Широкова Светлана Валерьевна : другие произведения.

Последнее затмение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Правда невероятного". Однажды на садовом участке при странных обстоятельствах появляется младенец. Двум подругам - любительницам покопаться в грядках - и в голову не могло прийти, что их ждёт...

  
  ПОСЛЕДНЕЕ ЗАТМЕНИЕ.
  
  
   Рассказ
  
  
  
  
  
   11 августа, 9 ч. утра.
   Средняя полоса России,
   Садоводческий комплекс "Исуповский".
  
  
  
  
   Спор был в самом разгаре.
  - Ну ты пойми, - с жаром втолковывала мне Оксанка, яростно выдирая крапиву с края огорода,- надо же быть полной кретинкой, чтобы в наше время выходить замуж!
   Я молча вяло выковыривала из-под земли длинный корень чертополоха. Спорить не быор сил. Жара в эти августовские дни стояла невыносимая, сорняки тянулись к солнцу, крапива жалилась особенно сильно. Наверное, поэтому Оксанка была такая злющая: вместо того, чтобы млеть на пляже где-нибудь у прохладной речки, она, - а заодно с ней и я, несчастная, - вынуждена всю последнюю неделю вкалывать на огороде!
   Ещё в феврале Оксанка выкопала где-то книжку какого-то американского овощевода, в которой автор, доктор соответствующих наук, обещает бешеные урожаи с малюсенького клочка земли, а также условия, с помощью которых достигаются эти потрясающие результаты. И подруга моя заболела новым увлечением. Остаток зимы и весну она носилась по садоводческим магазинам, закупая всякие подкормки, удобрения и другие нитраты, весной же принялась рьяно возделывать огород по системе американского профессора. Хорошо ещё, что её не увлекло разведение овец или ледяная скульптура. Впрочем, это вполне свободно ещё может произойти...
  -...И вообще, что за эгоизм - объявить любимой: теперь ты здесь хозяйка! - и превратить её в рабыню: стирка, готовка, уборка! Не надо мне такого счастья! Я, значит, должна жертвовать силами, временем, какими-то своими делами, а эти эгоисты продолжают жить в своё удовольствие!
   - Ясно, - вздохнула я, - ты поссорилась с Серёжкой. Как лицо постороннее и незаинтересованное, заявляю: ничего плохого в нём не вижу! Он парень серьёзный...
  - Эгоист он, вот кто! - оборвала меня подруга и, с трудом разогнувшись, потеряла вдруг равновесие и свалилась в свежевыполотую крапиву.
  - Это тебе расплата! - не смогла я удержаться от смеха.
  - А я тебе говорю, он законченный эгоист!!
   Калитка скрипнула, и в неё боком протиснулся "законченный эгоист" - высокий, далеко не хрупкого телосложения Серёга Романов, и неторопливо, вразвалочку, направился к нам.
  - Не жарко? - дёрнул меня за косу по пути. - Поехали купаться?
   Оксанка демонстративно сгребла сорняки в кучу, и, поддев вилами, пронесла мимо него к сараю.
  - Марин, ну хоть ты ей скажи!
   Ага, это ко мне. Бесполезно. Сейчас даже сам Господь Бог не оторвёт Оксанку от любимого занятия. Вдобавок накануне Сергей рассердил её - тем, что ну никак не проявлял своего внимания к новой Оксанкиной страсти. Марки ей покупал, фотографии вместе с ней печатал, даже медитировать пытался, а тут ни в какую! Не было в нём, в отличие от Оксанки, "огородной" любви...
   Серёга уныло посмотрел на худенькую светловолосую фигурку, которая неумело орудовала топором, пытаясь вырубить из земли, видимо, какой-то корень, и побрёл к ней. Жару он тоже переносил плохо...
   Наконец, я выполола грядку до конца. Я плюхнулась прямо на землю и прогнулась назад. Спина тотчас заныла, шея тоже. Я закрыла глаза, ожидая, когда утихнет боль. Ну конечно, Оксаночка не смогла удержаться, чтоб не закапризничать. Сергей молча слушал какие-то её претензии, потом спокойно развернулся и вышел, то есть протиснулся через обвисшую калитку на улицу к мотоциклу. Потрясаюшая выдержка у человека! Даже меня Оксанка иногда просто бесит, а он ещё ни разу не сорвался, не наорал на неё, хотя эта взбалмошная девица, по-моему, может довести до инфаркта даже носорога. А Сергей просто уйдёт, подождёт, пока она "пар выпустит", и снова её опекает.
   Вернулась Оксанка мрачнее тучи; ещё чуть-чуть - так и выпустит в кого-нибудь молнию:
  - Жених, блин... Всё бы ему купаться, развлекаться... Ну да, я понимаю, что жарко! Мог бы, в конце концов, помочь, и потом бы поехали...
  - Так бы ты и доверила ему свои драгоценные грядки, - обронила я осторожно, боясь, что она снова раскричится.
   На моё удивление, Оксанка подняла на меня свои серые, в карих крапинках глаза, и проворчала:
  - Может быть, и доверила бы..
  
