Страканов Андрей Владимирович : другие произведения.

Сто шагов назад Часть 2 Ловушка для мягкотела

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Сто шагов назад
  
  
  
  
  Книга вторая:
  Ловушка для мягкотела
  
   Полный текст книги доступен на https://andronum.com/product/strakanov-andrey-lovushka-dlya-myagkotela/
  
   Из журнала "Популярная космонавтика", августовский номер:
   "...Прошло уже около полувека, как человечество, это, не всегда благодарное дитя Земли, сделало первый, робкий шаг из своей колыбели в космос. С тех пор таких шагов было сделано немало и современная космическая техника, конечно, отличается от космических посланников Земли, впервые преодолевших земное притяжение пятьдесят лет назад. Однако не стоит при этом забывать, что в авиации за аналогичный срок произошли несравнимо более существенные изменения, она пережила за тот же период более бурную эволюцию, нежели космонавтика.
   Конечно сегодня мало кому в голову придет мысль сравнить первый построенный человеком летательный аппарат тяжелее воздуха, оснащенный моторчиком мощностью менее двадцати лошадиных сил и едва одолевший за 12 секунд своего исторического полета чуть больше тридцати метров и, к примеру, реактивный самолет даже конца шестидесятых. Что уж тут говорить про современные истребители, способные взлетать и садиться при полном отсутствии видимости, зависать над землей или набирать за те же 12 секунд головокружительную скорость, оборудованные сверхсовременным мощнейшим вооружением и практически полностью компьютеризированные. Мощности двигателей этих крылатых машин возросли по сравнению с тем, первым самолётом, даже не в сотни - в тысячи раз, а дальность их полета в сотни тысяч. И если использовать важные, ключевые этапы развития авиации как своеобразную временную шкалу для оценки динамики прогресса в космонавтике, то придется признать, что по этой шкале нынешние космические аппараты людей все же пока ближе к ее началу, к нулевой отметке. Да, да! К тому самому, первому, летающему деревянному "скелету" братьев Райт, нежели к современным самолетам, некоторые из которых и сами-то становятся уже все более похожими на космические корабли.
   И не стоит приводить здесь в качестве контраргументов создание всевозможных автоматов для исследования солнечной системы, ближайшего космоса и отдаленных частей Вселенной. Равно как и средств контроля, управления и связи, используемых сейчас в космической отрасли. Да здесь прогресс очевиден. Все эти чудесные автоматы и приборы, автоматические телескопы, созданные по самым передовым технологиям и помогающие людям добывать поистине уникальные данные за миллиарды километров от Земли, вызывают вполне заслуженное восхищение своими, поистине фантастическими возможностями и той невероятной, исключительно ценной информацией, которую они доставляют на Землю. Но все же следует признать, что все они представляют собой достижения в первую очередь в электронной, а не в космической отрасли.
   И кстати, коли уж мы об этом вспомнили, стоит тогда сказать, что в целом более-менее успешные для своего времени проекты "Луна", "Венера" и "Марс", разработанные и осуществленные, тогда еще советскими исследователями космоса, базировались на электронных системах и технологиях, куда более скромных по своим возможностям, нежели нынешние "Оппортюнити", "Спирит" или "Кассини". Однако они, наравне с американскими "Маринерами" и "Вояджерами", сумели выполнить запланированные программы, добыв революционную, на тот момент, информацию о наших ближайших космических соседях.
   И даже в этом случае, по достоинству оценивая прогресс Человека в области электронных технологий, для космической отрасли выводы мы получим неутешительные - имей Человек сходные темпы развития в области ракетостроения, и уж ближайших-то космических соседей Земли - Луну, Марс, Венеру, мы сейчас наверняка уже называли бы НАШИМИ по праву.
   Увы, рассматривая космическую технику именно как транспортное средство доставки, можно сказать, что в целом, глобально, она пока существенно не изменилась, равно как и не изменились особо скорости самих космических кораблей, двигатели которых и по сей день базируются на традиционном химическом топливе, с кислородом в качестве окислителя. Бесспорно, теперь существенно возросла надежность этой техники, являющаяся производной опыта, открытий и технологий, трагических ошибок и тяжелейших потерь. Все это позволяет говорить о некотором поступательном движении, но так ли оно динамично? Ведь ядерные, а уж тем паче фотонные двигатели или системы внепространственного перехода, которые должны дать человеку если не власть над Вселенной, то необходимую свободу, так пока и остаются лишь выдумкой фантастов.
   Даже если принять в расчет появление около двадцати лет назад многоразовых шаттлов и вялые попытки развернуть над космическими "каравеллами" солнечный парус, предпринятые земными конструкторами в последние несколько лет, то и в этом случае картина развития космической отрасли все равно получится не самой оптимистической. А ведь авиация, всего лишь через десять лет после первого, исторического полета братьев Райт, уже в период первой Мировой войны стала активно применяться для военных целей, а чуть позже - и для целей гражданских, коммерческих. И уже менее чем через пятьдесят лет, успешно перейдя с винтовой тяги на реактивную и увеличив за счет этого скорость полета почти в десять раз, первые реактивные самолеты появились на регулярных, гражданских маршрутах. К слову сказать - при таком головокружительном прогрессе энергетической основой авиации сейчас, как и сто лет назад остается керосин! По поводу водорода пока слышатся лишь робкие голоса...
   Ну, а мечты Человека о межпланетных перелетах так пока и остаются мечтами, и высадка человека на Луну, если она реально имела место в истории мировой космонавтики, а не была, как это заявляется некоторыми, достаточно компетентными экспертами, "величайшей мистификацией двадцатого века", так и остается в мировой космической истории единственным путешествием человека на другое космическое тело.
   Но что же является причиной сдерживания, замедления темпов прогресса в космической области по сравнению с авиацией? Дороговизна и сложность космических испытаний, без которых активное движение вперед просто невозможно? Гораздо более суровые условия эксплуатации и, соответственно, высочайшие требования к космической технике, не все из которых в полной мере могут быть пока достаточно легко и просто реализованы в массовом производстве из-за своей дороговизны? Отсутствие у землян информации, необходимой для дальнейшего развития космической отрасли, и кропотливо добываемой ими сейчас на международной космической станции и с помощью многочисленных автоматических аппаратов? Несравнимо бОльшая востребованность авиации в повседневной жизни людей, послужившая дополнительным стимулом к ускорению развития этой ветви технического прогресса Земли? Исчезновение после развала социалистического лагеря, основной цели, стимула - конкуренции, соперничества - служивших в прежние времена главным двигателем прогресса в космической отрасли Земли?
   Несомненно, справедливой в той или иной степени можно назвать любую из вышеперечисленных причин. И поэтому тем, чьи взоры устремлены в звездное небо, остается только ждать того момента, когда Человек найдет для себя новые стимулы развития в этой области - экономические, энергетические, экологические и туристические, и сделает наконец и в космонавтике тот самый шаг "от дерева и пропеллера к алюминию, титану, углепластику и турбине", который он уже сделал в земной авиации. И в этой связи появление первых частных космических кораблей, первых космических туристов, весьма амбициозные проекты ведущих космических агентств по организации пилотируемых полетов на Марс и промышленному освоению Луны, появившиеся в последние годы, говорят о том, что этот момент все же не так уж и далек, что человек уже взглянул на космос по-новому.
   И, возможно, не так уж и далек тот момент, когда космические полеты станут для людей таким же обычным делом, каким стали для них полвека назад полеты на первых "Боингах" и "Ту"..."
  
   Примерно так, возможно, могла бы выглядеть статья в каком-нибудь популярном околонаучном журнале, посвященная освоению человеком космоса (любое возможное совпадение названия журнала с реально издаваемыми журналами носит чисто случайный характер, прим. автора). И это уже дело читателя - согласиться с этой статьей или же поспорить с приведенными в ней фактами, что вполне понятно - ведь вряд ли все из того, что было изложено выше может безоговорочно претендовать на абсолютную истинность.
  
   Но никому, включая и возможного автора этой несуществующей статьи, неизвестно какими темпами могла бы рвануть вперед земная космическая техника, а вместе с ней и другие земные технологии, если бы люди обнаружили в космосе медленно дрейфующую всего в каких-то пяти миллионах километров от Земли, сорокаметровую, черную, полированную "снежинку", попади в их руки этот, пусть сейчас и мертвый, венец чужой мысли.
   Впрочем, вопрос этот конечно спорный. Ведь также трудно сказать, повлиял бы как-нибудь на технический прогресс человечества, к примеру, сломанный персональный компьютер или плазменный телевизор (заметим сразу - созданные не чуждым, а своим, земным, человеческим разумом), окажись они в руках ну, скажем, хотя бы у Попова или Маркони? Или неисправный реактивный истребитель у тех же братьев Райт?
   Об этом можно только гадать...
  
  
  
  Часть 1
  
  ***
  
   "Он ушел! Он уничтожил первого Защитника Гнезда и ушел! Ушел уже в третий раз! - мысли Хранительницы Гнезда метались, злоба бесконтрольной, темной волной захлестывала ее. - Проклятый эксперимент, проклятая планета, проклятые мягкотелые слизняки!"
   Погибший Защитник нравился ей больше, чем этот, второй. С ним они пять раз пополняли клановый интернат новыми маленькими слигами - будущими бесстрашными пилотами Сснааркхса. Она готова была рычать от ненависти. И убивать, убивать, убивать... Даже без оружия и парализатора. А уж если бы осталась у нее та закорючка, отобранная у полосатика, и которую они оставили в разбитой повозке гнусных аборигенов, срочно ретируясь на бот после неудачной погони! Если бы только не необходимость маскировки! Хотя о какой маскировке могла сейчас идти речь! Один только экстренный переход в подземелье и обратно при стольких свидетелях чего стоил! Уж теперь их присутствие на планете точно перестало быть тайной для аборигенов-мягкотелов.
   Она вспомнила, как в грохочущей темноте подземки разлетались в разные стороны их мерзкие тела и почувствовала новую вспышку лютой ненависти. Что за отвратительные создания! Их хотелось давить уже за один только их облик, за их внешний вид, не внушавший никаких чувств, кроме непреодолимого отвращения!
   Но что же делать теперь? Она и второй Защитник сидели в боте, куда они спешно, уже во второй раз, отступили после неудачной попытки захватить "своего" мягкотела - единственного, кто мог принести им на этой планете реальную пользу и, даже, возможно дать им шанс вернуться. Она понимала, что четвертой попытки у них уже не будет. Независимо от того был ли тот мягкотел резидентом неведомых врагов или вся эта проклятая планета была их форпостом. Он раскусил их, он нашел маяки и он сумел ускользнуть. О, он был очень хитер - их Враг, он вел какую-то непростую игру! Она не понимала как это могло произойти, ведь он был практически у них в руках. Еще мгновение - и он осел бы на пол той подземной, грохочущей коробки бесформенным, бесчувственным куском плоти, сраженный невидимым ударом парализатора. А еще через мгновение они перенеслись бы с его безвольным, и от этого еще более мягким и мерзким телом на бот. Где и "выпотрошили" его полностью. Уж он бы все им рассказал...
   Конечности Хранительницы судорожно сжались, словно ей удалось-таки схватить ускользнувшего от них мягкотела. Второй Защитник, видя ее состояние, на всякий случай старался держаться от нее на безопасном расстоянии. Хотя бы настолько, насколько это было возможно в довольно тесном отсеке бота. Ведь формально вина за то, что они упустили жертву, лежала на нем.
   "Что же теперь делать? Уходить, спасаться? - билась в голове Хранительницы отчаянная мысль. - Для чего? Куда? На мертвый корабль, без надежды на возвращение?..." Может быть поднять бот в воздух и нанести сокрушающий удар по поселению мягкотелов - ночью, когда большинство из них спит? Для этого и та закорючка была не нужна! Уничтожать и уничтожать их каменные гнезда, сея повсюду смерть, пока бот и их самих вместе с ним не разнесет смертельным ответным ударом какая-нибудь местная железка, посерьезнее той, что так безрассудно атаковала бот на орбите. И это выход?...
   ...Они тогда засекли детектором повторный сигнал совсем не в том месте где, по данным их маркеров-маячков, должна была находиться в тот момент повозка мягкотела. Она не сразу поняла, что он их обманул. Первой ее мыслью было: "Ага, еще один появился!" Ее тогда обрадовал уже сам факт, что им удалось засечь еще один сигнал, значит они были на правильном пути! Поскольку уже первые опыты контактов с аборигенами показали им, что никаких проблем с их пленением и последующим (в случае необходимости) "допросом" не возникает, Первый Защитник, после короткого обсуждения, один "ушел" на захват по новым координатам. А Хранительница со Вторым Защитником должна была следом "подойти" с машиной - для генераторов одного скафандра местная повозка была слишком большим грузом - создать стабилизирующее поле такого "объема" силами одного скафандра было невозможно. Переход же с таким грузом на двух генераторах требовал подготовки, пусть и короткой, а терять время они не могли. Но и бросать местный транспорт она пока не хотела - кто знает, для чего он может еще пригодиться. Хотя бы как дополнительная маскировка.
   Но почти сразу после ухода Первого Защитника, еще до того, как они со Вторым подготовились к синхронному переходу с грузом, Хранительница получила "оповещение" - специальный сигнал о том, что скафандр Первого самоуничтожился вместе со своим хозяином. Это могло произойти только в случае смертельной угрозы. На уровне физического захвата. Она по началу просто не поверила своим глазам. Не исключено, что это могла быть страшная ловушка, но в тот момент об этом поздно уже было думать. Да и не привыкли слиги отступать.
   А когда муть внепространственного перехода развеялась и она увидела на земле страшную метку - черную кляксу уничтоженного скафандра - все, что осталось от Первого Защитника, и исчезающую за поворотом повозку мягкотела, ее в первый раз обдало огненной волной злобы. Второй Защитник, не дожидаясь приказа, бросил их повозку следом за мягкотелом, но увы, удача вновь отвернулась от них...
   Мягкотел ускользнул и на этот раз - сигнал исчез, через некоторое время после их перехода, а догнать его на поврежденной повозке не удалось. Разбитую машину им пришлось бросить где-то среди каменных коробок. На деле оказалось, что техника у мягкотелов была довольно хлипкой - вполне под стать своим создателям, и после случайного удара что-то в ней безнадежно испортилось.
   Уходя, они забрали с собой только лишь блок-детектор и, по возможности укрывшись от чужих глаз между стенами соседних зданий, на генераторах вернулись на бот. Надо было как-то осмыслить происшедшее и решить, что делать дальше.
   Она долго еще не могла придти в себя, пытаясь понять как могло такое произойти. Судя по отсутствию какой-либо ответной реакции со стороны мягкотелов, они имели дело скорее с одиночкой, чем с целой системой, организацией. Значило ли это, что он такой же гость на этой планете как и они сами, или это было частью какого-то коварного плана? Возможно именно так. Уж больно разительным было отличие между общим развитием этого мира и теми, способностями, что демонстрировал им этот мягкотел. Или все мягкотелы так умело могут маскироваться?
   Но какая же это должна быть система, если даже отдельный ее член спокойно мог им противостоять и, кроме этого, не напрягаясь, еще и уничтожить по ходу одного из них! Впервые в ней на мгновение поселился страх. Кто эти существа, на которых они попытались замахнуться?
   Планета, так коварно заманившая их и уже отнявшая у них одну жизнь, медленно погружалась во мрак ночи... И постепенное, ночное затихание жизни в поселении мягкотелов, так обрадовавшее ее всего пару дней назад и вселившее уверенность, что покорить, завоевать эту планету не составит большого труда, теперь же не вселяло ничего кроме растущего чувства тревоги. Не смотря на то, что бот обеспечивал им достаточную степень защиты, ей чудились в ночи коварные мягкотелы, смыкающие вокруг него свое смертельное кольцо...
   Когда на следующий день детектор вновь ожил, снова обнаружив мягкотела, она была готова закричать от радости. Вчерашние ее опасения рассеялись с первыми утренними лучами местного светила. Хранительница не могла знать, что на этот раз блок-детектор засек процедуру его идентификации опорной станцией даххов, проводимую Сетью, если можно так выразиться, "на ближних подступах". Однако это послужило им прекрасной наводкой и они бросились за ним, едва только убедились в устойчивости сигнала, не зная и, честно говоря, не сильно беспокоясь о том, что ожидает их впереди. Для себя она решила, что в случае неудачи, их гибель будет для них даже благом.
   Только и в этот раз их фортуна смотрела в другую сторону - почти мгновенно переместившись в одну точку пространства, но не взяв в расчет скорость движения объекта, в котором находился мягкотел, после перехода они очутились в разных вагонах. Разница была ничтожной - но и ее хватило, чтобы нарушить планы. Окажись они тогда оба в одном вагоне с мягкотелом, может быть все и сложилось бы иначе и они наверняка взяли его. А так...
   Пытаться переместиться на сравнительно маленькое расстояние - из вагона в вагон - было для нее сейчас настоящим самоубийством. Существовали определенные законы движения в подпространстве, по которым перемещение на расстояния, не превышающие нескольких линейных размеров перемещаемого объекта вели к его уничтожению. Поэтому она, дойдя до конца вагона, в бессильной ярости наблюдала сквозь небольшой, закрытый прозрачным материалом проем, как Второй почти уже достал их врага, и как тот вдруг распался, растаял, словно облако пара. А потом было это их повторное, спешное, позорное отступление.
   Им оставалась теперь одна единственная, последняя надежда, призрачная, как внепространственный мираж - след умершей звезды. Надо будет попытаться найти и захватить местный центр внешней связи - раз эти слизняки выходят в космос, то должны быть у них здесь такие центры. Может быть в этом случае им удастся послать сигнал о помощи, хоть какую-нибудь информацию о себе, и о том, что с ними произошло на этой коварной планете-ловушке.
   Сами того не ведая они практически оказались теперь в роли своих недавних жертв - даххов, выкинутых, благодаря эксперименту слигов, неведомо куда без всякой надежды на помощь.
  
