Решетняк Юлия Анатольевна : другие произведения.

Другая жизнь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Все мы хотим что-то изменить в жизни, ищем чего-то иного. Возможно и героев повести ждёт другая жизнь. Вопрос в том, хотят ли они такой другой жизни...

  Алексей Романович потёр усталые глаза и посмотрел на часы. Было уже около восьми вечера, и нужно было торопиться домой к жене и детям. Впрочем, дети вряд ли ждали его. Старший, 18-летний юноша, наверняка уехал веселиться с друзьями, а младший, подросток 12-ти лет, сидел за книгами или в интернете. Их всё труднее становилось считать детьми, хотя управлять огромным мебельным комбинатом было не легче.
  Алексей Романович налил в стакан минеральной воды, подошёл к окну и оглядел свои владения. Отсюда, с последнего этажа высокого административного корпуса мебельного комбината открывался шикарный вид. Территория комбината была похожа на маленький городок, где между цехами, складами и гаражами тянулись тенистые аллеи с резными скамейками, узорчатыми фонарями и клумбами с яркими цветами. Везде чувствовалась крепкая рука настоящего хозяина.
  Когда-то давно, окончив провинциальный политех и получив профессию инженера, он приехал в крупный областной центр, где и остался до сих пор. Общежитие, крошечная зарплата, тяжёлый труд с утра до вечера не давали удовлетворения. Жить было некогда, а очень хотелось. Времена настали смутные. Люди стремились любой ценой чего-то добиться. Вот и девушка Алексея ждать светлого будущего не стала, а спокойно вышла замуж за местного бизнесмена Олега Вайнермана, отец которого управлял коммерческим банком. Алексей Романович вспомнил, как возненавидел тогда всё: страну, политику властей, жизнь, но главное, то, что был беден. И тогда пришла идея. Собралась бригада опытных мебельщиков, сняли гараж на окраине и стали превращать старую потрёпанную мебель в новую и современную. Раскрутились, стали мастерить диваны и столы сами. Местным богатеям понравилось, и пошли крупные заказы. Заработали немало. Один из клиентов помог расшириться. С его помощью выкупили почти разорившуюся городскую мебельную фабрику и превратили её в комбинат. Управляли делами втроём. Бизнес наладился и стал приносить пользу, но не всё шло гладко. Деньги, как известно, портят людей. Один из товарищей ударился в казино и проиграл огромную сумму, так что Алексей выкупил его долю, чтобы тот отдал долг. Второй решил покорить Америку, только в итоге Америка покорила его, и он не вернулся. Так Алексей остался один. Было трудно. Заказы шли отовсюду. Нужно было успевать везде одному, и он успевал. Вскоре фамилия Колесников звучала на устах у многих. Сейчас Алексею Романовичу всё это казалось страшным сном, но это был не сон, а пройденный в труде и заботах жизненный путь, который прошёл он сам.
  Колесников будто очнулся от воспоминаний, услышав голос водителя за спиной.
  - Алексей Романович, - позвал он. - Едем домой! Поздновато уже.
  - Конечно едем, Володя, - кивнул он, собрал бумаги в кожаный портфель и последовал за водителем.
  Володя был немного старше сыновей Алексея Романовича. Он недавно женился, поэтому спешил домой. Устроившись на заднем сидении белоснежного "Лексуса", Колесников достал мобильник и стал раздавать распоряжения, а Володя что есть духу помчался по городским улицам.
  - Будешь так спешить, - закончив разговор, заметил глава комбината, - Марина не дождётся тебя никогда. Машину разобьёшь и башку свою заодно.
  - Бог с вами, Алексей Романыч, - улыбнулся в ответ Володя. - Я два года таксистом ездил. Ни одной аварии! Я своё дело знаю.
  - Ладно, умник, гляди на дорогу! - хмыкнул Колесников и замолчал.
  Володя Мельников работал на комбинате недавно, но Алексей Романович любил своего водителя, по-отцовски ругал и давал жизненные советы. Своего отца у Володи не было, поэтому он не обижался, а даже сам спрашивал иногда. Коренастый деревенский парень приехал в райцентр учиться после техникума, но поступить не получилось, а заплатить у матери было нечем. Однако домой он не вернулся. Устроился в таксопарк механиком и со временем пересел за баранку. Появились деньги, стал обживаться, нашёл девушку. В такси и познакомился с ним Алексей Романович. Разговорились. Колесников научился разбираться в людях давно и сразу понял, что парень хваткий и надёжный. Он предложил Володе работу. Так и стал таксист Мельников личным водителем "мебельного короля".
  Алексей Романович долго молчал, но потом неожиданно спросил парнишку:
  - Скажи, Владимир, если бы тебя сейчас призвали в армию, что бы ты делал?
  - Не дай Бог! - испуганно перекрестился водитель. - Уж точно бы не обрадовался. А к чему это вы такие вопросы задаёте? Случилось чего?
  - Ты человек молодой, современный, в ногу с жизнью идёшь, - продолжал Колесников. - Рассуди. Если бы отец твой был богат, владел заводом, имел влиятельные знакомства, пусть даже при этом не жил с твоей матерью, что бы ты сделал сразу после школы?
  - Спрашиваете! - улыбнулся Владимир. - В университет бы пошёл самый престижный, потом к отцу под крылышко. Жил бы красиво, зарабатывал бабки и уж крутить баранку день и ночь точно не стал.
  - А в армию бы пошёл? - продолжал расспрашивать Алексей Романович.
  - Да ни за что на свете! - уверил Володя. - Отец бы откупился. Мне когда армейка грозила, я все конторы обошёл, мол, мать у меня одна, инвалид, помочь некому. Наш военком научил, что делать, в госпитале провалялся, изображал больного. Пока дали отсрочку, а что будет потом, не знаю. А почему вы меня расспрашиваете?
  - Из интереса! - рассмеялся Колесников. - Ты не бойся, я тебя никаким военкомам не отдам. Будешь у меня на службе, пока не надоест.
  Наконец, машина остановилась возле высокого особняка. Колесников похлопал парня по плечу, вышел из машины и сказал:
  - На сегодня ты свободен. Завтра в восемь жду. И ... только попробуй опоздать!
  - Конечно, Алексей Романыч! - кивнул водитель, попрощался и быстро уехал.
  Ангелина встречала мужа на веранде. Всякий раз, услышав шум машины, она выходила и ждала его у двери зимой и летом. Годы не тронули её красоту. Напротив, она расцвела и похорошела ещё больше. Эта роскошная женщина могла быть женой только такого, как Колесников. Алексей Романович любил её. Это была удивительная история любви всей его жизни. Ангелина была той самой девушкой, что бросила его ради богатого жениха когда-то. Ей было всего 18, хотелось жить красиво и пышно, иметь всё без усилий. А что мог предложить инженер мебельной фабрики? Ангелина была красива. Парни вились вокруг неё роем. Она любила Алёшку, но замуж вышла за богатого. Олегу Вайнерману было около 40. Он имел связи везде, со временем получил по наследству руководство банком и вращался в политических кругах. Олег имел всё, но ...Богом стать не получилось. В конце концов, жизнь его окончилась внезапно, как у большинства таких, как он. Его убили. Это было шумное заказное убийство, о котором писали газеты, и шумело телевидение. У Ангелины осталась лишь небольшая квартира, дача за городом и дочь Валерия. Вот с таким наследством и встретил её снова Колесников. Теперь она приняла его таким, каким он был. Вместе они добились успеха, вместе разбогатели, вместе растили сына.
  - Звонила Лера, - сразу сказала жена. - Они не смогли убедить Данила отказаться от этой глупой затеи. Он никого не хочет слушать.
  - Завтра я попробую поговорить с ним, - ответил Алексей Романович. - Устал. Был трудный день.
  - Будешь ужинать? - предложила Ангелина. - Мы с Женей поели два часа назад.
  - А где Женька? Спит? - поинтересовался глава семьи.
  - Ну что ты! - вздохнула она. - Как всегда сидит над книжками. Он точно помешался на учёбе. Шестой год учится отлично! Вся школа хвалит.
  - Ангел мой, разве это плохо? - улыбнулся он. - Мальчик старается всего добиваться трудом. Это нужно поощрять. Ты иди, не беспокойся. Я чего-нибудь съем и пойду спать. Завтра важная встреча. Нужно как следует выспаться.
  Поужинав, Алексей Романович удалился в кабинет. Это была самая дальняя комната в задней части дома с окнами на сад. Здесь Колесников работал по вечерам. Он включил компьютер, просмотрел некоторые документы и, убедившись, что всё хорошо, откинулся на спинку кресла. Взгляд его внезапно упал на резную рамку, стоящую на столе. Это был портрет его старшего сына Данила с выпускного вечера в школе. Алексей Романович невольно улыбнулся, глядя на серьёзное лицо повзрослевшего подростка. Это была его надежда и опора. Он мечтал, что скоро передаст дела на комбинате ему, зная, что надёжнее человека не найти. Но судьба распорядилась иначе. Данил мечтал о карьере военного, с детства бредил армией и сейчас, проучившись год в институте управления и финансов, заявил, что бросит всё и будет поступать в ростовское военное училище. Алексей Романович был уже немолод. Хотелось, наконец, просто отдохнуть, но ... природная мудрость подсказывала ему, что не стоит навязывать детям то, что им не по нраву. Каждый вправе выбирать свою судьбу, какой бы она ни была. Восемнадцать лет назад он думал иначе.
  Когда Ангелина вышла замуж, Алексей долго не мог прийти в себя. Он посвятил себя делу, стал богат и знаменит, и в народе ему дали прозвище "мебельный король". Но, однажды оглянувшись назад, он вдруг понял, что годы уходят, а передать дело через десяток другой лет некому. Он решил жениться и получить наследников. Долго выбирать не стал, познакомился с очаровательной белокурой студенткой и сразу предложил выйти за него замуж. Девушка долго не раздумывала. Перспектива стать женой богатого бизнесмена, пусть даже вдвое старше неё, появлялась не каждый день. Они стали встречаться, и очень скоро юная леди заявила, что ждёт ребёнка. Это и было нужно Колесникову. Он тут же отправился объясняться с матерью девушки (отца у неё не было) и едва не умер, увидев Ангелину, свою первую и единственную любовь. Мать была в ужасе. Она всё ещё любила Алексея и надеялась, что когда-нибудь будет с ним, но ... теперь он стал её зятем и мужем Валерии Олеговны. Беременность у Леры проходила тяжело из-за несовместимости крови её и ребёнка, она всё время проводила в больнице, в то время как её муж стал часто наведываться к маме. Старые чувства вспыхнули с новой силой. Даже рождение Данила ничего не изменили. Колесников стал холоден и равнодушен к молодой и красивой жене. Однажды он прямо заявил, что больше не может обманывать её и себя. Признание, что он много лет любил её мать Ангелину и мечтал встретиться с ней, привели Валерию в ужас. Она была в отчаянии и не знала, что делать дальше. Ангелина же разрывалась между дочерью и любимым и по-своему была несчастна. Спас Друг Алексея Дмитрий Кириллович Смирницкий. Он с самого начала не одобрял роман Колесникова со студенткой, хотя в итоге сам полюбил её. Он делал всё, чтобы очаровать Леру. В конце концов Валерия вместе с сыном ушла к нему. А через несколько лет у Смирницкого появился и свой сын Игорь. Ангелина наконец обрела счастье, о котором мечтала всю жизнь. Ей было за 40, когда она с ужасом узнала, что ждёт ребёнка. Риск был велик, но Колесников избавиться от него не позволил. Так на свет появился хорошенький белокурый мальчуган Евгений. Колесников даже иногда шутил, что Женька был самым удачным из всех его дел.
  Воспоминания заставили Алексея Романовича оставить дела. Он взял мобильник и набрал номер Данила. Юноша ответил не сразу. Его голос звучал раздражённо и холодно.
  - Ты тоже будешь учить меня, что правильно, а что нет, папа? - сразу спросил он. - Я выслушал уже много лестного в свой адрес. Осталось получить пару оплеух от тебя и можно смело заявлять, что жизнь удалась.
  - Ну, зачем ты так? - спокойно ответил Колесников. - Разве я когда-нибудь заставлял тебя делать что-то плохое?
  - Я прекрасно понял вашу точку зрения и даже согласен с ней, - продолжал Данил. - Ноя - другой человек. У меня свои взгляды. Я хочу жить так, как мне подсказывает моё сердце. Неужели и ты, папа, ещё не понял, что я не изменю решения?
  - Я всё понял, Дан, - сказал Алексей Романович. - Я просто хотел поговорить с тобой, помочь. Ты решил служить? Это твой выбор и твоё право. Я только хочу знать, понимаешь ли ты, что такое армия? Служба многого требует, ко многому обязывает. Это сложный шаг. Справишься ли ты с ним?
  - Я никогда не боялся трудностей, - решительно заявил Данил. - Я знаю, на что иду. Это будет нелегко, но я хочу всего добиться сам. Я не согласен вечно носить звание "сын Колесникова". Я горжусь тем, что ты мой отец, но я хочу, чтобы мои дети тоже гордились мной. Это очень важно для меня, папа.
  - Разве продолжать дело отца, это не гордость? - поинтересовался Колесников.
  - Вот именно, дело отца! - ответил гордо юноша. - А я хочу делать своё дело, быть там, где я нужен и действительно принесу пользу. Даже если никто не поймёт и не поддержит меня, я не отступлю!
  - Что ж, это твоё решение, и ... как бы там ни было, мы должны его уважать, - не стал спорить Алексей Романович. - В тебе звучит фамильная гордость. Я понимаю тебя, сынок. Только не забывай, один в поле не воин.
  - Я не буду один, - звучал уверенно голос Данила. - Все вы всегда будете в моём сердце. Я буду защищать Отечество, защищая вас. Для меня это много значит.
  - Я поддержу тебя и помогу, если понадобится помощь, - пообещал Колесников.
  - Спасибо, папа! - ответил Данил.
  Отложив трубку, Алексей Романович ещё раз взглянул на портрет сына и подмигнул ему. Он узнавал в нём себя. Он тоже был гордым и независимым в 18 лет и оставался таким до сих пор. Кто знал, возможно, Данила ждало большое будущее. В одном Колесников был уверен - кто-то должен поддержать парня.
  В кабинет бесшумно вошла Ангелина. Он улыбнулся ей.
  - Ты говорил с Даном? - поинтересовалась она.
  - Да, ангел мой, - ласково ответил Алексей. - Я понимаю его порывы и считаю, что он прав. Мы не имеем права лишать мальчика свободы выбора.
  - А ты? - вдруг её голос сделался строже. - Ты когда-нибудь начнёшь думать о себе. Ты не мальчик, Алек, и ты не молодеешь! Сможешь ли ты работать и дальше или ... ты надеешься на Женю? Ему учиться как минимум 10 лет! А потом, кто знает, что взбредёт в голову нашему сыну через 2, 3 или 5 лет?
  - Мы часто забываем, - вздохнул Колесников, - что наши дети - такие же люди, как мы сами. Они имеют право выбирать свой путь и учиться делать правильный выбор. Наша задача, как мудрых и взрослых родителей, не мешать им, ведь нам было плохо. Когда наши родители решали за нас.
  - Ты слишком демократичен, - обняла мужа Ангелина и нежно коснулась его волос губами. - Хотелось бы, чтобы твои дети оценили это.
  Решение Алексея Романовича Смирницкие не одобрили. На семейном совете страсти разгорались с неистовой силой. Дмитрий Кириллович пожал плечами и заметил, что не стоит спешить с выводами, а Валерия Олеговна изо всех сил пыталась доказать, что во всём виноват только Колесников.
  - Тебе совсем нет дела до родных! - кричала она. - Ты живёшь только своим комбинатом! Была бы твоя воля, ты уничтожил бы всех людей в мире и заставил планету шкафами и диванами до отказа!
  - Нет, дорогая! - пошутил Алексей. - Я бы стал продавать мебель марсианам. А если честно, я считаю, что Данил поступает правильно. На его месте я бы тоже сбежал от Николаенко.
  - Папа, ты о чём? - вскинул брови Данил и медленно перевёл взгляд на мать. - У меня такое чувство, что я чего-то не знаю.
  - Отец пошутил, сынок! - улыбнулась Лера и злобно сверкнула глазами на Колесникова. - Просто, Вадим и Ольга Николаенко - мои хорошие приятели, вот
  Алексей Романович и сделал глупые выводы.
  - Если речь идёт об Оксане, я уеду служить куда-нибудь на крайний север, только бы не видеть эту идиотку, - буркнул Данил.
  - Она хорошая и умная девушка! - возразила Лера. - Она воспитана в полном послушании и никогда не станет перечить мужу. Она милая и очень красивая.
  - В вашем клубе блондинок она действительно самая умная, - поддел Колесников. - Но перечить мужчине она не станет потому, что на это у неё не хватит интеллекта.
  - Хватит! - остановил обмен любезностями Дмитрий Кириллович. - Лера, в конце концов, Данила поддерживает отец! Не думаю, что стоит продолжать споры. Ты не хуже меня знаешь, что если Колесниковы чего решили, их не убедит никто. Зачем биться головой о стену?
  - Речь идёт о моём сыне! - не сдавалась Лера. - Я люблю Игоря и Дана одинаково! Мне не всё равно, как сложится судьба моего мальчика.
  - Если ты об этом, - вмешался Колесников, то Дан и мой сын тоже, и так же, как и тебе, мне не всё равно, что будет в его жизни. Но я клянусь, что предпочту видеть его в рядах российской армии, нежели в мужьях Оксаны Николаенко.
  - Бог с тобой, папа! Какая Оксана! - вскочил Данил. - Я никогда не сделаю этого, будь это дочь трижды лучшей подруги и мамы и всех остальных родственников. Если мне захочется, чтобы дома кто-то меня ждал, я заведу кошку. От неё будет больше пользы.
  - Делайте что хотите, - сдалась Валерия Олеговна и ушла, хлопнув дверью.
  - Зачем вы так, - оглядев родственников, сказал Дмитрий Кириллович. - Лера переживает. Нужно понимать, что она - мать и боится за сына.
  - Прости, Дим, но при всём уважении к тебе, я прекрасно знаю её и то, почему она переживает, ответил Колесников. - Леру всегда интересовали только деньги. Я вообще сомневаюсь, что она способна любить.
  - Ты плохо знаешь её, - обиделся друг. - Просто, она не хочет обидеть подругу.
  - Тогда почему бы вам не женить на Оксане Игоря? - прямо спросил Алексей.
  - Боже упаси! - испугался Дмитрий. - Ему только 15 лет! какая женитьба!
  - Оксане, насколько я знаю, тоже 15, - прищурился Колесников. - Но ты сам ответил на свой вопрос. Если бы Дан был твоим, ты не торговал бы его свободой так легко. Видишь, Игоря тебе стало жаль.
  - Наверное, ты ... прав, - согласился Смирницкий. - Ладно, если вы оба так решили, я ... буду на вашей стороне и постараюсь убедить Леру принять это решение.
  - Буду очень признателен! - обрадовался Данил и поцеловал отчима в щёку, потом посмотрел на Колесникова, подмигнул ему и тихо сказал: - Я люблю тебя, папа!
  Летом Данил колесников поступил в Ростовское военное училище. Об этом долгое время ходили слухи. Говорили, что "мебельный король" не справляется с сынками, которые с жиру бесятся, но вскоре эта тема наскучила, и Колесниковых оставили в покое. Смирилась со временем и Валерия Олеговна. Она тешила себя надеждой, что, окончив училище, сын вернётся, и тогда всё пойдёт по её плану. Теперь её заботой стал Игорь, у которого начались проблемы в школе.
  Данил был одним из лучших курсантов, но домой приезжал редко. Это случалось только летом, да и то совсем ненадолго. После 3-го курса он и вовсе ездить перестал, ссылаясь на вечную занятость. Кто по-настоящему страдал в его отсутствие, так это Женя Колесников. Круг общения родителей состоял из пожилых людей, которые давно устроили своих детей и теперь наперебой обсуждали подрастающих внуков. Категория "дети" ему не подходила, так как "детям" было уже по 30 и больше, а с категорией "внуков", то есть детей дошкольного возраста подростку было неинтересно. Единственный, кто был ближе по возрасту, это Игорь Смирницкий, но и тут возник ряд проблем. Отношения с племянником не сложились сразу. Игорь был на целых три года старше, он рано повзрослел, к тому же имел интересы полностью противоположные интересам Жени. Между ними шла вечная конкуренция из-за Данила.
  Для Игоря Дан был старшим братом по родству с мамой. Игорь был внешне очень похож на брата, те же волосы, та же фигура, только цвет глаз и характер отличались. Данил вырос вместе с ним. Он учил Игоря ездить на велосипеде и лошади, кататься на лыжах и коньках, удить рыбу и стрелять из ружья. Он с детства проводил много времени с братом и практически вырастил его. И хотя они носили разные фамилии, оба внешне сильно напоминали мать, и никто никогда не сомневался, что они братья.
  Женька был на целых 6 лет младше Данила, который был ему братом по родству с отцом. И хотя они носили одну фамилию, и одно отчество, Евгений был больше похож на Алексея Романовича. Его золотистые локоны и яркие зелёные глаза были полной противоположностью Данила, хотя характером они были сильно похожи. Упорство, гордость и самолюбие Колесниковых - вот что отличало Данила и Женю от остальных. И хотя внешне они были совершенно разные, когда Евгений подрос, Данил стал тянуться к нему, видя именно в нём родственную душу. И хотя братья виделись редко, только по праздникам и выходным, Данил всегда был идеалом для Евгения. Конкуренция между Игорем и Женькой часто заканчивалась дракой. Данил понимал и любил обоих и старался гасить конфликты всякий раз, когда они возникали.
   За пять лет его учёбы в военном училище братья повзрослели. И теперь, когда получив звание лейтенанта, Данил служил где-то на Северном Кавказе, общее чувство безграничной тоски по старшему брату сблизило их. Они значительно поумнели, перестали соперничать и старались помогать друг другу. Они стали как родные.
  Женя оканчивал первый курс Торгово-финансового университета и был любимцем всего преподавательского состава. Он сполна оправдывал получение золотой медали в школе и был лучшим студентом на факультете. Готовясь к сессии, он лежал в саду на траве, обложившись учебниками и конспектами, и не обращал внимания ни на что. Он был слишком умён, серьёзен и самостоятелен для 18-тилетнего юноши, и это очень пугало Алексея Романовича. Он видел в нём старшего сына Данила и боялся, что история может повториться. Однажды он заявил: "Я хочу всего добиться сам, папа! И если я хоть раз увижу тебя в университете, или кто-нибудь скажет мне, что ты был там, клянусь, я брошу всё и уеду служить вместе с Данилом". Колесников понял, что это не просто угроза. Голос Крови, гордость рода звучала в красавце блондине так же, как он слышал её в словах старшего сына 6 лет назад. Однако в отличие от Дана, Женька бредил комбинатом и мечтал поскорее преступить к работе с отцом.
  Игорь Смирницкий учился в том же университете, что и Евгений, и был уже на 4-ом курсе. Его тоже знали все преподаватели как несносного прогульщика и полного разгильдяя. Только деньги и связи отца удерживали Игоря в составе студентов. Ночные прогулки на серебристом "Форде", девушки и бары - вот что прельщало Игоря больше всего. И теперь, когда его автомобиль был на ремонте, он разыскивал Женьку, чтобы уговорить его на "выход в свет" вечером.
  С трудом отыскав Женьку в огромном саду Колесниковых, Игорь несколько минут наблюдал за ним в надежде, что юноша почувствует взгляд и оглянётся. Но все его старания были напрасны. Когда младший Колесников занимался, для него существовали только книги. Он окунался в их мир с головой и не отреагировал бы, случись даже пожар или наводнение. Наконец Игорь сдался и сказал:
  - Не понимаю, как можно в такую погоду сидеть над учебниками!
  - Погода на экзамены не влияет, - спокойно ответил Женька, не поднимая взгляда от конспектов, как часто делал Данил, ещё учась в школе. - Ты для этого пол часа стоял за моей спиной, чтобы напомнить о погоде?
  - Слушай, зачем ты учишь всю эту дребедень? - продолжал Игорь. - На практике это не понадобится. К тому же, ты у нас такой умный, что вполне сможешь сдать всё без учебников. Что у тебя? Экономика или ... математика?
  - Ого! - наконец посмотрел на него Женька. - Ты знаешь такие страшные слова! Говори быстрее, чего надо, а то у меня ещё толстенных 4 тома на изучение.
  Игорь плюхнулся в траву рядом с Колесниковым, взял одну из тетрадок. Полистал немного и бросил обратно.
  - Пойдём, посидим где-нибудь! - предложил он. - Тебе нужно немного отдохнуть, иначе сойдёшь с ума. Правда, я без транспорта. Но ... можно и на такси.
  - Мне некогда, говорю же! - отозвался Женька, продолжая читать.
  - Тогда дай ключи от машины и сиди хоть до второго пришествия! - сдался Игорь.
  - Разобьёшь, Дмитрию Кирилловичу придётся продать фирму, чтобы расплатиться, - не отрывал глаз от тетради Евгений. - Деталей на мою машину нет в России.
  - Не смеши! - расхохотался Игорь. - Только не рассказывай, что твоя "десятка" - супер седан. Папа таких десяток купит с одной зарплаты!
  - Твоя информация устарела! - ответил без эмоций Женька. - Мне недавно исполнилось 18, я получил настоящие права, и мне подарили настоящий автомобиль.
  - Сменил "десятку" на "Приору" или "Калину"? - продолжал смеяться Игорь.
  - Нет! "Ауди-ТТ", голубой перламутр - ответил юноша. - Такой машины нет даже в Москве! Папа заказывал в Германии, когда был в командировке.
  - Чего? - улыбка исчезла с лица Игоря. - Интересно, за какие это заслуги соплякам такие тачки покупают? Мне 21, а я даже не мечтаю о таких марках!
  - Вот поэтому ты - мой племянник, а не я - твой! - пошутил Женька, но читать не перестал. - А ещё потому, что мой папа - Колесников, а твой - Смирницкий.
  - Гордись до пенсии, - буркнул Игорь. - Тебе бы и "копейка" подошла. Всё равно сидишь дома, как отшельник и учишь без перерыва. Я, между прочим, о твоём здоровье забочусь. Нельзя всё время учиться. Нужно иногда отдыхать. Я в твои годы не вылезал из баров и ресторанов и гулял с девчонками ночи напролёт.
  - Ты прав! - согласился Евгений и шумно захлопнул конспекты. - Иногда в твоей голове возникают хорошие мысли. Значит, не всё потеряно, и у тебя ещё осталось немного здравого смысла. Жизнь проходит мимо, а мне ведь только 18.
  - Даже Дан всегда говорил, что нужно давать чувствам волю, а мыслям отдых, - процитировал Смирницкий.
  - Дан не имел в виду тебя, - захохотал Женька. - У тебя ведь мыслей не бывает.
  - Ты сам себе противоречишь, - не обижался Игорь, привыкший к остротам младшего Колесникова. - Только что ты говорил, что в моей голове иногда возникает что-то хорошее. Учти, я терплю всё это только потому, что ты сегодня за рулём. А то я бы тебе давно ...
  - Ты бы что? - вскинул брови Евгений. - Не забывай, я кандидат в мастера спорта по дзюдо.
  - Ой, боюсь! - отшутился Игорь. - Есть такая народная мудрость: спорить с тренером по борьбе может только тренер по ... стрельбе. Дан научил меня стрелять, когда я ещё учился в школе, а ты катал машинку за верёвочку.
  Женьку всегда злила манера Игоря защищаться от издёвок ссылками на старшего брата. Когда Смирницкий понимал, что уступает, он как бы невзначай напоминал о том, что Данил всегда был и будет ему ближе. Это вызывало ещё больше колючих фраз со стороны Колесникова, он обижался и снова садился за учёбу. Но сегодня Евгений на последние слова племянника промолчал. Ему самому хотелось немного отдохнуть и пообщаться со сверстниками. Выгнав из гаража новенькую сверкающую иномарку, он опустил тонированное стекло и сказал:
  - Садись и сразу решай, куда едем. Кататься вечером по городу у меня нет большого желания. Идиотов на дорогах хватает, а мне машину жаль. Кстати, что с твоим "Фордом" опять стряслось?
  - Так, небольшая неудача на дороге, - отмахнулся Игорь и запрыгнул в автомобиль рядом с Женькой. - Не вписался в поворот, а там ... оп ... и стоит заборчик. Пришлось крыло менять. Кстати, как тебе отец разрешает водить такую машину?
  - Он мне много чего разрешает! - снова рассмеялся Евгений. - Пить вино, курить сигареты и встречаться с девушками! Только вот девушек нормальных нет.
  Рассматривая с любопытством бархатные чехлы и отделанный кожей салон, Игорь случайно наткнулся на небольшой портрет Данила в военной форме. Заметив это, Женька стал серьёзным.
  - Дан ... давно звонил? - спросил он. - Последний раз он рассказывал, что познакомился с чудесной девушкой и обещал прислать фотографию. Только ... так ничего и не прислал.
  - Твоя информация устарела! - гордо повторил Женькину фразу Смирницкий. - Он женился на ней весной. Я вчера сам звонил ему. Они должны приехать на следующей неделе. Данил переводится сюда и будет теперь снова снами.
  - Значит, женился, - грустно вздохнул Женька. - Мог бы хотя бы позвонить.
  - Он звонил тебе, но ... у тебя был отключён мобильник, - объяснил Игорь. - А потом, наверное, ему было некогда.
  - Это похоже на Колесниковых, - буркнул Юноша. - Отцу тоже постоянно некогда.
  - Будто ты сам не такой! - поддел Игорь. - Езжай прямо! За перекрёстком открыли новый диско-бар. Остановишь там!
  Женька кивнул, но по всему его виду было понятно, что ему уже расхотелось гулять и веселиться. Весь вечер он просидел за столиком в углу, пил сок и думал о том, что Данил по-прежнему доверяет Игорю больше чем ему. Как и Смирницкий, он всегда доверял старшему брату всё самое сокровенное, а Дан в свою очередь рассказывал свои секреты, давал советы и ругал, если требовалось. Теперь же Игорь знал брата куда лучше, чем он. Это угнетало юношу, ведь отец всегда говорил, что нет ничего сильнее крови рода Колесниковых. Где же теперь была эта кровь? Почему Данил не слышал её голос?
  Наконец, Женьке надоело просто сидеть одному. Он разыскал Игоря, сказал, что уезжает, и вышел на улицу. На ступеньках он достал сигарету. Курить Колесников начал только месяц назад и делал это втайне от родителей. Ему почему-то было стыдно, что миф о пай-мальчике рушился на глазах. Сегодня, если бы он не был за рулём, то наверняка и выпил бы от обиды. Вскоре появился Игорь. Он выдернул сигарету из рук Колесникова, сделал несколько затяжек и швырнул окурок в урну.
  - Не умеешь, не берись! - со знанием дела сказал он. - Детям твоего возраста это вредно. Вот Данил не курит.
  - Ещё одно слово о Даниле, и ты пойдёшь пешком, - процедил сквозь зубы Женька, и только теперь Смирницкий понял, что случилось.
   - Не переживай ты так! - когда машина подъехала к дому Смирницких, сказал Игорь. - Брат тебя очень любит. Когда бы он ни позвонил, мы только и говорим о тебе. Честно! Он всё время меня расспрашивает, как и что. Поверь, Дан женился тихо не просто так. Видимо, он что-то скрывает. Приедет, узнаем. Ты сам ему позвони, если хочешь знать подробности.
  - Не буду! - гордо тряхнул длинными локонами Женька. - Он не считает нужным, почему я должен?
  - Разбирайтесь сами, а мне домой пора, - ответил Игорь и, попрощавшись, скрылся за воротами.
  Колесников сразу поехал домой, поставил машину, тайком покурил в саду и тихо пробрался в свою комнату, чтобы не разбудить родителей. Ангелина не спала. Она вышла на шорох и почуяла запах сигарет. "Что-то случилось, если Женька стал курить, - подумала она. - А может быть сидел весь вечер в компании Игоря? Нет, скорее всего из-за девушки". Но расспрашивать она не стала. Женя был приучен всё о себе рассказывать, советоваться или просить помощи, если в этом была необходимость.
  Когда Данил позвонил отцу и сообщил, что приедет с женой, Алексей Романович немного расстроился. Он всегда мечтал сыграть старшему сыну достойную свадьбу, но принял новость как всегда спокойно. Валерия Олеговна же была просто в ярости. Она грозилась выставить сына вместе с невесткой за дверь и никогда не простить ему такого поступка. Позвонив Алексею Романовичу, она потребовала немедленно приехать и вместе решить, что делать.
  Колесников как всегда был спокоен. Он наблюдал, как Валерия мечется по комнате, и молчал.
  - Это немыслимо! - нервно теребя отворот блузки, говорила Лера. - Мы - известная интеллигентная семья, вокруг нас столько породистых невест, а он подобрал на помойке какую-то дворняжку!
  - Лера, что ты несёшь! - возмутился Дмитрий Кириллович. - Мы же не Рексу породистую пару подбираем. Данил уже слишком взрослый. Он сам должен решать, кого выбирать в жёны. В конце концов, ему с ней жить, а не нам.
  - Просто у Валерии Олеговны лопнул контракт с Олей Николаенко, и теперь придётся платить неустойку, - поддел спокойным голосом Алексей.
  - И ты ещё смеешь паясничать! - вспыхнула Валерия. - Это из-за тебя он такой! Ты поддерживаешь все его капризы, балуешь его! Он это прекрасно усвоил, и теперь будет делать всё, что захочет. Позор на мою голову! сын - лейтенант армии!
  - Старший лейтенант, Лера, - осторожно исправил Дима.
  - Да хоть подполковник! - почти кричала Смирницкая. - Сегодня он приведёт в дом дворняжку, которую прельстили денежки "мебельного короля", а завтра женится на цыганке, и весь её табор поселится в нашем саду! Это всё ты виноват, великий папаша!
  - По крайней мере, мой сын не разбивает дорогие иномарки каждую неделю, и ... учился он отлично все годы, - поддел Колесников. - А то, что девочка не из тупых богачек, это даже здорово.
  - Да ты ... ты ... ты просто издеваешься надо мной! - ревела, как раненая львица, Валерия Олеговна. - я всё равно добьюсь своего. Я выгоню их. Пусть проживут на оклад офицеришки. Она быстро сбежит от него, когда поймёт, что ей ничего не выгорит, а он женится на девушке достойной из известной семьи.
  Успокоить безутешную мать не мог даже её вечно спокойный и рассудительный муж. Но, слыша весь разговор, оба юноши всерьёз опасались за судьбу старшего брата.
  И вот долгожданный день настал. Алексей Романович лично отправился встречать сына на вокзал, а остальным велел ждать дома. В гостиной накрыли стол и украсили парадный вход в честь нового члена семьи, ведь теперь она тоже носила звучную фамилию Колесниковых. Смирницкий суетился и раздавал последние распоряжения, а Валерия Олеговна, обиженная на сына за неподчинение, даже не вышла из спальной, сославшись на жуткую занятость.
  Когда автомобиль Колесникова влетел во двор Смирницких, все выбежали на веранду, дрожа от нетерпения. Данил так и не прислал обещанных фотографий, а приезжал он последний раз 4 года назад. Он изменился. Теперь это был взрослый солидный мужчина, плечистый и крепкий, со строгим взглядом и едва заметной улыбкой. Вместо длинных вихров теперь он носил аккуратную короткую стрижку, а южное солнце сделало его смуглым и совсем не похожим на себя. Но Игорь и Женька узнали бы его в любом виде. Они с криком бросились ему на шею как в детстве. Дан видел братьев ещё детьми: Игорь только поступил в университет, а Женька бегал на первые дискотеки. Теперь же это были рослые крепкие парни, в которых за версту была видна благородная кровь. Они наперебой забрасывали его вопросами, так что Данил не успевал даже разобрать, что спросили.
  - Ладно вам, чирикаете как воробьи, - отстранил их от себя Данил. - Задушите! Во какие мужики повырастали! Для начала познакомьтесь с моей женой, моей Евочкой.
  Только теперь они заметили скромно стоящую в стороне изящную белокурую девушку. Она казалась растерянной и чувствовала себя явно не в своей тарелке. Данил позвал её и обнял за тонкую талию.
  - Ева Колесникова! - торжественно объявил Данил. - Прошу любить и жаловать.
  - Очень приятно, - расплылся в улыбке привыкший к дамскому обществу Игорь, а Женька только кивнул и как-то по-детски виновато улыбнулся.
  - Ну, чего вы во дворе молодёжь держите! - распорядился старший Колесников. - Давайте в дом, а там разберёмся, кто есть кто!
  Теперь Данила и Еву обступили взрослые. Они сидели в гостиной и разговаривали, совсем забыв про двух студентов, сгорающих от нетерпения пообщаться со старшим братом. Ева испуганно осматривалась. По её широко раскрытым глазам было видно, что подобной роскоши она никогда не видела и увидеть не ожидала. Женька непрерывно смотрел на неё. Она казалась сказочной феей, ибо настолько красивых женщин в реальной жизни быть просто не могло. Все пропорции её тела были просчитаны до миллиметра, а черты лица казались нарисованными искусным художником. Но самым невероятным было сочетание каскада тёмно-золотистых волос и изумрудно-зелёных глаз. Даже слепой обратил бы внимание на неё. Но ...Женька не был слеп. Он смотрел на неё так, будто хотел впитать всю её красоту. Ева почувствовала пристальный взгляд и оглянулась. На мгновение две пары огромных зелёных глаз столкнулись. Женька часто заморгал, и на лице его вспыхнул румянец. Девушка приветливо улыбнулась ему, заметив, что они чем-то похожи, и снова отвернулась. Но эта лёгкая улыбка сразила юношу окончательно. Он почувствовал, как в груди что-то сильно сжалось и раскололось на тысячи мелких острых осколков. По всему телу разлилась жгучая незнакомая боль, от которой стало трудно дышать. Женька понял, что сейчас упадёт, и вцепился в руку Игоря.
  - Ты чего? - испуганно прошептал Смирницкий. - Побледнел, как смерть. Тебе плохо?
  - Н-нет! - заикаясь, ответил Евгений. - Голова закружилась. Это ... от радости, наверное.
  - Это от того, что не ешь как следует и куришь много, - ответил Игорь. - Я натравлю на тебя Ангелину Сергеевну, дождёшься.
  Женька метнул на племянника сноп искр и хотел огрызнуться, но в следующее мгновение Дмитрий Кириллович пригласил всех к столу, поэтому Женька только слегка пнул Игоря.
  Веселье было в самом разгаре, когда, разодетая и ухоженная, появилась Валерия Олеговна. Она демонстративно скользнула взглядом мимо Евы, остановилась на Даниле и сказала:
  - Сынок, наконец-то ты приехал. Я ... едва узнала тебя. Какой ты стал красавец. Оксана будет в восторге, увидев тебя.
  - Мама, познакомься, - настойчиво ответил он. - Это моя жена Евочка (Дан называл её только так).
  - Как мило,- брезгливо поморщилась Валерия Олеговна, будто перед ней сидел плешивый котёнок. - Надеюсь, она у тебя одна.
  - Другой такой нет во всём мире, - нежно и гордо заметил Данил.
  - Это радует, - ещё более мерзким презрительным тоном сказала Валерия. - Теперь понятно, почему ты притащил её из глубинки. Таких ... у нас действительно нет. Ну, ладно! Веселитесь без меня! У меня полно дел да и праздновать особо нечего. Я буду поздно, не ждите!
  Валерия Олеговна поцеловала сына в щёку и поспешно удалилась. Вскоре послышалось, как со двора выехала машина. За столом наступила тишина. Праздничное настроение сразу развеялось. От Леры можно было ожидать всего, но подобную выходку не предполагал даже сам Смирницкий. Никто не находил нужных слов. В глазах Евы задрожали слёзы. Она встала из-за стола и тихо сказала:
  - Спасибо за всё, но ... я устала. Дорога была трудная.
  - Ваша комната готова, - обрёл дар речи Дмитрий Кириллович. - Даня, она на прежнем месте.
  - Да уж, спасибо, - отрезал он , взял жену за руку и повёл вверх по широкой лестнице на второй этаж.
  - Думаю, нам пора, - поднялся Алексей Романович. - Знаешь Дима, если бы она не была твоей женой и дочерью моей Ангелины, я ... давно бы убил её. Всё, что я могу сказать, ты - дурак.
  Он посмотрел на друга с жалостью и ушёл. Женька почувствовал, как затряслись руки. Он молчал, но по его потемневшим глазам можно было прочитать всё.
  - Всё образуется, Женька, - похлопал его по плечу Дмитрий Кириллович. - Завтра они поговорят, познакомятся поближе, а со временем и привыкнут друг к другу.
  В просторной комнате наверху Ева выдернула руку из цепких пальцев мужа и отошла к окну. Проводив взглядом белый "Лексус" Колесниковых, она пыталась понять, что происходит вокруг. Ощутив на плечах руки мужа, она гордо стряхнула их и гневно посмотрела на него.
  - Почему ты мне сразу не сказал, что ты из очень богатой семьи? - спросила она. - Почему ты врал мне?
  - Я никогда тебе не врал, - ответил Дан. - А промолчал потому, что боялся. Если бы ты знала, кто мой отец, ты никогда бы не вышла за меня замуж из гордости. Я не мог этого допустить. Но ... отец это отец, у него другая семья, своя жизнь. А я это я.
  - Маме твоей я тоже пришлась не по вкусу, - вздохнула Ева. - Это потому, что я из бедной семьи?
  - Моя мама, странная женщина, - ответил Данил. - Её очень трудно понять. она резка и тщеславна, вот почему отец не смог с ней жить. Но ты вышла замуж не за неё, а за меня. Я ведь тебя люблю. Потерпи! Мы будем жить отдельно от всех, сами, как сможем. Нас никто не сможет разлучить. Мы вместе, разве не это главное?
  - Согласна, - сдерживала слёзы Ева. - Но я не могу, не хочу оставаться здесь. Здесь всё чужое, роскошное. Я не умею жить так. Я не знаю, как живут люди в таких огромных домах, что любят, с кем общаются. Я выросла в маленькой квартире небольшого посёлка. Там не было такой роскоши.
  - Я что-нибудь придумаю, - пообещал Данил. - Не распаковывай пока вещи.
  Ангелина сразу поняла, что в доме Смирницких что-то произошло. Женька сразу убежал в свою комнату, а Алексей Романович исчез в кабинете. Расспрашивать она не стала. Вскоре Алексей сам позвал её и коротко поведал о том, что устроила Валерия.
  - Что поделаешь, - только и смогла ответить Ангелина. - Она вся в отца. Олег никогда не считался с мнением других. Это и погубило его. Нужно поговорить с Даном, купить ему квартиру в другом конце города, и пусть дети живут спокойно.
  - Ты же знаешь Дана, - вздохнул Алексей. - Он ни за что не согласится с этим. Он хочет всего добиться сам. К тому же, как я понял, бедная девочка даже не подозревала, куда попала. Он не предупредил её, что значит быть Колесниковым в нашем городе.
   - Возможно, он сам этого не знал, - предположила Ангелина. - В любом случае, мы должны ему помочь.
  - Я попробую поговорить с ним, как только сам немного успокоюсь, - кивнул Алексей Романович. - Но, надеюсь, что у Леры появиться хоть немного ума.
  Однако Валерия Олеговна не успокоилась. Присутствие Евы раздражало её всё больше с каждой минутой. Она не замечала её, не слышала её слов, никогда не обращалась к ней прямо, а когда в доме разговор заходил о Еве, резко меняла тему. Более того, она постоянно рассказывала об Оксане Николаенко, передавала Данилу от неё приветы и поцелуи и постоянно напоминала, какая замечательная эта девушка. Она травила Еву с одной целью - вынудить её расстаться с мужем и уехать. Ева пыталась защищаться, но это вызывало только поток гневных оскорблений. Данил был уже не рад, что попросил перевод домой. Он объездил весь город, но частные квартиры были жутко дорогие, а комнату в общежитии выбить было практически невозможно. Ничего не получалось. Алексей Романович предлагал помощь, деньги, комнату в своём доме, но Данил наотрез отказался от всего. Он не хотел зависеть от отца даже в мелочах.
  Пользуясь отсутствием сына, Валерия Олеговна пошла на крайние меры. Она позвала Еву к себе, чтобы поговорить. Развалившись в кресле, она оглядела Еву с ног до головы, и понимая, что девушка чертовски хороша, сказала.
  - Послушай, девочка, мне доподлинно известно, зачем ты вышла замуж за моего сына.
  - Это не секрет, - спокойно ответила Ева. - Я люблю его.
  - Он тоже в это верит, - Кивнула Валерия, - только я - нет! Тебе известно, кто отец Данила?
  - Алексей Романович, - ответила Ева. - Он - директор какого-то завода или фабрики. Но я знаю, что Дан жил с ним всего несколько лет в детстве. Не пойму, при чём здесь он.
  - Директор какого-то завода? - вспыхнула Валерия. - Не строй из себя невинную овечку! Ты прекрасно знаешь, кто такой Колесников в этом городе. Он - крупнейший бизнесмен, и не директор, а хозяин огромного мебельного комбината. Алексей - уважаемый в городе человек, семья которого всегда на видном месте. Естественно, Данил - его наследник.
  - У Колесникова есть ещё сын, - не сдавалась Ева.
  - Будь их у него десяток, каждый получит огромное наследство, - теряла терпение Валерия. - Это огромные деньги, которые в будущем достанутся Данилу. Это и прельстило тебя - громкая фамилия и богатство семьи.
  - Если я - сирота и бедна, это не даёт вам право обвинять меня в том, о чём я узнала несколько дней назад, - отрезала Ева. - Данил никогда не упоминал о том, что вырос в богатой семье.
  - Даже по его внешности это заметно, - хмыкнула Валерия. - Он красивый и благородный.
  - Он - офицер армии, - возражала Ева. - Они все такие. А по форме трудно определить, кем он был раньше. Форма делает всех равными.
  - Данил никогда не был и не будет офицеришкой! - перешла на крик Валерия. - Это просто его каприз, который очень скоро пройдёт! Он с детства был капризным ребёнком. Отец до сих пор балует его. Впрочем, ты - один из его капризов: красивая кукла в блестящей коробке.
  - Вы можете говорить обо мне что угодно, - спокойно ответила Ева. - Там, где я выросла, это в порядке вещей. Но зачем вы втаптываете в грязь собственного сына. По-вашему, кроме фамилии и богатства отца его больше не за что любить? Ошибаетесь! Он вовсе не капризный ребёнок! Он честный и открытый человек, преданный муж и нежный друг, он лишён тщеславия и очень гордый, он храбрый и решительный. Там, где мы жили, началась война. Если бы вы знали, что пережил ваш сын, вы бы никогда не назвали его капризным ребёнком.
  - Уличная девка! Дворняжка! - ревела от злости Валерия Олеговна. - Ты находишься в моём доме, и будь добра, не забывай об этом!
  Она вскочила, схватила со стола конверт и швырнула его к ногам девушки.
  Вот! - отрезала она. - Здесь деньги! Ты столько не видела даже во сне! И ещё столько получишь после развода. Я заплачу и больше, только оставь в покое моего мальчика и убирайся на свою помойку. У Данила есть невеста! Они вместе с самого детства. Она не менее красива, чем ты, но отличается тем, что умна и благородна. Ты совершенно не вписываешься в нашу семью!
  - Вот как! - презрительно взглянув на Валерию, сказала Ева. - Да будет вам известно, нет таких денег в целом мире, чтобы из-за них я смогла расстаться с Даном. Вы просчитались в том, что я люблю Данила больше денег, и мне всё равно Колесников он или Иванов, главное, что это мой Данечка, единственный любимый человек.
  Она сверкнула зелёными глазами и ушла. Одному Богу известно, каких трудов ей стоило терпеливо и спокойно говорить с этой ужасной женщиной. Поднявшись в комнату, она упала на кровать и расплакалась. В слезах её застал Данил. Теперь она не молчала, а рассказала всё как есть.
  - Я разберусь! - гладил её волосы и успокаивал Данил. - Ты только не плачь.
  - Не нужно! - покачала головой она. - Давай просто уедем отсюда. Я не хочу, чтобы наш ребёнок родился в этом доме.
  - Как? У тебя будет ребёнок? - вспыхнули радостью глаза Данила.
  - Да, - кивнула Ева. - Но его не будет, если меня, наконец, не оставят в покое.
  - Хорошо, - пообещал он. - Отец предлагал пожить у него. Сегодня же переедем туда. А потом я найду нам квартиру или хотя бы комнату.
  Горячность и гордость Данил унаследовал от отца, но его личным качеством было умение держать эмоции в кулаке. Он не стал выяснять отношения, не стал доказывать матери, что прав, не стал кричать и заявлять о правах, а просто собрал чемоданы, позвонил отцу и уехал. Для Смирницких это был удар, но в том и заключалась сила духа старшего лейтенанта Колесникова. Валерия Олеговна плакала и снова обвиняла во всём Алексея Романовича, но ... для Данила это было единственное правильное решение.
  После скандальной выходки Валерии Олеговны, Женя несколько дней не выходил из комнаты, не отвечал на звонки и только вечером тихонько пробирался в сад и там читал на скамейке. Его бледный и усталый вид пугал Ангелину, но расспросить сына о том, что тревожит его, она не решилась. Если Женя молчал, значит, он не был готов к разговору. Новость, что Данил с Женой переедут к ним на время, немного расшевелила его. Он ждал весь вечер, не отходя от окна, а когда машина отца показалась во дворе, первым выскочил на веранду. Глаза его блестели странным незнакомым блеском. Подбежав к старшему брату, Евгений заметил усталость на его лице и предложил:
  - Давай, я отнесу ваши вещи в комнату. Если хочешь, я помогу всё распаковать.
  - Не нужно, Женька, - покачал головой Данил. - Мы ненадолго. Через пару дней мы всё равно уедем. Я не хочу зависеть ни от кого, ты же меня знаешь.
  - Как скажешь, - вздохнул юноша и потащил тяжёлые чемоданы по лестнице на второй этаж.
  - Интересный парень, - заметила Ева. - Мне кажется, он постоянно старается всем помочь.
  - Женька? - улыбнулся Данил. - Ты права. Он с детства был добрый и всегда готовый прийти на помощь. В школе он учился отлично и помогал всему классу, за что часто получал нагоняй от учителей. Иногда мне кажется, что он слишком хороший. Когда окружающие его люди поймут это, они начнут этим пользоваться, и ему в жизни придётся несладко.
  - Несправедливо, - сделала вывод Ева.
  - Жизнь переполнена несправедливостью, - обнял жену Данил.
  Евгений уже отнёс чемоданы и вернулся вниз. Он взял ещё сумку и забрал из рук Евы большой пакет.
  - Я отнесу, - тихо сказал он и преданными глазами посмотрел на неё.
  - Жень, я буду тебе признателен, если ты проводишь Еву в комнату и покажешь ей всё необходимое, - попросил старший брат. - Мне ... нужно поговорить с папой.
  - Конечно, - улыбнулся юноша и перевёл взгляд на Еву. - Пойдём. Ты здесь заблудишься, если тебе не показать дорогу. Дан до сих пор путается.
  Ева улыбнулась, но промолчала. После общения с матерью мужа она боялась доверять кому-либо из этих людей. Они все принадлежали к одному обществу, привычки и законы которого были ей чужды и непонятны. Женька поднялся на второй этаж и прошёл длинным коридором, в конце которого располагалась уютная комната. Он открыл дверь и вежливо предложил войти. Поставив сумки, он включил верхний свет и сказал:
  - Это ваша комната. Здесь есть всё, даже отдельная ванная с душевой кабинкой. Хочешь, я покажу, как там всё включается?
  - Покажи, - кивнула она с улыбкой.
  Женька подробно рассказал, что для чего существует, как включать краны и свет, где какая техника и как ею пользоваться. Он так же рассказал, что эту комнату делал для себя Данил. Когда он приезжал к отцу, то иногда оставался на ночь и хотел, чтобы у него был свой угол.
  - Здесь никто ничего не трогает, - объяснил Женька. - Всё принадлежит только брату. Но ... теперь это всё твоё тоже. Хочешь, я покажу тебе дом?
  - Давай завтра, - вздохнула девушка. - Я очень устала и хочу спать.
  - Как скажешь, - кивнул юноша. - Завтра, значит завтра. Может быть, тебе что-нибудь нужно? Ты не стесняйся, я принесу всё, что скажешь.
  - Так и всё? - рассмеялась она.
  - Ну ... в пределах разумного, - пожал плечами он.
  - Тогда принеси мне стакан апельсинового сока, - попросила она. - Пить хочется ужасно!
  Парнишка тут же исчез, и Ева облегчённо вздохнула. Переодевшись, она достала из пакета самое необходимое и хотела идти в ванную, но ... раздался стук в дверь. Это был Женька. В руке он держал высокий стакан с натуральным свежее выдавленным соком.
  - Твой заказ, - сказал он. - Держи! Прости, что задержался. Апельсины нужно чистить, прежде чем бросишь их в соковыжималку.
  - Честно говоря, не ожидала, что это будет так ... скоро, - растерялась Ева. - Спасибо!
  - Не за что и ... спокойной ночи, - улыбнулся он и направился к выходу.
  - Женя! - окликнула его девушка. - Ты ... всегда такой?
  - Какой? - не понял юноша.
  - Не знаю, добрый ... наверное, - объяснила она.
  - О чём ты? - пожал плечами он. - Я обыкновенный, такой, как все. Если бы я приехал в гости к тебе, разве ты не показала бы мне комнату и не предложила хотя бы попить?
  - Ладно, не бери в голову, - отмахнулась она, видя, что парень действительно не понимает. - Только помни, что ты можешь от этого сильно пострадать.
  - Я - крепкий орешек, - хвастливо ответил он. - До завтра!
  Ева хотела ещё что-то спросить, но сдержалась. Она видела, что юноша чувствовал себя неуютно наедине с ней, и настаивать не стала.
  Данил беседовал в кабинете с отцом. Алексей Романович как всегда сидел за столом и задумчиво смотрел на сына.
  - Так что у вас с матерью произошло? - спросил отец.
  - Мама не хочет принять Еву, а я не желаю ничего менять, - объяснил Данил. - Я полюбил эту девочку сразу, как только увидел. Мы вместе уже 4 года. Почему из-за прихоти мамы я должен ломать жизнь Еве и себе?
  - Валерия несговорчива потому, что ты пошёл против неё, - пытался успокоить сына Колесников. - Но она слишком перегибает палку. На её месте пора смириться и принять как должное хотя бы то, что мальчик давно вырос и в праве решать сам.
  - Я пробовал объяснить ей это, но всё бесполезно, - вздохнул Данил. - Она довела Еву до истерики, а беременной женщине это вредно.
  - Ева ждёт ребёнка? - уточнил Алексей Романович.
  - Да! Она сама недавно узнала, - кивнул сын. - Вот я и решил перебраться временно к тебе. Не хочу, чтобы над ней издевались. Но ... я быстро решу этот вопрос.
  - Я не буду настаивать, чтобы ты остался с нами, потому что ты всё равно не согласишься, - сказал старший Колесников, - но позволь мне хотя бы купить вам квартиру.
  - Нет! Это дорого, - покачал головой Данил. - Я не уверен, что смогу вернуть тебе долг. Я создал семью и теперь должен сам заботиться о ней. Я не хочу показать Еве, что слаб и беззащитен. Она должна видеть опору и надежду во мне, понимаешь, во мне, а не в моём отце.
  - Я понимаю, сынок, - согласился Алексей Романович. - Но ... ведь я не делал свадебный подарок. Если я вручу вам ключи от самой скромной квартиры в качестве подарка?
  - Не настаивай, папа, - отрицал Данил и этот вариант.
  - Простите, что вмешиваюсь, - несмело вошла в кабинет Ангелина Сергеевна, - но мне кажется, этот вопрос смогу решить я. За городом у меня есть дача. Её оставил мне в наследство отец Валерии. Небольшой домик в два этажа. Там вполне жилые условия, но много лет там ничего не делалось. Этот дом принадлежит тебе по праву. Если ты позволишь помочь тебе отремонтировать его, мы с радостью поможем.
  - Мама знает об этом наследстве? - спросил Данил.
  - Олег говорил, что всё это достанется внукам, если его не станет, - ответила Ангелина Сергеевна. - Ты - его внук.
  - Хорошо, - согласился Данил. - Это подходит. Но ... мне не нужно дорогих ремонтов. Я справлюсь сам. Если только пацаны захотят мне помочь.
  - Женька поможет, не сомневайся и ... не отказывайся, - улыбнулся отец. - Он очень любит тебя и очень хочет показать, что нужен тебе как никто другой. Он старается. Постарайся и ты хоть иногда замечать это.
  - Договорились! - пожал отцу руку Данил. - Я пойду. Устал, да и Ева там одна.
  - Иди, Данечка, - поцеловала его Ангелина Сергеевна, - и не забывай, что мы - твоя семья и никогда тебя не бросим.
  - Спасибо! - кивнул он и ушёл.
  Ева не спала. Она встала ему навстречу. В глазах её читался немой вопрос.
  - Всё хорошо! - сказал он. - От деда в наследство мне осталась дача за городом. Её только нужно немного подремонтировать. Мы будем жить там, а во время ремонта побудем здесь. Ты не против?
  - Как я могу быть против! - улыбнулась Ева. - У тебя замечательный отец и чудесный брат. Он всё рассказал мне, всё показал и даже принёс свежий сок! Наверное, у него хорошая девушка. У такого парня просто не может быть иначе.
  - Ты будешь смеяться, но ... девушки у него нет, - ответил Данил. - Он почему-то ни с кем не встречается.
  - Это не смешно, - вздохнула Ева. - Значит, ещё не встретил свою половинку.
  - Наверное, - пожал плечами Данил. - Он у нас очень серьёзный, а девчонок пугают такие ребята. Его просто считают ненормальным. Я пытался с ним говорить, но ... он упрямый как осёл.
  - У вас это семейная черта, - хмыкнула Ева. - Ложись спать! У меня глаза слипаются.
  - Иду! - кивнул он.
  Уже утром они отправились смотреть дачу. Домик из красного кирпича находился в уютном живописном пригороде. Много лет никто не приезжал сюда, и он был в жутком запустении. Однако привести его в порядок было вполне реально. Ева была полна решимости помогать ему. Вместе они убирали мусор и наводили порядок на участке, но красить и клеить обои Данил жене не позволил. К работе подключились Женька и Игорь. Они с удовольствием красили и вставляли стёкла, клеили обои и плитку на потолки и дурачились, как дети. Для них это была игра, но Данил не мог их осуждать, ведь они были ещё молоды и не понимали той ответственности, которую возложил на себя он сам. Когда всё было готово, Женька огляделся и предложил:
  - Знаешь, Дан, у меня есть немного денег. Я работал и собирал на машину, но ... отец подарил мне на день рождения. Денег немного, но ... хватит купить мебель и кое-что для дома.
  - Ничего не нужно! - строго сказал Данил. - Со временем и у нас всё будет.
  - Не упрямься! - настаивал Женька. - Мне ... они всё равно не нужны, ведь машина уже есть. А тебе нужны. Возьми ... хотя бы в долг, а когда заработаешь, отдашь.
  - Ну ... если только в долг, - согласился Данил.
  - И ещё. Я учился водить на "десятке", - тихо добавил он. - Она, конечно, не новая, но вполне приличная машина. Теперь она только мешается в гараже. Возьми и её тоже.
  - Это же дорогая машина? - удивился Данил. - Я не могу принять такой подарок.
  - Говорю же, мне она не нужна, у меня есть иномарка, - вспыхнул Женька. - Отец ругается, что я до сих пор от неё не избавился. А я её берёг, чтобы ... отдать тебе. Я обижусь, если ... если ты откажешься.
  Данил хотел было ответить "нет", но взглянул на преданные грустные глаза младшего Колесникова и промолчал. Женька был искренен и чист. Он действительно хотел сделать для брата что-нибудь полезное. Вспомнив просьбу отца. Данил спорить не стал и согласился взять "десятку" себе.
  Зимой Ева родила девочку, которую назвали Алиной. Данил работал охранником в фирме, денег едва хватало на самое необходимое, но о помощи он по-прежнему не просил. Однако, у Женьки теперь появился повод часто бывать в доме брата из-за маленькой племянницы. Женька как безумный мотался по магазинам, покупал дорогие игрушки и вещи для малышки, а для молодой мамы свежие фрукты и другие необходимые продукты. Для него это был единственный шанс видеться с Евой. Но крёстным для Алины стал Игорь Смирницкий. Это был удар из серии запрещённых, но ... Женька стойко пережил его. Теперь Игорь постоянно кружился у брата, и Евгению ничего не оставалось, как смириться и отойти на задний план.
