Deadly.Arrow : другие произведения.

Сад грехов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Если бы я был дьяволом, я бы создал ад из бетона


   САД ГРЕХОВ
  
   Если бы я был дьяволом, я бы создал ад из бетона. Закрывая глаза, я вижу его перед собой: огромный лабиринт, а над ним небо цвета асфальта. Воздух там влажный и тяжелый, при каждом вдохе чувствуется, как в легких оседают частицы яда. Люди в моем аду похожи, как близнецы: все с бледными до прозрачности лицами и тусклыми волосами, с потухшими глазами и изъеденными разочарованием душами. И, конечно, я добавил бы туда сомнения и надежды, пощедрее, чтобы вернее привести их к отчаянию. Пусть они никогда не знают, сколько яда накопили их тела и когда их органы начнут разлагаться. Пусть они надеются, что их дети родятся здоровыми и не верят своим глазам, глядя на полумертвых уродцев, выползших из материнской утробы...
   Таким был мой родной город, где я прожил тридцать лет. В детстве я мечтал уехать отсюда, но потом понял, что мир вовсе не ждет меня с распростертыми объятиями. Что толку удрать из родных мест, чтобы нищенствовать на чужбине?
   Сначала я пошел работать на фабрику, где мне выдали синий синтетический комбинезон и ботинки с железными носами. Я таскал ящики с лоснящимися фруктами, которые выглядели пластиковыми, складывал их штабелями. Иногда из ящиков выползали огромные полудохлые пауки. Они медленно ползли к выходу из цеха, неуклюже двигая своими членистыми лапами, пока кто-нибудь из рабочих не раздавливал их.
   Тогда меня поддерживала единственная мечта: накопить денег, отучиться, купить хороший костюм и пойти работать в банк, зарабатывать деньги. Ведь с деньгами даже самый мертвый мир можно расцветить красками.
   Я ошибался. К концу рабочего дня дорогая одежда становилась такой же противной и вонючей, как фабричные комбинезоны. Лакированные туфли оказались столь же неудобными, как и окованные железом ботинки. А клиенты были такими же неповоротливыми и тупыми, как те пауки. Только теперь я не мог раздавить их одним движением. Приходилось натягивать дежурную улыбку и объяснять по тысяче раз, почему мы не выдадим кредит. Или что они должны заложить все, что имеют, если хотят получить выгодную процентную ставку. К вечеру лица сливались в один белый круг с черными провалами глаз, звуки голосов давили на уши. Нерешительные движения раздражали почти до рвоты.
   Конечно, людей не стоило ни в чем винить. Они были больны или слишком измотаны. Не удивительно, что они казались заторможенными. Я и сам никогда, даже в детстве не чувствовал себя полностью здоровым.
   Существовало три теории отравления наших мест. Фактом во всех трех оставалось одно - наш город вырос между двумя войнами вокруг засекреченной зоны, где было произведено рекордное количество расстрелов. Одни считали, что когда-то на приговоренных зеках испытывали химическое оружие, и их трупы, похороненные в нашей земле, понемногу отдали яд почве. Вторые ставили на работавших заключенных. Якобы они подмешивали отраву в цемент и добавляли свинец в состав водопроводных труб, когда строился наш город. Третьи же полагали, что проклятья множества смертников не пропали даром, и мы на самом деле не больны и не отравлены, а просто прокляты.
   Так или иначе, но наши места не особо подходили для жизни. Даже растения у нас не желали расти: либо сгнивали на корню, либо вырождались в сорняки.
  
   ***
  
   От некогда дерзких планов и желаний к тридцати годам у меня осталась лишь одна, очень прозаическая мечта - купить квартиру. Детство я провел в общежитии с кучей родственников, всю молодость скитался по съемным углам. Было бы неплохо иметь свой дом.
   Накопив достаточно денег, я стал неспешно обзванивать риэлторские фирмы, пару раз даже ездил смотреть разные варианты. Потому и не удивился, когда мне позвонил незнакомец и стал расхваливать какую-то лачугу в промышленном районе. Такие квартиры меня, конечно, не интересовали, я пытался вежливо закончить разговор, и тогда он заговорщицки прошептал в трубку:
   - Кроме того, у этой квартиры есть огромное достоинство - отдельный сад.
   - Зачем мне сад?
   - Я уверен, что вам понравится. Ведь так приятно прийти домой с работы и вдохнуть полной грудью свежий аромат цветов. Взглянуть на яркие растения после долгого дня, проведенного в серых помещениях. Отведать сочный, только что сорванный с ветки плод...
   В его холодном деловом голосе зазвучали поэтические нотки. Будто он сам верит в то, что говорит. Или просто очень хороший продавец.
   - Да разве у нас такое вырастет?
   - Там вырастет все, что вы пожелаете.
   Я поспешил распрощаться с надоедливым риэлтором и вернулся к работе. Смешно и думать, что меня рассчитывали соблазнить столь явной ложью: не приживаются в нашем городе цветы или плоды. Хвощи, мокрица да плесень, вот что у нас растет.
   И все же, обещанный сад никак не выходил у меня из головы. Заполняя бланки и повторяя клиентам условия договора, я думал о маленьком уголке рая, о кусочке живой зелени среди бетонных стен. Странно - обычно меня не интересовала природа и всякое там земледелие.
   Но тем не менее, вечером, садясь в машину, я отправил риэлтору смс с просьбой показать мне квартиру с садом.
  
