Соловьёв Александр Александрович : другие произведения.

Жизнь и необычайные приключения Янки из Коннектикута при дворе короля Артура Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Жизнь и необычайные приключения Коннектикутского Америкоса при дворе короля Артура.

  
   Древнеанглийский вариант русской-народной поэмы Некрасова "Кому на Руси жить хорошо"
   ВСТУПЛЕНИЕ
  
   Когда я был с экскурсией в замке в Уорике, я там пересёкся с незнакомцем, о котором собираюсь вам поведать. Он привлёк меня тремя вещами: суровым прямодушием, удивительным знанием древнего оружия и тем, что его компания не напрягала - он сам всё говорил и ни о чём не спрашивал. Будучи, очевидно, застенчивыми людьми, мы оказались в хвосте толпы, которая рассматривала содержимое замка.
Незнакомец сразу принялся говорить такое, что очень заинтересовало меня. Так мы и шли с ним по замку. Он неторопливо вёл рассказ, со смаком и непринуждённо. Мне он казался таким далёким от нашего мира и этой экскурсии, явно не нашего времени и не наших мест. Судя по рассказу, в своих мыслях, он витал в какой-то в древней забытой стране в Англии VI века. Мне казалось, что он и меня помаленьку окутал своими чарами и вокруг уже возникли призраки и само время стало каким то не нашим. И призраки, и пыль седой старины, и плесень в углах замка подчёркивали, что со мной разговаривает их посланник, может и сам какой-то призрак. Как я или ты, читатель, рассказывали бы друг другу о своих близких или друзьях или соседях, так он рассказывал мне о сэре Бедевире, сэре Борее де Гани, сэре Ланселоте Озёрском, сэре Галлахэде и других достойных людях Круглого Стола. По мере того, как продолжался его рассказ, незнакомец начал казался мне таким старым-старым, просто старинным, и даже древним, и чуть ли не дряхлым. Потом он обернулся ко мне и совершенно обыденно, как будто мы с ним разговаривали о погоде сказал:
   - Вы конечно слышали о переселении душ. А слышали вы когда-нибудь о странствиях во времени, о путешественниках во времени?
   Я ответил, что о таком я даже не слыхивал. Но он даже не обратил внимание на то, что я сказал, внезапно замолчав. Монотонно звучал голос экскурсовода:
   - Старинная кольчуга. Датируется шестым веком, временами короля Артура и Круглого Стола. По легенде принадлежала сэру Саграмору Беспокойному. Обратите внимание на круглое отверстие, пробитое в кольчуге с левой стороны груди. Его происхождение не объяснено учёными. Считается, что оно могло быть прострелено после изобретения огнестрельного оружия, возможно солдатами Кромвеля из озорства.
   Мой знакомец улыбнулся и можете не сомневаться, что это была не та улыбка, которой пользуемся мы, в нашем веке. Он улыбнулся так, как это было принято множество столетий назад и пробормотал себе под нос:
   - Можете не сомневаться, судари, я видел как её пробили, - и добавил после
паузы. - Я сам её пробил.
   Когда я переварил его слова и пришёл в себя, он исчез.
   Весь вечер я сидел у камина, украшенного гербом Уоррикского замка, погрузившись в мысли о былых временах. Дождь стучал в окно, ветер шумел кронами деревьев и завывал сквозь щели. Время от времени я углублялся в замечательную старинную книгу сэра Томаса Мэлори, угощался роскошным пиршеством удивительных чудес и великолепных приключений, вдыхал особый аромат её старинных выражений, и снова погружался в размышления. Вот уже наступила полночь, полночь в старинном замке, я дочитывал ещё одну главу на сон грядущий, вот эту самую:
  
  

О ТОМ КАК СЭР ЛАНСЕЛОТ СРАЗИЛ ДВУХ ВЕЛИКАНОВ И ОСВОБОДИЛ ЗАМОК.

  
   Вскоре вслед за тем ему попались два крупных великана весьма защищённые доспехами, в шлемах и с двумя грозными дубинами в руках. Сэр Ланселот отложил свой щит в сторону и нанеся могучий удар по одному из великанов, своим мечом снёс ему голову. Когда второй великан увидал такое, он ринулся прочь словно сам потерял голову, поскольку сильно страшился получить такой ужасающий удар. Сэр Ланселот устремился за ним и со всей силой обрушил на него удар и рассёк его на две половины. После этого сэр Ланселот вошёл в замок и пред ним предстали шестьдесят благородных дам и дев. Они бросились на колени и благодарили его и Бога за своё спасение. Потому что сэр, говорили они, большинство из нас в плену уже целых семь лет, и всё время мы ткали пряжу, чтобы получить еду. Мы все из благородных семейств и да будет благословен тот день, когда ты был рождён, рыцарь. Поскольку ты достоин таких почестей, как ни один другой рыцарь на свете. Мы донесём твой подвиг до потомков и молим тебя открыть нам твоё имя, дабы мы могли поведать нашим друзьям, кто избавил нас из заточения. О прекрасные девы, сказал он, имя моё Ланселот Озёрский. И он оставил их, препоручив Богу. И он запрыгнул на коня и проскакал большое количество удивительных и диких земель, много рек и долин, и везде зло полегло пред ним. И вот, наконец, волею судьбы, когда уже приблизилась ночь, он набрёл на красивый коттедж, в котором он обнаружил благородную старушку, которая приняла его с честью. И тут была добрая еда для него и его коня. И когда подошло время, хозяйка повела его в красивую комнату с окнами над входной дверью, где была ему кровать. Здесь сэр Ланселот снял оружие и доспехи и пошёл и лёг и быстро уснул. Потом, вскоре, прискакал кто-то верхом и торопливо стучал в ворота. Когда это услышал сэр Ланселот, он встал и выглянул в окно, и в Лунном свете увидал трёх рыцарей, гнавшимся за одним человеком, и когда они прискакали, они все разом бросились на него с мечами. Тот рыцарь мужественно повернулся к ним и защищался. Я должен помочь вон тому рыцарю, который сражается в одиночку, сказал сэр Ланселот, это будет позор мне если я останусь стоять и смотреть, а если его убьют, я тогда стану помощник им в этом убийстве. И вслед за тем он схватил свои доспехи и вышел через окно по простыне к тем четверым рыцарям и благородно произнёс. А ну повернитесь рыцари ко мне, прекратите сражаться с тем рыцарем. И все трое отступились от сэра Кая и обернулись к сэру Ланселоту и началась великая битва, и те трое спешились и принялись обрушивать на сэра Ланселота множество ударов и атаковать его с каждой стороны. Сэр Кай встал к нему плечом к плечу чтобы поддержать в битве сэра Ланселота. Нет, сэр, сказал он, мне не нужна Ваша помощь, ведь это я помогаю Вам, оставьте меня с ними наедине. И сэр Кай к удовольствию рыцаря позволил ему поступить как тот желал и поэтому остановился поодаль. И после этого тут же шестью ударами сэр Ланселот поверг их на землю.
   И они все трое вскричали, Сэр Рыцарь, мы сдаёмся тебе, о достойнейший и несравненный. Ну раз так, сказал сэр Ланселот, я не желаю вас брать в плен, но сдайтесь сэру Каю, сенешалю, тогда я сохраню вам жизнь, а иначе нет. Доблестный рыцарь, сказали они, мы не желаем этого, потому что это мы гнались за сэром Каем сюда, и одолели бы его если бы не оказалось Вас, поэтому у нас нет причины сдаваться ему. Ну раз так, сказал сэр Ланселот, в последний раз говорю вам по-хорошему, что сейчас вы ещё можете выбрать жить вам или умереть, и что если вы сдаётесь в плен то вас берёт сэр Кай. Доблестный Рыцарь, сказали они тогда, ради наших жизней мы подчиняемся тому что ты приказываешь нам. Тогда вы, сказал сэр Ланселот, в ближайший Троицын день, явитесь ко двору Короля Артура и сдадитесь в плен Королеве Гвенере и поручите себя её доброте и милости и скажете что сэр Кай послал вас в их края быть её пленниками. Поутру сэр Ланселот поднялся рано и оставил сэра Кая спящим. И сэр Ланселот взял доспехи сэра Кая и его щит и облачился и вышел в стойло и взял его коня и попрощался с хозяйкой и с этим удалился. Вскоре проснулся сэр Кай и обнаружил что сэр Ланселот исчез. А потом он заметил что тот оставил ему свои доспехи и своего коня. Клянусь, я не сомневаюсь нисколько что он разочарует многих славных рыцарей Круглого Стола, сказал сэр Кай, потому что рыцари будут думать на него что это я и станут отважно нападать на него и обменяются парочкой приятных ударов. А оттого что я в его доспехах и на его коне, у меня будет мало приключений. И вскоре сэр Кай удалился, поблагодарив хозяйку.
  
