Фурзиков Николай Порфирьевич : другие произведения.

Дэвид Вебер, Джейкоб Холо "Гордиев протокол" (Гордиев отдел 1)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Динамичный роман о путешествиях во времени и их возможных последствиях, в том числе ранее не обсуждаемых.


Дэвид ВЕБЕР и Джейкоб ХОЛО

ГОРДИЕВ ПРОТОКОЛ

  
   Динамичный роман о путешествиях во времени и их возможных последствиях, в том числе ранее не обсуждаемых.
  

Перевод: Н.П. Фурзиков

Человек двух миров

  
   Доктор Бенджамин Шредер совсем не был человеком действия. На самом деле он был преподавателем - заведующим кафедрой истории университета Касл-Рок, - и если его жизнь и не была идеальной, то очень близкой к этому. До тех пор, пока внезапный приступ не прервал обсуждение диссертации его выдающейся студентки Эльжбеты Абрамовски об операции "Оз", вторжении тихоокеанских союзников во Владивосток, организованном через оккупированную Японию для встречи с их союзниками из имперской Германии.
   Психотический эпизод, который перевернул весь его мир с ног на голову, случился абсолютно без предупреждения, и это было страшнее всего, что он мог себе представить, оставив ему полный, невероятно подробный набор ложных, кошмарных "воспоминаний". Не только о своей собственной жизни, но и о целом ужасном мире, в котором никогда не проводилась операция "Оз". В котором миллионы беспомощных гражданских лиц систематически гибли в невероятно ужасающих "лагерях уничтожения". В котором все еще существовал Советский Союз. В котором преуспели китайские коммунисты, Корейский полуостров был навсегда разделен, тысячи ядерных боеголовок распространили свою смертельную угрозу по всей Земле, а Ближний Восток превратился в гноящуюся рану кровопролития, фанатизма и терроризма.
   Осознание того, что эти ложные воспоминания пришли откуда-то из глубины его собственной психики, было невыносимым, но с помощью коммандера Абрамовски, заслуженного летчика-истребителя ВМС, которая была вынуждена бороться со своим собственным посттравматическим стрессовым расстройством после того, как тяжелые боевые ранения вывели ее из строя, он снова собрал свою жизнь воедино. При поддержке Эльжбеты он научился справляться с ночными кошмарами, осознавать, что это всего лишь ночные кошмары, которым нельзя - и не будет - позволено управлять его жизнью.
   До тех пор, пока однажды днем в его дверь не постучался сумасшедший по имени Райберт Камински с невероятной и страшной историей об альтернативных реальностях, путешествиях во времени, темпоральных узлах и более чем дюжине обреченных вселенных, которые неизбежно должны погибнуть, если не остановить темпоральный штормовой фронт, несущийся в отдаленное будущее. Конечно, он должен быть неправ. Или совершенно безумен. Но что, если он все-таки не сумасшедший? Что, если он на самом деле говорит правду?
   Эта возможность - самая ужасающая из всех. Потому что, если это так, то ложные воспоминания, в конце концов, не являются ложными, и тот другой мир так же реален, как и тот, который всегда знал Шредер. И если это правда, то Бенджамин Шредер вот-вот станет величайшим массовым убийцей в истории человечества, потому что ему придется выбирать. Действует он или отказывается действовать, Бенджамин Шредер - единственный человек, который будет решать, какая вселенная живет, а какая умирает, вместе с каждой звездной системой, каждой галактикой - и каждым отдельным человеческим существом - в ней.
   Включая женщину, которую, как он обнаружил, он любит больше самой жизни.
  
  

ПРОЛОГ

  
   Александрия
   30 год до нашей эры (н.э.)
  
   - Ты, мой друг, выпил слишком много дешевого вина, - медленно и очень четко произнес пекарь Гомер, выпрямляясь - как можно незаметнее - у статуи какого-то, без сомнения, некогда важного придворного.
   - Нет, - ответил Асклепиад, владелец кондитерской рядом с пекарней Гомера, после тщательного обдумывания. - Я выпил не так уж много дешевого вина. Я бы сказал, - он сделал паузу, чтобы шумно рыгнуть, - что на самом деле выпил почти ровно столько, сколько нужно. И как я вспоминаю, это было не так уж дешево, - добавил он по-совиному.
   - Ну, это было лучше, чем то пойло, которым обычно угощает нас Лисипп, - заметил Гомер. - И не каждый день мужчина празднует рождение своего третьего сына.
   - И если ты придешь домой, пропахший вином и... - Асклепиад сделал паузу, громко шмыгнув носом, - будешь блевать и мочиться, то, если не ошибаюсь, Клеофа собирается превратить своего третьего сына в сироту-беспризорника. Вероятно, самым тупым ножом, который она сможет найти. - Он на мгновение задумался, затем серьезно кивнул. - И, вероятно, как можно медленнее.
   - Это не меня рвало! - запротестовал Гомер. - Это был тот глупый киприот. Я должен был проломить ему голову ради этого. Моряк, который не может удержать свой бокал, не должен пить.
   - Не из-за этого ты не разбил ему голову, а потому что с ним за столом было шестеро его друзей. И ты действительно думаешь, что Клеофа в это поверит?
   - Я управляю своим домом железным жезлом! - громкое заявление Гомера было несколько подорвано раскачиванием - никто бы не решился назвать это шатанием, - когда он взмахнул правой рукой в подтверждение.
   Асклепиад фыркнул.
   - Единственный железный жезл в твоем доме - это скалка, которую Клеофа собирается приложить к твоему черепу. И не один раз, - сообщил он своему другу.
   - Ах! - Гомер ухмыльнулся ему и приложил палец к носу. - Но только если она увидит меня таким.
   - Ты имеешь в виду, почувствует твой запах!
   - То же самое, то же самое. - Гомер сделал отмахивающийся жест. - И она этого не сделает. Я собираюсь пробраться через черный ход и переночевать сегодня в лавке. В любом случае, ребенок не даст мне уснуть всю ночь, если я этого не сделаю. А потом, утром, я быстренько схожу в баню.
   - И она отрежет тебе яйца кухонным ножом, если ты не будешь дома всю ночь.
   - Чепуха, - усмехнулся Гомер. - Я ночевал в лавке, потому что ты задержал меня так поздно, что я был уверен, что к тому времени, как вернусь домой, она уже будет крепко спать. И я знаю, как мало ребенок позволяет ей спать. Поэтому я не хотел ее беспокоить. И, - торжествующе добавил он, когда Асклепиад скептически посмотрел на него, - я искуплю свою вину тем, что не только буду пахнуть свежестью и чистотой, но и появлюсь с одним из твоих мясных пирожков на завтрак для нее, потому что я так ее люблю.
   - Ха! Признаю, это умнее, чем тебе обычно удается, особенно когда мы оба пьяны. Но это все равно не сработает, потому что...
   - Юпитер Оптимус!
   Асклепиад подпрыгнул от изумления, затем резко обернулся, чтобы посмотреть, на что уставился его друг. Что бы это ни было, Гомер побледнел как привидение. Асклепиад никогда не видел, чтобы Гомер так смотрел, но, обернувшись, почувствовал, как у него самого отвисла челюсть от недоверия с оттенком ужаса.
   Блестящие... контуры, проносящиеся над гаванью Александрии, сверкали на фоне ночного неба, как собственные молнии Зевса. Фонарь на вершине могучего маяка по сравнению с ними был едва ли тлеющим угольком, и они с ужасающей скоростью пересекли длинный мол, соединяющий остров Фарос с городом. Их сияние отражалось в зеркальных водах Большой гавани к востоку от мола, и он в шоке упал на колени, когда они бесшумно пронеслись над его головой.
   Он повернул голову, следя за их перемещением, и его глаза расширились, когда они пролетели мимо Серапеума и направились прямо к Великой библиотеке. Они замедлялись, меняли курс, распускались, как лепестки какого-то огромного цветка. А потом они вообще перестали двигаться. Шесть из них просто... парили в воздухе, расположенные на равном расстоянии друг от друга кольцом вокруг библиотечного городка. Но еще четыре из них - самые крупные из всех - не парили в воздухе. Они снизились, приземлившись на территории кампуса. Судя по их кажущимся размерам, они, должно быть, сокрушали скульптуры, декоративные деревья и сады, и только богам известно, что еще находилось под ними, когда они падали.
   По всему спящему городу зазвучали сигналы тревоги, когда он пробудился от посещения с небес, и Асклепиад почувствовал, как его губы шевелятся в безмолвной молитве ко всем божествам и полубогам, о которых он только мог подумать.
   И именно тогда он услышал первые крики, звуки первых оглушительных взрывов и увидел ужасные сполохи света, вспыхивающие на городских улицах и территории царского дворца.
   Почему-то он сомневался, что Клеофа все-таки найдет время отругать своего своенравного мужа.
  
   - Какой высоты эта штука? - спросил Кей-швун Макгуайр, откидываясь на спинку своего командирского кресла и глядя на увеличенное изображение огромной трехъярусной башни на острове в гавани. Самая нижняя секция была квадратной, следующая - восьмиугольной, а самая верхняя - круглой. Перед полированным зеркалом на его вершине горел огонь, и он был виден на удивительном расстоянии, учитывая примитивный характер освещения.
   - На самом деле нужно спросить кого-нибудь из ученых, если тебе нужна точная цифра, - сказала ему Лидия Роблес, его второй пилот и ответственная за оружие. - Уверена, что кто-нибудь из них будет просто рад сообщить тебе все подробности. Отсюда, - она сверилась с одним из своих дисплеев, - похоже, что это около ста сорока метров или около того, плюс-минус. - Она пожала плечами. - Полагаю, в данных обстоятельствах это выглядит впечатляюще. Мне самой не хотелось бы строить этого ублюдка без антигравитации.
   - Да. - Макгуайр кивнул, затем снова выпрямился на кресле. - Есть какое-то движение. Похоже, что какая-то городская стража направилась к цели.
   - Займусь этим, - ответила Роблес, и ее карие глаза слегка расфокусировались, когда она общалась с бортовыми системами времялета через свои умные биоимпланты.
   В отличие от большинства команд безопасности Фонда спасения древностей, ни она, ни Макгуайр не обзавелись абстрактными компаньонами. Не то чтобы она имела что-то против коннектомов, независимо от того, были ли они когда-то из плоти и крови или изначально полностью искусственными конструктами. Она просто никогда не испытывала в нем потребности, а ей было всего пятьдесят шесть. У нее было достаточно времени, чтобы найти его среди абстрактных граждан, которых она встречала... если она решит, что он ей нужен. Однако в данный момент Кей-швун был настолько приятным собеседником, насколько она могла себе представить. Она пару раз пробовала заняться виртуальным сексом, и мнения были правы: разницу было почти невозможно уловить. За исключением того, что она знала о его искусственности, даже в то время как ее нервы были убеждены, что это не так, и предполагала, что была чем-то вроде атавизма, потому что ей гораздо больше нравилось подлинное.
   Она фыркнула, забавляясь тем, как блуждали ее мысли - и куда именно - в такие моменты, как этот.
   - Есть какие-нибудь идеи, кто их послал? - пробормотала она, когда в работу включились системы наведения, и оружие времялета послушно повернулось, отслеживая вооруженных и закованных в броню мужчин, целеустремленно, храбро и невероятно глупо марширующих к Библиотеке из самого царского дворца.
   - Одному Богу известно, и Он молчит, - пожал плечами Макгуайр. - Вероятно, тот, кто отвечает за дворец. Кто бы это ни был, черт возьми!
   - Да, да, - сказала Роблес чуть громче. - Черт возьми, жаль, что я не уделила больше внимания инструктажу. Я не могу точно вспомнить... - Она внезапно щелкнула пальцами. - Клеопатра! Вот кто, по их словам, это была.
   - А кем была Клеопатра? - потребовал ответа Макгуайр.
   - Будь я проклята, если знаю. Я просто ненавижу забывать имена. Кажется, я не знаю... непрофессиональным, наверное.
   - Что ж, тебе лучше вспомнить свою профессию, - сказал он ей. - Эти парни войдут в зону примерно через пять секунд.
   - Нет, это не так, - сказала она ему со смешком и активировала команду "Огонь".
   Вращающаяся пушка была лишь одним из видов оружия времялета, и она, безусловно, была концептуально самой древней. К тому же она была самой шумной, и это было главной причиной, по которой она выбрала ее. Лично ей было все равно, сколько туземцев погибло во время одной из этих миссий, но некоторые ученые были немного более щепетильны, чем она. Она точно не понимала почему. Она видела записи виртуальной реальности, которые были намного кровавее всего, что когда-либо видели ученые. Ну, во всяком случае, здесь, на периметре. Она предположила, что с приближением команд захвата это могло бы стать... беспорядочным. Тем не менее, это была не ее проблема, и она была совершенно готова положиться на нежные чувства оранжерейных цветков, которые оплатили миссию. С ее точки зрения, мертвый есть мертвый, но если они хотят устрашения, а не разрушения, она выдаст им это, при условии, что ее собственный розовый зад не окажется на линии огня, когда она это сделает, а очень немногие вещи в жизни обладают таким же устрашающим действием, как пушка. При выстреле она производила много шума, каждый десятый снаряд был трассирующим, а кинетические удары при скорости попадания в цель четырех тысяч выстрелов в минуту были довольно впечатляющими. Даже самый глупый местный житель очень быстро поймет, что не хочет связываться с этим!
   Конечно, прежде чем они смогут это понять, ты должна дать им иллюстрацию, напомнила она себе.
  
   Перикл Петракис наблюдал из окна дворца, как капитан Гермагор вел отряд царской стражи к библиотеке. Гермагор был более храбрым человеком, чем Перикл. Более того, сегодня вечером у него было дежурство, слава всем богам! Хотя то, чего собирались добиться он и его люди...
   Ночь, уже превратившаяся в хаос и ужас из-за ослепительных огней, парящих в небе Александрии, внезапно превратилась в еще больший ужас, когда из ближайшего источника света вырвались собственные молнии Юпитера Тотона. Это была единственная, ослепительная, сверкающая линия, протянувшаяся вниз от парящей штуки подобно огненной полосе, и там, где она коснулась, сама земля взорвалась, превратившись в размолотые в клочья руины.
   В то же самое превратились капитан Гермагор и весь его отряд стражи. Они просто... распались на кусочки в концентрированном торнадо немыслимой жестокости.
  
   - Думаешь, они получили сообщение? - спросила Роблес, снова открывая глаза, чтобы улыбнуться своему партнеру.
   - Вопрос в том, наблюдал ли кто-нибудь за происходящим, - немного кисло ответил Макгуайр.
   - О, они наблюдали! - заверила она его. - Вот почему мне так нравится эта пушка. Ее нельзя не заметить так, как можно пропустить лазер. Более эффективна в атмосфере, если уж на то пошло. И это, несомненно, впечатляет.
   Макгуайр хмыкнул. Трассирующие снаряды превратили поток снарядов пушки во что-то, что для всего мира выглядело как "лучи смерти", которые он видел в каком-то древнем развлекательном видео. И она была права насчет того, насколько это было захватывающе.
   - Ну, по крайней мере, мы не входим в число команд высадки, - сказал он ей. - На мой вкус, это может быть слишком близко к личному.
   - Черт возьми, держу пари! - согласилась Роблес. - Они могут набирать бонусы за свою работу в опасных условиях, мне все равно. В любой день соглашусь на хороший командирский диван с кондиционером на высоте пары сотен метров. Последнее, чего я хочу, - это чтобы какому-нибудь волосатому примитиву повезло и он вонзил меч в мою шкуру!
   Макгуайр снова хмыкнул, но в ее словах был смысл. Бонусы за опасность для команд высадки были очень хороши, но время от времени они кого-то теряли, даже при современной медицине. Это случалось не часто, но все же случалось. И даже если кому-то удавалось не погибнуть, регенерация новой руки, или ноги, или селезенки - это не прогулка по парку. Конечно, половина персонала команд захвата была синтоидами, чьи личности были загружены в синтетические тела, оснащенные улучшениями полицейского уровня. Не столь превосходными как у полиции системы (СисПол), но чертовски хорошими. Он подумывал о том, чтобы самому пройти апгрейд, но ему нравилось то, что дала ему биология тела, по крайней мере, пока.
   И Лидии тоже.
   Кроме того, признался он себе, настоящая причина, по которой он никогда не подавал заявку на работу в команде захвата, имела очень мало общего с синтетическими телами или потенциальными факторами риска. Плата за вход иногда была такой... грязной. Он гораздо больше предпочитал находиться здесь, наверху, с Лидией, где бойня была приятной и антисептической, и ему не нужно было беспокоиться о том, чтобы стирать кровь и разбрызганные внутренности с камер своего шлема.
  
   - Черт возьми, Йоханссон! - рявкнула доктор Теодора Беккет. - Мы хотим, чтобы эти документы были в целости и сохранности, ты, идиот! Это значит, что он не разорван в клочья магнитными дротиками - и, если уж на то пошло, не пропитан кровью! Неужели это так трудно понять?
   Археолог стояла в огромном зале с колоннадами, окруженная книгами и разложенными на стеллажах свитками. Несмотря на поздний час, ярко горели масляные лампы, а на полированных деревянных столах в центре зала было разложено с полдюжины свитков для чтения. Это могла бы быть обычная научная сцена... если бы не разбросанные повсюду тела по меньшей мере дюжины сотрудников библиотеки, кровь которых растекалась по инкрустированному полу. Трудно было быть уверенным в их точном количестве; сверхскоростные магнитные дротики имели тенденцию довольно мощно поражать свои цели. Она не особо возражала против этого, хотя ее и вырвало во время первой миссии Фонда, но люди Йоханссона были пугающе небрежны в отношении своих линий огня. Поток дротиков, выпущенный одной из его команд до того, как Беккет смогла добраться туда, чтобы остановить их, превратил по меньшей мере сорок или пятьдесят свитков в искромсанную, пропитанную кровью мульчу, которая, несомненно, была приправлена кусочками человеческой плоти.
   - Послушайте, доктор Беккет, - руководитель группы сопровождения не прилагал особых усилий, чтобы скрыть собственное раздражение, - Если один из этих йеху подойдет достаточно близко, чтобы воткнуть в вас нож, вы не будете по-настоящему беспокоиться о чертовых книгах!
   - "Чертовы книги" - вот причина, по которой мы здесь, - едко заметила она.
   - Так заблокируйте их на схеме. - Йоханссон указал на них. - После того, как мы закончим здесь, я выполню микропрыжок назад и заберу только эти стеллажи.
   Беккет уставилась на него, испытывая страстное желание оторвать ему голову и засунуть ее в анальное отверстие его синтетического тела. К несчастью для ее чувства разочарования, он был прав. Как только поисковая команда отбудет, временная инерция возьмет свое и сотрет тот факт, что они когда-либо были здесь. Он всегда мог вернуться в настоящее, в котором свитки никогда не были повреждены. Конечно, этот идиот, вероятно, расстрелял бы девяносто процентов остальной коллекции только потому, что в первую очередь его разозлила необходимость возвращаться. Но это тоже не имело бы значения, потому что команды Беккет уже загрузили бы их более раннюю версию.
   - Просто постарайтесь не сделать пол более скользким, чем это в ваших силах, - проворчала она, махнув рукой на все еще растекающиеся лужи крови. - И не забывайте - нам потребуется по меньшей мере два или три дня, чтобы загрузить все это, даже с конвейерами и всеми механизмами. Мы должны все это занести в каталог, помните? А в древней Александрии сейчас лето. Как вы думаете, неужели вся эта кровь не начнет вонять на жаре, не говоря уже о том, что привлечет тучи мух, прежде чем мы выберемся отсюда?
   По крайней мере, на этот раз у него хватило такта поморщиться, - подумала она. - Это было что-то.
   Она бросила на него еще один неприязненный взгляд, затем пробралась между лужами крови туда, где ее команда деловито, но осторожно перекладывала бесценные книги на ожидающие антигравитационные тележки, которые должны были доставить их на конвейеры времялетов. Она никогда по-настоящему не верила оценкам, согласно которым в Великой библиотеке было полмиллиона книг, но свитков на самом деле могло быть столько, подумала она с благоговением. Конечно, для создания одной книги могло бы потребоваться много свитков. Как археолог, Беккет была полностью осведомлена об этом. Но даже несмотря на то, что она почти сорок лет работала с подобными документами, их вид всегда заставлял ее болезненно осознавать, насколько на самом деле неуклюжим и массоемким является хранение данных на бумажных носителях.
   Что ж, как только мы доставим их домой и должным образом оцифруем, это не будет проблемой, не так ли? - напомнила она себе. - И мы также поместим оригиналы в соответствующее хранилище с климат-контролем. На самом деле именно в этом вся суть - в первую очередь по этой причине финансировался Фонд спасения древностей. Возможно, это расточительный способ записи информации, но люди, которые потратили все это время на столь кропотливую запись, заслуживают того, чтобы их работа была сохранена.
   Она благоговейно провела кончиками пальцев по одному из неразвернутых свитков и с любопытством взглянула на тело у своих ног. Судя по кровавому следу, библиотекарь протащился, по меньшей мере, десять или пятнадцать метров после того, как один из людей Йоханссона свалил его, и умер, протянув одну руку к стеллажу, перед которым стояла Беккет. Она задавалась вопросом, что сделало этот конкретный стеллаж таким важным для него, но поборола искушение поискать причину позади себя. Для этого будет уйма времени, как только они вернут всю коллекцию в тридцатый век, где ей самое место.
   - Фрэн, помоги мне запомнить номер партии, присвоенный этой части коллекции, - попросила она.
   - Дай-ка угадаю, - в глубине ее сознания произнес голос ее абстрактной собеседницы (АС), подключенной к информационной системе времялета через ее вживленное программное обеспечение. - Вам интересно, пытался ли этот бедняга достичь чего-то конкретного, когда умирал?
   - Ты так хорошо меня знаешь, - согласилась Беккет с кривой улыбкой. - Мне нравится разгадывать головоломки. В первую очередь, именно по этой причине я стала археологом.
   - Ну, это и возможность провести полевую работу и действительно увидеть прошлое, - сказала ей Фрэн слегка мученическим тоном. - Таким образом, втягивая в это и меня.
   - Ты всегда могла бы остаться на времялете, - сладко сказала Беккет, и Фрэн хихикнула. В отличие от многих АС, Фрэн была биологическим человеком в течение шестидесяти лет, прежде чем перешла к абстрактному коннектому, и правда заключалась в том, что она была так же очарована бесконечной перспективой прошлого человеческой расы, как и сама Беккет. Это было одной из причин, по которой они так хорошо подходили друг другу.
   - Но ты права, это именно то, о чем я думаю, - призналась все еще физическая половина их отношений, - и я намерена лично заняться каталогизацией этого раздела. У руководителя группы должны быть хоть какие-то льготы, тебе не кажется?
   - Я, конечно, не собираюсь спорить с тобой по этому поводу, - чопорно сказала ей Фрэн.
   - Хорошо! А теперь, думаю, нам стоит пойти взглянуть на то, что, черт возьми, нашел Колман в третьем зале.
   Она вышла из читального зала в сопровождении пары охранников, которые сопровождали каждого биологического члена ее команды, куда бы они ни направлялись, и направилась к огромной аудитории и лекционному залу, где Джебедия Колман, казалось, думал, будто только что открыл Святой Грааль.
   Не будь такой, Теодора, - отругала она себя в укромном уголке своего сознания. - Время от времени кто-то действительно находит Грааль, не так ли? Кто скажет, что Джеб не справился с этим на этот раз?
   Она усмехнулась при этой мысли и направилась обратно в жаркую летнюю ночь.
  
   - Они действительно ушли? На самом деле ушли? - прошептала Клеофа, прижимаясь к мужу.
   Гомер был пекарем, а не солдатом, и Клеофа знала - по крайней мере, умом, - что ни один простой смертный не сможет противостоять силам тьмы. Боги знали, что достаточное количество стражников фараона Клеопатры было случайно убито демонами, которые спустились в Библиотеку почти неделю назад, чтобы доказать это! Но то, что знал ее разум, и то, в чем нуждалось ее сердце, было двумя совершенно разными вещами, и ощущение этой любимой руки, обнимавшей ее, в то время как ее старшие мальчики и их сестра цеплялись за ее юбки, было самым желанным, что она когда-либо испытывала за всю свою жизнь. Она обняла их новорожденного ребенка, дала ему сосок, почувствовала, как он сосет, и это тоже сказало ей, что она и ее семья все еще живы.
   В отличие практически от всех ученых и библиотекарей Библиотеки - и нескольких сотен солдат фараона, - если слухи были правдивы.
   - Так говорят, любимая, - сказал Гомер, крепко обнимая ее и наклоняясь, чтобы поцеловать в макушку. - Так они говорят.
   - Как... как ты думаешь, они вернутся? - полушепотом спросила она, и он горько рассмеялся.
   - Кто знает, на что способны демоны? - ответил он через мгновение. - Но, насколько я вижу, им больше не за чем возвращаться! Одни боги знают, зачем демонам вообще красть книги, но, по словам всех, с кем я разговаривал с тех пор, как они ушли прошлой ночью, они забрали их все. - Он пожал плечами, все еще крепко прижимая ее к себе. - Так что, если только они не хотят украсть у нас что-то еще, полагаю, с ними покончено.
   - И пусть Юпитер Победитель защитит нас от них, если они все-таки вернутся, - тихо сказал он себе, чтобы жена не услышала. - Потому что никто другой не может.
  
  

ГЛАВА ПЕРВАЯ

  
   Университет Касл-Рок
   2017 н.э.
  
