Черевков Александр Сергеевич : другие произведения.

Типичные люди

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Типичные люди.
  
  1. Меланхолик - Насыров Сухроб.
   Когда увидел за столом начальника СМНУ-8, Насырова Сухроба, он сразу показался мне очень скромным человеком, который никому в жизни ни сказал обидного слова. Насыров, тихо сидел за столом заседания. За время обсуждения вопроса о восстановлении Душанбе после февральских погромов, Насыров Сухроб не проронил ни единого слова. Будто речь шла не о его работе, которой он должен будет руководить. Меня тогда удивило, что Насыров Сухроб даже не пытается оказывать на нас давления силой своей власти, которую дали ему горожане нашей столицы, Душанбе и исполняющий комитет власти.
  - Мне нужен такой человек, как ты. - сказал мне, Насыров Сухроб, когда приехал с пакетом денег из Гиссарской товарной базы. - По своей натуре, полный неудачник. У меня такая судьба. достигал больших высот в своих делах, но они зачастую кончались у меня очень плохо. Может быть, погибну от своего дела?
   Возможно, что Насыров Сухроб был прав. Когда у него сорвался контракт о поставке экологически чистой воды в Саудовскую Аравию. Он был в таком состоянии, что целую неделю ходил, как тень и никого не принимал в своём кабинете. Однако, в эти самые дни, подготовил необходимую документацию на мои объекты со стороны Исполкома Душанбе, которые планировал на следующий месяц. Насыров хорошо знал своё дело. Вероятно, именно поэтому контролировал сеть товарных баз. Он не был лидером. Но сама жизнь поставила его на, то место, где он мог отличиться. Слабостью Сухроба было то, что он соглашался с мнением других. Не был уверен в собственном решении, которое не отстаивал до конца.
  - Думаю, что бригады надо разделить по специальностям. - предложил, Насырову, расстановку кадров, когда художники вынуждены были вести подготовительные работы на новых объектах. - Как будем?
  - Да, конечно! - не раздумывая, сразу, согласился он. - Тебе на объектах это намного виднее.
   Насыров даже не задумался о правильной расстановке кадров и выполнении намеченных работ. Его интересовал конечный результат, который могли одобрить заказчики. Сухроб ни на одном конкурсе фор-эскизов ни сказал, ни слова в защиту или в критику сделанных работ по фор-эскизам. Вся его руководящая деятельность по объектам сводилась к тому, что слушать и подписывать необходимые документы.
   Однако, в своей работе по райкому партии, был крайне точен. Проверял до мелочей каждую деталь своей работы в райкоме партии и гонял своих подчинённых за любую ошибку. Видимо, он боялся своей хронической невезучести и старался как-то компенсировать неудачу. Но когда наступала напряжённая работа, то Насыров Сухроб, вдруг, начинал впадать в депрессию.
   Насыров сразу пытался найти уединение в своей семье, которой он дорожил больше своей жизни. Семье всегда уделял больше внимания, чем своей работе. Требовалось какое-то время спокойствия его внутреннего состояния. Затем, Сухроб, приглашал к себе друзей или сам шёл к ним и в тесном кругу знакомых людей позволял себе выпить.
   Даже за рюмкой спиртного он был неразговорчивый, все время молчал и думал о чём-то своём личном. Впечатлительный, Насыров говорил, что каждое прикосновение жизни у него удар судьбы. Он прекрасно понимал характеры других.
   Жизненная теплота и сочувственное внимание к ближним, переплетались в нем с темной скрытностью и таинственной неопределённостью ума, который способен на любые преступления ради собственной наживы и благополучия во всех отношениях в своей семье. Своим поведение в обществе, Насыров был для окружающих, открытой книгой и темной лошадкой. Из общего чувства долга и справедливости к окружающим людям, Насыров Сухроб постоянно пытался извлечь особое внимание к собственной персоне в коллективе и полного благополучия собственной семьи.
   Конечно, как на это посмотреть? С одной стороны, Насыров Сухроб, честный товарищ и хороший семьянин, который готов на все, ради дружбы со своим окружением и благополучия собственной семьи, особенно, к своим детям. Насыров Сухроб не забывает ни о ком из близких. Но с другой стороны, этот человек раскрывает свою натуру тогда, когда молчаливо агитирует банды к погрому магазинов, баров и ресторанов.
   Его даже не интересует, что там гибнут живые люди. Главная цель, это чувство общего долга перед родными и окружающими его людьми, которых он должен обеспечить работой и благополучной жизнью. Какая-то его неестественная структура мышления в сознании, скрывает алчное стремление к собственному возвышению в самом себе. Настолько сложна и многообразна была фигура меланхолика Насырова Сухроба.
  
  2. Помойка таланта.
   После парка дорога поворачивает влево и выходит на очень короткую улицу, в конце которой стоит семейный дом-общежитие неимущих семей. В подвальном помещении этого дома находится участковое отделение милиции, куда мне предстоит заглянуть вечером. На втором этаже этого дома находится помойка таланта - художника Шевелева Валеры. Никогда не был в его квартире и даже не видел его лица, но мне все хорошо известно про этого художника. Так как наш городок маленький.
   Мы все знаем друг о друге. Кроме того, наши ученики общаются между собой, все время перемётываются от меня к Шевелеву Валере и обратно, разнося всюду информацию о нас по городу. Иногда эта информация помогает мне узнать лучше слабые места моего конкурента по изобразительному искусству. Другой раз информация ставит меня в известность о потерянном месте моего возможного заработка, который перехватил мой конкурент. Вот так мы и живём в этом маленьком городке с названием Орджоникидзеабад, два конкурента по изобразительному искусству.
   Дверь с улицы на лестничную площадку была плотно закрыта, мне понадобились усилия, чтобы открыть эту дверь. Как только дверь поддалась. Мне в лицо ударил терпкий запах гнилья, грязной одежды, а также солёный пот и терпкий запах прокисших продуктов. Перила и ступени лестничных маршей были настолько грязными, что эту грязь необязательно было трогать руками, она отчётливо видна и ощущалась на значительном расстоянии.
   Панели стен, неизвестно, когда крашенные, имели неопределённый грязный цвет и были всюду исписаны нецензурной бранью на разных языках. Мат процветал всюду. В грязном коридоре были слышны нецензурные слова за многочисленными дверями, расположенными по обе стороны длинного коридора. Совершенно не обращая на меня никакого внимание, туда-сюда, бегали полуголые мужчины и женщины. Жильцы хлопали покосившимися грязными дверями, разнося за собой вонь туалета, секса и банно-прачечной протухшей воды, перемешанной с неизвестным запахом. Вероятно, так выглядят бардаки.
   Ужаснулся от того, что увидел, услышал, ощутил и нанюхал в помойке дома-общежития. Всякое мне довелось увидеть. Но, такое?! Прямо над городской столовой и отделением участковой милиции. Кто бы мог подумать, что в таком месте живёт талантливый художник, которого считал своим достойным конкурентом, даже завидовал его значительным успехам в работе. Чему завидовать теперь в такой грязи и с таким матом. Мне стало жаль Шевелеву Валеру, который погряз в общественной помойке своим талантом.
  - Дядя! Дядя! - дёргал меня за брюки грязный мальчуган. - Тебе кого надо, хохла Валеру что ли, художника?
  - Да! - удивлённо, ответил, замызганному мальчугану, который стоял в окружении таких же грязных мальчиков и девочек, от которых дурно пахло. - Где здесь живёт ваш художник, Валера-хохол? Какая его дверь?
  - Папа Валера живёт там! - хором ответила грязная шпана и показали мне пальцами на относительно чистую дверь с номером тринадцать и с каким-то очень странным рисунком на ней. - Он спит после работы.
   Является ли дверь квартиры единственно чистой в этом доме, ни стал разглядывать. Достаточно того, что у двери тринадцатый номер. Хотя человек не очень-то суеверный, но придерживаюсь православной традиции. Однако смутило меня не суеверие на номер тринадцать, а сама дверь квартиры. Правда, сразу не понял, что именно сдерживает меня стучать в эту дверь.
   Что-то тут было ни так? Стал очень внимательно рассматривать рисунок шпона. Все ясно! Рисунок дверного покрытия нарисован так, что создаёт замысловатый объем двери. Дверь выглядит, на первый взгляд, вырезанной сложным лабиринтом орнаментов, а в действительности поверхность двери совершенно плоская, просто искусно нарисовано и создаётся впечатление иллюзионного объёма дверного рисунка с загадочным лабиринтом сплетений.
   Возможно, что так вся наша жизнь, сплошная иллюзия, мы воспринимаем увиденное за действительность, а когда разглядим с близкого расстояния, то, выходит, это всего лишь фальшивка. Однако, люди всю свою сознательную жизнь постоянно исследуют то, что им известно о вещах с пелёнок, извините, с подгузников, и то, о чём они совершенно не знают. Под исследованием того и другого, что им известно и чего не известно люди познают окружающий мир, подсознательно определяют меру всей своей жизни. Но, в самом деле, разве узнаешь то, что ещё не ощутил своим сознанием? Конечно, можно возразить против постановки такого вопроса.
   Многое нам известно из того, что познаем окружающий нам мир из различных источников распространяемой информации. Но, это все совершенно разное. Даже самые умные, самые начитанные люди, в тех или иных областях науки, стараются проникнуть глубже в изученную, известную им сферу познания и, что называется, потрогать её руками, заново исследовать, ощутить на ощупь, на зрение, на вкус, на запах - возможно, даже ценой собственной жизни.