   ***
  
   Ответ пришел в полночь. Телефон тихонько тренькнул, и я сел на постели. Сон ушел, будто кто-то щелкнул переключателем. Только глаза болели и ломило в висках от усталости. Я дотронулся до экрана, и тот засветился белым, отчего боль стала резче. Сморгнув выступившие на глазах слезы, я прочитал короткое сообщение: риэлтор собирался встретиться со мной с утра, до работы, если мне удобно. С ума он сошел, что ли? В такую рань будет еще темно, ничего там особо и не посмотришь. Да я вообще мог не прочитать его смс до завтрака!
   Бурля внутри от возмущения, я почти механически написал ответ. "Хорошо, буду рад встретиться с вами". Почему я так написал? По инерции, потому что привык так отвечать деловым партнерам? Или потому что призрак обещанного сада маячил где-то на краю сознания?
   Так или иначе, я согласился и заснул, поставив на телефоне будильник и выпив снотворное.
   Проснуться пришлось на час двадцать раньше, чем обычно. Нельзя сказать, что это как-то повредило мне: лицо было таким же бледным, как обычно, синяки под глазами такими же темными. Даже головная боль была привычной.
   Я стал собираться: запил крепким кофе таблетку аспирина, принял душ, оделся. Из зеркала на меня смотрел бледный призрак, не отличимый от множества других горожан. Только глаза у него были не потухшими, а блестели от возбуждения. Неужели я и правда хотел увидеть этот чертов сад?
   Удивляясь сам себе, я отправился на место встречи: площадь возле торгового центра. Было темно, как будто солнце решило в тот день не вставать. Даже фонари горели тускло: их свет, задавленный серым туманом, почти ничего не освещал.
   Только случайность уберегла риэлтора от смерти, а меня - от нечаянного убийства. Разворачиваясь в вязкой мгле я почти врезался в него. К счастью, фары ярко осветили силуэт, и тормоза сработали сразу.
   Он стоял перед моим бампером, ничуть не испугавшись. Напротив, слегка поклонился. Это был высокий худой человек с крупными руками и грубыми чертами лица. Неприятной его особенностью была манера пристально смотреть на человека: без всяких эмоций, без особого выражения, просто не отводя взгляд. Одет он был в нечто вроде армейской шинели с приколотым слева бэйджиком.
   Какое-то время он пялился на меня через лобовое стекло, потом прошел к дверце пассажира, открыл ее и, не говоря ни слова, уселся на сидение. В машине противно запахло мокрой шерстью.
   - Говорите мне, куда ехать. Я плохо знаю этот район, - сказал я, не тратя время на приветствия.
   - Сейчас прямо, - выдавил он.
   Кроме кратких указаний пути, мой риэлтор ничего не сказал за всю поездку. Он был похож на кого угодно, только не на агента по недвижимости. Слишком плохо одет, с копной нечесанных волос, падавших на глаза. Когда одие раз он вытянул руку, указывая направление, я заметил татуировки-перстни на его пальцах. А название конторы, написанное на бэйджике, ни о чем мне не говорило. Подыскивая квартиру, я звонил в несколько разных фирм - но точно не в эту.
   Когда мы подъехали к многоэтажной парковке у реки и, следуя указаниям риэлтора, остановились, я решил дождаться, пока он выйдет из машины и тут же трогаться с места.
   - Вам понравится, - словно почувствовав мои сомнения, сказал он. - Дом как раз для вас.
   Его серые глаза смотрели на меня, не мигая.
   Пришлось вылезти из машины. Липкий туман коснулся кожи, его холод не бодрил, а сковывал. Слева высилась автостоянка, справа виднелась обшарпанная стена какого-то завода. Рядом не было ни души.
   - Район не самый привлекательный, зато тихий, - сказал риэлтор.
   Я украдкой осмотрелся в поисках какого-нибудь оружия. Наш город считался не особо криминально-опасным: для совершения преступлений все-таки нужна энергия, чем не могло похвастаться большинство жителей. Но те злодеяния, которые совершались, были особенно жестокими.
   - Прошу вас.
   Риэлтор набрал код у двери трехэтажного дома, зажатого между парковкой и заводом.
   - На верхних этажах сейчас никто не живет. Практически весь дом только ваш.
   Черта с два он мой! Такие люди, как я, покупают модное жилье в центре города, в только что построенных небоскребах. Если бы я хотел жить в такой дыре, я бы остался работать на фабрике.
   - Вы сможете заниматься там, чем захотите, никто ничего не услышит и не увидит.
   Он думает, что я слушаю музыку на всю громкость? Расхаживаю голым по комнатам? Устраиваю бурные вечеринки?
   Я вошел в дом следом за риэлтором, горя желанием стукнуть его чем-нибудь по голове: уже не потому, что боялся его, а потому, что меня раздражали его глупые фразы. Правда, они меня и успокоили. Ни один грабитель не стал бы нести подобную чушь.
   Внутри было темно и пахло затхлостью. Риэлтор попробовал включить свет: лампочка вспыхнула и разорвалась множеством осколков, снова оставив нас во тьме.
   - Вот зараза!
   Он щелкнул зажигалкой, и квартира осветилась крохотным язычком пламени. В таком освещении она казалась даже уютной. Небольшая, с удобной планировкой. На стенах - обои, на полу - довольно аккуратный паркет.
   - Сюда.
   Мы прошли квартиру насквозь и через дверь на кухне вышли на открытую террасу. Это был пятачок земли, со всех сторон стиснутый стенами зданий. Естественно, на нем ничего не росло.
   - И это вы называете садом?
   Этого и стоило ожидать, но я все равно почувствовал себя обманутым. Где-то в глубине души я все-таки верил в то, что увижу чудесный сад.
   - Здесь давно ничего не сажали, но у вас вырастут прекрасные растения. Вы взгляните, какая земля.
   Присев на корточки и высоко держа зажигалку, риэлтор взял свободной рукой горсть земли и протянул мне. Это был влажный жирный чернозем, который почему-то напомнил мне о тертом шоколаде. Я шагнул к риэлтору - и почувствовал мягкость почвы через подошвы ботинок. Коснулся черных крупиц у него в руке - они казались теплыми. И запах... свежий запах влажной земли окутал меня, намекая о чем-то далеком и несбыточном.
   Привычная головная боль утихла. Я глубоко дышал, наполняя легкие целебным воздухом. Здесь не было мерзкого тумана, и даже клочок неба над головой выглядел не привычно-серым, а бледно-розовым.
   - Это место называется сад грехов.
   Я взглянул на риэлтора сверху вниз. В неверном свете мне почудилось темное пятно на его затылке, будто густая жидкость пропитала волосы.
   - Вы знаете эту историю про монахов? - сказал он. - Которые должны были сажать кипарис каждый раз, когда грешили, и в итоге создали прекрасную аллею, длинную, как сама жизнь?
   - Тогда мне нужно будет побольше грешить, чтобы быстрее засадить сад.
   Он не ответил на мою улыбку, только смотрел снизу вверх своими внимательными глазами. Будто хотел наглядеться впрок.
   А потом мы пошли в комнату, где я подписал договор.
  