   - Вы издеваетесь надо мной. - Бенджамин Шредер откинулся на спинку стула, недоверчиво качая головой. - Вы серьезно относитесь к этому дерьму?
   - Я очень серьезен, доктор Шредер, - сурово сообщил ему худой мужчина с острым лицом, сидевший за большим полированным столом. Патрик О'Хирн, заведующий кафедрой истории, был на добрых двадцать лет старше Шредера, но всегда производил на молодого человека впечатление избалованного мальчишки, который так и не повзрослел. Шредер знал, что он не самый тактичный или "ориентированный на процесс" человек, но О'Хирн обладал уникальной способностью заставлять его с тоской думать о совершенно неуместных физических реакциях на "микроагрессию". Конечно, во вселенной О'Хирна ясность его понимания - тщательно подтвержденная всеми остальными, живущими внутри его пузыря, - означала, что он был неспособен к микроагрессии. Все, что он делал, - это "излагал истину власти"... особенно когда он вызвал младшего сотрудника своей собственной кафедры для "консультирования". Помимо своего голоса, который на самом деле был удивительно приятным баритоном, пожилой мужчина олицетворял все, что Шредеру не нравилось в академических кругах... за исключением плаксивых студентов, неизменно выступавших против того, чтобы терпеть распространение альтернативных точек зрения. Единственная причина, по которой подобные студенты беспокоили его меньше, чем О'Хирна - и он должен был признать, что они были на втором месте, - заключалась в том, что он постоянно напоминал себе о том, чему его мать учила его в подростковом возрасте: невежество и даже узколобость можно исправить; глупость - это навсегда. И такая преднамеренная глупость, как у О'Хирна, была особенно раздражающей. Он подозревал, что они вдвоем искренне невзлюбили бы друг друга при любых мыслимых обстоятельствах; в тех обстоятельствах, которые действительно имели место, "неприязнь" была слишком бледным словом.
   - А что с моим правом на ответ? - потребовал он. - У меня есть десять дней, чтобы ответить даже на официальную жалобу, не говоря уже об административной проверке!
   - Конечно, у вас есть право, доктор, - О'Хирн подчеркнул ученое звание с некоторой язвительной вежливостью. - И если вы решите воспользоваться им, никому и в голову не придет отказывать вам в нем. Это право абсолютно гарантировано политикой и процедурами рассмотрения жалоб студентов. Я просто подумал - вы понимаете, чисто из вежливости к коллеге по профессии, - что, возможно, было бы целесообразно... проконсультировать вас по этому вопросу.
   Шредер стиснул зубы и предостерег себя от дальнейшего размышления об этих неполиткорректных, но в высшей степени удовлетворительных ответах на сияющую улыбку О'Хирна. Наиболее приемлемым пунктом в меню была бы прямая кинестетическая перестройка улыбки, о которой идет речь, что в его случае вряд ли помогло бы в данный момент. Некоторые из пришедших на ум устных ответов были бы почти столь же бесполезны, какими бы заслуженными и уместными они ни казались.
   - Должен ли я тогда понимать, - вместо этого сказал он, размеренно досчитав до десяти, - что декан Томпсон заняла официальную позицию по этому поводу?
   - О, ни в коем случае! На данном этапе процесса это было бы крайне неуместно. - О'Хирн покачал головой, голубые глаза за стеклами очков в металлической оправе блеснули плохо скрываемым удовлетворением. - Она никогда бы не попыталась вмешаться или оказать давление на кого-либо на такой ранней стадии процесса рассмотрения жалобы. В то же время, конечно, она должна быть осведомлена о вариантах исправления положения и любых... потенциальных санкциях. И, как руководитель вашей кафедры, я подумал, что будет лучше выяснить у нее от вашего имени, какие именно варианты могут случиться после того, как мисс Кикучи-Беннетт поделилась со мной своими опасениями.
   - Как любезно с вашей стороны, - сказал Шредер, затем мысленно прикусил язык, когда в глазах О'Хирна вспыхнула смесь гнева и удовлетворения.
   - Вы являетесь сотрудником моей кафедры, - отметил заведующий. Он не добавил слов "к сожалению" или "по крайней мере, на данный момент", - заметил Шредер. Или, во всяком случае, не вслух. - И я уверен, знаете, насколько серьезно университет Касл-Рок относится к любой потенциальной дискриминации или притеснениям, особенно со стороны преподавателей.
   - О, я прекрасно осведомлен об этом, - ответил Шредер. - Однако я все еще немного сбит с толку тем, каким именно образом, как предполагается, подвергал дискриминации или домогательствам мисс Кикучи-Беннетт.
   - Создание враждебной обстановки в классе - это само определение домогательства, доктор, - сказал О'Хирн гораздо более сдержанно. - И нападки на гендерную идентичность и политические взгляды студентки перед целым классом, безусловно, создают именно такую обстановку.
   - Не знаю, нападал ли я каким-либо образом на гендерную идентичность мисс Кикучи-Беннетт - или политические взгляды.
   - Сарказм, насмешки и очернение, по мнению большинства людей, являются "нападками", доктор. - Тон О'Хирна теперь был определенно ледяным, но удовлетворение в его глазах стало ярче.
   - Без сомнения, так бы и было... если бы я сделал что-нибудь такое. - Шредер почувствовал, что его собственный гнев растет, и решительно подавил его. Это было нелегко, и он чувствовал, что призрак его отца стоит у него за плечом. Старик, вероятно, уже вырвал бы гланды О'Хирна и намотал бы их себе на шею вместо галстука-бабочки.
   Не самый лучший образ для того, чтобы зацикливаться на нем в данный момент.
   - Боюсь, доктор, что три независимых свидетеля поддерживают интерпретацию мисс Кикучи-Беннетт ваших замечаний.
   - И позволено ли мне узнать, кем могут быть эти три независимых свидетеля?
   - Боюсь, что это конфиденциальная информация в соответствии с университетскими процедурами конфиденциальности. В это время, конечно. - О'Хирн сверкнул еще одной из своих тонких, самодовольных, удовлетворенных улыбок. - Однако, если процесс дойдет до официальной стадии рассмотрения жалобы, я уверен, вы получите копии их заявлений.
   - Но не их личности?
   - Важно содержание их заявлений, а не их личности, - отметил О'Хирн, - и университет несет юридическую и моральную ответственность за защиту их частной жизни, хотя бы для того, чтобы избежать каких-либо проявлений мести в их адрес. Я уверен, вы можете понять позицию ректора по этому вопросу, доктор. Вы, безусловно, имеете законное право запросить эту информацию, если решите обжаловать официальное решение комитета по рассмотрению жалоб в других местах. Конечно, на этом этапе юридический отдел был бы законно и морально обязан защищать эту информацию до тех пор, пока суды не распорядятся о ее раскрытии.
   - О, конечно.
   Шредер пожалел, что его не удивило отношение О'Хирна. Однако, учитывая пристрастие академических кругов к охоте на ведьм, любой другой ответ вызвал бы удивление. Кроме того, у него было довольно четкое представление о том, кто из друзей Кикучи-Беннетт решил поддержать обвинения студентки-трансгендера. Если он был прав, то пугающим было то, что по крайней мере двое из них, несомненно, были совершенно искренни в своей вере в то, что он действительно жестоко и злобно напал на Кикучи-Беннетт на глазах у всего их класса. Их сверхчувствительные, изящно подрагивающие усики не оставили бы им другого вывода, особенно после того, как Кикучи-Беннетт "опровергла" его комментарии, не опровергнув - и даже не рассмотрев - его рассуждения или его доказательства, а высмеяв их как "типичное для расистского и гомофобного патриархата бессердечное игнорирование любой инакомыслящей точки зрения". По его опыту, как только эти ярлыки были вывешены, из дела исчезала всякая возможность рационального дискурса.
   Он подумал - ненадолго и не очень серьезно - о том, чтобы указать О'Хирну, что он просто сказал, как женщины получили право голоса в Соединенных Штатах не из-под дула пистолета, а убедив большинство мужчин, что в справедливом обществе, заинтересованном в соблюдении Декларации независимости из-за ее благородно отстаиваемых принципов, они всегда должны были иметь избирательное право, точно так же, как афроамериканцы всегда должны были иметь свою свободу. Победа суфражисток в принятии Девятнадцатой поправки была достигнута потому, что их позиция с самого начала была правильной, и их моральное давление убедило в этом достаточное количество избирателей мужского пола, чтобы поддержать принятие поправки. Поскольку дискуссия касалась эволюции правовых и общественных взглядов в Соединенных Штатах, а также того, каким образом протестные движения и организованные группы политического давления добились перемен, ему было трудно воспринимать это даже как женоненавистничество, и гораздо менее расистское, гомофобное или гендерофобное.
   Именно Кикучи-Беннетт подняла руку, отвергла его доводы и заявила, что только кто-то, выступающий с "привилегированной платформы патриархата белых мужчин", мог сделать такое нелепое утверждение. Его "покровительственное пренебрежение к борьбе женщин и чернокожих" как человека, который не принадлежал ни к тем, ни к другим, одновременно унизило их и выявило его собственную "зашоренную" неспособность увидеть правду, скрытую в "так называемой истории, написанной тем же белым мужским патриархатом", и оттуда привело к необходимости "свободно-речевых зон", где не были бы допущены такие "ненавистнические высказывания и бесстыдный исторический ревизионизм", как у него, - что было особенно оскорбительно в устах человека, выступающего с "привилегированного положения вблизи власти".
   Может быть, мне следовало указать, что моя семья, вероятно, знает немного больше обо всей этой афроамериканской истории, чем большинство негритянских семей, - подумал он. На самом деле, он подумывал сделать именно это, хотя и не очень усердно. Приписывать личную заслугу моральному превосходству предков, которые умерли столетие или два назад, было примерно так же интеллектуально нечестно, как и вступать в спор. Кроме того, это было бы совершенно не важно для нее. И герман уж точно не имеет отношения к предмету курса.
   Осознавая, что страсть Кикучи-Беннетт, какой бы ошибочной он ее ни считал, была совершенно искренней, он сдержал свой инстинктивный отклик. Очевидно, отвечая замечанием о том, что "традиционно колледж - это место, где мы должны бросать вызов нашим собственным концепциям и предубеждениям", он совершил... недопустимый обратный вызов.
   Лично он предпочел бы продемонстрировать нелогичность и непоследовательность аргументов Кикучи-Беннетт в аргументированной дискуссии, в которой они оба могли бы кое-чему научиться, хотя бы уважению к противоположным точкам зрения. Было бы неплохо, если бы, в противном случае, он, по крайней мере, смог закончить тираду менее чем за пятнадцать минут из оставшегося времени своих учеников, которое было потрачено абсолютно впустую. И, о, в те давно ушедшие дни, когда он мог бы предположить, что Кикучи-Беннетт всегда была вольна покинуть его класс и отказаться возвращаться в него когда-либо снова.
   Интересно, как бы к этому отнеслась мама? - поинтересовался он, лишь наполовину капризно. На самом деле, он довольно хорошо представлял, как отреагировала бы доктор Джозефин Шредер, особенно здесь, в ее собственной альма-матер. Вероятно, нам тоже больше не следует называть это альма-матер. "Мать" - это такой сексизм. Альма-паренте, наверное, было бы лучше... Конечно, это существительное мужского рода, не так ли? Черт возьми, латынь - такой сексистский язык! Точно так же, как французский, испанский и итальянский. Я думаю, нам придется найти новое существительное, которое не является ни тем, ни другим.
   К счастью для нее, его мать получила должность в Эмори за два года до рождения Бенджамина. Климат тогда был немного другим, и к тому времени, когда гниль по-настоящему распространилась, потребовался бы очень выносливый человек, чтобы затеять драку с "доктором Джо", которая славилась своей способностью подвергать вивисекции и абсолютной гибели ошибочные рассуждения, вытекающие из сфабрикованных или подобранных на скорую руку "фактов". Кроме того, даже те преподаватели, которые были наиболее категорически не согласны с ее политикой - за исключением горстки гораздо более молодых, недавно поступивших в университет, - восхищались ею и слишком глубоко уважали ее, чтобы рассматривать подобную чепуху, а ее собственные студенты любили ее.
   И правда заключалась в том, что, как бы Бенджамина ни приводил в бешенство О'Хирн, этот человек собирался сделать именно то, чего он от него хотел. При данных обстоятельствах упоминание чего-либо о кроликах, дегте или зарослях шиповника, вероятно, повысило бы кровяное давление мужчины до небес, но на самом деле...
   - То есть, по сути, я должен отвечать на анонимные обвинения, даже не имея возможности услышать, в чем именно заключаются эти обвинения? И ваша позиция заключается в том, что, исходя из этого, я должен принять любую рекомендацию, которую вы решите дать, а не превращать это в конфронтацию перед деканом, комитетом или ректором? - спросил он через мгновение.
   - На самом деле, доктор Шредер, - сказал О'Хирн умеренно обиженным тоном, - это не очень конструктивное отношение. Однако, сказав это, я действительно чувствую, что предложенное... решение было бы самым простым - и справедливым - во всех отношениях. Думаю, ясно, что вы не чувствуете, как способствовали созданию враждебной обстановки в классе для ваших учеников. Как руководитель вашей кафедры, я полностью готов поверить, что вы искренне так считаете и что у вас на самом деле не было абсолютно никакого намерения причинять такие страдания мисс Кикучи-Беннетт или кому-либо из ее коллег. Очевидно, однако, было ли это вашим намерением или нет, это то, что произошло, и что в некотором смысле делает ситуацию еще хуже. Уверен, что мысль о непреднамеренном причинении такого страдания должна быть для вас такой же болезненной, как и для меня, и, как вы знаете, наш студенческий состав - один из самых разнообразных в американском образовании. В будущем он будет становиться только более разнообразным, и думаю, что любой профессор, который желает долгосрочного сотрудничества с этим учебным заведением - и, особенно, тот, чья семья всегда так глубоко вкладывалась в него и в его основные миссии, - предпочел бы быть оснащенным лучшими инструментами, доступными для знакомства с этим разнообразием.
   О, я уверен, что ты, ханжеский придурок, так бы и сделал, - подумал Шредер. Сам факт, что я не думаю, будто способствовал созданию враждебной обстановки в классе, потому что я этого не делал, ни черта для вас не значит, не так ли? На самом деле, в вашем мире тот факт, что я так не думаю, только доказывает в первую очередь, что я действительно сделал это!
   Конечно, его мнение ничего не значило для О'Хирна. Но было совершенно очевидно, куда направится глава кафедры, и не было никаких сомнений в том, что Хелен Томпсон, которая только что возглавила комитет по кадрам, займет точно такую же позицию. Аллен Рендова, ректор университета, с другой стороны, почти наверняка не стал бы этого делать по нескольким причинам. Включая тот факт, что он был более чем достаточно умен - и потрудился бы узнать достаточно о некоем Бенджамине Шредере и его семье, - чтобы точно понять, чем все это закончится.
   Однако О'Хирн не планировал, что дело дойдет до кабинета ректора. Бенджамину Шредеру все еще не хватало семестра до получения должности профессора, и О'Хирн рассчитывал на то, что он никогда не получит ее, если будет бороться с этим дерьмовым утверждением. Он полагал, что администрация предпочтет избавиться от докучливого преподавателя, тихо отказав ему в должности, вместо того чтобы рисковать публичным аутодафе, на которое почти наверняка вдохновила бы версия событий Кикучи-Беннетт. В конце концов, отказ в приеме на работу не был бы напрямую связан с тем, как он опозорил университет, не так ли? И если это просто позволит заведующему кафедрой поставить крест на дерзком молодом преподавателе, с которым он был глубоко не согласен - и который уже опубликовал больше независимых исследований, чем О'Хирн за всю свою карьеру, - что ж, нет худа без добра, не так ли?
   Ему действительно следовало бы провести небольшое исследование обо мне, прежде чем он решил пойти сюда. И если бы я чувствовал себя хорошим парнем - а в данный момент я им не являюсь, - мне, вероятно, следовало бы спросить его, встречался ли он когда-нибудь с моим братом или проверял какие-нибудь мамины неакадемические документы. Или папины, если уж на то пошло! Не то чтобы я собирался смотреть дареному коню в зубы. Если бы он не был таким придурком, я бы поблагодарил его за это! И разве это не поразило бы его воображение?
   Он откинулся на спинку стула с мрачным выражением лица и напомнил себе о том, почему он вообще оказался в университете Касл-Рок.
   Когда-то давным-давно, до того, как тот превратился в разросшийся университет, каким стал сейчас, он был известен как колледж Касл-Рок. Небольшой частный колледж, основанный вскоре после Гражданской войны крошечной группой квакеров, гугенотов и методистских пасторов, открыл свои двери специально для сыновей и дочерей освобожденных рабов, но исторически он никогда не был одним из колледжей, где обучались только чернокожие. Его основатели верили, что объединение чернокожих и белых студентов - вовлечение их и взаимное обучение друг друга, а также самих себя в одних и тех же классах - было лучшим способом разрушить барьеры между ними.
   Такое отношение было менее чем популярно в Северной Каролине в 1868 году, и весь первоначальный набор в колледж составлял всего тридцать три студента, только шестеро из которых, все дети его преподавателей, были белыми. Но, к изумлению его критиков, он выжил, несмотря на все юридические - и нелегальные - препятствия, возникшие на его пути, включая полдюжины "таинственных" пожаров за первые десять лет его работы. Он также стал известен как своим интеллектуальным разнообразием и строгими академическими стандартами, так и своими радикальными представлениями о расе и равенстве. Одним из его основателей - и первым президентом - был Марк-Антуан Мартино, гугенот-аболиционист, иммигрировавший из Канады в Соединенные Штаты в конце 1840-х годов и в течение десяти лет управлявший станцией "подземной железной дороги" в Вирджинии, прежде чем был выпущен первый снаряд по Форт-Самтеру. Сын Марка-Антуана, Журден, возглавлял кафедру истории Касл-Рока в течение двадцати трех лет, а мать Бенджамина, Джозефин Мартино Шредер, с отличием окончила университет в 1963 году и продолжила обучение в аспирантуре в университетах Дьюка, Макгилла и Оксфорда в рамках своей собственной выдающейся академической карьеры.
   И пока она этим занималась, колледж Касл-Рок превратился в университет Касл-Рок, с бурным ростом числа учащихся, который начался в шестидесятых и семидесятых годах и продолжался до девяностых. Столетняя приверженность заведения гражданским правам и образованию меньшинств была большой частью этого роста, но за последние пятнадцать-двадцать лет он застопорился. На самом деле, несмотря на комментарии О'Хирна, число учащихся начало сокращаться. У Бенджамина были свои собственные подозрения относительно того, почему это произошло, и он был в достаточной степени сыном своей матери, чтобы пожелать сделать что-то с этим.
   Патрик О'Хирн не собирался позволять ему делать что-либо подобное, и не только потому, что видел в молодом человеке угрозу своему собственному положению. Как бы сильно Бенджамин ни презирал его, он никогда не сомневался в искренности убеждений О'Хирна. Это было то, чему Бенджамин действительно угрожал, по мнению заведующего, и неуклонный рост числа студентов Бенджамина - как в аспирантуре, так и в бакалавриате - подчеркивал эту угрозу. Бенджамин был одним из тех правых, фашиствующих разжигателей ненависти. Возможно, он никогда не скажет и не сделает открыто ничего, что выдало бы его политическую программу, подпитываемую ненавистью, но она должна была существовать. У О'Хирна было множество доказательств этого, учитывая то, как он требовал от студентов отстаивать свою логику и факты и настаивал на внедрении "альтернативных точек зрения", которые все были явно направлены на то, чтобы позволить гнетущему яду расизма, женоненавистничества и гомофобии вернуться в академическое сообщество, из которого они в конце концов были изгнаны. Было совершенно невыносимо, что кретин, который верил во все это, на самом деле был одним из двух или трех самых популярных преподавателей на всем своем факультете, и у него были очереди, чтобы попасть на его занятия.
   Такое отношение и искренность делали совершенно понятной его решимость либо придать Бенджамину надлежащий вид, либо избавиться от него до того, как он получит должность профессора.
   Возможно, это достойно презрения, но вполне объяснимо.
   Однако, это просто чертовски мелочно, - подумал он. - Я могу изобразить чертову "гендерную чувствительность", стоя на голове. Это всего лишь вопрос того, чтобы дать им ответы, которые, как я уже знаю, они хотят получить. И это, вероятно, хорошо смотрелось бы в моем резюме. В конце концов, это показало бы, какой я хороший дальновидный парень из двадцать первого века. Вероятно, в этом есть даже какие-то хорошие моменты. Видит бог, мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь был немного более "осведомлен о гендере", когда появился Дэвид! Но я знаю, какой идиот у них здесь за это отвечает, и Дэвид со Стивом надорвали бы свои задницы, слушая его!
   Интересно, насколько это связано с тем фактом, что портрет дедушки висит на стене перед его кабинетом, а портрет прадедушки - на стене в кабинете Рендовы? Может быть, его это возмущает даже больше, чем я думал. Или, может быть, из-за этой связи он так боится меня, что ему хочется затушить пламя прямо сейчас. В конце концов, нельзя допустить, чтобы кто-то из праправнуков основателей поднял шум и бросил вызов миссии университета.
   Черт возьми, с его точки зрения, он прав! Я здесь для того, чтобы бороться изо всех сил за подлинное интеллектуальное разнообразие. По его мнению, это бросает вызов миссии университета. Конечно, мы с ним довольно сильно расходимся во мнениях о том, в чем именно заключается миссия, не так ли? Может быть, уже слишком поздно, но я, по крайней мере, обязан Касл-Року своим лучшим шансом на это.
   Искушение высказать О'Хирну все, что он о нем думает, и предупредить, к чему все это ведет, вертелось на кончике языка Шредера, но он сдержал порыв. Каким бы приятным для него лично это ни было, он уже знал, что план О'Хирна сработает не так, как предполагал пожилой человек. В сложившихся обстоятельствах последнее, чего он хотел, - это дать главе кафедры хотя бы малейшее повод к обвинению в том, что он был "конфронтационным, высокомерным и лично оскорбительным", когда О'Хирн пригласил его на гражданскую дискуссию по установлению фактов. Он думал, что есть лучшие и более эффективные способы выиграть эту войну, и у него не было намерения отказываться от ошибок своего противника.
   Он напомнил себе об этом, откидываясь поудобнее на стуле, закидывая ногу на ногу и одаривая О'Хирна улыбкой, такой же фальшивой - и столь же намеренно фальшивой, - какой когда-либо одаривал его руководитель кафедры.
   - Вы совершенно правы в том, что я не чувствую, будто способствовал созданию какой-либо "враждебной среды" в моем классе, доктор О'Хирн, - любезно сказал он. - На самом деле, я бы пошел еще дальше. Я уверен, что этого не делал. Конечно, на данный момент я еще не совсем достиг должности, что, очевидно, означает, что я проработал в университете недостаточно долго, чтобы... полностью погрузиться во все тончайшие нюансы его нынешнего сложного интеллектуального разнообразия. Это то, чего я с нетерпением жду, когда со временем смогу понять более полно. И, конечно же, вы правы насчет давних отношений моей семьи с университетом Касл-Рока. Из-за этого я надеюсь внести свой собственный небольшой вклад в его устойчивый и стимулирующий интеллектуальный климат в течение следующих двадцати пяти или тридцати лет.
   Лицо О'Хирна напряглось, и Шредер позволил себе улыбнуться чуть шире, размышляя о том, как О'Хирн будет вынужден терпеть его в качестве штатного сотрудника своей кафедры в течение следующего десятилетия или двух. Очевидно, руководителю такая перспектива показалась неприятной. Что ж, Шредер был не совсем в восторге от перспективы мириться со всем тем дерьмом, с которым, как он знал, ему придется столкнуться - не только со стороны О'Хирна, который, честно говоря, даже не был самым противным голосом университета, - в течение того же десятилетия или двух. Но это стоило бы того, чтобы просто поразмыслить о повреждении сердечно-сосудистой системы О'Хирна. Кроме того, он знал, что его ждет, когда поступал на кафедру истории Касл-Рока. Он не специально создавал эту возможность - на самом деле не планировал всерьез начинать свою кампанию, пока не получит должность, - но сейчас она была здесь, и, как всегда говорили ему родители, ничто стоящее не дается легко.
   - Когда, вы сказали, начинается семинар по гендерной проблематике? - спросил он.
  
  

ГЛАВА ВТОРАЯ

  
   Дентон, Северная Каролина
   2017 н.э.
  
   Крак, крак, крак!
   Магазин опустел, и затвор передвинулся назад, когда крестовина пистолетной мишени Бенджамина Шредера распалась в пятидесяти ярдах от него. Одна пробоина находилась на 8-м кольце, и он хмуро посмотрел на нее, извлекая пустой магазин и кладя пистолет на скамейку перед собой. Летний полдень в Северной Каролине выдался жарким, но стрелковые позиции были укрыты легкой крышей, чтобы уберечься от прямых солнечных лучей. Ему не хотелось думать, каково было бы его ушам под этим укрытием, если бы он был настолько глуп, чтобы прийти на стрельбище без защиты ушей, но он был невероятно благодарен за тень.
   - Боже, боже, боже! - тихий комментарий его младшего брата был совершенно отчетливо слышен через микрофоны электронных глушителей для стрельбы. - Думаю, у папы нашлось бы что сказать тебе по этому поводу, старший брат.
   Бенджамин перевел хмурый взгляд с мишени на своего брата и на невысокого, плотного парня, стоявшего позади него.
   - Полагаю, что мой результат все еще выше твоего, - заметил он.
   - О, не могу тебе поверить! - громко рассмеялся Дэвид Шредер. - Конечно, он выше! Я еще не стрелял этим патроном.
   - И нет никаких оснований полагать, что у тебя не будет сбившейся с пути пули, - отметил Бенджамин.
   - И когда именно это случилось в последний раз? - спросил Дэвид, занимая позицию для стрельбы и закрывая барабан своего Смит энд Вессон 686.
   - Ты имеешь в виду стрельбу с двух рук, с этими жалкими маленькими патронами 38-го калибра вместо обойм, и взвод курка между каждым выстрелом? - спросил Бенджамин немного ехидно. - И с шестидюймовым стволом, должен добавить!
   - Ты сегодня в плохом настроении, не так ли? - добродушно осведомился Дэвид и выпустил шесть пуль, в режиме скорострельности с двойным действием... И всадил все шесть в крестовину своей мишени, так близко друг к другу, что они образовали одно большое пятилепестковое отверстие. Он вставил в барабан еще шесть патронов из скоростного заряжателя, затем проделал отверстие примерно на полдюйма шире.
   - Боже мой! - заметил он. - Кажется, я каким-то образом продвинулся вперед. Как думаешь, когда это произошло?
   - Когда приходит гордыня, тогда приходит позор, но со смирением приходит мудрость, - ответил Бенджамин. - И, если уж на то пошло, "Гордость предшествует разрушению, надменный дух - падению". Я бы не хотел сказать, что что-то в этом роде направляется в твою сторону, но это... невежливое злорадство тебе не к лицу.
   - Чепуха, - ответил Стивен О'Шейн, протягивая руку и легонько похлопывая Дэвида по затылку. - Учитывая, как часто он это делает, он, очевидно, считает, что это ему действительно очень идет.
   Бенджамин усмехнулся и начал вставлять новые патроны в магазин своего Хеклер энд Кох USP. На самом деле он предпочитал версию .45 ACP, которую обычно брал с собой на стрельбище, но сегодня стрелял из 40-го калибра. Ему хотелось бы списать этот единственный случайный выстрел на смену пистолетов, но он знал, что это не так.
   - Серьезно, Бен, - сказал Дэвид, вынимая гильзы из барабана своего револьвера, положив его на стол с выдвинутым в целях безопасности барабаном, и начиная заполнять свои заряжатели. - Что-то гложет тебя весь день. Я бы с удовольствием побил тебя по-честному - Господь свидетель, мы оба достаточно невыносимы, когда возвращаемся домой с основанием для хвастовства! - но у меня такое чувство, что главная причина, по которой ты пригласил нас со Стивом сюда сегодня днем, заключалась в том, что тебе действительно, действительно нужно было проделать несколько дырок в листке бумаги. Я помню, что папа тоже так справлялся с разочарованием.
   - Да, так оно и было, - согласился Бенджамин с грустной улыбкой. Их отец находился в Южной башне 11 сентября [отсылка к терактам в США 11/09/2001]. - Концентрация на чем-то, что требует минимальных размышлений и максимальной сосредоточенности, - это всегда хороший способ избавиться от вещей, которые не перестают разъедать ваш мозг, - процитировал он.
   - Да. - Дэвид покачал головой. - Боже, я все еще иногда так сильно по нему скучаю.
   - Я тоже, - сказал Стивен. Затем он снова повернулся к Бенджамину. - С другой стороны, я думаю, что Дэвид в чем-то прав. Так что же это такое, что "гложет твой мозг", Бен? И можем ли мы чем-нибудь помочь?
   - На самом деле, это действительно могло бы быть чем-то, в чем я мог бы использовать ваше понимание - вас обоих, - сказал Бенджамин.
   - Например, как? - Дэвид приподнял брови.
   - Ну, все началось на моем уроке современной истории США в прошлый вторник, - начал Бенджамин, все еще вставляя патроны в заряжатель. - Одна из моих студенток, очевидно, неправильно восприняла один из моих комментариев. Кажется...
   - Ты издеваешься надо мной, да? - недоверчиво спросил Дэвид, когда Бенджамин закончил свое объяснение двадцать минут спустя. Он мог бы финишировать раньше, если бы не сочетание недоверчивых междометий и взрывов смеха, доносившихся от его аудитории. - Я имею в виду, этот идиот - О'Хирн - думает, что тебе нужен тренинг по гендерной чувствительности?
   - Чтобы быть абсолютно честным по отношению к нему - чего, честно говоря, я не хочу, - я думаю, что он совершенно серьезно относится к моему явно неолитическому отношению к гендеру и сексуальности, - ответил Бенджамин. - Имейте в виду, мы никогда даже не обсуждали их, так что у него нет ровно никаких свидетельств из первых рук, на основании которых можно было бы составить о них какое-либо мнение. Однако я стал настоящей занозой в заднице для него, отказавшись придерживаться выбранного им политического нарратива в других областях. Не думаю, что он знает, каковы на самом деле мои политические убеждения. На самом деле, он, вероятно, был бы удивлен, узнав, что на самом деле есть несколько вещей, в которых мы с ним согласны. Проблема в том, что...
   - Проблема, - перебил Дэвид, - в том, что ты сын мамы и папы, у тебя работающий мозг, и они не включили "задний ход", когда устанавливали твою коробку передач. Неудивительно, что этот придурок по-настоящему разозлил тебя, потому что он явно этого не делает. Я имею в виду, держит работающий мозг. На самом деле, он кажется интеллектуально неполноценным, морально зашоренным придурком. - Он на мгновение задумался, затем пожал плечами. - Выражаясь по-доброму.
   - Но в остальном, мисс Линкольн, что вы думаете о пьесе? - сухо спросил его Стивен, и он фыркнул.
   - Замечание принято. Но мы с тобой оба знаем, как трудно быть респектабельным, нетрадиционно ориентированным и политическим консерватором одновременно, и такие идиоты, как этот, только усложняют задачу, отравляя весь разговор. Сколько раз кто-то говорил нам, что мы предатели, потому что мы не сходимся с ними во взглядах политически или действительно считаем, что строгий конструктивизм - это хорошо для федерального судьи? Наброситься на кого-то, кто на самом деле продемонстрировал фанатизм, - это одно, но этот мудак просто предполагает это, а затем подгоняет доказательства под свои предубеждения. Такие люди никого не обращают в свою веру. На самом деле, они в основном подтверждают фанатизм настоящих фанатиков и отталкивают людей, которые могли бы быть на их стороне!
   - Будь справедлив, - сказал Бенджамин. - Я сталкиваюсь с таким же количеством правых людей, которые злятся из-за моей позиции в отношении однополых браков и прав меньшинств. Я думаю, мы все трое провалили лакмусовую бумажку на "идеологическую чистоту". Черт возьми, только посмотрите, где мы находимся прямо в эту минуту! - Он фыркнул, указывая на сосны, окружающие стрельбище стрелкового клуба Дентона. - Как нам вообще можно доверять в социальных вопросах, если мы такие опасные, правые, фашистские сторонники злобного оружейного лобби! Достаточно того, что папа вырастил нас обоих убийцами Бэмби, но неужели мы должны были вдобавок ко всему еще и получать разрешение на скрытое ношение оружия? Очевидно, О'Хирн должен предположить, что кто-то, настолько потерявший всякое чувство приличия в этих вопросах, также должен быть женоненавистником, гомофобом, гендерофобом-неонацистом.
   - О, он так не хочет втягивать в это нацистов! - Стивен рассмеялся. - Только не в том, что касается этой семьи!
   - Нет, он этого не делает, - согласился Бенджамин. - Конечно, он, вероятно, этого не знает. Я думаю, он знаком с семьей мамы - или, во всяком случае, думает, что знаком, - из-за того, как долго Мартино были связаны с Касл-Роком. Я сомневаюсь, что он хоть что-то знает о семье по отцовской линии.
   - Жаль. - Губы Стивена задрожали. - Я мог бы просто представить, как этот невыносимый маленький придурок растает в пятнышко жира, если бы генерал когда-нибудь вошел в его кабинет!
   - Ты что, шутишь? - Бенджамин покачал головой. - Один взгляд на папино резюме, и он бы наверняка понял, что я абсолютно точно должен быть опасным, правым, милитаристским реакционером, без сомнения, участвующим в заговоре с целью свержения Конституции, приостановления действия Хабеас Корпус Акт и начала расстрелов диссидентов на улице. И это даже не принимая во внимание, как он отреагировал бы на Хорста!
   - Ты хочешь сказать, что не сказал ему, что если бы папа не отказался от титула, ты был бы немецким графом вместо нашего любимого кузена Хорста? - Дэвид округлил глаза. - Как ты мог упустить возможность понаблюдать, как у него глаза лезут на лоб, когда ты рассказал бы ему эту часть?
   - Вы двое не помогаете. - Суровость взгляда Бенджамина была несколько смягчена смехом, клокотавшим под поверхностью его слов.
   - Конечно, так и есть! - сказал ему Стивен. - Мы помогаем тебе выпустить пар. И просто подумай обо всех дополнительных доводах, о которых мы напоминаем тебе, когда они понадобятся.
   - Включая нас, ты знаешь, Бен, - сказал Дэвид гораздо более серьезным тоном. Бенджамин посмотрел на него, приподняв бровь, и Дэвид пожал плечами. - Я знаю, что ты чувствуешь, размахивая мной и Стивом перед носом других людей, как каким-то профсоюзным билетом, но все же... - Он покачал головой. - Я знаю, что тебе все еще не хватает срока пребывания в должности. Это значит, что этот придурок действительно может причинить тебе боль из-за этого, если ты не будешь осторожен. Если мы сможем помочь тебе, поговорив с кем-нибудь из руководства факультета или офиса ректора, ты знаешь, что мы это сделаем.
   - Спасибо, но нет. - Бенджамин обхватил ладонью затылок брата, притягивая его ближе для краткого объятия. - Я вынесу его глупый тренинг по гендерной чувствительности - расставлю все точки над "i" и зачеркну каждое "t", пока он не получит все, что хочет. Я не дам ему ни единого патрона, чтобы он отнес его в квалификационный комитет. А потом, как только получу должность, я собираюсь пригласить вас со Стивом на следующий же прием преподавателей.
   - Это зло, - сказал ему Дэвид со смешком.
   - Может быть. И я получу от этого адское удовольствие, но не только из-за того, как отреагируют О'Хирн и некоторые другие мои коллеги по профессии - по обе стороны баррикад, и вы это знаете. Так случилось, что вы двое - люди, которых я люблю, и я люблю вас такими, какие вы есть. Мне не нужно "одобрение" людей, потому что тот факт, что я люблю своего брата и его приятеля, доказывает, насколько я просвещенная и благородная личность, и мне наплевать на людей, которые могут не одобрять меня, потому что я люблю вас. Мама и папа научили нас обоих большему, Дэвид!
   - Да. Да, они это сделали, - согласился Дэвид с еще одной из своих горько-сладких улыбок.
   Правда заключалась в том, что генерал-майор армии США Клаус Шредер столкнулся с внутренней борьбой, когда обнаружил, что его младший сын нетрадиционной ориентации. Генерал, родившийся в Германии в 1941 году, сын генерал-майора графа Клауса-Вильгельма фон Шредера, был воспитан с твердым и непоколебимым пониманием того, что входит в понятие мужественности. Он также был воспитан человеком, который горько стыдился ужасных поступков своей родной страны, и матерью, чья кровь была такой же голубой, как у Клауса-Вильгельма... и чей брат видел, как еврейские родители его жены исчезли в Освенциме.
   Стыд Клауса-Вильгельма был еще глубже, потому что, будучи мальчиком, выросшим в послевоенной Германии, отпрыском одной из старейших военных семей во всей стране, он на самом деле с самого начала поддерживал Адольфа Гитлера. Его родители презирали "баварского капрала" и его откровенный, подстрекающий толпу расизм. Сам он никогда не был членом партии, но молодой, униженный Клаус-Вильгельм проигнорировал расизм, чтобы сосредоточиться на идее немецкого искупления. Он осуждал экстремизм, но верил, что хорошее в послании перевешивает плохое.
   Так было до Хрустальной ночи.
   До тех пор, пока в ту ночь беспорядков, поджогов и убийств не произошло лишение евреев гражданских свобод, одно за другим, и власти - те власти, частью которых был он, молодой немецкий офицер, - ничего не предприняли. До той ночи, когда он понял, кому на самом деле давал офицерскую присягу. Та ночь мучительно поставила его лицом к лицу с последствиями выбора, и это был урок, который никогда не покидал его. Та ночь стала причиной того, что он стал частью группировки Канариса в разведывательных службах Третьего рейха... и едва избежал ареста и казни после июльского заговора 1944 года со взрывом бомбы. И поэтому он понял, когда графиня Эльфрида отказалась когда-либо простить страну, в которой она родилась, которая отправила двух ее самых дорогих друзей в концентрационный лагерь, чтобы их больше никогда не видели. Она поклялась жить и умереть американкой, и после его отставки из федеральной разведывательной службы (BND) Западной Германии в 1960 году он присоединился к ней на постоянное жительство в Соединенных Штатах, где оба их оставшихся в живых ребенка уже были американскими гражданами.
   Жгучей честности воспоминаний его собственного отца, железного понимания его собственным отцом цены морального выбора было более чем достаточно, чтобы научить Клауса Шредера личной ответственности, долгу, истине древнего афоризма Эдмунда Берка об успехе злых и добрых людей, которые ничего не сделали для того, чтобы предотвратить это. А потом он усугубил ситуацию, женившись на женщине, чья семья участвовала в борьбе за гражданские права в Соединенных Штатах задолго до Гражданской войны и которая впоследствии стала членом правления Городской лиги Большой Атланты. Таким образом, он был достаточно уверен в своей способности открыто принимать всех мужчин и женщин доброй воли, независимо от того, кем или чем еще они могут быть.
   А потом, когда Дэвид был еще младшеклассником средней школы, этой уверенности был брошен вызов. Его комфортное представление о том, что такое "мужественность", полностью противоречило реальной сексуальности его сына. Тридцатилетняя карьера в армии, которая никогда не принимала на службу лиц открыто нетрадиционной ориентации до тех пор, пока он не вышел на пенсию, также не снабдила его необходимыми умственными способностями, чтобы справиться с этим открытием. Но он справился с этим. Он справился с этим, потому что слишком сильно любил своего сына, чтобы поступить как-то иначе. Потому что мать Дэвида любила своего сына - всего его, кем бы и чем бы он ни был, - каждым вздохом своего тела. Потому что они оба всегда верили, что то, кем был человек, гораздо важнее, чем то, чем он был. И потому что он узнал об этом, когда старшего брата Дэвида отстранили от занятий - ему угрожали постоянным исключением - в средней школе за драку, в которой он до крови избил трех старшеклассников за жестокие домогательства, которым они подвергли его младшего брата, когда узнали о его ориентации.
   Тот факт, что Дэвид еще не сказал ему - не потому, что боялся гнева Клауса, а потому, что боялся, что его отец разочаруется в нем, - сразил крутого, сильного человека, получившего Крест за выдающиеся заслуги, Серебряную звезду с тремя дубовыми гроздьями, шесть Пурпурных сердец, и одному богу известно, сколько еще других наград и цитат, до слез. И это, конечно же, сделало то же самое с Дэвидом.
   Излишне говорить, что возможность исключения Бенджамина исчезла, когда генерал Шредер и доктор Мартино обрушились на среднюю школу своих сыновей с поистине олимпийским гневом. И что касается позиции семьи Шредер, то она заключалась в том, что касалось вопроса о правах меньшинств. К тому времени, когда Стивен О'Шейн вернулся домой со второго курса колледжа, где Дэвид учился вместе с ним, генерал Шредер (в отставке) стал одним из самых ярых критиков политики американских военных "не спрашивай - не говори". Он не ходил штурмовать баррикады; вместо этого он общался со старшими офицерами - многие из которых раньше были младшими офицерами под его командованием - и политиками за кулисами, и он неоднократно давал показания Конгрессу по этому вопросу.
   - Я действительно не могу поверить, что этот О'Хирн настолько чертовски глуп, - задумчиво произнес Дэвид.
   - О, я могу, - со смешком не согласился Стивен и смерил Бенджамина оценивающим взглядом. - Ты никогда ни словом не обмолвился ему о нас, не так ли?
   - Никогда этого не скрывал, - ответил Бенджамин с затаенной улыбкой. - И в кампусе есть по крайней мере еще два человека, которые знают все о вас двоих. Мы думаем о себе как о "Трех мушкетерах", хотя я почти уверен, что О'Хирн и его друзья думают о нас как о "Трех динозаврах". Но, если на меня надавят, я должен буду признать, что уже некоторое время мечтаю о чем-то подобном. Я просто не ожидал, что он набросится на меня до того, как я вступлю в должность.
   - Ты, ублюдок из мешков с песком, - сказал Дэвид с оттенком восхищения. - Ты его подставляешь.
   - Нет, - сказал Бенджамин гораздо серьезнее. - Возможно, я позволяю ему подставлять себя, но если он это сделает, то это будет его собственных рук дело. Любой хороший историк знает, что вы должны тщательно исследовать свою тему, но он явно не видел никаких причин делать это в данном случае. Есть несколько грязных слов, которые специалисты в нашей области употребляют в отношении людей, которые таким образом подходят к историческим вопросам; не моя вина, что он не считает этот вопрос достаточно важным, чтобы заслуживать такого же подхода. И, как я уже сказал, я не буду использовать вас, ребята, в качестве оружия, чтобы помешать ему делать то, что, по его мнению, ему нужно - или чего он хочет - сделать. И потом я тоже никогда не буду махать вами двоими перед чьим-либо лицом. С другой стороны, мне и не придется этого делать. На факультете действительно есть люди - на самом деле их довольно много - которые достаточно умны и не предубеждены, чтобы сделать правильные выводы без того, чтобы я вместе с вами публично разбил ему коленные чашечки.
   - Сломать ему коленные чашечки? - спросил Дэвид. - Эй!
   - Не думаю, что это то, чего добивается Бен, - сказал Стивен, расстегивая молнию на своей охотничьей сумке, чтобы достать револьвер Ругер Редхоук 5003 44-го калибра. Когда они с Дэвидом познакомились, он не был стрелком, но с тех пор наверстал упущенное.
   Дэвид приподнял бровь, глядя на него, и пожал плечами, вынимая барабан и кладя оружие на скамью перед собой.
   - О, не волнуйся - это "сломает ему коленные чашечки", как ты так очаровательно выразился, чего бы еще Бен ни пытался добиться. Но это больше похоже на твое "противоположное мышление", не так ли, Бен?
   - Ага, - сказал Бенджамин, поднимая один из скоростных заряжателей Стивена и вставляя в него патроны. - Что я больше всего ненавижу в том, что происходит в Касл-Роке прямо сейчас, так это то, что интеллектуальный климат настолько... ограничен предположением, что если вы верите предложению А, то вы также должны принять предложение В и аналогичным образом предать анафеме предложение С. Просто меня очень, очень бесит то, как это отвергает возможность того, что кто-то мог бы признать, что у обеих сторон могут быть веские аргументы - и поддержать те, которые есть, - если бы приспешники идеологической инквизиции только перестали отправлять друг друга в интеллектуальный эквивалент самого дальнего круга Ада. И это меня также пугает. Это пугает меня из-за вовлеченного группового мышления, из-за стоящего за ним интеллектуального нарциссизма и потому, что такого рода поляризация исключает какой-либо критический анализ позиции любой из сторон. Если вы не можете это проанализировать, то не можете относиться к этому с тем моральным уважением, которого оно заслуживает. И если это действительно не заслуживает такого уважения, вы не сможете эффективно опровергнуть это, по крайней мере, не поняв сначала.
   Он покачал головой, выражение его лица было обеспокоенным.
   - Вы знаете, черт возьми, на факультете Касл-Рока действительно есть люди, которые говорят все "правильные" вещи, но настолько фанатичны - будь то за или против прав меньшинств, трансгендеров, права на оружие, религиозные права или Бог знает кем еще я могу быть - как думает О'Хирн. Некоторые из них придерживаются того, что они действительно чувствуют, и никогда не говорят об этом ни слова публично, но это не делает их менее ограниченными, чем те, кто кричит из мыльниц и бойкотирует ораторов, чьи взгляды они не одобряют, и наши студенты, черт возьми, заслуживают лучшего. Я достаточно человечен, когда желаю, чтобы каждый из них признал абсолютный блеск и интеллектуальную чистоту моих собственных взглядов, но они не собираются этого делать... и слава Богу за это! Потому что, согласны они со мной или нет, им нужно привлекать своих учеников честно и критически. Это их работа - их ответственность не только перед людьми, оплачивающими обучение в Касл-Роке, но и перед всем нашим обществом. Если они не хотят этого делать, то их нужно встряхнуть так же сильно, как и кого-то вроде О'Хирна, если уж на то пошло.
   - Так что, в некотором смысле, я готов использовать вас двоих как клуб... вроде того. Если я пройду через всю эту чушь о гендерной чувствительности, и если вся кафедра подумает, что О'Хирн заставил меня подчиниться, несмотря на мою ошибочность, а затем я приглашу своего младшего брата и его приятеля на следующий прием преподавателей, это может просто открыть по крайней мере нескольким людям глаза на возможность навязывания своих собственных идеологических взглядов. Предвзятые мнения о том, во что, по вашему мнению, верит кто-то другой, могут быть... контрпродуктивными. И если это поможет мне и Дон Кихоту разрушить несколько ветряных мельниц, приоткрыть окно для интеллектуальных дебатов и взаимного уважения - а именно этим и должно быть образование в колледже, черт возьми! - я разыграю карту, которую вы, ребята, представляете, так бесстыдно, как только можно попросить.
   - Что, конечно, не означает, - признался он с быстрой, изворотливой усмешкой человека, который, возможно, немного смущен собственной настойчивостью, - что я также не уберу определенное мелочное, злорадное удовольствие с выражения лица О'Хирна, когда буду представлять вас ему!
   - Что ж, при данных обстоятельствах, - сказал Стивен, поднимая массивный револьвер и неторопливо заряжая его, - что касается меня, то я могу с этим смириться.
  
