Чистяков Владимир Юрьевич : другие произведения.

М. С. Часть 3. Версия марта 2007

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Часть 3.
  
   Глава 1.
  
   Люди с оружием бродили вокруг городов. Бродили, сбиваясь в стаи. В городах их никто не ждал. Среди руин ещё горели огни. И там хватало своих. Тоже с оружием, и вовсе не намеренных отдавать кому-либо свою последнюю банку тушенки.
   С каждым днем становится все холоднее. А есть нечего, но руки пока ещё в состоянии держать оружие.
   И несколько немаленьких стай, круживших вокруг столицы, сбились в одну. Со все большим вожделением поглядывая на манящие огни. Там тепло. Там пищ-щ-щ-а. Са-а-а-а-мки.
   Ещё там они. Белые демоны. Их иногда замечали в вихрях вьюг. Они выходили из города. Что бы убивать членов стай. Чаще - одним точным выстрелом в голову или сердце. Реже - находили только окровавленные куски мяса. С каждым днем смертей становилось все больше. Как таких. Так и от холода. Идти было некуда.
   Но слишком ярко горели огни среди руин. И они, наконец, решились. Они знали, что несколько мелких стай, пытавшихся пробраться в столицу, попросту исчезли. Но тех было просто мало. А их много. И у тех, кто в столице мало техники. А демоны тоже из плоти и крови. Но всё-таки в стае были довольно осторожные хищники. Они выслали разведку. Та вернулась почти без потерь и сказали, что доехали почти до руин правительственных зданий. Видели только несколько пулемётов за мешками с песком. Город можно взять почти голыми руками. Защищает город похоже, только старая слава. И страх перед ней. Но теперь всё должно быть по-новому.
   Грузовики, автобусы, мотоциклы и даже несколько танков покатились на столицу подобно волне. На них было несколько тысяч уже почти потерявших человеческий облик людей. Они неплохо вооружены. Знают, как пахнет кровь, как выглядит смерть. Они считали себя вполне грозной силой. Пусть столицу защищают какие угодно демоны. Если у них есть кровь, то мы поглядим, какого она цвета.
   Морозным днём лавина машин покатилась на столицу. Они без выстрела проскочили линию полуразрушенных дотов. Впереди уже видны руины одного из предместьев столицы.
   С машин смотрели в основном вперёд, и поэтому слишком поздно заметили, что творилось сбоку. Из за леса на бреющем полёте появились самолёты. Много. Они с воем пронеслись над лавиной машин. И встают фонтаны разрывов. И несутся к земле огненные хвосты ракет. И ударили крупнокалиберные пулемёты. Сколько машин сразу загорелось, сколько убитых упало с других машин - считать уже некому. Оставшиеся - кто пытаются развернуться, чтобы удрать, кто наоборот, прибавляют газу, стремясь всё-таки проскочить в столицу.
   Подключилась и тяжелая артиллерия. Зенитки с башен весьма дальнобойны.
   Самолёты пошли на второй заход.
   В этот момент руины предместья ожили. Среди руин замаскированы танки. Разведка стаи их вчера попросту не заметила. А сейчас несколько десятков перекрашенных в грязно-белый цвет машин выдвинулись навстречу весьма поредевшей, но ещё грозной лавине. Из-за танков взревели установки залпового огня. Сотни ракет взрыли землю. И только потом ударили пушки и пулемёты тяжёлых танков. Таял снег под струями огнеметов. А вслед за ними из руин выползали лёгкие танки, броневики и бронетранспортёры с пехотой. Впрочем, вряд ли они понадобятся.
   Нашла коса на камень. Огнём и гусеницами стальные гиганты перемалывали остатки лавины. Это уже не бой, это избиение.
   Те из стаи, кто ещё оставались в живых, наконец, поняли, кто нёс им смерть. И кто были эти самые белые демоны. Не все сожгла война. Не все потеряли человеческий облик.
   На рубке одной из самоходок с какой-то надписью во весь борт нахально развивался ещё не позабытый чёрно-красный стяг со звездой. Саргоновцы! Чёрные Саргоновцы !! Саргоновцы М. С.!!!
   Немногие из машин, кто ещё при атаке самолётов развернулись назад, тоже не ушли далеко. Полуразрушенные доты не пусты. И встретили отступавших огнём. Танки, тем временем продолжали утюжить то, что ещё оставалось от лавины.
  
   Наконец, медлительные ''Убийцы драконов'' остановились. Лёгкие танки и подобравшие пехоту бронетранспортёры ушли по направлению к лагерю ''этих''.
   Теперь ''демоны'' бродят по побоищу. Собирают оружие и ценности, сливают в принесённые канистры бензин из разбитых машин, и совершенно между делом, походя, добивают немногочисленных раненых. Иные уже стягивают с мертвецов одежду и обувь получше. В воздухе сладковатый запах горелого мяса.
   -Эй, там - резкий неприятный окрик громовым голосом - мне этого вшивого дерьма не надо. Кладите всё в кучу и сжигайте.
   Естественно, всё немедленно выполнено. А кричавший офицер легко спрыгивает с рубки своей самоходки. Той самой, с надписью на борту. Надпись гласит ''Малышка''. Своеобразный юмор, ибо это самая тяжёлая из серийно выпускавшихся машин. Истребитель танков, весом в 70 тонн с почти 300-мм лобовой бронёй, 130-мм пушка которого серьёзнейший аргумент в любом споре. Это машина командира подразделения имеет мощную рацию за счёт уменьшенного боекомплекта. И разъезжает на ней никто иная, как М. С. собственной персоной. Вспомнила боевую молодость, так сказать. Точнее, пришлось эту самую молодость вспомнить.
   -Хозяйка - окликает кто-то - а с этими отбросами что делать?
   Не поворачиваясь, М. С. ответила.
   -В кучку сложите, да запалите. Бензинчику тоже можете плеснуть.
   -А с их машинами что делать?
   -Как обычно, в город только большегрузные и спецтехнику, остальное - разбейте и пусть тут остаётся стоять. Другим неповадно будет.
   Остановившись, она гаркнула.
   -Эй, рация у кого-нибудь тут работает или как?
   Из башенного люка одного из танков высунулся командир. Не слышать голос М. С. может только глухой. А так и почти трёхсотмиллиметровая броня не преграда.
   -У меня.
   -Давай связь со второй группой. Рация полетела- разъяснила, залезая на танк.
   Связь уже была
   -Третий. Я первый. Обстановку.
   Не дослушав, бросает шлем обратно в люк и с усмешкой говорит.
   -Радист третьего схлопочет гауптвахту. Вторую группировку пустили в расход, а сами нажрались как свиньи.
   -Кстати, по поводу свиней - раздаётся чей-то весёлый голос - одну уже поймали.
   Действительно, из подбитого танка тащат поросёнка. Он пронзительно верещит.
   -Один он там, или свиноферма целая ?- осведомилась М. С.
   -Поросёнок-то один. Да прочего барахла полно. Ни снарядов нет, ни рации, и вообще, в машине почти всё что можно открутить, откручено. Куда они всё это дели?
   Из люка высовывается другой танкист.
   -А вот куда - он высоко поднял руку с бутылкой - ''Имперский'' пять звёздочек. На коньячок снаряды и променяли.
   -Значит, трофейные продукты поступают в распоряжение захвативших частей. А спиртное вылить.
   -Куда ?- спросил танкист с поросёнком.
   -На снег. Вот куда.
   -Зачем же добро портить? Пять звёздочек!!! -чуть ли не со стоном спрашивает тот же танкист. Он слывёт местным шутником.
   Вокруг хохочут, но М. С. вовсе не до смеха.
   -Свои сто грамм и так всегда получите. А это вылить. Всё равно на всех не хватит.
   -Ну, хоть кто-то порадуется.
   -Тогда под расписку всё собранное спиртное сдать на склад. А увижу хоть одного пьяного...
   Меня вы тут все хорошо знаете.
   В той стороне, куда ушли лёгкие танки, послышалась стрельба.
   -До лагеря ''этих'' добрались - сказал кто-то.
   Сзади раздался какой-то вой. М. С. обернулась. Количество лиц, выглядывающих из люков, резко увеличилось.
   Вздымая за собой снежный бурун и ловко маневрируя между целыми и разбитыми машинами, к самоходке приближались тяжёлые аэросани, размалёванные языками пламени. Прибыла Бестия.
   Ныне командующий вторым боевым отрядом, а вот когда-то...
   Он много чего свершила, совершила и натворила, эта самая экстравагантная личность из Чёрных Саргоновцев. И ничем не гордится. И ни в чём не раскаивается. Но, к сожалению, и ни к чему уже не стремиться.
   Несмотря на произошедшие события, экстравагантной остается по-прежнему. Один её транспорт много стоит. Аэросани вообще-то отбили солдаты Саргона при разгроме какой-то банды, но что делать с подобным трофеем, не придумали. Броня-то на машине есть, но такая, что, как говориться, плевком пробьёшь.
   А вот раскрасочка из разряда за версту видать, нанесена уже по приказу Бестии. И на все, даже подобные сегодняшней, операции Кэрдин ездит именно на них. М. С. не раз говорила ей: ''Смотри, нарвешься. Один придурок с гранатомётом - и хана''. В ответ - памятный многим демонический хохот.
   А среди солдат с некоторых пор поползли слухи о заговорённости как Бестии, так и её аэросаней. Эти слухи получили неожиданное подтверждение после уличного боя среди руин предместья, когда почти все танки второго отряда были подбиты или повреждены, а не отстававшие от них аэросани отделались сквозной пробоиной от гранаты, от которой никто не пострадал.
   Тем временем, аэросани остановились. Боковая дверь распахнулась, но вместо Бестии из двери появилась чья-то рука, катнувшая по снегу ковровую дорожку.
   Наступила тишина. К подобным номерам Бестии уже успели привыкнуть, и с интересом ожидают нового.
   Затем грянул гимн ( кроме трёх пулемётов, двух раций и штатной собачки из разряда карманных, на санях имеется ещё и громкоговоритель).
   Все просто обязаны проникнуться значимостью исторического момента. Явлению Бестии личному составу. А вот и она. Но в каком виде! На ней шикарная соболья шуба, все бы ничего, но шуба сшита на здорового мужика, а Бестия высокая только для женщины, и её зовут "само изящество". Так что шуба висит мешком и волочится по снегу. На голове красуется каска, неизвестно почему золотого цвета. Через плечо болтается пояс с лимонками, на боку - автомат, да и шуба перетянута строительным ремнём, на нем болтается деревянная кобура. Ну и в завершении картины знаменитая трость под мышкой, куда же Кэрдин без неё!
   -Всем привет !- глава дома Ягров вскидывает трость в салюте, как шашку.
   Танкисты в ответ хором взревели ''Здравия желаем !!!'', а М. С., уперев руки в бока с насмешкой осведомилась.
   -Мародёрничаешь Бестия ?
   -А ля гер ком а ля гер.
   Французский Бестии явно оставляет желать лучшего. Но, кроме М. С. , никто из присутствовавших языка не знает, хотя смысл фразы всем известен.
   -Как поживает вторая группа?
   -А что, по мне не видно ?- вопросом на вопрос ответила Бестия - думала доставить тебе приятную новость. Но...- многозначительно окинула взглядом побоище.
   -Ценное что взяли?
   -Только пленных. Человек 150-200.
   Тем временем стихла стрельба.
   -Ну, с лагерем покончено - заметила Бестия.
   -Угу - отозвалась М. С. - и крикнула танкистам.
   -Ну, что, тухлятину собрали?
   -Так точно.
   -Так зажигайте, какого хрена на мертвечину любоваться?
   Вскоре поднялось несколько столбов густого черного дыма. М. С. щёлкнула пальцами.
   -Тьфу ты, чёрт, чуть не забыла - и уже во весь голос крикнула - Эй, барахольщики, у кого трофейные пистолеты есть, показывайте мне.
   -Зачем они тебе ?- поинтересовалась Кэрдин
   -Да, не мне, а Дине.
   -Сдурела?
   М. С. хитро и весело прищурилась, и с усмешкой ответила.
   -Не а.
   Образцы, представленные для ознакомления, как правило, самые обыкновенные. Впрочем, М. С. интересуют не они сами, а тип используемых патронов. Про большую часть трофеев и так всё известно, у некоторых вынимает обойму. Наконец, один сержант предъявил какой-то маленький, изящный посеребренный пистолетик с золотым узором.
   -И обойма всего семь патронов. Тимовские 8-мм гражданские. То, что надо. Ибо патронов для него не найдёшь. Так что, я позволю себе изъять трофей.
   Естественно, сержант не возражал. Но тут неожиданно вмешалась Бестия.
   -А чтобы не обидно было трофея лишаться, на тебе взамен, вещица редкая - Морранский ДТ-120 образца 950 года. - с этими словами она расстегнула пряжку и протянула сержанту.
   Тот, взяв ремень с кобурой, неожиданно официально сказал.
   -Товарищ командующий, могу я обратиться к генерал- полковнику?
   -Обращайтесь.
   -Товарищ генерал-полковник вы стреляли из этого пистолета?
   -Нет, мне он самой меньше часа назад достался.
   -Тогда, могу я вас просить выстрелить из него.
   -Только если объяснишь, зачем.
   -Понимаете, не знаю, как лучше сказать, но вы ведь того, все знают - он понизил голос до шепота- заговорённая. А я суеверный, и говорят, что любого, кто после вас будет стрелять из вашего оружия, того, в общем, пули не берут. А в нашем деле это не лишнее. Да и удачу вообще ваше оружие приносит.
   Бестия улыбнулась, устало вздохнув.
   -Теперь понятно, почему у меня из аэросаней уже десятый автомат пропадает. Давай сюда. Пальнём, раз ты думаешь, что это удачу принесёт.
   Только удача она того, тётка рыжая. Это я тебе как Бестия говорю. Я то с ней, с удачей этой, по-всякому знакома была. Бывает, ждать не ждёшь, а вот она сидит. Бывает, и наоборот. Капризная, как и все женщины. То тебя любит, то другого, то к третьему уйдёт. Но может, и вернуться. А может, и нет. Переменчива она и ветрена. И драться надо за её благосклонность. Лентяев, нытиков и трусов не любит. Даже, наверное, и ненавидит. И никогда к ним не приходит. А к тем, кто не такой, кто готов к борьбе и борется... Ты встретишь её, эту рыжую и ветреную красавицу. Обязательно встретит. Ибо Надеждой зовут её первую и единственную подругу. А от пули заговора ещё не придумали.
   Рванул воздух выстрел. Отлетела в снег горячая гильза. Может, в ней и запрятана чья-то удача.
   Что солдат, может, сегодня ты и встретил эту красавицу. И всё-то у тебя будет! И жизнь, и любовь, и слава! И в твоем рюкзаке лежит маршальский жезл. И тебе улыбнется принцесса. Веры, главное не терять! И надежды!
  
   Ещё через некоторое время показались возвращавшиеся машины отряда. И не только они. Один из бездельничающих танкистов поднёс к глазам бинокль, да так и застыл в люке.
   -Бензовозы - почти без звука выдохнул.
   Но этого слова вполне хватило. Все у кого есть бинокли, полезли на танки, чтобы лучше видеть.
   -Гардэ !- крикнул кто-то, первым посчитавший количество бензовозов и рефрижераторов.
   -Гардэ !-взревели все остальные , подбрасывая в воздух танкошлемы.
   М. С. без труда перекрикнула шум.
   -Погодите радоваться, это небось их штатный остроумец Хьюг развлекается.
   -А сейчас они подъедут, и поглядим - сказала Бестия.
   -Если этот Хьюг, или ещё кто там такой остряк, подобную охрану к пустым бензовозам присобачил, то я его... разжалую.
   -И через месяц произведёшь обратно. Такие, как он в рядовых не задерживаются.
   -Если мы проживём этот месяц.
   В ответ Бестия только хмыкнула.
   Во главе возвращавшейся колонны идёт трофейный тяжёлый танк, за собой тащит на буксире другой, повреждённый. За ним лёгкие танки с забравшимися на броню лыжниками и бронетранспортёры. А вот и первый бензовоз. На крыше тягача сидит Хьюг с ручным пулемётом. Ещё двое солдат устроились на подножках. Увидев М. С. , Хьюг соскочил на капот и крикнул.
   -Привет, хозяйка! С тебя тонна спирта.
   -Слезть и доложить как положено- ледяным тоном сказала М. С.
   Хьюг спрыгнул на землю, подойдя к генералам, вытянулся по стойке смирно, и поднеся руку к каске, заговорил, чеканя слова.
   -Товарищ командующий военным округом докладывает командир сводного механизированного отряда лейтенант Хьюг. Противостоявшая нам группировка противника полностью разгромлена. Захвачено два тяжёлых и один лёгкий танк, бронеавтомобиль, неучтённое количество легкового и грузового гражданского автотранспорта и стрелкового оружия. Пленных- до тысячи человек. Потери - один убитый и шестеро раненых.
   Хьюг замолчал.
   -Блестящий рапорт- М. С. пнула носком сапога колесо бензовоза - ну, а это что такое?
   Хьюг бестолково захлопал глазами, а затем, понизив голос, сказал.
   -Э-э видимо, машина.
   Вокруг грянул хохот.
   -С чем машина?
   -Не знаю.
   М. С. мгновенно разозлилась.
   -Значит так, лейтенант, или вы немедленно прекратите придуриваться, или прощайтесь с погонами.
   Хьюг снова вытянулся и доложил.
   -Кроме того, захвачено 28 тяжёлых бензовозов и 9 машин- рефрижераторов. Все полные. Это несколько сотен тонн топлива и около ста тонн продуктов. А за подобные трофеи полагается...
   -Я сама знаю, что полагается. Можете получить на складе. Но учтите, лейтенант, увижу хоть одну пьяную рожу- расстреляю собственноручно.
   -Так точно, хозяйка - снова козырнул Хьюг, запрыгнул на подножку бензовоза и крикнул ''заводи''.
   М. С. повернулась к танкистам.
   -Хватит воздух обогревать. Разворачивайте машины и в город.
   -А вы - окликнули её с самоходки
   -А я потом приеду. И ещё оповестите всех командиров секторов. Сегодня в 20. 00 в централи совещание. Бестия, в твоём драндулете ещё одно место найдётся?
   -Полезай.
  
   -Ну, отдам я сегодня Дине пистолет, раз обещала. А патронов-то и нет. Где она искать будет?
   -Сумасшедшая. Нашла, что дарить ребёнку.
   -Не больше, чем ты. Кстати, ты сейчас куда? Не на склад?
   -Нет. Пойду часок подрыхну. А то больше двух суток не спала. Башка раскалывается. Часа через два подъезжай. На нефтеперегонный надо будет успеть сгонять до совещания.
   -Зашла бы ты лучше к Марине. Она тебя по полмесяца не видит. Ей ведь очень одиноко.
   -Сейчас меня больше интересуют проблемы с производством бензина, а равно нехватка продовольствия и тёплых вещей. А уж если на то пошло, то можно подумать, будто ты у неё не бываешь.
   -Чем болтать, давно бы к ней сходила.
   -Даст мне кто-нибудь выспаться, или как?
   В ответ - только вой пропеллера.
  
   Марина проснулась, как обычно, очень рано. Привычка нескольких лет оказалась сильнее всего. Хотя теперь рано вставать совсем не нужно, не нужно пока ходить в школу, часами простаивать у балетного станка, не нужно вообще что-либо делать. Всё то, чем Марина жила до войны попросту исчезло. Сгорело во всех смыслах этого слова. Исчез тот мир. Исчез тот город. Исчезли почти все люди, которых Марина знала. Не стало всех друзей. От прошлого осталась только Мама, Кэрдин, Саргон и маленькая Дина.
   А остальные... От многих не осталось даже вмурованных в стену разрушенного бомбоубежища урн с пеплом. Марина уже знает, где Мама и другие офицеры решили устроить центральное кладбище. Она уже побывала там. И ей показали, где лежат те, кто были в единственном из убежищ класса А, где купол не выдержал бомбы. Слишком много на табличках знакомых имён. Большинству - по тринадцать-пятнадцать лет. Как Марине. Почти на всех плитках видно - к могилам никто не приходит. И не придёт уже никогда. Она чувствовала себя словно виноватой перед ними.
   Это был где-то пятидесятый день войны. В убежище войны было почти не слышно, только всё больше становилось принесённых сверху раненных. Значит, наши держатся. Марина даже почти не боялась. На её коротком веку это уже четвертая война. Но именно в этот день, она поняла, что эта война непохожа на те. Она так и не вспомнила потом, кто ей сказал, что за ней приехала мать.
   Она не узнала матери. Не узнала в этой почти седой, до смерти измотанной женщине- генерале с чёрным от усталости лицом и красными от недосыпания глазами. Она узнала только когда та неожиданно окликнула её голосом матери. Марине сразу стало жутко. Она слишком хорошо знала, насколько сильна мать. М. С, железной зовут не друзья, так зовут те, кто смертельно ненавидит. Марина была почти уверена в отсутствии у М. С. каких-либо чувств. И вдруг такое...
   Почему-то сразу вспомнился любимый рельеф Софи. Та самая умирающая львица, которой уже почти три тысячи лет. Яростный оскал. Крепко стоящие на земле передние лапы. Сильные когти на них. И невозможность пустить в дело ещё крепкие клыки. Потому что перебит хребет, пронзили тело стрелы. Она умирает. Это конец, но львица не верит, и не поверит никогда, покуда останется хоть капля жизни. Ибо она сильна, очень сильна. Но на силу нашлась большая сила. И нечего ей противопоставить.
   А наверху горело всё.
   И Марина не узнавала города. Столицы не было. Вокруг просто сюрреалистическая картина, писавшаяся кровью, огнем и свинцом. Время суток отсутствует. Дымы, кругом дымы. Сквозь них то здесь, то там что-то просвечивает. Не солнце, ибо в нескольких местах там где должно быть небо, видны багровые пятна. Засыпанные битым стеклом улицы. До неузнаваемости преображенные силуэты знакомых зданий. Носящиеся по улицам военные, пожарные и санитарные машины. Назло всему возвышающиеся башни ПВО. Даже с низу огромными кажутся задравшие стволы зенитки. Слышен их грохот. Размеренно бьют. Словно часы. Без перерыва который уже день.
   И пожары. Горит везде. Горит всё. Но в этом огне, в этой стихии ещё наличествует какой-то, противоречивший ему, порядок. Марина помнила, как было тогда страшно. Но она помнила и другое- то ли разбомбленный, то ли взорванный мост. Другой, рядом с ним, которого не видно, он под водой, он колышется, машины идут по оси в воде.
   На аэродроме не было врагов. Но застланный дымом, освещенный огнем пожаров, он выглядел словно во время первого путча. Первого боя, первых смертей, увиденных Мариной.
   У края поля- несколько покореженных самолетов. То ли старье, валяющееся тут с довоенных времен, то ли что-то тяжело поврежденное в боях. Проехали слишком быстро. Рассмотреть не успела. Но помнит, что опять подумала о Софи. Уже зная, что её больше нет...
   Потом перелет куда-то. Летели довольно долго. Марина видела, как Мама почти всё время говорила с кем-то по рации. Цифры, какие-то непонятные ей фразы - и отборнейшая площадная ругань. Усталая ругань. От безысходности, и невозможности что-либо сделать.
   А ведь это было ещё далеко не концом...
   Потом она слишком много видела мертвецов. Смертей. Как люди горели заживо. Как их рвало на куски. Как в госпиталь притаскивали такие обрубки, от которых было оторвано слишком мало, что бы умереть на месте, но всё-таки достаточно много, чтобы уже быть не человеком, а комком боли, страданий, крика... и дерьма.
   Тот бой был потом. Дошедший до рукопашной. Человек, казавшийся очень добрым, перерезал горло. Вбежавший бандит не увидел Марину. Она, наверное, успела бы застрелить его. Но тот офицер бросился сзади. Сверкнул нож. И уже фактически мёртвое тело повалилось к ногам Марины. А офицер содрал с мертвеца автомат и сумку с обоймами и убежал.
   Он был убит в этом бою. Как и почти все.
   Самое жуткое её воспоминание. То самое, от которого она чаще всего просыпалась в холодном поту. Когда убитый бандит встал сначала на четвереньки, а потом во весь рост. Увидел Марину. И зверино ощерившись, пошёл на неё.
   У неё как раз кончилась обойма. Время словно замедлило свой бег. Она как зачарованная, смотрела в эти уже не человеческие глаза. В которых смерть. Её смерть. Она смотрела в глаза. Она ничего больше в этот момент не видела.
   Но руки за эти дни слишком привыкли к оружию. Руки всё сделали сами. Пустая обойма упала на битый кирпич. Бандит уже возле неё, когда вскинут автомат. На стволе длинный и тонкий штык. От удара Марины увернулся бы любой. Но она успела вставить обойму. Длинная очередь ударила в упор. Марина успела заметить, как что-то изменилось в зверином взгляде. А очереди у автомата не фиксированы. Пока давишь на курок, оружие стреляет.
   Туша напоролась на штык. Автомат рвануло из рук. От ужаса Марина не отпускала курка. В лицо брызнули горячие капли. Падавший мертвец сбил её с ног.
   В себя она пришла от того, что кто-то бил её по щекам. Это Мама. Почему-то Марина сразу заметила абсолютно пустое выражение лица. Впрочем, на лице М. С., после конца войны такое выражение постоянно. Он сказала голосом, в котором нет интонации. Вообще.
   -Ты не ранена. Это хорошо. Нас осталось двое. Больше - никого. Ни наших, ни их.
   Помогла Марине встать. Марина увидела убитого. Лежит на боку. И увидела свой автомат. Он весь в крови. Воткнут в грудь человека. А штык торчит из спины. М. С. замечает взгляд.
   -Круто ты с ним. - и что-то вроде полу усмешки в уголках губ.
   Марина взглянула на себя. Одежда и руки все в засохшей крови. Она как-то странно посмотрела на М. С. . Та совершенно спокойным голосом говорит.
   -Ты не ранена. Можешь не волноваться. Это только кровь, не грязь. И она не твоя.
   Марина повалилась на колени. Она плакала, и её жутко рвёт. Просто выворачивает наизнанку. Пошла даже какая-то зелёная желчь. М. С. стоит рядом. Дала ей потом кусок какой-то чистой тряпки.
   Именно вид пронзённого тела постоянно преследует Марину в кошмарах. Кровь на её руках. Пятно крови, залитое рвотой.
   Марина мотнула головой, словно стремясь прогнать нахлынувшие воспоминания и страхи, и зная при этом, что от них никуда не денешься. Всё кончилось. В том числе и прежняя жизнь. А в новом безумном мире места для Марины уже нет.
   С каждым днём она всё больше и больше ощущает собственную ненужность. Она была абсолютно одна. Мамы почти не видит, Кэрдин то же появляется очень редко. Но с Кэрдин ей хоть становится легче. Мама, словно совершенно не понимает, как Марине тяжело, и насколько она одинока. Что у неё даже нет того, с кем можно было бы просто поговорить.
   Марина, наконец, решила встать. Передвигаться на костылях в 14 лет. Но с этим ничего уже не поделаешь. Ничего... Ей навсегда суждено остаться калекой.
   Позавтракав, ела Марина всегда мало, да и еды с каждым днём становилось всё меньше, она отправилась разбирать книги. Это её единственное занятие. Книги в доме появлялись в изобилии. Стоило М. С. как-то раз после разгрома какой-то банды забрать себе пару сотен различных изданий, бывших в одной из разбитых машин, как вскоре дом превратился в филиал уже не существующей центральной библиотеки. Солдаты, занятые на разборе завалов стали приносить сюда практически всё, что находили.
   Всё принесённое совершенно бессистемно складировалось на первом этаже. Да и сама М. С. тоже кое-что приносила. Кроме всего прочего, во время войны она лишилась и неплохой библиотеки. И видимо, просто скучала по тем книгам.
   Хотя после войны Марина ни разу не видела её читающей. Это понятно на книги не оставалось ни времени, ни желания.
   Марина как-то раз спросила про книги. ''Забирай, если охота ''- сказала Мама тогда.
   И теперь она разбирала книги только потому, что хотелось что-либо делать. Ей хотелось ощущать себя полезной. Хоть чем-то заполнять бесконечные серые дни.
   Но в этот день надолго себя занять не удалось. Зашёл один из солдат, охранявших дом.
   Этого она не знала, что было неудивительно - охрана дома М. С. считалась чем-то вроде санатория для долечивавшихся в госпитале. Так что больше 10-15 дней мало кто на этой лёгкой службе был.
   -Вам лучше спуститься в убежище.
   Это уже было. Ни раз, и ни два. Значит, опять к городу подошёл враг. И насколько сильный на этот раз?
   Марина знает, что в такие дни, кроме всей прочей техники из города уходит и одна огромная самоходка с надписью наискосок во весь борт ''Малышка''. Самоходка М. С.. Личная, если можно так выразится. После одной из таких поездок Марина заметила, что, словно чья-то мощная рука, оборвала с машины крылья и сорвала развешенные на рубке траки. Самоходка остановилась возле дома. Распахнулся люк на задней стенки рубки, оттуда вылез танкист, и за руки потащил наружу тело человека без лица. Человека маленького роста! Женщины!
   Марине на мгновение стало жутко. Неужели Мама погибла? Но эта жуть продолжалась мгновения, ибо М. С. помогала вытаскивать убитую за ноги, при этом она невероятным матом крыла тупость малолеток, скотство императора, чёртову зиму, сволочей-чужаков, и многое, многое другое.
   -Если бы эта.... не открывала бы люка, была бы жива. В жизни больше не возьму на дело непроверенных .- снова мат.
   -Кто она была - спросила Марина позднее у матери.
   М. С. выпустила изо рта струйку дыма и нервно ответила.
   -Точно не знаю, возможно, ещё одна моя незаконная сестрёнка, а может племянница, тоже незаконная, а может просто шлюшка Саргона. Ха-ха-ха. Во всяком случае, мне её вчера наш дорогой император полвечера расписывал. А я и поверила. Дура!
   М. С. снова затянулась. Некоторое время они молчали.
   -Сколько ей было лет ?- спросила Марина
   -Саргон сказал, что двадцать. Поганейшее занятие хоронить таких молодых - в голосе М. С. была горечь - ей ведь не было двадцати. Ей едва ли было восемнадцать.
   -А зачем ты её взяла с собой?
   -Саргон меня вчера полвечера пилил. Навязывал её мне. Доказывал, как она здорово стреляет, что знает технику, умеет обращаться с рацией. Ну, я и согласилась. Сдуру. Операция ведь должна была быть нетяжёлой!!!
   -По твоему танку заметно.
   -А ерунда- М. С. махнула рукой - Это уже после было. Какой-то смертник бросился с гранатой под гусеницу. Ну, мы стали. А их человек двадцать откуда-то повылазило и давай в нас гранаты кидать. Осколочные. А мы их из пулемётов. Пока наши подъехали, всех, наверное, и успели положить. И откуда такие лопухи взялись? Такими гранатами нашу броню не возьмёшь.
   Ну, так снова о ней. Она сидела на месте второго заряжающего. Я на месте наводчика.... Она была сзади меня. Я не видела её! Понимаешь, не видела! Зачем она открыла люк? Первый заряжающий почти сразу втащил её обратно. Но. Один из них кинул нам на крышу гранату. Лимонку. Она умерла мгновенно.
   Они опять замолчали. С первого этажа доносился стук молотка. Сколачивали гроб.
   -А зачем ты привезла её сюда. Ведь кладбище в другом месте.
   -Хочу посмотреть : Саргону живой она была очень нужна, посмотрим, вспомнит ли о ней мёртвой.
   Не вспомнил.
   Вечером того же дня Марина спросила у матери.
   -Когда её будут хоронить?
   -Завтра, с утра.
   Только сейчас Марина заметила, что стоявшая у столе у матери обычно пустая пепельница, доверху наполнена окурками. И это были не окурки сигар, которые она сама называет парадно-выходными, а окурки от самых обыкновенных пайковых папирос. М. С. столько курит только когда, что называется, ''на взводе''. Это Марина знает.
   -Можно я пойду туда? У неё ведь, наверное, никого нет, а так...
   -А так. А так - передразнила М. С. снова затянувшись - в благородство решила поиграть. Ну, играй. Завтра в шесть утра будет джип. Проспишь - твои проблемы. Всё!
   И неожиданно добавляет по-русски.
   -Ненавижу людей живущих по принципу ''помер Максим, ну и хрен с ним''.
   У закрытого гроба, кроме отделения с карабинами стояло всего семь человек: М. С., Марина и пятеро танкистов - экипаж самоходки.
   Никто ни сказал ни слова. Одна только М. С. знала её чуть больше полутора суток. Не о чем говорить. Грянуло три залпа, и гроб ушёл под пол, туда, где печи крематория.
   Танкист молча достал из кармана бутылку, накрытую стопкой бумажных стаканов. Вопросительно взглянул на Марину. М. С. кивнула. Марина тоже. Разлили и выпили. Молча. Марина впервые в жизни пила водку.
   В этот день М. С. наверное, впервые за несколько месяцев, напилась.
  
   Дина уже сидит в бомбоубежище. Как обычно в таких ситуациях, страшно надутая. Она считает себя '' почти такой же крутой как саргоновский спецназовец''.
   М. С. над этим смеется, а Кэрдин с Мариной считают, что семилетней девочке простительно фантазировать, но не в этом направлении.
   Проблема была только в том, что кроме М. С. Дина никого не слушается. И по-прежнему таскает с развалин оружие и пристает к М. С. с просьбой научить её драться. К ужасу Марины, М. С. не гонит Дину, а предлагает ей слегка подрасти.
   А Марина по этому поводу думала, что так из Дины может вырасти только ещё одна Ана Гредер - так звали ту, о которой не вспомнил император.
   Дина сидит, с головой завернувшись в плащ-палатку. Несмотря на то, что в убежище есть электричество, перед Диной на столе стоит горящая коптилка, сделанная из гильзы.
   -Выключить свет и буде как в блиндаже - таинственным шепотом сообщила она.
   -Можно подумать, ты когда-нибудь сидела в блиндаже. Когда же ты Дина, наконец, поймёшь, что война это не игра. Это очень и очень страшно.
   -Врагам и должно быть страшно.
   ''Ну и логика !''- подумала Марина, а вслух сказала.
   -Ты или я и ещё тысячи других детей. Кому мы были врагами? Мы, большинство из которых даже не умело держать в руках оружия. Может, скажешь? Ведь в нас стреляли.
   Дина ничего не ответила. Видимо, об этом она ещё просто не задумывалась.
   -Собак не видала ?- наконец спросила Дина, не переставая глядеть на огонь.
   -По-моему, Мама взяла их с собой
   Эти две огромные чёрные клыкастые псины. Первый раз Марина увидела их четыре с лишним года назад во время того идиотского суда над М. С., на который притащили и Марину в качестве свидетеля. (Суд был вдвойне идиотским из-за отсутствия главного обвиняемого, более того в то время никто не знал, жива ли вообще М. С.).
   Несколько месяцев спустя, когда М. С. и Марина пересиживали болезнь Эрии в доме у того человека, когда-то воевавшим вместе с М. С., Марина рассказала историю с собаками. В ответ М. С. несколько раз хлопнула в ладоши и сказала:
   -Браво! Выходка, конечно, дурацкая, но без подобных выходок Софи не Софи.
   Сначала Марина думала, что Дракон и Демон (специфический юмор М. С., ибо оба пса суки) погибли во время войны. Но оказалось не так. Как-то раз, когда уже выпал снег, у дома М. С. обнаружились две сильно отощавшие, но всё равно, весьма и весьма внушительные псины. Охрана схватилась за оружие, но к счастью, Марина была на первом этаже, и увидела их. Пока она не вышла, и не увела их, к ним никто не смел приблизиться.
   Ещё Марину удивило то, что псы слушают её точно так же как М. С., хотя на команды всех остальных людей ( включая Дину) либо никак не реагировали, либо начинали на них рычать.
   ''Между прочим, их реакция - верный признак намерения человека - сказала на это М. С.- как это не покажется странным, но в людях Дракон и Демон разбираются. Если пёс молчит, то это значит, что ничего плохого с тобой этот человек делать не собирается, если рычит- то дело вкуса- устраивай ему проверку, стреляй или вызывай охрану. Впрочем, так они себя ведут только если человек что-то замышляет, если же он что-либо попытается предпринять... То они придурка слопают так быстро, что он даже заметить ничего не успеет.
   -Они что, мысли читают ?- спросила Марина.
   -Кто знает.
   -Ты про них говоришь так, словно веришь им больше, чем людям.
   -А так оно и есть. Если рассматривать только моральные принципы, то тут большинство собак гораздо выше, чем большинство людей.
   Обычно один пёс находился дома, поблизости от Марины и Дины, второй же частенько ездит вместе с М. С., бывало, и на самоходке. Сегодня же М. С. зачем-то взяла с собой обеих.
   В бомбоубежище они просидели несколько часов. Марина читает. Она ещё раньше затащила несколько десятков книг специально для таких случаев. Дина сначала играла, потом заснула, завернувшись во всю ту же плащ-палатку.
   Наконец, дверь открылась. Можно идти домой. Опираясь на костыли, Марина с трудом поднимается по лестнице. Она еле ходит, но терпеть не может, когда помогают подниматься.
   М. С. это первой заметила. ''А ты очень гордая - сказала она тогда - я не знала. Но гордость тоже надо знать, когда проявлять. В том, что тебе хотят помочь, нет ничего плохого. Ты же всё-таки очень тяжело ранена''. Тогда Марина ничего не успела ей сказать. Писк зуммера.
   М. С. резко хватает трубку. Около минуты слушает. Потом, выругавшись, швыряет трубку и убегает. Куда - лучше не спрашивать.
   Подходя к дому, Марина услышала вой пропеллера. Во всём городе, на аэросанях разъезжает только Кэрдин. Значит, всё кончено, а Мама в очередной раз домой не стала заезжать, ибо из подземного гаража не торчит дуло её самоходки. И у дома нет джипа.
   А Марине не оставалось ничего другого, как снова начать рыться в книгах.
  
   Хьюг, если можно так выразится, жертва времени. Отец и мать погибли на войне, сам рос в приюте. И так уж вышло, что его совершеннолетие выпало на время борьбы властей, когда сторонники старой ''монархии'' ( в основном на словах), новой ''демократии'' и военной ''диктатуры'' ( на деле) выясняли между собой отношения.
   В мешанине, творившейся тогда, таким молодым, как Хьюг, было легко запутаться. Ну, вот он и запутался и связался с обыкновенными уголовниками, и вскоре сам стал таким же. Два года продолжалось это кражи, грабежи, пьянки, бордели, малины. Зловонный омут уже практически засосал Хьюга, да и сам, в принципе был не против подобной жизни.
   Дальше было как в блатной песне ''раз мы шли на дело''.
   Ночь, засада ''организмов'' из чёрных саргоновцев, половину банды попросту перестреляли ''при оказании вооружённого сопротивления''. Из другой половины Хьюгу и ещё одному парню на суде прямо предложили - либо десять лет строгого, либо - в армию. Пахло большой войной, так что альтернатива ещё та. А Хьюга через полгода службы неожиданно направили в военное училище, которое он, сам того не ожидая, кончил одним из лучших.
   Потом была та жуткая война. За первые десять дней, во время уличных боёв с десантниками чужаков, Хьюг успел заработать и получить орден. Он слышал, что представлен и ко второму, но по милости чужаков, получить не успел.
   Остатки его части примкнули к более крупной группировке, контролировавшей руины одного из районов города. Хьюга эта компания уже начавшихся разлагаться солдат, явно не прельщала. Те мотоциклисты, с которыми они резались ночами, привлекали Хьюга гораздо больше. Не исключено, что в одну из ночей он бы попросту исчез.
   Но...( Которое уже ''но'' в его жизни).
   Именно на эту группировку набрела ( в прямом смысле слова) М. С..
   Сначала Хьюг не поверил, что эта казавшаяся до смерти усталой маленькая женщина и есть ''та самая''. Но потом...
   Она умела располагать к себе людей. Кипит в маленькой женщине какая-то неестественная энергия. Она говорит, и ей верят уже потерявшие надежду. Она приказывает - и это исполняется. Она умеет ненавидеть, и в состоянии убедить других возненавидеть то, что ненавидит она. И принять то, что принимает она.
   Хьюг принял её. И всё то, о чём она говорила. Он не слишком любил людей. Считая почти всех свиньями. Но тут он, впервые в жизни, увидала Человека с большой буквы. Он видел, что таких не сломишь ничем. Чтобы ни творилось вокруг них, да хоть бы земля разверзнулась, их не сломить. Они всё равно поднимутся. Заставят встать, тех, кто ещё валяется. Они не злы, и не жестоки. Они как пламя, которое может греть, а может и сжечь. Но которое не может потухнуть. Оно горит в них, это пламя. Стремятся к нему те, кто горд и непокорен. Те, кто сильны духом. Но сила чует родственную силу. Принимать эту силу надо такой, какая она есть. Ибо она всё равно не изменится, не уступит даже равному себе.
   Хьюг принял её. Теперь на мир смотрит ещё один Чёрный Саргоновец. Точнее, числится в саргоновской армии Хьюг довольно давно, но Чёрным Саргоновцем по духу он стал недавно. Теперь он больше не искал какого-то своего пути. Его путь вёл туда, куда вела эта маленькая черноволосая женщина с громовым голосом и огнём в душе.
   За пару месяцев она умудрилась сколотить из стремительно терявших человеческий облик людей, небольшую, но весьма боеспособную и преданную армию. Армию с железной дисциплиной. Армию, с которой в бывшем Центральном регионе считались уже очень и очень многие. Многие из тех, кто имели оружие. А это уже кое-что значило.
   В этой армии Хьюг поначалу остался в своей последней должности ротного. Но десять дней назад комбат был ранен, и Хьюг, по своему собственному выражению ''вридствовал''. А его батальон считался особым, что по послевоенной терминологии означало, что часть имеет большой опыт по части борьбы с бандами. Так что, после секторных, офицеры, подобные Хьюгу, были людьми весьма значительными. Комбаты особых батальонов на совещаниях у М. С. бывали весьма часто. Хьюг именно в качестве исполняющего обязанности комбата и вызван на сегодняшнее совещание. Для него это впервые. И более того, сам он это оценивал как знак большого доверия к нему, ибо не сомневался, что о его прошлой жизни М. С. знает если не всё, то многое.
   Сдав все трофеи, Хьюг подрулил к резиденции М. С.. Джипы -излюбленный транспорт почти всех офицеров, и многие предпочитали ездить без водителей. В резиденции М. С. он никогда не бывал. Первое впечатление - ничего особенного. Дом как дом, разве что почти не разрушенный. Кто в нём жил до войны - теперь уже не важно. Охрана впустила без разговоров. Времени до совещания ещё много, и Хьюгу хотелось посмотреть, как живёт легендарная М. С.. Тем более, что уверен - куда не надо его и не пропустят.
   От старой обстановки дома не осталось и следа. Даже обивка со стен отодрана. Тусклые лампы под потолком, к тому же половина из них не горит - экономят электричество, как и везде. Длинный коридор, а в конце - запертая стальная дверь.
   Возвращаться назад и спрашивать у охраны, куда ему, собственно, нужно, Хьюг счёл глупым и решил, что открывая все двери подряд, как-нибудь найдёт нужную. В комнатах - тоже ничего интересного. Мебель - самая обычная. Вот только книг груды. Одни уже расставлены по полкам, другие просто так валяются.
   Хьюг заглянул уже в пять комнат - никакого толку. Заглянул и в шестую. В кресле прямо напротив двери сидит девочка-подросток лет тринадцати-четырнадцати, не больше. Лицо сразу же кажется Хьюгу знакомым. В отличие от многих своих она выглядит очень серьёзной, если можно даже так выразится, мрачной. Но, как у большинства из них, мордочка вполне симпатичная. Только уж слишком серьёзная. Взгляд изучающий, пристальный, и вовсе не открытый. И почему-то очень знакомый. Она заговорила первой.
   -Лейтенант, по моему, вы не ко мне.
   Странно, голос тоже вроде где-то слышал. И не раз.
   -Не к вам - отозвался Хьюг лихорадочно соображая, кто это такая, и как по отношению к ней себя вести - Не к вам - снова повторил он - глупейшая ситуация. Я лейтенант Хьюг должен был явиться на совещание к генерал-полковнику, но не могу найти, где это совещание должно происходить.
   Она усмехнулась довольно мило и одновременно как-то печально.
   -Этот дом строил спятивший архитектор, не бывая в нём, что-либо найти весьма и весьма сложно. Ладно, выручу вас, проведу в святая святых нового мира - она явно шутит. Достает из-за кресла костыли и с трудом встает.
   -Ну, лейтенант, пошли.
   ''Калека, или тяжелораненая, живущая в доме М. С.. Знает этот дом прекрасно. Кто же она такая ?''- лихорадочно соображает Хьюг, нарочно медленно идя за девочкой. Про семейную жизнь генерала он краем уха что-то слышал, но сейчас всё начисто вылетело из головы. Вторая дверь из комнаты ведет в коридор, внешне такой же, как и первый. Они заходят в одну из комнат.
   -Мне неудобно, лейтенант, нажмите вон на ту львиную голову в стене.
   В стене распахнулись дверцы лифта.
   -Не знал, что в городе ещё остались работающие - сказал Хьюг.
   -Смотрите, лейтенант, накаркаете - и этот сломается. Вам на второй этаж, да и мне, пожалуй, тоже. Ну, вот и ваш зал.
   Когда двери лифта распахнулись, Хьюг буквально остолбенел, ибо в одном из кресел, стоящих возле длинного стола, полулежит, прикрыв глаза рукой М. С..
   -Кто там ещё ?- не поднимая руки устало спрашивает она.
   -Мама, это я.
   М. С. встаёт. Хьюгу становится, мягко говоря, не по себе. В более глупейшей ситуации он в жизни не оказывался! Заблудится в доме М. С., потом болтать с её дочерью, не подозревая, кто она. Идиот!
   Взгляд Хьюга метнулся от матери к дочери и обратно. М. С. усмехнулась.
   Идиот! Как же он сразу не догадался, едва увидев девочку. Она же очень похожа на мать.
   Вот только волосы у неё длинные, и черты лица помягче, а так ведь она даже говорит с тем же странным акцентом, что и М. С..
   -Привет Марина. А это ещё кто - ему показалось, что М. С. слегка прищурилась, чтобы рассмотреть его .- А, лейтенант Хьюг. Шёл в комнату, попал в другую. Так что ли?
   Девочке шутка смешной не показалась. В отличии от Хьюга.
   Не дождавшись ответа, М. С. говорит.
   -Ну, повеселились и хватит. Ты Маришка давай к себе, а вы, лейтенант оставайтесь и ждите остальных.
   Марина не уходила.
   -Ну, что там ещё ?- спросила М. С..
   -Лифт, похоже, сломался. Накаркали, лейтенант. Нету больше в городе целых.
   -Тьфу ты, чёрт - выругалась М. С.- ну и как прикажешь тебя отсюда спускать?
   -Очевидно, по лестнице - предположил Хьюг.
   -Очевидно, ты прав .- М. С. упёрла руки в бока- так, лейтенант, бери её на руки- и за мной.
   -Но мама...
   -Без но. На этой чёртовой лестнице и здоровый себе ноги переломает.
   Узкая винтовая металлическая лестница. Архитектор, похоже, и вправду был малость того. В таком доме - такая лестница.
   -Что здесь обычной лестницы нет ?- спросил Хьюг.
   -Была - ответила М. С.- но единственная бомба, попавшая в этот дом угодила именно в неё.
   Как только они спустились, Марина сказала.
   -Всё, дальше я пойду сама.
   -Костыли наверху остались. Так что Хьюг доставит тебя прямо на место. Потом, лейтенант, принесёте ей костыли и возвращайтесь в зал.
  
   -Вот - Хьюг протягивает костыли сидящей в кресле Марине - куда их положить?
   -Брось их где-нибудь. Как я их ненавижу. Когда-то я хотела стать балериной - а теперь еле хожу. Чёртова война.
   -Что у вас с ногами ?- спросил Хьюг
   Марина злобно ухмыльнулась в ответ.
   -Хочешь знать что? -она резко нагнулась и засучила обе штанины .- На, любуйся !
   Ног у Марины почти до колен нет. Вместо них хорошо подогнанные протезы.
   Марина снова злобно взглянула на Хьюга.
   -Правда, здорово?
   -Извините.
   -Ты не в чём не виноват. Задал вопрос - получил ответ.
   -Ещё раз извините. Я даже не подозревал, что у генерал-полковника есть дочь. Мне казалось...- Хьюг замолчал. Придумать путную концовку фразы он не смог.
   Марина улыбнулась.
   -Если тебя это утешит, то я родилась, когда Мама ещё не успела стать М. С..
   А М. С. -то, оказывается, была замужем. Интересно, за кем? За генералом Кэртом что ли? Хьюг знает о бродящих слухах, что не спроста у М. С. и Кэрта столь панибратские отношения. Сам он этому совершенно не придает значения. В конце концов, М. С. ещё и довольно привлекательная молодая женщина. Два генерала стоят друг друга, и ушки тут не помеха. Другого мужчину рядом с М. С. представить просто невозможно. Однако, все же Хьюг решил спросить Марину об отце. А сам тем временем скосил глаза на её ухо. Ничего особенного - маленькое и изящное, ничего от эхолокаторов Кэрта. И уши генерала по меркам чужаков явно не самые выдающиеся. Впрочем, несмотря на экстравагантную внешность, ещё никто не сравнивал чужаков с ослами. Поводов не находилось.
   -А ваш отец. Кто он?
   Марина помрачнела.
   -Он погиб на фронте ещё до моего рождения.
   -Извините.
   -Ничего. Война слишком многих прибрала. А мы остались, неизвестно зачем.... И знаете, лейтенант, хозяйка оч-чень не любит, когда к ней опаздывают.
   -О, проклятье!- Хьюг убежал.
  
   За длинным столом сидят все те, кто в настоящее время управляют руинами столицы и окрестностей. Среди них и те, кого до войны знала не то, что вся страна, а весь мир, и те, кто до войны был уголовником. Сейчас же их всех объединяет примитивное желание выжить. Вместе это как-то сподручнее сделать.
   Во главе стола сидит М. С.. Чтобы про неё не говорили, а она практически не переменилась. Всё такая же собранная и подтянутая. Та же короткая чёрная стрижка, тот же холодный взгляд зелёных глаз. Вот только обстоятельства теперь иные.
   Император Саргон - когда-то реальный, а в последние годы номинальный правитель страны- сейчас командир одного из боевых отрядов. Однако, занимаемым им в настоящий момент положением, он весьма недоволен.
   Всем и вся известная Кэрдин Ягр, она же Бестия.
   Начальник медицинской службы генерал Кэрт. Иронизируют о нём довольно грубо - ''М. С. с яйцами''.
   Чистокровный кэртерец, да ещё и голубых кровей, имеющий, по его собственным словам, все недостатки М. С. в удесятерённом количестве, но при этом имея только 52% её военных и административных талантов, 0% литературных и 5000% медицинских.
   Когда М. С. требовался специалист в медицинских вопросах ( именно специалист, а не врач), она вызывала Кэрта. Специалист требовался чаще всего для получения информации без физического воздействия. И тогда Кэрт был страшен.
   В другое время в центральном госпитале столицы он творил чудеса, спасая практически обречённых. Десять лет назад он, недавний военнопленный, спас жизнь практически смертельно раненой М. С.. Тогда, впрочем, её так мало кто называл. Тогда она была полковником Саргон. И командовала дивизией. И именно её часть впервые крепко потрепала десантников чужаков. Впервые... Но на место разбитых пришли новые.
   И когда остатки дивизии пробились к своим, их осталась едва ли десятая часть от того, что было вначале. А на полковнике не было живого места. Комок крови, боли и бинтов.
   Возможно, для неё уже и копали могилу. Но она осталась жива. Благодаря чужаку Кэрту.
   Впрочем, дружба между ними завязалась лет через пять после этого.
  
   Сидели за этим столом и матёрые волки, участники всех бурных событий недавних лет, сидели и лейтенанты предвоенного выпуска. Но теперь не слишком-то большую роль играли старые заслуги.
  
   Но никакой идиллии в отношениях между собравшимися не наблюдалось. Война изменила многое, в том числе и амбиции людей. У кого-то их стало меньше, у кого-то нисколько не убыло, а у кого-то наоборот их стало гораздо больше. И именно к таким теперь относился и император.
   Во время войны он командовал армией. И командовал неплохо. Про императора могли говорить всё, что угодно, но ещё никто и никогда не отрицал у него наличия больших военных способностей. Его армия воевала довольно далеко от столицы. Но когда всё кончилось, он собрал оставшихся и предложил им либо идти по домам ( хотя мало у кого они остались), либо двинуться в столицу и начинать там строить новый мир. Большинство выбрали второе. И достаточно боеспособный отряд численностью в несколько тысяч человек с боями ( правда не слишком тяжёлыми) прошёл несколько сот километров. У императора имелись кое-какие собственные взгляды на переустройство мира. И он их намеревался реализовать. Он был уверен, что в столице не найдётся лидера, способного составить конкуренцию ему. Ведь северная ставка замолчала еще, когда была связь с тремя другими...
   Ошибочка вышла! И большая! В столице оказалась их высочество из двух букв! И пришла туда месяца за два до него. И за это время вновь заставила всех плясать под свою дудку. Да ещё в нагрузку к ней Бестия и Кэрт тоже здесь оказались. Тоже мне, Октавиан, Антоний и Лепид, второй триумвират, чтоб ему пусто было! Только с Клеопатрой во главе. А как имечко-то Клеопатры переводится? Вот то-то и оно! Даже слишком достойная. И скрипя сердцем, пришлось подчинится ей. Но отряд-то остался при нём. И подчинялся М. С. постольку, поскольку император счёл нужным подчиняться ей. Но это люди, верные императору, а никак ни М. С.. И этим можно воспользоваться. В перспективе. Только и у М. С. с причинно-следственными связями проблем не наблюдается.
   А так авторитет императора в отряде непререкаем. И по численности это второе в столице вооружённое формирование. Авторитета он сам себе добавил, издав именной указ о переводе всего отряда в гвардию. Никаких материальных поблажек это не принесло, но старая слава шевронов, эмблем и серебряных горнов ещё не до конца растаяла.
   А М. С. всегда была сорвиголова ...И это может плохо кончится.
   В общем, в столице имеет место быть глухое, но всем и вся известное противостояние М. С., Кэрта и Бестии с одной стороны и Императора с другой. И это притом, что практически все видели, что Бестия уже не та, да и М. С. стала как-то пассивнее. А Кэрт в этой троице играет подчинённую роль, и ей вполне доволен. В общем, всё ещё может измениться, и надо внимательно смотреть, куда дует ветер.
   Ситуация усугублялась тем что, довольно много людей, которые не прочь считать именно императора лидером столичных саргоновцев. И многие из этих людей имеют оружие, что в сложившейся ситуации гораздо важнее.
   У императора зародилась тлеющая, словно огонёк мысль об устранении М. С. от власти. Он никому об этом не говорил. Но дал понять некоторым из своих офицеров, что его вовсе не устраивает сложившееся положение. Он знает, что в случае чего, на этих людей он сможет положиться. И если они его не подведут, то и он им этого впоследствии не забудет. Это он тоже дал понять.
   Но и М. С. не сидит, сложа руки. Свои намерения император никогда не озвучивал даже в узком кругу. Есть у него такая черта в действиях, что он стремится не столько выиграть, сколько боится не проиграть. Он осторожен. И почти никогда не рискует. А у М. С. под ружьём народу больше, чем у него. И колеблющиеся этого тоже никак не могут ни учитывать.
   Да и сегодняшняя операция сознательно была спланирована так, чтобы основная роль досталась отрядам М. С. и Бестии. А император вроде как на подхвате. А силу-то свою продемонстрировали другие отряды, а вовсе не его. И бензовозы, и продукты тоже захватили люди М. С.. В городе это должны заметить.
  
   -Итак, продолжим о приятном. Докладывайте, лейтенант Хьюг.
   Тот вскочил.
   -За сегодняшний день суммарно захвачены следующие трофеи: 22 танка, из них 15 повреждённых, 30 БТРов из них 22 повреждённых, 15 орудий, 17 грузовиков, 205 неповреждённых автомашин и 103 мотоцикла, около 8 тысяч единиц стрелкового оружия и боеприпасы.
   -Главное.
   -900 тонн бензина и около 100 тонн продовольствия.
   -Людские потери- М. С. посмотрела в сторону Кэрта.
   -За сегодняшний день ко мне поступило 12 убитых и 65 раненных, из них госпитализировано 20.
   -Потери техники.
   -Восемь танков с боевыми повреждениями, шесть- с техническими - сказал майор, начальник СПАМ - ремонт двенадцати машин будет завершён к утру, ремонт двух невозможен из за отсутствия необходимых запчастей.
   Склад запчастей тоже в его ведении, так что, если механики что-нибудь не придумают, то эти два танка придётся превращать в доты или пустить на запчасти.
   -Пригодность трофейной техники.
   -Все танки некомплектны, в настоящий момент боеспособных среди них нет. До десяти машин удастся привести в норму в течении двух-трёх дней.
   -Пленные.
   Вскочил капитан, сидевший на дальнем конце стола.
   -1188 человека, из них 96 несовершеннолетних, 647 женщин и 545 мужчин.
   -Пригодность.
   Снова Кэрт.
   -Женщинами и малолетками ещё не занимались, из мужчин годны 310, ограниченно годы 190, временно не годны 45.
   Наступила тишина. Потом заговорила М. С.
   -Значит так, годных разбирайте по своим секторам, на работах задействуйте после санобработки. На довольствие их. - М. С. на секунду задумалась - по 0,75 от третьей категории.
   -По сколько человек брать на сектор?
   -Сколько считаете нужным. Если кто не успеет - его проблемы. Далее... Ограниченно годных. Ты, Кэрт, жаловался на нехватку персонала. Вот и набирай из них. Остальным - сроку десять дней. Потом доложить о состоянии их здоровья. Непригодных - в расход. Всё!
   -Гуманные саргоновские методы- с мрачной иронией сказал профессор.
   Никто не обратил на его высказывание внимания.
   -С женщинами-то что делать ?- снова Кэрт.
   -Женские рабочие руки кому-нибудь нужны? Ко всем относится.
   Молчание.
   -Значит, завтра зайду к тебе и гляну на них. Там что-нибудь придумаем. Ну, значит так, о приятном поговорили, теперь займёмся делом. Профессор, на сколько хватит запасов при существующих нормах выдачи.
   -Ориентировочно на два месяца.
   -А если ещё снизить?
   Профессор заговорил неожиданно твёрдо.
   -Снижать больше нельзя. Мы и так уже стоим на грани голода. Ещё одно снижение норм, и мы все погибли. Уже сейчас в бункерах полным полно людей с явными признаками истощения. А ваши нормы даже для солдат обеспечивают от силы 70% жизненного минимума, у рабочих и иждивенцев ситуация на порядок хуже.
   -Что это значит.
   -Это значит, что я категорически отказываюсь поддерживать ещё одно снижение норм.
   -А через три месяца мы все передохнем. Ладно. У кого-нибудь есть идеи, как нам остаться в живых. Высказывайтесь.
   Встал император.
   -Конина. По- моему, в восьмом секторе содержится очень большое количество лошадей. Их можно...
   Его прервали.
   -Это уникальные кони. Цвет породы. Мы и так уже слишком много потеряли.
   -А у нас уникально дерьмовая ситуация с продовольствием. Так что не стоит ничем брезговать. - ответил император -тем более, что в ближайшее время вряд ли кому придет в голову формировать кирасирский полк.
   Количество кривых усмешек весьма значительно. М. С. же заинтересовала практическая сторона вопроса.
   -Сколько конкретно лошадей содержится?
   -Около 4 тысяч.
   -Четыре тысячи. Немало. В общем, так. Два месяца будем догрызать запасы. Ну а потом схрумкаем и лошадей. Выбора у нас всё равно не будет. Да и этих коней хватит не на долго.
   Н. З., так сказать. Какие ещё будут идеи?
   Снова тишина. Потом встал один из секторных командиров.
   -Я предлагаю убрать деление населения на три категории. Всем выдавать норму третьей категории. Думаю, мы этим выиграем себе ещё не менее месяца.
   Встал другой командир.
   -Через полмесяца на третьей категории ни один из ваших солдат не поднимет тяжёлого снаряда. Подумайте об этом.
   -Все категории останутся .- твёрдо сказала М. С..
   -Убрать сегодняшнее быдло. В расход не 45 человек, а всех подряд. Самим жрать нечего, да ещё этих кормить!
   -Капитан - сказал Саргон - вы наверное, обратили внимание, что многие из сегодняшнего быдла выглядят куда здоровее нас. Зачем же добру пропадать? Сначала сгоним с них жирок, благо жрать они мало будут. Пока пусть работают, а шлёпнуть их мы всегда успеем.
   -Да и сэкономим мы на них немного. Так что ждут следующих версий.
   Поднялся ещё один секторной, бывший спецназовец, до войны слывший фанатиком и головорезом, каких поискать. Ну, да людей с подобной славой здесь и без него полным полно.
   -Во - первых, у меня вопрос. Какой процент населения мы в состоянии обеспечить всем необходимым за счёт продуктов длительного хранения?
   -Примерно пять.
   -То есть, менее ста тысяч?
   -Именно.
   -А что у нас в нижних уровнях убежищ высшего уровня?
   ''Куда он гнёт?'' - подумала М. С., но ответила.
   -Склады бактериологического и химического оружия. Там же хранится несколько атомных зарядов.
   -Жить в этих ярусах можно?
   -Вполне. Что вы предлагаете?
   -Предложение моё очень простое: Надо отобрать 100 тысяч человек. Наиболее крепких физически, здоровых и идеологически верных во всех отношениях. Наша задача - сохранить цивилизацию, а мы, пытаясь спасти это быдло, гробим то немногое, что осталось. И значит, пошли они все куда подальше. Мы займём эти ярусы, а они пусть остаются. Эти гражданские хлюпики, всевозможные калеки, мещане и тому подобные отбросы. Им не должно быть места в новом мире. Мы должны сохранить культуру и лучший генофонд. А стадо пусть режет друг друга за банку тушёнки. А мы будем в безопасности. Сейчас не наше время, сейчас время вот таких стай, вроде разгромленной нами. Но наше время придёт!
   М. С. встала.
   -Интересное, конечно, рассуждение. Но. Кто будет эти сто тысяч отбирать? Ты что ли? Или я?
   А если мы друг друга неполноценными объявим? То что тогда? Кто первый за автомат схватится что ли?
   Тот уже было рот открыл для ответа, но М. С. рявкнула. Голос у неё- бывало стекла вылетали.
   -Молчать!!! Мы либо все переживём эту чёртову зиму, либо все передохнем! Ясно! И третьего нам не дано! Ибо мы люди, но люди мы именно потому, что за нашими спинами те, кто просто не могут взять в руки автоматы, те, кто просто не умеют резать глотки, как умеешь ты или я. Они что из-за отсутствия этого умения должны помирать, а мы, наоборот, должны жить только потому, что умеем это? Нет, они будут жить, ибо мы можем постоять за себя. А значит, мы должны драться и за них. Мы не крысы, и прятаться не будем! Я сказала!
   -Вы ещё меня вспомните! Только поздно бы не было!
   -Ты отстранён от командования, пока временно...
   Тот рванул из кобуры пистолет. Хьюг успел схватить его за руку. Подбежали охранники, и навалившись прижали дергающееся тело к столу к столу. Сначала он кричал.
   -Вы суки, мать вашу ещё меня вспомните, только поздно уже будет.
   Потом страшно задёргался, да так, что Хьюг и трое охранников с трудом удерживали. Он уже не кричит, а хрипит.
   -Зубы ему разожмите - крикнул Кэрт вскакивая - эпилептик хренов!
   Бестия взглянула на свою руку так, словно никогда не видела, повертела перед глазами, и ледяным тоном произнесла.
   -По-моему, Кэрт, это твой клиент, а не мой.
   ( Полицейские функции выполняли солдаты из её подразделения.)
  
   Глава 2.
  
   Всю ночь безжизненную снежную равнину обшаривали слепящие глаза зенитных прожекторов. Изредка воздух рвали гулкие очереди крупнокалиберных пулемётов.
   Эти длинные ночи страшнее всего. Длинные, жуткие от тишины, безмолвия и мертвящего лунного света, заливающего заснеженные равнины. Ни звука не доносилось с засыпанных снегом равнин. Куда-то исчезли даже бродячие псы. Молчали равнины, трещал и пищал эфир. Впрочем, он-то как раз был жив, и в нём без труда можно было услышать голоса, музыку, песни чужаков. Тех самых, сражение с которыми слишком для многих стало последним. Тех самых, что превратили весь мир в руины, и остановились так и не нанеся удара, как казалось, смертельно раненому противнику. Почему они так сделали? Никто не мог понять.
  
   Лишившейся большей части населения город ещё жил. Но мир вокруг него страшно сократился, И кончался сразу за внешними постами саргоновцев. Равнина, по которой шарили прожекторы, миром уже не была. Из этой заснеженной пустыни никто уже не ждал ничего хорошего.
   А в десятках километров в любом направлении от города на похожих, разве что чуть меньших руинах тоже горели огни прожекторов. И там тоже не ждали из снежной пустыни ничего хорошего.
   Таких островков более-менее человеческой жизни сначала было довольно много разбросано по бескрайним просторам бывших империй.
   Но саргоновцам столицы уже не раз и ни два приходилось слышать, как замолкали радиоголоса таких островков. Причины могли быть самые различные.
   Это было страшнее всего- осознание собственного бессилия.
   Там, далеко дрались и погибали люди. А ты ничего не мог для них сделать.
   Впрочем, с несколькими не слишком отдалёнными городами поддерживалась постоянная связь и саргоновцы даже несколько раз подбрасывали туда боеприпасы - ибо это единственное, чего в руинах столицы в избытке.
  
   Медленно всходило тусклое зимнее солнце. Потухли прожектора. Сменились караулы. Над ''городом'' местами поднялись дымки. Вскоре у пунктов раздачи появились люди. Началась выдача продовольствия.
   За хранением, распределением а также всем процессом выпечки хлеба установлен жесточайший контроль. Другого продовольствия несколько третей уже не выдавалось. Действует карточная система, и карточки почти на всё, кроме хлеба остаются неотваренными. Правда, сегодняшний день будет исключением. Столица входила в число тех городов, где перед началом бомбёжек населению раздали запасы продовольствия на несколько месяцев. Сколько из этих запасов ещё на руках у населения - неизвестно никому.
   Сколько у спекулянтов - известно почти со 100% точностью - практически 0, ибо за любую попытку спекуляции безжалостно расстреливают. Без различия чинов, званий, пола и возраста. Некоторое время назад даже пришлось пустить в расход почти всё руководство одного из секторов. Умники решили, что если на несколько граммов снизить норму выдачи, то это будет почти незаметно, а накопившееся таким образом ''излишки'' можно будет неплохо сбыть за золото и драгоценности. Они считали себя очень хитрыми. Но люди из аппарата Бестии оказались хитрее.
   Ну а дальше вступили в дело законы военного времени...
   Пока подобных эксцессов больше не отмечалось.
  
   Доложили, что Бестия с утра не появилась в казармах своей части. Послать адъютанта? Да нет, лучше съездить самой. Что мне в последнее время её взгляд не нравится. Какой-то он... затравленный и даже обречённый что ли. И это у Бестии-то затравленный взгляд! Тут что-то не то. И не то крепко.
  
   Ощущение душевной пустоты не покидало Кэрдин Ягр уже давно. Видимо, ещё с довоенного времени. Да, если всю жизнь жить в напряжении, жить как натянутая струна. То рано или поздно можно надорваться. Струна лопнула! Кэрдин про это знала. Со стороны она ещё могла казаться прежней, и это было правильным. Но она знает, что она уже не та.
   Почему-то ей начало казаться, что ошибочным было всё что она делала в жизни. Всё от начала до конца. Кэрдин Ягр! Несостоявшаяся императрица и всем известная Бестия. А что было в её жизни, кроме грязи, которую она разбирала, крови и сотен смертей? Да собственно, и ничего.
   Правда, у неё когда-то был сын... Внебрачный сын императора. Император, узнав о её беременности, сразу же заявил что она должна стать его женой. Это он ей уже не в первый раз говорил. Она же только свой проклятый гонор слушала. К сожалению или к счастью?
   А все вокруг считали, что он бросил её... Им обоим от этого было проще.
   На самом-то деле это не император бросил её, это она бросила императора... Только потому, что была очень своевольной, и всегда делала что хотела, и не считалась ни с чьими мнениями. И очень ценила свободу.
   А сын рос без матери. Ярн Ягрон. Уже в фамилии ясно, и чей он сын, и то, что незаконный. А её носило по всей стране. И вскоре все забыли про Кэрдин Ягр и узнали Бестию. Она сделала действительно бешеную карьеру и стала фактически пятым соправителем. А спокойнее в стране не становилось. А она работала, как проклятая. И прекрасно понимала, что кризис в стране - системный. И сколько не лови оппозиционеров и бандитов их всё равно меньше не становится. Нужны реформы, которые изменят внутреннюю жизнь страны. Иначе можно потерять страну.
   И действительно, едва не потеряли.
  
   Где-то в районе западных предместий саргоновские танки раздавили батарею.
   Бестия потом была там. От сына не осталось ничего. Пленные с трудом смогли примерно показать место, где он погиб.
   Она хотела заплакать и не смогла. Разучилась, если когда и умела. У сына была одна черта, роднившая с матерью и единокровной сестрой - верность идеалам, или если угодно, фанатизм. Такие люди защищают, то во что верят до последнего патрона. Во всех смыслах этого выражения. И не очень-то задумываясь о том, имеет смысл эта отчаянная и иногда безнадёжная борьба.
   Она так и стояла, молча глядя на изрытый воронками и перепаханный гусеницами сквер. Сколько именно времени? Потом она этого так и смогла вспомнить. Потом кто-то тронул за плечо и спросил.
   -Плохо Кэрдин? - М. С.
   -Издеваешься? - огрызнулась она в ответ.
   -Нет. Наверное, я просто не умею сочувствовать. Извини.
   Они ещё постояли там некоторое время. Ни та, ни другая не сказали, ни слова.
   Так Бестия лишилась своего сына.
  
   Мать и сын очень редко виделись. И не слишком удивительно то, что они смотрели на мир по-разному. В обычное время это кончилось бы классическим семейным конфликтом. Но время досталось такое, когда в ответ на вопрос ''Ты за кого?'' вполне мог прозвучать выстрел.
  
   А ведь М. С. заметила, что шутовство и придуривание Кэрдин это не её суть, а маска, маска, которую надевают, чтобы скрыть таящуюся за ней опустошённость.
   Только вот почему она никак не реагирует? Этого Кэрдин не понимает.
  
   Ей сейчас на всё и всех плевать. И раздражает весь мир. Она не может топить тоску в вине, как это делала М. С., ибо смолоду питает патологическое отвращение к алкоголю.
  
   Ну, по виду-то Бестии никогда не поймёшь, что у неё на душе. Это не Софи, по костюму которой можно было достаточно легко определить её настроение. Это Бестия, и даже сейчас она выглядит насколько это сейчас возможно, подчёркнуто элегантно. Вот только что-то с ней в любом случае, не то. Кто другой этого и не заметит, но М. С. -то её слишком хорошо знает.
  
   Взглянув на М. С. Бестии почему-то показалась, что годящаяся ей в дочери Марина выглядит едва ли не старше её. ''Ей-то тоже нехорошо.'' -со странным злорадством подумала она. И вдруг поймала себя на мысли, что никогда раньше не злорадствовала в её адрес. Что же изменилось?
   -По-моему, ты сейчас должна быть где-то не здесь - неожиданно вкрадчивым голосом произнесла М. С..
   -А пошла ты! - Бестия выругалась - Считай, что я с сегодняшнего дня в отставке.
   -Я её тебе не дам.
   -По-твоему, за столько лет я её не заработала? И кто ты вообще такая, чтобы мне указывать? С формальной точки зрения я тебе не подчиняюсь.
   -Что тут по-моему, так то дело десятое. Сейчас никто не может просто взять и уйти.
   Она ведь в вечную отставку хочет - поняла М. С.. Неужели, и она сгорела?
   Только вот причина? Усталость от такой жизни? Маловероятно. Во-первых, устали все, а во-вторых. Бестия ведь много чего в своей жизни видела. Мальчики кровавые в глазах, что ли вставать у неё начали? На это-то, кстати, гораздо больше похоже.
  
   Бестия совершенно запуталась в происходящем. И пожалуй, главное. Она уже не могла с такой лёгкостью делать то, что раньше делала не задумываясь. Ей стали сниться кошмары.
   И перед ней наяву стали вставать лица убитых. Своих и чужих. Каждый день. Она уже почти не спала несколько дней, ибо боялась проснуться от своего жуткого крика и в холодном поту.
   Она хотела умереть, и искала смерти. Но очередная попытка умереть с честью с треском провалилась. И вправду что ли заговорённая, как о ней солдаты думают?
  
   -Ну, так и собираешься сидеть? - осведомилась Бестия - Желаешь меня разжаловать - пожалуйста. Только убирайся! - и это почти крик смертельно раненого зверя.
   -Нет, Бестия, я не уйду никуда. Не уйду, ибо мне кажется, что ты задумала что-то не то.
   В ответ - почти змеиное шипение.
   -Я всю жизнь совершала только логичные поступки. И теперь хочу совершить единственный нелогичный. - последнюю фразу она выкрикнула, одновременно выхватывая из ящика стола пистолет.
   -Кэрдин, дай мне пистолет - неожиданно спокойно сказала М. С., протягивая руку.
   В ответ Бестия приставила пистолет к виску, и с улыбкой, больше похожей на гримасу сказала.
   -Отними!
   М. С. как-то странно взглянула на неё и сказала.
   -А ты ведь ни черта ещё не решила. Ты, убившая сотни людей до смерти боишься выстрелить в себя. И сейчас ты, если можно так выразится подсознательно ждёшь, что я скажу тебе нечто такое, что тебя остановит. Так вот: спешу тебя огорчить: стреляйся, если охота, мне всё равно.
   Рука Бестии дрогнула, а М. С. между тем совершенно невозмутимо продолжила.
   -Но вот что я отвечу Марине, когда она завтра спросит меня, почему нет Кэрдин?
   -Сволочь!!! - бешено выкрикнула Кэрдин.
   Теперь пистолет смотрит точнёхонько в грудь М. С., ибо та ударила как раз по самому больному месту Бестии - по почти материнской любви Кэрдин к Марине.
   -Стреляй .- по-прежнему спокойно продолжила М. С. - убив меня ты попросту убьёшь всех нас. И всё наше дело. И Марину ты убьешь в первую очередь, убив меня.
   Бестия грязно выругалась. Сейчас М. С. права. Опять права! Права, как всегда! Ей нельзя умирать. Равно как и Кэрдин. Она опустила пистолет и гораздо спокойнее сказала М. С..
   -Послушай, Марина, ты когда-нибудь видела, какие лица у мёртвых детей.
   -Что? - та явно практически удивлена.
   -Что слышала. Тебе ещё не снятся кошмары? Вижу, что пока нет, но наверное, скоро начнут.
   Изо дня в день ты будешь видеть лица тех, кого ты убила или послала на смерть, что практически одно и тоже. Ты видела, какие лица у этих шестнадцати - семнадцатилетних мальчишек, когда они лежат ... там, на этом проклятом снегу. Разумеется, видела, и это, и многое другое. Сначала это воспринимается очень остро, потом ощущения притупляются. На время. Запомни Марина, на время! А потом... В кошмарах ты будешь видеть не только убитых сегодня или вчера, а всех без исключения. Как-нибудь ночью они придут к тебе. И через некоторое время ты тоже захочешь всадить себе пулю в лоб. Захочешь непременно.
   Ибо если замурованная совесть проснётся... Впрочем, стреляться не обязательно. Иные начинают пить или принимать наркотики. И так до потери человеческого состояния или до помешательства.
   Когда видишь, что начинаешь сходить с ума, всегда достойнее всадить себе в лоб, чем ждать конца в комнате с мягкими стенами и рубахе с длинными рукавами..
   -Да где ты это сейчас всё найдёшь? Стены, рубаху такую. Стенку-то проще найти.
   -Верно. - мрачно сказала Бестия.
   -Ты что-то говорила о кошмарах? Я вообще не вижу снов. Никаких. С меня хватает дневных кошмаров. Не спорю, ты видела больше, но и я повидала немало. Пустить себе пулю в лоб конечно, намного проще, чем остаться в этом мире и пытаться спасти его от гибели.
   -Хватит красивых фраз, Марина, я в по ним специалист ненамного уступающий тебе.
   -Сейчас Кэрдин это не красивая фраза. Ты знаешь, что мы нашли вчера кроме всех прочих трофеев?
   -Ну.
   -Расчленённые человеческие тела. Некоторые уже жаренные. Вот так. Они уже докатились до людоедства.
   -Вспомни-ка, как бегали уголовники из отдалённых колоний? Идут двое, а третий дурак, навроде живых консервов. И сжирают его по дороге. Может, здесь тоже было несколько беспредельщиков. Подобные случаи не раз фиксировались и при тяжёлых осадах, когда большая нехватка продовольствия... Да что я тебе говорю! Сама же всё это неплохо знаешь.
   -Знаю. Ты, может, и права. Это ещё не вошло в систему. Но с чего ты взяла, что не войдёт?
   Именно поэтому мы не можем уйти. Никто из нас не может. Ни ты, ни я и никто другой. Мы не властны над своими жизнями. Мы можем теперь только работать на износ. Работать ради спасения мира. Ради того, чтобы люди остались людьми. Ибо мы одни из последних представителей цивилизации как таковой.
   -А ради чего работать? Даже если повезёт, и мы не подохнем этой зимой. И мы выстоим и создадим что-то новое. То что будет? Да просто закатим новую войну, перед которой померкнут все предыдущие. Только и всего. Ты, как лошадь, тупо, именно на эту цель и собираешься пахать. А знаешь, как эта пахота называется? ПАРАНОЙЯ! Поняла!
   Ты сумасшедшая М. С. ещё в большей степени, чем я. В отличии от меня ты не сознаёшь этого, ты искренне веришь в свою гениальность, в свою исключительность, и вдалбливаешь это всем в головы. Небезуспешно, надо признать. Только не про мою голову это. Начало М. С. положила Я.
   -Я всё помню. Ты этим гордишься. Даже сейчас.
   -Да я знаю. Ты ничего не забываешь. И что-то вроде гордости у меня на самом деле было. Раньше, но не сейчас. А не были ли ошибками наши жизни и наши дела?
   -Я не знаю, и никогда не думала об этом. Я знаю, что просто не могло быть по-другому. Мы что-то сделали. Пусть другие сделают лучше. А люди не могут жить без какой-то общей идеи. Убей её - и ты убьёшь страну. Так уже бывало. И не раз.
   Кэрдин хохотнула.
   -Идеология? Какая идеология. На твою идеологию найдётся своя у соседа. И если он будет силён, то достаточно быстро с ним сцепишься. Кто возьмёт верх - неважно. А большая борьба тебя обескровит. Ведь гибнут всегда лучшие. И какое-нибудь дерьмо, которое всегда хуже обеих дравшихся противников потом возьмёт тебя голыми руками.. И так уже было. И тысячи лет назад было сказано: плоды от схватки двух львов всегда достаются шакалу. И не думай, что когда-либо будет по-иному.
   Страна! Какая страна? Эта кучка руин с десятком тысяч недобитых головорезов и тремя сотнями недобомбленных танков? Ку-ку, родная! Это что за имперский менталитет при полном отсутствии хоть каких-нибудь признаков империи? Это знаешь ли тоже крепко тянет на какое-то психическое заболевание, жаль не помню диагноза.
   -Знаешь Кэрдин. Сначала появляются люди. Империи создаются уже потом. Этими людьми. Бывает, что и с нуля. А у нас всё-таки чуть побольше. Есть ещё люди. А людям свойственно проявлять слабость и ошибаться. А что до всего остального. Я ведь никогда не скажу одной фразы. Хочешь знать какой? Свернём знамёна до лучших времён. Я всегда бьюсь до конца. Только так надо биться за то, что бы лучшее время наступило. Любую великую идею нельзя уничтожить, тем более голыми руками. Её сторонники могут проиграть сражение. Но не войну.
   -Ты оптимист. А я уже нет. Я не хочу видеть повторения старых ошибок. Понимаешь, попросту не хочу. Может, ты и создашь что-то новое. Но обязательно вылезет из недр этого твоего нового мира какое-нибудь... Дерьмо. И прикрываясь красивыми фразами, погубит всё. Так уже бывало с великими идеями. Опухоль рождается внутри. В мозге. И сам себе её не вырежешь.
   М. С. подумала, что Бестия не так уж не права. Но что там будет через триста лет волновать человека? Ведь ты не знаешь, проживёшь ли три месяца. Вслух же она сказала.
   -Даже если это и так, это всё равно дело далёкого будущего. Сейчас же нам нужно одно : попросту выжить. Нам всем. Я повторяю: Сейчас вот так просто взять и уйти не имеет права никто. Ни рядовой, ни генерал. Никто не имеет права на малодушие. Уход одного ударит по другим. А у нас ещё есть и те, кто от нас элементарно зависят. А теперь дай мне пистолет .- она протянула руку. И видя, что Кэрдин ещё колеблется, она добавила.
   -Такие моменты, моменты слабости бывают у всех. Мне тоже иногда хочется всадить себе пулю в висок. И я думаю, ещё захочется. Но я этого никогда не сделаю. Мы должны быть сильны несмотря ни на что. Мы должны быть выше всей той грязи, которая уже практически залила наш мир. Мы должны выстоять.
   -Я отстранена? - вдруг спросила Кэрдин, протягивая М. С. пистолет.
   -Нет. Отдохни пару дней. Ты просто очень устала. Работаешь дольше всех нас. Меня ещё не было, а ты уже была Бестия.
   -Вот уж не думала, что от тебя лести дождусь. Сама же всё знаешь...
   -Знаю. Приходи к Марине. Она ведь не по мне, а по тебе скучает. А о сегодняшнем, кроме меня и тебя, никто никогда не узнает.
  
   Затем М. С. направилась к Кэрту. В госпитале генерала не оказалось. Доложили, что в ''тюрьме''. ''Тюрьмой'' у саргоновцев считалось одно из полуразрушенных убежищ. Во время войны верхние этажи разрушены, но нижние и системы жизнеобеспечения уцелели. И из всех выходов, уцелел только один. Так что попасть или выбраться из убежища можно только одним путём. Впрочем, это сооружение было не столько тюрьмой, сколько местом, где содержали в карантине. Так что Кэрт там частенько бывал.
   Кэрт, действительно, обнаружился в ''кабинете'' на верхнем ярусе убежища. Сидит за столом в состоянии слабого ( для чужака) опьянения. На столе красуются две пустые колбы и огромная бутыль с жидкостью ядовито-зелёного цвета и надписью на стандартной медицинской этикетке ''Опасно для жизни. Яд''.
   -Присаживайся - приветствовал он М. С.- выпить хочешь?
   Он потянулся к бутыли.
   -Совсем сдурел от пьянства?
   -Ты чё, хозяйка! Я как стекло!
   -Вулканическое? - хитро прищурив один глаз спросила М. С..
   -Ты про это что ли ?- он хлопнул рукой по стеклу - да это спирт, вода, да наш пищевой краситель. А надпись - чтобы охрана не выжрала.
   -Они жрут, да водичку подливают, жрут, да подливают.
   -Я градусы чую, в отличии от вас, я как спиртометр, я...
   -Заткнись - резко прервала его М. С.- Пошутили и хватит. Где там вчерашние трофеи, пошли поглядим.
   Кэрт с показным трудом вылез из за стола.
   -Двое твоих офицеров приходили, тоже на трофеи любовались, видать подстилку себе подбирали.
   М. С. с интонацией не предвещавшей ничего хорошего, сказала:
   -Фамилии. Я им за этот подбор кузькину мать во всех деталях продемонстрирую.
   Кэрт заржал. И зачем спрашивается он русский учил? Пока великолепно только материться выучился. Или так он дурака валяет? По грэдски-то шпарит как не всякий грэд. А у М. С. во время разговора частенько проскакивают солоноватенькие русские выражения.
   -Обманул. А ты и поверила.
   -Не смешно. - сказала М. С. таким тоном, что Кэрт счёл за лучшее замолчать.
   Они спускались по лестнице.
   -По сколько человек в камерах маринуешь?
   -Помещений много, так что не больше десяти. Вчера запарка тут дикая была, ну сама понимаешь - вши и тому подобное. До шести утра санобработкой занимались.
   -С венерическими что сделали?
   -Особо запущенные случаи, десятка два, я велел усыпить. Тяжелораненых пока не трогал.
   -Правильно. И знаешь, мне не очень понятна твоя шуточка на тему любителей клубнички, на хрена им баба без волос?
   -Так обрили не всех. У многих волосы оставили. Везде.
   М. С. треснула его по спине.
   -Пор-ручик Ржевский...
   -Приходит к даме...
   -А там полковник...
   -Без штанов...
   -Отрежу хвост до самой шеи.
  
   По длинному коридору прохаживались охранники - выздоравливающие женщины-солдаты.
   -Лысые налево, волосатые направо. Куда пойдёшь?
   -Юморист ты, Кэрт. А пойду я прямо.
   В сопровождении охранниц, имевших списки заключённых М. С. идет по коридору. За ними- Кэрт. Иногда М. С. останавливалась у камер, и некоторое время рассматривала находившихся там. Заключённые молчат. Они уже знают, что это- ''та самая''. Потом М. С. бросала короткие фразы вроде ''На общие работы'', ''На лёгкие работы'', ''В госпиталь'' и тому подобные. Охранницы делают пометки в списках. У одной из камер М. С. задержалась несколько дольше, пристально разглядывая находившихся в ней, потом бросила несколько необычную фразу.
   -Относительно этих дам указания позднее .- и перешла к следующей камере.
  
   -Именной список, находящихся в той камере есть?
   -Да.
   -Дай сюда.
   Пробежав глазами, и словно не найдя нужного, спрашивает у Кэрта.
   -Под каким именем у тебя проходит женщина около 35 лет, рост около 165 см. нормального телосложения, длинные каштановые волосы, полувоенная форма без знаков различая и чёрные очки.
   -Слепая что ли. - Кэрт взял у М. С. список, и ткнул пальцем в одну из фамилий.
   -Вот она. Хотел ей на досуге заняться. С профессиональной точки зрения, ибо в жизни не видал более странного ранения глаз.
   -Сюда её. Быстро и без наручников.
   Кэрт распорядился.
   -Что с глазами?
   -Что-то невиданное в истории медицины. Такого поражения я не встречал. И даже не предполагаю, чем такое можно нанести.
   -Глаза на месте?
   -Да, только вокруг что-то похожее на ожог. Но не огнём, кипятком или теплом. А чем - не пойму. Как каким-то излучателем с жестко фокусированным потоком по лицу провели.
   -Пристрелочным лучом из ваших орудий среднего радиуса, скорее всего, КЗ- 90.- флегматично констатировала М. С..
   Лицо Кэрта несколько вытянулось.
   -Откуда ты знаешь?
   -Испытала на своей шкуре при первом путче. Сейчас её приведут сюда, поговоришь с ней, а я посижу и послушаю.
   -О чём говорить-то ?
   -О погоде.
  
