Царегородцев Борис Александрович : другие произведения.

Время больших побед

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    ВТОРОЙ ВАРИАНТ КНИГИ


   КНИГА ВТОРАЯ. "Морской Волк". Время больших побед.
  
  
  
   На дворе уже середина марта. Примерно месяц назад завершились две самые кровопролитные битвы этой войны. Одна на юге - на огромном пространстве от Волги до Северского Донца, и от Ростова до Курска. Вторая, на центральном участке советско-германского фронта, на территории расположенной между Ржевом, Вязьмой и Смоленском. В верховьях рек: Днепр, Угра, Десна. После этих боев на фронтах наступило затишье перед новыми грандиозными сражениями, которые должны произойти в скором времени. Нет, на фронте не совсем затишье, бои, как их тут называют "бои местного значения" идут ежедневно. Каждая противоборствующая сторона пыталась упрочить в тактическом плане свои позиции перед летним наступлением.
   Это у нас тишь да благодать, ну просто санаторий на берегу моря. Ни какой тебе стрельбы и тем более бомбёжек. Хотя пару раз немецкие бомбардировщики попытались проверить на прочность противовоздушную оборону нашей базы. Первый раз где-то перед Новым годом сюда было сунулась парочка юнкерсов, но вот зря они надеялись, что смогут внезапно появиться над нашей базой. Они даже не догадывались что начиная чуть ли не от Мурманска их полет отслеживался нашей РЛС. А за тридцать километров до базы их перехватили поднятые по тревоге истребители и быстренько отвадили появляться в этом районе без разрешения, свалив обоих с небес на землю. Через пару недель после этого немцы решили нагрянуть к нам уже целой дюжиной бомбёров, пологая что тут для них найдётся достойная цель. И в этот раз немцам не удалось прорваться к базе, но воздушный бой выдался жестокий, сбив три юнкерса, наши недосчитались одного истребителя, но лётчик был спасён. Только эти два воздушных боя за два месяца, в общем-то, и скрасили унылую жизнь летчикам-истребителям, до этого скучавших без дела и начинающие помаленьку роптать по поводу посылки их поближе к фронту. Мы их понимаем, и скоро сами начнём роптать подобно летунам. Посудите сами, три месяца в этой чертовой дыре стоим у пирса, и в море не выходим. Хотя чего летунам-то роптать, полёты у них хоть и редки, но ведь летают, время от времени им приходиться взлетать по тревоге, чтобы отогнать очередного воздушного разведчика пытающего посмотреть, что же происходить в этой русской базе. Ещё иногда бывают учебные полёты, с целью не утратить навыки. А вот нам, сколько же ещё тут нам ржаветь, лодка практически в боеготовом состоянии, а нас всё держат и держат. Точно также когда-то и в нашей реальности подлодки по многу месяцев стояли в базе, не выходя в море. И меня это наше стояние понемногу начало раздражать.
   Правда, не все на базе били баклуши, да отлёживал бока в бараке на нарах подобно нашим летчикам-истребителям, кое-кто выполнял вполне конкретную работу. Среди счастливчиков лётчики с пары "МБР-2", им приходилось почти ежедневно, если позволяла погода, вылетать на разведку и патрулирование своего района в море. А базирующиеся по соседству с нами тральщики и сторожевые корабли так те постоянно выходили в море нести дозорную службу. Этим же занимались и два приданных для охраны нашей стоянки морских охотника. И чтобы мои хлопцы не захирели без дела, я подумал, а почему бы не пристроить хотя бы по два-три человека на катера да тральщики, на которых как я узнал, не хватает людей. Договорился с контр-адмиралом Абрамовым, чтобы он дал добро на это. И всё было отлично, но через две недели пришёл категорический запрет от адмирала, ему навешали фитилей за нашу инициативу. Мне было не по себе за то, что подставил Абрамова, у него и так было шаткое положение, а тут ещё я со своей просьбой. После этого я сразу понял, почему всё так вышло - "Пришельцев из другого времени надо беречь, не фиг им всякой фигнёй заниматься. Ишь что надумали. А вдруг корабль, на котором будут находиться кто-то из членов "Морского Волка" будет потоплен, и не дай Бог, они погибнут, или ещё хуже попадут в плен. Так что пусть сидят себе на берегу и не рыпаются". Но не тут-то было, и за просто так я не собирался отступать. Раз нельзя выходить в море на кораблях охраны водного района - решил я, то наши-то морские охотники патрулировали тут рядышком в проливе. И те пять вакантных мест, что были на катерах, заполнили мои люди. Кроме того три десятка "Попаданцев" убыло на Большую землю, и сейчас трудятся на благо победы. Кто-то преподаёт в институтах, кто-то трудится на предприятиях, где собирают новое оружие, и боевую технику. Третьи создают приборы и инструменты, и внедряются новые технологии. Всё это делается с опережением исторического хода на десятилетия.
   Из-за возникших в этом мире технических проблем и пока они не будут преодолены, наш славный "Морской Волк" временно перевели в разряд так называемых "учебных" судов военно-морского флота. Короче, пока подлодка стоит у причала, нам поручили подготовить для себя смену, из которой в недалёком будущем сформируются элита советского атомного подводного флота. Так что ещё пятнадцать процентов экипажа стала преподавателями-наставниками.
   Как нам и обещал в декабре Головко прислать ещё людей для обучения - прислали. В первых числах января к нам прибыло пополнение в составе двухсот курсантов в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти лет. Их собирали по всем флотам, а также по институтам и профильным предприятиям. Кое-кого разыскали даже на фронте. Тут были не только и флотские специалисты, и дипломированные инженеры, но и студенты старших курсов. И кое-кто из этих студентов и инженеров пошли на фронт добровольцами или попали в народное ополчение ещё в первые месяцы войны, и после почти двух лет кошмара, сумели остаться в живых.
   Всех новоприбывших курсантов разместили на берегу в бараке за колючей проволокой да под охраной бойцов НКВД, чтобы предотвратить утечку секретной информации. Со следующего дня с новичками начали проводить собеседование, по окончании которого нам пришлось троих отсеять, а остальные присоединились к первой группе обучающихся. Теперь у нас двести сорок девять курсантов, из них сто пять гражданских, остальные флотские, а это почти два наших экипажа. И наша задача подготовить из них будущих специалистов для атомарин, которые обязательно, в скором времени будут строиться на наших верфях. А ещё кто-то из них должен будет заменить убывших на большую землю наших товарищей. Это конечно не равноценная замена, но просто других взять негде и со временем они получат тот опыт, что позволит им влиться в наш экипаж.
   На третий день вновь прибывшим устроили экскурсию на "Морского Волка". Вначале они получили краткое представление о том, что могут быть небольшие подлодки, например как "Малютки" и большие как "Катюши" и конечно очень большие подводные лодки, например как наша. И не смотря на такие огромные размеры и водоизмещение чуть меньше линкора, они тоже могут погружаться и ходить под водой не боясь пойти на дно как колун. А также все курсанты должны запомнить, что вот эта подводная лодка, что стоит перед ними у пирса, экспериментальная и очень секретная. Все приборы и механизмы на подлодке в единственном числе, а значит, опять-таки, секретные и всё что они узнают о ней должно держаться втайне от других, и что будет с ними за разглашение тайны, по-видимому, напоминать им не надо. Из-за того что на подводной лодке много точных приборов и сложных механизмов и для обслуживания всего того что находится внутри лодки, нужны не просто вчерашние рабочие и колхозники, а нужны специалисты и инженеры. Именно поэтому их и выбрали для этой цели, и собрали здесь. И желательно чтобы они прекратили все разговоры относительно того что их поместили за колючую проволоку как каких-то зеков.
   И когда эти курсанты впервые увидели нашу подводную лодку, они были потрясены её размерами и необычным видом. А как они реагировали на то, когда мы показали её изнутри, тут словами не передать. Хотя подобную реакцию мы уже отметили ещё у первой группы, хотя там были краснофлотцы и командиры с кораблей и подлодок Северного флота. Они прониклись, с чем на самом деле им придется столкнуться во время службы на такой или подобной подлодке. А чтобы попасть на такую подлодку, им надо очень хорошо постараться. И они старались, но не всем хватало знаний середины двадцатого века, разобраться в технике конца двадцатого начала двадцать первого века. Но это было ещё впереди а пока им предстояло учиться, учиться и ещё раз учиться.
   Первый месяц наши подопечные проходили теорию, и только на берегу да на учебном судне, а на лодку больше ни-ни. Из всего, что им было дозволено знать, мы рассказали и показали на учебных пособиях изготовленных нашими же невольными наставниками. Держался в секрете, только принцип работы главного энергетического источника, да чем была на самом деле вооружена подводная лодка помимо торпед.
   А когда в феврале начались практические занятия, то на нашей подлодке стало не протолкнуться, сколько порой в неё набивается народу, что Большаков со своими бойцами сходит с ума. Какими бы волкодавами они не были, но семерым уследить за такой оравой было трудно. Видя что Большаков зашивается, я ему в помощь выделил десяток своих ребят, да и новоиспеченным наставникам наказал, чтобы приглядывали за своими курсантами, не дай Бог кому-нибудь из них залезть, куда не положено.
   Тут ещё комроты "Сапог" - так мы все за глаза звали старлея ГБ Сапожникова - решил создать в своей роте что-то наподобие взвода "СПЕЦНАЗА" для борьбы немецкими диверсантами. Так он ну очень просил Большакова, чтобы тот выделил хотя-бы одного своего человечка, чтобы тот поднатаскал его бойцов. Чтобы они потом были не хуже горных егерей генерала Дитля. Так Большаков отправил к ним "Рэмбо", который теперь отрывается по полной на бедненьких солдатиках - хотя какие они "бедненькие" ещё те "мордовороты", это же спецрота НКВД - ввиду того что не может попасть на фронт и там на фрицах оттачивать своё мастерство. Но "Сапог" доволен им, ещё бы за три месяца он так натаскал его бойцов, что они вполне могут теперь надрать задницы любой фашистской элитной части.
   Если хорошенько подумать то мы опережаем ход истории более чем на десять лет, начав в сорок третьем году готовить специалистов для атомного флота.
  
   Глава первая. Март 1943 год
  
   Во второй половине марта, а точнее восемнадцатого числа в нашей размеренной жизни на этой базе произошли кое-какие изменения. В этот день Петрович как это обычно у нас бывало, зашел ко мне в каюту. Вначале он доложил о состоянии дел на подводной лодке на данный момент, после чего посетовал на то, чего же нам не хватает для полного счастья на ближайшее время, далее наш разговор плавно перешел на повседневные дела.
   - Петрович, ну что ты можешь сказать о наших курсантах после трех месяцев их обучения? Будет из них толк или нет? И кого уже наметил на списание или таковых нет?
   -Да что тут говорить, парни смышленые, это всё же не вчерашних колхозников к нам прислали, а в большинстве своём бывшие студенты. Как сказать будущие инженеры и техники, правда недоучившиеся, ну нечего, после войны доучатся. Хотя есть несколько дипломированных инженеров да флотских специалистов, как из командного состава, так и из старшин. Правда есть и такие кто не потянет, но таких менее дюжины будет. Остальных, ещё месяца три-четыре понатаскать и можно экипаж формировать. А некоторых и сейчас можно допускать к самостоятельному несению вахты на нашей подлодке.
   -А не рановато до самостоятельности.
   -Так я не говорю, что всех вот так взять и допустить, а только самых башковитых. А таких десятка полтора найдётся. Так что командир, нас всех скоро здесь заменят на этих - он кивнул в сторону стоящего неподалеку судна с курсантами.
   -Ты что Петрович, всю жизнь собирался провести на подводной лодке? Сам понимаешь, рано или поздно мы с тобой всё равно оказались бы на берегу.
   - Да оказались бы, но лучше это бы случилось как можно позже.
   -Понимаешь Петрович, без нас здесь пока не обойдутся, так что нас ещё рано списывать. А вот лет через десять точно спишут и отправят обучать молодое поколение подводников. Опыт мы уже приобретаем, обучая этих ребят.
   -Дай да Бог, дай да Бог, что нас пошлют только учить, а не пилить или копать.
   -Нет, Петрович. Если ты думаешь в таком разрезе, то нас ни пилить или копать не пошлют, а сразу к стенке поставят, чтобы ненароком ещё кто-то не прознал, что ожидает этот мир впереди и эту страну в частности. А мы уже внесли в него изменения и своими победами и тем что наши товарищи, которые сейчас где-то разбросаны по стране помогают решить некоторые технические вопросы, которые помогут в укреплении обороноспособности СССР. И всё это приблизит день победы, да хотя бы даже на один день и этот день будет нашей победой.
   -Возможно Петрович, мы приблизим эту победу и не на один день, а гораздо больше. Но я надеюсь, что все эти изменения так повлияют на те события, после которых эта страна не развалиться как наша Россия, а останется такой же великой, какой мы помним с тобой из нашей юности.
   -Я тоже надеюсь на это.
   -Товарищ командир, цель воздушная, групповая, удаление сто восемьдесят, высота два с половиной, скорость двести двадцать. Идут с юга курсом на базу - поступило сообщение из центрального, от вахтенного. По интенсивности сигнала бомбардировщик или транспортный самолет в сопровождении четырёх истребителей.
   -Базу оповестили о самолетах?
   -Так точно, все предупреждены. Они передали, что высылают истребители на перехват.
   -Что думаешь по этому поводу, командир?
   -Полагаю, если это не воздушная разведка гансов, что маловероятно из-за их курса, значит у нас высокие гости.
   И тут же вновь доклад вахтенного - Тащ командир, авиаторы передают, что они получили сообщение что к нам из Архангельска летит транспортник ЛИ-2 с сопровождением.
   -Вот видишь Петрович, я оказался прав. Так что пойдем встречать гостей. Знать бы ещё кто к нам летит.
   -Судя по эскорту, шишка в том самолёте должна быть крупная.
   -Похоже на то. Они и базу предупредили только за час до их прилёта, чтобы фрицы не смогли перехватить самолет, узнай об этом визите.
   -Я даже уверен, что это кто-то из московского начальства.
   -Не будем гадать, на месте всё выясним.
   Большое начальство любит, когда его встречает толпа, а два человека это не толпа. Направляясь к аэродрому, мы для создания толпы пригласили с собой Андрея Витальевича, а тот, так на всякий случай, прихватил Рембо. Вдруг там охрана понадобится. Не доходя примерно с километр до нашей "авиабазы" мы заметили в воздухе транспортник и две четверки истребителей барражирующих на разных эшелонах высоты. Я хоть и не знаток авиации, но и не профан, но смог определить, те что по выше, то наши местные "Харитоны", то есть английские Харрикейны. А те что кружились возле транспортника, определённо Яки. Вот Ли-2 пошел на снижение, как нам показалось, намереваясь сесть с ходу.
   -Поспешим мужики, начальство не любит ждать.
   -А чего спешить-то, если бы это к нам, то я думаю, нас бы предупредили о визите - высказался Большаков. Да вы верно забыли матросскую присказку - подальше от начальства поближе к камбузу. Может это к контр-адмиралу Абрамову в гости пожаловали, а мы тут жопу рвём.
   Хотя Большаков и посеял сомнения на счет визитеров, но ходу мы всё же прибавили. Правда, пока добрались, самолёт уже приземлился, и сейчас на поле садилась первая пара истребителей сопровождения. Кое-кто из пассажиров транспортника уже выбрался из самолёта, и прохаживался рядом, наблюдая за выгрузкой груза, что привезли с собой. На военных была новая форма, которую ввели после Нового года, но до нашего захолустья она ещё не добралась. Среди прилетевших, трое были в гражданской одежде и явно не из простых.
   "Интересно, кого это ещё принесло на нашу голову", - мелькнуло у меня в голове. "Может прав Большаков, это ни к нам".
   И тут я заметил знакомую фигуру, хотя и закрадывались сомнения, так как человек стоял спиной ко мне, кроме того, смущали погоны с тремя звёздами на его шинели. Но в этот момент Большаков как-то радостно воскликнул - никак Влад.
   И точно, рядом с каперангом находился Смоленцев в новенькой шинели с лейтенантскими погонами. Смоленцев увидел нас и что-то сказал каперангу который начал поворачиваться в нашу сторону. Вот тут и я невольно воскликнул, когда наконец-то разглядел его лицо.
   - Сан Саныч! Чертяка! Ты ли это? Сколько лет зимой не виделись! Мы зашагали навстречу друг другу, а потом крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине. Когда мы отлипли друг от друга, я повернулся к лейтенанту намереваясь пожать ему руку.
   -Товарищ капитан первого ранга, ваше приказание выполнил, доставил капитана первого ранга Головина, в целости и сохранности - отрапортовал Смоленцев.
   -Молодец лейтенант - ответил я, пожимая руку улыбающемуся вовсе тридцать два зуба Смоленцеву.
   А Сан Саныч в это время обнимался с Петровичем, а потом пожимал руку Большакову и благодарил того что он приставил к нему такого "Орла".
   Я смотрел на Саныча и меня продолжали смущать его звезды на погонах, как будто он одел чужую шинель. А возможно меня пробивала зависть пополам с гордостью. Ведь не за красивые же глазки ему присвоили каперанга. Значит заслужил.
   -Сан Саныч давай колись, за какие заслуги тебе на погоны так щедро насыпали звезд? Или ты женился на маршальской родственнице? Глядя на тебя, можно подумать, что ты только в гости? Давай рассказывай, кто это с тобой, и кто эти штатские?
   -А это ты у Яковлева спроси или полковника Кочеткова, он тебе всё и расскажет.
   -У кого? У полковника говоришь. Только три месяца назад был майором, а теперь полковник, а если перевести на общеармейское звание, получается он теперь генерал-лейтенант. Да, быстро в Москве звания раздают. Ты был капитаном третьего ранга, а прилетел уже каперангом. Кочетков - майором, стал полковником.
   - Это после переаттестации он стал полковником.
   - А я уж грешным делом подумал, он так высоко взлетел, и нам теперь с ним за одним столом не посидеть. А где он сам?
   -Да где-то тут был. А Яковлев в самолёте выгрузкой руководит.
   Наконец, последний ящик выгружен на землю. Из чрева самолета вначале спустились двое из охраны базы, за ним показался полковник Кочетков, сияя новенькими погонами и звёздами на них, потом наш доктор, сияющий как золотой рубль. Последним спустился на землю капдва Яковлев.
   Я подошел к Кочеткову и не преминул подколоть его.
   - Здравия желаю, товарищ полковник, с приездом на наш северный курорт да в образцовый санаторий. А эти товарищи, что прилетели с вами, они тоже получили путёвки в наш санаторий? Это что, всё их багаж? - Я указал на десяток ящиков - А немного ли для шестерых или тут и нам подарки привезли.
   -Что-то вам весело, товарищ капитан первого ранга, а вот мне нет. Погоди минутку, я щас только отдам распоряжение охране, а потом объясню что к чему.
   "Ого! Видимо, он не принял моей шутки, раз так официально осадил. Надо осторожнее. А то получится так, как намекал сегодня Петрович - не быть мне учителем, пошлют золотишко мыть, али лес валить". Эти мрачные мысли я пропустил мимо, переключившись на Яковлева и нашего доктора, которые подходили ко мне. " Ага, у князя улыбка во всё морду лица. Ну, всё сейчас начнёт хохмить", - подумал я.
   -Товарищ командир, я услышал, как вы говорили полковнику о курорте, но я не вижу тут девочек в бикини, и что-то загорающего народа на пляже также не видать. А где наш санаторный комплекс с видом на ласковое море и молоденькие медсестрички? Я им тут гостинца привез из столицы - и указал на один из ящиков.
   -А, это тебе Князь, к нашей царице Клавдии Ивановне, что следит вместе со своими фрейлинами за нашим здоровьем. Так что бери свои подарки и направляйся вон по той дороге, там в курортном поселке найдёшь её дворец, он будет третьим по левой стороне со стороны моря, вот там-то в одном из залов и находятся её апартаменты. Смотри не перепутай её с другими представительницами женского пола присутствующих в том божественном дворце здоровья.
   Я представил, как Князь разыскивает барак, в котором находилась медсанчасть базы, её начальника и хирурга в одном лице и невольно улыбнулся.
   -А сколько лет этому небесному созданию?
   -Ну! Князь, разве принято у женщины узнавать возраст, женщина в любом возрасте прекрасна.
   -Клавдия Ивановна была весьма колоритная женщина, чем-то смахивала на Нонну Мордюкову из фильма "Бриллиантовая рука" с первого взгляда очень властная и принципиальная, но на самом деле душевная и добрая женщина.
   Отделавшись от Князя, я обратился к Яковлеву - Слушай, Игорь Андреевич не подскажешь, кого это Кочетков привёз или это военная тайна.
   - Какая тайна. Это же те самые большие головы кто занимался ядерными исследованиями начиная с постройки реактора и созданием большого "БУМ" в нашем мире, да вы должны их знать.
   -Тогда понятно, почему он такой недовольный. Посуди сам, что начнётся после того как ученые увидят в деле работу ядерного реактора да ещё созданного в будущем, а не их собственными руками, да на ощупь и методом тыка, и всё это сопровождающее неимоверным мыслительным процессом. И как после этого не допустить утечки информации? Приставить к каждому учёному персональную охрану или всех собрать в одном месте за десятиметровым забором с десятью рядами колючки и пущай они там строят свой реактор? А ведь примерно так и будет.
   -Так они уже сейчас в таком положении. И забор и колючка, и в сортир чуть ли не под охраной волкодавов из НКВД.
   -Так значит и ты уже побывал за тем забором?
   -Побывал.
   -И в сортир тебя водили под охраной?
   -Да нет, там более или менее всё цивилизовано, про сортир это я просто для красного словца, но в остальном всё правда. Но режим секретности я вам скажу там просто жесточайший.
   -Я и не сомневаюсь. Ну что Игорь Андреевич сам познакомишь с гостями или это прерогатива товарища полковника.
   -Могу и я, но пусть будет полковник. Это он у нас самый главный за сохранность государственных секретов.
   -То-то он не в духе. Пойду, пообщаюсь, может он уже остыл.
   Я направился к Кочеткову, который отдавал какие-то приказы бойцам охраны и как только он закончил я затеял новый разговор с ним.
   Товарищ полковник, я тут пообщался с Яковлевым и понял, почему у вас такое хреновое настроение. Это все из-за них - и мотнул головой в сторону отдельно стоящей группы людей. Там наверху приняли решение ускорить работы по созданию реактора. А как это сделать, если только не показать им рабочий реактор в действии и поэтому вам пришлось раньше времени нас рассекретить. Или всё же утаили от них кто и откуда мы. И вас же, как нашего куратора предупредили об ответственности в случае утечки секретной информации из головы любого из них.
   Полковник взглянул на меня так, что у меня пробежали мурашки по спине, но потом видно взял себя в руки шумно выдохнул.
   -Да, по распоряжению товарища Берия, эта группа учёных-физиков и инженеров получила допуск на вашу подводную лодку. Они поглядят на реактор, им надо понять принцип работы, чтобы в кратчайшие сроки построить свой.
   -Понятно. Значит работы по созданию ядрён батона, идут полным ходом?
   -Да, кое-что продвигается, а после того как они тут посмотрят вживую, не на картинках и схемах, дело пойдет быстрее.
   -А кого сюда направили? Кто это?
   -Пойдем, познакомишься, хотя ты и так должен их знать.
   Мы подошли к группе прибывших. Кто-то из них был в военной форме, кто-то в гражданке.
   -Прошу, знакомьтесь, - начал Кочетков - капитан первого ранга Лазарев Михаил Петрович, командир подводной лодки.
   Первым протянул руку худощавый мужчина на вид лет сорока и представился:
   - Харитон Юлий Борисович, физик.
   И далее.
   - Бочвар Андрей Анатольевич, металловед.
   -Панасюк Игорь, физик.
   - Зельдович Яков Борисович, физик.
   Да, о некоторых я много слышал в нашем времени, о некоторых чуть-чуть, там была ещё пара инженеров, о которых я ничего не слышал.
   -А мы к вам - заговорил Харитон и тут же бросил быстрый взгляд на Кочеткова, как бы спрашивая разрешение продолжать дальше или нет - товарищ Лазарев. Хотим посмотреть на вашу атомную подводную лодку.
   Я перевёл взгляд на Кочеткова потом вновь на физика.
   Харитон это понял по-своему и тут же заговорил быстро, боясь что его остановят.
   -Нет-нет, всё в порядке товарищ Лазарев, мы в курсе и у нас есть допуск к вашей тайне.
   В середине ноября кое-кого из наших коллег-товарищей пригласили на приём к товарищу Берия по одному вопросу и там они узнали, что в ведомстве НКВД, где-то на севере находится ядерный реактор да ещё в рабочем состоянии. Тогда не было сказано, где именно находиться этот реактор, сославшись на государственную тайну. Да и как можно было поверить, что это правда с реактором, а не способ подстегнуть нас к решению всех проблем с постройкой оного. Да и кто и как мог его построить, когда все физики ядерщики на виду и наперечет. А когда через месяц нам раскрыли тайну вашего появления, опять не слишком в это поверили, да кто в здравом уме в это сразу может поверить. Но сомнения закрались, а вдруг это всё на самом деле произошло. Потом приехал к нам в Казань Яковлев и нам поведал, откуда он, а главное - доказал. Всё это оказалось истинной правдой. Тут уж мы настояли, чтобы нам дали разрешение ознакомиться с устройством и принципом работы реактора.
   -Ну что ж, прошу тогда к нам на подводную лодку, покажем вам её сердце.
   К самолету подогнали оленьи упряжки, на которые погрузили ящики, и мы направились в сторону стоянки подлодки. Всё эту процессию охраняло десятка полтора бойцов из охраны базы. Только наш доктор пошел в другом направлении, на встречу с Ивановной.
   Яковлев с гостями вырвались вперёд, следом двигался караван груженых нарт, а мы с товарищем полковником немного отстали от процессии.
   - Товарищ полковник, - обратился я с новым вопросом к Кочеткову - а все же, как на самом деле у нас продвигаются дела. По идее они должны опережать американцев в этом проекте?
   Кочетков посмотрел на меня, наверное, подумал, можно мне говорить или нет, но потом, очевидно, вспомнив, откуда именно мы прибыли сюда, и что тайны из этого для нас никакой нет, заговорил:
   - Да, немного опережаем. Как и в вашем будущем, всё производство перевели на Урал, уже заложили Верх-Нейвинский завод по обогащению урана-235. В этом году начнем строительство первого промышленного реактора в районе озера Кызыл-Таш. А на берегу озера Иртяш уже строится городок для ученых. Мы надеемся опередить американцев и создать бомбу первыми.
   - То самое место за колючей проволокой и десятиметровым забором, и зоной отчуждения в радиусе пятидесяти километров где будут жить и трудиться наши ученые. (в РИ. Это город Озерск, в советское время Челябинск-40 - Примечание)
   -А что ты хотел. А что у американцев разве не так?
   -Честно, я даже не знаю, но полагаю, что секреты там охраняют дерьмовее нашего, раз наша разведка, я имею ввиду в нашем мире, смогла туда проникнуть и добыть сведения о Манхэттенском проекте. Да и тут по-моему будет так, а не иначе.
   А сам подумал про себя: "А нужна ли эта бомба в этом мире?".
   Когда мы, минуя несколько постов охраны подошли к тому месту где была организована стоянка "Морского Волка", и наши гости увидели пришвартованную у импровизированного пирса подлодку, они встали как вкопанные, уставившись на то, что перед ним открылось.
   Первый возглас:
   - Вот это да!!! И это подводная лодка!? Похоже на огромный корабль перевернувшийся верх килем.
   Вырвался у кого-то из ученого люда. Ну и ещё пара подобных выражений от них же. Инженер и вовсе не сдержался, вставил пару ласковых на могучем русском, когда вспомнил чью-то мать после сексуальных утех, и ещё добавил типа - "ну не х... себе бандура". Что интересно, из уст ученых не вылетело не одного матерного слова, сразу видно - интеллигенция. Хотя, возможно, они в процессе работы ругаются.
   - Прошу любить и жаловать, это К-119 "Морской Волк". А теперь товарищи ученые поднимаемся осторожно по трапу на борт подводной лодки.
   Минут на пятнадцать мы задержались на верхней палубе подлодки, чтобы повести небольшую информационно-познавательную лекцию о славном боевом пути "Морского Волка". Потом всех обустроили внизу, багаж загрузили, инструктаж провели. А далее - экскурсия по отсекам подводной лодки, после чего наши ученые тут же уединились с Яковлевым поблизости от реакторного отсека. Мы же - я, Кочетков, Сан-Саныч, Петрович, Григорич - направились в кают-компанию.
   -Товарищ полковник, а кроме головной боли в виде ученых вы нам хороших новостей привезли? - спрашиваю Кочеткова.
   -Все новости у капитана первого ранга Головина.
   - А правда, Сан Саныч, колись, за что на тебя такая благодать свалилась, ты отправился в Москву с одной звездочкой, а заявился сюда уже с тремя.
   - Да как вам сказать, я сейчас при Лаврентии Павловиче числюсь кем-то вроде консультанта ну и всего генералитета в частности, а чтобы они прислушивались и не косились на мою звездочку, мне и добавили ещё парочку, типа теперь я полковник для армейских. На полковника они не так болезненно реагируют, как на майора.
   После того как наши гости поснимали с себя шинели, мы втроем чуть ли не синхронно свистнули, увидев на груди у них россыпь новеньких орденов и медалей.
   - Это ж по какому случаю тебя так разукрасили, блестишь как разукрашенная новогодняя ёлка, - развел я руками.
   На груди моего, теперь уже бывшего штурмана, красовались орден Ленина и орден Нахимова.
   - Саныч, а откуда у тебя Нахимов, если мне не изменяет память, он появился в сорок четвёртом году.
   - Это в нашем времени он, и другие ордена появились в сорок четвертом, а я тут немного подсуетился, и новые ордена и медали появились как раз к окончанию Сталинградской битвы. Даже орден Победы вышел в этом году, им уже наградили кое-кого, знаешь, кто получил его за номером один.
   -Ну, раз его учредили в этом году, то по праву его должен получить Василевский или Рокоссовский за Сталинград, потом Ерёменко с Ватутиным.
   -Да ты прав, под номером один получил Василевский, второй достался Рокоссовскому по политическим причинам, третьим, как и в нашей РИ, награжден Сталин, потом Ерёменко, Ватутин, Конев и Пуркаев, а Жукову в этот раз не досталось. Насчет морских наград я поддержал Кузнецова. Общевойсковые есть, а морских нет, как-то не честно по отношению к морякам. Так меня Товарищ Сталин после того как я поддержал адмирала Кузнецова пожурил. И знаешь что он сказал. "Я понимаю вас товарищ Головин, почему вы так печетесь о моряках, потому что сам моряк. А раз так, то тогда надо и для летчиков что-то ввести. А то и они обижаться будут".
   -Ну и как придумал что-нибудь?
   -Насчет военно-морских наград сам знаешь, их не пришлось заново придумывать, они были все в компе. А вот для летунов я взял за основу медаль "Нестерева". А что, Нестеров первым выполнил мёртвую петлю и первым совершил воздушный таран. Почему же в его честь не учредить и орден. Это я ещё подкрепил орденом "За авиационные заслуги" и медалью "За службу в ВВС". С двадцатого января этого года вышел указ о введении новых наград. Да не завидуйте мне, у товарища полковника наградные листы и указы на присвоение новых званий и награждении личного состава орденами и медалями. Весь экипаж повышается на одну ступень, и каждый получит свою награду. Так что, опять будет большой сабантуй.
   -Мне бы вместо этих сабантуев и наград, выйти ещё разик в море.
   -Будет тебе и сабантуй, и выход в море.
   -А ну, давай, Сан Саныч, выкладывай не томи, что за новости привёз, ты ведь не просто так тут появился, что-то наверняка намечается.
   -Да, командир, и вам отводится не последняя роль в этом деле
   -Что, решились-таки провести операцию против частей 20-й горной армии генерала Эдуарда Дитля. Рассчитываете отрезать часть немецких войск расположенных в районе Петсамо-Киркинес, в особенности их 19-й горный корпус?
   -Да. Через Архангельск и Кандалакшу начали перебрасывать войска для пополнения 14-й и 19-й армий, но большинство пополнения пойдет в район Мурманска, это не просто войска, а можно сказать элита. Гвардейцы что надо, ни одного необстрелянного, все побывали в боях и имеют награды. Вооружены почти все автоматическим оружием, а кто пойдет в десанте, то у них только автоматы, винтовки только у снайперов, это сделано специально для усиления огненного воздействия на противника. Они также первыми получили гранатомёты и другие новинки. Кроме того, на Кольский полуостров перебрасываются авиационные части на новеньких самолетах Ту-2, По-3 и Як-9. Ещё сюда перебросили целый полк на ЯК-9Д, этот истребитель только что прошел испытание и предназначен, специально для сопровождения бомбардировщиков над морем и охраны кораблей вдали от баз. Возможно, сегодня на аэродроме кто-то из вас обратил внимание на истребители, что нас сопровождали - это и есть ЯК-9Д.
   -То что это были Яки, я понял сразу, но что это именно ЯК-9Д не догадывался.
   -Это именно они.
   -И сколько войск выделяется на это дело?
   -Более ста тысяч, из них двадцать тысяч непосредственно десант, который мы намерены высадить в районе Киркенеса.
   -Да, это сила. И когда планируется сие предприятие.
   - В конце апреля или начале мая. Но надо вначале по возможности скрытно перебросить эти войска под Мурманск. Тебе же не надо рассказывать, как работает разведка у немцев, если им станет известно о наших приготовлениях, то могут подготовиться к нашему наступлению. Начнут перебрасывать подкрепления, усиливать оборону. Вот тут-то и придёт твой черёд выводить "Морского Волка" в море. Вас же Бойко обеспечил всем необходимым для нормальной работы РДУ?
   -Две недели назад получили четыре комплекта. Так что теперь мы в состоянии выйти в море месяца на два-три. Но вот только нам пока такая автономность на этом театре боевых действий не к чему, так как дальше тысячи миль вам и ходить-то незачем. А вот сходить к Альт-фьорду, на пару месяцев да покараулить там "Тирпиц", пожалуйста.
   -Значит готов?
   -Готов-то готов. Но было бы совсем замечательно, если бы "Бурый и компания", поспешила с доводкой новых торпед и успела до начала операции их доставить к нам. Тогда мы бы погуляли по морским просторам, да дали бы фрицам просраться. А так придется довольствоваться обычными изделиями, хотя у нас есть в заначке кое-что, на "Тирпиц" должно хватить, да на пару эскортных, кто его будет сопровождать. А сопровождение наверняка будет не хилым, тут на днях на север пришёл "Шарнхорст". Ты не поверишь Саныч как я был зол на себя что мне не удалось его прищучить. Я же готовился к его приходу, перечитал все твои записи. Из них узнал, что он ещё в феврале находился на Балтике, а уже девятого марта прибыл в Нарвик.
   -Командир, но ведь этот мир уже изменился, и в данный момент на эти записи из нашего мира ориентироваться нельзя.
   Да всё я понимал и видел что из-за нашего вмешательства исторические события в этом мире уже развиваются по другому сценарию. Но почему-то был уверен что фрицы обязательно усилят свои морские силы посылкой сюда ещё одного линкора. Когда это случится я конечно не знал, но за пару недель до предполагаемого срока я поручил прослушивать все переговоры фрицев, и попытаться определить где же находиться "Шарнхорст" а как только поймём что он направляется на север, выйти на его перехват. Ухову удалось вычислить радиопередатчики "Шарнхорста". Но для этого ему пришлось расшифровать уйму перехваченных радиограмм исходивших из районов Балтики. Потом почти на сутки он замолчал. Это случилось шестого марта. В этот же день я обратился к Головко с просьбой выйти в море на перехват "Шарнхорста". Я тогда был уверен что линкор для того и замолчал чтобы проскочить в Нарвик незамеченным, при полном радиомолчании. Как я в тот момент рассуждал, по сроку всё совпадало, шестого замолчал на Балтике, а девятого как раз должен появиться в Нарвике. Головко согласился с моими доводами и дал добро, но в разгар нашего приготовления к выходу Ухов ошарашил нас известием, что линкор всё ещё находиться на Балтике. Его радиопередатчики вновь заработали из того же района что и неделей раньше. Пришлось опять докладывать адмиралу, что линкор всё ещё на Балтике но мы намерены выйти в море на две-три недели и перехватить его на переходе. Но после этого известия Головко не разрешил выйти в море.
   -Правильно сделал, что не дал согласие, ты же не знали, придет он сюда или останется на Балтике или в другом месте. Я же сказал, что этот мир начал меняться.
   - Да, этот мир изменился и в этом я убедился, когда "Шарнхорст" незаметно проскользнул в Нарвик. Мы продолжали фиксировать работу его радиопередатчиков в районе Балтики как вдруг двенадцатого он опять замолчал. Я опять к адмиралу насчет выхода. Но намекая на первый подобный случай он приказал задержаться с выходом ещё сутки. Фрицы перехитрили всех, видимо догадались что их коды читают, оставили свои рации и радистов на Балтике, а корабль под охраной двух эсминцев перегнали сюда. Весь переход кораблей, прошел в полном радиомолчании. Немцам просто чертовски повезло, что за весь переход они не попали на глаза английским патрульным самолётом или подводным лодкам. Что корабль с двенадцатого марта стоит в Нарвике, мы узнали от тех же англичан, а те от Норвежского сопротивления. Для них это тоже была неожиданность. Теперь у них опять кое-где заиграло от страха. Ещё бы, такая мощная эскадра собралась в Нарвике - "Тирпиц", "Шарнхорст" и "Адмирал Хиппер" (в этой реальности новогоднего боя не было, и крейсер остался целым и не убыл на ремонт в Германию как в РИ) ещё "Нюрнберг", да с десяток эсминцев. Теперь англичане наверняка забьются по щелям, боясь высунуть свои нос в море. Снова подумывают, а не попридержать нам перевозки военных грузов для России. Не отправлять их конвоями, а только одиночные суда посылать. Только за это его надо было топить, а теперь у англов хорошая отмазка появилась. Вот увидите, как они запоют, лишь бы только не посылать нам конвой.
   -Верно мыслишь, командир, - включился Григорич, - эти хитромудрые островитяне вполне могут выкинуть такой фортель, опять начнут ссылаться на тень "Тирпица" над океаном, а там скоро и полярный день настанет. Надо товарищу Молотову подсказать, по дипломатическим каналам надавить, чтобы не было перебоев по ленд-лизу.
   -Подождите! - воскликнул Сан-Саныч, - я вспомнил, так нам и так в сорок третьем с марта по ноябрь, ни одного конвоя не было послано.
   -Как так ни одного, это за восемь-то месяцев не одного конвоя, а договоренности о поставках по ленд-лизу? - возмутился Кочетков.
   -Товарищ полковник, вас же знакомили с документами по ленд-лизу что мы предоставили?
   -Да.
   Тогда вы должны знать, что всё это время мы получали грузы по ленд-лизу не только через северные порты, но и через Иран и Дальний восток. И в нашей истории за всю войну по этому северному маршруту мы получили только двадцать два процента грузов, а более семидесяти процентов всех грузов прошло через Иран и Дальний восток. А тут в скором времени всё может измениться, если намечающая операция увенчается успехом. Тогда основной грузопоток пойдёт через северные порты.
   -Но сначала надо нейтрализовать германскую эскадру.
   -Вот этим "Морской Волк" совместно с бригадой подплава и займётся с ближайшим выходом в море на охоту. Может, фортуна все же улыбнется тебе, командир, и ты встретишь "Тирпиц" или его младшего товарища. А зная тебя, ты обязательно постараешься потопить "Тирпиц". После этого англичанам некого будет бояться. Им тогда ничего не остаётся делать, как проводить конвои через наш север.
   -Неужели выходим в море? Стоп, а как же быть с этими учеными, нам что, их с собой в поход брать.
   - Командир! Так не завтра же в море. Когда подойдет срок, ученые улетят назад. Я полагаю, что с недельку, максимум дней десять, вам ещё придётся тут постоять. Зато Яковлев на всё время боевой операции будет находиться на подлодке, но потом и он возвратиться в Казань. И по всей видимости да конца атомного проекта мы его больше не увидим.
   -Жаль отпускать такого отличного специалиста, но там он будет нужнее.
   -Возможно лет через десять-двадцать его фамилия будет стоять в одном списке с другими создателями атомного щита страны.
   -А почему бы и нет.
   -И так "Командир", план операции для вас разрабатывается, вкратце почти тоже самое что и раньше делал. Выйдешь в море вместе с подлодками Виноградова, вы должны полностью перекрыть все поставки подкреплений к фронту. Ни один конвой не должен пройти дальше Нарвика, пусть берегом всё тащат до линии фронта.
   -Это не так-то просто осуществить Сашок. Предположим мы сможем перехватить все суда но ты же знаешь что у немцев там ещё множество десантных барж которые снуют под самым берегом тягая военные грузы, а это чуть ли не половина всего потребляемого груза. А эти корыта с их осадкой-то, не так-то просто перехватить.
   -Найдем и на них управу. Ты как только обнаружишь большой караван этих барж дай знать, мы поможем или флотом или авиацией. И вот ещё что, после начала наступательной операции будь готов ударить по основным точкам сопротивления "Гранитами". А если немцы надумают помочь своим и пошлют флот против десанта, тогда наш "Морской Волк" и понадобится для перехвата боевых кораблей. Может, тебе и улыбнётся удача в виде "Тирпица". А для того чтобы он высунул свой нос мы разрабатываем ещё одну операцию.
  
   Почти неделю на нашей подлодке находились ученые физики-ядерщики, но их восхищения нашим реактором я описывать не буду. Но скажу. Они походили на маленьких детей, которым дали новую яркую игрушку, слишком большую для них, и они радуются, а в карман её положить не могут, вот они и крутили хороводы вокруг отсека с реактором. Исписали горы бумаги, провели сотни разных измерений, поснимали сотни промеров, была бы возможность, они бы разобрали реактор и контрольную аппаратуру на отдельные детали. Кто-то из экипажа подарил им цифровой фотоаппарат и ноут, и ради такого дела научил ими пользоваться. Вот это теперь, Кочеткову и его команде большущий чирей на заднице, теперь они хрен присядут, будут вокруг этих ученых круглые сутки на лапках прыгать. А как же, теперь они носители сверхсекретной информации, так ладно, если только в голове. Но теперь у них есть множество фотографий, от и до, горы разной макулатуры исписанной ими и полученной от нас. Да и сам ноут с фотоаппаратом, это тоже сверхсекретные техизделия. Ох, как смотрел на меня Кочетков, когда он увозил своих ученых обратно. До этого он предпринял попытку изъять всё это, оборудование, да но не тут-то было. Харитон пригрозил Наркомом, сказал, если они хотят побыстрей получить, что-то на подобие вот этого, (это он сказал про реактор), то вот это оборудование ни за что не отдадут, а если боятся за утечку информации, то пусть потрудятся не допустить этого. В день отлёта Кочеткова прибыл Головко, а с ним капитан второго ранга Августинович.
   - Ну что, командир, застоялся. Готов выйти в море.
   -Товарищ вице-адмирал! Да я вёслами грести буду, лишь бы поскорей отсюда уйти.
   -А чем тебе это место не нравится?
   -Да всем нравится, но только издалека. Да сколько же можно стоять. Когда подводная лодка частично была небоеспособна, тогда да, никаких вопросов, стояли и не рыпались. Но теперь-то мы полностью боеспособны и готовы в любой момент выйти в море, осталось только кое-что догрузить из припасов.
   -В море он рвётся, а кто для будущего подводного флота подводников учить будет. Я что-ли? Я-то ни хрена не смыслю во всём этом, так что тебе ещё придется немного постоять тут.
   -Товарищ адмирал, у меня есть предложение. Я оставляю несколько человек из своего экипажа, они-то и займутся курсантами. Со мной пойдут человек двадцать бывших курсантов, самых подготовленных.
   -Ну, вот и договорились - улыбаясь, проговорил Головко. Прав оказался твой штурман в том, что ты именно это предложишь.
   "Сан Саныч всё-таки зараза, когда успел с адмиралом сговориться", - подумал я про себя.
   -Так что, готовься к выходу, завтра придет судно, доставит припасы, на всё про всё - двое суток. И вот ещё что, с тобой пойдет капитан второго ранга Августинович для координации боевых действий с подлодками.
   -А сколько пойдет с нами?
   -Планируем послать шесть подлодок.
   Вот хитрюга адмирал, заранее знал, что выходим в море, и этого кавторанга с собой привёз, а начал тут со мной мурку водить.
   -Кто-то будет уже из знакомых нам командиров? Извините, я не правильно выразился, я имел в виду тех, кто уже действовал вместе с нами?
   -Только двое, а у двоих это будет первый боевой выход.
   -Понятно. Значит боевого опыта никакого. Ладно, опыт дело наживное. Если в первом походе будут выполнять то, что от них требуется, всё в порядке. Надеюсь, они проинструктированы.
   -Да, конечно, прошли полный инструктаж, пообщались с теми командирами, кто бывал с вами в рейдах. Не подведут. Не должны.
   -Поход покажет. А всё же кто это?
   - Капитан третьего ранга Кучеренко и капитан-лейтенант Щедрин.
   - Да, эти не подведут, я хорошо их знаю, не лично, конечно, со Щедриным даже встречался, он к нам в училище приходил, рассказывал о войне, о нелегкой службе подводника. Я его рассказы хорошо запомнил.
   -Раз уверен, значит, всё в порядке. Ещё я для тебя приготовил одну горькую и одну сладкую пилюлю. С какой начинать?
   Обычно начинают с горькой, чтобы сладкой заесть.
   -Тогда слушай, идет подготовка к освобождению района Петсамо-Киркенес, там у немцев очень мощная оборона из сильно укрепленных узлов с множеством инженерных и природных сооружений. По некоторым надо будет нанести прицельный и очень точный удар. Авиации такое не подсилу. Сможете? Если судить по тому, как вы это сделали в Киркенесе и на аэродроме, сможете. Ещё надо будет уничтожить береговые батареи перед подходом кораблей с десантом, который планируется высадить прямо в порту.
   - Сколько целей надо уничтожить, у нас ведь боезапас не безграничный. Максимум, что мы сможем использовать по берегу - штук шесть ракет, не более.
   -А вот к этому, я и веду разговор. Тебе придется на время расстаться со своими диверсантами. Только они могут определить, куда именно надо стрелять, чтобы нанести наибольший урон узлу обороны, чтобы с наименьшими для нас потерями захватить и прорвать оборону противника.
   -А с кем они там будут взаимодействовать, они что, одни по тылам пройдут?
   - Почему же одни, у нас есть отличные ребята и в армейской да и во флотской разведке которые не один раз бывали за линией фронта. Да хотя бы взять 181-й разведотряд.
   -Да что я тут решаю, надо с капитаном третьего ранга Большаковым на эту тему разговаривать. Но думаю, он согласится, а то он без дела зачахнет. Но парочку его ребят я оставлю себе. Кого он оставит, мне все равно. Пусть между собой жребий тянут.
   -Значит, и этот вопрос надо решить до моего отлёта, поскольку они должны будут отбыть со мной. А теперь сладкая пилюля. Тут мне Кочетков передал - я даже не знаю, почему он сам этого не сделал - приказ о присвоении новых воинских званий экипажу подводной лодки "К-119" "Морской Волк". Кроме того, указ о награждении личного состава орденами и медалями. Часа хватит, подготовиться к этому торжественному мероприятию?
   -Так точно, товарищ адмирал.
   Отдав распоряжение Петровичу насчет торжественного построения, я снова обратился к Головко.
   -Товарищ адмирал, у меня вопрос.
   -И что за вопрос?
   -Хотел узнать, как продвигается ремонт кораблей, а именно "Шеера" и "Сокрушительного".
   -Ну что сказать. Вы же сами знаете, что завод в Молотовске из-за нехватки мощностей в первую очередь занят ремонтом кораблей действующего флота получившие легкие и средние повреждения, а уж во вторую очередь, с тяжелыми. Но с "Шеером" тут другая песня, и между прочим он теперь носит имя "Диксон", это сделано специально, по политическим и в первую очередь по пропагандистским мотивам.
   -Понимаю, чтобы фрицы зеленели, при упоминании этого имени на борту своего корабля, сдавшегося в плен.
   -Вот поэтому-то его и решили любой ценой ввести в строй. И это вполне выполнимо благодаря тому, что вы его не так сильно изуродовали, ремонт продвигается вполне успешно. С последним конвоем из Америки доставили гребной винт, три спаренные универсальные пятидюймовые артиллерийские установки и семь спаренных сорокамиллиметровых зенитных автоматов "Бофорс". Днище уже залатали, погнутый вал выправили, осталось заменить вспомогательную артиллерию на сто тридцатки. Обещали до конца года ввести в строй.
   -А как на "Сокрушительном" работы продвигаются?
   - Эсминец-то. Так что на счет эсминца, корму ему уже состыковали, надеюсь, что в начале лета выйдет в море. А что ты так печешься об этом эсминце?
   -Я вам рассказывал про его судьбу и судьбу командного состава эсминца в нашей реальности. Он там уже четыре месяца как на дне лежит вместе с пятнадцатью членами экипажа, которые на нём оставались. Но за семьдесят лет так и не узнали, в какой именно точке. А здесь он после ремонта снова вступит в строй и может ещё не один год прослужит флоту.
   -Естественно послужит, если вы вмешались в судьбу эсминца и в судьбу его командира. В этот же раз Курилех не прослыл трусом, а проявил себя вполне достойно.
   Я естественно промолчал и не стал рассуждать в слух перед адмиралом как повел бы Курилех этого мира в экстремальной обстановке, подобно тому, из моего. Но почему-то предполагаю что аналогично, и повторил бы в точности судьбу того. Тут же всё произошла при относительно хорошей погоде, сам корабль находился в горле Белого моря. До базы сотня миль, до ближайшего берега шесть, да в окружении двух десятков своих кораблей. Какой тут может быть повод для паники.
   Адмирал заметив мою задумчивость - Я вижу Михаил Петрович что у тебя на его счет другое мнение.
   -Товарищ адмирал у меня нет повода не доверять Курилеху, время покажет.
   - А все же ты сомневаешься.
   -Я думаю судьба Курилеха в моём мире была бы другой, если бы удалось тогда снять весь экипаж "Сокрушительного" даже на то что он покинул свой корабль не последним.
   -Да, расстрелять бы не расстреляли, а вот в штрафбат точно бы загремел. Хотя приговор выносит трибунал. Да и что мы тут с тобой рассуждаем, что да как. Этого же не произошло, так и не будем по напраслину обвинять человека. Сам же сказал, время покажет, а пока он остается командиром корабля. Михаил Петрович, а не пора ли нам на верх? - задал вопрос адмирал, решив прекратить этот разговор.
   -Я думаю что пора.
   В это время на верхней палубе начал собираться личный состав, готовясь к торжественному построению. Поднявшись на палубу, я испросил у адмирала разрешения покинуть его ненадолго. Мне нужно было переговорить с Большаковым да отдать кое-какие распоряжения нашему комиссару. Освободившись, вижу, что адмирал что-то обсуждал с Кочетковым и Санычем, я не стал к ним подходить, если бы я был нужен, думаю, они пригласили меня. В другой стороне также шло обсуждение, похоже, не шуточное, это я озадачил Большакова и теперь там шел отбор кандидатов на место в самолёте командующего.
   Прозвучала команда строиться. Экипаж в парадной форме выстроился на палубе в ожидании.
   На этот раз было чуть по-другому, а не как несколько месяцев назад. Елизаров вызывал кого-то из экипажа, зачитывался приказ о присвоении ему нового воинского звания, а потом указ о награждении. С сегодняшнего дня экипаж "Морского Волка" почти поголовно стал офицерским за исключением четырех бывших матросов получивших пока погоны мичманов.
   И, как обычно в этих случаях, после награждения, экипаж получил праздничный обед и отдых. Для некоторых этот обед был прощальным. Кое-кто улетал обратно в Москву, а иные ближе к фронту или даже за линию фронта. В тыл врага. Вначале я проводил Кочеткова с учеными и Сан Саныча.
   -Ну что Сан Саныч, когда теперь встретимся? Я понимаю, на лодку ты уже не вернёшься, но нас не забывай. Хотя бы изредка появляйся или, как у нас говорят, отправь СМС, если позвонить не сможешь. Надеюсь, не зазнался, находясь там, в окружении, сильных мира сего.
   - Командир! Петрович, мы с тобой вместе уже более пяти лет, а это не забывается. Так что мы с тобой очень скоро снова встретимся. А когда начнется операция, я буду здесь.
   -Ну, тогда до встречи.
   Мы снова обнялись, Саныч шепнул мне на ухо: "Ты не обижайся на то, что всех повысили в звании, а тебя нет. На тебя другой указ готовился, так что жди. Быть тебе командир адмиралом".
   Я посмотрел на Головина удивлёнными глазами.
   -Да-да, командир, после этого похода всё должно решиться.
   Следующим отбывал командующий, забирая с собой Большаков с четвёркой его головорезов, улетающих на фронт. С ними долгих проводов также не было. Я только попросил их, до начала совместной операции не лезть на рожон, поскольку они понадобятся во время удара по целям, я-то вслепую могу забросить ракету не туда.
   Проводив дорогих гостей, мы начали готовиться к походу.
   "Завтра должен прибыть корабль с припасами, - подумал я. - надо вызвать Сидорчука, он знает, чего и сколько нам надо для боевого похода".
   - Старший пра... лейтенант Сидорчук зайдите ко мне, - вызвал я по внутренней связи нашего снабженца.
   Когда Сидорчук зашел ко мне, я решил его поздравить с офицерским званием.
   -Да на какой оно ляд мене это официрское звание, мене и так было хорошо, было три звезды на погонах, а в них, да темном отсеке, можно принять за адмирала. А типерь дви, а это значит, разжаловали мене товарищ командир.
   -Михалыч, ты это что, от Князя инфекцию подхватил. Еще один Данилец объявился на подлодке. Юморист, блин. Давай, Михалыч, выкладывай, что нам надо и сколько. Завтра приходит корабль с припасами.
   -А на какой срок выходим.
   - Рассчитывай на три месяца.
   - На три... Михалыч на минуту замолчал, но по мимике его лица было видно что в его голове включился калькулятор, который чего-то там пересчитывает, прибавляет и умножает. Хорошо командир всё будет в лучшем виде.
   Михалыч, а я в тебе и не сомневаюсь.
   На другой день случился аврал, пошла интенсивная подготовка к походу. Грузились припасы, догружались торпеды, отбирались курсанты для похода. Некоторые из них - моряки-подводники с дизелюх, они знают, как вести себя на лодке, не раз бывали в боевых походах. Так что курсантами их можно назвать с большой натяжкой. Кто-то служил на надводных кораблях, некоторые и моря не видели, но проявили себя во время учебы с самой лучшей стороны. Иными словами, самые-самые. Да и потом, за всё время, что они были с нами в море, замечаний на них не поступило.
  
   Глава вторая. Поход.
  
   Мы снова в море. Наше заточение после почти четырёхмесячного стояния в этом богом забытом месте, где война напоминала о себе лишь редким пролётом немецких разведчиков и то на почтительном расстоянии от базы наконец-то закончилось. Если быть честным, то нашу свободу никто не ограничивал, а наше заточение было вынужденным. Возможно, мы вышли бы и раньше, но не могли. У нас ведь не какая-то дизельная подлодка, а атомная, стояли мы тут не по своей прихоти, а вынуждено. Боекомплект почти закончился, а самое главное у нас подошел к полной выработке ресурс установок жизнеобеспечения, без которого мы не подводная лодка, а ныряющая. В принципе подлодка могла выходить в море. Дальность плаванья неограниченная, автономность по жратве полгода, загружай торпеды и вперед топить супостата. Но вот одна загвоздка, нам приходилось бы часто всплывать, чтобы провентилировать отсеки подлодки свежим воздухом, а это для нашей подлодки не так-то просто, а главное быстро выполнить такое действие. И к тому же, как часто в походе пришлось бы проделывать это, даже не знаю. Возможно раз в два дня, а возможно этот интервал больше, а возможно и меньше. Вы бы решились на такой, замечу вам, атомной подлодке выйти в море.... Хотя в особом случае я был готов выйти в море, но он не представился. Потому-то мы тут и стояли в ожидании, когда наладят производство по изготовлению поглотителей углекислоты.
   То что мы просто стояли и ничего ни делали, это не так. С того момента как мы попали в этот мир, первые четыре месяца мы почти постоянно находились в море и за это время на подводной лодке накопилось множество мелких неисправностей, которые нужно было устранить. Да и экипажу нужен был небольшой отдых после всего этого. Так что мы совместили отдых с работой и к тому времени как на подлодке появились первые курсанты, все выявленные неисправности были устранены. Но наш небольшой отдых растянулся ещё на четыре месяца и таких тягучих, хоть вой. Я думаю если бы экипаж эти четыре месяца отдыхал по своему усмотрения и в своё удовольствие, пожалуй вопросов бы не возникло. Но четыре месяца у черта на куличках, впереди студеное море, позади снежная тундра на много сотен километров. В таких условиях нам бы на отдых хватило и месяца, и то бы выли волками. Спасибо Головко, хоть какую-то работу подбросил - обучать курсантов, будущих подводников атомного подводного флота СССР. И если бы не это, то точно выли бы волками или дезертировали на фронт.
   И вот этот день настал. Установки жизнеобеспечения работают, боезапас загружен, боевая задача поставлена. Мы вышли в боевой поход. Какое это непередаваемое чувство, находиться после всего этого в море и не просто так, а выполняя боевое задание командования. Только на этот раз с нами вместо Виноградова на боевое задание как представитель от флота вышел капитан второго ранга Августинович Михаил Петрович. И ещё, как в таком походе обойтись без надзора со стороны всесильного ведомства товарища Берии? Да ни как. С нами в поход пошел "Сапог", после переаттестации ставший майором (и на хрен он нам тут нужен). А ещё чтобы восполнить наш поредевший экипаж, мы прихватили двадцать два самых подготовленных курсанта, восемнадцать из них были ещё из первого набора.
   Пока мы стояли в Гремихе без дела, наш Северный флот успел пополниться пришедшими с Тихоокеанского флота шестью подлодками; "С-51", "С-54" , "С-55" и "С-56", "Л-15" и "Л-16", которые, пройдя по двум океанам и девяти морям более шестнадцати тысяч семьсот миль, вошли в состав флота. Всё это произошло с одним маленьким отступлением от РИ, в этом мире "Л-16" благополучно дошла до места назначения, так как всё командиры были проинформированы о большой вероятности встречи с японскими субмаринами. Их акустики получили приказ, постоянно быть начеку и вести себя так, будто они находятся внутри вражеской эскадры. Сам переход был согласован с американской стороной так, что они встречают наши подводные лодки в определённом районе и проводят их под охраной до Панамского канала. (Примечание: в РИ подводная лодка "Л-16" была потопленная японской подлодкой "I-25" возле берегов Америки).
   В составе первой волны вместе с нами на коммуникации противника пошли пять подводных лодок. Это две тихоокеанские подлодки "С-51" и "С-56", наши старые знакомые "Щ-403" и "Щ-422". Кроме того с нами должны были взаимодействовать две "Катюши" "К-1" и "К-22", которые вышли на неделю раньше, но с "К-22" мы так и не смогли связаться, по всей видимости она погибла. Все пять подлодок заняли позиции от мыса Нордкин до мыса Нордкап в ожидании кораблей и судов противника. На позиции в Варангер-фиорде находились ещё две "Малютки" "М-122" и "М-172", для пресечения выхода транспортов из этого фьорда.
  
   Мы двигались медленно на перископной глубине в пятнадцати милях от побережья Норвегии, выставив антенну обзорной РЛС, наблюдая за обстановкой и сканируя все радиочастоты.
   -Уже неделя в море и не одного конвоя, только какая-то мелочь - сокрушался Августинович. Ни одного мало-мальского корабля не обнаружили, а под берегом шастают одни десантные баржи в сто тонн. И эту заразу из-за малой осадки торпедой не взять.
   "А он прав" - подумал я. "С начала нашего рейда отличился только Щедрин на своей "С-56". Ему удалось потопить хорошо вооруженную плавучую батарею в четыреста тонн, переоборудованную из большой десантной баржи, шедшую под охраной двух противолодочных китобойцев. После потопления плавбатареи, охрана тут же повернули назад, даже не подумав спасать выживших. Это так не похоже на немцев. Хотя за прошедшие полгода после того как мы посоветовали Виноградову, что надо топить все, а не только транспорты, немцы потеряли немало эскортных кораблей. По-видимому, эти предпочли просто драпануть, чем попасти под торпеды русской подлодки, хотя возможно, тут англичанка охотится. Да какая разница, русские или англичане, на базе все же спокойнее".
   - А вы на что надеялись Михаил Петрович? Что тут фрицевские конвои табунами ходят, только и ждут, когда их топить будут. Да и в былые времена, когда немцы чувствовали себя тут полноценными хозяевами, их конвои может быть чуточку почаще ходили. Так что неделя это ещё не срок, и не сегодня так завтра, возможно даже через неделю мы обязательно встретим конвой. А на счёт этой мелочи вы это зря, на них немцы до сорока процентов всех грузов доставляли к линии фронта. И ты прав, их торпедой не взять.
   -А что же тогда нам с ними делать?
   -Будем думать.
   -Похоже - начал мой старпом - немцы засекли или были предупреждены о выходе наших подлодок на позиции и теперь придерживают суда в портах.
   -Да никуда они не денутся и рано или поздно зашевелятся, а если пронюхают, что наши войска готовятся к наступлению, то начнут перебрасывать подкрепления и военное снаряжение, тут мы их и встретим.
   -Через три дня наше терпение было вознаграждено.
   -Тащ, капитан первого ранга - раздался возглас оператора РЛС, - обнаружены три воздушные цели, дальность сто километров, высота две тысячи, скорость двести, идут с запада курсом на восток вдоль побережья.
   -Продолжить наблюдения за воздушной обстановкой. На ГАКе, что слышно?
   - Пока ничего не слышно, но здесь много островков.
   - Предупредить подлодки о самолётах. Выпустить низкочастотную антенну, отходим чуть мористей, создаём больший обзор для неё.
   Через сорок минут на удалении пяти миль от нас курсом на восток пролетел первый самолет - летающая лодка "BV-138". Затем с десятиминутным интервалом между самолётами ещё два "НЕ-115".
   -Никак воздушная разведка крупного конвоя - высказал я своё предположение. Это в их задачу входит поиск подводных лодок с последующей атакой или постараться навести на них корабли эскорта.
   - Тогда по близости должен быть и конвой - поддержал меня Петрович.
   -А на сколько это близко может быть? - спросил Августинович.
   -Ну, на сколько, может быть и сто, а возможно и ближе, из-за изрезанного побережья Норвегии изобилующего многочисленными островками обнаружение пока затруднено, но за полусотню миль мы его обязательно обнаружим.
   Прошло примерно полчаса после пролета самолётов, как на ГАКе засекли многочисленные шумы надводных кораблей.
   -Удаление пятьдесят пять миль, скорость восемь узлов, курсом на восток, - поступил доклад.
   -Боевая тревога, передать на остальные подлодки, с запада движется крупный конвой.
   -Михаил Петрович, давай посмотрим, кто у нас первым выходит на перехват.
   - "К-1" капитан третьего ранга Стариков, - ответил Августинович, глянув на планшет с оперативной обстановкой - Он в пятнадцати милях от конвоя. Следующей на конвой должна выйти "С-51" капитана третьего ранга Кучеренко.
   -Передать на "К-1" и "С-51" координаты, курс и скорости конвоя.
   -Я вот что хочу сказать, Стариков до этого похода командовал "Малюткой" "М-171", а это его первый боевой поход в качестве командира такой большой подлодки. Справится ли он с ней?
   -У вас есть сомнения по поводу его командных способностей?
   -Нет, я думаю, он справится - после минутной паузы ответил Августинович. Он опытный командир и не раз выходил на вражеские коммуникации. Не просто же так его грудь украшает звездочка, которую он получил год назад.
   -Вот и отлично.
   -Дима! "Мамай"! Курс на сближение с конвоем, обе турбины на сорок процентов, глубина восемьдесят.
   Минут через сорок мы полностью идентифицировали состав конвоя, он состоял из трех транспортов и не менее десятка кораблей охранения.
   - Да не такой он и крупный, - проговорил я с досадой. Авиационное прикрытие целых три самолёта, будто в конвое два десятка судов, они-то нас и попутали.
   Вскоре наша акустическая система зафиксировала два сильных взрыва, предположительно торпедных, а потом продолжительную серию подводных взрывов.
   -Похоже, Стариков кого-то достал - высказал предположение Петрович.
   -Теперь лишь бы его не достали, - ответил Августинович.
   Не достали. Стариков оторвался от преследования, да немцы долго им и не занимались, надо было охранять конвой дальше. Всё же сказалось отсутствие боевого опыта у Старикова, в командовании большой подлодкой, и он допустил одну ошибку. Произвёл не полный торпедный залп, выпустив лишь четыре торпеды из шести. Двумя попал в транспорт, который затонул, одна торпеда затонула, четвертая прошла рядом с ещё одним судном, которое сумело отвернуть. А произведи он полный залп, пока ёще не так растянутому и растревоженному конвою, может и ещё в кого попал бы. Но у "Катюш" было одна плохая особенность, после залпа они не удерживались на глубине, и их выбрасывало на поверхность, демаскируя себя появлением рубки и носовой оконечностью на поверхности.
   Следующей в атаку вышла "С-51", сблизившись до мили, произвела четырехторпедный залп. Это был первый боевой поход Кучеренко и даже первая атака с пуском боевых торпед. Так что все они прошли мимо. Но немцы решили и с ним провести церемонию посвящения в КЛУБ подводников, сбросив с десяток бомб, чем доставили всему экипажу массу "приятных" ощущений, так как они теперь стали членами элитного "Клуба", пойдя крещение бомбометанием.
   Далее мы последовательно наводили на этот конвой "Щ-403" Шуйского, "С-56" Щедрина, "Щ-422" Видяева. Второй раз вышел в атаку, догнавший конвой, Стариков и добил судно, повреждённое "Щ-403". Нам всё же удалось потопить все три судна из конвоя и два корабля охранения. А когда эскорт остался без своих подопечных, они всерьёз занялись подлодками. Больше всего досталось "К-1", её основательно помяли что её пришлось отправить на базу. Эти лодки вообще не отличались скрытностью из-за протечек соляра, который оставлял заметный след на поверхности, а после гидравлических ударов при взрыве глубинных бомб топливные цистерны потекли ручьём. Нам пришлось вмешаться, как и прошлой осенью, мы выманили охотников на себя. Пришлось пожертвовать торпедой из "Пакета", остановив одного особо рьяного преследователя без хода. Его взял на буксир другой корабль - минус два в погоне - переключив остальные на себя, показав кончик перископа. Мы потаскали своих преследователей по морю, играя в кошки мышки, дав "К-1" уйти из района, а потом оторвались сами.
   Когда мы уводили преследователей, немцы нас забрасывали глубинками. Майор Сапожников, побледнев, всё время не спускал взгляда с подволока, ожидая, что сейчас тут образуется пробоина и вода хлынет в отсек. Это тебе не на земле находиться, тут кажется, все бомбы нацелены именно на тебя, и лишь вопрос времени, когда это случится, и ты отправишься к Нептуну на приём.
   -Майор! - это опять наш приколист, - да не дрожи ты так, а то немецкие акустики слышат морзянку твоих зубов и ломают головы, что за послание передают им русские.
   Майор посмотрел на Князя, оторвав глаза от притолоки, переваривая сказанное доктором, а потом промолвил - А они не могут в нас попасть?
   -Конечно могут - без тени улыбки со всей серьёзностью ответил Князь. Если только вы не перестанете стучать своими зубами, они же могут по клацанью ваших зубов определить наше местоположение.
   "Сапог" обвел всех взглядом и, увидев на лицах улыбки, понял, что над ним подшучивают. Но так же он заметил, что все вокруг заняты своими обязанностями, и никто не обращает внимания на доносившиеся за бортом взрывы глубинных бомб, понемногу успокоился.
   -Я ведь первый раз на подводной лодке, тут не так как на земле. Мне казалось, все бомбы что взрываются предназначены нам, вот-вот попадут, и всё, хана нам.
   - Ну да, все эти бомбы, что вы изволили слышать именно для нас. Но не стоит так бояться, наш командир не подпустит их и на пару кабельтовых, мы всегда сможем оторваться. Так что дыши спокойно, нам ничего не угрожает, это же не двадцать первый век, где надо держаться от противолодочных кораблей за сотню миль. Здесь у противника нет таких возможностей поразить нас на расстоянии.
   Вскоре мы без проблем оторвались от противника, который ещё пару часов проводил профилактическое бомбометание и никого не обнаружив удалился в западном направлении. Собрав свою волчью стаю, мы вновь затаились вдоль предполагаемого пути конвоев.
  
   "Пошла третья неделя похода, а мы больше ни одного задрипанного конвоя с тех пор не встретили. Да сейчас мы бы были рады даже вооруженному траулеру или китобойцу но только не этим наглым корытам издевательски снующим под берегом без всякой охраны. А ведь через три-четыре дня "Щуки" придется отпускать на базу. Эх будь мы не связаны с этими дизелюхами, сейчас бы смотались в район Тронхейма, там бы нашлась для нас цель".
   -Командир, а командир - услышал я голос Петровича - что молчишь, зову-зову, а ответа нет.
   -Да так, Петрович, задумался. Засекли что-то?
   - Нет, всё по-прежнему.
   - Понамарев, что в эфире?
   -Тишина, товарищ командир, передатчики работают где-то южнее Нарвика и в районе Киркенеса.
   -Что будем делать? Ни одной приличной посудины, одни десантные баржи снуют и то под самым берегом, а у них осадка метр, как их топить.
   -Петрович, да я сам только что о них вспоминал, меня от их вида скоро уже типать начнет.
   -А вот "Катюша" со своей артиллерией могла бы нам помочь, да она ушла на базу - с сожалением проговорил наш штурман. Или бы повторился тот мартовский шторм, очень он тогда хорошо потрепал фашистов. Тогда утонуло несколько точно таких же барж, да не малое количество получили серьёзные повреждения, что пришлось списать.
   -А, может, Эски поднимем на поверхность, у них по сотке стоит, глядишь, кого-то и накроют, - предложил Августинович.
   -Опасно поднимать. На баржах стоят орудия калибра в семьдесят пять миллиметров, на некоторых и в восемь-восемь. Одно попадание, и лодка лишится возможности погружаться. Можно попробовать, если будет одиночная баржа. Если на барже будет радиопередатчик, мы его заглушим, и они не смогут вызвать помощь. И от авиации предупредим вовремя. Осталось только подождать, когда такая возможность представится.
   -А, может, вызовем эсминцы, как только засечем караван барж или авиацию. Сейчас на север прибывают полки на ТУ-2, вот тут они могут серьёзно помочь - не унимался Августинович.
   - Могут не разрешить их раньше времени использовать, - предположил Петрович.
   -Так мы сейчас сделаем запрос по этому поводу. Что нам может предложить командование флота, эсминцы или авиацию?
   На наш запрос пришёл ответ, что высылают эсминцы в море, которые будут находиться на траверзе Варде, милях в тридцати от него, и дожидаться нашего сигнала, как только караван барж будет обнаружен.
   -Вот это дело, - сразу обрадовался Августинович, - а то торпедами по плотам бесполезно занятие. Осталось только дождаться такого каравана, на который можно навести наши эсминцы.
   -Да, осталось только дождаться - ответил я
   Но нам вначале выпало испытать подлодки в артиллерийском бою. На другой день после радиограммы мы засекли две баржи, пробирающие вдоль берега. Первой всплыла "С-51", сблизившись на семьдесят кабельтовых, открыла огонь по баржам. Однако с такой дистанции попасть в пятидесятиметровую цель - это надо быть снайпером. Мы пробовали корректировать огонь, но у нас не артиллерийский радар, и из этой затеи ничего не вышло. "С-51" попробовала подойти ближе, но два орудия против одного - нечестно, хотя они и были трехдюймового калибра, но опасаясь получить снаряд, Кучеренко разорвал дистанцию. Вскоре подошел Щедрин, и два против двух, силы сравнялись по количеству крупных орудий, но не по калибру. Лодки встали носом к целям, уменьшая площадь поражения, и начали сближаться с баржами, сократив дистанцию до сорока кабельтовых, лодки добились нескольких попаданий, принудив баржи, выбросится на берег. Возможно, они бы и не выбросились, но все попытки связаться со своим командованием и вызвать помощь, ни к чему не привели, так как мы глушили их передачи. После этого боя мы поняли, что это была первая и последняя попытка, использовать подлодки в открытом бою с надводным противником. Обе лодки получили по несколько осколочных пробоин, не влияющих на боеспособность, хорошо хоть никого не зацепило.
   А на следующий день, решив наказать русских за то, что они стали наглеть и не во что ставить кригсмарине, немцы начали операцию по выдворению наших подлодок со своих коммуникаций.
  
   -Товарищ командир, на радаре групповая воздушные цель, удаление сто двадцать километров, высота две пятьсот, скорость двести десять, куром на восток, - доложил оператор. Товарищ командир, на экране пять отметок, самолёты летят не компактной группой с интервалами в несколько миль меж собой.
   - На радаре, сопровождать цели. Обо всех изменениях курса докладывать сразу.
   -Что это может быть? Может противник обнаружил наши эсминцы и решил нанести авиаудар по ним? - предположил Августинович.
   - Не знаю? Но слишком маленькие силы выслали для удара по эсминцам, да и летят они с запада, а не с юга. Им было ближе с Киркенеса лететь, если бы решили нанести удар по ним.
   - Тогда, может, пополнение к фронту гонят, так опять же, напрямую над землёй ближе и безопаснее будет.
   - Разведчики такой стаей не летают над морем, это точно. Для авиаудара по группе боевых кораблей этого тоже маловато. На всякий случай дадим предупреждение подлодкам и эсминцам.
   (Но мы ошиблись, это была именно воздушная разведка противника. Они летели фронтом двумя группами, вначале два, следом на удалении десяти миль ещё три, выискивая в море любой признак нахождения подводных лодок).
   Следующий доклад поступил от операторов ГАКа.
   - Товарищ командир, множество шумов, удаление шестьдесят миль.
   - Что за шумы, идентифицировать сможете?
   - Далеко, но с уверенностью можем сказать, транспортов нет, а если есть, то не более полутора тысяч тонн.
   - А вот это уже интересно, что там фрицы придумали, кого и куда послали.
   - Что, командир, будем вызывать эсминцы?
   - Немного подождем, надо точно выяснить, с чем мы имеем дело. Вначале нырнём по глубже, чтобы нас с воздуха не засекли
   Спрятавшись на глубине, мы пропустили авиацию над собой.
   - Товарищ командир, воздушные цели разделились. Пара продолжает полет дальше на восток, а тройка повернула назад, - доложили с радиолокационного поста.
   - Придется нам сбегать туда и посмотреть, кого там немцы нам послали. Дима, курс на перехват. Обе турбины шестьдесят процентов, глубина сто пятьдесят метров.
   Через два часа мы уже всё знали о своём противнике, подойдя на пятнадцать миль к нему. Вначале акустики сверили портреты кораблей, что были у нас записаны в архиве, с портретами кораблей, слышимых в этом охотничьем гоне. Подошли ещё ближе, и я, проявив неуважение ко всему кригсмарине, всплыл под перископ, чтобы посмотреть, что происходит.
   Да, фрицы разозлились на этих русских за подобное нахальство, когда их подлодки всплывают и расстреливают беззащитные баржи. Теперь решили, раз и навсегда, избавится от них. Нечего делать русским у берегов Норвегии.
   - И кто тут у нас - поинтересовался я, осматривая горизонт.
   Наблюдаю: на удалении двух миль от берега частой гребёнкой шириной миль восемь-девять уступом в сторону берега идут противолодочные корабли противника. Кого тут только не было, один миноносец "тип-1935" и тральщики "тип-1938" в количестве четырёх штук, и китобойцы с траулерами, переоборудованные в охотники за подлодками - всего одиннадцать вымпелов. Над всей этой котлой кружат три самолёта, плюс ещё пара в тридцати милях впереди.
   -И так товарищи, весь этот сыр-бор по нашу душу - начал я - когда мы снова нырнули на глубину. Фрицы расщедрились и натравили на нашу группу одиннадцать противолодочных кораблей, да ещё пять стервятников высматривают сверху. Они решили, что при виде такой армады мы напугаемся и дадим дёру. Из этих одиннадцати только пять кораблей специальной постройки, остальные вооруженные траулеры да китобойцы, но тоже весьма опасны для подлодок неся огромное количество глубинок. За себя я не волнуюсь, мы всегда можем оторваться от противника. А вот за товарищей придется поволноваться, если кого немцы обнаружат, они в него вцепятся всей стаей и пока не замордуют, не отстанут. Что предпримем?
   -Если немцы решили очистить море от нас - взял слово Петрович - значит, в ближайшее время планируют провести большой конвой. Похоже, наши приготовления на фронте не остались не замеченными.
   -Возможно, но может просто решили поквитаться за потопленные баржи и разгромленный конвой.
   -А может наведем на них эсминцы? - предложил Григорич.
   -Я тоже за то чтобы навести эсминцы - поддержал комиссара Августинович. И если удастся уничтожить хотя бы четверть из них, а это уже большое облегчение нашим подлодкам.
   -Зачем на них наводить эсминцы, все же тут одиннадцать вымпелов, а это не менее пятнадцать орудий, калибром от восемь-восемь и до ста пяти миллиметров. Так что нашим эсминцам может влететь. И ради чего рисковать, транспортов ведь нет.
   -Я не думаю что они смогут дать достойный отпор - не сдавался Августинович .
   -Не надо недооценивать немцев. Мы то знаем как они могут упорно сражаться. К тому же трем нашим кораблям придется распылять свои силы на одиннадцать целей, когда в это же время по каждому из наших могут одновременно вести огонь от трех до четырех кораблей противника.
   -Тогда что вы предлагаете?
   - Отойдем немного мористей и предупредим всех наших, пусть ведут себя тихо, эту свору пропускают мимо, и ничего не предпринимают.
   Немцы сутки утюжили море, иногда бомбили для профилактики, брали нас на испуг, но, ничего и никого не обнаружив, рассосались по многочисленным фьордам и бухточкам в ожидании срочного вызова на подмогу. Немцы скрылись, зато мы вновь заняли свои позиции в ожидании противника.
   Прошли ещё одни сутки после большого шухера, наверху было спокойно, даже барж не наблюдалось.
   - Если да завтра ничего не произойдет, эсминцы уйдут на базу, только зря проболтались в море, - досадовал Августинович. Надо было всё же навести их на тот отряд немецких кораблей.
   -Возможно я не прав, и нужно было навести эсминцы на фрицев, всё я же подводник а не командир надводного корабля и в тактических выкрутасах надводного боя не силён. Может быть эсминцы и нанесли чувствительные потери противнику, а возможно и нет, тут как карта ляжет и у кого комендоры лучше обучены. У нас есть ещё сутки и всё может изменится.
  