  ***
  
   Оберег. Ну как он мог про него забыть!
  
   Осталась позади, перемешанная с радостью, боль нового рождения. Взгляд его наконец сфокусировался на запястье и он увидел металлический треугольничек, который как ни в чем ни бывало, болтался на кожаном шнурке около его левой ладони. Таинственно мерцала рубиновая крупинка в его середине. Он осторожно огляделся по сторонам. Даххи зашевелились в креслах и уже начали вставать со своих мест. Значит все-таки обошлось! Вот так просто! Начавшую было подниматься в его груди волну негодования пришлось погасить. Да, его, похоже, обманули насчет материальных вещей. Но надо попробовать спокойно во всем разобраться. Может быть он сам что-то не понял?
   Он один оставался пока еще в ложементе и, заметив вопросительный взгляд, брошенный на него Руан, поднял в ответ свою руку с оберегом на запястье и выразительно ею покачал. Если даххи и могли смущаться, то для нее, в данный момент, это явно был не повод для смущения. Она, конечно, все поняла, но только лишь улыбнулась. Что за мысли бродили у нее сейчас в голове?
  - Я что-то не так понял? Вроде бы вы говорили, что ваша Сеть не переносит неживую материю! Или..? Что еще я не знаю, а?
  - Не обижайся. Мы подумали тогда, что так ты легче согласишься снять свою... одежду и одеть биоком. Честно говоря наши системы дезинфекции в любом случае полностью простерилизовали ее, но, согласись, что в биокоме все же лучше.
   Он вспомнил чужую, вонючую, засаленную спецовку в которой он ввалился на станцию и был вынужден мысленно признать, что тут Руан оказалась абсолютно права. Конечно можно было прямо сказать дикарю, что шкуры его грязны и дурно пахнут, но они выбрали для этого более интеллигентный способ. Тем более, что он ведь мог и отказаться, предложи они ему переодеться просто так, без причины. А то и обидеться.
   Пожалуй и обманом-то это не назовешь, так - лукавство. В общем обижаться на них было вроде бы и не за что. Особенно после того, как он лично убедился в бесспорных преимуществах биокома. И все же, как говорилось в известном анекдоте про якобы пропавшие чайные ложечки - "осадок все равно остался"...
   Они вышли из трансера наружу, в зал станции. Здесь ничего не изменилось, лишь исчезла с пола та самая "шкура дикаря", брошенная им здесь два дня назад. Станция немедленно выдала им дежурный доклад-приветствие и, не получив ответа, обиженно свернула экран своего видеоинтерфейса.
  - А как же я теперь в таком виде появлюсь там? - Он махнул рукой в сторону стены, туда, где по его мнению проходил тоннель метро. - В спецовке к вам нельзя, а в вашем биокоме нельзя к нам! Меня же моментально сцапают, объясняйся потом. Зря вы мою "маскировку" уничтожили, сейчас бы одел поверх и никто ничего бы не заметил! Может быть она осталась, а?
  - Увы, станция ее уничтожила. Но не стоит переживать, все гораздо проще, чем ты думаешь. Биоком позволяет имитировать практически любую одежду. Ты ведь и сам уже немного научился с ним управляться, не правда ли?. А теперь сможешь делать и еще кое-что, в том числе и это.
   С этими словами она взяла его за руку. Его биоком на секунду словно уплотнился, а потом... он почувствовал, как окружающее его пространство неожиданно "распахнулось". Наверно больше всего это было похоже на ощущения полуслепого и глухого старика-паралитика, к которому вдруг разом вернулись его былые слух, зрение, осязание и способность двигаться. Но если бы только это! Кроме всего прочего его новые зрение и слух получили еще и возможность к смещению в ультра- и инфра- области спектров и диапазонов, а обоняние, похоже, обострилось чуть ли не до собачьего. И все эти сверхвозможности "включались" сами, ему достаточно было лишь немного напрячься, как это делает человек, когда ему надо прислушаться к шепоту, разглядеть какую-то малозаметную деталь или принюхаться.
   В тот момент он почувствовал себя просто экстрасенсом каким-то! И некоторое время развлекался, разглядывая своих спутников разными участками вновь обретенного зрения и прислушиваясь к биению их сердец. Не удивительно, подумал он, что они такие чувствительные - с таким-то набором он и сам теперь тоже о-го-го! Он теперь тоже не пальцем деланный! Правильно значит он предположил тогда, что его, как начинающего, просто "ограничивали в правах". Теперь он их получил наконец. Даххи терпеливо дожидались, пока он наиграется. Потом Руан сказала:
  - А теперь представь себе, как бы ты хотел быть одетым и мысленно "переодень" себя. Это потребует особой концентрации, поэтому тебе придется потренироваться. Не переживай, если сразу не получится. Мы учимся этому с детства.
  - Легко вам сказать! Ну ладно, сейчас попробую...
   Он представил себе почему-то милицейскую форму. Наверно потому, что милиционер уже сам по себе есть представитель власти и закона и не должен вызывать подозрений. Но, видно из-за отсутствия опыта и должной зрительной памяти, получившийся у него наряд оказался еще хуже, чем форма капитана Данко из "Красной жары". Этот американский "киношедевр" эпохи видеосалонов запомнился ему не только несокрушимым Арни в главной роли, облаченным в невообразимый наряд, который по мнению американских реквизиторов, должен носить настоящий советский милиционер, но и фразами на ломаном русском: "какие твои доказательства", "хулиганы" и "капитализм".
   Выходить "на люди" в таком виде было совершенно невозможно. Он же не Шварценеггер! Поэтому пришлось срочно возвращаться к первоначальному виду. Это тоже удалось ему не сразу, а только с третьей попытки. Биоком упорно не желал убирать некоторые элементы "милицейской" формы.
   Даххи с участливыми улыбками смотрели на его мучения. После не менее неудачных опытов по превращению в машиниста метро и военного он оставил попытки одеться в форменную одежду, которая, по его мнению, была чем-то вроде "охранной грамоты" для ее обладателя, а значит имела преимущество перед обычной, гражданской. Радовало пока одно - возврат к прежнему, исходному виду после каждой такой попытки давался ему с каждым разом все легче и легче. И вот его терпение и настойчивость были наконец вознаграждены: ему удалось-таки "облачился" в более простую, повседневную, если можно так выразиться, одежду, хотя понятие повседневности в одежде весьма растяжимо. Но, тем не менее, его личный, нынешний вариант повседневной одежды получился, как ему показалось, вполне сносно.
  - Совсем другое дело! В этом можно и на люди показываться, - он критически оглядел себя со всех сторон (насколько это оказалось возможным без зеркала), и остался доволен творением своей фантазии и возможностями биокома. - Как вам?
  В глазах даххов он прочел сомнение, смешанное с растерянностью. Ну, да нашел кого спросить - языком-то русским она владеют свободно, но с такими возможностями это немудрено. А вот по части вопросов земной моды, похоже, им ещё далеко до совершенства. Не советчики.
  - Ну что ж! Я так понимаю, что теперь нам пора прощаться?
   Руан стояла около трансера, Айль и Эцц стояли чуть позади, справа и слева от нее, словно почетный караул или личная охрана. После этих слов все они как по команде наклонили в прощальном "поклоне" головы. Он поглядел на эту троицу и сказал:
  - Слушайте, ребята, а ведь мне, пожалуй, будет вас не хватать. Привык уже, знаете ли, буду скучать.
  - Это не надолго, - ответила за всех Руан.
  - Что именно? Привык? Или будет не хватать?
  - И да, и нет.
  - Вы когда-нибудь с ума меня сведете этим своим ответом! Вас реально не поймешь! Что, нельзя нормально ответить?
  - А ты разве не понял?
   Да, конечно он понял. Еще бы, ему же было обещано возвращение на Арсидах в любой момент, так про какую печаль можно вести речь! Он улыбнулся и увидел, что даххи улыбаются ему в ответ.
   "Вам барыня прислала сто рублей... - пропел он про себя слова из нехитрой старинной детской игры. - Черно-бело не берите, да и нет не говорите! Но что делать, если "да" и "нет" мы-то как раз и говорим все время? Игра эта явно не для нас... А как там дальше? Вы поедете на бал? Поеду, конечно поеду! Вот уже и приоделся..." Он еще раз оглядел себя. Да, биоком оказался еще более удобной и универсальной вещью, чем можно было предполагать. К тем невероятным способностям, которыми он его наделил, теперь, например, он ещё и заменил ему с успехом джинсы и футболку, этот универсальный наряд второй половины двадцатого и, видимо, как минимум первой половины века двадцать первого - буквально для всех жителей Земли, причем обоих полов. Удивительно, но на теле он именно так и ощущался - как обычные джинсы и майка. Можно даже засомневаться, был ли это на самом деле биоком. На ногах у него красовались какие-то легкие туфли, тоже что-то универсальное, этакая вариация на тему кроссовок. Он не удержался и еще раз пощупал свою одежду. И снова поразился тому, насколько искусной вышла имитация, видимо биоком сумел каким-то образом извлечь из недр его памяти информацию о фактуре материалов. Веорятно, на уровне подсознания - ведь представляя себе эту одежду, он думал в первую очередь о внешнем сходстве, а не о совпадении фактур.
  - Помни, тебе нечего теперь опасаться. - На лице Руан была лишь только спокойная уверенность. - Биоком всегда имеет постоянную связь с ближайшей к нему опорной станцией. Если даже кто-то рискнет на тебя напасть, ответ всегда будет своевременным и адекватным. А что-то ты и сам сможешь сделать, разберешься.
  - Так сколько же на Земле ваших опорных станций? - спросил он, пропустив ее последние слова.
  - Не беспокойся... Ты всегда будешь в зоне действия, - за Руан ответил Эцц, его ответ не внес ясности, хотя и немного успокоил его, - просто можешь об этом не думать.
  - Ладно. В зоне - значит в зоне. Так вы полагаете, что со мной, все же, может что-то произойти?
  - Кто же может это знать? Правильнее будет не исключать любой возможности. Поскольку ты сам решил вернуться, мы обязаны принять все меры. Поэтому повторю, помощь в таком случае придет к тебе мгновенно.
  - В каком виде?
  - А вот это уже будет зависеть от ситуации. Ну а теперь - пора! Выбирай свой... поезд.
   Выбирай свой поезд? Он попытался представить себе как это можно сделать и вдруг почувствовал, что это действительно возможно, словно биоком незаметно подсунул ему нужную "кнопочку". Он просто "пошарил в пространстве", попытался "протянуться" своим новым зрением наружу, сквозь стены станции, и впрямь обнаружил приблизительно в том самом месте, где и предполагал, тоннель метро.
   Практически лишенное цвета - словно он смотрел в сумерках - изображение тоннеля дрожало и плыло, и он даже не мог определить какой областью этого своего нового зрения ему удавалось все видеть. Да и зрением ли он "видел" это сейчас? Ну уж точно не глазами, не иначе как ультразвуковой локатор у него завелся, как у летучей мыши или дельфина, а может и еще что-нибудь, покруче. Справа по тоннелю медленно приближалась электричка - состав уже сбросил скорость перед выездом на станцию. Поезд, все больше замедляя ход, поравнялся с ним - призрачное, полупрозрачное видение, эдакий рентгеновский снимок на фоне стен опорной станции, которые стали почти прозрачными. Он заметил, что в одном из последних вагонов не было ни одного пассажира, видимо время в Москве было совсем позднее. Или ОЧЕНЬ раннее.
  - Ну ладно, в таком случае я не прощаюсь - думаю, увидимся еще!
   Он мысленно устремился в этот вагон. Опять-таки откуда-то уверенность у него взялась, что именно так и надо делать. Он почувствовал, как его плавно и упруго подхватило. Белесым туманом рванулись навстречу и назад стены станции, мелькнули в этом тумане фигурки даххов, замерших около трансера в своем "щенячьем" поклоне... Всё точно так же как и в тот раз! И все исчезло. Остался лишь громыхающий вагон, вылетевший через несколько секунд из тоннеля и такой знакомый голос, который под шипение дверей объявил: "Станция..."
  