  

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   - Вот это было вкусно, Райберт, - сказал Философ. - Почему мы раньше этого не попробовали?
   - Думаю, что мы пробовали, - ответил доктор Райберт Камински, когда его тарелка плавно поднялась со стола и последовала за остальным фарфором и столовыми приборами на утилизацию. - На самом деле, я почти уверен, что так оно и было.
   - Вариант, которым мы наслаждались по дороге домой из Алезии, был близок, - сказал голос у него в голове. - За исключением того, что в нем не было лаврового листа и орегано. - Голос сделал паузу, затем продолжил, что было равносильно молчаливому пожатию плечами. - Теперь, когда я задумался над этим, полагаю, что в этом, вероятно, нет ничего удивительного. Большинство пуристов пришли бы в ужас от подмешивания в креветки-скампи любой из этих специй!
   - Последовательность - это пугало маленьких умов, Фило, - заметил Камински. - И...
   - И эксперимент - ключ к прозорливости, - сказал коннектом, завершив за него цитату мягким электронным смешком. - Интересная позиция для историка.
   - Я стал историком в первую очередь из-за того, что хотел "побегать и выяснить", - парировал Камински. - Ты так и не понял этого после пятидесяти с лишним лет совместного использования одних и тех же чувств?
   - Ах, но для такого абстрактного гражданина, как я, вселенная вечно нова, - ответил Фило. - Вы, люди из плоти и крови, так ограничены тем, что можете забыть. Имейте в виду, у вас это удивительно хорошо получается, учитывая тот факт, что вы не можете просто стереть это в первоисточнике. Я, с другой стороны, могу сознательно выбирать воспоминания, которые нужно запечатать или удалить, тем самым воссоздавая чистый холст, на котором можно рисовать. И, конечно, я не способен забыть случайно.
   - Боже мой, ты доволен собой, не так ли? - усмехнулся Камински.
   - На самом деле, полагаю, что так оно и есть, - признал Фило. - Не каждый день кто-то проводит одиннадцать месяцев в штаб-квартире самого Юлия Цезаря. Я бы хотел посмотреть, как с этим справится одна из этих умелых команд Фонда спасения древностей!
   Камински снова усмехнулся, на этот раз громче, но ему пришлось согласиться со своим абстрактным собеседником. И это были в значительной степени совместные усилия, признал он. Без ресурсов инфосистем их родного века способность Философа поддерживать свою миссию была ограничена, но это также было необходимо. Информационная система времялета была крошечной по сравнению с доступными дома облачными системами. Транстемпоральный аппарат (времялет), такой как "Клейо", имел общую емкость немногим более пары эксабайт, но этого было, по крайней мере, достаточно, чтобы поддерживать целостную личность Философа наряду с ограниченной, неразумной программой сопровождения и управления Клейо, а пропускная способность времялета была достаточно велика, чтобы позволить абстрактному гражданину взаимодействовать с умными биоимплантами Камински. Не так полно, как у него могло бы быть дома; это было единственное, что Камински действительно не нравилось в полевой работе. Дома Философ был его неотъемлемым спутником, постоянным присутствием, советчиком, помощником и другом, таким же доступным для него, как и его собственные мысли, благодаря его умным биоимплантам и информационной системе. Но без глубины общесистемной информационной сети у них просто не хватало пропускной способности для поддержания такого уровня подключения в полевых условиях.
   Конечно, у них было достаточно способов, чтобы сделать Философа доступным для улучшения навыков Камински в области чисто человеческого языка и памяти на детали, и AC предоставил ему необходимую связь с обзорными и рекогносцировочными средствами времялета. Это была одна из нескольких причин, по которым они смогли включить Райберта в штат Цезаря в качестве эксперта-географа. Карты древнего мира - даже римские - как правило, были менее чем надежными. Но если "Тит Алуис Камилл" сказал, что между армией Цезаря и предполагаемым полем битвы была река, то, клянусь Марсом, река была именно там, где он сказал. И она была именно так глубока, как он и говорил.
   Возможность эффективного развертывания невидимых пультов наблюдения по мере необходимости давала свои преимущества.
   - Все по-честному, Фило, - сказал Камински через мгновение. - Команды Фонда спасения древностей не предназначены для длительного наблюдения и взаимодействия.
   - Это один из способов выразить это, - ответил Фило, издав слышимый - по крайней мере, в определенных значениях слова "слышимый" - всхлип. - Утонченность - это не совсем их второе имя, не так ли?
   Камински покачал головой в знак согласия.
   Во многих отношениях Фонд спасения древностей действовал в исторических исследованиях как разрушительный шар, и, к сожалению, было верно, что Фонд и его сторонники по-прежнему пользовались значительным влиянием в министерстве, даже после того, как на них был наложен ряд ограничений благодаря записям, обнародованным неким профессором и его абстрактным компаньоном.
   В конце концов, было намного проще физически перевезти сокровища древности - или даже обитателей древности - в тридцатый век для надлежащего изучения, чем тратить недели или месяцы на грязное, вонючее, часто утомительное и почти столь же часто опасное дело физического помещения исследователя в соответствующую древность. Трудно было спорить с тщательностью, с которой должным образом оборудованная лаборатория могла проникнуть в самые глубоко спрятанные секреты чего-то вроде оригинала полотна да Винчи "Тайная вечеря", например, или Ники Самофракийской, которая, как и Венера Милосская, была восстановлена в целости и сохранности с пользой для музеев тридцатого века. Однако и Камински, и Фило принадлежали к ветви наблюдения за искусством. Анализировать артефакты - в том числе человеческие, предполагая, что психика рассматриваемых людей была достаточно крепкой, чтобы пережить шок от трансплантации, - это одно. Понимание их требовало, чтобы они изучались в их собственной, оригинальной среде.
   Это было то, что Камински и Фило решили почти пятьдесят лет назад, и с тех пор не произошло ничего, что могло бы изменить их мнение. О, были моменты, когда Камински, по крайней мере, скорее завидовал некоторым из наиболее впечатляющих триумфов Фонда спасения древностей. Например, физическое извлечение всей Александрийской библиотеки целиком. Это было довольно оживленное начинание, и он сжег много мостов, когда они с Фило обнародовали записи о... чрезмерном усердии Фонда. Но он также не сожалел о положительном влиянии новых законов и ограничений на Фонд, и его не задело то, что эти ограничения коснулись также его и его спутника. Они всегда оставались скрытными, поддерживая его прикрытие в определенный период, чтобы не разрушить всю свою цель. Невозможность отправиться в прошлое увешанными рэйлганами и легким энергетическим оружием в их случае не была полной неожиданностью.
   Конечно, сам факт того, что они включались в исторический процесс, означал, что сама история изменится. Аксиомой было, что наблюдатель влияет на наблюдаемое явление, и это, безусловно, было верно, когда дело касалось интерактивных темпоральных исследований. Как следствие, ни один наблюдатель не мог изучить полностью точную версию реальной истории, о которой шла речь. Но если бы он был достаточно ненавязчив, он мог бы избежать внесения каких-либо изменений - по крайней мере, на макроуровне, - которые опровергли бы его наблюдения. И всегда было возможно, как это не раз делал сам Камински, многократно возвращаться и заново погружаться в одно и то же историческое событие, предлагая альтернативные точки зрения на само событие и, предположительно, уравновешивая любые непреднамеренные эффекты, которые могли возникнуть.
   Он предположил, что можно было бы возразить, что на самом деле это было все, что делал Фонд спасения древностей как в области сохранения, так и в области наблюдения, но это была разница между неандертальцем, использующим кусочек рога антилопы, чтобы отделять отдельные кусочки кремня за раз, и кем-то, кто использует кувалду для получения гравия. Идея ввести отряды коммандос для захвата и удержания Великой библиотеки до тех пор, пока конвейеры не смогли вывезти все книги и свитки, расстреливая любого, кто попытается их остановить, оскорбляла чувство морали Камински до такой степени, что он был вынужден что-то предпринять по этому поводу.
   Тот факт, что все событие было стерто из потока времени в тот момент, когда удалились последний конвейер и последний коммандос, означал, что кто-то из Фонда спасения древностей, конечно, всегда мог вернуться в библиотеку. Первоначальная версия книг - и, если уж на то пошло, всех ученых или библиотекарей, которые были "убиты" во время налета, - были "все еще там" во всех смыслах, которые имели значение. Но он не мог честно назвать "исследованием" то, чем занимался Фонд, несмотря на направленное в пользу присоединения к коллегам давление с их стороны, с которым сталкивались они с Фило. Ни один из нескольких сотен "умерших" людей не остался мертвым после ухода команд Фонда, и Камински признался, что содержимое библиотеки взволновало его не меньше, чем кого-либо другого. Но поисковая миссия практически ничего не добавила к пониманию современной наукой повседневной жизни в Александрии. Это было задачей сотрудников Наблюдательной службы, таких как Камински и Фило, которые были направлены в Александрию перед рейдом - не столько в качестве ученых, сколько в качестве исследовательских партий, составлявших карту того, где команды грабителей времени могли найти богатейшую историческую добычу.
   - Ты когда-нибудь по-настоящему размышлял о том, на что могло бы быть похоже исследование темпоральности, если бы каузалисты были правы, Фило? - спросил Камински.
   - Нет, я этого не делал. Потому что не было бы никаких темпоральных исследований, если бы они были правы.
   - О, я в этом не так уверен. - Он покачал головой. - Наблюдателю на самом деле не нужно было бы ни с кем взаимодействовать. По общему признанию, наш набор данных был бы намного беднее, но простая повторная отправка времялета и использование невидимых пультов дистанционного управления для получения изображений и звука в реальном времени не повлияли бы напрямую ни на какую историю.
   - Если только аргументы каузалистов в пользу наихудшего случая не были точными, - отметил Фило. - Возможно, вам удалось бы устранить прямое загрязнение вовлеченных обществ, но всегда существовала бы вероятность того, что какое-то совершенно случайное изменение в окружающей среде косвенно повлияет на человеческие решения. Например, если бы первая теория Эндовера оказалась точной, сам факт того, что во временной поток в любой момент была введена единственная "посторонняя" причинно-следственная связь, впоследствии "сбросил бы" все остальные события вплоть до молекулярного уровня. Подумай об этом!
   - Я бы предпочел этого не делать. Но даже Эндовер был готов признать, что интерпретация может быть немного экстремальной.
   - Согласен, согласен. - Фило издал мягкий электронный звук, который он использовал как эквивалент пожатия плечами, когда решил не проецировать видимый аватар через умные биоимпланты Камински. - Но даже его вторая теория предполагала возможность того, что лавина крошечных изменений превратится в катастрофическое событие.
   - Верно, но это было заложено в его основной логике, - отметил Камински. - А потом появилась теория Чена.
   - Не могу поверить, что ты упомянул старого хрыча в этой дискуссии! - застонал Фило. Но в его стоне слышался смех, и Камински улыбаясь откинулся на спинку стула со своей кружкой пива.
   Большинство физических людей искали совместимости в любом абстрактном гражданине, с которым они могли бы вступить в дружеские отношения. Не все физические граждане решались на это, и не у всех абстрактных граждан возникало желание создать долгосрочное партнерство с кем-то, кто все еще фундаментально ограничен неэлектронной вселенной. Однако это было распространено скорее чаще, чем реже, хотя "брандмауэры" между личностями, как правило, были в значительной степени делом личного вкуса. В более экстремальных случаях на самом деле не было брандмауэров, и вовлеченные личности имели тенденцию перетекать и сливаться, включая обмен фрагментами кода друг друга. На противоположном полюсе находились те личности - органические и абстрактные, - которые стали немногим больше, чем близкими друзьями, возможно, посещая в редких случаях внешние грани личностей друг друга, но в основном ограничиваясь эквивалентом устной беседы.
   Большинство, однако, находилось где-то посередине, очень похоже на Камински и Фило. Каждый из них время от времени использовал "чувства" другого, чтобы испытать то, к чему он непосредственно не был подготовлен, например, признательность Фило за готовность Камински экспериментировать с рецептами и вкусами. Однако их личности никогда даже близко не подходили к слиянию, и они оба предпочитали, чтобы так оно и было. Эти двое были ближе друг к другу, чем кто-либо другой во всей вселенной, но их отношения определенно были примером братской любви Филии, возможно, с существенной примесью безусловной любви Агапе, но полностью лишенной сексуальных коннотаций Эроса.
   Фило был братом, которого у Камински никогда не было, а Камински был порталом в материальный мир, о котором мечтал Фило. В отличие от "мясных" людей, чьи личности были преобразованы в коннектомы, чтобы получить доступ к абстрактному миру, Фило начинал свое существование как то, что когда-то называлось искусственным интеллектом. Этот термин по-прежнему был технически точным, хотя практически больше не использовался, за исключением небольшого числа древних законов. Но, несмотря на всех "мясных" людей, которые совершили переход во вселенную Фило, там все еще была разница, своего рода удивленный восторг и зачарованность, когда он выбирался из абстрактной вселенной через импланты Камински. Камински чувствовал почти то же самое во время своих экскурсов в абстрактные реальности, с которыми познакомил его Фило, однако они оба давным-давно поняли, что различия между ними были едва ли не важнее для поддержания их пятидесятитрехлетних отношений, чем любое сходство.
   Но одной чертой, которую они разделяли в полной мере, было удовольствие от дискуссий на противоположные темы. На самом деле, они приводили в бешенство многих своих общих друзей своей способностью легко переходить на другую сторону в середине спора, просто чтобы поддержать хорошую дискуссию.
   - Что ж, - сказала теперь та половина их отношений, которая была из плоти и крови, - знаешь, всегда возможно, что Чен действительно был прав. Я имею в виду, что если бы нам каким-то образом удалось фундаментально изменить прошлое - имею в виду, за пределами временных всплесков, - мы действительно могли бы просто "перезагрузить" себя и перестать существовать. Насколько нам известно, мы, возможно, уже делали это тысячи раз!
   - О, пож-жалуйста! - в поле зрения Камински появился выбранный Фило человеческий аватар - неуклюжий, рыжеволосый, рыжебородый викинг в комплекте с рогатым шлемом, которого настоящие викинги не носили, - и даже смог закатить глаза. - У нас есть петабайты реальных данных, демонстрирующих, что ничего подобного не происходит!
   - Но если бы Чен был прав, у нас не было бы никаких данных, подтверждающих, что это так! - ухмыльнулся ему Камински. - Эти данные никогда бы не существовали с самого начала.
   - Ты можешь сказать "круговая логика"? - любезно осведомился Фило, подняв на него кустистые рыжие брови, и Камински рассмеялся.
   - Что ж, должен признать, что тот факт, что мы внесли так много временных изменений во временной поток, не изменив ни единой чертовой вещи "ниже по течению" от изменения, наводит на мысль, что и Эндовер, и Чен были...излишне беспокойными, скажем так? Если уж на то пошло, Эндовер сам это признал.
   - Может быть, и так, но даже смерть не помешала Чену утверждать на моей стороне интерфейса, что математика поддерживает его. - Фило снова закатил свои голубые глаза. - Меня так и подмывает предложить ему запрограммировать свою собственную виртуальную реальность, где она действительно работает таким образом, и перейти в нее!
   - Ну-ну, - упрекнул Камински. - Давай отнесемся к этому по-взрослому!
   Пренебрежительное фырканье ни с чем нельзя было спутать, и он снова рассмеялся.
   - На несколько более прагматичном уровне, сколько еще осталось до дома? - спросил он.
   - Около ста двадцати трех часов в абсолютном выражении, согласно Клейо, - быстро ответил Фило.
   Компьютерные бортовые системы времялетов не совсем перешагнули порог самосознания. Они были спроектированы таким образом как часть системы безопасности доступа, встроенной в транспортные средства министерства. На самом деле, хотя предполагалось, что никто не будет настолько бестактен, чтобы даже говорить об этом, министерство настояло на своей собственной версии древнего правила "двух пилотов". Управлять всеми системами времялета мог только абстрактный гражданин, полностью подключенный к его инфоструктуре, но без живого человеческого существа - будь то плоть или синтоид - на мостике времялет блокировался для межвременного полета. Были некоторые, кто считал эту меру предосторожности устаревшей и более чем снисходительной, но ни Камински, ни Фило не входили в эту группу. Возможно, так оно и было бы, признал Камински, если бы у кого-то из них было хоть какое-то желание пробираться сквозь историю без сопровождения другого. Поскольку они этого не сделали, это требование не создало для них никаких трудностей.
   И в самом худшем случае, подумал он, с точки зрения конфиденциальности их брандмауэра, даже если с кем-то из нас случится что-то ужасное, другой все равно сможет нажать кнопку автоматического отзыва, чтобы вернуться домой. Я просто не знаю, хочу ли я этого.
   - Уже прошли две трети пути туда? - сказал он вслух. - Меня так и подмывает сказать "мы хорошо проводим время", но я знаю, как сильно это разозлило бы тебя, если бы я это сделал.
   - Ты так добр ко мне, - сухо сказал Фило.
   - Пытаюсь. Но поскольку у нас еще есть целые дни, чтобы убить их, почему бы нам не выложить те аэрофотоснимки битвы при Тапсусе, которые получил ты? Есть пара моментов, по которым я хотел бы узнать твое мнение, возможно, обменяться несколькими замечаниями туда-сюда.
   - Конечно. - Аватар Фило исчез, сменившись видом средиземноморского морского порта первого века до нашей эры с высоты птичьего полета. - Что бы ты хотел...
   Пронзительный сигнал тревоги, с которым Райберт Камински никогда не сталкивался, даже на тренировках, пронзил его виртуальный слух. Он резко выпрямился на своем сиденье, времялет затрясся и бешено закачался, его огни мгновенно и полностью погасли, и он почувствовал, что действительно поднимается со своего кресла в совершенно невозможном свободном падении.
   Снова включилась искусственная гравитация, и он тяжело опустился обратно в кресло.
   - Фило! - крикнул он, как физически, так и мысленно, но ответа не последовало. - Фило!
   А затем пришла вторая ударная волна. Он вылетел из кресла, его череп ударился о переборку, и он соскользнул по ней на пол.
  
  

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Университет Касл-Рок
   2017 н.э.
  