   Да, немцы не оставили без внимания приготовления нашей 14-й армии и пришли к выводу, что русские готовят наступление. А в свете того, как сейчас развиваются события на всем советско-германском фронте, инициатива переходит к русским войскам. Есть большая вероятность, что русские снова повторят удар на Петсамо-Киркенес и в направлении озера Инари, отрезая 19-й корпус от основных сил и захватывая никелевые рудники. Немецкое командование, понимая всю важность этих рудников для германской металлургической промышленности, начало переброску подкрепления для 20-й армии генерала Дитля. Адмиралу Августу Тиле было обещано выделить пару тяжёлых кораблей из эскадры, сосредоточенной в Нарвике и Альт-фьорде, для поддержки сухопутных войск в районе Варангер-фьорда. Гитлеру доложили, что русские перебрасывают в Заполярье дополнительные силы, а, следовательно, русские в ближайшее время предпримут ещё одно наступление с целью выйти к государственной границе с Норвегией, а заодно с этим захватить никелевые рудники. А этого нельзя допустить. Никель нужен для новых тяжелых танков, которые германская промышленность выпускает в преддверии нового летнего наступления. Гитлер дал разрешение Дёницу на использования любых кораблей по своему усмотрению из эскадры, которая собралась в Норвегии.
   Он срочно приказал перебросить одну из дивизий, предназначавшихся для удара на юге России, в район Петсамо. Она уже грузилась на транспорты, и первые суда с пополнением начали выходить в море. Но пока шла переброска пополнения и снаряжения из средней Норвегии. Немцы задействовали для перевозки грузов БДБ, которые, двигаясь у самого берега, оставались практически неуязвимыми для подлодок из-за своей осадки. Они тихоходны - от восьми до десяти узлов на максимуме, и берут от шестидесяти до ста тонн, снуют между портами постоянно и с мизерными потерями, и грузы доставляются постоянно. Большой вопрос, как их остановить? Сюда, за мыс Нордкап, наши самолёты залетают довольно редко. Немного чаще летают только до Нордкина. Но без должной авиационной разведки большинство этих налётов на коммуникации противника впустую.
   Пока мы прятались от немцев в морских глубинах, с нашими диверсантами в этот же отрезок времени произошел интересный случай. Будучи за линией фронта в поиске, они на пути к дому угнали у немцев боевой катер, разгромив попутно береговой пост наблюдения. Но об этом мы узнали только по приходу в базу, и рассказ будет впереди.
   Утром пришел запрос из штаба флота по поводу эсминцев - если за следующие двенадцать часов противника не будет, корабли уйдут на базу.
   Когда до окончания срока оставалось около двух часов, нам повезло, на подходе к мысу Нордкап на удалении сорока миль был засечен большой караван барж двигающих под берегом. Чуть мористей шли четыре тральщика для огненной поддержки, на случай если какая-то подлодка вдруг надумает всплыть и атаковать артиллерией. С воздуха караван прикрывали две летающие лодки.
   - Передать на эсминцы, что в квадрате 32-26 обнаружен караван БДБ, не менее десяти единиц, под охраной четырёх ТЩ, не забудьте также курс и скорость.
   - Михаил Петрович, - это я Августиновичу - надо сообщить на подлодки, чтобы выходили в квадрат 34-26 и ожидали команды. Примерно через три часа, туда подойдет караван немецких судов, надо выбить тральщики до подхода наших эсминцев.
   Через три с четвертью часа первым в атаку на корабли охранения вышел Кучеренко. На этот раз атака ему удалась, произведя двухторпедный залп, одна из торпед попала в носовую оконечность тральщика, разрушив её до орудия. Корабль не затонул, а остался на плаву, задрав корму и погрузившись носом по палубу. Один из оставшихся тральщиков взял подранка на буксир за корму и начал буксировку поврежденного корабля к берегу.
   "Минус два противника" - подумал я - "Теперь станет полегче". Один из двух оставшихся начал преследование "С-51", сбросив десяток бомб за два прохода над предполагаемым местом подлодки, он прекратил атаку и поспешил за караваном.
   Следующим на конвоиров вышла "Щ-403" Шуйского, который уже имел одну победу в этом походе, потопив транспорт в три тысячи тонн. Однако в юркий тральщик не попал, хотя торпеда точно шла на цель, корабль успел отвернуть от неё. Теперь другой тральщик решил попытать счастья в атаке на подлодку. Так на Шуйского ещё и самолёт сбросил пару глубинок, они взорвались в полутора кабельтовых от борта, когда лодка была на циркуляции. Но и Шуйскому повезло, долго его не преследовали. Корабль, сбросив дюжину бомб, удалился.
   Мы находились в десятке миль, идя параллельно конвою, и глушили их передачи, не давая вызвать помощь. Но помощь фрицы получили, навстречу каравану спешили два охотника за подводными лодками, переоборудованные из китобойцев, которые вскоре встали в охранение. Немцы на берегу подняли тревогу, когда не смогли из-за помех в эфире связаться с кораблями конвоя. С кормы к каравану также спешили два корабля охраны, но им было ещё далеко. Так как своя не слишком большая скорость, да плюс караван на месте не стоит, а тоже движется, и чтобы догнать им понадобится не менее часа. Но этого часа им не хватило, с востока подходили наши эсминцы "Громкий" и "Разумный" с лидером "Баку" во главе. Два немецких тральщика повернули навстречу нашим эсминцам, подставляя себя под удар, но давая баржам подойти к берегу или выбросится на него, тем самым спасти свой груз. Вслед за тральщиками на эсминцы повернули и китобойцы, на каждом по одному стопятимиллиметровому орудию, они решили поддержать своих товарищей. Первыми на эсминцы пошла в атаку пара "BV-138" из воздушного прикрытия. Хотя они и не такие опасные противники, как Юнкерсы или Хейнкели, но зенитчиков они заставили понервничать, имитируя атаки. Обычных бомб летающие лодки не имели, только глубинные и то не полный запас, так как одна из них половину сбросила на "Щ-403". Эсминцы разделились, два пошли на эскорт, оттесняя его от барж, а лидер прямо на караван. Немцы и не думали уступать, больно огрызались, маневрировали, прикрывались дымзавесами, хотя постепенно сдавали свои позиции. Один из тральщиков уже горел, пораженный снарядом, парил и китобоец, потеряв ход. "Громкий" получил снаряд под среднюю надстройку в камбуз, разрушив его. Зенитное орудие, стоящее на настройке с левого борта, вышло из строя из-за проседания настила. Командир эсминца "Громкий", капитан второго ранга Кравченко, начал увеличивать дистанцию боя, избегая новых повреждений, а попросту труся. У них у всех сидела мысль ещё с довоенных лет, за любую аварию или повреждения, полученные при эксплуатации корабля, нес ответственность командный состав и в первую очередь командир. А тут - попадание снаряда, жертвы и пострадавшие. За такое никто по головке не погладит. Всегда кто-то найдется и скажет, что командир не справился со своими обязанностями, не так управлял кораблём, подставился под снаряд.
   Один из кораблей взорвался - это эсминец "Разумный" разрядил свои торпедные аппараты, и одна из торпед попала в стоящий без хода китобоец. Пока эсминцы занимались эскортом, "Баку" начал расстреливать баржи под берегом, две горели на берегу, ещё одна погружалась кормой, не успев выброситься на него. Баржи пытались отстреливаться, но как только одна из них, по-видимому, перевозившая боеприпасы, взлетела в воздух, остальные дружно стали выбрасываться на берег. Немцы решили таким способом сохранить груз. А там, может, авиация подоспеет или корабли подойдут, и русские уберутся. Да, авиация была уже на подлете, и корабли подходили - тральщик восмисоттонник и один охотник за подлодками, переделанный из траулера. Тральщик далеко вырвался вперёд благодаря своей скорости и уже подходил на дистанцию открытия огня, когда в него врезалась торпеда, выпущена "С-56". Это Щедрин выпустил свои последние торпеды, и одна из них попала в тральщик, который почти моментально затонул.
   Мы наблюдали бой, находясь в трех милях мористей, но сами не вмешивались, следя лишь за обстановкой.
   -Тащ командир, приближаются самолеты, дальность сто километров, высота три километра, скорость триста двадцать, курсом на нас.
   -Понамарев, радиограмму в штаб - срочно высылайте истребители для прикрытия эсминцев, тридцать миль западней мыса Нордкин. Передать на корабли, о приближении авиации противника, пусть выходят из боя.
   -"Баку" уничтожал шестой или седьмой плот с мотором, когда получил предупреждение о приближении авиации противника. Эсминцы начали выходить из боя, отходя от берега курсом на восток, набирая ход до полного. В это время налетели два десятка юнкерсов и набросились на наши корабли, которые на полной скорости уходили с места боя, оставив после себя наполовину уничтоженный караван и два корабля эскорта. Тем не менее, совместными усилиями поврежденный тральщик был добит. Я сильно переживал за наши корабли, опасаясь повторения катастрофы, случившейся шестого октября сорок третьего года в нашей реальности, правда, на Черном море, где вот также было потеряно три боевых корабля. Лидер "Харьков", а также эсминцы "Способный" и "Беспощадный" были потоплены авиацией противника. И вот, точно такая же черноморская ситуация повторяется тут на севере. И здесь три боевых корабля, против авиации противника - и кто выйдет победителем? - поди знай.
   Катастрофы не произошло, корабли отбились, отделавшись осколочными повреждениями бортов и надстроек. Им повезло что в первом налете не участвовали пикировщики "Ю-87". Когда корабли находились уже восточнее Вардё, последовал новый налет: 87-е и 88-е юнкерсы под прикрытием 109-х и 110-х мессеров. К счастью, в это время подоспела помощь в виде двенадцати новейших истребителей "ПО-3" которые ценой одного истребителя не допустили прицельного бомбометания по кораблям. Потеряв в воздушном бою пять самолётов, немцы поспешили домой.
   Первый рейд сорок третьего года, проведённый на коммуникации противника совместными усилиями подлодок и надводных кораблей, принес в общую копилку побед над фрицами три транспорта общим водоизмещением одиннадцать тысяч тонн, артиллерийскую баржу в четыреста тонн, девять БДБ, а это более двух тысяч тонн. Было потоплено пять кораблей охранения, два серьёзно повреждены - оба восьмисоттонники, Один остался без винтов, другой без носа. Кроме того, подводная лодка "М-172", не входящая в нашу группу, потопила возле Киркенеса судно в тысячу двести тонн, шедшее туда из Варде. Это всё в плюсе. В минусе у нас; повреждения получила подлодка "К-1", эсминцы "Громкий" и "Разумный" и самое неприятное на первом трое погибших и семеро раненых, на "Разумном" четыре матроса получили ранения, один из них тяжёлое. Меньше всего пострадал лидер "Баку" получивший несколько дырок от осколков при налёте авиации.
   "С-56" Щедрина уходила на базу, истратив все торпеды, у Шуйского на "Щ-403" их осталось всего две, и обе в кормовых аппаратах, её тоже пришлось отпускать. Да и у остальных негусто. Это на нашей лодке полный боезапас. Августинович решил оставшиеся две подводные лодки, задержать на два-три дня, а потом и их отправить, пока не подойдёт смена.
   Меньше всех истратил в этом походе Видяев, за две атаки он использовал четыре торпеды из десяти, потопив всего один транспорт. Кучеренко истратил шесть из двенадцати, не потопил никого, но нанес повреждения тральщику и теперь горел желанием утопить что угодно под немецким флагом. Другим-то посчастливилось.
   -Михаил Петрович, как вы думаете, сколько мы тут прождем, пока немцы надумают выслать что-то стоящее. Я предлагаю наведываться к Альт-фьорду, туда чуть больше сотни миль, - предложил я Августиновичу. - Здесь явно на какое-то время намечается затишье, надо менять место, тут клёва не будет.
   - Я не против. Надо только предупредить штаб о смене позиции, чтобы подлодки, которые придут, знали куда идти.
   Передав сообщение о смене позиции, мы направились в сторону Альт-фьорда, оставив позади "С-51" и "Щ-422", хотя те шли за нами в надводным положении. На переходе к Альт-фьорду мы каждый час всплывали под перископ и сканировали воздушное пространство. На подходе к острову Сёрёйа, акустики засекли шумы подводной лодки.
   - Тащ командир, слева десять, шум винтов. Дистанция восемь миль. Цель опознана, по почерку семёрка, идет в надводном положении тем же курсом что и мы.
   - Нам тут ещё её не хватало, - высказался Петрович, - что будем делать, командир?
   - Топить будем.
   -Командир, чем топить, у нас только торпеды местного производства, не считая НЗ, но их мы оставили для другой дичи.
   - Попробуем местными или хрен с ней, пускай топает, куда направилась. В общем так, пока её не трогаем. Если идёт к себе на базу, пусть идёт, а если вдруг услышит наших.... Хотя это тоже маловероятно, всё же наши идут в пятнадцати миль позади её. Если что, придется пожертвовать ещё одну из "Пакета". Снизить скорость, обе турбины на десять процентов, глубина девяносто метров.
   Немка и мы позади неё так и дошли до входа в Альт-фьорд. Она нас не обнаружила и повернула на базу. Впрочем, маловероятно, чтобы, идя надводным ходом, она могла что-то услышать из-за работы своих дизелей. Я приказал гидроакустикам проконтролировать путь немки по фиорду на сколько это возможно и отметить все её телодвижения возможно нам придется воспользоваться в скором времени обнаруженным фарватером для проникновения в логово врага. Мы прошли ещё миль десять вперёд и расположились в пяти милях от береговой черты напротив входа во фьорд. Быстренько просканировали воздушное пространство в радиусе сотни миль, взяли под наблюдение несколько воздушных целей на наш взгляд наиболее опасных если они вдруг изменят курс, то могут оказаться над районом нашей засады. Акустики следили за водным пространством.
  
   - Михаил Петрович, думаю, Видяева оставим с восточной стороны фьорда, а Кучеренко определим на западный берег, - предложил я Августиновичу.
   - Вот бы сейчас вышел отсюда "Тирпиц" или на худой конец "Шарнхорст", - мечтательно проговорил Петрович.
   - Да, Петрович, это мечта любого подводника, кто не мечтает потопить линкор. Да ещё авианосец, тоже лакомая цель, жаль что у фрицев их нет в наличие. Не могли они для нас свой "Граф Цеппелин" достроить, чтобы мы его смогли уторить.
   -Сколько нас в одном вместе собралось Петровичей?- вспомнил примету мой старпом. Вдруг повезёт, и один из этой парочки или даже оба вылезут из фьорда под наши торпеды. А как их боится английский флот.
   - Мечтать не вредно. Вредно не мечтать. Верно я говорю, товарищи офицеры.
   -А что, у нас на рубке как раз для полной коллекции не хватает силуэта линкор - выдал наш новый главный торпедист и командир БЧ-3 в одном лице старлей Малышев.
   -И авианосца тоже - вставил Мамаев.
   -А что, я думаю, что со временем и авианосец там красоваться будет.
   Пока мы мечтали, Видяев уже занял позицию на отведённом ему участке. Кучеренко проходил в шести кабельтовых от нас, точнее от наших выдвижных устройств. Я только хотел высказаться насчет бдительности немцев, дескать, куда они смотрят, у них под носом в надводном положении шастают две русские подлодки, а они сидят дома. Но тут с РЛС поступил доклад, что две ранее обнаруженные воздушные цели изменили курс и летят в нашем направлении, сейчас они находятся на удалении тридцати миль.
   - Предупредить Кучеренко с Видяевым о воздушном противнике.
   Когда над этим местом пролетал воздушный патруль, на поверхности моря гуляли только волны. Через час мы вновь заняли свою обычную позицию, но нам пришлось в течение суток ещё три раза предупреждать своих подопечных об авиации. Наши мечты не сбылись, линкоры так и не показались из фьорда. Как впрочем, крупнее переоборудованного в военный корабль рыболова, в течение суток из фьорда ничего не выходило. Тем не менее мы дождались небольшого транспорта порядка две - две с половиной тысячи тонн подходившего к фьорду под охраной двух охотников за подводными лодками и миноносца с запада. Нас удивило, что для такого мелкого судна и такой эскорт, на наш взгляд это чересчур жирно. Мы этот непонятный отряд обнаружили уже давно и подготовили для его встречи Кучеренко. Он встал на позицию в миле от поворота в фьорд, ожидая, куда пойдут корабли. Или завернут в фьорд или пойдут дальше. Он встал с таким расчетом если пойдут дальше, он стреляет носовыми, а если повернут во фьорд, то кормовыми торпедными аппаратами.
   Мы наблюдали за разворачивающимися действиями со стороны. Вначале судно и его сопровождающие двигались на восток и, похоже, не намеревались заходить. Но потом поравнялись с тем местом, где на позиции находилась подлодка Кучеренко.
   - И что там медлит Кучеренко, - не выдержал Августинович, - ещё немного, и ему будет неудобно стрелять.
   - Возможно, что-то произошло на подлодке, или Кучеренко вот-вот произведёт залп, - успокоил я Августиновича.
   Но вдруг корабли изменили курс и стали поворачивать во фьорд, как по команде.
   Такое ощущение, что кто-то отдал команду кораблям зайти в Альт-фиорд, а не продолжать путь дальше - высказал своё предположение наш комиссар.
   Товарищ командир, а Валентин Григорьевич прав, нами перехвачена радиограмма, источник передачи находится в районе Нарвика - доложил Понамарев.
   После расшифровки мы узнали - немцы повернули конвой в фиорд, опасаясь русских подлодок и кораблей, которые ещё недавно бесчинствовали на сотню миль дальше на восток.
  
   Кучеренко уже выходил в атаку, готовясь стрелять носовыми, когда конвой резко повернул и пошел прямо на него. Пришлось уходить на глубину, пропуская корабли над собой. А потом всплывать и попытаться снова выйти в атаку. На разворот уже времени не было, значит атаковать придется из кормовых. Хотя пускать торпеды вдогон по уходящим кораблям, это также трата торпед впустую. Тут один шанс из ста, что сумеешь в кого-то попасть. Кучеренко на свой страх и риск всё же решился на атаку с кормы. Впереди шел транспорт, за ним прикрывая с кормовых углов - миноносец, ещё два охотника за подлодками прикрывали транспорт с бортов. Кучеренко решил испытать своё счастье, стреляя вдогон по миноносцу. Фортуна его как сказать - не подвела. После залпа он нырнул и потихоньку стал уходить подальше с того места. Контрольное время прошло, а взрыва все не было, Кучеренко подумал, что снова промахнулся, а когда раздался взрыв, то даже не поверил, что куда-то попал, слишком долго шла торпеда. А он попал, но только не в миноносец, а в транспорт. А как? Только одному Богу известно. Так, как миноносец перекрывал собой транспорт, стрелял из кормовых аппаратов, углубление стояло на два метра. Как они прошли под миноносцем? а может рядом с ним. Но одна из торпед попала транспорту в корму, после чего он стал немедленно тонуть. Всплывать под перископ Кучеренко не стал, боясь себя обнаружить, а решил отойти от места атаки подальше. Через несколько минут началось преследование, воды фьорда закипели от разрывов глубинных бомб. Миноносец и охотник шли параллельным курсом к предполагаемой точке, где, по их мнению, находилась "С-51".
   -Товарищ командир, Михаил Петрович, надо выручать Кучеренко, пока они его не засекли, - взмолился Августинович.
   В этот момент мы находились в четырёх милях от преследователей, а они в двух-трех кабельтовых от подлодки. Нам требовалось гораздо больше времени, чтобы подойти к месту события, чем немцам до подлодки.
   -Включить гидролокатор на полную мощность, может, им это поможет. Услышат и подумают, что на них выходит подводная лодка в атаку, поубавят прыти.
   Однако пока ничего не происходило, корабли продолжали бомбить водное пространство. Они уже проскочили то место, где была лодка, и теперь поворачивали на другой галс, чтобы повторить атаку.
   - Тащ командир, корабли изменили курс, и теперь движутся на нас, - поступило сообщение с ГАКа.
   - Глубина сто пятьдесят метров, уклонение вправо, обе турбины на пятьдесят процентов.
   Мы разошлись бортами на удалении трех кабельтовых от крайнего корабля противника, который не успел среагировать на наш маневр, не ожидая такой скорости, как у нас. Пока они разворачивались, мы оторвались на милю, уводя их от Кучеренко. Впоследствии мы узнали, что потопленное Кучеренко судно, было первым транспортом, идущим из Германии с пополнением для 20-й армии Дитля. На судне находился усиленный пехотный батальон фрицев. Теперь же половина этих вояк покоилась на дне, другая принимала водные процедуры для укрепления здоровья, которого после всего этого, увы, не прибавилось.
   Оставшись без подопечного корабли эскорта стали спасать оставшихся в живых солдат, после чего миноносец остался а два противолодочника отправились на базу, но им на смену пришли три охотника за подлодками и пара шнелльботов. По-видимому с потоплением этого судна мы всерьёз разворошили этот гадюшник, что кого-то из морского начальства сильно пропесочили и оно выгнало в море с категорическим приказом ещё раз основательно проутюжить водное пространство перед фьордом и уничтожить русские подводные лодки до прихода основного конвоя. Они тут крутились часов пять. То набирали ход, бомбя, то замирали, прислушиваясь. Так ничего не обнаружив, ушли на базу, оставив в дозоре пару охотников за подлодками.
   На третий день ожидания напротив Альт-фьорда к нам подошло пополнение, состоящее из "Щ-402" - капитан третьего ранга Каутский, "С-55" - капитан-лейтенант Сушкин и "К-3" - капитан-лейтенант Малафеев. Августинович направил в район Нарвика подлодку "К-3", а "С-55" к Тромсе. "Щ-402" осталась напротив Альт-фьорда и составила компанию "С-51" и "Щ-422". Нам приказали вернуться к Варангер-фьорду и ждать дальнейших распоряжений.
   - Что бы это значило, нас срывают с выполнения задания? - удивленно спросил Петрович.
   - Петрович, ты что, не догадываешься, почему нас отзывают.
   - Неужели начинается?
   - Вот именно. Это значит, что в самое ближайшее время мы переходим в наступление.
   - Наконец, дождались. На этот раз мы обязательно надерём фрицам задницу. Командир, а ведь это должно произойти почти на полтора года раньше, чем в нашем времени.
  
   По прибытию в отведённый нам район, мы тщательно определились со своим местоположением. Нам предстоит наносить ракетный удар по точечным целям, а для этого надо знать точное своё местоположение.
   И этот день настал. 28 апреля 1943 года наши войска перешли в наступление.
   В пять часов мы получили подтверждение о начале операции, которая по плану должна начаться через два часа и нам осталось только ждать, когда мы понадобимся. Накануне передали координаты пятнадцати целей, по которым предполагалось нанести ракетный удар, если они не будут уничтожены другими средствами. Их определила группа Большакова вместе с разведчиками из 181-о разведотряда, где воевал младший лейтенант Леонов - знаменитый североморский разведчик, в нашей реальности дважды герой Советского Союза. Они почти месяц пролазили по передовой и в тылу врага, определяя все ключевые опорные пункты в местах вероятных основных ударов, при уничтожении которых оборона сразу становилась на пятьдесят процентов менее боеспособной. Нам оставалось только ввести все данные, в головки самонаведения, а уж там, когда ракеты будут на подлете, ребята подсветят цели.
  
   По плану ставки, войскам Карельского фронта (командующий генерал-лейтенант Фролов В. А.) поставили задачу нанести удар по войскам 20-й горной армии в направлении оз. Инари, реки Тана и Тана-фьорда. Удар наносился встык 18-о и 19-о корпусов, отрезая последний от основных войск и освобождая как свою территорию, так и север Финляндии и Норвегии, район Варангер-фьорд и прилегающие к нему территории. Если операция пройдет успешно, будут предпосылки принудить Финляндию выйти из коалиции с Германией и заключить мирный договор на тех же условиях, что и в сороковом году.
   19-й немецкий горно-егерский корпус (командующий -- генерал-лейтенант Фердинанд Шёрнер) в составе трех горных дивизий и четырёх бригад, около шестидесяти тысяч человек, более семисот орудий и миномётов, немногим более полутора сотен самолётов из состава пятого воздушного флота, занимал глубокоэшелонированную оборону в условиях труднопроходимой местности (скалистые сопки, озёра, фьорды).
   В ставке решили право первого удара отдать 14-й армии генерал-лейтенанта Щербакова, (ему в этот самый день присвоили генерал-лейтенанта), а через два дня 19-я армия генерал-майора Морозова должна наступать в направлении озера Инари и городишка Воутсо и далее к норвежской границе. Её поддерживает 26-я армия генерал-майора Никишина.
   В семь утра началась артподготовка, а через два с половиной началось наступление. В это же самое время авиация наносила бомбовые удары по ближним тылам и аэродромам противника, штурмовики непосредственно по резервам. Большая часть пополнения 14-й армии была сведена в два корпуса, и у них оказались такие же самые номера, что и в нашей реальности только на сорок четвёртый год. И первый из этих корпусов - 131-й, в первый же день достиг реки Титовка. Менее удачно развивались первоначально дела у 99-го корпуса. Ему не удалось овладеть опорными пунктами врага в главной полосе обороны. Прорвать её удалось только вечером, после удара по основному узлу одной из ракет, пока немцы пребывали в замешательстве. Бойцы 1224-го полка 368-дивизии прорвали оборону, захватив этот опорный пункт.
   Двадцать девятого апреля перешли в наступление 126-й и 127-й корпуса, из группы войск генерал-майора Кошевого, располагавшиеся восточное реки Западная Лица, в месте наибольшего продвижения немецких войск в направлении Мурманска. В ту же ночь моряки высадили десант в губе Малая Волоковая (фьорд Маттивуоно), перевалили через хребет Муста-Тунтури и, отрезав часть немецких сил, двинулись на Петсамо.
   На левом фланге 126-й легкострелковый корпус под командованием полковника Амвросова (моряки дальневосточники да сибиряки, плюс одна дивизия, которая прошла закалку в Сталинградской битве) успешно совершал обходный маневр, и на четвёртые сутки достиг дороги Петсамо -- Салмиярви и западнее Луостари перерезал ее. 127-й легкострелковый корпус генерал-майора Г. В. Голованова ночью овладел аэродромом в Луостари, а затем совместно с 311-й дивизией 99-го корпуса очистил этот населенный пункт. Петсамо был окружён со всех сторон, так как с востока подходили морская пехота, с юга рвался 131-й корпус, на западе контролировала обстановку 72-я морская бригада, а с севера угрожал десант Северного флота, овладевший четвёртого мая гаванью Линахамари. Во время заключительного этапа Петсамо-Киркенесской операции силами 181-го особого разведывательного отряда Северного флота проводилась операция по взятию порта в районе населённого пункта Лиинахамари. Укреплённый немецкий порт Лиинахамари прикрывали мысы Крестовый и Романов. В гранитной основе мыса "Крестовый", немцы оборудовали различные укрепления, блиндажи, окопы, огневые точки, бункеры, в некоторых из них находились торпедные аппараты. Из этих бункеров хорошо просматривался вход в бухту, что позволяло торпедировать любой корабль или подводную лодку. (Примечание: на мысе Романов до сих пор сохранились бетонные бункеры, где располагались немецкие торпедные аппараты).
   Третьего мая морской диверсионный отряд под командованием капитана второго ранга Большакова и младшего лейтенанта Леонова атаковал две немецкие батареи на мысе Крестовом после удара ракетой "Гранит", и после скоротечного боя захватил обе батареи с минимальными потерями. Захват батарей обеспечил успешную высадку морского десанта в Линахамари, занятие этого района и овладение Петсамо. Оборона Никеля была возложена на группу войск генерал-лейтенанта Филиппа, состоявшую из частей и подразделений, отступивших от Луостари и перебазировавшихся из Финляндии.
   Кораблями Северного флота были высажены ещё три тактических десанта на южном побережье Варангер-фьорда: восьмого мая - десант в заливах Суолавуоно и Аресвуоно, тринадцатого мая - в Кобхольм-фьорде, пятнадцатого мая - в Холменгро-фьорде. Все три десанта были осуществлены успешно и сыграли положительную роль в ходе советского наступления. Одновременно морская пехота при артиллерийской поддержке эсминцев и сторожевых кораблей очищала побережье, но продвижению очень мешали боевые корабли немцев. Здесь у них было много БДБ и артиллерийских барж, а каждая из них вооружена двумя орудиями калибром до четырех дюймов и несколькими зенитными автоматами, которые были опасными для наших штурмовиков. Авиации и эсминцам пришлось несладко, чтобы заставить их замолчать. При атаке на них было сбито несколько штурмовиков и больше десятка получили повреждения. Также от близко разорвавшихся снарядов повреждения в виде посеченных бортов и настроек получили два эсминца и несколько катеров. Шестнадцатого мая 131-й корпус генерал-майора Минзакира Абсалямова ворвался в Наутси с востока, где находился лагерь для советских военнопленных, а 127-й легкострелковый корпус - с севера. Отходя к Киркенесу, противник всё в больших масштабах применял различные заграждения и производил всевозможные разрушения на дорогах лишь бы задержать стремительное наступление советских войск. Путь на Киркенес был заминирован, подвесной мост через фьорд взорван. Яр-фьорд нашим войскам пришлось форсировать на катерах, баркасах и рыбачьих лодках под сильным огнём противника неся большие потери. Большую помощь в переправе через фьорд оказали нашим бойцам норвежские патриоты, вышедшие в море на рыбацких мотоботах. Они спасали экипажи подбитых катеров и, несмотря на обстрел, переправляли их на другой берег. Всё повторилось при форсировании следующего Эльвенес-фьорда когда подразделения 14-ой дивизии начали форсировать фьорд местные жители вновь оказали нашим бойцам поддержку. Так же поступали они и в Бек-фьорде.
   В девять часов утра пятнадцатого мая передовые части Красной Армии ворвались в Киркенес.
   В этот же день нам пришел приказ: Шестнадцатого мая к четырнадцати ноль-ноль прибыть в точку, которая расположена в пятнадцати милях восточнее полуострова Рыбачий.
   - Вот и всё, похоже, нам тут больше нечего делать - объявил я, прочитав радиограмму. Большаков предупреждал нас пару дней назад после последнего ракетного удара по одному из узлов вражеской обороны, что в районе южного побережья Варангер-фьорда целей для нас больше не предвидится. И если будут, то только на полуострове Варангер, а пока можем расслабиться. Так что, мы свободны.
  
   Наступление наших войск шло по всему фронту. Передовые подразделения 19-й армии наступавшие из района озера Имандра-река Тулома, прорвав оборону немцев и финнов, вышли на восточный берег озера Инари и, обходя его с юга и севера захватив городки Ивало и Инари, перешли в наступление в сторону реки Тана к границе Норвегии. Южнее наступала 26-я армия на Кемиярви и Вуотсо и далее в сторону шведской границы. Войска 19-й армии, семнадцатого мая вышли к реке Тана, с ходу форсировав её, захватили плацдарм, но дальше не продвинулись. Здесь их встретили хоть и свежие немецкие войска, но уже понесшие чувствительные потери тридцатого апреля при разгроме конвоя в районе Альт-фьорда подлодками Северного флота. На дно ушло не менее четырёх тысяч вояк и большая часть тяжёлого вооружения. Но даже эта неполнокровная дивизия приостановила движение ударной группировки 19-й армии. Тогда Морозов повернул часть своих войск на север и повел наступление в сторону Тана-фьорда, полностью отрезая 19-й корпус противника.
   Восемнадцатого мая был высажен десант в районе Вадсё на полуостров Варангер, далее он повел наступление на Вардё и к восточному берегу Тана-фьорда на Берлевог. Но в это время, к Тана-фьорду подходила мощная эскадра немецких военно-морских сил во главе с "Тирпицем", которые конвоировали транспорты с войсками, намереваясь высадить их в Берлевоге и в самом Тана-фьорде, и остановить наступление наших войск и отбить Киркенес.
  
  
   Глава третья. В ожидании Тирпица.
  
  
   Пятнадцатого мая, в штабе командующего военно-морскими силами в Норвегии адмирала Отто Цилиакса проходило совещание.
   -Обстановка крайне скверная, господа! Русские неожиданно мощным рассекающим ударом прорвали фронт двадцатой горной армии, отрезав девятнадцатый корпус от основных сил. Наши войска понесли крупные потери, но доблестно сдерживают большевистские орды, и всё равно не смотря на это русские продолжают наступление в сторону Тана-фьорда. Да, им пришлось оставить некоторые свои позиции, но они полны решимости, вернуть их обратно. Для этого наш фюрер предоставил нам подкрепление, которое предназначалось для пополнения рядов наших войск на восточном фронте, где оно гораздо нужнее в преддверии нашего решительного наступления. Но за это в Берлине настаивают на победе здесь, причем громкой и блестящей. Иначе говоря, полный разгром нашими доблестными войсками, русских в Норвегии. Для флота - уничтожение русского конвоя с десантными войсками. Нашей разведке удалось раздобыть неопровержимые доказательства, что Советы планируют провести десантную операцию в Порсангер-фьорде, для чего собирают боевые корабли и транспортные суда в Варангер-фьорде. Сама операция назначена на период с восемнадцатого по девятнадцатое мая, русские должны перебросить не менее сорока тысяч человек в глубокий тыл двадцатой армии с последующим наступлением на Альт-фьорд. У нас приказ, перехватить и уничтожить этот конвой с десантом, также нам поставлена задача, провести свой конвой по доставке подкрепления нашим доблестным войскам.
   Вы знаете, что 11-я флотилия понесла большие потери в сентябре в неудачном походе в Карское море и вряд ли может оказать нам существенную помощь. Хотя за счет пополнения новыми лодками 11-я флотилия почти восстановила свою численность, но осталась психологическая боязнь экипажей при походе в северные воды русских. Это всё из-за того необъяснимого исчезновения подводных лодок на севере. Да я и не уверен, что подводные лодки способны нанести серьезный урон хорошо охраняемому конвою. А нанести некий ущерб конвою, простите, не считается победой! Силы люфтваффе тоже готовы нас поддержать, но и они понесли большие потери от авиации противника при отражении русского наступления. Так что надо помнить, что последнее слово должно остаться за флотом! Иначе в Берлине не поймут.
   Потому план действий такой. Перейти на передовую базу в Альт-фьорд и ждать там, в полной готовности к выходу. Как только наш конвой подойдёт к Альт-фьорду, выходим для его сопровождение до Берлевога. Если даже русские к этому времени со своим конвоем не выйдут, будем атаковать его прямо в Варангер-фьорде. Сторожевым флотилиям обеспечить безопасность нашего конвоя от русских и английских подлодок на переходе до пункта выгрузки. В открытом море идти противолодочным зигзагом с повышенным ходом, затрудняя лодкам возможную атаку. Вся операция должна пройти предельно быстро и решительно, если русский конвой будет в море - обнаружить, сблизиться и утопить! Если в фьорде, расстрелять его там.
   По нашим сведениям, у русских в охранении конвоя только легкие силы, сторожевые корабли, эсминцы и катера. Английская эскадра курсирует близ Исландии, вне досягаемости люфтваффе, и быстро выдвинуться к месту боя не сможет. Да они и не горят желанием идти на помощь русским, если те вдруг её попросят. Да и русские уверены, что мы побоимся вывести свои корабли на перехват, опасаясь подводных лодок и их авиации. Если вдруг эти лимонники всё же пошлют свои корабли на помощь русским, для устранения угрозы, наши субмарины будут развернуты завесой по нулевому меридиану. Также я рассчитываю на помощь люфтваффе, они должны предотвратить раннее обнаружение авиацией русских наших кораблей и не допустить торпедно-бомбового удара по кораблям эскадры и судам конвоя.
   У кого-то есть дополнения, господа? Дополнений нет. Тогда штабу разработать подробный план всех мероприятий.
  
   Прибыв в указный район и всплыв под перископ, мы выставляем выдвижные устройства, сканируем всё вокруг себя. Ни самолетов, ни кораблей в радиусе тридцати миль не наблюдается.
   Интересно, кому и зачем мы понадобились.
   - Командир, у меня такое чувство, что к нам сейчас завалятся большие шишки и начнут права качать.
   - Возможно, в одном ты прав Петрович, кто-то из начальства должен прибыть к нам на борт. А покачать права - это вряд ли, нас бы тогда послали обратно в Гремиху.
   - Вот именно в Гремиху. Сейчас прибудут товарищи в фуражках с малиновыми околышами и синим верхом, и мы под их присмотром пойдём в Гремиху.
   - Петрович, зачем такие сложности, ты представь, как они будут нас захватывать в открытом море, не проще ли прямо на стоянке.
   -Тогда нам предстоит какое-то ответственное задание.
   -Возможно, и скоро мы узнаем, какого черта нас сюда выдернули.
   -Товарищ капитан первого ранга, обнаружена надводная цель, малоразмерная, скоростная, курсом на нас, - поступил доклад оператора РЛС.
   Через час с небольшим мы всплыли, чтобы принять тех, кто прибыл на торпедном катере. Как оказалось это неразлучная троица Кочетков - Головин - Смоленцев, и с ними прибыл контр-адмирал Виноградов. На обратном пути катер забрал от нас Августиновича.
   Первым на борт подлодки перепрыгнул Виноградов, за ним - Головин. Следующим кое-как перебрался Кочетков весь зелёный после недолгой прогулки по морю на торпедном катере, последним вспорхнул Смоленцев. После протокольных приветствий все спустились вниз, и лодка погрузилась под воду.
   -Товарищ контр-адмирал, куда прокладывать курс.
   -Пока давай командуй к мысу Нордкин. Собирай своих, надо поговорить.
   Уже в кают-компании они нам поведали, зачем появились тут.
   Первым начал Виноградов.
   - Михаил Петрович, у нас есть план, как подложить англичанам большую свинью. Вы всё время рассказывали, как было бы престижно, чтобы именно советские моряки утопили бы фашистский линкор. А то англичане все оставшиеся время кичатся тем, что именно они утопили два самых мощных линкора Германии.
   -Да мы и не против, даже за и обеими руками. Вот только он засел в Альт-фьорде и носа не высовывает.
   Тут в разговор вступил Сан Саныч.
   - Петрович, мы хотим выманить "Тирпиц" из Альт-фьорда. И нами разработан план, как это провернуть. Поверят или нет в него фрицы, мы незнаем, но надеемся, что поверят.
   -И каков ваш план?
   -Помнишь фильм "Освобождение", там одного мертвого солдата переодели в офицерскую форму, а в полевую сумку положили фальшивые, но правдоподобные оперативные документы. Примерно так и мы поступили.
   -И что сказано в этих правдоподобных фальшивках?
   -А там сказано, что мы готовимся высадить большой десант в Порсангер-фьорде и оттуда начать наступление на Альт-фьорд.
   - В чьей голове созрел этот гениальный бред?
   - Петрович, ты что, не веришь, что немцы на него клюнут? Судя по разведданным, сейчас из Германии перебрасываются войска. И один очень крупный конвой подходит к Нарвику. Немцы очень спешат, завтра или послезавтра они будут уже в районе Варангера.
   - Они и без всяких ваших фальшивок должны послать что-то крупнее эсминца на приморский фланг, чтобы своим артобстрелом затормозить наше продвижение. Нашим войскам под Киркенесом очень досаждали их артиллерийские баржи, меня даже просили ударить по одной слишком надоедливой стерве, но я не стал этого делать. Ты представляешь, "Гранитом" по барже. Ладно бы, это был эсминец или на худой конец канонерская лодка "К-3", там хоть водоизмещение около двух тысяч тонн, а тут какая - то баржа в четыреста тонн. Мы и так за время операции, то есть с двадцать восьмого апреля по десятое мая, потратили четыре ракеты. Именно "Потратили" а не израсходовали, так как израсходованные можно было бы восполнить, если такая возможность есть. Но вот такой-то возможности у нас в ближайшее время не предвидеться и потраченную ракету восполнить нечем.
   -Да знаю я Петрович, что боекомплект у нас не резиновый, но ведь эти "Потраченные" тобой ракеты сохранили сотни жизней, вот они уж точно невосполнимые.
   -Ладно, это меня жаба задушила. Так что там, на счет плана с фальшивками.
   -Вот именно, жаба. А план простой. Когда немцы из документов узнают, что мы посылаем три дивизии на полутора десятке транспортов и почти все наличные боевые корабли. Часть кораблей, также будет иметь на себе десант, а другая для огненной поддержки и охраны. Крупных немецких кораблей нечего опасаться они из базы не выйдут, опасаясь наших подлодок и авиации.
   -Ой, как их это заденет за живое, что какие-то недочеловеки их уже ни во что не ставят, - с усмешкой проговорил я.
   -А ты, Петрович, не смейся. Немцы обязательно что-то да вытолкают в море, не будут же они просто так смотреть, как мы высаживаемся у них в тылу. Могут и "Хиппер" с "Нюрнбергом" послать на уничтожение нашего десанта, и то малина. А для пущей правдоподобности мы сейчас сосредотачиваем суда и кое-какие корабли в Петсамо. Немецкая разведка уже пронюхала об этом, поскольку самолеты не раз пролетами над портом. А мы этот десант готовим к высадке на Варангер где-то в районе между Вардё и Вадсё.
   - Я понял, если вылезут из своего укрытия, обратно уже не зайдут, не позволим.
   -Петрович, тут вот в чем дело - заговорил Виноградов. Я, конечно, тебя пойму, если ты сейчас вдруг после одного моего предложения обидишься и пошлёшь адмирала подальше.
   -В чем дело, товарищ адмирал, что ещё за непонятки какие-то, намёки. Вы уж говорите прямо.
   -Прямо так прямо. Твоя задача - только остановить "Тирпиц", если он выйдет из фьорда, а добивать будут другие. Чтобы потом показать героя всему народу и миру. Вас нельзя светить, начнутся расспросы, кто такие, откуда родом, где служили, почему до этого момента о вас никто не знал. И главное, какой подводной лодкой командуете.
   -Да нет, мы не обидимся, я понимаю, что нам на публику ещё рано, и другой сорвет овации. Хотя жалко отдавать славу победителя. Кстати, а кого вы прочите на эту роль?
   -Как кого! Конечно Лунина!
   -Ну да, и как я сразу не догадался.
   -А кто из вас рассказывал, что сразу после войны пошли разговоры попал или не попал Лунин в корабль. То, что он его обнаружил и атаковал, никто не оспаривает. А если вы сейчас его утопите, то и доказывать ничего не надо. Сами подумайте, что будут говорить об этом в будущем. "Летом сорок второго года фашистский линкор "Тирпиц" в окружении многочисленных кораблей сопровождения шел наперехват конвоя, который вёз в истекающую кровью Россию такие нужные на фронте военные грузы. Но только при одном упоминании этого имени конвой был брошен англичанами на растерзание фашистским волкам. Но на его пути встал советский подводник, который не допустил полного уничтожения конвоя, торпедировав линкор. В то время он только повредил этот закованный в толстую броню корабль, который бежал, поджав хвост, а вместе с ним и весь эскорт. После этого он целых восемь месяцев зализывал раны, нанесённые торпедами подводной лодкой "К-21". Но и на этот раз, ему не удалось сделать своё черное дело, когда его послали на уничтожение нашего конвоя, на котором находились бойцы Красной армии, принимающих участие в освобождении оккупированной фашистами свободолюбивой Норвегии. И снова на его пути встал наш отважный подводник, капитан третьего ранга Лунин. На этот раз не ушел от него этот бронированный монстр, которого так боялись англичане, и был им потоплен".
   -Ну как?
   -Да звучит! Вам, товарищ адмирал, надо по совместительству корреспондентом стать. Заголовки в "Правде" "Вторая встреча хрупкой подводной лодки и бронированного гиганта". "Герой подводник, довершил начатое".
   -Правильно говоришь, комиссар, именно такие заголовки и будут во всех газетах. Валентин Григорич, чтобы я не забыл, ты мне запиши предложенные тобой заголовки для газет.
   - Товарищ адмирал, мы тут как в анекдоте, делим шкуру неубитого медведя, это, во-первых. Во-вторых, если все же линкор выйдет, он будет не один. А эскорт не позволит безнаказанно расстреливать корабль, они его будут защищать. Одной подлодкой ну никак не обойтись, а кого мы сейчас можем послать на его перехват. "Щ-422" погибла, "К-1" на ремонте вместе с "Щ-402", остаются "С-56" и "Щ-403", "К-3" ещё на позиции и половину торпед наверно расстреляла, "С-55" тоже в таком положении, "С-51" сейчас возвращается на базу.
   -С вами на позиции будут "С-101" капитана третьего ранга Егорова, "С-102", она только что прошла ремонт, ею командует капитан третьего ранга Городничий, "С-56" и "Щ-403", а также "Л-20" капитана третьего ранга Виктор Тамман. Я думаю, этого хватит на один линкор. Как думаешь, Михаил Петрович?
   -Должно хватить с избытком, если только всё пойдет, так как вы задумали.
   -Опять ты сгущаешь краски.
   -Да ничего я не сгущаю. Просто не хочу загадывать наперёд. Будь мы одни на этой охоте, то гарантированно уничтожили бы и линкор и большую часть его эскорта без какого-то ущерба для себя, если он только выйдет в море. Но нам придется изображать няньку и позаботиться, чтобы никто не пострадал.
   -Наша главная задача Михаил Петрович, это не допустить переброску морем подкреплений к фронту и только во вторую очередь, если только как ты выразился он выйдет в море, его уничтожить. Понятно.
   -Так точно. Товарищ адмирал, как я понял, командовать операцией будете вы?
   -Я здесь как представитель флота и для координации со штабом. Боевые действия подводных лодок в этой операции поручаются тебе. Так что, Михаил Петрович, принимай командование.
   - Есть, принять командование.
   Наше совещание плавно перетекло в беседу и продлилось ещё пару часов, а вскоре и ужин подоспел.
   После ужина я увел Сан Саныча к себе в каюту, конечно, с разрешения адмирала и Кочеткова.
  
   - Давай рассказывай, - набросился на Саныча, - как хоть дела идут у наших прогрессоров. Как-никак прошло уже полгода как они убыли туда - я мотнул головой в пространство подразумевая Москву - сдвиги наблюдаются?
   - Ну что рассказать, с чего начать? В авиапроме произошли перестановки. Яковлева в Наркомате заменил Красильников. Теперь Яковлев сосредоточен только на создании своих истребителей. В первую очередь должен довести до ума свой "ЯК-3" уже в этом году. На счет Поликарпова могу сказать только то, что ему перестали чинить препоны и он довёл до ума свой "И-185" или по другому "ПО-3". Теперь-то он, на сколько ему позволяет здоровье, снова занялся своим любимым делом. А да, я только недавно узнал, что Николаю Николаевичу ещё в декабре удалили часть желудка в связи с раковой опухолью. Может в этой реальности Поликарпову удастся прожить на пару лет дольше, чем в нашей. Лавочкина назначили замом к Поликарпову.
   -Но мы же знаем, что у Семёна Алексеевича были вполне хорошие истребители, начиная с "ЛА-7", "ЛА-9" и заканчивая "ЛА-11".
   -Я не спорю. Да, хорошие истребители, но два-то из них это уже послевоенные. А с реактивными ему не повезло, тут его обошли Микоян, Сухой и Яковлев. "Ла-15" считать не будем, он был выпущен малой серией. По-видимому, узнав от нас биографию и достижения Лавочкина в самолётостроении, там наверху приняли такое решение - прикрыть его КБ, соединив с Поликарповским. Сколько он прожил после войны, лет пятнадцать. Поликарпов тоже не долгожитель в нашем мире он умер в сорок четвёртом, будем надеяться что тут он проживёт чуть дольше, но за это время Лавочкин наберётся опыта и в будущем это КБ достанется ему, а пока вдвоем они могут создать ещё немало прекрасных истребителей. Или после войны перепрофилируют это КБ на выпуск ракет. Хотя уже было подобное предложение, чтобы Лавочкина как и Янгеля подчинить группе Королёва занимающийся ракетами.
   -А чего тогда не подчинили?
   -Я не знаю. Возможно посчитали, что на первое время вполне достаточно Королеву и тех специалистов что он имеет.
   -Тогда пожелаем Поликарпову и Лавочкину создать лучший истребитель этой войны.
   -Если они сработаются, то им вполне по силам это исполнить.
   -Как я понял, выпуск "Тушек" не прерывался, а только увеличивается, если даже тут на севере они появились.
   -Ну да. Это мы тогда в самый последний момент успели со своими отчетами из будущего, а то Сталин уже не смотря на все убеждающие слова наркома о том что, по отзывам летчиков самолёт хороший приказал написать постановление о снятии самолёта с производства. Сталину нужно было официальное заключение о самолете с фронтовых испытаний, а Громов, тот самый из первой плеяды героев-авиаторов - человек, очень основательный и неторопливый в выводах долго тянул с отчетом. Знаешь, Сталин даже посмеялся над своим изречением, когда ему прочитали мемуары Шахурина по этому поводу - "Вы должны были жаловаться на меня в ЦК... В ЦК на Сталина, как нетрудно догадаться, не жаловался никто..."
   Туполев получил ещё один завод для производства своих самолетов и их модификаций, до этого там выпускались "ИЛ-4". Ещё он начал разрабатывать предварительный проект стратегического бомбардировщика на тот случай, если к нам не попадут американские "Б-29", ведь история меняется. Мясищев возглавил КБ Петлякова. Надо что-то делать с Пешкой, всё же она создавалась как истребитель и у неё много недостатков. Первое - маленькая нормальная нагрузка, всего шестьсот килограмм, в перегруз тонна. Крупные бомбы вешать нельзя, бомбоотсек не приспособлен, сказывается истребительное происхождение самолета. Второе - при посадке козлит, семьдесят процентов всех летных происшествий с "пешкой" случается при посадке. Бывает, самолёт так начинает козлить, что летчик вынужден снова набирать высоту и пробовать повторно зайти на посадку. Мясищев должен избавить самолет от некоторых его недостатков. Ильюшин сосредоточил внимание на модернизации своих штурмовиков. Освободили Бартини, теперь ему, как Микояну и Сухому, поручили прорабатывать проекты будущих реактивных истребителей. Кроме того, Сухого обязали создать специализированный самолет - разведчик-корректировщик - наподобие немецкой "Рамы". Красильников нам рассказал, что в конце воины или после неё Сухой создал очень хороший самолёт-разведчик "СУ-12". Пусть лучше сейчас его проектирует, возможно, до конца войны удастся запустить в серию. Антонов должен построить простой и надежный транспортный самолет. Создали единое КБ по проектированию вертолетов, пока идёт война, они все будут работать вместе, ибо ресурсов не так много. Может, и создадут что-то стоящее до окончания войны.
   -Это Красильников Шахурину на ушко нашептал?
   -А как же. Сейчас он там просто незаменим.
   -А как дела у остальных?
   Винокуров вместе с Королёвым, Глушко, Янгелем, Исаевым, Мишиным, Челомеем и Чертком экспериментируют с баллистическими и крылатыми ракетами. Строят уже четвертый прототип. Две уже летали, одна пролетела десятка два километров, но потом у неё взорвалась камера сгорания, другая пролетела чуть больше, но тоже что-то произошло, и она спикировала носом в землю. Винокуров поделился новостью, как только эти будущие академики сотворят работоспособную ракету с дальностью полета более тысячу километров, и способную нести боеголовку не менее тонны, будет создано два КБ. Королев возглавит космическую тему. А Челомей займется баллистическими ракетами.
   -А что, Королёв возможно успеет запустить свой спутник ещё до смерти Сталина, а то и человека.
   -Вот на счет человека я не знаю, а спутник точно ещё при нем в космосе будет "Бип! Бип!" издавать, а может что-то другое.
   -А почему ты думаешь что он не проводит кого-то из первых космонавтов в первый космический полёт. Если местные врачи возьмут на вооружение кое-какие знания и лекарства из нашего будущего предоставленного нашим "Доктором" да будут за Сталиным приглядывать, он вполне может и до полёта человека в космос дожить.
   -Давай не будем загадывать, сколько ещё в этом мире проживёт Сталин.
   -Не будем, так не будем. Тогда вот что скажи, почему наш торпедист никак не может торпедой разродится. Так что слышно о его успехах?
   -Буров-то, да похоже у него всё в порядке. Сам должен понимать в какое время мы попали. И чтобы создать самонаводящуюся торпеду нужно радиоэлектронику создавать. Но у него уже что-то получается и через месяц другой торпеда будет. Надо будет сказать спасибо Казакову Николаю, вот он какую-то начинку для электронно-механических мозгов в торпеду спаял.
   -А причем тут Казаков, как я знаю, он был направлен в НИИ-20.
   -Ну да, он как раз там со своими радиоэлектронными прибамбасами и занимается.
   -А кто тогда занимается РЛС?
   -Он же. Но кроме его там ещё две умные головы - Слепушкин и Рязанский. Так что они уже собрали и испытали новую РЛС. И как показали испытания, она на порядок превосходит стоящую на вооружении РЛС "РУС-2". Так что скоро она начнет поступать в войска. Ещё я знаю, что скоро сюда на север прибудет контр-адмирал Берг с командой конструкторов из НИМИСТа. Они доставят партию новых гидролокаторов для всесторонних испытаний.
   -Да я что-то читал в твоих записях про подобные испытания гидролокаторов. У них ещё название кажись "Памир".
   -Не "Памир" а "Тамир".
   -Да какая разница, "Тамир" "Памир". Всё равно же испытания провалились. И пока лучше 129-ой станции в нашем флоте нет. Жаль что американцы свой WCA нам ещё не поставляют.
   -Это тогда провалились, и ты забыл упомянуть, что это было в том нашем мире.
   -А что есть какое-то отличие.
   -Конечно. Кое-какие отличия есть, он же сконструирован на базе американского WCA, только туда добавили кое-какие идеи из вашего времени.
   -И технологии тоже из нашего времени.
   -Да нет, постарались его собрать из местных материалов. Но кое-какие комплектующие, что там стоят, были скопированы и изготовлены уже местными умельцами.
   -А вот мы скоро и узнаем что лучше "Дракон", или то, что Берг привезёт.
   -Я уверен, что наш будет лучше.
   -Дай да Бог, чтоб свои нормальные гидролокаторы появились на пару лет раньше чем в нашем мире.
   -Да много чего появиться раньше. Тут уже четверть нашего экипажа только этим и занимается, что старается преподнести предкам что-то из будущего. Я тут тоже подсуетился, подсунув Котину статейку из журнала "Моделист Конструктор" о ИС-3, как он загорелся идеей именно с него и начать и пообещали запустить его в серию. В журнале конечно были кое-какие чертежи и описание, понятно что этого мало. Главное компоновка им понравилась, остальное - сказали - сами додумают. Так вот они уже построили несколько опытных ИСов, и приступили к их испытаниям. Так что к зиме первые танки под маркой ИС, появятся в бронетанковых войсках, только здесь они будет называться ИС-1. Из бронетехники, в преддверии летних сражений, сейчас полным ходом идёт выпуск тяжёлых самоходок СУ-122 и СУ-152. Петров успел первым со своей пушкой Д-5. Пока его орудие устанавливают на средние самоходки СУ-85 и танки КВ-85.
   На подходе Грабинская восьмидесятипятимиллиметровая пушка, её будут устанавливать на Т-34 в новую башню, уже закупили станки для расточки башенных погонов. Морозову и Кучеренко приглянулся их же танк Т-54. Они также приступили к его проектированию. И его мы сможем увидеть в будущем году, а может и раньше. В Горьком также ведутся новые разработки бронетехники на базе Т-70.
   Сан Саныч не сбавляя обороты продолжал дальше, я его не перебивал.
   -Шавырин изготовил партию безоткатных орудий для войсковых испытаний в восемьдесят два и сто семь миллиметров. Одна из партий таких орудий, а также новые модернизированные миномёты в восемьдесят два и в сто двадцать миллиметров, потупили в войска Северного фронта. Как показали боевые действия, они оказались незаменимыми в этой труднодоступной местности, где с обычными орудийными системами было очень трудно передвигаться из-за их немалого веса. Ну пожалуй разве только сорокапятка да трехдюймовая "полковушка" установленная на его лафете. Вот они, с их более приемлемым весом, могли перемещаться по сопкам и камням, с помощью пердящего пара советской пехоты. Также в его КБ изготовили и начали испытания нового тяжелого стошестидесятимиллиметрового миномёта. По стрелковому оружию - пока решили в этом году производство не лихорадить изготовлением новых образцов. Так что будут по-прежнему изготовлять ППШ и ППС, и разве что небольшая партия карабинов СКС. Для спецподразделений НКВД, малыми партиями копируют СВД и Винторез, а также автомат ВАЛ, пистолеты АПС и АПБ. Скопировали и запустили в производство пулемёт ПКМ. А для вооружения армии через год начнут осваивать автомат АК. Помимо этого, в данный момент начали выпускать крупнокалиберный пулемёт Владимирова, он идет в войска и для вооружения самоходных зенитных установок на базе Т-70. Эта же зенитная самоходка выпускается и с тридцатисемимиллиметровой пушкой. Кроме того, пулемёт Владимирова приспособили для установки на малые корабли и катера, для них они выпускаются спаренными.
   Гранатометы уже прошли войсковые испытания, они хорошо зарекомендовали при штурмах укреплений, особенно здесь на севере. Принцип тот же что и у РПГ. Ну, нечего что у него и дальность поменьше и бронепробиваемость пока похуже, но зато не надо под танк с гранатой бросаться или к доту подползать. С приобретением опыта обращения, то можно фугасной гранатой в амбразуру попасти. Это продемонстрировали в боях гвардейцы Большакова. Командир, а ты слышал, как они ещё до начала наступления отличились? Умудрились угнать катер у немцев. А в начале операции, совместно с ребятами из 181-о разведотряда, захватили две береговые батареи прикрывающие порт. Но там вы подсобили, вдарив "Гранитом". Головко, как и обещал, представил его к Герою, и остальных - к высоким правительственным наградам, включая ребят из 181-о разведотряда. Гаврилов-то наш не так давно уже получил Героя. Теперь он капитан третьего ранга, вся грудь в орденах, три раза со своей группой забрасывался за линию фронта. Навели они шороху в тылу. В одном из рейдов, разгромив штаб пехотной дивизии, притащили генерала со всеми его оперативными планами, картами и приказами по войскам. До этого обезглавили танковый полк, притащив оберста. А сколько диверсий устроили в тылу врага, и что главное, ни одного человека из своей группы не потерял. Раненые были и даже тяжелые, а потерь нет. Я стал замечать, что мой телохранитель как-то сник, после того как он встретился в приемной Берии с Гавриловым и переговорил... Как я понял, ему тоже хочется настоящего дела. Пострелять, кому-то голову свернуть, что-то взорвать. Он уже намекал мне на тамошних ребят, которых натаскивал в Наркомате, что они не хуже его справятся с этой работой. Я вот подумываю отпустить его, только как на это Лаврентий Палыч посмотрит.
   -Думаю, пока не стоит отпускать Смоленцева, время ещё не пришло. А повоевать он всегда успеет.
   Ещё где-то около часа мы с Санычем в нашей беседе перетирали косточки некоторым партийным деятелям, которые засветились после смерти Сталина не с лучшей стороны, и о которых он уже всё знает, но решил пока никого не трогать до окончания войны или дождаться когда они совершат какую либо оплошность. Прикидывали свои перспективы что нас может ждать впереди в этом мире. Вспомнили свою жизнь в том своём мире, родных и близких что же с ними произошло после нашего исчезновения.
  
   Мы прибыли к мысу Нордкап и стали ждать прибытия подводных лодок. Лунин был уже на месте, в десяти милях западнее находилась "Л-20". Ещё западне находились "К-3" и "С-55", у которых осталась по половине боекомплекта, да им уже пора на базу, но их задержали в море ещё на несколько дней, пока не будет высажен десант на Варангер. Остальные лодки находились на переходе, который может затянуться на сутки из-за противодействия авиации противника. Они сейчас как раз перебрасывают несколько дополнительных эскадрилий на полуостров Варангер, который собираются защищать. Поэтому их разведывательные самолеты висят над морем в ожидании нашего десанта.
   -Командир, что-то непонятное происходит в эфире - обратился Ухов со своими сомнениями.
   -Что тебя ввело в непонятки, Леонид, ведь ты у нас профессор по всяким ребусам.
   -Да сейчас где-то в районе Балтики, датских проливов и в прибрежных водах Германии идет интенсивный поток радиообмена. Сотни полторы или больше радиостанций работает одновременно, а тут как вымерли, даже береговые за редким исключением работают. Явно что-то грандиозное назревает. Не зря они там так активизировались, забивают нас ненужной информацией. Пока мы с ней тут будем разбираться, они что-то предпримут против наших наступающих войск.
   -Я понял тебя Лёня, ты предполагаешь, что вся эта шумиха в эфире что-то маскирует. Продолжай слушать, если будет что-то новенькое, доложишь.
   -Командир, сам-то что думаешь по поводу этой тишины? - поинтересовался Виноградов.
   -Я, товарищ адмирал, думаю, скоро немцы вышлют свои корабли в море, возможно, и уже выслали. А если так, значит, они скоро появятся на наших экранах. Надо поторопить остальные подлодки, быстрей выдвигаться в точку сбора.
   Передать приказ на "Щ-403", "С-56", "С-101" и "С-102", чтобы увеличили скорость на переходе, - распорядился Виноградов.
   Наконец все заняли свои позиции, проинструктировали, поставив всем боевую задачу. Для всех были определены позиции, которую без приказа не покидать, чтобы случайно не попасть под дружественный огонь.
   Ночью пришла радиограмма из штаба флота о том, что началась высадка десанта на побережье Варангера.
   -Немцы опоздали со своим подкреплением, наши уже высаживаются на полуостров, - обрадовался Виноградов.
   -Товарищ адмирал, полуостров большой и фашистов там не мало, сколько туда из-под Киркенеса переправилось. Пока мы его освободим, немцы могут за это время перебросить подкрепления.
   - Товарищ командир, операторы зафиксировали многочисленные шумы с запада, - доложил Понамарёв.
   - Ну вот, Михаил Петрович, накаркал.
   - Дальность до источника шума? - спрашиваю у Понамарева.
   - Семьдесят миль.
   -Ну вот, товарищ адмирал, часов восемь-десять у нас есть до их встречи. Да от нас до полуострова ещё три-четыре часа хода. Если прорвутся, то на месте будут после четырнадцати.
   -Будем тут ждать или продвинемся навстречу и посмотрим, что там такое? Или попросим штаб флота выслать авиаразведку?
   -Мы подождем на месте, пусть авиация поглядит. Радиограмму в штаб флота. "Прошу выслать авиаразведку за мыс Нордкап в квадрат... обнаружить и определить состав конвоя противника".
   На рассвете следующего дня, вначале операторы РЛС обнаружили две воздушные цели, которые направлялись на запад. Это была наша воздушная разведка направляющаяся к конвою, который успел за это время приблизился ещё на тридцать миль.
   Потом поступил доклад от оператора ГАС. - Товарищ командир, обнаружен ещё один конвой на удалении тридцати пяти миль от первого и, судя по шумам, там находятся довольно крупные суда под охраной боевых кораблей. И ещё через несколько секунд он продолжил - Товарищ командир, там прикрываясь шумами впереди идущих транспортов, присутствуют шумы больших боевых кораблей.
   Через полчаса из переговоров экипажей самолетов мы узнали, что к Варангеру движется большой конвой, под охраной эскортных кораблей. Мы связались с авиаторами на волне штаба флота, послали их к вновь обнаруженному конвою, проверить, что за корабли идут там.
  
   О первом конвое мы знали почти всё. Чего тут только не было! Немцы собрали все подходящие суда, или просто, что было под рукой, чтобы тотчас загрузить и быстро отправить на север. В первой волне шли корабли малого водоизмещения, где-то от полутора тысяч до двух тысяч тонн, под охраной двух десятков подобной мелочи, хотя и больно кусачей. Немцы специально выслали его впереди, чтобы наши подлодки клюнули и расстреляли весь свой боекомплект и сами попали под удар конвойных сил.
   Тридцатого апреля на подходе к Альт-фьорду, немцы уже потеряли четыре крупных судна и два корабля охранения. Одно их тогда утешило, что им удалось потопить одну подлодку - это была "Щ-422" капитана третьего ранга Видяева. Он в последнем бою потопил корабль ПЛО и добил большой транспорт поврежденный "С-51". Обозленные немцы, устроили за подлодками охоту, и больше всего не повезло "Щ-422". Да, от судьбы не уйдешь: что в нашей реальности он погиб, что здесь. Только здесь на его счету больше реальных и весомых побед, за что и получил Героя, но посмертно.
   Через полчаса пришло ещё одно сообщение от наших летчиков о составе второго конвоя и кораблях прикрытия. Всё это передавалось в большой спешке, так как нашим летчикам приходилось отбиваться от истребителей противника, прикрывавшие основной конвой. Не успев перехватить ещё на подлёте к конвою, немцы решили уничтожить нашу авиаразведку во чтобы то не стало и не дать ей собрать полные данные о составе конвоя. Но самолёты Ту-2 могли постоять за себя сами, у них и хорошая скорость и мощное оборонительное вооружение.
   "Сбылась мечта идиота", - радовался я, когда узнал. Что в конвое более десятка крупных транспортов, и куча всякой мелочи, все это прикрывает самая мощная эскадра немцев, когда-либо выходящая в северные широты. Дениц под истерические вопли Гитлера выгнал все корабли на помощь сухопутным войскам генерала Дитля, чтобы совместно с прибывающими подкреплениями - которые срочно, вместо юга России отправили на север, - и при поддержке флота отбил потерянные позиции.
   -Передать на "К-3" и "С-55". Первый конвой не трогать, ждать второй, который идет с небольшим отставанием на три-четыре часа.
   -Командир, это что получается, мы корабли первого конвоя пропускаем беспрепятственно. А атаковать будем только второй? Так на этом тоже немало фашистских войск. А если они дойдут до места? Нашим на полуострове и так трудно. Так ещё эти высадятся. Сколько тогда прольётся крови наших солдат, сколько жизней будет загублено.
   -Григорич, я понимаю тебя. Ну, успеют они высадиться на берег. Однако надо ещё и суда разгрузить, а это время. А что, наша авиация будет бездействовать? Я думаю, что нет. Она уже сейчас готовится ударить по приближающему конвою. И должна его немного потрепать. А когда мы остановим основной конвой, а в особенность его прикрытия в лице двух линкоров. Я уверен, что фрицы не захотят долго оставаться на этом полуострове и заторопятся домой.
   Как я не хотел, чтобы первый конвой был кем-то атакован, но он был атакован.
   - Тащ капитан первого ранга, обнаружены шумы подводной лодки, почерк не знаком. Находится на пути конвоя рядом с "К-3", - доложил оператор ГАКа.
   -Почему до сих пор она не была обнаружена?
   -Похоже, она лежала на грунте или пряталась за островом и только перед самым подходом конвоя дала о себе знать.
   -Кто это, немка или англичанка?
   -Я больше склоняюсь к англичанке, почерки немецких подлодок мы почти все знаем, - ответил Понамарев.
   -Вот именно, что почти всех, а если это что-то из первых серий, единичка или двойка, возможно, турчанка, голландка или даже француженка. У немцев были их лодки. Сан Саныч, что скажешь по этому поводу.
   -Я знаю, что в той реальности эти подлодки немцы использовали только в качестве учебных.
   -А не могли они после больших потерь своих подлодок, какую-то из них послать сюда.
   -Да, такую вероятность исключать не будем.
  
   Капитан-лейтенант Малафеев получил сообщение о конвое и приказ его не трогать, а пропустить.
   Теперь он висит на перископной глубине, наблюдая, как из-за горизонта показался лес мачт. Позиция идеальная, если бы не этот приказ, он мог парочку точно отправить на дно, так как через некоторое время будет точно в центре этого конвоя. Заметив круживший над конвоем самолет, погрузился глубже. Через полчаса над головой прогрохотали винты противолодочного корабля. Акустик подлодки "К-3" вслушивался в шумы, которые начали окружать подлодку со всех сторон, и вдруг раздался взрыв, потом второй. Что это такое, нам приказали пропустить конвой, а это кто тогда? "С-55" восточнее нас, и она не могла выйти в атаку. Снова раздались взрывы, но уже глубинных бомб. Немцы кого-то преследовали, вот только кого. Малафеев решился на пару секунд высунуть перископ и глянуть, что творится наверху.
   А после того как глянул в перископ, то не поверил своим глазам: он находился посреди конвоя, а прямо под его торпеды подходил транспорт, а в его створе находился ещё один, а там дальше два противолодочных корабля на траверзе. Можно одним залпом поразить два судна, а если повезёт, то и три. Он обвел перископ по горизонту.
   -Вот бля...! - воскликнул Малафеев, увидев, что и за его кормой проходит судно. А кабельтовых в тридцати два охотника идя параллельным курсом, кого-то бомбили. Ещё он увидел, как, задрав нос, под воду погружался транспорт.
   - Торпедная атака, - не выдержав, скомандовал Малафеев. - Торпедные аппараты с первого по шестой. Товсь.
   Потом последовала команда "пли", и с пяти секундной задержкой торпеды вырвались из аппаратов. Нос, освобожденный от торпед, устремился к поверхности, вода ещё не успела возместить потерю такого груза. Все попытки удержать подлодку на глубине не увенчались успехом, лодка показала свой нос над водой. Тут же к ней устремилось два корабля, стреляя из всего, что находилось на борту. Так как подлодка находилась внутри конвоя, это её и спасло, сразу противолодочники не смогли приблизиться к ней, помешали собственные транспорты. Три из шести торпед не прошли мимо цели, две попали в транспорт, который тут же затонул сразу и ещё одна в другой, который сейчас дрейфовал без хода. Малафеев поднырнул под проходящий транспорт и попробовал отсидеться под ним, полагаясь только на своего акустика. Но вскоре транспорт по приказу начальника конвоя резко свернул в сторону, лодка не успела среагировать на поворот судна, продолжая двигаться прежним курсом. Сверху посыпались бомбы, пока далеко за кормой, но постепенно приближаясь.
   - Ныряем на восемьдесят, право руля, - Малафеев попытался укрыться под другой колонной судов. Но потом резко изменил своё намерение, - остановить все механизмы, тишина в отсеках.
   Думая, что подлодка уходит под следующую колонну, стремясь её отрезать и не допустить чтобы подлодка опять спряталась под каким-либо транспортом, преследователи проскочили вперёд. Но наверху вновь загрохотали взрывы и не только рядом с лодкой, но и гораздо дальше, и во многих местах сразу. Нет, это не корабли эскорта гонялись за подлодками, это наша авиация наносила торпедно-бомбовый удар по конвою. Малафеев решил, пока кораблям не до него, выйти за периметр охранения и стал медленно уходит в сторону берега, где меньше всего его будут искать. Выйдя за внешнее кольцо охранения, он снова всплыл под перископ, чтобы глянуть, что происходит наверху. В паре миль от подлодки проходили отставшие от конвоя суда. Они шли не ровным строем, а какой-то гурьбой, обгоняя осевший носом, но ещё державшийся на плаву транспорт, рядом с которым находился противолодочный корабль.
   - Может быть, истратим последние торпеды на этого подранка и на того, что стоит у него под бортом. Приказ мы уже нарушили, так что ответ держать все равно придётся. Мы и так уже две недели в море, давно пора возвращаться, все сроки вышли. Торпедная атака.
   Малафеев решил произвести двух торпедный залп, чтобы потопить обе цели. Позиция как на полигоне, даже лучше, цели стояли неподвижно. Для носовых аппаратов торпед уже не было, то подходили кормой. Чтобы было наверняка, сблизились на пять-шесть кабельтовых. Но случилось непредвиденное, обе торпеды не попали в цель. Одна, вильнув, пошла влево, другая шла точно на цель, но взрыва не последовало, но и удара о корпус акустик также не слышал. Или утонула, или прошла под килем обоих кораблей. Малафеев увидел, что противолодочный корабль дал ход, отходя от транспорта. Значит, с охотника всё же заметили торпеды или воздушный пузырь при выстреле, так как расстояние было минимальное. Надо или нырять глубже, или срочно попробовать выпустить наудачу последнюю пару торпед, чтобы заставить корабль отвернуть и этим выиграть какое-то время для своего спасения.
   -Торпедная атака. Товсь! Пуск. Ныряем на семьдесят метров, право руля.
   Тут же раздался взрыв торпеды.
   Первая мысль - попали. Вторая - куда?
   Надо было спасать свою шкуру и шкуру экипажа, ни о какой попытки глянуть, куда попала торпеда, и мысли не было. Но тут все опасения развеял акустик. Торпеда попала именно в противолодочник. И теперь он погружался носом рядом с транспортом. По достижении пятидесятиметровой глубины раздался мощный подводный взрыв, который даже на таком расстоянии встряхнул подлодку. Это детонировали глубинные бомбы на корме противолодочного корабля. Отойдя на милю, Малафеев все же решил посмотреть, что произошло с транспортом. Он тоже агонизировал, ему оставалось мало времени, чтобы продержатся на поверхности. Детонация глубинных бомб не прошла для него бесследно.
   -Ну, вот и всё, теперь можем возвращаться на базу, торпеды израсходовали полностью, продовольствия кот наплакал после почти месяца в море. На нашем счету три транспорта и два противолодочных корабля.
   -Товарищ командир, шумы винтов справа двадцать, подводная лодка, похоже, идет параллельным курсом, как и мы в сторону берега.
   -Это, наверное, та, что потопила транспорт, - предположил старпом.
   -Надо узнать, кто ещё кроме нас не выполнил приказ, конвой не трогать, надо держаться друг за друга, когда адмирал начнёт с песочком шею мылить за нарушение приказа, - предложил Малафеев.
   - Не похоже, что это кто-то из наших, все они остались восточнее. Должно быть, англичане забрались в нашу зону, но так можно и друг друга утопить.
  
   Из сообщений от "К-3" и наших авиаторов мы узнали, что конвой потерял пять транспортов и два корабля охранения, ещё один транспорт числится за неизвестной подводной лодкой. Сама "К-3", израсходовав весть боеприпас, возвращается на базу.
   Мы остались ждать противника, который скоро должен подойти. Вскоре на западе показался дым, а через некоторое время из-за горизонта стали выступать мачты. В конвое ещё оставалось шесть транспортов и полтора десятка конвоиров. Но мы не станем их трогать, пропустим дальше, пусть им занимается авиация. На подходе, тот, кого мы так ждем. Они уже догоняют впереди идущий конвой, и должны через пару часов выйти на нас.
   В основном конвое под охраной двух миноносцев "тип 1938", четырех тральщиков восемсоттонников, такого же количества шнелльботов и пары дюжин бывших рыбаков, ныне охотников за подлодками, одиннадцать транспортов водоизмещением от пяти до двенадцати тысяч. Севернее в пятнадцати милях шел отряд прикрытия, он же ударный отряд для перехвата мистического русского конвоя.
   - Товарищ адмирал, предлагаю подлодкам "С-55" "Щ-403" и "Л-20" заняться конвоем. А всем остальным отойти севернее и расположиться на пути эскадры.
   - Это твоя операция, ты и командуй.
   -Передать все данные о конвое на "С-55", ему первому начинать. Предупредите, что над конвоем висят два стервятника. Ну, капитан-лейтенант Сушкин, удачной охоты тебе.
   Следующая должна выходить в атаку "Л-20", ей также передали все данные о конвое. Шуйского, с "Щ-403" предупредили, что после атаки двух первых подлодок конвой может изменить курс и скорость, и ему самому придется выбирать позицию для перехвата конвоя. Если мы сможем, обязательно подкорректируем его место, чтобы он точно вышел на противника.
   Остальные подлодки я увел севернее на перехват немецкой эскадры.
  