   Единственное, что Сашка поняла в произошедших событиях, так это то, что ту огромную банду, в которой случайно оказалась, разгромила какая-то великолепно организованная по нынешним временам, сила. Она знает, что почти все, ушедшие на штурм руин столицы, погибли. А те, кто напали на лагерь, производили впечатление только воинской части, а никак не банды. В камере шептались, что это саргоновцы. Те или не те, Сашка не поняла. Из разговоров, Сашка также выяснилось, что один из главарей банды, по сути дела спасший её несколько месяцев назад, погиб.
   Как это не парадоксально, но этот матёрый бандит когда-то был её солдатом...
   Она помнила атаку, помнила жуткий вой установок, помнила ту вспышку. А дальше... Как она оказалась в воронке, как её засыпало? Этого она не помнила. Сколько часов или дней она так провела? Она не представляла.
   Она помнила дождь, а перед этим ей очень хотелось пить. А потом был дождь. Потом она, наверное, потеряла сознание.
   А когда очнулась, они стояли над ней и ржали. Потом на неё полилось что-то горячее. Сначала она не поняла что это. Но быстро догадалась.
   Она заплакала. Это было единственное, что она могла сделать. И воскресли худшие страхи того мира. Снова совершенно беспомощна и беззащитна. Полузасыпанная землёй, слепая, полумёртвая, жалкая. Наверное, они бы её убили, перед этим вдоволь наиздевавшись.
   Но кто-то дал очередь в воздух и почти по-звериному прорычал ''Откопать её!'' и нецензурное добавление в адрес стоявших вокруг Сашки.
   Она его не помнила, а он её не забыл. Во время первого выступления Чёрных Саргоновцев он служил под её началом.
   ''Я был ранен тогда, самолётов не хватало, а ты махала пистолетом, орала на них. Но заставила их погрузить всех раненных. Я был среди них. И я этого не забыл. Тогда я выжил.'' Тогда Сашка вспомнила, вернее не столько его, сколько описанную сцену. Как говорится, имело место быть. А потом бандит сказал фразу, которую Сашка меньше всего ожидала услышать: '' Я так думаю, сделав добро забудь, получив - помни. А ты тогда совсем не обязана была делать то, что сделали''.
   Эти месяцы он можно сказать, заботился о ней, по крайней мере её кормили, а прочие бандиты просто сочли её одной из шлюх своего главаря, и держались подальше. А сам он приставать к ней и не пытался. У него и так было две или три ''подруги''.
   К оружию её и близко не подпускали. Главарь ещё не позабыл, как во время путча называли бывшего командира. И прекрасно понимал, что матёрый саргоновец ( каковым он считал Сашку) заполучив ствол тут же разрядит либо в себя, либо, что вероятнее, в него.
   Теперь его не стало. И Сашка не ждала ничего хорошего. Кто их поймал - она не знает, а сокамерницы ночью вполне могли попытаться убить её. Её не любили, и как она уже поняла, считали виновником произошедшего, ибо считали, что именно она насоветовала главарю идти на столицу. Логика в этом определённая была. С ней он иногда разговаривал. Они не знали о чём.
   Дверь камеры с лязгом распахнулась.
   -Слепая, выходи.
   Потом долго ведут по каким-то переходам и лестницам. Сашку удивило что не надели наручников. Лязгнула какая-то дверь, и конвойная чётко сказала.
   -Товарищ генерал, по вашему приказанию...
   -Знаю. Свободны - сказал тот с таким странным акцентом, что Сашка сразу заключила, что перед ней чужак.
   Когда охранницы, ушли он зашелестел бумагами и сказал.
   -Справа от вас кресло. Садитесь.
   Затем он некоторое время молчал. За эти мгновения Сашке показалось, что слева от неё кто-то сидит. Ей казалось, что она слышит дыхание.
   Но тут генерал сказал.
   -Кто вы, и как оказались в банде, меня совершенно не волнует. Я медик, и меня интересует только очень странный характер ранения ваших глаз.
   -А я чем могу помочь? Я-то не медик, и даже не могу с точностью сказать, что в меня тогда выстрелило. Хотите, смотрите, мне всё равно, в любом случае все передохнем через пару месяцев.
   -Оптимистично.
   -Конечно. Но раз уж я оказалась в плену, то по крайней мере могу узнать у кого именно. Ибо на базу чужаков это вовсе не похоже.
   -По моему вопросы здесь задаю я...- начал было Кэрт, и увидел, что М. С. показывает ему кулак, поэтому он продолжил совсем не так, как собирался начинать.
   -Но так как вы действительно являетесь военнопленной, и имеете определённые права...
   Сашка мысленно усмехнулась. О правах военнопленных и в более спокойные времена вспоминали крайне редко. И то только тогда, когда это было кому-нибудь выгодно. А уж в такое время и подавно. Генерал между тем продолжил.
   -То я могу сообщить вам, что этот регион контролируют Чёрные Саргоновцы.
   -Довоенные или какие-то иные?
   -Те самые Чёрные Саргоновцы.
   -А можно узнать фамилию их командующего.
   -А это и так не секрет. Её прозвище все знают. Это М. С..
   -Та самая!?
   -Другой не было и нет -Кэрт хитро прищурившись, взглянул в лицо М. С., он узнал сидевшую перед ним слепую женщину, именно её несколько раз видел в газетных публикациях демократов при первом путче, тогда её называли второй М. С., видел и впоследствии, даже вспомнил очень странную фамилию, а потом неожиданно сказал, обращаясь к Сашке.
   -И знаете, полковник Симон, я вас узнал. О вас слишком много писали в своё время газеты.
   -Да и я тебя узнала ещё в камере - подала голос М. С..
   Сашка вскочила. Из незрячих глаз текли слёзы. Она шагнула на голос. И обняла Марину.
   -Ты... Ты жива. Я так рада. Так рада - она плакала от радости.
   -Я тоже рада тебя видеть, друг. Теперь ты снова с нами.
   -Только я не гожусь уже ни на что.
   -Мы никогда не забываем своих. Помни про это.
   -Ты никогда ничего не забывала.
   -И не забуду никогда. И никому.
   -А ты всё такая же, железная М. С..
   -Только ты уже другая, Саша.
   -Да. Я больше уже не боец.
  
   Затем М. С. направилась на аэродром. По городу обычно разъезжает на джипе только с водителем и без всякой охраны. Вокруг города постоянно кружат самолёты-разведчики. А после операции, подобной вчерашней, их доклады представляют особый интерес. Самолёты, конечно, не очень - бывшие учебные бомбардировщики, но что-либо другое найти довольно сложно, ибо только склад, где хранились эти законсервированные самолёты, практически не пострадал от бомбёжек.
   Почти что клад, если суметь им с умом воспользоваться. Саргоновцы и воспользовались, благо среди столичных частей оказалось довольно много лётчиков и авиамехаников. Ценность самолётов ещё более возросла, ибо у почти всех потенциальных противников начисто отсутствовало ПВО. И следовательно четыре крупнокалиберных пулемёта и 800 кг. бомб почти всегда находили себе цели.
   На самолёт можно устанавливать и фотоаппарат, но саргоновцы экономят плёнки, и поэтому обычно довольствуются визуальным наблюдением.
   На столе лежит огромная карта столичного региона. М. С. несколько запоздала, и когда она прибыла, секторный авиации уже принимал рапорта.
   -Продолжайте - сказала М. С. подходя к карте.
   -В квадрате 10. 12 обнаружен ещё один мёртвый лагерь.
   -Что значит мёртвый?
   -Ну, мёртвый и всё. Я прошёл над ним почти на 20 метрах. Они все валяются на снегу вокруг машин. Машины брошены. Сгоревших не было.
   -Расстояние от ближайшего нашего поста ?- спросила М. С.
   -Около 10 км пост N15.
   -Ночью не поступало докладов о стрельбе в этом направлении.
   -Удар по лагерю вчера наносился?
   -Нет. Они там довольно давно сидели, но проблем с ними не было. И вчера днём они были живы.
   -Теперь и не будет с ними проблем - съязвил кто-то.
   -Странно. Дайте мне связь с 15 постом. Пусть проветрятся.
   Отдав приказание, она вернулась к столу.
   Лётчик продолжил доклад.
   -Пешая группа в маскхалатах численностью около 200 человек двигалась в юго-западном направлении колонной по одному - он показал на карте
   -Какие-либо действия предпринимались?
   -Нет, ни с моей, ни с их стороны. Они словно не видели самолёта, хотя я шёл на малой высоте.
   -Прикажете атаковать? - спросил секторный авиации.
   -Нет. Мы не настолько богаты. Колонна шла по одному?
   -Да.
   -Волокуши или какие-либо иные транспортные средства у них были?
   -Нет.
   -Странные ребята. Вышлите самолёт в тот квадрат. Понаблюдайте за ними. Атаковать только если они откроют огонь. О результатах разведки доложить немедленно.
   -Так точно.
   -Ещё что-нибудь?
   -Доклады остальных пилотов стандартны. Обнаружены остатки одной из разбитых вчера группировок в 10 квадрате. Нанесён удар, сообщено на посты.
  
   Когда М. С. вышла, к ней подбежал водитель джипа.
   -Хозяйка, рация раскалена, император рвёт и мечет. Срочно требует вас к Кэрту, говорит ЧП.
   -Из мухи он всегда готов сделать слона - сказала М. С., забираясь в джип.
   ''Требует. Надо же какой требовательный выискался!'' - раздраженно думает она.
   Кроме императора в ''госпитале'' обнаружились почти все секторные командиры, по крайней мере их машины стоят у входа.
   Это уже серьёзней. Саргон не поленился сам выйти для встречи.
   -Посылала солдат проверить дохлый лагерь? - сказал он подходя - Ну так иди и полюбуйся, что они там нашли!
   -Консервированную человечину? Так этим меня удивить сложно.
   Саргон ничего не ответил. Такие чёрные шуточки были в стиле Софи, но уж никак не М. С..
   -Ну, показывай.
   Офицеры собрались кучками и о чём-то переговариваются. Все - пограничное состояние между страхом и искреннем удивлением. Чем же этих прошедших все земные ужасы людей можно напугать? Вопросец как говорится из ряда вон.
   Саргон провёл М. С. в одно из помещений, где оборудован морг и куда приволокли штук двадцать мертвецов и разложили их по столам.
   -Ну и что - спросила М. С.
   -Не разглядела? Ну так я тебе объясню. Это всё бандиты из лагеря. Их убили не наши...
   -Мало ли вокруг столицы дерьма всевозможного шляется? К нам-то далеко не все лезть осмеливаются, а друг дружку резать - всегда пожалуйста. У нас минимум с десятком группировок нейтралитет. Вот кто-то из этих...
   -Посмотри сама и убедись, что это не ''кто-то из этих''.
   Император не поленился подойти к столу и откинуть клеенку. Да, посмотреть действительно, есть на что.
   Горло у лежащего на столе мужчины перегрызено. Живот вспорот, но не штыками или ножом, а когтями, и насколько М. С. может судить, части внутренностей не хватает. Печени, кажется. Ну, да, хищники обожают жрать ливер. Кисть правой руки откушена. С левого плеча выдран изрядный кусок мяса. Ну и ко всему прочему, три глубоких борозды от когтей через всё лицо. Интересно, а как с ягодичными мышцами дело обстоит? А то сверху не видно.
   -Может, объяснишь, кто такое мог сделать? - ласково осведомился император.
   -Остальные такие же?
   Смех-смехом, а ситуация-то из экстраординарных. Ну да у нас в последнее время других и не бывает.
   -Если не считать того, что у всех откушены разные места, то такие же.
   -А секторные что здесь у тебя торчат?
   -А то, что в юго-западном направлении в нескольких местах подобных красавцев нашли.
   -Кэрт что сказал? И почему его здесь нет?
   -Сказал, что он не биолог, а тут работали явно не люди. И похоже, отправился пьянствовать...
   Император Кэрта недолюбливает. За глаза кобелём М. С. называет. Имея в виду все смыслы слова. Про это все знают. Кэрт о нём тоже не слишком высокого какого мнения. Да ещё и слухи о его импотенции и педофилии распускает. Про это тоже всем известно.
   Общего в этих слухах только то, что реальных оснований под ними ноль. С переходом в область отрицательных чисел. Ну, два участника политической борьбы, в гражданскую войну переходящую, друг про дружку ещё и не такое придумают. Благо, у обоих проблем с фантазией не наблюдается.
   -Устрою я ему как-нибудь... Местность прочёсывали?
   -Разумеется. Сейчас за одним профессором в 30-е убежище послали.
   -А он-то нам зачем?
   -Кто-то вспомнил, что это крупнейший специалист по хищным животным. Пусть поглядит, может скажет, что это за бродячие пёсики обедали.
   -Скорее, завтракали, раз уж на то пошло. Что-то мне кажется, это не пёсики были. А если и пёсики, то не из подчинённого ли твоему ведомству центру экспериментальной биологии километрах в 300 от столицы, в Перенских лесах который. Что-то я не имела информации о том, чем там занимались. Что скажешь ?- она хитро прищурилась
   Никогда на память не жаловалась, и ничего не забывает. А вот и очередной камушек в императорский огород прилетел. И из разряда тяжёленьких. Булыжничек, так сказать. Хочешь, не хочешь, а отвечать придётся.
   -Там велись работы над бактериологическим оружием.
   Ну-ну, так она и поверила, сразу видно.
   -Ой ли? Этим оружием много где занимались, и не под таким секретом.
   -Опасные заболевания. Строгий карантин.
   -Ладно, поверю. Пока... Но смотри, император, всплывёт, что эти - она кивнула в сторону столов и выразительно промолчала - бактерии оттуда. Пожалеешь, что пережил войну. К умникам твоим тоже относится.
   -Центр всё равно остался за мёртвой зоной...
   -Про которую никто из нас не имеет достоверной информации, что за фрукт, и с чем его едят. -продолжила М. С. - Так что...
   Диапазон того, что в довоенное время входило в её ''так что'' был весьма широк, и включал в себя очень многое, от награждения высшим орденом до смертного приговора трибунала.
   Саргон счёл за лучшее промолчать.
   Между тем прибыл профессор. Подготовил заключение очень быстро. Никто из известных науке зверей не мог нанести таких ран, к тому же эти звери наверняка передвигались на двух ногах, и возможно, пользовались холодным оружием, по крайней мере, на некоторых телах были свежие следы от ножей. Зубной аппарат неизвестных хищников близок к кошачьим. Час от часу не легче, ибо последнюю рысь в окрестностях столицы застрелили лет пятьдесят назад. Да и стаями рыси не охотятся.
   М. С. сразу вспомнилась та неизвестная группировка в маскхалатах, шедшая прочь от столицы. Хм. Но на двух ногах рыси тоже не ходят. Правда, на фоне переключившихся на каннибализм представителей рода homo sapiens, уже и двуногие рыси не будут чем-то таким уж сверхвыдающимся.
   Короче, жизнь с каждым днём становилась всё веселее.
  
   Поздно вечером снова заехала к Кэрдин. Та ещё не спала, да и вовсе не собиралась. Привычка Бестии не спать ночами не столь известна, как покойного Кроттета.
  
   -Знаешь, сегодня впервые за многие годы был день, когда я ничего, совершенно ничего не делала.
   -Знаю. Прожила несколько подобных лет. Тоже рука к пистолету тянулась. Да, что врать, не выдержала. Агонизировать не хотела.
   -Бездна. Тоже глянула в неё?
   -Не бездна. Пустота, где ничего нет. Мы не можем уйти, наши жизни нам не принадлежат.
   -Думаешь о людях. А задумывалась ли когда-нибудь о самой сущности человека. И чем он так резко отличен от животных?
   -Не замечала раньше у тебя склонности к философии.
   -Ты сама философ в какой-то степени.
   -Не про наш народ острили: философов у нас нет, но философствовать все любят.
   -Не смешно, Марина.
   -Я знаю.
  
   -Смысл власти... Не в извращенном ли инстинкте самосохранения? Иметь возможность за чужой счет находится в абсолютной безопасности? Знаешь, как идут павианы? В центре группы -самый мощный самец- вожак. Вокруг - самки и детеныши. Другие самцы, рангом пониже, обеспечивают их охрану. Еще далее идет так сказать боевое охранение из самцов совсем уж низкого ранга. Почти как в уставе: передовое охранение, два боковых, и тыловое. И появись какой-нибудь лев, они погибнут первыми. А он, самый сильный, скорее всего уцелеет. До него ведь сложнее всего добраться. Ему этот стадо нужно только для обеспечения его безопасности, и удовлетворения инстинктов. А ведь самец этот самый сильный, злобный, и коварный. И одновременно, трусливый самый. Так что удовлетворять инстинкты ему проще всего. Все.
   Разница с человеческим обществом - только в усложнении инстинктов. А так тоже. Самый трусливый спрятан лучше всех.
  
   Столько видела проявлений низости и мерзости... На что-то людей толкали деньги... А на что-то... Зверь в нас просто спит. Экстремальные ситуации- лучший способ увидеть его проснувшимся. У меня просто много накопилось таких воспоминаний. Видела людоедов, видела, как ели мертвечину, как убивали за бутылку водки... Садистские расправы над пленными... Но подобное происходило и в мирное время. Творилось не психически больными людьми. Стремилась уменьшить в мире количество зла. Только не стала ли я подобна тем, кого уничтожала? Далеко ли мы ушли от дикарей с их табу? По ним просто не имею статистики, но думаю, столь же часто они нарушают свои табу, как и мы законы. Дикарь хоть держит страх перед божеством. Нас же... Дикарь может боятся духа волка, кабана там или водопада. Видит его идолов. Приносить жертвы. Знает, что он существует, хотя и не видел его. И страх будет удерживать от свершения мерзости. Не то же и у нас? Страх перед УК, ГК и прочим. Страх перед моим наганом, в конце-концов. Мало кто видел меня, но все знают что я есть. Внушающая ужас. Этот ужас многим не позволяет убивать, грабить, насиловать, а может, и человечину лопать.
   Так зачем же нужны мы, внушающие ужас? Неужели только страх перед нами не позволяет зверю вырваться наружу? Или мы просто слишком далеко загнали своего зверя? Но ведь он вырывается иногда.
  
   -Если принять версию о создании человека по образу и подобию, то придется признать, что этот бог был крайне злым и жестоким. Создавал не разумное существо, а боевое животное. Ну может, кем-то вроде ученого был: смешать все эти белки, жиры, да аминокислоты, да поглядеть, что получится. Получился зверь с совершенным набором инстинктов великолепно приспособленный для выживания в любых условиях. Но был ещё второй, что взял, да добавил кое-что зверю. Что бы тот не только себе подобных жрал, но и на небеса мог взглянуть. Звериного-то всем досталось поровну, а вот другого - нет. Кому-то больше, кому-то меньше, а кому и вообще крупица.
   Стоит ослабнуть, или рухнуть сдерживающим факторам - то зверь этот тут же прорывается наружу. Да и в обычное время, особенно сидя в своей норе, зверь в двуногом животном очень часто прорывается наружу.
   Рано или поздно, должны появится люди без звериной составляющей. Они и сейчас появляются, правда очень редко, и достаточно быстро уничтожаются двуногими зверьми. Пусть они зачастую и не беззащитны, но не ждут они удара в спину.
   -Бить в спину - как это по-человечески, а ещё лучше - горло спящему перегрызть.
   -Хищники часто нападают из засад. Есть и такие, что загрызут любого, попавшегося им на пути, и притом будучи вовсе не голодными. А так называемое развитие цивилизации - это постепенный процесс увеличения количества людей без звериной сути. Кто скот-тот не осознает, что он скот. А вот в ком скотского поменьше - стыдится этого. И если властью обличен, то стремится сокращать количество скотства среди людей. Имея власть это проще всего сделать.
   -Только иной борется до конца, и чаще всего погибает, а иной махнет рукой - мне их не переделать. Пусть животными так и остаются.
   Сколько великих идей погибло не из-за объективных причин, а именно из скотской сущности человеческой натуры!
   Реформы Дины IV, Сордара III, Движение Истинного мира, Соправительство, да реформы первых лет правления Саргона в конце концов! Каждый раз кажется - вот-вот, ещё немного и станет мир добрым и справедливым. Появятся люди без черноты в душах. Каждый раз - откат! Зачастую даже дальше стартовой точки, к каким-то, казалось давно миновавшим временам.
   Самую замечательную попытку предприняли, впрочем, не у нас. Уникальная, и чуть не завершившаяся успехом попытка создания общества Людей с большой буквы.
   Попытка, имевшая и самый трагический конец. От государства - Зари нового мира - погрязшая в страшной нищете низов, и варварской роскоши верхов банановая республика, где не растут бананы. Скопище людей, где всеми силами культивируются самые худшие стороны звериной натуры. Скопище копошащихся на руинах.
   Только даже в руинах чувствуется былое величие. Отсвет Великой мечты. И люди, а их все меньше, ещё чувствуют его. Может, под углями пепелища ещё теплится огонь, и возгорится новая заря. Может... Надежда умирает последней...
   -Все опять возвращается. Замкнутый круг. Вновь не знаешь, с чего начинать. Строить общество? Создавать человека? Заниматься переменно и тем и другим? Как легко было безымянному Первому! Как же он надеялся, что сделает людей лучше. Скорее всего, лежит где-то в запасниках музея его череп, раскроенный каменными топорами. А мы не знаем о нем, но знаем о других. И что опять все с нуля. Бесконечная, и почти безнадежная борьба.
   Мечты, мечтать- вот что вдохнул в злое существо этот неведомый. Но зло изначально сильнее, ибо эта и есть наша природа, а добро привнесено.
   -Может так, а может и по-другому. Мы обе ведь не только мерзкое видели в людях.
  
   -Надломилась ты, Кэрдин. Потому и говоришь так. Нельзя быть малодушными. Мы можем жалеть других. Себя - не имеем права. Ни малейшего.
   -А зачем?
   -А затем, что бы Дина увидела первые цветы.
   -Её больше заинтересует первый поезд. Наверное, ты права, как всегда. Это ещё не конец. Только я, старая кляча, уже изъездилась. И в самом деле стала позволять малодушные мысли.
  
   А не напрасно ли это было? Не зря ли как проклятые работали столько лет? Горы свернули, реки повернули, к звездам тянулись, в глубины стремились. Клали дороги, строили заводы... Лили кровь, свою, чужую... Миллионами ломались судьбы... Ради чего? В несколько месяцев рухнуло создававшееся столетиями. И мы - кучка полуголодных дикарей среди руин. Финал!
   Напрасно мы жили. Напрасно горели. Мечта улетела навеки, не оставив ничего.
  
   Стоишь у руин, не зная, за что браться. Или может, не браться ни за что, а набрать полторы сотни недобитых головорезов, да убраться в какой-нибудь мелкий городок. Быть первым в деревне тоже не так уж плохо. Жизнь прожить вполне можно.
   -Ты так никогда не поступишь.
   -Интересно почему?
   -Один из страхов- ребенок спрашивает у отца, показывая тебе вослед: ''А она и правда была Бестией когда-то?'' И тогда точно тебе будет незачем жить дальше. Только тогда, но никак иначе. Но пока тебе смотрят вслед, и кто с гордостью, кто с ненавистью, говорят ребенку ''Бестия идёт!''. Нет равнодушных. Тогда понимаешь- может и не зря прожил.
  
   Ты вот строишь какие-то планы, и словно не помнишь о самой простейшей, элементарной альтернативе - а если ОНИ прилетят снова? У нас очаговое ПВО и на 80% выбита авиация. Высаживайся, где хочешь, и делай что хочешь. И не стройбатовцы, которых ты так лихо давила гусеницами...
   -Сама знаешь, там были вовсе не стройбатовцы.
   -Ну не они, так что дальше? Если прилетят снова?
   -Операция свернута окончательно...
   -Ты веришь в то, во что очень хочешь верить. То что свернуто, всегда можно вновь развернуть. Стратегические соображения подсказывают, что нас надо добить. Я бы это сделала весной. Слишком многие умрут зимой.
   -Всё-таки тут что-то сложнее. Умрут многие, но гораздо большим мы сохраним жизнь. Приказ об эвакуации пришел из метрополии от Верховного Командования флотом. Понимаешь что это значит? После даже тяжелые корабли не предпринимали никаких враждебных действий. И тебе это известно даже лучше чем мне. К тому же. Они практически не наносили ударов по небольшим населенным пунктам, и мало применяли оружие, способное эффективно уничтожать плохо укрытое гражданское население. Их цель - эта все- таки нейтрализация армии. Разрушение государственных формирований. Но ни в коей мере не геноцид мирного населения. Называй это остатками кодекса чести, но это так.
   -Я это назову остатками твоих человеческих чувств. Ты начала жалеть врага. Это тоже надлом. И первый признак измены. Совсем недавно за подобное я бы даже тебя не пожалела... Сейчас же... Не знаю. Надломилась сама. На многое теперь смотрю по-другому.
   -Я не жалею никого. Стала их понимать. Подспудное и ничем не объяснимое чувство. Ни одного факта, но знаешь, что так и есть. Бывает, что кто-то вынужден воевать. Их толкнули на войну. И толкнули не мы. Мы много не знаем. Но не могу отделаться от ощущения. Вся эта чудовищная война, разрушения, смерти - чья-то чудовищная провокация, совершенная по непонятным нам мотивам.
   Кэрдин смотрит очень пристально. В черных глазах не прочтёшь ничего.
   -Публично не скажу никогда. Можешь не просить. Но тебе говорю: я боюсь этих мыслей, и гоню их, но за столько лет слишком хорошо научилась считать и просчитывать. Думала о том же. Слишком уж все не гладко у них было. Слишком. Больше не скажу ничего. Я не желаю их понимать.
  
   В городе постоянно появлялись новые проблемы. Очередная - корабли чужаков. По грэдской терминологии - тяжёлые штурмовики. А по габаритам - эсминец летающий. Они стали кружить над городом практически ежедневно. Иногда их по три, иногда по шесть, реже даже двенадцать. Прилетают и просто кружат. На зенитный огонь реагируют только тем, что поднимаются выше предельной дальности огня 130- и 150-мм зениток, то есть почти на 20 километров.
   На такой высоте с земли мало что видно. Так что эта проблема в основном у зенитчиков.
   И словно зловещее напоминание о прежней жизни возвышаются над руинами города уцелевшие башни ПВО. Запомнились они видать чужакам.
   С матюгами и горечью вспоминали о так и не развёрнутом перед войной производстве 240-мм зенитных чудищ. Две штуки из опытной партии в городе правда были. Но войны не пережили. Эти монстры наглости им поубавили бы.
   Зенитные ракеты есть, но их берегут, ибо неясно, удастся ли возобновить их производство, а производство снарядов уже восстановлено.
   Прилетят, покружат и улетят. Но на следующий день снова объявятся на не слишком большой высоте. Развлекаются так они что ли? Кружить-то кружат каждый день.
   Саргоновцы слышали большую часть их переговоров. Стандартный радиообмен лётчиков, выполняющих скучную обязанность и ничего больше.
   С земли пытались завязать с ними переговоры - бесполезно. Саргоновцев они несомненно слышат, но с землёй им похоже прямо запрещено разговаривать.
   А зенитки всё стреляют. Бесполезно. Взбешённый начальник сектора ПВО затребовал у М. С. разрешения о выдаче на батареи опытных зенитных снарядов с увеличенной дальностью по высоте. Их выпустили всего несколько тысяч штук. Очень опасных в обращении. Выдали. На следующий день один корабль вдруг взорвался в воздухе, накрытый первым же залпом (все зенитки наводили с помощью радиолокации). Второй задымил и резко пошёл на снижение.
   Остальные снизились вслед за ним, и ушли, может он, где и упал, саргоновцы этого не видели.
  
   На следующий день их пришло двадцать четыре, но на этот раз они кружили вне досягаемости огня зениток. С земли их практически не видно. Но операторам РЛС - прекрасно.
   И они никогда не летают по ночам. Опять же непонятно почему, ведь их средства навигации куда лучше земных. Да и домой возвращаются в кромешной тьме.
   -На психику давят, сволочи - сказал на это Кэрт - стандартная практика устрашения.
   -Подавятся - огрызнулась М. С.
   -Не подавятся. Снаряды у нас быстрее кончатся. А эти паразитам хоть бы хны.
   -Не любишь ты своих - прокомментировала М. С..
   -Люблю я их, или нет - теперь это дело десятое. Я свой выбор сделал. Я с вами до конца. Я один из вас. - и слова летят как плевки, а ухоженные ногти вцепляются в стол.
   -Я ни минуты не сомневалась в этом - сказала М. С., чтобы разрядить напряженность.
   - Да, кстати к вопросам о любви: Ты в курсе, что здесь меня уже почти все твоим э-э-э... как бы это потактичнее выразится? Твоим интимным другом считают?
   -Разумеется. Я ведь ещё и слухи о себе коллекционирую, но вернёмся к твоим бывшим соотечественникам. Интересно, как они теперь расписывают нас в своей пропаганде? В какой уровень нас забомбили.
   -А кто их знает. В нашем парламенте в обеих его ветвях хватает мастеров делать хорошую мину при плохой игре. Вряд ли после первой войны они ушли совсем. Наверняка оставили парочку баз где-нибудь на полюсах, а поводом к войне наверняка представили нападение на одну из этих баз. А пропагандистскую шумиху у нас лихо умеют раздувать.
   -По подобному дерьму у нас и своих деятелей было выше крыши.
   -Сама скоро начнешь таких же брехунов разводить. Только кого селекционером назначишь?
   -Да хоть тебя.
   -Тот, у кого есть принципы, не может быть журналистом.
  
   -Дошутишься Кэрт.
   -До того же, до чего и ты.
   -Соберутся они нас бомбить или нет?
   -Хотели бы, давно бомбили.
   Во время войны М. С. нахваталась практически всей заразы, витавшей в воздухе. Пару раз чуть не отправилась на тот свет. И как она тогда не умерла. Это было непонятно как ей самой, так и Кэрту. А последствия разнообразных отравлений сказывались через совершенно непонятные сроки. М. С. прекрасно знает, что свалиться больной нельзя. Она неплохо разбирается в медицине, и пьет довольно много лекарств. Но иногда, когда по меркам обычных людей ей было, не просто плохо, а очень плохо, и препараты не помогают, тогда она приходит к Кэрту.
   Тот каждый раз предлагал ей лечь в госпиталь. И каждый раз она отказывалась, зачастую подкрепляя свой отказ отборнейшим матом. Как, например, и сегодня.
   -Загнешься ты от такого режима - снова начал Кэрт - и никакие бандиты не понадобятся.
   -Может быть, это ты, наконец, заткнёшься. Мне эта тема уже во как надоела - она провела рукой по шее.
   -А мне не надоело, я вовсе не хочу, чтобы ты померла раньше времени.
   -Ну, ты-то в любом случае на моих похоронах побываешь.
   Кэрт только хмыкнул. Он-то относится именно к тем людям, которые специфический юмор М. С. переваривают в абсолютно любом количестве. И он им даже нравится. Но таких людей подавляющее меньшинство.
   Впрочем, от Еггтовского юмора тошнит практически всех людей.
  
   Глава 3.
  
   Когда выдавался свободный вечер, Кэрт заглядывал к М. С.. Её нет - с Мариной болтает, пока мать не объявиться. Сегодня и у неё дел не слишком много, так что нашлась возможность языками почесать. И главное, о чём!
   -Узнав о ваших параллельных мирах, я кое о чем начал задумываться.
   -О чём же это?
   -О том, кто мы такие, и откуда взялись.
   М. С. склонила голову набок. Взгляд её при этом говорил нечто вроде : ''Ты чё, спятил?''
   Почти тоже самое она и сказала.
   -Какого хрена тебя на философию потянуло? Ты же вроде сегодня не пил.
   Кэрт в ответ настолько грустно взглянул, что стало почти стыдно. Человеку надо просто о чем-то серьёзном поговорить. Она сказала неожиданно хрипло.
   -Не злись. Выкладывай.
   Хотя на неё-то Кэрт злиться не способен в принципе. С чего бы это? Не в субординации же дело!
   -Ты, наверное, догадываешься, что палеонтология, равно как и все другие науки, у нас развиты не плохо. Естественно, есть у нас и теория эволюции, равно и как и её отдел о происхождении приматов. Эволюционный ряд, в общем, подобен нашему. Прямоходящие обезьяны, обезьянолюди, несколько подвидов примитивных людей, потом и пресловутый венец эволюции. Собственно, тут палеонтология уже заканчивается и начинается археология. Разумная раса накануне открытия металлов. Уже появилось земледелие, каменные орудия и оружие достигли совершенства, одомашнены животные. Вот-вот должны были возникнуть государства.
   И вдруг раз! Скачок! Откуда-то взялся новый подвид разумной расы. Гораздо грацильнее предыдущего. Тоньше костью, с большим объёмом мозга.
   И стоящий на совершенно иной ступени развития. Не вставший, а изначально на ней стоявший. Развитая рабовладельческая цивилизация в процессе перехода к феодализму обработка бронзы, колесо, каменное строительство, совершенно иная агрокультура, несколько новых пород домашних животных, в конце-концов, развитое ювелирное дело. Всё это появилось сразу, в одном регионе, и стремительно начало распространятся. Наш родной мир, с геологической точки зрения, это Пангея, то есть один огромный материк, занимающий около 50% поверхности планеты. И буквально мгновенно эта цивилизация заняла весь материк.
   -Довольно банальная вещь. Цивилизации испокон веков лопали друг дружку. Сами такими же были. Да собственно говоря, и остались.
   -Цивилизации не появляются вдруг. Каждой предшествует другая. И можно проследить преемственность. Но не в данном случае. Тут ведь появилась не цивилизация, а новый подвид. В таких случаях должны, просто не могут не быть переходные формы. А их здесь нет. Подвид взялся буквально из ниоткуда. Конечно, нашли некоторое количество костей, содержащих признаки двух подвидов. Но это метисы, а не переходные формы. И все серьёзные палеонтологи это признают. Археологи ищут преемственность с теми, кто жил ранее в этом регионе, и даже указывают на сходство в украшении керамики. Это, кстати, весьма серьёзный аргумент. Но есть и контраргумент: вся посуда нового подвида сделана на гончарном круге, тогда как предыдущий круга не знал.
   И этот новый подвид жутко воинственный. Однако, войну и победы изображать они не любили. Предпочитали растения и животных изображать. Но археология это точная наука. Поселения предыдущего подвида исчезли почти все в одно время. И везде явно было оборвано поступательное движение...
   Иные из культур знали мумификацию покойников. В других случаях есть неплохо сохранившиеся погребения. В третьих - просто руины поселений.
   И везде перед исчезновением культуры одно. Мумии, могилы, неубранные тела... Преобладают убитые бронзовым оружием. Это катится как пожар. И культуры исчезают. Одна за одной. Исчезают стремительно. От них даже имён не осталось. Гребенчатая керамика, шлифованные топоры и тому подобное. Это мы их так зовём.
   -Так бывало и в других местах. Возможно так скоро будет и с нами.
   -Ты ещё не поняла? Или придуриваешься? Ладно, продолжу. По костям и зубам прекрасно можно определить возраст. И среди погребений прежнего подвида не найдено ни одного останка старше 60 лет. А у этой новой цивилизации в погребениях попадаются 300 летние. Ясно! Так не бывает. Это не новая культура. Это даже не новый подвид. Те кто ищут преемственность, просто слепы. Они не могли прийти ниоткуда. Великие цивилизации всегда зарождаются в долинах крупных рек. Но не в хвойных лесах, где появились эти! Они же появились сразу и целиком. И у них практически сразу прослеживается деление на двадцать общностей... ну пусть кланов. В переосмысленном виде они существуют до сих пор. В нашем языке только 20 фамилий. Мы не подвид. Мы новый вид, не имеющий с предшествующим ничего общего.
   Теория параллельных миров... Ещё не доходит?
   -Прекрасно доходит. Просто великолепно. Твои отдалённые предки пришли из какого-то иного мира и устроили аборигенам секир-башка. Ничто не ново под луной. Встреча двух цивилизаций, находящихся на разных ступенях развития, но претендующих на одну и ту же территорию всегда заканчивается чем-то подобным.
   -Вижу, что не всё до тебя доходит. Я теперь почему-то уверен, что не сами они в тот мир пришли. Вытеснили их откуда-то. И кто вытеснил? И насколько он был силён? А у нас явно тогда знали о возможности переходов. И сознательно уничтожали память об этом знании. Ведь не возникает на пустом месте письменность. Археологи говорят, что между появлением этой новой культуры и возникновением письменности прошёл не очень большой по нашим меркам срок- 350-500 лет. Это даже при тогдашней не слишком высокой продолжительности жизни, меньше чем два поколения. Словно был наложен запрет на письмо. И потом оно вдруг появилось. И сразу в весьма совершенной форме. Так не бывает. Ибо сразу появилась и литература, и налоговые записи, и научные трактаты. Сразу всё.
   -А ваши древние враги об этом вашем знании явно были ни бум-бум, иначе бы припёрлись бы вслед за вами... И мне не пришлось бы с тобой пьянствовать.
   Он словно не слышит.
   -Но время-то прошло. И у нас появилась теория параллельных миров. И похоже, нам известно про её наличие у вас. Сама говорила, зоны перехода не бомбили, да и вообще, это одно из немногих мест, где не пахло нашими солдатами.
   -Да, это верно. С базирующимися в том районе частями по сегодняшний день чёткая связь. Но какой смысл в бомбёжке зон?
   -Ты не физик, я тоже. А я только сейчас понял. У нас об этом с самого начала догадывались. Ведь было же в корпусе несколько ... учёных. Всё бы ничего, но одного я знал... Понять не мог, что ему на этой планете надо?
   -Нам и без ваших знаний или незнаний о переходах поганей некуда.
   -А со знаниями... Они ведь могут сунуться и в тот мир, где ты побывала. Тебе это надо?
   -А мне, если честно, то наплевать. Тот мир прогнил насквозь. Россия, Америка, Европа... Какие-то болота со зловонной жижей вместо великих цивилизаций. Глобализация, политкорректность, пугало терроризма, свадьбы гомиков и прочая чушь. Стадом жрут биг-маки, стадом тащатся от голливудского бреда, стадом кладут в штаны при имени Бен-Ладен или Басаев. Срать-то срут, а не догадываются что существуют красавчики эти только благодаря откровенному попустительству спецслужб и политиков. Как та огромная военная машина одного араба ловила? И не помню, поймала ли.
   Стадо, из которого и с которым можно делать всё, что угодно. Борцы с несуществующими врагами.
   Да пусть уж на их голову свалятся твои соплеменники, да и займут их место. Я представляю этих янки с двухметровой задницей под вашими бомбёжками. Да они же в первые дни разграбят все аптеки и магазины, и стадом ломануться подальше от городов. Истребляя дорогой друг друга ради лишней пачки средств от поноса. Это нация гамбургеров для марева.
   Правда, авиация у них получше, чем у вас, да и информационные технологии посильнее.
   Но к пропаганде вы устойчивы...
   Только это им не поможет. Даже атомные ракеты не помогут. Народ у которого Я любимый превыше всего просто не умеет жертвовать.
   Через десятку у твоих соотечественников будет одна проблема - найти на этом Диком Западе хоть что-нибудь похожее на правительство, способное подписать капитуляцию. Или же наоборот - желающие капитулировать от каждого штата в очередь выстроятся.
   Тот мир в любом случае, заслуживает встряски вроде вас. А не переживёт - его проблемы.
   Общество тотального потребления. То есть просто набивания брюха. Мне, мне, это мне, и это опять мне. Общество живущее одними инстинктами. Жрать, срать, и е***ь всё что шевелиться. Общество двуногих скотов по обеим берегам Атлантики.
   Всюду одно и тоже. Ложь, обман, двойные стандарты, предательство, корыстные интересы.
   Знай я, что ваши туда собираются, и имей возможность предотвратить - палец о палец бы не ударила, что бы предотвратить. Сами мир засрали, ну так сами и выпутывайтесь. Ни я тому миру, ни он мне ничем не обязан.
   Чтобы излечить больного, прежде всего надо его желание. Тоже и с обществом. Лекарство зачастую и есть. Да горькое слишком.
   А народ иногда просто заживается на свете, зажираясь и вырождаясь. И чем быстрее найдётся кто-то подобный метле, кто выметет их - тем лучше. Ибо болезни общества заразны. Мне того мира не жалко вовсе. Попрут туда ваши - флаг им в руки. Посмотрим как эти европеоиды смогут идти стенка на стенку. Один на один. А не вдесятером, как обычно. ''Томагавками'' по тем, у кого их точно нет.
   Вы этого ещё не забыли, как это один на один. Мы тоже.
   -Вот как ты, значит, рассуждаешь... Людей тебе вовсе не жалко. Стадо. И всё тут. А сколько в этом стаде людей? Которые умирали только потому, что ничего не могли противопоставить нашим бронзовым клинкам, вашим коротким мечам... Да тем же американским '' Томагавкам'' в конце - концов.
   Почему эти люди должны были исчезнуть? Об этом ты подумала? Вижу, что нет!
   И знаешь, человеконенавистница, ответь-ка мне вот на какой вопрос: А живи ты в том мире. Да появись там, такие вот красивые, да учини примерно тоже, что здесь. Как бы ты там стала действовать?
   -Ты знаешь, я об этом уже думала. На досуге, так сказать, поначалу-то у меня досуга выше крыши было. Выводы неутешительные. Тот экспедиционный корпус добился бы, по крайней мере в Америке и Европе с Россией в нагрузку, гораздо большего, чем здесь.
   Мало какое правительство выдержало бы кошмар первых дней. Половина сразу бы наклала в штаны и затеяла с вами переговоры о капитуляции.
   Так называемая российская армия попросту разбежалась бы по домам, прихватив с собой оружие, и в лучшем случае, занялась бы партизанщиной. Власти там никто не верит. А подыхать неизвестно за кого...
   За что воевать? За состояния олигархов? За бандитов и их холопов? За ханжей и краснобаев? За что? Не всякий мир можно изменить к лучшему. Не из каждого скота можно сделать человека. Тот мир, тех людей уже никогда и никто не переделает. И пусть он захлебнётся в собственной пьяной блевотине! Значит, туда ему и дорога. Он и без вашей помощи скоро подохнет.
   Только вот куда все эти всенародноизбранные драпанут, если бежать некуда будет? А побегут они первыми.
   -К сожалению для тебя, после захвата новой колонии гражданские как раз из таких и формируют местную администрацию. Трусы, обеспокоенные только собственным благополучием будут великолепно продолжать грабить остатки собственного народа... По крайней мере, на первых порах. Конечно, только в том случае, если мы будем заинтересованы в сохранении остатков этого народа.
   И вполне логично, чтобы сначала правили местные. Это логично. Властители, лишившиеся такого сильнейшего тормоза, как страх перед собственным народом, напрочь теряют чувство меры. Мы их ни в чём не ограничиваем. Через несколько лет подобного правления, народ уже и нас воспринимает чуть ли ни как меньшее зло.
   И тогда прежних можно безболезненно смещать, и заменять их либо на проникшихся нашей культурой местных уроженцев, либо готовить специальных чиновников.
  
   Флоту не нужны базы на поверхности. Флоту нужны курорты, зелёные земли, где пожелавшие сойти с кораблей смогут жить в тиши и покое. На планетах флота нет промышленности. Нет городов. Флот не нуждается в индустриальных колониях. Флоту нужны чистые, пустые, и безопасные земли. И их у флота более чем достаточное количество. Флот может проектировать корабли и прочую технику. Но не может её строить. А те кто могут строить, не горят желанием искать и захватывать новые миры. Парадокс, но это одна из основ нашего общества.
  
   Да и не очень плохо-то под нашей властью живётся. По крайней мере, до недавнего времени, не было ещё ни одного мира, где бы после нашего прихода не увеличилась бы продолжительность жизни и не снизилась бы, причём в десятки раз, детская смертность. Видал я средневековые миры...
   Но ты не ответила на мой вопрос.
   -Я помню. Окажись я в России начала XXI века, то меня, что вы, что местные оккупанты в свою администрацию не взяли. В армии вряд ли служила. Там сейчас не армия, а чёрт знает что. А вот из-под кустов я в них стрелять стала. А может, и не из-под кустов... Как знать.
   Есть у меня кое-какие понятия о чести. Но главу оккупационного режима, гаулейтера- горнолыжника защищать... Увольте!
   -Роль вождя повстанцев тебя не прельщает?
   -Мало кто встанет, если вообще кто -либо встанет. Великий народ кончился. А у деятелей вроде вас ума хватит на продолжение оболванивания и спаивания населения. Для слишком многих ничего и не изменится. Хотя и грустно, но это так... И тем им хуже.
  
   -Крепко же тебя бардак в том мире зацепил!
   -Да не зацепил он меня вовсе. Достало, просто достало меня то, что всё на свете вновь и вновь повторяется. Ладно бы хорошее, так нет, дерьмо полное только и повторяется.
  
   -А не потому ли ты так сильно ненавидишь тот мир, что слишком мало тебе пришлось общаться с его людьми? Отсюда и только отсюда твоя ненависть. А они не настолько плохи. И сами как-нибудь из своих проблем выпутаются. Без нас. И без тебя заодно. Не такое уж ты чудовище, каким хочешь казаться.
   -А сам-то ты во что-то подобное веришь? Или как? Да должен бы уже не верить.
   -Чем больше я узнаю людей, тем больше вижу в них разных граней. И тем сложнее моё к ним отношение. А твой принцип- либо либо. Или свой или враг. Третьего не дано. А цветов-то на свете больше чем два.
   -Тут ты, конечно, прав: их не два. Их целых три. И третий - серый. И его я ненавижу больше всего.
   -Никогда тебя невозможно понять.
   -Человек и сам-то себя частенько с трудом понимает.
  
   А ночью случилось ЧП. Точнее, ЧП произошло с одним из кораблей колонистов. Из за какой-то неисправности он совершил вынужденную посадку километрах в 150 к западу от столицы. Его радио переговоры с колонией были прекрасно слышны. Они просили о помощи, центр обещал прислать её через трое суток. Саргоновцы вмешиваться не собирались. Вроде бы всё.
   Но к вечеру следующего дня корабль подал сигнал бедствия на всех частотах.
   ''Атакован и веду бой. Защита не справляется. На борту много гражданских. Спасите''. И это без перерыва и на всех частотах.
   Но ответ пришёл совершенно неожиданный: тяжёлые метеоусловия, помощь будет через 10 дней. Ответ корабля не выдерживал никакой цензуры. М. С. всё это слушала с плохо скрываемой усмешкой: погода была великолепная, и над городом кружили корабли. Они что не могли разбомбить банду, напавшую на корабль? Или это всё какая-то провокация?
   К кораблю послали самолёт-разведчик. Огромный корабль обнаружить не сложно. Вокруг него действительно идет ожесточённый бой. Судя по всему, чужаки успели вывести часть своей техники. Даже отрыли несколько рядов траншей и противотанковых рвов. Атаковавшие тоже имеют технику. Довольно много. Их самих немало. Десяти, или даже пяти дней кораблю не продержаться. Это было очевидно.
   М. С. срочно созвала всех секторных. У неё появилась идея. Она вкратце обрисовала ситуацию, и закончила так.
   -Это корабль брякнулся меньше чем в 100 км от нас. Долго он не выстоит, а для нас это сутки ходу, а скорее всего даже меньше.
   -Что ты этим хочешь сказать? - спросил Саргон - вытаскивать кэртэрцев никто из нас не собирается.
   -А я и не собираюсь их спасать. Есть мнение грохнуть банду, захватить колонистов и выменять их у руководства колонии на продукты.
   ''Есть мнение. Понятно у кого. -думает император- Значит, решение уже принято.''
   -Насколько крупная эта банда?
   -В живой силе - около пяти тысяч человек. И учтите, решать надо быстро, иначе чужаков перебьют, и нам с этого ничего не обломится, если вкратце.
   -Тогда стоит подумать.
   -И думать нечего. Бандитов бить мы умеем. С военной точки зрения риск минимальный.
   -Если они не наврали насчёт помощи. Явятся послезавтра...
   -A la guerre comme a la guerre. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Короче, мой отряд немедленно направляется на захват корабля.
   ''Декларирует коллегиальность управления, а на деле творит, что пожелает. - раздраженно думает император - И никто слова сказать не может. Так боятся что ли? Или всё-таки наедятся, что свернёт башку в какой-нибудь подобной авантюре? Она настолько везуча, или настолько расчетлива? Не поймёшь. В любом случае, для действий против неё сейчас не время.''
  
   Всё прошло как по маслу. Меньше всего банда ожидала атаки с тыла. И какой атаки! Чёрных саргоновцев ещё не успели позабыть. Впрочем, эта атака больше всего напоминала расстрел мишеней на полигоне. Рёв установок залпового огня. Атакующие тяжёлые танки. Бронетранспортёры с пехотой. Всё было кончено довольно быстро. Потери саргоновцев минимальны. Они окружали корабль, попутно отгоняя в сторону довольно многочисленных пленных. Из траншей вокруг корабля по ним пока не стреляли.
   Просто видели, что противник слишком многочисленнен и силён. И не сложно сообразить, с какими намерениям они сюда прибыли.
   М. С. перебралась в танк, оснащенный громкоговорителем, велела высунуть из башни белый флаг (каковым оказались чьи-то штаны от маскировочного комплекта), и поехали договариваться.
   -Я, генерал Херктерент, предлагаю вам сдаться. На размышление - пять минут. В случае отказа через десять открываем огонь.
   М. С. посмотрела на светящийся циферблат. Стрелка деловито отсчитывает секунды. Сделала полный круг. Идет на второй.
   -Назовите условия капитуляции.
   -Стандарт. Командный состав сохраняет холодное оружие. Корабль и все оборудование передаются в целости и сохранности. Пленные будут содержаться в общепринятых условиях. В случае согласия, требую немедленно начать сдачу оружия.
   -На корабле большое число лиц, не подпадающих под категорию военнопленных. Корабль имеет статус транспорта.
   -Военного транспорта. Лица, не подпадающие под категорию военнопленных, будут содержаться на положении интернированных.
   -Эти самые лица, крайне озабочены сохранностью личных вещей и багажа. При отсутствии гарантий, в процессе передачи корабля могут произойти нежелательные для обеих сторон эксцессы.
   -Гарантирую сохранность личного имущества всех находящихся на корабле лиц.
  
   Кэрт свистнул в два пальца. Естественно все обернулись, ибо свистел генерал чуть потише сирены воздушной тревоги. Кое - кто из пленных даже присел.
   -Конвоиры из вас, блин, как из пингвина вертолёт.
   Его не поняли.
   -Вот - Кэрт высоко поднял какую-то маленькую чёрную коробочку - Это я отобрал у пленного. Знаете что это? Вижу, что нет, ну так объясняю популярно: Тут вся информация о корабле, плюс возможность связаться с некоторыми объектами на планете. И это есть у каждого пассажира, и тем более солдата. Военнопленные с передатчиками! Вы тут с ума посходили что ли? Мать вашу так!
   Крики команд. Беготня. Начинают обыскивать пленных. Кэрт самодовольно ухмыляется.
   Вдоль траншеи своим обычным стремительным шагом идёт М. С. поравнявшись с Кэртом, осведомилась:
   -Командуешь?
   -Так точно.
   -Аппарат Е-10 отбираешь?- поинтересовалась она ( это штатное название коробочки)
   Кэрт усмехается.
   -Так точно, хозяйка, не будь меня, твои бы деятели им бы их пооставляли.
   -Во-первых, они такие же мои, как и твои. А во-вторых, никто из них не сталкивался с транспортными кораблями. Пришлось распорядится.
   Это последний разгрузочный люк. Так что М. С. так и осталась стоять рядом с Кэртом.
   -Все выйдут? Никто не спрячется? Как думаешь?
   -Думаю, что никто. Это ведь даже не обыватели или мещане, это самое настоящее стадо. С ними вообще всё что угодно можно делать. Это не те, что корабль защищали.
   -Чем больше узнаю ваше общество, тем меньше я его понимаю.
   -Запад есть запад, восток есть восток, и с места они не сойдут.
   -Давно ты Киплингом занялся?
   -Это я от твоей дочери слышал. Думал, это её. Она ведь стихи пишет.
   -Я знаю. Ну, так вернёмся к нашим баранам. Кстати, что они так укутаны?
   Действительно, выходившие из корабля кэртэрцы по одежде мало отличались от полярников с Южного полюса, хотя мороз градусов пятнадцать, да и Кэрт одет в такой же полушубок, что и М. С.. А эти пародии на полярников, ещё и по здоровенному тюку оранжевого цвета каждый тащат.
   -На здоровье помешаны. Меньше минус пяти - уже трагедия.
   М. С. усмехнулась кэртэрцы-военные ни жары, ни холода не боялись. Даже не верилось, что прожженные хищники и эти тепличные создания принадлежат к одному народу. Но факт оставался фактом.
   -Что у них в баулах?
   -Аварийный запас продуктов, плюс самое ценное личное барахлишко.
   -Оружия не припрятали?
   -Эти? Оружия? - с максимальной степенью презрения сказал генерал
   -Больно уж сильно ты их любишь.
   -Есть за что. Сама же видишь, корабль человек пятьсот защищало, а колонистов - тысяч десять было. И никто за оружие не взялся.
   -Может, оружия не было?
   -Было. Арсенал как раз на предельную человековместимость и рассчитан. На таких кораблях и военных колонистов возят.
   -То есть нам крупно повезло, что это не их корабль.
   -Точно. Тебя бы может и закопали, а вот меня - вряд ли.
   -А нам досталось, то что досталось. Интересно
   -Что именно?
   -То, что ты сказал про арсенал. Двадцать тысяч стволов вашего оружия. Более чем серьёзный аргумент для переговоров с любыми бандитами.
   -Да мы и своим неплохо справляемся.
   -Ваше лучше.
   -Это верно. Только с техобслуживанием будут проблемы... Глянь-ка, вроде всех выгрузили. Сходим, взглянем, что нам досталось?
   М. С. достаёт из кармана коробочку.
   -Я и так могу посмотреть. - она открыла коробочку. Небольшой экран и клавиатура. Пальцы М. С. стремительно забегали по клавишам.
   -Сколько лет прошло, а коды доступа так и не сменили.
   -Многогранная ты личность.
   -Жизнь заставила такой быть.
   -Вношу другое предложение: чем стоять и мёрзнуть, может, погреемся внутри. А то сероводородом что-то попахивает.
   -Это уже интереснее.
  
   Трофеи захвачены богатейшие: полный комплект оборудования для постройки небольшого города, масса транспортной и горнодобывающей техники, арсенал и даже два истребителя. Правда, извлечение истребителей представляло определённую проблему, ибо корабль садился на брюхо, а ангар внизу.
   И это, не считая военнопленных, которых предполагалось обменять на столь необходимое продовольствие. На пару дней саргоновцы решили устроить привал на корабле. Места хватило всем, ибо военнопленных просто разместили на трёх ярусах вместо семи и выставили охрану. Кэрт, естественно, монополизировал медицинский отсек, ибо было довольно много раненых. Помощь оказывали и раненым защитникам корабля. А относительно гражданских, Кэрт не поленился сообщить по внутренней связи, что если саргоновцы задержатся у корабля надолго, то вскоре кончатся все средства от поноса, столь необходимые теперь гражданским. Это встретили диким ржанием как саргоновцы, так и пленные защитники корабля.
   ''Юморист - подумала М. С. - он же вроде в медицинском отсеке должен быть, а там передатчика нет. Где его носит?'' Но из медицинского отсека донесли, что Кэрт там, но не в состоянии ответить, так как очень занят. И не уточнили, чем.
   ''Если он нажраться решил, то я ему устрою .''- решила М. С. направляясь в медицинский отсек. Хотя если по совести, то даже в случае пьянки устраивать нагоняй не за что. Кэрт начинает пить не раньше, чем заканчивает с последним раненым. А на случай экстренных случаев таскает опохмелятор собственного изобретения. Таблетки. Просто убойные. Сколь угодно перебравшему дай одну - и через двадцать минут будет как стёклышко. Правда, эти минуты подарят желудку и прочим органам незабываемые воспоминания. Несколько человек, пробовавших опохмелятор Кэрта после приема одной дозы из чуть ли не алкоголиков превратились в завзятых трезвенников.
   М. С. к ним не относилась, а генерал перед войной грозился написать статью о проблемах лечения от алкоголизма гибридов. В ответ М. С. обещала гибридизировать его с телеграфным столбом при помощи верёвки и куска мыла.
   В медицинском отсеке на первый взгляд нет ничего интересного. Внешне - госпиталь как госпиталь, только двери раздвижные и зачем-то с узорами. У некоторых стоят часовые, внутри - раненые чужаки. Все часовые из подразделения Кэрта. Она осведомилась, где генерал. Ей показали на дверь, у которой тоже почему-то стоят часовые. Явно из мобилизованных перед самой войной. Лет 18-19 каждому. Тоже мне, караул почётный.
   -Лучше пока туда не входить - сказал один из них.
   Другой поспешно добавил.
   -Это приказ генерала, он очень занят.
   -Ничего, для меня время он всегда найдёт - сказала М. С. входя.
   За своей спиной она услышала, как один солдат сказала другому. ''Что сейчас будет!!!''
   ''Непременно будет. За неуставные разговоры на посту. И хреноватое соблюдение субординации'' - подумала М. С..
   Помещение больше всего напоминает операционную. По крайней мере, под потолком находится нечто, напоминающие очень мощные хирургические лампы. Однако, операционных столов нет. Вернее, парочка всё-таки имеется, но либо М. С. ничего не понимает в медицине, либо анатомия кэртэрцев очень сильно отличается от людской, ибо как в подобной конструкции можно разместить человека, ничего ему при этом, не сломав, М. С. совершенно не представляет.
   За одним из этих столов и восседает Кэрт. И он не один. Прямо перед ним стоит кэртэрская девочка-подросток, примерно возраста Марины, одетая в какое-то странное долгополое белое одеяние. Птенец и птенец неоперившейся.
   Похоже, она недавно плакала.
   Первый чистокровный кэртерский ребёнок увиденный М. С..
   -Развлекаешься? - безо всякого выражения сухо спросила генерал-полковник усаживаясь на стол.
   -Слезь. Стерильно же.
   -Пошёл ты - беззлобно отозвалась М. С. и с интересом уставилась сначала на кэртэрку, потом перевела взгляд на генерала. Ничем предосудительным он здесь, похоже, не занимался, и даже не собирался. Но откуда взялось это чудо чуть ли не в перьях, в любом случае выяснить стоит.
   -Слышь, Кэрт, а это - она показала большим пальцем на девушку - ты где раскопал? И почему она здесь, а не с прочими пассажирами или ранеными?
   -Да она прямо тут была, в этом помещении.
   -Спряталась что ли?
   -Нет. Во-первых, она вообще не с этого корабля.
   М. С. выразительно уставилась на него.
   Кэрт взял со стола маленькую пластиковую карточку с кэртэрским текстом на одной стороне и какими-то полосами на другой.
   -В курсе, что это такое?
   -Удостоверение личности гражданского, а также военного не находящегося на действительной службе.
   -Верно. А ты в курсе, что на ней нанесена вся информация о человеке от рождения до смерти?
   -В курсе. И что?
   -А то, что Е-10 , кроме всего прочего, ещё и эти карточки читает.
   -И что же вычитал относительно данной личности?
   -О! Это самое интересное. Она умерла год назад. Ещё до старта этого корабля. Я с покойником оказывается разговаривал.
   М. С. заинтересованно посмотрела на кэртэрку.
   -Может, документ не её?
   Кэрт показал наманикюреным ногтем на одну из полос на карточке.
   -ДНК у всех разное. Это результат анализа ДНК, который делается после рождения и сразу заносится сюда. Процедура быстрая и безболезненная. И всегда используется для идентификации личности. Я сделал анализ. С точки зрения нашего закона, её не существует.
   -А с чего тебе взбрело в голову делать этот анализ?
   -Так её в списке пассажиров не оказалось.
   -Интересно. Сказала бы я, но выражаться не хочется. Насколько я знаю ваши законы, карточка умершего уже должна быть уничтожена.
   -Именно так. И ещё такой интересный момент. Точнее, пока самый интересный во всей истории. Колонистами могут быть только семьи, не имеющие детей, или любые совершеннолетние граждане. На подобном корабле в принципе не может быть детей. Есть медицинская теория, с моей точки зрения довольно спорная, но официально признанная о большой опасности межзвёздных перелетов для лиц не достигших тридцати лет. А ей четырнадцать. Причём по вашему счёту.
   А по кэртерски она ещё младше. Сутки-то у них, в метрополии, по двадцать девять часов, да сам год в 380 дней. При любом раскладе - дуреха несовершеннолетняя.
   М. С. весьма заинтересованно посмотрела на кэртэрку. Внешне - ребёнок как ребёнок. Довольно высокая, худенькая, тёмноволосая, сероглазая; кэртэрка как кэртэрка. И даже остренькие ушки из за волос почти не торчат. И какому психу она так помешала, что её отправили чёрти куда, сделав при этом официально умершей? Впрочем, лично М. С. на своём веку подобных психов уже видала, и каким-либо проявлением свинства со стороны одних людей к другим, генерала уже не удивить. В общем, не всё в порядке и в королевстве Датском, Империи кэртерской, чтоб ей пусто было.
   -Теперь давай вернёмся к тому, с чего начали. Где ты её нашёл?
   -Я же сказал, прямо здесь. Тебе известно, что это нечто вроде реанимации?
   -Да.
   -Видишь, что у той стены?
   -Что-то похожее на морозильник в морге.
   -До чего ты остроумна!
   Но чёрная шуточка М. С. на самом деле недалека от истины. Вся стена и в самом деле в небольших дверцах, за каждой из которых вполне мог находиться один стол с покойником.
   -На морг это, действительно, похоже, только это не морг, а реанимация. По нашему жаргону - ''инкубатор''. В каждом из ящиков можно сколько угодно поддерживать жизнедеятельность сколько угодно живого субъекта. Включая здорового и в полном сознании. Ну, вот в одном из них она и была. И почти весь год, правда, в основном она была в анабиозе, но месяца два бодрствовала. В этом ящике.
   -Весьма похожем на гроб. У кого-то проблемы с остроумием. И кто же сей остроумец?
   -Спрашивал. Не говорит.
   -А до слёз то ее, зачем доводил? Герой!
   -Да я тут собственно и не причём, это у неё просто истерика была, когда я её из ящика вытащил. А как разглядела кто я, то вообще в обморок брякнулась. Из военных, а до чего же нервная!
  
   Она снова заплакала. Эти двое не знают, что она их понимает. Между собой они говорят так, словно кроме них в помещении никого не было. Она не знает, как они попали на корабль, куда подевались все остальные. Она думала, что ужас ящика кончился. Но, похоже, худшее в её жизни ещё только начиналось.
   И это худшее было сосредоточено в тех двоих. Черноволосой женщине- аборигене и том самом генерале- изменнике, о котором так много слышала дома. Эта женщина первый абориген, увиденный ей. От неё буквально сквозило ненавистью ко всему живому. Эта ненависть во всём: в одежде, в движениях, в манере разговаривать. В ней словно что-то от вечно жаждавших крови богов древних времён. Кэртерка уверена - она осталась последней в живых на всём корабле. Жестокий случай не дал ей лёгкой смерти. А теперь вряд ли её ждет, что-либо хорошее.
   Голос женщины буквально оглушает, хотя она совсем не орет.
  
   -Та-а-ак. - протянула М. С.- опять сырость развели. Слышь, Кэрт, енто чудо в перьях зовут как-нибудь или под номером числится?
   -Зверьё! - вдруг выкрикнула кэртэрка на довольно сносном грэдском -Вы нелюди, вы творите зло, даже не замечая этого. Вы ненавидите жизнь, вы любите только смерть - выкрикнув всё это она упала, её тело трясло от рыданий.
   Кэрт вытаращил глаза, не зная, что и сказать. М. С. лишь слегка усмехнулась.
   -Ну чё расселся, медик ты или кто? Приводи её обратно в человеческий вид. И давай думать, что нам с подобным трофеем делать.
   М. С. не очень-то интересовалась, чем там Кэрт отпаивал девушку. Её больше интересовал конечный результат, вскоре достигнутый многогранным нашим. Теперь кэртэрка сидит перед ними на стуле, и об истерике, случившейся с ней, напоминают только заплаканные глаза. Она нервно теребит в руках одну из завязок странного одеяния.
   -Имя! Звание! - неожиданно жёстко сказала М. С. по кэртэрски.
   Но и девушка ответила неожиданно чётко, хотя и очень тихо.
   -Убедительно прошу, сначала назвать своё, уточните свою принадлежность к одному из местных правительств, а так же уточнить мой статус.
   -Ха-ха. Глянь-ка Кэрт, малявка, а рассуждает как натуральный колониальный чиновник, и словно это мы у неё в плену, а не она у нас.
   -Не кипятись, хозяйка, она ведь действительно не знает, кто мы, и раз уж на то пошло, то что она сказала, целиком и полностью укладываются в правила поведения военнопленных. И к тому же. Она просто напуганный ребёнок. Очень отважный ребенок.- последние две фразы Кэрт почему-то сказал по-русски.
   -Ладно, поверим. - и повернувшись к кэртэрке - Очевидно, вы обо мне что-то слышали : позвольте представиться, я генерал- полковник Марина-Дина дерн Оррокост Саргон -Еггт, более известна под прозвищем М. С. - закончила она с ухмылкой до ушей.
   Выражение лица девушки резко изменилось. Страх и волнение куда-то исчезли, на их место пришёл просто нечеловеческий ужас. Она прижалась к спинке стула, лицо побелело, да и глаза почти белого цвета.
   Примерно это и ожидалось.
   -Так Кэрт, тащи нашатырь, она сейчас снова вырубиться. Я и не знала, что настолько популярна. - с пафосом завершила она воздев к потолку указующий перст.
   Кэртэрка смогла взять себя в руки. Теперь она смотрит куда-то в сторону, намотав на до боли стиснутый кулак завязку.
   -Рэтерн ... - еле слышно произнесла она.
   -Что за эрэтерн? - не поняла М. С.. Ей послышалось искажённое мирренское слово. Не слишком лестное. Прямо с забора. Что, эта полиглотка прирождённая так великолепно их язык знает, что хамить на нём может?
   -Меня звали Рэтерн...
   -Тебя зовут Рэтерн - поправила М. С. - в отличии от некоторых, мы с детьми не воюем. Вопрос о звании снимаю, и так ясно, что его у тебя нет. Выкладывай, кому и за что взбрело в голову хоронить тебя заживо.
   Ничего вразумительного получить впрочем, не удалось.
  
   -Ну, и как думаешь Кэрт, что нам с подобным трофеем делать? Её ведь вроде как бы нет. И запрос о ней вряд ли будет.
   -Если честно, то не знаю.
   -Ты, да не знаешь!
   -Представь себе, не знаю. Она мне интересна только с точки зрения изучения влияния межзвёздных перелётов на организм столь молодых личностей. Но ты вроде не очень-то жалуешь эксперименты на людях.
   М. С. усмехнулась почти добродушно.
   -Знаешь, очень жаль, что ты был мало знаком с Софи. Вы бы прекрасно поладили. У неё был почти столь же добродушный юмор, как и у тебя...
   -Это у вас семейная черта.
   -Рэтерн. Ну и имечко. Звучит почти по-мирренски. Я то думала у вас все имена на двадцать пять километров. Вроде как у тебя.
   -Рэтерн...- зачем-то повторил Кэрт - У нас не все личные имена длинные. Но тут ты права. Её имя действительно редкое.
   -Значит что-нибудь?
   -Имён без значений не бывает. Я вот понять не могу, с какой головы тебя Морской назвали. Морская да Дина. Что-то странное получится. Госпожа морей что ли?
   -Мор-да получится, полиглот ты наш. У меня ещё с три сотни имён. Там тоже есть со значениями.
   -Возможно. Но Рэтерн... Цветок такой есть. В пустыне весной дожди пройдут - и появляются они. Очень красивые. Белые с розовым. Недолго цветут. Дня два или три. Каждый год. Но ... это не объяснить насколько красиво, когда они до горизонта. И знаешь, что красота эта быстро уйдёт. Это грустное сравнение - Прекрасна как Рэтерн. Недолговечна та красота, которую сравнивают с красой Рэтерн.
   И ... не хорошо давать ребёнку такое имя. Беду оно притягивает. Хотя часто женщин зовут как цветы. Но не приносит счастья такое имя. Она нежеланный и нелюбимый ребёнок. У нас не дают имена просто так.
   -Об имени поболтали, вернёмся к человеку. С ней-то что нам делать?
   -Ты меня спрашиваешь?
   -Больше тут никого нет.
   -У самой-то какие мысли?
   -Первая - обныкновенная: вызову сейчас капитана, да с рук на руки сдам. И ещё расписку возьму. Пусть что хочет - то и делает, я не я, корова не моя, сам потом перед руководством колонии пусть отдувается, откуда это взялось.
   -А ей сидеть в строжайшем карантине несколько месяцев. Да и то. Нет её и нет. Могут и усыпить, что бы не возиться. Нет человека - нет проблемы. У нас так тоже говорят. Или фантазия разгуляется, и заявит, что не уверен, что она с корабля. Он же не видел, где я её нашел.
   -Я ему промеж глаз усыплю! Слышь, а свиньи там у вас водятся? Двуногие точно есть.
   -Ну насчёт усыпления я немного загнул, но карантин в ящике наподобие этого ей обеспечен. Можешь мне поверить.
   -Ты с начальником мед сектора корабля ещё не разговаривал?
   -С ним разговаривать невозможно.
   -Почему?
   -В бою убит. Что подозрительно, успел перед смертью уничтожить личные файлы. Как и многие офицеры-медики. Тоже покойнички.
   -Думаю пока так: держи её здесь до первого запроса. Там посмотрим.
   -А если запроса не будет?
   -В столицу прихватим да в детдом сдадим. Мы в конце-концов с детьми не воюем.
   -А вот кто-то воюет... Не пойму причины жестокости одних к другим. Зачем? Ради чего? Убивают же частенько бессмысленно.
   -Даешь ты Кэрт, неужели за свою жизнь свинства не навидался? Я так уже почти двадцать лет ничему не удивляюсь. Ко всему привыкла.
   -А я нет. Привыкнуть ко всему невозможно. А ко многому и привыкать не следует. Иначе не заметишь как на четвереньки станешь и зачавкаешь.
   -Главное, что бы чавкающих на двух ногах не было. Только сильны они. Очень сильны. Но головы им рвать всё рано надо. И для того мы и живём. Всё-таки хоть немного, но полегче людям от того, что мы есть. Не люди для нас, а всё-таки мы для них. И на четвереньки встать не позволим. А кого можно поднять - поднимем...
   И знаешь - она щелкнула пальцами - вруби -как всю аппаратуры, да провентилируй её поточнее на предмет биологического возраста. А то я как-то позабыла, насколько хорошо вы и без нафталина сохраняетесь. А то может быть, что эта Мата Хари длинноухая уже дырочки для орденов себе мысленно провертела. Так удачно внедрится! Попасть на самую сладкую парочку по эту сторону океана! Я ведь и с более изощренными видами засылки агентуры сталкивалась! Что-то с памятью моей стало! Я-то и позабыла, как такие молоденькие да смазливенькие мордочки на людей действуют!
   Кэрт выразительно посмотрел на неё. Демонстративно сглотнул.
   -Подействовало! Я и не знал, что ты лесбиянка!
   Витиеватый ответ генерала не пропустила бы ни одна цензура. Впрочем, ещё до того, как цензурными стали не только междометия и предлоги, Кэрт уже уяснил, что шуточки о полном биологическом обследовании трофея к разряду шуток не относятся.
  
   М. С. приказала доставить к ней обеих командиров корабля. Боевого и гражданского. Она знает, что у чужаков при подобных рейсах на борту всегда находятся два капитана. Боевой реально управляет кораблём. И руководил его обороной в данном случае. Гражданский капитан всё своё время проводил среди привилегированных пассажиров. Помогал им коротать скуку довольно длительного перелёта, устраивал всевозможные конкурсы и вечеринки и ухаживал за пассажирками. Ему уже был предоставлен какой-то достаточно высокий пост в администрации. И по прибытии он оставлял корабль. А боевой оставался. И снова летел в другую звёздную систему. А для офицера его ранга попасть в боевые - считай вершина карьеры. На этой должности можно служить десятилетиями, только изредка меняя корабли, которые изнашиваются быстрее людей.
   К этому ещё добавлялось, что боевыми капитанами, за редчайшими исключениями были служаки, прошедшие все ступени военной карьеры. А гражданскими, как правило, выходцы из высших слоёв общества. Так что взаимной любви между ними отродясь не водилось. Особенно если учесть, что гражданских всегда награждали значительно щедрее.
   Многие из людей, когда начинали интересоваться внутренней структурой кэртэрского общества, с несказанным удивлением узнавали об острейшей неприязни, существовавший между различными ветвями общества. Но каким-то образом эту неприязнь удавалось регулировать, и у чужаков практически не было социальных конфликтов, хотя при такой острой неприязни ветвей можно было ждать, как минимум, революции. Как же они ухитрялись уживаться? И даже продолжать расширять свою империю всеми возможными методами.
   Люди при столь острой неприязни социальных слоев давно бы поубивали друг друга.
   Кэртэрцы как-то умудрялись жить.
   Привели гражданского капитана. Изящно одетый мужчина лет сорока (или четырёхсот, кто их там разберёт). Надушен так, что даже М. С. почуяла. Надменно-презрительная физиономия колонизатора. И тупая почему-то одновременно. Явно не осознал, что произошло. И буквально накинулся на М. С..
   -Я есть требовать немедленно доставить меня ваш властитель. Я есть важный вельмож, требовать полный почет...- такого безобразного грэдского М. С. даже в степи не слыхала. А уж от чужаков... Они ведь любой язык на лету схватывают. А это-то высокопоставленное бревно откуда взялось? Бревно натуральное. Словечки-то вельможа, властитель... Он что, до сих пор считает, что тут средневековье?
   -Я настоятельно рекомендую гражданскому советнику шестого ранга не забывать, где именно и в каком качестве он находится - с плохо скрываемой усмешкой начала М. С. на древнем кэртерском диалекте. - а равно как и о том, что советник имеет честь вести беседу с военачальником первой категории первого ранга...
   Давненько М. С. не приходилось видеть столь удивлённую резную деревянную, да ещё и благоухающую, скульптуру. Кажется, на него напал столбняк. Аборигены разговаривают! Да ещё на его родном языке. М. С. не спешит обходит советника. Дышащие скульптуры - такая редкость. Вот если попытается перестать дышать...
   Приводят боевого капитана. Внешне - ровесник гражданского, только наград на порядок меньше. Он прижал кулак к сердцу, и склонил перевязанную голову. Стандартная форма приветствия старшего по званию. А в данном случае - откровенный вызов. ''Смел ты, приятель'' - подумала М. С.. Не каждый пленный осмеливался при ней на подобный жест. И ещё М. С. показалось, что взгляд боевого как-то странно метнулся в сторону реанимационных камер.
   М. С. спросила у обоих сразу, имея в виду одного, ибо второй явно ещё не вышел из состояния скульптуры.
   -Имеются ли на корабле члены экипажа или пассажиры, способные нанести вред нашим воинским частям?
   После короткой паузы, боевой ответил.
   -Мне известно местопребывание всех подчиненных мне людей. Возможностей для продолжения вооруженной борьбы ни у кого из них не имеется.
   -Предоставьте мне список.
   У боевого капитана на поясе тот же самый Е-10, но модель только для внутрикорабельного использования, коды аппарата известны только ему. Он берет аппарат в руки, открывает крышку, торопливо что-то набирает, и возвращает коробочку на пояс.
   -Данные сброшены на ваш аппарат, тот что лежит на столе. Находятся в секторе два. Убитые и раненые идут двумя отдельными списками.
Вот те на! М. С. и не знала, насколько чужаки продвинулись в области передачи информации. Не такие уж они и консерваторы. А на аппарат боевой капитан мог и не только список сбросить. А у нас с антивирусными программами туго. А номер Е-10 попросту разглядел. С его-то острейшим зрением это не составило труда.
   Почти окаменевший гражданский капитан издает какой-то пищащий звук.
  
   -Хаброк - прошипел боевой.
   В переводе означает ''мелкое паразитическое насекомое''. Попросту гнида.
  
   -Не жирно будет, военнопленную на твоем личном драндулете с подогревом возить? В кузове-то повеселее...
   -Для её же безопасности. А то среди солдат хватает довольно нервных. Которым и тебя-то видеть тошно.
   Кэрт хохотнул.
   -Да императорская гвардия сплошь из таких состоит. Вот только понять не могу, с чего бы это?
   Тоже мне, сатирик-любитель. Кто-то уже съязвил, что наверное, половина, а то и обе, анекдотов про Чёрных и армию, сочинены ходячей рекламой лучшего одеколона.
  
   -Приедем, приведёшь эту машину в божеский вид. Печка ни к чёрту.
   -Слушаюсь - невозмутимо ответил водитель.
   От него вообще кроме ''слушаюсь'' и ''так точно'', мало что можно услышать. Впрочем, прекрасно водит абсолютно всё, что имеет мотор и не может летать. К тому же, неплохо стреляет. Но это у М. С. его вождение никогда не вызывало ни малейших претензий.
   По мнению же сидящей на заднем сиденье Рэтерн, они вот- вот должны разбиться. Она уже знает, что женщина, так сильно напугавшая её на корабле, никто иная, как легендарная М. С.. Безусловно, самый известный из аборигенов. Вернее, просто первый из тех, от кого кэртерцам, впервые за несколько десятилетий, пришлось побегать.
   А потом был тот грандиознийший скандал в парламенте. Рэтерн тогда была ещё маленькой, но она всегда интересовалась политикой. И прекрасно всё запомнила. Начиная от того, что кое-кто из видных чинов министерства колоний несколько десятков лет назад сознательно ввёл в заблуждение парламент, относительно уровня развития аборигенов звезды ЦХ-130, а так же их биологической совместимости с кэртерцами. Слышала она и про то, что из этого вышло. А вышел полный разгром экспедиционного корпуса, вооружение которого элементарно оказалось малоэффективным против вооружения аборигенов. Не говоря уж про то, что один из высших военных чинов элементарно перешёл на сторону аборигенов, и потом весьма язвительно комментировал деятельность парламента за несколько последних десятилетий.
   А из Рэтерн готовили колониального чиновника для работы в грэдском округе будущей провинции. Но тут в дело вмешались кое-какие не слишком-то чистые дела её отца
   (с матерью Рэтерн он давным-давно расстался)... Она прекрасно знает, что никому неизвестно о её пребывании на корабле. Так же как и о том, что до прилёта в колонию её, с формальной точки зрения, не существует. Точнее, с точки зрения закона, её сейчас попросту нет. Все данные о ней стёрты из всех архивов. А передали бы при посадке новые документы с уже другим именем - про это не узнаешь уже никогда.
   Но хуже всего было то, что командовавшая захватившими корабль войсками та самая М. С. и тот самый генерал-изменник, почти сразу догадались о том, что её как бы нет. И об её судьбе никто никогда уже не поинтересуется.
   Зачем она им понадобилась? Об этом Рэтерн старается не думать.
   Об М. С. Рэтерн в своё время читала очень много плохого. И сложившейся после прочитанного... В общем, она и представить не могла, что придётся ''познакомится'' с этим чудовищем.
   Судя по тому, что Рэтерн читала, М. С. представлялась огромной бабищей, чем-то вроде мирового победителя по древней борьбе. Злобной, жестокой, довольно тупой правительницей, безжалостно угнетающей свой собственный народ. Массовые расстрелы, чудовищное казнокрадство, издевательства над военнопленными. И так далее, и тому подобное. В общем, любой нормальный народ должен был только приветствовать освобождение от подобной власти.
   Но Рэтерн весьма умна для своего возраста, и прекрасно понимает, что официальная пропаганда, мягко говоря, говорит не всю правду.
   М. С. описывали крайне тупой. Насчёт её интеллекта, Рэтерн судить бы не взялась, но на обоих Кэртерских языках она разговаривает просто великолепно. Не все соотечественники Рэтерн так лихо умели переходить с одного языка на другой, как это умеет М. С.. И это факт. К тому же, М. С. даже чуть ниже Рэтерн.
   И Рэтерн совершенно не заметила в М. С. снобизма. С солдатами она разговаривает просто как старший по званию и не более того. А что пресловутый генерал-изменник является просто другом, если не больше М. С., Рэтерн догадалась тоже очень быстро.
  
   Кэрдин словно решила переселиться к М. С., по крайней мере, Марина её видит ежедневно. Непохоже, что Бестия чем-то занята. Чаще всего либо бесцельно слоняется по комнатам, либо гоняет на аэросанях. Марина чувствует- С Кэрдин что-то произошло.
   Однажды ни с того ни с сего к ним приехал император. Марина знает, что он её дед, но никогда так не называет. И довольно сильно недолюбливает, хотя и знает, что это нехорошо. Причину подобного отношения объяснить не могла. Но чувствовала напряжённость в отношениях между матерью и императором. Какие-то старые и совершенно непонятные ей разногласия и обиды. Но и Софи, говоря об императоре употребляла не самые лестные обороты. Марина и не знала, что тетке известны такие слова.
   Приехал Саргон к Кэрдин. Они заперлись в одной из комнат, и о чём-то очень долго говорили. Марине прекрасно известно - из этой комнаты можно связаться с любой частью. Что Кэрдин и сделала, и к трём бронетранспортерам с орлами на бортах добавилось ещё четыре со звёздами.
   Император ушёл. Машины уехали.
   А ночью, как подозревала Марина, Кэрдин пила, по крайней мере на первом этаже горел свет и слышался голос Кэрдин.
   Впрочем, утром всё было как обычно.
   В этот день Марина случайно обнаружила, что Кэрдин любит играть в шахматы. Она застала её сидящей над доской. Сыграть предложила Бестия, Марина не отказалась. Она ещё не забыла, как до войны в школе громила в эту игру всех подряд.
   Казалась, что Кэрдин совсем не смотрит на доску, и вовсе не думает над ходами, однако, Марина проиграла несколько раз подряд.
   -Да - сказала Бестия - до матери тебе, пожалуй, ещё далеко.
   -А она разве хорошо играет?
   Бестия хохотнула.
   -Божественно, хотя она и ненавидит это слово. Не будь она тем, что есть, из неё вышел бы отличнейший шахматист.
   -Я не знала.
   -Не огорчайся, ты играешь тоже неплохо для своих лет.
  
   -Помню, когда она была чуть помладше тебя. Знаешь, она в то время была во-первых очень нелюдима, а во-вторых, жутко высокого мнения о своих умственных способностях.
   С Софи она не играла никогда, в этом деле она всегда была сильнее, а Софи страшно не любила проигрывать.
   Я помню, посмеялась над ней тогда, ибо играла она по большей части сама с собой. Она разозлилась так, что чуть не заплакала.
   (Марина попыталась представить себе маму маленьким ребёнком, плачущим от детской обиды, и не смогла)
   В качестве утешения сыграла с ней... Короче, плакать пришлось мне, ибо у меня до неё почти никто не выигрывал.
   К ним пристроилась Дина. Играть умеет, но не любит. Зато сразу начала давать глупейшие советы. Кончилось тем, что Кэрдин выставила её за дверь.
   -Софи в её возрасте была не такой - мрачно сказала она.
   -А какой она была.
   -Какой? Даже не знаю. Ведь уже тогда всем было понятно, что она талант. И львиная доля внимания доставалась именно ей. А твою маму одно время считали э-э как бы это поаккуратнее выразиться, несколько запаздывающей в развитии. У императрицы с головой-то были некоторые проблемы. Хотя на деле Марина просто была, что называется, себе на уме.
  
   Мама вернулась, и сразу засела в кабинете, занявшись делами. Марина даже сказать ей ничего не успела. Спускается на первый этаж. Горят только тусклые красные лампы аварийного освещения. Одна из открытых вчера дверей, сегодня заперта. И из за неё доносится чей-то плач. Марина постучала - никто не ответил. Постучала погромче - снова нулевая реакция. Странно.
   Пошла на пост, позвала одного из солдат, заодно одолжив фонарик. Хромая, он отправился за ней.
   -Там кто-то плачет - сказала Марина солдату показывая на дверь.
   -Точно - согласился он - Может, это Дина?
   -Нет. Она спит наверху. Надо открыть.
   -Но хозяйка...
   -Старший караула давал какие-либо приказания относительно этой двери?
   -Нет.
   -Тогда я прошу открыть.
   -У меня нет ключа.
   Марина чувствует, что солдат не лгал, говоря, что ему, ничего не приказывали, но уверенна- относительно ключа говорит неправду. Ключ есть. Он просто не хочет делать чего-то такого, за что могло влететь от М. С.. А заодно и потерять тепленькое место в охране. Впрочем, с такой ногой, вряд ли его в ближайшее время из охраны попрут.
   -Тогда дверь придётся сломать. Она не очень крепкая.
   Солдату ничего не оставалось делать, как навалиться плечом. Дочь М. С. права. Дверь распахнулась. Марина посветила внутрь фонариком. Солдат на всякий случай расстегнул кобуру. Сначала Марина никого не увидела. Но потом разглядела забившуюся в угол фигурку.
   -Кэртерка!
   Пистолет мгновенно оказался в руках солдата. Чёрный зрачок смотрит точнёхонько на длинноухую голову. Марина шагнула в проём.
   -Кто ты и как здесь оказалась?
  
   Рэтерн просто очень боится темноты.
  
   Примерно через час, когда кэртэрка немного успокоилась, Марина решила идти к матери. С её точки зрения, выходка М. С. по отношению к Рэтерн просто безобразная. К несчастью, не выспавшаяся М. С. тоже явно не в духе. И разговор с самого начала пошёл на весьма и весьма повышенных тонах. Рэтерн испуганно прижалась к стене. Характерец у дочери под стать материнскому. Обе упрямые. Да и взгляды - испепелить друг друга готовы.
   -Как ты могла забыть про живого человека?
   -Она не человек, и я частенько забываю о мелочах.
   -О людях ты забываешь.
   -Да плевать мне на людей, и на эту кэртэрскую сучку в том числе.
   -Не ругайся.
   -Это ты мне что ли будешь указывать ?- М. С. уже стоит, опираясь на кулаки, склонив голову набок. Веко левого глаза болезненно дергается. Все признаки Еггтовского бешенства налицо. Кого другого - напугает запросто.
   Но тут против силы встала другая сила. Равная. Дочь стоит матери, по крайней мере, по силе воли. Совершенно спокойно Марина ответила.
   -Я не указываю, а говорю, что есть. Она тебе ничего плохого не сделала, и ничем не заслужила твоей выходки.
   М. С. знает, что никакой сознательной выходки, на самом деле, не было. Она приехала домой часа два назад. Почти спала на ходу. Она даже не помнила, в какой комнате велела запереть кэртэрку. Вообще не знала, что опять проблемы с электричеством. Она хотела только поспать три часа. Впервые за двое суток. А потом познакомить кэртэрку и Марину. И заняться другими делами. Но Марина успела раньше. И в разговоре она выступает атакующей стороной. Характер демонстрирует. А М. С. и так знает, что он у неё есть.
   -Кто чего здесь заслуживает, решать мне, и только мне. - наорать бы на них обеих... А зачем?
   М. С. охватывает себя сзади рукой за шею и сквозь зубы выдавливает.
   - Высказала что хотела - ну и катись. И её с собой забирай. Сбежит - ты отвечать будешь.
   Марина торопливо хватает Рэтерн за руку и вытаскивает из комнаты.
  
   Глава 4.
  
  
   Хрустит снег под тяжелыми армейскими ботинками. Вдоль гудящих машин быстрым шагом идут высшие Чёрные Саргоновцы. Новая Чёрная тройка, возродившаяся после страшной войны.
   Полушубки и перехватывающие их чёрные ремни. Злые, худые лица. И прежнее пламя во взглядах. Трое частенько появляются поодиночке, но всегда за спиной одного незримо стоят двое других.
  
   Колонна уходила из города. Собственно, сегодня уходила основная масса грузовиков и танковый отряд. Лёгкие отряды и сапёрные части отправились ещё вчера. Они ушли километров за двадцать за линию постов, и доложили, что всё в порядке. Утром двинулись дальше, а из города двинулись танки. Вдоль кое-как расчищенной дороги патрулировали аэросани. Колонну возглавляли несколько лёгких танков. Головной машиной в колонне тяжёлых шла самоходка с расписанной рубкой. М. С. решила лично возглавить операцию.
   На первый взгляд, основной проблемой представлялось расстояние, фактическое отсутствие дорог и взорванные мосты. Однако, лёгкие отряды донесли, что лёд на реках такой толщины, что выдерживает даже тяжёлые танки. Что же, проблемой меньше.
   Вооружённых группировок особо не опасались. Многие из них, особенно те, что контролировали руины населённых пунктов, числились полусаргоновскими в том смысле, что сообщали в столицу что-то вроде сводок о своих делах, но, как правило, никогда не участвовали в боевых операциях столичных саргоновцев. А прочие группировки в основном подумывали либо о том, что надо убираться подальше от столицы, пока до них саргоновцы не добрались, либо, наоборот, о том, что к саргоновцам и надо перебираться. Хотя бы из тех соображений, что они сильнее всех. А что там дальше - посмотрим.
   Саргоновцы решили двигаться по бывшему федеральному шоссе N8. Главным образом потому, что оно напрямую соединяло оба города, и на пути не было практически никаких населённых пунктов. А часть дороги километров в 150 проходил по полу заповедным Перенским лесам.
   Те саргоновцы должны были обеспечить дорогу от переправы через замёрзшую реку. М. С. планировала, что от реки боевые отряды вернуться назад, возможно основав у переправы и перед въездом в леса опорные пункты.
   Но как известно, ни один, даже самый гениальный план, ещё никогда не выдерживал столкновения с противником.
   Первые дни колонны шли фактически без приключений. Несколько вооруженных группировок крутились вблизи патрулей, но вели себя корректно и даже вели переговоры с главной колонной на предмет присоединения и дальнейшего совместного путешествия. М. С. же наоборот рекомендовала идти назад к столице и там решать вопросы о присоединении. Некоторые так и поступили.
   Когда подошли к лесам, появилась ещё одна группировка. Но переговоры с ними происходили как-то странно. Они не желали присоединятся, а сразу намеревались идти в столицу. А саргоновцам они рекомендовали разворачиваться и идти назад. ''Леса пройти невозможно. Там завелись белые демоны. Они едят людей. И убивают бесшумно. Вас много, но их гораздо больше. И лес - их дом''.
   ''Не пугай, пуганные'' - ответили саргоновцы.
   Но командир группировки сказал, что он никого не пугал, и пугать не собирался. Саргоновцы не были в лесах после войны, а он был. И еле унёс оттуда ноги. И если командир саргоновцев хочет, то при личной встрече, он ему расскажет всё что знает.
   У него поинтересовались, где он хочет, чтобы эта встреча происходила. Ответил - абсолютно всё равно. Пригласили в лагерь. Пришёл. С ним - ещё двое, тащившее третьего, весьма похожего на буйного сумасшедшего.
   Командира провели в штабную палатку. Специально не предупреждали, кто командует колонной. Выражение лица сильно изменилось, когда увидел сидящую за столом М. С.. Естественно, узнал.
   -Я слушаю - сказала она - что за белые демоны?
   -Нападают обычно с деревьев. И перегрызают глотки. Иногда в снег зарываются и засады устраивают. Людей едят. Очень быстрые. По- моему, даже оружием владеют.
   -Я не поняла, кто они? Люди? Звери? Может чужаки?
   -Я не знаю. Люди от них живыми не уходят, зверей они тоже едят. Тот, которого мы притащили, от них как-то сбежал. Он не говорит. С ума сошёл. Пусть ваши врачи посмотрят. На нём шрамы от их когтей. И зубов.
   Шрамы на человек подозрительно напоминали те, которые саргоновцы уже видели у убитых под столицей.
   -Спешу огорчить вас - сказала М. С. после осмотра - Мы такое уже видели. И под самой столицей. Так что, сами решайте, куда намереваетесь идти. Что бы это ни было, это не только в лесах водится.
   -Тогда нам всем конец. Ибо нам с ними не справиться.
   -Это мы ещё посмотрим.
  
   А через лес вела только одна дорога. То самое шоссе N8. И она была завалена снегом. И деревья местами очень близко подходили к ней. Даже если никаких демонов и нет, но на такой дороге любая колонна очень сильно рискует, если в лесу есть мобильный противник. А он явно был. В разведку выслали две группы лыжников. Выходить на связь они должны были раз в сутки. Второго сеанса не было. Потом они вышли. Не все. Убит радист первой, и полностью выведена из строя рация второй группы.
   М. С. вызвала авиацию, что бы на наиболее подходящие для засад места сбросили контейнеры с напалмом. Напалмом обработали и те места, где были атакованы разведчики, хотя и ясно что нет там теперь никого. И вообще, по возможности уничтожили лес непосредственно вдоль дороги. Двое суток бомбили почти без перерыва. Вдоль дороги образовалась зона выжженной земли местами метров на 50 в каждую сторону.
   Только после этого один из лёгких отрядов отправился по дороге. Углубились в лес километров на пятнадцать. И всех подняло на ноги краткое, но жуткое сообщение.
   ''Атакован и веду бой. Те самые белые''.
   Не кружи над лесом самолёты, отряду бы пришлось плохо. Штурмовики сразу послали на помощь отряду. В лес полетело ещё несколько контейнеров. Лётчики передавали, что несколько машин горит, а остальные ведут огонь.
   На выручку двинулась рота тяжелых танков и батальон пехоты на бронетранспортёрах. Пока они шли, пришёл доклад, что нападавших прогнали обратно в лес.
  
