Сорбас Оливер : другие произведения.

Савейна.Тайна Красного каньона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  
  Савейна. Тайны Красного каньона. Книга первая.
  
   1
  
  День на Фароне медленно угасал. Огромное рыжее светило Нирис, как всегда, величественно спускалось по небосклону за далекий горизонт, заставляя мелкую живность забиваться как можно глубже в прогретые за день щели. Быстро схлопывались чешуйчатые цветы на ветвях деревьев-падальщиков, плотно прижималась к земле фиолетовая трава онисма, покрываясь, словно панцирем, защитной клейкой паутиной. Фаронские ночи не прощают случайных ошибок. Все живое, не успевшее к восходу двух лун подготовиться к суровой ночи в разреженной атмосфере этой странной, не слишком пригодной для жизни планеты, вряд ли доживет до утра...
  Каньон. Удивительно прямой, с ровными, уходящими на шесть километров в глубь планеты отвесными стенами из красного камня. Если посмотреть на Фарону из космоса, каньон выглядит как гигантский надрез, сделанный гиперножом в куске масла красного цвета. Проходящий строго по экватору надрез, протяженностью в тысячу километров, упирался в далекие горизонты и было ощущение того, что из этого надреза вот-вот хлынет алая кровь раненой Фароны. С наступлением ночи каньон становился похожим на безбрежную реку, доверху наполненную черной, как смоль, водой. И в этой воде, по мере сгущения темноты, то здесь то там, начинают вспыхивать слабые огоньки. Это фарониты зажигают тепловые шары в своих жилищах, вырубленных в стенах каньона.
  Последние минуты дня и Нирис, скользнув рыжим ободом по далеким вершинам, исчезает за горизонтом. Под громкий треск камней, лопающихся от резкого перепада температур, над небосклоном медленно встают две луны: молочно-белый Сэйтиб и розовая, полуразрушенная Алана. Ночь вступает в свои права...
  Заканчивается сорок шестой день тридцатого месяца семь тысяч триста двадцатого года от времени большого переселения на Фарону цивилизации Тирауса.
   2
  
  Осторожно ступая по острым камням, Савейна неслышно спускалась по тайной тропе к пещере Красной Кошки, время от времени останавливаясь, вжимая свое стройное, натренированное тело в шероховатую стену каньона и чутко прислушиваясь. Было бы глупо стать чьим-то ужином, потеряв бдительность в объятиях звенящей от холода Фаронской ночи. Но все было спокойно. По крайней мере, так ей казалось. Кромешная тьма ничуть не мешала спуску, поскольку у всех фаронитов в шестилетнем возрасте глаза становятся чувствительными к инфракрасному излучению. Стены каньона еще не остыли окончательно и девушка прекрасно видела перед собой тропу. От холода, который стремительно усиливался, у Савейны начали покрываться изморозью хитиновые чешуйки на открытых участках предплечий и висках. Нужно было спешить. Ускорив шаг, девушка преодолела еще несколько десятков метров, осторожно перешла по шаткому подвесному мосту и, дрожа всем телом от холода, вбежала в узкое горло пещеры.
  - Ты когда-нибудь замерзнешь, так и не успев прожить жизнь, подаренную тебе богами, - в глубине пещеры вспыхнул розовый, с голубыми прожилками плазмоид, вырвав из темноты сгорбленную фигуру старухи, сидящей на куче одеял из мякоти ниточного мха. - И тебя с удовольствием сожрут тархи. Ты пришла очень поздно, поэтому ночевать будешь здесь. Закрой вход. Плоды молочного дерева в нише за твоей спиной.
  Савейна, не говоря ни слова, послушно подошла к стене, достала из ниши большой, размером с ее голову, матово-серый шар и положила его на неровный пол у самого входа в пещеру. Возвратившись к нише, девушка взяла небольшой серебристый куб и быстро поставила его на пол в метре от шара. Присев, и развернувшись на корточках, поддела пальцами большое треугольное огниво из белого металла, хранящееся в специальном углублении в полу пещеры, и сильно ударила по кубу острым концом. Огниво обдало Савейну снопом искр, куб вспыхнул жарким матово-белым огнем, выхватив из полутьмы стройную фигуру девушки, большую пещеру за ее спиной и старуху на груде одеял.
  Жар, исходящий от горящего куба, пробудил в плоде молочного дерева невидимые процессы, и он начал быстро увеличиваться в размерах. Не прошло и минуты, как серый шар, раздувшись до невероятных размеров, наглухо закупорил вход, быстро кристаллизуясь под влиянием холода с внешней стороны пещеры. Бросив взгляд на почти сгоревший куб, старуха тяжело поднялась со своих одеял, подошла к большому блестящему шару, стоящему на металлической треноге в дальнем углу пещеры, и поднесла к его поверхности плазмоид. Между шаром и плазмоидом проскочило несколько небольших разрядов и плазмоид, скользнув по лезвию держателя, медленно просочился вглубь шара. Через мгновение пещера до краев наполнилась ярким голубым светом и Савейна ощутила, как от шара волнами стало расходиться тепло.
  - Так и будешь стоять? - старуха вернулась к одеялам и, удобно устроившись, подобрала под себя ноги. - Где вечернее подношение?
  - О, извини, Касэлла! - Савейна быстро собрала в узел свои темно-рыжие волосы, достала из сумки завернутое в листья бранги мясо и подала его хозяйке пещеры. - Надеюсь, оно хорошо прожарилось.
  - Сейчас проверим. Красивые девушки всегда плохо готовят, - Касэлла взяла у Савейны сверток, развернула листья, тщательно обнюхала каждый кусок мяса и, подняв руки, начала беззвучно молиться.
  Это было надолго. Савейна осторожно присела рядом на одно из одеял и посмотрела на раздутый плод молочного дерева, который до утра должен был защищать пещеру от ночного холода. Каждые двадцать шесть месяцев созревшие плоды молочного дерева из ярко-белых превращаются в матово-серые и это означало, что плоды готовы к полету. Несмотря на суровый запрет, почти все дети по обе стороны каньона так или иначе летали на переспевших плодах. Нужно было лишь дождаться момента, когда раздувшиеся от жары плоды готовы будут оторваться от упругих ветвей и взлететь в бледно-розовое небо Фароны.
  Готовясь к этому событию, новички, втайне от взрослых, плели необычайно крепкие сети из фиолетовой травы. Сети набрасывались на выбранные ими шары, а к концам сетей привязывали тяжелые камни, чтобы шар раньше времени не взмыл в небо. Полет был очень важным поступком в жизни каждого молодого фаронита и никто не хотел выглядеть в глазах своих сверстников трусом.
  Считалось, что тот, кто не летал на шаре, был хуже тархов - ужасных на вид крылатых существ, стаи которых время от времени появлялись у стен каньона в надежде убить зазевавшегося фаронита. Но, несмотря на опасность, каждый год все новые и новые смельчаки взлетали на шарах в небо без уверенности в том, что не станут обедом для тарха или что ветер не отнесет шар слишком далеко и его оболочка не лопнет от жары над пропастью...
  - Неплохо, - оторвала Савейну от мыслей старуха. - Еще немного и ты сможешь рассчитывать на то, что твой мужчина не швырнет тебя на дно каньона во время трапезы.
  - Этого никогда не будет.
  - Не будет чего?
  - Не будет никакого мужчины.
  - Ты глупа, Савейна! Это непременно произойдет. И даже раньше, чем ты думаешь! Твои родители и родители жениха заключили соглашение еще до твоего рождения. Так принято в вашей касте. Поэтому, если у тебя выросли волосы внизу живота, а они у тебя, без сомнения, уже появились, ты выйдешь замуж.
  - Это неправильно, - Савейна подняла голову и сжала кулаки. - Это моя жизнь. И мне решать, хочу я соединиться с кем-то или нет.
  - Ты меня не слышишь, - Касэлла завернула остатки мяса в листья и положила сверток под одеяло. - Ты ничего не решаешь. А все своенравные невесты заканчивали всегда одинаково. Их скармливали Силту, а остатки подбирали вечно голодные тархи.
  - Если уж так случится, я убью этого монстра прежде, чем он прикоснется ко мне!
  - Убьешь Силта? - Касэлла положила на колени большое вогнутое зеркало и беззвучно рассмеялась. - Ему уже триста лет! В свое время Силт без труда убил осужденную на смерть царицу Кавэнну! А Кавэнна была великим воином! Это она со своим войском прогнала с этих земель лестингов! Она тоже говорила, что убьет Силта, а его клыками вырежет сердце у Верховного Правителя каньона. Кто-то из добросердечных воинов даже бросил Кавэнне копьё, когда ее швырнули в яму к зверю. И что? Силт в мгновение ока содрал с ее головы волосы, вместе с кожей, и сломал позвоночник.
  И, кстати, чем тебе не нравится этот щенок Неслис? Он же сын второго советника Верховного Правителя. Скажи спасибо, что твой будущий мужчина не сын сита, простого ловца паньеры, прозябающего там, внизу, на дне каньона. Говори, зачем пришла. Сегодня ведь не твоя очередь кормить Великую Провидицу...
  - Ты и впрямь Провидица... - Савейна сняла накидку, искусно сшитую из белой кожи рогатой змеи, и оголила руки. - Ты можешь мне помочь разобраться с моим телом, Касэлла? У меня начали отслаиваться хитиновые чешуйки на руках.
  - Как давно ты это обнаружила? - Касэлла прищурила слезящиеся глаза и наклонилась к Савейне.
  - Вчера перед сном.
  Беззвучно шевеля губами, старуха внимательно осмотрела ее правую руку от плеча до кисти. Потом еще раз и еще.
  - Да, так и есть. Ты не ошиблась. И теперь я понимаю, почему боги всегда были так благосклонны к тебе. У тебя уже не хватает двух парных завитков на плече и локте, - старуха прикрыла глаза рукой. - Через четыре месяца у тебя полностью очистятся виски и плечи. На тыльных сторонах кистей чешуйки отмирают в последнюю очередь. Не думаю, что ты столько проживешь... Если кто-то узнает об отсутствии парных завитков, тебя и твою мать ждет немедленная смерть, даже без решения Совета старейшин.
  - Почему?! В чем наша вина?!
  - Твоя мать зачала от мужчины из народа лестингов. Ты не дочь своего отца.
  - Разве это возможно? Нас всегда учили, что лестинги наши злейшие враги! Даже эти мерзкие тархи не так опасны, как лестинги.
  - Все так, вам говорили именно это. Но ты не совсем фаронит. И это проблема.
  
   3
  
  Ближе к полуночи к дому знахарки Ларсмы подъехал всадник. В непроглядной тьме всадник соскочил со своего аланхара- сильного, стройного животного с покрытыми хитиновой чешуей мускулистыми ногами и плотным густым мехом на округлых боках, достал из сумки, притороченной к седлу, металлический активатори открыл задвижку. Сопло покрылось паутиной из коротких разрядов и вскоре разряды на конце устройства сформировались в плазмоид размером с кулак. Всадник осмотрелся и пошел ко входу в жилище.
  В свете плазмоида было видно, что всадник одет в плотный костюм из меха с длинным и густым ворсом, надежно защищающим его от холода. Голова всадника была покрыта колпаком из кусочков полированного розового стекла, тщательно подогнанных один к другому спайками из желтого металла. Подойдя к круглой каменной двери, всадник нажал ладонью на выступ в стене и каменная глыба двери медленно подалась внутрь дома.
  Всадник быстро вернулся к аланхару, взял его под уздцы и вместе с ним зашел в тесный коридор, ведущий вглубь дома. Мгновение спустя дверь неслышно сдвинулась с места, закрывая вход, и через минуту у жилища снова воцарилась тишина, изредка нарушаемая хрустом веток и костей зазевавшихся диких животных.
  