  
  ***
  
   Время было совсем позднее - над Москвой стояла летняя ночь. Нет, конечно ее было не сравнить с ночами Арсидаха. Её было не сравнить даже с обычной подмосковной августовской ночью, когда бесконечный Космос смотрит на тебя сверху миллионами своих мигающих глаз, а Млечный путь располовинил бездонное, черное, ночное небо и от всех этих звезд, мерцающих в темной бездне, голова твоя кружится и мысли в нее лезут самые, что ни на есть сумасшедшие. В городе всю эту красоту затмевает искусственный электрический свет, льющийся со всех сторон - из окон домов, от фонарей и вездесущей рекламы. Затмевает и безжалостно убивает робкий, словно огонек далекой свечи, и загадочный, как сам Космос, свет иных миров.
   Он поднял голову. Над ним раскинулось темное небо, в котором одиноко мерцало лишь несколько самых ярких звезд, посмевших даже на таком, немыслимом расстоянии поспорить с рукотворными, электрическими звездами людей. Где-то там, может быть как раз около одной из них, видимых даже отсюда, плывет сейчас в безмолвной пустоте загадочный, удивительный мир, который он не забудет уже никогда. А даст бог - то и еще увидит...
   ...Его сверток был на месте. Еще бы! Уж в чем - в чем, а в этом-то он ни на минуту не сомневался. Это же общеизвестный принцип: "Если хочешь спрятать дерево - спрячь его в лесу". А значит ключи, замаскированные под мусор, придерживаясь вышеупомянутого принципа, следовало прятать, среди мусора. И сработало!
   Сторож на парковке, где он оставил свой автомобиль, долго копался в записях, листая заскорузлым, коричневым от никотина пальцем серые страницы амбарной книги и бормоча при этом себе под нос одному ему известные заклинания, в которых, правда, нет-нет да и проскакивали слова, до боли знакомые каждому русскому человеку. Его сиплое, астматическое дыхание говорило о том, что смолил сторож безбожно и смолил, надо понимать, самое непотребное. В подтверждение этого, в его будке висело характерное, кисловато-прогорклое "амбре", состоявший из смеси "ароматов" дешевого табака, который, казалось, пропитал здесь все насквозь, несвежего тела и неистребимого, хронического, похмельного духа. Подобный запах нередко витает в таких вот сторожках, в строительных бытовках, в древних диспетчерских, оставшихся еще кое-где с социалистических времен, да еще на старых, заводских узлах связи.
   Поглядывая через плечо сторожа, он терпеливо ожидал окончания поисков. Сколько же машин побывало на стоянке за эти два дня, если сторож не может найти нужную запись? Или... Может здесь прошло совсем не два дня, как он думал? Он уже хотел было спросить сторожа какое сегодня число, но в этот момент нужная запись отыскалась. Оказалось, что он должен, с учетом уплаченного аванса, всего-то только еще за один день. Значит сегодня была суббота, а если уж быть до конца точным, то фактически началось воскресенье. Это его успокоило. Он сходил к своему авто, принес деньги и расплатился со сторожем. Путь был открыт.
   В его машине тоже стоял легкий, почти неуловимый запах. Но то был зарождающийся дух запустения. Лишенный ежедневной естественной вентиляции, салон быстро поднабрался запахов пластика, резины и еще бог знает чего. Несомненно биоком "расширил" горизонты его восприятия, в том числе и в части обоняния, но этот специфический запах он чувствовал и раньше, обычным своим обонянием, когда ему случалось оставлять машину на несколько дней.
   Мотор ожил сразу, как только он повернул ключ в замке зажигания. "Умка ты моя! Никогда ты меня не подводишь! А теперь вот даже и жизнь мне спасла!" Он ласково погладил приборную панель машины, и ему показалось, что в ответ на его прикосновение автомобиль, как довольный кот, тихонько, ободряюще заурчал - мол, не дрейфь, хозяин, мы еще прорвемся. Конечно прорвемся, кто бы сомневался! Он аккуратно вырулил со стоянки и взял путь туда, куда ему очень хотелось вернуться - с первой же минуты, как он ушел.
  
  ***
  
   Хранительница Гнезда внезапно успокоилась. Оказывается решение все время было на поверхности, но неудачи, одна за другой происходившие с ними на этой проклятой планете, видно помутили ей рассудок, если она не заметила того, что все время было перед глазами, практически с самого начала. Поиск центра связи можно было пока отложить. Его ведь надо не только найти, но и проникнуть внутрь, возможно даже захватить, разобраться с чужой техникой. И хотя у них были средства для этого, но еще не факт, что здешняя технология дошла до того уровня, который позволил бы им связаться с родной планетой или хотя бы флотом, и попросить помощи. Пусть уж этот план остается пока для них последней надеждой, последним аргументом, последним козырем в этой странной игре. Ведь было нечто другое, о чем не следовало забывать.
   Дом. Гнездо. Они же знают, где живет этот мягкотел! У них оставались точные координаты полученные с маячков, всю ночь один из них оставался внутри этих странных, прямоугольных башен-гнезд, в одном и том же месте, и перейти туда на генераторах скафандров будет делом несложным. Если их мягкотел еще здесь, то он вполне может вернутся и туда. Да, лучшего места для засады просто не придумаешь. Конечно же их враг не может этого не понимать. Но та легкость, с которой он уходил от них до этого момента, наверняка добавила ему безрассудства и, возможно, лишит должной осторожности. Скорее всего единственным местом, где они еще могут рассчитывать захватить своего врага является его гнездо.
   Ей совсем не хотелось думать о том, что, в свою очередь, их самих тоже могли ждать враги именно там, рассудив подобным же образом и "просчитав вперед все ходы". К такому повороту просто нужно как следует подготовиться, чтобы это не стало для них неприятной, а то и смертельной неожиданностью. И Хранительница стала готовить план засады со всей тщательностью и с учетом всех, доступных им в "полевых" условиях, возможностей.
  
  ***
  
   Следователь стоял во дворе между двумя домами, с интересом разглядывая черное, маслянистое на вид, пятно на асфальте. "Выходит та бабка не придумала, похоже здесь действительно что-то сгорело, - думал он, - вот только что? Или, все-таки, КТО? Но не могли же те двое действительно сгореть без следа!". Человеческое тело это не тополиный пух, облака которого в июне, если позволяет погода, с частенько ради забавы жгут по обочинам тротуаров мальчишки. Тело в пять секунд без следа не сгорит. Хоть чем его облей. Он присел на корточки и потрогал пятно. Вопреки его ожиданию оно оказалось на ощупь абсолютно сухим и совсем не маслянистым.
   Он поднес ладонь к лицу, потер пальцы друг о друга пытаясь понять, что за след был оставлен на асфальте, понюхал пальцы. Пыль. Просто пыль и больше ничего. Он чихнул, еще раз потрогал пятно. Казалось, что внутри пятна асфальт был более гладким и уровень его был на миллиметр ниже, чем его нетронутая поверхность за пределами пятна, словно поверхность асфальта в этом месте испарилась.
   "Странно. Очень странно! - думал он. - Взять, к примеру, карманную кражу. Там все более-менее понятно. Кошелек ведь из кармана не сам исчезает, если только в кармане нет дыры. А здесь не кошелек исчез, исчезли люди, сгорели, если верить словам свидетельницы. Раз сгорели, погибли, то следовательно они потерпевшие. Но при этом они же еще и главные подозреваемые в одном лице". Он распрямился, поглядел еще раз на пятно, словно в нем таился ответ на все его вопросы, повернулся и направился через двор в подъезд. Да, пожалуй, следует еще раз побеседовать с этой наблюдательной пенсионеркой.
   Разбитый БМВ увезли со двора еще вчера. На месте где он стоял, тоже чернело пятно, но с этим пятном вопросов у него вопросов не возникало - оно явно натекло из поврежденной машины. Гаишные спецы вчера все проверили. Вообще с этим делом с самого начала получилась полная неразбериха. Вроде бы "дорожники" забрали его к себе. И к этому у ГИБДД были все предпосылки. Во-первых ДТП. В нем пострадали люди, произошло оно с участием этого самого бумера и, скорее всего, по его вине. Во-вторых - найденный под сиденьем, внутри разбитой машины, пропавший, а вернее сказать (теперь это было уже практически ясно) - похищенный, автомат патрульного. Но при этом местному отделению, чей наряд и обнаружил БМВ, никто не дал отбоя, словно про них забыли в общей суматохе. И теперь следствие как бы разделилось на две параллельные ветви. Он, конечно, с удовольствием спихнул бы это дело с рук, но пока такой команды не поступало. И потом... Что-то в этом деле зацепило его, он еще и сам не мог понять что. Этот самый налет таинственности? Наверно.
   Следователь поднялся на нужный этаж и вытащил из кармана маленький блокнотик, в котором всегда делал пометки "на память". На площадке, перед бабкиной квартирой, сидел на коврике здоровенный рыжий котище совершенно бандитского вида. Однако, весьма чистый для уличного зверя. Увидев на лестнице человека, он хрипло мяукнул, требовательно посмотрев на дверь.
  - Что-то я тебя вчера здесь не заметил, - тихонько сказал следователь рыжей зверюге. - Видать ты, бандитская морда, вчера во дворе чем-то промышлял, а? Давай-ка, колись...
  - Мр-рмгя-у! - хрипло проскрипела ему в ответ рыжая зверюга.
  - Понятно. Чистосердечного признания от тебя не дождешься. - Он нагнулся и почесал кота за ухом. - А ведь если ты видел что-нибудь вчера, то цены бы тебе не было, как свидетелю. Только вот твое "мгяу" все равно к делу не подошьешь...
  Кот прищурился и еще раз хрипло мяукнул. Потом зевнул во всю пасть так, что уши его, казалось, сошлись на затылке. При этом он продемонстрировал следователю розовый щетинистый язык и весьма солидные клыки. Потом пересел поближе к двери, глядя то на него, то на ручку двери и переступая от нетерпения передними лапами - в общем всем своим видом давая ему понять, что желает немедленно войти. Следователь протянул руку к кнопке звонка, но в этот момент дверной замок неожиданно щелкнул и дверь распахнулась ему навстречу. Кот, с радостным урчанием, задрав трубой хвост, стремглав ринулся в квартиру мимо ног пожилой женщины, открывшей дверь. А следователь так и замер на пороге с поднятой к звонку рукой.
  - Господи Иисусе! Так и на тот свет недолго отправится! - старушка, видимо не ожидавшая увидеть у своих дверей чужого человека, смотрела на него с явным испугом.
  - Вот уж не надо на тот, и на этом еще дела для нас найдутся. Следователь Привалов, районный отдел... Извините, что напугал. - Он достал из кармана удостоверение и помахал им в воздухе. - У вас тут вчера мои коллеги были, по поводу...
  - Да, помню я, помню. Слава богу склероза у меня еще нету. Я вот хотела Петлюру домой пустить - слышу, мяукал под дверью, а тут, нате вам, гость такой! Спросить что-нибудь забыли вчера? Иль еще какая нужда?
  - М-м-м... Валентина Исаевна, - следователь украдкой бросил косой взгляд в свой блокнотик, сверяясь - не перепутал ли он ее имя, - я хотел еще раз с вами поговорить. Может быть вы все-таки вспомните что-нибудь еще? Мало ли, может, вчера, с соседями своими обсуждали все это потом, да и вспомнили... Или из соседей кто что-то интересное рассказал.
  - Я языком чесать не любительница, мил человек. Это вот Танька с двадцать шестой по этому делу ох, какой специалист. И откуда что узнаёт! Ну чистый Штирлиц.
  "Да и ты, бабуля, тоже не промах, уж не прибедняйся, - подумал про себя следователь, глядя на опрятную, шуструю старушку, - никто вчера не видел куда эта парочка подевалась, ты одна только это и высмотрела! Да и говорунья, похоже, та еще - рта открыть не дашь".
  - Валентина Исаевна, может мы с вами пройдем в квартиру, а то неудобно здесь, на лестнице...
  - Что ж делать, заходите, коли пришли.
  - Вы уж меня извините, я вас долго не задержу, постараюсь...
  - А мне времени занимать не надо, на пенсии-то - все дни мои. Что сегодня не успею - завтра сделаю.
  - Ну все равно, дела-то всегда дома есть.
  - Да и какие они, наши дела стариковские? Дел-то теперь всего - вот этого плута рыжего накормить. - Она махнула рукой в сторону кота. - Детишки взрослые уже, да и самой на завод утром не бежать.
  Рыжий кот Петлюра сидел в коридоре и с интересом прислушивался к их разговору. Взгляд у него был настороженно-нетерпеливый. Он ждал хозяйку. Следователь посмотрел на него и решив, что это поможет наладить со старушкой контакт, спросил:
  - А почему это у кота вашего имя такое странное - Петлюра?
  - Петькой его назвали когда он еще совсем малюсенький был.
  Не очень-то это кошачье имя, их ведь называют-то все больше барсиками да васьками. А вот к нашему Петька прицепилось, уж больно с малолетства он задиристый был, ну чистый петух. А уж как вырос - совсем натуральный разбойник стал, чистый бандит. Вот поэтому, значит, и Петлюра.
   Услышав свое имя, кот встал, подошел к хозяйке и принялся тереться о ноги, преданно глядя снизу вверх в ее лицо своими плутовскими, зелеными глазами.
  - Отстань, паразит, жрать, небось, опять хочешь, а? Да? Тебе бы все драться, паршивец! По кошкам шляться, рыбу трескать, да спать в шесть глаз, дармоед ты этакий!
  - Мр-р-гяв. Мяв. - Кот со всем соглашался, он, казалось, вообще готов был вывернуться перед хозяйкой наизнанку, только бы накормили.
  Обернувшись вокруг ног старушки еще раз и откинув назад голову, он добавил с надеждой в голосе:
  - Мя-я?
  - Ну пойдем, пойдем, разбойник, не отвяжешься ведь теперь, знаю я тебя!
  И она, переваливаясь по-утиному, засеменила на кухню, казалось забыв о присутствии чужого человека, и даже не пригласив следователя проходить. Кот, в предвкушении сытного обеда, весело поскакал вприпрыжку впереди нее, радостно задрав хвост и ежесекундно оглядываясь на хозяйку, словно проверяя не отстала ли она.
   Следователь тихонько закрыл за собой входную дверь. Постояв некоторое время в коридоре, он решил, что имеет полное право, раз уж его впустили в квартиру, пройти за старушкой следом. С кухни до него доносился голос хозяйки, разговаривавшей о чем-то с котом и, не смотря на ворчливые нотки, проскальзывающие в ее голосе, было ясно, что кота своего она любит, как любят озорных, непутевых внучат - выговаривая им за очередное озорство, и доставая при этом из кармана передника конфету... В квартире вкусно пахло щами и домашними котлетами. Следователь прошел через коридор и остановился в дверях кухни. Здесь был идеальный порядок. Бабка хлопотала около плиты. Кот, из миски под окном, уже уплетал сырую мойву.
  - Валентина Исаевна, так как, ничего вам не вспомнилось больше?
  - Да что ж там может еще вспомниться! - ответила старуха, не поворачивая головы. - Все как есть, как было вчера - так и рассказала. Пыхнуло зеленым и не стало этих, вот значит как.
  - Что же, прямо вот так - за секунду и не стало? Куда же они подевались?
  - Так и есть - не стало. А уж куда они подевались не знаю. А врать я не приучена - как было, так и говорю.
  - Ну, может быть, хоть что-то осталось после них, а потом пропало, унес, например, кто-нибудь?
  - Да не осталось от них ничего. И они, и ящик их этот - все разом и пропало, сгорело. Антихристы это были, вот что я вам скажу. Не иначе, как они в ад свой провалились. Тьфу ты, нечистая сила, прости меня, господи! - Она быстро перекрестилась. - Дождались конца света!
  Кот под окном, судорожно дергая головой, с большим энтузиазмом жрал свою рыбу. Его сейчас мало интересовало происходящее на кухне. Позже, на сытый желудок, он бы может и послушал, устроившись в уголке, под столом, что это там чирикают эти странные двуногие существа. Но только не сейчас, когда он голоден, а миска его полна вкусной рыбы.
   От аппетитного запаха щей и котлет, разогревавшихся на бабкиной плите, у следователя заурчало в животе, и он вспомнил, что у него тоже приближается время обеда и вот придется ему опять покупать в магазине какую-нибудь одноразовую китайскую пенопластовую дрянь, этот проклятый, надоевший ему уже до чертиков, "бомж-пакет". "Я могу приготовить все что угодно, а есть почему-то приходится только эту дрянь, - перефразировал он про себя слоган какого-то рекламного ролика. - Будь она неладна!"
   А тут такие щи... "А что, может набраться сейчас наглости и набиться под шумок к бабке на обед? Хоть раз поем вкусного, домашнего. Когда это было? Чтоб вот так, нормально, по-человечески, а не на коленке, - допустил он на мгновение слабовольную мысль и тут же ее отогнал, одернув себя. - Ничего, потерпишь, в первый раз, что ли!" А бабка, словно уловив журчание в его животе, предложила сама:
  - Может, покушаете, у меня уже и щи поспели.
  - Нет, нет! Спасибо. Я сейчас уже пойду. Скажите, а как выглядел этот ящик, Валентина Исаевна? Цвет, размер? Может картинка какая-нибудь на нем была или надпись?
  - Ящик, как ящик. Серый такой, на большой чемодан похожий. Только формы странной - не ровный, а вроде футляра для какого-то музыкального инструмента. Он один его нес, но, правда, и силы в нем! Здоровенный бугай. А картинки, милок, я уж не разглядела, глаза теперь не те стали. Раньше и номер машины разглядеть могла, а теперь уже путаю.
  "Ну и бабка! Номер она путает! - в очередной раз удивился про себя следователь, выглядывая в окно. - Я и сам его отсюда, пожалуй, не разглядел бы".
  - Скажите, а из соседей еще кто-нибудь это видеть мог? Ну, может быть, кто-то просто побоялся открывать вчера. Как Вы думаете?
  Бабка на секунду задумалась, как-то хитровато глянула на него.
  - Может и видел кто...Через этаж, наверху, Прохорыч живет. Он мог видеть, тоже на пенсии, и все больше дома торчит. И не открыть дверь он тоже запросто мог. У него с милицией того..., полная противоположность интересов. Он, значит, выпить любит, а потом, конечно, безобразничает по этому делу, поскандалить может. Вот они его и прихватывают. Так что ему с вашим братом-милиционером лишний раз встречаться - все равно, как острый нож по сердцу, вы уж извините. А окна у него тоже аккурат на эту сторону выходят. Может он и смотрел тогда. Только если он выпивши был, так все равно ничего не вспомнит, провалы у него на этой, - она пошлепала себя по шее ладонью, - почве.
  - Ну что же Валентина Исаевна, и на том спасибо. Помогли! Пойду, пожалуй, попробую по вашему совету этого Прохорыча навестить. Как его, кстати, зовут?
  - Витькой. Ой, Виктором то есть.
  - Понятно. Виктор Прохорович, значит. Хорошо. Ну до свидания, и спасибо еще раз вам. Пока, Петлюра!
  Кот повернул к нему рыжую ушастую голову. Изо рта у него свисал рыбий хвост. А в зеленом взгляде явно читалось: "Собрался уходить, ну так и ступай себе с богом, нечего тут мешать порядочным котам есть".
  