  
   Глава четвёртая. Разгром эскадры
  
  
   "Морской Волк" находясь на перископной глубине, медленно накручивает восьмерки, поджидая германскую эскадру. Операторы ГАКа уже давно отслеживают курс и скорость кораблей противника, также не упускаем из виду и воздушное прикрытие эскадры. Выяснилось, что корабли идут противолодочным зигзагом, часто меняют курс и скорость, но меньше двадцати узлов не сбрасывают. Мы корректируем своё место относительно немцев, чтобы оказаться точно на их пути. Миль за тридцать стали идентифицировать по шумам, кто есть кто. Да, на эсминцы у нас почерки в базе данных есть, а вот на крупные корабли, извините, их ещё не встречали в открытом море. Но и так стало понятно, акустики и без этого смогли определить, кто из крупных кораблей, где примерно, находится.
   И так. Впереди два эсминца типа "Нарвик". Тут всё понятно, им первым вступать в бой, с их-то мощной артиллерией, если вдруг они встретятся с кораблями противника, то есть с нашими. Так как ни английских, ни американских кораблей поблизости нет, о чем достоверно известно адмиралу Отто Шнивинду. Следом шел крейсер, а вот за ним два линкора, кто есть кто, мы должны поглядеть. Если вспомнить, как шли "Бисмарк" и "Принц Ойген" в свой прорыв в Атлантику, то можно предположить, что, возможно и тут будет аналогично. Первым идет "Шарнхорст", за ним "Тирпиц", так как дальше прослушиваются шумы винтов ещё одного крупного корабля, - но не линкора. Это должно быть "Хиппер" идет в авангарде, а на траверзе с обоих бортов, всю эту эскадру прикрывает четверка эсминцев, и дюжина шнелльботов. Все предупреждены, первым в атаку выхожу я, после моего залпа выходят остальные и добивают подранков. У Лунина почетная миссия - добить и по возможности заснять момент попадания торпед в корабль, кадры будут не забываемые, они облетят весь мир.
   -Леня, пошли телеграмму на гитлеровскую эскадру, и знаешь что, отправь её на английском языке.
   -А какой текст?
   Кочетков сделал стойку, как охотничья собака, почуяв дичь.
   - Это вы о чём, товарищ Лазарев?
   - Как о чём, хочу фрицев предупредить, - Кочетков уже рот открыл, пытаясь что-то сказать, но я продолжил, - чтобы вели себя смирно, не хулиганили, а сразу шли в Кольский залив с белыми флагами.
   -Тьфу ты черт, - в сердцах воскликнул полковник, - никак не могу привыкнуть к вашим шуткам.
   -Леня, передашь примерно такой текст. "Командующему фашистской эскадры и всем командирам кораблей в отдельности. Советское командование поддерживает стремление германского командования к добровольной сдаче своих кораблей. Приём, как самих кораблей, так и их экипажей, будет производиться на рейде Полярного. Всем добровольно сдавшимся гарантируем курортные условия содержания в живописных местах по своему желанию. Кто не согласен, можем предложить альтернативу, не менее заманчивую. В очень гостеприимном месте с постоянным видом на океан, только места для проживания - многоместные отсеки ваших кораблей что упокоятся на дне этого холодного океана. Выбирайте, что вам по вкусу. Заранее благодарим за правильный ответ. И спасибо за доставленные корабли".
   В центральном стоял хохот.
   -Ну, ты, Михаил Петрович, даешь! После такого послания фрицы сейчас же развернут свою эскадру и драпанут до самой Германии.
   -Я, товарищ адмирал, шанс им дал, или сдаться и поехать в живописные места Сибири, или...
   -Да, с вами не соскучишься.
   -Товарищ адмирал, а вы бы попробовали, вот в этом замкнутом пространстве, три месяца без шуток прожить.
   - Да ладно я все понял, конечно, с шутками легче переносить все тяготы (долгих) походов.
  
   Когда эскадре оставалось пройти до нас миль пять, я решился глянуть в перископ, в каком же порядке идут корабли противника.
   Красота! Я понимаю, вот она сила, кто её может остановить. Как и предположили акустики, впереди шел "Нюрнберг" и два эсминца, а вот за ним сразу "Тирпиц" а не "Шарнхорст"
   Акустики уже точно знают, где кто идет, параметры уже загружаются в БИУС. Остаются считанные минуты до залпа.
   -Старший лейтенант Малышев, твоя цель "Тирпиц", по нему ударишь двумя большими и как только торпеды вышли, сразу перезаряжай аппараты. Сколько у нас пятьдесят третьих, хотя я и так знал что их у нас последние три штуки.
   -Товарищ командир, всего три. Даже на полный залп не хватит, я в последний аппарат загрузил одну из местных на всякий случай.
   -Ты смотри только, первым залпом её не выпусти в запарке, а то она всю малину нам испортит, своим следом выдаст атаку по кораблям. Целями для пятьдесят третьих будут "Хиппер" и "Шарнхорст", их надо остановить, чтобы не убежали. У "Шарнхорста" шкура толстая, ему парочку пошлёшь, потом, когда перезарядишь аппараты, добавишь одну большую.
   -Товарищ командир, а я что, опять без работы?
   - Да нет, ТриЭс, там ещё есть шесть эсминцев и крейсер. Двенадцать ракет мы уже использовали, осталось столько же, но четыре со спецголовкой их не трогаем, парочку нашим оставим для изучения, остается шесть. Вот эти шесть и готовь, будем использовать после того как выйдут в атаку наши лодки и посмотрим что после этого выйдет.
   - Торпедная атака!
   Все были в ожидании - вот он миг наивысшего напряжения, адреналин так и приливает, кажется, что ты сейчас сам, голыми руками, не прибегая к торпеде, пробьёшь этот бронированный борт.
   Глядя на планшет оперативной обстановки остаётся какие-то мгновения до пуска и ничто уже не спасёт этого бронированного исполина.
   И вот командую - торпедные аппараты с первого по пятый, товсь. А ещё через некоторое время - Пли.
   Первыми в сторону "Тирпица" устремились две 650-мм торпеды в каждой по полтонны мощной взрывчатки. Следом вышли три 533-мм торпеды, которые устремились к своим целям, повинуясь программам которые были в ведены в блок самонаведения. Как только торпеды покинули свои места, так в торпедном отсеке закипела работа. Надо было перезарядить торпедные аппараты новыми подарками для фрицев. Первым, как мы и рассчитывали, получил свои гостинцы "Тирпиц" Первая торпеда взорвалась под линкором у днища между девятым и десятым отсеками. В девятом находился пост энергетики и живучести, главные распределительные щиты, коридоры гребных валов, а в десятом две носовые турбины, но они могли работать и в затопленном отсеке. Но из-за погнутого вала турбину правого борта пришлось остановить. Вторая торпеда попала между тринадцатым и четырнадцатым отсеком. Тринадцатый отсек это - носовая группа котельных отделений, а в четырнадцатом отсеке располагались турбогенераторы. Линкор разом лишился половины электричества, также вышла из строя энергетическая установка правого борта. Линкор стал терять ход и поворачивать на обратный курс. Прозвучали ещё три взрыва - это пятьдесят третьи нашли свои цели.
   Подняв перископ, и что я тут вижу: "Тирпиц" пытается повернуть, но с осторожностью. У него заметный крен на правый борт, но он ещё двигается. Отыскал в перископ "Шарнхорст", смотрю, хотя его и поразили наши торпеды, но крена не наблюдаю, да и скорость он не сбросил.
   - Похоже, одной из торпед мы ему в борт попали, а ни слабоваты для него, - высказался я вслух.
   - Для кого торпеды слабы? - уточнил Сан Саныч.
   -Да наши пятьдесят третьи для "Шарнхорста".
   -Так у него же броневой пояс в триста пятьдесят миллиметров. А у "Тирпица" только триста пятнадцать миллиметров. У "Бисмарка" бронепояс и то был на пять миллиметров толще.
   - Что за черт! А, вот почему он такой резвый, - воскликнул я, наблюдая в перископ за происходящим на поверхности. После увиденного понял, что одна из двух торпед не поразила "Шарнхорст", но та, что его поразила, сработала штатно.
   - В чем дело? - заволновался Саныч.
   -Да "Шарнхорст" словил только одну предназначенную для него торпеду, оттого и резвый. Вторую предназначенную для него торпеду поймал эсминец, который сейчас пойдет якорем на дно.
   Вот эту картину я и увидел в перископ, когда линкор прошел верёд, и за ним открылась картина тонущего эсминца. Эсминец после попадания торпеды смог с минуту продержаться на поверхности, не многие спаслись с него, прежде чем он исчез под водой, унося на дно большую часть своего экипажа.
   -Что у нас дальше? А вот "Хиппер" стоит без хода, - комментирую я, - с заметным дифферентом на корму.
   В центральном отсеке оживление от услышанного. Продолжаю наблюдать. Вижу, шнелльботы устремились на правый траверз поврежденных кораблей, откуда-то с этой стороны пришли торпеды. Надо, во что бы то ни стало, больше не допустить такого промаха, надо обнаружить и уничтожить подлодку противника. Или на худой случай, принудить её отказаться от атаки и заставить запрятаться где-то в глубинах моря.
   - Торпедный! - связываюсь с первым отсеком. Малышев что у тебя?
   -Минутку, товарищ командир - пришел ответ.
   Дальше из динамика раздался трёхэтажный мат, все поняли, что Малышев не успел отключить связь, а уже разносит своих подчиненных.
   Из-за борта послышались разрывы глубинных бомб, это немцы для острастки пугали невидимые подлодки.
   -Товарищ командир, - раздался вновь голос Малышева, - торпедные аппараты перезаряжены.
   -Молодец. Ввести новые данные, цель оба линкора.
   - Товарищ командир, "С-56" и "С-102" выходят в атаку, - доложил оператор ГАКа, - они пытаются перехватить повернувшую на обратный курс головную группу в составе крейсера и пары эсминцев.
   - Товсь. Пли.
   Ещё две шестьдесят пятые устремились к фашистским линкорам. "Тирпицу" всё же удалось повернуть на обратный ход, но его средняя турбина уже сдыхала, после попадания торпеды в соседний отсек произошел сдвиг самой турбины. Кроме того сам турбинный отсек постепенно затоплялся, насосы не справлялись с поступлением воды. Крен линкора достиг двадцати градусов, его артиллерия уже не могла действовать, подойди любой корабль с левого борта, и смог бы расстрелять его не опасаясь противодействия. И вот со стороны этого самого борта взметнулся огромный столб воды и обломков. На это раз и "Шарнхорст" был остановлен, торпеда попала в корму перед траверзной переборкой, уничтожая полностью средний и левый вал линкора, и калеча правый, так как все три вала с винтами на "Шарнхорсте" расположены на одном уровне. Корма провисла, перебитая взрывом, теперь уж он точно никуда не уйдёт, разве что на дно. Три эсминца и две летающие лодки, как и эта мелочь до этого, заметались между нами и повреждёнными кораблями. Наверху метались две летающие лодки, не понимая, кто наносит удар по их кораблям. "Тирпиц" после попадания третьей торпеды встал на ровный киль, со стороны он выглядел совершенно неповреждённым. Только теперь сидел глубже и еле-еле двигался.
   - Отходим на пять миль южнее. ТриЭс, готовь ракеты, надо очистить пространство для наших подлодок от эсминцев.
   -Товарищ командир, поражен ещё один эсминец, - пришёл доклад от операторов.
   -Кто отличился из подводников (я сразу понял, о ком идёт речь)? Щедрин или Городничий?
   -Они оба стреляли веером полным залпом, и чья из восьми торпед попала, неизвестно.
   -А где С-101-я?
   -Продвигается на запад, надеется кого-то перехватить на отходе.
   - Лунин на месте? Скоро его выход.
   -Да он уже в трех милях от "Тирпица", но на пути два эсминца и шнелльбот, может ближе и не подойти.
   -Сережа ты готов, я знаю, у тебя давно руки чешутся испробовать свои игрушки на чем-то конкретном, а то все по берегу стрелял и не видел результата своей стрельбы.
   -Да, я всегда готов, командир.
   -Хорошо, сейчас глянем, кого нам убрать в первую очередь. Владимир Александрович, что у нас на экранах?
   -Командир, "Хиппер" зашевелился, наверное, неполадки устранили, похоже, управляется только машинами, разворачивается на обратный курс, "Тирпиц" также ковыляет на запад, скорость не более пяти узлов.
   -А что "Шарнхорст"?
   -Стоит смирно, думаю, попробуют "Нюрнбергом" буксировать.
   -Блин, вот было бы отлично и его захватить до кучи к "Шееру", Но вряд ли второй раз такой фокус с фрицами провернём.
   Виноградов и Кочетков находились тут же в центральном, молча, наблюдали за происходящим. Но им идея с попыткой захватить ещё и "Шарнхорст" тоже показалась заманчивой.
   -Михаил Петрович, - выступил Виноградов, - как вы бы поступили в этой ситуации? Чтобы вы предприняли для захвата линкора.
   -Честно говоря, я не вижу вариантов, как можно в этой ситуации захватить линкор. "Шеер" был один и глубоко в нашем тылу, другого варианта, как сдаться, у него просто не было, а этот окружен эсминцами и торпедными катерами да ещё недалеко от своих берегов, они снимут с него экипаж, а его просто потопят торпедами.
   - А если подумать хорошо? Может, придумаем что-то?
   -Товарищ адмирал, я тоже не прочь представить этот линкор в составе Советского флота, но это не выполнимая задача, пока вся эта мелочь тут крутится.
   -Так разгоним её. Твоя задача - эсминцы и крейсера.
   -Давай попробуем. Серёжа, цели все определены. Так точно? Тогда залп.
   За бортом раздался рёв стартовавших ракет. Первым был поражен ближайший эсминец, ракета поразила его между трубами, спикировав сверху. Проломив палубу, она взорвалась в отсеке вспомогательных механизмов, который расположен между котельными отсеками. Последствия взрыва ужасны: разрушены переборки между обоими котельными, борта выпучило, швы лопнули, и вода устремилась в отсеки, затапливая их. Осталось только переднее котельное отделение, но главная электростанция была уничтожена, насосы встали. Эсминец закачался на волнах, потеряв ход. Следующим был его собрат, получивший ракету в кормовую надстройку, где стояли орудия главного калибра, взрыв ракеты и детонация боеприпаса, отрывают корму вместе с кормовым турбинным отделением. Оба эсминца можно списывать со счетов. Кое-что немецкие моряки всё же увидели. Например, кое-кому показалось, что эти снаряды вылетели прямо из моря, а возможно они просто летели так низко над волнами и создавалась иллюзия их появления из под воды. Другие увидели, что позади них виднелось что-то похожее на огонь и дым, и вначале они летели низко над морем, но вдруг резко взмыли вверх и потом пикировали на их корабли. Это было что-то непонятное и страшное, ни один из этих снарядов не промахнулся. Все четыре эсминца были поражены и теперь стоят без хода, медленно погружаясь в холодные воды Баренцева моря. Ещё по одной ракете попало в крейсера. Если "Хиппер" выдержал это попадание, хотя он и горел, но уходил на запад, то "Нюрнберг" остановился, накренившись на левый борт.
   Теперь Лунину и всем остальным никто не мешал, ибо катера занялись спасением экипажей тонущих кораблей. Он не стал пока трогать подранков, хотя руки чесались. Собственно, ему никто не мешал отправить оба эсминца на дно, но он решил, пока катера заняты спасением, пройти под эсминцами, в первую очередь, добить линкор "Тирпиц" и фиксируя его агонию на камеру. Для этого у него на борту находился специальный корреспондент "Красной Звезды". Но Лунин не был бы Луниным, он и тут решил сыграть на публику, занял позицию так, что перед носовыми аппаратами находился линкор, а перед кормовыми один из повреждённых эсминцев. Именно эти кадры кинохроники облетели весь мир: у борта линкора встали пять водяных столбов, взметнувшихся выше мачт. Линкор начал медленно заваливаться на борт, повторяя подобную картину, произошедшую более двадцати лет назад с Австро-Венгерским линкором, и также заснятую на киноплёнку. Правда, в той кинохронике не было момента, как эсминец, расколотый пополам, погружался под воду. А здесь это всё было, и было заснято одной панорамой. И тонущий линкор, и стоящий без хода эсминец, у борта которого катера принимали раненых, а где-то уже в дали уходящий на запад "Хиппер", и вот в объектив кинокамеры, попадает следующий эсминец, в который врезаются две торпеды и отправляют его на дно
   Нам за такие кадры надо Оскара давать! Лунин после торпедирования линкора и эсминца сразу пошел на базу, чтобы не дай бог что-то случилось с такими кадрами, задержись он тут, их срочно надо было доставить вначале на базу, а потом уж в Москву. А немцы на всех частотах взывали о помощи. Но подводная лодка "Морской Волк" заглушала эти передачи, не оставляя надежды на помощь. Кроме того, на все подлодки передали приказ - "Шарнхорст" пока не трогать.
   Адмирал Отто Шнивинд командующий группой ВМС "Север", оставался на мостике тонущего флагмана своей разбитой эскадры, не захотел его покидать, как не уговаривали офицеры его штаба. Он понимал, что его карьере пришёл крах, и лучше погибнуть с честью стоя на мостике своего корабля, чем быть изгнанным с позором и облаянным не заслужено этим бесноватым ефрейтором, возомнившим себя великим полководцем. Но это в лучшем случае, а то можно оказаться и у стенки с повязкой на глазах. И кто его разбил, ну, конечно же, не русские, как могут русские вот так взять и уничтожить, казалось бы, непобедимую эскадру. Естественно, это англичане с их подводными лодками устроили засаду на его корабли. У русских не может быть таких мощных торпед. Точно англичане, только они могли создать торпеды, начиненные не менее чем тонной взрывчатки. Ведь воздушная разведка обнаружила именно английскую подлодку, значит, и рядом с нами тоже англичане. Если бы не эти торпеды, а может это были мины установлены у нас под днищем? Так как первые взрывы происходили под килем, а не у борта. Так значит, это английские коммандос проникли к нам на базу, и прикрепили к днищу магнитные мины, И никто этого не обнаружил. А эти хвостатые снаряды, которые поразили и вывели из строя корабли сопровождения, они чем-то напоминают наши секретные разработки, о чем рассказывал мой хороший приятель командующий флотилией сторожевых катеров по охране острова Узедом, где находятся секретные заводы и полигоны для испытаний секретных вооружений. Он рассказывал о каких-то летающих снарядах "Физелер 103", проходивших там испытания. Мы значит, только испытываем, а кто-то уже применяет. Это тоже всё указывает в первую очередь на англичан. Ну, кто ещё мог эти снаряды применить.
   Размышления адмирала прервались вместе с перевернувшимся вверх килем линкором.
   "Хиппер" уходил всё дальше и дальше на запад, он получил торпеду и ракету, потеряв энергоустановку правого борта. Да, им крупно повезло, что оба попадания были почти в одно и то же место. Теперь крейсер не мог дать более двадцати узлов, да и крен всё увеличивался из-за повреждений. Со всеми повреждениями, полученными крейсером, аварийные партии пока не могли справиться. Командир крейсера капитан первого ранга Ганс Хартманн надеялся довести свой корабль до базы. Ему ещё повезло, его корабль мог двигаться, не как другие, которые превратились в беспомощные цели, качающиеся на волнах и ждущие, когда их потопят. Но вот кто эту засаду им устроил русские или англичане. И что-то с радиосвязью, не как не можем связаться с базой, да не с кем не можем, стоит один шум на всех частотах. Надо быстрей уходить, пока не торпедировали как флагмана, который на глазах верхних боевых постов перевернулся вверх килем после попаданий нескольких торпед сразу. Ганс Хартманн зря надеялся, что ему удастся уйти, он и не предполагал, что его курс ведет прямо под торпеды "С-101" капитана третьего ранга Егорова. Получив ещё три штуки в борт, крейсер такого издевательства на свои корабельные конструкции не выдержал, и потеряв устойчивость, перевернулся, продержавшись ещё какое-то время на поверхности в верх килем, пошёл на дно. Все шлелльботы были переполнены спасёнными, вокруг плавали плоты, за которые разгорались нешуточные баталии, кроме того в воде плавало много трупов, некогда они ещё были живы, но холодная вода доделала то что не смогли ракеты и торпеды русских подлодок.
   -Михаил Петрович, надо связаться со штабом и обрисовать обстановку, попросим выслать сюда эсминцы и поддержку с воздуха, на случай, если немцы вышлют авиацию и сами попытаются уничтожить свои корабли и пусть они разгонят эту мелочь, пора им домой.
   -Товарищ адмирал, вы что, всё же надеетесь захватить линкор или другой какой-то корабль. Вот, например, крейсер "Нюрнберг" в нашем времени нам достался по репарации и получил имя "Адмирал Макаров". Он сейчас также стоит без хода, получив одну ракету. По всей видимости, получил повреждения не такие сильные, и немцы пытаются его спасти. Похоже, с пожарами они понемногу справляются, он не так сильно горит. Эвакуировать экипаж тоже не пытались, значит, может и ход дать.
   -Можно попытаться захватить крейсер. Так у нас тут стоят линкор "Шарнхорст", крейсер и три эсминца, из них ход могут дать крейсер и, может быть, один из эсминцев. Так?
   -Да, так.
   -Раз так, давайте предъявим ультиматум, пусть спускают флаги, будем в плен брать.
   -Приказ на "С-56", Щедрину занять позицию напротив крейсера, на "С-102" Городничему - взять под прицел эсминец на правом траверзе линкора. Занять позицию так, чтобы не попал в линкор, если будет дана команда стрелять. Это у нас будет наглядный пример, если фрицы проигнорируют ультиматум. После отказа сразу торпедируем его.
   -Ну, ты, Михаил Петрович, психолог. Хочешь взять их на испуг.
   -Так у нас хорошие учителя были, товарищ полковник.
   -И кто же они?
   -Так они и были, когда безоружные суда расстреливали, не боясь ответного удара.
   Я, правда, намекал на методы НКВД.
   - Леня Ухов, давай, посылай ультиматум о сдаче кораблей на частотах немецких радиостанций. И подбери словечки поубедительней. Это будет для них последний ультиматум. Понамарев, ответ из штаба флота пришел?
   -Да, товарищ командир.
   -Так чего молчишь. Давай, зачитывай.
   - Инициативу одобряем, приказ кораблям дан. Самолёты высылаются, при подлёте свяжутся. Обстановку объясните сами.
   -Корабли часов через пять подойдут, и что дальше?
   -Допустим, немцы сдали свои корабли, а кто тогда их потащит. Нам что, неделю их караулить, пока прибудут буксиры. Немцы нам такой возможности не дадут, уже через сутки здесь соберутся все подлодки одиннадцатой флотилии в придачу к пятому воздушному флоту.
   -Вот и я об этом, Сан Саныч, что такой же фокус, как в Карском море, у нас здесь не пройдёт. Линкор стоит почти на прямом киле, его артиллерия в полном порядке, эсминцы он к себе не подпустит, расстреляет к чертовой матери. Кроме того, они рассчитывают, что "Нюрнберг" даст ход.
   -Тащ капитан первого ранга, один эсминец не справился с повреждениями, теперь погружается в воду, - доложил акустик.
   - Который из трех?
   -Тот, что был на правом траверзе линкора.
   -А, это тот что без кормы, а не он ли в прицеле у "С-102"?
   -Так точно, у неё, но она начала движение. Меняет позицию.
   -Лёня, ответ от командира линкора Хаффмира получен, или молчит?
   -Молчит, товарищ командир.
   -Скоро там "С-102" займёт позицию?
   -Минут через десять должна выйти на линию удара, - доложил акустик.
   -Как только встанет на позицию, доложить.
  
   Капитан первого ранга Фридрих Хаффамир - командир линейного корабля "Шарнхорст" - ещё недавно смеялся над полученной за несколько минут до катастрофы, как показалось всем, идиотской радиограммой, вначале принятой за шутку, поскольку предлагалось идти сдавать корабли русским. Он полагал что эра радиограмма от англичан. Их же адмирал предупреждал, что воздушная разведка обнаружила в каких-то двадцати милях юго-восточнее их курса английские подводные лодки.
   "Ну и юмор у англичан" - высказался тогда он перед своими офицерами. "Сдаться русским" "Это они будут сдаваться, как только увидят нашу эскадру. Хотя нет, мы никого в плен брать ни будем, все их корабли будем топить".
   Тогда Хаффамира поддержало несколько радостных воинствующих выкриков и воплей типа "Хайль Гитлер"
   Теперь никто не смеялся и он не смеялся, понимал, что свой корабль ему не спасти. Сам по себе корабль ещё мог драться. Но вот с кем? Видимого противника в радиусе двадцати миль не наблюдалось, а угрозу из-под воды отвести было нечем. Все эсминцы или потоплены, или бесполезными корытами дрейфовали недалеко от линкора. Сторожевые катера переполнены спасёнными и, в связи с этим, не боеспособны, кроме того, часть из них уже ушла к берегам Норвегии, чтобы высадить этих бедолаг. Некогда мощная эскадра за какие-то двадцать минут перестала существовать. Линкор "Тирпиц" вначале получил два попадания с левого борта, даже не знаю, это были торпеды или мины. Взрывы происходили под самим линкором, а не у борта, как будто линкор попал на минное поле. А вот в нас попала торпеда, но нас спас броневой пояс. Повреждения получили минимальные, на нашу боеспособность они не повлияли. Почти одновременно с нами был поражен торпедой "Z-30", который спустя некоторое время затонул. И сразу после попадания в эсминец, был торпедирован "Хиппер", который остановился из-за остановки турбин. Можно подумать, что английская или русская подлодка выставила мины прямо на пути эскадры. Но здесь глубоко. Значит, они, кто бы там ни были, определили курс кораблей и выставляли мины без якорей прямо перед кораблями после того, как прошёл головной отряд во главе с "Нюрнбергом".
   После повреждения флагмана я получил приказ от адмирала Шнивинда, продолжать операцию. Даже с такими силами, что оставались у нас, спасти свой конвой при встрече с нами, у русских шансов не было. Однако через несколько минут мой корабль, либо попал на мины, либо очень мощная торпеда чуть не оторвала ему корму. Следующий взрыв произошел под "Тирпицем" уже развернувшимся на обратный курс Он ещё кое-как мог двигаться, в отличие нас, но было видно, что он получил тяжелейшие повреждения. Еще оставалась надежда спасти корабли, так как "Хиппер" с повреждениями справился, да и "Нюрнберг" с эсминцами возвращался. Оба эти крейсера могли взять на буксир поврежденные линкоры и попытаться отбуксировать нас до ближайшей базы. Но тут был торпедирован эсминец из сопровождения "Нюрнберга" Значит, в этой засаде не менее пяти-шести подводных лодок. А потом началось совсем что-то невообразимое, на корабли спикировали какие-то снаряды, и все оставшиеся корабли были выведены из строя. "Тирпиц" получил несколько торпед в борт, перевернулся и ушел на дно. За ним последовал "Z-25". Хартманн решил удрать, его крейсер хоть и был поражен этим дьявольским снарядом, но ещё мог передвигаться, но далеко не ушел. Теперь вот опять, приняли новую радиограмму. В ней говорилось о немедленной сдаче кораблей. В противном случае будем кормить рыб, а вода холодная, и максимум, что мы успеем сделать, прежде чем пойдем на дно, это провести всем экипажем десятиминутные водные процедуры. И опять эта подпись под текстом "командир подводной лодки "Морской Волк" Ламипет". Принимать радиограммы мы можем, а передать не получается. Как доложил начальник связи - стоит сплошной шум и треск.
   -Герр капитан, команда "Z-29" покидает корабль, эсминец уже не спасти, - раздался спокойный голос одного из офицеров обреченного линкора, что вывело командира из прострации.
   -Нам тоже не спасти свой корабль, остается только погибнуть вместе с ним. Ни о какой сдаче корабля англичанам или русским не может быть и речи. Приказываю, подготовить корабль к взрыву, а команде покинуть корабль.
  
   Глава пятая. Конвой.
  
   В это время в тридцати милях юго-восточнее от разбитой эскадры разыгрывались не менее драматичные действия с конвоем фашистов. Как и предполагалось, первой в атаку вышла "С-55", произведя четырёхторпедный залп по самому крупному транспорту, Сушкин попал только одной. Транспорт получил небольшой крен, даже не сбавил ход, продолжал движение. На судне был затоплен один трюм, где погибло немало фрицев, и несколько вспомогательных отсеков. За лодкой началась настоящая охота. Два охотника за подлодками в течение часа сбросили не менее сорока глубинных бомб, но поразить лодку не смогли и, оставив её в покое, бросились догонять конвой. Сушкин маневрировал умело, не давая противнику точно определить свое местонахождение. Он то нырял, чуть-ли не на запредельную глубину, то всплывал, то ускорялся, то замедлял своё движение, и немцы отстали от него. Лодка хоть и получила повреждения, но осталась в строю, загрузив последние две торпеды в носовые аппараты, решил идти за конвоем. Нет, это были не последние торпеды, в кормовых аппарата находилось ещё две таких же. "С-55" всплыла и под дизелями устремилась в погоню за конвоем. Однако до Сушкина, на этот же конвой, вышла в атаку неизвестная подлодка, как оказалось - английская "Р-43" "Унисон". Английское адмиралтейство заинтересовалось громкими победами русских подводников здесь на севере. Они отправили пару подводных лодок, понаблюдать, что на самом деле происходит у русских. Одной из подлодок командовал лейтенант Роберт Патрик Даниэль, недавно переведенный со Средиземноморья, где под его командой было потоплено два небольших судна противника, и уничтожены артиллерией три парусника. Здесь же его суммарный тоннаж сразу вырос в десять раз после потопления двух транспортов, несмотря на приказ, только вести наблюдение, и он наблюдал, но азарт охотника победил.
  
   Вот воспоминания английского подводника.
   "В прошлом году русские чуть ли не полностью уничтожили одиннадцатую флотилию немецких подлодок и половину их надводного флота, захватили в плен карманный линкор "Адмирал Шеер", на перехват которого два года назад заставил наш флот потратил немало сил и средств. Но ему тогда удалось улизнуть и благополучно вернутся в Германию. А вот русским, немцы сдали свой корабль практически целым, как нам известно даже не попытались его уничтожить. Даже непонятно, как это русские смогли уговорить немцев не уничтожать свой корабль. Нам почти в такой же ситуации не удалось захватить его систершип. "Адмирал граф Шпее" был уже почти в наших руках, но немцы затопили его, взорвав предварительно. Так эти русские ещё и головной из этой серии потопили, а заодно и половину его эскорта. Как такое возможно, что за тактику они применили? Как стало известно из разных источников, все корабли были торпедированы практически одновременно. А это свидетельствует о том, что там действовали несколько подводных лодок. Но как русским удалось столь четко спланировать свои действия, что каждая подлодка выпустила свои торпеды именно по своей цели, в одно и то же время, ну, возможно, с опозданием на пару секунд. Ещё были получены известия о какой-то экспериментальной крейсерской подводной лодке "Морской Волк" из отряда под командованием Ламипета. Он-то и командовал тем самым разгромом эскорта "Лютцова", а потом провёл операцию по уничтожению немецких подлодок на коммуникациях в северных водах. От устья Белого моря до порта, расположенного где-то в середине северного океана, возле которого и был пленён "Шеер". В этом ледяном океане немцы за месяц, кроме захваченного карманного линкора, потеряли все свои подводные лодки. А это более десяти единиц. После такого разгрома в русских водах стало более спокойно, и капитаны наших транспортов почувствовали себя там в безопасности. И вот это, они поставили в упрёк нашему адмиралтейству то, что в наших водах немецкие подводные лодки чувствуют себя как у себя на базе, а мы не можем, как русские, уничтожить или хотя бы загнать всех под воду, не давать им выходить в атаку. С декабря по март успехи русских на коммуникациях немцев резко упали. Вот тогда и предположили, что активность снизилась из-за того, что их авиация во время полярной ночи не может эффективно обнаруживать противника, как во время полярного дня. В апреле снова резко возросла активность русского флота. Он стал выходить на коммуникации немцев в тот момент, когда там проходил очередной их конвой. Это говорит, что у русских повысился уровень использования своей авиационной разведки, и это они наводят свои подводные лодки и надводные корабли на конвои.
   Мы вторые сутки стояли возле острова в засаде и наблюдали за морем в перископ, иногда всплывали в позиционное положение, то ложились на грунт но не переставали прослушивать пространство вокруг себя пока не появилась чужая подводная лодка. Всплыв под перископ я довольно быстро определил, что это русские, ибо немцам здесь вроде и делать нечего да и на рубке неизвестной субмарины был нанесен номер "К-3" и буква явно не из латинского алфавита хотя похожа. Наблюдая некоторое время за русскими, я был крайне удивлен - Почему они ведут себя так беспечно? Подлодка находиться на поверхности, а это всего в четырех миля от побережья, с которого её вполне возможно обнаружить в море. А если вдруг появится авиация противника, что они тогда делать будут? "Да, у них два зенитных орудия, но ведь они не автоматические и малопригодны для отражения атаки с воздуха", - рассуждал я тогда, глядя на русскую подлодку. Мы примерно часа три наблюдали за русскими, в какой-то момент я порывался даже всплыть, но приказ только наблюдать и не выдавать своего присутствия не позволял мне этого исполнить. "Они, похоже, даже не догадываются о нашем присутствии" - подумал я в тот момент. Плохонькие, однако, у русских приборы обнаружения, мы от них в каких-то десяти кабельтовых, а они нас не слышат. Как же они умудряются противника обнаруживать, не иначе только визуально. Может это и есть "Морской Волк", есть сведенья, что она относиться к большим подводным лодкам в русской терминологии тип "Ка" то есть "крейсерская". Эта, если верить справочнику, тоже относится к крейсерским, у неё индекс "К". Водоизмещение в два раза больше, чем у моей лодки, вооружена десятью трубами и четырьмя орудиями, скорость под дизелями более двадцати узлов".
   В один из подъёмов перископа я увидел, как на русской подлодке верхняя вахта быстро покинула ходовой мостик, и лодка пошла на погружение.
   "Чего это они так заторопились уйти под воду?", - недоумевал я.
   Мне тогда это показалось странным. Обозрев горизонт, ничего не увидел. Тогда обратился к акустику - что он слышит кроме русских. Но он сказал, что всё чисто, других шумом помимо русской подлодки не обнаружено.
   Я снова припал к перископу, оглядывая горизонт. Через пару минут заметил на западе точку, впоследствии превратившуюся в самолет, точнее - в летающую лодку. Интересно, как русские её на таком расстоянии обнаружили, ведь погрузились за несколько минут до того, как самолет появился на горизонте. Так, значит, у русских на подводных лодках радары. Тут акустик предупредил меня, что русские отходят мористей. Я приказал идти за русскими, но близко не подходить, держась за её кормою чтобы там нас не услышали.
   Ещё через несколько минут акустик сообщил о множестве шумов приближающих с запада.
   "Видимо, у них не такая уж и плохая аппаратура, раз они услышали шумы раньше нас, и пошли на перехват кораблей, чьи шумы мы услышали только спустя какое-то время после русских".
   Когда немецкий конвой стал проходить мимо нас я начал нервничать и недоумевать из-за того почему же русская подлодка не выходит в атаку. Уже несколько транспортов прошло мимо того места, где, по нашим расчетам, находилась русская подлодка. А это была очень выгодная позиция для неё, но она так и не атаковала конвой. Тогда я не выдержал, хотя и был приказ только наблюдать, но какой командир выдержит, когда мимо проходят, подставляя борта, транспорты противника. А здесь подворачивается такой случай, когда можно одним залпом поразить две-три цели. И я поразил но только одну. На нас моментально насели два охотника за подлодками. Я уже пожалел, что атаковал этот конвой. А ведь предупреждали! Ничего не предпринимать, только наблюдать. Вдруг мы услышали среди взрывов глубинных бомб, раздалось три более мощных взрыва, и сразу после этого хватка охотников ослабла. Отойдя ещё немного в сторону берега, мы всплыл под перископ, и увидели, что русские торпедировали два транспорта. Один уже скрывался под водой, второй имея крен на правый борт, беспомощно качался на волнах. "Умеют же русские воевать - сразу две цели поразил, а все говорят, что они никудышные моряки", - сказал вслух я, чтобы его услышали некоторые скептики в центральном отсеке его лодки.
   Теперь немецкие охотники преследовали русского. "Ему тоже приходится не сладко, как и нам недавно, когда ганцы гонялись за нами" - подумал я, но ничем им помочь не мог.
   Но помощь пришла сверху, русская авиация нанесла торпедно-бомбовый удар по кораблям конвоя. Русская подлодка двигалась тем же курсом что и мы, к берегу. Но вот они застопорили ход и пошли на всплытие.
   "Решили посмотреть, что творится на поверхности, они что, и сейчас нас не слышат, мы же рядом с ними, ну нас невозможно не услышать, разве что весь экипаж глухой" - удивлялся я такой беспечностью. Подводная лодка русских возвращалась назад в сторону конвоя. Я тоже всплыл под перископ глянуть, зачем этот русский решил, вернутся к конвою.
   Всё стало ясно, когда я увидел в перископ, горящий, но ещё державшийся на воде корабль. "Понятно, решил добить транспорт поврежденный авиацией, тот что он повредил, по-видимому авиация потопила. Так он решил этот добить". Продолжаю наблюдать за действиями русской подлодки. Видел как после неудачного первого пуска, русский вторым залпом попал в сторожевой корабль, до этого стоящего у борта транспорта, но давший ход с явным намереньем преследовать подлодку. Торпеда попала ему в нос, и он теперь стремительно погружался рядом с транспортом, следом раздался очень мощный подводный взрыв, который погубил и транспорт. Похоже, взорвались глубинные бомбы на корме охотника. К месту трагедии подошла ещё пара немцев, они принялись спасать оставшихся в живых с обоих кораблей. Я не стал стрелять, так как на линии огня находился русский. Когда всё стихло и немцы убрались, русский всплыл и на дизелях пошел тем же курсом, что и конвой, наверное, бросился догонять, чтобы повторить атаку. После того как русские ушли, мы тоже решили всплыть и пойти за ними. Но нам не угнаться за их скоростной подлодкой. Только мы всплыли и уже собирались запустить дизеля, как акустик доложил, что с запада послышались шумы винтов крупных кораблей. К нам приближался ещё один конвой. Русский его не услышал, бросился в погоню за первым. "Мог бы немного подождать и атаковать этот".
   Роберт не знал, что на русской лодке торпед больше не осталось, она просто поспешила к себе на базу. И тут сигнальщики обнаружили самолет противника совсем рядом. Пришлось срочно нырять.
   "Мы ещё не успели пройти двадцатиметровую отметку, как начали рваться глубинные бомбы, но благодаря господу нашему, они не причинили нам вреда. Через час из-за горизонта показались дымы от многочисленных транспортов, а ещё через час мы выбирали для себя цель. Прямо на нас шел большой конвой немцев в составе одиннадцати транспортов и примерно двух десятков кораблей охранения. Все транспорты по водоизмещению примерно в три-четыре раза больше предыдущего. Немцы оказались хитрыми, пустили вперед суда среднего тоннажа, а за ним на расстоянии таких жирных индеек. Русские купились и атаковали предыдущий конвой. Нет, что бы мне ни говорили потом, я не упущу такой момент и атакую их".
  
   И Роберт Патрик Даниэль пошел в атаку, однако конвой был предупреждён о нахождении на пути кораблей английской подлодки.
   А это значит, по их наводке русская авиация нанесла удар по кораблям первого конвоя. Значит, англичане и русские координируют свои действия. К такому выводу пришли немцы.
   Роберту никак не удавалось выйти на дистанцию залпа, немецкие противолодочные корабли применяли гидролокаторы, их работу было хорошо слышно. Подлодка висела на глубине, выбирая подходящий момент для удара. Когда звуки работающих гидролокаторов немного отдалились от нашей лодки, я всплыл под перископ. Торпедные аппараты были уже на команде "товсь". Как только перископ показался над водой, я быстро нацелил нос своей лодки на проходящие менее чем в миле суда конвоя, последовал пятиторпедный залп наудачу, и сразу нырнул на предельную глубину. Наверху раздалось два взрыва, значит, в кого-то попали. Потом начался кромешный ад. Немцы не жалели бомб, полные решимости покончить с тем, кто напал на них. Конвой, потеряв транспорт, продолжал движение в сторону Берлевога. "Р-43" "Унисон" не погибла, получив серьёзные повреждения, и теперь двигалась на восток к русским, поскольку до своей базы можно и не добраться.
  
   Командиру "Л-20" Виктору Тамману повезло чуть больше. Он атаковал конвой через сорок минут после Сушкина, кроме того, носовой залп у него мощнее - шесть аппаратов против четырёх и, как результат, половина торпед попала в цель. Транспорт около десять тысяч тонн и сторожевой корабль отправились на дно. Теперь шла охота на "Л-20", но после пары десятков бомб всё прекратилось, охотники бросили подлодку и пошли догонять конвой. "Л-20" всплыла и последовала за конвоем, надеясь еще на одну удачную атаку. Шуйский на конвой вышел сам, и не со стороны берега, как до этого предыдущие подлодки, а со стороны океана. Немцы, приученные к атакам со стороны берега, усилили охрану с той стороны, а со стороны океана ослабили, чем и воспользовался командир "Щ-403", пустив на дно ещё один транспорт противника. Как будто выждав момент, на конвой совершила налёт наша авиация, после чего конвой стал походить на стадо баранов. Потеряв несколько судов потопленными и поврежденными, строй распался, чем не замедлили воспользоваться "Щ-403" и догнавшая конвой "Л-20" добившие ещё двух подранков. Потеряв семь транспортов и четыре корабля охранения, конвой всё же прорвался в Берлевог, но это оказались жалкие остатки ожидаемого подкрепления. Генералы перебрасываемых дивизий осознавали катастрофу, постигшую их войска на переходе. Это сравнимо со Сталинградом, если перевести потери в масштаб данного театра военных действий. Но, ни флотское командование, ни генералы ещё не знали о катастрофе, постигшую эскадру, которую они видели, когда она выходила из Альт-фьорда. Они надеялись, что их защитит эта мощная эскадра, что они беспрепятственно проследуют до места высадки и эти самые мощные и дальнобойные орудия помогут им загнать этих русских варваров подальше в тундру. Что их многочисленные зенитные орудия не подпустят близко самолеты русских. Про русский флот они и не упоминали, зная, что на севере ничего крупнее эсминца у советов нет. Их собственная авиация тоже чего-то стоит. Хваленые птенцы Геринга всегда считали себя лучшими в мире.
   Между тем, большая часть некогда мощной эскадры уже покоилась на дне Баренцева моря и ничем помочь не могла. Кто бы ей, помог спасти свои экипажи от купания в холодной воде.
   Так что эти птенчики Геринга, потеряв с десяток своих истребителей (но это были не первые и не последние потери в этот день), так и не смогли помешать Сталинским соколам, нанести торпедо-бомбовый удар по главному конвою. После удара противник не досчитался одного тральщика и трёх транспортов, ещё четыре транспорта были серьёзно повреждены и впоследствии добиты нашими подлодками. Кроме этого повреждения разной степени тяжести получили и другие корабли и суда конвоя, но сохранив ход, продолжали движение в сторону Берлевога
   Мы тоже понесли потери. Из двадцати шести участвовавших в налете самолетов, немцам, совместными усилиями удалось сбить два истребителя "ПО-3" и три бомбардировщика "ТУ-2". Экипажи двух выбросились с парашютами, экипаж одного "Ту-2" не покинул горящий самолет, а направил его прямо на тральщик, который после этого просто исчез с поверхности моря. "Щ-403" смогла спасти двоих наших пилотов, всплыв на поверхность у фашистов на виду, кроме того, выловила ещё и одного немца. Всего наша авиация в двух налётах потеряла девять самолетов, к ранее перечисленным надо добавить, один "ЯК-9д" и три "ИЛ-4". Из четырнадцати членов экипажей, что сумели покинуть свои подбитые самолёты, спасти удалось только восьмерых. Кроме "Щ-403", подводные лодки спасли ещё троих. "К-3", по пути на базу случайно встретила надувную лодку, где находилось двое основательно продрогших летчика. Это были пилоты с "ИЛ-4", сбитого ещё при первом налёте на первый конвой. Ещё одного нашего летчика спасла "Р-43" когда она с большим трудом из-за полученных повреждений двигаясь в надводном положении под одним дизелем в сторону ближайшей русской базы, которой стал Киркенес. О том, что Киркенес освобожден русскими, англичане узнали у нашего летчика. Троих подобрали наши летающие лодки, которые специально занимались спасением экипажей сбитых самолетов, этим же занимались и немецкие летающие лодки, спасая своих, подобрали двоих наших лётчиков, остальные числились пропавшими, а попросту утонули в холодных водах Баренцева моря. Ещё одна "тушка" из-за повреждений хоть и дотянула до аэродрома под Киркенесом, но после жёсткой посадки была пущена на запчасти.
  
   ...Два отряда кораблей двигалось в точку дрейфа остатков немецкой эскадры. Со стороны немцев шли два миноносца, четыре тральщика "тип 38" и три бывших китобойца. С нашей стороны три эсминца во главе с лидером "Баку", где поднял свой флаг сам командир бригады капитан первого ранга Колчина. Немцам до повреждённых кораблей было ближе, чем нам. Но у них скорость перехода была почти на десять узлов меньше, чем у наших эсминцев, так что появление тех и других ожидалось почти одновременно.
   -Ну что, Лёня, немцы так и не соизволили нам ответить?
   -Что-то молчат, товарищ командир. Похоже, они не поняли, чего от них хотят.
   -Говоришь, не поняли. Ну-ну. Так что будем делать, товарищи офицеры? Немцы упорно молчат. И на что-то надеются? Помощи ждать им ниоткуда. Что они могут сюда прислать, что у них осталось в запасе, Сан Саныч?
   -Точно не скажу. Пары две миноносцев "тип 35-37", да с десяток тральщиков спецпостройки "тип 35-39", бывшая голландская канлодка, но говорили, что её наши летчики то ли потопили, то ли повредили. Ну а про всякую мелочь, что немцы могут послать и говорить нечего.
   -Ну и кого нам ждать?
   -По всей видимости, половина эскорта конвоя повернула сюда и вскоре нарисуется.
   -Понамарев, что видно на экранах?
   - Две группы кораблей движутся в нашу сторону, одна - самая многочисленная - девять вымпелов на удалении сорока миль. До другой, пятьдесят пять миль, это, по-видимому, наши. Кроме того, первая группа сильно растянута между головной парой и тройкой замыкающих, не менее десяти миль.
   -Головная пара - это, наверное, те самые миноносцы, и они спешат быстрей прибыть на свои похороны.
   -Связаться с "С-101", пусть занимает позицию на пути немцев, сообщите курс и скорость и выведите её в точку перехвата милях в семи от нас. Может, Егорову удастся перехватить кого-нибудь, преследовать его они вряд ли будут, им не до того.
   - Эта парочка может появиться здесь через час с небольшим. А остальных наши эсминцы должны опередить.
   -Михаил Петрович, если мы возьмём и перенацелим наши эсминцы на отстающих - глядя на планшет, предложил Виноградов - сейчас между ними, миль двадцать пять, то вот в этой точке, Колчин может перехватить тройку замыкающих, и уничтожить, а затем догнать следующую группу и с ней расправиться.
   -Давайте так и сделаем, товарищ адмирал. Радиограмму Колчину "следовать в квадрат 41-28 перехватить корабли противника".
   Я не договорил, так как увидел и сразу принял иное решение.
   -Товарищ адмирал, давайте не замыкающую, пусть перехватят среднюю, сейчас разрыв между ними миль семь, когда наши эсминцы подойдут, будет уже не менее десяти миль.
   Виноградов немного подумал.
   - А успеют они с этой четверкой разделаться до подхода тройки. В противном случае нам туго придётся.
   -Справятся, товарищ адмирал.
   -Хорошо, давай, наводи эсминцы.
   -Понамарев, Колчину следовать в квадрат 42-29 и уничтожить противника.
   С нами связалась "Росомаха" - командир авиагруппы в составе шестерки "ТУ-2" в качестве истребителей и четверки "ПЕ-3", которая сейчас кружила над нами. Прогнав последнюю пару шнелльботов, самолеты к кораблям близко старались не подходить, лишь иногда нервируя немецких зенитчиков.
   -Командир, через несколько минут немцы выйдут на позицию Егорова, он должен их уже видеть. Но они идут на тридцати узлах, и он вряд ли своими торпедами достанет. Это не самонаводящиеся, а обычные торпеды. Будет чудо, если он попадет.
   -Петрович, а ведь правда, я совсем упустил из виду, что на (наших) подлодках, нет ничего подобного нашему БИУС. Это нам надо было идти наперехват миноносцев.
   Эсминцы проскочили Егорова, он был бессилен, что-либо сделать, разве что, проводить их только взглядом.
  
   - Гер капитан, подходят миноносцы, но этого мало, мы не сможем разместить весь экипаж, нужны ещё корабли. И не только нам, но и другим кораблям, которые стоят без хода. Или хотя бы отбуксировать эсминцы до базы. Но где взять буксиры. Не дадут нам кого-либо взять на буксир. Подводные лодки сторожат тут рядом. У нас два пути - погибнуть или сдаться в плен.
   - Передать на миноносцы, принять в первую очередь только раненых и попытаться взять один из эсминцев на буксир.
   Мы наблюдали, как с линкора и с одного из эсминцев на миноносцы эвакуируют раненых.
   - Товарищ капитан первого ранга, вы что, позволите фашистам безнаказанно эвакуировать своих раненых, да после этого они точно не сдадут свои корабли.
   - Товарищ полковник, вечно вы спешите с выводами. Никуда они своих раненых не отправят. Подождите немного, а то сразу криминал шьёте.
   - Командир! Пришло сообщение от Колчина.
   -Читай.
   "В квадрате 42-29 веду бой с кораблями противника", - начал читать Понамарёв. - "Три корабля потоплено, два повернули назад. Имеем незначительные повреждения. Два корабля сумели прорваться".
   Других подробностей не последовало. Кого они потопили и что за повреждения получили? А они, между тем, потопили два тральщика и один сторожевой корабль, бывший траулер. Два тральщика прорвались и теперь спешили под защиту орудий линкора, надеясь, что здесь безопаснее.
   -Передать Колчину, оставить один эсминец для добивании, а остальным продолжать движение в наш квадрат и не соваться под орудия линкора.
   К линкору снова подходил миноносец, видимо, решил ещё кое-кого снять, наверное, осталось место на несколько счастливцев.
   - На рулях, лево двадцать. Обе турбины на пятнадцать процентов.
   - Малышев, приготовь одну из "ПАКЕТА", обрубим хвост миноносцу прямо на глазах у всей команды линкора, чтобы были сговорчивей.
   Когда миноносец принял ещё десятка два-три дополнительно на свою палубу и собирался уже отходить от линкора, мы его торпедировали. Взрыв под кормой вышел не слишком впечатляющим, но миноносец остался без хода. Кто-то в порыве паники, думая, что корабль пойдет на дно, бросился за борт и поплыл к линкору.
  
   Командир линкора Фридрих Хаффамир получил ещё одну радиограмму.
   "Командиру линейного корабля капитану первого ранга Фридриху Хаффамиру. Временному командующему немецкой эскадры, ввиду безвыходного положения, предлагаем в последний раз сдать свои корабли. На принятия решения отводим полчаса. Если через полчаса не примете решения в положительную с нашей точки зрения сторону, начнём топить всех по очереди, первыми на дно отправятся миноносцы с ранеными. И предупредите второй миноносец, если он даст ход, будет тут же потоплен. Сейчас на вашей совести жизни более четырех тысяч членов экипажей кораблей. У вас два пути, и оба останутся в истории. О вас будут говорить: "Он покрыл своё имя бесчестием, но спас четыре тысячи жизней". Или: н покрыл себя славой, не сдался врагу сам и уничтожил свои корабли, но сними на дно ушли четыре тысячи невинных жизней. В угоду своих амбиций, оставил четыре тысячи семей, без отцов и сыновей". Вы уже увидели наши возможности, если бы мы захотели, то потопили бы ваш миноносец, но мы гуманны до поры до времени, и если решим вас утопить, то не спасётся ни один корабль".
  
   - Командир, корабли противника на подходе, через пару минут выйдут на позицию Егорова.
   Как-то буднично это сказал Понамарёв
   - Позади три наши эсминца.
   -Тащ командир, линкор открыл огонь, - воскликнул акустик.
   - Что за черт, неужели они решили умереть с честью? Торпедная атака.
   Как бы не жаль было линкор, но если он будет так огрызаться, то его придётся утопить в назидание другим, чтобы были посговорчивее.
   Однако после двух залпов линкор прекратил стрельбу.
   Это они отсекали наши эсминцы от своих тральщиков, давая им шанс оторваться от эсминцев. На линкоре уже посчитали, что тральщики прорвались. Но тут почти вся верхняя боевая вахта увидела, как над головным встал огромный столб воды, корабль практически скрылся в этом водяном султане. Когда вода опала, стало понятно, этому кораблю пришёл конец. Второй тральщик, подойдя и прикрывшись этими обломками, пытался хоть кого-то спасти. Но по нему снова открыли огонь наши эсминцы, вынуждая поскорей убраться отсюда или погибнуть рядом. Вот с последним пунктом командир тральщика был не согласен. После того, как пара снарядов разорвалась поблизости, прекратил спасательную операцию, побросав на воду спасательные средства, поспешил под крылышко линкора. Линкор ещё пару раз дал залп из вспомогательной артиллерии, отгоняя эсминцы вновь замолчал. Да ему и стрелять-то главным калибром особенно носовых башен было несподручно, так как у борта стоял миноносец битком набитый спасенными с других кораблей матросами. Можно было дульными газами при выстреле, покалечить людей, находящихся на его верхней палубе. А кормовая башня главного калибра вышла из стоя после попадания торпеды в корму. Поэтому линкор задействовал только одну кормовую башню среднего калибра и пару зенитных установок крупного калибра.
   Тем временем тральщик приближался к линкору. И перехватить его кроме нас уже некому.
   -Атаку на линкор отставить, идем наперехват тральщика. Дима, курс сто шестьдесят, обе турбины на шестьдесят процентов. Торпедная атака. Малышев, готовь на всякий случай все четыре аппарата, но вначале стреляй только из первого и четвёртого, если они не дай бог проскочат мимо цели, то.... Ну, ты понял меня.
   БИУС всё рассчитала верно, и торпеды местного производства не покачали, обе попали в тральщик, который моментально скрылся под водой вместе со всем экипажем и несколькими ранее спасенными с другого тральщика, благодарившими за это судьбу. Это стало последней каплей, перевесившей всё. Видя судьбу двух тральщиков, экипажи потребовали сдачи кораблей, один эсминец даже поднял белый флаг.
   -Тащ командир, обнаружено не менее двадцати воздушных целей, удаление сто двадцать, высота три тысячи, скорость триста двадцать, курсом на нас.
   После того как первые шнелльботы доставили спасённых с разгромленной эскадры, немецкое командование узнало о катастрофе. Со слов очевидцев они поняли, что эскадра попала на минное поле, была окружена десятками подлодок и расстреляна торпедами не только обычными, но и летающими. Сейчас эти подводные лодки не выпускают остатки эскадры с минного поля. Надо послать противолодочные корабли и авиацию с глубинными бомбами. Вот немецкое командование и послало такую поисково-ударную авиагруппу, большинство самолетов летело с подвешенными глубинными бомбами.
   -Предупредить эсминцы о приближении авиации противника. Установите связь с "Росомахой".
   -Командир, связь установлена.
   -"Росомаха", это "Морской Волк", сюда летят не менее двадцати самолетов противника, мы не знаем, есть ли среди них истребители, но через пятнадцать-двадцать минут они будут здесь. На сколько минут боя у вас бензина хватит.
   -Бензина хватило бы на двадцать минут боя, если он начался бы сейчас, - доложил "Росомаха", - но вы говорить что противник появится только через четверть часа. А это значит, что на бой останется минут восемь, не лучше ли лететь навстречу и самим с ходу атаковать, времени на бой будет больше. Смена уже летит, через полчаса прибудут.
   -"Росомаха", я приказывать не могу, но с вами согласен. Вы о своём противнике будете знать всё, они о вас нет, мы передаем вам курс, скорость и высоту. Я думаю, одной молниеносной атаки хватит, и сразу уходите домой, желательно навстречу своей смене. Мы вас наведём на них.
   -Понял вас, "Морской Волк".
   Недели через две, уже после прихода в Ваенгу, об этом воздушном бое нам рассказал командир эскадрильи истребителей, базирующих на расположенном рядом с нами аэродроме. По нашей подсказке, наши самолёты поднялись до шести километров, пропустили немцев под собой, прячась за облаками. Разогнавшись на пикировании, атаковали противника из задней полусферы, прошлись сквозь строй немцев, стреляя из всех стволов. Удалось сбить четыре бомбардировщика противника, а три были повреждены, что были вынуждены повернуть назад. После столь удачной атаки наша авиагруппа ушла на встречу приближающей смены, их никто не преследовал. Хотя в охранении бомбардировщиков и было четыре "мессера", но они ничего не успели сделать, поскольку никак не ожидали, что кто-то сможет тут их атаковать. У нас ни один самолет серьёзно не пострадал, так кое-кто получил по паре пробоин от огня воздушных стрелков.
   Потеряв четверых сбитыми, фашистские самолёты появились над потрёпанной эскадрой, пытаясь связаться с ней, но мы глушили все частоты. Пройдясь над своей эскадрой, видя, что она стоит и не двигается, все корабли повреждены, два миноносца заполнены спасенными, но почему-то никуда не уходят. Немецкие пилоты решили, что всему этому, виноваты наши эсминцы, и решили их атаковать. Давая (как они подумали) этой атакой, возможность своим миноносцам уйти. Один особо глазастый увидел на одном из эсминцев белый флаг и решил пройтись над ним ниже, мало ли, вдруг показалось. Не показалось. Почти весь экипаж собрался на верхней палубе, на боевых постах люди отсутствовали. "Значит, эти свиньи решили сдаться!", - решил командир самолета и пошел в атаку на собственный корабль. Первый заход не удался, как хотелось, наверное, сказалось нервное потрясение от увиденного, две бомбы сброшены в дрейфующий корабль упали неудачно, одна попала в носовую оконечность, пробив палубу и, выйдя через борт, нырнула в море, не разорвавшись. Вторая взорвалась в двадцати метрах по носу, обдав эсминец потоками воды и осколками, вновь появились убитые и раненые. Второй раз самолёту уже не дали безнаказанно отбомбится, его встретили шквалом зенитного огня. Вскоре появились наши самолеты, завязался воздушный бой, потеряв ещё два самолета, фашистские стервятники удалились восвояси.
   - Товарищ командир, сообщение с линкора, - возбужденно проговорил Ухов.
   - Что нам хотят сообщить фрицы?
   - На сдачу кораблей согласны, но при одном условии... - начал читать Ухов.
   - Какое на хрен условие, - возмутился Кочетков.
   - Лёня, читай дальше, - перебил я Кочеткова.
   - Уповая на вашу гуманность, разрешите беспрепятственный проход наших миноносцев с ранеными к берегам Норвегии.
   - Никаких условий, пусть сдаются все, а не то потопим, - выдвинул своё условие Кочетков.
   - Товарищ полковник, давайте рассуждать логически. Если мы хотим, чтобы немцы сдали нам свои корабли, если конечно они нам нужны, так не лучше ли нам отпустить раненых. Да, кроме того, зачем они нам, у нас и так медикаментов мало, так ещё с этими возится. Пусть у себя лечатся. А на будущее мы своим гуманизмом посеем маленькое зёрнышко сомнений в их душах, правильно ли они сделали, что напали на нашу страну, не лучше ли было дружить, с нами, а не воевать. В новом будущем они могут быть нам хорошими союзниками. А этих, если они сдадутся, надо будет содержать в других условиях, более приемлемых, чем других пленных. Они потом очень могут нам пригодиться.
   -Товарищ Лазарев, что вы тут за агитацию развели, жалеете каких-то фашистов. Условия им комфортные. Да их всех загнать в рудники, пусть кирками хлеб зарабатывают.
   - На самом деле, ни один из этих кораблей, находящихся здесь, не выстрелил по территории нашей страны или по кораблю. Они больше с англичанами воевали, чем с нами. Между прочим, после войны англичане снова начнут весь мир агитировать за войну с нами, а немцы как я говорил, могут быть хорошими союзниками.
   - Хорошо, пусть всех тяжелораненых перегружают на один миноносец и уё....т, а второй остаётся здесь.
   - Лёня, передай наши условия, и, если согласны, пусть поднимают белые флаги. Но предупреди, всё стрелковое оружие за борт, если с кораблей выстрелит хоть пистолет в сторону наших кораблей, мы отправим их на дно.
   Понамарев, свяжись со Щедриным, пусть всплывает напротив крейсера и направит свой нос в борт. Немцы стрелять не смогут, артиллерия крейсера при таком крене действовать не может. Егорову взять на прицел линкор. Передайте Колчину, как только немцы выкинут белые флаги, пусть подходят. И ещё. Миноносец, что отойдет отсюда, не трогать.
   Остатки немецкой эскадры стали спускать свои военно-морские флаги и подымать белые, подтверждая свою капитуляцию.
   Перегрузив всех тяжелораненых на один корабль и забрав большинство других раненых, миноносец на грани безопасности кораблевождения, медленно стал уходить в сторону побережья Норвегии.
  
  
   Глава шестая. Призы
  
  
   Радиограмму в штаб флота: "Остатки немецкой эскадры - линкор, крейсер, два эсминца и миноносец спустили флаги, но не один из кораблей двигаться не может, нужны мощные буксиры для линкора и крейсера и авиационная защита от авиации противника, поскольку он не оставит попыток уничтожить свои корабли.
   Но я поспешил с докладом. Как потом выяснилось, крейсер мог передвигаться - дизеля были в рабочем состоянии. После того, как немцы подняли белые флаги, наши эсминцы, по одному, со всей предосторожностью подходили к немецким кораблям и брали их на прицел орудий и торпедных аппаратов. Тут же покачивались на волнах всплывшие две подлодки - "С-56" и "С-102". Мы, как и "С-101", выставили свои перископы, как бы говоря, вы не балуйте если что, то торпеду в борт получите. Колчин на своих эсминцах организовал призовые команды для захвата немецких кораблей, правда, малочисленные. Для той же цели "С-56" и "С-102" выделили по шесть-семь человек из своих экипажей. В первую очередь абордажная команда высадилась на борт "Нюрнберга" и попросила команду перебраться на свои же повреждённые эсминцы. Для безопасности на всех эсминцах с главного калибра сняли замки. В ходе переселения командир призовой команды узнал и доложил нам, что турбины повреждены, а вот дизеля на крейсере в рабочем состоянии, так что корабль может дать ход.
   Командир крейсера - большой хитрец! Ждал удобного случая, чтобы слинять, притворяясь беспомощным. Приказ вышестоящего начальства о сдаче кораблей нарушил все его планы. Оказывается, они и крен держали искусственно, создавая иллюзию полной беспомощности. По "настоятельной" просьбе призовой команды и по приказу командира крейсера на корабле оставили тех, кто нужен для поддержании крейсера на ходу: дизелистов, механиков, аварийную команду, рулевых. Крейсер мы решили использовать как буксир для своих собратьев по несчастью. С линкором проблем больше, экипаж почти две тысячи человек, куда их всех девать. Рассовали по всем эсминцам, как по нашим, так и немецким, но они и так забиты под завязку, да и держаться на воде кое-как. Но тут командир линкора поручился за свою команду. Он просто сказал, что большинство оставшихся матросов можно запереть во вспомогательных помещениях. Там они не могут что-либо вывести из строя, что повлияет на безопасность нашего перехода.
   А пока нет буксиров, мы своими силами, которые были под рукой, пытались буксировать корабли. Крейсер взял на буксир эсминец и миноносец, "Громкий" потащил второй эсминец. "Баку" впрягся в линкор, но сорок тысяч тонн для лидера это оказалось слишком тяжелым занятием, хотя он и напрягал свои шестьдесят шесть тысяч лошадиных сил. Но эти многие тысячи лошадей были заключены в высокооборотистых турбинах, которые предназначены для достижения больших скоростей такого небольшого корабля как "Баку" но не как в качестве буксира. Буксирные концы рвались как нитки, пришлось взять буксировочные концы с линкора и завести их. За кормой лидера бурлила вода взбиваемая винтами, корма немного просела, и вот линкор стронулся с места и очень медленно со скоростью примерно два-три узла весь караван двинулся к родным берегам. До Архангельска примерно тысяча двести километров. Навстречу вышли спасательные суда и буксиры. Но встреча состоится ещё не скоро, более того, сюда спешил почти весь Северный флот.
   Через два часа германское командование узнало о масштабах катастрофы. Германия лишилась флота. Во всех штабах поднялась паника. Как такое могло случиться за какие-то сутки! Новый Сталинград на северном фронте! Генерал Дитль, узнав об уничтожении эскадры, понял, что без флота фронт не удержать, и приказал начать эвакуацию войск с полуострова Варангер на другой берег Тана-фьорда и на материк за реку Тана. И на это новом рубеже во чтобы-то не стало держать оборону, не дать русским форсировать реку. Для этого необходимо перебросить около пятидесяти тысяч человек это вместе с прибывшим пополнением. На большое расстояние было опасно отправлять транспорты, опасаясь подводных лодок противника. А тут всего несколько часов ходу по фьорду. Только что прибывшее пополнение грузилось обратно на корабли. Им не хотелось снова садиться на транспорты и быть потопленными русской авиацией или русскими и английскими подводными лодками. Они только что прошли через этот кошмар, когда десятки подводных лодок, пытались торпедировать именно тот транспорт, на котором ты находишься, и сотни русских бомбардировщиков, норовят именно на тебя сбросить бомбу. Но пришёл приказ от истеричного ефрейтора, ни в коем случае не сдавать позицию. Но было уже поздно что-либо предпринимать, войска начали переправляться на другой берег фьорда.
  
   Мы уже два часа медленно двигаемся за конвоем на перископной глубине, наблюдая за водной и воздушной обстановкой и слушая эфир. "Баку" надрываясь, тянет линкор. Следом крейсер, у которого на буксире два немецких корабля, забитые экипажами с линкора и крейсера. "Громкий" шел параллельным курсом, таща за собой эсминец. За ним шла "С-56", готовая в любой момент взять на прицел своих торпедных аппаратов любой из трех немецких эсминцев, если понадобится. С другого траверза шли "Разумный" с "С-101" и "С-102", следя на всякий случай за линкором и крейсером. На каждом корабле находилось примерно по сорок человек из призовой команды, на крейсере - полторы сотни немцев, а на линкоре не менее шести сотен. Хотя их и заперли внизу, выставив охрану, но их надо остерегаться. Позади "Гремящий" в роли арьергарда. Сверху нас прикрывала авиация.
   Но вот на наших экранах появились отметки не менее тридцати самолётов. А что смогли мы за эти два часа? Да всего-то пройти каких-то пять миль. Такими темпами нам потребуется около десяти суток, чтобы дойти до Архангельска. До Кольского залива - не менее двух суток.
   - Предупредить всех, через двадцать пять минут появится авиации противника, - приказал я. - Подлодкам приготовиться к погружению.
   Над нами осталась всего пара истребителей, а шестерка ушла навстречу немецкой воздушной армаде. Но что они против тридцати самолётов.
   Эсминцы приготовились к отражению воздушной атаки, даже на крейсере и линкоре. приготовили по несколько автоматов к отражению налёта. Из тридцати самолетов к кораблям прорвались около двадцати, остававшаяся пара истребителей пошла в лобовую на впередиидущую девятку. Потеряв ведущего и ещё одного повреждённым, ведущая девятка рассыпалась, но вторую атаку нашим истребителям провести не удалось. Им пришлось отбиваться от четырёх мессеров, набросившихся на дерзких лётчиков. Оставшаяся чёртова дюжина бомбардировщиков накинулась на корабли. Линкор на буксире у лидера совсем не мог маневрировать, весь основной удар был нацелен на него. На что надеялся капитан первого ранга Колчин? Разве что линкор сможет выдержать несколько попаданий авиабомб, и чтобы в его лидер не попала бомба, а то дрейфующие корабли, немцы разнесут в два счёта. Лидер - не линкор, бронированной палубы не имеет, и одна бомба в сотню кило может остановить корабль. Колчин уже хотел отдать приказ обрубить концы, ибо на привязи особо не поманеврируешь. Две бомбы попало в линкор, одна взорвалась рядом с лидером, пробив борт осколками в нескольких местах. Линкор запылал, наши моряки вместе с немцами тушили пожар и отбивались от авиации. Положение создавалось критическое, ещё немного и "пипец", хотя совместными усилиями всей зенитной артиллерии было сбито два самолёта, остальных это не остановило. Слава богу, помощь подоспела вовремя. На стервятников, невзирая на зенитный огонь, набросились подоспевшие истребители. Немцы, потеряв ещё пару бомбардировщиков и несколько подбитыми, побросали оставшиеся бомбы в море, стали уходить в сторону Норвегии. Один из наших ястребков также дымил мотором. Набрав высоту, летчик покинул свой израненный самолёт над конвоем. Его подобрала всплывшая подлодка Щедрина.
   - Похоже, "Шарнхорсту" досталось хорошо, - высказался я, глядя в перископ.
   Виноградов глянул в перископ на горящий линкор.
   - Жаль, если мы его не дотянем, - изрёк он. - Надо туда ещё людей высадить, чтобы потушить пожары. Почему Колчин медлит?
   - Товарищ адмирал, если Колчин сейчас в дрейф ляжет, потом ему, чтобы сдвинуть этот линкор с места, много усилий понадобится. Начнут опять рваться буксиры, чтобы их завести нужно время, его у нас в обрез. Будем надеяться, что наши там с пожаром сами справятся. Лишь бы новых повреждений в последующих налётах не получил.
   Наш караван медленно двигался к намеченной цели. Немцы не оставляли нас в покое, ежечасно налетая. Будь неладна эта близость норвежских аэродромов. Но над нами постоянно висела наша авиация. Вместе с истребителями нас прикрывали и "Тушки", выполняя ту же роль. Обе стороны понимали, как важны эти корабли и той, и другой стороне. Одной - вторично избежать позора. А другой - больней ударить по самолюбию Германии, а особенно Англии.
   На четвёртый час буксировки немцы выполнили комбинированный налёт, в котором участвовали авиация и торпедные катера. Это было похоже на атаку японских камикадзе, немцы просто шли напролом, не считаясь ни с чем, волна за волной. Тут были собраны все разномастные самолёты, от летающих лодок до "Кондоров". Те и другие огненными кометами падали в море, белые купола повисли над водой. Подлодкам пришлось всплывать и участвовать в спасении их экипажей. Пять торпедных катеров предприняли попытку атаковать корабли. Они шли в атаку, невзирая на заградительный огонь, после того как один из них попал под огонь спикировавшего истребителя, и остановился дымя, а другой получил прямое попадание снарядом из главного калибра "Гремящего" и, после детонации торпед, просто испарился с морской поверхности, прыти у остальных поубавилось. Инстинкт самосохранения оказался выше, чем приказ погибнуть во имя фюрера. На кораблях уже заканчивался боезапас, приходилось экономить, стрелять только в атакующий самолет. У "Громкого" оборвался буксир, возможно, осколком перебило или от резкого рывка, немецкий эсминец беспомощно закачался на волнах. К нему тут же устремился пикировщик. До этого момента с немецкого эсминца стреляла только кормовая счетверенная двадцатимиллиметровая установка LC/38 "Фирлинг" и два одноствольных автомата С/30 такого же калибра установлены у носовой надстройки. А тут вдруг ударили ещё два двадцатимиллиметровых автомата и спаренная тридцатисемимиллиметровая установка СL/30 установленные у второй дымовой трубы.
   До этого момента стрелять из этих установок было некому, так как элементарно не хватало людей. Наши из призовой команды находились в районе ходовой рубки и на кормовом мостике, там, где "Фирлинг". Оказывается, некоторые из пленных немцев изъявили желание поучаствовать в отражении воздушного налёта, видя, как их соотечественники собираются отправить их на дно вместе с эсминцем. А раз так - решили они - пусть их считают предателями, но лучше остаться в живых, хоть и в плену, чем быть героем, но покойником и на дне морском.
   Немецкий самолёт нарвался на очередь и, не выходя из пике, врезался в воду в тридцати-сорока метрах от борта дрейфующего эсминца. Ещё одна бомба поразила линкор, на нем снова начался пожар. Там уже погибло четверо из призовой команды, трое было ранено. Одна бомба попала в миноносец перед ходовым мостиком, пробив корабль насквозь. Но, то ли взрыватель был бракованный, то ли вместо взрывчатки был песок, никто этого не узнает, просто бомба не взорвалась. Но дел натворила много, пять человек было убито, с десяток покалечено. Образовалась пробоина, через которую начало заливать отсек. Чтобы корабль не затонул, немцы сами без понукания боролись с течью. Одна из торпед, сброшенная с торпедоносца, попала в эсминец, шедший на буксире за крейсерам. Этого попадания повреждённый эсминец не выдержал и начал стремительно тонуть. Пришлось обрубать буксирные концы, как со стороны крейсера, так и миноносца. Вместе с эсминцем погибло много немцев, спасти удалось не более трехсот человек.
   Это была последняя и самая кровавая жертва этого налёта. Небо очистилось от немецких самолётов, подводные лодки подбирали лётчиков обеих сторон. Конвой двигался дальше, "Баку" как и раньше, вёл на буксире линкор, крейсер собрал новую связку из эсминца и миноносца, "Громкий" шел самостоятельно. Теперь наш конвой можно было смело называть караваном инвалидов: все корабли, без исключения, получили повреждения. Прямых попаданий наши эсминцы избежали, но от близких разрывов у "Баку" открылась течь в одном из котельных отделений. "Громкий" стал терять ход, в одном из котлов потекли трубки, в носовой части из-за близкого разрыва бомбы разошелся шов, вода стала заливать якорный ящик и ледник. У всех эсминцев борта посекло осколками, были убитые и раненые. Наши моряки выстояли, хотя и потеряли один из призов.
   После этой "психической" атаки, в которой немцы понесли большие потерь в авиации, они в течение трёх часов нас больше не беспокоили. Это время им понадобилось на ремонт повреждённых машин, укомплектование новых экипажей. Не все горели желанием лететь на смерть, почему они должны гибнуть, раз флотские просрали свои корабли, вот пусть и флот и разбирается с этими предателями. А за эти три часа не прекращай они долбить нас авиацией в совокупности с москитным флотом, то я думаю, они бы добились своего, перетопив все наши призы и нам бы тоже досталось. Это я к тому, что на кораблях практически не оставалось боеприпасов к зенитным орудиям, максимум на отражение одного налёта, а потом можно встречать самолёты хоть с рогатками. Вся надежда на подходящие корабли со своими зенитками и не потраченным боеприпасом, которым они могли поделиться с нами. Кроме эсминцев к нам спешили и другие боевые корабли на которых нам должны доставить зенитный боезапас. Так что нам эта передышка пошла только на пользу. Но это всё будет ещё впереди. А пока выдалось затишье, аварийные партии устраняли повреждения, тушили пожары и помогали раненым.
  