  Как ни старался он, как ни выслуживался перед Евой, она восхищённо смотрела на Данила, обнимала его так нежно, говорила и думала только о нём и никто другой не имел для неё никакого значения. Женька сходил с ума. Он страдал. Плохо спал, стал бледен, а глаза потеряли привычный живой блеск. Выход был один: уехать и забыть. Он сдал последние два курса университета экстерном и уехал в США на стажировку. Но и оттуда он продолжал присылать открытки и посылки к праздникам.
  Однако Еве и Данилу жилось нелегко. Дочь росла, денег не хватало и решение нужно было принимать быстро и безоговорочно. Данил снова отправился на Кавказ. Это было опасно, но ... дела пошли лучше. Он редко приезжал, зато Ева постоянно получала переводы и не нуждалась ни в чём. Данилу везло. Он видел смерть очень близко. Она подкрадывалась к нему со всех сторон, но касаться его боялась, слишком смел и решителен был этот человек. За боевые заслуги при зачистках старший лейтенант Колесников был награждён медалью и внеочередным званием капитана. Как раз к этому событию вернулся из заграничной поездки и Евгений.
  Вечеринка в доме Колесниковых обещала быть интересной. Друзья Алексея Романовича, люди влиятельные и известные в городе поздравляли Данила с новым званием искренне. Никто из них не сказал, что армия не престижна и не назвал его выбор глупым. Это и нравилось Дану больше всего. Женя снова потерялся в тени брата. О том, что он получил Гарвардский диплом и теперь был готов работать на комбинате отца, никто даже не вспомнил. И хотя он старался выглядеть очень привлекательно, потёртая форма Данила была для всех ярче его новенького костюма и шёлкового галстука. Ева вообще не заметила его. Буркнул что-то вроде приветствия на ходу, она ни разу даже не взглянула на него, поглощённая мужем. Она не желала знать больше ни о ком, кроме Данила. Евгений наблюдал за ними весь вечер. Каким счастливым был его брат рядом с ней, как горячо и искренне они любили друг друга и свою маленькую Алину! Глаза Евы светились от счастья. Женька долго наблюдал за ней, когда вдруг понял, что какими бы глубокими и сильными ни были его чувства к ней, они не имели смысла. Три года он старался забыть её, но вместо этого всё чаще думал о ней, и всё чаще жгучая боль в груди не давала покоя. Но теперь вся жизнь мгновенно потеряла смысл. Он понимал, что должен научиться жить без неё. Его постоянная забота о Еве и Алине могла вызвать недоумение, поэтому нужно было срочно найти кого-то, на кого он смог бы переключить внимание. Это мог быть кто угодно, даже Оксана Николаенко, только бы больше не оставаться одному среди толпы и не чувствовать себя не нужным.
  Девушка сама нашла его. Когда с родителями общаться наскучило, она оглядела гостей и заметила скучающего за столом парня. Он не беседовал со старшим поколением и не танцевал с молодёжью, а грустно ковырялся вилкой в тарелке и потягивал из бокала красное вино. Девушка удивилась, что сразу не заметила такого красавца. Его строгий зелёный костюм и длинные золотистые локоны так интересно сочетались, а красивые черты лица и тонкие пальцы завораживали. Она подошла к нему и поинтересовалась:
  - Скучаешь? Может быть, потанцуем со всеми?
  Женька поднял недоумённый взгляд и увидел перед собой достаточно взрослую девушку с толстой русой косой и добродушным взглядом. Она была красивой и стройной, и что-то тёплое и по-настоящему родное излучали её большие карие глаза. Теперь она узнала его. Кто бы мог подумать, что давний друг детства так изменился!
  - Женя! Женька Колесников! - обрадовалась она. - Ты, наверное, не помнишь меня. У наших родителей рядом были дачи. Я - Рита, Маргарита Сонина. Когда ты был маленький, мы играли вместе. Я едва узнала тебя! Ты так изменился!
  Женька несмело улыбнулся. Он совершенно не помнил её и чувствовал себя неудобно. Девушка поняла это по его глазам.
  - Ладно, не старайся! - рассмеялась она. - Чего только ни бывает в детстве! Я вот тоже никогда не думала, что однажды увижу тебя. На даче вы больше не появлялись, а другой возможности увидеться просто не было. Я теперь живу на даче, так что успела подружиться с Евой. Она замечательная. Кстати, я правильно поняла, Данил - твой родственник?
  - Старший брат, - ответил Женька. - Мой отец был женат до мамы.
  - Правда! - воскликнула Маргарита. - Никогда бы не подумала! Вы такие разные!
  - И ... кто лучше? - спросил Женька.
  - Разумеется, ты! - снова засмеялась девушка. - Иначе я бы подошла к Данилу, а не к тебе.
  - Странно! Ты первая девушка, которая так считает, - вздохнул Женька и поднялся с места.
  Он больше не сказал ни слова встал и вышел на веранду. Рита пожала плечами и отправилась за ним. Он курил и рассматривал звёздное небо. Глаза его были наполнены тоской и одиночеством.
  - Прости, что навязываюсь, - тихо сказала девушка, подойдя к нему, - но там стало скучно. Мне показалось, что ты тоже скучаешь, поэтому я подошла к тебе. Я вижу, что у тебя что-то случилось... Извини, мне не стоило вмешиваться.
  Женька молчал, не взглянув на неё. Девушка вздохнула и повернулась, чтобы уйти. Он швырнул сигарету в темноту и сказал:
  - Я ушёл потому, что там слишком шумно и душно. Возможно, это от вина. Я редко пью. К тому же, я отвык в Америке от шумных застолий. Хочешь, пройдёмся по саду. Ночью так красиво!
  - Пойдём! - согласилась она. - А ... ты был в Америке?
  - Учился в Гарварде, - кивнул он. - Закончил, получил диплом и вернулся, чтобы работать с отцом.
  - Как интересно! - заблестели глаза Маргариты. - А почему же никто не сказал об этом? Это же тоже событие! Не каждый в России может похвастаться таким образованием. Алексей Романович заскромничал, как всегда.
  - Нет, - покачал головой Женька. - Получить звание куда важнее. Отец привык, что я учусь хорошо, для него это уже не событие.
  - Расскажи мне про Америку, - попросила Рита.
  Они вышли в сад и долго бродили среди кустов и деревьев. Женька рассказывал про США, девушка внимательно слушала и задавала новые и новые вопросы, а он охотно отвечал на них. Вскоре ей показалось, что она знает его всю жизнь. С ним было интересно. Он много читал, много знал и о многом мог поговорить. Он был интеллигентен и очень красив. Его редкую яркую внешность трудно было не заметить. С ним рядом она чувствовала себя легко и спокойно, будто под надёжной защитой. От резко нахлынувших чувств у девушки закружилась голова. Она вцепилась в его руку, чтобы не упасть и сказала:
  - Я ... Я сейчас упаду, - сказала она. - Наверное, это вино. Голова кругом.
  - Давай присядем, - предложил заботливо Женька.
  - Нет, лучше ... проводи меня назад, - попросила она.
  - Знаешь, - неожиданно предложил он, - выходи за меня замуж!
  - Вот так сразу? - рассмеялась она.
  - Я серьёзно, - обиделся он.
   - Так не пойдёт! - покачала она головой. - Давай для начала я дам тебе свой номер телефона, - ответила она.
  Присев на скамейку, Маргарита достала из сумочки записную книжку, вырвала из неё листок и набросала несколько цифр. Она протянула ему листок и сказала:
  - Позвони, если захочешь!
  - Я позвоню! - пообещал он и спрятал листок в карман пиджака.
  - Тогда до связи! - улыбнулась девушка, вскочила и убежала по дорожке к дому.
  Женька снова достал сигарету. Даже если бы он исчез совсем, никто, наверное, не вспомнил бы о нём. А Ева? Она никогда не заметит его. "Я женюсь, - подумал он, - и все проблемы решаться сами собой". Он плохо понимал, что делает, но другого выхода не видел. Ему казалось, что Рита сможет помочь.
  На следующий день он позвонил Маргарите, как и обещал, и предложил встретиться. Девушка отказала, объяснив это тем, что должна ехать к родителям. На самом деле она просто сомневалась. Во-первых, Женька был на целых пять лет моложе; во-вторых, он был слишком расстроен и подавлен в тот вечер, чтобы принимать верные решения; а в-третьих, она сама была неуверенна, что хотела бы встречаться с ним. Она надеялась, что он успокоится и больше не позвонит. Но ... она ошибалась. Через пару дней он снова позвонил, настаивал на встрече и заявил, что отказа не примет. Маргарите ничего не оставалось, как согласиться.
  Надев своё лучшее платье, в назначенное время Рита была на центральной площади. Женька уже ждал её. Он, как и тогда на вечеринке, был одет в строгий элегантный костюм серого цвета, а в руке сжимал роскошный букет роз. Увидев его, девушка мысленно ругала себя, что долго сомневалась, ибо таких красивых кавалеров у неё не было даже во сне. Он предложил зайти в кафе. Они долго сидели в шикарно оформленном зале, пили вино, ели салаты и фрукты и беседовали на разные темы. Теперь Маргарите хотелось, чтобы вечер длился вечно. Он казался ей сказочным принцем, скромным и заботливым, каких трудно было встретить среди молодых людей его возраста. Потом они долго гуляли по улицам, бродили по аллеям городского парка и рассматривали звёздное небо, сидя на скамейке у фонтана. Украдкой взглянув на часы, Рита вдруг заторопилась домой.
  - Уже поздно, - сказала она. - Мне завтра на работу. Извини, но ... мне пора. Спасибо за прекрасный вечер!
  - Постой, - поймал он её руку и посмотрел в глаза. - Ты подумала над моим предложением?
  - Каким предложением? - не понимала девушка.
  - Дай руку и закрой глаза, - улыбнулся он. - Может быть, мой подарок поможет тебе вспомнить.
  Она улыбнулась, зажмурилась и протянула ему обе руки. Когда же она снова открыла глаза, на её правом безымянном пальце сверкал красивый перстенёк с тремя небольшими камнями. Родители не баловали её украшениями, но как любая девушка, она вздыхала о них в магазинах. Естественно, получив такой подарок, она растерялась.
  - Какая красота! - воскликнула она. - А ... что это за камни?
  - Бриллианты, - спокойно ответил Женька.
  - Это же так дорого! - испугалась девушка. - Ты с ума сошёл. Я не могу взять такой подарок.
  Она хотела снять колечко и вернуть ему, но он жестом остановил её.
  - Есть такой обычай, - объяснил он. - Когда парень делает девушке предложение, он дарит ей кольцо с бриллиантом в знак чистоты помыслов. Если девушка возвращает подарок, она отказывает ему. Я ещё раз прошу, выходи за меня замуж.
  - Жень, это не смешно, - строго сказала она. - Такими вещами не шутят. Ты ещё совсем юный мальчик, у тебя всё впереди. К тому же, ты совсем не знаешь меня.
  - Я знаю, что ты - самая красивая и замечательная девушка на свете, - тихо ответил он, и непонятные огоньки заблестели в его глазах. - А разница в возрасте пусть тебя не пугает. Я отличаюсь от сверстников.
  - Это я уже поняла, - улыбнулась она. - Но я ещё не знаю, приму ли твоё предложение. Я должна подумать, поговорить дома.
  - Я ... не тороплю, - ответил он грустно. - Я буду ждать сколько угодно. А пока ты не сказала "нет", носи его, оно твоё.
  Маргарита едва дышала. Эмоции захлестнули её. Она бросилась на шею юноше и крепко поцеловала его. Он нисколько не смутился и ... ответил ей. Зато Риту это смутило. Она опустила взгляд и заторопилась домой.
  - Я отвезу тебя, - предложил он. - Я на машине. Здесь недалеко на стоянке. Пойдём!
  Когда "Ауди" Евгения остановилась возле ворот дачи Сониных, Ритка выскочила из машины, помахала юноше на прощание и скрылась за воротами. Он посмотрел ей вслед, потом медленно перевёл взгляд на соседнюю дачу, вздохнул и отправился домой.
  Когда шум машины стих, Ритка снова вышла. Домой идти не хотелось, поэтому она свернула в боковую улочку и заглянула к Колесниковым. Ева обрадовалась приходу подруги и сразу стала расспрашивать о новостях в городе. Поболтав немного, Ева предложила чай. Последнее время Рита часто ужинала у них и готовила вместе с Евой. Они делились рецептами и учили друг друга новым блюдам. Быстро накрыв на стол, девушки позвали Данила, который укладывал спать дочь. Оглядев Риту, капитан Колесников неожиданно заявил:
  - Похоже, наша скромная соседка завела себе богатого ухажёра.
  - С чего ты взял? - удивилась Маргарита.
   - Марго, - улыбнулся он. - Я служу в особых войсках и замечаю даже мелочи. Но перстень у тебя на руке может не заметить только слепой. Это крупные бриллианты в золоте. Такое украшение ты вряд ли купила себе сама, так как оно стоит целое состояние.
  - Правда? - искренне удивилась Рита. - Я не знала, иначе не взяла бы.
  - А я не заметила, - виновато опустила взгляд Ева. - Прости! Я такая невнимательная! Рассказывай, кто дарит тебе такие вещи?
  - Вы не поверите, но ... мне сделали предложение, - радостно сообщила Рита. - Вот только я не уверена, что стоит его принять.
  - Судя по всему, он богат, красив и обладает тонким вкусом, - сделал вывод Данил. - Более того, он должно быть, умный малый, если сразу начал с дорогих камней.
  - Он именно такой, - кивнула Рита. - Мне кажется, я ... успела полюбить его, хоть мы и познакомились совсем недавно.
  - А он? - тут же поинтересовалась Ева.
  - Не знаю, - пожала плечами Маргарита. - Он не говорил мне об этом. Я ... хотела посоветоваться с вами. Мне немного не по себе. Всё это так неожиданно.
  - Надеюсь, ты сказала, что подумаешь? - спросил Данил.
  - Конечно, - ответила Рита. - Он ... совсем юный мальчик, это меня и пугает.
  - А ... мы его знаем? - переглянувшись с мужем, поинтересовалась Ева.
  - Ещё как знаете, - улыбнулась Ритка. - Это Женя Колесников, твой брат, Дан. Мы познакомились, когда ты получил капитана.
  - Женька? Не может быть! - рассмеялся Данил. - Этого просто не может быть! Мой брат боится девушек, как огня. Кроме того, он же ещё ребёнок и по годам, и по сути.
  - Не слушай его, Марго! - вступилась Ева. - Женька чудный. Он заботливый, нежный, интеллигентный, рассудительный и чертовски красивый. Ты не должна сомневаться. На твоём месте мечтает оказаться полгорода.
  - Если конечно не брать во внимание, что ему всего 21 и в голове ветер, - закончил её фразу Данил.
  - Только не у Женьки, - возразила Ева. - Если послушать его рассуждения, он кажется старше даже тебя! Он целеустремлённый и практичный парень. Как говорит Алексей Романович, он самый надёжный среди Колесниковых.
  - Тогда почему за него не вышла ты? - поддел Данил.
  - Потому что я уже была твоей женой и ждала твоего ребёнка, когда узнала его, - ответила тем же Ева.
  - Значит, мне стоит принять его предложение? - уточнила Рита.
   - Стоит! - уверенно кивнула Ева.
  Дома Маргарита решила сразу же поговорить с родителями. Она доверяла отцу и была уверена, что он развеет все сомнения. На следующий день сразу после работы она зашла к ним.
  Сонины жили в небольшой квартире из двух комнат в самом центре города. Осенью и зимой они оставались в городе, а в мае перебирались на дачу на всё лето. Рита училась в Санкт-Петербурге и привыкла жить самостоятельно. Присутствие родителей стесняло её, вот почему зимой она предпочитала добираться на работу с дачного посёлка, а летом мирилась с пыльным и душным городом. Маргарита занималась наукой, работала над диссертацией и совершенно не собиралась заводить семью. Родители же неустанно твердили, что пора воспитывать детей, а не сидеть ночами, обложившись книгами. Спорить было бесполезно, поэтому Рита просто переехала на дачу.
   Дверь открыла мама и с порога стала отчитывать, что Рита не звонила целую неделю и ходит без шапки, когда на улице так холодно.
  - Мама, уймись! - отмахнулась девушка. - Мне нужно поговорить о серьёзных вещах, а ты как всегда о ерунде. Я уже давно не ребёнок и сама прекрасно знаю.
  Наталья Алексеевна была учителем математики и всё ещё работала в школе. Учить было её профессией, поэтому она жутко обижалась, если взрослая дочь напоминала, что давно выросла и вполне может жить самостоятельно. Рита работала в НИИ, считалась грамотным специалистом и конечно обижалась на мать, если та пыталась учить её.
  - Я говорю тебе это, потому что прожила жизнь, - обижено пробубнила Наталья Алексеевна и взгромоздила на плиту огромный чайник. - А ты должна слушать мать.
  - Мамочка, я ценю твою заботу, - поцеловала её Рита, - но я не твоя ученица, и мы не на уроке математики. Мне действительно очень нужно поговорить с тобой и с папой.
  - Уж не случилось чего? - запаниковала мать - Что натворила, негодница? А, может, ты беременная?
  - С тобой невозможно разговаривать! - вспыхнула Рита, но в следующее мгновение на кухне появился отец.
  Лев Борисович был отставной полковник милиции. Его уважали и на работе, и в многоквартирном доме как человека справедливого и спокойного. Он всегда сначала выслушивал собеседника, а уж потом задавал вопросы и делал выводы. Лев Борисович хорошо знал городскую "верхушку", со многими был в хороших отношениях и о каждом имел своё мнение.
  - Чего вы опять не поделили? - спросил он.
  - Мама, как всегда, нашла повод сорвать на мне зло, - отмахнулась Рита. - Я хотела спросить у тебя, что ты знаешь о Колесникове?
  - Колесников? - хмыкнул Лев Борисович. - Ну, это большой человек. У него связи в областной думе, он лично знаком с мэром города и вообще он уважаемый деловой человек. Колесников владеет мебельным комбинатом и считается крупнейшим предпринимателем региона. Кстати, мы были у них недавно на вечеринке. Данилу тогда присвоили капитана. Да, а откуда такой интерес?
  - Меня интересует не Алексей Романович, - пояснила Рита, - а его младший сын .
  - Женя! - улыбнулся Сонин. - Умный мальчик. Закончил университет экстерном, два года учился в Штатах и получил диплом с отличием. Серьёзный, очень милый и приятный молодой человек. Ему чуть больше 20-ти, а хватка как у матёрого дельца. Алексей говорил, что Женя - будущее комбината. А ... почему это он интересует тебя?
  - Он сделал мне предложение, - ответила Рита, - а я не знаю, принять его или нет.-
  - Батюшки! - всплеснула руками Наталья Алексеевна и плюхнулась на табурет. - Ты же нигде не бываешь! Где ты его нашла?
  - Мы были знакомы ещё в далёком детстве, когда играли вместе на даче, - объяснила Маргарита. - А недавно встретились у них на вечеринке. Он, конечно, не помнил меня, ведь ему было года три тогда! А теперь он хочет на мне жениться. Вот, подарил мне колечко.
  Маргарита вытянула правую руку, на которой заблестели, переливаясь разноцветными бликами, прозрачные камушки. Глаза Натальи Алексеевны расширились.
  - Дорогое, наверное, - оживилась она. - Ну, так а чего раздумывать. Если он из хорошей семьи, да ещё и с деньгами, чего ж тут думать. Нам такие деньги, как у них, и не снились!
  - Мне не нужны его деньги, - вздохнула девушка. - Он сам имеет достаточно ценных качеств. Но ... меня пугает его решительность, ведь ему только 21! Я не знаю, любит ли он меня.
  - Разве это так важно? - подхватила мысль Наталья Алексеевна. - Ты будешь купаться в роскоши и иметь всё, что пожелаешь. А любовь ... знаешь народную мудрость: когда нужда стучится в дверь, любовь выпрыгивает в окно. Разве мало того, что у тебя будет всё?
  - Мало, Наташа! - отрезал Лев Борисович. - Нужно, чтобы он хотя бы уважал нашу девочку.
  - Он хороший, папа, - улыбнулась Рита. - Очень хороший. Пусть даже он совсем юный, но такой серьёзный. Вот и Ева сказала, что он замечательный.
  - Что ж, я вижу, ты уже всё сама решила, - вздохнул отец. - Смотри, не будешь ли ты жалеть потом!
  - Не думаю, - ответила Маргарита. - Он ... слишком положительный, чтобы разочароваться.
  Несколько дней спустя, как только Женька появился на даче, Данил сразу решил поговорить с ним. Чеченская война, ущелья и лесные заросли научили его предчувствовать опасность и разбираться в людях. Поспешное решение младшего брата жениться на первой встречной ничего хорошего не предвещало. Семья Сониных, конечно, была уважаемой и честной, но ... Рита была не из тех девушек, которые бы подошли Евгению. Да и сам Женька, казалось, плохо понимал, что делает. Данила пугало спокойствие родственников по этому поводу, вот почему он решил разобраться сам.
  Алина капризничала, не желая спать, и Ева вынуждена была уйти, оставив братьев на кухне. Женька мыл посуду после ужина и молчал. Данил курил и пристально смотрел на брата.
  - Значит, ты решил жениться, - вдруг сказал он. - Но почему так неожиданно?
  - Почему неожиданно? - пожал плечами Женька. - Я добился многого: закончил учёбу, получил престижную профессию и хорошую работу. А что дальше? Зарабатывать деньги и тратить их в ресторанах и борделях? Это не моё. У меня другой характер. Я подошёл к той черте, когда хочется о ком-то заботиться.
  - Ты серьёзен не по годам, я знаю, - согласился Данил. - Но почему именно Рита? Она на 5 лет старше тебя! Но дело не только в этом, она ... не подходит тебе. У неё совсем другие взгляды, другой характер и вообще, ... почему сейчас? Пару лет можно было ещё подождать и подумать.
  - Рита - хорошая девушка, - вздохнул Женя. - Она ... мне понравилась. К тому же, я могу подождать, а она - нет. Ей уже 26!
  - Но ... ты же не любишь её! - прямо заявил Данил. - Это видно за версту! Будто кто-то тебя заставляет идти на эту жертву. Пойми. Невозможно построить нормальные отношения на вранье.
  - Я и не говорил, что люблю её, - ответил спокойно Женька, закрыв кран и стряхивая воду с тарелок. - Любовь - не самое важное в жизни. На чувства у меня всё равно не будет времени. Я никогда не обижу Марго, не брошу в беде и не заставлю страдать. Я буду жить как умею, а любить ... любить будет она.
  Женька взял сигарету и тоже закурил. Какая-то странная обречённость звучала в его голосе. Данил не знал, что братишка стал курить. Он впервые видел его таким безмерно серьёзным и в то же время несчастным. Вспомнив себя несколько лет назад. Он задумался. Когда Ева приняла его предложение, он летал от счастья и ни о чём больше не думал. В глазах Женьки он не увидел радости, и это настораживало ещё сильнее. Пуская дымные колечки, юноша задумался. Данил сжал руку брата, посмотрел в его зелёные глаза и понял, что не ошибся.
  - Скажи мне правду, что происходит? - тихо спросил он. - Зачем ты хочешь жениться на девушке, которую ты даже не знаешь? У тебя ведь всё впереди, ты только начинаешь жить!
  - Вот именно! - горько улыбнулся Женька и затушил сигарету. - И я хочу правильно начать.
  - Это неправильно, Женя! - настаивал Данил. - Рита будет думать, что ты любишь её!
  - Я принял решение и ... не изменю его, - твёрдо ответил Женька. - Я знаю, на что иду, но ... иного пути у меня нет.
  - Да что случилось? - вспыхнул Данил.
  - Случилось то, что я вырос, и хочу самостоятельно жить, - сказал юноша. - Извини, мне пора домой. Ехать далеко и, ... мама будет беспокоиться. Передай Еве привет. И ... спасибо. Что заботишься обо мне, но, поверь, я ... уже не ребёнок.
  Данил не смог ничего ответить, заглянув в полные боли и бесконечной тоски глаза младшего брата. В душе парнишки действительно творилось что-то ужасное, но он был упрям и несговорчив, как все Колесниковы. Он проводил юношу до двери и долго смотрел в окно вслед удаляющейся машине. Он даже не заметил, как сзади бесшумно подошла Ева.
  - Вы поссорились? - осторожно поинтересовалась она.
  - Нет! - ответил он. - Я пытался остановить его. Он совершат ошибку.
  - Почему? - удивилась Ева. - Рита - чудесная девушка!
  - Да, но ... Женька любит другую, я это чувствую, - сказал Данил. - Очевидно, он просто не может быть с ней, вот и решил сломать жизнь и себе, и Рите.
  - Ты преувеличиваешь, - успокоила жена. - Тебе везде чудятся проблемы, Колесников. Даже там, где их нет. Так нельзя! Всё будет хорошо!
  - Как бы я хотел, чтобы так и было! - грустно вздохнул Данил.
  Свадьба у Колесниковых потрясла весь город. Такой пышной и красивой церемонии не было уже давно. Маргарита в своём белоснежном наряде была самой красивой невестой за последние несколько лет, а Евгений в кремовом костюме больше походил на сказочного эльфа, чем на жениха. Оба они казались самыми счастливыми на свете. И хотя Ева весь вечер не сводила глаз с чудесной пары, Женька упорно не замечал её. Теперь на его пальце сверкало широкое обручальное кольцо, которое запрещало думать о других женщинах. Даже Валерия Олеговна искренне радовалась за брата и неустанно твердила, что Женька сделал удачный выбор, и пусть Сонины не богаты, зато уважаемы в городе, а дочь их просто красавица.
  Алексей Романович вручил молодым ключи от квартиры в новостройке в престижном районе города, так что теперь они были полностью обеспечены для спокойной семейной жизни. И Женька исчез для всех .Его теперь не видели в компании Игоря, он не пропадал по выходным на даче и у родителей бывал крайне редко. Зато на работе Алексей Романович видел его везде. Женька успевал отметиться даже там, где не было острой необходимости, и старший Колесников гордо говорил партнёрам по бизнесу, что вырастил достойную смену. Когда же Маргарита сообщила, что ждёт ребёнка, юноша не оставлял её ни на минуту, а с работы звонил как только появлялась свободная минутка. Беременность Риты протекала тяжело из-за несовместимости крови с ребёнком. Она почти всё время лежала в больнице. Женька сам готовил, стирал и убирал в квартире, приезжал в больницу по три раза в день и ни один раз не опоздал на работу. Все удивлялись, откуда у совсем ещё мальчишки столько сил и энергии.
  Ева всё чаще стала замечать, что без Риты и Женьки в их доме стало пусто. Даже Игорь, который иногда пытался скрасить её одиночество своим присутствием, согласился с ней. С появлением Риты в жизни Женьки, всё, что было в мире, кроме неё, перестало существовать. Даже Данил всё чаще звонил младшему брату, ощущая, что ему не хватает общения с ним. Даже на семейных праздниках Евгений бывал несколько минут, поздравлял и тут же исчезал к жене.
  Весной родилась Даша, так назвали свою дочь Женька и Рита. Марго чудом осталась жива, и врачи объяснили Женьке, что её дальнейшая жизнь будет зависеть только от него. Забота, внимание, никаких физических нагрузок и никаких волнений - такой приговор подписали медики Рите Колесниковой. Она испугалась, что может потерять любимого мужа, и долго плакала. Но Женька не испугался. Он знал, что только так сможет оградить себя от непреодолимого желания быть с Евой, дарить ей всю любовь и нежность, накопившуюся за долгие годы.
  Дальше всё было как в кино. Евгений не спал ночами, баюкая дочь, готовил еду и стирал пелёнки, бегал по аптекам и по делам комбината. Все видели в нём идеального мужчину, даже не задумываясь, какой ценой даётся этот образ самому Колесникову. Одна только Ангелина Сергеевна заметила, что сын похудел, побледнел, совершенно потерял аппетит, а его чудесные зелёные глаза навсегда потеряли привычную яркость и блеск. Когда же на очередном совещании комбината ведущий менеджер по продажам Евгений Алексеевич Колесников едва не упал со стула, потому что попросту уснул, Алексей Романович настоял, чтобы в доме младшего сына появилась домработница. Женька долго упирался, но когда он сам заболел обычной простудой, ему пришлось согласиться. Так в их доме появилась Виктория. Она принесла с собой уют и порядок. Она не только выполняла работу по дому, но и помогала хозяйке восстанавливать здоровье и силы. Когда огромная гора домашних забот свалилась на плечи Вики, Женька загрузил себя работой на комбинате, чтобы меньше думать о том, как жестоко обошлась с ним судьба.
  Заканчивался май. Погода наладилась, и всё чаще было тепло и солнечно. Ева не могла дозвониться Игорю, поэтому собрала Алину и отправилась с ней в офис Смирницких. У входа они случайно столкнулись с Женькой. Младший Колесников шёл в окружении нескольких сотрудников, что-то смело доказывал и никого вокруг не замечал. Ева даже не сразу узнала его. Привычно весёлый и добрый Женька превратился в зрелого, строгого и слишком серьёзного бизнесмена и выглядел значительно старше своих истинных лет. Он случайно заметил жену старшего брата, сухо поздоровался и снова вступил в споры, делая вид, что не знаком с ней. Ева думала об этом весь день. Она понимала, что в душе Евгения твориться непонятное, и не осуждала его. Напротив, ей было искренне жаль парня. Вечером она решилась поговорить с мужем об этом.
  - Знаешь, сегодня я видела Женю в городе, - сказала она за ужином. - Он выглядел так плохо.
  - Не может быть! - покачал головой Данил. - Отец строго следит, чтобы все административные работники следили за своим внешним видом.
  - Ты не понял, - объяснила Ева. - Он был одет как всегда элегантно, но ... Он слишком взрослый для своих лет и ... слишком бледный. Такое впечатление, что он болен или просто измучен.
  - Он сам хотел семью, - равнодушно ответил Данил. - Я один предупреждал его, пытался остановить. Вы все наоборот делали вид, что всё прекрасно. Теперь я ничего не хочу слышать о Женьке и о его проблемах. Он сам сломал себе жизнь и сам должен страдать за свои ошибки.
  - Это говоришь не ты, - возмутилась Ева. - Ты всегда любил Женьку и заботился о нём. Почему же сейчас тебе всё равно?
  - Евочка, поверь, мне не всё равно, и я по-прежнему люблю своего брата, но что я могу сделать теперь, когда так получилось, - ответил Данил. - Рита Сонина с детства отличалась слабым здоровьем. Если бы я сказал ему об этом раньше, он ещё больше бы захотел жениться на ней. Он принял решение сам. Оно было поспешным, глупым и, я так понял, вынужденным, но ... он принял его сам. Он не слушал меня, не слушал отца, не понимал, что последствия могут быть разные. Ему объясняли, что жениться это не игра, что о семье приходится заботиться постоянно, а это тяжело и в некоторых случаях мучительно. Теперь ни я, ни ты, ни мама с папой ничего не смогут изменить.
  - Он действительно молодец, - вдруг сказала Ева. - Ему только 23, а он столько пережил, но не бросил жену и дочь, и ... не бросит никогда. Ты ... ты бы так не смог, Колесников.
  - У меня, слава Богу, просто не было в этом необходимости, - улыбнулся ей Данил. - Надеюсь, её и не будет. Всё, что я хочу, чтобы вы обе были здоровы и счастливы. А Женьке ... можно только посочувствовать.
  Он поблагодарил жену за ужин, поцеловал и ушёл играть с Алиной. Ева мыла посуду и не переставала думать о Евгении. Он не заслуживал такой участи, какую уготовила ему судьба, но ... мысли её поглотило другое. Почему Дан сказал, что решение о женитьбе Женьки было вынужденным? О чём знал и упорно молчал её муж? Спросить напрямую? Она прекрасно знала, что Данил отшутится или скажет что-то нелепое, но никогда не признается, если не сказал об этом сразу. А с Евгением о чём-то говорить тем более было бесполезно.
  Понемногу Маргарита пришла в себя. Её угнетала бездеятельность и слабость. Но все тревоги сглаживала дочь. Она души не чаяла в своей малышке и обожала мужа, который никогда ни в чём не упрекнул её. Отношения с Евой снова наладились, только теперь Ева постоянно была в доме младшего Колесникова. Она всегда восхищалась Женькой, постоянно рассказывала о нём дома, и даже Игорь стал замечать, что в её голосе проскакивали нотки зависти подруге. Данил относился к этому совершенно спокойно. Он привык доверять жене и ни на секунду не сомневался в ней. Ева любила мужа таким, какой он был, и искренне радовалась за Риту, которой, по её мнению, просто повезло немного больше. Однако Игорь почувствовал, что за всем самопожертвованием Женьки что-то кроется. Он решил всё выяснить, позвонил Евгению в офис.
  - Есть предложение, - сказал он, - пообедать вместе и обсудить некоторые детали нашего договора.
  - Насчёт пообедать я согласен. Только никаких дел, - заявил Евгений. - Я устал от всего этого и хочу просто пообщаться с любимым племянником.
  - Как? Великий менеджер не думает о работе? - поддел Игорь. - Ты случайно не заболел?
  - Нет, - рассмеялся Женька. - Я действительно устал. Я работаю без отпуска и выходных почти два года, и это понемногу начинает раздражать.
  - Тогда увидимся в "Атлантиде", кафе напротив вашего магазина, - предложил Игорь - Я позвоню и закажу столик на двоих.
  - Отлично! - ответил Женька. - Я подъеду к 14:00. Только без спиртного. Я за рулём.
  - Будто бы пешком ты бы выпил, - теперь рассмеялся Игорь.
  - Не отказался бы, - пошутил Женька. - До встречи, а то ... я немного занят сейчас.
  Ровно в 14:00 Евгений был на месте. Игорь уже ждал его за столиком у окна. Женька хотя и улыбался, пытался шутить и без умолку рассказывал обо всём, выглядел опустошённым и усталым. Его явно что-то тревожило, но он молчал и делал вид, что безмерно счастлив. Игорь долго не решался завести разговор о причинах тоски, появившейся в глазах Женьки последние годы. Но сомнения только подтверждались, и, в конце концов, он спросил:
  - Послушай, ты на самом деле так любишь свою жену, что готов умереть ради неё, или дело ... в чём-то другом?
  - Откуда такие сомнения? - удивился Евгений.
  - Ты ведёшь себя так, будто тебе нравиться всё то, что с тобой происходит, - пояснил Игорь. - Будто ты виноват в чём-то и смиренно получаешь наказание.
  - О, Господи! - прошептал Женька и закрыл лицо руками.
  Такую реакцию Смирницкий не ожидал. Колесникову было больно и тяжело даже думать о том, о чём хотел поговорить он. Он потрогал Женьку за руку и участливо предложил:
  - Выпьешь ... чего-нибудь? Чуть-чуть! Тебе станет легче.
  - Мартини со льдом, - кивнул Евгений, не поднимая взгляда.
  Он пил мелкими глотками, молчал и думал. Игорь боялся даже дышать, чтобы не спугнуть хрупкое желание Женьки освободиться от тяжкого груза, который мучил его так давно. Он тоже медленно пил коньяк и пристально смотрел на Колесникова. Неожиданно Женька бросил на стол пачку сигарет, достал одну и закурил. В глазах его появился какой-то хитрый искусственный огонёк.
  - Почему ты считаешь, что я наказан? - спросил он. - Я ... люблю свою семью.
  - Я хорошо знаю тебя, Женя, - вздохнул Смирницкий и тоже взял сигарету. - Я вижу, что с тобой происходит. Ты стал курить, хотя раньше даже меня ругал за это, ты не торопишься домой, как раньше, ты замкнулся в себе и даже перестал звонить мне, чтобы просто пообщаться. Всё это не просто так.
  - Нет времени, - сухо ответил Колесников. - Да и ... устаю очень. Прости, если это обижает тебя.
  - Не сваливай всё на занятость! - не принимал такое объяснение Смирницкий. - Ты и раньше был занят не меньше, однако находил время на звонок или вечер в баре. Здесь время и усталость не при чём. Ты боишься, что я начну задавать вопросы, на которые ты просто не сможешь ответить, как сейчас.
  - Ничего я не боюсь! - буркнул Женька, выпустив дымные колечки. - После того, что произошло со мной за последние годы, я уже ничего не боюсь. Не понимаю, почему ты пытаешься найти подвох, там где его нет. У меня всё хорошо!
  Колесников улыбался натянутой театральной улыбкой, хотя в глазах его, грустных и потемневших, дрожали слёзы. Игоря это начинало раздражать.
  - Скажи правду хотя бы раз в жизни! - вспылил он. - Ты женился на Рите из мести, из жалости или потому, что сошёл с ума?
  - Хорошо, если ... тебе это так важно, - затушив сигарету, пробормотал Женька. - Я сделал это потому, что люблю своего старшего брата. Очень люблю!
  - А при чём тут Дан? - совсем запутался Игорь.
  - Я не хотел причинять ему боль, - пояснил Женька. - Мне нужно было отвлечься.
  - Вот оно что! - наконец понял Смирницкий. - Ты хочешь сказать, что весь этот дурдом в твоей жизни происходит из-за Евы? Как же я сразу не догадался! Ты же так смотрел на неё! Неужели, Ева?
  - Я сказал то, что сказал, - холодно подчеркнул Евгений и залпом допил остаток мартини. - Я не о чём не жалею и повторяю, у меня всё просто замечательно. А свои домыслы оставь при себе, иначе это ни к чему хорошему не приведёт.
  Колесников снова взял сигарету. Теперь на его лице не было улыбки, а в глазах светилась тоска. Сигарета нервно дрожала в его руке, разбрасывая крошки горячего пепла. Он смотрел куда-то в пустоту и держался из последних сил.
   - Послушай, а может быть, истинная причина не в этом? - прищурился Смирницкий. - Может, ты просто хочешь показать ей, какой ты замечательный, чтобы она восхищалась тобой, постоянно сравнивала с Данилом, и наконец, сделала вывод, что лучше тебя нет на свете? Думаю, любовь к брату, это только отговорка.
  Женька метнул полный злобы взгляд в сторону Игоря, сгрёб со стола пачку сигарет и резко встал. Отсчитав в бумажнике несколько купюр, он небрежно бросил их на стол, затушил сигарету и ещё раз посмотрел на Смирницкого.
  - Дурак ты, - сказал он резко и быстро ушёл.
  Останавливать его Игорь не стал, понимая, что Женьке нужно побыть одному. Он ещё долго сидел, курил, потягивал коньяк и думал. Теперь всё стало понятно. Женька любил Еву и ради её счастья был готов пожертвовать даже собственной жизнью. Он считал, что виноват за эту свою любовь и по праву заслужил наказание. Это была страшная тайна, которую теперь Игорь предпочёл бы не знать.
  Прошло два года. Алексей Романович полностью передал комбинат в руки младшего сына и упивался свободой. Смирницкий тоже заменил отца, позволив ему больше времени проводить с внучкой. Обе девочки семьи Колесниковых росли , и всё шло гладко и ровно. Маргарите стало немного лучше. Теперь она выезжала на дачу и снова общалась с подругой. Женька стал прежним. Как и до женитьбы, он часто навещал семью старшего брата, привозил дорогие подарки племяннице и баловал Еву цветами и разными мелочами. Только одно было по-другому: Женька совсем перестал звонить Игорю, избегал встреч с ним даже на семейных праздниках, а контракты перезаключил с другим топливным магнатом. Игорь молчал. Он понимал чувства Женьки и не хотел причинять ему боль воспоминаниями о том давно забытом разговоре.
  Дела у Данила не ладились. Зарабатывал он совсем мало, подработать совсем не оставалось времени, а потребности семьи росли. Глядя на Женьку, старший брат понимал, что во многом уступал ему. Красавица Ева была достойна лучшей жизни, чем мог дать он. Старая дача нуждалась в ремонте, на который пришлось брать кредит. О помощи отца или брата Данил не хотел и слышать, а чтобы погасить банковский долг, снова отправился по контракту на Кавказ. Ева была против, но переспорить мужа было невозможно. Он привык поступать так, как подсказывал ему разум. Приезжал Данил редко, да и то был неразговорчивым, мрачным и уставшим. Летом Рта жила на даче и хоть немного успокаивала Еву. Жена капитана Колесникова никогда не оставалась одна. Иногда приезжал Игорь, и каждый день часами у неё пропадал Женька.
  Однако, постоянный страх потерять мужа не давал Еве покоя. Больше всего она боялась получить извещение о его смерти. Когда последний взнос по кредиту был уплачен, Ева резко поставила вопрос о том, чтобы Данил оставил службу. Она предчувствовала, что ему нельзя туда возвращаться.
  Очередной раз побыв дома, капитан Колесников укладывал сумку и нервно ходил по комнате. Ева долго молчала, наблюдая за ним. Наконец, она не выдержала, поймала его за руку и сказала:
  - Зачем ты опять едешь туда? Нам больше не нужно платить в банк.
  - Дело не в банке, - освободившись, ответил он. - Я подписал контракт и должен его отработать.
  - Да к чёрту твои контракты! - нервно закричала Ева. - Кому нужна эта служба за гроши? Мне больно смотреть, как ты стараешься обеспечить нас с Алиной, как ты устаёшь, а ничего не меняется.
  - Но это не от меня зависит, - отрезал Данил. - Я - офицер армии, но я не могу отвечать за то, что правительство посадило нас на нищенское довольствие.
  - Ты можешь найти другую работу, - настаивала Ева. - Женька тысячу раз предлагал пойти к нему на комбинат. Он бы дал тебе хорошую должность, и тебе не пришлось бы уезжать от семьи далеко и надолго.
  - Чтобы потом все говорили, что Данил Колесников приполз на брюхе к младшему брату просить подаяние? - возмутился Данил. - Нет! Лучше уж я погибну как герой там!
  - Замолчи! - перешла на крик Ева. - Ты совсем не думаешь о том, что чувствую я, когда ты едешь туда! Ты не думаешь, что будет со мной и с твоей дочерью, если тебя убьют!
  - Осталось немного. Потерпи! - попросил Данил. - Я закончу службу и, возможно, подумаю над предложением Женьки.
  - Я устала, - вздохнула она, подошла к нему и обняла. - Я боюсь, что однажды ты не вернёшься.
  Он поцеловал её волосы и тихо, почти шёпотом ответил:
  - Вернусь! Обязательно вернусь!
  Когда вещи были собраны, Данил посмотрел на часы и засобирался. Нужно было торопиться, чтобы успеть на поезд. Он заглянул в комнату, где мирно сопела Алина, поцеловал её, ещё раз взглянул на жену и поспешил уйти. Он никогда не позволял провожать его, считая это плохой приметой. Ева не побежала за ним. Но когда хлопнула дверь, её сердце сжалось, и стало трудно дышать. Она опустилась в кресло, закрыла лицо руками и заплакала. Она не понимала, почему так горько и больно, но чувствовала, что больше не увидит любимого мужа никогда.
  Данил долго не появлялся дома. Три месяца спустя он позвонил и сказал, что приехать не сможет, но отправил приличную сумму. Больше вестей от него не было. А весной Ева получила извещение о том, что капитан Данил Алексеевич Колесников геройски погиб в бою в горном ущелье. Весть о смерти Данила родственники долго не принимали, потому что невозможно было поверить , что этого мудрого и честного парня больше нет. Алексей Романович сильно заболел, Валерия Олеговна неустанно плакала и обвиняла во всём Еву, а Ева за день повзрослела на несколько лет. Мир рухнул в одно мгновение. Война, безумная и страшная война, которая казалась такой далёкой и почти чужой, пришла и в их дом. Родственники перестали общаться, ибо каждый по-своему ощущал горечь утраты. Ева не плакала, а только побледнела и постоянно молчала. Одна лишь Алина могла услышать от неё несколько коротких фраз за день. Евгений наблюдал за ней издалека. Его постоянно терзала мысль, что именно он, он один виноват в гибели брата. Желание быть с Евой было настолько сильным, что вполне могло получить разрушительную силу. Мысль о том, что из-за него погиб брат, крепко засела в голову Женьки. Он не мог сосредоточиться на работе, почти не спал и снова казался больным и усталым.
  Сидя у себя в кабинете, Евгений тупо смотрел на экран монитора и ничего не понимал в графиках и диаграммах. Снова и снова просматривая отчёты, он поймал себя на мысли, что думает не о них. Внезапно взгляд его упал на фотографию капитана Колесникова в резной рамке и вздохнул. Душа разрывалась на части. Чувство вины усиливалось с каждым днём. Наконец, он не выдержал натиска эмоций, позвонил водителю и велел срочно подать машину к центральному входу.
  - Что-нибудь случилось? - поинтересовался Володя Мельников, когда Колесников тяжело опустился на заднее сидение. - Вам плохо?
  - Самое страшное в нашей семье уже случилось, - тихо ответил он. - Хуже быть не может. И мне действительно плохо от всего этого.
  - Куда едем? - спросил водитель.
  - В церковь, Вова, - почти шёпотом ответил Женька дрогнувшим голосом.
  - Уж не себя ли вы вините в этом, Евгений Алексеевич? - сказал Володя, разворачиваясь во дворе комбината. - Вот и отец ваш считает, что виноват, и Ева Игоревна себя обвиняет. Так нельзя! Это дело такое, никто тут не виноват. Судьба так сложилась.
  - Мы сами строим свою судьбу и сами можем её изменить, - возразил Колесников. - Есть вещи труднообъяснимые. Если чего-то очень хочешь, желание исполняется.
  - Вы очень хотите вернуть брата? - пожал плечами Володя.
  - Я хочу, чтобы он простил меня, ответил Евгений, но голос его дрожью выдавал волнение. - Прошу тебя, ни слова больше. Мне трудно говорить сейчас, пойми.
  - Простите, - ответил водитель и замолчал.
  Остановив у церковных ворот, Володя пообещал, что будет ждать на стоянке рядом. Женя кивнул и вошёл в небольшой дворик мощёный разноцветной плиткой. Он был здесь всего два раза на крещении племянницы и дочери, и никогда не придавал вере большого значения, но шёл уверенно, будто давно знал, что делать. Купив тонкие свечи у входа, он вошёл, перекрестился и долго тупо смотрел на освещённые огнём свечей образа в золочёных рамках сквозь пелену слёз. Крупные капли стекали по щекам и капали на руки, но он не чувствовал их, умоляя мысленно Бога и брата простить его. Он будто и сам умер на мгновение, почувствовав жуткий холод где-то в груди.
  Очнулся он лишь ощутив прикосновение чего-то тёплого к руке. Рядом стояла незнакомая старушка в цветном платке и жалостливо смотрела на него.
  - Тебе больно, сынок? - сказала она тихим полным тепла голосом. - Вижу, у тебя большое горе и большие сомнения. Это пройдёт. Ты ни в чём не виноват. Отгони грустные мысли и вон там поставь свечу за здравие. Всё пройдёт, и тебе станет легче. Не вини себя, и ты найдёшь правильный путь.
  Женька кивнул, поблагодарил старушку и сделал, как она сказала. На мгновение ему показалось, что его свеча загорелась ярче других, а в расплавленном воске отразилось улыбающееся лицо Евы.
  - Господи, ничего не прошу, только дай Еве сил и счастья, - прошептал он и поспешил уйти.
  От ладана и копоти свечей закружилась голова, но как только он вышел на воздух, мысли сразу прояснились, а на душе стало легко. Он точно знал, что делать дальше.
  - Куда теперь? - спросил водитель, когда Колесников снова сел в машину. - В офис или в магазин?
  - Домой, - ответил Евгений. - И ... до завтра ты свободен.
  Расспрашивать Мельников не стал, а только выполнил задание и сразу уехал, пака босс не передумал. Однако домой Женька не пошёл. Он взял личную машину и отправился на дачу к Еве, по пути заскочив в супермаркет.
  Ева открыла не сразу. Она удивилась, увидев Колесникова. Ведь Женька ни разу не появился у неё с момента страшного известия. Потухшим взглядом она посмотрела на него, повернулась и ушла, не сказав ни слова. Колесников последовал за ней. Оставив пакеты на полу в прихожей, он вошёл в гостиную и огляделся. Ева стояла у окна, молчала и рассматривала молодую листву на деревьях.
  - Я привёз кое-что, - нарушил тишину Женька. - У тебя, наверное, пустой холодильник. - Вот только жалеть меня не надо! - отрезала Ева. - Не нуждаюсь!
  - Я даже не пытаюсь, - ответил он. - Мы оба потеряли дорогого человека и носим одну фамилию. Ты останешься членом нашей семьи, а значит, мы никогда не бросим тебя. Я ... я не брошу!
  - Вот как ты заговорил теперь! - процедила она, резко повернувшись к нему. - А когда я получила похоронку, ни один из вас не изволил появиться здесь!
  - Отец заболел, мама была с ним, - оправдывался Женька, - Игорь пытался успокоить Валерию Олеговну, а я ... я ...
  - Да к чёрту! - огрызнулась она. - Ты всё равно не поможешь! Никто не поможет!
  - Я тоже так думал и ощущал свою вину, - вздохнул юноша. - Тебе больно, но ты должна жить дальше ради его дочери, ради Алины. Его тебе никто не вернёт, а она рядом.
  - Не вернёт? - вспыхнула Ева. - Как быстро вы его похоронили! Я не верю, что он умер! Я не видела его тела, не закрыла ему глаза, не поцеловала на прощание! Я не верю!
  - Тебе ... придётся поверить, - дрогнул голос Женьки. - Это трудно, больно, но ... это правда.
  - Нет! - кричала Ева. - Они привезли просто ящик с землёй! Ведь на него даже не дали посмотреть! Значит, Дана там не было. Он, возможно, ещё жив! И не пытайся убедить меня, что это не так! Он вернётся!
  - Да послушай! - встряхнул её за плечи Евгений. - Он подорвался на мине! Ты можешь представить, что от него осталось? Ты же медик по образованию, и не мне тебе объяснять, что бывает с человеком, у которого под ногами взорвалась мина. Что ты хотела увидеть? И ... действительно ли ты этого хотела?
  Несколько секунд она смотрела на него, широко раскрыв глаза и вцепившись тонкими пальцами в его широкие плечи. Потом она уткнулась ему в грудь и заплакала. Он погладил и поцеловал её волосы и, с трудом сдерживая дрожь в голосе, сказал:
  - Нам надо как-то жить дальше, Евочка. Нам придётся привыкнуть к мысли, что Дана ... больше нет.
  - Но как я буду жить без него? - глотая слёзы, спросила она.
  - Я буду рядом, - ответил он решительно и крепко прижал её к груди. - Вместе ... мы справимся.
  Ева затихла, прижавшись к нему. Женька боялся дышать. Ему хотелось остановить время и стоять вот так с ней посреди гостиной целую вечность. Он давно был готов защищать её от всего и всех, любить её, не мечтая о взаимности, только бы иметь возможность хотя бы иногда прикасаться к ней. Немного успокоившись, Ева отстранилась от него и спросила:
  - Что ты там притащил?
  - Всё самое необходимое, - ответил он. - Кстати, а где Алина?
  - В садике, - ответила она. - Игорь обещал забрать и привезти её вечером.
  - Ты не боишься доверять ребёнка этому горе-водителю? - удивился Женька, показывая, что он недоволен общению Евы со Смирницким. - У него же ни одного дня не проходит без аварий! Я дам задание Володе, и если не смогу сам забирать её, это сделает мой водитель.
  - Последнее время ты злишься на Игоря, избегаешь его, - заметила Ева. - Что между вами произошло?
  - Да ничего особенного, - пожал плечами Женька. - Тебе показалось. Я поеду за Алиной прямо сейчас, а ты ... приготовь ужин.
  - Ты ...будешь ужинать с нами? - не совсем поняла его Ева. - А как же Рита? Она не расстроится?
  - Она привыкла, что я редко бываю дома, - отшутился он и уехал.
  Алина тяжело переживала смерть отца. Особенно это сказалось на ней, когда Ева устроила её в садик. Девочка окончательно замкнулась в себе, почти не разговаривала и ни с кем не хотела общаться. Женя долго не появлялся. Она грустила, и даже иногда спрашивала мать, почему не приезжает дядя Женя. Увидев его теперь Алина обрадовалась и бросилась ему на шею. Она объяснила воспитательнице, что за ней приехал дядя, и ей нужно домой.
  Но домой они не поехали. По пути Евгений свернул к "Миру Детства", где недавно открыли небольшой каток и игровой зал. Девочка видела всё это первый раз. Сначала она испугалась и крепче вцепилась в его руку, но любопытство одержало победу. Вскоре она забыла обо всём. В её больших голубых глазах появился прежний блеск, а на бледных щеках загорелся румянец. Женька сидел за столиком, пил сок и наблюдал, как племянница бегала от качелей к игровым автоматам и была безумно счастлива. Он почувствовал, что вполне сможет если не заменить ей отца, то добиться её любви и признательности. Набегавшись, девочка присела рядом, взяла Евгения за руку и заглянула в глаза.
  - Дядя Женя, - попросила она, - там наверху есть большой магазин игрушек. Давай пойдём туда! Мы только посмотрим! Немножечко!
  - Я не против, но твоя мама будет беспокоиться, - попробовал отговорить её Колесников. - Она нам устроит большую взбучку. Может, в следующий раз?
   - Нет! Пойдём сейчас! - настаивала девочка. - А с мамой я поговорю. Пожалуйста!
  - Хорошо! - сдался Евгений. - Только быстро!
  Огромный магазин игрушек занимал второй этаж "Мира Детства". Алина любила ходить сюда, хотя никогда ничего не просила, понимая, что родители вряд ли смогут ей что-то купить. Дорогие куклы, роскошные кукольные дома, чудесные наряды, нежно - розовая мебель и даже автомобили безумно нравились девочке, и она бежала сюда, чтобы хотя бы посмотреть на них. Иногда она приводила сюда крёстного Игоря, но он под строгим запретом Данила покупал ей какие-нибудь мелочи. Но даже этим мелочам ребёнок всегда радовался.
  Поднявшись по лестнице, Алина быстро пробежала мимо плюшевых зверушек и машинок и замерла возле заветной стойки, пестреющей куклами. Разумеется, дорогая кукла у неё была, но ... всего одна и не самая красивая. Когда Женька увидел полные одновременно тоски и восторга глаза малышки, его сердце сжалось. Никогда ещё он не видел столько безнадёги в детских глазах. Девочка смотрела на яркую коробку с разодетой парочкой и, казалось, едва дышала. Пересчитав наличные в бумажнике, Колесников подозвал девушку - консультанта и спросил:
  - Скажите, здесь принимают банковские карты?
  - Конечно! - приветливо улыбаясь, ответила она. - У нас дорогие игрушки, поэтому безналичный расчёт только приветствуется.
  - Это хорошо, - улыбнулся он. - Тогда вон ту коробку на верхней полке мы забираем.
  Он вернулся к Алине и поинтересовался:
  - Нравится?
  - Дорого, - пожала плечами девочка и грустно отвернулась. - Пойдём, мама ждёт и будет ругаться.
   - Отчего же, - остановил её Женька, снял коробку с полки и протянул племяннице. - Держи, они твои. Я уже договорился.
  - Спасибо! - запрыгала от счастья девочка и обняла игрушки с такой любовью, будто хотела показать, что большего ей и не нужно.
  - Послушай, - предложил Евгений. - Наверное, твоим питомцам нужно приобрести какой-нибудь гардероб?
  - Ну, не знаю, - скромно опустила глаза Алина.
  Женька решительно подвёл её всё к той же девушке и спросил:
  - А ... где у вас одежда для кукол?
  - Вот здесь! - показала консультант. - Выбирайте.
  Алина растерялась. Как можно было выбрать из такого разнообразия? Ей нравилось всё. Она подняла испуганный взгляд на Женьку и пожала плечами.
  - А мы не будем выбирать! - сказал вдруг он. - Мы возьмём всё!
  Расплатившись, Колесников помог Алине дотащить все покупки до машины и поспешил домой. Девочка совсем забыла все заботы. Она достала из коробки красивого игрушечного парня и яркую пышногрудую блондинку и даже не заметила, когда они подъехали к дому. Ева уже не находила себе места и готова была броситься на Женьку с кулаками, но увидев у дочери целый пакет дорогих игрушек, остолбенела. Алина с восторгом рассказывала матери, как играла в игры и каталась на качелях. В глазах Евы задрожали слёзы. Со дня смерти Данила она не видела дочь такой счастливой и весёлой. Накормив ребёнка, она ласково сказала:
  - Иди к себе, деточка. Мне нужно поговорить с твоим дядей. А потом я приду и посмотрю твоих кукол.
  Когда девочка ушла, Ева строго посмотрела на Женьку.
  - Ты думаешь, что ты делаешь? - сказала она. - Ты оставил в магазине несколько тысяч! Я таких денег даже не видела. Разве я смогу покупать ей дорогие игрушки? Теперь, когда Дана нет, где я возьму столько денег?
  - Вот именно! - настаивал Женька. - Теперь, когда погиб её отец, которого она так любила, ей нужно что-то, чтобы отвлечься. Посмотри, какая она счастливая!
  - Дан воспитывал её в строгости! - не соглашалась Ева. - Он даже мне не позволял выполнять её капризы. А ты! Кем ты себя возомнил? Господом Богом? Хочешь показать, какой ты хороший и добрый?
  - Дана больше нет! - отрезал Женька. - Шестилетний ребёнок в этом не виноват и не должен страдать. Если её крёстный не мог жить своим умом и во всём слушал брата, я привык думать сам. Я всегда поступал, и буду поступать так, как считаю нужным.
  - Не смей обвинять Игоря! - почти кричала Ева. - У него много работы. Он не всегда может уделять нам внимание. В отличие от тебя, он до сих пор переживает потерю брата. Он понимает, что теперь нам будет трудно, а я не смогу выполнять прихоти Алины, понимаешь, не смогу!
  - Зато я смогу, - спокойно ответил он, - как бы я ни был занят. Ты превратила дочь в старушку. Малышка не спит, плохо ест, совсем ни с кем не общается и даже не играет. Она перестала быть ребёнком из-за тебя! Ты можешь плакать по мужу до самой смерти, но не смей хоронить девочку шести лет вместе с ним. Он никогда бы этого не допустил.
  - Да что ты понимаешь! - срывался голос Евы. - Дан был смыслом моей жизни, а теперь ... его нет!
  - Он есть! - возразил колесников. - Он продолжает жить в Алине. Посмотри, как она на него похожа! Я, может быть только из-за этого так люблю её. Ты не имеешь права забывать об этом, и ... Игорь тоже.
  - Всё ясно! - отрезала Ева. - Ты решил показать моей девочке, что лучше тебя нет на свете. Хочешь купить любовь моей дочери? Не выйдет! Убирайся! У тебя есть своя семья и своя дочь! Занимайся лучше ими!
  - Я уйду, - вздохнул Женька. - Я вообще могу больше здесь не появляться, только ... кому от этого будет хуже?
  Больше спорить он не стал, а быстро ушёл и сразу же уехал. Только когда шум машины стих, Ева медленно опустилась на ковёр в гостиной, закрыла лицо руками и заплакала. Что злило её больше, одиночество или то, что у Женьки была своя семья, она не понимала. Но когда он уехал, просто развернулся и уехал, не падая перед ней на колени, ей стало по-настоящему больно и страшно. Она плакала долго, пока не почувствовала обвившиеся вокруг шеи руки дочери.
  - Ты плачешь, потому, что он ушёл? - поинтересовалась девочка. - Не плачь! Он добрый. Он придёт завтра.
  - Не думаю, - ответила Ева и обняла Алину.
  - Вы поругались из-за меня? - снова спросила малышка. - Но он не виноват. Это я попросила зайти в магазин. Мне так хотелось посмотреть на Барби. А он взял и купил мне их. Это я виновата.
  - Ты не виновата, - покачала головой Ева и поцеловала дочь. - Ты действительно ни в чём не виновата, а я глупая этого не понимала.
  - Пойдём, я покажу тебе новые игрушки, - предложила Алина. - Тебе понравится. У них столько красивых нарядов!
  Ева поднялась и пошла вместе с девочкой в детскую. Куклы были действительно замечательные. Но главное было не в этом. Алина снова ожила. В её глазах появился привычный блеск. Она бойко рассказывала о своих игрушках как раньше, будто в их жизни вовсе не случилось никакой трагедии, и это радовало Еву.
