Конечно, парень, стоящий напротив моего подъезда, сразу мне его напомнил, но "Полина Эдуардовна" - это явно не совпадение.
- Здравствуйте. С кем имею дело? - ответила я ему прямо с крыльца.
- Я ваш сын, - сказал парень.
Шутки юмора, значит, подумала я. Ну-ну. Я спустилась и подошла поближе.
- Да? И от кого же?
- А вы не узнаёте?
Возле нас копошился Зеленин со своей зеленью.
- Пойдёмте, я вас разгляжу, - сказала я и повела его в глубь континента. На детской площадке я залезла на перекладину тройной ла́зилки, на которой прошлым летом изображала Мэрилин с "Улиссом" в руках, так, что очутилась выше его лица и на свету могла хорошенько этого парня разглядеть. Действительно, лицо его представляло собой удивительное сочетание моих черт и черт АК.
- От А.? - спросила я. Пусть потом рассказывает, что меня не так-то просто удивить.
- Да, - ответил он.
- И сколько тебе лет?
- Двадцать один.
- То есть "96 год. А какого числа ты родился?
- 19 января.
Хорошо, что я одной рукой всё-таки держалась за перекладину, а то бы сверзилась. Одно то, что 19 ЯНВАРЯ, то есть в день рождения Эдгара По, уже замечательно само по себе, но то что именно19-го! Я быстро посчитала в уме, оказалось ровно через девять месяцев после нашей встречи с АК под названием "Смерть Беатриче на мосту Санта-Тринита у "XXI века". Но я невозмутима.
- А где же ты жил всё это время? И с кем?
- С отцом. Он много рассказывал о тебе.
- Да? И что же именно?
- Что, когда вы встретились, ты была очень молода и обещала стать очень красивой. Такой, как сейчас. И что он тебя очень любил.
- Правда? А почему же он не пришёл ко мне?
Парень посмотрел на меня с удивлением и сказал:
- Но ведь у него на руках был я.
- А почему же он не пришёл ко мне вместе с тобой? - меня начинал забавлять наш разговор.
- Разве ты ничего не знаешь? - спросил парень.
- Не знаешь - что?
- Что отец не приходил к тебе, потому что ты - умерла.
- Я? Умерла?!
- Да. Рожая меня.
Мысль была по-настоящему нова и оригинальна. Хотя нет, мне и тогда уже это приходило в голову. Что я всё-таки умерла, и что всё, что помню потом - сон. Что никакого "потом" - не было.
- Да, но я ведь видела твоего отца после этого. Периодически. На улице. Иногда по пять раз в год. Конечно, было так, что по многу месяцев не видела или даже лет. Но было, что и по пять раз в год. А это как объяснить?
- Он тоже рассказывал, что видел тебя. Периодически. Во сне. Все время на улице. Ты всегда была такая красивая и такая грустная. Шла ему навстречу, глядя прямо в глаза, но так ни разу и не заговорила.
- И он так ни разу и не заговорил.
- Он не мог. Один раз он, правда, свистнул тебе вслед. Ты шла в мини-юбке и на каблуках, а он сидел, небритый и с похмелья, на приступочке возле "ХХI века", где вы с ним встретились, а ты шла мимо и выглядела просто безупречно и даже головы в его сторону не повернула. И он тогда отпустил какую-то непристойность тебе вслед и свистнул.
- Да по́мню я! Шла в джинсовой своей юбочке, в бежевой курточке Shea Stadium, в босоножках с открытым носиком и на шпильке, и в бежевых колготках в сеточку.
- Как у танцорши, он сказал. И сказал, что ноги у тебя длинные и очень стройные. И еще сказал, что это твой день рождения был.
- Да, в 2007 году. Ровно 10 лет назад. Я ещё утром встала и думаю: а почему бы в качестве подарка мне в день рождения не встретить сегодня АК? И встретила. Представляешь, как я тогда удивилась? Но ужаснулась. В каком он виде! В каком я - безупречном. И в каком он. С бутылкой пива в руках в 11 утра.
- Да, это был твой день рождения, через 12 лет, как вы с ним первый раз встретились. Он тогда всю ночь пил, а потом рассказал, какой ему сон про тебя приснился.
Мы помолчали. Потом я его спрашиваю:
- Так где же вы жили?
- У отца, с его родителями. Трудовая 28/1.
- А потом?
- Когда́ потом?
- Ну, после того, как его снесли в 2008 году?
- Ты что-то путаешь, мама. Он и сейчас там стоит.
Не знаю, чему я удивилась больше, тому что он назвал меня мама, или тому, что дом все еще стоит.
- Пошли, посмотрим? - предложила я.
- Пошли.
И мы пошли. Сначала по Белинке. Он высокий, выше меня, статный, телосложением в отца. Красивый, как и его отец. Только лицо более одухотворённое. Дошли до Полтавки, свернули на Трудовую. Молча. Дошли до синего забора, который окружает заросший пустырь, и через щель между двух кусков железа проникли в мой Secret Garden. Как я сама туда периодически хожу последние три года. С 19 сентября 2014, как ЕК напротив него встретила. В день, посвящённый МП, на месте, посвящённом АК, встретила парня по имени Егор. А через полтора месяца другой ЕК умер. Покончил с собой.
- Ну что, сын мой? Где тут ваш дом стоит?
Парень осмотрел буйные заросли и бетонные куски с искренним изумлением.
- Вот тут. Стоял. За этими тремя деревьями. Вот тут было окно моей комнаты. А сюда отец свою машину ставил.
- Красный Опель 837?
- Да. А тут была площадка, где мы с отцом в футбол играли.
- Слышала, слышала. Еще до тебя они тут с пацанами в футбол гоняли, мне Валера Меньшиков рассказывал. Вернее, не мне, а Машке Говоровой, а она потом мне, но не суть. Так во́т. Отец твой, говорят, когда его команда начинает проигрывать, отмочит, бывало, какую-нибудь хохму, все со смеху попадают, а он - перехватит мяч - и к воротам.
- Правда? Нет, при мне так не было. В моем детстве он больше ни с кем, кроме меня, в футбол не играл. И то, только когда я совсем маленький был. Он сначала вот ту́т на трубах сидел, когда я маленький был, присматривал за мной.
- Качели у тебя ту́т были.
- Ты тоже помнишь?
- Сама как-то качалась. С парнями с ПФ пили здесь водку как-то под дождичком, а я ещё и на качелях качалась.
Мой сын смотрел на меня, я - на него.
- То есть вы тут жили всё это время, - сказала я, - а я мимо вашего дома каждое утро ходила на работу на ПФ, та́к что ли? А как ваш дом снесли, перестала ходить. Несколько лет не ходила. Теперь вот опять этой дорогой хожу - парикмахерская у меня там. И всё это время вы с АК тут живёте?
Он молча кивнул.
- И его я уже почти пять лет не видела. А тебя - вообще никогда. То есть, надо понимать, я тебе не снюсь.
Он ничего не ответил.
- Нет, я, конечно, вслед за Джордано Бруно, верю в множественность миров, но не до такой же степени!
Опять помолчали.
- Кстати, - вдруг говорю я, - а раз ты теперь здесь, со мной, ты что же, значит, тоже умер?