  
   К полудню наша грандиозная прополка была завершена, и мы разрешили себе позагорать. Впрочем, спокойно загорать Оксанка не могла: то и дело вскакивала, рассматривала своих питомцев под лупой, делала какие-то записи в растрёпанном блокноте и поминутно сверялась со своей любимой книгой по овощеводству. Когда она пробормотала:
  - Мои помидоры выглядят голодными... - я схватила подвернувшуюся под руку газету и треснула по её белобрысой макушке:
  - Успокойся, хватит! С утра поливали, позавчера подкармливали! Лучше бы своё внимание и заботу на Серёгу переключила - каким он, бедненький, выглядит?!
   На возмущённо прищурилась, и вдруг заливисто расхохоталась, видимо, представив, как она бегает за ним с банкой удобрений:
  - Да ну тебя! Лучше за своим следи да пекись о нём сколько влезет! Кстати, где он? - улеглась она поудобнее.
  - Он... - я грустно улыбнулась. - Он сейчас где-нибудь на самаркандском рынке покупает прекрасного арабского скакуна.
  - Зачем это? - разинула рот Оксанка.
  - Чтобы увезти меня на нём в страну Лучезарию...
  - Ага! - фыркнула она. Потом задумалась. - Чего-то мне в нём не хватает, в Серёге. Какой-то он не такой!
  - Что имеешь, никогда не ценишь.
  - ...Мне красоты, романтики хочется, арабского скакуна... А Сергей мне даже ещё ни разу цветов не подарил, за три-то года!
  - Знаешь, - повернулась я к ней, - даже супергерой имеет право в чём-то "стормозить". Вырастет, поумнеет. Романтики ей... Мало ли что я ляпну! А на самом деле, если желаешь знать, Вадим сейчас действительно в Азии, только вот находится он в одной из "горячих точек", в Ичкерии, и неизвестно, выберется ли он оттуда живым! Я уже месяц писем не вижу, зато в его последнем репортаже говорится о таких зверствах, что кровь в жилах стынет!
   Оксанка примолкла. Но, видно, свои проблемы ей были куда ближе.
  - И всё же... - заговорила она. - Я на него наору, а он ни полслова.
  - Дура ты, - усмехнулась я, - проблем тебе мало! Ты, конечно же, хочешь, чтобы он стал спорить, ты обидишься, а он должен с розами бегать за тобой, просить прощения и целовать краешек твоей вуали! Меньше надо смотреть всякие сопливые сериалы! Я бы на твоём месте радовалась, что любимый рядом, жив, и ему ничего не грозит!
   На этот раз Оксанка примолкла надолго, видно, кое-что до неё стало доходить. Пусть подумает, повзрослеет немного.
   Впереди - долгий субботний вечер, завтра воскресенье. Солнце приятно укрывает теплом и навевает дремоту. Почему бы и не задремать?...
  
  
  
   Пробуждение было настолько бесцеремонным, что я едва не выругалась: Оксанка изо всех своих неуёмных сил трясла, нет - болтала меня и шёпотом что-то кричала в ухо. Я рывком оттолкнула её и села. Всё же она чокнутая!
  - Марин, Марин, смотри!! - истово шипела подруга, глядя куда-то поверх меня. Я недовольно обернулась и застыла в недоумении.
   Прямо в конце её садового участка, из-за бани, струилось какое-то неземное свечение - именно неземное: ослепительно-белое, до синевы, и сквозь эту красоту играли едва уловимые жемчужно-радужные блики.
  - Я тебе клянусь, там ничего, кроме лопухов, нет! - слышала я за собой Оксанку.
   Не отвечая, я продолжала смотреть во все глаза. Через какое-то время рядом с баней образовалось из этих бликов смутное сияющее кольцо. Дальше произошл совсем уже фантастическое - из кольца медленно выступили две фигуры, два световых силуэта, настолько ярких, что заходящее солнце у горизонта казалось меж ними тусклым оранжевым пятном; настолько сияющих, что ни лиц, ни рук разглядеть было невозможно, и только общие контуры давали ощущение, что фигуры облечены во что-то ниспадающее. ...Вышли, застыли недвижно. Что-то между ними вспыхнуло у самой земли. И всё пропало.
   Густые сумерки тут же обступили наш садовый участок.
  - Боже, - выдохнула Оксанка. - Ты хоть понимаешь, что мы с тобой только что видели?! Лично я - нет.
  - Аналогично. Если это пришельцы, то где их "тарелка"? - проговорила я, глядя на заросли лопухов у таинственной теперь бани.
  - Слушай! - её просто лихорадило. - А это, часом, не ангелы к нам явились?
  - Ага, бескрылые...
  - А я читала, что крылатый образ люди сами выдумали, вот!
   Так. Оксанка уже заспорила - значит, понемногу приходит в себя.И, похоже, в её словах есть доля правды... Да нет, невозможно! В своё время я тоже много чего прочла об Ангелах, и, если исходить из всего, что мне сейчас известно, то их явление - здесь, в Исуповском, среди ночи, на несколько минут - просто бессмысленно.
  - Ну сама подумай, - села я на крыльцо, - чем это мы могли привлечь внимание аж самих Ангелов? Они являются праведникам, духовным подвижникам, а ни ты, ни я в это понятие не входим. И даже если бы Они ради нас явились - на кой им возле бани топтаться?! Хотели попариться и попросить стеснялись? По-моему, они вообще нас не заметили! Всё произошло в несколько минут...
  - Ты уверена? - тревожно спросила Оксанка. - И где же тогда закат?!
   Я посмотрела на глубокое ночное небо, расшитое ярким звёздным бисером, и почувствовала, что схожу с ума. Ведь она разбудила меня, когда солнце едва касалось горизонта! А сейчас глубокая ночь, высоко в небе нахально светилась полная луна.
  - Что же с нами было? - мой голос сорвался на сип.
  - Надо узнать, который час! - Оксанка бросилась к дверям домика, на полпути развернулась.- А соседи? Они не могли не заметить! Идём к ним, заодно и время спросим!
   Мы быстро зашагали к калитке. Баня была рядом с ней, и Оксанка опасливо потянула меня в сторону:
  - Мало ли, излучение какое...
  - Стой! - мне показалось, что в зарослях лопухов нечто шевельнулось. Подруга застыла, и в вытаращенных глазах её отчётливо проступил ужас. Ещё немного, и она с визгом кинется наутёк по своим грядкам.
  - Ну что? Что ты видишь? - напряжённо прошипела она.
  - Ничего не вижу! - сердито ответила я. - А ты ничего не ощущаешь?
   Последовала долгая пауза.
  - Нет, а ты?
   А я сразу почувствовала перемену в себе: исчезли крапивные ожоги на руках и ногах, донимавшие меня второй день. (А может, просто настало время им пройти?) Я огляделась: на участках была полная темнота, только в крайнем домике тускло светилось маленькое окно.
  - Там, - неуверенно сказала я, - Может, там кто-то это видел...
   Оксанка сделала шаг к калитке, и в этот момент в зарослях что-то дрогнуло и послышалось неясное кряхтение. Я вновь оцепенела, а подруга стала медленно отходить назад.
  - Марин... - слабо прошептала она. - Посмотри, что там...
   Вечно вот так! Как суматоху затеять - Оксана рядом, а расхлёбывать - так ясно кому. И зачем только она Сергея прогнала... Но любопытство было сильнее страха. Я приблизилась к зарослям, замирая, раздвинула жёсткие сухие лопухи. И ахнула.
  