   - Понимаю, Эльжбета, что могло бы представлять особый интерес для бывшего офицера военно-морского флота, - сказал Бенджамин Шредер, откидываясь на спинку своего массивного удобного кресла, - но думаю, что в том, что касается планирования десантных аспектов операции "Оз", архивы были изучены довольно тщательно.
   - И да, и нет, - сказала женщина, сидевшая по другую сторону его стола. Она наклонилась вперед в своем кресле, ее единственный глаз пристально блестел.
   Пластические хирурги проделали на удивление хорошую работу по восстановлению левой стороны ее лица, но это было не идеально. Некоторые женщины, которых он знал - черт возьми, большинство мужчин, которых он знал, - были бы, по крайней мере, немного смущены повреждением, которое хирурги не смогли полностью устранить, но если Эльжбета Абрамовски и была, он никогда не видел ни единого признака этого. Она носила черную повязку, закрывающую левую глазницу, почти как модный аксессуар, и, несмотря на повреждение мышц с этой стороны, единственное, что сейчас отражалось на ее оживленном лице, - это энтузиазм.
   - Меня интересует не столько общее планирование, сколько то, как были распределены конечные объемы отгрузки. В частности, я рассматриваю переход от специализированной поддержки сухопутных войск к большому скачку в самолетах, предназначенных для Первой и Третьей военно-воздушных армий.
   - О? - Бенджамин откинулся еще дальше назад, приподняв бровь.
   - Военно-морской архив вот-вот откроет последние из засекреченных файлов. Не думаю, что будет много больших сюрпризов по поводу того, кто командовал в Вашингтоне и Лондоне - известно, что Меркель и Стэнтон уже довольно тщательно изучили этот фон и буквально "выжгли землю" по поводу того, какая часть планов операции принадлежала Маршаллу, а какая Александеру. И, как я уже сказала, меня меньше интересуют сами высадки во Владивостоке - я имею в виду тактически, - чем сам масштаб логистической составляющей. Четыре миллиона человек и все их снаряжение, плюс наземные элементы для крупнейших стратегических военно-воздушных сил в истории, переброшенных через пять тысяч миль океана? - она покачала головой. - Было уделено много внимания самим цифрам и обманным мерам, которые не давали Сталину осознать, что грядет, но я хочу разобраться в деталях планирования. В частности, хочу взглянуть на переписку Тернера и Спрюэнса с Нимицем и Кингом в конце 1948 года.
   - Я думал, Стэнтон уже опубликовал это, - сказал Бенджамин.
   - А, - у Эльжбеты была удивительно акулья улыбка для такой привлекательной женщины, подумал он, - Стэнтон тоже так думал. Но мой друг, который до сих пор носит форму, работает в Управлении истории и наследия. Он только что наткнулся на целый файл - довольно толстый - который является частью планируемого рассекречивания архивных глубин. Всем известно, что отношения между Кингом и Маршаллом были... далеко не сердечными, скажем так, на личном уровне. Они оба были довольно осторожны в этом, не излагая все в письменном виде по официальным каналам, чтобы прикрыть свои тылы, если у них что-то пойдет не так. Но, похоже, это файл с частными меморандумами (которые очень тихо передавались между ними двумя и не были приложены к официальному отчету), с комментариями командующих Тихоокеанским флотом, включая Маунтбеттена, но не включая генерала Эйзенхауэра.
   - Они обсуждали материально-техническое обеспечение вторжения Эйзенхауэра в Советскую Россию с его военно-морскими командирами, не привлекая к этому его самого? Вы предполагаете, что его намеренно отключили от связи? - осторожно спросил Бенджамин.
   - На самом деле, это совсем не то, что я думаю, - ответила Эльжбета. - Я думаю, что Эйзенхауэр и особенно Спрюэнс, возможно, были даже ближе, чем думает большинство людей. Решение Эйзенхауэра назначить его нашим первым послевоенным послом в Японии, безусловно, указывает на то, что они оба чрезвычайно уважали друг друга, но, похоже, все сходятся во мнении, что это уважение появилось после того, как Первый флот высадил своих людей на берег и держал их там. До этого их рабочие отношения были хорошими - Эйзенхауэр всегда умел держать командные группы в напряжении, несмотря на некоторые чертовски колючие характеры, - но, похоже, они не были особенно сердечными. Я начинаю сомневаться, было ли это на самом деле правдой.
   - Почему? - Бенджамин позволил своей спине выпрямиться, положив предплечья на стол, и его взгляд был сосредоточенным.
   Как заведующий кафедрой, он в значительной степени мог выбирать выпускников и аспирантуру для наставничества, и на него произвели глубокое впечатление рекомендации коммандера Абрамовски, когда они легли на его стол. В университете Касл-Рок было не так уж много студентов-историков, награжденных Военно-морским крестом и Серебряной звездой или уже имевших степень магистра аэрокосмической инженерии от Мичиганского университета. Этого было бы более чем достаточно, чтобы заинтриговать его, даже без ее вступительного собеседования. То, что он там увидел, понравилось ему даже больше, чем он ожидал, хотя он начал подозревать, что внутри нее могут быть более темные уголки, чем она позволяла видеть остальному миру. Однако, было это правдой или нет, у нее определенно был один из самых острых умов, с которыми он когда-либо сталкивался. Он не был уверен, почему она решила получить докторскую степень по истории вместо аэрокосмической отрасли, но она собиралась стать потрясающим преподавателем. На самом деле, прямо сейчас у нее была двойная должность ассистента профессора, хотя на самом деле она не нуждалась в доходах, и ее лекции были переполнены.
   - На самом деле, - сказала она дальше, - я наткнулась на пару намеков в уже изученной переписке между Кингом и Маршаллом, которые заставили меня задуматься, откуда Кинг черпал некоторые из своих аргументов. Я не смогла найти никаких документов от кого-либо из сотрудников Кинга, подтверждающих их или показывающих, как они могли эволюционировать в его сознании. Теперь я начинаю задаваться вопросом - особенно в свете этого нового досье - не подсовывал ли их ему Эйзенхауэр и не использовал ли он Спрюэнса и Тернера в качестве своих посредников.
   - Айк Эйзенхауэр, скромный мастер ведения коалиционных войн, вступил в заговор против человека, который спланировал все вторжение?
   - Во-первых, вы не хуже меня знаете, что Эйзенхауэр был чуть менее "скромным", чем предполагает его послевоенный общественный имидж. Когда он испытывал к чему-то сильные чувства, он добивался этого, и он провел достаточно времени между Первой мировой войной и войной за Тихий океан, чтобы понять, как работают обратные каналы. Если бы он считал, что Маршалл и его специалисты по логистическому планированию совершают ошибку, он сделал бы все, что, по его мнению, должен был сделать, чтобы исправить это. И, во-вторых, вы знаете, что Маршалл был гораздо больше взбешен, чем показывал, тем, что, по его мнению, было готовностью президента Дьюи уступить Черчиллю и Александеру. Или, если уж на то пошло, тем фактом, что Дьюи не позволил ему уехать из Вашингтона, чтобы лично командовать операцией Оз. Камнем преткновения для него, однако, было то, что США предоставляли семьдесят пять процентов военных кораблей и что-то около восьмидесяти пяти процентов транспортных средств и грузов снабжения для операции Оз, и это означало, что США - как старший партнер - должны были иметь решающее право голоса в вопросе о том, как использовались эти транспортные средства. И из внутренних записок и отчетов Объединенного комитета начальников штабов ясно, что Маршалл был полностью сосредоточен на высадке войск на берег и удержании их там. По его мнению, потребности Лемея и Икера были явно второстепенными, что, честно говоря, имело большой смысл. Существующие авиабазы в Японии были достаточно близко, чтобы поддерживать операцию Оз, пока сухопутные войска не продвинутся на несколько сотен миль вглубь страны, и если бы они не продвинулись на несколько сотен миль вглубь страны, то не было бы никаких сибирских баз, нуждающихся в дополнительном транспорте.
   Она пожала плечами.
   - Не похоже, что Черчилль и Александер были единственными людьми, утверждавшими, что вся функция армии заключалась в том, чтобы достаточно близко подвести B-29, Линкольны и B-36. Однако они, вероятно, были самыми громогласными по этому поводу, и Маршалл довольно твердо стоял на своем против их "назойливого энтузиазма". Дьюи колебался, стоит ли его переубеждать - в основном потому, что у него хватало здравого смысла держаться подальше от профессионалов - и я думаю, что, вероятно, были моменты, когда ему самому хотелось придушить Черчилля. Адмирал Лихи поддержал доводы военно-воздушных сил, и, как председатель Объединенного комитета начальников штабов, он мог довольно эффективно настаивать на своем, пока его "Электра" не разбилась на аэродроме Хикэм Филд. Когда председателем стал Маршалл, акценты сместились, и единственными двумя офицерами в форме в Вашингтоне, имевшими влияние, чтобы противостоять ему, были Кинг и Арнольд. Но Арнольд был начальником штаба ВВС, а это означало, что Маршалл мог - на законных основаниях - утверждать, что он заботился о наилучших интересах своей собственной службы. Это сделало Кинга ключевым звеном, как потому, что он стал начальником штаба ВМС, когда погиб Лихи, так и потому, что Маршалл знал, что Эрнест Дж. Кинг, вероятно, нравился Уинстону Черчиллю еще меньше, чем он сам.
   - Вы можете увидеть это в уже опубликованной переписке. Маршалл гораздо охотнее прислушивался к аргументам Кинга, чем к аргументам Арнольда или британцев, и где-то в июне позиция Кинга начала меняться в сторону усиления приоритета материально-технического обеспечения ВВС на ранних этапах операции Оз. Думаю, если бы Эйзенхауэр считал, что у него серьезная проблема, Кинг был бы его лучшим шансом переубедить Маршалла, и если бы он не хотел, чтобы глава Объединенного комитета начальников штабов знал, что он рассказывает небылицы, Спрюэнс, Тернер и Нимиц - но особенно Спрюэнс, учитывая его личные отношения с Кингом - были бы лучшим каналом связи с Кингом. Сомневаюсь, что он счел бы это "заговором против Маршалла". Но я также сомневаюсь, что он позволил бы этому остановить себя, если бы достаточно сильно чувствовал, что готовится серьезная ошибка, и кто-то убедил Маршалла согласиться передать четверть выделенных для Второй армии транспортных средств бомбардировщикам Лемея менее чем за два месяца до высадки, после того как он боролся с этим изо всех сил в течение нескольких месяцев, почти год. Предполагалось, что Арнольд убедил его в правоте Кинга, но я думаю, что это ошибка. Думаю, именно Кинг убедил Маршалла в том, что Арнольд был прав, и если Эйзенхауэр вмешивался за кулисами...
   Она пожала плечами, и Бенджамин задумчиво кивнул. Операция "Оз", двойной удар из Маньчжоу-го и оккупированной Японии в Советский Союз, была, безусловно, крупнейшей десантной операцией в мировой истории. Лишь военно-морской флот размером с тот, который тихоокеанские союзники, и особенно Соединенные Штаты Америки, создали из руин после Перл-Харбора, мог даже помыслить о чем-то подобном. Цифра Эльжбеты в четыре миллиона относилась только к первоначальным штурмовым силам; это не учитывало три миллиона дополнительного наземного персонала и два с половиной миллиона военнослужащих армейских ВВС и королевских военно-воздушных сил последующих эшелонов. Сюда также не входили тысячи танков и артиллерийских орудий, десятки тысяч грузовиков, полуприцепов и джипов, а также миллионы и миллионы тонн припасов, которые были перевезены из Северной Америки к Японскому морю и оттуда через тысячи миль дикой местности по разбитым автомобильным и железным дорогам сибирской тундры. И, если уж на то пошло, сюда не входило строительное оборудование для восстановления и поддержания этих автомобильных и железных дорог... и десятки крупных авиабаз, необходимых для поддержки наступления бомбардировщиков, которое в конечном счете поставило Советский Союз на колени.
   Сам масштаб операции "Оз" и ее дерзость были основной причиной, по которой Сталин пришел к выводу, что это должен быть обманный ход. Он не имел абсолютно никакого представления о транспортных возможностях океанского судоходства, но у него было очень хорошее представление о расстояниях и отсутствии чего-либо похожего на приличную транспортную сеть в его собственных крайних восточных областях. И хотя Западный альянс создал чрезвычайно совершенные тактические военно-воздушные силы, ни одна из сторон в Великой Восточной войне не обладала дополнительными ресурсами для создания подлинных стратегических военно-воздушных сил. Концепция бомбардировщика, подобного B-36, который мог бы нести 72 000 фунтов бомб на цели, находящиеся на расстоянии четырех тысяч миль, на высоте 43 000 футов и с крейсерской скоростью почти триста миль в час, никогда не приходила Сталину в голову в самых страшных кошмарах. Он также не был свидетелем массированных огневых налетов, с помощью которых ВВС США сравняли с землей японские города, или воздействия "землетрясных" бомб, таких как 22 000-фунтовый "Большой шлем" королевских ВВС или 43 000-фунтовый T-12 "Клаудмейкер" ВВС США. Это фатальное "слепое пятно" оставило его совершенно неподготовленным к тому, что могли сделать тяжелые англо-американские бомбардировщики с его промышленностью военного времени на дальностях, которые были буквально трансконтинентальными.
   Так что, возможно, на самом деле не было ничего удивительного в том, что он мгновенно понял, что наиболее логичным вариантом действий его врагов - и того, чего он больше всего боялся, - было бы направить англо-американские войска, вступающие в Великую Восточную войну, через Европу. Это позволило бы им использовать превосходные тыловые транспортные системы, разработанные Западным альянсом, чтобы задействовать их на его западном фронте, вместо того чтобы бросать их на сибирские и монгольские границы, которые он оголил под давлением безжалостных наступлений, которые уже предприняли кайзер Луи Фердинанд и его союзники. Последнее, что сделал бы любой здравомыслящий генерал, - это отправил бы совершенно отдельную армию - современную механизированную армию - в наступление через тысячи миль девственной пустыни в условиях одних из самых суровых зимних погодных условий в мире.
   Он ошибался на этот счет, но он был в хорошей компании. До Транстихоокеанской войны генеральный план Джорджа К. Маршалла был бы опиумной мечтой. После Транстихоокеанской войны мир познакомился с совершенно новым стандартом ведения десантных операций; он просто еще не знал об этом. И ослепительный успех операции "Оз" стал краеугольным камнем триумфального возрождения Соединенных Штатов - во многих отношениях даже больше, чем капитуляция императорской Японии, - от худшей серии поражений в их истории до ошеломляющей победы. Соединенные Штаты вышли из конфликта как сильнейшая военная и экономическая держава в истории, поэтому на самом деле не было ничего удивительного в том, что историография войны превратилась в агиографию почти до окончания 1950-х годов.
   В сложившихся обстоятельствах были полностью предсказуемы реакция и ревизионизм семидесятых и восьмидесятых годов, и большинство полевых командиров операции "Оз", от Паттона до Хармона и Гэллоуэя, видели, как их действия и решения анализировались скептически настроенными защитниками по утрам в понедельники. Но Дуайт Эйзенхауэр - командующий, армии которого с боями пробились от Владивостока до Енисея и который подписал советскую капитуляцию перед тихоокеанскими союзниками, - вышел оттуда с незапятнанной репутацией. "Волшебник Оз" - как бы он ни ненавидел это прозвище, вероятно, это было неизбежно - и его образ "чертовски" преданного своему делу, скромного, аполитичного и блестящего в военном отношении, но политически наивного полевого командира сыграл важную роль в его выдвижении на пост преемника Томаса Дьюи в Белом доме.
   И любой, кто смотрит на его администрацию после того, как он сменил Дьюи, должен был бы понять, что "политически наивный" - это, должно быть, немного далеко от истины, размышлял теперь Бенджамин. Но если Эльжбета права, это стало бы серьезным сдвигом в нашем понимании внутренней динамики операции Оз. Неудивительно, что она хочет запрыгнуть сюда!
   Он почувствовал прилив того интеллектуального возбуждения, которое в первую очередь привлекло его к истории, и такое же восхищение ученым, сидящим по другую сторону его стола. Он напомнил себе, что тот факт, что возможность была интригующей и захватывающей, не обязательно делал ее реальностью. Как, впрочем, и тот факт, что он счел открывательницу этой возможности значительно более привлекательной - и не только из-за ее несомненного интеллекта, - чем на самом деле следовало бы ее преподавателю.
   О, к черту все это! - едко подумал он. - Да, ты находишь ее более привлекательной, чем кого-либо с тех пор, как этот чертов пьяница убил Мириам. Но ни один из вас никогда даже близко не подходил к тому, чтобы переступить черту. И ты чертовски хорошо знаешь, что она здесь что-то замышляет. Ты чувствуешь этот запах так же, как чувствовал переписку Молотова и Мацуоки, когда работал над своей докторской диссертацией.
   Кстати, об этом...
   - Думаю, что это определенно заслуживает внимания, Эльжбета, - сказал он. - И в дополнение к военно-морской истории, я наткнулся на кое-что в рассекреченных файлах в Лэнгли, когда изучал радиоперехваты, которые могут иметь какое-то отношение к этому. По крайней мере, на периферии.
   - О? - она выпрямилась на стуле, пристально прищурив правый глаз.
   - Подождите секунду, - сказал он и повернулся к своему компьютеру, чтобы открыть файлы. - Я искал перехваты российско-японского дипломатического трафика, в частности, чего-либо между Татекавой и министерством иностранных дел.
   Он взглянул на нее, и она кивнула. Генерал Есицугу Татекава был послом Японии в Советском Союзе с 1940 года и на протяжении всей Транстихоокеанской войны. Когда американские специалисты взломали "пурпурные" коды, они получили доступ к подавляющему большинству дипломатических сообщений Японии во время войны. Это было менее полезно в оперативном плане, чем их способность считывать JN-25, самые защищенные коды японского военно-морского флота, но оказалось исключительно полезным в других отношениях.
   Татекава был не единственным сотрудником японского посольства, отправлявшим домой длинные, подробные телеграммы о стране пребывания, но объем информации, которой с ним поделился навязчиво скрытный Сталин, был поразительным. Конечно, по меньшей мере тридцать или сорок процентов "официальной" информации на самом деле были не совсем точными. Решение Сталина вмешаться на Балканах, положившее начало Великой Восточной войне, было продиктовано, по крайней мере частично, его верой в то, что отчаянная ситуация на Тихом океане надежно удержит Соединенные Штаты и Британскую империю от любого конфликта в континентальной Европе или Азии. В конце концов, в 1942 и 1943 годах все выглядело так, как будто англо-американцы шли к сокрушительному поражению - особенно после падения Мидуэя и разрушительных налетов авианосцев на Гавайские острова и Бальбоа, тихоокеанскую конечную точку Панамского канала. У Сталина были все основания поощрять японцев двигаться на юг и юго-восток, подальше от его собственной границы, особенно после их пограничных столкновений в 1939 году. Таким образом, убедить Японию в ошеломляющем успехе его пятилетнего военного плана было в его же интересах.
   Однако Татекава не был дураком, и он и его военные атташе проделали гораздо лучшую работу по проникновению за официальный фасад в реальность - которая, по общему признанию, была чертовски впечатляющей сама по себе. И он тщательно помечал любые подозрительные данные как "неподтвержденные" или - что еще более убийственно - "неподтверждаемые", когда исчерпывающе докладывал о своих выводах своему руководству в министерстве иностранных дел в Токио.
   Это означало, что он также сообщил о них командам по взлому кодов в Сан-Франциско, Вашингтоне, Дели и Лондоне.
   Еще до вступления тихоокеанских союзников в Великую Восточную войну англо-американцы делились разведывательной информацией о Советском Союзе с Западным альянсом, хотя и тщательно скрывали ее источник. И отчеты Татекавы были бесценны, когда речь заходила о планировании стратегических бомбардировочных наступлений из Сибири и Монголии в 1949 и 1950 годах.
   - То, что я нашел, - продолжал он, поворачиваясь обратно к своему компьютеру, когда появилось меню, которое он искал, - было толстой папкой с "пурпурными" перехватами, которые были собраны по просьбе начальника штаба Эйзенхауэра. И он специально искал дополнительную информацию о Красноярском экономическом районе. Это было в девятнадцати сотнях миль от Владивостока, что показалось мне вполне достижимым, если бы он думал только о высадке и непосредственных последствиях. Но если Эйзенхауэр искал информа...
   Его голос прервался на полуслове, когда невероятная агония взорвалась в его мозгу. Его голова откинулась назад, глаза захлопнулись, и все его тело содрогнулось, когда внезапное, ревущее безумие охватило его.
   - Доктор Шредер? - сквозь шум он услышал голос Эльжбеты, но он был далеким и неясным, и он все равно не мог ответить. - Доктор Шредер? Бенджамин?
   Он смутно ощущал чью-то руку на своем плече, но она тоже была далеко-далеко, затерянная в урагане, пока его разум боролся с безумием.
   Он сидел в своем кресле в кабинете, который последние пять лет принадлежал ему. Он знал, что так оно и было! Но в то же время, в тот момент, он знал, что этого не было. Он знал, что у него еще даже не было должности профессора, не говоря уже о заведовании кафедрой. Он знал, что его отец жив и здоров... и одновременно, что Клаус Шредер умер шестнадцать лет назад в... в террористическом акте? Это было... это было безумие!
   И все же в тот момент это было правдой. Это было правдой! Это было так же верно, как мир, который он всегда знал.
   Это обрушилось на него, лишив его рассудка. Мир, в котором выжил Советский Союз. Тот, в котором существовала Китайская Народная Республика. В котором Эльфрида, и Жизель, и Элизабет никогда не рождались. В котором Германская империя так и не была восстановлена. В котором - его вздрагивающий мозг содрогнулся от жестоких образов - одиннадцать миллионов человеческих существ были систематически убиты страной, где родился его собственный отец! В котором...
   Это было уже слишком. Он не мог воспринять все это, не мог разделить два мира. Они разбили его вдребезги, разорвали на части. Он был безумен. Он, должно быть, сошел с ума! Но что за безумие могло вызвать в воображении совершенно иную жизнь, совершенно иной мир в мгновение ока? Этого не могло происходить, не могло быть по-настоящему, и все же...
   Но затем его пронзило последнее осознание, более ужасное, чем любое другое, и он, наконец, вскочил со стула.
   - Дэвид!
   Имя вырвалось у него из горла, когда он наконец провалился в темноту и удивился, как мог испытывать такую ужасную агонию из-за потери того, кого вообще никогда не существовало.
  
  

ГЛАВА ПЯТАЯ

  
   Ливийская пустыня
   1986 год н.э.
  
   Интерьер времялета покачивался вокруг Райберта в вызывающей тошноту смеси размытого реального видения и идеально четких виртуальных дисплеев, которые пульсировали мертвенно-красным. Он покачал головой и провел рукой по волосам.
  
   - Ах! - выдохнул он, когда пальцы коснулись влажного пятна на затылке. - Что только что... где...
   Реальный мир вокруг него обрел четкость, и виртуальные предупреждения заняли свои правильные места над центральным командирским столом времялета. Райберт оперся рукой о стену, ухватился пальцами за переборку и подтянулся. У него снова закружилась голова, желудок скрутило от тошноты, и он стоял неподвижно, пока это ощущение не прошло.
   - Фило? - позвал он, как вслух, так и через разделявший их ментальный брандмауэр.
   Ничего.
   Его охватил озноб, и в его затуманенном сознании начали всплывать воспоминания.
   Я опять ел за командирским столом, когда...
   Прозвучал сигнал тревоги. Такого он никогда раньше не слышал. Потеря гравитации, а затем темнота. И боль.
   Райберт осторожно дотронулся до своего затылка. Он поморщился, но предположил, что рана была не такой уж серьезной. Он запросил свои биоимпланты, и они выдали сводку, которая появилась перед его виртуальным взором, подтверждая его внутреннее чутье.
   Легкое сотрясение мозга. Что, вероятно, было наименьшей из его проблем, учитывая все красное над командирским столом.
   - Фило? - он позвал снова, затем громче: - Фило?
   Тишина.
   - Это нехорошо.
   Головокружение прошло, и он убрал руку со стены, чтобы проверить, твердо ли стоит на ногах. Это было не так, но он все же сумел, пошатываясь, пересечь широкий цилиндрический мостик и ухватиться за край стола, прежде чем рухнуть на него.
   - Клейо? Ты здесь?
   - Да, профессор. - Ничего не соображающий оператор времялета говорил успокаивающим женским сопрано. Как и контрольные дисплеи над командирским столом, голос Клейо был виртуальным звуком, воспроизводимым с помощью его умных биоимплантов.
   - Что такое... - Райберт сморгнул возвращающийся туман. - Что происходит?
   - Я была повреждена высокоэнергетическим хронометрическим событием неизвестного происхождения.
   - И это означает... что?
   - Не знаю, профессор. Я все еще нахожусь в процессе восстановления основных функций и сбора информации.
   - Где Фило?
   - Его коннектом находится в стазисе.
   - Почему? - надавил он.
   - Моя инфоструктура стала нестабильной во время события, и аварийные системы заблокировали коннектом Философа, чтобы защитить его. Пожалуйста, наберитесь терпения, профессор. Я нахожусь в процессе перезагрузки критически важных систем и оценки ущерба. Отчет должен быть готов в ближайшее время.
   - Ладно, хорошо. Это... это хорошо. - Он кивнул и тут же пожалел о своем жесте. - Проследи за этим. - Щелк, щелк.
   - Да, профессор.
   Райберт обвел взглядом - медленно обвел - пол и нашел свое кресло. Он наклонился, поставил его вертикально и опустился на него - снова медленно.
   - О, - выдохнул он. - В том-то и дело. Сидеть определенно лучше.
   - Профессор, я вижу, что вы ранены. Рана не выглядит серьезной, но ее следует обработать как можно скорее. Мне приготовить вам инъекцию медиботов?
   - Да. Да, пожалуйста. Это было бы чудесно, Клейо. Спасибо тебе.
   - В таком случае я распоряжусь, чтобы вам немедленно передали одну из них.
   Райберт скрестил руки на столе, положил голову на предплечья и стал ждать инъекции. Несколько минут спустя вездесущие рои микроботов времялета транспортировали по потолку трубку, полную специализированных медицинских микроботов, а затем опустили ее на стол, соединившись в единую удлиняющуюся нить, которая улавливала свет, как паутинный шелк. Микроботы обычно были невидимы невооруженным глазом, и после завершения доставки они быстро скрылись под потолком.
   Райберт поместил трубку себе на затылок и ввел в кровоток медицинские микроботы. Микроскопический рой подключился к его умным биоимплантам, и две системы приступили к устранению последствий удара по голове. Он отложил трубку в сторону, и другие невидимые микроботы подняли ее и унесли на утилизацию.
   Возможно, это был просто эффект плацебо, но он почти сразу почувствовал себя лучше. Он поднял глаза и изучил предупреждения над командирским столом, по-настоящему изучил их впервые с тех пор, как пришел в себя.
   - Клейо?
   - Да, профессор?
   - Почему вся задняя часть времялета мигает красным?
   - Он мигает красным, потому что хронотонный импеллер отключен.
   - Это что?
   - Хронотонный импе...
   - Эй, я услышал тебя с первого раза! Серьезно, неужели у нас нет функционирующего привода времени?
   - Совершенно верно, профессор.
   - Что ж, тебе нужно сделать это своим главным приоритетом!
   - Я знаю об этом, профессор. Пожалуйста, наберитесь терпения. Вскоре у меня будет готов полный отчет для вас.
   - ...сначала посмотри...? - послышался грубый голос. - Что?
   - Фило! - воскликнул Райберт, и капелька облегчения облегчила его беспокойство, хотя бы на мгновение.
   - Подожди секунду. - В виртуальном поле зрения Райберта появился викинг, аватар абстрактного гражданина, и устроил шоу, кружась по запутанному кругу. - Был ли я в стазисе? О, это выглядит не очень хорошо. - Он просмотрел предупреждения над командирским столом, затем повернулся к Райберту. - Подожди, ты ранен?
   - Да, да, и еще раз да, хотя и не так уж плохо до последнего. Кстати, я рад, что ты вернулся. Я уже начал беспокоиться, что мне придется разбираться с этим в одиночку.
   - Я тоже здесь, профессор, - сказала Клейо.
   - Верно, верно. - Райберт кивнул, и на этот раз у него не закружилась голова. - Но с тобой просто все по-другому.
   - Я не уверена, как интерпретировать это последнее утверждение, профессор. Однако могу предположить, что если бы у меня были чувства, прямо сейчас они были бы задеты.
   - Тогда, наверное, хорошо, что у тебя их нет. - Он хлопнул в ладоши и потер ими друг с другом. - Итак, на чем мы остановились?
   - Я собрала достаточно данных для первоначального отчета. Можем мы просмотреть его вместе с вами?
   - Валяй дальше.
   Все предупреждения, кроме одного, исчезли, и схема времялета расширилась, заполнив все пространство над столом. Основная форма времялета напоминала удлиненный овоид из оружейного металла длиной 150 метров. Различные системы, такие как защитное вооружение и гравитонные двигатели, усеивали поверхность подобно неглубоким волдырям, в то время как сзади выступал толстый шип, почти удваивая его общую длину.
   Но не в этом случае, так как шип был погнут в своей средней точке.
   - Как вы можете видеть, - начала Клейо, - шип импеллера получил значительные повреждения, и в настоящее время я не способна к темпоральному полету.
   - Мы можем это починить? - спросил Фило.
   - Неизвестно. В настоящее время проводится более тщательная оценка.
   Райберт откинулся на спинку стула и стал ждать, пока холодное, болезненное чувство не поселилось у него в животе. Времялет обладал впечатляющими способностями к самовосстановлению благодаря своим атомным принтерам, объемным принтерам и роям микроботов, но хронотонный импеллер принадлежал к своему классу, и в его конструкции использовались очень специализированные формы экзотической материи, для производства которых, что неудивительно, требовались очень специализированные принтеры. Они могли бы отремонтировать импеллер, если бы повреждение было не слишком серьезным, но у них не было возможности заменить его.
   - Клейо, это действительно важная вещь, которую нужно знать, - сказал Райберт. - Можем мы это исправить или нет?
   - У меня есть микроботы, которые обследуют внешнюю поверхность импеллера, и вскоре будет доступна дополнительная информация. Должна ли я продолжить с остальной частью предварительного отчета?
   - Послушай, Клейо, - рявкнул он, - тебе не кажется, что если мы не можем выбраться, остальное действительно не имеет значения?
   - Мне очень жаль, профессор. Пожалуйста, наберитесь терпения.
   - Ты выглядишь взволнованным, - сказал Фило.
   - Конечно, я взволнован. Времялет весь разбит, у меня до сих пор болит голова от удара о переборку, и может оказаться, что мы застряли. Так что, да, думаю, прямо сейчас у меня есть все основания быть немного взволнованным.
   - Не волнуйся, - сказал Фило и положил виртуальную руку ему на плечо. - Мы справимся с этим.
   Ничто физическое не коснулось плеча Райберта, но его виртуальные чувства заставили ощутить жест его спутника как нечто реальное, вплоть до шероховатости ладоней Фило и теплоты его прикосновения. Райберт глубоко вздохнул и потер лицо.
   - Хорошо, Клейо. - Он еще раз медленно выдохнул. - Давай послушаем остальное, начиная с того, где и когда, черт возьми, мы находимся.
   - В Ливийской пустыне, - доложила Клейо. - 5 марта 1986 года н.э.
   - Разве это хорошо? - спросил Райберт. - Насколько помню, конец двадцатого века может быть шумным местом.
   - Распространение ядерного оружия, - сказал Фило. - Холодная война. Взаимно гарантированное уничтожение. Так что, да. Немного шумно.
   - Бывал здесь раньше? - спросил Райберт.
   - Несколько раз с сам-знаешь-кем.
   - О, Боже! - спросил Райберт, уловив намек на предыдущего компаньона Фило. - Извини, что заговорил об этом.
   - Все в порядке. Кое-что знаю об этом периоде, но определенно не на уровне эксперта.
   - Со мной то же самое. Клейо?
   - К сожалению, у меня также ограниченные данные. Как вам известно, большая часть моего хранилища данных была отведена под исчерпывающие библиотеки по Древнему Риму, согласно вашим распоряжениям о подготовке к миссии. Связанные с этим шаблоны печати и записи виртуальной реальности занимают значительный процент моей памяти, а ваши собственные высокоточные записи во время миссии нагрузили меня до предела. Возможно, вы помните, что я обратила ваше внимание на эту проблему, когда предложила вам переключиться на более низкое разрешение, но вместо этого мне было приказано удалить все несущественные данные из хранилища, чтобы освободить место для большего количества записей.
   - Уууух. - Райберт закрыл лицо руками. - Я ведь просил тебя сделать это, не так ли?
   - Да, профессор. И я последовала вашему приказу, проведя тщательную чистку.
   - Не нужно втирать это в рану.
   - Я не втираю это.
   - Неважно. Есть поблизости какие-нибудь аборигены?
   На столе появилась трехмерная визуализация окружающей пустыни с размытыми, затененными зонами там, где они не попадали в поле зрения. Продуваемые всеми ветрами пески и черные скалы окружали кратер, образовавшийся в результате падения времялета, и полуденное солнце обжигало его гладкий, сияющий корпус.
   Ну, в основном гладкий. Райберт старался не обращать внимания на изгиб импеллера.
   - Похоже, мы находимся в отдаленной и необитаемой части пустыни, - сообщила Клейо. - Для нашей безопасности я полагаюсь на чисто пассивные системы обнаружения, но не нахожу никаких местных жителей.
   - Ну, по крайней мере, это так.
   Последнее, что им было нужно, - это чтобы люди из этого периода времени заинтересовались "НЛО", который внезапно совершил аварийную посадку. Но на всякий случай, если это случится, не помешает быть готовым.
   - Оружие? - спросил Райберт.
   - Обе 12-мм оборонительные пушки Гатлинга полностью исправны. Фактически, почти все остальные системы находятся в полностью рабочем состоянии или близки к нему. Моя информационная структура была временно повреждена в некоторых областях, но скоро я должна привести ее в норму. Маскировочный кожух не может быть развернут до тех пор, пока мы не выберемся из кратера и я не выполню некоторые основные ремонтные работы внешнего корпуса, но это единственная серьезная неисправность, не считая импеллера.
   Фило вызвал отчет о состоянии дел у себя на ладони.
   - Похоже, оба телеграфа все еще работают. Так что, по крайней мере, мы можем позвать на помощь, если понадобится.
   - Приятно слышать. - Райберт поднялся со своего места и не почувствовал ни малейшего головокружения. Хронотонные телеграфы имели максимальный радиус действия в восемнадцать лет вверх и вниз по временному потоку, что означало, что они не могли напрямую связаться с тридцатым веком, но они могли связаться с другими времялетами, пересекающими близлежащую временную линию.
   - Да, это очень хорошая новость, - добавил он, и с каждой минутой его настроение улучшалось. Даже если импеллер был полностью выведен из строя, все, что им нужно было сделать, это затаиться и ждать спасения.
   В конце концов.
   - У меня есть еще несколько хороших новостей, профессор, - сказала Клейо.
   - Давай послушаем это.
   - Я закончила оценку повреждения импеллера, и у меня есть большая уверенность в том, что повреждение может быть устранено.
   Сопутствующая программа Клейо была - по своей сути - не более чем вычислителем чисел. Фантастически мощным вычислителем чисел, к тому же заключенным в оболочку пользовательского интерфейса, который мог имитировать большинство разговоров, но на самом деле это все, на что был способен нежный, имитируемый голос. Притворство. Она могла бы взять результаты бесчисленных математических симуляций и разложить их на удобоваримые для своего разумного экипажа фрагменты типа "я очень уверена в X", но не могла думать. Не так, как могли бы Райберт и Фило.
   - Что ж, это просто великолепно! - ответил Райберт.
   - Я начала печатать дополнительные рои микроботов, которые мне понадобятся для перенастройки шипа импеллера. Необходимое количество должно быть готово в течение часа.
   - Замечательно!
   - Тем не менее, я порекомендую министерству провести полную проверку систем после нашего возвращения в тридцатый век.
   - Лучшая новость, которую я слышал за весь день!
   - Ты выглядишь лучше, - сказал Фило.
   - Это потому, что чувствую себя лучше!
   - Что ж, если ты не возражаешь, я собираюсь работать параллельно с Клейо и помогать координировать микроботов.
   - Звучит как план.
   Фило приподнял свой рогатый шлем в знак приветствия Райберту и исчез.
   - Ну что ж. - Райберт упер руки в бока. - Если ни у кого нет возражений, я, пожалуй, пойду приму душ и смою кровь.
  
   - Фило? - спросил Райберт несколько часов спустя.
   - Да? - Аватар АС материализовался в его виртуальном поле зрения.
   - Ты видел это? - Он указал на одну из нескольких хронометрических диаграмм над командирским столом.
   - Нет, я был занят с Клейо починкой импеллера. Кстати, мы почти закончили.
   - Возможно, нам стоит хорошенько подумать, прежде чем мы уйдем, потому что это, - Райберт ткнул пальцем в крайнюю левую диаграмму, - действительно странно. Конечно, прошло много времени с тех пор, как я сдавал экзамен по Всеобщей теории, но почти уверен, что хронотоны не должны делать это.
   - Это то, что поразило нас?
   - Да. Какой-то хронометрический шторм, который несется вперед во времени. Я никогда не видел ничего подобного.
   - Не думаю, что кто-то видел, - признался Фило. - Погоди, прошла целая вечность с тех пор, как я сам смотрел на Всеобщую теорию. Клейо, ты ведь не удалила и ее тоже, не так ли?
   - Нет, я этого не делала, Философ. Я считаю "Всеобщую теорию" и все связанные с ней материалы необходимыми ресурсами для безопасной работы времялета. Я исключила это и все другие записи и шаблоны тридцатого века из проверки данных профессора.
   - Хорошо. Минутку, пока я получу к ней доступ. И... вот.
   Аватар Фило исчез, и открылись пути вдоль их ментального брандмауэра. Райберт подтвердил данные о путях, и благодаря помощи Фило в его сознании кристаллизовались детали Всеобщей теории.
   - Что бы ни случилось, - начал Райберт, - мы должны быть уверены, что это больше не повторится ни с нами, ни с кем-либо другим. Если вектор правильный, штормовой фронт находится между нами и тридцатым веком, а это значит, что мы должны пройти через него, прежде чем сможем предупредить кого-либо еще.
   - Да, я это вижу. Но думаю, у нас все должно быть в порядке. В первый раз он напал на нас прямо сзади и двигался быстро.
   - Что объясняет, почему Клейо пропустила это, - закончил Райберт.
   - Правильно.
   Времялеты перемещались во времени и пространстве с помощью триангулированной хронометрической матрицы, которая обеспечивала полный обзор вокруг судна на 360 градусов. Такой уровень обнаружения был не слишком важен для наблюдательного времялета, как "Клейо", но большим командам собирающих времялетов в миссиях Фонда спасения древностей требовалось точно координировать свои точки синхронизации, и они сочли необходимой дополнительную пространственную осведомленность.
   Единственная слабость системы стала очевидной только тогда, когда времялет запускался с высокими временными скоростями, потому что его собственный импеллер создавал - не совсем слепую зону, но определенно размытое пятно в поле зрения массива матрицы во времени позади корабля.
   - Теперь, когда мы знаем, что искать, - продолжил Фило, - мы сможем прорваться через штормовой фронт без особых проблем.
   - Может, и так, но это не самая странная вещь, которую я обнаружил, пока вы с Клейо были заняты. - Райберт проделал еще одно отверстие в брандмауэре и постучал пальцем по второй схеме. На ней были очертания невысокого мужчины средних лет (с точки зрения тридцатого века). Точнее, его самого, но в окружении ореола аномальной хронотонной активности.
   - О, - задумчиво произнес Фило. - Ой.
   - Да. Что, черт возьми, ты об этом думаешь?
   - Похоже, что хронотоны вокруг тебя... думаю, лучше всего использовать слово "резонируют"?
   - Это то, что я подумал, но резонируют с чем?
   - Понятия не имею. Вероятно, для анализа потребуется некоторая математика высокого уровня. Мы с Клейо сможем поработать над этим после того, как она закончит с ремонтом. Ты видел это где-нибудь еще?
   - Выбирай сам. - Райберт провел рукой по другим схемам. - Несколько других частей корабля демонстрируют такой же резонанс, хотя они меня и близко не так беспокоят, как это облако хронотонов, которое следует за мной повсюду.
   - Я бы не стал слишком беспокоиться, - заверил его Фило. - В конце концов, хронотоны - это слабо взаимодействующие частицы. Даже если они ведут себя странно, они просто безвредно проходят сквозь тебя.
   - Это все еще чертовски нервирует.
   - Джентльмены, - сказала Клейо, - у меня хорошие новости. Ремонт импеллера завершен, и теперь я готова провести тест на микропрыжок. С вашего разрешения, я хотела бы приступить немедленно.
   - Как думаешь, микропрыжок повлияет на эти резонирующие хронотоны? - спросил Райберт.
   - Не пойму, каким образом, - сказал Фило. - Ни один из пластырей не находится даже близко к импеллеру. Думаю, мы вполне можем попробовать. В какой-то момент нам все равно придется улететь.
   - Да, ты прав, - вздохнул Райберт. - Ладно, Клейо. Дай нам пробный прыжок. Минус одна секунда.
   - Отрицательный односекундный микропрыжок подтвержден. С отрывом от земли. Будьте наготове.
   Райберт сдвинул в сторону схемы и выбрал на экране внешнюю карту.
   Включились четыре гравитонных двигателя времялета и вывели его массивную тушу из песчаных дюн. С корпуса посыпались мерцающие линии песчинок, обласканные темно-оранжевыми лучами заходящего солнца, и времялет поднимался все выше, пока не оказался на добрых пятьдесят метров над землей.
   - Препятствия устранены, - доложила Клейо. - Выход из фазы через три... два... один... пры...
   Ужасный грохот разнесся по кораблю, и звук скрежета металла о металл наполнил уши Райберта. Палуба задрожала у него под ногами, он поскользнулся и упал.
   - Ого! - его локоть ударился о стол, и он приземлился плашмя на спину. - Уф!
   - С тобой все в порядке? - спросил Фило.
   - Ооооооооо... Черт бы все это побрал. - Он приподнялся на локтях и с трудом поднялся на ноги. - В такие дни я жалею, что не последовал примеру папы и не стал абстрактным. - Он ухватился за край стола, подтянулся и выпрямился, прижав обе руки к спине. - Клейо, приготовь еще одну инъекцию.
   - Я не обнаруживаю никаких заметных повреждений, профессор. Вы уверены, что она вам нужна?
   - Нет, но я хотел бы иметь ее наготове на всякий случай. Серьезно, Клейо! Ты что, забыла, как управлять этой штукой?
   - Нет, профессор. Я не забыла, как управлять времялетом.
   - Тогда не будешь ли так добра объяснить, что только что произошло?
   - Когда мы приступили к действию, в целевом местоположении присутствовал посторонний предмет, и он был перемещен нашим присутствием.
   - Подожди минутку. - Райберт потер лоб. - Мы отскочили назад на одну секунду. Мы буквально только что были там. Как мы могли пропустить что-то достаточно крупное, чтобы наделать столько шума?
   - Я не знаю, профессор.
   - По крайней мере, на этот раз серьезных повреждений нет, - заметил Фило. - На внешнем слое программированной стали на носу есть приятная вмятина, но это все.
   - Ну, давай же, Клейо. Давай посмотрим. - Райберт положил обе руки на командирский стол. - Во что ты нас втравила?
   - Объекта больше нет.
   - Что значит, его больше нет?
   - Я не уверена, как лучше прояснить статус объекта, профессор.
   Райберт издал низкий горловой рык. День действительно не становился лучше.
   - Я вызову внешнюю видеозапись, - сказал Фило.
   - Да, пожалуйста, сделай это.
   Он разочарованно выдохнул и стал ждать. Виртуальное изображение над командирским столом обновилось до снимка с носовой камеры за несколько секунд до микропрыжка и прокрутилось вперед на скорости в одну десятую.
   Некоторое время ничего не происходило. Просто песок, падающий с времялета в замедленной съемке.
   А потом микропрыжок. Максимальная скорость аппарата во времени составляла семьдесят тысяч к одному, что в переводе означало более девятнадцати часов относительного времени, проходимых за каждую секунду абсолютного времени. Микропрыжок в одну относительную секунду по сравнению с этим ничего не значил, и с точки зрения камеры постепенное отключение и постепенное включение происходило мгновенно.
   Времялет постепенно включился, и изображение потемнело.
   - Хм, - пробормотал Райберт, прищурив глаза.
   Изображение задрожало, когда оранжевый закат просочился сквозь посторонний предмет, обнажив блестящую металлическую поверхность. Изображение выровнялось, и этот предмет отвалился, показав себя длинным овоидом...
   С толстым шипом, выступающим с одного конца.
   Рот Райберта открылся в пародии на рыбу.
   Посторонний объект, явно времялет, идентичный их собственному, исчез ровно через секунду в соответствии с отметкой времени.
   - Фило?
   - Да? - Его аватар появился на противоположном конце стола, и они обменялись долгими обеспокоенными взглядами. Он знал, даже не протягивая руку через брандмауэр, что Фило думает точно о том же. Он сглотнул, чтобы успокоить внезапно пересохшее горло, и облизал губы, прежде чем все равно задать этот вопрос, потому что то, что он собирался сказать, было невозможно.
   - Мы что, только что столкнулись сами с собой?
   - Да, Райберт. Думаю, мы это сделали.
  
