Смирнов Александр Валентинович : другие произведения.

Небожители

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сей рассказ повествует о том, как один начинающий медитатор отправляется в горы и там встречает самыхнастоящих небожителей в обличьи простых деревенских жителей.

Александр Смирнов [alsm@mail.ru]

 

 

НЕБОЖИТЕЛИ

 

            Мягкий золотистый свет накатывает прохладной волной. Он заполняет собой все уголки сознания. Он сносит все дамбы и стены. Исчезает время и пространство. Исчезает нестерпимая жара и утомленный медитатор, страдающий от нее. Свет размывает все мысли, растапливает все формы. Свет поглощает все запахи, цвета и звуки. Он приносит блаженство и покой. Он приносит тишину.

Тишина. Бесконечный океан тишины. Прохладный океан тишины.

И вдруг из этого самого океана с противным жужжанием выныривает пчела. Пчела постепенно разрастается и принимает жуткое сходство с Макарычем. Пчела заполняет собой все бытие. Негде укрыться от ее назойливого жужжания. Она ухмыляется. Из ее окаймленной щетиной пасти с редкими зубами сильно разит перегаром.

- Саня, твою мать, опять мед тыришь!

- Да не мед я тырю. Медитирую я. Ме-ди-ти-ру-ю.

- Санек, нехристь ты окаянный! Чем тут медировать, сходил бы лучше в церкву, да свечку поставил, чтобы дождь дали. А то все хозяйство усыхает.

- Я, Макарыч, не хожу в церковь. Я ведийским богам поклоняюсь.

            Постепенно прихожу в себя, и тупо сижу посреди тенистого сада. Смотрю на подгулявшего Макарыча, который копошится в своих ульях, где гудят недовольные пчелы. Жара возвращается. До чего же знойное лето!

            Не сломленный неудачной медитацией, беру книгу и начинаю читать. Читаю вслух, чтобы спекшиеся мозги улавливали смысл. Ну и Макарычу назло.

            - "Вайю - это божество или персонификация ветра, воздуха, жизненного дыхания. Как бог небесной сферы, он делит власть с Индрой. Он передвигается в блистающей колеснице, запряженной тысячью красных или пурпурных коней. Его колесница возвещает о его прибытии ужасным ревом. В колеснице сидит сам громовержец Индра, который посылает дожди"...

Краем глаза посматриваю на деда. Макарыч выпрямляется и долго стоит возле ульев, созерцая дрожащие очертания гор, откуда вот уже два месяца не прилетало ни одной тучи.

            - Ну так помолись своим буддийским богам, чтобы дождь послали, едрить его налево!

            - "...Также как и Индра, Вайю любитель хмельного напитка сома. Также как и Рудра, он прекрасный врачеватель и способен совершать чудесные исцеления"...

            Упоминание о хмельных напитках, видимо, задевает какие-то светлые струнки в сумрачной душе Макарыча и он начинает ласково зазывать меня отведать медовухи за здравие Индры и других небожителей.

            - И хватит всякую фигню читать!

             

Значит почитать тоже не удалось. До вечера еще далеко. Беру рюкзак и направляюсь подальше от душной комнатки, которую снимаю у Макарыча, подальше от знойной долины, от теплого, вязкого моря, навстречу прохладе и тишине - в горы.

 

            Горы, горы, почему вы мне снитесь по ночам? Почему ради вас я могу однажды проснуться, собраться и уехать далеко-далеко из своего уютного спального района. Почему ради вас я готов терпеть даже беспросветного Макарыча? Может потому, что когда вся долина внизу уже погружена во тьму, на ваших склонах еще долго светит вечернее солнце?

 

Солнце скользит вечерними лучами по далеким снежным вершинам и окунает свою горячую головушку в далекое море. Возвращаться уже поздно, нужно подыскать место для ночлега. Вдали замечаю огоньки.

 

- Дедуля, пусти заночевать на веранде.

- Отчего же не пустить? Чего прихрамываешь? Ногу ободрал? Ну, не беда.

