Рейн Сергей Николаевич : другие произведения.

Бабло в жизни не главное

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  В этом доме все предметы словно покрыты пленкой застывшего жира. Запахи перемешиваются, густеют, скатываются в серо-желтые катышки, стоит провести ладонью по коже, неизменно влажной.
  По ночам город едва слышно жужжит, стекло вибрирует, вибрация перетекает тревожной щекоткой в пальцы.
  Ближе к полуночи в подъезд выползает безногий сосед, сидит на лестнице, привалившись к густо покрашенной стене. Заходится мокрым раскатистым кашлем, долго отхаркивается. Я слышу его сквозь тонкие стены.
  Потом - шорох и тупые удары в кафель: он рывками тащит свое тело в квартиру. Хлопает дверь. До утра у него будет тихо.
  
  Минут через десять на лестницу выбираюсь я.
  
  - Ты никогда не задумывался, дружок, почему у тебя такой чистый подъезд?.. - Somebody Else вваливается в реальность прямо у меня над ухом. Я уже даже не вздрагиваю.
  
  - Чистый?..
  Черт меня дернул ему ответить. То ли звезды сегодня сходятся по-особенному криво, то ли я просто выхожу на новый уровень безумия. Курю и душевно болтаю на ступеньках со своим демоном. Чтобы скуку, понимаешь, развеять. Вечерок скоротать. Не все ж мне тонуть в глубинах невыразимого лавкрафтианского ужаса.
  
  - Человек такая сволочь: ко всему привыкает, - легко соглашается Somebody Else, даже не пытаясь скрывать, что подслушивает мои мысли. - Чистый, ага. Ты только полюбуйся: хоть сейчас борись за звание дома высокой культуры быта. Ни единого бычка на полу! Ни единой надписи на стене!.. - Somebody Else замолкает и принимается что-то сосредоточенно процарапывать по краске. Я докуриваю и зачем-то поворачиваюсь взглянуть. Корявые буквы складываются в "САША ДАСТ".
  
  Somebody Else любуется надписью и очень серьезно добавляет: - Ты же сам замечал, что здесь никто лишнюю минуту не задерживается. Только ты да Семеныч. Ну у Семеныча мозги скоро сгниют окончательно, а про тебя я вообще молчу, - он хихикает, тоненько, по-бабьи, с едва слышным всхлипом в конце.
  
  А я закуриваю вторую и думаю, что он ведь прав. У нас в подъезде даже бомжи не ночуют и подростки не бухают.
  
  - Вооот, а я о чем, - подпевает моим мыслям Somebody Else. - Место нехорошее. У нас тут и животные не приживаются. Вон пенсионерка с четвертого каждый месяц новую кошку себе с помойки притаскивает. Дохнут, болезные. Ну или не надо их глистогонить по три раза на дню... А на втором - мальчонке щеночка купили, уж он просил-просил. А щеночек возьми и взбесись. Маме руку прокусил, а мальчонке губу порвал. Мама расстроилась так, пока Тузика от сынишки оттаскивала. Табуреткой от расстройства ему черепушку проломила. Не сыну, конечно, Тузику. Но малому тоже радости мало, шутка ли - мозги своего любимого пёсика с линолеума собирать. Детская травма подъехала, прямо получите и распишитесь. Ну и три шва.
  
  - Сейчас ты мне про древнее капище расскажешь, - говорю я, глядя на огонек сигареты. - На этом месте.
  - Какое еще капище? Не было никакого капища, - Somebody Else мотает головой так, что слипшиеся космы чуть не отрываются. - Это из-за меня.
  
  - Как только я сразу не догадался...
  
  - Иронизируешь, дружок? - мурлычет он на ухо. - Это хорошо, это ты молодец у меня. Как домой зайдешь - посмотри на стену, у которой твоя кровать стоит. Ближе к изголовью. Под обоями не видно, но она не совсем ровная.
  - А что с ней не так?
  - Я с ней не так, - мурлыканье падает до едва слышного шепота. - Меня там в святые девяностые конкуренты замуровали, когда дом еще строился. Скажи спасибо, что не заживо: сначала две пули в затылок из ТТ, а потом уже к стенке и в раствор...
  
  - Бригада, - хмыкаю я, чтобы что-то сказать, но по спине ползет холодок.
  