   Значит, личное исследование возможного наилучше решение познания окружающего нас мира. Разумеется, было бы что исследовать. Но ведь если заниматься лишь исследованием, то на что нам жить, одним исследованием не проживёшь? Поэтому необходимо учиться. Учиться жить и познавать окружающий мир природы человека. Только так можно преуспеть в жизни. Ибо то, что совершается с вами в жизни, принадлежит тому, что вы учили и исследовали. Мне кажется, что это верное понятие в мере жизни. Ну, а если кто-то не преуспевает в своей жизни, это ни значит, что он плохо учился и исследовал окружающий его мир. Не у всех есть способности к усвоению окружающего его мира. Тут надо рассматривать обстоятельства собственной жизни, в которые попадает человек и не в его власти, парой, изменить окружающий мир людей и событий. Следовательно, никто не может давать другому, имею в виду взрослых, свой разумный совет, как лучше жить при различных обстоятельствах.
   Выходит, что человек должен сам изучить и исследовать сложившиеся в его жизни непредвиденные обстоятельства, найти правильный выход из этого положения. Разве не нужны опыт исследования и учёбы. Таким образом, быть рассудительным, это не означает знать все. Болтуны и дети тоже зачастую говорят рассудительно, однако, это просто разговор, который не определяет знание. Способность знать и рассуждать о знании, это возможность проникнуть в копилку своего сознания и подсознания. Такое дано человеку природой. Дар надо развивать в течение всей своей жизни. Тогда можно познать самого себя. Следовательно, рассудительный человек собственного сознания может познать изнутри самого себя, на что он способен, как может противостоять окружающим его событиям.
   Никто другой о нем точно этого сказать не может. Так как никому другому нет пути в его сознание. Человек должен сам всегда разгадывать сложные лабиринты своей жизни, в которой выстраиваются все его ребусы и вопросы неопределённой никем судьбе. Вот также и эта замысловатая дверь выполнена мастером. Лишь ему одному, мастеру, известны лабиринты этого решения, и никто другой не может сразу своим сознанием и рассуждением проникнуть в тайное подсознание мастера выполнившего замысловатую дверь. Чтобы понять её, эту дверь, надо изучить рисунок двери и рассудительно объяснить мотивы мышления мастера, толкнувшие его на выполнение рисунка этой загадочной двери.
   То есть, мы считаем, что таким образом мы проникаем в подсознание мастера и начинаем понимать суть его мышления. Но это, ни его понятие, а наше личное, индивидуальное, которое мы создали посредством изучения этого лабиринта. В этом понятии мы находимся до тех пор, пока он с нами. Осторожно постучал в интересную дверь. Дверь тут же открылась, словно хозяин квартиры давно стоял за дверью и ждал моего стука. В проёме двери стоял высокий мужчина лет сорока. Одет он был в старый трикотажный спортивный костюм темно-синего цвета. На ногах рваные тапочки на босую ногу.
   Чисто выбритый, а руки грязные от художественной краски и на пальцах большие грязные ногти, такие, что можно было подумать, он эти ногти не стриг с того самого момента, как мама и папа ругать перестали за грязные ногти. Всякое мог подумать о художниках. Но, только, ни это! Был шокирован! У меня перехватило дыхание. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, как бы изучая внешность соперника, которая часто бывает ошибочной на наш первый взгляд. Мы искренне пытались хорошо оценить друг друга на вид.
  - Тебя зовут, Валера Шевелев? - спросил, осторожно, переводя дыхание от такой встречи. - Ты художник?
  - Тебя, наверно, зовут, Александр? - встречным вопросом, ответил он и протянул мне свою грязную руку.
   Судорожно протянул ему свою руку. Мы оба пожали друг другу руки. По своей натуре очень брезгливый человек. Мне было совершенно неприятно пожимать грязную и липкую руку. Моё лицо невольно скривилось от пренебрежения, к прилипшей грязной руки Шевелева Валеры. Он, наверно, понял это. Тут же поспешил убрать свою руку от моей руки, также брезгливо передёрнув своё лицо, словно это ни он, а сейчас, протянул ему свою грязную от краски руку. Шевелев Валера обтёр свою руку об своё спортивное трико.
  - Извини, пожалуйста, - стал оправдываться Шевелев Валера, - в два часа ночи пришёл с работы уставший, некогда было мыться. Много работы. Приходится долго работать по ночам. Даже целыми сутками работаю.
   Хозяин квартиры жестом пригласил меня войти в грязное логово, которое по углам затянулось паутиной. Иначе жилище назвать было трудно. Комната, размером три на три метра, ужасно грязная, наверно, с момента заселения хозяина. В правом углу комнаты, за дверью, под вешалкой верхней одежды, пустые банки из-под различных продуктов питания.
   В левом углу комнаты, у маленького окна, старая ржавая кровать застелена лоскутным одеялом, такое видел, однажды, в Москве у бомжей на Курском вокзале. В правом углу комнаты, у окна, напротив кровати, почти развалившийся стол, заваленный остатками старой пищи и различным хламом. Под столом и кроватью, коробки с художественными принадлежностями, а также столярные и слесарные инструменты.
   Между столом и кроватью стул неопределённого срока изготовления. На стуле пустая бутылка из-под "Советского шампанского" вина и растаявший кусочек шоколада. В комнате художника такой специфический запах, что можно потерять сознание от удушливой вони, при которой мне невозможно долго находиться. У меня сразу стала кружиться голова, стало тошнить, как после отравы. Хозяин пошарил глазами по грязной комнате, куда бы меня посадить. Убедившись в отсутствии второго стула, как будто у него ещё был когда-то стул, Шевелев Валера сбросил со стула свои засохшие объедки на пол, вытер стул грязной половой тряпкой и постелил на стул обрывки старой газеты, которая потеряла цвет.
  - Садись, пожалуйста, сюда, - сказал Шевелев Валера, подвигая стул к окну, наверно для того, чтобы не задохнулся от вони и не свалился со стула. - Извини за грязь в квартире, у меня все нет времени на уборку. Сел на качнувшийся стул у окна, сохранив равновесие, едва не свалившись спиной на стол. Через щели оконной рамы на меня повеяло свежим воздухом с улицы. Мои лёгкие наполнились притоком кислорода, приятно закружилась голова. Мне стало легче дышать, после дурманящего запаха в квартире художника.
   От удовольствия закрыл глаза и вздохнул полной грудью. Шевелев Валера сел на свою кровать, посмотрел в мою сторону, ожидая начала разговора. По его лицу было видно, что он был готов к нашей встречи.
  - К тебе по очень важному делу. - начал, свой разговор издалека. - Ты, конечно, в курсе того, что произошло в Душанбе. Так вот, городская власть Душанбе предложила мне возглавить, параллельно с Художественным Фондом Таджикистана, восстановление эстетического облика города. Мне поручили собрать в одну группу всех знакомых художников-дизайнеров, оформителей и альфрейщиков. Одному это не под силу. Решил предложить тебе работать в паре со мной. Думаю, что тебя этот проект заинтересует. Будут участвовать авторские работы художников по фор-эскизам в каждой разработке объектов.
   Шевелев Валера посмотрел мне в глаза, как бы оценивая сказанное. Отвёл глаза в сторону, задумался. Ни стал его торопить. Достаточно того, что мы посмотрели друг на друга, это уже устанавливает отношения между людьми. Самое любопытное тут, конечно, каким образом отреагирует его сознание на обмен взглядами. Говорят, что взгляд даёт пищу для общения. Посмотрим, что произойдёт после его размышления. Несомненно, любым отношениям между людьми необходим момент размышления. Это, наверное, одно из главных условий достойного общения между людьми. Так как размышление даёт нам возможность обдумать будущий диалог собеседников, которые оба должны подойти критически к рассматриваемому вопросу.
  - Какая роль тогда будет отведена мне в этой работе? - спросил Шевелев Валера, после длительной паузы.
  - Думаю, что лучше тебе заняться хозяйственной частью. - после некоторой паузы, ответил. - Мне будет удобнее вести административную работу, так как живу в Таджикистане давно. Знаю лучше подход к должностным лицам в партийных и исполнительных кругах власти. Кроме того, коммунист, а ты беспартийный, с этим вопросом у нас все ясно. Чтобы между нами не было проблем в художественной работе, основные эскизы будем обсуждать с тобой вместе. Зарплата у нас обеих будет одинаковая. Права равные.
   Шевелев Валера посмотрел мимо меня через окно на улицу, словно хотел найти там какое-то решение своего трудного вопроса. Перевёл взгляд на кучу мусора в углу своей квартиры. Поковырял в носу грязным ногтем мизинца правой руки. Затем он почесал усиленно грязный затылок, из которого полетела перхоть на замусоленные штаны.
  - Хорошо, согласен, - сказал Шевелев Валера, посмотрев на меня лукаво. - Как мы будем получать свои деньги? Можешь ты мне это прямо сейчас сказать или тебе нужно определённое время на этот ответ?
  - Да, могу, - машинально, без раздумья, ответил. - Вернее, тебе это только что говорил. То, что нам будет причитаться за работу в Душанбе, мы поделим поровну. Рабочим, художникам, альфрейщикам и дизайнерам оплата будем проводить по государственным расценкам за фактически выполненную работу в Душанбе. Зарплаты нам сохранят на местах. Кто на сдельной работе, тот будет получать иначе. - Хорошо, согласен, - решительно повторил своё согласие Шевелев Валера, протягивая мне свою грязную руку, которую он вытер тщательно о своё спортивное трико во время раздумья. - Готов завтра работать.
   Мы ударили по рукам, в знак обоюдного согласия. После чего Шевелев полез под свою кровать, долго рылся там среди хламья, достал оттуда бутылку красного вина и позеленевшую от времени палку краковской копчённой колбасы. Из-под подушки вытащил полотенце, постелил его рядом со мной. На полотенце поставил бутылку с вином, рядом колбаса. С подоконника взял пожелтевшие от времени два грязных гранёных стаканов, которые старательно вытер старой грязной газетой и поставил на пошатнувшийся стол.