   4
  
  - И что же мне делать? - Савейна подтянула под подбородок колени и зябко повела плечами.
  - Не знаю, - Касэлла запустила руку под одеяло и достала похожий на удлиненный бутон цветка металлический колпак. Одев колпак на голову, Касэлла поправила на коленях вогнутое зеркало и посмотрела на Савейну. - Но... Если ты не исчезнешь, то непременно погибнешь.
  - Что это? - Савейна указала пальцем на колпак.
  - Резонатор, - Касэлла подняла голову к своду пещеры. - Видишь вон то отверстие?
  - Да, вижу.
  - Скоро над пещерой взойдет Сэйтиб, а немного позже и Алана. Зеркало соберет в пучок свет Аланы и передаст в этот колпак.
  - И что произойдет?
  - Я смогу задать вопросы богам.
  - Ты шутишь?
  - А как ты думаешь, почему Великая Провидица - я, а не ты?
  - Ты хочешь сказать, что боги живут на Алане? Но это же смешно! Алана и Сэйтиб - всего-навсего спутники Фароны!
  - Алана и Сэйтиб не только спутники Фароны, девочка моя. Ноиды возвращаются на Сэйтиб в материнские соты, когда умирают тела, захваченные ими для прохождения жизненного цикла. Каждый возвращается в свою энергоячейку. У ноидов нет тел. И никогда не было. Ноиды - плазмоидная цивилизация. Тела есть у лестингов и фаронитов. Восемь тысяч лет тому назад рукотворная Алана потерпела катастрофу в окрестностях Фароны, столкнувшись с осколком блуждающей скалы, и лестинги были вынуждены искать убежище здесь.
  - Но если у ноидов нет тел, то тогда чьими телами они пользуются? Лестингов или фаронитов?
  - Телами фаронитов. В свое время ноиды и лестинги уже имели опыт сосуществования на Тираусе. Тогда ноиды пользовались телами лестингов. Однако мощная энергетика ноидов, выжигая духовную основу лестингов, всего за несколько тысячелетий привела к почти полной деградации и духовному вырождению цивилизации Тирауса. Полчища озверевших лестингов с измененным сознанием сделали жизнь на Тираусе невыносимой. И тогда Верховные боги решили оставить умирающую планету. С трудом собрав на Алане меньше миллиона неинфицированных ноидами аборигенов, боги направили Алану сюда, в верхнюю точку созвездия Колтриноды. Конечной целью великого переселения ноидов была наша соседка Родона, которая находится по ту сторону Нириса. На Родоне нет хищников, змей, ядовитых насекомых и опасных для жизни цветов. Там настоящий рай! Но судьба распорядилась иначе и вот уже восемь тысяч годовых циклов лестинги пытаются выжить в этом аду. Я бы хотела провести следующую жизнь там, на цветущей Родоне. Если, конечно, боги мне это позволят...
  - Да, но что мешает ноидам сейчас пользоваться телами лестингов, а не убивать их при любом удобном случае?
  - Вибрации, Савейна. Странствуя по Вселенной в поисках нового дома, лестинги смогли перенастроить свой код жизни на главную частоту вибраций со значением 432 корра. Эта частота - шестой звук вселенной, отвечающий за возвращение к духовному началу. Энергетика ноидов не может входить в резонанс с такими малыми частотами, поэтому захват тел лестингов стал для них невозможен.
  - Так это всего лишь месть? Не слишком гуманно со стороны ноидов, - Савейна распустила волосы и посмотрела на свои руки. - Хорошо. С ноидами и лестингами разобрались. Но, в таком случае, кто я?
  - Лестифар, - Великая Провидица оголила свое плечо, затем убрала волосы с висков. - Как, впрочем, и я. Видишь, у меня нет чешуек на теле.
  - Глазам не верю! - Савейна дотронулась до молочно-белого плеча Каселлы и подсела ближе. - Но ведь ты же Великая Провидица фаронитов! Ты не боишься, что кто-то узнает о твоей тайне?
  - Я прожила долгую жизнь и давно перестала бояться смерти, а от тебя я точно не жду подвоха. Остальные, кто приносит мне подношения и выслушивают указания богов, по закону не должны даже заглядывать в пещеру. Кроме редких исключений. Одним из них являешься ты.
  - Почему?
  - Потому, что боги Аланы весьма благосклонны к тебе. Не знаю, что там они задумали, но тебе открыт доступ к знаниям.
  - Ты шутишь? Знания запрещены.
  - Тем не менее это так.
  - Почему же я ничего не помню?
  - Видимо, еще не пришло твое время. Придет и ты вспомнишь, как это произошло однажды с Нартридом. Нартрид, как и мы с тобой, родился лестифаром. И, когда на восемнадцатом годовом цикле его тело начало очищаться от чешуек, он почти четыре года прятался в дальнем углу этой пещеры, получая знания во сне. Он тоже ничего не помнил об этих снах, пока боги Аланы не открыли его разум, - Касэлла прикрыла платком оголенное плечо и подняла крючковатый палец вверх. - Однажды ночью он просто исчез из своего закутка. Словно растворился в воздухе.
  Позже я нашла среди его тряпок небольшой металлический ящик и десяток полированных металлических пластин, за которыми он внезапно вернулся через долгих двадцать годовых циклов. Я даже поначалу не узнала его - он сильно хромал на одну ногу, был худ и молчалив. Но своего металлического ящика он в пещере не нашел. Ящик странным образом исчез... Возможно, его украл Моркан.
  - Ты о старейшине фаронитов?
  - Да, именно об этом мошеннике я и говорю. И не смотри так на меня. Разумеется, теперь он почтенный старец, у него куча наложниц, которые согревают его дряхлое тельце по ночам. А много лет назад он был молод, красив и довольно настойчив, - Касэлла покраснела и весело рассмеялась. - Его настойчивость привела к тому, что Моркан стал тайно приходить ко мне в пещеру и оставаться здесь на ночь. Но все закончилось большим разочарованием...
  Оказывается, этот мошенник подсыпал мне в питье сильное снотворное и после любовных игр я просто проваливалась в безмятежный сон. А мой избранник надевал резонатор, клал на колени зеркало и общался с богами Аланы. Да, он не предал меня, хотя знал, что я лестифар. Но он нарушил условия нашего общения и был за это навсегда изгнан из пещеры... И из моего сердца.
  - Ты говоришь непонятные для меня вещи, Касэлла, - Савейна повела плечами и набросила накидку. - Меня никто и никогда ничему не учил. Кроме чтения, которому меня обучила ты. И, если уж начистоту, то я не верю в существование богов.
  - Ладно. Тогда откуда мне известно, что ты вот уже три годовых цикла берешь уроки боевого мастерства у старого Олона в дальних коридорах Розового грота? Ведь об этом не знает никто, кроме вас двоих. Иначе и ты, и старик уже давно были бы сосланы на дно каньона к ситам выращивать злаки для фаронитов. Впрочем, твое неверие ничего не меняет, дитя мое. На Фароне длинные ночи. Ты ведь не станешь утверждать, что помнишь все свои сны?
  - Ты права, не помню. Но нам всегда говорили, что знания и технологии были запрещены для того, чтобы не нарушить хрупкое равновесие в природных циклах этой почти непригодной для жизни планеты. Зачем давать мне запрещенные знания?
  - Этого я не знаю. Если верить богам, технологии, которыми обладала когда-то цивилизация лестингов, могли бы убить остатки атмосферы Фароны всего лишь за двести годовых циклов. Возможно, это правда, однако этого могло и не случиться, если бы лестинги поступали ответственно и разумно. Ведь так? Но, с другой стороны, у тебя есть жабры? У меня тоже их нет. И случись что-либо с Фароной, мы не смогли бы жить на дне каньона в Великом озере, питаясь водорослями и сырой паньерой. Впрочем, я не думаю, что доступ к знаниям дан тебе для разрушения этого мира. Скорее, наоборот. А теперь помолчи. Я должна выслушать богов.
  Савейна посмотрела вверх. Прямо над ними, в проломе свода пещеры, заслоняя собой яркие далекие звезды, появилась розовая Алана.
  
   5
  
  Всадник, держа покорного аланхара за уздечку, быстро завел его в стойло, насыпал в большое корыто зерен молочного дерева и только после этого отворил тяжелую металлическую дверь, ведущую в так называемый большой зал. Впрочем, назвать залом огромную яму со сводом из толстых бревен и стенами, укрепленными рогожами из травы, можно было лишь имея очень большое воображение. С потолка свисала столетняя паутина, глиняный пол был усеян костями жертвенных животных, на стенах висели пучки высушенных трав, невыделанные шкуры животных и хитиновые скелеты огромных ядовитых бабочек бораби, крылья которых используют в запрещенных ритуалах и для приготовления лекарств.
  - Ты не очень-то и спешил, Патстиан! - из дальнего угла захламленного зала вышла Ларсма - пожилая, бедно одетая женщина с нечесаными седыми волосами и худым морщинистым лицом. - Я уж подумала, что ты нашел себе другое место для утех. Поближе к Черной башне... - на лице знахарки появилась насмешливая улыбка и в ее молодых глазах, с которыми неумолимое время так ничего и не смогло сделать, замелькали искорки радости...
  Разворошив сучковатой палкой головешки в костре в центре зала, Ларсма подошла к гостю и улыбнулась еще шире, показав свои на удивление белые и здоровые зубы. Патстиан, не выдержав взгляда, опустил глаза, молча достал из сумки кожаный мешочек и положил его на протянутую ладонь Ларсмы.
  - Я приехал, как только мог, - Патстиан снял с головы стеклянный колпак и провел рукой по седеющим волосам. - Я бы чего-то поел.
  - Почему ты всегда стараешься поесть у бедной женщины посреди ночи? Тебя плохо кормят в Черной башне? - Ларсма хитро посмотрела на гостя. - Ты не боишься, что однажды моя голова перестанет контролировать руки и я поставлю на стол угощение, которое готовят только для заклятых врагов?
  Патстиан покачал головой и подошел к очагу.
  - Я тебя давно знаю, Ларсма. Очень давно. Я знал тебя еще тогда, когда ты была молода и очень красива. Тогда ты тоже старалась меня напугать. Не знаю, подсыпала ты мне все эти годы что-либо в пищу или нет, но так или иначе, я до сих пор жив...
  - Только любовное зелье, Патстиан. Только любовное. Потому что ты всегда был неплохим любовником. Если бы все было иначе, некоторые из твоих костей непременно можно было бы найти среди тех, что служат мне ковром в этом зале. А сейчас иди за мной, - Ларсма кокетливо поманила гостя пальцем и пошла в темный угол. - Если уж ты так голоден...
  Подойдя к стене, Ларсма приподняла рогожу и открыла небольшую деревянную дверь, скрепленную металлическими полосами. Быстро миновав длинный коридор, освещенный плазмоидами, неподвижно парящими в нишах вдоль стен, Ларсма и ее гость поднялись по ступенькам, прошли по еще одному коридору и через минуту вошли в восьмиугольную комнату с большим белым шаром под потолком.
  В комнате было тепло, уютно и чисто. Справа от двери на небольшом возвышении стояла большая кровать с резной спинкой из дерева баро, усланная мягкими шкурами рыжих корабо - большого пушного зверя, питающегося змеями. Слева стоял стол, заставленный блюдами с мясом и зеленью.
  - Совсем неплохо для бедной женщины. Впрочем, как и всегда, - Патстиан положил свой стеклянный колпак на кровать и принялся расстегивать ночной костюм.
  - За такие подношения, мой друг, не могу же я кормить тебя объедками. И погружаться в молодость на глиняном полу не совсем к лицу такому кавалеру, как ты, - Ларсма подбросила на ладони кожаный мешочек. - Ты приносишь мне голубые кристаллы, а я дарю тебе сказку...
  - Кстати, всегда хотел тебя спросить... - Патстиан снял, наконец, защитный костюм, бросил его на скамью и, прищурив выцветшие голубые глаза, посмотрел на Ларсму. - Зачем тебе эти кристаллы? Я бы мог платить тебе драгоценными камнями.
  - Это не совсем кристаллы.
  - Что ты имеешь ввиду?
  - Это кристаллическая форма энергии. Видишь, - Ларсма высыпала на ладонь несколько кристаллов из мешочка. - Они все одинаковые. Это те самые запрещенные технологии. Не случайно же такие кристаллы есть только в одном месте, в Черной башне.
  - Все равно не понятно, зачем они тебе. И откуда ты знала, что кристаллы находятся в моей башне?
  - Скажем так. Когда-то мы с Касэллой были близкими подругами. Задолго до встречи с тобой. Кристаллы, брошенные в особый любовный отвар, помогают нам с тобой какое-то время быть молодыми. Они побуждают спящие участки сознания смотреть на мир глазами другой реальности... Ты удовлетворен ответом? - Ларсма весело посмотрела на гостя и спрятала мешочек с голубыми кристаллами в карман широкой юбки. - У тебя еще целых шесть лет, красавчик. Кто знает, сколько тебе придется лежать в своей энергетической ячейке на Сэйтибе после окончания жизненного цикла? Сто, двести лет или вечность... Бери от жизни все, пока ты жив, - знахарка сделала паузу и еще раз посмотрела на задумавшегося гостя. - Я скоро вернусь, а ты пока выпей напиток.
  Ларсма зашла за ширму у изголовья кровати, незаметно нажала ногой на камень в полу и быстро исчезла в небольшом проходе, открывшемся в стене.
  Патстиан неторопливо снял с себя легкую кожаную куртку и бросил ее на кровать, втянул ноздрями воздух и повернул голову к столу. Запах жаренного мяса и каратского острого соуса сводил c ума. Патстиан пододвинул к столу большой кожаный мешок, набитый шерстью тархов, сел на него, взял со стола высушенный плод севейи с напитком и залпом выпил. Налил еще, сделал несколько больших глотков и жадно набросился на мясо...
  А уже через минуту в голове у него зашумело, откуда-то сверху полилась тихая, приятная музыка, смешиваясь с шумом далекого водопада. Стены комнаты медленно растворились и Патстиан увидел себя: молодого, красивого юношу, сидящего в мягкой зеленой траве у веселого ручья... Внезапно, словно из воздуха, рядом с ним возникла стройная, очень красивая женщина в полупрозрачных одеждах. Сев на траву, женщина нежно погладила юношу по густым каштановым волосам, наклонилась к его лицу и они слились с ним в страстном поцелуе...
  На плечо Патстиана, завороженно наблюдавшего за молодыми людьми, легла чья-то мягкая ладонь. Патстиан вздрогнул от неожиданности и оглянулся. Та же женщина, только что целовавшаяся с юношей у ручья, стояла за спиной Патстиана.
  - Как ты это делаешь, Ларсма?
  - Это знание тебе ничего не даст. Я могу возвратить на некоторое время твою чувственность, но не могу сделать тебя молодым на самом деле. К сожалению, я не могу сделать молодой и себя. Не подашь мне напиток? Мне необходимо видеть то же, что видишь ты. Надеюсь, там, - она показала пальцем на стену, - мы уже начали? - Ларсма сделала несколько больших глотков напитка и закрыла глаза.
  Патстиан перевел взгляд на двух молодых людей, неистово предающихся любви у ручья, и в его глазах вспыхнул безрассудный огонь страсти и бесконечного желания... Подхватив Ларсму на руки, Патстиан быстро понес ее на кровать.
  - Ты даже не подождешь, пока я поем? - Ларсма звонко засмеялась и обняла Патстиана за шею. - Утром я встану пораньше, чтобы ты не испугался, как это было в прошлый раз. Поверь, не слишком приятно видеть, как от тебя отворачивается мужчина, всю ночь занимавшийся с тобой любовью...
  