   Самоходка остановилась у ещё горевшего броневика. В колонне на головном частенько разъезжал командир. В данном случае Хьюг... Печально. Судя по докладам, подожгли ампулами с зажигательной смесью. Бросали из лесу, то есть почти со ста метров. Одновременно несколько десятков фигур в маскхалатах бросились к машинам. Остальные лёгкие танки и броневики развернулись и открыли огонь. К ним присоединилась выскочившая из бронетранспортёров пехота. Из лесу кинули ещё несколько ампул. Нападавшие двигались очень быстро. Но на изрытой воронками чёрной земле они очень хорошо заметны. Почему-то они почти не стреляли.
   Один из самолётов весьма удачно прошелся прямо над ними. У него в контейнерах под крыльями пулемёты. И батарея из пятидесяти автоматов в фюзеляже стволами вниз. На землю обрушился шквал огня.
   Белые убежали в лес. Но на обугленной земле осталось довольно много неподвижных фигур. Теперь, наконец, можно выяснить, кто это такие.
   М. С. неторопливо направилась к одной из них, что лежит поближе, и выглядит почти целой. Ещё не дойдя, разглядела, что на фигуре нет маскхалата, а только мех. Белый густой мех. Один из танкистов перевернул тело лицом вверх.
   -Да-а-а. -только и смог сказать -Охренеть можно.
   М. С. вполне понимала его чувства. Зрелище, мягко говоря, непривычное. Перед ними лежит примерно человеческого роста существо, покрытое густым белым мехом. Чертами... лица оно напоминает кого-то из кошачьих. Мёртвые глаза с вертикальными зрачками, в оскаленной пасти - полный набор зубов хищника, рысьи уши с кисточками. Со спины свешивался короткий хвост. На передних и задних лапах крупные острые когти, которые ещё и убираются. А пальцы довольно длинные, и видимо, вполне могут управится с оружием. На существе надет пояс, на нем болтается десантный нож в ножнах и пустая кобура. И пропорции тела почти человеческие, хотя грудная клетка помощнее и руки и ноги ( всё-таки это руки, а не лапы) подлиннее. С такими только по деревьям и лазать. На хвосте и брюхе просматриваются довольно малозаметные пятна. Существо самец, но насколько хватает познаний М. С. в биологии, половые органы недоразвиты.
   И что же это такое, спрашивается? И откуда это взялось? И что с этим делать? И, как говорится, кто виноват? Вот тебе и бактерии из центра экспериментальной биологии! Поймать бы этого ''бактериолога'', да собственным созданиям скормить... А может, ''бактериолог'' в столице спокойно сидит, да опять комбинацию на двадцать пять ходов просчитывает? Вот только, что кормёжка ''бактерий'' даст?
   М. С. при отсутствии фактов частенько полагается на свою интуицию, и в данном случае эта самая интуиция подсказывает, что существа связаны именно с ЦЭБ, а не допустим, с чужаками. Вот только, какой паразит такие эксперименты финансировал?
   Однако, этой проблемой следовало бы заняться чуть позже. Время-то сейчас обеденное. А тебя на обед, как раз и пригласили. В качестве главного блюда. А на сегодняшний день совсем иные планы.
   Ладно, всё как всегда проблемой больше, проблемой меньше. Будем разбираться. Пока понятно, что быстро грузовики в город не доставишь. Придётся задержаться здесь.
   -Эй, собирайте этих кисок и грузите на танки, потом - полный назад. Передайте в лагерь, пусть готовят полевой аэродром, способный принимать ДТ-30. И начинают оборудовать укреплённый пункт по полной программе.
   Навстречу попался лейтенант Хьюг. И вроде не раненный.
   -Ха, здорово, комбат. Ты живой?
   -Так точно! - официально его не повышали. Он так и оставался лейтенантом. Но все вокруг, считая и его самого, воспринимают его как комбата. И все считают это вполне справедливым. Он не спорил.
   -Из броневика успел выскочить что ли?
   -Никак нет. Меня в нём и не было. Повезло! Вчера рация полетела. Я на танке был.
   -Все сгорели?
   -Водитель. Из башни оба выскочили. Один обгорел, а второй ничего, даже не ранен.
   Когда двое солдат подошли к одному из котов, тот неожиданно вскочил и бросился к лесу.
   -Живьём его !- заорала М. С..
   Метких стрелков хватает, и скотина повалилась с перебитыми ногами. Пока скручивали, он довольно сильно покусал двух солдат.
   А котики-то твари довольно умные, в первую очередь подожгли первый и последний броневики, и пытались запалить те, что шли посередине колонны.
   М. С. всегда славилась умением стремительно принимать решения и ни в каких ситуациях не терять головы. Сейчас - как раз из таких.
   Работа кипела весь день. Стремительно сооружали блиндажи и рыли траншеи, благо леса навалом. М. С. велела ещё раз пригласить командира той группировки ( они встали лагерем неподалеку) и продемонстрировала трупы белых демонов, а заодно и связанного живого. Парочку разрешили прихватить с собой. Наиболее опытный врач отряда произвёл вскрытие нескольких тел. С анатомической точки зрения, интересным оказался очень большой мозг и недоразвитость у всех половых органов ( среди нападавших были и самки, которые по размерам практически не отличались от самцов). Ситуацию объяснили и столице, и союзникам. Те отнеслись с пониманием, и сказали, что ещё дней десять смогут протянуть, но не больше. М. С. в ответ велела им готовить бочки с бензином.
   Ещё когда сооружали аэродром, М. С. приказала перебазировать на него две эскадрильи бомбардировщиков, а на транспортниках перебросить боеприпасы для них. Заодно, приказала перебросить несколько сторожевых собак с проводниками. И начать готовить запасы лыж и противопехотных мин. На следующий день прилетели транспортники, их загрузили наиболее калорийными из бывших в грузовиках продуктов и отправили в тот город. Конечно, десять самолётов не могли доставить много, но сам факт поддержки значил многое. Обратно самолёты шли загруженными бочками с бензином для самолётов.
   Солдаты, покусанные белыми, чем-то тяжело заболели. Их немедленно отправили в столицу, Кэрт вскоре радировал, что сам он диагноза поставить не смог, и собрал консилиум, который установил что симптомы очень близки укусам некоторых тропических змей. И противоядие от укусов этих змей помогло. Укушенные быстро шли на поправку. Все бы ничего, но этот яд на морозе вообще не должен был действовать. Вновь осмотрели трупы белых, и действительно, у некоторых экземпляров обнаружили ядовитые железы, яд в организм жертвы попадал через клыки верхней челюсти. Да и мясо самих белых оказалось ядовитым.
   ''Герберт Уэллс. Остров доктора Морро. Книга вторая. Монстры из ЦЭБа'' - сказала по этому поводу М. С., хотя на деле естественно не до смеха.
  
   М. С. и несколько офицеров весьма заинтересованно изучали предвоенную карту этих лесов, и полученные сегодня фотоснимки этого же района. За прошедшие дни ситуация вблизи лагеря несколько изменилась. Та группировка в полном составе решила присоединиться к саргоновцам. М. С. теперь не возражала. Люди, действительно очень нужны. На установленных минных полях пару раз находили подорвавшихся белых.
   И надо вести разведку в лесах. А как? Собрали новую группу лыжников, на этот раз из бывших охотников. Через два дня вернулись. Все. В качестве доказательств своих подвигов притащили довольно много ушей и хвостов белых.
   А на вопрос как им это удалось старший группы - седой солдат, в своё время промышлявший охотой на тигров, сказал: '' Вы на них шли, словно на чужих солдат. А они не люди, хотя и с оружием. Они звери. И идти на него надо не как на человека, а как на зверя. Вы с ними воевали, а мы на них охотились.''
   Никогда еще, наверное, ни одна карта заповедника не изучалась столь пристально. Недалеко от дороги было несколько небольших селений, почти в центре лесного массива - маленький город, километрах в тридцати от него - руины ЦЭБ. Император ошибся, (вопрос, не намеренно ли) граница мёртвой зоны действительно проходит по лесному массиву, но ЦЭБ в неё не попал.
   М. С. вызвала императора в лагерь, но из столицы сообщили, что их величество внезапно тяжело заболело. М. С. только хмыкнула. И так ясно, что Саргон просто струсил, и до смерти боится попадаться ей на глаза. Ну-ну, я ведь помирать не собираюсь, и в столицу вернусь рано или поздно. Узнаешь тогда, где раки зимуют. И кузькина мать обитает.
   Самолёты несколько раз летали и к ЦЭБу и над городком. И там и там практически не видно разрушений. Но признаков человеческой жизни тоже не наблюдалось. Километрах в пятнадцати от места, где отряд попал в засаду, обнаружили несколько десятков разбитых и брошенных машин. В основном - гражданские.
   Неплохой эффект также дало применение собак. Белые действительно атаковали преимущественно с деревьев. И саргоновцы быстро уяснили - если пёсик ни с того ни с сего начал гавкать на какую-то сосенку, то лучше дать по кроне несколько длинных очередей. Тогда есть шанс, что тебе голову не откусят. Из столицы вскоре сообщили, что практически все доставленные образцы, судя по всему имеют возраст от полугода до года. И они взрослые. Но откуда их столько развелось? Столичные учёные слёзно умоляют доставить останки способной к размножению особи. Ха! Легко сказать, да вот только где эту особь взять?
   М. С. также запросила Бестию об работавших в ЦЭБе, с очередным транспортником прислан список, а по рации добавлено, что среди учёных, находящихся в столице нет ни одного, кто в последние десять лет имел хоть какие-то контакты с лицами из списка.
   Отчасти удалось выяснить, как столь многочисленные существа решают проблему с питанием: как-то раз удалось захватить троих не слишком крупных существ. В лагерь вырыли довольно глубокую яму с отвесными стенами и посадили их туда. Ночью их осталось двое, одного загрызли и начали поедать. Двух оставшихся посадили в разные клетки.
   У М. С. начала в голове шевелиться мысль, что проблему с белыми придётся решать радикально - сбросить на лес пару атомных зарядов. Смущало только то, что она знать не знала насколько твари устойчивы к радиации. Или же более простой вариант на отдалённую перспективу: поджечь лес. Но раньше лета об этом нечего и думать.
   Да тут ещё и союзники ''обрадовали''. Осознав сложность ситуации, они переправились через реку. И тоже устроили лагерь вблизи леса. И то же вскоре столкнулись с белыми.
   М. С. решила, что до городка всё-таки следует пробиться. А потом и посмотреть, что же творится в ЦЭБе.
   Лес вдоль дороги уже сведён. Конечно, гнать танки в лес не самая умная идея. Но на подготовку профессиональных охотников времени нет. А хороших лыжников довольно мало. Теперь по подозрительным местам били из огнемётов.
   Но всё равно, движение по дороге в ночное время сопряжено с немалыми опасностями. А время поджимает, и всю огромную колонну грузовиков надо как можно скорее доставить в город. Так что лес, по крайней мере, вдоль дороги, следовало очистить.
   Больше половины расстояния до города проехали без приключений. Осмотрели разгромленную колонну. Сгоревших машин немного, из уцелевших на многих нагружен домашний скарб. Кое-где - следы от пуль. Но ни одного скелета.
   Зато на переправе через небольшую речку белые напали. Небольшой группой, штук пятьдесят, но все с ампулами, а несколько обвязаны взрывчаткой. И бросились под танки. Большую часть удалось застрелить, но два танка они подорвали. Оба пришлось спихнуть с дороги.
   К вечеру добрались до городка и расположились на окраине. Все дома пусты, никаких признаков живых или мёртвых жителей. Однако, похоже, что люди в спешке покинули городок спасаясь от чего-то угрожающего. Уйти им, похоже, не удалось.
   С утра решили продвинуться к центру городка, и посмотреть, что творится в административных зданиях. Ночь прошла довольно нервно. Из лесу слышались вопли и мяуканье белых. Но, похоже, у них всё-таки были какие-то зачатки разума, или это инстинкт самосохранения? В общем, обошлось без нападений.
   Засыпая М. С. слышала, как один солдат сказал другому.
   -Что это они так орут? Гон у них что ли?
   -Дурень. Они навроди меринов будут. Вот подстрелим не мерина - считай лейтенантские погоны с усиленным пайком и получим.
   -Смотри, как бы они тебя самого мерином не сделали.
   -Так они и ту, и другую голову откусывают.
   М. С. хотела уже вылезти из фургона и устроить разнос, но тут заорал Хьюг. В эту ночь лагерь охранял его отряд.
   -Заткнитесь оба, а то я вас обоих отделаю не хуже белых.
   Всё стихло.
  
   С утра двинулись в город. По улочкам медленно ползут танки. Впереди них - пехота с собаками. Заходят и осматривают каждый дом. Всюду пусто. Нигде никаких признаков жизни. Но довольно давно не было снега, и местами попадаются следы. Их следы. В погребах некоторых домов нашли умерших людей. Умерших от голода или задохнувшихся в собственных нечистотах. Они хотели спрятаться и надеялись пересидеть. Они смогли выкроить несколько лишних дней своей жизни. Жизнь без света, жизни в собственных испражнениях. Они просто не могли постоять за себя, и дать бой той нахлынувшей из лесов стихии, которую выпустил на свет какой-то очень чёрный ум... Или стихия сама вырвалась?
   А сейчас в город пришли те, кто, по крайней мере, смогут отмстить за них. Только им вот тоже пока непонятно было, откуда взялась эта стихия.
   М. С. сидит на рубке едва ползущей по улице самоходки. К счастью, белые до сих пор были не замечены в использовании снайперских винтовок, а то бы она рисковала. И сильно. Время от времени берёт наушники и слушает переговоры отделений и других танков. Пока всё тихо. А мёртвый город выглядит действительно жутко. Всё завалено снегом. И никаких признаков человеческой жизни, в первую очередь мусора и дымков над крышами. В нём довольно много двух - трёхэтажных домов. И много где даже целы окна. А есть ли кто за ними? Пока не зайдёшь, не узнаешь. Кое- где к домам ведут следы белых, но их самих не видно, да и следам явно несколько дней. А проверить надо каждый дом. Солдаты заходят ещё в один.
   М. С. приказывает чуть развернуть самоходку, чтобы в случае чего легко было стрелять.
   130-мм фугасный снаряд домик попросту развалит.
   Должно быть, и здесь всё тихо. И точно, с первого этажа уже докладывают, что чисто. Поднимаются на второй. Вдруг по рации мат, стрельба, и из окна второго этажа высадив стекло, вылетает белый. Как-то неловко плюхается в снег, сразу вскакивает, и шатаясь пытается удрать. Не выходит.
   Но больше в этом доме ничего нет.
   -Откуда он взялся ?- спрашивает по рации М. С..
   -Валерьянку нашёл. Пьян был.
   Вот те на, чудища, а в чём-то и типичные кошки. Учтём на будущее. Если оно у нас конечно будет. Где-то нашли полу съеденного кота. Но всё равно, пустовато в городе. Машины выходят на площадь. Она довольно широкая. А административное здание - новой постройки. И значит, под ним есть бомбоубежище. Под снегом видны несколько засыпанных машин. И на площади тоже все здания целы. До чего же нехорошо от этого вида! Человек всегда больше всего страшится непонятного. На крыши домов перед площадью уже забрались снайперы. Всё чисто...
   Чисто-то чисто, а кто всю ночь в лесу орал? И куда они все попрятались. Канализация-то тут только в центре. И вблизи тех люков, что нашли - никаких следов. Но по гранате на растяжке возле них поставили. Так, на всякий случай.
   -Так, два отделения, проверить административное здание. Не забудьте бомбоубежище. Отделение - осмотреть отделение полиции. Пять отделений - осмотр рынка. Три - все прочие здания. Остальным - готовность.
   Она по-прежнему сидит, свесив ноги в люк своей самоходки. Её могут видеть все, и это главное. Смелостью тоже можно играть. И она про это прекрасно знает. Она вообще много про что знает. Вот только сейчас почти все её знания абсолютно бесполезны. Ну, ничего, выкрутимся, не в первый раз. На то я и М. С., что бы находить выход из безвыходных ситуаций.
   Опять нигде ничего, вот только в рыночном комплексе обнаружили несколько замёрзших котов. Ну, ясное дело, перепили. Аптека разгромлена полностью. Да в бывшем ювелирном магазине нашли золотишко. Приказала описать и собрать. Не пропадать же добру.
   Из отделения сообщили, что оружейная комната пуста. То же и с сейфами сотрудников. Правда нашли кое-какие бумаги датированные концом войны. Это надо собрать.
   Пусто и в административном здании, и в бомбоубежище под ним. Правда, склад консервов наоборот переполнен. Это как говорится нагрузка к штатному довольствию. Сейфы раскрыты, оружия нет, зато есть бумаги. Почитаем!
   Разумеется, ночевать в лесу Саргоновцы не собирались, поэтому обосновались в зданиях на площади. М. С. заняла бывший рабочий кабинет главы города с ещё висевшим на стене портретом императора. Генератор в здании наладить не удалось, а в бомбоубежище нашли немало свечей. Так что устроились почти с комфортом. М. С. расположилась в кожаном кресле за столом. Сам стол, пол подоконник и вообще всё что можно утыкано свечами. Обстановочка, в общем, полный интим, если не считать расположившихся у двери радистов с аппаратурой, да доносящегося из коридора храпа. В кабинет принесли почти все найденные в административных зданиях бумаги. М. С. проглотила парочку тонизирующих таблеток чужаков, велела принести термос с кофе и погрузилась в чтение.
  
   Ситуация в общем, вырисовывалась следующая: в первые дни войны ничего особенного в городе не происходило. Даже корабли чужаков ни разу не атаковали. В ЦЭБе велись какие-то работы, учёные время от времени появлялись в городе. М. С. насторожилась, когда в одной из бумаг, датированной вторым месяцем войны было сказано, что один из учёных по пьяни сболтнул, что если чужаки высадят десант, то ему крепко не поздоровится. Уточнено не было. Ещё один документ имеет дату дней через десять после первого, и представлял собой стандартное заявление в полицию о нападении бешеной собаки большого размера и пятнистой как рысь. Приняты или нет какие-нибудь меры по этому заявлению, так и осталось невыясненным. Дня через два - уже протокол - все жители небольшой лесной деревеньки почти рядом с ЦЭБом зверски убиты неизвестными. Тела разрублены на куски и валяются по дворам. Убита и домашняя скотина. Из вещей, судя по всему, пропало только огнестрельное оружие.
   Попытались позвонить в ЦЭБ - ни ответа, ни привета. Послали для разбирательств полицейских - охрана их не пустила внутрь. Глава города разозлился и послал уже почти половину городских полицейских во главе с начальником, а заодно добровольцев из местных жителей, что бы всё-таки выяснить, что в этом ЦЭБе творится.
   Они не вернулись. А потом начались нападения. Эти самые пятнистые твари нападали на людей и пожирали их. Нескольких тварей застрелили. Но их не становилось меньше. Скорее наоборот.
   Так продолжалось несколько дней. Многие жители к тому моменту уже просто прятались либо по своим домам, либо перебрались в административные здания. Потом глава города решил, что надо уходить в. Это ближайший к лесному массиву город, сейчас его считали полусаргоновским. Уходить решили почти все. Погрузили машины. И тронулись. Это было через полтора месяца после войны. Перед тем, как выпал снег.
   М. С. задумалась. Картина начинала вырисовываться довольно оригинальная. Значит ещё примерно месяц после начала нападений ЦЭБ ещё функционировал. И чем же они занимались? И почему не выходили на связь с местной администрацией? Ведь у них были мощные рации. Вполне способные поддерживать связь с любой из ставок и заодно со столицей. И не исключено, что и поддерживали. А с кем? Кандидатов-то немного... Её люди пытались выйти на связь и с ЦЭБом, и с этим городом. Но связи не было. Кроме как у неё, мощные радиостанции были в подразделениях Бестии. И у императора. Он притащил с собой, вместе с остатками своей армии несколько радиомашин. И отказался передать их М. С.. Равно как и переводить в её части хоть одного радиста. Тогда М. С. этому не придала значения. Сейчас же всё это выглядит в новом свете... Знал он или нет нечто неизвестное отряду М. С. ? Шансов теперь поровну. А если знал, то что именно знал? И кто, кроме него в это ещё посвящён?
   Вопросов как обычно, много больше, чем ответов. Опять своих подставил ? В любом случае, не в первый раз...
   А до войны никто толком не знал, чем в ЦЭБе занимаются. Финансирование шло как раз через императорскую канцелярию. Но к этому имел отношение и один из соправителей. Он после революции лишился многих своих полномочий, но кое-что у него всё-таки осталось.
   Так вот значит, на что они расходовали неподотчётные Главному Совету Обороны суммы! Понятно, почему император от неё прячется. При встрече разговор будет ну очень нервным. Судя по сведениям, полученным из столицы ЦЭБ представляет из себя довольно обширную территорию, обнесённую трёхрядным бетонным забором с колючей проволокой. Для танков - не преграда. Разделён на несколько секторов - жилые помещения, административные и помещения лабораторий. Очень большой сектор для содержания подопытных животных. Имеет собственную электростанцию и систему водоснабжения. На поверхности далеко не всё, судя по планам, есть как минимум два подземных этажа и связанное с ними убежище класса А. Судя по штату, сотрудников - 300 человек, обслуживающего персонала до 1000, столько же и охраны. Но это по штату. А что там на деле - пойди разберись. Штат-то чёрт знает сколько лет назад создавался. Ещё до первой войны. Тогда же и центр строили. А перед самой войной с чужаками на нужды центра было выделено большое количество стройматериалов и техники. Что же они там ещё отстроили?
   Из состояния размышлений её вывел голос одного из радистов.
   -Столица на связи. Экстренно.
   Новость в одну фразу, но того стоит: ''Начальник центра - бывший ассистент Кересса''. Одним словом приехали! Только этого нам и не хватало! Биолог-чернокнижник, так его называли, разгадавший секрет бессмертия Кересс - одни считали его гением, другие - безумцем. Биолог- фанатик, великолепный анатом. Это он много лет назад разработал ту теорию и провел по ней операции, сделавшие императора и ряд других высших сановников практически бессмертными. Но роль Кересса в этой операции мало кому при жизни автора известна. Тогда он заявил, что сделает десять операций, и он их сделал. И успешно. Он работал в великолепных условиях, но к его документам не имел доступа никто. И буквально на следующий день после последней, он сжёг все свои бумаги, уничтожил все препараты, и сделал себе укол сильнейшего яда, оставив записку ''Человечество не стоит того, чтобы его облагодетельствовали''.
   Так звучала озвученная для широкой публики легенда.
   Публика прочла между строк нечто совсем иное: это было не самоубийство, а убийство, организованное кем-то из новых бессмертных, благо возможности имелись у всех. Власти как обычно, решили спрятать от народа опасное благо.
   Марина в период юношеского радикализма думала, что вся история с бессмертием ловкий трюк министерства пропаганды, направленный на улучшения обеспечения безопасности имперской элиты. На бессмертного как то бессмысленно готовить покушения.
   Несколько позже узнала- Керресс существовал. Только он очень сильно отличался от привычного по книгам в ярких обложках с таинственным названиями образа. Был зол, желчен, невыносим для окружающих настолько, что Кэрдин сказала ''Когда он... Так сказать, скончался, одной из серьезно рассматриваемых нами версий была- с ним свел счеты кто-то из смертельно обиженных коллег, каковых было две трети''. Бессмертных тоже было не десять. Операции стоили баснословных сумм, но денег на такое перспективное направление не жалели. Честолюбие у Керресса было развито сильнее некуда, мало кто так любил всевозможные звания и награды. Не деньги. Не раз и не два говаривал- ''Если бы я был верующим, то сказал бы, что деньги создал дьявол. Я атеист, и поэтому говорю- всё зло в мире- от человека''.
   И на самом пике карьеры- смерть. Ночью в институте случился пожар, уничтоживший все материалы. На пепелище нашли тело.
   Книги в ярких обложках уже который десяток лет намекали, что не подлежащее опознанию, и следовательно, гений до сих пор может где-то скрываться. ''Если хоть раз был у зубного, то тебя опознают всегда. Это был Керресс. Материалы погибли безвозвратно''
   ''Разве у нас не принято передавать резервные копии всех секретных работ в спецхран безопасности?'' - поинтересовалась молодая М. С.
   ''Принято, но головотяпство имеет быть место везде: пока организация работает, мало кто интересуется, что там в этих копиях понаписано. После его кончины подняли все материалы... ''
   ''И что?''
   ''И ничего! Он сплавлял в спецхраны ничего не значащие бумажки. С той поры за содержимым спецхранов следят очень четко.''
   ''И что же ты думаешь?''
   ''Всё-таки самоубийство. Версия для широкой публики- просто причесанная версия того, что произошло. Гений решил, что человечество ещё не доросло до подобного счастья. Не желал оставлять секрета в ненадежных руках. Умен был. И нас, властьпридежащих, до глубины души презирал. Мне кажется, он был на пороге второго по значимости открытия- раскрыл механизм передачи бессмертия по наследству. Кажется, поняла чего он боялся- презирая людей, он в глубине души все-таки любил их. Операции сложны, они для немногих... Он не хотел, что бы образовалась крохотная раса господ, из века в век издевающаяся над людьми. Возможно, думал, что при появлении такой расы прекратится прогресс''.
   ''На одном из закрытых объектов безопасности до сих пор живет, как у нас острят, ''Памятники Керрессу''- пара бессмертных свиней, первый удавшийся эксперимент. От них ни раз получали потомство- самых обычных розовеньких поросят
   Его охраняли как императора, если не лучше. Ни один посторонний не смог бы проникнуть в здание... Хотя... Мы ведь не знаем всех методик подготовки диверсантов, практикуемых в других странах. Только за границей в то время не знали, над чем он работал.
   Ассистенты. Четверо наиболее близких его сотрудников умерли в течении трех дней после этого... Он их убил. Один... Керресс подарил заядлому курильщику коробку уникальных сигар... Они были пропитаны очень редким ядом, выделяющим активные компоненты только в процессе горения''.
   Хотя толика сомнений у М. С. всё же имеется. Может, Бестия озвучила не страхи Керресса, а свои собственные? Что же, Кэрдин признанная мастерица по упрятыванию концов. Но ведь не только у неё были возможности и мотивы. Остались Саргон, Херт, мирренская разведка, и другие. Относительно некоторых из них, даже Бестия не владеет всей полнотой информации.
   Может, Керресс и в самом деле покончил с собой почти пятьдесят лет назад.
   А вот над чем работал ассистент, явно знавший о многих секретах начальника? Тогда он был очень молод, но как говориться, подавал надежды. Он давно попал в разряд засекреченных людей. И тоже возможно неофициально подвергался той самой операции, ибо, судя по присланной фотографии, для своих 80 лет он выглядит более чем хорошо. А фотография -то двухлетней давности... Секретели у нас всё что надо и не надо, ну вот и досекретились, деятели, мать вашу.
   А я расхлёбывай. И даже без той информации, что скрываете разберусь.
   В коридоре послышались шаги.
   -Эй, комбат, давай сюда.
   Вошёл Хьюг. Перед М. С. он по-прежнему чувствует себя несколько скованно.
   -По вашему приказанию...
   -Отставить. Садись - она показала на кресло возле стола- Кофе будешь?
   Тот отрицательно мотнул головой.
   -Ну, а я выпью. Бумаги можешь почитать. Осознай, что здесь творилось.
   Хьюг взял один лист. У него есть один недостаток, здорово ему мешавший в подобных обстоятельствах. Он считает себя довольно малообразованным человеком, и он не очень быстро читает. Он робеет, оказавшись в кампании умных людей, ибо он чувствует себя неловко даже среди прочих секторных. А тем более, перед М. С.. Ещё совсем недавно он и представить себе не мог, что вот так будет разговаривать с ней, сидя за одним столом.
   Рос он среди людей, в среде которых одним из оскорблений было ''Да что, умный что ли?'' Может, они и были не настолько плохи. Но культ тупости сознательно насаждался сверху. И не таким малообразованным субъектам противостоять ему.
   Он в жизни не видел столько книг разом, сколько в доме генерала. Насколько же она умна. И как много знает. Это просто непостижимо.
   И... Он старательно гнал эту мысль, но она вновь и вновь приходила. Ему хотелось увидеть дочь М. С.
   Но его считают равным всем остальным, а он чувствовал себя ниже их.
   -Предупреди своих. Возможно, кроме котиков нам попадутся и бывшие спецназовцы. Именно они охраняли ЦЭБ. Их было около тысячи. То есть вероятнее всего, восемь боевых рот и две роты обеспечения.
   -Откуда они там взялись?
   -Вернёмся в столицу, я кое у кого поспрашиваю. Что-нибудь на постах заметил?
   -Никак нет, за исключением инициативы одного рядового касательно борьбы с белыми.
   -Что именно?
   -Ну, они же того, вроде кошек будут. Значит валерьянку любят. Солдат на рынке капканы медвежьи нашёл, и решил их поставить на котиков с приманкой, в которой лекарство. Да и к растяжкам кое-что подбросил. Утром посмотрим.
   М. С. усмехнулась.
   -Чем чёрт не шутит, может и сработает. А что ты думаешь на тему завтрашнего дела?
   Естественно, М. С. не особенно нуждается в советах. Ей просто интересно узнать мнение Чёрного Саргоновца послевоенного образца. Что так резко изменило взгляд на мир этого бывшего уголовника? И до какого придела изменился этот взгляд? А новообращённые всегда ценят когда к ним проявляют большое доверие.
  
   Утром поступило две довольно интересных новости из лагеря. Первая - ночью разведывательные броневики на дороге не подвергались атакам, чего никогда раньше не было. И второе: союзники донесли, что белые от дороги. М. С. приказала отправлять колонну. Риск невелик. Белые явно увязались за её отрядом.
  
   На дороге показалось несколько разбитых машин. Видимо, та самая колонна из города, ездившая в ЦЭБ. Ну точно, они примерно половина машин - полицейские. И бревно толстенное перед первой валяется. Словно бобрами поваленное. И опять тел нет. Группы, шедшие по лесу, тоже докладывают, что всё чисто, и собаки не беспокоятся. А кто тогда всю ночь орал?
   А до ЦЭБа - километра полтора. И опять всё чисто. А вот и бетонный забор и насколько хватает глаз -целый, а он очень длинный. Огромные металлические ворота и калитка возле них. На вышках никого не видно. Часть стекол и прожекторов разбита. Танки расползаются с дороги и перестраиваются как для атаки.
   Сначала на всякий случай проорали в громкоговоритель предложение о переговорах. Молчание в ответ. Послали добровольца постучать в дверь. Сходил, постучал и вернулся. Ни ответа, ни привета.
   Танки и бронетранспортеры двинулись вперёд. Почти на все танки надеты минные тралы. В том числе, и на ''Малышку''. Со стены - никакой реакции. Бетон на подобные заборы шёл лучшей марки, так что подойдя метров на пятьсот остановились развернули башни, и врезали бетонобойными. Снова нулевая реакция. Двинулись дальше. ''Малышка'' высадила ворота. Опять ничего. Сразу за воротами стоянка для машин, а за ней - что-то вроде небольшого парка.
   Через проломы в стене въехали бронетранспортёры. Из них повыскакивали пехотинцы с собаками. Несколько человек полезли на уцелевшие вышки. Занялись осмотром и караульного помещения. И опять ничего!
   Да что же здесь, в конце концов, творится? В караулке есть электричество, на колючей проволоке - нет. Хотя это не удивительно, на них ток обычно подаётся от разных генераторов. Хотя может и от одного. Все телефоны молчат. В кабинете начальника за столом лежит труп. Человеческий в форме капитана. Судя по всему, он застрелился. И похоже, когда ещё тепло было. А на столе - начатая пачка сигарет, какие-то объедки, бутылка и ни одной бумаги в здании. Вообще ни одной. И документов у покойника нет. А оружейный шкаф заперт, хотя по логике должен быть отперт. Взломали. Оружие на месте. Вот те на!
   Броневик отправили в разведку до следующей ограды. Не прошло и нескольких минут, как он вышел на связь.
   -Вторые ворота открыты. Никого нет. В воротах - свечение.
   -Не поняла.
   -Пульсирующий шар вроде как из огня, в центре зелёный, к краям красный. Около метра в диаметре. Висит на высоте около двух метров. Непонятно, как. Отсвечивает вниз чем-то жёлтым. Что за воротами не видно. Какие будут приказания?
   -Возвращайтесь.
   И положив наушники, говорит.
   -Прямо Half-Life какой-то. Вот уж не помню, какая именно часть. Только я вот никак ни Фримен, и ни Шепард. И даже ни человек в чёрном, к сожалению.
   А идти дальше всё равно надо. Двинулись через парк к следующей стене. Что довольно интересно, в лесу - ничьих следов. И собаки ведут себя очень спокойно. Остановились у ворот. Не ясно как другие, а М. С. ощущает себя примерно как небезызвестный баран. Ибо она, как и он ничего не понимают. Хотя ворота и не новые.
   Светящийся шарик-то точно не к биологии относится. Или этот Керессовский ассистент ещё и физикой на досуге баловался? Через ворота явно идти никому не хочется. Ну, снарядов пока полно.
   Снова зарядили и ухнули. Стена, как ни странно, рухнула без проблем. За стеной уже видны корпуса центра. И шарики, вроде того, что в воротах. И много их, висят метров в десяти один от другого. И все на одинаковой высоте. И без всякой системы. И снега нет. Так, травка пожухлая.
   А в бинокль видно, что в первом из корпусов центра выбиты все окна на первом этаже. Зато на остальных всё цело.
   -Добровольцы есть?
   Нашлись.
   -Значит, так добраться до здания, и зайти на первый этаж. От шариков держитесь подальше.
   Пятеро пошли. Остальные с тревогой следили за ними. Шарики пульсировали. Но ничего не происходило. Все дошли до здания.
   Уже изнутри передали.
   -Тут полный разгром, всё выбито и переломано. Но стрельбы не было.
   -Осмотрите остальные помещения.
   Прошло примерно полчаса. Доклады не менялись. Только полный разгром всюду. Проходы на второй этаж и в подвал забаррикадированы. Второй корпус выглядит также как и первый, только двор без шариков.
   -Ещё добровольцы есть?
   Этим было приказано добраться до корпуса на броневике, только зацепив хотя бы один шар.
   ( Ещё раньше проверили - они не радиоактивны). Поехали. Броневик проехал прямо через желтоватое свечение. И ничего.
   Остановился у корпуса, экипаж вылез и помахал танкошлемами.
   ''Была не была!'' решила М. С. захлопывая люк и командуя водителю ''Заводи''. Не померла от огня марева - небось, и от шариков не загнусь.
   А в здании действительно, бардачок ещё тот. Сломано и разбито не просто всё, а абсолютно всё. Пол завален бумагами, побывавшими в уничтожителе, мебель разбита буквально на щепки, вся аппаратура разломана. Огнетушители на стенах и лампы на потолке тоже кому-то помешали. И так - во всех помещениях.
   Лестницы на второй этаж и в подвал не только завалены, а ещё и кирпичом заложены. Ну, это-то не проблема. Когда подошли остальные танки, и в здании собралось довольно много народу, стали ломать кирпичные стены. Сразу на всех лестницах.
   На втором этаже палаты и лаборатории. И всё было абсолютно чисто. Можно даже сказать, стерильно. Как в морге. И ни листа бумаги. Аппаратура в операционных вся знакомая. На третьем стало уже интереснее: пулевые отметины на стенах и мебели, да несколько мёртвых тел в форме и лабораторной одежде. Причина смерти - совершенно ясна - убиты в перестрелке друг с другом. Судя по одежде перед самыми холодами. А так как температура в здании почти не отличалась от наружной, то тела сохранились неплохо. А ведь на улице ни одного тела. Интересно всё это!
   Тоже, но в гораздо большем объёме на следующем этаже. Да! Ребятки, похоже усиленно применяли гранаты. Пол и стены далеко не в лучшем виде. А что на полу-то творится!
   Трупы, куски тел и оружия, стреляные гильзы, штукатурка и переломанная мебель. И по самым примерным подсчётам здесь лежит не меньше половины всех тех, кто должен был находиться в ЦЭБе. С чего это они тут собрались? И что не поделили?
   Но если начать разбираться, то непохоже, что учёные передрались с охраной. Тут было что-то другое. На пятом и шестом этажах примерно тоже самое. Похоже, стрельба началась где-то здесь. И кого-то сознательно оттесняли на нижние этажи. И либо всех перебили, и ушли, замуровав за собой выходы. Либо, наоборот перебрались на седьмой этаж, входы, на которые также замурованы, и ушли на вертолётах, благо в ЦЭБе их было несколько штук.
   Из подвала донесли, что стенку сломали, но за ней - бронированная дверь, для взлома которой потребуется довольно много времени. Разведка, посланная во второй корпус доложила, что там почти всё цело, но вход в подвал также заблокирован.
   Уже интереснее, ибо подвалы всех корпусов сообщаются между собой. А шариков по всей территории навалом.
   М. С. было подумала о портале в параллельный мир, но во первых, в этом регионе случаи перехода никогда не отмечались, а во вторых порталы выглядели совершенно иначе. По крайней мере те, которые активизировали люди. А как выглядели возникающие время от времени природные порталы, так сказать, никто толком не знал, ибо визуально они были не видны, и фиксировались только приборами. И искусственные порталы требовали колоссальных энергозатрат. Во всяком случае, гораздо больших, чем мощность всех генераторов ЦЭБа. Конечно, если здесь научились открывать порталы, то где-то ещё могли научиться делать тоже самое. И не факт, что по такой же теории. Но это всё-таки не порталы. Опыт или интуиция, называй как хочешь, но М. С. в этом была уверена.
   Сломали стенку, закрывавшую вход на седьмой этаж. И ломавшие стенку чуть не отправились в лучший мир, ибо лестница оказалась заминированной. Ну, да мы не такие дураки, что бы на растяжках подрываться. Добрались сюда чёрт знает откуда - и уж сможем разобраться, что же здесь происходит. Может быть.
   К М. С. подошёл один из комбатов. Козырнул.
   -Разрешите обратиться.
   -Обращайтесь.
   -Я про эти светящиеся объекты. Скоро будет темнеть. А что если они по ночам работают? Ну молниями бить начинают или что-то иное.
   -Предлагаете убраться восвояси?
   -Нет, отойти в лес. Там, конечно котики, но к ним уже привыкли.
   -Одно вытекает из другого. Эти, по всей видимости, откуда-то отсюда. Может, они по ночам через шарики телепортируются, или ещё что. Останемся здесь. И точка.
   -В парке, и даже на поле не было их следов.
   -Не было их свежих следов. Это не о чем не говорит.
   Комбат не уходил.
   -Что-нибудь ещё нужно?
   -Да - явно было видно, что ему тяжело задать вопрос - Что вы думаете по поводу того, что здесь творится, ну города вот мёртвого, котов этих, шариков да того, что мы здесь нашли. Да кто это всё затеял?
   М. С. ответила.
   -Думаю, что это всё одной цепи звенья. А затейники - император с соправителями. Помудрили с биологией, да физикой приправили - ну и сам видишь что вышло!
   -Как же вы могли такое допустить!
   -Солдат, посмотри на меня внимательно. У меня две руки, две ноги и одна, правда, очень неплохая голова. Я ведь страной только два года правила, и физически не могла во всё вникнуть. А этот центр лет двадцать назад построили. В столице вообще никто не знает, чем они тут занимались.
   -Голову императору надо за это оторвать!
   М. С. хитро взглянула на него.
   -Не время ещё.
  
   Наконец пробили проход в подвал первого корпуса. И сразу же стало ясно- старые планы ЦЭБа можно выбрасывать. Должно быть стандартное бомбоубежище - а вместо этого какие-то помещения охраны и лестницы ведущие на нижний этаж. И шахты лифтов. И генераторы. А этажом ниже - комнаты отдыха. Но никаких проходов на нижние ярусы. Никаких следов людей. Вот только тускло горят красные лампы аварийного освещения.
   Сколько ещё ярусов внизу ? Непонятно, здесь их в принципе не должно быть.
   Среди солдат нашлись электрики. И вскоре зажегся нормальный свет. Запустили лифты. А в них оказалась довольно интересная приборная панель. Два верхних этажа. Десять нижних. Причём для доступа на все кроме первого, нужен специальный ключ.
   Интересный вопрос, когда же это всё отстроили? Кто это всё профинансировал? И главный вопрос: Чем они здесь, мать их, занимались!?
   Вниз вело шесть лифтов. Каждый мог вместить десять человек. Решили сначала спуститься на одном. Послали четверых человек, ибо они могли стоять так, чтобы при открывании двери их было не видно. Поехали.
   Едва двери распахнулись, как внутрь ударил пулемёт. Будь в проёме люди - срезало бы всех. В ответ полетели гранаты. Стрельба прекратилась. Осторожно высунулись из лифта.
   Вместо убитого пулемётчика обнаружилось какое-то механическое устройство. Сплошные рычаги, шестерни, цепи, разбитые объективы и пулемёт с несколькими тысяч патронов. Всё это на тележке с электромотором на гусеничном ходу. А вот интересно, почему это аккумуляторы свежие, словно вчера заряженные. Прямо от лифта шёл коридор. И эта штуковина преграждала доступ. Уже интереснее. В ЦЭБе ведь вовсе не должны были заниматься робототехникой. Впрочем, много чем в нём не должны были заниматься, однако занимались. И, к сожалению, весьма небезуспешно.
   И у всех лифтов нашли подобных сторожей. Четверых взорвали, два оказались неисправными, их следовало поднять на поверхность и отправить в столицу. А больше на этом этаже нет решительно ничего интересного. Только мебель, да увядшие растения в горшках. Впрочем, в раковинах кое-где обнаружился бумажный пепел. А в столах и шкафах - решительно ничего. В общем, предстоит лезть на нижние этажи. Что же там их ждёт?
   Да ещё сверху передают, что связь пропала, а шарики изменили цвет на зелёный и вроде как начали вибрировать и ярче светиться. Что делать - решительно непонятно.
   Тем, кто оставались наверху, приказано занять круговую оборону. Вопрос в том, от кого обороняться, есть ли тут этот самый враг. А если есть, то подействуют ли на него пули со снарядами? Как говориться, вопрос остаётся открытым.
  
   На трех нижних этажах обнаружили ни много, ни мало отключенный реактор. Плюс несколько покойничков с пулевыми ранениями. Один прямо возле пульта управления реактором расположился. Питать реактор должен был занимавшую этаж под ним установку.
   А вот о её назначении на первый взгляд сказать что-либо сложно. Разрушали её долго и старательно с использованием тяжелых инструментов, взрывчатых веществ и крепких кислот.
   Только как ни разрушай, а колонны аппарата ''Портал'' слишком массивны.
   Только как они здесь оказались? М. С. считала, что таких аппаратов пять. Но вот перед ней разрушенный шестой.
  
   Так что же здесь всё-таки творили? Котики вон к ограде ЦЭБа ближе чем на сто метров не подходят. А пустые вольеры имеются. Явно для крупных хищников предназначенные. Только версия о разбежавшихся зверушках никакой критики не выдерживает. Все вольеры абсолютно целые. Даже замки на некоторых висят. И напряжение на колючую проволоку подаётся.
   Какой-бы не был разгром в биологических лабораториях, да и по всему ЦЭБу, учинили его люди. И кое-где попадаются кучи бумажного пепла. Компьютеров немного, и они абсолютно пусты. Вся информация стёрта.
   Кому же это так хотелось, что бы никто и никогда не добрался до материалов ЦЭБа? Что же тут было ну очень интересное для субъектов вроде М. С.?
  
   К непонятному, если оно непосредственно тебе не угрожает, люди привыкают очень быстро. Уже к вечеру на шарики совершенно перестали реагировать. Светят и светят, жалко, не греют, а то холодно очень, а горючий материал ещё нарубить надо. Ночевать в зданиях никому не хотелось.
  
   Звериный крик М. С. разорвал морозный воздух. Бросились к ней. Кто к ней, а кто и к лесу с оружием наизготовку. Генерал стоит на коленях. Скрюченные пальцы вцепились в лоб. Из под век - слёзы, из под ногтей - кровь, из носу - кровь. Зубы сжаты в каком-то зверином оскале. Так, скрюченную и оттаскивали. Кто-то, недолго думая, всадил шприц обезболивающего из индивидуальной аптечки. Пока за медиками бегали, генерал более менее в норму пришла. Оглядела всех ошалевшими зелёными глазами. Стерла кровь из-под носу - и взгляд метнулся по сторонам и как прилип к одному из шаров. С минуту разглядывала, потом потребовала ещё обезболивающего. Тяжело встала, качнулась, с трудом равновесие удержала.
   Сипло выдавила, кивнув в сторону леса.
   -Не оттуда...
   Но к одной из машин побрела, опираясь на кого-то.
  
   -Там уже тропинка. Уже многие проходили.
   -А ударило меня... Такая боль... Словно раскаленная игла... В каждую клеточку тела. И всё глубже и глубже. Что же это?
  
   -Значит, мне всегда становится плохо, как только я подхожу к этому месту на расстояние пяти метров. А любой другой проходит свободно. Вопрос - почему. С чем это может быть связано?
   Молчала недолго. Потом приказала.
   -Объявите всем: если в отряде есть пришедшие из того мира, пусть явятся немедленно. Это приказ.
  
   Таковых в отряде оказалось двое. Маленький, крепенький, славящейся тяжелым характером и любовью к выпивке капитан-танкист с весьма редкой для грэда фамилией Иванов. И сухощавый полковник- связист. Всегда очень опрятно одетый, с моноклем в глазу, довольно неприятный в обращении из-за почти не скрываемой спеси и презрения ко всем и вся, но при этом как-то умудряющейся не переходить определенных границ. Что в нем сквозит подспудно-неприятное.
   На первом привале капитан и полковник чуть не убили друг друга. Причем каждый заявил, что драку начал он, и оба отказались называть причину. Плюнули и решили отложить разбирательство до возвращения в столицу.
   Капитана М. С. не знала, а доклады полковника слушала регулярно. Краткие и предельно информативные. Ничего лишнего. Вроде бы идеальный офицер. Только не забывала М. С. про умение в людях разбираться. Что-то в полковнике и в самом деле отталкивало.
   А М. С. едва увидев этих двоих рядом сразу поняла причину драки, сопоставив фамилию капитана с высоковерхой и вовсе не уставной фуражкой полковника. Пусть у того и грэдская фамилия. Только манера держаться говорит о многом. Эти двое старых врагов обид друг другу никогда не забудут, пусть здесь и не Восточный фронт, и оба прекрасно знают, чем кончилась их Великая война.
  
   Похоже, здесь было и в самом деле две независимо работавших лаборатории. Одна и в самом деле занималась экспериментальной биологией. Пресловутые идейки о создании совершенных солдат. Не то что бы совсем безуспешные и бесперспективные.
   А вот вторая... Теоретическая физика. Жутко специальные её ответвления. Проблемы контакта с параллельным миром. Точнее, мирами. Только работы велись над тем, как бы предотвратить нежелательные проникновения оттуда.
  
   -Так. Каковы результаты обследования, так называемого, подсобного хозяйства?
   -Почему так называемого? Самое настоящее! Перенский селекционный центр! Разведение породистых животных. Такие хозяйства раньше звали образцово-показательными. Голов тысяч на пять. Разрушение полное. Часть помещение сгорела, а свиней киски похоже слопали.
   -Что именно сгорело?
   -Лаборатории и часть хлевов. Свиней ведь тоже искусственно оплодотворяют. Наверное, центр и был прикрытием для всего остального. А тут экспериментировали с наиболее крупными породами вроде мирренской белой, а она очень плодовита, меньше десятка поросят никогда и не бывает. Каких же хряков отсюда привозили! В жизни не видал более скороспелой скотины!
   С опозданием вспомнила, что прикрытием каждого подобного заведения служило что-то совершенно мирное. Вроде свинофермы. Надо было проверить по архивам министерства сельского хозяйства...
   М-да, а проверить-то по архивам и не получиться. Большая часть их сгорела, и можно не сомневаться - все, что касается этого центра с гарантией обращено в пепел. Правда, можно точно установить временные рамки пожара.
  
   Что-то все-таки есть в разрушенных корпусах. Много тайн скрывается в этих руинах. И одна из них именно в руинах лаборатории. М. С. битый час лазает по пепелищу. Что же здесь не то? Когда-то очень давно, она увлекалась биологией настолько, что император поинтересовался не желает ли дочь получить высшее образование по данной специальности. Она сказала: подумаю. Ей тогда только что исполнилось пятнадцать лет...
   Мучительно вспоминает все, что знала тогда, и что потом от скуки и смертельной тоски читала в том мире будучи прикованной к инвалидному креслу. Разобраться и понять нужно самой, ибо неясно, когда удастся вызвать из столицы биологов. И пресловутая интуиция подсказывает - то что здесь будет найдено, придется скрыть. Ибо это опасно, очень опасно. И одновременно, просто, как и многое созданное недобрым разумом. Разумом, во многом подобным твоему собственному.
   Биологическую лабораторию так легко спрятать! Требуется буквально несколько помещений, и небольшое количество аппаратуры. Клетки и бактерии они же такие малюсенькие! И лабораторию по производству гарантированной смерти для миллионов гарантированно можно спрятать даже в городской квартире. А уж здесь их мог быть не один десяток.
   Металлические столы не сгорели. Всюду осколки стекла. Иногда попадаются целые чашечки Петри. Нужно ли это для искусственного оплодотворения свиноматок? Вроде бы нет... Вроде бы или точно? Точно!
   Свиньи, свиньи. Ключ, разгадка, именно в них. Что же она помнит об этих животных? Количество видов. Поведение. Питание. Характер размножения в различных частях ареала. Естественные враги. Не то, не то, но где-то близко...Карбонат, буженина, корейка, ветчина, окорока и сало. Не то. Тушенка, кожа и щетина. Ещё, ещё что-то ещё... Свиней использовали при атомных испытаниях для выяснения характера действия облучения на человека. Почему их? Почему не коз, овец или собак? Стоп.
   М. С. застыла на месте словно пес в охотничьей стойке. Морфологическая структура многих органов, кожи и крови близка к человеческой. На полигоне после первых атомных испытаний доживала свой век хрюшка, как раз знаменитой мирренской породы, по кличке Тим V, официально получавшая пенсию от государства. И заслуги её действительно из ряда вон: пережила два наземных атомных взрыва. Облучилась, но уплыла с острова, и явилась на материковый полигон. Ученые и военные, как её увидели, так просто обалдели. Результаты обследования полигона впечатляли, никто не верил, что на земле может быть что-то живое. Но вот живое существо, пришелец с того света...
   Вряд ли хоть одна свинья в истории была окружена такой любовью и вниманием представителей рода Homo Sapiens...
   В мозгу стучит словно часы. Характер кожи и крови сходен с человеческим. Сходен с человеческим. Сходен...
   Стоп! Вот кажется, оно! Матка тоже подобна человеческой! И значит, в теории, свинья может вынашивать и яйцеклетки приматов!
  
   -Две роты сюда! Срочно! Явится всем, служивших ранее в структурах МВД и безопасности.
  
   -Задача установить причину пожара, затем - разбор завалов, и сбор материала. Собирать любые, подчеркиваю любые предметы обнаруженные в этих корпусах. Особое внимание - баллонам, ящикам и сейфам. В случае обнаружения докладывать немедленно! Действовать осторожно - возможна минная опасность. Запрещается брать что бы то ни было! Докладывать о каждом обнаруженном теле!
   Тел не нашли. Но всего другого - в избытке.
   Значит, сначала сожгли лаборатории. Перестрелка в центральных корпусах случилась уже позднее.
   Возбуждение такое, что чуть ли не трясет. Император хотя бы с некоторыми своими тайными играми наконец-то пойман за хвост. Пусть он у тебя и как у ящерицы - но не тот это случай. Не вырвешься!
   Вечером доложили - обнаружен вход в подвальные помещения, подготовленные к взрыву. Аппаратура управления радиофугасом оказалась неисправной.
   В подвалах такой же раздрай. Только в холодильном отделении среди перевернутых стеллажей и не оттаявших туш нашли
   М. С. уже видела такие контейнеры для транспортировки биологических образцов.
  
   Гениально аж жуть. Свиней они разводили видите-ли! Кабанчиков на продажу, свинок в загон. Усиленно пичкать всевозможными препаратами. Не для быстрейшего созревания, с целью отправки на сырье для тушенки. Для скорейшего достижения половой зрелости. А там искусственно помещать в них генетически модифицированные яйцеклетки. Кого-то из приматов, возможно и человека. И обработка яйцеклеток велась почти поточным способом. И количество котиков зависело от количества свиней. А новорожденные монстры отличались всеядностью, и за три-четыре месяца развивались до взрослого состояния. Ферма по их выращиванию находилась была рассчитана тысяч на десять голов. Плюс здания где содержали взрослых, но ещё не дрессированных животных.
   Просто заводское производство: свиньи-станки, корм-сырье, а качество готовой продукции не зависит от квалификации рабочих.
   Разве что продукция большинства других заводов не нуждается в длительной дрессировке.
   Даже возможность контроля оставалась: клетки-то производили люди, и они спокойно могли контролировать количество белых. Видимо, серийное производство было начато, и достаточно быстро остановлено. Из-за проблем с обучением тварей или из чего-то иного - теперь не узнать. Супоросых свиней уничтожили.
   Потом в ЦЭБе произошло то, чему не было объяснений. Оголодавшие белые разломали вольеры. Какое-то время они кормились свиньями, но тех хватило не на долго. Начались нападения на людей. Неясным оставался вопрос о количестве произведенных белых. И об успехах по их дрессировке. Ибо здесь было два тренировочных комплекса. Один-то стандартный. А вот второй... Тут спортивные снаряды покрупнее, полосы препятствий посложнее, забор повыше, колючей проволоки побольше. И дистанционно открываемые клетки вместо казарм. Очевидно, в ходе дрессировке тварей приучали в первую очередь к совместным действиям.
   С разумом у тварей все-таки были проблемы, ибо в человеческих казармах нашлось довольно много оружия.
   А жаль, что методик подготовки не сохранилось. А вот довольно большое количество готовых яйцеклеток нашлось в специальных контейнерах. Пусть нет технологии их производства, но в столице хватает биологов... В этих контейнерах клетки могут храниться сотни лет. И клеток тут сотни тысяч.
   В общем, имеющуюся у каждого крупного государственного деятеля коллекцию скелетов в шкафу пополним не самым плохим экземпляром. Только вопросец маленький: контейнеры-то с яйцеклетками маленькие. Транспортабельные. И нету ли их у кого в столице? Напару с несколькими пухлыми томиками, от которых нам достался только пепел. Да проблемка всплыла: были и другие организации вроде ЦЭБа. Так что у кого-то ещё немало интересного в шкафу припрятано. Может быть.
   Хорошо хоть хрюши в окрестностях столицы сейчас относятся к стратегическому сырью, и контроль за их поголовьем как раз на ведомстве Кэрдин. И чувствуется, долго ещё все места, где содержаться поросята будут под пристальным вниманием.
   Только это будет верным лишь в том случае, если до весны доживет хоть одна домашняя хрюшка. А то ведь шансы у них пока гораздо хуже, чем у любителей ветчины и бекона.
   Как бы ни остались к весне только дикие кабаны в самых глухих лесах, им-то этот год точно понравился, ибо не до них было охотникам. Хотя и их могут схрумкать очень расплодившиеся волки.
  
   Версия произошедших событий для личного состава и неизбежных вопросов в столице выглядит несколько иначе. По докладам осведомителей, солдат заинтересовал реактор и установка, плюс причины побоища. А свиноферма вызвала только вздохи сожаления у солдат сельских уроженцев. Мол, столько скотины зазря погубили.
   На построении М. С. объявила следующее: занимались тут исследованиями параллельных миров, и в одном из них обнаружили большое количество полу разумных животных. Завезли их сюда, и решили дрессировать как солдат. Сначала все хорошо было, но потом выяснилось, что попадая сюда животные утрачивают способность к размножению. Поголовье стали наращивать с помощью установки, воруя животных с их родины.
   Но те, кто обслуживали установку прикинули, и решили - котики-то наполовину, да разумные. Всех мы не выловим, кто-то дома останется. А ну как из полу станут вовсе разумными, и через какое-то время, нескоро правда, заглянут к нам.
   На этой почве и поцапались с теми, кто зверушек дрессировал. Им только успевай скотину отгружать. Хотели побыстрее послушную армию сколотить, да и показать всем, кто тут главный. Не сложилось. Поубивали друг друга, а установку уничтожили. Шарики эти - какие-то следы разрушения установки. А недоученное зверье разбежалось в лес. Ухаживать за свиньями их не учили, и с голоду они стали нападать на всех подряд. Спросили и про контейнеры - М. С. сказала в них возбудители опасных болезней.
   По докладам осведомителей, версия устроила всех. В общем прав был талантливый пропагандист-хромоножка - говорите только правду, ничего кроме правды, но упаси вас бог говорить всю правду.
  
   Из столицы сообщили- вылетел Кэрт, и требует, именно требует! Встретить его на аэродроме. Можно и встреть. Только непонятно, почему самолет на запросы с земли не отвечает.
   Дверь открылась. Кэрт вывалился колодой. Пьян вдрабадан.
   ''Приплыли'' - зло подумала М. С. -''Вопрос только куда''
   Кэрта подняли и понесли. Недалеко стоит палатка для охраны. Направились туда. Кэрта с некоторыми трудностями взгромоздили на стул. С ним всё понятно. Привести его в чувство можно только одним. М. С. высунулась за дверь. Охрана выглядит несколько обалдело. От приказа они обалдели ещё больше.
   -Выпить! Быстро! Много!
   Приказы надо выполнять.
   Говорить Кэрт смог только после третьего стакана. Напуган. И выглядит удивлённым - М. С. готова поклясться- удивленные статуи она видела гораздо чаще. Он абсолютно не захмелел. М. С. не торопится с расспросами. Сам всё расскажет.
   Лезет под полушубок. Вытаскивает упакованные в целлофан листы. Протягивает М. С.
   -На. Ознакомься.
   М. С. торопливо пробегает взглядом первую страницу. Стандартная медицинская карта. На старых бланках. Заведена недавно... Блин, да это же карта Рэтерн! Но вроде ничего необычного.
   -И что же интересного ты нашел?
   -Я генетический анализ её тканей провел. Просто из любопытства.
   -И каковы результаты?
   -Хорошо сидишь? Упасть не боишься?
   -Не в цирке.
   Кэрт замолчал на секунду. Барабанит пальцами по столу, и всё куда-то в сторону смотреть старается.
   Усмешка сползает с губ М. С.. Чем-то очень серьёзным попахивает.
   -Я жду.
   Он по-прежнему старательно пол разглядывает. Слова выплюнул скороговоркой со скоростью пулеметной очереди.
   -По результатам полной проверки у объекта обнаружены человеческие гены.
   И замолчал, словно скалу с плеч сбросил. Прямехонько на шею М. С.. Тащи как хочешь.
  
   -Операция производилась в младенческом возрасте. Опять обман! Хотя как-то яснее становится, почему от неё так жаждали избавится. Ещё одно блестящее подтверждение нашей биологической совместимости. Я знал её отца. Только как ученого. Крупные работы по генетике, в основном направленные на увеличение продуктивности скота. Работал и с человеческим геном. Но так, я думал полу любительски- ведь многие недостатки внешности передаются по наследству. Пластическая хирургия- это хорошо, но устраняет следствие, а не причину... Как он раздобыл материал, хотел бы я знать? Хотя, рискну предположить, что прятали только от меня, и лиц моего круга, а остальные, не слишком любопытные, могли работать свободно. Очень выше средней квалификация нужна, что бы понять что два вида совместимы.
   -Самоотверженные у вас ученые. Прям как у нас! Кошечек не нашлось, на собственном ребенке эксперимент поставили! Или просто препаратик разрабатывали что бы меньше возится с мед. обслуживанием десанта! Но опять же, до чего замечательная кошечка для эксперимента!
   -Марина, от твоего остроумия...
   -Иногда повесится охота. Я знаю. Бредовую версию можно?
   -Валяй.
   -А что если некие... ну не знаю как их называть в очень давние времена сеяли семена разумной жизни, так сказать, создавая очень пластичные и легко адаптирующиеся к внешней среде виды. Отсюда и сходства в геноме. И к схожей среде схожие виды адаптировались близким образом?
   -Сеятели, странники и как их там? Ну есть и такая теория. Не слишком популярная, по причине нашего почти врожденного снобизма. Только нас-то волнуют куда более близкие теоретики.
   -Новаторы-практики, раз уж на то пошло.
  
   -Если серьезно, то даже усиленной проверкой ничего обнаружить невозможно. Любой бы карантинный пост её пропустил. Глаза бы квадратные сделали, но в историю о помешавшейся на межзвездной романтике девчонке поверили пожалуй.
   -А с чего это тебе взбрело человеческие гены поискать?
   -Вспомнил просто наше так сказать, генетическое знакомство.
  
   -Знаешь, когда я впервые задумался о возможности существования гибридов?
   -Когда потрошил мою обворожительную недопрожаренную тушку.
   -Нет. Несколько раньше. Когда впервые за казенный счет ехал в вашем БТРе, несколько часов была возможность рассматривать прилепленный к борту портрет кэртерской женщины. Такой, где она в костюме для верховой езды, и белый скакун рядом. А ушей женщины из-под кепи не видно, а в остальном- красавица, какую я мог встретить где-то очень далеко. Сначала подумал, что солдатики разжились трофеем, но присмотревшись понял, что технология печати иная. И подпись смог разобрать. Простенько и со вкусом: Автопортрет. Софи Саргон.
   -Твою мать! И здесь сестренка обошла!
   Он словно не слышал.
   -Запах. Я снова узнал его. Не слышал многие годы. Бензин. Запах бензина. Запах самых кровавых войн в истории. Кровь, грязь, и железо. Я просто смотрел. На образ. Не замечая, что оборван угол, и сам портрет потерт. И этот портрет. Немыслимое сочетание. Тогда и произошел надлом. Не выдержала броня. Или просто впервые за несколько дней появилась возможность анализировать. Масштаб лжи. Масштаб ярости. Вашей ярости. Грязное и кровавое время отчаянных людей. Я не забыл, ибо сам был таким. Давно. Очень давно.
   Кому, и зачем всё это понадобилось? Вы не вписались ни в одну схему... Мы столкнулись словно с самими собой. С теми, какими были столетия назад... Долго живя, мы так и не научились ценить жизни... По крайней мере, чужие.
   Последняя война там... Дома... Много лет назад... Долго объяснять, почему началась... Но было- или мы, или они... Пленных не брать, никого не щадить... И не щадили. Резня. Резня жуткая творилась тогда. - мотнул головой- нечего вспоминать, и нечем гордиться. Только потом понял- конфликт долго и старательно провоцировался в верхах. Хотели просто избавится от них. Странных... И сознательно по благовидными предлогами удаляли с планеты тех, кого они могли бы послушать. Их лидеры... Двое, да пожалуй и третий... Для них многое значило мое мнение... Но меня не было там... А когда вернулся... Все уже было кончено. ВСЕ!- отчеканил слово, словно гвоздь в стену вбил- были мертвы.
   Рука сползла со стола. Из под ярости во взгляде проступила боль.
   "Кого же ты там потерял, друг дорогой? Кто же был настолько дорог, что для тебя очень надолго не стало "после"? Но этого он не откроет никогда. Хотя... Тогда, именно тогда он сломался. От всего остался только долг. А потом и его не стало... Сначала предали его. И не однажды. И только потом... И только потом появился тот, кого могу назвать единственным другом".
  
   -А больше ничего не искал?
   -Чего именно?- совершенно безразличный тон
   -Ну...Микробиология у вас высокоразвитая. Может, в неё ещё чего-нибудь вкатили. И бомбу ходячую наполненную бактериями нам подкинули.
   -Местечко, где она лежала убивает всю известную микроскопическую живность.
   -Известную. Подчёркиваю.
   -Слишком уж извращенно.
   -А почему бы и нет? Похоронить-то надо не всех, а кого-то конкретного. Длинноухого такого, к примеру.
   -Или зеленоглазую. Слушай, а что мы мучаемся? Давай её просто шлёпнем. Тем более, если версия о бактериологической бомбе верна, то мы уже столько всего нахватали.
   -Знаешь, все ваши, и наши бактерии крайне плохо переносят внутреннее промывание организма медицинским спиртом в больших количествах... Да и шлепнуть такую пожалуй рановато.
   -Отшлепать уже поздно.
  
   -Не учи меня генетике. Всем вашим, да и нашим специалистам до одного меня расти и расти!
   -Хм. А я и не знала, что от переохлаждения может мания величия начаться.
   Кэрт глянул ей в лицо. М. С. с трудом удержалась, что бы не поежится. Взгляд генерала вполне мог заморозить.
   -Родная. Генетика, это такая наука, у которой есть всеми признанный возведенный на пьедестал основатель. И эту самую статую ты видишь перед собой. Даже сейчас мои заслуги в данной области никто не смеет оспаривать.
   -Дрозофилы и военно-полевая хирургия. Странное сочетание.
   -Ничуть. Меня заинтересовали существа, имеющие большое сходство с нами. А где лучше всего изучать таких существ, как ни у них на родине.
   -А у вас там сейчас запарка! Все школьные учебники переписывать надо, да кому-нибудь иному создание новой науки приписывать.
   -Зачем ещё это? И проще средства найти можно: написать, что я от тяжелейшей психической травмы просто сошел с ума. И все.
  
   Тогда... Только теперь я стал понимать, как грамотно оттирали меня от привезенной экспедицией генетического материала. Попади он ко мне... Возможно, вся история пошла бы по-иному.
   При определенных обстоятельствах, решающим бывал как раз мой голос.
  
   -В общем, ей о некоторых аспектах своего происхождения знать вовсе не обязательно.
   -Полностью с тобой солидарен. Но можно я её препарирую?
   -Убью!
   -И кто из тебя железо в следующий раз выковыривать будет?
  
   -Иногда смотришь в небо, дневное, ночное - без разницы. Смотришь, и думаешь, как ребенок: а что там наверху? Загадка, тайна, другой мир... Что там, у звезд?
   -Оказавшись у звезды видишь просто другое небо и новые звезды. И так без конца. Найдешь у звезды всё что хочешь, кроме одного - своей детской мечты.
  
  
   Марина, как обычно проснулась рано. Но Рэтерн уже не было. Она всегда спала очень мало, зато Дина отсыпалась до полудня.
   Рэтерн налаживала кухонную аппаратуру. В корабле были большие трюмы с различными товарами, предназначенными для обустройства новых поселений. Всё это саргоновцы по мере возможности использовали теперь для собственных надобностей. В доме М. С. за счёт трофеев и под ''руководством'' Рэтерн оборудовали кухню, ибо люди неплохо умели обращаться с оружием и боевой техникой чужаков, жизнь как говорится заставила их этому учиться, но учиться обращению с бытовыми приборами было и некогда и незачем. А трофеев оказалось довольно много. Поэтому Рэтерн почти каждый день вызывали в какую-нибудь часть для настройки аппаратуры. Спец Рэтерн не бог весть какой, но кое-что после её визитов какое-то время работало. А потом опять ломалось, чаще всего из-за нестабильного напряжения, к которому аппаратура чужаков совершенно не приучена.
   М. С. после пары подобных визитов вызвала её к себе и поставила в известность, что ей присвоено звание военного техника 2-го ранга, и теперь довольствие она получает не по своей прежней норме, а по 1-й категории. И заодно, дала пистолет.
   Самой Рэтерн вся эта беготня доставляет определённое удовольствие - наконец-то слушают, что она говорит, наконец-то с её мнением считаются, и явно уже весьма и весьма уважают. И она никому не говорила, но впервые в жизни оказалась в месте, где её просто считают своей. А она сколько себя помнит страдала от одиночества. И постоянно ощущала себя никому не нужной, а тут она вдруг оказалась нужна очень многим.
   И вскоре едущая куда-либо на джипе или бронетранспортёре тоненькая фигурка девушки-чужака в полушубке и больших меховых наушниках стала такой же привычной частью жизни города, как размалёванные языками пламени аэросани или самоходка с расписанной рубкой. Рэтерн стала своей.
   За ночь почти все установки вновь перестали работать. Но Рэтерн меньше чем за полчаса почти все снова запустила.
   -У тебя здорово получается - сказала Марина входя.
   Рэтерн усмехнулась.
   -Там, у нас, меня, как бы это сказать? А! На орудийный бы выстрел не подпустили.
   На грэдском Рэтерн говорит почти как на родном, акцент у неё очень лёгкий и почти незаметный. В провинции разницу в говоре между Рэтерн и Мариной и не заметят. Марина тоже неплохо владеет кэртерским. Но с Рэтерн на нём практически не разговаривает.
   -Впрочем - продолжила Рэтерн - как оказалось я с этими установками неплохо обращаюсь - она явно весьма довольна собой - А вот к чему меня готовили, здесь оказалось совершенно не нужным.
   -Ты не рассказывала об этом.
   -А и не о чем рассказывать. Персонал для наблюдения за резервациями. Персонал для обучения - Рэтерн ухмыльнулась - обучать аборигенов надо ровно настолько, что бы они различали наши дорожные указатели и не попадали под наши транспортные средства. В общем, полный бред, и я в него, по крайней мере, не верила. И оказалась права.
   Только сейчас Марина заметила ремни и кобру под мышкой Рэтерн.
   -Откуда у тебя пистолет?
   -Твоя мама приказала что бы я носила, вроде как для безопасности.
   Рэтерн осторожно вытащила пистолет из кобуры и двумя пальцами положила его на стол.
   -Ты хоть стрелять-то умеешь?
   -Не-а. Но с твоей мамой не поспоришь.
   -Что, верно, то верно - Марина взяла пистолет. Ей приходилось стрелять. И довольно много. Но это не то умение, которым бы хотелось хвастаться.
   Она прицелилась в потолок. Разумеется, дав Рэтерн пистолет, М. С. попросту забыла показать, как надо ставить оружие на предохранитель, и как им вообще пользоваться.
   -Осторожнее - испуганно произнесла Рэтерн, прячась под стол.
   -Да он не заряжен - сказала Марина.
   Грохнул выстрел. Одна из ламп на потолке с грохотом разбилась. Во все стороны брызнули осколки стекла.
   Марина роняет пистолет.
   Рэтерн осторожно выглядывает из-под стола.
   -Всё ?- испуганно спросила она.
   -Всё. - с не меньшим испугом ответила Марина. Обе расхохотались.
   Вбежали трое охранников.
   -Что за стрельба - спросил старший.
   -Я баловалась - ответила Марина.
   -Не умеете обращаться с оружием, так лучше не беритесь - сказал охранник, поднял с полу пистолет, разрядил и положил на стол.
   -Так он мне внушает больше доверия - сказала Рэтерн, убирая оружие в кобуру. Обойма остаётся на столе. Марина торопливо прячет её в карман. Подальше от греха. То есть от Дины.
   -Похоже, ты ''любишь'' оружие ещё больше чем я . - сказала Марина, когда охранники ушли.
   -Надо мной из-за этого всегда смеялись - ответила Рэтерн - кэртерец, не умеющий обращаться с оружием. Вот потеха! У нас многие считают, что человек либо оружие, либо мишень. И я никогда не могла постоять за себя, и до меня никому не было дела. И следовательно, я могла быть только мишенью. У вас же большинство людей тоже делятся на эти две категории. Но в отличии от вас у вас есть место и таким, как мы с тобой. Ваш мир, что бы про него не говорили, добрее нашего.
   -Моя мама, послушав тебя, уже помирала бы со смеху. Слыхала её шуточку про самого страшного зверя?
   -Нет.
   -Что находится в зоопарке в клетке с такой надписью?
   -Не знаю. Никогда не была в ваших зоопарках.
   -Зеркало. Нету зверя, страшнее человека. Она так думает.
   -А поступает именно как человек.
   Одна из установок издала какой-то звук.
   -Готово - сказала Рэтерн - сейчас будем есть.
   -Когда же ты успела её зарядить?
   Рэтерн усмехнулась.
   -Она сама заряжается, если исправна. Пойти, что ли Дину разбудить?
   -Не надо. Может, она хоть так научится ценить чужой труд.
   -Чужой труд. Чужой труд. Ха-ха. А что это такое - раздался откуда-то насмешливый детский голосок .- Большие вы и тупые. Ха-ха.
   -Динка ! - в один голос вскрикнули Марина и Рэтерн.
   Рэтерн вскочила.
   -Держись Динка, если я тебя поймаю, все уши оборву.
   -Не поймаешь, не поймаешь. Ха-ха.
   -Когда же она проснуться успела ?- сказала Марина
   -Когда вы по потолку палили. Мазилы! Ха-ха.
   Рэтерн тем временем крадучись плавными движениями обходит стол. И как это она умудряется ходить так, что шагов вовсе не слышно? А сейчас ещё и крадётся... Она к зверю в лесу таким шагом могла бы подойти.
   -Вот я маме скажу, как вы здорово стреляете. Она у вас обеих пистолеты поотбирает. А-а-а. Больно! - закричала вдруг Дина. Рэтерн за ухо вытаскивает её из какой-то щели.
   -Попалась!
   -Больно, отпусти! - взмолилась Дина.
   -И не подумаю!
   -Отпусти, дура длинноухая! - длинноухие - это было презрительное прозвище кэртэрцев. И оно использовалось только в газетных карикатурах. Сейчас данное слово - сознательное оскорбление.
   Рэтерн побледнела. И отпустила Дину. Та проворно хотела смыться. Но напоролась на не предвещавший ничего хорошего взгляд Марины. Её Дина не слушается, но немного всё-таки побаивается. Как ни крути, а на М. С. дочь всё-таки весьма похожа. И взгляд зелёных глаз мало кто может выдержать и не опустить глаза.
   -Сейчас же извинись перед ней - неожиданно властно говорит Марина.
   -Ни за что!
   Марина чуть повернулась на стуле так, чтобы мимо неё Дине было бы точно не выскочить и сказала.
   -Заруби себе на носу: Она такой же Чёрный Саргоновец , как ты, или я. Хорошенько это запомни. Она равна любому из нас. Точнее, даже не так. Она не равна. Она просто одна из нас. А среди нас нет национальности. Мы Чёрные по нашему делу, и никак иначе. И запомни чётко. ОНА - ТАКАЯ ЖЕ, КАК И МЫ. И ты не имеешь права её оскорблять . И никто такого права не имеет. Даже М. С.. Поняла?
   -Да поняла. - сказала Дина с весьма надутой физиономией.
   -Тогда, что ты должна сделать?
   -Извиниться перед ней.
   -Правильно.
   Дина упёрла руки в бока
   -И не подумаю. Тоже мне большие и сильные, справились! Даст мне мама пистолет - получите у меня.
   Интересное у ребёнка представление о том, кто большой и сильный - наличие оружия.
   -Большие, говоришь - протянула Марина - сильные... - и резко выкрикнула - Пистолет! Быстро!
   Дина невольно попятилась. Да и Рэтерн стало не по себе. Очень уж знакомо прозвучали интонации. И полоснуло зелёное пламя.
   -Марина... - начала было Рэтерн.
   Но огнём сверкнул брошенный в её сторону взгляд. И повторен приказ.
   -Пистолет!
   Оружие у неё в руках. Дочь М. С. смотрит на Дину. Та бы пятилась и дальше, да некуда. Упёрлась в стену.
   -Оружие - с очень странной интонацией произносит маленькая М. С. - оружие... Хочешь его?
   Тишина.
   -Я не слышу ответа.
   -Да... - словно шелест листьев перед грозой
   -Оно будет твоим. Может даже сейчас. Смотри сюда!
   В считанные мгновения разбирает пистолет. Резкими и отточенными движениями профессионального солдата.
   -Подойди и собери его! И он твой ! Навеки!
   -Я не...
   Марина ощерилась. Никто никогда не видел такого выражения её лица. И вряд ли бы захотелось видеть снова.
   -Не можешь... Слабачка! Смотри!
И теми же резкими движениями оружие собрано вновь.
   -На той стене. Горошины над выключателем. Видишь. - говорит, а сама смотрит прямо в округлившиеся глаза ребёнка.
   -Да...
   Дочь М. С. резко разворачивается на кресле. Пять секунд - три выстрела. Не целясь. В каждой горошине сидит по пуле.
   Марина резко швыряет оружие на пол.
   -Запомни. Я сильная. Очень сильная. И многое повидала. Такое, чего тебе ввек видеть не пожелаю. Сила тебе дана для защиты слабых. И больше ни для чего. ЗАПОМНИ НАВСЕГДА. Защищать тех, кто слабей. Как сейчас М. С. защищает меня, её или тебя.
  
   Марина зла, зла как миллион чертей. Всё бессмысленно. Ничего-то она Дине не доказала. Не страх был в кругленьких глазёнках. Восхищение. Безмолвное восхищение. И щенячий восторг. С абсолютно таким же выражением смотрит она на М. С.. А показать-то Дине хотелось что-то иное. А результат прямо противоположный. На Марину попал отсвет того жуткого огня, который так притягивает Дину.
  
   -Ты знаешь, я очень боюсь за Дину. Мне страшно за неё. Она ведь совсем недавно чуть не погибла. А теперь она какая-то странная. Сейчас только и думает о том, когда ей позволят иметь патроны, и как она будет убивать врагов.
  
   Потом она принялась вновь расхаживать по коридору второго этажа. Она уже довольно давно стала учиться ходить без костылей. Это она скрывает от всех, и в первую очередь, от М. С.. Людям решила показаться только после того, как сможет ходить нормально. Гордая она, очень гордая. А первые шаги без костылей не хотелось вспоминать. Марина часто падала, и только случайно не разбила лица. Страшно болели натруженные ноги, и она не раз просыпалась от жуткой боли. Хотелось плакать, и кажется она даже плакала. Без звука, уткнувшись лицом в подушку и до боли сжав зубы. Никто не должен видеть, как она страдает. Никто. И никогда. Ибо она Марина-Елизавета Саргон.
   Но с каждым днём она на один или два раза больше проходила коридор из конца в конец. По дому Марина теперь может передвигаться без костылей. И решила, что с сегодняшнего дня их вообще можно забросить куда подальше. Она доказала сама себе, и теперь собиралась доказать окружающим, что намного сильнее, чем кажется.
  
   Провели эксперимент в разгар войны. Защищаясь от вас, если угодно. Хотели лишить вас возможности проникнуть ещё куда-либо. Знали каковы будут результаты эксперимента. И чего он всех лишит в результате. Прямо польский менталитет: пусть Польше будет плохо, лишь бы России было ещё хуже. Не очень умно. Мы потеряли намного больше, чем приобрели.
  
   -Так вот это значит что такое. Замки. Замки на дверях. Блоки, если угодно. Значит, больше не будет людей из ниоткуда. Старой теории конец. Это не позволит осуществлять переходы в иные миры. И будет препятствовать проникновению оттуда. Каждый шар - замок. Замок от одной двери. А со мной - неувязочка. Я была уже там, и вернулась.
  
   -Похоже, Кэрт, покончено с проклятием твоего мира. Они больше ни придут никогда. И вы не сможете расквитаться с ними. Когда тут всё закрывалось, какая-то их группа проникла сюда. Возможно, и из других миров заскочил кто. Сейчас в районе ЦЭБа жесточайший биологический карантин. И пока не ясно, не поздно ли уже. Но никто уже больше не придёт. Никогда. И мы не сможем кого-либо отправить туда, или вытащить оттуда.
   -И ты первая поняла - ещё одна страница перевернута. Ещё одной заманчивой возможностью меньше. Каждый мир замкнут в себе. И столько оборвано нитей.
   -Раз кто-то миры замкнул, то рано или поздно кто-то другой их разомкнет вновь. Путь, пройденный одним разумом, рано или поздно повторит другой. И тогда...
   -Боюсь, что даже я этого не увижу.
  
  
   Ни о чём глобальном Сашка не думает. Не думала раньше, и не собиралась думать сейчас. Всё-таки она была человеком не такого склада, как большинство известных ей чёрных саргоновцев. Ей всегда хотелось тишины, уюта, покоя, нормальной семейной жизни. Но скрывала она это свое стремление. Скрывала ото всех. Иногда даже от самой себя. Всегда ей хотелось того, чего у неё никогда не было. Ни в том мире, ни в этом. Не было никогда. И теперь никогда уже не будет.
   В глубине души она завидует Софи и М. С. пусть у обеих была тяжёлая жизнь, пусть их страшно ломала судьба. Но каждой из них повезло и каждая встретила того единственного человека, который был предназначен именно ей. И пусть недолгим у них было счастье. Но всё-таки оно было. Было...
   И у М. С., и у Софи были дети. Они обе знали, что значит быть матерью.
   А вот у Сашки не было ничего. Ни счастья, ни любви, ни детей. Были только её ордена, тяжёлые ранения, плен и как финал всему - полная слепота. Больше ничего она не получила за тридцать лет своей жизни. И знала, что большего уже не будет.
  
   Дело идёт к финалу. Надо признать. Но жизнь всё-таки прошла так, что есть чем гордится. Крепко перекроили эти две странные сестры её судьбу. Защитили в трудную минуту. И выдрали из серого болота и серой рутины. Одно дело безучастно наблюдать конец цивилизации, смерть империи. Рассуждая при этом в стиле ''Мы люди маленькие, от нас ничего не зависит''. И совсем другое - понять наконец - если не я, то кто же? И задушить в зародыше многие стремления, и отказаться от много. Стать способной на жертву.
  
   А то о чем мечтала... Мещане пусть переживают, дуры пусть сочувствуют. Она не такова. Не сгорела в ней прежняя ярость. Не потух огонь. А то, что никогда не будет тишины и покоя... Так я не пескарь из норки.
  
   Только жаль все-таки, что не растет рядом маленькое существо, способное сказать тебе Мама. Частица тебя...
  
   Как там сказала М. С. ''Самые несчастные на свете это те, кто считают себя лучше всех, и те, кто считают себя хуже всех. Лучше всех живут исповедующие принцип ''Как все'', попросту серость. Тяжело быть золотым, но и чёрным жить на свете нелегко.''
  
   А что теперь? Сашка понимает: ей придётся смириться с мыслью, что до смерти ей оставаться калекой и жить на иждивении М. С..И с этим ничего не сделаешь. А М. С. кроме всего прочего вполне в состоянии проявлять заботу о людях. И никогда ничего не забывать. И ни о ком она и не забывает. Не было для Сашки места в новом мире. В том мире она была чужой. Здесь - теперь сама себе она кажется ненужной.
  
   -Кажется, я только сейчас начинаю что-то видеть. А до этого была слепой. И там, и здесь.
   Ты слышишь хруст человеческих судеб? Хруст под твоими сапогами. Когда теряешь зрение, начинаешь лучше слышать. Слышишь в том числе это. А им больно. Им страшно, когда их ломают. Ты думала об этом?
   -Типичные рассуждения российского интеллигента. Душевно мучаться над слезой ребенка, и одновременно тысячами расстреливать во имя высоких целей, или ханжески рассуждать, глядя на умирающие города и вырождающийся народ. Они не вписались в рынок, зато никто не глушит Голос Америки, и можно поехать в Париж.
   -Ты умеешь быть жестокой, Марина.
   -Я просто слишком давно разучилась плакать.
   -А я только недавно снова научилась.
  
   Присвоили себе право судить.
   -Если бы этого не сделали мы, право судить присвоил бы кто-то иной. Гораздо худший чем мы. В принципе Не судите, да не судимы будите, есть много от позиции страуса или премудрого пескаря.
  
   Забыла слово Не могу. Должна! Ибо если не я, то больше никто. Людям иногда надо просто помочь подняться. Но знала бы ты, как это мучительно - всегда первой вставать на пулемёты! Я слишком давно играю со смертью. Пока везёт. Но в этой игре победа всегда остается за безносой. А тебе так много надо успеть!
  
   Война властной рукой разорвала миллионы судеб. Слишком стало потерянных детей, и матерей и отцов, лишившихся своих. В столице (да и почти в каждом крупном городе, контролируемом саргоновцами) пришлось создавать детдома. Многие части, словно бездомных зверюшек, пригрели у себя по одному, а и по несколько, потерявших все ребятишек.
   Как-то на совещании встал вопрос, что делать с такими детьми. Решили- оставить всё как есть, но что бы кто-либо из военнослужащих в течении месяца стал официальным опекуном ребенка.
   Когда обмен пленными и учет продовольствия только начинались, М. С. вызвала кэртэку к себе, и предложила ей отправится назад, при условии что будут получены гарантии её безопасности от старшего офицера "Комиссии по обмену военнопленными". Перспектива возвращения напугала девочку чуть ли не больше чем пребывание в ящике и обстоятельства знакомства с М. С.
   Рэтерн продолжала жить в доме М. С.. Почти каждый день бывавшей Кэрдин это откровенно не нравится. Марина и Рэтерн ничего не замечают- актерскому мастерству Кэрдин иная звезда позавидует, но М. С. видит- присутствие кэртерки в доме, да ещё в непосредственной близости от Марины (они спят в соседних комнатах) Бестии неприятно.
   Логичная мысль о отправке Рэтерн в интернат отпала автоматически- к кэртерке очень привязалась Марина. Девочки почти все время проводят вместе. Даже Дина частенько составляла им кампанию, хотя гораздо больше любит играть в войну с мальчишками, и почти всегда назначается командиром.
   Ни с того ни с сего позвонил император.
   -Я как главнокомандующий незамедлительно требую объяснить, почему генерал-полковник до сих пор не выполняет ряд пунктов приказа N987- М. С. не сразу сообразила, что это N приказа, в шутку уже прозванного "сиротским". Император в своем репертуаре - возможность булавочного укола никогда не упустит. Но и М. С. не лыком шита.
   -Генерал-полковник неукоснительно соблюдает все пункты данного приказа.
   -Имеются более чем серьезные основания сомневаться...
   -В течении двух дней вы получите неопровержимые свидетельства неукоснительного соблюдения генерал-полковником всех пунктов данного приказа.
   -В противном случае, последует заявление в Безопасность о вопиющем нарушении прав ребенка, творимыми на протяжении длительного времени.
   -Могу вас заверить, подобного заявления писать не придется.
   -Только в случае неукоснительного соблюдения всех пунктов данного приказа.
   Кривую ухмылку М. С. не видел никто. На неисполнении приказов решили подловить... Можете не сомневаться, М. С. приказ выполнит. Так выполнит, что долго потом ни на чем ловить не захочется.
   Неожиданно пришел начальник охраны и напомнил, что... срок выполнения приказа N987 приближается к концу, и судьбу Рэтерн надо как-то решать. Какие у генерал-полковника имеются приказания по данному вопросу? М. С. поинтересовалась его мнением. Он ответил, что возвращать обратно девочку не следует, и знает достойных кандидатов, согласных стать её опекунами. Да и он сам в принципе не против.
   Он воевал на юге. Пришел в столицу перед самыми холодами. М. С. увидев имя генерал-майора в списке вновь прибывших, сразу поняла, что впервые за несколько дней сможет сказать человеку что-то хорошее - жена и дочери-близняшки генерала живы и здоровы.
   -Я тоже знаю одну очень достойную личность. Которая и будет опекуном девочки. Да и напомни мне, кто в Госбанке за сокровища Великих домов отвечает.
   Как приятно работать с умными людьми!
  
  
   М. С. снова вызвала Рэтерн.
   Входит. Стоит возле двери. Робеет жутко.
   -Подойди.
   Протягивает руку. На раскрытой ладони массивный золотой перстень.
   Кэртерка дернулась. М. С. ухмыльнулась.
   -Знаешь что это такое?
   -Похоже на клановый перстень...
   -Верно, в принципе, это перстень принадлежащего к Великому Древнему Дому, или как у вас говорят, клану. Моему. Более того, я глава Великого Дома. Знаешь какого?
   -Еггты.
   -Да. Бери, и носи с честью!
   Девочка осторожно берет кольцо.
   Сверкнуло что-то в серых глазах. Рэтерн вытянулась, перстень сжат в кулаке, кулак прижат к сердцу.
   -Вайде!- приветствие главы клана на кэртерском
   Всё-таки есть что-то в девчонке от предков- заправских вояк!
   -Теперь ты Четвёртая из Великого Древнего Дома Еггт Рэтерн.
   Церемониальный кивок в ответ. Теперь понятно кто она. По каким правилам жить. Перед ней- глава её клана. Первый Еггт. Она- говорит. Рэтерн- слушает. Заговорит- если глава клана разрешит.
   М. С. тяжело вздохнула. Ну почему подростки так любят играть в сказки о рыцарски-самурайских временах.
   -Да расслабься ты девочка. Я вот глава дома, а даже перстня не ношу. Просто все должно быть по закону. Слово Еггта- так, фикция больше. Пустая формальность. Я подала бумаги на право опеки над тобой. Надо же было обоснования придумать. Да и право жить здесь тебе дать. Кстати, теперь имеешь полное право оттаскать Динку за уши на правах старшей сестры.
   -Она Третья, я Четвертая. Первый Еггт.
   М. С. демонстративно барабанит пальцами по столу.
   -У нас другой счет. Заверяю, если уж тебе так хочется, как Глава Дома, право таскать Динку за уши у тебя есть. Старшая - ты, младшая - она. О других правах и обязанностях разговаривай с Мариной. Да, и не вздумай её второй назвать. Она ещё не совсем поправилась, поплохеть ей может. Можешь идти.
   Церемониальный кивок. Такой же разворот. За дверь выходит какой-то особой, очень плавной походкой.
   -Вот блин!!!- сказала М. С. закрывшейся двери.
  
   На следующий день получены два письма: от Саргона и от Кэрдин.
   В обоих одни и те же три слова. По-русски. "С Дуба рухнула". Большое Д в обоих случаях намекало на высоту дерева. Отвечать не стала. Пусть в своем древнем праве по уши сидят. Ребенок просто не должен быть один.
  
  
   Глава 5.
  