  Выехав с дачного посёлка, Колесников направился в мебельный салон. Он был слишком расстроен, чтобы появляться дома. Рита могла заметить это и стала бы задавать лишние вопросы. Пробыв до вечера в салоне, проверив все счета и накладные, Евгений сделал вывод, что демонстрационный зал нужно немного переделать, а в склады добавить дополнительную вентиляцию, да и персонала в салоне не хватало. Дополнительные заботы на комбинате отвлекали его от личных, и это немного успокаивало.
  Дома Евгений появился уже поздно вечером. Рита как всегда тепло встретила его поцелуем и поинтересовалась:
  - Ты сегодня поздно. Что-то на работе?
  - Да, мелочи, но неприятно, - сухо ответил он. - Я был в салоне. Там давно пора всё менять.
  - Ужинать будешь? - предложила она.
  - Я ужинал в кафе напротив салона, - отказался он. - Извини, я ... очень устал. Мне нужно просмотреть счета по коммунальным услугам и подумать о декоре выставочного зала в салоне.
  - По-моему, лучше, если ты просто выспишься, а завтра всё это сделаешь, - сказала Рита.
  - Завтра я уже должен оплатить счета и договориться с бригадой о сроках выполнения и оплате декора, - пояснил он. - Если ты ведёшь крупный бизнес, иногда даже секунда может решить всё.
  - Ты скоро упадёшь от усталости, но ... ты взрослый, и сам должен решать, - ответила она. - Кстати, Ева звонила несколько раз. Что у тебя с мобильником? Она не могла дозвониться, искала тебя.
  - Да? - стараясь звучать равнодушно, пожал плечами он. - Если нужно, перезвонит ещё. А ... мобильник, наверное, отключился в кармане. Так бывает иногда, если случайно нажать кнопку. Ладно, я немного поработаю.
  Он спрятался в своём кабинете, сел за компьютер и стал просматривать отчёты по платежам. Случайно в поле его зрения попал аппарат проводного телефона. Несколько секунд он смотрел на него, но звонить не стал и продолжил работу. Оторваться от дел заставил звонок. Нехотя, он снял трубку и ответил усталым голосом.
  - Добрый вечер, - услышал он тихое и ласковое приветствие Евы. - Я искала тебя весь день, но ... не могла дозвониться. Прости! Я вела себя глупо и грубо. Навалилось всё сразу, вот нервы и сдали.
  - Я понимаю, - ответил он. - А как Алина?
  - Мы поговорили с ней, - рассказала Ева. - Она подробно описала весь ваш маршрут и заявила, что ты ни в чём не виноват, что она сама тебя попросила.
  - Это неправда, - сказал Женька. - Просто, ей не хочется, чтобы мы ссорились.
  - Она испугалась, что ты больше не придёшь, - заметила Ева, - и я ... тоже. Она показала мне новых кукол, несколько раз напомнила, что они просто замечательные, а потом весь вечер возилась с ними. Она даже куснула с этими куклами в обнимку.
  Спит, как ангел! Знаешь, мне кажется, она ... очень любит тебя.
  - Я рад это слышать, - ответил он. - Значит, я прощён? Ты больше не будешь злиться на меня?
  - Не будем загадывать, но на первый раз прощаю, - отшутилась Ева. - Знаешь, я случайно слышала, как Алина убеждала своих новых кукол пожить пока со старой мебелью. Представляю, что она попросит в следующий раз!
  - Это нормально! Она ведь ещё ребёнок, - ответил Колесников. - А как ты?
  - Я долго думала над твоими словами, ответила Ева. - Я многое поняла. Дан действительно всегда будет со мной, пока со мной моя дочь. Ты самый мудрый и понимающий человек из всех, кого я знаю! Спасибо тебе, Женька, за то, что ты есть! Вы с Ритой много для меня значите. Как она? Мне показался слабым её голос.
  - Как всегда, - вздохнул он. - Летом ей плохо в городе. На выходных привезу её на дачу, так что будем чаще видеться.
  - Это было бы замечательно, - радостно ответила Ева. - Передай ей привет и ... спокойной ночи!
  - До встречи! - ответил он и нажал кнопку сброса.
   В кабинет тенью вошла Рита. Она грустно посмотрела на трубку телефона, которую так и держал в руке, задумавшись, её муж.
  - Кто-то звонил? - поинтересовалась она.
  - Да, Ева, - словно очнувшись от сна, ответил Евгений и положил трубку на аппарат. - Она соскучилась и просила передать тебе привет. Она хочет, чтобы мы приехали.
  - У неё что-то случилось? - не успокаивалась Рита. - Не зря же она искала тебя!
  - Просто ... ей тяжело одной, вот и всё, - сказал он.
  - Я бы так хотела увидеть её, - вздохнула Рита. - Ей, наверное, страшно и одиноко. Мы же поедем на выходных?
  - Завтра, - пообещал Женька. - Я отвезу вас и Вику после работы, так что вам задание собраться за день. Там и тебе будет лучше, и Еве не так скучно.
  - Ты самый лучший и понимающий человек на земле! - тихо сказала Рита, почти в точности повторяя слова Евы. - Спасибо тебе, что ты есть!
  Сердце Колесникова сжалось до боли. Он обнял жену и поцеловал её волосы. Она лучше других понимала его, бесконечно верила и любила больше жизни. Именно сейчас ему вдруг стало не по себе от одной мысли, что разрываться между двумя женщинами всё труднее.
  - Пойдём, наверное, спать, - прошептал он ей на ухо и зевнул. - Я так устал.
  - Я люблю тебя, - ответила она и, выскользнув из его объятий, исчезла в спальной.
  Колесников закрыл глаза и несколько мгновений неподвижно стоял у двери кабинета. Он обманывал и Риту, и Еву, но главное, пытался обмануть самого себя, скрывая за любовью жалость, а за жалостью - большую любовь.
  К середине лета жизнь Евы стала понемногу налаживаться. Она устроилась медсестрой в больницу и постепенно привыкла к одиночеству. Она только украдкой иногда вздыхала , останавливаясь возле портрета мужа, но ни с кем о своём горе не говорила. И Колесниковы, и Смирницкие решили, что девушка просто смирилась с судьбой так же, как и все остальные. Впрочем, одинокой она не была. Рядом жила подруга Рита, а по выходным приезжал Игорь. Но Ева не оставляла идею отправиться на поиски мужа. Хотя внешне она казалась спокойной, ураган противоречивых чувств разрушал её душу изнутри. Она была полна решимости поехать на Кавказ и выяснить все обстоятельства.
  Днём, как обычно, Володя Мельников приехал на дачу и привёз продукты и заказы Маргариты Львовны. Он разбирал пакеты на кухне, когда в доме появилась встревоженная Ева. Её встретила Рита и предложила войти, но та отказалась, объясняя на ходу:
  - Только ни о чём не спрашивай, молю. Мне очень нужна твоя помощь. Попроси Женю забрать Алину из садика вечером и пусть она пока поживёт у вас. Вот ключи от нашего дома.
  - А ты? - испугалась Рита. - Что ты задумала?
  - Я ... должна найти Дана, - ответила Ева. - Я потом всё тебе объясню. Только ничего не говори Игорю и Женьке. Мне нужно спешить, такси ждёт.
  Она поцеловала подругу и умчалась так же стремительно, как и появилась в доме Колесниковых. Рита растерялась. Она медленно опустилась в кресло в гостиной, потрепала край скатерти на столике и задумалась. Она не знала, как поступить.
  Мельников не растерялся. Он слышал всё из кухни и догадался, что необходимо предупредить босса. Он быстро запрыгнул в чёрную "Ауди" Колесникова, догнал такси и сразу позвонил Евгению.
  - Я не знаю, что происходит, Евгений Алексеевич, - сказал он, как только Колесников ответил ему. - Но мне кажется, Ева Игоревна собралась куда-то ехать. Я был у вас и случайно слышал их разговор. Ева Игоревна приехала на такси и очень спешила. Как я понял, она собиралась искать мужа.
  - Что? - испугался Женька. - Ты запомнил номер машины?
  - Конечно! Я уже еду за ней! - ответил Володя.
  - Молодец! - сказал Колесников. - Доложишь мне на мобильник, куда привезёт её такси! Я еду!
  Колесников вызвал начальника охраны и в трёх словах объяснил ситуацию. Половцев медлить не стал. Он прекрасно водил машину, поэтому сам сел за руль, и они вместе помчались за Евой.
  Юра Половцев окончил высшую школу милиции и честно служил на посту участкового. Алексей Романович столкнулся с ним случайно. Но сразу заметил бойкого и рассудительного молодого человека. Спустя некоторое время он предложил ему должность начальника охраны с приличным заработком. Недолго думая, Половцев согласился. Юра был ровесник Игоря, но, несмотря на юный возраст, относился к работе со всей ответственностью и был у Колесникова на хорошем счету. Даже когда руководство комбинатом сменилось, и место главы занял Евгений Алексеевич, Половцев продолжал работать исправно. С младшим Колесниковым у него сложились более свободные, почти дружеские отношения. Женя мог доверить своему начальнику охраны всё. Вот почему именно сейчас он обратился к Юре.
  Еву нашли на железнодорожном вокзале. Она медленно шла по перрону и ожидала поезд. Увидев её из машины, он велел начальнику охраны остановиться и созвониться с Мельниковым, а сам пошёл к ней. Ева ужасно испугалась, когда кто-то схватил её за руку. Когда же, оглянувшись, она увидела Женьку, то очень расстроилась.
  - Ты не можешь ехать одна, - сказал Колесников. - Ты слабая и беззащитная женщина. То место, куда ты отправляешься - не Минераловодский курорт. Там идёт война. Там даже я вот так просто вряд ли что-то смогу сделать, кроме как, конечно, попасть в плен или... погибнуть.
  - Но ... я должна найти Дана, - спорила она. - Или хотя бы убедиться, что он погиб.
  - Согласен! - кивнул он. - Но почему ты всегда действуешь одна? Один в поле не воин - так всегда говорит мой отец. Это - народная мудрость, сложившаяся веками. Сейчас ты успокоишься, сдашь свой билет, заберёшь из садика Алину и поедешь домой. Я всё обдумаю, подготовлю, а потом мы поедем вместе.
  - Ты ... поедешь со мной? - удивилась она.
  - Да, милая Ева, да! - взяв её за плечи, ответил он. - Одну тебя туда я не отпущу!
  - Не отпустишь? - нахмурилась женщина. - На каком основании ты считаешь своим правом распоряжаться, куда мне ехать, а куда - нет?
  - На том основании, что у Алины кроме тебя больше никого нет, - объяснил он, - а я не позволю тебе сделать дочь сиротой. К тому же, я и сам ... не верю, что Дан погиб. Я хочу пообщаться с бойцами, побывать на том месте и убедиться, как и ты.
  Она шагнула назад, широко раскрыв глаза. Он был снова прав. Слёзы, которые жгли и щипали глаза, теперь выступили наружу. Она смотрела на него и молчала, а крупные капли медленно ползли по её бледным щекам.
  - Отвези меня домой, - попросила она.
  - Прости! Через 20 минут у меня очень важная встреча, - ответил он. Мне нужно бежать! Тебя отвезёт Володя, мой водитель. На привокзальной площади - чёрная "Ауди- А6". Володя отвезёт тебя, куда скажешь.
  - Спасибо! - вздохнула она, размазывая слёзы рукой. - Прости, что отвлекаю тебя своими глупостями!
  - Ничего! - улыбнулся он. - Я буду помогать тебе, даже если ты запретишь мне делать это. Я обещаю, что сделаю всё, чтобы помочь тебе в поисках Данила, ты только должна мне верить.
  - Я верю, - прошептала она в ответ и уткнулась ему в грудь, продолжая плакать.
  Колесников успокоил Еву, проводил до машины и дал распоряжение водителю выполнить любые требования дамы. Однако Ева попросила только заехать за дочерью в садик и отвезти их домой. Евгений же помчался вместе с начальником охраны на деловую встречу.
  После вечернего совещания, Колесников позвонил домой и, убедившись, что Ева и Алина на даче вместе с Ритой, вызвал к себе начальника охраны. Через несколько минут Половцев появился в его кабинете.
  - Вызывали, Евгений Алексеевич? - сказал он подчёркнуто уважительно.
  - Да, Юра, присядь! - кивнул Женька. - Есть разговор.
  - Только по тому, как вы это сказали, уже страшно, - попробовал пошутить Половцев, но Евгений поднял на него строгий взгляд и вздохнул.
  - Сколько раз говорил, можешь называть меня на "ты", когда мы вдвоём, - заметил он. - Мне нужна твоя помощь. Мне необходимо в ближайшие дни попасть в Аргунское ущелье.
  - Что? - удивился Юра. - Ты в своём уме, Евгений? Ты просишь начальника охраны отвезти тебя в самое пекло, где смерть поджидает за каждым камнем! В мои обязанности входит добиваться, чтобы ты избегал подобных мест.
  - Мне ... действительно нужно, - подтвердил своё решение Женька.
  - Допустим! - ответил Половцев. - Но ... как ты себе это представляешь?
  - Если бы я это представлял, я не позвал бы тебя, - заметил Колесников. - Разумеется, я поеду без охраны и не под своим именем. Но дальше ... Нужен твой совет.
  - Рассуждаешь ты правильно, - задумался Юрий, - но туда проехать не просто. Во-первых, нужно много денег, чтобы купить оружие, да и просто на всякий случай; во-вторых, ехать лучше всего под видом журналиста не очень известной периодики. Это я пробью. Мой одноклассник - редактор местной газеты, он поможет. Но ... твоё отсутствие могут неправильно истолковать, поэтому этот вопрос тоже нужно решить.
  - Со мной будет жена моего старшего брата Ева, - сказал Женька. - Из-за неё я и должен поехать туда.
  - Это совсем плохо! - отметил Юра. - Пресса сразу придумает сопливую историю про развлечения "мебельного короля" с любовницей на южных курортах. Поэтому вы все вместе с детьми отправитесь отдыхать в Кисловодск. Сейчас лето, все куда-нибудь едут, поэтому никто ничего особенного не заметит. Оттуда вы с Евой отправляетесь в часть Данила, а Маргарита Львовна побудет на отдыхе вместе с детьми.
  - А почему Кисловодск? - не понимал Женька.
  - В Кисловодске живёт мой родной брат Сергей, - объяснил Половцев. - Я созвонюсь с ним. Он там вас встретит и поможет.
  - Всё кажется слишком легко, - задумался Колесников.
  - Это только кажется, - уверил Юра. - Документы я возьму на себя. Остальное будет зависеть только от тебя и Евы. Но учти, там жизнь совсем другая.
  - Сколько тебе нужно для подготовки? - спросил Евгений.
  - Около недели, - предположил Половцев. - Но я постараюсь сделать всё как можно быстрее.
  - Действуй! - одобрил Колесников. - И поменьше шума.
  - Буду тише воды, - улыбнулся начальник охраны. - Кстати, твой водитель уехал час назад. Ты его отпустил?
  - Да! - кивнул Женька. - Я сегодня на колёсах, сам доберусь.
  - Учти, ты сильно рискуешь, катаясь по городу в это время суток без охраны и водителя - предупредил Юра.
  - Я - крепкий орешек! - отшутился Колесников. - К тому же, кого мне бояться?
  Из офиса Евгений направился сразу к Еве и рассказал ей о плане Половцева. Ева сначала ругалась, считая, что Женька только напрасно тратит время, но потом тщательно обдумала предложение начальника охраны и согласилась. Маргарита восприняла идею о поездке на курорт с удовольствием и очень обрадовалась, узнав, что Ева и Алина едут с ними. Она тут же позвонила подруге и долго убеждала её, что Женя очень надёжный человек и, если она доверится ему, всё получится. Рита тоже обещала помогать в поисках Данила, чем сможет. И хотя столь дальняя дорога немного пугала её, она радовалась, что играла важную роль в общем деле.
  Через неделю они уже были в Кисловодске. На городском вокзале их встретил незнакомец, который представился водителем Сергея Половцева, и отвёз в уютный особняк в живописном районе города. Сергей Сергеевич оказался приятным молодым человеком. Ему было чуть больше тридцати, хотя выглядел он моложе. Сергей был немногословен, но довольно дружелюбен. Его жена, яркая шатенка с большими карими глазами, приветливо улыбалась и постоянно старалась угодить большой семье Колесниковых.
  Сергей Половцев приехал в Кисловодск ещё 18-тилетним мальчишкой, окончил университет, но по специальности работать не стал, а открыл своё дело. Сейчас он входил в десятку богатых предпринимателей города и имел крупные связи практически в любой сфере. Пока женщины обсуждали местный климат и последнюю моду, Сергей Сергеевич позвал Колесникова к себе в кабинет, чтобы обсудить детали общего дела.
  - Мы, можно сказать, коллеги, поэтому давай без церемоний, - сразу перешёл на "ты" старший Половцев. - Я представлю тебя своим товарищам как моего двоюродного брата. Паспорт и удостоверение у тебя?
  - Да, - кивнул Женька. - По документам я - Волков Андрей Борисович - корреспондент газеты "Регион". Остальные данные все мои, только ... Юре почему-то захотелось, чтобы местом моего рождения стал Кисловодск.
  - Это легко объяснить, - улыбнулся Сергей. - Чтобы запутать следы. Тебя не должны раскрыть, иначе ... боюсь, даже я не смогу помочь. Завтра ты со своей спутницей отправитесь в Пятигорск будто бы на экскурсию. С вами поедет мой человек. Там он расскажет, что вы делаете дальше. А за Маргариту и детишек не беспокойся. Пока ты с женой будешь вести своё расследование, Наташа развлечёт их по полной программе.
  - Маргарита ... и есть моя жена, - рассмеялся Женька.
  - Правда? - смутился Сергей. - А мне показалось, что ...
  - Тебе показалось, - остановил его Колесников. - Заранее спасибо! Даже не знаю, как тебя отблагодарить. Но ... я твой должник.
  - Это лишнее, - покачал головой Сергей. - Ты, наверное, хороший парень, если Юрик так просил за тебя. У меня есть всё, а вот ему нужно помочь. Он у нас гордый, помощи не принимает, хочет всего добиться сам, но ... не понимает, что один в поле не воин.
  - Я понял, - кивнул Женька и вспомнил Данила.
  - Да, чуть не забыл, очень важный момент, - добавил Сергей. - Семён, мой человек, который проводит вас до места, абсолютно надёжен. Он ничего не говорит зря, и ... обмануть его невозможно. Делайте всё, как он скажет. Там, куда вы отправляетесь, даже я перед ним дрожу. И веди себя проще, как простой журналист, иначе там сразу определят, что ты из крутых, а это чревато грустными последствиями. Возьмут в плен, потребуют выкуп, к тому же ... с тобой красивая женщина. Кстати, следи за ней в оба.
  - Постараемся без лишнего шума, - отшутился Женька, ведь последнее время в своей жизни он постоянно играл какую-то роль и имел большой опыт.
  Вечером следующего дня они были в Пятигорске. Водитель Половцева высадил их на трассе и познакомил с тем самым Семёном, от которого дальше зависела их жизнь. Настроение резко упало, когда они увидели невысокого коренастого человека, возраст которого определить было крайне сложно. Половину лица его скрывала густая борода, а маленькие бегающие глазки попросту пугали. Строгий взгляд затравленного волка придавал ему ещё более устрашающий вид. Он скорее напоминал боевика из сводок новостей, чем надёжного проводника.
  - Семён, - только и сказал он, тщательно изучив их взглядом, и протянул Евгению грубую мозолистую руку.
  Затем он сел в старенький внедорожник и кивком велел садиться сзади. Ева встревожено взглянула на Женьку и сжала его руку. Колесников был подозрительно спокоен. Он улыбнулся, давая понять, что нужно довериться этому человеку, да и он сам не даст её в обиду.
   Ехали ночью. В темноте практически невозможно было понять, где находится машина, везущая их, и что ожидает впереди. Женька вглядывался в темноту, иногда переводя взгляд на странного водителя, но понять ничего не мог. Ева дремала на его плече, и ему стало страшно скорее за неё, чем за себя.
  Наконец, Семён остановился в каком-то селении и коротко объяснил, что нужно переговорить. Женька и Ева послушно вышли из машины и проследовали через неосвещённый двор в небольшой домишко с низкими потолками. Семён велел ждать его в одной из комнат, и исчез. Ева села рядом с Женькой и сжала его руку.
  - Всё хорошо, - сказал Колесников, улыбнувшись ей. - Сергей предупредил меня, что это надёжный человек. В любом случае, сами мы здесь ничего не сможем.
  - Он какой-то страшный, - шепнула Ева.
  - Здесь всё страшно, - согласился он.
  Вскоре вернулся Семён. С ним вошла девушка лет 17-ти, очевидно из местных и, широко раскрыв глаза, уставилась на Еву. Бросив на красивую блондинку строгий взгляд, Семён сказал с лёгким акцентом:
  - Ванна готова. Иди. Зайна проводит тебя.
  Ева кивнула и отправилась вслед за девушкой. Оставшись вдвоём с Колесниковым, бородач заговорил первым.
  - Дальше по дороге ехать нельзя, - объяснил он. - Кругом посты. Там вас не пропустят. Поедем короткой дорогой через ущелье.
  - Семён, нам нельзя рисковать, - спорил Женька. - Я без охраны. Если нападут, никто не придёт защитить нас.
  - А ты не переживай, - добродушно улыбнулся тот. - Я твой проводник, помощник и единственный друг на этой земле. Я знаю каждый камень в этих горах. Пока ты со мной, тебе везде зелёный свет. Да, ты тоже умойся и отдохни.
  Он позвал кого-то. Вскоре в комнате появилась та же девушка с мылом и тазом тёплой воды. Она смотрела в сё время в пол. Быстро поставила всё на стул и ушла. Сбросив футболку, Женька фыркал, плескаясь в воде, а Семён пристально наблюдал за ним. Наконец, когда юноша уже вытирался пахнущим цветами полотенцем, он сказал:
  - Ты красивый мужчина. Тебя, наверное, любит много женщин. Ты большой интеллигент. Наверное, там у себя ты - уважаемый человек и очень богатый. Здесь это может стоить тебе жизни. Ты такой же яркий, как и она. Тебе нужно поменять цвет волос.
  - То есть как? - опешил Женька.
  - Я дам тебе лёгкий тоник, - продолжал бородач. - Он смоется через пару недель, но тебе сохранит жизнь.
  Он принёс из соседней комнаты небольшой баллончик, и золотые локоны Колесникова на глазах стали тёмно-каштановыми. Женька поморщился. Теперь он больше походил на беспечного студента, чем на главу крупного мебельного комбината. В потёртых джинсах и простенькой футболке он стал совершенно неприметным парнем, одним из тысячи тех, кто использует последний шанс, чтобы добиться хоть небольшого успеха.
  Когда вернулась Ева, образ Андрея Волкова рассмешил её. Она потрепала его чёлку и сказала, смеясь:
  - Так ты мне больше нравишься! Настоящий журналист!
  - Андрею Волкову, конечно, всё равно, но от Евгения Колесникова вы получите по полной, когда мы вернёмся, леди, ответил он на её издёвку.
  Оглядев Еву, Семён поморщился. Она действительно была слишком красива для этих мест. Он достал ворох тёмной одежды и небрежно бросил ей.
  - Что это? - поморщилась Ева.
  - Местная одежда, - пояснил проводник. - Ты слишком яркая, будешь привлекать внимание. Делай, что тебе говорят, и не спорь.
  Еве это не понравилось, нона собрала всё, что ей дали и снова удалилась. Проводив её взглядом, Семён бросил Евгению армейские камуфляжные штаны и сказал:
  - Надевай! Дальше мы поедем под легендой. Ты - мой раненый брат, которого я везу в деревню. Она - твоя жена. Скажешь ей, пусть всё время молчит. Ты должен сыграть свою роль так, чтобы мне поверил сам дьявол.
  - Постараюсь, - кивнул Женька.
  - Здесь стараться нельзя, - осадил его Семён. - Здесь нужно делать. Подойди, будем маскироваться дальше.
  Семён наскоро перебинтовал Женьке грудь бинтом и смочил кровью барана. Получилось вполне естественно.
  - Ложись, - скомандовал он после и стал так же бинтовать ему ногу прямо поверх штанов.
  Когда в комнату вошла Ева , она почти не отличалась от девушки, приносившей воду. Женька закрыл глаза и замер. Увидев Колесникова в крови и бинтах на полу, Ева вскрикнула и бросилась к нему. Ужас, охвативший её. Придавал ей неистовую силу. Оттолкнув Семёна, она схватила Женьку за плечи, встряхнула и, давясь слезами, произнесла:
  - Женечка! Что здесь произошло? Что он с тобой сделал?
  - Всё нормально, - открыл глаза и улыбнулся Колесников. - Я просто хотел доказать Семёну, что сумею сделать так, как он сказал.
  - Молодец! - похвалил бородач. - Если твоя женщина поверила, значит, ты убедил. Теперь я спокоен.
  - Дурак! - отрезала Ева и с размаху влепила Женьке крепкую пощёчину. - Я до смерти перепугалась. Нашёл место ля шуток!
  - Это не шутка! - ответил Женька, вставая и натягивая чёрную куртку сверху. - Семён, объясни, а я выйду перекурю.
  Оставаться наедине с незнакомым страшным человеком Ева не хотела, но обида на Колесникова была сильнее. Семён объяснил ей, почему Женька в бинтах, и рассказал, что она должна делать дальше.
  - Бред какой-то, - поёжилась Ева, выслушав его. - Неужели другого способа нет?
  - К сожалению, нет, - покачал головой бородач. - Если вы попадёте в руки боевикам, они, скорее всего, убьют вас. Это единственный шанс добраться до военной части, которую ты ищешь.
  - Но ... это плохая примета! - протестовала Ева. - Он накличет на себя беду.
  Семён вздохнул и промолчал. Минуты казались часами. Тишина вскоре стала давить на нервы. Собрав бинты и разбросанную одежду, он посмотрел на девушку и тихо сказал:
  - Ты, должно быть, очень любишь его, раз так переживаешь! Он у тебя хороший, видный и готовый на любые жертвы. Ты должна это ценить, женщина. Такие мужчины - редкость.
  Ева не стала возражать. Во-первых, этот человек внушал ей страх, а во-вторых, он был в чём-то прав. Через минуту вернулся Колесников. Семён вытащил из-под кровати мешок и выудил оттуда два автомата и пистолет. Протянув Евгению оружие, он сказал:
  - Теперь мы готовы, и можно ехать. Уже светает. Нужно торопиться.
  - А ... это зачем? - поёжился Колесников.
  - В горах всё бывает, - пояснил Семён. - Спрячешь под сидение. Сергей говорил, ты умеешь стрелять. Ехать далеко. Ничего не бойся! Главное, молчи, а если что, стреляй!
  - Оружие заряжено? - уточнил Женька, усаживаясь в машину и укладывая личные вещи.
  - Обижаешь, - улыбнулся Семён, завёл машину и резко рванул с места, оставив за собой только облачко пыли.
  Узкая проселочная дорога серой горной змеёй вилась через настоящую сказку. Сочная зелень травы, яркие цветы всех оттенков и горячее солнце вместе создавали чудесную картину, глядя на которую трудно было думать о войне. Колесников лежал на коленях Евы, жмурясь от солнца, а она шутливо щекотала ему нос кончиком платка. Они резвились, совершенно забыв о том, где находятся. Семён только изредка поднимал на них взгляд и улыбался, не говоря ни слова. Машина Семёна то спускалась в ложбинку, то карабкалась на поросший яркой зеленью холм, то терялась в диких зарослях леса. Всё шло гладко. Когда внедорожник вынырнул из леса, Семён огляделся и нахмурился. Лицо его стало суровым.
  - Тихо! - буркнул он и выругался на родном языке. - Здесь нужно быть осторожней.
  Женька закрыл глаза и уронил голову набок, изображая раненого боевика, а Ева спряталась в платок. Весёлость мгновенно улетучилась. Семён молчал, напряжённо всматриваясь вдаль. Со стороны казалось, что он видит больше, чем его попутчики. Дорога вильнула за поворот, но как только машина проехала его, неизвестно откуда появилась группа странно одетых вооружённых людей. Они перекрыли путь, и Семёну пришлось остановиться. Это были те самые боевики, о которых Ева видела лишь короткие сводки новостей на центральном канале телевидения. От страха она вцепилась в плечо Колесникову, который уронил голову на бок, будто и вправду был ранен, и затравленно глядела из-под платка. Семён вышел, долго говорил с остановившими его людьми, что-то объяснял, указывая на машину. Очевидно, ему не поверили сначала, потому что один из группы открыл двери машины и заглянул внутрь. Ева почувствовала, как по всему телу пробежала мелкая дрожь. Женька дышал тяжело, простонал и тихо сказал несколько слов на местном наречии. Боевик ободряюще похлопал его по колену, сказал несколько фраз в ответ и подал знак товарищам. Другие объясняли Семёну что-то, показывая вперёд. По выражению их лиц Ева поняла, что там подстерегает опасность. Вскоре мрачный бородач вернулся за руль и помчался дальше. Отъехав подальше, он заговорил, наконец:
  - Они сказали, что впереди дорога разбита и кругом мины. Мы поедем другой дорогой. Её мало кто знает, поэтому ... она ещё опаснее. Но ... выбора у нас нет.
  - Да уж большой интерес попасть под обстрел, пробурчала Ева, но Семён сделал вид, что не расслышал.
   - Они ... не верили вам, Семён? - робко спросила Ева после непродолжительного молчания.
  - Нет! - покачал головой бородач. - Но твой друг молодец! Он сказал нужные слова, это нас и спасло.
  - Жень, ты так вошёл в роль, что мне уже страшно, - потрепала Ева за плечо юношу, который продолжал неподвижно лежать у неё на коленях. - Или ты на самом деле умер ... от страха?
  - Было страшно, не спорю, - ответил Колесников, посмотрев на неё, - Но когда я почувствовал, что ты дрожишь как осиновый лист, понял, что нужно спасать положение.
  -Тебя приняли за своего - заметил Семён. - Ты знаешь наш язык?
  - Нет! - улыбнулся Женька и поднялся. - Всего лишь вспомнил фразу из фильма. Но, видимо, удачно вспомнил. Кстати, что он сказал?
  - Он подбадривал тебя, просил держаться, обещал молиться за тебя, - ответил Семён с лёгкой улыбкой.
  - Да, его молитвы нам бы не помешали, - рассмеялся Колесников.
   Дорога спряталась в лесу и теперь узкой ухабистой колеёй петляла между деревьев. Несколько минут ехали молча и прислушивались к каждому звуку. Впереди дорога раздваивалась. Часть её шла прямо, другая же часть уходила влево и терялась в глубине леса. На развилке Семён остановился .
  - Я спрашивал о русских военных, - сказал он. - Часть, которую вы ищете, стоит рядом с аулом. Если вы пойдёте прямо, выйдете как раз к ней. Оружие останется у меня. В ауле я буду ждать вас. Крайняя хата у горы, найдёте легко.
  Колесников снял с себя бинты, вытащил сумки с вещами из машины и попрощался. Семён сразу уехал. Оставаться одним в лесу было страшно, но колесников вёл себя смело. Он вскинул сумки на плечо и бодро зашагал вперёд. Вскоре показался забор из колючей проволоки.
  - Больше напоминает тюрьму, - заметила Ева.
  - В каком-то смысле так и есть, - ответил Евгений. - Не хочу пугать тебя, но ... среди боевиков мне не было так страшно, как здесь. Кто знает, что взбредёт в голову этим воякам, когда они увидят нашу одежду.
  Он был прав. Несколько мгновений спустя две тени мелькнули между деревьями и словно выросли перед ними. Это были молодые бойцы с автоматами.
  - Стой, стрелять буду! - грозно скомандовал один из них.
  - Ребята, я свой, - опустив сумки на землю, объяснил Женька. - Я русский журналист, веду независимое расследование.
  - Разберёмся! - отрезал парень, угрожая автоматом. - Шахидка тоже представитель прессы?
  - Какая же она шахидка? - хмыкнул Колесников. - Она со мной. Мы еле добрались сюда. Пришлось пробираться через пикеты боевиков, вот мы и вырядились так.
  - Руки за спину! Выясним! - велел он, и в ту же минуту их окружила группа вооружённых солдат.
  Часть располагалась в приземистых бараках, в которых. Вероятно, раньше располагалась ферма. Кругом было подозрительно тихо. Солдаты втолкнули Еву и Женьку в небольшую комнату с маленькими окошками и держали под прицелом до тех пор, пока не появился высокий мужчина крепкого сложения в полевой форме. Ребята тут же вытянулись перед ним.
  - Вольно! - скомандовал он. - Доложите, сержант, что тут у вас!
  - Задержали при попытке проникновения на территорию расположения, - бойко ответил юноша. - Оружие не обнаружено. Вот документы.
  Солдат протянул конфискованные документы старшему по званию. Внимательно изучив их, строгий военный оглядел Колесникова.
  - Стало быть, Андрей Борисович Волков? - уточнил он. - Журналист?
  - Да, - тихо ответил Женька.
  - С какой целью к нам? - прищурился офицер.
   - Независимое расследование, - ответил Женька. - Я корреспондент газеты регион и выясняю обстоятельства гибели своего земляка капитана Данила Колесникова.
  - Понятно, - перевёл взгляд на Еву офицер. - А вы?
  - Я жена капитана Ева Колесникова, - ответила она и стащила с головы мусульманский платок. - Хочу понять, что произошло, и выяснить обстоятельства, при которых погиб мой муж. Если можно, снимите с меня наручники. Я не преступница и ... мне больно.
  - Освободите их, - кивнул ребятам офицер, и в тот же миг наручники были сняты. - И подождите за дверью.
  Когда солдаты вышли, военный вернул паспорта и продолжил:
  - Вы извините за холодный приём, но здесь иначе нельзя. Я не представился. Майор Смирнов, Николай Иванович. Я хорошо знал вашего мужа, Ева Игоревна, и когда вы сняли платок, сразу узнал вас. Данил всегда носил вашу фотографию с собой.
  - Мы бы хотели узнать всё, что можно, - объяснил Женька, - поговорить с ребятами, и ... увидеть место, где погиб капитан.
  - Я расскажу, что знаю, но ... только после ужина, - пообещал майор. - Приходите ко мне и поговорим. А сейчас я распоряжусь, чтобы вас проводили в казарму.
  - Если можно, мы переночуем где-нибудь в другом месте, - попросил Колесников. - Мне всё равно, но ... со мной женщина. Я отвечаю за неё головой.
  - Есть дежурка возле леса, - ответил Смирнов, - но там пусто, потому что ночью стреляют, а она не защищена. В казарме вам будет теплее и спокойней.
  - Нет! Лучше мы пойдём в дежурку, - поддержала Колесникова Ева. - Если можно, дайте нам оружие на всякий случай.
  - Хорошо! - кивнул майор. - Я подумаю, что можно сделать. Мой вам совет, оставайтесь на территории части. За забором вас могут ждать большие неприятности.
  Когда Ева и Евгений снова оказались на улице, девушка потянула руки к солнцу и сказала:
  - Какое здесь тёплое солнышко! И воздух... Он такой свежий! Даже не верится, что здесь всюду смерть.
  - Пойдём, посмотрим, что там за дежурка, - предложил Колесников, - а потом полюбуемся местными красотами.
  - Какой-то ты слишком серьёзный, - буркнула Ева. - Мы в полной безопасности, а ты теперь простой журналист, а не раненый боевик. Наверное, ты просто устал.
  - Нет, это ты не понимаешь, где мы находимся, и что нас здесь ждёт, - ответил Женька. - Даже несколько сотен вооружённых солдат не спасут тебя, если нас обстреляют боевики. А забор из колючей проволоки уж точно тебя не спасёт. Пойдём в дежурку.
  - Смирнов обещал дать нам оружие, - попыталась успокоить его Ева.
  - Он не имеет права это делать, - отрезал Женька, - и не сделает. Он видит нас впервые и не станет так рисковать.
  - Не волнуйся! - хитро улыбнулась Ева. - Я его очень вежливо попрошу. Ни один мужчина не сможет отказать красивой женщине, особенно здесь.
  Колесников нахмурился, но промолчал. Ему перестала нравиться идея Евы приехать сюда ещё по дороге. Он был постоянно насторожен и отовсюду ждал неприятностей. Дежурку представляла собой небольшая избушка из двух комнат и узкого коридора. Очевидно, раньше здесь жили работники фермы. Теперь же здесь повсюду валялось битое стекло, а в стенах зияли дыры от пуль. Сразу за ней простирался густой лес, вот почему избушка была особенно опасна. Женька внимательно оглядел комнаты, нашёл самый безопасный угол и перетащил чудом уцелевшую здесь железную кровать туда. Потом он собрал в ту же комнату всё, что могло оказаться полезным, и решительно заявил:
  - Мы переночуем здесь. Завтра же пойдём на место гибели Данила, а потом - сразу домой.
  - Какое-то тут мрачное место, - поёжилась Ева. - Я ... боюсь.
  - Это лучше, чем душная вонючая казарма, - уверил её Женька. - К тому же, я буду с тобой. Пойдём, а то подумают, что мы готовим диверсию.
  - Особенно я, - рассмеялась Ева. - Вылитый диверсант!
  После ужина майор Смирнов пригласил их к себе. За чаем беседовали о войне, о том, что происходит в стране и кто виноват во всём этом. Женька держал в кармане диктофон, как учил Половцев, задавал вопросы и слушал майора предельно внимательно. Наконец, Смирнов вспомнил и о Даниле Колесникове.
  - Его любили ребята, - сказал он, - за честность, открытость и мудрость. Он учил их не только стрелять и распознавать засады, он учил их жизни. Он много рассказывал, как ухаживать за девушками, находить выходы из разных, порой даже глупых и нелепых ситуаций и не попадать "под каблук". Я сам иногда поражался, откуда совсем молодой лейтенант может так много знать о жизни. Мальчишки делились с ним всем и считали старшим братом. Они пошли бы с ним в пламя ада, если бы он позвал их.
  - Как он погиб, Николай Иванович? - тихо спросила Ева.
  - Подробностей я не знаю, - вздохнул майор и опустил глаза. - В ту ночь они вышли в ущелье выяснить, почему стреляли. Их было одиннадцать. Боевики каким-то образом вычислили их. Завязался бой. Я отдал приказ возвращаться, но ... они его не получили. Очевидно, что-то случилось со связью.
  - Сообщалось, что погибла вся группа, - поддержал разговор Женька. - Это правда?
  - Не совсем, - немного подумав, ответил майор. - Двоих мы отправили в госпиталь в Моздок. Честно говоря, я не знаю о них ничего. Возможно, если они живы, кто-то из них сможет вспомнить подробности. Здесь его знали все, но обстоятельства его гибели не знает никто. Нам только известно, что он взорвался на мине.
  - А попасть на то место, где он погиб, реально? - поинтересовался Колесников.
  - Этот квадрат сейчас в руках боевиков, - пожал плечами майор. - По последним данным там кругом мины. К тому же можно нарваться на пикеты. Это опасно.
  - Но ... я должна увидеть это место своими глазами, настаивала Ева.
  - Ваше право, - снова вздохнул Смирнов, - только людей я вам ... не дам, не имею права так рисковать. Если хотите, идите сами. Я покажу по карте. Только идти нужно днём, когда они не рискуют появляться из своих укрытий.
  - Конечно, мы пойдём завтра, - согласился Женька.
  - Моё дело предупредить, - сказал майор. - Прессу всегда тянет в самое пекло.
  Солнце село, и по части объявили отбой. Майор поднялся и извинился.
  - Мы осмотрели дежурку и согласны переночевать там, - сказал Колесников, прощаясь, - только без оружия там страшновато.
  - Пойдёмте, - предложил майор. - Я дам автомат, только утром вы вернёте его мне тихо и стрелять будете только в крайнем случае.
  - Обещаю! - ответил Женька.
  - Стрелять то вы умеете? - улыбнулся Смирнов.
  - Учили в школе, - пошутил Колесников. - А если серьёзно, немного приходилось. Я ведь корреспондент, часто бываю в самом центре событий.
  - Хорошо! - кивнул майор. - Значит, договорились.
  Получив оружие, Евгений спрятал его под полами куртки, взял ворох матрацев и одеял и кивком велел Еве следовать за ним. Ночью в дежурке было совсем жутко. В свете луны косматые тени деревьев наводили суеверный страх. Пошарив в темноте, Женька нашёл свечу и чиркнул зажигалкой. Слабое пламя едва освещало комнату. В тусклом свете Женька сложил на кровати матрацы с одеялами и сказал:
  - Вот здесь ты будешь спать. Ложись и ничего не бойся.
  - А ... ты? - робко спросила Ева. - Здесь так жутко.
  - Я буду рядом, - успокоил он. - Чтобы ты спала спокойно, я лягу на полу у окна.
  - А если будут стрелять? - дрогнул голос Евы.
  - Тогда меня убьют первым, - засмеялся он. - Ложись! Завтра предстоит тяжёлый день.
  Он задул свечу, бросил в угол под окном матрац и плюхнулся на него. Ева быстро закопалась в ворох одеял и затихла. Зловещая тишина пугала. Полежав немного, Колесников встал, взял автомат и проверил, готов ли он. Ева тоже зашевелилась.
  - Ты собираешься стрелять? - поинтересовалась она из темноты.
  - Да, если придётся, - ответил он. - Нужно быть готовым ко всему.
  - Ты умеешь? - тихо спросила она.
  - Обижаешь, - гордо заявил он. - Ты забыла, кто я и из какой семьи? Из пистолета я убивал муху, когда ещё учился в 10 классе.
  - Тогда я спокойна, - вздохнула она и вскоре затихла.
  Колесников долго прислушивался к ровному дыханию Евы и понял, что она уснула. Женька лежал, всматривался в темноту, но сон почему-то не шёл. Ночи в горах были слишком холодными и неприветливыми. Он встал, зажёг свечу и обошёл дежурку снова, заглядывая в каждый угол. Страх накапливался. Кругом казались чужие тени. Убедившись, что всё спокойно, Колесников вернулся назад, погасил пламя и огляделся. Кругом было тихо, слишком тихо, чтобы спокойно спать. В углу зашевелилась Ева и позвала его.
  - Я здесь! - ответил он. - Что случилось?
  - Я замёрзла, - жалобно сказала она. - Здесь так холодно, что я ... продрогла насквозь.
  - Тебя согреть? - хмыкнул Женька.
  - Да ну, тебя! - фыркнула Ева и замолчала.
  Недолго думая, Евгений снял джинсы и кроссовки и юркнул к ней под одеяло. Укрывшись, он крепко прижал её к себе и уткнулся лицом в копну пахнущих цветами волос. Ева замерла.
  - Ты ... сошёл с ума? - процедила она. - Или хочешь получить пинка?
  - Спи! - буркнул он. - Не хватало, чтобы ты замёрла и заболела. И не дёргайся, иначе я уйду, а ты замёрзнешь.
  Он прижал её к себе покрепче и затих. Сладкое, почти позабытое мужское тепло разлилось по всему телу Евы. Сердце бешено забилось в груди. Ощущение защищённости сменилось странным ранее незнакомым чувством. Стало жарко, и спать перехотелось. Согревшись, Женька сладко сопел рядом, будто обнимал во сне не женщину, а любимого плюшевого мишку, но ... Еве нравилось это. Она долго не могла заснуть, думала обо всём и пыталась представить небритое загорелое под южным солнцем лицо Данила, но ... вместо него она видела золотистый ореол Женькиных волос, красивые зелёные глаза и мягкую спокойную улыбку. Глупые мысли одна за другой теснились в голове, но все они сходились в одном - ей нравился младший Колесников, и это была вовсе не дружеская привязанность.
  Когда Ева проснулась, в комнате уже было светло. Колесникова рядом не было, а из дальнего угла комнаты доносилось довольное фырканье. Уже рассвело, но, несмотря на горячие лучи солнца, холод только усилился. Ева выглянула из-под одеяла и поёжилась. Женька плескался в тазу, раздетый по пояс, и казался очень довольным. Отметив, что у юноши красивая фигура, Ева вскочила с кровати, быстро оделась и откапала в сумке расчёску. Она как раз собирала в пучок волосы, когда Женька поднял взгляд на неё.
  - Ты встала? - спросил он. - Как спалось?
  - Если б не ты, я бы замёрзла, - улыбнулась она.
  - Я принёс с кухни горячей воды, - сказал он. - Умывайся, а я пока раздобуду что-нибудь поесть. Не бойся, тебя никто не тронет.
  Он вытерся небольшим полотенцем, заботливо положенным в сумку Ритой, натянул футболку и ушёл. Оставаться одной было жутко даже днём. Ева оглядела небольшую разгромленную комнату, пытаясь представить, какой страшный здесь был бой, и ей стало совсем неуютно. Она приступила к утреннему туалету, чтобы не думать о плохом. Плескаясь в принесённой Женькой для неё тёплой воде, она вспомнила тепло его рук, ровное дыхание рядом и тихий ласковый голос. Ева снова и снова ловила себя на мысли, что даже на людных улицах большого города ей было бы жутко и одиноко ... без младшего Колесникова. Эта мысль пугала её, но она преследовала, как тень.
  Вскоре появился Женька. Он принёс завтрак и разложил его на полуразвалившемся столе.
  - Всё, что удалось найти, - виновато улыбнулся он. - Но этого вполне хватит, чтобы позавтракать.
  Ева кивнула и промолчала. Завтракали молча. Колесников нервничал и понимал, что Ева ощущает то же самое. Долго наблюдая за ней, он, наконец, поймал её руку, слегка сжал её и спросил:
  - Ты не жалеешь, что приехала сюда?
  - Нет, - покачала головой она. - Я должна была это сделать.
  - А идти в ущелье не боишься? - поинтересовался он.
  - С тобой - нет! - заглянув в его глаза, ответила Ева. - С тобой я вообще ничего не боюсь. Спасибо, что поехал со мной! Я бы ничего не смогла одна.
  - Ты преувеличиваешь, - смутился он и встал. - Нужно идти! Время не ждёт.
  - Я понимаю, - вздохнула она и тоже поднялась.
   Получив последние наставления и карту от майора Смирнова, они двинулись в путь. Знакомая дорога привела в селение, где должен был ждать Семён. Бородач даже обрадовался, увидев старых знакомых. Женька оставил ему сумку с вещами и материалом для газеты, а оружие взял взамен. Посмотрев на место, отмеченное на карте, Семён нахмурился.
  - Сейчас здесь очень опасно, - предупредил он. - В этот район постоянно выходят пикеты. К тому же, там ... остались мины. Смотрите внимательно на дорогу. Если будут стрелять, не ввязывайтесь в перестрелку, а сразу ко мне. Как только я услышу в ущелье стрельбу, я буду готов.
  - Договорились! - кивнул Женька.
  Семён указал безопасную тропинку. Распрощавшись с ним, Колесниковы направились в злополучное ущелье. Узкая извилистая тропинка вела через лес. Подозрительное безмолвие наводило ужас, но нарушать его было страшнее. Шли молча, стараясь ступать почти бесшумно. Наконец, взобравшись на холм, с которого открывался живописный вид в лощину, Женька сел в траву и разложил карту.
  - Судя по местности, наши вступили в бой вон за той горой, - указал он прямо перед собой. - По ущелью идти нельзя, мы будем хорошей мишенью. Обойдём вдоль горы. Труднее, но безопаснее.
  Ева согласилась. Она покорно шла за ним и молчала. Долгая дорога утомила её, но она искренне любовалась красотой местного ландшафта. Однако восхищение исчезло за горой, когда перед ними открылась искорёженная воронками земля. Только несколько уцелевших кустов напоминали о мирном прошлом. Далеко впереди низкий кустарник переходил в новые лесные заросли. Женька остановился, огляделся и тихо сказал:
  - Где-то здесь погиб Дан.
  Трудно было что-то найти среди заросших травой ям, кусков искорёженного металла и ярких горных цветов. Ева опустилась на колени и погладила рукой траву. По щекам её беззвучно побежали слёзы.
  - Красиво здесь, - только и смогла сказать она.
  Женька кивнул в ответ. Осмотревшись ещё раз, он заметил мелькнувшие в лесу тени. Прижав Еву к земле, он шепнул ей на ухо:
  - Здесь кто-то есть. Нужно возвращаться. Там за кустами есть яма. Наша задача добраться туда и переждать.
  Они скрылись в зарослях кустарника, упали в небольшое углубление между ветками и затихли. Оттуда хорошо было видно всё открытое пространство ущелья. Вскоре на том самом месте, где только что сидела Ева, показались трое. Это были приземистые мужчины с густыми бородами одетые в полевую форму. Таких же точно людей они проезжали с Семёном по пути сюда. Ева не сомневалась, что это были боевики. Они переговаривались на местном наречии, смеялись и оглядывались по сторонам, точно искали кого-то. Всё тело Евы забила мелкая дрожь. Женька почувствовал это и крепко сжал её руку. Наклонившись к ней, он прошептал:
  - Сиди здесь! Что бы ни случилось, не высовывайся! Если что-то со мной случится, беги по тропинке в аул и уезжай с Семёном.
  - Нет! - заблестели слёзы в глазах девушки, и она вцепилась обеими руками в плечи Колесникова.
  - Я постараюсь уладить это дело тихо, - успокоил он. - Но если я не начну стрелять, они нас найдут. Я боюсь предположить, что случится тогда.
  Ева кивнула и отпустила его. Змеёй колесников подкрался совсем близко и замер, переводя дыхание от волнения. Ему приходилось стрелять из автомата только раз, да и то в воздух, а здесь была живая цель. Никогда в жизни Женьке не было так страшно, но возможность показать себя героем перед Евой отодвигала все сомнения на задний план. Он лежал в зарослях кустарника совсем рядом с теми, кого здесь считали врагами, и ждал развязки. Боевики вели себя смело, смеялись, указывая в сторону военной части, и были слишком уверены в своём превосходстве. Внезапно один из них вскинул автомат и пропустил по кустам густую очередь. Резкий и громкий треск очереди оглушил Колесникова. Он испугался, что Еву могут убить просто случайной пулей, прицелился и нажал курок. Робкая ответная очередь прорезала ущелье, и двое бородачей упали один за другим. Третий, испугавшись от неожиданности, бросился бежать. Женька осмелел. Вторая очередь была уверенной и быстро настигла беглеца. Наступила зловещая тишина. Отдышавшись, Женька вскочил и бросился туда, где оставалась Ева. Она лежала, прижавшись к земле, и дрожала.
  - Ты жива? - потрепав её за плечо, спросил Женька.
  - Женечка! - радостно бросилась ему на шею она. - Я испугалась. Я подумала, что они убили тебя.
  - Они убьют нас обоих, если мы не поспешим убраться отсюда, - предупредил он и помог ей подняться. - Стрельбу в горах слышно за десятки километров. Они быстро поймут, что их пикет расстреляли, и вышлют отряд для выяснения обстоятельств. Наши тоже слышали перестрелку. Более того, они знают, что мы вышли в тот квадрат без оружия, и будут уверены, что именно мы с тобой лежим на дне ущелья. Начнётся так называемая зачистка, и вот тогда живыми мы вряд ли выберемся отсюда.
  - Тогда нам нужно найти Семёна и уезжать как можно быстрее, - сделала вывод Ева.
  Они быстро бежали через лес по проторённой тропинке. Колесников крепко держал Еву за руку, прокладывая путь. Ветки хлестали его по лицу и плечам, но он не замечал этого, одержимый единственной идеей вывести её с опасной территории.
  В ауле была мёртвая тишина, будто все жители разом покинули его. Семён уже ждал. Вещи были загружены в машину, а он сам нервно ходил вокруг и посматривал на дорогу. Увидев растрёпанных "сотрудников прессы", Семён с тревогой сообщил:
  - В ущелье стреляли. Убито трое боевиков. Армейцы подняли авиацию. Здесь очень скоро будет жарко. Хуже то, что сверху не видно, враг в машине или друг.
  - Тогда нам нужно спешить, - ответил Женька, помог Еве забраться в салон внедорожника и запрыгнул сам.
  Автомобиль нёсся через холмы и ложбины к шоссе. За каждым камнем поджидала смерть. Казалось, она мчалась следом и дышала в затылок.
  - Я отвезу вас, куда получиться, а оттуда переправлю в Кисловодск, - строго сказал Семён, вглядываясь в дорогу. - Вам нельзя больше здесь оставаться. Это даже не обсуждается. Эта дорога ведёт прямо к шоссе, а там по указателям можно доехать куда угодно. Ещё несколько километров, и дальше пойдут территории, освобождённые федералами.
  - Мы верим тебе, Семён, - попытался успокоить его Колесников. - Я доверяю тебе, как себе; себе, наверное, даже меньше.
   - Здесь всё может случиться, - объяснил серьёзный бородач.- Ты должен знать, как ехать на всякий случай.
  Семён будто предвидел беду. За поворотом в стороне от небольшого селения машину неожиданно прошила автоматная очередь. Женька повалил Еву между сидениями, закрывая собой, схватил автомат и стал отстреливаться. Семён гнал, что есть мочи, но ... шальная пуля догнала его. На ходу Колесников перепрыгнул за руль, гнал во весь опор и стрелял короткими очередями, как мог. Наконец, дорога нырнула в лес. Преследовали постепенно отстали, потеряв машину из виду. Когда опасность осталась позади, Женька остановился. Страха уже не было. Теперь его сменила резкая жгучая боль выше локтя и в боку. Он оглядел себя и увидел тёмное пятно, медленно расплывающееся по полевой куртке на боку. Левый рукав был порван, а из рваной раны струйками сбегала кровь. Сзади зашевелилась Ева. Отряхнувшись от стёкол и веток, она подняла взгляд на Женьку и едва сдержала крик.
  - Колесников, ты ранен? - спросила она. - Дай, я посмотрю!
  - Ерунда, - храбрился он. - Немного зацепило руку, но ... это пройдёт.
  Ева перебралась на переднее сидение рядом с ним и только теперь заметила кровь сбоку.
  - А это что? - поинтересовалась она.
  - Наверное, вымазался, когда вытаскивал Семёна, - ответил он, поморщившись от боли.
  - Не пытайся меня обмануть, Колесников, - строго сказала она. - Я всё-таки медик. Ты бледный и мокрый от пота. Я же вижу, что ты теряешь много крови. Дай, я посмотрю, что можно сделать и насколько это серьёзно. В машине должна быть аптечка.
  Она осмотрела салон внедорожника и выудила неизвестно откуда серую коробочку. Стащив с Женьки лёгкую куртку, она разорвала пропитанную кровью футболку, посмотрела на рану и медленно подняла взгляд. Встретив его глаза, она сказала:
  - Рана глубокая, хотя, не опасная. Но ты теряешь много крови, а это уже серьёзно. Я обработаю её и перевяжу. Имей в виду, будет очень больно.
  - Ничего, - улыбнулся он. - Я привык к боли.
  Она не совсем поняла его слова и не придала им особенного значения. Сейчас важно было только одно - добраться до безопасного места живыми. Евгений не издал ни звука, стойко выдержав мучительную боль. Он едва не потерял сознание. Однако ему стало немного легче, когда, уже перебинтовывая руку, Ева бросила на него короткий восхищённый взгляд.
  - Ты сможешь вести машину? - спросила она.
  - Думаю, да! - кивнул он и поморщился от боли.
  - Тогда гони, что есть сил, - заявила она. - Тебе нужна серьёзная медицинская помощь. У тебя плохая свёртываемость, а это очень опасно. Всё потому, что ты плохо питаешься. Доберёмся, я сделаю Маргарите выговор за то, что не следит за мужем как положено. Смотри, если почувствуешь себя хуже, не храбрись. Я умею водить и прекрасно справлюсь сама.
  - Всё хорошо, - улыбнулся он и помчался по направлению к шоссе.
  В Моздок добрались уже вечером. У Женьки поднялась температура, он потерял много крови и совсем ослаб, так что машину пришлось вести Еве. Госпиталь она нашла без труда и сразу потребовала, чтобы оказали помощь раненому журналисту. Женьку осмотрел дежурный врач, наложил швы и чистые повязки и посоветовал полежать хотя бы ночь.
  - Нет! - отказался Колесников. - Я отлично себя чувствую, к тому же сюда меня привела работа.
  - И какая же работа может быть у представителя прессы здесь? - поинтересовался врач.
  - Как вам уже известно, я журналист и веду расследование, - объяснил Женька. - Меня интересуют обстоятельства смерти капитана Данила Колесникова. Девушка, которая привезла меня сюда, его жена. Мы были в части, где служил капитан, и там нам посоветовали обратиться сюда. По дороге от ущелья на нас напали, машину обстреляли, наш проводник погиб.
  - И кто же вас отправил к нам? - недоверчиво прищурился врач.
  - Майор Смирнов, - ответил Евгений. - Он сказал, что сюда отправили двоих бойцов, Дроботова и Саенко, которые остались в живых. Эти ребята служили вместе с капитаном. Нам очень нужно увидеть их и поговорить.
  - Значит, Смирнов, - вздохнул врач. - Вадим Саенко действительно здесь, но ... боюсь, он не станет разговаривать с вами. Он едва выжил и не очень любит вспоминать прошлое. Его должны забрать родственники завтра. Если хотите, я провожу, но ... Я бы посоветовал вам лежать, а не ходить.
  - Уверяю, я в порядке, - улыбнулся он. - Покажите нам этого Вадима. Мы попробуем наладить с ним контакт.
  Врач проводил Еву и Евгения по длинному коридору, открыл выкрашенную белой краской дверь в самом его конце, заглянул в палату и объявил:
  - Вадим, к тебе гости!
  Жестом он пригласил Колесниковых войти и поспешил к другим больным. Чудовищное зрелище открылось Еве, которая робко вошла первой. У окна в инвалидной коляске сидел совсем юный парнишка без обеих ног. Он был один и тоскливо смотрел на небо.
  - Вадим Саенко? - уточнила Ева. - Можно поговорить?
  Парнишка резко оглянулся и зло сверкнул глазами. Он явно не был в восторге от посетителей.
  - Какого чёрта!? - отрезал он. - Я же просил доктора никого ко мне не пускать! Достали!
  - Мы не хотели тебя обидеть, Вадим, - попробовал помириться Женька. - Мы только хотели задать несколько вопросов.
  - Опять! - возмутился юноша. - Мне надоели эти журналисты! Я устал переживать прошлое снова и снова! Убирайтесь! Слышите? Оставьте меня в покое!
  - Успокойся, Вадим, - тихо сказала Ева. - Мы не журналисты. Я жена Данила Колесникова, а этот молодой человек - его младший брат Евгений. Мы только хотели узнать, как он погиб. Но ... если воспоминания слишком тяжелы для тебя, мы уйдём.
  Внимательно оглядев красивую молодую девушку, парнишка немного подумал, а потом спросил:
  - Вы действительно жена капитана Колесникова?
  - Да, - кивнула она и протянула ему фотографию. - Меня зовут Ева.
  Взглянув на фото, юноша вздрогнул и закрыл глаза. Мгновение он сидел неподвижно, а фотография дрожала в руке. Наконец, он взял себя в руки и сказал:
  - Я помню. Ваше фото Данил Алексеевич всегда носил вместе с документами в нагрудном кармане. Мы не верили, что ... такие женщины существуют на самом деле.
  - А теперь веришь? - мягко улыбнулась она.
  Вадим опустил глаза. На его бледных щеках выступил лёгкий румянец. Ева приблизилась и бесшумно опустилась на стул. Подошёл и Женька.
  - Мы были в части, - сказал он Вадиму. - И в ущелье ... тоже были.
  Взглянув на повязку чуть выше локтя Колесникова, парнишка ухмыльнулся и поинтересовался, указав на неё кивком:
  - А это боевики пощекотали?
  - Было немного, но я им отомстил, - отшутился Евгений.
  - Евгений Алексеевич вывел нас из-под огня, - пояснила Ева. - Его ранили в жуткой перестрелке.
  - Тогда вы понимаете, каково было там, когда шёл бой, - вздохнул Вадим.
  - Мы понимаем, что тебе больно вспоминать это, - сказал Женька, - но мы хотим выяснить, как погиб капитан Колесников.
  - Я плохо помню, но ... попробую, - согласился парнишка. - Бой был ужасный. Мы вышли в разведку, но ... боевики вычислили нас. Они были вооружены до зубов, и ... наши гибли один за другим, но приказа отступать не было. Капитан велел нам залечь в яме между кустов. Димка и Санёк, мои друзья, остались наблюдать, а я с капитаном отправился запутывать следы. Стреляли отовсюду. Я до сих пор иногда слышу этот грохот.
  - Вы всё-таки отступали? - осторожно поинтересовался Женька.
