Рей Полина , Тати Блэк : другие произведения.

Выход 2в1. Отрывок 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Санкт-Петербург, декабрь 2013
  
  Погода была отвратительной. Ледяной дождь, ветер, заползающий под воротник и одежду, и - словно вишенка на торте - лежащая на асфальте изморозь. И это в декабре, вместо сугробов и мороза. Настроение - под стать погоде. Хотя, вроде, никаких причин для него нет. Или есть?
  Последнюю игру он откровенно просрал, да так нелепо, что самому было тошно. Отыгрывались с разгромного счёта 5:1, и Макс не строил иллюзий, что все пропущенные в сетку шайбы - не его вина. Камбэк был целиком и полностью заслугой второго звена, а за то, что их не размазали по льду, сделав отрыв более существенным, благодарить надо было Андрюху Дадонова, взявшего на себя в этом матче роль тафгая. Когда до финального свистка осталось три минуты, а Дадонова усадили на лавку штрафников до конца игры, Макс почувствовал себя совсем дерьмово. Потому что сегодня команду тянул за уши к победе кто угодно, но только не он - основной вратарь питерской "Скалы".
  Принято считать, что "выигрывает команда, а проигрывает тренер". Макс был с этим категорически не согласен. Выиграла команда - это да. А вот вина за то, как он херово играл - лежала только на его плечах.
  Закурив - привычка слишком въевшаяся под кожу, чтобы от неё избавляться - Макс свернул к Крестовскому острову, и остановился на светофоре. Сегодня, на первой тренировке после того самого матча, ему никто и слова не сказал, оттого на душе было совсем дерьмово. Наверное, способность переступать такие моменты и идти дальше была особенно ценной, но Макс ею не обладал. Хотя, стремился к этому.
  Припарковав машину возле внушительного особняка, Макс выдохнул с облегчением. Никаких фанаток, интервью, на которых приходится делать вид, что неистовствующая толпа, провожающая победителей криком "Молодцы!" - это заслуженная награда, никаких автографов и просьб сфотографироваться. Только тишина и желание выпить крепкого кофе.
  Покинув машину, Макс поёжился под порывом ледяного ветра. В эту минуту особо хотелось тепла и солнца - гостей слишком редких в вечно унылом и сером Петербурге. До лета, когда отправят в отпуск - ещё полгода. Да и то, вряд ли стоит рассчитывать на жару, оставаясь в Питере.
  Зайдя в дом, Макс скинул обувь и куртку, прошёл в кухню и запустил кофемашину. Не свежезаваренный кофе - но всё же лучше, чем ничего. Терпеливо дожидаясь напитка, щёлкнул пультом, включая набивший оскомину спортивный телеканал. Поморщился, но переключать не стал - лишний раз посмотреть на "банки", которые пропустил в ворота - будет нелишним.
  В основном обсуждали чудо, которое смогли сотворить напы "Скалы", отыгравшись с разгромного счёта. О его провале упоминали лишь мельком.
  Макс нахмурился и выключил телевизор. Отхлебнул кофе, глядя на календарь. Впереди - новогодние праздники. Небольшой отпуск, связанный с ними, проводить особо негде, разве что с братом, который усиленно зазывал его отправиться к нему в Сан-Франциско.
  Макс потёр подбородок. С Марком они были удивительно похожими и - настолько же - разными. Марк брал ворота штурмом, Макс - готов был разбиться в лепёшку, чтобы их прикрыть. Марк был вспыльчивым и импульсивным, Макс - спокойным и уравновешенным. Хотя, иногда удавалось вывести из себя и его.
  Допив кофе, постучал сотовым по столешнице, прикидывая в уме, как стоит провести выпавшие несколько дней отпуска. По всему выходило, что лучшим вариантом была поездка к брату. На том и стоило остановиться.
  