   Вошло несколько солдат и офицер. Вряд ли у них что-либо серьёзное, только вот зачем такой толпой пришли? Ладно, сейчас узнаем. Только вот лица у них слишком уж серьёзные. Словно не просто на приём к командующему пришли. Поважнее тут какое-то дело. Кажется, не совсем понимают, с чего надо начинать разговор. И точно так же понимают, что этот разговор обязательно должен состояться.
   Молчание несколько затянулось. М. С. заинтересованно продолжала разглядывать их. Спешить некуда. Наконец, офицер шагнул вперёд и сказал.
   -Во время войны один из моих солдат обнаружил и сохранил чрезвычайно ценный предмет
   -Благодарю за службу! Но это не ко мне, ценности следует сдавать под расписку начальнику банковского сектора.
   -Это именно к вам. - уверенно продолжил офицер- это Еггтовский меч скорее всего, Золотая Змея. Солдат был в похоронной команде. Меч хотели положить в могилу. Но он знал, что Змея не может уйти так.
   М. С. встает из-за стола и подходит к ним.
   -Покажите.
   Один из солдат выходит вперёд. Он держит на руках длинный свёрток. И держит, словно в нём что-то хрупкое и живое, а вовсе не холодная сталь. Откинул брезент. Сомнения рассеялись вмиг. Это она. Золотая Змея. Клинок, славой уступающий только Глазу Змеи. Меч Софи.
   Словно встретились ещё раз. Последний. И не как в пророчестве. Век владельца Золотой Змеи всегда был дольше, чем у владельца Глаза. Всегда. До проклятого прошлого года. Неполон мир без неё. Как многого лишился!
   М. С. молча смотрит на клинок. Текут минуты. Значит, люди ещё остаются людьми, раз помнят о подобных вещах. И о прошлом ещё помнят. Это хороший признак, раз ещё жива память о минувшем. О том, что ушло недавно, и о том, что ушло давно. Солдат неожиданно запахнул ткань и отступил на шаг. М. С. вопросительно взглянула на него. Она знает, как должна поступить. Интересно, знает ли он. А он сказал.
   -Это не ваше. Позовите младшую девочку, и мы отдадим Золотую Змею ей. Теперь это её меч. Так должно быть. Он всё прекрасно знал, и ни о чём не забыл, этот впервые увиденный ей солдат. Она ответила ему.
   -Это верно.
   И Дина очень серьёзна, когда опустившийся на одно колено солдат протягивает ей меч. И ложиться на рукоять маленькая ладошка. Она не забыла свою маму, но матерью теперь зовёт М. С.. Но помнить она тоже уже о многом помнит. И знать много знает.
  
   И что это Кэрту со снайпером поспорить вздумалось? И главное, предмет спора: кто на расстоянии до 800 метров лучше стреляет. И главное, из чего. Снайпер-то понятно, а Кэрт сказал, что из старинного лука кэртэрской работы. Как раз из корабельных трофеев.
   На корабле, ко всеобщему удивлению, в арсенале обнаружилось большое количество холодного оружия и доспехов. На резонный вопрос, откуда это всё там взялось, Кэрт объяснил, что оружие у них всегда считается оружием, и вместе с оружием и должно храниться, ибо этого требуют их старинные обычаи. Это не дело, возить мечи в багаже.
   Чьи доспехи? А пассажиров и экипажа, а следовательно, теперь саргоновские трофеи.
  
   Из бронетранспортёра выпрыгнул Кэрт. Но в каком виде! Где это он раздобыл старинный кэртерский доспех? Выглядит в этой броне сущим самураем, по крайней мере с точки зрения М. С.. Хотя броня больше всего напоминает что-то вроде русского бахтереца, только подлиннее, почти до колен, и без рукавов. В общем, разновидность кольчуги, только на груди в несколько рядов стальные пластинки. Там же герб. Его хризантема. И золотом сверкает она. А те пластины, которые всё-таки видны, выполнены в форме листьев. Серебряных листьев с золотыми прожилками. И сам доспех какого-то странного серебряного блеска.
   На поясе висят рукоятками вперёд два меча и кинжал. Один меч длинный и слегка изогнутый, больше всего напоминает увеличенную кавалерийскую шашку. Только гарда полностью скрывала кисть руки, и словно сделана из переплетающихся растений. И на ножнах растительный орнамент. Листья перламутровые, ягоды из красных камушков, а стебли, как ни странно, зелёные. Из чего это они их сделали? И всё это на чёрном фоне.
   Второй меч гораздо больше походит на шпагу. Только на ножнах золотые рыбы изображены на голубой лазури. Гарда словно из рыб в прыжке сделана. Серебряные они, а выглядят живыми. Даже глазки чёрные.
   Хорош и длинный кинжал в чёрных ножнах.
   Мечи видели у Кэрта и много раньше. Его это оружие. Ещё когда он в плен попал оно у него уже было.
   На ногах -сапоги мехом наружу. И мех похож на мех чёрно-бурой лисицы. Спереди серебряные накладки с орнаментом из причудливо переплетающихся растений.
   Фехтовать он умеет превосходно. И это по мнению считавшей себя неплохой рубакой М. С.. Как-то раз она попыталась помериться с ним силой...
   И быстро поняла, что в настоящем бою он бы её просто нашинковал бы как капусту. Настолько превосходит генерал Младшего Еггта мастерством. Ну да, практики-то у него за столько лет было в избытке. Владеть оружием ведь будущего саргоновского генерала начали учить когда ещё вроде бы Дина I родится не успела.
   Впрочем, среди чужаков несмотря на всю их технику, немало мастеров великолепно умеющих обращаться и с холодным оружием.
   За спиной - лук. Надел его Кэрт крест-накрест с колчаном. Это тоже весьма непривычно. Грэды в прошлом были весьма большими любителями арбалетов, и очень мало пользовались луками.
   Чудовищно мощен составной лук генерала. Гнутый из дерева неведомых миров, оплетенный жилами давно исчезнувших зверей. Когда снята тетива, наружу выгибаются плечи. И для стрельбы из подобного оружия требуется особая сила. Сложно заподозрить подобную силу в худощавом и временами женственно-изящном, генерале. Но стрела пущенная по-женски изящной рукой навылет прошибёт любой доспех.
   На левой руке генерала возле кисти серебряная пластинка с растительным орнаментом, предохраняющая руку от удара тетивы. Для тех же целей служит и серебряный напёрсток на большом пальце.
   В такую погоду, и без перчаток. И опять маникюр на ногтях. То, с какой тщательностью Кэрт следит за своим внешним видом, давно уже стало притчей во языцех. Постоянно и в больших количествах пользуется косметикой. В то числе и теми марками, слывшими у грэдов женскими. М. С. откровенно хихикает, а Кэрт говорит, что только эти марки дают необходимый аромат. В свое время даже со всеми признанными экспертами по косметике- Софи и Бестией Младшей обсуждал тонкости макияжа. В полевой сумке генерала всегда лежит набор маникюрных принадлежностей, а уж сколько их он держит дома!
   И насколько М. С. известно, все кэртерские офицеры в вопросах внешности ведут себя подобным образом. А про Кэрта сама собой приходит на ум классическая в навеки закрытом мире фраза. Тем более, что Кэрт и не человек. Да и Кэрта, собственно, никогда и не было. Не имя. Не фамилия. Прозвище. Как М. С.. Сама-то она знает его многосложное личное имя. И ещё у любого военного кэртерца есть боевое имя, по которому к нему и обращаются сослуживцы. Но и оно не походило на Кэрта. Не походило на него и слово ''четырнадцатый''. Да и Кэртом его звали в основном за глаза. Чаще - по званию.
   Слухи про генерала перед войной ползли довольно... э-э-э оригинальные. Маникюр замечали многие. Правда самого Кэрта никогда не замечали в злачных местах. А потом уже и не стало этих самых злачных мест.
   Впрочем, после войны слухи о нём не прекратились, только изменился их смысл и тематика.
   М. С. наплевать, а вот Кэрту вовсе нет, тем более что М. С. давно уже кажется, что он совсем не против, чтобы эти слухи стали правдой. Касаются-то они в основном её и Кэрта взаимоотношений.
   А ей это нафиг надо?
   Или всё-таки надо?
   Ни в чём воплощение уверенности по прозвищу М. С. сейчас не уверена.
   Хотя с другой стороны, не про её ли честь весь этот спектакль устроен. Мальчишество в чистом виде! Но оригинальным Кэрт сумел себя показать. Приходиться признать.
   А и ты явилась! Любишь всё-таки представления!
  
   На то, какими изящными и плавными движениями Кэрт достает из колчана лук и стрелу стоит посмотреть. Это целый спектакль. Зрителей масса. Но играют только для одной.
  
   И именно в доспехах выглядит в ещё большей степени не человеком, чем в жизни. Уж слишком непривычны и клинки, и броня, и лук за спиной. Со слишком уж большим вкусом и изяществом выполнены все эти вещи. Нездешнее, нечеловеческое это изящество. Не умеют люди делать подобных вещей. Свои умеют. И зачастую не менее прекрасные. Но не более.
   И врагами были те, кто создавал подобные вещи.
  
   Но выглядит Кэрт, словно воин из сказочных времён. Настолько спокойное, властное и надменное в этот момент его лицо. И холодком веет от пристального взгляда светло серых, почти белых глаз. Это взгляд вышедшего на охоту хищника.
   Сегодня он гладко зачесал волосы назад, и его длинные заострённые уши прекрасно видны. И они нисколько не противоречили всему его облику.
  
   М. С. знает этого снайпера. Она вообще запоминает всех, кто хоть раз попадется на глаза. А он попадался уже не раз. Сначала даже подумала, что это один из людей Ратбора. Потом узнала, что ошибалась. Снайпер молод, и призвали его уже при новой власти, за год до войны.
  
   Снайпер вскинул винтовку к плечу. Выстрел! Пуля попала точно в ''голову'' мишени. Кэрт словно не целясь, спустил тетиву. ''Голова'' мишени треснула от удара бронебойной стрелой. Второй и третий выстрелы снайпера тоже достигли цели. Не промазал и Кэрт.
   И стрелять он умудрялся даже быстрее снайпера. Движения вроде плавные, словно у танцора. И одновременно быстрые. Да не просто быстрые, стремительные!
   Как же он целиться? Или это у них у всех зрение такое особое? Кэрт в темноте прекрасно видит, про это все знают. И слух обострённый. Или это он один такой? Приборы ночного видения среди трофеев попадались. И всеми очень ценились.
  
   Он вогнал одну стрелу в другую.
   ''Не перевелись ещё Робин Гуды'' - мрачно думает М. С.. Смотреть интересно, только всё более и более непонятным становилось, зачем он всё это устроил. И одновременно, всё яснее и яснее.
   Это что он ко мне таким изощрённым способом посвататься хочет что-ли? Чёрт его разберёт. Хотя и так уже разобралась. Симпатии генерала по отношению к ней уже давно перешли рамки просто дружеских. Это только она сама старательно делает вид, что ничего не замечает. Не умеющая любить железка. С великолепной наблюдательностью.
   Пробуждались в ней какие-либо чувства? Или нет? Сама она про это не знает. Но в любом вопросе, касавшемся лично её, она давно уже считала: по этому поводу есть два мнения одно моё, а второе ошибочное.
   Стоит же сейчас и смотрит на этот спектакль. Какие-то стороны жизни ей всяко не слишком хорошо знакомы. Но ведь было в её жизни то юношеское увлечение... Любила ли она его? Теперь не знает... Тогда... Мало ли что было тогда. Она уже много лет не вспоминает о нём.
   Просто некогда было. Не умеет М. С. жить воспоминаниями о прошлом. В настоящем слишком много всего происходит. И одновременно, чего-то всё-таки не хватает. Только нужен ли ей человек рядом с ней? Друг, а не соратник. Тот, которому можно доверять всегда. Нужно ли ей человеческое тепло, а не холодная сталь всегда готового прикрыть твою спину.
   Но ведь это так и есть. И он верен ей. И он её друг. Но с недавних пор он начал смотреть на неё ещё и как на женщину.
   Или это человек в тебе, придавленный машиной только недавно что-то заметил?
   А ей это надо? Она уже практически забыла о том, какого она пола. Она важнейшая часть государственной машины. И машина сама. Или может всё-таки человек?
   Он ведь красив, ловок, умён. Ну просто всё при нём. Только он ей нужен именно в своём нынешнем качестве. И ни в каком ином. Он нужен машине. А не человеку. Тем более, это ещё вопрос, есть ли этот человек, или осталась только машина.
  
   ''Попал во всё что было'' - ещё более мрачно подумала М. С. Первая часть представления похоже, закончилась. С луком Кэрт управляется не менее, если не более лихо, чем со скальпелем.
  
   Тогда... Сейчас-то до тебя доходит, что было тогда. Он ведь радовался не тому, что вернулась М. С.. Точнее, радовался в первую очередь вовсе не этому. Радовался, что вернулась с того света женщина, которую любит. А ты... ''Поставь меня, а то уронишь''. Конечно, тогда тебе было не до того. Но он-то ни о чём не знал.
   А что дальше? Видала ты ведь уже одного такого паладина, верного тебе всем сердцем. А у тебя всё было мертво по отношению к нему. Жив ли он... Какая разница.
   Теперь вот он... Он любит тебя. И верен тебе. А ты умом, только умом понимаешь это. А сердце мертво. Давно заледенело. Но где-то в этой глубине льда дрожа загорается маленький огонёк. И ты сама боишься его тепла. И хочешь одновременно и вспышки растопящей лёд, и наоборот желаешь загасить огонёк. Да и есть ли он вообще?
   Безо всякого выражения смотришь ты на мужчину. Хотя и замечала его взгляды. Но мертво. Мертво. Сожжено людьми твоё сердце. А может, это ты его сознательно сама в себе сожгла?
   Или всё-таки теплятся там ещё какие-то угольки? Угольки... Есть ли они ещё? Что же в тебе осталось от человека?
   А если ничего, то зачем взяла Глаз Змеи?
   Он ведь прекрасно знает, что это за вещь. И как она для тебя значима. И по каким случаям ты берёшь его в руки. Он всё-таки надеется, что сегодняшний день что-то изменит. Только вот что? И у кого?
  
   А их шестеро, и рубаки явно неплохие. Получше тебя. У двоих даже мечи старинные. А ещё один вроде призовые места на армейском соревновании по фехтованию занимал. Он один...
   Решили окружить. Как бы не так! До чего похоже на танец, как Кэрт вертится с двумя мечами. Отбивает одни выпады, и змеёй уходит из-под других. Клинки порхают словно живые.
   Он и вправду великолепен. Немыслимыми приёмами выбивает оружие у противников. А они все нешуточные бойцы. И сражаются боевым оружием.
   Он выбил оружие у всех. И даже не ранил никого. Только у одного царапина на шее, на которую и обращать внимания не стоит.
   И что теперь? Вложил он оружие в ножны. Как ей кажется, только слепой не видит в чьи глаза он смотрит. В твои. И что он видит за этим зелёным пламенем? И что ещё надеется увидеть?
   А если....
   А зачем?
   Впечатление на меня произвести хочет. Хоть так надеется меня поразить. И растопить мой лёд. Помнит, что я холодным оружием интересуюсь. И удивить меня хочет
   Как же всё всё-таки понятно... И одновременно не понятно ничего.
   Ведь нет врага, с которым за меня стоит биться.
   Ибо этот враг я сама. Враг самой себе, своим чувствам и желаниям. И сражение с чувствами давно и с блеском выиграно. К сожалению. Или к счастью. Не понять.
   Но почему и он, и я считаем, что за всё в этой жизни надо сражаться? За жизнь, за славу, за любовь... Оба ведь считаем, что ничего не даётся просто так. И может просто не видим того, чего вполне заслуживаем, и что само, может быть, идёт к нам в руки
  
   Только ни один из вас не сможет дать определения счастья.
   Для него это само стремление достичь недостижимого, само ощущение борьбы за идеал. Недостижимый по определению. Но жить стоит именно потому, что это недостижимое совершенство всё-таки есть.
   А ты не можешь сказать даже этого. Слишком уж иначе устроены вы. Сложные люди. Вернее про вас не скажешь. Кто же ты всё-таки для него? Совершенство. Недостижимый идеал. Приходит на ум сравнение из другого мира: ''Ave, Mater Dei'' кровью начертал он на щите''. Верит паладин в то, что существует ОНА. Ибо видел её единожды. И всё, что свершал, свершал во имя её. И ничего более прекрасного не существовало для него в этом мире. Ничего прекрасного, кроме этого образа не существует вообще. Ибо существует ОНА. Недостижимая.
   Сродни дьявольской гордыне подобное чувство. Безответной любви к заведомо недостижимому идеалу.
  
   Нашла с кем равняться. Mater, Dei. Люди-то тебя частенько с другими сравнивали. Здесь иная мифология, но имя Чёрная Дина в легенде можно перевести и по-другому. И будет - Сатана. Чёрная Сатана. И вдруг - подобное. Не впервые. Но тогда была ты иной. Моложе. И в чём-то лучше. Сейчас же...
   Он не сказал. Но и невысказанное иногда слышно. Ave, Mater Dei. Другой, подобной тебе нет и быть не может. Lumen coelum, Sancta Rosa! Тоже про неё. А в его устах - про тебя. Это гордыня. Грех. Но ты ведь атеистка. И всё-таки дьявольски гордая. Как и он. И не передать ощущения когда знаешь, что для кого-то ты единственная во всех мирах.
  
   Паладин. Он ведь родился в то время, когда рыцари, или кто-то подобные ещё не перевелись. Тогда он намеренно неверно назвал свой возраст. Слишком уж шокировать не хотел. Ему не две сотни лет. А почти тысяча. Теперь знаешь чётко. А он - в чём-то очень сильно изменился за прошедшие годы. А в чём-то остался тем, кем был. Паладином. Рыцарем. С теми понятиями о чести и долге. И о любви. Да и не мог он в прошлом быть никем иным. Потому, наверное, и стал столетия спустя профессиональным врачом, что где-то в глубине души всё-таки претила колониальная экспансия. Никогда не было для него пустым понятие о славе. Но слава- это когда один на один, или один против ста. Он стал медиком, оставаясь в глубине души тем, кем был всегда. Рыцарем. Воином из ушедших времён. Те времена были не хуже, да и не лучше наших. Просто иными. И вместе с ними всегда уходит и что-то прекрасное. Как правило, ненужное в изменившемся мире. И одновременно, бередящие людям душу. Что-то величественное и прекрасное будут помнить и о нас. Только вот нам не суждено будет этого увидеть.
   А у них по-иному. Уходят времена. Но остаются многие люди тех времён. И их представления остаются с ними. Но время иное.
  
   Не может Кэрт сказать словами, или просто не знает слов, которые смогут тебя пронять? Ведь тяжело, очень тяжело найти слова, которые смогут запасть тебе в душу. Или же просто знает он, что не пронять тебя словом.
  
   Когда он заметил тебя? Неужели тогда... В том комке боли, почти не напоминавшем человека. Когда он спасал жизнь. Жизнь врага. Не из-за тебя ли вовсе не трус забыл о долге, о Родине, обо всём. Тебе думать, тебе решать. Ты властвуешь как правитель. И есть у тебя власть над многими.
   А над ним ты, похоже, имеешь власть именно как женщина. В теории-то ты прекрасно знаешь силу подобной власти. Вот только почему-то нет желания применить эту силу на практике. Словно не женщина ты. А кто тогда? Неспособный ничего чувствовать человек.
  
   А всё же, сама-то ты кто после этого? Не существо - ли, подобное охотнику на демонов из игры, в которую ты по пьяни резалась в том мире? Тому, который , чтобы лучше видеть проникающее в наш мир зло, выколол себе глаза. И стал он лучше видеть демонов. И сражался с ними. И сокрушал зло. Но не видел он своих сородичей. Он видел только зло.
   И ты вроде него. И у тебя на глазах чёрная повязка. И открыт внутренний взор. Прекрасно ты видишь зло. Или то, что под ним понимаешь. Тоже мне, высший судья. И не в силах увидеть что-либо иное. Слепа ты. Как и тот охотник на демонов.
   Ставшему в конце-концов подобием тех, с кем сражался.
   А Кэрту всё-таки хочется сорвать повязку с твоих глаз. И увидеть то, что скрывается под ней. Но ведь там может оказаться и пустота. Или же пламя, сжигающее всё живое. Или же просто глаза. Человеческие глаза, способные видеть мир во всём его многообразии.
  
   А может, дать ему надежду? Поддержать и приободрить ... человека. Он ведь этого стоит. Стоит ведь дать ему надежду. А он жаждет большего.
   И что-то мелькнуло в почти белых глазах. Что заметили за беснующимся зелёным пламенем? Но что-то заметили. И изменился взгляд. Ибо неясно было, неужели это оно, желаемое. И хочет, и боится этого человек одновременно. А вдруг это всё-таки не то.
  
   С какой бы радостью он подал тебе руку, помогая сесть в машину. Но это БТР и ты сама легко запрыгиваешь в него через верх. Так же как и он. Грациозная ловкость хищников. Не людей.
  
   -Поехали в Загородный.
   Бронетранспортер тронулся с места.
   Дворца уже не существует. Руины. Местами обгорелые. Старая дорога разрушена, но недавно проложили зимник как раз мимо стен. Так ближе до одного из укреплённых пунктов внешнего кольца.
   Из дворцовых построек более или менее уцелел только стоявший отдельно бальный зал. Только крыша обрушилась и стёкла все вылетели.
  
   Они стоят среди руин. Мужчина и женщина. Стоят рядом. Старясь не смотреть друг на друга. Молчат. Надо о чём-то говорить. Но о чём? И как? А разговор должен состояться обязательно.
   Из этого места словно бы до сих пор не выветрилась атмосфера, созданная здесь последней хозяйкой. Даже казалось что вот - вот на какой-нибудь кучи камней появиться изящная фигурка в чёрном. И удивится произошедшим переменам. Помолчать только - и появится она. Иначе спугнуть можно видение. Они и молчат. И словно ждут её. Человека, умевшего любить.
   Ты ей наверное, даже завидовала стандартной женской завистью. Завистью к той, которая во всём и всегда выше тебя как женщина. Она всегда умела одеваться. И была на несколько порядков изящнее и обворожительнее тебя. Избалована мужским вниманием. Тебе-то всё равно, но любая другая удавилась бы от зависти, имей такую сестру. А она была выше любой зависти, грязи и дрязг.
   Какие мужчины вокруг неё увивались! И далеко не все походили на персонажей ''Дневника стервы''. Но которые не походили, в ''Дневник'' и не попали.
   Роль у неё была такая. И всю жизнь она её играла. Мастерски. Просто первая среди людей. Софи-Елизавета. Талант и великий творец.
  
   Пока о них помнят, люди живут. И значит, ей суждено жить вечно.
  
   Что бы она сказала, увидев вас вот так вместе? В душе бы порадовалась, а на словах съязвила бы. Хотя никто не знал, чего от Софи-Елизаветы можно ждать. Намного мягче к людям стала она в последние годы. Только картины оставались беспощадными.
   Они все сохранены, и может их люди ещё увидят. Целы холсты, но нет человека.
   Всё-таки она была счастлива. В отличии от них двоих. Таких во многом похожих и в чём-то главном очень различных.
  
   М. С. присела, и зачем-то расчищает рукой снег с кирпичей. Глядит под ноги, и делает это с таким видом, словно на свете в этот момент нет ничего важнее. Кэрт стоит за её спиной. Сейчас даже она почему-то кажется слабой и беззащитной. И даже торчащие ножны не в силах развеять иллюзии.
   Резко вскочила и обернулась.
   Он смотрит на неё.
   Лицом к лицу лица не увидать. И словно одинаковое пламя беснуется как в том, так и в другом взгляде. Только различные причины зажгли этот огонь. Неразделённое человеческое чувство. И рёв лесного пожара.
  
   -Ты помнишь тот её танец?
   -Разве это можно забыть?
   -Это было прекрасно...
   -Да. Верно. Нет ничего красивее танцующей женщины. У нас ведь тоже так говорили. А то была свадьба. Её свадьба. А я слишком привык запоминать всё красивое. Всё, противоречащее этому миру. Ибо миру, в котором нам суждено жить, всегда противоречит красота.
   -Я знаю. Сама противоречие. Только тёмное. А не светлое.
   -Всё-то ты знаешь. А простых вещей понять иногда не можешь.
   -И это мне известно.
   -А есть хоть что-то, что тебе неизвестно?..
   -Не знаю... Хотя... Я никогда бы не смогла так танцевать. Не умею. Хотя нет, меня тоже учили. Давно. Только забыла я это.
   -Не хочешь вспомнить?
   -''В этом зале пустом мы как будто вдвоём....'' - Она словно в забытье на несколько секунд закрыла глаза. Потом резко мотнула головой и сказала.- Не хочу.
  
   Он схватил её за руки. Секундный порыв. Не дрогнул ни один мускул. Глаза в глаза. Но пусты зелёные глаза. Тепла и света нет в них. А вот немая просьба, и даже мольба. ''Извини, не могу я так''. Мольба очень сильного человека. Даже такой, немой мольбы никто и никогда от неё не слышал. Он первый.
   И одновременно, ощущение безмерной усталости во взгляде. И страшного одиночества. Такого, которое не в силах разрушить другой человек.
   Пусть было то невысказанное сравнение. Да и так ясно, что ты для него значишь. Но не дрогнет каменное сердце. На мгновения затеплились уже казалось бы давным-давно потухшие угольки чувств. Но из них не разгорится пламени.
   Немая мольба в белых глазах. Пылает, бушует, ревёт в них пламя. Рвётся наружу. Он словно сердце рвёт из груди. И тебе протягивает. Веришь в искренность. Но ничего не можешь сказать в ответ.
   А он говорит, торопливо и сбивчиво. И чувствуется - давно, очень давно хотел он сказать их. И некому было. А здесь есть ты. И предназначались они для тебя одной.
   -Я давно, очень давно искал такую. Знал - только увижу - и сразу пойму. Вот она. Единственная. Та, что будет сиять ярче звёзд и пылать огнём. Такая, какие родятся раз в тысячелетие. Раз в десятки тысячелетий. И вот я увидел такую. И это ты. Марина. В дыму сражений, в лязге клинков, в огне линкоровских пушек, в межзвёздном холоде, всюду я искал тебя. Терял надежду и вновь обретал. Видел многое. Но ждал иного. Знал, уверен был, что где-то есть ТЫ. Я тебя ждал. А ты всё не являлась. А здесь - увидел - и сразу понял - ОНА. Нашёл. Встретил. Через столько лет. Наконец-то ТЫ пришла в этот мир. Любимая. И мир изменился. Ибо в нём теперь есть ТЫ. ТЫ ярче тысячи звёзд. Они лишь твое бледное подобие. Марина. Шум моря в имени. Мощь великих океанов всех виденных мной миров. Всё в имени твоём. Марина. Прекрасная и смертоносная. Ледяная и пылающая. Сотканная из всего лучшего, что только есть во вселенной. Марина. Вечно готов повторять твое имя. Ибо второй подобной нет и не будет никогда. И пусть краткое время нам суждено быть вместе. Но пусть будет это время. Хоть миг, хоть годы. Рядом с тобой. Любимая. Время. Оно теперь навеки разделено для меня на две неравных части. Всё, что было до того, как появилась ТЫ. И то, что пришло после.
  
   Разжал руки. Но остался стоять, где стоял. Его словно ударили. Даже видно, как он ссутулился. И ждал подобного ответа, и надеялся, что всё будет по-другому. Крушение великих надежд. Как же это страшно! И самой больно, что разрушила их. Ибо никогда не ждала никого. И за дымами сражений видела только дымы новых. Пусть иногда и бескровных. Но никогда не ждала, что они рассеются. И предстанет за ними свет солнца.
   А он о чём-то подобном ещё несколько мгновений назад мечтал. Уже видел сияние, и свет, подобного которому не видел никто и никогда. Вот-вот должны развесятся последние клубы. И предстанет за ними нечто немыслимо прекрасное. Совершенное, как сияющее в зените солнце. И столь же недостижимое.
   Но клубы дыма вьются по-прежнему. И даже сгустились.
   -Прости, Кэрт. Не могу я. Верю в искренность каждого твоего слова. От сердца они. Но. У меня сердца нет. Вообще нет. Я слишком юной разучилась чувствовать, если вообще когда-либо умела это. Я не могу полюбить. Ни тебя, ни кого-либо иного. - она вздохнула - Будь у меня человеческие чувства. Может и вышло бы что у нас с тобой. Вышло бы непременно. Но чувств у меня попросту нет. Никаких. Я машина. Я не виновата, что так похожа на созданный тобой идеал. Ты полюбил ту, у которой каменное сердце. Ты машину полюбил. Мне не стать человеком. Или мягче, я просто мозг, лишенный каких либо органов. Я могу только информацию перерабатывать. И всё. Никогда, даже в детстве никого не ждала. И не жду. И давно уже минуло время моих юношеских слабостей. И не вернётся вновь. Прости, Кэрт.
   -Это только в году один раз бывает весна. А в жизни их может быть несколько. Да и может не было её ещё.
   -Сначала зима должна пройти. Потом уже всё начинает цвести. Но мы считаем - весна в жизни - один раз. У кого яркая, у кого так себе. Но одна. И помнишь о ней до конца. И моя весна уже в прошлом.
   -Не одна весна в человеческой жизни.
   -Тебе виднее. Но легенды о вечной любви есть и у вас.
   -Вечность... Ты сама знаешь, ты странная. Я многое знаю о тебе. И не говорил одного. Ибо я молчу о том, в чём неуверен. Но ты скорее всего, бессмертна. И не так как отец. Иначе. Ты будешь жить дольше любого из моих собратьев. Века я ждал тебя. И века у нас впереди.
   -Не нужно мне этого, Кэрт, я человек. И уже очень уставший. Мне моей жизни хватит. Да и та мне уже не принадлежит. Ради любви жертвуют многим. Бывает и жизнью. Капризна она, и часто требует жертв.
   Но куда большим жертвуешь ради людей. И тоже зачастую жизнью. Ибо она перестает тебе принадлежать. Не люди для тебя. Ты для них. Власть затем и нужна. Слишком много на свете слепцов, не видящих своего блага. И должен их вести. Отказавшись от всего. Иначе без тебя они могут погибнуть.
   -Помни, я всегда рядом.
   -Я не могу забыть. Не умею.
   -Говори, что хочешь, но не машина ты. Человек. И несчастный.
   -Никто никогда не дал определения счастья. И не сможет дать впредь. Ибо у каждого оно свое. И часто счастье одного есть несчастье другого. Так было всегда.
  
   -Твой перстень с хризантемой... У кого ещё мог быть абсолютно такой?
   Он безразлично ответил.
   -У любого из моих братьев. Перстни похожи, но они разные. И каждый неповторим.
   Не ошиблась. В который раз.
   Она протягивает перстень на раскрытой ладони. Блеснула хризантема. Ни дрогнул ни один мускул. Он воин. Спросил.
   -Откуда?
   -Из ставки. Убит при высадке десанта. Умер с честью. Там и похоронен.
   Он сказал какое-то певучее и непроизносимое имя.
   -Младший. Дружил я с ним когда-то... И держал на руках его детей. Значит вот так.
   -Значит, вот так - зачем-то повторила она - Возьмёшь?
   -Нет. По нашим обычаям можно брать родовое кольцо с тела поверженного противника. Не принято брать оружия. Настоящему воину надлежит иметь его при себе. - он замолчал на несколько секунд, а потом спросил .- Ты не запомнила, серебряного кольца на мизинце не было? Тоненького такого.
   -Было. Оно осталось у него.
   -Мститель. Не знаю зачем пришли другие, но он - убить меня. Только за этим. Ни за чем больше. Кровью смыть пятно позора с чести рода. Честь рода. Благородство. Их всегда мало, людей, помнящих о чести. Потому и пошёл с десантом. Думал, что я обязательно буду близко от тебя. Он раньше, чем ты понял почему я здесь.
   -Ещё раз прости, Элендиэленделииванкэреналандалинделиетинэртинден - она впервые назвала его по имени.
   Тронула улыбка резкие черты. Мягче стал взгляд.
   -Ты просто не можешь быть виноватой, Прекрасная Марина. Музыкой в твоих устах звучит мое имя. Я очень долго не слышал его.
  
   -Если не так, то достань Глаз Змеи. Это ведь тоже будет род танца.
   -Ты сам всё знаешь...
   -Мы будем на равных...
   -Мне не одолеть тебя. А тебе не доставит радости победа над слабейшей.
   -Вот ты и сказала, чего я никогда не думал услышать от тебя.
   -Что именно?
   -Ты назвала себя слабой.
   -Я стала сильной, ибо когда-то очень хотела жить. Я была слабой. Как и все.
   -Не верю.
   -Как хочешь.
   Кончается короткий зимний день. День, так и не ставший началом великой любви не последних людей. Но ни один из них никогда не позабудет об этом дне.
  
  
   Глава 6.
  
   Паутина. Новое государство, создававшееся на руинах империи напоминает именно её. Узлы - города. Нити - дороги. И тем, кто оказался между нитями лучше либо согласиться на этот порядок, либо исчезнуть.
   И центр паутины. Руины столицы. Хотя теперь это уже довольно большой город. И руин там с каждым годом всё меньше и меньше. Даже вновь бьют фонтаны на возродившемся
   ''Проспекте грёз''. А если государство - паутина, то кто глава? Правильно - паук следящий за всеми нитями и реагирующий на малейшее изменение их натяжения.
   Паук так паук. М. С. и более ''лестные'' эпитеты доставались. Только вот где эти писатели? Кого уж нет, а кто тут, под рукой, сидит и трясётся. Прячется за спинами тех, кого поливал грязью недавно.
   Ну, да мы не злопамятные. У нас просто память хорошая.
   Одна из нитей паутины протянулась даже за границу бывшей империи - Ан д' Ар. Весьма памятный многим бывшим солдатам 6 фронта город. Когда-то гремело в его окрестностях одно из кровополитнейших сражений Великой войны. Так и не взяли город грэды. Но сотни тысяч полегли на ближних и дальних подступах. И не меньше полегло там и мирренов.
   Но ... когда это всё было?
   Во время второй войны с чужаками город очень сильно бомбили. Однако, десантов почти не высаживали. А защищали город императорские гвардейцы. Элита мирренской армии, наиболее преданные императору войска. И наиболее боеспособные.
   Империя рухнула, но они остались. И не допустили сползания в хаос и анархию какого-то куска привычного для них мира. Колоссальные военные склады в окрестностях города оказались далеко не полностью разбомбленными. Но что-то мешало гвардейцам начать активные действия по созданию нового государственного образования.
   Они предпочли заключить договор с бывшими злейшими врагами. И стать их передовым форпостом. Одним из звеньев паутины.
   Кое-как приведённая в порядок дорога. И посты на ней. Связывает дорога два города. Когда-то её звали ''Дорогой смерти''. Сейчас не так.
   И довольно странно видеть, как разговаривают два немолодых солдата. У одного - медаль ''За оборону Ан д' Ара''. У другого - медаль с лаконичной надписью ''Ан д' Ар. 955''. Когда-то два человека смотрели друг на друга через перекрестия прицела.
  
   Хотелось гвардейцам быть частью чего-то большего. Всё-таки сомнительная честь быть первым в деревне. Куда достойнее - вторым в империи. Мирренскому генералу вовсе не хотелось быть атаманом. Пусть даже и очень крупной шайки. И просто защищать свалившиеся на него квадратные километры он не хотел.
   Стремится надо всё-таки к чему-то большему. Не можешь сам - встань рядом с теми, кто смогут. И что с того, что ты будешь ведомым?
  
   -На корабле я выяснил кое-что из предыстории нападения.
   -Не думала, что хоть какая-то секретная информация уцелела.
   -Секретная нет, но я просто внимательно прочел официальные хроники. Помнишь, кто такой ?
   -По прозвищу Миротворец?
   -Он самый. Так это он.
   -Что он?
   -Инициатива нападения исходила от него.
   -Не понимаю - просматривая старые хроники к этому деятелю М. С. прониклась даже чем-то похожим на симпатию. Принципиальный противник военного захвата населенных планет. Сдержанно негативно относился к планам колонизации земли - Мы что убили тут у него кого, что он так переменился?
   -Сам не пойму, но оратор он талантливейший. И интриган - десятка Саргонов стоит. Судя по доступным материалам, имела место быть тенденция, оставить вас со всеми вашими чудесными бомбами, и ограничится дальней блокадой.
   -Поясни.
   -Держать тут агентуру, и следить что бы вы не доросли до межзвездных перелетов.
   -И всё?
   -Судя по известному мне про дальнюю блокаду, да. И тут неожиданно Миротворец наш переменился, и весьма гневно потребовал проведения акции возмездия. А если он попер - то не обижайся, это что-то вроде тебя - прет, как танк и не остановишь ничем. Думаю, Миротворцем он и остался. Просто он решил, что для мира будет лучше, если вы никогда не сможете применять своих бомб.
   -Знакомо... Только. Джин уже выпущен из бутылки. Бомбы скоро будут и у вас.
   -Не только в бомбах дел. Вы слишком пластичны, энергичны и просто на лету схватываете новое. Мы же... Слишком горды. И не гибки. Слишком застыли в своем величии. Только. Я впервые увидел начало. Начало конца. А я не дальше всех вижу.
  
   И ещё вот что меня смутило: На начало войны флот был в разгоне. Сама знаешь, мы дрались с крылом из флота Весеннего Ветра. Теоретически, корабли флота Осеннего Ливня могли бы оказать поддержку. Но их словно случайно услали обследовать недавно открытую систему. Корабли могли бы подойти только через три года. Конечно, планету считали слаборазвитой. Но ведь подстраховаться-то надо! Такую армаду незачем отправлять для исследования системы, где все равно ничего нет, кроме газовых гигантов.
   Приди тогда весь Весенний Ветер... Не обижайся, подруженька, но раскатали бы мы вас. Тогда я думал - слишком много случайностей сложилось вам на пользу. Теперь - не уверен. Причина поражения кроется не только в вашей доблести.
   -Ты хочешь сказать, что кто-то намеренно отдал нам на съедение экспедиционный корпус, преследуя какие-то далеко идущие планы?
   -Именно. Только я не имею ни малейшего понятия о них. И теперь о них не узнает уже никто. В том числе, и из-за вашей любви к редкоземельным элементам.
   -Если бы землян не было, их стоило бы выдумать. Ох, и не нравится мне это! Ненавижу быть пешкой в играх, смысла которых не понимаю.
   -Пешки бывают и проходными.
   -Но не все доходят до последней черты.
  
  
   Всё по-прежнему, да не вполне. Не тот уже этот мир. Совсем не тот. И непонятно, почему. Вроде бы всё по-прежнему. Но солнце ярче. И снег белее. Всё вокруг какими-то новыми красками играет. Необычно всё. И радость доставляют банальные вещи.
   Она ещё просто никогда не любила. Маленькая Марина Саргон, дочь великой и страшной
   М. С.. А мир для неё переменился навсегда.
   Человек старше её лет на семь. Может даже больше. А ей всё равно. Он только недавно стал Чёрным. А ей всё равно. Он есть, такой, какой есть, и она любит его. Она мечтает находиться рядом с ним, жаждет постоянно слышать его голос. А он... заметит ли он её как человека, а не как дочь М. С.?
   Она этого не знает. И словно боится об этом узнать. Нет у неё подруг, с кем можно было бы поделиться. А матери говорить о своих чувствах ей просто страшно. Да и устаёт её мать слишком сильно. А Кэрдин сейчас просто не до неё. Не много лет Марине, но понимает она, что хочет побыть Кэрдин одна, а любой человек, к которому она привязана, сам того не желая попросту разбередит её душевные раны. А их немало.
   Как бы хотелось Марине сейчас увидеть свою красавицу- тётку Софи! Увидеть её неправдоподобное совершенство во всём. И просто услышать её голос. От неё у Марины никогда не было секретов.
   Только вот никто уже не увидит этого ясного взгляда светло-карих глаз. Никто и никогда. Память от неё только осталась. Память... И та самая умирающая, но непокорённая львица. Памятник ей. Пусть вечно люди видят её оскал. И ярость, и боль последнего и проигранного ей боя. Тысячи лет прошли с тех пор, когда неведомый мастер сильного, но очень жестокого и беспощадного царства изваял её. Когда-то она украшала покои грозного царя... Потом о ней забыли на тысячи лет.
   А теперь она вновь смотрит на людей. И так будет смотреть из века в век. Люди. Вы сокрушили столицу того народа. И почти стёрли память о нем. Но эта львица сказала о создавшем её народе гораздо больше, чем все клинописные таблички вместе. О народе сказала она. И о яростной душе этого, похоже, вовсе не умевшего любить народа.
   Сила и отчаянье. Ещё крепкие клыки и перебитый хребет. Такое вот сочетание. Не зря Софи любила этот рельеф. И даже изваяла по его подобию скульптуру. Только не думала она, и никто не думал, что памятником ей встанет монумент.
   Она умела любить жизнь. И радоваться жизни. В ней тоже горел огонь. Но это был огонь костра в ночи, костра который согреет уставшего путника и даст ему тепло. А в её сестре беснуется пламя лесного пожара. Огонь пылает и в ней. Но такой огонь, который сжигает неосторожно приблизившегося к нему. И этот пожар можно остановить только устроив другой пожар. Тот, который пойдёт ему на встречу.
   Софи умела любить. Она поняла бы Марину. Та чётко об этом знала. Выслушала бы, может, и посоветовали что-нибудь. Была, была в Софи человеческая теплота. С ней можно было говорить о чём угодно.
   А вот в М. С. нет человеческого тепла. А есть нечто, подсказывающей тому, кто не в состоянии защитить себя от зла этого мира - вот тот, кто защитит кто до последнего будет драться. В том числе и за тебя.
   Только вот тепла в ней нет совершенно.
   Марина не знает, что делать со своим чувством. Как признаться в нём? Или, может, он и сам догадается, и сделает первый шаг? А каким будет этот шаг? И как на него ей реагировать? Ничего этого не знает юная Марина-Елизавета Саргон, знавшая и видевшая многое, чего никогда не увидят её сверстники. И ей не дано узнать много из известного им. Секреты, которыми девчонки обмениваются друг с другом ей практически неизвестны, ибо у неё очень мало подруг. Она дружит в основном со взрослыми людьми, для которых уже давно не имеет значения то, что было значимым для неё. И далеко не у каждого находится время для неё.
   А Софи почему-то была привязана к ней гораздо больше, чем к собственным детям. Причины Марина никогда не понимала.
   Дина даже плакала иногда оттого, что её мама всё время разговаривала почти исключительно с одной Мариной.
   А теперь словно всё наоборот, и М. С. больше уделяет время Дине, чем своей искалеченной дочери. Конечно, Марина сейчас всё-таки может ходить почти нормально. Но ног-то у неё всё-таки нет, и ей хочется, чтобы её иногда жалели. И одновременно она хочет выглядеть в глазах окружающих очень сильной.
   Как же она теперь переживает из-за того, что ему известно о её недостатке! Ведь вокруг всё равно так много красивых! И с целыми ногами. И вряд ли он захочет иметь с ней дело! Иные двенадцатилетние чуть ли не две головы выше её. А она такая маленькая. И вряд ли кто на неё посмотрит теперь. Она могла скрывать это от кого угодно, но не от себя. Она всегда очень переживала из-за своего роста. Другие вытягивались, но не она. ''Еггты все маленькие'' - сказала ей на это М. С.. Марина это прекрасно осознавала и так, ибо ниже невысокой матери, хотя многие сверстницы уже перегнали по росту своих матерей. Маме легко говорить, она давно уже М. С. и такие мелочи её не волнуют.
   Марина видела детские фотографии Софи и Мамы. И глядя на них верилось, что вот эта девочка выросла, и стала тётей Софи. А вот эта... Она очень похожа на Маму. Но это словно не она. Это какой-то другой человек. На иных фотографиях ей было уже почти столько же лет, сколько Марине сейчас. Сходство матери и дочери было просто поразительным! Только у одной короткие волосы, а другая носит хвостик. Но ничего от изображённого на фотографии человека нет в матери Марины.
   Как из ребёнка вдруг получился этот временами страшный солдат?
   Не может этого понять Марина.
   Она росла среди людей в форме. И почему-то не слишком жаловала тех, кто её не носит.
   И носит форму человек, которого она любит. Только заметит ли её как девушку этот лейтенант. Он ведь почти испугался тогда, узнав, кто она. А она и сама тогда словно нарочно хотела отпугнуть его. Зачем? Сама она этого теперь не может объяснить.
   А потом она так волновалась за него, в те дни, когда ушли из города колонны. Волновалась только из-за него. И думала только о нём. И он вернулся, раненный, но живой и весёлый. А она неплохо знала, когда у матери бывают совещания, и он появляется на них. Но больше не удавалось ей так столкнуться с ним, как случайно тогда. Вернуть бы этот день... Хотя, что бы она ему сказала?
  
   -Больно смотреть, как она загибается.
   -Да. Я украла у неё пистолет.
   -Она всё равно найдет способ рано или поздно.
   -Знаю. Самой больно, хочу помочь и не могу. Зачем мы её сюда приволокли! Надо было её там оставить- жила бы спокойно.
   -Она из тех, кто всегда сами принимают решения. Они никогда ничего не сделают за компанию.
   -Знаю... Слушай, заткнись, не трави душу! И так отвратно!
   Барабанит наманикюренными ногтями по столу. Решает, стоит ли говорить. Минута. Другая. Решил, что всё-таки стоит.
   -В общем так, думал я думал, бухал я бухал, смотрел я смотрел...
   -И что же высмотрел?
   -В общем, так. Я понял, чем именно, и как её приложило. Есть шанс проведя курс лечения определёнными препаратами, сделать операцию. После которой, по крайней мере одним глазом она будет видеть.
   -Так в чем дело? Вперед и с песней! Ты знаешь до чего ей хреново? Мне недавно показалось, что эта прожженнейшая атеистка молилась! Догадываешься о чем? Подчеркиваю, сам факт мне показался.
   -Проблема. И очень серьёзная. Есть две составляющих- первая- курс- тут проблем нет; препараты даже по нашим временам, распространенные. Дозировку и всё такое я уже давным-давно рассчитал... Только не ори, а дослушай. Вторая составляющая- операция- я не могу её сделать.
   Кэрт как врач не может что-то сделать? Не верю. Молчание М. С. означает именно это.
   -Моя специализация- военно-полевая хирургия. У нас тоже есть специализация врачей. И так же представление об общей практики. При аттестации каждый врач получает определенный ранг в каждой отрасли медицины, что означает его право назначать определенное лечение при определенном заболевании, или проведение определенной операции. Врач обязан принять любого больного, чей уровень заболевания ниже или равен его квалификации. Но если пришел тот, чей уровень заболевания выше- долг врача отправить его к врачу высшей квалификации. Он не имеет права лечить того, чье заболевание выше его квалификации. Обозначаются квалификации металлами, высший- платина, далее золото, серебро, медь, цинк, ну и т. д. Грубо говоря, к врачу имеющему медь по военно-полевой хирургии приносят двух раненных - у одного пуля в ягодичных мышцах, у другого- у сердца. Первое- немедленно отправить раненного с пулей у сердца, к врачу с квалификацией не ниже серебра, второе- приступить к извлечению пули, у того, у кого она в жопе. Я по последней аттестации имею платину по военно-полевой хирургии, что означает мне позволено делать любые операции любой сложности, и мои указания о проведении тех или иных операций и назначении того или иного лечения обязательны для всех от золота и ниже, и свинец по гинекологи, что означает что я имею право только право проводить наружный осмотр, а при проведении операций- ассистировать без права вмешательства.
   -И что у тебя по глазным болезням?
   -Медь. Средняя квалификация.
   -А что ты предлагаешь?
   -Платина. Такого никто никогда не делал, и если я там предложил бы свой метод лечения и методику проведения подобной операции, то в случае принятия, оперировали бы те у кого платина по глазным, а мне хорошо если бы присутствовать позволили. У нас самое страшное преступление для медика- делать что-либо выше своей квалификации. Судят. Трактуется как покушение или убийство с особой жестокость, да ещё и с использованием должностного положения и беспомощности лица. В принципе, если больной выздоровел, дело могут и замять. Но если умер, или причинен тяжкий (там тоже есть градация) вред здоровью... Суд- в случае смерти-смерть, в случае вреда- тюремное заключение, объявление изгнанником (а это в нашем обществе лучше сразу повесится), во всех случаях крупный денежный штраф, переходящий на клан, если врач не состоятелен, лишение права заниматься врачебной деятельностью на сроки от пяти лет до бессрочного. Проведи там я подобную операцию, и закончись она неудачно- смерть или объявление изгнанником. Изгнанник- вне закона. У него нет ничего, даже. Бывали случаи, когда при объявлении изгнанником тут же и умирали.
   -Делай! Тут хоть какая-то надежда. Ты спас меня, ты спас мою дочь. Теперь попробуй спасти друга. Я верю тебе Элендиэленделииванкэреналандалинделиетинэртинден! Я верю тебе, Кэрт! Спаси ей жизнь!
   -Ты предлагаешь врачу с медью взяться за платину... Даже одна категория- смертельное оскорбление. У нас за такое могут убить на месте...
   -Ты здесь Кэрт, а не там. Я сейчас же пойду и скажу ей, а ты готовь препараты.
   -Да уж готово все.
   -Тогда я пошла.
   -Подожди.
   -Что ещё?
   -Дай слово от Имени Главы Клана, что Глава Клана согласен что я Элендиэленделииванкэреналандалинделиетинэртинден будут делать платиновую операцию, располагая всего лишь медью по данной квалификации, Младшему Члену Клана.
   -Да дала я тебе уже такое слово и десять непечатных! Бегу!!!
   -Подожди. Я ей повторю все что сказал тебе. И если она откажется....
   -Она!? Откажется!?- М. С. хохотнула так что чуть потолок не обвалился.
   Не отказалась.
  
   -Он перевязывает. Повязка снята. Но тьма... Тьма всё равно Марина!!!
   Смешок.
   -Не бойся, друг. Ты в темной палате лежишь, и в такой же процедурной он перевязки делает. Говорит, так надо.
   -Но если темно...
   Раскатистый хохот.
   -Даже я в темноте вижу!!!
  
   Бывшие шоссе, и обычные, и те что были некогда рокадами, во всех направлениях пересекавшие великие равнины, в значительной степени уцелели. И кто по ним только не носились теперь! Но все великие равнины знают их - Степные Патрули М. С.. Быстроходные джипы, пулемёты на них и ветер в лицо. Прокалённые солнцем, продутые всеми ветрами. Разведчики. Их знают все. И относятся с опаской. Как моряки к предвещающему шторм альбатросу. За альбатросом приходит буря. И не убивают его. А за ними бывает чернеет дорога, и лавиной катятся по ней колонны черных саргоновцев. И от них всем любителям привольной жизни лучше бежать подальше. Не уживается государство и степная вольница. Разные у них законы и разные цели. За спиной у патрулей их страна. За спиной у степных - ничего.
   Наматывают джипы на колёса километры дорог. Грохочут короткие, но жестокие схватки. Не все возвращаются назад. Но им на смену всегда приходят новые. Не перевились в империи те, в ком горит молодой задор. Второй раз катятся через великие степи грэды к морю. И путь будет короче. Уже лежит в столице бутылка воды из великого океана. Степные патрули побывали уже на его берегу. Не за горами время, когда вслед за ними придут не бойцы, а созидатели. Возродятся великие города. Заработают заводы. Вновь оживут стальные пути. Так будет!
  
   Снова ступила на палубу этого корабля. Как многие годы назад. Теперь всё кажется не столь громадным. Но всё равно, это самый большой боевой корабль на земле.
   Он тоже изменился за эти годы. Исчезли зенитные пушки. Их место заняли ракеты. Другие радары и прочие приборы. Автоматы теперь в полусферических башнях и в небо смотрят шестиствольные пушки с вращающимся блоком стволов.
   Модернизацию корабля успели закончить буквально за месяц до того как разверзнулись небеса.
   В открытое море корабль не выходил. Маневрировал вблизи берега, выполняя функцию чудовищной батареи ПВО.
   Пришлось огромным орудиям вести огонь и по наземным целям.
   Корабль получил несколько попаданий ракет. Сдетонировал один из погребов среднего калибра. Начался пожар. Для спасения корабля пришлось затопить погреба боезапаса носовых башен. Адмирал, командир соединения и большинство офицеров, погибли при этом налёте. Командование принял капитан третьего ранга - командир башни N3.
   К счастью, чужаки не повторили налёт.
   После войны линкор оказался словно прикованным к этому порту и запасом топлива в нём. Запасы казались колоссальными. Но за прошедшие годы сократились почти на две трети.
   Территория километров в сто вокруг порта стала зоной относительно спокойной жизни. Пушки так далеко не били. Но не находилось желающих проверять, насколько именно они бьют.
   Да и вздумай экипаж ''Владыки'', пяти эсминцев, да кораблей обеспечения сойти на берег... Несколько тысяч до зубов вооружённых матросов. Спорить с ними местным группировкам не под силу.
   Но они не уходили от корабля. Берегли, не зная понадобиться ли он кому-либо вообще. Даже провели довольно серьёзный ремонт, и устранили почти все повреждения.
   Связь со столицей установили ещё первой зимой. Длительное время порт был самым отдалённым форпостом цивилизации.
   Колонисты тоже интересовались кораблём. Даже предлагали перейти к ним на службу, обещая полноправное гражданство и всяческие блага. Получили отказ.
   Вскоре катера охраны уничтожили сверхмалую подлодку, пытавшуюся проникнуть в базу. Взрыв был чудовищным.
   Сухопутную связь установили только в этом году.
   Скоро появиться возможность провести капитальный ремонт.
   А для государства - вопрос престижа иметь такие гигантские корабли.
  
   Пока нет возможности в больших количествах производить новое вооружение, надо модернизировать старое. Чудовищные орудия "Владыки" + большое количество оружейного плутония + практически полное отсутствие стратегической авиации и невозможность в ближайшие годы создать хоть что-то межконтинентальное = довольно простой идее: разработать для огромных орудий атомные боеприпасы.
   Времени даже при нынешней экономической ситуации эти работы заняли не слишком много. И как результат: получено нечто, способное с полутора сотен километров одним залпом испепелить любое корабельное соединение. А уж какое количество килотонн может обрушится на любой объект на побережье...
   Вскоре подвернулась и блестящая возможность провести испытания почти в боевой обстановке. Вооруженная группировка, контролировавшая один из бывших мирренских портов несколько преувеличила свои военные возможности. Прикрываясь религиозной фразеологией, они ввели совершенно грабительский "таможенный сбор", практически уничтоживший контрабандную торговлю с колонией. Попутно начались грабежи караванов Города. Окрестные земледельцы- ребятки которых даже саргоновцы без нужды старались не трогать отказались было платить "святошам" налог "за защиту". Пара деревень были уничтожены со всеми жителями, домашней скотиной и даже кошками. Кто посмелее- собрал пожитки и двинулся дальше в степь. Остальным же пришлось платить. В старину даже самый неумный феодал на пару с церковью брали гораздо меньше.
   Амбиции "божьих солдат" росли в геометрической прогрессии: несколько раз даже нападали на степные патрули.
   У окрестных группировок с возможностями настучать "святошам" по рогам было туго: в окрестностях порта сохранилось изрядное количество ещё довоенных укреплений, и нынешние владельцы порта их по достоинству оценили.
   У грэдов же с давних пор сильная аллергия на религиозных фанатиков. И очередная партия любителей "очистить греховный мир" в непосредственной близости от границы их вовсе не устраивала. К тому же, от упадка торговли с колонией грэды пострадали в первую очередь. Все прочие степные группировки, успевшие привыкнуть к подобию мира и возможности прибегнуть к услугам Чёрных Саргоновцев как судей при различных конфликтах чуть ли не хором стали умолять приграничных командующих: сделайте что-нибудь со "святошами".
   Черные прикинули. Взвесили все за и против. И в один прекрасный день направили к расположенному в удобной котловине порту "Владыку" с эсминцами. Гигант дал залп из носовых башен. Пол минутой позже из кормовых. Пристрелка. Снаряды легли хорошо. Прошла минута. Носовая башня выпустила три снаряда. Специального назначения обр. 975 г. С весьма интересной боевой частью, содержащей изрядное количество химического элемента, имеющего порядковый номер 94.
   Ещё спустя полторы минуты порт, город и укрепления исчезли. На многие километры взметнулось ввысь переливающееся всеми цветами радуги облако.
   В это время года преобладали западные ветры, и облако отнесло в океан.
   А грэды несколько позже раздавали всем заинтересованным лицам сделанные с самолета-разведчика фотографии. Город до. И город после.
   Эти залпы показали всем на планете, кто на великом материке хозяин.
  
   Вновь подобных гигантов строить грэды пока не в состоянии. Но кое-что они всё-таки могут. Ожили мёртвые заводы. На стапелях разобрали довоенные корабли. И заложили новые. На закладке первого эсминца присутствовала М. С.. Кораблю дали имя. Какое - решили ещё раньше. ''Софи Саргон''. Она ушла из этого слишком рано. Подрастает её дочь. Так пусть в стремительном эсминце живёт память о ней. Владелице Золотой Змеи.
   Режет волны острый форштевень. Несётся по волнам ''Софи''. Как носилась по небу другая. Хищный силуэт корабля, очень, очень он опасен в бою. Возрождается страна, возрождается и флот. Этот корабль первый в серии из десяти эсминцев. Потом будут и другие.
   Один из кораблей в серии "Александра Симон"
   В своём мире Сашка исчезла бы без следа. Здесь же, в мире, где далеко не всё определяется деньгами, она оставит свой след. Люди её знают. Люди её не забудут. Не забывают тех, кто живет словно пылая. 965 год не забудет никто и никогда.
  
   Уже успела сформироваться традиция. Почти каждый из служивших на нём давал первому ребёнку имя корабля. Моряки собирались два раза в год. В день спуска корабля на воду. И в день рождения человека.
  
   Никогда не существовало этой дороги. Только на бумаге, в наивных фантастических романах появлялась она. Великая Трасса Север-Юг. В иных романах даже указывался точный маршрут дороги, должной обеспечить мир и процветание всех народов огромного материка. Так было на бумаге. А на деле точнехонько посередине пересекали так и не построенное шоссе рвы и окопы. Где уже зарастающие травой, а где закованные в серый бетон. Местами ещё свешивается с не до конца сгнивших кольев колючая проволока. Но местами намертво врыты в землю стальные колья. И только вблизи видна ржавчина. А чуть поодаль - серые с черным и грязно-бурым громады мертвых дотов и фортов.
   Никогда ни одна машина не пересекала материка вот так, с север на юг.
  
   Катятся сотни машин. Бронетранспортеры всех типов, джипы, грузовики и бензовозы, многоосные транспортеры везут на прицепах танки. Разведывательная и колонизационная экспедиция Новой Империи. Экспедицию возглавляет М. С.. Многие в столицы отговаривали её от этой поездки, в тайне надеясь, что свернет она наконец себе шею. Только шея столь же крепка, как и вся маленькая фигурка.
   Кипит в государстве жизнь растут города, дымят заводы, и много в городах детей. Как сказочная птица из руин возрождается страна и цивилизация.
   Огромное количество скопившейся энергии надо высвободить и направить на что-то дельное. Воссоздавать цивилизацию из руин вполне достойное занятие. Что-то ведь есть в мире за линиями наших дотов.
   Живут там какие-то люди. Только один закон в степи - закон того, кто выстрелит первым.
   Пришла пора закончиться этим временам.
   Пришла пора прорубить трассу Север-Юг.
   Хватит у грэдов топографов. Сперва на бумаге проляжет дорога. А через год-другой рассечет она материк. И навсегда переменится мир.
  
   А кажущийся многим таким романтичным и притягательным мир вольных степей, Степных капитанов, вольных торговцев, загадочных сектантов и Степных патрулей должен исчезнуть. Годы спустя, может, и вспомнят бывшие патрульные о бурной молодости, несущихся джипах и ветре в лицо. И не будет в их рассказах многого из пережитого. Дети будут слушать, затаив дыхание о жестоких и прекрасных временах. И заворожено касаться лежащую в шкафу песчаного цвета форму, горько сожалея, что им уже не носить подобного. Без них прошли времена рыцарей, без них минули и времена степных патрулей.
  
   Но пока потом, а не нафталином пропахла песчаного цвета форма. Многим из носящих её хорошо знаком и запах крови.
  
   Типографские страницы будут пахнуть только краской, и не будет на них многого из происходившего в жизни. Это будет потом. И не все увидят эти страницы.
   Пока же все ещё живы.
  
   С большими предосторожностями пересекали бывшую линию границы. Очень медленно умирают в земле мины. И далеко не все проржавевшие останки машин остались со времен Великих Войн.
  
   Кого только не встретишь на степных просторах! Вплоть до отдельных кэртерских дезертиров! И как правило, это люди из породы романтиков, просто захотевшие пожить во время юности мира. Впрочем, имелись и банальные преступники, попадались и циничные солдаты удачи.
  
   Дезертиров видала всяких, но этот превосходит всех. Во-первых из-за мотивов: он, как профессиональный археолог ещё в первую войну копал тут что-то. Не дорыл, а во вторую войну десант высадился чуть ли не в вычисленном им религиозном центре какой-то древней культуры. Когда стало ясно, что десант эвакуируется, он напросился в разведку, и пропал без вести.
   Как он, чистокровнейший чужак, смог стать во главе земного поселения, было непонятно многим, и в первую очередь, ему самому.
   Возможно, это как-то оказалось связанным с тем, что в приграничном городке жили вперемешку грэды и миррены. Жить жили дом через дом, и косились друг на дружку. А скопление в одном месте большого количества умеющих хорошо обращаться с оружием мужчин, принадлежащих к двум не очень любящим друг друга народам, может быть чревато. Как ни странно, но к кэртерцу они испытывали гораздо меньше антипатии, чем друг к другу.
   Хотя далеко не все жители отдавали себе отчет, что поселение нужно нашему чужаку только для обеспечения проведения раскопок. Так как рабочие должны быть сыты - надо иметь хорошие поля и фермы. И он оказывался неплохим агрономом. Так как нужны инструменты - надо иметь кузницу. И кэртерец оказывался и геологом, и инженером. Так как работ тут ни на один десяток лет - то для детей рабочих надо иметь школу. Так как он сам привык жить в комфортных условиях, то в поселении пришлось построить ( точнее, восстановить разбомбленную) электростанцию, и проложить канализацию. Так как на чужое добро всегда навалом охотников, то многим рабочим пришлось вспомнить не позабытые навыки пулеметчиков, механиков-водителей, минометчиков, а некоторым даже снайперов и пилотов вертолета (целого одного, но вполне исправного), а он сам вспомнил, что аналог военной академии в свое время окончил с отличием, и никто не называл его плохим командиром.
   Здесь почти все и зовут его генералом, а то что копает что-то за городом - так чтобы генерал, да без чудинки - такого не бывает. Тем более, что и стандартной генеральской привычки пить по страшному он не лишен. И даже какую-то странную свеклу выращивает. Заводик-то есть, спирт гонит, генерал утверждает, что спирт идет только для консервирования образцов. Но никто не верит. И все считают, сколько же генерал выпивает, и как бы спиваться не начал - а то плохо без него будет.
   За что генерал ни возьмется - все удается. За исключением одной вещи: гонят на заводике, кроме обычного спирта, какую-то любимую генералом бурду. Пытался он приучить к потреблению местное население. Безуспешно! И грэды, и миррены, остались верны национальным традициям.
   Генерал утверждает - кто этого вина не пил, настоящего вкуса вина не знает. Сам-то он только это и пьет. Говорит ''Такое попробуешь - больше ничего пить не захочешь''.
   Тут-то он прав! Покойнику пить как-то незачем!
   В городе напиток называют ''Сто грамм из ада''. Вид соответствующий. Маслянисто-черного цвета чуть ли не с запахом серы. Впрочем, в каждом доме есть красивая керамическая бутылочка причудливой формы. На каждое застолье на стол ставят. Из уважения к генералу. И единственная, которую после застолья пустой на место убирают.
   Правда, если это свадьба, (а генерала приглашают всегда), то знаменитая бутылочка оказывается пустой.
   Эту генеральскую бурду и пили на организованном генералом застолье. Из спиртного на столе присутствовали только причудливые бутылочки, что явно не вызвало энтузиазма у офицеров генерала (двух мирренов и грэда). Офицеры М. С. приложились к расписным чашечкам, из которых отраву полагается пить, исключительно из вежливости к хозяину. Количество бутылочек на столе сильно сократилось, так как каждый прихватил по одной, а то и по две как сувенир. М. С. краем уха услышала, как Хьюг предложил миррену новое название для напитка: ''Подари врагу''. Бутылочки продолжали исчезать, вскоре они сохранились только вблизи генерала и М. С.. Бывшие враги понимающе переглянулись и скомандовали ''Разойдись!'' Можно не сомневаться, интернациональна компания отправится точнехонько в лагерь, где воздаст должное наличным запасом знаменитой грэдской ''Императорской''.
   Генерал с непроизносимым именем и генерал с именем из двух букв остались.
   М. С. цедит сквозь зубы гелеобразную жидкость. На вкус -местное прозвище метко дано, но градусы присутствуют, да М. С. и более отвратные вещи пить приходилось. Некоторое время спустя почувствовала смутно знакомый привкус, и криво усмехнулась. Кэртерец гнал из земных продуктов свой национальный напиток. Вышло не очень похоже, но ностальгические нотки души вполне можно затронуть. Пару канистр, а лучше бочек надо взять и Кэрту свезти, хотя эстет этот суррогаты пить не будет. А вот бутылочки оценит.
   Генерал говорит. Впервые за несколько лет появился у него собеседник, хоть немного понимающий в археологии. Нет конечно, местные жители проявляют интерес к работам, и детей в устроенный им музей водят. Но с ними не поговоришь, как с равными.
   Археология была одним из многочисленных детских увлечений дочери императора. Так что шурф от раскопа отличить М. С. могла. Да и о городе, найденном генералом, кое-что читала. Когда-то специалисты дискутировали о местонахождении религиозного центра Бодронов. Кое-кто называл и этот район. Археологической разведки здесь не проводилось. Так, судили по старым хроникам. Грэдским. Хотя Бодроны и знали письмо, но осталось только вырубленное на камне. А все остальное сгорело. Остальное не сохранилось. Бодроны исчезли после кровопролитной войны с грэдами. Пали города, сгорели дворцы и храмы. Погибла знать, казнили жрецов. А оставшиеся в живых забыли свой язык, смешавшись с победителями. Прошли века, и только филолог мог что-то сказать на языке Боден. Только в названиях рек да озер осталось что-то от них. И тот же филолог мог сказать про то или иную грэдскую фамилию что она бодронского происхождения. Но человек с такой фамилией считал себя грэдом. И ничего не мог сказать о прошлом бодронов.
   О прошлом могло говорить только сокрытое в земле. Но особым ухом надо слушать. Не каждому земля расскажет о своих тайнах. А генерал умел и любил слушать, как говорит земля.
   -Лучше всего- извержение вулкана, город засыпан полностью, и жители ничего не успевают унести. Землетрясение - тоже неплохо, особенно если город после него покидают. Но и когда поверх руин строят- тоже ничего.
   -А здесь что было?
   -А здесь война. Город взяли, но восстанавливать не стали. Красота! Давно не видел такого колоссального количества памятников. Притом сразу двух культур. Потом покажу - прекрасные образцы грэдских лат материкового периода, оружие.
   -А это-то откуда? Могильники?
   -Нет. У стены был ров, запущенный и заболоченный. Не всем удалось влезть на стену. А в таких латах - тонул мгновенно. А в городе просто колоссальнейшее количество останков. Особенно в домах. Крыша провалится - и все что в доме накроет. Часто попадаются болты. Это вообще очень характерный признак конца многих культур на центральных материковых равнинах. Если поселение вдруг опустело - значит ищи болты. А где-то недалеко обязательно будет захоронение. Не очень люблю кремацию, но на стальные вещи огонь не очень влияет. Но так в самом городе грэдского почти ничего не попадается, а могильник я пока не раскопал.
   Он говорит о событиях, происходивших сотни лет назад, словно о событиях вчерашнего дня.
   -Храмовый комплекс сильно разрушен, его я оставил на потом, очень сложно, нет аппаратуры, а под ним возможно, подземелья. - говорит, словно извиняется - Дворцовый сохранился неплохо, сейчас там и копаю, есть плиты с посвятительными надписями, свод законов на камне в виде фаллоса, где не было пожара, там даже пергамент и ткани попадаются.
   Поняла- с превеликим бы удовольствием свалил бы генерал эту ношу, и полностью залез бы в раскоп. Но не может. Ответственность и долг, пусть и им самим на себя взваленная не отпустит.
   А он все говорил и говорил. И словно оживал исчезнувший народ. Куда-то он стремился, что-то мог свершить. Духовный и материальный подъем шел тогда. Много Бодроны строили, многое знали. Но оборвали взлет короткие клинки грэдов.
   И нет теперь, и никогда больше не будет бодронов, но должны знать о них люди.
   М. С. узнала очень много неизвестного ей раньше. Что же, уничтожение бодронов не самая славная страница в истории грэдов. Помнить что было надо, но незачем посыпать голову пеплом, и каяться перед всеми по делу и без дела обиженными тобой в прошлом. Сильные не каются. Сильные помнят! Ведь если начать разбираться, бывало ты бил, а бывало что и тебя. И далеко не всегда за дело. Так что не стоит кается в реальных или выдуманных грехах предков.
   Генерал от археологии, как только узнал, что грэды возобновили археологические работы, и даже издают сборники, обрадовался как ребенок. И чуть ли не со слезами на глазах стал умолять прислать ему. М. С. пообещала. Для привлечения ценного союзника и не такое можно сделать. К тому же, он тоскует по возможности общаться с коллегами. Раскапывает огромный памятник, даже не знаю, увидит ли хоть кто-то результаты его трудов.
   Сегодня узнал- рано или поздно увидят! Раз Чёрные пришли.
   Несколько запечатанных ящиков, полных различных образцов, и магнитных дисков М. С. обещала доставить в столицу, и передать АН. И давно она не видела настолько счастливого человека!
  
   Игра, опять игра. Неизбежная часть грязного, но необходимого занятия под названием политика. Пусть вся степь считает, что знает её. Такую же, как многие из них бесшабашную атаманшу. И пусть вся столица считает, что знает ее - ходячую карикатуру на многих харизматических лидеров пары миров.
   А ей удобно казаться простой, понятной и насквозь прозрачной. И что бы любой, у кого мозгов побольше чем у полена, думал, что может предугадать её поступки в ближайшее время. Неплохая маска - этакая народная императрица. Не все, кстати верят, что она и в самом деле дочь Саргона, иные считают - этакая отважная девчонка из простонародья, пришедшая в трудное время, дабы спасти империю. Этакая новая Чёрная Дина. Та ведь тоже пришла ниоткуда. И ушла потом в неизвестность, оставив преображенную страну.
   Что же, степные капитаны, вы все будете не первыми, кто позабыл насколько расчетливый и циничный ум скрыт под маской вечной безобразницы.
   Слепцы, не видят за маской простенькой, но с хитрецой атаманши с крепенькими кулаками и недалекими мозгами искуснейшего дипломата, блестяще просчитывающего все ходы, и мастерски стравливающей вас друг с другом.
   За маской искательницы приключений и всевозможных диковинок - прагматичного государственного деятеля, заинтересованного в захвате источников сырья и освоении новых земель.
   Только никогда не надо забывать - зачастую незримо, присутствуют здесь и те, кого не обманешь этими масками.
   Столь же дипломатичные, прагматичные и циничные.
   И что важнее всего вместе - до безобразия по нынешними временам сильные.
   Здесь они, можно не сомневаться. И надо не позабыть маску сменить.
   -Донесение от головного дозора.
   -Что именно?
   -Обнаружен малый разведывательный вертолет чужаков. Движется в нашу сторону.
   Вот и переждали жару. Тут вам и дождичек, и все, что хочешь. Лень с апатией улетучились в неизвестном направлении.
   -Цель захвачена тремя расчетами ЗРК. Открыть огонь?
   Вот и кончилась степь. Это там сначала надо было сначала стрелять, а потом разбираться. И те, кто встречались на дороге, рассуждали так же.
   Но вот снова появилась возможность попробовать специфическое блюдо под названием дипломатические осложнения.
  
   Хитрецы, по вертолету десять раз подумаешь, прежде чем стрелять станешь. В договоре четко прописано - нахождение объектов, относящихся к вооруженным силам одной стороны запрещается на расстоянии 30 км от пограничных постов другой стороны.
   А сколько тут до ближайшего пограничного поста? Немало!
   К тому же вертолётик этот беспилотный, явно корабельного базирования.
   Напоминает летающую вертикально гантелью с короткой перемычкой. На нижнем полушарии
   - посадочная ферма, между шарами винты воздух молотят. В нижнем двигатель, верхний разведывательной аппаратурой набит.
   Так что как следует подумали, и по вертолетику врезали. Два немаленьких государственных образования, каждое из которых вполне способно распылить на атомы планету, зачастую не могут удержаться от нанесения друг другу булавочных уколов.
   Обломки естественно, тут же подобрали, и отправили в столицу.
  
   Хотя, если копнуть поглубже, вряд ли в обломках найдется что-либо неизвестное. ''Любезные'' чужаки по каким-то своим мотивам решили известить грэдов ''О вашей экспедиции нам известно''. А на предмет установления численности экспедиции, можно не сомневаться - пошлют что-либо, что наличными силами экспедиции не собьешь. Если уже не посылали. Возможно, и пронюхали уже кто главный... Хотя раньше времени трусить не стоит: о двойниках М. С. со времен первого путча болтают, наболтаться не могут. Вот только живого никто никогда не видал. А ту, перед которой Сордар навытяжку стоял, без парика и грима за М. С. и не примешь: была она рыжей да голубоглазой, правда звалась Мариной безо всяких многокилометровых приписок. Но пропала без вести она во время последней войны.
   Теперь невольно гонишь мысль о не в меру амбициозном кэртерском генерале, решившим на свой страх и риск наплевать на договора, послать пяток средних штурмовиков, и одним махом избавить соплеменников от одной из главных проблем на планете.
   Подобные амбициозные у кэртерцев присутствуют. Только после известных событий недавнего прошлого следят за ними неплохо. Но, как говорили вовсе не здесь, чем чёрт не шутит.
  
   Главная головная боль степных капитанов, новых демократов, кэртерских колонизаторов, мирренских аристократов и грэдского императора лично усмехнулась своим мыслям. Пусть, лучшее лекарство от головной боли и снять голову. Но это к головам попустее её относится. Пусть они и 90% вероятностью и знают, кто возглавляет экспедицию.
  
   От патрулей доходили слухи, только слухи, что есть в степях и патрули чужаков. Никто их не видел, но изредка находили тела, имеющие раны вроде бы от разрывных пуль чужаков. Следы безгильзовой разрывной пули в ране без специального оборудования не найдешь, слишком уж микроскопически частицы, на которые она распадается. Но раны выглядят очень характерно, и со свежими телами подобной аппаратуры и не требуется. К сожалению, тела на нечетких фотоснимках носили явные признаки разложения.
   Практически все обитатели степей не гнушались мародерством. Найденный труп как правило, обобран до нитки. Но иногда попадались те, при ком было оружие, консервы, горючее в баках машин. И характерные раны.
   За время войны, немало оружия чужаков сменило владельцев. И какое-то количество было у многих, но никто, включая саргоновцев, не настолько богат, чтобы вооружать им целые отряды. Да ещё столь мастерски маскирующиеся.
   В степи не бывает машин без пустых канистр. Так расточительно к топливу может относится только имеющий неизмеримые запасы его. Кто-то вроде солдата степного патруля.
   Или же тот, о ком неизвестно. Но чьи длинные уши имеют обыкновение высовываться из самых неожиданных мест.
  
   Последние несколько дней ехали почти что с комфортом. Путь пролегал вдоль одной из бывших железных дорог. В свое время, начиналась дорога возле того, что сейчас звали просто Городом - а в прошлом одна из главных баз мирренского флота. Знать о нем знали и раньше. В конце-концов, отчаянный одиночка зачастую может пробраться туда, куда вряд ли пробьется с боями армия. Да и авиации никто не отменял.
   А что в заплечном мешке у него ещё может оказаться и рация с запасом батарей -так ведь в нынешнее время опасно быть излишне любопытным. И самые отчаянные забирались даже в сердце бывших мирренских земель. Но там было ещё меньше жизни, чем в вольной степи. На десятки километров тянулись руины. Местами жутким мертвым светом светившиеся по ночам.
   Только на побережье встречались жалкие деревеньки бывших повелителей огромной империи.
   Правда в предгорья жизнь поактивнее. А ещё севернее - небольшой кусочек земли с почти довоенным укладом жизни- земли Города. За прошедшие годы успели подзабыть его название. Теперь это просто Город. И всё. Ибо на тысячи километров к северу, западу и югу нет больше ни одного города. А с востока бьется о берег Великий океан.
   Саргоновцев интересуют не только порт или дорога, но и расположенные вблизи неё крупные месторождения различных руд. Раз уже взялись возрождать тяжелую промышленность - то без источников сырья не обойдешься. Тем более, они, считай, бесхозные.
   Отряд по численности напоминает небольшую армию. Весьма грозная сила для распугивания кого угодно. И по дороге сюда распугали если не всех, то очень многих.
   Магистраль местами подлежит восстановлению. Неплохо. В бывших промышленных центрах нет сколько-нибудь организованных сил - ещё лучше. Основали форты. Стали готовить аэродромы....
   Эту землю называют вольной. Недолго ей теперь носить такое название. Очень недолго. А всяким браткам-атаманам да степным генералам с капитанами придётся уйти. Только они об этом пока не знают. Но опасность чуют. Как звери.
  
  
   Саргоновцы расположились в непосредственной близости от города, и откровенно мозолят горожанам глаза. Кто они - известно прекрасно. Чего от них ждать - неизвестно никому. До этого всё больше с бандитской вольницей дело имели, а здесь всё-таки какой-никакой, а цивилизации оплот. И возможно, не только осколок мирренской империи тут. Все агенты доносят - в Городе время от времени появляются чужаки. Власть города ведет с ними какие-то дела, а какие именно - не знает никто.
   Правда, исповедуемые в городе тезисы о священной и неприкосновенной частной собственности, равно как и все произрастающие из подобной ''веры'' мерзости, саргоновцам глубоко противны.
   На непривычность саргоновцев, собственно М. С. и рассчитывает. Свои требования она пока предъявлять вовсе не собирается. А местные - пусть помучаются. Ведь уже в степи и термин появился. Новенький. Звучит - С М. С. шутить. То есть с огнём играть.
   Лестно!
   У города-то армия есть. И довольно приличная. Но вот так сразу кидаться в драку, да ни на кого-нибудь, а на чёрных саргоновцев... Не очень умная мысль. Слава сюда много раньше их прибыла. И грозная слава.
   Так что понятно почему на самых тяжёлых двухорудийных береговых батареях в башнях народ стал шебаршиться. А батарей-то четыре, и обстрел круговой, да и дальнобойность под 50 км. Впрочем, лагерь так и расположен, чтобы эти ''пушечки'' до него не дострельнули в случае чего. Стоят на батареях и другие орудия.
   Город-то считался когда-то первоклассной морской крепостью. Годы прошли. Но ещё грозны старые пушки. Так никогда и не стрелявшие по грэдским линкорам.
  
  
   Вот и объявились представитель города. Прибыл, словно парламентер с белым флагом и горнистом. Посол как ни нарядится, а всё равно чувствуется - мирренский аристократ самых что ни на есть голубых кровей. Черты лица - словно резцом высечены. Седовласый, загорелый. По одежде от бандитов не отличается. Кем-то он был до войны?
   -Здесь стоит Город. Вольный торговый город. - со спокойной гордостью и достоинством сказал посол
   -У вас тут что Ганза.
   -Нет. Но Город признают все группировки. Все сколько их есть. На территории города разрешено оружие. Запрещено пускать его в ход. Нарушивший навсегда теряет право появляться в Городе. Запрещено на территории Города сводить старые счёты. Это земля для всех.
   ''Ага, так я и поверила'' - думает М. С.. Разговор происходит в штабной машине.
  
   С М. С. говорит как с равной. Бывал в своё время при дворе, не иначе. Интерес к ней тщательно скрывает. Но и М. С. не первый день на свете живёт.
   В качестве наглядной агитации устроили прогулку по лагерю. Дипломат, пусть даже и в таком виде, всё одно дипломат. Более того- первый настоящий дипломат, встреченный за несколько лет. Не проявлять эмоций - профессиональное. А вот спутнички не таковы. И явно крепко перепугались. Ага, небось в овчарню собирались. И куда попали?
   Посол говорит вежливо, эмоций не проявляет. Через двадцать километров, на левом берегу реки начинаются земли города. И переходить реку с враждебными целями не рекомендуется.
   Земли-то бесхозной не бывает. Пока сюда шли, штук тридцать, наверное, всяких разных ''границ'' проскочили. Но вот прав на земли там никто не предъявлял. Производим впечатление, так сказать.
   А посол -то этих не из трусливых. И есть отчего. Город за его спиной по нынешним временам просто громадный. Судя по данным авиаразведки, значительная часть построенных ещё при Тиме укреплений в полном порядке. Есть несколько аэродромов и нормально функционирующий порт. Укрепления города перед войной изучали в военных академиях как образец современной приморской крепости. Порт когда-то был портом двух морей. Город стоит на перешейке, за ним - полуостров. Судя по количеству сельхозугодий - житница города.
   Если не договоримся - будет война. Довольно серьёзная по нынешним временам.
   Впрочем, при провале переговоров, драки можно и не начинать. А через некоторое время заглянуть ещё раз. С дружественным визитом. На ''Владыке морей''. Посмотрим, что тогда запоют. Дальнобойность мирренских береговых батарей прекрасно известна. Орудия неплохие. С линкоров снятые. Но им далеко до чудовищных орудий ''Владыки''
   Посол сообщил - власти Города к Саргоновцам относятся настороженно, но без принципиальной вражды. Пока нас не тронули, мы тоже никого не трогаем. Вход для торговли открыт для всех.
   Посол живёт в реальном мире и не забыл упомянуть, что в городе немало мест, где уставшие с дороги молодые мужчины могут неплохо отдохнуть. Добавил, есть где отдохнуть и женщинам.
   ''Прям довоенная жёлтая пресса: Я с Жигало''. А на тему целесообразности визита солдат в бордели стоит подумать.
   Посол неоднократно упоминал, что в городе можно купить всё. Правда с одним условием - небольшой процент от сделки должен идти в местную казну.
   М. С. наконец поинтересовалась, что именно входит в это довольно растяжимое ''Всё''.
   Список огласили такой: Оружие, наркотики, спиртное, рабы, лёгкая боевая техника, скот, зерно, нефтепродукты и многое другое. В том числе и из-за моря.
   Уже интереснее. Для расчётов тоже применялось всё, что угодно. А из дензнаков - только билеты Города и новые грэдские деньги, так называемые ''Драконы''.
   Ай да мы! Ещё не пришли, а деньги наши признают все.
   И как только такие прозвища у денег появляются? Ни на одной из новых купюр не было изображений животных. Когда готовили реформу, был большой спор о изображениях на новых деньгах. Слишком уж много оказалось желающих видеть там себя любимого. К чести императора, он шумел меньше всех. А про нелюбовь М. С. к собственным изображениям знали и так. К счастью, какая-то умная голова предложила помести нейтральные изображения - образцы боевой техники, благодаря которой смогли пережить ту зиму. И на самый крупный номинал попал ТТ-16 .Вот так убийца драконов сам драконом стал. Непонятная вещь - человеческая логика.
  
   В городе имеется Вольный рынок, на котором мог торговать кто и чем угодно, заплатив небольшую пошлину. Но основная торговля сосредоточена в руках нескольких торговых корпораций, специализировавшихся на определённых видах товаров. В том числе и заморских.
   Среди саргоновских трофеев в последнее время стало попадаться оружие чужаков. Не сильно новое, но зато помногу. И с признаками складского хранения. Вот, значит, откуда... Интересно, каковы оптовые цены?
  
   Почти всё из сообщённого послом М. С. известно и так. Агентура в Городе имеется. Ничем особым не занимается, только информацию собирает. Вот и проверим, и агентов, и посла заодно.
   А корчить из себя тупого солдафона - просто привычка. Братки- атаманы почти за свою, только оч-ч-ч-ч-чень сильно авторитетную почитают. Говорят, как со своей. Кто сам проблемы кулаком решать привык, поневоле уважает любого, у кого кулак крепче. Попадаются среди региональных лидеров и кто-то вроде прежних глав администраций - рожи поперёк себя шире, смотрят верноподданно, а обворуют кого хочешь. Хотя на деле с ними проще - трусоваты. И в принцип ты мне, я тебе верят свято. И образ тупого армейского полковника, этакого ''Лечь - встать!'' на них действует безотказно.
  
   В том что местные доны скоро явятся к ней с конкретными предложениями не приходилось сомневаться.
   Первые визиты явно носили ознакомительный характер. Вдоль дороги резко изменилась ситуация. Исчезло много мелких клиентов. Бывало и раньше. Но вместо них появился один. Крупный. Сильный. И непонятный. А они торговцы. И должны стремится извлечь выгоду из всего.
   Одним из первых пришёл работорговец. Крупнейший. М. С. думала, что принадлежность к старинному мирренскому роду и родство с императорской фамилией он выдумал. Только взглянула - и поняла, что это не так. Узнала М. С. бывшего министра, члена придворного совета, и троюродного брата жены Тима.
   О нём Саргоновцы слышали и раньше. В иных землях, где они проходили его именем пугали детей. Однако, на саргоновских землях его ловцы не показывались. Похищали в основном молодых женщин и детей. Действовать предпочитали втихаря. Особо не зверствовали.
   На побережье к ним относились даже без особой вражды. Там после войны поселилось немало солдат мирренской армии. С женщинами - проблема, так что береговые общины были одним из крупнейших клиентов этого деятеля. Другой крупный клиент, естественно, городские бордели. Агентура доносит - в них и правду можно найти всё, что может пожелать больная и не очень фантазия. Начиная от малолетних детей.
   Разговор происходил миролюбиво. М. С. поинтересовалась прейскурантом. На заказ, или из имеющегося? Из имеющегося. Сейчас выбор небольшой. Малолетки да не слишком красивые женщины. Голов 250. Солдат с дороги устроит. Если подзадержитесь - подберем и поинтереснее что, на любой вкус. И платить надо один раз, а не за каждую ночь. Оптовикам - скидка. Из-за моря что-то достать можно? Только на заказ. По полной предоплате. Без гарантии. Очень сложно. Вы я слышал, частенько пленных расстреливаете? Может договоримся на будущее? Товар не то что бы ходовой... Но вам-то без надобности. А так все в выигрыше. Подумаю.
   И так далее, и тому подобное. М. С. кажется заинтересованной. Этого ей и надо.
   Так-то она пристрелить работорговца не против. И возможно, пристрелит. Не сейчас. Позже. Пока не время. Ловцов боятся не следует. Дашь команду - и степные патрули их в десять дней уничтожат. Пока ни к чему ссорится с городом.
   В конце-концов М. С. направила к работорговцу нескольких офицеров с тугими кошельками и хорошо подвешенными языками. Ловцы пусть считают - за игрушками для солдат. На деле - выкупить уроженцев тех мест, где проезжали. На обратном пути вернём по принадлежности. Раз не первый сорт - не очень-то дорого обойдётся. А в землях по дороге нам больше доверять будут.
  
   Вслед за ним явился как раз владелец лучших борделей. Похоже, тоже весьма состоятельный и влиятельный в городе человек. Представился. Оказалось, и титул имеет. Похуже, чем у работорговца, но тоже к высшему столичному обществу принадлежал когда-то.
   Прямо поинтересовался, сколько мест следует бронировать в его заведениях. И какова оплата - индивидуальная или оптом за всех. Доставку товара можно организовать и на место. Сказал - у нас есть всё, что могут пожелать уставшие с дороги мужчины. Найдётся также и кто скрасит одиночество желающим отдохнуть женщинам. ''И почему все думают, что я до такой степени сексуально озабочена?''
   А ведь все места сомнительной репутации чётко локализованы во внешнем городе. От внутреннего его отделяет стена почище великой мирренской. И проходы из внешнего во внутренний только через КПП.
   Ведь в городе все такие богобоязненные. Такие правильные. Живут по повелениям господа. Почти вся пресса весьма и весьма клерикальных взглядов. А доходами с борделей пользуются. Да и сами туда частенько захаживают. Впрочем, уже давно кто-то сострил - каждый второй грэд - пьяница, каждый первый миррен - ханжа.
   И что творится во внешнем городе добропорядочных жителей внутреннего вовсе не волнует. Двойные стандарты. Как и в любом буржуйском городе. Граждан города среди так сказать рабочей силы заведений практически нет. Так что если кого и прирежут - мало кого волновать это будет. А убийства шлюх -явление весьма распространённое. Выработала своё - работорговцы новую привезут. И деться из района не денешься. Через КПП не граждан не пропускают. С другой стороны - район прилегает как раз у укрепрайону. А там солдатня. Не сбежишь. Такие вот здесь порядки.
   А слава об этом районе по всей степи гуляет. Кто - и вправду там был, кто с чужих слов врёт больше.
  
   Пришёл ещё один. Одет - как N1 и N2. И говорить старается, подражая выговору аристократов. Только аристократ из него... Такого как ни выряди - служака, пробившийся на верх из самых низов. Рожа - словно топором вырублена. Ну просто вылитый неандерталец. Но глубоко посаженные маленькие глазки смотрят цепко и умно. Страшноватый и властный тип. Чем-то он занимается, если эти прилизанные его терпят? По виду-то он типичный фронтовой генерал. Аристократия таким должное отдает, но в среду свою никогда не допускает. А его допустили. Неужели мир так сильно изменился?
   Вряд ли. Город - по большому счёту мирренский. Правят люди той же породы, что и рухнувшей империей правили. А такая вещь как предрассудки мирренской аристократии переживёт вообще всё, что угодно.
   И вот такой образчик. Значит, крепко он городу нужен, раз с ним считаются, и делают вид, что равным его считают.
  
   -Действительно, всё течет. Когда-то я парадным маршем входил в вашу столицу. Торжествовал, хотя и знал, что это не надолго. И город вновь будет вашим. А теперь вы стоите у стен последнего обломка Великой Империи. И я знаю - вы пришли на срок гораздо длиннее отпущенного мне века.
   Я вижу - близок конец города. Последний обломок мирренской цивилизации ляжет в грэдскую мозаику.
   Вы выстояли, а наша страна рухнула. Что же такое есть в вас, чего не хватило нам? Тысячи лет существовала наша цивилизация - и что от неё осталось? Кусок сто на двести километров, да миллионов пятнадцать человек, не верящих ни во что, кроме золотого идола. Что же позволило вам выстоять. И не просто выстоять, а подняться из руин.
  