   ***
  
   Весь следующий день я думал о том, что же мне посадить в новоприобретенном садике. И вообще, как там что-то садить? Где покупать семена? Все казалось таким сложным, что к вечеру я даже стал жалеть о своей поспешной покупке.
   А когда приехал в свой новый дом, увидел все недостатки, которые не заметил утром: отклеившиеся обои, пятна сырости на потолке, рассохшиеся паркетные доски. Только от земли по-прежнему веяло влажным теплом.
   Риэлтор был прав: в этом месте, где меня окружали лишь слепые стены, я мог делать все, что хотел. Не думая о чужих взглядах, я упал прямо в костюме на землю, мягкую и теплую. Вжался в нее, размазывая чернозем по белой рубашке, чувствуя кожей влажную почву.
   Так я и заснул, крепко, как младенец в колыбели. Мне снились красочные сны о далеких берегах и путешествиях, о страстной любви и обжигающей ненависти.
  
   ***
  
   Несмотря на ночь, проведенную на голой земле, под открытым небом, я проснулся здоровым. Да что там - впервые за долгое время я чувствовал себя по-настоящему живым.
   Все казалось мне легким. Я быстро провел несколько встреч с клиентами, отчитался перед начальством. Даже не стал ввязываться в спор с вечно раздражавшим меня коллегой. Нет, в этот прекрасный день я просто дождался, пока он на мгновение выйдет, взял кипу листов с его проектом и выбросил в окно.
   Важные документы падали, подгоняемые дождем, некоторые прилипли к окнам нижних этажей. Коллега прибежал и раскричался, а я едва сдержал смех, объясняя, что это просто порыв ветра подхватил его бумаги. Все бегали и суетились. Они, конечно, подумали на меня, но вслух высказать свои подозрения никто не осмелился.
   Я подумал, что если это маленькое удовольствие - грех, то я готов посадить в честь него какие-нибудь цветочки. Синенькие или беленькие. Может быть, анютины глазки?
   Когда я вернулся домой, они меня и ждали.
   В углу моего садика из темной почвы высунулся цветок - небольшой, с бархатистыми бело-синими лепестками. Он был настоящим, живым цветком, который вырос после того, как я совершил свое мелкое злодейство.
  
   ***
  
   Работа банковского служащего, в общем-то, располагает к определенным грехам. Я не совершал их только из-за лени, но после нескольких ночей проведенных на целебной земле моего садика, меня переполняла энергия.
   Как нарочно, тогда приперлось особенно много клиентов, все с какими-то странными пожеланиями и просьбами. Я был в ударе. Врал напропалую, подсовывал им на подпись документы с прописанными мелким шрифтом условиями на десятой странице. Вечером даже начальник вылез из своего кабинета, чтобы похвалить меня, а его секретарша смерила меня заинтересованным взглядом искусно подкрашенных глаз.
   Но мне было плевать на похвалы. Хотелось скорее вернуться домой и взглянуть на мой сад.
   И я был вознагражден, более, чем мог ожидать. Почти четверть моего кусочка земли покрывали свежие побеги с мелкими желтыми цветочками, напоминающими пижму. Они источали сладкий медовый запах, отчего воздух в моей квартире сделался густым и пряным.
  
   ***
  
   Я решил планировать посадки. Как хороший садовод, я желал большего разнообразия растений.
   С мелочью удалось разобраться быстро. Всякие смешные проступки вроде чревоугодничества и сквернословия, которые в наш век и грехами-то не назовут, давали мелкие цветки у самой земли, вроде маргариток. Чуть более изощренные грехи, как та же ложь, вызывали растения поинтересней. И чем более запутанным и жестоким было вранье, тем слаще пахли желтые цветы. После вспышек ярости по бетонным стенам, ограничивавшим мой сад, стала взбираться лоза с ярко-красными резными листьями. Она была слишком слабой - за долгие годы я научился подавлять в себе злость, не давать ей выхода, и сейчас толком не знал, куда излить ее, чтобы не повредить себе и своей карьере.
  
   ***
  
   Конечно, подумал я и о похоти. Очень удобный грех - приятный, не криминал какой-нибудь, даже не особенно порицается обществом. Безопасный, если позаботиться о должных средствах.
   Я помнил, как смотрела на меня секретарша босса в мой удачный день, и постарался, чтобы таких взглядов стало больше. Клиенты уходили от меня, подписав все нужные бумаги, в саду разрастались желтые цветочки лжи, а эта женщина все чаще улыбалась мне. Мы говорили о работе, склоняясь друг к другу, чтобы уловить чужое дыхание, передавали документы, касаясь пальцами чужой кожи. Эта забавная и вполне невинная игра продолжалась почти неделю. А потом в супермаркете была скидка на презервативы.
   Мы сделали это в пустовавшем зале для заседаний, который я предусмотрительно закрыл на ключ. Конечно, нас все равно могли обнаружить. Адреналин добавил возбуждения и заставил нас крепче прижиматься друг к другу. Я целовал ее кожу, пахнущую хлорированной водой и химозными фиалками, и думал о темной благодатной почве. О незаметном движении растений. Кончая в латекс я почти ощутил пробуждение семени глубоко в черноземе.
   Дома меня ждал куст мелких тигровых лилий, испачкавших руки темной пыльцой. Они приятно пахли, но оказались блекловатыми. Наверное, в моей интрижке было слишком мало настоящей страсти.
  
   ***
  
   Что мне еще оставалось? Мелкие грешки меня больше не привлекали, а для ярости или любви я оказался слишком рациональным - или черствым, кто знает. Пришлось перейти к преступлениям из уголовного кодекса.
   Я украл флакон духов из магазина, и однажды ночью отобрал пустой кошелек у какого-то пьяницы. В моем саду расцвели астры и хризантемы, но совсем не такие яркие и красивые, как я надеялся.
   Горько смеясь, я говорил самому себе, что вот, даже согрешить не могу как следует. И выход пришел сам собой. Не помню, когда я впервые подумал об этом. Возможно, эта идея прорастала в моей душе медленно, исподволь. Как цветок.
   Убийство. Вот что перечеркнуло бы все мои нелепые, жалкие попытки. Убийство не бывает мелким, его невозможно совершить "на чуть-чуть", и не важно, убивали ли вы, ведомые страстью, или с холодным сердцем.
   Убийство должно было пробудить в моем саду самое прекрасное растение.
  
