Малкин Максим : другие произведения.

Доктор Малкин.Велопробег по Крыму

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Попробую частично сформулировать все те ощущения, которые приобрелись за 4
   дня нашего путешествия.
   а) Истинная мотивация.
   Мысль была о том, чтобы съездить в Черноморск и обратно, и проходить эта поездка
   должна была под обычным девизом удали по половому признаку и
   доказательства состоятельности своего существования, но при
   ближайшем рассмотрении она оказалась жестокой битвой с латентной
   гомосексуальностью под девизом: "Убей пассивного пидора в себе!". Процесс усаживания и
   слезания с велосипеда, а также шевеления в седле с каждым километром
   после проеханных 50, стали настолько вызывающе интимными, что как-то даже было неловко.
   Апофеозом истинной мужской дружбы стало синхроннное смазывание задниц и
   передниц смягчающим кремом для рук (это не значит, что руки у нас
   растут именно оттуда, не было другого крема) посреди степи, у бункера с пометкой о
   радиоактивной опасности под высоким вечерним небом. Зрелище это
   настолько заинтриговало проезжавших мимо в фургоне людей, что они
   остановились метров за 50 и начали очевидно ждать продолжения. Однако
   все последующие 60 километров заставили нас понять, что в анальной
   фиксации, как и в мышечной радости по профессору
   Лесгафту - главное - вовремя перестать, а лучше может и не трогать.
   б) Знаки.
   Путь наш был странен и усеян знаками тления и разрушения. Первым,
   среди полного веселья пляжа "Солнышко" нас обогнал вполне традиционный
   катафалк, далее вдоль дороги были разложены множественные трупы собак, ежей,
   скворцов, лис. Самыми запомнившимися из них были цапля и хвостатая
   черепаха, которые лежали посреди абсолютно безводного пространства и
   заставляли вспомнить легенду о черепахе, сброшенной на голову,
   специально зафрахтованным орлом, а также лежащая у входа в туннель перед
   Симферополем абсолютно мультипликационно плоская кошка, черненькая с
   белыми лапками. Дорога изобиловала и указателями, которые по сути
   ничего не указывали и служили только для разрушения зыбкой надежды,
   что Черноморск, собственно, уже рядом. Я как-то упустил из виду, что от
   Евпатории до него 70 километров и к каждому указателю бросался как к
   родному, светил на него фарой и видел бесконечные Новоильинки,
   Глебовки и Красные поляны. Три чемпиона глубокой ночной фрустрации
   (между 2 и 3 часами ночи) это надписи: "За песком", "Счастливого пути" и
   абсолютный чемпион - сумрачный и фалличный гигант с надписью
   НАЧАЛО (и это - после 20 часов поездки. Призадумаешься).
   в) Свет.
   Как вы наверное помните, Иисус - Господь Симферополя. Так вот свет и
   слава господня объяли нас по выезду из Евпатории и с наступлением
   темноты. Дорога имеет свойство понижаться и наоборот, так что когда
   вас сзади догоняет машина, возникает впечатление, что с неба и
   непосредственно на вас нисходит свет, и ты видишь, как деревья
   превращаются в оскаленные морды драконов из серого камня, видишь, что
   дорога, по которой ты едешь, или уже идешь, состоит из потеков какой-то
   застывшей мерзости, видишь, как навстречу тебе летит нечто с
   крылышками, свет проносится мимо тебя и ты не видишь ничего. Потом,
   постепенно возникают черные контуры происходящего, серое от обилия
   туманностей небо, с которого постоянно падают мелкие звезды,
   оставляющие, оказывается, длительно существующий след, световой вращающийся столб
   стоит над морем и как вы уже поняли, это не НЛО и не вифлеемская
   звезда, а дискотека в поселке Мирный, тихо или кажется, потому что уже
   привык к цикадам, разговаривать не хочется, кажешься сам себе немецким
   солдатом велосипедных войск, которого послали патрулировать
   партизаноопасный участок и ощущение, что партизаны эти рядом не оставляет.