   Торгаш, помнящей о древней славе. Я не самый могущественный, но со мной считаются все. Хотя и знают, что я презираю многих. Примитивные и ограниченные субъекты, заботящиеся только о наживе, и знать не знающие ничего, кроме дохода. Люди без национальности, без веры, без идеалов. Жадная и чванливая элита. Они продадут и предадут кого угодно, если это будет выгодно. Они ходят в храмы, потому что думают, что бог поможет им в торговых делах.
   Уживутся и приспособятся к кому угодно. Даже к вам, бывшим смертельным врагам. Работорговцы сбегут, торговцам наркотой придется переключиться на поставку сырья вашей медицинской промышленности, а содержатели борделей, думаю, все-таки останутся, ибо пока есть спрос, будет и предложение, только удовлетворять придется не изощренные фантазии душевно больных аристократов, а простые, грубые и здоровые инстинкты солдат.
   Все же остальные магнаты споются с вами. У них нет национальности. Есть только жажда наживы.
   Тяжело мне. Я с ними, хотя они олицетворяют все худшее в людях. Но это все-таки мой народ. Я не с вами, хотя в вас-то я вижу многие идеалы своей молодости.
   Мне вслед смотрят с опаской.
   Как же горько носить такое прозвище: ''Последний миррен''.
   Знаю, скажете - десятки, может сотни миллионов людей говорят на этом языке. Говорят. Скоро забудут. И выучат грэдский или кэртерский. Или ещё какой-нибудь. Стены городов можно отстроить вновь, пробоины в броне заварить. Но если общество утратило идеалы - то оно мертво. Как мертво наше.
   Горько признавать, что вера твоего врага оказалась истиной. Пусть и не за веру сражались мы.
  
   Патриот-то он, может, и патриот. И верует искренне, не понятно только, как он вышел на колонистов, и завязал с ними торговые отношения. Но явно человек, имеющий твердые убеждения, и откровенно использовать себя он бы не позволил.
  
  
   Соблюдать при приеме официальных лиц массу протокольных формальностей - национальная мирренская черта. Так что, церемония встречи главы иностранного государства отложена на завтра. Утрясают разнообразные детали.
   М. С. обожает шокировать, но и в грязь лицом при случае не ударит, и парадная генеральская форма в штабной машине найдется. Пока же, по причине жары, в шортах, рубахе с короткими рукавами, сандалиях на босу ногу, да пробковом шлеме куда как сподручнее. Через плечо- ремень с кобурой, привычная полевая сумка, да рация в кармане.
   Остальные одеты подстать ей, только офицеры всё больше в кепи для жаркого климата, а рядовые в чем-то вроде бурнусов. Глядя на некоторых, довольно сложно установить звание, так как форма ограничена шортами, сандалиями да кепи.
   На фоне блестящих солдат города (саргоновцы уже успели окрестить их пингвинами, и есть за что - граненые белые фуражки с черным околышем, черные мундиры с тремя десятками надраенных золотистых пуговиц, белые брюки с такими стрелками, что можно порезаться, лакированные ботинки, у офицеров ещё и лайковые перчатки, и держаться так, словно жара им вовсе нипочем) солдаты грэдской армии смотрятся не очень. Откровенно блекленько смотрятся грэдские солдатики. В степи и банды попадались получше разряженные. Раньше мало кто из солдат мог видеть ''пингвинов'' - только жившие в столице, да некоторых других городах могли помнить застывшие словно изваяния фигуры у дверей посольства. Фронтовики помнили других мирренов. Сначала в желтовато-зеленой форме и оливкового цвета касках, а ближе к концу - в покрытом ломаными линиями и причудливыми разводами камуфляже. Почти таком же, как твой собственный.
   Кому-то, кто плохо знал саргоновцев, они и могли бы показаться блекленькими. До первой стычки с ними. И если повезло унести ноги, то далеко вперед разнесется слава. Ибо невзрачные солдаты страшны в бою немногим меньше, чем их бронетранспортеры и танки.
   ''Пингвины'' сдержанно ухмылялись, глядя на патрули. Ухмылялись недолго, и вскоре резко поскучнели, увидав широченные морды пятиосных тягачей, а когда присмотрелись, что погружено на трейлеры... Пингвины водятся и в тропиках, но миррены сейчас напоминают как раз знаменитых императорских антарктических птичек, каким-то шутником привезенных на экватор.
   Пересчитывая количество тягачей и прочих машин, ''пингвины'' обалдевают все больше и больше. А техника всё не кончается, и не кончается.
   А мы пока погуляем. Благо миррены маршрут для кортежа так по городу проложат, что самого интересного всё равно не увидишь.
   Агентура тут у нас имеется. И доносит много того, о чем вряд ли захотят распространятся официальные лица города.
   Оказалось, что город может посетить любая группа до тридцати человек, даже с оружием, но без бронетехники, и восемь джипов покатились к городу.
   На въезде с бетонного столба привычно скалится геральдический котик типа лев горный безгривый. Щит под ним девственно чист. Странно. Миррены, да поменяли у себя форму правления. Хотя и известно, что в городе нечто вроде олигархической республики, но все-таки не привычно видеть геральдический щит чистым. На щите раньше изображалась цифра- год правления нынешнего императора.
  
   Знаменитый на всю степь вплоть до грэдских границ, Вольный рынок. Насколько хватает глаз, тянутся прилавки. Найти здесь можно все, и у тебя купят все, и не спросят откуда. Над контейнерами тут и там на шестах развиваются флаги. Из хрипящих громкоговорителей вылетают обрывки популярных лет десять назад мелодий. Шумит пестрая многоголосая толпа.
   Примыкает к Вольному скотный рынок. Шумит он не меньше, но четвероногие да пернатые в основном эффект создают. А так публика там степенная, солидная. В знаменитых мирренских шляпах и с пистолетами в отделанным серебром кобурах. Владельцы крупных поместий, стремительно превращающиеся в феодальных князьков. Чванливые, невежественные, но за свой кусок земли готовые вырвать глотку любому. И вырывание происходит частенько: земли-то каждому охота побольше, а осваивать пустоши дорого и опасно, гораздо проще нанять в городе, или степи вооруженный отряд, да отобрать что-нибудь у соседа. Проблема в том, что и сосед может сделать тоже самое. Так что пистолеты эти крепкие хозяева вовсе не для красы носят.
   Почти у рвов, окружающих город, возвышаются самые солидные постройки. Туда пускают не всех, идет там торговля серьезными вещами: крупными партиями оружия и наркотиков, ''табунами'', как здесь принято говорить, рабов.
   За Вольным рынком ещё не город. Полу город, как здесь говорят. Живут там нужные городу пришлые, в силу каких-то причин не способные купить полноправного гражданства. Часть Полу города, названием Весёлый район, известна по всему миру. Здесь крупнейшие бордели и игорные дома. Клоакой мира зовут этот район те, в ком человеческого больше чем животного. И всеми силами рвутся туда те, в ком звериная сущность прорывается наружу.
   В Веселом районе с утра тихо. Фонари не горят, витрины, где чуть попозже будут предлагать себя шлюхи всех цветов и возрастов, задернуты металлическими ставнями. Прохаживаются такие знакомые по карикатурам полицейские в граненых фуражках. У большинства - брюхо такого объема, что не в каждую дверь пройдет. Явно им делать нечего. Уличной преступности тут нет, а что внутри борделей творится - так на то охранники есть.
   Пустые глазки с заплывших жиром лиц смотрят вслед катящимся джипам с красными звездами с черным кружком в центре на капотах. Где-то в дальних уголках мозгов, за мыслями о пиве, шлюхах и козле-начальнике, на доли секунды воскресает старый страх. А у кого-то - гордость и ненависть. Секунда прошла, и джипы скрылись за поворотом. И проблески мыслей угасли. Тут и не такие гуляют. А пиво с утра для здоровья так полезно.
   Начался собственно ''Город'', почему-то до жути напоминающий М. С. районы, виденные в другом мире. Острословы в России начала XXI века называют их ''Гетто'' или ''Бедные кварталы''. Только из гетто стараются никого не выпускать, а в эти наоборот - не допускают посторонних.
   А так почти тоже самое - маленькие и уютные домики (маленькие, если с летней резиденцией Тима сравнивать). Высоченные заборы с претензией на статус крепостной стены, колючая проволока поверху. Кирпичеобразные физиономии не обремененных интеллектом охранников. Даже камеры слежения (явно заокеанского производства) кое-где торчат. А где их нет - те же функции выполняют знаменитые мирренские беленькие собачки с фигурой поросенка, крысиной мордой и людоедским характером. Особо богатые на купленных в степи рабах собачек натаскивают. Что бы, значит вкус крови знали, и как следует сторожили.
   Внутри - обстановочка нечто среднее между антикварной лавкой и складом вещественных доказательств по делам о крупных хищениях. Роскошь - где безвкусная, а где и с претензией на знакомство с дворцовыми архитекторами. И главное, что скрывают высокие стены- пороки хозяев, среди которых натаскивание на человечине псов далеко не самый тяжкий.
  
  
   Здание острохарактерной архитектуры. До сегодняшнего дня виденное только на картинках. Заборчик, впрочем, самый обыкновенный, бетонный с колючей проволокой по верху. Торчат из-за забора кроны причудливо подстриженных деревьев. А на заборе приветливо и чересчур вызывающе вертятся камеры наблюдения.
   Только на тяжеленных воротах - такой знакомый герб с волшебным цветком... Хризантема их, что б ей провалится! Хотя это ведь просто герб того, что раньше называли кланом. А сейчас...
   Только вот непонятно, откуда здесь взялось это самое прямое нарушение 5-го и 12-го пункта Договора, пятый признает всю Великую Землю сферой безусловного влияния грэдов ну а двенадцатый прямо запрещает основывать посольства и создавать поселения где-либо без предварительного согласования сторон.
   Агентура и раньше доносила о существовании в городе так называемого ''Кэртерского подворья'', но не могла добыть никаких сведений о характере их деятельности.
   Джип М. С. остановился напротив ворот.
   Стоит, покуривая. Какая бы у обитателей этого милого местечка не была бы выдержка, но мало кто любит, когда у твоих ворот шатается довольно много вооруженных людей. С характерной внешностью и непонятными намерениями.
   Выдержки хватило минут на пятнадцать. Дверца рядом с воротами распахнулась, и появился охранник. Ушастенький. М. С. прищурилась - знаки различия есть. Но не армейские. Довольно странно. Особенно если учесть право некоторых кэртерских аристократов на содержание персональных вооруженных отрядов.
   Охранник что-то спросил у одного из солдат, и направился к джипу.
   М. С. даже окурок гасить не стала.
   Несколько секунд внимательно разглядывал её.
  
   -Вы находитесь на границе частного владения, и нарушаете покой хозяев. Я прошу вас назвать цель своего пребывания, или немедленно покинуть территорию. - сказано на великолепном мирренском. Кто бы сомневался.
   -Интересный архитектурный стиль. Подражание позднему периоду ''Весны и осени'' не так ли? -певуче пропела М. С. на древнем наречии.
   Охранник качнулся. Собственное древние наречие - единственный язык, плохо дававшийся полиглотам-кэртерцам. Услышать фразу на нем от грязной аборигенки... Но выдержки можно позавидовать.
   -Назовите ваше имя, благородный путешественник - тоже на древнем наречии
   -Мое имя вам скажет о многом, ибо оно и так несомненно известно вам. Свет очей моих откроет вам имя мое.
   Хотя и так не сомневается - ушастенький ещё за вороты не выйдя уже знал, кто перед ним. Ладно-ладно, мы тоже в поздний феодализм поиграть любим. Надо же, тот даже сделал вид, что присматривается.
   Охранник что-то торопливо заговорил в блестящую бусинку микрофона. Прослушал ответ.
   -Хозяин мой приглашает вас насладиться ароматом летних цветов.
   -Не смею отказывать в столь любезной просьбе. Прошу не отказывать в гостеприимстве и сопровождающим меня.
  
   Журчат фонтанчики. В маленьких прудах плещутся яркие рыбки. Причудливо изогнутые деревца. Живописно сложенные камни. Песчинки на дорожках и то уложены с микронной точностью. Где-то играет тихая музыка.
   Просто идиллия. Если не начинать выискивать динамиков в траве.
   А вот и хозяин стоит на террасе. Отменно сложенный высокий мужчина. В традиционном белом одеянии с широким чёрным поясом с золотым кругом с изображением пресловутого золотого цветка. Ну и драгоценный меч разумеется. Правда, только один, и короткий, позволенный в древности всем свободным. Старинная привилегия - длинный меч может носить только принадлежащий к сословию воинов. Для боя с равным служит длинный меч. На незнатного хватит и короткого. И только знатнейший носит два длинных, надевая иногда ещё и короткий- в качестве своеобразной насмешки над слишком спесивыми носителями длинных мечей- величайший позор, потерпеть поражение от короткого меча знатного человека.
   Надменное, властное и гордое лицо. Буквально сквозит во взгляде груз прожитых лет. Но он не стар. И не состарится ещё долго. Вельможа высочайшего ранга. Опытнейший дипломат и военачальник. Хотя и не из военного сословия. А статус и вправду, высочайший. У них гражданские чины и военные нельзя сравнивать. Они считаются иными. Однако М. С. в силу привычки всегда переводит чины в привычную иерархию. Если Кэрт был когда-то генералом, то сейчас перед ней главный маршал рода войск, самое меньшее. Правда, если коснуться вопросов знатности и благородства, то как раз маршалу до Кэрта как до звёзд.
   Глянь кто сторонний - не блекло, а вовсе бесцветно смотрелась бы М. С. на фоне
   кэртерского великолепия. Между двух Великих океанов далеко не каждый знает, кто он. Но каждому известно, кто она.
  
   -Обойдемся без церемоний - начал он по-грэдски - У вас имеются некоторые вопросы относительно данного места, и моего пребывания в нем. Данное владение полностью соответствует договору, а конкретно, третьему пункту 22-й статьи. Это мое личное владение, приобретенное в полном соответствии с местным законодательством, и не пользующиеся правами экстерриториальности. И прибыл я сюда по деловым интересам клана. Так что дипломатических осложнений, думаю, не возникнет.
   Кого за дуру держишь? Или за столько лет снобизм слишком развился? Впрочем, и самой надо было внимательнее быть. Дырку, не дырку, а лазейку в договоре прохлопала.
   -Уважаемый - заговорила М. С. древней речью - ваш весьма высокий статус полностью не соответствует убожеству этого места, и ничтожности местных обитателей. Даже могущественнейший из кланов не в состоянии посылать столь важных представителей в подобную глушь. Так что позвольте усомниться в истинности названой цели визита.
   -Вы чрезвычайно проницательны для вашего возраста, но смею вас заверить, характер моей деятельности ни в коей мере не несет ущерба контролируемую вами государственному образованию, и тем более, не противоречит договору.
   -Моей проницательности вполне хватает для занятия весьма разнообразной деятельностью, характер которой во многом и обусловил заключение договора на данных условиях. И я являюсь полномочным представителем одной из сторон, подписывавшей договор. Вы же, с точки зрения полномочного представителя, являетесь лицом без полномочий, грубо нарушающим, как уже отмечалось выше, ряд основополагающих положений договора. Поэтому, я как полномочный представитель, в полном соответствии с соответствующими статьями договора, направляю официальный запрос вашему правительству. До прибытия представителей контрольной комиссии, я объявляю вас задержанным, как лицо, находящее за пределами договорных территории без документов, дающих данное право.
  
   По холеной щеке сползает капля пота. С каким угодно саргоновцем он попытался бы договорится. Запугал бы, заболтал или банально подкупил. С каким угодно. Но не с ней. Атакован в собственном особняке. Внезапно. И кем!
   Однако, почуял, что М. С. тоже вовсе не горит желанием разрешать явное нарушение договора в полном соблюдении с духом и буквой этого же договора. А перспектива вербовки чиновника подобного ранга - сказать что заманчива - не сказать ничего.
   -Я не являюсь официальным лицом, и могу путешествовать где мне вздумается. К тому же, я достаточно высокопоставленен и влиятелен, что позволяет избегать многих формальностей.
   Тут-то он прав, но ведомство где он формально числится, таких прав не имеет. Только он не уверен, знает это собеседник. А собеседника терзают мысли о тонкостях перевода на древний язык словосочетания Стреляный воробей.
   -Но это не дает вам прав нарушать договора. Поэтому, я, как полномочный представитель одной из сторон, в соответствии с пунктом 2 статьи 24, желаю удостоверится, соответствует ли действительный характер вашей деятельности сделанному вами заявлению о её характере.
   -Не вижу никаких препятствий.
  
   -Этот город торговый. А в нем, как ни крути, продается и покупается все. В том числе и информация. Миррены - болтливый народ. Я достаточно быстро узнаю о вас гораздо больше, чем вы думаете.
   -Узнаете. Не спорю. Быстро. Но не мгновенно. И связь вы не в силах обрубить. Запрос о вашем пребывании может поступить и от меня. Вам сразу же придётся играть в открытую. Что при данном раскладе равносильно поражению.
   Кэртерец предупреждает. Не угрожает.
   М. С. понимает в чем дело: где-то, сами не зная где, саргоновцы прищемили этому павлину хвост. Прищемили крепко. Настолько, что он сам подставил себя под удар. Но лишь бы вытащить то, что попало к ним. Главное - чтобы саргоновцы не узнали, что к ним попало. Ценность угодившего к ним, саргоновцам не известна. И он похоже, предполагает, что в неведении им пребывать ещё долго. Но отнюдь не бесконечно.
   Так что же это настолько важное? М. С. лихорадочно прокручивает в памяти события последних месяцев. Где же? Где? За что зацепиться?
   Вельможа высочайшего ранга по доброй воли играет роль приманки. Отвлекает её, именно её внимание, от чего-то действительно важного. Только что может быть важнее возможности завербовать чуть ли не второго чина в администрации колонии?
  
   Ну ещё бы он видел препятствия к осмотру. Наверняка, уверен, что ничего не найдут. Садик вот наводит на определенные мысли. Типичный сад созерцания. И дом предназначен только для отдыха. Ничего хоть сколько-нибудь противоречащего букве договора здесь не может быть по определению. Штаб-квартира-то наверняка имеется, только попробуй её найти. Сам-то он от Саргоновцев прятаться не стал из-за пресловутой родовой гордости.
   Но если думает, что винтокрылая птичка сама упала- то глубоко ошибается. Но не в ней же ключ! Хотя...
  
   -Пока завершаются скучные формальности, приглашаю вас насладиться искусством кухни метрополии.
   -Какой школы придерживается мастер кухни? А то от школы осеннего леса меня тошнит!
  
  
   Низенький стол уже накрыт. Посуда и приборы кажутся игрушечными. А у М. С. с детства патологическое отвращение к церемониальным обедам. Судя по виду блюд, лучше не спрашивать, из чего они приготовлены. Нет, плохих поваров у кэртерцев не бывает. Только вот продукты у некоторых кухонь очень уж специфические. И гостеприимный хозяин эту кухню всем прочим предпочитает. Спросив о рецептуре, можно узнать, что изумительные фрикадельки в янтарном бульоне с ароматом хризантемы были из мышки, жаркое из кошки, а зверёк с причудливо нарезанной на спине кожицей, когда-то гавкал и весело вилял хвостиком. Изумительное мясное ассорти оказывается, приготовлено из мяса пяти видов ядовитых змей, причем обязательно убитых в пятый день первого осеннего месяца. Если к столу подавали рыбу, то лежа в тарелке, она приветливо открывает и закрывает рот. Ешь, а она пастью хлопает. Съел, а рот у рыбы всё открывается и закрывается. А запивать все это следует синим вином из змеиной желчи. У подобных аристократов на каждый прием пищи особое меню, призванное удовлетворить не только гастрономические, но и эстетические потребности. Любят наслаждение, но не неженки.
   Специфичное меню, но есть вполне можно, а синее вино (подобное делали южные грэды, и оно считалось дорогим и редким) имелось среди императорских диковинок. М. С. этот напиток даже нравился. В конце-концов, если два месяца в года бурной молодости проторчать в глухой обороне недалеко от трофейной цистерны с неочищенным техническим спиртом. И каждый день видеть смерти не самых худших людей... Горе, злость, бессильная ненависть. Цистерну выпили почти полностью, и плевать что такой спирт считался отравой.
   В принципе, обычный церемониальный обед при приеме высокого гостя.
   Другое дело, что будь такая возможность, приправили бы блюдо медленным ядом, что бы загнулась через месяцок, и не вспомнила, какие здесь яства вкушала. Правда, и кэртерцу известно, что водились среди Еггтов талантливые отравители.
  
   -Однако, мне до сих пор не известно ваше имя.
   На тонких губах заиграла загадочная полу улыбка.
   -Мое родовое имя вам ничего не скажет. Хотя... - словно окаменел взгляд - Я назову вам боевое. Его вы наверняка слышали. Орол.
   И на мгновение вновь загрохотала та ночь.
   -Да... Наша встреча могла бы состояться семью годами раньше.
   -Такова жизнь.
  
   Приносят новое блюдо: кожица на спине причудливо нарезана на строго определенное количество частей. Только обладатель кожицы в прошлом не гавкал, а к разряду пресмыкающихся относился. Кэртерский деликатес, столь сильно ими любимый, что в виде тушек, а то и живьем имеющийся на всех кораблях. Дома у них вроде даже соревнования по искусству приготовления зверька приводятся. В местную фауну трофей не вписался: сказались тысячелетия селекции, и своего дикого прародителя ящерица напоминает примерно так же как хрюшка с курносым носом и волочащимся по земле пузом напоминает поджарого и наполовину хищного кабана древности. Местные корма ящерица оценила, и перед войной даже поднимался вопрос о промышленном разведении. Кэртерское имя презрели, зоологи называют зверушку Ящерица жирнохвостая трофейная, а все прочие зовут её просто трофейка.
   Потом стало не до того, но маленькая ферма в окрестностях столицы уцелела, а Кэрт научил поваров возрожденного Императорского орла готовить зверушку.
   Изящный наш, похоже, собирался изощренным способом обозвать М. С. варваркой, ибо кушать сиё национальное блюдо следовало строго определенным образом.
   Ну, ушастый, держись!
   Блюдо поставили только перед ней: все строго по этикету, как перед почетным гостем. Зверушка уже нарезана, и серебряная вилка торчит. Не знающий этикета тут же себе кусок и положит, а то и прямо с блюда лопать начнет.
   В глазах хозяина играют хитрющие искорки.
   М. С. демонстративно берет обеденный прибор, напоминающий игрушечный гарпунчик. Насаживает кусочек кожицы со спинки, вертит перед лицом, затем обмакивает в чашечку со светло коричневым соусом, и начинает откусывать микроскопическими кусочками. Строго по этикету!
   Лицо хозяина снова становится непроницаемым. Слуга подносит к нему блюдо. Дальнейшее поедание ящерицы тоже должно сопровождаться определенным ритуалом: каждый гость съедает по кусочку кожицы, зверушку уносят, и оставшиеся кусочки укладывают уже по другому, затем гость снова съедают по кусочку, обмакивая в зеленый соус, и только после того, как блюдо приносят в третий раз, наступает черед нежного мяса.
  
   -Я хочу узнать о судьбе оставшихся. Той зимой я летал на север. Мы высаживались... И не нашли ничего. Мертвая сталь, мертвый бетон... Но тогда я уже знал, что гарнизон погиб не полностью...
   -Нас осталось только двое.
   Он кивнул.
   -Известно ли вам что-нибудь о судьбе моего заместителя, боевое имя...
   -Я видела его смерть. И меч ушёл вместе с ним.
   -Вы его видели мертвым?
   -Да.
  
   Уже забираясь в машину, вспомнила, откуда известен герб - туз-то этот из колоды Миротворца! Раньше в планетарных делах замешан не был! А участие в высадке десанта не считается. Глянуть в лицо опасности - ни один уважающий себя кэртерский аристократ или подражающий им такой возможности никогда не упустит.
  
  
   С чужаками всё понятно. На первый взгляд практика древняя как мир.
   За влияние в данном регионе борются группировки А и Б. Группировка А несколько сильнее. За поддержкой обращаются обе. Естественно, получает её Б, и серьёзно ослабляет А. Та в конце - концов прижимает Б к ногтю, но с очень большими потерями. И в этот момент на них наваливается какой-нибудь В, которому чужаки обещали поддержку ещё ранее, так как оказывается А и Б вели борьбу за исконно принадлежавшую В территорию.
   То есть все усилия прикладываются для того, чтобы никто не стал сильным по-настоящему.
   К счастью, даже сверхискустным дипломатам чужаков не по силам объединить все группировки юга материка, и натравить их на грэдов. Самим в крупномасштабную свару лезть неохота. Пока?
  
   Как только покинули гостеприимный дом, сразу связалась со всеми гарнизонами на будущей трассе: службу нести в боевом режиме. И тут же приказала усилить гарнизоны антидиверсионными подразделениями. Этот деятель достаточно влиятелен, что бы располагать карманной армией. Как из соплеменников, как и (что гораздо вероятнее) из местных искателей приключений и солдат удачи всех мастей. Для них-то подобное время - полное раздолье.
  
   Несмотря на весь блеск парада, и всю роскошь приема, М. С. чувствует фальшь и какую-то ненатуральность в них. Словно играют, нацепив маски регента, генералов, аристократов и банкиров. Будто по-прежнему существует империя, и вот-вот соберется двор. Играют, пытаясь убедить все вокруг, и прежде всего, самих себя, в истинности созданного ими мирка. Но под блестящей маской - пустота. И за высокими стенами особняков только грязь и мерзость обитателей, небезуспешно притворяющихся за стенами благородными и чистенькими. Стены высоки, и самые низменные инстинкты вырываются наружу. Нет веры, нет стремлений, нет моральных норм. Только порожденная богатством вседозволенность. Одна цель - получение наслаждений. Утонченное претворение в жизнь самого низменного, что скрыто в душе.
   Нет энергии в этом мире. Только апатия доживающих век в тепленькой старице древних пресмыкающихся. Кипит вокруг какая-то жизнь. То здесь, то там мелькнет в кустах остренькая мохнатая мордочка. Заинтересованно посмотрит на огромную груду мяса. И исчезнет. Убежит куда-то по своим делам. Туша не заплыла жиром, вполне может встать, крепки мышцы, остры клыки. Может, и крылья найдутся... Но зачем лететь, когда можно лежать, выцеживая из воды съедобных рачков. Зачем к чему-то стремится?
  
   Мозговые клетки заменяются жировыми. Пусть, ещё и достаточна мышечная масса.
   Крах цивилизации близок.
   Прав последний миррен.
   И не знаешь, радоваться или огорчаться.
  
   При встрече сказала Кэрту о ценителе хорошей кулинарии. Генерал только присвистнул.
   -Надо же, боевое имя Орол. Вот этого старого интригана меньше всего ожидал здесь встретить.
   -Так и этого знаешь? - спросила М. С., подумав ''старый интриган'' видите - ли. Кто же по-твоему старик, с твоей-то второй тысячей лет?
   -Слышал очень многое. И то что я слышал, мне не нравится.
   -Представляешь, мне тоже!
   -Не язви. Дело очень серьезно. И не только для нас.
   -Тогда, давай без загадок!
   -Похоже, опять собираются подставить военную линию.
  
   Мечтатели, бродяги, воины, поэты и прочие непрактичные... люди. Таковы те, кто принесли на землю столько горя.
   Но не зря только мы можем носить длинные мечи! Метрополия. Там ещё не позабыли, как мы спасали их во время нашествия... Там уважают нас. И боятся одновременно. Их не тянет к звездам, они не любят опасностей. Они такие мирные и тихие. И одновременно, коварные. Они получали от нас планеты, мы получали от них корабли. И нас мало, и становится все меньше. А их много, и становится все больше. Мы рано уходим, и поздно возвращаемся. В наших семьях мало детей. А те что есть, вырастают идеалистами вроде нас. Рыцарями в торгашеском мире.
   И мир меняется. Уже и наши научились предавать.
   Та экспедиция... Совместная. Отчет перед советом. Голосование. Я был за. Планеты перенаселены. А условия представлялись идеальными для создания промышленной колонии. Сам участвовал в паре подобных экспедициях. Даже в мыслях не было, что доклад можно подделать. И главное ради чего! Выгода... Прибыль... Нелюбимые мной слова.
   Правда, есть ещё одно... Возможно, деньги и не причем, и не подвернись вы, выдумали бы что-то иное - к примеру высадку на планету с сильной солнечной радиацией без соответствующего оборудования.
   -Не понимаю.
   -Конфликт ветвей. При нынешнем раскладе вещей... Будь доклад подлинным мы, руководство военной ветви, сказали бы ''Не пойдем'', и никто, никакими силами не смог бы нас заставить. Мы воины, исследователи, иногда авантюристы. Но не наёмники!
   А кое-кто в гражданской ветви спит и видит, как бы сделать нас своим послушным орудием... В прошлом бывали прецеденты - мы отказывались колонизировать населенные планеты. И они ничего не могли поделать. Строить корабли - одно, служить на них - нечто другое. Живущие в домах с регулируемым климатом не могут спать на голой земле.
   Военные горды. Но уже довольно давно идет процесс - нас медленно, очень осторожно и аккуратно привязывают к себе. Превращая в обычную наемную армию из худших времен клановых войн. А теперь процесс неизбежно должен ускорится. За две войны выбито слишком много представителей военной ветви, включая самых высших. А кем их заменить? Даже полный набор на планетах навряд ли позволит восполнить потери. А это значит набор из гражданских. Не говорю, что их готовить очень долго придется, говорю о другом - у воина другая мораль, вне корабля у него ничего нет. Это его дом, это его семья если угодно. И значим для него только приказ командующего да воинская честь. А мнение любого чина из гражданской ветви для него не значит решительно ничего. А интересы гражданских и военных всё чаще и чаще не совпадают. Им нужно сырье, им нужны места для поселений, им много чего нужно. Сырье нам необходимо опосредованно, как материал для постройки кораблей. Наши планеты заселены довольно скупо, так что территории нам не нужны. Но экспансию ведем именно мы, и вовсе не из меркантильных соображений, а из принципа, хорошо известного древним мореходам ''А что там, за горизонтом?''
   Ослабить военную ветвь, оставить нам только привилегию носить длинные мечи. Отучить действовать самостоятельно. Рассуждать - не ваше дело. Подчинить военную ветвь. Превратить её в наемных карателей. А для этого - намеренно ослабить военных тяжелой операцией, притом с целью не захвата территории, а нанесения военной ветви руками ничего не подозревающих аборигенов, максимального урона. А пополнение неизбежно будет из другой ветви. По другому воспитанное. Послушное, дисциплинированное. Ни малейшего понятия о чести не имеющее, и относящееся к полетам, как к ремеслу. Платят - хорошо. Нас хотят разложить. Нас хотят подчинить. Нас, военных старой закалки, просто уничтожают. Чужими руками. В совете командующих кто-то из них занял мое место, брата, Кер-Ниарда...
   -Это ещё кто такой? Впервые слышу.
   -Возможно, именно ты его на гусеницы намотала. Он по твоей милости пропал без вести незадолго до нашего... знакомства.
   И они думают только как угодить большому совету. А у него все растут аппетиты. Мы же регулятор, не позволяем кое-кому слишком разевать пасть. Мир принадлежит не только нам, в нем могут жить и другие.
  
   -А тебе не кажется, что обеим ветвям будет весьма небезынтересно узнать о сказанном тобой?
   -А кто будет говорить? Мне, изгою-изменнику, не поверят по определению. Тебе... вот тебе могли бы. При наличии доказательств. А их и нет. То что я сказал - только версия. Весьма близкая к вероятности, особенно после встречи с этим господином, но версия. Нет доказательств.
   -Их надо найти. Обязательно надо. Часть Весеннего Ветра перебазируется в район нашей системы. Что-то затевается. Пусть ты с точки зрения флота, предатель, но ведь сейчас собираются предавать их.
   -Опять же, нет никаких фактов. Очень бы я хотел знать, что Весенний Ветер получил из разведывательного отдела колонии. Без наличия потенциальной угрозы, перебазироваться они бы не стали.
   -Силушка молодецкая взыграла - по-русски сказала М. С. - опять решили к нам в гости заглянуть, свеженабранных солдатиков обкатать в боевой обстановке.
   -Исключено. У нас нет термина, подобного вашему ''пушечное мясо''. Колония поставляет им информацию, скорее всего, сфабрикованную, о каких-то наших военных приготовлениях. Командование флота принимает меры. Но в драку не рвутся. Ученые.
   Как-то в новом свете начинает высвечиваться причина свертывания операции в самый неподходящий с военной точки зрения момент. Мне представляется, Весенний Ветер, Осенний Ливень и Первая Гроза выполнив формальный долг перед гражданскими сознательно свернули операцию, дабы не допустить излишних потерь, и в перспективе, собственного ослабления.
   -Думаешь, тоже стали догадываться?
   -Запомни. Со времен клановых войн мы больше не воюем друг с другом. Какими бы хитрецами не были чины из большого совета никто из них не планирует гражданской войны даже в самой долгосрочной перспективе. К тому же... в большом совете почти все помнят те жуткие времена, когда каждый носил длинный меч. Помню и я... Страшнее времен в истории нашего мира не было.
   -Зато некоторые явно не откажутся против маленькой победоносной войны против зубастеньких аборигенов.
   -Типун тебе на язык - ответил по-русски Кэрт - тебя-то в плен теоретически взять могут, а меня и без теории удавят, причем моими же кишками.
  
   Дома, как того и следовало ожидать, полный бедлам. Виновница, разумеется, Дина. Тринадцать лет, высоченная, уже видно, что красавица под стать матери будет. А по жилам вместо крови огонь перемешенный со ртутью бежит. Энергии переизбыток. Несмотря на отсутствие родительской любви, она весьма и весьма балованный ребёнок. Бывающие у М. С. всегда восторгаются, какая она миленькая да умненькая. (Что вполне справедливо, миленькой она казаться умеет. Когда захочет). Кэрдин частенько дарит дорогие подарки. Да и от тётки кое-что достаётся. И Кэрт о ней не забывает. Вниманием деда тоже не обделена. Если от кого и попадает по шее - то от Марины. Да и то очень редко. Но всегда за что-либо сверхвыдающееся. Вся обслуга дома ( не считая охраны - пять человек) сквозь пальцы смотрит на её шалости. Есть, есть в ней какое-то своеобразное обаяние.
   Ум при ней, но как-то странно устроенный. Учиться - учится отлично. Ниже среднего - только рисование. Ну да про неё ещё мать говорила, перебирая детские каракули ''Это будет художница от слова худо''. Но сколь отлично она учится, столь же отлично и хулиганит. А за время отсутствия М. С. распоясалась окончательно.
   На всех входах в дом давно стоят металлоискатели. И звонят они чаще всего в честь Дины. Чего она только не притаскивала домой! Охрана продемонстрировала очередную ''коллекцию''. Наиболее ''выдающийся'' экземпляр - кремнёвый пистолет позапрошлого века. И где она его только откопала? Остальное - стандартное оружие. Кое-что даже исправное. Доложили так же о найденном ''схроне''. В нём ни много ни мало - ящик тола. Просроченного. Дина в своём репертуаре.
   В завершении концерта начальник охраны продемонстрировал ''Инструкцию по борьбе с Диной'', завизированную им лично, а так же Мариной и Рэтерн. Марина не поленилась даже Печать Еггта поставить. Гриф гласит: ''Приравнено к полевому уставу. Обязательно для изучения всем личным составом''.
   Чем-то она Рэтерн насолила. По крайней мере, та с ней не разговаривает. Марина тоже говорит о Дине с плохо скрываемым злорадством. Предвкушает, как той скоро на орехи достанется. Воплощение невозмутимости Марину из себя вывести! Это надо постараться!
   М. С. забыла, в каком классе начинают проходить химию... А Дину химия заинтересовала. И даже очень... Взрыв слышали за несколько кварталов. Пожар к счастью, удалось погасить быстро. В тот раз Дина отделалась фингалом под глазом, который перед отъездом М. С. ещё не до конца прошёл.
   Или это ей в драке поставили? Она по-прежнему дерётся как не всякий мальчишка. И фингал далеко не первый. А взрыв первый. Пока.
   У М. С. появились нехорошие предчувствия, и в комнате Дины решено учинить форменный обыск.
   А отыскать что-либо у подобного ''дитятка'' весьма непросто даже квалифицированному специалисту по проведению обысков.
   На дверях красуется свистнутая с трансформаторной будки табличка ''Не влезай - убьет!'' с черепом и костями. Над ней - другая, самодельная: ''Здесь живу Я - Дина V Еггт Неповторимая. Кто желает войти сюда, пусть внимательнее читает написанное выше. Я предупредила.''.
   Беспорядок в комнате феноменальный. Стены вкривь и вкось завешаны схемами оружия. В аквариуме сидят мохнатые тропические пауки, их до смерти боится Рэтерн. А Дина бывает по дому разгуливает с восьминогой тварью в руках. Гладит и чуть ли не целует. Зрелище не для слабонервных. В другом аквариуме - белые мыши. Корм для пауков. Мышей терпеть не может Марина. На полу - свалка всевозможного барахла от толстенных романов до пустых пулемётных лент. На подоконнике цветочки. Кактусы. В очень интересных ''горшках'' сделанных из касок. К иным ножки из патронных гильз припаяны. Надраенной медью блестит заряд от 150-мм пехотного орудия. Из него произрастает какой-то вьюн. Вместо веревочки использован солидный кусок колючей проволоки. Также на подоконнике пребывает гипсовый череп с торчащей из него свечкой. Столов два. Один вроде бы письменный, так как весь завален бумагами, исписанными ручками и огрызками карандашей. За вторым Дина либо мастерит какую-нибудь пакость, либо химичит. В прямом смысле слова. Даже вытяжную вентиляцию пришлось проводить.
   Вообще, руки из нужного места растут. Только чересчур шаловливые, ручонки-то эти.
   С год назад смастерили они кое-что. В коридоре на первом этаже стоят оставшиеся от прежнего владельца дома бутафорские латы. И совершенно не подходящий к ним шлем с маской. И ''дитятко'' решило подшутить. В шлем вмонтировала мощную красную лампу с аккумулятором. В латы - магнитофон с записью волчьего воя и звуков бури. Включение всего этого дела засунула под одну из половиц пола. Одновременно туда подвела и выключение света. В коридоре нет окон. И наступив на половицу человек оказывается в кромешной тьме. И видит перед собой два красных глаза да слышит нечеловеческий вой. Слабонервным инфаркт обеспечен. По стилю шуточка явно нацеливалась на добродушную и трусоватую Рэтерн. К несчастью для Дины, на половицу наступила Марина... Она вовсе не злая. Но нервы стальные. И с причинно следственными связями проблем не возникает. Устройство втихаря демонтировали. До утра вундеркиндер ничего не понимала. А утром не смогла поехать с одноклассниками за город, так как у неё начался жестокий понос. Дина практически не вылезала из комнаты размышлений. Марина во второй половине дня стучит в дверь и интересуется ''Сидишь'' -''Отстань!''. Марина злорадно усмехнувшись, просовывает под дверь несколько пакетиков из-под слабительного и сообщает: ''Это мое последнее, и вовсе не китайское предупреждение''...
   Насчет истории Китая и характера двоюродной сестры в головке Дины все в порядке, и до конца прошлых летних каникул вундеркиндер (дома) воздерживалась от своих штучек.
   Со шкафов и из-под неубранной кровати выглядывают разнообразные предметы одежды. Особое ''умиление'' М. С. вызвал висящий на люстре лифчик. Там он оказался потому, что Дине уже просто мал.
  
   А вот и наша красуля. М. С. посмотрела на племянницу с плохо скрываемым сарказмом. Дочь Софи-Елизаветы это нечто весьма живописное. Глаз (другой) естественно подбит, но смотрит весело. Выгоревшие на солнце волосы стянуты в хвост на макушке. Пятью или шестью разноцветными резинками. Одна прядь ниже плеч вся унизана яркими бусинками. Сама загорела до черноты, нос облуплен. На футболке - конский череп. Шорты перетянуты армейским ремнём с бляхой. На поясе - пустая кобура и ножны. Не пустые. На каждой руке по шесть или семь браслетов. Какие пластмассовые, какие из бисера, какие деревянные. На одной руке - белая перчатка в сетку. На другой - армейская кожаная без пальцев, но с металлическими заклепками.
   Дальше рассмотреть не удалось. Дина с радостным визгом бросилась любимой тетке на шею. Тяжёленькая! Несмотря на её худотьбу.
   Когда первые восторги прошли, М. С. повнимательнее взглянула на Дину... В обморок не упала. Хотя есть отчего. Ко всему прочему девчонка ещё и накрасилась. Тени, помада, пудра, тональный крем... Полный набор из арсенала матушки. Только та от скуки статьи в женских журналах о искусстве макияжа писала. М-да, доченьке автором подобных статей явно не бывать.
   Синяк бы хоть заштукатурила. А то, небось, в темноте светится. Матушка тоже, бывало, с подбитым глазом хаживала. В этом же, примерно, возрасте. Хе-хе. На ногтях лак чёрного цвета с блёстками. А ноготки какие обломаны, какие обгрызены. На ногах босоножки... И там ногти накрасила! В зелёный цвет! Да ещё чёрные чулки в крупную сеточку! Да поверх них розовые, и тоже в сеточку носочки! И финальные номера программы: Нижняя губа проколота и в ней металлическая бусина. Футболка снизу обрезана и что-то там в пупке вызывающе поблёскивает.
   Сейчас будет ледовое побоище утром стрелецкой казни на Куликовом поле.
   -Так. Физиономию вымыть. Лак удалить. Эту пакость снять. Переодеться. Кру-гом.
   Вы-полнять!
   Разворот выполнен образцово. Сзади на шортах серебряным бисером вышит контур летучей мыши. Интересное расположение крыльев.
   Дочь Софи и вправду нечто. С какой стороны не посмотри.
  
   А смотришь-то на неё, как на смену. Глянь в зеркало! Так же до черноты загорела. И волосы - где выгорели, а где так, седые уже. Такие же армейские шорты и рубаха. Только на ногах - сапоги до колен. Кобура, полевая сумка. А на голове - пробковый шлем с противопыльными очками.
   А она... Она не только и не столько дочь Софи. Даже и не Софи. А той, другой, Катти Сарк. Лихой и бесшабашной лётчицы, способной крутить фигуры высшего пилотажа в паре метров от земли, и из озорства пролетать под мостами. Тот материнский огонь без остатка достался дочери. А другой - не достался.
   Но никто и не скажет, что на Дине природа отдохнула.
   Это матушка-то была не два, а десять в одном. А вот дочка одна. Правда, огня в ней на десятерых. Возможно, и в квадрате.
  
   Пока Дина отмывалась, заглянула Рэтерн. Парой слов перекинулись. Вид у неё довольный-предовольный. Она далеко не тихоня. Равно как и Марина. Но им обеим никак не унять этот огонёк. Дурной пока. Кажется не только она, но заодно и Марина, равно как и вся охрана чувствуют себя отомщёнными. Дала им Дина жизни.
  
   Обыск дал следующие результаты: нашлось два автомата без затворов, с полтыщи патронов различных калибров, десантный нож, танковый перископ, четыре боевых гранаты, целый мешок разнообразной косметики, наиболее тщательно оказались спрятаны сигареты. Причём любимой марки Софи. Да ещё и её янтарный мундштук вдобавок! (Явно, презент императора!)
   Косметика, гранаты и сигареты незамедлительно конфисковали. Мундштук, из принципа, оставлен.
   Затем заглянула в дневник, валявшийся посреди комнаты. Содержание довольно своеобразное: практически по всем предметам (кроме рисования) идут почти исключительно отличные отметки. Но зато по поведению - единица. Причём стабильно. Из месяца в месяц. Стоял бы и ноль, если бы такая оценка существовала. Да, ''нуля '' красуля вполне заслуживает: Каждый день: либо драка, а то и не одна, либо стандартная запись ''ведёт себя безобразно'', а то и пространное сообщение о пожаре в классе. А вот и более интересно замечание: обоих псов привела и в коридор выпустила.... Вообще-то псы эти страхолюдные к детям очень добрые. Но не все про это знали. Перепугала красуля всю школу.
   Итог года закономерен: по учёбе чуть ли не первая в городе, а возможно и в стране. Всевозможных грамот за победы в различных олимпиадах - комнату ими уже можно как обоями оклеивать. Их получение уже давно превратилось в скучную обязанность. Они просто по полу валяются - столько их накопилось. Некоторые словно перечёркнуты надписями. М. С. пригляделась. Написано следующее : Veni, Vidi, Vici ! Гай Юлий Дина.
   До чего остроумно! Просто слов нет!
   А итоговая оценка по поведению за год всё-таки ноль! Не иначе специально для неё введена подобная отметка ''достижений''! Объяснение прилагается: в актовый зал, где проходил выпускной вечер старших классов Дина въехала верхом на огромной свиноматке. Та была крепко не в духе, и достаточно быстро избавилась от всадницы. Но во что превратилась её ловля! И что она натворила в актовом зале!
   Дину в тот вечер так и не поймали. Проведённое по горячим следам расследование дало следующие результаты: несколькими днями ранее в доме М. С. сменилась охрана. Дина не могла этим не воспользоваться пока новые солдаты ещё не успели изучить её нрав. Свистнула пару чистых бланков с печатями канцелярии, и написала накладную на получение живого мяса и ящика пива. С этой ''накладной'' явилась на кухню, помахала ей перед носом работавших там солдат, и потребовала машину, попутно намекнув, что угостит пивом.
   Втроем отправились на крупную ферму. Там конечно, удивились, но накладная казалась подлинной. Свинку погрузили в машину и отправились в цирк, где раздобыли предназначенную для хрюшек сбрую. Как это свинья Дину не покусала, пока её в сбрую запаковывали, осталось тайной, покрытой мраком. Свинью выпустили у школы, а Дина ещё и вручила солдатам по увольнительному билету на двое суток ( поддельному) украшенному её личной подписью ( самой что ни на есть подлинной). И презентовала им тот самый ящик.
   У многих выпускников, а также их родителей, естественно появилось желание как следует выдрать Дину. И они направились к ней домой. А красуля успела раньше, явилась мокрая и грязная с белыми от ужаса глазами и сообщила охране о готовящемся нападении повстанцев. Смертельный испуг изображался сверхнатурально. Так что даже не возникло вопросов что за повстанцы, и откуда они взялись. Дом стоит несколько на отшибе. Связи с городом нет ( она ещё и телефонные провода порезать успела). А у радиста была увольнительная. Охранники уже собирались доставать из оружейной пулемёты. Дина пыталась руководить организацией обороны....
   Во время переговоров с ''повстанцами'', чуя что дело для неё пахнет керосином, и не дожидаясь пока ряды желающих ободрать ей уши пополнятся ещё и парой десятков солдат, вундеркиндер вскочила на мотороллер Рэтерн и рванула прямёхонько к казармам императорской гвардии. Очевидно, рассчитывая самое малое поднять там бунт и двинуться на штурм собственного дома. К несчастью, гвардейский полковник, то есть император оказался на месте. И в живописную историю внучки не поверил, приказным порядком отправив её спать. Благо на дворе уже глубокая ночь. О масштабах художеств сообщили только утром... Может он и хотел провести воспитательную работу, но предусмотрительная Дина умчалась ни свет ни заря.
   Прямёхонько к Кэрту, а генерал как раз в этот день отправлялся в инспекционную поездку на побережье. И навязалась в попутчицы. А поездка должна занять почти месяц. И генерал решил, что такая отличница вполне заслуживает путешествия на море в качестве награды за успешное завершение учебного года. А на оценки по поведению он принципиально не смотрел. Дней десять назад только и вернулась.
   М. С. тряслась от смеха пока это всё читала. Хотя и смешно, а урезонить девчонку надо. Вопрос только как? Ведь и правда комок живого огня.
   Выяснилась и ещё одна презабавная вещь: в своей школе, среди сверстников, да и не только, Дина пользуется непререкаемым авторитетом. А все драки затеваются исключительно с мальчишками из других школ. В своей, похоже, всё что можно доказать кулаками, Дина давно уже всем доказала.
   Стало понятно и как она умудрялась совмещать наставление синяков с формой отличницы. В описании школьной формы сказано, что на занятиях ученики должны быть, кроме всего прочего, в брюках или юбке. Вот эта разумница и придралась к ''или''. И на основании этого ''или'' и стала ходить в школу в брюках. В них драться сподручнее. Юбки она тоже носит. Иногда.
  
   Старая гвардия уходит. И не поделаешь с этим ничего. Время властно почти над всеми. Ты видишь, как они стареют. А сам выглядишь молодым и бодрым. Хотя и устал не меньше соратников.
   Хоть уходим не в пустоту. Подрастает смена. Не потух в них наш огонь.
   Тот же огонёк Дины и присущее ей лидерство. Куда-то оно её заведёт? Да далеко, пожалуй. Очень далеко. Она помешана на старой славе. И своей причастности к ней.
   Девчонка совершенно не воспринимает живописи матери. И явно с чужого голоса поёт фразочку: '' картина - это два кило красок, размазанных по холсту''.
   Однако, фотография бравой лётчицы возле испещренного звёздочками истребителя у неё над кроватью висит.
   Знать не желает про картины Софи, но с гордостью сообщит о количестве сбитых ей самолётов и расскажет о самых известных воздушных боях ''Катти Сарк''. А будет время - так и о всех остальных.
   Тоже немало, но и не так много, как хотелось бы.
  
   На ''обыск'' она совершенно не обиделась. И вскоре явилась поделиться своими секретами, а на деле попросту посплетничать.
   Первое с чего начала - рассказала о та-а-а-ком красивом парне, спрашивавшем о Рэтерн. Думать надо у кого спрашиваешь! Ну, есть у неё чёрточка - врать с самым невинным выражением лица. И ангельской улыбочкой. ''Ангелочек'' -то на деле ещё тот. С крылышками перепончатыми.
   Наплела Дина с три короба: Рэтерн сделала родной сестрой Марины, дочерью М. С. от Кэрта. Добавила про выдающиеся таланты в рукопашном бою и фехтовании. А так же увлечение ветеринарией. В то время невдалеке какой-то толстый кот пробегал, и Дина не моргнув глазам показала на него и сообщила - ''Наш. Рэтерн его сама кастрировала''. Парня она больше не видела.
   -Я тебе за такие шуточки уши вытяну - в три раза длиннее, чем у неё будут.
   -А что? Они ведь похожи.
   Устами младенца.... дьяволёнка. Марина и Рэтерн постоянно ходят вместе, одеваются похоже. И даже причёски почти одинаковы. И никто не поймёт, кто под чьим влиянием.
   -И как это он тебе поверил? - саркастически поинтересовалась М. С.. Даже без ''камуфляжа'', большей части украшений и в футболке нормальной длины Дина смотрится довольно причудливо. Ещё причудливее смотрелась бы только боящаяся крови Рэтерн со скальпелем в руках.
   -А я это. Из школы шла.- отвечает Дина грызя яблоко.
   Понятненько. В форме выглядит хрестоматийной отличницей. Только что без очков. Серенькая юбка, такой же жилет, белые рубашка и гольфы да чёрные туфельки. Причёска - хвостик на затылке. Правда, лучше умолчать что может случиться с тем, кто попробует за хвостик дёрнуть. Украшения и экстравагантные прически в школах прямо запрещены.
   А так просто ангелочек. С ясным и честным взглядом, не умеющим лгать. Правильная девочка из правильной семьи.
   Вот только рожки с копытцами у ангелочка давно уже прорезались. Пора браться за напильник.
   -Ты знаешь, ещё одна такая шуточка, и твоих пауков будут кормить чем-то иным.
   -Чем именно?
   -Я тебя им на корм пущу, юмористка.
   -Не пустишь.
   -Хочешь проверить?
   -Не-а.
   -Значит, уяснила?
   -А может, он мне самой понравился.
   -Соплива ещё - сказала М. С., а про себя подумала ''Как ни крути, а пауки скоро кончаться. Начнутся мальчишки. И прятать будет не сигареты, а резиновые изделия. Годы летят''.
  
   Возлежит поперёк кресла, свесив ноги, и догрызает яблоко. Хороша всё-таки, чертовка! Проказница, каких поискать. Безобразничает явно в пику двум старшим и таким правильным сестрицам. Кстати, к вопросу о их правильности.
   -Ты пока только этого прогнала, или как?
   -Пока да, но может быть, я чего-то про кого-то не знаю - загадочно ответила Дина.
   -Ты лучше пока о себе доложи. Например о том, что в саду закопала.
   -Они что, все три нашли ? - беззаботным тоном поинтересовалась Дина, из чего М. С. заключила - охрана обнаружила все тайники этой шустрой девчонки.
   -Пока один, другие ищут.
   Понимающий кивок. В ближайшем будущем тайники непременно появятся.
  
   -И что ты мне сделаешь?
   -Сделаю. Такое сделаю. Ввек не забудешь. - М. С. заинтересованно взглянула на эту развесёлую жизнерадостную мордашку. Искреннее удивление. И ничего больше. Посмотрим, как дальше удивляться будет.- Музыкой заниматься заставлю. Будешь сидеть и гаммы разучивать.
   Светло-карие глазки удивлённо округляются. Испуг и в самом деле неподдельный. Не будь хвоста на макушке, ещё бы и волосы дыбом встали.
   Попала! Цель горит! Прямое попадание!
   Дина ненавидит всю музыку. Особенно классическую. Ненавидит ровно настолько, насколько её любит Марина. Сюжет для фильма ужасов: Дина за пианино! Чуть ли не умоляющий лепет:
   -Не надо!
   -Ещё раз найдут курево с косметикой, или увижу какой-нибудь пирсинг - отдам в консерваторию. На казарменное положение!
   -Не надо! - похоже, заклинило.
   -А ещё Золотую Змею отберу. В своём сейфе закрою и отдам только когда вырастешь.
   -Не надо! - точно заклинило.
   В углу комнаты Дины вделан в пол сейф. В нём храниться легендарный меч. И наличие этого меча позволяет Дине считать себя практически взрослой. Ей доверили такую прославленную вещь! Так что угроза своё действие возымела.
   Правда, у неё есть ещё несколько мечей. Не столь ценных. Но все боевые.
  
   Немного попыхтев, Дина принялась выторговывать себе более почётные условия капитуляции.
   -Марине ты краситься позволяла. - сказала чуть ли носом не хлюпая.
   Что верно, то верно. Но у той-то эта привычка была профессиональной и с весьма раннего возраста. М. С. об использовании косметики Мариной никогда не задумывалась. Действительно, та в тринадцать лет уже красилась. Но уж если на то пошло, она в этом возрасте макияж накладывала, считай профессионально.
   А то, что Дине пришлось уничтожать на своей рожице, напоминало боевую раскраску дикарей. Ну, в крайнем случае, камуфляж десантников.
  
   -Тетя, а почему ты не маршал, а только генерал- с невинной улыбочкой интересуется Дина.
   Она чаще всего называет М. С. матерью, и значительно реже теткой. И то в основном когда докладывает о каких-либо школьных проказах. Самой ей такой вопрос в голову не приходил. А ребёнку лучше ответить. Пока чего-нибудь посерьёзнее не спросила.
   -Маршал... Брюхо у маршала в башенный люк не пролезет, вот почему. Лично мне приходит на ум что-то такое массивно-тяжеловесное. И, как правило, на заслуженном отдыхе. А я на покой не собираюсь. Важно, что ты есть, а не то, как называешься. Я М. С. и неважно, какое у меня звание. Важно, что я делаю. И только это. А гоняться за любыми наградами - не очень умно. Дело надо делать потому что оно есть. А не думая ''А что мне за это будет''. Это ко всему относится.
   Звание я заработала. Для субординации мне вполне хватает. Больше - незачем. Пусть по делам судят.
   -А если их нет, дел этих?
   -А вот так не бывает. Всегда они найдутся. Не дела ждут, дела ждут. И их всегда можно найти.
   Только вот искать их следует в нужном месте - закончила она, выразительно посмотрев на племянницу. Та делает вид, что ничего не заметила. Знает киска, чьё мясо слопала. Даже мордочка почти по-кошачьи хитрющая. Дури-ка ты родная, кого-нибудь другого. А не меня.
  
   -Тетя, а фехтовать будем сегодня? - все Еггты умеют обращаться с холодным оружием. Дина не исключение. Неплохо владеет мечом даже Марина. И неплохо - это мягко сказано. Хотя и не лежит у неё к этому душа. Но должна, раз Еггт. Сама так решила. И М. С. её учила, когда время было. А Дина и так оружием бредит.
   Прикрыла глаза. Всплыло в памяти. Перед экспедицией на юг видела их. Марину и Кэрта, решивших поупражняться с оружием.
   И почувствовала болезненный укол. Грациозная и вовсе не воинственная Марина мечом владеет получше её. Сначала увидела только это. Потом присмотрелась. Они словно танцуют. Выглядят словно пришельцы из легендарных времён, когда светлее и чище был мир. Зрелый мужчина и совсем ещё юная девушка. Каждый прекрасен по-своему. Но боевые клинки порхают в их руках. У каждого по два меча. Мало кто умеет так ими владеть. Вроде бы были раньше непобедимые воины, в совершенстве владевшие любым видом холодного оружия. Но минули те времена. А вот он остался. И он из таких. И она. Как ни странно. Столетия и чудовищные расстояния между ними. А они вот такие.
   А ты... Случайная зрительница. Клинком владеешь. Но лишь немногим лучше хорошего кавалериста последних лет существования кавалерии.
   А они всё танцуют.
   Прекрасен танец. Пусть и не дано им коснуться друг друга. Да и не нуждаются они в этом. Изящны, плавны и отточены движения. Словно волшебство не для посторонних глаз творится. Равны мастерством. Очень намётанный глаз нужен, что бы разглядеть чуть заметную скованность в движениях девушки. А любое неверное движение может принести смерть. Но совершенство в каждом взмахе, в каждом выпаде. Рассекает меч пустоту. Или встречает сталь. На лицах нет ярости боя. Только спокойствие людей, творящих красоту.
   Ты тоже учила её обращаться с оружием. Но показывала не красоту. Показывала, как убить. И остаться в живых самому. Проткнуть, рубить, змеей уйти из-под клинка - и по ногам. Куда бить. Как добить. Как поймать силуэт в перекрестие прицела. Спустить курок. Что бы навеки исчез из мира этот силуэт. Этому ты учила её.
   А с оружием в руках ещё можно творить и красоту. И на такое ты не способна.
   Смотрела до конца. Прощальный салют. Клинки вернулись в ножны. Поклон в знак уважения к противнику. Они разошлись, так и не сказав ни слова. Ибо только что многое сказали на не имеющем слов языке.
   Марина так и не видела её. А вот Кэрт с его обострёнными чувствами заметил.
   И потом они говорили.
   Немногим хуже Кэрта владеет Марина оружием, по крайней мере, он так сказал. Добавил - она понимает искусство боя. Даже в нем видит красоту. Стремится к совершенству. А я? А ты в поединке ищешь только смерти противника. И больше ничего. Тебе не дано понять красоты боя. Что же, задала вопрос - получила ответ. Он всегда говорит правду в глаза.
   Как очнулась от сна.
   -Нет. Устала я. Да и учить тебя мне уже нечему. Генерала проси.
   -Просила уже. И он меня много учит. Я даже с двумя мечами могу. Как он. А он мне даже свой меч подарил. Красивый такой. С гардой из рыбок. Показать?
   ''Никогда ты девочка, не сможешь как он. Даже с Мариной не сравнишься. Будешь как я'' - подумала М. С..
   -Я его уже видела. Давно. Но хочу взглянуть ещё. Ибо он, действительно очень красивый.
   И опять всплыл в памяти тот зимний день... А заодно, и воспоминания о кэртерских обычаях. Похоже, опять предстоит тяжёлый разговор.
  
   -Зачем ты это сделал?
   -Что ''это''?
   -Меч Дине зачем подарил?
   -А она разве не рада?
   -Рада. Щенячий восторг чуть ли не до появления лужиц.
   Кэрт усмехнулся. Кажется, только на устах самых старых статуй видела такое. В полуулыбке и хитровато - насмешливом взгляде одновременно и всё. И ничего. Столетия не могут понять, что за загадка скрывается за этой улыбкой. А он прожил столетия. И смотрит так. Но у создавших те статуи был короткий век.
   М. С. подходит вплотную. Глаза в глаза. Как тогда. Отрывисто произносит:
   -Ты думаешь, я ваших обычаев не знаю?
   В стальном взгляде ни дрогнуло ничего. Словно сталь глухо лязгнула о сталь. Но не исчезла та загадочная полуулыбка.
   -Раз знаешь, то тем более должна понять, почему я так поступил.
   Отступила на шаг.
   -Знаю. И всё одно не пойму. Ваши древние времена. Ваши кодексы. В чем-то так похожие на наши. Древние мечи не дарят просто так. Их берут в бою. Или вручают наследнику. Или...
   -Или дарят на совершеннолетие. И подаривший считается членом рода. Вторым, после отца. Или даже первым, если его нет. Так принято у нас, и иногда так поступают до сих пор. Я так получил свой. А тот, что принадлежит ей теперь я взял в бою с тела поверженного смертельного врага моего клана. Я молод был тогда. Немногим старше её. И иные говорили, что не дело мальчишке ходить с таким оружием. Но глава клана сказал, что тот, кто нанёс смертельную рану и будет распоряжаться оружием. А все видели - врага сразил я. Меч, полученный на совершеннолетие нельзя передать никому. Но взятый в бою... В нем и твоя слава, и слава сражённого противника. Пусть к ней приплетается новая. Так и должно быть. У таких как я сотни и тысячи лет самым прекрасным предметом считался клинок меча.
   -Значит, хотя так ты решил всё-таки быть рядом со мной.
   -Она будет достойна древней славы.
   -Не о ней речь.
   -Неужели всё-таки о нас?
   -Нет...
  
   -В тебе пылает пламя юности мира. А в ней видишь совершенство эпохи увядания. Способной продолжаться вечно эпохи осени. Мир, который уже достиг совершенства, и никогда не изменится. Он прекрасен. И холоден одновременно. Он до бесконечности может оттачивать уже созданное. Но не в состоянии создать нового. Я видел подобных... Ещё там. Они само совершенство. Живые богини. Они так прекрасны. На них часами можно смотреть. Просто смотреть. И от одного этого получать колоссальное эстетическое наслаждение...
   Но ты помни - не для таких тот мир, где живём мы. У нас подобных я видел только там... В метрополии. Перед последним вторжением зверей... Иных видел и после... А иных нет. А здесь есть она. Береги её. Такие совершенства родятся чрезвычайно редко. И утрата каждого - невосполнима. А здесь есть только она.
  
   Что бы вырастить сад, надо сжечь лес. Так у нас говорят. Периоду созидания предшествует период разрушения. Почву для посадки плодовых деревьев удобряют золой. Прахом погибших столетних деревьев. И это неизбежно. Там, где сейчас цветут сады, когда-то бушевало пламя.
   Такие, как она должны прийти когда уйдут подобные нам. Но это время настанет ещё не скоро. А пока - береги её. Слишком она совершенна для этого мира. В ней твоя кровь... И к большому сожалению, нет моей. Сбереги её для этого мира. Он красоты лишится, если уйдёт она. Сбереги её. Ты - для этого мира. А её время, время золотой осени ещё не пришло. Но сделать надо так, что бы увидела она это время. Иначе зачем нужны мы? Ведь только затем, чтобы расчистить путь для тех, кто придёт после. Но что бы сделать мир прекрасным, его сначала надо очистить от грязи. Для этого и нужны мы. Только для этого. И больше ни для чего.
   Но уже есть. Слишком рано пришедшая. И её необходимо сберечь.
   Ибо беда всегда рядом. Они словно притягивают её. Ибо зла и тьмы в мире много. И их стремление уничтожить в мире всё светлое.
   -Лучшие всегда уходят первыми. Я это знаю. И всегда пыталась предотвратить. Надеюсь, на этот раз удастся.
   -Уверена?
   -С тех пор, как раскололись небеса, я не уверена уже ни в чём.
   Как бы там не было, а от него своих страхов не спрячешь. Бесполезно. Всё равно заметит, что что-то тебя гложет. Но иногда всё-таки охота, что бы он не был таким проницательным. Насквозь ведь видит тебя. Просто насквозь. И прекрасно понимает мотивы любых твоих поступков. Страшным был бы врагом, ибо может думать, как ты. А вот ты не можешь думать как он.
  
   Иногда сравниваешь Дину с Мариной. Вроде бы почти сёстры, а до чего несхожи. Как матери.
   Марину-то в четырнадцать лет никто не называл ребёнком. А таким сорванцом она отродясь не была.
   Внешне - вроде типичная книжная девочка. Пример для подражания.
   А она далеко не такова. Книжность - книжностью, а простоты нет и в помине. И чрезвычайно сложен её взгляд на мир. И непонятен ход мыслей. Непонятен слишком многим.
   Она способна очень на многое, но от чего-то сознательно отгораживается. И не знает одного слова - просто. Всё-то у неё вечно сложно. Как и у тебя.
   Ранение что ли на ней так сказалось? Кто знает. Внешне увечье не заметно. Марина ходит стремительно. И даже танцевать может. Но мало где бывает. А на молодых людей смотрит с морозным презрением. Дьявольски гордая. Никто ей не ровня. Хотя откуда эта гордость понятно. Сама такая же. Только вот нет твоей змеиной изворотливости. И до сих пор прямая и честная. Ничего общего с хитрющей Диной.
   Но кроме гордости и внешности словно ничего и нет в ней от тебя. Добра она, но вовсе не абстрактной добротой непротивленца.
  
   Она видела смерти. И убивала сама. Но за прошедшие годы ни разу не взяла в руки огнестрельного оружия. Пистолет лежит в самом дальнем углу стола. А вездесущая Дина в её комнате без приглашения не показывается. Побаивается немного.
   Может, стандартный страх юного бунтаря перед человеком, придерживающемся строгих правил? Не слишком похоже.
   Правил и М. С. придерживается, а к ней Дина словно щенок привязана.
  
   Всегда страшит непонятное. Какую бы энергию не излучало. И то, что доброе страшит гораздо больше. Сам зол. И зло поймёшь скорее, чем добро. У слишком многих чёрные сердца. У кого от природы, у кого так... Обугленные просто. Но тоже чёрные.
   А у неё светлое. И даже нисколько не обугленное.
  
   На следующий день с утра решили направиться на прогулку верхом в пригородный лес. Сегодня будний день, и народу должно быть мало. Инициатор прогулки Дина. Благо, каникулы ещё не кончились. А и не будь каникул вряд ли бы кто из преподавателей сильно огорчился из-за отсутствия этой хулиганки. Да и награды за отличную учёбу уже поднадоело выдавать одной и той же.
   М. С. -то что. Она ещё перед первой войной заглянула на высшие кавалерийские курсы... Полученные в детстве уроки да ''практика'' в степи сыграли свою роль.... Характеристика по окончании получена высшая, и гласит она: ''Может ездить на любой лошади''. Самое интересное, что данною характеристику, похоже, довели до сведения всех ( включая неродившихся на тот момент) лошадей. И они это чётко уяснили. И вполне с ней согласились. Так что кони полка конной милиции на М. С. реагировали адекватно.
   А вот на Рэтерн... Характеристика напрашивалась сама собой. М. С. не зря приказала подобрать ей самого смирного коня. Проблемой было то, что у Дины длиннющий язык и столь же острый глаз. И характеристика тоже пришла ей на ум... Впрочем, за первую же попытку озвучить мысль на тему сидящей на заборе коровы, М. С. пригрозила ободрать ей уши. А Дину весьма волновала их судьба. Особенно если учесть как ей однажды отомстила Марина за какую-то из детских проказ. Дина знает - Марина куда умнее её. Она этим и воспользовалась, рассказав о том, что у детей-гибридов уши могут начать расти. И вырасти втрое длиннее кэртэрских. Дина поверила. Так и не поняв, что это была месть.
   Естественно, ей вовсе не хотелось, чтобы маленькие ушки резко увеличились в размерах. Пусть даже и с помощью любимой тётки. А та всегда выполняет обещанное. От претворения обещания в жизнь, дочь Софи спасла только резвость её лошадки. И разумные рассуждения на тему: а на сколько весело попадаться под горячую руку тётки, когда та не в духе?
   Марина единственная из них, кто пользуется дамским седлом. Из принципа, хотя умеет ездить и на обычном. И откуда столько аристократизма в манерах? В пику солдафонским шуточкам матери что ли? Да нет, в крови манеры эти. Поневоле начинаешь верить в породу.
   Так что она впереди скачет. И конь у неё красавец. Всадница сидит в седле, как влитая.
   За ней едут М. С. и Дина. Лично у генерала уже давно пропало желание демонстрировать кому-либо своё умение в джигитовке. А Дина, к счастью, о кавалерийских талантах родственницы не подозревает. А то устроила бы соревнование... Вопрос только, с каким результатом. В большом количестве синяков и шишек можно не сомневаться.
   Дина трещит без умолку. М. С., посмеиваясь, отвечает. Не часто подросток так откровенничает со взрослым. Такое доверие надо ценить, ибо его слишком легко разрушить. Марина как-то проскочила эту стадию развития, из ребёнка сразу став взрослой.
   Рэтерн молчит всё время. Есть у неё странная чёрточка - когда собеседник один способна разговаривать нормально. Даже горячо спорить может. Но если два или больше, и даже хорошо знакомых - в раз теряется. Молчит да поддакивает, или головой мотает. Ничего путного сказать не может.
   Конь Рэтерн плетётся позади. Привык уже, что хозяйка никогда и никуда не спешит. И почему-то у неё всегда находится сахар, которым угощает его. Хотя и побаивается. А конь словно не чувствует страха, а чувствует доброту.
   Она изрядная домоседка. Никуда ходить не любит. Не заставляй М. С. и Марина, ни к одной лошади бы в жизни не подошла. А на прогулки верхом приходится выпроваживать. Она не спорит. Но чаще всего просто неторопливо идёт по лесу, ведя коня в поводу. Вечно погружена в свои мысли.
   Рэтерн словно в тени Марины. Кем бы там она не была, а представления о привлекательности у неё человеческие. И изрядно комплексует из-за довольно неординарной внешности. Хотя голова неплохая. И внутри, и снаружи. Да и обаяния ей не занимать.... Интересно, полиция нравов в лице Дины пока только одного ухажёра отвадила или как? Хотя и самой ''полицейской'' образцом нравственности не бывать. Можно не сомневаться. Тут следи не следи, а комок ртути в клетке не удержишь. Сквозь прутья утечёт.
  
   И всё-таки гложет М. С. предчувствие. Слишком уж хорошо она знает людей.
   Дина. Слишком уж она переполнена жизнью. И сгорают такие быстро. И зачастую, бессмысленно. Не оставив и следа.
   Но пока огонёк пылает в полную силу.
  
   Круг замыкается. Замыкается на тебе. Не зря так похожа ты на Первую Дину. Круг замыкается. Она первый Чёрный Еггт. Её дочь - первый Младший Еггт. А ты последний Младший. После тебя уже никто не возьмётся за Глаз Змеи. Может, это и к лучшему.
   Меч чуть не ушёл в другой мир. И не Еггт вовсе объявлен наследником. Ты тогда хотела умереть. А он не должен был пропасть. Никогда.
   Он и не пропал. Но нет больше наследницы... Что забрало её жизнь? Древнее проклятие? Вряд ли. Скорее уж последствия тяжёлых ранений. Не дома. Здесь. Дома ей изранили душу. Здесь - только тело.
   А твоей дочери никогда не бывать Младшим Еггтом. Наследника Младший Еггт объявляет единожды в жизнь.
   Марина просто Еггт. Прекрасная наследница древнего рода. Она может властвовать. Но не желает. И не нагнётся за трёхрогим венцом, даже он свалится к ногам. Ибо на венце всегда кровь. И много. Она может убивать. Защищаясь. А тут придётся карать. А подобным ей претит отнимать жизни. Даже худшие.
   Но не Чёрный Еггт она. Нет в ней стремления к власти, сжигавшего почти всех Еггтов. Не горит в ней этот огонь. Горит какой-то другой. Свой собственный. Слишком сильно подпитываемый морозной гордостью благородной по духу.
   Родятся иногда такие люди. Словно изо льда. Холодного льда, на котором не может появится никакая грязь. Всё грязное в этом мире органически боится таких людей. Боится напоминания, какими люди должны быть.
   И любой видит - она выше тебя.
   А на себя в зеркало глянь. Похож на таких? Что-то не очень.
   А ты сама из других. Не таких кристальных. Ты из огненных. Приходящих в мир, чтобы его от грязи чистить. А при этом нельзя не запачкаться.
   Только... Тому кто сражается с чудовищами, надо заботится о том, чтобы самому не стать чудовищем. А ты уже на грани. И идёшь по грани уже много лет. Пока вроде бы удачно. Но ничто в этом мире не может длиться вечно. Ибо многим ты кажешься именно чудовищем. А кому-то - недостижимым совершенством.
  
   Из четверых - трое принцессы. Да и четвертая, если уж начать разбираться, с точки зрения закона тоже. Но если кто о своём статусе и задумывается, то это Марина. И почему-то частенько в последнее время пользуется вторым именем - Елизавета. Бумаги подписывает Лиза. И монограмма на лацкане пиджака - Л. Именно Л по первой букве. Символ? Знак? Она ничего не делает просто так. А понять её всегда очень сложно. Похоже, она всех уже приучила называть себя вторым именем. Но только с М. С. этот номер не пройдёт. Даже если и удастся разобраться, зачем она так делает.
   Марина стремится быть безупречной во всём. В одежде, в манере держаться, в речах. Говорит идеально, никогда и не при каких обстоятельствах не ввернёт крепкого словечка, колкости или жаргонизма. Но она вовсе не мягкая и не раз слышали металл в голосе. Со стороны посмотри - и видишь. Такие родятся, чтобы повелевать. Столько уж в ней гордости и достоинства. В крови сидят эти качества. Правительница прирождённая. Надо - будет мила и ласкова, надо - сурова и жестока. Чутьё на ситуацию тоже в крови сидит.
   Но вовсе не желает быть наследницей. И не будет. Ибо она так решила. Ибо не для неё бремя власти. Слишком хорошо Марине Саргон известно во что власть превращает людей. И какими чудовищами делает. Пример матери слишком нагляден. Она не Дина. И вовсе не прельщает дочь М. С. подобная жизнь.
   Но и тихая мирная жизнь в уютном семейном гнёздышке тоже вовсе не для неё. Рядом с собой желает видеть только человека во всём подобного ей. А где таких дьявольских гордецов найдёшь? Они не умеют быть простыми. Ибо такие всегда и дьявольски сложны.
   И сгорают в сжигающем их сердца огне. Из них зачастую получаются лишние люди. Но и
   Дина I тоже когда-то была таким человеком.
   У Марины похоже только один настоящий друг. Не Рэтерн, которую она от многого оберегает. И относится к ней словно к младшей сестре.
   А она. Имя-кличка. Бестия. Но ведь ничем не схожи они. Однако, они дружат. Несмотря на колоссальную разницу в возрасте.
   Жизнь Кэрдин где-то на экваторе. Все вершины уже достигнуты. Выше не подняться. Судьба определена.
   А какая судьба ждёт тебя, Марина-Елизавета Саргон?
  
   -Тётя, возьми меня на войну - в очередной раз стала канючить Дина.
   -Вырасти сперва - с усмешкой отвечает М. С..
   -К тому времени война уже кончится - сказала Марина.
   Дина испепеляющее посмотрела на неё, уперла руки в бока и начала.
   -Исходя из темпов распространения влияния новой империи, в ближайшее время неизбежно вступление в контакт с псевдо государственными образованиями, возникшими на руинах бывшей мирренской империи. Так как мы не сможем принять наличия на наших южных рубежах наличия неподконтрольных нам, и более того, возможно агрессивно настроенных формирований, то при дальнейшем расширении осваиваемых территорий неизбежно столкновение. Исходя из прошлых контактов с подобными формированиями, возможности мирного разрешения конфликтов представляются недостаточно высокими. В любом случае, для более эффективной разведки лежащей в сфере наших интересах территории необходимо всемерное увеличение численности высокомобильных подвижных групп. А также улучшение их технического оснащения. В первую очередь, предлагается усиление личным составом за счёт великолепно подготовленных кадров из числа базирующихся в Центральном регионе частей и соединений. Так же предлагается...
   Кэрт сидит почти у неё за спиной. При первых словах ''доклада'' вытащил записную книжку и принялся что-то писать. Примерно на середине развернул её и поднял так чтобы видели М. С. и Марина. Крупными буквами со множеством знаков восклицания написано следующее: ''Аплодисменты!!!''
   Лицо Дины довольно сильно вытянулось когда она увидела откровенные усмешки на лицах тётки и двоюродной сестры. Сначала не поняла, и только замешкалась. Потом оборачивается...
   И чуть ли не плача убегает из комнаты.
   М. С. и Кэрт добродушно хохочут. Марине совсем не смешно. Девчонка и так бредит степными патрулями. И теперь из кожи вон лезть будет, что бы туда попасть. А ей там вовсе не место. И командиру степных патрулей следовало бы об этом помнить. Однако, у М. С. сейчас откровенно благодушное настроение, и разговаривать о чём-либо серьёзным с Мариной она не станет. А вопрос о будущем Дины весьма серьёзен.
   -Ну, девчонка! Великолепно подготовленный кадр из центрального региона! Юмористка!
   Усмехается и Кэрт.
   -Далеко девчонка пойдёт! Нас глядишь, обгонит!
   -Вы что, смерти её хотите? - кричит Марина.
   М. С. и Кэрт вопросительно переглядываются.
  
   -Есть мнение, что руководство колонии затевает крупномасштабную провокацию, дабы спровоцировать флот на проведение операции возмездия, и окончательно решить проблему существования нашего государства. Уточнение номер раз: руководство флота проблема существования нашего государства нисколько не волнует. Уточнение номер два: масштаб провокации будет чудовищным. Уточнение номер три: мы должны любой ценой предотвратить эту провокацию. А сейчас наша задача хотя бы приблизительно вычислить объект и характер операции.
   -Чудовищно это сколько? - поинтересовался император
   -К делу не относится.
   Встает Кэрдин:
   -Нападение на то самое Кэртерское подворье, и уничтожение всех находящихся там. Оставляются следы, однозначно указывающие на наше авторство.
   -Маловероятно. Проникновение в город крупной диверсионной группы весьма затруднительно, а успешный уход после операции практически нереален. Однако, совсем сбрасывать со счетов этот вариант не стоит. Ещё что.
   Саргон вставать не пожелал; криво выцедил сквозь зубы.
   -Вроде бы ''случайный'' запуск баллистической ракеты. Куда-нибудь в приморский городок, что бы там баб с детишками было побольше. Грибок плюс хорошая пропагандистская кампания - и готово. Груда жаренных детишек действует безотказно. На месте колонистов, я бы остановился на этом варианте. Затраты на подготовку диверсантов, конечно, велики, но эффект превзойдёт все ожидания.
   -Неплохо, но усиление охраны атомных объектов может это предотвратить. Вариант хороший, но они не могут не подстраховаться.
  
   -Провокация с использованием сил флота. - сказал нынешний командующий флотом Сордар Саргон - угон линкора, и обстрел побережья. Корабль потом топиться частями береговой обороны, а мы не сможем доказать что были ни причем.
   -Ответьте, адмирал, сколько необходимо человек для угона линкора?
   -Приблизительно, 150, но при этом во время перехода корабль будет небоеспособен.
   -Вы готовы взяться за подобную операцию?
   -Покажите мне линкор, угон которого не вызовет крупных международных осложнений, и назовите сроки для проведения операции, тогда и поговорим.
   -А могут угнать наш линкор? Ведь уже были попытки проникновения диверсантов в базы.
   -Попытки были пресечены, к сожалению, никого из диверсантов не удалось захватить живыми. Вероятность захвата существует всегда, так как нет в этом мире ничего невероятного. Во время учений, всегда поблизости обнаруживается разведывательный экраноплан. Но захват корабля в море я исключаю. В базе же... Захватить корабль возможно, но вывести в открытое море -нет. Торпедные батареи, управляемое минное заграждение, патрули катеров, эсминцев и подлодок. Исключено.
   -Оборону ВМБ всё равно надо усилить. В сложившейся ситуации мы не можем позволить себе потери крупных кораблей.
   -Мы располагаем данными о судьбе крупных надводных кораблей других флотов?
   Сордар с усмешкой показал пальцем вниз.
   -Все там. Что не потоплено, то сидит на мели и ржавеет. Команды разбежались, прихватив с собой все сколько-нибудь ценное. Единственный боеспособный флот в мире - это наш.
  
   -У города вроде есть линкор...
   -Два, если быть точными, плюс авианосец три крейсера, эсминцы и подлодки. Плюс небоеспособные сидящие на грунте посудины. Остатки великого флота, так сказать.
   -Линкоры... Они же вооружены нашими пушками! Помните, миррены у демократов купили по дешевке орудия для второй серии ''принцесс'', и снаряды к ним. Этими орудиями вооружили свою последнюю серию линкоров. Как раз эти два.
   -И что это значит?
   - Ещё один сценарий провокации, вот что. Корабли уходят в набеговую операцию, и проводят варварский обстрел побережья. Даже если флот и пришлет комиссию, найдут только осколки от наших снарядов. Вояки люди нервные. Они решат, что это ''принцессы''. Последствия для нас будут грустными.
   -Предлагаю работать по двум направлениям. Первое - диверсия с целью вывода кораблей из строя. Второе - захват. При чрезвычайных обстоятельствах - набеговая операция. Нейтрализовать корабли авианосной авиацией, или огнем ''Владыки''. А пока - все наши крейсерские подлодки и их дойные коровы (лодки-танкеры) срочно нуждаются в дальнем плавании. Насколько я помню, кораблики не часто высовывают нос из залива. Лодкам - приказ: если они выйдут во второй район крейсерства - атаковать.
   -Есть ещё один вариант - сказал император
   -Какой же?
   -Наименее кровожадный. Миррены известные торгаши. Корабли можно просто купить. Кстати, на том берегу океана могут додуматься до того же.
   -Там ещё могут придумать взять корабли с экипажем в аренду. К нам уже обращались с подобным предложением.
   -И довольно давно, между прочим.
   Снова встает Кэрдин.
   -Судя по полученным данным, на территории базы за прошедшие годы не появилось никаких новых военных объектов, что позволяет предположить, что местоположение объектов, о которых было известно ранее, также не изменилось. Мне представляется более целесообразным для нейтрализации кораблей, предпринять действия против береговых объектов, как то склады боеприпасов и нефтехранилища на территории порта. Этим может заняться даже наличная агентура, все необходимое в её распоряжении имеется.
  
   -Пока не исключен ни один вариант. Работаем по всем направлениям.
   Я уже располагаю докладами патрулей о состоянии части бывших ВМБ. Теперь же следует очень тщательно следить за всеми брошенными кораблями. Некоторые в ближайшее время будут уничтожены.
  
  
   М. С., спускается к воде, стараясь не шуметь. Но все равно услышана. Марина повернула голову, а рука словно невзначай опустилась на рукоятку меча. Не угроза, просто привычка. Или игра своеобразная. М. С. прекрасно знает, с какой скоростью катана вылетает из ножен.
   А на лице дочери необычайно спокойное выражение.
   Влажные волосы распущены по спине.
   Со спины просто до невозможного красива. Но если подойти сбоку...
   Марина снова обхватила руками колени. Смотрит на воду. Заговорила первой.
   -Красиво здесь. Люблю это место.
   М. С. садится рядом.
   -Я знаю, кое-что в этом мире не меняется никогда. Тот островок. И как вон там поднимается солнце. И тишина на рассвете.
   -Ты здесь уже была? - даже не удивилась
   -Да. Последний раз - больше двадцати лет назад. И словно вчера.
   -Удивительное место. Здесь красиво в любое время года. И всегда очень тихо и спокойно.
   -Я тут бывала только летом. Случайно нашла это место. Здесь такая прозрачная вода. Я воображала себя почти взрослой, а на деле, мне просто нравилось здесь играть.
   -Здесь так тихо - зачем-то повторила Марина.
   -Не задумывалась об этом.
   -О чём?
   -О тишине.
   -Её надо просто уметь слушать.
   -Мне не дано.
   -Даже здесь что-то изменилось. Вон там, у островка, лежит истребитель. Почти у поверхности. Я иногда сижу на стабилизаторе.
   -Наш?
   -Их. Ныряла к кабине. Там пусто.
  
   Марина поднялась и пошла к воде. Нагая. М. С. невольно залюбовалась ей. И в самом деле, совершенство. Идеальны все линии тела. Грациозны движения. И кажется, к воде подходит осторожно. И только. Юная богиня. Только не радостная совсем. Легко вошла в воду и поплыла.
   На полдороге к островку из воды торчит нагретый солнцем валун. Выбралась. Сидит и улыбается чему-то. Может, своим мыслям, а может, просто хорошему дню. Плеснула рукой воду. Красавица. Марина-Елизавета.
   Взгляд М. С. снова натыкается на катану в чёрных лакированных ножнах, лежащую поверх одежды. Тоже старый меч. Но не Еггтовский. В клинке, рукояти и ножнах нет ни малейшей вычурности. Только совершенная красота. ''Самый прекрасный меч, изо всех какие я видел'' - сказал про оружие Кэрт. Сколько-то лет назад, очень давно, жил этот мастер. Ковал только такие вот странные для грэдов мечи. Но они славились остротой и крепостью. И очень ценились. Мастер умер, никому не передав секретов. Ему пытались подражать, выходило достойно. Но не то. А форма мечей не оставляла сомнений, откуда родом был тот мастер. Ибо ковал он только катаны и виказиши. Да и слова эти пришли от него. Мечи очень ценились. Свой Марина взяла из личной коллекции императора.
   Снова взглянула на хозяйку меча. Как летит время... Совершенство юности. Она ещё долго будет прекрасной. Какое-то тепло и как будто свет её сейчас окружает. А на людях так холодна.
   ''Хочет казаться сильной, а на деле - такая беззащитная. Не ждущая зла от людей. Наивная и романтичная, несмотря на весь свой ум. И пережитое. Как говорят в том мире - ''Хороших знаю хуже я, у них должно быть крылья''. А она такая. Просто хорошая. И даже катана её - как в старину. Просто признак благородного. Не по рождению. По духу. Какое же ты всё-таки чудо, доченька''.
  
   -Мама, плыви сюда. Вода прелесть!
   -Нет. Я тут посижу. Стара я уже для таких забав.
   Марина рассмеялась.
   -Ты не состаришься никогда. Ты и сейчас молодая!
   -Угу. На пятом десятке.
   -Четвёртый ещё не кончился.
   Снова смеется. Встает в полный рост. Разводит руки в стороны. Некоторое время так и стоит, закрыв глаза, и подняв лицо к солнцу. Жаль, скульптора нет, запечатлеть подобную красоту. Ибо так мало красивого в мире. И прекрасное всегда очень хрупко. А крепкое - не прекрасно. Стоят каменные стены мёртвых крепостей. Но давно исчезли сады, бывшие за этими стенами. А мрачные стены так и возвышаются уже не первую тысячу лет. Уже забывшие и сами, для защиты чего их возводили. Прекрасного уже нет, а мрачные камни стоят.
   Место здесь всё-таки какое-то волшебное. Словно с картины Софи. Осталось несколько очень смелых её автопортретов. А М. С. давно не бывала в музеях, и не знает, висят они, или пылятся в запасниках. Всех ханжей как ни старайся, не выведешь. А книги о творчестве Софи, где почему-то замалчивались некоторые аспекты её многогранного таланта почему-то появляются. Её уже принялись классифицировать. И ряд пропитанных сказочным духом работ почему-то отнесли к раннему периоду творчества (Софи ставила подписи, но никогда не ставила дат на картинах). Что же, волшебные виденья и вправду плоховато сочетаются с яростными людьми со смертью во взглядах с её последних работ. Но одновременно создавались 966 год, и серия работ-видений. Это Софи почему-то их не захотела выставлять. ''В них есть моя душа. Но нет духа времени. А в 966 есть и то, и другое. И не нравится мне это''.
   Дух времени. А сейчас словно ожившую картину Софи видишь перед собой. Спокойную, прекрасную, но всё-таки немного холодную. И с тем самым чуть уловимым ощущением тревоги, которое так мастерски умела передавать она.
   Здесь тихо. И прекрасно. И прозрачна вода. И совершенна юная нагая богиня.
   Но там, у островка, вечным сном спит мертвое чудовище, лежит сбитый истребитель. И даже торчит чуть-чуть из воды, и блестит в солнечных лучах, стабилизатор.
   Словно и вправду застыл мир как на картине. Установилась в нем, наконец, гармония.
   И равновесие не нарушилась, когда Марина прыгнула, почти не подняв брызг, и поплыла.
  
   Картины Софи... Ведь и сейчас есть несколько, не виденных никем. М. С. знает про них. Они не устраивали сестру. Она запретила их выставлять.
   А одну работу признали бы шедевром. Если бы её кто-нибудь видел, кроме автора. Даже изображенная на ней только через много лет узнала, что картину Софи всё-таки закончила. Увидела. Сначала не поняла, кто это. Но потом... Копнула в прошлом.
   Обе они были очень юны тогда. Такие непохожие сестрички. Почти тепличные создания, с восторгом смотревшие на мир.
   ''Дух лесного ручья'' - так хотела Софи назвать эту работу.
   Лукавое зеленоглазое существо. Необычного цвета глаза только подчеркивают загадочность облика. Играют в них живые и озонные огоньки. Рассыпаны по плечам длинные чёрные волосы.
   А тело юное, не до конца сформировавшееся. Не лишившееся ещё детских черт, но уже приобретающее черты будущей красавицы. Такое волнительно-прекрасное. Нереальное и переполненное жизнью одновременно. Играет солнце в волосах. Лукавство и озорные огоньки во взгляде. Её рисуют такой - и в этом тоже своеобразная проказа.
  