  - Давай, сейчас, это дело отметим с тобой. - предложил Шевелев Валера, показывая на бутылку с вином.
  - Нет, нет! Что ты! - поспешил, отказаться. - У меня сегодня есть уважительная причина. Встреча с твоими соседями из подвала. Следующий раз, в удобное нам время, мы обязательно отметим. Сегодня не могу.
  - Ты, что? - удивлённо, спросил меня, Валера. - Успел, что ли перед милицией в чём-то сильно отличиться?
  - Да нет, - облегчённо, ответил. - Это мою квартиру воры пытались обокрасть сегодня ночью, через крышу. Надо давать показания перед милицией, поэтому вопросу. Такие у меня дела сегодня с самого утра.
  - Ну, тогда порядок, - убеждённо, самому себе, сказал Шевелев Валера. Тут же спрятал бутылку красного вина, с позеленевшей колбасой, обратно под кровать в грязную коробку из-под консервов. На другой раз.
  - Ладно, Валера, - уверенно, сказал. - Давай договоримся так. Ты сегодня обойдёшь и объедешь тех, кто нам нужен, с твоей стороны. Обойду всех мне знакомых художников. Мы завтра встретимся в восемь часов утра в нашем парке. Только ты не говори о причине нашей встречи. Убеждать в правоте своего решения нам будет легче целый коллектив, чем каждого одного человека. Думаю, что мы договоримся с ними.
  - Хорошо! - согласился Валера. - Встретимся в восемь часов утра в нашем парке, все вместе.
  - Извини, Валера, - спросил, неуверенно. - Может быть это будет не деликатно, но меня раздирает одно любопытство. Почему, там, за дверями твоей комнаты, в коридоре общежития, дети тебя называют папой?
  - Ну, это уже не только ты один у меня спрашиваешь, - ответил Шевелев. - Однако, этот вопрос не в мою сторону, а к детям из коридора. Возможно, что у них нет отцов? Вот они и называют отцом соседа по коридору. Что же касается лично меня, то никогда не слежу там, где живу сам. Зачем мне здесь все это?
   "На стороне, конечно, следишь часто." - подумал. - "Иначе ответ, у тебя, звучал бы совсем по-другому."
   Мы пожали друг другу руки, и вышел за дверь. В коридоре было много грязных детей, они бегали друг за другом по очень грязному полу, цепляясь запачканными руками за мою одежду. Понимал, что дети ни причём, в этом виноваты их родители, которые воспитывают своих детей в общем грязном коридоре.
   Но мне было не приятно липкое прикосновение грязных детей, и поспешил выйти из этого грязного дома, который напоминал мне большую московскую ночлежку бомжей у курского вокзала, которую показывали по телевизору, чем это семейное общежитие, расположенное в центре чистенького Орджоникидзеабада. Наш город кипел полной жизнью. Ничто не напоминало о том, что всего за два десятка километров находится другой город, столица Таджикистана, которая, как красивая женщина, захваченная врасплох садистами-насильниками, истерзанная и ограбленная.
   Думаю, что яснее поймём мы эту трагедию со временем, когда пропустим трагическое понятие через своё собственное мышление. Быть может, мы сейчас воспринимаем эту трагедию, как очередной боевик из американских фильмов. Не знаю, что испытывали другие очевидцы этих событий, сам же был настолько потрясён увиденным, что и по истечению длительного времени ощущаю пережитое, как боль собственного тела и души, истерзанные там бандами садистов.
  
  3. Флегматик - Шевелёв Валера.
   При первом нашем знакомстве, обратил внимание на внешний вид Шевелёва Валеры. Он предстал передо мной в грязной одежде, с не бритым лицом и длинными ногтями. На его плечи падали лохматые волосы и от самого художника дурно пахло. Мне это было неприятно. Ведь нам предстояло вместе работать.
  - Валера! Ты бы привёл себя в порядок. - однажды, сказал ему, когда он сидел у мольберта. - Ведь ты же художник, представитель изобразительного искусства, творческая интеллигенция. На тебя смотрят люди.
  - Люди ходят любоваться моим вдохновением. - ответил Валера. - Их интересует моё творчество, а не телесное состояние. Многие художники Эпохи Возрождения ходили в лохмотьях и от них дурно пахло. Но никто, тогда и сейчас, не интересовался телесным состоянием этих художников. Во все времена людей интересует лишь творчество. Поэтому не стоит одеваться во фрак, чтобы нам творить прекрасные полотна.
   Шевелёв высоко ценил талант художников. Все своё свободное время отдавал изучению творчества различных художников, как древности, так и наших дней. Часто он, в разговорах, забывал о том, что сам относится своим творчеством к таким же людям. Однако, весьма неважно относился к себе. Чаще он находился в таком затрёпанном виде, что больше сходил на бомжа, чем на талантливого творца искусства. Затем, Валера, вдруг, обнаруживал себя художником. Начинал понимать, что он талантлив, но растратил время на увлечения женщинами. Надолго впадал в тяжёлую душевную депрессию и не рисовал. Однажды, застал его в мастерской плачущим над групповым портретом членов Политбюро ЦК КПСС.
  - В чем дело? - спросил, Шевелёва Валеру, держащего в руках открытку партии. - Они что, все умерли?
  - Уж лучше бы они умерли. - вытирая слезы, ответил он. - Или меня похоронили. Посмотри на эту открытку. Тут виден характер каждого лица, а у меня на портретах характер не получается. Полностью провалил всю работу. Больше не могу писать портреты. Мне нет места у мольберта. Пойду работать на стройку маляром.
   Шевелёв Валера в сердцах ударил стулом о стену, хлопнув дверью, ушёл к себе домой. замкнул художественную мастерскую на замок и два дня не видел Шевелёва Валеру на работе. На третий день у него депрессия постепенно прошла. Скверное самочувствие покинуло Шевелёва Валеру. Он стал благодушным.
   Пригласил меня в пивную. Купил пирожки-самбуса, по четыре палочки шашлыка и пиво. Постоянно шутил, вспоминал разные истории из жизни художников. Затем, вдруг, стих. Перестал пить пиво и говорить.
  - Ты пей пиво, а, пожалуй, пойду. - неожиданно, сказал Валера. - Мне нужно подумать о себе. Надо посчитать, сколько могу сэкономить от поездки на автобусе, по сравнению с такси. У меня много дел.
  - Тебе же надо срочно закончить фор-эскиз! - удивлённо, напомнил. - Ты сам сейчас говорил об объектах.
  - Фор-эскиз и объекты подождут. - безразлично, ответил он. - Работа не волк, в лес не убежит.
   С самодовольным лицом, Валера посчитал до копейки, сколько стоит весь наш заказ у бармена.
  - Вот, получи с меня два рубля одиннадцать копеек. - сказал он, бармену. - Все остальное у него возьмёшь.
   Вручив свою половину денег бармену, Шевелёв ушёл, не попрощавшись со мной. Ещё долго смотрел ему в след. Покуда он совсем не скрылся из моих глаз, за поворотом соседней улицы. Допивая своё пиво, думал, что такой талантливый художник и такой бездарный человек, этот Шевелёв Валера. Как только может умещаться в одной телесной оболочке человека, два совершенно разных по духу существа?! Мало того, Шевелёв был ещё тот флирт.
   Он без всякого труда мог определить женщину, которая будет с ним заниматься любовью. Валера оставлял все свои срочные дела и начинал флиртовать за женщиной, внимание которой добивался вскоре. Однажды, флирт у него не получился, так он забросил свою работу и несколько суток крутился вокруг женщины, покуда она не удовлетворила его похоть. На следующий день Шевелёв, случайно, столкнулся с этой женщиной в автобусе и не узнал её.
   Возможно, что именно по этой причине у Шевелёва Валеры в нескольких городах Украины и Таджикистана имеются семьи, те, которых он помнит. Сколько у него всего семей? Он сам точно не знает. По своей натуре Валера "сова", быть может, этим сказано его безразличие к окружающей жизни. В то время, как ночью, Шевелёв Валера, работоспособный и увлечённый, как женщинами, так и искусством.
  
  4. Благородное начало.
   Возле семейного общежития уже стояла толпа моих работников, осмелюсь теперь их так назвать. Это хорошо, что парни собрались раньше моего прихода. Отпадает необходимость мне подниматься в грязный дом, с его липкими жильцами. Мне надо приучить к порядку Шевелёва Валеру и всех других работников, чтобы собирались точно в назначенное время. Никто не обязан ждать другого. Иначе войдёт в моду собирать и ждать людей, как на добровольное собрание. Каждый должен нести ответственность перед другими.
  - Здравствуйте, учитель! Доброе утро, раис! - на расстоянии стали меня приветствовать наши художники.
  - Доброго утра, вам! - обратился, к стоящим. - Мне приятно, что вы собрались вовремя. Нам нужно это все узаконить на все времена нашей совместной работы, что все, независимо от занимаемого места в ранге нашего коллектива, каждый обязан приходить в точно назначенное время сбора. Любые причины опоздания не интересуют никого. Все должны соблюдать порядок. Так будет у нас всегда. Наше совместное решение передайте другим, которые будут работать с нами. Общий порядок - закон каждому из нас.
   Говорил громко, чтобы слышали все, в том числе и только что подошедший Валера. Мне показалось, что мои слова сильно задели его за живое, так как он давно привык сам решать о своём времени провождения и готов не согласиться с моим решением. Ему пора привыкнуть к порядку.
  - Валера, видно, что ты с чем-то не согласен? - спросил у него. - Тогда не молчи перед нами и выскажи своё мнение. Может быть, сказанное тобой покажется более полезным, мы поддержим тебя в твоём решении.