  
   Прямо на широких лопушиных листах, опавших на землю, лежал ребёнок. Розовый, голый младенец мужского пола. И мирно спал, чуть освещая вокруг себя пространство. Рядом порхала какая-то бабочка.
   Помедлив, я взяла его на руки и вышла из лопухов. Ребёнок был почти невесомый. Оксанка бессильно опустилась на край колодца:
  - Кошмар... Инопланетяне подбрасывают нам своих детей...
  - И вовсе не кошмар, а очень даже красивый, здоровый малыш. И наверное, его подкинули ещё раньше. А эти... Хотели обратить на него наше внимание. Хотя нет, нормальные дети во сне не испускают сияние, - нежно баюкала я его, чувствуя, как необъяснимая радость начинает переполнять моё сердце.
  - В глубокой древности... - заговорила Оксанка. Это прозвучало как-то неожиданно, я подняла на неё глаза, и она тут же смешалась:
  - Ну в детстве! Так вот, в детстве я смотрела фильм, где инопланетяне во так же осчастливили одного школьника и учителя физики. Тот ребёнок рос не по дням, а по минутам, через неделю уже был, как десятилетний, и они, те двое, прятали его, не знали, куда девать, покупали одежду, а он постоянно рос, требовал помощи - ему, видите ли, приспичило изучить их цивилизацию! Вёл себя среди людей по-дурацки, жрал мыло, испускал электрические разряды, а учитель и тот пацан заколебались всем объяснять, почему этот мальчик такой странный. Если нам предстоит нечто подобное, я сойду с ума!
  - Да что ты зациклилась на инопланетянах! - я отогнала рукой ночных мотыльков от личика ребёнка.- Мне почему-то всё больше кажется, что те, кто его оставили - всё-таки Ангелы... Как это ни странно...
   Мы одновременно посмотрели друг на друга.
   Оксанка нервно хихикнула:
  - Ты хочешь сказать, что это - новый Мессия?
  
  
  
