Соколова Варвара : другие произведения.

Бред

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Бред.

драма

  

Часть первая.

1

   Со всех сторон были машины. "Все куда-то едут, у всех своя жизнь, - думала Ника. - Как это трудно себе представить... Жизнь". Наконец они выехали из пробки и поехали чуть быстрее. Из правого окна открывался чудесный вид: чуть зазеленевший и ещё не успевший зацвести сад до самого горизонта, желтовато-серое небо в разрывающихся перистых облаках и голубых колокольчиках - это всё было одновременно до боли и красиво, и грустно. Тихая, не экзотическая, не кричащая, не пафосная, немного сумрачная и затаенная красота природы всегда почему-то сжимала сердце Ники умилением и тоскою о чем-то родном. Где-то полгода назад, в августе и прозрачном начале осени она стала замечать это и по-своему наслаждаться болезненным состоянием души. Воображение, хоть как-то облегчающее ощущение собственной человеческой бескрылости, уносило её вдаль по тропинкам, кое-где видневшимся среди деревьев. Нике показалось, что с одного из них вспорхнул белый журавль и метнулся куда-то ввысь... Вдалеке проскользнул, блеснув крестом-звездочкой, золотой купол церкви, потом аллеи, полные гуляющих людей, и машина повернула налево. Сухие весенние тротуары, пестрящие людьми, вывесками и рекламными щитами - чем ближе к центру, тем больше - пронеслись перед глазами Ники.
   Издали маячившая громада вокзала при приближении рассыпалась на детали. В ней нашлись двери, окна и киоски с едой и водой, исчез бирюзовый мираж волшебного дворца, в котором живет царевна-дорога. Но всё те же черные провода тянулись по бледному небу, Ника несмотря ни на что ощущала причащенность дороге, которая так звала её с собой перестукиванием колес поезда и переворачивающими сердце звуками, предваряющими объявления о прибытиях и отбытиях поездов. "Свобода! Свобода!" - промелькнуло 25 кадром в голове Ники.

2

   Отец сказал Нике хорошо себя вести в поездке, поставил её сумку рядом с сумками её одноклассников, поцеловал дочь на прощание и ушел.
   Вообще, кроме их девятого класса, ехал ещё десятый и одиннадцатый, а также подростки из другой школы. Бедная Александра Дмитриевна (или Адэ, как называли её ученики), руководитель группы, пыталась навести порядок в нестройных рядах вырвавшихся подальше от школы и родителей.
  -- Давайте все сфотографируемся? - сказала Лиза, обращаясь ко всем сразу - кого знала и кого не знала. - Типа дети перед отъездом...
  -- А, давайте, круто-круто, - ответила Аня.
   По центру встали Женя, Инна, справа от них - Лена с Аней, перед ними села на корточки Маша. Слева встали Егор, Андрей, Ника. К этой живописной группе стали присоединяться все остальные. Лиза попросила Адэ их сфотографировать и встала между Андреем и Никой, обняв их за плечи, перед ними сел на корточки Макс. Лена и Егор тоже протянули Адэ свои фотоаппараты, Никин был где-то глубоко в сумке. "Ничего, попрошу потом кого-нибудь записать мне на диск", - подумала Ника. Прошипела вспышка.
  -- Всё, - сказала Лиза.
   "Так странно, - подумала Ника, - когда-нибудь я буду смотреть на эту фотографию, как на то, что напоминает мне о какой-то давней истории из жизни, стряхну пыль и попытаюсь вспомнить то время - то есть это время... Но разве я смогу вспомнить какие-то свои чувства и переживания? Разве что мысли, и то наврядли. Я вспомню какой-то яркий образ, прочту его по следам, оставшимся в душе. Какой же это всё бред! Вот что я буду помнить, наверное". Что-то едва заметно кольнуло внутри, и мир перевернулся - Нике казалось, что она стоит не в огромном вокзальном зале, среди множества суетящихся людей, под возвышающимся над ними всеми высоким-превысоким потолком; а на крыше самого высокого здания и смотрит на всё происходящее с высоты птичьего полета.

3

   Пока она думала, все разошлись. Ника стояла и смотрела по сторонам на копошащихся людей.
   Это была вторая поездка Ники со школой. В октябре, в месяц листопад, она ездила в Кострому, открыла тогда для себя и полюбила русскую природу, простую красоту унылой поры, чувство таинственного умирания, и сохранила отрывочные серо-рыжие воспоминания, которые даже через столько времени сжимали живым покалыванием сердце. А сейчас расправляла крылья весна. Радостно-мучительное рождение. Только чего, о боги? Нике иногда казалось, что она бредит. Вылупившаяся из коричневой грязи, почерневшего замусоренного снега, лазурнокрылая, солнцеокая, нежно-зеленоротая тварь - актриса-весна начинала свой дебютный танец. С высоты птичьего полета Ника видела, как пробиваются зеленые ростки травы сквозь черную влажную землю...

4

   Андрей что-то говорил, когда она подошла поближе.
  -- Да они вообще, блин. Как меня тогда... - он махнул рукой и не договорил.
   - А что с тобой случилось? - спросила Ника, но получилось очень тихо, и её голос остался незамеченным Андреем в окружающем шуме. Скрежетали и визжали чемоданы на колёсиках, голоса людей сливались в однообразный гул.
  -- А можно посмотреть, что у тебя написано на футболке? =)
  -- Конечно =), - Андрей гордо сделал грудь колесом.
   Ника увидела белую маску на черной ткани и надпись "Непрерывный суицид". А на спине был серебряный волк.
   - Прикольно, - сказала она.
   - А то!
   Нике почему-то захотелось побольше узнать об этом человеке, которого прежде она только иногда замечала в школе, на грязном заднем дворе, куда все ходили покурить и где впервые в этом году она увидела молодое голубое весеннее небо в серых легких облаках, где впервые услышала колокольчики капели.

5

   Взяли свои вещи и пошли к перрону. Везде была толпа, которая отделила Нику от Андрея: она видела, как он шел там, впереди, с таким же почти рюкзаком, как и у неё. Ей было очень трудно держать спину прямо под своим тяжелым, как крест, рюкзаком, а Андрей, казалось, шел, как-то обособленно от всех, никто его не пихал, не мешал идти вперед. Он шел с прямой спиной, очень уверенно, и Нике хотелось идти там, рядом с ним, чтобы научиться превозмогать слабость и быть такой же сильной и уверенной. Но рядом с Андреем шел Макс, который с огромным рюкзаком и гитарой умудрялся прыгать, махать руками и время от времени драться с Андреем.
   Над никиным ухом беспрестанно жужжали раздражающие колесики лениного и аниного чемоданов. "Зато они у нас такие удобные и красивые", - оправдывалась Аня, наверное, в собственных глазах. "Что тут такого? - прервала её Лена. - Как у всех нормальных людей". Потом к ним подрулила Инна с таким же визжащим чемоданом, и они стали втроем смеяться.
   Наконец, пришли к своему вагону. Адэ по фамилиям вызывала учеников, и они расходились по купе. Вагон был плацкартным, Ника была вместе с Аней и Леной - своими школьными подружками, четвертой была Инна из другой школы, и еще женщина средних лет с ребенком лет семи на боковушке. Лена и Инна боялись высоты, а Ника наоборот хотела быть на верхней полке, Ане было все равно, так что места распределились сами собой.

6

   Было очень тесно, мешали сумки, поднятые сиденья. Но так всегда: сначала поезд кажется необжитым, встречающий людей голыми полками и грязного цвета полом; когда в нём появляются люди и их вещи, он становится гораздо сердечнее и уютнее. А на конечной станции поднимаются сиденья, убираются матрасы и бельё, люди уходят и забирают свои вещи и опять оставляют поезд опустошенным. Время, проведенное в поезде, остается в их памяти в виде непонятного пятна, которое не относится ни к каким обычным координатам; в виде провала между строгими стенами двух вокзалов - может быть, именно в этом провале люди живут в состоянии вольности, когда стук колес на перемычках рельс - как песня колокольчика под дугой, когда проводница - как ямщик, когда за окнами - и леса, и степи, и "дрожащие огни печальных деревень".
   - Я не люблю поезда, - сказала Лена.
   А Нике нравились поезда, электрички, вокзалы. Где-то в глубине души она чувствовала дорогу. Дорогу, на время которой человек будто бы выбывает из различных социальных слоев и групп, обнажается, остается таким, какой он есть внутри. Дорогу с её тайной. Дорогу, которая не покой и не суета, а что-то другое, третье. Дорогу, всегда почему-то немного печальную, вызывающую незаметную горечь. "Дорога - её никак не изобразить, не нарисовать, не потрогать, но она меня радует, она, наверное, очень красивая, утонченная в простоте и непритязательности..., - подумала Ника. - Свобода! Свобода...".
   - Почему? - спросила она у Лены.
   - Да ну... Неудобно. А туалет какой! Фуу...
   - Ну и что? Это ж не так страшно.
   - Да? А матрас, соскальзывающий с полки, бельё, которое они небось и не стирают, а так в полиэтилен новый заворачивают... Ещё соседи какие-нибудь придурки попадутся.
   - Но это ж всё только внешний дискомфорт...
   - А есть ещё что-то? Ты как ребенок, а я уже наездилась...
  

Часть вторая

1

   Поезд тронулся. Набирая ход, он схватил дорогу за щиколотки, и она, вылетев из центра города, увеличила размах крыльев.
   - У меня есть Cosmopolitan, - достала Аня журнал.
   Девочки стали его смотреть, распахнув глянцевые листы, покрытые разными блестящими вещами и такими же, как вещи, людьми.
   Минут через десять Нике это надоело. "Послушать что ли плеер". Она прослушала три песни, выключила его и стала слушать жизнь вагона - в нем все покачивалось, дрожало как натянутая тетива в изжелта-бежево-сером мареве стенок. Иногда среди гула голосов и перестука колес отчетливо слышались отдельные фразы.
   "Тяжело нынче жить стало".
   "Что там внутри?".
   "Смешной, говорит - привезите мне сало!"
   "Там море, а на нем корабли".
   "Они хотят везде что ль границы понаставить?"
   "Летайте самолетами Аэрофлот!"
   "Мне б что-нибудь от сердца, и давление скачет..."
   "Я ей, блин, говорю - не бойся, шагай вперед".
   "Что надо сделала, теперь свободная".
   "Они глубоко ошибаются - конечно, если не бороться, все будет как прежде".
   "Ой, ну она такая горькая...".
   "Может, они все, наконец, поймут и уволят эту Лялю и вернут Надежду?"
  
   Открыли туалеты. Лиза прошла мимо по вагону. Ника тоже решила погулять.
   Вокруг Макса и его гитары собралась небольшая компания.
   - Ник, садись, - пригласил Андрей, когда она проходила мимо.

2

   Андрей: Вот за что я люблю поезда, так это за то, что всегда найдется парень с гитарой, у которого её можно отнять...
   Макс: А если этот парень ещё и спит на соседней полке...
   Андрей: Да ещё и лучший друг...
   Макс: И с ним ещё выпить можно...
   Андрей: Так это не жизнь, а сказка!..
   Егор: Мечтаешь о сказке?
   Андрей: Не, надо жить тем, что есть...Только не мечтать - это слишком приземленно.
   Ника: А о чем ты тогда мечтаешь?
   Андрей: О мире во всем мире, о кувшинках в пруду и о мотоцикле... Шутка...
   - А я мечтаю о том, чтобы я кого-нибудь любила, и он меня тоже, - вдруг сказала Ника Андрею, как если б он был её старшим братом.
   Макс: (наливая Нике) Ну, за сбычу мечт!
   Все стукнулись пластиковыми стаканами, в которых была налита какая-то терпкая, смешанная с апельсиновым соком, травяная настойка, напоминающая своим запахом о прогулках по таинственным лесным тропинкам...
   Андрей: Любовь это слабость, и ещё она быстро проходит.
   Ника: Ты, правда, так думаешь?
   Андрей: Я не говорю ничего поверхностного. Не люблю. Надо во всем копать.
   Ника: Что делать? =)
   Андрей: Копать. До самой сути. Вглубь... Развиваться вглубь, а не вширь, понимаешь.
   - Мне нравится, как ты говоришь, - сказала Ника, помолчав.
   Андрей: Правда?
   Ника: Только не согласна насчет любви.
   Андрей: Ну докажи, что я не прав. Аргументы, обоснования. Имена, явки, фамилии.
   (пауза)
   Лиза (пришла): О чем Ника так задумалась?
   Андрей: О любви...=)
   Лиза: В кого же она влюбилась?
   Макс: "А не спеть ли мне песню о любви...А не выдумать ли новый жанр, попопсовей мотив и стихи, и всю жизнь получать гонорар!"
   Все подхватили...
   Все: "А не спеть ли мне песню о любви, только что-то струна порвалась, да сломалось перо, ты прости, может, в следующий раз, а сейчас пора спать..."
   Ника: А в Бога ты веришь?
   Андрей: Да, только в этом я еретик. У меня своя вера.
   Ника: А можешь рассказать?
   Андрей: Если это написать, то займет несколько томов...
   Егор: А ты напиши.
   Андрей: Да, давайте меня подъ***вать!
   - Есть такая притча о слоне и слепцах, - обратился Андрей к Нике. - Четыре слепца ходили вокруг слона. Один ощупал его бивень и сказал: "Я знаю, что такое слон". Другой ощупал ногу, третий хвост, четвертый хобот. И все сказали то же, что и первый. Так вот, Бог - это слон, а слепцы - мировые религии. (пауза) Да. И в конце концов, все священные книги записаны простыми людьми, у каждого из которых были свои тараканы в башке. Все гораздо необъятнее разумных тезисов...

3

   Они сидели в поезде и ехали куда-то, где их что-то ждало впереди. Время не чувствовалось. Как и не чувствовалось совершаемое ими перемещение в пространстве. На душе у Ники было здорово от этого и оттого, что она может говорить с людьми в этой компании не о мобильных телефонах, школьных сплетнях и магазинах с модными тряпками и косметикой, эти люди были другие - не такие, как её одноклассники, а старше, но и не такие, как её родители.
   Андрей взял в руки гитару. Она зазвучала полнокровно, самодостаточно и ясно. Понятно и знакомо, таинственно и чудесно. Нику переполнял звук, мысли запутались, внутри что-то защемило, словно она в этот момент взлетала над землей.
   - Научи меня играть, - попросила Ника, когда все пошли в туалет, и они остались вдвоем. - А я научу тебя любить.
   "Какой же я бред несу", - подумала она.
   Андрей: Не надо. =) Я предпочитаю быть один.
   Ника: А почему?
   Андрей: А почему нет?
   Ника: Но... я не знаю, почему.
   Андрей: Ну так. (развел руками)
   Ника: Но это не то, что нужно доказывать, обосновывать. Просто если это теплится внутри...
   Андрей: ..А если не "теплится"?
   Ника: Быть такого не может.
   Андрей: Что ж, у всех что ль "теплится"?
   Ника: Не знаю. Я не вправе за всех решать. Каждый сам в себе копается, пытается понять и найти. Откуда мне знать, какие бывают люди? Но хочется верить, что у всех...
   Андрей: Но, может, я такой человек, у которого не "теплится".
   Ника: Не правда. Я вижу это внутри тебя...
   Андрей замолчал. Ника стала смотреть за окно.
   За окном пролетали столбы на фоне сереющего небосклона с лимонно-желтым порезом заката на горизонте. Нику всю целиком охватывало не то тоской, не то светлой печалью, и все обстоятельства и линии судьбы, начерченные проводами на ладони пятен окружающих дорогу полей, терялись из виду, одно только распахнутое небо, казалось, есть сейчас, и Ника, затаив дыхание, следила за ним, чувствуя, что не выразить её смутных ощущений ни пером, ни сказочным повествованием. И словно - больно за всю боль человечества, что была и что будет - так, может, Он, не чувствуя своего тела, напряженный до предела, замерев, почти не дыша, прибитый к кресту, смотрел на серо-желтую пустыню и взмывал над временем и пространством, любя всех людей; и словно - радостно за всю жизнь человечества, за огонь, взлетающий снопами искр к звездному небу в ночь на Ивана Купалу - когда потом утром проснешься в пахучей траве, в чьих-то теплых объятьях, которые знаешь, что ждала всю жизнь, и смотришь на серую воду в реке, ещё не затронутую солнцем, по которой плывет венок из иван-да-марьи, сурепки, часиков и васильков. И несмотря ни на что было спокойно, она знала, что впереди будет что-то, и это её не пугало. Ей было хорошо молчать вместе с Андреем. Когда все вернулись, Ника решила прогуляться.
   Скрипнула дверь, и в не очень чистом туалете Ника взглянула на себя в зеркало. Что-то новое было в её лице. Это было не то отражение, которое видела она каждый вечер в ванной, переживая, что никто её не любит и ей некого любить, и пытаясь найти в своем лице объяснение собственной неприкаянности и никому не нужности. Всё тот же высокий лоб, большие серые глаза, темные тени вокруг них, нос с горбинкой и мягкие, непослушные, слегка вьющиеся темно-русые волосы, образующие что-то вроде нимба на голове и спадающие на плечи локонами... Но что-то теперь словно просвечивало сквозь тонкую белую кожу, что-то непонятное и неопознанное, как летающая тарелка, в сумерках повисшая над городом.

4

   Пришли Лена с Аней.
   Аня: Мы тут прочитали, что мужчины возбуждаются от бигудей...
   Андрей: Конечно, я, например, только на них и драчу.
   Лена: Дааа, Андрей... А что вы делаете?
   Лиза: Да так, общаемся.
   Женя: О, Лен, накрасилась, просто фотомодель, а у тебя какая тушь?
   Лена: Faberlic. Там сейчас новая серия. Она очень удобная. Я раньше Oriflame пользовалась, у нас в классе девчонка занимается, так это такая дрянь стала в последнее время.
   Егор: Девчонка или тушь?
   Лена: Тушь. Да и всё остальное. Самое дурацкое - это тени. Вообще.
   Женя: В каталоге красиво нарисовано, а на деле даже цвет другой.
   Аня: Мне нравится, каких они девушек выбирают для презентации.
   Лиза: Особенно где серия от прыщей...
   Женя: А мне Avon больше нравится.
   Лиза: Я не знаю, где они берут такие идеальные лица.
   Лена: Если девушка следит за собой, почему бы ей не выглядеть идеально.
   Ника: Всё время?
   Лена: Ну может не все время, надо ещё накраситься правильно.
   Ника: А я не могу быть все время красивой.
   Лиза: Да, кстати.
   Ника: Это зависит... ну не знаю, иногда смотрю в зеркало - и мне нравится, а иногда вообще смотреть не хочется.
   Лиза: Зависит от того, как ты на этот момент к себе относишься - любишь или ненавидишь.
   Ника: Может быть, Лиз, только ещё тогда, когда чувствую себя виноватой или просто очень плохо внутри, тогда тоже "и накрашенная страшная, и не накрашенная".
   Макс: А я вообще не понимаю, зачем вам эта косметика...
   Лиза: И не поймешь.

5

   Что-то горько-радостное неясным пучком света собиралось в лампочку внутри, и Ника смотрела широко раскрытыми глазами на родной теплый желтый свет, льющийся сверху - ей чудилось, что она стала героиней какого-то рассказа и сидит на чердаке или в маленькой каморке, её греет свет торшера, и за окошком мерцает ночь, и так хочется, чтобы рассказ походил на сказку, но жизнь захлёстывает всё волнами ночного моря и запахом, принесенным с полей, запахом подзвездной свободы.
   Она рассматривала окружающих. Взглянула, вгляделась в Андрея и словно проснулась, очнулась в новой роли на сцене жизни.
   Ей казалось, теперь она лучше себя понимает, теперь она стала ближе самой себе. И вместе с этим, было смутное ощущение того, что она смотрит на себя со стороны. "Интересно, дальше всё будет так, как я хотела, как я мечтала? - подумала Ника. - А чего я вообще хочу и о чем мечтаю?".

6

   - Через час отбой, - сказала Анна Дмитриевна, проходя по вагону.
   Аня: Мечтать не вредно.
   Макс: Так или иначе, некоторые мечты сбываются. Возможно, не в полной мере...
   Егор: О, дайте я анекдот расскажу!
   Макс: Даем.
   Егор: Нашел негр бутылку. Потер. Вылезает, значит, джин. Загадывай, говорит, три желания, всё выполню. Ну негр говорит: "Хочу быть белым, хочу, чтоб женщины ко мне ходили. И когда приходят, чтоб трусы снимали и раком вставали. А дальше я уж сам". И сделал его джин белым унитазом в женском туалете.
   Аня: Гыгыгы.
   Лена: Фу, какая мерзость.
   Андрей: (поднимая вверх указательный палец) Не закрывай глаза на жизнь.
   Макс: (бряцая струнами гитары, как амуницией) "Больше счастья я люблю свободу, или скажем так, покой и волю, чем слабей принадлежишь народу, тем ты меньше подлежишь контролю. Прыгай, как дурак, придумав строчку, сам себе учитель и начальник, чем смешней артисту в одиночку, тем для современника печальней".
  
   Егор: О, Адэ там села чай пить, пойдемте покурим!
   Лиза: Пойдем.
   Женя: Только тихо, чтоб не запалила...
   Егор, Лиза, Макс, Андрей, Женя, Ника пошли в тамбур.

7

   За окнами было темно. Мимо проплывали у самого полотна окна домов, как призраки жизни, и вдалеке светящиеся точки неизвестно чего.
   "И взором медленным пронзая ночи тень,
   Встречать по сторонам, мечтая о ночлеге,
   Дрожащие огни печальных деревень", - прозвучало в голове у Ники. Она улыбнулась, хотя теперь почему-то очень сильно хотелось плакать.
   Егор: Пиво кончилось...Что завтра пить будем? =)
   Лиза: Какие все я прям не могу. Завтра ещё не наступило.
   Ника: Уже наступило. =)12:07.
   Лиза: Эх, я не об этом.
   Ника: Да я поняла.
   Лиза: Вообще, всем надо обязательно чем-то себя загрузить - какой-нибудь глупостью.
   В тусклом свете лампы резко очерченные глаза и брови выделялись на устало-худом матовом лице Лизы. Маленький алый рот то язвительно усмехался, то принимал детское требовательно-капризное выражение.
   - Глупостью легче, - улыбнулась Ника, выпуская струйку дыма.
   - Почему ты так думаешь? - повела бровью Лиза.
   Ника: Ну, вроде как время занято чем-то, а ничего внутри не кипит. От настоящего труднее, больнее...
   Лиза: Да нет этого настоящего.
   Ника: Почему?
   Лиза: Если б оно было, мир не был бы таким.
   Ника: Каким?
   Лиза: Ты не видишь, что вокруг одно гавно, и что ты ничем не лучше?
   Ника: Я вижу много гавна вокруг себя и в себе, но я вижу и прекрасное.
   Лиза: Бред...
   Макс: В мире должна быть гармония плохого и хорошего.
   Андрей: А все хотят видеть только хорошее, ибо так легче жить - отгородиться от плохого, пройти мимо и радоваться жизни.
   Ника: Это да, легче не переживать, а только радоваться... Но и хорошее тоже иногда переживаешь с трудом, с болью - красоту, любовь...
   Лиза: Любви нет. =) Есть только эгоизм. Люди хуже животных. Животные хотя бы не прикрываются высокими словами. Люди хуже волков.
   Ника: А чем так плохи волки?
   Лиза: Не знаю, что в них хорошего.
   Ника: Ты ни в чем не хочешь знать хорошего...
   Лиза: Потому что хорошего не бывает. Что такое хорошее?
   Ника: Истина, справедливость, честь, любовь, дружба, красота, доброта, верность, свобода...
   Лиза: Это пустые слова. Плод воображения слепцов.
   Ника: Наоборот. В мире многое наоборот.
   Лиза: Да, многое наоборот, ты права. =)
   Ника: Люди бывают разные.
   Нике становилось больно от того, что говорила Лиза. Никакого возмущения, никакой злобы, она сама удивлялась, почему это её не бесит, как обычно бесит, когда кто-то упрямо отстаивает откровенно глупую на её взгляд позицию.
   Егор: (смотря в лицо Нике) Это в теории, а на практике большинство такое и есть.
   Женя: Ой, все вокруг дураки, одни вы умные. Что за бред.
   В тамбуре грохотало молчание, за окнами трепыхалось черное полотнище ночи.
   - Поезд теперь едет быстрее, здорово! - восхитилась Ника.
   Макс: Потому что остановки реже.
   - Люблю быстро ездить, - мечтательно вздохнула Лиза.
   Женя: Так, уходим не все сразу, чтоб не пропалили.
   По одному ребята покидали тамбур. Последними остались Ника и Егор. Ника смотрела во тьму за окном.
   - Вы все наивные дети, - сказал Егор. - Знаешь, я не верю в Бога. И если даже он есть, я против него.
   Ника: Это как?
   Егор: Потому что не надо быть глупым и верить в это. Мир жесток, гораздо более жесток, чем ты думаешь... Ладно, пошли.
   Ника: Иди, я потом...
   Егор: Давай, иди первая.
   Ника: Не.. Я ещё покурю..
   Егор: (всматриваясь в её лицо) Ну как знаешь.
   Ника окинула глазами плохо освещенный пустой грязноватый тамбур и попыталась представить, как это - жить, осознавая, что Бога нет. Ведь она теперь поняла, что он есть и всё. Что-то мешало переступить черту, словно проведенную белой фосфорицирующей краской во мгле. "Боже, я знаю, что ты есть, но я, такая дура, хочу изведать, что там. Я не предательница, пожалуйста, оставь мне возможность вернуться... Что за бред я несу...". Она представила, как перешагивает через барьер, и каждой частицей своего существа ощутила непреодолимый леденящий ужас неизбежной гибели всего-всего, её взору предстал не то подвал, не то чердак мира, весь в плесени и паутине, где все постепенно разлагается; она осознала тленность и бренность всего на свете, и души тоже. "Всё есть тлен, о как это страшно... Я испугалась как маленький ребенок. Но ведь это не так? Ведь душа вечна?". На следующий день Ника рассказала о пережитом Андрею и Максу.
   - Да уж, банька с пауками, - усмехнулся Макс.