  ***
  
   Хохла вторую ночь мучили кошмары. Черные безглазые тени хватали его крепкими когтистыми лапами, трясли и раздирали ему голову, выворачивая ее мозгами наружу. Голова у него во сне была словно резиновая, как порванная грелка и поэтому легко выворачивалась наизнанку. Мерзким теням нужен был именно он - Хохол и все, что он знал. Они забирали себе его сознание, его душу. Было почему-то совсем не больно, но до жути страшно, потому, что его выдирали из собственного тела и уносили куда-то в непроглядную темень, а он ничего не мог сделать, ни шевельнутся, ни убежать, хотя больше всего на свете в этот момент ему хотелось именно этого - бежать куда глаза глядят от этих страшных тварей. Наверно это был ад. По крайней мере его бабка, женщина деревенская и очень набожная, именно так и описывала "диаволово обиталище", когда хотела "наставить на путь истинный" своего непутевого внука. Для полного сходства не хватало здесь только раскаленной сковороды...
   Даже во сне, от осознания того, что с ним происходит, его мутило от страха. Кошмар был так реален, что проснувшись он не сразу понимал, что это был только сон, по углам темной комнаты ему продолжали чудиться страшные когтистые тени. Понемногу придя в себя он вскакивал и бежал на кухню, к крану. Малознакомая девица делившая в эту ночь с ним постель, что-то бормотала ему вслед сквозь сон...
   Пересохшими, обметанными губами он жадно хлебал из крана противную, пахнущую хлоркой и ржавыми трубами, тепловатую воду. Следом за водой шел стакан водки; сигарета плясала у него в непослушных пальцах... Он сидел впотьмах на кухне, на старой скрипучей табуретке, и ждал. Ждал, зажав вздрагивающими пальцами зажмуренные глаза, пока водка доберется до воспаленного мозга и принесет ему облегчение. Мало-помалу нервы его успокаивались, алкоголь начинал туманить сознание. Тогда он тушил сигарету, возвращался в свою смятую, влажную постель, ложился и пытался забыть, стереть из памяти этот кошмар, но стоило ему расслабиться и задремать, как кошмар возвращался вновь и все повторялось сначала. Он просыпался, судорожно садился на кровати - от выпитой полчаса назад водки не было уже и следа, все перегорало в нем начисто. И снова он бежал к крану...
   Его приятель спокойно спал в другой комнате со своей подружкой и у Хохла было острое желание разбудить его, но он знал, что сейчас того даже из пушки не разбудишь. "Эх, Коря, Коря, мать твою, дрыхнешь ты, сука, без задних ног, а корефан твой, кажется, дуба скоро даст, - сотрясаемый крупной дрожью, с тоской думал Хохол. - Надо завтра к какому-нибудь айболиту сходить, может колеса какие пропишет, что бы полная отключка, иначе еще одну такую ночь я просто не выдержу".
   А началось все это с того самого момента, как у них с Корешем невероятным образом пропала тачка - их рабочий бумер, а он сам, неожиданно для себя очнулся где-то под мостом, на набережной. С абсолютно пустой головой, и в конкретно уделанных штанах. Оглядевшись, он уразумел-таки своей звенящей, гудящей как набат, головой, что это была Москва, и даже место это было, вроде бы, смутно ему знакомо. Кореш, как выяснилось чуть позже, когда он обрел наконец способность немного соображать и набрал номер приятеля на своем мобильном, тоже был не в лучшем положении. Вторая тачка, правда, оказалась цела, но Кореш, сам очнувшийся ней на МКАДе десять минут назад, штаны свои тоже испоганил капитально и, самое главное, он тоже ничего не помнил. Это больше всего их и испугало. То, что произошло с ними не лезло ни в какие ворота, не мог он найти этому хоть какого-то, мало-мальски вразумительного объяснения своими, не отягощенными особым интеллектом, мозгами. Первой и, пожалуй, единственной версией на которую оказались они способны - наезд конкурентов. Но способ и конечные результаты этого "наезда" вызывали полное недоумение! Кто и как мог это сделать? И оттого, что он не мог найти ответа на эти вопросы, а еще больше из-за испачканных своих штанов его начала бить мелкая дрожь.
   Распугав своим видом редких, в этот ранний, утренний час, прохожих, он наконец окончательно сориентировался, где он находился. Перезвонив и договорившись с Корешом, он забился на какую-то лавку и, трясясь, как бездомный кобель на помойке, стал дожидаться приезда своего подельщика. Нестерпимо хотелось снять грязные, отвратительно вонючие, сырые штаны и трусы, но в таком виде первый же патруль, проезжающий мимо, его моментально загребет, а встреча с ментами ни при каких обстоятельствах не входила в его планы. Оставалось терпеливо ждать Кореша.
   ...Они сошлись с Корешом еще в школе. Вместе было легче выжить, да и время интереснее было проводить вдвоем, тем более, что не так уж и много вариантов досуга было доступно им в их небольшом, провинциальном городишке, этаком Семипердюйске, каких не мало еще раскидано по просторам нашей, пусть и изрядно урезанной в девяностые годы, стране. А две головы, как известно, лучше, чем одна - всегда развлечение себе придумают.
   Хохлов и Корнеев. Их так и прозвали в школе - Хохол и Кореш. Дальше этого детская фантазия одноклассников не пошла и "погоняла" эти прочно к ним прилипли - они и сами стали так друг друга звать. Объединяла их и похожая судьба. Отца у Хохла не было. То есть он, конечно, в физиологическом смысле был, как и у любого другого человека, но пребывал неизвестно где. Хохол его ни разу в своей жизни не видел ибо исчез он практически сразу после выполнения той самой физиологической функции, делающей его отцом. Мать сыну красивых историй про летчика-испытателя, погибшего при испытании нового секретного самолета, или про доблестного моряка-полярника, навсегда затертого суровыми льдами в Антарктике, не придумывала.
   Ну что тут сказать? Может быть и зря не выдумывала. Может быть и нужно пацану хотя бы в малые свои года верить, что где-то он есть, или, на худой конец, был - его сильный, смелый и добрый папка. Да вот только Хохол с малолетства точно знал, что отец его - алкаш и бездельник, подавшийся куда-то на заработки, да так и сгинувший на бескрайних просторах страны. Был ли он еще жив, или уже отмучился - это Хохла абсолютно не интересовало. Крепко, видать, его мамаша была на этого "не лётчика"-налётчика обижена, что даже ради сына не стала его обелять.
   У Кореша, в отличие от Хохла, отец точно был, но, вместе с тем его тоже вроде как не было. Но в случае Кореша, по крайней мере, хотя бы доподлинно было известно, где он.
   Дело в том, что Корнеев-старший сидел. Сидел по второму разу, уже четыре года и это было всего лишь половиной срока, назначенного ему судом, если, конечно, не случится вдруг такое чудо, как условно-досрочное... А следовательно, и участие в воспитании своего наследника он мог принимать только весьма условное. Или, простите за каламбур, условно-досрочное.
   Если их вызывали к директору, то парой. И в милицию в самый первый свой раз они попали парой, а потом уже и не считали, сколько их было - этих самых разов - и вместе, и врозь. Впрочем, вместе - гораздо чаще.
   Конечно ясно, что детской комнатой милиции дело для них не закончилось - в десятом классе они наконец попались "по крупному" - на угоне машины. И все бы может и обошлось - простое хулиганство, покататься взяли. И это реально было так, до угонов с целью продажи они еще не доросли. Только машина эта, будь она неладна, принадлежала одному, довольно известному и уважаемому в их городе, человеку. Тот "нажал" на нужные рычаги... И впаяли им преспокойненько, учитывая заодно и прошлые их "заслуги", по три года общего режима на нос. Прямо как в фильме "Место встречи изменить нельзя", у выдуманного водителя из "легенды", придуманной муровским лейтенантом Шараповым для банды "Черная кошка"...
   Только было это всё, в отличие от всенародно любимого сериала, натуральной правдой и поэтому отправились приятели, опять же на пару, в колонию для несовершеннолетних. В обиду себя там старались не давать и вышли через положенное время, отмотав, что называется "по полной". Вышли они на волю, не смотря на усилия персонала колонии и вопреки известному лозунгу зоны "На свободу - с чистой совестью", с твердым убеждением, что жить, как все живут, они никогда уже не будут. Корешев папашка к тому моменту успел откинуться и вновь уже уселся, совсем недолго погуляв на свободе и так и не успев увидеть своего достойного наследника. Так что наставить на путь истинный заблудшую душу снова было некому. Да и окажись он к тому моменту на свободе, вряд ли бы он смог протянуть сыну "руку помощи". Разве что "в дело" взять...
   Было у них с Хохлом после этого всякое. Но они хорошо усвоили свой первый уголовный урок и на откровенный разбой или воровство не шли. Мошенничество, обман, запугивание - это тоже ведь кусок хлеба, да и на масло с икрой еще остается, если повезет. Если постараться. Главное - знать меру!
   И вот наконец тернистый путь любителей легкой наживы привел их в Москву. Кто только не едет сюда в последнее время! И гастарбайтеры всех национальностей и жулики всех мастей, зачастую успешно совмещая в себе и первое и второе. Два в одном флаконе, как шампунь с кондиционером ...
   Хохол с Корешом остановили свой выбор на МКАД. Дорожные подставы вещь прибыльная, а злой умысел тут практически недоказуем. Чем тебе не бизнес? Две машины, производящие вид дорогих, а на самом деле сто раз чиненные и перечиненные, исправно приносили им свою, довольно не плохую, копейку. Если бы они сколотили группу побольше, или сами к кому-нибудь прибились, то, глядишь, закончилась бы их, по большому счету, тоскливая жизнь в какой-нибудь пьяной потасовке или на очередной разборке. Но они привыкли "работать" только вдвоем и никто больше им был не нужен. Как известно, фраера губит жадность - этот главный принцип они усвоили четко и строго ему подчинялись. Поэтому работали тихо, аккуратно и не зарываясь.
   Удивительно, но из них ни один, ни другой до сих пор не подсел на наркоту. Вот водки, баб - этого у них было сколько угодно. Но по взаимной договоренности все это было только после "выпаса" - так между собой они называли свой промысел. "Пасти лохов на голом асфальте".
   И вот, в одно мгновение, их спокойной, как им казалось, жизни пришел конец. И не было этому никакого объяснения.
   Кореш подкатил через час. В машине, не смотря на то, что все окна были открыты, воняло, как в общественном туалете. Хохла, едва он открыл дверь, вывернуло на асфальт. От чужой вони, от звенящей, пустой головы. И, как это ни странно, от неожиданно возникшего, болезненно-острого чувства голода. Кореш, играя желваками, стиснув зубы, сидел за рулем и ждал.
  - Я этих падл на куски порву, голыми руками... - отплевавшись, тихо прошипел Хохол, когда спазмы в его желудке улеглись. - На ремни порежу сук...
  - Да ты их найди сперва.
  - Найду, не сомневайся. Я месяц по дорогам колесить буду, нужно - и год буду, а бумерок наш разыщу. Коря, нам ствол нужен, срочно, гадом буду. Мочить надо этих тварей...
  - Пар спусти. Мы с тобой что говорили? Будем дела делать без мокрухи. Без волын. Поэтому утихни и не гони волну. Садись уже и поехали на нашу хату быстрее, не могу я больше, яйца сейчас отвалятся, и жопу щиплет уже. Помоемся, поедим, бухнем, а там видно будет. И тачку в мойку отдать надо, пусть салон весь вычистят. Ух, как я нажраться хочу! До беспамятства. Может, забуду все.
  - Ага, забудешь тут!
  - Да садись ты уже, мать твою, не ной!
  - Блин! Я сейчас опять блевану от этой вони!
  - Слушай, а думаешь ты "шинелью" пахнешь? Ничего, посидишь, понюхаешь, вспомнишь парашу нашу лагерную, может мозги у тебя и прочистятся, а то сразу: "Коря, ствол нам нужен! Волыны! Мочить всех будем!"
  Хохол, задержав дыхание, влез в салон, устроился, поморщившись, на сиденье. Захлопнул дверь, и сразу же высунул голову в окно.
  - Смотри, башку свою об столб какой-нибудь не расшиби, - усмехнулся, глядя на него, Кореш.
  - Да лучше бы уж башку разбить, чем эту вонь нюхать. Ладно, действительно поехали уже, хорош трепаться.
  - Продышался что ли?
  - Ну да, а ты, блин, типа, в противогазе, да? - Хохол заржал. - А я всё думаю, почему у тебя рожа такая...
  Кореш не ответил, только дернул головой и резко рванул от тротуара, лихо, со скрипом покрышек, развернувшись через двойную разделительную линию прямо перед бампером у какого-то жигуленка, тормознувшего в последний момент аж до блокировки колес, обиженно крякнувшего клаксоном и отчаянно замигавшего ему вслед дальним светом...
  