  
   ...Ребёнок зачмокал во сне, завертел головкой, снова успокоился. Я устало вздохнула:
  - Я хочу сказать, пошли в дом. Здесь холодно. А он голый.
  - Марина, Марин, ну они же не такие кретины, чтобы подкидывать Младенцев первым встречным! - ныла она, поднимаясь за мной по сткпенькам. - Даже с нами поговорить не соизволили! Ты знаешь, сколько всего нужно ребёнку! А у меня даже пелёнки нет... Марин, делать-то что?
  - Не ной, разбудишь. Сперва позаботимся о нём, потом думать будем. - Я осторожно положила Младенца на диван.- Ищи чего-нибудь! Я его пока в свою юбку заверну.
   Оксанка сморщила нос:
  - Это не гигиенично! Сейчас найдём чего-нибудь получше!
  - Вот и ищи! И нечего мою любимую юбку хаять; юбка хорошая, индийская, солнцеклёш, ткани уйма; вдобавок это натуральная хлопковая вуаль, экологически чистая, и нашему малышу в ней будет мягко и приятно.
  - И тебе тоже будет приятно её отстирывать, - радостно подхватила Оксанка, - когда наш Мессия "освятит" её, как положено всем нормальным малышам! Радуйся, благодатная! Завтра ты появишься в городе в трусах и с Младенцем на руках! - язвить она могла бесконечно.
  - Слушай, хватит пороть ерунду! - попыталась напустить я на себя серьёзный вид. - Торжественность и умиротворение более приличествуют этой минуте... то есть, дате... В общем, ты поняла. Вдруг сейчас правда началась новая эра в истории Земли! Нас спросят, что мы думали, испытывали...
  - Не дрейфь! - подруга копалась в ящиках старого комода.- Наговорим чего-нибудь торжественного и умиротворённого... Вот, нашла! - она развернула большую, белую в синих цветах скатерть. - Тоже не грубая ткань, и хватит её пелёнки на три.
   Мы разрезали скатерть на три квадрата, осталось ещё несколько полос, которые Оксанка пустила на подгузники. Умело - и откуда только это в ней взялось? - запеленала Младенца:
  - Надевай свою юбку. Посмотри, есть ли в холодильнике молоко.
  - Есть поллитровая пачка...
  - Сейчас вскипячу и покормлю этого толстячка. А ты сходи к той бабке с окраины - вдруг она всё-таки что-то видела...
   Я шагнула в темноту и огляделась. На всех участках царила тьма, и только наше окно ярко светилось. Там, за малиновыми шторами, спал... будущий Мессия?
   Слабый свет у тётки Зины с окраины дач давно погас. Тем не менее, я поднялась на крыльцо и постучалась. Окно тускло загорелось (и как можно жить при 20-ватной лампочке?) и тётка Зина отвернула шторку, подозрительно всматриваясь в темноту. Я подобралась ближе к свету и помахала рукой. Она кивнула и исчезла, спустя минуту отворила дверь:
  - Чево шлындаешь? Все люди спять, а ты шлындаешь! И не боисси в потёмках-то? - грузно ступая, она пошла в комнату.
  - Тёть Зин... У нас тут ситуация... Вы случайно ничего не видели на нашем огороде, за баней или у калитки?
  - Когда? - насторожилась она.
  - Вечером, ночью...
  - Случилось чево, что ли? - жадно спросила она и покрутила растрёпанной головой. И тут я поняла: сболтну лишнее - завтра все садоводы узнают такую историю, что впору психушку с охраной вызывать.
  - Да так, - промямлила я, - Оксанка говорит, двое мужиков шатались около нас, какие-то странные, в белых хламидах, и вроде как поджигали что-то. Вот и спрашиваю - не видели вы вспышек каких-нибудь, может, светилось чего-нибудь у нас на огороде? Мы-то девчонки, вдвоём, сами понимаете, страшно.
  - Нет! Ничего не видела! А ну какие маньяки? Или воры? Спущу собаку сщас же! - она выглянула в окно. - И вы хороши; все спять, а у вас свет вовсю горить, хто-нибудь да будет ошиваться, много ли здеся девок-то?
  - Значит, не видели, - почему-то с облегчением сказала я, вставая.
  - Нет! - с сожалением хлопнула себя по бокам тётка Зина. - Идём, собаку спущу. Кричите, ежели что. А свет-то чево жгёте?
  - Книжку читаем...
  - Днём читать-то надо, набежить на счётчик-то!
   Она заперла за мной калитку и спустила с цкпи большую овчарку. Та рыкнула и побежала вдоль сетки, а тётка Зина ещё долго что-то бурчала про бессовестных хулиганов.
   Вернувшись, я застала Оксанку за шинкованием огурцов и помидор. На плитке в одной кастрюле закипала вода, в другой остывало молоко. Она растерянно-нервно посмотрела на меня:
  - Он не ест. Пробовала напоить из ложечки, а он отворачивается и кряхтит. Улыбается, но не ест. Сейчас опять заснул. И я решила приготовить нам ужин, а заодно и обед: жрать хочу, как крокодил!
  - Оксана, кушать... - с упрёком поправила я её.
  - "Кушать" я хотела шесть часов назад, - сварливо ответила моя воспитанная подруга. - А сейчас хочу жрать!! - и она засыпала рожки в кипяток.
  - Спать почему-то не хочется... - протянула я.
  - Всё-то ты ищешь аномальные факты! - проворчала Оксанка у плиты. - Прохрапела весь день, теперь удивляется... А вот то, что он не ест, не писает в пелёнки - действительно аномально! Он дышит, смотрит, спит и двигается, как все нормальные дети, а больше ему, оказывается, ничего не требуется! Так не бывает, кем бы там он ни был!
  
   Я взяла Младенца на руки. Он открыл блестящие глазки, смутно улыбнулся и вновь ровно задышал, засыпая. Потрясающе красивый ребёнок. И спокойный. Бог мой, что будет завтра? Куда нам его девать? Не в Дом Ребёнка же!
  - Чего молчишь? - болтливая Оксанка не выносила тишины.
  - Да вот думаю... Заявимся мы завтра с ним в родильный дом.. Нет, лучше в ЗАГс. И скажем: зарегистрируйте ребёночка, на вид ему месяца три, но появился он вообще-то вчера; Ангелы его в лопухи наши подкинули; похоже, новый Спаситель.
   Оксанка выразительно покрутила пальцем у виска.
  - Вот и те люди так же отреагируют. Какие предложения?
  - Врать. Иначе попадём в дурдом.
  - Что врать? И кому? Ведь не случайно же он именно к нам попал! И вообще, он пока не понимает, кто Он, по-моему. Мессиям тоже время требуется - вырасти и Себя осознать. И если мы передадим Его в чужие руки, то совершим, чувствую, жуткую глупость! Послан-то Он нам...
  - Всему человечеству!
  - Но приняли-то Его мы! Значит, мы и в ответе за ребёнка. В детдоме или ещё где, мне кажется, всё Божественное из него вытряхнут! И станет Он обычным пацаном, да ещё с поломанной судьбой. Конечно, можно уповать, что Высшие силы, Бог, Ангелы - снова вмешаются, и всё будет по-другому... Но я не могу, я уже не хочу его отдавать!
  - Сумасшедшая, - меланхолически заметила Оксанка. - Домой понесёшь, что ли? Родители тут же прилипнут: чьё дитё, откуда? В лопухах нашла, ага! Всё равно так или иначе выложишь: подбросили. И Мессия наш автоматически попадает в Дом Малютки и усыновляется посторонними людьми. В лучшем случае. В худшем...
  - Замолчи.
  - Мы ведь одни знаем Его тайну! В такое уж точно никто не поверит ни за что. Ну может, какие фанатики религиозные... Эх, не могли эти Ангелы явиться где-нибудь в церкви, в храме!
  - Точно, надо идти в церковь! - оживилась я.
  - И кем тебя там назовут? Как там в их терминологии мать-одиночка? Блудница или прелюбодейка? Как ты докажешь, что Он - непростой ребёнок?
  - Ты что, ослепла? - я не понимала, куда она гнёт. - Он же сияет! Слабо, но видно!
  - Я-то не ослепла, а вот в церкви это назовут чудом от лукавого, от беса! Моя бабка всё непонятное именно так клеймила, батюшка научил. Нет! Нужно какое-нибудь знамение, и чтоб его увидело как можно больше народу, причём народу верующего, во главе с каким-нибудь иеромонахом, папой римским, или кто там у них самый крутой? Иначе нашего мальчика превратят неизвестно в кого!
   Мы примолкли. Идеи иссякли. Оксанка вспомнила о рожках и, охнув, помчалась на цыпочках к плите. Вернувшись с кастрюлькой промытых уже рожков, она достала кусок колбасы и принялась его кромсать.
  - Ну ведь они-то знали, что делали! - бурчала она.
  - Вот именно. Теперь всё зависит от человечества. Как сумеем сберечь Спасителя, так и сложится судьба планеты. И испытание это почему-то началось с нас. А мы сидим, как две дуры, и ничего не можем придумать! - расстроилась я.
  -Ладно, ешь, - придвинула ко мне салат подруга. - Утро вечера мудренее.
   Мы накинулись на еду. Внезапно Оксанка бросила вилку и опровергла предыдущее своё высказывание:
  - Утро вечера не легче!
  - Это почему?
  - Утром приедет Серёжка. А твой Вадим? Если приедет, где тебя искать будет?
  - Здесь, конечно.
  - Вот и представь, - с набитым ром пробухтела Оксанка, - если они оба завтра припрутся!
  