   Семнадцатилетняя Софи так изобразила младшую сестру. Милым, проказливым и всё-таки добродушным и таким безобидным и беззащитным по большому счёту существом.
   И тогда ещё Марине неоконченная картина очень нравилась. Её изобразили такой красивой! А как и большинство сверстниц она неравнодушна была к своему телу. Любила танцевать, вертеться перед зеркалом, писала стихи. Много смеялась... Как-то это все причудливо сочеталось с любовью к оружию и интересу к происходящему в мире. А потом... ''Мне даже показалось, что это не ты. Всегда казалось, что-то в тебе скрывается. Что-то ... не злое, и не доброе. Странное''.
  
   От картины просто сквозит ощущением красоты, нежности и беззащитности.
   Но ведь это волшебное существо стало чудовищной М. С..
  
   День клонится к вечеру. Но ещё очень тепло.
   Голова Марины лежит на коленях М. С.. Смотрит Марина на облака и говорит. А М. С. оглушает тишина. Оглушает почти до физической боли. Ощущение покоя... Но почему так тяжело на душе? Или просто нет привычки к тишине?
  
   -Наверное, первое мое осмысленное воспоминание детства. Года два мне было. Лето. Всё такое яркое. И ты. Почему-то помню твой запах, ты всегда пахла кожей и металлом. Я редко помню тебя весёлой. Не язвительной, а именно по-человечески веселой. Ты смеялась. Подхватила меня на руки, кружилась по комнате. Какой же большой, сильной и доброй ты мне казалась.
   И я точно знала, что больше ни у кого нет такой замечательной МАМЫ.
   Твой мотоцикл. Чёрный, но так блестел!
   Спросила - хочешь покататься. Я разумеется, сказала ''да'', хотя и не понимала, как на нем сидеть.
   Дорога. И ветер в лицо. Я только потом поняла - Марина добродушно улыбнулась. Любое мужское сердце растаяло бы от такой улыбки - насколько же ты бесшабашная. Касок ни себе, ни мне не надевала. А ветер был таким. И так хорошо и радостно было нам.
   -Мне в тот день исполнился двадцать один год. Совершеннолетие по старым законам. Повидала я к тому времени сама знаешь сколько. Но захотелось почувствовать обычной смешливой девчонкой. Пусть и с невыносимым характером. День был красивый. Страшно хотелось танцевать. Мир снова казался чудесным. Мир ещё не успел научить тебя грустить. Мир казался добрым в тот день... Да может и был таким. В тот день.
  
   -Сейчас ты словно не М. С., а просто моя Мама. Добрая, заботливая, и как говорят, маленькие дети, самая лучшая в мире. Ты ведь могла быть такой всегда, а не время от времени.
   -Но тогда бы у нас не было страны. Да и вряд ли мы были живы.
   -За все в этом мире надо сражаться... Но почему надо драться за то, что дается человеку изначально. За тишину и покой?
   -Не знаю - просто ответила М. С. - машина во мне может выдать сейчас заумное рассуждение на данную тему. Но человек говорит ''Не знаю''.
  
   -Гармония. Ощущение гармонии. С самой собой. И с миром. Когда сидишь вот так. Ощущаешь всю красоту мира. И себя ощущаешь его частью. Нигде не испытывала подобного. Заколдованное место. Добрым кем-то к людям заколдованное. До него тяжело дойти. Но когда дошёл - обретаешь многое.
   Злые люди сторонятся таких мест, и никогда не придут сюда.
   -Меня называют злой. Но я здесь.
   -Ты не злая. И не добрая. Ты сама забыла, какая ты есть.
   М. С. молчит. Как очень часто бывало в подобных спорах, и здесь Марина оказалась права.
  
   -Добро в человеке. Оно внутри каждого. Только зла много снаружи. Очень много. И становятся дублёными шкуры. И всё глубже и глубже под ними таится добро. У некоторых и вовсе исчезает. Скрывается под слоями брони. Человек защищается от мира, стремясь защитить свою сущность. Защитить добро. Наращивает слои брони. И не замечает, как сущностью становится броня. Только броня. И ничего внутри. С лязгом столкнулись. Почуяли равного. И раскатились. Ничего внутри. Ничего. И пустота вокруг.
  
   М. С. гладит её волосы. Влажные немного. Проскальзывает несколько седых. Ещё с войны. Марина никогда не пользуется краской. Что есть, то есть. До чего же всё-таки она беззащитна перед этим миром. А хочет казаться сильной. Такая наивная и добрая. А хочет казаться циничной.
  
   -Тревога. Ощущение тревоги. Оно никогда не покидает меня. Всегда жду беды.
   -Говоришь, всегда... А какая беда может быть здесь и сейчас? Разве, что дождь пойдёт...
   -Не знаю. Но вот вернусь. А на столе доклад. А там...
  
   -Иногда думаю, почему так жесток мир? Почему люди не могут жить в мире? Ведь добра и красоты хватит на всех? И ищут-то все одного - покоя, спокойствия и гармонии.
   -Тоже думала об этом. И не придумала ничего. Вижу зло. И сражаюсь с ним. Побеждаю. Смотрю на мир - а зла словно не стало меньше. И как бы не прибыло.
   -Ты думаешь, что сражаешься со злом...
   -А ты так не думаешь?
   -Я просто не знаю. Зло порождает другое зло. Но поверженное зло не причинит больше зла. Зло будет творить победитель... Сложно это всё очень. Кто бы совершил большее зло. Я не возьмусь судить. Мир очень сложен. Но в основном плох. Я в какой-то степени вроде тебя. Тоже из тех людей, у кого принцип - Мы изменим мир, ибо он плох. Он и вправду плох. И тут разница. Я не знаю, как его менять. А ты думаешь, что знаешь. Хотя и обманываешь себя и других время от времени.
  
   -Мир плох. И злое всегда стремится истребить прекрасное. Ибо мерзость где-то в глубине понимает, что мерзость, и словно стремясь оправдать самое себя, всегда уничтожает прекрасное. Что бы не стало внешнего напоминания о том, насколько мерзок ты сам. А прекрасное почему-то рождается снова и снова. Хотя зачастую и уничтожается быстро.
   -Не думала, что ты когда-то скажешь подобное...
   -Я часто говорю неожиданные вещи...
   -Потому ты и М. С.. И поэтому иногда не хочешь быть человеком.
   -А что такое человек?
  
   -Здесь как сказка. Только в ней нельзя жить вечно. Да и ты сама - многие ведь говорят - она словно из сказки. А люди частенько не любят тех, кто слишком уж лучше их.
   -Я знаю.
  
   -Я и не страшусь ничего, когда со мной Лунный цветок.
   -Лунный цветок. Так вот значит как его зовут.
   -Меч это часть твоей души, часть тебя. Это она. Как и твой Глаз Змеи. Словно подруга она мне. Как и Глаз Змеи твой самый верный соратник.
   -Лунный цветок. Её так уже звали, или имя дала ты?
   -Не знаю. Может, её так звали и раньше. Но увидела её, и поняла что это Лунный цветок. И она должна быть со мной.
  
   -Впереди ещё много времени. Я не ощущаю себя готовой, чтобы началась новая маленькая новая жизнь. Не уверена, что смогу вырастить достойного человека. И пока не появится уверенности...
   -Он ведь тебя любит...
   -Я знаю. Но он все-таки сначала машина, а потом уже человек... И знаешь, всё-таки только один раз бывает в жизни весна. Сначала проходят холода. А потом приходит она... У кого яркая, у кого как. Но только однажды. И помнишь её вечно... И моя уже в прошлом...
   М. С. похолодела.
   -Ты говоришь как я... Совсем как я...
   -Я даже знаю кому ты так говорила... Он ведь тебя любит. Искренне и по-настоящему. Как сейчас уже не умеют. Как в легенде или поэме. А ты...
   -Что я... Давно уже отшумела моя весна. Очень давно. Да и не весна то была... Так, оттепель среди вечной зимы.
   -Ничто не может длиться вечно...
   -Но многое продолжается дольше человеческой жизни.
  
   Через месяц после смерти Марины в одну из ночей первого осеннего месяца застрелилась Бестия. Утром заметили, что горит огонь в её кабинете. А она не выходила. Это показалось очень странным.
   Она была уже холодной, когда взломали дверь. Сидела за своим столом. Изящный костюм на ней тот самый, в котором она была на похоронах. Только безжизненно свешивается с подлокотника кресла рука. И лежит на полу пистолет с орденом на рукоятке - одна из первых наград, полученная давным-давно. Но даже смерть не изменила вечно холодного выражения лица. Ибо не было уже на свете человека, при взгляде на которую теплел взгляд Кэрдин. Вот только остекленевшим навеки был теперь взгляд почти чёрных глаз. Не сединки в чёрных как смоль волосах. Теперь, мёртвой она вновь казалась молодой. Хотя ей больше восьмидесяти лет. Но слишком измучена за эти годы душа. Слишком много в жизни было огня. И слишком мало просто тепла и света.
   Последней радостью в жизни, последней отдушиной была молодая Марина Саргон. Ибо она для неё словно младшая дочь. Поздняя, и видимо оттого самая любимая. О чём они разговаривали ночами? О какой жизни мечтали? Никто об этом так и не узнал. И не узнает уже никогда. Вместе с нею умерли и все мечты и надежды Кэрдин. Часто, уйдя от Кэрдин, она часами бродила по ночному городу. Одна. Всегда одна. Это её и сгубило.
   И ничего уже не держит на свете Кэрдин Ягр.
   Так не стало Бестии.
  
   Масса народу пришла на эти самые пышные в послевоенной истории похороны. Сравнить с ними можно было только те, что были чуть больше месяца назад.
   И на церемонии прощания с трудом удалось избежать новых смертей и не допустить давки. Ибо плакали по ней искренне. Масса венков легли к гробу.
   Немало перед гробом несли склонённых знамён. Кэрдин везли на лафете. Открыт был обитый алым атласом гроб. Покрыт он знаменем. Несли на бархатных подушках ордена. И меч. Первой за гробом шла М. С.. Рядом шагал император. Каждый по-своему ценил Кэрдин. Высший генералитет, министры. Многие другие. Скорбь у большинства искренняя.
   Чёрным казалось лицо М. С.. Она-то ведь в первую очередь потеряла своего лучшего друга.
   И только уже потом самого верного и прославленного соратника.
   Гремели залпы последнего салюта. Навеки ушёл человек-эпоха.
   Каким-то другим будет теперь этот мир.
   Ибо больше нет в нём Бестии. И младшей Марины Саргон.
  
   Глава 7.
  
   -Оперативной информацией тебя снабдили?
   -Да. В полном объёме.
   -И что думаешь.
   -Через полгода в тех лесах только грибы и ягоды останутся. Как раз к тому времени и поспеют. Двуногую живность выведем.
   -Какая ты самоуверенная!
   -Какая есть. - Дина самодовольно усмехнулась. Радоваться -то и вправду есть чему. Двадцать шесть лет. Кровь с молоком в жилах играет. Красавица, каких поискать. Умна. И уже подполковник. Её высочество ненаследная. Дина дочь Софи, в общем. Но вокруг все относятся к ней так, будто она родная дочь М. С.. Самой-то Дине это весьма и весьма лестно.
   -Список полевых командиров читала?
   -Ага. Вызубрила.
   -Есть там один, по кличке ''ястреб''. Номер четыре, кажется. Из молодых, да ранний, не старше тебя будет. Ты его живым попробуй взять. А то завёлся Фьюкрост Робингудович, разбойничек благородный, мать его, и всю пропаганду мне портит.
   -Он тебе не только пропаганду портит.
   М. С. добродушно усмехнулась.
   -Разговорчики в строю.
   -Ладно, ладно, привезу я тебе этого ''тетерева'' не в виде чучела. Но не стану обещать, что он вполне целым будет. Возможно, и полуразобранным. Сама чучело набьёшь, если захочешь. А с остальными как?
   -А читала, небось, и сама, по кому сосенка горючими слезами обливается. Так что, обеспечь им свиданьице.
   Дина злобно взглянула в сторону М. С., её злость явно относилась к материалам о повстанцах. И о ''деяниях'' некоторых из них.
   -За это тоже можешь не волноваться. Пеньковые галстуки я этому дерьму обеспечу.
   -Смотри, не перестарайся. А то знаю я тебя.
   Они обе возлежат на шезлонгах в ''саду'' за домом М. С. в столице. На дворе конец пятого месяца, но довольно тепло. М. С. впервые за несколько лет решила отдохнуть. А Дина завтра должна уехать с очередной специальной миссией, на этот раз в южные регионы. Но этот день принадлежит им. Впрочем, говорят они обе о деле, хотя и в неформальной обстановке. Возле шезлонга М. С. стоит наполненная льдом пластиковая коробка, из которой торчат горлышки пивных бутылок. Рядом валяется парочка пустых. Возле Дины на столике высокий стакан с каким-то очень сложным коктейлем. Невдалеке столик, уставленный разнокалиберными бутылками. Некоторые явно довоенные. Подобные коктейли - одна из слабостей Дины. (Другая и самая известная - мужчины) Пива не пьет, считая слишком простонародным напитком. Впрочем, это единственное проявлением спеси. А стремление быть экстравагантной во всём у неё в крови сидит. И манеры зачастую довольно аристократичные. И одеваться она, когда хочет, очень даже умеет. Но и тупого солдафона из себя тоже частенько изображает. И делает это с видимым удовольствием.
   Конечно, последний день своего законного отпуска Дина могла провести и в другом обществе. Мужчины вокруг неё увиваются. Знать М. С. знает про всех, лично известны только некоторые. Об иных даже спрашивала у Дины не желает ли она изменить характер их отношений на более постоянный.
   На что Дина отвечала по-русски с точно таким же акцентом, как и мать ''А на хрена?''. М. С. пока подобные объяснения устраивают. Молодая и здоровая. Пускай гуляет, уймётся рано или поздно. Мать-то в своё время похлеще гуляла. Впрочем, матушка -то кем была? Гением! Вот то-то, а у таких всегда мозги слегка набекрень. ''Друзьям'' доченьки, в отличии о материнских, морды бить совершенно не хотелось.
   И этот день Дина проводит в обществе М. С.. В конце - концов, не часто удаётся с ней просто так пообщаться. Да и ей самой человек нужен, с которым можно просто поговорить. Последние года два заменившая ей мать выглядит довольно неплохо. Седина пропала, и сама словно поздоровела. Почти ровесницей Дины выглядит. Могла бы и ровесницей, если бы хоть немного косметикой интересовалась. Жизнь, похоже, налаживается. Причём у всех.
   Только вот никогда хорошее в этой жизни долго не продолжается. И у Еггтов в особенности. А в жилах и той, и другой течёт эта кровь. Проклятая, по мнению некоторых.
   -Змею брать будешь?
   -Вот ещё! Пускай в сейфе полежит. Чести много этим отбросам подобный меч о них марать. Шашки образца 930 на них вполне хватит.
   М. С. снова взглянула на Дину. Та потягивает через соломинку свой напиток. На неё как ни посмотри - вылитая мать. Словно от отца ни одной черты не досталось ей. Впрочем, у Еггтов почти всегда так. Дочь - вылитая мать. У Еггтов почти всегда так... К сожалению. А у Дины даже две родинки возле изящного ушка материнские. Словно вторую Софи сейчас видишь. Только она похожа на Софи только внешне. А нутро совершенно другое. Её уже успели прозвать Чёрной Диной. И есть за что.
  
   Мало кто знает, что Дина ещё и химик-любитель. Вот только её опыты в основном относятся к экспериментам в области состава порохов и взрывчатых веществ. Да и данные опыты в основном направлены на увеличение '' эстетических'' ( с её точки зрения) эффектов от выстрела или взрыва, чем на реальное улучшение боевых качеств. Впрочем, в данной области, она достигла определённых успехов, самым известным из которых была история с одним ''другом'', который в четыре часа ночи вылетел из окна её дома в чём мать родила и до смерти напуганным, ибо Дину как раз в это время ( благо, М. С. не было) потянуло на эксперименты со взрывчаткой. Ну и ошиблась в дозировке. А лаборатория не слишком далеко от спальни... Рвануло капитально. Да ещё и пожар начался с огоньком какого-то странного цвета и весёленьким оранжевым дымком, прекрасно видным даже ночью. Дине повезло, и она отделалась парой шишек и ссадин. ''Другу'' повезло меньше, ибо пожар в доме М. С. вызвал некоторую заинтересованность у охраны. И к пойманному голому мужчине возникло много вопросов... От Дины ''друг'' после этого случая, сбежал, заявив при этом, что ничего не имеет против женщин вулканического темперамента, но если она на досуге ещё и атомную войну готовит... Спасибо, увольте, для меня это уже слишком.
   ''Как говорится, одним меньше'' - сказала по этому поводу Дина.
   Неплохо она разбирается и в механике. Даже есть диплом слесаря какого-то разряда. Таланты в данной области тратятся на изготовление нового оружия и модернизацию имеющегося. Модернизации в основном шутовские. Последний ''шедевр'' - некая тяжеленная конструкция с семью стволами. Верхний - оснащён оптическим прицелом и предназначен для винтовочных патронов. Два пониже - для промежуточных патронов. Питание ленточное. Три нижних - под ружейные. И внизу ещё ствол для 40-мм гранат.
   Эту конструкцию вывезли на полигон. Закрепили в станке... Как ни странно, ничего не взорвалось и не отвалилось. Стрелять вполне можно. Только кто такое поднять сможет? И сколько рук, лап или щупалец надо иметь для эффективного ведения огня?
   М. С. предлагала ей получить техническое образование. Но Дине шашкой махать да на джипе рулить куда милее. Тоже дело. Командир степных патрулей из неё лихой. Солдаты в ней души не чают.
   На машине гоняет отменно. Стиль езды напоминает тёткин. Всё бы ничего, но та навыки вождения в основном за рулём тяжелого танка осваивала. И очевидно, считает, что корпуса автомобилей столкновения со столбами переносят столь же безболезненно, как и двухсотмиллиметровая броня. К лобовому стеклу джипа Дины прилеплена табличка ''Сумасшедший за рулём''. К заднему борту - ''Хрен догонишь. Тормоза сломаны''.
  
   Вечером зашла Рэтерн со своими детьми. Старшую девочку зовут Марина, младшей кэртерка дал непроизносимое имя с прежней родины. Имена выбрала вполне обоснованно- черноволосая старшая выглядит обыкновенным человеческим ребенком, зато длинные, заостренные, да ещё и торчащие словно антенны ушки младшей вкупе с очень узеньким личиком и необычным разрезом серых глаз с головой выдают её происхождение.
   "Вырастет- будет красавицей- сказал Кэрт обеспокоенной столь причудливой внешностью ребенка матери- я не знаю, помнишь ли, но в твоем прежнем клане и раньше были подобные женщины. Их красота непривычна, но именно этим к себе и манит. Из-за неординарной внешности они и были людьми неординарными... Не знаю, в какой области, но твоя дочка будет блистать".
   Незадолго перед свадьбой М. С. пришла к Рэтерн. Кэртерка сразу заметила браслет Младшего Еггта и Глаз Змеи.
   -Я пришла говорить с тобой, как Глава Великого Дома.
   -Внемлю каждому слову- ответила Рэтерн встав, склонив голову и прижав кулак к сердцу.- кажется, пережитки феодализма впитались у неё даже в костный мозг.
   -Речь идет о принадлежности к Дому твоих будущих детей. По известному тебе закону, накануне свадьбы, глава Великого Дома должен узнать у женщины- Еггта, к какому Дому будут принадлежать все её дети- к Еггтам или к иному. Решением должно быть одно слово, и глава Великого Дома не вправе спрашивать о причине.
   Рэтерн осторожно взглянула в лицо М. С., и тут же опустила глаза. За зеленой броней не видно ничего. Совершенно ничего. Никогда не узнаешь, что хочет услышать М. С. Никогда не узнаешь, то или не то ответил. Ни один мускул не дрогнет. Перед Рэтерн глава клана. Рэтерн уже решила, что скажет ей. Не будет называть причину. Но скажет "Иному". Её дети не будут Еггтами. На Великом роде и в самом деле словно древнее проклятие основательницы, на которую так похожа М. С..
   Рэтерн стояла рядом с М. С. у гроба Марины. М. С. стояла. Просто стояла, ни шевелясь, не говоря ни слова, и даже не моргая. Все эмоции загнаны в самые потаенные уголки души, откуда не вырвутся никогда. Не плакала и Рэтерн. Удары судьбы, даже самые страшные, следует принимать молча, а Рэтерн всё-таки из клана воинов. Семнадцатилетняя Дина плакала. Последний раз в жизни.
   Никому не пожелала бы Рэтерн так стоять, как стояла тогда М. С..
   -Иному.
   М. С. шагнула вперед. Глаза в глаза! Несмотря на внешнюю хрупкость, Рэтерн одна из немногих, кто выдерживает прямой взгляд М. С.
   -Я и не ожидала иного ответа, Третья! Пусть хоть твои дети будут счастливы!
   -Старшей будет девочка. Я дам ей имя в память о ней.
  
   -Хм, даже странно, что она такая- сказал Кэрт о младшей дочери Рэтерн
   -Такая это какая?
   -На прочих гибридов непохожая. Набор генов- типичного гибрида, а внешность- столь же типичной чистокровной.
   -Скорее уж нетипичной.
   -Верно... Правда вот ещё одно "но"- все прочие известные мне гибриды- плод связи мужчины нашей расы с женщиной вашей. В случае Рэтерн и её дочери- всё наоборот. Лошак и мул не слишком похожи...
   -А в глаз за такие шуточки? А если серьёзно... Рэтерн и сама в некоторой степени э-э-э гибрид.
   -Не столько гибрид, сколько генетически измененный организм.
   -Допустим... Недавно я была на приеме в посольстве. Туда же пригласили и Рэтерн... Не зная кто она, просто как чиновника из соответствующего министерства. Я честно говоря, ушами хлопнула, ибо ей не стоило там появляться...
   -Тоже мне секрет, полстраны знает что в клане Еггт кэртерка состоит...
   -Да уж, спасибо императорской канцелярии за издание "Исправленного и дополненного списка Древних и Новых Великих Домов Империи", да ещё с фотографиями! Я уж промолчу, кем Рэтерн считают те, кто справочника не читал!
   Кэрт усмехнулся- опять та же загадочная полуулыбка древних изваяний.
   -Так вот, посол явно относится к тем, кто справочник читал! Весь прием с Рэтерн глаз не спускал!
   -Разговаривал с ней?
   -Нет. Она подобные мероприятия не любит, и все старалась ко мне поближе держаться.
   -Хм... Чтобы этот тип, да чего-нибудь не заметил... Какой-нибудь запрос о ней поступал?
   -Пока нет... Но я на всякий случай перевела её семью на режим чрезвычайной охраны.
  
   Рэтерн была несколько удивлена, узнав, что её (равно как и все прочие) дети совершенно не боятся М. С.. Нет, она помнила, как Дина в свое время обожала М. С., но чтобы это распространялось на всех... Для себя Рэтерн смогла объяснить это только одним- дети остро чувствует фальшь, а М. С. при всей своей жесткости, колючести да и временами жестокости в словах не умеет фальшивить. Совершенно. Угрозу в М. С. чувствуют только сами умеющие угрожать. Те же, кто не умеют- ничего и не почувствуют.
  
   Дина легко соскочила с подножки вагона. Ну, вот и приехали назад. Шуму-то было, а как взялись, так за четыре месяца и управились. Кого побили, кого поймали, кто сам завязать решил. Были повстанцы, да сплыли. Одни воспоминания от них и остались. Да и те неприятные.
   Солдаты выпрыгивают из вагонов, строятся. Они хорошо запомнят, кто их сегодня встречал. На перроне уже выстроился гвардейский караул.
   Дина парадным шагом подходит к М. С. и салютует шашкой. Стандартные слова рапорта, стандартные фразы приветствия от М. С..
   Затем несколько нестандартная процедура награждения. Ибо М. С. не читала списка. Запомнила наизусть. Последними вызывают представленных к высшим наградам. В том числе и Дину. Она подходит. М. С. вручает ей бархатную коробочку с орденом и документы. Жмёт руку. Сейчас М. С. только глава государства. Военачальник, отмечающий заслуги отличившихся.
   Честно признаться, на столь высокий орден Дина не рассчитывала.
  
   -С главарем, что делать собираешься?
   -Не решила ещё, сначала надо взглянуть, нельзя ли его как-либо использовать.
   -Думаю, что нет. Он фанатик и почти с приветом.
   -О тебе, между прочим, думают почти тоже самое.
   -Вот спасибо!
   -Так это факт. Равно как и то, что тебя многие считают моим приемником. Делай выводы. Ибо ты сейчас не более чем лихой командир, а этого маловато. А мне уже шестой десяток лет, и я вовсе не бессмертна. Что бы там некоторые не говорили.
   Дина как-то странно взглянула на неё. М. С. подумывает об отходе от дел. И одним из вероятных приемников видит её. Прекрасно! С одной стороны, это всё весьма и весьма лестно. И целиком и полностью отвечает сокровенным мечтам самой Дины. А она имеет очень большие амбиции. Но с другой, она ведь действительно, только боевой офицер, но не в коей мере не политик, и не администратор. И элементарно не готова взваливать на себя все заботы М. С.. Да и часть тоже. Она слишком давно её знает. Прекрасно понимает, что фраза о тяжести трехрого венца вовсе не пустой звук. Особенно в устах М. С.. Дина ей практически дочь. Но вовсе не обязательно наследница.
   -Какие выводы ты хочешь, чтобы я сделала?
   -Остепенись, в первую очередь. Желательно, мужа себе заведи. Да и ребёнка заодно. Я так, например, против нынешнего твоего дружка ни в каком качестве вовсе не возражаю, да и он против не будет.
   -Ещё бы он был против! С самой М. С. породниться! - буквально взвивается Дина. М. С. взглянула на неё. Он чью угодно вспышку может пресечь подобным своим взглядом. Дина помрачнела и буркнула безо всякого выражения - Я подумаю.
   В конце концов, почему бы и не этот. А может тот... Выбор есть... пока. И пора сделать окончательный. Двадцать семь лет. Уже немало. Но и не слишком много. У иных её бывших подружек уже детям по десять - двенадцать лет. А она всё по стране носится. Мирная жизнь, конечно, вовсе не по ней, но отдельные атрибуты даже Чёрной Дине вовсе не помешают.
   А М. С. продолжила
   -Думаю, что тебе не помешает некоторое время побыть во главе какой-либо области. Примерно, года два. Может, больше. Но область я тебе подберу из разряда тех, где шашкой махать не надо. Посмотрим, как себя покажешь. Потом, возможно, - на министерскую должность. У тебя очень большой потенциал. Если так пойдёт и дальше, то лет через 10-15 ты меня возможно, и сменишь. Но учти никак не раньше, если не позже, да и к тому же пока есть и другие кандидаты. Ты выглядишь лишь немного перспективнее. А так же, не забывай, что о том, кто займёт моё место, подумывает ещё и император, а кроме того и кое-кто в парламенте. И вообще-то мой уход это дело вовсе не решённое. Так что время у тебя ещё есть.
   -Пешка иногда становится ферзём.
   -Не забывай, что ферзь- это не королева, это- визирь. А у нас королева может не царствовать. Но не может не править.
   -Я это знаю.
   -Я и не сомневалась.
   Они сидят в кабинете М. С. всё в тоже доме, в котором обосновалась ещё в первую зиму. Правда, теперь дом привели в порядок, и оборудовали неподалёку неплохой центр связи. Да в гараже теперь несколько представительских машин, а вовсе не ''Малышка'', отправленная в музей.
   Но М. С. остаётся М. С. . Дом всё равно не выглядит жилым. Хозяйка к бытовым деталям равнодушна, а Дина постоянно находится в разъездах. После свадьбы она очень редко виделась с Рэтерн. Слышала, что у неё уже есть дети. А свою старшую дочь она назвала Мариной. Имя же младшей могли выговорить только мать да Кэрт. Самой Дине общаться с детьми сестры не хочется совершенно. М. С. относится к кэртерке как к дочери, да и Дина считает Рэтерн своей сестрой, и та думает также, и с точки зрения закона кэртерка приравнена к дочери М. С..
   С такой внешностью Дина естественно привлекает к себе внимание, и почти каждый визит в столицу у неё завязывался очередной роман. Безо всяких обязанностей с чьей-либо стороны. Дина просто расслабляется. Иногда её друзья появляются и в доме М. С.. Сама М. С. на это откровенно смотрит сквозь пальцы. Дина вся в мать, та тоже в своё время лихо погуливала. Только то ли народ за прошедшие годы так сильно изменился, то ли Дина в связях поразборчивее жизнелюбивой матери, но ещё никому из её друзей М. С. не хотелось банально набить морду. В отличии от. Дело Дина знает лихо, а раз так - пусть расслабляется как угодно.
   Но всё-таки в глубине души М. С. хочется, чтобы у Дины с кем-нибудь завязались постоянные отношения. Железной М. С. хотелось увидеть детей Дины. В разговорах с ней она несколько раз поднимала подобную тему. Сама Дина на первый взгляд ни о чём подобном не задумывалась. ''Только свистну - любой прибежит. Но пока свистеть неохота''.
  
   -Всё-таки не пойму, зачем он тебе сдался? Ну, молодой, ну перспективный парень из леса. Был. Храбрый, глупый, отличный тактик, но ничего не понимал в стратегии, а тем более в политике. И времени научится не будет... Как жаль!
   -Он-то может ни черта не понимал. Зато другие понимали. И кое-что увидели, что Я никак не могу разглядеть.
   -Так поймай этих других, да от души поспрашивай. Помочь?
   -Как только через океан плавать научишься - пожалуйста.
   Дина замолчала. Присвистнула.
   -Так вот в чем дело...- протянула она - я даже и не подозревала об эмиссарах...
   -А их и не было.
   -А что же было?
   -Кто-то из них был за морем. Возможно, и он. Не один?
   -Давно?
   -Года не прошло.
   -Почему молчала?
   -Я тебя не кэртерские артефакты искать посылала.
   -Да уж, посылать ты умеешь!
  
   -Их суда иногда. Очень редко заходят в.
   -Так там же фонит!
   -Не настолько сильно. И они не знают о установке трех РЛС.
   -А работы на станции 5 уже прекращены?
   -Давно уже идут только для отвода глаз длинноухих.
   -Я так и думала.
  
   -Он честолюбив, прям как и ты, и подобное внимание к его персоне, не оставит человека подобного склада равнодушным.
   -Думаешь его расколоть?
   -Не очень в этом уверена. Но что-то ценное для нас он может и сказать. Это он ведь думает, что дело в нем любимом.
   -А дело в канале за море.
  
   Что же такое ушастые разглядели, чего не вижу я? Он не знает их манер, но я-то знаю. Принят как потенциальный глава союзного государства, самое меньшее. У своих-то он в подобном почете не хаживал. Что же в нем за океаном разглядели?
   Не глуп, харизматичен, популярен... хотя последнее не показатель, СМИ и созданы для создания популярности тем, кто этого вовсе и не стоит.
   Что ещё?
   Смел, образован...
   Рассмотрим подробнее где: явно не в подпольном духовном училище, ибо он при всей своей внешней набожности абсолютно светский человек, более того, атеист. Но считает что темной массе религия полезна в качестве фактора, не дающего возможности прорваться наружу зверю...
   Если взглянуть как на военного, то он 100% обучен кем-то, прошедшим нашу разведывательно-диверсионную школу. Причем старую школу в худшем смысле слова. Сколько народа пропало без вести или легло на дно после войн и революций? Только в звании от майора... Много. Слишком много. С этой стороны искать бесполезно...
   Если только его не готовил кто-то из верхушки. Кто-то из прогрессивно мыслящих военных деятелей межпутчевого разлива.
   Но даже если так, это все равно никак не объясняет такого пристального интереса к нему колонистов...
   А интерес есть... Почему одновременно с тем, как Дина поставила свой капкан последовал запрос от посольства о разрешении организовать экспедицию для розыска останков павших в прошлой войне. И как раз в те районы где действуют повстанцы.
   Кто-то мутит воду как раз там, где есть большие запасы сырья. Колонистам выгодно все, не дающее нам возможности должным образом развить промышленность. Выгодно это одно, но не настолько что бы организовать дипломатические осложнения такого масштаба.
   Теперь ещё это.
   Что же в нем такого, что не вижу я?
   С другой стороны... Он не понял, что колонисты в нем заинтересованы. Им он не верит. Канал есть, но не используется для поставки оружия.
  
   Взгляд М. С. буравит Линка. Нечеловеческий взгляд зелёных глаз. От взгляда хочется съёжится, и став как можно меньше, заползти в какую-нибудь щель. Не зря её так опасаются. Человек словно становился слабее, когда она так смотрит. Вправду очень сильна. Жестока. Вовсе не труслива. Хитра. До невозможности хитра, и об этом всегда надо помнить в первую очередь.
   А для Линка она ещё и личный враг, убивший его отца и мать. Он знает, что практически обречён. А чего же тогда ей от него надо? Нервы что ли хочется пощекотать, общаясь со смертником? Кто поймёт. Она ведь не вполне человек.
   Допрос начался несколько неожиданно.
   -Учтите, что с точки зрения закона вы являетесь не военнопленным, а обыкновенным бандитом. А числиться за вами столько, что в принципе вас можно хоть сейчас расстрелять.
   -Вызывайте расстрельную команду, я смерти не боюсь.
   -А вот и не вызову. У нас государство, а не банда. Сначала должен состоятся суд, который определит степень вины и вынесет приговор.
   -Все суды подконтрольны вам. Справедливости в них нет.
   -На этом свете всё относительно...
   -На том всем воздастся по делам их.
   -Я атеист, и в подобное не верю.
   Линк заметил, что она как-то странно смотрит ему на руку, и на доставшийся от матери перстень - единственное, что осталось от неё.
   -Откуда у вас этот перстень?
   -Семейная реликвия.
   -Не ври.
   -Это правда.
   -Нет. Этот перстень из государственного алмазного фонда. Их два почти одинаковых. Где находится один, мне известно. А вот второй... С конца войны он в розыске. Он не может быть твоей семейной реликвией. Рассказывай, откуда он у тебя.
   Линк молчит.
   -При переводе во внутреннюю тюрьму у тебя его всё равно отберут. И положат в мешочек с номером. И он будет лежать, пока тебя не выпустят, а если тебя не выпустят, в чём я почти уверена то он вернётся в алмазный фонд. А прежний владелец этого перстня, насколько мне известно, погиб под бомбёжкой в середине войны. Погиб в столице. Так что ты его только с трупа мог забрать. Да и то, скорее не ты, а твой отец или кто.
   Линк решил выплеснуть в лицо ей всё о своей судьбе. Пусть знает, тварь, что перед ней сидит личный враг. Не просто один из главных повстанцев, а именно человек, который ненавидит именно её. Лично, как человека лишившего его семьи. И убившего эту семью.
   -Этот перстень- подарок моей матери. Единственный, который сохранился. Мне лет пять тогда было. Я его сначала на цепочке носил, потом только надел. Это подарок той женщины, которую я звал своей матерью, и её мужа, человека, которого я звал отцом. Их убили в самом начале войны. По твоему приказу. По твоему же приказу убита моя сестра. Ты помнишь, тварь, сколько ей было лет? Вряд ли, чудовище. Ты не помнишь всех, кого убила. Руки по локоть в крови. Может и выше. Я ненавижу вас. И убил бы, если мог.
   В буравившем взгляде что-то изменилось. Только вот что? Он не может понять. Зато она поняла кое-что и возникли некоторые мысли на тему того, кто перед ней. Он ведь довольно сильно похож на Сергея. А М. С. очень наблюдательна.
   -Ты помнишь свою мать?
   -Да тварь!
   Ну-ну, всё понятно, считает себя без пяти минут мучеником. Однако, попытаемся разобраться, кто он такой. Мысли-то о происхождении того... не очень хорошие. Верить не верила в мелодраматические сюжеты. А один взял да в жизнь претворился.
   -Опиши мне её. Кем она была. Я и вправду убила немало людей. Ещё больше было убито по моим приказам. Я действительно знавала женщину, которая могла подарить своему ребёнку такой перстень. Только о смерти той женщины я знаю нечто иное. Сбита в воздушном бою. Муж погиб под бомбёжкой. А дочь их и сейчас жива. Противоречие, не правда ли? И кстати, люди тебя вырастившие, фамилии твоей матери не называли ? Ах да, забыла, фамилий-то у вас нет... А одна из фамилий -Еггт. Не правда ли, знакомо?
   Линк молчит.
   -Не хочешь говорить? Ну и не надо. Я и так прекрасно помню, как выглядела твоя мать и твой отец, и твоя сестра. У меня даже фотографии остались.- Она берёт телефон и что-то говорит -Минут через пять принесут. Полюбуешься!
   Линк сидит молча. М. С. пристально его разглядывает. Не может быть! Даже если не узнает фотографий, всё равно придётся делать генетический анализ, благо данные на Софи и Сергея сохранились. Да и Дина живёт припеваючи. Если совсем хорошо покопаться, то и на него найдется... кое-что биометрическое. Анализ крови не может лгать. По определению.
   Приносят большой пакет фотографий.
   -Они все довоенные. Двадцать- двадцать пять лет назад сделаны. Посмотри их. Отбери те, где изображены знакомые люди.
   Первые снимки он откладывает в сторону. Они ничего не говорят. Никого из изображенных он не знал.
   В следующий он вглядывался довольно долго. Повернул снимок к М. С. и негромко сказал:
   -Это она. Моя мама. Помнишь её?
   -Ты дальше смотри.
   -Мой отец - сказал он перебрав ещё несколько фотографий...- Сестра... Она с матерью... Мать со своим братом, вроде бы... Она с нами обеими.... Коллекционируешь портреты убитых людей?
   -Я сказала. Дальше смотри. Пока пакет не кончится. Потом продолжим... беседу.
   Очередной снимок... Линк дёрнулся, как от удара.
   -Ты её знала... - простонал он.
   -Это ещё не конец.
   Он не досмотрел. Схватился руками за голову. Раскачивается из стороны в сторону. Скрипит зубами.
   -Это ... Этого не может быть... Откуда всё это взялось? Откуда?
   М. С. молчит. Сомнений почти не осталось. Анализ только подтвердит то, что и так ясно.
   -Вспомни фамилию матери. Вижу, и так не забывал. Хотя и пытались тебя убедить что это не так. А теперь немного подумай, откуда у меня могли взяться эти фотографии, если я тоже отношусь к роду Еггтов. Чёрная Дина, кстати, тоже.
   Охрипшим голосом он сказал.
   -Чёрная Дина... Дина... Так это чудовище моя сестра? Вот почему она так на маму похожа!
   -Ты сам не белый и не пушистый. Не тебе её осуждать. Хорошо, хоть Софи и Сергей никогда не увидят, во что превратили единственного сына. Сын героев бандит, убийца и насильник. Рыло-то не вороти. Мне сказки про ваши методы можешь не рассказывать. Сестре твоей очень многие люди благодарны, за то, что избавила их от таких, как ты. Да и за тебя лично тоже весьма благодарны.
   Линк злобно глянул на неё. Она сказала немыслимую вещь. Она правильно назвала имена отца и матери, его пытались уверить, что это было что-то вроде их псевдонимов, и на самом деле их звали по-другому. Сестру звали не Дина. Говорили ему. Он для вида поддакивал. Оставаясь при своём мнении - мать и отца действительно звали Софи и Сергей и сестра Дина. А если и были псевдонимы, то он про них ничего не знал. Никого из них мёртвыми не видел. Но ведь о матери и отце он судил в основном по рассказам. М. С. посеяла в душе определённые сомнения. Правду о себе узнать всё-таки стоит. У него и раньше были некоторые сомнения в истинности того, что ему рассказывали. Он никому не говорил о иных своих детских воспоминаниях. Ибо слишком они не походили на то, про что ему говорили. А вот на всё то, о чём сказала ему М. С., это весьма и весьма похоже. М. С. сказала жуткую вещь. Но откуда она знает те имена, которые Линк считал настоящими. И откуда ей так хорошо известно, как они жили? Сознанием ему хотелось, что бы это всё оказалось ложью. Разумом же он понимает:
   М. С. правду ему сказала. К смерти родителей она непричастна. И как удар - почему жестокая Дина Еггт так похожа на его мать? Он это заметил в тот момент, когда впервые увидел её.
   А М. С. неужели это провокация? Только зачем ей это надо? Чего она хочет? Непохоже, что она врёт. И лучше ей всё-таки ответить. Пока она ещё не пытается добраться до важных вещей. И она явно знает что-то о нём. Что-то, о чём ему никто ему не говорил, и о чём не догадывался он сам. И это лучше выяснить немедленно, тем более, что она вовсе не против сообщить об этом ему. Вот только какие последуют выводы?
   Он рассказал ей всё. Что помнил сам. О чём ему говорили. Говорил, понимая, что несёт несусветную чушь. Ничего общего не имеющую с реальностью. Об участии матери и отца в восстании против тирании М. С. , об их важной роли в новом правительстве, о том, как мать потом вынуждена была скрываться... М. С. вдруг прервала его.
   -Кроме вас троих в том месте , где вы прятались был ещё кто-нибудь?
   -Да, ещё две девочки. Они были постарше нас, им было, наверное, лет десять-одиннадцать, я помню, как мы с ними играли.
   -Как их звали? Помнишь?
   -Одну вроде очень странно, Марина, а вторую...
   -Эрия. У одной были тёмные волосы, и она пониже, а вторая светленькая и повыше?
   -Да. Но откуда...
   Он резко вскочил, и вцепился руками в стол. Её ведь там не было! А мама не раз говорила о том, что мать Марины пропала! И что мать Марины её родная сестра! А потом исчезли Марина и Эрия. Мама сказала Линку, что их увезла мать Марины! То есть М. С.. Его мать родная сестра М. С.! Та ведь Еггт! Дальше рассказывать уже не имело смысла! Всё ложь! Всё что ему говорили, а правда - только отрывочные детские воспоминания. У него в голове всё перемешалось. Этого не может быть! Она не может быть права! Но то что она говорит... До чего же это похоже на правду! А если так, то значит, это ему лгали всю жизнь. Лгали те, кого он любил почти как своих родителей! Из-за их лжи он чуть не убил своей родной сестры! Но ведь она тоже ничего не знала!
   -Успокойся, парень, у вас, по вашей вере нет фамилий, это так удобно. Все люди типа братья! Но у тебя она есть! Мне прекрасно твоя фамилия известна! Ты Еггт-Саргон. Родной брат Чёрной Дины, сын великой Софи Саргон. И мой племянник. Хотя лучше бы не было у меня подобной родни. - она зачем-то полезла во внутренний карман. Некоторое время копалась в нём, а потом вытащила и швырнула на стол старую фотографию очень хорошего качества. -На, полюбуйся, изображённых , думаю и сам узнаешь!
   Линк берёт снимок. Раскалённый кусок металла взять легче. Тот сожжет только кожу и мясо, может быть кости. Снимок сжег душу. Раз и навсегда. На нём пять человек. Он сразу узнает всех. Маму в саргоновской форме, теперь-то он точно знает, что никаким очень ценным и великолепно законспирированным агентом она не была, а саргоновскую форму носила только потому что сама саргоновец. Чёрный саргоновец. Чему-то ухмыляющуюся сестру, и ту Марину. И её - ту, которую он до сегодняшнего дня считал своим личным врагом. А была ли она его врагом? Или это так внушили? Теперь он уже ни во что не верит. Ибо некому уже верить. Если враг говорит правду, и лжёт лучший друг. То... Кому же верить? Сколько времени вглядывался в фотографию? Он не знал. М. С. не торопит. У неё тоже не легко на душе. Вот значит, во что превратился человек, которого двадцать лет считала погибшим! А кого винить? Саму себя, увёзшую из столицы только своего ребёнка? Чужаков, устроивших им всем такую жизнь? Запаниковавших солдат, потерявших мальчика? Или гада Гретта, так здорово промывавшего ему мозги все эти годы? Смысла нет разбираться. Гретта - то вот-вот поймают. И расстреляют. Но и Линка есть за что расстрелять. Он преступник, с какой стороны не посмотри. Он был одним из главарей повстанцев. Линк Еггт! Сын Софи Саргон! Будь его мать жива... Как бы она поступила? Она ведь и застрелить могла бы. И наоборот, попытаться спасти, возможно, ценой своей жизни. Софи-Софи, ты всегда была такой сложной и непредсказуемой. И честной. К себе, и к другим.
   А твой сын одновременно и преступник. И жертва. Как с ним поступить? Он ведь очень много знает. Почти сломлен. Случай? Конечно. Но им не помешает воспользоваться. Кто он, наружу может и не всплыть, ибо таких частенько судит особое совещание. А судопроизводство там довольно упрощённое. Этот орган полностью подконтролен ей.
   -Лучше бы Чёрная Дина тогда не промазала. - сквозь зубы выдавил Линк. Слишком легко разрушила М. С. всё то, чем он жил раньше.
  
   Снова отвели в камеру. Только вот несколько иначе он смотрел теперь на всё. В том числе и на происходящее с ним. Он, злейший враг Чёрных Саргоновцев вдруг оказался сыном одной из них. Возможно, лучшей из них. Он убивал Чёрных. Они платили повстанцам тем же. Не ему решать, кто там был более жесток. Он уже не верил в успех дела за которое сражался. Только никто не знал об этом его неверии. Он ведь был почти символом для очень многих.
   Только вот его-то всю жизнь обманывали. М. С. он ненавидел по личным причинам. Но причин-то и не было! М. С. крута, зла, жёстка и временами жестока. А сам-то лучше был? Та хоть могла что-то создавать. А он-то мог только убивать. И ничего больше. За что они сражались? Разве искренне помогали им колонисты? Да нет, они просто испугались усиливающихся с каждым днём Чёрных. Старались попросту натравить на них всех, кого могли. В том числе, и Линка. А борьба-то с каждым годом становилась всё более и более бессмысленной. Одновременно становясь, всё более и более кровавой. Обе стороны почти одинаково жестоки. А вот с Чёрными становилось всё тяжелее и тяжелее воевать. Крестьяне, раньше безоговорочно поддерживавшие повстанцев, стали сдавать их саргоновцам. А те двигались всё дальше и дальше в глубину бывшей своей территории. Двигались, словно машина, рубящая всё, что попадало в неё. Не повстанцам её останавливать. Свой-то главный бой - бой за поддержку местного населения они уже проиграли. Они не могли дать людям спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. А для многих это главное. А вот саргоновцы оказались способны на это. А лидеры повстанцев умели только болтать. Делать же... На страхе да клятвах крови далеко не уедешь. А что до холмов на окраине деревень, в которых зарыты подписанные кровью договоры о вечной поддержке повстанцев. Явятся саргоновцы и даже не с автоматами, а с лопатами, разроют холм, выроют договоры, соберут мужиков, разожгут костёр и давай читать ''Ты такой-то вот твой договор. Мы освобождаем тебя от этой клятвы. И пусть она сгорит. '' И летит всё в огонь. Потом уезжают. И никого не трогают, и с собой не увозят. Только вот повстанцем в такую деревню лучше больше не соваться. Сдадут при первой возможности. Народ повстанцам верит всё меньше и меньше. Линк это понимал, и ещё совсем недавно мучительно думал о том, как выйти из сложившегося положения. Ничего сколько-нибудь дельного он придумать так и не смог.
   А лично ему сейчас главное - разобраться в себе.
   Среди повстанцев он слыл почти что гуманистом, ибо был принципиальным противником любых акций устрашения и несколько раз под тем или иным предлогом не допускал участия в этих мероприятиях своего отряда. Причин он не объяснял, но вполне справедливо считал, что вспарывать животы беременным - не лучший способ повышать свою популярность. Саргоновцы при всех своих недостатках, подобных номеров не выкидывали, по крайней мере, он про такое не слышал. А вот про методы сбора ''Налога свободы'' иными командирами он знал предостаточно. И даже сам расстрелял парочку особо ретивых сборщиков.
  
   Приносят результаты анализа. Делался без указания имён. Даже не вполне понятно, для какого именно отдела. Секретность соблюдена полностью. Требовалось подтвердить, возможно ли родство объектов А, Б, В и Г. Читает М. С. с самой кислой физиономией. Она достаточно понимает в медицине что бы для чтения заключения не требовался консультант. Предварительные результаты - родство вполне возможно. Особо медик выделил наличие у трёх объектов генов чужаков. У объектов Б и В- в меньшей степени, чем у объекта А. Анализы будут продолжены. Но М. С. и так уверена - результаты совпадут с предварительными.
   Да уж, ситуация. Пристрелила бы Софи сестрёнку за подобную новость или как? А на сыночка какими глазами бы глянула? Сергей-то был не настолько импульсивным. Но сцену в стиле "Тараса Бульбы" с его участием вполне можно было представить. А вот Софи... Ну, да сейчас не до воспоминаний.
   Есть ещё император и Дина. Их-то новость тоже касается. Только под каким соусом подавать? Или не подавать вовсе? Или подавать, но не всем?
   Сначала разберёмся, как блюдо сготовить. А там поглядим. Может, тип этот и не безнадёжен. Не часто удаётся из-под ног всю почву выбить. А с ним такое и произошло.
   Попытаемся перевербовать. На родственные чувства времени нет. Железная М. С. чётко решила - будет Линк перевербован - будет жить. Нет - значит нет, она бандитов не спасает. Она машина. Часть и важнейшая другой. Имя которой - ИМПЕРИЯ. И её задача - уничтожать всё, что может большую машину повредить. А пока часть вроде неё на месте - машина не сломается. Линк в машину попал. И выйдет ли целым - зависит только от него. Исчезнет он без следа. И кроме М. С. и знать-то никто не будет, кем он был. Машина многих перемалывает. Ибо зачастую иначе нельзя. Машина-то тоже живая....
  
   Сейчас Линк просто преступник. Числится за ним столько... Суд будет простой формальностью. Если вообще состоится. Не будь приказа М. С., его расстреляли бы сразу после захвата. Ну, в крайнем случае, собрали бы военно-полевой.
   Она и сейчас может позвонить в третий сектор безопасности и приказать оформлять документы на перевод. И всё. Свои тайны Линк унесёт в могилу. И сам вскоре исчезнет.
  
   -В твоем аппарате у кого-то специфическое чувство юмора.
   -В чем именно проявляющееся?
   -Да вот пришло мне письмо с кучей печатей и курьером. А в нем сказочка похлеще лучших новогодних наших и довоенных мирренских фильмов. Свежепойманный мной уголовничек оказывается-то братец мой родной без вести скопытившийся. И как всё убедительно расписано! Чуть было не поверила. Только глянула на дату, и обнаружила первое четвертого, тут же вспомнила о твоей второй национальности. Смеялась жутко. Так тонко меня ещё никто не разыгрывал! Но всё равно: можно я шутника побью как-нибудь?
   М. С. даже не улыбнулась. Барабанит пальцами по столешнице.
   -Это чистая правда, Дина. Я давно уже утратила чувство юмора.
   -Что!?!?
   -Этот Линк и в самом деле твой брат. Внимательней читать отчёт надо было.
  
   -Он сломлен. Ещё не с нами, но уже и не с ними.
   -Не верю я в подобных союзничков.
   -Он пока не союзник. Но постановление об амнистии не отменено, и при определенных обстоятельствах вполне к нему применимо. Ибо он выложил уже столько... В общем, сейчас с большой помпой идут похороны всего того, что колонисты и всякие бывшие оппозиционеры создавали почти 10 лет.
  
   Человек вошёл в приемную М. С.. Внешне совершенно обыкновенный капитан МВД. Немного постоял, словно раздумывая, потом подошёл к одной из приёмных книг. Писал не долго.
   На приём записаться мог любой. Естественно, что не любой попадал. Часть дел шло для разбирательства в местные администрации, часть - в другие ведомства.
   Но каждый чиновник в канцелярии знал список имён и номеров дел, относительно которых было дано указание - этих людей или по этому вопросу - на приём немедленно! В любое время суток!
   Человек пришёл перед самым закрытием приёмной. Обычно разбираться с записавшимися начинали на следующий день с утра. Но закрывая книгу, чиновник машинально взглянул на последнюю запись. У него хорошая память на параграфы должностных инструкций. Он сразу вспомнил указанный в одной из них номер дела. И то что любого пришедшего на приём по этому делу следовало вызывать немедленно. Чиновник также знает, что именно скрывается за безликим номером. Насколько этот вопрос важен. Начальства уже не было, а человек тот ушёл. Чиновник позвонил начальству домой. Начальник сначала взвился, но едва услышал номер, как тон немедленно изменился, и сказал, что немедленно доложит министру
   ( непосредственного выхода на М. С. он не имел).
   Министр безопасности идеальный исполнитель. Он по сегодняшний день ощущает себя словно вроде заместителя у грозного предшественника. Перед М. С. до сих пор откровенно робеет. Его самого побаиваются подчинённые. Дело слишком серьёзное. Начальник приёмного отдела попал на заместителя министра. Тот тоже не в восторге оттого, что побеспокоили после завершения рабочего дня, но узнав, о чём речь, и он сразу переменился.
   Любое другое сообщение, попавшее в канцелярию, доходило до М. С. сквозь самые различные фильтры. Это же прошло словно горячий нож сквозь масло. На то есть причины.
   Министр несколько минут сидит в раздумье, потом поднимает трубку телефона.
   Секретарь вежлив и хотел назначить министра на приём первым на завтрашнее утро. Но министр назвал номер. Соединили немедленно.
   М. С. в кабинете одна. Никто не мог видеть, какая гримаса боли исказила лицо. Но министр слышал, как она почти прошипела в трубку ответ.
   Приказы, как известно, надо выполнять.
  
   -Странный у неё сегодня взгляд - сказал один из секретарей.
   -Да. С утра она не так смотрела. И рука у неё немного трясётся. Может, стоит вызвать генерал-полковника. - это тот секретарь, которому вчера позвонил министр. Он весьма и весьма осведомлённый человек. Прекрасно понимающий, какие эмоции вызвал у М. С. тот звонок.
   -Пожалуй, но дело надо представить так, словно он приехал по своей инициативе.
   -Об этом он и без нас догадается.
  
   -Говори ! - почти прохрипела М. С., или это капитану так показалось.
   -Так не о чем говорить. Он ведь и так у вас.
   Она рухнула в кресло и сдавила пальцами виски.
   -У меня это где?
   -Вчера я видел его в центральной тюрьме.
   Не убирая рук от лица, М. С. сипло сказала.
   -Уверен?
   Он кивнул, но сообразив, что М. С. не видит чётко сказал.
   -Абсолютно. Он шёл под конвоем от блока ''А'' к блоку ''С''. Время- около 15. 30. Это он. Заматерел только, но не слишком изменился. У меня очень хорошая память на лица.
   Она смотрит взглядом, переполненным бесконечной мукой и ничем больше. Сипло не сказала, а выдавила из себя.
   -В настоящее время в тюрьме нет подозреваемых по этому делу.
   -Я абсолютно уверен. Я видел его там и смогу опознать.
   М. С. ещё раз взглянула, но теперь уже взглядом затравленного зверя и хлопнула по кнопке вызова машины.
   Значит, ещё раз встанет та ночь. Перед самым рассветом. Дождь. Девять тел, лежащих в ряд. Раскисшая земля на берегу реки. Капитан, тогда лейтенант. Смертельно белое от потери крови лицо. Он даже не стоит, а висит на плечах двух солдат. Один из этих девятерых застрелен им несколько часов назад. Он ранил второго. Тот ушел. Второго НАДО достать из-под земли. Лейтенанта подводят к каждому. Он еле шепчет : ''Не тот...'' Следующий, ещё один.
   Чей-то голос: ''Ещё двое прыгнули в реку. Мы стреляли по ним. Там глубоко. Течение сильное, и река после дождей разбухла. Вода уже холодная. Не уйти им...'' Одно тело вскоре нашли. Другое же...
   Всем, абсолютно всем хотелось, что бы он утонул. Она сама тоже надеялась. Была бы хоть какая-то крошечная доля справедливости. Справедливости из древних времён, когда схваченный с поличным убийца не доживал до следующего рассвета. М. С. ощущала довольно большую долю своей вины в произошедшим. Дочь ведь была очень похожа на неё. Они обе не боялись гулять по ночному городу без охраны. Одна - потому что ни черта не боялась, и свято верила, что всегда сумеет выхватить пистолет первой... Другая - просто она считала что если не делать людям зла, то и тебе не сделают... Странная немного реакция на мир для человека, выросшей среди если и не злых, то безусловно очень суровых и жёстких людей. Но такой была. Марина Саргон.
   Её ведь именно поэтому и застрелили. Фигура, черты лица - всё одно. Дочь приняли за мать. А мать слишком многие ненавидели, и очень много у неё врагов. А смерть не стёрла с лица Марины какого-то странного неподдельного удивления с примесью испуга. Она так и не успела понять, за что? Так и не успела...
   Откуда подняли её саму? Кто именно? Она потом так и не смогла этого вспомнить. Но что именно ей сказали, помнит точно: ''На их высочество совершено покушение. Состояние критическое''. А она уже поняла в этот момент, что Марины больше нет.
   Говорят, материнское сердце, предчувствие... Не было его, был день как день. В чем-то серый и обыденный. Такой же, как и вчерашний... Но ставший тем днем, про которые говорят '' Это было до, а это после''. Того дня. Ударившего страшной тьмой.
   Кэрт не верил. На многое способен гениальный врач. Но выше человеческих сил - поднять мёртвого. Пуля пронзила сердце. Она умерла мгновенно. Видела убийцу. Кэрт знал, что потерпел поражение, не успев начать боя. Иным казалось, что генерала из реанимации придётся уводить силой. Но он вышел вслед за всеми остальными. И не было на нем хирургической шапки. Он боялся смотреть М. С. в глаза. Хотя совсем не было его вины.
   Кэрдин... Дождь хлещет как из ведра, а у неё на голове ничего нет. Кто-то держит раскрытый зонт. Она стоит засунув руки в карманы длинного кожаного плаща. Смертельно белое лицо абсолютно ничего не выражает, в углу рта зажата потухшая сигарета. А она стоит, и невидящим взглядом смотрит в тот переулок.
   И вот теперь перед М. С. вновь встают события той ночи. Их снова придётся пережить. Все до одного. Ту ночь, когда убили её дочь. Прошлое напомнило о себе. Напомнило жутко.
  
   Снова этот взгляд буравит Линка. Только в прошлые разы не сквозила из него такая смертная мука. Горечь. Левый глаз прищурен, а правый буквально налился кровью. Рот приоткрыт, словно в зверином оскале. Такое ощущение, что если она отпустит руки, то повалится на стол. Слова вылетают отрывисто. Словно она их выплёвывает. Да она сейчас сама на себя не похожа. Что же произошло?
  
   -Где ты был во второй половине восьмого месяца в 979 года? Говори! И не вздумай врать!
   Теперь Линк понял одно - для него всё кончено. М. С. узнала всё. Узнала не от него. В настоящий момент Линк для неё личный враг номер один. Она пришла за одним - отомстить! И всё.
   Первый вопрос всё разъяснил. Страшен для Линка этот вопрос. Она всё знает. Узнала об этом вовсе не от него. А ведь сначала не знала. Он действительно хотел порвать с прошлым. Начать жить по-новому. Но только об одном факте из его биографии не должны были узнать саргоновцы. Он только недавно окончательно понял, кого убил тогда. Это должно было навеки остаться камнем у него на душе. Он хотел бы забыть об этом эпизоде из прошлого, и знал одновременно, что забыть никогда не сможет. Прошлое пришло за ним. Предъявило счёт. Заплатить можно только одним.
  
   А в левую половину головы, словно раскалённый гвоздь вгоняют. Всё дальше и дальше. Перед глазами всё плывёт. И руки уже практически не слушаются. Но она до конца выслушивает эти страшные слова.
   -Я был послан с диверсионной группой сюда. Мы... Точнее я, совершили только одно преступление. В ночь с 20 на 21 восьмого я застрелил молодую женщину в черном кожаном пальто и с мечом. Женщина показалась мне похожей на вас. Буквально через несколько секунд после выстрела в переулок вбежал военнослужащий. Я и напарник выстрелили в него. Возможно я ранил его. Он стал стрелять в нас. Убил напарника, легко ранил меня... Потом облава загнала нас на пустырь. Я прыгнул в реку.
  
   -А ну-ка, повтори то, что ты сейчас сказал.
   Линк с трудом выдавливает.
   -Я принял её за вас. Потому и стрелял. Знай, кто она, я бы не стал стрелять. Клянусь!
   Гвоздь словно пробил голову насквозь. Лицо скривило ещё больше. Со стороны хорошо видно как рука буквально скребётся по кобуре. Только движения такие, словно она кобуру не может расстегнуть. Словно забыла, как это делается. Скрюченные пальцы левой руки царапают стол. Солдату, стоящему спиной, слышно как она скрипит зубами. Она словно хочет что-то сказать. Уже не может. Наконец вытаскивает пистолет и словно с трудом поднимает. Все видят, что оружие прыгает в руках. Такого не видел никто и никогда.
   Видит и Линк. Он сидит по-прежнему неподвижно. Чёрный зрачок пистолета прыгает в паре метров от лица. Это смерть. Он знает. Примет молча. Ему лгали всю сознательную жизнь. Лгали люди, кому безгранично доверял. А правду сказали только недавно. Сделал это человек, которого до недавнего времени считал своим смертельным врагом! Считал убийцей отца и матери! Верил в эту чудовищную ложь! Считал себя чуть ли не великим мстителем!
   В результате, сделал слишком много ошибок. Иные из которых уже никогда не исправишь. Он убил единственную дочь человека, сказавшего правду о нём же самом. В лицо матери рассказал то, как убивал дочь.
   Силуэт. Тот силуэт. Ненавидимое лицо, столь памятное по фотографиям. Чёрное кожаное пальто. Хвост на затылке. Чёрные ножны странного меча.
   Он помнит лицо. Не раз потом виденное в кошмарах. Те несколько секунд после оклика ''Эй ты''. Она обернулась. Линк ждал, что рука метнется к ножнам. С такого расстояния у неё немаленький шанс достать клинком. Мечи Еггтов славились остротой, их владельцы - умением с ними обращаться. Он всё-таки не считал достойным бить в спину. Она ничего не поняла. Ибо смотрела в глаза. А не на руку. Не видел больше Линк подобных лиц. Ибо было это не лицо, а лик. Такие бывают только на иконах. Словно светился изнутри человек. Понятно стало, почему за ней идут люди. Он выстрелил сразу. Он помнил. В сердце. Странную смесь обиды и удивления на этом лике после выстрела тоже помнит. До смерти не забудет! Словно хотела спросить ''За что?''. Не смогла. Стала падать. В кошмарах не раз слышал потом этот немой вопрос. Ни разу не ответил на него. Ибо нет ответа.
   Линк помнит неизвестно откуда взявшуюся мысль ''Никогда не думал, что она такая красивая! Этого не может быть, столь злое существо не может быть столь прекрасно! Это не справедливо как-то.'' Тогда он ещё ничего не знал.
   А сейчас в руках матери убитого ребёнка пляшет пистолет. Кровь за кровь! Она хочет его убить. Хочет отомстить. Хочет забрать жизнь в качестве хоть какого-то утешения за смерть. Она права. Пусть стреляет. Он не будет уворачиваться. Он с места не сдвинется. Пусть стреляет. Это конец. И может, даже лучший, чем он заслужил. Пусть стреляет. Перекошенное болью и ненавистью лицо. В глазах -муть, и нет прежнего огня. Трясущееся веко, трясущиеся руки. Воздух с хрипом вышвыривается из лёгких.
  
   Туман застилает глаза. Словно двоится сидящий силуэт. Она почти не различает черт. Почти не чувствует рук. Уже почти ничего не видит. Но всё-таки один раз смогла спустить курок. А кругом всё черно. Она чувствует, что вот-вот упадёт. Но этого нельзя сделать. Пока не доделано дело. Ещё дважды смогла нажать на спуск. Пистолет словно живой бьётся у неё в руке.
  
   Линк увидел вспышку. Но ничего не кончилось. Только обожгло щёку. Была вторая вспышка. И эта пуля прошла мимо. Третья выбила из стены кусок штукатурки. Линка прошиб холодный пот, но он сидит. И вроде, жив.
  
   Все находившиеся в помещении слышали рассказ Линка. Никто не удивился такой реакции М. С., но когда три выпущенный почти в упор пули прошли мимо...
  
   А М. С. повалилась. С хрипом, похожим на плач. Люди опешили. Какие бы ни были крепкие нервы, а растерялись. М. С. лежит неподвижно.
  
   В этот момент заверещал телефон. Начальник тюрьмы, как ненормальный, кидается к нему.
   -Алло!!! - орёт он в трубку.
   Звонят от главных ворот. Подъехал Кэрт.
  
   В этом зале собралось несколько человек, чьи портреты известны всему миру. Элита новой империи. Они очень редко так вот собираются Ситуация более чем серьёзна. М. С. фактически при смерти. Что будет дальше? К чему бы она сама не стремилась, но строй, который она олицетворяет полу монархия. Со многими атрибутами обычной монархии. В том числе, и передачей власти по наследству. Поэтому они совершенно спокойно относились к человеку в звании подполковника, находящемуся среди них. Этот человек Дина. М. С. никогда не давала иных распоряжений, и поэтому все собравшиеся смотрят на неё как на приемника
   М. С.. А следовательно, как на человека, чья подпись и чьё слово возможно уже завтра, будет решать очень и очень многое. Но далеко не всё. Дина далеко не М. С. она не политик, и не дипломат, и не слишком хорошо разбирается в экономике. И довольно взбалмошна. Правда, она подающая надежды офицер. Но таких и без неё немало.
   Многих волнует только одно: они её плохо знают, и просто сомневаются, удержит ли штурвал такого огромного корабля. Хотя с другой стороны, М. С. в начале карьеры была ещё моложе.
   Кое у кого есть и собственные амбиции... Смерть главы государства самое подходящее время для претворения их в жизнь.
   Но в настоящий момент Дина как приемник М. С. устраивает всех собравшихся. Какие-то группировки вступят в борьбу за её спиной. Для кого-то она просто окажется знаменем. Ею возможно, удастся управлять. Ибо она молода. И она не М. С..
  
   Кэрт сказал:
   -Состояние очень тяжелое. Есть вероятность комы. Но есть и надежды на благополучный исход. Ещё не всё безнадежно. Эта ночь решит всё.
   Он и сам выглядит немногим лучше живого покойника.
   Смерть М. С. будет означать крушение его мира. Он умрёт на её могиле.
  
  
   Внизу раздался какой-то совершенно ненормальный звонок. Рэтерн встала из-за письменного стола. Пока дети на отдыхе, можно, наконец, разобраться с накопившимися делами. Она достаточно крупный чиновник в министерстве образования, и довольно сильно загружена. А сейчас лето, и вскоре можно будет присоединится к детям. Сегодня она никого не ждала, а мужу ещё рано приходить.
   Она спустилась на первый этаж. Вот так сюрприз! У дверей стоит Дина. Рэтерн знает, что она уже подполковник, но сейчас она меньше всего похожа на офицера. Поверх дорогой контрабандной рубашки на ней красуется чёрный кожаный жилет с погонами на плечах и тремя нашивками за ранения на левой стороне груди. Костюм дополняют явно не штатные потёртые кожаные штаны. Да сапоги со шпорами. Явно бутафорскими. В нагрузку - два пояса - на одном - кобура, на другом - меч, да ни какой-нибудь, а Золотая Змея. И Рэтерн прекрасно известно - кобура на поясе болтается для красоты. Где Дина носит второй пистолет, про то знает только она сама. Сквозь стеклянную дверь видно, как Дина нервно барабанит пальцами по косяку двери. Рэтерн поспешила открыть. Особой дружбы с Диной у неё никогда не водилось. Но нет и неприязни. Просто Дина и стремилась, и ведёт такую жизнь, которая в принципе не слишком нравится Рэтерн. Но они считают себя практически родными сёстрами. Отчасти из-за этого и не слишком ладят. Но ни одна никогда не говорила ничего плохого про другую, хотя Дина более чем язвительна.
   Когда появлялась возможность, бывала Дина на кладбище. Рэтерн знала, но вместе с Диной никогда не ездила. Уютнее им на некотором расстоянии одной от другой, хотя и ссор между ними не было.
   Ясно, случилось что-то очень серьёзное. Дина в более чем скверном расположении духа. А это почти уникальное явление. Жизнерадостности и энергии в ней обычно хоть отбавляй. Только лучше не уточнять, чем и как эта энергия подпитывалась. Скандалов с её именем связано предостаточно. Она ввалилась почти по-хозяйски и нервно выкрикнула.
   -Здорово!
   Хм. А она ещё явно и в крепком подпитии. Это-то притом, что она практически не пьянеет.
   -Выпить будет?
   -Пошли на кухню, налью.
   Пока они шли, Дина нервно спросила.
   -Муж где?
   -Скоро должен прийти.
   У Рэтерн всегда имеется немало закусок. В основном на случай неожиданных гостей. Но она ещё не успела практически ничего выставить на стол, как Дина успела сцапать бутылку и набухать полный стакан, который сразу же и опустошила. Лицо сильно скривилось, но на столе ни к чему не притронулась. Рэтерн помрачнела. Подобным образом Дина себя никогда не вела. Она ведь в столице славится своим изяществом. Хотя ничуть не меньше любит и шокировать немыслимым коктейлем из манер тупого солдафона и светской леди. Умеет картинно одеваться. А тут такое. Не форма, но и не наряд. А по костюму, если конечно знать, можно было многое понять о её настроении. Сейчас вид явно говорит- случилось что-то очень серьёзное. Лицо Дины тем временем приобрело почти нормальное выражение. Она потянулась было к бутылке, потом резко отодвинула, и помолчав некоторое время резко сказала.
   -Скоро он не придёт. И вообще сегодня вряд ли придёт.
   -Что случилось? - испугалась Рэтерн
   -С ним ничего. Гарнизон переведен на казарменное положение. Случилось кое -что похуже. У М. С. похоже кровоизлияние в мозг .- увидев изменившееся выражение лица Рэтерн, Дина поспешила добавить - Больше чем надо, не волнуйся, она в сознании, и Кэрт сказал, что состояние тяжелое, но опасности для жизни никакой. Она выкарабкается. И вообще, её состояние сейчас не главное.
   -Как так?
   -А вот так! Знаешь, что её долбануло? - Дина выругалась последними словами.
   -Нет. Я последний раз виделась с ней несколько месяцев назад, и она тогда не особенно откровенничала.
   -В ТОТ день?
   Кивок в ответ.
   - Понятно...
   Это в день рождения Марины. Пару лет назад Дина в этот день была дома. Днём съездила на кладбище. На могиле в этот день всегда много цветов. Совершенно неожиданно в четвёртом часу ночи вернулась М. С.. Совершенно чёрная от пьянства. Буквально сама на себя не похожая. Как показалось Дине, возможно, даже заплаканная. Она вполне нормально поднялась по лестнице и ушла отсыпаться. Она даже не заметила, что Дина её видела. М. С. была пьяна практически до бесчувствия. Естественно, поминать про это М. С. она не стала, но сочла нужным сказать Кэрту и Рэтерн. Выяснилось, что пили они вчера втроем у него. Хотя Рэтерн этого вовсе и не одобряла.
   Рэтерн действительно очень боялась этих двух дней в году. Дня рождения Марины. И дня её гибели. Вообще, нечастых визитов М.С. к ним домой. Хотя ничего действительно страшного не происходило. М. С. появлялась всегда во второй половине дня. Совершенно нормально общалась с Рэтерн и даже играла с детьми.
   Но когда наступал вечер, и приезжал Кэрт... Она шла, если звали. Рэтерн не пила. Но с ними сидела до самого конца. Ей было страшно, ибо эти двое буквально преображались. Дело тут вовсе не в алкоголе. Начинали они говорить такое... Это совершенно ужасные вещи. Рэтерн не знала, что из этого правда, а что - нет. Но она великолепно знала, что далеко не всё из сказанного ими ложь. М. С., и Кэрт выглядели в ходе этих разговоров вовсе не такими, какими их привыкла видеть Рэтерн. Она знала, что за приделами её маленького семейного мирка и спокойной работы ещё гремят грозы и свирепствуют бури. И что и М. С., и Кэрт, и муж, и Дина к этому весьма и весьма причастны. Она боялась узнавать подробности из их мира. Ей хватило детских воспоминаний.
   Было ещё одно. Никогда так и не высказанное страшной, великой и такой несчастной М. С.. Точнее, даже не так, ибо никогда бы не сказала она ничего подобного. Но не глупа Рэтерн. И чуяла, что стояло за мукой в глазах М. С. . Тем, как она говорила с ней. Никогда бы этого не сказала М. С., но чует, чует Рэтерн эту не высказанную боль и обиду. Боль и обиду матери, потерявшей своего единственного ребёнка. И сохранившей при этом жизни двум чужим.
   ''Почему... Почему её, а не тебя? Почему!!!!'' Не высказано это. Но знает, очень хорошо знает это Рэтерн. Ибо неплохо она всё-таки понимает эту великую и страшную М. С.. Которая тоже человек. Как и Рэтерн. И была она матерью. Как и Рэтерн. Только живет она в совершенно другом и жутком мире. Хотела защитить от него других. Кого-то удалось...
   Но Дина тоже человек из этого жуткого мира. Мира, в который Рэтерн сознательно не пускали, и всячески стремились от него оградить. Но этот мир уже ни раз напоминал о себе.
   Дина некоторое время молчала, а потом выдавила из себя.
   -Ты знаешь, чем я занимаюсь?
   -Только в самых общих чертах.
   Дина снова замолчала на несколько секунд. Рот скривился в гримасе. Нервно барабанит пальцами по столу. Сидит так с минуту. Потом заговорила снова. Буквально выдавливая из себя каждое слово. Словно осколки из раны вытаскивает она.
   -Она узнала, кто убил Марину. Это тот бандит, которого я поймала. - не дожидаясь реакции Рэтерн, она грохнула кулаком по столу так, что зазвенела вся посуда и простонала - Это мой родной брат Линк. Понимаешь! Это он убил Марину десять лет назад! М. С. стреляла в него! И промазала! Я убью его как падаль!!!
   Дина редко бросалась словами. Известно всем. Ясно: это не нервы, и не стресс. Это абсолютно осмысленное желание убить Линка. Неважно, что будет потом. Ибо это она - Чёрная Дина его приговорила.
   Мало кто мог похвастаться, что видел злобное выражение на лице Рэтерн. А сейчас ненависть почти до неузнаваемости исказила лицо. Враг должен быть мёртв! И чем скорее, тем лучше! Она не абстрактно добра, и умеет прощать. Но за некоторые вещи никому и никогда не видать от неё прощения. Не пустым звуком в понятиях о добре и зле кэртерцев было понятие о ненависти и мести. И о чести. Кое-что из своего родного, и так жестоко обошедшегося с ней мира она всё-таки вынесла. И есть у неё понятия о долге.
   И отомстить за Марину было для неё долгом. И это чувство мести иногда, что для кэртерца, что для человека, значило превыше всех остальных чувств вместе взятых. Марина была единственным человеком, с которым она чувствовала духовное родство. Первый человек, которого она могла назвать своим другом. И этот человек был подло убит из-за угла. За него оставалось только отомстить.
   И кем убит? Но это уж дело Дины. А для Рэтерн это просто бешеный пёс, которого стоит только пристрелить. Скотина на двух ногах, убившая ЧЕЛОВЕКА. А взбесившуюся скотину пристреливают.
   Некоторое время обе молчали, потом Рэтерн медленно проговорила.
   -Что ты собираешься делать?
   -То, что сказала. Я знаю, где он, и я его достану!
   -Где же он?
   -Император, ублюдок, так его раз так, прячет его у себя.
   Рэтерн имеет некоторые представления о политике. И довольно немаленькие. И знает о более чем напряженных отношениях М.С., а следовательно и её людей, с императором.
   -Они тебя не пустят.
   -Ха! Пусть только попробуют! - Дина вытаскивает из кармана какое-то удостоверение и протягивает Рэтерн.
   -На, полюбуйся!
   Удостоверение похоже на генеральское, но только похоже. ''Спецпредставитель командующего''. Его редко кому выдавали, ибо оно давало допуск абсолютно во все государственные учреждения, без разницы, кому они подчинялись. А заодно давало и право ареста любого лица на срок до пяти суток. Причём звание или положение арестованного роли не играли. Имеют эти удостоверения только лучшие из лучших. И право выдавать было только у М. С.. Последним из обладателей удостоверения, о котором Рэтерн знала, была Бестия. А на этом фотография Дины. А у неё не такая уж большая должность. А дата выдачи-то сегодняшняя!
   -Оно настоящее?
   Дина усмехнулась.
   -Охрану устроит. Подпись и корочка настоящие, остальное - моё художественное творчество.
   Я у неё это стащила. В жизни не думала, что буду в её бумагах рыться. Дело сделаю - и пусть судят за подделку документов. Мне всё равно будет. А всё остальное больше чем на превышение должностных полномочий всё равно не потянет. Официально он ещё не амнистирован, а даже если и был бы, мне всё равно было бы плевать!
   -Странная здесь формулировка: ''и сопровождающие лица''.
   -Такое тоже бывает.
   Они переглянулись. Обоим всё ясно. Рэтерн протянула удостоверение Дине. Та спросила.
   -У тебя есть оружие?
   -Да.
   -Бери и пошли.
   -Сейчас. Найти ещё надо его.
   Искать пришлось довольно долго. Когда же пистолет, наконец, нашёлся, то Дина первым делом вытащила его из кобуры.
   -Засрала ты оружие, сестрица. Ничего, сейчас почистим.
   На Дину, чистящую оружие, действительно стоит посмотреть. Рэтерн всегда учили ценить в людях профессионализм. Учили этому её ещё ... дома. А тут был даже не профессионализм, тут был какой-то немыслимый артистизм, особенно если учесть, чем она занималась. Ни одного лишнего движения тонких пальцев с великолепно сделанным маникюром. Её руки словно порхают над оружием. Словно волшебство какое-то творилось. Видимо, от матери- художницы достались Дине такие руки. Только не умеют они держать кисть. А вот оружие - великолепно. И ведь о смерти речь идёт. Рэтерн даже показалось, что пистолет стал новее выглядеть после того, как Дина вновь собрала оружие.
   Рэтерн берет с подставки катану. Вряд ли понадобится, но Лунный Цветок должен быть с ней. Она должна увидеть эту смерть.
   Когда они выходили, Рэтерн спросила у Дины.
   -Ты на машине?
   -Конечно.
   -Не возражаешь, если я поведу?
   -Нет.
   Даже странно, ибо к машине она обычно никого не подпускает.
   Машина Дины выглядит столь же экстравагантно, как и хозяйка. В первую очередь этот крытый джип послевоенного выпуска запоминался своей раскраской: он чёрно-синий, а на капоте огромными красными буквами, с которых словно стекали струйки крови, написано ''Дина''. На обеих дверях джипа, вместо штатных звёзд, красуются изображения черепов с горящими глазницами. Ещё один такой же череп изображен на диске висевшего на заднем борту запасного колеса. Языки пламени обрамляют колёса. Глядя на эти ''рисунки'' нельзя сказать, что Дина так уж обделена художественными способностями. Конечно, это зависело от того, с кем сравнивать. На антенне джипа весело колышется по ветру треугольный красный флажок с чёрным кругом, о котором никто не знает, что он означает. Не знает и сама Дина. Впрочем, на этой машине Дина ездит только в столице. И следует также учесть, что джип собран самой Диной из нескольких списанных когда ей было семнадцать лет. Годы прошли. А машина оставалась её единственным постоянным спутником.
   Рэтерн села за руль, Дина порылась в бардачке и вытащив оттуда какой-то пропуск прилепила его к стеклу.
   -Этот-то мой, настоящий.
   Опустив правую руку, она резко вытащила откуда-то из-под сиденья странный короткоствольный автомат.
   -Ты ещё танк возьми.
   -Пожалуй, верно - ответила Дина и убрав автомат, снова принялась рыться в бардачке.
   На этот раз она извлекла упаковку каких-то таблеток, и высыпав три штуки, стала их жевать.
   -Любой запах перешибает!
   -Что именно будем делать?
   -Я потребую вызвать его. Это будет, скорее всего, на втором этаже. Там такой длинный коридор с решёткой в одном конце. Его поведут по коридору, если мне не наврали, где именно он сидит. Стрелять буду я. Ты - страхуй меня, то есть наставь пистолет на охрану и кто там ещё будет.
   -Смотри, не промахнись!
   Дина оскалилась в ответ.
  
   Дина стремительно идёт по коридору, Рэтерн, хотя и почти такого же роста с трудом за ней поспевает.
  
   Вызван начальник охраны. Переданы соответствующие бумаги. Ни тени сомнения. Им похоже просто неизвестно о новых обвинениях в адрес Линка.
  
   Телефонный звонок. Подзывают начальника охраны, многозначительно глядя наверх. Дина к счастью, смотрит в другую сторону. На зарешеченную дверь. Напряглась, словно рысь перед броском. Устремлён в одну точку взгляд. Пусть только появится...
  
   -Она здесь?!!!
   -Да.
   -С приказом от М. С. ?!!!
   -Это не совсем приказ, она...
   Император буквально взорвался.
   -Задержите её!!! Она убивать пришла!!!
   Офицер бросает трубку. Дина стоит к нему спиной. Что делать? Кэртерка явно что-то увидела в его лице. И краем глаза - появившегося в конце коридора человека с руками за спиной. Она никогда не видела его, но сразу поняла, что это он. Поняла, что офицер что-то узнал. Время словно замедлило свой бег. Рука исчезает за оборотом пиджака. Пальцы оплетают рукоятку.
   -Приказ императора, задержать обеих, увести его.
   Поняла это и Дина. Новые обстоятельства, которые против неё, она заметила. Она стоит, сложив руки на груди. Никто и не заметил, как она выхватила два пистолета. Рэтерн была не особо умелым стрелком, но зато она быстрая. Пистолет тоже стремительно вылетел из кармана.
   -Ни с места !!! - завизжала она.
   У Дины очень странные пистолеты. Она выстрелила сразу из двух. Они довольно длинноствольные. При выстрелах из стволов словно вырываются языки пламени. От грохота заложило уши.
   Пистолеты, и боеприпасы к ним сделаны самой Диной. Ни то, ни другое в боях она не использовала, а в столице обожала форсить, в том числе и своим оружием.
   Вырывались из стволов языки пламени. Крошилась штукатурка и кирпичи на стене в конце коридора. Как раз на той высоте, где несколько мгновений назад находилась голова Линка. Снова выплюнули пламя стволы. Где он? И где охранник? Дина не могла промазать!!!
  
   Охранник прыгнул на спину Линку и повалил его. Очень хорошо соображал приносивший присягу императору солдат. Он вырос в очень консервативно настроенной семье, где все считали М. С. узурпатором. Для него император был олицетворением государства. Именно император, а не его властолюбивая дочка, в принципе не имевшая никаких прав на престол. Три года назад он добровольцем записался в императорские части, хотя это вовсе не престижно.
   Сейчас ему представился шанс проявить свою верность. Он прекрасно знал, кто такая Дина, и кто такой Линк. И понимал, что переводом в это место Линка хотят от чего-то спасти. Он на долю секунду раньше всех прочих сообразил, зачем Дина сложила руки на груди. Понял по взгляду. Взгляду ядовитой змеи перед броском. Змея и вправду бросилась. Только на мгновение позже, чем следовало бы.
  
   Дина уже видела, что не достать. Пистолеты выплюнули ещё два языка пламени. Патроны оставались. Они и очень мощные, и вполне могли бы пробить два человеческих тела. Но одним из них был свой. Дину называют жестокой. Оснований масса. Но не на столько, чтобы убивать дурака выполнявшего приказ. Он закрывает собой второго. Всё теряет смысл. Зачем он это сделал?! Неужели не знал, что сотворил этот выродок?! На Дину теперь страшно смотреть. Она резко развернулась к собравшимся. Пистолеты теперь держит стволами вверх. У многих руки потянулись к оружию, настолько нечеловечески сейчас выглядит Дина. Огнём горят глаза, а в лице не кровинки.
   А она разжимает ладони. Два пистолета глухо стукнули по полу.
   -Отпустите её. Мы уходим домой. Понадобимся - знаете, где меня найти. Её я силой заставила пойти со мной.
   -Не ври, Дина. -никто и никогда не слышал от неё подобного голоса сквозит сталь, сквозит мощь-Я сама пошла с ней. Я, лишенная имени Рэтерн. И я клянусь свершить МЕСТЬ. И свершу.
  
   Их если можно так выразиться, ''проводили'' до машины. И теперь Рэтерн идёт впереди. А Дина за ней буквально плетётся. И даже рукой о стену опирается, словно больная. Хотя все видят ещё одну кобуру у неё на ремне, каждый уверен -за оружие не возьмётся. Явно произошло что-то большее, чем просто неудачное покушение.
  
   Офицеры ждали следователей. Хотя дело было бы пустой формальностью. Собравшиеся не знали о болезни М. С.. Но Дина есть Дина.
   -Заметили, из чего она стреляла?
   -Да. По стене словно из крупнокалиберного пулемёта шарахнули.
   -Что же это было?
   -Не знаю.
   Дежурный офицер сказал.
   -Проклятое занятие! Через месяц комиссия, и больше меня здесь не будет. Либо в отставку уйду, либо на границу. Там хоть всё не так гадко. - он резко провёл рукой по шее. Словно горло хотел перерезать - Вот где у меня уже эта поганая столичная жизнь сидит! Нажрался, аж больше не лезет. Что у нас за мир? Брат сестру убил, а другая его самого порешить хотела! И каждый прав по-своему. Хоть не нам разбираться, кто из них правее, и то хорошо. А тем, кому придётся, каково будет? Только не по-людски это всё как-то! Мы люди вообще или кто? Что мы тут творим, и какой жизнью живём?
  
   -Останови.
   Рэтерн затормозила. Дина стукнула кулаком по приборной панели.
   -Глупо! Как всё глупо! Дурдом просто какой-то! Ничего я не смогла сделать! Ничего! Как же всё глупо! Бессмысленность!
   Рэтерн молчит. У неё свои представления о том, как следует встречать поражения. Проигрывать тоже надо уметь. Это надо делать молча, как бы тяжело тебе не было. Она родилась в том социальном слое, который просто обязан воевать. Он для этого и существовал. Но она даже в теории не хотела нести смерть. Она не верила в красивые фразы о долге перед родиной и о необходимости её защиты. На Кэртерцев никогда никто не нападал. Нападали они. Как правило, на тех, кто слабее. Ей не хотелось жить как все вокруг. Может, это было возрастным, и останься Рэтерн в той среде, то со временем бы прошло. Но судьба распорядилась иначе...
  
   Ей не нравился социальный слой, к которому она принадлежала, но помимо своей воли, ещё в детстве впитала слишком многие понятия и представления этого слоя. И не худшие понятия.
  
   Она только понаслышке знала, какую жизнь ведут М. С. и Дина. И жизнь эта была страшная. Но никогда не носила Рэтерн розовых очков. И понимала она так: именно благодаря тому, что люди, подобные М. С. и Дине живут так, а не иначе, могут жить в мире и покое люди подобные Рэтерн, и благодаря таким, как М. С. и Дина и она, и её дети не увидят всех тех ужасов, которые видят они сами.
  
   Этот бой она просто должна была дать. А выиграть... Но она сама бы себе потом не простила бы, если его не дала. Ибо это был просто её долг. Долг перед своим единственным другом. Она обязана была за неё отомстить. Слишком много для кэртерца значило это понятие - месть.
  
   Слишком много тёплых и хороших воспоминаний у неё связано с Мариной.
   Она была... Просто слишком хороша для этого мира. А тот кто, лишил её этого мира, и одновременно лишил мир её света, не заслуживал жизни. Ни на миг. В этом мире и так слишком мало светлого, и поэтому никто не имел права лишать мир этого сияния. Так мало, светлого в этом мире!
   Что же, бой проигран. Единственный бой, который она должна была дать. И при поражении надо отступать молча. Стиснув зубы для следующего боя. Пусть, сама Рэтерн слишком слабый боец. Она предпочтёт ждать, что скажет М. С. или Дина. Поддержит их во всём, что бы не решили. Если только понадобиться им её поддержка.
  
   Маленькая черноволосая девочка. Пусть хоть она не увидит того, что пришлось пережить той, в память о ком названа. Но жизнь идёт здесь и сейчас, и она пока не знает о многом, что ей ещё предстоит узнать. Может, к ней судьба будет и добрей.
  
   Дина вдруг разрыдалась и откинулась на плечо Рэтерн. Страшная Чёрная Дина может плакать. Глаза Рэтерн оставались сухими.
   А Дину буквально трясло. У неё жуткая истерика. Значит, и так может реагировать человек на поражение.
  