  ***
  
   Следователь поднимался по лестнице, попутно знакомясь с местным детским творчеством. Судя по тому, что он здесь сейчас видел, за те двадцать лет, что прошли с момента его собственной, последней попытки приобщиться к искусству настенной графики, в этой области произошли определенные сдвиги. Как в изобразительных средствах, так и в тематической направленности настенных творений. А может быть в этом доме просто жили какие-то продвинутые, особо одаренные дети?
   В его время никому в голову не пришло бы написать на стене что-то типа "Слава КПСС!" или "Пионер - всем ребятам пример!". А сейчас надписи с явной политической окраской можно было легко встретить на стене или заборе наряду с избитыми шедеврами, вроде "ЦСКА - конюшня, Спартак - Чемпион!" (или обратной по смыслу надписью фанатов ЦСКА). В данном же случае аэрозольный баллончик в руке юного любителя подъездной графики вывел праздничным, ярко-красным цветом по казенной, серовато-зеленой масляной краске стены незамысловатый слоган: "Путин - форевер!".
   Местные силы домового самоуправления видимо еще не успели отреагировать должным образом на душевный порыв юного патриота, а может быть просто еще не обнаружили сей патриотический призыв. И подъездные активисты, видно, "стукнуть" в ДЭЗ не успели. Поэтому лозунг сиял на стене, словно транспарант на митинге - радуя глаз яркостью букв и искренностью, лаконичностью призыва. Он частично перекрывал собой еще одну надпись, торопливо выполненную несмываемым толстым черным маркером, но, явно уже другой рукой и в совершенно ином стиле - эдакое, абсолютно нецензурное, рифмованное, похабное четверостишье. Написанное к тому же с явными орфографическими ошибками, и более уместное в кабинке общественного туалета (если в данном случае вообще можно вести речь о какой бы то ни было уместности), оно стыдливо выглядывало из-под ярких букв лозунга.
   "Ну что же - получается, что наш президент, и сам того не подозревая, борется за нравственность и чистоту родного русского языка, - усмехнулся про себя следователь, - хоть и таким, непродуктивным способом, собственной фамилией закрывая от людей брань". Во истину - "форевер"!
   Искомая дверь произвела на него неизгладимое впечатление - более эфемерное сооружение, призванное охранять вход в жилище, придумать было трудно. Вся в фанерных заплатах на местах, оставшихся от старых замков, со следами неоднократных вскрытий, она еле держалась на раздолбанных петлях. Казалось, упрись в нее плечом чуть посильнее, и войдешь в квартиру без всякого участия и согласия хозяина. Следователь покосился на разбитую, незакрепленную кнопку электрического звонка, свободно болтающуюся на электрическом проводе, прикидывая, а не получит ли он от нее двести двадцать вольт в палец, когда будет звонить. Может быть поэтому вчера сюда никто и не рискнул заходить с опросом?
   Он достал на всякий случай из кармана носовой платок, сложил его для верности еще раз, и через него нажал на кнопку. Как ни странно, но в ответ на это нажатие, он услышал звонок, причем не хрипловато-дребезжащее тренькание, которое вполне логично было ожидать услышать за подобной дверью, а заливистую трель электронного соловья. Он убрал платок и прислушался. За дверью не было слышно ни звука. Он постоял так с минуту и уже собирался было еще раз попытать счастья, нажав на кнопку, на свой страх и риск уже без платка, как вдруг за дверью послышались шаркающие шаги и хрипловатый, прокуренный голос, чем-то похожий на голос артиста Ливанова, глухо спросил из-за двери:
  - Кто там?
  - Виктор Прохорович, меня к вам соседка ваша послала, Валентина Исаевна, вот хотел вам один вопросик задать. - Следователь решил что знакомое имя убавит подозрительности у привередливого старика. И не ошибся.
  - Валька, что ли? Угу... Сейчас я. И чего ей надо...
  За дверью завозились, щелкнул замок и следователя обдало волной затхлого, пыльного воздуха напополам с табачным дымом, вырвавшегося в приоткрытую дверь. Следом за этой волной в щель высунулось сморщенное, заросшее седой щетиной, лицо. Оказалось, что хозяин квартиры и внешне чем-то неуловимо напоминал Ливанова. Подслеповато прищурившись, он уставился на гостя, пытаясь угадать, кого же это к нему принесло.
   Следователю повезло. Дед был в меру трезв.
  - И чего же это Валька узнать хочет?
  - Да это не она, а я хотел спросить.
  - Ну чего, чего нужно-то, а?
  - Может вы меня впустите, Виктор Прохорович? А то не удобно так вот, через дверь общаться, а?
  - А ты кто же будешь-то, мил человек?
  Следователь наклонился к щели и, незаметно вставляя ботинок в зазор между косяком и дверью, ибо был вооружен информацией об "особой любви" старика к родной милиции, ответил:
  - Следователь Привалов, районное отделение.
  - Ах ты, старая карга, опять ментов подослала, ну смотри же у меня, дождешься... - забормотал дед и с неожиданной силой дернул на себя хлипкую дверь, пытаясь ее захлопнуть, но предусмотрительно подставленный следовательский ботинок ему помешал.
  - Виктор Прохорович, ну подождите же, к вам лично у меня никаких претензий нету, честное слово, - поторопился успокоить хозяина следователь, - я по поводу вчерашнего происшествия хотел с вами поговорить.
  - Какое это еще происшествие? - упорно продолжая тянуть на себя дверь, подозрительно пробурчал старик. Несчастная дверь ходила ходуном, казалось она слетит сейчас с петель. - А я, между прочим, вчера и не того... ну, этого... не употреблял совсем. Ну почти! Какие еще происшествия она выдумала...?
  - Да нет же, Виктор Прохорович, я вовсе не про это! Машину тут у вас во дворе ворованную бросили, Вы не слышали про это разве? Вот по поводу машины я хотел с вами поговорить.
  После этих слов сопротивление прекратилось и дверь вновь приоткрылась, на этот раз гораздо шире. Сухонький, невысокого роста, мужичонка в линялых тренировочных штанах, дешевой, китайской, байковой рубахе, застиранной до потери цвета и тапочках-шлепанцах на босую ногу стоял на пороге, все еще недоверчиво косясь на него.
  - А я-то тут причем?
  - Да вы и не причем, кто об этом говорит? Просто спросить вас хотел - может, слышали про это, знаете что-нибудь...
  - Да? Ну, коли так, то заходи, следователь. Слышал, слышал, как же не слышать, - он распахнул дверь, выглянул на лестничную клетку, словно боялся, что их подслушают и добавил шепотом, - я и видел даже кое-чего...
  Следователь протиснулся мимо хозяина в тесную, темную, заваленную каким-то хламом, прихожую. Старик еще раз зачем-то выглянул наружу, захлопнул и запер за ним истерзанную дверь, которая изнутри смотрелась не лучше, чем снаружи. Потом он прошаркал мимо него в комнату, не приглашая его пройти. "Да что это у них тут за порядки такие?! - возмутился мысленно следователь, почти на ощупь пробираясь следом за дедом. - Из какой глуши они сюда все приехали? Что бабка эта, что этот... Или так теперь полагается?" И тут же получил от старика ответ на свой немой вопрос:
  - Я-то грешным делом подумал, что Валька специально ко мне ментов подослала. Ой, ты уж извини - это я так, по-простому, не со зла... Мы-то с ней в разводе почитай как одиннадцать годков уже. А все не может она, язви ее душу, успокоиться. Надо было мне в другой дом тогда размениваться, да вот, видишь, случай подвернулся здесь. Так и маюсь теперь...
  - Так она ваша бывшая... - ему стал понятен теперь тот хитроватый взгляд, который кинула на него бабка, когда давала координаты деда. Не упустила случая навредничать.
  - Да, да, и бывшая, и настоящая... пила моя двуручная. Я ей говорю: "Ну чего ты ко мне лезешь, ведьма, развелись ведь давно! Живу - как хочу! Тебя не трогаю!" Детки у нас большие уже, сами давно по своим домам живут и своим умом, так что делить нам с нею нечего... Живу я на свою пенсию, денег у нее не занимаю. Так ведь нет, язви ее, душу грешную, все равно она ко мне лезет! Ну скажи ты мне, что еще ей надо?
  - Ну ладно, Виктор Прохорович, с этим вы сами разберетесь, я думаю. Я ведь вам сказал, что сейчас к вам по другому делу. Вот жена ваша бывшая мне сказала, что вы могли видеть тех, кто в машине этой приехал.
  - Мог?! Не мог, а видел, и она-то знает это все прекрасно, мы ж с ней вчера про это и говорили. Ведь она наверняка специально так сказала, вроде как я вчера в стельку был и не соображал ничего! Ну чистая ведьма, я же тебе говорю! Ух, язва! - он погрозил кулаком куда-то в пол.
  Чистая, опрятная старушка никак не вязалась в воображении следователя с образом ведьмы, скорее уж этот желчный, тщедушный старикашка со своим прокуренным баском сам мог быть каким-нибудь деревенским колдуном. Хотя кто знает... И в тихом омуте... тоже, бывает, дрянь всякая заводится! Разберешь их тут... Муж и жена - одна сатана, даром, что разведенные. Вон - за одиннадцать лет развода привычки-то сохранились одинаковые!.
  - Так что же вы видели, а, Виктор Прохорович?
  Старик вдруг насупился, уставился в пол и замолчал. Следователь не ожидал такого поворота - ведь только что дед сам подтвердил, что все видел. Было непонятно, что вдруг вызвало у него такую реакцию.
  - Ну что же вы замолчали, расскажите об этом, раз начали, прошу вас...
  - Ну да! Я расскажу, а меня потом в дурдом упрячут, в психушку, за такие рассказы! На принудительное лечение. Знаю я эти штуки! Э-эх! - и он опять погрозил полу кулаком.
  - Виктор Прохорович, я вам лично обещаю, что никаких психушек не будет, тем более, что ваша бывшая жена тоже весьма необычную историю мне рассказала. Что же и ее тоже в психушку?
  - Да ей-то что? Ей-то, как раз и ничего. С нее взятки гладки! А меня - раз - и в дамки! В смысле - в дурдом, от белочки лечиться. Может она вообще все это специально и придумала, чтоб меня потом сдать, вроде как белая горячка у меня! А? Ей это раз плюнуть, она баба у меня шустрая.
  - Ну поверьте мне, Виктор Прохорович, я здесь действительно совсем по другому делу. И нет у меня никакого интереса вас в психушку упекать, да и другие есть способы для этого, поверьте.
  Следователь ухватил это стариковское "она у меня...", видать старик так до конца не отвык от своей бывшей жены ввиду близости проживания. И стал уже по третьему разу, как капризного ребенка, уговаривать деда, глядя для убедительности прямо ему в глаза:
  - Расскажите, уверяю, что ваша бывшая жена никаких коварных планов на этот счет не строит, могу дать Вам самое честное слово.
  - Да? - дед достал какую-то дешевую сигаретину, закурил. - Ну ладно, тогда, стало быть, расскажу. Так и быть.
   Рассказ старика мало чем отличался от той истории, что следователю уже довелось услышать. И двое - мужик, здоровый, как бык и девка довольно развратного вида, в этом рассказе присутствовали, и непонятный чемодан "вроде чехла от аккордеона" был. И пропали все, по его словам, в одно мгновение, словно бы сгорели в зеленом пламени. Следователь не перебивая слушал рассказ старика. А тот, осмелев совсем и воодушевленный этим вниманием, то повторялся, начиная рассказ по второму кругу, то вдруг вспоминал все новые и новые подробности, какие-то детали, по большей части, похоже, выдуманные им уже на ходу.
   "Да, вот так, наверно, и рождались в стародавние времена всякие сказки и легенды про огнедышащих драконов, колдунов да леших, про ковры-самолеты, сапоги-скороходы и волшебные мечи-кладенцы... - думал, слушая деда, следователь. - Один что-то такое увидел, может быть и спьяну, другой от него услышал и третьему пересказал. И пошло - поехало... Там добавили, здесь приукрасили, вот тебе и очередная сказка-небылица готова. Ломайте голову, дорогие господа-потомки".
   Но было в дедовом рассказе, не смотря на его "художественную" обработку, главное - в целом он один в один совпадал с рассказом наблюдательной пенсионерки - его бывшей жены и, значит, это была все-таки никакая не сказка, а самая настоящая правда. Только правда это была какая-то пока абсолютно непонятная, ни в какие ворота не лезущая, больше напоминавшая историю из какой-нибудь желтой газетки, они так любят печатать на своих страницах подобные "сенсационные" статейки для поднятия читательского спроса. А может быть бывшие супруги, как раз и начитавшись подобной дребедени, просто выдумали на пару всю эту историю для собственного развлечения? Конечно и такое тоже было возможно, хотя и весьма маловероятно... Какова цель? Прославиться? Нет. Не то. Как-то не виделся ему Виктор Прохорович в сверкании фотовспышек, с подсунутым под нос микрофоном.
   Ладно. Завтра - суббота. Может быть хоть завтра ему удастся немного отвлечься. Были у него серьезные планы на эти выходные, обязательно надо было их воплотить в жизнь, а то до конца этой самой жизни так и придется пенопластовые супчики хлебать. Личная жизнь... Он ведь тоже имеет на нее право, верно? Даже у киношных ментов, в известном, можно сказать, народном сериале, периодически случались всяческие романы и любовные истории, а уж он, извините, живой человек, а не экранный герой.
   Да-а-а, но эта история, черт бы ее побрал... У него и без нее зависло несколько дел, а тут еще и этой фантастикой занимайся! Однако ему пришлось признать, что дело уже зацепило, и он знал, что будет этим теперь заниматься, пока не раскопает все, что можно было тут раскопать...
   Следователь попрощался со стариком и спустился во двор. Теплый летний ветерок встретил его на пороге подъезда, сразу отогнав, растворив в себе, душную, пропитанную разными "ароматами", сырость застоявшегося подъездного воздуха, увязавшуюся было за ним следом на улицу. Солнце, яростно прорывавшееся во двор сквозь листву старых лип, щедро дарило городу свое летнее тепло. После легкого сумрака лестничных пролетов, на несколько секунд оно - даже приглушенное листвой, почти полностью ослепило его. Следователь сощурился, поморгал, привыкая к дневному свету и пошел через двор на улицу, огибая дом. Проходя мимо, он еще раз поглядел на странное пятно, темнеющее на асфальте, и отправился в ближайший магазин покупать свой очередной холостяцкий сухпаек.
  