  
  
   Младенец спокойно проспал всю ночь, утром раскутался и загулил. Малыш двигал ручонками, упирался крошечными пяточками в мои ладони и смеялся. Оксанка сходила с ума от волнения:
  - Он до сих пор ничего не ел! Воды попить изволил каплю - и всё!
  - Ты когда-нибудь видела голодных ангелов? - поддела я её, продолжая играть с малышом. - Он выглядит довольным.
  - Вот это меня и беспокоит! Когда люди узнают, что Он не ел, они объявят нас извергами!
  - Они объявят это чудом.
  - Чудо... - оскорблённо отвернулась Оксанка, и вдруг совсем другим тоном произнесла: - Правда, чудо... Смотри...
   Она показывала на цветочный горшок с засохшим обломком герани, который с прошлого лета валялся в тёмном углу у печки. На сухом обломке показались два новых листа - свеженьких, зелёных, - а между ними набухло маленькое алое соцветие.
  - Господи... - вырвалось у Оксанки, и Младенец медленно повернул к ней голову и безмятежно улыбнулся.
   Сейчас, когда за окном разливались солнечные лучи, сияние Его не было видно так явственно, как в темноте. Лёжа на животе, Младенец тихонько трогал лепестки ярких георгинов и флоксов, и они Ему, похоже, очень нравились.
   К полудню мы с подругой решили, что если даже малыш питается Святым Духом и манной небесной, его необходимо накормить чем-нибудь земным.
  - В церкви, что ли, освятить молоко? - размышляла Оксанка.
   Я вертела в руке целлофановый пакетик с нарисованной на нём малиновой коровой, и тут до меня дошло: молоко пастеризованное, обезжиренное, состав его, быть может, только по виду молоко и напоминает! И совершенно естественно, что чуткая Божественная натура ребёнка не приемлет всяческих эрзацев,то бишь заменителей!
  - Знаешь, от чего Он не станет отказываться? - встрепенулась я. - От природных продуктов!
   Оксанка молча, не понимая, смотрела на меня.
  - Какая ты! - упрекнула я её. - Посмотри: молоко - 2,5% жирности, наверняка разведённое, да ещё с добавками чёрт-те какими! Неси-ка колодезной водички - правильно, что малыш её принял,- малины, молочка парного у соседей купи!
  - Малины и молочка можно... А вдруг здесь экология не та?
  - Ангелы тоже не дураки, знали, куда летят! - усмехнулась я.- Да и наш толстячок сумеет хорошее от плохого отличить, ручаюсь!
   Оксанка схватила трёхлитровый бидон и кошелёк и выскочила за дверь. Минуту спкстя ворвалась обратно с потрясённой и ликующей физиономией:
  - Мари-и-иночка! Там!..
  - Что, ещё один Младенец?
  - Иди ты! - Оксанка села на стул и брякнула бидоном об пол.- Всего за ночь! Вызрели все помидоры и ягоды! Господи! - она беспомощно оглянулась на Младенца. - Боже. Об этом грех не рассказать! Вот вернётся твой журналист... На всю жизнь тебя обеспечит!
   И тут внезапная мысль толкнулась в сознание...
  - Не надо, - тихо сказала я. - Ни о чём он знать не должен.
  - Ты чего, обалдела до конца? Это как же?!
  - Вот так. Будешь молчать. Вадим не сможет удержаться, это ведь действительная сенсация, и не только для него... А только если бы Ангелы хотели рекламы и шумихи, им ничто не мешало заявиться в Кремль или Останкино! Не случайно они оставили Его здесь, в тихой глуши. Подумай, сколько найдётся психов, которые захотят лично удостовериться во Втором Пришествии! Толпы религиозных фанатиков, сатанинские секты, учёные мистики... Мало тебе? Иди-ка лучше за молоком.
   Оксанка удалилась.
  