  - Нет! - ответил Вадим. - Капитан велен сидеть тихо. Он хотел спасти оставшихся в живых ребят. Наконец, боевики затихли, и мы рванули в лес. Но ... нас заметили. Димку Минина убили сразу, а мы ещё бежали лесом и не понимали, что происходит вокруг. Одно утешало - Данил Алексеевич был рядом. Потом всё стихло. От нас отстали, и мы стали пробираться к части знакомыми тропами. Вдруг рядом раздался глухой щелчок. Я замер. Все знали, что это могло значить. Я остановился и медленно повернулся. Капитан стоял неподвижно и был бледен. Я рванулся к нему, но он жестом остановил меня и что есть мочи закричал: "Беги, Вадька! Быстрее! Это приказ!". Я понял его и побежал. Через несколько шагов раздался взрыв, и ... я упал.
  Парнишка замолчал. Его губы и роки мелко дрожали. Слишком тяжело было 19-тилетнему мальчишке без ног возвращаться снова в те страшные минуты. Молчание стало давить.
  - А потом? - спросила Ева. - Что было потом?
  - А потом я очнулся здесь, - срывающимся голосом ответил юноша.
  - Ты видел, как погиб капитан Колесников? - уточнил Женька.
  - Не то чтобы видел, - сказал Вадим. - Я понял, что он наступил на мину и хотел отвлечь от нас боевиков. Он спас меня, приказав бежать, иначе я был бы сейчас на небесах вместе с ним. Когда я очнулся в госпитале, рядом лежал Саня Дроботов. Он был тяжело ранен, но успел сказать мне, что Данил Алексеевич погиб. Он видел, что произошло.
  - Твой друг тоже в этом госпитале? - поинтересовался Женька.
  - Нет! - покачал головой Вадим. - Доктор сказал мне, что его перевели куда-то. Говорят, он был в ужасном состоянии. Вы спросите доктора, где Саня, и поговорите с ним, а я ... больше ничего не знаю. Возможно, я что-то вспомню. Вы приходите утром на всякий случай.
  В палату заглянула медсестра и велела Вадиму отправляться в процедурную. Юноша попрощался и поспешно удалился. Ева и Женька тоже вышли. Колесников догнал медсестру и спросил:
  - Извините! Нам бы найти Александра Дроботова. Вадим сказал, что его перевели куда-то. Вы сможете нам помочь?
  - Это говорят, что перевели, - ответила она. - Умер Дроботов, только Вадику этого не говорят. Боятся, что он сорвётся снова. Саша тяжёлый был. Он почти сразу и умер. Простите, но помочь вам ничем не могу.
  -Жаль, - вздохнул Женька.
  - Вы приходите завтра, - предложила женщина, улыбнувшись виновато. - Он обязательно что-нибудь вспомнит.
  Колесниковы попрощались и поспешили на улицу. Запах больничных коридоров, искалеченные люди и судьбы не оставляли равнодушными никого и расшатывали и без того натянутые нервы. Вечерело. С гор потянуло сыростью. Женька сел за руль побитого внедорожника и кивком пригласил Еву сесть рядом.
  - Поехали! - сказал он. - Нужно найти место, где переночевать. Завтра мы снова вернёмся сюда. Возможно, Вадим что-нибудь вспомнит.
  - Нет, - покачала она головой, и села в машину. - Мы никуда завтра не пойдём. Этому мальчику больно вспоминать прошлое, хотя ... это всё, что у него теперь есть. Мне тоже больно, но ... у меня хотя бы есть будущее. Я должна жить дальше. Я обязана отпустить его навсегда, освободить от своего неверия.
  - Значит, мы едем назад? - спросил он.
  - Едем, - кивнула она, сжала его руку и преданно заглянула в глаза. - Ты сможешь вести машину?
  - Думаю, да, - ответил он. - Утром мы будем уже в Пятигорске.
  - Нет! Не рискуй! - не согласилась она. - Тебе нужно немного отдохнуть. Давай остановимся где-нибудь в мотеле по пути и хорошо выспимся.
  - Как скажешь, - улыбнулся он.
  Ехать пришлось до глубокой ночи. Когда они добрались до небольшой гостиницы на трассе, была глубокая ночь. В небольшом, но уютном номере на двоих Ева упала на кровать и сказала:
  - У меня слипаются глаза. Такое чувство, что я не спала неделю и много работала.
  - Ложись! - устало ответил Женька. - Тебе действительно нужно отдохнуть и просто ни о чём не думать.
  Он наклонился, чтобы развязать шнурки, поморщился от боли и медленно осел в кресло. Ева поднялась, подошла и села на ковёр рядом.
  - Больно? - участливо спросила она. - Нужно было побыть в госпитале хотя бы ночь.
  - Пройдёт! - слабо улыбнулся он.
  - Давай, я посмотрю и наложу чистую повязку, - настойчиво предложила она.
  - Зачем? - стыдливо опустил глаза Женька. - Не надо, я ... я сам. Это не так сложно. Лучше ложись и отдыхай.
  - Упрямство это ваша семейная черта, я знаю, - спокойно ответила она, - но я научилась с ним бороться. Снимай майку и не дёргайся.
  Колесников спорить не стал. Он стащил тёмную футболку и хитро улыбнулся. Она молча возилась с ним, стараясь делать всё нежно и аккуратно. Женька наблюдал за ней, и ему показалось, что эта нежность в её руках и глазах появилась не случайно. Когда Ева закончила перевязку, он поймал её за руку и притянул ближе к себе.
  - Признайся, - улыбаясь, заметил он, - ты просто хотела ещё раз увидеть меня без майки.
  - Отстань, идиот! - отрезала она и вырвалась. - Я сделала то, что обязана сделать любая медсестра на моём месте. Я ложусь спать, поэтом будь любезен, исчезни на пару минут.
  Женька согласился, взял сигареты и вышел. Он курил на улице, смотрел на небо и думал обо всём, пережитом за последние дни. Страстная вера Евы, что её муж жив, развеялась, как утренний туман. Где-то в глубине души он и сам верил в чудесное спасение старшего брата, но ... теперь точно знал, что чудес не бывает. Что думала по этому поводу Ева, он не знал. Она не говорила больше об этом и была подозрительно спокойна. Но Женька точно знал, что она переживает. Он постоянно думал о ней, о её чувствах и, казалось, любил её ещё сильнее. Однако, признаться в этом он боялся даже самому себе. Он долго курил и всё думал и думал, внимательно разглядывая ясное звёздное небо, будто искал в нём ответы. Оно казалось таким близким там, в горах, но теперь было таким далёким и холодным.
  Когда он вернулся в номер, Ева уже спала. Не включая свет, он устроился на соседней кровати. Усталость и боль брали своё, и он мгновенно уснул.
  Ева разбудила его утром. Она потрепала его за плечо и сказала:
  - Колесников, ты думаешь вставать? Я принесла завтрак! Не жирно, но ... вполне съедобно.
  Женька вскочил, протирая глаза руками, и непонимающим взглядом уставился на неё. Взглянув на его всклокоченную каштановую шевелюру и заспанное по-детски недовольное лицо, Ева расхохоталась.
  - Колесников, видела бы тебя сейчас твоя жена! - сказала она. - Какой ты смешной, когда сонный!
  - Почему ты не разбудила меня сразу? - буркнул он.
  - Ты так сладко спал, - в голосе Евы появились тёплые нотки, - что мне было жалко тебя будить. К тому же ты ранен. Я решила сначала добыть еду, но ... здесь особо не разживёшься. Я взяла бутерброды и кофе.
  - Этого хватит, - ответил он. - Пообедаем в Кисловодске.
  Он поднялся, оделся и вышел. Вернувшись через несколько минут, он молча съел свой завтрак и только потом сказал:
  - Нужно ехать! Рита волнуется! Всё-таки, мы были не на курорте.
  - Наверное, так будет лучше, - пожала плечами она, и больше не сказала ни слова до самого Пятигорска, куда они отправились сразу же.
  Побитый пулями внедорожник Семёна бросался в глаза, и его пришлось оставить в лесополосе сразу за мотелем. Днём ехать на нём с поддельными документами было не безопасно. Поймав попутку до Пятигорска, к обеду они были уже там. Взглянув на усталое лицо Евы, Женька решительно настроился уехать на ближайшей электричке в Кисловодск, где ждали дети и Рита. Когда он сказал об этом Еве, она схватила его за руку, пытаясь остановить, и сказала:
  - Ты бы видел себя, Колесников: растрёпанный, небритый, одетый, как вокзальный бомж. Рита упадёт в обморок, если увидит тебя таким. А я? Представляю, какая я красавица сейчас!
  - Мы были в таком аду, что радует уже то, что мы живы, - ответил Женька, удивлённый, что Еву заботили такие мелочи. - Доберёмся, там и приведём себя в порядок.
  - Прошу тебя, - продолжала настаивать Ева. - Давай снимем номер хотя бы до завтра, немного отдохнём и приведём себя в порядок, а утром поедем к нашим.
  - Я не вижу в этом смысла, - пожал плечами Женька. - Через пару часов мы уже будем на месте.
  - Ты ... действительно ничего не понимаешь, - неожиданно тихо спросила она и заглянула в его глаза, - или ... делаешь вид, что ничего не происходит?
  Колесников не ответил. Он на самом деле не понимал её. Она и сама этого не понимала, но после пережитого там хотелось покоя, тепла и чуда. Странное восхищение бесстрашным и красивым парнем переросло в какую-то нелепую привычку, от которой не хотелось избавляться так быстро. Под натиском её яркого зелёного взгляда, он уступил.
  Они сняли дорогой двухместный номер в элитной городской гостинице, а после душа и сытного обеда отправились гулять по городу. Теперь Евгений колесников был самим собой - тот же высокий стройный блондин с безумно красивыми зелёными глазами и тонким вкусом. Они прошлись по магазинам, поели мороженое в небольшом уютном кафе, побродили по историческим местам и не заметили, как стемнело. Приятная усталость и огни ночного города пьянили и туманили разум.
  В номере она поймала его руку, не позволив включить свет, и нежно обняла.
  - Женечка, мне так хорошо с тобой! - прошептала она и прильнула влажными губами к его пересохшим от волнения губам. Он робко ответил ей. Она целовала его с такой страстью, будто завтра их обоих ждала смерть. Бешеное чувство захватывало её всё сильнее, проникало в каждую клетку тела, остановить его она не могла, поспешно сбрасывая с себя одежду и крепче прижимаясь к нему. Женька плохо понимал, что происходит, но отказаться от единственной любимой женщины теперь, когда она сама хотела его, было выше его сил. Во власти несбыточной мечты он повиновался её желаниям и до конца отдавался на волю чувствам, которые тлели в его сердце давно.
  Когда Колесников проснулся утром, Ева спокойно спала рядом, прижавшись к нему. Её золотые волосы струились по подушке, а на лице впервые за последние дни появилось выражение по-настоящему счастливой женщины. Он оглядел её и тихо поднялся, чтобы не разбудить. По спине пробежали мурашки, когда он вспомнил прошедшую ночь. Целый спектр чувств теснился в душе юноши. Он не знал, как жить дальше и что делать. С одной стороны, впервые за всю историю своей семейной жизни он изменил жене, что внушало ему чувство стыда; с другой - стремление к любимой женщине, которая была чужой женой и теперь с большим трудом освободилась от чувства долга перед мужем. Он был одновременно счастлив и расстроен, зол и нежен, решителен и слаб. Разум велел быстрее забыть всё и вернуться домой. Однако сердце подсказывало, что лучше задержаться ненадолго и разобраться в своих чувствах.
  Женька долго курил на балконе, прокручивая мысленно всё, что собирался сказать, когда она проснётся. Он даже не заметил, как Ева встала и спряталась в душе. Когда он вернулся в комнату, шелест воды затих, и она снова появилась перед ним, завернувшись в широкое полотенце. Она нежно улыбнулась ему. Девушка нисколько ни о чём не жалела, и, возможно, даже радовалась, что всё получилось именно так. Но на лице Евгения не было улыбки. Его строгий взгляд и нездоровая бледность испугали её.
  - Что случилось, Женя? - поинтересовалась она. - Ты ... такой бледный. Тебе плохо? Я говорила, что нужно было немного задержаться в госпитале.
  - Я ... Я не должен был ..., - сбиваясь, пытался объяснить своё состояние он. - Этого не должно было ... Господи! Это не честно по отношению к тем, кто любит нас! Прости! Я должен был держать себя в руках!
  - Вот ты о чём! - поняла, наконец, Ева. - Не вини себя. Я хотела этого сама. Данила больше нет, и ты ... ни в чём перед ним не виноват.
  - Но ... есть ещё Рита, - вздохнул он.- И ... наши дети.
  - Ты настолько любишь Риту, что не можешь позволить себе даже маленькие слабости? - хитро прищурилась она.
  - Нет! - вспыхнул Женька, но, понимая, что это звучит глупо, совсем тихо добавил. - То есть ... да! Но дело даже не в этом. Я не могу предать её, понимаешь, теперь не могу. Рита больна по моей вине. Я виноват перед ней ... за ложь. К тому же я люблю своего брата, ... то есть ... любил. Но это тоже ... не важно. Бред какой-то! Я один во всём виноват! Перед Марго, перед Даном и ... перед тобой!
  - Да что с тобой происходит? - не понимала Ева. - Почему ты обвиняешь себя в том, что ты живой человек, способный понимать и ... любить. Я тоже считала себя виноватой во всём, но ... я устала так жить. Я больше не хочу тихо страдать в одиночестве. Я больше не хочу быть одна, слышишь! Но ... ты прав в одном - Рита не должна страдать, потому что ... она этого не заслужила.
  - Нам нужно возвращаться, Ева, - умоляюще посмотрел на неё Женька, - иначе, боюсь, всё зайдёт слишком далеко. Мы должны остановиться!
  - Да? - хищно сверкнула глазами она . - Ты не дослушал... Рита не заслужила страданий, но ... и ты тоже. Посмотри на себя! Не нужно быть большим знатоком человеческих душ, чтобы понять, как ты несчастен в браке. Один ты не замечаешь того, о чём говорят все и ... даже твоя жена.
  - Это ... это не так! - попробовал возразить Женька. - Вы все не знаете, каково это понимать, что ты виноват и ничего уже не сможешь исправить!
  - Колесников, ты ни в чём не виноват! - сказала она. - Никогда не бери на себя ответственность за всё и всех и не пытайся быть слишком правильным. Попробуй просто жить и радоваться тому, что дарит тебе судьба, потому что, когда она это отнимает, становится очень больно. Теперь, когда я точно знаю, что Дана больше нет, у всех нас начнётся другая жизнь - жизнь без него. К этому нужно просто привыкнуть. С этим нужно смириться.
  - Но...
  - Ничего не хочу слушать! - настаивала Ева. - Мне пришлось многое пережить и понять, прежде чем я смогла сделать такие выводы. Я не хочу, чтобы ты страдал хотя бы потому, что ты, именно ты, здесь со мной. Колесников, ты заслуживаешь большего!
  Она подошла к нему, сбросила пушистое банное полотенце на пол и обвила его шею руками. Её глаза горели особенным незнакомым огнём, от которого бросало в дрожь. Тепло её тела притягивало с такой силой, что ей трудно было противостоять. Бороться со своими чувствами он больше не мог, хотя понимал, что в реальности они не имели право на существование.
  Вечером Ева и Женька вернулись в Кисловодск, где ждали дети, где не спала ночами Рита и переживала семья Половцевых. Ева вела себя так, будто ничего особенного не произошло, и старалась чаще уединяться с дочерью. Женька понимал, что так будет лучше. Пару дней они погуляли по городу, показали детям знаменитый парк и побродили в Долине Роз. А ещё через день поезд снова умчал их в родной город.
  
  Сентябрь выдался очень жаркий, поэтому Рита умолила мужа остаться на даче до первых холодов. После поездки на Кавказ Евгений изменился, стал нервный и неразговорчивый, ушёл в работу с головой, а домой приезжал только ночевать. Марго терпеливо молчала. Она чувствовала, что после поездки что-то надломилось в душе Евгения, и нужно было просто дать ему время прийти в себя. И хотя шли недели, а ничего не менялось, мудрая Рита ждала.
  День клонился к вечеру. Обложившись документами, Колесников сидел у себя. Вид его был особенно серьёзный, и можно было предположить, что глава мебельного комбината решает вселенскую проблему. Начальник охраны невольно поёжился, увидев суровое выражение на лице Евгения Алексеевича. Он робко замялся у входа.
  - Юра, что ты хотел? - не поднимая глаз от бумаг, спросил колесников.
  - Пришёл доложить, - вздрогнул от неожиданности Половцев, - что контейнеры проверены и отправлены. Народ ждёт дальнейших распоряжений.
  - Я позвоню Жегалкину и дам задание на завтра, - кивнул Женька. - Скажешь Мельникову, пусть подаст машину к пяти. Хочу заехать в салон. Если это всё, извини, мне нужно работать.
  - Тебе привет, - осторожно добавил Половцев, - от редактора "Региона". Материал прошёл на ура! У него даже были люди из столицы!
  - Я надеюсь, моё имя там не всплыло? - вскинув брови, уточнил Колесников.
  - Нет! - уверил Юра. - Васька - свой человек! Андрей волков погиб в Чечне, а материалы передал через жену погибшего капитана Колесникова, так что интересоваться тобой никто даже не предположит.
  - Хотелось бы в это верить, - вздохнул Женька и снова углубился в работу.
  - Да, чуть не забыл, - спохватился Половцев. - Маргарита Львовна просила вас позвонить домой. Володя завозил продукты и сказал, что девочки утомили её. Она еле уложила их спать.
  - Девочки? - поднял удивлённый взгляд Колесников. - Алина разве не в садике?
  - Нет! - покачал головой Юра. - Оплату повысили, и Еве Игоревне нечем платить. А ещё ей пришли счета по задолженностям за коммунальные услуги, и она поехала разбираться. Вот почему Алина осталась у вас дома.
  - Почему она не позвонила мне? - вспыхнул Евгений и отшвырнул документы в сторону. - Я устал от её глупой гордости! Послушай! Выясни всё по Еве и оплати все её счета на полгода вперёд. Вот, возьми мою кредитку! Возьми машину и, пожалуйста, реши эту проблему. Если возникнут сложности, сразу звони!
  - Как скажешь! - улыбнулся Половцев и ушёл.
  Колесников попытался продолжить работу, но тревожные мысли не давали покоя. Он отложил документы и посмотрел на часы. До конца рабочего дня оставалось меньше часа. Евгений вскочил, схватил пиджак и выскочил из кабинета, на ходу сообщая секретарю, что срочно выехал в мебельный салон. Во дворе комбината он отыскал водителя, который старательно мыл автомобиль.
  - Мне нужно срочно уехать, - встревожено сказал он. - Я возьму свою машину, а ты можешь быть свободен до завтра.
  - Евгений Алексеевич, так нельзя! - попытался поспорить Мельников. - Половцев уехал по поручению, значит, с вами должен быть кто-то другой!
  - Нет! В этом нет необходимости! - покачал головой Колесников. - Я всего лишь навещу мебельный салон, а потом сразу поеду домой.
  Долго объясняться Евгений не стал. Он запрыгнул за руль личной "Ауди" и умчался прочь. В салоне он действительно появился, но пробыл там совсем недолго и быстро уехал. Он твёрдо решил, что сегодня, сейчас или никогда должен поговорить с Евой. Теперь, спустя два месяца, он точно знал, что нужно делать.
  Ева и Алина едва вошли в дом, когда услышали шум машины во дворе. Выглянув в окно, девочка обрадовалась, увидев автомобиль Колесникова, который исчез так надолго, и с восторженным криком бросилась ему открывать. Женька вручил ей пакет с различной мелочью для кукол, и она тут же убежала в свою комнату. Другой пакет и букет цветов предназначался Еве. Женька протянул ей роскошные розы, но она не взяла их. Бросив на него небрежный холодный взгляд, она сказала язвительным тоном:
  - Его величество отыскали минутку для скромной медсестры? Что же заставило бросить самые неотложные дела и снизойти до визита нашего скромного жилища?
  - Не язви! - улыбнулся он и поставил пакет на пол. - Ты не хуже меня знаешь, что я работал без перерыва всё это время. Накопилось столько всего, что даже выходными приходилось жертвовать.
  - Можно ли быть настолько занятым, чтобы не найти минутку за два месяца?! - продолжала Ева. - Или ты думаешь, что я буду сидеть у окна и ждать тебя вечно?
  - Только не говори, что ты не ждала меня, - шутил Колесников.
  - Честно? Не ждала! - сухо ответила она. - Если ты по делу, говори быстрее, мне ещё ужин готовить.
  Женька побледнел и замер у входа. Красивый букет выпал из рук, и колючие белоснежные цветы с шелестом рассыпались по полу. Он ожидал более тёплый приём, и странная недоброжелательность Евы застигла его врасплох. Что делать дальше, он не знал, но одно понимал чётко - больше он не сможет жить без неё.
  - Я ... Я хотел поговорить, - сказал он.
  - Говори! - ухмыльнулась она. - Я выслушаю тебя, если уж ... больше некому. Только уясни для себя кое-что. Мы с Алиной не голодаем, и твои подачки нам не нужны! Говори быстрее, у меня мало времени!
  - Не голодаете? - возмутился Колесников. - А то, что ты собралась продавать мебель, чтобы расплатиться за свет и воду, мне приснилось? Я знаю каждый твой вздох и взгляд, Ева! Я узнаю о тебе всё раньше, чем ты успеваешь что-либо предпринять. Хватит строить из себя гордую и независимую женщину! Это выглядит глупо и ... старомодно! Мы оба знаем, что за гордость хлеба не купишь. В ущелье я поклялся, что никогда не оставлю тебя и твою дочь! Что бы ты ни делала, я буду рядом, нравится тебе это или нет!
  - Не разговаривай со мной так, будто я твоя собственность! - вспыхнула Ева. - Ты не имеешь никаких прав распоряжаться моей жизнью!
  - А ты не имеешь права издеваться над ребёнком! - переходил на крик Евгений. - Посмотри, во что ты превратила свою дочь! От неё осталась тень! Если ты не прекратишь упиваться самолюбием, я ... я заберу Алину, буду сам воспитывать её и дам всё то, чего не успел дать её родной отец! А ты ... голодай, если хочешь! Свою судьбу ты вправе решать сама!
  Ева ничего не ответила. Она часто заморгала, упала в кресло и зарыдала, закрыв лицо ладошками. Женька был прав! Он говорил так уверенно и решительно лишь потому, что был прав, и от этого становилось ещё обиднее. Она ... зависела от него, хотя и не хотела этого признавать. Но ... это была другая зависимость. Ей не нужны были его деньги, его комбинат, его положение в обществе и его известная фамилия. Ей нужен был он сам. Она прекрасно понимала, что скрывалось за заботой Колесникова о семье погибшего брата, но не могла принять эту заботу лишь потому, что он был чужим мужем. Марго по-своему была дорога ей. Зная, как сильно больная подруга любит его, она не могла причинить ей боль. Ева тысячу раз задавала себе вопрос, как бы чувствовала себя она, если бы знала, что Данил заботится о другой семье, другой женщине. И теперь из глаз её катились слёзы безысходности.
  Женька бесшумно опустился на колени рядом с ней, поцеловал её волосы и едва слышно сказал:
  - Прости меня! Я не должен был этого говорить. Но ... я искренне хочу помочь. Мне больно видеть, как ты страдаешь. Я не могу допустить даже мысли о том, что ты нуждаешься в чём-то, когда я могу положить к твоим ногам всё. Я буду ненавидеть себя, если не смогу дать тебе ... другую жизнь.
  Она подняла заплаканное лицо и посмотрела на него, ничего не понимая.
  - Но ... ты ... не обязан! - несвязно пробормотала она. - У тебя своя семья, о которой ты должен заботиться.
  - Семья! - ухмыльнулся Женька и встал. - Знаешь ли ты, чего мне стоит убеждать себя всё время, что у меня есть семья?! Я прихожу домой, а мне хочется ... бежать оттуда прочь, без оглядки, до тех пор, пока хватит сил! Я улыбаюсь, а мне хочется кричать! Я стараюсь быть заботливым мужем и отцом, а мне хочется закрыть глаза и броситься вниз головой с обрыва, чтобы остановить поток беспрерывной лжи, в который я сам себя заключил.
  - Но ... почему? - всё ещё не понимала Ева. - Ты же любил Риту?! Если нет, зачем ты женился на ней?
  - А ... был ли у меня выбор? - грустно вздохнул он. - Ты была счастлива с Даном. Твои глаза светились таким неподдельным огнём, что ... ты ничего не замечала вокруг. Вас объединяла дочь. Мог ли я тогда думать о себе и своей жизни?! Марго встретилась мне случайно. Это мог быть кто угодно. Я был один. Никому не было дела до меня и моих успехов, и ... даже добившись самых главных высот, я оставался в тени. Любая, приласкавшая меня добрым словом, стала бы моей женой тогда. Так случилось, что ... это была именно Рита. Она сама подошла ко мне и поняла, как мне плохо!
  - Но зачем? - пожала плечами Ева. - Тебе было чуть больше 21, ты мог не торопиться с выбором жены. И ... почему теперь ты обвиняешь меня и ... Дана?
  - Я понимал, что сорвусь в любую минуту, если не появится кто-то, способный удержать меня, - едва слышно ответил Женька. - Я надеялся, что другая женщина сумеет вытеснить из сердца те чувства, которые сжигали меня изнутри. Но ... годы только усилили этот пожар и постоянную боль. Если бы Дан был жив, возможно, я бы молчал до конца своих дней, но его нет. А ты? ...Ты здесь! Ты рядом, и я не могу позволить тебе страдать, потому что я ... я ... люблю тебя!
  - Ты ... любишь ... меня? - задыхаясь от неожиданности, выдавила из себя Ева. - Но... это невозможно! Ведь ты и Рита ... Ты так заботился о ней, я даже завидовала иногда. Что бы там ни было, я ... люблю Данила, до сих пор люблю.
  - А я и не прошу любить меня, - горько улыбнулся Женька. - Просто позволь мне быть рядом с тобой! Большего я не жду.
  - Ты сошёл с ума, Колесников! - заявила она и резко встала. - Это эмоции! Мы вместе попали в ад и вместе выжили в нём. Мы позволили себе немного расслабиться потом, вот и всё! Тебе ... показалось!
  - Нет! - снова вздохнул Женька. - Я полюбил тебя в тот день, когда увидел первый раз. Но ... ты уже была чужой женой. Я много лет молчал, но теперь ... я больше не могу! Жизнь во лжи убивает меня! Мне всё равно, какое решение примешь ты, но ... я должен был признаться тебе во всём.
  - Убирайся! - вдруг зло процедила она. - Я ненавижу тебя! Так поступить с такой красивой девушкой и таким чудесным человеком, как Рита, мог только подонок! Ты явился ко мне и решил, что я брошусь тебе в объятья, пожалею, если узнаю правду? Ошибаешься! В отличие от тебя, я не предаю дорогих мне людей! Убирайся! Видеть тебя не могу! Ты самое подлое и низкое существо на свете!
  Колесников побледнел. Его красивые зелёные глаза потемнели и до краёв наполнились болью.
  - Наверное, ты права, - задыхаясь от безысходности, сказал он. - Это эмоции. Прости!
  - Циник! - прошипела Ева.
   Он оправдываться не стал, зная, что виноват. Посмотрев на неё полным отчаяния взглядом, он повернулся и быстро ушёл. По спине девушки пробежал холодок. Сердце сжалось в комок и бешено застучало. Она бросилась за ним, выскочила во двор и закричала:
  - Женя, подожди! Женька! Вернись, прошу тебя!
  Колесников не услышал её. Его "Ауди", взметнув облачко пыли, исчезла за воротами.
  Ева вернулась в дом, едва сдерживая слёзы. Она не понимала, что творилось в её душе. С одной стороны было обидно и больно за Риту, но с другой, хотелось почувствовать себя снова любимой и единственной. Она медленно вернулась в гостиную и опустилась в кресло. Холодные слёзы катились по щекам, но она не чувствовала их. Странный, необъяснимый холод мгновенно заполнил душу.
  Ева даже не заметила, как в комнату тихо вошла Алина. Девочка обняла мать и вытерла мокрые дорожки на её лице.
  - Не плачь! - сказала она и поцеловала мать. - Вы опять поссорились с дядей Женей?
  - Немножко! - улыбнулась сквозь слёзы Ева.
  - Из-за меня? - спросила Алина.
  - Нет, - покачала головой Ева. - Из-за меня!
  Она встала, подняла с пола разбросанные розы и направилась на кухню, чтобы поставить цветы в воду. Тонкие шипы вонзались в пальцы, но она не чувствовала боли, потому что боль в душе была намного сильнее.
  - Мамочка, - неожиданно попросила девочка, будто почувствовала эту боль, - ты больше не ругай дядю Женю, ладно? Он хороший и ... такой добрый! Теперь у меня нет папы. Пусть дядя Женя будет у меня вместо него!
  - Я ... Я подумаю! - ответила Ева и поспешила уйти.
  Алина резко повзрослела. Маленькая девочка рассуждала совсем по-взрослому и всё понимала. Она не пошла за Евой, а быстро удалилась в свою комнату, будто догадывалась, что маме нужно побыть одной и подумать.
  Оставшись одна, Ева уткнулась лицом в колючий белый букет и снова заплакала. Впервые в жизни она пожалела о том, что сделала. Колесников младший был слишком красив и нежен, чтобы уступать его другой, пусть даже это её подруга. К тому же растить дочь одной становилось всё труднее, а Женька мог помочь. "Дана больше нет, - думала она, - но ведь я жива! Я для чего-то осталась жить! Значит, нужно жить дальше, не оглядываясь назад, не задумываясь, что скажут другие. Прошлое безвозвратно ушло, и ... его не вернуть!" . Ева с одной стороны, осуждала себя за подобные мысли, но с другой, понимала, что иначе не выживет. Немного успокоившись, она взяла телефон и набрала номер мобильника Евгения. Он ответил не сразу. Его голос звучал устало и тихо.
  - Прости меня! - дрожащим голосом сказала она. - Сама не знаю, что на меня нашло. Это нервы! То, что мы пережили там, в ущелье, даёт о себе знать.
  - Я понимаю, - вздохнул он. - Тебе нужно отдохнуть от всего и от всех. Я дам тебе время. Если ты почувствуешь, что моя помощь нужна, позвонишь сама.
  - Нет, колесников, мне не нужно время! - ответила она. - Мне не нужна даже твоя помощь! Мне ... нужен ты!
  - Ты уверена? - почему-то переспросил он.
  - Да! - вздохнула она. - Когда ты уехал, мне стало страшно. Нет ничего хуже, чем боязнь остаться совсем одной.
  - Я приеду сейчас, и поговорим! - предложил он. - Я за рулём. Не совсем удобно вести машину и говорить по телефону. Ты ... не против?
  - Я ... не знаю. А Рита? - замялась Ева. - Что скажет Рита?
  - Марго привыкла! - убедил он. - Я часто приезжаю поздно или остаюсь на комбинате до утра. Она поймёт.
  - Тогда я жду тебя, - шепнула Ева и положила трубку.
  Она быстро поднялась в детскую, убедилась, что Алина спит, и снова спустилась в гостиную. В душе порхали бабочки. Какое-то детское волнение, как когда-то давно перед первым свиданием, охватило её. Нет, она не прихорашивалась у зеркала, не пыталась стремительно навести порядок, не бросилась надевать лучший наряд. Она просто стояла у окна, всматриваясь в темноту осенней ночи, и теребила дрожащими руками край занавески. Наконец у ворот блеснули яркие огоньки фар, и знакомый автомобиль влетел во двор, привычно развернувшись у самого крыльца. Еве хотелось выскочить ему навстречу, броситься на шею и долго целовать гладко выбритые щёки парня, но она сдержалась.
   Дверь была не заперта. Женька бесшумно вошёл в гостиную, где так и стояла у окна Ева. Он остановился у двери и сказал:
  - Я здесь! Ты хотела поговорить? Я готов выслушать тебя!
  - Прости меня! - снова извинилась она, повернувшись к нему. - Я наговорила тебе столько глупостей! Сама не знаю, что на меня нашло! Но когда ты уехал, я поняла, что не могу себе позволить потерять и тебя. Я привыкла, что ты рядом.
  - Ты ни в чём не виновата! - легко улыбнулся Женька. - Просто, ты не ожидала услышать то, что я сказал тебе. Но ... я могу повторить тысячу раз, что любил, люблю и буду любить тебя всегда. Ни ты, ни Рита, ни сам Господь не заставят меня изменить это! Если ты прогонишь меня снова, мне будет больно, но и тогда я буду любить тебя ... на расстоянии.
  Она подошла к нему, притянула в себе за ворот пиджака и, глядя в глаза, сказала:
  - Замолчи, а то я снова расплачусь! Ничего не говори, слышишь! Я всё знаю! Я умею читать по глазам. Обними меня крепко-крепко и никогда не отпускай! Я буду брыкаться, кричать, обзывать тебя жуткими словами, но ... ты всё равно не отпускай!
  - Теперь не отпущу, - ответил он и крепко поцеловал её.
  Впервые Колесников не ночевал дома просто потому, что был у другой женщины. Однако утром он не чувствовал угрызений совести, как тогда в гостинице. Напротив, он был счастлив. Быстро позавтракав, он поцеловал Еву, пообещал заехать вечером и умчался на комбинат. Но вечером появились неотложные дела в мебельном салоне, так что он только позвонил и извинился, что приехать не сможет.
  Женька появился снова только через пару дней. Он снова привёз фрукты, сладости и многое другое, а для Евы новый букет ещё шикарнее первого. Он долго играл с Алиной, пока Ева готовила ужин, и весь дом наполнялся звонким радостным смехом девочки. Потом они вместе ели, пили чай с пирогом и беседовали о разном. Наконец, Ева строго взглянула на дочь. Алина поняла этот взгляд, встала из-за стола и направилась в свою комнату. Вдруг она остановилась у входа, как-то особенно посмотрела на Женьку и едва слышно попросила:
  - Дядя Женя, почитай мне перед сном.
  - С удовольствием! - кивнул Колесников и пошёл за ней.
  Когда он вернулся, Ева как раз закончила мыть посуду. Она, молча, посмотрела на него, но он понял, о чём спрашивали её глаза.
  - Всё хорошо! - сказал Женька. - Она уснула. Спит как ангелочек. А мне пора. Нужно показаться дома.
  - Как? - вскинула брови Ева. - Ты не останешься?
  - Не могу, солнышко, - покачал головой он. - Рите снова было плохо весь день, так что мне нужно домой. Она разволнуется, что меня снова нет, и будет ещё хуже. Прости!
  - Что ж, - вздохнула она, - я не могу тебя не пустить. Рита - твоя жена.
  - Спасибо за понимание! - ответил он. - И ... за ужин! Он был чудесный!
  Он подошёл к ней и обнял. Она нежно коснулась его губ важными губами и сказала:
  - А тебе спасибо за Алину! - Я снова услышала, как она смеётся. Ребёнок снова обрёл радость жизни, и я никогда этого не забуду.
  - знаешь, ты звони, если будет тоскливо или просто захочешь поговорить, - предложил он. - Я всё брошу и приеду!
  - Нет! - покачала она головой. - Это ты приезжай, когда захочешь, и знай, я всегда буду тебя ждать!
  Он поцеловал её, попрощался и ушёл. Вскоре его машина, шурша колёсами, скрылась из виду. Оставшись одна, Ева подошла к окну, посмотрела на звёзды и улыбнулась. Небо было такое ясное, что казалось, будто все звёзды тоже радуются за неё. Женька Колесников не выходил у неё из головы. Ей нравились отношения с ним, его красивые ухаживания, его спокойный, уверенный голос его мягкая настойчивость. Именно этого не хватало в отношениях с Данилом. Дан всё брал силой, как истинный завоеватель, не думая о будущем. Он считал себя в праве решать за двоих и даже не допускал мысли, что мнение Евы может не совпадать с его собственным. Сначала это нравилось, но потом... Только теперь, когда в её жизни появился Колесников младший, Ева поняла, почему иногда ей хотелось убежать и спрятаться без видимой причины. Как и любой женщине, ей хотелось нежности, поэтому она часто завидовала Маргарите и в шутку упрекала Дана. Женька выбрал тонкую тактику. Он не настаивал, но и не давал выбора, не навязывался, но и всегда находил повод быть рядом, был горд, но по первому зову падал к её ногам. И теперь, разглядывая далёкие холодные звёзды, Ева понимала, что была от него без ума.
  Колесников вошёл в дом, стараясь не шуметь. Он тихо снял туфли в прихожей и собирался спрятаться в кабинете, как вдруг рядом тенью возникла Маргарита. Она была бледна и держалась рукой за стену, но улыбалась ему.
  - Ритуля, ты зачем встала! - подхватил он её под руки и поцеловал.
  - Я услышала, что ты пришёл, и захотела встретить тебя, - объяснила она. - Мне уже лучше, правда. Пойдём, я покормлю тебя!
  - Я ... ужинал у Евы, - отказался он. - Привозил ей продукты, а она уговорила поужинать с ними. Ей ... так одиноко. Можно сказать, она ещё раз потеряла Дана. Она жила надеждой, но теперь ... Хуже всего, когда умирает надежда.
  - Почему ты не пригласил её к нам? - спросила Рита.
  - Ты же знаешь Еву, - вздохнул Женька. - Она скоро лопнет от гордости!
  - Это точно! - хмыкнула Рита и обняла мужа. - Я тебя люблю за то, что ты такой заботливый. Мы действительно должны помогать Еве. Но ... видишь, какой с меня помощник.
  - Ничего! - поддержал её Женька. - Я буду помогать за нас двоих!
  Она промолчала и уткнулась лицом ему в грудь, закрыв глаза. Бог знает, что творилось в её душе, но ... хотелось верить его словам. Она знала, что благородство Женьки не позволит обманывать её, что он оградит её от переживаний любой ценой, и поэтому хотелось ему верить. "Иметь красивого мужа - сущее наказание! - говорила она всегда - Но я не усложняю жизнь ни себе, ни ему. Я верю его словам, не обнюхиваю его пиджаки и не рыщу по карманам и сумкам, не слежу за ним и не пытаюсь уличить его в чём-либо. Даже если он не любит меня, он благодарен за понимание и поддержку, а это уже много". Этот ей самой придуманный закон действовал всегда. Какая-то неведомая сила держала Женьку рядом. "Что бы там ни было, - подумала Рита, прижимаясь к нему, - он пришёл домой, он со мной, он нежен и ласков, а значит, я самая счастливая на свете!"
  - Ритуля, пойдём спать, - сказал он, тихо отстранив её. - Я устал. Ты же не хочешь, чтобы я упал прямо у входа?
  - Конечно, прости! - улыбнулась она и медленно поднялась в спальную.
  Колесников запер документы в сейф. Взгляд его случайно упал на свадебный портрет на стене. Он остановился, несколько секунд посмотрел на красивую невесту и вздохнул. Она была счастлива от того, что он пришёл домой. Уже за это он не смел предать её и разрушить это хрупкое счастье. Так подсказывал голос разума. Но чем больше он думал о Еве, тем быстрее угасал этот голос.
  Уже через пару дней он снова был у Евы с букетом и кучей пакетов. Так продолжалось до ноября. Но с первыми морозами Рита попросилась в город. Зимой ей больше нравилась тёплая городская квартира, поэтому она забрала дочь и перебралась туда. В начале месяца Колесникову предложили открыть мебельный салон в соседнем районе. Рита совершенно спокойно восприняла новость, что Женьке придётся уехать на несколько дней. И хотя впереди ожидали выходные полные тоски и одиночества, она пожелала ему удачи и попросила звонить, если будет время.
  Дела колесников уладил быстро, но домой не спешил. Появилась редкая возможность побыть с Евой, упустить которую было нельзя. Он сообщил начальнику охраны, что задержится по личным вопросам, и сразу направился на дачу к Еве.
  Ева освободилась рано и решила до вечера убрать в доме и привести в порядок мысли пока Алина в садике. Шум машины во дворе заставил её насторожиться. Она была уверена, что это Игорь забрал девочку пораньше и приехал, чтобы забрать её на выходные, но ... во дворе остановилась знакомая "Ауди". Когда же на пороге появился Женька с огромным букетом белых роз, Ева оторопела.
  - Ты ... ты же уехал? - только и смогла сказать она, сжимая цветы. - Мне сказали, тебя не будет до вторника.
  - Для всех, но не для тебя, - рассмеялся он, схватил её на руки и закружил по коридору. - Если бы ты знала, как я соскучился!
  - Поставь меня на место, сумасшедший! - вырывалась Ева. - Мне нужно убрать до вечера и забрать Алину. Если ребёнок увидит тебя здесь, он не станет молчать.
  - Это не проблема, - ответил Колесников, опустил её на пол и достал из кармана мобильник.
  Быстро набрав несколько цифр, он подмигнул ей. Ответили быстро.
  - Привет, мамочка! Я всё ещё не дома и по всей вероятности задержусь до понедельника, - сказал он. - Но у меня к тебе есть просьба. Дело в том, что Ева звонила и просила забрать Алину на пару дней. Её коллега заболела, и ей придётся работать сутки подряд. Ева не знала, что меня нет в городе. Мамочка, ты не могла бы забрать Алину до вторника к себе?
  - Конечно, без проблем! - обрадовалась Ангелина. - Мы с Алечкой давно не виделись. Буду просто счастлива помочь.
  - Ты у меня самая лучшая мама на свете! - ответил Женька. - Тогда я позвоню Еве и скажу, что Алину заберёшь ты. И, если сможешь, позвони Рите, чтобы она не скучала. Тут плохая связь, так что буду звонить сам. Целую, и спасибо за всё!
  Он отключил мобильник и швырнул его на столик в гостиной. Потом он хитро взглянул на Еву и сказал:
  - Проблема решена! Надеюсь, ты не застрянешь на своей работе!
  - Но это же - чистой воды враньё! - вздохнула она, подошла к нему и встряхнула за ворот пиджака. - Ты же заврался по самые уши!
  - Иначе мы не сможем быть вместе, - оправдывался он. - Но ты не ответила на вопрос...
  - Тебе повезло, - улыбнулась она. - Как раз сегодня я освободилась раньше, и все выходные собиралась провести с дочерью дома.
  - Прости, если нарушил твои планы, - обнял её Женька, - но, мне кажется, с бабушкой Алине будет лучше, а тебе - со мной. По этому поводу у меня есть подарок.
  Он отстранил её нежно и выудил из кармана пиджака небольшую бархатную коробочку. Дрожащими руками Ева открыла её. Внутри лежало небольшое колечко с крупным зелёным камнем в резной оправе. Глаза девушки заблестели. Она осторожно потрогала камень и подняла на него непонимающий взгляд.
  - Зачем, Женя? - тихо спросила она. - Это очень дорогая вещь. Я, может быть, и не покупаю золото, но интересуюсь и знаю, сколько это стоит. Я ... я не могу принять такой подарок.
  - Не упрямься! - улыбнулся он, взял её руку и надел кольцо на тонкий палец. - Смотри, впервые угадал с размером! Видишь, насколько хорошо я знаю тебя!
  - Колесников, ты сошёл с ума! - заметила Ева, любуясь подарком. - Что я могу дать тебе взамен?
  - Только возможность видеть тебя счастливой, - ответил он.
  Она подошла к нему близко и прильнула к его губам. Он знал, что она приняла бы его и без подарка, но ему хотелось увидеть тот задорный огонёк, который появляется во взгляде любой женщины при виде красивых вещей, и в её глазах.
  Выходные казались волшебной сказкой, наполненной любовью и страстью, которая быстро закончилась. Утро понедельника принесло настоящее разочарование. Ева не представляла свою жизнь без Женьки, хотя никаких признаний не было, и обещаний она ему не давала. Ему нужно было возвращаться в семью. Она поцеловала его на крыльце и помахала рукой, когда он выезжал со двора. "Если бы ты знал, как мне будет плохо без тебя!" - подумала она, глядя на опустевший двор, и вздохнула. Жизнь продолжалась, и к этой другой жизни нужно было привыкать постепенно.
  Колесников приезжал часто, дарил подарки и цветы, привозил всё необходимое и даже давал деньги на расходы. Ева воспринимала это спокойно, утешая себя тем, что иначе ей не выжить. Он купил ей мобильник и обещал все расходы взять на себя, только чтобы иметь с ней связь в любое время. Ева не сопротивлялась. Он лучше других знала, что спорить с Колесниковыми бесполезно.
  Перед самым Новым Годом, утром 30 декабря, он приехал в очередной раз. Детей по традиции ещё 28 собрали у бабушки и дедушки, а все остальные обещали быть на семейном празднике 31-го. Задачей Женьки была добыча хорошей ёлочки, поэтому он отправился в лесное хозяйство заранее, чтобы заглянуть к Еве.
  - Смотри, что я тебе привёз! - сказал он, занося в комнату пушистую сосну. - Правда, красавица? Самая пушистая на свете!
  - Она замечательная, - пожала плечами Ева, - но что я с ней буду делать?
  - А для чего в твоём доме мужчина? - рассмеялся он. - Сейчас мы её поставим, нарядим, а завтра вместе поедем на праздник к моим родителям.
  - Вместе? Завтра? - не понимала Ева. - Разве тебя не ждут дома?
  - Ждут! - хитро улыбался он. - Но я нарочно уехал за ёлкой ближе к вечеру, чтобы был хороший повод остаться у тебя. Я хотел побыть с тобой хотя бы немного.
  - То есть, дома все знают, что ты останешься ночевать у меня? - возмутилась Ева.
  - Конечно! - продолжал веселиться Женька. - Зачем выдумывать небылицы, если можно сказать правду хотя бы раз в жизни!
  - Ты определённо сумасшедший! - хмыкнула Ева. - Надеюсь, дома не знают, что я - твоя любовница!
  - Какое пошлое слово! - поморщился он. - Не любовница, а любимая женщина.
  - Будто ни одно и то же! - улыбнулась она.
  - Нет! - ответил он и прижал её к себе. - К любимой женщине тянет душевное притяжение, с ней хочется быть всегда, а к любовнице едут, когда хочется самку. Разве я приезжаю к тебе только когда хочу страсти? Ведь нет?
  - Наверное, ты прав, - освободилась из кольца его рук Ева. - Тогда я пойду готовить ужин.
  Колесников расположил уютный коттедж для кукол в комнате Алины, пока Ева возилась на кухне, установил ёлку в гостиной, а на кровати хозяйки в спальной разложил роскошный наряд для праздника. После ужина весело смеялись, пока наряжали дерево, вспоминая прошлые праздники и давно забытые шутки. Но когда девушка увидела расшитое бисером тёмно-зелёное велюровое платье и замшевые туфельки к нему, она стояла несколько мгновений, широко раскрыв глаза, и молчала.
  - Зачем? - наконец обрела дар речи Ева. - Я не могу это надеть. У меня нет денег на такие наряды, и все сразу поймут, почему ты иногда ночуешь у меня.
  - Ты лучше примерь и меньше рассуждай! - улыбнулся Женька. - А если кто-то посмеет тебя осудить, я лично побеседую с ним.
  Зелёный велюр отлично гармонировал с её глазами. В красивом платье на тоненьких бретельках она казалась принцессой. Увидев своё отражение в зеркале, она едва сдержалась, чтобы не заплакать. Данил любил её, но нарядами не баловал. Он считал, что одежда должна быть практичной, и ... её не должно быть много. Но в той, другой жизни, которую хотел подарить ей Женька, женщины были красивы и элегантны всегда, и она была просто обязана выглядеть так же. Ева ещё раз оглядела себя в зеркало и невольно повела рукой по шее. К открытому декольте явно чего-то не хватало, но ... из украшений у неё было только тонкое обручальное колечко и серьги, подаренные на рождение дочери Ангелиной. Колесников заметил этот жест и улыбнулся. Она была женщиной несмотря ни на что!
  - Всё это мелочи, чтобы ты была самой красивой в доме Колесниковых, - сказал он, подойдя к ней. - Настоящий подарок я держу в руке. Закрой глаза!
  Ева послушно зажмурилась. Что-то холодное и лёгкое коснулось шеи. Она замерла. Открывать глаза снова почему-то было страшно, но вскоре он велел это сделать. Медленно подняв веки, Ева увидела красивое резное колье с такими же зелёными камушками, какие были в кольце, подаренном Женькой раньше. Дрожащими руками она потрогала украшение, будто хотела удостовериться, что оно настоящее.
  - Не нужно, Женя! - дрогнул её голос. - Это слишком! Я ... я не могу такое взять! Ну, кто я, чтобы мне дарили такое?!
  - Не выдумывай! - обняв её за тонкую талию, сказал он. - Ты - самая красивая девушка в мире и самый золотой человечек! Я не знаю, как бы я жил, если бы не встретил тебя! Я люблю тебя и хочу дать тебе, всё, что могу. И раз уж так получилось, что я не могу быть твоим мужем, позволь хотя бы баловать тебя подарками.
  - Мне кажется, я выгляжу как-то ... вызывающе, - пожала она плечами.
  - Ты красавица! - возразил он, откинул прядь волос с её плеча и поцеловал нежную кожу. - Перестань чувствовать вину перед всем миром! Ты - женщина, женщина слишком красивая, чтобы быть вечно одинокой, и слишком яркая, чтобы скромничать. Ты имеешь право носить дорогие вещи и украшения, водить машину и получать от жизни всё так же, как и все остальные. Ты заслуживаешь другую жизнь!
  - Играя роль второго плана? - спросила она. - Я не смогу всю жизнь прятаться в тени твоей жены! Когда-нибудь о наших отношениях станет известно, и вот тогда ты можешь многое потерять.
  - Я не пострадаю сильно, если меня обольёт грязью пресса, - ответил он, сжав её руку. - Возможно, возникнут некоторые сложности в бизнесе, но ... всё это поправимо. Но я потеряю всё, если ... потеряю тебя!
  Она медленно повернулась к нему и осторожно коснулась руками его гладко выбритых щёк. Она улыбалась, но ... в её глазах блестели слёзы.
  - Женечка, почему я так поздно встретила тебя! - прошептала она. - Где ты был раньше?
  Он промолчал и лишь легко коснулся губами её губ. Нет! Она была не просто очарована! Теперь он мог с уверенностью сказать, что ... она любит его.
  На вечеринке у Колесниковых Ева действительно была самой красивой. И хотя все задумались, как простая медсестра сумела так выглядеть, никто не стал обсуждать эту тему даже спустя месяц после праздников. Женька держался стойко, и никто даже не подумал, что между ним и Евой могут быть отношения ближе, чем дружба.
  Вскоре Ева перестала удивляться. Колесников одевал её и Алину как кукол, баловал, чем мог, так что вскоре знакомые и родственники стали поговаривать, что у зеленоглазой красавицы появился тайный поклонник. Заехав в гости на выходных, Смирницкий как-то спросил:
  - Меня давно интересует вопрос - что происходит? Ты изменилась, стала снова весёлая, выглядишь хорошо и живёшь, как принцесса. В твоей жизни произошли перемены?
  - Да! - улыбнулась она. - У меня теперь другая жизнь! Я поняла, что могу и хочу жить дальше!
  - Скажи, у тебя ... появился друг? - поинтересовался Игорь.
  - Что-то вроде того, - отшутилась она и сменила тему.
  Игорь попытался выяснить это у Женьки, но тот только пожал плечами и сказал, что считает невежливым интересоваться личной жизнью жены старшего брата.
  - Думаю, она заслужила счастье, - добавил он. - Если у неё кто-то есть, это только к лучшему.
  - А ... как же Дан? - не понимал Игорь. - Она ведь так любила его!
  - Всё проходит! - ответил Женька. - Данил ушёл навсегда. Его не вернёшь, но жизнь продолжается. Ей стоило большого труда смириться с этим.
  - Ты как всегда прав, Колесников, - согласился, наконец, Смирницкий.
  Весной Евгений получил крупный заказ и исчез ля всех за забором комбината. Ева скучала. Он только звонил, перебрасывался с ней короткими фразами, напоминал, что любит, и отключал мобильник. Она злилась и ревновала, и только Алина успокаивала её.
  Когда он однажды вечером появился во дворе, Ева искренне удивилась, потому что давно отчаялась увидеть его. Колесников как всегда был с букетом роз и улыбался так, будто приезжал каждый день.
  - Мне надоела твоя работа! - заявила она. - Я согласна не видеть тебя день или два, но когда это длится месяцы, всё начинает раздражать.
  - Прости! - улыбнулся он. - Так говорят мне все! Что я могу сделать, если хочется получить большие деньги?!
  - Ты надолго?- поддела она.
  - Поужинаю с вами, если вы не против, - ответил он.
  - Я против, но ... Алина очень соскучилась, - обижено ответила она и ушла на кухню.
  После ужина, уложив девочку спать. Женька снова спустился в гостиную и сказал:
  - Я ... должен уехать в Москву на пару недель. Дело в том, что я обязан быть на международной выставке, и ... никому не интересно, хочу я этого или нет.
  - Ты явился полгода спустя и заявляешь, что исчезнешь ещё на две недели? - возмутилась она. - Отлично! Одиночество должно войти для меня в привычку!
  - Почему же? - хитро улыбнулся Женька. - У меня есть путёвка на троих, то есть, я могу взять с собой ещё двоих, например, тебя и Алину.
  - У тебя есть Рита и Даша, - обиженно отвернулась Ева.
  - Да! Но для Риты там слишком тяжёлый климат, а Даша слишком мала, чтобы путешествовать без мамы, - ответил он. - Но если ты не хочешь, я могу позвонить Оксане Николаенко, и она с удовольствием отправится в Москву со мной.
  - Нет! Только не этой безмозглой кукле! - испугалась Ева. - Если с тобой буду не я, то ... и не она тоже! Я поеду с тобой! Мы ... поедем!
  - Вот и хорошо! - кивнул он и заторопился уходить.- Собирайтесь, только не берите много вещей. Я собираюсь получить кругленькую сумму и с удовольствием потрачу её на вас в столице.
  То, что Ева и Алина поехали в Москву с Женькой не вызвало подозрений ни у кого. Рита действительно ехать не могла, поэтому решение Колесникова вся родня восприняла как благородный жест помощи вдове погибшего брата.
  В столице они пробыли чуть больше недели. "Мебельный король" занимался делами комбината, а девочки ходили по магазинам, осматривали достопримечательности и наслаждались царской роскошью двухкомнатного "люкса" в гостинице с чудесным видом на город. Но три последних дня Женя всё-таки посвятил им. Теперь программу дополняли лучшие кафе и рестораны, а специально для Алины Евгений достал билеты в цирк. Глаза девочки светились от восторга. Всё больше и больше она любила Женьку. Постоянно сравнивая его жесты, слова, действия с отцом, она делала вывод, что "дядя Женя" самый лучший. Колесников и сам старался быть лучшим для неё. Шестилетняя девочка и взрослый 25-летний мужчина понимали друг друга без лишних слов. Стоило только Женьке по-особому посмотреть на неё, как она тут же делала так, как он хочет. Если же чего-то хотелось ей, она лишь поднимала тоскливый взгляд на понравившуюся вещь, а потом молча переводила его на Колесникова. "Мебельный король" тут же таял, доставал бумажник, и она получала очередной подарок.
  - Ты мне избалуешь дочь, - ругала его Ева, но он только спокойно улыбался и отвечал:
  - Должен же хоть кто-нибудь баловать ребёнка.
  Поездка в Москву изменила отношение Евы к Евгению окончательно. Она смирилась с его ухаживаниями, приняла его помощь и делала вид, что неравнодушна к нему, понимая, что иначе не выживет. Женька играл роль спонсора в её доме. Теперь же она убеждалась, что вовсе не безысходность, а странное тепло в душе заставило её откликнуться на его любовь. Что-то родное и нежное улавливалось в его зелёном взгляде всякий раз, когда он восторженно смотрел на неё. Он прикасался к ней осторожно, как к божеству. Ему было хорошо уже оттого, что они вместе сидели за столиком в кафе и пили ароматный чай с лимоном и кремовыми пирожными. Он не просто восхищался ею, а стремился заставить всех вокруг видеть в ней самую замечательную женщину Вселенной. Это сильно отличало его от старшего брата. Женя Колесников теперь был дорог ей ни как брат погибшего мужа, ни как друг, готовый прийти на помощь в любую минуту, а как та самая половинка, которую ищет каждый. Ей казалось, что Дан был ошибкой, что всю свою жизнь она знала и любила только Женьку.
  Возвращаться к реальности было страшно. Мириться с тем, что Колесников был чужой муж, чужой отец и вообще чужой казалось непосильной задачей. Хотелось устроить сцену, плакать и требовать выбор между ней и Ритой, но ... здравый смысл останавливал её. Она знала, что не Евгений, а его порядочность и благородство сделают этот выбор. Оставалась только роль второго плана. Но успокаивало Еву то, что она хорошо помнила установленную Колесниковым разницу между любовницей и любимой женщиной. Нет! Она не была любовницей! Она была любимой и любила в ответ! Однако признаться в этом Женьке Ева не решалась.
  Младший Колесников изменился после поездки в Москву, стал молчаливым и редко появлялся дома, а если и появлялся, то постоянно был занят проектами и контрактами. Только редкими вечерами у Евы он становился прежним.
  В начале июля Ангелина Сергеевна и Алексей Романович решили отправиться в санаторий у моря на целый месяц. Они предложили всей родне составить им компанию, но почти сразу отовсюду получили отказ. Смирницкие с головой ушли в бизнес, у Игоря был новый роман, и девушка как раз оканчивала университет, Ева работала за двоих, потому что пол больницы разбежалось в отпуск, а Женя готовился к поездке в Италию по делам комбината. В итоге с детьми и старшими уговорили ехать Риту. Маргарита сначала сомневалась, но муж убедил её.
  - Подумай хорошо! - сказал он. - Меня не будет почти месяц, Даша уедет с моими родителями в санаторий, Ева день и ночь на работе, а Вика в отпуске! Что ты будешь делать одна?
  - Ну, не знаю, - пожала она плечами. - Буду ездить в гости к маме и папе, по вечерам пообщаюсь с Евой, научусь вязать, в конце концов. А потом буду ждать тебя.
  - А когда всё это наскучит? - спросил он. - Не выдумывай! Это элитный санаторий. Там ты хорошо отдохнёшь и окрепнешь. Я ведь хочу, чтобы тебе было лучше.
  Она грустно посмотрела на него и вздохнула. Возможно, он был прав, и действительно так было лучше, лучше для неё. Маргарита чувствовала, что между ней и её Женечкой пролегла пропасть, которая увеличивается с каждым днём, что нужно было остаться и попробовать вернуть прежние отношения. Но ... спорить она не стала и уехала к морю.
  Без Алины в доме стало совсем пусто. Ева поставила новый диск, чтобы хоть как-то разогнать зловещую тишину, и стала разбирать вещи в шкафу. Она не представляла, что будет делать одна целый месяц далеко за городом, и решила пересмотреть гардероб, чтобы не думать об этом. Избавиться от всего того, что носила при жизни Данила, чтобы больше никогда не вспоминать годы лишений и нужды, ей хотелось давно, вот только времени и сил не хватало. Скорее, ей больше не хотелось думать о Дане и возвращаться в прошлое, которое невозможно было изменить. Прошло слишком много времени. Теперь она была свободна и больше не хотела считать себя вдовой. Ева посмотрела на ворох красивых нарядов на кровати и вздохнула. Они напоминали ей о Женьке, который через день улетал в Италию. Он никогда не оставлял её так надолго и совсем одну, но отказаться от поездки тоже не мог. Наконец, Ева убедила себя, что придётся смириться, и стала работать дальше.
  Вечером во дворе раздался шум машины. Выглянув в окно, Ева оживилась, заметив знакомую иномарку. Это был Колесников. Он появился как всегда с цветами и, войдя, поцеловал её.
  - Я подумал, что тебе скучно одной, - сказал он, - и приехал. Там, в пустой квартире, тоже мало радости. Все разъехались, так что мы можем спокойно провести этот вечер вместе.
  - И так всю жизнь? - возмущённо заметила она. - Мы будем прятаться, как воры. Чтобы побыть вместе, будто совершаем преступление.
  - Любовь всегда преступна! - задумчиво ответил он. - Но ... сейчас я не могу предложить ничего другого. Когда Рите станет немного лучше, я попробую ей всё объяснить, и буду с тобой, если ты захочешь.
  - А завтра? Ты улетишь в Москву, а я останусь совсем одна, - буркнула Ева и обиженно отвернулась. - Здесь на дачах нет ни одной живой души на десятки километров! А ночью? Я сойду с ума от страха!