   После авианалёта, как только стихли взрывы бомб, мы обнаружили другую опасность, которая грозила нам большими неприятностями.
   - Товарищ командир, обнаружены шумы трех подводных лодок. Две из них на удалении пятидесяти миль, по почерку это семёрки.
   -Ну этого следовало ожидать - высказался Петрович. Ну не могли же фрицы не послать свои подлодки в погоню за нами да не попробовать уничтожить захваченные нами корабли.
   -А чего там с третьей, что за лодка? - задал я вопрос.
   -Предположительно англичанка. Но идентифицировать нам её не с кем. Но почерк у неё точно такой же, что был у подлодки обнаруженной нами вчера.
   -А что она, идет вместе с фрицами?
   -Никак нет, отдельно. Она держится за их кормой на расстоянии восемнадцати миль.
   -Нам только англичан тут не хватало - с досадой проговорил Кочетков.
   -А что англичане? Англичане нам пока по барабану, если только держаться будут подольше от конвоя. А вот фрицы....
   -Если они и дальше так же шустро за нами будут переть, то часа через четыре они нас догонят, - высказал своё мнение мой старпом.
   - Часа через два-два с половиной к нам подойдёт третий дивизион эсминцев в полном составе, - объявил Виноградов - а за эсминцами и остальные подтянутся. Так что фрицам будет трудновато прорваться сквозь такой ордер.
   -Так-то оно так, товарищ адмирал, но мы должны их притормозить.
   -Как ты собираешься замедлить их продвижение?
   -Наведем на них авиацию. Понамарёв, свяжись со штабом, передай координаты и курс подводных лодок противника, надо чтобы наши лётчики загнали немцев под воду и не давали высовываться.
   Командование очень быстро отреагировало на нашу просьбу, и уже через час сорок после нашего запроса с нами связался командир звена "Ил четвертых", чтобы уточнить координаты преследовавших нас подлодок. Ну да, за это время подлодки приблизились к нам ещё на девятнадцать миль. Получив от нас новые координаты по каждой подлодке "Илы" подкорректировали свой курс, продолжили полёт. Впоследствии мы узнали, что благодаря этому самолёты почти точно вышли на подлодки. Потопить никого не потопили, но одна из семёрок получила легкие повреждения. Попала под раздачу и англичанка, и её экипаж пережил несколько неприятных минут под бомбами, так как летчиков никто не предупреждал что одна из трёх субмарин как бы принадлежит союзникам. А сверху все они выглядят одинаково, длинное веретено с надстройкой посередине, и никто не будет разглядывать различия между подлодками. Если известно, что в этом районе нет своих подлодок, а есть только подлодки противника. Именно для этого их сюда послали и приказали, не давать подлодкам спокойно преследовать конвой в надводном положении. И пока какая-то из них на поверхности и не погрузилась под воду, её надо атаковать. После этого самолёты ещё с полчаса покружились над морем, выискивая признаки успешности своих атак или хотя бы тени подлодок под толщей воды. Мы-то слышим их, "шуршат" помаленьку на глубине, продолжая держать курс на восток. А вот как навести на них авиацию, когда подлодки под водой, мы незнаем. Ну и на этом спасибо авиаторам, что своей атакой заставили их погрузиться и этим немного задержали продвижение субмарин. Но на этом хорошие новости закончились, так как выяснилось, что вот эти подлодки не единственные наши преследователи. Пару минут назад мы обнаружили на удалении шестидесяти миль от первой группы ещё две подлодки. По почерку, это "неистребимые Семёрки" и судя по курсу, они также участвуют в погоне. Теперь у нас на хвосте висело четыре немецкие и одна английская субмарина. Пришлось попросить командование флота, чтобы они также выделили авиацию не только для непосредственной охраны наших призов, но и для противолодочной обороны. Надо было взять подлодки противника под плотную опеку, пока к нам не подошло подкрепление. Ещё надо предупредить слухачей, как только первая подлодка приблизится на двадцать миль к конвою, сообщить об этом немедленно.
  
   Как только к конвою подошли эсминцы 3-го дивизиона, Колчин в первую очередь распорядился выделить с них людей для пополнения призовых команд понёсшие не малые потери при отражении авианалетов. И когда немцы через три часа предприняли очередной авианалёт на наш конвой, их, кроме истребительного прикрытия, встретили дружным огнём уже семь наших эсминцев плюс многочисленные зенитки "Шарнхорста", "Нюрнберга" и двух немецких эсминцев. Но немцы в этот раз не горели желанием быть убитым ещё в воздухе, или немного поджарится в горящем самолёте а потом в таком виде пойти на корм рыбам. Так что птенчики Геринга уже не предпринимали таких безрассудных атак, как это было в предыдущий налёт. Да и наша авиация своим противодействием не позволила авиации противника а особенно пикировщикам безнаказанно использовать их излюбленную тактику, бомбить с пикирования, а бомбёжка с горизонтального полёта была малоэффективна когда на хвосте висит русский истребитель. Торпедоносцам также не подфартило, так как их близко к конвою не подпустили и все сброшенные ими торпеды с дальней дистанции не достигли цели или прошли мимо. Хотя из-за одной торпеды, что прошла между "Баку" и "Шарнхорстом" пришлось пережить пару тревожных минут. Будь у лидера скорость на пол-оборота винта больше, он подтащил бы линкор под эту самую торпеду, но обошлось. Этот налёт для немцев получился безрезультативным, хотя некоторые корабли всё же получили по нескольку осколочных попаданий и только. Отбившись от авиации, корабли конвоя вновь заняли свои места в походном ордере и, ощетинившись стволами зенитных орудий как ежи перед опасностью, медленно продвигались на восток. Очень даже медленно и это всё из-за того что буксировать тяжеленный "Шарнхорст" приходится не приспособленным для такого действия лидером. Был-бы у нас тут хотя-бы в раз тридцать менее мощный буксир и то наверно скорость буксировки была бы в два раза выше. А так наш караван за семь часов смог преодолеть какие-то жалкие двадцать три мили. Это в среднем чуть больше трёх миль в час. А на "Баку" уже ощущалась нехватка топлива, его оставалось ещё на сутки напряженной работы, потом придётся отдавать буксир и уходить на базу, на дозаправку. И тогда возникнет большой вопрос, кто вместо него потащит линкор? Хотя нам сообщили, что из Архангельска под охраной двух сторожевых кораблей идёт ледокол "Ленин". Это он должен по идее вместо "Баку" взять на буксир линкор, потому что других кораблей кто бы мог выполнять функцию буксира, поблизости просто не было. По нашим расчётам эта встреча произойдёт не ранее чем через двое суток, а если погода испортится то и через трое суток. Значит уже сейчас надо организовать перекачку топлива на "Баку" с тех кораблей, где его в достатке. И сделать это надо не прерывая буксировки. А погода между прочим, пятые сутки нам благоволит, особенно последние два дня. Это же Баренцево море, да середина мая, и притом что мы находимся в самой западной его точке, почти на границе с Норвежским морем. А тут почти неделя стоит более или менее хорошая погода, это даже странно, как бы не сглазить такой божий дар. Вот и сегодня, ни туманов тебе, ни зарядов дождя, а видимость порядком девяносто кабельтовых. Да и ветер не ветер, так себе легкий бриз, дует с запада силой до шести метров в секунду. Волнение на море не превышало три-четыре баллов. Хотя и такого волнения буксир иногда не выдерживал, рвался, а завести новый очень тяжело. Мы под водой этого не испытывали, нам было комфортно в подводной лодке. Практически не подвергались опасности, на нас не сбрасывали бомбы и торпеды, мы не гибли и не получали ранения от пуль и снарядов при обстреле с самолётов, от осколков разорвавшихся бомб. Мы не боролись с пожарами и не лезли в холодную воду, чтобы заделать пробоины в отсеке. Ничего этого с нами не происходило. Наблюдать за этим было очень больно, ибо мы не могли помочь тем, кто сейчас находился над нами. Мы лишь могли оперативно предупредить об опасности, если такая появится в радиусе ста миль от кораблей.
   И вот такая опасность нас догоняла, это были подводные лодки противника. Их-то мы остановим тут и говорить нечего, Но вот что тут забыла англичанка, верно, хочет посмотреть, что же на самом деле происходит в этом районе с немецкой эскадрой. Большая вероятность, что они не пропустили вчерашний выход эскадры из базы, и конечно же определили куда она направляется. Но почему-то не удосужились сообщить об этом нашему командованию. Ладно, черт сними, мы-то знаем их подлую душонку, лишь бы нам напакостить. Зачем тогда не остались дожидаться возвращения фрицев на базу, а поперлись за ними, понимая, что шанса догнать их и атаковать у них нет. Или всё же до островитян дошли какие-то слухи, что с германской эскадрой что-то произошло. Это определённо кто-то из их резидентуры в Норвегии или член норвежского сопротивления сообщил англичанам о том, что немецкую эскадру постигла катастрофа. Полной картины они пока не знают, только слухи. Тогда англичане могли направить подлодку в нашу зону ответственности, посмотреть, что же случилось с фрицами. Ладно, хрен с этими англичанами, надо вначале разобраться с фрицами.
  
   Через час после авианалёта...
  
   - Тащ капитан первого ранга, первые две подлодки уже в двадцать миль, идут надводным ходом, - предупредили акустики.
   -Дождались. Вторая пара где?
   -В десяти милях.
   -Михаил Петрович, не пора ли нам вмешаться, пока они не приблизились на торпедный выстрел. Мы же сможем одну из них торпедировать, а остальные обязательно поостерегутся лезть напролом и этим нам удастся их задержать.
   -Товарищ адмирал, Николай Игнатьевич, непременно вмешаемся, но для этого дела надо у Колчина выпросить пару эсминцев.
   - Зачем тебе эсминцы? Ты что, сам не сможешь их остановить.
   - Там их четыре штуки, а у меня осталось всего две малогабаритных торпеды. Одну, может быть, я сумею подловить на поверхности на обычную торпеду. Но когда они погрузятся под воду, я не смогу использовать то, что у меня загружено в аппаратах. Они не предназначены для охоты за подлодками. Здесь нужны эсминцы, чтобы гонять подлодки. Мы попробуем их навести.
   -Колчину и так туго приходится. Хотя немцы уже выдохлись и не так настырно лезут, но пытаются мелкими группами прорваться к кораблям и уничтожить в первую очередь свой линкор.
   -Николай Игнатьевич, Колчин поймёт, что сейчас эти подлодки опаснее авиации противника, и их надо в первую очередь отвадить от конвоя. Мне почему-то кажется, нет я уверен что немцы готовят ещё один крупный авианалёт на конвой. Но теперь их поддержат и подводные лодки, предполагаю, торпедные катера тоже не останутся в стороне. Вы сами, наверное, обратили внимание, уже больше часа не было налета авиации. Немцы ждут сигнала от подводных лодок. Как только они догоняют нас, то дают сигнал для начала совместных действий. Я так думаю.
   И пока наши корабли будут отвлечены авиацией, а может быть, и торпедными катерами, подводные лодки попытаются нанести удар. А чтобы у немцев этого не получилось, нам и нужны эсминцы.
   -Значит, забираем два эсминца у Колчина?
   -Да, только чуть погодя. Мы сейчас медленно пойдём навстречу подлодкам. Они же идут в надводном положении и нас не услышат из-за шума дизелей. Эсминцы пока сопровождают конвой, чтобы не спугнуть противника раньше времени, и не нырнул под воду. После того как нам удастся потопить одну из подлодок, мы дадим эсминцам координаты куда им нужно следовать.
   -Командуй.
   Связавшись с Колчиным и обрисовав всю ситуацию, предупредили его, как только эсминцы получают приказ, они покидают конвой и идут в указанную точку.
  
   И вот мы ждем наших преследователей, заняв позицию у них на пути отслеживая все их "телодвижения". Конвой из-за своёй тихоходности ещё находился в пределах нашей видимости, скоро его увидит и противник. Прошло ещё несколько минут в ожидании, и наша аппаратура засекла изменения в курсе подлодок противника. Они стали забираться севернее, надеясь обогнать караван и встретить его с носовых курсов. Что ж, пусть попробуют обогнать. Это нам ещё выгодней. Они этим маневром дают больше времени нашим кораблям на спокойный переход. Мы также изменили курс для того чтобы занять новую более выгодную для атаки позицию.
   Наконец, мы увидели первую подлодку в перископ, но это не значит, что о местоположении других нам ничего неизвестно. Вторая пара сумела почти догнать своих "товарок" и теперь находилась в пяти-шести милях позади. Английская подводная лодка шла параллельным курсом, но на девять миль южнее немцев - напрямую к конвою, догоняя его.
   Глядя на тактический планшет я прикидывал, сможем ли мы не покидая выбранную позицию, атаковать одновременно обе подлодки. Тут же рядом со мной так же поглядывали на монитор Виноградов с Петровичем и возможно, как и я решали точно такую же задачу.
   -Ну что командир, кумекаешь.
   -Да вот Петрович, думаю, как одним залпом не меняя позиции подловить эту пару.
   Виноградов глядя на монитор сказал - Я, Михаил Петрович, хоть и мало соображаю во всей этой вашей механике, но вижу, что отсюда мы сможем атаковать только одну подлодку.
   -Да вижу я, что вторую нам не достать. Придётся немного подкорректировать курс, чтобы оказаться между подлодками первой пары. Вот если бы у нас были наши родные торпеды, тут и вопросов не возникло. Мы бы, не сходя с места, отправили все четыре подлодки на дно одним залпом. Но у нас в аппаратах загружены неуправляемые торпеды 53-38у производства завода "Двигатель". А они как вы сами знаете, не внушают доверия, особенно собранные на Алма-Атинском "Дагдизеле". А 53-39, а тем более ЭТ-80 поступают на флот в мизерных количествах .
   - Ну не успевает, Михаил Петрович, наша промышленость выпускать в нужном количестве эти торпеды. А те, что поступают на флот, по приказу командующего идут в основном на вашу подлодку, а на остальные попадают крохи. А новейшие ЭТ-80 кроме тебя получили ещё четыре подлодки и то только по две штуки.
   -Первый - вызвал я торпедный отсек.
   -Первый слушает - послышался голос Малышева из динамика.
   -Малышев, сколько у нас 39-х и электрических на стеллажах?
   -Три штуки 39-х и четыре ЭТ-80 товарищ командир - через короткую паузу Малышев добавил - у нас ещё десять 38у, четыре из них загружены в аппараты.
   - За этот поход, товарищ адмирал, нами не израсходовано ни одной ЭТ-80. Случай не представился. Хотя....
   Я опять вызвал Малышева и приказал поменять в аппаратах две 38-е на ЭТ-80. У меня созрел план.
   -Поглядите, как они идут. Уступом влево, между ними не менее трех миль. Если мы выйдем в эту точку - показываю на планшете место, где собираюсь занять позицию - то сможем атаковать обе цели одновременно. Ту что ближе, атакуем парой ЭТ-80, надеюсь что фрицы не успеют на них отреагировать ввиду их малой заметности, а с восьми-то кабельтовых не промахнемся, одной-то в любом случае должны попасть. До второй в это время у нас будет около двадцати двух кабельтовых, на неё придется истратить предпоследнюю торпеду из "ПАКЕТА", от которой она не спрячется даже на глубине. Только надо рассчитать так, чтобы торпеды поразили свои цели одновременно. Хотя нет, малютка должна рванула на пару секунд позже.
   -Ты у нас командир, вот и действуй, как считаешь правильно - сказал Виноградов.
   Пока я занимал новую позицию, то немного нервничал, по поводу того что может пойти что-то не так. Но всё получилось как запланировали, нам удалось поразить обе подлодки почти одновременно. Две другие в это время были уже в четырёх с половиной милях от крайней, и как только до них долетел звук взрыва торпеды, тут же погрузились под воду. Замерев в глубине, стали прислушиваться к шумам, пытаясь что-либо услышать, а также понять, что же произошло с их товарками. Мы также слушали их.
   - Молодец Малышев! - похвалил я своего торпедиста - Отлично сработал. Понамарев, радиограмму Колчину пусть высылает эсминцы. На полном ходу им идти сюда не больше получаса. Ухов, пресеки все попытки фрицев выйти в эфир, если таковы будут. Немцы не должны узнать, что мы перехватили их подводные лодки.
   Немки минут пятнадцать ничего ни предпринимали, потом видимо не обнаружив нашего присутствия, решили посмотреть, что происходит на поверхности. Ещё через несколько минут они всплыли и медленно направились к поврежденной подводной лодке, поскольку связаться ни с ней ни с кем-либо не могли.
  
   Одна из подлодок уже завела буксир, намереваясь отбуксировать калеку на базу, когда немцы обнаружили приближающиеся на полном ходу эсминцы. Немцы тут же отдали буксир и стали снимать быстрей экипаж. Подводные лодки уже погружались, когда эсминцы открыли огонь наудачу с дальней дистанции. На покалеченной лодке прогремел мощный взрыв, носовую оконечность вскрыло, обнажая внутренности подлодки. Это сработали подрывные заряды в торпедном отсеке и вызвали детонацию торпед. Вода устремилась в образовавший пролом, и лодка быстро ушла на дно. Подводные лодки, как только скрылись под водой, на максимально возможной скорости стали расходится в разные стороны. Одна пошла на юг, другая на север. Когда эсминцы приблизились к месту их погружения, подлодки успели разойтись на четыре мили, где на некоторое время затаились, далее они повернули на запад и пошли самым малым ходом, чтобы их было трудно засечь. Эсминцы их и не слышали, на такой скорости невозможно что-либо услышать. А "Гремящий" как впоследствии оказалось, и так был глух. Да к тому же у них был приказ, игнорировать все шумы пока мы с ними не свяжемся, так как за этими шумами могли оказаться мы. В дальнейшем они должны выполнять только наши приказы. Нам совсем не хотелось попасть под дружеский огонь. Командирам эсминцев тоже не поздоровится, если они случайно влепят нам бомбу.
  
   -В первую очередь займёмся той, что идёт севернее (как оказалось впоследствии, это была U-666), она у нас будет под номером один. - Начал я озвучивать дальнейший план действий - Идёт на "лехке" и более опасна. Так как она может не отказаться от плана преследовать конвой. На второй двойной экипаж, она будет стремиться, быстрей смыться отсюда, теперь ей нет дела до конвоя, лишь бы до базы добраться. Понамарев, постоянную связь с эсминцами.
   Но все попытки связаться с эсминцами по звукоподводный связи не увенчались успехом.
   -Командир, не можем наладить связь с эсминцами.
   -Почему?
   -А хрен его знает. Слышно одно только бульканье.
   По какой-то причине на "Гремящем" была нарушена электроцепь от гидрофонов к коммутатору "приём-передача". Так что он нас не слышал, потому и сам молчал. А на "Разумном" стояла маломощная гидроакустическая станция "Арктур", а более совершенную, типа "Дракон-128с", ещё не успели установить.
   -Всплываем под перископ.
   Мы выставили выдвижные устройства над водой и попытались установить радиосвязь с эсминцами.
   - Тащ капитан первого ранга, эсминец идёт прямо на нас - раздался взволнованный голос оператора ГАКа.
   Я глянул в перископ, на нас действительно надвигался эсминец, видимо, намереваясь таранить.
   -Понятно. Завидя перископ и пару выдвижных над поверхностью воды, решил, что это подлодка противника, - предположил Петрович.
   По легко узнаваемому камуфляжу я понял, что это "Гремящий". Да, он в первый раз с нами взаимодействует и проигнорировал все предупреждения, без нашего приказа не атаковать неопознанные цели.
   - Кто сейчас вместо Гурина "Гремящим" командует?
   - Капитан-лейтенант Николаев, - подсказал Виноградов.
   Понамарев! С "Гремящим" связались? Какого он хрена не сворачивает, а прёт на нас. Убрать выдвижные, ныряем на шестьдесят, обе турбины вперёд на пятьдесят процентов. Не хватало нам ещё получить что-нибудь сверху от этого идиота.
   - Да я его, блин, законопачу, если он только пукнет проходя над нами. И Колчину не поздоровится за то, что не смог внятно растолковать этому чунделю, что к чему, - бушевал Кочетков, поглядывая наверх.
   -Тащ командир, эсминец отворачивает, - выкрикнул оператор ГАКа.
   Все вздохнули с облегчением.
   - Нет, вот только придём на базу, я ему суке, устрою экскурсию по живописным местам Сибири, особенно в её северной части, - всё ещё бушевал полковник.
   -Да успокойтесь товарищ полковник, ничего страшного не случилось. Парень молодой, только недавно получил эсминец под своё командование, к тому же это его первый самостоятельный выход в море на боевое задание. Вот и спешит отличиться. Завидел наш перископ и потерял голову - начал оправдывать Николаева адмирал Виноградов.
   - Вот он у меня и будет эту пустую башку искать от Воркуты до Магадана, товарищ адмирал. А если случилось бы, там бы с ним и не разговаривали, а сразу...
   Все поняли, о чем не договорил полковник. Да и так понятно, парню не поздоровится. Надо будет поговорить с Кочетковым, когда он успокоится. Нельзя чтобы парень так не за хрен собачий пострадал. Но с другой стороны, его надо пропесочить, чтобы в другой раз подобное не напортачил, да и другим неповадно было. Так всех же он нас здорово напугал, дурак. Мог ведь нанести нам повреждения, если бы сбросил серию глубинок из-за своего рвения.
   -Петрович, всплываем под перископ. Операторы, где у нас первый номер?
   -Уходит на запад, курс 63, расстояние сорок пять кабельтовых.
   -Передать на эсминцы её курс и расстояние.
   Эсминцы бросились догонять подлодку. Мы двигались позади и наводили их. Вторая подлодка в это время опять повернула к югу, направляясь к Нарвику.
  
   Обер-лейтенант Манфред Кинцель, командир подводной лодки U-338, месяц назад переведённый из 7-й флотилии в 11-ю, находился в командном отсеке и рассуждал о непредсказуемости этого похода. Он уже был наслышан о необъяснимых исчезновениях бесследно подводных лодок из 11-й флотилии. Хотя большинство случаев он относил к противодействию русских противолодочных сил. Правда, когда ему перечислили, сколько и какие противолодочные корабли в составе Северного флота, его начали одолевать сомнения. У Англии таких кораблей сотни, а результат в процентном соотношении меньше, чем у русских в разы. Три дня назад их срочно сняли с позиции северо-восточнее Исландии, приказали идти в Варангер-фьорд и там поддержать свою эскадру во главе с "Тирпицем".
   Вчера обер-лейтенант получили необычную радиограмму: "Срочно идти в квадрат... и во чтобы ни стало потопить "Шарнхорст".
   Дикий приказ, вначале расцененный провокацией и происками врагов рейха.
   ""Шарнхорст" - наш корабль и почему мы его должны топить, - думал Кинцль. - Срочно запросить подтверждение полученного приказа".
   Обер-лейтенант узнал кое-что на уровне слухов, поскольку всех подробностей не знали даже в штабе "Адмирала Норвежского моря". "Случилось невероятное, русские уничтожили эскадру, самую мощную, когда-либо собранную нами для выполнения одной поставленной задачи. Русские не только утопили большую часть кораблей, так им сдались остатки нашей эскадры. В плен попали линкор, крейсер и несколько эсминцев. Все попытки уничтожить их авиацией и торпедными катерами не увенчались успехом. Люфтваффе понесли огромные потери".
   И он бросился выполнять этот приказ в компании ещё нескольких подводных лодок.
   Командование надеялось на своих подводников, у них была надежда догнать плененные корабли, и попытаться их потопить, чтоб те не достались противнику. А была ли эта надежда?
   Вот что рассказал оберлейтенанта Кинцель о своем последнем дне в роли командира подводной лодки.
   "Нам оставалось совсем немного времени, чтобы догнать наши корабли, которые русские буксируют к себе. Нам несказанно повезло, что впереди шли две подлодки, и они всё время подвергались атакам авиации противника. Им постоянно приходилось нырять под воду, спасаясь от обстрелов, а это не способствует скорости передвижения. И вдруг часа за три до этого кошмара налеты прекратились. Мы догнали впереди идущую пару подлодок, и все вместе бросились за конвоем, пытаясь обогнать его, взяли немного севернее. Неожиданно впереди идущие слева и справа подлодки, как мне показалось, попали на минное поле. Одна очень быстро за какие-то несколько секунд исчезла с поверхности моря, (как нам сказали, что выживших не было) другая с оторванной кормой качалась на волнах. Но откуда в этом месте минное поле, если тут почти пятисотметровые глубины. Разве что могли наскочить на сорванные штормом мины. Но и в это верится с трудом, чтобы в одном этом районе дрейфовали сразу две мины и верхняя вахта их не заметила. Можно допустить, что одна из лодок наскочила на такую мину, но только предположить и не более. Ещё о чем я подумал, то что обе лодки были торпедированы. Но как такое возможно, если подрыв подлодок произошёл почти в одно и тоже мгновение, находившихся на расстоянии трех миль друг от друга. Но что показалось странным в этом, то что у борта одной из подлодок взрыв поднял огромный бесформенный столб воды, и она моментально ушла на дно. (В эту подлодку торпеда попала в районе ходовой рубки, вторая прошла впритирку с кормой). А у U-274, в корме произошел небольшой взрыв, что не похоже на подрыв на мине или попадания торпеды, именно это обстоятельство и сбило меня с толку. После того как с нашими товарищами случилось это несчастье мы сразу же погрузились и стали слушать что происходит вокруг нас. Но кроме далёких шумов русского конвоя наш акустик ничего не услышал чтобы развеять свои сомнения я также на пару минут одел наушники но тоже ничего подозрительного не услышал. Тогда мы всплыли и поспешили на помощь к ещё державшейся на поверхности U-274. Подойдя поближе определили, что разрушения оказались не столь ужасными, как показалось вначале, лодку можно было спасти, но для этого нам пришлось бы отказаться от операции. Все попытки выйти на связь с командованием, чтобы решить, что же делать дальше, спасать товарища или продолжать выполнение операции, ни к чему не привели. Вскоре подошла U- 666 капитан-лейтенанта Герберта Энгеля. Он, как старший по званию, решил спасти лодку оберлейтенанта Гюнтера Джордана и приказал нам взять её на буксир, а сам намеревался продолжить погоню. Только завели буксир, как появились русские эсминцы, пришлось срочно снимать экипаж с обреченной подводной лодки. Мы приняли тридцать девять человек, из них пятеро тяжелораненые среди них и оберлейтенант Джордан, остальных успела забрать U-666. Ещё троих погибших при подрыве пришлось оставить на обреченной лодке, которая стала им погребальным стальным склепом. Было очень жаль, что не смогли спасти саму лодку, её пришлось взорвать. Нам самим пришлось быстрей уносить ноги, чтобы не попасть под глубинные бомбы. Русские появились именно в тот момент, когда наши подлодки подорвались, а это очень странно. Вначале мне повезло, меня не обнаружили, и мы уходили на запад потом направились к Нарвику, это самая ближайшая к нам база флота. Но пока русские эсминцы начали преследовать U-666 Энгеля. Мы ещё некоторое время слышали разрывы глубинных бомб, но потом из-за расстояния они становились всё глуше и глуше пока не исчезли совсем. Я чувствовал, что Энгелю приходится очень туго, его всё же преследовали два эсминца, а мы ничем не могли им помочь. У меня на лодке и так почти двойной экипаж, его надо доставить домой. Я не знаю, удалось или нет, U-666 оторваться и они её потеряли. Или русским удалось отправить беднягу Энгеля в Валгаллу. Но теперь нас преследовали эсминцы. Они появились часа через два, я уж надеялся, что мы оторвались и благополучно дойдем до базы. Как они так быстро нас нашли? Нас с U-666 разделяло не менее десяти миль. Они вышли точно. Я вот сейчас думаю, что неправильно поступил, надо было уходить дальше на запад. Русские потому нас и перехватили, поняли, что мы пойдем самым кротчайшим курсом на Нарвик. Неужели лодка теряет топливо, и след соляра выдает нас. Догнав нас, оба эсминца повисли на хвосте, будто видят сквозь толщу воды. Ещё и играют с нами, как кошка с мышкой. Заставили повернуть на восток. Как мы только не пробовали маневрировать, пытаясь идти на запад или на худой конец к югу, нам этого не позволяли делать русские эсминцы. Сразу на нашем курсе начинали рваться бомбы. Если мы стопорили ход, они проходили над нами и сбрасывали по одной бомбе с превышением метров десять, - и ждали, двинемся мы или нет. Если мы не двигались, проходили ещё раз. Как будто гонят нас куда-то. Собственно, они и гнали нас, а это было страшно. Страшно за своё бессилие, что мы не можем ничем им ответить. У нас полный боекомплект, но они не дают такой возможности, чтобы прицельно ударить по ним. В отсеках уже ощущалась нехватка кислорода, дышится тяжело, всё же нас тут более девяносто человек. Один раненый умер, ещё один в тяжёлом состоянии, даже не знаем, доживёт или нет, пока мы его доставим до базы. Теперь и перед нами замаячили врата на Валгаллу. Первый вариант - погибнуть под бомбами русских эсминцев или задохнуться от недостатка кислорода. Второй вариант - всплывать и сдаться в плен, как сдались остатки эскадры.
  
   -Я думаю, фрицы уже созрели как яблоки, пора их срывать, верно я говорю, товарищи флотоводцы. Сколько мы ещё их будем уговаривать. Давайте топить их к едрёной фене, как предыдущих, и надо эсминцы отпускать. А то нашим с конвоем трудновато приходится.
   -Товарищ полковник, давайте мы проведем с ними ещё один час воспитательной работы, может поумнеют и поймут, что от них требуется. А не поймут, тогда отправим на дно.
   -Товарищ капитан первого ранга! Вы что, хотите весь немецкий флот взять в плен?
   -Если они не фанатики и не взорвут себя вместе с лодкой, это будет первая не повреждённая подводная лодка, доставшаяся нам. Или единый гроб на два экипажа, хотя это тоже неплохо. А насчет конвоя не беспокойтесь, туда ещё подошли корабли, конечно, не ахти что, но и эти сойдут.
   Через сорок минут немцы созрели, после того как пара бомб взорвалась в непосредственной близости от подводной лодки. Лодка стала плохо слушаться рулей, кое-где посыпались плафоны освещения, в одном месте лопнула труба, и в отсек ударила струя воды, затапливая его. Всё это не способствовало дисциплине, когда на лодке два экипажа. Освещение восстановили, течь перекрыли, но на лодке роптали, особенно те, кто искупался второй раз за сегодняшний день. Им не хотелось окончательно захлебнуться в соленой воде или умереть от удушья. Подводная лодка всплыла между эсминцами и теперь покачивалась на волнах с белым флагом на флагштоке. Взяв под прицел орудий и следя за каждым движением немцев, чтобы не дай бог кто-то из них вздумал оказывать сопротивление, приказали им все оружие выбросить за борт и лодку не калечить. В случае ослушания, виновного ждет суровое наказание, его отпустят на свободу, то есть бросят за борт. Подводников перевели на эсминцы, а саму лодку взяли на буксир, так как управлять ею было некому.
   -Понамарев, радиограммы на подлодки Щедрину, Егорову, Городничему. "Захватили подлодку противника, нужны люди для управление ею". И наши координаты.
   -Командир, да на наших лодках и так неполные экипажи. Сколько они людей передали в призовые команды?
   -Сан Саныч, пусть ещё хотя бы с десяток тех, кто хоть немного соображает в немецкой технике. Я думаю, они смогут довести лодку до базы или на худой конец до Киркенеса. Не тащить же её всё время на буксире. Да и наши эСки - родственные семёркам, так что разберутся, не потонут.
   - Сан Саныч, ах, черт. Дима, курс на конвой, опустить выдвижные, ныряем на сто, обе турбины на шестьдесят. Сан Саныч, привык я к тебе, не могу отвыкнуть, хотя Дима уже полгода вместо тебя, и, я тебе скажу, неплохо справляется. Но мы-то с тобой, Сань, сколько лет вместе, вот нет-нет, да и срывается с языка твоё имя.
   -Да, Петрович, эти пять лет не забыть, но ты сам говоришь, что Мамаев хорошо справляется, что тебе ещё надо.
   -Я просто так. Видно, ты к нам больше не вернешься. И, по всей вероятности, это наш с тобой последний поход.
   -Петрович! Командир, я уже тебе говорил, мы с тобой часто будем встречаться. Да и в море выйдем ещё не раз бить супостата.
  
   Догоняя свой конвой, мы не теряли из вида неопознанную подлодку, но предполагали, что это, идущая за конвоем на удалении трех миль, англичанка.
   Обе турбины на десять процентов, всплываем под перископ, - скомандовал я.
   Эсминец отстал от нас миль на пять, до конвоя оставалось миль десять. Второй эсминец где-то за горизонтом тащил за собой подлодку, но туда уже шел один из мобилизованных тральщиков. О нём нас заблаговременно предупредили, мы на него не отреагировали и благополучно пропустили мимо. На его борту находилось одиннадцать подводников, собранных по нашей просьбе для управления ещё одним призом.
   -Товарищи офицеры, что будем делать с англичанами, которые сейчас идут позади нашего конвоя на перископной глубине? И подглядывают за ним исподтишка.
   - Так ведь англичане наши союзники, - начал, было, Виноградов, - ну, идут себе, и пусть идут. Пусть полюбуются на наши трофеи. Небось, слюнями не захлебнутся, увидев немецкие корабли под нашими флагами.
   - А я бы на них навёл эсминец, и пуганул до усрачки - предложил Кочетков. - Не хрен им тайком за нами следовать. Хотите полюбоваться, всплывайте и глядите. Мы ни от кого ничего не прячем.
   А я поддерживаю товарища полковника - проговорил Григорич, - они всегда готовы нам подлянку подбросить. Давайте и мы им сейчас устроим мокрые штаны.
   -Я тоже за. Надо проучить англичан. Передать на "Гремящий" координаты, курс и скорость подводной лодки, национальную принадлежность не объявлять. Парочку бомбочек сбросят на неё, а если не всплывёт, можно ещё пяток. Если всплывут, послушаем, что будут говорить в своё оправдание.
   Как мы и ожидали, после первого прохода эсминца с бомбометанием англичанка проигнорировала предупреждение. Эсминец прошел рядом с подлодкой, и его бомбометание ей не угрожало. После этого мы передали точное местонахождение подлодки и её глубину. "Гремящий" вышел точно на неё и сбросил серию из шести бомб, одна из них рванула над рубкой. После такого предупреждения англичане решили не выпендриваться, а всплыть и показать свой флаг. Подлодка всплыла в каких-то четырёх кабельтовых от эсминца, который тут же открыл огонь из всех орудий по ней. Англичане не смогли сразу выйти на палубу, поскольку рубочный люк был заблокирован разрушенными конструкциями ходовой рубки при взрыве глубинной бомбы в непосредственной близости. Им пришлось выбираться через торпедопогрузочный люк и поспешить с подъемом флага. Но было уже поздно, лодка получила два попадания главным калибром и множество от тридцатисемимиллиметровых снарядов, а сам эсминец шел на таран, который уже не мог предотвратить ввиду малого расстояния до объекта, хотя и был распознан английский флаг, поднятый над подлодкой. Короче, спаслось только двое, остальные ушли на дно с подлодкой или дали дубу от переохлаждения. Мы, конечно, ожидали менее драматичного результата.
  
   Виноградов впал в нешуточную панику по поводу потопления союзника.
   -Не сносить нам теперь головы. Пуганем, пуганем. Пуганули! И что теперь будем говорить? Уничтожили английскую подводную лодку, теперь придётся оправдываться перед союзниками.
   Мы пока ещё не знали, но больше всего переживал за этот инцидент, командир "Гремящего", капитан-лейтенант Николаев. Он уже не сомневался, что его за это отдут под трибунал. Да ещё этот случай со своей подлодкой, когда он пошел на таран увиденного им торчащего из воды перископа. Оставалось надеяться, что его не расстреляют, а пошлют в штрафбат искупать вину кровью.
   -За что, интересно, мы должны оправдываться, не мы первые, не мы последние по ошибке потопили дружеское судно. Это происходило, и будет происходить до самого конца войны, во всех флотах воюющих стран, - выдал информацию Сан Саныч.
   -А мы откуда знали, что это подводная лодка союзника, а не фашистская.
   -Как это не знали? - возмутился Виноградов.
   -Ну не знали, и всё тут - констатировал Сан Саныч. Мы защищаем свой конвой от немецкого флота. Нами только что были уничтожены несколько их подводных лодок.
   -Нас самих чуть по ошибке не протаранил собственный эсминец, - выдал полковник Кочетков, не преминув вспомнить про инцидент с "Гремящим", - так что никто нас ругать не будет. Так, пожурят немного для проформы, и всё.
   - А что будем делать со спасенными? Их видел экипаж "Гремящего" и теперь знает, что это англичане, - не унимался Виноградов.
   -Товарищ адмирал, поверьте моему слову, через десять минут экипаж даже ни будет знать имя своей матери, а тут какие-то англичане. Михаил Петрович, свяжите меня с эсминцем, я скажу пару слов его командиру.
   -Понамарев, предоставь связь с эсминцем товарищу полковнику.
   "Ну вот и всё, не видать англичанам своего туманного Альбиона", - подумал я и даже не пожалел их. Нет, я пожалел только о том, что они не утонули вместе со своей подводной лодкой. Да, хотели им устроить мокрые штаны, а получились ещё и вонючие. В одном повезло англичанам, никто не узнает и не унюхает их страх перед кончиной.
   Эсминец шел впереди, мы за ним с восьмиузловой скоростью. У "Гремящего" был свёрнут набок форштевень из-за таранного удара и были затоплены два носовых отсеков. Он не мог поддерживать высокую скорость, ибо на большом ходу плохо управлялся из-за повреждения. Но наша скорость была в два раза выше, чем у конвоя, и мы его быстро догоняли. За то время пока мы отсутствовали, к конвою присоединилось еще шесть кораблей охранения, один мы уже видели, тот что доставлял подводников на захваченную подлодку немцев. Вот только вся эта шестёрка состояла из бывших рыбаков, и другой помощи просто взять неоткуда. Но и эти, какая никакая, а помощь. Главное - танкером доставлены боеприпасы для зенитных орудий и топливо для эсминцев. Тут как назло стала портиться погода, надвигался шторм. Я не представляю, как сможет в таких условиях "Баку" тянуть этот груз, одно радовало в этой мрачной картине, что шторм попутный. Не успели мы перевести дух, как наша РЛС засекла несколько групп самолётов, приближающихся со стороны Норвегии.
   Не дождавшись подтверждения от своих подлодок, о выходе на позицию для совместного удара по конвою, немецкие авиаторы решили произвести самостоятельный авианалёт без поддержки флота. Опять завертелась воздушная карусель, снова небо покрылось дымными дорогами от подбитых и сбитых самолётов. Немцам всё же удалось поразить крейсер, бомба попала в один из разрушенных котельных отсеков, вызывая повторное затопление. Отбив этот не последний налёт, конвой продолжал свой путь, а мы наблюдали за обстановкой. До начала новых суток кораблям конвоя пришлось ещё пару раз отбивать налёты фашистской авиации. Сами понимаете, что в шторм, когда корабли бросает в разные стороны, труднее отражать воздушные налёты, зенитные орудия не имеют стабилизаторов. А шторм всё усиливался, нас на перископной и то изрядно болтало, приходилось периодически уходить на глубину, всплывать только для обзора воздушной обстановки и приёма радиограмм. Тяжелее всего приходилось "Баку", на волнах его бросало из стороны в сторону, а надо было ещё тащить линкор. С начала шторма буксир у "Баку" рвался уже два раза. Чтобы завести новый буксир, требуется время. Но благодаря попутному ветру, скорость передвижения конвоя не упала. Под утро нам пришёл приказ, конвой оставить и идти к Кольскому заливу, там нас ждал сюрприз. На траверзе полуострова Рыбачий надлежало принять ещё одну радиограмму.
   Зачем нас срывают с конвоя? Кто вместо нас будет проводить радиолокационный контроль окружающей обстановки. Интересно, что за сюрприз нас ожидает? - проносились мысли в моей голове.
  
  
  
   Глава седьмая. Награды.
  
   Миль за семьдесят на подходе к полуострову засекли приближающие с востока шумы трех кораблей. Два из них мы определили как сторожевые корабли типа "Бриллиант", третьего отпечатка в нашей базе данных не было. Мы предположили, что это ледокол "Ленин" на смену "Баку". Через два часа состоялась наша условная встреча. Нет, мы не всплывали на перископную, чтобы взглянуть и удостовериться точно, кто идёт, и этим не дали нашим морякам повода, поупражняться в преследовании лодки. Мы проследовали дальше, не обнаруживая себя.
  
   Подняв выдвижные, дали знать штаб флота о своём прибытии в точку.
   Почти сразу пришёл ответ - надлежит идти в Ваенгу.
   Катера о нашем приближении предупреждены. Нас проводят на старое место нашей стоянки.
   -Кто-нибудь догадывается, почему нас сорвали так рано? - спросил я, поглядывая на Виноградова и Кочеткова, - мы могли бы, по крайней мере, ещё сутки находиться при конвое.
   Но Виноградов и тем более Кочетков причину нашего отзыва не знали.
   -Кроме того, на море шторм, и только мы можем своевременно предупредить о подводных лодках противника. Это хорошо, что авиация не может летать
   - Командир! Начальству виднее, когда нас отзывать из похода, - отозвался мой невозмутимый старпом. Он всегда говорил в нашем времени, - Начальство умное, всегда право, если даже не право. Тот прав, у кого больше прав, и мы должны подчиняться.
   -Но сейчас полярный день, круглые сутки светло, как они предполагают тайком провести нас до Ваенги, или им уже всё пох..., и на секретность наплевать.
   -Наше дело выполнять приказы.
   -Идем в Ваенгу. Дима, курс на Кольский залив. Глубина шестьдесят метров, обе турбины вперёд на сорок процентов. Гидролокатор на мониторинг минной опасности.
   Подошли к входу в Кольский залив, опять всплыв под перископ, дали свой позывной. Через десять минут появились три катера, но близко не подошли. На одном из них я увидел знакомый тактический номер, он принадлежал одному из наших давних охранников. Теперь понятно, что другие командиры катеров уже предупреждены заранее, на какое расстояние можно подходить к нам из-за наших габаритов. Наш знакомец шел впереди, два других по бортам. Войдя в залив, мы всплыли и пошли за катерами. Пока шли до места, ни одного судёнышка не встретили, залив пустынный. За последние полгода тут кое-что изменилось, причал, некоторое время использовавшийся нами в октябре, стал длиннее. Как потом нам рассказали, тут были затоплены две оставшиеся части от эсминца "Стремительный", которые предварительно выпотрошили на предмет запчастей. Теперь причал более приемлем, не менее сотни метров в длину.
   Подошли к пирсу, и нашему взору открылась живописная картина. На самом причале четыре легковых машины, и несколько перед самим пирсом. Возле машин ожидали нашего подхода большие шишки с адмиральскими и генеральскими звёздами. Среди носителей звезд я узрел вице-адмирала Головко, генерал-майора ГБ Ручкина, вице-адмирала Кучерова. Разглядел и кое-кого из моего экипажа, кого некогда отправили в Москву, там же маячили спецы Большакова. Кроме того, я узнал ещё одного человека. Я видел его только на портретах. И в отцовском кабинете висел его портрет. И в училище среди других флотоводцев России. Когда он умер, я ещё ходил пешком под стол, мне было всего четыре года.
   -Товарищи офицеры, нас встречает сам Народный Комиссар Военно-морского флота адмирал Кузнецов. Вместе с ним командующий Северным флотом Головко.
   - Кроме того, Нарком Внутренних дел товарищ Берия, - объявил Кочетков, разглядывая людей находящихся на пирсе.
   Я стал разглядывать других встречающих, и заметил человека в сером пальто, шляпе и легко узнаваемом песне.
   "Интересно, кому я должен теперь рапортовать. Мой непосредственный начальник адмирал Кузнецов, но товарищ Берия имеет звание маршала", - думал я.
   Подводная лодка без помощи буксиров сама подходила к пирсу, подрабатывая себе подруливающими устройствами. Швартовочная команда выстроилась на верхней палубе в ожидании, когда лодка мягко соприкоснётся с кранцами, вываленными за стенку пирса. Оставалось ещё метров пять воды между бортом подводной лодки и пирсом, как с лодки полетели на пирс швартовочные концы, за которыми потянулись швартовочные канаты. Вот уже нос соприкоснулся с кранцем, потом медленно потянулась корма, и лодка замерла возле пирса. Тут же на верхнюю палубу выскочил и построился свободный от вахты экипаж. С берега подали трап (кто-то подсказал его соорудить, наверное, мой ребята). Виноградов меня первым подтолкнул к трапу. Значит, мне, как командиру подводной лодки, предоставляется право докладывать Наркому. Адмирал и стоящее позади него командование Северного флота в лице вице-адмиралов Головко и Кучерова ожидало меня в шести метрах от трап. Я первый, за мной контр-адмирал Виноградов и полковник Кочетков сошли по трапу на причал, где они остановились, а я направился строевым шагом к ожидавшим меня.
   -Товарищ Народный Комиссар Военно-Морского Флота! Подводный крейсер К-119 "Морской Волк" вернулся из пятидесятивосьмисуточного боевого похода на коммуникации противника. Во время похода нами осуществлялась координация боевых действий подводных и надводных сил флота, по уничтожению боевых кораблей и судов противника. Непосредственно нашей подводной лодкой было потоплено три боевых корабля, два эсминца и тральщик. А также две подводные лодки противника. Кроме того, было повреждено девять боевых кораблей, из них три добиты нашими подлодками, шесть взяты в качестве призов. В их числе линкор "Шарнхорст", крейсер "Нюрнберг", два эсминца, миноносец и одна подводная лодка. Во время конвоирования данных кораблей один эсминец был потерян. Его потопила немецкая авиация. Командир К-119 "Морской Волк" капитан первого ранга Лазарев.
   - Благодарю за службу.
   - Служу Советскому Союзу! - гаркнул я, понял, что надо было сказать как-то по-другому, но у меня от волнения все слова вылетели. Однако никто не поправляет, значит, сойдёт и так.
   - Вот и встретились, товарищ Лазарев, а то скоро год как вы и экипаж "Морского Волка" появились в этих водах и помогли нам почти полностью очистить северные воды от немецких военно-морских сил. Скоро семь месяцев как подводная лодка К-119 зачислена в состав Северного флота. А мне только сейчас довелось увидеть этот боевой корабль и познакомиться с его командиром. Столько раз порывался приехать и познакомиться поближе, но всё дело в секретности объекта, который находится в ведении НКВД, а потом выяснилось, кто вы и откуда прибыли, - Кузнецов обернулся в сторону Берии, стоявшего в окружении людей из своего ведомства. А без их разрешения даже поглядеть на подводную лодку было нельзя, не то что побывать на её борту.
   Тут я увидел, что к нам направляется Берия, за ним следовали Ручкин, Кочетков и, чуть поотстав, ещё пара знакомых лиц - Гаврилов с Большаковым.
   -Товарищ маршал ... - начал я.
   -Товарищ Лазарев, полковник Кочетков мне уже доложил о походе, так что можем это пропустить. Вы лучше нам с товарищем Наркомом покажите подводную лодку. А то наши подчиненные уже побывали на ней и даже в поход сходили, а нам с товарищем Кузнецовым приходилось только довольствоваться слухами о боевых возможностях этого боевого корабля.
   -Товарищ маршал, прошу подняться на борт подводного крейсера К-119.
   - Пойдемте, товарищ Кузнецов, посмотрим на чудо военной техники, - обратился Берия к адмиралу.
   Он первым поднялся по трапу на борт подлодки, следом Кузнецов, отдавая честь флагу. За ним остальные во главе с Головко. Петрович скомандовал смирно, строй офицеров и матросов замер. Берия прошелся вдоль него, вглядываясь в лица членов экипажа, будто запоминал каждого в стою. Или искал знакомое лицо.
   - Здравствуйте, товарищи матросы, - поприветствовал Берия не слишком громко, но слышно.
   - Здравия желаем, товарищ маршал, - взревел экипаж.
   - Поздравляю вас с успешным выполнением боевого задания.
   - УРА! УРА! УРА!
   Потом вперёд вышел адмирал Кузнецов.
   - За боевые заслуги, - начал он, - подводному крейсеру К-119 "Морской Волк" присвоено звание Гвардейского.
   И опять троекратное УРА.
   Итак, де факто, наш корабль уже был гвардейским. Но это в нашем времени. Там он унаследовал флаг от подводной лодки Щ-422, которая не успела его поднять.
   Теперь именно наша подводная лодка получила гвардейский флаг, что юридически подтверждено указом о присвоении К-119 гвардейского звания.
   - Приказом Советского правительства весь экипаж награжден высокими правительскими наградами. Звание Героя Советского Союза присвоено командиру подводного крейсера К-119 "Морской Волк" контр-адмиралу Лазареву Михаилу Петровичу, указ и приказ о производстве подписан. Также звание Героя Советского Союза присвоено командиру диверсионно-разведывательной группы капитану второго ранга Большакову, лейтенанту Низинькову, (это он поставил радиомаяк на штабной корабль адмирала Шмундта), младшему лейтенанту Ведерникову. Все они из группы Большакова, и всем за выполнения ответственных заданиях в тылу врага как говорилось в приказе. Капитану второго ранга Бурову и капитану второго ранга Скворцову по совокупности за их боевые действия как на борту подводной лодки и также в помощи создания новых образцов вооружения. Капитану третьего ранга Гаврилову это звание присуждено полтора месяца назад за выполнение диверсионно-разведывательных рейдов в глубокий тыл противника. Награждение экипажа состоится через два часа.
   Два часа пролетело незаметно. Пока мой старпом с комиссаром готовились к торжеству, я сопровождал высоких гостей по отсекам подводного крейсера. Берия и Кузнецов хотели знать всё и обо всём. Они побывали во всех отсеках подлодки, посмотрели, как работают операторы ГАКа и РЛС, глянули на реактор сквозь иллюминатор, прошлись по турбинному. Адмирал Кузнецов был в восторге от всего увиденного. Берия держался сдержанней, но видно и его заинтересовало оснащение и вооружение лодки. Прошлись по лодке, побывали в торпедном, глянули на ракеты "Гранат".
   -Что-то они не внушают доверия своим размером, что это, мощное оружие? - посетовал Берия, разглядывая лежащие на стеллажах ракеты.
   -Товарищ маршал, вы не смотрите что они размером с торпеду, их начинка может отправить на дно любой корабль и стереть маленький город с лица земли.
   -Вот это да! А какая дальность полёта у этой ракеты?
   -Товарищ маршал, эта ракета может пролететь до двух с половиной тысяч километров.
   -Тогда покажите, как выглядит ваша основная ракета, на фотографиях и в кадрах кинохроники она выглядит не так устрашающе. Вот, например, те большие, которые стартуют из шахт. Сразу чувствуется мощь и разрушительная сила. Как нам не хватало их в сорок первом. Зная их разрушительную силу, нам для окончания войны с фашистами, хватило бы пары штук.
   Мы поднялись на верхнюю палубу, я дал команду открыть крышку пусковую установку "Гранит" и показать ракеты.
   -Вот она более подходит для вооружения нашей армии, хотя тоже не впечатляет размером. Даже первые немецкие ракеты имеют солидный размер, и, глядя на них, начинаешь проникаться уважением.
   -Зато наша летит почти в два раза дальше и с обычной боеголовкой мы не уступаем, а если спец боеприпас на ракете, и говорить нечего. Боеголовка в несколько раз мощнее той, что американцы сбросили на Японию.
   - Эх, - выдохнул я, - теперь эти шахты годны только в качестве грузовых отсеков.
   - Почему вы так сказали товарищ Лазарев? - спросил Берия.
   - Так нам нечем их загрузить, нового боекомплекта ракет у нас нет, и в ближайшие десять лет такие вряд ли появятся.
   - Такие, может, и не появятся в ближайшие время. Но со временем обязательно будут. Сейчас у наших конструкторов что-то похожее уже появляется и даже летает. Да и ваш специалист по ракетам Скворцов в качестве консультанта очень большую помощь оказывает.
   Я промолчал. Кроме ракет нужны ещё приборы наведения, а на создание приборов и комплектующих для них нашей радиопромышленности надо пройти долгий путь в освоении новых технологий.
   Тут меня обрадовал адмирал Кузнецов.
   - Товарищ Лазарев, в Архангельск прибыла первая партия новых торпед, построенных на основе предоставленных вами документов и образца самонаводящийся торпеды. Все технические характеристики вам расскажет капитан второго ранга Буров, который принимал непосредственное участие в её конструирование.
   -Это хорошая новость, товарищ адмирал, а то у нас в боекомплекте не осталось ни одной подобной торпеды. Хотя мы и обычными торпедами уже научились обходиться. Нам более всего подходит торпеда 53-39 и ЭТ-80. За два похода, в которых мы применяли торпеды 53-38 и 53-39, из четырнадцати выпущенных нами торпед, на нашем счету один транспорт, два тральщика потоплены и один тральщик и повреждён. Ещё нами потоплена подводная лодка, на которую потрачено две торпеды ЭТ-80. По всем раскладам получается, что на каждый пораженный корабль мы потратили в среднем более трёх торпед.
   - Так это отличный результат.
   -Я бы ни сказал что отличный, но с большой натяжкой можно сказать что результат получился неплохой. Но ему способствовала наша БИУС, без неё было бы гораздо скромнее. У американцев на данный момент есть неплохие автоматы торпедной стрельбы TDC. Вот бы закупить для нашего флота такие, и расход торпед понизился, и боевых побед прибавилось бы.
   - Они не хотят поставлять по ленд-лизу, мы уже просили об этом.
   -По ленд-лизу, может, и не поставят, а за наличные - возможно. Они за деньги могут всё продать.
   -Но и цену тоже могут заломить.
   -Тогда надо будет действовать через подставные фирмы.
   -Мы ещё вернемся к этому вопросу как только прибудем в Москву - пообещал Кузнецов
   Пока я рассказывал об устройстве подлодки, пролетело больше двух часов. На пирсе под руководством старпома и комиссара всё уже было готово. Экипаж с орденами и медалями на форменной одежде выстроился перед лодкой и теперь ожидал, когда мы сойдём на пирс. Я заметил, как Петрович подает мне знак готовности. А я что мог сделать, если высокие гости ещё не закончили ознакомительную экскурсию по лодке. Сам не мог намекнуть на это обстоятельство Берии, решил действовать через Головко.
   -Арсений Григорьевич, - почти шепотом обратился к адмиралу - там на пирсе всё уже готово.
   Головко посмотрел на пирс, где как говорилось, выстроился мой экипаж, и стояли в ожидании люди, которые прибыли сюда с высокими гостями. Поняв меня, мы только что прибыли из двухмесячного похода и нуждаемся в отдыхе, А тут прибыли гости и устроили адмиральский смотр.
   Головко также негромко обратился к Наркому Кузнецову, а тот уже к Берии.
  
   И вот торжественный момент настал. Весь экипаж выстроен. Здесь присутствовали все, и наши диверсанты, и те специалисты кто был отправлен в Москву и в другие города, в помощь по оказанию внедрений в производство новых видов вооружения и приборостроения. Ради такого случая, как присвоения и подъём гвардейского флага на родной подводной лодке, собрали всех на борту (конечно временно). Командующий Северным флотом Головко, а за ним и начальник штаба Кучеров подошли к строю моряков и остановились точно напротив середины шеренги. Над бухточкой повисла тишина, даже крики чаек на мгновения прекратились. Вице-адмирал Кучеров зачитал указ Верховного Главнокомандующего о присвоении подводной лодке К-119 "Морской Волк" гвардейского знамени. Как только Кучеров закончил читать, под звуки гимна к лодке направился контр-адмирал Виноградов, неся гвардейский флаг. Меня заранее снабдили текстом присяги, напечатанной на листе серой бумаги.
   Я начал зачитывать текст, а мой экипаж повторять.
    -  Я, сын советского народа и их Вооруженных Сил, - огласили бухту произносимые экипажем "К-119" слова клятвы гвардейцев, - сегодня вступая в ряды славной Советской гвардии, получая Знамя, даю торжественную клятву: быть преданными до последнего дыхания, пока стучит сердце делу великой партии Ленина, разить врагов Родины до полного их уничтожения и торжества нашей победы!
    Подводники произносили слова клятвы с чувством глубокой ненависти к врагу.
     - Клянусь быть образцово дисциплинированным и бдительным воином! Строго хранить государственную и военную тайну! Беспрекословно выполнять все требования воинских уставов и приказы командиров! Клянусь постоянно совершенствовать свои военные знания и умело применять их в борьбе с врагами Родины! Постоянно совершенствовать боевое мастерство, крепить воинскую дисциплину. Клянусь!
   Я приложил к губам и поцеловал новое Гвардейское знамя корабля. После принятия присяги началось награждение личного состава подлодки правительственными наградами, в это число попали и двадцать бывших наших курсантов. Они два месяца выполняли свои обязанности наравне с другими членами экипажа и никаких нареканий не получили за всё время похода. (Они стали первой ласточкой, будущего советского атомного подводного флота). Вначале награждали командный состав подводной лодки. В этой церемонии принимал участие сам Берия. Три моих офицера получили Орден Нахимова 1-й степени, семеро - 2-й степени. Остальные офицеры и некоторые мичманы - Боевое Красное Знамя. Остальные мичманы и матросы - Красную Звезду и медаль Нахимова, кое-кто - медаль Ушакова. Мой старпом и контр-адмирал Виноградов - Орден Ушакова 2-й степени. Нас опять обскакали ребята диверсанты, ещё трое, что ходили со своим командиром по немецким тылам получили по Ордену Ленина, а сам Большаков, кроме звезды Героя, получил Орден Ушакова 2-й степени. Меня наградили первой степенью, но за ней предстояло лететь в Москву. Туда со мной летят все, представленные к званию Героя, и большинство командиров БЧ, представленных к Нахимову. Кроме того, все командированные возвращались обратно в КБ и НИИ, где трудились на оборону страны. После награждения я, став впереди колонны, под звуки марша повел экипаж на борт подводной лодки. Здесь подводники выстроились для торжественного подъема флага.
   - Гвардейский флаг поднять! - скомандовал я, когда недолгие приготовления завершились. Оркестр заиграл Гимн Советского Союза, и по стальной мачте медленно поплыл вверх гвардейский флаг.
   После торжеств гости разъехались. Отбыли и подводные диверсанты. Троих забирают в Москву, их переподчинили ОСНАЗУ НКВД. Пятерых пока оставляют в подчинении разведки флота. Здесь на севере им, по сути, делать уже нечего. Тут и своих ребят из 181-й отдельной разведгруппы должно хватить с лихвой. Похоже, наши войска дальше реки Тана и фьорда, куда эта река впадает, пока наступать не намерены, а планируют закрепиться на достигнутых рубежах, и это надолго. Ясно, на севере группа Большакова не задержится. Куда их могут перебросить? Думаю, лучше на Черное море, но могут и на Балтику. Теперь это не в моей компетенции, и не будем забивать этим голову, куда пошлют. Куда бы не послали, там они будут при деле, в котором они больше всего разбираются. В нашем распоряжении остался один Низиньков, и с ним ещё четверо местных, которых натаскивали ещё в Гремихе. Его тоже переподчинили НКВД, но пока он остаётся на лодке. Ох, и как он был недоволен, что снова остался на лодке. Вначале он смотрел на меня, как пес на кусок мяса, преданными глазами. Готовый облизать тебе руку, чтобы это мясо получить, а вдруг я сжалюсь и отпущу его с остальными. А когда этот трюк не прошел, потом он смотрел, как матрос смотрит на боцмана, который наградил его нарядом в гальюн. Но в последствие успокоился, приказ есть приказ, надо чтобы хоть один знающий оставался на "страже" лодки. Назавтра запланирован вылет в столицу, с утра в Мурманск, а оттуда самолетом в Москву. Сейчас мне предстояло, временно передать все дела Петровичу. Он остается тут за меня. Не знаю, насколько задержусь в Москве. Ну а если судить потому, что нашему экипажу предоставили месяц отдыха, то я вполне могу задержаться в Москве на три недели. И что делать три недели в Москве во время войны - не представляю. А то ещё случится, так, что я больше не вернусь на лодку. Мне могут подобрать и другое занятие, Эту мысль я донёс до Петровича, когда передавал дела.
  
   Глава восьмая. На пути к Москве.
  
   Утром за нами прибыл, много чего повидавший на своём веку автобус, и перевозку мирных пассажиров в довоенное время, а в военное лихолетье - военный люд и раненых. Через несколько минут подъехали две эмки и два грузовика, в каждом сидело по четыре человека в форме НКВД. В одной из эмок приехал Кочетков, и объявил, что наш вылет состоится в час дня, а пока надо отобрать и погрузить на машины что прибыли с ним, некоторое оборудование и вооружение, забираемого для ознакомления и возможного воспроизводства на предприятиях страны. Список он предоставил не маленький.
   -Товарищ полковник! Да вы так оставите один пустой корпус от подводной лодки, а нам на ней ещё воевать и воевать, - возмутился я, глядя на список. Интересно, и кто его составлял, не согласовывая с нами. Мы можем вам передать не больше одной третьей от заявленного списка и то, в ущерб своей боеспособности.
   -Товарищ контр-адмирал, это было составлено нашими компетентными сотрудниками из разных управлении и согласовано наверху, и это надо передать сейчас.
   -А вам, товарищ полковник, не кажется странным, что кто-то составляет списки так, что практически выводя лодку из строя. Это попахивает скрытой диверсией. По чьему-то злому умыслу, подлодка становится не боеспособной. И всё это списывается на приказ сверху. Как говорится, я не я, и хата не моя, какие претензии ко мне, если просьба спущена сверху.
   - Вот это уже интересно. Вы потом мне подробно всё объясните, Михаил Петрович, на чем основывается ваше заключение о этой прикрытой диверсии. А сейчас отдайте приказ на погрузку того оборудования, которое вы можете отдать не в ущерб боеспособности подводной лодки.
   Когда всё было упаковано и погружено на транспорт, а все, кто улетал в Москву, собрали свои вещи и загрузили в автобус, Петрович построил экипаж для прощания. Многие уезжают навсегда, больше на подлодку не вернутся. Некоторые не прятали слёз, прощаясь с друзьями-товарищами, и те, кто улетал, и те, кто оставался. Потом мы колонной двинулись в сторону Мурманска. На аэродроме нас ожидали три ЛИ-2, один предназначался для Берии и сопровождающих его лиц, и для того, кого он пригласит с собой, второй для Наркома ВМФ адмирала Кузнецова и его сопровождения. Третий предоставили для остальных пассажиров и груза, там командовал Григорич, тоже летевший в Москву. Самого Берия на аэродроме пока не было, он должен прибыть к концу погрузки спецоборудования, как поведал нам Кочетков. Тут же на аэродроме готовились к полёту истребители прикрытия. "Не менее двух эскадрилий", - определил я навскидку, возможно, больше. В Москву летят два Наркома, около полутора десятков высших офицеров и три десятка старших, соответственно, охрана должна быть на высшем уровне. За несколько минут до конца погрузки грузов в самолеты на аэродроме показались три легковых машины и одна грузовая с нашими ластоногими.
   Вместе с Берией прибыли генерал-майор Ручкин, которого переводили на другую ответственную работу в Татарстан (наркомом ГБ) и он летел вместе с шефом. Также в Москву летел и командующий флотом Головко, но он летит на самолёте Кузнецова. Там же полетит пятёрка Большакова, наш торпедист Буров, контр-адмирал Виноградов и ещё несколько наших с подлодки, кого командировали в подчинение Наркомата ВМФ, а также сопровождающие Наркома. Кузнецов пригласил и меня к себе в самолет. С Берией полетят мой бывший штурмана Сан Саныч, наш летун Красильников ныне консультант и помощник у Шахурина в Наркомате авиапромышленности. Кроме того, туда же пригласили Яковлева, нашего главного специалиста по обслуживанию ядерных реакторов, он теперь консультант в команде Курчатова, здесь же за компанию оказался Винокуров, он работает в команде Королёва. И вот все эти люди собрались в самолёте Берии. Консультанты по всем главным направлениям в обороноспособности страны. Берия хотел и меня пригласить, чтобы я летел с ним, но Кочетков сказал ему, что меня уже пригласил адмирал Кузнецов.
   Мне, честно говоря, было как-то не по себе от его приглашения. Я бы предпочел лететь на другом самолёте. Но кто в здравом уме может отказаться от приглашения, исходящего от второго лица государства? Вот именно - НИКТО. Я в том числе. Хотя страха перед ним я не испытывал, мог и отказаться, сославшись на предложение адмирала Кузнецова, лететь с ним. Но зачем мне наживать врагов, да ещё таких могущественных. Это я на своей подводной лодке в безопасности, и то, когда она в море за тысячу миль от берега, да на глубине четыреста метров. А вот тут на суше я букашка. Раздавят и не заметят.
   И вот мы в воздухе. Самолёты выстраиваются клином и берут курс на Москву. В иллюминатор я заметил, как к нам пристраиваются истребители прикрытия.
   - Михаил Петрович, с вами хочет поговорить адмирал Кузнецов, - сказал подошедший Виноградов.
   Я пересел на освободившееся сидение рядом с Наркомом. Тут же рядом находился и Головко. "О чем он хочет со мной поговорить, - проносилось в голове. Всё что они хотели знать, и всё что мы сами знали, уже передано им за эти полгода".
   -Михаил Петрович, у меня есть несколько предложений и вопросов к вам.
   - Слушаю вас, Товарищ Народный Комиссар Военно-морского флота.
   -Михаил Петрович, давай просто - Николай Герасимович.
   -Хорошо Николай Герасимович.
   -По докладу адмирала Головко, а также адмирала Виноградова, который больше и дольше вас знает. Вы, в этих рейдах проявили себя хорошим организатором в планировании и координировании боевых операций. Но и стратегом в проведении этих самых операций совместно с надводными кораблями. Как вы смотрите на предложение, назначить вас начальником штаба Северного флота. Товарищ Головко согласен.
   - Товарищ Народный Комиссар Военно-морского флота, какой из меня начальник штаба. Я всё время только на подводных лодках и никогда не ходил на надводных кораблях. А тут надо планировать, боевые операции подводных и надводных сил. Да и адмирал Кучеров справляется со своими обязанностями начальника штаба.
   -Есть мнение, назначить командующим Беломорской флотилией адмирала Кучерова.
   -Так после того как мы потеснили немцев за Тана-фьорд, Белое море можно считать глубоким тылом. Это назначение, адмиралу Кучерову может показаться, что его отлучают от активных боевых действий и посылают на второстепенный театр действий.
   -У меня ещё одно предложение. Мне нужен человек, который знает что нужно нашему флоту, и каким он должен быть в ближайшие двадцать лет. А если я назначу вас в комитет по планированию и развитию флота на ближайшее время. Вы много знаете о том, как он развивался в послевоенное время и сможете избежать в будущем ненужных трат на ненужные корабли.
   -Я даже не знаю, что сказать. Ещё недавно я был просто командиром подводной лодки, хотя и большой и неплохо вооруженной для моего времени, а в этом мире просто супер-непревзойденной по всем своим техническим характеристикам. Я там только надеялся дослужиться до вот этого звания через пару лет. И не знал, что за назначение меня ожидает после того как сойду на берег. А тут две такие должности, обе такие перспективные и многообещающие. Товарищ адмирал можно немного подумать над вашими предложениями.
   -Жду вас у себя через два дня с готовым решением.
   -А пока что вы можете посоветовать нам по усилению боеспособности кораблей флота?
   -В первую очередь, - надо усиливать зенитное вооружение всех кораблей. Например, взять эсминцы типа "Новик", снять с них все четырехдюймовки, и заменить двумя-тремя универсальными установками 90-К, оставить один торпедный аппарат, довести количество зенитных автоматов до шести и столько же спаренных установок с пулемётами, добавить пару бомбомётов и удвоить количество принимаемых глубинных бомб, установить гидролокатор. В итоге получится хороший корабль сопровождения или, как у нас классифицируют, корабль ПВО-ПЛО.
   - Насчет усиления зенитного вооружения, мы к этому и так стремимся. Но для этого дела зенитных орудий не хватает, а упомянутые установки только пошли в серию. Для того чтобы произвести на кораблях хотя бы малую модернизацию мы даже на короткое время не можем оторвать их от выполнения боевых задач. А быстро это сделать мощностей не хватает, ни здесь, ни на Черном море.
   -Так значит, ремонт и модернизация этих кораблей, что мы взяли в качестве призов, может затянуться до конца войны.
   -Может. Но вначале их ещё надо до Молотовска довести и не допустить ещё больших разрушений от воздействия немецкой авиации, и тем более уничтожения.
   -Будем надеяться что этого не произойдёт, а то все наши надежды на усиление флота тяжелыми кораблями пойдут насмарку.
   -Как говориться "Надейся на Бога да сам не плошай". И чтобы не оплошать, и довести все призы до своих берегов нам для этого пришлось почти весь наш флот выслать на охрану этого конвоя.
   -Зато если удастся довести все корабли, а потом и отремонтировать, у нас будет не плохое пополнение флота.
   -Ну да. Линкор, крейсер, и пару эсминцев.
   -Кстати об эсминцах. Товарищ адмирал, там один из призов, эсминец типа "Нарвик". Сам по себе корабль не плохой, но у него есть один небольшой недостаток. Он вооружен пятью тяжёлыми стапятидесятимиллиметровыми орудиями. По вооружению это почти легкий крейсер, да и полное водоизмещение у него приличное, более трёх тысяч шестисот тонн. Но вот из-за этих тяжеленых орудий особенно из-за тяжёлой двухорудийной носовой башни, вес которой превышал шестьдесят четыре тонны, эти эсминцы плохо восходят на волну, даже при умеренном волнении начинают рыскать по курсу. В шторм эти эсминцы зарываются в волны по ходовой мостик. Этот недостаток признают и сами немцы. Да и сорока шести килограммовые снаряды этих орудий не способствуют поддержанию скорострельности особенно на волнении или в шторм. Я знаю, что на заводе в Молотовске есть, если ещё нет, то вскоре с Черного моря доставят туда одну двухорудийную башенную артустановку от лидера "Ташкент". Я предлагаю этого немца перевооружить на стотридцатки и воспользоваться этой башней. Да, кроме того, Новороссийск уже освобождён, можно и погон под башню и элеваторы снять с потопленного лидера. Это перевооружение облегчит эсминец и особенно его носовую часть, ведь башня лидера на пятнадцать тонн легче германской, что положительно скажется на его мореходности.
   -Так мы планируем восстановить "Ташкент".
   -В нашем времени восстановление лидера признали не целесообразным. А эсминец после перевооружения полегчает и не будет так сильно зарываться в волны, и для крейсера будет добавка в виде родного боеприпаса и запасных стволов. К тому же после замены орудий снабжать эсминец боеприпасом будет гораздо проще.
   -Мы передадим все ваши рекомендации в техотдел.
   -Ещё я бы посоветовал заменить палубные орудия на Щуках вместо сорокапяток поставить одно семидесятишестимиллиметровое орудие. Вы же помните, что ещё перед войной на Черном море проводились опыты с трехдюймовкой на одной из тамошних подлодок которые признаны успешными но в силу разных причин так и не принятых к исполнению. А вместо второй сорокапятки, поставить спаренные крупнокалиберные пулемёты или "эрликон". На остальных подлодках заменить сорокапятки зенитными установками предпочтительно парой "эрликонов" или другими подобными мелкокалиберными зенитными автоматами.
   -Да где же мы столько зенитных установок возьмём? Сейчас основная доля всего вооружения идёт на фронт.
   -Может так случится, что одна дополнительная зенитная установка может спасти корабль от гибели. А вы и сами знаете, во сколько обходится государству, постройка одного, даже малого корабля. И сколько стоит этот пулемёт или зенитный автомат, что поможет избежать гибели.
   -Вот видите, Михаил Петрович, вы уже начинаете отстаивать своё мнение, а это самое главное в предполагаемой вам работе.
   Пока мы обсуждали некоторые планы по перевооружению кораблей, прошло часа три. Да, планы я строил Наполеоновские, но меня всё время осаживали. Я никак не мог привыкнуть к этому времени, что тут многое ещё в очень большом дефиците. И если я соглашусь с предложением Кузнецова, войти в группу по планированию и развития нашего флота, мне до хрипоты придётся отстаивать своё мнение, ссылаясь на свои знания будущего.
   Вдруг я почувствовал, что самолёт пошел на вираж, глянув в иллюминатор, увидел под нами какие-то реки. "Да это дельта Северной Двины", - догадался я. В Архангельск мы прилетели для того чтобы побывать на судостроительном заводе в Северодвинске, то есть в Молотовске.
   Наркомов на аэродроме ожидал немаленький контингент встречающих. Тут и представители от флота - вице-адмирал Степанов Георгий Андреевич, и управление НКВД - генерал-майор Мальков Павел Михайлович, и областное начальство в виде первого секретаря Огородникова Георгия Петровича. Все заискивали перед Наркомами, точнее перед Берией. Сразу видно, у этого человека большая власть. Он может и наградить, и по головке погладить, и её же открутить.
   После всех церемоний толпа начальствующего люда расселась по автомашинам. Основная масса прилетевшего народа осталась на аэродроме ожидать возвращения наркомов. После более трёхчасового перелёта надо было размять ноги, перекусить и кое-куда сходить. Я опять оказался в числе офицеров сопровождающих адмирала Кузнецова. На территории завода нас встречало руководство во главе с его директором Боголюбовым.
   Сегодня у судостроителей праздник, они передают флоту подводную лодку. Эта бывшая немецкая "U-601", а теперь "С-43". Мы её сильно покалечили в Карском море, а наши мужики и бабы её уже отремонтировали.
   - Николай Игнатьевич, - обратился я к Виноградову, - я и не предполагал её увидеть до конца этого года. А она вот покачивается на волнах, и как смогли её без многих комплектующих восстановить.
   -Почему без комплектующих. Комплектующие как раз были, их только надо было достать со дна моря. Наши корабли потопили возле Диксона подлодку "U-216", когда начиналась эпопея с проводкой "Шеера". Подлодка затонула у самого берега, а там от силы метров десять. Вот зимой, прорезав полынью, наши водолазы извлекали недостающее оборудование.
   -Молодцы, такую работу проделать. А где первая подлодка, которую мы помогли захватить ещё в начале августа около Новой Земли? Её ещё в начале года обещали ввести в строй, на ней наш диверсант Большаков собирался устраивать в фашистском тылу диверсии?
   -Теперь она "С-42", и ею командует капитан третьего ранга Макаренко Георгий Филиппович. Сейчас подлодка проходит боевую подготовку, и уже через неделю должна войти в состав флота.
   Тут адмирала Виноградова позвали, так как он пока ещё командир бригады подводных лодок. Ему предстоит церемония вручения кормового флага новой боевой единице, которая вошла в состав подводных сил Северного флота. Пока возле лодки происходили главные события, я вертел головой, высматривая что-либо интересное. Ведь я совсем недавно был на этом заводе. Это было чуть больше года назад, тогда заходил сюда на своей подлодке, после сдаточных испытаний для последней наладки механизмов. Да, прошел год, если считать по биологическим часам. А если считать по..., черт его знает, как они у ученых называются, то до того момента надо прожить более семидесяти лет. Даже не более, а менее семидесяти лет, один год мы уже здесь, почти прожили. Да, изменения колоссальные. Города практически нет, в привычном для меня восприятии каким я его знал. Этот город, прижимался непосредственно к заводу. И состоял из нескольких улиц, где было построено несколько кирпичных построек, а все остальное составляли деревянные двух и одноэтажные дома и бараки, да ещё какие-то постройки вот и весь город. Да и самого-то завода, по сути нет. Два огромных эллинга, один ещё и не достроен, с десяток цехов некоторые тоже не достроены, некоторые цеха размещались в постройках Николо-Корельского монастыря. Ну конечно склады, открытые площадки с разным оборудованием. И вот этот завод работал и производил ремонт кораблей и как я успел увидеть весьма успешно.
   Недалеко от подводной лодки стоял эсминец, над его единственной трубой вился маленький дымок. Да это же "Сокрушительный"! Похоже, и его залатали. Зозуля говорил, что эсминец должен вступить в строй в начале лета. А сегодня они сдают флоту отремонтированную бывшую немецкую подводную лодку, а теперь советскую и вот новый её командир принимает флаг из рук контр-адмирала Виноградова.
   Командиром "С-43" назначен капитан-лейтенант Иоселиани, Ярослав Константинович, в прошлом командир "М-111". После всех торжеств с подъемом флага на подлодке мы направились в бассейн, где стоял тяжёлый крейсер "Диксон", бывший "Шеер". Вначале охрана быстренько взяла приступом трап, ведущий на корабль. Поднялись, заняли свои места, оттеснив всех кто, по их мнению, может помешать высоким гостям в осмотре корабля. Берия впереди, за ним адмирал Кузнецов и остальные сопровождающие лица, я в том числе. Нас встретил командир крейсера капитан второго ранга Гурин ещё полгода назад командовавший эсминцем "Гремящий". Отрапортовав о проводящихся работах на борту корабля, посетовал, что работы идут с большим трудом. После ответа на пару вопросов со стороны Берии и Кузнецова предоставил слово директору завода. Боголюбов начал отвечать на вопросы наркомов о том, как продвигается ремонт и модернизация корабля. Как всегда в таких случаях жаловался на нехватку квалифицированных рабочих и отсутствие комплектующих. Нет нового вооружения по новой спецификации.
   -Вот вы жалуетесь на нехватку квалифицированных рабочих товарищ Боголюбов - начал разнос Берия - так мы вам предоставили более пятисот немецких специалистов, которые служили на немецких кораблях и на этом в том числе. А они-то как раз и неплохо знают свой корабль и их нельзя приравнивать к чернорабочим набранных в близь лежащих деревнях. Или они у вас саботируют работу. Тогда надо перед строем расстрелять десяток и они заработают с удвоенной силой. Скоро ещё прибудут немецкие специалисты (Берия намекал на экипажи вновь плененных кораблей), вот там подберёте себе ещё нужных людей, сколько потребуется. Теперь говори, что за оборудование нужно тебе, чтобы закончить ремонт?
   -Вначале мы хотели установить вместо немецких крупнокалиберных спаренных зенитных установок, американские пятидюймовые спаренные универсальные орудийные установки. Но сохранить вспомогательную артиллерию только поменять её на наши стотридцатимиллиметровые, и для этого было закуплено в Америке три спаренные универсальные установки. Но потом проект был переработан, в котором вся вспомогательная и крупнокалиберная артиллерия заменялась пятью американскими установками. Теперь нам не хватает ещё двух установок и когда они будут неизвестно. Также нужны, зенитные автоматы и пулемёты. Не хватает электродвигателей и другого электрооборудования, труб, арматуры, профиля, метал тоже дефицит, про цветной совсем беда ... Директор так разошелся, что Берия жестом остановил его.
   -Напишешь список, посмотрим, чем сможем помочь.
   Я тем временем подобрался поближе к адмиралу Кузнецову.
   -Товарищ адмирал, я как понял, тут в перевооружении возникли некоторые задержки.
   - Да, из-за этих установок приходится многое переделывать. С большим трудом установили универсальную башню на место кормовой зенитной установки крупного калибра, уничтоженной в бою под Диксоном.
   -Товарищ адмирал, зачем затягивать ремонт, если можно сделать гораздо проще и с меньшими переделками.
   -Как это?
   -Да очень просто, все оставшиеся немецкие орудия зенитного и вспомогательного крупнее сто миллиметров заменить на наши универсальные сотки в количестве одиннадцати штук. Есть и другой вариант он более дорогостоящий, но предпочтительней. Можно попробовать закупить в Америке одноорудийные пятидюймовые универсалки, их будет проще смонтировать на корабле чем спарки. Мы как раз в это время находились возле того места где до этого стояло орудие вспомогательного калибра, теперь демонтированного ввиду его негодности после попадания бомбы. Я показал адмиралу на пустое место.
   -Видите, тут не надо вырезать в палубе проём для башенного погона, можно с минимальными переделками устанавливать на этом месте или нашу сотку, или американскую пятидюймовую, она, конечно, предпочтительней. Но тогда надо и снаряды к ним в большом количестве закупать, а снаряды-то с радиовзрывателями. Или здесь производство организовывать, если только штатовцы поделятся с нами технологией их изготовления. А главное закупить радары для управления, как зенитным огнём, так и для орудий главного калибра. У нас вскоре после войны появятся универсальные двухорудийные стомиллиметровые установки. Вот тогда можно будет и поменять зенитную артиллерию, если только корабль к тому времени нужен будет.
   -Так что, вспомогательную артиллерию убрать?
   -А зачем она нужна. Сейчас на всех новейших линейных кораблях второй калибр не ставится. В артиллерийском бою он не участвует из-за своей бесполезности на больших дистанциях. А при отражении авиации он опять представляет из себя только балласт. Надо на корабль ставить универсальные орудия.
   Адмирал подозвал кого-то из техотдела и стал что-то объяснять, я не расслышал, так как в этот момент ко мне обратился сам Берия.
   - Вот видите, товарищ Лазарев, какую вы свинью подложили всем, и немцам, и нам. Немцы обижаются, что мы у них этот корабль увели, а мы сами не знаем, что нам с ним делать.
   -Как что! Ремонтировать и вводить в строй. Подводные лодки отремонтировали, и его, рано или поздно, отремонтируют.
   - Его отремонтируют, как-никак это первый из захваченных немецких кораблей, да ещё с таким именем на борту. Гитлер при каждом его упоминании будет биться в припадке, и брызгать слюной.
   -Так сюда ещё четверых тащат из бывшего гитлеровского флота.
   - Вот-вот, вас нельзя больше выпускать в море, - засмеялся Берия, - из-за вас встанет всё судостроение на заводе. А будут заниматься одним только ремонтом, захваченных вами кораблей. Сколько у немцев осталось крупных боевых кораблей?
   - Линкор "Гнейзенау", но он пока не в боевом состоянии, а после всего, что случилось с фашистскими кораблями, Гитлер точно пустит его на металлолом. Ещё тяжёлый крейсер "Принц Ойген", - продолжал перечислять я, - легкие крейсера "Эмден" и "Лейпциг", старые броненосцы времен первой мировой, десяток или полтора эсминцев и немалое количество кораблей поменьше.
   - Так ты что, хочешь их всех в призы записать, - полушутя проговорил Берия.
   -Товарищ Берия, они нам не помешают.
   Улыбнувшись, Берия повернулся и зашагал по направлению трапа, давая понять, что закончил свой визит.
   И вот мы опять едем по разбитой дороге в сторону Архангельска. После въезда в город, машины разделились, Берия поехал в управление НКВД, Кузнецов и другие флотские в штаб Беломорской флотилии, и я заодно сними. Хотя там никого не знал, разве только начальника штаба Зозулю. Я думаю, ко мне, как к адмиралу, приставать с разными расспросами не сунутся, как-то не хотелось в молчанку играть, или отнекиваться, ссылаясь на какую-либо секретность. Однако всё обошлось, никого из непосвящённых моя персона не заинтересовала. Встретил я Зозулю и ещё пару знакомых лиц по нашей четырёхмесячной стоянке у черта на куличках. Немного пришлось переговорить с ними для приличия. Самое главное, нас тут накормили. А то после такой езды у меня свело желудок. Покончив со всеми делами в штабе, поехали на аэродром. Я находился в одной машине с адмиралами Кузнецовым и Головко, они пригласили меня для продолжения разговора, начатого ещё на заводе. И вот тут я решился:
   -Товарищ адмирал, а не пригласить нам на самолёт моего бывшего штурмана, если только Берия согласится на это.
   - Зачем вы хотите пригласить его? - спросил адмирал.
   - Товарищ адмирал, Головин знает больше меня о боевых флотах мира, об их составе, тактико-технических характеристиках кораблей. И пока будем лететь до Москвы, он многое сможет рассказать. У него большой архив. Есть теоретические чертежи и схемы многих кораблей, построенных и строящихся в будущем. Он вам пригодится в комитете по планированию и строительству флота.
   -А ты, значит, у нас ничего не знаешь ни о флотах, ни о кораблях.
   -Кое-что знаю, все же я командир подводной лодки, и должен знать о флотах потенциального противника, о его кораблях и их возможностях. А вот о флотах и кораблях позднего периода не так хорошо, как мой штурман. Вот он всё знает о флотах, кораблях и их ТТД начиная с древних времён и до двадцать первого века. Головин, дока и в других военных областях. Потому-то он, при Берии и ГенШтабе.
   -Мы с ним в Москве пообщаемся. Я подозреваю, товарищ Берия и так недоволен тем, что ты со мной летишь, а если ещё и Головина попросим с нами лететь.... Нет, мы его в Москве попросим к нам прийти.
   На аэродроме всё уже было готово для нашего дальнейшего путешествия в сторону Москвы.
   К нам подошел комиссар с газетой в руке.
   -Товарищ Народный Комиссар Военно-морского флота, летчики с прилетевшего из Москвы самолета нам газету подарили, когда узнали что мы подводники и только что из Мурманска.
   - Ну и чего вы сияете как начищенная рында.
   - Вот, посмотрите сами.
   На первой странице "ПРАВДЫ" была напечатана фотография тонущего линкора "Тирпиц" и героя этого репортажа Лунина. А главное - заголовок над статьёй "Вторая встреча хрупкой подводной лодки и бронированного гиганта". Наш корреспондент так расписал этот бой, что и ему впору повесить Звезду Героя, не говоря о том, что Лунину за линкор вручили вторую. Пока Кузнецов читал статью, изредка поглядывал на меня, наблюдая за реакцией. А как реагировать, когда всю славу пришлось отдать, другим. Да ладно, мы все делали общее дело, а это приближает нас к общей победе над врагом.
   - Товарищ адмирал, - обращаюсь к Виноградову, - не вы ли подсказали этому романисту заголовок? У Григорича доступа к нему не было. Надо бы часть гонорара отсудить за использования интеллектуальной собственности.
   -А это ещё что такое?
   - А, это. Допустим, кто-то воспользовался в своих целях чужим стихами, песнями, текстами или иной интеллектуальной собственностью без разрешения автора и не сославшись на него, следовательно, должен за это отвечать в суде или заплатить, если автор докажет свою принадлежность к этой собственности. У нас теперь за всё надо платить, и за это тоже. Но мы здесь, а не там. Поэтому Григорич дарит безвозмездно, - пошутил я. - Григорич, не будешь на товарища адмирала в суд подавать, отстаивать свою интеллектуальную собственность?
   Григорич сделал круглые глаза и готов был взорваться от негодования.
   -Да я даже рад, что товарищ адмирал воспользовался этим заголовком.
   Григорич развернулся и ушёл обиженный. Адмиралы засмеялись.
   - Зачем ты, Михаил Петрович, человека обидел, - заступился Виноградов за Григорича.
   -Я же не думал, что он обидится. Он же там в девяностых, когда с флота уходил, сам торгашом несколько лет был. А потом, толи прогорел, толи попал под пресс криминала, может ещё что-то было. Но когда прищемили ему хвост, то прибежал опять на флот. И чего теперь из себя не целованную девочку строить? Обиделся он, блин!
   - Товарищ Берия едет, - объявил Виноградов, первым увидев приближающие машины.
   И вот мы снова в воздухе на пути к Москве, туда должны прибыть после полуночи.
   Почему бы не вылететь отсюда ночью, чтобы утром быть в Москве? - задал я вопрос в пространство салона, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - Это чтобы успеть приготовиться к торжественным мероприятиям. У нас и время поспать немного будет, и себя привести в порядок, и кое-какие вопросы решить, - ответил Головко.
   -А я хотел Москву увидеть, пока везли бы нас по её улицам. Какая она сейчас?
   - Москва такая же красивая, только одета в шинель.
   -Да у нас почитай, вся страна одета в шинель, - пробурчал Большаков, намереваясь поспать, пока будем лететь до Москвы.
   - Андрей Витальевич! Не расскажешь нам, как это ты со своими людьми умудрился угнать катер у фрицев.
   -Как-то так. Молча.
   -Я тебя знаю, особенно твоих орлов. Вы молча только когда рожей в стену спите. Давай колись, обязательно что-то учудили.
   Ладно, слушайте. Только, товарищи адмиралы, за давностью прошедшего дела, прошу уши мне не драть.
  