8

   - Не успели познакомиться, уже сосутся, - зашептали Лена с Аней, когда Ника пришла.
   Ника: Вы о чем?
   - А ты посмотри, - кивнули они на соседнее купе.
   Ника: Нафиг?
   Аня: Там Маша с этим, из другой школы, как его?
   Лена: Антон.
   Ника: Ну и что, что им целоваться, если хотят, нельзя?
   Лена: Ник, ну ты бы так стала делать? Она его знает 4 часа от силы...
   Ника: Я б, может, и не стала, хотя кто знает, если б я встретила любовь с первого взгляда...
   Лена: Что за бред, любовь с первого взгляда.
   Нику переполнило жгучее чувство стыда, что их соседка слышит такие разговоры. Было досадно на саму себя, а в мозгу звучала песня: "Прочь беги, пока хватает сил, беги, на восток, в сад живой...".
   - А вам какое дело, пусть сосутся, - хмыкнула она и полезла наверх. На минуту в ней проснулось возмущение, но она его в себе быстро подавила.
   - Да то, что она пришманда, я поняла с первого класса, - продолжала шептать Аня.
  

9

   В этом году Пасха была поздно и совпала с первым мая. Билеты на поезд были куплены на 30 апреля на восемь с чем-то утра.
   "Почему он назвал любовь слабостью? - рассуждала Ника, лежа на своей верхней полке, зарывшись в белую простыню и уткнувшись носом в подушку. В плеере играло Кино "Легенда". - Это не правда. Я знаю, я ощущаю всем своим существом: "Есть лишь Любовь и есть Смерть. Эй, а кто будет петь, если все будут спать? Смерть стоит того, чтобы жить. А Любовь - стоит того, чтобы ждать". Пусть мне будет больно в жизни из-за этого, пусть я буду страдать, но я так хочу идти по этой дороге, я хочу чувствовать красоту, быть свободной, любить ... Но я не знаю, достойна ли я этого...Я такая слабая, глупая, ничтожная... Боже, я так хочу кого-нибудь полюбить...Я так устала от одиночества...". Ника нечаянно переключила что-то в плеере. "Ты должен быть сильным, иначе, зачем тебе быть, и вот ты стоишь на берегу и думаешь - плыть или не плыть. Мама, мы все тяжело больны, мама, я знаю, мы все сошли с ума...".
   Ника погрузилась в полузабытье, когда перестаешь осознавать, где находишься, но не спишь. Ты на грани, тебе открыты какие-то бессловесные смыслы, не переводимые на человеческий язык значения чего-то. Ты многое понимаешь в этот момент, но стоит попытаться это осознать, выразить мыслью или словом, как ты просыпаешься и теряешь нить, в душе остается только неясный осадок знания и тоска о потерянном рае.
   Вдруг раздался какой-то низкий глубинный голос и ещё какой-то звон. Ника высунулась из-под простыни и вгляделась в сумрак вагона.
   "Христос воскресе!", - говорил странник в светлом облачении, размахивая кадилом и кропя людей святой водой.
   Кто-то просыпался и отвечал: "Воистину воскресе!", кто-то отмахивался, продолжая спать. Странник подошел к Нике, и на неё попала святая вода. Но тут прибежала Анна Дмитриевна и начала кричать на него, чтоб не трогал детей, потому что у них школа нерелигиозная, а в Конституции прописана свобода совести...
   - Бешеный священник, - сказала Лена, когда он пошел дальше, сказав Анне Дмитриевне, что все понял.
   - Бешеная Адэ, - сказала Ника.
   Потом все дальше стали спать.
   Ника проснулась оттого, что поезд остановился. Было темно, горели ярко-рыжие глаза фонарей, усталый женский голос объявлял, что их поезд прибыл на такую-то платформу. Ника прислушалась - в вагоне висела тишина, прерываемая посапыванием и храпом. Где-то далеко что-то стукнуло. Все замерло. Все спали. А те, кому не спалось, тоже замерли и тяготились закружившей тишиной. Мучительно долгой показалась остановка. Наконец поезд так знакомо зашипел и легко тронулся. Ника коснулась плечом стенки, потянулась и повернулась к окну. Ускоряясь, поезд прошел мимо грустноватой платформы, нескольких оцепеневших от недосыпа лиц, потом были другие пути, сверкнувшие в свете фонарей, а потом поезд вошел во тьму. Казалось, поезд едет, сам не зная куда, и только кому-то сверху известна следующая развилка.
   Ника ненадолго закрыла глаза. Потом открыла и увидела опять сплошную тьму за окном. "Вот бы увидеть хотя б один огонек на горизонте, чтобы он таинственно мерцал и звал к себе...", - подумала она.
   Ника задумалась и отвернулась от окна, а когда взглянула туда в следующий раз, из-за кромки чёрного леса вынырнуло целое море огней: там был мост, подсвеченный, словно какой-то фантастический цветок в глубине, в сердцевине тьмы.
   Ника просто обалдела. Она заснула и проснулась на рассвете. Он был таким прекрасным, что Ника не могла оторвать от него глаз.

10

   Но хорошего понемногу. Шея затекла, и когда стало совсем невмоготу смотреть в окно, Ника уставилась в потолок, пошевелилась, стряхивая сон, и положила руки на колени. "У меня есть тело, - удивилась она. - Вот простыня, вот стенка. Я еду в поезде. Его тоже можно везде потрогать при желании. Я, конечно, не полезу под колеса или в эту штуковину, где вода кипятится, но все равно. Я живу на планете Земля. Еду уже, наверное, по территории Украины. Сегодня 1 мая 2005 года - конкретное время около 6 утра. Офигеть!".
   "Интересно, Андрей уже проснулся?" - подумала Ника. Ей очень сильно захотелось его увидеть. Её почти физически потянуло встать и посмотреть на него. Прежде неизвестное чувство охватило её, никто не был в этот момент ей интересен и нужен, кроме него, и от этого было так приятно, радостно, восторженно и больно, горько, нервозно. "Боги, кажется, я влюбилась...", - наконец поняла Ника, и сердце её так сильно забилось, что дрожь пошла по всему телу, и она чуть не упала вниз со своей полки. "Почему до меня это раньше не дошло? Не нужно время, чтобы полюбить, нужно время, чтобы понять, что любишь...". Чем сильнее она осознавала, что любит, тем шире распахивалось сердце, тем больше под сердцем все сжималось в комок, тем проясненнее становилось сознание и одновременно в нем все путалось и мешалось, она не могла ни о чем задуматься, любая мысль приводила к мысли об Андрее и начинала бегать по кругу.
   "Чего я так переживаю? Переживаю. В красоте природы за переменой её обликов стоит что-то незыблемое, вечное, не выразимое человеческим языком. Так и сейчас я чувствую присутствие чего-то главного, чувствую, как падаю в пропасть вечности, как прорезаются крылья за спиной... О боги, вы же дали мне то, что я просила!" Нику трясло, и в животе было холодно. Оно такое огромное, вечное, неделимое, и человек такой маленький, ничтожный, смертный... Любовь как смерть... Но если не бояться, как не боятся смерти, постигшие тайну бессмертия души, если не давать волю животному внутри себя, боящемуся грозы на небе, корчащемуся от боли, с которой прорезаются крылья, то это нисколько ни жутко. И ей, как маленькому ребенку, который отошел от первого испуга и пополз к неизвестному ему доселе существу, которого большинство взрослых боится, но у которого на самом деле прекраснейшее из всех сердце, захотелось погладить его, поиграть с ним, потискать или поговорить. Она чувствовала, что в данный момент, это Нечто благосклонно ей, смотрит и всё понимает. И стало от этого Нике тепло на душе, будто у неё появился старший брат, о котором она так мечтала. Сердце немного болело. Хотелось плакать. Пролиться дождем. "А Андрей, он похож на него, на Волка...".

11

   Потом надо было вставать. Словно началась новая эпоха: одно дело ты валяешься и ничего не делаешь, уставившись в потолок или в окно, другое - тебя выбрасывает в жизнь, самую обыкновенную, сотканную из мелочей. Ты как Робинзон Крузо из бушующего вечного океана оказываешься на острове - и надо выжить, сохранить себя настоящего, не превратиться в животное и не умереть, ведь жизнь для чего-то дана и ещё не время умирать. "Смерть стоит того, чтобы жить", - повторила про себя Ника, перевернувшись на живот, схватившись руками за железный поручень и осторожно спуская одну ногу на крохотную ступеньку, а вторую - на нижнюю полку, словно нащупывая твердую кочку, передвигаясь по болоту, или как балерина, когда та, делая повороты на 360 градусов в движении, ступает ножками по сцене точно по прямой.
   Она пошла умываться и, проходя мимо купе Андрея, улыбнулась.
   - Утро доброе, - сказал он.
   Ника заулыбалась ещё шире, но ничего не сказала. Она была так рада, что он сказал эти два слова, что и не подумала ответить. "Ну, по моей улыбке он должен всё понять", - решила она не париться из-за этого. А когда она шла обратно, он смотрел в окно и её, Нику, не заметил. "И вообще, какой-то он поутру страшный, - пронеслось в мозгу Ники. - Такая рожа, и ещё в окно уставился. Но мне и такая рожа нравится". От того, что он не отвернулся от окна, она сразу расстроилась. "Если девушка тебе так улыбается, надо подождать, когда она пойдет обратно и что-нибудь ещё сказать, - думала она. - А если так, значит, ему всё равно... Надо сделать так, чтоб ему не было всё равно!" Наличие установки хоть как-то её порадовало. "Ведь это возможно, на что тогда всё моё женское кокетство? Но зачем кокетство? Все должно быть естественно, всё настоящее не терпит искусственности. Я буду самой собой...
   Он же говорил, что любовь для него слабость. Зачем ему эта слабость? Черт. Точно, я же с ним об этом разговаривала. Неужели ему не надо любви?.. Почему всё так не просто? Почему такие сложности и заморочки? Почему нельзя полюбить кого-нибудь нормального?.. Нормальный - это кто? Я увидела в Андрее такое родное, близкое, понятное. Он для меня самый нормальный... Хотя мама бы сказала, что он псих. Значит, я тоже псих. В самом деле, я это и раньше знала...".

12

   Вокзал в Севастополе встретил их своим ранним утром. Солнце ещё только теплилось в воздухе, но уже слепило своим ярким светом. И от столбов, от переходов сверху перрон был будто порезан на куски света и тьмы. На свету щекотало глаза, к тени было трудно привыкнуть, когда проходили через неё - перед глазами начинали прыгать разноцветные круги. Это утро было как утро новой жизни.
   Ника: Как зебра!
   Макс: Знаешь, чем жизнь отличается от зебры?.. (пауза) У зебры только одна жопа.
   Светлым чувством беззаботной жизни весеннего утра билось сердце. Вокзал - много людей, судеб, которые связаны с этим нестоличным, немного авантюрным, романтическим местом. Ника жадно рассматривала окружающий мир, горечь любви становилась прозрачной, как воздух, и, как воздухом, ею Ника дышала, ища в лицах людей ответ и не находя... "Интересно, что я буду чувствовать, когда мы будем возвращаться и снова пойдем по этому вокзалу?". Но будущее зияло впереди неизвестным, неприступным провалом - как разноцветное пятно, мелькающее в глазах, ослепленных солнцем.
   Пахнущий пылью и бензином, автобус их уже ждал около вокзала.

13

   - Что ты слушаешь? - спросила Ника сидящего впереди неё Андрея, когда все расселись и автобус тронулся куда-то вдаль по петляющей однополосной дороге.
   - Вот, послушай, - протянул он ей наушник через спинку кресла.
   Нику поразило то, что она услышала. Она могла поклясться, что никогда прежде не слышала этой музыки, но она была ей так знакома, словно взята из её сердца. Пронзительные и мелодичные переливы струн и клавиш, переплетающиеся и трансформирующиеся во что-то бредово-размеренное, куда совершенно гармонично из нарастающего барабанного ритма врывались тяжелые удары гитар - адское рубилово. И это рубилово было таким же прочувствованным, как и каждая нота прежде... А голос - голос завораживал. Она не понимала языка, но ощущала всем своим существом, что певец поет душой, сердцем, что это настоящий творец, мастер, который знает свое дело, а не "звезда", погрязшая в самолюбии и пишущая какую-нибудь фигню, лишь бы написать - и "пипл схавает".
   - Как здорово...
   - На, держи, - протянул Андрей ей второй наушник.
   Музыка переплеталась с движением автобуса руками и губами, изгибалась, как серпантин, вздыхала на поворотах... Воздух был пронизан ею. Ника погружалась с головой в переполняющую её влажность проливающегося дождя музыки.
   Раздолбанный автобус летел на большой скорости, отчего подпрыгивали кресла под ребятами и звенели стекла. На поворотах взревал мотор, и весь этот рев, звон, скрип доносился до Ники поверх музыки, и отматывалась все дальше куда-то вперед её жизнь клочками моря, неба, деревьев, гор и домиков. Клочки складывались как пазл в слова и образы, приходящие на ум. Кто-то пел гроулингом, и Ника не разбирала слов. "Какой русский не любит быстрой езды", - подумала она, закрывая глаза. Ника увидела птицелошадь из Нарнии, из глубокого детства. "Воля, тоска и любовь", - придумала она. "О чем он поет? Да какая разница?". Ника не могла никак разобрать, да она и не проходила таких слов, как love-lorn, gasp, bleed, undo, ashen, drift, seduce, flesh, weep, doom, reciprocate...
   Чувствуя, что музыки внутри больше не вмещается, Ника отдала наушники Андрею и осталась в тишине. Она оказалась теперь наедине с собой, прислушалась к своей музыке любви, ощущая, что Андрей сидит в полуметре от неё. Нике стало одновременно тепло и больно, она заметила, что у неё давно не было одноцветных и понятных чувств. "Может, это всё мне только кажется, а на самом деле я заболела белой горячкой, лежу в больнице и брежу, а родители и врачи бегают вокруг и не знают, что со мной, такой, делать? - подумала Ника. - Может ущипнуть себя? Хотя зачем? Уж лучше это, чем выздороветь и - каждый день одно и то же, ходить в школу, гулять, сидеть дома и все время ждать чего-то...
   Круто! Я люблю! Ура! И чему я так радуюсь - тому, что есть о чем переживать. И я спокойна, что мне есть о чем переживать... Одновременно мучаясь и сходя с ума. Ведь я не знаю, что мне с ним, таким, делать...".

14

   Ника сидела у окна и видела, как срываются из-под колес автобуса камни в обрыв, когда они подъезжали к монастырю, спрятавшемуся глубоко в горах.
   История монастыря была трагична. В начале двадцатого века над монашками учинили расправу, как в первые века Новой Эры над основательницей монастыря, и чувство принятия страданий, просветленное и чуть горьковато-соленое, витало в воздухе. Неизвестно, какое время лечит.
   Всё было чисто, ясно, земля в этом месте не лежала прямо или строго под наклоном, а своевольно изгибалась, как живая. Деревья разбрасывали тень.

15

   Потом их повели на кладбище. Прошедшее крестами приоткрывало жизнь со смыслом, Ника чувствовала прилив уверенности в том, что нужна для чего-то в этом мире, что люди рождаются не бессмысленно проживать положенный срок - твердое чувство антинеприкаянности, какого-то предназначения, приобщенности к тайне. Она осознавала всю суть слов: "Всё, что ни делается, всё к лучшему": как бы жестоко ни обращалась с тобой судьба, это всегда в конечном итоге поможет тебе - выведет на новый духовный уровень, ты будешь лучше понимать себя и окружающий мир, ты станешь сильнее, получишь урок на будущее и многое другое - "Пути Господни неисповедимы", а как говорил Ницше: "То, что нас не убьет, сделает нас сильнее". Эти слова Ника однажды прочитала на парте и навсегда запомнила, хоть и не знала, кому они принадлежат.
   Лена: Не понимаю, зачем нас нужно было приводить на кладбище?
   Потом монашка-экскурсовод рассказала, что можно определить, насколько чиста твоя душа - если пока ты будешь нести свечу, чтобы поставить на могилу основательницы, пламя не потухнет, значит, ты чист душою. Несколько человек захотели поставить свечки. Ника побоялась и задумалась, кто она. "Но ведь я люблю... Бог - это любовь? Большой и теплый друг, который все видит и все понимает. Один на всех. Бог любит всех. Всех... Любить всех - быть одному? А любить другого человека? Нет, все-таки Бог это не только любовь. Это больше. Тем, что я люблю, я не оправдываю все то говно, которое есть внутри меня".

16

   Над обрывом колеблющейся волною вилась дорога - в пяти километрах от монастыря были целебные источники: чаша молодости и чаша любви. Когда они шли, открылось второе дыхание. Напряжение придало Нике новых сил.
   На тенистом склоне горы, где пролегала дорога, земля глубоко дышала, темная, плотно сбитая, а на склоне, скользящем вниз к небольшому овражному ручью, росли барвинки - маленькие лиловые цветочки, с виду неказистые - но если вглядеться в их утонченность, откроется их незаметная прелесть.
   Ника представила, что она исповедуется настоятельнице: "Это не глупая влюбленность, нет. Мне так в нем все знакомо, словно родное - я не могу выразить это словами, но душой я понимаю каждую интонацию в его голосе, каждое выражение лица, каждый жест... И что-то ещё более необъяснимое, чем родство, тянет меня к нему, но не физически, не только физически. Если гормоны играют так возвышенно и поэтично, то этого быть не может.
   И своей любовью я бы сделала его лучше - как Татьяна Евгения Онегина. Я б согрела его, я б открыла ему всю красоту этого мира, я бы поддержала его во всех его начинаниях, я б указала ему на его ошибки...". Ника споткнулась и подвернула ногу.
   - Смотри под ноги, - похлопал её по плечу Егор.
   Ника: Я же не ангел, чтобы идти, не касаясь земли!
   Егор: Ты, человече, хотя бы не падай!..
   "Это не глупая влюбленность, которая пройдет через неделю, причина которой мимолетная увлеченность души какой-то увиденной искрой, пылинкой, блеснувшей в снопе света, падающего из окна в серую комнату. Я помню, я влюблялась раньше, мне тогда нравились образы молодых людей, их картинки, в них не было глубины, как и в моих чувствах - это всё выглядит сейчас таким несерьезным по сравнению с тем, что я испытываю к Андрею. Никогда прежде я не переживала такого озарения, такой тайны. Эта любовь исходит из вечности, а не из преходящего момента как влюбленность. Помню, мама говорила, что Наташа Ростова показывает нашу женскую сущность - наша душа очень восприимчива к красоте, к прекрасному, поэтому мы постоянно влюбляемся. Это здорово, я знаю, но есть ещё и настоящая любовь...
   Поэтому мне не нравится Наташа Ростова, Толстой считал, что из неё бьет жизнь, на самом деле, по-настоящему она любит только себя. Даже Андрея... Андрея Болконского не любит, вот. Но хоть в чем-то Толстой прав - в итоге она стала простой домохозяйкой, и всё. Рожать детей и солить огурцы - чего ещё можно было ожидать? Источник жизни есть в каждой женщине, но не каждая способна идти вверх, чтобы соприкоснуться с чем-то истинным, совершенным... Опять-таки нет ничего осудительного в том, чтобы рожать детей и солить огурцы, но... Это же не может быть главным в жизни?! По крайней мере, для меня".

17

   У обочины белело дерево. Все его тонкие ветви были обвязаны полосками ткани. Так люди отмечают святость места, оставляют память - чтобы ещё вернуться, и загадывают заветное желание. "Дерево мечтаний, - подумала Ника. - И моя мечта - такая же тряпочка на его ветке... Раньше моя мечта была свободна, она могла воплотиться в жизнь как угодно, а теперь я мечтаю только о нём, о нём одном. Что ж, я разве потеряла свободу из-за этого? Стала привязана к нему - как тряпочка...Может, поэтому он назвал любовь слабостью?"

18

   Там, где заканчивалась мраморная плита, мутнела вода. "Это чаша здоровья, - сказал экскурсовод. - Кто хочет, может искупаться". В ней уже кто-то плескался, окунал ревущих детей в весьма холодную воду - здесь и в без того не прогретую горную речку вливались струи ледяного подземного ключа - святого целебного источника.
   А чуть далее была чаша любви. Людей там было меньше, детей не было вовсе, а вода была темной, от чего казалось, что она должна быть теплее. И ещё ощущалось, что что-то таится в этой воде. Тем, кто стоял на берегу дикой реки, было даже непонятно, как людям не страшно было в неё заходить, но сами эти люди и не задумывались об этом, когда в неё входили, - они просто зашли, кто осторожно, цепляясь за камни у берега, кто - нырнув вниз головой с большого валуна.
   Лиза: А почему детям нельзя в чашу любви?
   Гид: Какие глупые вопросы вы задаете, девушка! Сами подумайте... Вы, между прочим, тоже ещё дети.
   Лена: (удивленно) И нам тоже туда нельзя?
   Гид: Только если ваш руководитель разрешит.
   Аня: Дети мы, блин.
   Андрей: Да, если мы дети, это хорошо.
   Лена: (выпучивая глаза) Чего хорошего? Ответственности боишься?
   Андрей: Причем здесь это? У детей самое незамутненное сознание, они свободнее взрослых, они воспринимают мир со всех сторон, все видят, а взрослые понаделали себе стереотипов и прочей мути - от чего и видят только малую часть настоящей жизни. Конечно, у них больше ответственности и проблем - от этого, может быть, они теряют свою свободу. Да и вообще, с возрастом высокие идеалы теряют для людей силу и смысл. А вместе с идеалами они забивают на себя настоящего и живут как все...
   Ника: (Андрею) А ты, когда вырастешь, тоже станешь как все?
   Андрей: Нет. Я уже тебе говорил об этом. Я хочу развиваться вглубь. Надеюсь, что не стану, но я не предсказатель.
   Лена: Высокие идеалы... У тебя, Андрюш, подростковый максимализм.
   Андрей: Ну и что, пусть будет.
   Макс: "Сохрани в себе ребенка: акция против моральных абортов"!
   Ника: (Андрею) А ты уверен, что все, кто ещё не взрослый, не живут как все?
   Андрей: Хороший вопрос, Ник. Не уверен. Есть те, кто хочет быть как все, есть те, кто кричат: "Я не такой как все". И те, и другие зависят от толпы. Делают что-то не потому, что так считают, потому что они такие, а одни - из чувства подражания, другие - из чувства противоречия. Понимаешь?
   Ника: Понимаю.
   Андрей: Молодец. =)
   Ника: (раздумывая) Ну а всё ж таки, почему детям нельзя в чашу любви? Любить можно ведь и родителей, Родину, природу...
   Андрей: Ага, кошку, игрушку, мороженое... Не парься, Ник. >=)
   Ника: Зачем ты так сказал?..
   Андрей только ехидно заулыбался.
   "Я слушаю наше дыхание, слушаю наше дыхание, я раньше и не думал, что у нас на двоих с тобой один противогаз, один противогаз...", - напевал Макс.