   И только я отложил книгу, в дверь постучали, и вошёл мой незнакомец. Я дал ему стул и предложил сесть. Чтобы он почувствовал себя комфортно, я предложил ему чая. Сидели, пили чай, и я всё надеялся, что он расскажет мне, наконец, о себе. После пары кружек он собрался с мыслями и совершенно спокойно и без обиняков сказал:
  
  
   РАССКАЗ НЕЗНАКОМЦА.
  
   Я Американец. Я родился и вырос в Хартфорде. Штат Коннектикут всё-таки. Сразу за рекой в глубинке. Я с севера - настоящий янки. Человек практичный, я чужд этих всяких чувств, видимо, или романтики там этой. Мой отец был кузнец, мой дядя - ветеринар, а я стал и тот и другой, соответственно. Потом я устроился на серьёзный оружейный завод и стал там первоклассным специалистом. Я изучил всё, что там у них было. Научился делать всё: ружья, револьверы, пушки, паровые котлы и машины, всякую автоматизацию труда, станки то есть. Значит, я мог сделать всё что хочешь, неважно что. И если ещё не существовало новёхонького способа сделать это получше, я мог изобрести это. Рационализатор в общем. Стал главным механиком завода, пара тысяч человек под моим руководством.
   И такие там суровые люди, я скажу, боевые даже - сначала бьют потом разговаривают. Когда у тебя под началом пара тыщь таких диких людей, у тебя будет полно подобных развлечений. У меня во всяком случае было так. И мне попался достойный противник, он ушатал меня. Это был производственный конфликт, который мы решали при помощи двух ломов, а того второго мы называли бывало Гераклом. Он умотал меня по чайнику душедробительным ударом, у меня все черепки в черепушке наехали друг на друга. Короче в глазах у меня потемнело и я ничего не чувствовал и вообще был без сознания. Неопределённое время.
   Когда я пришёл в себя, я сидел под дубом, на травке, вокруг меня широко раскинулся чудесный ландшафт и никого рядом. То есть за одним исключением - меня рассматривал тип, сидевший верхом на лошади. Он был как будто с картинки из книги. Весь закован в броню с ног до головы, а на голове шлем - такой, типа железного ведра, с прорезью для глаз. У него был щит и меч. И даже на его лошади была броня. На лбу у ней был приделан рог, и по бокам со всех сторон с неё до самой земли свисала чудесная красная и зелёная шёлковая ткань, словно покрывало с кровати.
  
   - Доблестный сэр, вы готовы биться? - спросил он меня.
   - Готов что?
   - Вы готовы скрестить оружие в честь дамы или своей славы или...
   - Что ты мне хочешь впарить? - сказал я. - Вали в свой цирк, или я сдам тебя шерифу.
   Всё что сделал в ответ этот человек - отъехал на пару сотен метров и ринулся на меня так стремительно, как только мог, во всю прыть. Своё ведро для головы он склонил к шее коня и длинное прямое копьё направил прямо перед собой. Я видел, как решительно он настроен, поэтому когда он прискакал, я уже был на дереве.
   Он заявил, что я его добыча и пленник его копья. В его пользу говорил веский довод. При нём были ещё и другие весомые аргументы, и я решил не нагнетать обстановку. Мы сошлись на соглашении о том, что я пойду с ним, он в свою очередь не станет наносить мне ран своим оружием. Я слез, и мы отправились в путь. Он уютно покачивался на коне, я мирно шагал пешком рядом. Мы и двигались вдоль полян, переходили ручьи, которых я раньше не встречал в наших местах. Прошло довольно много времени, но цирк всё не показывался. Даже ничего не говорило о том, что к нам вообще приехал цирк. Я был поставлен в тупик, и это обеспокоило меня. Я отбросил версию о цирке и пришёл к выводу, что он сбежал из психушки. Но время шло и было всё меньше надежд, придумать вариант, как вернуть его обратно и спастись самому. Можете себе представить. Я поинтересовался у него, далеко ли мы от Хартфорда.
Он ответил, что ему не приходилось слышать о таком месте. Я полагал, что он врёт, но решил не лезть к нему с истиной. Примерно через час мы увидали вдали городок, раскинувшийся в долине, вдоль излучин извилистой реки. По ту сторону реки, на холме стояла большая серая крепость, с башнями и зубчатыми стенами. Вы наверно видали такие в детских книжках про сказки.
   - Бриджпорт? - указал я на город.
   - Камелот, - сказал он.
  
   Мой гость уже явно засыпал, час-то был весьма поздний. Он замолкал, клевал носом, и наконец улыбнулся той самой, печальной, древнееисторической улыбкой и сказал:
   - Вижу, что я уже совсем засыпаю. Но пойдёмте со мной, у меня там всё записано, и Вы можете сами всё прочитать, если желаете.
   В своём номере он мне сказал:
   - Сначала я вёл дневник, но со временем, через несколько лет, я всё переписал и сделал книгу. О, как давно это было!
   Он протянул мне рукопись и указал место, откуда мне следовало начать:
   - Вот, начинайте отсюда. Остальное я рассказал.
   Он засыпал на ходу, и когда за мной закрывалась дверь, я слышал, как он сонно бормотал:
   - Желаю Вам доброго отдыха, доблестный сэр.
   Я вернулся на своё место подле камина и рассмотрел своё сокровище. Первая часть - точнее основная часть, была написана на пожелтевшем от времени пергаменте.
Я бегло пролистал страницы и увидел, что рукопись написана на пергаменте с которого смыт прежний текст. Меж неровных строк Американца проступали каллиграфически выведенные и по виду очень древние латинские слова и фразы - вероятно остатки смытых монашеских летописей.
   Я начал с места указанного мне незнакомцем и прочитал:
  
  
   0x08 graphic
  
  
  
  
   ГЛАВА I.
  
   КАМЕЛОТ.
  