  Они действительно были слишком разными, начиная от клубов, которые представляли, заканчивая характерами и взглядами на жизнь. Росли не вместе - Марка забрал отец, отдавший его в хоккейную школу в штатах, Макса воспитывала мать, которую младший из близнецов с трудом уговорил устроить его в "Серебряные львы". С экипировкой было туго - приходилось брать поношенные вещи у тех, кто из них давно вырос. Все средства и силы были брошены на то, чтобы выучить Марка, карьера второго брата не особо волновала родителей. Зато Максом занимался дедушка. Таскал на лёд, поднимал из постели в пять утра, чтобы внук успел покататься перед школой.
  Вскоре стало ясно, что у мальчика талант, и тогда дед взялся за него с утроенной силой. Изнуряющие тренировки, после которых приходил домой обессиленным, кровь, пот и слёзы - от этого каждую минуту хотелось взвыть, но Макс держался.
  То, что давалось Марку с лёгкостью - как казалось его брату - Максу приходилось выгрызать зубами. К тридцати с лишним он прочно занял основное место в центральном клубе Санкт-Петербурга, но отчётливо понимал: ошибаться нельзя. В затылок дышали те, кто был моложе и играл на драйве. И пусть опыта у молодых ребят было гораздо меньше - тренеры могли сделать ставку именно на них, если по показателям они бы превзошли его, Макса Беккера.
  Вздохнув, он послал ко всем чертям мысли о хоккее и набрал на сотовом номер брата, намереваясь провести с ним канун Нового года.
  
  Сан-Франциско, декабрь 2013
  
  Он заметил её сразу, едва нацепил на лицо дурацкую полумаску и вошёл в особняк одной из подружек Марка, где в преддверии праздника та устроила вечеринку. Тёмные волосы, стрижка-каре. Длинные стройные ноги обтянуты джинсами, сидящими словно вторая кожа. В облике сквозит уверенность, приправленная ноткой растерянности - тот коктейль, который способен полностью расфокусировать внимание.
  Он устроился рядом за барной стойкой безо всякого приглашения - оно ему было просто не нужно. Безошибочно, как ему казалось, определил напиток, который предпочитала девушка - "Секс на пляже". Довольно банально, будто попытка подцепить кого-нибудь на вечер и ночь.
  - Ещё "Секса на пляже"? - задал вопрос, не заметив за стойкой бармена. Наверняка гости здесь угощались напитками сами, смешивая их в шейкерах или прямо в бокалах, выстроенных в аккуратные ряды по левой стороне стойки.
  - Только если побудешь моим барменом.
  Она повернулась к нему, и в глазах, виднеющихся в прорезях такой же полумаски, как и у него, засквозило любопытство. Макс мог прозакладывать голову - она вела себя так, будто встретила старого знакомого, а он и не собирался разубеждать её в этом.
  Он потянулся за водкой, плеснул в бокал. Следом - немного ананасового сока. И после - мятный ликёр. Наверное, на вкус это была гадость, но Макс напрочь не знал, из чего состоит "Секс на пляже", по крайней мере, в том, что касалось напитка. И было интересно посмотреть - притронется незнакомка к коктейлю или нет.
  - Ты перепутал ингредиенты.
  - Я хотел сделать твой секс на пляже особенным.
  Открытый намёк уже был сродни преддверию секса. Девушка - словно соткана из того, что способно привлечь его внимание. Она - как открытый вызов ему, при этом будто не понимает, что вся - сплошь чистый соблазн. Макс давно так не заводился. От ничего не значащего, казалось бы, разговора. От флирта, такого же невинного на первый взгляд, как и то, что они с незнакомкой просто беседуют ни о чём.
  Она обхватила губами соломинку, и Макс впился взглядом в её рот. Желание отвести её наверх зашкаливало. Это было странным. Последняя девушка, с которой у Макса были серьёзные отношения, покинула его жизнь и постель не так давно, чтобы он успел изголодаться по хорошему траху. Все силы были отданы хоккею, чтобы иметь женщин направо и налево. Да это было и не в его стиле.
  - Тебе удалось.
  - Уже? Я даже не начинал стараться.
  - Боюсь представить, что будет, когда начнёшь.
  - А ты не бойся. Представь.