  ***
  
   Он ехал по ночному городу. Не так уж и далеко было отсюда до Надиного дома, но он, так стремившийся в этот дом, неожиданно для себя самого начал вдруг тянуть время. В голове завертелись провокационные вопросы. Зачем он едет сейчас туда? Ну да, девчонка что-то затронула у него внутри, надо в этом честно признаться. Но это же не повод заполночь глядя заявляться к ней в дом. Хоть и были у него с ней уже кой-какие точки по своим местам расставлены, а все равно это не повод. Может быть лучше подождать утра? "Парень, послушай, да ты, как я вижу, оробел? - ехидно заметил его внутренний голос. - Раньше вроде бы за тобой такого не водилось. Да и в прошлый раз тебя сомнения, кажется, не мучили. Заливался - чистый соловей. А сейчас - струсил. Струсил, струсил! Так и скажи, имей смелость признаться хотя бы в этом".
   Наверно дело действительно было в этом. Пожалуй одна ночь в том доме, причем непорочная, ни к чему не обязывающая, была все же недостаточным основанием для того, что бы так поздно беспокоить малознакомую девушку. А что если она будет вдруг не одна? Оказаться в роли выставленного за дверь ему совсем не хотелось. Глупее ситуации не придумать. "Пожалуй, я просто заеду во двор, постою, подумаю, - решил он, - может какая свежая мысль в голову придет? Да, просто постою". Кажется, его внутренний голос в ответ на это решение сказал что-то малоприличное. Про детство, совсем некстати заигравшее на старости лет у героев Земли и Космоса в органах таза. Но ответа не дождался...
   Он зарулил во двор и поставил автомобиль практически на то же место, что и три дня назад. Ничего, естественно, здесь за эти три дня не изменилось. Даже машины, как ему показалось, стояли в том же порядке и на тех же местах, что и первый раз. Он вышел из машины, ткнув, не глядя, в кнопку брелка. Двор был безлюден, свет в большей части окон - потушен. Поднял глаза, пытаясь отыскать взглядом окна Надиной квартиры. "А ведь ей-богу, веду себя, как пацан, влюбившийся в первый раз, - бормотал он себе под нос, вынужденный согласиться с последним комментарием своего внутреннего визави. - Лет-то тебе сколько?! Охи-вздохи на скамейке при луне и все такое!"
   Выше, еще выше скользил он взглядом по темным окнам дома... Вот, кажется и они. Что такое?! Ему это показалось, или правда мелькнул в одном из этих темных окон робкий огонек? Может быть просто одинокая звезда отразилась в стекле? "Слушай, все фантастическое, что могло с тобой произойти - уже произошло, и пожалуйста, прошу тебя, не надо искать удивительное и таинственное там, где его нет! - вновь вмешался его внутренний голос. - Ты же знаешь, что ничего там нет!" Но что-то продолжало притягивать его взгляд. Он напрягся, биоком послушно добавил ему зоркости, словно невидимый трансфокатор сработал, и... Невероятно! Он увидел! В окне, на подоконнике, за стеклом действительно горела свеча! Да нет, так не бывает, наверно это было не ее окно. У кого-то выбило пробки, вот и зажгли люди свечку. Мозг еще продолжал искать правдоподобное объяснение, но ноги уже понесли его к подъезду. Лифт, словно специально, ждал его внизу. Не услужливый пузырь даххов - обычная, скрипучая и вонючая, размалеванная баллончиками и маркерами, пластиковая коробка, но была она в этот момент для него лучше всех, самых фантастических лифтов, потому, что несла его сейчас туда, наверх, к этой робкой свече. Далекий свет этой свечи, словно ночного мотылька, притягивал его к себе. Выйдя из лифта и увидев на стене "Коля плюс Вова", он улыбнулся этой надписи, как старому знакомому. Подошел к двери и замер, последний раз собираясь с мыслями, ведь что-то такое надо будет сейчас ей сказать, сострить что ли, чтобы скрыть свою неловкость от этого позднего визита... А может просто, не говоря ничего, сгрести ее в охапку, закрыв поцелуем и ее и свой рот от ненужных, глупых слов? Он не успел нажать на кнопку звонка, даже руку поднять не успел. Дверь сама тихо распахнулась перед ним...
  