  - Полагал, что моё присутствие не обязательно, в таких беседах. - ответил он. - Кажется, что мы с тобой определили наши обязанности. Ты занимаешься административными вопросами, а хозяйственными. Таким образом, в мою обязанность не входят беседы и агитация рабочих нашего коллектива.
   При этих словах Шевелёва парни пришли в недоумение и стали что-то шептаться между собой.
  - Нет, Валера, ты не прав. - возразил. - Ты просто стремишься отстраниться от подобных собраний, так как собрании не дают тебе право на свободное место провождения. К простому примеру, много спать. Ведь ты привык к работе и жизни одинокого волка. Ночью охота, то есть работа, а днем спать. Тут же ты сам влился в такую стаю, которая работает днем, вот ты и заметался оттого, что попал в западню. Тебя обложили красными флажками общественных обязанностей, с которыми ты не можешь смириться.
   Но так у нас дело не пойдёт. Нам сразу требуется решить вопрос. Ты работаешь по законам волчьей стаи, на равных правах со всеми, либо остаёшься одиноким волком? Тогда мы вынуждены будем найти тебе замену. Место пусто не бывает. Нас силой сюда никто не тащил. Каждый пришёл добровольно. Решай сам. Как быть? Мои слова парням понравились, они пришли в восторг и рассмеялись, а Шевелёв смутился.
  - Согласен с вашим решением. - ответил он, после некоторой паузы. - Буду так работать, как решил коллектив. Не буду проводить границы между нашими обязанностями и рабочими коллектива.
   Все дружно захлопали в ладоши. Однако ни понял, по какому случаю аплодисменты, в том, что уступил Валера моему натиску или в том, что он принял решение остаться работать в коллективе. Далее не побуждал никого признать, что он и все остальные должны полностью подчиняться моему решению. Это все было бы слишком. Поэтому сразу перешёл к деловому разговору о сегодняшнем рабочем дне. Черкасову Александру и Шевелёву Валере поручил начать подготовку оформления ателье "Лола". На себя взял обязанности снабжения данного объекта.
   За другими бригадирами художников закрепил работу по новым эскизам. Коллектив согласился с моим распределением. Мы разъехались по своим рабочим местам. В ту же минуту направился к автобусной остановке для поездки в Художественный Фонд за художественными красками и другими необходимыми материалами на первый объект ателье, который был не сложным. Новенький автобус "Икарус", был наполовину загружен, так как многие горожане уехали на работу ещё в шесть часов утра и сейчас ехали в основном студенты на учёбу. Так что мог выбрать удобное место и отдыхать на полчаса езды в пути. Сегодня мне не требовалось устраивать гонки в работе.
   Можно было приглядеться к работе не спеша и обдумать до мелочей каждое своё действие. Надо также мне ещё уточнить некоторые детали оплаты работы по расценкам Художественного Фонда, чтобы у нас не было позже разногласий между художниками и горисполкомом. Плохо, что нет единых расценков на работу всех художников. Автобус с размеренной временной скоростью, от одной остановки к другой, продолжал движение, подбирая желающих ехать в Душанбе. На подъезде к городу автобус был переполнен до придела. Пассажиры заполнили даже площадку у гармошки между салонами. Сидел у окна и смотрел, когда будет то место, где была перестрелка между бандой в автобусе и БТР с солдатами.
   Но, когда мы проехали, то место, там не оказалось автобуса, только на земле были разбитые стекла и большие пятна крови у дороги. В тот миг вопросов в моей голове стало больше, чем ответов. Тем более что и на том месте, где лежал Курбанов Мирзо, никаких признаков его бывшего присутствия там не было, словно ничего не произошло. Ни стал утомлять свой разум тупым размышлением о прошедших событиях. С меня было достаточно того, что было прошедшей ночью. Пусть это будет, как дурной сон для меня, а судьба сама определит место этим событиям в моей жизни. Быть может, когда-то мне станет известен ход ночных событий в дальнейшем. Сейчас мне надо было хорошо сосредоточиться на настоящем моменте времени и действия в своей работе. Автобус сделал круг по привокзальной площади, сжавшись со своей гармошкой, остановился. Пассажиры выплеснулись из двух салонов автобуса, как вода из опрокинутой бочки, некоторые растеклись по городским улицам, другие влились в проходящий городской транспорт. Подождал не много маршрут нужного троллейбуса и поехал в сторону Художественного Фонда, до которого от вокала ехать минут тридцать.
  - Заходи, дорогой, заходи! Гостем будешь. - сказал Алиханов Али, когда открыл дверь мастерской, подстраиваясь на грузинский акцент. - Как дела? Как дома? Деньги не растерял? Никто тебя не преследует?
  - Не волнуйтесь генацвали! Нанина! Нанина! - пропел, на смешанном грузинско-русском языке, когда заметил в мастерской и Кононова Владимира. - Посидим за цинандали! Вот таки дела! У меня все прекрасно, цел и не вредим. Так что сегодня за товаром к вам в гости пожаловал. Прошу, меня любить и жаловать.
   Прошел в мастерскую и невольно, просто случайно, посмотрел на улицу через задёрнутую занавеску.
  - Что, опять за собой хвост привёл? - смеясь, спросил Кононов Володя. - Только меня с собой ты не позови.
  - Нет уж, спасибо тебе за медвежьи услуги. - ответил, шуткой на шутку. - Лучше с хвостом таскаться буду по Душанбе, чем убегать от хвоста в твоей консервной банке. С меня и так хватит твоей помощи, от которой до сих пор все бока боля. Не могу понять, где верх и где низ. Домой приехал, прямо, как трубочист.
   Мы сразу трое, разом, стали смеяться над побегом от преследователей из Фрунзенского райкома партии.
  - Вот интересно, чем все это закончилось? - сказал, сквозь смех. - В каких дураках оказались эти горе гангстеры. Хотел бы посмеяться над их глупыми рожами, если бы ещё где-то встретил их хотя бы один раз.
  - Ты особо не волнуйся. - стал подкалывать Алиханов Али. - Тебе придётся часто с ними встречаться и смеяться. Вот только не известно над чьими глупыми рожами. После того, как ты уехал, парни поднялись в Художественный Фонд и поинтересовались твоей задержкой у меня.
   Естественно, поинтересовался кто они такие. Парни сказали, что Насыров Сухроб поручил им охранять тебя с деньгами до самого дома. Им не поверил и позвонил в райком партии, оттуда мне подтвердили, что действительно за тобой закрепили охрану Фрунзенского райкома партии.
   Конечно, рассказал этим парням о твоей конспирации и тайном побеге от преследователей. Нам было над чем смеяться. Так что при встрече с ними также сможешь посмеяться над этим. Думаю, что они будут рады встречи с тобой. Чего от тебя им ожидать не придётся.
   Кононов Володя еле сдерживался от смеха, во время рассказа Алиханова. Когда Али сказал свои последние слова, то Кононов буквально свалился на пол мастерской от своего смеха. Был настолько удивлён рассказом Алиханова, что сразу не мог никак отреагировать на эти шуточки.
  - Ой! Ой! Боже мой! - хватаясь за живот, смеялся Кононов Володя. - Посмотри на его дикую рожу. Алик, если бы ты его видел вчера после поездки в моей машине, то сам вообще умер бы от смеха за его поступок.
   Алиханов Али посмотрел на меня, как на придурка и тоже стал смеяться над моей глупой мордой. Мне так смешно было видеть корчащиеся рожи своих товарищей, что также не выдержал и стал сильнее их смеяться над их рожами. Мы так смеялись несколько минут. Когда насладились своим смехом, то перешёл к серьёзному разговору с Алихановым о работе, которую предстояло делать нам по объектам Душанбе.
  - Думаю, что мы с тобой все-таки находимся под надзором Насырова Сухроба. - сказал, Али, когда Кононов ушёл из мастерской. - Смотри, как бы мы с тобой ему на крючок не попали. Тогда уже будет поздно принимать какие-то меры. Надо нам все решать сейчас, как работать в контакте с Насыровым.
  - Тоже так думаю, - согласился со мной, Алиханов. - В первичных документах он нас хотел подцепить. Хорошо, что мы с тобой это сразу обнаружили. Поэтому нам надо быть начеку в работе с Насыровым.
   Дальше мы обсудили вопросы взаимоотношения моей группы с Художественным Фондом. Алиханов Али согласился ходатайствовать перед директором Художественного Фонда и художественным советом о праве нашей группы пользованием расценками Художественного Фонда, на время работы по установке Душанбе. Кроме того, мы решили совместно курировать восстановленные работы на всех объектах Душанбе. Также вести контроль над использованием различных материалов на восстановлении объектов.
   Едва мы обменялись своими речами, пришли к единому мнению о работе, как дверь мастерской открылась и вошли трое парней из Фрунзенского райкома партии, которые обязались меня всюду охранять. Мы, с Алихановым, тут же повернули разговор в другом не определённом направлении. Мы стали говорить о формах изобразительного искусства в теории философии Эпохи Возрождения, как о классике в искусстве. - Итак, - спросил, Алиханова Али, - тебе известно, что философы Эпохи Возрождения смотрели на обнажённую фигуру, как на символ познания духа, а художники видели в обнажённой линии фигуры нечто превосходное в изобразительном искусстве идущее от Бога, ещё со времени Адама и Евы? Ты видишь, что и современная философия кажется чем-то прекрасным в изобразительном искусстве. Тебе не кажется возможным знать, с точки зрения искусства, что философия также прекрасна духовно, как картины написанные в Эпоху Возрождения и дошедшие до нас. Мы словно присутствуем в те времена Эпохи Возрождения.
  - Несомненно, - ответил Алиханов Али. - Так поражён видом картины написанной в Эпоху Возрождения, что не могу не согласиться с философами того времени, что изображённая натура, это наша, душа выполненная в сочных тонах, идущих к нам от Бога, а потому она, обнажённая натура, также воздушна и телесно.