  6
  
  В пещере Красной Кошки стояла звонкая тишина. Савейне даже показалось, что на некоторое время Великая Провидица перестала дышать. Но нет, Касэлла вдруг беззвучно и быстро зашевелила губами, будто повторяя за кем-то текст. Прошло еще совсем немного времени и Провидица резко раскрыла глаза. Савейна посмотрела вверх, на свод пещеры. Алана исчезла.
  - У меня плохие новости для тебя, Савейна, - Касэлла сняла с головы резонатор, накрыла его одеялом и отложила в сторону зеркало.
  - Плохие? Но откуда мне знать, говоришь ли ты правду? Возможно, это лишь плод твоего воображения. Я же не слышала, о чем ты беседовала с богами, - Савейна осторожно взяла зеркало и посмотрелась в него. - Я в этом зеркале такая смешная!
  - Тебе придется мне поверить, дитя, - Касэлла сделала большую паузу, собираясь с мыслями. - Рунии все равно помочь уже ничем нельзя, а у тебя есть шанс спастись.
  - О чем ты говоришь?! - Савейна соскочила с груды одеял. - Почему моей матери нельзя помочь?! Что с ней?
  - Твоя старшая сестра донесла на тебя. Оказывается, она видела изменения на твоих руках и раньше. Но молчала.
  - Почему?
  - Она не была готова заменить на супружеском ложе твою мать.
  - О, боги! Но ведь закон запрещает кровосмешение!
  - Тебе не говорили. Саулма - приемная дочь твоих родителей. Если бы Руния дожила до утра, ее бы непременно казнили. Если поймают тебя, ты составишь ей компанию...
  - Что значит, если бы дожила?
  - Твоя мать мертва. Ее убила Саулма, спасая от верной смерти Гусвена.
  - Тебе об этом сказали боги?
  - Да.
  - Тогда это очень жестокие боги!
  - Боги почти не вмешиваются в наши судьбы. Боги лишь иногда дают нам необходимые подсказки. Все остальное не их проблемы, - Великая Провидица встала с кучи одеял и подошла к Савейне. - Твоя сестра будет наказана. Ее жизненный цикл будет сокращен.
  - Ее убьют?
  - Боги никого не могут убить... Но Саулма не познает радости любви с Гусвеном. Напрасные старания. А вот убить... Думаю, это придется сделать тебе, если ты уцелеешь. А тебе необходимо уцелеть.
  - И что мне делать?
  - Только одно, - Великая Провидица посмотрела девушке в глаза и взяла ее за руку. - Я уже говорила. Бежать. До утра у нас есть время, чтобы сплести сетку для плода молочного дерева. Боги сказали, что имея такое храброе сердце, ты, возможно, и не погибнешь, спускаясь в каньон. Если, конечно, пойдешь на этот шаг с ясной головой, - Касэлла сжала Савейне ладонь и улыбнулась. - А еще боги откроют твой разум. Видимо, у них большие планы на твой счет. Что скажешь?
  - Я должна спуститься в каньон? Но как? Ведь шар летит только вверх! Не зря же мы в детстве привязывали к сетке камни.
  - Все просто. Когда ты взлетишь над каньоном, тебе нужно будет сделать в коже плода небольшой прокол и плод под твоим весом начнет снижаться. Вот, держи, - Касэлла приподняла одно из одеял и вытащила из-под него свой посох. Быстро отсоединив от посоха наконечник из белого металла, старуха положила его на ладонь Савейны и снова подняла указательный палец вверх. - Так сказали боги. Острым концом пробьешь шар. И старайся не потерять наконечник. В этом куске ленурриума спрятана сила тысячи Силтов!
  - Ладно, постараюсь не потерять, хотя, как по мне, все это выглядит не очень убедительно и я не верю в чудеса, - Савейна слегка подбросила наконечник на ладони и, вздохнув, положила его в свою сумку, висящую у нее на боку.
  - Тем не менее сделай это для меня.
  - Ладно, допустим, мне повезет, и я уцелею, меня не сожрут тархи и я спущусь в каньон. Но я все равно погибну в своей одежде от холода, как только Нирис зайдет за горизонт и в каньоне наступит ночь.
  - До утра еще есть время. Мы сошьем тебе одежду из этих одеял. Если ты не разобьешься, а я почему-то думаю, что ты не разобьешься, то непременно выживешь и не замерзнешь.
  Савейна безвольно опустила руки и посмотрела на Великую Провидицу глазами полными слез.
  - Я не могу. Я должна убить эту дрянь. И ты, - Савейна опустила руку в сумку и достала наконечник. - Ты же сказала, что у меня есть сила тысячи Силтов! Как это работает?
  - Не знаю. Я всегда полагала, что это всего лишь наконечник моего посоха. Ты не должна думать сейчас о том, как наказать сестру за убийство матери. Ты должна помочь себе. Наверное, это для богов важнее.
  - Важнее? Моя жизнь для них важнее? Зачем я им?
  - Спросишь у них сама, - Великая Провидица кивнула головой в сторону зеркала и резонатора. - Боги сказали, что зеркало и резонатор ты должна взять с собой вниз. Наверное, теперь я смогу просто выпить зелье смерти и навсегда уснуть, чтобы никогда больше не видеть этой опостылевшей планеты, жизнь на которой отличается лишь своим концом. Он или плохой, или очень плохой...
  - Мне кажется, тебе еще рано думать о смерти. Ты же не намного старше матери моего отца. И разве так уж плохо быть Великой Провидицей?
  - У каждого своя роль, девочка, и я устала от своей. Надеюсь, боги готовили тебя не зря. Да, и вот еще что. Ноиды не зря охотятся на лестингов. Это не месть, как подумала ты. Перенастроив свой код жизни на главную частоту вибраций со значением 432 корра, лестинги, сами того не ожидая, открыли для своего потомства новые, поистине безграничные возможности...
  Потомство, полученное от спаривания лестинга и инфицированного ноидом фаронита, перенастраивает энергетику ноидов, вселяющихся в тела лестифаров в момент их рождения. В результате этого ноид остается без своей энергетической оболочки и со временем погибает. А гибриды, то есть, такие как мы с тобой, получают мощную продуктивную энергетику. И, что самое важное, около семисот годовых жизненных циклов...
  - То есть, ты хочешь сказать...
  - Да. Я почти ровесница матери твоего отца и у меня впереди еще пятьсот годовых циклов. Но я смертельно устала. Я хочу уйти. Возможно, когда у тебя получится все то, что задумали боги, я вернусь к тебе маленькой девочкой, но уже в другом мире...
  
  7
  
  С первыми лучами Нириса вооруженная группа фаронитов подошла к тайной тропе, ведущей к пещере Красной Кошки. Бороды и брови воинов были густо покрыты утренним инеем. Остывший за ночь воздух обжигал легкие и это заметно мешало быстрой ходьбе. Поверх обычной одежды на фаронитах были надеты защитные попоны из шерсти кайялов - безрогих белых быков, выращиваемых на дне каньона низшей кастой фаронитов - ситами. Головы некоторых воинов защищали запотевшие изнутри колпаки из розового стекла.
  Впереди группы, прихрамывая на правую ногу, шел Гусвен - отец Савейны, сорокалетний фаронит с могучим торсом и седеющей копной волос на непокрытой голове.
  - Сюда, - Гусвен показал рукой на едва заметный проход между двумя огромными каменными глыбами, непонятно как сохраняющих равновесие на краю небольшого выступа. Осторожно ступая по узкой тропе, воины по одному протиснулись сквозь щель и начали спуск к пещере.
  У Гусвена болела грудь. Он не смог справиться со слабой женщиной. Руния сопротивлялась жестко и до конца. Если бы не Саулма, лежать бы сейчас Гусвену на жертвенном камне с распоротой грудью в ожидании тархов. Эти твари всегда каким-то непостижимым образом узнают о новой жертве и практически мгновенно слетаются на запах свежей крови. Теперь на жертвенном камне лежит Руния и ее красивое тело рвут на куски голодные тархи. Саулма успела убить Рунию за мгновение до того, как заточенный рог хардара во второй раз был занесен над распростертым на полу Гусвеном. Рыча от ненависти, Саулма с остервенением схватила женщину, вскормившую ее своим молоком, за волосы и в мгновение ока перерезала ей горло, спасая Гусвену жизнь. Но даже если никто кроме дочери не видел его позора, Саулма тоже должна будет умереть. Жизнь сурова...
  Как только правда о ночном событии просочится сквозь стены его жилища, а произойдет это хотя бы потому, что Саулма патологически болтлива, Гусвен будет немедленно сослан на дно каньона в общину ситов, присматривать за скотом и выращивать злаки. Такая ссылка всегда хуже смерти. Ситы люто ненавидят тех, кто по происхождению находится выше их. Ненавидят тех, для кого они вынуждены выращивать на дне каньона пищу, шить одежду и присматривать за их стариками, когда те превращаются в немощных полоумных животных. Но больше всего на свете ситы ненавидят неудачников из высших каст, сосланных вниз. И здесь уже никакие законы не работают...
  Тем временем группа воинов во главе с Гусвеном, обойдя скальный выступ, вышла к мостику. Светило еще не взошло слишком высоко, покрытая инеем оболочка плода молочного дерева еще не успела размякнуть и плотно закрывала вход к пещеру.
  - Вот и хорошо... - Гусвен жестом приказал своим спутникам остановиться. - Она здесь. Казнь состоится, как того и требует закон.
  Держась за перила, сплетенные из крепких лиан антоггии, он осторожно перешел по мосту через бездонный разлом, приблизился ко входу в пещеру и посмотрел наверх. Ждать осталось недолго, пятно света неумолимо опускалось в каньон по красным стенам.
  
  8
  
  - Они пришли, - Касэлла, заметив тень на оболочке, перекрывавшей вход, на удивление быстро вскочила на ноги и посмотрела на Савейну. - Нам нужно идти.
  - Идти? - Савейна тоже посмотрела в сторону входа. - Ты шутишь!
  - Успокойся, дитя. Если бы это был единственный выход из пещеры, ты бы покинула ее значительно раньше.
  - Ты говоришь об отверстии в своде?
  - Конечно же нет, - Касэлла подняла с пола зеркало с резонатором и пошла у глубь пещеры. - Бери плод с сетью и иди за мной. Скорее! Нирис поднимается над каньоном.
  Савейна послушно достала из ниши в стене плод молочного дерева, подхватила левой рукой сплетенную за ночь сеть и поспешила за Великой Провидицей. В глубине пещеры, куда не доходил свет от шара, Савейна увидела узкий темный лаз с низким потолком. Великая Провидица положила зеркало на камни, быстро достала из сумки активатор и открыла задвижку. Сопло тут же покрылось паутиной разрядов и уже через несколько секунд на конце активатора сформировался небольшой яркий плазмоид.
  - Придется постараться, Савейна. В этом костюме ты стала заметно толще, - подхватив зеркало, Провидица нагнулась и, освещая дорогу плазмоидом, уверенно пошла вперед по тесному и низкому коридору.
  Савейна, едва протиснувшись в коридор, молча пошла за Провидицей, подгоняемая ударами взволнованного сердца. Шагов через двадцать коридор стал еще уже. Еще через десять шагов коридор резко пошел вниз и разделился на три рукава. Касэлла уверенно нырнула в самый узкий и практически на коленях поползла вперед. Савейна, оставляя на неровных стенах коридора клочки шерсти от своей одежды, обреченно поползла следом. На коленях они преодолели еще какое-то расстояние и, в конце концов, Савейна уловила ноздрями свежий воздух.
  Еще немного усилий и обе беглянки выползли из тесного горла коридора на небольшую открытую площадку, ярко освещенную огромным светилом, наполовину поднявшимся над далеким горизонтом. По обе стороны площадки в лучах Нириса играли красные скалы, отполированные временем и постоянной дневной жарой. Впереди - бездонная пропасть каньона, до краев наполненная утренним туманом.
  - Пришли, - Касэлла посмотрела на Савейну и улыбнулась беззубым ртом. - Если твой отец и его люди пойдут за нами, они обречены. В двух других коридорах переворачивается пол, а под ним наклонные желоба из отполированного камня. Попав в желоб, ты просто летишь вниз, на дно каньона. А по коридору, по которому ползли мы, взрослый мужчина едва ли сможет пролезть - слишком тесно.
  - А что это за площадка? Для чего она? Она же была кем-то сделана. Вот видны следы от инструментов.
  - Ты права. Часть скалы была срезана во времена, когда технологии еще не были запрещены. Но это было очень давно. Потом случилось то, что случилось. Время для нашей цивилизации остановилось. Наверное, запрет технологий на тот момент все же не был единственно правильным решением. Да, мы уцелели, но сами себя отбросили на десятки тысяч лет назад. Мы не процветаем и, к сожалению, не живем так, как следовало бы жить высокоразвитой цивилизации лестингов, - Касэлла вытерла тыльной стороной ладони слезящиеся глаза и посмотрела вниз. - Когда я решусь уйти, я приду сюда, выпью зелье смерти и буду ждать. Зелье принесет успокоение, тело быстро умрет и достанется падальщикам. Тем не менее где-то очень глубоко в душе я все же люблю этот жутковатый, катастрофически неприспособленный для жизни мир. Этот каньон, тысячи раз услужливо подставлявший свои острые камни под очередное тело зазевавшегося фаронита, эти красные стены, разреженную атмосферу, проклятых тархов и нудных тупых фаронитов, приходящих в этот мир лишь для того, чтобы есть, пить и плодить себе подобных... А еще для того, чтобы дать приют в своем теле очередному невидимому захватчику - ноиду.
  - Это была молитва?
  - Ты угадала. Я прощаюсь с тобой.
  - А что находится за пределами каньона? Я совсем ничего не знаю. То есть, почти ничего... Ты говорила о Голубых горах, в подземельях которых когда-то нашли приют лестинги.
  - О да! - Великая Провидица подняла руки к небу. - Голубые горы, долина Майрутс ее жестокой царицей Алиастрой. А еще множество пустынных земель, бесчисленное количество странных существ и... - Касэлла посмотрела на вход в коридор и прислушалась. - Они таки пошли за нами.
  - Ты не закончила, - Савейна положила плод молочного дерева на площадку и накрыла его сеткой. - Множество странных существ и...
  - Думаю, ты все это увидишь сама. Не зря же боги так долго готовили тебя к этому прыжку в каньон.
  Где-то в глубине скалы послышался грохот, словно перекатывались большие камни, и через мгновение воздух разорвали отчаянные вопли летящих вниз воинов Гусвена.
  - Если увидишь внизу отца или то, что от него останется, скажи все, что ты о нем думаешь. Это безопасно, так как до дна каньона еще никто живым не долетал. А теперь держи шар, сок внутри пришел в движение, а я привяжу к твоему поясу зеркало и резонатор.
  Под горячими лучами Нириса плод молочного дерева начал быстро увеличиваться в размерах и уже через минуту плавно оторвался от площадки. Савейна просунула руки в специальные петли на концах сетки и с видимым усилием отклонила тело в противоположную от каньона сторону.
  - Давай быстрее, Касэлла, еще немного и я уже не смогу удержать его!
  - Держись, я заканчиваю! - Великая Провидица затянула узлы на привязанных к Савейне зеркале и резонаторе, бросила ей в сумку отключенный активатор и два кубика "спящего огня". - Вот теперь все, ты готова.
  - Нет, не все! - прозвучал за их спинами голос разъяренного Гусвена. - Куда-то собралась, мерзкая тварь?
  Савейна и Великая Провидица от неожиданности на миг замерли и, словно по команде, оглянулись. На площадку, сдирая на плечах одежду вместе с кожей, выполз отец Савейны.
  - Я тебя не приглашала, фаронит! - Касэлла развернулась к Гусвену всем телом, быстро наклонилась и подняла с площадки большой камень. - Ты решил вмешаться в планы богов? Это их территория!
  - Молчи, старуха, и я тебя не трону, - Гусвен тяжело встал на ноги и, глядя на камень в немощной руке Провидицы, покачал большой головой. - Хочешь меня остановить? Лучше отойди.
  - Ты не боишься гнева богов, мерзкий разбойник? - Касэлла, на миг повернувшись к Савейне и крикнув: - "Прыгай!" - как кошка бросилась на Гусвена.
  Савейна оттолкнулась от площадки, ее ноги повисли над пропастью, а шар немного просел под ее весом. Но уже через мгновение он начал подниматься вверх, медленно отдаляясь от края площадки. Гусвен, брызгая слюной, бросился к Савейне, но Касэлла, изловчившись, вонзила свои острые ногти в его живот и тем самым еще на какое-то мгновение отвлекла мужчину от его жертвы.
  Скрипнув зубами от боли, Гусвен могучей рукой оторвал от себя старуху, что есть силы швырнул ее в пропасть и в прыжке попытался схватить Савейну за пятку. Это была его последняя ошибка. Несколько секунд, стараясь сохранить равновесие и удержаться на краешке площадки, Гусвен отчаянно махал своими мощными руками, но Савейна точным ударом ноги в его перекошенное от ужаса и бессильной ярости лицо, поставила точку на его жизни. Выкрикивая проклятия в адрес Савейны и визжа от страха, Гусвен камнем полетел вниз и через несколько мгновений исчез в густом тумане, медленно поднимающемся со дна каньона.
  - Туда тебе и дорога, мерзавец! Это тебе за мать и за Касэллу!
  Когда вопли отца смолкли, Савейна, посмотрела вверх и ужаснулась. Плод молочного дерева, разогревшись под лучами Нириса, увеличился до угрожающих размеров и готов был лопнуть в любой момент.
  - О, великие боги! - забыв о наставлениях Великой Провидицы, Савейна начала лихорадочно искать в многочисленных карманах хоть что-то острое и, не найдя ничего, вдруг вспомнила о наконечнике. Быстро запустив руку в сумку, она достала наконечник и осторожно проколола оболочку шара. В лицо ударил кисловатый запах перезрелого плода и шар начал медленно снижаться.
  - А ведь Касэлла знала, что умрет, - Савейна вытянула руку и прикрыла ладонью отверстие. - И наверняка знала, от чьей руки...
  Опустив голову, девушка посмотрела вниз. Ступни ее ног медленно погружались в плотные волны тумана. Страха не было, было стойкое ощущение предрешенности всего, что с нею должно было произойти через мгновение, час, день. Было стойкое ощущение того, что вся ее жизнь уже давно кем-то просчитана, спланирована и маховик истории ее жизни запущен. Но это никак не входило в ее планы...
  