   Потом опять над тобой возникает мощная световая длань и хочется
   кричать: "Это ты, Господь!" или верить в то, что это едет президент Ющенко с охраной,
   который остановится, расспросит нас о нашем подвиге, изумится отваге,
   обогреет, расспросит о нуждах и подлая мысль о том, чтобы подвез, ну хоть немного (и так при
   виде каждой машины, начиная с двух часов ночи).
   г) "Выписка песка" (попробуйте произнести оба слова с ударением на первый слог, мы
   пробовали).
   д) Люди.
   Люди начали нам попадаться как только все стало портиться. Пока ты
   едешь - ты сам, люди тебе не нужны, кроме того, кто едет перед тобой и ты
   можешь ненавидеть надпись на его рюкзаке или отстраненно наблюдать за тем, что
   ноги его покрыты загаром ровно по середине икры, например,а выше
   кромки шорт они белые и вы перекликаетесь, обгоняете друг друга, пьете
   воду у дюкера межгорного водохранилища, едите себе шоколадки пористые
   и шутите давно понятными вам двоим шутками. Потом спускает колесо и
   ваше существование вторгаются люди. Дедушка, который сидит у дороги,
   продавец дынь и помидоров, ласково говорит - а заднее-то спустило. И ты
   не придаешь этому специального значения и слезаешь с велосипеда,
   покупаешь дыню у дедушкиной соседки, ешь ее совершенно спокойно,
   уверенными движениями предусмотрительно захваченного насоса
   накачиваешь колесо и даже его проверяешь, держит, уверенно и мощно
   выезжаешь на трассу и понимаешь, что колесо опять спустило. И страх
   вселяется в тебя, ибо до Симферополя уже 30 километров как минимум, а
   до Черноморска - еще неизвестно и слово "Приехали" и ощущение, что вот
   колеса-то менять мы и не умеем и на что их менять собственно. В общем полное
   бессилия и отчаяния ощущение от которого ты готов довериться первому
   встречному, который незамедлительно появляется, слегка датый с утра и с
   татуировкой под рукавом светлой рубашки, расстегнутой до пупа. И он
   чего-то мнет в колесе, чего-то поправляет и ты смотришь на него, как
   на хирурга, вырезающего тебе все, что не нужно и ощущение, что вот
   сейчас-то все и наладится возникает и крепнет. "Качай" - приглашает он
   тебя, щас, болт на шестнадцать, колесо не держит, он уходит, а вы начинаете
   махать руками равнодушным Камазам и Ивеко, которым не нужны
   недочеловеки на велосипедах, неспособные поддержать беседу о ценах на бензин.
   Но до Сак ближе, чем до Симферополя, вы бредете,
   причем колесо все более и более разбалтывается, превращаясь из прекрасного и
   технологичного в бесформенную груду резины, которая раздражающе
   шлепает по дороге, температура воздуха увеличивается,
   а расстояние до города, где по слухам есть все, в том числе и для
   велосипедов, не уменьшается. Вдруг, о боги! навстречу мчится стая
   братьев по велосипедному разуму, увешанных чресседельными сумками,
   рюкзаками и прочими атрибутами дорожной жизни, которые оказываются
   волгоградцами, проехавшими уже тысячу километров. Их старший начает вас
   позорить и всяко обзывать за отсутствие инструментов и познаний,
   молчаливые его прихвостни проворно гремят инструментами и воняют
   резиновым клеем, но это ни к чему не приводит, камера не накачивается
   и они уносятся, а вы еще долго обсуждаете, так нормально, ага, тысячу
   километров, свой бензиновый генератор, правда нормально, да?