   Рэтерн помогла Дине выбраться из машины. Похоже, без поддержки она вообще бы не могла сейчас ходить. Офицеры охраны помогли ей дотащить Дину до спальни. С неё стащили сапоги, оба ремня, жилет, в который мастерски вшиты две кобуры и уложили на кровать. Рэтерн хотела уйти. С точки зрения кэртерца, если человек попадал в подобное состояние, его следовало оставить одного - и пусть хоть головой о стенку бьётся. Следить надо только чтобы с собой чего - либо не сделал. Хотя самоубийства кэртерская мораль в определённых ситуациях вполне допускает. Но Рэтерн знает, она уже давно не вполне кэртерка. Она уже почти двадцать лет живёт в этом мире. Ей ещё никто не помянул расу. Хотя сами по себе кэртерцы всё-таки расисты. Правда, для их чувства превосходства над всеми и вся имелись некоторые основания. Рэтерн этого не понимала, да и смысла уже не было пытаться понять давно уже ставший чужим для неё мир. А в этом мире был человек, переживший страшную психическую травму. Человека Рэтерн считает своей родной сестрой. Человек думает о ней тоже самое. Человеку надо помочь, только Рэтерн не знает как. Но она попытается.
   -Не уходи .- очень тихо попросила Дина.
   Та пододвинула стул к кровати.
   -Не уходи. Эрти. - повторила Дина.
   Эрти. Лицо Рэтерн изменилось. Уменьшительная детская форма её имени. Так её, наверное, называла мать, которой она не помнила. Её в принципе, так мог называть муж, но он её так не называл. Всё-таки он довольно суховатый человек. Плоховато знает кэртерский. Мало способен на нежные чувства. Да и она сама почти такая же.
   Они почти все такие, те кого зовут боевые кэртерцы. Её вообще никто Эрти не называл, и она думала, что Дина весьма поверхностно знает кэртерский, ибо не разведчик, и на кэртерку вовсе не похожа. Не предполагала, что Дина может знать эту форму её имени. Эрти. Так могли называть любимого ребёнка. Так говорит Чёрная Дина. А Рэтерн уже давным-давно не говорит на своём языке. И детям её он неизвестен. А Дина... Оказывается, многого Рэтерн о ней не знает. Хотя помнит Дину совсем маленькой. А Рэтерн впервые услышала Эрти от человека, которого она считала почти бессердечным. Значит, что-то скрывалось за бронёй Дины. Только вот что? Она способна на жалость. Она способна даже на нежность, эта Чёрная Дина. Только нерастраченной останется весь запас её нежности. И многих других её хороших качеств. Она хоть к кому-нибудь хотела испытывать привязанность. А сейчас она просто нуждалась в участии и сочувствии. И единственный человек, к которому Дина привязана, сама при смерти. Поняла уже Рэтерн, что наврала ей Дина о состоянии М. С.. Поняла в тот момент, когда Дина вытащила поддельное удостоверение, и даже наверное, чуть раньше. Слишком уж странно себя Дина вела. А Дине очень тяжело было врать о состоянии М. С.. Не хотела ранить Рэтерн ещё и этим. Что же, она на её месте поступила бы так же.
   Рэтерн села и коснулась её руки.
   -Я никуда не уйду. Выспись. Может, станет легче.
   ''Хотя это-то вряд ли'' - подумала она про себя. Ибо она до какой-то степени могла понять, насколько сейчас муторно и тяжело на душе у Дины. Ибо прекрасно теперь Рэтерн знала, что вовсе не настолько Дина бесчувственна, какой её считали слишком многие. Да и она сама до сегодняшнего дня. Всё-таки люди видимо, способны к более тонким чувствам, чем они. Наверное поэтому, они и живут намного меньше. И так часто гибнут молодыми! Почему же за бронёй так сложно разглядеть истинное лицо человека. Иногда мы этого не успеваем сделать. А человек уходит. И зачастую навсегда. А мы слишком поздно понимаем, каким он был.
  
   Ночь прошла тяжело. Дина то засыпает, то просыпается вновь, то мечется во сне, больше похожем на бред, иногда её буквально колотит. Казалось, она не понимает где находится, и что с ней происходит. Она ругается во сне и выкрикивает какие-то имена. Она говорит, она командует. Вновь летят по степи джипы. Падают мертвецы. Видно что-то горящее. Она снова в тех местах, где пылает земля. Тяжело её слушать. Очень тяжело. Но Рэтерн её только слушала. А сама Дина вновь и вновь видит это перед собой. Коснувшись лба, Рэтерн обнаружила, что у неё сильный жар. Путалась разбудить. Бесполезно.
   Она вызвала медиков, Дине сделали какие-то уколы, а она так и не просыпалась. Жар вроде стал спадать, но она мечется по-прежнему. Только не кричит больше.
  
   Это нервы. Устала душа. Она сейчас очень сильно страдает. Ей очень, очень плохо. Она не смогла отомстить за Марину. Не смогла сдержать ту свою клятву. Поклялась она той, которая в настоящий момент умирает. Той самой М. С.. И матери Марины одновременно, женщине, потерявшей единственного ребёнка.
  
   А Рэтерн казалось, что и она словно виновата в чём-то перед ними. Она помнит добро. И просто не смогла отплатить им тем же. Пусть платой и должна была быть смерть. Всё равно.
  
   Она помнит Дину ребёнка. Озорную, живую и очень быструю. Этакий живой огонек. Сколько лет с той поры минуло и сколько всего произошло! Тогда Дина её откровенно недолюбливала и ревновала к М. С..
  
   К утру её пробил холодный пот. Рэтерн так и не уснула.
  
   Мельком взглянув в коридоре в зеркало, кэртерка не узнала себя. Недешево ей далась эта ночь.
  
   Утром позвонил Кэрт. Сказал, что состояние М. С. стабилизировалось, и опасности для жизни нет. Похоже, на этот раз говорит правду. Рэтерн промолчала о болезни Дины. Он ведь в любом случае не психотерапевт. Да и вряд ли бы ей кто-либо смог помочь сейчас.
  
   Она никогда не считала себя сильной, но вдруг оказалась сильнее такого человека, как Дина. А её-то звали не только Чёрной, но изредка, ещё и железной. Ей очень нравилось, когда её так называли. Ибо М. С. -то железной звали все. Рэтерн держалась там, где свалилась Дина. Но Дина-то пережила гораздо больше Рэтерн, хотя и моложе. Но дело тут вовсе не в годах.
   А что толку быть сильнее, если ты не знаешь как поддержать того, кто оказался слабее?
  
   -Мне всё известно - он склонился к лежащей М. С. и прошептал - его перевели в госпиталь в казармах гвардейцев императора. Дина тоже промазала. А многие медики там - мои люди. Только скажи - и мы что-нибудь такое ему дадим. Мы это сумеем.
   Сначала он подумал, что она не слышит. И вообще без сознания. Но глаза у неё открылись. Взгляд затуманенный, но вполне осмысленный. Она слышала всё, что он говорил. Размышляла. Приняла решение.
   Заговорила с трудом.
   -Это мое дело... Ты не лезь... Приказываю...
   Приказ есть приказ. Хотя в сложившихся обстоятельствах именно Кэрту проще всего убить Линка. Ибо лично он считает, что за смерть Марины стоит отомстить. И за это не жалко заплатить любую цену.
  
  
   К ней приехала М. С. . Она ещё не слишком хорошо ходит, лицо перекошено в левую сторону так, что почти не может открыть глаз. Словно полугримаса или полуоскал на лице. Но это М. С., и она снова прежняя. А из госпиталя попросту удрала.
   Дина сидит у большого окна в коридоре. В позолоченном кресле, очень напоминающие те, которые стояли когда-то в Загородном дворце. Она словно спит, опершись щекой на кулак правой руки. На Дине длинное светлое платье довольно простого покроя, хотя и из неплохой материи. Раньше М. С. у неё такого не видела. Она хотела подойти тихо, на сразу поняла, что это не получится, слишком уж сильно хромает.
   Но Дина никак не отреагировала на её появление.
   Подойдя, М. С. коснулась её плеча. Дина не сразу открыла глаза, и повернула голову в её сторону. Буквально смертельно усталой выглядит Дина. Словно больной. ''Мне шестой десяток, а ведь выгляжу здоровее её'' - подумала М. С.. Дина довольно долго на неё смотрит. Никогда раньше не видела у дочери Софи-Елизаветы М. С. подобного взгляда. Светлого, и печального одновременно. Грустью какой-то переполненного. Это-то у вечно неунывающей Дины такой взгляд! Да она в жизни ни о чём не грустила! Молчит она довольно долго. Потом неожиданно сказала.
   -Мы дети большой и кровавой эпохи
   Враги смертные брат и сестра
   Это было словно пророчество. Про нас всех. Лично про неё. Одно из последних стихотворений. Оттуда эта фраза. Ты читала?
   -Нет... Я не разбирала бумаг. Хотела издать, то что она мне показывала, но как-то не до того потом было.
   -А я вот всё разобрала. Тот сборник дополнила. Нашла ещё одно. Юношеское. Словно из того мира. Не знаю, сколько ей было тогда. Семнадцать... Шестнадцать... Называется Осенний Петербург.
  
   Осень сыпала листья в туман
   Время мчалось сквозь рамки веков
   Этот город мечта и обман,
   Этот город весь соткан из снов.
  
   Я люблю свежий холод Невы,
   Серый камень её берегов.
   Помнят прошлое сфинксы и львы,
   Помнят волны обрывки стихов.
  
   В мутной дымке тонул Петербург,
   Осень плакала серым дождем,
   И лиловые сумерки вдруг
   Растворились причудливо в нём.
  
   Над водой изогнулись мосты
   Словно вечный решая вопрос.
   А из мглы и ночной темноты
   Ветер листья опавшие нес...
  
   А другое назвала Посвящается Петербургу Достоевского
  
   Сумерки ложатся над Невою,
   В забытье дома погружены...
   Серый снег кружится над тобою,
   Оживают все твои герои,
   Оживают призраки и сны.
  
   Этот <<город полусумасшедших>>
   Мир дворцов-колодцев и углов.
   Мир людей, событий, лет ушедших,
   И протянутых из века в век мостов.
  
   Гонит в непогоду ветер резкий
   Тени бедных и больных людей,
   Здесь порою бродит Достоевский,
   А над черною водою невской
   Слышен шепот уходящих дней
  
   (Автор стихов - Елизавета Ведерникова)
  
   И тоже издать хотела. Не успела... Я ведь много её стихотворений нашла. Последних самых... Всё тут лежало. Никто, кроме неё их не видел. Грустно... Кое-что она читала... Когда ей было семнадцать лет. Может, их ещё Эрти слышала, а может только я. Только не поняла ничего. Семнадцать лет, и такая грустная она была. Грустила о чем-то невероятно прекрасном и уже безвозвратно ушедшем. Словно весенний цветок распустившейся поздней осенью. Неестественно яркий среди грязи и пожухлых листьев...
   А я думала... Завтра будет лучше, чем вчера! Так и летела. Словно комета... Кометы возвращаются. Всегда! Может ещё и будет новая Дина. Но никогда уже не будет Марины-Елизаветы. В семнадцать лет писала про город. Я не понимала её...
   -Ты застала Город разрушенным. Но не застала кошмарным.
   -Может, да. А может, и нет. Она запомнила эти камни все-таки прекрасными. Грезы, мечты... Немного наивные, но как же тяжело жить не имея их! Она грустила о добрых и прекрасных временах. Из будущего, из прошлого ли. Не знаю.
  
   ''Вот значит как ты ещё раз напомнила о себе, Софи-Елизавета. Что-то ещё вложила в этот живой огонек
  
   -Думаешь, лучше будет, если люди их, наконец, увидят?
   -Да. Лучше. Она ведь для людей творила, и пусть они, наконец, увидят созданное ей. Ей бы понравилось это.
   -Пусть...
   Они обе молчали довольно долго. Потом М. С. спросила:
   -Сама-то ты как?
   Дочь Софи-Елизаветы как-то скучно ответила.
   -Поправляюсь. Скоро в норме буду. Но ещё месяц думаю побуду здесь.
   ''Зачем ты врёшь?'' - подумала М. С..
  
   -Клятва. Та клятва... Мир переменится, когда Чёрный Еггт не сдержит клятву. А миру и наплевать. Он каким был, таким и останется. Ему всё равно. А мне - нет.
   -Та клятва... Будь свободна от неё. Это говорю тебе Я, Младший Еггт.
   -Последний истинный Еггт. Они всегда знали, ради чего живут. Пылают сами, и сжигают других. И думала я, что сама такова.
   Она замолчала, глядя в никуда.
   -А сейчас?
   -А сейчас не знаю. Всё сгорело, всё лопнуло и обрушилось. И погребло меня под собой. Моя прежняя жизнь... Ради чего была? Годы, наполненные смертями... Кому, и что я доказывала? Ради чего? Тех пуль прошедших мимо? Детей, убитых его людьми, тех кого я не смогла спасти. Боролась со злом. Но и причиняла не меньшее. Они... Ну, по крайней мере он сражались за то, во что искренне верили. Как и я. А вера не совпала.
   -Его обманывали. Жестоко обманывали с самого детства.
   -Так ведь так же обманывать могли бы и меня... Тогда. Давно. В столице. Я помню, хотя и была маленькой. Солдат хотел бросить меня. Лишний груз. А кругом ночь, и огонь. А я вцепилась в ремни у него на груди. Он не смог меня отодрать. Так и бежал... Он ведь только за ремни не удержался... Могла бы я. Или оба...
   Где гарантия, что сегодня какой-нибудь Гессет не хвастался бы моей головой... А ты бы стояла и думала ''бандитка, а до чего на Софи похожа...'', а потом подписала бы ему наградной лист. Или подала бы запрос в алмазный фонд о трофейном перстеньке. Всё бы выяснилось. Или же поточнее упала бомба... И всё кончилось сразу бы. Как знать, может так было бы лучше всего! Всё ведь могло кончиться и потом... Не убеги я немного вперёд. Я обычно сзади шла. Я с трудом тебя узнала... А они. И ты. Может, и стали бы стрелять. А я помню, что у тебя было в руках... Ещё один случай, поменявший мне жизнь...Только зачем?
   -Но что прошло, то прошло. И этого не вернуть.
   -Случай. Всю мою и его жизнь предопределили случаи.
   -И колоссальная война, во время которой они произошли.
   -Может, так. А может, и по-другому. Теперь я ничего не знаю. Случаи слишком часто определяли мою жизнь. Они властвовали надо мной... Но теперь я хочу стать подобным случаем. Первый, и последний раз, ибо чувствую - немного у меня времени. Обещай мне, что выполнишь любую мою просьбу. Одну, всего одну, но любую.
   -Обещаю.
   -Так вот... Случай... Пусть будет случай... Я буду им. Через тебя. Он не умрёт. Доведи это до всех. Он не умрёт. Будет жить, сколько отмерено, раз столько пуль прошло мимо него. Будет жить. И мучаться. Это ведь будет гораздо более жестоко, чем просто убить его.
  
   ''А нужна ли мне самой смерть Линка?'' - подумала М. С. - ''Что это мне даст? Кровь за кровь... Не худший из принципов. А что он мне дал? Её не вернуть. С формальной точки зрения его можно амнистировать. Карателем не был, это факт. Но убил её... Могу его достать. Только не хочу. Зачем мне это? Ещё одна смерть не принесёт покоя. Оказался слепым оружием в не своей войне. А она стала жертвой чужой для неё войны. Претила ей сама война как таковая. Хотя и была вовсе не из непротивленцев. И не из трусов. Смелая... Наверное, лучшая из Еггтов за несколько сот лет. Совершенная во всём. И притягивающая беду.
  
   Но что-то надломилось в Дине. Заметила ли это М. С., Рэтерн не знала, а вот сама она это как-то почувствовала.
   Она скоро уедет туда, где бывала раньше. Но она уже не та, она надломилась. Лопнуло что-то, на чём она жила, и что помогало ей держаться. Но что-то должно заменить прежний стержень. Но только что? Рэтерн не знает этого. И этот стержень должен, просто не может не появиться. Иначе Дине конец. Это Рэтерн чувствует. Надлом, страшный надлом.
   Рэтерн считает Дину своей сестрой. Та о ней такого же мнения. Но Линк... Абсолютно пустое место он для одной. Пустое место, и даже хуже. Тот, кому всё равно следовало заплатить по старым счетам. Он по ним неизбежно заплатит. Никогда больше Рэтерн не говорила с Диной на эту тему. Но и не меняла своего мнения по данному вопросу. С Линком она ещё столкнётся на узкой дорожке. И на этот раз не промажет.
   А Дина... Он ведь когда-то был её братом. Они росли вместе. Какие-то детские воспоминания связаны с ним. Но намного больше воспоминаний связано с Мариной. И с ними-то что делать? С памятью и болью. Для Рэтерн Линк только преступник и ничто иное. А для Дины теперь? Он преступник. И жертва. Тот человек, с которым играла в детстве. Убийца сестры. Враг, сбитый с коня. Что Дине делать теперь со всеми этими знаниями? А равно как и своей памятью.
   ''А мне ведь её попросту жалко''.
  
   Снова роскошный кожаный жилет, кожаные штаны с бахромой, сапоги со шпорами, два ремня. И великолепная фигура, на которой всё это красуется. Шашка у бедра. Вроде бы всё по-прежнему. А вроде и нет. Это ведь не Дина, это только оболочка её. А внутри уже что-то не то. Там внутри, практически всё уже пусто. Ей тяжело. Ей, бывшему воплощению бесстрашия, страшно. Только словами этого не объяснишь. Она уже почти собралась, что бы ехать на аэродром. Куда ей лететь? А какая разница! Почему, почему Рэтерн чувствовала, что вот так на аэродром Дина едет в последний раз.
   -Тебе не слишком плохо? Может, ехать не стоит? Никто ведь не смог объяснить, что с тобой было.
   -Плевать! - ответила Дина. - Мне сейчас всё равно. Не важно, что со мной будет.
   Спорить с Еггтом практически бесполезно, это Рэтерн знает чётко. Но слишком плохо её сестра выглядит. И поэтому она сказала.
   -Так нельзя. Ты оттуда запросто можешь не вернуться уже никогда. Ты уже не та, Дина, старый огонь в тебе уже почти потух, а нового ещё нет. И там ты его вряд ли сможешь обрести. Останься здесь, прошу тебя. Не вернёшься ведь ты оттуда.
   -Там я либо смогу стать прежней, либо... тогда и смысла не будет возвращаться.
  
   Не случилось ни того, ни другого. Уже в самолёте Дине стало плохо. Её экстренным рейсом отправили обратно в столицу. И вот Рэтерн снова видит её. Прошло чуть больше трёх дней с их последнего разговора. А Дину совершенно невозможно узнать. Это не Дина, это даже не её оболочка, это её тень.
  
   Она входит. У Саргона сразу же защемило сердце. Дина всегда была слишком похожа на мать, но сейчас ничем на Софи не походила.
   Дина умирает и знает это. Софи тоже погибла молодой. Ей тогда было лишь немногим больше, чем дочери сейчас. Софи, великая Софи Саргон. Какой талант погиб тогда!
   Из талантов матери Дина унаследовала только безудержную храбрость и чёрное чувство юмора. А все остальные свои качества позаимствовала от М. С.. В этом Саргон не сомневается ни на миг.
   Жизнь Дина прожила очень ярко. Только никто не знал, что это была яркость подобная яркости падающей звезды, метеора, несущегося по ночному небу. Дина была обречена с детства, с той великой войны, превратившей в руины почти весь мир. Никто об этом даже не догадывался.
   Но жила бы по-прежнему, даже знай о своем приговоре и отмеренном ей сроке.
   А слава Дины росла и крепла с каждым днём.
   Саргон чувствовал, что М. С. готовит из Дины приемника. И наследник будет достойным!
   Настолько, что все сложнейшие интриги последних лет можно смело запихивать в долгий ящик. Ибо и вправду будет Дина V!
   Незадолго до болезни Дины от М. С. пришло представление на звания генерал-майора. Имя Дины в списке было первым. Через звание решили перескочить. А он тогда решил немного подействовать им обеим на нервы. Конечно, представление он бы рано или поздно подписал, никуда бы не делся. Но вполне мог себе позволить потянуть с этим пару месяцев.
   А Дина в это время заболела. Вскоре выяснилось, что безнадежно. Император её всё-таки утвердил, но дочь Софи отказалась от звания, сказав при этом ''Не всё ли равно, кем кормить червей, подполковником или генералом ?''
   Так же как и мать, Дина была ослепительно красива. Этим оружием тоже владела мастерски.
   Но теперь от красоты мало что осталось. Самым подходящим, что сейчас можно сказать - гниёт заживо.
   Огромные мешки под глазами, полубезумный взгляд воспалённых глаз, хриплое дыхание, вылезающие волосы, экзема. Даже заполнивший весь кабинет аромат дорогих духов не может перебить сильнейшего запаха гниющей плоти.
   Поражённый видом Дины, Саргон не сразу обратил внимание на то, что в другое время сразу бы бросилось в глаза.
   Дина в полной парадной форме даже в шлеме с плюмажем и мечом у бедра. Та самая Золотая Змея. Впервые вот так надетая Диной.
   Это Дина-то, всегда славившаяся полным презрением к уставной форме одежды, в обычное время изо всей формы носившая только погоны, которые на её любимых кожаных жилетах смотрелись просто нелепо.
   Привычки никогда не меняет. И вдруг нате! Единственное, что на ней сейчас не по форме - длинные белые перчатки.
   -Тебе что-нибудь нужно - по возможности неофициальным тоном спросил Саргон ?
   Дина криво ухмыляется в ответ.
   -Стакан водки. И быстро.
   -Есть только коньяк. Тебе не вредно пить?
   В ответ - очередная кривая усмешка.
   -Не всё ли равно? Мне осталось жить от силы два месяца. Так что...
   Даже фразочку эту от неё позаимствовала. Достойная наследница была бы... Почему была? Ведь она ещё здесь... Да нет, она считай уже там. И прекрасно знает. Но вовсе не хочет уходить. И знает, что не сделать уже ничего.
   -Так что же тебе нужно?
   Дина как-то странно принялась рассматривать его одним глазом. Император только сейчас заметил, что на второй она похоже, ослепла. Слишком уж странный цвет, и зрачок словно кровью заполнен. ''А ведь она наркоманка - подумал император - при таких болях назначают сильнейшие наркотики. Это ведь словно вид раковой опухоли. Но хуже. Облегчать такие боли... Своеобразный гуманизм. Она существует на дозах. Если ей суждено будет выжить... Впрочем, нет этого-то ей как раз не суждено''.
   -Сам догадайся!
   -Его я вам не отдам. - совершенно ровно и спокойно сказал. Пусть этот человек его ненавидит. И Дина его тоже теперь ненавидит. Но они Линка не получат. Ни та, ни другая. И пусть они, словно мать и дочь, одним миром мазаны. Но не получат они Линка. И псов своих за ним не пустят, когда он на свободу выйдет. Пусть хоть в нём какая-то частица Софи - Елизаветы будет жить. Пусть хоть в нём. Даже в нём. Софи только догадывалась, откуда взялось её второе имя. Но он-то об этом знал. В Линке для него сосредоточена память. О гениальной старшей дочери... И о той женщине издалека. Той, на которую по какой-то невероятной прихоти судьбы была похожа Софи. Память о ней. Елизавете. Лизе.
   А в Дине он сейчас не видел ничего от матери. А видел в ней только кипящую Еггтовскую ненависть и ярость. И простую человеческую боль. Но ничего от Софи. А вот от бешеной Марины очень даже много в ней сейчас.
   -А я и не за этим и пришла! - она явно начинает заводится.
   А вот этого-то император и не ждал вовсе. Ибо не мог он представить себе никакого иного повода, зачем он мог понадобиться той, которую все вокруг звали Чёрной Диной. Только за ЭТИМ, за смертью своего брата могла прийти к нему она. Так он думал. Но... Не зря говорят, о том, насколько темна чужая душа. Хотя эта-та душа и не темна вовсе. А попросту черна самой чёрной чернотой. Безжалостная душа молодого хищника, волею судьбы умирающего в капкане. Но клыки ещё крепки. И вполне могут лязгнуть, если слишком подойдёшь близко. Пусть говорит, что хочет. С ней держи ухо востро.
   Не зря её хотели видеть наследницей. Не зря. Достойна была бы пресловутой шапки. Только... Жалости вот не имела. Это факт. Хитра. Тоже факт. Держи ухо востро! Не позволяй себе пожалеть её. Она на это и рассчитывает. Что ты расслабишься, может и сопли распустишь. И тогда держись! На последний бросок у неё ещё есть силы. Только какова цель этого броска?
  
   -Рэтерн.
   -Что Рэтерн?
   -Она не простит никогда. Если хоть раз их дороги пересекутся... Она может быть страшной.
   -Как и любой из нас.
   -С меня хватит!!!
   Совесть перед смертью что ли замучила? Вряд ли. Нет у Дины такого качества. Император уверен. Но зачем же всё-таки пришла? От М. С. Линка вряд ли спасёшь. Если она захочет с ним расправиться. Если захочет.
   -Я хочу его увидеть. Последний раз. Когда-то он был моим братом...
   -Это возможно. При одном условии: Ты сейчас поклянешься Словом Еггта на Золотой Змее, что не причинишь ему вреда. Дашь такую клятвы при свидетелях- и говори с ним сколько захочешь.
   -Не зря М. С. говорила, что ты шантажист и интриган... Но мне и в самом деле не нужна его смерть. Зови своих свидетелей. Я, второй Еггт, первый и последний раз скажу Слово Еггта.
   -Говори сейчас. Еггт никогда не нарушит своего слова!
  
   -Зачем?
   -Не знаю...
   -Я твой враг, и навсегда им останусь. Но вам, чёрным я больше не враг.
  
   -Что с ней? Надежды нет?
   -Ни малейшей. Она, по всей видимости, облучилась ещё в столице. Тогда... Я только примерно представляю, что с ней. Контакты с колонистами не помогут. Я делал запросы...
   -Опять создали яд без противоядия?
   -Да. Какие-то опытные излучатели. Применялись ограниченно. Признаны неэффективными. Они у себя уже выявили всех аборигенов, попавших под это дело. Все мертвы. Умерли и немногие колонисты, попавшие под излучатели. Она последняя. Лекарства нет и быть не может. У неё поражено всё: кровь, кости сердце, печень. Нарушены все функции, и в первую очередь, репродуктивная. Она - гибрид. И только потому не мертва.
   -До чего же гибриды живучи! Это ведь наше проклятие - умирать так!
   -Она будет только мучаться... Ты меня понимаешь?
   -Прекрасно. Но... Я не могу предложить такого. А сама она... Очень сильна. И живёт назло. Назло всему. Гордая она. Не попросит.
   -Мы словно виноваты перед ней чем-то...
   -Не будем ворошить прошлое.
  
   -Человек бы уже умер. Чистокровный... когда надежды нет. В таких ситуациях смерть принято ускорять. У нас так считают гуманным.
   -Она женщина двадцати семи лет. Совсем ещё молодая женщина.
   -Она воин. Как ты. Как я.
   -Она ещё и женщина. Совсем молодая.
   Некоторое время они молчат. Два могущественных государственных деятеля. Способных очень на многое. Совершенно бессильных в сложившейся ситуации. Они властны на жизнью. Способны пригласить к человеку безносую. Но не в их силах отсрочить визит.
   -Рэтерн ...- глухо проговорил Кэрт.
   -Что Рэтерн?
   -Не отходит от неё... Может поговорить с ней... Пусть повлияет на неё... Видеть не могу, как она мучается. Хорошо знаю, как она страдает.
   -Подбери сопли, Элендиэленделииванкэреналандалинделиетинэртинден. Не баба. Мне тоже тяжело. Но не попросит она. Даже не намекнёт. Сражаться будет до конца. Хотя и знает - всё бесполезно.
   -Рэтерн...
   -Что опять?
   -Она как на врагов смотрит. На меня. На тебя даже. Словно виноваты мы чем-то.
   -Может, и так. И она права.
   -Может, и так...
  
   -Вот был человек. Жила, воевала, вроде бы даже любила. И вот ушла, а что от неё осталось? Неужели только новые пули, пистолет и взрывчатка, принятые на вооружение? Это что, память о человеке? Она была молода, может быть даже слишком молода. А какой у неё была жизнь? Вряд ли слишком лёгкой. Её звали Чёрной Диной. А была ли у неё настолько черна душа, как о ней слишком многие говорили? Теперь мы этого никогда уже не узнаем. Будем ли её помнить? А давайте попробуем быть честными! Звёзды сгорают мгновенно. И она из таких и была. А вряд ли её будем помнить. Слишком мало она жила. И слишком плохо мы её знали. И лучше уже не узнаем никогда. Она называла меня своей сестрой. А я только незадолго перед концом смогла понять, какой же она на деле была. Зачем она прятала так глубоко свою доброту и нежность? Мы не видели этой её стороны, зато слишком хорошо знали другую. Как удобно видеть чужую броню, и не замечать, что под ней. И мы словно виноваты перед Диной, что много не разглядели в её душе.
  
   -Ты понимаешь, что фактически послужил причиной смерти Марины и Дины, и М. С. до сих пор хочет тебя убить, и жизнью своей теперь ты целиком и полностью обязан мне?
   Он медленно произнёс в ответ:
   -Жизнью я обязан только своей матери и отцу, тем что не умер в этом году - только тому, что промазали люди гораздо лучшие меня или вас. Лучше бы было, чтобы одна из них не промазала. А что до смерти Дины, так в этом есть и ваша вина, ибо это вы способствовали её смерти, тем, что не дали ей прикончить меня.
   Сама М. С. не обвиняла императора в подобном, хотя их последний разговор был довольно нервным, и чуть не кончилась вызовом реаниматоров... Вопрос только, к кому. Инфаркта у бессмертного быть не может, а вот инсульт - вполне. Да уж, сыночек Софи-Елизаветы, жесток ты. Под стать потомку Чёрной Дины, и Дине по прозвищу Чёрная.
   Да, парень не слаб, хотя, если без эмоций разбираться, и не чета Дине. К счастью. Или нет? Император ведь и сам раньше задумывался о сказанном им сейчас. И ни к какому выводу не пришёл. Вернее, не захотел додумывать до конца. Хотя и так всё было понятно, и М. С. вероятно, думает тоже самое, что её персональный враг.
   -Ты я вижу, вовсе свою жизнь не ценишь? Я ведь могу просто вот так щёлкнуть пальцами, и ты исчезнешь.
   Линк ухмыльнулся в ответ. Саргон уже видал такие усмешки у людей, которым всё равно, будут они жить или умрут. У фанатиков. Или висельников. Но Линк-то ни к тем, ни к другим теперь не относится.
   Да, совсем позабыл, ещё М. С. умеет ухмыляться подобным образом. А вот язвительная мать этого типа так не умела.
   -В стране всё уже давно решается щелчками вовсе не ваших пальцев. Она ведь если захочет, без труда достанет меня даже там, где я нахожусь. И никто не сможет ей помешать. Она с вами, а не со мной в кошки-мышки играет.
   -А как ты думаешь, далеко ты пройдёшь по улице, если я тебя сейчас выпущу? Они ведь тебя может, там уже стерегут.
   -Это их право, а если постановление об амнистии не отменено, то вы и так обязаны выпустить меня не сегодня завтра.
   -Допустим. И что же ты будешь делать на ... свободе?
   -Я не смогу теперь забыть, кто я. Просто постараюсь жить, как человек. Только и всего. Я ведь не только стрелять умею. В политику точно никогда больше лезть не буду. Во! Налазился в неё по уши! Хватит! С меня достаточно. Слишком уж это дело грязное. И крови слишком много проливается бессмысленно. Ничьим оружием я быть больше не желаю. Одни меня использовали несколько лет, теперь другие хотят того же самого. Только я этого уже не хочу совершенно. Тебе врёт лучший друг, и говорит правду злейший враг. Значит, таков ваш мир огненных людей. Мир, где зачастую проще сгореть, чем понять, где свой, где чужой. Ну и горите вы и сжигайте друг друга. Только без меня. С меня хватит! Не для меня тот мир, где живёте все вы, и все ваши враги. Вообще, не для людей он. А для зверей двуногих. Я был кем-то вроде одного из этих зверей. И больше быть им не желаю. Может, злы не мы, а заполнен злом мир изначально. Не знаю. Но ведь и мы меняем мир, и он меняет нас.
   -Посмотрим, далеко ли ты от нашего мира сможешь уйти. Когда тебя выпустят - закончил он со значением.
  
   Всё как во сне. И вправду выпускают. Именно по тому указу, в истинность которого он не верил. Только не несёт свобода радости.
   Они сдержали слово. Все сдержали.
   Заполняют документы. Спрашивают фамилию. Об этом он уже думал. Материнской ему не носить. И сам считает, что не достоин. И уверен - не позволят. Какой из него Еггт или Саргон. Так, название одно больше. Придумывать что-либо с потолка тоже не стал.
   Фамилию отца помнит. Её и назвал. Пусть в нем продолжится род. Из другого мира отец пришёл. Здесь нашёл и любовь, и смерть.
   Но Линк сейчас не думает о будущем. И о настоящем. Только о прошлом. Машинально отвечает на вопросы. Машинально подписывает бумаги.
   Документы и тонкая пачка денег в кармане.
   Через двор впервые идёт один. Проходит КПП. Они только сверились с какой-то бумагой. Дверь захлопнулась за спиной.
   И всё.
   Свободен!
  
   М. С. открыла сейф. В последний раз. Больше не понадобиться. Кончился великий род. Кончились Еггты. Она последняя. Ничья рука больше не коснётся Золотой Змеи. Ничья. И никогда. Сбылось старинное пророчество. Даже дважды сбылось. Всегда. Уже несколько сотен лет Глаз Змеи менял владельца при жизни того, у кого была Золотая Змея. Глаз Змеи по-прежнему у неё... И останется при ней до конца.
   Была Младшим Еггтом... А стала последним. Всему на свете есть предел.
   Сейф изнутри обделан бархатом. В бархатных креплениях покоится она. Дине, как и матери не пришлось использовать прославленный меч в бою. Но клинок знал их руки. Бывал в боях, пусть и не появляясь из ножен. Алмазный глазок на рукояти словно подмигнул М. С.. Прощаясь.
   Кто знает, есть ли у такой вещи душа? А если есть, то что она чувствует? Клинок пробуждается, когда его берут в руку. А так словно спит. Сну продолжаться вечно. Никто больше не коснётся рукояти.
   Достойным Еггтом была последняя хозяйка клинка. Пусть и взбалмошной немного, но всё равно достойной. А теперь осталась только ты. Последний Еггт. Последний Младший Еггт. Одна на всём белом свете.
   Жизнь. Просто жизнь ушла из стен этого дома вслед за Диной. Ушло веселье, пусть и довольно сумбурное. Ушла молодая энергия. Больше не звучать задорному смеху этой довольно ветряной красавицы. И никогда больше не раздастся в этих стенах детский смех. И не затопают ничьи маленькие ножки.
   Она ведь говорила незадолго перед болезнью: ''Не знаю, как насчёт замужества, а ребёнок в ближайшие два года у меня будет''. М. С. не возражала. Пусть жизнь идёт своим чередом. И появится ещё одна Дина. В чём-то похожая на мать, а в чём-то и очень отличная. Пусть в доме вновь начнётся полный бедлам. Только по вине уже другой Дины.
   У Еггтов почти всегда так: первый ребёнок - девочка. Называют обычно в честь матери. Дина не особенно жаловала традиции, но этой бы стала придерживаться. И забегала бы по дому новая Дина.
   Которой теперь никогда не будет.
   Мечты- мечты. Сама ведь тоже устала. В империи незачем убивать императора. Грозный старик... или старуха умрёт и сама. Подождать только надо. Бить надо наследного принца. Или надеяться, что тот сам свернёт себе шею. А дело рухнет после смерти императора. Сколько раз уже так бывало. Пока уходить не собираешься... Теперь уже и не сможешь. Дело оставить не на кого. Теперь не на кого. Тащить ношу эту теперь предстоит до самого конца. Тяжёл, до чего же тяжел этот лёгкий и тоненький трёхзубый венец с голубым камнем. И снять его теперь можно только с головой.
   Не передать венец Дине. Нет даже близко кого-то иного. Все только исполнители. Кто с мозгами. А кто без, но с амбициями. Как всегда.
   Сколько жизней ушло вместе с ней? Одна... может, две или три. Что теперь думать о пустом? Ничего уже не изменишь. Ничего не вернёшь.
   Дина! Потух тот вечно живой огонь. Озорной, немного дурашливый, а временами, как и любое пламя, смертоносный. И как всякое пламя, притягательный.
   Сильно обезобразила болезнь лицо и тело. Но когда прощались, она снова казалась прекрасной. Словно спит она. Подобные рукам древних богинь руки лежали на мече. Том самом, с гардой из рыбок. ''Не думал, что таков будет конец этого оружия, уверен был что меч будет жить дольше, чем я'' - сказал Кэрт.
   Народу пришло много - в основном те, кто служил вместе с ней или учился. Многие привели детей. Залпы последнего салюта. Рэтерн с абсолютно одеревеневшим лицо. Она до самого конца рядом с Диной. А та до последних мгновений находилась в сознании. Могла говорить. Довольно много говорила. Пока оставались силы. Она умерла на рассвете. А всем казалось - конец будет предыдущим вечером.
   Та ночь... Последний бой Чёрной Дины. За то, что бы увидеть зарю нового дня. Какие остатки сил ей пришлось приложить. Что бы держаться. Не умереть. Всё-таки увидеть, как забрезжит восток. Выигран этот бой.
   Очень ярким оказался тот день.
   Хоронили её утром следующего. Всё уже подготовлено заранее. Давно уже знали - конец предрешён. Кладбище. Та березовая аллея. В начале которой лежит Кэрдин. В основном на ней старая гвардия. Но есть и молодые. Венков и цветов легло очень много на свежий могильный холм. А на фотографии она улыбается. Это одна из её любимых фотографий. Ей тогда восемнадцать лет. Хотя и не очень удачен снимок. У Дины всё-таки немного крупноватый рот, и белозубая улыбка кажется наклеенной. Но лихим огоньком пылают глазки из под длинной чёлки. Раздувает волосы свежий ветер. На берегу моря сделан снимок. В начале пятого месяца. Ей очень нравился этот снимок. И плевать, что такая жизнерадостность неуместна в таком месте. Правильно сделала Рэтерн, взяв такую фотографию. Не умела Дина предаваться унынию. Пусть её такой и запомнят.
   Завтра будет лучше, чем вчера. Так она думала. Так и жила. Неслась по жизни с грохотом и треском. Как метеор по небу. Подобной полёту метеора и оказалась жизнь. А прозывали её Чёрной Диной. В чём-то за дело. А в чём-то и нет. Только трудно оказалось разглядеть в ней другую сторону. Зачем так глубоко прятать доброту? Теперь уже никто не даст ответа.
   Сейф заперт. Навеки.
   Ещё одна страница жизни перевёрнута. И так будет не хватать кого-то на следующей! В который уже раз хоронишь верных соратников и друзей. Давно уже потерян счёт. Почему? Нет ответа...
   Подбери сопли. Скоро придут с докладами министры. А завтра прием кэртерского посла. И не разобраны бумаги. Дел масса. Все срочные. Все неотложные. Всё надо решить как можно скорей. На чувства уже нет времени. Дела не ждут.
   Но в дверях развернулась, и взглянула на сейф.
   Всё-таки жалко Дину. Очень жалко. Стыдно перед памятью Софи-Елизаветы. Не уберегла ты её детей. Никого из дорогих тебе людей уберечь не смогла. Не твое ли пламя всех их сожгло? Нет, и не будет ответа.
  
   Рэтерн вошла. М. С. сидит за тем самым столом в том самом знаменитом кабинете. Внешне она снова прежняя. Только Рэтерн не забыть, какой она была на похоронах. Лопнул стержень. Надломлена М. С.. Не ослабела. Но надломлена. Устало посмотрела на Рэтерн. Хоть перед ней можно не изображать всезнающую машину.
   -Скульптор. Очень известный. Я у многих бывала. Смотрела работы. Но только он показал мне кое-что... Вызовите его. Он уже не молод. Был знаком с её матерью. И сам думал о памятнике. Ей. Софи-Елизавете. Но согласился, что таким может быть и памятник её дочери. Ибо они обе были прекрасны. Пусть покажет эскизы и модель. Это нечто. Если создаст что-то подобное. Это не памятник. Не статуя будет. Чудо! Просто чудо! В веках останется такая Дина. И её Мама. Будут вечными. Всегда о них будут помнить люди. Ибо скульптор гений. И замысел этот нечто. Богиня весны. Короткой и вечной. Достоин её будет такой памятник.
   М. С. кивнула. Память о Дине должна остаться. И она останется. Только... Почему вновь и вновь уходят лучшие? Нет ответа на этот вопрос...
   Скользнул взгляд по фигуре. И в который раз уже зацепился за ''Лунный цветок'', так и не спасший свою хозяйку. Единственная вещь Марины, которую кэртерка взяла себе. Не по прихоти. По древнему обычаю. Мечом убитого подло должна быть свершена месть. Старший член рода должен назначить мстителя. Так это звучало на их языке. Хотя мститель должен был в первую очередь найти убийцу, и либо покарать его сам, либо сообщить главе клана. Тот требовал выдать убийцу у главы враждебного клана. Чаще всего выдавали. Ибо иначе клан шел войной на клан. А в такой войне не щадили никого.
   Но убийца мог остаться и безымянным. Долг мстителя оставался невыполненным...
   Когда-то в сущности ещё девчонка взяла ни разу ни обнаженный в бою клинок. Взяла, чтобы забрать жизнь только одну жизнь. Теперь она знает, чью.
   Сумбур в голове у дитя двух культур. Ей четвертый десяток, у неё дети. Она зрелая женщина. С одной точки зрения. Но есть и другая. И по ней перед М. С. стоит просто взбалмошная девчонка, конечно, искренне переживающая о двух погибших сестрах. Но не дело ребенку играть с оружием.
   Насколько знает М. С., кэртерки редко заводят детей раньше пятидесяти. Не из-за физиологии. Из-за моральной неготовности.
   Рэтерн не найти Линка. Слишком уж велика страна. Кэрт ей не скажет, даже если узнает... Хотя поди разберись, насколько перепутались обычаи разных времен и разных народов.
   Но столкнись она с Линком - и молнией вылетит из ножен ''Лунный цветок''. И пусть Рэтерн фехтовальщик куда слабее М. С., но сильна у кэртерки воля. М. С. не запрещала ей охоты. Ибо знает - бесполезно.
   Рэтерн не станет кружить по свету в поисках врага. Но рано или поздно столкнется с ним. И никто. Даже М. С. не смогут воспрепятствовать рвануть из ножен ''Лунный цветок''.
  
   Линк медленно идет по городу. Так он бродит уже, наверное, часа три. Точнее не знает, а на часы не смотрит. Не до того. Слишком уж много мыслей зараз крутится в голове. Это тот самый огромный, и не только по нынешним временам, город. Тот самый город, который он сам в пропагандистских выступлениях, называл бывало , сердцем зла. Это и было одно из сердец, только не зла, а просто мира, жившего по другим законам. Однажды он здесь уже бывал... Только лучше не вспоминать об этом. Хорошей памяти по себе он тогда не оставил... Саргоновцы его и вправду выпустили. Как и обещала М. С. несколько месяцев назад. Только вот слишком много всего произошло за эти месяцы. Он уже не был прежним. Слишком круто несколько раз за этот год менялась его жизнь. Лидер повстанцев, военнопленный, перевербованный агент, личный враг главы этого государства, почему-то пощажённый ей, и наконец, просто человек, пытающийся начать обычную жизнь. Только дадут ли ему это сделать?
   Профессиональные навыки оставались при нём, и вскоре после того, как железные двери захлопнулись за его спиной, он понял, что за ним следят. И ''пасут'' его вовсе не пресловутые люди в штатском. Они все в форме. Парадной. И разных родов войск. И они, похоже, и стремились, чтобы он их заметил. Они словно ждали от него чего-то. Какого-то действия, после которого они и сами смогут начать действовать.
   Желают свести старые счёты? Может быть. Больше-то им всё равно ничего не может быть нужно от него. Император его предупреждал, но он сам выбрал свою судьбу. Дурак! Он ещё на что-то надеялся, что-то даже планировал. У него в кармане лежала довольно приличная пачка денег. Пособие амнистированному, не имеющему иных средств к существованию. Три месяца на эти деньги можно вполне прилично жить. А дальше - иди работай, благо отказать в приёме тебе не имеют права. Власть тебя простила.
   Власть - может быть. А вот люди - далеко не все. Как вот эти пятеро. Что же, пора бросать делать вид, что ты их не замечаешь. В этих районах города хватает пустынных улочек. Если они хотят свести с ним счёты, лучшего места не найти. Что же, покончим с этим поскорее. Он свернул в одну из таких улочек, и пошёл помедленнее. Пусть догоняют. Весь день за ним бегают. И остановился, буквально как вкопанный. Многое, очень многое изменилось за эти годы. Но у него прекрасная память. И полдня он просто не отдавал себе отчёта в том, куда его несут ноги. А принесли сюда... Он уже был здесь много лет назад!!!
   Это ТА САМАЯ улица. И она упала вон там, у того серого бетонного забора. На том месте растут цветы. Кто-то отметил это место. И не трогают их люди. Они знают, они помнят о ней. И проклинают его. Цветы ещё не успели отцвести. Они смотрятся таким противоречием на фоне грязного асфальта и серого забора. Каким она сама была противоречием всему этому жестокому миру. А он стоял почти там же, где и сейчас... Что же, прошлое пришло и за ним.
   На той стороне улицы остановился военный грузовик. Из него выходят ещё двое. Интересно, это их приятели, или как? Судя потому, как уверенно двинулись точно посередине улицы, и прямо на него, неспроста их машина здесь остановилась.
   Они остановились метрах в пяти от него. Два капитана. Судя по виду - его ровесники. Один - в форме безопасности. Другой - артиллерист. И лицо словно судорогой сведено. Он тоже остановился. Никаких сомнений - они знают, кто он, и чего им от него надо. Он тоже догадывается. И спокоен. Линк давно уже знает, что вряд ли умрёт своей смертью. Эти семеро решили стать посланцами Безносой. И не хуже его знают, что это за улица. И наверняка думают- есть какая-то справедливость в том, что столкнулись с ним именно здесь. И каждый из них очень жалел, что тогда не оказался здесь. Любой бы принял пули, предназначавшиеся ей. Впрочем, окажись тогда здесь любой из них, всё бы пошло по иному... Да один, похожий на них, тогда и успел. Почти.
   Дуракам счастье - почему-то вспомнилось Линку. Хотя они были не дураками, а считали себя передовым отрядом борцов за новый мир. А были просто слепцами. И только Линку и суждено было прозреть. Только, слишком поздно. И какую за это пришлось заплатить цену!
   Он считал, что смерти тех, кого он считал своими друзьями, по крайней мере, окажутся не напрасными. Ибо им, пусть ценой жизни удалось свершить действительно, нечто значительное. Убить саму М. С. ! Но...
   Тогда он так и не понял, кого убил, ибо просто не знал, что у М. С. есть дочь. Ему сказали, что это была какая-нибудь обманутая женщина, слепо подражавшая своему кумиру. Случайная жертва великой борьбы! Так ему сказали тогда... Он ответил... Тогда он ничего не ответил, ибо послышалась ему в этих словах ложь. Много позже Линк понял - они поняли, кого он убил. И промолчали. Но именно тогда закралось в душу сомнение. Твёрдокаменной была уверенность. Но появилась в ней крошечная трещинка, которая потом расколола и обрушила всё. Он подумал тогда ''Может, я и борец за великое дело. Но я не в коей мере не убийца беззащитных женщин''. Он и потом старался быть именно борцом.
   Теперь он думал, что лучше бы было с этой самой проклятой уверенностью тогда и повалиться лицом в грязь на этой улице с чьей-либо пулей в сердце.
   Каким-то звериным чутьём он почувствовал, что подошли и те пятеро. И стоят у него за спиной, чего-то выжидая. Он решил, что тот, из безопасности, главный у них. И он сказал, обращаясь к нему.
   -Делайте, что должны. Я не побегу. Только скажите одно. Кто послал? Старшая? Или это последняя воля младшей? От чьей руки я умру.
   Некоторое время было тихо. Потом раздался голос у него за спиной.
   Он резко обернулся. Смерть лучше встретить в лицо. Говорит молодой майор. А рядом стоит подполковник явно старше любого из них лет на десять- пятнадцать. Линк почему-то подумал, что именно подполковник ненавидит его больше всех. И стрелять будет первым. Что-то во взгляде у него такое... Но пока говорит майор.
   -Слушай сюда - он сделал паузу, похоже, с огромным трудом далось ему не заполнить эту паузу словом ''погань'' или другим в том же духе. Чувствуется, что тяжело, очень тяжело, говорить с Линком. А другие говорить не смогли бы вообще. Другие хотят стрелять. Другие хотят крови. Но что-то их держит. Только вот что? - Слушай сюда. Я знаю, чего ты от нас ждёшь. Но не дождёшься этого. А знаешь почему? Она тогда уже при смерти уже была. Послала за мной. Я пришёл. Она хорошо меня знала. Очень хорошо. Она попросила... Понимаешь, она попросила меня!!! ''Не трогай его.'' Просила передать это остальным. Иные из нас выполняли в своё время её приказы. Но никто из нас и никогда не слышал от неё просьбы. Только эту! Первую и последнюю! Единственную! Это было последнее, что я от неё слышал! Она больше ни с кем из нас не говорила. И к себе не звала. Мы решили выполнить её просьбу. Даже Сама её послушала! Но ты должен знать, кому ты обязан жизнью! Почему, почему она решила тебя пощадить? Ты ведь её волоска не стоил!!! Ты по милости Дины на свете живёшь, и ещё будешь эту землю поганить. Запомни, только по её милости ты ещё червей не кормишь. Мы все так решили. Даже он. - майор кивнул в сторону подполковника - Хотя у него-то оснований убить тебя больше, чем у нас всех вместе взятых. Запомни это. Сейчас мы уйдём. И как у вас говорят, не дай бог, что бы нам пришлось пожалеть, о выполненной просьбе. Запомни это! Ибо иначе мы тебя из-под земли достанем. И сама М. С. нас не остановит. Понял. Живи! Наслаждайся жизнью! Если сможешь.
   Они как по команде развернулись и пошли назад. Чуть задержался только подполковник. Казалось, он с трудом сдерживает желание всё -таки рвануть из кобуры пистолет. Но чья-то дикая воля запретила это ему. Недолгой была эта борьба. Он тяжело вздохнул, и словно сгорбился. Что-то словно не давало ему права свершить то, что он явно очень давно хотел свершить. Плюнул он в сторону Линка, развернулся и пошёл вслед за остальными. Они ещё не дошли до конца улицы, а за спиной Линка уже завёлся мотор грузовика.
   Который раз за этот проклятый год с ним разминулась Безносая? Он уже сбился со счёта. Зачем? Ради чего берегла его злая судьба? Почему проходили мимо предназначенные ему пули? А ведь почти в упор шли эти пули. Зачем же судьба так подшутила над меткими стрелками? И оставила жизнь ему. Зачем?
   Наверное, впервые Линк понял, почему М. С. иногда называют жестокой. Она перевернула ему душу и чуть не сделала одним из своих соратников. Но... Она же сколько угодно раз могла его убить и после. И пощадила. Беспощадная.
   Она не пощадила. Она такое жестокое наказание отмерила ему. Воистину, драконье у неё сердце!
   Живи!
   С этим камнем на душе и осознанием своей вины. Посмотрим, как легко тебе жить будет, и не повесишься ли ты на первом суку. Легко ли будет жить, зная что тебе дышат в спину. И видят твой каждый шаг. И любой день может стать последним.
   Но он будет жить. Именно вопреки ей. Одновременно, благодаря ей. И с этим неснимаемым камнем на душе. Он будет жить. Будет вечно травить ему душу чувство вины. Вины, которую не загладишь уже ничем и никогда. Вины перед людьми. И перед самим собой. Своей слепостью.
   Одного он не понял. Младшая, младшая-то почему его пощадила? Она ведь слыла безжалостной. Со старшей он довольно много говорил. С младшей же даже виделся всего раза два. Если это можно было назвать встречами. Разъярённую ведьму на джипе, вставшую во весь рост за пулемётом и несущуюся прямо на него. Свою родную сестру он так увидал впервые за двадцать лет. Прекрасную и смертоносную Чёрную Дину. Она была прекрасна. И потому и шли за ней люди. Видели огонь горячего сердца. И готовы были умереть за неё. Гвардейцы. Саргоновские гвардейцы. Смеялись над ними повстанцы. Считали их столичными бездельниками. Смеялись над ними. И напрасно! Как же всё вдруг переменилось, когда появились они! Всё, что удавалось раньше стало срываться. Раз за разом. Гвардейцы умели всё, что прочие солдаты и повстанцы, но делали это гораздо лучше. Мастера засад сами стали попадать в засады. Из которых никто живым не уходил. Сам он попал в такую же засаду... Потом, размышляя на ''досуге'', он пришёл к выводу, что среди его людей кто-то был засланным. А кто ? Теперь уже не важно.
   Они разом появились на гребне холма. Молча полетели вниз. Джипы с чёрным всадником на правом крыле и несколько танкеток. Чёрные всадники - степные патрули М. С.. Словно вернулись из прошлого другие Чёрные Всадники другой Чёрной Дины. Но их вела эта Дина. На джипах захлёбывались огнём пулемёты. Чуть ли не по пять на каждой машине. Он сразу понял - на каком джипе она, Чёрная Дина. Не было на машине никакого знака, но сразу понял Линк, кто встал за турелью. А когда они налетели, то стало ясно -это конец. И больше ничего уже не будет. А Дина разглядела именно его. Он тогда ещё понадеялся, что в откровенно проигранном бою сможет всё-таки свалить их командира. Размечтался! Короткой очередью подрезали коня, он кубарем полетел в грязь. От удара Линк потерял сознание, а когда очнулся, Дина уже стояла над ним, с усмешкой целясь ему в голову из его же пистолета. Она забавлялась, а ему почему-то показался очень знакомым взгляд этих светло-карих глаз. Взгляд откуда-то из детства. Только раньше не было во взгляде смерти. Была теплота и любовь. Но это был другой взгляд.
   Его не убили только потому что в столице велели привезти живым.
   М. С. он смог понять до какой-то степени и насколько её вообще возможно было понять. С ней то он одного поля ягода... был. А вот Дина... Не понял он, почему заслужил пощады от не знавшей жалости. И знал, что никогда уже не поймёт.
   И теперь он обязан жизнью обеим. Таким непохожим. И имевшим одно, но зато какое, основание лишить жизнь его. Зачем? Ради чего?
  
   Несколько лет спустя он приехал в столицу. Пришёл на могилу Дины. Сам не знал зачем. Но всё-таки считал, что должен побывать в этом месте. Именно там сначала. А у умирающей львицы - уже потом.
   Он купил роз. Огромный букет. Тёмно-бордовых. Какие любила Софи. Они наверняка понравились бы и её дочери.
   Памятник узнал сразу. Пусть и надгробный, но нет в нём скорби. Из розоватого мрамора, в конце берёзовой аллеи стремится ввысь она. Словно в танце застыла мраморная фигура. Немыслимо изящная и воздушная. Как будто летящая. И одновременно, сильная. Но почему-то совершенно не грозная. Ибо добрая эта сила. Ветер колышет длинные волосы. Смеётся она. Даже в камне кипит жизнь. Какая же она юная! И вечная одновременно! Прекрасная, словно богиня весны и любви. Лицо к небу. Навстречу ветру. Грозам и бурям. Тёплому весеннему солнцу. Всей той жизни, которой так богат этот мир. Не надо вечного огня, в мраморе словно пылает живой огонь. Всё ей нипочём. В веках останется такая Дина. Так похожая на живую. И в чём-то иная. Да, скульптор, имени которого Линк не знал, этим памятником обессмертил себя. Одновременно, даровав Дине бессмертие. Пусть такое. Но теперь её не забудут никогда.
   У ног Дины лежат тёмно-бордовые розы. Их очень много. Приносят ей люди. Любила она, воительница эти цветы. Как и мама. Это Линк помнит и сам. Сколько таких роз росло в Загородном дворце. И что-то она говорила об аромате. Давно это было. Память осталась. И он положил к ним свои. Они ещё не начали увядать. Они пока прекрасны. Красота цветов кратковременна. А её - вечна!
   А на постаменте нет дат. Только имя. Как писали в старину о первых Еггтах. Дина дочь Софи-Елизаветы. Памятник словно обеим. Таким неповторимо прекрасным. И поэтому, так рано ушедшим. Но люди не забудут этой красоты.
   Его вина есть в том, что такой красоты в мире стало меньше. От самого себя не спрячешься, и точной доли не высчитаешь. Вина есть. Насколько велика? Неизвестно. И жизнь-то тебе оставили в наказание. Бывает и так.
   Но приложив руку к разрушению, так ничего и не создал. Люди не знают имени. Но тебя есть, за что проклинать. Только проклятие забудется. И забудут тебя. А их красота останется в веках.
  
   -Эй ты - окликнули Линка.
   Он обернулся. И вздрогнул. Она! Откуда? Как! Тот самый, многократно виденный в кошмарах овал лица. И немой вопрос ''За что?''.
   Чёрные волосы и кожаное пальто, перехваченное поясом на осиной талии, и даже катана. Всё тоже. Как тогда.
   Но мгновенный ужас был и прошёл. Перед ним стоит другая. Почему-то похожая на ту, чьего имени он называть не осмеливался. И одновременно, иная.
   Она выше, плотней, старше. Да и неестественен цвет чёрных волос. Парик похоже.
   Холодной сталью сверкают серые глаза на суровом и властном лице. Нездешняя, манящая и пугающая красота. Кэртерка. Кажется, Линк её узнал. Краем уха слышал какие-то слухи, что у М. С. от кого-то из чужаков есть незаконная дочь (не мог отвыкнуть от привычки мыслить категориями прежней жизни, законный, незаконный, ребенок падшей, даже дитя демона. Куда как добрее к детям были жестокие саргоновцы). Не придал этому значения, а теперь вспомнил - тогда Дина была не одна и вторая тоже стреляла в него. Он не запомнил вторую. А слухи значит, правда. Вот она какова, вторая дочь М. С., столь непохожая на первую. Куда больше похожая - на свою мать. Навряд ли в ней заиграли родственные чувства. М. С. есть М. С., Дина есть Дина. Но эта похоже ничего не обещала. А если и давала клятву - то вырвать у него сердце. И пришла сдержать свою клятву. Отточенными клинками впиваются в него серые глаза. Уверенность в них твёрдокаменная. Знает, кто перед ней. Только словно ждёт она чего-то.
   Руки засунуты в карманы.
   Старые навыки вспомнились сами собой. Линк сразу понял, у неё там оружие. Они довольно долго стоят вот так глядя друг на друга. Молчат. Смерть сквозит в сером взгляде. Возмездие. И ещё что-то. Но она не стреляет. Витает в воздухе старая ненависть. Но ему безразлично. Он сможет молча принять смерть. По лицу словно судорога пробежала, и она заговорила.
   -Знала, что рано или поздно повстречаю тебя на узкой дорожке. Знаешь, кто я?
   -Догадываюсь.
   -И кто?
   Он медленно выдавил из себя.
   -Её сестра.
   Тонкие губы скривились.
   -Надо же, какой сообразительный. Тогда наверняка знаешь, зачем я здесь.
   -Делай, что считаешь нужным. Мне всё равно - глухо ответил Линк.
   Смерть частенько разминалась с ним. Но долго дразнить безносую не получалось ни у кого. Сейчас, так сейчас. Но она не торопится. Ждала столько лет. И по капле жаждет выпить долгожданную месть.
   -Сначала я ждала, что ты уйдёшь сам. Повесишься на первом суку. Но этого не происходило. Потом я стала искать тебя. Сама. И вот нашла. Когда-то я поклялась найти двуногую тварь... Не зная, кто это на самом деле. Сейчас я думаю. Сдержать клятву. Или впервые в жизни нарушить. Сдержу я её, или нет, зависит только от тебя.
   -Поступай, как знаешь. Мне всё равно.
   -А мне нет. Поэтому говори.
   -Что говори? - с вызовом спросил Линк. - Стреляй! Как я тогда! Я ни о чём ни спрашивал! И она ничего не сказала! Я стрелял! Бей! - крикнул он.
   Он ждал выстрела. Но серые глаза ни дрогнули.
   -Говори. Зачем ты сюда пришёл? Ни к ней. Я давно за тобой шла. Поверни к ней, и я бы тебя тут же застрелила. А ты взял роз. Зачем. И пришёл сюда. И положил их. Она их так любила!
   -Я с детства помнил. Такие розы любила Мама. И они бы понравились ей.
   -Я их тоже приносила сюда. Но не только ей нравились такие розы...
   И слёзы в серых глазах. Линк молчит. Он всё ещё ждёт выстрела. А кэртерка заговорила снова.
   -Я никогда не хотела отнимать жизни. Ни у кого. Но потом... В каждом скрывается зверь. Ты разбудил его. Хотела я забрать жизнь. Всего одну. Твою жизнь. Во искупление. Ибо жить должна была она. И я как зверь, шла по твоему следу. Но почему-то вспомнила, когда ты принёс розы, как было бы больно её матери если бы я убила тебя. Она бы лишалась последнего ребёнка... Не знаю, что бы она сказала тогда мне. И предполагать не берусь. Но у меня есть дети, и я могу представить - насколько это страшно их потерять.
   Я не забуду о Марине. Но вспомнила о ней, Софи-Елизавете. И только благодаря тому, что я вспомнила о ней, ты останешься жить. Пусть я не сдержу клятву, и возьму несмываемое пятно на свою честь. Но ты хорошенько запомни: ты дважды обязан жизнью Софи-Елизавете и один раз Дине. Ибо только память о них спасла тебя. Память. И ничего больше. А теперь уходи. Больше не появляйся здесь!
   -Нет, дочь М. С., я ещё не видел умирающую львицу. Я схожу к ней. Только потом уйду. И когда-нибудь, нескоро, я вновь приду сюда. Принесу ей розы. Даже ты мне не сможешь помешать. Ибо это всё-таки и моё прошлое.
   Ссутулилась. Но руки по-прежнему в карманах. Ещё гложут её сомнения.
   -Не пришлось бы мне пожалеть, что я сегодня не спустила курок.
   -Не придётся.
   Она тяжело вздохнула.
   -Почему-то, Брат Дины, я тебе верю. Да и запомни: Я не дочь М. С., хотя и росла в её доме, и вторая в её клане. Имя мое Рэтерн!
   Линк кое-что читал про кэртерцев. И знает, что вот так сказав ''Имя мое Рэтерн'', она признала, что больше не враг он ей. Просто незнакомцу они говорят как люди ''Меня зовут...'' А вот так скажут только тому, кого не считают врагом. Другу, возлюбленной...
   Имя мое Рэтерн.
   Не станет другом. Но перестал быть смертельным врагом.
  
  
   Глава 8
  
  
   "Закалка стали". Сашке вспомнилось, что название известной книги из иного мира дословно на грэдский переводится именно так. Книгу неплохо знают и здесь.
   Сашка прочла в детстве. Целиком согласилась с героем, и даже пожалела, что не похожа на него... Это было давно. Очень давно.
   Не встреться ей тогда эти странные люди словно из иного мира (вот тавтология- мысленно усмехнулась она- они из иного мира и были, а сейчас она в этом самом мире и находится) То вскоре её бы и не было. Те люди встретились. Жизнь Сашки стала совершенно иной. Понеслась подобна урагану. Гремели грозы. Шумели бури. Погибали друзья. Иногда времени не было, обернуться на скаку. Они, точнее теперь уже только М. С. по прежнему несутся.
   "Закалка стали". Ощущаешь себя подобием героя? Вот именно, что подобием. Не столь ярким, как тот ЧЕЛОВЕК. Но и вовсе не бледным.
   У неё нет планов, все что хотела сделать, она сделала. Кажется, даже на письма все ответила. Хотя давно уже слепа, и пишет по клавиатуре на ощупь. Ноги отнялись, когда она ещё видела. Последствие ранения... Только которого? Их много было... Стала отказывать ещё и левая рука. Через три-пять дней будет все равно. Это сказал Кэрт. Ей в лицо. Вчера. Он смел. Несколько лет назад прямо в лицо сказал, что лучше застрелиться, или он может дать мгновенный яд. Лучше быстро, чем мучаясь. Он так сказал. Он так считает. Он имеет на это право. М. С. иногда зовет Кэрта самураем. Её право. Она же будет драться. Кэрт дал ей сколько-то лет. Они прошли. Сашка жива. Ещё цифра... Прошли и они. И в этом заслуга не столько Сашки, сколько Кэрта. Она не хотела умирать, он не верил, что она может жить... Как когда-то не верил, что Марина мертва... И как тогда, так и сейчас, он делал все, что мог, и гораздо больше. Не успев тогда, словно старался успеть сейчас.
   Но вчера и он сказал "Всё! Три, может быть пять дней"
   Если Кэрт сказал "Всё!"- значит так и есть. Ошибок не было.
   Да и Сашка чувствует, что осталось немного.
   А Сашка дожила день словно любой другой. Этот будет таким же.
   Но команда корабля в этом году её уже не увидят.
   Сашка знает, что в её честь назван эсминец. К ней приезжали моряки с корабля. Есть фото, что уже не увидеть. Знает, что бегают по земле дети, названные в её честь. Сказано, что фото офицеров корабля с ней висит в кают-компании корабля. Зрячими пальцами правой руки смогла "осмотреть" подаренную модель корабля.
   "Что бы умирая воплотиться в пароходы..." Когда-то шутила над Мариной, строчками стихотворения, понимая, что громадные люди из громадных времен, в очередной раз оказались правы.
   Читать не охота, писем сегодня нет, что довольно странно. Обычно пишут много, и в основном дети... Для них Сашка уже стало частью легенды.
   В коридоре слышны шаги. Как и у всех слепцов, слух у Сашки до предела обострен. Он по шагам узнает человека до того, как тот заговорит. Сашка несколько удивилась, поняв, что идет М. С.. Обычно та приходила вечерами, да и то нечасто. Читая газеты, Сашка поражалась масштабами работ по восстановлению (хотя оно уже кончилось ещё когда Сашка была здорова) и модернизации страны.
   М. С. по своей должности и в силу привычки вкалывает за десятерых, и у неё не часто находится время что бы прийти к умирающему другу.
   "Закалка стали". Великий человек потеряла почти всех дорогих сердцу людей. Нет уже и многих верных соратников. Кто пал в бою, кого в спину убили... Мало кто из них, первых Чёрных своей смертью помер. Неплохи и нынешние Чёрные. Доделают, что мы начали!
   -Ты знаешь зачем я пришла?
   М. С. есть М. С.- с места в карьер.
   Сашка усмехается в ответ. Ни разу не пожалела Марина Саргон, а потом уже М. С., что когда-то пустила в свой дом напуганную книжную девочку. Разглядела скрытую в Человек силу, способную вести людей на бой и молчать под пытками. Много позже
   М. С. приняла Сашку в Великий Дом Еггтов равным по достоинству. В древности- величайшая честь, а той зимой это было ничего не значащей формальностью. Еггтов-то тогда оставалось всего четверо, да и то одна с ушами длинными, Сашка по счету хоть Дома, хоть простому, стала Пятой... Теперь она Третья, и от этого горше всего! Глава Дома, Младший Еггт качнулась от ударов. Качнулась, но осталась стоять. Несмотря ни на что. Вопреки всему. Истинный МЛАДШИЙ ЕГГТ! И та, кого некогда звали "второй М. С."- умирающая Сашка, формальная наследница Глаза Змеи.
   -Сообщить мне о пуске нового завода, или закладке авианосца.
   -Нет. Всё гораздо серьёзнее. Для тебя.
   -Да куда уж серьезнее. Кстати, мне на какой аллеи мемориального местечко подобрано? Хотелось поближе к нашим, и подальше от начальника ГАУ, больно уж я с ним не ладила! Хотя старик матерый волчара был!
   -Настройся на очень серьезный разговор.
   Сашка понимает, что М. С. пришла не просто так.
   -В чем дело?
   -Снова действуют переходы. Один физик, ты его может даже и знаешь, он в детстве неоднократно дрался с Диной, смог создать их заново. На другом принципе. Перехитрил хитрецов из ЦЭБа.
   -Горжусь отечественной наукой! Серьёзно, искренне рада.
   -Я тоже. Он представлен к высшему гражданскому ордену и Императорской премии. И то, и другое он получит, можешь мне поверить.
   -Заранее верю!
   -Вернёмся к делу. Вопрос о переходах теперь непосредственно касается тебя.
   -Не, не надо. Я кладбищенским романтизмом не страдаю, и по березкам не тоскую. Как там этот центурион говаривал?
   Легат я получил приказ вести когорту в Рим
   По морю к порту Итию, а там путем сухим
   Отряд наш отправления ждет, взойдя на корабли,
   Но пусть мой меч другой возьмёт, остаться мне вели
   Я прослужил здесь сорок лет, все сорок воевал
   Я видел и скалистый Вект, и Адрианов вал
   Мне все места знакомы тут, но лишь узнав от том
   Что в Рим домой меня зовут, я понял здесь мой дом!
   Я тоже немало воевала, но что мой дом здесь, я поняла гораздо раньше старого солдата! Я хочу умереть здесь, Марина. Лечь в землю где-нибудь недалеко от твоей дочери, так и не увидевшей моих детей. Первое, что я от неё услышала "У вас обязательно должен быть ребенок. Вы очень добрая". Позволь мне лечь в землю рядом с ней, легат.
   -Центурион! Соберись! Я не затем пришла, чтобы предложить тебе обрести вечный покой в пресловутой родной земле. Ты будешь жить. И ещё очень долго!
   -ЧТО!!!!!!
   -Что слышала. Правда, начальником Артиллерийской академии я тебя сделать уже не смогу, хотя и собиралась когда-то. В общем так, переходы снова действуют, новые установки компактны, действуют по иному принципу, по какому- не спрашивай, я и работу старых-то через пень-колоду понимала. Энергию потребляют чуть, от малого передвижного реактора запитать можно. Но главное в другом: мы можем брать людей оттуда, можем возвращать их назад. Но мы, рожденные в этом мире, больше не можем посещать тот. Объект не фокусируется в точке перехода. Отправлен- и словно не было его никогда. А теперь главное для тебя. Похищенного, или добровольно ушедшего, снова переносит в ту же точку пространства и времени, откуда он был взят. С обнуленными биологическими характеристиками. В этом ещё одно из различий с переходами прошлого.
   -Это как?
   -Ты станешь здоровой двадцатипятилетней девушкой. Все биологические параметры станут теми же, что и в момент переноса. Со всеми воспоминаниями. Вплоть до трещащей от тяпнутого для храбрости коньячка, головушки. Послезавтра, в три часа двадцать одну минуту по Москве ты снова будешь стоять в лесу у джипа Олега. Сядешь в него, поедешь в особняк и будешь жить, как тебе нравится.
   -Подожди.
   -Что ещё?
   -Здесь мой дом! Я не хочу.
   -Не знаю, что ответил легат, я же скажу- нет. И отправлю тебя насильно. Я не хочу, что бы ты умирала, друг. Когда-то именно из-за тебя я снова захотела жить. Пришло время отдать Долг Еггта. Тем более, наследнице.
   -Понимаю... Видимо, ты как всегда права. А твою правоту осознаю спустя либо минуты, либо годы... Почему-то ты всегда права...
   -Я не знаю.
   -Тогда можно уточнить детали?
   -Естественно.
   -Почему вы не сможете сразу же забрать меня назад? От меня, молодой и полной сил здесь будет гораздо больше толку, чем там?
   -Будет. Не стану спорить. Ибо это так и есть. Ты и сейчас человек не последний. Но знаешь, чем ученый сейчас занят?
   -Нет.
   -Работает, так, что аж мне завидно, и кричит что ни одной награды не возьмет, пока не сможет преодолеть эффект "один-один" или "взял-положил".
   -Не поняла!
   -Взял-положил и есть. Объект можно взять. Можно не возвращать. Но если вернуть. То вновь взять уже не получится. Объект снова не сфокусируется в точке перехода. Но уже у нас. Это относится ко всему- человек или шишка, без разницы. Ты ничего не сможешь взять с собой из дорогих тебе вещей.
   -Жаль. А моя официальная судьба здесь? Хотя... И так догадываюсь...
   -Правильно.
   М. С. коснулась руки Сашки. Рукопожатие.
   -Я выполню твою просьбу, друг. Твой памятник будет стоять рядом с Мариной.
   Из незрячих глаз потекли слезы.
  
   -Пора! Осталось пять минут. Товарищ генерал-полковник, вам нужно уйти!
   -Подожди!- говорит Сашка
   -Что?
   -Марина, ученый этот, что с "один-один" борется...Как думаешь, сможет?
   -Он-то? Либо раньше времени помрет, либо...
   Сашка улыбнулась.
   -Может ещё увидимся, друг! В прямом смысле!
   -До встречи!- хохотнула в ответ М. С.
  
   Боль, огонь впивающийся в каждую клетку, молекулу, даже атом тела. Боль, длящаяся то ли мгновение, то ли вечность.
   И все, просто все.
   Сашка ровно лежит на земле.
   И видит в разрывах туч звезды.
   Впервые за много лет.
  
   Пытается шевельнуть ногой- работает. Левой рукой- тоже. Смотрит на руке часы, очень похожие на тот Romanson. На них- 3. 21. Тогда отложилось в памяти, было 3.18. Четыре минуты!!!! Изъятие занимает ровно 240 секунд!!! Они!!! Чуть не упав, тело ещё не совсем вспомнило о прежних функциях, Сашка вскакивает.
   То место!!! Показалось, что видит шесть полупрозрачных силуэтов. Моргнула- и ничего не. Только она. Стоит. Одна. Ничего. Пожухлая осенняя листва. Они были не здесь. Но ещё не там. Она забыла, сколько раньше времени занимал перенос.
   Та/эта ночь сразу ожили в памяти. Установка стояла здесь- шесть отметок от ножек. Сергей её налаживал. Нервничали все, и все старательно делали вид, что всё в порядке. Олег курил. Одновременно, следя за лесом. Один из окурков дымится. Софи сидела вон на том бревне. Тоже курила, вон смятая пачка её сигарет. Сашка стояла рядом с ней. Марина хромая расхаживала по поляне. Дмитрий был у машины. Фары и сейчас горят.
   Сашка осмотрела себя. Чёрный кожаный плащ, осенние сапоги, в кармане устройство под странным название "сотовый телефон" (какие соты могут быть в телефоне?) и пачка листов с инструкциями. В другом- три толстых пачки денег- розово-фиолетовые, почти белые и грязно-зеленые, шрифты вроде знакомые, но буквы пока не складываются в слова. Убирая деньги назад, наткнулась на зеркальце. Машинально посмотрелась. Чуть не упала на листья впервые за много лет увидев себя. Ту, которую совсем забыла. Тут, которую уже не вернёшь. Осталась только эта. В оболочке той.
   Медленно бредет к машине. В салоне ещё витает аромат духов Софи.
  
   Выключила фары и свет в салоне. Хотелось откинуться на сиденье и подумать. Обо всем. И ни о чем.
   Не получилось. Ошалело таращась, выскакивает из машины. Тьмы нет! Она видит абсолютно все на том конце поляны. Каждый листик или консервную банку под кустом... Софи тоже умела...
   Она-то здесь причем!!!!!
   Сашка плюхнулась у колеса.
   Полчаса назад она прощалась с единственным другом будучи слепой, парализованной ниже пояса, с частично парализованной левой рукой, и гарантированно мертвой в течении трех-пяти дней от редкого и неизлечимого заболевания почти шестидесятилетней женщиной. С огромным количеством заслуг и свершений перед страной, человеком даже в годы смертельной болезни ставшей символом стойкости духа Черных.
   Она уходила отсюда почти сорок лет назад. И вернулась, когда тут прошел миг. Почувствовала запах духов Человека, погибшего много лет. Увидела окурок от тонкой белой сигареты Vogue. Подняла. Поднесла к самыми глазам. Вся запредельная нереальность происходящего словно впиталась в след помады на окурке.
   Человек бросивший окурок, давно погиб. Она же полчаса назад была здесь. А Сашка стояла рядом с ней. Она тоже полчаса назад была здесь. Забыла в машине перчатки. Было зябко. Мерзли руки. Но возвращаться не хотелось. Перчатки лежат на заднем сиденье. Их можно взять и одеть. Через полчаса. Или сорок лет.
   Всплыл из памяти номер телефона, другое значение слова "труба". Образы соединились.
   Достает раскладушку, машинально вспоминая, что это престижная модель. Понимая, что так и сходят с ума. Она звонила Софи вчера вечером. Сказала, что приедет вместе с Мариной.
   В одной руке телефон, в другой окурок. И то и другое прямо перед глазами. Один. Два. Три... Шесть цифр. Зеленая кнопка. Вся гамма чувств в мгновения перед приходом ответа. "Абонент не отвечает или временно заблокирован".
   Обе руки разжались, повиснув плетьми. Телефон обиженно пискнул упав.
   Почти сорок лет назад, Софи с синячищами под глазами, но уже жутко веселая просто оттого, что вернулась домой, с хохотом рассказывала лежавшим под капельницами Марине и Сашке. "Представляете, в момент перехода, на мою трубу пришел звонок с закрытого номера. По версии физиков, именно этот звонок вызвал возмущение ЭМ поля, от которого нас всех так и припечатало. Кто же был, закрытый такой? Ещё один тайный воздыхатель? Или ты Маришка?" Хохотали втроем, громче всех Марина. Сашка уже знала о любви Марины наносить визиты сестре в три часа ночи.
   Сашка забыла эту историю. История всплыла в голове как выстрел в момент нажатия зеленой кнопки.
   Она позвонила в сорок лет назад. Человеку, погибшему тридцать лет назад. Это было десять секунд назад. Круг замкнулся! Который уже из преодоленных ей?
   Никогда ещё генерал-лейтенанту артиллерийских и ракетных войск, участнику двух революций, многих прославленных и не очень войн, кавалеру золотой звезды и многих имперских орденов, человеку, чье имя носит один из лучших во флоте эсминцев, автору многих научных трудов по ряду специфических артиллерийских дисциплин и "Истории артиллерии IX века", последние два тома которой она писала будучи уже неизлечимо больной, а последний ушел в печать, когда вторично и уже окончательно ослепла, личному другу М. С., Третьему Еггту, наследнице Младшего Еггта Александре дерен Оррокост Еггт-Симон так ни хотелось застрелиться.
   Нет здесь этого генерала. Нет и не было никогда его.
   Сидит у колеса джипа весной окончившая СПБГУ девчонка 23 трех лет Сашка Симон, только что потерявшая всех своих настоящих друзей.
   Человек, которому выпал второй шанс прожить жизнь.
   Снова став в ней никем.
   Но не умерев через три дня.
   Здесь её вряд повезут в последний путь на лафете, скорее припрячут тело, так, что бы всплыло лишь по весне.
   Долго и со славой, или быстро и без?
   Было и то, будет ли другое?
   Может лучше рвануть ТТ из пристегнутой под плащом по-артиллерийски кобуры. Все вопросы разрешаться мигом? Рука уже поползла к пуговице плаща...
   В голове словно бомбой разорвался раскатистый смех подруженьки дорогой. Тот самый смех, которого уже не первый год никто не слышал. Сашка знает причину. Как и все. Только где все сейчас. Словно слышен её голос. "Струсила. Предаешь нас всех. Мы там же, где и были. С кем ровняла себя два дня назад, и в кого превратилась за полчаса. Мы придем туда, куда не довелось прийти вам. Мы осуществим в том числе и вашу мечту. А вы сдохнете тут, в этом дерьме и грязи. Ибо вы уже побеждены, раз опустили руки. Санька - вставай! Вставай и иди. Нету судьбы. Ничего не предопределено.
   Жизни надо смотреть в лицо! Смерти - в лицо! Вспомни всех нас. Я дралась в том числе и за то, что бы этот мальчишка вырос, стал физиком, и вновь связал миры. И ты дралась за то же. Мальчишка этот теперь такой. Мы все такие. Может он через год, может ученики через двести лет, но эффект один-один будет разбит. Мы и мертвых когда-нибудь сможем поднять. Они увидят, ради чего погибли! Нам всё по силам! Ты не сможешь предать сама себя, Саня! Вставай! Победа будет за нами! И мы с тобой ещё увидимся!"
  
   Сашка очень медленно встает. Подбирает телефон. Берет с заднего сиденья оставленные сорок лет назад перчатки. Надевает. Садится за руль. Ещё теплая машина заводится с пол-оборота.
   Джип мчится к городу по пустынному шоссе. Сашка Симон ехала по нему три часа назад.
   Александра дерн Оррокост Еггт-Симон возвращается домой спустя почти 40 лет и ещё 50 минут.
  
   Бредёшь неведомо куда по вроде бы до невозможной тошноты знакомому городу, всегда бывшему для тебя чужим, а сейчас ставшему просто не нужным. Не страдаешь стандартными страхами обывателей перед обкуренным наркоманом или бритоголовым братком. Нет и традиционного ощущения вечной нехватки денег.
   Страхов нет, привязанностей нет, прошлого фактически тоже нет. В голове неохотно всплывают полузабытые картины: пропахшие суррогатным пойлом вонючие бомжи, нереально дорогие машины, как поганки на трухлявом пне вырастающие тут и там дома и торговые центры, какие с претензией на архитектуру, а какие и без. Кажущийся нереальным мир всеобщей лжи и обмана. Почти позабытая всеобщая усталость и глухое раздражение на всех и вся. Жизнь, катящаяся по инерции в неизвестность.
   Грязь в воздухе, грязь на земле, грязь в душах. Грязь везде и во всем. Серое небо, серые камни. Что-то ушло из этого города, что-то покинуло этих людей. Хотя... их и не помнишь иными. Живешь словно в шарике вакуума. Шарике, который почему-то не может расплющить внешнее давление. Или пузырек на поверхности зловонной лужи, не способный ни взлететь, ни погрузиться на дно.
   Но если вернуться к теории шарика, то толщина стенок увеличилась в разы. Раздавить будет теперь посложнее. Только кому это нужно теперь? Всем же на всё наплевать.
   Этих людей уже не расшевелить, по крайней мере, ты в это не веришь. В душе дотлевают угли, и нет больше сил, и главное, желания пытаться раздуть их вновь. Всё сгорело и прошло. А ты даже не сможешь поделиться тем, о чем помнишь, и рассказать то, что знаешь.
   Слушать может и станут, прикидывая, нельзя ли приткнуть рассказ в какое-нибудь издательство, что бы побыстрее получить некоторое количество хрустящих купюр. Здесь продается и покупается все. Никто уже ни во что, и никому не верит. Сумасшедшие здесь уже не считаются таковыми, сумасшедшими считают тех, кто пытается сохранить остатки здравого рассудка.
   Здесь ты всегда была чужой, и навсегда чужой останешься. Только когда-то была белой вороной. А стала белым тигром. Расчетливым убийцей с голубыми глазами. Но все равно, белым. Очень скоро воронье славно попирует на твоей туше. Воронья миллионы, тигров значительно меньше, и не завтра соберутся на расправу со снежно-белым собратом полосатые хищники. Всего-то радости!
  
   Вроде бы снова в том возрасте, когда все на свете предстает в розовом свете. Только устала душа. Можешь смотреть на них словно с высоты прожитых лет. Только почему "словно"? Ведь были эти годы... Были ли? С каждым днём, с каждой ночью все меньше и меньше веришь в реальность произошедшего. Словно сон. Немыслимый сон, продолжительностью в десятилетия. Или она спит сейчас, а вот откроет глаз - и снова там.
   Миры... А может, все-таки реальные круги ада, в который не веришь. И этот круг просто чуть-чуть иной, чем предыдущий. Какой по счету? Третий? Пятый?
   Реальность, или явь?
   Или коньяк туманит мозги, и все воспоминания укладываются в емкое слово Белочка?
  
   Но откуда помнишь, что под сердцем сидит кусок металла. На старой фотографии ты в очках. А сейчас видишь неестественно чётко. Ночь, день, сумерки - тебе всё едино. Только что хорошего в умении различать каждую гнилую банановую кожуру в куче отбросов?
  
   Плащ такого покроя, чтобы надетая по-артиллерийски кобура не привлекала внимания. Хотя... Почему она знает что так пистолет носят артиллеристы? Какие? Откуда ей это известно. И почему непривычно не ощущать тяжести портупеи с коротким мечом, похожим на известную здесь ланскнету? Короткий меч тех времен, когда швейцарцы славились воинственностью, а не шоколадом и сыром. Откуда она помнит тяжесть портупеи?
  
   Явь, сон, бред или всё-таки коньяк?
   Что здесь?
   Пустота!
   Зачем согласилась умирать медленно? Ведь предупреждали же! Но смалодушничала первый и единственный раз... В той жизни.
  
   А во-вторых- старые связи никуда не делись, и немало фамилий лиц, бывавших у Софи украшают первые полосы газет (телевизор Сашка не смотрит). Тоже неплохая гарантия безопасности, особенно если они быстро убедились, что Сашка не Софи, и ни во что ввязываться не собирается.
   Да и Софи во многое ввязывалась из-за граничащего с безумием желания спасти сходившую с ума сестру.
  
  
   -Я знаю вас! Вы одна из них, из живших когда-то здесь.
   Снизошла до ответа:
   -Глупо!
   Исчезнуть не пожелал.
   -Её звали Софи-Елизавета. И она очень любила красный цвет.
  
   Отдает ковбойщиной. Притом самой дешевой. Почти стычка у салуна, только хлещет дождь, и под ногами асфальт. И в темноте у одной из сторон неоспоримые преимущества, хотя другая сторона считает, что преимущества у неё.
   -Следил за домом?
   -Да. Такие, кем бы они ни были, не исчезают без следа.
   -Я тоже тебя узнала... Не доконченных дел у них больше не осталось, если тебя это волнует. И никого из них ты больше не увидишь. Вернулась только я.
  
   -Я только на пару шагов был впереди прочих. И им нужно вовсе не то же, что и мне. Я свое сполна получил. Они же - нет.
   -Угрожаешь?
   -Предупреждаю. Я вам не враг.
   -Ты не был и другом. Был...
   -Охотником, человеком, способным уважать сильного противника.
   -Ей не было дела, до того, кем ты себя считал.
   -Тебе тоже?
   -Мне всё равно. Сон, бред, явь или ночной кошмар... Исчезни! Я всё, и всех хочу забыть!
  
   Новый. Другой. Пришел взглянуть, словно на спустившихся с небес (дальше дело вкуса - богов, ангелов, аггелов, зеленых человечков, или свалившегося с крыши долбанутого током электрика). Смотрит щенячьим взглядом, словно на чудо-расчудесное.
  
   Гвардейцы. Её. Пришли просто поинтересоваться, не нужна ли помощь. И теша напрасную надежду: А вдруг ОНА вернулась. Затевали они что-то, может, и сейчас затевают. Неоднозначное. Если выражаться мягко. Если жестко- то крови будет много. Сначала. И что-то ещё будет потом. Только мало кто рассчитывает дожить до этого потом.
  
   Поняла, что просто скучает по Марине. Не той, напоминающую ожившую каменную статую нечеловечески работоспособную машину, а горячую, резкую, отчаянную, вопреки своей воли вырванную и заброшенную в абсолютно чужой и абсолютно чуждый всем идеалам, всей прежней жизни мир. И такую несчастную, хотя Марина убила бы любого, осмелившегося так её назвать.
   Впрочем, только теперь Сашка окончательно смогла понять Марину. И сама пристрелит любого, назвавшего её несчастной. Ибо часто не последних людей убивают за правду сказанную в лицо. Только где вы здесь, не последние? Ау!
  
   Кажется, единственным достоинством дома Марины был простор. Обстановка отсутствовала как класс, в паре комнат присутствовал даже строительный мусор. Марину застать можно было в лучшем случае с третьей попытке, причем попытке никак не связанной с временем суток. Телефонные номера Марины стандартно выдавали фразу из серии абонент не отвечает или временно заблокирован.
  
   Марина всегда была подозрительно оживленной, почти всегда полупьяной... Голова у Сашки после подобных встреч болела долго.
   Было в Марине какое-то подкупающе-притягательное отсутствие фальши. Не заводила она нужных знакомств, и всегда говорила, что думала.
  
   Сашка чувствовала, что Марина изменилась, стала более резкой и раздраженной, и одновременно какой-то настороженной.
  
   Сашка решила, что Марина связалась с какими-нибудь левыми радикалами, и вряд-ли в их среде осталась на вторых ролях.
  
   Ничто во мнении Сашки о Марине не изменилось, когда выяснилось, чем занималась Марина. Тем более, всем давным-давно известно о том, что Марине на чье-либо мнение о себе стопроцентно наплевать.
  
   Ничего ведь ещё не кончено!
  
   Мы ещё повоюем! Назло всем и вся! Даже назло самим себе зачастую. Пусть в моем хлеву тепло и уютненько, и полно корыто.
   Что же, Гвардейцы, если вы и вправду есть, то готовьтесь к бою. Только мне надоело жить с винтовкой у ноги. Как хотите, а я начинаю свою войну. Ту, которую начать следовало бы другим... Но пора уже. Если не я, то кто же? Во многие сердца стучит пепел старой славы... Да что у нас осталось, кроме этого пепла? А неважно! Не только сказочные птицы возрождаются из пепла.
   Она видела империю, поднявшуюся из радиоактивных руин. Не сгорели люди ещё и здесь. Пусть СМИ всех уровней и пытаются убедить в обратном. Кто платит...
  
   Сашка откинулась в кресле. Последнее время она стала ловить себя на мысли, что слишком много времени проводит на сайтах тех, кого принято именовать экстремистами. Что же, ребятки, энергии в вас море, ярости хоть отбавляй, только приложить с толком вы силы свои не умеете. Вы не видели настоящей войны.
   А избежать её не удастся.
   Мы ещё повоюем!
   Вместе!
  
  
  
   Глава 9.
  
   -Вы так скоро на тот свет отправитесь - сказал М. С. главврач одного из центральных госпиталей.
   -Мне это говорили уже, наверное, десять в неизвестно какой степени раз. А я до сих пор жива. Так что за консультацию спасибо, а в остальном - ауфидерзейн.
   М. С. встаёт. Главврач тоже. Страшно хромая, она подходит к двери. Главврач идёт за ней.
   -Вы отбываете, или посетите ещё других специалистов.
   -Вот ещё баловаться! Кэрта дождусь.
   В империи уже наверное все знают, что Кэрт - единственный врач, указания которого М. С. иногда выполняет. А остальных никогда не слушает. И тем не менее, жива и почти здорова, несмотря на то, что свинцом и тому подобными вкусностями, в своё время нашпиговали более чем крепко.
   -Куда направляетесь, генерал-майор - спрашивает М. С. хромая по коридору - счастлива видеть ваше заведение полупустым.
   Главврач мог бы обогнать М. С., но она это она. И обгонять её кажется неудобным.
   -К тяжело раненной - лучшей формулировки он не мог придумать.
   М. С. останавливается.
   -Откуда? Несчастный случай на ученьях? Какой части?
   -Она не военнослужащая. Она вообще ещё просто ребёнок.
   М. С. сразу же начинает делать выводы.
   -Какой козёл за боеприпасами не следит?
   -Она из деревни мирных святош.
   -Час от часу не легче, святоши с гранатами.
   -Не в гранатах дело. Наши солдаты её случайно нашли - он на несколько мгновений замолчал, а потом продолжил - это какая-то сцена из диких времён. Изгнание беса или что-то в этом роде. Ещё пара дней, и она бы была, вероятно, мертва.
   М. С. развернулась, и пристально посмотрела ему в лицо.
   -Арестовали?
   -Кого?... Ах, да, этого родственничка её, значит. Конечно, уже сидит, следователи приезжали показания снимать. Я дал им заключение.
   Но то, что произошло с ней... Это такая дикость. Как можно доходить до такого в наше время.
   -Сколько вам лет?- спросила М. С..
   Тот опешил от её вопроса, но ответил.
   -Тридцать девять.
   -Мне шестьдесят два. И могу вас заверить, вы ещё многого не видали, а кое-чего и не увидите уже никогда. - она вздохнула - До чего же я устала. Изгнание беса, говорите. Я с этим уже лет пятнадцать не сталкивалась. Думала, уже всё. Ан нет. Снова эта зараза всплыла. Как с гидрой воюешь: башку срубил, новая лезет - она замолчала, а потом с совсем другой интонацией спросила
   -Ещё что-нибудь в этой деревне было по нашей или по вашей части?
   -Никак нет.
   -Ладно, в какой она палате?
   -Кто ''она''.
   -Ну, этот ребёнок искалеченный. Видеть-то её можно?
   -Да.
   -Ладно, проводите меня к ней. Надо же окончательно на десятку вперёд настроение испортить. Звать её как?
   -Анна.
  