  9
  
  Выждав, пока туман поднимется до кроны столетней бранги, Сайдар - хорошо сложенный красивый юноша с едва заметным шрамом через всю щеку - заправив длинные вьющиеся русые волосы под воротник куртки, поднялся с мягкой, поросшей мхом, кочки. Ловким движением руки он подхватил с земли металлическую рогатину с переделанным активатором по центру развилки и, осмотревшись, осторожно пошел в сторону зарослей кустарника ронго, плотно поросшего вдоль Северной стены каньона.
  Лучи Нириса еще не пробили белое одеяло утреннего тумана и все вокруг, даже его одежда и лицо, было покрыто мелкими каплями росы. Поминутно бросая взгляд под ноги, Сайдар осторожно приближался к логову рогатой змеи, обнаруженному им накануне в зарослях на берегу неширокого ручья.
  Сайдар был змееловом в четвертом поколении. Ему не повезло родиться фаронитом из высшей касты и жить наверху. Его отец был змееловом и его дед был змееловом. Змееловом был и его прадед. И Сайдар стал змееловом, поскольку он родился ситом и на протяжении своего жизненного цикла должен делать только то, что делали все мужчины из его рода. Этого требовал шестой закон о кастовом делении общества. Либо ты пасешь всю жизнь скот, выращиваешь злаки, ловишь в Великом озере паньеру, либо ухаживаешь за немощными стариками - фаронитами, которых спускают доживать свои циклы на дно каньона. И лишь ситам-садрам было позволено заниматься охотой, приручать полудиких скакунов - аланхаров или заниматься ловлей рогатых змей, из шкур которых шили роскошные одежды для фаронитов, находящихся на самом верху общественной лестницы.
  Сайдар сделал еще несколько осторожных шагов в сторону зарослей и вдруг затылком почувствовал опасность. Мгновенно сгруппировавшись, Сайдар, словно подброшенный невидимой пружиной, развернулся в воздухе и точным ударом почти по рукоять вогнал рогатину с включенным активатором в пасть огромной змеи, приготовившейся к смертельному броску. Явно не ожидая такой развязки, десятиметровый монстр на несколько мгновений замер, не реагируя на мощные разряды активатора внутри своего тела, и посмотрел на Сайдара красными глазами. От этого взгляда у юноши пробежал холодок по спине и лицо покрылось испариной...
  В следующее мгновение рогатая змея забилась в судорогах, едва не проткнув обидчика ядовитыми наростами на конце мощного хвоста. Раз за разом собираясь в кольца, змея пыталась выдавить из своей пасти рогатину, била рукоятью рогатины о ствол бранги и под конец, теряя силы, прижав рукоять хвостом к земле, вполне осознанно попыталась освободиться от устройства, срыгивая при этом хлопья кровавой пены. Но все ее усилия были напрасны. Рогатина сидела слишком глубоко, а разряды активатора были смертельными. Прошло еще несколько мгновений и перепачканное в грязи огромное тело рогатой змеи расслабленно вытянулось во всю длину, из пасти пошел пар, а конвульсии прекратились. Дело было сделано...
  Сайдару повезло. Все еще не веря, что остался жив, юноша вытер дрожащей ладонью забрызганный грязью лоб и присел на корточки, прижавшись спиной к стволу дерева. Точно в такой же ситуации в прошлом году оказался его отец. Тогда он проиграл змее. Он, как и Сайдар сегодня, на миг забыл золотое правило охоты на рогатую змею: охотясь на турикану, помни, что турикана тоже охотится на тебя. Этот монстр обладал интеллектом, превышающим интеллект аланхаров, имел хорошее зрение, двадцать четыре острых, как лезвие ножа, ядовитых зуба и непомерный аппетит. Его было трудно выследить и еще труднее победить, потому что турикана - тоже охотник.
  Сайдар отвлекся от своих мыслей и посмотрел вверх: туман почти рассеялся под горячими лучами Нириса, а в небе появились первые птицы. Сняв с пояса веревку, Сайдар для верности пнул ногой змею и, не видя подвоха, набросил петлю на ее хвост. Крепко привязав веревку к стволу бранги, юноша проделал то же и с головой змеи, предварительно вынув рогатину и отключив раскалившийся активатор. Теперь, когда добыча была действительно мертва, можно было приступать к свежеванию. Стянув пасть змеи петлей, чтобы случайно не пораниться о ядовитые зубы, и, сделав ножом круговой надрез вокруг ее шеи, Сайдар достал из сумки специальный скребок, отвернул край надреза и принялся быстро отделять кожу от толстой жировой прослойки. Работы было много и нужно было успеть до полудня, пока прямые лучи Нириса не достигнут дна каньона, а вездесущие тархи не учуют запах змеиного жира.
  
  10
  
  Гусвену не повезло, он умер не сразу. Упав на крону огромной бранги, он, ломая своим телом ветки, пролетел еще сотню метров вниз, пока не напоролся спиной на мощный сук, предательски торчащий из ствола практически вертикально вверх. И пока не появились тархи, Гусвен имел возможность вдоволь насмотреться на свое разорванное, окровавленное тело, ощущая при этом дикую, ни с чем не сравнимую боль.
  Вожак тархов, прилетевший первым, спокойно уселся на сук, не спеша, обломил мешающие ему ветки, и, не обращая никакого внимания на вопли Гусвена, начал отрывать острыми зубами куски плоти от его лица. Последнее, о чем подумал Гусвен, прежде чем тарх прокусил его крепкий череп, чтобы полакомиться мозгом, было то, что он так и не успел разделить ложе со своей старшей дочерью Саулмой...
  
   11
  
  Скатав кожу туриканы в рулон, Сайдар подогнал к месту разделки змеи испуганного аланхара, запряженного в повозку на полозьях из каменного дерева. То и дело поглядывая вверх, юноша погрузил кожу на повозку, снова подошел к освежеванной змее и, достав нож, несколькими ловкими движениями отсек змее хвост. Наколов хвост на рогатину, быстро пошел вдоль тела змеи, втыкая отравленные наросты хвоста в белое мясо. Дойдя до головы, юноша достал из сумки инструмент, похожий на большую ложку с очень острыми краями, и осторожно вырезал змее глаза, стараясь не повредить их оболочку.
  Это был не просто трофей. Добытые на охоте глаза несколько недель вымораживались по ночам, затем сушились особым способом в листьях бранги и перетирались в жерновах, а полученный желтый порошок разбавлялся соком лагонии. Снадобье служило мощным противоядием в случае ранения ядовитыми шипами туриканы. Положив вырезанные глаза в кожаный мешочек, привязанный к поясу, Сайдар еще раз бросил взгляд на небо, подбежал к аланхару и, взяв его под узду, быстро зашел с ним в заросли. В небе появилась стая свирепых тархов.
  
  12
  
  Внезапно поднявшийся ветер, разгоняя остатки утреннего тумана, понемногу начал сносить Савейну к центру каньона. Шар опустился уже настолько низко, что можно было различить на глади Великого озера множество плотов ловцов паньеры в одинаковой оранжевой одежде. По обе стороны озера на обработанных клочках земли суетились ситы. Чуть поодаль стояли ряды невысоких деревянных строений для содержания рабочих аланхаров, используемых для вспашки участков. И уж совсем в стороне - бесконечные гроздья земляных куполов в тени огромных бранг. Это были жилища ситов.
  - О, боги, что же я делаю! - Савейна прикрыла ладонью отверстие в оболочке шара и поджала отекшие ноги. - Неужели это то место, в котором я должна буду провести свою жизнь? Где каждый куст норовит ужалить тебя ядовитым шипом, а каждый второй цветок готов брызнуть тебе в глаза ослепляющим клейким соком? Где под ногами больше змей, чем сухих веток, и даже бабочки могут сделать тебя калекой, невзначай задев красивым разноцветным крылом открытый участок тела...
  Глядя на отдаляющуюся вертикальную стену каньона, Савейна внезапно услышала злобные гортанные крики и шум крыльев: ее атаковали неизвестно откуда взявшиеся тархи. Молодой самец стремительно пролетел под шаром, стараясь ухватить Савейну за ногу. Второй попробовал подлететь к Савейне со спины, но девушка услышала шум его крыльев и каким-то чудом уклонилась от его крючковатых когтей. Однако посмотрев вверх, девушка поняла, что удача ее покидает - сверху на большой скорости к ней приближался огромный тарх.
  - Это конец, - Савейна еще раз посмотрела вниз, потом вверх. Налитые кровью глаза тарха были всего в нескольких десятках метров от нее.
  Похолодев от ужаса, девушка нащупала в сумке наконечник посоха Великой Провидицы и, сжав его в кулаке, направила острие в сторону тарха, который был уже совсем рядом. В следующий миг одна из деталей на наконечнике слегка подалась под крепко сжатыми пальцами, а из острия ударил тонкий синий луч, мгновенно разрезавший тарха пополам. Не поняв, что произошло, Савейна инстинктивно поджала под себя ноги еще сильнее, стараясь избежать столкновения с верхней частью туловища тарха, и посмотрела на свою руку. Луч все еще бил из острия наконечника. Савейна немного ослабила пальцы и луч рассыпался на тысячи маленьких молний...
  - О боги! - девушка еще раз нажала пальцем в том же месте и навела луч на двух тархов, на лету рвущих своего убитого сородича.
  Одним движением луча Савейна отрезала молодому тарху крыло и он, взревев от боли, полетел вниз, безуспешно пытаясь удержаться в воздухе. Второй, увлекшись трапезой, тоже последовал вслед за товарищем, лишившись головы. Это была победа! Неожиданная, но такая своевременная! От радости, что осталась жива, Савейна вскинула вверх руки, забыв разжать пальцы и погасить луч. И тут же полетела вниз, вслед за убитыми ею тархами: луч разрезал ее шар пополам...
  Потом был удар о мясистые листья бранги и страшный треск оболочки шара, вспарываемой сломанными Савейной ветвями. Проваливаясь все глубже в крону дерева, Савейна несколько раз цеплялась своей одеждой и сетью за попадающиеся на пути ветки, хваталась руками за листья, всячески пытаясь замедлить падение, и это спасло ей жизнь. Падение действительно замедлилось, но незначительно. Через миг последовал сильный удар о земляной холм над жильем знахарки Ларсмы. И он был такой силы, что сознание покинуло Савейну...
  