   "Камелот,...Камелот..." - думал я про себя. - "Кажется я не припоминаю, чтобы слышал это раньше. Возможно, он так называет свою больницу."
   Мирный, успокаивающий летний пейзаж, слегка нереальный, будто бы из сказки и безлюдный, как Воскресное утро. Воздух был наполнен запахами цветов, гудением насекомых и щебетанием птиц. Не было видно ни людей, ни повозок, никаких признаков повседневной суеты, вокруг не происходило совсем ничего. Дорога была извилистой грунтовой лентой, истоптанной копытами. Вдоль каждого края дороги проступали не до конца затоптанные отпечатки колёс. Обода колёс были шириной с ладонь.
   Через некоторое время нам повстречалась худая как тростинка девчушка, лет десяти, с целой копной золотистых волос, ниспадавших на её плечи. На голове был венок, сплетённый из алых маков. Это было самое милое украшение, которое мне доводилось встречать, но больше на ней не было ничего. Она видимо гуляла около дороги, и не была занята ничем. Полная безмятежность и отсутствие размышлений отражались в её детском взгляде. Этот циркач не обратил на неё никакого внимания, не было похоже, что он вообще её заметил. Да и она была ни капли не испугана его фантастическим нарядом, как будто в её детском сказочном мире ей каждый день попадались такие джентльмены. Она вела себя так, будто мимо неё шла пара коров. Но что с ней случилось, когда она заметила меня... Какая с ней произошла перемена! Она прижала руки к груди, окаменела, и осталась стоять с открытым от удивления ртом. Её глаза были широко раскрыты, она не могла оторвать от меня взгляд, в котором читался испуг. Олицетворение изумлённого любопытства, смешанного с ужасом. Она так и стояла, глазея на нас в каком-то заворожённом оцепенении, пока не скрылась из поля зрения за опушкой леса. То, что её поразил именно я, а не тот человек, это было чересчур. Я не мог понять, что со мной не так. Она, должно быть, во мне видела какое-то чудо, а между тем настоящая диковинка проехала на коне перед самым её носом. И сама она выглядела весьма диковинно, нужно заметить. Налицо полное отсутствие воспитания и уважения к старшим. Тут было над чем подумать, и дальше я шел, глубоко погружённый в свои мысли.
   По мере того как мы приближались к городу, начали появляться признаки жизни. Временами нам попадались ветхие лачуги, с крышами покрытыми соломой. Подле хижин располагались клочки огородов в полудикой стадии окультуривания. Попадались и люди. Крепкие мужики, с длинными, грязными, нечёсаными волосами которые падали на их лица и придавали им несколько животный вид. Женщины, одетые в грубые льняные платья, почти до пят, и дремучие деревянные сандалии. На многих был железный ошейник. Мальчишки и девчонки ходили совсем без одежды и грязные, но казалось, никто из взрослых не знает об этом. Все эти люди глазели на меня, переговаривались обо мне. Они сломя головы мчались в свои хаты, чтобы вытащить оттуда всё своё семейство, чтобы и те могли изумиться при виде меня. Но почти никто не замечал того второго, который был со мной, они только униженно кланялись ему, не получая никакой видимой реакции на свои старания.
   В городе было несколько приличных каменных домов без окон, возвышавшихся над бесчисленным количеством соломенноверхих лачуг. Улицы были всего лишь извилистыми переулками, не мощёными. Стаи собак и голые дети играли на Солнце, создавая оживлённую шумную возню. Свиньи бродили вокруг, роясь в земле. Одна из них лежала в вонючей луже посреди площади и кормила выводок поросят.
   Но вот, вдали затрубил боевой рог. Звуки становились громче, приближаясь, и вскоре из извилистого переулка на площадь потянулась внушительная кавалькада, блестя шлемами с плюмажем, сверкая кольчугами, подняв стяги. Богатые камзолы, лошади в попонах, наконечники копий золочёны. Они величественно шествовали по грязи мимо свиней, голых озорников, озорных собак и убогих лачуг. Мы пристроились за ними и долго двигались по извилистым переулкам. Один переулок сменялся другим. Они вели выше и выше, и вот уже мы достигли открытой местности на вершине холма, на котором возвышался замок. Последовал обмен сигналами боевого рога между замком и кавалькадой. Затем стражник со стены начал переговоры. На стенах маршировал караул с алебардами на плечо - воины в кольчугах и касках. Над ними реяли стяги с изображённой на них незамысловатой фигурой дракона. После переговоров огромные ворота распахнулись, был спущен разводной мост, и процессия поскакала в эти негостеприимные ворота. Мы последовали за ними и вскоре очутились среди большого мощёного двора. По всем четырём его сторонам в синее небо устремились башни и зубчатые стены. Вокруг нас началась церемония спешивания, торжественная и с большим количеством поклонов, беготнёй туда и сюда, демонстрацией пёстрых, переливающихся и сливающихся штандартов, и вообще с забавной движухой, шумом и толчеёй.
  
   ГЛАВА II
  
   ДВОР КОРОЛЯ АРТУРА.
  