  
   От натурального коровьего молока малыш действительно отказываться не стал, потом с удовольствием обмусолил ягоду малины и мирно уснул у Оксанки на руках. Та сидела довольная - наконец-то её не терзала совесть, что мальчик голоден,- и, по-моему, вообразила себя чуть ли не второй Девой Марией; так заботливо и нежно ухаживала за Ним, и где только выучилась! Впрочем, довольная улыбка скоро погасла.
  - Что дальше? - вздохнула она. - Просидим весь отпуск в саду, а потом по очереди будем брать Его с собой на работу?
  - Не знаю, - у меня на душе царил безмятежный покой.- Там посмотрим.
   Оксанка составила целый список причиндалов - от бутылочек с сосками до детского питания разных сортов и ползунков, вручила мне эту писанину и деньги, сама стала разматывать поливочный шланг.
   День снова выдался невыносимо жаркий. Теснясь в распаренном автобусе, я мечтала об огромной бочке с мороженым, и о прохладном озере. Мы обязательно пойдём сегодня купаться...
  
   Вернувшись из города с двумя пакетами принадлежностей для малышни, я уже издалека заметила у нашей калитки полуголую толпу соседских садоводов, которые теснились, как голодные гуси, около Оксанки и разом галдели. Мне стало не по себе. В центре толпы красная, всклокоченная Оксанка потрясала книжками американского доктора наук и что-то втолковывала окружающим. Подойдя ближе, я обомлела: чудеса продолжались. Яблоня рядом с домиком, на которой уже висели тугие яблочки, зацвела вновь! В теплицах было красным-красно от помидоров, а из-за дома выглядывали чудовищные, с поросёнка, кабачки. Смородина осыпалась от малейшего дуновения ветерка. Оксанка в полуобморочном состоянии воспевала систему заграничного овощевода и никак не могла закруглиться. Вдвоём мы всё-таки отбились, продиктовали название книжек и с трудом разогнали толпу.
  - Надо звать Сергея, - пробормотала Оксанка, - пусть везёт урожай домой, иначе пропадёт всё. И куда он подевался?..
   Остаток дня мы провели, снимая ягоды и плоды. К вечеру зацвела клубника. Оксанка молча, в какой-то прострации взирала на всё это, и весь вид её кричал: "Не может быть!" Растения доказывали обратное.
  - Можешь смело садить ананасы, апельсины и разбивать бахчу, - поддразнивала я её. - Через неделю вызреет. А чего это ты такая нерадостная?
  - Проклинаю себя за то, что не смогла купить видеокамеру.
   Солнце уже собралось закатиться, когда мы, наконец, добрались до озера. Приползли, как две старые, замученные черепахи, несмотря на боль в пояснице, плечах, ногах и всём остальном - зверски хотелось окунуться в прохладную воду.
  - Наверняка я сгорела! - расстраивалась Оксанка.
   Она несла Младенца, который с любопытством рассматривал дачные постройки, огороды с цветущей картошкой, и, когда увидел тихое, словно застывшее озеро, в котором, сверкая, отражалось солнце - возбуждённо заёрзал и выпустил большой слюнявый пузырь. Потянулся к воде. Подружка моя моментально забыла о своих проблемах и, улыбаясь, присела с ним над водой. Малыш сделал слабую попытку шлёпнуть ладошкой по воде и довольно засмеялся. Вода за день прогрелась и напоминала тёплый компот. Мы разделись и вошли в воду. Оксанка и тут не пожелала расстаться с ребёнком. Ну что ж, зато я имела возможность немного поплавать. Но долго понежиться нам не пришлось. Оксанка вдруг испуганно огляделась и ринулась к берегу, прижав Младенца к груди. В тот же миг я почуствовала десятки холодных, скользких прикосновений и поспешила за ней. Озеро кишело всевозможной рыбой, которая в несметных количествах билась у берега, опровергая все теории об инстинктивных страхах перед человеком.
   Я велела Оксанке отойти с малышом подальше - и рыба стала успокаиваться, расплываться. Я поманила Оксанку - и, когда вода в озере вновь вскипела серебристой чешуёй, - от души зачерпнула целлулоидным пакетом это великолепие. Уха была обеспечена.
  - Только бы комарьё не слетелось, - беспокоилась подруга.- Но, кажется, насекомые к Мессиям равнодушны.
  - И слава Богу, - покосилась я на Младенца, - рядом пасека...
   Дойдя до нашего домика, мы присели на крыльцо, любуясь закатом.
   А закат был чудный: чистое-чистое небо, золотисто-абрикосовое у горизонта, плавно переливалось ввысь, к ярко-розовому, пунцовому, лиловому, и наконец, становилось прохладно-бирюзовым, который в зените превращался в густой, насыщенный ультрамарин. Далёкий лесной пригорок казался синим. Зелень садов расслабленно темнела после жаркого дня. ...У крыльца расцвели бархатные оранжевые цветы, которые никак не хотели расти прежде.
  - Тишина, - вздохнула Оксанка.
  - Разумеется, завтра ведь рабочий день. Все разъехались по домам.
  - Закат, - продолжала она тем же тоном.- Как вчера... А вдруг Ангелы и сегодня придут?
   Я хмыкнула. Исторический момент настал вчера, и несмотря на его переломность и важность, существовала ещё и проза жизни. Надо было чистить рыбу, о чём я и сообщила подруге. Почему-то мне захотелось поскорее уйти с крыльца...
   Мы включили телевизор и занялись стряпнёй.
   Дикторша вечерних "Новостей" спокойно сообщила, что сегодня разбился очередной вертолёт, руководство одной из крупнейших фирм было арестовано по обвинению в финансовых махинациях, на севере страны назревает нефтяной кризис, в связи с чем ожидается очередной скачок цен. Потом она сменила тему: вчера, оказывается, случилось последнее в этом тысячелетии полное затмение солнца, что толковалось древними предсказателями как первый признак конца света. На экране появились кадры: тёмное солнце с ослепительной короной, огненный серп, компьютерная модель затмения "вид со стороны".
  - Ну вот! - досадовала Оксанка. - Пропустили последнее затмение! Вечно я просыпаю самое интересное!
  - Оксана, - раздельно сказала я, - мы его не пропустили. Именно мы! Последнее затмение действительно принесло конец этой эпохи. Оно отметило появление нового Мессии, пришёл новый Свет Мира! И Он сейчас спит рядышком с тобой на диване. Балда ты.
   После новостей началась другая передача с бодрым названием "Катастрофы и войны недели". Якутские сектанты во главе со своим вождём готовились к массовому самоубийству и истязали собственных детей за малейшую провинность. Крушение поезда, война исламистов, терракты в Грозном. Повышенная радиация, нарушенная экология... Да, нашему Мессии, когда Он повзрослеет, будет много работы. Впрочем, Он будет не один...
   Оксанка словно подслушала мои думки:
  - Только бы нам всем не загнуться, пока Он вырастет, - пробормотала она, снимая с плиты уху.
  