   Аня с трудом повернула голову. По-прежнему болит всё тело, левой рукой не пошевелить, каждый вдох причиняет боль. Но ей уже не так страшно, как вначале. Хотя она одна и вокруг всё и все чужие и незнакомые. И уже несколько раз чужие люди отвозили её в страшную комнату с белыми стенами и яркими лампами, собирались вокруг неё. И что-то делали с теми местами, где у неё болело. Мазали чем-то, а казалось словно жгли. Кололи стальными иглами надетыми на стеклянные трубки. Вставляли ей в руки иголки и что-то вливали через них. Заставляли глотать страшно горькие вещи. А вот кормили гораздо лучше, чем она ела дома.
   Все эти люди частенько говорили не по-человечески. Не на том истинном языке, что говорили в деревне, и не на том испорченном, что все вокруг.
   Среди людей в повязках, окружавших её в страшной комнате видела женщин, одетых как мужчины. Это очень пугало. Аня никогда не видела женщин в мужской, а мужчин в женской одежде. Дома ведь говорили, что покрой платья установил господь.
   И свет здесь не такой как привыкла. Он светит, но огня в нем нет. А почему светит, Аня понять не может.
   Она спросила у самого не страшного из этих людей, когда она вернётся домой. И он сказал, что в тот дом, откуда её забрали, Аня не вернётся никогда. А раньше она много раз слышала, что дети всегда во власти отцов, и что кроме отцов, над ними никто не властен, и это от бога.
   Человек на бога не походил, не походил даже на ангела. Но Аня ему верила.
   Чужие люди ходили все в белом или сине-зелёном, иногда Аня видела солдат в их обычной одежде. Дома всегда говорили, что от солдат только зло, и их следует опасаться. Она боялась их, потому что ей так говорили. Но здесь они не казались ей страшными.
   Солдат в белом приносил и уносил ей еду. Однажды спросил, умеет ли она читать, и когда сказала, что да, принёс целый ворох книжек. Новых, красивых, и пахнущих не пылью, а свежей краской.
  
   Дверь открылась, и вошёл доктор, а за ним... Генерал. Настоящий генерал из тех, какими пугают маленьких детей. Аня же думала, что генералов, как и драконов, выдумали.
   В страшных сказках генералы были высокого роста, а этот - маленького, намного ниже доктора. Но в остальном - одежда и вправду цвета сажи. Сияют золотом звёзды на груди. И целых три. И по три звезды на каждом плече. А его лицо...
   Маленький генерал женщина! Пусть и остриженная почти по-мужски. И одетая в мужскую одежду, но всё равно, женщина. На мгновение Ане стало страшно.
   Глаза женщины-генерала невиданного зелёного цвета. И словно горят. Словно адский огонь бьет из них. Пылает взгляд. Нечеловеческой жутью, и всем, что есть на свете тёмного.
   Аня помнит, как изображали на картинах врага рода людского. Иногда страшным, иногда противным, и очень редко смешным.
   Генерал же... Её можно назвать не просто страшной, а ужасной. Не её саму, а только взгляд. Но ужас сочетается с нечеловеческой мощью и силой. Спокойной мощью гранитной скалы, а не беснующимися языками адского пламени.
   Взгляды генерала и Ани встретились. И девочка почувствовала, что за этим гранитом, за этой силой скрывается что-то... Что-то совсем не злое. Очень похожее на цветок, выросший на возвышающемся назло всему и вся утесе.
   И Ане показалось, что было всё наоборот. Вначале вырос цветок, а потом уже встал над ним утёс. Утёс чёрного гранита. Только очень давно вознёсся уже этот утёс. И скрыл внутри себя белый цветок. Но сначала вырос цветок.
  
   Неестественно бледно лицо генерала в обрамлении коротких чёрных волос. Словно углём проведены брови. И губы сжаты в нитку.
  
   Лежавший перед М. С. ребёнок выглядел так, что краше в гроб кладут. Неудивительно, что многое повидавшего военмедика поразило. Синяки под глазами хотя и подзажили, выглядят всё равно впечатляющими. Шея смазана какой-то мазью. Рука в гипсе. Плечо тоже перебинтовано.
   М. С. ни раз видала людей, в том числе и детей, в гораздо более худшем состоянии. И так бывало гораздо чаще, чем хотелось. Думала, привыкла уже ко всему. Но видимо, у любого есть придел чужих страданий, после которого вид страдающего берёт за сердце даже таких железок, как М. С..
  
   Взглянула М. С. на Аню. От взгляда ребёнка словно исходит какое-то сияние. Доброта что ли так светится? Что-то открытое и возвышенное во взгляде...
   Защемило сердце у М. С.. Сравнение с Мариной... Нет, только не с ней. Была, была в Марине сталь. Могла она очень жёстко и временами жестоко, говорить. И поступать. Вполне в состоянии была кулаком по столу стукнуть. Принципиальная. Не злая, но способная быть недоброй. Всегда такой была. Что в детстве, что потом.
  
   Аня. Сразу М. С. поняла, что зло, жестокость и вообще, вся грязь мира не пристанут к ней. Двуногим тварям, по ошибке именуемыми людьми никогда не растоптать её душу. Убить - всегда готовы. А растоптать...
   Понимает кое-что М. С. в людях.
  
   -Меня зовут Аня - тихо сказала девочка.
  
   Генерал говорит слегка хрипло, но голос её практически не отличался от любого другого женского голоса, разве что говорит чуть громче, сем следует. И ребёнку ещё показалось, что генерал очень устала. Она уже очень много лет не отдыхала. Она словно тащит на себе страшный груз. И тащит давно.
  
   ''Когда видишь что-то снежно-белое, очень ясно замечаешь, что сама иссиня-чёрная. Хотя, нет, не иссиня, а как сажа. Чёрная и грязная. О чёрт, что же я несу? Хорошо ещё, что хоть не вслух. С ума я что ли начинаю сходить от одиночества?''
   М. С. подошла к кровати, и села на стул. Её рука коснулась руки ребёнка.
   Девочка чуть не отдёрнула руку, но прикосновение генерала было прохладным, успокаивающе прохладным.
   Прошла минута, вторая...
   -Разрешите идти? - нарушил молчание главврач
   -Что?... Ах да, идите.
  
   М. С. так и сидит. Её рука лежит на руке девочки. Левой рукой М. С. прикрыла глаза. Большой и средний пальцы до боли стискивают виски. Она чувствует под рукою доверчивую теплоту руки ребёнка. Чувствует.
   ''Что, что со мной происходит? Жила себе, правила вроде даже неплохо. И вдруг... Что вдруг... Этот ребёнок...Аня...Анечка... Сколько лет не говорила нежных слов... Кто она мне ? Вроде никто... А вроде просто человек, ребёнок. И несчастный... А я, я счастлива? У меня невиданная власть. И столь же невиданное одиночество. А у неё, у неё ничего нет. И могло бы вообще ничего не быть. Ни настоящего, ни будущего. И неизвестно, что будет. Но что-то будет.
   А я ничего уже не вижу перед собой. Перед собой как человеком Мариной Саргон, а не генералом М. С.. Годы, годы уходят, а на что я их потратила?
   Её жизнь только начинается. И ТАК начинается. А ты ведь, кроме всего прочего, стремилась ещё и к тому, чтобы ни у кого больше никогда не было ТАКОГО начала жизни. Неужели я так ничего и не добилась?''
  
   Теперь генерал кажется совсем не страшной, а просто очень усталой. И несчастной. В одной из ''запрещённых'' книг девочка видела рисунок. Сидит у камина женщина. Написано было, что это одна великая воительница на закате жизни. Огненной жизни. Жизни прошедшей в боях и походах. Жизни в борьбе. На рисунке всё это уже позади. Сидит она у огня. И широко открытыми глазами на бледном и худом лице смотрит куда-то в запредельное. Она вспоминает свою жизнь. И как девочка прочла дальше, не слишком-то радостны эти воспоминания.
   И сейчас генерал очень похожа на ту женщину. Ребёнок не видела её взгляда, но чувствует, что живому генералу сейчас столь же тяжко, как и той, нарисованной воительнице. И ведь очень схожи их лица...
   Может, генерал и способна внушать ужас. Но девочка её совершенно не боялась. Она видела цветок в её душе. Тот цветок, который был до того как встала над ним гранитная скала. Но многие вокруг видели только эту скалу.
   Теперь она хотела заговорить с ней, хотела и не могла.
   Она хотела ей сказать...
  
   ''Что я могу ей сказать? Что вообще по-человечески я могу кому-либо сказать. Когда вообще я с кем-то просто разговаривала, а не приказывала или требовала? Я засыхаю как личность, а может, уже засохла. Живёшь словно запрограммированная машина. И никто, абсолютно никто об этом не знает, и никому, абсолютно никому до этого дела нет. А мне иногда просто плохо. На душе плохо, или, точнее, на её остатках... Вообще-то по другому и быть не могло. Создала у людей представление о себе, как о чём-то запредельно могущественном? Ну, вот и пожинай плоды. Винить некого. Сама решила добиться абсолютной власти. Ну, вот и добилась. И что-то ты потеряла... Вот только что именно?
   Что ты можешь сказать этому ребёнку, да и любому другому? Да ничего, и признай это.
   Ну и признаю, а что это изменит?
   Как же я всё-таки устала! Сколько лет, а грязи если и становится меньше, то не намного. А я уже не та, что двадцать лет назад. Хотя я не стала хуже или лучше, я просто устала.
   Хм. Знал бы кто-нибудь, да хоть Кэрт, о чём я сейчас думаю, точно бы решил, что я спятила. А может, я вправду с ума начинаю сходить?
   Но она-то, ребёнок этот, Аня, здесь причём? Сама не знаю. Может, это одиночество доконало меня до такой степени что... А вот что именно, словами-то ты выразить не можешь''.
   М. С. так и сидела довольно долго. Вставать и уходить ей не хотелось. Ей некуда и незачем было спешить. Её никто и нигде не ждал. До завтра. А завтра снова тоже, что и всегда. Люди, бумаги, совещания. Всё это важно, всё это необходимо. Но это будет только завтра. А сегодня...
   Она могла сидеть здесь сколько угодно. Случись что чрезвычайное - её найдут мгновенно. По мелочам беспокоить никто не станет.
   На поясе запищал телефон. М. С. словно очнулась, и рванула его с пояса.
   -Слушаю...
   Через несколько минуть чёрный автомобиль мчался к зданию одного из министерств.
  
   Генерал так и не сказала девочке ни слова, хотя сидела рядом с ней довольно долго. Но ребёнку почему-то стало... холоднее что ли, после того, как она ушла. Она не знала, что никто бы ей не поверил бы, если бы она сказала, что великая и страшная М. С. показалась ей очень усталой и доброй. И что ей хотелось бы, что бы она зашла снова.
  
   Было уже за полночь, когда у мрачного дома в саду остановился чёрный автомобиль. Через минуту он отъехал. В прихожей большого дома зажёгся свет. М. С. прибыла домой. Если, конечно в её лексиконе существует такое понятие, как дом. Место, где она проводит ночь или иное время суток, домом назвать всё-таки сложно. Скорее, логово.
   В прихожей было несколько стульев и шкафов с одеждой в чехлах - полный комплект всевозможных шинелей и пальто, которые имеет право носить генерал-полковник.
   На один из стульев М. С. положила фуражку, на другой - портупею и сумку.
   Хотя она и хромает, но на людях всё равно ходит довольно быстро. Сейчас же еле переставляет ноги. До лестницы шла, опираясь рукой о стену и закрыв глаза. На второй этаж поднималась минут пять, если не больше. Несколько раз останавливалась. Тот взгляд, который бросала на вершину лестницы, переполнен мукой и ничем больше. Вряд ли кто посторонний узнал бы сейчас в этой совершенно измотанной жизнью женщине, легендарную М. С.. Но такой её видеть никто не мог.
   Вот и комнаты второго этажа. В иных она не бывала лет по десять, если не больше, но две или три двери отперты. В одной из них, заставленной книжными шкафами, стоит кровать.
   М. С. буквально доползла, иначе не скажешь до этой комнаты и повалилась.
   Ей страшно хочется спать. Прошло пять, затем десять, затем пятнадцать минут. Сна не было.
   Похоже, предстоит ещё одна длинная бессонная ночь. И уже далеко не первая.
   Сколько раз ей приходилось вот так лежать, лежать и пустым взглядом смотреть в потолок. Лежать и ждать раннего утра, шести утра, того времени, в которое она обычно встает уже не первый десяток лет. Какие мысли вращаются в голове этими длинными бессонными ночами - это известно только ей.
   Одной больше. М. С. поняла, что если не заснула сразу, то в эту ночь не заснёт вовсе и открыла глаза. Пустой белый потолок. Столь же пуст направленный в одну точку взгляд.
   -Ну, что, что же с тобой не так - железка ты бессердечная?
   Вставать не хочется вовсе. Вот так, пластом, может пролежать целую ночь. М. С. была удивлена, обнаружив в себе такую способность. И почти сразу создала объяснение: ''Если полжизни жить на тонизирующих таблетках, да транквилизаторах - ещё не такое начнётся''.
  
   ''Я опустошена. А что ты раньше этого не знала? Знала прекрасно. Отчёта себе не отдавала? Отдавала. Так в чём же дело? Тебе просто нужен кто-то, кого можно любить, о ком надо заботиться. Признай же ты это наконец. А ты всё одна. И скоро на луну будешь выть. Исчезни централь - исчезнешь ты. Моментально. Ты живёшь централью и живёшь в централи. Больше ничего. Вне её у тебя ничего нет.
   Я так устала. Кто бы знал! Но никто никогда не узнает. Потому что ты символ. Символ государства, символ идеологии. И даже хребет этого государства в весьма значительной степени.
   А то, что символ бывало не спит ночами или просыпается от кошмаров - никому дела нет. И так и должно быть, и это правильно. Мне только от этого нисколько не легче.
   Да, но ты ведь много сделала чем не слишком-то станешь гордиться. И не надо стараться отвертеться с помощью стандартной фразы, что всё-де делалось на благо государства. Да , государство сильно. Тут во многом твоя заслуга.
   Ага, беги в каменоломню. Постамент заказывай. И бронзу на памятник закупай. Только площадь сначала подбери попросторнее.
   С властью-то проблем у тебя действительно нет. Других, зато масса. И сегодня зачем-то новую отыскала. Ну, кто тебе эта девочка? Как там её? Анна... Зачем она тебе вообще?
   Просто она ребёнок, которому очень плохо. А какая-то сотая доля процента от человеческих чувств у меня ещё сохранилась. И признай сама себе ты, железнобокая, что тебе её просто жалко... Или она напомнила тебе Марину тогда...
   Марина -Елизавета. Точёное личико, точёная фигурка, остро отточенный язычок. ''Идеализированный вариант великой меня'' - как ты сама про неё острила в узком кругу.
   Но копией молодой М. С. Марина никогда не была. Придётся признать, что она была лучше, чище и добрее меня. Может, даже и умнее. И была она горда и отважна. И она всегда ходила одна. Это её и сгубило.
   Как все знали твой чёрный мундир, так всем было известно и её кожаное пальто. Её иссиня-чёрные волосы, ибо потемнела она с годами, её ясный, и вместе с тем слегка суровый взгляд. Она походила на тебя... На ту, которой ты была в пятнадцать лет.
   Дочь часто похожа на мать. И она была похожа на тебя. Но не нынешнюю. А ту, кристальную Марину Саргон, о которой ты сама думала, что её не вернёшь. Но она вернулась в твоей дочери.
   Ты ведь прекрасно знаешь: ту, кристальную Марину Саргон не смогли убить у Младшего Тима. А старик испугался. Он понял, что ты сильнее его. Сильнее их всех. Это он хорошо понял. Смалодушничал. И тебя не убили. Хотя его сторожевой пёс этого хотел. Очень хотел. Но не вышло по его.
   А свою кристальную сущность ты сама загнала в самые недра собственной души. Но не смогла уничтожить. Стальная М. С. с языком острее жала змеи и хваткой страшнее, чем у когтей дракона. Такая М. С. всем хорошо известна. А другая, вернее не М. С., а Марина Саргон тоже ведь здесь. Подмятая другим твоим образом, но всё равно живая. Но в чистом облике она не смогла бы выжить. А Марина слишком была похожа именно на этот облик.
   Марина была прекрасна. Идеализированным портретом М. С. она не являлась. Она была собой. Как тогда...
   Она стоит у огромного зеркала- подарка Бестии. Даже в полувоенной форме изящна. Стройный, гибкий стан, легкие, плавные движения - от недоучившейся балерины грация осталась...
   Она никогда не ездила на пляж, и всегда, в любую погоду ходила в сапогах. Никто и никогда не должен был заподозрить, что у неё нет ног.
   Она стоит. М. С. бесшумно подошла и стала рядом. Марина немного повыше и куда стройнее... Старой М. С. себя тогда не ощутила, нет, ощутила себя просто страшно измотанной.
   Взгляд Марины ясный и открытый, хотя и отливал немало сталью. А взгляд М. С. ... Тяжёл, ох как тяжёл взгляд смотрящих исподлобья зелёных глаз. Если бы камень мог смотреть, он смотрел бы также.
   Марина показалась М. С. стройным деревцем. Сама же она - ломаным переломанным жизнью корявым сучковатым пнём. Фигура почти мужская, руки- все в следах от скверно залеченных ожогов.
   Только в лицах сходство.
  
   Разговоры с ней. В последний год. Тяжёлые разговоры. Разговоры двух сильных личностей. Пытающихся понять друг друга. Сильна, очень сильна правительница огромной империи, от имени которой остались две буквы - М. С.. Но не менее сильна и молодая Марина Саргон. Дочь. Но не наследница. К сожалению. А спорить с ней было тяжело. И даже тебе, опытнейшему политику, не удавалось переубедить её.
  
   -Мещанки и глупенькие дурочки из всех социальных слоёв ждут не дождутся принца. По теории вероятности, такое изредка, но бывает. Только, зачем он им нужен? Стенка, за которой можно сидеть? Неиссякаемый кошель? Какие-то особые чувства? Или просто потрясающие физиологические данные?
   Ах он вырвет меня из этой будничной рутины! Ах, как я мечтаю о большой любви! Ах да ох, ох да ах! Послушаешь или прочтешь такое - право же, на всех известных языках материться хочется.
   М. С. усмехается.
   -Чему ты смеешься?
   -Представила тебя матерящейся.
   -И получилось?
   -Не очень, ты взглядом иногда больше скажешь, чем иной словами.
   -Однако, и вправду хочется выругаться время от времени. Ты права: мещанство - самый страшный враг любой идеи. И наши успехи в борьбе с ним не слишком-то высоки. Клуши как были, так и есть. Дуры до сих пор не перевелись. Все сидят, да принца ждут. Да обо мне за спиной судачат.
   Но я сама принцесса. И не жду никого. Ибо давно уже не верю в сказки. Но вижу тебя. Кэрдин. Помню Софи. Вы пробивались сами. Выдавливая из себя низость. Плюя на деньги, чувства, предрассудки. Видя цель. И не видя людей. Ваши судьбы... которым не позавидуешь. Рядом с вами бывали мужчины... Но мужчина частенько позиционируется как защитник женщины - слабого и безобидного существа. Но нет в нашем языке слова слабость. Мы умеем постоять за себя. Знаю, шуточку про три К, вовсе не ты придумала. Иногда даже кажется, что в ней есть рациональное зерно.
   Но ты из других, я такая же, Дина, даже Эрти. Гордые. Не способные пойти на уступки. Непримиримые.
   Болтают, что женщины из элиты частенько останавливают свой выбор на неразвитых мужланах из социальных низов. Видала и такое. Но... Элита есть элита. Она не противостоит обществу, она лучшее из порожденного обществом. Может, и бывают внизу достойные люди. Но они обязательно поднимаются над своей средой и переходят в новую. Я никогда бы не смогла иметь дела с человеком, по уровню интеллектуального развития уступающего мне. Таких я немало видела в твоем окружении. Достойные во всех отношениях люди. Однако, никого не хочется видеть второй раз.
   -Крепко же в тебе сидят пресловутые предрассудки. Не думала, что из тебя выйдет столь заправская феодалка. И откуда в тебе столько призрения к народу?
   - Нет, ты ошибаешься. И не могу презирать народ. Я всего лишь его часть. Я не против материального равноправия. У меня самой крайне невысокие потребности. Но нет и не может быть духовной уравниловки. Я вовсе не презираю людей. Просто превосхожу многих. А твоё главное стремление - всё-таки вытащить людей из болота. Именно в этом ты видишь своё предназначение. Давить, давить из человека животное. Даже зная, насколько это тяжело, и помня о стремившихся к тому же и надорвавшихся.
   А я... я наверное, просто слишком рано родилась. Да и призрение к людям я всё-таки пытаюсь скрывать. Слишком плохое это чувство.
   А что до людей вообще. Я слишком хорошо запомнила всё то, что ты говорила:
   ''Жизнь- борьба, вечный бой. Нет и не может быть в ней покоя. И драться надо уметь. Хорошо, если есть кому прикрыть твою спину в бою. Но чаще всего не будет никого. Поэтому имей глаза на затылке. Рассчитывай только на себя. Не поворачивайся спиной к сбитому врагу. Будь готова к удару в спину. Всегда. В любой момент жди удара. А если упадёшь - найди силы встать. Никто поднимать не станет. А то ещё и в грязь втоптать попытаются. Но встать надо. Назло им. И жить чаще всего приходится именно назло. Не опускай рук. Дерись до последнего. Не дай погибнуть надежде. Никогда не сдавайся. Никогда''.
   Ты так и живёшь. И всегда так жила, сколько я тебя помню.
   Но ты смогла стать той, которой стала, только убив в себе все человеческие чувства. Все до единого. Что же, сама говорила, за всё в этом мире приходится платить.
   -Люди пытались убить во мне все чувства.
   -Пытались. Но убила их ты сама. Убила совершенно сознательно. Ибо иначе было нельзя. Твой мир стал двухцветным. А мой... Я знаю, есть и другие цвета. Но вижу только два. Эти два. Чёрный и белый. У меня твои глаза. Во всех смыслах слова. Но иная душа. Совершенно иная. И обе мы прекрасно об этом знаем. Потому и плохо понимаем друг друга. Хотелось бы мне тебя понимать лучше, да и тебе хотелось бы того же. Но... Иные мы. Просто иные.
   Я знаю, за глаза меня частенько зовут Младшей М. С.. Так многие думают.
   -Но ты не наследница. К сожалению.
   -Ты понимаешь. И я благодарна тебе. Трёхрогий венец слишком тяжёл. И притягателен одновременно. Но не всех манит блеск его камней. Ибо сжигают они душу. Сжигают в человеке человека, и создают из него машину. А так притягателен их смертоносный свет! Манит он. Всяких манит. Великих и ничтожных. Героев и подлецов. Яд абсолютной власти. О, как же сладок он на вкус! Но всё же не перестает быть ядом от этого. А ты выпила полную чашу этой отравы, и она впиталась в каждую клеточку твоего тела. Трёхрогий венец снять невозможно. По доброй же воле от него никто и никогда не отказывался. Не откажется и впредь. Пусть он тяжёл. Страшно тяжёл. И в крови перемазан.
   -Испачкаться боишься?
   -Нет. Кровь не грязь. Я её не боюсь.
   Обе замолчали. У каждой своя правота. И у обеих нелёгкая.
   -Но рано или поздно мне придётся думать, кому этот венец передать.
   -Придётся. И тот, кто его наденет должен будет убить в себе человеческие чувства. И в первую очередь, жалость. А я не хочу становится безжалостной. Мне жалко людей. Иногда даже жаль вовсе недостойных. Я не хочу нести людям зло.
   -Абсолютная власть даёт возможность сделать людям и немало добра.
   -Не спорю, так и есть. Но добро властитель может делать, а может и не делать. А зло он несёт всегда. А я не хочу нести зла. И больше не хочу отнимать жизни. А властителю придётся судить. Вырезать больные клетки общества. Даже если не будет врагов, то останутся преступники, душевнобольные те, кто убивают неизвестно зачем. Придётся решать их судьбу. Видеть глаза их жертв. Лишать жизни, чтобы в мире могли жить другие. А я не хочу быть судьёй. Человек несовершенен, и может ошибиться, а отнятой жизни не вернуть. Я не хочу решать судьбы людей. Ты видишь мир, видишь великие цели. Но не видишь людей. Их для тебя просто не существует. Ты шагаешь по ним. Их судьбы хрустят под твоими сапогами, как под моими ракушки на берегу. Но я не хочу разрушать хоть чьи-то судьбы. Просто не хочу.
   В своё время ты сделала свой выбор. Теперь же пришло моё время выбирать. Я сделала выбор: мне не бывать второй М. С..
   И есть у нас одна общая черта - решений мы не меняем.
   А тебя частенько обстоятельства вынуждали поступать именно так, а не иначе. С такой, зачастую показной жестокостью. Иногда ты властна над обстоятельствами, иногда они властны над тобой. И окажись я где-то рядом с тобой, то рано или поздно обстоятельства вынудили бы меня поступать подобным образом. А я... Хватит с меня смертей! Досыта их повидала!
  
   -Возможно, ты убиваешь в себе то, для чего предназначена. Давно уже не было у власти подобных тебе людей.
   -Возможно, ты и права. Но подобным мне людям просто не нужна власть. Да и ты убила в себе своё предназначение. Или думаешь, я не читала твоего романа? Его до сих пор часто переиздают.
   -Подхалимаж - с кривой усмешкой констатирует М. С.
   -Самокритика - столь же безаппеляционно заявляет Марина - Ты сознательно погубила свой талант писателя. В этом было твоё предназначение. Слово ранит больнее стали. И заставляет людей становиться лучше.
   -Глаголом сердца людей не прожжёшь. Да и не у всех они есть. Сталью пронять их гораздо проще.
   -Мы не на митинге.
   -Это верно. На митингах проще. Тебя либо понесут на руках, либо разорвут. Просто красиво говорить я не умею. Говорят, пишущий чуть ли не первый среди людей. Конечно, только в том случае, если книги его могут заставить людей переломить себя, и начать становиться лучше. Если книги несут какие-то идеи...
   У меня плоховато с генерацией идей. И мне не очень интересно, как мои идеи повлияют на мир через пятьсот или тысячу лет.
   Ибо передо мной мир. И он плох. И я знаю, как улучшить его. И меняю его.
   - И он меняет тебя. Ты вглядываешься в бездну, а бездна в тебя. Стремясь уменьшить зло, ты только увеличиваешь его количество.
   -Я гораздо больше увеличила бы количество зла своим бездействием.
   -Возможно, и так.
  
   -А ты и вправду сгубила свой талант.
   -Я просто выплеснула на бумагу скопившуюся желчь.
   -А что ты выплёскивала, когда я была маленькой? Те сказки, которые ты мне бывало, рассказывала на ночь. Волшебные и очень добрые. Потом я ни в одной детской книге не встречала таких. Их ведь ты сочиняла. Иногда ты не рассказывала, а читала. И я видела листы в пишущей машинке. Куда ты их дела?
   -Сожгла! - выкрикнула М. С. - Один пепел остался!
   -Врёшь. - тоном непререкаемого утверждения отчеканила Марина. - Лежат они где-то. И ждут своего часа.
   -Который не придёт.
   -Как знать.
  
  
   -Ты трусишь. Боишься брать на себя ответственность. Такая принципиальная, образец во всём. Чистюля! В грязи копаться не хочешь. Пусть другие роются, а это выше моего достоинства. Я такое эфимерно-воздушное существо. Украшение мира. Его грязь меня касаться не должна. Какая удобная позиция! Страусиная!
   -Я не боюсь ответственности. Боюсь, что не справлюсь. Не моё это дело.
  
   -Почему твой зам в отставку подал?
   -Врачи запретили. Нервное переутомление в тяжелой стадии. Так кажется. А казался перспективным... Пусть теперь на даче сидит, да мемуары строчит. Все ломаются. А я словно железная. Устать не имею права. Нервы измочалены. А дела нет никому. Всё на мне. За всем следить надо. То, что на нем было, сейчас снова на мне. На мне одной. И не помощи, ни поддержки. Я вымотана страшно. Ломаются все. Одна я двужильная.
   -Я знаю, что тебе тяжело. Но не в моих силах тебе помочь. Не в моих. Я ни в коей мере не враг Идее. Но. Я не смогу быть государственным деятелем. Это точно.
   -Не хочешь. А вовсе не не можешь. Я ведь к власти не особенно стремилась. Но бывают моменты, когда понимаешь - если не я, то кто же? Действовать надо. А не болтать. Иначе конец всему. Я в значительной степени порождение системного кризиса.
   -И одновременно, человек нашедший выход из этого кризиса.
  
   Не верит больше легендарная М. С. , само олицетворение новой грэдской империи, в людей. Вообще, она уже никому и ни во что не верит. Люди злы, подлы, завистливы и трусливы - это генерал-полковник знала чётко. Один вор, другой мерзавец, третий и то и другое сразу, четвёртый просто подлец. Все без исключения лгуны и завистники. Каждый только и мечтает о том, как бы нагадить другому. Сама такая, генералы твои, и вообще, каждый второй, не считая каждого первого не лучше. С волками живёшь - по-волчьи вой.
   Имеются у неё основания так думать. Мотала жизнь по всей империи. От песков и барханов на юге до льдов и тундр на севере. Всё лучше узнавала Марина Саргон людей - и всё больше с каждым днём их ненавидела. Она потеряла веру в людей... А раз потеряла - значит когда-то она была, когда-то в людей верила. А годы шли - и не стало Марины Саргон. Остался только генерал-полковник с именем из двух букв - М. С..
   Умный, но умеющий казаться глуповатым и хитрый государственный деятель. Временами крутой, жёсткий и даже жестокий. Так и должно быть, ибо только такие и могут управлять империей.
   Но она тяжело больна, а скорее всего, не больна, а просто устала. Кляузы, жалобы, споры, все мерзости, скопившиеся в человеческих душах; доносы, интриги, повстанцы, восстания и дипломатические передряги; освоение месторождений, постройка заводов, сбор урожая, перевооружение армии и постоянно возникающие новые проблемы. Так без конца из года в год уже чёрт знает сколько лет. Немало людей М. С. люто ненавидит. Кто за что. Переломанные карьеры, остуженные амбиции непереводимой породы людей, рассматривающих любую должность как источник личного обогащения, банальная личная месть.
   Зачастую ненавидят не М. С. лично, точнее не только М. С., сколько режим, который она олицетворяет. Почему? Непонятно.
   Зачастую ненавидят даже за то дельное, что сделала или только намереваешься сделать. ( А ведь и того, и другого немало.) Ненавидят... Ну и пусть! Но будут уважать. И будут бояться, пока будут слышать чёткий шаг гвардейских полков.
   Генерал-полковник ненавидит людей, всех, без разбору. Грэдов, мирренов, кэртерцев - людей вообще.
   Но когда-то она была иной. Когда-то была моложе. Когда-то люди для неё что-то значили.
   А годы шли. И угасло пламя в душе генерал-полковника.
   Не стало человека, заняла его место бездушная машина - командующий военным округом, а по сути - некоронованный император.
   А она так одинока, и устала, и всё-таки больна. Пусть об этом никто и не знает. И никогда не узнает. Ибо нет у неё ни одной родственной души да хотя бы даже четвероного существа, к которому можно испытывать привязанность. Да и не может уже этого сделать.
   Но знает, знает стальная машина, генерал-полковник М. С. , что не так она живёт. И все вокруг не так живут. Если не все, то абсолютное большинство только и смотрят, как к кому-нибудь в глотку вцепиться. Все друг на друга волками глядят. Но ведь есть какие-то другие истины, по которым должен жить человек. Но не видела этих истин Марина Саргон, и по-прежнему была не человеком, а генерал-полковником.
  
   Но Анна добра. Считает, что все вокруг добры. И что добра даже она, страшная
   М. С..
   Она не умела проповедовать. Просто так думала. Добры люди, все добры. И верила она в эти свои мысли.
   Не выдержала этой простой истины броня генерала. А ведь крепкой, очень крепкой была эта броня. Ей самой казалось, что ничем не пробить эту броню. Ошиблась. Видимо, впервые за многие годы. Исчез на какое-то время генерал-полковник. Появилась вместо него просто усталый и больной человек по имени Марина Саргон.
   Увидела она перед собой просто маленького человека, человека с которым можно говорить о чём угодно, твёрдо зная, что никогда этот человек не побежит строчить на тебя донос. И от которого не надо держать где-нибудь неподалеку, но не на виду, пистолет.
   Давно уже не видела Марина изначально добрых людей. Зверьми считала всех вокруг. И сама зверь. Самый грозный.
   Но ребёнок верила, что нет злых на свете. Действительно верит. Хотя над ней совсем недавно издевались. Её били. Но зло преходяще, а добро, по её мнению, вечно. Даже жестокий генерал на самом деле не такое чудовище, каким хочет казаться. Её просто жестоко ломала судьба. И всё.
   Все люди изначально добры. Нет злых. Есть только несчастные. Вроде бы простая истина. Но она сбила ход стальной машины под названием М. С..
   Увидела Марина человека, к которому она могла бы привязаться, так же как и к тем людям, кого уже не вернёшь. Которые ушли навсегда. Человеку, благодаря которому она снова сможет поверить в людей.
   Если быть совсем честной перед самой собой, то сильно ли тебе доверяла Марина? Всё ли ты знала о Кэрдин? Ведь обе они весьма сильно отдалились от тебя. Особенно перед самым концом. И той, и другой. Не тебе, а Кэрдин доверяла Марина, не с тобой, а с ней разговаривала ночами. Убили Марину по дороге от её дома. И кто убил? Только об этом лучше не вспоминать. Он ведь и сейчас ещё жив, этот родной брат Дины. А ты ведь ничего и никому не забыла. Как бы поступила, если бы Дина начала становиться опасной, а ведь это могло быть? Кристальной души человек Сашка ... Её жизнь пошла наперекосяк после встречи с тобой, да и возможно, ты своими руками отправила её на смерть... Слишком много смертей близких людей... Может это ты приносишь людям беду? А Кэрт... что Кэрт, он просто рыцарски тебе верен. Он любит ведь тебя. Ты не захотела услышать этого. Или не могла в то время? Какая разница! А по-настоящему привязаться можно только к человеку. А ты очень давно не испытывала искренней привязанности. Да и не особенно нуждалась в этом.
   А здесь что-то другое. Она ведь не знает про тебя ничего. Но откуда тогда такое ощущение, будто она знает про тебя всё. Насквозь видит твою душу. А ты видишь её. Никогда ты не ощущала подобного. А ведь многое видела в жизни. Но не такое. Другой это человек. В первую очередь, совершенно не похожий на тебя. А что потом? Не знаешь.
  
   Слезла с кровати. Раз уж всё равно не заснуть.
  
   Заглавие на папке вполне в стиле Софи - ''Опубликуешь - убью!''
  
   Раскрыла папку. Снова попалась на глаза эта странная работа.
   Внутренности какого-то полутемного храма. Свет падает сверху. И в столбе света - она, как гласит подпись на обороте, Чёрная воительница. Кто это? Языческая богиня войны? Амазонка? Неизвестно.
   Чёрные с серебром сапоги до колен, едва прикрытые грудь и бёдра, серебряный пояс, изогнутый клинок в готовой замахнуться руке. Длинный узкий кинжал в отведённой назад правой. Великолепные формы, отточенные линии женского тела - и вместе с тем - мощные мускулы. Пересекает живот косая кровоточащая рана. Ещё одна ... не рана, а так, царапина, на плече. Длинные черные волосы и диадема в них. И главное, лицо. М. С. редко смотрелась в зеркало. Но лицо женщины на рисунке её, и вместе с тем - нет. Сквозит в зелёном взгляде холодное чувство превосходства, презрения и ненависти. Взгляд человека, только что выигравшего тяжелый бой.
   На переднем плане можно разглядеть только две поверженных массивных фигуры в многорогих касках. Образ врага.
   Судя по пропорциям, рост победительницы что-то около двух метров. М. С. усмехнулась. В детстве она мечтала вырасти очень высокой. Сестрёнка это, похоже, запомнила.
   Но не Чёрная воительница центр произведения. За её спиной прижалась к стене полудевичья - полудетская фигурка в полупрозрачном одеянии. Напугана она, страшно напугана. И смотрит расширенными от ужаса глазами куда-то сквозь зрителя.
   М. С. дёрнулась, словно от удара током. Лицо... Это лицо... Она же видела сегодня... Этот напуганный полуребёнок на картине... Это же Анна!
   Человек, родившейся через много лет после смерти Софи.
   И ужас в глазах относится не к поверженным противникам. Нет, внушает ужас человек, спасший её. Чёрная воительница с лицом Марины Саргон. А не маской М. С.
   Как? Как могла создать Софи подобное полотно? Откуда, из каких глубин слышала зов?
   ''Дура! Сестрёнка просто развлекалась, а ты бросай пить, не то ещё и не такое померещится. Девчонка-то на Аню совсем и не похожа''.
   М. С. замолчала, сообразив что снова говорит сама с собой.
   -Вот так и сходят с ума. Вот так. А себе врать не зачем. Всё рационально в твоем мире. И всё, хотя зачастую и с трудом, объяснимо. А этого ты объяснить не можешь. И незачем самой себе врать. Аня на картине.
  
  
   Аня резко проснулась. В первый миг она не могла вспомнить, где находится. Но потом...
   Неужели вся та невероять, творящаяся вокруг неё, была на самом деле? Неужели, в самом деле, у неё есть теперь свой дом? Её дом, дом, где её кто-то любит, где она кому-то нужна, и где больше не надо ни от кого прятаться. Неужели всё это на самом деле, а не во сне и не в книгах. Ведь ей ещё совсем недавно казалось, что спокойной жизни нет и быть не может. Она и сейчас в это не до конца верила.
   Однако, пора было вставать. Одежда, лежавшая на стуле, была та самая, что и вчера. Новая и необычная. Такая, какой там, где она жила раньше никто не носил. Мирская одежда считалась греховной. Но не было в ней греха.
   Она оделась и вышла из комнаты. Утро было солнечным. Светло в доме. Вчера вечером она толком не рассмотрела, что здесь и как. И куда сейчас идти, совершенно не представляла. В конце коридора лестница на первый этаж. ''Наверное, там кто-нибудь есть'' - подумала девочка.
   И точно, ещё на лестнице слышан тот самый хриплый, громкий и резкий голос , который для Ани звучит лучше всех голосов на свете. Голос той, про которую ещё совсем недавно не слышала ничего, кроме страшных сказок... Но девочка её полюбила сразу и навсегда. За всю её недолгую жизнь все люди вместе не сказали и не сделали ей столько хорошего, сколько сделала генерал за несколько последних дней. Раньше у неё не было никого, кроме книг. А люди её за что-то не любили. И она старалась меньше попадаться им на глаза.
   А генерала она хотела видеть как можно чаще. Она никогда ещё ни говорила слово ''мама'', а генерала она готова была так назвать...
   Говорила генерал на каком-то непонятном языке. Это девочку уже не удивило. Но раз она с кем-то говорит, значит ей лучше обождать. Она присела на ступеньку лестницы.
   -Анютик, это ты там ходишь? Давай сюда .- раздался из комнаты голос генерала.
   Генерал сидит за столом, мундира с орденами на ней нет, только зелёная рубашка с погонами. Перед ней пепельница с окурками и чашка кофе, начатая пачка сигарет и зажигалка валяются на столе. Разговаривает она с той, которую вчера назвала. Та женщина стоит у окна. И она показалась девочке сильно удивлённой.
  
   Аня нашла альбом со старыми фотографиями. Ей они казались сделанными в невозможно древние времена. Но она сразу узнала на фотографиях генерала. Прошло столько лет, а она почти не изменилась. Но незнакомых людей на снимках очень много. Чаще всего из них попадались три девочки, две уже почти большие, и одна маленькая.
   Первый снимок, на котором они все вместе, сделан зимой. Высокая девочка в меховых наушниках обнимает другую, обе смеются, перед ними стоит маленькая, похоже, что она не столько радуется, сколько насмехается. Она махала рукой.
   Лицом невысокая девочка очень походила на генерала. И маленькая чем-то напоминает её. Они давно уже должны были стать взрослыми. На фотографиях они действительно, становились старше. Часто рядом с невысокой оказывалась эта странная высокая девушка. Они явно, дружили. На некоторых снимках попадалась и генерал, только похоже, эти снимки делались случайно. Ещё один альбом, но заполненный только до половины.
   На нескольких последних фотографиях были похороны. На них пришло очень много людей. Сначала она подумала, что эти фотографии попали сюда случайно. Но потом... На одном снимке открытый гроб, возле него - двое солдат с винтовками. А в гробу лежит она, и стоит рядом генерал.
   Это последняя фотография в альбоме.
  
   Неожиданно вошла генерал. Аня почти испугалась, ведь она смотрела то, что может, смотреть и нельзя. Но генерал не сердится.
   -Она была очень хорошим человеком. - сказала она неожиданно - Очень. И она не была злой. А в нашем мире таким людям не выжить. Их просто не успеваешь защитить от зла, которого слишком много.
   -Вы были её мамой?
   -Да.
   -Как её звали? - очень тихо проговорила девочка. Почему-то ей казалось, что генерал не захочет отвечать.
   Но она ответила.
   -Как меня. Марина. И ещё Лиза.
   -А что стало с её подругой и маленькой?
   -Рэтерн и сейчас жива. Она замужем и у неё свои дети уже старше тебя. А Дины больше нет.
   -Они были сёстрами?
   -Двоюродными. А с Рэтерн они просто дружили. Её ты может, скоро увидишь, они иногда приходят сюда. И она дочь назвала в её честь. А Дина меня звала матерью, хотя я ей не была.
   Аня взглянула на генерала. Что бы про неё не говорили, а она просто очень усталая женщина. И очень одинокая. Ребёнок, наконец, набралась смелости, и сказала.
   -А можно я вас так буду называть...
   -Как?
   -Мама.
   Что-то дрогнуло на невозмутимом лице генерала. Что мелькнуло в стальном взгляде зелёных глаз. Какие струны души зацепил вопрос? Что дрогнуло в почти уже каменном сердце? Неожиданно тихо она ответила:
   -Можно.
   М. С. ведь тоже человек, пусть с крутым характером, очень недобрый и жестокий, но человек. И ещё не до конца разучилась чувствовать. И девочка сама сказала то, в чём М. С. себе не признавалась. Человеческого тепла хотелось железной М. С.. Тепла и любви.
  
   Разбрызгивают грязь танки, вязнут в ней машины. Императорская колонна на полной скорости несётся по имперской дороге.
   Саргон грустно усмехнулся собственным мыслям.
   Императорская колонна! Развалюхи, подобранные на полях отгремевших сражений и кое-как отремонтированные. Да большей части этих машин место в доменной печи! Другое дело, что взять её негде, эту самую печь.
   Имперская дорога! В своё время просёлочные дороги и то лучше попадались.
   А по такой ''магистрали'' не едешь, а ползёшь. Скорость-то километров 25 в час.
   И он, император. Пугало он огородное, а не император. Всего-то что в нём от прежнего - мундир. Всё в игрушки играют, наиграться не могут. Император, генералы, офицеры, солдаты. Армия! Бандиты с большой дороги!
   Сидят в... М. С. говорит опорные пункты, он сам - блокпосты, в столице - форты. А по сути - в малинах.
   Сидят, пугают до смерти местное население и выколачивают из них то, что может сами понадобиться.
  
   Но в столице ныне возможна только салонная оппозиция. Подняться в открытую против неё даже не попытаются. Главным образом, из-за врождённой трусости. У многих ещё крепко приправленной столь же врожденной тупостью.
   А здешние солдаты её обожают. Популярность М. С. в армии на запредельных высотах. Грустнеет, когда попадается на глаза словосочетание ''солдатский император''. Как-то сама-собой под это словосочетание чья-то фотография напрашивается. Такая знакомая!
  
   Столица ведь уже давно не там, где стоит кружок на карте. Столица давно уже здесь, в этой грязи, в этих болотах. Там, где М. С., короче. В столице пытаются возрождать какой-то довоенный уклад жизни, стремятся жить так, словно никогда не было эпохи М. С.. Ну- ну, успехов в дёрганье тигра за усы. И не говорите потом, что вас не предупреждали.
  
   Последние несколько месяцев сообщения с этой границы приходили такого содержания... В переводе с казённо-матерного, ещё одного из языков освоенного ей в совершенстве, смысл всех сообщений точнехонько укладывался в название романа из другого мира: ''На Западном фронте без перемен''.
   Это у М. С. -то без перемен! Саргон не верит уже давно. Парламент поверил только недавно и уполномочил его. Как никак, а он формальный глава государства.
  
   Что же до доклада правительству и парламенту, то Саргон уже давно понял - что бы он здесь не высмотрел, а принять какие-либо меры будет невозможно. Добыча сырья - у неё, самые плодородные области управляются назначенными ей губернаторами, армия почти на 90% подконтрольна ей. (Хотя лично император стеснялся называть этот как попало вооруженный сброд армией).
  
   Колонна подъезжала к городу. Хм. Саргон и не знал, что, кроме всего прочего М. С. занимается ещё и дорогами. Последние километров 50 машины шли по довольно-таки приличному асфальту, а сейчас он вообще стал просто превосходным, превосходным настолько, что императору стало почти стыдно за свои колымаги.
   Добрую половину из них составляли бывшие тяжёлые грузовики, на которых вместо кузовов был сооружён короб из лёгкой брони короб с бойницами. На некоторых машинах эта конструкция дополнялась парой турелей с крупнокалиберными пулемётами, на других - миномётом. По саркастическому замечанию М. С. эти машины являлись ''тачанками времён вьетнамской войны''.
   Когда-то почти все эти машины доставили с севера во время подавления спровоцированного кэртерцами восстания в недавно присоединенных землях. После подавления обратно их М. С. почему- то не затребовала, и они достались императорским гвардейцам... Гвардейцы, мать их.
   В столице о них давно уже гуляла такая фраза: ''Пьяный эмэсовец- страшнее танка, пьяный гвардеец страшнее пьяного эмэсовца''.
   Хотя за время восстания Саргон видел только одного пьяного эмэсовца - саму М. С., но смысл шутки всё равно оставался верным, ибо о дисциплине гвардия вспоминала только во время спец операций. В остальное же время...
   Почти на каждом заседании парламента кто-либо сообщал императору о похождениях его ''орлов''. ( Невольно вспомнилось сравнение как-то раз по пьяни брошенное М. С. ''Мои гвардейцы- орлы, твои - тоже орлы, но из породы стервятников. Мои бьют дичь, твои - рвут падаль''). А император единственный человек, имеющий в гвардии хоть какое-то подобие авторитета. Подчинённые парламенту части и полиция гвардейцев попросту боятся.
   Конечно, внешним видом это сборище двухметровых лбов может нагнать страху, ибо кроме всего прочего, гвардейцы славятся и полнейшим пренебрежением к форме одежды.
   Кожаные куртки или жилеты у одних, старая форма или её подобие у других, новый пятнистый камуфляж М. С.-овцев у третьих, кое у кого - даже мундиры чужаков, любимейший товар контрабандистов.
   Кепи, фуражки, каски, пилотки, просто пиратские повязки на головах у одних, волосы до плеч и даже ниже у других, хохол на макушке у третьих, петушиный гребень красного или зелёного цвета у четвёртых. У многих к тому же татуировки на руках, телах и головах.
   Ну и солдаты! Вполне под стать им и машины. Камуфляжная окраска ''гвардейцами'' воспринималась только как фон для своих пьяных художеств. Тематика - довольно проста - девочки, по возможности минимально одетые и не выдерживающие никакой цензуры надписи.
   На корме одного из бронетранспортеров красовалось изображение огромной задницы, и подпись ''Здесь мы все сидим''. На крыше командирского джипа изображение дублировалось. Выполнено с претензией на натурализм с тщательным выписыванием всех деталей, не иначе для лучшего опознания с воздуха. Изображения эти ещё из разряда самых целомудренных.
   Дисциплину вне боевой обстановки ''гвардейцы'' презирают, а так как в центральном регионе главным источником беспокойства они и выступают, то и дисциплины в гвардии не прибавляется.
   Говорить о постоянных пьянках - бессмысленно, гвардейцы попросту не просыхают буквально круглый год. Случались и поножовщины. Люди боялись жить ближе, чем в километре от их казарм. А в казармах лёгко можно было найти и торговца наркотой, и скупщика краденного, и девиц нетяжелого поведения. А от Саргона парламент добился обещания не увольнять в город больше 500 человек за раз.
   Впрочем, и этих обычно хватало. Вся полиция (численностью раз в двадцать больше), только тем и занималась, что за ними следила.
   Саргон уже не раз ( обычно будучи при этом сильно нетрезвым) грозился на построениях. '' Вот погодите, сволочи! Возьмусь я за вас. Разгоню всех к такой-то матери. На ваше место М. С.-овцев вытребую''.
   Эта фраза всегда встречалась оглушительным хохотом, ибо половина из них и была когда-то
   Эмэсовцами но именно была.
   При подавлении восстания столичный гарнизон понёс страшные потери. Набрать новые пополнения в столице было практически невозможно. Не потому что в столице не было молодёжи, её то как раз хватало. Дело было в другом. А на вопрос М. С. ''Почему?'' Саргон ответил ''Римскую чернь в пятом веке легче было поднять на защиту родного города, чем это быдло''.
   Насчёт быдла, М. С. полностью согласилась. Но и выделять что-либо стоящее для праздной жизни в столице она не собиралась. Так... выделила по принципу: возьми боже, что нам негоже- свои штрафбаты и дисциплинарные батальоны в полном составе.
   При наличии крепкого командования, это могли бы быть вполне неплохие части. Но М. С. -то прекрасно знало, какое ''блестящее'' в столице офицерство. Это не её ледяные генералы. А ни одного офицера в переводимых в столицу частях она не оставила, все уехали вместе с ней обратно на север, туда отправились и сержанты. Осталось то, что осталось. В общем, презент от М. С. по сути дела являлся изощрённой местью императору и парламенту за все их старые дела и делишки. С появлением в столице этой ''гвардии'' криминальная обстановка в городе резко ухудшилась. М. С. умывала руки.
   Тем временем, подъехали к городу. Если поначалу асфальт был просто хорошим, то теперь он стал просто превосходным.
   А вот и опорный пункт. Врытые в землю танки, несколько дотов. Кругом воронки. Что-то эта картина не вяжется с сообщениями М. С.. А сразу за дотами - какое-то застеклённое строение и шлагбаум перед ним. А ведь это не опорный пункт - вдруг догадался Саргон. Это- мемориал. Точно, вон на одном из дотов и бронзовая табличка висит.
   Машины теперь шли довольно быстро, прочесть её император не успел. ''Она уже за памятники взялась. Что же будет дальше?'' - подумал Саргон.
   Город вовсю строился. Кругом котлованы, леса, подъёмные краны, бульдозеры и прочее. Ничего удивительного, город этот с недавнего времени считался неофициальной столицей. И народ из центрального региона в больших количествах перебирался сюда. Кто за большими деньгами, кто за возможность нормально работать и жить. В этом регионе было просто намного спокойнее, чем в центре, хотя здесь и шли постоянные драчки на границах.
   Саргон знал, что в своей новой столице М. С. обустраивается капитально, но такого размаха он не ожидал. Судя по всему, сейчас они ехали по тому, что вскоре должно было стать центральным проспектом. Вскоре по обеим сторонам должны были встать очень монументальные здания. Пока почти все они в лесах, но габариты уже чувствуются. Да и ширина улицы - под двести метров наводит на определённые размышления.
   Потом показались почти что законченные здания. Ну, естественно, новый классицизм в чистом виде, любимый архитектурный стиль М. С.. Имперский стиль, как она его сама называет. Колонны, лепнина, статуи на крышах. Только в орнаменте к лавровым листам вполне гармонично приплетаются стволы автоматов. И статуи изображают не только древних героев, хотя есть и они, но и живых людей.
   Над куполом одного из зданий развивается флаг. Саргон ждал, что они остановятся у него, но сопровождавшая их машина М. С.-овцев проехала дальше. Проспект заканчивался гигантской площадью, явно предназначенной для военных парадов. Слева Саргон успел заметить ряды трибун. Откуда-то грянул парадный марш. Саргон взглянул направо.
   И чуть не провалился сквозь землю от стыда за себя и за своих людей. Давненько он, пусть номинальный, но всё-таки глава страны не чувствовал себя таким идиотом.
   Ибо в парадном строю вдоль площади застыли шеренги солдат. И это стоит армия. Не тот полу бандитский табор, что у него, а самая настоящая армия.
   Зелёная парадная форма пехоты, камуфляж десантников, чёрная танкистов, тёмно-синяя лётчиков. Сияют золотом погоны, блестят штыки карабинов солдат и шашки офицеров. Шелестят знамёна. Гремит марш. По-батальонно стоят части. Стоят почти во всём своём довоенном блеске. А за батальонами стоит техника. И много, и что именно - лучше не вглядываться, ибо и так заметно, что не хлам, подобный тому, на котором прикатил.
   Умеет М. С. удивлять, ничего не скажешь.
   А они... Саргон только сейчас заметил, что пиратские повязки его охранников куда-то исчезли. ''Императорская колонна'' наконец остановилась. Марш смолк. А затем грянул старый имперский гимн.
   Солдаты М. С. взяли ''на караул''. ''Солдаты'' императора торопливо повскакивали. Теперь они предстали во всей красе. Весёленький видик, ничего не скажешь. По сравнению со стоящими на площади - почти огородные пугала. И что хуже всего, и сам себя пугалом ощущаешь. А сам хоть и в парадном мундире, но на фоне своих солдат и техники - дурак - дураком.
   После гимна наступила тишина. ''Ну, что она там ещё задумала?'' - с плохо скрываемым раздражением подумал Саргон.
   Это ''что'' появилось с другого конца площади. Белый конь с всадником.
   Конь просто великолепен. Жеребец знаменитой грэдской породы. А всадник-то генерал, причём неизвестный Саргону. Подскакав к императорской машине, отсалютовал шашкой. И произнёс стандартный в таких случаях рапорт. Другое дело, что таких рапортов император уже давненько не слышал, ибо его уже почти 30 лет никто так не встречал.
   Ну, хоть тут-то срамиться не пришлось. Памятью своей Саргон всегда гордился, поэтому и ответил генералу именно так, как полагалось в подобных случаях.
   Потом был парад. Как себя ощущали уже к середине ''гвардейцы'' догадаться не сложно: Да сквозь брусчатку готовы были провалиться от стыда вместе со своими колымагами. Не исключено, что кое-кто увидел в проходящих колоннах бывших знакомых. Идёт армия, та армия, в которой все они на бумаге числятся. Но они-то от бандитов мало отличаются. Да и сам император выглядит почти разбойничьим атаманом, напялившим на себя сворованный неизвестно где, мундир. Но они вытерпели унижение до конца. Сами почти свиньями стали, ну так и нечего обижаться, что те, кто остались людьми напомнили вам о том, кто вы есть. Свиньи и есть. Только не хрюкаете.
  
   Затем императору подали представительскую машину. Вместе с ним, в машину сел тот кавалерист. Император с плохо скрываемым раздражением ( хотя злиться не на кого, кроме как на самого себя) спросил у него.
   -А после парада, что банкет намечается?
   Генерал ответил совершенно серьёзно.
   -О банкете распоряжений не поступало.
   -А куда же мы, в таком случае едем?
   -К командующему военным округом. Она примет вас частным порядком.
   ''Хоть это радует ''- думает Саргон.- ''Скромная наша, огромным государством правит, а командующим себя числит. Маршалов человек двадцать, генералов армии пятьдесят, а она всё генерал-полковником себя числит. Просто потрясающе скромная. А кто к кэртэрцам чуть ли не на половине флота катался? И ведь никто не знает, до чего она там с ними допереговаривалась. Хорошо хоть о самом факте переговоров известить соизволила ''.
   За площадью снова начался район строек. Его проехали не останавливаясь. Императорская колонна свернула к выделенным им казармам.
   Саргон поехал дальше. Начались какие-то участки за высокими оградами, очевидно, тут жили высшие чины администрации этого региона. Вскоре они въехали за совершенно не примечательные ворота, за которыми находился внешне совсем не примечательный дом.
   Перед входом - двое часовых. Дежурный офицер доложил, что его ждут, и предложил подняться на второй этаж в личные покои.
   Покои - покоями, а обстановочка вовсе не дворцовая.
   Личные помещения отличаются от всех прочих главным образом тем, что в них всюду - на полу, на столах, на подоконниках валялись бумаги неслужебного содержания, главным образом письма адресованные М. С.. Самое интересное то, что в кажущемся бардаке есть своя система, и М. С. чётко помнит, что читала, а что нет. И ответы давались на все. И притом довольно быстро. Ибо через фильтры её канцелярии к ней попадали только действительно важные.
   Так было в столице, так было на севере, так было и здесь. В первой же комнате Саргон обнаружил лежащий на столе листок. Машинально глянул в него - похоже на страницу из школьной тетради, исписанную незнакомым детским почерком. ''А это-то как сюда попало ?''- с удивлением подумал император. На письма с детским лепетом на лужайке обычно отвечает канцелярия. Есть даже специальные бланки с воспроизведённой подписью М. С.. Щенячий восторг обеспечен. Хотя, если здраво разбираться, это не самый глупый пропагандистский ход. Да и позаимствованный из императорского арсенала к тому же.
   В следующей комнате листков уже несколько, в соседней - целый ворох, и кроме того вытащенные из книжных шкафов книги. Саргон провёл рукой по подоконнику - так и есть, пыль. М. С. в своём репертуаре - терпеть не может, когда кто-то касается её бумаг и книг.
   Посреди следующей комнаты, пол которой уже полностью завален бумагами, стоит кресло- кровать, в котором возлежит, никто иная, как её высочество из двух букв, частенько также именуемая хозяйкой, а за глаза ещё и просто ведьмой, то есть попросту М. С..
   Не опуская книги, которую читает, или делает вид, осведомляется:
   -Явился ?- таким тоном, словно вчера расстались.
   -Да - отозвался Саргон - выставлять меня и моих людей дураками было обязательно?
   На этот раз книга слегка опустилась, из-за неё показывается макушка М. С., затем два зелёных глаза и раздаётся насмешливый вопрос.
   -Я что ли виновата в том, что ты не следишь за внешним видом и моральным обликом своих солдат?
   -Нет, конечно... - начал было император, но М. С. обрывает.
   -А раз ''нет'', то и помалкивай. Выкладывай, зачем прикатил.
   ''Что это с ней? Пять лет назад была железка железкой, только уставными понятиями и выражалась''.
   -Правительство уполномочило меня...- М. С. его снова прервала.
   -Провести инспекционную поездку и представить им доклад. Так?
   -Да так. Но...
   -Тоже мне, подотчётный император. Вон на окне лежит. - М. С., наконец, соизволила опустить книгу и кивнуть в сторону одного из окон.
   -Что на окне? - не понял Саргон.
   -Как что? Доклады правительству в пятнадцати вариантах. Правды в каждом - не более 10% составлены группой молодых генштабистов в период пребывания их на губе, куда все они попали после излишне веселого дня рождения одного из них. Вместо положенных десяти суток, каждый из них сидел ровно столько, сколько писал свой вариант доклада. В среднем, от трёх до пяти.
   Дурака она валяет или серьёзно говорит? Этого в её речи никто никогда не мог понять, и Саргон в исключениях не числился. И кстати говоря, откуда разнюхала о цели поездки? Хотя с другой стороны, в этом городе дураков, словно по ошибке именуемому столицей, сохранить что-либо в секрете невозможно в принципе.
   -Забирай все, заправляй машины и уматывай. По дороге слепишь из них свой собственный. А то у меня уже от твоих ''гвардейцев'' голова болит.
   -А если я не испытываю такого желания?
   -Грузись в машину, дуй в выделенные тебе апартаменты, распаковывай чемоданы, и делай, что в голову взбредёт, только в мои дела не лезь.
   -Вообще-то меня послали сюда как раз за этим.
   -А мне вообще-то плевать, зачем тебя прислали.
   ''С ней точно что-то не так. На человека стала похоже, выглядит куда здоровее и разговаривает... Точно, как довоенная М. С.. Только её перерождения нам всем и не хватало. Если она в своём нынешнем состоянии заявится в столицу, то лучше я это время проведу где-нибудь в другом месте. Так полезнее для здоровья будет''.
   -Кстати,- продолжила между тем М. С. - мне уже неоднократно доносили о художествах твоих... гвардейцев - последние слово сказано с редкостно ядовитой интонацией - Так что запомни, и им передай. Появятся пьяными или обкуренными в городе - дисбат на два года, вздумают к женщинам на улицах приставать - тоже. Шлюх у нас здесь нет. Доведи это до сведения своих кобелей. И вообще, ты приволок с собой слишком много бездельников. Я терпеть это не намерена. Либо пусть займутся делом, либо три четверти пусть завтра же уматывают в столицу. И других предложений не последует. Так что думайте до завтрашнего утра. Вздумаете поработать - обращайся к генералу Розенгерду.
   -Это к тому кавалеристу с парада что ли?
   -Это не тот кавалерист с парада, как ты выразился, а командующий войсками гарнизона этого города.
   -Я не об этом. Я просто не помню, когда он генерала получил.
   -Склероз у тебя, он при подавлении восстания дивизией командовал, вскоре после восстания генерала и получил.
   -Мне как-то больше интересно то, что представления на генерала должны утверждаться в военном министерстве в столице и подписываться мной. А я такого не помню.
   -Ну и что? Мне надоела ваша волокита. Аттестационную комиссию я и сама собрать в состоянии, да и подписать я что угодно смогу. К тому же, мне отсюда элементарно виднее, кто чего достоин.
   -А столицу можно даже не извещать?
   -Человек двадцать наберётся, пошлю представление, но не раньше. Чем с вами конфликтовать, гораздо проще вас просто не извещать.
   -Что-то ты злая сегодня.
   -А с чего бы мне такою не быть? С вашего восстания вкалывала как неизвестно кто. Наконец, только нашла время, чтобы отдохнуть - и на тебе является проблема, да ещё какая!
   -Нечего сказать, активно ты отдыхаешь - сказал Саргон, окинув взглядом царящий в комнате бардак.
   -Да уж по другому не умею, а теперь и учиться поздно.
   В дверь тихонько постучали.
   -Входи.
   Дверь открылась. Саргон сидит к ней спиной.
   -Что там у тебя, проходи. - сказала М. С. на удивление тихим голосом.
   -Мама, к тебе можно - слегка испуганный детский голос.
   Саргон буквально опешил. Он никогда не думал, что кто-нибудь скажет М. С. это слово. Давно уже нет на свете людей, которые могли её так называть. Этого просто не могло быть. Он резко обернулся.
   В дверях стоит худенькая девочка лет 10-12. Совершенно не похожая на М. С., -сразу бросилось императору в глаза.
   Она тоненькая и светловолосая. Императора поразил её взгляд. Он ещё не позабыл легенды об ангелах. Но он разбирался в людях, и знал, что часто за ангельской внешностью скрывается чернейшая душа. Внешность ангельской не была. Но взгляд, одновременно и светлый, и немного печальный, и словно переполненный каким-то нездешним разумом... Какой-то добротой и любовью ко всему живому. Почему-то император решил, что она уже видела в своей жизни зло. Не малое зло. Но она не озлобилась на людей. И не сможет этого сделать никогда. Потому что... Потому что у неё такой взгляд.
   Именно так, и только так мог бы смотреть ангел. В подобных существ император не верит. В обычных ситуациях. Но в таких...
   Саргон перевёл взгляд на М. С.- и опешил ещё больше, ибо с её лица куда-то пропала и злоба, и спесь, и презрение ко всем и вся, и даже знаменитая змеиная ухмылочка.
   ''М. С. с лицом Мадонны. Похоже, один из нас спятил. И я не знаю кто именно.''
   -Аня знакомься, это император Саргон.
   Вот так. Без чинов и званий.
   -Здравствуйте - тихо сказала девочка.
   Он в ответ пробурчал что-то невнятное. Способность соображать вернулась ещё не до конца.
   -Что там у тебя, давай.
   Девочка расстегнула принесённую с собой папку и достала какой-то лист.
   -Вот. Мне в школе дали я лучшая в классе.
   Ничего от гордости или зазнайства не было в её словах. Просто было сказано то, что есть и с чем не поспоришь
   -Ты умница, так и дальше учись. - сказала М. С. рассматривая лист
   -Мама, ты занята сегодня? Мне бы хотелось с тобой поговорить.
   -Сейчас да, но к вечеру я освобожусь и приду к тебе. У тебя завтра свободный день?
   -Да.
   -У меня тоже.
   Когда девочка ушла, Саргон с трудом выдавил из себя
   -К-к-кто это?
   М. С. довольно долго с усмешкой его разглядывала, а потом заявила.( ''Глупо я сейчас наверное выгляжу'' -подумал в этот момент Саргон)
   -С точки зрения закона Анна моя дочь, и это всё, что тебе о ней надо знать.
   -Закон-то он как дышло.
   -Заткнись и не лезь не в своё дело. Ты не знаешь её судьбы, а я знаю. Её судьба в своё время была похуже моей. Понял!
   Бешенная М. С.. Прежняя. Влип ты, похоже. Пора задний ход давать. Пока не засосало.
   -Извини.
   -Бывает.
  
   Саргон видел многих подручных М. С., но этот превзошёл всех. В смысле своей нечеловеческой сущности. Питомник у неё тут что ли по выращиванию подобных монстров? Или это у М. С. такой специфический вкус на мужскую привлекательность? Хотя нет, это-то вряд ли. Она ведь почти всю жизнь одна. Да и этот субъект, похоже, тоже. От него словно за версту веет каким-то замогильным холодом. Свирепость и звериная жестокость буквально впиталась в поры кожи. Короткие волосы почти полностью седые, хотя он не особенно стар. Единственный глаз тяжелым взглядом смотрит исподлобья. Вместо второго повязка и багровый шрам уходит под неё. Чёрная перчатка скрывает левую руку.
   Когда он вошёл, тяжело ступая подкованными ботинками, то комнату словно обдало ледяным ветром. Больше всего этот человек походит на ожившее изваяние какого-то языческого бога войны. И очень кровожадного бога.
   Проходя мимо императора, человек слегка небрежно козырнул ему. Саргон невольно поёжился.
  
   Ни об одном из фактов, упомянутых М. С. и генералом, Саргон решительно ничего не знает. А факты того... довольно неоднозначные. Какие-то тяжёлые бомбардировщики ( и где она их взяла?), переговоры с колонистами, горнострелковые дивизии неясного подчинения, да и сам генерал ему вовсе не известен.
   Версия о параллельном государстве вырисовывается всё чётче и чётче.
  
   -Этот урод тоже плод твоего самоуправства?
   А значит что-то для неё этот урод. Чуть дёрнулось лицо, когда так назвал он генерала. Чувств скрыть не смогла. Многое говорящий признак. Кто же этот человек? Видел его император, точно видел. И не раз.
   -Никак нет, он утверждён тобой. -редкостно скучный и безразличный тон объясняет многое.
   -Когда это? Что-то не помню, такую рожу я бы не забыл. Хотя знаком он мне вроде бы...
   -Утверждён вскоре после подавления последнего восстания. Дретт Орденот. За особые заслуги.
   -Имя вспомнил. Подписывал. Но лично его я тогда не встречал, однако помню откуда-то лицо... Он давно ранен был?
   -Глаза года два назад лишился, на испытаниях ранило, а руки уже давно нет.
   Саргон в задумчивости обхватил подбородок. Всё-таки знакомое лицо. И из давнего прошлого.
   -Я его раньше знал. Намного раньше, почему-то я в этом уверен.
   Точно не пустое место для неё. Вон, как лицо перекосило. Неспроста.
   -Дретт Орденот - это фамилия. -медленно цедит сквозь зубы. В голосе - весь яд, на какой только способна - А у него ещё и имя есть. Короткое! Прекрасно тебе известное. Его и попытайся вспомнить.
   Бесится. И готова взорваться. Давно уже не видал её до такой степени на взводе.
   -Хватит говорить загадками. Я не могу вспомнить.
   М. С. передёрнуло. Барабанит пальцами по столу. Того и гляди щепки из-под ногтей полетят.
   -Имя тебе надо? Ну, так могу и сказать. Полное имя Хьюгертентор. -пауза. Император непонимающе смотрит на неё. Лицо М. С. опять передёргивает, и она с плохо скрываемой ненавистью кричит. Как от боли... хотя нет, от боли она кричать не станет - Сокращённо - Хьюг!
   Императора словно ударили. Даже лицо дернулось.
   -Тот самый!
   -Да, тот самый...
   Оба замолчали. Каждому вспомнилось своё. У этих воспоминаний есть имя. Марина. Та, которой навеки осталось двадцать четыре года. Само воплощение красоты. Всего лучшего, что есть в этом мире. Её силу духа можно сравнить с материнской. Только не было в ней ярости и ненависти. Она была красива. Не ослепительной красотой двоюродной сестры, красотой хищницы, наряду со всем прочим оружием, мастерски использующим ещё и это.
   Нет, иной была её красота, красота просто доброго к людям человека. Наверное, доброта так влияла на внешность. Ибо она была очень похожа на мать, но ту лучший друг не назвал бы красавицей.
   Но было у неё то обострённое чувство справедливости, которое Саргон помнил у той девочки, которая сначала была его дочерью. И только потом стала М. С..
  
   ''Игла'' - кратко сказала про неё М. С. в узком кругу. Пожалуй, это так и было.
   Иглой называли возвышающуюся в одном из самых старых грэдских городов ещё более старую стальную колонну метров тридцати высотой. Она очень древняя. Стояла на этом месте ещё до того, как пришли грэды. Те, кто жили здесь до грэдов, тоже говорили, что она очень древняя. Круглой формы. Довольно тонкая, руками обхватить легко можно. Не имеет никаких украшений. Сужается к верху, заканчиваясь остриём. Идёт дождь или снег. Проносятся ураганы. Текут века, гремят войны, сменяются народы. Она всё стоит. Она, холодная и прямая игла. Проходят столетия. Но всё так же она блестит. Не берёт её ржавчина. Никогда не попадают в неё молнии. Давно она уже стала символом чего-то неизменного, Гордого и непоколебимого. Того, над чем не властны никакие бури. Того, что было и будет всегда. Масса легенд сложена про Иглу. Масса. В легендах гордость, и ярость, и даже любовь. Только счастья в них не бывало никогда.
   В старину перед иглой давали клятвы. Сейчас к ней приходят молодожёны. А она всё стоит. Почему-то многим кажется, что смотрит она на тебя. И видит насквозь.
   А люди не забывают Марину. Всегда у памятника лежат живые цветы. Приносят их люди, которые никогда не знали её. К могиле бывает приезжают люди после свадьбы. И это уже успело стать традицией.
   Вернее, там находится основанный вскоре после войны мемориал. Той страшной зимой появились в этом месте первые могилы. Потом были и другие. Мемориал павших бойцов, так неофициально называют этот бывший детский парк. Много там лежит достойных людей. Но почему-то больше всего цветов в любое время года на могиле Марины. Её любят даже мёртвой. И помнят. Почему? М. С., её мать, этого понять не может. Не слишком-то она хорошо её понимала. Может, и смогла бы объяснить причину этой любви Бестия. Но и её самой давно уже нет на свете. Лежит она недалеко от Марины.
   Не может М. С. понять, почему люди не забывают Марину. Совсем недолго она прожила на свете. Почти ничего не успела сделать. Может, просто помнят, о том, что ушло из этого мира что-то прекрасное. А что в ней было такое особенное? Душа, душа ведь у неё не такова, как у всех вас. Она просто намного лучше почти всех людей. А люди запоминают про тех, кто светлее тебя. Надо человеку видеть в мире что-то прекрасное. Не может он жить без этого. А скоты о двух ногах наоборот пытаются втоптать всё светлое в грязь. Её ведь запомнили просто потому что она была. Не успела она совершить ничего. Хотя была храброй. Гордой. Честной. Таких не очень мало. Но она была Мариной Саргон. Этим сказано всё. И одновременно ничего этим не сказано.
   Стройна она была. Красива и изящна, несмотря на маленький рост. Её почти никто не помнил ребёнком. Уже в четырнадцать лет казалась взрослой. Да взрослой и была по сути дела. Маленькая Марина Саргон, дочь но не в коей мере не копия своей матери, легендарной М. С..
  
   Хьюг её любит. Даже теперь. М. С. это прекрасно знает. Марина не особенно посвящала её в тонкости их взаимоотношений. Но инициатива разрыва исходила именно от Марины. Это точно. Чужая душа потёмки. У них ведь могли быть дети... А Хьюг так и не женился. И стал тем, кем стал. А Марину до сих пор он не забыл. Он и сейчас её любит. А столько лет прошло! Оказывается, и так на свете бывает. А она ведь под конец обошлась с ним довольно жестоко. Но это было их дело. А помнит ли он себя молодым? Когда он был не таким. Когда ещё была Марина. И уже подрастала Дина. Вернуть бы прошлое хоть на миг. Нет! Мига мало, хотя бы на несколько часов... А что теперь думать о пустом ? Ничего уже нельзя вернуть. Но всё же, всё же....
  
   Всё, каждый миг рядом с ней, гордой Мариной-Елизаветой Саргон он помнит. И никогда уже не забудет. Ни её, не всего с ней хоть как-то связанного. Ибо какой-то отсвет, какая-то частичка её души остались на всём, чего она касалась. Да и даже там, где просто проходила. Навеки прекрасным осталось всё то, чего ты касалась.
   Марина-Елизавета Саргон. Первая и единственная любовь человека, ставшего чудовищем. И не забывшего тебя. Когда-то готового на смерть ради тебя пойти. И настолько пережившего тебя. Злая судьба. Они созданы были друга для друга. И прекрасно смотрелись рядом.
   Гордая Марина-Елизавета. И непонятый тобой человек. Так и не разлюбивший тебя. Он верен твоей памяти, так же как был бы верен тебе.
   Видимо, последний рыцарь этого мира. А ведь о ком-то подобном и мечтала. И не разглядела, когда был рядом. Показалось тебе... Да какая разница, что тебе показалась, гордая Марина-Елизавета. Слишком холодной и жестокой бывала ты временами. Не упрёк это. Черта твоя. И лёд застилал твой взгляд. А через него всё видится не так, как на самом деле. В холодном месяце ты родилась. И трудно было снежной принцессе быть теплой. Но ты это умела.
   Отталкивала его. А он всё равно приходил. Мечтал услышать твой зов, гордая Марина-Елизавета. Но зов так и не раздался. А он словно до сих пор ждёт. И спит. И только тебе по силам было пробудить то, чему уже никогда не проснуться.
   Человек стал машиной. А могло быть иначе. Человек-то тоже со странностями. Намекал, а следовало кричать. Думали об одном и том же. И не могли облечь мысли в понятную другому форму. Не могли.
   И что теперь?
   Осталось одно - помнить.
   Благодаря тебе обрёл любовь живший только ненавистью человек. Увидел, насколько же всё-таки прекрасен этот мир. Ибо в нём была ТЫ. И стал человек иным. И увидел свет. Твой свет. Свет в тебе. И ярче всех солнц горел для него этот свет.
   И только память осталось о этом свете. Таком прекрасном! И согревающим и мертвящем одновременно. И пробуждающем и убивающем. Но всё равно, таким неотразимо прекрасном был твой свет.
   И последний рыцарь тебя никогда не забудет.
   Пока он жив, будет жить твой образ в его сердце.
   Пока он жив...
  
  
   М. С. возлежит всё в том же кресле, и в той же позе, что и вчера. Саргон обратил внимание только на злорадно-довольную физиономию. И то, что смотрит с гораздо более ядовитым прищуром, чем обычно.
   -С добрым утром. Твои гвардейцы взбунтовались.
   Вроде как вместо утреннего душа. Холодненького, можно даже сказать, с ледком.
   -Что ?!
   -Что слышал, стрельбы пока нет, но казарма оцеплена. Моими спецназовцами. Так что, делай выводы и дуй туда разбираться, а то уж у меня руки чешутся из твоих дармоедов окрошку состряпать. Пока .- она помахала рукой.
   Ничего не оставалось делать, как развернуться и уйти.
  
   По дороге до казарм выяснил следующие: с утра пораньше ''гвардейцы'' выгнали несколько своих офицеров. По просьбе императора ему предоставили список. Он прочёл, и удивился, ибо про всех перечисленных в нём он знал, что их авторитет в гвардии равен почти нулю с переходом в область отрицательных чисел. Заявлено было, что их обратно уже не пустят, потом гвардейцы затребовали несколько бочек стандартной зелёной краски и аппаратуру для покрасочных работ.
   Ничего не дали, и выставили оцепление. Подъезжая к казарме, Саргон заметил в одном из скверов разворачивающуюся на огневую позицию батарею тяжёлых миномётов. Разворачивались они мастерски. Чувствовалась, что это настоящая кадровая часть. И не ''гвардейцам'' в случае чего, с ними тягаться. А ящики-то вовсе не с учебными минами...
   Похоже, гвардия влипла. И влипла по крупному. Прославились, нечего сказать. Впрочем, непосредственно оцепление состояло пока из солдат без оружия, правда, со щитами и резиновыми дубинками. Картину дополняют несколько пожарных машин с навешанными на лобовые стёкла решётками. В стороне можно заметить и санитарные.
   К счастью, к агрессивным действиям ещё никто не перешёл.
   Саргон решил идти напролом. Машина остановилась у КПП. Он вышел. Стоявшие на часах гвардейцы его без разговоров пропустили. За воротами собралась вся ''гвардия'' в полном составе. К удивлению Саргона, царит полная тишина, ибо обычно при подобных сборищах стоит просто дикий ор, в котором преобладают самые нецензурные выражения. ''Гвардейцы'' расступились. Император вошёл в центр круга. Он их не боится совершенно, определённый авторитет ещё имеется.
   -В чём дело?
   Молчание.
   Император слегка повысил голос.
   -В чём дело? Я неясно выразился?
   Снова молчание.
   -Повторяю свой вопрос. И добавляю, что они шутить не собираются. С их точки зрения здесь бунт со всеми вытекающими последствиями, это мне Сама так сказала - после небольшой паузы добавил для поднятия значимости сказанного. Что из себя представляет М. С. в столице ещё не позабыли. Равно как, и чего от неё можно ждать .- А ребята они крутые, сами знаете, с чувством юмора у них проблемы, и шутить они не умеют. И уже миномёты приготовили, так что лучше будет, если мне объяснят, что за хрень здесь творится. Иначе от всех от нас останутся только воспоминания. Так что с большим интересом жду объяснений, ибо общаться со 160-мм миномётами мне совершенно не хочется. Да и вам перспектива перехода в состояние котлетного фарша тоже, небось, не улыбается.
   Из толпы раздался чей-то голос:
   -Ну, что, братва, доигрались? Слава вперёд нас прикатила! Высокого же о нас мнения!
   Чуть что - сразу за миномёты. Перебить козлов, что бы жить не мешали. Прославили себя, нечего сказать!
   Император разглядел в толпе кричавшего, тем более что тот не очень и прячется. Бритый детина с впечатляющей мускулатурой, татуировкой на черепе, в камуфляжных штанах и чёрной майке. Саргон ткнул в него пальцем.
   -Ты что ли заводила будешь?
   Тот вышел из круга.
   -Не я, но за всех говорить вполне могу.
   -Я слушаю.
   -Нам надоело!
   -Что именно?
   -Житуха такая надоело! Выставили они нас вчера они полным дерьмом, и небось, рады по уши. А мы не дерьмо, вернее, больше не желаем им быть! И мы им это докажем!
   Вокруг одобрительно зашумели.
   -Интересно, как?
   -Как? А вот так для начала!
   Он стремительно пошёл через толпу к одной из ''тачанок'', распахнул заднюю дверцу и вытащил оттуда ящик с бутылками. Высоко поднял, и с силой шарахнул об асфальт. Зазвенело разбитое стекло. В воздухе запахло спиртным.
   Снова одобрительный шум.
   -Одобряю - сказал император - вот только надеюсь, что этим не ограничится.
   -Не ограничится - подтвердил за всех тот детина - назначайте других офицеров, это быдло пусть убирается обратно в столицу. Приказы тех, кто остались отныне выполняются безоговорочно. Больше никакого дерьма про нас не услышат. Так это Хозяйке и передайте. Надоело нам свиньями быть! Попробуем по человечески пожить!
   -Всё это весьма похвально, но зачем вам краска понадобилась?
   -Машины перекрасим. Мы, в конце концов, не бандиты!
   ''Вернёмся в столицу - поглядим, надолго ли вашей правильности хватит'' - с мрачной иронией подумал император. Со временем улучшается только вино. Но никак не люди.
   Собственно это и конец ''бунта''. Всё привезённое спиртное гвардейцы разбили и вылили, особо лохматые расстались со своими шевелюрами, форму по возможности довели до относительного сходства с уставной и занялись перекраской машин.
   Саргон поехал обратно к М. С., хотя и твёрдо уверен, что ей и так уже в деталях известно о подавлении ''бунта''. Но дома её не оказалось, хм, весьма удивительно. Императору сообщили, что она отдыхает, и указали, где именно. Загородный лесопарк! М. С. отдыхающая на природе. А это вообще ни в какие ворота не лезет.
  
   -Идите по этой тропинке, она там.
   Лес как лес. Сосновый. И вроде как людьми посещается довольно часто. Судя по мусору. А ей-то что здесь понадобилось? Идти пришлось довольно долго, а день выдался жарким. Хватает комаров. Император в парадном мундире. Взопрел весь. Так что, настроение у него не улучшалось. Совершенно неожиданно, вышел на небольшой песчаный пляж. Возле воды увидел двух человек. Женщину с ребёнком. Саргон уже подумал, что свернул не туда, но приглядевшись понял, что это они.
   Она сидит на песке, откинувшись на руки и, склонив голову на плечо, наблюдает за лежащей возле неё девочкой, которая лёжа на животе перебирает какие-то камни и ракушки.
   М. С. в чёрном купальнике- бикини, Саргон прекрасно знает, сколько ей лет, но тело у неё как у женщины, которой не больше тридцати. А скорее, даже меньше. Только вот лицо одновременно её и вместе с тем - нет. Какое-то ощущение спокойствия и умиротворённости на лице этой женщины, в которой далеко не каждый узнал бы сейчас М. С..
   А волосы у девочки какого-то удивительного оттенка. И закрывают почти всю спину. Вчера император как-то не заметил их такие длины. Женщина и девочка, словно не замечают ничего вокруг.
   Он подошёл. М. С. повернула голову. Плавным движением без обычной резкости. Возле неё на одежде лежит радиотелефон. А под сложенной одеждой просматривается кобура и ножны. Но больше ничего нет в ней от той М. С., которую знают все.
   -Инцидент исчерпан. Бунта не будет.
   -Я знаю. - удивительно спокойная интонация. И это не обычное ледяное спокойствие. Это что-то другое.
   Она снова взглянула на ребёнка. Похоже, что для неё сейчас всё лучшее на свете сосредоточено в маленьком и таком беззащитном существе.
   И вдруг Саргон понял, кого сейчас видит перед собой. Это не М. С., это просто Марина Саргон, его дочь, какой она могла бы стать, сложись жизнь по иному. Не её вина, что так всё сложилось. Ей тогда пришлось вцепиться в штурвал корабля, который несло на скалы. И она, конечно, не только она, были и многие другие, вывели корабль обратно на верный курс. А чего им это стоило - про то знали только они сами.
   Но видимо, и не могла её жизнь сложиться по-иному. Будь она всегда такой, как сейчас, то в тех давних событиях оказалась бы жертвой. А стала бойцом. Человеком, который ищет бури, или это бури находили её? А хотелось ли ей вот такой, спокойной и размеренной жизни? Знает об этом только она сама.
   -Может, искупаемся? -сказала Марина девочке
   -Давай.
   -До того островка сплаваем?
   -Можно.
   Они вместе сбежали к воде, и поплыли. Саргон почему-то обратил внимание, как плывёт его дочь. Она словно резала воду. И почти не поднимает брызг. И плывёт прямо. К цели. В данном случае, к тому островку. Она плывёт стремительно, словно торпеда. Холодная, прямая,... но почему-то император не смог больше сказать, что бессердечная.
   Естественно, на прибрежный камень она вылезла первой. А девочка осталась плавать. Похоже, ей просто хотелось нарвать водяных лилий. Кажется, она что-то говорила... матери, та ей отвечает. Обеим очень хорошо. Они счастливы.
   ''Неужели, нет больше той М. С.?'' - подумал император. И ему показалось, что вот так, ступив на этот берег, он невзначай нарушил покой и гармонию, царившую здесь. Он со всеми своими проблемами здесь совершенно излишний. В этом мире вообще всё было излишним, кроме них двоих. Потому что это их мир. В чём-то похожий на сказку. Ибо в этом мире нет тревогам. А есть покой.
   Император уходил молча. Марина и Анна. И любовь между ними, любовь матери и дочери. Это поразило императора куда больше, чем все достижения М. С.. А сейчас, на берегу, он словно видел другого человека. Человека, умеющего то, чего никогда не умела
   М. С.. А М. С. не умеет любить, по крайней мере, Саргон уверен в этом.
  
   -Мама, он ушёл.
   -Я знаю.
   -Он не обиделся на нас?
   -За что?
   -Ну, что мы от него так уплыли.
   -Нет, не обиделся. Я его просила сделать одно дело. Он хорошо сделал и пришёл сказать мне об этом.
   Они рядом сидят на нагретом солнцем камне. Девочка пытается сплести из лилий венок, женщина просто смотрит на воду. Что-то меняется в, казалось бы насквозь обугленной душе. Только вот что? Она не может понять.
   -Смотри, что у меня получилось.
   Девочка держала в руках сплетённый из лилий венок. Женщина улыбнулась. Она много чего умела в жизни, но она не умела плести венков. А теперь - уже поздно учиться... Хотя... почему бы ни попробовать?
   -Можно померить?
   -Да я его тебе делала.
   Белые лилии в чёрных как смоль волосах. Подарок, который не имеет цены. Ибо он сделан от чистого сердца самого дорогого тебе человека.
   -Покажешь мне, как их плетут?
   -Да, тут ещё много цветов осталось.
   И женщина впервые в жизни сплела венок. И надела его на голову своей дочери.
   -Поплыли назад ?- предложила девочка.
   -Подожди. Здесь очень тихо. Я ещё хочу тут посидеть.
   -Здесь и правда тихо.
   -Ты знаешь, я умею многое, но не умею слушать тишину. Я от неё почти глохну. Я слишком привыкла за свою жизнь к шуму. А теперь просто хочу вспомнить, как это - просто побыть в тишине.
   -Ты вспомнишь, ты обязательно вспомнишь, ведь это так просто!
   Женщина печально улыбнулась.
   -Дочь, у тебя слишком доброе сердце, слишком. И я позабочусь, чтобы оно и осталось таким. Но в моей жизни, всё и всегда было сложно. И я забыла о простых вещах.
   Девочка обняла её.
   -Но ведь это так просто - любить!
   -Может быть, но я только недавно стала вспоминать, как это.
   Они так и сидели довольно долго. День был жарким. Женщина, от имени и фамилии которой все помнили только две первых буквы. И девочка. Её дочь.
   О чём она думает? Что давно позабытое хочет вспомнить? Она так и сидит, глядя на воду, и чувствуя возле себя доверчивое тело ребёнка. Женщина поздно начала вспоминать, как это - любить. И не будь этого ребёнка, не начала бы никогда. У неё есть всё - власть, известность, слава. Тепла человеческого нет в жизни. У ребёнка не было ничего, даже родительской любви. Но она словно светится добротой. И каждая из них смогла дать другой то, в чём другая больше всего нуждалась.
   Она чувствует рядом с собой тепло ребёнка, но чувствует и свой пояс. И пристёгнутый к нему телефон, по которому с ней могли связаться в любой момент. Она никогда не забудет про то, кто она есть. Долг - ведь это тоже чувство. Но как раз то чувство, только которым жить нельзя. А можно ли жить только любовью? Она про это не знает. Хотя знает очень многое. Но только недавно в её жизни стала открываться та сторона, где не было место ненависти, и ярости, и злобе, и где не надо надеется на звериную силу, змеиную изворотливость и дьявольский ум. Где нет места ничему из того, чем она жила почти пять десятков лет. И каких лет! Эти годы давно уже зовут эпохой М. С.
   А сейчас она просто сидит и смотрит на воду.
   Была ли она теперь той самой М. С.? Никто, и даже она сама не знают.
  
   -Прошлого уже не вернёшь, Марина.
   -Это верно - устало ответила она.
   Некоторое время они молчали, потом М. С. сказала.
   -Теперь ты в курсе моих личных дел. Ну, и что ты собираешься докладывать о них в столице?
   -Ты об Анне?
   М. С. кивнула.
   Император на секунду задумался, потом сказал.
   -Предъяви мне документы, что ты удочерила её в установленном законом порядке, и я немедленно после возвращения в столицу или в любой иной срок, назначенный тобой, официально объявлю Анну принцессой, принадлежащей к обоим великим домам, с передачей ей всех владений, которым по статусу должен владеть наследник.
   М. С. закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
   -Бумаги лежат на столе, можешь взглянуть. И если честно, то я не ожидала от тебя подобного жеста.
   -Ты знаешь, я ощущаю себя стариком именно из-за того, что пережил почти всех близких мне людей. А она... в конце концов, ты ещё никогда не ошибалась в людях. Я не умею любить, также как и ты. Но мы оба знаем слово долг. И имеем привязанности. Так что...
   -Плагиат у меня - с печальной улыбкой сказала она, человек по имени Марина Саргон, та самая М. С..
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"