   Я понял, что надо ловить момент и незаметно отойдя в сторонку, коснулся за плечо обычного на вид, пожилого сельского старичка и украдкой, спросил с отчаянной надеждой:
   - Уважаемый, сделайте пожалуйста одолжение, скажите, вы тоже живёте в этой больнице или вы пришли навестить кого-то?
   Он поглядел на меня, не понимая о чём я, и сказал:
   - Эээ..., кхм, о доблестный сэр, до меня не дошёл загадочный смысл вашего...
   - Этого я и опасался, - сказал я. - Значит Вы тоже тут пациент.
   Я отошёл от него разочарованный, но держа ухо востро, надеясь встретить санитара или кого-нибудь, кто пошёл на поправку и сможет пролить свет на происходящее. Тут мне показалось, что я нашёл такого, поэтому я потянул его за рукав и сказал на ухо:
   - Если не ошибаюсь, Вы здесь старший. Позвольте на минуточку, всего пару секунд...
   - Милостиво прошу, Вы не позволяете мне.
   - Что не позволяю?
   - Вы задерживаете меня, если такое слово вам понятней.
   И он пустился в разговоры о том, что он помощник повара и у него нет времени на то, чтобы останавливаться и пускаться в разговоры, хотя как-нибудь потом он не отказался бы пообщаться со мной, поскольку ему позарез хочется выведать, где я достал такую невероятную одежду. После этого он ринулся дальше, указав мне, однако, бездельника, у которого вдоволь свободного времени, чтобы точить со мной лясы, и который бесспорно сам того желает. Этим бездельником оказался весёлый, стройный, очень молодой парень в трико оранжевого цвета, которые делали его похожим на раздвоенную морковку. Остальная его одежда была из синего шёлка и была изукрашена шнурками и оборками.
У него была длинная блондинистая, вьющаяся шевелюра и шляпа розового цвета с пером в ней, щегольски заломленная набекрень. Его взгляд выдавал в нём добродушного человека, его походка выдавала в нём самодовольство. Было похоже, что подвернулся нужный мне вариант. Он подошёл и разглядел всего меня с любопытством и нахальным видом. Сказал, что его послали за мной, и информировал меня, что он паж.
   - Я понял, что не санитар, - сказал я. - Пошли тогда.
   По пути он прикалывался над всем, что попадалось, так сказать, под руку, а я бывало подшучивал над ним самим. Но нужно отдать ему должное, он не обижался, и ни разу не показал, что мои приколы хоть как-то задели его. Мы шли, он рассказывал и смеялся, совершенно жизнерадостно угарал, и сразу стал таким близким, будто мы были с ним знакомы сто лет. Он завалил меня вопросами обо мне самом и о том, где я взял такую невероятную одежду. Ответов он подолгу не ждал, продолжая трещать без умолку.
   Так он и продолжал задавать вопросы на которые не получал ответа, пока случайно не упомянул, что родился в начале пятьсоттринадцатого года. По мне пробежали мурашки. Я остановился и чуть слышно сказал:
   - Мне кажется, я тебя сейчас неправильно понял. Повтори ещё и скажи это разборчиво - в каком таком году ты родился?
   - В пятьсот тринадцатом.
   - В пятьсот тринадцатом! Ты хорошо сохранился! Давай дружище, не вешай мне лапшу. Да, я здесь чужой и для меня у вас тут странновато, и я кое-чего не понимаю. Например, вот скажи - ты здоровый?
   Он ответил, что вроде как да.
   - А эти люди вокруг, они в своём уме?
   Он сказал, что в основном да.
   - Это не дурдом, что ли? Ну я хотел сказать место где лечат сумасшедших?
   Он сказал, что нет.
   - Хорошо, хорошо... - сказал я. - Тогда либо я сам сбрендил, либо случилось что-то страшное и невероятное. Скажи-ка мне честно и откровенно, где мы?
   - При дворе Короля Артура.
   Я подождал минутку, пока вся душа уйдёт в пятки, а потом сказал:
   - Тогда получается какой год у вас при дворе?
   - Пятьсот двадцать восьмой. Тринадцатое Июня, пятница.
   Меня охватила слабость и бесприютная тоска. Я пробормотал:
   - Я никогда не увижу друзей, дорогих мне людей. Никогда, никогда снова. Они же ещё не родились на свет, они вообще родятся только через тринадцать столетий, какой ужас.
   Кажется, я ему верил, но не знал, правильно ли поступаю. Что-то внутри меня явно верило, может быть моя душа, но моё критическое мышление отказывалось верить. Мой разум начал бурно протестовать, и это было понятно. Я не знал, как сделать чтобы рассудок тоже поверил этому. Опрашивать присутствующих не имело смысла, потому что мой мозг считал их пациентами и их показания не поменяли бы ничего. Но внезапно меня осенило. Какая удача! Я знал, что полное Солнечное затмение в первой половине шестого века случилось ровно 21 июня 528 года по старому стилю и началось без трёх минут полдень. Ну запоминаю я всякие точные факты всё время. Также, я точно знал, что никаких Солнечных затмений не ожидалось в "моём" году, т.е. в 1879. И если я смогу перетерпеть это время и не дам моему внутреннему беспокойству сожрать мой мозг, тогда я точно смогу узнать, говорит ли этот парень правду, или он тут мне наплёл.
   Поэтому, будучи неунывающим оптимистом, я не теряя времени выпихнул все эти проблемы из своей головы, позволив им дожидаться назначенного дня и часа на свежем воздухе. И у меня появилась возможность сосредоточить всё своё внимание на окружающей меня обстановке, чтобы быть начеку, любые события которые сейчас будут происходить, рассматривать как выгодный шанс, данный мне Свыше, и выжать из этой доисторической переделки всё что можно. Не гонись за всеми зайцами сразу - вот мой девиз, и никогда не сдавайся, даже если тебе кажется, что тебе будто бы сильно не везёт. Так я придумал план а и план б: если я всё же в девятнадцатом веке, и все-таки очутился в такой большой лечебнице, и не будет возможности отсюда выбраться, то я как здравомыслящий человек постепенно выбьюсь в лидеры этой безумной шайки и мы вместе убежим в Канаду. А если не в девятнадцатом. Ну что ж, хорошо, тогда ладно, так тому и быть, я не буду теряться, и как образованный человек девятнадцатого века я быстренько выбьюсь в лидеры нации, не пройдёт и года. И это не преувеличение.
Я самый блестяще образованный человек не только в этом королевстве, но и вообще на всей планете в радиусе тринадцати столетий. Я не из тех, кто откладывает дело в долгий ящик, когда решение принято, поэтому я обратился к пажу с вопросом:
   - Ну, Кларенс, дружище, если ты не шутишь, что это твоё настоящее имя, я попрошу тебя прояснить кое-какие вопросы, если не возражаешь. Кто этот музейный экспонат, который привёл меня сюда?
   - Ты про нашего с тобой хозяина? Это достойный рыцарь и знатный лорд Сэр Кай, Сенешаль. Молочный брат нашего властителя - Короля Артура.
   - Очень хорошо, продолжай. Расскажи мне всё.
   Он принялся рассказывать мне весьма запутанную историю. Кое-что в этой истории меня очень заинтересовало, а именно: он рассказал, что я пленник сэра Кая, и согласно традициям и неписаным, но известным для всех законам, я должен быть брошен в темницу, где питаясь только хлебом и водой, стану дожидаться, пока мои друзья внесут за меня выкуп. Если не зачахну конечно сперва. Я понимал, что у меня есть только один маленький шанс на спасение. Чем-нибудь очень сильно их поразить. Я решил, что действовать нужно технично и без суеты. Сначала всё хорошо обдумать. Ещё паж рассказал, что сейчас в тронном зале завершается ужин, а когда у них там начнутся застольные разговоры и распитие креплёных напитков, сэр Кай обязательно прикажет привести меня. Он будет демонстрировать меня королю и его прославленным рыцарям Круглого Стола. И я буду иллюстрировать его хвастовство о великом подвиге - как он меня поймал. И он возможно станет немножечко сильно преувеличивать некоторые факты, но для меня будет неосмотрительно поправлять его, и небезопасно, самое главное. А потом, когда он закончит показ меня, то сразу в темницу. Но он, Кларенс, всё равно найдёт способ навещать меня иногда, чтобы поддержать меня и помочь переслать весточку моим товарищам.
   Переслать весточку! Я поблагодарил его за это. Хотя мог и не благодарить. В это время появился лакей и сказал, что меня просют. Тогда Кларенс ввёл меня внутрь, провёл до места и сел неподалёку.
   Я вам скажу, что зрелище было любопытным и занимательным. Огромное помещение лишённое всякого убранства. Зато доверху наполненное кричащими контрастами. Величественный и очень-очень высокий потолок, такой высокий, что стяги свисавшие под сводчатыми балками и брусьями по периметру зала, были погружены в полутьму. По обоим краям помещения были сделаны балконы, огорожённые каменными перилами, просторные и весьма высокие. На одном располагались музыканты, а на другом дамы, одетые в ошеломительно разноцветные платья. Пол был из больших чёрных и белых каменных плит, уложенных в шахматном порядке. Они были потёртые, потрескавшиеся, годы их не пощадили. Явно требовался ремонт. Что до внутренней отделки, то честно говоря, её не было вообще, только на стенах местами были развешаны гобелены, которые видимо изображали произведения искусства. Там были батальные сцены. Лошади были изображены так, как их рисуют дети неумелою рукой, или когда делают имбирные пряники в форме лошадки. Воины были в чешуйчатых доспехах, причём чешуйки изображались дырками в гобелене, отчего было похоже, что они оделись в дуршлаг. Из стены в зал выдавался камин, такой большой, что внутри можно было оборудовать маленькую квартирку. Он был украшен небольшими колоннами и резьбой по камню, отчего походил на вход в греческий храм. Вдоль стен стояла стража в кирасах и касках с алебардами - неподвижные словно статуи. Они в самом деле были очень похожи на статуи из музея.
   Посреди сводчатого тронного зала располагался дубовый стол, который они называли Круглый Стол. Он был большой как цирковая арена. Вокруг расположилась большая компания воинов, которые были одеты в разноцветные одежды, столь пёстрые, что у художника с утончённым вкусом разболелось бы сердце при виде такого. На голове у всех были шляпы. Не такие как у мушкетёров, но тоже украшенные перьями. Когда
кто-либо из присутствующих обращался к самому королю, то начиная свою речь, изящно приподнимал шляпу в знак высокого уважения.
   Большинство из них сидели и киряли - прямо из натуральных бычьих рогов. Некоторые обгладывали здоровые бычьи кости и заедали хлебом. Собак в зале было примерно по две на каждого присутствующего. Все они сидели, выжидая когда прилетит очередная обглоданная кость. Тогда батальоны и полчища собак стремительно бросались на неё. Следовала битва, сопровождаемая хаотичным мельтешением голов, тел и хвостов. Это был завывающий и лающий шторм, который заглушал любого говорящего. Но это не вызывало ни у кого досады, потому что собачьи схватки были интереснее, чем любые застольные рассказы. Некоторые даже приподнимались с мест, чтобы лучше видеть. Другие заключали пари. Дамы смотрели на это, склонившись через ограждения, а музыканты вообще висли на перилах. Отовсюду доносились восторженные восклицания. Но вот, наконец, пёс-победитель уютно разваливался с призовой костью промеж передних лап, рычал над ней и принимался догрызать то, что на ней оставалось, мазюкая ею по полу, а предыдущие победители, с усердием возобновляли мазюкание начатое до того. Все присутствующие возобновляли разговоры и застолье.
   Речь и манеры этих людей были приличны и изысканы. В глаза бросалось, как они дружески и внимательно слушали, когда кто-нибудь держал речь, между собачьими антрактами. И замечу, что они были простодушны как дети. Рассказчики заливали с видом полным достоинства и благородства, с благовоспитанным и подкупающим прямодушием, и сами были готовы охотно слушать, как заливает кто-то другой, и поверить всему, не усомнившись. Они не казались ни жестокими, ни кровожадными, но во всех их историях имели дело с вёдрами льющейся и хлещущей крови, увечьями и страданиями. Они рассказывали об этом с таким простодушным удовольствием, что я почти не дрожал от страха.
   Я не был единственный пленник. Всего нас было больше двадцати. Бедолаги, многие из них были искалечены, порублены, иссечены, поломаны, выглядели безобразно. Их волосы, их одежда были пропитаны спёкшейся кровью, затвердевшей и почерневшей. Несомненно, они жестоко страдали от боли. Конечно, их мучили усталость голод и жажда. Но никто, ни один не додумался дать им умыться, или проявить простое милосердие и позволить обработать их раны. Но как они держались! Вы не услышали бы от них ни стона, ни вздоха, не увидели бы, что они выказывают какие-то признаки раздражения или ропщут. В моей голове со скрежетом провернулась спасительная мысль: "Это преступники. Они так же поступали с невинными людьми, и теперь пришёл их черёд. Поэтому они не ждут снисхождения. Просто это человекообразные звери, они как индейцы, которых уничтожают за то, что они нападают на белых."
  
   ГЛАВА III
  
   РЫЦАРИ КРУГЛОГО СТОЛА.
  