   При этом Алиханов указал на обнажённую фигуру женщины, что висела репродукцией на его стене и жестом руки указал в сторону неба, как бы отправляя это женское тело в небеса к Богу. Али продемонстрировал эти движения так прекрасно, что вошедшие парни, разинув рот, внимательно проводили глазами эту "улетевшую" женщину с репродукции на его стене. Затем наступили короткая пауза и тишина.
  - Ну, а считаешь ли ты философию только прекрасным делом к размышлению о творчестве изобразительного искусства? - нарушив тишину, спросил, Али. - Быть может это тебе бесполезное времяпрепровождение? Ты предпочитаешь заменить духовную пищу телесной, отдаться прелестям земным? Но разве в изобразительном искусстве мы не находим того прекрасного, что в земной любви к женщине?
  - Любовь! Самые прекрасные чувства, которые нас выбирают сами, - ответил Алиханов, - а не мы выбираем их. На вкус и цвет - советчиков нет, а на любовь тем более. Каждому своя любовь, какой бы она не была. Любовь к женщине. Любовь к изобразительному искусству. Любовь к животным и так далее. Мне кажется, мой друг, ты очень прекрасно понял, что такое любовь, её нельзя сравнить с другими чувствами. Любовь то, к чему стремимся мы всю свою короткую жизнь. Познать чистую любовь к ближнему человеку.
   После такого ответа Алиханова Али, подумал, что мы достаточно заморочили мозги этим парням нам теперь с ними можно вести любую беседу, на необходимую только нам с Алихановым Али тему. Посмотрел в сторону парней. У них был такой вид, словно им тут сейчас предстояло увидеть мир в перевёрнутом виде. На лицах этих парней можно было разглядеть признаки чувств любви и сострадания к совершенно не понятным им высоким темам морали, губительным для состояния восприятия, непонятного для них такого движения души. Так сильно были они заморочены нашим философским размышлением, что окончательно зашли в тупик обычного понятия. Парни только глупо смотрели на нас, словно мы какие-то иноземцы.
  - В шутку спросил: - Молодые люди, не хотите ли вы окунуться в мир философии и познания изобразительного искусства, которые позволят открыть ограниченные возможности развития затуманенного разума?
   Поскольку мне показалось, что парни растерялись, то попытался обратиться к ним иначе: - Так какие все-таки чувства испытывают те, кто занимается философией и те, кто занимается творением искусства? Парни промычали что-то невнятное и разом, трое, рванули к двери, едва дверь не сорвали с петель. Наша дверь быстро с амортизировала о дверную коробку и дала сильного пинка парню, который не успел проскочить в дверной проем. Дверь сразу так плотно заклинила, что подумал о том, как нам с Али придётся выламывать дверь, чтобы выбраться от случайного заключения.
   Долго придётся нам ковырять дверь отвёрткой или звать людей на помощь, чтобы выбили дверь снаружи, так как она заклинила изнутри. Может быть, кто-то просто придёт и откроет дверь. Но, главное то, что и Алиханов, наказали парней за моё глупое положение во вчерашней истории. Кроме того, возможно, что избавился от опеки со стороны этих телохранителей. Если не считать моих проявлений мышления, то вряд ли смог бы удержаться от смеха, а этого мне уже совершенно не нужно. Посмеялись и хватит, а сейчас нам надо работать.
  - Мне надо закончить фор-эскиз, - Али прервал мои размышления, - а тебе выбираться из моей мастерской. Вот интересно, как ты это сделаешь? Выломать дверь отсюда никак нельзя. Коробка мешает.
  - Сейчас буду орать, как резаный. - ответил ему. - На мой крик сбегутся люди из Фонда и откроют нам дверь.
  - Можешь орать сколько угодно. - с иронией в голосе, сказал Алиханов Али. - Сегодня все поехали с утра смотреть открытие нового вернисажа наших художников в киноконцертном комплексе и приедут обратно лишь к обеду. Туда уехал и Кононов Володя. Уговорил директора Художественного Фонда меня оставить.
  - Все равно буду сильно орать. - настойчиво, заявил. - Пока твои коллеги приедут обратно. По-мо-гите!!
   Заорал, что было мочи. Алиханов Али сидел ко мне спиной и несмотря на то, что предупредил его о своём крике, он все же вздрогнул и тут же заткнул себе уши шариками из ваты. В этот самый момент, когда истерически закричал с новой силой, в дверь кто-то ткнулся. Но дверь ему не поддалась. Али сидел ко мне и к двери спиной, а уши у него были все также заткнуты, и он не слышал толчка в дверь. Опять закричал с ещё большей силой. В дверь резко ударили и в мастерскую ввалился Кононов. Володя не удержался на ногах и шлёпнулся со всего маха на пол. Да так сильно, что разорвал свои парадные брюки, которые он одел специально на вернисаж художников. Теперь ему не в чём было туда ехать.
  - Ты, что, совсем сошёл с ума? - заорал на меня Кононов Володя, когда увидел, что мы оба целые. - То телохранители вылетают из Художественного Фонда, как ошпаренные. То ты орёшь, как чокнутый. Посмотри, как из-за тебя себе брюки порвал. В чём сейчас поеду на вернисаж? Ведь там меня наши гости ждут.
  - Володя, ты извини. Мы этого не хотели. - сдерживая смех, стал оправдываться Алиханов Али. - Мы, что-нибудь придумаем. Александр посидит здесь в твоих рванных штанах, а ты съездишь на вернисаж в его парадном костюме. У вас с ним одинаковые весовые категории и фигуры похожие друг на друга. Раздевайся.
  - Вот даёт! Сам спровоцировал меня на крик, а теперь и раздевает. - сказал, снимая брюки. - Ты запомни, Володя, в получку от него требуй, чтобы он тебе, ещё лучше, новые штаны купил. На новый вернисаж.
  - От вас дождёшься, голодранцы. - огрызнулся Кононов Володя, напяливая на себя мои брюки и пиджак.
   Кононов Володя ушёл, а взял из тумбочки у Али иголку с нитками под цвет рванных брюк и стал с изнанки зашивать брюки Володи. Алиханов хихикнул себе под нос и занялся работой, которую ему нужно было приготовить на просмотр фор-эскизов по конкурсу в ближайшую субботу. У меня было много свободного времени до прихода администрации с вернисажа. Старательно ремонтировал брюки, как делала моя мама, когда приходил рванный домой. В армии тоже сам перешивал брюки. Этот день в Душанбе действительно был прекрасен, как и тихое, безоблачное утро. Из Художественного Фонда мне выдали машину для перевозки на объект закупленных художественных красок и разных материалов, которые отвёз в ателье "Лола" и передал все Черкасову Александру, лично ему в руки.
  - Саша! Валера Шевелёв к вам приезжал? - спросил, Черкасова Сашу, как только закончил передачу привезённых красок и материалов. - Шевелёв должен был привезти сегодня фанеру и шпаклёвку.
  - Да, он был. - ответил Черкасов. - Привёз фанеру, шпаклёвку и белую эмалевую краску. Все находится в нашей кладовой ателье. Акты приёма передачи материалов у Валеры в красной папке.
   Ни стал проверять наличие завезённых материалов Шевелёвым Валерой, сказал Черкасову, что доверяю ему, но если, однажды, за кем-то замечу недостачу или утечку материалов, то тут же уволю с работы любого без содержания, невзирая на личность. Саша совершенно не обиделся на моё столь резкое предупреждение о цели доверия и с большим пониманием выслушал меня.
   Мне, конечно, это все понравилось. С такими людьми всегда можно найти общий язык. Только надо быть готовым к ещё не определённым будущим событиям, то есть проявлять предусмотрительность, а для этого мне нужно заранее подготовить себе людей, на которых можно будет надеяться, как на себя самого. Пожалуй, такие люди смогут постоять за правое дело.
   Не знаю, как, но мне надо быть особо внимательным человеком к людям, с которыми начинаю работать. Особенно внимательным с теми, кто будет входить со мной в контакт. В отношении денег и ценных материалов. На добро всегда липнут "грязные" люди с ангельским поведением. В присутствии тех, кого пасут, чтобы обокрасть простаков, которые не следят за "делами" этих мошенников. Поэтому мне, сначала надо определить тип поведения человека, с которым вхожу в деловой контакт, а затем вести с ним диалог, после того, как он первый выскажется о работе. От интонации разговора, можно определить какой это тип человека. Везде важно то, что надо обращать внимание на лексику, а также на жесты во время разговора.
   Древние греки определяли тип человека по разговорной речи и гримасам физиономии. Более поздние философы выдвинули теорию познания человека через его почерк письма. Когда пришло время настоящего электронного письма, то, по моему мнению, можно определить тип человека по содержанию текста или, в принудительно-добровольной форме, по тестам подготовленным психологом. Так или иначе, но есть масса примеров в общении с человеком, чтобы определить тип и характер человека, с которым вы общаетесь. Нам нужно научиться жить среди людей, научиться понимать и терпеть друг друга, так нам можно определить своё место, среди себе подобных с общим генофондом.
   Именно это основа всего мировоззрения в понятии отдельного человека и окружающих его людей. Лишь так человек может добиться чего-то, стать чем угодно в поведении предельно открытом своим разумом и речью с людьми. Заметим, что именно в диалоге с человеком открывается наша истина. В моем понятии, такая теория диалога обладает всеми свойствами первоначального успеха. В диалоге совершенно нет риска утраты своего достоинства перед лицом говорящим, так как можно изменить направление диалога в нужное русло беседы, так как было между мной и Алихановым Али в отношении парней из райкома партии.
   Однако, если мы обращаемся к такого рода более или менее сомнительным диалогам, мы вовсе не используем их в нужном нам направлении, а лишь делаем переход к другому более серьёзному разговору в намеченной цели. Вот только с моими детьми у меня никак не получается диалог. Как поступать мне со своими детьми?