   Маленькая стервозная проволочка превратила вас в париев, маленькая
   проволочка, вертикально стоящая, расширила до бесконечности пространство
   до г. Саки со всеми его целебными вонючестями, санаторием Бурденко,
   паралитиками и расслабленными, которых катят по на тележках, базаром и
   мальчиком в штанах, лакированных туфлях и рубашке с длинными
   рукавами, который спит, открыв рот, в мухах, на земле у мясного
   прилавка, еще одного города Крыма, где приезжий человек - только пища.
   Теперь мы знаем только, что время ходьбы до поста ГАИ бесконечно, а оттуда направо.
   Дальше брели мы, нашли магазин, где мальчик с печальными от
   онанизма глазами заменил нам камеру, а мы наблюдали с душевным трепетом
   за его ловкими пальцами, купили еще парочку камер и поехали в напрасном ожидании
   спуска, ибо верили, что море приближалось. Теперь пляж, кафе
   "Сомелье", белое, такое все присредиземноморское, открытое
   ветру, с плетеной мебелью, заказываем и любуемся публикой. В одном
   углу крашеный в белый цвет молодой человек в голубых джинсах, с пухлыми губами и
   обнаженным торсом, что-то втолковывает печальной и очевидно порочной
   девице в тренировочном костюме, в другом пузатый, но бодрый с
   вытатуированным во всю спину драконом, специальным образом выбритой
   для сокрытия лысины балдой и бородой, завитой клином вперед (Танкберг)покупает своей подружке
   глобально одетой в черное тазик мороженого с торчащими из него зонтиками, соломинками
   и осколками прочего мелкого счастья, мужик лицом и комплекцией
   напоминающий Фреда Флинтстона в крошечных плавках, неравномерно видных
   из-за сумоистского живота и полностью пропадающих на просторах
   задницы, пьет пиво с другом, а у стойки стоят два полностью и тепло одетых мужика с
   красными мордами, в соломенных шляпах с удочками, у которых с собой
   десятилитровая пластиковая банка с небольшим количество воды, в
   которой копошится что-то мерзкое, что они, как кажется,
   пытаются выменять у барменши на выпивку или другие предосудительные
   забавы. Подает покрытая прыщами девица с ногами и лицом радикально
   белого цвета, которая столь медлительно и осторожно движется по
   освещенным участкам пола, что очевидность вампирской ее природы не
   вызывает и тени колебания и мы думаем как ужасно ей здесь, среди
   солнца и песка, пить по ночам кровь смешанную с красным полусладким, а спать в
   промышленном холодильнике среди рыбных тушек. Поедаем омерзительно приготовленную пищу
   (чего еще ждать от вампиров?), к Танкбергу приходят два аналогичных
   приятеля и они сидят покачивая бородами друг перед другом, у двух
   хвосты, у Танкберга подружка героинового вида и неизвестно, что лучше,
   но мы понимаем, что пора.
   Дальше люди кончились, едем резво и бодро, правда при
   малейшей заминке начинаем демонстративно снимать колеса и менять
   шины, буквально используя любой повод, и так доезжаем до села Колоски.
   Дорога почему-то идет вверх, слабо но вверх, нас все время обгоняют старушки
   на велосипедах с ящиками картошки на багажниках, молодой человек идущий
   в том же направлении, которого мы с трудом, но обогнали полчаса назад,
   при малейшей заминке в кручении педалей возникает из-за спины как призрак оперы,
   вода в бутылке заканчивается и перед нами возникает, повторяю, село Колоски.
   Много позже, когда была ночь, Черноморска не было, ехать мы не могли, идти не хотелось,
   лечь и уснуть было холодно и страшно, тогда, когда мы разговаривали на
   простые темы - о том, что мы видели, тогда мы шутили, называя это село
   Волоски, Старые Волоски и Большие Волоски, но в этом селе мы впервые
   узнали страшную правду о том, что до Черноморска еще 60 километров. Надо
   сказать что в последующих селах эта цифра не менялась практически и мы
   поняли, что едем навстречу вращению Земли и все наши усилия направлены
   на то, чтобы оставаться на месте. Эту правду сказала нам бабушка,
   которая у дороги продавала арбузы и принесла нам воды из колодца и не
   взяла денег, а сказала, что впереди голимая степь и чтоб мы были
   поосторожнее. И тут мы поняли, что Крым-курортный кончился, и если
   люди стали настолько лучше и проще, то впереди такая пустыня и ужас,
   что тихое содрогание объяло нас, отчего мы опять стали шутить. А зря,
   в целом, хотя перед встречей с ночными монстрами нашего
   подсознания и физиологии провидение подарило встречу с Настоящим человеком.