   ***
  
   Решившись на преступление, я успокоился. Даже почти перестал обрабатывать клиентов и отмахивался от завуалированных предложений секретарши. Я жил жизнью праведника, неторопливо и тщательно обдумывая свой план.
   Меня не мучили ни сомнения, ни угрызения совести: ведь я решил убить кого-нибудь, кого будет не жалко. Мало ли на свете ублюдков, достойных смерти. Семейные тираны, конченные алкоголики, вышедшие из тюрем убийцы, в конце концов.
   Я почитал о методах расследования, о биологическом материале и отпечатках пальцев. Узнал, какие места в городе снимаются на видеокамеры. Уточнил, насколько хорошо можно отследить перемещения человека по сигналу его мобильного.
   Подумал и об орудии убийства. Пистолета у меня не было, а доставать его - лишний раз подставляться. Нож - ненадежно, не факт, что я смогу правильно им воспользоваться. Топор - грязно и слишком уж пошло отдает Раскольниковым. В итоге я остановился на молотке. Его можно спокойно возить в машине и под одеждой легко спрятать. Если что, можно сказать, что это просто инструмент. Дойдет до дела - им запросто удастся проломить череп. А ручку достаточно протереть.
   Я купил латексные перчатки и большой мешок для мусора. Забросил в бардачок перекись водорода на случай кровавых пятен. Только с жертвой никак не мог определиться.
   Присмотрел старого бомжа - но он был слишком жалким, похожим на живой труп. Кроме того, как и я, он обожал оливки и однажды на последние деньги купил их, а не бутылку выпивки. Я не мог убить человека, который любит оливки.
   Вторым кандидатом был верзила, мой бывший сосед. Он жил рядом с одной из моих съемных квартир, и тогда я слышал сквозь тонкие стены, как он колотит свою жену. Я знал, что он несколько раз сидел в тюрьме за избиения. Проблема оказалась в том, что он был крупнее и выше меня, а время проводил в компании своих приятелей.
   Третья жертва жертвой не была, скорее - искушением. Я с самого начала решил, что не стану убивать ее, но все равно в голову лезли всякие мысли, когда я встречал ее по пути на работу. Маленькая девочка с огромным рюкзаком каждое утро шла по пустынной улице. Мне хватило бы и пары секунд, чтобы втащить ее в машину и увезти в какое-нибудь глухое место: она шла рядом с проезжей частью и даже не ускоряла шаг, если я притормаживал. Не знаю, о чем думали ее родители. Порой мне хотелось проследить за малышкой до дома, войти и накричать на них. Они что, забыли в какое время живут? Разве можно отпускать ребенка одного в таком районе? Они же не знают, какие мысли и планы могут быть у случайных прохожих.
   Так я и метался в сомнениях, все откладывая задуманное дело. Жертвы стали сниться мне по ночам: я слышал хруст костей и видел брызги крови, и просыпался среди безмятежных цветов и трав, которые ждали также терпеливо, как и я.
  
   ***
  
   Мое наплевательское отношение к работе не укрылось от глаз коллеги-соперника. Того самого, чьи документы я когда-то выбросил из окна. Теперь тот поступок казался мне глупым ребячеством, даже хотелось извиниться перед бедолагой. Но он вполне искренне ненавидел меня и о каждом моем промахе сообщал начальству.
   Порой, когда я сам сидел, планируя будущее преступление, я замечал его, такого же задумчивого - видимо, он размышлял, как расправиться со мной.
   Приезжая на работу, свои машины мы оставляли на подземной парковке под банком. Именно там мы с этим умником и столкнулись однажды вечером.
   Он шел к автомобилю, держа в руках пухлую папку, но увидев меня остановился. На его лице расплылась торжествующая улыбка, и он подошел ко мне этакой пританцовывающей походочкой.
   - Ну что, ублюдок, неважно идут твои дела? - глумливо спросил он.
   Как раз в тот день я завалил несколько контрактов, за что получил небольшую взбучку. И разговаривать с этим хлыщом у меня никакого настроения не было.
   - Все отлично, пока.
   Он заслонил мне дорогу и прошипел:
   - Ты и так неудачник, но я сделаю из тебя короля лузеров. Ты еще пожалеешь, что связался со мной.
   Я попытался отодвинуть его, но тут он выхватил из папки листок и сунул мне в лицо.
   - Вот, почитай. И это только начало!
   У него тряслись руки, на парковке было темновато, и я не смог прочитать весь текст. Понял только, что это кредитный договор - наверное, один из хитро составленных наших договоров с запутанными условиями. Внизу стояла знакомая размашистая подпись. Подпись моего брата.
   Черт! Ненавижу свою семью. Я уже много лет не встречался с ними. Они всегда приносили мне только проблемы.
   - Тебе, наверное, плевать на братишку, но ничего. Это только начало. Я и тебя без гроша оставлю, будешь побираться на улице и жрать объедки.
   Он говорил негромко, но каждое его слово было пропитано ненавистью. он пристально смотрел на меня, жадно ловя мою реакцию. А я почти спокойно подумал, что как раз на этот участок парковки приходится слепая зона видеокамер.
   - Подожди, - пробормотал я. - Подожди, подожди...
   - С какой стати?
   - Сейчас.
   Я стал пятится к машине. Он удивленно нахмурился.
   - Подожди. Дай мне взять кое-что.
   Он вздрогнул. Неужели я так подозрительно выгляжу?
   - У меня есть наличные в машине. Я отдам их тебе. Там много. Ты ведь еще не зарегистрировал договор?
   - Я не говорил, что хочу продать его.
   На его лице слова возникло нагло-довольное выражение, и я нырнул в салон автомобиля.
   Хорошо, что все было под рукой.
   Я схватил лежавший в бардачке молоток и бросился к врагу. Он все понял, конечно, но не стал убегать. Только поднял руку, защищая лицо. По ней и пришелся первый удар, и на парковке раздался звук, который я так часто слышал во снах - треск ломающейся кости.
   Внутри меня взорвалась ярость. Я остервенело ударил молотком в голову врага, и он упал. Мне хотелось опуститься на колени и прикончить его. Бить, пока он окончательно не потеряет человеческий облик. Но с другой стороны, я понимал, что в любой момент на парковку могут спуститься другие работники. А проклятая кровь забрызгает все - меня, бетонный пол, стоявшие поблизости автомобили...
   Я вернулся к своей машине. Пока я возился, пытаясь трясущимися руками достать нужную вещь, мой недобитый коллега стал уползать. Теперь он в точности походил на одного из тех пауков, которых мы давили на фабрике.
   - Подожди, - прошептал я ему. - Подожди.
   Я подошел к нему и надел ему на голову черный пластиковый мешок для мусора. Все-таки хорошо, что я спланировал все заранее и сделал покупки.
   Под ударами молотка голова в мешке корежилась, принимая различные формы - теперь она походила на кусок пластилина. На полу валялись вывалившиеся из папки бумаги, и только злосчастный договор мой враг продолжал стискивать в судорожно сжатой руке.
   Мне казалось, что я убивал его целую вечность, но на самом деле все произошло очень быстро. Тяжело дыша, я выпрямился над трупом и осмотрелся.
   Отлично. Все проделано очень красиво и аккуратно.
  