  Макс улыбнулся. Она завела его так, как это никому не удавалось в последнее время. В крови кипело желание, которое он и не собирался скрывать. Единственное, что напрягало - с собой не было презерватива. Попросить у брата и нарваться на насмешку? Тоже вариант, особенно если хочется оказаться внутри незнакомки так сильно, что плевать на реакцию Марка.
  - Считай, что представила.
  - Запомни этот момент. Я перекурю и вернусь.
  Он поднялся со своего места и направился к террасе, где собралась едва ли не половина гостей, то ли запускающая в небо воздушного змея, то ли небесные фонарики. Захотелось курить. Втянуть в лёгкие выжигающую кислород порцию табачного дыма, постоять, прислушиваясь к плеску волн вдалеке и немного отрезвиться.
  Макс отошёл туда, где темнота была наиболее концентрированной, достал сигареты и чиркнул зажигалкой. Задумался о том, что вообще забыл на этой вечеринке. То, от чего "тащился" Марк, у Макса не вызывало и сотой доли восторгов. Он даже подумывал забежать на тусовку на несколько минут и вернуться на Бей-Бридж, а завтра улететь обратно в Питер. Жизнь Марка была слишком непохожей на его, оттого казалась Максу чужеродной, но сегодня в нём родилась немного извращённая потребность прикоснуться к ней.
  Он вернулся минут через десять, не зная, стоит ли идти на поводу у своих желаний или, напротив, послать их куда подальше. И тут же замер на пороге, наблюдая за тем, как Марк уводит его незнакомку вверх по лестнице. В ушах зашумело, а руки сами сжались в кулаки. Нет, он не злился. Скорее - был взбешён.
  Так было всегда. Будто Марку должно было доставаться всё самое лучшее. Лучшая жизнь, лучшая карьера, лучшие девушки.
  Макс стащил с лица набившую оскомину полумаску и отбросил её в сторону. Отступить сейчас - означало подтвердить то, что составляло его жизнь с самого детства. Марк победит. А он не хотел допускать подобного.
  Поднявшись по лестнице, Макс оказался в коридоре. Обычном и даже безликом - дорогие обои на стенах, вычурные светильники, больше похожие на факелы в средневековом замке. Всё кричит о богатстве хозяйки дома, и о такой же безвкусице. Лишь на пару секунд задержавшись в начале коридора, будто давал себе шанс на то, чтобы развернуться и уйти, Макс всё же шагнул вперёд, мгновением позже безошибочно находя дверь, за которой были Марк и незнакомка.
  От открывшейся картины мгновенно пересохло в горле, а сердце, остановившееся на несколько бесконечных секунд, пустилось вскачь. Девушка, полностью обнажённая, сидела на Марке, пока тот трахал её резкими отрывистыми движениями.
  Он не знал, что на него вдруг нашло. Не знал почему взялся за ремень джинсов, расстёгивая его быстро, и так же поспешно стаскивая одежду. Может, виной всему был взгляд брата - будто приглашение или вызов. Словно вопрос, на что способен Макс.
  Не знал и того, почему вдруг возбуждение и похоть стали настолько всепоглощающими, будто коснуться гладкой спины девушки и скользнуть ладонью к её пояснице - было единственно важным.
  - Расслабься, - хрипло шепнул, когда Марк замедлил движения, давая брату возможность ласкать распятую на его руках девушку. Его член скользнул между ягодиц, вверх и вниз, ладонь взяла в горсть волосы на затылке незнакомки, оттягивая её голову назад. Поцелуй в припухшие пересохшие губы - и она жадно ответила, скользнув языком в его рот. Макс мог видеть её глаза в прорезях маски - потемневшие, со сквозящим в них возбуждением, поджигающим и его кровь.
  Он вошёл одним движением, ловя вскрик, сорвавшийся с её губ. Слизывая его так же алчно, как на его поцелуй отвечала она. В этот момент не было Марка - только Макс и его незнакомка. Он мог думать только о ней и о том, насколько она тесная и влажная.
  - Давай, - почти неслышно шепнула она в ответ, и Макс начал двигаться. Сначала неспешно, давая ей привыкнуть, потом не выдерживая - срываясь на жёсткий и быстрый ритм. И больше ничего не стало. Только ощущения - такие острые, каких не испытывал никогда, даже на поле, где драйв зашкаливал, разрывая его в клочья.
  