  ***
  
   Следователь ждал даму своего сердца. Субботнее утро радовало глаз тихой, солнечной погодой. Вчера вечером, болтая по телефону, они договорились встретиться в одиннадцать утра около входа в парк, и вот он здесь. Прошло четыре месяца с того момента, как они познакомились и с тех пор отношения их потихоньку развивались, хотя очень близкими их пока назвать было нельзя. Да что уж там душой кривить, даже до поцелуя-то серьезного у них дело еще не дошло. Следователь был человеком несколько старомодным и довольно романтичным, хотя профессию себе выбрал отнюдь не романтическую. Он был поздним ребенком в семье и получил от своих пожилых родителей довольно строгое воспитание и поэтому в свои, в общем-то, не совсем юные тридцать пять лет, к ухаживанию за новой избранницей подходил со всей основательностью образцового советского гражданина пятидесятых годов. Его девушка, а было ей двадцать восемь, на его счастье имела похожие взгляды на процесс сближения двух душ, сердец и тел, и поэтому не предъявляла ему каких-либо претензий и процесс этот особо не форсировала, а, кажется, даже всячески поощряла его основательный подход, терпеливо дожидаясь развязки.
   Следователь решил, что сегодня он должен, как это говорилось в наших старых, но до сих пор любимых многими, милых, наивных кинокомедиях про любовь, "поставить вопрос ребром" и "разрубить, наконец, гордиев узел их взаимоотношений". "Лена, я тебя люблю. Выходи за меня замуж, - мысленно репетировал он. - Нет, лучше не так. Лена, будь моей женой! Нет, это какая-то оперетта с мелодрамой получается, лучше уж как-нибудь иначе... Лена, давай поженимся! Нет, это тоже не то, как-то это по-дурацки звучит! Что там еще остается? Лена, пора кончать с нашей холостой жизнью... О-о-о! Вообще бред какой-то. Полнейший бред!". Так и не выбрав подходящий вариант, он успокоил себя мыслью, что когда дело дойдет до этого разговора, то нужные слова найдутся сами. Должны, просто обязаны найтись. Так будет даже правильнее, искреннее. Только бы дело дошло, а то уже три раза он давал себе слово признаться ей в своих чувствах, объясниться и сделать, в конце концов, предложение. Однако когда наступал момент этих самых признаний он начинал вдруг мямлить и нести полнейшую чепуху, ахинею, все больше увязая в собственных словах. И все только потому, что не мог до конца определиться, решить для самого себя - готов ли он по-настоящему сделать этот важный шаг. Про себя, в мыслях он шутил, что легче, наверно, от подозреваемого добиться признаний, чем от такого влюбленного, как он. Лена, похоже, ситуацию понимала, но помогать ему не спешила, желая, видимо, что бы он сам с этим справился. Проявил инициативу. Предстоящая встреча, а точнее намеченный им разговор, казалось, напрочь отвлекли его от вчерашней проблемы с таинственным исчезновением двух людей.
   Он взглянул на часы, потом поднял букет, понюхал. Розы в льдисто поблескивающем целлофане выглядели шикарно, но совершенно не имели запаха. Словно и не цветы это были, а великолепно сделанные муляжи. "Куда подевались настоящие розы? - подумал, повертев букет, следователь, - Те, которые именно по запаху можно было узнать, еще только переступив порог цветочного магазина или зайдя невзначай на цветочные ряды какого-нибудь рынка. Теперь же гонят ерунду всякую из-за бугра, как будто там все самое лучшее! А вот те же розы у них совсем не пахнут, а ведь это царь-цветок! И клубника эта зимняя, заграничная, в коробочках. Красивая, конечно, спору нет. Да только совсем безвкусная, как вата..." Он еще раз посмотрел на часы, словно мог ошибиться в первый раз. Девушка опаздывала уже на пятнадцать минут. "Ничего, подождем. В первый раз, что ли? - успокоил он себя. - И дольше ждал..."
   Вдруг ему на глаза легли, выметнувшись из-за его спины, две нежные, теплые, пахнущие чем-то приятным, домашним, ладошки.
  - Привалов, может быть ты и сыщик, но подкрасться к тебе проще пареной репы. Привет. Я уже три минуты у тебя за спиной стою, а ты ни бум-бум.
  - Ленка! - он радостно обернулся к девушке. - Я думаю-гадаю, куда это она пропала. А она со мной решила в прятки поиграть.
  - Я проверяла твою бдительность, Привалов.
  - Ну и как она?
  - Кто, бдительность? Полный ноль! - по слогам сказала она и прижала указательным пальцем его нос. - Тебе только доверь что-нибудь охранять, бдительный ты наш! Все проворонишь!
  - Ну, вот уже и не доверь! Цветы, между прочим, я сохранил в целости. Вот, это тебе, - и он протянул шикарный "муляж" девушке.
  - Догадалась. Слушай, Толик, ты с ума сошел такие букеты покупать? - но по тому, как вспыхнули, засияли ее глаза, было видно, что она была, конечно, жутко довольна. - Что, кое-кому в милиции зарплату подняли?
  - Да. А ты не знала? За каждого пойманного жулика теперь премию дают... Но это только тем, у кого есть знакомые красивые девушки.
  Они долго могли так шутливо перебрасываться фразами, словно в пинг-понг играли. Почти всегда в таком стиле и общались. Во время подобных разговоров он совершенно не чувствовал перед ней какого-либо смущения или неловкости. И все из-за того, что весь разговор был несерьезный, так, веселая болтовня. Но вот стоило ему приблизиться к заветной теме... Может быть как раз именно потому, что весь запас его красноречия и уходил как раз на эту пустую шутливую болтовню?
  - Ну что, пойдем?
  - Пойдем! Веди меня, Привалов! Будем с тобой сегодня гулять и кутить! Тебе даже позволяется выпить пива. Я добрая? - спросила она, повиснув у него на руке, и заглядывая, смеясь, ему в глаза. И ответила сама себе, - очень даже добрая! И не думай, пожалуйста, что это ты меня цветами своими подкупил! Знай, я - неподкупна!
  - Российский милиционер подкупами не занимается! - продолжил он в том же шутливом тоне. - Нас и самих, между прочим, тоже не подкупишь!
  - Знаем, знаем... И прессу читаем и телевизор смотрим.
  - А вот по отдельно взятым оборотням обо всех судить не надо. Мы таких будем без жалости и сожаления! Калёным железом!
  Болтая, они вошли в парк. Он не был здесь уже лет пять, если не больше. Народу кругом было полно. "Надо же! Не смотря на массу альтернативных форм досуга, - подумал следователь, - парки отдыха, оказывается, остаются у людей популярным местом!". Мысль эта неожиданно получилась какой-то тяжеловесной, казенной, угловатой - словно строчка газетной статьи социалистических времен. Ему даже показалось на мгновение, что мысль эта застряла у него в мозгу, зацепившись своими углами за извилины. Он легонько тряхнул головой, чтобы избавиться от этого ощущения.
   Не спеша, полакомившись по пути мороженным, разглядывая встречную публику и болтая - как всегда - обо всем и ни о чем, они подошли, наконец, к одному из аттракционов - чему-то разноцветному, сверкающему и кружащемуся, кажется, во все стороны сразу. В воздухе стояло приглушенное, несмолкающее гудение электроприводов, громко играла музыка и слышался визг посетителей, вкушающих по полной программе ощущения своих, обманутых хитрой механикой аттракциона, вестибулярных аппаратов. Мигали, почти не видные на ярком солнце, лампы. Народ веселился. А ведь появились слухи, что всерьёз обсуждается предложение всё это убрать, сделав из парка отдыха и аттракционов просто место для прогулок. Кому такое в голову могло придти? Неужели решатся на такое?
   Следователь посмотрел на стоимость входного билета. Да, давненько он не был на аттракционах! Цены, оказывается и здесь стали кусаться, причем зубы у них были как у акулы - в три ряда, и следователь, чей кошелек и так уже "похудел" в связи с покупкой цветов, глядя на стоимость билета прикидывал, хватит ли ему финансов на сегодняшний день. По всему выходило, что если он хочет воплотить сегодня свой план и рассчитывает на завершение дня в виде романтического ужина при свечах, то при таких ценах больше трех аттракционов ему сегодня не потянуть. Лена, в свою очередь ознакомившись с ценой и, возможномо, угадав в общих чертах, ход его мыслей, сказала, как бы между прочим:
  - Что-то я боюсь на этой крутилке кататься. Может быть что-нибудь поспокойнее, попроще найдем, а?
  - Ну ладно, как хочешь. Пойдем, посмотрим, - он понял, что ему дают шанс. Деликатно и вежливо. Поспокойнее, попроще - это значит подешевле, ведь деньги-то на аттракционах берут, в первую очередь, за адреналин. Но, отступая красиво, все же предложил, вроде бы так, на всякий случай, - А может быть все-таки здесь встряхнем нервишки?
  - И что ты потом со мной, такой встряхнутой, будешь здесь делать, а, Привалов? Невменяемая, я очень страшная. - И она сделала смешную гримаску, которая должна была ему показать ее зверское состояние после этого аттракциона.
  - Все. Понял, уговорила.
  И они пошли дальше. Лена висела у него на руке, обнимая другой рукой свой букет. Ее теплое, мягкое и вместе с тем упругое тело, прижавшееся к его боку, волновало его. Может случайно, а может и специально, она задевала изредка его бицепс своей упругой грудью и тогда у следователя в ушах на мгновение словно ватный ком вставал. Он шел и удивлялся сам себе - надо же, сколько они уже встречаются, а все как будто в первый раз!
   При всей строгости его воспитания он был далеко не пуританином - не на необитаемом же острове он жил! Правда первый сексуальный опыт все равно у него случился довольно поздновато, аж в двадцать два года, с дамой, которая была на десять лет его старше. Произошло это уже в милиции, куда он пришел работать после армии, а дама эта была, ко всему прочему, его коллегой по работе. Была она одинокой, с достаточно свободными взглядами на вопросы интимных взаимоотношений полов и сразу проявила интерес к молодому, симпатичному, рослому и крепкому парню. Да еще и бывшему десантнику, что несомненно добавляло ему привлекательности в женских глазах. А поскольку и сама она была отнюдь не уродиной и интерес свой проявляла открыто и довольно активно, а он был нормальным, молодым, здоровым парнем, то само собой разумеется, что дело довольно скоро закончилось для них постелью. Надо сказать, что это был весьма запоминающийся и ценный для него опыт. Выяснилось, что не смотря на неминуемый "дворовый" ликбез, который в ранней юности проходит каждый пацан, о многом он даже и не подозревал. Она оказалась хорошим учителем, а он - не плохим учеником. Но, спустя почти полгода, так и не дождавшись от него чего-то большего, чем периодические страстные встречи, очень неожиданно (и трудно сказать - для кого это было большей неожиданностью) она вышла замуж. За одноклассника, который, как выяснилось, с самой школы был в нее влюблен. Настолько, видимо, сильно, что она через положенный срок после медового месяца отправилась в декрет. Больше они не виделись. Слава богу, всё это не разбило ему сердца. В душе он понимал, что их отношения были лишь тем, что по другому называют "зов плоти".
   И хоть, как было уже сказано, этот опыт у него и случился по современным меркам несколько запоздало, он был очень благодарен за него своей первой подруге. С тех пор у него периодически случались мимолетные романы, обычно заканчивающиеся мирным расставанием, когда оба понимали, что перестали быть интересны друг другу.
   По расхожему мнению, в отделениях милиции, как впрочем и у таксистов, дальнобойщиков и проводников поездов дальнего следования, к взаимоотношениям полов относятся довольно легко - мало ли кто попадает в "обезьянник", мало ли кто может сесть в такси, кабину трейлера или купе поезда дальнего следования!... А впереди масса времени и, как ни крути, зависимость одного человека от другого в такой ситуации рано или поздно приводит к попытке использовать эту зависимость в определенных интересах. Оно может быть и так, но постоянно сталкиваясь с подобными ситуациями, он сумел сохранить некую "моральную чистоту". Пользоваться своим служебным положением, чтобы получить желаемое, он никогда не пробовал, и даже не пытался, считая это недостойным. Что поделаешь, воспитание...
   Некоторые его связи с представительницами прекрасной половины человечества длились довольно долго, и был у него даже своеобразный личный рекорд - с одной из них он встречался почти год. Но излишне активные попытки этой подруги перевести их отношения на официальные рельсы его отпугнули и они расстались. Не то чтобы он безумно ценил свою личную свободу. Он прекрасно понимал, что даже неофициальные отношения с женщиной в достаточной степени влияют на эту свободу и был к этому готов. Но... Может быть он просто не встретил пока той, единственной? "Мы странно встретились и странно разойдемся..." - так пока он сам характеризовал свои отношения с противоположным полом. И, до определенного момента, ничего и не предвещало каких бы то ни было изменений в этой области.
   В общем, все что с ним происходило раньше, было по большей части самой обычной физиологией нормального, взрослого, здорового мужчины, лишь взятой им самим в рамки приличия, благодаря воспитанию и собственным представлениям о человеческой морали... До сих пор мыслей серьезно сказать кому-то "люблю", а уж тем более предложить, как это говорят, "руку и сердце" ему и в голову не приходило.
   Но Лена! Тут был совсем другой случай.
   ...Она попала к ним в отделение четыре месяца назад в самом начале весны, бледная, растерянная, с испуганными, но восхитительно прекрасными глазами. Попала, естественно, как потерпевшая - какой-то подонок вырвал средь бела дня у нее из рук сумочку. Ублюдка этого на счастье удалось задержать патрульной группе буквально через двадцать минут, что называется - по горячим следам. Грабителем оказался двадцатилетний наркоман, один из тех самых опустившихся типов - героев чернушных анекдотов из серии "Вчера бабку одну в подъезде чикнул. Червонец забрал! Мало? Так десять бабушек - вот тебе уже и сотня!" Похоже, что негодяй этот при случае и действительно мог человека запросто пырнуть - в кармане у него обнаружился нож-выкидушка. Естественно, что на этого наркомана сразу же завели уголовное дело, ну а девушка, немного придя в себя, и подписав все необходимые бумажки, отправилась наконец домой.
   А на следующий день она пришла вновь. И принесла к ним в дежурку три здоровенных торта. Торта! Другая бы на ее месте водки притащила или подороже чего, а то и просто отстегнула бы денег - в ее сумочке-то, возвращенной стараниями патрульной группы, хороший мобильный телефон был, кошелек, паспорт. И еще ключи. И это значит, что в потенциале могла бы быть еще и ограбленная квартира, а при наличии дома бабушки даже похуже чего, прямо по тому чернушному анекдоту. Но нет, она принесла именно торты, которые, кстати, в сумме тянули, пожалуй, даже подороже выпивки и, значит, не было у нее в их покупке никакой корысти, никакого желания сэкономить на благодарности...
   Он тогда как раз зашел в дежурку потрепаться, и когда он ее там увидел, с этими тортами, его словно током долбануло - она пришла к ним, как к нормальным, обычным людям! И это при том, что, благодаря многочисленным анекдотам, неприглядным историям, передаваемым из уст в уста, различным полубандитским фильмам и периодически появляющимся в прессе "сенсационным, разоблачительным" статьям про продажных милиционеров, у большинства наших граждан давно сложился весьма неприглядный стереотип российского стража порядка. И согласно этому стереотипу милиционер представлялся этому самому среднестатистическому большинству, как весьма недалекий, насквозь коррумпированный, злобный, поддатый мужик в форме, с резиновой дубинкой в одной руке и пачкой денег, полученных в качестве взятки, в другой. Который не только не горел желанием ловить преступников, но еще и сам при случае мог вытворить что-то криминальное. Но эта девушка своими тортами, всем своим видом, словно бы говорила: "А я не верю! Не все же такие! Нельзя же обо всех по каким-то отдельным уродам судить!"
   Вот так-то... Естественно, пацаны, кто был в тот момент не на выезде, торты эти смели в один присест. И надо было видеть их довольные, от неожиданно свалившегося на них лакомства, лица. Она и смотрела, словно хотела лишний раз найти в них подтверждение своей правоты, а неожиданно примолкшие под ее взглядом ребята вдруг почему-то разом застеснялись этого, внезапно открывшегося, пристрастия к сладкому... Спохватившись, смущенно благодарили. Среднестатистическое большинство наверняка сказало бы, увидев эту сцену: "Да не к сладкому, а к халяве!" Да и бог с ним, на то оно и СРЕДНЕстатистическое.
   В тот момент и понял он, что эта девушка не должна так просто уйти, что будет он последним-распоследним болваном, если сейчас отпустит ее просто так. Пусть есть в том уголовном деле ее адрес и найти ее потом для него не составит никакого труда. Но только потом не будет уже этого момента, этого удивительного внутреннего состояния одномоментного прозрения, перегорит оно в нем, задушит его, говоря казенным языком, проза милицейских будней. И у нее самой тоже, вероятно, погаснет в глазах этот огонёк, который так его привлек. Нет, сейчас, именно сейчас должен он к ней подойти и сказать... Сказать что-то такое... Такое... чтобы она сразу поняла, что он понял, что она... В общем, почти как в песне: "Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть не оглянулся я..."
   Но что такого сказать, он тогда так и не придумал и поэтому ляпнул тривиальное, не претендующее на какую-то оригинальность, хотя и не лишённое, впрочем той доли наглости, которая нередко нравится девушкам: "Очень вкусный был торт. Спасибо. Вы, конечно, позволите, чтобы я Вас сегодня вечером тоже чем-нибудь угостил? Ответ нет тоже расценивается как согласие!"
   Странное дело, но она, взглянув на него своими чудесными глазами, в которых и следа теперь не осталось от давешнего испуга, согласилась. А потом достала белый кружевной носовой платок из своей сумочки, той самой - отбитой вчерашним патрулем у наркомана, и со словами "ой, а у Вас здесь крем", быстро смахнула им что-то с его щеки. Чем и добила его окончательно. Аромат легких нежных духов, которым пахнуло на него от этого платка, как наваждение преследовал его потом до конца дня.
   Дежурный тогда, глядя на них, ничего не сказал, а только сделал ему ОЧЕНЬ большие глаза и завистливо потряс головой - мол, надо же, как везет иногда некоторым! А девушка, спрятав свой благоухающий платок обратно в сумочку, черкнула на каком-то листочке номер своего мобильного телефона, и со словами "спасибо вам всем огромное еще раз" и, персонально ему - "звоните", упорхнула из дежурки, оставив заветный листок в его ладони. Выходит, прав он был тогда, прислушавшись к своему внутреннему голосу!
   ...Лена неожиданно затормозила около продавца воздушных шаров и повернулась, не выпуская его руки, отчего его бицепс в который уже раз вынужден был напомнить ему, что он мужчина и еще пока находится, как говорил известный мультперсонаж, в самом расцвете сил.
  - Толик, давай купим вот этот шар, а? - она, лукаво глядя на него, показала изящным пальчиком на здоровое, блестящее, красное сердце на золотой ленточке, - сто лет не держала в руках воздушный шарик!
  - А легко! - и он протянул продавцу деньги, попутно стараясь разогнать усилием воли очередной шум в ушах.
  - Какой классный! Раньше только круглые шарики были, а сейчас - какие хочешь, видишь - даже сердце.
  - И я отдаю это сердце в надежные руки! - он, шутливо щелкнув каблуками, изображая лихой гусарский поклон, вручил девушке ленточку, на которой плыло это блестящее чудо, и добавил тихонько, почти себе под нос, - теперь осталось только собственную руку предложить...
  - За чем же дело встало? - улыбнулась она, услышав вторую часть его фразы и уловив спрятанную за шутливым тоном серьезность.
  Вот он, момент! Он собрался с духом и уже хотел повторить все еще раз, только громче и уже действительно серьезно, пусть и место для этого было, прямо сказать, и не самое подходящее. Но не успел.
  - Толик! Привалов! А я смотрю, и не могу понять - ты это, не ты?! Сколько лет, сколько зим! Здорово! - радостно закричали ему откуда-то сбоку.
  Он повернулся и увидел около лотка с мороженым, метрах в десяти от себя, парня, который изо всех сил замахал ему рукой. Он сразу его узнал. Это был сержант из соседнего отделения, того самого, в котором он сам начинал свою службу. Сержант подошел к ним, радостно улыбаясь. Обменялись рукопожатием.
  - Здрас-сьте! - Сержант дружелюбно кивнул его спутнице и Лена с милой улыбкой ответила на его кивок.
  - Привет, привет. - Он постарался скрыть свою досаду. Ну не виноват же в самом деле сержант, что заметил его именно в этот момент. - Какими судьбами сюда? Отдохнуть, развеяться решил?
  - Ну да, вот свою семью выгуливаю. - Он показал рукой на молодую женщину с непоседливым карапузом лет четырех-пяти, ожидающих его на скамейке под липами. Подмигнул игриво, - Ты, я вижу, тоже не один.
  - Да, мы тоже вот, видишь - гуляем ...
  Повисла пауза. Со словами "Толя, я сейчас..." Лена направилась к лотку с мороженым, деликатно сделав вид, что собирается выбрать себе замороженное лакомство. Они оба молча посмотрели ей вслед. Сержант выпятил нижнюю губу и одобрительно покачал головой. Девушка и впрямь была хороша в своем легком, летнем платье, с огромным букетом роз и, плывущим над ее головой, как символ самой любви, сияющим, алым сердцем.
  - Ну, Толя, ты молоток. Это где же ты такую кралю зацепил? - наклонившись к нему и сделав восхищенно-круглые глаза, почему-то шепотом, словно девушка могла услышать в этом праздничном гомоне его вопрос, спросил сержант. - Просто мечта, честное слово!
  - Ну, кто кого зацепил, это еще вопрос, - ответил следователь, но развивать эту тему не стал. - У тебя самого-то как дела? Ты все там же? Какие у вас, там, новости? Слышал я, вроде бы недавно Прокопенко вашего сняли? Давно пора было этого пролазу убрать, он при мне еще так шустрил, жучила... И кто же теперь вместо него замом стал?
  - Да, нового какого-то прислали. А ведь все были уверены, что Филипыча назначат.
  - Филипыча? Погоди-ка, а он разве не на пенсии еще? Вроде бы пора ему...
  - Да ты что, Филипычу еще два года осталось. Да он, кажется, еще и на пенсии собирался поработать, если получится. Кремень, а не мужик! Подожди, он еще и нас с тобой переслужит!
  - Да, мужик хороший. Ну а так, вообще - что интересного?
  - Да все как всегда... А! Нам тут две тачки новые дали! Мне, правда, покататься не довелось - так и езжу все на уазике, помнишь его?
  - Еще бы не помнить! Конечно помню. Его же Андрюха Соколов все время "бренч-ровером" называл, потому, что тот вечно так бренчал, словно вот-вот развалиться должен. Значит ползает до сих пор? А что за машины? Иномарки, поди? Дэу? Или форды?
  - Щ-щаз-с! Ага... Скажи еще - тойоты. Десятки! Вазики-тазики. Но тоже ничего. Все лучше какой-нибудь там пятёры или шахи... А помнишь ту шаху, у которой все время генератор летел? Вот была тачка! Не машина, а сто рублей убытка! Сколько с ней ребята бились, а все без толку! И ведь вроде все в ней исправное было, а не ездила, хоть ты тресни! Ну ладно, ты про себя лучше расскажи, как оно? На любовном фронте, сам теперь вижу, вроде все в порядке - просто полный ажур. Ты ведь сто лет никому из наших ребят не звонил... Шифруешься?
  - Да нет, Сань, просто времени свободного нет абсолютно.
  - Да ладно! У всех так. То одно, то другое... А сколько туфты всякой каждый день? Там, сям... Охренеть можно запросто! Слушай, а было бы здорово встретиться, посидеть с ребятами где-нибудь. Они тебя между прочим часто вспоминают... Можно было бы еще Вадика найти - он ведь ушел вскоре после тебя. Говорят, сейчас где-то в частном детективном агентстве пашет, хорошие бабки получает. Да. А ты что, не слышал разве?
  - Что-то вроде слышал. Да встретимся еще, посидим. Вот разберусь со своими делами и встретимся обязательно, обещаю - сам позвоню. Да ты погоди, вас самих еще и уговаривать придется, что, я не знаю, что ли? Ведь как до дела доходит, то у одного - жена, то у другого - теща...
  - Это уж точно. Да вон, возьми хотя бы меня. Только заикнись сейчас жене, сразу "в наряд" поставит. Пашешь, пашешь, а отдохнуть, расслабиться даже и не думай... Сама, между прочим, не работает! С сыном, говорит, сидеть надо. Со мной вот никто не сидел... И ничего, вырос.
  - Да, Саня, да... Но тут уж дело индивидуальное, ничего тебе не посоветую. Да и советчик из меня в этих вопросах - сам понимаешь... Как из дерьма - пуля.
  - Ага. А на работе, Толь, мы ведь не в домино все-таки режемся, да что я тебе говорю - сам лучше меня знаешь!
  - Ну да... Да ты не и представляешь, чем мне самому сейчас приходится заниматься! Дел висит - тьма! А тут позавчера бумер разбитый во дворе бросили, в угоне он, это уж как пить дать, хотя заявы пока не было. Все проверяют, никак проверить не могут. Да ты должен был слышать, он же вроде бы где-то на вашей территории машину боднул. Последнего хозяина найти пока не удалось, бумер этот по доверенности три раза перепродавали. Вот уж темное дело!
  - Да я знаю, сам туда выезжал. Там еще двое, в жигуленке том побитом, порезались здорово, у одного даже какой-то сложный перелом ноги, как это называется... - со смещением! В больницу его сразу отправили...
  - Ну так вот, слушай, бумер-то этот не простой оказался. Представляешь? того, что он в аварии побывал, так в нем еще и калаш нашли под сиденьем, который за день до этого у патрульного одного, с "летучего голландца", пропал при весьма странных, говорят, обстоятельствах. Но даже не это главное! Два свидетеля из того адреса утверждают, что пассажиры этого бумера, якобы вышли из машины, зашли за дом, и вдруг вспыхнули зеленым огнём и сгорели без следа! Как тебе такое заявление, а? Я голову уже всю сломал, что за история! И ведь оба почти как по заученному шпарят, слово в слово. Эй, Санёк, ты чего застыл?
  Сержант, после его рассказа действительно замер, устремив на него какой-то удивленно-недоверчивый, и в то же время отсутствующий - словно мучительно пытался вспомнить что-то важное, взгляд.
  Потом, очнувшись, ошарашено пробормотал:
  - Ну, Сиванева, блин! Шкварценегерь, мать его...
  - Да в чем дело-то? Можешь ты объяснить или нет?
  - Да, ты понимаешь, Толян, какая фигня-то теперь получается?! У меня ведь тоже тут один сгорел, н-нах! И тоже позавчера, блин - как раз когда с этим проклятым бумером история эта и приключилась. То есть он не сгорел, а как раз наоборот - появился, да не важно! Но в целом очень похоже выходит на то, что ты рассказал. Тетка там одна говорит, что видела, как чего-то вспыхнуло зеленым и мужик этот появился. Здоровый, говорит, как Шварц. Представляешь?
  И Санёк в свою очередь наскоро пересказал ему свою историю. Теперь уже настал черед следователя замереть с открытым ртом. Он совершенно не ожидал такого поворота. Вся эта история, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, начинала приобретать некий мистический оттенок. Люди горели, появлялись и исчезали в пламени...
  - Зеленым, говоришь, вспыхнуло... И мужик, здоровый, как Шварц... Все сходится. Д-а-а-а, дела... - Глаза у следователя загорелись. - Слушай, а у тебя данные остались? Вы протокол-то хоть составляли?
  - Ложный вызов отписали и все. Пострадавших нет. А кому такую ерунду рассказать? Кто поверит? Оно мне надо?
  - Слушай, Саня, дорогой ты мой! Мне, кровь из носа, нужно с этой теткой твоей поговорить.
  - Да без проблем, уж этот адресок я помню, как свой собственный. Хочешь, хоть сейчас пиши... или так запомнишь? Ты, вроде бы, раньше все так запоминал, просто как компьютер! - и он назвал следователю адрес. - Да, кстати, Шварца этого, мужик один в этом дворе якобы сбил своей машиной.Поэтому-то собственно и приехали, Сиванёва эта стуканула. Мы потом с ним, с мужиком этим, как вот с тобой сейчас, говорили. Но представляешь, у него на машине следов - никаких! А тот терминатор после наезда исчез, словно сквозь землю провалился. Пятно от него только какое-то на асфальте осталось. И больше ничего...
  - Черное такое, будто пролили что-то?
  - Ну да, вроде того. Мы поэтому и решили, что тетка эта, Сиванева, малость того... - и сержант выразительно покрутил у виска пальцем. - А она, похоже не врала, заноза! Слушай, Толик, так что же это тогда получается, а? Фантастика какая-то получается.
  - Да уж... я же и говорю тебе, что дело-то странное. И в особенности странно, что еще никто из этих, - он потыкал большим пальцем сжатой в кулак правой руки через плечо куда-то себе за спину, видимо имея в виду всемогущие спецслужбы, - до сих пор за это дело не ухватился, иначе бы я знал уже. А мужика того адрес у тебя есть?
  - Есть конечно, только вот его-то сейчас я тебе дать не смогу. Просто не помню, Толь, честно, надо будет у Николаши в блокноте поглядеть, он точно его переписывал. В понедельник тогда, ладно? Я спрошу.
  - Идет, договорились.
  - И ведь что интересно, Толян! Мужик этот тогда сказал, что знать ничего ни про какую аварию не знает, никого, говорит, не сбивал. А раз это всё правда, то тогда выходит, что он-то как раз что-то знает, а иначе какой смысл был ему врать?
  - Ну, может, испугался он, что сбил человека, а потом видит, что следов-то никаких нету, вот в отказ и пошел... Это-то как раз понятно, наверно любой так поступил бы...
  - А зачем же он тогда туда вернулся? Коли сбил, да видит, что никаких следов не осталось - вали от греха, куда подальше, пока не поздно, нет?! А? В запале-то скорее уж так поступишь. Логично? Сколько их уезжает-то, после настоящих наездов! А он вернулся зачем-то...
  - Да кто же его разберет! Может быть его тоже заинтересовало - почему это следов никаких не осталось! Или... В общем надо и с ним тоже побеседовать хотя сперва, конечно с этой твоей Сиванёвой. Может тогда что-то и проясниться, а так гадать... только время терять, сам понимаешь.
  Лене, похоже, надоело стоять около тележки мороженщика и она вернулась, посчитав, что дала мужчинам достаточно времени на обсуждение своих, "мужских" дел.
  - Толик, я там летнюю кафешку приметила, может мы туда пойдем, чего так-то стоять? Вы, если хотите, пива попьете, поговорите , а я, наверно, еще бы мороженого съела, а? - и она вопросительно поглядела вначале на следователя, а потом на сержанта.
  - Предложение, конечно, дельное, но я, извините, пас. У меня на сегодня отдельная программа... - сержант сокрушенно вздохнул, заранее жалея о своем отказе и еще раз кивнул в сторону скамейки, где по всем приметам потихоньку собиралась, пока правда еще легкая, гроза.
  - Так мы их тоже можем пригласить, - проследив за его взглядом, сказал следователь, - и вся проблема!
  - Нет, нет! И не соблазняйте. Я при сыне - ни-ни. Воспитание! - он поглядел на них и виновато развел руками. - Жене обещал. Да она и не пойдет.
  - Жаль, конечно. Но раз обещал... Программа это святое. Ну ладно, рад был тебя увидеть! Привет всем ребятам передавай! - следователь протянул ему руку. - В понедельник я с утра тебе звоню, лады? У тебя сотовый не изменился, надеюсь?
  - Лады! А сотовый конечно тот же, чего его мне менять-то? Я человек семейный, скрываться не от кого...
  - Слушай, семейный человек, ты пока не говори никому про наш разговор и про мужика этого, ладно? Даже жене. Сам понимаешь, всё что мы тут наговорили это ведь только наши догадки. Вот проверим все, тогда и будем думать, что с этим дальше делать. Договорились? А то будем выглядеть с тобой как дураки, если это все окажется потом пустышкой.
  - Идет. Ну ладно, давай, Толян. А здорово, что встретились, правда? Ну, ладно, побежал я, а то сам понимаешь! - сержант выразительно чиркнул себя по горлу ладонью и покосился в сторону скамейки, видимо мысленно уже готовясь к выволочке.
  - Ладно, пока! Держись...
  Они, еще раз крепко пожав друг другу руки, разошлись. "Тань, ну приятеля встретил, сто лет с ним не виделись, всего каких-то пять минут с ним и поболта...", - донеслось до следователя виноватое объяснение сержанта. Последние его слова и ответ грозной сержантской супруги потонули в волнах музыки и веселом людском гомоне. "Да, если муж сержант, жена у него ни как не меньше, чем старшина, - подумал с усмешкой следователь, - а кем же тогда у меня жена будет?" Лена, снова беря его под руку, настойчиво потянула следователя в сторону аттракционов, как бы напоминая ему об основной цели их визита в парк. Следователь послушно двинулся в указанном направлении.
   Из головы у него не шла новость, которую он услышал от сержанта. И, самое главное в этой новости было не то, что засветились таинственные незнакомцы еще в одном месте, что означало, что вся эта история наверняка не бред и не фантазия разведенных супругов-пенсионеров. Главным было то, что есть, оказывается, реальный человек, который имел с этими, таинственно исчезающими типами, дело. И он наверняка сможет пролить свет на всю эту историю. А в том, что и в первом и во втором случае это были одни и те же личности, он теперь практически не сомневался. Как и в том, что человек тот совершенно точно не случайный свидетель.
   Это был уже хороший шаг вперед. И хотя весь его опыт говорил ему, что радоваться еще рано, сколько их на его следовательском веку было - таких вот неожиданных открытий, шагов, которые, казалось, в два счета приведут к разгадке и оказывавшихся в конечном итоге обыкновенной пустышкой, но и успокоиться он уже теперь не мог, все его мысли постоянно крутились вокруг этой новости. Вся романтика сегодняшнего свидания была, похоже, безвозвратно потеряна - это становилось очевидным. Почувствовала это и Лена. Она не обиделась на него за это, но и сдаваться не собиралась.
  - Привалов, уж я и не знаю, о чем вы тут говорили со своим приятелем и что за новости ты от него узнал, но знай - я не позволю твоим делам украсть у нас этот день. Хоть в выходной-то ты можешь отдохнуть, как нормальный человек или нет? Ну-ка, быстренько отвлекись и шагом марш на аттракционы. А потом я хочу в кино. Тыщу лет не была в кино... И что бы кино обязательно было про любовь! - и она многозначительно посмотрела на него. У следователя немедленно екнуло в груди.
  - Есть, мой генерал!
   "Ну вот мы и определились в званиях. Генерал! Что ж, ты сам ее в этот чин и произвел, - усмехнулся про себя следователь. - Да, легко мы своих женщин производим в генералы... А тут хотя бы до подполковника дал бы бог к пенсии дослужиться, так и это еще не факт. Так, всё! Тебе же сказали - про любовь!".
   Следователь согнул руку кренделем, Лена уютно повисла на ней и они отправились на поиски "низкоадреналиновых" аттракционов. Над ними, ровно по середине, медленно плыло в теплом, летнем воздухе красивое, сверкающее сердце - вечный символ любви...
  