  13
  
  - Ты думаешь, она жива? - Патстиан осторожно положил Савейну на груду грязных циновок из листьев речного лука, постеленных Ларсмой возле очага, и посмотрел на старуху.
  - Не знаю. Но то, что она упала с большой высоты, совершенно очевидно.
  - Тархи научили фаронитов летать? - Патстиан негромко засмеялся и пошевелил железным прутом тлеющие головешки в очаге. - Я что-то об этом не слышал.
  - Будет жаль, если она не выживет, уж очень красива. Смотри, какие роскошные рыжие волосы. Это же такая редкость. Тебе нравятся рыжие фаронитки, Патстиан? Или твои фантазии уже не столь проворны и просыпаются только в комнате наверху?
  - Не льсти себе, Ларсма. Я еще не так стар, как бы тебе хотелось. Но девушка действительно красива. Кстати о комнате наверху. Разве тебе не нравится возвращаться в молодое тело? Сегодня ночью ты была на удивление хороша.
  - Мне нравится возвращаться в молодое тело. Но все же, какой смысл в зелье, если на утро ты снова становишься тем, кем ты есть на самом деле. И ночь любви - это всего лишь хорошее снадобье и игра твоего воображения... Жизнь подходит к своему концу, хочешь ты этого или нет, - Ларсма наклонилась к Савейне и прислушалась. - Твоя, кстати, тоже.
  - Ты шутишь. Я еще уверенно держусь в седле и выдерживаю ночной холод.
  - Умереть можно по-разному, Патстиан. Мы живем внизу. Над нами шесть километров отвесных скал.
  - Что ты хочешь сказать?
  - Береги голову. На тебя может что-то упасть и сломать тебе шею или же ты можешь упасть в яму-ловушку и погибнуть страшной смертью на колу, - Ларсма пошла к стене, взяла с полки активатор и открыла задвижку. Сформировавшийся плазмоид она поднесла к шару, который покоился на металлической треноге, и через миг зал наполнился ярким голубым светом.
  - Так она жива? - Патстиан отошел в сторону, чтобы свет падал на Савейну.
  - Еще жива. А теперь убирайся, мне нужно ее раздеть.
  - Удачная мысль! - Патстиан хищно улыбнулся и посмотрел на Савейну. - Давно я не видел настоящего молодого тела.
  - Ты не услышал. Я сказала: убирайся! Ее нужно тщательно осмотреть. Наверняка девушке здорово досталось и есть переломы. И еще, - Ларсма резко повернула голову и посмотрела на Патстиана взглядом, от которого у того пробежал по спине холодок. - Мне не нравится, когда под беспомощностью подразумевают доступность...
  
  14
  
  - Тихо, тихо... - Сайдар едва удержал своего аланхара за уздечку и с силой потянул его вглубь зарослей.
  К освежеванной турикане слетались голодные тархи. Стараясь не шуметь, то и дело посматривая под ноги, Сайдар завел взволнованного присутствием тархов аланхара еще глубже в заросли, подойдя совсем близко к уходящей ввысь вертикальной стене каньона.
  Наметанный глаз Сайдара, несмотря на плотную листву, вдруг уловил несоответствие в цвете красной стены каньона и большого углубления с ровными краями. Юноша привязал животное к толстой ветке куста и хотел идти к стене, но, почувствовав опасность, включил активатор на конце рогатины. Охотничий опыт не подвел его и на этот раз.
  В метре от него медленно подняла голову полутораметровая сикуриана - плюющаяся змея-хамелеон. Если бы не слабое зрение, эта тварь по количеству смертей намного опередила бы даже рогатую турикану. Впрочем, сикуриане грех было бы жаловаться на природу. Часто спариваясь, эти пресмыкающиеся продолжали свой род, закладывая яйца в трупы своих жертв, которых в итоге поедали тархи. В этом и заключался подарок природы для этой твари: попав в желудок к тарху, яйца сикурианы мгновенно выбрасывали огромную дозу яда, парализующего, но не убивающего тарха. В результате через пятнадцать дневных циклов из полусъеденного тарха выползало на свет потомство метровой длины, готовое убивать и размножаться.
  Замерев на месте, Сайдар осторожно отвел в сторону рогатину и сильно ударил ею о ствол куста справа от себя. Змея мгновенно развернула голову на звук, но совершить смертельный плевок не успела. Молниеносным движением рогатины Сайдар прижал голову змеи к земле, а активатор завершил поединок. Отбросив мертвую змею в сторону, юноша вытер рогатину листьями, раздвинул колючие ветки кустарника и вплотную подошел к стене каньона.
  - Как странно. Я же проходил мимо этого места сотни раз... - подумал Сайдар, обнаружив перед собой довольно большую нишу, примерно четыре на шесть метров, с абсолютно ровными отполированными боковыми гранями.
  В эту нишу неизвестно как был встроен массивный монолитный прямоугольник из неизвестного темно-рыжего металла с вертикальными рядами непонятных знаков по всей поверхности. Знаки, разделенные пятью вертикальными полосами, вверху и внизу заканчивались изображениями незнакомых насекомых, вырезанными в теле прямоугольника.
  С правой стороны металлической плиты Сайдар заметил неглубокую квадратную нишу с шестью небольшими значками по центру. Значки отличались от тех, что были на прямоугольнике не только размером, но и материалом, из которого они были сделаны. Значки в квадратной нише были выточены из крепчайшего и очень редкого камня, голубого ретдонита, и чем-то подсвечены изнутри.
  - Похоже на очень большую дверь, - Сайдар осторожно провел ладонью по плите и почувствовал едва заметную вибрацию. Металл был достаточно теплым, хотя сюда не проникали прямые лучи Нириса. Почувствовав легкое покалывание в центре ладони, Сайдар убрал руку и повернул голову к напуганному аланхару, громко втягивающему ноздрями воздух. Скорее всего, тархи уже закончили трапезу и можно было возвращаться, чтоб снять шкуры с их отравленных собратьев, пока другая стая тархов не обнаружит добычу.
  Мягко ступая по сухим веткам, юноша быстро пошел в сторону аланхара. И вдруг, почувствовав на себе чей-то взгляд, оглянулся и замер на месте... Часть металлической плиты ушла в стену, а в образовавшемся проеме он увидел очень высокого воина с мощным торсом. Не зная как реагировать на появление воина, удивленный Сайдар поднял вверх зажатую в руке рогатину и тут же был повержен на землю мощной волной воздуха, нашпигованного электричеством...
  
  15
  
  - Лежи тихо! - Ларсма положила ладонь на лоб пришедшей в себя Савейны. - Ты в безопасности.
  - Кто ты? - Савейна сделала попытку подняться на локте, но, вскрикнув от боли, упала на циновки.
  - Я же сказала: лежи тихо! У тебя три перелома. Два из них - тяжелые. Ты же не хочешь, чтобы твое красивое, стройное тело перестало быть таковым, если кости срастутся неправильно? Я Ларсма. Все зовут меня почему-то колдуньей, хотя я не колдую. Я готовлю зелье и лечу ситов. Ты упала на мой дом, - старуха тяжело поднялась с циновок, подошла к костру и сняла с огня закопченный котелок. - Тебе нужно лежать, если хочешь выздороветь, точнее выжить. И пить все, что я тебе даю. Как зовут тебя?
  - Савейна. Как долго я у тебя?
  - Два дня, - Ларсма налила из котелка в чашку отвар, подошла к Савейне и, подняв ее голову, приложила чашку к ее губам. - Пей. Не скажу, что вкусно, но это не даст тебе умереть от внутреннего кровотечения. Ты упала с довольно большой высоты и, если бы не дерево, твое тело сейчас уже доедали бы бешеные тархи.
  - Два дня? Я должна была бы ощущать голод, - Савейна осторожно согнула в локте руку и положила ее себе на живот, прикрытый старым одеялом.
  - Я кормила тебя через стебель водных шишек.
  Савейна с отвращением притронулась губами к грязной чашке и сделала несколько больших глотков. Варево молочного цвета было отвратительным на вкус и имело тошнотворный запах протухшего мяса.
  - Вот и хорошо, - Ларсма вылила остатки напитка себе в рот и скривилась. - Действительно ужасный вкус, но выбирать не приходится. Отвар из печени красной змеи исцелит твои кости за две недели. Не хочешь рассказать, как ты оказалась на крыше моего дома?
  - Я спускалась на плоде молочного дерева.
  - Это я поняла, но зачем нужно было так рисковать? Ведь спуститься на дно каньона можно в одной из сотен корзин, в которых доставляют наверх пищу и воду. А еще я поняла, - Ларсма дотронулась пальцем до остатков чешуйчатого узора на плече Савейны, - что ты не фаронит. То есть, не совсем фаронит.
  - Зачем же тогда ты меня лечишь? По закону ты должна сообщить обо мне надзирателям.
  - В моем доме законы устанавливаю я. Это во-первых. И во-вторых, не каждый же день в моем доме появляется молодая девушка-лестифар с зеркалом и резонатором Великой Провидицы на поясе и наконечником от ее посоха в руке!
  - Тогда у тебя должно быть еще больше причин, чтобы избавиться от меня, - Савейна попробовала пошевелить пальцами на руках и ногах. - Кстати, откуда тебе известно, что это зеркало Великой Провидицы?
  - В молодости я жила наверху, поскольку принадлежу к касте марумов. Мы с Касэллой были подругами. С помощью ее зеркала боги Аланы учили меня лечить фаронитов, неинфицированных ноидами. Инфицированные фарониты, за редким исключением, не нуждаются в лечении. Их тела поддерживает энергия плазмоидов, сидящих в них до завершения жизненного цикла.
  - Наверное, причины, из-за которых ты оказалась на дне каньона, были очень серьезными?
  - Зависть, - Ларсма поставила чашку на пол и поправила на груди Савейны повязку. - К двадцати годам я достигла таких успехов в лечении, что фарониты первых каст - халиды, марумы, секрейцы и анисийцы - перестали обращаться к целителям. А дальше все просто - целители, которые остались без подношений, донесли на меня Альвеусу-старшему, который тогда был вторым советником Правителя. Меня обвинили в шарлатанстве и навечно сослали вниз.
  - Альвеусу-старшему? По родовому соглашению я должна была выйти замуж за его младшего сына.
  - Тогда ты хорошо сделала, что убежала. Альвеус имеет плохую привычку насиловать своих невесток. Впрочем, не только невесток...
  - Почему же его не скормят тархам?
  - Альвеус - брат жены Верховного Правителя Красного каньона...
  - Но это же несправедливо!
  - Жизнь так устроена. Она соткана из несправедливости. Мне еще повезло, дитя мое. Меня могли публично казнить, сбросив со скалы Смерти в каньон, или скормить Силту, - Ларсма поднялась с циновок, подхватила чашку и пошла к костру. - Скорее всего, ты тоже не по своей воле оказалась здесь? Можешь сказать только то, что хочешь.
  - Я заметила изменения в чешуйчатых узорах и пришла к Касэлле за помощью. Она с детства разрешала мне заходить в пещеру Красной Кошки. Иногда учила меня приемам управления своим телом и мыслями, а также приемам управления мыслями других живых существ. И не только фаронитов. Между тем моя сестра донесла отцу на меня, рассказав ему о проблеме с чешуйками. Как оказалось, она все знала, но ждала подходящего момента. Отец с сестрой убили мою мать и он пришел за мной в пещеру Красной Кошки.
  - И ты решила, что плод молочного дерева может спасти тебе жизнь?
  - Это решала не я, это решали боги. А еще я уверена в том, что спасая меня, Касэлла уже наверняка знала, что примет смерть от руки Гусвена.
  - Вот это уже интересно. Я начинаю понимать, почему ты оказалась именно здесь. Мне очень жаль Касэллу. Она была прекрасной подругой. Надеюсь, она умерла быстро? - Ларсма прислушалась, подошла к обитой железом массивной двери и закрыла ее на тяжелый металлический засов.
  - Нет. Гусвен швырнул Касэллу вниз, когда она попыталась задержать его, чтобы я могла улететь. А то, что я оказалась у тебя, на самом деле случайность. Наверху поднялся ветер и поэтому шар далеко отнесло от стены каньона. А потом на меня напали тархи.
  - Я не верю в случайности. Их не бывает. С момента нашего рождения все подчинено единым правилам высшего сознания. Наверное, в нашем мире начинают происходить какие-то понятные только богам вещи, если уж ты появилась в моем доме с зеркалом и резонатором Великой Провидицы. У Касэллы было еще как минимум четыреста годовых циклов, ведь она лестифар, как и ты. Нужна была свежая, молодая кровь. Поэтому она ушла, а ее место заняла ты.
  - Я не понимаю.
  - На самом деле здесь все просто. Наверное, скоро возникнет или уже возникла какая-то очень большая проблема и для ее решения боги избрали тебя, - Ларсма отвела взгляд от котла, в котором варилась пища, и посмотрела на Савейну. - И думаю, это правильно, что боги направили тебя ко мне. Если ты должна выжить, то, наверное, не в кишащей ядовитыми тварями траве. Плохо, что тебя видел Патстиан. Я хоть и прожила достаточно долгую жизнь, все же хочу умереть в своей кровати, а не на жертвенном камне от руки палача.
  - Патстиан? Кто это?
  - Когда ты упала с небес на крышу моего дома, я была не одна. Это покажется тебе смешным, но Патстиан мой любовник. Уже почти сорок лет он время от времени приезжает ко мне, чтобы насладиться пьянящими видениями молодости, - Ларсма достала из закутка несколько веток бранги и бросила их в огонь. - Многие годы он живет в Черной башне. Это довольно далеко отсюда и, возможно, это спасет тебе жизнь. Если Патстиан заметил, что у тебя на висках осталось только пять чешуек, он непременно вернется. К сожалению, за поимку лестифара хорошо платят. Возможно, поймав тебя, Патстиан вымолит прощение и ему позволят вернуться наверх к своему клану.
  - Но... Если твой любовник заметил, что со мной что-то не так, то почему он сразу не забрал меня с собой? - Савейна, морщась от боли, согнула ногу в колене и вопросительно посмотрела на старуху.
  - Наверное, потому, что рядом с тобой лежали священные для фаронитов символы власти Великой Провидицы. Полагая, что ты и так никуда не денешься со своими травмами, Патстиан мог решить посоветоваться с Верховным надзирателем каньона.
  - Я когда-то слышала от Касэллы что-то о Черной башне, - Савейна пошевелила рукой и попробовала подтянуть к шее одеяло. - Она говорила, что башню построили боги, как только на Фароне появились лестинги.
  - Возможно. Во всяком случае, к Черной башне не подпускают простых смертных. По слухам, в затопленных подземельях замка боги хранят нечто, способное расколоть небо... Хотя, насколько мне известно, ныряльщики Патстиана ничего там не обнаружили, - Ларсма достала из-за теплового шара вогнутое зеркало, сумку, резонатор и положила все это возле Савейны. - Вот твои вещи, а наконечник посоха у тебя под головой. Одежду я тоже постирала, так как она была вся в крови.
  - Спасибо, - Савейна повернула голову к Ларсме и вскрикнула от боли. - У меня что-то с шеей!
  - При падении ты выбила два шейных позвонка. Мне пришлось поставить их на место, - Ларсма налила из почерневшего от сажи кувшина еще немного дурно пахнущей жидкости, которую уже давала Савейне, и поднесла чашку к ее губам. - Выпей. У меня не хватит сил перетащить тебя в безопасное место, поэтому тебе придется мне помочь.
  - Ты все же думаешь, что твой любовник вернется за мной?
  - Понимаешь, дитя, любой фаронит, оказавшись по разным причинам на дне каньона, надеется на возвращение утраченного статуса. Патстиан - не исключение. Очень давно, когда он был молодым и очень красивым, он учил жену Правителя Красного каньона искусству гадания по звездам. А так как звезды появляются на небе только ночью, произошло досадное событие. Они зачали ребенка... Мальчика.
  Во избежание огласки Верховный Правитель признал это дитя своим, а Патстиану благородно предложил два варианта его судьбы. Провести ночь без одежды прикованным к жертвенному камню, что означало медленную и неотвратимую смерть от холода, или отправиться в почетную ссылку на дно каньона в качестве бессменного смотрителя Черной башни. Теперь Патстиан учит искусству гадания диких ситов и мечтает о возвращении, - старуха достала из кармана небольшой стеклянный пузырек с густой темной жидкостью внутри, откупорила ее и приложила пузырек к губам Савейны. - Тебе нужно выпить еще и это. Под аланхарами дрожит земля, когда они несутся во всю прыть, и я их уже слышу, - Ларсма наклонила пузырек и жидкость медленно потекла в рот девушки. - Некоторое время ты не будешь чувствовать боль и мы сможем дойти до тайных ступеней. Здесь, на дне каньона, закон почти не работает. Прежде, чем убить тебя, эти звери, без сомнения, будут наслаждаться твоим беспомощным молодым телом столько, сколько захотят. Я видела глаза Патстиана, он точно сделает это...
  