  Он уехал ночью, так и не сумев заснуть ни на минуту. Осторожно встал, высвобождая руку из-под головы спящей девушки, которая лежала к нему спиной, обнимая Марка. Усмехнувшись, растёр ладонью шею. Уйти сейчас - было самым правильным, но и отказать себе в том, чтобы ещё немного побыть рядом, Макс не мог. Почему настолько важным вдруг оказалось почувствовать, что для неё он лучше, чем Марк - не знал. Да и смог бы стать таковым? Вряд ли. Но это желание никуда не делось. Даже когда закрывал ей рот поцелуем, вбирая крик наслаждения, который выбивал из неё бёдрами. И особенно когда брал снова и снова, не в силах насытиться.
  Добравшись до пентхауса брата затемно, Макс заказал билет на ближайший рейс до Питера, и вернулся в его серый предновогодний холод, так и не дождавшись возвращения брата. Так было правильнее.
  
  Филадельфия, конец декабря 2013 года
  
  Трехэтажный дом из красного кирпича, уютно примостившийся среди других себе подобных на старой улочке исторического центра Филадельфии, был традиционно украшен к Рождеству. На двери висел еловый венок, переплетённый листьями и ягодами остролиста; красно-белый козырёк над входом, который Марк помнил с самого детства, обвивала мигающая праздничная гирлянда. Располагавшаяся в этом здании пекарня "Под золотой розой" была единственным местом в мире, где он чувствовал себя спокойно. Так, как может быть только дома.
  Здесь можно было не натягивать на лицо опостылевших масок. Здесь можно было побыть, как в детстве, - просто ребенком. Здесь он мог не строить из себя крутого парня, который три года тащил на себе атаку "Скорпионз", а теперь вынужден делать вид, будто все, что сейчас происходит с командой - просто временный кризис, который они скоро преодолеют. Именно это хотели слышать от него пресса и болельщики, и даже его собственные партнёры. Будто Марк был волшебником, которому только стоит сказать - и все сбудется. И он говорил. Старался находить после каждой игры положительные моменты, ободрять ребят. Они ему верили. От понимания этого на душе у Марка было совсем паршиво, потому что сам себе он не верил ни на грош.
  Здесь, в уютной маленькой пекарне на первом этаже здания по Арк-стрит, 115 , где всегда было тепло и пахло корицей и ванилью, он мог отдохнуть от всего. От лжи, неудач, и незнания, что делать дальше. Здесь он мог не скрывать собственной беспомощности, не стыдиться её. Потому что здесь жили люди, которые знали его лучше всех на свете. И любили, независимо от того, выиграл он или проиграл свой очередной матч.
  За прошедшее с начала сезона время Скорпионы одержали в лиге всего три победы и по-прежнему болтались на последнем месте турнирной таблицы Западной конференции. Сам Марк почти каждую ночь видел один и тот же кошмар - он бьет и не попадает в ворота. Он не попадает, даже когда там нет вратаря. Словно какая-то неведомая сила управляет проклятой шайбой, каждый раз унося её прочь от заветной рамки. Пятнадцать очков в сорока матчах - худший результат в его карьере. Так плохо он не играл даже в четвертом звене Флайерз.
  С каждой новой неудачей Марк все болезненнее ощущал, как нашивка с буквой "С" на черно-серебристом командном свитере у самого его сердца, жжёт кожу на груди, словно раскаленное клеймо.
  "...And finally... your captain... number eighty seven... Maaaaark Bekkeeeer!" - растягивая гласные в имени, громогласно объявлял диктор его выход на лёд во время домашних матчей на "Голден лайтс арене". Сердце Марка, когда-то наполнявшееся гордостью от этих слов, теперь мучительно сжималось, а в висках вместо "ваш капитан" назойливо стучало: "ваш неудачник".
  - Думаешь об игре? - Марк не заметил, как рядом с ним появился его дед по отцовской линии, Рихард Беккер, этнический немец, эмигрировавший в Америку после Второй мировой.
  - Я не знаю, что мне делать, - признался Марк. - Я не могу справиться с этим, дед.
  - Знаешь, что сказала бы сейчас твоя бабушка?
  Марк улыбнулся.
  - Что нужно выпить её фирменный кофе с корицей и съесть кусочек штоллена, и тогда все наладится само собой?
  - Именно.
  Дед встал и отправился за прилавок. Мерно зажужжала кофемашина.
  - Мне её не хватает, дед, - сказал Марк.
  - Знаю, сынок. Мне тоже.
  Ильза Беккер ушла из жизни чуть менее года назад. Но здесь, в маленькой пекарне с полосатым козырьком над дверью и вьющимися по красному кирпичу наружных стен жёлтыми розами, все ещё чувствовалось её присутствие. Марк как наяву вдруг вспомнил мозолистые, натруженные руки бабушки, вечно пахнущие корицей. Эти руки лечили его многочисленные травмы и ушибы, с которыми Марк в детстве нередко возвращался домой с матчей и тренировок. Ильза всплескивала руками и, бросив все дела, хлопотала над внуком, и руки её, несмотря на грубую кожу, были самыми нежными и ласковыми.
