Флинт : другие произведения.

1632 - Глава 42

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   С первых слов Майк сразу перешел к делу.
   "В этой кампании только одна главная проблема. Забудьте всю эту болтовню о пропорциональных выборов. И почему это Симпсон так нервничает по поводу того, что он называет 'принципом' выборов по месту жительства, кстати говоря? В старые времена, до Огненного Кольца, он, я уверен, ни разу не голосовал без помощи открепительного талона. С его-то бесконечными разъездами по всему миру, виллой в Испании и пентхаузом в Лондоне".
   Собравшаяся в "Саду" толпа рассмеялась. Майк махнул рукой, как бы отгоняя муху.
   "Потому что это все -- ложные цели, отвлекающие внимание. Единственное, что действительно заботит Симпсона -- это то же самое, что заботит меня. Избирательное право." Он повторил тот же жест, как будто отметая в сторону шелуху. "О, конечно, есть и другие вопросы. Множество. Наша политика в отношении беженцев, наша экономическая политика, наша внешняя политика -- да упомяните что угодно, и Симпсон и я окажемся на противоположных сторонах политического спектра. Но все это -- на потом. Эти выборы -- выборы делегатов конституционные конвенции. Конвенции не будет решать политические вопросы. Она должна будет установить что-то гораздо более простое, но гораздо более основополагающее. Кто здесь будет за хозяина? Какая бы политическая линия не восторжествовала, любой партии или любого лидера --- кто решает, в руках какого лидера или партии находится власть? Это -- избирательное право, а избирательное право -- и есть власть. И это -- наиглавнейший вопрос. Единственная проблема, которая должна быть решена этими выборами. "
   Майк отвернулся от микрофона и посмотрел на Ребекку, стоящую с края сцены. Она вышла вперед, держа в руке два документа, и передала их Майку.
   Первый документ, который Майк поднял над головой, состоял из несколько страниц, скрепленных скрепкой.
   "Это наш проект конституции". Он кивнул в сторону группы, сидящей за соседним столиком. "Эд, Мелисса, Джеймс и Вилли Рей написали черновик, а чрезвычайный комитет в целом одобрил его."
   "Ундервуд тоже?" -- раздался крик от одного из столов в дальнем конце зала.
   Майк кивнул. "Да. Квентин баллотируется в делегаты на платформе поддержки этого проекта."
   В толпе послышалось негромкое ворчание. На самом деле негромкое, и недолгое. Новость о приверженности Андервуда проекту, составленному комитетом, была весьма важной, и все это сознавали. В минувшие дни, как менеджер крупнейшей находящейся в эксплуатации шахты в окрестностях, Квентин был пресловутым "боссом города." Самым большим боссом, на самом-то деле. В отличие от многих мелких бизнесменов города, Андервуд не был независимым собственником. Но его реальная власть и влияние были намного больше. Никто из владельцев малого бизнеса в Грантвилле имел ничего хотя бы отдаленно схожего с фондом заработной платы шахты или покупателной способностью её управляющего.
   Некоторые из членов UMWA в таверне не были в восторге от новости. Они больше привыкли видеть Андервуда на противоположной стороне стола переговоров или линии пикетирования. Но среди них бне было особенных глупцов, и все они привыкли мыслить тактически. За неимением гербовой -- пишем на простой. Лучше местный менеджер, кровь от крови города и плоть от плоти, если так уж разобраться -- чем приезжий олигарх, вонючий сукин сын.
   Гарри Леффертс подвел итог: "Бьюсь об заклад, хрен Симпсона превратился в редьку, когда он услышал об этом".
   Теснившиеся вокруг его стола люди разразились смехом. "Это оставляет ему старушек и торговцев подержанными автомобилями" -- смех усилился -- "О, да, я забыл. Я слышал, что члены общества трезвости тоже на сто процентов поддерживают его."
   Смех перешел в хохот. Уровень потребления алкоголя в городе, никогда не бывший особо низким, после Огненного Кольца достиг эпических пропорций, обусловленных массовым притоком немецких беженцев. Понятие "трезвость", для немцев семнадцатого века, означало "не пить пиво на завтрак".
   Оставаясь на сцене, Майк продолжал. Он поднял другой документ, который дала ему Ребекка. Это была очень толстая пачка бумаги.
   "А это поправки, требуемые Симпсоном и его бандой" -- выражение его лица источало сарказма -- "Если вы можете использовать слово 'поправки' ??для обозначения чего-то в четыре раза более длинного, чем то, что они якобы поправляют. Их делегаты баллотируются на этой платформе, потому что это, в целом, совсем другая конституция. Вы хотите знать, что это такое? Действительно хотите? Это черносотенная конституция (в английском оригинале - конституция Джима Кроу), вот что. "
   Он начал листать распечатку, зачитывая часть поправок. "'.... Абсолютное знание английского языка, удостоверенное специально назначенной языковой инспекцией, включая удовлетворительную грамотность, установленную проверкой в той же инспекции" Майк пробежал глазами по листку и усмехнулся. "Это -- одна из моих любимых идей: 'претенденты на право голоса должны продемонстрировать глубокое знание американской истории, удовлетворяющее...'"
   Он бросил листы на пол, как если бы они были нечисты. "Я уверен, что я не мог бы пройти эти тесты, не с теми 'инспекциями', которые имеет в виду Симпсон. Это будет ничем иным, как сборищем черносотенцев, вот и все". Он усмехнулся. "Я не исключаю, что они могли бы завалить даже Ребекку".
   "Да?" вопросил Леффертс громко. Молодой шахтер встал -- вернее, поднялся на ноги, изрядно шатаясь. "Ну так позовите Симпсона на ток-шоу Бекки! Давайте нам полюбоватся, как она начистит этому проклятому хитрожопнику его гребаный чайник!"
   Таверне разразилась смехом и аплодисментами. В течение последних нескольких недель проводимый три раза в неделю круглый стол Ребекки был самым популярным из всех ТВ-шоу. Безоговорочно.
   "Она предлагала!" -- послышался женский голос. Толпа вытянула шеи. Дженис Амблер встала из-за стола сбоку от сцены. "Она предлагала восемь раз" --повторила менеджер телекомпании --"Симпсон отклонил её предложение.
   Стоя у края сцены, Ребекка была опустила голову в смущении. Затем, услышав громкое "ура", снова и снова прокатывавшееся по таверне, она заставила себя поднять голову. Она постепенно училась не надевать маску скромности и смирения всякий раз, когда кто-то публично отмечал её выдающийся интеллект. Но она все еще не привыкла к таким похвалам, даже спустя столько месяцев. Так что она была не в состоянии контролировать появившийся на щеках румянец. К счастью, с ее смуглой кожей, мало кто заметил, как покраснело её лицо.
  