   Из рассказа Большакова.
  
   После того как товарищ адмирал - спасибо ему за это - забрал нас из этой чертовой дыры под названием Гремиха, где мы больше трёх месяцев отъедали ряхи ничегонеделаньем, он пообещал нам интересный досуг и развлечения. Например, бег по пересеченной местности с тридцати пяти килограммовыми мешками на горбу, не считая оружия. Ползанье по камням и болотам, для полноты картины и минным полям с повизгиванием пуль над задницей. Главное же развлечение - это сбегать за полста км в тыл к фрицам и вытащить из землянки полной жаждущей попасть к нам в плен фашистской сволочи, кого-то с офицерскими погонами и желательно с витыми. На что мы с радостью согласились и быстренько погрузились в самолет. Вы уж Михаил Петрович простите нас за этот поступок, но больше терпеть мы не могли, когда на фронте погибают люди. А у нас всё же есть немалый опыт в диверсионно-подрывных операциях в тылу противника, а нас держали вдали от фронта.
   -Да о чем ты Андрей Витальевич говоришь, да разве вас удержишь. Хотя, что уж тут скрывать, поначалу мы конечно в вас нуждались, как и вы в нас. А потом обстоятельства изменились и как только вы понадобились для того к чему вы и были подготовлены мне пришлось вас отпустить.
   -Вот именно что пришлось, а если бы не предстоящее наступление возможно, что до сих пор так бы и мариновались на подлодке.
   -Не верю, что вам было плохо на подводной лодке. Тепло светло и мухи не кусают - пошутил я.
   - Вот только в наши планы не входило восьмимесячное добровольное заточение, максимум что тогда нам пообещало высокое начальство перед выходом в поход, это провести трех месячный вояж в курортных условиях по тёплому Средиземному морю. А вместо этого мы.... Хотя претензий не у меня не у моих ребят нет. Рассказываю дальше. После прилёта в Мурманск нас переправили в Полярный. Там нас уже ждал начальник разведки Вазгин и наш старый знакомый Двинин, который и представил нас как спецгруппу разведки из Наркомата ВМФ, прибывшую для выполнения ответственного задания. На следующий день мы были уже в расположении 181-о разведотряда, с которым предстояло почти месяц работать, как в тылу врага, так и полазить по нейтральной полосе. В этом отряде служил, точнее, служит знаменитый для нашего времени разведчик, дважды Герой Советского Союза Виктор Леонов. Я не знаю, будет он тут дважды героем или нет, но одну звезду после этих майских боёв уже получил. А знаете что, в середине девяностых, будучи тогда лейтенантом, мне посчастливилось познакомиться с ним, когда он и другие ветераны приезжали к нам в часть. Хотя я и порывался ему об этом рассказать, но не стал. Вначале в отряде нас приняли насторожено. Дескать, прибыли тут какие-то московские гости - так нас приставили - а что мы конкретно умеем? Они устроили нам несколько проверок, после чего все сомнения сразу отпали. Они очень удивлялись, где это нас так натаскивали, просили разучить с ними некоторые приёмы. Нам стали доверять безоговорочно, более того, мне в нескольких вылазках в тыл врага пришлось ещё и командовать ими.
   В предпоследнем нашем поиске за линей фронта мы ходили к Линахамари, зная, что это за орешек, но надо было посмотреть своими глазами. Вскоре нам снова сюда возвращаться, но уже с десантом. Нас высадила "Малютка" в районе Варьёме - в нашем времени это граница между Россией и Норвегией. Высадились по ту сторону границы и более тридцати километров отмахали до цели. Там всё разведали, а через пять дней нас должны были снять катерники в районе Долгой Щели. Облазив все подходы к Лиинахамари, мы обнаружили на подходе к порту четыре береговые батареи орудий калибра сто пятьдесят-двести десять миллиметров. А также большое количество зенитной артиллерии установленной так, чтобы она могла стрелять как по самолетам, так и по кораблям, если те вздумают войти в залив. Разведав всё что нужно и засняв, мы пришли к выводу, что придётся израсходовать одну ракету по ключевой точке немецкой обороны, чтобы уменьшить потери при захвате этих батарей. Нам надо было поторопиться, добраться до точки эвакуации, время поджимало. Но в тылу врага в любой момент можно нарваться на патруль. Пришлось со всей осторожностью пробираться к точке эвакуации. А тут, как назло, немцы увеличили количество патрулей, которые то и дело попадались нам на глаза. Хорошо, не мы им, потому-то опоздали, к катеру. Нам ничего не оставалось делать, как до появления следующего катера почти на сутки где-то схорониться. Подыскав подходящее местечко, где скала нависала над кусочком берега с расщелиной, и можно было в относительном спокойствии переждать, пока нас не эвакуируют. Альпинистское снаряжение есть, решили спускаться. Первым пошел Юрка Смоленцев, за ним Рэмбо, потом остальные. Сваливаемся по верёвке вниз. И прямо на головы двух норвежцев. Там еще три фигуры на приткнувшейся к берегу посудине. Что-то вроде большого баркаса, но с палубой и даже крошечной каютой. А может, там еще кто-то есть?
   Двое на берегу - пожилой и молодой. На борту - молодой парень и две женщины. Одна постарше, вторая, очевидно, дочь, очень похожа на пожилую. Одеты как обычные рыбаки, оружия не видно. Застыли статуями совершенно обалдевшие. Сидели тихо-мирно, костерок собирались развести, рядом кучка плавника собрана, у молодого в руке котелок. И вдруг, как черти из табакерки, выскакивают пятеро здоровых мужиков, увешанных оружием. Что дальше - неясно, но уж точно ничего хорошего он них ожидать ни стоит!
   -Хальт, хенде хох! Руки вверх, суки!
   Вожу стволом "Вала", держа всех в секторе огня. Ребята в темпе рассредоточились, не забывая о подступах, держат под контролем фланги и тыл.
   И тут пожилой подал голос.
   - Русские, что ли?
   Честно говоря, в тот момент я не ожидал услышать тут русскую речь.
   -Русские, русские. А ты что за гусь такой, никак из бывших?
  
   За бортом плещется вода. Мы медленно движемся к выходу из фьорда. На палубе тесно, мы здесь с хозяевами. Все живы и здоровы. Пока. Ну а дальше, как бог и удача положат.
   С немцами было бы много проще. Их деревенские бюргеры, хозяева насмерть забивали, травили собаками, морили голодом наших "за леность и не усердие". О том остались документы, воспоминания тех, кого успели освободить.
   Однако взять в ножи пятерых, в том числе двух женщин - дело нескольких секунд. Именно в ножи, не тратя пуль, да еще сымитировав ограбление, чтобы замести следы. И пусть потом ломают голову полицейские, или их контрдиверсанты, что тут произошло. Наверняка в Норвегии тоже есть криминал, вряд ли местные душегубы с приходом немцев все разом стали законопослушными, ну если только новые хозяева не вписали их всех в "норге полицай".
   Спецоперации - это никогда не "бой местного значения", цель и ставки обычно, повыше. К этому нас готовили, так что выбор у нас небольшой - жизнь чужого гражданского ценой больших потерь наших на фронте или, соответственно, наоборот. Что выберете вы? То-то и оно и никакой гуманистики.
   Но сейчас случай был особый. И время, и ситуация терпит. Плюс некий азарт - пошло везение! И шальная мысль, а не попробовать ли нам на этом корыте с наступлением сумерек прорваться до Рыбачьего.
   Вообще русские жили в этих местах со времен Великого Новгорода. И Шпицберген раньше назывался Грумант, и стояли по этим берегам поморские деревни еще до викингов. В веке девятнадцатом граница считалась условным понятием, роднились семьями, переселялись свободно, случалось, конечно, бились насмерть за охотничьи угодья. Однако самая волна пошла в революцию и двадцатые, когда бежали и "бывшие", и "крепкие хозяева", и верующие сектанты, и просто те, кто желал быть подальше от огня гражданской войны.
   Наш хозяин Олаф Свенссон - Олег Свиньин - похоже, из последних. Хотя в разговоре старательно избегал прямых ответов. То, на чем мы плыли сейчас, было его "семейным предприятием". Старшая женщина - его жена, молодая и один из парней, соответственно, дочь и сын, второй парень - зять. Жили они дальше по берегу этого фьорда, в ... слово это у норвежцев означает и "деревня", и "хутор". На жизнь зарабатывали ясно чем.
   -Рыбаки мы все, земля-то не пахотная! Если поймаем - сыты будем. Перед войной хорошо жили - не богато, но и не бедствовали, а что еще человеку надо? Я на траулере полгода сезон, полгода дома. Сына хотел в училище морское, да война, потом будет учиться, если живы останемся. Дочку замуж выдал в тридцать девятом за хорошего человека - образованный, места капитана ждал, помощником ходил уже два года. Дом по дешевке купили, починили, баркас этот тоже по случаю выгодно прикупил.
   Земля не пахотная. Никогда не сказал бы так норвежец, да и наш, живший тут поколения. Точно попал на север не иначе как в раскулачивание, границу перелетел, воронок, срок оттянув на канале до тридцать третьего, тут граница еще условная была. Ну да я тебе не товарищ Ежов или Берия, мне твое житие прошлое по барабану. И слушаю я тебя очень даже внимательно, чтобы понять, чего ждать от тебя и твоего семейства. Потому как не решил еще - дойдем до уговоренного места и мирно разбегаемся, или...
   -А что ж ты тогда здесь? Тебя послушать, вас всех на любое судно бы взяли, и даже не простым матросом, а целым боцманом? Или немцы в торгфлоте своем мало платят? Тогда уж точно ни одной только рыбкой бы питались!
   -Ага, или на дне бы лежали. Сколько знакомых моих уже там - война ведь! А по-нашему, лучше не в первых рядах, зато голову сохраним. Потом видно будет. Те победят, эти - всем моряки нужны. И рыба - тоже.
   -Так ты что, за немцев, или...?
   Знал бы ты, дядя, что ответом своим сейчас приговор выносишь. И себе, и всем своим.
   -Знаешь, начальник, отчего я от Советов ушел? С землицы родной, где дед и отец остались? Да от лозунга "даешь!" и гори, себя не жалея ради общего дела. Нельзя так, чтобы всем и по приказу! Вон, кровь моя, сын Игорь теперь Ингвар, дочка Оля стала Хельгой. От русских только речь и осталась. Я ни за тех, ни за этих, я за жизнь. Которая при любой власти должна продолжаться.
   -Как знаешь, дядя. Только тех, "кто смирно сидит, первыми и режут", как один мой знакомый сказал. Румата Эсторский. Ты не знаешь его. Мы вот, может быть, своей смертью и не помрем, хотя и хочется, но уж точно любому напоследок вставим так, что в аду нас со страхом помнить будет. А тебя мимоходом прихлопнут, как комара, и даже отомстить будет некому.
   -Не прихлопнут, - твердо ответил Свенссон, - рыбка всем нужна. Как хлеб. Война, не война, а кушать хочется.
   -Ага. Хочется. Потому ты сейчас и плывешь на палочном ходу!
   Немцы - это орднунг! Иначе говоря, ничто мимо кассы! Здесь, в Норвегии не было таких зверств, как на Восточном фронте, но налогом облагалось все, причем, в отличие от большевиков с их продразверсткой или братков девяностых с их поборами "за охрану", собиралось все до копейки, и никакие оправдания в расчет не брались по определению. Норвежцы, естественно, не были дураками - как учесть, сколько рыбы ты вчера поймал? - но и немцы тоже. Таких как Свенссон могли остановить в любое время и по своему усмотрению, забрать любую часть улова (правда, пару самых тощих рыбин обычно оставляли, чтоб с голоду не помер).
   Для Свенссонов, рыба была не только едой, но и товаром, за который они только и могли купить хлеб, одежду, любую нужную в хозяйстве вещь и топливо. Потому сейчас мы сплавлялись, не включая мотор, а пользуясь отливом - сам хозяин, его сын и зять здоровенными дрынами (назвать это веслами, у меня язык не поворачивался, разве что на римской галере), то подгребали, то отталкивались от дна или камней.
   -Так даже лучше. На мысу раньше лоцманский пост был. А теперь немцы свой поставили.
   Понятно, это он про тот самый пост наблюдения и связи говорит.
   -Мимо идешь - остановят, обыщут, заберут. Особенно если с уловом идешь. А работу мотора слышно далеко. Подходишь, а там ждут уже. Мы по-тихому с отливом туда, с приливом назад - могут и не заметить. У причала обычно часового нет, если только кто из солдат с удочкой, так это не страшно, можно даже за рыбину сигареты выменять. Туда и так обычно пропускают, знают, что пустой. Но с вами лучше по-тихому проскочить.
   Ага. Гарнизон поста - шесть человек. И причал от домика не виден. В домике всегда двое, надо полагать, сигнальщик-наблюдатель и дежурный по связи (блин, радио там у них или телефон?). Итого в "комитете по встрече" максимум четверо. Против нас. Справимся!
   Это на тот случай, если остановят, и мы не сумеем, по замыслу, тихо пройти дальше за мыс и в открытое море. Орудий на берегу нет. Хотя пулемет наверняка имеется, а он может делов натворить. Если по-тихому мимо причал пройдем, за мысом включим мотор. А уж там нас не достанут, если Свенссон немцам уже примелькался, ничего подозрительного на палубе они не разглядят, возможно, не забеспокоятся и не вызовут патрульный катер.
   Близко уже. Вот сейчас за тем выступом откроется пост. Мы сидим или полулежим на палубе, спускаться в маленькую каюту или в трюм никто не захотел. Оружие не на виду, но готово к бою. Хозяева дали нам длинные прорезиненные плащи, оставшись в свитерах, так что мы, на первый взгляд со стороны, сойдем за местных. Без драки или с ней - по фигу, прихлопнем, походя, еще четверых тыловых насекомых!
   Свенссон клянется, что в это время на посту обычно тихо. И мы пройдем без помех.
   Не прошли.
   Вот пост. Домик наверху виден плохо - только часть крыши. А внизу причал, где уже ждет "комитет по встрече".
   Катер-стотонник. Две двадцатимиллиметровки на носу и корме. На палубе человек пять фрицев. Заметив нас, шустро готовятся, старший что-то рявкает, выскакивают еще трое с автоматами, те же, кто на палубе, разбегаются, двое к носовой пушке, один к кормовой. Офицер орет что-то, даже нам смысл понятен.
   -Досматривать будут, - упавшим голосом говорит Свенссон, - пропали мы.
   -Подходи к борту, - отвечая я тихо, - и сиди смирно. Как начнем - падайте на дно, если хотите жить.
   Так, диспозиция. Рэмбо на носу, Шварц на корме изображают полную апатию. Брюс с Владом, в середине я возле каюты на виду, остальные за ней. До немцев метров шестьдесят, нас несет прямо на них, все Свенссоны работают веслами-шестами. Только бы сблизиться, против эрликонов мы не потянем!
   Борт катера уже почти нависает над головами. Двадцатимиллиметровки теперь не опасны - их стволы над нами. Ну чего ты вцепился, дурачок, очередь у тебя выйдет, по воде! Второй немец от носовой пушки перешел к борту, кидает нам конец, немец на корме делает то же самое, Шварц и Рэмбо принимают. Трое фрицев с автоматами готовы спрыгнуть на баркас, а этого нельзя, сразу увидят наши плохо спрятанные стволы. С богом!
   Дальнейшее длилось много меньше, чем наш рассказ о том.
   Стреляю в автоматчика, показавшегося мне наиболее опытным, а значит, самым опасным. Брюс броском вбивает нож в другого, в руке сразу возникает ПБ (пистолет бесшумный), я так и не понял, он или Влад влепили пулю в голову третьему со шмайсером. Я перенёс огонь на мостик катера, скосив офицера и матроса рядом. Шварц и Рэмбо стреляют в "своих" немцев, так и не успевших отпустить швартовые канаты. Ну а матрос у пушки, похоже, получил свое, валился на палубу одновременно с "моими".
   И все это в первую секунду.
   Влетаем на палубу, нет ли кого-нибудь внизу?
   Шварц, Рэмбо - у пушек, сделав "контрольные" в голову "своим" фрицам. Разворачивают пушки на берег, главная опасность сейчас от поста. Брюс - на мостик с винторезом, успев проконтролировать тех двоих. Я, приоткрыв люк в машинное, кидаю внутрь световую гранату и плотно захлопываю. Влад проделывает то же с кубриком. Как позже выяснилось, напрасно. В кубрике никого не оказалось. Зато в машинном мы обнаружили двух оглушенных немцев.
   Пять секунд. Катер полностью наш. Боеспособного противника в пределах видимости нет.
   Двоих из машинного вытащили на палубу. Качественно связали - руки за спиной, свободный конец петлей на шею - и сунули в кубрик, который до того осмотрели на предмет отсутствия оружия или чего-то подобного. "Жмуров" отправили за борт. Минута. Зачистка и контроль завершены. Быстро определили по какому пути могут подойти сюда фрицы и он тут всего один и это уже хорошо. Значит врасплох нас не возьмут.
   По большому счету, нам крупно повезло, в том, что у немцев было слишком мало времени для оценки ситуации и принятия решения. Увидев нас издали, они решили действовать по уже заведенной программе "стрижка овец", даже не задумываясь о том, что вместо овечек могут оказаться волчары-людоеды. На Восточном фронте тот же немецкий лейтенант, уже знающий, что такое партизаны, вел бы себя иначе. Например, спешно вооружил бы всех своих (было чем - мы нашли на катере эмгач тридцать четвертый и семь маузеровских винтовок в оружейке), заставил бы подойти под наведенными стволами, и не самим прыгать для досмотра, а нам подниматься на катер по одному. Мы бы, правда, и тогда справились с ними. Ну, не обученны их матросы контролировать группу и уж точно не владели боевой рукопашкой. А нас не только ножи попрятаны при себе, но и ПБшки. В любом случае для немцев всё окончилось бы так же, но и у нас вполне могли оказаться "трехсотые" и даже "двухсотый"!
   Ты привык к тихой оккупированной стране, морячок, к усмиренной стране, где не смеют понять руку на немца, зато полно овец, которых подобает стричь, а не резать без дела. Потому ты не знал, когда надо спрашивать документ, а когда сразу стрелять на поражение, не сумел определить, кто перед тобой, овечка или волк. Вот и повел себя - как мент с Невского, вдруг оказавшись в чеченских горах. По правилам другой войны. Блин, поспешили, тушки за борт - нет, из карманов все выгребли, как положено, но я-то по-немецки не шпрехаю, вот английский да, в совершенстве. Какие у дохлого - знаки различия были? Китель, не форменка - значит точно, не матрос, но может унтер?
   Вот не помню - штатного расписания, таких вот "единиц". А ведь - тут не все! Это - "раумбот", формально "моторный тральщик", но у немцев фактически, "охотник", рабочая лошадка за все. Так, еще раз вспомнить Сан Саныча: два эрликона - значит, ранняя модель, до типа "R-17", сто двадцать тонн, двадцать один узел, экипаж семнадцать человек! Минус десять - где еще семеро? На посту, ножки размять решили - значит, сейчас заявятся обратно. Не зная, что случилось. Ну-ну!
   У пленных спросить? Да, а как наши Свенссоны, с хозяевами объяснялись? Что, немцы все норвежский выучили? Скорее уж, они за два года, поднахватались - иначе, как бы, как сами признались, сигареты на рыбу, с немецкими матросами? Оглядываюсь. Свенссоны, похоже, так и сидят с открытыми ртами - впечатлились по самое не могу!
   -Эй! - машу рукой хозяину - Давай, быстро сюда!
   Он осторожно поднимается на палубу. Боязливо обходит кровь, стараясь не испачкать сапоги.
   -По-немецки, понимаешь?
   -Да - отвечает Свенссон и одновременно кивает головой.
   -Брюс - зову старшего Смоленцева, - со мной.
   Мы спускаемся в кубрик, Свенссон за нами следом. Вот только вид у него такой, словно это его сейчас будут подвергать экспресс-допросу в походно-полевых условиях с применением всяких неприятных средств.
   Немцы уже очухались. Один лежит смирно, в прежнем положении, в глазах страх. Второй, похоже, извертелся, пытаясь высвободиться. Что ж, поиграем в хорошего и плохого копа в одном лице. Трогаю веревки на смирном, говорю довольным тоном - "гут"! Затем подхожу ко второму, неодобрительно качаю головой, кидаю зло "нихт гут" и качественно бью его в живот. И еще, и снова. И по печени, почкам, под ребра. Не из зверства, а чтобы второй видел, что бывает за нелояльность.
   Отхожу, оцениваю. "Тихого" немца, видимо, проняло - смотрит с откровенным ужасом. Свенссон, впрочем, тоже. Вздергиваю "тихого", вынимаю кляп, сажаю так, чтобы он не мог видеть второго (по идее, надо бы порознь допрашивать - так где?). Достаю нож, касаюсь кончиком лица немца, отвожу ему веко - будто собираюсь вынуть ему глаз. Немец визжит как свинья - тьфу, обмочился, сволочь!
   -Спроси, сколько их тут? Кто командир? Где остальные? Зачем зашли на пост?
   Да, прав был Лаврентий Палыч - битие определяет признание! Я тоже оказался прав - их было семнадцать, командир - лейтенант Фольтке. Находились в патруле близ Киркенеса, вдруг пропала радиосвязь. Лейтенант заподозрил поломку рации и, чтобы не подставлять своего радиста, а заодно и себя, решил послать сообщение с берегового поста. Со своими позывными должен быть на смене какой-то лейтенантов знакомец, он прикроет. Нет, обычное сообщение, по распорядку. С лейтенантом пошли все, кто хотел ноги размять - шестеро. За старшего остался обер-маат Баер. Ушедшие должны вернуться, лейтенант сказал, максимум через полчаса, только отправят депешу. А когда они пришли? Да только четверть часа прошло...
   Черт!! Вот это рояль! Только-только - и мы! Хотя, как сказать: было бы хуже, встретить их уже в море, катер на ходу, все на борту. Но это значит "потеряшки" сейчас вернутся, сколько у них времени, чтобы отправить своё сообщение?
   В темпе привожу немца в прежнее состояние - затыкаю рот. Вылетаем на палубу.
   -Мужики, сейчас фрицы будут возвращаться. Дорога тут одна, вот по тому спуску, быстро к тем камням там и прижмем. Работаем только валом и винторезами - бесшумно. Как только обогнут тот валун, валим всех. Ближе подпускать нельзя - разглядят что-то не то на причале. А там спрятаться негде. Открыто все, как на ладони. Интересно, немцы с оружием или без? Вообще-то, зачем матросам на своей базе оружие таскать? Нет тут партизан, и не было никогда!
   Свенссон мнется сзади, явно что-то хочет.
   -Ну, чего тебе еще?
   -Вы нас убьете. За что? Мы же вам помогли.
   -С чего ты решил?
   -Ну там в кубрике мне в вашем взгляде показалось....
   -Тьфу! - отвечаю, - сказал же, не тронем, слово даю! Мы уйдем сейчас, и никак ты нам не помешаешь. А к немцам побежишь потом - так они ни за что не поверят, что ты не сообщник, тогда точно тебя и семью - тебе это надо? Вот только ножик из рукава убери - не успеешь! И тогда прости, но придется твоих вслед.
   Он разжимает ладонь - и нож падает на палубу. Я поднимаю.
   -Финка, - говорю, - рыбу потрошить в самый раз. А для рукопашной - не совсем. Не нужен мне.
   Кидаю. Нож втыкается в стенку каюты баркаса.
   -Иди, дядя, посиди тихо совсем немного. А будешь под ногами путаться, пулю шальную словишь с той или другой стороны.
   -Идут!!
   Точно, спускаются. Шесть, семь, восемь. Ну, должен же кто-то с поста концы на берегу отдать? Заметят ли немцы непорядок? Если и заметят - не должны дергаться резко. Это все же их тыл, их катер. Шаг прибавить, чтобы разобраться скорее, что происходит. О, они без оружия идут! Ну, у летехи, может, кобура на поясе, но винтарей и шмайсеров ни у кого не видно! Не повезло вам, фрицы, враз попасть НЕ НА ТУ войну!
   Заметили фрицы или нет - неизвестно. У нас цели распределены уже - "лежу вторым, стреляю во второго", промахнуться нам с полусотни метров - не смешите!
   Вот фрицы лежат. В темпе вперед! Вчетвером - надо же кого-то и в прикрытии оставить: во-первых, вдруг кто-то из немцев, по тому же закону рояля в кустах, вылезет наверх с гранатой рыбку поглушить? А во-вторых, присмотреть за Свенссонами - вдруг решат под шумок сделать ноги, а у них снаряжение наше секретное, не перетаскали еще. Надо, пожалуй, раумбот взять! И быстрее он, и с пушками, а с движками Влад разобрался уже, да и "инструктор" есть, тот обделавшийся немец-механик, второго в расход придется, чтобы подляны не ждать. "Влад, наше снаряжение с баркаса на борт, Свенссонов припахать, пусть тоже помогут поднять-подать, мы на пост".
   Пробегая мимо лежавших, делаем контрольные. И сталкиваемся с еще одним немцем, решившим спуститься к причалу. Хлоп, хлоп - есть, сразу от двоих!
   -Партизанен!!!
   Сука, крикнуть успел. Не слишком громко - но все же...
   Вылетаем наверх. Ну, козлы!!!
   Если возле вас такой крик или, хуже того, выстрел, что делать? Правильно - мгновенно на автопилоте в канаву, за камень, в любое укрытие, оружие к бою, палец на спуск, высматриваем цели. А если вы - гражданский? Или только призванный, без опыта или тыловой?
   Вот именно - будете стоять столбом, крутя головой "что это было". Первую секунду - точно. А второй секунды, если не повезет, уже не будет!
   Так вот и немцам не повезло.
   Полянка (вроде даже какой-то огород). Домик, сараи сбоку метрах в тридцати. И возле грядок фриц, на крыльце второй. Оба без оружия, глазёнки вылупили на нас, замерев!
   Стреляю в того, кто на крыльце. Поскольку ему скрыться - миг, а теперь, лежи тушкой! Второй бежит к домику и орет, будто его режут:
   -Партизанен! Партизанен!
   Так и лег с пулей в затылке. Нырнул бы "рыбкой" меж грядок - прожил бы на несколько секунд дольше.
   Выстрел! Из домика. В белый свет, как в копейку.
   Нас, конечно, на виду уже нет. Залегли за камнями. Фрицев по нашим подсчётам осталось двое, и связи у них кроме рации нет (не подходят нигде телефонные провода). И домик все же не дот! Хотя каменный, блин!
   Движение в проеме. Ствол винтаря, кто-то выглядывает - хлоп! Вскрикнули - слышал ясно. Может и не насмерть, но подранил, точно. Что дальше делать?
   -Эй, там! Предлагаю сдаться в плен. Иначе забросаем гранатами.
   Надо спешить пока там кто-то не связался со своими по рации. По всей видимости, один из двух - радист. Даю двадцать секунд - потом всем смерть! И пленных брать не будем!
   Отчего-то я крикнул это по-английски. Сам понять не могу, как это вышло.
   -Нихт шиссен! - по-немецки крикнули из дома и следом по-английски - Не стреляйте, мы сдаемся!
   Выходят двое. Причем один тащит второго. Обезоруживаем, связываем. С Рэмбо осматриваем дом - ничего для нас интересного. Ну, кроме бумаг и пары хороших биноклей, которые тут же приватизировали. Бумаги и особенно журналы радиста, сгребли в холщёвый мешок, что был найден тут же в домике - пригодятся.
   Только вышли из дому слышу, немец по-английски говорит, явно обращаясь к нам
   -Моему товарищу нужна помощь. Окажите как культурные люди.
   Я даже удивился, что это фриц очень неплохо говорит по-английски.
   -Кто радист? - спрашиваю также по-английски.
   - Вот он был радистом, - и показывает на скрюченный труп, что лежал в луже крови на крыльце.
   Это хорошо что он попал под раздачу - промелькнула у меня мысль - а эти по-видимому не смогли воспользоваться рацией и телефона тут нет, а это большой минус для поста.
   -Herr Offizier - обратился пленник ко мне, определив что тут я самый главный и обязательно должен быть офицером. А далее он опять перешёл на английский - Сэр, его надо срочно перевязать, он серьёзно ранен.
   Блин, да он же нас за бритских коммандос принимает! Мы же в камуфляже, а такой формы тут больше ни у кого нет, да и красноармейцев-то он вряд-ли видел вблизи, сидя на посту почти в сотне километров от линии фронта. По-видимому, из-за этой нашей формы и незнакомого оружия он и принял нас за бриттов. А что, идея хороша, поиграем в бриттов, может, будет не таким упертым. Со вторым, что был с ним внутри, все ясно! Проникающее в грудную клетку - не стоит и возиться. Стреляю ему в голову.
   -Бесчеловечно! Мы - пленные, имеем право, - завопил немец. - Я не стану молчать, ваше командование вас накажет!
   Все это он по-английски чешет. Ребята смотрят с интересом, как спектакль. Машу рукой - уходим! Тащим за собой и этого фрица до катера.
   На катере всё готово. Приказываю готовиться к отплытию.
   - Влад, как движки и в баке?
   - Всё окей.
   - Тогда пристрой этого немца к остальным.
   -Вы русские??? - удивлённо воскликнул пленный фриц по-русски, но с сильным прибалтийским акцентом.
   И тут же слышу - Шлеп! А потом звук падающего тела на землю. Резко оборачиваюсь вижу наш пленник валяется а Рембо потирает кулак.
   -Ну, Рембо... Убил?
   -Да разве я ждал, что он прыгнет, как кенгуру со связанными-то руками? Сам на кулак нарвался! Дышит вроде - нокаут!
   Мне было любопытно узнать, что за мутный тип это фриц? И по-английски балакает прилично и по-русски. Имеет ценность или сразу его к рыбам?
   -Рембо обшманай его.
   Рембо быстренько обшаривает карманы и подает мне все его бумаги, что выгреб из карманов. Ненужное отдаю обратно. А вот и его ксива, читаю - Вилкат Артур. А фамилия какая-то прибалтская а не немецкая, обер-гефайтер (обер-ефрейтор, по нашему "мосел" - младший сержант), 321-го батальона береговой службы. Тьфу, как это на русский перевести, не разбираю я по-немецки, кроме отдельных слов. Английский, испанский знаю, бывал и говорил, а с гедеэровцами не доводилось!
   -Приведите его в чувство.
   Рэмбо черпает ведро морской водицы и выливает на бошку этому шустрому. Очухался.
   -Литовец, Латыш?
   -Руки развяжите, русские свиньи!
   -Руки? А что, можно!
   Приказываю развязать. Беру его руку на болевой и ломаю указательный палец на правой. Пока он воет, повторяю то же на левой. Помимо того, что больно, еще и полезно для безопасности. Теперь он не сможет быстро воспользоваться оружием, даже если схватит. А также сильно ударить кулаком или провести захват. Можно и переговорить в спокойной деловой обстановке. Когда вопли затихли, вновь задаю вопрос.
   -Литовец, Латыш?
   -Литовец.
   -Так отчего литовец в вермахте? За неправильный ответ будет больно. Очень.
   -Я из Мемеля! А Мемель всегда был германским городом.
   -Ты что родился там?
   -Да.
   -И что ж тебе в этом случае сделали русские, за что ты так их ненавидишь? Хутор спалили, семью раскулачили, жену изнасиловали, детей зажарили и съели? Тогда я тебя не понимаю, как я понял ты городской житель. А Мемель ни в состав России не в СССР не входил, правда какое-то время принадлежал Литве. Так причем тут русские?
   -Ненавижу. За то, что вы есть. И всегда угрожали великой европейской цивилизации. Своей дикостью, бескультурьем, тиранией. Ваша земля самой природой и богом создана, чтобы быть житницей и кладовой цивилизованного мира! А вы при ней - рабами и слугами. Но вы не желали покориться или убраться, чтобы там была культурная Европа, аккуратные домики, ровные дороги, распаханные поля, а не ваш, вонючий навоз! Ничего, скоро все это будет! И великий фюрер загонит остатки ваших орд в сибирскую тайгу и тундру, где вам самое место! Ты сейчас убьешь меня, русская сволочь, но вам не остановить цивилизации!
   Как визжит. Этот, судя по фамилии, полукровка, оттого и лезет из кожи вон, в дойче юбер аллес, своим стать!
   -У-у как ему мозги-то засрали. Нет, это уже ничем не лечится, тут нужны радикальные меры.
   -Тут помогут только свинцовые пилюли - вставил Брюс
   -Командир, а у него слюна, случайно, не ядовитая? - задал вопрос Рэмбо.
   -Всё возможно. Так что держись подальше.
   Послышался легкий смешок подошедшего Влада.
   -Влад, ты чего?
   -Так переводчика бы, тащ командир. Моих немцев поспрашивать.
   -Переводчика говоришь. А знаешь что.... Тащи-ка их обоих сюда.
   Вытаскивают. Я подхожу к ним. Зачем бессмысленная жестокость? Пусть будет воспитательное действо. Для того немца, который смирный.
   А дружок-то его, похоже, снова развязаться пытался? Ну что ж, сам виноват.
   Качаю головой, будто с сожалением: "Ай-ай, ну тебя же предупреждали!". Достаю нож и перерезаю ему горло, как барану. Так, чтобы второй немец видел и литовец в придачу.
   Немца это очень впечатлило? Ну, это пока присказка. А сказка, вот рядом слюной вонючей брызжет. Возвращаюсь к литовцу для продолжения нашей с ним дискуссии.
   -Что пулю ждешь? Нет. Это для тебя быстро и легко? Так что не дождешься!
   -Варвары, варвары. Азиаты - верещал литовец - Всех вас, всех вас нужно ун.... Но он не успел договорить, как получает от меня в искажённое от злобы лицо рукояткой пистолета. Слышится хруст выбиваемых зубов, а из разбитых губ брызгает кровь.
   -Цивилизация, говоришь? Это не ваш ли, случайно, президент в тридцатых всеобщую сортиризацию по хуторам проводил? Такие вы культурные, что гадили, где попало, как скоты. Довели число хуторов с отхожими местами с четырех процентов до двадцати? (Большаков ошибается. На самом деле, это было в Эстонии - прим. автора).
   Болевой на руку в айкидо называется "никке". Рука ломается вдоль на скрутку с раздроблением костей. Калека навсегда, медицина бессильна, даже если бы и занялась этим пациентом прямо сейчас. Быстро отрубился - болевой шок! - еще ведро воды на голову, чтобы в сознание пришёл - то же самое с другой рукой. Снова в отключку - ну, и на фиг время на тебя терять.
   Немец сейчас в обморок грохнется, белый как бумага. Свенссон немногим лучше. Я думаю, что он молится Богу, что вовремя уехал из советской России, а то останься он там и возможно и с ним бы вот также обошлись бы, где-нибудь в подвалах НКВД.
   -Скажи ему, так будет за малейшую нелояльность. Если нам хоть что-то покажется. А если движки будут работать безупречно, обещаю жизнь и плен. Слово офицера.
   Немец закивал головой так часто, будто хотел ее оторвать. Вот и ладно.
   Внизу слышу, что-то шевелится. Как змея ползет. Литовец упертый, пытается впиться мне в ногу зубами! Ну да, он не гадюка, а я не вещий Олег - вбиваю его последние зубы ему же в глотку хорошим таким пинком.
   Суверенные, самостийные? Если бы так, как Австрия, Финляндия - еще ладно. Так вы же сразу в штатовские подстилки и не скрываете, что они сразу на ваши базы в случае чего. А это не нейтралитет называется, а совсем по-другому. Так с чего и нам с вами нейтрально себя вести?
   Вручаю Свенссону пачку денег, найденных у дохлых немцев. Рейхмарки, оккупационные - плевать! Нам-то они зачем?
   -Держи, дядя! Только осторожнее трать, по мелочи! А лучше придержи до тех пор, чтобы забылось. И бывай, рад знакомству!
   Отвалили. Даже мотор завели, чтобы скорее оказаться подальше.
   Влад докладывает - движки в норме. Да, немец оказался из торгфлота, так что по-английски кое-как разумеет.
   И не забыть еще с берега камешек прихватить. На глубоком месте литовцу за пазуху - и за борт. Живой еще, гаденыш, ну да это поправимо!
   - Валентин, посмотри, что с рацией, разобраться можешь, надо наших предупредить, что идем на трофее, часа через четыре подойдем к входу в Кольский залив. Чтобы ненароком свои же по нам не ударили, пусть предупредят авиацию и дозорные корабли.
   Входим в Кольский залив, там нас уже встречает начальник разведки Вазгин на эсминце "Куйбышев". Когда он перешёл на наш катер, я пошутил, вспомнив культовый фильм - принимай, дескать, аппарат Павел Алексеевич. Махнул не глядя. Даже личный механик имеется в наличие. После этого наш флот пополнился неплохой боевой единицей.
   -Вот так всё и было или почти так - закончил свой рассказ Большаков.
   -За катер, конечно, спасибо, но зачем было так рисковать, а если вдруг что-то пошло не так и все добытые вами разведданные так и остались бы там - пожурил Головко диверсанта.
   -Товарищ адмирал, это был оправданный риск. Я не отрицаю, да, мог кого-то потерять, но разведданные мы бы в любом случае доставили. А так, кто не рискует, тот не пьет шампанского. И, кроме того, тут кто-то обещал не драть уши.
  
   За рассказом Большакова время пролетело быстро, минутная стрелка на часах завершала второй круг, но нам ещё лететь и лететь. Я немного вздремнул под убаюкивающий голос Большакова, как другие, не знаю. Но вот и сам диверсант начал устраиваться на лёжку, предоставляя другим участникам полета рассказывать свои истории, это продолжалось какое-то время. В дальнейшем наш разговор переключился на флот и корабли, и через некоторое время полета мы возобновили разговор на тему модернизации флота.
   Потом затронули тему о состоянии германского флота, что есть, что может быть достроено и построено. Я перечислил, с чем нам придётся встретиться на морях.
   - Насчёт "Гнейзенау" не знаю, как история повернётся. Но в нашем времени немцы его так в строй и не ввели. У них есть ещё авианосец недостроенный, несколько эсминцев и миноносцев, не говоря о десятках подводных лодок и пары тяжёлых крейсеров. Один из них они начинали перестраивать в авианосец, но потом забросили. А нам надо крейсер "Петропавловск" достроить. А то эти козлы нам перед войной комплектующие на него зажали, мы его так и не достроили. Может здесь пойдет чуть по-другому, и нам достанется этот полуфабрикат не в виде металлолома, тогда мы обязательно из трех да соберём один. А если повезет, то и два. Хотя они и не супер, так себе, на фоне американских тяжелых, но нам на первое время пригодятся. Достраивать их будут, конечно, сами немцы, наши заводы будут заняты другим строительством. Там, в нашем времени, хотя и авианосец, и тяжелый крейсер достались нам, но по договорённости с этими союзничками корабли должны были быть затопленными или разобранными на металл. Вот так мы и крейсер не достроили, и авианосец не получили. Хотя тогда товарищ адмирал, вы получили гарантии от завода на ремонт и модернизацию этих самых кораблей. Но договоренности, будь они неладны, хотя и Товарищ Сталин вначале был, кажись не против достройки авианосца. Но впоследствии решили из него сделать опытное судно. Начали его на живучесть испытывать, чтобы в последствие при проектирование своих авианосцев, учесть все результаты этих опытов. На нем взрывали бомбы, его бомбили самолёты и торпедировали корабли, а под конец затопили. А жаль. Если бы его ввели в строй, это был бы бесценный опыт, приобретенный нашим военно-морским флотом. А так мы ещё более тридцати лет не имели авианесущих кораблей.
   -Ещё до войны я доказывал Товарищу Сталину, что нам нужны большие авианосцы, и он даже соглашался со мной. Но в последний план судостроения они вошли, хотя постройку легких авианосцев одобрили, и мы планировали их закладку в сорок втором. Так война помешала этим планам. Сейчас нам ничего не остаётся, как прорабатывать разные варианты авианосцев с учетом опыта их боевых действий на море, и уж после этого мы должны выработать проект авианосца ни в чем не уступающий а может быть и превосходящий самые лучшие зарубежные образцы. Прорабатываются проекты не только авианосцев, но и кораблей других классов от торпедного катера до линейного корабля.
   - Товарищ адмирал, после войны линейные корабли как основной класс во всех флотах сошел на нет, а после шестьдесят второго года, они остались только во флоте США - это четыре корабля типа "Айова". Эту серию линкоров Америка строит в данный момент. Но ещё по ходу войны все ведущие морские держава поняли, что эра линкоров закатывается, и на первое место выходят авианосцы - и на данный момент это основная сила флотов США, Японии и Англии. И сейчас у нас главная сила на море - это авианосцы и атомные подводные лодки с ядерным оружием на борту.
   -Так это значит, что линкоры не надо строить, а все внимание сосредоточить на авианосцах и другие классах кораблей.
   - А мы их так и не построили, а те, что были заложены до войны, разобрали. Правда после войны были пожелания о достройке головного линкора по переработанному проекту но в последствии от этой идеи отказались в пользу нового проекта. С 47-го по 53-е годы было разработано несколько предварительных проектов линкоров, но так и оставшихся только на бумаге, хотя и были включены в план постройки на середину пятидесятых, но потом было принято решение линкоры не строить. Хотя от планов постройки тяжёлых артиллерийских кораблей наш флот полностью не отказывался. В начале пятидесятых годов была предпринята ещё одна попытка построить несколько линейных крейсеров, но уже по новому проекту. И по моему мнению, эти крейсера по своей корабельной архитектуре были бы красивейшими тяжелыми артиллерийскими кораблями в мире. В силу этого они бы пользовались большой популярностью в любом порту мира при официальных визитах в какую-либо приморскую страну.
   -А помимо красоты, какие у них были достоинства перед подобными кораблями?
   -Я подводник, и больше соображаю в ТТХ подлодок, но если судить по кораблю и к тому же не построенному, а только по публикациям о нём в печати что я прочитал у своего штурмана, скажу что он вышел бы посильнее "Кронштадта" по большинству параметров, кроме толщины главного бронепояса. И всё же, вот как вы охарактеризовали этот крейсер, "...тяжелый, неясный корабль. Не видно, чтобы цель оправдывала средства. Очень дорогой корабль...".
   -Так тогда зачем мы их строили?
   -Я не знаю какие сейчас планы на строительство послевоенного флота и какие ТТХ разрабатываются на каждый тип корабля и в частности на тяжелые крейсера, но в нашей реальности вами задумывался совсем другой тип тяжелого крейсера, строительство серии которых началось бы только после войны. А так как задание на их проектирование было выдано то ли в этом, то ли в следующем году, то они ориентировались на германские тяжелые крейсера и должны были превосходить их по всем параметрам, но нести орудия калибром не выше двести двадцать миллиметров, которые ещё надо было разработать. К концу войны, американцы несколькими сериями начнут вводить в строй своего флота новые тяжелые крейсера, которые будут более совершенны, чем немецкие. Их водоизмещение будет варьироваться от семнадцати до двадцати одной тысячи тонн, вооружены девятью восьмидюймовыми орудиями, защищены шестидюймовой бортовой бронёй, с дальностью хода порядка десяти тысяч миль и скоростью полного хода до тридцати трех узлов. И первая тройка из них войдет в строи уже в этом году, а до конца сороковых их будет порядка двадцати единиц.
   -Да ничего не скажешь, очень сильные корабли. С такими может сладить только ещё более сильный. Значит наши новые крейсера проектировались в противовес этим американским.
   -Да. Вот потому-то в процессе проектирования крейсеров уже по новому техзаданию, а также пожеланиями самого товарища Сталина, они переродились из тяжёлых крейсеров, в линейные, с двенадцатидюймовыми орудиями, хотя продолжали называться тяжелыми. В 51-м, когда вы знакомились с проектом такого крейсера, на ваш вопрос: "Какова же идея такого корабля?", тогдашний начальник главного управления кораблестроением вице-адмирал Исаченков ответил: "Товарищ Сталин сказал, что "этот корабль должен за счет скорости диктовать противнику дистанцию боя""
   А вот что говорил товарищ Сталин: "Нам нечего ввязываться в бой с тяжёлыми крейсерами противника. Основная задача нашего тяжёлого крейсера должна быть иной -- борьба с лёгкими крейсерами противника. Чтобы он наводил панику на лёгкие крейсера противника, разгонял их и громил. Этот крейсер должен летать как ласточка, быть пиратом, настоящим бандитом. Он должен уходить из под удара тяжёлых кораблей противника, а для этого его скорость должна быть не менее тридцати пяти узлов".
   -Не достроили?
   -Нет. Но тут не промышленность виновата, а политика. Хотя в наше бы время, я имею ввиду своё будущие, это был бы отличный корабль огненной поддержки десанта с его-то мощной и дальнобойной артиллерией. Правда, его пришлось бы основательно модернизировать по части полной замены средств противовоздушной и противолодочной обороны. И вот ещё о чем я хочу рассказать. После окончания войны, чтобы наше судостроение чем-то заполнить, начали достраивать корабли довоенных проектов до легких крейсеров включительно. Вначале были достроены десять эсминцев тридцатого проекта и пять крейсеров типа "Чкалов". Крейсера ладно, с десяток лет они проходили, а некоторые и двадцать. А вот эти эсминцы всего несколько лет в активной службе - и их в отстой, за исключением одного, что передали болгарам для усиления их флота, но и там он долго не прослужил. А следующая серия, так называемая 30-бис, их там чуть ли не семьдесят штук наклепали. Так некоторые и вовсе - чуть ли не с верфи сразу в отстой. С одной стороны, это был переработанный проект тридцатки, а он был бы не плох именно сейчас. Но для пятидесятых годов уже устарел, и не отвечал требованиям тех лет, но не смотря на все недостатки, некоторые из тридцаток оставались на флоте до середины восьмидесятых. И вы боролись с этим, хотели ограничить эту серию на несколько десятков единиц и начать строить эсминцы по своим ТТХ не уступающие лучшим зарубежным образцам и отвечающие требованиям послевоенной морской доктрине. Но наша промышленность не хотела переходить на новые проекты. У них были такие отговорки - это надо перестраивать производство, падает план, заработки рабочим. Вот и гнали не нужные флоту корабли.
   -Как так! Ведь флот должен заказывать корабли для себя такие, какие ему нужны. А вы говорите, что промышленость нам поставляли корабли не пригодные для флота.
   -Да, такое было. Судостроители вначале ссылались на отсутствие новых проектов, а промышленность должна работать. Впоследствии они просто оборзели, правда после смерти.... - я не стал конкретизировать кого и так все поняли о ком речь - понемногу все стало возвращается на свои места. А потом и совсем мы чуть не лишились флота, не только эсминцы в отстой, но и многие крейсера. Это там один партийный деятель постарался, объявил, что корабли для страны не нужны, а нужны только ракеты. Многие корабли были разобраны на металл, прямо на стапеле или у построечной стенки. А ведь почти половина из них была практически готова, а на некоторых находились даже экипажи. Он говорил, что корабль, крупнее эсминца, хорошая цель для ракет, и они годны только для дипломатических визитов. Но тут уж флоту деваться было некуда, раз строить большие корабли нельзя, но как постановили наверху, флот должен быть ракетоносный. То стали совать эти ракеты на подходящие по водоизмещению корабли и самым подходящим для установки первых противокорабельных ракет они выбрали корабли класса эсминец, заменяя одну артиллерийскую башню на пусковую установку. Далее последовали специально спроектированные корабли - но по водоизмещению и размерению чуть больше лидера "Ташкент" - главный калибр на которых, это пара пусковых установок для противокорабельных ракет с боекомплектом всего из двух дюжин ракет. Правда, сохраняя при этом обязательное для эсминцев вооружение - торпедные аппараты, бомбомёты и зенитные многоствольные автоматы. Но первые ракеты были несовершенны. И снова повторилась история, как и с предыдущими эсминцами, уже через несколько лет эти эсминцы встали на модернизацию. На одних, вместо противокорабельных ракет устанавливались установки для запуска зенитных ракет, и усиливалось противолодочное вооружение, а ещё они могли принимать вертолёт и эти эсминцы становились противолодочными кораблями. На тот момент это было самое верное решение. На других заменялись старые ракетные установки, на новые, и изменялся состав малокалиберной артиллерии в сторону увеличения калибра с сорока пяти до пятидесяти семи. А вскоре на кораблях появились универсальные автоматические семидесятишестимиллиметровые спаренные установки, которые на долгое время оставались основным артиллерийским орудием на флоте.
   -А что такой маленький калибр для боевого корабля?
   -Так ведь непросто создать работоспособную автоматическую пушку крупного калибра, чтобы автоматика работала надёжно. А насчет трехдюймовки, такой калибр в нашем времени даже сейчас не только на наших, но и на многих кораблях мира устанавливается. Приличная автоматическая пушка, каждые две секунды выпускает три снаряда на дальность от шестидесяти до семидесяти кабельтовых, а некоторые образцы и за девяносто.
   -Ого, девяносто кабельтовых и это трехдюймовый калибр. И правда, отличная пушка. Вот бы её сейчас на корабли в качестве зенитного орудия.
   -А я и говорю что хорошая. Кроме её на наших кораблях, от сторожевиков до эсминцев и крейсеров ставятся сто-стотридцатимиллиметровые автоматические пушки, которые могут за минуту выпустить до сорока снарядов, на дальность до ста тридцати кабельтовых.
   -Это уже приличный калибр.
   -Но его всё равно считают вспомогательным, так как главный калибр, это ракеты.
   -Как я погляжу, без ракет вы никуда
   -Это точно. И вот ещё что я хотел сказать, это насчет порезанных крейсеров. Ведь были проекты по их перестройке в ракетные корабли и даже в вертолётоносцы. Если бы хотя бы половина из порезанных крейсеров вступила бы в строй в новом качестве, это было бы ценным пополнением для нашего флота. А также вовремя их эксплуатации наш флот выявил бы все положительные и отрицательные качества данного класса корабля и постарался бы при проектировании подобных кораблей всё учесть. Потому-что уже через десять лет такие корабли понадобились для нашего флота, и для этого пришлось заново, с нуля разрабатывать проекты. И как потом, после постройки кораблей, выяснилось, что не все корабли вышли удачными, кое-чего можно было бы сделать по-другому. Это я к тому, что было бы правильнее всё же не резать, а перестроить несколько крейсеров по новым проектам. Но тут опять вмешались, и все работы были свернуты. Вообще-то от этого деятеля не только флот, но и авиация пострадала, а впоследствии и армия чуть артиллерии не лишились. У нас многое делалось, извините, через жопу, и впоследствии все эти заскоки нужно было разгребать, а потом догонять наших потенциальных противников.
   -Похоже, нам предстоит немного повоевать за свой флот и повоевать серьёзно.
   -Товарищ адмирал, мне кажется, здесь всё пойдет по-другому, я в этом уверен. Не будет таких метаний из одной крайности в другую. Флот должен быть сбалансированным, кораблей всех классов, должно быть в меру.
  
   Берлин, Рейхканцелярия.
  
   Предатели, вокруг одни предатели, мерзавцы и полное ничтожество, - орал Гитлер на адмиралов и генералов, вытянувшимися перед ним.
   - Уроды, ублюдки, унтерменши! Гнусное еврейское отродье! Вы, Денниц, обещали мне полную победу на севере, уверяли, что этому вам ничего не помешает. Где флот? Где победа, в которой вы клялись мне, всего неделю назад? Я стал посмешищем для всего мира по вашей вине! Даже мой друг Бенито, когда я упрекнул его за то, что мощный линкор "Виторио Венето" трусливо удрал от двух легких крейсеров, ответил мне: "Удрал, но ведь не сдался!". И если я слышу такое от друзей, то враги уже злорадствуют про второй Фолкленд! И самое гнусное, что они правы - вы, бездарности и трусы! Если тогда у врага была превосходящая мощь. То кому вы так позорно проиграли сейчас? Что вы молчите, адмирал? Да какой вы адмирал. Адмирал командует флотом, а вы.... К сожалению, я понял это лишь сейчас! Построили мне не флот, а его жалкое подобие. Стараниями вот таких бездарных адмиралов мои корабли абсолютно небоеспособны! Как только выйдут в море, сразу сдаются первому встречному корыту с пушкой. Как я могу надеяться поставить Британию на колени, если у меня вместо флота черт знает что?
      Я даже представить не могу, чтобы вот так сдавалась часть моей армии? ( Гитлер почему-то забыл Сталинград и Ржевско-Вяземскую операцию) Я знаю почему. Дело в том, что Вермахт создавали не вы, Дениц! Вам, жалкому высокомерному недоумку, дали все, чтобы Германия на море была столь же сильна, как на суше и в воздухе! И что вы мне создали? Жалкую карикатуру на флот! Отвечайте, если вам есть, что сказать?
      -Мой фюрер! Противник всё знал о нас. Сколько нас, каким маршрутом пойдут конвои и эскадра, и ждал. Против нас применили новую тактику и новейшее оружие. Вначале наши корабли заманили на минное поле, где "Тирпиц" подорвался сразу на двух минах, а когда попытался выбраться с него, подорвался ещё на одной и практически не мог двигаться, но ваши доблестные моряки творили чудеса мужества, ныряли в затопленные отсеки линкора, заделывали пробоины и исправляли повреждения. Может, они бы и спасли линкор, если эскортные силы смогли его оградить от подводных лодок.
   -Так почему они его не смогли защитить, струсили и убежали?
   -Вот тут и было применено новое оружие, только кто его применил, русские или англичане, мы не выяснили. Все эсминцы и крейсера были атакованы чем-то похожим на летающие торпеды, и все они остались без хода и не могли двигаться. Потом их начали расстреливать торпедами, получив с десяток "Тирпиц" перевернулся и ушел на дно, вместе с ним погиб и адмирал Отто Шнивинд. Были потоплены торпедами подводных лодок, крейсер "Хиппер" и три эсминца.
      -А как вообще "Шарнхорст" оказался под русским флагом, - после чего вы пытались его топить?
   - "Шарнхорст" в самом начале боя получил торпеду, но, со слов очевидцев, не потерял боеспособности и собирался продолжать операцию, однако подорвался на мине, и сразу лишился хода и оказался в безвыходном положении. Его хотел взять на буксир крейсер "Нюрнберг", но был поражен летающей торпедой. А когда на глазах экипажей всех кораблей подводные лодки потопили два наших корабля, спешащих на помощь эскадре, да ещё для устрашения взяли и лишили хода миноносец полный ранеными с потопленных кораблей прямо у борта "Шарнхорста", на некоторых кораблях началось неповиновение командному составу. Кроме подлодок к беспомощным кораблям приблизились русские эскадренные миноносцы. После этого, поступило предложение от Ламипета к старшему из оставшихся офицеров флота капитану первого ранга Фридриху Хаффамиру, сдать корабли, в обмен они обещали отпустить раненых, что и сделали. "Т-16" доставил около семисот человек из экипажей подбитых кораблей. Кроме того, чуть ранее торпедные катера доставили ещё около тысячи человек.
   - Да вы что тут нам рассказываете о каком-то благородстве этих азиатов. Они предложили пропустить корабль с ранеными, да они им не нужны были. К чему им раненые, чтобы тратить на них медикаменты? Это всего лишь еврейская дьявольская хитрость этих азиатов, они во всем ищут выгоду. Кто, черт побери, этот Ламипет, что перед ним спускают флаги корабли моего флота. Германский корабль не должен спускать флаг, ни при каких обстоятельствах - предпочтя смерть сдаче врагу! С честью погибнуть, как "Блюхер" в бою у Доггер-Банки, как крейсера Шпее у Фолклендских островов, но не покрывать себя позором! А уж два раза подряд - это слишком. Так почему вы не смогли "Шарнхорст" и остальные корабли предателей перетопить? Как известно, они были совсем рядом с побережьем Норвегии, в каких-то тридцати милях от берега. А у вас там десятки авиабаз, а на них сотни самолетов, которым лёту до этих гнусных предателей было всего с полчаса. Это Редеру было трудней, так как "Шеер" конвоировали далеко в тылу русских, а вам-то было совсем рядом. И похоже вы адмирал забыли, что Редеру пленение "Шеера" обернулось отставкой, а что прикажите делать с вами после сдачи в плен четырёх кораблей. Вы не мечтайте, остаться безнаказанным! Вы мне больше неинтересны адмирал, пусть гестапо и рейхсфюрер займутся вашей судьбой! Я думаю, что отставкой вы не отделаетесь. Она для вас слишком....
   - Мой фюрер! Мы пытались всеми доступными средствами уничтожить сдавшиеся корабли. Нам удалось потопить один эсминец и нанести серьезные повреждения остальным, и я уверен, что после этого не все смогут дойти до ближайшего русского порта даже без последующих наших воздушных ударов. Но в этих атаках мы потеряли два торпедных катера, ещё два были серьезно поврежденными. А наши воздушные силы недосчитались большого количества самолетов. После всего этого летчики начали отказываться лететь на уничтожение кораблей, ссылаясь, что это дело флота. А это неподчинение приказу. Я бы сказал, бунт. Кроме того, у нас снова исчезли четыре подводные лодки, посланные на перехват кораблей и я думаю что они также погибли. Когда они последний раз выходили на связь они сообщили что были обнаружены и подверглись атаке воздушным патрулём русских. Генерал-полковнику Штумпфу была поставлена задача, обеспечить подлодки истребительным прикрытием. Но истребители так и небыли посланы.
     -Об этом мы ещё поговори с Герингом, похоже он потерял контроль над люфтваффе кабы и его не пришлось заменить на более компетентного в вопросах авиации генерала. Дениц! Теперь в свете этого я начинаю сомневаться. Ваши, якобы, "погибшие" субмарины в таком количестве, или пропавшие без вести не успев сообщить о себе, но такого не может быть сразу с четырьмя субмаринами - а может, они тоже переметнулись к русским? Это вы уверяли меня, когда полгода назад по всей Германии появились эти листовки, где русские и немецкие моряки обнимаются. С вашими моряками, Дениц. С вашими. А как они радостно приветствуют подходящий к их борту большевистский - заметьте адмирал Дениц - почти безоружный корабль. Но вот почему именно к русским, а не к англичанам. Хотя понятно, у нас давняя неприязнь к англичанам из-за соперничества на море. Значит, лучше сдаться русским и этим подложить свинью англичанам. Думаете, я не знаю, про "к дьяволу фюрера, наш командор, морем просоленный Дениц", однако вы забыли, что они не ваши "мальчики", а мои солдаты! Вы говорили, что это всё сфабриковано русскими комиссарами, чтобы посеять недоверие среди вооружённых сил Третьего Рейха. А те фотографии, где они без всякого принуждения работают вместе с этими самыми комиссарами над восстановлением кораблей, некогда подчинявшимся вашим приказам. Ну, ничего, теперь я сам займусь их воспитанием! Всех родственников сдавшихся членов экипажей - в концлагерь. Так будет и впредь, если не станет известно доподлинно, что они умерли, оставшись верными интересам рейха.
      Заразу надо выжигать с корнем! И я сделаю это! Отныне кригсмарине больше не будет! Все оставшиеся корабли переходят в подчинение сухопутных войск прибрежной зоны. Рейхсфюрер, берите это стадо в свои твердые руки и наводите железный порядок. Без колебаний увольняйте, разжалуйте, арестовывайте, отправляйте на Восточный фронт всех нелояльных, нерешительных, бездарных, недостаточно преданных арийской идее! И чтобы в экипажах кораблей и лодок доля членов партии составляла не меньше пятидесяти процентов! К каждому командиру, пусть даже катера, если он беспартийный, приставить партийного комиссара, без визы которого ни один приказ командира не имеет силы! Вас же, господа бывшие адмиралы, я больше не задерживаю. Теперь гестапо займётся вашей судьбой и решит дать ли вам высокое право и дальше служить рейху, где и в каком чине! Убирайтесь, трусливые скоты! Пошли вон! Где генерал Дитль? Почему не прибыл, когда его вызывают. Я должен спросить с него за то, что он отдал русским никелевые рудники и территории, с таким трудом завоеванными в прошлом. Как он позволил этим жалким недочеловекам вторгнуться на территорию Норвегии и нашего союзника Финляндии.
   - Мой фюрер, - раздался голос адъютанта, - генерал Дитль погиб в авиакатастрофе на пути в Берлин. (в РИ Дитль погиб на год позже).
   -Вот всегда так, теперь даже спросить с некого, за всё, что произошло в Норвегии.
     -Геринг, срочно перебрось столько самолетов, сколько понадобится для уничтожения всех этих кораблей. Чтобы ни один не достался этим варварам, вы меня поняли, иначе разделите судьбу этих адмиралов. Теперь вся надежда на тебя, мой Герман.
   -Мой Фюрер! Обещаю, ни один корабль не достанется русским.
   Не надо обещаний, я их много в последнее время слышу от моих генералов. У тебя, кстати, много невыполненных обещаний, за которые ты ещё не понёс наказаний. И это твой последний шанс Герман. Не выполнишь, я ни приму никакие твои отговорки, и ты разделишь судьбу адмиралов.
   -Мой Фюрер! Обещаю...
   -Все прочь. Вон с глаз. Оставьте меня одного.
    
   США, Вашингтон
     
   -Гарри, вы отправили господину Сталину поздравление с такой крупной победой над гитлеровским флотом.
   -Да, господин президент.
   -Русские одержали две такие громкие победы над Гитлером. А ведь ещё недавно, Гарри, никто не верил, что русские оправятся после поражения под Харьковом, и особенно когда немцы дошли до Волги и Кавказа. Но победа под Сталинградом на сухопутном фронте и эта морская под Нордкином.
   -Не уступает той, что мы одержали над японцами под Мидуэйем в прошлом году, после которой наступил перелом в войне на Тихом океане. Я предполагаю, что после этих побед русских на их фронте и на море, также наступит перелом в войне. Теперь у Гитлера практически не осталось флота, и это случилось за какие-то десять месяцев. Северный путь после этого стал безопаснее, и мы можем теперь больше посылать конвоев по нему, сокращая перевозки через Тихий океан.
   -Англичане бились над этой проблемой больше трёх лет, имея огромный флот. И чего они достигли? За одним только "Бисмарком" гонялись с половиной флота. И разменяли его на свой символ морской мощи "Худ". О прорыве через канал немецких линкоров на виду у всей Англии мне и говорить не хочется, это совсем позор, всему английскому адмиралтейству. А тут русские, до того совершенно не блиставшие в морской войне, добиваются столь невероятных успехов за короткое время? Полностью уничтожили германскую арктическую эскадру, причем совершенно смешными силами, и без потерь! Кроме того, захвали в призы - линкор, крейсер и два эсминца.
   -После такого фиаско немецких адмиралов, Гитлер в бешенстве вообще разогнал и упразднил свой военный флот, теперь в Рейхе есть лишь Морские Силы и те в подчинении сухопутных генералов.
   -И опять всплыло имя этого Ламипета.
   -Господин президент, русские утверждают, что это кто-то из их соотечественников помогает в борьбе с Гитлером.
   -Как будто это какая-то патриотическая военизированная организация бывших белоэмигрантов построила какую-то большую подводную лодку в джунглях амазонки.
   -Эти слухи русские распространили ещё прошлой осенью после первых своих успехов на море.
   -Это когда были разгромлены несколько немецких отрядов боевых кораблей и конвоев и особенно после захвата тяжёлого крейсера "Шеер"?
   -Да, тогда и пошли слухи о большой подлодке или об отряде подводных лодок под командой этого мифического Ламипета. После таких слухов немцы, а потом и англичане вот уже три месяца прочёсывают эти самые джунгли, на предмет тайных заводов и баз русских.
   -Я думаю, они там ничего не найдут. А вы-то сами, Гарри, верите в слухи, что распускают русские.
   - Тут одно совпадение, с самого начала войны русским не сопутствовала удача на море, и вдруг, раз, и у них всё стало получаться. Как-то очень даже резко, без чьей-то помощи трудно сделать такое. Так что, доля правды есть, русским кто-то помогает из бывших императорских флотских офицеров.
   -Наши адмиралы, Гарри, в начале войны тоже не блистали успехами, их пришлось встряхнуть и перетасовать, пока не получилась хорошая команда. Я уверен, господин Сталин тоже встряхнул своих адмиралов и пригрозил им Сибирью. После того как он встряхнул своих генералов расстреляв кое-кого, дела на фронте начались понемногу выправляться.
   Наверное, так оно и было. А вот насчет большой подводной лодки, очевидно, дезинформация русских. Хотя англичане утверждают, что, по их сведениям, у русских имеется такая подлодка. Но подтвержденных разведданных нет.
   -У русских есть большие подводные лодки?
   -Да, в самых авторитетных справочниках типа Джен говорится, что у них имеются два типа подлодок, этого класса - "П" и "К". Первая имеет, более тысячи шестисот тонн водоизмещения. Вторая, более двух тысяч тонн и длинной около ста метров.
   -Так наши, типа "Балао", точно такие же. Может про такую и говорят все, или русские построили ещё побольше.
   -Просочился слух, что в ноябре они приняли и зачислили в состав флота экспериментальную подводную лодку под индексом "К-119". У неё тоже индекс "К", как и у последних подлодок русских.
   -Гарри, а какая реакция у английского адмиралтейства на все эти успехи русских?
   -Как всегда сдержанная, но они ревниво воспринимают все их победы, и всё сваливают на фантастическую удачу русских.
   -Так не бывает. Допустим, один раз русским невероятно повезло, но не три раза подряд. Значит, в морской войне появился неучтенный фактор. Какой, мы не знаем.
   -Но может русские говорят правду, и им помогают их бывшие соотечественники.
   -А вот это нам надо выяснить, правда ли Сталину кто-то начал помогать из бывших белоэмигрантских кругов. Хотя мы и так знаем что таких немало, они готовы, и даже помогают своей бывшей родине. Или русские научились воевать после двух лет войны с Гитлером, а это больше похоже на правду. Но нам хочется знать, кто этот Ламипет, или что представляет собой эта подлодка, если, конечно, она существует.
   -На запрос нашей военной миссии, как, впрочем, и британской, показать этого командира, русские отвечали, что он, то в море, то на какой-то секретной базе. Всегда следовало вежливое уклонение от этого вопроса.
   -Что и следовало ожидать.
   -А если мы пошлём к ним делегацию от общественных организаций, которые выступают за помощь СССР и они известны Москве? И если в их северный порт Мурманск прибудет такая группа, да ещё в придачу с десяток корреспондентов известнейших американских газет, специально познакомиться с русскими героями, которые одержали победу над немцами на суше и на море, и написать о героической борьбе русских с Гитлером, особенно об успехе моряков-подводников, одержавших невероятную победу. А если мы ещё нескольких их офицеров флота представим к наградам, согласитесь, после этого со стороны русских отмалчиваться будет просто неприлично. Конечно, они покажут и расскажут не все. Но даже неполная картина, а также то, о чем конкретно умолчат и попытаются солгать, очень информативна! Также я надеюсь, наша свободная, независимая, демократическая пресса, о чем известно всему миру, заслуживает большего доверия, чем эти джентльмены из Интеллендженс Сервис? Да, кроме того, у русских к нам совсем другое отношение, чем к англичанам, к которым они относятся крайне негативно, но им их приходится терпеть.
   Подберите людей для этой поездки. И узнайте, когда русским будет удобно принять нашу делегацию.
  