19

   Ника села у окна, ответила что-то на какой-то вопрос Ани и замолчала. Ей хотелось ничего не говорить и чтобы никто не трогал. За окном менялись прекрасные картины природы, и красота не вызвала у Ники болезненной тоски - нет, боль ушла куда-то вниз, границы стерлись.

20

   Было тепло и обдувал ветер. В скале ярко белел монастырь, вместилище чудес - нетленных мощей и исцеляющей иконы. От его мраморных ступеней в сторону вела тропинка - вверх на гору-крепость.
   - У вас в Москве очень плохой воздух, - сказал гид тяжело дышащим ребятам, когда сделали остановку. - А здесь у нас он очень чистый, дышите впрок.
   Лиза: Впрок? >=)
   Отдышавшись впрок ли, не впрок, пошли дальше вверх.
   Гид: Ну что совсем устали? Сейчас я вас исцелю. В этой местности делают замечательные эфирные масла, советую потом приобрести. Вот у меня здесь мятное масло - я помажу им под носом тем, кто желает, и сразу прибавится силы. Проверенное средство.
   Андрей: Вы хотите, чтоб мы силу купили? (в сторону) Охуеть, дайте две.
   Гид: Не только силу, но и хорошее настроение.
   Андрей: А можно купить и хорошее настроение?
   Гид: Конечно! Вы только понюхайте! У меня сейчас это бесплатно - рекламная акция. Вообще, есть разные масла - чтоб лучше спалось; от головной боли; возбуждающие; тонизирующие; успокаивающие. Есть даже романтические.
   Потом многие купили наборы масел. Макс понюхал лаванды и сказал, что от неё готичная депрессия. Потом понюхал мандарин и всё прошло.

21

   На горном склоне, по которому вилась тропинка, каменно-песчаном, распахнулся бледно-зеленый ковер. Кое-где алели маленькие, едва-заметные цветочки. Ника сорвала один и держала в руках.
   - Сорвала цветочек, нарушаешь экологию, - скорчил наставительную рожу Андрей.
   Ника молча на него посмотрела и улыбнулась.
   Андрей: Ты не любишь природу?
   - Люблю, - сказала она ему.
   Андрей: Так ты люби, но не присваивай себе.
   Аня: Это общественное достояние. (Она за спиной Андрея принялась его изображать, качая головой и надувая губы, словно говоря: "Я самый крутой, чё, не понятно?").
   "Общественное достояние... Цветочки... Люблю... И каждому свой. И это никакое не чудо, мне уже пятнадцать лет, почему у меня не может быть настоящей любви... Это чудо?".

22

   Они поднялись на самый верх.
   Гид: Со всех сторон крепость кажется сотворенной Богом горой. Почти так и есть, но раньше внутри кипела жизнь. Скоро вы увидите то, что осталось от множества проделанных в камне подземных ходов, а также насладитесь прекрасными видами на горы - на величественную обнаженную взору природу!
   "Боги, как я люблю... Андрея", - мысленно сказала Ника, начиная благоговеть перед его именем.
   Они стояли вдвоем у обрыва. У его края были навалены камни. За ним напротив висела в воздухе гора в бежевых морщинистых складках и темно-синем одеянии, одновременно далекая и близкая, слегка укутанная дымкой и осененная слепящими солнечными лучами, пытающимися разорвать эту загадочную вуаль, обнять горы в страстные объятия и безудержно их целовать. Ника стояла и смотрела, резкий ветер будто срывал пелену с её глаз и тела, ясные и неясные лоскутки мыслей были словно прыгающие в глазах точки. Она ощущала себя так, словно нырнула в морскую бездну. Андрей столкнул камешек с обрыва, и тот покатился в пропасть, набирая обороты, всё быстрее и быстрее. Ника отошла от Андрея, так сильно её к нему тянуло. Она была в бреду, словно внутри сердце танцевало фанданго, так точно описанное Фейхтвангером в "Гойе"

23

   - Можешь меня сфотографировать? - попросила Лиза.
   - Конечно.
   Очень худая и высокая, даже угловатая, Лиза двигалась плавно. Она села на камень у обрыва, положила ногу на ногу, чуть откинулась назад. Ветер шевельнул темную прядь волос, выбившуюся из-под заколки на затылке. Её профиль - чуть вздернутый подбородок, женские, не девичьи, губы, нос с горбинкой, высокий лоб - вычерчивался на фоне горы.
   Ника взглянула на неё и открыто, по-детски, без зависти, восхитилась красотой Лизы и тому, как она вписывалась в картину. "Если б я была художником, я б её нарисовала, то есть написала, - подумала Ника, - это ж такой образ! У неё одно лицо, но вместе с тем много. Она невинна и чиста, но вместе с тем чувствуется что-то прожженное и искушенное в ней".

24

   Когда все пофотографировались и налюбовались видом, гид показал сохранившийся пещерный ход. Самые смелые спрыгнули вниз.
   - Здорово! - воскликнула Ника.
   Снизу исходило холодное дыхание камня, не живого и не мертвого, но вечного, в снопе света, падающего сверху, танцевали блестящие пылинки, наверху невидимые, здесь же обретающие значение мимолетной отрады для взора.
   Макс: Здесь жили пещерные люди?
   Гид: Нет, этот ход использовался в военных целях. (помолчав) А вы знаете, что все люди живут в пещере?
   Макс: (поднимая глаза на гида) Живут или жили?
   Гид: Живут.
   - Да? - спросили Андрей, Макс, Ника, Лиза и Егор.
   Гид: Великий древнегреческий философ Платон прославился своим мифом о пещере из книги "Государство". Человек в этой жизни по Платону подобен связанному по рукам и ногам пленнику, сидящему в пещере спиной к выходу. Он не может даже повернуть головы и видит лишь тени Истины и знающих её на освещенной стене напротив него. В силу того, что ничего кроме этого ему неизвестно, человек считает это Истиной. Путь к освобождению очень труден, почти невозможен, да и не все к нему стремятся, предпочитая жить своими иллюзиями.
   - А кто вы по специальности? - спросила Адэ, нагнувшись в бездну хода. - Вы так хорошо все детям рассказываете.
   Гид: Я закончил философский факультет Одесского Государственного Университета... А работаю вот гидом - экскурсии вожу, маслом торгую.
   Адэ: А как вам люди, которых водите?
   Гид: Ну ваша группа ещё ничего, а попадутся такие - которым вообще ничего не надо, ничего не интересно и никакого уважения к истории. Ещё иностранцы приезжают. Всё выспрашивают - и ничего не понимают. Не понять им нас никогда...
   - Да, так и есть, - сказал Андрей, когда они пошли дальше по проходу, оставив гида с Адэ.
   Ника: А ты бы хотел освободиться?
   Андрей: Конечно, хотел бы. Освободиться и найти Истину...
   Ника: А ты знаешь, как это сделать?...
   Андрей: Если б знал... Способности разума ограничены.
   Ника: А чувства?
   Андрей: Чувства глупы. Они только сбивают с дороги.
   Ника: Почему? Они убирают стену между тобой и миром.
   Андрей: "Ах, почему люди не летают как птицы, а бухают как свиньи?!". Я им не доверяю. Предпочитаю холодный разум.
   Ника: Но ты ведь сам сказал, что он ограничен.
   Андрей: Да. В этом вся проблема, вся драма. Наш материальный облик мешает прийти к Истине. Наша плоть ограничивает дух. Получается, только Смерть есть ключ к познанию Истины.
   Ника: Видимо, так...
   Андрей: И это ужасно, понимаешь, ощущать себя слепцом и знать, что пока ты жив, ты им останешься! (вглядываясь в лицо Нике)
   Проход вел к бойнице, вырубленной в скале. Из неё открывался разрывающий глаза вид на горы. Вечные, неприступные и недостижимые. Но смотреть на них, тянуться к ним и любоваться ими никто не запрещает, можно писать картины и стихи, воспевающие их, можно просто смотреть и душою соприкасаться с их вечностью, неприступностью, недостижимостью...

25

   Когда они сели в автобус, чтобы, наконец, оказаться в своей гостинице, Ника поняла, как она устала. Сознание пьянилось от свежего воздуха, непривыкшее так долго бродить тело приятно побаливало, и душа так же побаливала и пьянилась. С чувством выполненного долга Ника вспомнила строчки, которые любил повторять её дедушка: "Не позволяй душе лениться, что-то там, держи лентяйку в черном теле и не спускай с неё узды". "Можно и нужно расслабиться", - закончила она свою мысль.
   Аня с Леной сидели сзади, Ника сидела одна. Андрей с Максом и Егором были где-то впереди. Лиза пристроилась у окна, и, казалось, спала. Маша целовалась с Антоном в самом конце салона. На пустое место рядом с Никой сел какой-то парень из другой школы. Он посмотрел на Нику спокойным долгим взглядом внимательных мутно-зеленых глаз.
   - Привет, я Сережа.
   - А я Ника, - спокойно-равнодушно ответила она.
   Потом всю дорогу они болтали обо всём подряд, обо всякой ерунде, смеялись и шутили, Ника решила, что Сергей немного интересный и у него неплохое чувство юмора.
   Раскаленный, душный автобус остановился у безлюдного входа на территорию гостиницы. Где-то вверху вдали улыбались горные вершины сквозь дымку, а здесь иногда пробегал ветерок, шелестя зелеными ладонями деревьев.
  

26

   Они пришли в отведенный им номер. Ника, как и в поезде, была с Леной и Аней.
   - Что это Ника у нас общается с одиннадцатым классом? - риторически спросила Лена, когда они раскладывали вещи.
   Аня: (смеясь) А Нике нравится Андрей.
   Ника: (деланно спокойно) С чего ты взяла?
   Аня: Значит, точно нравится.
   Ника: Это никого не касается, кроме нас двоих.
   Аня: ООО, это что-то высокое и платоническое... Интересно, сколько у него сантиметров?
   Ника: Ты не понимаешь, что это тупо?
   Аня: А что в этом тупого?
   Ника: Это пошло.
   Аня: Ты у нас одна святая. Почему секс - это пошло? Ты, наверное, им никогда не занималась.
   Лена: Ань, ну ты, правда, тупишь, что ты лезешь к человеку? А ты, Ник, очень грубая. Зачем ты так огрызаешься?
   Ника: Потому что меня это достало.
   Лена: Мы достали? Ну спасибо. Так неприлично людям говорить.
   Ника: А Аня очень прилично говорит.
   Лена: Ну а я здесь причем?
   Ника: Что ты на меня наезжаешь? Не причем.
   Лена: Да у тебя все тупые.
   Ника: Ну если тупые, что ж я сделаю?
   Лена: Не очень хочется с тобой после этого разговаривать.
   - Ну и не надо, - Нике стало больно.
   Лена: И вообще, бросила нас в поезде, пошла к ним.
   Ника: Вы журнал читали. Мне это не интересно.
   Аня: А потом мы разговаривали.
   Ника: О чем? Обсуждали весь наш класс...
   Лена: Ну и что? Это разве плохо? Нам, девушкам, можно посплетничать.
   Ника: Так вот. Меня это бесит. Меня бесит, когда сплетничают, кто как одевается, кто с кем когда и сколько раз, бесит, когда обсуждают парней, как товар на витрине или как зверей в зоопарке.
   Лена: Я тебя не понимаю. Почему как товар? А о чем нам тогда говорить?
   Ника: (заводясь) Ещё меня бесит ваша попсовая музыка, дурацкие фильмы, гламурные журналы, коммерческая литература, которую вы читаете - всякие Коэльо, Мураками и другие. Почитайте еще Дарью Донцову!
   Лена: Знаешь что, если ты считаешь нормальным говорить друзьям, что они тебя бесят...
   Ника: Я не говорю, что вы меня бесите. Я говорю, что меня бесит то, что вы делаете, в кого вы себя превращаете. Когда мы познакомились тогда, два года назад, когда я пришла к вам в школу, вы были другими, а сейчас вы попсеете и превращаетесь в машины! Знаете, песня есть такая, вот!
   Аня: Ну извините пожалуйста, мы, наверное, слишком тупые, чтобы вести высокоинтеллектуальные споры и философские беседы с Андреем, потому что мы нормальные люди и не паримся такими вещами, как ты.
   Лена: Да вообще, я поняла, Ника у нас замечательная, а мы плохие. Спасибо. Очень приятно, когда тебе говорят, что ты дерьмо.
   Аня: Бедная Ника, как ей тяжело, наверное, жить, когда вокруг одно дерьмо.
   Лена: Ни говори.
   Ника: Да блин, я вам сто раз в Москве говорила, что вы себе хуже делаете, что так не надо, надо на жизнь шире смотреть! А вы ничего не слышали, потому что не хотите услышать! По-вашему, я хочу, чтобы мои друзья стали, как ты говоришь, дерьмом? Тебе, Лен, тоже спасибо.
   Лена: Всегда пожалуйста.
   Воцарилось молчание. Аня листала журнал, Лена собиралась в душ.
   Ника уселась на подоконник и смотрела в окно. "Мне лучше быть одной. Они вообще ничего не понимают...Да я и так, как видно, была одна всё это время. Ну и ладно. Я буду сильной, я переживу это. Но всё равно больно и обидно... Даже плакать хочется".
   Лена помылась, пошла Аня. Потом Ника. Когда она вышла, они уже почти собрались на выход. Накрашенные, с волосами, волнующе пахнущими шампунем.
   Аня: Тебя ждать?
   Ника: Как хотите.
   (пауза)
   Лена: А ты вот куришь - думаешь, это очень правильно? Мы с Аней свое здоровье бережем.
   Ника: Зато пьете. А я что хочу, то и делаю.
   Лена: (Ане) Что мы с ней разговариваем? Если она такая умная, пусть делает всё, как знает.
   Ника: И все должны делать так, как знают, потому что всем людям дана свобода!
   Лена: (поворачиваясь к Нике) Я не знаю, что ты нам хочешь этим сказать. Я поняла - у тебя просто самый расцвет переходного возраста, апогей бреда. А мы с Аней уже взрослые и ведем себя, как нормальные люди.
   Ника: Ты что вообще ничего не понимаешь?
   Лена: Я всё понимаю.
   Ника: Я не знаю, как так можно!.. Андрей был прав...

27

   Взору открылось ясное голубоватое море в солнечных бликах. Волны шуршали галькой и словно не обращали внимания на пришедших. Ника потрогала воду, будто гладила лапу бирюзового сонного зверя.
   - Не такая уж она и холодная!
   "Оно сейчас как котенок, но какая львиная стихия кроется в глубинах! Почему все боятся огромного и более сильного чем они, способного дать жизнь и смерть? Море, давай дружить? Даа, я, правда, псих".
   Сергей коснулся ладонями сияющей поверхности и обрызгал Нику холодной блестящей водой. Она прилипла к телу, не попав внутрь, согрелась и испарилась.
   - У тебя капелька на ресницах, - указал он, улыбаясь.
   Сережа смотрел ей в глаза, словно всматривался во что-то, пытался понять, что перед ним, и никак не мог. Его тянуло к этим глазам, но как-то мучительно.
   Макс: Давайте искупаемся!
   Андрей о чем-то про себя задумался, глядя в морскую даль. На слова Макса он ответил тем, что начал стягивать с себя футболку. Ника краем глаза проследила за этим процессом.
   Лена: Я только помылась, не полезу я никуда.
   Аня: И ни у кого нет купальников.
   Егор: Неужели эти мелочи важнее прекрасного моря, простершегося перед вами?
   Лена: (кокетливо улыбаясь) А что на него просто посмотреть нельзя?
   - Да сколько угодно, - сказал Егор и отошел в сторону.
   Макс: (раздеваясь) У нас есть замечательная возможность соприкоснуться с Атлантическим океаном.
   Ника: =)))
   Егор: Да, =).
   Ника: Что ж, я тоже обнажусь.
   Маша: Нет ничего прекраснее на свете, чем обнаженное женское тело. (Она носила топик без ливчика, и посему собралась купаться топ-лесс. Антон был счастлив).
   Лиза первая полезла в воду.
   - Ну и что, что холодно, - скалилась она в улыбке, - зато здорово!
   Она выскочила ненадолго на берег. Её ярко-красное, как пламя, белье намокло и стало бардово-кровавым. Ника заплыла слишком глубоко, и оттуда Лиза на берегу была видна ярче всех среди других людей, не считая, конечно, Андрея, которого Ника научилась теперь находить взглядом в любой толпе, несмотря на блеклость и непритязательность его внешнего вида. Вот он подошел к Лизе и попытался обнять её за талию. Нику словно полоснуло ножом по сердцу. Лиза, смеясь, вырвалась и стала кидаться в него галькой.
   - Иди сюда! - крикнул Лизе тоже вылезший на берег Макс.
   - Вот ещё, - смеялась она, заходя обратно в воду, - нужны вы мне все...
   Ника плыла к берегу, рассекая руками чистую, словно сотканную из незабудок и сиянья звезд воду, пытаясь успокоить неприятное биенье сердца. Там впереди на берегу стоял, задумавшись, Андрей, между ним и плывущей Никой были только море и мелькающие красные всплески Лизиного белья: она пыталась кувыркаться в воде и вставать на руки.

28

   Когда шли обратно, Маша взяла одиноко идущую Нику под руку. Они обе устали и шли медленно, так что отстали от основной массы народа.
   - А ты его любишь? - спросила Ника.
   Маша: Какой бред - люблю... Он мне просто нравится.
   Ника: Ааа...
   Маша: (помолчав) По-моему, ты нравишься Сереже.
   Ника: (помолчав) Может быть.
   Маша: Что ж ты с ним не замутишь?
   Ника: Не уверена, что это тот человек...
   Маша: (помолчав) Какая ты разборчивая. Тебе не надо любви?
   Ника: Почему, я очень хочу любви.
   Маша: Что ж ты с ним тогда не замутишь?? Ты ж ему нравишься, хватай, пока никто не увел!
   Ника: Ты такая странная, тебе Антон нравится, а мне советуешь мутить с тем, кто мне не нравится.
   Маша: Что он тебе совсем-совсем не нравится? Ни капельки?
   Ника: Ну почему же, капельку нравится. А тебе разве Антон капельку нравится?
   Маша: А хрен его знает... (теребя шнурок на топике) Мне надо любви, здесь и сейчас. Я не буду чего-то ждать. (поднимая глаза) Я возьму то, что есть.
   Ника: То есть первого попавшегося?
   - Ну да, видимо так, - задумалась Маша. - Я очень страстная натура, и я не могу без любви. А с кем, это уже не так важно. Ты с виду спокойная. Но чего тебе так Сережа не нравится? Такой прикольный мальчик, мне кажется. С ним не соскучишься.
   Ника: Эх, мальчиков не как товар в магазине выбирают...

29

   "Черт возьми, "хватай, пока никто не увел"... Время сейчас такое, я поняла, у кого-то всё поменялось местами. Главное чтоб был мальчик, неважно какой... И девчонки - первые на парней вешаются или мутят с первым попавшимся, хватаются за первую возможность получить место под солнцем. А парни привыкают к тому, что девчонки на них вешаются.
   Мы, женщины, более чувственные, нам всегда сильнее хотелось любви. Раньше мы, можно сказать, только для этого и были нужны. А сейчас мы стали свободны. Неужели я такая же?
   Я не хочу абы кого, лишь бы был. Мне надо, чтоб это, правда, была родная душа...", - думала Ника, попрощавшись с Машей, убежавшей кататься с Антоном на качелях, и поднимаясь по лестнице на четвертый этаж, где располагались все их номера.

30

   Ника не обратила внимания, понравился ей ужин или нет. Просто надо было подпитать тело, как заправить машину бензином. Даже булочка с маком в шоколадной глазури, которая обычно её радовала, сейчас не отличалась для Ники от гречневой каши.
   После ужина все толпились у скамеек напротив нарядной клумбы и решали, как здесь можно провести вечер и ночь. Словно кто-то нажал на паузу, и картинка на экране остановилась, слегка подергиваясь и потрескивая. У Ники немного болела голова. Наверное, от перемены климата.
   Аня и Лена делали вид, что её не замечают, и стали общаться преимущественно с Инной. Нике было даже легче быть отдельно. Гораздо легче. Она не была ни к чему привязана, кроме одного, может быть.
   - Было б прикольно погулять у моря ночью, - сказала Ника.
   - Это надо делать одному, - сказал стоявший рядом Андрей.
   Ника: А если с теми, кто тебя понимает?
   Андрей: Меня никто не поймет.
   Ника: Ты думаешь?
   Андрей: Я знаю.
   Ника: В мире точно есть тот, кто тебя поймет.
   Андрей: До конца - никогда.
   Ника: Но почему?
   Андрей: Потому что никто себя до конца понять не может. Куда им до других.
   Ника: А ты себя понимаешь? Может, понять нельзя, а почувствовать до конца можно. И живешь ты, постоянно понимая что-то...
   Андрей: Может быть. Но ты никогда не знаешь, до конца это или не до конца.
   Ника: Но по-твоему получается, человек никогда ничего точно не знает!
   Андрей: Именно. =)

31

   - Давайте играть в "правда или выкуп", чтобы лучше друг друга узнать? - предложил Антон, когда вечером все собрались в чьем-то номере.
   - Давайте-давайте, - обрадовалась Аня.
   - Ну, Антон, начинай тогда, - поморщился Егор.
   Антон: Маша, твоя самая необычная сексуальная фантазия?
   Основная масса засмеялась. Нике было и безразлично и стыдно одновременно.
   Маша: (поднимая глаза к потолку) Ща подумаю... Переспать с девственником.
   Антон посмеялся.
   Егор: Как это готично. Дева Мария, теперь ваш вопрос.
   Маша: Тааак, Андрей, что ты там сел в углу и не принимаешь участия в общем веселье?
   Андрей: (из угла) Не хочу и не принимаю. Можно мне мирно пивка попить?
   Маша: Ну Андрей, ну поиграй с нами!
   Андрей: В дочки-матери с вами не поиграть?
   Маша: Мы в "правду или выкуп" играем.
   Андрей: (Максу) Ну нах, пошли погуляем. (Поднялся с кресла)
   Макс: Пошли.
   Аня: А Адэ?
   Андрей: (смотря Ане в глаза, покачав головой) Мы незаметно.
   Они взяли своё пиво и направились к выходу.
   - Я с вами, - поднялась и Лиза.
   За нею захлопнулась дверь, Лена с Аней ехидно посмотрели на Нику, а ей самой стало почему-то очень-очень противно на себя и обидно. "Чувствую себя брошенным котенком... Но он ведь ничего мне не обещал и не должен. И чего я, дура, стормозила и не пошла с ними? Не хотела ему навязываться, блин. А выглядит это так, будто мне с этими интереснее, чем с ними. Вот задница... "
   - Хорошо, тогда я спрошу Сережу, - нисколько не смутилась Маша.

32

   Сергей весь вечер блестел глазами на Нику. Когда все перепились, и всё смешалось, он сел подле и обнял её за талию.
   - Хочешь, я покажу тебе картинки на своем телефоне? У меня есть прикольные.
   Ника вдохнула и ответила невразумительное "потом".
   Рука его поползла вверх, и Ника вскочила, сама себя ругая за это - и одновременно радуясь тому, что высвободилась.
   - Куда ж ты? - рука Сережи обожгла её, плавно соскользнув по бедру.
   Она уже была готова остаться, но в последний момент её будто дернуло током, и она отступила на шаг от Сергея.
   - Зачем так прям сразу?
   Сергей задумчиво на неё посмотрел.
   Ника поспешила выйти на балкон, на свежий воздух.