  - Но ты не останешься! - возразил он, достал из кейса конверт и бросил его на стол.
  - Что это? - недовольно посмотрела Ева.
  - Твои документы, - пояснил он. - Ты едешь со мной в Неаполь.
  - В Неаполь? - удивилась она. - Но ... я не могу! Во-первых, меня никто не отпустит с работы, а во-вторых, в качестве кого я поеду? Ты известный человек, будешь всё время на виду, а тут - я. Только представь, какой будет скандал!
  - Это здесь я известный человек, - улыбнулся Женька. - Даже в Москве меня мало кто знает, а в Неаполе тем более. Для меня это чисто деловая поездка. Я не политик, не певец и не актёр, чтобы быть на виду, ... к тому же, ты не так часто бываешь за границей, чтобы отказываться настолько легко.
  - Шутишь! - хмыкнула она. - Я не была там ни разу! Дело не в Италии, дело в том, с кем я должна ехать туда.
  - Тебе не нравиться идея поездки со мной? - улыбнулся он.
  - Я в восторге, но ..., - ответила она, - это может не понравиться кому-нибудь ещё. Например, вряд ли моё начальство согласится с тем, чтобы я уехала именно сейчас.
  - Перестань! - обнял её Женька. - Вот как раз твоя больница оказалась меньшей проблемой, чем всё остальное. Половцев уладил всё так быстро, что сам удивился. Ты же заешь, если Колесников чего-то хочет, он добьётся любой ценой. Лучше не рать время на пустые разговоры, а иди собирать вещи. Бери самое необходимое. Остальное купим там.
  Она обняла его и нежно поцеловала. В глазах её горел по-детски задорный огонёк. Италия не была пределом её мечты (она никогда не мечтала побывать за границей), но радости не было конца. Даже само красивое название города -Неаполь - говорило о том, что там ожидает сказка.
  Ева не ошиблась. Её захватывало всё: и очереди на регистрацию, и подъём по трапу самолёта, и таможня в Италии, и даже то, что она окунулась в чужой мир, совершенно не зная никаких иностранных языков. Колесников и здесь поразил её. Он свободно говорил на английском, а когда в аэропорту Неаполя их встретили представители фирмы, он вдруг бегло и красиво заговорил по-итальянски.
  Неаполь оказался огромным городом, сочетающим в себе все элементы древней культуры и современной цивилизации. Этот чудесный порт на берегу залива был похож на сказку. Многочисленные церкви и дворцы готики, ренессанса и барокко представляли собой нечто вроде музея под открытым небом, где были собраны все стили и все эпохи. А до сих пор действующий вулкан, тот самый Везувий, похоронивший под своим пеплом древние Помпеи, довершал общее великолепие. Впечатления были самые радужные. А когда такси остановилось у роскошного отеля, у Евы на мгновение перехватило дыхание. Это огромное современное здание из стекла и бетона было настолько красивым, что казалось самым замечательным творение человечества 20 века.
  Колесников подошёл к администратору и долго говорил с ним на местном наречии, после чего бойкий парень схватил багаж и быстро понёс его наверх в номер. Ева и Женя поднялись на 12 этаж отеля в зеркальном лифте, отделанном бархатом и деревом, прошли по устланному коврами коридору и оказались в удобном двухкомнатном номере. Ева огляделась. В её глазах горел нескрываемый восторг. Таких гостиниц на родине она не видела. Так красиво и продуманно не
   было даже в большинстве российских квартир. Понемногу привыкнув, она посмотрела на Женьку и сказала:
  - Здесь так красиво, что мне страшно прикасаться ко всему этому.
  - Не выдумывай! - рассмеялся он. - Тысячи людей живут в отелях подобного класса. Кстати, я не стал брать слишком шикарные номера, чтобы не напугать тебя окончательно. В Америке я путешествовал во Флориду. И вот там мы с приятелем заказывали люкс на двоих. Там опешил даже я, поэтому с тех пор стараюсь не гнаться за роскошью, чтобы чувствовать себя свободнее.
  - Ты много путешествовал и столько всего знаешь, - восхищённо заметила она. - Ты говоришь на разных языках. Знаешь искусство и музыку, умеешь вести себя в обществе. Мне даже неловко. По сравнению с тобой я - деревенская невежда.
   - Не говори ерунды! - хмыкнул он. - Я такой же, как все, просто мне всегда легко давалась учёба. Английский и французский я учил в школе, а итальянский немного знаю, потому что приходилось общаться. Я не такой умный, как может показаться на первый взгляд. Да, я многое видел, кое-где бывал, но ... это ничего не меняет. Я остаюсь Евгением Колесниковым, который по-прежнему любит тебя.
  - Я знаю, - кивнула она. - Просто всё здесь чужое и неестественное, что начинает казаться, будто я сплю.
  - Привыкнешь! - улыбнулся он. - Сейчас располагайся, а я закажу ужин в номер. Завтра у нас культурная программа по городу, а послезавтра к вечеру нужно быть в Турине. Это на севере страны.
   - А что там? - поинтересовалась Ева.
  - Там будет выставка, на которую приедет и наша мебель, - объяснил Колесников. - Контейнеры приедут завтра, если ничего не случится по дороге. Возможно, мне удастся заключить выгодные контракты, и тогда я получу кругленькую сумму в долларах. Но ... это скучно и не стоит обсуждения, особенно когда жутко хочется есть. Кстати, имей ввиду, местная кухня очень вкусная , так что никакие диеты тут не помогут.
  - Я не каждый день бываю в Италии, ты сам говорил, - ответила она, - так что буду наслаждаться всем, что только может быть здесь.
  - Это замечательный настрой! - похвалил он.
   Весь следующий день гуляли по городу и наслаждались отдыхом вместе. Ева впитывала как губка всё, что видела и слышала от Женьки. Она фотографировалась возле витрин и обычных зданий, возле клумб и фонтанов, пробовала мороженое, с удовольствием ела настоящую итальянскую пиццу и пила мартини со льдом. Но больше всего её очаровали модные магазины с яркими витринами и продавцами, которых она совсем не понимала, хотя они что-то спрашивали и всё время улыбались.
  - Если тебе что-то нравится, не молчи! - сказал Женька. - Я хочу купить тебе всё, что только пожелаешь. Красивая женщина должна красиво одеваться.
  - Боюсь, ты не потянешь финансово, - засмеялась она.
  - Не беспокойся! - уверил он. - Я достаточно обеспечен, чтобы купить здесь квартиру и жить безбедно до конца жизни. Я крупный бизнесмен. И как все крутые, храню деньги не только в Москве и родном городе. У меня есть счета в швейцарском и нью-йоркском банках, так что никогда не стесняйся получать от меня подарки. Кроме тебя, никто не знает, что я настолько богат, даже мой отец.
  - Незаконный оборот? - поддела Ева.
  - А кто в наше время живёт законно? - отшутился он. - Законно. Евочка, можно только существовать. Но ... я просто умею правильно работать и подбираю правильных клиентов.
  Ева промолчала. Она плохо разбиралась в бизнесе, но всё ещё помнила, как Данил ненавидел местных бизнесменов и считал их всех сплошь ворами и бездельниками. Она хорошо знала Женьку. Он был совсем другой. Возможно, Данил сильно ошибался, и иметь своё дело было не так уж и плохо. В любом случае, она не испытывала отвращения ни к младшему Колесникову, ни к людям его окружения, как раньше. Напротив, мир роскошных раутов и ухоженных дам в шикарных нарядах и дорогих украшениях всё сильнее притягивал её. Она хотела одеваться как они, ходить, гордо подняв голову, и смотреть на всех пронизывающим взглядом, полным явного превосходства и интеллектуальной силы. Впервые она не испытывала вины или стыда, а напротив, чувствовала за собой право просить всё, чего пожелает душа. Дело было даже не в том, что так действовал центр европейской моды. А просто хотелось хотя бы на некоторое время почувствовать себя его женой, самой любимой и единственной на свете.
  - Ты на самом деле купишь всё, что я захочу? - на всякий случай уточнила она.
  Евочка, ну конечно! - улыбнулся он.
  - Тогда ... Тогда я хочу всё! - ответила она.
  - Вот это мне в тебе нравится! - рассмеялся он. - Я знаю здесь магазин, где нам помогут. Ты только доверься профессионалам и не спорь, а главное, не смотри на ценники, потому что тогда ... тебя не поймут, и меня тоже.
  Место, куда привёл колесников Еву, оказалось модным стильным салоном, где к ней сразу подскочили две бойкие девушки и принялись за работу. Женька перебросился с ними парой фраз, и они проводили растерянную Еву в примерочную. Ей предлагали разные стили: и строгий деловой, и элегантный классический, и дерзкий, и просто спортивный, и когда она остановилась на деловых костюмах и классике, поняли, что имеют дело с истинной леди. Оглянувшись на кипу коробок и пакетов, Ева испуганно прошептала:
  - Как же мы понесём всё это? Нужен грузовик, чтобы перевезти мои вещи в отель.
  - Не беспокойся, ты же не дома, - хмыкнул он. - Они сами всё привезут. Мы сделали им огромную выручку, и они будут ублажать нас по полной программе.
  - Да, но откуда ты знаешь, что привезут именно то, что я выбрала? - не доверяла Ева.
  - Поверь, здесь всё будет иначе, - сжал её руку Евгений. - Только ничему не удивляйся. Со временем ты привыкнешь и научишься принимать это как должное.
  Она кивнула. То, что Женька загадывал на много лет вперёд, впервые не испугало её. Она готова была на вечную роль второго плана в его жизни, потому что знала, что он любит её и сделает для неё всё.
  В следующий полдень самолёт примчал их в огромный и не менее красивый город на севере страны - Турин. Это был, можно сказать, центр цивилизации и международного бизнеса. Сама архитектура города с многочисленными стеклянными постройками рубежа тысячелетий говорила о его строгости и деловитости.
  - Добро пожаловать в центр итальянской моды! - протянув ей руку, когда она спускалась по трапу, сказал Колесников. - Все самые известные женщины мира специально приезжают сюда за лучшей обувью и новыми стилями.
  - Насколько я помню, мы приехали сюда, чтобы посетить мебельную выставку, - одёрнула его Ева.
  - Здесь есть ещё очень много интересного, - рассмеялся Женька. - Но ... ты права. Для начала расположимся в отеле, пообедаем, а потом будем готовиться к вечеру в выставочном зале. Имей в виду, там буду все львицы светского общества, поэтому ты должна быть неотразима.
  - Нет, перестань! - покачала головой Ева. - Я с тобой не пойду. Я совершенно не знаю, как себя вести на таких мероприятиях, да и ... как я буду общаться, если я не знаю ни одного иностранного языка?
  - Это не проблема, - ответил он. - Многие из них говорят по-русски. К тому же, это закрытое мероприятие внутри фирмы, так что никаких камер и никакой прессы там не будет.
  Отель в Турине был столь же роскошен и уютен, как и в Неаполе. Колесников не скромничал. Он баловал Еву и дорогими номерами, и изысканными обедами и шикарными нарядами. После обеда он отвёз её в салон красоты и пообещал заехать, когда она будет готова. Ева и не предполагала, что на самом деле за какие-то 2-3 часа можно преобразиться и выглядеть настоящеё королевой. Когда она после всех процедур и стилиста надела модное платье и посмотрела на себя в зеркало, она даже не узнала собственное отражение. На улице уже ждал "Фиат". Который колесников приобрёл на время пребывания в Италии. Она вышла и замерла на ступеньках. Таким она не видела Женьку ещё никогда. Его тоже можно было узнать с трудом. К кремовом костюме и светлых туфлях он был похож на сказочного эльфа. Длинные локоны были уложены прядь к пряди, а на руках сверкали бриллиантами печатки. Это был совсем другой Женька, не такой, каким его привыкли видеть в России. Он скорее был похож на европейского миллионера, чем на обычного русского бизнесмена. Ева даже испугалась сначала. Он смотрел на неё, широко раскрыв глаза, в которых светился нескрываемый восторг. Впрочем, она и сама не была сейчас собой.
  - Ты великолепна! - только и смог сказать он.
  - И ты, - робко ответила она, спускаясь вниз. - Здесь всё какое-то сказочное, ненастоящее.
  - Тебе так кажется! - улыбнулся он. - Люди там, куда мы сейчас поедем, немного другие. У них есть власть и деньги, но они такие же люди, со своими интересами и характерами. Уверяю тебя, ты привыкнешь!
  Вечер на мебельной выставке оказался довольно интересным. Красивую блондинку из России заметили сразу, и каждый старался познакомиться с ней. Общаться было легко. Никто из этих разодетых воротил мирового бизнеса не манерничал. Они шумно рассказывали что-то друг другу, хохотали как подростки на скамейках парка, пили шампанское и вино, приставали к чужим жёнам и совершенно не стеснялись друг друга. Колесников был среди них "своим парнем". Он со всеми здоровался за руку, а с некоторыми даже обнимался, весело шутя то на английском, то на русском языке. В компании европейского "высшего общества" Женьку уважали. Ева поняла это по тому, как уважительно обходились с ней.
  Уже за полночь они добрались на такси до отеля и поспешили в номер. С непривычки у Евы жутко разболелись ноги от каблуков, и вообще она очень устала. Приняв пенную ванну, она почувствовала себя лучше и даже дождалась из душа Женьку. За вечер накопилось много вопросов, которые непременно хотелось задать именно сейчас.
  - Колесников, меня весь вечер мучает вопрос, - сказала она, наблюдая, как он вытирает мокрые волосы с кровати. - Ты действительно такой богатый, или просто красуешься передо мной?
  - Красуюсь? - улыбнулся он. - Думаешь, в моих интересах привлечь тебя деньгами? Просто здесь другая жизнь, и ... я стараюсь жить по её законам.
  - Ты говорил о счёте в банке, - продолжала допрос Ева. - Это правда? Он реально существует?
  - Да, моя милая, да! - ответил он, плюхнувшись на кровать рядом с ней. - Тебе не повезло. Твой Колесников, к сожалению, миллионер.
  - Мой? - переспросила она и обняла его. - Ты сказал, мой?
  - Да, я так сказал, и не собираюсь брать свои слова обратно, - игриво прищурившись, сказал он.
  - Все эти люди ..., - заметила Ева. - Мне показалось, они уважают тебя.
  - В мире большого бизнеса принято уважать партнёров, - объяснил Женька. - Когда ты выходишь на мировой рынок с достойным товаром, это ценят. Думаешь, они ценят меня за внешность? Нет, моя девочка! Будь я горбатый старикашка с крючковатым носом, они относились бы ко мне так же.
  - А я? - поинтересовалась она.
  - Тебя они будут уважать потому, что для них ты - моя любимая женщина, - ответил он. - Им абсолютно всё равно, жена ты мне или нет. Если ты пришла со мной, значит тебя будут уважать. В России так не бывает. Но ... лучше бы смотрели за моралью тех, кто разворовывает казну государства, а не лезли в личные дела друг друга.
  - Я и не знала, что ты такой, Колесников, - вдруг сказала она и крепче прижалась к нему. - Ты как книга, которую читаешь с удовольствием и с каждой новой главой узнаешь всё новые и новые подробности. Но самое интересное в том, что никогда не знаешь, что ожидает тебя на следующей странице.
  - Тебе понадобится целая жизнь, чтобы до конца меня прочитать, - рассмеялся он. - Только давай отложим чтение на завтра. Я жутко устал и хочу спать. Завтра с утра у меня начинаются серые будни деловых поездок. Кстати, ты не сиди в отеле целый день. Здесь каждый раз проходят экскурсии, так что можешь путешествовать, пока я работаю.
  - Разберёмся, - зевнув, ответила она и в тот же миг засопела в сладком сне.
  Пару дней Ева скучала в отеле, и единственным развлечением был поход по магазинам рядом с ним. Потом она решила воспользоваться советом Колесникова и попала на экскурсии в музей старинного искусства, в египетский музей и даже в поездку по городу. Потом она раздобыла карту, заставила Женьку перевести некоторые детали и ездила уже сама, куда хотелось.
  Недели через полторы Колесников объявил, что дела закончены, что контракты успешно подписаны и он свободен.
  - Мы возвращаемся? - с тоской в голосе спросила Ева.
   - Конечно, нет! - ответил он. - Оставшееся время мы будем отдыхать и наслаждаться жизнью. Я хочу показать тебе если не всю Италию, то хотя бы мою любимую часть её.
  - Ты с самого начала всё так задумал? - зачем-то спросила Ева.
  - Да, моё солнышко! - ласково посмотрел на неё он. - Если бы я мог, я бы положил весь мир к твоим ногам.
  Но ей не нужен был весь мир. Ей было достаточно того маленького кусочка Италии, который она уже видела. Колесников возил её в Альпы и Геную, они были в Милане и катались по реке По, а после целых 5 дней пробыли в Венеции.
  Небольшой город на островах Венецианской лагуны был похож на сказку. Средневековые соборы и многочисленные мосты завораживали своей неповторимостью и красотой. Но самым чудесным Еве показался пляж на берегу Адриатического моря, горячий песок и ласковая, совсем тёплая вода.
  Наблюдая закат над морем из номера в отеле, Ева молчала, потягивая розовое вино, и думала о чём-то серьёзном. Балкон выходил прямо на пляж. Так что вид открывался незабываемый. Женька сидел рядом в плетёном кресле, курил и тоже молчал, словно боялся спугнуть красоту медленно угасающего дня.
   - Интересно, - вдруг заговорила она, - везде так красиво, или только в Италии?
  - Везде по-своему, - отозвался он. - Если хочешь, я покажу тебе всю Европу и даже больше.
  - Не всё сразу, - грустно вздохнула она, поставила на столик пустой бокал и. опершись о резные перилла, продолжала. - Солнце сейчас спрячется за морем, и наступит ночь. Всё когда-то заканчивается. Кончился день, кончилось вино в бокале, кончилась наша поездка, и кончился мой самый сладкий сон. Мы вернёмся в Россию, и ты снова будешь чужой. Я опять буду ждать тебя неделями напролёт и по ночам плакать в подушку то ли от обиды, то ли от ревности. И ... так будет бесконечно.
  - Ну что ты, зачем так трагично! - попытался успокоить её Евгений. - У тебя есть огромное преимущество: я люблю тебя. Ты же знаешь, что любую минуту я использую, чтобы быть с тобой. Я тебя не узнаю. Раньше тебя ведь всё устраивало как есть.
   - Раньше было проще, - ответила она. - А теперь я смотрю на это розовое небо, это солнце, это чудесное море и понимаю, что всё это не казалось бы настолько красивым, если бы я не любила тебя.
  - Что? - сдавленным голосом переспросил Женька, почувствовав, как во рту пересохло, и поднялся с кресла.
  Она медленно повернулась, подошла к нему, заглянула в глаза и отделяя паузой каждое слово тихо произнесла:
  - Я ... люблю ... тебя! Неужели ты до сих пор этого не понял?
  - Я ... я хотел, чтобы ты сама это поняла, - ответил он. - Поцелуй меня!
  Она прильнула к нему губами. Долгий горячий поцелуй перерос в горячую страсть, которой оба отдавались до конца.
  Утром Женька решительно спросил Еву:
  - Скажи, ты бы вышла за меня замуж?
  - Женька, не глупи и не терзай мне душу! - отмахнулась она, собирая чемоданы. - Ты лучше меня знаешь, что это невозможно. У тебя есть семья.
  - Ты не ответила на вопрос, - настаивал он.
  - Зачем мечтать о том, что могло бы быть? - грустно вздохнула она. - Нам нужно собираться. Вечером мы возвращаемся в Москву, в другую, реальную жизнь. Давай больше не будем мечтать, а постараемся привыкнуть к мысли, что чудесная итальянская сказка закончилась, и остались только сувениры и фотографии.
  - Ева, ответь! - не унимался Колесников.
  - Да! Да! Да! - вспыхнула она. - Я бы вышла за тебя замуж, если бы это было возможно.
  В глазах его вспыхнул странный огонёк. Он без слов взял её руку и надел на палец кольцо с бриллиантовой крошкой и большим камнем посередине. Ева смотрела на сверкающее украшение и несколько мгновений не находила слов. Наконец, обретя дар речи, она сказала:
   - Меня же убьют за такую вещицу!
  - Не бойся! - улыбнулся он. - Ты приняла моё предложение, а значит теперь ты моя невеста. А своей невесте я могу дарить, что угодно и когда захочу.
  - Колесников, это не смешно! - строго сказала она. - Здесь не менее тысячи долларов. Ты сошёл с ума! Какая невеста? Я не понимаю такие шутки!
  - Я не шучу! - стало серьёзным лицо Женьки. - Ты станешь моей женой. Если на земле мы не можем быть вместе, на небесах наш брак возможен.
  - Что ты несёшь? - не понимала Ева. - Ты в своём уме?
  - Я абсолютно нормален, - уверил он. - Скажи, ты венчалась с Данилом в церкви?
  - Нет! - ответила она. - Мы просто расписались в ЗАГСе. У нас даже свадьбы не было.
  - Вот именно! - подхватил эту мысль Женька. - Мы с Ритой тоже не венчались, хотя свадьба у нас была. Это значит, что наши души свободны от брачных уз перед Богом. Как бы тебе объяснить? В браке состоят только наши тела, но не души. Такие браки легко расторгаются. А вот духовные узы вечны. Мы с тобой любим друг друга, а браки по любви должны свершаться на небесах.
  Его слова звучали как бред, но в них была искренняя надежда и вера в то, о чём он говорил. Он заметил некоторое замешательство в её взгляде, и продолжал6
  - Мы уедем куда-нибудь на несколько дней и обвенчаемся тайно. Ты станешь моей настоящей женой по закону Божьему.
  - Это предательство, - ответила она. - Я свободна, а ты - нет! Ты предашь свою семью, если пойдёшь на это.
  - Нет! Это честно! - настаивал он. - Ты будешь моей истиной женой. А Рита? Я уверен, она поймёт и простит.
  Она испугано посмотрела на него. Он был, как всегда, уверен в себе. И хотя Ева не до конца понимала замысел Колесникова, сердце сжалось от обиды за него и его непреодолимое желание быть с ней.
  Домой они вернулись раньше родителей и Риты. Ева сразу вышла на работу и взяла несколько дежурств подряд, чтобы отработать, пока не приехала дочь. Колесников тоже с головой ушёл в выполнение новых контрактов, так что времени не оставалось даже на сон. К тому времени, как вернулись курортники, оба казались уставшими и измученными работой так, что никто не смог бы даже предположить, что они вместе отдыхали около двух недель в Италии. Но Женьку сильно изменила эта поездка. Он смотрел на всё по-другому. Возвращение жены и дочери не обрадовало, а расстроило его настолько, что он сразу стал всячески искать повод, чтобы сбежать из дома. Дело было даже не в важности контрактов и сложности новых проектов, просто находится рядом с нелюбимой женщиной, зная, что Ева любит его и ждёт, было невыносимо. Марго теперь уже не сомневалась, что у Женьки появилась другая.
  Сейчас, пока жили на даче, ей хотелось с кем-то поговорить и поделиться своей болью. Как-то вечером, совсем удручённая, она пришла к Еве. Подругу напугал этот визит, но выслушать она всё же согласилась.
  - Знаешь, Евочка, - сразу сказала Рита, - мне кажется, у Жени кто-то есть.
  - Конечно, есть! - попробовала отшутиться Ева. - У него есть ты и Даша, есть родители и целый отряд других родственников.
  - Нет! - было совсем не до шуток Марго. - Я имею в виду другую женщину. Он стал холоден, будто чужой, стал забывать о нас с Дашей. Я боюсь, что однажды он уйдёт, и я не смогу его остановить. Нет, я не осуждаю его! Он молод, умён и красив. Что я могу ему дать? Но ... моя жизнь ничего не значит без него.
  - Не говори так, - дрожащими руками обняла её Ева. - У тебя есть дочь! Я тоже когда-то думала, что не смогу жить без Дана, но, как видишь, живу и не жалуюсь.
  - Скажи, ты что-то знаешь? - спросила Рита. - Вы сдружились последнее время. Возможно, он что-то рассказывал тебе?
  - О чём ты? - уверила Ева. - Я почти не вижу Женьку. Он постоянно где-то пропадает. Кручусь сама, как могу.
  Рита только теперь заметила на подруге дорогой велюровый халат и то, что от неё пахло вовсе не дешёвой туалетной водой с рынка, а настоящими французскими духами. Она пристально посмотрела на неё и прямо спросила:
  - У тебя тоже кто-то есть? И не отпирайся! Я же вижу, какая ты стала. Но почему ты прячешь его от меня? Я ведь тебе не соперница.
  - Видишь ли ... , - замялась Ева, не зная, что ответить. - Он очень известный человек, к тому же, женат. Ему не нужна огласка наших отношений. А мне ... нужны только его деньги. Пусть меня осуждают, но я должна как-то жить.
  - Кто может тебя осуждать! - возмутилась Рита. - Никто никого не вправе осуждать. Безгрешных людей нет. Я тоже не осуждаю. Мне просто хочется понять, что происходит с Женей. Или что- то не ладится на комбинате, или он устал возиться со мной и решать мои многочисленные проблемы.
  - Рита, не забивай себе голову всякой ерундой! - подбодрила Ева. - Женька был в Италии, заключил выгодные контракты, стал более загружен на работе, вот и всё. Ему некогда обращать внимание на женщин, особенно сейчас, когда итальянцы узнали о нём и оценили его работу.
  - Откуда ты всё это знаешь? - удивилась Рита.
  - Да ... об этом все говорят, - замялась Ева, понимая, что чуть не проговорилась.
  - Вот видишь! - подхватила Рита. - Все всё знают, кроме меня. Пойду я. У тебя своих проблем хватает. Прости, что отвлекла тебя. Мне нужно было с кем-то поговорить. Теперь мне легче.
  Ева проводила подругу, а когда вернулась, сразу позвонила Колесникову. Выслушав комплименты, она строго сказала:
  - Сегодня поезжай домой! Рита была у меня. Она догадывается, что у тебя роман на стороне. Не хватало ещё, чтобы она застала нас вместе.
  - Как скажешь! - хмыкнул он. - Но имей в виду, что на следующей неделе я еду в Воронеж по делам, так что под любым предлогом освободи выходные. Мой водитель привезёт тебя в пятницу, а в субботу нас обвенчают.
  Женя, это безумие! - попробовала возразить она.
  - Согласен, но иного выхода я не вижу, - ответил он. - Всё, мне нужно бежать. Целую! Готовься к выходным. Купи всё, что будет нужно. Пока!
  Он положил трубку. Ева обняла свой мобильник, будто это был сам Колесников, и закрыла глаза. Чувства подняли в душе бурю. С одной стороны, предавать подругу было подло, но с другой, ещё большей подлостью стало бы предательство человека, который любил её. К тому же Женька жил с Ритой лишь из жалости. Он был добрый, даже слишком, старался угодить всем и от этого обрекал самого себя на страдания и боль. Ева считала, что он заслужил счастье, и не решилась ему отказать. Это было безумие, страшно дерзкое и нелепое, но тем и интересен был Женька, что только он один был способен на безумства. "Судьба сама расставит всё по местам, - решила, наконец, она. - Как ни крути, а то, чему быть не суждено, не сбудется никогда. Женька нужен мне. Да и Алина иногда называет его папой не случайно. Ребёнку нужен отец, так пусть это будет человек, которого она искренне любит".
  Следующие выходные складывались как нельзя удачно. Игорь забрал Алину на выходные и пообещал оставить её у Ангелины, Рита отвезла в дом к старшим Колесниковым Дашу и отправилась к родителям, потому что сильно заболел отец. А Женька был в отъезде целую неделю, так что никто ничего не подозревал.
  В пятницу вечером Еве позвонил Володя Мельников и сказал, что через полчаса заедет за ней. Она даже растерялась сначала, бросилась в душ, и быстро стала собираться. Красивое белое платье, чем-то отдалённо напоминающее подвенечное, было давно готово, коробка с украшениями лежала в шкафу на крайней полке, так что ей не составило труда собраться за несколько минут. Она ждала звонка, поэтому предусмотрительно сделала причёску в модном салоне так, чтобы к ней можно было легко приладить фату и так же без усилий снять её.
  Володя сразу же оценил её внешний вид и поторопил к отъезду. В салоне Ева познакомилась с женой Мельникова Мариной, которая по пути рассказывала, как и что нужно будет делать. Ехали ночью. Наконец, когда Марина устала болтать без умолку и уснула, задремала и Ева. Открыла глаза она уже в Воронеже. Володя позвонил куда-то и доложил:
  - Половцев распорядился перекусить и подъезжать к церквушке за городом через два часа.
  - А сам Колесников хотя бы там будет? - шутливо спросила Ева.
  - Не волнуйся! - успокоила Марина, с которой Ева успела подружиться. - Собственное венчание он не пропустит. Сейчас мы заедем куда-нибудь позавтракать, потом приведём тебя в порядок и отправимся на церемонию.
  - У меня дрожат колени, как в первый раз, - заметила Ева. - Я так не нервничала, когда выходила замуж за Дана.
  - Потому что сейчас ты едешь в церковь, а это куда более серьёзный шаг, - пояснила Марина. - Всё хорошо. Доверься нам и не трать силы попусту.
  После плотного завтрака троица отправилась в гостиницу, где им забронировали номер. Марина поправила Еве причёску, выбрала в цветочном магазине самый красивый букет и украсила его лентами. Потом появился Половцев и передал Марине плоскую коробочку.
  - Что это? - не поняла Марина.
  - Евгений Алексеевич просил передать, - ответил Юра. - Это подарок невесте. Он хочет, чтобы она его надела.
  - А где сам Колесников? - поинтересовалась Марина.
  - Воюет с галстуком, - рассмеялся Юра. - Увидимся в церкви. Мы поедем немного раньше.
  Когда он ушёл, марина открыла коробочку и надела не шею невесты красивое жемчужное ожерелье - подарок Колесникова. Крупные белые бусины, перемешанные со сверкающими прозрачными камушками циркона, ослепили Еву своим блеском. Серьги, кольцо и браслет остались лежать на чёрном бархате. Ева осторожно потрогала украшение и испуганно посмотрела на Марину.
  - Зачем это? - спросила она.
  - Просто он тебя балует, - улыбнулась Мельникова. - Кстати, всё это прекрасно будет смотреться на тебе с этим платьем. Надевай, а я принесу фату. Скоро нам выезжать.
  - Уже? - вздрогнула Ева.
  - Да! - кивнула Марина.
  Уже у церкви Мельникова ещё раз оглядела Еву, расправила невидимые складочки на платье и сказала:
  - НУ, с Богом! Держись крепче за Володину руку и ничего не бойся. Я буду рядом.
  Когда она вошла в церковь вместе с Володей Мельниковым, Колесников и Половцев уже ждали. Но теперь она не замерла, увидев роскошного бизнесмена в ослепительном кремовом костюме, а лишь нежно улыбнулась ему. Подойдя ближе, она прикола на лацкан его пиджака причудливый белый букетик, как велел обычай, и стала рядом. Красивая церемония пролетела незаметно. У ворот церкви она бросила букет в толпу зевак, и кто-то с радостным визгом поймал его.
  Отметить это событие решили в местном ресторане. В машине Ева сняла фату и цветы с пиджака Колесникова, чтобы не привлекать лишнего внимания, и весь вечер смеялась и шутила. Вместе с Мариной они были настоящим украшением мрачной мужской компании.
  Вечером все разошлись по номерам. Ева стояла у окна, не зажигая свет, и любовалась резным колечком с бриллиантовыми сердечками. Она не находила слов. Когда Колесников бесшумно подошёл сзади и обнял её, она вдруг спросила:
  - Ты будешь теперь носить два кольца: одно поверх другого?
  - Нет, только то, что надел сегодня, - ответил он. - Во-первых, оно мне дороже, а во-вторых, я где-то потерял первое, так что не беспокойся.
  - Потерял? - уточнила она. - Говорят, это плохая примета.
  - Но не для нас с тобой, - успокоил он и поцеловал её плечо. - Теперь ты моя небесная жена, а такие браки я ценю больше.
  Она промолчала и закрыла глаза. По щеке быстро скользнула одинокая слеза. Какое-то странное предчувствие подсказывало, что всё прошло слишком гладко, и самое худшее ещё впереди. Это напоминало затишье перед бурей, которая должна была смести всё на своём пути.
  Август принёс жуткую жару, и Колесников решил отвезти семью на море. Лев Борисович чувствовал себя лучше, так что Рита согласилась оставить папу на пару недель. Но Женька заметил, что радости от предстоящей поездки она не испытывала. Она просто выполняла свой долг - быть рядом с мужем.
  Рита медленно, будто против воли, собирала вещи, как обычно делала, провожая его в командировку, иногда грустно вздыхала и думала о чём-то глубоко личном. Она складывала в чемодан вещи, заботливо разглаживая каждую, и даже не заметила, как в комнату вошёл Евгений. Он долго наблюдал за ней, но потом не выдержал и спросил:
  - Что с тобой? Тебе плохо или ты расстроена из-за отца?
  Она покачала головой. Продолжая собирать вещи. Вдруг слёзы задрожали в её глазах, она швырнула майку в чемодан и умоляюще посмотрела на него.
  - Жень, ты уверен, что хочешь ехать? - дрогнувшим голосом спросила она. - Тебе действительно это нужно?
  - Ритуля, да что с тобой? - не понимал Женька. - Конечно, хочу! Я устал от всего и от всех, и хочу хоть раз по-человечески отдохнуть с семьёй.
  - Нужно пригласить Еву, - неожиданно решила Рита. - Они с Алиной редко бывали где-то при Дане, а теперь им этого и подавно не видать.
  - Рит, - пожал плечами Колесников, - зачем нам нужна Ева? Ты действительно не понимаешь? Я соскучился по нормальной жизни, по тебе, наконец. Я хочу побыть с тобой и с Дашкой, почувствовать, что у меня есть семья.
  - А я считаю, что оставлять подругу в нужде одну было бы неправильно, - настаивала Рита. - Я сама позвоню Еве и всё объясню, а ты достань ещё одну путёвку, иначе я не поеду.
  Ева удивилась странному поведению подруги и долго не соглашалась, но Рита была непреклонна. Наконец, Ева сдалась и согласилась, однако на всякий случай перезвонила Колесникову, не узнала ли чего его жена. Женька успокоил её и сказал, что так даже лучше. В итоге к морю поехали все вместе.
  Было неповторимо сложно делать вид, что Ева и Женя просто друзья, что между ними нет и быть не может близких отношений, что он любит свою семью, а она до сих пор считает Данила своим мужем. Оба они стойко выдержали самый сложный в жизни экзамен, так что подозрения Марго привели её в тупик окончательно. "Если у Женьки и есть кто-то, - решила Рита, - то это просто зов природы, и опасаться совершенно нечего". Только Ева и Женька сделали другие выводы. Быть одновременно рядом и далеко друг от друга оказалось слишком трудно, но они оба поняли, насколько сильно любят друг друга. Колесников дал себе слово, что теперь будет ездить на отдых только с Евой, а Ева решила для себя, что сделает всё, чтоб удержать Евгения рядом. "Я рожу ему ребёнка, - думала она, - и тогда он бросит всё, забудет свою природную порядочность и доброту и будет навсегда со мной".
  Первого сентября Алина пошла в школу. Колесников приехал за ней и Евой утром, чтобы отвезти на самую первую линейку, и сообщил, что остальные подъедут к школе. Увидев Женьку, Алина бросилась к нему, сияя от восторга, обняла и, подняв преданные глаза, сказала:
  - Папа! Как хорошо, что ты поедешь со мной в школу! Все будут с папами и я тоже!
  Колесников оторопел. Он испуганно взглянул на Еву, но она только пожала плечами, не зная, что сказать на это. Женька присел, взял девочку за плечи и переспросил:
  - Как ты меня назвала?
  - Папа! - без тени сомнения гордо ответила Алина. - Ведь ты же мне как папа, вот и будь им, раз уж настоящего нет.
  Колесников обнял её и закрыл глаза. Чтобы не выдать задрожавшие в глазах слёзы. Такое странное чувство он не испытывал, даже когда держал на руках собственную дочь. Девочка всё поняла. Она погладила его волосы и тихо продолжила:
  - Поехали, а то опоздаем.
  - Конечно, моя девочка! Конечно! - только и смог сказать он в ответ.
  
  Остальными оказались лишь старшие Колесниковы и Игорь Смирницкий. Рита с вечера чувствовала себя плохо. Женька даже хотел остаться и отослать водителя вместо себя, но она настояла, чтобы он обязательно ехал сам. Алину встретили с восторгом. Красивый ребёнок в новой форме. С огромными бантами и в самых красивых носочках не мог не вызвать всеобщее умиление. Родственники даже не догадывались, что у Алины уже были все учебники, что мама привезла ей портфель из самой Италии, что Колесников купил самые лучшие тетради, карандаши и ручки, что к обеду девочку уже будет ждать дома самый настоящий компьютер последней модели.
  Когда Алина увидела дома подарок Колесникова, она завизжала от восторга, бросилась ему на шею и поцеловала.
  - Ты знаешь, что я люблю тебя! - радостно воскликнула она и убежала к себе осваивать новую игрушку.
  За ужином Алина без умолку рассказывала, что успела познакомиться с девочками из класса и даже подружилась с ними, что их учительница очень красивая и ей понравилось, как она рассказывала историю дня знаний. Однако когда Женька украдкой взглянул на часы, она сразу заметила это. Её взгляд мгновенно потускнел, а в глазах заблестели слёзы. Она положила свою мягкую ладошку на его руку, грустно вдохнула и тихо спросила:
  - Папа Женя, тебе опять нужно уходить? Почему ты всё время уходишь?
  - У меня есть ещё одна дочка Даша, - попробовал успокоить ребёнка Колесников. - Она тоже ждёт меня и очень скучает. Она ещё совсем маленькая и не ходит в школу.
  - Понимаю, - как-то по-взрослому ответила девочка. - А разве мы не можем жить все вместе? У нас же большой дом!
   - Не можем, Аля, - вмешалась в разговор Ева. - Есть вещи, которые ты не поймёшь, потому что ты ещё маленькая.
  - Я уже большая! - вскочила из-за стола Алина. - Я хожу в школу! Я всё понимаю! Просто тётя Рита - жена папы Жени, а ты, мамочка, - нет! Поэтому он уходит от нас к ним!
  Слёзы брызнули из детских глаз, и она в тот же миг убежала в свою комнату. Колесников бросился за ней, но Ева остановила его.
   - Пусть! Оставь её! - строго сказала она. - Ей нужно понять и пережить, что отец в жизни один, и никто никогда не заменит его.
  - Ты хочешь, чтобы она до замужества оплакивала Данила по ночам? - вспыхнул Женька.
  - Нет! - спокойно ответила она. - Но и лить слёзы из-за тебя она не должна. Данил хотя бы был ей родным отцом. А кто ты? Дядя, который приезжает иногда и привозит дорогие подарки?
  - Она назвала меня папой! Она сама так решила! - спорил Женька.
  - Неужели ты так ничего и не понял? - прищурилась Ева. - Да ей просто хотелось показать в школе, что она не хуже других, что у неё тоже есть папа. Что её папа красивый и богатый. Для неё это сейчас важно. Она бы назвала тебя кем угодно, только бы ты пошёл с ней в школу. Но ты чужой для неё, и она, в отличие от тебя, это понимает.
  Колесников отпрянул назад. Услышать всё это от Евы он никак не ожидал. В глазах его было столько боли, что они потемнели почти до карего оттенка.
  - Может быть, и для тебя ... я - никто? - дрогнул его голос. - Почему так происходит? Почему я приношу только боль тем, кого люблю? Я стараюсь, чтобы все были довольны, чтобы никого не обидеть. Но почему тогда я приношу только слёзы и боль? ... Ты права! Я действительно чужой для вас. Для своей семьи я тоже стал чужой. Прости! Мне пора!
  Он быстро пошёл к двери, не оглядываясь, чтобы не показать, как ему больно. Ева поспешила за ним. Она поймала его за рукав у самой двери, обняла, посмотрела в глаза с особой нежностью и сказала:
  - Женечка, так не бывает! Если хорошо одному, то всегда плохо другому. Если ты стараешься не обидеть одного, невольно обижаешь другого. Это закон сохранения равновесия в природе, и никто не в силах его изменить. Алина ещё ребёнок. Ей положено на тебя обижаться, и она делает это потому, что искренне любит тебя. И ты переживаешь, потому что любишь её как родную. Мне нравится, как ты заботишься о ней, как понимаешь её проблемы и стараешься их решить, но ... Она должна понимать, что не всё в жизни будет так, как ей хочется. Для неё ты - добрый волшебник, исполняющий все желания. Но никогда не говори, что ты ничего не значишь для меня, потому что ты - всё, что у меня есть. Без тебя моя жизнь просто потеряет смысл. Я не знаю, как я жила до тебя. Иногда мне кажется, что это была не я.
  - Прости! - прошептал он, уткнувшись ей в плечо. - Прости за то, что я так поздно встретил тебя.
  - Ты прощён! - улыбнулась она. - А теперь иди! Рита наверное уже сходит с ума, к тому же ей и без того нехорошо.
  - Да, мне пора, - кивнул он. - Я заеду за Алиной утром, отвезу её в школу. До завтра!
  
  Колесников стал всё чаще бывать у Евы и всё реже появлялся дома, а все семейные праздники проводил обязательно в большой компании, чтобы избегать вопросов и задушевных разговоров. Зачинщиком торжеств всегда была Рита. Именно она настаивала, чтобы вся семья собиралась вместе и лично приглашала Еву. Следующий Новый Год снова встречали под роскошной Ёлкой в доме старших Колесниковых. Ева снова блистала шикарным нарядом и редкими украшениями, а Евгений открыто восхищался ею. Однако никто не обратил на это особого внимания, потому что Евой трудно было не восхищаться. Только Ангелина Сергеевна почувствовала, что обмены жгучими взглядами, танцы и проявление излишней заботы друг к другу были неспроста. Она стала более внимательно наблюдать за сыном.
  Весной, после торжества, посвящённого восьмилетию Алины, которое, без сомнения, устроил Женька, Ангелина Сергеевна решила серьёзно поговорить с сыном. Она позвонила ему на комбинат и строго велела быть вечером у неё. Колесников догадался, что предстоит объяснение перед мамой, и хотел перезвонить и сказать, что очень занят, но потом решил, что разговор неизбежен, и вечером был в родительском доме.
  Мать встретила его тепло, накормила вкусным ужином, а потом тихо сказала:
  - Я хотела поговорить с тобой, сынок.
  - О папе? - насторожился Женька. - Он чувствует себя хуже? Или ... что-то случилось?
  - О тебе, Женя, - вздохнула она. - О тебе и твоей жизни.
  - Моя жизнь настолько скучна и однообразна, что не стоит тратить время на её обсуждение, - попробовал пошутить Евгений, но мать строго взглянула на него.
  - Скажи, ты счастлив? - неожиданно спросила она. - Ты хорошо живёшь с Марго?
  - Конечно! - сразу ответил он. - Разве это не заметно?
  - Твоя жена всё время одна, - заметила Ангелина. - Я понимаю, что она больна и слаба, но это не повод оставлять её одну. Когда вы отдыхали вместе последний раз?
  - Летом мы были на море, - не понимал Женька.
  - Толпой? - прищурилась хитро женщина. - Когда вы были где-нибудь вдвоём? Вы ходили в театр, в ресторан просто так, чтобы побыть вместе?
  - Мама, Ритуля человек слабый и совсем не светского склада, - сказал он. - она предпочитает тихо сидеть дома, забившись в угол, и вязать скатерти или салфетки. Последнее время она увлеклась плетением из бисера, так что театры и рестораны не для неё. К тому же, у меня едва хватает времени на сон и ванну перед сном. А брать её далеко - это катастрофа! Самолёты она переносит плохо, климат подходит ей не везде, а я мотаюсь по всей Европе не на прогулки. Я деловой человек! Мне некогда возиться с ней там. И в отличие от тебя, Рита прекрасно это понимает.
  - Конечно! - кивнула Ангелина. - И я тоже понимаю. Я слишком хорошо знаю тебя, Евгений, чтобы поверить в эту чушь. Я вижу, что ты устал от своей семьи. Рита и Даша стали для тебя обузой, бросить которую тебе не позволяет воспитанность и природная порядочность. А как ты смотришь на Еву! Да тут и слепой бы догадался, что происходит. Ты даже не скрываешь, что одеваешь её как куклу. Ева красивая женщина. Не спорю, но ведь она была женой твоего брата. Она тебе как сестра!
  - Мама, что ты от меня хочешь? - делал вид, что ничего не понимает, младший Колесников. - При чём тут Ева? В чём ты меня подозреваешь?
  - Господи! Да весь город шушукается по углам, что у тебя с Евой роман! - не выдержала Ангелина Сергеевна. - Говорят, что возишь её за собой, как карманную собачку. Ты даже в Италии был с ней! скажи матери правду! Это слухи ... или ты на самом деле изменяешь Рите?
  - Но .. ты же сама всё знаешь, - виновато улыбнулся Женька. - Зачем тебе моё признание?
  - Я хочу услышать правду! - настаивала мать.
   - Да, я изменяю Рите! - подтвердил Колесников. - Да, Ева - женщина, которую я очень люблю, поэтому и вожу за собой. Мне страшна мысль, что я буду так далеко и не увижу её несколько дней.
   - Я так и знала! - всплеснула руками Ангелина Сергеевна. - Но почему? Ты же сам нашёл себе невесту! Ты так настаивал на свадьбе, хотя знал, что Рита старше тебя и не сильна здоровьем. Ты так любил Марго, так заботился о ней! Что произошло?
  - Просто погиб Дан, - вздохнул Женька, - и Ева стала свободна.
  - То есть! - вскинула брови женщина.
  - Когда я увидел Еву первый раз, я точно обезумел, - ответил Евгений с горечью в голосе. - Она уже была женой Данила, она любила его, и я не мог мешать её счастью. Мне нужен был кто-то, кто сумел бы заставить меня забыть о Еве. Так получилось, что Рита сама подошла ко мне именно тогда, когда мне было очень плохо и одиноко. Она почувствовала мою боль и приласкала. Я был благодарен ей и верил, что она сможет заставить меня полюбить её... А потом Дана не стало. Ева страдала, всё время плакала и рвалась искать мужа. Никто не мог утешить её, а я смог. Она поверила мне, впустила в своё сердце и заперла там навсегда. Разве я виноват в том, что люблю и стараюсь сделать счастливой любимую женщину?
  Голос Женьки дрогнул, и на лице появилась лёгкая бледность. Его руки мелко затряслись, и он по привычке потянулся к сигаретам, но тут же поймал себя на мыли, что перед ним мать, и остановился. Он никогда не курил при родителях, не стал и сейчас. Только теперь Ангелина Сергеевна поняла, насколько всё серьёзно, и как тяжело даётся сыну этот разговор.
  - Почему ты сразу мне ничего не сказал? - спросила она.
  - Это бы ничего не изменило, - ответил он. - Я понимал глупость своего положения, и не хотел в этом признаваться. Сначала я стремился уехать далеко и надолго. Судьба занесла меня в Нью-Йорк, но и там я постоянно думал о Еве. Оставался один выход - жениться. Срочно! Немедленно! На первой встречной! Нужно было сделать это скорее, пока были силы держаться. Я даже принял бы Оксану Николаенко, если бы она подошла ко мне первой. Я был в отчаянии. Мне хотелось показать Еве, что я самый лучший, но ... ей было всё равно. Если бы тогда Ева подошла ко мне с каким-нибудь самым нелепым вопросом, всё было бы иначе. Но ... подошла Рита. Она словно почувствовала, как мне было плохо тогда. Ты не знаешь, мама, сколько я пережил, сколько передумал, и как это было трудно!
  - А что теперь? - поинтересовалась Ангелина. - Как теперь ты собираешься жить?
  - Я... я не знаю, - вздохнул он. - Я люблю Еву. В ней заключён смысл моей жизни. Но и оставить Риту я не могу хотя бы за то, что она поддержала меня в трудную минуту, всегда старалась быть мне другом и помогала мудрыми советами. Думаю, пока оставлю всё, как есть: Рита - земная жена, Ева - небесная.
  - Как это? - не поняла мать.
  - Дело в том, что прошлым летом мы с Евой ... венчались в церкви, - несмело ответил Женька. - Ева мне тоже жена, но об этом знаем только мы с ней. если ты хочешь, чтобы твой сын был счастлив, ты должна хранит эту тайну, что бы ни случилось, пока нам это нужно. Да, я виноват перед Ритой. Когда-нибудь я сам расскажу ей об этом, но ... не сейчас. Я ещё не готов к этому разговору с ней.
  - Вы отдаёте себе отчёт в том, что творите? - возмущённо сказала Ангелина. - Вы взрослые люди, воспитывающие детей, а за вами самими нужен глаз да глаз. Ты хоть понимаешь, какой грех ты взял на душу! Ева свободна. Спустя полгода после смерти Данила, её брак с ним стал недействительным, а это значит, что она может снова входить замуж. Но ты - нет! Вас могли обвенчать, только если вы солгали, что являетесь мужем и женой. Лгать в церкви - это тяжкий грех. Женя, ты можешь быть наказан.
  - Я знаю, мама, - кивнул он. - Возможно, я это заслужил. Я хотел принять правильное решение, чтобы все вышли из этой нелепой ситуации без потерь. Но ... я ошибался. Невозможно сделать так, чтобы всем было хорошо, тем самым нарушая баланс добра и зла в природе. Я совсем запутался и не могу найти выход.
  - я постараюсь помочь, - сказала Ангелина и обняла сына.
  Женька закрыл глаза. Хотелось расплакаться как в детстве, но он изо всех сил держался. Только мама могла всегда выслушать и понять его. Она всегда помогала, но теперь ... никто не мог помочь. Никто не знал выход. Женька понимал это, вот почему хотелось разрыдаться в плечо матери, но возраст и положение в городе не позволяли сделать это. Однако, после разговора с Ангелиной Сергеевной на душе Колесникова стало легче. Он даже немного повеселел и почувствовал былую уверенность. Сама Ангелина стала уделять больше внимания Рите и Даше, чаще бывать у них дома и отвлекать Марго от грустных мыслей. Но любимая невестка вовсе не казалась грустной. Она была по-своему счастлива и говорила: "До тех пор, пока я верю Жене, он будет со мной". И она действительно верила.
  
  В начале лета Игорь Смирницкий взял отпуск и решил почаще навещать Еву и Алину. Ему очень хотелось знать, с кем красивая блондинка крутит роман, кто обеспечивает её и оплачивает все её счета. То, что поклонник у неё был, уже не сомневался никто. Она вновь расцвела, в зелёных глазах её снова появился счастливый блеск, так что она даже стала всё больше нравиться Игорю. Какое-то странное, совершенно новое чувство тяги к ней овладело им. Он не понимал, что происходит, но только хотел видеть Еву всё чаще. Под предлогом того, что он, как крёстный отец, соскучился по Алине, Игорь бывал в доме Евы почти каждый день. Она была вынуждена запретить Женьке приезжать и от этого жутко нервничала. Однажды она заявила Игорю:
  - Послушай, если ты так скучаешь по Альке, возьми её на выходные, свози куда-нибудь, накорми сладостями, а я приведу в порядок дом и сад. Она совсем не даёт работать! Наверное, я отправлю её в лагерь летом, чтобы привыкала к коллективу.
   - Ты что сошла с ума? - вспыхнул Смирницкий. - Она же ещё маленькая.
  - Брось! Ей девятый год! - ухмыльнулась Ева. - в её возрасте я разбивала носы старшеклассникам. Она должна учиться быть сильной.
  - Просто скажи, что она мешает тебе встречаться с человеком, который обеспечивает тебя, - прямо ответил Игорь.
  - И это тоже, - без тени стыдливости подтвердила Ева. - Я должна жить дальше, ведь я ещё молода и хороша собой.
  - Решено, - согласился он. - Я заберу её в эти выходные и дам тебе свободу на два дня.
  Ева обрадовалась. Конечно, ей было стыдно, что пришлось использовать дочь, но Алина была гарантией того, что Игорь не появится все выходные. Как только Смирницкий ушёл, она позвонила Колесникову и сообщила, что выходные в их распоряжении, и что она позвонит, когда будет можно приехать.
  Игорь догадался, что Ева просто хочет побыть с человеком, который содержит её. Однако его постоянно мучил вопрос, почему она скрывает этого человека о всех. Он даже попытался осторожно выяснить у Алины, не приезжает ли к ним в гости "чужой дядя", но девочка только пожала плечами и сказала, что у них дома бывают только свои. Даже в поведении крестницы он заметил большие перемены. Алина стала капризной, разборчивой и постоянно просилась домой. Даже субботняя программа развлечений Игоря отвлекла её от этой мысли ненадолго. Ночевать у Смирницких она согласилась только после того, как Дмитрий Кириллович заинтересовал её модной компьютерной игрой, но утром в воскресение снова потребовала отвезти её домой.
  - Что случилось, котёнок? - не понимал Игорь. - Ты обижена на меня или ... тебе не нравится гулять со мной.
  - Дядя Игорь, ты замечательный! - улыбнулась она. - Всё было здорово, правда! И я тебя очень люблю, но ... Папа Женя обещал мне привезти плеер для дисков и новую игру на компьютер. Понимаешь, его не было целую неделю. Может быть, сегодня он приедет.
  Голос девочки переполняла тоска. Было очевидно, что она тоскует вовсе не по обещанным вещам, а по человеку, который обещал ей их привезти. То, что им был Женька, Смирницкий понял, но его поразило другое. Алина назвала его папой.
  - Папа Женя? - на всякий случай переспросил он.
  - Ну, да! - без тени сомнения подтвердила Алина. - У меня теперь новый папа, и я его очень люблю. Плохо то, что он приезжает редко... мой родной папа умер, а папа Женя очень хороший и добрый. Отвези меня домой, дядя Игорь, пожалуйста!
  Хорошим и добрым мог быть только младший Колесников. Невольно Игорь вспомнил разговор с Евгением, когда ещё был жив Данил, и картинка понемногу прояснилась. Он вёл машину как во сне, не веря своим догадкам, и решил выяснить всё, поговорив с Евой немедленно. Колесников едва уехал, как его автомобиль влетел во двор дачи. Услышав шум колёс и возню у двери, она решила, что вернулся Женька, и крикнула из кухни:
  - Жень, не ищи ключи, там открыто!
  - А это мы, - услышала она голос Смирницкого и едва не уронила тарелку из рук от неожиданности.
  - Мамочка, он приезжал? Дядя Женя приезжал? - подбежала к ней Алина и стала спрашивать, теребя за руку. - Почему он не дождался меня? Он же обещал!
  - Нет, он ... , - замялась Ева под пристальным взглядом Игоря. - Его водитель приезжал и привёз то, что ты заказывала.
  - Класс! - радостно воскликнула Алина и быстро убежала в свою комнату.
  - А для мамы, видимо, тот же водитель передал свежий букет от дяди Жени, - поддел Игорь, когда девочка ушла.
  - Разве это плохо? - пожала плечами Ева. - От тебя, например, букета не дождёшься! А Колесников понимает женщин и всегда старается сделать что-то приятное. Учись!
   - Учту! - кивнул он. - Только ... мне не совсем понятен один момент. Почему ребёнок чужого дядю называет папой?
  - Потому что Женя заменил ей отца, - спокойно ответила Ева. - Он заботится о ней, покупает вещи, игрушки и книжки, гуляет с ней, возит каждое утро в школу и даже ходит на родительские собрания, если я дежурю.
  - А тебе, я так понял, Женька заменил мужа? - снова поддел Игорь.
  - Ты не появлялся больше месяца, а теперь приехал воспитывать меня! - вспылила Ева. - Что ты хочешь от меня услышать?
  - Правду! - настойчиво ответил Смирницкий. - Алина называет Женьку папой. Ребёнок её возраста не мог такое придумать сам. Объясни, что здесь у вас происходит?
  - Я уже всё сказала, - ответила Ева. - Алина сильно страдала без отца. Колесников понял это и стал заботиться о ней. Возможно, поэтому она и сделала такой вывод.
  - Послушай, я не маленький мальчик и слишком хорошо знаю Женьку, - не поверил Смирницкий. - Мне доподлинно известно, что он давно влюблён в тебя. Он сам говорил мне об этом. Удивительно, что ты до сих пор не догадалась. Так что не пытайся меня убедить, что он вьётся возле тебя исключительно ради счастья твоей дочери. И то, что у него есть ключи от вашего дома, вовсе не показатель невинности ваших отношений.
  - Ну, хорошо! - сдалась она. - Если тебе от этого станет легче, я скажу! Да! Я сплю с Колесниковым! И что? Что это меняет?
  - И ты знаешь, что он давно любит тебя? - оторопел Игорь.
  - Да, Смирницкий, и эта новость тоже устарела! - язвительно ответила Ева. - Он давно признался мне в этом. Он одевает меня лучше всех, покупает в дом самые дорогие вещи, дарит шикарные букеты, привозит продукты и т.д. Или я должна была умереть вместе с Даном и оставить дочь сиротой?
  - Нет! Ну, ... почему же..., - замялся Игорь. - Возможно, ты права, но ... Мы бы никогда не оставили тебя! Я бы тоже помогал, если бы ... ты хотя бы намекнула1
  - Ему я не намекала, - вздохнула она. - Однажды он пришёл, послал меня к чёрту и заявил, что я могу сдохнуть от тоски и голода, если хочу, но моему ребёнку он этого не позволит. Что я могла против такого аргумента? Колесникова не нужно ни о чём просить, он всё видит сам.
  - Но неужели рядом действительно не было подходящего мужика, кроме Женьки? - не унимался Смирницкий.
  - Не было, Игорёк, - ответила она спокойно и тихо, - действительно не было. Он один всегда думал обо мне. Ему одному не было наплевать на мои проблемы. Кто поехал в Аргун со мной? Женька. Кто оплатил все мои счета и погасил долги? Женька. Благодаря кому я до сих пор жива? Только ему. Он вдохнул в меня жизнь, другую жизнь, о которой раньше я лишь читала в книжках. Данил презирал богатых и удачливых потому, что сам был неудачник. Он не хотел это признавать из гордости, поступал по-своему, но от этого было только хуже. Я была рядом всегда, ненавидела всё живое из-за него... А Женька научил меня жить иначе. Я стала любить людей, прислушиваться к их мнениям, спрашивать совета. Я стала интересоваться музыкой, живописью. Модой и политикой. Я, наконец, попала в театр! Я знаю всех современных актёров, потому что заинтересовалась фильмами. Знаешь, я только теперь начала жить! И самое главное, только теперь я поняла, что на самом деле значит человек, который тебе дорог, которого ... любишь.
  - Ты хочешь сказать, что полюбила нашего Женьку? - едва дыша от волнения, уточнил Смирницкий.
  - Да! - улыбнулась она. - Я действительно люблю его, люблю как друга, как человека, как мужчину. Я никого раньше так не любила. Женя наполнил мою жизнь смыслом, и этот смысл - он сам.
  - Ты же всегда говорила, что для тебя не существует мужчин, кроме Дана! - настаивал Игорь. - А если бы он был жив?
  - Если бы ..., - вздохнула Ева. - Я устала мечтать о несбыточном. Дан - моё прошлое, Женя - будущее.
  - Он женат! - возмущённо протестовал Игорь. - Он - муж твоей подруги! Это бесчестно по отношению к ней!
  - Бесчестно жить во лжи! - ответила Ева. - Бесчестно понимать, что тебя не любят, что ты не нужна ему, и держать его возле себя! Бесчестно пользоваться его добротой и мучить!
  - О, Господи! - только и смог сказать Игорь и медленно опустился по стене на пол.
  Несколько минут он сидел неподвижно, закрыв лицо руками, и думал. Потом поднял сочувствующий взгляд и сказал:
  - Надеюсь, ты понимаешь, что вы никогда не будете вместе. Колесников, конечно, непредсказуем, но в его порядочности усомниться трудно. Риту он не бросит никогда и на тебе не женится. Тебя устраивает роль его любовницы до конца твоих дней?
  - Я не любовница! - покачала головой Ева - Я жена Колесникова. Мы венчались год назад.
  - Вы сошли с ума! - вскочил от возмущения Игорь. - Венчались! Рита - законная жена! У Риты в паспорте штамп и есть свидетельство государственного образца! И самое главное, именно дочь Риты носит его имя!
  - А любимая жена я! - не сдавалась Ева. - И пусть у меня нет всяких там отметок и свидетельств, я надела это кольцо в церкви, перед образами, и сам Господь благословил наш брак. Пойми, что бы вы все ни говорили, как бы ни поддерживал вас закон, настоящая жена Евгения Колесникова - я!