  Бабушка переживала за него, как никто другой, и всегда поддерживала, несмотря на то, что не одобряла его занятий этим, как она говорила, жестоким спортом.
  А хоккей действительно был жесток. Кровь и пот, сломанные кости, выбитые зубы, и серьезные проблемы со здоровьем к концу карьеры - это то, чем приходилось платить большинству игроков за то, чтобы иметь шанс завоевать высшую награду, без которой, как бы хорош ты ни был индивидуально, твоя карьера ничего не стоит. История запоминает только победителей.
  Ильза Беккер уже никогда не увидит, как её внук поднимет над головой Кубок Стэнли, никогда не будет стоять с ним рядом, разделяя гордость его победы. И никогда, к счастью, не увидит его нынешнего позора.
  Рихард поставил перед Марком чашку ароматного кофе и, когда тот протянул руку, чтобы придвинуть её поближе, удивлённо приподнял брови.
  - Давно ли ты стал носить подобные цацки? - поинтересовался он.
  Марк кинул взгляд на своё запястье, которое золотистой змейкой обвивала тонкая цепочка, и поморщился.
  - Не обращай внимания, это так... талисман. Суеверная фигня.
  Блеск золота на руке невольно вернул Марка в то октябрьское утро, когда он проснулся и обнаружил, что находится в своей постели один. От незнакомки, отдававшейся ему ночью с таким страстным, жадным отчаянием, не осталось и следа. Ни записки с именем и телефоном... ничего. Только воспоминания о податливом теле в его руках и едва уловимый запах духов на подушке. А еще тонкая золотая цепочка, найденная им на коврике в ванной комнате, где он, вдавливая девушку в стену душевой кабинки, как одержимый вбивался в жаждущее лоно.
  Он и сам не знал, почему не выбросил дурацкую цепочку, как и мысли об этой женщине, пожелавшей остаться для него безымянным, но нестираемым воспоминанием. Ему была несвойственна подобная идиотская сентиментальность. Он убеждал себя, что эта цепочка - всего лишь трофей, как очередная зарубка на его кровати.
  Ворвавшаяся в сознание мелодия группы Kiss, стоявшая на его телефоне в качестве рингтона и громыхавшая под сводами сан-францисского хоккейного стадиона, когда Марк Беккер выходил на домашний лёд, вернула его к действительности. Он посмотрел на экран своего айфона и не сдержал досадливого вздоха. Но трубку все же взял.
  - Привет, Кэти.
  В ответ раздалось торопливое женское щебетание. Марк досчитал до пяти, прежде чем грубо его прервать.
  - Что ты хотела? Я же сказал тебе - ты можешь мне звонить только в том случае, если лежишь на смертном одре и хочешь успеть попрощаться.
  - Но Марк! Ты ведь мой парень! Я хочу знать, где ты и с кем! Наверняка вокруг тебя сейчас вертятся полуголые девицы!
  В голосе говорившей послышались истерические нотки и, сорвавшись на крик, она потребовала:
  - Ответь мне!
  Марк глубоко вдохнул и, набравшись терпения, спокойно сказал:
  - Кэти, я не твой парень. Я просто трахаю тебя, когда у меня есть для этого настроение. Когда ты это наконец запомнишь?
  Повисла пауза. Все тот же голос, но уже нежный и заискивающий, спросил:
  - Сладкий, а ты привезешь мне какой-нибудь подарочек на Рождество?
  Вот оно что. Все ясно.
  - Слушай, Кэти, давай ты просто пришлешь моему агенту прайс-лист с расценками на твои услуги, а я в следующий раз, когда мне захочется тебя трахнуть, загляну в него и решу, стоишь ли ты этих денег, окей?
  С этими словами он прервал звонок и почувствовал на себе внимательный взгляд деда.
  - Марк, а почему бы тебе не завести наконец постоянную девушку, семью...
  - Зачем? Чтобы потом остаться, как мой отец, с ребенком на руках, с которым я не буду знать, что делать? Нет уж, спасибо.
  Марк встал из-за стола и, желая сгладить резкость последних слов, добавил:
  - Извини, дед. Я устал. Пойду наверх.
  Тяжело ступая, он поднимался по деревянной лестнице на второй этаж старого дома, где находились жилые комнаты семейства Беккер, и хотел в этот момент только одного - уснуть и ничего не видеть во сне. Ни шайб, упорно не желающих залетать в ворота, ни темных глаз девушки без имени, таких вызывающих и беззащитных одновременно.
  
  Камбэк - ситуация когда отстающий в счете игрок или команда внезапно выигрывают.
  Тафгай - (он же - "полицейский" или "телохранитель", от англ. tough guy, букв. "жёсткий", "крутой парень"; также употребляются английские термины enforcer, fighter) - игрок хоккейной команды, основной задачей которого является устрашение противника, кулачные единоборства, "выключение" из игры наиболее опасных форвардов Напы - (сленг) - нападающие
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"