   Глава девятая. В Москве
  
   Около двух часов ночи мы приземлились на Центральном московском аэродроме имени Фрунзе, где нас уже ждали машины и сопровождающие из разных ведомств. Как всегда, первым уехал Берия и сопровождающие его лица. Затем нарком Кузнецов и флотское начальство. Следующими наши специалисты, кто отвечал за секретный груз. Они под усиленной охраной бойцов НКВД отправились вместе с грузом. Тут и наша очередь подошла. Погрузившись в несколько Зисов и Эмок, мы, также с немалым эскортом, направились в город. Москвы я практически не видел. Мы ехали по затемненным улицам, куда и где именно ехали, не мог определить. В машине нас было шестеро и только двое, не считая водителя, знали, куда направляется машина. Наш куратор Кочетков и Сан Саныч, вместе с нами ехал и Григорич - наш комиссар, и Большаков. Смоленцев - постоянный телохранитель Сан Саныча, ехал в другой машине.
   -Сан Саныч, ты хотя бы комментировал, где мы проезжаем в данный момент, а то едем-едем, а куда. Может, нас сразу в расход. Последнюю фразу я проговорил вполголоса, чтобы сидящий на переднем сидении Кочетков не расслышал.
   -Ты что, Петрович, какой на хрен расход, мы едем на нашу дачу.
   -Да, у нас уже и дача есть?
   - Не у нас, но нас там поселили. Это закрытая территория, где мы живём с прошлого года. Это в районе Чистых прудов в палатах купца Сверчкова.
   - Неплохое местечко вам определили, самый центр Москвы.
   - Грех жаловаться. Да Кремля недалеко, Лубянка ещё ближе и до Главного Штаба флота рукой подать. Приедем, сами всё увидите.
   В четыре часа все уже спали, устав от перелёта, но мы были предупреждены, чтобы к 10 все были на ногах.
   Часов в восемь Григорич ходил по комнатам и поднимал людей, я хотел уже запустить в него стулом, когда он появился и в нашей комнате, да Сан Саныч не позволил. Однако комиссар быстренько слинял из комнаты, хотя его голос в коридоре не умолкал, поднимая остальных.
   - Такой шанс выпал, в нормальной постели поспать да ещё на берегу. Сон перебил, блин, не мог ещё минут пять подождать со своей побудкой, - возмущался я.
   Хотя Григорич и поступил хитро, вначале он поднял остальных и только потом заглянул в нашу комнату, а это и были те самые пять минут.
   - Товарищ адмирал, вы же сами приказали поднимать людей в восемь, а сейчас уже семь минут девятого.
   Это Большаков решил напомнить мой приказ, отданный ночью.
   - Да знаю я, Андрей Витальевич, но так хотелось лишнюю минутку поспать в нормальной постели. И вот что я хотел тебе сказать. Давай вот как поступим, в присутствии своих - без чинов. А то я ещё не привык к адмиральскому званию.
   -Как скажешь, Петрович.
   - И что за сон ты увидел?- поинтересовался Сан Саныч. Наверное, как Товарищ Сухов, увидел свою Катерину Матвеевну.
   Знали бы они, что я во сне видел, на смех подняли бы. Пусть думают, что я дом вспомнил.
   - Саныч! Забыл? Был же уговор, о доме не напоминать.
   -Извини, командир, вырвалось ненароком.
   В комнате наступила тишина, все в этот миг вспомнили дом. А я вспоминал только что увиденный сон. Сон как сон, но только на первый взгляд, и вот почему. Я в том сновидении почему-то находился одновременно в двух лицах. Поначалу все действия в этом сне как будто происходили со мной и моим экипажем на "Морском Волке", а потом почему-то я оказался в облике морского диверсанта лейтенанта Низинькова, хотя это был я и только я, и под конец сновидения я опять в своей шкуре. И вот что в этом сне меня поразило, это образы. Они были такие четкие и всё происходящее во сне было не рваное, это как будто я смотрел увлекательное кино. Или это было на самом деле и моё сознание перемещалось в какой-то параллельный мир.
  
   Сон Лазарева.
  
   Акт первый, глазами Лазарева.
   Что за черт, сколько я проспал, не знаю, но чувствую, падаю с койки на палубу. Что здесь опять происходит? Только недавно оставил центральный, думал, отдохну немного, на тебе - отдохнул. Похоже, на какое-то препятствие наскочили, но в этих водах уже всё исхожено вдоль и поперёк, все отмели и скалы отмечены, здесь их и не должно быть, глубины не те. Тогда что это было, почему лодка так резко замедлила ход. Ведь такую махину остановить просто невозможно, даже если бы был запущен реверс на полный назад. И то такого бы не произошло. Похоже, будто мы въехали во что-то упругое и мягкое, иначе был бы слышен скрежет разрываемого железа и шум врывающейся в отсеки воды.
   -Центральный, ответьте. Петрович, что случилось, почему лодка так резко сбросила ход? - вызывал я по внутренней связи.
   -Товарищ командир, мы сами ничего не поймём. Но по ощущению, мы под водой, попали в какое-то желе. Пришлось остановить турбины из-за возросшей нагрузки, чтобы не запороть и сбросить мощность в реакторе.
   Я быстро собрался и пошел в центральный.
   -Давайте рассказывайте, что у нас произошло, - спросил у офицеров, находящихся в это время в центральном на вахте.
   -Шли на стодвадцатиметровой глубине, на сорокапроцентной мощности, - начал Петрович, - и вдруг подлодка резко затормозила, турбины взвыли, а мы стоим на месте, как будто прилипли к чему-то. Мамай утверждает, что тут под нами не менее ста пятидесяти метров должно быть. Включили видеообзор. Вначале думали что камеры вышли из строя. Но нет, работают, но за бортом непроглядная темень. Или все камеры залили мастикой. Пробовали сонаром определиться, но сигнал возвращается сразу. Словно мы находимся внутри чего-то.
   -У кого какие соображения? Куда мы опять попали?
   -Да ничего такого, что можно логически объяснить на ум не приходит, - проговорил Понамарёв. Шли, всё было нормально, на экранах на много миль всё чисто. И тут, раз, и мы как, муха, влипли.
   -У меня поначалу создалось такое впечатление, - начал Малышев, - что нас захватило мощное магнитное поле или устройство, похожее на луч, это как в фантастических фильмах про космос. Так как мы остановились резко, так тормозит автомобиль, при экстренном торможении, но не моментально, как об стену.
   -Но откуда здесь такое магнитное поле.
   - В чем дело, что случилось? - спросил входящий в центральный отсек Кочетков. За Кочетковым показался Виноградов.
   - Мы пока сами не поняли, что происходит. Но подводная лодка попала во что-то, что нас крепко держит, - ответил я.
   - А может это противолодочные сети, - выдвинул версию Виноградов.
   - Нет такой противолодочной сети, чтобы остановить такую большую по массе подлодку как наша, - ответил Петрович. - А если и есть, кто её будет ставить посреди моря, в двадцати милях от берега, на двухсотпятидесятиметровой глубине.
   -Тогда что нас не пускает. А на какой сейчас мы глубине?
   -Приборы застыли на сто семнадцати метрах.
   -А задний ход пробовали дать?
   -Да всё мы пробовали, ничего не помогает. Влипли основательно.
   - Я предлагаю подождать некоторое время, и посмотрим, что будет происходить дальше. Кто помнит, как происходил наш первый перенос.
   -Но тогда лодка просто слегка притормозила, а потом начала быстро всплывать.
   -Да только притормозила, и мы очутились на семьдесят лет в прошлом.
   -Михаил Петрович, так вы что думаете, мы возвращаемся назад, в своё время. А что тогда мы будем говорить, куда подевали весь боеприпас. Ладно, ракеты со спец боеголовками на месте остались, а то огребли бы по полной и сели бы надолго. Ещё спросят у нас, а куда делось двадцать семь человек из экипажа, а также объясните, откуда и с чего разрешения на подводной лодке появились двадцать пять человек, о которых никто не знает - высказался наш комиссар.
   -Григорич, нам бы вернуться, а что будем говорить, это на месте решим, не впадай в крайность. Ведь нас может забросить и куда-то подальше в прошлое, а может и в далёкое будущее.
   -Это вы серьёзно?
   -Я ничего не утверждаю, раз нас забросило сюда один раз, так почему не может забросить ещё куда-либо, в том числе и в свое время, или, скажем, лет на пятьсот назад, или настолько же вперёд.
   Если подумать, то тут на севере мы свою миссию выполнили, фашистский флот уничтожили. Север страны наши войска на целый год раньше освободили. Да и наши специалисты, что остались там, помогут разобраться с кое-чем на несколько лет раньше. Война тоже должна по-другому закончиться. Так что, мы свою миссию выполнили.
   -Товарищ командир, что-то происходит. Лодка медленно всплывает.
   -Включить видеообзор.
   На экране монитора показалось море, лодка находилась в чистой воде и её ничего не удерживало.
   -На ГАКе, включить круговой обзор, осмотреться вокруг и доложить.
   Через некоторое время пришёл ответ.
   -Товарищ командир, всё чисто, никаких шумов не прослушивается, никаких объектов не наблюдается.
   И тут меня что-то дернуло проверить эхолотом глубину под лодкой.
   - Тащ командир, - раздался взволнованный голос - четыреста метров.
   Не поверите, но я почему-то так и предполагал, что последует именно такой ответ, а не тот, что надеялись услышать все.
   - Но здесь не должно быть так глубоко - воскликнул наш штурман.
   А подлодка, тем временем, сама собой медленно всплывала к поверхности океана.
   Это что же получается, нас опять куда-то забросило? - констатировал Петрович.
   - Похоже на то - ответил я
   В этот момент в центральный вошел Сан Саныч, видит наши озабоченные лица, задранные к подволоку, будто все разглядывают трещину, через которую сейчас в отсек хлынет вода.
   -Эй! народ, что тут у вас происходит, что там, опять кто-то из наших собирается бомбить?
   -А ты где был, что ничего не знаешь?
   -Да спал я. А потом какая-то тишина, я и проснулся. Почувствовал, что лодка всплывает, пошёл сюда разузнать, в чем дело. По дороге встретил парочку матросиков из местного пополнения, но они вроде не в себе. Какую-то чушь несли про то, что мы застряли в чем-то. Так в чем дело, кто-то может вразумительно рассказать?
   -Саныч сейчас под перископ всплывём, глянем на окружающий мир, вот тогда и поговорим.
   Подъём лодки прекратился где-то за полста метров до поверхности.
   -Всплываем на перископную глубину.
   Лодка дала ход, рули на всплытие. И вот она движется на перископной, с выставленными выдвижными устройствами. Сканируем все вокруг себя. То, что мы пока узнали, обрадовало только на пятьдесят процентов. На много миль вокруг нас океан девственно чист, ни кораблей, ни самолетов. Это уже хорошо. Но не порадовало то, что и земли на много миль вокруг не видно.
   До этого случая, мы находились всего в каких-то пятнадцати милях от полуострова Рыбачий. Ещё одна неприятность - в эфире стоял только один атмосферный шум на всех частотах и больше ничего, абсолютно ничего.
   Но это ничто по сравнению с тем, что нам объявили Сан Саныч и Мамай - мы опять в Атлантике. И черт бы его побрал, кто это опять сотворил с нами.
   На этот раз мы быстрее выяснили, куда попали, поскольку над нами светили звезды. С помощью астронавигационной системы определились, в какую точку океана нас забросило
   -Ну что вам сказать, мы опять влипли. Куда на этот раз нас перебросило, вперёд или назад, мы пока не выяснили. Но одно знаем точно, мы опять в Атлантике, примерно в сотне милях южнее островов Гаити и Ямайки. Вокруг ни кораблей, ни самолётов. Эфир тоже молчит. Я предлагаю в первую очередь подойти к ямайскому берегу, он немного ближе, и глянуть, что к чему. А там уж сориентируемся.
   -Давайте сразу пойдем на север, там и разберёмся, - чуть ли не ультиматум выдвинул Кочетков.
   -Товарищ полковник, посудите сами. До дома отсюда десять тысяч километров, когда как до Ямайки всего двести, и она у нас как раз на пути домой. Так куда мы быстрее доберёмся, до острова или до дому? И чтобы понять в какой век нас забросило, мы должны приблизиться к острову и поглядеть что там.
   -А сейчас можно предположить, куда нас выбросило? В прошлое или будущее?
   -У нас два варианта, мы не в двадцатом веке - это точно, иначе мы что-то да поймали в эфире, но он чист. Остается предположить, что мы провалились ещё глубже в прошлое.
   -А как же будущее? Мы что, туда не могли что ли попасть?
   - Вполне могли, но тогда обязательно бы что-то услышали в эфире.
   -Товарищ командир, может в будущем придумали другой принцип передачи.
   -Не исключаю. Но если это будущее, то засекли бы корабли, самолеты и другие средства передвижения, ибо находимся недалеко от американского побережья. А тут всегда интенсивное движение. Его нет, Дима.
   вдруг случилось то, чего всё время опасались - кто-то первым нажал кнопку. И произошёл большой БУМ
   -И это тоже не исключено. Надо замерить радиационный фон, если он завышен, то земле настал пи.... Тогда я не знаю, зачем нас сюда перебросило.
   -Возможно, кого-то спасти.
   -А где его тогда искать, чтобы спасти, в какой точке земли или океана?
   -Если мы здесь, значит, он или они тоже должны быть где-то. Может, в первый раз мы просто не добрались до нужной точки, и нас выкинуло не в том времени.
   -Ну, Дима, ты и выдвинул гипотезу, я тебя уверяю, это не так, и мы сейчас где-то в прошлом. Очутились в этом месте только из-за того, что рядом этот долбанный Бермудский треугольник со своей аномалией. Осталось выяснить, в каком мы веке очутились. Будем считать, что нас выкинуло где-то до восьмидесятых годов прошлого века. Когда начались опыты с передачей радиосигнала на расстоянии, про это у нас Ухов должен знать. Я бы предпочел, чтобы нас забросило подальше.
   - Это зачем же так далеко - удивился Виноградов.
   -Чем дальше в прошлое, тем лучше, больше точек, где бы мы могли воздействовать на события, чтобы в будущем произошли более масштабные изменения. Дима, прокладывай курс на Ямайку только не забывай, что у нас не точное исчисление, чтобы на острова перед Ямайкой не выскочить. Идём половину пути под водой, потом всплываем.
   Через три часа мы всплыли, над океаном начинался рассвет, солнце взошло где ему и положено - на востоке. По-прежнему вокруг нас ничего и никого. В эфире тоже тишина, радиационный фон даже чуть меньше, чем в нашем времени. Что и требовалось доказать, мы провалились куда-то в прошлое нашей планеты. Мы медленно двигались на север по вполне спокойному морю. Было тепло, но не жарко, и определить, какой сейчас месяц года затруднительно. Разброс - от начала августа до конца октября. Все же мы находились в тропиках, а здесь почти круглый год тепло. Слева показался небольшой остров. Должно быть, один из островов архипелага Морант-Кис. Сколько мы не всматривались, кроме пальм и зарослей кустарника ничего не увидели. Надо бы выслать людей, чтобы глянули, что и кто на этом острове обитает.
   -Лейтенанта Низинькова на ходовой мостик.
   Не прошло и пары минут, как лейтенант был уже на ходовом мостике.
   -Лейтенант, ты какие языки знаешь?
   -Английский и немного французский.
   -А напарник твой?
   -Блоха что ли! То есть лейтенант Сушко? Английский и чуть-чуть португальский.
   -Вот что, Андрей, бери напарника, я выделю ещё двоих, найдем кого-нибудь, кто немного калякает по-испански, и отправляйтесь на остров. Пока мы не знаем, кому он принадлежит. По идее должен испанцам, но можете также встретить и англичан с французами. Разведайте там всё, главное, кто в данный момент живет. И есть ли там люди вообще. Если что, мы на связи. И постарайся всё это сделать так, пришли тихо, и ушли также. Оружие применять только в крайнем случае. Понятно.
   -Так точно.
   -Выполняй.
   Минут через двадцать пришло первое донесение, что высадка прошла успешно, признаков жизни на острове не наблюдается.
   В наше время здесь бывало много отдыхающих, в основном американцев, а сейчас никого, - поделился я информацией с Кочетковым и Виноградовым.
   -Но это в ваше время, так мы не в нем. Да и в сорок третьем, если мы только переместились в пространстве, а не во времени, это остров был обитаем.
   -Но кто-то же из людей должен быть.
   -По идее да, если только мы не провалились лет на пятьсот или того больше. А пока давайте подождем ещё чуть-чуть, всё же там находятся наши разведчики, а они-то обязательно что-то разузнают об этом острове.
   Минут через сорок от наших разведчиков пришло сообщение, которое только добавило неясности в нашем положении.
   - Остров пуст и, судя по природе, необитаем. Нигде не обнаружено антропогенной деятельности.
   Возвращайтесь.
   И вот бот возвращается назад, ещё немного и он подходит к покатому борту, тут же летит конец, пойманный на борту одним из швартовочной команды. А они прибыли не с пустыми руками. Бот на половину был загружен экзотическими южными плодами, каких-то цитрусовых и кокосовыми орехами.
   -И что мы узнали этой вылазкой, - спросил Виноградов.
   Теперь точно знаем, что мы в прошлом, и, похоже, где-то до в 16-17 веках. Идем к Ямайке, там точно должен кто-то жить. Они там были ещё до испанцев.
   Примерно после двух часов по местному времени мы подошли к Ямайке и встали в полумиле от берега. На этот раз на вылазку снарядили группу состоящую из двух диверсантов и двоих матросов с подлодки которые через час отвалив от борта направились к берегу.
   И вскоре мы от них получили первые обнадеживающие известия, на побережье обнаружены следы пребывания человека и по всей вероятности мы и вправду провалились вглубь веков.
  
   Акт второй, я же, но только в личине Андрея Низинькова.
   Ещё находясь на подлодке, мы выбрали место своей высадки на этот неизведанный берег. Нам приглянулся песчаный пляж, который тянулся узкой и длинной не менее километра белой полосой вдоль берега, и с одной стороны эта полоса обрывалась у высокого холма, поросшего густыми зарослями какого-то кустарника за которым сразу начинался тропический лес. С другой стороны песчаный пляж резко поворачивала вглубь острова, видимо там располагается маленький заливчик. Да и весь этот пляж был окантованный лесом, который подступал к морю метров на сто. Из-за соображения безопасности решили высаживаться на пляж ближе к его середине и подальше от растительности, по этому же критерию отвергли высадку в заливчике. Первым порывом, как только я вступил на этот песчаный берег, это было сейчас-же всё скинуть с себя и искупаться в море, а потом упасть в этот песок и понежиться под жарким солнцем. Я думаю, что и у остальных были точно такие же мысли. С купанием придётся повременить, мы тут не для этого. Быстро рассредоточившись и оглядевшись, какой-либо опасности для себя не обнаружили. Песок на пляже, насколько хватало нашего взгляда был не потревожен, единственными человеческими следами были бесформенные отпечатки наших берцев. Определив направление, двинулись к кромке леса, намереваясь в него углубиться и там поискать признаки присутствия людей на этом острове. И мы эти признаки обнаружили, едва миновали первые деревья. Блоха шедший впереди приметил торчащий из ствола дерева неестественный сучек, который при ближайшем рассмотрении оказался обломком стрелы с костяным наконечником. Тут же связались с подлодкой и сообщили, что возможно остров населён аборигенами на несколько столетий отстающих от нашей цивилизации. Получив ЦУ, продолжили движение, но через десять минут поняли, что эти два матроса непригодны к походу по лесу (слоны и то издают меньше шума.) Пришлось отправить их обратно на подлодку, согласовав свои действия с командованием которое высылает бот чтобы их забрать. Вручив им обломок найденной стрелы и наказав как-только окажутся на берегу, чтобы во избежание чреватых последствий не страдали хернёй типа купания или сбором растительной пищи. Можно попасть акуле на зуб или тебе местный абориген воткнёт меж лопаток точно такую же стрелу.
   Избавившись от обузы, мы с Андрюхой направились вглубь острова, пробиваясь через густую растительность девственного леса и не о какой дороге или даже тропке тут и намёка нет. Мы уже отошли от побережья километра на полтора, пока не обнаружили ни людей, ни присутствие таковых. Меня уже начали одолевать сомнения а если тут люди и та наша находка ещё ничего ни значит, она могла попасть в этот лес с приплывшими охотниками, например с Кубы, Гаити или даже с Американского материка. Но я думал как человек двадцать первого века, который если зашел в лес в любой точке на земле, то должен буквально через пять минут обнаружить любые признаки что тут уже "ступала нога человека" и не только нога, но и этот хомо сапиенс приложил свои руки - да оторвать их за это.
   Вдруг Блоха подал знак внимание, я сразу развернулся на сорок пять градусов вправо от него, приготовился отражать нападение. Но он подозвал меня к себе.
   -Муха смотри - и подаёт мне обломок копья.
   Взяв этот кусок палки, на одном конце которой был расщеп, в который был вставлен кусок костяной пластины некогда определённо заостренной, а теперь обломанной и как мне показалось сделанной из панциря черепахи.
   -Копьё с наконечником из панциря черепахи - объявил я
   наконечник-то не металлический, и даже не бронзовый, а опять костяной. Похоже мы провалились к пещерным людям, раз тут ещё не научились металл обрабатывать.
   -Блоха, я конечно не дока в географии, а был ли металл на этом острове? Может именно поэтому, мы находим орудия охоты только с костяными наконечниками.
   -Если честно я тоже не знаю что добывали из ископаемых на этой Ямайке. Знаешь, а мне всегда казалось, что изделия из металла должны быть в любой точке на земле.
   -Вот что Блоха давай ещё пару часов будем двигаться на север, потом начнем брать правее и по дуге возвращаться назад к берегу.
   Мы двинулись дальше, но, не пройдя и полчаса, наткнулись на тропинку. Пройдя по ней метров двести, стало ясно, по ней ходят люди. Так как в некоторых местах мешающие ветки деревьев были срублены, но только не острым железным топором, а чем-то тяжёлым и тупым вроде колуна.
   Тут же встал вопрос куда пойти, направо или налево? Решили на восток, так как солнце уже склонялось на западе. И чтобы оно нас не слепило, если пойдем на запад, а слепило наших врагов, если таковые окажутся. Мы продвинулись вдоль тропинки на полтора километра, когда впереди послышался шум подающей воды. Двигаясь в сторону источника шума, он становился всё отчетливей, заглушая и наши осторожные шаги и шаги возможных встречных, если таковы окажутся.
   Впереди показался просвет среди деревьев и зелёной стены тропической растительности. Мы вышли на берег речки, прорекающей по неглубокому ущелью, а шум издавал, примерно десятиметровый водопад. Низвергающееся с высоты вода, выбила внизу такое маленькое озерцо, откуда эта речка и вытекало. Не успел я на это полюбоваться и пары секунд, как меня Сушко дернул назад под защиту кустов. В чем дело - тихо спрашиваю, но из-за водопада можно было говорить и во весь голос никто не услышит. Он показывает мне пальцем на это озерко, я осторожно выглядываю. Ну не хрена себе, у меня челюсть отвисла чуть ли не до колен, а там она уперлась во что-то подымающее навстречу её. В озерке плескалось десятка полтора голых красоток, да и на берегу их было не меньше. Что тут, тайный пляж нудистов. Решив подобраться поближе к купающимся и всё хорошенько рассмотреть на предмет что тут за люди обитают. С кем это мы столкнулись, с дикарями или это цивилизованные. Отыскав подходящее место - в виде небольшого уступа поросшего кустарником - главное откуда открывался хороший обзор, как на само озерко, так и на подходы к нему. Когда мы устраивались с Блохой на этом балкончике, ещё подумал что для снайпера здесь идеальная позиция.
   Ну, вот и люди нашлись. Дорога тут одна, значит, они пришли с той стороны, откуда пришли мы. А раз так, значит там, находится какой-то населенный пункт. Так как противоположный берег был крутым, и спуска к воде нигде поблизости не наблюдалось. Я прилип к биноклю, но нет, вы не подумайте что я разглядывал красоток внизу, этим занимался Блоха но без бинокля, а я оглядывал окрестности на предмет того, если ещё мужики в радиусе пары сотен метров от этого озерка, или этими мужиками были только мы. Оказалось что только мы. Я перенёс свои взор на озерко.
   -Ну и что будем делать - спрашиваю я Блоху - мужиков-то нет, а тут такое богатство и все топлесс. Может спустимся вниз да познакомимся с красотками.
   -Хватит любоваться - проговорил Блоха, отбирая у меня бинокль. Он стал осматривать всё прилегающие пространство вокруг озерка на предмет одежды - признака цивилизации. Всё что он видел, подробно комментировал мне. Одежды он так и не увидел, но на камнях были замечены какие-то предметы отдаленно напоминающие фартучки и они явно были изготовлены из кожи. Ещё он разглядел связки бус или ожерелий из ракушек или камешков а так же с десяток луков и каких-то кольев и несомненно это были копья.
   -А ты уверен, что они нас не испугаются и поймут нашу речь. Как бы они, со страху увидев двух двуногих зверей не нашпиговали нас своими деревяшками. Ты где-нибудь видишь их одежду? Я нет. Похоже, они не знают что такое цивилизация. Было бы здесь холодно как на нашем севере, они сейчас ходили бы в шкурах, а раз тут тепло круглый год то одежда им и не нужна. Точно. Каменный век.
   -Ты в этом уверен, что они из каменного века. Вон в Африке до сих пор некоторые племена голышом ходят
   -Я не знаю из какого они века, но с железом они ещё незнакомы. Ты вспомни те наконечники, что мы обнаружили в джунглях, я и тут ничего металлического ни видел.
   -Дай-ка бинокль, я хоть погляжу стоит ли знакомиться с девочками из "Каменного века", а то ты отобрал его что я ничего не успел рассмотреть.
   Я сразу понял что стоит, как только увидел вблизи их упругие груди, округлые бёдра и личики очень даже ничего. Они походили на индианок, иначе говоря, относились к краснокожему роду-племени.
   -Так это американские индейцы, а ты хоть одно племя знаешь?
   - А как же - Гуроны, Далавары, кто там ещё был, а Чироки - начал перечислять Сушко, племена прочитанные когда-то у Фенимора Купера, - Чинганчук - вождь Апачей.
   -Сам ты Чинганчук. Сын Винету. Какие племена жили здесь? Людоеды среди них не водились, не знаешь? А то закусят нами, как Куком.
   - Да откуда я могу знать, водились тут людоеды или нет.
   - Давай отойдем подальше и доложим на лодку, что обнаружено индейское племя, но в контакт пока не вступали.
   И только мы решили отойти, где можно без этого шума издаваемого водопадом поговорить с подлодкой. Как я заметил в нескольких десятках метров от нас, из кустов показались ещё несколько разукрашенных харь. Они наблюдали за резвившимися в озерке девицами. Либо это все-таки охрана, просто решили подсмотреть за красотками, либо ревнивые мужья следят за своими половинками, чтобы их тут кто-то не поставил в позу. А может быть, всё наоборот, мы ведь не знаем, какие тут нравы, вдруг идет выбор невесты. Мы задержались, решили подождать развития событий. И они не заставили долго ждать. Из кустов с криком и гиканьем выскочило два десятка голых мужиков, из одежды только какая-то раскраска или татуировка на теле. Они устремились вниз по единственной дороге, ведущей к озерку. Бабы вскочили и схватились за луки и копья, те, что были в воде, также поспешили поскорей выйти и присоединится к остальным. Отступать им было некуда, только в озеро, дальше - отвесная стена, они оказались в западне. Несколько стрел просвистело навстречу нападавшим, но пока ни в кого не попали, после третьего залпа на камнях корчилось два тела. У нападавших тоже были луки и копья, но они не использовали их, видимо, решили всех брать живьём. Вот ещё один нападающий согнулся пополам, ему стрела попала в живот. Я перевел бинокль на обороняющих, решил посмотреть, кто так метко стреляет и увидел шикарную девицу. Груди торчали двумя пирамидами с пупышками сосков глядящими на врагов, по ветру развивались черные волосы как знамя, да она вполне может дать фору любой мисс мира. Она спокойно, как на соревнование по стрельбе из лука, натягивала тетиву, и вжик, я перевел взгляд на атакующих - ещё один уткнулся носом. Хороша девка и постоять за себя может, я бы от такой не отказался. Но когда чьё-то копьё вонзилось в ногу ещё одному нападающему, те не выдержали и начали отвечать. Вот разом упали две женщины, пораженные копьями но брошенными тупыми концами. Похоже, нападающие и не собираются их убивать, но это оказалось не так. Вот я увидел, как один из нападавших подскочил к одной из женщин и, увернувшись от её копья, ударил её по голове чем-то похожим на топор. Обливаясь кровью, она повалилась к его ногам. Женское воинство медленно сдавало свои позиции отступало к скале с которого низвергался водопад. Вскоре была убита ещё одна, потом другая. Как мне показалось тогда, они убивали только тех, кто, по их меркам, староват и не годится для образования семьи.
   -Блоха, смотри что эти суки делают, они же женщин убивают.
   -Да вижу я.
   - Надо помочь девкам, пока половину их не перебили, а другую не взяли в плен.
   - Но нам сказали оружие не применять без угрозы для нашей жизни.
   - Там убивают женщин, а мы что, в кустах прятаться будем. Это наоборот нам на руку, спасем женщин, быстрей войдем в контакт с их племенем.
   - Да знаю я, в какой контакт ты хочешь войти.
   - Одно другому не помешает, так что давай, вперед.
   За то время пока мы раздумывали вмешаться или нет, нападавшие убили, а возможно только тяжело ранили ещё одну женщин.
   Вот же черт меня дернул подумать об этом месте, как о снайперской позиции, а она и вправду оказалась отличной. И нам ничего не оставалось делать, как воспользоваться этим и начать отстреливать нападавших, начиная с задних рядов. Оттого-то передние пока и не замечали, что их товарищи из задних рядов падают, и больше не встают. А вот когда мне пришлось валить одного самого ретивого, что вырвался вперёд остальных, и когда его голова вдруг взорвалась от попадания девятимиллиметровой пули из "Вала", это увидели его сотоварищи. Они приостановили свой бег, не понимая, что произошло с их подельником, и почему вдруг у него лопнула голова, раскидывая мозги по камням. Но когда через несколько секунд ещё у одного дикаря с его головой произошло то же самое, они прекратили наступление на женщин. Остановившись, стали озираться по сторонам и тут они поняли, что их оставалось меньше половины, остальные валялись тушками, хотя трое ещё подавали признаки жизни. С этими всё понятно, тут постарались девоньки, так как после наших попаданий живых в принципе не должно быть. Но вот остальные, что с ними? Мы прекратили на время отстрел решили понаблюдать за действиями аборигенов. Несколько голожопых подошли к одному из своих соплеменников с развороченной головой и давай что-то жестикулировать руками и вопить, соображая, что такое могло попасть в голову их товарищу, что у него осталось только полголовы. Женщины тоже видели, как без их участия падают нападающие, и больше не встают, стали вертеть головой, ища того кто это им решил помочь или это им помогает их индейский Бог решивший наказать их врагов за такую подлость. Нам было любопытно узнать мнение обоих сторон на этот вопрос. Один из этой голожопой шайки, решил что в этом всё же виноваты бабы и запустил в них копье и тут же был за это наказан пулей. Этого уже нападавшие не выдержали, и не видя того кто это сотворил с их подельниками, в страхе перед неведомым, с воплями бросились назад вверх неразбитая дороги. Потеряв при отступлении ещё троих, и только столько же скрылось в кустах, их бег был слышан даже сквозь шум водопада.
   -Я глянул на поле битвы и не поверил своим глазам, эти милые женщины добивали раненых, и что-то делали с ними. Но только с теми, кто был повержен их оружием, а тех, кого подстрелили мы, они обходили стороной.
   - Блоха, будем показываться им или тихо свалим отсюда.
   -Так ты сам хотел таким способом наладить с ними контакт.
   -Уж и не знаю, как они отнесутся к нам, смотри, как они оказывали первую медицинскую помощь тем мужикам.
   -Что испугался? Думаешь, что и тебя точно таким же способом отблагодарят за оказанную им помощь. Ну что, покажемся им или нет?
   -Давай, что будет, то и будет. Спускаемся.
   Мы поднялись в полный рост, чтобы женщины заметили нас, и только после этого начали спускаться к ним вниз. Девки при виде нас снова встали в боевую стойку, приготовились отражать новое нападение. Но теперь от каких-то неведомых для них мужиков, может в их глазах мы были монстрами одетые в какую-то пятнистую одежду. Хотя такого понятия как одежда для них нет. Они разглядывали нас со страхом и любопытством одновременно, но своё оружие держали наготове. Мы подходили, показывая руки с открытыми ладонями. Своё оружие мы забросили за спину. Вот одна из голых девок не выдержала такого нервного напряжения, и запустила в нас своё копьё, от которого я с легкостью уклонился, не переставая показывать свои пустые руки. Та самая девушка, что я приметил ещё раньше, прицелилась в меня, но я заметил, что лук она натянула только наполовину.
   -Эй, девонька, ты со своим луком будь поосторожнее, можешь ненароком и поранить меня. Понимаешь ли, ты так мне приглянулась, что я готов на тебе в тот же час жениться.
   Она прислушивалась к тому, что я щебетал, определённо не понимая не слова. Я как раз в это время поравнялся с одной из моих жертв и тут я решился на необычный поступок. Наклонился к поверженному, достал свой боевой нож надрезал кожу но лбу от уха до уха и просунув пальцы в разрез, сдернул её с черепа а потом отрезал этот получившийся парик на затылке. И вот этот трофей я поднял над головой и прокричал клич типа (да здравствует КПСС), всё равно они языка не понимали. Эта девица опустила своё оружие и что-то прочирикала, но я естественно ничего из этого не понял.
   -Эх, красавица, не хрена я тебя не понимаю, нам с тобой нужен переводчик, но вот кто тебя поймет, и даже у нас на лодке вряд ли кто найдётся со знанием твоего языка.
   Она так и стояла на камне, как изваяние великого мастера на пьедестале, и что-то щебетала. Другие женщины стояли полукругом вокруг нас, ничего не предпринимая, но и свои палки с костяными наконечниками не опускали, хотя некоторые из них смотрели в нашу сторону, я говорю о наконечниках. Вот одна из них, на вид лет двенадцати, с опаской стала подходить к нам.
   -Смотри, Муха, они поступают как крысы, вперёд самого слабого послали, чтобы проверить неизвестную приманку на вкус, если она останется в живых, можно ожидать, что и остальные подойдут.
   -Да мы для них сейчас, наподобие инопланетянина будь он перед нами, и боязно до ужаса, и страшно интересно одновременно.
   -Ещё бы, мы для них те самые инопланетяне. Похоже, они никогда не видели белого человека, да ещё в портках.
   -Особенно такого, со страшной рожей как у тебя, когда ты смотришь на этих голых баб - без злобы подколол я Блоху.
   -Да ты на себя посмотри. Весь на слюни изошёл.
   Девчонка осторожно подходит ко мне, протягивает дрожащую руку, готова в любой момент её отдернуть, дотрагивается до моей одежды. Как только дотронулась, отдернула руку и что-то прочирикала, после чего окружавшие нас бабы что-то прочирикали ей в ответ. Похоже, ей приказали дальше проводить исследование. Девчонка снова протягивает руку, дотрагивается до моего ножа, который я все ещё держал в руке, потом трогает руку и тянется к лицу. Стала обходить меня вокруг, до всего дотрагиваясь, и всё что-то чирикала.
   , девочка, хорош меня щупать, я живой, а не монстр, и даже очень симпатичный парень, вот только свою рожу умою от боевой раскраски и можно на обложку журнала для мужчин типа "Men's Health" по-русски "Мужское здоровье".
   Как только я заговорил, она на пару шагов отскочила, но видя, что ничего не происходит снова подошла поближе. И давай опять чирикать, то показывая на оскальпированный труп, то на меня. Наверное, спрашивала, я ли его завалил или он сам споткнувшись разбрызгал свои мозги по камням. Ну не знаю, что она от меня хотела.
   -Да, я его. Я. Вот решили вам помочь. Мы тут с другом рядом проходили, видим, плохие дяди палками размахивают, и на вас красавиц в срамном виде бросаются, явно замышляя против вас что-то плохое.
   Я понял, что она, ну не черта не понимает меня, как и я её. Ага, смотрю и остальные потихоньку стали приближаться к нам, а впереди, выступает та самая. Моя челюсть отвисла, глаза наверно приняли форму подзорной трубы, от прелестей таких. Я скосил глаза на Блоху, у него такой же вид. Челюсть упала, чуть ли слюни не текут от такого зрелища, столько голых баб. Всё, мы умерли и попали в рай. Вблизи, они уже не походили на Венер, хотя попадались и Крокодилы, но основной контингент вполне заслуживает мужского внимания со стороны нашего - обделённого женским вниманием - героического экипажа "Морского Волка". Я уставился на приближающую красавицу, и не мог оторвать глаза, был просто заворожен ею. У меня случился столбняк, это хорошо что, на мне брюки. Нет, она нисколько не походила на наших подиумных, тощих и длинноногих красавиц с личиками куклы Барби. В этой от силы, метр шестьдесят росту, но всё это было в идеальной пропорции.
   И вот, эта девица стоит передо мной, и опять что-то чирикает. О боже, ну что она там говорит, ну почему я её ни понимаю. Я, начинаю злиться на себя, и был готов просто сейчас уйти отсюда.
   -Блоха, может свалим отсюда, нам с ними не договориться без переводчика, как мы можем узнать какой сейчас год, если - я твоя моя не понимай.
   -Может они, кроме своего языка ничего не знают, а в их племени может какой ни какой, да толмач найдётся.
   -Вот это вряд ли, я склоняюсь к тому, что испанцы ещё не добрались до этих мест.
   В этот момент мне в спину что-то с силой ударяется. Резко разворачиваюсь, пистолет сам по себе уже в руке оказался, а сам я готов отразить нападение. Глянув вниз вижу, что у моих ног валяется стрела со сломанным наконечником. А к нам бежали не менее полутора десятка ещё каких-то голых мужиков, потрясая копьями да луками, и своими причиндалами между ног. Это что, те трое подмогу позвали? Не добегая метров сорок, они замедлили бег и стали разглядывать лежащие трупы, что-то обсуждая между собой. Я посмотрел на Блоху, он уже скинул со спины свой "Вал" и готов был в любой момент открыть огонь по нападавшим. Как только я повернулся девица встала за моей спиной. Поначалу я подумал, что она решила прикрыться широкой мужской грудью от новых врагов. Но оказалось, что она на моей спина что-то нащупала и теперь старательно выковыривает из бронежилета. Я потом глянул, у неё в руках был острый обломок от стрелы, а в глазах что-то вроде удивления со страхом пополам. Видно, осколок от наконечника застрял в бронежилете. Она, похоже, сильно удивлена, что стрела не нанесла никаких ранений, а просто сломалась на моей спине. Ну да, я сейчас в её глазах чуть ли не индейский божок, которого даже стрела не берёт. Но мне было не по себе, представив, как эта заноза вонзается мне в шею. Между тем, новые участники событий уже не так агрессивно трясли своим оружием и что-то кричали в нашу сторону. Но ещё я обратил внимание на то что женщины не проявляли к новь прибывшим враждебности и вели себя спокойно. И тут до меня дошло, если женщины ведут себя так беспечно, это значит только одно, что это их соплеменники тут так некстати нарисовались.
   Вот вперёд вышел какой-то петух в перьях "видимо большой начальник" и начал толкать речь "о пользе Дирола при кариесе, когда во рту нет зубов". А всё же интересно было бы узнать, о чем он болтает? Тут моя красавица пошла навстречу и что-то стала ему отвечать, показывая то на нас, то на трупы. Ага, пытается этому петуху в перьях объяснить. "Что бывает с живностью в унитазе, если вовремя применить Доместос". Это я к тому, что наши автоматы будут поэффективнее их копий и луков. Если кто-то желает сравнения на этот счет, наглядный пример налицо, если внимательно посмотреть на некоторых поверженных голожопых, особенно на тех, у кого разнесло бошки. И я почему-то уверен, что именно об этом факте моя красавица рассказывает этому петуху, а также не забыла упомянуть о нашей неуязвимости для их оружия и чем дольше она щебетала, тем с не скрываемым любопытством и страхом он поглядывал в нашу сторону. А у меня в это время рожа излучала мерзопакостное настроение. Ещё-бы мне не расстроиться, у нас тут с девочками только что начался наклевываться контакт, а тут эти любители перьев появились и весь кайф обломали. В это время моя красавица закончила объяснятся с предводителем вновь прибывших, после чего этот петух стал с опаской подходит к нам. В его глазах я заметил и страх и любопытство.
   Он встал перед нами, задрал свою лапу вверх и начал читать какую-то молитву. До меня его речь не доходила, что он от меня хочет. Я ему также начал речь толкать (о братстве всех народов), на трёх языках, ещё один добавил Блоха. Но тут наша красавица решила всё просто, взяла меня за руку и потянула за собой. Я, как телок, двинулся за ней, держа её руку в своей. Поняв что мы приглашены в гости, я остановился у речки чтобы смыть свою боевую раскраску тоже самое проделал и Блоха. В это время расфуфыренный "петух" отдавал своим бойцам какую-то команду, и как я понял по их дальнейшим действиям, это он распоряжался на счет убитых женщин. Как оказалось в схватке с враждебным племенем погибло три женщины и ещё две получили ранения. Воины из подручного материала быстро соорудили несколько примитивных носилок, положили туда погибших. После вся процессия направились наверх от озера, а далее вглубь леса по той же тропинке что привела нас к водопаду.
   Как только мы отошли от водопада, я связался с подлодкой и обрисовал создавшуюся ситуацию. Пока я говорил в микрофон, вождь и все остальные прислушивались к моему разговору и недоумевали, с кем же я разговариваю, с ними или с лесными духами. Но когда они услышали ответный голос и не поняв откуда он исходит - трухнули. Кто-то из них бухнулся на колени, приняв голос за ответ духов леса или ещё чего-то там, а другие начали озираться по сторонам, всматриваться в заросли растительности обступавшие тропинку, не скрывается ли там ещё кто-то. Но в зарослях никого не было, и это ещё больше нагнало страху на индейцев и они уже не скрываемым пиететом и страхом взирали на нас говорящих с лесными духами. Через час нашего перехода через лес мы вышли на большую поляну, посередине которой за высоким прочным частоколом находилась деревня. Как только наша процессия показалась на опушке леса, из деревни навстречу нам выбежало с десяток воинов, а за ними ватага ребятишек и пара уродливых шавок, которые давай крутиться вокруг нас. Зайдя за ограду, я сразу понял, что на этом острове до цивилизации ой как далеко. Первое что бросилось в глаза, так это их жилища-лачуги - они были построены или сплетены из какого-то тростника или кустарника. Правда посреди деревни находилась постройка раза в два-три превышающая все остальные, вот к ней-то мы и направились. Из всех хижин валом повалил народ. Я ещё подумал - "интересно, как они там помещаются, неужели в три этажа спят друг на друге". У большой хижины нас встречали три мужика разодетые в перья и оттого смахивали на индюков или павлинов. Определённо это "пахан" и сопровождающие его официальные лица - тобишь вождь и старейшины этого племени. Сопровождавший нас "петух" начал что-то чирикать одному из "павлинов", у которого было больше всего перьев, при этом жестикулирую руками и временами показывая на меня с "Блохой", и на девушку что стояла рядом со мной. В это время жители деревни сбились в одну кучу и давай разглядывать нас с Блохой и что-то тихо меж собой обсуждали. Тут моя красавица встрепенулась, по-видимому к ней обратились, что-то ответила на тираду "павлина" мотнула головой и как мне даже показалось, топнула ногой и с гордо поднятой головой проследовала мимо вождя в жилище. Тут этот "павлин", точнее вождь, что-то прокукарекал, обращаясь к остальному люду, которые подняли визг, как я понял, выражение неподдельной скорби по убиенным, через пару минут он ещё раз что-то пролепетал показывая то на нас, то на выживших женщин. Опять поднялся визг, тут я понял, на это раз уже от радости за спасение нами из соплеменниц. А после следующей тирады все разлетелись в разные стороны. Покойников куда-то унесли, видимо забрали родственники. Вожди тоже удалились. С нами остался только давешний "петух" с дюжиной воинов да вездесущая детвора. "Нифига как тут гостей встречают" - подумал я, когда все нас покинули.
   -Это чё, аудиенция закончилась?- промолвил Блоха
   -Я ни знаю, но похоже на то.
   -Это нам ни здрась, ни до свидания. А мы ведь как ни как спасли девок от плена, а возможно ещё и от долее страшной участи - быть съеденными. И что теперь докладывать командиру? Что аборигены нас проигнорировали, и нет никакой возможности теперь у них узнать, в какое время мы попали.
   -Да и вряд ли, не понимая друг друга, наши новые знакомые не поняли бы, а что именно мы хотим от них узнать.
   -Похоже, Кристофор ещё сюда не доплыл. Потому-то, испанский, да и другие европейские языки для них, что для меня китайский.
   - Да ты глянь на их деревню, тут без всяких расспросов ясно, что мы не в двадцатом веке. По косвенным признакам можно сказать, что мы в этот раз провалились лет на пятьсот в прошлое а возможно и по более.
   - Знаешь что Муха, даже в нашем двадцать первом веке можно где-то в дебрях Амазонки набрести на подобную деревеньку. Так что это не факт что нас так далеко забросило, но в остальном-то это больше похоже на правду.
   -Блоха, так мы не на Амазонке, а на острове, и не такой он уж большой, на нём можно разместить всего четыре Москвы. И как я помню из школьного курса, что уже менее чем через сотню лет после того как испанцы добрались до этих мест, они почти под корень извели всех индейцев Вест-Индии. Так что я уверен в том, что на этот раз какая-та непонятная сила зашвырнула нас в до Колумбовое время.
   -Тогда возвращаемся на лодку. В принципе то мы задание выполнил, остаётся только попрощаться с этими "гостеприимными" краснокожими.
   Но мы ошиблись, и наши новые знакомые оказались на самом деле гостеприимными. Мы уже собирались покинуть деревню, как народ вновь засуетился. На площади разожгли несколько костров. Народ стал стаскивать на площадь явно какую-то жратву, или для приготовления оной.
   -Блоха, пока было время, надо было линять. Чуешь, сейчас из нас будут делать жаркое - пошутил я, но автомат на всякий случай положил на сгиб руки.
   -Ну, ты у нас немного по упитанней будешь, так что из тебя более сочная запеканка выйдет - отшутился мой напарник. Я думаю, что намечается небольшой сабантуйчик.
   И точно все идёт к какому-то празднику, так как мимо нас четверо аборигенов протащили пару небольших но уже потрошенных кабанчиков и подвесили их на вертел. У других костров тоже что-то начали стряпать.
   - У, это мы надолго приземлились. Надо ребят предупредить, чтобы до утра не ждали.
   Чтобы связаться с подлодкой пришлось отойти чуть в сторонку, чтобы не вводить этих людей в ступор и не изображать из себя каких-то божков. Обрисовав ситуацию с налаживанием контакта с местным населением а также высказав своё мнения на счет того в какое время мы попали, получили добро не закрепление дружеских отношений с этим племенем.
   Часа через три, начался праздник, в котором мы оказались королями бала. Вначале я подумал, что эта красавица - жена вождя, потом догадался, что это его дочь. Веселье продолжалось почти до утра. Когда нас развели по хижинам, занимался рассвет, чтобы мы не замёрзли, нам подсунули по паре девиц, и одной из них для меня была та самая, о которой я мечтал весь праздник, когда она в компании других соблазнительно танцевала перед нами. Это была незабываемое продолжения праздника.
  
   Акт третий, вновь Лазарев.
   После первого сообщения от Низинькова, что на побережье обнаружены первые признаки людей, через час пришло ещё одно сообщение, что люди на острове должны быть. Так как наши разведчики вышли на тропу явно искусственного прохождения. А ещё через час с небольшим сообщили, что контакт с аборигенами состоялся. Но из-за языкового барьера, выяснить, в какой год или даже век мы провалились, не приставляется возможным. Сейчас они вместе с аборигенами направляются в их поселение. Далее Низиньков обрисовал тех, с кем они установили контакт. И так мы узнали, что встреченные нашими разведчиками аборигены принадлежат к индейским племенам. Странно, но они все ходят голышом и в качестве оружия используют луки и копья с костяными наконечниками. Железа или другого метала нигде не видно.
   "Похоже, мы провалились на пару тысяч лет в прошлое, да и то в это время в Европе уже знали о металле. Неужели каменный век" - высказал я свою гипотезу на только что полученное известие от наших разведчиков. Но Сан Саныч успокоил меня, сказал, что с железом индейские племена познакомили испанцы, когда захватили эти острова. И, возможно, мы прибыли первыми, и испанцев тут пока ещё не было.
   Днем пришел вызов от наших робинзонов, что они возвращаются с подарками в сопровождении племени аборигенов. Бот за ними высылать не нужно, они прибудут своим транспортом. И вот из-за мыса, который прикрывал вход в маленькую бухту, которую мы вчера не заметили, показался целый флот лодок. Каждая вмещала двадцать-тридцать разряженных в перья мужиков. На первых двух среди аборигенов я разглядел наших разведчиков, также разряженных в перья да ещё в обнимку с голыми девицами. "Неплохо, видно, погуляли наши мальчики" - подумал я.
   Лодки подошли поближе и стали сбрасывать скорость, до этого они неслись под дружные взмахи весел, как торпедные катера. Но вот видно, когда разглядели, то к чему они так дружно гребли, выглядит для них необычно и страшновато, они стали сбиваться с ритма. Издалека они приняли нашу подлодку за какую-то огромную пирогу, на палубе которой расхаживают люди, но они какие-то бледные все. А вот поближе, это для них совсем что-то гигантское. Как такое может держаться на воде и не потонут от собственного веса, и сколько надо извести деревьев на постройку этого. Первая лодка стала осторожно подходить к борту "Морского Волка", на верхней палубе которого в это время находился з-за теплой погоды и спокойного моря я разрешил водные процедуры и позагорать) чуть ли не весь экипаж. Из первого прибывшего челнока-лодки выпрыгнул Низиньков с перьями на голове как у заправского индейца и направился к нам с хитрющей улыбкой на харе разрисованной от нюнь не боевой раскраской подводных диверсантов российского флота.
  
   - Товарищ командир, контакт с местным населением установлен, в знак благодарности, ввиду избавления дочери их вождя из плена враждебным племенем, они преподносят нам десять челноков съестных запасов и дюжину женщин для продолжения рода.
   -Вот это да, молодцы диверсанты, не забыли о товарищах по несчастью, - раздались возгласы некоторых членов экипажа.
   -А ну потише, вы там - гаркнул Комиссар явно на что-то надеясь.
   -Ты что лейтенант! Какие женщины для продолжения рода. Продукты мы возьмём, а женщин придётся вернуть - вынес я свой вердикт.
   Послышался ропот и какой-то гул со стороны собравшихся членов экипажа. - Как не возьмём!
   -Товарищ командир, - продолжал Низиньков, - они могут обидеться. Их нам подарили от чистого сердца, да и, кроме того, нас там оженили. Вот эти две, мои жёны - и показывает, на вылезавших с опаской из челна на покатую палубу подлодки двух почти голых девиц, если не считать маленького передничка на талии. Хотя в нашем мире на пляже можно встретить и более не прикрытые женские тела.
   Раздались удивленные и восхищенные голоса. В этот момент причалила вторая лодка, и повторилось всё в том же порядке. Явился ещё один жених в перьях и также с двумя красотками в придачу. На палубе стоял уже шум, все обсуждали происходящее. Но вот на палубу выбралась целая делегация во главе вождя его свиты и десятка голых девиц. Тут уж стоял гул как на вокзале, все смотрели не на вождя, а на девиц, оценивая и комментируя каждую и всех вместе.
   - Мы самолично выбирали кандидаток - выдал Низиньков.
   Раздался хохот от которого даже испугались прибывшие.
   -Эй, Андрюшка, вы как их выбирали... через ..., вам что, своих мало. Да вы секс гиганты у нас, раз и этих проверили, - прокомментировал кто-то из экипажа.
   - А что вы смеётесь, мы же все тут целый год как монахи в постах да воздержании. А они гляньте, какие жеребцы, нечета мне, а мне на сутки и этих было бы мало - этим высказыванием главстаршина Сорочьев сразил всех. Вновь на палубе грохнул хохот, но на этот раз он был и громче и продолжительней, что все чайки от испуга улетели прочь.
   Мы подошли к индейскому вождю, который любопытством и ужасом озирался по сторонам. Его наверно удивляет - почему это у нас такая палуба, и где скамьи, и чем мы гребем, и какие должны быть вёсла, чтобы вот такая лодка могла плыть. Особенно его удивили наши бледные тела, хотя на некоторых были надеты шорты или закатаны до колен брюки, а кто и вовсе был в плавках и цветных трусах. Некоторые имели на теле татуировки, но непонятного для него рисунка, и даже волоса на теле. Он со страхом смотрит, как мы подходим к нему, но держался молодцом, в обморок не падает и на коленки не бухается.
   Я заговорил первым, подойдя к вождю, задрал правую руку вверх, как видел в фильмах про индейцев и поздоровался с ним, он что-то ответил. Я повернулся к позади стоящему Сан Санычу.
   - Саныч, и как нам разрулить эту ситуацию, ни он, ни мы языка не знаем. Продукты, конечно, возьмем, а вот от девиц придется отказаться, и этим диверсантам надо устроить развод с их женами.
   - Просто вежливо посадим девиц обратно в лодки и отправим восвояси - ответил Сан Саныч не задумываясь.
   Но тут заговорил наш доктор - Командир, девиц надо оставить, а остальному экипажу предоставить разгрузочный день это благотворно повлияет на их здоровье. Пусть ребята стравят пар. А этим индейским вождям преподнесём подарки. Вспомните книги или фильмы про индейцев, как испанцы и англичане поступали с такими как они - одаривали чем-нибудь блестящим. Значит и нам надо и их вождей, и девиц одарить чем-либо ярким и блестящим. Можно какую-то тряпку дать, чтобы свои яйца прикрыли.
   -А где мы возьмём блестящее и яркое? Да в таком количестве.
   - Сейчас кинем клич по лодке, у многих найдется что-то блестящее. И надо наш экипаж высадить на берег, пусть выкладывают свой товар и выбирают девиц, а то посмотри, что делается на берегу.
   Я глянул на берег, а там собралось уйма народу.
   -Да, командир, если мы оставим девиц, начнется бунт на корабле, так как на всех баб не хватит, начнутся разборки, - размышлял Петрович. - Доктор прав. Надо высаживаться. Дадим отдых экипажу на несколько дней. Нужно всем спустить пар, пока клапана не сорвало.
   - А вы не боитесь, что половина из них не захочет возвращаться обратно на лодку после нескольких дней в раю, - высказал свои опасения Кочетков.
   -Да кто в здравом уме поменяет цивилизацию на каменный век
   -А где тут цивилизация, может все мы сейчас находимся в каменном веке, и цивилизация осталась только на лодке, - предположил Григорич.
   - Тогда тем более надо оставаться тут или двигать к американскому континенту и начинать новую цивилизацию, - предложил Князь.
   -Петрович, объяви экипажу. Все блестящее и какие-либо тряпки, носовые платки пусть тащат сюда, но не увлекаются, нам что-то может понадобиться на будущие торги. Мы же не знаем, сколько здесь пробудем, по паре безделушек и хорош.
   И вот как только позвучал этот призыв, все ломанулись в лодку, подбирать подарки.
   -А что мне подарить этому вождю, сразу-то и не вспомню, что у меня есть в каюте блестящее. Может, пару ложечек подарить, они из нержавейки. Но нет, как-то не солидно вождю такое дарить.
   - Низиньков, - позвал я лейтенанта, - у тебя в запасе ножа нет? Вот хочу подарить что-то их вождю, чтобы в глазах его это был царский подарок. Ты говорил, у них нет железных вещей.
   -Найдем, товарищ командир, у нас всегда что-то по запас имеется.
   -Ну, тогда давай, тащи.
   Из недр лодки потянулись первые жаждущие со своими подарками.
   -Петрович, проверь, они там не всю ещё подлодку разобрали на запчасти.
   Так и получилось, на подлодке, конечно, хватает никелированных деталей, всех таких кто притащил такое, отправили обратно. Но вот камбуз распотрошили основательно, но и у других, все же было что-то, ненужное и блестящее, но даже и нужное, но на такое дело было не жалко.
   Низиньков принес мне отличный нож в ножнах, который я подарил вождю. Показал, как надо доставать из ножен, как пользоваться. Он попробовал его пальцем и тут же отдернул руку, на палубу закапала кровь. Он издал какой-то клич или рык, задрав свою лапу с ножом вверх, этот рык тут же подхватили его люди. Похоже, он остался доволен подарком.
   Началась разгрузка продуктов. В основном это фрукты и овощи, а также рыба. Но была и живность. Нам пожертвовали с полсотни голов каких-то пернатых, но большая часть из них как я думаю, в пищу не пойдет. Пять плетёных корзин, в которых находились яйца разных размеров и цветов. Десятка два тощих кроликов в клетке. Несколько каких-то морских животных похожих отдаленно на моржей или тюленей, но как потом выяснилось, это был ламантин. Ещё они приволокли пару больших морских черепах. Интересно, наш кок сможет приготовить черепаховый суп?
   После разгрузки продуктов наши новые знакомые взяли к себе на борт желающих отправиться на берег и попытать счастье по обмену, товар-блаженство на лоне природы. Вождь отплывал последним, гордый подарком. Свой подарок - десяток обнаженных девиц - оставил.
   Князь сразу со своими хохмами.
   - Первым выбирает командир корабля, это его законное право, он только корабль последним покидает. Я думаю, товарищ адмирал не обидится и выбирать будет вторым, ну а потом все остальные.
   - А остальные по старшинству, - сразу же внёс своё предложение Григорич, поскольку мог рассчитывать, что к выбору девочки приступит третьим после Кочеткова с Петровичем.
   Но Князь решил, - почему по старшинству, жребий тянуть будем. А то самых красивых уведут, останутся мымры.
   -Да где ты тут мымр увидел? Посмотри, да для их народности они все тут такие хорошеньки - тут же заерепенился комиссар.
   Хорошенькие не хорошенькие, остальные выбирают по жребию и точка - стоял на своём Князь. Так что товарищ Комиссар, жребий всех рассудит по справедливости.
   Я пошел выбирать себе подружку, а командный состав подводной лодки - тянуть жребий. Выбрал себе индианку и уже повел её, как услышал причитание Григорича.
   -Я только восьмой, да что может остаться после всех, когда мне попала цифра восемь.
   -Восемь. Уже восемь, пора вставать. Вставать пора, уже восемь часов. Подъем, восемь часов. Что за черт, что там Григорич причитает, чем ему не нравится быть восьмым.
   -Да это же сон. И не дали досмотреть до конца.
  
   Открываю глаза и сразу вспоминаю, как мы только сегодня под утро в Москву прилетели.
   -Григорич, иди отсюда пока табуреткой не запустил, такой сон, блин, загубил, не мог ещё минут пять подождать со своей побудкой.
   Кому рассказать - не поверят, что привиделось. Если уж мне старику такое снится, то, что говорить про молодёжь. Нет, надо срочно что-то делать, а то, так и правда, экипаж взбунтуется, да и самому пора кого-то подыскивать. Неужели нам не позволят, из-за нашей секретности, найти здесь себе подружек. Мы, похоже, тут надолго, а среди экипажа много молодых парней. Представится случай, поговорю на эту тему с кем-то из руководства. Пора создавать семьи.
  