33

   Звездная россыпь горела на черном небе. "Вот несправедливость. Тот ушел, а этот пристает", - подумала она. Прохладный ночной воздух облепил Нику, но она всё ещё чувствовала на себе горячие руки Сергея. "А может быть..? ...К чертям его", - вдруг разозлилась на себя Ника.
   "Ключ от номера у Лены", - возникло в мозгу, и Ника почувствовала, как же она устала. Тут же на балконе появились пьяные Лена с Аней.
   - Пойдемте в номер.
   - Мы туда и собираемся, - согласились они, и Нике стало так тепло, что она подумала, что зря давеча их так клеймила. Хотелось их обнять и поцеловать.
   "Они такие же, как все - слабые и глупые, но они по-своему друзья... Эээх, вот что значит алкоголь".

34

   Умывшись перед сном, Ника посмотрела на себя в зеркало. "Где же сейчас Андрей? Он не взял меня с собой...", - опять что-то горькое стало вливаться в душу. Ника чувствовала, как границы сознания разверзлись, впуская внутрь какое-то новое, более глубокое знание.
   "Мне так больно сейчас, потому что я бьюсь о стену. И эта стена из закрытости и страха очень крепка... Мне надо стать вихрем, который её снесет... Но я боюсь, и вихрем её не сломать. Чем сильнее я буду биться, тем только больнее будет мне... Ну и пьяный бред же я несу...
   Если, если это судьба у меня такая - любить стену? Любить, несмотря ни на что?
   Я чувствую, как я поднимаюсь над своей болью и как с этой новой высоты мир раскрывается ещё глубже... Как в сказке про землянику, когда девочка играла на волшебной дудочке, и с каждым разом её глазам открывались более зрелые ягоды.
   И я готова любить, несмотря ни на что... Боже, ты слышишь?! Я принимаю эту дикую судьбу...". Нику охватило горькое мимолетное спокойствие.

35

   Она поднималась всё выше. Внизу простирался город - муравейник. И было от этого прикольно. Но и здесь была толпа - много-много групп туристов.
   Высота, крепостная стена, вид на горы - все это приобщало к чему-то древнему. Жесткая высохшая трава под ногами и бледно-голубое, выцветшее, без единого облачка небо над головой. Полуразрушенная крепость была словно фундамент.
   Фундамент, и больше ничего. Пустота. Древняя пустота - что бы ни было, всё разрушится. Сколько всего здесь было раньше, по рассказам экскурсовода. А теперь только толпы туристов приходят и уходят, никто здесь не остается навсегда, кроме пустоты и высоты.
   Высоты Ника не боялась. А пустота вливалась внутрь, или, наоборот, изнутри что-то выходило, будто Нику продырявили, и она спустилась, сдулась как воздушный шарик. И от этого она чувствовала себя никуда не годной, безнадежно потерянной душой, бескрылой тварью, которая не может даже себя ненавидеть... Это даже не боль, это когда что-то последнее оставшееся в груди сжимается в маленький острый кулачок и осознает, что живет среди руин, от этого человек ходит как потерянный, как пьяный, а изнутри остриё натирает и натирает - до физической боли, встает комком в горле.
   Ей очень хотелось заговорить с Андреем, но она не могла ничего сказать, все слова казались чужими. Она ждала, что он сам что-нибудь скажет. Но он, ей казалось, не обращал на неё ни малейшего внимания. Только Макс спросил: "Ну, как вы вчера посидели?", а она бесцветно ответила: "Нормально".

36

   "Чего я хочу? Быть с ним? Какая глупая мечта, - думала Ника. - Разве не видно, что это невозможно? Просто невозможно, потому что я не имею для него никакого значения. Мы чужие. Моя мечта разрушена, как эта башня. И я перед лицом недвижного неба, в котором ничего нет. И даже после смерти я не встречу Андрея. Неужели этому небу до такой степени плевать, что я страдаю, схожу с ума? В монастыре я поняла, что, возможно, это испытание. А сейчас я чувствую, что я совсем одна, я ничтожная песчинка в мирозданье, и никому нет до меня дела, какие испытания? Это слишком гордо звучит. Зачем испытывать тряпку, висящую белесым бесформенным несчастным комком на ветке давно засохшего от таких же бесчисленных и бесполезных тряпок дерева?"
   Она окинула взором окрестности. Красиво, безразлично, неприступно. "Кому какое к черту дело до моей жизни? Я никому здесь не нужна".
   "Может, правда, замутить с горя с Сергеем? С ним я, правда, долго не продержусь, дорожить им не буду и стану бл*дью. Типа Андрей мне сделал больно, и я стану мстить всем парням. За**ись... Но я, глупая, ещё на что-то надеюсь, да... Может, ещё что-то получится, я слышу голос внутри, который говорит, что ещё не вечер. Чей это голос? И я, наивная, верю ему. Наивный ребенок, который верит в Бога, в Любовь, в Красоту, которые спасут мир...".

37

   А вечером стало скучно жить. "Я хочу домой, - подумала Ника. - Там я по праву одна. Меня окружают совсем не те люди, с которыми я хотела бы общаться. В них так мало настоящего. И я не хочу идти на компромисс с тем, что не принимаю. Только Андрей и его друзья мне интересны, но я не в их компании. Почему так? Ведь мы так здорово общались до вчерашнего дурацкого вечера... Черт, я везде чужая. Здесь никто не верит в то, что для меня главное, и у одних от этого все хорошо и гламурно, а у других все готично и весь мир гавно... Всё достало. Но Андрей... Мне ведь иногда кажется, что с ним просто что-то случилось, он запутался, и на самом деле мы с ним смотрим в одном направлении. Есть ли на свете кто-нибудь кроме Андрея?". Ника быстро поужинала и вышла прочь из столовой. Заходящее солнце погладило её по щеке, поиграло в выбившейся из пучка пряди волос. Ника вздохнула и, медленно перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, спустилась по мраморной лестнице. Все были в оставшемся за спиной здании и поглощали пищу, здесь же никого не было, кроме Ники, и она подумала, что ей в мире не найдется ни одного места; она не знала, что с собой делать и куда себя девать...

38

   Желая быть одной в своей ничтожности и никомуненужности, она пошла куда глаза глядят по дорожке среди зацветающих вишен и изумрудных газонов. Сама не заметив, как, Ника вышла на небольшую пансионатскую набережную. Закурив, уперлась руками в железную изгородь, отделяющую пансионат от моря, чуть нагнулась вперед и стала всматриваться в эту чужую и родную даль... В голубом тумане моря белел одинокий парус.

39

   Лена и Аня, несмотря на примирение с Никой, теперь везде ходили с Инной, сидели друг у друга в номерах. Ника, впрочем, была не против. Когда она пришла в номер, Инна была там. Она всем улыбалась, улыбнулась и Нике.
   - Привет! - обрадовалась она вошедшей так, что Нику это покорило.
   Инна вся блестела - блестели стразы на желтой кофточке, улыбка, глаза, волосы. Блеск ослеплял и должен был притягивать к себе обещанием тепла, но Нику он вскоре стал напрягать. Блеск заполнял все пространство комнаты и беспрерывный поток инниных слов утомлял. Лена и Аня же с удовольствием болтали.
   Инна: ..А у меня с одноразовой посудой такая ассоциация есть - лето, вечер, мы еще с одной моей подругой (она такая же как я) поехали с молодыми людьми за город, ну у них была машина, иномарка какая-то, я в них не разбираюсь, но знаю, что продвинутая, все друзья восхищались - и еще такого классного цвета: вроде как золотистого, но не совсем, очень шикарный цвет, в общем. И с собой мы взяли арбуз, ну там еще выпивку и так далее - и купили одноразовую посуду: такие большие тарелки пластмассовые, чтоб арбуз складывать...
   Аня: Ой, арбуз это вкусно...
   Инна: Даа, вы не представляете, как это было восхитительно - летний вечер, мы сидим на берегу реки, для нас, девушек, шампанское купили - и вот мы это шампанское пьем с арбузом, арбуз тогда такой сладкий попался, ах...Только руки потом липкие были немного, как ни старайся - всё равно... А у меня тогда такой молодой человек был, ну такой обходительный, просто лорд, и еще с машиной, в общем, я была в восторге, а он еще и говорит: "Я не знаю, что слаще: арбуз или твои губы". Романтик такой... Все бы мужчины такие были...
   Лена: Обычно чем страшнее на рожу, тем обходительнее...
   Инна: Нет, он такой красивый был. Ну не то чтоб Бред Питт, но очень правильные черты лица и глазки хорошенькие.
   Аня: А какого цвета?
   Инна: Ну такие... чайные. Не темно-карие, а светлые. И еще у него такая стрижка была. Я так не люблю коротко обстриженных. Мне надо, чтоб что-то еще торчало, чтоб такие мягкие, пушистые волосы были... И вот у него так вроде подстрижено, но и как будто перья режутся на голове.. Так мило. Я когда какую-нибудь птичку вижу, мне так и хочется её себе забрать, чтоб она не улетала от меня никуда... Ой, я такая болтушка... Расскажите тоже что-нибудь.
   И они с радостью начинали говорить о себе.
   Ника посмотрела на этих троих, и сначала ей тоже захотелось рассказать про то, как её на даче учили разжигать костер, а потом стало душно и захотелось уйти. Она прошла на балкон.
   Инна: (выходя на балкон) Ник, а что ты такая грустная?
   Ника: Да так, ничего. (слегка улыбаясь)
   Инна: Не грусти! (обнимая Нику) Что такое могло случиться?
   "Какая она добрая", - подумала Ника, и ей стало немного тепло.
   Лена: Это всё из-за любви.
   Инна: "Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждет тебя успех!".
   Ника подумала: "Неужели она это всерьез?..". Дальше находиться там не было сил. Хотелось выйти на улицу, вдохнуть свежего воздуха и ещё чтобы там был дождь - и встать под дождь, смыть с себя всё и побежать куда-нибудь на край горизонта...

40

   Ника пошла в номер к Лизе. Та красилась, стоя перед зеркалом. Её движения были умелы и проворны, она предпочитала владеть мелочами в совершенстве, чтобы не тратить на них время.
   В номере царил полный бардак, но было уютно и тепло. С Лизой Ника успокоилась.
   Женя, уставшая, лежала на кровати.
   Женя: (зевая) А мы сегодня пить будем?
   Лиза: (не оборачиваясь) Наши юноши вместе с юношами из другой школы водки купили.
   Женя: Здорово...
   Лиза: (повернувшись) Ник, хочешь я тебя накрашу? =)
   Ника никогда раньше не пила водку, но ей было все равно, что ей надо будет делать, чтобы быть там. "Ведь он туда придет? - думала она. - Правда ведь. Куда денется. Vodka connecting people".
   Ника: Давай, если тебе не трудно...
   Лиза посадила её на кровать, села ей на колени.
   Лиза: Закрывай глаза. (Ника послушно их закрыла).
   Женя: А где мы пить будем?
   Лиза: В номере у этих... у Сережи и его друга, такого волосатого, забыла, как его зовут.
   Лиза постаралась на славу - Никин макияж не был нисколько не вульгарен, нисколько не гламурен, и очень ей шёл.
   Потом пришла Маша.
   Маша: Краситесь тут? Нет ничего прекрасней естественной красоты. Я вообще косметикой не пользуюсь.
   Женя: Мы ж не все время крашенные ходим.
   Маша: Ну да как хотите. Я собственно зашла переодеться.
   Женя: А потом?
   Маша: В номер к Антону, а что? ;)
   - Всё так серьезно? - подняла бровь Лиза, всецело занятая сломавшимся ногтем.
   Маша: Ну как сказать... =)
   Лиза: А водку с нами пить будете?
   Маша: Посмотрим. Ой, девчонки, кажется, я как всегда влюбилась по уши, что за наказание!
   Женя: Даа, Маш, не говори. Смотрите, чтоб Адэ не пропалила.
   - Хорошо, - и Маша упорхнула из комнаты.
   Лиза покачала головой и многозначительно посмотрела на Нику.

41

   - О, Ника накрасилась, - сказала Аня, когда Ника зашла к себе в номер за сигаретами.
   Инна: Красивая, прям как Наташа Ростова!
   Ника: Наташа Ростова - дура.
   Инна: Гм... (задумавшись)
   Лена: Ты куда?
   Ника: Водку пить.
   Инна: (сияя улыбкой) А мы тут девичник устроили. Мартини пьем с вкусной шоколадкой и разговариваем. Может, с нами останешься?
   Ника: Нет, спасибо, я пойду.
   Инна: Ну иди. =)

42

   Сережа сидел в комнате, его сосед - волосатый Витёк - курил на балконе, когда Ника, Лиза и Женя пришли.
   Женя: (садясь) Где все?
   Сережа: А х*р знает...
   Ника неловко пристроилась на краешек кровати.
   Лиза встала в двери на балкон, потянулась, достала сигареты, и в комнате запахло дымом.
   Сережа помалкивал, читая журнал. На столе стояло три бутылки водки и запивка.
   Наконец, пришли Андрей, Макс, Егор и встреченные ими в коридоре девчонки из другой школы, которые пили с ними в прошлый раз. Среди них была Оля, которую Ника в прошлый раз не заметила. Сегодня она была уже пьяна и весьма развязана. Её миниатюрное, почти детское личико все время улыбалось. Смеялась она открыто, по-детски, заливисто и беззлобно, но что-то кукольное было в этом смехе.
   Лиза: Ник, а что там Лена с Аней делают?
   Ника: Там ещё Инна, они девичник устроили, вот.
   Лиза: Меня раздражает эта Инна, она любит только себя.
   Сергей: А ты себя не любишь?
   Лиза: Мне надоело.
   Макс: Ну что давайте выпьем. (потянувшись к столу, взял стоявшую с краю бутылку и начал её открывать).
   Егор раздал стаканчики, и внимание всех устремилось к Максу. В торжественной тишине он разлил священный напиток.
   Егор: Ну-с, приступим к водочной церемонии. =)
   Лиза: Давайте выпьем за то, что жизнь столкнула нас здесь всех вместе.
   В дверь постучали, и все замерли, как пещерные люди при первом раскате грома.
   - Свои, открывайте, - раздался голос Маши.
   - Там для нас типа сделали дискотеку, Адэ сказала, чтоб все шли танцевать, либо ложились спать, - сообщила Маша, войдя в комнату.
   Егор: Чё за нах*р?
   Женя: А вы там как?
   Маша: А мы никак, Адэ в номер стала ломиться, сказали, что придем. Ещё я сказала, что сама вас предупрежу пойду, вот.
   Оля: Здорово! Пойдемте зажигать!!
   Сережа: Угу. Чё, ребят, сейчас заправились, пойдем потанцуем, а потом как пойдет.
   Женя: И так уже пьем какой день.
   Витёк: Ну пойдем, так пойдем...
   Макс: Представляю, какая там крутая дискотека. Танцпол в столовой?
   Маша: Не, ты че, у них же тут какой-то концертный зал есть.
   Егор: Какая крутая музыка у них, наверное.
   Андрей: Местная - Верка Сердючка. >=)
   Маша: Короче, хватит п**дить, Адэ всем сказала прийти. Даже если там некруто, главное, мы все свои, все вместе, какая разница подо что отрываться.
   Андрей: (морщась) Ну пойдемте что ли... А то она не отстанет.

43

   Они спустились и прошли по стеклянному переходу в другое здание. Из зала раздавалась ударяющая в уши музыка, и чей-то сладкий голос пел о своих фальшивых переживаниях. У большинства в темном зале поднялось настроение. Все встали в круг и принялись зажигать кто как может.
   Раз-два-три, раз-два-три, раз... раз-раз-раз-два-три...
   Нике тоже стало немного весело, хоть она и не любила дискотеки, было так здорово ощущать свободу движений, правда, для этого ей, как Лизе и Маше, пришлось выйти из круга.
   Тыдыыыыыыц, тыдыдыдыц. АааА, АааА, ааа...
   аАа, аАа, аААа, аААа, ААА...
   Минут через 10 Нике захотелось с кем-нибудь поговорить, но раскатисто гремела музыка, и это было невозможно.
   Тыдыдыц-тыц-тыц, тыдыдыц-тыц-тыц, тыц-тыц-тыц, тыц-тыц-тыц, тыдыдыц, Тыц-тыц-тыдыдыц, тыдыдыц-тыц-тыц...
   Дергалось освещение, и лица тоже было плохо видно. "Темнота друг молодежи, в темноте не видно рожи", - крикнул Макс в ухо Нике, заметив, что она пытается разглядеть лица танцующих вокруг.
   Гоп-гоп-гоп, чига-гоп-гоп-гоп!
   Ника вслушалась в слова песни, и ей вдруг расхотелось танцевать под такие тупые слова. Она отошла к стенке и села рядом с Андреем и Егором на скамейку. На лицах обоих читалось суровое неприятие попсовой действительности.
   Егор: Диджей, убей себя головой об стену!
   Андрей: Вот оно, стадо. Надо покурить.
   Тыдыц. Тыдыц. Тыдыц-тыц-тыц-тыц... Тыдыы-дыы-дыы-дыы-дыы-дыц!

44

   Ника смотрела, как танцует Лиза. Следила за её красивыми, грациозными движениями. Лиза не тупо дергалась, тряся различными частями тела, - казалось, каждая мышца тела у неё под контролем. Она словно взлетала над грязноватым с отблесками полом, над ребятами, над музыкой, над потолком, в котором крутился гламурный шар, разбрызгивая ослепляющую кислоту света. "У меня никогда так не получится", - вздохнула про себя Ника.

45

   Потом попса кончилась, и включили что-то не менее отупляющее, но без слов. Ника обрадовалась и вернулась ненадолго к танцам. Всем своим существом улавливая ритм, Ника стала пытаться танцевать красиво. Она закрыла глаза, и её взору предстала женщина в алом, порхающая по подмосткам, почти их не касаясь. Её широкая юбка то раскрывалась цветком пламени, то ниспадала вниз туникой. Лицо женщины то наливалось яркой красотой молодости, то наполнялось кротким смирением. Ника пыталась повторять за ней, движения преломлялись в призме осязаемого на ощупь душного воздуха и неровно постеленного паркета, и получалось что-то другое, не как у той, в мечте, но Ника была довольна, чувствуя, как приносит в этот зал, пусть не все, но малую часть, воспринятого.
   Тыдыдыц-тыц-тыц, тыдыдыц-тыц-тыц, тыц-тыц-тыц, тыц-тыц-тыц, тыдыдыц, Тыц-тыц-тыдыдыц, тыдыдыц-тыц-тыц...
   Потом ни о чем не думалось, не переживалось, было так легко и хорошо. Ника не заметила, как пролетел час. Сергей иногда пытался притереться к ней, но ответной реакции не получал. Правда, Ника привыкла к его периодическим приставаниям и про себя решила, что, возможно, позволит себя сегодня поцеловать.
   Тыдыц-тыц-тыц, тыдыц-тыц-тыц, тыдыц-...

46

   Она увидела, что Андрей выходит покурить, и решила выйти с ним, раз Адэ стала разрешать выходить. Разгоряченная, с пылающими щеками и выбившейся прядкой волос, Ника выскочила на мраморную лестницу концертного зала. Тишина была величественна и божественна. Андрей устало прислонился спиной к колонне, зажег Нике сигарету, потом себе, затянулся и пустил струйку дыма вверх, туда, где сияли звезды из черной глади неба. Ника молча разглядывала его лицо.
   - Вот поэтому я не люблю людей, - сказал он, успокаивающе глядя в её глаза. После этого взгляда не хотелось возвращаться обратно.
   Они говорили немного, потом нужно было вернуться в душный зал.

47

   Трах-трах, вжик-вжик, satisfaction!..
   Ника взглянула в сторону и увидела Сережу, обнимающего сзади Олю. Она счастливо смеялась, улыбаясь направо и налево, и крутила попой, его руки залезали ей в джинсы.
   - Ну этот Сережа п**доковыр, - пошутил Макс, и ребята вокруг засмеялись.
   "Он так быстро нашел себе другую, - подумала Ника. - Как это мило... А я чего хотела? Ещё думать об этом...".

48

   Потом она снова оказалась на улице. Из-за плеча появился Егор. Он был пьян и качался из стороны в сторону.
   Егор: Эхх, Ника, Победа ты моя.. Чего ж ты расстраиваешься? Из-за Сережи этого? Нашла, блин, из-за чего. Ты достанешься Победителю. А какой Сережа Победитель? Неужто "пластмассовый мир победил"?..
   Он немного покачался рядом, потом направился к кустам.
   Ника: (порываясь за ним) Тебе помочь?
   Егор: Спасибо, я сам..
   Ника немного постояла за его спиной, поняла, что он, правда, справится сам, и пошла искать девчонок. Они так и не выходили из номера.

49

   Ника заснула с мыслью о том, что ей нужен кто-нибудь теплый и нежный, рыцарь, который будет её добиваться, именно её, а не просто искать себе девушку, который будет её любить, который поймёт её, который ответит на все её вопросы. Он накинет ей на плечи теплый клетчатый плед в морозную зиму, засыпавшую белым весь мир, подарит букет из одуванчиков в мае, чтоб она сплела венок, покажет самое прекрасное озеро на даче летом, а осенью они будут под руку гулять по дождливому серому в рыжем, багряном проспекту и наслаждаться тоской...

50

   Сутра было даже прохладно, а голова была тяжелой. Сидя за завтраком, Ника представила, как они вместе с Мишей (так она назвала своего вымышленного героя) приехали сюда, пошли за руку в эту столовую...
   На автобусе ехать нужно было минут сорок. Ника откинулась в кресле, включила плеер.
   - А ты когда-нибудь любила сильно, по-настоящему кого-то кроме меня? - спросил Миша.
   - Да, было дело, - улыбнулась Ника. - В девятом классе... Но он того не стоил. Он меня не понимал...
   Миша понимающе усмехнулся, наклонился к ней, и они слились в долгом поцелуе.
   Нет, конечно, её Миша не был совсем идеальным - таким принцем на белом коне... У него были свои недостатки. Нике они нравились в какой-то степени, даже когда приносили ей сильную боль. "Уж после того, что было, я не боюсь никакой боли". Миша был творческим человеком и иногда уходил в себя - глубоко и надолго, не обращая внимания на окружающих. Но когда возвращался из своих изысканий, он был готов залюбить Нику до смерти. Однажды он посвятил ей песню. Не попсово-слащавую, а такую... прекрасную, своеобразную... Правда, это заставило Нику смутиться - "Что-то я думаю только о себе...". Она представила, что Миша попал в больницу, и она сидит с ним всё время, так как в больнице не хватает медсестер. Он пытается держаться мужественно, потому что он считает, что мужчина должен быть сильным и ни в коем случае не показывать, что ему больно. Но боль ужасная, и он страдает, хоть и скрывает это. Ника все знает и понимает - и гладит его по голове, перебирает темно-русые пряди волос.
   Он уже взрослый - он не глупый шестнадцатилетний мальчишка Андрей. Миша уже достаточно видел, достаточно знал женщин, чтобы понять Нику, её серьезное чувство. Она будет для него и другом, с которым можно поговорить за жизнь, и матерью, которая даст мудрый женский совет, и ребенком, о котором надо заботиться, и, конечно же, любимой женщиной - самой прекрасной и милой на свете!
   Ника почти задремала, скрестив руки. Было так хорошо...

51

   Автобус резко остановился, все вышли и цепочкой проследовали за экскурсоводом на каменистую тропу меж диковинных деревьев и кустарников. Вскоре она вывела их к безграничному морскому простору.
   Тропа вилась над самым морем. Казалось, ничего не стоит оступиться и свалиться в бездну. Слева простиралось светло-синее море, справа возвышалась скала, испещренная рубцами. Пахло солью, песком и водорослями, выброшенными со дна на солнцепек. Этот живой запах был почему-то таким удивительным и чарующим.
   "Это грот Шаляпина, - сказал экскурсовод, когда тропа завернула под каменный навес, - здесь он любил выступать перед собравшимися зрителями". Ника представила, как должен был разноситься по округе низкий раскатистый голос - словно гора здесь решила поговорить с морем. Миша бы здесь остановился и рассказал ей наизусть какое-нибудь стихотворение Максимилиана Волошина или еще кого-нибудь...
   Потом они ещё долго шли по тропе, от усталости никому не хотелось говорить, и Ника, не отрываясь, мечтала.

52

   Наконец, они дошли почти до конца. Сперва они спустились в пещеру. Экскурсовод что-то говорил. Ника прислонилась к холодной стене, и её охватило неуемное чувство - ей физически хотелось кого-нибудь, она ощущала горячие Мишины поцелуи по всему телу, неприлично щемило в самом низу живота, хотелось прижаться к другому такому же напряженному телу, упасть в объятья, сжать в своих руках крепкие плечи любимого человека, изогнуться как кошка и ощутить его силу, чтобы он взял её, всю её...