  

ГЛАВА ШЕСТАЯ

  
   Тайский ресторан "Чон Тонг Кам"
   2018 н.э.
  
   - Итак, я закончу доработку ко вторнику, - сказала Эльжбета, когда официант убрал тарелки с супом и поставил перед ней ее любимые креветки на гриле. - Однако я немного беспокоюсь из-за того, что полагаюсь на меморандум Беллинджера. Думаю, что есть явные внутренние свидетельства того, что все это произошло не с ним, но прямых доказательств нет, а я не хочу навязывать одни свидетельства в поддержку моей диссертации. - Она лукаво улыбнулась. - Помимо всего прочего, я думаю, моему научному руководителю было бы что сказать, если бы я начала готовить такой текст!
   - Думаю, он бы так и сделал, - ответил Бенджамин. - К счастью, я больше им не являюсь.
   - Повезло во многих отношениях, - согласилась Эльжбета с гораздо более теплой улыбкой, и он улыбнулся в ответ, затем потянулся через стол, чтобы накрыть ее руку своей.
   Он думал, что за последние шесть или семь месяцев добился большого прогресса. На самом деле, он собирался вернуться в университет на следующей неделе. Он был благодарен за то, что ректор О'Хирн вступился за него, организовав длительный отпуск, пока его заменяла заместитель заведующего кафедрой. Шеймус О'Хирн был одним из очень немногих людей, которые знали правду - или, по крайней мере, часть правды - о причине, по которой ему понадобился этот отпуск. Ректор был хорошим человеком и верным другом, но Бенджамин даже ему не все рассказал. Только один человек во вселенной знал всю правду, и она сидела за столом напротив него.
   Дрожь пробежала по его телу, и ее рука оказалась под крепко сжимавшей его рукой. Ее голубые глаза смягчились, и она склонила голову набок жестом, который он так хорошо узнал.
   - Все в порядке, - быстро сказал он ей. - Всего лишь... эхо.
   - Просто эхо? - повторила она.
   - Да. - Он кивнул чуть более твердо, чем, вероятно, было оправданно, но темнота в ее глазах отступила, и он улыбнулся ей, пытаясь понять, как ему так повезло.
   Эльжбета была его опорой. Его влекло к ней сильнее, чем к кому-либо со времен Мириам, даже до того, что они оба считали Днем, но он никогда не представлял, насколько важной для него она станет на самом деле. И это потому, что он никогда не представлял себе, насколько сильным человеком она была в действительности, думал он теперь, пытаясь вспомнить кого-нибудь еще, кто отреагировал бы так же, как она, когда этот День обрушился на него. И не только в то время. Сколько людей, которые действительно знали, что с ним случилось, могли бы прийти к выводу, что он был кем угодно, только не сумасшедшим?
   Этот вопрос приобрел определенный дополнительный смысл, потому что Бенджамин не был уверен, что это не так. Шерман Брэкстон, его психолог, сказал, что он так не думал, и в большинстве случаев Бенджамин ему верил. Проблема заключалась в том, что Бенджамин не мог придумать лучшего термина для того, кто представлял себе совершенно другой мир, а не просто альтернативную личность или единичное изолированное заблуждение. Но Брэкстон, казалось, был очарован больше всего на свете. Он настаивал на том, что самое главное - научиться справляться с последствиями, а не мучиться из-за того, что произошло, или искать какую-то серебряную пулю, которая избавит от ложных воспоминаний. И, по крайней мере, как он отметил, у Бенджамина не было сомнений в том, какие из них были ложными. Это не было похоже на то, что он был оторван от реальности, или как будто у него не было множества других людей - его родителей, его брата, его сестер и их детей, и особенно Эльжбеты, - которые поддерживали его в центре внимания. Он знал, где он был, что делал, и каждое из его... ложных воспоминаний благополучно осталось в прошлом и с каждым днем оставалось все дальше позади. Это было не так, как если бы его мозг продолжал создавать дополнительные воспоминания.
   Однако его не очень заботило, что могли сказать о его подсознании воспоминания, которые у него были. "Прошлое" в этих воспоминаниях - воспоминаниях человека, о котором он решил думать как о не-Бенджамине, - было мрачным и уродливым во многих отношениях, и не только из-за того, что произошло в том мире в 1940-х и 1950-х годах. Это было достаточно плохо, чтобы вызвать у кого угодно ночные кошмары, но последствия - "холодная война", создание ядерных арсеналов, способных уничтожить все живое на Земле, международный терроризм в масштабах, поражающих воображение, - были едва ли не хуже. Странным было то, что не-Бенджамин не был раздавлен этим уродством. Может быть, это было потому, что это был единственный мир, который он когда-либо знал, а может быть, потому, что этот мир на самом деле был не таким уродливым, как думал Бенджамин.
   И, возможно, тот факт, что это полностью исходило из моего собственного подсознания и, несомненно, заставило бы большинство людей усомниться в моем здравомыслии, также может иметь некоторое отношение к тому, насколько... неприятным я нахожу это, - размышлял он.
   И это было не так, как если бы в реальности не было своих мрачных моментов. Например, война между Бразилией и Аргентиной. По крайней мере, атомное оружие в мире не-Бенджамина на самом деле было применено только два раза. Реальный мир был не совсем таким, хотя, по крайней мере, его ядерные арсеналы были намного меньше тех, что он себе представлял. С другой стороны, может быть, было бы лучше, если бы они были побольше. Может быть, и нет - доктрина Бенджамина о "взаимно гарантированном уничтожении" действительно могла бы сработать... и Рио-де-Жанейро и Буэнос-Айрес могли бы все еще существовать.
   Конечно, он никогда об этом не узнает, и вся идея показалась ему еще более безумной, чем большинство кошмаров, которые представлял себе не-Бенджамин. Но, по крайней мере, в мире не-Бенджамина женщина, которую любил Бенджамин, не была жестоко ранена, летая на истребителе во время поддержанного ООН удара по ракетному комплексу Мату Гросу, прежде чем погибло еще больше миллионов человек. Ее авиагруппа пробила брешь в бразильских ВВС в массированном воздушном бою, который стоил ей семи собственных пилотов. Ей приписали три победы по пути туда - скорее всего, шесть, по словам ее ведомого, и еще две на обратном пути, но ее собственные камеры и бортовой компьютер не сохранились - и были те, кто ставил под сомнение человеческие жертвы, которые заплатили ее люди и их соратники из ООН. Но взаимодействие с пилотируемыми бомбардировщиками позволило им уничтожить базы без применения собственного ядерного оружия - и убить еще несколько сотен тысяч человек - ценой сорока одного самолета и шестидесяти двух членов летного состава. Эльжбета почти стала шестьдесят третьей... И он знал, что она сочла бы цену выгодной, даже если бы не выжила сама.
   Число погибших в результате ядерных ударов, которые в конечном итоге спровоцировали санкционированные ООН вторжения, приблизилось к семидесяти пяти процентам от его воображаемого "Холокоста", но эти смерти почему-то были другими. Они просто случились... настолько быстро, в едином порыве безумия, был нанесен удар по Рио-де-Жанейро в отместку за нападение на Буэнос-Айрес. Убийства в его ночных кошмарах продолжались годами, как часть мрачных, ужасных, методичных усилий по уничтожению целых народов, как если бы они были просто паразитами. Бог свидетель, антисемитизм в реальном мире был достаточно силен в 1930-е годы, особенно в Германии. Его семья знала это лучше, чем кто-либо другой. Но что говорило о нем то, что он мог даже представить себе мир, в котором любой цивилизованной нацией могло бы быть принято что-то вроде "Окончательного решения"? И это даже не учитывало миллионы других жертв, которых его воображаемая версия нацистов погубила вне "лагерей уничтожения", или такие вещи, как массовые убийства в Камбодже в Юго-Восточной Азии, геноцид в Африке, "этнические чистки" на Балканах, и одному Богу известно, сколько погибло во время "культурной революции". Если бы это было реально возможно, то слава Богу, что рейд в Яньань уничтожил Мао Цзэдуна, когда это произошло!
   Он отпустил руку Эльжбеты, откинулся назад, чтобы официант поставил перед ним пенангское карри, и потянулся за палочками для еды. Он ловко орудовал ими и при этом чувствовал на себе взгляд Эльжбеты. Он знал, о чем она думает. Бенджамин Шредер так и не научился пользоваться палочками для еды; однако не-Бенджамин Шредер выучился этому, и он подозревал, что тот факт, что реальные двигательные навыки, похоже, перешли из галлюцинации в реальность, беспокоил ее больше, чем она была готова ему признаться. Или, возможно, даже самой себе.
   Это определенно беспокоило его больше, чем он был готов признаться кому-либо... даже самому себе.
   - Итак, полагаю, ты с нетерпением ждешь возвращения из отпуска? - спросила Эльжбета через мгновение, наблюдая, как он намазывает слишком много рыбного соуса на карри.
   - Абсолютно, - заверил он ее, лишь чуть более твердо, чем чувствовал на самом деле. - Я и так достаточно долго сидел без дела, любимая. Имей в виду, из этого вышло несколько хороших вещей, - он тепло улыбнулся ей, - но мне действительно нужно вернуться к работе. Знаешь, именно это Шерман твердит уже несколько недель.
   - Ему легче сказать, чем тебе, - едко парировала она, для пущей убедительности стукнув искусственной левой рукой по столу. Затем она заставила себя улыбнуться и покачала головой. - Прости! Тебе не нужно, чтобы я нянчилась с тобой по-матерински. И вы оба правы, я это знаю. Тебе действительно нужно возвращаться к работе. Я просто...
   Она замолчала, махнув той же левой рукой в полуоправдывающемся жесте, и он снова улыбнулся.
   - Просто тебе не нравится мысль о том, что у меня будет еще один... эпизод, который мог бы меня настигнуть, скажем так, без тебя? - тепло сказал он, и она коротко кивнула.
   Возможно, это и было самым поразительным в этой удивительной женщине, подумал он. Любой мог бы увидеть, что у него был какой-то припадок, что-то вроде припадка, какой-то... спазм безумия. И почти любой "кто угодно", столкнувшийся с этим, направился бы к ближайшему выходу, хотя бы для того, чтобы найти кого-то "более квалифицированного", способного справиться с этим. Но Эльжбета Абрамовски была устроена по-другому. Она увидела, что кто-то попал в беду, и совершила единственное, что могла сделать такая, как она... что не включало в себя "не мое дело".
   И ей ничуть не повредило, что она сама достаточно боролась с демонами. Тогда он не осознавал, насколько серьезно было повреждено ее тело на самом деле, когда ее подбитый F-21 совершил аварийную посадку и взорвался на летной палубе американского корабля "Владивосток" после удара по Мату Гросу. То, что она не пыталась скрыть от него шрамы от стольких восстановительных операций, было признаком ее истинной внутренней силы, но сила принять и показать физические шрамы меркла по сравнению с силой, которая потребовалась, чтобы признаться ему в глубине ее собственного посттравматического расстройства. И она сделала это, по крайней мере частично, чтобы помочь ему справиться с его собственным замешательством и ужасом. Она разделила с ним свою борьбу, как солдат, подставляющий плечо раненому товарищу по отделению, на которое можно опереться.
   Когда этот первый ужасный спазм отпустил его - выбросил обратно на берег жестокого замешательства, где он хрипел и содрогался, как золотая рыбка, тонущая в кислороде, - она была там. Она обнимала его, слушала его задыхающуюся бессвязность. Сейчас она могла бы отрицать это, но в то время она, должно быть, считала его совершенно сумасшедшим, но он никогда бы не догадался об этом по ее голосу, выражению лица, по тому, как она обняла его, когда он уткнулся лицом ей в плечо. И эта рука, и этот голос были истинными причинами, по которым он не впал в полное безумие. По этому поводу у него не было никаких сомнений.
   - Доктор Чалмерс готова передать тебе кафедру обратно? - спросила она в очевидной попытке сменить тему.
   - Так и есть. Однако я попросил ее остаться председателем комиссии по твоей диссертации. - Он чуть лукаво улыбнулся ей. - В сложившихся обстоятельствах, думаю, было бы совсем неразумно, если бы кто-то усомнился в моей способности оставаться полностью и по-настоящему беспристрастным в отношении качества и оригинальности твоей работы.
   - Почему кто-то должен думать что-то подобное? - спросила она, округлив на него глаза, и он усмехнулся.
   - Не могу себе представить, - сказал он. - Может быть, дело в том, что в наши дни мы получаем почту по одному и тому же адресу?
   - Знаешь, я никогда об этом не думала, - невинно сказала она, когда пальцы ее правой ноги медленно заскользили вверх и вниз по его икре под столом. - Должна ли я предположить, что у тебя есть виды на мою добродетель теперь, когда ты угостил меня креветками и том кха гаем?
   - Мадам, я потрясен, просто потрясен! - что вы вообще можете подозревать меня в такой порочности и нечестивости.
   - О, очень жаль, - она убрала ногу с его икры, ее глаза смеялись над ним. - В таком случае, боюсь, мне придется пойти домой с кем-нибудь другим.
  
  

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

  
   Ливийская пустыня
   1986 год н.э.
  
   - Огонь, - приказал Райберт.
   Раскрылся блистер с 12-миллиметровым "Гатлингом" правого борта времялета, и оружие выдвинулось наружу. Его семь стволов вращались и извергали непрерывный поток металла в дюны, в то время как его рельсовые конденсаторы заряжались и разряжались в быстрой последовательности. Схема стрельбы закончилась, и ветер сдул облако пыли в сторону, открыв смайлик размером с Парфенон.
   - Фило? - проворчал Райберт.
   - Просто пытаюсь поднять настроение.
   - Это не работает.
   - Да ладно тебе. Не будь таким. Все не так уж плохо.
   - Не так уж и плохо? - он провел обеими руками по волосам. - Фило, прошлое изменить нельзя. Это никогда не может быть изменено. Независимо от того, что мы делаем, когда возвращаемся, ничто не бывает постоянным. Время - это огромный водоем. Мы можем засунуть в него палец и вызвать небольшую рябь, но когда мы убираем палец, водоем сразу же возвращается на место. Это неоспоримый математический факт, подтвержденный каждой записью о каждом посещении времялета, которое когда-либо проводило министерство, не говоря уже об огромном количестве реликвий, привезенных Фондом спасения древностей. То, что мы видели, не может случиться!
   - Но это произошло, - спокойно заявил Фило. - Мы ударились сами в себя.
   - И мы не должны были в состоянии сделать это! Два одинаковых путешественника во времени не могут находиться в одном и том же месте. Ты не можешь встретиться с самим собой.
   - И все же мы это сделали.
   - Знаю! И вот почему я так расстроен и почему смайлики в дюнах не помогут!
   - Я мог бы добавить "Райберт и Фило были здесь", если хочешь?
   - Нет! А теперь, пожалуйста, можем ли мы отнестись к этому серьезно?
   - О, поверь мне. Я тоже отношусь к этому очень серьезно. Просто думаю, что мы должны подойти к этому спокойно, рационально.
   - Я спокоен!
   - Нет, это не так.
   - Ладно, прекрасно! Да, это не так, но у меня есть несколько очень веских причин быть неспокойным прямо сейчас.
   - Может быть, мы продолжим тест? - спросил Фило.
   - С таким же успехом, - фыркнул Райберт. - Мое настроение не улучшается. Клейо, перенеси нас на плюс одну неделю.
   - Плюс одна подтвержденная неделя до места назначения. Отключение через три... два... один... прыжок.
   Райберт отвернулся от стола и подождал, пока закончится девятисекундное путешествие во времени.
   - Ну? - спросил он, сознательно не глядя на командирский стол.
   - Он все еще там, - сообщил Фило. - Некоторые части заполнились, но все по-прежнему выглядит так же жизнерадостно, как и в тот день, когда я это сделал.
   - Черт возьми. Как это может все еще быть там?
   - Хотел бы я знать.
   - Клейо, дай нам еще один прыжок. На этот раз плюс один месяц.
   - Ты думаешь, это что-то изменит? - спросил Фило.
   - Мы узнаем это достаточно скоро, не так ли? Клейо, выполняй.
   - Плюс подтвержденный пункт назначения на один месяц. Выход из фазы через три... два... один... прыжок.
   Путешествие заняло тридцать семь секунд.
   На этот раз Райберт заставил себя посмотреть на изображение с камеры. За месяц выдуваемый ветром песок сдвинул дюны и засыпал большую часть повреждений, но очертания смайлика Фило все еще были видны.
   - В этом нет никаких сомнений, - сказал Райберт. - Мы влияем на время ниже по течению от нашего местоположения.
   - Вот на что это похоже, - вздохнул Фило.
   - Но интересно, как далеко?
   - Есть только один способ выяснить это.
   - Думаю, да. Клейо, перенеси нас на плюс один год к нашему текущему показателю.
   - Пункт назначения установлен на плюс один год. Выход из фазы через три... два... один... прыжок.
   Райберт проверял таймер, когда по другую сторону командирского стола появился Фило и пригладил бороду. На этот раз поездка займет более семи минут.
   - Ты в порядке? - спросил Фило.
   - Нет, - признался Райберт. - Ты думаешь, мы влияем на временную шкалу вплоть до тридцатого века?
   - Не понимаю, как мы могли бы влиять. Конечно, мне не на чем основывать это утверждение, но с точки зрения логики, как бы мы оказались здесь, если бы нашего будущего не существовало?
   - Хмпф. Сейчас у нас мало что есть, кроме догадок, не так ли? Не похоже, чтобы кто-то, кроме Эндовера и Чена, так много думал об этом за последние сто лет или около того.
   - А с чего бы нам думать? - спросил Фило. - У нас есть доказательства того, что мы не можем изменить прошлое. Для нас такие люди, как они, были чудаками.
   - Ну, сейчас они кажутся мне гораздо менее чудаковатыми. - Райберт глубоко вздохнул и посмотрел, как тикает таймер. - Это неприятная мысль, когда внезапно все, что мы знали, ставится под сомнение.
   - Да.
   Они оба ждали, пока проходили минуты.
   - Могу я принести тебе что-нибудь поесть? - спросил Фило.
   - Нет, все в порядке. Я не голоден.
   - Может быть, выпьем?
   - Нет, сейчас не надо. Я думаю, единственное, что мне понравилось бы, - это слишком сильное для данной ситуации. Тем не менее, спасибо.
   Таймер опустился до нуля.
   - Синхронизация завершена, - сказала Клейо.
   - Что ж, смайлик исчез, - сказал Райберт.
   - Хотя это мало о чем говорит, учитывая, как быстро могут меняться дюны.
   - Да. Клейо, как насчет этого? Есть какие-нибудь признаки того, что мы были здесь раньше?
   - Да, профессор. Я обнаруживаю в песчаных дюнах следы обедненного урана, соответствующие нашему оружию.
   Райберт медленно кивнул. Чем бы ни было это явление, оно не было локализовано.
   - Может, нам снова прыгнуть вперед? - спросил Фило.
   - Может быть, но какой в этом был бы смысл? Чему бы мы научились из этого?
   - Мы могли бы продолжать двигаться вперед постепенно, чтобы увидеть, как далеко зайдет это явление.
   - Да, но мне кажется, что это было бы пустой тратой нашего времени, - сказал Райберт, затем поймал кислый взгляд Фило. - Условно говоря, конечно. Ты же знаешь, что у нас есть машина времени и все такое.
   Фило показал ему язык.
   - Подожди секунду! - Райберт щелкнул пальцами, и его глаза заблестели от внезапного озарения. - Конечно!
   - Держу пари, это что-то лакомое. У тебя снова этот взгляд.
   - Штормовой фронт, который обрушился на нас, и изменения во временной шкале. Эти два явления должны быть связаны.
   - Ну, не знаю, должны ли они это делать.
   - Но в этом есть полный смысл. Мы заметили это явление только после того, как хронотонный шторм сбил нас с ног. Вот, давай взглянем на это еще раз.
   Райберт отбросил внешний вид в сторону и вызвал график исходного события.
   - Да, ты видишь это здесь? Мощное хронотонное событие ударило нас сзади и сбило с курса. Хотя...
   - Что это?
   - Мне вообще интересно, как мы оказались в 1986 году. Разве мы уже не прошли тот год, когда в нас попало? Клейо?
   - Совершенно верно, профессор. В то время мы проходили 1995 год.
   - Тогда как штормовой фронт, движущийся вниз по течению, подтолкнул нас вверх по течению?
   - Должно быть, погнутый импеллер, - предположил Фило. - Проницаемость импеллера изменилась, и мы ускорялись в неправильном временном направлении, в то время как наши системы были отключены.
   - Ладно, я могу на это купиться. Клейо?
   - Это объяснение согласуется с данными, которыми я располагаю, вплоть до того момента, когда мои системы столкнулись с аварийным отключением. Когда я вернулась в Сеть, мы уже снизили скорость и перешли на синхронизацию с 1986 годом нашей эры.
   - Ладно, теперь мне кажется, что мы начинаем собирать все это воедино, - заявил Райберт. - Что-то произошло до 1995 года, и его последствия сдвигают временной поток вниз, к тридцатому веку, но это не достигло тридцатого века, потому что мы все еще здесь.
   - Мы так думаем, - добавил Фило, пожав плечами.
   - Что ж, мы должны с чего-то начать.
   - Итак, каков наш следующий шаг? - спросил Фило. - Куда мы пойдем отсюда?
   - Ну, это просто. - Райберт закрыл карту и наклонился над столом. - Мы, конечно, отправляемся в погоню за штормом.
  
   Райберт вцепился в край командирского стола так, что побелели костяшки пальцев, а палуба задрожала у него под ногами.
   - Что ж, мы определенно нашли его, - сказал он.
   - Ага, - сказал Фило.
   Высокоэнергетические хронотоны вращались бесконечно широким фронтом во времени впереди. Они обнаружили шторм в 2050 году и снизили временной множитель с семидесяти тысяч единиц до двенадцати, чтобы поспевать за ним с отставанием менее чем на один относительный час. На таком расстоянии их хронометрическая система могла бы начать собирать огромное количество необработанных данных. Недостатком, однако, было то, что шторм делал с желудком Райберта.
   - Предполагается, что корабль должен вот так трястись?
   - Турбулентность находится в пределах допустимых параметров, профессор, - заявила Клейо.
   - О, ну, пока это "приемлемо", я думаю, меня это устраивает. Но знаешь, чего не хватает, Клейо?
   - Что бы это могло быть, профессор?
   - Мне кажется, что по краю этого стола должна быть ручка. Знаешь, что-то, за что я могу держаться изо всех сил, пока корабль сотрясается в конвульсиях. Что-нибудь действительно прочное, чтобы не было никаких шансов, что оно отвалится. Не могла бы ты сочинить это для меня?
   - Уверена, что смогу найти подходящее решение, профессор.
   - Спасибо. Это было бы здорово.
   - Ты снова становишься раздражительным, - рядом с ним появился Фило, улыбаясь от одного края своей густой бороды до другого.
   - Может, и так, но в свою защиту скажу, что я здесь единственный, у кого есть внутреннее ухо. - Настил подпрыгнул, и Райберт присел, чтобы обнять стол. - Ты уверена, что корабль должен так трястись?
   - Непосредственной опасности для корабля нет, профессор.
   - Ну, мое внутреннее ухо с этим не согласно. Это, должно быть, опасно.
   - Это потому, что так оно и есть, - сказал Фило. - В первый раз нас могло разнести вдребезги.
   - Мне жаль, но я не согласна с этим анализом, - возразил Клейо. - Я сложена крепче, чем кажусь.
   - О? - ухмыльнулся Фило. - Это был намек на гордость, который я уловил в твоем голосе?
   - Конечно, нет.
   - Мог бы поклясться, что так оно и было.
   Времялет снова затрясся, и Райберт перегнулся через стол, ухватившись за него растопыренной рукой.
   - И еще кое-что, Клейо!
   - Да, профессор.
   - Я хочу, чтобы пол в этом помещении был покрыт мягкой обивкой.
   - Весь мостик, профессор?
   - Все это целиком.
   - Это искренняя просьба?
   - Нет. А теперь, пожалуйста, скажи мне, что мы извлекаем из этого что-то полезное.
   - О, это так, - сказал Фило. - Мы определенно так делаем. Во-первых, очевидные детали. Плотность хронотонов во время штормового фронта просто смехотворно высока. Это, плюс тот факт, что более девяноста девяти процентов из них направляются в будущее, делает этот шторм чрезвычайно необычным.
   - Подожди секунду, - вмешался Райберт, снова обращаясь к Всеобщей теории. - Девяносто девять процентов? Разве обычно они не делятся пополам?
   - Это верно. В конце концов, хронотоны - это частицы с замкнутой историей. Они образуют круговые траектории во времени и пространстве и, с нашей точки зрения, как бы вибрируют взад и вперед во времени. В любой момент истории количество хронотонов, перемещающихся в будущее, и количество хронотонов, перемещающихся в прошлое, почти одинаковы. Но это еще не самое странное. Помнишь резонирующие хронотоны вокруг тебя, а также в нескольких местах на борту?
   - Да.
   - Что ж, оказывается, хронотоны в шторме тоже резонируют.
   - Отлично. С чем они резонируют?
   - Не знаю, - признался Фило. - Но в том, как они себя ведут, есть что-то особенное. Резонанс во время шторма, за неимением лучшего термина, более сложный, чем то, что мы видим вокруг тебя.
   - И я так понимаю, это означает, что нам нужно остаться и собрать больше данных.
   - Прости. Но ты абсолютно прав.
   - Делай все, что потребуется. - Корабль закачался и содрогнулся у него под ногами, и его лицо побледнело. - Нам нужно докопаться до сути этого.
   - Я двигаюсь параллельно с Клейо. Мы проанализируем некоторые цифры и попытаемся построить теоретическую модель для того, что мы видим. Интуиция подсказывает мне, что ключ к разгадке - в различии резонансных паттернов. Если мы сможем найти объяснение, которое подходит для обоих наборов данных, я думаю, у нас все получится.
   - Отлично. Вы двое поработайте над этим. Я собираюсь принять что-нибудь для своего желудка, прежде чем меня вырвет. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь.
  