  ***
  
   Он смотрел на Надю, замершую на пороге своей квартиры, и ему казалось, что он не видел ее не три дня, а по меньшей мере год. Он вдруг с удивлением понял, что почти не помнит ее, она была сейчас совсем другой, не похожей на тот "фотопортрет", что отпечатался в его памяти. Может быть он видел ее сейчас каким-то другим зрением, которое даровал ему биоком? Или слишком короткой была их первая и единственная встреча и его память просто не смогла, не успела вобрать в себя, запечатлеть весь ее образ?
  - Ты вернулся... - она словно спрашивала, а не утверждала, как будто не могла поверить своим глазам.
  - Да. Я вернулся.
  "Я вернулся". Так у даххов принято было говорить, когда человек просыпался. Он и впрямь словно проснулся сейчас, увидев ее снова.
  Она смотрела на него, и ему казалось, что сейчас вся она - это ее глаза. Он своим сверхчутким слухом уловил тревожное биение ее сердца. И еще массу каких-то звуков, шедших из квартиры - слабое потрескивание пламени свечи в комнате на окне, тихий вязкий шепот оплывающего воска, стук редких капель воды из крана на кухне и что-то еще, чему он даже не мог найти определения. Это длилось всего несколько секунд, потом вдруг все посторонние звуки исчезли. Надя тоже словно бы очнулась:
  - Входи, боже мой, что же я стою на пороге? И тебя не пускаю... - Она отступила вглубь коридора, одновременно протягивая к нему руки, маня за собой. - Входи же! Ну что ты стоишь!
  - Я тебя, наверно, разбудил, извини, ради бога. Я только что ... - он запнулся, не зная, как об этом сказать, - только что приехал, и вот решил, сразу... Прости, наверно это была дурацкая идея.
  - Сережа! Я же не спала, ты разве не понял? Я почувствовала, что ты вернулся, и ждала, только вот все никак не могла в это поверить...
  - Свеча? Да я видел.
  - Я специально ее зажгла, чтобы ты не заблудился.
  - Я бы не заблудился. Там, откуда я вернулся, заблудиться было гораздо легче, но я ведь все равно нашел обратную дорогу... Вот видишь - вернулся. Как и обещал.
  Они замолчали, глядя друг на друга. В их глазах плескалось сейчас целое море. Океан. Космос. "Идиот, подойди же к ней и поцелуй хотя бы, раз уж приперся на ночь глядя, - мрачно напутствовал его внутренний голос. - Да не стой же ты столбом-то в самом деле! Ну, просто какой-то влюбленный имбецил на первом свидании!"
   Они шагнули друг к другу одновременно. От этого поцелуя у него зашумело в голове так, что он на мгновение потерял равновесие. Биоком, похоже, не желал вмешиваться в такую деликатную сферу человеческих чувств, как любовь. Он же чувствовал, что внутри у него бушует ураган.
  - Сережа, господи, я так тебя ждала, - прошептала она на мгновение оторвавшись от его губ.
  - Я же тебе обещал! - ответил он ей тоже шепотом, словно этот их поцелуй был пугливым, робким зверьком и он мог нечаянно спугнуть его неосторожным, громким словом.
  Внезапно она отстранилась от него, откинув голову назад, и внимательно посмотрела в его глаза.
  - Так значит у тебя все получилось, да?
  - Да. По-моему все получилось. По большей части... Я так думаю.
  Она закрыла на мгновение свои удивительные глаза и произнесла, как заклинание, словно бы освобождаясь от какого-то тяжкого груза:
  - Иначе и быть не могло, а все остальное это ерунда. - И, взмахнув ресницам, словно отгоняла ими прочь дурные мысли, добавила, - ну пойдем скорее на кухню. Наше "Ахашени" тебя ждет, уже целых три дня. И как у него только терпения хватило...
  - Уж и не знаю... Наверно ты подавала ему пример.
  - Да уж! Кто кому подавал...
   И была потом ее кухня, которую он, как оказалось, тоже абсолютно не запомнил, не до этого, видать, тогда ему было. А еще было терпкое, красное грузинское вино, словно созданное для таких моментов, и ее, искрящиеся от потаенной радости, глаза напротив - совсем как в той, старой песне жутко популярного в семидесятые Валерия Ободзинского.
   Его сводило с ума теплое, нежное, женское тело рядом, всего в каком-то метре от него, потому что каждый удар ее сердца, гул ее молодой крови отдавался эхом в его собственном теле - уж здесь биоком, скотина, похоже постарался вовсю. Вмешался незаметно, опять добавив ему яркости и остроты ощущений, почти сводящих его с ума. А может и не в биокоме было причина - просто он забыл, как это на самом деле бывает?
   А потом, как-то сама собой, случилась ее кровать, та самая, которую на одну ночь она отдала только ему. Но теперь они были на ней вместе - два нагих тела. Его биоком неожиданно куда-то исчез, словно спрятался, он даже не заметил когда и как это произошло, похоже и Надя этого тоже не заметила. Да он и сам, ничего не замечал в тот момент кроме ее глаз. Даже если бы сейчас на них неожиданно обрушился потолок, он бы, наверно, и этого не заметил.
   Они были вместе, они стали единым существом, одним неразделимым целым и только это было сейчас для них главным и единственным. Сейчас ему уже и не нужен был биоком, что бы ощущать ее каждой клеткой своего тела, они просто растворились друг в друге, существуя одновременно везде и нигде. Это была, яркая, сладкая, нескончаемая боль, это было... как переход по Сети.
   Вот только сколько раз и куда переходили они вместе это безграничное, как Космос, пространство? Никто не смог бы ответить ему сейчас на этот вопрос. Он и сам этого не знал, да и не хотел в тот момент знать.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"