53

   Они вышли на солнечный свет. Нике стало почему-то стыдно, стихия страсти чуть отпустила её, но всё равно не ушла.
   Егор: Эй, Победа, помнишь мультик про "Беду"??
   Макс: А Ника у нас Бееедааа! =РР
   Ника: =РРРР
   Потом они поднялись на пологую вершину мыса.
   - Дети, здесь снимались "Человек амфибия" и "Пираты двадцатого века", - сказал экскурсовод. - Вы смотрели эти фильмы или молодое поколенье смотрит только MTV?
   - Нет, ещё Муз-ТВ, - постебалась Лиза.
   "А Миша смотрит канал "Культура", - подумала Ника. - А еще он байкер, и у него есть черный мотоцикл".
   Она представила душное лето. Они с Мишей пошли гулять в какой-нибудь парк - например, в Нескучный сад. Сели там за большим деревянным столом в тени натянутого тента, взяли пива и стали душевно общаться. По воле судьбы мимо проходил Андрей, который поздоровался с Никой. Миша пригласил его к ним за стол. Так Андрей увидел, какая Ника теперь замечательная, как хорошо быть рядом с ней и какой крутой у неё парень... Но самое главное не в этом. За прошедшее время Андрей многое переосмыслил в своей жизни и понял, что он тогда потерял. Понял, как он любит Нику. А Ника теперь была с Мишей. Андрей смотрел на неё, внешне спокойно, но в самой глубине глаз горела безумная боль... И он теперь понимает, как было больно Нике тогда. Вот они попрощались, Андрей пошел в одну сторону, Ника с Мишей в другую. Но тут что-то тоскливо засосало сердце Ники. С Мишей так хорошо, спокойно, душно... "Но что меня ждет с ним? Вечное лето? Это же скучно...". И что Андрей ушел, и они больше не видели друг друга? Нет, он находит способ связаться с Никой - "Мне очень надо с тобой поговорить", и они договариваются о встрече. Андрей приходит с огромным букетом алых роз, падает на колени, бьет себя в грудь и говорит грустным сиплым голосом, как он был не прав. Растроганная Ника умоляет его встать с колен, прощает его, но не теряет своего достоинства. Потом они проводят вместе романтический вечер, а на следующий день Ника звонит Мише и говорит, что им надо расстаться. Ника говорит, что она сама во всем виновата. "Я последняя тварь, прости меня. Я всегда любила только его. Но его не было со мной, а одной быть не хотелось. Ты очень хороший человек, но в моей жизни ты был запасным аэродромом. Я не должна тебе так говорить, тебе, должно быть, очень больно, но ты должен знать всю правду, прости меня, если можешь. Ты замечательный парень, ты найдешь себе другую". Нике стало так жалко бедного Мишу, что она чуть не расплакалась на самом деле.

54

   Теперь их, уставших, четыре часа прыгавших с камня на камень по жаре, ничего не евших с утра, привели в музей шампанского. В холодном погребе они расселись на лавках за длинным деревянным столом. Перед каждым стоял хрустальный бокал, на гранях которого играл свет, мягко льющийся лампадами на стенах. Мужчина делового вида и слегка навеселе рассказывал про каждый вид шампанского, после чего молчаливые женщины в белых фартуках, словно серафимы этого подвала, разливали божественный напиток присутствующим. В общей сложности каждый выпил по два полных бокала...

55

   А на улице они встретили каких-то тетенек-туристок. У всех носы были закрыты белыми треугольниками бумаги.
   - Ой, а я и не подумала, что можно сгореть, - сказала Ника.
   В голове у Ники после божественного напитка стали вертеться мысли, закручиваясь в поток сознания: "Никаких Миш не надо - это лишь слабость, и, думая, что люблю Мишу, мечтая о нем, я люблю себя, и никого больше. Никого вообще не надо, кроме Андрея".
   Возвращение было словно домой. И не хотелось ни о чем думать. Ника просто смотрела за окно, упершись лбом в стекло. Автобус всё время колбасило, и Нику трясло - дорога была не из лёгких.

56

   Шхуна покачивалась на волнах, вокруг простиралось море. С правого борту вдали в дымке виднелись неровные очертания большой земли. Ника перегнулась через деревянный бортик и зачерпнула в ладонь голубоватой и светящейся внутренним светом воды. Почему-то и в ладони вода продолжала светится, дух пронизывал её насквозь, как и все в мире, но здесь это было явно и ясно, здесь к этому можно было прикоснуться.
   "Почему мы стоим?" - подумала Ника, и шхуна тут же тронулась с места, бодро звякнул поднятый якорь.
   Ника села посередине палубы и обхватила руками колени. Всё здесь на шхуне было своим и понятным. Но кроме Ники там больше никого не было... "Когда-нибудь я куда-нибудь доплыву, - подумала она, разглядывая плотно пригнанные друг к другу доски, - сквозь штормы и штили... По Стезе Прави".
   Ника проснулась от того, что автобус остановился. Знакомая, раскаленная солнцем остановка перед воротами пансионата встретила ребят.

57

   Вечером Ника вышла прогуляться в одиночестве по красивой территории пансионата и пофотографировать в сумерках то, что ей нравилось. Быстро стемнело. Возвращаясь, на лавочке около корпуса она увидела Машу. Та сжалась в маленький жалкий комочек и походила на бездомную собаку у метро.
   - Ты чего? - спросила Ника, присаживаясь рядом.
   - А, это ты Ник, здорово, - едва улыбнулась Маша, поднимая голову - Тебя я могу видеть, ты поймешь.
   Ника: Что случилось?
   Маша сидела, широко расставив ноги и низко опустив голову, так что упавшие волосы закрывали все её лицо.
   Маша: (в землю) Понимаешь, мне не так важно, чтобы меня любили... Мне надо, чтобы позволили мне любить. Само это чувство, словами не передать, оно захватывает, заставляет сердце биться чаще. Поэтому мне везет на всяких мудаков, которые меня кидают, которые не ценят, что я их люблю...
   Ника: Так ты его любишь или он тебе нравится?
   Маша: Не знаю. (плача)
   Ника гладила её по голове и не знала, что сказать.
   А на следующий день Маша снова была с Антоном, как ни в чем не бывало.
   "Мы с одной стороны полная противоположность друг друга, а с другой - как сестры", - подумала Ника.
   А сейчас Маша захлебывалась сдавленными, горькими рыданиями, почти ревом. Когда она притихла, Ника приобняла её и сказала, что всё будет хорошо.
   - Пойдем туда, где наши пьют, - подняла голову Маша, вытерла слезы и встала на ноги.
   - Пойдем, - согласилась Ника.
  

58

   В номере было светло, весело, день продолжался в этом маленьком отрезке пространства. Ника вышла прочь на балкон. Из комнаты сквозь стекло лился свет, а из распахнутой ночи - ветер и клочкастое звездное небо в беловатых облаках.
   За Никой вышел Сережа, потом появилась Маша с сигаретой в зубах, попросила у сидящей на карнизе Лизы зажигалку.
   Лиза: (задумчиво и немного заторможено) Как-то всё вокруг теряет цвета и вместе с этим проясняется.
   Маша: Тебе надо влюбиться.
   Блики света удерживали её лицо на виду, и чайные Машины глаза казались черными.
   - Влюбиться?.. - задумалась Лиза, смотря вдаль, слегка улыбнулась и продолжила. - Не надо.
   Сережа: Правильно, не надо - это дурацкая затея.
   Маша: Почему? Почему вы все боитесь, почему вы все стремитесь закрыться в себе?
   Сережа: А чего в этом хорошего? Одни страдания. >=) (пристально посмотрел на Нику).
   - Человеку свойственен мазохизм, - сказала Ника и отошла в тень.
   - Одни мы с Никой е**нутые, - вздохнула Маша. - Я хочу верить, что вы обретете любовь, что вы не умрете.
   - "А всё-таки любовь и влюбленность разные вещи, - подумала Ника, - а Маша каждую свою влюбленность принимает за любовь...".
   Сережа: Все умрут.
   Маша: Я имею в виду душевно.
   Лиза: Не буду влюбляться больше, разучилась, но душевно не умру...
   Сережа: А мне пох*й, если честно. Ты бред какой-то несешь. Предпочитаю встречаться с девушками без мазохизма.
   - А без мазохизма не получится, - Машу волновал разговор, она вся раскрывалась перед собеседниками.
   Сережа: Может, у такой как ты и не получается.
   Маша: Но ведь всегда - всегда сначала ощущаешь сладкую муку неясности, неопределенности.
   Сережа: Нах*й эту неясность, Маш. Я люблю, чтоб всё было понятно.
   Ника докурила и вернулась ненадолго в желтую, блестящую комнату, села в углу и, не различая слов, глядя на ребят, задумалась.
   Когда Ника снова пошла курить, Лиза всё ещё сидела на карнизе. Облака рассеивались, мертвенная звездная пустыня открывалась взору. Ника тоже подошла к краю, и тьма охватила её всю.
   - Сколько времени? - спросила Лиза, - я совсем потеряла счет.
   Голос её прозвучал глухо, издалека.
   Ника: Час ночи где-то...
   Лиза: Далеко до рассвета.. Но ночь пролетит как вспышка.. Какое-то у меня настроение сегодня... подавленно-меланхолическое...
   Нику тонко кольнуло что-то, и потом Лизино состояние будто перелилось из одной души в другую, в Никину.
   Стало немного грустно, но так на удивление спокойно-спокойно, Ника знала, что все в мире суета сует, но не находила в нем себе места - и это нисколько её не волновало, наоборот, успокаивало...
   - Мы пошли в номер, - сказала Лена, выглядывая на балкон.
   - Пойдемте, - согласилась Ника.

59

   Она затушила бычок, попрощалась с Лизой, но в коридоре вдруг поняла, что совершенно не хочет в номер, не хочет находиться с ними, не хочет ложиться спать.
   - Я скоро приду, - сказала она и свернула на лестницу.
   - Больная, - бросила ей в след Аня, - хватит бредить.
   - Делать нечего, хочешь на Адэ нарваться? - прозвучали Ленины слова где-то далеко и показались такой ерундой.
   "Блин, я свободный человек, - решила Ника. - Ничего преступного делать не собираюсь. Адэ меня не заметит". Она была в этом полностью уверена и спокойна. Адэ её не заметила.

60

   На улице она вдохнула холодный воздух полной грудью и поспешила скрыться в тень. Ника села на лавочку, где давеча встретила Машу.
   - Ник, чего грустишь? - подошел Егор и заботливо заглянул ей в лицо.
   - Да так, ничего.
   Они немного помолчали. Надо было что-то сказать. Егор сидел рядом и курил.
   Ника: А почему ты не веришь в Бога?
   Егор: А почему он допускает все это? Он, может быть, и есть. Но где-то очень далеко отсюда.
   Ника: Но мы же свободны.
   Егор: А нафига он тогда нужен?
   Ника: Потому что мы слабые...
   Егор: Хех. В таком случае я обычно просто говорю: "люди". (с презрительной усмешкой, подмигнув Нике)
   Ника: А ты не человек?
   Егор: Я оборотень. Не "человек".
   Ника: По-моему, человек - должно звучать гордо.
   Егор: Должно... Но сколько гордости вкладывается в это слово, в обратную сторону это в той же степени означает ничтожность. Сейчас вообще не модно быть человеком. Я вот оборотень, бывают еще свиньи, кобели, суки, лисы, козлы, серые мышки, белочки...
   Ника: Гениально. Мало ли что модно.
   Егор: (от всей души расхохотался)
   Ника: Ну а если серьезно?...
   Егор: Если серьезно? Если серьезно, я не верю не в его существование, а в то, что он может повлиять на мир. Знаешь, верить это такое слово... Вот ты кому-нибудь говоришь "Я в тебя верю" - это же значит не то, что ты веришь в его существование, а то что ты веришь в то, что он сможет, что у него есть силы для чего-то, потенциал какой-то... А я в него не верю. Чудес не бывает.
   Ника: Бывают.
   Егор: Поэтому ты и грустишь, милая Ника, потому что веришь в чудеса, а их не бывает. Может, раньше были. А сейчас нет. Послушай меня, поверь, ты хорошая, я не хочу, чтоб ты мучилась...
   Ника: Бывают... Я вижу их. Разве не чудо красота и любовь?
   Егор: Всё ты о своей красоте... Красота субъективна. Кому-то красиво одно, кому-то другое.
   Ника: Чудо в том, что вообще человеку красиво, что он это чувствует.
   Егор: Бред.
   Ника: Возможно.
   (они помолчали)
   Егор: А любовь - что в ней чудесного?
   Ника: А что в ней не чудесного?
   Егор: По-моему не чудесного больше.
   Ника: Ну так что ж, лично мне кажется, весь мир это такая большая паутина, на которой блестят капельки росы. Паутина - это попса и суета, которые всех оплетают, а в капельках росы отражается солнце - красота, любовь и все такое...
   Егор: А, по-моему, есть г*вно и начищенная алюминиевая ложка, в которой тоже много чего отражается, пока ты ею не покушаешь и не запачкаешь её.
   Ника: Ну так посуду надо мыть после еды вообще-то ... =)
   Егор: Хм, ладно... Хе-хе. Ты так и будешь здесь до утра сидеть?
   Ника: Не знаю. Пить что-то мне надоело. В номер тоже не хочется.
   Егор: Пойдем к нам в номер музыку послушаем?
   Ника: Пошли.
   (Поднимаются со скамьи и идут в номер).
   Егор: Я не люблю большие тусовки. Мне не интересно то, что на уме у этих детей. Да и вообще я людей не очень люблю.
   Ника: Угу.

61

   Они поднялись в номер.
   "Это кровать Андрея", - вздрогнула Ника, увидев его черную футболку с белыми буквами: "..й суици..".
   В номере было уютно. За окном была черная мягкая ночь, неяркая старая, советских времен, лампочка лила тихий свет.
   Егор включил плеер, соединенный с колонками и залез с ногами на кровать. Ника села на кровать напротив, прислонилась к стенке и обхватила руками колени.
   Егор: Я люблю так включить музыку и уйти в себя. Как тебе?
   Ника: Это метал, да?
   Егор: Ага, дум-метал и потом будет мелодик-дэт.
   Ника закрыла глаза. Волна за волною вздымался океан.
   Ника: То, чего мне не хватает. Все вокруг холодные, держат чувства при себе, не выпускают наружу, а тут огонь, шторм, гроза.
   Егор: Да, это проблема нашего времени - один в толпе и в маске.
   Ника: Угу...
   Ника чувствовала себя так спокойно и уютно, охваченная звуками неистовой музыкальной стихии. Время остановилось. Но тут пришли Андрей и Макс.
   - Что, вдвоем тут сидите? - хмыкнул Андрей, и Ника растерялась, не зная что сказать.
   Егор зевнул и спросил, где они были.
   Макс: Ходили на соседний пляж в бар за пивом. Вы б видели, как мы лезли через забор.
   Нике не хотелось уходить. Андрей присел рядом.
   Андрей: Мы вообще любим лазить через заборы. =)
   Ника: Ломать стены...
   Андрей: Ыы, ага... Надо покурить.
   Макс: Пойдем-ка покурим-ка.

62

   (Все вышли на балкон)
   Ника: Скоро рассвет...
   Андрей: Так кажется.
   Егор: Но спать ложиться уже бессмысленно...
   Андрей: Будем ждать рассвета.
   Макс: (напевая) лалала-лала, лала, лала... "В юном месяце апреле в старом парке тает снег...".
   Андрей: (выпуская колечко) ёпт...
   У Ники в голове звучала недавно услышанная мелодия, она тихонько покачивала головой в такт и смотрела на небо.
  

63

   Утро пришло незаметно. После бессонной ночи мир виделся отчетливей, ярче, и обманно не хотелось спать.
   - И где ты шлялась? - спросила Аня в столовой.
   - Эээ, слушала огненную музыку!
   - О Боже...

64

   Ника с легкостью побежала вниз по лестнице, слушая, как еле-слышно шуршит её юбка, почти на той же волне, на которой слышен стук сердца, радуясь, как её тень справа перепрыгивает вместе с ней по ступенькам, изгибающаяся и изламывающаяся и всё равно сохраняющая при этом свою форму, её собственная, самая родная, более удлиненная, утонченная, словно устремленная вдаль. "А во тьме она вернется ко мне, - подумала полупьяная от бессонной ночи Ника. - А сейчас я выгуливаю свою тень. Пытаюсь выразить себя, что-то изобразить, чтобы Андрей увидел, понял. Можно вот так сделать рукой, и будет кошка, а так - собака. Так - дракон... Целый набор мифических животных, что-то для кого-то значащих". На небольшой лужайке зеленела трава, усыпанная хрусталиками росы, золотящимися на солнце. "Какая же красота! - воскликнула про себя Ника. - Безымянная красота, хрупкая - даже страшно, что вот раз - и пропадет. И ведь пропадет... И появится снова. Потом. Будут другие росинки. По-другому разбросанные по травинкам. Но все равно красиво... Есть в этом мире что-то настоящее!".
   Тень Ники скользнула по автобусу, сама она вскочила внутрь. Через несколько минут машина загудела и сдвинулась с места. Гид прокашлялся, загудел микрофон. Мир за окнами походил на сновидение. Нику слегка убаюкивало, и она и не заметила, как они приехали.

65

   Это был маленький городок на берегу моря. Они шли по тротуару вдоль неширокой асфальтовой дороги, палило солнце, и даже в тени заборов и раскидистых деревьев было жарко, Ника всем телом ощущала прикосновения звезды, дающей жизнь в этом мире.
   Адэ пошла вперед сказать, что пришла их группа, и нужно было её немного подождать. Ника встала в тень.

66

   Легендарная лестница вела в дом-музей Максимилиана Волошина. "Как здорово тут, наверное, все эти поэты тусовались! Они все были е**нутые, и не было в тусовке тех, кто ничего не понимает. Они, уж точно, на своем Олимпе знали, что такое любовь... А я живу в обычном мире, никто меня не любит здесь, никто не понимает...". Но это не могло стать причиной для грусти. "Ну, значит, судьба такая, и вообще, надо быть сильной, да...
   Говорят, люди Серебряного века пытались сделать свою жизнь произведением искусства. Интересно, а моя жизнь похожа на художественное произведение?".

67

   На фасаде дома-музея Грина - рельеф корабля. Лучи солнца словно перебирают складки мрамора. Легкий ветерок играет в волосах. Ника вдруг отчетливо и ясно представила себе Ассоль, живущую где-нибудь неподалеку в одном из этих домов, проделывающую каждый вечер путь по пыльной золотистой дороге в одиночестве к морю. Море синее-синее, корабли белые. Всё обычно и как всегда... В сердце твердая вера, разрывающая границу между сном и явью, потому что пока только во сне ей снится алый цветок на синем фоне... Она умеет ждать. Она ничего не требует здесь и сейчас... Она знает, что всему свое время.
   Ника представила, как прекрасна Ассоль, как спокойно-идеально она живет. И поняла, что никогда, никогда уже не родится в этом городке, не встретит дедушку с игрушками, не вырастет в далекой от попсового центра глуши, не будет воспитана размеренной жизнью, не будет ходить каждый вечер к морю ждать алого паруса на горизонте. Никогда. Это чужая жизнь, не её. Она уже научилась сомневаться, она уже более искушенная, она уже родилась в Москве, выросла, учится в школе с таким-то номером и так далее. И даже переехать в этот городок - уже поздно. Да, чужого времени всегда много, а свое быстро проходит. В этой жизни с ней такого уже никогда не произойдет. Может быть, в другой. Но что в другой? В другой жизни она не будет помнить того, что было в этой, и не будет ценить того, что у неё есть - будет смотреть на приезжающих туристов и жалеть, почему она не родилась этой девушкой, которая фотографирует фасад музея Грина, этого привычного ей с детства здания, этой девушкой, которая родилась где-то далеко, в центре жизни, у которой в её большом-большом городе куча интереснейших приключений, где так, наверное, легко найти тех, кто тебя поймет, ведь там так много людей, не то, что здесь, где она всех знает в лицо, там, в большом городе, можно запросто встретить на улице прекрасного незнакомца...
   "Но почему мне такой, какая я есть, нельзя верить в чудо? Можно. У Ассоль же всё сбылось...".

68

   Следующим номером их программы стал музей Айвазовского. Это было довольно обшарпанное здание с одним огромным залом и несколькими маленькими. Огромный зал не походил на музейное помещение. Скорее, какая-то жилая комната, только очень большая, из которой вынесли всю мебель по случаю ремонта, а вместо окон были картины. И пока в комнате плескалось море. Море и всё. Даже люди казались лишними. Ника была под впечатлением. "Ассоль тоже смотрела на море. Я и не думала, что она смотрела на такое великое море. Вот оно какое. Настоящее".
   - "И мы вошли в эту воду однажды, в которую нельзя войти дважды...", - напевал под нос Макс, совершая колебательные движения от картины к картине.

69

   За городом было старое, полузаброшенное кладбище. Покосившиеся кресты, высокая унылая трава да изгибистые деревья - вот всё убранство земли. Среди всего этого возвышалось надгробие Грина... "А ведь и он умер...", - подумала Ника.
   - Бедный Йорик, - сказал Егор.
   Но она знала, она чувствовала, что все будет хорошо, что все сбудется. Когда-нибудь. "Если я его люблю, люблю, по-настоящему, то это не может быть только с одной стороны - настоящая любовь не бывает односторонней, просто некоторые боятся её, не замечают, предают, душат в себе... Но когда-нибудь всё будет, или я не люблю его по-настоящему... Я до конца ничего никогда не знаю. Но я верю, что люблю...".
   Ника огляделась по сторонам. "Почему мне на кладбище становится так спокойно? Я что большой и страшный гот?".

70

   В автобусе Ника сразу заснула. Чьи-то разговоры, жужжание мотора и зеленые ряды виноградников за окном перемешались с морем, и из него выплыли алые паруса, Ника прибежала на пляж, усыпанный серыми овальными камнями, и смотрела на горизонт. А потом она стала собирать ракушки, красивые и загадочные, к ней кто-то подошел и протянул алую ракушку, Ника взглянула в глаза этого человека и проснулась.

71

   Они приехали в волшебный южный городок с белым дворцом, вход в который сторожили львы - просто львы. Такие несуетливые и значительные, цельные, самодостаточные, без всяких заморочек... Ещё в этом городе был ботанический сад, где росли редкие и чудесные деревья и травы. После небольшой экскурсии ребятам дали время самим походить - посмотреть и пофотографироваться в ботаническом саду, а потом выйти в город и погулять там. Все быстро пробежались по саду и направились искать магазины с выпивкой или кафе. А Нике хотелось просто побродить по улицам. Она устала. Не физически, а в душе. Она ничего не чувствовала. Бродить, смотреть или не смотреть, растворяться в городе или пускать его внутрь себя, думать, размышлять, не лихорадочно и сходя с ума, а размеренно, не спешно, без всякой суеты... или ни о чем не думать...