  - Но так не может продолжаться вечно! - понял, что спорить бесполезно, Смирницкий. - Эту проблему нужно как-то решать!
  - Вот и подумай, как! - улыбнулась она. - Со стороны тебе виднее. А мы будем только рады и благодарны тебе за всё. И ещё одна маленькая просьба: держи язык за зубами. О том, что ты сейчас услышал, знаем только мы с Женей и начальник его охраны, человек самый надёжны в мире. Так что я буду знать, кого прибить, если обо всём станет известно!
  - Что ты! - пошутил Игорь. - Завтра же в местной газете на первой полосе появится свежий материал... Конечно, я буду молчать! О таком страшно даже думать, не то что говорить. Я поеду. Мне нужно как-то переварить всё, что я услышал сейчас.
  - Только не исчезай надолго, - попросила она.
  - Постараюсь, - грустно улыбнулся он.
  Смирницкий действительно переживал. Нет, он вовсе не думал о Женьке и его карьере и семье, он боялся за Еву. Что могло случиться с ней, если их тайна раскроется, и они больше не смогут быть вместе? Женька стал смыслом её жизни, так сказала она сама. Он снова и снова мысленно прокручивал весь их разговор и чувствовал, что должен помочь, но как, не знал.
  Прошло больше двух недель, прежде чем Игорь решился поговорить с младшим Колесниковым. Он приехал в офис и попросил совсем юную девушку, секретаря Евгения Алексеевича, не беспокоить главу комбината не под каким предлогом. Женька искренне удивился столь неожиданному визиту, но по выражению лица племянника понял, что дело действительно не терпит отлагательств. Он предложил Игорю кресло и сигарету и приготовился выслушать его. Смирницкий не знал, как и с чего начать разговор. Он монотонно говорил о семье, о том, как она важна в жизни человека, зачем-то вспомнил отношения своей матери с первым мужем, в общем, нёс долгий и несвязный бред. Колесников понял, что нужно спросить напрямую.
  - Игорь, если ты собрался жениться, так и скажи, - сделал вывод он. - А если хочешь воспитывать меня по просьбе родственников, зря теряешь время.
  - Я был у Евы, - наконец, перешёл к сути разговора Игорь. - Мы разговаривали. И ... я всё знаю. Более того, я наблюдал за Ритой. Мне показалось, что она догадывается о твоей связи с Евой и очень скоро устроит тебе сцену.
  - Не думаю, - спокойно ответил Женька. - Рите не в чем меня упрекнуть. Не знаю, чего тебе наговорила Ева, но ... ты закидываешь сети не в том омут.
  - Колесников! - усмехнулся Игорь. - Признаю, что ты непревзойдённый лгун и великий конспиратор, но ..., увы, тебя раскрыли. Мне известно о ваших отношениях с Евой. Про венчание и Италию я тоже знаю. Однако, я не собираюсь воспитывать или шантажировать тебя. Я хочу помочь.
  - Чем ты можешь помочь? - горько улыбнулся Колесников, налил в рюмки коньяк, протянул одну из них племяннику и закурил. - Разве что ... я дам тебе пистолет, и ты пристрелишь меня. Но моя охрана сразу примчится, тебя схватят и посадят на несколько лет.
  - Шутишь? - залпом выпил коньяк Игорь. - Смеёшься? На твоём месте я бы с ума сошёл, а ты шутки разбрасываешь.
  - Но плакать я точно не буду, - улыбнулся, выпустив струйку серого мягкого дыма, Женька. - В моём случае осталось только посмеяться или ... сдохнуть!
  - Это сделало бы несчастными сразу трёх женщин семьи Колесниковых, - поддел Игорь. - Но есть и другой выход. Насколько мне известно, ты собираешься в Париж.
  - У тебя замечательный осведомитель, - рассмеялся Женька, - но это вовсе не тайна. Да, я через неделю улетаю в Париж по делам комбината.
  - И ты хочешь взять Еву с собой, - продолжал Смирницкий, - но есть ряд препятствий. Во-первых, Рита отказалась от поездки в санаторий у моря, во-вторых, Алина.
  - Как хорошо ты разбираешься в моей жизни! - снова пошутил Женька.
  - Не скаль зубы! - оборвал его Игорь. - Я реально хочу помочь. У меня есть путёвки в Сочи. Ангелина Сергеевна уговорит Марго поехать со мной. Я в свою очередь уговорю Еву и возьму с собой Алину. Сколько ты пробудешь в Париже?
  - Не знаю, - пожал плечами Женька. - Неделю или дней десять.
  - Вот и чудесно! - оживился Игорь. - Путёвки у меня на два потока, то есть на 14 дней. О том, что вы с Евой были вместе в Париже, никто даже не догадается. А там, в романтической обстановке, при свечах ты должен уговорить Еву родить тебе ребёнка.
  - Ребёнка? - едва не поперхнулся сигаретным дымом Колесников. - Смирницкий, ты перегрелся! Ты в своём уме!
  - Именно! - настаивал Игорь. - Узнав о ребёнке, Маргарита не будет препятствовать вашей совместной жизни, и сама уйдёт т тебя. Я достаточно хорошо изучил её и понял, какой она человек.
  - Красивая сказка, Игорёк, - вздохнул Женька и затушил сигарету в хрустальной пепельнице на столе. - В жизни так не бывает. К тому же, дети должны быть результатом любви, а не средством для достижения цели. Этот вопрос позволь мне решить самому. А за остальное спасибо! Буду очень рад, если ты поможешь.
  Смирницкий своё обещание сдержал. Под натиском родственников Маргарита сдалась и уехала с ним к морю. Отношения Евы и Женьки тоже остались в тайне. Уже следующим вечером они умчались в Москву, а оттуда прямым рейсом в Париж. Красота и романтика удивительной европейской столицы настолько сблизили их, что Колесников твёрдо решил поговорить с женой, объяснить ситуацию и вместе найти выход. Ева только улыбалась. Она не хотела вмешиваться, чтобы решение, принятое им, было его самостоятельным решением, хотя в душе радовалась, что получалось именно так, как хотелось ей.
  Однако, несмотря на удачную поездку и полное отсутствие препятствий в отношениях вместе быть не получилось. Всё изменилось так резко и неожиданно, что ни Евгений, ни Ева не были к этому готовы.
  В конце августа Колесников как обычно был вечером у Евы. Рита заболела после моря, и он не решался говорить с ней о разводе пока, но дома появлялся всё реже. Он даже не искал оправданий: Марго находила их сама, а он только соглашался с ней. Ева как всегда ждала его с ужином, но в тот день она как-то особенно смотрела на него, а в глазах её искрились задорные огоньки. Женька сразу заметил это. Он несколько раз ловил на себе её восторженные взгляды и понимал, что она хочет что-то ему сообщить, но не может из-за Алины.
  Женька уложил девочку спать, прочитав её любимую сказку, и вернулся на кухню, где Ева уже вымыла посуду и теперь расставляла её по полочкам и шкафам. Заметив его, она погрозила ему кулаком и нежно улыбнулась. Он подошёл к ней, обнял и тихо спросил:
  - И что ты хотела этим сказать? Ты весь вечер какая-то хитрая сегодня. Что-нибудь случилось? И почему ты мне угрожаешь кулачной расправой?
  - Хотелось бы дать тебе в лоб за твои проделки, - шутила она. - Колесников, тебе, наверное, мало проблем, поэтому ты решил придумать себе ещё одну.
  - Проблемой больше, проблемой меньше, какая разница! - рассмеялся он. - Я привык. Но ... что ты сейчас имела в виду?
  - Ребёнка, Женечка, - ответила она с радостным блеском в глазах, - моего ребёнка.
  - Ты ... ты ждёшь ребёнка? - заикаясь, переспросил он.
  - Да, мой родной! - ответила она и потрепала его золотистую чёлку. - Я жду ребёнка, заметь, твоего.
  Не помня себя от счастья, он подхватил её на руки и закружил так быстро, что она даже зажмурилась.
  - Поставь меня на место! - требовала она. - С ума сошёл!
  - Как это случилось? Когда? - расспрашивал он, опустив её на пол снова. - Какой уже срок? И ... почему ты ничего мне не говорила раньше?
  - Я узнала об этом только сегодня, - ответила она. Хотела тебе позвонить, но ... потом решила, что скажу, глядя в глаза. Срок небольшой. Думаю, дело было в Париже. Скажи, ты действительно рад?
  - Шутишь! - воскликнул он. - Да я мечтал об этом с тех пор, как впервые увидел тебя. Обещай, если будит мальчик, назови его Андреем.
  - А если девочка? - улыбнулась она.
   - А если девочка, то я предоставляю право выбора тебе, - сказал он и прижал её к себе крепче. - Какая разница, мальчик или девочка, главное, что это наш с тобой ребёнок. Ты даже не представляешь, как я люблю тебя!
   Он поцеловал её волосы и потрепал светлые локоны. Она уткнулась ему в грудь, будто искала защиту и закрыла глаза. Потом они сидели на веранде, наслаждаясь последними, тёплыми ночами лета, пили чай и беседовали о разном. Женька не хотел уезжать, а Ева не отпускала его. Всё было так хорошо, что даже ветер затих в эту ночь.
  Вдруг во дворе раздался шорох, и Ева сразу насторожилась. Она пристально посмотрела в темноту и прислушалась. Кусты действительно шуршали.
  - Иди в дом! - строго велел Женька. - Я посмотрю, что там.
  - Наверное, это ёжик, - решила Ева. - Они часто бывают тут. Алька просто в восторге и пищит от радости, когда видит их.
  - А если змея? - предостерёг Колесников.
  - Они здесь не бывают, - успокоила Ева.
  В следующее мгновение из темноты показалась тёмная фигура. Это был мужчина в выцветшей и потёртой полевой форме. Он был небрит, и в свете уличного фонаря был виден уродливый шрам, протянувшийся через всю щеку. Ева замерла. Её губы задрожали. Она хотела вскрикнуть, но вместо крика из груди вырвался какой-то странный стон. Безусловно, она узнала Данила. Медленно, будто боялась, что мираж рассеется, она подошла к нему и потрогала лицо и волосы.
  - Это ты? - сдавленно прошептала она. - Ты живой?
  Он улыбнулся и грубым чужим голосом ответил:
  - Конечно, я! Я так скучал! Мне ... было плохо без тебя.
  - Но почему? Зачем меня убеждали, что ты погиб? - спросила она. - Что случилось?
  - Это долгая и не совсем приятная история, - ответил он, и с лица его мгновенно слетела улыбка. - Я расскажу тебе как-нибудь, но не сейчас.
  Женька ошеломлённо смотрел на происходящее и ничего не понимал. Разные чувства закипали в душе. С одной стороны, хотелось броситься и обнять любимого брата, но с другой, рухнули разом все надежды и планы, которыми он жил столько лет. Теперь он скорее ненавидел Данила за то, что он выжил. Брат, как и раньше, не замечал его. Он был поглощен встречей с Евой, которая тоже забыла обо всём, как только увидела его. Постояв немного в стороне, Женька вернулся в дом, взял на тумбе ключи от машины и папку с документами комбината и ушёл. Он был лишним в этом доме.
  Ехать домой не было сил. Немного поколесив по городу, он остановился у ночного клуба, где они иногда бывали с Игорем в студенчески годы, и решил немного посидеть там. Заказав бутылку коньяка, фрукты и шоколад. Он много курил, уронив голову на руки, а потом медленно потягивал жгучий напиток. Забыться это не помогло. Тогда она взял бутылку, и допил её содержимое прямо из горлышка, будто это была вода или сок. Но и после этого на душе не стало легче. Так же как в тот день, когда девять лет назад он увидел Еву в доме Смирницких, он ощутил боль и тоску, которую было невозможно заглушить ничем. Капитан Колесников был жив и вернулся в семью ... Но зачем? Почему именно сейчас? Женьке хотелось кричать от обиды. Никогда ещё он не желал смерти брату, как сейчас. Он нервно курил сигарету, не замечая, как дрожат холодные руки и бледнеют губы.
  Когда Игорь Смирницкий обнаружил его в клубе, Женька был мертвецки пьян. Он не мог ни идти, ни даже стоять и совершенно не владел речью. Игорь сразу понял, что что-то случилось, и набрал номер Евы, но ... её мобильник не отвечал. Ничего не добившись от Колесникова, он просто "загрузил" его в свой "Мерседес" и повёз по ночным улицам. Везти Женьку таким домой он не решился, поэтому сразу свернул на знакомую улицу к любимой бабушке Ангелине.
  Увидев сына в жутком виде, Ангелина Сергеевна едва не лишилась чувств и попросила уложить его прямо в гостиной. Женька вообще редко пил спиртное, да и то совсем немного ради приличия. Ангелина боялась, что он может умереть от сильного отравления, но, как ни старалась она привести в чувства "мебельного короля", ничего не получалось. Наконец, она оставила его отсыпаться в гостиной, решив, что лучше всего поговорить с сыном утром, когда он придёт в себя.
  На следующий день Женька проснулся от жуткой головной боли и даже не заметил сразу, что он не в своей квартире, а в доме родителей. Он выпил крепкий кофе, но это не помогло, и снова лёг на диван в гостиной. Сил не было даже шевелиться. Нащупав на столике рядом мобильник, Женька позвонил Половцеву и сказал, что на работу не выйти не сможет. Потом он набрал номер секретаря и попросил отменить все встречи и по возможности перенести их на любое другое время вплоть до воскресений. Закончив дела, он уронил голову на подушку и закрыл глаза. Боль усиливалась. Даже от мыслей было больно.
  Тихие шаги Ангелины Сергеевны показались Женьке грохотом, но он не шелохнулся, давая понять, что не хочет никого видеть. Женщина присела в кресло рядом, ласково потрепала светлые локоны сына и тихо спросила:
  - Может, ты расскажешь матери, что с тобой происходит?
   Он открыл глаза, поморщившись, и почти шёпотом попросил:
  - Мамочка, не сейчас! И, пожалуйста, говори тише! У меня раскалывается голова.
  - Сейчас я заварю тебе чай, и всё сразу пройдёт, - пообещала она и исчезла на кухне.
  Женька буркнул что-то непонятное ей вслед и тут же уснул. Очнулся он от великолепного аромата, наполняющего комнату. Это был травяной отвар, в который Ангелина Сергеевна знала толк с детских лет. Открыв глаза, Колесников увидел чашку в блюдце прямо перед собой. Он приподнялся. Отпил немного и снова упал на подушку. Тело казалось совершенно чужим, а головная боль никак не прекращалась. Ангелина Сергеевна сидела в кресле напротив, наблюдала за ним и молчала. Когда, наконец, молодой человек осилил чай, она снова спросила:
  - Так что же всё-таки случилось? Я впервые видела тебя таким. Для этого должна быть веская причина.
  - Причина есть, - ответил Женька. - Вчера ... вернулся Данил.
  - Ты в своём уме? - вспыхнула Ангелина Сергеевна и встала. - Это не смешно! Видимо, ты ещё пьян, и тебе чудятся разные небылицы. Спи, а когда выспишься окончательно, мы поговорим.
  Она ушла. Её лёгкие шаги затихли где-то наверху так быстро, что Женьке даже стало не по себе. Он никогда не расстраивал родителей, а теперь не знал, как объяснить маме то, что произошло с ним вчера. Он снова лёг и закрыл глаза. Боль постепенно затихала. Снова хотелось спать, но Колесников снова дотянулся до телефона и набрал номер Евы. Она ответила не сразу. Голос её звучал подчёркнуто холодно.
  - Что ты хотел? Говори! У меня мало времени? - сказала она.
   - Только услышать тебя и спросить, что теперь будет с нами, - сказал он. - Я должен был сегодня поговорить с Ритой.
  - Ни с кем ни о чём не надо говорить, - ответила она. - Нам больше не нужно встречаться. Дан вернулся, и ... я останусь с ним.
  - А ребёнок? - продолжал Женька, и голос его дрогнул. - Ты ... оставишь ребёнка?
  - Глупо задавать мне такие вопросы! - сказала она. - Если бы я не любила тебя, этого ребёнка не было бы никогда. Я придумаю что-нибудь, и Дан будет его растить. А ты ... ты только помни, что он твой. Прости!
  Слёзы побежали из глаз Евы, и она положила трубку, чтобы он не услышал дрожание её голоса. Женька прижал трубку к груди и закрыл глаза. По щекам его медленно ползли слёзы. Новая, такая знакомая и ещё более сильная боль где-то в груди заполнила всё его тело. Он уронил голову на подушку и снова впал в забытье. Жизнь теряла смысл. Хотелось всё время спать и не знать, что происходит вокруг.
  
  Возвращение капитана Колесникова вовсе не было триумфальным. В должности его не восстановили, работу найти он никак не мог, но что более осложнило жизнь, им плотно заинтересовалась военная прокуратура. Дан выжил в плену, а это настораживало в свете последних событий многих. Он изменился не только внешне. От прежнего рассудительного, спокойного и заботливого Данила Колесникова не осталось следа. Это был грубый, холодный и равнодушный человек, привыкший выполнять приказ и следовать уставу. Неподчинение старшему по званию он расценивал как измену, вот почему уютная дача, превращённая Женькой в райский уголок, за неделю стала солдатской казармой. Дан запрещал Еве носить дорогую одежду и украшения, требовал убрать из дома все игрушки и компьютер Алины и не признавал желаний и чувств других. Ева пыталась понять его, а Алина попросту боялась.
  Вскоре в доме закончились все запасы, были потрачены все деньги, которые Ева хранила на всякий случай, а зарплаты обычной медсестры не хватало, чтобы прокормить семью. Дан не общался с родными и Еве тоже запрещал. Даже к подруге Рите он не позволял ездить. Страх всё больше наполнял душу женщины. Ей казалось, то сам дьявол вселился в тело Данила и пришёл, чтобы отомстить ей за ложь и предательство. Женьке она не звонила, потому что знала его слишком хорошо и боялась конфликтов. К тому же, Дан приходил в бешенство всякий раз, когда она случайно произносила имя Женьки или вспоминала о нём дома. Помощь отца он отверг сразу, о месте на комбинате не хотел и слышать, а с матерью не захотел говорить даже по телефону. Данил смирился только с водителем комбината, который каждое утро отвозил Алину в школу, а вечером привозил обратно. Он всё чаще приходил домой пьяный, упрекал жену за излишнюю роскошь в доме и постоянно угрожал.
  Младший Колесников сходил с ума. Не видеть Еву, не иметь возможность даже общаться с нею угнетали его всё сильнее с каждым днём. Он несколько раз был в церкви, просил Бога простить и решить общую проблему, но ... ничего не менялось. Тогда он решил поступить иначе. Приехав в школу среди дня, он отыскал Алину. Последнее тепло октября ещё баловало иногда, и дети играли в школьном дворе после уроков. Увидев Колесникова, девочка бросилась к нему и крепко обняла.
  - Я так соскучилась! - сказала она. - Но к нам ты лучше не приезжай. Папа такой злой!
  - Расскажи, как вы живёте? - попросил Женька. - Как мама?
  - Мама много работает, а денег всё равно мало, - вздохнула она. - Папе не дают работу. Говорят, он предатель.
  - Глупости говорят, - успокаивал Женька. - Вот, возьми деньги и передай их маме, только так, чтобы твой папа не знал об этом. И скажи, что я ... очень люблю её.
  - А меня? - почему-то спросила Алина.
  - И тебя тоже! - улыбнулся он. - Не забудь и не потеряй. А теперь беги к друзьям, а мне пора ехать.
  Но девочка к друзьям не пошла. Она быстро спрятала деньги в портфель и позвонила Володе, что ей нужно домой. Водитель Колесникова сразу приехал и отвёз её на дачу. Данила не было дома, поэтому девочка сразу порылась в портфеле и протянула матери несколько хрустящих банкнот.
  - Возьми! - сказала она строго. - Это передал дядя Женя. Он приезжал ко мне в школу сегодня. Только папе не показывай, а то он опят будет кричать и злиться!
  - Хорошо, котёнок, - спрятав деньги в карман, пообещала Ева. - Обедай и садись за уроки. Я позвоню.
  Поставив на стол постный суп и чай с сухарями, Ева вышла в гостиную и набрала номер Женьки.
  - Спасибо тебе за всё! - сказала она, услышав в трубке родной голос. - Я в порядке. Держусь, как могу.
  - Послушай, давай я заберу тебя оттуда, - предложил он. - Будешь жить пока у мамы, а потом я куплю тебе квартиру в городе.
   - Даже не думай! - испугалась она. - Я справлюсь. И с ребёнком будет всё хорошо, обещаю! Дан дома уже почти месяц. Скоро я скажу ему, что беременна, и ... он изменится. Я знаю его! В душе он остался прежним.
  - Может быть, я попробую поговорить с ним ещё раз и предложу место на комбинате? - поинтересовался Женька.
  - Что ты! - ответила она. - Он бесится, даже когда слышит о тебе случайно. Не буди в нём зверя ещё больше, если не хочешь проблем всем нам. Не знаю, почему он такой, но ... он люто ненавидит тебя.
  - Это его право, - равнодушно ответил Женька. - Учти, если я узнаю, что он обижает тебя, я найду на него управу.
  - Не вмешивайся, хотя бы пока не родится малыш, я тебя прошу, - сказала она. - И не звони! Я сама буду тебе звонить, когда смогу! Целую!
  Она быстро отключила мобильник, упала в кресло и заплакала, закрыв лицо руками. Нет! Она больше не любила мужа. Она всем сердцем его ненавидела.
  Колесников положил мобильник перед собой и задумался, уставившись в цветной дисплей. Он даже не заметил, как к нему вошёл половцев.
  - Евгений Алексеевич! - позвал Юра. - Что-то случилось?
  - А? - вздрогнул от неожиданности Женька. - Ты напугал меня! Что ты сказал?
  - Я спросил, не случилось ли чего? - ответил начальник охраны с улыбкой.
  - Случилось то, что я родился, и, к сожалению, не могу это изменить, - вздохнул Колесников.
  - Женя, не говори ерунды! - вспылил Половцев. - Ты переживаешь из-за Евы, это понятно, но трагедии в этом нет. Не забывай, она - жена твоего брата, его любимая женщина, понимаешь! Он не причинит ей зла, а вот тебе ... вполне может.
  - До меня он не достанет, - покачал головой Женька. - Мы на разных уровнях жизни.
  - Зато тобой интересуются те, кто по уровню где-то даже выше тебя, - предупредил Юра. - Сегодня был странный звонок из мери. Некий Александр Деменченко, первый помощник действующего мэра, очень просил, чтобы ты заехал к нему на днях и оставил телефончик, очевидно, чтобы договориться о встрече. Имей в виду, Смоляковский копает под нашего мэра сильно, а рыльце у него в пушку. На твоём месте я бы выяснил, чего хочет господин мэр от простого предпринимателя вроде тебя.
  - Я сразу могу сказать, - ухмыльнулся Женька. - Ему нужны деньги и поддержка. Начнутся новые выборы, он должен быть к этому готов. Они все смотрят на меня, как на толстый кожаный кошелёк, не понимая одного, я никому не собираюсь помогать или мешать. Я далёк от политики, не стремлюсь к власти и пачкаться обо всё это не хочу.
  - Если ты заявишь такое мэру, боюсь, у тебя будут проблемы, - заметил Половцев.
  - Я уже был у него и разговаривал, - улыбнулся Колесников. - Мы договорились, что я обеспечу мебелью детский дом и приму участие в благоустройстве города, таким образом, оказав ему "неоценимую услугу".
  - Смоляковский это точно не оценит, - предупредил Юра. - Думаю, с сегодняшнего дня нам стоит усилить личную охрану главы концерна и членов его семьи.
  - Это лишнее, Юра, - отмахнулся Колесников. - Я никого не боюсь. Не думаю, что кому-то выгодно трогать меня.
  - Имей в виду, я предупредил, - ответил Половцев и ушёл.
  Оставшись один, Женька снова задумался. Проблем навалилось сразу много, и решить их все сразу было невозможно. Однако, он почему-то очень хотел встретиться с Данилом, поговорить спокойно и предложить ему работать на комбинате отца вместе.
  В это время Данил был в военной прокуратуре, куда его вызвали с утра. Он снова и снова просил восстановить его в должности и звании, дать возможность служить дальше, объяснял, что ни в чём не виноват, но навстречу ему не шёл никто. Наконец он попал в небольшой отделанный кожей и обставленный роскошной мебелью кабинет заместителя генерального прокурора области Константина Покровского. Выслушав равнодушно историю Данила, он закурил, развалившись в кресле, и сказал:
  - Вы просите невозможного, капитан. Контрактник, который выжил в чеченском плену. Да ещё и бежал из него, это сказка. Так не бывает даже в мечтах!
  - Значит, я виноват в том, что выжил? - злился Данил.
  - В этом вас никто не обвиняет, - вскинул брови Покровский. - Заметьте. Вас не лишили звания и награды. Но восстановить вас в часть я не могу... хотя, понимая ваше бедственное положение, могу предложить работу. Вы опытный военнослужащий, прошедший прекрасную подготовку, воевавший в горячих точках и сумевший выжить в самых тяжёлых условиях. Такие люди нам нужны!
  - Работа? - насторожился Колесников. - Что за работа?
   - Назовём её "чистка"! - ответил Покровский, хищно улыбнувшись. - В наше мирное время в тиши и спокойствии крупных городов иногда приходится наводить порядок и приостанавливать деятельность, которая мешает общему делу. Смутьянов везде хватает.
  - Вы предлагаете мне убивать? - уточнил Данил, в голосе которого звучало нескрываемое возмущение.
  - Зачем же так категорично! - ухмыльнулся Покровский. - Не убивать, а убирать с дороги людей, неспособных видеть реалии современного состояния государства. Вы будете работать на светлое будущее нашей страны, своих детей и родных, и защищать тех, кто призван строить для вас это будущее.
  - Нет! - отрезал Колесников и встал, чтобы уйти. - На это я никогда не соглашусь! Я - офицер армии! Меня учили защищать людей оружием, а не убивать их. Я найду работу, буду мести улицы на худой конец, но никто не заставит меня выполнять грязную работу, убивая за деньги! Я не нарушу законы божьи, нарушая законы государства!
  - Послушай, ты, офицер армии! - грубо оборвал его зам прокурора. - Когда более двух лет ты убивал за деньги в Чечне, ты не думал, что выполняешь грязную работу? Когда ты жил в ауле, работал на боевиков и ублажал чеченскую снайпершу, ты не думал о законе божьем?
  - Что? - сдавленно переспросил Данил.
  - И, разумеется, ты даже не предполагал, что об этом станет известно здесь, и у тебя возникнут большие проблемы, - добил его Покровский. - Да, господин офицер! О твоём бурном романе с семнадцатилетней Эльзой Нубиевой порочит не только честь мундира, но и твою мужскую честь. В то время, как твоя жена обивала пороги военкоматов, пытаясь добиться правды о твоей гибели, голодала вместе с дочерью и страдала от одиночества, ты не думал о законе божьем в объятьях чеченской убийцы.
  Колесников задышал часто и медленно опустился в кресло снова. Он был загнан в угол так неожиданно, что не успел подготовиться.
  - Эльза не была убийцей, - тихо сказал он. - Она спасла меня, подобрав в ущелье. Она лечила меня в обмен на спасение её младшего брата, которого я вынес из-под обстрела за год до того. Эльза ... не могла никого убить. Она была настоящим ангелом и погибла так несправедливо.
  - Нубиева была снайпером! - настаивал Покровский. - Это подтвердили пленные боевики. Её хорошо знали в отрядах. Юная девушка с оптикой на плече вызывала страх даже у них. Она убивали муху с далёких расстояний, а в людей стреляла так легко, будто это были битые склянки. Днём она расшивала цветами платья, а ночью ставила зарубки на прикладе, убивая русских офицеров.
  - Это ложь! - вспыхнул Данил. - Всё это придумали лишь для того, чтобы оправдать майора Бурденко! Никто не знает, что он убил её лишь потому, что она была красива, но не распутна. Там легко сделать из человека изменника так же, как и героя. Ничего невозможно доказать! Но я видел, как это произошло и знаю причину. Бурденко застрелил её просто потому, что держал в руке пистолет. На месте Эльзы мог оказаться кто угодно, в том числе и я. Видимо, тот же майор рассказал вам историю о моём предательстве, чтобы избавившись от меня, скрыть своё преступление.
  - Может быть ты и прав, Колесников, - выпустив облако серого дыма, сказал Покровский более спокойно, - но доказательств у тебя нет, а вот на Эльзу, впрочем как и на тебя Бурденко привёз целое досье. Пойми, что если я дам делу ход, тебе хватит рудников до конца дней. А если об этом узнает Ева Игоревна, боюсь, будет ещё хуже.
  - Оставьте в покое Еву, - сдавленно ответил Данил. - Она здесь не при чём.
  - Конечно! - согласился зам прокурора слащавым голосом и снова перешёл на спокойный вежливый тон. - Эта информация закрыта и известна очень узкому кругу лиц. Я предлагаю обмен: ваше умение стрелять на моё молчание. Думаю, выбор очевиден, хотя... В любом случае, решать вам, товарищ капитан!
  - Я ... Я должен подумать, - ответил Данил едва слышно и снова встал.
  - Подумайте! - кивнул Покровский. - Но имейте в виду, что я не буду долго ждать, а отдам вас под трибунал за измену Родине и дело сдам в архив. Три дня на размышление, не больше! Обратите внимание, что вами очень заинтересовался первый зам губернатора Олег Смоляковский. Кажется, Смирницкий Дмитрий Кириллович ваш родственник? Так вот они представляют собой одну политическую ячейку и нуждаются в единомышленниках, впрочем, как и все в наши дни.
  - Вы предлагаете мне работать на Смоляковского? - уточнил Данил.
  - Настоятельно рекомендую! - ехидно улыбнулся Покровский. - Свободны! И мой вам дружеский совет, обсуждать наш разговор и моё предложение не стоит с кем бы то ни было, иначе... вы можете снова стать героем чеченской войны ... посмертно.
  Данил не ответил. Он попрощался и поспешил уйти. Уже на улице, глотнув свежего воздуха, он сжал кулаки и сцепил зубы, чтобы сдержать желание закричать. Вот так же было там, в далёком ауле, когда Эльза умирала у него на руках. Она смотрела на него стекленеющим взглядом и шептала: " Не нужно никому ничего доказывать! Вернись домой, к жене! Она позаботится о тебе, ... раз уж я ... не смогла. Обещай, что сделаешь так!". Данил до сих пор помнил её голос и эти слова. Тогда он должен был бросить всё и уйти, как просила она... А теперь? Впервые в жизни он был загнан в угол и не видел выхода. Но мог ли он принять предложение Покровского теперь, когда снова пытался жить, как жил раньше?
  Когда вечером ему позвонил Женька и снова предложил работать у него на комбинате, внутри у Данила всё закипело. Он грубо послал младшего брата ко всем чертям и отключил телефон. Женька и без того вызывал у него необъяснимую ненависть. Этому правильному белокурому мальчику всегда всё давалось легко. Он был умён и красив и получал от жизни только призы. Так казалось Данилу раньше. Так он думал и сейчас. И снова представив ухоженное лицо младшего Колесникова, Дан вздрогнул. Он мог бы простить ему всё, но ... только не Еву.
  Через пару дней Колесников младший едва вернулся с городского совещания на комбинат и уже собирался домой, когда в кабинете раздался неожиданный звонок телефона. Вечером ему редко звонили по проводному телефону, поэтому он немного удивился. Когда же в трубке раздался голос Данила, Женька даже растерялся. Старший брат избегал с ним встреч, грубо обрывал по телефону, и вдруг позвонил сам.
  - Я понимаю, что вёл себя неразумно, прости! - как-то странно холодно сказал Данил. - Я прошёл такое, что было не до чувств. И всё-таки я виноват перед тобой. Ты стремился помочь, а я вёл себя как законченный идиот. Думаю, нам нужно увидеться и поговорить.
  - Хочешь поговорить? - удивился Женька. - Что ж, давай встретимся. Где и когда тебе будет удобно?
  - Можно прямо сегодня, - подхватил идею Данил. - Приезжай к родителям часам к восьми! Я подъеду туда. Хочу увидеть Ангелину Сергеевну и отца. Заодно пообщаемся!
  - Хорошо! - согласился Женька. - В восемь я буду у Колесниковых.
  Больше Дан ничего не сказал, а быстро повесил трубку. Ненависть переполняла его. Он даже себя ненавидел за то, что пришлось унизиться перед младшим братом, но другого выхода не было.
  В половине восьмого "мебельный король" закончил дела и уже собирался уходить, когда в кабинете снова появился начальник охраны.
  - Что-нибудь случилось? - спросил Колесников.
  - Всё хорошо! - ответил Юра. - Я пришёл сказать, что машина ждёт внизу.
  - Не нужно, - покачал головой Женька. - Скажи Володе, что он свободен до завтра. Сегодня я еду к родителям своим ходом.
  - Рекомендую взять охрану, - снова предостерёг Половцев.
  - Всё нормально! - улыбнулся Женька. - Ты проявляешь излишнюю бдительность! Я же не пешком пойду, а на машине мне никто не страшен. Кстати, ты тоже можешь быть свободен. Проверь сигнализацию и двигай домой!
  - Как скажете, шеф! - пошутил Юра. - На всякий случай я на телефоне.
  Колесников не придал шутливому замечанию начальника охраны особого значения и без четверти восемь уже был у родителей. В этом доме ему всегда были рады. Женька поговорил с отцом, попил чаю с мамиными булочками, пробыл там не меньше часа, но Данил так и не появился. "Очевидно, появились неотложные дела", - решил Женька и засобирался домой.
  Стало совсем темно, и погода заметно портилась. Осень всё сильнее вступала в свои права, чередуя тёплые деньки дождями. Поднялся ветер, предвещая дождь. Маргарита опять заболела, а в такую погоду ей могло стать хуже. Женька искренне беспокоился за неё, поэтому не остался больше не на минуту, а запрыгнул в любимую "Ауди" и быстро уехал.
  Пошёл мелкий дождь. Забрызгивая тонкими каплями стекло. Колесников внимательно всматривался в темноту, уверенно держа руль, когда в свете фар заметил фигуру человека. Это был высокий широкоплечий мужчина крепкого сложения, который уходить явно не собирался. Странное предчувствие заставило "мебельного короля" вздрогнуть. Только теперь он вспомнил о предупреждении Половцева и пожалел, что не последовал его совету. Однако остановиться пришлось. Он вышел из машины, кутаясь в плащ, и спросил:
  - Что вам нужно? Если ко мне есть дело, приходите завтра в офис. У меня нет времени сейчас. Я спешу домой. Моя жена больна.
  - Я не задержу, - хрипло ответил незнакомец.
  Он подошёл ближе. На нём была чёрная одежда и лыжная маска, умело скрывающая лицо. Он был настроен воинственно, не обращая внимания на дождь и холод, и вряд ли на самом деле хотел поговорить.
  - Так ... что вы хотели? - повторил вопрос Колесников.
  - Только объяснить, что брать чужое нехорошо, - ответил незнакомец, - будь то женщина или казна.
  Он резко рванулся вперёд. В свете фар Женька успел заметить, что в его руке блеснуло лезвие ножа. Холодок пробежал по спине. В мгновение вспомнились уроки каратэ, и ловкий приём выбил нож из рук нападавшего. Однако тот не успокоился. Это была не драка, а поединок двух профессионалов. Женька заметил, что незнакомец не только силён, но и хорошо обучен. Даже непогода ему не мешала оставаться превосходным бойцом. Однако, силы Колесникова он явно не рассчитал, надеясь на лёгкую победу. Понимая, что вряд ли сможет справиться, незнакомец позволил себя ударить. Он упал и притворно скорчился от боли.
  - Надеюсь, теперь вы оставите меня в покое, - усмехнулся Женька, стряхивая мокрые от дождя волосы с лица. - Мне действительно нужно ехать.
  - Я успокоюсь, когда земля осядет на твоей могиле, - прохрипел человек.
  В следующее мгновение он резко вскочил и набросился на Колесникова с ножом. Женька этого не ожидал, хотел увернуться, но ... не смог. Стальное лезвие ударило ему в бок. Покачнувшись от мгновенно разлившейся по всему телу боли, он зажал рану рукой, ощутив липкую тёплую кровь. Незнакомец злобно ухмыльнулся, сбил раненого с ног и наигранно-хриплым голосом сказал:
  - Будет сильно больно, отпусти руку и умрёшь быстро. Прощай!
  С этими словами он пнул Женьку ногой и растворился в темноте. Новая волна боли на несколько мгновений лишила Колесникова сознания. Но он быстро пришёл в себя и попытался подняться. Лежать на мокрой дороге под усиливающимся дождём становилось холодно. Но попытка не увенчалась успехом. Резкая боль и слабость снова свалили его. Ветер усилился. Кричать было бесполезно. Вряд ли кто-то расслышал бы его слабый крик в таком шуме. Сознание постепенно покидало его. Оставалось одно - позвонить Половцеву. Нащупав в кармане мобильник, он попытался набрать номер начальника охраны, но в следующую секунду раздался звонок. Его разыскивал Игорь Смирницкий.
  - Колесников, где тебя носит? - напал Игорь. - Мне нужно с тобой встретиться. Есть разговор.
  - Я ... Мне ..., - задыхаясь, ответил Женька. - На меня ... напали.
  - Что? - испугался Смирницкий. - Как? Где ты? Что с тобой сделали?
  - Меня ... хотели ... убить. Я здесь ... недалеко ..., - попытался объяснить Евгений, но силы покинули его.
  Рука Колесникова упала на землю, продолжая сжимать трубку. Он слышал надрывные крики племянника на другом конце, но ответить не мог. Собрав остатки сил, он крепко сцепил зубы и пополз к машине.
  Смирницкий понял, что случилось самое страшное. Ничего не объясняя дома, он вскочил за руль и помчался к дому старших Колесниковых. По пути он набрал номер Половцева, и сообщил о своих догадках. Недалеко от дома фары осветили "Ауди" "мебельного короля". Резко затормозив, Игорь выскочил из машины и бросился на поиски Женьки. Под проливным дождём трудно было кого-то найти. Он позвал и, не дождавшись ответа, подбежал к брошенному посреди дороги автомобилю. В двух шагах от него лежал Женька. Ветер трепал его рассыпавшиеся мокрые от дождя локоны. Одежда на нём промокла до нитки. Он дрожал от холода и боли, но ещё дышал и был в сознании. Приподняв его, Игорь спросил:
  - Женя, ты слышишь меня? Ответь! Женька!
  Колесников медленно открыл глаза. Едва различимо он прошептал:
  - На меня ... напали ...
  - Кто? Что они хотели от тебя? - почти кричал Игорь.
  - Я ... не знаю, - прохрипел Женька и затих.
  Глаза его закрылись, а голова бессильно скатилась по руке Игоря набок. Он потерял сознание. В следующее мгновение рядом раздался шелест воды в лужах и шум машин. С одной стороны к ним бежали ребята из охраны во главе с Юрой Половцевым, с другой - Данил Колесников...
  Очнулся Женька в больнице только утром. Оглядевшись, он понял, что всё ещё жив, ибо больничную палату трудно было назвать раем. Пошевелившись, он вновь почувствовал резкую боль сбоку, поморщился и облизал пересохшие губы. Рядом мелькнул белый силуэт. В халате и белом колпаке он не сразу узнал Еву.
  - Господи! Наконец-то ты пришёл в себя, - сказала она. - Я перепугалась до смерти, когда мне сказали, что тебя привезли с ножевым ранением ночью.
  - Что ... ты здесь ... делаешь? - спросил он тихо.
  - Работаю, - ответила она. - Ты забыл мою профессию? Я узнала, что ты здесь и зашла посмотреть на тебя. Дан рассказал мне, что случилось. Он задержался, и как раз, когда он приехал к отцу, туда позвонили и сообщили, что совершено нападение. Тебя нашёл Игорь на дороге.
  - Правда? - соврал Женька. - Я ... плохо помню. Что ... со мной? Я ... ничего не чувствую.
  - Проникающее ножевое ранение, - ответила она. - Видимо, ты увернулся. Удар был рассчитан, чтобы покончить с тобой. Убийца явно не ожидал сопротивления и недооценил твои силы. Так что занятия каратэ спасли тебе жизнь.
  - Да уж, - поморщился Женька. - Надеюсь, жить ... буду?
  - Всё шутишь! - строго сказала Ева. - Доктор уверял, что серьёзных повреждений нет, но ... ранение есть ранение. Помнишь, что говорил хирург в госпитале? А не чувствуешь ты из-за лекарства и наркоза. Скоро это пройдёт, так что ещё будешь просить что-нибудь обезболивающее.
  - Понятно, - кивнул он и закрыл глаза.
  Слабость одолевала его. Хотелось спать. Очевидно, так действовало лекарство. Она подошла совсем близко, сжала его руку и легко коснулась пересохших губ своими влажными губами.
  - Отдыхай! - сказала она. - Я ещё зайду. Помни, я люблю тебя и не хочу потерять. Кстати, тебя хотел видеть Половцев. Позвать его?
  - Нет! Не ... сейчас! - покачал головой Женька, не открывая глаз. - Я потом ... поговорю ... с ним.
  Шурша халатом, Ева вышла. Женька ещё раз огляделся и медленно закрыл глаза. В памяти вновь всплыли моменты встречи с незнакомцем. И теперь, мысленно повторяя события прошлой ночи, он чувствовал, что знает этого человека. Его рост, его фигура, его манера говорить и стиль борьбы, которому он учился - знакомым казалось всё. Женька снова вспомнил момент, когда притворившись, незнакомец сумел ранить его. Очевидно, он знал причину, по которой младший Колесников ушёл из профессионального спорта - излишнее сочувствие противнику, которому он наносил поражение. С детских лет Женька боялся причинять людям боль, вот почему он никогда не дрался в школе. Он до сих пор старался решать все конфликты и споры так, чтобы все вышли из него без потерь. Несомненно, человек в чёрном очень хорошо знал его. Но кто мог желать ему смерти? Знакомые, коллеги и друзья любили и уважали его, да и врагов у него не было.
  Внезапно, колесников понял, почему напавший показался ему знакомым. Он вздрогнул от этой мысли, как от удара, и открыл глаза. Лицо мгновенно покрылось капельками холодного пота. Рана снова заныла. Что-то белое шевельнулось рядом и беззвучно приблизилось. Женька резко повернул голову и увидел перед собой Смирницкого. Накинув на плечи белый халат, Игорь был похож на перепуганного профессора, у которого сорвался опыт.
  - Игорь? - позвал он. - Ты ... давно здесь? Я ... видимо уснул.
  - Только зашёл, - ответил тот. - Прости, что разбудил! Я на минутку, узнать, как твои дела.
  - Завещание писать рано, - улыбнулся Колесников.
  - Да ну тебя к чёрту! - выругался Смирницкий. - Ты итак напугал. Я, наверное, поседел за эту ночь. Врачи говорят, что лезвие ножа прошло удачно, не нанеся серьёзных повреждений, так что скоро будешь бегать.
  - Как Рита? - поинтересовался Женька. - Ты ... видел её?
  - Рита? ... Ну ... Она ... дома, - занервничал Игорь. - Расстроилась, конечно, но ... ничего ...
  - Говори мне правду! - Колесников резко приподнялся, схватил его за руку и сжал её. - Что с моей женой?
  - Она сильно расстроилась, - сказал Смирницкий. - Ей было очень плохо. Но ты не переживай. Сейчас уже лучше. Её мама присмотрит за ней и Дашей, пока ты здесь.
  - Понятно, - поморщился от боли и снова лёг Женька. - Я ... выйду отсюда, как только ... смогу ходить.
  - Кстати, ты ... хорошо помнишь, как всё было? - вдруг спросил Игорь.
  - Н-нет! - опять соврал Женька. - Я ... толком ничего не понял. А ... почему ты спрашиваешь?
  - Просто, Половцев рвётся к тебе, - объяснил он. - Хочет выяснить все обстоятельства и по горячим следам найти убийцу.
  - Половцев? - переспросил Женька. - Если увидишь его, ... скажи, ... чтобы зашёл. Больше ... никого не хочу видеть. Я ... устал.
  - Я пойду! - засобирался Смирницкий. - А Юрке передам твою просьбу.
  Когда Игорь ушёл, Колесников плотно сжал зубы и едва сдержался, чтобы не закричать. Да! Теперь он был уверен в своих догадках, но от этого становилось ещё больнее. Он снова закрыл глаза. Перед ним опять и опять проносились события вчерашнего вечера, а в голове снова и снова звучал хрипловатый голос человека в чёрном.
  - За что? - прошептал он. - В чём я ... виноват ... перед тобой?
  Голос предательски дрогнул, и по щеке скатилась одинокая слеза. Он сжал кулаки, пытаясь взять себя в руки, когда почувствовал, что кто-то тронул его за плечо. Испуганно открыв глаза, он увидел Половцева.
  - Простите, Евгений Алексеевич! - сказал он. - Мне показалось, вы что-то говорили. Я должен был предвидеть такую ситуацию. Простите, если сможете!
  - С каких пор ... ты обращаешься ко мне ... на "вы"? - слабо улыбнулся Женька. - Твоей вины ... здесь нет. Ты предупреждал. Я ... Я сам виноват.
  - Главное, ты жив! - пожал ему руку Юрий. - Но я обещаю, что найду этого гада и того, на кого он работает!
  - Думаешь, его ... кто-то нанял, чтобы ... убить меня? - вскинул брови Колесников.
  - Я уверен! - подтвердил начальник охраны. - И он попытается сделать это снова. Тебе небезопасно находиться здесь. Как только тебе станет лучше, мы перевезём тебя в дом твоих родителей, где будет надёжная охрана.
   - Это абсурд! - хмыкнул Женька. - Я считаю..., это простое ... недоразумение. Возможно, меня ... с кем-то спутали.
  - Ну, да! - ухмыльнулся Юрий. - Во всё городе такую машину водишь только ты. Расскажи мне всё, что помнишь, всё, что было в тот вечер и накануне.
  - Я ... мало что помню, - тихо сказал Женька и опустил взгляд. - И вообще, со мной ... всё нормально. Зачем ... ворошить прошлое?
  - Это не просто прошлое, - попытался объяснить Половцев. - Это уголовное дело, и его нужно раскрыть.
  - Нет! - настойчиво ответил Женька. - Ты ничего ... не станешь раскрывать. Более того, ты ... успокоишь местных следователей, потому что ... я не буду писать ... никаких заявлений.
  - Скажи, ты ... знаешь этого человека? - неожиданно поинтересовался Юра.
  - Д-да! - дрогнул голос Колесникова. - И он тоже ... знает меня. Поэтому я не хочу ... никаких разбирательств. Я ... решу эту проблему ... сам, когда ... выйду отсюда.
  - Но, надеюсь, ты всё-таки послушаешь меня и позволишь хотя бы перевезти тебя в родительский дом, - заметил Юрий. - Смирницкий со мной согласен.
  - Однажды ... я уже тебя не послушал, - улыбнулся Женька. - Вот что ... из этого вышло. Теперь я постараюсь ... слушать тебя всегда.
  - Я пойду, - засобирался начальник охраны. - Доктор сказал, тебя нельзя утомлять. Держи телефон под рукой и, если что-нибудь понадобиться, звони.
  -Юра, можно ... ещё одну просьбу? - остановил его Женька. - Я ... никого не хочу видеть сейчас. Я ... ещё не готов отвечать ... на вопросы. Попроси, пусть ... ко мне не пускают ... ни под каким предлогом.
  - Хорошо! - кивнул половцев. - Я передам.
  Так ужасно на душе у Колесникова не было ещё никогда. Его захлёстывали противоречивые чувства, но в одном он был уверен - не нужно давать делу ход. Проблема должна была решиться сама собой. Он надеялся, что "убийца" вскоре сам придёт к нему, чтобы поговорить, и попросит прощение за совершённую глупость. Он лежал неподвижно, закрыв глаза, и думал обо всём, что случилось за последние сутки. Вся жизнь вдруг уместилась в 24 часа, за которые он успел возненавидеть, понять и простить, а после почувствовать свою силу в слабости того, кто желал ему смерти. Убийца был профессионалом, но в решающий момент его рука дрогнула, а значит, он был слаб. Рассуждая так, Женька вспоминал детство, юность, учёбу в Америке и первые дни семейной жизни. Та боль была мучительней и сильнее, чем эта в боку чуть ниже ребра, но он сумел её перетерпеть. Холодные слёзы медленно сползали по его бледному лицу, но он не чувствовал их, погружённый в свои грустные мысли.
  Ева бесшумно вошла и села рядом. Она тихо взяла его холодную руку и сжала своими ладонями, пытаясь согреть. Он не шелохнулся. Потом она осторожно вытерла слёзы с его щеки и поцеловала. Он вздрогнул и открыл глаза.
  - Прости, я разбудила тебя! - сказала она и виновато улыбнулась. - Ты плакал. Снилось что-то плохое?
  - Я ... не спал, - ответил он. - Я думал ... обо всём, что случилось. Так ... не должно было ... произойти! Мы же ... были вместе! Мы были ... счастливы!
  - Всё будет хорошо! - успокаивала она. - Нужно только подождать, пока родится наш малыш. Главное, не пытайся ничего изменить и береги себя, иначе сделаешь только хуже. Я сама найду выход.
  - Данил сильно изменился, - предупредил Женька.
  - Я знаю, - кивнула она. - Но ко мне он относится по-прежнему, а значит, я имею над ним некоторую власть. Со мной ничего не случится, а вот ... с тобой может. Ты просто обязан слушаться Половцева и не лезть на рожон.
  - Ты ... общалась с Юрой? - улыбнулся он.
  - Да! - ответила она. - И мне показалось, что он заботится о тебе вовсе не потому, что ты платишь ему. Им движет что-то другое. Он переживает за тебя, будто ты его лучший друг или брат. Слушай, что он говорит, и доверяй ему. Я ... люблю тебя и очень боюсь, что с тобой что-нибудь случится.
  Она крепче сжала его руку, наклонилась и поцеловала его. Он долго смотрел на неё и молчал. Наконец, тишина стала угнетать.
  - Скажи, тебе что-нибудь нужно? - спросила она.
  - Нет! - покачал головой Женька.
  - Как ты? - снова поинтересовалась Ева. - Не болит? Может, сделать укол?
  - Спасибо, не нужно! - отказался он. - Уже поздно. Иди домой! Здесь обо мне позаботятся.
  - Я дежурю сегодня, - ответила она, - а Алина у Колесниковых. Так что всю ночь я буду с тобой. Ты не стесняйся. Если что нужно, скажи, я принесу.
  - Всё, что ... мне нужно, уже есть, - ответил он. - Ты, наш ребёнок и ... больше никого рядом. Если бы ...так было всегда!
  - Будет! - пообещала она. - Обязательно будет!
  Через день половцев настоял, чтобы Евгения Алексеевича отправили в более безопасное место из больницы. Состояние его не было тяжёлым, так что врачи протестовать не стали, и Женька уехал к родителям. Дом находился под надёжной охраной, и позаботиться о нём было кому. Ева расстроилась, что теперь не сможет видеть Женю, но Половцев уверил, что придумает что-нибудь.
  Вечером Ева мыла посуду после ужина, Алина играла в своей комнате, а Данил просматривал объявления в газетах, когда во дворе раздался шум машины. Данил строго посмотрел на жену и спросил:
  - Кто это? Ты кого-то ждёшь?
  - Нет! - пожала плечами Ева. - Может быть, Игорь приехал.
  - Интересно, зачем? - раздражённо поинтересовался Данил. - Мы виделись утром. Что ему могло понадобиться?
  Он поднялся и открыл дверь. Но на пороге стоял вовсе не Игорь. Данил искренне удивился, увидев начальника охраны главы мебельного комбината.
  - Что вам нужно? - резко спросил он.
  - Поговорить с Евой Игоревной, - спокойно ответил Половцев и, не дожидаясь приглашения, вошёл.
  Ева вышла ему навстречу и испуганно посмотрела в глаза. Она не ожидала его появления так скоро.
  - О чём вы можете говорить с моей женой? - кипел Данил. - Что у вас может быть общего?
  - Дело в том, - продолжал Юрий, - что Евгений Алексеевич сейчас находится в доме отца, но ему нужен уход квалифицированного человека. Нужно делать уколы, перевязки и вообще понимать, что происходит в организме человека, пережившего ранение.
  - Наймите сиделку! - ответил Данил. - Или у Колесниковых закончились деньги?
   - Это можно было бы сделать при других обстоятельствах, - пояснил Юра, не реагируя на раздражительный тон хозяина, - но не сейчас. Евгения Алексеевича хотели убить, и не исключено, что попытаются сделать это снова. Сейчас, когда он особенно уязвим, такая попытка может стать успешной, поэтому нам нужен человек, которому мы можем полностью доверять. Ева Игоревна медсестра по образованию и достаточно грамотный специалист. К тому же она член семьи и не причинит вреда моему боссу. Это не будет бесплатно. Более того, я лично буду отвозить и привозить обратно Еву Игоревну, когда ей будет удобно.
  - Наш ответ - нет! - решил Данил. - В городе полно желающих заработать, так что потрудитесь поискать медсестру в другом месте.
  - Позволь, я сама решу, - сказала, наконец, своё слово Ева. - Я взрослая девочка и вполне в состоянии принимать решения самостоятельно. Я слишком мало зарабатываю, чтобы отказываться от такого предложения.
  - У тебя есть муж, который сможет тебя обеспечить, - вспыхнул Данил.
  - Пока что ты не в состоянии это сделать, - отрезала она. - А мне нужно растить дочь. Я согласна. Когда мне приступать к работе?
  - Если не затруднит, прямо сейчас, - попросил Половцев. - Приехав из больницы, Евгений Алексеевич чувствует себя неважно. У него поднялась температура. Кроме того, ему нужно колоть лекарство строго по времени. Если вы сможете поехать сейчас, моя машина в вашем распоряжении.
  - Я только переоденусь, - кивнула Ева и направилась наверх.
  - Ты никуда не поедешь! - схватив её за руку, закричал Дан. - Я запрещаю тебе даже думать об этом!
  - Ты не имеешь права мне что-то запрещать! - грубо ответила она и вырвалась. - Я свободный человек, и имею право выбирать.
  - Ты моя жена! - настаивал Данил.
  - Вот именно, - согласилась Ева, - жена, а не собственность.
  Она злобно сверкнула глазами, посмотрев на мужа, и поднялась на верхний этаж. Половцев понял, что смелой Ева была только потому, что чувствовала себя под его защитой. Она быстро оделась и через несколько минут спустилась снова. Данил нервно курил на веранде, но она прошла мимо него и села в машину рядом с Юрой.
  - Зачем было придумывать всякие страсти? - напала она на него, как только они выехали за ворота. - Мог бы просто сказать, что нужна медсестра и всё.
  - Я ничего не придумал, Ева, - ответил Половцев. - Всё, что я сказал, правда.
  - Господи! Что же могло случиться? - испугалась она.
  - Возможно, сказалось то, что Женя пролежал под дождём на дороге долгое время, промок и простыл, предположил Юра. - Но может быть, есть и другая причина. Короче, сама увидишь.
  Еву приветливо встретила Ангелина Сергеевна и проводила в комнату, где расположился младший Колесников. Ева тихо вошла. Женька стоял у окна и рассматривал звёзды. Услышав, что кто-то вошёл, он оглянулся и улыбнулся ей. Он всё ещё был бледен и слабо держался на ногах, но постоянно лежать не мог.
  - Половцев сказал, что ты тут умираешь, - строго нахмурилась Ева. - Я испугалась, подумала, что тебе на самом деле так плохо. А ты гуляешь по комнате, когда нужно лежать.
  - Ты лучше других знаешь, что постельный режим для меня настоящая пытка, - ответил он тихим слабым голосом и неуверенно шагнул к ней. - Что наговорил тебе Юрик, я не знаю, но мне на самом деле плохо ... Плохо без тебя.
  - Колесников, я всё понимаю, но не забывай, что мой муж вернулся, - напомнила она. - Имей в виду, что он не одобрил моё согласие работать у вас, так что уважаемый Евгений Алексеевич, скуку по женскому полу я не лечу. Говори, что тебе там надо колоть, и я поеду домой.
  - Можешь ехать прямо сейчас! - ответил он обижено, и с его лица исчезла улыбка. - Я считал, ты захочешь видеть меня и придумал, как это сделать. Но если для тебя это так сложно ... Прости! Не смею задерживать!
  Он резко повернулся снова к окну, шагнул и вдруг согнулся, сжимая рану рукой. Другой рукой он схватился за подоконник, чтобы не упасть. Лицо его стало почти белым. А на лбу выступили крупные капли холодного пота. Он сцепил зубы, пытаясь скрыть, что ему на самом деле больно. Отдышавшись, он повторил:
  - Ты можешь идти! Я должен был ... посоветоваться с тобой, прежде ... чем решать. Ты права, Дан ... может всё ... неправильно понять. Иди! Юра отвезёт тебя.
  Он замолчал. Пытаясь отдышаться, он закрыл глаза и отвернулся. Ева только теперь поняла, что ему действительно плохо. Она подошла и осторожно коснулась его плеча.
  - Пойдём! - сказала она. - Тебе нужно лечь. Ты же сейчас упадёшь!
  - Разве тебя это волнует? - всё ещё злился Женька. - Как всё было бы просто, если бы Игорь не позвонил тогда, и я умер на дороге под дождём!
  - Не говори глупости! - сказала она. - Пойдём!
  - Я сам, - гордо хмыкнул он, и отстранил её.
  Однако, едва сделав несколько шагов, он покачнулся и только благодаря Еве не упал. Она уложила его, осмотрела рану, наложила чистую повязку и уколола лекарство. У Женьки действительно поднялась температура, вот почему он был так слаб, что даже не мог идти.
  - Не вставай! - велела она. - Ты много ходил сегодня, поэтому рана стала болеть и кровоточить. Тебе сейчас нужно больше лежать, иначе ты никогда не поправишься.
  - Я понял, - кивнул он. - Спасибо ... за всё! Иди! Муж, наверное, заждался тебя!
  - Мой муж ты! - улыбнулась она и показала ему обручальное колечко. - Забыл? Дан умер. Я получила на него документы и свободу. Я вышла замуж снова, так что он не имеет никаких прав. А с тобой я венчана.
  - Не говори этого ... сейчас, слышишь! - тихо сказал Женька, и губы его задрожали. - Я ...сойду с ума ... от безысходности.
   - Хочешь, я позвоню ему и скажу, что останусь с тобой? - спросила она. - Только, скажи! Одно твоё слово, и я буду с тобой.
  - Хочу, - ответил он одними губами. - Но ... ты не сделаешь этого потому, что там осталась твоя дочь.
  - Она и его дочь тоже, - ответила Ева.
  - Нет! - покачал головой Женька, голос которого звучал всё тише. - Я взрослый. Я ... справлюсь. А она ... ещё ребёнок.
  - Сейчас я нужна тебе больше, чем ей, - настаивала Ева.
  Он не ответил. Силы покидали его с каждой минутой. Закрыв глаза, он часто и тяжело задышал. Ева насторожилась, подошла к нему, села рядом и потрогала его лоб и щёки. Температура всё ещё держалась высокая. Только теперь она поняла, что на ночь действительно придётся остаться.
  Данилу позвонила Ангелина Сергеевна. Она объяснила ситуацию и предложила забрать Алину, если он не может быть с ней. Дан, конечно, был не в восторге, но согласился и пообещал, что к приезду водителя утром дочь будет готова к школе как обычно.
  Ночью Женьке было плохо. Он сильно промок под дождём и простыл. В его состоянии это было особенно опасно. Ева не отходила от Женьки всю ночь. Только под утро, когда жар спал, и ему стало немного легче, она выбилась из сил и уснула рядом с ним. Следующую ночь она тоже провела возле Женьки, и потом целую неделю возилась с ним, пока он окончательно не пришёл в себя. Он уже свободно ходил по дому, постоянно кому-то звонил, подписывал и сверял документы, которые привозил Половцев, а потом он долго сидел за компьютером, просчитывая какие-то графики и диаграммы.
  Приехав вечером, Ева застала его за работой. Она подкралась сзади, обняла его и нежно поцеловала.
  - Опять обложился бумажками и делаешь вид, что самый важный? - шутливо заметила она. - Неужели твои дела так важны, что ты не можешь себе позволить даже немного поболеть?
  - Но не важнее, чем ты, - ответил он и поймал её за руку. - Ты опять пришла колоть мне всякую гадость?