   Все время они отмалчиваются, особенно младший сын Эдик, а после делают все на свой манер. Может быть, это они хотят таким образом утвердиться среди взрослых и жить среди нас своим собственным миром познания окружающего их мира, без постороннего вмешательства со стороны своих родителей и взрослых людей. Значит, мне нужно научиться понимать мышление своих детей. Но только как мне проникнуть в их сознание, чтобы не поранить их детскую психику, которая не окрепла, чтобы бороться на равных с взрослыми людьми. Очевидно, мне нужно войти в доверие к своим детям, стать равным в их рассуждениях.
  
  5. Блудный художник.
   Не успел, как следует войти в полосу повседневной жизни, как из Киева явился блудный художник. В окно из стройбанка увидел, как по тротуару идёт Шевелёв под руку вдвоём с женщиной.
  - Здравствуй, Александр! - как ни в чём не бывало, поздоровался Валера. - Говорят, что ты сам в горах нашёлся, а думал, что это большие заслуги Насырова. Очень рад за тебя, что ты вернулся!
  - За то, не рад твоему бегству. - не подавая руки, ответил. - Почему ты вернулся? Деньги кончились? Как видишь, без тебя обхожусь и не струсил, что один остался. Только ты же, сбежал, как подлый предатель.
  - Не собираюсь перед тобой отчитываться. - со злобой, процедил сквозь зубы Шевелёв Валера. - Без тебя работал и жил ничуть не хуже, чем ты сейчас без меня. Вот только деньги от друзей никогда не прятал. Как это сделал ты. Вначале десять тысяч получил от Насырова Сухроба, а позже пять тысяч. Все эти деньги утаил от меня. Так что ещё неизвестно, кто из нас большую гадость сделал для себя и своего коллектива.
  - Никого не обокрал и оправдываться не собираюсь. - заорал, на Шевелёва. - Вот, ты, лично, украл с Рашидом белую эмаль и этой краской у прокурора нашего города ремонт дома сделал.
  - За такие слова, ты под суд пойдёшь. - заикаясь от злости, прошипел он. - Ты мне ответишь!
  - Можешь подавать на меня в суд. Прямо сейчас! - опять, заорал, на блудного художника. - Только о твоих проделках давно все знают. У темноты глаза имеются, а голос из темноты мне всё подробно рассказал о тебе.
   Шевелёв ушёл вниз. Продолжил заниматься своей работой. Мне перед служащими стройбанка было как-то неудобно. Устроили балаган, как в собственной мастерской. Можно было выйти из кабинета на улицу и там разобраться в своих делах по-мужски. Однако, что было, то было. Но откуда Шевелёв Валера знает про деньги Насырова Сухроба?
   Мы только вдвоём с Сухробом знали об этих деньгах. Может быть, это Насыров сам проболтался? Тогда бы он мог Шевелёву и про тысячу рублей, сказать, которые дал мне после Гиссарской торговой базы. Надо мне как-то осторожно все это узнать. Возможно, что Насыров Сухроб и Шевелёв Валера, общаются уже давно. Собственно говоря, если Шевелёв сейчас выйдет на Насырова, то все будет ясно. Они сообщники. Будет совершенно понятно, что Шевелёв Валера блудный художник, который блудит давно и не только в своём коллективе.
   Очень заманчиво проследить его "деятельность" за пределами изобразительного искусства. Пишет маслом портреты Шевелёв лучше, чем говорит. Но как он мыслит, мне это, пока, совсем неизвестно. Плохо, что не могу читать мысли людей. Иначе бы знал, как с ними поступать в различных ситуациях. Откровенно, способность понимать мысли других, могли бы людям мешать развиваться. Ведь каждый бы старался отталкиваться от готового размышления других и мир бы стал скучным.
   Люди перестали бы пытаться мыслить, так как сразу все становилось бы известно окружающим от размышления других. Были попытки вживления электродов в мозг человека, чтобы научиться читать мысли человека со стороны. Но сразу стало ясно, что этого делать нельзя. Подопытные переменили в себе самочувствие, мироощущение, мышление, отношение к людям и тип своего психологического состояния.
   Подопытные люди как бы перешли в мир другого измерения жизни, которое, вероятно, незримо существует рядом с нами. Но мы его не научились воспринимать. Возможно, что человек не достиг совершенства своего развития. Поэтому делится на типичных людей, которые совершенно по-разному воспринимают окружающий мир природы и развитие ближних.
   Типичные люди - флегматики, меланхолики, холерики, сангвиники. О них нам известно из старой школьной истории, в которой - бежали от опасности четыре типа людей - холерик, флегматик, меланхолик и сангвиник. В самом начале бега холерик стал выяснять отношения между сторонами и так увлёкся своей паранойей (около умеем), что побежал совершенно в другую сторону.
   Флегматик сильно расстроился в том, что он все же побежал от неизвестной ему опасности, которую не стоило избегать, так как она, опасность, к нам неизбежно придёт. Флегматик всю дорогу ругал себя за необдуманно принятое решение. В конце концов, он сошёл со своей дистанции. Тем временем, меланхолик, молча, бежал, в сознании винил свою судьбу за те неудачи, которые его постигли в жизни. Он в чём-то оказался прав, когда подбежал к обрыву, то сорвался с обрыва и разбился. Сангвиник ни о чём не думал. Он бежал вперёд, к своей намеченной цели, которую он непременно должен был достигнуть и там найти своё спасение от преследуемой опасности. Сангвиник даже не подумал о грозящей опасности перед обрывом.
   Просто прыгнул и отделавшись ушибами - побежал дальше. Таким образом, нам можно определить различные характеры типичных людей, живущих вокруг нас. Такой тип людей находится у власти. Каждый из них приспособился к своим обстоятельствам. Не хочет менять свой образ жизни и мышления. Но в жизни все изменчиво. Возможно, что останется кто-то из тех, у кого мозги, как электроды, иного мышления. Мир будет думать совершенно иначе. Однажды, проснувшись, весь мир переменится. Но вопрос, в какую сторону? Мы должны заранее научиться думать по-другому.
  - Александр! Это тебя зовут к телефону. - позвала меня через стол, бухгалтер-инспектор Исакова Светлана.
  - Вас, внимательно, слушаю. - сказал, в телефонную трубку, когда дотянулся через стол до телефона.
  - Александр! Приезжай! У меня к тебе сейчас есть срочный разговор. - услышал, голос Насырова Сухроба. - Хорошо! - согласился, не раздумывая. - Вот только замкну свои документы в сейф и сейчас же приеду.
   Что там произошло, это мне сразу стало понятно. Шевелёв к нему со слезами явился. Получается, что мои предположения оказались точными. Шевелёв Валера и Насыров Сухроб, давно знакомы. Насырову удобнее меня держать руководителем предприятия с художниками-оформителями, а не Шевелёва Валеру.
   С деньгами никуда не сбегу. Повязан семьёй и местной пропиской. Что касается Шевелёва, то его удобно держать моим заместителем. Если что-то ни так, то ему легко улизнуть с деньгами Насырова Сухроба с его окружением, будет крыша где-то под Киевом или в Одессе "маме". Бьюсь об заклад, что у них там и счёт общий имеется в банке. Как у русских воров в "законе", имеют общак-малину на всякий случай.
   Конечно, не мог не заметить, что у них есть какая-то связь в темных делах. Вот тогда с белой эмалью. Наверняка сам Насыров сказал Шевелёву, что возьми белую эмаль, устрой у себя в мастерской кражу. После спишу белую эмаль на кражу. Так они все и устроили. Ведь прокурор города не будет никогда на свои деньги покупать материалы на ремонт собственного дома.
   Так уже давно заведено в Таджикистане. Гиззатулин Рашид и Шевелёв Валера, такие жмоты, что свои деньги никогда тратить на материалы не будут. Вполне возможно, что и ремонт им оплатил не прокурор, а Насыров Сухроб или те люди, которых прокурор вытащил из-за тюремной решётки. Нельзя исключить и взаимную зависимость прокурора от городских властей Душанбе.
   Возможно, что наш городской прокурор метит к верховной власти. Вот, собственная гвардия поддержки собирается в столице. Почему не использовать в своих целях такую группу, в предвыборной компании за высокий пост у власти? Таким образом, если сделать отсюда вывод, то можно считать, что все блудные люди в одну компанию собрались.
   Ведь страх перед собственной душевной слабостью объединяет таких людей в группы, чтобы им противостоять более сильным духом. Меня беспокоит состояние блага жизни собственной семьи. Моё сознание блуждает в поисках выхода из лабиринтов жизни, которые строят передо мной блудные люди со слабым духом.
   Вместо того, чтобы совместно создавать общее благо, своим разумом и своими способностями, эти блудные люди строят лабиринты жизни, в которых сами блуждают. Затем сами пытаются войти в контакт с обратной стороной, чтобы выбраться из собственной западни. Призираю таких людей, но волею судьбы должен общаться с ними. Находиться бок обок в одном пространстве, той повседневной жизни.
   Быть может, это правильно сделала природа, что перемешала нас, столь разных по типу характеров и нравов людей. Иначе бы наша жизнь была либо слишком приторной и сладкой от всяческих благ. Либо слишком трагической. От постоянной борьбы между собой, за собственное существование. Вполне возможно, что именно поэтому сейчас направляюсь к Насырову Сухробу, чтобы найти компромисс между совершенно разными людьми. Так что, как ни поверни, но надо нам жить рядом и приспосабливаться к правилам жизни.
   После обеда отпустил на час водителя, Гиззатулина Нигмата. Поэтому не удивился, когда вышел из автобуса и увидел "Жигули" Гиззатулина Нигмата на площадке возле здания Фрунзенского райкома партии. Выходит, что Гиззатулин Рашид и Шевелёв Валера оба тут. Блудная компания собралась у Насырова.