72

   Ника подумала: "Моя жизнь потерялась в дороге...
   Где я? Кто я такая? Нет сил. Душа растеклась. Я не знаю, я ничего не знаю. Я ничего точно не знаю, и при этом я живу и должна знать. Кому должна? Должна ли? Что ж, на данный момент у меня нет иллюзий, как и всего остального. Ничего нет. Я растеклась и я абсолютно свободна - никаких стен, предрассудков, стереотипов, штампов. Но вместе с этим и ничего другого нет. То есть оно есть, но я не могу его найти. Но... я могу попытаться. И тогда я найду себя настоящую. Настоящую. Но у меня нет сил, совсем нет, чтобы найти, чтобы собрать себя воедино... Но надо же что-то делать! Надо чуть-чуть поднапрячься. Может, я хоть что-то найду. А потом и дальше пойдёт. Ни о чем-то, ни о ком-то, а о себе любимой подумать! Все время только о себе думать - это плохо, конечно, да и так себя не найти, теряется смысл жизни. Но, не думая о себе, себя тоже не узнать. Правда, наверное, ярый альтруист скажет, что стремление найти и понять себя - это тоже эгоизм... Но пусть это говорит ярый альтруист. Если я не найду себя настоящую, как я буду жить дальше? Пустым местом? Вакуумом? До конца, может, и не пойму в земном мире. Но буду идти по пути понимания. Не только себя, но и всего сразу. Какие наполеоновские планы. Но не жить же растекшейся амебой".
   Она долго шла окружными путями новых районов и наконец вышла на главную улицу. Направо та впадала в городскую площадь, налево извивалась вниз, к морю. Над городом сияло солнце, его свет пронизывал воздух, сыпался сверху как волшебная пыльца Тинкервел.
   Ника постепенно стала ощущать, как из растекшейся амебы она превращается в сжимающийся теплый комочек, что она уже не растворена в городе и он не в ней, а вот город, улицы, площадь, какой-то памятник, и вот она стоит и смотрит по сторонам. Она такая какая есть, пойдет по этому городу, и внутри неё пружинится её душа, свободная, и никак не растворенная в этом городе. Нике даже стало немного радостно оттого, что это всё так. И чем больше Ника впадала в себя, тем город становился сказочнее и чудеснее.
   До сбора оставался час.
   В этот момент все уже начали посматривать на часы. "Ещё полчаса посидим и пойдем".
   Ника закурила, посмотрела на большие городские часы на старой башне, возвышающейся над площадью, и пошла налево. "Через час мне надо вернуться к воротам", - подумала она. Но время не тревожило тем, что оно кончится, оно было бесконечным. Час закончится, ей надо будет попрощаться с этим милым городом, но сама она будет жить дальше. Вечно. Вокруг всё будет меняться. И она тоже будет меняться. И когда-нибудь умрет. Но внутренний стержень, ядро не умрет, она чувствует его там, на дне. А сквозь город, сквозь часы проглядывала жизнь, её жизнь, жизнь других людей, тоскливо-быстротечная и вместе с тем чудесная. "Как хорошо без всякой суеты просто идти по улице. Как хорошо делать то, что сама хочешь. Да просто жить. Я хочу жить без всякой суеты, не гоняться за временем, тогда я всё успею, тогда я всё смогу. Тогда я буду собой. И чтоб меня никто не учил, как жить. Я сама буду выбирать, что делать. А ещё говорят: "Всему свое время". Это очень жестоко. Потому что тогда чего-то надо ждать. А я, может, не хочу ждать. Я пытаюсь это приблизить к себе, но этому свое время... Хотя... если подумать... у меня есть целая вечность, в которой нет времени, значит, сейчас, у меня одновременно, то есть безвременно, есть все, что будет потом, в свое время. Во времени этого ещё не произошло, но когда я забиваю на время, ощущаю вечность, то оно есть. Но блин, я человек и живу во времени, поэтому сейчас этого нет, и мне от этого плохо и грустно. Вот. В этом страдания и боль. Я же не могу сейчас жить в этой бесконечности, я спроецирована в реальную точку в реальный момент времени. У меня есть тело, которое не может жить в вечности. Я же не йог. Я движусь по дороге. Главное, во время движения чувствовать связь со своей вечностью, не потерять её... Даа. А всего-то на всего я хотела любви...".
   - Девушка, как пройти к улице Космонавтов? - спросил какой-то прохожий.
   - Ой, я не знаю, я не местная.
   "Вот. Я даже не знаю, где находится эта улица. А на ней кто-то живет".
   Но Нике было так легко, спокойно и радостно. "Жизнь не кончилась, у меня есть "потом", такое замечательное слово. Я точно знаю, что впереди меня что-то ждет, что моя песенка ещё не спета... Меня бесит, когда взрослые говорят: "Что ты глупая переживаешь, тебе ещё 15 лет, у тебя все ещё впереди". Потому что многого уже не вернуть. Но многое ещё впереди... То, чему придет время. Так здорово это осознавать!.. И так хочется жить!.. Не просто существовать, а жить! Переживать, радоваться и страдать, что-то делать, куда-то идти, общаться с людьми...".

73

   Ника увидела несколько лавочек в небольшом скверике рядом с главной улицей. Все были заняты, она села, где было свободно, рядом с какой-то девушкой.
   А девушка что-то рисовала отточенным карандашом на бумаге. Несмотря на свое занятие, девушка обратила внимание на Нику. Не просто взглянула, а Ника почувствовала, как её изучают.
   Они заговорили. Просто так, без заморочек, почему бы людям, оказавшимся на одной лавочке не заговорить.
   Света: Я живу в этом городе. Иногда прихожу сюда - порисовать и посмотреть на людей. Рисую я не с натуры... А так, бред всякий. Я уже пять лет прихожу на эту лавочку. Это как бы рабочее место...
   Ника: (слегка натянуто) А как живется в этом городе?
   Света: Да как везде. Жизнь - это жизнь, люди - это люди. Как живется - зависит от человека. Надо всегда жить так, как ты сам хочешь.
   Ника: Но за нас часто что-то решают... Родители, учителя... Не только большинство.
   Света: Вот моя мать хотела, чтоб я стала врачом, отправила в медучилище. Я туда пошла, потому что она так решила. Через два года я поняла, что я художник, а никакой не врач, и медицина - не для меня... Тогда я ушла из училища, пошла на работу, стала жить одна, потому что мама не поняла ничего... А тебе сколько лет?
   Ника:15.
   Света: Ещё не много, это хорошо. Главное, всегда, когда делаешь выбор, добирайся до сути - твоё это или не твоё, чтоб потом не было обидно. Делай только то, что хочешь, не слушай других, не думай, что другие скажут. Ну ты понимаешь, я не в смысле "люби себя, чихай на всех, и в жизни ждет тебя успех", а в смысле - руководствуйся своими мыслями...
   Ника: (холодно) Да, я понимаю.
   Света: Я на тебя смотрю и вижу, что ты хороший человече, не хочу, чтоб ты растеряла себя, правда, пойми это, слушай только себя.
   Ника: (потеплев) Угу...
   У Светы было взлохмаченное каре темно-русых волос, резко-очерченные, болезненно-худые черты лица: высокий лоб, большой острый нос, плотно сжатые бесцветные надменные губы и показывающиеся во время её речей желтоватые кривые зубы. Ника не удивилась бы, если б Света вскочила в помело и полетела над морем крыш.
   (они помолчали)
   Света: Хочешь что-нибудь спросить - спроси.
   Ника: Скажи, а у тебя есть молодой человек?
   Света: Да... Только он моряк, я его вижу раз в три месяца в лучшем случае.
   Ника: Но ты его любишь?
   Света: Люблю, и мне даже кажется, за то, что вижу редко...
   Ника: Почему? И разве любят за что-то?
   Света: Я повторю тебе фразу, которую сказал он мне, когда мы только стали встречаться, он её в какой-то книжке вычитал: "Я люблю тебя не за то, какая ты, а за то, какой я, когда ты рядом со мной". Я тогда расстроилась... (задумчиво) А сейчас так думаю, что я не только через свои картины раскрываюсь, но и через любовь к нему. (бойко) Он уплывает в свое море, а я его жду. Если б я любила другого, было б другое... Да любила б я другого? Может потому что моё истинное "я" такое, потому я и люблю его такого...
   Ника: (задумчиво) А тот, кого я люблю, сказал, что любовь это слабость, и ему хочется быть одному.
   Света: (пристально посмотрев на собеседницу) Ну пусть побудет. Он должен все понять сам.
   Ника: А он поймет?
   Света: Вот уж не знаю. Да я вообще не много видела мужчин, которые бы сразу всё понимали... Разве что Лермонтов, Блок и другие. Так они поэты. Да и сейчас такие поэты пошли - у меня друг один поэт есть, вот он как твой этот говорит...
   Ника: Но все равно... Всё же от человека зависит.
   Света: Да. Но время сейчас такое...
   (они помолчали)
   Света говорила очень резко, сильно жестикулируя, казалось, она не разжимает стиснутых зубов, никогда не выходит из вечной битвы. Ника увидела валькирию, которая летает в поднебесье на фоне багряного заката и грозовых туч, вздымает над собой полотнище войны и под раскаты грома, напряженно раскрывая рот, кричит "В бой!" и мчится первая мстить за убитую любовь, за залитые кровью кудри любимого, покоящегося в уже замшелом кургане.
   Ника: Да. А ты революцию видела?
   Света: Ой. (махнула рукой) Съездила я тогда в Киев - посмотреть... Горько и обидно - за то, что людей бессмысленно подняли. Поменяли шило на мыло.
   Ника: Но, может, есть какой-то смысл? Всё меняется.
   Света: Ну да, так должно было, наверное, случиться. Но мне все равно. Мне тепло в человеке, настоящее его, важнее, чем какое-то государство. Всё равно, нам, русским, украинцам, белорусам, не надеяться на государство, не ждать от него манны небесной, как раньше, так и сейчас, и потом. Я люблю Родину, а не правительство.
   Ника: А что есть твоя Родина?
   Света: Вся русская культура есть моя Родина. А малая Родина - Крым. У нас есть такая поговорка: "Жизнь дается один раз, и лучше прожить её в Крыму".
   Ника: =)
   Света: А ещё у меня есть родной город, родная улица, родная лавочка... =)
   Ника: Ещё бы... Политика по определению безнравственна. В какой-то степени нам повезло - свободный человек сам несет за себя ответственность, а когда ты не можешь полагаться на государство, ты не перекладываешь на него ответственность... Правда, обидно за учителей, врачей, шахтеров, пенсионеров, детдомовцев...
   Света: Угу. И за всех остальных. У нас есть телевизор, у нас есть массовая культура.
   Ника: Да, блин, ты права... Иногда мне кажется, что весь мир опопсел.
   Света: Да он всегда таким был. Просто в памяти поколений остаются те, кто не был попсой. Почитай кого угодно - Лермонтова, Грибоедова, Достоевского, Платонова - как тогда жили... Ты сейчас в каком классе? Ещё не проходили, наверное.
   Ника: Неа. В девятом.
   Света: Это тоже в какой-то степени хорошо, а то в школе иногда так литературу проходят, что надолго отбивают желание открывать некоторые книги. У нас была такая махровая училка совковой закалки, я от имени Пушкина до сих пор из-за неё содрогаюсь.
   Ника: А у нас клевая учительница. Она ещё молодая, и у неё нестандартный подход. Правда, все равно она упертая на своем мнении. А вообще, это от ученика зависит - интересно ему или нет, сейчас ведь никому не интересно. У нас от силы человека три на самом деле этим интересуются, остальные только и обсуждают, как их литература достала.
   Света: Ага, мобильные телефоны и телевизор гораздо интереснее.
   Ника: Да уж, я почти телевизор не смотрю, а кто-то под него живет...
   Света: Да почти все. Включают его и занимаются своими делами...
   Ника: По-моему, это ужасно.
   Света: Это их дело. Я вот его не смотрю, и друзья, к которым в гости хожу, тоже не смотрят. А остальные пусть хоть голову в унитаз суют, как говорится.
   Ника: Но можно же изменить мир?
   Света: Зачем? Ты что будешь кому-то говорить, что он делает неправильно? Это для тебя неправильно, вот ты и делай, как правильно, будь собой. Может, от одного этого что-нибудь изменится... А система была всегда. Чем больше в мире будет настоящих людей, тем менее попсовым он будет. Что ты можешь для этого сделать? Ты отвечаешь за себя, потому что все рождены свободными. Вот ты и будь настоящей. И ищи настоящее в людях. Может быть, немножко твоего тепла, любви, правды, которую ты знаешь, зажгут их сердца. Человече, не пытайся общаться с толпой, серой массой, большинством, оно тебя не услышит, общайся с конкретными человеками.
   Ника: Что же будет дальше с нашим миром?
   Света: Не знаю. Может быть, зависит от нас, а может быть, и нет. Смерть приходит неожиданно. Если честно, я об этом не парюсь. Я живу не в одном, а в бесчисленном множестве миров.
   Ника: Да, мы все умрем, и мир наш тоже когда-нибудь. Так странно - вся наша огромная история, культура, все, что творили художники, скульпторы, архитекторы, поэты, писатели, музыканты - всё исчезнет.
   Света: Но есть ли смерть - полное уничтожение? Я всё же считаю, что душа вечна. Душа есть в человеке, в произведении искусства, которое человек с душою создал.
   Ника: Я тоже думаю, что она вечна. Почему люди боятся смерти, ведь это есть освобождение...
   Света: Люди боятся неизвестного... и боятся потерять то, что у них есть.
   (они помолчали)
   Ника: Ты так здорово говоришь... Это судьба, что я тебя встретила... Но мне пора идти...
   - Давай, иди - и будь собой, хорошо? - Света улыбнулась.
   - Обязательно, - кивнула Ника и пошла, сдерживая желание обернуться.

74

   Встретившись, они пошли к морю кататься на фуникулерах. Люлька, как на колесе обозрения, ехала не очень быстро. И постепенно, вздох за вздохом, взору открывались простирающееся море и копошившийся город. Под ногами проезжали машины, сверху сияло безоблачное небо, вдаль разглаживалось море. Звенящий пустой простор, не за что было уцепиться взгляду, и хотелось жить или скорее покинуть этот мир. Нике было немного грустно смотреть на множество белевших домиков, обвитых зеленью. "В каждом кто-то живет. В каждом люди - такие, как есть. А в каком-нибудь из них, может быть, живет Света или её моряк...". Оттого, что Ника знала этих двух человек в этом городе, из этих белых домиков, стало на душе хорошо, даже радостно. Вокруг не чужая жизнь, в этой жизни есть хоть кто-то, с кем у Ники есть что-то общее, пусть они, может, больше не увидятся, не поговорят, но жизнь уже не чужая. И так было здорово, с одной стороны, что взору открывается, раскрывается эта жизнь, которая не чужая, а с другой - немного совестно. "Вот я недавно говорила с ней, а теперь смотрю на её дом свысока. Как на экскурсии. Какая может быть экскурсия по жизни?.. А ведь это бред", - улыбнулась своим мыслям Ника.
  

Часть третья.

1

   Ника вышла к морю. Приливные волны вдохами и выдохами накатывались на пустой пляж. Бескрайний простор, открывавшийся глазам, незыблемо возвышался над краткостью человеческой жизни. Было сумрачно, горизонт размывался, два ярко-белых фонаря у пирса бросали снопы света в пространство.
   Ника приблизилась и пошла вдоль берега сквозь воздух, наполненный отраженным от моря светом фонарей. Казалось, к нему добавляется незаметное, глубинное свечение моря. Немного разрывало на части, сердце тяжелело, а голова кружилась.
   Волны иногда дотрагивались до ног. Они были холодные, и продувал ночной ветер, но Нике он казался согревающим, как и обжигающая соленая вода.
   Она собиралась поплакать, но теперь совсем не хотелось.
   В вышине засветились звезды. Они не дышали, словно, затаив дыхание, к чему-то прислушивались.

2

   Ника отдалилась, прошла за калитку. Здесь за забором, отгораживающим море от жилых построек, было мрачно в тени каких-то анчароподобных деревьев. Она прошла по дорожке вглубь и присела на скамейку. Сверху раскидистое дерево шелестело с ветром на своем языке.
   "Я хочу быть с ним, - подумала Ника. - Чтобы он просто был рядом.
   Но ведь Любовь ничего не требует взамен, а я хочу, чтоб он был со мной, прошу его для себя, как ребенок игрушку в магазине.
   Если любишь, так люби, радуйся, что Бог дал познать тебе это...
   А чтоб он был твоим - это чувство собственности, эгоизм... Кто говорил, что все женщины в любви собственницы? Не помню, да и какая разница...
   А ведь это глупо - любить, но не хотеть, чтоб он был рядом! Это такой же эгоизм - тешиться только своими собственными чувствами и переживаниями, а на сам объект переживаний положить большой болт...
   Странно...
   Что ж, неужели все любовные отношения строятся на чувстве собственности и эгоизме? Такого быть не может, не должно... Боже, скажи, неужели, это так? Я не хочу в это верить... Кажется, я запуталась... Здесь так легко запутаться, сколько таких я знаю, кто...".
   Ника закурила. Напряженное размышление, мучительные мысли, романтическая обстановка и сигарета в руке хоть как-то радовали её антуражем неформальности... Сидеть наедине с собой на отшибе суетной жизни и думать о чем-то истинном и по-настоящему главном... Ника не могла описать это свое ощущение, но оно придавало ей немного уверенности в себе.
   Только нить размышлений выскочила из пальцев, не выдержавших напряжения. Ника пыталась вспомнить.
   "Неужели это так?...
   Да нет. Я же чувствую что-то иное, что-то настоящее... Я же чувствую! Каким-то шестым чувством.
   Неужели каждый сам по себе, один, совсем один в этой жизни, всегда один, и все остальные для него чужие?
   Один - не один, это всё условность человеческого восприятия... Ведь на самом деле, как это сказать, три это магическое число, можно быть одному, а можно быть не одному, а есть ещё третий путь - не то и не другое по отдельности, а все вместе... Любовь есть. Не привычка, не привязанность, не чувство собственности. А что-то вроде тайны родства, когда люди почему-то родны друг другу чем-то внутри себя... Да и то это не совсем это, любовь как скорость света, к её описанию можно сколько угодно приближаться, но саму её можно только пережить, но не назвать, не описать... Она свободная и беспредельная от этого, от того, что у неё нет никаких точных описаний, но, при этом, это она и никто другой.
   В моем чувстве есть что-то между строк, о чем бы я сказала, что люблю не за что-то, а просто так, так получилось, что-то такое... вот именно... свободное, беспредельное, что переполняет мою душу, мучает меня и одновременно возносит на семьсот семьдесят седьмое небо!.. Хорошо, что не на шестьсот шестьдесят шестое... И главное, оно относится не столько ко мне одной, моим переживаниям и эгоистическим помыслам, сколько к чему-то над миром, но связанным с нами обоими, со мной, и с Андреем".
   Ника стала видеть то, что было вокруг. До этого взгляд её был обращен куда-то внутрь, она не замечала темноты, холода. Теперь она словно новорожденная пыталась понять, как это так - у неё есть руки, ноги, вот она сидит на скамейке, вон урна, вон деревья. Она зажгла новую сигарету. "Я вдыхаю дым, я чувствую вкус и запах своих сигарет... Как остро я это чувствую. А обычно, когда куришь, ведь не замечаешь своеобразия запаха, потому что уже привык...
   А он... он этого не знает, не помнит. Он там, а я здесь, и между нами холодный мир людей, не привыкших жить, дыша полной грудью, сгорая в огне, воскрешаясь из пепла, и темнота, в которой мы не видим друг друга во всех чертах, в которой скрываются самые сокровенные, и вместе с этим обители самого настоящего, закоулки души и всё предстает в неверном, искаженном свете... Этот мир искажает Любовь, Свободу, Бога, но при этом мы здесь можем только через этот мир соприкоснуться с ними, и мир их включает в себя, хотя бы частично. Третий путь, синтез противоположностей... Да, так можно и шизофрению заработать... Все так просто и сложно одновременно. Я прикоснулась к этому, поняла что-то такое, главное, наверное... Хотя здесь до конца я ничего не узнаю... Странно. Нет, все как надо, все идет по плану".

3

   Ника шла обратно, надо было вернуться к той жизни, прийти в неё со своим новым ощущением, новым знанием. "Всё, что ни делается, всё к лучшему", успокоила она себя. "Главное в том, что я его люблю. Вот и всё. Значит, я на правильном пути. Правильный - от слова Правь".
   Вдруг ей стало совсем спокойно. Она любила его. Она вышла за болевой предел, и дальше за ним боль уже не мучила, словно исчезла.

4

   Когда она подходила к своему корпусу, где-то сбоку послышались голоса и стихли, на освещенной фонарем стене мелькнули тени. Всё это как обрывки слов, стихов, смыслов, чьих-то смыслов, показалось на поверхности и нырнуло обратно в глубину неизвестности. "Все эти люди вокруг меня - кто они?.. Мне иногда кажется, что мы все заключаем в себе мирозданье, но каждый своеобразен. Это бред. Божье творенье - это бред. Но почему я не вижу всего мирозданья в тех, с кем общаюсь? Я вижу людей моментами, только Андрея я чувствую, как мне кажется, до конца... Через момент - обращаюсь к вечности. Любовь. Свобода. В наше время - это такой пафос, смешной и никому не нужный. А мне плевать. Выпейте яду, кому не нравится".

5

   После темной лестницы освещенный тусклыми желтыми лампами коридор показался Нике каким-то ирреальным, виртуальным - как из компьютерной игры, в которой авторы, пытаясь придать готическую средневековую матовость интерьеру, делают его удушливо-мертвенным, с какими-нибудь мутно-багровыми обоями и поломанной шипящей лампой дневного света, импульсивно мигающей, вечно мучающейся, норовящей погаснуть, но так никогда и не гаснущей. Ника покосилась на темный угол у окошка с геранью, подняла глаза и наткнулась на Инну.
   - Привет, - заулыбалась Инна.
   "Я псих, псих, псих, - билась внутри Ники истерика. - Не могу находиться рядом с ней, я чувствую, как трупный яд проникает в меня...".
   "Это всего лишь момент", - сказала себе она, пытаясь успокоиться. Но что-либо говорить все равно не хотелось. Слова с трудом приходили на язык, в голове для этого будто поворачивался жернов. К этому моменту она уже поздоровалась с Инной и сказала, куда идет.
   - Я тогда с тобой пойду, - сказала Инна, и они пошли вместе в номер.
   Лена с Аней радостно их встретили. Ника пошла в туалет и долго там думала, куда дальше идти, разглядывая льющую яркий белый ласкающий взор свет лампочку, торчащую из грязноватой, покрытой кафелем и плесенью стенки. Так и не решив, вышла за дверь и, выходя, придумала зайти в номер к "готичным юношам", как их успели прозвать остальные.

6

   Все трое - Егор, Макс и Андрей - были в номере. Они поприветствовали Нику и предложили садиться. Макс пытался подобрать "Песню без слов" и напевал: "Если есть тьма, должен быть свет...".
   Андрей: Что будет завтра, Ник?
   Ника: По-моему, целый день свободен, а вечером какая-то ночная экскурсия до утра.
   Егор: Здорово. Хоть одна трезвая ночь.
   Ника: Не надейся =). Там, кажется, будет дегустация вин.
   Макс: Егорушка обломался.
   Андрей: Не, ну если ты не хочешь, зачем себя неволить, мы с Максом тебе поможем. =) Мы друзей в беде не бросаем.
   "Вот он сидит рядом со мной, а я его ни обнять, ни поцеловать не могу..., - думала Ника. - Барьер... А ведь везде барьеры. Всё поделено на противоположности. Начиная от человеческого пола. А на самом деле, это единое целое. Это же так просто. И необъяснимо. Тайна, стирающая барьеры... Ах, оно все такое большое по сравнению со мной, что же мне делать? Когда-нибудь я сойду с ума, вот будет весело".
   Ника: (почти про себя) Помнишь, Андрей, ты в поезде про гранат рассказывал...
   Андрей: Ну да, а что?
   Ника: Да так, просто, вспомнилось...
   Все также было тяжело говорить, слова, как неуклюжие бегемоты, прыгающие по кувшинкам, вместо того, чтобы точно передать то, что она хотела сказать, плюхались в воду и начинали тонуть, пуская пузыри. Душу Ники переполняли ощущения и никогда не высказываемые, но ей понятные, мысли, а слова, слова - прыгали бегемотами по переполнявшей её святой воде.
   Егор: Это где гранат это единица, заключающая в себе множество косточек, тоже единиц?..
   Андрей: Типа того.
   Макс: Если множество сводится к единству, то к чему сводится единство?
   Егор: И к чему же?
   Макс: Не знаю, это древняя китайская загадка, её никто разгадать не может.
   Андрей: А давайте лучше поговорим о погоде... =) А то мы с Егором два часа п**дили о свободе, смерти, справедливости и человеческом мудачестве, и мозги уже плющит, так можно и свихнуться...
   Ника: Ндааа... И к чему вы пришли?
   Андрей: Все мудаки. Свобода недостижима. И в этом справедливость. =)))
   Ника: Гениальный вывод.
   Егор: Смерть - вот к чему надо стремиться. Жизнь - всего лишь непрерывный суицид.
   Ника: И всё?
   Макс: "Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе видна!..".
   Ника: "А мы летим орбитами, путями неизбитыми, расшит метеоритами простор...".
   Макс: "А звезды, тем не менее, чуть ближе, но все также холодны...".
   Егор: "А снится нам трава, трава у дома, зеленая, зеленая трава....". Пойдем-ка покурим-ка!
   Андрей: (поднимаясь) Хорошая идея, товарищ. Ценная для общества.
   Все вышли на балкон.