   Разговоры за Круглым Столом в основном были монологами о приключениях, в ходе которых эти самые пленники были захвачены, а их друзья или защитники были убиты и лишены доспехов. В основном, насколько я мог понять, эти кровожадные конфликты не были нападением, предпринятым в ходе военного нападения, не были местью или улаживанием былых ссор, и даже не были вызваны внезапно вспыхнувшими ссорами между этими людьми. Нет, это как правило, были поединки между случайными встречными незнакомцами, людьми, которые до того даже не знали о существовании друг друга, и поэтому у которых не было ни малейших причин недолюбливать друг друга. Помню, видывал я не раз, как два незнакомых друг с другом пацана, случайно встречаются на улице, и говорят друг другу: "Я могу тебя победить", и не откладывая в долгий ящик принимаются за дело. Но до сей поры я полагал, что такое поведение детское. А сейчас, передо мной сидела удивительная компания. Они придерживались такого поведения в жизни и гордились этим, будучи уже в самом расцвете лет и ещё старше. Всё же, в этих простодушных богатырях было что-то симпатичное, какое-то очарование. Они выглядели не разумнее кучи школьнегов. Ума палата, так сказать.
Но немного обвыкшись в их обществе, вы бы поняли, что такой ум, как у настоящих разумных взрослых из наших дней тут был и не нужен, излишняя заумность явно навредила бы им, испортила бы всё, нарушила бы гармонию, они бы уже не были теми, кто собрался тут.
   Почти на каждом лице читалась несомненная мужественность, впечатляющая величественность и добродушие, отчего моё первоначально сомнительное отношение к этим ребятам начинало казаться низким и исчезать. Самый заметный отпечаток величественного добродушия и благородной безупречности лежал на челе того, которого звали сэр Галлахэд и на челе самого короля. Невероятную мощь и величие источало могучее телосложение и благородная осанка богатыря сэра Ланселота Озёрского.
   Тут случилось происшествие, которое привлекло к сэру Ланселоту внимание всех присутствующих. Человек, исполнявший обязанности церемониймейстера, подал знак, и шесть или восемь пленников в полном составе отделились от остальной группы и встали коленопреклонённо. Простерев руки к балкону с дамами, они молили королеву, дабы проявила она к ним свою милость и позволила молвить слово. Одна из дам, самая приметная в этой клумбе прекрасных цветов, приблизилась к перилам и кивнула головой, давая согласие. Тогда переговорщик от группы пленников объявил, что вверяет себя и товарищей её милости и сообщил, что в её власти помиловать их или оставить на выкуп, или обречь на вечный плен или смерть, по своему желанию. И это он делает, продолжил парламентёр, по велению сэра Кая, Сенешаля, коего пленниками они являются, поскольку он одолел их своей превосходящей силой и отвагой, когда они крепко бились в чистом поле.
   Находящиеся в зале удивлённо и ошеломлённо переглядывались друг с другом, довольная улыбка королевы испарилась при имени сэра Кая. Вид у неё стал разочарованный.
   Паж прошептал мне на ухо, очень выразительно и крайне насмешливо:
   - Сэр Кай, ну-ну! Иди, найди себе кого попроще и расскажи им. Я тебе скажу, что другой такой потрясающей нелепицы, не выдумаешь и за две тыщи лет, хоть каждый день сиди и придумывай.
   Все взгляды устремились на сэра Кая. Во всех читался вопрос - что это за дела?
Но тот оказался на высоте положения. Он поднялся и сыграл вчистую. Он сказал, что сие утверждение в точности соответствует тому, что случилось. И он может сказать, что история честная и правдивая, тут и добавить нечего.
   - И если, - закончил он, - вы находите это достойным славы и почёта, тогда вы должны выказать и славу и почёт тому, чьей руки не бывало крепче и сильнее среди всех, кто держал щит или разил мечом, среди славных Христианских рыцарей, в том числе и присутствующих здесь!
   И он указал на сэра Ланселота. Опа! Да-а, он сразил всех. Мастерски, достойно. Затем он продолжил и поведал, как сэр Ланселот странствуя в поисках приключений, за один раз, едва ли не в мгновенье ока, покрошил в капусту семерых великанов. Освободил из заточения сорок две прекрасных девы. После чего двинулся в путь, навстречу новым приключениям и встретил его (сэра Кая) сражающегося безо всякой надежды против девятерых иноземных рыцарей, и тотчас ринулся на них в одиночку и одолел всех девятерых. И ночью после битвы, когда они отдыхали, он поднялся спозаранку и взяв доспехи сэра Кая и его лошадь, отправился в далёкие земли, где победил шестьдесят рыцарей в одной упорной битве, и ещё тридцать четыре в другой. И всех их, как и тех девятерых, он заставил поклясться, что незадолго до праздника Троицы или вскоре после него они должны прискакать ко двору Короля Артура и сдаться в плен королеве Гвенере. И сказать, что это сэр Кай послал их, как трофей, добытый воинской отвагой. Вот эти шестеро и есть первая партия прибывших. Остальные прибудут вскоре, как только смогут оправиться от своих ужасных ран.
   Было трогательно видеть, как королева заулыбалась, её щеки зарумянились, а во взгляде были радость и смущение. Она бросала на сэра Ланселота такие взгляды, что
где-нибудь в Арканзасе его бы пристрелили из ревности, насмерть.
   Каждый присутствующий восторгался отвагой и благородством сэра Ланселота.
Что касается меня, я был просто поражён тем, что один человек, пусть даже такой как он, был в состоянии одолеть и взять в плен чуть ли не роту тренированных воинов. Я так и сказал Кларенсу, но этот глумящийся пустомеля только и сказал:
   - Если бы сэр Кай успел засосать ещё столько же винища, я тебя уверяю, счёт удвоился бы.
   Я с грустью посмотрел на парня, думая про уважение к старшим. И сразу заметил, что глубокое уныние, вдруг, проступило во всём его облике. Я проследил за его взглядом и заметил очень старого, седовласого старичка, одетого в ниспадающую тёмную тогу. Он поднялся со своего места и стоял около стола, покачиваясь. Его древняя голова слегка тряслась. Он обводил присутствующих бесцельным блуждающим взглядом. Уныние и разочарование, которые я заметил в облике пажа, теперь проступили на лицах всех присутствовавших. Вид у всех был обречённый.
   - Ой нет. Ой-ой, только не это. Ну опять начинается, - вздохнул парень. - Опять будет та же самая, уже надоевшая всем история, как они странствовали с королём, которую он рассказал уже тыщу раз. Он её повторяет наизусть, каждый раз когда зальёт шары и вообразит, что на него снова снизошло вдохновение, один в один каждый раз.
И будет повторять, пока не окочурится. О, Господи, доживу ли я до этого дня, а?
   - А кто он?
   - Мерлин, великий маг и трепло. Его ждут вечные муки в аду за то, что он убивает людей скукой, рассказывая нам эту свою историю. Просто тут все боятся его, потому что он управляет громом и молниями, а бесы которые в аду прибегают по одному его зову или вообще даже по его кивку. Но все уже много лет мечтают порубить его в клочья и втоптать в землю, чтобы прекратить наконец эту вечную историю. И он её всегда рассказывает как бы не от себя, а от третьего лица. Гром и молния на него самого, надоел уже вообще! Дружище, разбудишь меня когда он уснёт, ладно?
   И этот друг притворился что уснул, уложив голову на моё плечо. Старик начал историю. Некоторое время спустя, я осознал, что парень и в самом деле спит. Старик продолжал бубнить бубнящим голосом. Вскоре спали все собаки, придворные и лакеи. Воины дрыхли в полном составе. Мирное сопение доносилось со всех сторон и органично вписывалось в общую атмосферу. Казалось, духовой оркестр нежно играл вдалеке колыбельную. Кто-то спал подперев голову руками. Кто-то откинулся на спинку и храпел с открытым ртом. Мухи не упускали возможность и набивали тушки халявной едой. Из нор выскользнули кучи крыс. Они шебуршали повсюду и чувствовали себя как дома. Одна из них, словно белка, забралась на голову королю и держа в лапах кусочек сыра, слушала рассказ, помалёху откусывая и жуясь, и как бы всем своим видом говоря: "Ну надо же! бывает же такое!". А крошки сыпались прямо на королевское лицо, нарушая всякий этикет. Повсюду царил мир. Спокойствие растеклось по всем уголкам зала.
   Вот что рассказывал старик:
  