  
   - Выходим навстречу с умывальником, рожи побрить и разгладить, короче - привести себя в божеский вид. У нас сегодня приём в Кремле - распоряжался Григорич.
   Его голова торчала в дверях, сам же в комнату войти опасался. Из-за стоящей в комнате тишины, он думал, мы ещё в постелях и в сердцах можем чем-нибудь запустить.
   - Григорич, идем, мы уже проснулись, - успокоил я его.
   Начались хлопоты по наведению марафета. Кто встал раньше, первым оккупировал утюги, а их всего три. И не электрические, а тяжелые чугунные, угольные. Внутрь этого гиганта засыпается древесный уголь из печи, он играет роль нагревательного элемента. А первыми были старожилы этого особняка, и те, кто уже набил руку на эксплуатации сего агрегата. Глянув, как мои подчиненные обращаются с этим огнедышащим драконом, я понял, что могу попасть на приём с прожженной дырой на форменных брюках где-нибудь в районе кормы.
   Так, надо кого-то напрячь, чтобы погладили адмиралу форму. Этим делом занялся лейтенант Смоленцев, он жил тут ни один месяц и набил руку на этом занятии. После позднего завтрака к нам прибыл Кочетков. Глянув на нашу подготовку, огорошил меня.
   - Товарищ контр-адмирал, вы что, собираетесь на приём не по форме.
   Ну приспособил я адмиральские погоны на старый китель, и что? Мне негде и некогда было достать новый, а представление произошло несколько дней назад.
   -Товарищ полковник, у меня нет другой одежды.
   -Сейчас едем заказывать вам полный комплект.
   -Разве можно за оставшееся время её сшить, на это потребуется несколько дней.
   -Вначале подберём временный мундир для сегодняшнего вечера, а пока снимут мерки, и через пару дней всё будет готово. А пока Михаил Петрович, вот вам - и достает из портфеля два десятка папок - это ваши новые биографии. Раздадите своим людям, надо всё это выучить наизусть. Пора вас, как говорится в разведке, легализовать. Вам приготовили правдоподобные легенды на всякий случай. Их постарались подогнать под ваши настоящие биографии, но с учётом времени, чтобы легче запомнилось каждому. Многие помнят свой город и местность, откуда родом. Что-то ведь сохранилось в будущем из нашего времени, не всё же уничтожено или исчезло за этот период.
   -А как те, что остались на подводной лодке, и в других местах.
   -Не беспокойтесь, пока подлодка на базе, экипаж на отдыхе на закрытой территории, им приказано пока помалкивать, но скоро и они получат свои легенды. А те кого тут нет, тоже получили папки. Я приказал Григоричу собрать всех в большой комнате.
   -Товарищи офицеры, - начал я, - вот ваши новые биографии, изучайте. Надо выучить наизусть. Нам надо быстрее интегрироваться в обществе и не выделяться. Чтобы выучили так, чтобы подними среди ночи после выпитой бутылки водки, ни разу не запнулись. А об остальном вы должны язык держать за зубами. Словом, больше молчать, меньше говорить.
   Я раздал всем новые биографии, тут вперёд выступил Кочетков, объявил фамилии тех, кто сегодня должен быть в Кремле, их же попросил спуститься к машинам. Счастливчиков оказалось одиннадцать. Мы поехали на какую-то улицу, где в трёхэтажном доме находился то ли склад, то ли ателье со складом готовой продукции. Вначале с меня сняли мерки, потом подобрали парадный китель, в котором я пойду сегодня в Кремль. Всем остальным одежду и даже новую обувь подобрали и тут же выдали. Приодевшись, мои товарищи отправились назад, а мне пришлось ещё задержаться на некоторое время. Через час - первая примерка после раскроя и наживки.
   Кочетков оставил в моём распоряжении одну эмку с двумя сотрудниками НКВД и водителя. Большаков на всякий случай оставил Низинькова, присмотреть за мной. Я хотел отказаться, от такого счастья, но они настояли в ультимативной форме, пришлось согласиться. Чтобы убить час ожидания хотел прогуляться по ближайшим улицам. Понимая, что одного меня никто не отпустит, попросил своих охранников показать нам с лейтенантом Низиньковым Москву. На что получил категорический отказ со ссылкой на приказ полковника Кочеткова. И никакие уговоры на них не подействовали. Пришлось этот час проторчать в помещении, хорошо хоть газеты были и читая их как не странно время пролетело быстро. Закончив с делами в ателье, нас повезли в наши "палаты" но назад мы ехали уже другим маршрутом.
   Вернувшись, я хотел поговорить по душам с Кочетковым, но его не было, как не было и большинства наших старожилов.
   - А где остальные, Григорич?
   - Сан Саныч убыл в Генштаб с докладом о положении в северном флоте. Все наши, кто был ранее определён по НИИ, по своим рабочим местам. С ними мы встретимся уже на приеме, по прибытию туда. Остальные здесь, занимаются кто чем.
   -А где Большаков?
   -Да Кочетков приезжал. Он Большакова и Гаврилова забрал с собой.
   Я даже растерялся, когда остался один и без привычного дела, не зная чем себя занять. Через полчаса мучений от безделья подумал: "А не плюнуть ли мне на все эти запреты, взять Низинькова, да прогуляться по Москве. Что они могут сделать, ничего, стрелять не будут. Им придется пойти за нами". Это я о местных охранниках. Однако привести свои замыслы в действие не сложилось, прибыл Кочетков и передал распоряжение Берии, а к нему немалое количество бумаги с пронумерованными листами. Нам с Григоричем надлежало, пока есть свободное время, написать отчет, о нашем прибытии сюда.
   -Но мы же писали полгода назад, - возразил, было, я.
   -Тогда вы ещё полностью не осознавали, где вы и на сколько. Начните со своей биографии, подробно, ничего не утаивая. Да, на это у нас уйдёт несколько дней непрерывного писания, и руки отвалятся, Будете писать в свободное время, а уж два-три часа в сутки обязательно образуются.
   Спасибо и на этом, а то пришлось бы после такой работы руку ампутировать, ввиду полного износа шарнирного аппарата.
   Мы отправились в комнату, корпеть над отчетом. Надо было свой ноут взять, а то ручкой я долго не выдержу. А потом на принтере всё распечатать. Так нет, им надо ручкой и по бумаге, чтобы предъявить в случае чего. Дескать, вот, это ты писал, твой почерк. Вот, блин, влип, не отвертеться. Через полчаса моя рука уже меня не слушалась, а, между тем, была написана одна страница. Судя по записям, я ещё и в школу не пошёл. Нет, такими темпами точно надо пару месяцев. Походил по комнате, вспомнил зарядку для рук типа "Мы писали, мы писали, наши пальчики устали". Сходил на кухню, поискал чего-нибудь съедобное, после чего продолжил своё повествование.
   И так втянулся, что настрочил с десяток листов. Думал, поставил рекорд, но когда узнал, сколько написал мой комиссар, то все мои достижения не потянули и на третий юношеский, говоря спортивным языком. Вскоре появился и сам мучитель в сопровождении Большакова и Гаврилова, забрал исписанные листы. А когда Григорич подал ему свою папку с написанным, он даже удивился и глянул на меня с каким-то укором. Вроде того, что-то ты, товарищ адмирал, подкачал, или мне это только показалось.
   - Через полчаса выезжаем, попрошу к этому времени всех подготовиться, - объявил Кочетков.
   Через полчаса вся наша группа на трех машинах выехала со двора на улицу, где к нашему кортежу пристроились еще три машины с охраной.
   И вот мы после проверки документов на въезде оказались на территории Кремля.
   Георгиевский зал, до начала церемонии ещё минут пятнадцать, собралось не менее полусотни военных, правда, попадались люди в штатском и одежде полувоенного покроя. Я стал вглядываться в лица, стараясь кого-либо узнать. Кое-кто казался смутно знакомым, но одно дело видеть на фотографии, другое - оригинал.
   А люди всё прибывали. Я увидел входящими в зал адмиралов Головко и Виноградова за ним шел мой торпедист Буров и ещё один в форме младшего лейтенанта. Его лицо показалось знакомым, где-то я уже его видел, но - где не помню. Когда к нему подошли ребята Большакова, вспомнил, возможно, просто догадался. Это же Леонов, разведчик.
   - Товарищи прошу внимания, - раздался чей-то голос.
   В зале сразу наступила тишина. Открылась вторая дверь и в зал вошли ПЕРВЫЕ ЛИЦА ГОСУДАРСТВА. Во главе всех Калинин - "всесоюзный староста", за ним Сталин, далее Берия и другие высокие гости, среди их Кузнецов.
   После приветствия начинается награждение.
   Вначале указ о награждении, потом товарищ Калинин вручал коробочку или коробочки с наградами, далее следовали аплодисменты герою.
   Все вслушивались, ожидая, что вот именно сейчас зачитают его фамилию. А в зале снова и снова звучало
   -Указом Президиума Верховного Совета СССР от такого-то числа такому-то за боевые заслуги шел перечень его подвигов наградить тем-то и тем-то, да ещё и присвоить внеочередное звание. Некоторые фамилии опять-таки были знакомы. Вот я услышал:
   - Капитану Александру Ивановичу Покрышкину за шестнадцать лично сбитых самолетов и десять в группе, за мужество и личный пример в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками присваивается звание майора с присвоением ему звания Героя Советского Союза и вручением Ордена Ленина и медали Золотая Звезда.
   -Указом Президиума Верховного Совета СССР, от 21 мая 1943 года. Герою Советского Союза Капитану второго ранга Лунину Николаю Александровичу командиру подводной лодки "К-21" за потопления фашистского линейного корабля "Тирпиц" и проявившего вовремя этой атаке личное мужество и находчивость за умелые действия при руководстве своим экипажем, присваивается внеочередное воинское звание капитан первого ранга. Капитану первого ранга Лунину присвоить звание Героя Советского Союза повторно, с вручением Ордена Ленина и второй медали Золотая Звезда.
   -Указом Президиума Верховного Совета СССР, от 18 мая 1943 года Капитану второго ранга Большакову Андрею Витальевичу командиру диверсионно-разведывательной группы, за успешные действия в тылу врага по сбору стратегических сведений присвоить воинское звание капитан первого ранга. Капитана первого ранга Большакова, за успешно проведенные диверсионные операции в тылу врага, за захват боевого корабля, за умелое руководство личным составом при захвате береговых батарей противника наградить орденом Ушакова второй степени. За личное мужество и личный пример при выполнении всех этих боевых операций присвоить капитану первого ранга Большакову, звание Героя Советского Союза с вручением Ордена Ленина и медали Золотая Звезда.
   Далее снова незнакомые и знакомые фамилии, среди них из моего экипажа и диверсанты Большакова.
   Счастливый курьёз вышел с младшим лейтенантом Ведерниковым. Выходит хлопец под два метра ростом, косая сажень в плечах. Китель того и гляди треснет на груди, на плечах погоны младшего лейтенанта. Сталин, глядя на молодца с несколькими наградами на груди, тут же добавил на его погон ещё парочку звёздочек. Высказался, дескать, товарищ Ведерников обязательно оправдает свои звёзды. Потом очередь дошла и до меня
   -Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 мая 1943 года. Контр-адмирала Лазарева Михаил Петровича, командира экспериментальной подводной лодки "К-119", за руководство по разгрому немецко-фашистской эскадры во главе с линкором "Тирпиц" наградить орденом Ушакова первой степени. Контр-адмиралу Лазареву за потопление в одном боевом походе пяти боевых кораблей за личное мужество и умелое руководство своими подчиненными присвоить звание Героя Советского Союза с вручением Ордена Ленина и медали Золотая Звезда.
   Присвоили звание Героя Советского Союза Головко, он на год раньше, чем в РИ, стал адмиралом. Получил свои звезды на грудь и на погон командующий Карельским фронтом Фролов за успешно проведенную освободительную операцию, ещё он был награжден "Орденом Победы". Звёзды Героев получили командующие 14-й и 19-й армиями, генерал-лейтенант Щербаков и генерал-майор Морозов.
   После награждения начался банкет. Товарищ Сталин поздравил всех с наградами и удалился.
   Все присутствующие рассредоточились. Кто-то встретил знакомых или хотел с кем-то завести знакомство. Шло обсуждение увиденного и услышанного, передавались последние новости с фронтов и флотов. В этой круговерти мундиров меня нашел Лунин и поздравил с наградами, потом поблагодарил за "Тирпиц". Не успели мы с ним разговориться, как к нам подошёл майор из охраны Кремля и объявил, что меня ждут в соседнем зале. Ёкнуло сердце, к чему бы это?
   В соседнем зале находились Сталин, Лаврентий Берия, Молотов, Маршал Василевский, адмиралы Кузнецов и Головко, ещё несколько официальных лиц не узнанных мной.
   - Так вот вы какой, товарищ Лазарев, наконец, соизволили прибыть в Москву. Всё ему некогда, решил в одиночку уничтожить фашистский флот. Да! Англичане хорошую получили оплеуху от нас, и после этого известия уже не хвастаются своей пирровой победой над "Бисмарком". Теперь из-за вас Черчилль на меня обижается. До сих пор ещё не поздравил с потоплением этого линейного корабля, из страха перед которым он боялся посылать нам конвои с военными грузами через север. Мы ещё раз утерли им нос, захватив этот как его...
   На помощь Сталину пришел адмирал Кузнецов.
   - "Шарнхорст", Товарищ Сталин, - тоже линейный корабль.
   - Вот-вот, "Шарнхорст" А вот президент Америки Рузвельт, прислал поздравительную телеграмму по поводу разгрома конвоя, освобождения севера страны и начала освобождения Норвегии. Да и в Москве многие дипломаты дружественных стран и не очень, поздравили и не преминули пнуть англичан. Как это они, имея такой флот, с одним "Бисмарком" в 41-м обделались? А у нас на севере ни одного корабля, крупнее эсминца нет, а сумели уничтожить фашистский флот, и не только уничтожить, но и ещё половину его состава захватить в качестве призов.
   -Товарищ Сталин, какой на этот вопрос был ответ?
   -Что наши моряки воюют не числом, а умением.
   -Да, коротко и доходчиво, а кое-кому и эти слова, что мордой в дерьмо.
   -Товарищ Головко. А как у вас продвигается буксировка этих самых немецких кораблей?
   -Товарищ Сталин, два часа назад поступило сообщение из штаба Северного флота. Конвой благополучно проследовал траверз Кольского залива и сейчас на пути к Архангельску. Через трое суток ожидаем прибытия на место.
   -А как вы думаете, немец даст вам спокойно его провести до места?
   -Товарищ Сталин! Немец уже выдыхается, интенсивность его авианалётов на конвой, как это было в первые двое суток упала. К тому же расстояние до конвоя увеличилось вдвое. И лететь им приходится кое-где над нашими войсками, где они попадают под зенитный огонь. Кроме того, противник понёс очень крупные потери в авиации, мы, конечно, тоже понесли невосполнимые потери, корабли практически все получили повреждения в той или иной мере. Но мы обязательно доведём караван до места. Но если немцы перебросят новые эскадрильи, сняв их откуда-нибудь из Европы, нам тогда придётся очень трудно.
   -Самолеты мы вам дадим. Какие потери среди летчиков?
   -Безвозвратных потерь не менее тридцати процентов от личного состава участвующих в налётах, ещё около пятнадцати процентов получили ранения и травмы.
   -А сколько вы потеряли самолётов?
   -За четыре дня, начиная с ударов по конвоям противника и по его аэродромам, а в последующем по отражению атак на корабли нашего флота и на немецкие трофеи, потеряно сорок три машины всех типов ещё около тридцати машин получили серьёзные повреждения, на устранение которых понадобиться несколько дней на их устранение.
   -Да, это много для нас.
   -Товарищ Сталин, наши лётчики сбили в три раза больше самолетов, чем сами потеряли.
   -Говорят, что во время перехода кое-кто из немецких моряков помогали тушить пожары, заделывать пробоины и даже участвовали в отражениях авианалётов, стреляя по своим же самолетам.
   -Так точно. Товарищ Сталин. Но как только стало спокойнее, и мы подошли к своим берегам, большинство немецких экипажей сняли со всех кораблей, за исключением крейсера.
   -Почему же с него не сняли?
   -Они были нужны для обслуживания механизмов, так как крейсер мог передвигаться самостоятельно, имея в рабочем состоянии дизельную вспомогательную установку. Вот для её то обслуживания оставили минимум механиков и ещё кое-кого из специалистов других категорий.
   -Вот видите, товарищ Лазарев, во что обходится нам этот, как вы говорите в вашем мире, пиар. Что нам делать с этими кораблями? Малые корабли сможем отремонтировать, а как быть с большими? Будут стоять до конца войны? Надо в первую очередь свои повреждённые корабли отремонтировать, а потом уже браться за эти. Да ещё закончить ремонт на самом первом, взятом в плен, немецком корабле. Но это ради престижа - все же, самый первый, когда-либо взятый нами боевой корабль.
   -Товарищ Сталин, а я знаю, кто нам может помочь с ремонтом хотя бы одного корабля.
   -И кто же это, товарищ Лазарев?
   - Американцы. Только надо попросить об этом господина президента Рузвельта. Если его хорошо попросить, то может и не отказать в такой просьбе, и, тем самым, лишний раз пнуть Черчилля. Я не знаю, что они попросят взамен, за это. Но какую-либо услугу получить захотят обязательно. Правда, насколько она будет соизмерима в цене...? От этого зависит, сколько кораблей и какие они смогут отремонтировать.
   -А что они могут попросить за этот ремонт?
   -Товарищ Сталин, тут вариантов много - от оплаты за наличный расчет, то есть золотом, до предоставления баз на нашей территории и открытия боевых действий против Японии. В любом случае, можно поторговаться с ними и выбрать наилучший вариант для нас.
   -Как это, предоставить базы на нашей территории.
   -Товарищ Сталин. Там, откуда мы прибыли, то есть в нашей истории, вы, товарищ Сталин в сорок четвёртом году предоставили американцам для базирования их тяжелых бомбардировщиков три аэродрома, под Полтавой и Миргородом.
   -Товарищ Лазарев, а для чего им понадобились эти аэродромы?
   -Как раз в сорок четвёртом они всё чаще и чаще стали бомбить восточные районы Германии, где было много промышленных центров по выпуску оружия. Вылетая из Англии, для бомбардировки восточной части Германии, а потом чтобы вернуться обратно в Англию им для этого не хватало бензина. Вот они и попросили предоставить им авиабазу, где можно приземлиться, исправить повреждения, отдохнуть, снова загрузиться бомбами и топливом. А на обратном пути в Англию вновь бомбить Германию. Вот таким челночным способом они совершали налёты на промышленные центры Германии. И не только на центры, но и просто уничтожали немецкие города. Этими бомбардировками они преследовали две цели. То что они уничтожали промышленный потенциал Германии и этим срывали выпуск вооружения, что в какой-то мере приближало нашу победу. Но уже тогда большинство заводов немцы запрятали под землю. Второй их целью было - зная, что по договору восточные районы Германского рейха попадают в нашу зоны ответственности - сделать так чтобы нам досталось как можно меньше целых промышленных предприятий, чтобы мы ни смогли ими воспользоваться. Об этой их подлости стало известно доподлинно только после войны. Хотя ещё с сорок четвертого года анализируя действия наших союзников, с каким ожесточением они бомбили промышленные районы восточной части Германского рейха, наше командование уже тогда предполагало, что они преследуют именно такие цели.
   -Значит даже так. Тогда мы ещё подумаем, предоставлять им в таком случае аэродромы или нет.
   Вот на Дальнем востоке мы не можем им предоставить никаких баз, авиа и морских, так как мы пока не воюем с Японией. А на европейской части можно выделить им две-три базы, и предложить даже первыми, если они только заикнутся про Дальний восток. Может, что-то после этого и нам перепадет от них, ведь пока ещё ни один налёт на Германию не обходится без поврежденных самолетов с их стороны. Всё, что они не смогут отремонтировать, здесь и останется. А это новые технологии, которые могут нам в кое в чем помочь в ближайшем будущем. Хотя в моем мире после ухода американцев осталось ещё очень много всякого полезного оборудования.
   -Это у вас оставили. А здесь вдруг ничего не оставят, все подчистую вывезут, а что не смогут, уничтожат, - засомневался Берия.
   -Товарищ Берия, в этом случае можно втихую спереть.
   -Как так спереть.
   -Товарищ Берия, наши солдаты на всё способны, стоит только намекнуть. Ой, а сами янки все в душе торгаши, маму родную загонят, была бы выгода. Жаль, мой снабженец не говорит по-английски, а то быстро бы сговорился с их аэродромным персоналом. Вышли бы поутру пилоты, а самолеты тю-тю. И следов не нашли бы.
   -Что, так хорош твой снабженец.
   -За десять лет, что он со мной, я никогда ни в чем не имел нужды. Он доставал для подлодки всё необходимое и даже больше. Бывало, добывал и что не положено. Другие командиры всегда жаловались на нехватку того и другого, а у нас всегда достаток и даже небольшие излишки. Наверное, и здесь найдутся такие пройдохи, они на Руси испокон веков водились. С десяток таких пристроить на американской базе. Теперь по поводу войны с Японией. Пообещать американцам, как и в нашей реальности, что откроем фронт через три месяца после разгрома Германии. Скоро итальянский флот пойдёт сдаваться на Мальту. Я точно не скажу как будет тут, но в нашем времени он сдался почти весь. Нам надо заранее договорится с американцами насчет раздела итальянского флота, и при поддержки Рузвельта выторговать у Черчилля чтобы раздел был произведён в этом году и сразу же получить корабли, а не как вышло в нашем мире. А то он упрётся рогом... да просто начнет давить на Рузвельта, чтобы не допустить раздела итальянского флота, чтобы нам ничего не перепало. И в нашем времени была такая договоренность но как всегда англичане стали тормозить этот процесс намекая на том что они не могут в данный момент в безопасности перевести нашу долю в наши порты ссылаясь на немецкий флот. Но сейчас-то его почти не осталось но думаю они все равно найдут повод затянуть с этой передачей. Из-за них мы получили корабли только после войны. Правда в сорок четвёртом году они в счет итальяшек предоставили нам во временное пользование свои древние корабли, которые мы им вернули когда начали поступать корабли из итальянского флота. И то, это окажутся, как говорится, не первой свежести корабли. Линкор - вообще ветеран первой мировой войны, хотя его итальянцы модернизировали. Но всё равно старьё, да и крейсер тридцать пятого года постройки. У них есть и поновее. А если нам попробовать намекнуть президенту Рузвельту, что нам под войну с японцами нужны боевые корабли, ввиду того что наш Тихоокеанский флот во многом слабее самурайского, а линкор типа "Рома", пара крейсеров и два дивизиона эсминцев нам не помешают на Тихом океане. В случае предоставления кораблей можно и сроки вступления в войну с Японией пересмотреть.
   Некоторое время Сталин, молча, прохаживался по залу, обдумывая сказанное мной. Потом остановился перед Молотовым.
   -Насчет помощи в ремонте и модернизации захваченных германских кораблей, это дело мы поручим товарищу Молотову, и товарищу Кагановичу, пусть каждый по своей линии прозондирует такую возможность, и узнают, во что это нам может вылиться. Поглядим, как у нас пойдут переговоры с американцами, после чего и будем конкретно договариваться. А вопрос с итальянским флотом мы обсудим при личной встрече с господином Рузвельтом.
   -Товарищ Лазарев, тут вот товарищи адмиралы Кузнецов и Головко много рассказывали о вас. Полагают, что у вас есть большие способности к оперативному мышлению. Что это было продемонстрировано вами не раз, особенно мы под впечатлением последней вашей операции по разгрому фашисткой эскадры. Так мы посовещались и есть мнение, назначить вас начальником штаба к адмиралу Головко.
   - Ну вот, - выдохнул я
   -Товарищ Лазарев что-то хочет сказать?
   -Товарищ Сталин, я бы предпочел остаться на мостике подводной лодки.
   -Ну как же так, товарищ Лазарев. Вам присвоено звание контр-адмирала, и по крайней мере по этому должны командовать не единственной подводной лодкой, а хотя бы бригадой. Но у товарища Головко вакантной должности на командира бригады как я знаю, нет. Там контр-адмирал Виноградов хорошо справляется. Но если желаете то можем перевести вас на любой другой флот.
   -Да нет товарищ Сталин, я хотел бы остаться на севере.
   -Сами желаете остаться на севере, так и оставайтесь. Пора и нашим подводникам чему-то поучиться у наших потомков.
   -А может вы думаете, что не справитесь....? Так вам старшие товарищи помогут. Или боитесь брать на себя ответственность?
   -Да нет, товарищ Сталин, не боюсь. Я всё же командир подводного крейсера первого ранга, который имеет на вооружении ракеты и не простые. В нашем мире, там в будущем, командиры подводных лодок, имеется в виду, подводных крейсеров стратегического назначения -- это особая категория военных.
   -И чем же они отличаются от обычного командира, например эсминца или крейсера?
   -Командиры подводных крейсеров стратегического назначения с помощью имеющегося на лодке вооружения могут решать стратегические задачи, в то время, как командиры надводных кораблей могут решать только тактические задачи. А это значит, товарищ Сталин, что командир стратегической подводной лодки, в некоторых случаях может самостоятельно начать войну, и выиграть её, уничтожив то или иное государство, применив ядерное оружие находящаяся на борту подводной лодки. "Морского Волка" в какой-то мере можно также причислить к подводным крейсерам стратегического назначения, замени на его ракетах все обычные боеголовки на другие... и он также может выполнять стратегические задачи.
   -Как это без приказа командования начать войну?
   -Может случиться так, что уже некому будет отдавать такой приказ. И тогда командир подлодки сам принимает решение применить своё оружие или нет.
   -Мы вас поняли, товарищ Лазарев, о чем вы хотели нам сказать.
   -Вот потому-то, там в нашем мире командиры атомных стратегических подводных лодок по статусу выше командиров надводных кораблей. Но такой статус командиров подводных крейсеров требует особого отношения к ним со стороны не только командования флота, но и Верховного Командования Вооруженных Сил страны.
   С другой стороны у подлодки один рубочный люк и он задраивается и отдраивается только командиром лодки. А это играет большую психологическую роль. Экипаж лодки - это одна большая семья, когда от каждого зависит жизнь всех его членов. Создать по-настоящему профессиональный, дружный и сплоченный коллектив может не каждый командир. На подводной лодке экипаж питаются одним и тем же пайком с одного камбуза, и матрос, и командир. Казалось бы, что это мелочь. Но нет, это имеет большое моральное значение. Экипаж подводного крейсера, в зависимости от типа подлодки, насчитывает от ста тридцати до ста восьмидесяти человек, в том числе, около сорока офицеров. Командир знает всё о своих подчиненных. А скольких человек из своего экипажа, не считая офицеров, в этом мире знает, например командир какого-нибудь лидера, где экипаж около двухсот пятидесяти человек. Я уж не говорю про крейсера, где численность экипажа приближается к тысячи. Я думаю сотни полторы и то наверно только в лицо, а не по фамильно. Точно также обстоят дела и на наших крупных надводных кораблях, где экипаж более трехсот человек. Поэтому нигде кроме, как на подводной лодке, нет такой близости командира к своим подчиненным. Здесь каждый матрос и старшина чувствуют "плечо друг друга", в том числе и командира, который всегда рядом. Они смотрят на него как на человека, от которого зависит не только их будущее, их жизнь, но и который при выполнении боевых задач может послать их на смерть. Такого ни на одном надводном корабле быть не может. Ни командование дивизии, ни командование флотилии, а КОМАНДИР ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ - ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗВЕНО, на котором должен держаться ПОДВОДНЫЙ ФЛОТ.
   -Товарищ Лазарев, вы так и не ответили нам.
   -Но раз мне оказывают такое доверия, я согласен.
   - Вот и отлично. Завтра выйдет приказ Государственного Комитета Обороны о вашем назначении на эту должность. Кто вас может заменить, - после небольшой паузы Сталин продолжил, - на мостике подводной лодки.
   -Капитан первого ранга Золотарёв, Иван Петрович, мой старший помощник. Очень грамотный командир, главное, что эту лодку знает, как пять своих пальцев. По иронии судьбы он уже как полгода должен командовать подобной лодкой. Тот наш поход был запланирован на три месяца, а мы возьми и провались во времени, и очутились тут. Как раз по возращению его ждала должность командира подлодки. А вместо этого - поход для нас продолжается почти десять месяцев. Так что, ему слегка не повезло.
   -Тогда мы утвердим капитана первого ранга Золотарёва командиром подводной лодки "К-119" "Морской Волк". А кого на место старшего помощника посоветуете, товарищ Лазарев?
   -Товарищ Сталин! Сразу-то и не скажу, хотя самая подходящая кандидатура на этой должности, капитан второго ранга Скворцов Сергей Степанович.
   -А если кого-то из наших подводников назначить на это место, чтобы набирался опыта? Нам будут нужны в скором времени командиры вот на такие подводные лодки как ваша. А где им набираться опыта? Только на вашей подводной лодке.
   -Товарищ Сталин. Вот так сразу, думаю, ни у кого не получится. Для этого надо минимум пару лет проходить на подлодке. Мы можем поступить так, введем ещё должность, например, дублёра. Он или даже два дублёра будут проходить наравне со Скворцовым службу, набираясь опыта.
   -А кто больше всего подходит на роль дублёров?
   -Товарищ Сталин, я плохо знаком с нынешними подводниками, но, если исходить из исторического будущего, можно назначить капитана третьего ранга Городничего, капитана второго ранга Кучеренко, капитана третьего ранга Щедрина, капитана третьего ранга Таммана.
   -Кто такой? Что-то фамилия у него не русская.
   -Товарищ Сталин, Тамман Виктор Фёдорович - русский, и подводник хороший.
   -Такой уж хороший?
   -Да хороший, и в нашем мире был одним из результативных.
   -Но не самый, да?
   -Да, не первый, но и не последний. Скажем так, в первой десятке, Товарищ Сталин.
   -Значит, он - первый кандидат. Кто второй?
   -Они все достойны, но нельзя сразу четыре лодки оставлять без опытных командиров.
   -Товарищ Лазарев, а почему вы не предлагаете кого-то из командиров подводных лодок с других флотов
   -Товарищ Сталин, кое с кем из них мне пришлось побывать в совместном боевом походе, и я могу составить своё мнение. А о подводниках других флотов ничего не могу сказать, не знаю.
   -Как так. А что, в будущем о них никто ничего не знает?
   -Почему не знают, знают. Многие из них уже сейчас отличные командиры. Некоторые станут таковыми немного позже. А кое-кто занимается очковтирательством, не буду говорить кто. Может, они исправятся, так как история здесь уже изменилась.
   -Что вы говорите, товарищ Лазарев! Чтобы красный командир вводил своё командование в заблуждение и говорил неправду.
   -Да, товарищ Берия, были и такие, но это выяснилось только после войны, большинство из них были твёрдо уверены в своих победах. Потому-что бывают такие моменты, что сразу проверить результат торпедной атаки не представлялось возможным. Это происходило или из-за противодействия противника, или из-за погодных условий - туман, снежный заряд. Да много разных причин могло помешать в установлении истины. А когда занялись изучением архивов противника, тогда-то и выяснилось, что многих побед не было. Но они не были трусами, некоторые храбры до безрассудства. Им просто немного не везло, и они выдавали желаемое за действительное.
   -А товарищ Лазарев пытается всех защитить и никого не обидеть. Давайте предоставим ему право выбора, отпустим немного подумать, а завтра он уже будет знать, кого направить на подводную лодку.
   -Разрешите идти.
   -Идите, товарищ Лазарев.
   Я вышел из зала, за мной сразу вышел и адмирал Головко.
   -Товарищ адмирал, так же не честно, товарищ Нарком обещал дать два дня подумать. А тут поставили перед фактом. Смогу ли я потянуть эту должность, - подступил я с упрёками к адмиралу.
   -Справишься-справишься. У нас флот маленький, чуть больше того соединения, чем тебе приходилось командовать в течение последних двух месяцев.
   -Арсений Григорьевич, не надо прибедняться, - со смехом произнес я, - флот маленький, а дела ждут большие, как меня, так и его.
   -Ты уже и о делах заговорил, и что это за дела?
   -А я бы осуществил именно тот план, что подкинули немцам и высадил десант в Парсангер-фьорде, пока они не очухались после всего этого. А там менее ста километров до Альт-фьорда. Правда, труднодоступной территории, можно сказать, непроходимой. Но русский солдат должен её преодолеть. Раз в наше время там от Парсангер-фьорда до Альт-фьорда проложено шоссе. Значит, местность и не такая уж непроходимая.
   -А что нам это дает, если мы возьмём этот Альт-фьорд.
   -Отодвинем немцев на двести пятьдесят километров от своих границ. А это значит, возрастет расстояние от немецких аэродромов до караванных путей, по которому проходят конвои для нас с грузами из Америки. Поспособствуем партизанскому движению норвежцев. Намекнём шведам, когда наши войска так нежданно-негаданно появятся у их границы, до которой осталось менее сотни километров, чтобы заканчивали дружбу с Гитлером. Да и Финляндия, когда мы займём приличный кусок её северных территорий, быстрей сядет за стол переговоров.
   - Значит так. Завтра идем к Наркому, изложишь свои мысли. И всё это надо проработать в кратчайший срок, а то у нас забирают два корпуса и собираются перебросить под Ленинград. Если заберут, ни о каком наступлении на Альт-фьорд в ближайшее время и думать нечего.
   На следующий день я выпросил машину у Кочеткова, и, взяв с собой Низинькова, отправился в Наркомат ВМФ, где, после встречи с Головко, вместе с ним пошли на приём к Наркому. Я изложил суть операции, на что получил неутешительный ответ. Из 14-й и 19-й армий изымаются три корпуса и передаются на другой фронт. Оставшиеся войска закрепляются на линии реки Тана и одноименного фьорда. Северному флоту надлежит не допустить переброску резервов для немецкой 20-й армии, надо задействовать все имеющиеся силы флота и авиации.
   - Необходимо срочно ставить корабли на ремонт, им здорово досталось от авиации, от близких разрывов бомб на некоторых разошлись швы и открылась течь, почти у всех посечены борта и надстройки. Половину подлодок также надо ставить в ремонт. Если немцы надумают перебрасывать подкрепление по морю, нам их и перехватить нечем, а авиации с гулькин хрен - высказался Головко.
   -На счет авиации то Товарищ Сталин обещал восполнить ваши потери, - напомнил Кузнецов.
   - Да обещал, но когда она прибудет к нам? На это может понадобиться несколько дней или недель.
   -Арсений Григорич, а вы обсудите с генерал-полковником Фроловым, пока он в Москве, что и как с какого именно участка будут сниматься войска и когда. Может, что-то успеете сделать.
   -Осталось узнать, где Фролов, и назначить встречу.
   -Ну, где может быт командующий фронтом, могут знать или в управлении по кадрам, или в Генштабе, позвоните туда, - посоветовал Кузнецов. - Когда думаете возвращаться назад?
   Головко посмотрел на меня, а я что мог сказать. Формально я ещё никто, в должность не вступил и нынешнюю Москву хотел посмотреть. Мне не разрешили, не только пройтись, но и проехаться. Может сейчас, когда я рассекречен как офицер военно-морского флота? Теперь многие знают контр-адмирала Лазарева с Северного флота, командира экспериментальной подводной лодки, но только единицы знают, откуда на самом деле я прибыл.
   Ещё минимум двое суток я пробуду в Москве, у меня ещё заказ на пошив формы, и биографию я ещё не дописал.
   -Товарищ Народный Комиссар Военно-Морского Флота, у меня есть неоконченные дела, прошу ещё двое суток, после чего готов отбыть к новому месту службы.
   - Даю вам обоим три дня на все дела, и 29 мая вы убываете.
   Покинув Наркомат, мы с Головко поехали на встречу с генерал-полковником Фроловым, предварительно выяснив, где он находится. Но Фролов нас огорчил, от него мы узнали, что 131-й и 127-й корпуса из 14-й армии, 122-я дивизия из 19-й армии и ещё некоторые части, всего более пятидесяти тысяч, передаются в подчинение Волховского фронта.
   - Это говорит о том, что намечается полное снятие блокады Ленинграда, - отметил я.
   -Арсений Григорьевич, давайте со своей операцией повременим до нашего прибытия на место. Там всё будет выглядеть по-другому, чем отсюда.
   -Хорошо, давай отложим этот вопрос до возвращения на место.
   -Товарищ адмирал, если я вам пока не нужен, я бы хотел посмотреть Москву, пока в моём распоряжении машина.
   - Давай посмотри, а я хотел бы посмотреть, какая она будут через семьдесят лет.
   - Думаю, вам она не понравилась бы с её многокилометровыми автомобильными пробками, когда чтобы проехать пару километров надо потратить на это пару часов. А в остальном город красивый, я покажу вам некоторые виды той Москвы будущего, но только когда вернёмся на север.
   Опять не удалось покататься мне по Москве. Появился посыльный и после того как выяснил, кто есть кто, вручил телефонограмму, в которой говорилось чтобы я оставался на месте, сейчас сюда подъедет капитан первого ранга Головин и всё объяснит.
   Ничего не поделаешь, пришлось ждать своего бывшего штурмана. Минут через двадцать к нам подъехали две машины, как бы сейчас сказали, представительского класса в сопровождении двух эмок. В одном авто находились Головин, какой-то генерал-лейтенант с танками в петлицах и кто-то из гражданских. Из второй появился Кочетков, но вот кого я не ожидал увидеть здесь, так это самого Берию который пригласил меня в свою машину.
   "Это же надо, сам Берия приехал. И чего это я им понадобился, и главное, куда это мы поедем?" - подумал я.
   Но всё оказалось весьма банально - группа направлялась в Кубинку, где проходили испытания и показ новой бронетанковой техники. Некоторые образцы этой техники уже находятся на вооружении нашей армии, некоторые только начали поступать. А также самые перспективные, которые должны принять после показа и испытаний, организованных на полигоне. Мой штурман уговорил захватить и меня на этот показ. Раз такое дело, я обратился к Берии за разрешением, захватить и адмирала Головко, на что получил согласие.
   На въезде на полигон нас ждала целая делегация военных и гражданских специалистов. Некоторые удивленно смотрели на нас когда мы вышли из машины, словно бы говоря, а какого хрена тут делают флотские. Правда, некоторые знали Головина и здоровались с ним, как со старым знакомым и специалистом в области бронетехники. Уже на полигоне Головин представил меня как командира экспериментальной подводной лодки своему попутчику, им оказался генерал-лейтенант бронетанковых войск Федоренко Яков Николаевич. С сорокового года он начальник автобронетанкового управления, а сейчас командующий бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии. Это он ведал комплектованием бронетанковых войск и принятием на вооружение новых образцов бронетанковой техники. И это под его патронажем проходила эта выставка бронетехники. Вначале он повёл нас всех вдоль шеренги представленной здесь техники о которой подробно рассказывал если у Берии вдруг возникал вопрос к данной модели. А здесь в одном строю находились танки и самоходки, бронетранспортеры и самоходные зенитные установки, как нашего, так и зарубежного производства, и по-видимому генерал неплохо подготовился перед показом, изучая ТТД каждого представленного образца. Кроме того, тут присутствовали некоторые образцы трофейной техники. В начале шеренги стояли новейшие образцы, только что принятые на вооружение. Самоходки Су-122 и Су-152 на шасси КВ, СУ-85 на шасси Т-34. Танки КВ-85 и Т-34-85 с новой КП, а также разные инженерные машины на их базе. Также на базе Т-34 была предоставлена опытная СЗУ со спаренной 37-мм пушкой. Дальше стояла бронетехника, выпускаемая в Горьком, легкая самоходка-истребитель танков СУ-57 с пушкой ЗИС-2 на базе шасси от Т-70. На этом же шасси выпускаются СЗУ как с одной 37-мм пушкой, так и со спаренными крупнокалиберными пулемётами Владимирова. Эти шасси приспособили и под 120-мм и 160-мм миномёты, и под РСЗО М-31 на десять направляющих, и М-13 на двадцать направляющих. Это была временная мера, пока мало ещё было автомашин высокой проходимости. А эти установки могли проходить практически везде. Да, скоростные качества конечно не шли не в какое сравнения с автомобилем, но это только в хорошую погоду, а вот в распутицу или по бездорожью вот эти установки будут в не конкуренции. И на этом же шасси только немного удлинённом, выпустили пробную партию бронетранспортеров. Он рассчитан на тринадцать человек мотопехоты, не считая командира бронетранспортёра и механика-водителя. Для огненной поддержки десанта бронетранспортёр вооружен одним крупнокалиберным пулеметом на турели.
   Мне понравились две миниатюрные самоходки "Оса-57" и "Оса-76" изготовленные под руководством Щукина на заводе номер тридцать восемь. Вес у них около трех с половиной тонн. А основное их достоинство, это высота, она менее двух метров. Такую самоходку можно легко замаскировать на любой местности на пути движения противника. Дальше стояли английские уродцы "Черчилли", но довольно толстокожие, перевооруженные на нашу Ф-34, потом шли; "Валентайны", "Матильды" и единственный представленный тут "Кромвелл". Американские "М-3" Генералы "Гранты" и "Ли", "Стюарды" и другая бронетехника. Я подошел к угловатому немецкому Тигру, на его броне хорошо различались отметины, оставленные снарядами противотанковой артиллерией, были и сквозные дырки в броне. Видно, на этом экземпляре опробовали воздействие всех образцов нашей противотанковой артиллерии. Стоя рядом с ним, он казался очень огромным. Непобедимым. Но его всё же подбили, и не только его, тут находилось ещё два таких монстра. Дальше стояли тройки и четверки разных модификации, самоходки и опять танки. Тут были и чешские "ЛТ-35" и "38", которых в данный момент встретить на поле боя маловероятно, они все сейчас в тылу в полицейских частях, применяются для карательных операций против партизан здесь у нас и где-то в Европе. Красовалась даже парочка французских раритетов "Н-35", венгерские и итальянские консервные банки. В конце шеренги стояла четверка резко отличавшихся от остальных представителей танкового семейства сплющенными округлыми башнями. Новейших танков, в данный момент проходящих испытания - "Т-43", "ИС-1", в нашем времени это "Т-54" и "ИС-3", . Рядом примостился ещё один монстр, это была самоходка "Су-203", на шасси "КВ" приспособили гаубицу Б-4. Рядом стояла самоходка "СУ-122" на шасси "Т-34-85" - эта самоходка выглядела совсем по-другому. Вместо рубки как у других самоходок тут стояла полуоткрытая башня кругового обстрела с гаубицей М-30. За ними - опытные самоходки на шасси уже новейших танков. Это были "Су-100" и "Су-100а" со сто миллиметровой пушкой на шасси "Т-43", одна имела расположение боевого отделения впереди, как мы все привыкли видеть в исторических кинохрониках. А вот у второй оно располагалось позади для сокращения общей длины и для повышения маневренности, как на самоходках моего времени. Также поступили и с самоходками на шасси "ИС". Самоходка что имела заднее размещение боевого отделения, была вооружена пушкой Д-25Т, а вторая что была вооружена с шестидюймовой пушкой МЛ-20С - переднее. Оценил парочку СЗУ на шасси "Т-43". Одна со спаренной двадцатипятимиллиметровой установкой 94-КМ, а вторая со счетверённой зенитной установкой калибра в четырнадцать с половиной миллиметров.
   Возле новейших образцов собралась основная масса народа, слушая пояснения представителей заводов, где налаживается выпуск этой бронетехники.
   - Ну как, Петрович, смотрятся наши внедрения в обороноспособность страны, - похвастался Сан Саныч, - хороши игрушки? Это конечно, не "Т-90", не "Тунгуски" с "Гвоздиками" и "Мста-С" с "Акацией" и нет тут "БМП-3" или хотя бы "БТР-80", но всё же. Я так думаю, немцам не поздоровится, когда они встретятся даже с этими образцами.
   -Да игрушки красивые, насчет танков ты постарался, а вот как пехоту уберечь, не подсказал. Ты упоминал про БМП, а где они, где БТР? Видел я один там экземпляр и всё.
   -Да подсказывал, говорил. Но им в первую очередь подавай танки и самоходки, хотя насчет Зушек послушались и запустили в производство. А вот с БТРами буксуют, хотя и понимают, что они тоже нужны, однако во вторую очередь. Под них переделывают старые танки.
   А дальше стояли переделки из танков старых образцов.
   Не уж-то в войсках сохранились ещё эти "Т-26" и "БТ"? - задал я вопрос генерал-лейтенанту Федоренко.
   -Да, кое-где есть, особенно во внутренних районах страны от Уральских гор до Тихого океана. В танковых школах, и даже в строевых частях, но там остались единицы.
   Оказывается, есть ещё немало этого старья, и вот их начали переделывать в тягачи или СЗУ с пулемётным вооружением, из "БТ" даже делали бронетранспортеры, оставляя на них только чисто гусеничный ход.
   После осмотра техники мы поднялись на площадку, чтобы с возвышенности наблюдать как танки и самоходки будут проходить трассу, приготовленную для них. Берия и Федоренко, рядом Сан Саныч и пара конструкторов, в одном из них я узнал Котина, другой, очевидно, Морозов. Они что-то живо обсуждали, наблюдая, как техника проходит "полосу препятствия". Я видел, что Берия доволен показом.
   "Интересно, Сталин видел новую технику или посмотрит на неё после доклада Берии", - подумал я.
   - Товарищ адмирал, - я обратился к Головко, - как вам нравится новая техника?
   - Я, конечно, не танкист, но вижу, что без вашего влияния не обошлось. Вот скажи мне, когда эти образцы танков появились у вас?
   - Про какие вы говорите?
   -Да хотя бы вот тот, который носится по полю, как торпедный катер на волнах.
   -Вот он, сразу после войны. Первые его образцы появились в сорок шестом, а тот, с длинной пушкой, начали разрабатывать в сорок четвёртом, и он чуть-чуть не успел на войну. Но в конце войны они были. Некоторые так и остались только опытными образцами.
   -Почему?
   - Потому что появились поздно, и их не поставили на поток. Для этого надо было перестраивать производство. Решили, что Гитлера добьют танками и самоходками, что стоят на вооружении, а новую технику будут создавать с учетом боевого опыта после войны.
   -А зачем тогда сейчас их запускают в производство?
   - Но эти-то образцы появились на год раньше, чем у нас, а некоторые и на три года.
   Большое впечатление на присутствующих произвёл "Т-43". Он всю трассу прошел на большой скорости, а потом отстрелялся по уже основательно разбитым остовам, некогда бывшим танками, на расстоянии до полутора километров пробивая лобовую броню любого танка. Неплохо показали себя самоходка "СУ-101" и "ИС-1". Самоходка "СУ-101" оказалась более маневренной, чем "СУ-100" из-за своей компоновки. Ей не так мешал ствол, а вот "СУ-100" несколько раз чуть не врезалась своим стволом в землю, когда проходила ямы, промоины и овражки. "Т-34-85" и "СУ-85" также показали достойный результат, но это уже серийные машины, пошедшие в войска. Из новой техники немного не повезло одной из СЗУшек, у неё полетела двигательная установка, состоящая из спарки ГАЗ-203. Но это единичный случай, который не испортил общей картины.
   Когда мы расходились по машинам, я спросил у Головина.
   -Саныч, сегодня ты показал нам новинки бронетехники, может завтра покажешь новинки авиапрома.
   -Петрович, это не ко мне. Обратись к Красильникову, он у нас занимается авиацией. Я могу организовать показ стрелковки.
   -Да нет, как-то не хочется.
   -Ну, как знаешь.
   -А что Красильников ещё в Москве или уже в Куйбышеве.
   - Не знаю, но могу узнать. Хотя можешь спросить у Кочеткова, он в курсе, где кто из наших находится.
   Я перехватил нашего куратора и выяснил по поводу Красильникова, узнал, что он вместе с Шахуриным ещё с утра вылетел в Куйбышев. Там завтра должен состояться пробный полет нового штурмовика Ильюшина в нашей бытности - ИЛ-10.
   После возвращения в Москву мы узнали неутешительные известия с Северного флота. Немцы первыми оперативно перебросили несколько десятков самолётов в Норвегию. Сегодня недалеко от Йоканьги предприняли массированный авианалет на наш конвой, тащивший немецкие призы. И все они без исключения получили новые повреждения. Линкор - торпеду в борт, но благодаря толстой броне повреждения оказались не столь серьёзны. Кроме того, в него попали две бомбы, вызвав большой пожар и разрушения, были погибшие и раненые. Пожары ликвидированы, поступления воды пока сдерживалось. Ледокол "Ленин" что тащил его на буксире, сам получил бомбу в надстройку, из-за чего было много жертв на его борту, но хода он не потерял. Немцам тоже досталось, они добились попадания в свой эсминец, после чего его срочно пришлось тащить в Йоканьгу. Благо до неё было миль двенадцать, и сажать эсминец на мель, пока не затонул. Крейсер так же лишился хода, после того как бомба вывела из строя два дизеля. Мы потеряли один тральщик из мобилизованных - в него попала торпеда, разорвав его пополам. Новые повреждения получили и корабли сопровождения. Этот налёт опять походил на налёт смертников, возможно, так оно и было. Гитлер накрутил хвост "борову", а тот пообещал за невыполнения приказа фюрера поощрить своих птенчиков путёвками в концлагерь вместе с родственниками и ещё что-то в этом духе. Драка в воздухе тоже была кровавой, немало было сбито с обеих сторон, а подбитых ещё больше. Но нашим, было куда сажать поврежденные самолёты. Многих приняла площадка под Йоканьгой, где зимой базировалась эскадрилья истребителей прикрывавшая нас. Немцам оставалось - или плюхаться в море, или садится в тундре. Но вот, до своих им вряд ли суждено добраться, фронт отодвинулся почти на полторы сотни километров и теперь до своих если кто решится пробираться будет более пятисот верст по тундре.
  
   -Говорил же я Виноградову, топить их надо к чертовой матери всех. Так нет, призы им подавай, да и Кочетков настаивал, - в сердцах проговорил я, узнав подробности налёта. - А теперь что. Сколько сил и средств потрачено, сколько людей потеряли, будут ли эти корабли когда-либо отремонтированы. Так у нас практически флота тоже не осталось, все корабли имеют разную степень повреждений, ремонт может занять немало времени.
   -Товарищ контр-адмирал, что за истерика. Что случилось, то случилось, и этого нам уже не исправить. А дело надо доводить до конца, и мы доведём. Главное - корабли мы не потеряли, все они ход сохранили. Ничего пока страшного не произошло, корабли, свои и немецкие, мы обязательно в строй поставим.
   -Арсений Григорьевич, это не истерика. Эмоции на известие. Мы не предполагали, что фрицы так оперативно перебросят свежие авиачасти, и тут же совершат массированный налёт на конвой. По всему видно, Гитлер жутко рассердился на нас за такое нахальство, что нам удалось два раза так врезать ему по яйцам, что Геринг так быстро перебросил подкрепления. Да кроме того конвой был уже далеко в нашем тылу, и мы расслабились за что и поплатились. Да и перебросить вовремя самолёты мы не успели.
   -Собирайтесь, Михаил Петрович, сегодня ночью вылетаем домой. Попрошу вас уладить все свои вопросы за оставшиеся время. В вашем распоряжении, - Головко посмотрел на часы, - 8.45 и не минутой больше. Кого ещё забираешь с собой?
   - Да всех и заберу, кто не прикомандирован к чужим Наркоматам и НИИ, лишь бы места в самолёте были.
   -А сколько их у тебя наберётся?
   Я начал в уме считать, оказалось одиннадцать вместе со мной.
   -Товарищ адмирал, нас одиннадцать.
   -Тогда мест должно хватить.
  
   Когда я объявил своим, что ночью улетаем обратно, не все были в восторге от этой новости.
   - Товарищ адмирал, нам обещали показать Москву. Я даже в своём времени её толком не видел, только как-то раз проездом по молодости, - взмолился Малышев - нынешний командир БЧ-3 на "Морском Волке", прилетавший в Москву за орденом Нахимова второй степени.
   - По молодости, - кто-то хихикнул, - старичок ты наш.
   -Да по молодости, мне тогда всего восемнадцать было.
   -Как это так, ты же учился в Питере. И что, во время учебы да и потом, так в Москве и не побывал.
   -Тогда как-то не очень-то и хотелось. А после того как попал служить на север, тем более ни разу сюда не попал. Ну, бывало, пролетал на высоте десяти тысяч метров, да и то стороной.
   -В следующий раз, когда за следующим орденом или звёздочкой приедешь в Москву тогда и посмотришь, - обнадёжил я Малышева.
   Другие, немного пороптав, начали собираться в обратную дорогу. Я через Кочеткова узнал номер телефона ателье, где шилась моя форма, и позвонил туда. Обрисовав сложившуюся ситуацию, спросил, смогут они ускорить пошив, чтобы хотя бы китель был готов к отлёту. На что получил ответ, чтобы через час прибыл на примерку, после которой получу ответ. Пока оставалось немного времени до примерки, я снова сел за свою биографию.
   В общем, остаток дня пришлось немного понервничать, переделать немало дел, однако к назначенному времени я был готов. Даже два комплекта формы и кожаный реглан с шинелью. Всё это привез один из сотрудников НКВД и сказал, что парадная форма пока не готова, её мне перешлют на новое место службы. Да в принципе она сейчас мне без надобности. Мне там парады не принимать, я еду на флот, который ведёт боевые действия, и там не до парадов.
  
   Почти в это же время, Англия Адмиралтейство.
  
   Первый морской лорд, глава Королевского военно-морского флота Великобритании и одновременно Начальник военно-морского штаба, а также член Комитета начальников штабов Адмирал Сэр Альфред Дадли Пикмэн Роджерс Паунд, был сильно болен, и он понимал что скоро умрёт. Его замучили головные боли, а также он страдал от проблем с тазобедренными суставами из-за этого плохо спал и не высыпался что иногда засыпал прямо на заседаниях. Это он отдал конвою PQ-17 такой приказ - "Конвою, рассеяться", за который его все критиковали. Многие капитаны и адмиралы флота обвиняли его в том, как он управляет флотом, говоря на этот счет, что он "водит с заднего сиденья". Но кое-кто называл его и "Старым хитрым барсуком". Ему уже подыскивали приемника, и он даже знал кто его заменит, это будет адмирал Эндрю Браун Каннингем, Первый виконт Каннингем Хиндхоупский. Но это будет впереди, а пока он ещё занимал пост первого морского лорда, и сегодня он принимал у себя в кабинете вице-адмирала Брюса Фрейзера, нового командующего флотом метрополии, а также третьего морского лорда. До этого эту должность занимал адмирал Джон Тови, с которым у адмирала Паунда были трения и разногласия.
   - Адмирал, что вы скажете по поводу небывалого успеха русских подводников. А ещё можете мне объяснить как русские менее чем за год смогли уничтожить половину немецкого флота, а сами же понесли минимальные потери. Мы за три года на уничтожения второй половины понесли гораздо больше, потерь, и в кораблях и людях, не считая финансовых затрат. Сегодня мне доставили русскую газету в которой напечатан репортаж о разгроме немецкой эскадры, не желаете посмотреть. Там есть несколько любопытных снимков гибели Германских кораблей и портретом одного из героев того боя что нанес смертельный удар по линкору "Тирпиц". Это он в прошлом году, как утверждали русские, торпедировал и повредил этот самый линкор во время его выхода на перехват того злополучного конвоя PQ-17. Вот посмотрите на его улыбающееся лицо - и адмирал Паунд протянул газету Фрейзеру
   Адмирал Фрейзер взял газету и посмотрел на портрет Лунина, потом на снимок с лежащим на боку линкором "Тирпиц" готового через пару минут погрузиться в морскую пучину. Тут были фотографии уходящего под воду эсминца и горящего линкора "Шарнхорст". Что самое парадоксальное в этом, это то, что в нашем мире именно адмирал Фрейзер держал свой флаг на линкоре "Дюк оф Йорк" в бою с "Шарнхорстом" где последний был потоплен, за что в 46-м году стал бароном Нордкопским. А в этом мире "Шарнхорст" оказался пленённым кораблями Советского флота и не он один, но за это никто не получил графа Нордкинского.
   Русского языка адмирал не знал и написанное не разобрал, но он был в курсе, что русские более недели назад уничтожили главные военно-морские силы немцев в Норвегии. После чего у немцев на севере остались только несколько легких кораблей, хотя ещё оставалось изрядное количество вспомогательных судов.
   -Сэр, я не знаю, что вам ответить на это. И что же русские написали про свой успех у мыса Нордкин?
   - Там есть перевод адмирал, почитайте.
   Адмирал Фрейзер взял отдельный листок с напечатанным текстом и начал читать про себя. Заголовок он пропустил. А из текста узнал - что подводная лодка "К-21" под командой капитана второго ранга Лунина, находясь в боевом походе совместно с отрядом подводных лодок, на морских коммуникациях противника. Перед отрядом была поставлена задача, не допустить подвоза подкрепления к месту боевых действий, и предотвратить обстрел со стороны кораблей противника приморского фланга наступающих советских войск. Во время патрулирования недалеко от мыса Нордкин на подлодки поступило сообщение из штаба флота, где говорилось, что нашей авиаразведкой обнаружен крупный транспортный конвой под охраной главных сил германского флота во главе с линкором "Тирпиц". После чего подлодки разделились на два отряда. Один отряд атаковал транспортные суда с подкреплением, а другой, линкор и корабли прикрытия. "К-21" находилась в группе подводных лодок атаковавших главные силы Германского флота. Прорвав незамеченным охранение линкора, и оказавшись внутри ордера фашистской эскадры, капитан второго ранга Лунин произвел шеститорпедный залп по линкору из носовых аппаратов, а через десять секунд четырехторпедный из кормовых, по кораблям эскорта. И это его залп был удачным, две торпеды попали в эскадренный миноносец который продержался несколько минут на поверхности прежде чем пойти на дно. Ещё одна торпеда попала в другой эскадренный миноносец, серьёзно его повредив. Линкор также затонул, перевернувшись вверх килем. Следом за подводной лодкой капитана второго ранга Лунина подошли остальные подлодки, и пока корабли эскорта занимались спасением людей, а их командиры находились в замешательстве от потопления флагмана, наши подводники завершили разгром фашистской эскадры. Им удалось потопить и повредить большинство оставшихся кораблей противника, в том числе линейный корабль "Шарнхорст", крейсера....
   Адмирал Фрейзер не дочитав статью, бросил газету на стол, он и так знал какие именно корабли потеряли немцы. Первый лорд выжидающе посмотрел на адмирала.
   -Похоже, русские немного преувеличили в описание боя и что-то скрыли, не открывая всей правды - прокомментировал адмирал Фрейзер.
   -Если верить написанному, русским просто очень повезло.
   -А я, не веря в такое везение. Этот капитан одним залпом из носовых торпедных труб отправил на дно линкор, и тут же дал залп из кормовых труб, при этом потратив на прицеливание всего несколько секунд. И опять такое везение, потопил эсминец, а второй вывел из строя. А дальше совсем невероятное произошло. Пока эскорт, как изложил этот писака, бездействовал, остальные подводные лодки русских в это время беспрепятственно расстреливали эскадру. Ну, не везение ли это!?
   -Нашему бы флоту так везло, как русским, у немцев через полгода ни одного корабля не осталось бы, и не только на севере, вообще нигде - иронически высказался адмирал Паунд. Невероятно, но русским удалось разбить и пленить немецкую эскадру, и это всё им удалось сделать с десятком подводных лодок и полудюжиной эсминцев. Из такого количества кораблей состоит весь флот русских. Тут одного везения недостаточно тут должно ещё что-то быть.
   -Вот и я об этом же подумал. Тут что-то нечисто с таким везением. Сэр, возможно им и повезло, когда они топили "Лютцов" и его конвой. А потом очень повезло, когда захватили в плен "Шеер". И теперь им снова повезло. Разгромили эскадру, и не просто разгромить, а половину взяли в качестве призов. И это не считая половины транспортного конвоя с войсками и вооружением, пущенного русскими на дно в этот же день. Вот только у нас есть информация об этом бое несколько отличающиеся от русской версии, что изложена в этой газете.
   -И что это за информация и откуда она?
   -Только-что получена от наших норвежских друзей. Так вот, они сообщают, что вначале германская эскадра попала на минное поле, где подорвались несколько кораблей, в том числе оба линкора. И только после этого на повреждённые корабли набросились подводные лодки и авиация русских.
   -Но позвольте, какое минное поле в тридцати милях от побережья!? Да там глубины до полутора тысяч футов. Ладно, допустим что там были выставлены мины. Тогда объясните, как русские могли так точно вычислить курс, по которому пойдет эскадра? Это же не узкий пролив, который можно перегородить. Почему тогда они не выставили подобное заграждение на пути транспортного конвоя.
   -На счет минного поля это только предположения, но об этом рассказывали те немногие спасшиеся с немецких кораблей моряки, что были доставлены на берег. С их слов получается что "Тирпиц" подорвался на двух минах а "Шарнхорст" на одной, так как сила взрыва была заметно больше чем у обычной торпеды, если только у русских нет чего-то подобно японскому "длинному копью".
   -Так вы думаете, что русские сумели тайно договориться с японцами, и закупить у них подобные торпеды? Но к торпедам нужен и торпедный аппарат, а его можно установить - ввиду значительных размеров - только на крупный военный корабль класса эскадренный миноносец крейсер, но ни как не на подводную лодку. Так что применение русскими таких торпед исключено, так как их эсминцы подошли позже, когда уже половина германских кораблей была потоплена, а вторая готовилась спустить флаги. К тому же, нам неизвестно что бы русские устанавливали подобные торпедные трубы на свои корабли, как я уже говорил из-за своих размеров они сразу же бросались бы в глаза.
   -Сэр, но кое-что у русских всё же из неизвестного нам вооружения появилось. И это оружие они применили со своих самолетов во время разгрома эскадры.
   -Адмирал, но в разгроме эскадры авиация не принимала участия, как сообщают русские. Она только осуществляла прикрытие уже пленённых кораблей.
   -Да нет, похоже что авиация всё же принимала участие в ударе по кораблям. Известно что несколько кораблей были поражены сверху с пробитием палубы. Как предполагают сами моряки, по кораблям был нанесён бомбовый удар какими-то мощными бомбами или снарядами схожими с пороховыми ракетами, из-за заметного дымного следа оставляемого ими, когда они падали на корабли сверху. Хотя в точности никто из них не может утверждать были или небыли над морем самолеты, так как в этот момент была небольшая облачность, а над морем образовалась дымка которая ограничила видимость. Кому-то из них казалось, что они видели самолет или самолёты, а другие ничего не видели. И если там была русская авиация, я бы сказал, что они применили в этом бою какой-то новый вид бомбы или реактивного снаряда. У русских есть что-то подобно и в авиации и в сухопутных войсках, что они с успехом применяют на фронте. Но эти были более крупного калибра. И что было поразительно, что ни одного промаха не было, все эти "снаряды" попали каждый в свою цель. Эсминец после попадания одного такого снаряда если не шёл ко дну, то выходил из строя и лишался хода. Крейсер после аналогичного попадания, получал тяжелые повреждения.
   -Вот это уже интересно. Надо выяснить, что же там применили русские против германских кораблей. Мы же не всегда будем союзниками, и настанет то время, когда нам с русскими придётся схлестнуться. А значит, об этом оружие мы должны всё знать. И ещё. В последнее время мы никак не могли разгадать одну загадку. Вы, наверное, не раз слышали о капитане Ламипете и его подводной лодке "Морской Волк"?
   -Да, сэр, слышал. Это ему приписывают и атаку на "Лютцов", и противолодочную операцию в Карском море, и торпедирование "Шеера", после чего он сдался русским
   - Да-да и ему можно приписать не только эти достижения вы в этом правы.
   -Сэр а вы не находите что и этот разгром эскадры чем-то напоминает атаку на "Лютцов" и его охранение.
   -Да очень похоже. Такая же согласованность всех участвовавших в атаке подводных лодок. Так вот, похоже мы теперь кое что знаем об этом таинственном "Капитане Немо".
   -Да?
   -Пришло сообщение из Москвы от нашего военно-морского атташе при сэре Арчибальде. Там на днях состоялось награждение особо отличившихся, и есть одна очень любопытная фамилия. Это некто контр-адмирал Лазарев Михаил Петрович, командир подводной лодки "К-119".
   -А причем тут какая-то "К-119"? Сэр, вы говорите что он контр-адмирал и командир подлодки? По-видимому у Сталина так много адмиралов, что они командуют одиночными кораблями.
   -Это ещё не всё. Там ещё говорится, что именно он руководил разгромом немецкой эскадры. Так вот мы уверены, что этот адмирал Лазарев и есть капитан ЛА-МИ-ПЕТ!
   - Лазарев Михаил Петрович. Ла-Ми-Пет. Это похоже на истину. Но мы никогда не слышали о таком адмирале у русских.
   -Нет, у русских был такой адмирал, только сто лет назад. Он тогда командовал Черноморским флотом. Это было перед крымской компанией.
   -Возможно, это его потомок.
   -Не знаю, чей он потомок, но он очень опасный противник, и в будущем может доставить нам много неприятностей.
   -Сэр, возможно, слухи о том, что Сталину кто-то помогает из "бывших", небеспочвенные. Такой прогресс в действиях русского флота после того как появился этот Ламипет.
   -Если он на самом деле из бывших, то покинул большевистскую Россию в возрасте 20-25 лет. И имел чин лейтенанта. И где он, по-вашему, тогда после этого служил, набрался такого опыта? Во флоте Бразилии, как хотят представить нам русские? Или во флотах Франции или Америки, а может у нас?
   -А что, наши парни из разведки нашли что-нибудь на Амазонке?
   -Только змей, обезьян, да повстречали парней Канариса и Гимлера, которые тоже ищут в этих джунглях таинственные базы русских.
   - И кто он такой? Наверное, он не один прибыл. А подводные лодки "К-119" и "Морской Волк" это одна и та же или нет?
   -Их пока никто не видел, и подтверждений нет, что это одна и та же подводная лодка. Прошел слух, что в октябре у русских вступила в строй новейшая подлодка под индексом "К". А вот это она или нет - неизвестно, только известно, что в Ленинграде находится на достройке несколько подлодок под индексом "К". И две как раз вступили в строй прошлой осенью.
   -Но слухи о "Морском Волке" начали поступать в конце июля. Очевидно, русские ввели ещё одну лодку немного раньше и держали это в секрете.
   - Что вы хотите этим сказать?
   -А не могли они перебросить одну из них с Балтики сюда на север.
   - Маловероятно. Немцы перегородили выход из Финского залива противолодочными сетями и минными полями, которые контролируются многочисленными противолодочными кораблями. Да и сам залив очень мелководный для такой большой подлодки, пройти мелководные проливы и выйти в северное море незамеченным невозможно. Другого пути нет.
   -А если предположить, что русским всё же удалось вывести с Балтики одну из них, этим можно объяснить появление на севере подводной лодки "К-119".
   -Но это только предположения и слухи. На наши просьбы, показать новейшую подводную лодку, у русских всегда много отговорок. И чего они скрывают, если лодка, прорвавшая блокаду, вырвалась из осажденного Ленинграда. Этим наоборот надо гордиться. А как же? Прорвать блокаду, когда немцы кричат на весь мир, что ни одна подводная лодка большевиков не выйдет в Балтийское море. А она не только прорвалась, но и вышла в океан.
   - Может они не хотят афишировать это, если немцы узнают, что их противолодочный рубеж дырявый, бросят дополнительные силы, и тогда точно ни одна лодка его не прорвёт и не выйдет в море. Такое объяснение выглядит более логичным.
   -Может быть, может быть. Но надо постараться всё разузнать об этом адмирале Лазареве и последить за его карьерой. Хотя он это звание получил после разгрома немецкой эскадры.
   - Тогда я предлагаю представить его и этого Лунина к ордену Британской империи, думаю, они не смогут отказать нам в этом. И ему придется предстать перед нами, и вот тогда-то мы с ним и познакомимся. Для этого надо собрать представительную делегацию и послать в Россию. А для освещения такого события там должны присутствовать конечно и корреспонденты, среди которых обязательно будут ребят из разведки, они лучше разбиваются в обстановке и знают, какие нужно задавать вопросы.
   -А вы уверены, что это может сработать, и русские начнут нам всё выкладывать.
   -Я ни в чем не уверен, но после этого визита мы будем точно знать, скрывают русские от нас что-то или нет. Сэр я ещё кое что хочу сказать о тактике русских. В последнее время, как доносит наша разведка, русские уделяют особое внимание морской авиаразведке. Кстати, у них появился скоростной и хорошо вооруженный бомбардировщик "ТУ-2", который также используется в качестве разведчика. Подводные лодки, участвовавшие в разгроме двух последних немецких конвоев, умело пользовались данными авиаразведки. А так же и на оборот, их авиация наводилась на конвой подводными лодками русских. Что и поспособствовало разгрому транспортного конвоя. Это всё подтверждается из доклада командира "Р-43" лейтенанта Роберта Даниэля, он так и говорит, что авиаразведка у русских на высоте. Кстати, в этом разгроме поучаствовал и сам командир "Р-43", потопив два транспортных судна и спасший русского лётчика с подбитого бомбардировщика. Сейчас подводная лодка находится в Мурманске, её там стараются подлатать после полученных повреждении во время атаки конвоя. За помощь в разгроме конвоя и спасения русского пилота, русское командование наградило командный состав лодки орденами Красного Знамени, а остальных членов экипажа медалями.
   -Я бы адмирал не говорил, что наша авиаразведка бездействует. А на счет лейтенанта Даниэля, какого черта он влез в эту свару? У него был приказ, только наблюдать за русскими. И куда делась "Р-54"? Что, тоже полезла увеличивать свой счет и попала под немецкие бомбы?
   -О "Р-54" у нас никаких известий нет. Немцы тоже не подтверждают потопление нашей подлодки, но в их победных реляциях говорится о потоплении с двадцать пятого апреля по двадцать пятое мая пяти русских подлодок с указанием районов, где это произошло. Но русские опровергают сообщение немцев о пяти потерянных их флотом подводных лодок. Но однако соглашаются, что за указанный период, а именно в конце апреля, они потеряли всего одну подводную лодку, и именно в том районе, где указали немцы.
   - Кого тогда потопили немцы, мы не знаем. Но они всегда немного привирают насчет своих достижений. Хотя не исключено, что они могли и "Р-54" прихватить.
   - Но "Р-54" не должна была находиться в тех районах, где якобы были потоплены подводные лодки. Она пропала также таинственно, как и те немецкие в прошлом году, но мы-то теперь знаем, что их потопили или захватили в плен русские.
   -Да, лейтенант Даниэль подтверждает, что рядом с ним ремонтируется немецкая подводная лодка "U-338", которую русские захватили несколькими днями ранее. Это третья подводная лодка немцев, которая должна вступить в строй под русским флагом.
   - А нам посчастливилось захватить всего одну подводную лодку из сотни потопленных нашим флотом.
  
   Глава десятая. Екатерина
  
   Несколько часов лёту на "Дугласе" и мы приземляемся в Архангельске. Три часа на перекур, пока проверят и дозаправят самолет, да передохнут пилоты, потом можно продолжать полёт. На аэродроме адмирала Головко встретил командующий Беломорской флотилией вице-адмирал Степанов с сопровождающими лицами. Пока он ещё командующий, но видимо уже предупреждён кем-то из Москвы что в ближайшее время его на этом посту сменит вице-адмирал Кучеров, а ему надлежит отправится в Наркомат ВМФ на должность начальника Главного морского штаба.
   Происходит ротация. Одна шишка меняется на другую, которая поднимается по карьерной лестнице выше, и кое-кому удается забраться на самый верх и если повезёт, то задерживается там на долго. Но, а бывает, что и срываются и падают вниз. Кто-то незаслуженно, а кто и за дело, а ещё по пути тянут кого-то за собой. Бывают такие, что расшибаются всмятку, а если кому-то повезет то падение не фатальное, но болезненно и через некоторое время такие возвращаются на лестницу. Но тяжелый душевный осадок после падения, остается на оставшуюся жизнь. И один из таких кому пришлось испытать падение, находился передо мной, это адмирал Степанов. В нашем мире он два раза не заслужено пострадал, если в первый раз он отделался только понижением в звании на две ступени, то после войны был лишён званий полностью и получил десятку, возможно тут всего этого удастся избежать.
   После протокольных приветствий и рукопожатий адмирал Головко вначале представили меня всем присутствующим уже как нового начальника штаба Северного флота, а потом обратился к адмиралу Степанову.
   - Георгий Андреевич, рассказывай, где сейчас конвой, и что с кораблями?
   - Товарищ командующий, Арсений Григорьевич. Корабли сейчас проходит через горло, до Архангельска осталась сотня миль. Завтра к утру ожидаем прибытия конвоя в Двинскую губу. Немцы не прекращают свои попытки разбомбить конвой. В данный момент основные налёты фашистской авиации производятся с финских аэродромов. Оттуда им ближе но с другой стороны им приходиться лететь над нашей территорией что увеличивает их потери. Вчера к нам прибыло два истребительных авиаполка, и сегодня сразу же включились в работу по воздушной охране кораблей. Из захваченных кораблей больше всего пострадал линейный корабль, а также один эсминец. Хорошо что это произошло на траверзе Йоканьги, эсминец отбуксировали туда и там посадили на мель чтобы не затонул. Линкор после попадания торпеды и двух пятисоткилограммовых бомб получил серьёзные повреждения и у него образовался крен до десяти градусов, полностью затоплено три отсека правого борта, ещё в двух сдерживают поступление воды. По нашим расчетам он принял более пять тысяч тонн воды, это вместе с контрзатоплением по левому борту. Ещё одного попадания в этот борт линкор может не выдержать. Осадка увеличилась на два метра. Боюсь, что сразу в Молотовск он пройти не сможет, пока не заделаем дыры и не откачаем воду. И то надо будет подводить понтоны, чтобы провести его до завода. Крейсеру больше повезло, на нём смогли заново запустить вспомогательную установку, но один из его дизелей полностью вышел из строя. Из кораблей сопровождения потеряны тральщик и сторожевик из мобилизованных потопленные авиацией. А также катерный тральщик, он подорвался на донной мине, их немцы пытались ставить по ходу движения конвоя. Сильно пострадал ледокол, у него на половины разрушена надстройка от попадания бомбы. Почти весь командный состав или погиб или ранен. У Колчина больше всего пострадал "Баку", на лидере все борта и надстройки посечены осколками. Принял не менее пятисот тонн воды, один отсек полностью затоплен в других идёт борьба за живучесть, но пока сохранил ход. Тяжело повреждён и лишился хода эсминец "Урицкий". В него попала стокилограммовая бомба, прошила первое котельное насквозь и взорвалась в воде. Эсминец взяли на буксир, есть надежда, что смогут дотащить до Молотовска. Оба эсминца нуждаются в срочном ремонте. Самым везучим оказался второй немецкий миноносец, за последние двое суток он единственный из всех не получил новых повреждений. На подмогу конвою нами отправлены почти все наличные силы флотилии. За сегодняшний день отражено три налёта, все на подходе к конвою. Сбито одиннадцать самолетов противника, наши потери два истребителя.
   Арсений Григорьевич. Ранен Колчин. Он сейчас находится в госпитале. Тут у нас.
   -Рана серьёзная? Что говорят доктора?
   -Рана тяжелая, но говорят, что жить будет.
   -Надо будет навестить его в госпитале. А сколько всего раненых доставили в госпитали города.
   -Много, человек сорок. Но ещё некоторые так и остались на своих кораблях и не захотели эвакуироваться.
   -Поехали в госпиталь.
   Мы расселись по машинам, и отправились в госпиталь. А по прибытия туда там начался небольшой переполох, как-никак приехал сам командующий флотом. Госпиталь располагался в бывшей школе. Как и везде по стране большинство школ, отданы под госпиталя. Нас проводили на второй этаж, где под палату приспособили какой-то кабинет, так как для класса это помещение было маловато, тут кроме Колчина находилось ещё трое. Один из них лежал возле окна забинтованный как мумия. Это был морской летчик, раненый в грудь в тот же день что и Колчин - попал под очередь стрелка, но сумел вывалиться из горящего истребителя над конвоем, где его и подобрали наши катера. Кроме двух дырок в груди, он к тому же сильно обгорел за исключением задницы и того что находилось в сапогах. Два оставшихся пациента также флотские, но уже выздоравливающие. Ещё один летчик, капитан, он попал под бомбёжку две недели назад при налете на их аэродром и лейтенант с тральщика с вырезанным аппендиксом, через два-три дня его должны выписать. При нашем появлении эти двое быстренько смылись подальше от такого обилия больших звезд, понимая, что такая делегация прибывшая вместе с главврачом - подполковником медицинской службы - не по их души. Колчин лежал не на кровати, а на деревянном топчане, с забинтованным торсом. При нашем появлении он сделал попытку приподняться, но со стоном опять принял горизонтальное положение. Головко спросил, обращаясь к главврачу.
   -А что, кроватей нет? Почему он лежит у вас на досках?
   -Товарищ адмирал, ему первое время нельзя лежать на мягком. Осколок попал в правый бок со спины по касательной и вышел спереди, перебив одно ребро, а на втором трещина. Ему крупно повезло, что легкое не задето ни самим осколком, ни перебитым ребром. Поэтому он и должен лежать на жестком, чтобы не было сдвигов рёбер. Чем меньше он будет шевелиться, тем быстрей начнут они срастается. Ранение тяжелое, если не будет никаких осложнений, то будет всё в порядке.
   -Подполковник, ты отвечаешь за него головой. Ты меня понял?
   -Товарищ адмирал, я за всех их отвечаю головой, но я не Бог. Сделаем всё возможное.
   -И невозможное тоже.
   Головко подошел к топчану и склонился над Колчиным.
   -Это ты Павел Иванович, что так подставился. Почти дошел до дома, и на тебе, поймал осколок. А кто теперь бригадой будет командовать? Ты давай долго не залёживайся, хотя уже в бригаду, по всему видно, не вернёшься. Я для тебя этого фрица припасу, из-за которого ты пострадал. Когда его отремонтируют, обещаю, будешь им командовать.
   -Товарищ адмирал, но я не собираюсь год тут лежать, пока его будут приводить в порядок. А там и война закончится, а он всё ещё будет стоять у стенки. А у меня появился большой должок к фрицам.
   Было видно, что Колчин разговаривает через силу, с большим напряжением, выдавливая из себя слова от адской боли. Всё это отражалось гримасами на его лице.
   -Так что, товарищ адмирал, я долго ждать не буду, вы уж что-то мне после моего выздоровления подберите.
   - Хорошо-хорошо, подберём, - смеясь, ответил Головко. - Доктор, он с таким оптимизмом у вас и без лекарств через неделю танцевать будет.
   -Я не знаю, что будет через неделю, но сейчас ему нужен покой и не разговаривать.
   -Хорошо мы уходим, а как летун?
   -Он тоже тяжелый. Одна пуля прошла навылет, другая застряла под лопаткой, но пока операцию делать нельзя, слишком слаб. Кроме ранений и ожогов он подхватил двухсторонние воспаление легких после купания в холодной воде.
   -Давай доктор, делай, что хочешь, но поднимай мужиков, не дай им ... ну ты понял. Мы прошлись ещё по нескольким палатам госпиталя. Адмирал везде интересовался состоянием раненых, подбадривал, кое-где шутил, подымая настроение, но становился всё мрачнее и мрачнее.
   - Дорого нам обходится это приобретение, - сказал Головко, выходя из одной такой палаты, - сколько людей пострадало, поскорей бы эта проклятая война закончилась.
   Идя по коридору, я чуть не врезался в дверь, резко открывающуюся передо мной. Я уже хотел выразится с легка по-русски, какой там косорукий так резко отворяет дверь не придерживая её.
   -Ой, извините, я не успела её придержать, у меня руки заняты.
   Передо мной стояла девушка или молодая женщина лет двадцати пяти, держа в руках две большие блестящие, я бы назвал их кастрюлями, но на медицинском, это биксы. Она смотрела на меня любопытными глазами. А глаза её были как два синих озера. И вот эти озера мне и напоминали что-то и кого-то. А вот кого мне она напоминала, я никак не мог сразу вспомнить, где я видел похожее лицо с такими глазами. Нет не в этом времени, а в том, из которого я попал сюда.
   -Это что же товарищ доктор, в вашем госпитале, разве пациентов не хватает?
   -Почему же не хватает, товарищ адмирал, ещё как хватает. Только за последние двое суток столько поступило раненых, что от усталости мы с ног валимся.
   -Я смотрю, вы ещё одного хотите под свою опеку взять.
   -Это кого?
   -Как кого? Меня. Понимаете, вы же чуть меня этой дверью не зашибли, она тяжелая.
   -Ведь не зашибла.
   -А если бы я не успел её перехватить, то она меня точнёхонько в лоб бы припечатала. И тогда точно, неделя постельного режима в вашем госпитале с сотрясением мозга. Но если честно то я не против попасть в наши руки.
   Словом, понес я какую-то пургу. Не зная, как ещё продолжать разговор, я всё старался вспомнить, откуда её знаю, даже голос знакомый.
   -Как фамилия? - с напускной строгостью спросил я.
   Она вся сжалась, не то от страха, не то от обиды, на какого-то не знай откуда свалившегося на её голову обвешанного блестящими железками, контр-адмирала. Потом выпрямилась и четко так произнесла:
   - Лейтенант медицинской службы Белоусова.
   У меня отвисла челюсть, я сразу вспомнил, где мог видеть это лицо. Она очень похожа на ту девчонку, с которой я учился в школе. Она пришла в наш третий класс незаметной девочкой, но с каждым годом преображалась, становилась лидером женской половины класса. Наш класс был дружным. Когда дружба начинается перерождаться во что-то другое, и это была моя первая юношеская любовь. Перед окончанием седьмого класса, в канун летних каникул, я решил признаться ей в любви. Я ждал её после уроков возле школьной ограды, чтобы перехватить, когда она пойдёт домой. А за оградой в кустах спрятался мой друг Володька Тарасов, он решил послушать мое признание. Не знаю, зачем я ему сказал, что решил признаться в любви, может, хотел получить поддержку друга в таком страшном деле. Да, было страшно. Но вышел облом, она шла в окружении подружек и мою просьбу, остановится и поговорить, проигнорировала и гордо прошла мимо. Может, догадалась о моих намерениях. На другой день, а это был последний школьный день в том учебном году, я повел себя совсем по-детски, меня глодала обида. Я тут хотел сделать признание, может быть это самый смелый мой поступок, на какой я решился, а на меня даже не посмотрели, прошли мимо и не заметили. Так я сегодня тебя тоже не буду замечать. Она несколько раз пыталась со мной заговорить, а я, дурак, её не слушал. Думал, у нас ещё все лето впереди, и мы в любой момент сможем встретиться и всё уладить. Но этому не суждено было случиться. У отца начинался отпуск, и мы решили съездить к его сестре в гости в Астрахань. Когда через две недели вернулись, я узнал, что отца Белоусовой (а он был тоже морским офицером как и мой) перевели куда-то на север, естественно, семья уехала тоже. И больше я о ней ничего не слышал, но ещё несколько лет вспоминал о ней.
   -А звать тебя как? - спросил я у этой Белоусовой более спокойно и с какой-то надеждой в голосе, желая услышать что-то из своей далёкой юности.
   -Екатерина.
   И тут же моя челюсть упала на пол и несколько раз подпрыгнула, щелкая зубами. Катька, но как такое может быть. Если это та Катька, то тогда ей должно быть столько сколько и мне, или она так хорошо выглядит. Или это просто игра природы и других факторов, как совпадение фамилии и имени, внешности. Ведь говорят, что у каждого человека есть три двойника, так это что тоже двойник той Екатерины Белоусовой, или на оборот. А может её перенесло из другого года в этот. Я ещё помню, что она хотела стать врачом. Да это наверно бабушка, той моей знакомой. Я стоял и пялился до неприличия на эту женщину, и не мог ничего больше вымолвить. У меня в голове происходил какой-то кавардак, мысли скакали одна за одной, но не как не могли выстроиться в определённом порядке.
   -Товарищ адмирал, если я вам не нужна, я могу идти, а то меня раненые ждут.
   Я хотел крикнуть, как не нужна, ещё как нужна. Ещё несколько лет я вспоминал и думал о тебе, после того так ты уехала. И тут же понимал, это не она, это другая.
   -Адмирал Лазарев, - раздался голос Головко, - что это вы стоите как вкопанный, не даёте доктору пройти. Да у вас, похоже голова закружилась.
   -Так точно товарищ адмирал, у меня головокружение. Это от того что я травму получил.
   От этих слов докторша вздрогнула и уставилась на меня, как я до этого смотрел на неё.
   - Даю тебе ещё пять минут, - снова раздался голос Головко, видя, что в коридоре стоят уже две статуи, пожиравшие друг друга глазами.
   Мы синхронно повернули головы в сторону говорившего адмирала, не понимая, о чем нам говорят.
   -Десять минут на излечения хватит - долетел до моих ушей казавшийся таким далёким для меня, голос Головко. Я непроизвольно мотнул головой, давая понять, что хватит, и снова перевёл взгляд на докторшу.
   - Какая травма? Да я вас даже не ударила? - с обидой в голосе проговорила Катерина.
   -Ещё как ударили, прямо в сердце, а оно у меня не железное и даже очень ранимое.
   Катерина улыбнулась, на щёчках образовались две неглубокие ямочки, и я поплыл.
   - Екатерина, а вы замужем? - ляпнул я, и приготовился к её ответу, как боксер в ожидании выпада противника, попадет кулак в голову или просвистит мимо. Просвистел.
   -Нет. Да сейчас и не время. Война идет, или вы не заметили.
   -Как раз я и заметил. Это сейчас не время. Но жизнь не стоит на месте. А на будущее, не планируете за кого-нибудь выйти.
   -Так на примете никого нет.
   -Как нет. Вокруг столько кандидатов, а вы говорите, нет. Вот, например, я, что на эту роль не подхожу.
   Она снова пристально посмотрела на меня.
   -Товарищ адмирал, вы разве не женаты?
   -Скрывать не буду, был женат, и даже дочь была, но их нету.
   -Ой, извините меня товарищ адмирал, я не знала, что они погибли (Катерина подумала, что моя семья погибла в горниле этой войны).
   Я не стал переубеждать Екатерину в её версии насчет моей семьи. Её и правда нет, она осталась там где-то впереди, но для меня уже в прошлой жизни.
   -Катя, предлагаю поехать со мной. Самолёт вылетает через час.
   -Товарищ адмирал, вы всем красивым девушкам предлагаете куда-то лететь с вами?
   -Не куда-то, а в Полярный. И это первое приглашение, больше я никому и никогда не делал, просто времени не было.
   -Но я не могу сейчас вот так взять и полететь с вами. Да и раненых у нас много, да и начальник госпиталя не отпустит.
   -На этот счет не беспокойся, сейчас мы оформим перевод в госпиталь Полярного.
   - Нет, я так не могу. Вот так сразу не подумав и куда-то лететь.
   - Ну почему же, подумать конечно надо. Так вот, даю на обдумывание пять минут, а я пока предупрежу командующего, что с нами летит ещё один пассажир. В Полярном тоже нужны врачи, будешь там служить, а уж дальше тебе решать. Пока иди и постарайся покончить со всеми своими делами.
   Я побежал догонять адмирала, чтобы обговорить с ним насчет нового военврача для Полярного. Головко соображал быстро.
   - До вылета осталось меньше часа, - глядя на часы, проговорил Головко. - Оформишь ей перевод в наш госпиталь в Полярном. Уладишь все дела с местным начальством, что сказать, сам придумаешь.
   Так, одной проблемой меньше. Мое начальство ни против, теперь надо решить с местными полюбовно. Я пошел искать местное начальство, но встретил Катерину. Она стояла с какой-то женщиной в халате и о чем-то оживленно разговаривала, при моем приближении они прервали разговор, но по хитро улыбающемуся лицу этой женщины я понял, речь шла обо мне.
   - Екатерина, ты сейчас поедешь со мной, - объявил я приговор, - пока посиди здесь, а я схожу договорюсь с твоим начальством.
   Катерина осталась, а я пошел искать её начальство. Мне не без труда удалось решить все вопросы за двадцать минут. Забрав документы из госпиталя, поехали на её квартиру собрать кое-какое барахло, и на аэродром. Жила она рядом с госпиталем в паре кварталов или десять минут пешком. Она снимала маленькую комнатушку в доме у одной сердобольной старушки. Я сидел на табуретке и наблюдал, как она перебирает свои нехитрые пожитки, выбирая что взять с собой, а что оставить. Я был просто счастлив, что она едет со мной. Вот только как у нас сложится с ней, я не знаю. Если рассудить здраво, я в приказном порядке её забрал, можно сказать, силой. А какой женщине это понравится, это они любят повелевать кем-то, но только единицы позволяют повелевать собой.
   - Я готова, - прервал её голос мои размышления.
   На сборы её вещей ушло пятнадцать минут.
   -Ну что, всё собрала, ничего не забыла?
   -Да нет, все что нужно, я взяла.
   -Тогда поехали на аэродром.
   -Сейчас, только хозяйке записку напишу, что уезжаю.
   Мы прибыли на аэродром вовремя. Возле самолёта в ожидания меня собрались все пассажиры, и когда я вылез из машины с хорошенькой девушкой, кое-кто не удержался подколоть меня.
   -Товарищ адмирал, вас нельзя не только в море выпускать, но и на берег, обязательно кого-то в плен возьмёте.
   -Молодец, быстро управился, - похвалил Головко. - Вижу, ради привлекательной девушки готов свернуть горы. Михаил Петрович, ты хотя бы представил свою спутницу, как нам обращаться к ней. Лейтенант медицинской службы, слишком длинно. Можно и доктор, но такой красивой девушке это не подходит. Одно только слово (доктор), как-то старит.
   - Белоусова Екатерина, товарищ адмирал, - зардевшись, произнесла моя спутница.
   -Катюша! Боевое имя у тебя, Екатерина. Катя, а это все твои вещи, - Головко показывает на чемодан, который я держал в руках, и вещмешок который болтался у меня на плече, сама Катюша держала в руках узелок.
   -Да, товарищ адмирал.
   -Не густо.
   -А зачем много вещей на войне. Они не нужны. А остальное на мне.
   -Так ты, Катюша, всё время собираешься проходить в форме. А тебе не хочется её поменять на что-то другое. Переодеться в платье, скинуть эти сапоги и одеть туфельки. Женщина и на войне должна оставаться женщиной. Чтобы любой солдат, увидев женщину в платье, а не в ватнике или шинели, знал, чем пришлось вам пожертвовать из-за этой войны, запрятав свою красоту в такую уродливую одежду. Он ещё яростней будет бить врага, чтобы быстрей закончилась война. Правда, вы, Катюша, и в военной форме обворожительна.
   Катерина ещё больше залилась краской и проговорила
   - Я взяла пару своих любимых платьев и туфли положила.
   -Товарищ адмирал, раз все собрались, может можно вылетать, - раздался голос пилота.
   -Товарищи офицеры, прошу в самолет, вылетаем, и помогите Катюше с её вещами.
   - Ой, не надо. Я сама.
   - А что ты сама? Я прошу, чтобы у Лазарева чемодан взяли и в самолет подали. А ты - я сама.
   Ко мне подскочил Низиньков и попросил вещи, которые быстренько перекочевали в салон самолёта.
   -Давай Катюша подымайся, и выбирай себе любое приглянувшиеся место. Кто будет недоволен этим, ссылайся на нас. А ну вы, кавалеры, подайте руку девушке, - гаркнул Головко, видя, как Катерина с опаской подымается по лесенке, держа в одной руке свой узелок. - Или боитесь, что адмирал Лазарев за это на дуэль вызовет? Не бойтесь, я не позволю.
   -Товарищ адмирал, я вызывать на дуэль никого ни буду. У нас "Там" чтобы решить эту проблему всего два варианта - подать в суд за домогательство, или нанять киллера, - сказал я Головко, когда все уже поднялись в салон за исключением Низинькова.
   -И что это за киллер такой?
   - Это наемный убийца. Вот он и решает все проблема за тебя, когда другие недейственны. А на дуэли можно и пулю схлопотать, ладно если сразу наповал, а то и инвалидом остаться. А инвалид, зачем нужен бабе.
   Низиньков не утерпел, прыснул, но от смеха удержался.
   Головко глянул на него.
   - Ага, вот он и будет тем киллером.
   -А что, он может. У него и пикнуть никто не успеет.
   Улыбнувшись, Головко начал подниматься по трапу, я следом, Низиньков замыкающим. После взлёта к нам пристроились две пары истребителей. Мы решили немного отклониться от курса, и пролететь над конвоем, глянуть на него сверху.
   Я не стал докучать собой Катерину, предоставив ей немного прийти в себя, успокоиться, и немного подумать над происходящим. Она сидела недалеко от пилотской кабины, между двумя героями Советского союза - Низиньковым и Леоновым. На её коленях лежал узелок с вещами, в который она вцепилась обеими руками как будто там несметные сокровища. А может это от боязни полета. Да она, наверно первый раз летит на самолете. Это в нашем времени, хоть один из половины населения страны, да летал на самолете. А тут ещё найдутся такие, которые самолет никогда и не видели, не говоря, чтобы полететь на нём. Я наблюдал за Катериной за её гримасами на лице, когда самолет иногда потряхивало. Я решил пересесть поближе к ней, чтобы поддержать и успокоить, знаками дал понять Низинькову, что ему надо поменяться со мной местами. Подсел к Катерине и только открыл рот, чтобы сказать, что бояться не надо. Тут, из пилотской кабины выглянул пилот.
   - Товарищ командующий, подлетаем к конвою, - объявил он.
   Мы припали к иллюминаторам, но пока ничего не было видно, кроме моря, неба и облаков. Самолет стал делать вираж и пошел на снижение, накренился слегка на левый борт.
   -Вот они, - кто-то воскликнул, завидя корабли.
   - Ой, падаем, - воскликнула Катерина, когда самолет накренился, и вцепилась в мою руку.
   - Нет, Катюша, мы не падаем, просто самолет пошел на снижение и немного поворачивает так, чтобы нам было хорошо видно, что происходит внизу.
   Я накрыл её руку своей. Она хотела отдернуть руку, но тут самолет ещё немного наклонился, дернувшись, и она с новой силой вцепилась в мою руку. Всё в порядке, не бойся. Я постарался повернуться и посмотреть, что делается внизу, но, не выпуская Катеринину руку. Сверху всё выглядело идеально, корабли идут тремя немного нестройными колоннами. В средней колонне шли наши пленники, их тащат на буксире, и два наших повреждённых эсминца. Сверху кружили истребители, осуществлявшие прикрытия кораблей. Когда пролетали мимо линкора, был виден заметный крен. И над кораблем кое-где ещё стелился дым.
   - Хороший будет корабль, сильный, надо только довести его до места, - высказался Головко, - а если доведём, обязательно введём в строй. Вот только успеем до конца войны его ввести или нет?
   - Товарищ командующий, Арсений Григорьевич, ещё в первый день его пленения я думал, что до конца войны мы сумеем его ввести в строй. Тогда он был не так сильно повреждён. Но сейчас, глядя на него и зная его повреждения, нам до конца боевых действий не поспеть. И вступит он в строй уже после войны.
   Мы сделали два пролета вдоль идущих под нами кораблей, потом, набрав высоту, взяли курс на запад.
   После прилета на место первым делом по распоряжению командующего, Екатерину определили в госпиталь, сопроводив до места. Первые два дня у меня были заняты приемом дел от вице-адмирала Кучерова. Да это полная жопа, и зачем только я согласился на эту должность. Мне что, спокойная жизнь надоела, что я ввязался в это дело. На мостике своей подлодки я был на своем месте, а вот что я буду делать тут, у меня просто нет представления. Какой из меня начальник штаба. Мне бы под команду пару-тройку каких-либо подлодок, вот их я бы потянул. Нет, надо было отказаться от этого предложения. Но перед Сталиным я почему-то не осмелился возражать и дернул черт меня за язык, ответить согласием. А вот теперь придется мне за свою несдержанность всё это самому расхлёбывать. Как только выдавалась свободная минута между делами, я начинал снова и снова бичевать себя.
   Катерину проведал только раз, заехал узнать, как она устроилась и всё. Несколько раз за пару дней пришлось встретиться с Головко для решения некоторых вопросов. А одна встреча оставила горький осадок. Ко мне для личного знакомства зашел один уверенный в себе генерал.
   -Михаил Петрович, я начальник контрразведки флота генерал-майор Кириллов Александр Михайлович.
   -Ну что ж, будем знакомы, я новый начальник штаба контр-адмирал Лазарев Михаил Петрович.
   Мы пожали друг другу руки, но я не почувствовал дружеского расположения, скорее какое-то сканирование из какого-то фантастического фильма, когда вот таким способом о тебе считывали всё информацию о которой ты или уже давно благополучно забыл, или о ней ещё не знаешь.
   -Я знаю, кто вы и откуда. Мне ещё с капитаном Кочетковым, сейчас он уже полковник, пришлось заниматься неким Ламипетом и его подводной лодкой "Морской Волк". Ох, и поломали мы тогда голову. Кто такие, откуда, и что за выгоду имеете, помогая нам? Вариантов было много, да и вы нам всякие загадки подбрасывали. То представлялись - смешно даже сейчас представить - марсианами. Потом белоэмигрантами, мы уж и не знали что подумать, как это так, белоэмигранты и помогают нам. Но когда всё открылось, в это просто невозможно было поверить. А теперь речь пойдет о вашей подруге. Вам не кажется странным ваше знакомство с...
   -Товарищ генерал-майор, я понимаю, из какой вы организации. У вас есть право так думать, но поверьте, вы ошибаетесь. Вам не составит труда всё проверить. Если вы думаете что это все подстроено, то это не так. В тот момент, даже оракул или какой-то предсказатель, ясновидец, не мог сказать, где я буду в течение ближайших пару часов, чтобы это всё организовать. И эта встреча вышла случайно.
   -Но вы-то сами понимаете, что её нельзя просвещать в то, откуда вы.
   -А почему вы решили, что я захочу рассказать. И вот ещё что, вы, наверное, плотно держите мой бывший экипаж под колпаком, то есть, не выпускаете его за ограду, которой огородили лодку.
   -Мы просто стараемся ограничить контакты с нежелательными лицами и предотвратить распространение секретной информации.
   -Я всё понимаю. Да, нельзя допустить утечки информации. Но главное - не допустить посторонних на охраняемый объект, где сейчас находится подлодка. А ограничивать свободу экипажу не надо.
   -И как мы сможем предотвратить утечку секретной информации, если весь экипаж разом выйдет в город. А вот это уже ваша работа.
   -Но вы подумайте сами. Мы скоро год тут, и пора уже понемногу вводить наших людей в этот мир. Они должны почувствовать, что мы свои, не пришлые. Разве мы этого не заслужили. Нам уже не вернутся назад. Даже предположим, что вдруг подлодка снова переместится куда-то, может, назад в будущее, а может ещё дальше, в прошлое. Но это уже будет не тот экипаж, что прибыл сюда. Произошла уже частичная замена экипажа. Многие мои товарищи на берегу, и чем могут, помогают в борьбе с врагом. С нашим общим врагом. Насчет секретности, они все уже не дети, и могут язык подержать за зубами. А если что, я думаю, вы будете рядом. Я даже не против, если вы - только не обижайтесь - подсунете к ним в постель своих сотрудниц, только, пожалуйста, не замужних. Чтобы потом, с мужем ревнивцем проблем не было.
   - Где мы столько сотрудниц наберём? Чтобы к каждому члену экипажа в постель подсунуть.
   -Вот только не надо мне говорить об этом, вы же знаете, откуда я прибыл. Все ваши приёмы я знаю, и как это всё делается у вас. Сегодня она не сотрудник, а через неделю.... А насчет Катерины, предупреждаю, не надо её вербовать, я сразу это пойму. Вы можете даже на этот счет сделать запрос в Москву. И вот ещё что, я попрошу разрешения на контакты с местным населением для экипажа "Морского Волка".
  