   ***
  
   Я возвращался домой почти в то же время, как и всегда, и даже заглянул в магазин за молоком и хлебом. Этот вечер ничем не отличался от сотни других вечеров - кроме того, что в багажнике у меня лежал труп.
   Повернув на свою улицу, я ощутил запах. Он проник в машину, несмотря на закрытые окна. Пряный и острый, как смесь корицы и чили-перца. Запах остывшей ярости.
   Я оставил машину на парковке и пошел к дому, представляя себе цветок убийства. Интересно, каким он будет? Большим, красным, блестящим, как разверстые внутренности? Или изысканно-черным, как вечное ничто, в которое уходят наши души?
   Запах почти сбивал с ног. Я остановился на крыльце, переводя дух. И тут с другой стороны улицы ко мне подбежала женщина. Она выглядела больной: очень бледная, с торчащими в разные стороны короткими волосами, пальцы покрыты чешуйками экземы.
   - Что это пахнет? - возбужденно спросила она. - Это у вас?
   Я не успел ответить, она схватила меня за руку.
   - Покажите мне, прошу вас. Мне так плохо... я просто хочу увидеть что-то прекрасное.
   Она наклонила голову, и я увидел цепочку незаживающих язвочек, которые спускались по ее шее и уходили под серый свитер. Милая, да у тебя не только экзема. Мне доводилось видеть людей с похожими ранками. Они не жили долго.
   - Я только посмотрю одним глазком, я вам не помешаю. Пожалуйста.
   Я молча открыл дверь. Вдвоем мы вошли внутрь и пересекли квартиру. Дверь кухни была открыта, и я увидел его сразу, с порога. Не цветок, не лозу - целое дерево, невысокое, но с раскидистой кроной. Его листья напоминали бледно-зеленые звездочки, а с изящной ветви свешивался сияющий плод. Круглый, чуть больше персика, он светился изнутри и источал тот самый удивительный аромат.
   - О боже, - прошептала женщина. - Какое чудо.
   Она упала на колени передо мной и вцепилась в мои ноги. Из трещин на ее пальцах выступила кровь.
   - Пожалуйста... Он мне нужен, я чувствую. Пожалуйста. Я заплатила бы вам, но у меня нет денег. Прошу...
   Меня замутило от жалости к ней и от отвращения.
   - Возьмите и убирайтесь отсюда!
   Она протянула обезображенную болезнью руку, и плод тяжело упал ей в ладонь. Его запах слегка изменился, стал более сладким. Женщина прижала его к груди и побежала, словно я мог передумать и отобрать ее сокровище. Правильно сделала - именно так и произошло. Не прошло и мгновения, как я пожалел о своей щедрости. Я ведь убил ради этого плода, почему я должен его кому-то отдать?
   Я бросился следом за ней, но больная неслась так, будто спасала свою жизнь. Мы молча пробежали по пустынной улице, в ее конце женщина свернула в переулок, протиснулась между прутьями металлического забора и зашагала по фабричной территории. Мне туда, конечно, было не пролезть. Оставалось лишь смотреть, как она уходит и злиться.
   А потом я подумал, что все в порядке. Все хорошо. Пусть она забирает мой плод, может быть, он вылечит ее. А я достану себе другой.
  
   ***
  
   Коллегу моего так и не хватились. Работа у нас нервная, нагрузка большая - в том, что кто-то сорвался и ушел в запой, ничего удивительного не было. Тем более, все помнили каким дерганным он был в последний день, как куда-то ездил и явно что-то скрывал. Вот его и не искали.
   Я так и не удосужился избавиться от трупа: меня занимало более насущное дело. Хотелось как можно быстрее вновь полюбоваться плодом и наконец попробовать его. Тем более, что у меня был кандидат.
   Первое убийство показало мне, что в этом деле важнее решительность, чем сила. Теперь страх, который я некогда испытывал, казался постыдным. Хотелось скорее избавиться от него.
   Поэтому я решил вернуться к одному из первоначальных вариантов и убить своего бывшего соседа. У него был вспыльчивый нрав и талант ввязываться в драки. Он поколачивал свою жену и выбивал мелочь из подростков. Его даже сажали несколько раз, но из тюрьмы он возвращался еще более озлобленным.
  