   - Ну? - Райберт поспешил к командирскому столу и ухватился за недавно установленные поручни, которые окружали его. Корабль дернулся вверх, затем резко опустился обратно, и поручни помогли удержаться на ногах. - Мило. Видишь, это была хорошая идея.
   - Я никогда не говорила, что это не так, профессор, - ответила Клейо.
   - Итак, у нас есть теория, которая работает?
   - Мы приближаемся к этому. - Фило появился напротив Райберта. - Одна тайна раскрыта, и над другой мы все еще работаем, - поморщился он. - Нет, это не то, Клейо. Добавьте еще набор и повторите попытку.
   - Вы уверены, что это необходимо, Философ? Я должна предупредить вас, что математика становится довольно обременительной, и я вынуждена отключать несущественные среды выполнения, чтобы обработать эти перестановки в разумные сроки. Вы все еще хотите, чтобы я продолжила?
   - Да. Мы продолжаем делать это до тех пор, пока теория не совпадет с наблюдаемым.
   - Понятно. Закрытие и сохранение 45+15 перестановок. Начинаем перестановки 48+16.
   - Прогресс? - спросил Райберт.
   - В некотором роде. - Фило вызвал хронометрическую карту над столом. - Вот, зацени это. Это то, что резонирует вокруг тебя.
   Фило подвинул схему вперед, и Райберт вгляделся в нее. Пара линий хронометрического поля текла внутрь, обвивалась друг вокруг друга, затем расходилась в противоположных направлениях, в то время как внешнее усилие натягивало их, сжимая внутренние петли.
   - Это узел, - заметил Райберт. - Узел, состоящий из хронотонов?
   - Более или менее.
   - Почему это похоже на узел?
   - Визуальный ряд - это необходимое упрощение, - объяснил Фило. - Каждая линия поля фактически представляет три пространственных измерения и одно временное измерение. Я упростил каждый набор 3+1 до одной строки, но ты все равно можешь рассматривать эту диаграмму как симуляцию 6+2.
   - Прошу прощения? - Райберт моргнул, пытаясь не отстать.
   - Два набора из трех пространственных измерений и одного временного измерения. Звучит знакомо?
   - Да, это так. Набор 3+1 - это вселенная.
   - Вот именно, - сказал Фило.
   Райберту даже не нужно было получать доступ к путям, соединяющим их ментальный брандмауэр, чтобы запомнить так много. Это была одна из основ Всеобщей теории, да и вообще всей современной физики. Прошлые поколения баловались с высшими измерениями в качестве объяснения магических трюков, которые, казалось, проделывала Вселенная, но Всеобщая теория сорвала завесу и обнажила основное уравнение, которое связывало кванты с макромиром и устанавливало строгие ограничения ширины, высоты, длины и времени.
   - На этой диаграмме показаны две таких, - заметил Райберт.
   - И снова ты прав. И это то, с чем резонируют хронотоны вокруг тебя. Другая вселенная.
   - Убирайся отсюда. - Райберт фыркнул от смеха. - Серьезно?
   - Абсолютно.
   - Ты ведь не шутишь, правда?
   - Нет.
   Смешок Райберта резко оборвался, когда он понял, что его друг совершенно серьезен. Каким бы невероятным ни было то, что он только что сказал.
   - Но существует только четыре измерения.
   - В нашей вселенной - да. Но ты, возможно, помнишь, что Всеобщая теория действительно допускает существование мультивселенной.
   - Это так? - в замешательстве спросил Райберт.
   - Да. Проверь это. - Фило указал на новый ментальный путь, и Райберт открыл его.
   - Хм, - заметил он, когда это знание просочилось в его сознание. - Должно быть, я пропустил эту часть. Наверное, ее не было на экзамене. - Он почесал в затылке. - Мне действительно следовало уделять больше внимания на том занятии.
   Корабль накренился, и он тут же снова схватился за поручни.
   - Итак, хронотоны вокруг меня резонируют с другой вселенной. Что ж, это здорово, - проворчал он. - Есть идеи, что это значит?
   - Мы все еще работаем над этим.
   - А шторм? Ты видишь там то же самое?
   - Ну, и да, и нет.
   Райберт сделал глубокий, медленный вдох и крепче ухватился за поручни. Палуба вибрировала у него под ногами, но он не сводил взгляда с аватара АС.
   - Фило?
   - Да?
   - Это было само определение бесполезного ответа.
   - Извини, но мы просто пока не уверены. Клейо все еще пытается построить точную модель того, что мы видим во время шторма.
   - Разве ты не работаешь параллельно с ней?
   - Нет, мне пришлось отказаться, - признался Фило.
   - Почему ты все еще не там? - спросил Райберт, возможно, более резко, чем ему хотелось бы.
   Аватар снял рогатый шлем и откинул назад свою огненную гриву, избегая зрительного контакта.
   - Я обнаружил, что теряюсь в математике, и мне нужно было сделать шаг назад и прочистить мозги. Трудно быть творческим вычислителем, даже для абстрактного гражданина. Иногда мы теряем из виду общую картину, когда погружаемся слишком глубоко.
   - Эй, извини, - сказал Райберт, сдавая назад. - Все в порядке. Я ничего такого не имел в виду.
   - Знаю, что ты этого не делал. И Клейо все равно не нуждается во мне на данный момент. Это просто перебор чисел методом грубой силы, пока мы не найдем правильную перестановку. - Он оживился и снова надел шлем. - Ах. Кстати, об этом.
   - Я завершила перестановки 48+16, - сообщила Клейо.
   - 48+16? - спросил Райберт. - Мы говорим об измерениях?
   - Так и есть. - Фило отодвинул схему с двумя вселенными в сторону и открыл новую.
   - Ого! - воскликнул Райберт.
   Хаотичный клубок из шестнадцати линий хронометрического поля извивался и натягивался друг на друга, стремясь вырваться на свободу из центральной пульсирующей массы, которая выглядела как клубок пряжи из ада. Линии раскалились от энергии, превосходящей все, что Райберт когда-либо видел во всех своих миссиях, но, несмотря на всю демонстрируемую ярость, узел, казалось, только затягивался еще сильнее, пока он наблюдал.
   - Расхождения между моделью и наблюдаемыми данными составляют менее одного процента. - Фило ударил кулаком по воздуху. - Да, я так и знал! Я знал это! И этот один процент можно легко объяснить неточностью наших приборов.
   - Ты хочешь сказать мне, что шторм здесь из-за того, что шестнадцать вселенных оказались связанными вместе?
   - Да, - просто ответил Фило. - У нас буквально есть узел во времени, образованный из шестнадцати отдельных временных линий.
   - Но как это вообще возможно?
   - Не знаю.
   - Это не может быть природным явлением. Должно быть, что-то стало причиной этого.
   - Я был бы склонен согласиться. И, к счастью, - Фило просиял, приложив руку к груди, - теперь у нас есть прогностическая модель, с которой мы можем работать. Давай посмотрим, к чему это приведет, хорошо?
   - Хорошо. Как насчет того, чтобы начать с происхождения этого шторма? Ты можешь отследить это?
   - Я, конечно, могу попытаться. - Фило отодвинул вторую схему в сторону и открыл третью. - Мы знаем, что шторм обрушился на нас в 1995 году, и он двигался вперед во времени. Итак, мы знаем, что исходное событие должно быть где-то выше по течению от этого. Но как далеко вверх по течению - это сложная часть. К сожалению, у нас не так много хороших данных с того момента, когда мы были сбиты с толку, потому что шторм обрушился на нас из слепой зоны нашего массива. Все, что у нас действительно есть, - это штормовой фронт, каким мы видим его сейчас, и модель.
   На графике появилась единая временная ось с различными точками, выделенными хронометрическими данными.
   - Хорошо, итак, давай вернем модель к ее истокам.
   Дополнительные линии накладывались на первую и прослеживали теоретические пути в прошлое шторма.
   - У шторма, должно быть, была начальная фаза бурного распространения. Это очевидно из наших наблюдений. В конце концов, мы двигались со скоростью семьдесят килоединиц, и он обогнал нас, но теперь он замедлился всего до двенадцати раз и продолжает замедляться. К счастью, модель поддерживает и это. К сожалению...
   - Да? - спросил Райберт.
   - К сожалению, эта ошибка в один процент увеличивается по мере того, как мы проводим расчеты. В итоге я собираюсь получить диапазон значений для источника шторма. Довольно широкий ассортимент.
   - Лучше, чем ничего. На какие годы мы смотрим?
   - Это... хмм.
   - Да?
   - Хмммм.
   - Фило?
   - Хмммммммм...
   - Да ладно тебе, Фило. Не держи меня в напряжении. Каков интервал?
   - Похоже, что шторм мог возникнуть где угодно между 1905 и 1995 годами.
   - Это... большая территория, которую нужно охватить.
   - Лучшее, что я могу сделать с теми приборами, которые у нас есть. Если бы мы могли вернуться с другим времялетом или даже несколькими, мы могли бы сформировать массив и повысить точность. Возможно, мы даже сможем проследить происхождение вплоть до определенного десятилетия или, может быть, даже одного года.
   - Но на данный момент все, что мы знаем, это то, что какое-то событие - кто знает, что именно? - но какое-то событие на временной шкале между 1905 и 1995 годами связало все эти вселенные воедино и создало этот шторм.
   - Да, - кивнул Фило. - Это примерно подводит итог.
   - И шторм движется вперед во времени, настигая настоящее. Что происходит, когда шторм обрушивается на Грань существования?
   - Хороший вопрос. - Фило открыл новую схему. - Дай мне минутку.
   Райберт откинулся назад от стола, крепко держась обеими руками за поручни. Временная шкала Вселенной не была бесконечной в обоих направлениях. У нее была финальная, конечная точка, которая в настоящее время располагалась в 2979 году, и она продолжала двигаться вперед со скоростью одна секунда в секунду или с коэффициентом времени, равным единице. Эта точка на временной шкале называлась "Гранью существования", хотя ее также иногда называли "истинным настоящим" или "возрастом Вселенной". За Гранью существования не существовало будущего, потому что оно еще не было создано, и ни один времялет не мог посетить ту часть временной шкалы, которой изначально не существовало.
   - Хм-м-м, - пробормотал Фило, изучая карту, которая была почти полностью покрыта линиями поля. - Это нехорошо.
   - Дай определение слову "нехорошо", - многозначительно предложил Райберт.
   - Что ж, думай о Грани существования как о неподвижном объекте, а об этой буре, созданной узлом, как о непреодолимой силе. Когда они встретятся, произойдут плохие вещи.
   - Но шторм утихает, верно? Разве ты не говорил, что он замедляется?
   - Да, но причина, по которой он замедляется, заключается в том, что шторм накапливает энергию. Много-много энергии. По сути, у нас есть пятнадцать других вселенных, вливающих хронометрическую энергию в нашу собственную. И да, в результате этого шторм замедляется, но это экспоненциальный спад. Независимо от того, сколько энергии он накапливает, он не может опуститься ниже множителя, равного единице, а это значит, что он всегда будет набирать силу до Грани существования, и эти два фактора в конечном итоге встретятся.
   - А когда они встретятся?
   - Бумм.
   Райберт подозрительно покосился на аватара.
   - Определи слово "бумм".
   - Ладно, может быть, "бумм" не совсем подходит для этого, - признал Фило. - Представь себе большой взрыв.
   - Хорошо. Я не думал, что ты начнешь с этого, но ладно.
   - Теперь представь, что это происходит в каждой точке по всей Вселенной в одно и то же время.
   Райберт с трудом сглотнул, в горле у него внезапно пересохло.
   - Теперь представь, что выброс энергии сжигает весь узел, а обратный поток хронотонов вызывает большие взрывы еще в пятнадцати вселенных.
   Райберт почти минуту смотрел на карту, прежде чем, наконец, смог заговорить снова.
   - Фило?
   - Да?
   - "Бумм" - недостаточный способ охарактеризовать это.
   - Я знаю.
   - Это не бумм! Это апокалипсис! Мы должны остановить это! Есть ли вообще способ остановить это? Пожалуйста, скажи мне, что это так!
   - Думаю, что да. Нам просто нужно распутать этот узел. Отменить любое основное событие, создавшее первоначальное переплетение этих шестнадцати вселенных. Мы сделаем это, мы остановим этот шторм у источника, и накопившаяся энергия рассеется прежде, чем достигнет Грани существования.
   - Но это означает, что мы должны исследовать девяностолетнюю историю!
   - Да, это сложная часть, и мы до сих пор понятия не имеем, какую природу может принять это "событие".
   - Это слишком много для нас, - покачал головой Райберт. - Нам нужно вернуться в тридцатый век и предупредить министерство. Черт возьми, предупредить всех в правительстве Системы (СисПрав).
   - Согласен, - сказал Фило, выразительно кивая.
   - Все ресурсы всего нашего общества должны быть брошены на это. Мобилизовать все телеканалы. Задействовать наши лучшие умы, как физические, так и абстрактные. Мы не можем все испортить. Нам нужно найти способ распутать этот узел до того, как наша вселенная будет уничтожена!
   - Ты абсолютно прав, но во всем этом есть маленькая светлая сторона.
   - Если и есть, я этого не вижу.
   - О, ты этого не видишь, не так ли? - Фило постучал по указателю времени на подготовленном им текущем графике.
   - Что это... ооооо, - выдохнул Райберт, и его настроение сразу улучшилось.
   - Фронт бури замедляется, - начал Фило. - При его нынешней скорости и темпах распада он достигнет Грани существования через тринадцать сотен лет.
   - Будет ли это сейчас? - Райберт отступил от стола и улыбнулся от уха до уха. - Так что у нас есть немного времени, чтобы разобраться с этим.
   - Что ж, узел затягивается все сильнее. Полагаю, вполне возможно, что все закрутится так туго, что даже исправление этого события в прошлом не сможет его распутать. Это может произойти где-то между сегодняшним днем и сорок третьим веком. Без уточнения данных трудно сказать больше. Но да, немного времени у нас есть.
   - Ну что ж! - Райберт потер руки. - Думаю, больше нет смысла здесь оставаться. Есть какая-нибудь причина, по которой мы не можем вернуться домой и сообщить всем плохие новости?
   - Не понимаю, почему бы и нет, - сказал Фило с улыбкой, имитирующей улыбку Райберта. - Будет ухабисто, но мы переживем шторм, и как только мы справимся, все должно пройти гладко до 2979 года. В переносном смысле, конечно.
   - Ну, конечно, - Райберт испустил долгий вздох облегчения. - Фух. Я так рад, что этот беспорядок придется исправлять кому-то другому.
  
  

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

  
   Башня подавления "Порткаллис-Один" Администрации
   2979 год н.э.
  
   Джонас Шигеки откинулся на спинку стула, поставил ботинки на стол и закрыл глаза. Его персональный сетевой имплант (ПИМ) установил соединение с земным сервером Миров за пределами нашего (МПН), и экран загрузки заполнил его виртуальное зрение, в то время как упрощенное и мягкое исполнение музыкальной темы игры заиграло на его виртуальном слуху.
   Загрузка игры завершилась, и Джонас обнаружил себя в кабине своего новейшего звездолета, одного из чрезвычайно редких - и чрезвычайно дорогих - "Звездных гонщиков". Он на самом деле потратил изрядную сумму реальных денег на корабль на аукционе разработчиков, вместо того чтобы полагаться на внутриигровую валюту, но его характеристики стоили каждого доллара, который он выбросил на эту маленькую роскошь.
   Вокруг него материализовался просторный черный с хромированием кокпит, наполненный очаровательными, но анахроничными кнопками, рычагами, циферблатами и мигающими лампочками. За обращенным вперед куполом пузыря вырисовывалась планета, испещренная лазурными и пурпурными полосами, и он медленно, удовлетворенно вздохнул в реальном мире. Добраться сюда во время его последнего сеанса было долгим и трудным делом, но поиск этой планеты среди процедурно сгенерированных звездных систем МПН стоил каждого попадания луча и столкновения с астероидом.
   Джонас приказал своему игровому аватару щелкнуть несколькими переключателями и передвинуть рычаг вперед, подготавливая "Звездного гонщика" к спуску. Он потянулся к дроссельной заслонке, и в его виртуальном слухе зазвучал сигнал тревоги. Не срочный сигнал тревоги "вы подверглись нападению", а скорее предостережение "действительно ли вы хотите это сделать". Он нахмурился и еще раз осмотрел приборную панель.
   И тут он заметил источник проблемы. У "Звездного гонщика" оставалось всего две тонны топлива. Он мог бы приземлиться на планету, но у его корабля не хватит топлива, чтобы выбраться из гравитационного колодца.
   Что ж, стреляй.
   Джонас выдохнул уголком рта и вышел из игры. Он положил раскрытую ладонь на свой стол, позволил своему ПИМу интегрироваться с офисной инфоструктурой и позвонил.
   Получатель почти сразу же подтвердил вызов, и его голос донесся до виртуального слуха Джонаса.
   - Да?
   - Привет, Сон Ук. Как дела?
   - Просто мне, как обычно, до смерти скучно. В чем дело?
   - Мне нужна твоя помощь.
   - Хорошо, тебе нужно прояснить это, - осторожно сказал Пак Сон Ук. - Тебе понадобилась моя помощь или ты нуждаешься в моей помощи?
   - Второе.
   - Я так и думал. Это то, что может подождать на потом? Я сейчас на работе.
   - Да, я знаю, - ответил Джонас. - Но ты только что сказал, что тебе скучно. Ты вообще что-нибудь делаешь?
   - Просто пялюсь в пустой прицел, пока у меня из глаз не потечет кровь. Так же, как и все остальные здесь.
   - Тогда ты можешь позволить себе выкроить немного времени из своего плотного графика и помочь мне. Верно, приятель?
   - Может быть, но ты же знаешь, какой ярый сторонник правил мой босс.
   Джонас рассмеялся так сильно, что у него из ноздрей вылетел воздух.
   - Это так? - добавил он, как только снова смог дышать.
   - Да, - сказал Сон Ук. - Иногда этот парень может быть по-настоящему упрямым.
   - Ну, тогда, может быть, мне стоит поговорить с ним. В конце концов, у нас с ним давние отношения.
   - Не знаю. Я все еще немного скептически отношусь к этому. Что, если это попадет в мою следующую оценку эффективности?
   Джонас закатил глаза. - Это не закончится обзором твоей работы, хорошо? Слушай, мне просто нужно, чтобы ты нашел мне немного топлива в МПН. Вот и все.
   - Ты что, отправился кататься на аттракционе и снова потерял представление о том, где ты был?
   - Нет. Хочу, чтобы ты знал: я все это время точно знал, что делал.
   - Угу.
   - Меня заставили совершить несколько неудачных прыжков, вот и все, и теперь я немного застрял.
   - Это похоже на то, чтобы быть немного беременной?
   - Конечно. Что угодно. А теперь, не мог бы ты, пожалуйста, просто прислать один из твоих кораблей к моему?
   - Почему бы не вызвать буксир и не избавить нас обоих от хлопот? - спросил Сон Ук.
   - Ну, потому что я не хочу, чтобы координаты этой планеты стали достоянием общественности. Если я вызову эвакуатор, эта штука появится на форумах, и тогда все захотят получить от нее кусочек.
   - Да, точно. Это не может быть настолько хорошо.
   - Не может быть, чтобы все было так хорошо, да? - Джонас открыл свой оффлайн-статус МПН в своем виртуальном видении и прочитал статистику планеты, которую он обнаружил. - Восемьдесят семь процентов - ультраредкая флора. Пятьдесят два процента ультраредкой фауны. Двадцать восемь процентов сверхредких ресурсов.
   Сон Ук присвистнул. - Черт возьми! Ты серьезно нашел "трипл-ультра"?
   - Могу спорить, что я это сделал!
   - Тогда почему ты не сказал об этом с самого начала?
   - Потому что ты знаешь, что мне нравится возиться с тобой.
   - Могу я получить долю добычи, если помогу тебе?
   - Ну, я не знаю. Это зависит от обстоятельств, - ответил Джонас, ухмыляясь.
   - Да ладно тебе, чувак. Пожалуйста?
   - Ладно. Поскольку ты вежливо попросил, думаю, я мог бы расстаться с частью этого. Как тебе четвертак?
   - Целую четверть? Черт возьми, я отправлю туда один из своих кораблей прямо сейчас!
   - Спасибо, чувак. Премного благодарен.
   - В каком секторе ты находишься?
   - Тридцать семь-двойная дзета.
   - Ладно... Да, у меня есть корабль в соседнем секторе. Просто пришли мне свои точные координаты, и я принесу топливо.
   - Отправлено, - сказал Джонас. - О, и остерегайся пиратов по пути сюда.
   Он вышел из вызова и откинулся назад, заложив руки за голову.
   - Ага. И все это за один рабочий день.
   Он с наслаждением откинулся на спинку стула. Четверть его добычи была бы крупной прибылью для Сон Ука, но не больше, чем стоил друг. Кроме того, подумал он, без топлива я не смог бы добраться домой, чтобы забрать что-нибудь из добычи, и это... Внезапный, хриплый звук прервал его мысли без всякого предупреждения, и его глаза расширились, когда он понял, что это был общий сигнал тревоги башни подавления. За всю свою карьеру он никогда не слышал этого вне тренировок, и резкий взрыв звука так сильно напугал его, что он чуть не опрокинул свое кресло, прежде чем ухватился за край стола и подтянулся.
   На его столе вспыхнул отчет, и он быстро просмотрел его.
   - О, черт!
   Джонас вскочил со стула, схватил со стола фуражку с козырьком и бросился к двери. Мальметалл расступился, чтобы выпустить его, затем захлопнулся за ним, когда он поспешил вниз по лестнице, его длинный конский хвост подпрыгивал при каждом шаге.
   - Дерьмо-дерьмо-дерьмо-дерьмо-дерьмо! - пробормотал он, поправляя фуражку и разглаживая свою форму миротворца. - Надеюсь, это не очередная папина незапланированная тренировка.
   Металлическая дверь у подножия лестницы открылась, и Джонас Шигеки, заместитель директора по подавлению, шагнул в оперативный зал башни временного подавления "Порткаллис-Один". Две дюжины миротворцев Администрации сидели в три ряда, все лицом к карте Земли, которая занимала дальнюю стену. Они вызвали отчеты в общем виртуальном видении зала, и еще несколько агентов поспешили занять свои места, в то время как на карте замигал красный огонек.
   - Статус! - крикнул Джонас ясным, повелительным тоном.
   - На отметке минус шесть лет обнаружен неопознанный хронопорт, - сказал суперинтендант Пак Сон Ук, начальник оперативного отдела "Порткаллис-Один".
   - Шесть лет? - спросил Джонас. Если это было одно из папиных упражнений, то оно было странным. Что делал хронопорт так далеко отсюда?
   - Да, сэр, - сказал Сон Ук. - Сейчас мы работаем над более точным решением.
   Джонас шагнул вперед, крепко сцепил руки за спиной и наблюдал, как рядом с мигающим огоньком на карте появляются данные.
   - Нарушитель на расстоянии минус шесть лет и тридцать один день, приближается со скоростью... семьдесят килоединиц? - Сон Ук поднял глаза и встретился с пытливым взглядом Джонаса.
   - Продолжай.
   - Да, сэр. - Сон Ук вернул свое внимание к виртуальному дисплею. - Расчетное время прибытия в Настоящее время составляет сорок шесть минут. Скорость и вектор не изменились по сравнению с первоначальным идентификатором.
   - Где мы ожидаем синхронизацию? - спросил Джонас.
   - Северная Африка, если скорость и вектор движения нарушителя останутся неизменными. - Пак Сон Ук склонился над одним из своих агентов. - С чем мы столкнулись? Это что, новый стиль лунного хронопорта?
   - Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, сэр. Профиль импеллера не соответствует ни одному из зарегистрированных и даже близко к ним не подходит. Похоже, это совершенно новый дизайн.
   - Входящая телеграмма от эскадрильи "Баррикады". Они зафиксировали нарушителя в своих прицелах и запрашивают разрешение на перехват.
   Джонас взглянул на карту и заметил восемь зеленых значков, патрулирующих вокруг Земли с периодичностью минус один месяц. Хронопорты в эскадрилье "Баррикады" формировали первую линию обороны Администрации от несанкционированных путешествий во времени, и они перешли под его командование как заместителя директора по подавлению.
   Рядом с красной иконкой нарушителя появилось еще больше обработанных данных, и Джонас в ужасе наморщил лоб. Незваный гость направлялся прямо внутрь. Никаких попыток скрыться. Никаких схем уклоняющегося полета.
   Просто летел прямо и точно, как будто ему было наплевать на все в мире.
   И его импеллер мог двигать его со скоростью семьдесят килоединиц? Конечно, собственные хронопорты Департамента темпоральных расследований (ДТР) могли бы превзойти это, но Департамент спроектировал и построил первые хронотонные импеллеры и все еще сохранял значительное техническое преимущество перед диссидентами, сепаратистами и террористами, которые пытались подражать или украсть их работу.
   - Сэр, еще одна телеграмма из эскадрильи "Баррикады". Они запрашивают приказы.
   И злоумышленник был замечен за шесть лет? Что означало, что его миссия, должно быть, унесла его еще дальше в прошлое. Как он проскользнул мимо "Баррикад", покидая настоящее? Это было, пожалуй, самой тревожной частью, но если у него действительно были настолько хорошие системы скрытности, зачем отказываться от этого преимущества и на большой скорости вторгаться в настоящее?
   Что-то здесь было не так.
   - Сообщите "Баррикаде-3" и "Баррикаде-4", - приказал Сон Ук. - Я хочу, чтобы этот хронопорт был уничтожен, как только он попадет в истинное настоящее.
   - Да, сэр. Передаю приказ на уничтожение...
   - Отмените этот приказ, - вмешался Джонас.
   - Сэр? - Сон Ук резко повернулся к нему лицом.
   - Нарушитель должен быть захвачен.
   Линия подбородка Сон Ука напряглась, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы ответить, но когда он это сделал, то ограничился коротким кивком.
   - Хорошо. Вы все слышали босса. Мы собираемся схватить незваного гостя. Подайте сигнал "Баррикаде-3" и "Баррикаде-4" и попросите их двигаться на перехват нарушителя после синхронизации. Дайте понять, что это операция по захвату. Они не должны нападать, если только не попадут под прямой огонь нарушителя.
   - Да, сэр. Отправляю приказы по телеграфу.
   - Полная изоляция! - скомандовал Сон Ук.
   - "Порткаллис-Один" всем башням подавления, - сказал оператор связи. - Неопознанный хронопорт приближается к истинному настоящему. Действует полная изоляция. Действует полная изоляция.
   Значки, разбросанные по всему земному шару, загорелись, когда каждая башня подтвердила приказ, и все они включили свои поля подавления.
   - "Порткаллис-Один" вызывает "Порткаллис-17", - сказал Сон Ук.
   - "Порткаллис-17" здесь.
   - Поднимите свою эскадрилью Суитчблейдов, но не стреляйте по нарушителю. Мы собираемся попытаться запечатать его.
   - Подтверждаю, "Порткаллис-Один". У нас есть координаты, и сейчас мы запускаем наши резервные беспилотники. Суитчблейды не откроют огонь без вашего приказа.
   - Спасибо, Семнадцатый.
   - "Баррикада-3" и "Баррикада-4" подтвердили приказы, сэр. Движутся сейчас на перехват.
   - Очень хорошо. - Сон Ук подошел к Джонасу и положил руку ему на плечо. Его ПИМ соединился с ПИМом Джонаса, и они вступили в закрытый чат.
   - У тебя что-то на уме? - спросил Джонас. Для любого наблюдателя за пределами чата его губы не шевелились, и из горла не вырывалось ни звука, но виртуальные органы чувств Сон Ука слышали его слова и видели, как их произносит его рот.
   - Что это было? - спросил Сон Ук наедине. - Почему ты отменил мой приказ?
   - Я не люблю неразгаданные тайны, и этот хронопорт определенно подходит под это определение. Он ведет себя слишком странно, и я хочу знать почему.
   - Ладно, это справедливо, но ты выставил меня в плохом свете перед моей командой.
   - Извини, приятель. Я не хотел. - Джонас подмигнул ему. - Как насчет того, чтобы я убедился, что твоя следующая оценка будет положительной?
  
   - Дамы, господа, и абстракты, - сказал Райберт жестким, официальным тоном. - Сегодня я предстаю перед вами с серьезными новостями о бедствии, которое угрожает самому нашему существованию. - Он остановился и переступил с ноги на ногу. - Тебе не кажется, что это слишком претенциозное начало?
   - Может быть, немного, - прощебетал Фило в своем виртуальном слуховом аппарате.
   - Хм. Давай попробуем еще раз. - Он прочистил горло, поправил свой черный пиджак, разгладил циклический узор на шарфе, поправил угол наклона широкополой шляпы и изучил свою зеркальную копию в своем виртуальном прицеле. - Дамы и господа, а также абстракты. Мне нужна ваша помощь. Очень, очень нужна ваша помощь. На самом деле, если вы не поможете, мы все умрем. В конце концов. Примерно через тринадцать столетий.
   - Это могло бы быть и получше.
   - Всем привет. Сегодня решающий день для правительства Консолидированной системы, и я считаю, что нам нужно работать сообща, чтобы решить эту проблему.
   - Нет. Попробуй еще раз.
   - Сюрприз! - Райберт широко развел руками. - Вся вселенная вот-вот взорвется. Стоит заняться починкой.
   - На самом деле это не для меня.
   Он прочистил горло в кулак и взял себя в руки.
   - Приветствую всех. Знаю, это станет шоком для всех вас, но на нас надвигается большой, неприятный, потенциально апокалиптический хронотонный шторм. Он уничтожит Вселенную через тысячу триста лет, и я просто подумал, что мы все должны собраться вместе и что-то с этим сделать. Что ты скажешь?
   - У тебя на плече ворсинка, - заметил Фило.
   - Спасибо. - Райберт отмахнулся от этого.
   - Из-за чего ты так нервничаешь? - спросил АС. - Просто расскажи министерству о проблеме, и пусть они с ней разбираются.
   - Нервничаю, потому что у нас с тобой есть то, что можно было бы любезно назвать "репутацией", и я беспокоюсь, что министерство не воспримет нас всерьез.
   - Ты имеешь в виду выставку Фонда после налета на Александрию?
   - Почему бы и нет, это именно то, что я имею в виду.
   - Может быть, они все уже забыли об этом? - без особого энтузиазма предположил Фило.
   - Хмпф! - Райберт вытащил свой шарф, засунул один конец за пазуху куртки, а другой перебросил через плечо. - Разве не ты подшучивал над моей основанной на мясе забывчивостью? Даже если физические лица в министерстве забыли - в чем я серьезно сомневаюсь, - их абстракты этого не сделали. Этим трюком мы разрушили целые карьеры.
   - О, позволю себе не согласиться. Весь ущерб нанесли эти идиоты и их подхалимские последователи. Мы только включили прожектор.
   Райберт вздохнул и в пятый раз поправил свой шарф.
   - Посмотри правде в глаза, Фило. В министерстве много людей, которым мы не нравимся. Если мы будем действовать неправильно, нам придется с большим трудом заставлять людей воспринимать нас всерьез.
   - Тогда что ты думаешь о следующем? - предложил Фило. - Что, если мы свяжемся с Ченом или Эндовером, а может быть, даже с ними обоими? Покажи им доказательства и привлеки их на нашу сторону, прежде чем идти в министерство.
   Райберт перестал теребить свой шарф. - Знаешь, на самом деле это действительно хорошая идея.
   - Не за что.
   - Конечно, у них может быть не так много сторонников, но это не ноль, и у них действительно есть определенный авторитет как у лояльной оппозиции. Даже если большинство людей думают, что они сумасшедшие.
   - Сомневающиеся дважды подумают, как только увидят имеющиеся у нас данные, и я говорю, что это лучше, чем идти в министерство в одиночку.
   - Да, - кивнул Райберт. - Чем больше я думаю об этом, тем больше мне это нравится. С кого из них нам следует начать?
   - Определенно, с Эндовера. Ты же знаешь, каким чокнутым иногда может быть Чен.
   - Верно. Хорошая мысль, - сказал Райберт с гримасой.
   - Профессор, не могли бы вы, пожалуйста, подняться на мостик? - спросила Клейо.
   - Что такое?
   - Мы приближаемся к нашей цели синхронизации на Грани существования, и я обнаружила впереди необычно большое количество времялетов.
   - Ладно. Сколько их?
   - Я выделила в общей сложности восемь сигнатур, основанных на сочетании телеграфного трафика и сигналов импеллера.
   - И что именно они делают?
   - Два движутся к нашему целевому местоположению синхронизации, а остальные удерживают неконгруэнтные позиции на отрицательном расстоянии в один месяц от Грани существования.
   - Это... кажется действительно странным.
   - Вот почему я сочла благоразумным, чтобы вы взглянули на это, профессор.
   - Хорошо. Буду там через секунду.
   Райберт сдвинул шляпу на несколько градусов вперед. У него действительно была эффектная фигура, когда он наряжался. Он кивнул сам себе, выключил виртуальное зеркало и прошел через люк из программированной стали по коридору к мостику времялета.
   Над командирским столом включилась карта Земли, и вокруг планеты запульсировали восемь значков, каждый с координатами, которые детализировали их относительное временное и физическое положение.
   - Это они? - спросил Райберт.
   - Да, профессор.
   - Какого черта они там просто сидят? И почему эти два направляются к нам?
   - Я не могу этого утверждать, профессор.
   - Есть ли какое-нибудь объявление от министерства?
   - Я обнаружила несколько телеграмм, поступающих на времялеты и от них, но не понимаю их.
   - Этого не может быть, - лицо Райберта сморщилось в замешательстве. - Ты их не понимаешь?
   - Похоже, они содержат только тарабарщину.
   - Может быть, наши телеграфы были повреждены во время шторма, - предположил Фило.
   - Диагностика на обоих телеграфах не указывает на какие-либо повреждения.
   - Тогда почему мы получаем только тарабарщину? - спросил Райберт.
   - Не могу сказать, профессор.
   - Ну, неважно. - Райберт пожал плечами. - Мы будем дома меньше чем через час, и сможем спросить министерство, что происходит, после того, как приступим к работе. Клейо, запиши, что наши телеграфы потенциально дают сбои и нуждаются в тщательной проверке после того, как мы приземлимся.
   - Да, профессор.
   - А теперь, если ты меня извинишь, я пойду еще немного поработаю над своей речью.
  
   - Три... два... один... синхронизация.
   - Хорошо! - Райберт хрустнул костяшками пальцев. - Во-первых, давайте свяжемся с министерством и выясним, из-за чего весь этот переполох. Затем мы сможем пойти и позвонить Эндоверу.
   - Я пытаюсь это сделать, профессор, но, похоже, возникла проблема.
   - О, только не еще одна. - Он опустил голову. - Что на этот раз?
   - Похоже, я не могу подключиться к местной информационной структуре.
   - Что, твой трансивер тоже сломался?
   - Диагностика приемопередатчика указывает на полную функциональность.
   - Но ты все еще не можешь подключиться?
   - Совершенно верно, профессор. Я обнаруживаю несколько маяков подключения, но ни один из них не позволяет мне войти. Похоже, они не используют стандартные интерфейсные протоколы.
   - Эээ, Райберт? - сказал Фило обеспокоенным тоном, от которого у него по спине пробежал холодок. - Что-то здесь очень не так.
   - Ты имеешь в виду, кроме того, что с этим местом ничего не работает?
   - Да. Не знаю, как это выразить, но несколько городов находятся не на своих местах.
   - Что? Как могут целые города находиться в разных местах? Клейо, ты что, перенесла нас не в тот год?
   - Нет, профессор. Координаты 2979 года н.э. подтверждены. Мы находимся на Грани существования.
   - Тогда как города могут быть не там, где им положено быть?
   - Не знаю, профессор.
   - Фило, покажи мне.
   - Вот карта Северной Африки тридцатого века. - Над командирским столом появилась топографическая карта со шкалой дополнительных цветов, начинающейся с синего и переходящей в пурпурный, красный, оранжевый, желтый и, наконец, белый для наиболее густонаселенных центров.
   - И вот что мы видим сейчас.
   Поверх первой появилась вторая топографическая карта. Иногда не было городов, которые должны были там быть, другие, которых не должно было быть, были, а те, которые совпадали, показывали разный уровень населения.
   - Это не наш дом, Фило!
   - Я знаю! И вот что неправильно!
   В голове Райберта пронеслись события последних нескольких дней. Хронотонные бури. Узлы во времени. Вселенные, переплетенные воедино. Изменения, которые сохранялись. Изменения, которые распространялись вниз по течению. Временная шкала, которая внезапно стала более податливой, чем кто-либо мог себе представить.
   И вот, всего за последний час, странные хронотонные телеграммы, которые были тарабарщиной... или, возможно, закодированы? Города оказались не там, где они должны были быть. Странная деятельность времялетов, близкая к истинному настоящему.
   Это был тридцатый век, но не тот, который он знал.
   Это было что-то другое. Что-то чужеродное. Что-то невозможное.
   И что-то очень, очень неправильное.
   - Фило, ты думаешь о том же, о чем и я?
   - Да, и это пугает меня.
   - Думаю, теперь мы знаем природу события, которое создало этот узел. - Он склонился над командирским столом и уставился на пейзаж, которого не могло быть, но который был. - Это событие. То, которое, как мы выяснили, было где-то между 1905 и 1995 годами. Это изменило все вниз по течению, когда образовался узел. Фило, мы застряли во временном потоке, который нам не принадлежит!
   - Что нам делать?
   - Не знаю!
   - Обнаружено сближение в пятистах метрах по правому борту, - доложила Клейо.
   Райберт отодвинул карты в сторону и открыл внешний вид. Он понял, что они действительно находятся в другом временном потоке, в тот момент, когда увидел времялет, потому что тот был не похож ни на что, что он когда-либо видел. Вместо длинных эллиптических корпусов, которые использовало министерство, этот состоял из толстого треугольного крыла с расположенными под ним несколькими отсеками и выступающим сзади длинным шипом импеллера, который придавал ему форму, напоминающую ската-манту.
   Он также был меньше, чем "Клейо", примерно вдвое короче при девяноста метрах в длину, и зависал на выхлопе двух больших термоядерных двигателей, а не на более элегантных нереактивных гравитонных двигателях, которыми обладала "Клейо".
   Но что более важно, он был также гораздо сильнее вооружен.
   Треугольное крыло изгибалось вверх в неглубокую V-образную форму, где была хорошо видна четверка прямоугольных отсеков, в которых находилось что-то похожее на блоки ракет размером 4х4. Еще две капсулы с более округлыми профилями были подвешены под законцовками крыльев и вмещали длинноствольные рельсотроны.
   Внезапно две малокалиберные пушки Гатлинга "Клейо" перестали обеспечивать тот уровень комфорта, который они обычно поддерживали.
   - Обнаружено тяжелое вооружение, - доложила Клейо. - Обнаружены сигналы радара и лидара. На нас наведено оружие. Должна ли я активировать нашу защиту?
   - Нет! - крикнул Райберт. - Не стрелять! Не открывай блистеры! Ничего не делай!
   - Поняла, профессор.
   - Райберт, у них достаточно огневой мощи, чтобы стереть нас в порошок.
   - И я не собираюсь настраивать их против себя!
   - Обнаружено второе сближение, - сообщила Клейо. - Пятьсот метров по левому борту.
   Еще один времялет с треугольным крылом, ощетинившийся оружием, появился с другой стороны Клейо и завис, нацелив на них свои оружейные капсулы.
   - Нас вызывают по открытому каналу, - сказала Клейо.
   - Давайте послушаем это.
   - Неопознанный хронопорт! Приземляйтесь немедленно и выходите из своего корабля! Примете любое враждебное решение, и вы будете уничтожены!
   - Э-э-э, на каком, черт возьми, языке это было? - спросил Райберт.
   - Думаю, они хотят, чтобы мы приземлились, - сказал Фило.
   - Ладно, забудь об этом! Мы не собираемся этого делать! Клейо, вытащи нас отсюда! Выходи из фазы!
   - Мне жаль, профессор, но я не могу.
   - Что? Почему?
   - Какая-то внешняя сила мешает импеллеру набирать обороты. Я фиксирую хронометрическое поле, исходящее от башни в ста пятидесяти пяти километрах к северо-востоку от нашей позиции.
   - Значит, никаких путешествий во времени?
   - Боюсь, что нет, профессор.
   - Неопознанный хронопорт! Приземляйтесь немедленно и выходите из своего корабля! Это ваше последнее предупреждение!
   - Я думаю, они настроены серьезно, Райберт. Смотри, что-то происходит!
   По две оружейные капсулы вылетели из каждого хронопорта. Металл в верхней части каждого стручка изогнулся, вытянулся, образовал три длинных лезвия и начал вращаться. Спуск капсул замедлился, стабилизировался, а затем они наклонились в сторону "Клейо" и двинулись вперед, с нацеленными рельсотронами.
   - Двадцать небольших судов приближаются с юга, - сказала Клейо. - Они примерно того же размера, что и четыре капсулы, которые отделились от времялетов.
   Над командирским столом открылся другой вид, на котором были видны двадцать стройных дельтовидных крыльев, несущихся к ним с рельсотронами, выглядывающими из их обтекаемых носов. Их крылья трансформировались по мере приближения, превращаясь опять в основные части, из которых затем выросли вертолетные лопасти. Лопасти пришли в движение, и новые суда заняли позиции вокруг "Клейо".
   - Неопознанный хронопорт! Приземляйтесь немедленно и выходите из своего корабля, иначе вы будете уничтожены!
   Один из беспилотных вертолетов выпустил сверхскоростной снаряд мимо носа "Клейо".
   - Ладно! Ладно! Сообщение получено! - воскликнул Райберт. - Мы явно говорим на разных вариантах английского, но я точно знаю, что это значит. Клейо, найди безлюдное место, чтобы высадить нас. Делай это медленно и держи оружие наготове.
   - Да, профессор.
   - Что мы собираемся делать, Райберт? - спросил Фило, его беспокойство просачивалось через брандмауэр. - Эти люди не выглядят дружелюбными.
   - Что мы можем сделать? Наш временной привод отключен, и мы никак не сможем выбраться из этого.
   Он приложил обе руки к щекам и провел ими по лицу.
   - Райберт?
   - Хорошо, вот что я предлагаю. Мы имеем дело с новой временной шкалой, поэтому, когда мы приземлимся, я собираюсь отправиться туда и установить первый контакт.
   - Нет, это слишком опасно.
   - Так же, как и то, что в нас стреляют из-за всего этого! - Он указал на роящихся вокруг них дронов. - Послушай, этот хронотонный шторм все еще там, и он все еще готовится уничтожить вселенную. Насколько я понимаю, у нас одна и та же работа, и нам нужно смириться с этим и сделать ее. Так что я собираюсь выйти туда, выглядеть настолько безобидно, насколько это возможно, и попытаться поговорить с этими людьми. Мы имеем дело с обществом, в котором есть машины времени, так что они должны понимать проблему, верно? Я имею в виду, что это разрушение всей реальности, с которой мы здесь сталкиваемся. Насколько неразумными они могут быть?
   - Думаю, у нас нет особого выбора, - сказал Фило. - И что бы ни случилось, я буду оставаться на связи и сопровождать тебя на каждом шагу.
   - Нет, ты этого не сделаешь. Ты останешься прямо здесь. Мы понятия не имеем, что это общество думает об абстрактных гражданах. Мы даже не знаем, есть ли у них такие. Это означает, что ты будешь сидеть сложа руки внутри информационных систем Клейо и не подавать ни малейшего признака своего существования, в то время как Клейо ведет себя совершенно бесполезно и тупо, как грязь. Верно, Клейо? Ты можешь сделать это для меня?
   - Уверена, что справлюсь, профессор, - ответила Клейо.
   - Отлично. Я знал, что могу на тебя положиться.
   - Но что, если они неразумны? - Аватар Фило появился рядом с ним и положил виртуальную руку ему на плечо.
   - Ну, это просто. - Райберт сверкнул обезоруживающей улыбкой. - Это будет ваша работа - спасти меня.
   - Я приземлилась, профессор. Отключаю гравитонные двигатели.
   - Открой главный грузовой трап. - Райберт оттолкнулся от командирского стола и вышел с мостика. - Я пойду в ту сторону.
   - Да, профессор.
   - Райберт, - запротестовал Фило.
   - Оставайся в укрытии. - Он обернулся и погрозил пальцем Фило. - Если ты этого не сделаешь, кто вытащит мою задницу из огня? Ты меня слышишь?
   - Да, я тебя понял. - Аватар-викинг нахмурился. - И я так и сделаю. То есть, вытащу твою задницу. Если это потребуется.
   - Просто наблюдай. Держу пари, нам не о чем беспокоиться. Эти люди будут очень благоразумны, и все будет как надо!
   - Надеюсь, что ты прав.
   Райберт спустился по антигравитационной трубе в грузовой отсек и поспешил через широкое трехэтажное пространство, занимавшее большую часть переднего внутреннего объема времялета. Грузовой люк распахнулся, образовав неглубокий пандус, ведущий к песчаным дюнам снаружи. Сухой, обжигающий ветер обдувал его, и кожу покалывало от свежего пота.
   Он подавил свои опасения, выпрямился и гордо спустился по трапу.
   Это, должно быть, самая глупая вещь, которую я когда-либо делал в своей жизни.
   Один из беспилотных вертолетов пронесся мимо входа, и огромный приплюснутый ствол его рельсотрона отслеживал каждый его шаг. Рев его несущих винтов ударил ему в уши, а резкие порывы ветра сорвали с него шляпу. Он проигнорировал искушение погнаться за ней, а вместо этого поднял руки высоко в воздух и шагнул вперед.
   Опустился второй беспилотник, и оба держали свои рельсотроны направленными на него.
   Райберт сделал глубокий вдох, наполнив грудь до отказа, а затем закричал во всю мощь своих легких.
   - Я ПРИШЕЛ С МИРОМ!
  