  16
  
  Вырывая копытами клочья травы, к жилищу Ларсмы мчались пять всадников на огромных аланхарах. Впереди, едва держась от усталости в седле, ехал Патстиан со стеклянным колпаком на голове. Одетые в защитные костюмы из меха тархов всадники мчались по едва заметной дороге навстречу ночи.
  Нирис только что исчез за горизонтом и каньон стремительно начал наполняться тьмой и холодом. Вода, нагретая за день в небольших реках, берущих свое начало в Великом озере, взорвалась густым туманом, который за считанные минуты покрыл собой все вокруг на многие сотни километров. Ночь брала свое...
  Миновав сгнивший ствол бранги, лежащий посреди дороги, аланхары замедлили ход и почти вслепую, тяжело ступая могучими ногами по фиолетовой траве, достигли, наконец, вымощенной плоским камнем площадки перед входом в жилище Ларсмы.
  Патстиан с трудом спустился со своего аланхара, шепотом приказал всадникам спешиться, достал из привязанной к седлу сумки металлический активатор и открыл задвижку. Через пару мгновений в свете плазмоида всадники смогли рассмотреть фасад дома, облицованного таким же камнем, что и площадка перед ним. Бесшумно подойдя к круглой каменной двери с массивным металлическим кольцом в центре, Патстиан нажал на выступ в стене и каменная дверь медленно спряталась в нишу в стене дома.
  
   17
  
  - Еще немного, Савейна, еще немного! Еще две ступеньки, а дальше будет легче, поскольку мы будем спускаться вниз, - Ларсма, поддерживая девушку за талию, толкнула дверь в комнату, в которой они с Патстианом занимались любовью, и втянула Савейну внутрь. - Болит?
  - Начинает, - Савейна крепче зажала в руке петлю, на которой висело зеркало и резонатор. - Левая нога.
  - У тебя трещина в берцовой кости, но тебе нужно терпеть. Пока они проникнут в зал, мы уже будем в безопасности.
  Зайдя с Савейной за деревянную ширму, Ларсма нажала ногой на одну из плит пола и, тяжело дыша, быстро потянула девушку в образовавшийся в стене темный проем. Пройдя в полной темноте несколько шагов, Ларсма остановилась и, нащупав в стене нишу, привычным движением активировала плазмоид.
  - Теперь почти все, - Ларсма крепко ухватила Савейну за талию и подвела ее к шершавой стене, покрытой каплями воды. Поддерживая девушку, Ларсма нажатием рычага возвратила тайную дверь на место. - Осталось преодолеть двадцать ступенек вниз до плота. Патстиан не знает, что у меня здесь своя подземная река. Когда-то очень давно в двух километрах отсюда, вниз по течению, я обнаружила целый подземный город, вырубленный в скалах. И даю голову на отсечение, что создали его не фарониты и даже не лестинги.
  Где-то далеко послышались приглушенные удары по железу.
  - Для кого-то этот вечер может стать последним... Если они высадят дверь, их ждет большой сюрприз - яма с заостренными кольями, - Ларсма обхватила Савейну за тонкую талию и осторожно подвела к ступенькам. - Теперь внимательно. Всего двадцать ступеней. Ты сможешь, я знаю.
  - Мне бы твою уверенность, - Савейна, опираясь на худощавое плечо старухи, медленно спускалась по ступенькам вниз, стараясь не перекладывать вес тела на больную ногу.
  Света плазмоида было достаточно для того, чтобы хорошо рассмотреть пространство, в котором они оказалась. Похоже было, что только площадка и ступени были рукотворными. Все остальное сделала природа. Стены и потолок были неровные, поросшие мхом, кое-где с потолка свисали небольшие сталактиты. В самом низу ступеней Савейна увидела небольшой плот, привязанный веревкой к металлическому кольцу, закрепленному на каменной стене. Плот и привязанное к нему большое весло ритмически покачивались на темной, похожей на смолу, воде.
  - Если Патстиану суждено сегодня сдохнуть на колу, мне придется искать другого любовника... - Ларсма приглушенно рассмеялась и посмотрела на Савейну. - Мне нравится, как ты держишься. Лекарство, что ты пила из пузырька, не снимает боль. Это просто сок речного лука. Но он хорошо возбуждает перед совокуплением.
  - Я должна была с кем-то совокупляться? - Савейна преодолела последнюю ступеньку и оперлась рукой о каменную стену. - Ты же говорила, что достигла больших успехов в лечении. Или ты мне солгала?
  - Нет, не солгала. Просто в эту пору много растений, нужных для приготовления лекарств, еще не набрали силы и собирать их - напрасная трата времени. Кроме того, сбор целебного зелья в этих местах - всегда опасное приключение, даже для молодого. Каждая ветка, которая лежит на земле в этом чертовом каньоне, может оказаться змеей, а каждый камень - панцирем шиповика, способного поразить своими иглами любое живое существо в радиусе трех метров. Вот почему высшие касты предпочитают жить наверху, в поселениях, где нет всей этой дряни, кроме пауков, - Ларсма осторожно ступила одной ногой на плот и протянула Савейне руку. - Держись!
  Оступившись и едва не упав в черную воду, девушка все же ухватилась за руку старухи и, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от боли, в два приема перебралась с площадки на плот. Здесь силы покинули ее и Савейна буквально рухнула спиной на холодное дерево плота...
  
  18
  
  Под могучими ударами боевых молотов крепкая дверь все же подалась вперед. Верхняя дверная петля оторвалась от каменной стены и упала под ноги. Один из воинов, стоящий ближе всех к двери, заложил свой молот за широкий кожаный пояс и налег на дверь плечом. Дверь под его нажимом подались еще больше и через миг, соскочив со второй петли, упала внутрь зала, подняв облако пыли с захламленного пола. Патстиан, отстранив воина рукой, зашел в зал и, стоя на двери, осмотрелся.
  - Их здесь нет. А, значит, я был прав. Девчонка не фаронит. Но старая ведьма решила поиграть со мной. Ну что ж, пусть будет так. Идите все сюда, - позвал он своих людей. - Только ни к чему не притрагивайтесь руками. У ведьмы есть одна очень плохая привычка. Она, по обыкновению, убивает непрошеных гостей...
  Подчиняясь приказу, воины по одному начали заходить в зал. В этот момент пол под выбитой дверью резко ушел в стену, разделившись на две половины. От неожиданности Патстиан наклонился вперед и, не удержав равновесие на выбитой двери, вместе с двумя воинами, могучим Зироном и его братом Солиамом, полетел вниз.
  На дне глубокой ямы под полом их ждал смертельный сюрприз: десяток заостренных деревянных кольев. Падая, Патстиан успел на мгновение ухватиться за край плиты, порезав кончики пальцев об обломки костей, валяющихся на полу. Нащупав ногами толстый корень, проросший в яму, Патстиан сжал его сапогами, осторожно соскользнул по корню вниз и ухватился за него окровавленными руками. И это спасло ему жизнь. Братьям повезло намного меньше. Насаженные на колья, оба истекали кровью на дне ямы, а Солиам даже не имел возможности кричать от боли, так как кол торчал из его разорванного рта...
  - Так и будете стоять и ждать, пока я тоже не окажусь на колу? - Патстиан свирепо посмотрел на оцепенелых от ужаса уцелевших воинов и протянул одному из них руку. - Помоги, Венгус! Я уже не так силен, чтобы висеть на этом корне вечность!
  Опомнившись, люди Патстиана быстро вытянули его из ямы. И, как оказалось, вовремя: пол, который минуту назад коварно разверзся под ногами непрошеных гостей, начал быстро сдвигаться, становясь на место. В последний момент Венгус выхватил из-за пояса тяжелый молот и заблокировал им обе половинки пола, которые почти сомкнулись.
  - Солиаму мы уже не можем ничем помочь, а у Зирона есть шанс выжить, - Патстиан осмотрелся и показал рукой на дверь, которая вела в покои Ларсмы. - Венгус, снимите с Альбесаром дверь. Она довольно крепкая, мы раздвинем ею пол и вытянем братьев. И быстрее, пока Зирон еще жив!
  Мужчины бросились выполнять приказ взбешенного Патстиана и уже через минуту снятую дверь просунули в щель в полу. Сопя от натуги, трое мужчин налегли своими телами на обитую железом дверь и через несколько мгновений под полом что-то с хрустом сломалось и половинки пола снова разъехались в стороны.
  В яме, содрогаясь от спазмов, волнами прокатывающихся по его большому телу, умирал Зирон. Мертвый Солиам смотрел на мир выпученными потухшими глазами, забрызганными кровавыми хлопьями, а кол, торчащий у него изо рта, поблескивал быстро загустевшей кровью.
  - Кто-то должен за это ответить! - Патстиан заскрипел зубами и сжал кулаки. - Чего стоите, болваны? Ищите веревку и поднимайте Зирона, пока он действительно не умер на этом колу!
  