   Леннокс углядел, конечно, так же, как и родственники Ребекки. Ее отец самодовольно отхлебнул пива. Леннокс хмыкнул. "Я уже говорил, что они тупые? Публично хвалить мозги женщины! " Он отхлебнул добрую порцию пива. "Это все плохо кончится, попомните мои слова".
   Майк продолжал свои разглагольствования, но слова Леннокса заглушили эту речь за его столом. "Вы можете игнорировать эту часть его речи, приятели. Это всего лишь болтовня о великой традиции западновирджинцев, как они отделились от гнусной толпы аристократов-сепаратистов, когда владеющие рабами сволочи пытались пытались подорвать волю честных и трудолюбивых граждан Америки..."
   Для сидящих за столом еврейских дипломатов его резюме имело не больше смысла, чем собственно речи Майка. Но, если они и пропустили специфику выступления, они не могли не понять суть.
   "Этот человек серьезно относится к тому, о чем говорит" -- пробормотал Моисей. Его глаза бродили по огромной комнате, сканируя толпу, набившуюся в каждый уголок. Несмотря на то, как легко перемешивались находящиеся в таверне, Моисей мог легко отличить немцев от американцев, и тех и других от шотландцев. Ещё одна группа была ему незнакома. Небольшая группа мужчин за одним столом, очень неумело изображающая непринужденность, была ему совершенно незнакома.
   "Меннониты," прошептал Бальтазар. "Несколько сотен прибыло всего две недели назад. Американцы дали им участок неиспользованной земли в холмах. Это -- их старейшины".
   "В высшей степени серьезно" -- заявил Леннокс. Он вытер пивную пену с усов. Жест, несомненно, означал удовлетворение. "Этот мужик тупой, приятели, но не вздумайте ошибиться по поводу одной штуки. Он настоящий истинный фэйри, не от мира сего".
   "Сможет он победить в этом соревновании?" -- спросил Самуил.
   Леннокс ответил ему холодным взглядом. "Вы че, меня не слышите? Я же сказал -- фэйри."
  