   ***
  
   Даже в нашем унылом городе вечер пятницы - время веселья. А для тех, кто пьет и веселится каждую ночь, пятница - повод разойтись вдвое громче и отвязнее.
   Маленький бар на окраине рабочего района был набит под завязку. Там ничего не изменилось за те годы, что я не заглядывал внутрь - все те же темные замызганные стены, старый бильярд, гвалт выпивох и кисловатый запах пива. Да и знакомая компания сидела на старом месте. Они постарели и обрюзгли, но пили также много и громко орали друг другу, как и в прежние времена.
   Мой бывший сосед стал толще, и от этого выглядел лишь более решительно. Думаю, он мог бы уложить меня одним ударом.
   Я сел за стойку и взял себе пива. Нужно было ждать подходящего момента.
   Сидеть пришлось довольно долго, я даже подумал, что мой сосед с возрастом стал спокойнее и придется провести в этой дыре не одну ночь. Но тут очень кстати затеяли игру в бильярд. Она, как всегда, быстро перешла в жаркий спор, а спор - в потасовку.
   Зазвучали ругательства и удары, треснул кий, зазвенело разбитое стекло. Бармен орал, что вызывает полицию. Мой сосед повалил какого-то парня и пинал его ногами.
   Во всеобщем хаосе я встал и нащупал спрятанный в рукаве нож. Длинный кухонный нож, слишком большой, чтобы поместиться в карман. Зато он наверняка пробьет слой жира и мышц и сможет достать до внутренних органов. Если мне повезет, то раны будут смертельными.
   Я стал пробираться к соседу, готовясь вытащить свое оружие. Драка перешла в настоящее побоище, кто-то стал швырять стулья. Одну из потолочных ламп разбили, и часть бара погрузилась во тьму.
   Протискиваясь между драчунами, я получил пару ударов по бокам и спине. Возле бильярда кто-то ударил меня сзади по голове: мир вокруг закружился. Цепляясь за бильярд, я кое-как добрался до лежащего на полу человека, по которому теперь просто топтались ногами. Оттащил его чуть в сторону, помог встать.
   Где-то далеко заревели полицейские сирены.
   Я вложил нож в руку избитого пьяницы.
   Бармен призывал людей остановиться.
   Я рванулся к выходу, расталкивая драчунов. Только на пороге обернулся, чтобы увидеть, как покрытый синяками и царапинами человек раз за разом всаживает нож в оседающее тело моего соседа.
  
   ***
  
   Колеса автомобиля шуршали по влажному асфальту. Я отсчитывал в уме минуты. Полиция наверняка ворвалась в бар почти сразу после того, как я отъехал. Увидев драку кто-то из них, конечно, позвонил в скорую, если это не сделал дежурный. Движения на близлежащих улицах почти никакого, так что никто не помешает им ехать. С другой стороны, сегодня пятница, много драк, отравлений спиртным, бытовых конфликтов - возможно, экипажи скорых заняты на других вызовах.
   Я вовсе не хотел, чтобы мой сосед мучился в реанимации, облепленный катетерами и датчиками. Я очень надеялся, что он умрет этой же ночью. Но запах все равно застал меня врасплох.
   В этот раз я ощутил его уже подъезжая к кварталу. Корица и перец, но гораздо меньше остроты, чем в прошлый раз. Зато добавились терпкие нотки, напоминающие о хмеле.
   Наверное, теперь и выросшее дерево будет немного другим. Ведь каждое убийство отличается от другого. Каждое в своем роде уникально, хотя бы потому, что уникальна жизнь каждого из нас.
  
   ***
  
   Оставив машину на парковке, я неторопливо шел домой. На небе проступили звезды - редкое явление для нашего города. Даже ночная тьма казалась мягкой и бархатистой.
   Я предвкушал как увижу дерево, как сорву с него плод, буду держать его в руках, дышать им, отведаю его...
   На самом крыльце меня сбили с ног. Стайка подростков вырвалась из дверей моего дома - самый первый с силой толкнул меня. Я грохнулся на асфальт, тут же заново ощутив все синяки, которыми меня наградили в баре.
   - Бежим! - заорали подростки.
   Меня окатило волной аромата, и в руках одного из них я увидел нечто круглое, тихо мерцающее.
   - Стой! Это мое!
   Куда там. Мелкие гады кинулись врассыпную и исчезли прежде, чем я успел подняться.
   Сволочи! Маленькие ублюдки!
   Я ругался на всю улицу. Клянусь, если бы я достал мерзавцев, в моем саду выросли бы еще деревья.
  
   ***
  
   Я провел ночь на ложе между бугристых корней, на желтых цветках обмана. Как и всегда, это место навеяло спокойствие. Ничего страшного не случилось. Ничего не потеряно. Наоборот - я узнал, что плоды убийства бывают разными, и значит, впереди у меня тысячи вкусов.
   Утром я проснулся от звука разбившегося стекла. Звякнуло в глубине квартиры, в комнате, где я почти не бывал. Неужели ко мне лезут воры?
   На подоконнике валялись осколки и несколько камней. И маленький завернутый в листок газеты сверток, источавший знакомый аромат. Задрожавшими пальцами я развернул его: внутри оказался огрызок плода, кусочек шкурки с остатками сочной мякоти, на которой отпечатались следы зубов.
   Мерзкие маленькие придурки! Они хотели унизить меня, предлагая объедки? Или наоборот, это была попытка извиниться и отдать хотя бы часть украденного?
   Я оставил кусок плода там, где он лежал, стал собираться на работу. И с каждой минутой он казался мне все более привлекательным, даже отпечаток чужого рта перестал смущать. Каким будет вкус? Пряным или сладким? Может, пьянящим, как вино?
   Но попробовать плод я так и не решился. Положил кусочек в пластиковый контейнер и отправился на работу.
   Всю дорогу я смотрел на него, лежащего на пассажирском сидении. Восхитительный аромат заполнил весь салон - очень кстати, потому что лежавший в багажнике труп начал пованивать.
   Я решил, что оставлю свой кусочек на ланч. Нужно же чем-то перекусить в обеденный перерыв.
  
   ***
  
   Первую половину рабочего дня только о том я и думал. Мне представлялось, как я медленно, благоговейно открываю контейнер, вдыхаю потрясающий запах и беру в руку мягкий плод. Я наслаждаюсь им, а потом собираю пальцами выделившийся сок со дна контейнера. Это будет лучший перекус в моей жизни.
   Я мечтал об этом, как о свидании с любимой. И даже радовался, что оставил его в холодильнике для персонала - разлука делала нашу встречу более желанной.
   Какой же я был глупец!
   В обеденный перерыв я отправился к холодильнику. Маленькая служебная кухня вся пропиталась ароматом моего плода. Сотрудники собрались в ней и расслабленно сидели кружком. А на полу валялся мой контейнер. Пустой.
   Я растерялся. Бывало у нас, что кто-то съедал чужой йогурт, но такое... Я заметался, спрашивал коллег, но они лишь смеялись надо мной. Ведь всегда очень смешно, когда у человека тырят еду из холодильника. Их дыхание пахло корицей, сладостью и хмелем.
   Как же я их всех ненавидел.
   Осознав, что мой перекус мне не вернут, я отправился в магазин. Все было как в тумане. Я действовал не размышляя, почти механически. Побросал в корзинку множество банок и пакетов, и бегом побежал в модное кафе напротив. Люди там даже уступили мне очередь, и я взял на вынос дюжину разного кофе - латте, капуччино с сиропом, американо. Пару раз едва не навернулся со всем подносом, но кое-как утащил всю мою добычу в укромное место, проулок между двух офисных зданий, где стояли мусорные баки.
   Поставив кофе на землю, я стал сдабривать напиток. В стаканчики отправился отбеливатель, удобрения для растений, жидкость для чистки труб. Я был щедр. Очень шедр.
  