  - Сегодня последний раз, - вздохнула она. - Кто знает, когда мы увидимся ещё.
  - Хочешь, я буду приезжать к тебе, - предложил он, - или спрыгну с крыши, сверну себе шею, а ты будешь снова меня лечить?
  - Нет уж! - покачала головой Ева. - Пусть лучше я никогда не буду видеть тебя, но ты будешь здоров, и у тебя всё будет хорошо! Мне достаточно знать, что ты ... живой! Прошу тебя, старайся избегать неприятностей.
  - Обещаю! - улыбнулся он. - Завтра я поеду работать в офис. Кстати, звонила Рита. Ей намного лучше, так что теперь она будет заботиться обо мне.
  - Тогда я спокойна! - тихо ответила Ева. - Рите можно доверять. И если она будет рядом с тобой, значит, с тобой ничего не случится. Я буду звонить тебе сама, когда смогу. Возможно, мы даже увидимся.
  Он поднялся, обнял её и крепко прижал к груди. Потом он спрятал лицо в облаке её светло-золотых волос и грустно вздохнул.
  - Если бы ты знала, как я люблю тебя! - прошептал он.
  - Я ... знаю, - ответила она.
  Голос её дрогнул. Женька нежно отстранил её и только теперь увидел, что она плачет.
  Прошло больше двух недель, но Ева так и не смогла позвонить Женьке. Несколько раз он набирал её номер, но она сбрасывала его, потому что муж был рядом. Данил будто следил за ней, стараясь всегда быть рядом. Это начинало раздражать Еву. Она злилась, но терпеливо молчала. Однако поговорить с ним она всё же решилась.
  Услышав, что Данил пришёл, хлопнув дверью, она спустилась в гостиную.
  - Ну, что? Ты нашёл работу? - строго спросила она, встретившись с мужем взглядами.
  - попробуй что-нибудь найти в маленьком городе, где каждая собака знает, что я был в плену, - огрызнулся он. - Будто я враг народа. Всем плевать, что я своими потрохами защищал их от этой сволочи!
  - Но ... нам нужно как-то жить, - настаивала она. - Я не смогу заработать много, даже если буду стараться день и ночь, и скоро упаду в обморок от голода.
  Порывшись в кармане, он нащупал несколько купюр и со злостью швырнул их на журнальный столик.
  - Возьми! - рявкнул он. - Съешь, если так хочется! Привыкла блестеть золотом и жрать от пуза, пока я проливал кровь за твоё же мирное существование?
  - Дело не в привычке, - спокойно ответила Ева, не обращая внимания на грубость и крик мужа. - У меня ... будет ребёнок. Мне нужно хорошо питаться.
  - Как, ребёнок? - оторопел Данил.
  - Обыкновенно! - пожала плечами она. - Будто ты не знаешь, как получаются дети. Судя по сроку, это случилось, когда ты вернулся.
  - О, Господи! - он опустился в кресло и схватился за голову. - Только этого нам не хватало!
  - Ты ... не рад? - удивилась она.
  - Я? - точно очнулся, взглянув на жену, Данил. - Прости! Конечно, рад! Просто, навалилось всё сразу. Я в отчаянии. На Кавказе всё было просто. Там была другая
  жизнь, действовали другие законы, а здесь... Будто другая страна, понимаешь. Но, я обещаю, что ни ты, ни наши дети не будут голодать.
  - Почему ты не хочешь принять предложение Евгения? - поинтересовалась она.
  - Я ..., - замялся Данил. - Нет! Только не Женька. Он добился всего сам, и ... я не хочу вмешиваться. Мне постоянно будет казаться, что я должен ему, а ... я это не люблю. У меня есть одно предложение. Я сомневался, но теперь ... приму его. Правда, иногда придётся уезжать ненадолго, но зато хорошо платят.
  - Надеюсь, ты не будешь больше воевать? - умоляюще посмотрела на него Ева.
  - Нет! - ответил он уверенно. - Больше никогда! Война для меня закончилась. Только прошу, больше ни о чём не спрашивай. Я смогу ответить не на все твои вопросы, этого требует моя новая работа.
  - Хорошо, - кивнула она.
  На самом деле её мало интересовало, что задумал Данил, и какую работу он нашёл. Большую важность имело то, что он теперь будет занят и меньше станет следить за ней самой. Дождавшись, когда Данил ушёл, она позвонила Женьке.
  - Ты хочешь, чтобы я приехал? - сразу же спросил он.
  - Нет! - ответила она. - Я разговаривала с Данилом и сказала, что жду ребёнка. У меня не было выбора. Скоро мне всё равно будет трудно это скрывать. Естественно, я уверила, что это его ребёнок. Прости, но ... так будет лучше для всех нас. Ты только не пытайся ничего изменить, умоляю. Я хочу, чтобы с тобой ничего не случилось. Обещаю, я найду выход, но ... сделаю это сама.
  - Я ... всё понимаю, - грустно ответил Женя. - Мы можем увидеться хотя бы ненадолго?
  - Не сейчас, любимый! - задрожал голос Евы. - Он сказал, что нашёл работу и иногда будет уезжать. Я позвоню, когда он уедет. Никто не хочет быть с тобой так, как я, но ... сейчас это невозможно. Ты помни, что я люблю тебя, и всегда буду любить!
  - И ты ... тоже ... помни, - тихо ответил Женька, и в тот же миг в трубке раздались прерывистые гудки.
  Ева, как могла, успокаивала Евгения, но все её попытки были бесполезны. Он думал о ней и ребёнке день и ночь. Это мешало сосредоточиться на работе и не давало спать ночами. Он стал рассеянным и выглядел усталым. Бледность на лице и тёмные круги под глазами не проходили. Даже Половцев стал замечать, что вовсе не Маргарите Львовне, а самому Колесникову не помешала бы поездка в санаторий. Женька и сам чувствовал, что нервы сдают, что бороться со всем этим в одиночку уже не под силу. Но помочь никто просто не мог.
  Ангелина Сергеевна никогда в жизнь и дела сына не вмешивалась, но видя его таким, она испугалась. Было видно за версту, что в душе Женьки происходит нечто страшное, и оно может привести к серьёзному срыву. Она позвонила ему в офис, сказала, что очень соскучилась, что срочно хочет увидеть и даже напекла булочек по такому случаю. Евгений на ходу придумал причину, чтобы отказаться, но мать не приняла никаких отговорок и потребовала, чтобы вечером он был у неё. Колесникову пришлось согласиться.
  Они пили чай с булочками, говорили о разных мелочах, отец расспрашивал о делах комбината и политической обстановке в городе. Когда Алексею Романовичу позвонил давний приятель, и он удалился в кабинет, чтобы поговорить, Ангелина Сергеевна спросила:
  - Скажи, ты не болен? Ты слишком бледен последнее время. Что с тобой происходит?
  - Я болен давно, - вздохнул Женька, - только ... это неизлечимо. Моя жизнь катится под откос, а я ничего не могу сделать.
  - Что за трагедия? - совсем испугалась женщина. - Что ты скрываешь от матери?
  - Всё плохо, мама! Всё! - ответил он. - Дома находиться нет сил! Меня раздражает олимпийское спокойствие Риты. На работе не могу сосредоточиться и постоянно думаю о Дане. Зачем он вернулся? Зачем поломал нам жизнь?
  - Не говори так! - предостерегла она. - Это не хорошо. Он же твой брат, родная кровь. Посмотри, как обрадовался отец. Он даже помолодел.
  - При других обстоятельствах я тоже был бы счастлив, - вздохнул Женька. - Но как чувствовал себя отец, когда его ребёнка стал воспитывать другой мужчина?
  - Ты о Даниле? Ну, здесь не было проблем! - ударилась в воспоминания Ангелина Сергеевна. - Во-первых, Дима и Алёша всегда были лучшими друзьями, а во-вторых,
  отца никогда не ограничивали в общении с сыном. Но почему ты это спросил. Заметь, Дан вернулся к своей дочери.
  - Я ... не имел в виду Алину, - дрогнул голос Женьки. - Ева ... беременна, и этот ребёнок ... мой. Она утверждает, что его отец Данил, потому что боится его.
  - Господи! Откуда такая уверенность? - возразила женщина. - Если ты крутил с Евой роман за спиной у жены, когда Дана не было рядом, это не значит ...
  - Мамочка! - не дал ей договорить он. - Ева сказала мне об этом, когда Данил ещё считался погибшим героем. Я знаю об этом давно, намного раньше, чем все, потому что это мой ребёнок. Срок у неё значительно больше. Ты не представляешь, каких трудов нам стоило уговорить врачей скрыть этот факт. У Евы даже две карты у врача: одна реальная, а другая - для Данила.
  - Хорошо! - пожала плечами она. - Но что тебя тревожит? Факт измены вы скрыли, Данил счастлив, всё хорошо. Что может выжать тебя настолько?
  - Это мой ребёнок, мама! - возмущённо ответил Женька. - Я хочу быть рядом с Евой, видеть, как он родиться, растить его. Я люблю эту женщину, мама, и хочу воспитывать её детей сам. Я не могу допустить даже мысли, что моё дитя будет воспитывать чужой для него человек, чтобы он дал ему своё имя. Я ... не продержусь долго. Однажды я сорвусь, и вот тогда последствия могут быть необратимыми.
  - Но, ... ты же сильный, мой мальчик, - сказала она, сжав его руку, и в глазах её заблестели слёзы. - Ты же сильнее всего этого, правда? Ты же докажешь всем, как обычно, что ты самый сильный из всех Колесниковых?
  Он кивнул и обнял мать. Ему самому хотелось верить в её слова. Поспешно попрощавшись, он уехал.
  Домой Колесников вернулся совсем расстроенный. Он молча прошёл на кухню и стал заваривать кофе. Маргарита появилась бесшумно, словно тень, несколько минут наблюдала за ним, потом поймала его за руку и спросила:
  - Что-то случилось? Может, я могу помочь?
  - Оставь меня, Ритуля, - попросил он, выдернув руку из её ладони, взял сигареты и закурил у окна. - Прости! Я хочу ... побыть один.
  - Ты ... нервничаешь из-за Евы? - вдруг поинтересовалась она.
  Он вздрогнул от неожиданности, резко повернулся и попытался возразить, но она жестом остановила его.
  - Не нужно ничего говорить, - сказала она тихо и совершенно спокойно. - Я не хочу слушать никаких лживых оправданий. Просто выслушай и не перебивай. Я прекрасно знаю, что ты никогда не любил меня, но ценю тебя за то, что ты никогда не говорил об этом. Я понимала, что в твоей жизни что-то произошло, поэтому согласилась выйти за тебя замуж. Я ... любила тебя и боялась, что окажись на моём месте другая женщина, ты погибнешь. Я думала, что моей любви хватит для нас двоих, и не ошиблась. Долгое время я пыталась понять, что заставило тебя совершить столь отчаянный шаг, и наконец, осознала, что в сё дело в ней. Ева - вот причина твоих бед и разочарований, вот о ком ты мечтал все эти годы, вот кого ты целовал, целуя меня. А когда вы уехали в Аргун, я окончательно поняла, что теряю тебя. Мне всё известно о ваших поездках за границу, о том, где ты проводил вечера под видом работы, и даже то, что вы тайно обвенчались в другом городе. Возможно, ты прав, ибо брак, заключённый в церкви, сильнее законного. Вот только возвращение Данила не входило в твои планы. Старший брат - причина твоих волнений и переживаний сейчас.
  - Рита, зачем ты ... всё это говоришь мне? - спросил он, глазами умоляя замолчать.
  - Я просила не перебивать меня! - строго оборвала она. - Ты боишься из-за ребёнка, которого ждёт Ева. Но твои страхи напрасны. Дан изменится. Узнав о ребёнке, он стал другим. Твои терзания сейчас он не поймёт. Более того, пройдёт время, и он оценит всё, что ты сделал для него и его семьи. Он всё поймёт и простит, но ... Ответь, Ева беременна от него или ... от тебя?
  Колесников почувствовал, как по спине пробежал холодок. Дрожащими руками он затушил сигарету и посмотрел на жену. Она была спокойна, как всегда. Голос её не дрожал, в глазах не было тоски, будто сейчас речь шла вовсе не о нём. Столько времени она знала всё и делала вид, что ничего особенного не происходит. Откуда в этой хрупкой болезненной женщине было столько силы? Как же нужно было любить?
  - Ритуля, милая, прости! - дрогнул голос Колесникова, и по щеке пробежала одинокая предательская слеза. - Я не достоин тебя, твоей любви и даже жалости!
  - Ты не ответил на мой вопрос, - настаивала она.
  - Ева ... ждёт моего ребёнка, - вздохнул он. - Я не знаю, как с этим жить дальше.
  - Колесников, я слишком хорошо знаю тебя! - горько улыбнулась она. - Я догадалась, что это так, но ... хотела хоть раз услышать правду. Ты как ребёнок, маленький ребёнок в отчаянии. Но ... я попробую помочь.
  - Рита, это неправильно! - пробормотал Женька. - Ты не должна...
   - Почему? - удивилась она, подошла к нему и погладила по щеке. - Я не просто твоя жена, я - твой друг. Нам нужно время. Данил успокоится, малыш родится, и всё станет на свои места. А потом вы сами решите, что делать дальше. Я не желаю тебе зла и от всего сердца хочу, чтобы ты был счастлив. Наберись терпения и помни, что браки, заключённые на небесах, вечны.
  Он обнял её и закрыл глаза. Лучше Маргариты его не знал и не понимал никто. Она была ему как сестра, которая вечно ждала и вечно оберегала, чтобы однажды отдать другой. Сейчас ему было больно от того, что он предал её, а она всё равно простила и даже согласилась помочь. Если бы Ева любила его так же, он, наверное, сошёл с ума от счастья. Но ... Ева была совсем другая. Она по-своему любила, по-своему оберегала и по-своему видела счастье. У неё не было возможности выразить свои чувства, и здесь Рита была права - нужно было ждать.
  Данил действительно стал спокойнее, почти как прежде. Он стал звонить матери, навещать Ангелину Сергеевну и отца. Он сам отвозил дочь в школу и забирал обратно, а когда не мог, звонил Женьке и просил прислать водителя. Однажды он даже пришёл в офис к Женьке и просил прощения, что не понимал и не ценил его помощи раньше. Младший Колесников сделал вид, что не держит на брата обиды и хочет вернуть прежние дружеские отношения. И только глубоко в душе оба брата понимали, что, несмотря на внешнее спокойствие, ещё сильнее ненавидят друг друга.
  
  Зимой, к середине декабря в городе началась предвыборная компания. На пост нового мэра стремились многие, но реальные шансы были у двоих: председателя областной думы Валерия Вешникова и первого заместителя губернатора Олега Смоляковского. Так в городе возникло два оппозиционных политических лагеря, который люто ненавидели друг друга. Мнения жителей тоже раскололись. Однако поддержка простого народа ничего не решала, а вот поддержка крупных преуспевающих бизнесменов могла изменить многое. Прекрасно зная обоих кандидатов, большинство местных дельцов переметнулось в лагерь Вешникова. Редактор газеты "Регион" Василий Стечко тоже примкнул в к вешниковцам и убеждал в своей газете всех жителей прислушаться к программе "грамотного и порядочного человека". Смоляковского поддерживали только те, кто был тесно связан с ним по коррупционному бизнесу и сильно от него зависел. Таким образом, Олег Георгиевич заметно проигрывал в группе поддержки и жутко злился. Напротив Вешникова поддерживали и спонсировали многие.
  На всех встречах и городских совещаниях теперь только и говорили о политике в области. Даже в биллиардном клубе и в боулинге невозможно было не стать свидетелем политических дебатов местных бизнесменов. В семье Колесниковых тоже произошёл раскол. Дима и Игорь Смирницкие стали на сторону Смоляковского, в то время как Алексей Романович больше доверял Вешникову. Лучшие друзья даже крепко поссорились из-за политических разногласий. Только Евгений Колесников оставался в стороне от политики, наблюдая за всем со стороны. И хотя сами кандидаты стремились заполучить поддержку мебельного магната, он выдерживал нейтралитет. Как-то в интервью для газеты на вопрос, почему он не входит ни в один политический лагерь, Колесников ответил:
  - Если я когда-нибудь пойду в политику, меня никто не заставит и не убедит. Это случиться, только если я сам почувствую такую необходимость.
  Настолько смелое заявление в бурлящем, словно жерло вулкана, городе расценили не просто отказом участвовать в жизни города. Колесникова обвиняли и в том, что он взяточник, и в безразличии к судьбе города и его жителей, и в тайном сговоре с мафией. Женька только смеялся над этим и продолжал придерживаться собственного мнения. Ему не нужны были кандидаты на пост мэра, он был нужен им. Всё зависело от того, насколько хорошо его уверят, что кандидат достоин поста.
  Вадим Николаенко, как представитель вешниковцев, приезжал к Евгению в офис и старался переманить его на сторону своего кандидата.
  - Валерий Алексеевич - честный человек, - уверял он. - Он сделает наш город самым лучшим. Он планирует развивать отечественного производителя, так что ты должен быть заинтересован в его победе, как никто другой.
  - Где вы видели честного чиновника, Вадим Денисович? - хмыкнул Женька. - Да мой завхоз честнее любого из них, хотя за два года сменил три иномарки, а я сам всю свою сознательную жизнь езжу на одной, да и ту подарил отец. Большой оклад? Такой же, как и у всех. Просто человек врёт и ворует, оставаясь при этом абсолютно честным человеком по документам. Взглянуть на его бумажки, там комар носа не подточит, выверено всё до копеечки.
  - Да пойми ты! - не унимался Николаенко. - Вешников - наше будущее! А Смоляковского поддерживает весь криминал!
  - Конечно, во главе с прокуратурой, - откровенно смеялся Колесников.
  - А что прокуратура? - поддержал идею Николаенко. - Думаешь, там все честные люди? Да там же преступник на преступнике сидит и таким же погоняет. Оля едва не лишилась работы, потому что я, её муж, поддерживаю оппозицию. Лучше я умру, чем отдам свой голос за вора и торговца наркотиками! Смоляковский превратил города в огромную нарко - базу.
  - Вы как всегда преувеличиваете, Вадим Денисович, - не соглашался Женька. - Не думаю, чтобы наш Игорь связался с таким человеком. Да и Дмитрий Кириллович всегда был рассудительным и порядочным, чтобы пасть так низко.
  - Ваш Игорь сам занимается сбытом наркотиков прямо на заправках вместе с бензином и соляркой, - почти кричал от возмущения Николаенко. - Продажная шкура! Стечко говорил, что Смоляковский нанял киллера, чтобы убирать тех, кто говорит о нём правду.
  - Это серьёзное обвинение, Вадим Денисович, - строго предупредил Женька, и улыбка сразу исчезла с его лица. - Осторожнее с подобными заявлениями. Их могут неправильно истолковать, и ... это может плохо кончится.
  - Я их не боюсь! - смело заявил тот.
  Однако бояться пришлось всем, когда через несколько дней Вадима Николаенко убили во дворе собственного дома. Шок потряс город. Смоляковский открыто выражал соболезнования и заявлял, что это делает оппозиция, чтобы подорвать авторитет конкурирующей стороны. Он обещал разобраться во всё и подключить к расследованию прокуратуру города и края. В тот же день в офисе Колесникова раздался странный звонок.
  - Вам следует быть мудрее, - вежливо, но строго сообщил незнакомый голос. - Вы тесно общались с Вадимом Николаенко. Всем известно, что он угрожал Игорю Смирницкому и пытался переманить вас на сторону Вешникова. Всё это может заинтересовать прокуратуру... Думаю, вы сделаете правильный выбор.
  Голос умолк, и в следующее мгновение в трубке раздались гудки. Женьке стало не по себе. Нет, он не испугался, но какой-то непонятный осадок остался на душе. Он вызвал начальника охраны и предупредил, чтобы обеспечили охрану жене и дочери на всякий случай. Объяснений давать он не стал, но Василию Стечко всё-таки позвонил. Стечко был тем самым редактором, который помог выехать в Аргунское ущелье, с тех пор Колесников поддерживал с ним приятельские отношения. Газета "Регион" выступала в поддержку Вешникова, а сам Стечко являлся сторонником его лагеря. Колесников сообщил, что у него есть интересный материал по поводу Смоляковского и договорился о встрече с редактором. Теперь он твёрдо решил помогать Вешникову только потому, что хотел выразить протест звонившему.
  Узнав о том, что Колесников встречался с Василием Стечко по поводу странных звонков, Половцев был вне себя от возмущения. Он буквально влетел в кабинет к главе мебельного комбината и, плотно закрыв за собой дверь, сказал:
  - Ты в своём уме? Тебе позвонили с угрозой, намекнули, что ты можешь быть следующим, а ты идёшь в редакцию и делаешь им вызов? Это глупо и не серьёзно. Хочешь составить компанию Вадиму Николаенко?
  - Ну, не Смоляковскому, это точно, - отшутился Женька. - Я говорил, что пойду в политику, когда почувствую, что мне самому это нужно? Так вот, мой партнёр по бизнесу, который поставлял мне материалы, убит. Это вызов мне лично. К тому же Стечко сообщил, что у него есть материал о неком киллере по прозвищу Ворон.
  - Ваське я всегда говорил, что его смелые мысли вслух до добра не доведут, - заметил Половцев. - Однажды найдётся дядя, который заставит его замолчать. А ты пока ведёшь с ним запрещённые беседы, этот Ворон точит клюв на тебя. Как хочешь, но с сегодняшнего дня к тебе будет приставлена личная охрана.
  - Ты что всерьёз воспринимаешь эти звонки? - хмыкнул Женька.
  - Это не просто звонки, - объяснил Юра. - Ты плохо знаешь этих людей. Николаенко уложил профи. Никаких следов. Будто несчастный сам упал и умер, только, правда, от пули. Оружие не установлено. Доказали лишь то, что стрелял мастер экстра-класса. С тобой ... может быть то же самое. Смоляковцы пытаются испугать Вешникова и заставить взять самоотвод, только он не из пугливых. А вот тебя они вполне могут убрать с дороги. И если тебе самому всё равно, твои похороны не входят в мои планы.
  - А ты сам кому больше веришь? - поинтересовался Женька.
  - Я начальник охраны крупного бизнесмена, - тихо ответил Юра, - и мне должность не позволяет заниматься вопросами политики.
  - Но голосовать-то ты будешь, - не успокаивался Колесников.
  - У нас тайное голосование, Евгений Алексеевич. Когда соберётесь домой, сообщите, я пришлю охрану, - ответил он, хитро улыбнувшись, и ушёл.
  Половце в серьёз переживал за Женьку не потому, что работал на него. Они стали близкими друзьями, и Юра искренне боялся за жизнь Колесникова. Однако сам "мебельный король" ничего не боялся. Он активно участвовал в предвыборной компании, помогал Вешникову, лично встречался с ним и предлагал различные варианты агитации, за что кандидат был особенно благодарен молодому и перспективному бизнесмену. В марте Ева должна была снова стать мамой, и только это сейчас заботила Колесникова. Всё остальное казалось ерундой. Его даже не насторожило то, что Ева сообщила о Даниле. Старший брат нашёл странную работу, долго ничего не зарабатывал, а потом принёс целый чемодан денег и объяснил, что работа его сдельная. Он только успокоил Еву, объяснив, что так иногда бывает.
   Однако в середине января смелость Колесникова резко пошатнулась. Редакция "Региона" сгорела до тла. Погибли многие сотрудники газеты, в том числе и её главный редактор Василий Стечко. Сразу после пожара Женьке снова позвонили. На этот раз никто ничего не говорил, а в трубке звучала песня "Чёрный ворон".
  - Мне намекают, что я мешаю, - сказал он, вызвав Половцева к себе.
  - Это не намёк, а прямая угроза, - ответил Юра. - Следующим будешь ты.
  - Не думаю, - ответил Женька, нервно теребя в руке карандаш. - В редакции произошёл несчастный случай. В одном крыле здания шёл ремонт. Там что-то варили, и взорвался баллон с газом. Это бывает.
  - Но почему именно Стечко? - настаивал Юра. - Почему это не случилось в другом месте? И почему погибли именно те, кто мешал? Осталось прокуратуре завести на тебя дело и повесить всё это как личные разборки под прикрытием политических несогласий.
  - В любом случае, меня сейчас не тронут, - сделал вывод Женька. - Это слишком открытая война. Это не выгодно Смоляковскому, поэтому на некоторое время меня оставят в покое.
  - Ты действительно не понимаешь или прикидываешься? - вспыхнул Половцев. - Да они терпят тебя только из-за Смирницкого. Игорь завязан с ними по уши и очень им нужен. Ты не допускал мысли, что он защищает тебя? Однако долго его не будут слушать.
  - Что ты предлагаешь? - спросил Колесников. - Уйти сейчас я не могу. Вешников растерян. Он боится за своих людей. Я не могу его предать в такой момент. Поддерживать коалицию бандитов я всё равно не буду. И если мне суждено умереть, я умру достойно.
  - Интересно, что бы сказала на это Маргарита Львовна или ... Ева? - поддел Юра. - Знаешь, Евгений Алексеевич, нужно стремиться достойно жить.
  В одном Колесников был прав, его резко оставили в покое. То ли он больше не представлял угрозы, то ли появились более важные дела и проблемы. "Скорее всего, Смоляков выжидал удобного случая, или пытался найти другой подход" - решил для себя Половцев.
  Неожиданно в офисе Колесникова появился Игорь Смирницкий. Со времён политического раскола в семье он ни разу не звонил и не появлялся, вот почему начальник охраны насторожился. Он завёл разговор о разных мелочах и ненавязчиво стал рассказывать, какой замечательный мэр получится из Смоляковского. Колесников внимательно выслушал племянника и обещал подумать, но для себя сделал вывод, что нужен оппозиции живым, иначе они бы не подослали Игоря к нему. Это придало смелости. Он вызвал Половцева и сообщил, что отказывается от личной охраны, потому что не видит в ней смысла.
  Перед выходными позвонил Данил и неожиданно пригласил Женьку на охоту. Он никогда не был охотником, хотя стрелял хорошо из любого оружия. Своего ружья у него не было, но предложения он принял, не раздумывая, с азартом карточного игрока. Смирницкий тоже собирался. Данил решил весело провести время с братьями и поделиться радостью. Ева сделала УЗИ и выяснила, что ждёт мальчика, вот почему он был в восторге. Узнав об этом, Женька тем более решил ехать, ведь это был его и только его праздник. И хотя Маргарита отговаривала его, выдумывая причины на ходу, он не слушал её.
  Еве затея мужа не понравилась сразу. Её пугал звериный блеск в глазах Данила, который делал его похожим на хищника. Она настаивала, чтобы её взяли с собой.
  - Евочка, что ты будешь делать на охоте в компании пьяных сквернословящих мужиков, - пытался отговорить её старший Колесников. - Мы пойдём в лес, будем стрелять. В твоём положении нельзя так рисковать.
  - Я буду ждать в охотничьем домике и готовить вам ужин, - упорно настаивала она.
  - Ну, если только так, - рассмеялся Дан и поцеловал её. - Скажи лучше, что ты просто не хочешь отпускать меня одного.
  Ева не ответила. Она прекрасно понимала риск на её сроках, но компания "охотников" через призму последних событий не очень нравилась ей. Вся эта поездка выглядела как неумелая, наскоро состряпанная ловушка для Евгения Колесникова. Какое-то страшное предчувствие угнетало её, поэтому и казалось, что рядом с ней с Женькой не случится беды, что бы ни задумали господа - Смоляковцы.
  Младший Колесников собирался на охоту с диким азартом и нескрываемым восторгом. Он даже попросил у отца старое фамильное ружьё для такого случая, начистил его до блеска и даже опробовал во дворе дачи на консервных банках. Ему хотелось убить целое стадо диких кабанов во славу женщины, которая собиралась подарить ему сына. Он мечтал поделиться радостью со всем миром и совершенно не чувствовал опасности. Женька был настолько уверен в тех, с кем отправлялся на отдых, что даже не поставил в известность Половцева и не взял с собой охрану. Маргарита наблюдала за ним и молчала. Наконец, нервы сдали. Она схватила мужа за руку и сказала встревожено:
  - Тебе не нужно туда ехать. Я видела дурной сон. Женя, тебе угрожает опасность! Придумай что-нибудь, извинись и откажись!
   - Ритуля, не выдумывай ерунду, - улыбнулся он и отстранил её. - Сны это глупые предрассудки. Я в них не верю. И что плохого может быть в том, что братья соберутся вместе как раньше и просто пообщаются? У Евы будет сын, понимаешь! Я не могу не поехать!
   - Времена сейчас недобрые, - настаивала жена. - А если ...
  - "Если" быть не может! - уверенно заявил Женька, не дав ей договорить. - Думай о хорошем, и тогда со мной ничего не случится.
  - Ты не вмешивался в политику, никому не перешёл дорогу, и то на тебя напали и едва не убили, - напомнила она. - А теперь ... подумай! А вдруг это ловушка! Смирницкий работает на оппозиционный лагерь! Что если это его идея, чтобы убрать тебя?
  - Не думаю, - успокаивал её Колесников. - Игорь, конечно, не подарок, но ... участвовать в моём убийстве он не станет. Однако я послушаю тебя и ... буду осторожен.
  За Женькой заехали на новом внедорожнике Смирницкого. Но увидеть в машине Еву младший Колесников никак не ожидал. Он даже пошутил, что собирался на мальчишник, и что женщина на корабле не принесёт удачи.
  - Я же не мог не взять с собой сына, - рассмеялся Данил и дружески хлопнул брата по плечу. - Расслабься! Евочка нам приготовит знатный ужин, пока мы будем загонять кабана.
  - Но ... она же в положении, - пожал плечами Женька.
  - Беременная не значит больная, - отшутился Данил и подмигнул жене.
  Ехали весело, смеялись, шутили и пели песни всю дорогу. Добравшись до охотничьего домика, разгрузились, разожгли камин, немного подкрепились, проверили оружие и решили до темноты выдвинуться в лес. С ружьём в своём строгом пальто "мебельный король" выглядел смешно, и старший брат всю дорогу подшучивал:
  - Ты стрелять-то умеешь, интеллигент? Оделся как на симпозиум! Что если неожиданно выскочит кабан? Ты же запутаешься в своём пальто, джентльмен удачи!
  - Выстрелю, если понадобиться! - гордо ответил Женька.- И одежда мне не помешает. Думаешь, ты один умеешь стрелять? Я же был в Чечне и отстреливался, когда припекло.
  - Ну, тогда я за тебя спокоен, - ответил Дан, смеясь, и хитро подмигнул Игорю.
  Шли долго. Снега навалило много, и было трудно идти по запорошенным лесным тропинкам. Наконец, они зашли далеко вглубь леса. Данил вдруг резко остановился и жестом велел молчать. В морозном воздухе даже лёгкий шёпот казался криком. Он прислушался. В кустах неподалёку послышался шорох.
  - Это кабан, - шепнул он. - Женька, пробирайся вокруг, вон за те заросли, и гони его к нам. А ты, Игорь, будь рядом на случай, если я промажу.
  - Капитан Колесников разучился метко стрелять или не то оружие? - пошутил Игорь, но поймав на себе строгий взгляд брата, замолчал.
  Женька чувствовал жуткую гордость, пробираясь в зарослях кустарника, что именно ему поручили ответственное и менее опасное дело. Он был на охоте один раз ради приличия, но дикий животный азарт подхлёстывал его с невероятной силой. Он ничего не видел впереди, но был уверен, что там, в зарослях, сидит огромный дикий кабан. Наконец, он остановился, огляделся и выпрямился, чтобы найти братьев. Примерно определившись, куда гнать кабана, Женька снова нырнул в кусты.
  Внимательно прислушавшись, Данил вскинул ружьё и прицелился.
  - Там Женька, - напомнил шёпотом Игорь. - А вдруг ты попадёшь в него?
  - Я знаю, что делаю, - буркнул Данил недовольно. - Не мешай! Как только я выстрелю, стреляй понизу, чтобы добить его если что.
  Игорь кивнул и прицелился в нижние ветки густых заснеженных кустов. Что-то мелькнуло в зарослях. Данил вздрогнул. Прогремел выстрел. Игорь нажал курок. Ещё один выстрел почти слился с первым гулким эхом. Где-то вспорхнула с ветки перепуганная птица и, шумно захлопав крыльями, улетела прочь. Недалеко послышался треск сучьев, будто что-то большое и тяжёлое стремительно бросилось наутёк. Через мгновение наступила тишина. Данил выпрямился и снова внимательно прислушался. Ничто не нарушало безмолвие лесных сумерек.
  - Вот гад, ушёл! - выругался он и пальнул несколько раз вверх с досады. - Я действительно разучился стрелять. Ладно. Сделай ему прощальный салют и пойдём. Темнеет. Ева будет волноваться.
  - А Женька? - переживал Игорь. - Он такой же охотник, как я африканский жираф. Его нужно найти. Он замёрзнет в лесу, если заблудиться.
  - Дай пару выстрелов в воздух, - посоветовал Дан. - Охотники делают так, чтобы не потерять друг друга. Он услышит и выйдет на шум.
  Игорь гулко пальнул в воздух. Потом ещё и ещё. С ветки упал сбитый дробью ком снега. Тишина наступила снова. Однако ни скрипа шагов, ни треска сучьев, ни ответных выстрелов не последовало, будто Женька безвозвратно растворился в воздухе.
  - Брат, мне это не нравится, - волновался Игорь. - Нужно бы поискать его. Вероятно, он сбился с тропинки и пошёл в другую сторону.
  - Ну что он грудной что ли? - буркнул Данил. - Найдётся. Скорее всего, он давно греется в охотничьем домике и смеётся над нами, пока мы тут мёрзнем и ищем его в сумерках. Нужно возвращаться, а то совсем стемнеет, и мы точно потеряемся.
  Когда они добрались до домика, стало совсем темно. Поднялся ветер, и между деревьев разгулялась метель. Ева сходила с ума от страха. Когда же она поняла, что вернулись только двое, глаза её наполнились слезами. Вцепившись в воротник Данила, она тряхнула его и спросила:
  - Где Женя? Ты же обещал, что это не опасно!
  - Как? Разве он не вернулся? - опешил Игорь. - Мы долго искали его, но потом решили, что он замёрз и ушёл назад греться.
  - Вы же ушли вместе! - срывался голос Евы. - Как вы могли потеряться?
  - Мы разделились, - объяснил Данил. - Он должен был загонять кабана с другой стороны. Очевидно, он сбился с дороги, когда мы стали стрелять. Но ты не переживай. Женька хорошо стреляет. У него есть ружьё и фонарь, так что доберётся в конце концов.
  - Как вы могли бросить человека в лесу? - не унималась Ева. - В лесу могут быть звери!
  - Зверей в этом лесу поубивали ещё в Великую Отечественную, - ответил Данил. - Для нашего Женьки самый страшный зверь - он сам.
  - Даня, надо бы поискать его, - переживал Игорь. - А вдруг он упал где-нибудь и не может идти?
  - Поздно уже. Стемнело, да и ветер поднялся, - равнодушно сказал старший Колесников. - Его нет, да ещё и мы пропадём. Нет уж! Я не могу оставить ночью в лесу беременную жену. Если хочешь, иди и ищи хоть всю ночь. Думаю, он сам придёт. А если нет, поищем утром. Я устал, хочу ужинать и спать.
  - Как ты можешь думать о еде и сне, когда твой брат неизвестно где? - возмутилась Ева. - А если он в беде? А если ему нужна помощь?
  - Знаешь, - ухмыльнулся Дан, - он тоже спокойно ел и спал, когда я корчился в плену. Ничего с ним не случится! Он не ребёнок и вполне сможет позаботиться о себе сам. Кстати, позвоните ему на мобильник.
  Игорь бросился к телефону и набрал номер младшего Колесникова. Где-то среди рюкзаков и сумок послышался мелодичный звонок. Конечно же, Евгений не брал с собой телефон, желая отдохнуть от премудростей цивилизации. Игорь волновался не на шутку. Он чувствовал, что с Женькой что-то случилось, и больше всего угнетала беспомощность. Поужинав, Данил лёг спать. Смирницкий уговорил Еву лечь, но сам так и не сомкнул глаз. Анализируя все события прошедшего дня, он подозревал, что младший Колесников исчез не просто так, и Дан несомненно приложил к этому руку.
  Когда Женька пришёл в себя, сумерки медленно заползали в лес. Тишина давила на уши. Он пошевелился, но тело показалось свинцовым. Резкая боль отдала в плечо, разлилась по руке, а потом и по всему телу. Ему знакома была эта боль, вот почему он сразу понял, что ранен. Он попытался встать. Где-то в боку тоже полосонула боль, от которой даже помутнело в глазах. "Плохо дело! - подумал Женька, понимая, что подняться вряд ли сможет. - Ева предупреждала, что моя кровь плохо свёртывается. Мне нужно добраться до трассы и попробовать остановить машину". От мысли вернуться в охотничий домик он отказался сразу и невероятным усилием воли встал на ноги. Рука в набухшем кровью рукаве обмякла и повисла безжизненной плетью. Земля закачалась под ногами так сильно, что ему пришлось схватиться здоровой рукой за ствол дерева, чтобы не упасть. Отдышавшись, он включил фонарик и пошёл вперёд в надежде, что рано или поздно тропинка выведет его на трассу. Ночь становилась всё темнее. Поднялся ветер. Ноги Колесникова перестали слушаться, но он продолжал медленно идти вперёд. Наконец, совершенно обессиленный он упал в снег и замер.
  Очнулся Женька когда уже светало. В полумраке раннего утра уже можно было разглядеть силуэты деревьев и заметённую тропинку среди них. Огромная чёрная ворона пронзительно каркнула где-то над ним и, сбросив с ветки ком снега, улетела. Женька прислушался. Где-то совсем рядом слышался гул машин. Это была федеральная трасса, по которой он сам часто ездил по делам комбината. "Врёшь, Ворон, тебе меня не достать!" - подумал Колесников. Собрав остатки сил, он поднялся, пошёл вперёд на шум и вскоре, шатаясь, вышел на дорогу. Он уже плохо соображал и ничего не видел перед собой. Оказавшись на чёрной полосе дороги, он покачнулся и упал. Сознание окончательно покинуло его.
  Под утро Смирницкий выбился из сил и уснул. Его разбудила Ева. Проснувшись, она не обнаружила Данила, и испугалась.
  - Наверное, он пошёл искать Женю, - предположил Игорь. - Ты собирайся, а я выйду ему навстречу.
  Ева кивнула. Но не успел он подойти к двери, как у неё затрещал мобильник. Как полоумная, женщина схватила трубку. Сдавленный голос начальника охраны Колесникова напугал её.
  - Ева Игоревна, простите, что звоню именно вам, но ... у меня плохие новости, - сказал он. - Я знаю, что он был с вами на охоте, и, вероятно, вы ищите его.
  - Мы искали вчера и ищем до сих пор, - подтвердила Ева.
  - Не ищите! - приговором прозвучали слова Половцева. - Утром его нашли на трассе за городом без сознания. Сейчас он в центральной больнице. Это всё, что мне известно. Передайте, пусть его не ищут.
  В следующее мгновение в трубке раздались гудки. Ева сжала мобильник и медленно опустилась на стул. По щекам её одна за другой пробежали слёзы. Холодок пробежал по спине Игоря. Он подошёл к ней, забрал телефон и тихо спросил:
  - Что ... случилось? Кто звонил? Что тебе сказали?
  Её губы нервно задрожали. Посмотрев на Смирницкого полными ненависти глазами, она процедила, глотая слёзы:
  - Кто стрелял?
  - Мы засекли кабана, - стал объяснять Игорь. - Дан поручил Женьке загонять его слева, а мы ждали в засаде. Но ... кабан ушёл.
  - Какой кабан? - сказала она. - Ты же слышал, что зверья злесь нет уже давно. Я спрашиваю, кто стрелял?
  - Д-дан, - заикаясь, ответил Игорь. - Он ... стрелял в кабана. Я ... Я тоже стрелял. Там был кабан. Да что случилось?
  - Женю ... нашли на трассе рано утром, - объяснила она. - Позвонил начальник его охраны и сказал, что Колесников в Центральной больнице. Он больше ничего не знает ... и я тоже. Если Женя был без сознания, значит ... он был ранен.
  - Как ... на трассе? - совсем разволновался Смирницкий. - Почему ... ранен? Куда его ... отвезли?
  - В центральную больницу, - повторила она и вздохнула. - Так сказал Юра.
  - Поехали! - решительно скомандовал Игорь. - Нужно выяснить, что с Женей. Скорее всего, он заблудился, и в лесу на него напали.
  - А ... как же Данил? - вспомнила о муже Ева.
  - Он не ребёнок и вполне сможет позаботиться о себе сам, - ответил Смирницкий словами старшего брата, понимая, наконец, что произошло на самом деле. - Доберётся! А я в его игры не играю!
  Когда внедорожник Смирницкого примчался в центральной городской больнице, было далеко за полдень. Вместе с Евой Игорь поднялся в основной корпус и увидел Половцева. Лицо Юры было бледным и встревоженным. Он метался от стены к стене и ждал.
  - Как он?- сразу спросил Игорь.
  - Плохо! - вздохнул начальник охраны. - Большая потеря крови. Он совсем обессилел и замёрз в лесу.
  - А что произошло? - не сдавался Смирницкий.
  - Это я бы хотел узнать у вас, - заметил Половцев.
  - Мы потеряли его в лесу, искали всю ночь, но ... так и не нашли, - попытался объяснить Игорь, но это было больше похоже на наскоро придуманное оправдание, и он замолчал.
  Спас Смирницкого врач, который вышел из отделения интенсивной хирургии и направился к ним. Он сказал, что Колесников в сознание пока не приходит и сидеть в коридоре нет смысла. Пообещав позвонить сразу, как что-то измениться, врач заспешил по коридору к другим больным. Половцев сильно расстроился. Это было сильно заметно со стороны. Потерявшись в лабиринте мгновенно нахлынувших мыслей, он даже не попрощался и быстро ушёл.
  - Я отвезу тебя домой, - предложил Смирницкий Еве.
  - Нет! - покачала она головой. - Я дождусь, когда она придёт в себя! Я хочу увидеть его и понять, что случилось.
  - Тебе нельзя здесь быть! - настаивал Игорь. - Не забывай, что ты ждёшь ребёнка!
  Это сработало. Ева сверкнула глазами злобно, будто её хотели отправить на край земли и бросить там без права увидеть Евгения ещё раз. Но, встретив его умоляющий преданный взгляд, поехать домой она согласилась.
  Колесников пришёл в себя только на третьи сутки. Об этом сразу же сообщили Половцеву, и через 15 минут он уже был в больнице.
  Войдя в палату, Юра присел возле Колесникова, легонько сжал его холодные пальцы и тихо сказал:
  - Слава Богу, живой! Ведь я был прав насчёт охраны!
  - Что... со мной ... было? - едва шевеля языком, поинтересовался Женька. - Меня ... сбила машина? Я ... помню дорогу и ... яркий свет...
  - Тебя подстрелили, как кабана, дробью, - ответил начальник охраны. - Ранение не особо серьёзное, но дробь даёт осложнения. Однако медики уверяют, что жить будешь, по крайней мере, пока отдыхаешь здесь под охраной.
  - Значит, меня ... охраняют? - уточнил Колесников.
  - Я распорядился, чтобы сюда никого не пускали, кроме меня, - кивнул Половцев. - Так спокойней. Если тебя уже дважды пытались убить, не исключено, что будет и третья попытка.
  - Юра, это ... вышло случайно, - сжав его руку, прошептал Женька. - Мы ... гнали кабана, ... стреляли. Я сам ... нарвался. Меня ... не хотели ... убить.
  - Ты хоть понимаешь, как нелепо это звучит? - прищурился Юрий. - Кабанов в наших лесах выбили лет пять назад! Выстрел был сделан профессиональный. Прицел был на человека, ибо, где ты видел кабана 1,85 м. ростом.
  - Что? - переспросил Колесников.
  - А то, что стреляли чётко в тебя, причём два разных человека, - объяснил спокойно Половцев. - Второй выстрел был сделан нарочно ниже первого, чтобы добить наверняка. Если бы вы охотились на лося, твоя нелепая история смогла бы сойти за правду. Но при таком раскладе это уголовное дело. Повторное покушение с причинением серьёзного вреда здоровью заставляет задуматься.
   - Юра, я прошу ... тебя, - снова сжал руку Половцева Женька, - не надо ... никаких уголовных ... дел. Говори, что ... всё получилось ... случайно. Так ... нужно.
  Колесников шумно сглотнул и закрыл глаза. После отчаянной борьбы за жизнь его организм был ещё слишком слаб. Он часто и тяжело задышал и крепко вцепился в руку Половцева, давая понять, что ему нужно собраться с силами, чтобы всё объяснить.
  - Отдыхай! - сказал Юра, пожав ему руку. - Когда тебе станет немного легче, мы ... обязательно поговорим. Ты что-то скрываешь, и я понял это сразу.
  - Я ... скажу ... потом, - почти неслышно, не открывая глаз, ответил Женька. - Помни, это был ... несчастный ... случай.
  - Я понял! - успокоил начальник охраны. - Сделаю, как скажешь, босс!
  Колесников слабо улыбнулся и уронил голову набок. Слабость переборола его. Половцев поднялся и бесшумно вышел. В коридоре его обступили Смирницкий, Маргарита, Данил и Ева.
  - Как он? - дрожащим голосом спросила Рита. - Его можно увидеть?
  - Не нужно! - покачал головой Юра. - Он очень слаб, и ... эмоции быстро выматывают его. Он рассказал мне, что произошло.
  - И ... что же он сказал? - поинтересовался Данил.
  - Что ... это был несчастный случай, - ответил Половцев. - Он сказал, что сам виноват и просил никаких заявлений от его имени не делать. Из медицинского заключения следует, что выстрел похож на случайный, но, тем не менее, он едва не стал роковым.
  - Мы действительно стреляли с уверенностью, что в кустах кабан, - оправдывался Игорь. - Лично мне даже в голову не пришло, что это мог быть Женька. Но ... он не опытный охотник, и вполне мог ... совершить глупость.
  - Я надеюсь, это правда! - сказал Юра решительно и направился к выходу.
  Проводив его взглядом, Ева вздохнула и пристально посмотрела на мужа. Он был спокоен. Нервничал только Смирницкий.
  - Вот видишь, - улыбнулся Данил Еве. - Женя тоже признался, что всё вышло случайно. Мы не могли даже представить, что он полез под выстрелы сам. Я искал его с раннего утра, потому что переживал.
  - Я всё равно не верю, - покачала головой она. - Вы все пытаетесь что-то скрыть от меня! Поверь, я хорошо знаю Половцева, довелось познакомиться, когда мы искали тебя. Мне не нравится его взгляд. Он знает больше, чем вам кажется, и если вы что-то скрываете, пеняйте на себя!
  - Нам нечего скрывать, - улыбнулся Данил.
  Через пару недель Колесников чувствовал себя значительно лучше, хотя ещё не решался приезжать в офис, а всю документацию просматривал и составлял дома. Он уже привык жить под усиленной охраной и научился не обращать внимания на присутствующих рядом посторонних лиц. Однако Половцев резко ограничил круг его общения и старался чаще бывать у него сам.
  С утра Юрий привёз сметы и счета по издержкам, и Маргарита как всегда приветливой улыбкой встретила его.
  - Как хорошо, что ты приехал, - сказала она. - Может быть, хотя бы тебе удастся вытащить его из прокуренного кабинета хоть не надолго.
  - Попробую! - пообещал Половцев и прошёл в самый конец коридора огромной квартиры Колесниковых, где располагался "домашний офис" хозяина.
   Сам Колесников курил в кабинете, сидя возле журнального столика с чашкой ароматного кофе, и просматривал проекты новых агитационных буклетов Вешникова.
  - Отлично выглядишь, Евгений Алексеевич, - поприветствовал Юра небритого, растрёпанного и всё ещё бледного босса. - Плохо только то, что куришь, как дымоход. Здесь уже мало что можно увидеть!
  - Меня поражает беспредельность человеческой тупости! - пояснил он свою лёгкую нервозность. - Я в сотый раз исправляю тексты программы Вешникова, а они будто меня не слышат! Закуришь тут!
  - Оставь ты это! - махнул рукой Половцев. - С каких пор тебя так волнует Вешников?
  - Вешников - нет! - ответил Женька. - Я борюсь за идею! Дело даже не в том,
  - Послушай, идейный! - осадил его Юра. - Как тебе идея приобретения строительных материалов для корпуса под итальянский салон? Думаю, этот вопрос должен интересовать тебя больше. Яковлев сходит с ума от твоего бездействия.
  - Разумеется, нет! - ответил Женька и затушил сигарету.
  - Что - нет? - не совсем понимал Половцев.
  - Нет, потому что тот проект, что мне предоставили, я не приму никогда! - пояснил Колесников. - Притащишь ко мне Яковлева завтра со всеми бумагами и электронными документами, и я популярно объясню ему лично, почему нет!
  - Как скажешь! - пожал плечами Юра. - Он свой человек. Ему можно доверять. В любом случае, мы не сможем держать тебя взаперти всю жизнь. Рано или поздно придётся выйти в людской мир.
  - А что твориться в этом мире? - поинтересовался Женька, кивком указав Половцеву на кресло рядом с собой. - Держу пари, до сих пор обсуждают, что Колесников попался на дробь, как заяц.
  - Напротив, - покачал головой Половцев. - В "Регионе" была статья, что Вешников тщательно скрывает покушение на своего сторонника под несчастным случаем, чтобы не пугать общественность. Там резко высказывались о смоляковцах и заметили, что напугать лагерь Вешникова невозможно.
  - И кто же такой смелый? - спросил Женька.
  - Новый редактор, - ответил Юра. - Кажется, его зовут Павел Волошин.
  - Выясни, что за человек! - заинтересовался Колесников. - Потом расскажешь все подробности. Удивительно, что он ещё жив, и вообще, что-то подозрительно тихо.
  - Всё действительно тихо и спокойно, - согласился Юра. - Лагерь Смоляковского во главе с твоим дорогим племянником ждут скорейшего выздоровления "мебельного короля", чтобы прихлопнуть окончательно и бесповоротно. На этот раз осечки они не допустят.
  - Что так всё серьёзно? - подхватил шутливый тон начальника охраны Женька.
  - Да! - улыбнулся Половцев, но улыбка быстро растворилась на его лице, а рука потянулась за сигаретой. - А если серьёзно, я кое-что узнал. Киллер по прозвищу Ворон - реальное лицо, и работает он на Смоляковского. Николаенко и Стечко убрал он, но ... это мелочи. Интересно другое. Накануне вашего отъезда на охоту Ворон получил крупную сумму и заказ. Ему заказали тебя, Евгений.
  - Вот как! - потускнел взгляд Женьки, он вздохнул и тоже взял сигарету. - Значит, я мешаю Смоляковскому, и он велел меня убрать?
  - Именно! - подтвердил Половцев. - Я осмотрел то место, где тебя подстрелили. Метель замела следы, но ... кое-что я там разглядел. Кто-то долго топтался вокруг, искал тебя и даже шёл по твоим следам, но ... почему-то резко повернул назад. Странно и то, что Смирницкий был на этой охоте и именно он настоял, чтобы не было никого посторонних.
  - Хочешь сказать, что Смирницкий причастен к этому? - прищурился Женька и выпустил струйку серого дыма.
  - Из его ружья стреляли с разных мест, - пояснил свои догадки Юра. - Возможно, под предлогом охоты он и должен был убить тебя?
  - Игорь? Исключено! - покачал головой Колесников. - Я знаю Игоря с детства. Он способен на многое, но ... не на всё. Ворон пытается подставить его, возможно даже по поручению самого Смоляковского, и в третий раз попытается убить меня.
  - То есть? - насторожился Половцев.
  - Я ... знаю, кто напал на меня тогда с ножом, - ответил Женька, и начальник охраны заметил, как у него нервно задрожали руки. - Я так же знаю, кто такой Ворон и где его искать. Но прежде, чем я назову его, обещай, что ты ничего не станешь делать. Ему ... нужно дать последнюю попытку и поймать с поличным. Я сам ... могу убить его, но это бы было для него слишком лёгким наказанием.
  - Хорошо! - согласился Юра. - Как бы глупо не звучало это из уст начальника охраны, но ... трогать убийцу я не стану, даю слово.
  - Имей в виду, я доверяю тебе! - напомнил Колесников и вздохнул. - Меня насторожило сразу несколько моментов. Во-первых, на охоту ехали только мы трое; во-вторых, Данил настаивал, чтобы я ехал с ними и даже зачем-то взял Еву; в-третьих, он всю дорогу пил бренди и уверял, что так нужно, чтобы не замёрзнуть. Более того, перед выходом Дан пристреливался, и мне показалось, что он стрелял слишком высоко для кабана. Тогда я понял, что это охота на меня и ничуть не удивился, когда именно мне досталась роль загонщика. Я пошёл по указанному маршруту, догадываясь, что меня обойдут со стороны, но ... я никак не мог предположить, что нападение будет сзади. Я встал в полный рост, чтобы поискать глазами Игоря и Данила, когда за спиной услышал щелчок курка. Оставались доли секунды для принятия решения, и я решил упасть в снег, но ... прогремел другой выстрел, значительно ниже первого, ... потом ещё и ещё.
  - Если это не Игорь, тогда ..., - робко предположил Юра.
  - Это был Дан! - не дал ему договорить Женька, нервно затушил сигарету и замолчал.
  Было видно, что ему больно говорить об этом, но ... он пережил предательство. Теперь нужно было найти в себе силы выбрать холодную месть.
  - Женя, мне кажется, ты ошибаешься, - попробовал успокоить его Половцев.
  - Дважды? - горько улыбнулся Колесников. - Нет! Первый раз я узнал его голос, хотя он пытался его изменить. Я так же понял, что это он по знакомому стилю борьбы. А на охоте я видел его глаза, а он - мои. На мгновение наши взгляды встретились, но ... он выстрелил. Он стрелял в родного брата, понимаешь. Офицер армии, пусть даже бывший, никогда бы не сделал этого, если только ... он не стал наёмным убийцей. Конечно, он ненавидит меня из-за Евы, но из ревности убивать он бы не стал. Данил и есть тот самый Ворон. После смерти Николаенко у него появились деньги, потому что ... он получил свой первый гонорар. А за Стечко вместе с его редакцией он получил крупную предоплату.
  - Час от часу не легче! - крепко сжал кулаки Половцев. - Может, будет лучше не рисковать, а прижать его в самый неожиданный и неподходящий момент?
  - Нельзя! - покачал головой Женька. - Что мы предъявим? Ворона нужно поймать с поличным, чтобы выяснить, на кого он работает.
  - А если сделать это через Смирницкого? - предложил Юра. - Он-то уж точно всё это время был в курсе событий.
  - Не думаю, - уверенно заявил Колесников. - Игорь остановил бы его даже ценой собственной жизни, если бы что-либо знал. Он - такая же пешка в игре Смоляковского, как оказались все мы. Но ... Ворон не успокоится, пока не убьёт меня, тем более, если с ним уже расплатились. Это нам и поможет.
  - Риск слишком большой и неоправданный, - предупредил Половцев.
  - Кто не рискует, то не пьёт шампанского, - улыбнулся Женька.
  - Лишь бы не пришлось пить его за упокой, - ответил Юра.
  Колесников промолчал. На душе стало немного легче после разговора с начальником охраны, но это не решало проблемы. Ворон по-прежнему кружил над его головой и был готов напасть. Однако самое страшное было в том, что этого Ворона Женька очень любил и боготворил всю свою жизнь.
  
  В марте прошли выборы мэра, в которых с огромным перевесом победил Валерий Александрович Вешников. Он лично звонил Евгению и обещал оказать посильную помощь в строительстве и открытии итальянского мебельного салона.
  В конце месяца у Евы родился крепкий малыш с золотистыми кудряшками и яркими большими глазками, так что даже совершенно незнакомый человек мог с уверенностью сказать, кто был на самом деле его отцом. Ева настояла, чтобы его назвали Андреем, как просил его отец. Радости в семье Колесниковых не было предела. Всем хотелось посмотреть на маленького Андрюшу, подержать его на руках и лично убедиться, что он копия Женьки в детстве. Больше всех суетилась Алина и часами не отходила от крошечного братика. Только Данил молчал и делал вид, что ему всё равно. Он не поддерживал всеобщей радости, ходил угрюмый и постоянно о чём-то думал. В душе его, как проснувшийся вулкан, кипела ярость. Он ненавидел младшего брата ещё сильнее, чем прежде, но в свете последних событий его руки были крепко связаны обязательством перед Смоляковским пока не высовываться.
  Крестили Андрюшу в конце июня. В качестве небесных родителей выбрали Маргариту и Игоря, а после всей церемонии решили устроить небольшой праздник. Собрались тесным семейным кругом в доме Алексея Романовича и Ангелины Сергеевны. Дети отправились в верхние комнаты с няней, а взрослые пили шампанское, ели изысканные блюда, танцевали и веселились от души. От радости и Ева, и Женька забыли об осторожности и, вообще, обо всём на свете. "Мебельный король" сообщил, что, наконец, добился открытия салона, и завтра его ожидала встреча с представителями из Италии и главой города. Теперь родственники подняли тост за Женьку. Он был на высоте. Как не хватало ему такого признания все эти годы! Но теперь он гордился, что семья заметила и признала его, забыв, что смерть поджидает его за каждым углом. Все были так увлечены рассказом Женьки о новых проектах, что никто даже не заметил, как Рита выскользнула на кухню за соком.
  Возвращаясь обратно, Марго заметила мелькнувшую в коридоре тень и притаилась за углом. Это был Дан. Ему позвонили. Он поспешно вышел в коридор, уверенный, что никто не слышит его, и перезвонил. Связь была настолько громкой, что Рита, стоя в двух шагах от него, хорошо слышала голос в трубке.
  - Планы меняются, - сказал незнакомый мужской голос. - Оставь Колесникова в покое. Вечером жду. Тебе придётся побывать в столице. Всего на несколько дней, но это очень важно.
  - Я получил предоплату, - возразил Данил. - Мне вернуть деньги?
  - Ворон, не мелочись! - рассмеялся человек в трубке. - Считай, что это премия. В восемь жду тебя как всегда. Нужно обговорить детали.
  - А как насчёт Евгения Алексеевича? - настаивал Данил. - У меня к нему давний разговор.
  - Разбирайся сам, - согласился звонивший, - только не наследи. До связи.
  В трубке у Данила раздались громкие гудки. Он отключил телефон и вышел покурить на веранду. Рита едва дышала от ужаса. Ей хотелось кричать, и она сдерживалась изо всех сил, чтобы не совершить глупость. Убийца по кличке Ворон действительно существовал и на самом деле пытался убить её мужа. Но самое страшное для Риты было осознать, что им был родной брат Женьки. Она вернулась к шумному веселью, чтобы разыскать младшего Колесникова и предупредить об опасности. Однако ни Женьку, ни Еву там она не нашла, и решила действовать сама. Она вышла на веранду, где всё ещё стоял Данил. Увидев её, он улыбнулся и сам завёл разговор.
  - Устала от шума? - поинтересовался он.
  - Да! - ответила она. - Но, вообще-то я искала мужа. Я думала, он вышел покурить, но ... его и здесь нет.
  - Что-то случилось? - участливо спросил Данил.
  - Не то, чтобы случилось, - пожала она плечами. - Я забыла дома свой телефон. Хотела позвонить с Жениного, узнать, всё ли хорошо. Что-то на душе у меня неспокойно. Дашка не подарок. Вика уже с ней не справляется. А Женька делся куда-то как назло! Лучше бы мы взяли Дарью с собой.
  - Так в чём проблема? - улыбнулся Данил и протянул ей трубку. - Позвони с моего!
  - Спасибо! - обрадовалась Рита. - Я только спрошу и всё! Я недолго!
  - Разговаривай, сколько нужно! - источал доброту старший Колесников.
   Маргарита взяла его мобильник и будто бы нечаянно нажала кнопку посыла вызова, чтобы увидеть последний номер. Обладая от природы хорошей памятью, она сразу же запомнила длинный номер.
  - Ой! - сделала вид, что испугалась, она. - Я кажется что-то не то нажала!
  - Давай, я сам наберу, - предложил он. - Женщины и техника несовместимы.
  Он сам набрал ей номер няни. Рита поговорила с ней недолго и сразу вернула трубку.
  - Ещё раз спасибо! - сказала она Данилу. - Не знаю, что бы я делала без тебя.
  - Не за что, - улыбнулся он и ушёл.