7

   Егор: (Нике) Ты-ы-ы кто-о-о та-ака-а-ая?
   Ника: (Егору) Всё страньше и страньше! Госпожа синяя гусеница, как мне узнать, кто я такая?
   Макс: Можно подумать, у нас тут реально трава...
   Егор: Тра-а-ава это-о хо-оро-ош-о-о.
   Ника смеялась. Звезды задорно поблескивали сверху, и вечер в кои-то веки соответствовал своему частому названию "добрый".
   "И снова этот балкон, круг за кругом, - подумала она. - Всё давно известно, всё до боли знакомо...". С мысленного языка, который шевелится в голове, не производя звуков, то есть думает - то летая птицей или воздушным шариком, то застопориваясь как ржавая пила в древесине, слетел легкокрылый белый журавль и направился куда-то в подсознание.
   Макс: "Выхода неет, скоро рассвеет, ключ поверни и полетелии".

8

   Ника проснулась к вечеру. Это нисколько не сбило компаса её восприятия мира, она уже давно, как ей казалась, жила вне зависимости от времени.
   Солнце клонилось к горизонту, море мурлыкало у ног. Образ Андрея переплетался у неё в голове с запахом моря, неярким светом и желтоватой полоской неба на горизонте, манящей за собой... Они вшестером играли в карты - Ника, Лиза, Женя, Андрей, Егор и Макс. Ветер все время пытался разметать карты.
   Женя: Вы когда-нибудь на деньги играли?
   Макс: А что предлагаешь?
   Женя: Да нет, просто интересно.
   Егор: Ну я играл пару раз.
   Женя: И как?
   Егор: Что как? Сначала выигрывал понемногу, потом все поставил и все проср*л...
   Женя: Все это сколько, интересно?
   Макс: Десять штук баксов.
   Егор: Что так мало берешь, бери выше...
   Макс: Миллион.
   Егор: На самом деле всего две штуки, и не баксов вовсе, а рублей, но я потом две недели без денег ходил.
   Лиза: Не играйте, дети, в азартные игры.
   Ника: А карты сразу появились как азартная игра, или только потом в них стали на деньги играть?
   Андрей: Конечно сразу, и карты, и деньги - все от дьявола, поэтому они появились вместе. =DDD Игра - это дьявольское изобретение.
   Егор: Вся жизнь игра.
   Ника: А, то есть играть в карты - это готично?
   Андрей: Конечно, особенно на деньги. Все готы этим только и занимаются.
   Макс: На кладбищах. Там прям целые казино.
   Женя: Вот идиоты-то.
   Макс: Кто?
   Женя: Все.
   Ника: А вы когда-нибудь видели привидений?
   Женя: С чего такой вопрос?
   Макс: Это всё психосоматическое, не переживай.
   Андрей: Видел пару раз.
   Ника: Где?
   Андрей: Ну, во-первых, что ты имеешь в виду, когда говоришь привидение? Только духа умершего человека, или еще демонов и прочих?
   Ника: А что они бывают разные?
   Андрей: Ну конечно, всякой разной нечисти полно.
   Лиза: О Господи.
   Ника: Расскажи, кого ты видел...
   Андрей: Однажды я видел такую хрень. Такая предыстория. Один мужик нашел клад и не по праву себе присвоил, за что дух, хранитель клада, взял плату - съел пару его родственников. А у мужика была сестра, невинная девушка, каких не сыщешь, чистая, добрая, красивая, непорочная и всё х*ё-моё. Дух её есть не стал, то есть поглощать её энергию, а забрал себе её душу, чтобы кому-нибудь еще продать. Даже тогда, когда это было, сто ли, двести, а может, все пятьсот лет назад, такие души были раритетными. И вот он с ней до сих пор таскается, потому что злым духам она нафиг не нужна, а добрым, которые решаются её выкупить, он заламывает такую цену, что им нечем платить. Сейчас они с ней практически срослись в одно целое: злой гений и чистая непорочная душа, одна сторона черная, как черная дыра - аж в себя засосать может, другая бледно-белая и таинственно мерцает каким-то внутренним светом... И все это начинает прорастать друг в друга. Жуткая картина.
   Ника: Может, они полюбили друг друга?
   Андрей: Ага, ты бы полюбила у**ище, которое ни во что доброе не верит, жаждет только зла, ненавидит род людской и все такое?
   "Уже полюбила", - усмехнулась про себя Ника.
   Ника: Любовь зла, как говорится.
   Женя: Андрей, где ты такой мути начитался?
   Андрей: Ничего я не начитался, я сам видел, а потом мне рассказали, что это такое было.
   Женя: И где ты это видел? Точнее после каких наркотиков?
   Андрей: В лесу.
   Женя: И что они там делали?
   Андрей: Не знаю, у них спроси.
   Женя: Трахались, наверное.
   Андрей: Ага.
   Женя: А ты им помешал.
   Андрей: Нифига, я свечку держал.
   Егор: Ник, посмотри, Андрей у нас маньяк - ходит ночью по лесу со свечкой.
   Ника: Ну так без свечки ничего не видно. =)
   Женя: Ну и бред... Откуда только такие психи, как вы, берутся? =)))
   Макс: Да мы такие же, как все, просто нам весело... Жень, ты очень правильная. Давайте лучше поиграем в фанты!..
   Приходят Маша с Антоном.
   Маша: А что это вы тут делаете?
   Егор: Трахаемся, что не видно?
   Маша: А можно мы с вами?
   Егор: Конечно, вас только и не хватало.
   Лиза: Вообще, мы собрались в фанты поиграть, предлагаю присоединиться.
   Маша: Ой, прикольно, давайте-давайте!
   Приходят Инна, Аня, Лена.
   Инна: Всем привет! Мы вам не помешали?
   Макс: Конечно, помешали! =)
   Инна: Ну что ж, мы тогда пойдем? =)
   Макс: Не, давайте с нами.
   Лена: А что вы делаете?
   Маша: В фанты хотим поиграть!
   Лена: О, Господи...
   Инна: Да давайте, девчонки, прикольно же! Весело!
   Приходят Сергей, Оля, её подружки Настя и Даша.
   Сергей: (пожимает руки присутствующим юношам) Здорово. (они ему отвечают тем же)
   Оля: Ой, вы все тут собрались...
   Макс: Давайте и вы к нам, чем больше народу, тем веселее!
   Сергей: А что вы собрались делать?
   Маша: Хе, все приходят и спрашивают... Мы в фанты хотим поиграть!
   Настя и Даша: Давайте!!!
   Женя: А какие будут правила?
   Макс: Ну как обычно: каждый дает по своей вещи, складываем это все в мешок, вот валяется какой-то...
   Лена: Это наш.
   Макс: Вот. А потом каждый придумывает желание, говорит и вытаскивает вещь. Хозяин вещи выполняет.
   Маша: А как же тот, кто останется последним? Там же уже будет без вариантов...
   Егор: Ну можно не вытаскивать вещи из мешка по мере выполнения желаний.
   Лена: Тогда кто-то два раза может попасть, а кто-то ни разу!
   Егор: Ну мы будем играть, пока каждому не достанется. А если два раза, ну так что с того, это же игра.
   Маша: Да, в общем, не паримся тогда. Так и сделаем.
   Макс: Ну давайте, прошу ваши фанты в мешок!
   Оля: А что нужно давать?
   Макс: Ну с себя снимай, что хочешь.
   Маша: А трусы можно?
   Егор: Маша...
   Макс: Маше можно.
   Маша: Да ладно, я пошутила. Вот возьмите. (сняла с пальца кольцо "Спаси и сохрани")
   Макс: Так, первый есть. (кладет в пакет)
   Лиза: Держи. (протягивает красную крикетовскую зажигалку)
   Макс: Угу. (кладет в пакет)
   Сергей: Лови. (кидает массивные серые спортивные наручные часы)
   Антон: А можно носок? (развязывает кед, начинает снимать белый найковский носок)
   Инна: Он же вонять будет!
   Антон: Не, я пять минут назад его одел... Понюхайте.
   Макс: Не, ну нюхать я не буду, давай его. (кладет вместе с часами в пакет)
   Егор: Вот. (достает из кармана деревянные четки)
   Андрей: Я карту положу, можно? (протягивает туз пик)
   Макс: Что ж не трусы-то?
   Андрей: Да достали вы уже со своими трусами, ей-богу, детский сад.
   Макс: Спокойствие, только спокойствие!
   Ника: А мне бы что положить...
   Егор: Найди камешек с дыркой.
   Андрей: И положи дырку от этого камешка...
   Ника осмотрелась, и прямо перед носом обнаружила серо-голубой камешек, небольшой, размером с наперсток, с сквозным отверстием, промытым морем.
   Оля: Нате. (вытащила из пупка штангу с розовым гламурным цветочком)
   Ника: Вот. (протянула свой камешек)
   Макс: Вот и хорошо. (положил всё в пакет)
   Аня: Держите. (сняла тоненькую розовую резинку с волос)
   Даша: Вот это возьмете? (сняла с могильника брелок с коноплей)
   Инна: Ой, точно. (сняла с могильника маленькую плюшевую лягушку) Это моя царевна-лягушка, берегите её.
   Макс: Обязательно. (убрал и это в пакет)
   Женя: Вот. (сняла с руки фенечку)
   Макс: Это ты сама плела? (убирая в пакет)
   Женя: А кто еще, конечно.
   Егор: Прикольно, сплети мне.
   Женя: Обязательно. =)
   Лена: Я тогда тоже браслет положу. Только не потеряйте его. (сняла тоненькую золотую цепочку-браслет с болтающимися на ней голубыми цветочками из стразов)
   Настя: Вот. (протянула кулончик в виде кувшинчика, расписанного голубыми цветами, на черном кожаном шнурке)
   Лиза: Какой раритет. =)
   Макс: Вот и всё. (убрал все в пакет и потряс) Ну а я из широких штанов положу свой проездной на метро.
   Егор: Нафига ты его с собой брал?
   Макс: Да я его просто из штанов не вынимал... Итак, господа хорошие!
   Андрей: Я тебя перебью. Может, надо еще пару пустых фантов положить, типа ничьих. Ну как в картах джокеры.
   Макс: И что с ними делать?
   Андрей: Ну если они выпадут, значит, вытащивший сам назначает того, кто будет выполнять.
   Женя: О, давайте.
   Маша: Что бы туда положить?.. Философский вопрос.
   Макс: А чего тут не хватает для полного комплекта?
   Маша: Так. Посмотрим. (разглядывает содержимое пакета) Фенечка, четки, кулончик, браслет, зажигалка, кольцо, штанга, что-то у нас тут девчонок больше, чем парней, часы, носок - ха-ха, камешек с дырочкой, резинка для волос, проездной, туз пик, конопля, какая-то плюшевая хрень, ааа, это лягушка...и всё. (небольшая пауза) Во, презервативов тут нет и жвачки!
   Макс: Вот жвачка.
   Маша: Антон, давай.
   Антон: Чего?
   Маша: Ну чего-чего, как будто сам не знаешь, чего! У тебя есть такая штучка?
   Антон: Ладно, уговорила... (протягивает презерватив)
   Макс сложил все в пакет, еще раз основательно перетряс.
   Аня: А наощупь же можно определить, что там лежит. Так нечестно получится.
   Макс: Договариваемся брать первое, что попадется под руку!
   Маша: Ну давайте, начинаем, кто первый?
   И понеслось.
   (Немая сцена под ритмичную музыку с перерывами)
   Антон залез на заброшенную спасательную будку в углу пляжа с еще не стершейся надписью "SOS", снял майку, стал крутить её над головой и дико орать: "Ааа, ууу, эге-гей!". Потом Оля побежала вприскочку по пляжу, крича в воздух и встречающимся ей людям: "Я ебанутая лошадка!". Какая-то другая компания стала кричать ей вослед что-то нечленораздельное, хлопать и улюлюкать. Вернувшись, Оля остановилась у круга ребят, тяжело дыша, все дружно засмеялись. Маша разделась до белья, заплыла в море, нырнула, достала ракушку со дна.
   Маша: (Оле) Держи.
   Макс: Давай одевайся, а то замерзнешь.
   Настя побежала в номер и вернулась обмотанная туалетной бумагой. Макс залез на забор, отгораживающий пляж от территории пансионата. "В эфире радио Свободы!". Мимо шли бабушка с ребенком.
   Бабушка: Ой ты, Господи!
   Макс: Бабуль, секс это х**ня!
   Бабушка: Ах ты бесстыдник!!! (замахивается) Пойдем. (тащит ребенка прочь)
   Макс слез а забора, Андрей скачет на одной ноге, кукарекая. Сергей с помощью Антона надел на голову презерватив.
   Маша: Телепузик! =)
   Егор: Инопланетный гость... Хе-хе.
   Женя облизывает нос всем присутствующим юношам.

9

   Нике досталось привести в компанию какого-нибудь незнакомого человека. Она шла по дорожке от пляжа, желтое садящееся солнце просвечивало этот кажущийся картонным мир: клумбы, лесенки, окна, за которыми не живут, а останавливаются на отдых или проездом, и даже мысли в голове. Вокруг было достаточно людей, кто-то гулял, кто-то сидел на лавочках. В мае самое людное время на этом курорте было перед ужином и немного после. "Кого б позвать?.. Ищу человека. Это как этот...ммм...древнегреческий чувак днем ходил по площади с фонариком и говорил, что ищет человека... Только я без фонарика...", - мысленно улыбнулась Ника.
   На краю искусственного водоема сидел молодой мужчина, слегка небритый, слегка под шафе, и курил.
   Ника: Здравствуйте! (с выражением ребенка, читающего наизусть "Люблю грозу в начале мая")
   Мужчина: Здравствуйте. (с выражением "А компо-о-от?")
   Ника: Вы случайно не хотите поиграть в фанты?
   Мужчина: Бамбуча!
   Ника: Нет, вы меня не так поняли. Это типа... эээ... нууу... в желание.
   Мужчина: Я ничего не хочу. Мне ничего не надо.
   Ника: Вы точно уверены?
   Мужчина: Ну садись, "посиди со мною рядышком на лавочке..." (напевает)
   Ника: Вы понимаете, мне очень надо найти человека, который хочет поиграть в фанты...
   Мужчина: Вот вы все такие...
   Ника: Ах, возможно. Даже именно так оно и есть...
   Ника спросила ещё каких-то девчонок, молодую женщину с ребенком, военного, старичка с палочкой, но никто почему-то не захотел. "Как же мне быть?"
   (Ника спускается в зрительный зал, вытаскивает на сцену одного из зрителей/читателей)
   Ника: Ну что ж вы так отдельно, идите к нам. Поиграем в фанты. А то я уже замучилась. Вы же человек?
   Зритель/читатель: ...

10

   Когда Ника со зрителем/читателем вернулись, все уже заждались.
   Макс: Ну наконец-то, хотели уж тебя искать. Днем с огнем!
   (Все здороваются со зрителем/читателем, он(а) садится со всеми в круг, дает свою вещь в пакет. Немая сцена продолжается).
   Лиза на линии прибоя строит замок из песка.
   Лиза: (зрителю/читателю) Не хотите помочь?
   ...
   Лиза поставила на телефоне "Хорошо живет на свете Вини-Пух", и Егору пришлось под это танцевать. Его лицо выражало презрительную усмешку, но тело при этом выделывало всякие разные движения. Инна изгибает спину, мяукает и пытается почесать коленом за ухом. Даша взяла в рот леденец, немного пососала, затем слилась с Настей в долгом поцелуе, передавая ей конфету. Аня встала на мостик.
   Андрей: Опять я!
   Макс: Не отмазывайся! Как говорится, не военкомат.
   Андрей: Ну давайте...
   Девчонки поснимали с себя часть одежды, нашлись даже с собой помада, тушь, пудра, тени... Бедного Андрея переодели, накрасили, сфотографировали.
   Андрей: Уффф... Трудно быть Богом... (поймав недоуменные взгляды окружающих) Ну не я же создал женщину.
   Его вернули в первозданный вид, только косметика до конца не смылась. Лене пришлось танцевать "так, чтоб все возбудились", она даже сняла верхнюю кофту. Макс вставил между пальцами руки три сигареты, зажег и стал курить из кулака, пуская изо рта большие клубы дыма.
   Макс: Ну всё, уже пора идти, последний фант. Вот у меня есть фонарик. Кому сейчас выпадет, будет бегать с ним по столовой перед ужином, светить во всех и кричать: "Всем выйти из сумрака!"... Итак... "Спаси и сохрани". Маш, твое кольцо.
   Маша: Угу. Ну давай его. Как он хоть включается?
   Макс: Как и все гениальное - просто. Вот на эту кнопку.

11

   Маша: (заскакивая в столовую) Всем выйти из сумрака!
   Народ безмолвствовал. Компания игравших в фанты смеялась.

12

   Чёрная ночь окутала все вокруг. Дорога вилась змеёй сквозь лес. В автобусе не горел свет. Экскурсовод в скрипящий микрофон рассказывал, какие деревья растут в Крыму. А по сторонам высвечивались сероватые стволы, казавшиеся древними, растущими от истоков мирозданья. Там, в глубине, что-то таилось, и только рассвет мог открыть эту глубину. "Под кроной бука всегда тихо, там не поют птицы, и даже не растут кустарники - слишком мало света... Слово "бук" - созвучно со словами "буква", "букварь", "азбука"...". "Животным там неуютно и страшно, а человек там заговорил, обрел Божественный дар Слова... "А жизнь только слово..."... Стремясь к звездам сквозь крону бука, к свету во тьме, презрел животное в себе... и не испугался тьмы. Без тьмы не будет света. Без света не будет тьмы. Старая, как мир, истина. Чтобы обрести жизнь в слове, надо не бояться смерти... Буковая крона... Что за бред", - плыло в голове Ники.
   Потом - горный серпантин. Внизу мелькнула горстка огней - город на побережье. А море было чуть светлее, чем ночь. "Может, у него, правда, есть какое-то внутреннее свечение? - подумала Ника. - Светлячки, они живут в море, в лесу и в людях, маленькие искорки пожара".
   От окна отшатывались обданные на миг белесым светом фар призраки скал.

13

   Остановились. Сквозь тьму гуськом пробрались к теплевшему светом дому. На улице было очень холодно и продувал ветер. "Люблю ветер", - подумала Ника. Через несколько мгновений он остался за дверью вместе с мглой и звездным небом.

14

   Внутри всё было золотистое с темным отливом... Лампады на стенах лили неяркий полусвет, играли искорками на хрустале бокалов. В небольшом помещении кафе люди расселись за столами - кто на стульях, кто на турецких диванах.
   Переодетый в Верку-Сердючку мужчина отмачивал пошлые (впрочем, кому-то они, видимо, нравились) шутки, изображая то как пьяная девушка ищет кавалера, то как пьяный молодой человек ищет даму. Всё это перемежалось популярной в гопнических кругах музыкой.
   Здесь на вершине горы, где небо было на полторы тысячи километров ближе, чем обычно, никто не жил, все лавочки на ночь закрывались, и сейчас тепло и свет были только в кафе, где все это происходило. Выбор был простой, двоичный - да или нет, находиться внутри, где есть еда и вино, где тепло и где это существо непонятного пола, чья тень нависает над собравшимися, или выйти с бокалом вина на улицу, курить и мерзнуть.
   Егор сидел напротив Ники.
   Егор: (перегибаясь через стол, чтобы быть услышанным в общем шуме) Ну как ты?
   Ника: Меня сейчас стошнит. Правда.
   Егор: Давай выйдем.
   Ника: =) Разберемся, да?
   Егор: Да, давай, хочу узнать, уважаешь ты меня или нет.

12

   Они вышли на улицу, в объятия черного ночного холода.
   Ника: Егор, мне кажется, ты не прав. Жизнь же дана для чего-то...
   Егор: Для чего? Для потребления, для удовлетворения животных инстинктов, для разборок ради куска "счастья"?
   Ника: Нет, не для этого.
   Егор: А для чего?
   Ника: Не знаю. Для любви, наверное.
   Егор: То есть для размножения? А смысл размножаться, чтобы размножаться?
   Ника: Любовь приводит не к размножению, а к рождению нового, если ты так смотришь. И ведь это далеко не ограничивается орущим комочком плоти в роддоме... Чтобы что-то пережить, нужно полюбить.. Хотя и рождение ребенка тоже тайна - взяли просто поебались, а получился человек с душой, с сердцем, со своими мыслями и переживаниями.
   Егор: Так, во-первых...
   Лиза: (вышла из освещенного дверного проема) Что это вы тут делаете?
   Егор: Ты что не видишь, у нас разборки. Мне Ника стрелку забила, говорит - ты не прав, хочу об этом поговорить.
   Лиза: Ник, а ты в одно место не хочешь?
   Ника: Ну пошли. Всё-таки, Егор, я не понимаю - ты сам такой добрый, а говоришь такие вещи.
   Лиза с Никой уходят во тьму, в это время к Егору из кафе выходят Андрей и Макс.
   Ника и Лиза шли из туалета в кромешной тьме, освещая дорогу могильниками, среди оставленных на ночь лавочек, словно покинутых жилищ, зияющих пустыми глазницами-окнами в и без того черном пространстве, скелетов древних животных, на которых охотились неандертальцы, упрятанных от посторонних глаз на этом высокогорном кладбище.
   Внутрь они не пошли, а остались с Андреем, Егором, Максом.
   Ника: Почему, интересно, здесь никто не живет?
   Макс: Нам же говорили, здесь климат другой, гораздо холоднее, чем на побережье, и ветер дикий.
   Ника: Ну и что... Здесь же так здорово. И в Москве, я думаю, бывает холоднее.
   Андрей: Когда есть выбор, большинство выбирает то место, где теплее и удобнее, а не то, где красивее, прекраснее и тому подобное.
   Ника: Почему ты такой пессимист?
   Андрей: Я не пессимист, я реалист. Подтверждение моей правоты ты можешь увидеть вокруг себя. Ты же сама сказала, что здесь никто не живет. Никому эта красота нах*р не нужна.
   Ника: Вот это уже зря. Я вижу, что это туристическое место, что люди приезжают сюда полюбоваться, хоть и не живут здесь.
   Егор: А вы сами здесь бы стали жить?
   Андрей: Не знаю, мне пох*р, где жить.
   Ника: Смотря с кем. Одна, как Ларра, я бы не хотела, а вот с любимым человеком...
   Макс: А в какой бы ты школе училась, где бы работала, чем бы питалась, живя здесь?
   Ника: Вообще же, да, все искажается, когда воплощается в реальность... Так что не знаю.
   Андрей: Ты боишься одиночества?
   Ника: Не знаю. Я ничего не знаю. =) Может быть.
   Андрей: Не надо бояться.
   Лиза: Ты не боишься?
   Андрей: Нет. Я люблю.
   Лиза: Что ж ты тогда с нами тут стоишь, а не наслаждаешься одиночеством?
   Андрей: Сейчас пойду.
   Лиза: Ну и пойди.
   Андрей уходит в темноту.
   Егор: Что ж вы...
   Макс: (кричит Андрею во след) Только не забу-у-удь верну-у-уться к рассве-е-ету...
   (пауза)
   Макс: (прикалываясь) Лиз, а Лиз, а кто тебе нравится?
   Лиза: Макс, ты.
   Макс: Да ладно.
   Лиза: А то.
   Макс: Что ты во мне нашла?
   Лиза: Ты такой яркий, живой, добрый, в тебе много жизненной энергии.
   Макс: И что?
   Лиза: Что-то меня сейчас на таких потянуло.
   Егор: А до этого на каких тянуло?
   Лиза: На злых.
   Егор: На всех подряд что ли? =)
   Лиза: Ни фига. Все подряд - слабые эгоисты. Это не значит, что они злые.
   Ника: А что такого в злых привлекательного?
   Лиза: Огонь. В фазе разрушения... А я была железной... Один потом наконец расплавил. Сама ведь хотела... (пауза) Теперь я вода.
   Егор: Что за эзотерический бред! Терпеть не могу всю эту муть! Огонь в фазе разрушения, Луна в позе рака.
   Лиза: Да я сама не очень люблю это. Просто я образно вижу те события.
   Егор: Сколько же этого бреда сейчас в мозгах у нас у всех...
   Ника: Переходный возраст, переходная эпоха в стране, в мире, в Галактике.
   Макс: (поет) "Перемен требуют наши сердца!".
   Ника: Да нет, мне кажется, сейчас уже другое время, не 80-е, не 90-е... 21 век.
   Лиза: Ну ты прям философ.
   Ника: Все говорят, что я брежу.
   Лиза: Забей и всё.
   Ника: Почему-то все не хотят слышать того, что не входит в узкий круг их жизни. А я вечно - раскачаюсь сильно на качелях, и весь мир вокруг разметается, расширяется... Понимаешь?
   Лиза: Понимаю.
   Макс: Лиз, пойдем еще вина возьмем?
   Лиза: Давай.
   Лиза с Максом уходят в шумное теплое кафе.
   Егор: И никакой я не добрый, Ник.
   Ника: Ты не хочешь им быть.
   Егор: Почему же, хочу. Должен же быть хоть кто-то добрым в этом мире.
   Ника: Если хочешь, значит, уже наполовину дело сделано.
   Егор: Нет, у меня этого никогда не получится. Я такой же как все ничтожный мудак.
   Ника: Егор... Бог есть.
   Лиза с Максом возвращаются, неся вино себе и друзьям.
   Ника: Спасибо.
   Егор: (Нике) Ладно, не будем об этом.