   ...И вот, значит, отправились король и Мерлин в дальний путь, искать отшельника, который был добродетельным человеком и знатным лекарем. И, значит, лекарь осмотрел его раны и дал ему чудодейственный бальзам. И, значит, пробыл король там три дня и его раны совершенно исцелились так, что он мог теперь ездить верхом и ходить и, значит, отправились они в путь. И они скакали и Артур сказал:
   - У меня нет меча.
   - Не печальтесь, - сказал Мерлин, - неподалёку есть меч, который будет вашим, я покажу вам.
   И они скакали, пока не достигли озера, вся поверхность которого была гладкая словно зеркало. И посреди озера Артур углядел, что возникла, вдруг чудесным образом рука. Рука была покрыта одеянием из белой парчи. Рука держала прямой меч.
   - Послушайте,- сказал Мерлин, - вон тот меч, о котором шла речь.
   И тут же они увидели деву, идущую по водной глади.
   - Кто эта дева? - спросил Артур.
   - Повелительница этого Озера,- ответил Мерлин. - Там под водой большая скала, а на скале той место, где ты будто не под водой, а на земле, там много всяческих богатств, и сейчас она подойдёт к Вам, и тогда скажите ей, чтобы она отдала Вам этот меч.
   В тот же миг дама подошла к Артуру и приветствовала его, и он её взаимно.
   - О, благородная дева, - сказал Артур, - а что там за меч, который держит над водой рука? Я желаю чтобы он стал моим, ибо у меня нет меча.
   - О сэр Король Артур, - отвечала дева, - этот меч принадлежит мне, и если Вы дадите мне то, что я у Вас попрошу, он будет Вашим.
   - Так тому и быть - сказал Артур, - я дам тебе то, что ты попросишь.
   - Хорошо,- отвечала дева, - садитесь в ту ладью и гребите к мечу и возьмите его и с ним ножны, а потом я Вам скажу, чего я желаю.
   И, значит, Король Артур и Мерлин спешились и привязали лошадей к двум деревьям и, значит, они взошли на корабль и когда они доплыли до меча, который держала рука, сэр Артур взял его в свои руки и забрал его с собой. И рука скрылась под водой. И, значит, они доплыли до берега и поскакали дальше.
   И затем Король Артур увидел богато украшенный шатёр.
   - Кто тут раскинул палатку?
   - Это шатёр рыцаря, который уже доставил Вам хлопот, - сказал Мерлин, - сэр Пилинор, помните? Но только, его здесь нет, поскольку он ездит по округе и ищет приключений. С ним недавно имел дело Ваш рыцарь, тот которого зовут Иглайм, помните? Они бились друг с другом, и Иглайму пришлось спасаться бегством, а то он его убил бы. А тот гнался за ним чуть не до Кэрлиона, но не догнал. И если мы поедем по этой дороге мы с ним столкнёмся.
   - Хорошо сказано! Теперь у меня есть такой меч, нужно его опробовать. Я могу вызвать его на поединок и победить, и все наши будут отмщены.
   - Сэр, Вам не следует делать так, - сказал Мерлин, - потому что если вдруг этот рыцарь уставший и после упорного боя или преследования, Вам не будет чести лишить его жизни. Всё же, он достойный рыцарь, а самое главное, я предвижу, скоро он вообще перейдёт к Вам на службу и вскоре Вы будете счастливы выдать свою сестру за него замуж, и тогда не только он, но и его сыновья послужат Вам.
   - Хорошо. Я поступлю, как ты советуешь, - сказал Артур.
   Король Артур вынул меч, рассматривал его и повторял, что тот очень хорош.
   - Что Вам нравится больше, - спросил Мерлин, - меч или ножны к нему?
   - Мне больше нравится меч, - сказал король Артур.
   - Вы говорите неблагоразумно, - сказал Мерлин. - Эти ножны ценнее десяти мечей, ибо пока с Вами эти ножны, Вы не потеряете ни капли крови, как бы Вы ни были ранены. Поэтому всегда держите эти ножны при себе.
   И, значит, поскакали они в Кэрлион и по дороге им повстречался сэр Пилинор, но Мерлин применил волшебную хитрость и Пилинор не увидел Артура и они разъехались, ни словом ни обмолвившись.
   - Всё таки зря мы не перекинулись хоть парой слов, - сказал Артур.
   - Сэр, он Вас сейчас не смог бы видеть - сказал Мерлин, - поэтому если бы Вы сейчас стали с ним биться, Вы бы убили его очень легко и не та доблесть будет.
   И, значит, они доехали до Кэрлиона, и все рыцари этому обрадовались. А когда они услышали о приключениях короля, они дивились, что тот подвергает себя опасностям, путешествуя в одиночку. И благородные, возвышенные витязи говорили, что замечательно иметь такого предводителя, который пускается в поиски приключений как простой рыцарь.
  