  - Заходи! Заходи, Александр! - приветливо, пригласил меня, Сухроб, как только открыл дверь.
   За длинным столом Насырова Сухроба сидели - Толбоев Аджин, Шевелёв Валера и Гиззатулин Рашид. Ни стал здороваться с каждым из них за руку. Просто приветствовал от порога всех и сел у окна. Сослался на то, что в кабинете уже слишком душно и раскрыл окно наполовину. На пороге стояло жаркое лето и градусник на здании Фрунзенского райкома партии постоянно взбрыкивал, поднимая температуру выше нормы на плюсовой отметке, пугая созерцателей с улицы своим багровым цветом.
   Чтобы население республики не разбежалось от жары в прохладные места Советского Союза, дикторы радио и телевидения, робко сообщали температуру Таджикистане в тени. Не подозревая о последствиях. Своими объявлениями дикторы беспокоили граждан загадочностью температуры. У всех поднимался вопрос вместе с температурой. Все представляли, какая разница между температурой в тени и не объявленной температурой на солнце. Неопределённая никем температура пугала слабонервных и люди в панике разбегались на лето по всему свету. Одни поднимались семьями в горы. Другие уезжали к морю. Третьи скрывались от жары там, где позволял их кошелёк.
   Конечно, в республике оставались самые стойкие к жаре и те, кто был привязан к своим делам пустым кошельком. Работа объединяла между собой противоположные типы людей. В республике остались эксплуататоры со своим деньгами и трудящиеся, как товар на рынке рабочей силы. Так Таджикистан возвращалась на круги своя, из социализма в капитализм. Точнее сказать, из недостроенного социализма в недостроенный капитализм, который сильно смахивал на феодализм со своими клановыми разборками в республике. Такая политическая обстановка была сильным тормозом развития экономики в Таджикистане. Здесь нужны были новые экономические программы.
  - Александр! Что ты, вдруг, не поладил со своими людьми? - осторожно, спросил меня, Насыров.
  - Со своими людьми у меня нормально. - ответил ему. - В работе другие люди меня вообще не интересуют.
   Насыров встал со своего места, обошёл вокруг стола, подошел к окну, посмотрел вниз на улицу.
  - Александр! Тебе придётся взять, этих других, обратно к себе на работу. - нервно, сказал Насыров Сухроб.
  - Мы с тобой, так не договаривались. - не поднимая головы, процедил. - Эти блудные люди постоянно обкрадываю моих парней. Не могу им доверять. К тому же, ты сам выгнал с работы Гиззатулина Рашида.
  - Рашид только что, сейчас, возместил все убытки. - уточнил Насыров Сухроб. - Шевелёв также вернул деньги за краденную им белую эмаль. Они во всем покаялись и просили меня взять их обратно на работу...
  - Так вот, ты и бери их обратно. - прервал, запланированную речь Насырова Сухроба. - Мне они не нужны. Все это время, когда их не было рядом со мной, мои парни прекрасно справлялись с делами на объектах.
  - Мне кажется, что это ты слишком на себя берёшь! - повысив на меня голос, заявил Насыров.
  - На себя ничего не беру. - поднявшись с места, закричал, на Насырова Сухроба. - Это ни к тебе, а ты ко мне пришёл. Тебе было выгодно меня поставить во главе работы. Потому, что Шевелёв Валера тебе удобен, как посредник между нами. Гиззатулин Рашид тебе удобен, как шестёрка Шевелёва Валеры. Тебе удобен, как независимый человек, который может самостоятельно разрабатывать планы выполнения работы и независимо ни от кого, отвечать за все перед законом. Именно этого не хочу.
   Мне совершенно не хочется отвечать за проступки блудного художника Шевелёва Валеры, который в любой момент может слинять к себе на Украину, а все свои проблемы повесит на меня. Мало того, пришёл к такому выводу, что вы давно все друг друга знаете, а меня держите за козла отпущения всех ваших грехов. Почему, вдруг, пришёл к такому выводу? Спросите вы меня. Да потому, что ты, Насыров Сухроб, рассказал Шевелёву Валере про деньги, которые дал мне на материалы. Хотя не имел никакого права этого делать без моего согласия. Поэтому, пришёл к выводу, что мне стоит оставить работу. В течение недели сделаю полный отчёт по работе. Подготовь мне кандидата на моё место, которому передам через неделю все дела.
  - Ты все высказал? - тихо, спросил Насыров Сухроб. - Теперь выслушай меня. Что касается денег на материалы, то вынужден был о них сказать Шевелёву лишь по одной причине. Когда ты болтался где-то в горах, а Шевелёв Валера пришёл требовать деньги на материалы для объектов, то ему сказал, что дал тебе один раз десять тысяч рублей на материалы и пять тысяч рублей позже. Так что в этом больше вины твоей, чем моей. Нечего было тебе в рабочее время охотиться на кекликов в горах. Что же касается твоего ухода, то вынужден буду сообщить прессе причину срыва восстановления объектов столицы по вине твоего ухода. Посмотрим, как ты будешь ещё после этого работать здесь, в республике.
  - Тогда буду вынужден сообщить прессе, - парировал, - что Насыров Сухроб приютил у себя воров, с которыми не желаю работать. Вот где посмотрим, как ты будешь работать с ними после моего ухода от вас. Не собираюсь никого шантажировать. Но! Защиту любую могу применить.
   Насыров Сухроб ничего больше не сказал. Пошёл на своё место за стол и там стал нервно ковырять авторучкой лист бумаги. Опять сел у окна и стал смотреть на улицу. Надо было дать время Насырову понять, что на меня давить нельзя и чужие проблемы на меня никак нельзя повесить. Конечно, найти нам выход из создавшегося положения можно, но это ни моя проблема. Пускай они тоже пошевелят мозгами, если у них такие имеются, но за них решать, ни стану. Хватит с меня ежедневных проблем в работе.
   В кабинете наступила продолжительная пауза. Никто не хотел оставлять прибыльное дело, но и ответственности на себя никто не хотел брать. Необходимо всем подумать, чтобы эти решения наши были полезны для каждого. Если же кто-то из них решится взять на себя ответственность, то умываю руки, пойду работать на этих объектах просто рядовым художником. Думаю, что они меня в любом случае не отстранят от художественных работ.
   Ни так уж много в Таджикистане имеется художников-оформителей, чтобы быстро устранить все проблемы после февральских погромов. Вполне вероятно, что погромы будут. Ведь это у Насырова Сухроба, хлеб насущный. Иначе он не может жить. Одной контрабандой не проживёт, ему нужен постоянный канал поступления денег. Таким каналом постоянного поступления денег. Может быть восстановление столицы, а в дальнейшем и всей республике.
   Возможно, что будут погромы в Худжанде, Кулябе, Хороге и других крупных городах. В мелких городах и населённых пунктах погромы совершать неудобно и невыгодно. Жители друг друга знают и население, в основном, живёт совсем нищее. Значит, во всем остальном дело обстоит именно так, как думаю. Опять-таки, в конце концов, кто-то из нас в чём-то должен уступить другому, пойти на компромисс, если нам вместе работать. Вообще, лучше про это должен подумать Насыров Сухроб. Ведь проблемы на его совести. Ему и решать, как тут поступить.
  - Давайте найдём общее компромиссное решение. - нарушил молчание Толбоев Аджин. - Пускай каждый виновник все вернёт на свои места и возьмёт на себя письменные обязательства. В таком случае, мы сможем в дальнейшем избегать недоразумения в работе между собой. Виновных будем наказать по строгости.
  - Наконец-то услышал, сегодня, разумное предложение! - воскликнул, таким образом, приобрёл своего сторонника. - поддерживаю предложения Аджина. Пускай Шевелёв и Гиззатулин вернут то, что они у нас украли и мне дадут свои расписки, в том, что не отвечаю перед законами республики за дальнейшие действия Шевелёва и Гиззатулина, которые повлекут за собой преступления. Лишь в таком случае смогу дать своё согласие на дальнейшую работу с ними. По-другому никак нельзя.
   Шевелёв Валера и Гиззатулин Рашид, как бараны, закивали головами в знак согласия. Прекрасно понимал, что это их согласие ни к чему не обяжет. Ворованные материалы вернут на деньги Насырова Сухроба. Однако, сумею себя оградить от их проделок и тем, что они напишут свои расписки, одерживаю ещё одну победу в противостоянии между двумя сторонами конфликта. Пускай это пока маленькая победа, но она поможет мне укрепить своё положение в нашем коллективе. Самостоятельно смогу решать многие дела.
  - Хорошо! - согласился Насыров. - Они выполнят твои пожелания. На этом мы закончим наш спор.
  - Вот и встретились опять со мной типичные люди. - сказал, вставая со стула, закрывая окно на улицу.
  - Как это тебя нам понимать? - удивлённо, спросил меня, Насыров Сухроб. - Ты что это ещё там придумал?
  - Все нормально! - ответил. - Просто вспомнил школьную историю про типичных людей. Флегматик - Шевелёв Валера. Меланхолик - Насыров Сухроб. Холерик - Гиззатулин Рашид. Сангвиник - Черевков Александр. Меня беспокоит только одно, как мы сумеем ужиться в одной упряжке? Ведь мы совершенно разные по типу характеров люди. Как мы сможем разобраться во всем? Как бы мы не испортили друг другу жизнь.
  - Полярности разных характеров питают друг друга. - ответил Насыров Сухроб. - Это поможет нам в работе. Нам нужно научиться сочетать свои столь разные характеры в нашей общей работе на благо других людей.
  
  6. Сангвиник - Черкасов Александр.