   е) "Уреч".
   У дороги стоит дом, напоминающий формой башню, а зубцами на крыше
   последний оплот девичей чести или бастион в Ла Рошели.
   Сверху надпись "Уреч" краской и "Чебуречная" из проволоки. Закат уже
   сильно поздний, у порога два мужика в белых штанах, что-то курят. Подъезжаем,
   спрашиваю: "Здесь кормят?". Кормят - констатируют мужики. Заходим с
   велосипедами. Внутри низкий деревянный потолок с балками,
   расположенными от двери к стойке, заставленной водкой, коробками с
   соком, жвачкой, шоколадом пористым и сигаретами, почему-то
   колоссальный биллиард, занимающий ползала. За стойкой стоит
   натуральная крашеная блондинка с пышными, но не порочными формами в розовой
   кофточке и брючках, жемчужном ожерелье и браслетах и смотрит на нас
   пристально, но без злобы и каких-либо ожиданий. "Фея Стелла!" - легко
   догадался я, тем более, что рядом лежал листок с заклинаниями:
   картофельное пюре, котлета, борщ, чебуреки, пельмени, салат овощной, чай.
   "Ведь вы покормите нас" - сказал я, ощущая себя Элли и Тотошкой, ну
   может чуть более мокрыми и сильнее пахнущими, чем принято в сказках.
   Сейчас, сейчас она подует на меню, оно увеличится и оттуда...
   "Нет" - хладнокровно ответила девушка.
   "Нам в Черноморск, еще ехать, еще долго, вы понимаете..." - сказал я,
   ощущая что стал еще более мокрым, а запах возможно даже усилился.
   "У нас заказ на 18 чебуреков, а мне повара через час отпускать..."
   "Ну что-нибудь, пюре вот...".
   Ушла, пауза, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз, пришла,
   встала среди обилия бутылок с водкой и пакетов сока,
   шоколадок и прочей дряни и посмотрела, раз-два-три, раз, спросила: "Манты будете?
   Осталось девять штук". Ликуй Исайя, осанна и все прочее - фигня, по
   сравнению с возможностью сесть в мягкое кресло, не опасаясь боли в
   попе и ждать, и видеть, как их
   несут, политых кетчупом, их уже несут, тебе несут, и уже близко и
   спрашивают, кому пять, кому четыре, а потом чай сладкий, горячий
   в больших кружках, еще пожалуйста повторите, девушка, девушка вы так добры
   и прекрасны и вон ту шоколадку нам и спасибо вам за все и здоровья,
   любви, хоть отчасти подобной той, которую мы к вам сейчас испытываем.
   Фея, чисто фея, как нам повезло, понял я сразу, а много позже, уже
   совсем потом я понял, что Настоящим Человеком была повар, руки которой
   я на секунду увидел в окошке раздатки. Летите, мои Летучие Обезъяны!
   Алиллуйя!
   ж) Суки.
   Два часа ночи, никаких обозримых огней впереди и сзади, деревья по
   бокам дороги, которых, как смутно вспоминается, никогда в таких
   количествах не было, никаких указателей и на столбиках с
   противоположной стороны цифра 15 про которую мы интуитивно поняли, что
   это расстояние до, а не количество казней египетских, но уже все равно
   невозможно крутить, мы просто идем, вода выпита вся, шоколадка
   пористая съедена бесповоротно. Тут этот Мерседес
   останавливается метров за пятнадцать от нас и подлым тонким голоском с
   непередаваемо польскими интонациями спрашивает: "На Черноморск?", да
   сипим, на Черноморск, "И сколко ж осталось?", пятнадцать сипим
   километров и он отъезжает, опять сука останавливается метров за триста,
   ждет чего-то и уже потом исчезает совсем. Так вот и закалялась сталь.