   ГЛАВА IV
  
   СЭР ДАЙНАДЕН БАЛАГУР
  
   В процессе повествования я стал воспринимать это потрясающее враньё, как чудесную сказку. Но ведь я слушал её впервые, а это меняло дело. Думаю, что прочие тоже слушали её с удовольствием в первый раз.
   Сэр Дайнаден Балагур проснулся первым и разбудил остальных оригинальной шуткой. Шутка отличалась простотой замысла, а именно: он привязал оловянную кружку к собачьему хвосту, чтобы та волочилась вслед за собакой. Отпустил пса. Тот помчался сломя голову, нарезая круги по залу, подгоняемый диким грохотом, несущимся за ним по пятам, и диким лаем собак, мчащихся за ним по пятам. Они врезались, во что ни попадя и сметали всё на своём пути, сея хаос, творя разрушения, невероятный шум и суматоху. Не стану говорить, как быстро все проснулись, добавлю только, что каждый из присутствующих - и воины и дамы и музыканты, смеялись до слёз. Были даже те, кто повалился с кресел. Они бились в юмористическом экстазе прямо на полу. Ну прям как дети. Сэр Дайнаден испытывал гордость и чувство глубокого удовлетворения - проделка удалась на славу. Он не мог удержаться и всё рассказывал и рассказывал, как это ему пришла в голову такая светлая мысль. Он рассказывал до тех пор, пока всем не надоел.
И как все весельчаки его пошиба, он смеялся, даже когда все прекратили. Он был так возбуждён, что решил окончательно уморить всех со смеху и произнёс речь. Юмористическую естественно. Думаю, мне ни разу не доводилось слышать столько баянов в одном юмористическом концерте. Он был хуже чем эти шутники из телевизора.
В общем, это был полный шлак. Мне почему-то вдруг показалось особенно досадным, провалиться в такое далёкое прошлое, сидеть тринадцать столетий до, и снова слушать те же жалкие, плоские, изъеденные молью шутки, которые мне так надоели уже во времена моего детства. Я размышлял о том, что новых шуток никто и никогда не выдумывает, просто все пересказывают друг другу одни и те же анекдоты. Все присутствующие смеялись, но просто потому что это приятно - смеяться всем вместе. Я уже в далёком будущем заметил это. Но можете и не сомневаться, что реальный прикольщик из тех времён не смеялся этим шуткам. Я имею ввиду мальчишку. Он опять насмехался. Наверно при их дворе не было ещё такого, чего бы он не поднял на смех. Он сказал, что шутки сэра Дайнадена протухли, а часть вообще уже засохла и окаменела. Я сказал, что "окаменела" неплохое сравнение, и добавил, что видимо для некоторых шуток есть только один способ отметить их грандиозную древность - классифицировать по эпохам, когда они были придуманы: шутка эпохи раннего палеолита, или анекдот начала бронзового века, и в таком духе. Но эта моя шутка прошла мимо цели - парень не знал что такое палеолит, ибо археология в их времена еще не стала частью науки, а была промыслом типа рыбалки или сбора грибов. Но я всё равно запомнил эту шутку, решив что расскажу её потом, в Штатах, если мне удастся выпутаться. Не годится выкидывать хорошую вещь, только потому что рынок "не созрел".
   Но вот, поднялся сэр Кай и возобновились рассказы о приключениях. На этот раз речь зашла обо мне. Для меня наступило время посерьёзнеть, что я и сделал. Сэр Кай поведал, как он наткнулся на меня в далёких землях заселённых варварами, которые все поголовно носят такое же нелепое одеяние, которое назвать одеждой даже язык не поворачивается. В этих их одеяниях заключена магическая сила, делающая неуязвимым для человеческого оружия, того кто носит их. Но он разрушил чары, прочитав волшебную молитву, и вступил в битву, которая длилась три часа, и в этой битве он убил тринадцать рыцарей, которые были со мной, а меня самого взял в плен посчитав, что такую необычную диковинку нужно продемонстрировать при дворе короля, дабы всех присутствующих изумить. Говоря обо мне, он использовал учтивые выражения типа: "чудовищный великан", "вселяющий ужас и попирающий Небо и Землю монстр" и "клыкастый, со звериными когтями, пожирающий людей ненасытный людоед". И все очень простодушно принимали эту чепуху за чистую монету. Никто ни улыбнулся и не заметил, что нет ничего общего между присутствующим здесь мной и этими лестными эпитетами. Он рассказал им, что пытаясь сбежать от него, я одним прыжком запрыгнул на вершину высоченного дерева, двести локтей в высоту. Но он сбил меня с ветки камнем размером с кабана, который "полностью раздробил" большинство моих костей, и только тогда я вынужден был поклясться, что прибуду ко двору короля Артура для рассмотрения. Закончил он объявлением, что такое опасное чудовище будет казнено в полдень
21 числа. И так мало его заботило, что я буду казнён, что называя дату, он даже зевнул.
   После этого я резко погрустнел. Такая на меня нашла грусть, что мой разум едва переваривал дальнейший ход консилиума, возникшего по поводу того, каким способом меня казнить, если неизвестно, удастся ли вообще меня убить, ведь я под защитой моей волшебной одежды. К моему огорчению, это была не какая не волшебная одежда, а обычный костюм за пятнадцать долларов, даже пошитый не на заказ, а из магазина готовой одежды. Но всё же, я ещё был в состоянии отметить про себя: то что говорилось в высоком собрании самых знатных дам и джентльменов Англии по поводу казни, заставило бы покраснеть от удовольствия самого свирепого Команча. Лексикон, иллюстрировавший их гипотезы, выражусь помягче, был не деликатный. Но всё же,
я читал книги "Том Джонс", "Родерик Шальной" и другие такого же плана и я был в курсе, что в Англии знатнейшие дамы и господа, не были утончёнными в речах, чистыми в нравственности и достойными в поступках, вплоть до окончания восемнадцатого столетия. Если сказать по правде, утончённость, вежливость и учтивость вошли в обиход только в нашем девятнадцатом столетии. Не исчезнут ли они через пару веков?
По крайней мере, именно с девятнадцатого века стали известны первые не выдуманные, а живые экземпляры настоящих леди и всамделишных джентльменов типа Шерлока Холмса. И не только в Англии но и в Европе в целом. Это был век их выхода на арену Истории. Представьте себе, что сэр Вальтер Скот вложил бы в уста своих героев не учтивые речи, а то что говорили его герои в реальной жизни. Возможно, мы бы услышали от Ребекки или Айвенго или нежной леди Ровены такое, что может даже смутило бы иного бродягу в наши дни. Однако, когда люди не знают, что есть вежливость и есть грубость, их поведение это не проявление грубости. Двор короля Артура не ведал, что ведёт себя невоспитанно, а я как-то не решался им об этом сказать.
   Им не давала покоя моя заколдованная одежда, и только Мерлин смог их вывести из этого трудного положения. Он дал им совет, полный здравого смысла. Он сказал, что они оказались в таком затруднении, потому что им не приходит в голову попытаться меня раздеть. Через пол-минуты я стоял гол как сокол. На них было любо-дорого
посмотреть - смущался здесь я один. Все остальные обсуждали меня словно лошадь на базаре безо всякого смущения. Королева Гвенера, как и прочие простодушно рассматривала меня, и даже сказала, что ни разу ни видела ни у кого таких ног как у меня. Это был единственный комплимент, который я получил. Если конечно это был комплимент.
   В итоге меня разлучили с моей одеждой, я был облачён в какой-то тряпичный мешок, втолкнут в мрачную и тесную камеру подземелья, мне дали какие-то скудные объедки ужина, охапку сырой соломы, чтобы на ней спать, а толпа крыс для компании пришла сама.
  
   ГЛАВА V
  
   ОЗАРЕНИЕ.
  