   В тот же момент, хоть и немного другим путем, Ундервуд и Генри Дрисон пришли к аналогичному выводу.
   Покидая заседание Коммерческой Палаты, Ундервуд заметил: "Все прошло лучше, чем я мог бы ожидать."
   Дрисон улыбнулся. "Но не я, Квентин".
   Бывший-и-нынешний менеджер шахты скептически посмотрел на него. "Я знаю эту публику, Генри. Они консервативны, как динозавры. Черт, на их фоне даже я выгляжу радикалом с горящими глазами".
   Мэр города покачал головой. "Это несправедливо, Квентин. Динозавры вымерли, и как раз этого эта публика делать не собирается".
   Они вышли на улицу и остановились на минуту, чтобы застегнуть куртки на все застежки. Наступивший ноябрь оказалася прохладнее того, к чему они привыкли.
   Дрисон осмотрел видимую часть улицы от начала до конца. "Посмотрите-ка сюда, Квентин. Вы не замечаете ничего необычного?"
   "Конечно! На улице полно народу. Бизнес находится на подъеме". Ундервуд взглянул на ряд старых двух-трехэтажных зданий, обрамляющих обеих стороны того, что сходило за "главную улицу" такого городка, как Грантвиль.
   "Я помню, когда половина этих зданий была вакантной" -- размышлял он вслух. Ноодновременно он нахмурился. "Тем не менее, это стало и гораздо более беспокойное место, в то же самое время. Дэн и его заместители действительно теперь не на шутку отрабатывают свое содержание. Он сказал мне на днях, он начинает понимать, что чувствовали Эрп и Бат Мастерсон, стараясьоддерживать порядок в охваченных экономическим бумом городках Дикого Запада".
   Но взгляд Дрисона был устремлен на что-то ещё. Он наблюдал за группой детей катящейся по улице. Улицы Грантвилля снова стали пешеходными аллеями, и только изредка проходящие автобусы покушались на этот статус.
   "Я думал о детях" -- сказал он тихо -- "Это разбивало мне сердце, Квентин. Все эти годы, в этом городе, где я родился, вырос, и который я так люблю. В котором планирую умереть. Видеть, как множество молодых людей уезжает, как они делают - делали - по всей Аппалаччии".
   Пожилой мэр глубоко вдохнул. Холодный воздух осени, казалось, оживил его. "К черту и нахер Симпсона и всё его кассандроподобное визжание". --Дрисон кивнул в сторону здания, из которого они только что вышли -- "Конечно, они нервничают. Дьявольски нервничают. Но они поддержат нас. Бизнес на подъеме, даже если он и не очень утонченный. И дети вернулись в город. В огромном количестве."

* * *

   Двое других, шедших по другой улице, также находили бодрящей осеннюю прохладу. Или, может быть, такой эффект на них оказывало общество друг друга.
   "Это будет нелегко, Алекс," сказала Джулия. Она остановилась на углу и повернулась к нему. Ее руки были засунуты в карманы куртки, которую она надела, как они покинули трактир. Выражение лица Джулии было непреклонным, как у девушки, которая пытается выглядеть взрослой женщиной. "Мне не нужен еще один нервный кавалер."
   Веснушчатое лицом шотландца исказила сухая усмешка. "Я надеюсь, ты позволишь мне нарушать это правило время от времени?"
   Принимая хихиканье Джулии за утвердительный знак, улыбка стала гораздо менее сухой. "Я не мальчик, Джули, несмотря на мою внешность. Я видел больше разорения и уничтожения в моей жизни, чем я хотел бы. Я думаю, что это дает человеку, мне, по крайней мере, определенный угол зрения на жизненные реалии."
   Улыбка исчезла, сменившись, в свою очередь, чрезмерно строгим выражением. "В свою очередь, ты должна понимать, что я присягнул служить королю Швеции. Неважно, что вы, возможно, слышали о наемниках, я отношусь к этой присяге серьезно. Так..."
   Джулия вытащила правую руку из кармана и приложила ладошку к его губам. "Хорош болтовни. Я понимаю. Тебе не нужна нервная жена. Ты будешь часто уезжать от меня, и, и можешь никогда не вернуться."
   Он взял ее руку в свою и поцеловал кончики пальцев. Затем мягко отвел их в сторону. "Неохотно. Но моя профессия достаточно рискована, бессмысленно было бы это отрицать..."
   Они снова зашагали, теперь идя рука об руку. Джулия, как всегда, слегка подпрыгивала на ходу. Сегодня, возможно, более, чем обычно.
   "Я надеюсь, ты позволишь мне нарушать это правило время от времени?" спросила она.
  
   Ее первое нарушение произошло менее чем через две минуты.
   "Завтра???" -- воскликнула она.
   Маккей покачал головой. В его выражении сочетались сожаление, извинение и упрямство.
   "Я должен, Джули. Я был в Йене, когда король проезжал через Тюрингию, так что я не смог отрапортовать. Я больше не могу задерживаться. Густав-Адольф создал разбил штаб-квартиру в Вюрцбурге. Но я не знаю, как долго он будет там. Он очень быстро маневрирует, пока империалисты все еще не пришли в равновесие. Так что я должен буду исчезнуть..."
   "Завтра!" -- взвыла она.
  
   Если орда детей, через некоторое время выплеснувшаяся из-за угла и промчавшаяся мимо них, и думала, что есть нечто странное в виде двух людей, обнимающихся на публике, они не подали виду. Последние дни они видели много подобных парочек.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"