   С поляками, впрочем, пришлось еще столкнуться, так как у нашей хозяйки жили
   спокойный Збышек и экспансивная Малгосшья, которые продемонстрировали
   эмоциональный и практический подход к действительности. Вот, с
   гордостью говорит хозяйка - они приехали из Симферполя (ну и что,
   пауза, поясняет - велосипедами).
   Малгосшья: РоверААми, то есть немозжливо!
   Збышек: И как, пшепрашем ваши, зсжзопы? (Звучание этого слова на
   польском выдает его происхождение, ласково так и прилично звучит).
   з) Пот.
   Отдельная часть неизвестной ранее физиологии. Оказыввается, при определенной
   длительности нагрузки, пот заменяет все прочие ранее известные выделения, в том
   числе речь, сгущается до степени подсолнечного масла и кристаллизуется
   на всех выступах и во всех складках тела, откуда потом сыплется на
   дорогу.
   и) Чудесное избавление (A narrow escape/English for the 8 class, для
   тех кто помнит).
   Вдруг наступает вторая стража ночи и с одной стороны появляется ци,
   которой не было, с другой начинается спуск. Спуск! После всего, что
   было мы едем опять, быстро, все время вниз, все 12 километров вниз.
   Это было настолько хорошо, что встретившаяся куча гравия, в которую я
   всей мордой врезался даже обрадовала. Впрочем степень радости видна на
   прилагающейся фотографии.
   к) Самое большое разочарование в себе (на сегодняшний день).
   Не спрыгнул с шестиметровой скалы и теперь уверен в правильности теорий
   расовой неполноценности. Дивное море внизу, стоя на краю все себе представил,
   как именно делаю шаг вперед, медленно отделяюсь от края, как пролетает вверх скала, как всей
   тушей вбиваюсь в зеленую воду, как выныриваю с криком "Свобода!" и все
   - не надо никому доказывать всю оставшуюся жизнь, что имеешь право на
   существование, что читал книги, что кого-то любил красивого и оттого
   радовался, что какие-то справки и дипломы есть подтверждающие
   твои достижения - ничего просто прыгай со скалы в длинных трусах, как
   все нормальные местные. Так нет, держит за коленки и икры,
   не голова, чего там после парашюта, животный страх, которому находится
   туча объяснений и вес и ломкость костей и чувство вины перед девочкой
   Ирой, которую ты в первом классе столкнул с подоконника и она сломала
   руку - все это крутится в голове и надо прыгать, надо - нет не можешь
   и уйти невозможно. А ребенок сигает с криком: "Я грязный дурак!" и
   советует, что надо уже, а то гештальт не завершится. А невозможно
   сделать этот шаг и чувствуешь, что рушишься внутрь себя, как
   ваилонская башня. Потом подходит местный мальчик Паша и говорит:
   "Батя, тут, блять, столько народу, блять, побилось, и это, тут как у
   кого, столько побилось.., не хочешь прыгать, не надо.." То-есть
   формальный повод уйти тебе дали, уходишь, ныряешь глубоко под воду и
   сидишь там среди фрустрации и водрослей. А гештальт мучает невыносимо
   и приходится пить красное полусухое и комары жрут, а уже думаешь, что так и
   надо, что все так и будет, ужасно - и продуктивное чувсто вины держится,
   пока не уснешь и возникает сразу утром и понятно, что надо уезжать.
   к2) Все хорошо.
   Мы вернулись и поняли, что проехали 250 км, остались живы и счастливы
   этим, теперь спим, едим и не крутим педали. Внутренний пидор мертв, а
   на гештальт можно забить до следующего купального сезона.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"