   Я был таким уставшим, что даже мой страх не мог лишить меня сна. Когда я поднял голову, мне показалось, что я спал очень долго. Первая мысль: "Какой удивительный сон!"
   Я улыбнулся себе думая, что проснулся как раз вовремя, чтобы спастись от повешения или утопления или сжигания или чего там они ещё обсуждали. Я задремал опять, прислушиваясь к заводскому гудку, чтобы заслышав его, пойти на фабрику и разобраться с Геркулесом.
   Но вместо этого я услышал суровое звяканье цепей и ржавый звук задвижек. Свет упал на моё лицо и этот легкомысленный Кларенс, вдруг, вылез из моего шифоньера. Я аж закашлялся от неожиданности.
   - Что?! - сказал я. - Ты ещё тут? Убирайся из моего времени и моего дома! Проваливай!
   Он только расхохотался в своей беззаботной манере. От его смеха даже мне самому стало спокойней:
   - Понимаю, - сказал я покорно, - сон продолжается, ладно, посплю ещё.
   - Будьте любезны, что за сон?
   - Что за сон? А то, что мне снится, что я при дворе короля Артура, человека который существовал только в легендах, и разговариваю сейчас с тобой, а ты результат работы моих нервных клеток моего головного мозга.
   - О, в самом деле! Так это только сон, как и то, что тебя завтра сожгут. А я то беспокоюсь. Ну ты сам тогда не станешь переживать?
   Это был шок. Мне стало не по себе. До меня начало доходить, что моё положение крайне опасное. Хоть сон это или хоть не сон это. Мой личный опыт просмотра сновидений говорил, что сны они такие. Совсем неприятно, когда что-нибудь плохое там с тобой случается, и уж тем более, когда тебя там сожгут. Не говоря уж о том, когда тебя там сожгут наяву. Избежать любым способом, по-хорошему или по-плохому. Может это вообще не сон. Срочно что-то придумать. Я начал заискивающе умолять:
   - О, Кларенс, дружище, ты у меня здесь единственный друг, ты же друг мне, да? Не кидай меня, помоги мне что-нибудь придумать, мне надо сбежать отсюда!
   - Что ты несёшь! Сбежать! Коридоры и выходы отсюда охраняются, там повсюду стража.
   - Да, да, конечно, стража... А много их там? Надеюсь нет?
   - Их десятки, сбежать нельзя и не надейся, - немного помолчав он добавил. - Есть ещё одна причина, посерьёзней чем просто стража.
   - Кто-то ещё? Кто ещё?
   - Ха! Кто! Ну, как бы тебе такое сказать, э...
   - Ну давай, парнишка, говори в чём дело. Не увиливай. Чего ты так боишься?
   - Но это в самом деле очень страшно! Я хотел бы рассказать тебе, но...
   - Давай, давай, смелее, ты же мужчина. Рассказывай, ты же мой товарищ.
   Он колебался в нерешительности, разрываясь между желанием рассказать и страхом. Потом он подошёл украдкой к двери и выглянул, осматриваясь и вслушиваясь. Подкрался ко мне, склонился к самому уху и едва слышным шёпотом поведал причину. Сам он при этом съёжился от предчувствия беды, было заметно, что он подвергает себя страшному риску, рассказывая мне, и это может стоить ему жизни.
   - Мерлин применил чёрную магию. Он наложил заклинание на эту темницу. И теперь во всём королевстве не сыскать такого отчаянного человека, кто решился бы вывести тебя отсюда. О Господи! Я рассказал тебе это! Бог, смилуйся надо мной и защити меня, я не хотел сделать ничего плохого! Потому что, если Ты не спасёшь меня, я пропал!
   У меня случился приступ самого сильного смеха, который только случался со мной, насколько я могу припомнить. Сквозь смех я выдавливал слова:
   - Мерлин заколдовал камеру! Ой немогу! Мерлин! Канешна ага! Этот низкосортный старый врун, этот старый осёл, которому только пьяные байки травить. Чушь! Полная ерунда! Самое нелепое враньё в мире! Да это самое детское, дурацкое, враньё которое может испугать только спятившего труса, которого ещё не видывал свет! Нашёл чего бояться! Мерлин!
   Слушавший всё это Кларенс уже давно упал на колени и готов был потерять голову от ужаса.
   - Берегись! Ты говоришь ужасные слова! Стены и потолок могут похоронить нас под собой в любую минуту, если ты и дальше будешь говорить такое.
   Это необычное проявление страха подсказало мне хорошую идею, и я задумался. Если каждый живущий здесь так же искренне и без оглядки верит в несуществующую магию Мерлина, то такой образованный человек как я уж точно напридумывает им чего получше и повлияет на их умы, раз уж дела обстоят именно так. Продолжая на ходу обдумывать и разрабатывать план, я сказал Кларенсу:
   - Поднимайся, соберись же! Смотри мне в глаза. Ты уже понял, почему я смеюсь?
   - Нет, но Пресвятая Дева помилуй нас, ты не смейся больше.
   - Да? Ну тогда я хотя бы расскажу тебе, почему я смеюсь. Потому что я сам великий маг!
   - Ты! - парень отпрыгнул от меня и затаил дыхание. Было видно, что для него это было сильным потрясением. На его лице появилось выражение такооого почтения, что это сразу бросилось в глаза. Это подтверждало, что в этом дурдоме так врать о себе может любой приезжий, и для этого не обязательно обладать репутацией или иметь рекомендации.
   - Я знаком с Мерлиным семьсот лет и он...
   - Семьсо...
   - Не перебивай меня! Он умирал и возвращался обратно тринадцать раз, и каждый раз под другим именем - Вандам, Брэдпит, Брусли, Майклжексон, Шварцнегер, Мерлин! Он каждый раз выдумывает себе новое имя, когда возвращается. В предыдущий раз я узнал его в Египте триста лет назад. И я встретился с ним в Индии пятьсот лет назад. И он всегда путается у меня под ногами, куда бы я ни пошёл. Он достал меня уже. Он никто - просто мелкий фокусник. Он знает пару старинных, известных всем трюков, но никогда не шёл дальше азов. И никогда не пойдёт. Он годится для провинции - спешите! только на один день к нам приезжает маг и чародей. Нет, он не должен был выдавать себя за профессионала. Во всяком случае, когда приехал сам мастер. Теперь слушай сюда, Кларенс. Я смилуюсь над тобой, если ты поможешь мне. Я хочу, чтобы ты сделал мне одолжение. Я хочу, чтобы ты передал кое-что королю. Расскажи ему, что я и есть тот самый, знаменитый, Великий и Ужасный Ахалай-махалай иббн Хотабб! Повелитель всех волшебников, понятно? И я желаю, чтобы ему стало известно, что я сам обрушу на них кучу проклятий и катастроф, что все умрут в этом королевстве, если они не передумают осуществить намерение сэра Кая или причинят мне любой ущерб. Передашь это от меня королю?
   Бедолага был так потрясён, что едва смог ответить мне. Тяжело было видеть его таким запуганным, лишённым самообладания и упавшим духом. Но зато он обещал передать всё, и в свою очередь выпросил у меня обещание никогда не обращать мою магию против него и не накладывать на никакие заклинания. После этого он, покачиваясь и придерживаясь рукой о стену, вышел наружу.
   Как только он ушёл, я задумался - а ведь я поступил неосторожно! Сейчас парень придёт в себя и задумается, почему такой великий маг как я, должен его умолять, чтобы тот помог мне сбежать. Как только он это прикинет, сразу поймёт, что я ему наврал.
   Я беспокоился по поводу такого глупого промаха целый час, порой обзывая себя очень грубо. Но постепенно мне пришло на ум, что эти дикари не рассуждают о фактах. Поэтому, никто ничего не прикинет. Мой короткий опыт общения наглядно показывал, что они не видят несоответствий, даже когда те у них перед носом. После этого я расслабился.
   Но как это бывает с нашим мозгом, когда решишь одну проблему, твой ум быстро найдёт, чем ещё озаботиться. Я осознал другой промах, который допустил.
Да, я отослал парня предупредить начальство о нависшей угрозе, но ещё только собирался подумать над тем, какое же бедствие может произойти. А эти люди столь жадные до сказочных историй и всегда готовые, да что там готовые - всегда жаждущие поглазеть на чудеса, они же по любому захотят узнать, что я им уготовил. И в самом деле, что же я им уготовил? Да, пожалуй я поступил неосмотрительно, нужно было сперва изобрести, что это будет за катастрофа. "Что делать то, что сказать им, чтобы потянуть время" - вертелось у меня в голове. Эта проблема стала совсем нешуточной: "Звук шагов! Они идут! Ну хоть бы что-нибудь придумать, ну хоть пока. Есть! Идея! О, да-а. Щас я вам покажу!"
   Помните, вначале я писал о затмении? Как раз в самый подходящий момент
я вспомнил, что Колумб или Кортес, в общем какой-то путешественник, использовали затмение как мощный козырь, когда им пришлось спасаться от дикарей. И я увидел в затмении свой шанс. Разыграю-ка я им сцену из умопомрачительного блокбастера "Конец света". И это даже не станет плагиатом, потому что я покажу представление публике на тысячу лет раньше тех ребят.
   Понуро вошёл подавленный Кларенс и сказал:
   - Я добежал с твоим предупреждением до нашего благородного короля, и он сразу приказал впустить меня к нему. Он был так сильно перепуган, что чуть не отдал приказ, чтобы тебя без промедления выпустили из темницы, и дали тебе самые дорогие наряды и приняли тебя как положено принимать такого великого человека. Но тут пришёл Мерлин и всё испортил. Он убедил короля, что ты в слепой ярости и ты не ведаешь что говоришь. Он сказал, что твои угрозы ерунда, и твоя бессильная злоба. Потом они стали спорить, но Мерлин сказал, насмехаясь: "Почему же он не назовёт то, чем он грозит нам? А я скажу почему. Потому что он врёт!" После этого король замолчал и не нашёл что сказать в ответ. И посему, подчиняясь необходимости и не желая проявить к Вам грубость, он милостиво просит Вас рассудить их спор по поводу того, кем Вас считать и назвать сию неминуемую угрозу, в случае если Вы уже решили, а так же сообщить, как она будет осуществлена и время когда это произойдёт. Пожалуйста ответь, не медли, потому что опасность которая тебе грозит, растёт постоянно, я даже не знаю что там Мерлин сейчас им говорит. Ну, будь же так добр, назови катастрофу.
   Я выдержал паузу, позволив вниманию зрителя сконцентрироваться, а сам в это время переваривал охвативший меня восторг. Собрав всё своё вдохновение начал:
   - Сколько я уже сижу в этой норе?
   - Тебя заключили вчера на закате, а сейчас 9 утра.
   - Ага! Ну я неплохо поспал. Девять утра! А здесь темно как будто ночь на дворе. Сегодня суббота четырнадцатое, и меня должны сжечь двадцать первого, завтра?
   - А..Ну.. Я пошутил, что вчера была Пятница Тринадцатого. Завтра двадцать первое.
   - Значит, сегодня двадцатое, и завтра меня заживо сожгут...
   Парень кивнул.
   - А в каком часу?
   - В полдень.
   - Ну тогда слушай, что им передать.
   Я замолчал и ждал. Парень съёживался потихоньку от страха, стоя среди гнетущей тишины. Я начал замогильным голосом, тщательно стараясь, производя впечатление неотвратимости. Голос звучал всё громче. В самом разгаре он звучал совсем грозно, величественно и благородно. Я ни разу в жизни так не говорил:
   - Ступай и расскажи королю, что завтра, в этот самый полуденный час, я окутаю весь мир кромешной тьмой. Я скрою от вас Солнце, и оно никогда больше не будет сиять в небе. Все плоды Земные сгниют от недостатка света и тепла животворящего, а люди будут страдать от голода и умрут все, до единого человека.
   Мне самому пришлось вытаскивать мальчика, он был в трансе. Я дотащил его до стражника и вернулся в темницу.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"