  
   ...Радио пропикало одиннадцать ночи. Я прикорнула рядом с Младенцем и, засыпая, смотрела на Оксанку, которая вгрызалась в большой помидор, увлечённая каким-то фильмом. Сквозь дрёму я слышала отрывки рекламных роликов, потом экран телевизора погас, скрипнула кровать. После паузы Оксанка прошептала:
  - Марин, ты спишь?
   Что за идиотский вопрос! Я молчала.
  - Марин... Марина...
  - Уже не сплю, - вздохнула я. - Что, не можешь без сказки? Или проводить тебя в туалет, одна боишься?
  - Нет, я думаю...
  - Похвально.
  - Я думаю: почему Он выглядит, как трёхмесячный ребёнок? Ведь Ангелам достаточно мгновения, чтобы появиться в нашем мире!
  - С чего ты взяла? А если и так - ну и что? - терпеливо спросила я.
  - Значит, Он вырос, пока летел сюда! Значит, Ангелы прилетали со звёзд, и она вовсе не ангелы, а инопланетная цивилизация высокого уровня! Что думаешь?
   Я застонала и укрылась с головой одеялом. Она окончательно свихнулась на инопланетянах. Ещё в седьмом классе она ходила по улицам и шептала какую-то дурацкую мантру, призывающую НЛО,которую вычитала в каком-то "аномальном" журнале; это была мечта всей оксанкиной жизни - встретиться с НЛО-навтами. Со школы. Оказывается, до сих пор это не прошло. На уроках она рисовала "летающие тарелки" разных моделей и даже их чертежи(!), и утверждала, что морально уже готова встретиться с иной цивилизацией и сердечно их любить, будь они внешне даже полные уроды: мало ли в каких условиях они развивались! И вот результат: она находится рядом с М е с с и е й, а втайне надеется, что он - космический пришелец.
   Я откинула одеяло:
  - Вот и напиши научный труд! Гипотеза О.Скворцовой о происхождении Мессий! А ты не думала, что если цивилизация действительно высокоразвитая (в отличие от тебя), то им для полёта не нужно ни времени, ни транспорта, что они могут воплотиться в любом удобном для них возрасте и виде? Ну что бы ты с новорождённым малышом делала? Грудью бы стала кормить? Почему, зачем! Что я тебе, Ангел, что ли? Я Его сюда не доставляла! Спи!
   Оксанка затихла, и настала блаженная тишина; я постепенно успокоилась и с наслаждением приготовилась заснуть. В эту минуту в дверь тихо постучали.
   Мы одновременно сели в кроватях.
  - Вдруг это фанатики-экстремисты? - прошептала Оксанка. - Или кто-то всё же подглядел, и это пресса?
   Не включая света, я подбежала к окну и посмотрела в щель между шторами. Враньё моё тётке Зине обернулось неожиданной правдой: у двери стояли две фигуры в длинных хламидах. Явно не хулиганы и не поджигатели, почему-то я была уверена в этом! Наверное, слишком вежливо постучали. Я пригладила волосы, оправила юбку и открыла дверь.
  - Мир тебе, дева, - сказал седой монах, откидывая с головы капюшон.
   Я онемело кивнула и отступила назад, давая ему войти в узкий коридорчик. Усталые от сбора ягод плечи и спина внезапно перестали ныть, я почувствовала себя свежей, как утренний ветерок, и лёгкой, как балерина. Перемена была настолько ощутима, что я задержала дыхание. Такое не забывается.
   Вслед за монахом через порог переступил второй человек и оказался, видимо, молодым тибетским ламой, или буддистским монахом: смуглый, лысый, с длинной косой на затылке, с каким-то амулетом и деревянными бусами на шее. Раскосые чёрные глаза его завораживали, прожигая насквозь,- едва он посмотрел на меня, как моё сердце бешено забилось неизвестно отчего, и я поняла, что эти ночные гости - не простые люди. Тибетец продолжал пристально смотреть мне в глаза, я не могла отвести их, и краем зрения улавливала, как вокруг его головы разгорается яркий, белый до синевы нимб, схожий с сиянием Ангелов... Наконец Тибетец мягко улыбнулся и отвёл свой взгляд.
  - Здесь находится Аватара? - спросил он по-русски. Нимба над ним я уже не видела, это был какой-то момент прозрения...
  - Кто? - выглянула Оксанка из дверей спаленки. (Даже причесаться успела!)
  - Младенец, Бог Воплотившийся! - ответил первый монах. - Должно Ему явиться здесь, ибо так написано через пророка. Мы знаем, что Он с вами, девы. Мы пришли за Ним.
   Оксанка не дала мне ничего сказать:
  - Минуточку! - строго произнесла она.- А с какой стати мы должны отдавать ребёнка незнакомцам?
  - Оксана, уймись, - процедила я, сгорая от стыда, - это Те, кто должны были прийти... Я это знаю...
  - А вдруг они тебя загипнотизировали? Я имею полное право волноваться за мальчика! Откуда вы узнали, что Он - здесь, и чем докажете, что вы - это вы?
   Тибетец улыбнулся и вновь вышел на крыльцо:
  - Знак. - Он показал на небо.
  - Над сим местом - венец небесный, - добавил монах.
   Действительно, над нашим домом, над посёлком, высоко-высоко мерцало едва видимое гиганское радужное кольцо.
  - Ни фига себе...- вырвалось у меня.
  - А почему я должна вам верить? - Оксанке этого было мало.
  - Как доказать? - улыбнулся снова молодой Тибетец.
  - Ну... Сотворите какое-нибудь чудо. Маленькое, но настоящее!
   Наши гости так долго смотрели друг на друга, что у меня закралась мысль: они советуются, удовлетворить ли этот дурацкий каприз или просто испепелить несносную деву на месте. Мысленно я изо всех сил просила за Оксанку прощения. Тибетец внезапно повернулся ко мне (теперь его взгляд был абсолютно нормальным) и произнес всего два слова, за которые я была готова упасть и расцеловать его босые ноги:
  - Вадим вернётся.
  - ...Он мог узнать это у кого-ниудь, - упорствовала Оксанка.
   Тибетец рассмеялся и покачал головой.
   Внезапно Оксанка взлетела под потолок и повисла около пыльной лампочки, беспомощно кувыркаясь. От неожиданности она так дико заорала, что я снова испытала прилив стыда за неё, хоть и с трудом верила в происходящее. Оксанка лихорадочно цеплялась за стены и потолок, выдирая мох из-под брёвен, колотила голыми пятками по воздуху и вопила.
   Когда воздух в её лёгких кончился, она ошалело огляделась и жалобно пропищала:
  - Ну хватит уже, я вам верю!..
   Её бережно опустило на пол, и она спряталась за меня, виновато моргая. Потом шепнула:
  - Раскажешь кому-нибудь об этом - будешь мне кровной врагиней!
  - Никому, - успокоила я её.
   Монах приблизился к ней и перекрестил пространство перед её лицом. И в тот же миг исполнилась заветная её мечта: глаза Оксанки поменяли цвет - стали пронзительно-изумрудными. Она, похоже, ничего не почувствовала, и поняла это, как знак примирения, и слабо улыбнулась. Вот будет ей сюрприз!
  