   ***
  
   Коллеги даже скорчили виноватые рожи, когда я ввалился на кухню с полным подносом кофе. Те же ублюдки, которые только что смеялись надо мной и советовали впредь привязывать контейнеры с едой скотчем к полке.
   - Давайте, ребята, кофе для всех! Разбирайте, пока не остыл!
   Я развернул поднос, предлагая кофе каждому из них. Мерзкая жижа пузырилась, а кое-где даже проела картонные стаканчики. Но они выпили, выпили все. Наверное, запах и вкус плода одурманил их. Они заглатывали бытовую химию, как будто это был самый лучший напиток. И тогда их расслабленные тела выгибались в судорогах, а из только что ухмылявшихся ртов вырывались стоны.
   - Думаю, остаток дня я поработаю дома!
   Я помахал им и бросился вон из банка.
  
   ***
  
   По дороге домой меня терзали два чувства: понимание того, что на этот раз я совершенно глупо подставился, и радость от того, что скоро я увижу новые чудесные деревья. Я даже простил своих коллег. В конце концов, я ради этих замечательных плодов убиваю, а они всего лишь совершили кражу. Нужно быть снисходительным к людям.
   Я знал, что с минуты на минуту меня объявят в розыск, поэтому гнал машину с запредельной скоростью. Здания за окнами слились в серое марево, капли дождя колотили по лобовому стеклу.
   Только увидеть мои деревья, только бы добраться до них. А там - будь что будет.
  
   ***
  
   Я и представить себе не мог, какое прекрасное и удивительное зрелище увижу. Над моим домом синело бездонное небо. Темные ветви, обрамленные звездчатыми листьями пробили стены. Мой чудесный сад вырвался на свободу. Алый вьюнок оплел крыльцо, желтые цветочки качались от ветра на пороге. И в солнечном свете искрились налившиеся соком плоды.
   Изможденные люди бродили по саду, заглядывая в темную прохладную пещеру, что некогда была обычной квартирой. На их бледных лицах проступил румянец, а глаза горели забытой жаждой жизни.
   Разлившийся по всему кварталу аромат был более сложным и дурманящим, чем раньше. Каждый плод пах по-своему, да и на вид они отличались. Неспешно подходя к саду, я разглядывал их: один серебристо-желтый, другой с красными крапинками, на третьем - небольшое багровое пятнышко, как след от поцелуя. А сколько еще этих плодов скрыто внутри, в моей разваленной квартире!
   Я забрался на поросшие мелкими розовыми побегами ступеньки и протянул руку к первому плоду. Даже ощутил его бархатистость и тепло.
   А в следующий момент меня повалил выстрел.
  
   ***
  
   Я очнулся в камере с забинтованной ногой и скованными наручниками руками. Видимо, за мной неотрывно наблюдали, потому что через несколько минут после пробуждения меня поволокли на допрос.
   Следователь шевелил губами, я смотрел на них, не слыша слов. Думать я мог только о плодах, которые я взрастил, но так и не смог попробовать. Плевать, что будет с моей жизнью, только бы узнать их вкус.
   Меня мучили полдня. Сначала я хранил молчание, потом попытался рассказать все как было, но получилась какая-то совсем глупая история. Я снова замолчал и меня вернули в камеру. Спасибо, хоть сняли наручники.
  
   ***
  
   Я вытянулся на нарах, осторожно пристроил больную ногу. Что делать? Может, выдумать преступление, чтобы меня отвезли домой для проверки показаний на месте. Там должны оставаться плоды, если... если только их не сожрали. Хотя куда там, наверняка сожрали. Ведь даже я видел, что там шатаются люди, привлеченные запахом.
   Мои раздумья прервал скрежет открывшейся двери. Я приподнялся на локте и увидел, как в камеру пинком загнали человека - невысокого, тощего, с кривым лицом и дурным взглядом.
   - Ну привет, - сказал он.
   Я молчал. Новый сокамерник мне не нравился. Может, его подсадили, чтобы он выведывал секреты, но сам он явно думал о чем-то другом. Пальцы его ни на мгновение не оставались в покое - он то сплетал их, то расплетал, теребил карманы джинсов. Взгляд впалых глаз упирался то в стену, то в дверь, то в камеру под потолком - только не на меня.
   Пройдя вперед, парень неловко сел и заерзал на нарах, пристраивая свои тонкие ноги. Его суетливость выглядела неестественно, почти пугающе.
   Я едва не заорал, чтобы от меня убрали этого чумного парня. Кто знает, что у него на уме? Может, он псих?
   Но, конечно, никто не стал бы слушать меня. Поэтому я лег на нары, закрыл глаза и выровнял дыхание.
   Со стороны парня слышалось поскрипывание, чувствовалось легкое потряхивание нар. А потом все внезапно стихло. Как будто он заснул. Или подкрадывался.
   Я с усилием заставил себя лежать спокойно, не открывая глаз. И через пару минут ощутил касание. Кто-то осторожно дотронулся до моей груди, потом аккуратно залез в карманы. Они были пустыми, и я продолжал притворяться спящим. Вот же дурачок, пытается обокрасть спящего убийцу в камере!
   Но в следующий миг руки сомкнулись на моем горле. Я захлебнулся воздухом. Распахнув глаза, попытался сесть - но ублюдок уперся коленом мне в грудь и ожесточенно сдавливал шею. Он оказался неожиданно сильным и, как я наконец понял, совершенно безумным.
   Я попробовал скинуть его, не удалось. Стал извиваться под ним, как змея, но лишь разбередил раненую ногу. Перед глазами потемнело.
   Мое тело обмякло и безвольно опало на нары. Я опустил руки и позволил гребаному психу терзать мое горло. Он засмеялся лающим смехом, разжал хватку и глумливо ударил меня по лицу. И тогда я схватил его.
   Я плохо соображал из-за недостатка кислорода, я просто бил и рвал, как получалось. Мы прокатились по нарам и рухнули на пол. Парень отчаянно сопротивлялся, и я помню, как, склонившись, запустил зубы ему в шею. Помню вкус его крови и звук с которым его голова первый раз ударилась о стену. Помню момент, когда он стал слабеть, а я схватил его за плечи и стал колотить об пол. А вот когда именно он умер - не могу сказать.
   Очнулся я уже когда от головы парня остался какой-то кровавый фарш, в который с хлюпаньем погружались мои кулаки. Я замер, прижавшись лбом к забрызганной стене, осознавая, что натворил. Было очень тихо. Никто не спешил помочь моей жертве.
   Прошел, наверное, час, когда дверь камеры открылась, и внутрь вошел полицейский, отирая с губ серебристый сок.
  