   Как вы уже заметили, то тоже отношусь к типу людей, которых именуют - сангвиник. Но мне как-то неудобно рассказывать о себе. Поэтому решил рассказать о бригадире художников, Черкасова Александра, который по типу во многом похож на меня и с детских лет пытался подражать мне. Это, конечно, простое совпадение, но мы во многом были похожи характером друг на друга. Возможно, что Александр подражал мне? Ведь его знал чуть ли не из детского садика, когда он крутился возле моей художественной мастерской. Постоянно выпрашивал кисточки и художественные краски для своего первого рисования.
   Подарок судьбы, Черкасов Александр, в школе преуспевал среди своих сверстников, особенно в рисовании, выделялся среди других. Если посмотреть на него со стороны, то Александр общителен со всеми, беззаботен, шутлив, смеётся над своими и чужими ошибками, доволен собой и окружающими его людьми. Даже проколы в работе использует в угоду будущей работе, из проколов извлекает себе урок и больше никогда не допускает подобных ошибок. Старается так собрать вокруг себя единомышленников.
   Не случайно сразу выбрал бригадиром художников Черкасова Александра, в то время как другие бригады выдвигали бригадиров сами, просто ускорил процесс выбора лидера в бригаде, чтобы позже Черкасову не пришлось вести борьбу за своё лидерство, которое ему принадлежит по праву. Мой расчёт оказался верным.
   Александр как-то быстро объединил вокруг себя надёжных художников, которые были едины в своём творчестве. Он отдавал себе отчёт в том, что лез напропалую сквозь заслоны, которые ставили ему его противники по искусству. Судьба, иногда, наказывала его за необдуманные поступки. Примером тому было соперничество бригады Черкасова Александра с бригадой Гиззатулина Рашида. Бригада Черкасова имела явное преимущество над бригадой Гиззатулина, в бригаде которого не было ни одного художника. В том состояло соперничество двух бригад.
  - Давай на подготовительные работы поставим на твой объект бригаду альфрейщиков Гиззатулина. - предложил, Черкасову. - Затем вернётесь к своей работе по росписи стен фресками. - Мы объект сделаем сами с нуля! - решительно, заявил Александр. - Пускай они у нас учатся.
   Новый объект был настолько запущен, что пришлось заново делать кирпичную стену. Полностью штукатурить всю поверхность стен и потолка. В бригаде Черкасова Александра штукатуры и каменщики отсутствовали. Так, не рассчитав свои силы, Черкасов Александр едва не завалил выполнение работы.
   Ему пришлось сломить свою гордыню и за свои деньги нанимать со стороны, штукатуров и каменщиков, что обошлось всей его бригаде дорого. Затем, уже каждый новый объект, Черкасов Александр просматривал до мелочей и то, что было не под силу его бригаде, отдавал другим. Собственно говоря, это Черкасов Александр предложил мне выполнять работы на объектах раздельно по видам работ.
   После чего производительность труда у нас возросла в несколько раз. Конечно, не мог не согласиться с таким предложением его бригады. Ни так все гладко обстояло в искусстве у сангвиника, как это кажется на первый взгляд. Бывало, что увлечённый своим порывом в творчестве, Черкасов Александр не следил за присутствием окружающих его соперников.
   Бывали случаи, когда соперники приходили в его бригаду, как бы с благими намерениями, а сами перенимали у Черкасова Александра методы выполнения сложных работ в изобразительном искусстве или занимались тайным вредительством, которое срывало сдачу его объектов. Причём это было несколько раз.
   Тому есть пример. Однажды, бригада Черкасова выполняла сложный набор мозаичного полотна. Работа стоила больших денег, но так как в бригаде художников не было хороших штукатуров, то Александр пригласил штукатуров из бригады Гиззатулина Рашида.
   Рабочие Рашида штукатурили стену, а художники Черкасова Александра делали набор мозаики из керамики на эскизе в натуральную величину и пластами крепили мозаику на сырой штукатурке. Когда работа была закончена, то штукатуры получили деньги за свою работу и покинули объект. Художники Черкасова Александра продолжили свою работу на данном объекте. К этому времени мозаичное полотно высохло, керамические плитки начали падать.
   Мы и без экспертов знали, что в раствор штукатурки подсыпана соль, которая при высыхании штукатурки выталкивает керамические плитки от стены. Бригаде Черкасова пришлось за свой счёт восстанавливать испорченную работу. Так холерики наказали за невнимательность сангвиников. Очень трудно передать словами все виды типичных людей, тем более, что они часто изменчивы и зависимы от погоды. В природе не существует чистого типа людей. Они, как погода, часто меняются и взаимозависимы от контакта между собой. Флегматик - Шевелев Валера, подчиняет себе, холерика - Гиззатулина Рашида, который обманывает сангвиника - Черкасова Александра. Руководит всеми, меланхолик - Насыров Сухроб.
   Получается такая каша, что даже трудно представить, какой тип лучше для общества. Вглядевшись внимательно в типы этих людей, увидим, что без них не могла бы быть столь интересной и трагической вся наша сознательная жизнь, которой руководят флегматики и холерики, сангвиники и меланхолики. Порой мы сами перестраиваем свои характеры, которые зависят от влиятельных людей в коллективе. Бывает, что народы целого государства попадают под влияние тех лиц, которые становятся во главе государства. Таким примером были - Иван-Грозный, Петр-1, Екатерин-2, Ленин, Муссолини, Гитлер, Сталин и многие другие.
  
  7. Холерик - Гиззатулин Рашид.
   С этим парнем был знаком давно. Он учился в школе, когда мы приехали жить в Орджоникидзеабад (Кофарнихон). Гиззатулин Рашид с детских лет охвачен своим безумным стремлением к власти над другими. Им постоянно овладевала мания величия, но его нельзя было назвать маньяком, человеком охваченным состоянием противоположным депрессии. У него не было возбуждённости с повышенным настроением - привычное состояние маньяка. Гиззатулина нельзя было поставить в один ряд с шизофреником.
   У него не просматривались симптомы этого психического заболевания, с нарушением эмоционального контакта с окружающими. Он был активен и рассудителен в обычной беседе с людьми. Обычный человек с необычными отклонениями психики, никак не связанными с его здоровьем. По-видимому, это в детстве ему внушали предмет поведения в лидерстве или наоборот, ущемляли его душевный порыв халерестического типа, который в последствие сам вырвался у него наружу.
   Рашид объединял вокруг себя более слабых по характеру парней, которые нуждались в лидере. Он в своём коллективе создавал мини-партию с её внутренними программами. Гиззатулин Рашид постоянно боролся за принципы, совпадающие или не совпадающие с его личными интересами. Главное для него, чтобы всегда были какие-то принципы, за которые нужно бороться. Чаще всего Рашид проигрывал.
  - Ты нам по зарплате не выдал восемьдесят семь копеек. - заявил мне, Рашид, после зарплаты.
  - Вот, возьми у меня рубль и забудь эту проблему. - сказал, ему, вытаскивая из своего кармана рубль.
  - Нет, не возьму твои деньги. - принципиально, отказался Рашид. - Ты сделаешь перерасчёт по зарплате и по ведомости выдашь недостающие деньги. Иначе, мы на тебя подадим в арбитражный суд.
  - Можешь подавать! - разозлился, на Гиззатулина. - Трогать бухгалтерию из-за копеек не буду.
   Гиззатулин Рашид и его бригада, подали в арбитражный суд жалобу на меня. С перерывами, суд продлился больше месяца. На это время отстранил бригаду Гиззатулина Рашида от основной работы. Вся бригада Рашида за этот период выполняла случайные работы у частных лиц, с которыми дрались за каждую копейку, так как частники редко соглашались выплачивать положенную по договору сумму.
   Арбитражным судом частные проблемы не рассматривались. В этом случае Рашид проигрывал. Что касается моего арбитражного суда с бригадой Гиззатулина, то обе стороны понесли большие расходы на разбирательства арбитражного суда. Судьи предлагали нам несколько раз мирно разойтись в этом вопросе, но Рашид принципиально настаивал на рассмотрении дела по всем правилам закона. Арбитражный суд вынужден был подчиниться требованиям истца, продолжил рассматривать дело.
   Арбитражный суд закончился в пользу бригады Гиззатулина Рашида. Постановление огласили публично, в присутствии многочисленной аудитории посторонних лиц, которые явились в зал арбитражного суда, как на цирковое зрелище. Ведь ни один разумный человек не подавал в арбитражный суд за копейки долга.
   По решению арбитражного суда должен был заплатить бригаде сорок три копейки, согласно представленной им ведомости. Затем обеспечить бригаду работой с испытательным сроком на один объект. В случае конфликта устроенного со стороны бригады, имел право уволить бригаду. Без восстановления на работу.
   После решения арбитражного суда в пользу бригады Гиззатулина Рашида, бурное ликование бригады перешло в мордобитие между собой. Они не смогли поделить между собой, копейки получены от меня. К выполнению работы на новом объекте бригада явилась перебинтованной. Надо было отдать должное Гиззатулину Рашиду и его бригаде в том, что работу свою они всегда выполняли добросовестно в короткий срок. Однако, после выполнения работы на объекте, бригада начинала выяснять отношенья между собой за начисление зарплаты. В патологии самой бригады заложена паранойя - около умеем, психопатологическое состояние целого коллектива. Главной чертой которого было, наличие бредовой системы борьбы за принципы ради принципа. Коллективная паранойя часто умело использовалась меланхоликом, Насыровым Сухробом, который направлял бригаду в нужное русло нерешённых проблем. Таким образом, Насыров, создавал баланс между мной и бригадой Гиззатулина Рашида, подыгрывая обеим сторонам. На этот период, холерик - Гиззатулин Рашид, увлекался работой на новом объекте, планируя в своём сознании новые бредовые идеи борьбы за свои неизвестные принципы, которые были во вред всем.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"