  
   ...Малыш словно ждал, глядя на дверь и сжимая в руке тщательно очищенную Оксанкой от шипов розу. Странники с просветлёнными лицами подошли к Нему и застыли, преклонившись, на несколько минут. Потом монах бережно взял Его на руки, а Тибетец повернулся к нам:
  - Благодарим, что позаботились о Нём, девы.
  - Куда же вы теперь с малышом? - обеспокоенно спросила Оксанка.
  - До своего совершеннолетия Аватара будет находиться в Тибете, где приобретёт необходимые силы и знания, чтобы помочь людям стать чище и светлее. Есть такое место - Шамбала... Там Его очень ждут.
  - Подождите! - Оксанка метнулась к шкафчику,- ещё немного...
   Спустя миг она протянула молодому монаху целлофановый пакет. Он растерянно принял его.
  - Это его вещи. Одёжки, бутылочки, игрушки... Хотя больше всего Он любит цветы.
   Младенец по-прежнему крепко сдимал белую благоухающую розу. Тибетец вновь сверкнул улыбкой и произнёс непонятное слово:
  - Калагия! - посмотрел на меня.
  - До встречи, - поклонился седой монах.
   Он взял ребёнка на руки, и они оба вышли, крепко притворив за собой дверь. Мы с Оксанкой посмотрели друг на друга. Автобусы ночью в город не ходят! Мы рванули дверь, вывалились на крыльцо... Всё это заняло меньше двух секунд. Но ни на крыльце, ни за калиткой никого не было. Ярко светила луна, над домом постепенно бледнел и таял "небесный венец".
  - Они уже там, - проговорила Оксанка. - В Тибете.
   Новая Эра началась.
   Человечество в большинстве своём, как всегда, прозевало это великое событие, увлёкшись внешним зрелищем. Где-то готовились новые терракты, по-прежнему рвались бомбы и лилась людская кровь - последние затмения Земли. Но есть в этом мире таинственная Шамбала, где вдали от воплей и крови уже подрастает Свет нового мира. И осталось совсем немного времени, когда сердца человеческие радостно распахнутся навстречу этому Свету, и древняя надежда Земли о мире Красоты, Мудрости и Любви наконец-то сбудется.
  
  
  
   ......... ......... .........
  
  
  
  - Марин, ты спишь?
  - ...Нет...
  - Я вот думаю... Он явился трёхмесячным. Если дальше в том же темпе... Ты случайно не знаешь, как быстро растут и взрослеют Мессиии?
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"