   ***
  
   Я поплатился за то, что их недооценивал. Наверное, так бывает со многими серийными убийцами. Нам тяжело поверить в то, что остальные люди тоже живые, что у них тоже есть мечты и желания, такие же сильные, как и наши. Поэтому от них не ожидаешь догадливости и упорства. Не думаешь, что они способны на многое ради того, чтобы жить в удобном для них мире.
   Как же я был глуп!
   Теперь вся моя вселенная - закольцованный бетонный тоннель. Пол покрыт старой грязью, гладкие стены высотой в три метра - не заберешься. Вместо потолка - железная решетка, сквозь которую можно увидеть небо. Синее-синее, глубокое, как океан.
   Я брожу по своей тюрьме, наматывая километр за километром. Останавливаюсь, чтобы уловить малейшие отличия в ее однообразности: случайные голоса наверху, упавшие листья, шум механизмов, которые работают рядом под землей, прорывая новые ходы.
   Когда я сплю, мне снится прекрасный сад и худой человек в армейской шинели. Риэлтор... Только теперь он выглядит спокойнее и веселее. Не смотрит пристально, а лениво валяется на траве. Ветерок ерошит его волосы, поднимает челку, открывая аккуратную круглую дырочку во лбу - выходной след пули.
   Он лежит рядом со стеной, у которой его расстреляли восемдесят лет тому назад. Сейчас по ней поднимается ярко-красная лоза.
   Все легенды нашего города - правда. Зеки действительно пытались саботировать строительство, подмешивая всякую дрянь в массу для кирпичей. Некоторые из них погибли при испытании препаратов. И каждый из них, умирая, проклинал это место и всех его жителей, проклинал от всей души. Потому это место и было таким безрадостным и гиблым.
   Впрочем, сейчас наш город сильно похорошел.
   Утром я просыпаюсь от того, что слышу грохот отодвигаемой решетки и скрежет металлических тросов. В мой лабиринт медленно опускается платформа с хнычущим человеком в центре: он вскакивает и бежит, едва она касается пола.
   Отлично! Я уже на ногах. Я мчусь к нему, радуясь азарту охоты.
   Человек сворачивает за угол - и падает, поскользнувшись на гниющих останках своего предшественника.
   - Осторожно, здесь скользко, - смеюсь я.
   Он лежит на разлагающемся теле, вздрагивая, судорожно втягивая воздух. Паренек видел, как умирают люди и самому ему подыхать очень не хочется. Интересно, как много народу он прикончил своими руками.
   - Уйди от меня... монстр! - почти по-детски воет он.
   - Я не монстр. Я палач.
   Мне становится жаль его. Кто знает, как он дошел до такого. Может быть, он жил в нищете, попал в дурную компанию, и преступником стал просто потому что так случилось, а не по велению души.
   - Не убивай меня. Прошу. Вот, возьми!
   Дрожащей рукой он достает из-за пазухи и протягивает мне на ладони завернутый в бумажный платок кусочек плода. Маленький, почти прозрачный ломтик.
   - Хочешь? Он вкусный.
   Еще бы. Конечно же.
   Я беру кусочек и без промедления швыряю в рот. Внутри меня взрывается феерия вкусов. Он одновременно сладкий и острый, бодрит, как кофе, и ударяет в голову, как крепкий ром.
   - Спасибо.
   Я вежливо наклоняю голову. Паренек достоин благодарности - я так долго мечтал отведать плод убийства. И кто бы мог подумать, что мне принесет его очередной приговоренный к высшей мере!
   - Не трогай меня, ладно? Я ведь знаю, они нарочно заперли тебя здесь. Они хотят, чтобы ты убивал ради них, собирают приговоренных к казни по всей стране. Но ведь ты не хочешь провести тут всю жизнь? - он говорил быстро, словно боясь, что я перебью.
   - И что ты предлагаешь?
   Он улыбается, и в тот момент я понимаю, как он выглядел, когда убивал.
   - Будем партнерами. Подождем, а когда удастся, сделаем лестницу из... - он озирается, - ...да хоть из костей. И вылезем наружу, на свободу. Нас двух они не смогут тут удержать.
   Я киваю, и парнишка сияет, радостный, что смог договориться с чудовищем. Он встает, держась за мою протянутую руку.
   - Вдвоем мы им всем покажем!
   Он поворачивается ко мне спиной. Я поднимаю обломанную кость в ошметках гнилого мяса.
   - Обязательно покажем.
   Хлопаю его по левому плечу и когда он оборачивается, вонзаю кость ему в живот. Парень кричит и выплевывает кровь мне в лицо. Надежда и радость на его лице сменяются ужасом.
   - У каждого убийства новый вкус, - шепчу я. - Неужели ты думаешь, что я могу удержаться и не попробовать его?
   Он умирает, и наверху вырастает дерево. В мой туннель проникает новый прекрасный аромат, и даже падает звездчатый листок. Этот плод должен быть кисло-сладким, чтобы отразить надежду и отчаяние.
   Призраки с черными точками во лбах показываются на мгновение и изчезают. Они ненавидят меня, и в то же время нуждаются во мне. Им нравится, когда другие осужденные умирают, а кто еще может об этом позаботиться, кроме палача?
   Я ложусь на пол, устраивая голову на теплом, немного склизком от вывалившихся внутренностей животе парня. Наверху за ржавой решеткой синеет беоблачное небо. Когда-нибудь я и правда сделаю лестницу из костей. Выберусь на свободу и... Возможно, тогда его жители, все эти здоровые и красивые люди, поймут что приходится платить за их любимые плоды и замечательные деревья.
   В любом случае, мой город останется прекрасным.
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"