13

   Когда небо стало сводить рассветными судорогами, все расплатились с заведением и направились по кремнистому блестящему пути к обрыву - встречать восход солнца.
   Ника изнывала, ей хотелось Андрея всем своим существом, хотелось слиться с ним в одно целое, хотелось вместе с ним сложить один большой костер, а не сидеть в разных углах темной рощи и безнадежно поглядывать на мерцающие где-то там вдали костры друг друга. Хотелось танцевать вместе с ним под проливным дождем, чтоб промокла насквозь одежда и на поверхность проступили тонкие изгибы тел. Ей хотелось наконец перестать играть с ним в прятки и быть пойманной и заключенной в объятья, Ника словно стояла не дыша в укрытии и чувствовала, что Андрей к ней приближается и вот-вот найдет, но - он все не находил и не находил, отчего сердце учащенно билось, разрывалось, и дрожали губы. Ей хотелось оказаться там, где не будет никого, кроме них двоих, в этом параллельном мире зазеркалья их душ. Ей даже не то чтоб хотелось - как игрушки в магазине, нет, она чувствовала, что это то, что должно быть, что это Истина, что это тот сосуд, в который должна перелиться её нынешняя жизнь. И это стремление каждой живой клеточки в ней - перелиться, слиться с чем-то иным и родным - кружило голову, словно вино, пронзало насквозь, сжимало в своих тисках, словно электрический разряд, перебивало дыхание, словно ком в горле.
   А она всё шла и шла к обрыву.

14

   Ночь выпотрошила из души несколько завалявшихся мыслей о насущном, тюбики с яркими красками для рисования своего будущего и депрессивные тучи, закрывающие горизонт. Стало немного пусто с непривычки, но радостно свободно. Ника встречала на своем пути оживляющее прохладой и свежестью утро. Глаза не слипались, глаза наоборот были расширены.
   Она подошла к краю пропасти и заглянула вниз. Ветер загудел в ушах, а там внизу всё стало скручиваться в воронку. Ника подождала, не отрывая взгляда, когда пройдет первый ужас, пересилила его и попыталась удержаться на ногах. Теперь она была лицом к лицу с бездной.
   "Я человек. Я стою на огромной высоте. Один шаг - и всё, я насквозь ощущаю, как один шаг отделяет меня от смерти. Но я живу. Значит, я ещё зачем-то нужна. Значит, я что-то ещё могу".
   Вдруг в сердце заползло равнодушие к жизни, томный, тоскливый зов бездны. "Может, прыгнуть - и всё? И никаких больше мучений. Никаких глупых, бессмысленных надежд, просто прыгнуть, полететь, упасть в объятья ветра. И я узнаю, что такое смерть. И не буду париться, сходить с ума, любить его, желать его, бред перестанет быть бредом...
   ...О нет, мне кажется, даже эта пропасть смерти не утолит жажды слиться с ним в один сосуд жизни...".
   Ника сделала ещё один шаг к краю. "Но я не прыгну. Меня что-то останавливает, не только инстинкт и страх, но и что-то ещё - Нечто... Я должна жить, ещё не время... Ну ладно...".
   Как здорово сидеть на краю пропасти и следить за розоватым краешком солнца, поднимающимся из-за моря. Где-то незримо взбирался в вышину белый журавль.
   "Я видела, как солнце всходит из-за домов, из-за деревьев, из-за горизонта... Но здесь оно восходит прямо из моря, и кажется, будто можно доплыть туда на лодке и посмотреть, откуда же оно приходит, это солнце, этот огонь жизни, разбрасывающий свои горящие брызги по всему живому, наполняя его внутренним сиянием и священным смыслом, этот бутон алых парусов... Но ты будешь плыть, а оно все будет отдаляться и отдаляться, потом взойдет, опишет круг по небосводу, назавтра снова поманит краешком набухшего плода, сгустка крови - и так ты будешь гнаться за ним всю жизнь, пока не разорвешь заколдованный круг и не "сумеешь дотянуться до звезд, не считая, что это сон", а потом, потом... ".
   Лиза сидела на краю бездны и кидала вниз мелкие камешки - как люди кидают монеты в фонтан, чтобы еще вернуться. Голова её была склонена на бок, ноги сложены "русалочкой", в таком виде она походила на Аленушку.
   По краю брел Андрей. Поравнявшись с Никой, он сел рядом.
   Андрей: Ну как тебе?
   Ника: (чувствуя, как по ней начинают бегать покалывающие искорки тока) Совсем не знаю, что сказать...
   Андрей: Хм. =)
   Ника: Божественно!
   Андрей: Хм...
   Ника: Какую-то глупость сказала... (вопросительно взглянула на него, слегка повернув голову)
   Андрей: Люди хотят чего-то от Бога. Типа вот мы будем делать так, а ты нам дай за это то.. Договор заключают. А красота это не договор. Поэтому её трудно понять. Впрочем, не буду грузить тебя сейчас. Не тот момент... (он поднялся и пошел дальше по краю).
   Сзади подошел Егор и опустился рядом на корточки.
   Ника: Как тебе?
   Егор: Прекрасно. Эта пропасть - идеальное воплощение смерти!
   Ника: Прикольно...
   Егор: Что так?
   Ника: Здесь есть воплощение жизни, воплощение смерти и воплощение вечности в одном флаконе...
   Егор: Бред какой. =D

15

   В автобусе Ника прислонилась к прохладному стеклу. Снова по этой дороге. Теперь при свете дня. Лучи ласкового утреннего солнца согревали грудь, проникали в самую душу. Окно автобуса выполняло роль линзы, и лучи через неё, казалось, фокусировались на сердце Ники, а мнимый фокус летел параллельно за окном отражением её образа на фоне всего остального мира. "Чего для них всех Бог это что-то отдельное? К нему же можно обратиться через что угодно - красота есть везде - природа, искусство, небо над головой. Он за пределом. Но не отдельно. Надо только уметь настраиваться на эту волну. А они начертили вокруг себя круг и боятся или не хотят выйти из него - почему? Почему? Им хочется чего-то сложного, заумного..? Или страшно? Или больно? Ведь это больно.. Но зачем нам тогда жизнь, если в ней нет ни Бога, ни Любви, ни Красоты, ни даже Смерти... А боль это, наверное, необходимость".

16

   У главного корпуса, мимо которого они шли к себе, цвела клумба роз. В нежных полупрозрачных лепестках, очерченных по краю утренним солнцем, в упругих стеблях, точеных листьях и утонченно-заостренных шипах, в сияющих алмазах росы - во всем билось пульсом дыхание. Не было ничего лишнего. И клумба, и уложенные плиткой дорожки, и забор чуть дальше, и море за ним, и вечно меняющееся в своей неизменности небо, и дом со стенами, дверями и окнами - где зашторенными, где распахнутыми, где с приоткрытыми форточками, и скамейки с урнами для мусора, и деревья - и недавно посаженные, и древние, раскидистые, и фонарные столбы, и беседка, оплетенная какими-то багровыми цветами - все было пронизано, распнуто лучами солнца.
   Ника решила заснять на могильник кремовую розу с тремя лучезарными капельками росы на лепестках на фоне лазурного платка неба. Она встала на колени и стала подбирать настройки и приближение. Картинка получилась замечательная, но в сравнении с оригиналом - лишь отголосок, далекое эхо...

17

   В озаренном настроении Ника пришла в номер, разгребла беспорядок на постели и легла, слегка накинув на себя белую с синей печатью с краю простыню, как изображались древние язычники на черно-красных амфорах для вина. В голове звучали вперемешку строчки из песни: "Музыка волн, музыка ветра... Я вижу, как волны смывают следы на песке... Я слышу, как ветер поет свою странную песню... Я слышу, как струны деревьев играют её... Кто из вас вспомнит, чувствуя холод приклада, музыку волн, музыку ветра..." и будто вино из лепестков роз разливалось по крови.
   Она немного подремала, но потом проснулась от адской головной боли.
   Весь мир сжался до железной клетки боли, в которой человек корчится, дрожащая тварь, и ему больше некого молить об избавлении, кроме Бога.
   "О Боги, сколько можно?!". "Но ведь боль - необходимость... А человек свободен.. Зато он слаб. Слаб и всё. Надо быть сильной?.. Без боли и слабости не обрести силы.. И человек всё равно до конца своей жизни остается слабой тварью, лишь смерть дает свободу, а жизнь - это постоянная борьба за неё".
   Боль постепенно отступала, и Ника стала дышать свободнее, разжав зубы и распрямившись на постели из клубка, в который её свернула боль. "Я ведь также сжималась внутри от того, что меня не любит Андрей... А потом чему-то научилась...".
   Остаток дня она провела за чтением "Преступления и наказания", (после чего обратила внимание на то, что обои в их номере желтые), послушала на закате несколько композиций Пикника и Сплина, а вечером пошла в номер к Андрею, Егору и Максу - там собиралась компания.
  

18

   Неожиданно раздался стук в дверь. Егор открыл, вошла Адэ.
   Адэ: Ну что, всё пьете?
   Это был их последний вечер перед отъездом. Ника сидела у стенки на кровати полусонная, в полубреду, и неясно было, где бред - в реальности или во сне. Она спокойно относилась к тому, что всё здесь скоро кончится, казалось, границы стерлись, и было всё равно, что она так сидит здесь, что в Москве. Главное было не это...
   Адэ: Выпейте хоть за что-нибудь хорошее. Еще чуть-чуть, и вы вступите в новую жизнь, кто-то окончит среднюю школу, кто-то старшую. У всех вас впереди трудные экзамены. Кто думал до этого о чем-то, кроме мобильных телефонов и дискотек, и кто теперь не растеряется в непривычной и трудной ситуации, у того всё должно быть хорошо. Я лично верю, что у каждого все получится, если он постарается! Выпейте за удачу!.. (пауза) Скоро ваши пути разойдутся. Взрослая жизнь делает нас более одинокими, к сожалению. Но я надеюсь, что вы будете часто встречаться после школы, а девятиклассники, которые останутся, за десятый и одиннадцатый класс еще более сдружатся и научатся ценить дружбу.
   Проговорив этот монолог, Адэ улыбнулась и ушла из номера в непонятном направлении.
   Маша: Кажется, она тоже уже выпила.
   Андрей: Ну и бред она несла.
   Лиза: (раздраженно) Ты просто еще глупый маленький ребенок.
   Андрей: (холодно и презрительно) Допускаю.
   Ника: Но ведь правда, мы в жизни чему-то учимся, а потом приходит испытание-экзамен...
   Андрей: (ласково) Эээх, Ника, все-таки бредовая ты... как моя жизнь.
   Ника: Это как?
   Андрей: (сухо и холодно) Не знаю.

19

   Посиделки закончились, Андрей пожелал ей доброй ночи, и Ника пришла к себе. Было несказанно спокойно на душе. Тепло, уютно и все равно. Казалось, что все плохое в жизни кончилось. Добрая ночь сияла мягким светом звезд, лился ласковый свет лампы. "А ведь я попала в ту сказку, помнишь, Ника?" - спросила она сама себя. За закрытым от ночного холода окном о чем-то шептались деревья. "Что помню? Кажется, что когда-то давным-давно это со мной было. Но, на самом деле, сколько я себя помню, этого никогда не было. Я всегда только вспоминала, что когда-то это было..". Казалось, можно обнаружить за спиной крылышки, полететь на них в чудесную страну по кроличьей дыре из лунного света и встретить там такого же эльфа с крылышками Андрея.
   Лена: Надо проспаться, а то скоро уезжать. Чтоб родители, когда увидят, не испугались.
   - Угу, - зевнула Ника, погружаясь в подводное течение толи под-, толи надсознания. Над гладью воды покачивался буек, а из него рос бук... "Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко...", - промурлыкала она.
   Ника решила, что Лена права. Забив на всё и всех, она свернулась калачиком под теплым одеялом и вскоре уснула, думая о том, что надо чувствовать настоящий момент, что не надо бояться, что надо быть сильной и много ещё о чем из того, что ей надо и не надо, и вообще о том, что "life is life".

20

   Когда наутро девочки подошли к столовой, Ника почувствовала, что что-то случилось.
   - Лиза умерла, - узнали они.
   - Какой кошмар, - сказала Лена.
   Ника молчала, сначала она словно ничего и не ощутила, потом не могла понять, что ощущает.
   Вчера ночью несколько человек, в том числе и Лиза, выпив, пошли купаться в море. Плескались, ныряли, веселились. Потом Лиза решила сплавать на глубину и куда-то пропала. Когда её вытащили, было уже поздно.
   На Адэ не было лица. При этом она носилась, что-то делала, куда-то звонила.
   - Адэ теперь в тюрьму посадят, - сказала Аня.
   Ника слышала это краем уха, где-то там, далеко от себя. Правда, где она сама, тоже было не ясно. Ей не верилось в случившееся.

21

   Андрей стоял как потерянный. Ночью его там не было. Он тоже только что узнал и ему тоже не верилось.
   В столовую Ника не стала заходить. Кусок не лез в горло. Андрей сел неподалеку на скамейку и курил, смотря в землю. Ника села рядом, тоже закурила. "Какая сейчас любовь, - подумала она и ей стало стыдно за то, что она вообще об этом думает. - Сейчас она совсем не к месту... Почему?.. В ней же нет ничего плохого. Не знаю. Всё, хватит об этом".
   Андрей метнул на неё взгляд исподлобья. Губы его дрогнули. Он опустил голову, Ника услышала нутряно-глухой сдерживаемый вздох. Он переживал, на лицо надвинулась тень, но что там у него внутри, не было видно. У Ники всё дрожало внутри. Глаза словно высохли - ни капли влаги, и яркое утреннее солнце било по ним. Солнцу было всё равно.
   Егор подошел и заглянул в лицо Нике. "Всё будет хорошо". Его глубокие, серо-холодные с доброй искринкой глаза всё понимали. Ему тоже было больно, но он держался. Ника кивнула ему в ответ. Он сел рядом и тоже закурил.

22

   День прошел для Ники как метание больного в жару на кровати. То все успокаивалось, но не встав на места, а застывая на гребне жаркой волны чувства невозможности принять случившееся, то накатывало жуткое чувство принятия и потери, и бил озноб - озноб собственной жизни, из которой вырвали окровавленный кусок мяса. Смерть эта была так проста, почти обыденна, как любая смерть, и так непонятна, неуместна здесь и сейчас.
   "Это какая-то злая шутка. Это неправда, этого не может быть, - говорило внутри Ники, то шепотом, то переходя на крик. - Врачи ошиблись, они её откачают, сейчас позвонят и скажут, что она жива. Или она сама позвонит... Она не позвонит. Никогда больше. Я больше с ней не увижусь, не поговорю. И это правда, реальность, настоящей, реальней быть не может. Не может быть... Не может быть!
   Когда мне было семь лет, умер дедушка. Но тогда я была маленькой и не понимала до конца того, что произошло. Мир для меня был огромен и непонятен, не было границы между реальностью и сказкой. Я смотрела на небо и искала дедушку в образах, которые принимали облака. Я знала, что дедушка стал одним из них. Я переживала, как ему там, не страшно ли, но не было чувства безвозвратности. А сейчас я до боли чувствую этот барьер, стену, ограждающую наш хрупкий мирок. Ощущение необъятного океана, бушующего за стеной, разрывает, пьянит, но горько, очень горько сознавать, что тот, кого ты знал, растворился в этом океане.
   А ведь я рвусь к этому океану, ищу Истину, которая в нём, за пределом, за гранью, но Истина недостижима, пока мы здесь. И человек, ушедший туда, становится так же недостижим и потерян для нас. Горько - до самого дна души, несмотря на то, что где-то в закоулках ума я знаю, что за Лизу можно порадоваться - она, быть может, узнала Истину теперь... Но что с ней самой стало? Так ли уж бессмертна душа? И что есть душа? А её память, мысли, надежды, мечты - все это предано забвению? Мы живем, мы ничего не знаем... Бред".

23

   Автобус был тих. Солнце теряло яркость. Ника глядела за окно. На сердце, на всю грудную клетку давил камень боли, потери, растрескиваясь сам от собственной тяжести, и каменное крошево старого мира сыпалось куда-то совсем внутрь, на дно. То была не эфемерная пронзительная тоска о чем-то непонятном, зовущем за край, о той музыке, с которой душа хочет звучать в унисон, словно вспоминая пору, проведенную в вечности вместе с ним. То было ощущение сердца, которое хранит на себе след того, чего уже нет нигде в мире. Но ведь если есть след, должно быть то, что его оставило. А его нет. И словно происходит сбой программы, ты нажимаешь на ссылку, а тебе пишут: "Невозможно отобразить страницу". Неизвестно, что легче - смириться или так и не поверить. У Ники всё слилось внутри в один горький комок, бездна распахнулась перед ней.
   Вспыхнули яркие лучи клонящегося к горизонту солнца, легли на пыльные виноградники, заиграли изумрудами в листве. Небо нежно вздыхало пастельной акварелью. Вычертились живописные контуры гор, на горизонте море раскрывалось синим и светилось.
   Вдруг, мгновенно, Нику пронзило насквозь, вздернуло над этим всем - над красивым пейзажем окружающего мира, над автобусом, над людьми и их взаимоотношениями. "Её больше нет здесь, она ушла и никогда не вернется. Не увидит, как садится солнце, всей этой красоты, не услышит рев двигателя раздолбанного автобуса, не скажет ни слова, не засмеется и не заплачет... У неё нет "потом". И такой, какой она была, она больше никогда не будет. Это больше не Лиза, это безымянная душа, которая ничего не помнит... "Вы больше не вспомните то, что здесь было, и пыльной травы не коснетесь руками...".
   Я помню, она сказала: "Завтра ещё не наступило". Неужели она ни о чем не мечтала, ведь мечтала - а это не сбылось, завтра так и не наступило. Жизнь оказалась такой непрочной. А люди за неё держатся, за эти свои глупости. Ведь знают, что рано или поздно умрут, а все равно копошатся.
   Зачем мы живем, если все равно умрем?"
   Жизнь осталась где-то там. Внутри было горько-горько. И всё стало непонятно-бессмысленным. "С такими мыслями жить нельзя. Невозможно жить, чувствуя то, что я чувствую, - понимала Ника. - Но я ведь ещё не умерла. И раз мы рождаемся здесь, то не просто так, жизнь дана зачем-то, только никто не знает, зачем. Я привыкла знать, что в жизни есть какой-то смысл. А теперь я чувствую, что я этого не знаю... Но я жива... Надо хотя бы знать о том, что жизнь преходяща и хрупка, может, так легче найти смысл".
   "А мне приснилось, миром правит любовь, а мне приснилось, миром правит мечта, и над этим прекрасно горит звезда, я проснулся и понял: беда", - прошептало в голове Ники. "А миром правит смерть", - ответила она...

Часть четвертая.

   Автобус остановился у вокзала. Тягуче-спокойно вышли, взяли вещи и сразу, словно желая поскорее избавиться от того, что осталось там, у моря, откуда их привез этот автобус, направились на перрон.
   "Наша жизнь - как вокзал, мы приходим в неё и так же уходим - мы в ней проездом", - подумала Ника.
   Покурили у вагона, сели.
   Другие пассажиры болтали, доставали еду, бегали дети, два парня пили пиво и смеялись. Это всё было так далеко, доносилось из бездны, врывалось в звенящую пустоту в голове и снова падало в бездну.
   "И я буду жить дальше. Но уже с другим чувством жизни, с другим восприятием.
   Вот если сейчас что-нибудь случится, и я умру. Готова ли я? Ведь я так надеюсь на то, что меня что-то ждет впереди. Если я умру, я лишусь этого. И мне так жалко этого лишаться. Получается, я живу, забыв о смерти. Забывая о смерти, я забываю о смысле жизни, забывая о смысле жизни, я забываю о жизни... Блин, какой бред...Третий путь.
   Я должна уметь отказаться от всего, осознать, что мне ничего не надо, тогда я буду свободной, смерть, забирай меня, мне ничего не надо... Но она меня сейчас не заберет, и я буду жить. Чем мне жить, если мне ничего не надо?.. Опять бред... Но ведь все просто... Просто жить. Просто помнить о смерти. Уметь расстаться со своими желаниями при встрече с ней. Быть свободной... Всё так просто, но не так все просто. Стать свободным однажды можно - умерев. А жизнь - постоянная борьба за свободу...
   Я смотрю за окно и схожу с ума от этой красоты, я слушаю музыку - и она сводит меня с ума, я думаю о Нем, смотрю на Него - и схожу с ума от любви. Да, я сумасшедшая, бредовая девочка... Но неужели я умру и потеряю любовь? Эта красота природы, эта музыка, этот человек стали для меня такими родными. Неужели я их потеряю? Невыносимо горько представить расставание с ними... Неужели мир настолько жесток, и путь человека есть одни потери и расставания, неужели эта дорога - так жестока?..
   ..Но я же знаю, что в любви нет места чувству собственности! Что все настоящее соединяет в себе несоединимое.
   Потому мне так больно и радостно одновременно, когда я проникаюсь красотою, музыкой, любовью, всем остальным, что приносит мне чувство свободы...Ведь это очень тяжело для человека переносить свободу.
   Истина так проста и так необъяснима на словах, на мыслях, я могу только чувствовать, переживать её всем своим существом. Это третий путь, напряжение, натянутая тетива лука, соединение жизни и смерти, вечности и момента времени. То, что я пережила, с чем слилась в любви, любовании, чей след остался в моей душе, - оно не исчезнет, не умрет. С ним я не расстанусь, даже став безымянной ничего не помнящей душой, ведь след этот не какие-то мегабайты информации в моей голове, а это то, из чего сделана сама душа. А вот из чего она сделана - понятия не имею...
   Я слышала от кого-то: "Жизнь дается один раз, надо успеть все попробовать". Какой п**дец. Что ж, потребительское общество - есть вершина человеческой мысли, да здравствует мнимая истина в том, что самое главное - хотеть, знать, чего хочешь, и удовлетворить себя. Ведь так гораздо проще, чем не знать, чего хочешь и всю жизнь искать на Земле отголоски мечты, отблески звезд. "Люди либо свободны, либо счастливы", - отжег Федор Михайлович.
   А ведь у всех людей кто-то умирает. Большинство отгораживается от смерти жалостью или тем, как объясняет смерть религия, стремится поскорее избавиться от чувства непрочности жизни. Тем более сейчас, когда по телевизору смерти больше, чем всего остального. Животный инстинкт самосохранения - отгородиться от подобных мыслей, слишком тяжелые они. Проще погрязнуть в жизненных мелочах, или своих амбициозных желаниях, или каких-нибудь глупых мечтах, вроде моих о Мише, а на Истину всем плевать. Или другой вариант - думать только о смерти и говорить, что жизнь г*вно. Но ведь жизнь дана для чего-то.
   Но ведь есть те, кому не плевать. Я же не одна такая е**нутая?..".
   На горизонте разливался ядовито-спокойный желтый свет, мешался с бледно-голубым в вышине. Деревья и столбы пробегали за окном. Колеса постукивали в такт жизни.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"