  Маргарита закрыла глаза и несколько минут неподвижно стояла, чтобы прийти в себя. Дважды Женя избежал смерти только потому, что какая-то неведомая сила оберегала его. Третьего раза могло не быть. Руки женщины затряслись от страха, что единственный любимый человек может погибнуть. Смерть никогда не подходила так близко. Рита чётко ощущала её дыхание, и от этого становилось ещё страшнее. Кое-как она добралась до ванной, закрылась там и включила воду. На салфетке она записала на всякий случай номер телефона, на который звонил Данил, и спрятала её в поясе юбки.
  Ничего не подозревающие и счастливые Женя и Ева были в детской. Любуясь сыном, младший Колесников сказал:
  - Спит, как ангел! Я был точно такой же в его возрасте.
  - Он так похож на тебя! - подтвердила она. - Боюсь, все прекрасно поняли, кто его отец, в том числе и Дан. Он зол на тебя и постоянно нервничает. Вчера он весь вечер не мог кому-то дозвониться и очень расстроился. Видимо, что-то не получается на работе. Я боюсь, когда он такой.
  Женька промолчал. Он не хотел пугать Еву правдой и решил, что расскажет потом, когда будет можно.
  - Я ... и сам его боюсь, - сказал он. - Но это не надолго. Теперь я не стану молчать. Я сделаю всё, что смогу, но ... у тебя будет другая жизнь.
  - А как же Рита? - осторожно спросила она.
  - Марго давно всё знает, - ответил он. - Она обещала помочь. Я ... даже растерялся, когда ... она сказала мне об этом.
  - Она любит тебя, - заметила Ева, - и хочет, чтобы ты был счастлив. Я восхищаюсь её спокойствием и терпением. Она готова отдать за тебя жизнь, если потребуется.
  - А ... ты? - почему-то спросил он.
  Она посмотрела на него преданно и прошептала:
  - И я тоже. Я боюсь за тебя. После того, как на тебя покушались дважды, я боюсь ложиться спать. Мне кажется, что с тобой что-то случиться, если меня не будет рядом.
  - Очень скоро ты будешь рядом всегда, - пообещал он.
  - Только умоляю, оставь политику другим! - попросила она. - Я не хочу до конца жизни прощаться с тобой навсегда каждое утро. Я хочу всегда быть уверенной, что ты вернёшься ко мне.
  Младший Колесников хотел возразить, но в комнату вошла Алина.
  - Папа ищет тебя, - сказала она. - Он хочет домой.
  - Идём! - кивнула она. - Я только возьму Андрюшу.
  Алина с тоской посмотрела на Женьку и вышла. Ева подняла на руки спящего малыша. Колесников поймал её руку и сказал:
  - Обещай, что мы будем вместе!
  - Обещаю! - одними губами сказала она и ушла.
  Данил всю дорогу до дома молчал. Он был сердит и встревожен, но ничего объяснять не считал нужным. Дома он тоже не издал ни звука, а сразу поднялся наверх. Ева долго возилась с детьми, укладывая их спать. Когда она вошла в спальную, он стоял возле окна, пристально всматривался в темноту и теребил что-то в руке.
  - Что-то случилось? - поинтересовалась она.
   Резко развернувшись, он метнул на неё ненавидящий взгляд и швырнул маленький блестящий предмет к её ногам. Это было узкое обручальное кольцо. Ева медленно подняла его. Это кольцо она бы узнала из миллионов.
  - Что это? - строго спросил Данил.
  - Обручальное кольцо, ответила она, пожав плечами, делая вид, что ничего не понимает.
  - Вот именно, обручальное кольцо! - отрезал Данил, которого раздражало спокойствие Евы. - Женькино кольцо! Мы вместе покупали его! Но скажи, как оно оказалось в нашей спальной?
  - Не знаю, - ответила Ева без эмоций и положила кольцо на туалетный столик. - Женя давно говорил, что потерял его где-то.
  - Не где-то, милая жёнушка, а под нашей с тобой кроватью, - злился Данил. - Я нашёл его случайно, когда искал запонку сегодня. Может быть, потрудишься объяснить?
  - Женя бывал у нас, это не тайна, - ответила она. - Иногда он оставался на ужин, мыл руки и снимал кольцо. Возможно, однажды он забыл его, а оно упало и закатилось под кровать. Он не спрашивал, поэтому я ничего не знаю.
   - Конечно! - прищурился Данил. - Видимо это и послужило поводом для вашего венчания! И не смотри на меня так, будто не понимаешь, о чём идёт речь. Я всё знаю. Я случайно видел ваши фотографии! Париж! Венеция! Турин! Питер! Москва! Когда же тебе было думать о погибшем муже при такой насыщенной программе?!
  - Ты не смеешь так говорить! - вспыхнула Ева. - Я ждала тебя, искала по всей стране, обращалась в военкомат с просьбой повторить поиски. Я сама ездила в Аргунское ущелье и едва не осталась там навсегда! До последнего я верила, что ты вернёшься! Я не спала ночами, думая о тебе! В конце концов, мне пришлось похоронить тебя ради дочери. Нужно было каким-то образом выжить.
  - И тут появился он - рыцарь на белом коне! - язвил Данил. - Он выполнял все капризы, покупал всё самое дорогое, возил за собой как карманную собачку и показывал всем как красивую куклу из коллекции. Ты привыкла жить красиво! Ты даже не заметила, как погрязла во лжи и разврате за всем этим!
  - Что ты несёшь? - поморщилась она. - Ты должен быть благодарен своему брату хотя бы за то, что твоя дочь до сих пор жива и счастлива благодаря ему. Ты должен быть благодарен, что жива я.
  - А за сына я тоже должен быть благодарен ему? - ревел от злобы Данил. - И не рассказывай мне сказки про нервы и случаи. Малыш родился в срок, потому что зачат он был гораздо раньше записанного в карте срока. Я делал анализ крови... Да что там анализ! Посмотри на Андрея, всё понятно и так! Не нужно быть академиком, чтобы догадаться, что его отец Женька.
  - Этого ... не может быть, - глотая слёзы, только и смогла сказать она и медленно опустилась на край кровати.
  - Может! - уверил он. - Не думаю, что мой брат святой, и обеспечивал тебя всем совершенно бескорыстно. Ты спала с ним. Он мечтал об этом давно. Всю свою жизнь он смотрел на тебя вожделенно, как удав на кролика в клетке. Представляю, как он ликовал, когда на меня пришла похоронка!
  Ева беззвучно плакала. Она имела в виде вовсе не то, о чём говорил муж. Она не верила, что он знает обо всём давно. Она не верила и тому, что догадалась, кто стоит перед ней. Это был не капитан Колесников, а Ворон - убийца. Теперь, когда она поняла это, ей вдруг стало страшно за Женьку. Она была готова принести себя в жертву, только бы Данил оставил его в покое.
  - Не прикидывайся невинной жертвой! - продолжал Данил. - Я знаю каждый твой вздох и шаг. Жаль, что там, на охоте, он не издох!
  - Он же твой брат! - не выдержала Ева. Родной брат!
  - У меня больше нет брата! - злобно процедил сквозь зубы Данил. - Нет, и не будет никогда!
  Он сверкнул хищным взглядом и направился к выходу. Ева упала на пол, преградив ему путь и зарыдала.
  - Нет! Не трогай его! - давясь слезами, умоляла она. - Это я виновата перед тобой! Я одна! Я ... решила, что буду с ним! Убей меня, если считаешь нужным, только не трогай Женю!
  - Не унижайся! - поморщился он и отпихнул её ногой. - Я ... не собираюсь никого убивать. Я - офицер армии, а не убийца!
  Он посмотрел на неё с горечью и ушёл. Оставшись одна, Ева долго плакала. Она понимала, что ничего не сможет изменить. Она не спала всю ночь. Данил так и не появился, и это пугало ещё больше.
  Утром позвонила Рита. Голос её дрожал, выдавая тревогу и внутреннее напряжение.
  - Ева, мой муж в опасности! - сказала она. - Мы с тобой просто обязаны помочь ему. Я пыталась с ним поговорить, но ... он не захотел слушать меня, сославшись, что у него важные дела. Возможно, ты сможешь что-нибудь предпринять.
  - Но ... что могу я? - не понимала Ева.
  - Свяжись с Юрой Половцевым, - быстро объяснила Марго. - Запиши номер телефона.
  Скороговоркой она продиктовала несколько цифр, и по срывающемуся голосу подруги Ева поняла, что долго говорить она не может. Быстро схватив карандаш и газету, она записала странный номер.
  - Что я должна сделать? - спросила она. - Позвонить туда?
  - Не в коем случае! - предупредила Рита. - Пусть Юра пробьёт этот номер и выяснит, кому он принадлежит. По этому номеру Данил звонил вчера. Тот, кто говорил с Даном, заказал Женю.
  - Но при чём тут Данил? - всё ещё не верила Ева.
  - Вчера я случайно подслушала разговор, - торопливо рассказала Маргарита. - Дан говорил кому-то, что отработает полученные деньги и убьёт Колесникова, как и обещал. Его называли Вороном. Ева, Данил Колесников и есть опытный киллер по прозвищу Ворон! Через полчаса у Жени важная встреча. Боюсь, Ворон будет ждать его там.
  - Почему ты сама не позвонила Половцеву? - не понимая Ева.
  - Я пыталась, но не дозвонилась, - ответила Марго. - В любом случае, я уже ничего не успею предпринять, поэтому поеду с ним, чтобы хотя бы быть рядом.
  - Но ... это опасно! - взволновалась Ева. - Чем ты поможешь, поехав с ним.
  - Возможно, сумею закрыть его собой от пули, - совершенно серьёзно ответила она, и голос её снова дрогнул. - Или ... хотя бы умру вместе с ним, если что.
  - Рита, не смей даже думать об этом! - вспыхнула Ева.
  - Всё уже решено, - вздохнула Марго. - Если ... мы погибнем, обещай, что не бросишь нашу дочь.
  - Я ... Вы ... не погибнете! - возражала Ева.
  - Обещай! - настаивала Рита.
  - Хорошо! - грустно согласилась Ева. - Я ... обещаю!
   - Спасибо! - совсем тихо сказала Рита. - Прости за всё!
  Ева хотела что-то возразить, но в трубке раздались гудки. Она взглянула на цифры, наскоро записанные на газете, и быстро набрала номер Половцева.
  - Колесникову грозит опасность! - сообщила она. - Ворон получил заказ на Женьку. Усиль охрану! И ещё ... ты сможешь приехать ко мне на дачу прямо сейчас?
  - Смогу, потому что к Евгению я уже не успею, - ответил Юра. - Но несколько человек дополнительно вышлю и буду через несколько минут.
  Рита надела строгий деловой костюм, уложила волосы и приготовилась ждать мужа. Он должен был заехать из офиса, чтобы переодеться и взять кое-какие документы. Женя появился поздно. Он разговаривал с кем-то по телефону и был вспыльчив и недоволен. Почти сразу он исчез в душе, а потом долго звонил кому-то, торопливо одеваясь. Когда Рита бесшумно вошла в комнату, Колесников стоял перед зеркалом и боролся с галстуком. Она не произнесла ни слова, а лишь молча завязала галстук и заботливо расправила воротник рубашки.
  - Ты такая красивая! - заметил он с улыбкой. - Куда-то собираешься?
  - С тобой, - спокойно ответила она. - Ты же возьмёшь меня с собой?
  - Ритуля, тебе там будет неинтересно! - попробовал отговорить её Женька. - Взрослые мужчины будут говорить о деньгах, сроках, процентах, убеждать друг друга в своей неповторимости и незаменимости и усыпать друг друга дешёвыми комплементами. Тебе станет скучно, и ... ты просто уснёшь у меня на плече.
  - Хорошего же ты мнения о своей жене! - обижено надула губки Марго. - Я между прочим, кое-что понимаю в делах, к тому же могу общаться с иностранцами на их языке. Я поеду!
  - Встреча может затянуться, - продолжал отговаривать Колесников. - А ... если тебе станет плохо?
  - Не станет! - уверенно ответила она. - Я чувствую себя гораздо лучше последнее время. Всё будет хорошо! Что бы ты ни говорил, я поеду с тобой!
  - Хорошо, поедешь! - кивнул он. - Не болтай ничего лишнего и всё время улыбайся!
  Эскорт охраны Женьке не понравился. Он пытался дозвониться Половцеву, но не смог, и вынужден был согласиться. охранники настояли, чтобы Колесниковы сели сзади, причём Риту усаживали в середину салона. Она тут же отказалась, придумав на ходу, что её укачивает, и будет лучше, если она сядет у окна. Спорить было некогда. До встречи оставалось чуть больше 20 минут.
  Рита вцепилась в руку Колесникова и встревожено взглянула на водителя. Володя, всегда такой весёлый и разговорчивый, сегодня молчал и сосредоточенно смотрел вперёд. Женька понял, что случилось что-то серьёзное, и лишних вопросов задавать не стал. В любом случае, что-либо изменить он уже не мог.
  Данил всегда отправлялся на задания, спокойный и уверенный в себе. Он был хладнокровен. Он видел перед собой задачу и совершенно не думал, что за всем этим стоит смерть, пусть даже это враг. Так же жестоко и хладнокровно он выполнял задания Смоляковского. Но сегодня, садясь за руль машины, он заметил, что сильно дрожат руки. Чтобы немного успокоиться, он включил приёмник, закурил и помчался навстречу судьбе. "Она не твоя! Как глоток вина, так тебя она выпивает", - звучал в приёмнике голос молодого певца. Колесников сильнее прижимал педаль газа, и всё крепче держал руль, пытаясь удержать дрожь. Весь мир будто кричал ему, что Ева давно не его, что она пережила его гибель и перелистнула страницу своей жизни, на которой он занимал главное место. Теперь у неё была другая любовь, другие интересы и ... другая жизнь. " Знаешь ли ты, что в себе таит женская любовь?" - пело радио, и в душе Данила закипала всё больше ненависть к младшему брату. Он тс размаху ударил по радио, и оно вмиг замолчало.
  Остановившись в безлюдном месте за мостом, Данил вышел из машины и огляделся. Он достал сигарету, но подкурить не смог, потому что руки дрожали ещё сильнее. Попасть со снайперской винтовки он не смог бы сейчас не то что в муху. А даже в слона. Оставался запасной вариант. В голове его надрывно кричал голос:
  "Знаешь ли ты, о чём молчит она, о чём её мечты?
  Знаешь ли ты, что говорит она, когда не рядом ты?
  Знаешь ли ты, когда уйдёт она, куда она идёт?
  Знаешь ли ты, имеешь ли ты власть, чтоб удержать её?
  Ведь она не твоя!"
  Сердце сжалось. Как точно передавали слова случайно услышанной песни его собственную боль. И если до того, как он услышал её, в нём ещё жили сомнения, то теперь он был уверен, что только так сможет решить свою проблему. Услышав гул машин, он вышел на дорогу и сбросил с плеча ремень автомата. "Она не твоя ... и никогда не будет твоей!" - прошептал он и нажал курок...
  Мельников резко нажал тормоз, увидев человека на дороге. Автомобиль развернуло и отбросило в сторону. Сзади в него с размаху ударился другой, в котором ехала охрана. Рита бросилась на Женьку и закрыла его собой. В следующее мгновение резкий треск автоматной очереди прорезал округу и утонул в скрипе тормозов и звоне разбивающегося стекла. Женька почувствовал тупой удар в спину, потом ещё... тело мгновенно онемело. Голова закружилась, и он закрыл глаза. Дыхание моментально сбилось. Сквозь жгучую боль он понимал, что ранен и возможно смертельно. Попытка пошевелиться вызвала новую волну боли, и он затих.
  - Рита! Ритуля! - шёпотом позвал он, но ... никто не ответил.
  Он чувствовал что-то тяжёлое на себе, но выбраться не смог и решил не двигаться, чтобы поберечь силы. Скрипнула дверь машины, и в салон ворвался тёплый воздух снаружи.
  - Евгений Алексеевич! - раздался слабый голос парня из охраны. - Как вы? Я вызвал скорую.
  - Хорошо! - прохрипел Женька в ответ и почувствовал, что воздуха не хватает.
  В узкую щель он сумел разглядеть своего спасителя. Юноша был крепкий и высокий. Всклокоченный тёмные волосы и испачканное лицо говорили о том, что с другой машиной тоже что-то случилось. На нём не было привычного тёмного пиджака, галстук висел набок, рукав рубашки был разорван и пропитан кровью. Он тоже был ранен. Его рука плетью висела без движения, но он сумел открыть дверь и попытался освободить Колесникова. Женька увидел, как упало на сидение безжизненное тело Риты, и по щекам его поползли мутные слёзы. Она успела закрыть его собой, чтобы он жил, и теперь Колесников понимал, что не имеет права на смерть. Оказавшись на улице, он огляделся. Сквозь пелену, туманящую сознание он успел увидеть неподалёку перевёрнутый "Джип" охраны. На нём ещё крутились колёса. Этот мальчик, чудом выживший в нём, теперь спасал своего шефа.
  - Все ... погибли? - простонал Женька и, захлебнувшись, напряжённо закашлял.
  - Почти, - ответил юноша. - Нас осталось двое. Антон там, возле джипа. У него что-то с ногами и спиной. И ... вы. Остальные ... все мертвы.
  - Рита? Она ... тоже? - зачем-то спросил Колесников, прекрасно зная ответ.
  - Да, её тоже ... нет, - грустно кивнул юноша. - Вы ... не разговаривайте, Евгений Алексеевич, берегите силы.
  - Зачем? - едва слышно прошептал он и закрыл глаза.
  Боль была уже невыносимой. Грудь сдавливали невидимые тиски, от которых с каждой минутой становилось всё труднее и труднее дышать. Боль распространилась по всему телу, так что теперь было бы трудно определить, что именно повреждено. Он уронил голову набок и замер. Юноша из охраны позвал его, но ответа не дождался. Подняв взгляд на дорогу, он увидел мигающие огни приближающейся помощи. Оставалось только надеяться.
  Половцев примчался на дачу, как и обещал, довольно быстро. Ева ждала его у двери, и сразу рассказала всё, что узнала утром от Маргариты.
  - Всё-таки он не успокоился! - процедил сквозь зубы Юра. - Евгений Алексеевич давно знал, что его старший брат стал убийцей, но молчал в надежде, что тот образумится. Ведь оба раза на него нападал именно Данил.
  - Так значит, Женя всё знал? - испугалась Ева. - Но почему? Почему он не сдал его властям ещё тогда?
  - Не знаю, - пожал плечами Юра. - Жалел, наверное. В любом случае, теперь он не уйдёт от наказания. Предупредить Колесникова я уже не успею, но выловлю этого гада прямо дома. Он всё равно вернётся за вами, Ева. Здесь мы его и возьмём. А дальше решит прокуратура. Интересно, Смирницкий в курсе?
  - Не думаю, - покачала головой Ева. - Тогда на охоте он испугался не меньше меня. Я хорошо знаю Игоря, и поняла бы сразу, если бы он был причастен к этому. Конечно, против брата свидетельствовать он не станет, но если бы Данил посвятил его во что-то, он бы защитил Женю. В любом случае сейчас его лучше не трогать. Он может помешать.
  - Согласен! - кивнул Половцев. - Тогда, Ева Игоревна, за дело!
  Она горько улыбнулась. Она бы смогла понять Данила и простить ему всё. Всё, только не Женьку.
  Долго ждать не пришлось. Запыхавшись, старший Колесников вбежал в гостиную и скомандовал:
  - Собирайся! Бери самое необходимое. Мы уезжаем!
  - Куда? - поинтересовалась она. - И ... почему так быстро?
  - Потом, всё потом! - отмахнулся он. Собирай вещи Алины и Андрея. Я сложу остальное.
  - Алина же в школьном лагере! - тянула время Ева. - Мы что оставим её?
  - Нет! Заедем по пути! - торопливо объяснил Данил и прыжками поднялся по лестнице вверх.
  Ева закрыла глаза и быстро прочитала про себя молитву. Детей она отвезла к Ангелине Сергеевне сразу после звонка Риты, так что за них боялась меньше всего. Теперь она молилась, чтобы всё получилось.
  Данил разложил на кровати большой чемодан и стал запихивать в него всё, что попадалось под руки, надеясь, что оно пригодиться в дороге. Он планировал уехать за границу и уже никогда не возвращаться обратно. Он понимал, что такое открытое безумие Смоляковский ему не простит. Назад пути не было, и на счету были даже секунды. Данил нервно сновал по комнате, сбрасывая вещи из шкафа на кровать, и что-то бормотал.
  - Может, возьмёшь меня с собой? - вдруг раздался голос сзади.
  Колесников насторожился и потянулся к пистолету, но, услышав щелчок передёрнутого затвора, остановился.
  - Не дёргайся, Ворон, - продолжал уверенный голос. - Дом окружён. Тебя всё равно схватят. Здесь со мной оперативная группа. Побежишь - умрёшь! Руки за спину!
  Данилу ничего не оставалось, как послушаться. Когда за спиной защёлкнулись наручники, он закрыл глаза. Пред ним пронеслась вся жизнь: Ева, Алина, Игорь и Женька, ребята из роты, и Эльза, давшая ему шанс начать другую жизнь. Теперь во всём этом не было смысла. Выхода тоже не было. Впереди ожидали тюрьма и бесчестие. Однако внешне он был спокоен.
  - Кто вы? - спросил он, оглядев незнакомца. - На кого работаете?
  - Я работаю на Колесникова Евгения Алексеевича, - ответит тот. - Я начальник его охраны.
  - Хреновая у него охрана, царствие ему небесное! - развязно заметил Данил и ухмыльнулся.
  Половцев промолчал и по рации вызвал оперативную группу. Старшего Колесникова задержали и увели. Юра спустился вниз. Ева сидела на диване в гостиной, сжавшись в комок. Она дрожала. Половцев сел рядом, обнял её за плечи и сказал:
  - Ну, что ты в самом деле! Всё позади! Возьми себя в руки! Сейчас мы позвоним Жене и...
  - Он не отвечает! - не дала ему договорить Ева, в голосе которой звучал нечеловеческий страх. - Рита тоже не берёт трубку! Я чувствую, случилось что-то страшное. Смирницкий уже едет сюда.
  - Хорошо! - попытался успокоить Юра. - Все вместе и разберёмся.
  Через несколько минут приехал Смирницкий. Он был бледен и испуган.
  - Что произошло? - требовал он объяснений. - Мне сообщили, что Дана обвиняют в серии убийств и покушений. Что за бред?
  - Это правда! - ответила Ева. - Данил и есть киллер по прозвищу Ворон, а работал он на вашего Смоляковского и задания получал от начальника его охраны. Ты был предан убийцам.
  - Это невозможно! - не верил Игорь. - Данил бы никогда не стал разбрасываться честью офицера. Он старался не вникать в местную политику и не интересовался ею. Он даже меня отговаривал. Нет! Это какая-то ошибка.
  - Никакой ошибки нет! - настаивала Ева. - Рита вычислила его, Юра выследил, а я сдала в руки правосудия. План получился немного подлый, но ... иначе было нельзя.
  - Как ты могла! - прохрипел Игорь и медленно опустился в кресло. - Данил же любил тебя больше жизни! Он же боготворил тебя! Он не мог стать убийцей.
  - Он давно перестал быть тем старшим братом, которого любили и ценили вы с Женькой, - вздохнула она, - и которого обожала я. Оба раза на Евгения покушался именно он. Женя это знал, но ... молчал. Если бы знала я, я бы ... молчать не стала.
  - Ты же его жена! - сдавленно хрипел Игорь. - Как ты можешь?
  - Я давно ему не жена, - ответила она. - Получив свидетельство о смерти, я автоматически получила развод. Более того я обвенчана с Женей. Женя - отец Андрея.
  - Простите, что перебиваю, - вмешался Половцев, но ... мне только что сообщили, что ... машину Колесникова расстрелял Ворон. Погибли почти все. Кто выжил, я ... я не знаю.
  - Что? - только и смогла произнести Ева, глаза которой сразу наполнились слезами.
  - Нужно ехать и выяснить, что там случилось, - всполошился Игорь, но Ева вскочила и вцепилась в воротник его рубашки.
  - Если Женя погиб, - закричала она, тряся его, - я разорву тебя на клочки! Ты всё знал, сволочь! Ты знал, и молчал!
  - Если бы я знал, - поймав её руки, ответил он, - я бы этого не допустил. Мне страшно подумать, что мой старший брат - чудовище, заслуживающее смерти.
  - Вы едете? - остановил их вопросом Половцев.
  В больнице было очень трудно получить однозначный, вразумительный ответ. Врачи были заняты, медсёстры отвечали сбивчиво и по-разному, очевидно, не зная правды. Только к вечеру удалось выяснить, что Евгений Колесников был доставлен на скорой с тяжёлым ранением и острой потерей крови, что ему сделана сложная операция и сейчас он находится под наблюдением врачей. Гарантий никто не давал. За жизнь Женьки боролась целая бригада, но ... всё могло случиться. Стало известно и то, что в машине были убиты Маргарита и водитель Колесникова Володя Мельников. Погибло так же и трое охранников. Половцев посмотрел на Еву и настоятельно потребовал отправляться к детям.
  Все младшие Колесниковы были с Ангелиной Сергеевной. Она читала им сказки, пытаясь отвлечь, но это не помогало. Всегда бойкая и шумная Даша теперь сидела, забившись в угол дивана, и обнимала подаренного отцом плюшевого мишку. Алина стояла у окна, смотрела в темноту ночи и украдкой стирала с лица предательские слёзы.
  Когда в комнату вошла Ева, Алина медленно повернула голову, посмотрела на неё и спросила:
  - Мама, а Евгений Алексеевич ... ну, папа Женя ... выживет?
  - Я ... не знаю, - пожала плечами Ева и взяла на руки сонного Андрюшу, чтобы покормить. - Если бы я могла это знать.
  - Он поправится! - сказала уверенно Алина. - Нужно очень сильно в это верить, и тогда так и будет. Я буду верить! Я хочу, чтобы у нас всех был папа.
  - Конечно! - кивнула Ева, поражённая внезапной взрослостью дочери.
  - Я даже не сказала ему, как сильно его люблю! - вдруг дрогнул голос девочки. - А ведь он был самым лучшим. Он ведь больше всех меня любил.
  - Твой ... отец? - уточнила Ева.
  - Не говори мне о моём отце никогда! - отрезала она. - Он предал меня. Он злой он не любит нас. Мой папа будет ... дядя Женя.
  - Ну что ты такое говоришь, - попыталась успокоить Алину Ева. - Это какая-то ошибка! Там разберутся и нашего папу отпустят.
  - Я не маленькая, мама, и всё понимаю, - ответила она строго. - Я слышала разговор внизу. Мне не хочется, чтобы мне вслед говорили, что я дочка убийцы. У меня будет другой папа, за которого мне ... не будет стыдно.
  - Ладно, - поднялась Ева и уложила в кроватку сына. - Присмотри за братиком. Я пойду и ... пришлю Вику.
  Она медленно спустилась в гостиную, обдумывая всё, что сказала Алина. В её словах звучало мнение Ангелины Сергеевны. Очевидно, девочка слышала, когда родственники обсуждали случившееся, и согласилась с мнением самого любимого человека - бабушки Ангелины. Она ни в коем случае не осуждала старшую Колесникову. Кто знает, что бы сделала и сказала она, если бы речь шла о жизни её сына.
  Прошло несколько дней, но Женька не приходил в сознание. Врачи к нему не пускали и никаких прогнозов не давали. Ева взяла отпуск на неделю, чтобы побыть с детьми и окончательно прийти в себя после всего, что пришлось пережить. Ангелина Сергеевна настояла, чтобы все были рядом, поэтому временно пришлось переехать к ним. И хотя родители Женьки не обижали Еву и старались помочь и угодить, она постоянно ощущала холодные неодобрительные взгляды Ангелины Сергеевны. Маргариту в этом доме любили, и занять её место в их сердцах не смог бы никто.
  Уложив детей спать и прочитав им сказку перед сном, Ева робко спустилась вниз и промелькнула на кухню, чтобы попить. Когда она шла обратно, то заметила в гостиной Юру Половцева. Сидевшая в кресле хозяйка окликнула её:
  - Иди к нам, Ева! Ты всё время одна. Так недолго и с ума сойти!
  - Рита ... была моей лучшей подругой, - вздохнула Ева в ответ и бесшумно опустилась в кресло напротив. - Я до сих пор не верю, что ... её больше нет. Она всех любила и всё понимала.
  - Вот только Женя это не оценил, - заметила Ангелина Сергеевна и перевела взгляд на Юру. - Кстати, как его дела? Ничего нового?
  - Н-нет, - замялся Половцев. - Всё стабильно плохо. Но врач сказал мне, что у него молодой организм, и он борется за жизнь. Да, там в больнице я видел Игоря Смирницкого. Он просил прощения за всё и хотел увидеть вас.
  - Иуда! - прошипела со злостью Ангелина Сергеевна. - Паршивый шакал! Трусливый пёс, который готов лизать пятки любому поддонку, лишь бы его не тронули лишний раз!
  - Игорь испугался сам, - защищала Ева. - Он до сих пор не верит всему, что случилось. Он поднял на ноги пол России, связался с Москвой и даже Европой, чтобы Женю осмотрели лучшие врачи. Он переживает не меньше нас.
  - Не защищай! - отмахнулась Ангелина Сергеевна. - Я знаю этих скользких людишек. Стоит только отвернуться, так эти изворотливые змеи найдут, как ужалить побольнее. Дима, конечно, всегда был другом Алёши, но даже мой муж не смог ему простить преданность самому подлому преступнику Олегу Смоляковскому.
  - Честно говоря, - вмешался осторожно Половцев, - Игорь Дмитриевич не очень силён в политике. Думаю, он вовсе не разделял никаких политических мнений, а просто выполнял волю отца.
  - Ты сказал, чтобы духу их не было в моём доме? - спросила Ангелина Сергеевна.
  - Я ... ничего не объяснял, - ответил Юра. - У меня было много дел. Сначала я был в прокуратуре и выяснил, что там нашлось ещё кое-что, так что у Данила хватит статей на пожизненное. Алексей Романович своим юристам вмешиваться запретил, а адвокат Смирницкого сам под следствием. Потом я заезжал к Марине Мельниковой. Ей ... очень тяжело. Володя был для неё всем. Она так просила его оставить эту работу, будто знала, что рано или поздно всё вот так и закончится.
  - Мы обязательно ей поможем, - пообещала Ева. - Я многим обязана Володе, так что Мариной займусь сама.
  - А Сонины? - поинтересовалась Ангелина Сергеевна. - Я всё не решаюсь им позвонить.
  - Лучше не нужно, - согласился Половцев. - Я был у них. Меня выставили, будто это я убил Маргариту Львовну. Их можно понять, у них была единственная дочь. Но ... они во всех грехах почему-то обвиняют нас.
  - Кто-то должен быть виноват, - вздохнула Ева, встала и медленно подошла к окну.
  Ангелина Сергеевна проводила её взглядом и тоже встала. Она не любила засиживаться допоздна и сегодня хотела лечь пораньше.
  - Мы ... действительно виноваты перед Ритой, каждый по-своему, - заметила она и, пожелав спокойной ночи, вышла.
  Ева молчала. Она смотрела на яркие звёзды в небе, и слёзы медленно катились по щекам. "Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Рита? - подумала она, всматриваясь в чёрную бесконечность ночного неба. - Сможешь ли ты понять, что ... он не был твоим никогда? Только не отнимай его теперь! Он нужен не только мне. Он нужен ... детям!" Ощутив чьи-то тяжёлые руки на плечах, она вздрогнула. Это был Юра.
  - Ну что вы, Ева! - сказал он. - Не плачьте! Евгений Алексеевич обязательно поправится, нужно ... только очень в это верить.
  - Конечно!- улыбнулась она сквозь слёзы. - Знаешь, что? Ты ведь не просто начальник охраны Жени?
  - Я ... Я его друг, - тихо ответил Юра.
  - А значит, и мой тоже, - продолжала она. - Обращайся ко мне просто, без отчеств и этого холодного "вы", пожалуйста!
  - Я попробую, - смущённо улыбнулся Юра. - Ну, мне ... пора. Поздно уже.
  - Завтра приезжай за мной утром! - попросила она. - Хочу попробовать пробиться к Жене хотя бы как работник больницы. Мне надоела безызвестность.
  - Отсутствие новостей - самые лучшие новости! - пошутил Половцев, и Ева улыбнулась в ответ.
  К Колесникову Еву пустили только через неделю. Она уже вышла из отпуска и пришла на ночное дежурство, когда врач отделения сообщил, что Женю можно навестить. Она сразу помчалась туда, но то, что ей пришлось увидеть, испугало больше неведения. Женька похудел и был настолько бледен, что почти не отличался от белоснежной постели. Он лежал среди всевозможных приборов, трубок и проводов такой беспомощный и одинокий, что Ева едва сдержала слёзы. Она тихо подошла к нему, опустилась на стул и взяла за руку. Тяжёлые веки Колесникова дрогнули. Он открыл глаза, посмотрел куда-то в пустоту сквозь неё, и снова закрыл их. Ева решила, что он не узнал её. Дрожь пробежала по всему телу. Понимая, что сейчас расплачется, она выбежала в коридор. Здесь её буквально поймал Смирницкий.
  - Мне сказали, что ты здесь, - оправдывался он. - Я хотел поговорить. Как Женя?
  - Ужасно! - ответила она, с трудом сдерживая слёзы. - Прошло столько времени, а он ... Он даже не узнал меня.
  - Я говорил с врачом, - вздохнул Игорь. - Ничего утешительного он не сказал. Он выжил только потому, что Марго и парень их охраны успели прикрыть его собой. Однако ... в его случае неизвестно, что было бы лучше. Он потерял много крови. За последний год это третий раз. Врач говорил, что его организм ещё не оправился после охоты, а тут такое.
  - Неужели ... так всё плохо? - дрогнул голос Евы, и в глазах задрожали слёзы.
  - Более чем, - кивнул Игорь. - Почку ему удалили, теперь возникли какие-то проблемы с лёгкими, так что надежды на то, что он выживет ... нет. Кроме того он находится в состоянии шока, а это усугубляет и без того плачевное положение. Не зря Женя до сих пор не пришёл в себя. Думаю, врач сообщил мне далеко не всё.
  - Они слишком рано его хоронят, - отрезала Ева.
  - Посмотри правде в глаза! - настаивал Игорь. - Женька умирает. Даже известные московские хирурги ничего не могут сделать. Они, конечно, пытаются его спасти, но ... надеяться на чудо бесполезно. Заметь, это сказал врач, не я.
  - Плевала я на то, что они все говорят! - закричала Ева, глотая слёзы. - Он должен и будет жить! Теперь, когда мы можем быть вместе, он не имеет права умереть. Слышишь! Я не отпущу его, не отдам! Я вам всем докажу, что он сильнее смерти! И не пытайтесь меня убедить, что он умирает!
  Она дрожала и не чувствовала бегущих по щекам слёз. Это была уже истерика. Игорь крепко прижал её к груди и позволил выплакаться. Когда она немного успокоилась, она посмотрела на Смирницкого и прошептала:
  - Колесников выживет! Он самый лучший и не заслуживает такой смерти. Я всё ему прощу и всё пойму, только бы он выжил! Если нет, я ... я не буду жить без него.
  - Побойся Бога, Евочка! - ответил Игорь. - Тебе нужно вырастить троих детей! О них ты подумала? Ты должна жить дальше ещё и потому, что ... они ... и его дети тоже. Он будет жить в них. Это будет ... другая жизнь, но ... всё-таки жизнь.
  - Другая? - сказала она. - Мне не нужна другая жизнь. Прости!
  Ева посмотрела на Смирницкого полными боли глазами и вернулась в палату Колесникова. Присев рядом, она снова сжала холодные пальцы любимого, уткнулась в них лицом и сидела так, казалось, целую вечность. Вдруг она почувствовала, как Женька сжал её руку. Медленно она подняла взгляд. На неё смотрели красивые зелёные полные любви и боли глаза.
  - Только ... не плачь, - почти неслышно произнёс он.
  - Я ... не плачу, - улыбнулась она. - Я просто очень испугалась за тебя. Обещай, что ты не бросишь меня!
  - А если ... я ... , - сказал он, но Ева не дала ему договорить.
  - "Если" быть не может! - решительно заявила она. - Ты пришёл в себя, а значит, всё будет хорошо. Всё у нас будет, и та самая другая жизнь, которую ты мне обещал. Хотя, она у меня уже есть - это ... ты.
   ***
  Евгений Алексеевич потёр усталые глаза и посмотрел на часы. Было около пяти вечера, и хотя до конца рабочего дня оставалось больше часа, он никак не мог себя заставить сосредоточиться на работе. Можно было, конечно, бросить всё и уехать к жене и детям, но дети вряд ли ждали его. Андрей готовился к выпускным экзаменам в школе и бегал по всему городу от одного репетитора до другого, а младший 13-тилетний подросток Сергей скорее всего мучил компьютер интернетом или пропадал за книгами в библиотек. Девочки вообще обе были за границей, так что дома стало слишком тихо и скучно. Их всё труднее становилось считать детьми, ведь у каждого уже была своя жизнь и свои интересы, хотя ... управлять огромным мебельным комбинатом было не легче.
  Евгений Алексеевич налил стакан свежего сока и, медленно потягивая его, подошёл к окну. Многое изменилось здесь с тех пор, как он стал главой комбината, много пришлось переделать, а кое-что даже убрать. Но комбинат разросся и стал значимым предприятием. За прошедшие годы появились конкуренты, и приходилось много работать, чтобы удержать привычно качественную марку. Но фамилия Колесников по-прежнему звучала на устах у всего региона. О нём теперь знали в Москве и предлагали разные должности, но ... Евгений оставался верен своему делу и городу, в котором родился и вырос. К тому же он просто не мог бросить дело отца теперь, когда его не было рядом.
  Рассматривая многочисленные постройки, Евгений Алексеевич невольно вспомнил всё, что произошло с ним и его семьёй за последние годы. Прошёл целый месяц с того момента, когда он открыл глаза в больнице и увидел Еву рядом, прежде чем он встал на ноги. Даже на суд он приходил, крепко держа под руку Половцева потому, что ещё неуверенно стоял на ногах. Данил ни разу не взглянул на него. Он лишь бросил пару раз небрежный взгляд на мать и на несколько секунд задержал его на Еве, будто просил за всё прощения. Во время суда стало известно о его делах в Чечне, о романе с Эльзой Нубиевой и о том, что он вернулся в семью и в родной город только лишь потому, что это была её последняя просьба. Ева не испытывала к нему ненависти. Женька, её Женька назло всем прогнозам выжил, сидел рядом с ней и нервно сжимал её руку, большего не было нужно. Приговор все восприняли спокойно. Данил не захотел прощаться ни с кем. Он только передал записку, в которой коротко просил прощения у ... отца. Это добило Алексея Романовича окончательно, и через несколько месяцев он умер. Ангелина Сергеевна пережила его ненадолго. Сначала она пыталась отвлечься, заботясь о внуках. Однако когда Ева поняла, что снова ждёт ребёнка, на работу она не вышла и заботу о детях взяла на себя. Ангелина Сергеевна затосковала, заболела и вскоре умерла, не дождавшись рождения ещё одного внука.
  Колесников вздрогнул, вспомнив тот страшный год. Казалось, жизнь его направилась вдоль по чёрной полосе. После перенесённых ранений и многочисленных операций, сильных стрессов и переживаний здоровье его восстанавливалось с большим трудом. И хотя он продолжал работать в концерне, многое пришлось переложить на плечи Юры Половцева и Игоря Смирницкого. Но через год после рождения Серёжи Колесникова, случилось другое несчастье. Игорь разбился на машине и спустя два дня умер в больнице. Это был крепкий удар для Евгения. Он сильно и долго болел, и только благодаря усилиям Евы и стараниям Юры, он снова встал на ноги и теперь стоял у окна своего кабинета и пил сок.
  Звонок мобильника заставил его вздрогнуть. Он ответил на звонок и невольно улыбнулся, услышав голос Алины.
  - Привет, папочка! - радостно сказала она. - Я сдала последний экзамен и завтра вылетаю на родину.
  - Я рад это слышать, моя девочка, - ответил он. - Значит, завтра можно ждать тебя домой?
  - Н-не совсем, - замялась она. - Мне ... нужно будет задержаться на недельку в Москве.
  - Это ещё зачем? - привычно строго спросил Колесников.
  - Папа, ты забыл, что у тебя уже взрослая дочь! - рассмеялась она. - Мне нужно задержаться. Когда приеду, я всё тебе расскажу. В конце концов, могут у женщины в 26 лет быть свои дела.
  - Надеюсь, он симпатичный, - вздохнул Евгений. - Я соскучился, и очень хочу тебя увидеть.
  - Я тоже, папочка, но задержаться придётся, - объяснила она. - Это в интересах концерна. Я всё расскажу при встрече. Маме привет. Мелким привезла кучу подарков, пусть ждут! Целую!
  Колесников положил на стол телефон, сел в кресло и взглянул на фотографии в резных рамках. Здесь они были все, все четверо, которых он безумно любил и баловал. Но самой яркой, безусловно, была Алина. После суда она не хотела слышать о родном отце и упросила Женьку удочерить её. Расписавшись с Евой, Колесников переделал документы Алины, и она стала его законной дочерью. С тех пор она называла его папой и, казалось, любила больше всех остальных. Алина окончила престижную школу, поступила в университет в Москве, а, получив диплом с отличием, отправилась в Америку. Теперь же она возвращалась домой выпускницей Гарварда, как когда-то он сам. Алина всегда была серьёзна не по годам. И сейчас она думала только о делах комбината, а на вопрос о замужестве только смеялась и отшучивалась. Один Женька знал тому причину. Алина боялась ошибиться, как когда-то ошиблась её мать, боялась причинять боль дорогим ей людям. Она вообще боялась привязаться к кому-либо, зная не понаслышке, как тяжело терять дорогих сердцу людей. Но откровенно поговорить она решалась только с Женькой, который всегда был и оставался для неё идеалом мужчины.
  Дверь кабинета хлопнула. Колесников вздрогнул от неожиданности, поднял взгляд и увидел Андрея. Ему недавно исполнилось 17. За каких-то три-четыре года из угловатого неуклюжего подростка он превратился в высокого широкоплечего красавца. Опершись руками на стол отца, он заглянул ему в глаза и сказал:
  - Пап, мне нужно с тобой серьёзно поговорить, - сразу перешёл к делу юноша.
  - Если ты о машине, я уже сказал своё мнение и менять его не стану, - не терпящим возражений тоном ответил Евгений.
  - Я понял с первого раза, - улыбнулся Андрей. - На майских праздниках наш класс едет в Питер, и я тоже хочу поехать с ними. Поездка займёт всего неделю и стоит недорого.
  - Ты в своём уме! - вскинул брови Женька. - Хочешь, чтобы я за эту неделю поседел, думая о том, где ты и что с тобой?
  - Да всё будет хорошо! - уверял юноша. - Кому я нужен? Я понимаю, что мой отец человек непростой, но я-то тут причём.
  - Ты не при чём, - пояснил Женька. - Но людям, которые привыкли строить нечестный бизнес, этого не объяснишь. Мало ли что кому взбредёт в голову! Я соглашусь, только если твоя охрана поедет с тобой.
  - Смеёшься? - обиженно заморгал глазами Андрей. - Все ребята поедут сами, а я под конвоем? Папа, что за предрассудки!
  - Что ты не видел в Питере! - отговаривал старший Колесников, поднявшись и снова подойдя к окну. - Ты был там раз пять! Ты видел Париж, Неаполь, Венецию, не то, что другие! Зачем тебе этот Петербург?
  - Дело не в городе, - ответил Андрей, вздохнув. - После экзаменов мы все разбежимся кто куда и вряд ли уже соберёмся вместе. Это последняя поездка с классом, пап. Ты не поверишь, но поедут все, ну, кроме меня. Денег много не надо, только путёвка.
  - Глупыш! Разве дело в деньгах! - улыбнулся Женька, посмотрев на него мягче. - Я ... слишком близко видел смерть, поэтому боюсь за всех вас.
  - Папочка, умоляю! - красивые изумрудные глаза Андрея потемнели, и в них заблестела влага.
  - Ты отвлекаешь меня от работы, - возмутился Колесников, пытаясь найти причину, чтобы отложить разговор. - Давай поговорим дома! Я ... я должен подумать.
  - Времени нет думать! - настаивал Андрей. - Ты думаешь уже неделю! Я должен позвонить сегодня и сказать точно, иначе ... меня не возьмут.
  - Ну ... хорошо! - сдался Женька, вынул из сейфа чековую книжку и достал роскошную, украшенную камнями ручку. - Наличных у меня нет, поэтому выпишу чек. Обналичишь в любом банке.
  - Я тебя обожаю! - воскликнул юноша и бросился отцу на шею.
  - Что тут происходит? - раздался строгий голос Половцева, который как раз вошёл к "мебельному королю" с какими-то бумагами.
  Андрей поздоровался и скромно опустил глаза. Он знал Половцева с детства, но всегда немного побаивался строгого и серьёзного начальника охраны.
  - А, Юрий Сергеевич! Ты-то мне и нужен! - строго сказал Колесников, подписывая чек. - Плохо работает твоя система безопасности. Зря, видимо, я вас кормлю.
  - Что случилось? - всполошился Половцев.
  - Вот, вымогателя пропустили, - продолжал Женька, не меняя тона. - И не просто пропустили, а до самого моего кабинета. Халатность!
  Колесников протянул сыну чек и перевёл взгляд на Половцева, но увидев его побледневшее, перепуганное лицо, расхохотался. Юра всегда был слишком серьёзен на работе, а после серии нападений на Женьку не терял бдительность никогда.
  - Расслабься, Юрий Сергеевич! - сквозь смех, сказал Колесников. - Я шучу. Оболтус пришёл за деньгами. Достал своей поездкой! Пришлось уступить.
  Половцев криво улыбнулся, перевёл взгляд на парнишку и прошипел:
  - Брысь отсюда! Напугали до смерти!
  - Уже ухожу, - хмыкнул Андрей. - Спасибо, папочка! Ты настоящий друг!
  - Иди, пока я не передумал! - погрозил вслед юноше Колесников.
  Андрей поспешно вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Евгений Алексеевич открыл бар, налил коньяк и протянул Половцеву резную рюмочку и апельсины.
  - На работе не пью! - покачал головой Юра.
  - Это так для спокойствия, - улыбнулся Женька. - Ты слишком напряжён последнее время, как натянутая струна. Так и заболеть недолго. Нужно уметь расслабляться.
  Залпом выпив коньяк и закусив долькой апельсина, Половцев сел в кресло напротив Колесникова.
  - С ними расслабишься! - пожаловался Юра. - Опять звонили из школы. Светка совсем сдала в учёбе. Одни гулянки на уме. Трудно с этими деточками!
  - Ты мне это рассказываешь? - ухмыльнулся Колесников. - Не забывай, у меня их четверо! А Светлану я понимаю. Таких завидных женихов, как Андрей Колесников ещё поискать. Ты не переживай! Все это пережили. Поверь, и Даша, и Алина не были ангелами в 15 лет.
  - Надеюсь, что твой Андрей её образумит, - вздохнул Половцев. - Вообще-то я по делу. Алина прилетает из Штатов и везёт важные документы. Думаю, будет не лишним встретить её в аэропорту в Москве на всякий случай.
  - Она говорила, что задержится на неделю в столице, - заметил Женя. - Это связано с бумагами?
  - Не знаю, но смогу выяснить, если нужно, - ответил Юра.
  - Выясни! - кивнул Колесников. - А насчёт встречи для моей девочки я подумаю. Наверное, нам придётся сделать, как ты говоришь. Да, и ещё... Что там с Италией?
  - Итальянцы довольны Дарьей и хотят оставить её у себя как представителя фирмы, - ответил охотно Половцев. - Вот только сама Даша пока ничего не говорит. Её вообще очень трудно понять.
  - Я знаю, - вздохнул Женька. - Она вообще редко с кем разговаривает. В любом случае, решать будет она сама. Я созвонюсь с представительством в Турине и поговорю. Ладно, не буду тебя задерживать, иди.
  - Я зайду позже! - сказал Половцев и вышел.
  Колесников снова остался один. Он попытался вникнуть в работу, но воспоминания снова отвлекли его. Вспоминались строгие глаза отца и ласковый взгляд мамы, беззаботные школьные дни и учёба в Америке, любовь к Еве и ад, через который пришлось пройти потом. Евгений открыл ящик стола и отыскал в нём старое фото Риты. Она улыбалась с неё молодой красавицей, такой, какой её запомнили все. Невольно в памяти всплыл и образ старшего брата. Брата, которого он так любил и которому подражал. Брата, который оказался страшным человеком, убил Риту и трижды пытался покончить с ним. Со дня суда, когда огласили приговор, и Данил, гордо оглядев присутствующих, ушёл под конвоем, ни с кем не желая прощаться, о нём не вспоминали. В доме Колесниковых его имя произносить не решался никто. О нём помнили и думали все, но ... вслух говорить о своих переживаниях не решались. Данил ни разу не позвонил и не написал. Он будто хотел дать понять, что на этот раз ушёл из жизни своей семьи навсегда. Колесников невольно сжал кулаки. Он простил Данилу предательство и попытки убить его, он простил даже долгие месяцы боли и страданий в больницах и санаториях, но смерть Риты простить не мог. Нежно погладив фото Маргариты рукой, Женя закрыл ящик стола, встал и направился к выходу.
  - Пусть подают машину? - участливо спросила секретарь в приёмной.
  - Нет, Олечка, не нужно! - ответил он с улыбкой. - Я поеду на своей.
  Через полчаса колесников был уже у ворот кладбища. Оставив машину на стоянке. Он нашёл красивое надгробье из белого мрамора, с портрета на котором улыбалась его первая жена, положил розы, постоял, не издавая ни звука, и пошёл дальше. У родителей он тоже не задержался, лишь принёс цветы и немного помолчал рядом. Последним пунктом была скромная могила Игоря Смирницкого. Он тоже ушёл молодым и красивым парнем, не успев закончить так много дел, не успев пожить и завести семью. Опустив букет алых гвоздик на серый мрамор, Женька невольно вспомнил тот звонок по телефону и искорёженный автомобиль на эвакуаторе, долгие часы ожидания в коридорах больницы и бледное лицо врача, который сообщил именно ему, что ... Игоря больше нет. Как было больно тогда! Как было больно до сих пор! Смирницкий улыбался с портрета, будто ничего не произошло, оставшись там, в далёком прошлом двенадцатилетней давности. Как много хотелось сказать ему, как много спросить, но ... теперь это было невозможно.
  - Что же ты наделал, Игорёк? - прошептал Колесников, и голос его как-то странно дрогнул. - Как же ты мог так поступить со мной ..., да что там, со всеми нами?
  Лёгкий порыв ветра пошевелил ветки берёз и снова затих. Услышав шаги рядом, Женька насторожился и медленно повернулся. Рядом стояла женщина лет тридцати с небольшим, довольно красивая и ухоженная. В руках она держала гвоздики. Женщина замялась нерешительно, явно не ожидая кого-нибудь здесь увидеть.
  - Вы ... что-то хотели? - зачем-то спросил Евгений.
  - Я ..., - тихо ответила она. - Я была знакома с Игорем некоторое время. Мы ... общались. Я иногда прихожу сюда, когда становится совсем тоскливо.
  Она подошла ближе и положила цветы рядом с букетом Женьки. Несколько секунд она молчала, всматриваясь в улыбку Смирницкого на портрете, потом снова посмотрела на Колесникова и продолжала:
  - Меня зовут Вика, Виктория Каменцева. Мы ... встречались недолго, но ... Игорь слишком любил свободу. Я не пыталась его удержать. К тому же мне было чуть больше двадцати, я оканчивала университет, а он был уже зрелый мужчина... Что я могла ему дать?
  - Может, где-нибудь посидим и поговорим? - предложил Женька. - Я на машине. Могу потом отвезти, куда скажете.
  - Спасибо, но ..., - снова замялась женщина, - я ... не одна.
  Только теперь Колесников заметил худенькую девчушку лет 12-ти неподалёку. Она с интересом рассматривала надгробья, читала фамилии и пыталась понять, почему такие разные по возрасту люди лежат здесь. Почувствовав на себе пристальные взгляды, девочка оглянулась и часто заморгала. Женька шумно сглотнул и часто задышал от волнения. Эти глаза он бы узнал из тысячи, будто сам Игорь смотрел на него со школьной фотографии. Заметив, как Женька побледнел, Виктория тихо сказала:
   - Это моя дочь Татьяна. Ей недавно исполнилось 12 лет.
  - А Игорь? - наконец, обрёл дар речи Колесников. - Он знал о ней?
  - Да, - кивнула женщина. - Он узнал, когда я лежала в больнице перед родами. Подружка ему сказала... Просто, мы расстались, и ... я сама не знала, что жду ребёнка, а когда узнала, было уже поздно что-то менять. Он тогда ругал меня, что не позвонила, не сказала ему. А потом радовался, что родилась девочка. В тот ужасный день ... он записал Таню на себя, привёз мне документы и сказал, что поговорит дома обо мне и девочке. Он говорил, что счастлив и хочет жить с нами. Он был так взволнован. Но ... домой он так и не приехал, вот почему никто не знает, что у Игоря Смирницкого осталась дочь.
  - Но почему вы так долго скрывали это? - не понимал Женька. - Она ведь нам не чужая!
  - А что я могла сказать? - пожала плечами Виктория. - Я ... даже не была его девушкой тогда. Да и в семье было не до меня. Он говорил, что его близкий родственник болен после ранений и покушений, и что он должен помочь ему в бизнесе.
  - Да, это ... я, - сказал Женя. - Я тот самый родственник. Игорь - сын моей сестры. Он был немного старше меня, но мы выросли вместе и многое вместе пережили. Последнее время мы были даже больше, чем родные. Я Колесников, Евгений Колесников.
  - Тот самый Колесников, который хозяин мебельного комбината? - испугалась Виктория. - Мебельный король?
  - Да, - кивнул он и, улыбнувшись, протянул визитку. - Возьмите! Вдруг когда-нибудь понадобится моя помощь. На меня можете рассчитывать всегда, к тому же ваша Таня - всё, что у нас осталось от Игоря. Прошу вас, звоните!
  - Я ... я постараюсь, - пожала она плечами неуверенно. - Ну, нам пора. Спасибо, что выслушали меня.
  Она посмотрела на Женьку полными тоски глазами, позвала дочь, и они заспешили к воротам. Колесников проводил их взглядом, постоял ещё немного и тоже вышел. Вечерело. Нужно было торопиться домой.
  Ева привычно встретила его у входа нежным поцелуем и сразу заметила странную грусть в его глазах. Она накрыла ему ужин, ничего не расспрашивая, потому что за столько лет жизни вместе прекрасно знала, что рано или поздно Женя расскажет всё сам. Колесников молчал и долго жевал, смотря неподвижно в какую-то неопределённую точку пространства. Ева понимала, что он думает о чём-то серьёзном и важном, и не отвлекала. Наконец, он заговорил:
  - Звонила Алина. Она скоро приедет. Говорила только о делах комбината. Не знаю, она вообще когда-нибудь выйдет замуж или нет?
  - Всему своё время, - улыбнулась Ева. - Девочка учится на чужих ошибках, чтобы меньше сделать своих. Это нормально. К тому же, ей только 26, а это ещё не так уж много. Аля много работает и не успевает думать о личной жизни.
  - В 26 лет у меня уже была семья, - попытался спорить Женя, - четырёхлетняя дочь и любимая женщина с ребёнком и своими проблемами. Я всё успевал, как ни странно, - и комбинатом управлять, и личную жизнь устраивать. Почему бы Алине ни заняться прежде всего собой, а потом уже всем остальным?
  - Потому что её воспитывал ты, - снова улыбнулась Ева, - а ты сам по-другому не можешь. Оставь девочку в покое. Она всё решит сама и сделает это тогда, когда посчитает нужным. Странно только то, что мне она так и не позвонила. Зато звонила Даша! Она приедет через две недели как только закончит стажировку. Ей нравится в Италии, но ... оставаться там она, насколько я поняла, не собирается.
  - Вот как! - вскинул брови Евгений. - Со мной разговаривать она отказалась, объяснив, что очень занята и перезвонит позже.
  - Ты же знаешь Дашу, - пожала плечами Ева. - Она и со мной-то не всегда бывает откровенна. После смерти Риты она замкнулась в себе и никого не пускает в свой мир до сих пор. Но ты не переживай. Она любит тебя по-прежнему, и если не хочет о чём-то говорить, значит, на то есть свои причины.
  Колесников кивнул. Когда дочери немного подросли, отношения в семье совсем запутались. Алина больше тянулась к нему, доверяла ему самые сокровенные тайны и старалась чаще проводить время с "любимым папочкой". Напротив Даша тянулась к Еве. Она редко видела отца дома, поэтому привыкла больше к женскому теплу. Ей исполнилось 23, но она так и не сумела научиться доверять отцу. Самым родным и близким человеком для неё оставалась Ева. Правда между собой девочки очень сдружились и с годами совсем забыли, что они вовсе не сёстры, а совершенно чужие друг другу люди. Женька снова задумался.
  - Прости, что отвлекаю, но ... Сергей собрался ехать с Андреем, - сказала вдруг Ева. - Попробуй ты с ним поговорить. Для Андрюши эта поездка важна, а вот ему там делать нечего.
  - Я собираюсь отправить его в Штаты на весь июнь, так что вопрос о поездке решиться сам собой, - успокоил Колесников. - Он давно мечтал поехать в этот лагерь, так что я не сомневаюсь, какой он сделает выбор.
   - А ... Андрею ты ... разрешил поехать? - осторожно спросила Ева.
  - Да, - кивнул он. - У наших детей должна быть своя жизнь, другая, не такая, какой жили и живём мы. Я подумал, что не имею права решать за него, за Алину, за Дашу, вообще за кого-либо.
  - Другая? - задумчиво спросила Ева. - Думаешь, они смогут жить иначе, если ... их воспитывали мы?
  - Смогут! - уверенно ответил он. - Должны! Я сумел повернуть свою жизнь в нужное мне русло. Их я тоже учил никогда не сдаваться и не плыть по течению. Однако, хотелось бы уберечь их от ошибок, которых наделал сам. Но, ... по крайней мере, я жив и ... сам учу их.
  В глазах Женьки так и не прошла странная грусть. Ева поняла, что он снова переживал прошлое, которое вот уже много лет преследовало его. Он молчал, не нарушая запрет упоминания о брате, но душа его продолжала болеть о нём. Он никогда не говорил, что тоскует по родителям, что страдает без Игоря, но это было слишком заметно и без слов.
  - Ты снова был на кладбище? - тихо спросила она.
  - Был, - ответил он и вздохнул. - Я познакомился с одной женщиной. Вика Каменцева. Тебе ни о чём не говорит это имя?
  - Нет, - покачала головой Ева. - Никогда не слышала. А в чём, собственно, дело?
  - У Игоря осталась дочь, - ответил он задумчиво. - Таня. Ей 12 лет. Смирницкий записал её на себя, оформил документы, но ... сказать нам о ней ... не успел. Тогда в больнице доктор говорил, что он всё время звал какую-то Вику, пытался что-то рассказать о ней, понимая, что ... умирает. Сегодня я случайно встретил эту Вику у его могилы и ... увидел его дочь. Одно лицо. Тот же Игорь, только вместо растрёпанной чёлки - две аккуратные косички.
  - Вот почему ты расстроенный, - сказала Ева, подошла к нему сзади и обняла. - Ты никогда не изменишься, Колесников! Ты просто не можешь не жить чужими проблемами.
  - Ты не понимаешь! - вспыхнул Женька. - Эта девочка не может быть мне чужой, потому что её отец - Игорь Смирницкий. Игоря нет, и я должен...
  - Ты ничего никому не должен, - успокоила она и поцеловала его. - Эта женщина могла обратиться за помощью сотни раз, но ... не сделала этого, потому что не считает, что имеет на это право. Когда ты, наконец, поймёшь, что ты никому ничего не должен!
  - Наверное, ты ... права, - грустно ответил он. - Но только представь, что у этой девочки могла быть другая жизнь, если бы Игорь был жив.
  Ева промолчала, и лишь уткнулась ему в плечо. Кто знает, что могло ожидать её, если бы Женя погиб тогда. Кто знает, была бы у неё другая жизнь, та, за которую она бы отдала сейчас всё, потому что иную даже не представляла.
  
  
  XI. 2008 г.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"