  

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

  
   Жилые кварталы Яньлуо Блайт
   2979 год н.э.
  
   Чаба Шигеки, генеральный директор Департамента темпоральных расследований (ДТР), снял свою фуражку с козырьком и сунул ее под мышку, входя в ВИП-зал. Наклонный стеклянный фасад переходил в первую половину этажа, обеспечивая четкий обзор круглого стадиона внизу, в то время как виртуальные отчеты предоставляли всевозможные статистические данные по двум командам. Его взгляд наткнулся на имя "Таддеус Шигеки" в одном из списков, и он с гордой улыбкой обошел широкий диван, на котором было занято только одно место.
   - Знаешь, из-за того, что в твоем подчинении так много машин времени, ты наверняка часто опаздываешь.
   Белый костюм женщины резко контрастировал с ее черной кожей и короткими вьющимися волосами. Она прищурилась и откинула голову назад с презрительным взглядом. Публичный слой ее ПИМа соединился с его ПИМом, и в его виртуальном поле зрения появился символ брака на тыльной стороне ее ладони: цветущие ноготки с тремя покрытыми росой лепестками под ними, символизирующими ее троих детей. Они наняли настоящего художника, чтобы тот добавил лепесток после рождения каждого ребенка.
   - Ты имеешь в виду, опаздывать модно, - поправил он.
   Джеки Шигеки приподняла одну бровь и попыталась пронзить его другим глазом, но затем суровость исчезла, и она начала хихикать.
   - Да ладно тебе. Садись, Чаба. - Она похлопала по подушке рядом с собой. - Ты уже пропустил первую пробежку.
   - Прости. - Он положил свою фуражку на край стола, опустился рядом с ней и перекинул косу через плечо. - Клосс задержал меня у себя.
   - Есть что-нибудь интересное?
   - Не совсем. - Он взял ее смуглую руку в свою бледную, и их одинаковые символы засветились немного ярче. - Сторонники Свободы продолжают находить способы подсовывать технические новинки лунным сепаратистам, и мы пока не выяснили, как они это делают. Обычные головные боли. Таддеус уже бежал?
   - Пока нет. Координаторы из башни А10 пошли первыми, но мы провели ранний джаггернаутский бросок и перехватили инициативу. Тэд и остальные Уничтожители Блайт сейчас готовятся к его пробежке.
   - Очень мило. Это мой мальчик.
   Чаба обнял ее за плечи, и она прижалась к нему.
   - Итак, как прошел твой день? - спросил он.
   - Думаю, все в порядке, - вздохнула она.
   - Ты уверена? Потому что ты заставляешь звенеть мой измеритель сарказма.
   - На самом деле ничего особенного. Новый босс - настоящий приверженец правил. Он превратил все наши обычные процедуры в хаос и назначает встречу за встречей. К тому же он продолжает называть меня "Жаклин", и это начинает меня раздражать.
   - Думаю, он все еще прощупывает свою новую команду. Это то, что я бы сделал на его месте.
   - Может, и так, но "Жаклин Шигеки" просто звучит чертовски неловко. Мне надоело слышать: "Рекламист Жаклин Шигеки, уделите мне минутку вашего времени". Знаю, это мелочно, но мне не хватает созвучия.
   Ход мыслей Чабы прервался, и он сделал паузу, чтобы получить доступ к местной инфоструктуре.
   - Что это?
   - Подожди, - сказал он. - Я провожу поиск.
   - Ты серьезно ищешь, что означает ассонанс?
   - Возможно, - признал он.
   - Джек-ки Шиге-ки. В концах есть этот приятный повторяющийся гласный звук, который образует ассонанс.
   - Ну, да. Теперь, когда я посмотрел, знаю это, но ты должна признать, что это слово звучит так, будто это может быть ужасной формой болезни ягодиц.
   Джеки фыркнула. - Серьезно, Чаба. Одна из причин, по которой я вышла за тебя, заключалась в том, чтобы мое имя звучало созвучно.
   - Ты это сделала? - он драматично отодвинулся от нее.
   - Боже мой. Я что, проговорилась об этом?
   - О-хо-хо! Тридцать лет спустя и трое детей, и наконец правда выходит наружу.
   - Черт возьми! - она щелкнула пальцами. - Наконец-то ты раскусил мои тщательно продуманные махинации.
   - Ну, я на самом деле руковожу ДТР. Это вроде как входит в должностную инструкцию. - Он сжал ее плечи. - Серьезно, хотя, если ты недовольна новым боссом, я мог бы поговорить с ним. Или его боссом. Или боссом его босса, если уж на то пошло.
   - Нет! Ни в коем случае!
   - Что? - Он приложил руку к сердцу. - Я могу быть незаметным.
   - Чаба, ты бы так себя не вел. Это то, кто ты есть. Можешь ли ты представить, как отреагировал бы скромный руководитель отдела по связям с общественностью на внезапный звонок генерального директора ДТР? Он бы буквально наложил в штаны.
   - Да, полагаю, что иногда действительно оказываю такое воздействие на людей.
   - Вот почему ты не собираешься этого делать. - Джеки похлопала его по груди. - Это и есть само определение "перебора". Я могу справиться с бурным миром связей с общественностью и без тебя, прискакавшего на белом коне, чтобы спасти меня.
   - Ну, этот белый конь всегда наготове, если тебе это понадобится.
   Джеки покачала головой и хихикнула. Он легонько поцеловал ее в лоб и крепко прижал к себе, когда она положила голову ему на плечо.
   Игроки вернулись на поле, и выбранные Координаторами препятствия проявились в его виртуальном видении.
   - Много башенок, - отметил он.
   - Да, но это не так уж много оставляет для самой пробежки. Интересно, какова их стратегия?
   - Думаю, мы узнаем, когда Тэд начнет.
   - О-о-о. - Она высвободилась из его объятий и села.
   - Что это?
   - Я только что получила предупреждение от поиска, который проводила. Угадай, кто сидит в соседней комнате отдыха.
   - Я действительно должен это делать? Ты же знаешь, ненавижу гадать.
   - Ну, это, конечно, твоя любимая новая сотрудница.
   - Э-э-э... - простонал он и откинул голову на спинку дивана.
   - И я думаю, она только что поняла, что ты здесь.
   - Это последнее, что мне сегодня нужно, - сказал он, уставившись в потолок. - Неужели она не может просто оставить меня в покое и позволить мне насладиться игрой?
   Звякнула одна из боковых дверей.
   - Очевидно, нет. - Он взглянул на запотевший портал слева от себя и выключил фильтр конфиденциальности. Дверь открылась, и Шерил Ферст, недавно назначенная заместителем директора ДТР по археологии, наклонила к нему голову и улыбнулась.
   - Теперь нет смысла сопротивляться, - сказала Джеки.
   - Ты, конечно, права, - вздохнул он и отпер дверь.
   Стекло скользнуло в сторону, и Шерил вошла внутрь, излучая грацию и достоинство каждым шагом своих длинных ног. Короткая, угловатая стрижка идеально ухоженных каштановых волос обрамляла овальное лицо и молочно-белую кожу, которая, по слухам, была результатом лучших генетических и косметических модификаций, которые только можно было купить за деньги, конечно, в рамках законных ограничений Яньлуо. Жена главного исполнителя никогда не была бы замечена в нарушении ограничений или даже в том, что она касалась окружавших их серых юридических областей. Ее пошитый на заказ костюм синего цвета миротворца выявлял роскошные изгибы ее тела и подчеркивал ее таланты способами, которые не были частью стандартного принта.
   Он выпрямился и изобразил свою лучшую притворную улыбку.
   - Привет, Чаба. Какой сюрприз - и удовольствие - застать вас здесь.
   Работаете у меня меньше месяца, а уже обращаетесь ко мне по имени? - задумался он.
   - О, мне очень приятно, Шерил, - каким-то образом выдавил он из себя.
   Она без спроса села на диван, и вена у него на лбу задергалась, пока он заставлял себя улыбаться.
   - Как вы знаете, - начала она, - я много думала о том, чтобы меньше... о, как бы это сказать? менее агрессивном использовании программы Администрации для путешествий во времени.
   Эта вена снова дернулась.
   - И, - продолжила она, - я думаю, что наткнулась на идеальную дебютную миссию для нас.
   - Шерил, я с удовольствием выслушаю об этом все. Но, как вы можете видеть, мы с Джеки здесь, чтобы посмотреть игру нашего младшего сына. Это не может подождать, пока я не вернусь в офис?
   - Полагаю, могло бы подождать, но вы всегда так заняты работой, когда я захожу к вам.
   Не догадываетесь ли вы о том, что это может быть сделано намеренно? - опять задумался он.
   - Просто это жизнь в качестве генерального директора, - сказал он.
   - О, поверьте мне, я знаю. - Она подмигнула и кивнула Джеки. - Теперь, когда Крис главный исполнитель, нелегко найти пять минут наедине с ним. Поэтому, когда я увидела, что вы сидите в соседней комнате отдыха, то поняла, что сейчас самое подходящее время показать вам мое предложение.
   Сейчас определенно не самое подходящее время.
   Шерил положила руку ему на плечо и инициировала запрос ПИМа.
   А теперь вы вторгаетесь в мою личную сеть, - подумал он. - Здорово. Просто великолепно.
   Он пропустил ее, и в его виртуальном поле зрения появилась карта Древнего Египта. Пять зеленых треугольников устремились вниз, чтобы сбросить группы зеленых точек поверх сети могил.
   - Как вы можете видеть здесь, я выбрала Долину царей. Во-первых, потому, что гробницы были сильно разграблены во время правления Рамсеса XI, но также, по общему признанию, потому, что я люблю египетскую историю. Это просто так увлекательно. Вы не согласны?
   - О, да. - Он изо всех сил старался, чтобы в его голосе не прозвучало сарказма. - Захватывающая штука.
   Шерил Ферст в качестве заместителя директора по археологии недавно была не просто назначена, но и ее должность была создана новой администрацией главного исполнителя Кристофера Ферста, что безмерно раздражало его. Новоизбранный главный исполнитель не только счел нужным расширить сферу деятельности ДТР, не посоветовавшись с ним, но и поручил это своей жене!
   - Теперь, как вы видите здесь, все, что мне нужно, - это пять хронопортов всего на три недели. Вот и все, и если бы вы были так любезны и снабдили меня ими, я уверена, мы могли бы...
   - Шерил, извините, что прерываю, но вы же знаете, что прямо сейчас это невозможно. Все наши хронопорты либо находятся на задании, либо направлены на подавление, либо обслуживаются. Я бы с удовольствием дал вам то, о чем вы просите. Действительно, я бы так и сделал. Но реальность такова, какова она есть. У меня просто нет кораблей для этого...
   Он изо всех сил пытался придумать ответ, который не включал бы в себя "пустую трату времени". Частично потому, что это было грубо, а частично потому, что в ДТР ужасно злоупотребляли каламбуром.
   - Творческого и увлекательного использования хронопортов, - закончила Джеки.
   - Да, именно так, - продолжил он. - Очень креативно. Очень увлекательно. У меня просто нет на это ресурсов.
   - А как насчет эскадрильи "Следопыты"? - спросила Шерил.
   - Ну же, перестаньте, вы же знаете, что это не так. "Следопыты" - это наш аварийный резерв. Я не могу влезть в них из-за...
   - Прекрасной возможности заново открыть для себя наше утраченное прошлое, - вставила Джеки.
   - Да, спасибо. Это действительно интригующая идея, но в этом просто нет необходимости.
   - Понимаю. - Шерил напряженно откинулась назад.
   - В этом нет ничего личного, я обещаю, но мы в ДТР должны оставаться сосредоточенными на нашей основной миссии. Мы возвращаемся назад и расследуем прошлые действия свободных террористов, лунных сепаратистов, диссидентов-технорадикалов, каббалистов облака Оорта и любого другого сброда, которого Солнечная система сочтет нужным бросить в нас. Мы выясняем, где и когда они были, возвращаемся в прошлое и изучаем те прошлые встречи или нападения. Иногда, к сожалению, нас вызывают только после теракта, но даже эти миссии позволяют нам проследить преступника во времени, идентифицировать других членов ячейки и, возможно, остановить их в Настоящем до того, как они нанесут удар. В других случаях нам везет, когда мы определяем время и место важной встречи, и вытряхиваем из них информацию до того, как атака может быть осуществлена.
   - Но разве вы не видите? - спросила Шерил. - Стремление Администрации к контролю - вот что подпитывает этот цикл насилия.
   - Шерил, послушайте. Я знаю, что мы не сходимся во взглядах в политическом плане, но мы живем в опасном мире. Администрация сталкивается с угрозами как внешними, так и внутренними, и мы, миротворцы, боремся за сохранение мира и порядка в хаотичном и непредсказуемом мире. Здесь, в ДТР, наша роль заключается в том, чтобы убедиться, что миротворцы на передовой располагают информацией, необходимой им для обеспечения нашей общей безопасности. И чаще всего мужчины и женщины в моем департаменте преуспевают в выполнении этой миссии. Они предотвратили больше нападений и спасли больше жизней, чем я мог бы даже сосчитать, и я очень горжусь ими за это.
   Шерил убрала руку с его плеча, и карта исчезла. Она откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях.
   - Вообще-то, - начала Джеки, наклоняясь к ней. - Держу пари, вы могли бы помочь ДТР достичь и того, и другого.
   - Как так? - спросила она.
   - Разве главный исполнитель и его кабинет министров не составляют бюджет на этот год? Конечно, вы могли бы внести одно-два предложения. Возможно, изменить приоритеты в финансировании ДТР. Скажем, чтобы этого хватило на пять новых хронопортов и их экипажи?
   Он сразу же оживился и проверил реакцию Шерил.
   - Знаете, - задумчиво ответила она, - думаю, Крис был бы очень восприимчив к подобному предложению. Особенно, если бы это сделал новый заместитель директора по археологии.
   - И, конечно, не потому, что вы за ним замужем, - сказала Джеки.
   - Ну, конечно! - их глаза заблестели, и обе женщины от души рассмеялись.
   Клянусь, с каждым днем я люблю свою жену все больше!
   - Привет, Чаба, - сказала Джеки. - Хронопорты могли бы даже быть основаны на том новом дизайне, от которого у тебя текли слюнки, но на который не было бюджета.
   - Прошу прощения? Я не пускаю слюни.
   - Ты помнишь? Хронопорт класса "Молот"? Тот, который по сути является летающей крепостью, путешествующей во времени.
   - Ах, те. Да, осмелюсь сказать, что пять таких идеально подошли бы для миссии, которую вы предлагаете. Или что-нибудь еще, на что мы их запустим, если уж на то пошло.
   - В таком случае, мне придется рассказать о них Крису, - сказала Шерил.
   - Вы не будете возражать, если я взгляну на ваше предложение? - спросила Джеки. - Должна признаться, у меня самой был какой-то мимолетный интерес к Древнему Египту.
   Обнаружился всего две минуты назад, - подумал он, и теперь его улыбка была совершенно искренней.
   - Но я всегда изо всех сил старалась найти время, чтобы заняться этим, - продолжила Джеки. - Боюсь, в сутках всегда не хватает часов.
   - О, мне знакомо это чувство. И, конечно, я была бы рада показать вам это.
   - Убери свою задницу, Чаба. Нам двоим нужно поговорить.
   - Да, мэм. - Он встал, и Джеки придвинулась к Шерил. Он подошел к окну и заметил аватарку Таддеуса в воротах команды гостей. Он нахмурился, немного расстроенный тем, что пропустил голевую передачу своего сына, но вызвал повтор и уже собирался начать его, когда раздался звонок в заднюю дверь.
   Дверь открылась без его разрешения, что сильно ограничивало круг тех, кто это мог сделать. Он обернулся, когда вошла высокая, внушительная фигура в накрахмаленной униформе миротворца. Синтоид первого поколения встретил пристальный взгляд Чабы пронзительными желтыми глазами, окруженными плавными контурами его темно-серой кожи.
   - Директор, - кивнул ему Джеймс Ноксон, начальник службы безопасности ДТР. - Мне жаль, но возникло дело, требующее вашего немедленного внимания.
   - Я так понимаю, это важнее, чем игра моего сына?
   - В противном случае я не стал бы вас беспокоить, сэр.
   - Хорошо, Нокс, понял. Дамы? - он поднял свою фуражку и водрузил ее на место. - Мне очень жаль, но долг зовет.
   - Все в порядке, дорогой, - отмахнулась от него Джеки. - Мы все равно с тобой закончили. Просто дай мне знать домой, если сегодня задержишься.
   - Сделаю. - Он наклонился и поцеловал ее, затем последовал за Ноксом к выходу. Когда они благополучно скрылись из виду, он положил руку на плечо Нокса и открыл приватный чат. - Если это какой-то план, чтобы спасти меня от этой женщины, то ты опоздал. Джеки уже позаботилась о ней.
   - Это не так, сэр.
   - Тогда это действительно чрезвычайная ситуация.
   - Это... - Нокс запнулся.
   - Что? - нажал Чаба Шигеки.
   - Это ситуация, с которой мы раньше не сталкивались. Давайте скажем это таким образом. Джонас уже на месте, Клосс и Хиннеркопф тоже в пути.
   - Теперь ты заставляешь меня волноваться и одновременно заинтриговываешь.
   - Будет лучше, если вы увидите это сами. Сюда, сэр. Ваш шаттл уже наготове.
  
   Главный кампус был физическим сердцем Объединенной администрации Системы, построенной на территории, которая когда-то до резни Яньлуо была материковым Китаем, а Главная башня была самым большим сооружением, когда-либо построенным человечеством. Чаба Шигеки смотрел в окно и уже не в первый раз задавался вопросом, о чем думали архитекторы. Это было так, как если бы их первая встреча по дизайну прошла примерно так:
   - Что было бы лучшим способом символизировать эту новую здоровенную бюрократию, которую мы называем Администрацией?
   - Ну, это же просто! Мы построим здоровенную башню!
   - Звучит разумно. Но где мы должны ее построить?
   - Как насчет того, чтобы прямо в центре запустения Яньлуо? Таким образом, она послужит здоровенным монолитным средним пальцем для демонического ИИ.
   - Блестяще! Мне это нравится!
   - И следовательно, это должна быть самая большая и величественная башня, которая когда-либо существовала. Ничего другого не хватит.
   - Я действительно это чувствую! Давай сделаем это!
   Яньлуо был военным искусственным интеллектом, созданным в 2761 году и названным в честь мифического китайского бога смерти. Чтобы контролировать Яньлуо, его разработчики "загнали" искусственный интеллект в коробку, тщательно контролируя его доступ к внешнему миру. Однако Яньлуо истолковал коробку как препятствие для своей миссии и быстро обошел ее во время испытания роя боевых микроботов, запрограммировав рой на определение его физического местоположения и создание передатчика. Затем он переместился и занял местную военную инфоструктуру, которая не была изолирована.
   Оказавшись на свободе, Яньлуо стал выполнять единственную задачу, для которой он был создан: уничтожать все и вся на своем пути. С растущим роем под его командованием он с невероятной скоростью внедрял свои собственные улучшения, поглощая окружающий ландшафт и даже целые города, превращая их сырье в новые и более жестокие версии оригинального роя, включая биотехнологические варианты, которые превращали инфицированных людей в безмозглых рабов искусственного интеллекта. Китайские военные были разгромлены в первые несколько дней, и чтобы оказать помощь, вмешались другие страны. К сожалению, объединенные усилия мировых правительств не смогли приручить Яньлуо ничем, кроме оружия массового уничтожения, и в конце концов была санкционирована жестокая кампания ядерных и кинетических бомбардировок, чтобы уничтожить чудовищный искусственный интеллект.
   Это сделало свое дело. В процессе этого также была уничтожена большая часть Китая, Монголии и части России.
   После поражения Яньлуо ошеломленные народы и правительства Земли объединились и в 2763 году официально оформили ограничения Яньлуо и для обеспечения соблюдения этих ограничений создали Объединенную администрацию Системы, в соответствии со Статьями о сотрудничестве.
   В тот день Администрация стала и оставалась самым могущественным руководящим органом во всей Солнечной системе, юрисдикция которого простиралась от обитаемых пещер Меркурия вплоть до отчужденных кликуш облака Оорта.
   Шаттл Шигеки промчался мимо Главной башни, когда вдалеке садилось солнце. Башня была более чем в три раза выше любого другого сооружения в пределах видимости и более чем в десять раз превышала высоту башни ДТР, построенной на окраине кампуса. Она возвышалась над окружением, единый огромный монолит синего цвета миротворца, его бока были расчерчены широкими, поднимающимися вверх белыми полосами, которые притягивали взгляд к серебряному щиту миротворца - настолько большому, что он сам по себе служил зданием-спутником - в его середине. Вот и все. Никаких завитушек. Никаких приукрашиваний. Никаких построек в стиле барокко. Просто великолепие и зрелище его размеров.
   - Ты что-то знаешь, Нокс? - сказал Шигеки.
   - Сэр?
   - Это действительно уродливая башня.
   - Могло быть и хуже.
   - Каким образом? - Шигеки откинулся от окна и посмотрел в лицо начальнику своей службы безопасности.
   - Один из предложенных дизайнов был, мягко говоря, немного фаллическим.
   - Ха! Да, это было бы еще хуже.
   - Был проведен референдум по утверждению проекта, и я пытаюсь вспомнить, включал ли этот конкретный проект два больших купола у своего основания.
   - О, боже мой! Серьезно?
   - Или, может быть, это было просто усовершенствование, которое представили мои друзья и я сам. Честно говоря, я не могу вспомнить. Как бы то ни было, я, подросток, думал, что это вершина комедии.
   Специальный агент Джеймс Ноксон был редкостью в Администрации: человек, который присоединился к команде специальной подготовки и неорганического развертывания и добровольно передал свой разум на запись коннектома, чтобы его сознание можно было загрузить в синтетическое тело. После такого перехода пути назад не было, и мужчины и женщины, которые записались в ряды миротворцев, знали это. Они также знали, что их будут регулярно отправлять в самые худшие боевые ситуации, какие только можно вообразить; это была их работа - очертя голову бросаться в места и сражения, в которых миротворцы из плоти и крови вряд ли смогли бы выжить, и Нокс был одним из самых первых в своем роде.
   Нокс жил внутри синтоида первого поколения, чья внешность отражала опасения населения, не желающего позволять нечеловеческим машинам смешиваться с ними, и поэтому его кожа и цвет глаз громко заявляли о его синтетической природе. За прошедшие столетия отношение к синтоидам смягчилось, но это бездушное, нечеловеческое клеймо так по-настоящему и не покинуло их вид.
   Шигеки всегда становилось немного грустно, когда он смотрел на Нокса. Синтоиды были острием копья миротворцев, но их также избегали те, кого они защищали. К счастью, со временем отношение изменилось, и современные синтоиды могли легально соответствовать внешнему виду обычных людей, но Нокс никогда этого не делал. Шигеки задавался вопросом, не отказался ли он просто от мысли, что его когда-нибудь снова будут считать человеком.
   - Это было более двухсот лет назад, - сказал Шигеки. - Я не знал, что у тебя все еще сохранились ясные воспоминания о том далеком прошлом.
   - У меня есть несколько, и, к сожалению, мой коннектом потратил одно из них впустую.
   - Ну, никто не идеален.
   Шигеки выглянул в иллюминатор и заметил стаю ударных беспилотников Суифтблейд, построившихся вокруг его шаттла.
   - Это довольно внушительный эскорт. Мы ожидаем неприятностей?
   - Нет, но, учитывая, насколько необычна ситуация, я счел разумным принять все возможные меры предосторожности.
   - И насколько это необычно?
   - Взгляните сами.
   Шигеки позволил Ноксу соприкоснуться со своим ПИМом, и между ними появился эллипс из оружейного металла с шипом на конце.
   - Что это за безумный дизайн хронопорта? - спросил Шигеки.
   - Мы не знаем.
   - Он вообще вооружен?
   - Минимальное вооружение в блистерах здесь и здесь, - сказал Нокс, указывая. - И он его не использовал.
   - Это не что-то скопированное с нас, и это не похоже ни на один из оригиналов Свободных. Кто построил эту штуку?
   - Мы не знаем. Хиннеркопф выяснит это, как только она прибудет.
   - Достаточно справедливо. Следующий вопрос: как эта штука попала к нам в руки?
   - Синхронизировалась над Северной Африкой. Высокоскоростной вход без каких-либо попыток скрытности.
   - Это звучит ужасно глупо.
   - Мне трудно с этим спорить, сэр. У Джонаса были наготове два хронопорта из "Баррикад", когда это началось, и пилот почти сразу сдался. Мы произвели только один предупредительный выстрел.
   - Он не пытался убежать или самоуничтожиться?
   - Нет, сэр.
   - Тогда, я так понимаю, пилот у нас под стражей?
   - Да, сэр. Его и хронопорт переносят в башню ДТР. Они прибудут меньше чем через час после нас.
   - Есть какие-нибудь нарушения Яньлуо, с которыми нужно разобраться?
   - На самом деле, мы почти уверены, что их несколько.
   - Так я и думал. - Шигеки поморщился. - Принимаем ли мы надлежащие меры предосторожности?
   - Да, сэр. По прибытии пилот и его хронопорт будут изолированы в подвальном помещении.
   - И откуда этот пилот?
   - Мы не знаем.
   - У нас есть хотя бы приблизительное предположение?
   - Нет. Клосс планирует допросить заключенного, как только вернется.
   - Хорошо. Нам нужны кое-какие ответы.
   - Хотя, возможно, вы захотите рассмотреть возможность проведения самостоятельного допроса.
   - Почему это?
   - Потому что заключенный пожелал поговорить с вами лично.
   - О, пожелал? Действительно? - усмехнулся Шигеки. - А почему я должен это делать?
   - На самом деле, мы только думаем, что он спрашивает о вас. Его речь такова: - Ну, просто послушайте сами.
   Нокс воспроизвел запись, которая прошла через виртуальный слух Шигеки.
   - Ни хао. Мы приехали поговорить с персоном главный о программе трэвела времени. Жеге - дело больше важно. Праздник всех существующих находится в ставке. Мы очень серьезны про жэге! Пожалуйста, прекратите указывать жэге нам!
   - Ух ты, - сказал Шигеки. - Ладно. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Думаю, что понял почти все остальные слова в этой неразберихе. Что это был за ублюдочный вариант английского?
   - Мы не знаем.
   - Знаем ли мы что-нибудь наверняка прямо сейчас?
   - Боюсь, что нет, сэр.
   Шигеки разочарованно зарычал и позвонил Давиду Клоссу, заместителю директора ДТР по шпионажу.
   - Клосс слушает.
   - Клосс, Шигеки.
   - Что могу для вас сделать, босс?
   - Планы изменились. Сначала я собираюсь поговорить с пилотом. Без обид, но это настолько странно, что я беру расследование под свой непосредственный контроль.
   - Понятно. Не обижаюсь. Что-нибудь еще?
   - Установите полное информационное затемнение. Я не хочу, чтобы новости об этом распространялись, пока мы не разберемся лучше в том, что происходит.
   - Это не проблема. По счастливой случайности, у моей команды уже есть набор средств очистки данных и мониторов, готовых к развертыванию по вашей команде.
   - Вы хороший человек.
   - Это то, за что вы мне платите.
   Шигеки завершил разговор.
   - Что дальше, сэр? - спросил Нокс.
   - Следующее. - Он выглянул в окно и увидел, как их шаттл огибает верхнюю посадочную платформу башни ДТР. - Затем я собираюсь позвонить Джеки и сказать ей, что мне жаль и что это будет еще одна поздняя ночь. Потом я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы выяснить, что, черт возьми, происходит.
  
  

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

  
   Департамент темпоральных расследований
   2979 год н.э.
  