  19
  
  - Очень жаль, Ларсма, что у тебя нет лекарства. Боль становится невыносимой, - посмотрев на старуху полными слез глазами, Савейна осторожно вытянула из-под себя зеркало Великой Провидицы и сдвинула в сторону ремень от сумки, который сжимал ей грудь. - Даже не знаю, смогу ли я еще раз подняться.
  Ларсма отвязала плот, ногой оттолкнула плот от площадки, которой заканчивались ступеньки, и взялась за весло.
  - Тебе нужно сделать это, если жизнь имеет для тебя какой-либо смысл... Там, куда мы сейчас поплывем, есть зал с огромным, в рост взрослого мужчины, красным кристаллом в оправе из редкого на Фароне релонита. Кристалл подвешен к потолку в метре от пола и под воздействием каких-то сил медленно вращается вокруг оси: то вправо, то влево. Он умеет лечить тело и успокаивает душу. Если ты одолела путь от зала до этого плота, ты должна найти в себе силы дойти и до красного кристалла. А сейчас извини, мне нужно поработать веслом. Здесь быстрое течение и я не хочу, чтобы плот било об стены канала. Надеюсь, что Патстиан уже подыхает на колу. И почему я не убила его раньше? Он же мог просто не вернуться из мира любовных грез...
  Некоторое время они плыли молча под тихие, равномерные всплески весла об воду и спокойное потрескивание плазмоида, закрепленного в передней части плота на специальной металлической подставке. Время от времени с высокого свода туннеля срывались большие капли воды и больно били Савейну по неприкрытым частям тела.
  - Прикройся зеркалом, - Ларсма пригнулась, уклоняясь от сталактита, который неожиданно возник из темноты, опасно свисая со свода тоннеля. - На тебе и так живого места нет. Уже недалеко, - Ларсма выпрямилась и убрала с лица прядь седых волос. - Как думаешь, сможешь подняться?
  - Не знаю, - Савейна подтянула к себе зеркало и, преодолевая боль, прикрыла им перевязанную грудь. - Еще пару дней назад мне казалось, что разбитые колени - это наихудшее, что может со мной произойти.
  - Судя по тому, как ты начала, испытание с шаром было не самым серьезным из тех, которые ждут тебя в будущем...
  - Благодарю, ты меня очень утешила, но я вообще не уверена, что Касэлла сказала мне правду. Я о воле богов. Что я могу? Меня не учили ремеслу войны, потому что я не мужчина, я от природы не такая умная, как бы мне самой этого хотелось. Я не достигла успехов в вычислениях и в других науках, поскольку науки запрещены. Вот и думай: зачем богам понадобилась обычная девушка, каких по обе стороны каньона не сосчитать? Я не смогла даже правильно воспользоваться подарком Большой Провидицы.
  - Если ты говоришь о плоде молочного дерева, то я не припомню, чтобы кто-то еще до тебя пытался спуститься в каньон таким вот образом. Не считая, конечно, тех молодых фаронитов, шары которых разорвало над каньоном. Но это уже совсем другая история. Их отбеленные Нирисом кости можно увидеть почти на каждом дереве, которое растет вдоль стен обрыва.
  - Я имею в виду наконечник посоха Великой Провидицы.
  - А что с ним было не так?
  - Так ты не знаешь его предназначения? - Савейна медленно вытерла ладонью мокрое лицо и посмотрела на старуху.
  - Почему же? Знаю. Это символ ее власти. Помню, когда я еще была наверху, в дни Большого Откровения Касэлла всегда обращалась к сидящим у входа в пещеру Правителям, опираясь на этот посох. Разве сейчас что-то изменилось?
  - Нет.
  - Теперь этот символ у тебя. Возможно, боги избрали новую Великую Провидицу?
  Савейна наклонила зеркало и вылила из него воду.
  - Я так не думаю. Ты же знаешь, что Великую Провидицу боги выбирают еще до момента ее рождения. Последней Великой Провидицей была Касэлла. Кстати, я не понимаю, почему боги ноидов оставили ее в живых, если она была лестифаром?
  - Все просто, - Ларсма вытерла капли воды со лба и улыбнулась. - До семнадцатилетнего возраста в теле лестифара поглощение энергетики плазмоида происходит незаметно. Восемнадцатый годовой цикл самый важный. Сущность ноида, наконец, гибнет, но энергетика его остается.
  - А как же боги Сэйтиба? Твои боги?
  - А что боги? Они далеко и не видят изменений, происходящих с лестифаром. Великая Провидица была провидицей двух цивилизаций.
  Савейна ладонью прикрыла глаза от капель, которые падали все чаще и посмотрела на Ларсму, которая снова погрузилась в свои мысли.
  - "Значит, Ларсма не знает о смертельном луче, хотя они с Касэллой и были близкими подругами. Впрочем... Возможно, о луче вообще никто не знает? Ведь луч делает неуязвимым любого, кто им владеет. Вероятно, Касэлла передала ей этот наконечник по настоянию богов? Скорее всего, боги знали, что Великая Провидица погибнет и не могли позволить, чтобы это оружие попало в плохие руки, - Савейна вспомнила воздушную битву с тархами и холодок пробежал по ее спине. - Нет никаких сомнений, что она могла погибнуть... Но три коротких движения голубым лучом сделали невозможное: - она жива. А ведь этим лучом при желании можно убить целую армию врагов!' - Савейна, вытерла руку об одежду и отложила в сторону зеркало. Превозмогая боль в груди, осторожно перевернула на левый бок свое непослушное тело и, опираясь ладонью неповрежденной руки об мокрые доски, села.
  - Как раз вовремя, - Ларсма сделала несколько взмахов веслом, направляя плот влево, в узкий коридор, на стенах которого были отчетливо видны следы инструментов. - Еще несколько сот метров по этому рукотворному каналу и мы на месте. Соберись, пожалуйста. Я знаю, что боль невыносима, но выбора у нас с тобой нет. А еще я очень надеюсь, что у Патстиана, если он до сих пор еще жив, хватит ума не устраивать за нами погоню...
  - А если он все же предпримет такую попытку? - Савейна поправила на ноге повязку, достала из сумки кусочек сушеного мяса и положила его в рот. - Я ужасно проголодалась.
  - Это хорошо, что ты проголодалась, Савейна. Отвар из печени красной змеи пошел тебе в пользу. Все остальное сделает красный кристалл. Два года назад мне не повезло и меня почти одновременно укусили две змеи, когда я собирала травы возле Черного водоема. Когда я добралась до кристалла, то не могла даже шевелить языком. Я просто упала под кристаллом и, простившись с жизнью, потеряла сознание. На утро следующего дня я пришла в себя на холодном полу пещеры, а не в материнской ячейке на Сэйтибе. Кристалл вернул меня к жизни.
  Надеюсь, ты позаботишься о том, чтобы боги Аланы дали мне возможность родиться лестифаром? - Ларсма громко рассмеялась и оттолкнулась веслом от стены тоннеля, предотвращая столкновение плота с торчащим из воды обломком скалы. - Мне бы понравилось жить семьсот годовых циклов. Правда, не на этой планете...
  - Ты слышала о Родоне?
  - Конечно. Я же была подругой Касэллы. Я не горю желанием вновь появиться на Фароне для того, чтобы ежедневно бороться за свою жизнь. Это ведь только неинфицированным ноидами фаронитам все равно. Мне кажется, что они размножаются лишь для того, чтобы тархи не передохли от голода...
  - Ты не сможешь получить следующее воплощение, Ларсма, так как у тебя нет потомства. Касэлла говорила, что женщины, которые не имели детей, не могут рассчитывать на новую жизнь в новом теле. Ты знаешь об этом? - Савейна достала из сумки еще один кусочек мяса и положила его за щеку.
  - Конечно же знаю, - Ларсма вперлась веслом в дно канала и протолкнула плот в узкое каменное горло, соединяющее канал с большим шестиугольным залом с высоким сводом.
  Умело работая веслом, старуха развернула плот боком к каменной стене, которая поднималась над водой сразу же за входом в зал. Стена была составлена из больших хорошо обработанных блоков и полукольцом обхватывала большую площадку, вымощенную прямоугольными полированными плитами из черного камня. Ларсма ухватилась рукой за кольцо, вмонтированное в каменный блок, и притянула плот к стене.
  - Теперь почти все, Савейна. Сейчас я привяжу плот и помогу тебе перебраться на плиты.
  - Хорошо, но сначала я попробую сделать это сама. Видишь, здесь есть за что ухватиться, - Савейна взяла зеркало и положила его на край каменного блока. Потом резонатор и сумку. Отодвинув локтем подальше от края свои вещи, Савейна ухватилась здоровой рукой за металлический стрежень, торчащий из камня, поджала под себя здоровую левую ногу и попробовала встать на колено. Острая боль пронзила ее грудь. Вскрикнув, девушка села на плот и посмотрела на Ларсму полными слез глазами. - Нет, ничего не выйдет. Наверное, тебе все же придется мне помочь.
  - Конечно. Тем не менее ты молодец, что попробовала. Полагаться на кого-то в этом мире нельзя. Даже на богов, - Ларсма привязала веревку к кольцу, осторожно перешла по мокрому и скользкому дереву к Савейне и, собрав все свои силы, помогла девушке перебраться на каменные блоки. - Каждый раз приплывая сюда, испытываю удивление. Сколько нужно было затратить сил, чтобы выбрать такое количество камня. И для чего? - Ларсма привязала ремнем резонатор и зеркало себе на пояс, перекинула через плечо сумку Савейны и подставила девушке плечо, помогая той подняться на ноги. - В этой пещере нельзя жить, здесь очень влажно и довольно холодно. Сюда не проникает свет. И знаешь, что самое главное?
  - Нет, - промолвила сквозь зубы Савейна. - Впрочем, я не очень уверена в том, что мне сейчас это интересно. Очень болит нога и грудь.
  - Главное, - продолжала старуха, словно не услышав слов Савейны, - это то, что снаружи нет даже намека на огромное количество камня, который в свое время должны были бы отсюда вынести. Снаружи его просто нет.
  - Камень - не лед. Он не может испариться. Возможно, камень, добытый в этом зале, смешался с тем, который сбрасывают вниз фарониты, вырубая жилища в стенах каньона?
  - Наверху камень красный, а это черный комерегит, - Ларсма наклонилась и взяла с плота активатор с потрескивающим плазмоидом. - Обопрись на мое плечо сильнее. Время идти. На противоположной стене этого зала есть потайная дверь, которая ведет в следующий зал, который намного просторней, чем этот. Там уже не сыро, стены из обычного красного камня и полно огромных каменных кубов с резными надписями на неизвестном языке, - Ларсма обняла Савейну за талию и они медленно пошли в сторону дальней стены, которая едва угадывалась в голубоватом свете плазмоида. - А еще здесь очень непривычное эхо. Если стать спиной вон к тому углу, - показала старуха рукой, - и что-то громко сказать в противоположном направлении, эхо не угаснет, как это обычно бывает, а наоборот, будет умножаться. Сами по себе уберутся высокие частоты, пока первоначальное эхо не превратится в один очень низкий мощный звук, от которого может остановиться сердце. По крайней мере, такое ощущение у меня было однажды. Я едва успела добежать до тайной двери и выскользнуть из этой ловушки...
  Подойдя к стене, Ларсма и Савейна остановились. Подсвечивая себе плазмоидом, старуха нашла на черной полированной поверхности едва заметный выступ и нажала на него. Через мгновение большая четырехугольная глыба начала медленно сдвигаться в сторону и в глаза им ударил яркий, нежно-голубой свет. Савейна от неожиданности прикрыла ладонью глаза и, опираясь на плечо Ларсмы, осторожно вошла в зал.
  - Откуда здесь свет?
  - Не знаю, - Ларсма также прикрыла глаза ладонью, предварительно выключив активатор и повесив его себе на пояс. - Он здесь всегда и от него идет тепло. Причем это не то тепло, которое исходит от тепловых шаров, которым пользуемся мы. Ты сейчас должна почувствовать это. По всему телу побегут мягкие волны энергии. Легкое покалывание в ушах, а на кончиках пальцев возникнет слабое свечение. Возможно, все дело в кубах, которые ты видишь. Их ровно сто шесть. В зале с красным кристаллом не так уютно, как здесь. Я же тебе говорила, что пришла в себя от холода. Наверное, в том зале есть выход на поверхность. Хотя за все эти годы, что я прихожу сюда, я так его и не нашла, - Ларсма протянула руку и нажала на такой же, как и в первом зале, едва заметный выступ в стене. Каменная глыба медленно вернулась на свое место.
  И сразу же Савейну покинуло тревожное ощущение опасности, которое не оставляло ее с момента спуска к подземной реке. Когда глаза привыкли к яркому свету, Савейна опустила ладонь и осмотрелась. И первое, что бросалось в глаза, это кубы из полированного черного камня с массивными крышками из полупрозрачного розового материала, похожего на редкий драгоценный камень лурин. Ровные ряды кубов занимали практически все пространство огромного зала. На отполированных до зеркального блеска гранях кубов действительно были искусно вырезаны всевозможные растения, надписи на неизвестном языке и непонятные рисунки.
  - "Какая замечательная работа, - подумала Савейна, проводя пальцами по выгравированному рисунку. - Почему-то мне кажется, что отказ от технологий был очень большой ошибкой".
  - Пошли, - Ларсма оторвала Савейну от ее мыслей, крепко хватаясь за широкий ремень на ее талии.
  - Еще далеко? - Савейна закашлялась, прикрыв рот ладонью. - У меня кружится голова.
  - Нужно пройти через этот зал, потом по ступенькам вверх, на второй ярус. А там уже недалеко и зал с красным кристаллом. Тебе нужно постараться, иначе зачем мы ушли из моего дома? Умереть можно было и там, - Ларсма посмотрела на бледное лицо Савейны и покачала седой головой. - Ты же хочешь узнать, зачем боги устроили тебе такое испытание?
  Савейна молча кивнула головой и сделала попытку улыбнуться.
  - Тогда у тебя нет другого выхода, - Ларсма на несколько секунд замолчала, глядя себе под ноги. - Кстати, ты не угадала. У меня будет новое воплощение, поскольку у меня есть сын. Тридцать лет назад, я тайно родила мальчика.
  - От твоего любовника?
  - Нет. Патстиан был хорош в постели, но то зелье, которое позволяет погружаться в прошлое и познавать молодость, на какое-то время убивает в мужчине его семя... Любовь, как она есть, без самообмана и пьянящих снадобий, его не интересовала. По крайней мере, со мной...
  Я нашла Залвира в лесу случайно, собирая травы. Хотя, я уже говорила, что не верю в случайности. Он лежал с разбитой грудью недалеко от стены каньона и едва дышал. Очевидным было то, что он не мог упасть сверху. В этом случае, я бы нашла мешок с костями, а не живого мужчину. Но правдой было и то, что он таки должен был откуда-то упасть, так как сломанными оказались добрая половина его костей. Возможно, ему помог в этом его аланхар. В молодости я сама часто ездила на аланхаре и потому хорошо знаю, как это бывает, если на всем скаку упасть с этой груды мышц на землю. Целых полгода я лечила Залвира, пряча его в комнате под спальней.
  - Почему ты его прятала? Что-то было не так? - Савейна вытерла пот со лба и непроизвольно поправила повязку на груди.
  - Именно. Что-то было не так. Залвир не был фаронитом. Отец моего сына - лестифар.
  - Вот как? Это интересно...
  - Сейчас будет еще интереснее. Наверное, тебе известно, что рисунки хитиновых чешуек на предплечьях повторяются только у близких родственников?
  - Разумеется, - Савейна остановилась, согнула в колене больную ногу и перенесла вес тела на здоровую. - Это маленькое открытие и привело меня в пещеру Красной Кошки к Великой Провидице.
  - У Залвира и у моего сына точно такой рисунок чешуек на теле, что и у Касэллы. Понимаешь, о чем я? Залвир - брат Касэллы.
  Савейна опустила ногу. - Я могу идти дальше.
  - Очень хорошо. Дверь уже близко. У них один отец.
  - Ты уверена? Это уже совсем мало похоже на правду...
  - Уверена? Да, они словно два крыла нектарной бабочки! Через год после рождения Альниса Залвир просто исчез. Вот, - Ларсма подхватила двумя пальцами прозрачный кристалл в оправе из белого металла, который висел у нее на шее, и подняла кристалл к глазам. - Это все, что от него осталось. Кулон я нашла на нашем ложе после внезапного исчезновения Залвира. Самое первое, что пришло тогда мне в голову, это то, что он вышел из дома и его сожрали тархи. Залвир так и не выздоровел полностью. Даже спустя год он немного прихрамывал, травма легкого не позволяла ему бегать. Он задыхался даже от не слишком быстрой ходьбы. Не знаю, выжил ли он. И, как мне кажется, уже никогда не узнаю. Прошло слишком много времени. Впрочем, к тебе это не имеет никакого отношения. Тебя важно дойти до красного кристалла. Сделай это.
  