   Но ещё раньше в Москву ушло сообщение и оно легло на стол Берии, где говорилось, что на контакт с адмиралом Лазаревым вышла некто Белоусова, работающая в одном из госпиталей Архангельска и приехавшая с ним в Полярное.
   Срочно было дано задание, выяснить всё об этой Белоусовой. Через сутки на столе лежало её дело.
   -А не приходится она дочкой ученому-химику Белоусову? - подумал в первую минуту Берия, раскрывая папку с делом.
   Белоусова Екатерина Евгеньевна, год рождения 1917, двадцать четвёртого октября, из мещан, - читал он. Из мещан. Ладно хоть не из дворян и не является родственницей химика Белоусова - отметил Берия. Так, родителей на данный момент у неё нет. Отец умер от тифа в 1922, мать в 1924, от чахотки. Воспитывалась в детском доме. Школа. Десять классов. Закончила фельдшерские курсы. В тридцать девятом поступила в Ленинградский медицинский институт. Значит недоучилась - рассуждал Берия.
   Дальше шли характеристики из разных учреждений, где пришлось побывать Екатерине, заключения и предписания, сделанные разными ответственными людьми. Её дело можно было сравнить с делами из фильма "Семнадцать мгновений весны". - Ни в чем, себя порочащим не замечена. Идеальная незапятнанная анкета. Везде только положительные отзывы. А так не должно быть, всё равно, хоть какое-то темное пятнышко да должно быть. Надо проверить всё более тщательно. Берия отдал соответствующее распоряжение. После изучения поступивших за сегодня документов он поехал на доклад к Сталину.
   - Ну что, Лаврентий, надо удовлетворить просьбу товарищей из будущего. Раз они там своего дома лишились, так пусть здесь его найдут. Семьи создадут, тогда им будет за что воевать, и легче забудут разлуку с тем домом, когда у них появится тут второй, родной. За этим вы проследите, чтобы были достойные кандидатуры. Ещё один вопрос - вы их прямых родственников всех разыскали? Надо так сделать, чтобы их родители, а для кого-то дедушки и бабушки нашли друг друга. Чтобы не случилось - как там Головин сказал - парадокса. А то случится так, что они тут не встретятся, а эти там не родятся, то наши гости могут просто исчезнуть.
   -Да, Товарищ Сталин, разыскали всех. Пришлось кое-кого с фронта в тыл перевести. Сейчас за всеми ведётся наблюдение. За некоторыми особо, это на тот случай, чтобы получилось именно так, как было в их реальности. Из биографий наших гостей нам стало известно, что у некоторых в ближайшее время должна произойти встреча их родителей или предков. Поэтому ведётся наблюдение, чтобы встречи состоялись именно тех, кто должен создать те самые семьи, где появятся наши гости или их родители.
   -Что там за девица у Лазарева? И почему он так за неё хлопочет?
   -Встретил её в Архангельске в госпитале, когда приехал туда вместе с Головко проведать раненого капитана первого ранга Колчина.
   -При первой нашей проверке все чисто, никаких нареканий, замечаний, просто какой-то горный родник. Я решил, ещё раз всё тщательней проверить.
   -Так проверяй, а пока Лазарева ни в чем не ограничивай. Если всё будет в порядке, такое развитие дела нам даже на руку. Он к кому-то привяжется, легче контролировать будет. Если что с ней не так, он и сам во всем разберётся, ну а ты приглядывай. И вот ещё что, тут пришла просьба от англичан через наркомат Молотова, они хотят наградить особо отличившихся при разгроме немецкой эскадры и лично встретиться с героями. Там собирается целая делегация, будут и корреспонденты крупных английских газет. Хотят запечатлеть, как говорится, для потомков, чтобы знали героев в лицо.
   -Я даже знаю две кандидатуры, какие они назвали для награждения - Лазарев и Лунин.
   -Да, они захотели именно с ними встретиться.
   -Вчера американцы высказали ту же просьбу, сегодня англичане.
   -Американцы хотя бы фамилий не называли, просто попросили нам самим назвать героев разгрома фашистской эскадры, и уже их делегация вышла на военном корабле из Нью-Йорка.
   -Так англичанам ближе добираться. Я, Товарищ Сталин, предлагаю сделать так, чтобы обе делегации прибыли одновременно, нам будет легче их всех вместе контролировать.
   - Ты прав, Лаврентий, когда все пауки в одной банке, они не так опасны.
  
   На четвёртый день моего пребывания на посту начальника штаба я решил посетить "Морского Волка"
   Для этого пришлось воспользоваться разъездным катером. Ох, и вымотал он мне душу своими прыжками и нырками на зыби. Это в двадцать тысяч тонн подлодка её не чувствует, а маленький катер каждый бугорок на водной поверхности. Но я крепился, не подавая вида, что мне стало хреново уже через полчаса нашего путешествия. Да и чтобы подумали матросы про адмирала, которого укачивает. Наконец мое мучение закончилось, и я прибыл на место стоянки "Морского Волка". Ещё на подходе нас встретил дозорный катер, удостоверившись что это прибывает новый начальник штаба, пропустил дальше. На причале меня встретил старый знакомый майор Сапожников, который непосредственно отвечал за охрану секретного объекта, расположенного на территории базы за огороженным колючей проволокой забором.
   -Здравия желаю, товарищ контр-адмирал. Разрешите ваши документы.
   Я чуть не выругался от такой встречи. Меня на мою же подлодку не пускают просто по- фейсу, подавай им документы. Я протянул своё удостоверение, которое Сапожников проверил.
   -Извините, товарищ контр-адмирал, хотя я и узнал вас, но действую по инструкции.
   -Полноте, майор, я что, не понимаю, этот приказ распространяется на всех. Михаил Михайлович, как говорится, по старой дружбе, хотел спросить, вас вот о чем, вы уже знаете, что я вступил в должность начальника штаба Северного флота?
   -Да, мне известно, товарищ адмирал.
   - Хотя вы и подчиняетесь другому ведомству, но вы можете мне сказать, были попытки проникнуть на запретную территорию или нет?
   -Было два случая, но к вашей подлодке никакого отношения, хотя разбор инцидента был полный и виновные наказаны.
   -И что конкретно было?
   -Один раз туда полезли два подвыпивших артиллериста с зенитной батареи, что охраняют базу, решили посмотреть, что они охраняют. Но не успели даже к забору подойти, их задержали.
   -А вы уверены, что это только любопытство и больше ничего.
   -Да, было проверено досконально.
   -И где они сейчас?
   - Об этом не стоит беспокоиться, их отправили вглубь страны.
   - А что за второй случай?
   -Во втором случае было наше транспортное судно, по техническим причинам попытавшееся пристать в этом месте, но было остановлено на безопасном расстоянии и препровождено в другое место.
   -А кто-то из иностранцев не предпринимал попытки узнать?
   -Нет, открытых попыток не было, но я знаю, что они просили наше командование познакомить их с героями разгрома немецкой эскадры, особенно с тем, кто этой операцией руководил.
   -Ну, это и я знаю. Меня предупредили. Через три недели в Полярный прибудет представительная делегация союзников. Вот мы-то к ней и должны подготовиться.
   -Вот-вот, из-за этого их визита прибавится и нам работы.
   -Мы ограничим им доступ сюда, покажем другие места или выведем подлодку в море, пока делегации будут тут на севере и не отбудет назад.
   -Вот это будут самое лучшее решение, а к пирсу надо поставить одну из наших обычных лодок на всякий случай, если они будут очень настойчивы.
   -Это хорошая мысль. Поставим сюда "К-3", подкрасим, что-то установим, чтобы отличалась от других. И выдадим её за ту, что они так хотят увидеть, можно ещё и кое-кого из экипажа "Морского Волка" посадить на неё для достоверности. Ещё один вопрос. Это как раз касается экипажа, тут ему предоставили заслуженный отдых, как они ведут себя?
   -Да нормально, но немного ропщут, что им нет такой свободы, что была в Йоканьге. Но, товарищ адмирал, вы сами знаете, что там мы были отрезаны от всех. И поэтому, там лишних глаз как тут, не было. Да и пойти куда-то развлечься, там тоже не было. Разве что можно было в какое-нибудь стойбище. Но даже ближайшее из них находилось в каких-то пятидесяти километрах от базы. А там твои секреты никому не нужны. А тут Мурманск рядом, Полярный тоже, а там у нас много любопытных глаз и ушей. Отсюда до фронта не так далеко, каких-то пара сотен километров, вот и приходится этих орлов немного сдерживать.
   -Так что, они даже за колючку не выходят?
   - Выходят, по всей базе свободное передвижение, а дальше - нет, пока запрещено выпускать, приходится за этим следить.
   -А что, кто-то намеревался покинуть расположение базы?
   -Подходили с просьбой съездить в Мурманск, но самовольно никто не пытался
   -Понятно, тогда проводи меня до трапа.
   Первым у трапа меня встретил Петрович - новый командир "Морского Волка" капитан первого ранга Золотарев, его старпом, капитан второго ранга Скворцов или ТриЭс. А также старший лейтенант Низиньков, которого я стал называть начальник службы безопасности на подлодке.
   - Товарищ контр-адмирал, - начал Петрович
   - Полно тебе, Петрович, тут всё свои, дай лучше руку. - Трясу руку в крепком пожатии, - поздравляю тебя, с опозданием на несколько месяцев, но ты стал командиром подводной лодки. И тебе даже не надо знакомиться с новым экипажем, и с их новыми заморочками, Всех уже знаешь, что из себя представляют и на что способны? А они тебя знают. Да и саму лодку ты знаешь хорошо, не надо привыкать к её повадкам. В этом, и во всём другом ты даже чуть-чуть выиграл.
   -И тебя старпом также поздравляю, - и жму руку Скворцову. - А теперь жалуйтесь, что не так, какие пожелания.
   -Да какие пожелания, нам бы ракет, так взять неоткуда
   -Как всегда, наш ракетчик о ракетах, ты у нас сейчас кто? Старший помощник командира подводной лодки, а все никак свою должность не забудешь, все о ракетах думаешь.
   -Командир... ой, товарищ адмирал, я как старпом и говорю, спасибо Бурому, что мы ещё не безоружны. Получили первую партию торпед ТСН-43 (торпеда самонаводящиеся, образца 1943 года), теперь осталось дождаться когда Винокуров нам что-то сможет предложить.
   -Серёга, я честно не имею никакого представления, когда что-либо появится хотя бы отдаленно напоминающее наши Граниты. И я, тебе приказывая, хотя я уже не твой командир, но то, что у тебя в шахтах осталось да в торпедном отсеке - береги. Это будет наш последний аргумент. Понял.
   -Так точно.
   -Что ещё? Давайте говорите.
   -Михаил Петрович, мы тут, как заключенные в зоне, дальше базы не выпускают. Уже неделю без дела стоим. Людям дали отдохнуть, а нам практически негде отдыхать, все местные достопримечательности пройдены по нескольку раз и в обоих направлениях, по часовой и против. Некоторые хотят в Мурманск съездить. А нам говорят "НИЗЯ" нарушать режим секретности.
   - На это счет, я уже имел беседу с одним из тех, кто это "НИЗЯ" контролирует, так что скоро этот вопрос должен положительно разрешиться. Но от вас теперь зависит, как вы объясните экипажу, что можно ляпнуть на берегу, а что нельзя. От этого будет зависеть продолжительность вашего нахождения вне этой зоны, что так хорошо огорожена колючкой.
   -Да что ты, командир, что мы не понимаем, уже из детсадовского возраста все выросли.
   -Я не знаю, выросли или нет, но если ко мне заявятся и скажут, что кто-то влит в дерьмо. Я забуду, что был вашим командиром и стану для вас дядей в штабе, помогу ещё пару раз макнуть провинившегося в дерьмо, а потом вывалять в пуху. Я четко выразился, товарищ капитан второго ранга.
   -Так точно, товарищ контр-адмирал.
   -И ты. Серёжа. не обижайся, если это случится с вас первых и спрошу и ещё с нашего комиссара, но я с ним отдельно поговорю. Он и остальные должны завтра прилететь из Москвы.
   - Петрович, экипаж полностью укомплектован или кого-то не хватает?
   -Так в Йоканьге наши курсанты с преподавателями остались, вот из них и восполним некомплект.
   -Надо перевести учебный центр сюда, ну этот вопрос я решу. И вот ещё что. Серёжа, у тебя будет пара дублёров.
   - И что это за дублёры такие?
   - Я тебе не говорил, да и некогда было - в Москве, а потом эта спешка с обратным перелётом. Это решалось на приёме в Кремле в день награждения. В общем так. Завтра прибывают два новых офицера, Они, как и ты, будут исполнять должность старпома, но пока без права решающего голоса. Вот все вместе будете стажироваться. Это будущие командиры новых подводных лодок, которые в будущем должна построить страна. Капитан третьего ранга Виктор Тамман командир "Л-20", второй тоже каптри - Кучеренко, командир "С-51"
   Михаил Петрович, может, спустимся вниз, перекусим чем-нибудь, отметим наши новые должности за стаканом нашего фирменного чая, - хитро так намекает Петрович.
   -Ну что ж, пойдем, попьем чайку.
  
   Черти, они уже приготовили банкет, в столовой собрался почти весь экипаж. Рука уже болит от рукопожатий, все намеревались поздравить меня с этой должностью, думают, я в восторге от этого назначения.
   -Друзья, хорош, руку сломаете, - взмолился я, - спасибо всем.
   Проскочив во главу стола, я снова поздоровался с экипажем.
   - Здравствуй, славный экипаж гвардейского подводного крейсера "К-119".
   -Здравия желаем, товарищ контр-адмирал, - раздался рык.
   Я думал, лампы полопаются.
   -Что я хочу сказать вам. С начала этого года мы с вами неплохо повоевали, приближая этим нашу победу. А если взять весь северный участок советско-немецкого фронта, то на нашем севере наши войска первыми освободили нашу территорию и вступили на территорию врага, это Финляндия, а не Норвегия. Здесь мы совместными усилиями нанесли сокрушительное поражение надводному германскому флоту. Но он ещё силён. Ещё немало кораблей осталось у фашистов, и в ближайшее время нам предстоит, снова сразиться с ними. Скоро по всем фронтам произойдут жестокие битвы, немало погибнет народу в этих боях, мы, чем сможем, будем помогать нашей Родине на этом участке фронта. Да, у нас сейчас затишье, но скоро вы пойдете в море и будете топить корабли ненавистного врага. Сейчас у вас новый командир, а чем я был лучше его - да ничем, мы всё делали сообща. Так что недели через три выходите в море с Петровичем, точнее с капитаном первого ранга Золотарёвым.
   Несколько голосов прокричало "ура", их поддержали остальные.
   - Я не понял, вы кричали "ура" новому командиру или выходу в море.
   -За то и за другое, - раздался голос.
   -А что так нестройно.
   Это я зря сказал.... прикрывая уши руками.
   Через пятнадцать минут мы сидели в моей бывшей каюте, я решил кое-что забрать отсюда, так как она переходила новому командиру. Тут же находились старпом и Низиньков, пришел попрощаться и наш доктор. Но вот это гад, и тут меня достал своими приколами.
   - Михаил Петрович, я тут слыхал краем уха, - (интересно каким он краем и что именно услышал) - вы мне замену подыскали.
   "О чем он, черт возьми, говорит", - думал я про себя.
   -Вам не нравилось, как я нежно уколы вам в корму ставил. А вы как тогда мне говорили "Понежнее надо, а ты грубо, как коновал лошадь, подковываешь". Всё время мои идеально острые иголки сравнивали с тупой торпедой. А теперь вы себе персонального доктора завели с нежными ручками. Интересно, как вы теперь будете на её иголки реагировать.
   Я зыркнул на Скворцова, - теперь я понял, на что доктор намекает, это только он мог сболтнуть о Катерине.
   -Князь, ты конечно хороший врач, я бы тебя с собой забрал, но вот в постели ты вряд ли подошел мне, каким бы нежным ты не был.
   -Петрович, вот ты завел себе подружку, а нас даже за колючку по одному без сопровождения не выпускают. Как тут с какой-то подружкой встретиться, а тем более остаться наедине, когда позади тебя, стоят еще трое. И получается, что приглашаешь девицу на груповушку.
   -Князь, скоро эта проблема разрешится, поверь моему слову.
   -Я раз вам поверил, и что из этого вышло?
   -Ты о чем Князь?
   - А помните, пару месяцев назад в Йоканьге, когда я вернулся из Москвы, а вы расхваливали свой курорт и сексапильных медсестричек. Тогда вы послали меня на встречу с одной из местных красавиц - как вы её называли? Ах да, царица Клавдия Ивановна. И я, как дурак, поверил вашим россказням вваливаю в её "царские палаты" - провонявшие карболкой, хлоркой и ещё черт знает чем - с ящиком медикаментов на вытянутых руках в предвкушении благодарности в виде горячего поцелуя. И что я вижу? Сидит какая-та бабуся, в халате невероятных размеров, ну, думаю, это наверняка нянечка. И я подваливаю к ней, спрашиваю - "Бабушка, я хотел бы Клавочку увидеть. Я тут вот для неё подарки привез из Москвы". А сам зыркаю по сторонам, в надежде увидеть небесных созданий в беленьких халатиках на полуголое тело, с серебряными голосочками.
   А мне она мужеским басом: "Какая я тебе бабушка, мальчик" Я сразу понял, что это не бабушка, а паровоз без тормозов, несущийся под уклон. "Да мне ещё сорока пяти нет". "Ага, в прошлом веке тебе исполнилось", - подумал я про себя. "И кто ты такой, черт побери, чтобы посылки развозить. Да ещё говоришь, что из Москвы".
   И так надвигается на меня, если припрёт к стенке, меня потом придётся с неё соскабливать шпателем. И я ей кричу "Эй, полегче тётушка, я к Клавдии Ивановне, вот тут передали целый ящик лекарств". Она на мгновение притормозила, потом снова продолжила надвигаться, но видно было, уже с другими намерениями, и это тоже не предвещало ничего хорошего, могла затр.... до смерти. А я ещё мало на свете пожил, чтобы вот так без славно тут концы отдать под этой тушей.
   "Да что же ты сразу не сказал, что привез медикаменты, ирод" - молвит это создание ночного кошмара. "Я ещё и ирод, - отвечаю ей, - да где же ваша Клавдия" - начинаю кипятиться. "Клавдия, это я" - слышу ответ от этого монстра. "Царица, блин. Ну, командир, я тебе припомню и отомщу" - подумал я тогда. А она давай меня тискать и целовать, будто я привёз не коробку, а целый аптечный склад.
   Мы смеялись, нет, мы ржали до слёз, зная, что собой представляла Клавдия Ивановна.
   - Князь, но всё же, ты, получил свой горячий поцелуй, и даже не один.
   - Вам смешно, а мне в тот момент было не до смеху, особенно когда она начала проверять по списку все лекарства, при этом рассказывать о каждом препарате разные небылицы из её многолетней практики. Правда потом мы посидели, чайку с вареньем попили, посмеялись. Она поняла, откуда ноги растут насчёт девочек, и пообещала, как только ты попадешь в её нежные ручки, поставить тебе ведерную клизму. Хотя там, я скажу, присутствовали вполне приятные собой, парочка сестричек. Но Клавдия Ивановна меня сразу обломала, если я начну к ним клеиться, то мне могут в лучшем случае личико попортить, а в худшем ноги переломать. Я сразу понял, что грядки кто-то уже окучивает и мне туда лучше со своей мотыгой не соваться.
   -Значит, вовремя мы оттуда свалили.
   -Товарищ адмирал, расскажи нам честно, чем вас военврач приворожила?
   Я, конечно, ожидал такого вопроса, но как на него ответить?
   И я ответил - Просто понравилась и всё. И остальное вас не касается.
  
   Собрав свои вещи я отбыл обратно в Полярный, на сегодня было запланировано немало дел. Вечером надо ещё встретиться с Катериной, пусть перебирается в ту квартиру, куда поселили меня, до этого там проживал прежний начальник штаба. В этой квартире я почти не бываю, нахожусь всё время в штабе. А девушке надо где-то нормально отдохнуть после смены.
  
   Первым делом я встретился с командующим и начальником контрразведки, высказался насчет предстоящего визита союзников и как им замылить глаза.
   -Товарищ адмирал, я только что был на "Морском Волке", предлагаю отправить его через две недели в Йоканьгу на то время, пока эта заморская делегация не уберётся отсюда. А на место "Морского Волка" поставить "К-3" Малафеева, она сейчас как раз находится в ремонте. А чтобы она выглядела новейшей, мы её загримируем.
   - Зачем "Морского Волка" убирать, она хорошо замаскирована, ни со стороны залива, ни с воздуха не определить, что стоит у пирса. Да и союзникам мы не намерены её показывать.
   -Зато я знаю янки, они и без мыла залезут в задницу, лишь бы им показали подлодку. Если мы будем им в этом отказывать, начнут давить, будут говорить что мы что-то скрываем. А так покажем им "К-3" как бы говоря что у нас никаких секретов от союзников нет.
   -Что предлагаешь сделать, Михаил Петрович?
   - Пока "К-3" в ремонте, нужно как-то изменить её силуэт. Например, демонтировать обе сорокапятки и поставить на их место две двадцатипятимиллиметровые зенитки или две спаренных 14.5-мм зенитных установки. Что-то срезать или наоборот наварить, потом это всё уберём, нарисуем новый тактический номер. Установить РЛС, можно английскую, которые начали поступать от них. Хотя они знают, на что способна их станция. То есть дерьмовая она. Надо срочно сделать запрос в Москву, там Казаков занимался малогабаритной РЛС. Если уже собрал её то предлагаю провести испытания у нас на "К-3". Если у него она ещё не готова, то мы соорудим бутафорскую, на "Морском Волке" для такого дела специалисты найдутся. Но союзникам наплетём о таких её возможностях, что они от зависти удавятся. К тому же она будет выглядеть, как настоящая, всё будет вертеться, жужжать и лампочками моргать. Если только союзники не засунут свой нос в аппаратуру, то хрен догадаются что это бутафория. Но, я надеюсь, оперативники Александра Михайловича не допустят такой наглости с их стороны совать свой нос, куда ни надо.
   -Михаил Петрович, вы уверены, что союзники обязательно захотят посмотреть начинку .
   - На все сто, Александра Михайловича. Им очень захочется узнать, как это мы такие "отсталые" да смогли что-то создать превосходящее их РЛС по всем параметрам и даже установить на подводную лодку.
   -Да, после таких заявлений точно могут заглянуть во внутрь приборов. Хорошо мы за ними обязательно присмотрим.
   -А ещё я предлагаю, на подлодке за рубкой установить направляющие для реактивных снарядов от "Катюши".
   И тут у меня созрела новая идея, которую тут же поведал командующему.
   -Точно. Направляющие-то мы туда приспособим несколько иного вида. По массивнее. Чтобы они выглядели внушительней и по возможности правдоподобно. Чтобы с первого взгляда кто на эту конструкцию глянет, понял, что они предназначены для снарядов не менее четырехсотого калибра. А вот какие установки у нас будут, об этом со своими ребятами немного покумекаем и чертёжик предоставим на завод. А там я думаю, за сутки или двое, всё сделают. Хотя одной установки будет недостаточно, надо для неё ещё парочку муляжей снарядов для пущего эффекта изготовить. Наверняка союзники пронюхали о том, что по немецким кораблям был нанесён удар какими-то хвостатыми снарядами. Так вот, они и сыграют роль этих снарядов.
   -Я согласен с доводом Лазарева - поддержал мою идею Кириллов. Союзники в последнее время становятся всё настырнее в своих просьбах показать им нашу новую подводную лодку, а также познакомить их с её командиром. Так подсунем им то что предлагает Лазарев, пусть удовлетворят своё любопытство, глядишь на некоторое время успокоятся. Теперь и самого Лазарева придется показать всему миру. Но тут уж нечего не поделаешь, рассекретили его, если не покажем, только больше союзники подозревать нас будут в закрытии какой-то тайны. А безопасность адмиралу мои люди обеспечат.
   -А что с Малафеевым прикажешь делать?
   -Товарищ командующий, так у нас на "Л-20" вакансия появилась, туда и определим Малафеева. А на "Тройку" временно переведём человек десять с "Морского Волка", кто уже засвечен, и союзники что-то о них слышали. Будем их показывать союзникам. А ещё есть у меня на подлодке такие мастера лапшу на уши вешать, что союзники будут в экстазе от их рассказов. А главное, они английский знают. Послушают, о чем будут союзнички сплетничать, это дорогого стоит. Как только "Тройка" будет готова занять место нашей подлодки, надо произвести ротацию всех частей на базе, что занимаются сейчас охраной "Морского Волка", чтобы кто-то не сболтнул лишнего. Это надо успеть за оставшиеся время.
   - Тогда, Михаил Петрович, сейчас же езжайте на завод и поговорите с тамошними специалистами насчет переделок, надо выяснить, смогут они всё сделать, и сколько времени им на это понадобится.
   - Товарищ адмирал, я только сейчас вызову сюда капитана второго ранга Понамарева и ещё кого-то из его подчиненных, чтобы полазили по лодке и прикинули, что куда и как можно все наши задумки приладить. Чтобы всё выглядело солидно и нас не раскусили.
   -Товарищ генерал - обратился я к Кириллову - вы пожалуйста дайте добро на приезд сюда Понамарева с людьми. Он и его людей всё посмотрят, прикинут что к чему, кто-то вернётся назад за материалами. Их надо туда и обратно сопроводить. И это не на один день. Им придётся немного повозиться, вы только не сильно опекайте, а то будет в глаза бросаться.
   -Хорошо, я сейчас позвоню Сапожникову, он всё организует.
  
   Я уехал на завод договариваться, после того как отправил вызов Понамарёву, обрисовав ему что требуется от него. Пусть подбирает людей, а пока берёт с собой парочку самых смекалистых и скачет галопом прямо на завод, "Сусанины" будут из команды Сапожникова.
   Прибыв на завод и найдя нужных людей, начал втолковывать им, что от них требуется. И требуется всё это, в ближайшие две недели, и в полной секретности. Но тут я узнал неприятную весть, здесь же на заводе ремонтировалась англичанка "Р-43".
   -И сколько она у вас будет тут стоять?
   -Минимум дня два-три.
   -Даю максимум тридцать часов, и чтобы её здесь не было. Нам не надо, чтобы кто-то из них видел, что мы пытаемся сделать с "Тройкой".
   -Мы не успеем её доделать.
   -Постарайтесь. Работайте в три смены.
   -Мы и так работаем в три смены.
   -Так снимите людей с других кораблей, да хотя бы на сутки с "Тройки" снимите, и всё бросить на англичанку. Или найдите для "К-3" такое место, чтобы никто не видел, что происходит на её борту.
   В этот же день я связался с Головиным через Кочеткова и объяснил суть проблемы. Попросил его срочно найти Казакова и выяснить, собрал он свой радар или нет. Если да. То мы ему предоставляем подводную лодку в качестве экспериментального судна. Но все что он там собрал, надо как можно скорее доставить на север, с транспортом я думаю, проблем не будет.
   После обеда прибыл Понамарев, с ним ещё три его подчиненных, пришлось мне опять ехать на завод. Командир "К-3" Малафеев вначале не слишком был рад тому, что его подлодка задержится на неопределённое время на заводе, да ещё из неё хотят что-то непонятное сделать. Он надеялся уже через неделю выйти в море. Все вместе мы полазили по подлодке, намечали, где и что будет стоять. Видя его кислую физиономию, я решил его утешить.
   -Кузьма Иванович, если хочешь выйти в море, то для тебя есть две вакансии. Если согласен, я помогу перевестись временно на другую подлодку. Можешь выбирать. На "Л-20" или "С-51". Их командиры с завтрашнего дня убывают на учёбу надолго, так что соглашайся. "Л" и "С" - это, конечно, не "Катюша", зато в базе сидеть не придётся. Один выход успеешь сделать, потом вернешься на свою "Катюшу".
   -Я согласен, товарищ контр-адмирал.
   -И на какую подлодку ты согласен перейти?
   -Я соглашаюсь на "Л-20".
   -Тогда можешь принимать её, вечером зайдешь, получишь документы.
   Что скажешь, Владимир Александрович, - обратился я к Понамарёву, - сможешь правдоподобную декорацию устроить, если Казаков нам ничего не предоставит. Но надо сделать так, чтобы всё мигало, крутилось и при внешнем осмотре выглядело натурально.
   -Товарищ адмирал, сделать-то мы сделаем, но если какой-то их спец засунет свой нос, весь обман вылезет наружу.
   -Так надо сделать так, чтобы без ключей ни одну панель снять никто не смог. Тогда давайте, приступайте, подготавливайте всё, что нужно. Если у Казакова нет готовой аппаратуры, через пару дней начнешь устанавливать свою. Ещё раз всё досконально посмотрите, где и как вы её разместите, чтобы потом без всякой подгонки поставил и всё готов. А то мы привыкли всё подгонять самым универсальным инструментом, зубилом и кувалдой.
   До позднего вечера я был занят и никак не мог вырваться в госпиталь к Катерине. Попал я в госпиталь где-то около двенадцати ночи. Разыскал Катерину в одной из комнатушек госпиталя, приспособленную для дежурных. Она спала под очень тоненьким одеяльцем, накрытая сверху ещё шинелью. Я стоял около её кровати и смотрел, как она спит. Поджав ноги к животу, наверное, замёрзла, и подсунув ладошку под щечку, как маленький ребёнок. Она сладко спала. Волосы каштановыми волнами разметались по подушке, веки немного подрагивали во время сна. Интересно, что за сон она видит? В комнате она была не одна, ещё одна кровать была занята какой-то особой женского пола, наверное, медсестра, может, и врач. Я стоял минут пять перед её кроватью, и не решался разбудить. А между тем в моем мозгу проскакивали низменные мысли, которые я старался засунуть в самые дальние уголки сознания. Но они снова и снова вылезали наружу. строя перед глазами всякие эротические картинки. А вы что хотели, уже почти год мы тут в отрыве от женского коллектива, да и я пока не старый, только сорок три будет. Так почему мне должно быть всё до лампочки при виде спящей девушки. Я уже совсем чертыхнулся, когда почувствовал прилив крови и какое-то шевеление ниже пояса. Ещё мне этого не хватало, чтобы меня застукали перед спящей красоткой, которую тра.... глазами. Я уже собирался выйти из комнаты и не тревожить её сон, но тут половица скрипнула под моей ногой, и она открыла глаза. Привыкла чутко спать на этой работе, когда от легкого прикосновения или шепота, человек просыпается по требованию. Она посмотрела на меня удивленными глазами, потянув одеяло под самый подбородок.
   - Товарищ адмирал, а вы что тут делаете?
   - Да вот приехал на тебя полюбоваться, пока ты спишь. Ты не замечала, какая ты красивая, когда спишь?
   -А как я могу себя увидеть, если сплю.
   -Хорошо, я тебе как-нибудь покажу твой сон, если мне удастся заснять его на фотоаппарат.
   -А разве красиво исподтишка за беспомощной девушкой подглядывать?
   - Я не подглядывал, разве я посмел бы подглядывать. Я просто любовался, а это не запрещено. Катюша, давай перебирайся ко мне на квартиру, хватит тут по углам ютиться. Там две комнаты, в одной из них располагайся и ничего не бойся, я почти там не бываю, свободного времени нет, все время на службе. А тебе нужен полноценный отдых, там тебя никто не побеспокоит. Так что, забираем твои вещи, и я тебя отвезу на квартиру, отдам ключи и опять на службу.
   В этот момент проснулась вторая и, ещё не открыв глаза, начала возмущаться.
   -Эй, вы там, дайте поспать. Вам что, для болтовни дня не будет, и так уже скоро вставать, а тут двое каких-то ненормальных разболтались, и шли бы вы (по известному адресу) в коридор раз спать не хотим.
   Но вот девица открывает глаза, и они открываются у неё всё шире и шире. Если она их не придержит руками - подумал я - то они сейчас у неё выпадут из орбит.
   -Ой, извините меня, товарищ адмирал, я подумала, это наши девчонки опять болтают.
   -Это ты нас извини, что потревожили и разбудили, мы сейчас уйдем.
   -Да разговаривайте, я одеялом накроюсь.
   Я рассмеялся
   - Нет-нет, вы уж спите, мы сейчас уходим, вот только Екатерина соберётся. Катюша, я жду тебя в коридоре, не затягивай сборы, тут некоторым выспаться надо.
   Но в коридоре я не стал её дожидаться и чтобы не смущать своими адмиральскими погонами персонал госпиталя, а вышел во двор. Через несколько минут она появилась на крыльце с чемоданом и большим узлом с вещами в руках.
   -Вот же я кретин, совсем забыл про твой чемодан. Надо было мне тебя на месте подождать.
   -Да он не тяжёлый, так что не надо беспокоиться.
   -Это уже мне решать, тяжёлый или нет.
   -Я забрал у неё чемодан и поставил его в Эмку, потом пока она усаживалась в машину, подержал её узел. Отвезя её к себе на квартиру и там вручив ей ключ.
   - Вот тебе ключи, располагайся и будь как дома. Можешь занять вот эту комнату, тут даже дверь есть. Здесь тебе никто мешать не будет. Сам я расположусь в этой комнате, но я предполагаю что тут меня практически не будет. Почти всё время я буду находиться при штабе, а когда более-менее разберусь с делами тогда возможно и загляну сюда. Катерина, вот ещё что. Тут продукты, - подаю пакет, который захватил из машины, - я даже не знаю, что там мне мой адъютант насобирал, но на первое время будет что поесть.
   -Да что вы, товарищ адмирал, не надо, нас в госпитале кормят.
   -То в госпитале, а когда у тебя не будет дежурства, что будешь кушать? В общем так, я думаю, ты сама со всеми делами разберешься, отдыхай, а то я не дал тебе отдохнуть. Если что нужно будет, вот мой номер телефона, звони, не стесняйся, а я поехал.
   -Да ничего мне не надо, у меня всё есть.
   -Бери пригодится, и не пререкайся со старшим по званию. Не слышу ответа.
   Есть, не пререкаться со старшим по званию.
   Ну, вот и хорошо, - улыбаясь, ответил я. - Ты звони, Катюш, не стесняйся.
  
   Ещё почти неделю я безвылазно находился на службе, пришлось помотаться по полуострову, побывать на кораблях, в гарнизонах, на освобожденных землях, был и в Киркенесе, и на аэродроме, по которому мы впервые применили наши ракеты. Теперь тут базировалась наша авиация, но следы нашего удара сохранились в виде остовов сгоревших самолётов. Да и Гаврилов здесь со своей группой порезвился, это было видно на кратере, оставшимся после того, как в этом месте взлетел склад с боеприпасами. Тут же, сваленные в кучу раздутые и с вырванными днищами, бочки из-под горючего - всё, что осталось после склада ГСМ. Хотел я и до линии фронта добраться, поглядеть, что и как там, но поездку перенёс на другое время. Пару раз побывал на "К-3", где полным ходом шли работы по установке декораций к предстоящему спектаклю. Если бы у нас было больше времени, мы бы установили радар Казакова, но он не успевал, хотя обещал в июле привести его на испытание. Из-за загруженности я так ни разу не сходил на квартиру.
   Сегодня сам командующий выгнал меня, сказал, чтобы шел и выспался в нормальных условиях. Так что у меня есть двенадцать часов законного отдыха. Я, конечно, не против выспаться в нормальных условиях. За эти десять дней, что я тут, только раз переночевал в своей квартире и то продрог, хотя на улице июнь, но она была не протопленной.
   Подъезжая к дому, где теперь в моей квартире проживала Катерина - подумал "Как она там, справилась ли с задачей по обживанию жилища. А ведь она мне так ни разу и не позвонила, хотя я раза три-четыре звонил ей, справлялся как дела. И всегда был один ответ: "Всё в порядке, товарищ адмирал".
   И вот я стою перед дверью, не зная, Катерина дома или нет. Дернув дверь за ручку, она оказалась закрытой. Воспользовался вторым ключом, я зашел в тёплую квартиру. "Значит, здесь появилась хозяйка". В первой комнате был идеальный порядок, чувствовалась женская рука. Я заглянул во вторую комнату, что поменьше, где обосновалась Катерина, там такой же порядок, как и в первой. Самой девушки в квартире не было, должно быть, на дежурстве.
   Я решил перекусить, и стал доставать из портфеля припасённые харчи, что собрал мой адъютант.
   И чего он нам приготовил. А приготовил он не мало. Кольцо копченой колбасы, две банки рыбных консервов, банка свиной тушенки и банка языков - это из американских поставок, тут же находилась меленькая баночка с яблочным джемом, булка черного хлеба и полкаравая белого, кусок сала, две жирные солёные селёдки - ну это наш продукт. Ещё там был кулёк с чаем, да где-то с полкило сахару в полотняном мешочке и даже маленький пакетик с шоколадными конфетами. Увидев на фантике белых медведей, у меня в голове тут же всплыло одно название популярных конфет - "Мишка на Севере", но это оказались "Мишка Полярный". Наркомпищепром СССР. Кондитерский комбинат Спартак было написано на фантике. Ни то чтобы когда-то мне посчастливилось их попробовать на вкус, о таких я даже не слыхал. Я уже начал разворачивать конфетку, чтобы попробовать, но тут же себя одёрнул.
   "Ишь, губы раскатал проглот, что конфет не едал" - обругал я себя. "Тут всего каких-то семь конфеток, может за всю свою жизнь она столько не съела". Отложив конфеты, я опять полез в портфель, там на дне лежали две бутылки, одна с запечатанным сургучом горлышком, а вторая оказалась с виски "Джек Дениэлс".
   "Интересно, а где это он её раздобыл. Не мог вина найти, я что, с девушкой водку с виски пить буду".
   Бутылки я не стал вытаскивать, пусть полежат пока в портфеле. Ещё раз подумал о своём адъютанте. Похоже шустрый малый. Прикрепили мне молодого старшего лейтенанта, он был после ранения, полученного на третий день нашего наступления. И пока он выздоравливает, его определили на штабную работу - то есть ко мне в адъютанты. Я пока не понял, к какому он ведомству больше тяготеет, и куда стучит, если только стучит. Может мне кого-то с подлодки взять? Хотя "Там" вряд ли согласятся на такую замену, если это человек.... А может, я зря на парня бочку качу, и он нормальный. Ладно, с этим как-нибудь потом разберусь.
   Вскипятил чайник, заварил себе чаю, открыл банку с тушенкой, отрезал большой ломоть хлеба и положил на него толстым слоем мяса из банки. Ну что же, раз дома никого нет, перекушу и завалюсь спать. Выпить что ли грамм сто для поднятия аппетита. Взял стакан, плеснул туда немного виски. Держу в руках и разглядываю его дно сквозь налитую жидкость, а сам думаю о Катерине. Вот сейчас она войдет в эту дверь, что я ей буду говорить. Я же почти в два раза старше её. Что это, любовь с первого взгляда или это просто продолжение когда-то потерянной юношеской влюбленности. А может это просто ностальгия. Я ещё раз посмотрел на дно стакана, добавил ещё столько же, выпил. Откусил большой кусок хлеба с тушенкой и как-то нехотя начал жевать, а сам продолжал думать о девушке. И что за отношения у нас, увидел девку, привёз сюда, три раза за всё это время видел, даже толком не поговорил. Можно сказать, привёз и бросил. И зачем тогда надо было срывать её с насиженного места. Я дожевал без аппетита свой бутерброд, залил его сверху чаем, и, не раздеваясь, прилег на кожаный диван. Я просто прилег, а как и когда уснул, не помню. Меня просто выключили, как лампочку. Проснулся оттого, что меня трясли за плечо. Я открываю глаза, это мой адъютант, Андрей.
   -Товарищ адмирал пора. Уже время.
   Вот это я придавил сурка, это надо же, одиннадцать часов проспать убитым. Я быстро собрался, огляделся вокруг, оценивая оставленный беспорядок, и решил сегодня же поговорить с Катериной.
  
   Ваенга "Морской Волк" капитан 1 ранга Золотарёв.
  
   Как и обещал командир, хотя теперь и не командир подлодки, но таким он останется для всего экипажа моряков-попаданцев, а начштаба Северного флота и контр-адмирал, перевести наш учебный центр из Йоканьги, так и перевёл. Вчера пришел наш курсантский пароход. Сразу по прибытию судна мы организовали выгрузку учебных пособий и оборудования для нового учебного центра. А всё оборудование, что не принадлежит этому времени, оставили на судне. Самих курсантов перевели на берег, для этого организовали казарму и некоторые классы. После разгрузки, судно поставили недалеко от нашего "Морского Волка".
   А с утра я вызвал Скворцова.
   -Сергей Сергеевич, собирай всех бычков, у кого некомплект в людях, и отправляйтесь к курсантам. Поговорите с нашими наставниками, они вам подскажут, кто более или менее из курсантов подготовлен. Надо подбирать себе людей для экипажа до полного штатного расписания и сразу переводить сюда на лодку. Есть ещё одна приятная новость. Когда будешь собирать бычков, поинтересуйся, кого они завтра намерены отпустить в Мурманск погулять.
   -Иван Петрович, неужели сняли запрет, и как они на это решились.
   -Серёжа, ты не язви, ну подержали нас немного за оградкой, ничего страшного не случилось. Это не ГУЛАГ, а военно-морская база, и дисциплину должны соблюдать все. Всего-то пару недель продержали здесь, не выпуская в город.
   -Да ни пару недель, а почти три держали.
   -А вам что, базы мало. Ну, нет тут на всех баб, а ты что думаешь, в Мурманске их на каждого по две штуки. Я же знаю, что и тут некоторые особо шустрые уже успели познакомиться с местным женским контингентом.
   -Вот-вот, именно что успели, так как их пришлось с боем брать, отбивая у местных вояк.
   -А нам с Сапожниковым пришлось гасить назревающий конфликт, а то обе стороны так распетушились из-за куриц.
   -Да и в Мурманске их ещё найти надо, все давно расхватаны другими доблестными войнами. А если что-то и осталось для нашего брата, то крокодил рядом с ней будет мисс вселенной.
   -Товарищ командир, вот я и боюсь, что уже все заняты. А мы свой экипаж знаем. Если они завтра отправятся в Мурманск да нацепят всё свои награды. Вот тут и могут возникнуть разборки из-за того, что кто-то у кого-то увёл бабу.
   -Вот что товарищ капитан второго ранга, ты у нас сейчас кто? Старпом. Прежде чем их выпускать, надо будет с ними побеседовать, немного мозги вправить, чтобы самим в дерьмо не вляпаться и адмирала не подвести. "Наш" командир добился, чтобы с нас сняли все ограничения в передвижении. Но не надо забывать, откуда мы, и что для всех разведок представляем самый лакомый кусочек. И если кто-то по неосторожности что-то лишнее сболтнёт, да любое слово или название, не относящее к этому времени, это может вызвать подозрение у собеседника. Но это ещё полбеды, если он наш, пойдёт в компетентные органы и там настучит, что такой-то морячок непонятные словечки говорит, надо бы его проверить. А если это окажется кто-то, связанный с забугорной разведкой, писец всему.
   -Хорошо, Иван Петрович, я с каждым по отдельности поговорю и популярно растолкую.
   -И курсантов не забудь просветить, здесь им не тундра, откуда они прибыли, там за сотню миль ни одного чужого глаза нет, они там расслабились. А тут много нежелательных слушателей, если они вдруг что-то начнут болтать. Для этого разговора ещё можешь пригласить нашего фараона, он им быстро втолкует, куда они могут загреметь, если вдруг у них язык сквозь зубы просочится.
   На следующий день после этого разговора первая группа из тридцати человек было готова отбыть на сутки в Мурманск. Как говориться посмотреть на мир (то есть на город этого времени), ну и себя показать, какие они красавцы парни. Инструктаж проводили старпом Скворцов на пару с Сапожниковым. Ну и я в конце сказал напутственное слово. И орава отправилась в город, кто на чем. Персонального транспорта для них никто не приготовил, кто-то попытал счастья на попутках, что ходили между базой и Мурманском. А кто и водным транспортом, на старом баркасе, ходившим по маршруту Полярный-Ваенга-Мурманск. Наши опасения были напрасны, никаких инцидентов с Волчатами ни в первый, ни в последующие выходы не зафиксировано. Всё прошло чин-чинарем, мы были довольны ими.
   Вчера пришел транспорт, привез продукты, а главное, полный комплект новых торпед ТСН-43 и приказ быть готовым к выходу в море не позже чем через три дня. Так-как через четыре дня должен прийти конвой из Англии а с ним прибыть военно-общественная делегация от союзников, которые больно впечатлялись нашими последними победами на море и теперь хотят выяснить как же такое могло случиться. А наше место у причала, как только мы его покинем должен занять дублёр "Морского Волка", которого именно для этого случая сотворили наши ребята во главе с Понамарёвым. А самому "Волку" надлежит провести свободную охоту, и начнём мы от мыса Нордкин постепенно спускаясь к южным берегам Норвегии до пролива Скагеррак.
   Два дня провели в аврале, загружаясь припасами к выходу на боевое задание. И вот когда "К-3" подошла к причалу чтобы занять наше место, нас там уже не было. Мы на некоторое время перешли в губу Сайда.
  
   Адмирал Лазарев
  
   Мне самому пришлось руководить передислокацией "К-3". Для начала на несколько часов полностью перекрыли движение любых плавсредств в Кольском заливе. "К-3" и "Морской Волк" начали своё движение почти одновременно. Одна из Мурманска в Ваенгу в надводном положении, а вторая на перископной глубине под охраной двух морских охотников из Ваенги по направлению к бухте Сайда. Первое что бросалось в глаза для стороннего свидетеля увидевшего подлодку на переходе, так это накрытая брезентом средняя часть "Катюши". Это было сделано для того чтобы придать подлодке интригующий вид. Как будто там какое-то секретное оружие. Потом он бы обратил внимание на то, что силуэт "Катюши" немного изменился, особенно в составе вооружения. Всё это было сделано для того чтобы выдать нашим союзникам "Тройку" за новейшую "К-119". В дальнейшем подобный состав артиллерийского вооружения планируется установить на остальные "Катюши".
   Поставив подлодку у причала и установив предыдущую маскировку "Морского Волка", нам осталось только подождать, когда прибудут союзники. А для того чтобы кто-то из членов союзной делегации или представители от прессы мог пообщаться с кем-то из членов экипажа "К-3" я помимо кавторанга Понамарева - который будет изображать старпома - туда добавил шестерых человек с "Морского Волка", тех у кого было сильно развито воображение, именно они должны общаться с делегацией. Естественно и остальным наказали, что говорить и как себя вести, если эти англы и америкосы будут расспрашивать об этой подлодке. Теперь я был полностью уверен, что после такой накачки "Волчатам" есть что порассказать любопытным, лишь бы у слушателей уши могли удержать всё эту "Лапшу", что на них будут вешать.
   После того как "Тройка" заняла своё место, пришлось ещё раз пройтись п сценарий встречи с союзниками всеми действующими лицами изучен и отрепетирован, после всего этого мы вынесли вердикт что с большой натяжкой можно утверждать что мы готовы к встрече гостей. Но вот как этот спектакль оценят те для кого мы это всё готовили тут, всё зависит от их вкуса и нашего мастерства. Ещё пару дней у нас для оттачивания мастерства есть. После этого я катере направился в бухту Сайда, куда ушел "Морской Волк". Сегодня подлодка уходит в море на боевое задание, и к большому сожалению без меня. И мне ничего ни остаётся, как только проводить своих боевых товарищей в море, а так же друга и соратника капитана первого ранга Золотарёва в первый самостоятельный боевой поход в качестве командира. На палубе подлодки меня встречал Петрович, старпом Скворцов и бывший командир "С-51" кавторанг Кучеренко а теперь старпом-стажёр на "Морском Волке". Тут же находился старлей Низиньков с двумя вооруженными морпехами и комиссар. После приветствий и рукопожатий состоялся короткий разговор с встречающими, после которого мы с Петровичем уединились в некогда моей каюте, а теперь её занимал Петрович.
  
   -Петрович, в первую очередь поздравляю тебя с первым самостоятельным выходом на боевое задание. Ох и завидую я тебе. Если честно, то я сожалею что дал согласие на переход в штаб флота. Но как сказал товарищ Сталин, что у нас адмиралы подводными лодками тут ни командуют, минимум на что я могу рассчитывать - это на бригаду.
   -Так на сколько мы уходим командир?
   -Поначалу мы хотели тебя на неделю отправить в Йоканьгу. Думали, пока там постоишь, а мы тем временем тут пудрим мозги союзникам показывая им "К-3", а после того как только "наши лучшие друзья" убыли бы обратно вы сразу же выходите в море. Но немного подумав, решили поступить немного по-другому. Через час подойдут корабли эскорта, они проводят тебя в море. Ну а "Тройку", после пары экскурсий для любопытных союзников.... Пару раз жирно будет, ограничимся всего одним показом для них. И на следующий день, она как бы отправиться в боевой поход. А на самом деле займёт ваше место в этой бухте. Как только проводим делегацию, вернём её по-тихому на завод, и всё лишнее демонтируем и тут же в море. Надо будет провести с ней небольшие испытания. Как ни как состав-то вооружения мы ей поменяли, и точно так же собираемся поступить и с остальными "Катюшами". А перед тем как начать переделки на других лодках, надо выяснить, как наша "Тройка" поведёт себя в море и на глубине. Если результат Ну а вы вначале идёте к Тронхейму, там немного пошумите, если достойные цели будут. Далее до Бергена, а там и до проливов недалеко.
   -Командир, так близко к побережью Германии мы не ходили.
   - Вот сходите и посмотрите. Надо испытать в боевой обстановке новые торпеды, знать все их достоинства и недостатки. Можно было и поблизости, да только тут все достойные цели в портах отстаиваются или ушли поближе к Германии.
   -Но это более двух тысяч километров в одну сторону.
   -Месяца на позиции у проливов вам хватит?
   -Так это не от нас будет зависеть, а от противника. Мы же пока не знаем какой интенсивности в том районе их судоходство. Может за месяц нам повстречается всего пара каких-либо галош, что потратить на них торпеду будет жалко.
   -Да я не поверю, чтобы немцы прекратили гнать пополнение в Норвегию, а путь туда как раз пролегает в тех водах. И смотри не рискуй понапрасну и не вздумай на Балтику залезть.
   -Да ты чего командир, я чего совсем дибил, чтобы на этом линкоре по мелководью меж островов лавировал.
   -Ладно-ладно это я так ради хохмы.
   -Да нет, это ты не ради хохмы. Это ты всерьёз опасаешься, что я вдруг сунусь туда.
   -Ну ладно погорячился я, но мысль такая была.
   -Не беспокойся, я из Норвежской траншей не выйду. А если надумаю заглянуть в центр Северного моря, то ниже пятьдесят восьмой параллели не спущусь.
   -Ещё бы ты туда полез, там глубины маленькие, и воды обильно засорены минами. Да и чего ты хочешь увидеть посредине Северного моря.
   -Да есть у меня желание посмотреть на остров Британия, да и руки чешутся шандарахнуть по центру Лондона чем-нибудь увесистым.
   -Ты это брось, ещё не время. Пока не время. А там посмотрим, может и шандарахнем, чтобы мало ни показалось.
   Так за разговорами время пролетело быстро, верхняя вахта доложила что в бухту пришли три тральщика, это они должны вывести за тралами "Морского Волка" в море.
   -Ну что Петрович командуй большой сбор, скажу пару слов в напутствие перед экипажем.
   Напутствие заняло минут пять, после чего перешел на катер и оттуда наблюдал как подлодка начала движение к выходу из залива. Проводив подлодку я направился в Полярный.
  
   И вот этот долгожданный день, будь он неладен. Сегодня в Полярный прибыл отряд боевых кораблей союзников в составе двух эсминцев военно-морских сил США и тяжёлого крейсера "Уичита", на нём новый посол США в СССР Уильям Аверелл Гарриман (в РИ он стал послом на четыре месяца позже). А также тяжелый крейсер "Лондон" с английской делегацией и четыре эскортных миноносца военно-морских сил Великобритании. По пути в СССР они все входили в состав эскортных сил, что конвоировали конвой JW-54A из шестнадцати транспортов. (Примечание. В РИ этот конвой вышел из Англии только 15 ноября).
   Большинство судов направилось в Архангельск, они помимо прочего военного снаряжения они доставили долгожданные, но уже ненужные для "Диксона" спаренные пятидюймовые универсальные орудийные башни. А на одном из тех, что пошли на разгрузку в Мурманск, прибыла американская делегация, Кроме того, в Мурманск прибыл из Куйбышева посол Англии сэр Арчибальд Кларк Керр, и все торжества перенесли туда.
   Встреча состоялась по приезду Гарримана в Мурманск для награждения наградами США и Англии некоторых русских, отличившихся в боях за северные территории. После непродолжительной беседы о кремлевских нравах, о русской погоде, транспорте, он предупредил нового посла, что в Москве его ждет "тяжелая работа". Гарриман отвечал: "Я знаю, что будет трудно, но они всего лишь люди, эти русские". Позднее Гарриман практически встал на позиции предшественников (кроме Дэвиса) и признался: "Очень многие на Западе считали, что знают как вести себя со Сталиным. Признаюсь, у меня не было полного иммунитета от этой заразной мысли". Прежде чем отправиться в Москву, Гарриману предстоит исполнить одно официальное поручение. Завтра он должен на пару с английским коллегой участвовать в награждении. Это были командующий Карельским фронтом генерал-полковник Фролов, его награждали крестом "За выдающиеся заслуги", и командующий Северным флотом адмирал Головко, его наградили "Военно-морским крестом", и трех русских морских офицеров, их также награждали "Военно-морским крестом". Награждение производится от имени Президента США. Англичане расщедрились на Орден Британской Империи трёх рангов со второго по четвертый.
   И вот день награждения. Первым производил награждение Гарриман, он вначале зачитал хвалебное послание президента США Рузвельта. Далее зачитали указ о награждении пяти особо отличившихся в боях с немецкими агрессорами и вручены награды. Только отгремели аплодисменты, процесс награждения повторился. Теперь от лица английского короля награждение осуществлял посол Англии сэр Арчибальд. Как только награды были розданы не менее полутора десятков американских и английских журналистов набросились на участников торжества со своими вопросами. Вначале на вопросы отвечали оба командующие, а уж потом и основательно насев на непосредственных участниках этих событий - контр-адмирал Лазарев и капитан первого ранга Лунин. Журналисты расспрашивали о подробностях разгрома фашистской эскадры и потоплении "Тирпица". Они уже по несколько раз рассказывали об одном и том же, но эти дотошные писаки, так и лезли со своими расспросами. Что у всех, а особенно у Лазарева было большое желание послать их по определённому адресу, но он побоялся, что они его не найдут.
   - Адмирал, - к Лазареву подступил один из журналистов, - почему до последнего времени о вас нигде не было ни одного упоминания.
   -А вы что, обо всех наших морских офицерах имеете сведения, вы случайно не из Интеллендженс Сервис?
   -Да нет, я являюсь корреспондентом из Дейли Телеграф - смутившись пролепетал незадачливый писака.
   -А я уж подумал, что тут люди из разведки изображают из себя журналистов.
   И снова посыпались вопросы со стороны настырных.
   -А не расскажет что это за лодка "К-119", и чем она отличается от других подлодок типа К, и сколько побед на счету вашего соединения? А также, сколько вы одержали побед лично?
   -Я предлагаю вам сегодня, после полудня съездить на военно-морскую базу в Ваенгу, и если там у вас возникнут новые вопросы, я на них отвечу, а сейчас извините, у меня неотложные дела, я вас оставляю.
   После обеда делегации союзников было позволено посетить базу в Ваенге. Их привезли на место стоянки дублёра. Желающих познакомиться с подлодкой провели на пирс, где она была пришвартована. Хотя на этой подводной лодке было тоже название, а на рубке нарисовано около тридцати силуэтов кораблей указывающих на достигнутые победы. Тут их встречали Лазарев с Луниным и Скворцов, в обязанности которого входило, изображать теперешнего командира этой подводной лодки.
   У пирса стояла на первый взгляд обычная подводная лодка, как и все остальные этого типа. Но вот позади её рубки какая-то конструкция почему-то была закрыта брезентом.
   -Вот, смотрите, на этой подводной лодке я начал воевать, как видите, она мало чем отличается от всех прочих этого типа. Обычная подводная лодка типа "К" (крейсерская), мы её называем "Катюша". Строилась в Ленинграде по чуть изменённому проекту, потому в официальных бумагах значилась как "К-19", и перед войной имела высокую степень готовности. Когда началась война, было решено её и ещё одну "К-52" тайно в большой секретности, перевести по Беломоро-Балтийскому каналу на север и там ввести в строй. Эту операцию поручили мне, как командиру этой подлодки. В июле я повёл её по каналу, замаскировав под баржу с пиломатериалами. Пока мы вели её к Белому морю, несколько раз садились на мель, несколько раз попадали под обстрел финских самолетов, но маскировка не подвела. Да и мы проявляли выдержку, не выдали себя ничем и ответного огня не открывали. Противник не догадался, что вместо баржи с пиломатериалами по каналу движется подводная лодка. Кое-какие повреждения мы получили, но трагедии не произошло. Хотя и пришлось становиться в Молотовске на ремонт повреждений, с последующей достройкой. Вот её мы успели перевести втайне от противника, а вторую не удалось. Не успели.
   -А почему эта подводная лодка так долго, почти год, нигде не упоминалась, будто её и не существовало.
   -Так её только в июле прошлого года ввели в строй. Вы же знаете, судостроительный завод в Молотовске только строится, а его мощности - это не Ленинград, потому её долго и не могли ввести в строй.
   -Адмирал, в чем заключаются эти отличия от таких же подводных лодок? И что это у неё за конструкция на палубе, прикрытая брезентом.
   -Да ничем она не отличается, ну разве что чуть изменили состав артиллерийского вооружения. Вместо малоэффективных сорокапятимиллиметровых зенитных орудий установили два спаренных зенитных автоматов дюймового калибра, для этого пришлось немного переделать ограждение ходовой рубки. Так же на нашей подлодке установлен свой экспериментальный радар, с его помощью во всех боевых выходах в море нам удавалось первыми обнаруживать противника, как его корабли, так и самолёты. Насчёт конструкции под брезентом - это установка для пуска реактивных снарядов. Как я думаю, что многие из вас слышали об подобных установках в германской армии, там оно значится как "Nebelwerfer" или "Туманометатель", как его сами немцы называют. Так как он изначально предназначался для постановки дымовых завес или для обстрела противника снарядами с отравляющими веществами. Химические боеприпасы фашисты не решаются применять, а вот обычные они применяют на всех фронтах. И ваши солдаты отлично знакомы с ними и даже дали колкое прозвище "Стонущая Мими".
   Кое-кто из гостей закивал головой, и послышались "ес-ес".
   Так вот и в нашей армии есть подобные установки, наши солдаты дали им ласковое имя "Катюша", вот фрицы называют их "Сталинскими органами". А ещё у нас эти установки называют - гвардейскими реактивными минометами. И у нас эти самые установки с большим успехом применяются на фронте. И очень скоро на фронте появятся более мощные установки чем всем известные "Катюши". Вот эта установка перед вами, это прототип, на основе которой и будет производиться новая серия реактивных минометов для сухопутных войск. Но выполнена она в морском исполнении и была установлена на нашей подводной лодке. Мы должны были всесторонне протестировать в боевых условиях, как саму установку, так и снаряды к ней. И она показала очень хорошие результаты в особенности снаряды, которым мы дали шутливое название "Иван Иваныч".
   -А можно на эту установку посмотреть?
   -Можно, но вот фотографировать её нельзя.
   Я отдал команду снять брезент с установки. Четверо матросов тут же начали исполнять команду. И вот перед взорами присутствующих предстала во всей красе наша установка. Она была похожа на двух ярусный торпедный аппарат калибром восемнадцать дюймов. Четыре пятиметровые трубы сверху и четыре такие же снизу смонтированы на поворотном станке. Сами трубы с обоих концов закрыты крышками с кремальерными затворами, чтобы всем было понятно, что трубы герметичны, а это значит, что перед запуском снарядов крышки должны быть открыты.
   -Господин адмирал, расскажите принцип действий этой установки.
   -Принцип очень простой. В трубу помещается реактивный снаряд длинной более двух с половиной метров, это примерно восемь с половиной футов по-вашему. Массой снаряд почти полтонны, заряда, около двухсот килограмм. А калибр вы возможно сами определили, если поглядеть на диаметр труб. Наведение на цель производиться в двух плоскостях, а стрельба только на борт в пределах ста градусов по горизонту и пятидесяти пяти по вертикали. Дальность пуска такого снаряды от двух до пятнадцати миль.
   -Господин адмирал, но есть данные, что вот этими снарядами в последнем бою были подбиты несколько немецких кораблей. Как вы добились таких поразительных результатов, имея боекомплект всего в восемь снарядов. Получается, что каждый запущенный вами снаряд поразил корабль противника. Но как такое возможно?
   -Да, в том бою мы в первый раз применили новый тип снарядов. Они управляются по проводам. Видите на каждой трубе кронштейны, туда крепятся барабаны с проводом, один конец провода от него подсоединён к пульту управления второй конец через разъёмы к снаряду к блоку управления в самом снаряде. После запуска снаряда провод начинает разматываться, а наводчик или по-другому оператор, управляя двумя ручками, вверх-вниз влево-вправо, направляет снаряд к цели. Но эти же провода ограничивают дальность полёта снаряда до тридцати кабельтовых. Свыше этой дистанции случаются частые обрывы провода. Да и дальше тридцати кабельтовых, становиться затруднительно управлять снарядом, так как визуально трудно определить расстояние до цель и одно неверное движение ручками управления и снаряд не попадет в цель. Но в этом бою нам сопутствовала удача, что почти все снаряды попали точно в цель. Один промах у нас был.
   -Господин адмирал, а что вы можете сказать на счет прошлогодней июльской бомбардировки порта Киркенес и рядом находившегося аэродрома? Там так же применялись эти самые снаряды?
   -Да, тогда мы впервые стреляли на полную дальности. Но посудите сами, площадь порта и аэродрома не сопоставима с кораблем и туда было не возможно не попасть. Мы сами не ожидали такой кучности попаданий и особенно подобного результата достигнутого этим обстрелом.
   -Много было разговоров об отряде подводных лодок под командованием капитана Ламипета, то есть нашего. Как вы добились такой согласованности в действиях между подлодками отряда.
   -Вначале они нам давались с большим трудом, очень многое не получалось. Особенно не получалось взаимодействовать между собой. Но после нескольких месяцев напряженных совместных учебных и боевых походов в составе дивизиона, ситуация началась выправляться. Ну, и в остальном нам просто везло, немцы не ожидали от нас таких согласованных действий.
   -Почему она называется "Морской Волк", кто придумал ей это имя?
   -После первого успеха кто-то воскликнул, а мы что хуже волков Деница, они охотятся стаей, мы же одни на это стадо, и всех вырезали, а это были не безобидные овечки под охраной сторожевых псов. А это значит, наша подводная лодка - матёрый волк, который охотится в одиночку, не боясь псов. Давайте мы свою подводную лодку назовём "Морской Волк". Так и стали её называть, а после второй удачной охоты это название было запечатлено на нашей рубке. В дальнейшем наш "Морской Волк" стал вожаком стаи.
   -Это, должно быть, не "Морской Волк" стал вожаком, а адмирал Лазарев.
   - Нет, я тогда ещё не был адмиралом, меня "Морской Волк" сделал адмиралом.
   Мы поднялись на борт подводной лодки, некоторые представители общественных организаций и журналисты изъявили желание спуститься вниз, осмотреть её изнутри и пообщаться с командой. Кто-то полез посмотреть, что на самом деле под брезентом, они и вправду увидели пусковую установку с восемью ракетами и больше ничего. Кто-то стал приставать к членам экипажа с расспросами. Хорошо что, мы кое-кого из экипажа "Тройки" заменили своими людьми, им есть, что рассказать в рамках оговоренного сценария, остальные тоже проинструктированы, что можно говорить, а что нельзя. Будут изображать глухонемых. После того как представители союзников убыли восвояси, по лицам некоторых было видно, что они разочарованы показанным, они ожидали увидеть нечто другое. Но многие остались довольны, они увидели и подлодку, и героев подводников, тех кто, участвовали в разгроме эскадры, чем сами англичане не могли похвастаться. Их подводные силы не добивались таких результатов в течении одной операции, да и у американцев тоже не было таких громких побед. Наконец, экскурсия закончилась, всех гостей отправили обратно в Мурманск, а меня ожидал катер, на котором я должен вернутся в Полярный.
   -Товарищ адмирал, мне ещё долго клоуна играть перед этими иностранцами? Когда я сопровождал их по подлодке, заметил, что некоторые из них всё время норовили в каждую дырку залезть, слишком много задавили вопросов матросам и прислушивались, о чем те между собой говорят. А это значит, некоторым переводчик совсем был не нужен.
   -Володь, я предполагаю, что ещё денёк тебе предстоит изображать командира этой лодки, потом мы вас, будто бы в боевой поход отправим. А сами перейдёте в другое место.
   -И на том спасибо, что решили не до конца их пребывания нас тут держать.
   - А ты не радуйся. "Морского Волка" ты пару месяцев не увидишь. Он уже далёко. Так что на это время определяю тебя и остальных наших в наш учебный центр. Так что скучать вам не придётся.
   Попрощавшись с Понамарёвым я на катере отбыл в Полярный. У меня и без этих союзников дел по горло, чтобы ещё с ними нянчится. Я не знаю, удовлетворились они нашим показом или нет, флаг им в руки и древко в задницу. Это теперь меня мало волновало, пусть теперь волнуется Кириллов и оберегает нашу тайну. То что я обещал командующему, то выполнил. Чудо подлодку союзникам показал, пыль в глаза пустил, мозги им засрал. На мой взгляд, всё выглядело правдоподобно. Теперь пусть с управляемыми ракетами голову поломают. О как они возле установки плясали. Пришлось даже крышку открыть, где у нас типа реактивный снаряд загружен. Дай им волю они бы его вытащили оттуда. А он и правда выглядел очень правдоподобно то и гляди, сейчас из сопла вырвется факел пламени и снаряд сорвётся с установки и исчезнет в дали. Я не буду провидцем, если они в ближайшее время не попросят нас продемонстрировать снаряды в действие. И тут их надо поводить за нос. А "Тройку" нужно быстрее упрятать подальше. А другой установки у нас нет и показать в действии установку мы по причине ухода подлодки на боевое задание не можем. А там или подлодка не вернулась с задания или установка взяла да .... Да мало ли что может случится. На это у нас есть целый месяц, что-нибудь придумаем. И всё же, даже несмотря на этот спектакль, что прошёл с успехом, я не знаю сколько времени мы ещё сможем скрывать свою подлодку. Это же не иголка и многие её видели, рано или поздно (но лучше поздно) но союзники о ней узнают, а там и немцы пронюхают. Если они первыми не узнают, что всё же очень большая подводная лодка у нас есть. Что тут может начаться, даже представить страшно. Англы с америкосами подымут шум, как это так, мы скрыли от них такую подлодку. Ладно, если они пронюхают только об этом, а если они узнают, откуда мы прибыли, вот тогда они совсем слюнями изойдут, обвиняя нас во всех смертных грехах. Надо любой ценой хотя бы год продержать этот секрет в тайне, а там уже и война приблизится к завершению. И без их помощи можем справиться, если они обидятся на нас и прекратят все поставки. Лишь бы они не снюхались с немцами раньше времени, вот тогда нам придется очень тяжело, но у нас есть чем их пугануть, но надо до последнего тянуть, не доводя дело до ядерного оружия. Сейчас всё зависит, как сработают ребята Кирилова. Если им удастся всё накрыть колпаком и не дать просочится не одного намёка про атомную подводную лодку, кроме той, что мы втюрили нашим союзникам. Тогда всё будет отлично.
   Вот с такими думами я и прибыл в Полярный. Первым делом зашел к Кириллову и поделился с ним своими опасениями, если произойдет утечка информации. Кириллов и сам всё хорошо понимал, чем это может грозить, если кто-то что-то пронюхает, и какие последствия могут последовать за этим.
   Адмирал Головко пока находился в Мурманске с союзной военной делегацией, а также прибывших вместе с ними представителей из разных гражданских общественных организаций. Впоследствии он нам рассказывал, как ему приходилось за всех нас отдуваться, и отвечать на вопросы разных людей и заводить нужные связи с нужными людьми. В это число входил новый посол США Гарриман, ведя с ним дружеские беседы, так и со старым послом - адмиралом Стэнли, а он тоже флотский и должен лучше понимать флотского. А кроме того адмирал Стэнли отбывал обратно к себе на родину, а это по словам Головко было плюсом. Так как Стэнли по приезду в США должен будет отчитаться перед Рузвельтом о его работе в России. Вот Головко и попросил его посодействовать в получении десяти 127-мм универсальных орудий, для перевооружения тяжёлого крейсера "Диксон". А может появиться такая возможность, что нам позволят пристроить для ремонта и модернизации на заводах США, пару кораблей из бывших немецких трофеев. Это того же "Диксона" - бывшего "Шеера". А лучше всего было бы пристроить в Америке "Шарнхорст" - которому можно дать новое имя "Архангельск", и бывший "Нюрнберг" - назовём его "Мурманск". Стэнли пообещал Головко поговорить на эту тему с нужными людьми, но такой будет результат, предсказать не берётся.
  
   Поздно вечером сидя в своем кабинете, я подводил итоги о проделанной работе за прошедший день.
   У Кириллова побывал. Головко в Мурманске, желательно с ним по одному делу посоветоваться - значит этот вопрос отложим до его возвращения. Заявки сделал, с людьми поговорил, план составил, пора и домой. Да-да домой.
   Я всё же сделал предложение Катерине. За то время что я привез сюда Катерину, а потом и поселил в своей квартире, мы виделись всего несколько раз. Во всем виновата была моя занятость. Мне три раза удалось вырваться и побывать у неё в госпитале, и даже пару раз проводить до своей же квартиры. Я чувствовал себя влюблённым пацаном и даже в квартиру не входил, хотя это моя квартира. Было такое чувство, что там находятся её родители, и я их стесняюсь. А вот позавчера когда она была не на дежурстве, я решился и пришел на квартиру с веником полевых цветов и сделал ей предложение, на которое получил положительный ответ. Ответ то я получил, но после этого опять на сутки исчез, и во всем этом виноваты союзники. Закругляюсь, иду домой и постараюсь теперь реже оставаться ночевать при штабе, когда есть квартира, а там любимая женщина, которая, как я думаю, ждет меня.
   Для меня, для нас всех начинается новая жизнь в этом мире, в этом времени и, наконец, в этой новой старой стране под названием СССР. Но надо вначале победить фашистов, потом все силы бросить на восстановление страны. В этом поможем мы, пришлые из будущего члены экипажа гвардейской подводной лодки К-119 "Воронеж" - "Морской Волк". 20 июня 2012 года.
   Конец. Второй книги.


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"