  - Ага, - сокрушенно подтверждает Somebody Else, - Борзый был, нахрапом вопросы решать привык, по красоте. У меня тогда с братвой на Рижском рынке интересы появились. А его в то время чечены с люберецкими делили. Вот с люберецкими мы и закусились, короче...
  Он долго молчит, втягивая воздух с хрипом, а потом вдруг начинает ржать в голос.
  Эхо мечется от стены к стене, как ополоумевший голубь.
  
  - Ты прикинь, эти беспредельщики меня вместе с полным лопатником и с мобилой замазали!.. Типа: бабло с собой в могилу взял. С юмором пацаны такие попались. Но бабло, дружок, в жизни не главное, запомни это крепко. Главное, дружочек, это мобила!..
  
  Он хохочет и всхлипывает, гулко шлепая ладонью по стене.
  
  - Они все сдохли, понимаешь? В первый же год сдохли, я еще высохнуть до конца не успел. Кто раньше, кто позже, но сдохли все до единого. Кто спился, кто снюхался, а один себе мозги вышиб. Сам. Знаешь, почему?.. Знаааааешь.
  
  Я. Им. Звонил.
  
  Каждую сука ночь. Каждую ночь. И рассказывал, все им рассказывал. В подробностях. Про себя. И про них. Про то, что их ждет. Как на духу, как по писаному шпарил. Они выли, трубки в стену швыряли, но все равно продолжали меня слышать. Потому что я, дружок, как только помер, так сразу понял. Все понял. И про всех.
  И про тебя, кстати, тоже.
  Хочешь расскажу?
  
  Не хоооооочешь, по глазам вижу. Ну и хрен с тобой.
  
  Так что, дружок, если вдруг вздумаешь продавать эту квартиру, клювом не щёлкай. Получишь бабло на руки и тiкай з городу, понял? А то мало ли, вдруг новые хозяева вздумают перепланировку замутить. Не согласованную с департаментом культурного наследия, - Somebody Else снова заходится смехом, булькающие нотки в котором сменяются то ли шипением, то ли шуршанием. Словно песок пересыпается внутри бесконечно длинной трубы. Или цементная пыль. - Хотя куда ты... куда ты отсюда денешься, милый, - сгибается пополам, выхаркивает смешки, вытирает масляно блестящие слезы тыльной стороной ладони. - Куда тебе...
  
  - Может, тебя того... похоронить? - ни с того ни с сего спрашиваю я, щелкая зажигалкой.
  
  - Чего, блядь?!
  
  Не то чтоб я горю желанием брать у соседа дрель и высверливать из несущей стены цементную мумию, а потом объясняться с полицией и организовывать панихиду. Мне просто хочется заткнуть это ебучее петросянство, перебить вопросом курлыканье.
  
  Но результат сбивает с толку: Somebody Else действительно замолкает и цепенеет, пытливо уставившись на меня исподлобья. В тусклом мшисто-зеленом глазу ни единой мысли. Второй глаз скрыт сальным клоком волос.
  - Чо ты сказал, повтори!..
  - Пошел нахер, говорю.
  
  Сработало.
  Он отмирает, демонстративно зевая мне в лицо. Из пасти несет чесноком и тухлятиной. Как всегда.
  - Вот так лучше. Тоже мне, датский могильщик нашёлся. Мне и тут хорошо. Я - узнал - что у меня - есть - огромная... дааа, миленький, это про тебя, про тебя...
  
  В комнате я подхожу к указанной им стене.
  Кладу ладонь на выцветшие обои. Бумага теплая на ощупь и такая ветхая, что на пальцах остается легкая пыль. Я торчу там, как дурак - то ли вслушиваясь, то ли принюхиваясь. Словно и впрямь ожидаю, что мне навстречу начнет выцарапываться нечто, похороненное в слое бетона.
  Дергаюсь, когда под пальцами рождается ощутимая дрожь. Но это всего лишь вибрация: под окном грохочет ночной трамвай.
  
  - Да врет он все, - Саша появляется за плечом, тепло жмурится и аккуратно отбирает у меня дотлевшую до фильтра сигарету, - Какие девяностые, какие замурованные братки, Серёж? Дом-то семидесятых годов, панельный.
  
  "Тогда кто он?.." - зачем-то думаю, прижимаясь лбом к спасительно холодному окну.
  На меня исподлобья смотрит собственное отражение, всклокоченное, осунувшееся. Ничего нового. Только темные пятна глаз незнакомо отливают мшистой зеленью.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"