  20
  
  Зирона, как и его брата Солиама, подняли из ямы уже мертвыми. Залитые кровавой пеной посиневшие толстые губы Зирона так и застыли в немом вопле от невыносимой боли.
  - Перенесите их на циновки, - приказал Патстиан своим спутникам и медленно подошел к костру. Огня уже не было и только тлеющие головешки указывали на то, что прошло уже не меньше часа, как в костре перестали поддерживать жизнь.
  - "Мерзкая тварь, - подумал Патстиан и брезгливо скривив тонкие губы, посмотрел на Венгуса и Альбесара, укладывающих тела Солиама и Зирона на грязные циновки. - И с этой ведьмой мне приходилось делить ложе целых сорок лет! О, боги! Сорок годовых циклов! Это же половина жизни. И на что я ее потратил? На ожидание посланника мифических богов Аланы? Алана разрушена восемь тысячелетий назад. Она мертва. И спасшиеся лестинги также должны быть уничтожены. Все до одного... Скорее всего, эта рыжая бестия не посланник, которого почему-то так страшится Большой Отиррис. По крайней мере, так ему сказал в свое время старейшина Моркан. А просто дерзкая девчонка, спасающаяся от справедливого суда и ее появление в доме Ларсмы просто нелепая случайность. Зеркало и резонатор? Она могла их украсть, чтобы выдать себя за новое воплощение Великой Провидицы. Ситы - народ темный и очень доверчивый".
  Патстиан тяжело вздохнул, одернул на себе меховую куртку и, поморщившись от боли, посмотрел на окровавленные ладони с содранной кожей на кончиках пальцев.
  - "А если она действительно новая Великая Провидица, а недостающие чешуйки отслоились при падении на брангу? - Патстиан бросил взгляд на разрушенный пол, выбитую входную дверь и трупы братьев на циновках. - Тысяча проклятий!!! Тогда как я объясню все это?! Зашли на огонек? С боевыми молотами? Но, с другой стороны, если девчонка действительно новая Великая Провидица, то почему она оказалась в каньоне? Бежала? Бежала от чего? Наверху что-то пошло не так? Лестинги собрали войско? Или есть что-то такое, чего я не знаю? - Патстиан мельком посмотрел на Венгуса и Альбесара. - А, может, все же рискнуть и воплотить первоначальный план? Четыре разбойника ночью ворвались в жилище колдуньи, убили старуху и, после ночи издевательств, убили новую Великую Провидицу. Но справедливость восторжествовала, разбойники мертвы и ты, Патстиан, несешь спасенные символы власти Великой Провидицы Правителю каньона и возвращаешь себе свой статус. А посланника пусть ждет кто-то другой. Хоть десять жизней! Наверху полно неудачников".
  - Поторопитесь, - бросил он Венгусу и Альбесару и пошел в сторону коридора, ведущего в спальню Ларсмы. - Наверху, кроме спальни, есть тайная комната. Нужно ее найти. Старуху можете убить сразу. Девчонка ваша. И повторяю еще раз: не трогайте ничего, если не хотите лежать на циновках рядом с Зироном и Солиамом. В этом доме полно ловушек!
  В верхних комнатах, к удивлению непрошеных гостей, никого не было. В тайной комнате, под спальней, которую нашли довольно быстро, также.
  - Где-то здесь должна быть еще комната или тайный коридор, о котором я не знаю! Они не могли испариться! - в бешенстве кричал Патстиан, брызгая слюной и методично обстукивая рукоятью большого плазменного ножа стены. - Мне нужна эта девчонка! Слышите?! Кто ее найдет первым, получит право первого часа блаженства... Ищите, прощупайте здесь каждый камень в стенах и в полу. Устроим веселье на всю ночь!
  Неожиданно для всех, все закончилось. Альбесар, оступившись, случайно нажал ногой на одну из мозаичных плит мраморного пола комнаты и часть стены с легким скрежетом отошла в сторону. Из темноты повеяло сыростью, откуда-то снизу, из непроглядной тьмы, послышались негромкие всплески воды.
  Патстиан достал из сумки активатор, быстро открыл задвижку и через минуту подошел к проему. Подсвечивая себе плазмоидом, осторожно заглянул в проем и, не колеблясь, начал спускаться по ступеням к воде. - Здесь течет река! - крикнул он снизу воинам. - И, думаю, у ведьмы здесь был плот. В стене есть кольцо!
  - В большом зале можно снять балки перекрытия, - Венгус тоже быстро спустился по ступеням и, став на колено, погрузил ладонь в воду. - Течение не сильное.
  - И что? - Патстиан посмотрел на Венгуса.
  - Они вполне могли плыть и против течения.
  - Тогда нам необходимо разделиться. Но сначала мы должны вернуться в дом, разобрать потолок в зале и сделать два плота. Вы с Альбесаром поплывете вверх по течению, а я - вниз. Уверен, что кому-то из нас обязательно повезет...
  
  21
  
  По ступенькам, рассчитанным, наверное, на гигантов, поднимались тяжело и из последних сил. Савейна несколько раз теряла от боли сознание и, если бы не Ларсма, всякий раз успевавшая подхватить ее обмякшее, беззащитное тело, девушка никогда бы не смогла добраться до спасительного красного кристалла. Как только каменная глыба, служившая дверью, отошла в сторону, Савейна, опираясь на плечо Ларсмы и осторожно ступая на больную ногу, медленно вошла в зал. И тут же замерла от увиденного.
  В центре большого круглого зала исполинских размеров, в метре от каменного пола из полированных красных плит, в воздухе действительно висел огромный полупрозрачный кристалл цвета свежей крови. Из множества отполированных граней струился сверхъестественной чистоты свет, от которого черные полированные стены зала выглядели не так мрачно, да и сам зал не пугал своими размерами.
  Энергия, излучаемая красным кристаллом, мягко коснулась израненного тела девушки, теплой волной, словно невидимым одеялом, обернула его и от этого почти неуловимого прикосновения Савейне сразу стало легче. Девушка инстинктивно сделала несколько неуверенных шагов к кристаллу и, вскрикнув от острой боли в груди, упала на пол... Ларсма тут же бросилась к девушке, встала на колени и перевернула ее на спину. Из рассеченной брови Савейны скатилось на пол несколько капель крови.
  - Что же ты так, девочка!? - старуха достала из сумки, висевшей на поясе, какое-то зелье, быстро растерла его между пальцами и присыпала зельем рану. - Этого нам еще не хватало! Осталось всего пять шагов! - Ларсма поднялась с колен, подхватила Савейну подмышки и из последних сил потащила ее под кристалл. - Сейчас все будет хорошо, дитя мое. Все будет хорошо. Я тоже лягу рядом. Раз я уже здесь. Сегодня я впервые почувствовала, насколько я стара. И это печально. Жизнь прошла... Надеюсь, ты своею распорядишься гораздо лучше...
  
  22
  
  Около полудня, к пещере Красной Кошки подошли две молодые девушки - фаронитки с завернутой в листья бранги едой для Великой Провидицы. Перейдя по подвесному мосту к пещере, девушки с удивлением обнаружили, что вчерашнее подношение осталось нетронутыми. Постояв в нерешительности некоторое время, одна из девушек, памятуя о том, что закон запрещает простым смертным заходить в пещеру, негромко позвала Провидицу. Не дождавшись ответа, девушка позвала Провидицу еще несколько раз, но уже громче. Не дождавшись ответа и на этот раз, взволнованные фаронитки положили подношения у входа, быстро перешли по мосту и исчезли за выступом скалы.
  
  23
  
  Выслушав второго советника Кардара, Правитель Зиртрикс надолго задумался, глядя сквозь стекло круглого окна на противоположную стену каньона, едва различимую в сизой дымке.
  - Это плохая новость. Возьми воинов и тщательно обыщи пещеру. Вполне допускаю, что Великая Провидица покинула нас, учитывая ее весьма почтенный возраст. Как бы там ни было, приготовьте ткани для пеленания тела и ароматические травы. И сразу же пришли гонца, как только осмотрите пещеру.
  Когда советник вышел, Зиртрикс, не спеша, подошел к столу, устало сел в украшенное богатой резьбой кресло и расстегнул верхнюю заколку на сорочке. Откинувшись на оббитую шкурой кайяла спинку кресла, нажал на металлическую педаль под столом и посмотрел на свисающие с потолка перья. Через минуту перья на потолке пришли в движение. На противоположной стене медленно повернулся вокруг своей оси небольшой каменный блок и помещение стало быстро наполняться свежим воздухом.
  Сделанная много веков назад система вентиляции до сих пор довольно хорошо защищала от дневной жары, исправно подавая воздух из нижних этажей в верхние залы, принадлежащие Правителю. Устроившись поудобней, Зиртрикс прикрыл близорукие глаза и снова предался своим мыслям.
  Он знал о гибели Каселлы и Гусвена. Один из уцелевших воинов Гусвена был его тайным осведомителем. В ту же ночь, Зиртрикс послал в пещеру Красной Кошки своего старшего сына Козаруса и двух преданных воинов, но символы власти Великой Провидицы найдены не были. Все, что удалось найти в пещере, так это десять отполированных пластин из неизвестного металла, ворох одеял, старую одежду и посох Великой Провидицы без наконечника. Символы власти исчезли. Впрочем, дочь Гусвена, за которой тот пришел в пещеру, тоже исчезла.
  Снаружи послышались гортанные крики. Правитель медленно открыл глаза и снова посмотрел в окно, идеально круглое, вырезанное в стене еще во времена, когда были разрешены технологии. Сквозь мозаичное стекло, распаянное желтым металлом, он увидел двух сцепившихся в смертельной схватке тархов, рвущих друг друга на куски.
  - "Как мы на них похожи... - подумал Зиртрикс и снова закрыл глаза. - Нет, не то чтобы он совсем не доверял второму советнику. Однако его частые ночные встречи с младшим сыном Антилом наводят на очень невеселые мысли. Да, он, Зиртрикс, стар. Но не настолько, чтобы добровольно уступать это кресло непоследовательному, вспыльчивому и самовлюбленному Антилу. На смертном одре жена Правителя все же успела рассказать Антилу о том, что его старший брат - Козарус - зачат в грехе. И Зиртрикс не мог ей помешать. Теперь у него, Зиртрикса, большая проблема. Приемный сын, сын мерзавца Патстиана, оказался роднее и преданнее родного сына".
  - Отец? Мне сказали, что ты звал меня, - в зал вошел высокий сорокалетний мужчина атлетического телосложения с тонкими чертами лица.
  - Да, звал. Подойди, Козарус, - Правитель открыл тяжелые веки и выровнял спину, держась за подлокотники кресла. - Садись рядом. Я буду говорить тихо. Твой брат, по всей видимости, не хочет ждать моего естественного ухода и усиленно ищет союзников.
  Козарус подошел к отцу, подтянул к его креслу тяжелый стул и осторожно сел, словно боясь, что стул не выдержит его веса. - Я весь внимание, отец.
  - Очень печально осознавать, что тебя окружают не только друзья. Не пойму, к чему эта спешка. Если Антил и займет мое место, то это мало изменит его жизнь. Он не станет лучше есть или одеваться. Он не сможет менять женщин так часто, как бы ему этого хотелось, поскольку у нас есть законы и есть Совет старейшин. Если бы твоя мать не проговорилась перед смертью, у нас бы не было такой проблемы...
  - Я не в обиде, отец. Наследник он.
  - Я знаю, что ты не в обиде. Я воспитал тебя правильно. Поэтому тебе предстоит спуститься в каньон и попытаться найти символы власти Великой Провидицы. Если ты вернешь их, я смогу уговорить Совет старейшин пересмотреть закон наследования и с удовольствием уйду на покой. Возьми воинов покрепче и завтра - в путь. Для всех - ты отправлен вниз за новым табуном аланхаров, что кстати, правда, - Зиртрикс поднял на сына глаза. - И еще. Я понимаю, что тебе бы хотелось повидаться с Патстианом, твоим отцом. Это естественно. Я не могу тебе запретить сделать это. Но я бы посоветовал тебе отказаться от этой мысли, если она у тебя появится, поскольку Патстиан, уж прости за прямоту, имеет весьма отдаленные представление о чести.
  - Я ценю твое доверие, отец. Но ты же знаешь, что я далеко не глуп.
  - О да, разумеется, не глуп! Я просто полагаю, что так будет лучше для нас всех и, в первую очередь, для тебя. Кстати, вернув символы власти Великой Провидицы и став Правителем, ты сможешь просто помиловать его. Если, конечно, захочешь...
  
  24
  
  ...Перескакивая с кочки на кочку, Савейна бежала по огромному болоту. Несколько раз ее нога соскальзывала с очередной спасительной кочки и Савейна со всего размаху окуналась с головой в вязкую, отвратительно пахнущую грязь. Выбравшись на кочку, Савейна наскоро вытирала лицо, стряхивала с себя темные водоросли и бежала дальше, чтобы через какое-то время снова сорваться и упасть в болото...
  Сознание возвращалось медленно. И если бы не холод, процесс возврата к жизни мог бы затянуться надолго. В конце-концов, Савейна открыла глаза и, дрожа всем телом, несколько секунд просто лежала под медленно вращающимся красным кристаллом, не в силах ни вспомнить что-то, ни понять: кто она, как она оказалась в этом месте, почему она лежит под нависшим над ней громадным красным кристаллом и почему здесь так холодно?
  - Да, да. Почему так холодно? - Савейна повернула голову и, увидев лежащую рядом Ларсму, испуганно вскрикнула и вскочила на ноги. - Ты кто?
  - Хвала богам! Я слышу голос, - Ларсма резко открыла глаза и поежилась от холода. - Нужно выбираться отсюда. В зал с кубами. Я уже совсем замерзла. Иначе мы просто превратимся в две мороженные туши не очень съедобного мяса и ты так и не вспомнишь, кто я, - с трудом сев, старуха оценивающе посмотрела на Савейну, стоящую в метре от нее и удовлетворенно щелкнула языком. - Хотела бы я все же знать, как работает этот кристалл и кто его подвесил внутри этой скалы на дне каньона?
  - Каньона?! Да, каньона! Как я могла забыть! Ты же Ларсма! - Савейна радостно хлопнула в ладоши и принялась быстро ощупывать свои бывшие раны. - У меня ничего не болит! Я здорова!!!
  - И это главное, - Ларсма с трудом поднялась с пола и прикоснулась лбом к кристаллу. - Нужно поблагодарить его. Мне всегда казалось, что он живой. Каждый раз, когда я благодарю кристалл за лечение, он откликается волнами удивительного тепла. Подойди, Савейна. И ты сама почувствуешь это...
  - Ты хотела бы знать, почему кристалл лечит? Думаю, что смогу тебе об этом рассказать. Мне кажется, что я это знаю. Правда, не понимаю, откуда это знание. Просто знаю, - Савейна подошла к кристаллу и тоже прикоснулась лбом к отполированной шестиугольной грани. - Он действительно живой. Ты права. Они живут внутри Фароны.
  - Кто они? - Ларсма приложила к граням ладони и посмотрела на Савейну.
  - Цивилизация селуритов. Кристаллическая форма жизни.
  - Это он тебе сказал?
  - Да. Я мысленно спросила и получила мысленный ответ.
  - Если ты можешь понимать язык камней, тогда спроси вот у этого камня, который мне оставил Залвир. Жив ли его хозяин? - Ларсма сняла с шеи прозрачный кристалл в оправе из белого металла и подала его Савейне.
  Как только кристалл лег на ладонь Савейны, он тут же стал меняться в цвете, словно бы в граненый сосуд кто-то начал наливать бурлящую голубую жидкость... От неожиданности Савейна чуть не уронила камень на пол. Некоторое время обе завороженно смотрели на странные изменения, происходящие в кристалле, пока Савейна, повинуясь внутреннему голосу, не приложила кристалл ко лбу.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"