 

Лежу на веранде деревянного домика на краю крохотного селения, прильнувшего к скале. Боль в ободранной коленке как рукой сняло после того, как приветливый хозяин, дед Игнат, приложил к ней какую-то траву. По темным склонам взбирается ночь, и вот уже последние островки гор погружаются в ее черные воды. Со двора еще долго раздается какой-то металлический стук. Впрочем, я так устал, что он не мешает мне заснуть.

Стук тяжелых копыт. Сверкающая колесница показывается на склоне и снова исчезает в густой листве. Грохот колес все ближе. А вот и она - мчится с горы в долину. В колеснице кто-то мне кричит, махает рукой, мол, отчего не заскакиваешь. Но скорости не сбавляет. Успеть бы заскочить на колесницу. Подпрыгиваю и больно ударяюсь о ее борт. От удара коленом скрипит стена веранды, и я просыпаюсь. Долго лежу, вслушиваясь в стук, доносящийся со стороны двора, где уже давно рассвело.

Жители гор просыпаются с рассветом, а рассвет случается здесь рано. Широкоплечий дед Игнат стоит посреди двора, куда он выкатил дряхлую повозку. На ней стоит большой и ржавый жестяной бак. Кряхтя, он молотком закрепляет шаткое колесо. Рядом стоит немолодой тяжеловоз, жует сено и подрагивает потертыми боками.

- Чего стоишь? Коня не видел? - смеется Игнат. - Знакомься вот. Это дед Момо, сосед мой.

Тут я замечаю щупленького старичка, который сидит на лавочке на самом краю обрыва, которым кончается двор Игната. Завернувшись в овчинный тулуп, он преспокойно курит длинную трубку. Ветер колышет его обширную седую бороду. Мое приветствие Момо не удостаивает ни малейшим вниманием.

- Неразговорчивый он. Беженец, одним словом. Пришел недавно из-за гор. Я его и поселил у нас в ауле. Отчего не приютить? Места хватает. Старики все померли уже, молодые уехали в город, я один тут остался. Два месяца назад брат мой помер. Одному тяжело быть. Стар я уже. Вот телегу насилу починил. А тут хоть кто-то рядом есть, и то хорошо. Помочь мне хочешь? Одевайся, сейчас за водой к ручью поедем.

С ручья возвращаемся домой с полным баком воды. Дед Игнат подгоняет телегу к самому краю обрыва, слезает с телеги и начинает прилаживать поливочный шланг к крану на баке. Не совсем понимая, что он собирается здесь поливать, я молча сажусь передохнуть рядом с Момо. Тот сидит на скамейке все в той же позе и по-прежнему умиротворенно смотрит куда-то в даль. Из его трубки вылетают белые облачка дыма. Они мягко опускаются вниз и сливаются с дрожащей дымкой, сквозь которую просматривается далекая долина. Скоро склон горы окутывает покрывало тумана.

- Давай Момо, давай родимый. - Бормочет дед Игнат, распрягая коня.

Туман внизу все густеет, и вот сквозь него уже ничего не видно. Дед Игнат подходит с шлангом к краю обрыва и начинает лить воду вниз. Я сижу и непонимающе смотрю, как струя собранной с таким трудом воды исчезает в тумане.

Постепенно цвет тумана меняется с белого на голубой, на темно-синий, на темно-сине-серый. Туман отделяется от склона, и вот уже подо мной раскинулась настоящая дождевая туча с бахромистыми краями и бесшумными вспышками молний. Момо глубоко затягивается. Туча плывет в долину. К высохшим огородам, пожухлым виноградникам, к пожелтевшему саду Макарыча. Навстречу вечернему солнцу.

Омытое ливнем Солнце выплывает из-за туч. Пора спускаться вниз, в долину - там уже темнеет. А я все сижу рядом с Момо и Игнатом и смотрю вдаль. Игнат уходит в дом и возвращается с бутылью какой-то темной жидкости. Тишина. Мягкий золотистый свет накатывает прохладной волной.

 

конец        

 

  

 

 

 

 

 

 

           

 

           

 

 

 

 

 


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"