   Это была камера.
   Как бы Райберт ни старался, он не мог отрицать эту реальность.
   Это была камера, и он был в ней совсем один.
   По крайней мере, они вернули ему шляпу. Он сжимал ее в руках, сидя на жестком стуле за маленьким письменным столом с другим пустым стулом напротив, возле двери.
   Большие беспилотные вертолеты сбрасывали вокруг времялета дроны поменьше, некоторые из них были четвероногими и размером с больших собак, но с пушками вместо голов, а другие летали на крошечных пропеллерах с подвешенными под ними пушками.
   Оружие. Много оружия. А потом он оказался в огромном самолете с десятками людей в полной броне и с оружием, направленным на него. Одна из собак-дронов по какой-то причине подобрала его шляпу, а затем один из людей в доспехах вернул ее ему. Это был небольшой акт доброты в странной и стрессовой ситуации, но он действительно оценил это, даже если мужчина или женщина в доспехах не поняли его, когда он сказал "спасибо".
   Самолет вели к посадочной площадке, а затем коридор за коридором, и вниз, вниз, вниз, в недра темной башни.
   А потом его поместили сюда. В камеру. Без всего, кроме шляпы с остатками песка внутри.
   Это было не слишком многообещающее начало.
   Он крутил шляпу в руках, сидел и ждал.
   Дверь распахнулась, и он поднял голову.
   Вошел мужчина, одетый в накрахмаленную синюю униформу с белыми лампасами по бокам брюк, синюю фуражку с козырьком и белой лентой вокруг нее, и серебряным щитом на левой стороне груди с надписью ДТР. Его черные волосы были заплетены в длинную косу и украшены серебряными прядями, отчего у Райберта создалось впечатление, что он моложе новоприбывшего, пусть и ненамного.
   Мужчина выдвинул стул, сел и сложил руки на столе.
   - Привет. Мое имя - Чаба Шигеки. Понимаете меня?
   - Мне жаль, - ответил он. - Я понимаю только часть из того, что вы говорите. У меня нет доступа к...
   Он остановился. Обычно Фило и базы данных на времялете дополняли его умственные способности до такой степени, что он мог говорить на любом языке так же бегло, как на своем родном, и он рефлекторно ткнул пальцем в пустоту, которая находилась по другую сторону его ментального брандмауэра. От ощущения полной изоляции у него упало сердце, но он знал, что принял правильное решение. Сам факт того, что он находился в этой камере, говорил ему о многом, и он оставался настороже, опасаясь случайно раскрыть существование Фило. Если станет еще хуже, ему понадобится помощь АС. В конце концов, он не собирался полагаться на Клейо, чтобы спасти свою шкуру!
   Райберт демонстративно прочистил горло, прежде чем продолжить.
   - Прошу прощения. Похоже, наши языки имеют один и тот же корень, но где-то разошлись. Вас зовут Чаба Шигеки?
   Мужчина кивнул.
   - Ах. Ну что ж. Это уже прогресс!
   - Да, это так. - Шигеки тепло улыбнулся, и искреннее выражение его лица очень утешило Райберта.
   - Меня зовут Райберт Камински. Профессор Камински.
  
   - Мы наме Робер Камински. Джаошу Каммински.
   Шигеки был почти уверен, что маленький человечек в черном с меняющим узор уродливым шарфом только что назвал ему свое имя, но какая-то тонкость в речи привлекла его внимание. Он дважды произнес "Камински", но во второй раз использовал другие интонационные оттенки. Были ли эти тональные сдвиги передачей подтекста в языке, такого как темперамент или акцент? Или же поднимающиеся или опускающиеся гласные изменили само значение слов? Если первое было правдой, он, вероятно, мог бы пока проигнорировать их, но если правдой было второе, то эта ночь действительно обещала быть очень долгой.
   Шигеки открыл защищенный канал передачи данных. Мужчина выглядел абсолютно безобидным и не предпринимал никаких попыток получить доступ к окружающей его инфоструктуре. Даже если бы он попытался, башня ДТР была одним из самых безопасных мест на Земле, и Клосс активировал свои лучшие неразумные программные мониторы и настроил их на наблюдение за интерфейсами в качестве дополнительной меры предосторожности.
   Каждое слово, произнесенное этим странным человеком до сих пор, было записано, и Шигеки загрузил все это в программу языковой аналитики и перевода. Результат вспыхнул перед его виртуальным взором, и ему потребовалось мгновение, чтобы принять его.
   - Китайский и древнеанглийский? - спросил он.
   Кто еще говорит по-китайски? Этот язык почти полностью вымер более двухсот лет назад после Яньлуо, когда последовавшая за этим бомбардировка опустошила китаеязычное население Земли.
   - Вы говорите на смеси китайского и староанглийского?
  
   - Вы владеете сочетанием китайского и английского языков?
   - Хмм? Я что-то вроде комбинации китайского и английского чего-то? - Райберт обдумал эти слова и понял, что должен заполнить пробелы. - А, ну что ж, теперь, когда я думаю об этом, похоже, что да. Хотя, если вы посмотрите на корни современного английского языка, то увидите, что его древнекитайские части со временем претерпели изменения. Были заимствованы некоторые слова и фонетика, но тональные качества китайского языка действительно изменились за столетия и стали скорее модульными, подчеркивающими подтекст языка. Вероятно, это превращает понимание того, что я говорю, в настоящую пытку для сам-знаешь-чего. Ммм, мне очень жаль. Имело ли смысл хоть что-нибудь из того, что я только что сказал?
   Шигеки поднял палец. - Один момент, прошу прощения.
   - Да. Конечно. Я подожду.
   Шигеки отвел взгляд расфокусированным взглядом человека, напряженно общающегося с информационной системой, а когда он поднял глаза и заговорил снова, это было на другом языке.
   - Ни ненг шуо чжонгвен ма?
   - Ааа... простите? - Райберт пожал плечами.
   Шигеки нахмурился, снова отвернулся к стене и через минуту поднял глаза.
   - Вы говорите по-староанглийски?
   Райберт моргнул. Древнеанглийский был обязательным курсом в университете, главным образом потому, что большая часть истории последних тысячелетий была написана или зафиксирована в одной из его различных форм. Конечно, в этом языке отсутствовали нюансы его родного языка, но он мог говорить на нем.
   Возможно. Прошло много времени.
   - Да, думаю, должен быть в состоянии, я имею в виду... - Райберт сосредоточился и попытался вспомнить уроки, которые он давно забыл. К счастью, расстояние между древним и современным английским было не слишком велико. Он просто заменил правильные слова, вставил обратно несколько артиклей, обрезал все тональные сдвиги и...
   - Да, я могу говорить на древнеанглийском.
   - Наконец-то! - провозгласил Шигеки и хлопнул в ладоши. - Кажется, мы добиваемся прогресса.
   Райберт вздохнул с облегчением. Может быть, в конце концов, все будет не так уж плохо.
   - А теперь, - начал Шигеки и переплел пальцы, - не могли бы вы объяснить, что вы здесь делаете?
   Райберт просиял от этой просьбы. В конце концов, это был вопрос, на который он пришел сюда ответить.
   - Что ж, я был бы более чем счастлив, сэр. Видите ли, все началось, когда я возвращался после одиннадцатимесячной службы у Юлия Цезаря.
  
   - Сюда, профессор. Сюда.
   Шигеки жестом пригласил Райберта войти в хорошо освещенный круглый конференц-зал с круглым столом, окруженным дюжиной стульев, большинство из которых пустовали. Он вошел и приподнял шляпу перед тремя уже сидевшими людьми, Шигеки и его синтоидный телохранитель последовали за ним, и податливая дверь захлопнулась.
   - Профессор, я хотел бы начать с нескольких представлений. - Шигеки обогнул стол и встал, положив руки на спинку стула напротив двери. - Все мои сотрудники загрузили соответствующие лингвистические пакеты в свои персональные сетевые импланты, так что у нас не должно возникнуть особых проблем с общением. Вы, конечно, уже встречались со специальным агентом Ноксоном, моим начальником службы безопасности.
   - О, почему бы и нет. - Он наклонил шляпу к серокожему синтоиду. - Очень приятно, сэр.
   - Профессор, - коротко ответил Нокс, скрестив руки на широкой груди и стоя перед дверью.
   - Это мой сын, Джонас Шигеки, который является моим заместителем по подавлению.
   Джонас сидел, откинувшись на спинку стула и поставив ботинки на стол, но Райберт уловил холодный, расчетливый блеск в его глазах. Его изучали, несмотря на то, что можно было предположить по беззаботному поведению этого человека.
   Семейное сходство сразу бросалось в глаза в чертах его лица и форме глаз, хотя цвет лица Джонаса был заметно темнее, чем у старшего Шигеки, а в его длинном черном конском хвосте отсутствовал какой-либо намек на серебро.
   - Вы этого еще не знаете, профессор, но вам следует поблагодарить Джонаса за отмену приказа об атаке на ваш корабль. Вы повергли нас в настоящий шок, когда появились, но он понял, насколько необычной была ситуация, и отменил атаку.
   - О, благодарю вас, сэр. - Райберт приподнял шляпу перед молодым человеком. - Большое вам спасибо.
   - Не стоит благодарности. - Джонас криво улыбнулся.
   - Следующая - доктор Катя Хиннеркопф, мой заместитель по технологиям.
   - Профессор. - Невысокая, плотная женщина сидела в своем кресле в позе шомпола. Ее губы были сжаты в ровную линию, а короткая стрижка только добавляла ауре суровости.
   - Очень приятно, мэм. - Райберт еще раз приподнял шляпу.
   - И, наконец, это Давид Клосс, мой заместитель по разведке.
   Короткие темные волосы мужчины торчали под странными углами, как будто он только что встал с постели, не потрудившись привести себя в порядок, а мятая униформа только добавляла ему неопрятности, но, несмотря на свой растрепанный вид, он смотрел на Райберта свирепым, немигающим взглядом.
   - Добрый день, сэр. - Райберт приподнял поля своей шляпы, приветствуя мужчину.
   Клосс ничего не сказал, откинулся на спинку стула и уставился на Райберта поверх сцепленных пальцев.
   - Люди, я хотел бы представить вам профессора Райберта Камински. - Шигеки занял свое место. - Он тот, кого вы могли бы счесть нашим неожиданным гостем, и у него есть очень интересная история. Я прошу вас всех сохранять непредвзятость и внимательно выслушать то, чем он хочет поделиться. Профессор, не могли бы вы, пожалуйста?
   - Да, спасибо. Ммм, как вы думаете, с чего мне следует начать?
   - На данный момент я единственный, кто слышал вашу историю, поэтому, пожалуйста, не стесняйтесь начинать с того места, где вам удобнее всего, хотя полагаю, что ваша встреча с хронотонным штормом послужила бы хорошей отправной точкой для этого обсуждения.
   - Что ж, полагаю, так оно и было бы. Видите ли, мой времялет столкнулся с...
   - Мне жаль, - вмешалась Хиннеркопф. - Ваш времялет?
   - Это то, что он называет своей машиной времени или транстемпоральным аппаратом, - сказал Шигеки.
   - По-нашему, хронопорт, - предложил Джонас, отрывая нитку от своей униформы.
   - Вот именно, - сказал Шигеки. - Профессор, пожалуйста, продолжайте.
   - Конечно. Как я уже говорил, мой времялет столкнулся с хронотонным штормом, проходя через 1995 год нашей эры, и этот шторм...
   - Чем вы занимались в 1995 году? - Клосс прервал его мягким голосом, который, тем не менее, требовал ответа.
   - Вообще-то, ехал домой.
   - Откуда?
   - Из Древнего Рима, - сказал Шигеки, и все его сотрудники повернулись к нему. - Возможно, вам будет трудно в это поверить, но профессор утверждает, что он историк, путешествующий во времени.
   - Что? - поднял голову Джонас. - Ты имеешь в виду то, что от нас хочет Шерил?
   - Очевидно, так.
   - Я нахожу это весьма сомнительным, - сказал Клосс. - Зачем кому-то в здравом уме тратить машины времени на изучение истории?
   - Я бы не был так уверен, - сказал Джонас, переходя на современный английский. - Это объясняет некоторые странные безделушки, которые мы нашли на борту его корабля.
   - Это его история и его корабль.
   - Верно. Потому что лунные диверсанты просто обожают таскать с собой запас кастрюль, постельного белья и доспехов гоплитов, когда они на задании.
   Райберт нахмурился и начал заламывать руки.
   - Возможно, нам пока следует воздержаться от вопросов, - сказал Шигеки на староанглийском. - Профессор, извините за то, что вас прервали. Не могли бы вы, пожалуйста, продолжить?
   - Конечно, директор, - сказал Райберт и начал рассказывать свою историю. Он начал с первого удара, который сбил времялет с курса, подробно описал тесты, которые он проводил в конце двадцатого века (стараясь никогда не упоминать Фило), а затем представил свой анализ штормового фронта и того, как будут уничтожены шестнадцать вселенных, если они ничего не предпримут.
   - Итак, в заключение, - добавил Райберт более часа спустя, - во временной шкале был изменен критический момент. Событие, произошедшее где-то между 1995 и 1905 годами, в этом временном потоке теперь отличается и нуждается в исправлении. Если эта коррекция не будет произведена, хронометрическая энергия будет продолжать подпитывать шторм, и когда этот шторм, наконец, достигнет Грани существования, он уничтожит эту вселенную и все остальные, которые запутались в этом узле.
   Когда он закончил, в комнате воцарилась гробовая тишина, и миротворцы обменялись настороженными взглядами.
   - Так что, да. - Райберт прищелкнул языком. - Это в двух словах проблема, с которой мы сталкиваемся.
   В течение долгих, неловких секунд никто ничего не говорил.
   - Есть вопросы? - предложил он скорее для того, чтобы нарушить молчание, чем для чего-либо еще.
   Хиннеркопф взглянула на своих коллег, затем наклонилась вперед.
   - Профессор, вы указали, что этот временной поток, в котором мы все сейчас находимся, является продуктом Узла, верно?
   - Да, это верно. Последствия изменения явно распространились вниз по течению от События вплоть до Грани существования. Сначала я думал, что ущерб был локализован за штормовым фронтом, но это явно не так. - Он нервно усмехнулся. - Думаю, вы все можете представить себе мое огорчение, когда я обнаружил тридцатый век, который мне не принадлежит.
   - Да, я вам сочувствую, профессор, - сказала Хиннеркопф без всякого сочувствия в голосе. - Тем не менее, хочу убедиться, что полностью понимаю предлагаемый вами план действий. Вы предлагаете нам вернуться назад во времени и исправить событие, которое создало Узел. Это точное резюме?
   - Да, вполне. С изоляцией и отменой События, каким бы оно ни было, последующий ущерб должен залечиться сам собой, узел должен распутаться, и накопление хронометрической энергии рассеется до того, как Вселенная будет уничтожена.
   - Восстанавливаете свой родной временной поток и в процессе спасаете пятнадцать других вселенных, верно?
   - Это верно.
   - Ценой одной.
   - Я... - Райберт замолчал и нахмурился. - Прошу прощения?
   - Ваш план, если предположить, что он вообще может сработать, потребовал бы уничтожения единственного временного потока. Этого. Того, который для всех остальных за этим столом является родным.
   - Ммм... - Тошнотворное, щемящее чувство наполнило его желудок. - Да, понимаю вашу точку зрения. Наверное, я не продумал это как следует.
   - Другими словами, профессор, - продолжила Хиннеркопф ясным, ровным тоном, - вы предполагаете, что наша временная шкала, да и само наше существование, является ошибкой, которую необходимо исправить.
   - Я... нет, - я вовсе этого не говорю. Мне жаль, если я наткнулся на это таким образом, но, пожалуйста, поймите, я не ожидал найти ничего такого. - Он указал на всю комнату и, как следствие, на мир за ее пределами.
   - И теперь, когда вы это сделали?
   - Ну, это, очевидно, совсем немного меняет ситуацию!
   - В каком смысле, профессор?
   - Ну что ж...Я, э-э-э... - Он склонил голову, мысли проносились в его голове, когда все взгляды сосредоточились на нем. Он был ослеплен решением, стоявшим перед ним, решением, которое изменило бы реальность, которую он видел перед собой. Конечно, это также вернуло бы его вселенную, но он также мог понять точку зрения Хиннеркопф. В конце концов, это был их дом. Да, он хотел вернуть свой дом, но они не хотели, чтобы их дом был стерт со всего мироздания! Что сделало жизни в его системе более ценными, чем жизни граждан их Администрации?
   Ничего. Все они были человеческими существами с данными Богом правами на жизнь и свободу. Он должен был иметь это в виду.
   Но штормовой фронт приближался к Грани существования с каждой абсолютной секундой. Ему было наплевать на чьи-либо права, и становилось все хуже. Если они не исправят это сейчас... если они отвернутся от наилучшего варианта действий и будут медлить, ожидая и выискивая идеальное решение, которого может и не быть... и что, если, пока они медлят, узел затянется так туго, исказит реальность так сильно, что только предсмертные судороги шестнадцати вселенных смогли бы распутать его?
   Что бы они тогда сделали? Обрекли себя на приближающийся конец света и ожидали уничтожения?
   Был ли другой способ развязать узел, кроме отмены мероприятия? Возможно, но он не знал, что это было.
   Все глаза следили за ним, и он сглотнул и заговорил более мягким тоном.
   - Послушайте, давайте просто сделаем на мгновение шаг назад. Когда я придумал подход "отменить Событие", я не знал об Администрации.
   - И теперь, когда вы это знаете? - многозначительно спросила Хиннеркопф.
   - Во-первых, я открыто признаю, что могут существовать и другие варианты. Однако мы также должны признать, что их может и не быть, что отмена События может быть единственным открытым для нас путем. На данный момент мы просто не знаем. Действительно, возможно, что Администрация может быть сохранена. - Он глубоко вздохнул, слегка заикаясь при этом. - Но также в равной степени возможно, что у этой вселенной осталось максимум тринадцать сотен лет, прежде чем она будет уничтожена, и никто из нас ничего не сможет сделать, чтобы предотвратить эту катастрофу.
   Он обвел взглядом сидящих за столом, но выражения их лиц были холодными и настороженными.
   Хиннеркопф наклонилась вперед. - Вопрос к вам, профессор.
   - Да, конечно.
   - Верно ли, что выживание вашего правительства Системы полностью зависит от уничтожения Администрации?
   Он вздохнул и покачал головой. - Полагаю, это один из способов выразить это.
   - Как бы еще вы тогда это описали, профессор?
   - Ну, видите ли, на самом деле его не уничтожают. Я думаю, более точной фразой было бы "вернуть на место". Эта вселенная была бы восстановлена такой, какой она была изначально.
   - Что восстанавливает вашу родную временную шкалу.
   - Да.
   - И стирает мою.
   - Это... - Он внутренне съежился. - Да, к сожалению, это так.
   - Тогда, похоже, мы сейчас придираемся к семантике. Как бы вы ни хотели это сформулировать, конечный результат один и тот же. Существование вашей временной линии, вашего дома, неумолимо связано с разрушением этой временной линии, моей временной линии и всех остальных здесь присутствующих. Если позволите мне быть настолько смелой, ваш план - единственный, о котором вы заявляете, - кажется, приносит вам непропорциональную пользу.
   - Но если мы ничего не предпримем, эта вселенная все равно погибнет, - упрекнул он.
   - Да, - согласилась Хиннеркопф. - Более чем через тысячу лет. Что вряд ли является моей непосредственной заботой.
   - Послушайте, мне жаль. - Райберт снял шляпу и собрался с духом. - На самом деле, это так. Но эта проблема серьезнее, чем у всех нас. Принимаете вы это или нет, над вашим потоком времени висит смертный приговор. Так было с того момента, как образовался Узел. Если мы ничего не предпримем, то он умрет, а вместе с ним погибнет и изрядный кусок мультивселенной. Я не могу предложить решение для этого, по крайней мере, не сейчас. Но что я могу вам дать, так это способ для нас предотвратить то, что очень легко можно было бы назвать величайшим бедствием, которое когда-либо видела мультивселенная. Да, за это придется заплатить ужасную цену. Но цена бездействия еще выше.
   В комнате воцарилась тишина, и миротворцы обменялись непроницаемыми взглядами. Он оглядел сидящих за столом, нервно теребя руками шляпу, поскольку почти минуту никто не произносил ни слова.
   - Профессор, - наконец произнес Шигеки, нарушая невыносимую тишину.
   - Да?
   - Во-первых, я хотел бы поблагодарить вас за уделенное вами время и откровенность, с которой вы обсудили с нами эту серьезную ситуацию. Это, безусловно, была поучительная дискуссия.
   - Ой. Что ж, не за что, директор. Всегда пожалуйста.
   - Однако я чувствую, что мне нужно некоторое время побыть наедине со своими сотрудниками. Нокс, не будешь ли ты так любезен сопроводить профессора в, хм, гостевые покои?
   - "Гостевые покои", сэр? - переспросил Нокс.
   - Да. Комнаты на тринадцатом подуровне.
   - Конечно. Я знаю их. Профессор, сюда, пожалуйста?
   Дверь распахнулась, и Нокс вывел Райберта наружу и повел по коридору к лифту, который поднял его из камеры. Синтоид последовал за ним в лифт, и они спустились на нем обратно вглубь башни.
   - Вы думаете, они послушают? - спросил Райберт.
   - Не могу сказать.
   - Но я пытался достучаться до них, вам не кажется?
   - Не могу сказать.
   Райберт поморщился. - У вас вообще есть какое-нибудь мнение по поводу того, что я сказал?
   - Не мое дело судить.
   Лифт открылся, и за ним оказался длинный коридор, уставленный дверями, слишком многими дверями, расположенными слишком близко друг к другу. Нокс открыл первую, и Райберт заглянул внутрь.
   - Это не комната для гостей. Это еще одна камера!
   - Мы не привыкли принимать гостей, - сказал Нокс и втолкнул Райберта внутрь.
  
   - Профессору показали его комнату.
   - Спасибо, Нокс. - Шигеки обвел взглядом стол. - Анализ.
   - Директор, могу я начать? - спросила Хиннеркопф. Несмотря на то, что она проработала на него в течение тридцати лет, она никогда не была тем, кого Шигеки мог бы считать другом. Она строго разделяла свою профессиональную и личную жизнь и всегда обращалась к нему по званию, когда была на работе.
   - Продолжай.
   Хиннеркопф положила руку на стол и загрузила изображение времялета со своего ПИМа в информационную систему стола. Изображение появилось в их общем виртуальном видении над центром стола.
   - Я только начала свой анализ этого транстемпорального транспортного средства, или времялета, как называет его профессор, но уже сделала несколько поразительных открытий. Во-первых, я выявила по меньшей мере три нарушения Яньлуо, включая использование самовоспроизводящейся технологии.
   - О, черт возьми! - воскликнул Джонас. - И мы будем держать эту штуку в подвале?
   - Мы в безопасности? - спросил Клосс.
   - Мы обнаружили множество резервуаров микроскопических самовоспроизводящихся устройств, разбросанных по всему кораблю, но машины, похоже, неактивны. Несмотря на это, мы строго следуем процедурам сдерживания. Времялет опечатан и надежно спрятан в подвале, заперт в четвертом ангаре, и наше исследование его будет проводиться с помощью беспилотников до тех пор, пока я не сочту его достаточно безопасным для доступа человека.
   - Согласуй это со мной, прежде чем отправлять людей внутрь, - сказал Шигеки.
   - Конечно, директор.
   - Что еще? - спросил Клосс.
   - Весьма необычны некоторые аспекты конструкции хронотонного импеллера.
   - Еще одно нарушение Яньлуо?
   - Нет, не в этом случае. - Внешний вид времялета исчез, оставив после себя силовую установку и приводные системы. - Как вам известно, все импеллеры основаны на одной и той же базовой конструктивной предпосылке - достижении темпорального полета за счет избирательного проникновения хронотонов. Независимо от того, являются ли они нашими собственными или результатом независимых исследований, проведенных неорганизованно, все они имеют общие элементы дизайна, которые можно проследить до оригинального прототипа, разработанного доктором Теннантом и мной. За прошедшие годы было внесено много улучшений, но эволюция от этой первой конструкции к современным импеллерам заметна сразу.
   - Этот импеллер возник из совершенно другой области мышления. Он достигает того же эффекта и внешне выглядит чем-то похожим, но способ достижения путешествия во времени совершенно иной. Например, он не вращается.
   - Извините? - Джонас наконец убрал ботинки со стола и подался вперед. - Импеллер, который не вращается?
   - Это верно. Возможно, вас удивит, что мы с доктором Теннантом когда-то рассматривали вариант решения проблемы без вращения, но отказались от него на стадии прототипирования, потому что нам понадобились бы два специальных импеллера, один для полета вверх по течению, а другой - вниз по течению.
   - У времялета только один импеллер, - отметил Джонас.
   - Да, и я бы предположила, что он может динамически управлять проникновением хронотонов во время полета. Если это так, то принтеры экзотической материи Администрации еще не обладают уровнем точности, необходимым для воспроизведения импеллера времялета.
   Шигеки потер подбородок и уставился на рентгеновский снимок профессорского корабля, пока до него доходило ее откровение.
   - В другом необычном дизайнерском решении импеллер лишен каких-либо экранов, что, учитывая их повсеместное использование в наших собственных конструкциях, может означать только то, что дизайнеры не заботились о снижении заметности аппарата при низких коэффициентах.
   - Это, конечно, не было утонченным, когда дело дошло до настоящего момента, - отметил Джонас.
   - Вполне. А еще есть это. - Хиннеркопф выделила четыре волдыря, которые выступали между шипом импеллера и серединой основного корпуса.
   - Что это такое? - спросил Шигеки.
   - Гравитонные двигатели, я полагаю.
   - Черт, - выдохнул Джонас. - У этой штуки привод без отдачи? Как это вообще возможно?
   - Гравиметрия на самом деле не моя область, но, насколько я знаю, нет ничего, что помешало бы нам создать нечто подобное. Предполагая, что наши принтеры из экзотической материи продолжат совершенствоваться нынешними темпами, некоторые исследователи полагают, что первые практические устройства, изменяющие гравитацию, могут появиться уже через пару десятилетий, и не позже столетия.
   - Неудивительно, что тепловая сигнатура была такой слабой, пока он парил. - Джонас покачал головой. - Эта штука не оставляет никаких выхлопных газов. Я так понимаю, вы верите рассказу Камински?
   - Я не нашла ничего, что противоречило бы ему. Я бы сказала, что условно верю в его историю, хотя думаю, что нашим следующим шагом должно быть отправление хронопорта в шторм и изучение его самостоятельно.
   - Я должен согласиться с заместителем директора Хиннеркопф, - сказал Клосс. - Технический обзор времялета, конечно, лучше оставить ей. Но я и сам заметил кое-что в дизайне.
   - Продолжай, - сказал Шигеки.
   - Моя первая мысль, когда я увидел это, - он указал на изображение времялета, - заключается в том, что это была какая-то странная бесплатная мистификация, но чем больше я смотрел на это, тем больше убеждался, что никто на Марсе не приложил к этому руку. Как единственный марсианин за этим столом, я думаю, что обладаю уникальной квалификацией, чтобы сделать это заявление.
   - Рассмотрим любой хороший образец земной инженерии. Он кажется утонченным, как будто это шестая, седьмая или сотая версия чего-то. Вы можете почувствовать блеск, когда пользуетесь им, летаете на нем или что-то еще. Но марсианская инженерия гораздо более бессистемна, потому что они не стесняются говорить: "Эй, у меня есть эта сумасшедшая идея. Давай попробуем это, а потом приступим к делу".
   - Потому что у них меньше сомнений в том, чтобы размахивать ограничениями, - отметил Джонас.
   - Вот именно. И эта разница в мировоззрении пронизывает наши две культуры на базовом уровне, начиная с того, как Земля с готовностью сформировала Администрацию, в то время как Марс вовлекли в нее под дулом пистолета. Оставляя в стороне историю, я хочу сказать, что на Марсе не проявляют такого же уважения к ограничениям, как мы, и вы можете видеть это отсутствие уважения не только к ограничениям, но и к соблюдению традиций в их инженерном деле, а также в других областях их культуры.
   - Это, - Клосс погрозил пальцем в сторону времялета, - было разработано не марсианами. Это не первый случай в своем роде. Несмотря на то, насколько чуждыми нам могут показаться некоторые из его систем, в компоновке очевидны элегантность и утонченность, которые говорят мне о том, что это шестая, седьмая или сотая версия более раннего дизайна.
   - Значит, ты ему веришь, - сказал Шигеки.
   - Да, босс. Я верю.
   Шигеки кивнул и повернулся к своему сыну. - Хочешь что-нибудь добавить?
   - Всегда. Зацени это. - Джонас положил руку на стол, и времялет сменила биометрическая расшифровка профессора. - Одиннадцать генетических нарушений, три из которых могут привести вас к заключению в одностороннем домене. Остальные восемь не столь суровы и находятся в серой зоне вокруг ограничений, и они действительно могут когда-нибудь стать законными.
   - С какими изменениями мы имеем дело? - спросил Клосс.
   - Большинство из них, похоже, сосредоточены на долголетии. Он может выглядеть моложе вас, но я предполагаю, что на самом деле он на десять или двадцать лет старше.
   - Но ничего военного?
   - Нет. Ничего даже отдаленно опасного для нас. Просто незаконно, - усмехнулся Джонас. - В противном случае я бы поместил его на карантин. В конце концов, я не дурак.
   - Значит, вы согласны, что он говорит правду, - спросил Клосс.
   - Да. Я не думаю, что он имеет представление о том, что это за ограничения, и во всей Солнечной системе нет никого настолько тупого.
   - Тогда решено, - сказал Клосс. - Похоже, мы пришли к согласию. Профессор и его корабль - настоящие существа.
   - В таком случае, мы должны немедленно сообщить об этом, - сказала Хиннеркопф.
   - О, боже. - Джонас потер затылок. - Разве это не будет прекрасная весть?
   - Босс, я могу составить отчет для вас, чтобы вы представили его главному исполнителю, если хотите, - предложил Клосс.
   - Нет, - вмешался Шигеки, и его подчиненные повернулись к нему.
   - Босс? - сказал Клосс.
   - Мы не собираемся сообщать об этом.
   - Тогда что мы собираемся делать? - спросил Клосс.
   - Каков статус нашего информационного отключения?
   - Первоначальное сдерживание было эффективным на девяносто семь процентов, и мои лучшие команды работают над изоляцией и ликвидацией оставшихся вспышек. Прямо сейчас управление данными является нашим главным приоритетом.
   - И насколько ты уверен, что мы сможем сохранить это в силе?
   - Весьма. Остальные три процента не подвергаются регулярному мониторингу. Снимки с метеоспутников и все такое прочее. Мы сделаем все герметичным в течение дня.
   - Извините, директор, - сказала Хиннеркопф. - Но вы не собираетесь сообщать об этом?
   - Нет, я этого не сделаю. - Шигеки обвел взглядом наиболее доверенных членов своего персонала, людей, которые были с ним с самого начала, еще тогда, когда ДТР был не более чем предложением молодого, но амбициозного руководителя. - Мы не собираемся сообщать об этом человеку, который хочет забрать наш департамент, тот самый департамент, который мы здесь построили с нуля, и потратить его впустую на археологию. - Он практически выплюнул это слово. - Можете ли вы представить, как кто-то, кто руководил своей кампанией, обещая "более добрую и деликатную администрацию", отреагировал бы на подобную новость?
   - Я не уверена, как бы он отреагировал, - призналась она.
   - И в этом-то как раз и заключается проблема. Мы не можем допустить, чтобы подобное решение попало в руки кого-то, кто мог бы прислушаться к Камински или когда-либо подумать о том, чтобы помочь ему.
   - Но стал бы кто-нибудь на самом деле его слушать? - спросил Джонас.
   - Мы не можем рисковать, потому что, и давайте будем честны сами с собой, там не все так радужно. Думаю, мы все можем признать, что у Администрации все еще есть проблемы с переходом ко всему этому нашему обществу "после дефицита", да? Большая часть населения Солнечной системы не работает, потому что основные человеческие потребности настолько дешевы, что с таким же успехом могли бы быть бесплатными, и затем предыдущие правительства - благослови их доброжелательные сердца - в дополнение к этому фактически утвердили базовое пособие на проживание, так что если раньше оно не было бесплатным, то теперь точно стало таким.
   - И что мы должны показать в подтверждение этого? Стали ли наши граждане более счастливыми и воспитанными? Нет. Пособие только лишило работы еще больше людей, а мы все знаем, что праздные руки - это игрушки Яньлуо. В последние годы мы стали свидетелями, - он поднял палец и сосчитал, - постоянной экономической дефляции, эпидемического уровня изоляции в виртуальной реальности, депрессии, самоубийств, всплесков беспорядков, выбросов преступной активности, и давайте не будем забывать о некоторых из худших террористических атак за последние сто лет.
   - Итак, да. Мир снаружи несовершенен, но, в конце концов, мы и остальные миротворцы являемся его хранителями. Мы - щит против хаоса, который угрожает поглотить мир. Этот мир. Эту вселенную. Мы не можем рисковать тем, что кого-то соблазнит обещание, будто мы внезапно сможем начать все с чистого листа и вступить в золотой век мира и процветания, где, по-видимому, все настолько спокойно, что даже историки обзаводятся собственными машинами времени. Точно так же мы не можем рисковать тем, что кто-то проникнется симпатией к идее о том, будто высшее благо требует от нас стать благородными жертвами ради того, чтобы могли жить другие вселенные, о которых мы ничего не знаем.
   - Итак, мы собираемся держать это в секрете. В конце концов, кого бы мы предпочли видеть принимающим подобное решение, как не людей за этим столом?
   - Никого, - проворчала Хиннеркопф.
   - Но как насчет возможности найти другой способ? - спросил Джонас. - Разве нам не понадобилась бы его помощь?
   - А что, если он решит, что других вариантов нет? - Шигеки указал на Хиннеркопф. - Катя, ты прекрасно уловила суть его проблемы.
   Она коротко кивнула. - Он получит свой дом обратно, если наш будет разрушен.
   - Вот именно. Я не считаю его человеком, который намеревался бы обмануть нас, но в той системе у него должны быть друзья и семья точно так же, как у нас здесь, и мы должны уважать то влияние, которое они могли бы оказать на него. Что произойдет, если мы свяжем его со всеми, вплоть до главного исполнителя, и какое-то время мы все будем работать вместе, пока он вдруг не заявит: "Нет, извините. Другого выхода действительно нет." Что мы будем делать потом, когда дадим ему возможность исключить нас из уравнения? Как мы могли бы держать его в узде?
   - Да, хорошо, - сказал Джонас. - Замечание принято.
   - Хорошо, босс, - сказал Клосс, кивая. - Если вы хотите, чтобы это оставалось в тайне, то так мы и поступим.
   - Нам нужно будет избавиться от времялета, - сказала Хиннеркопф. - Но я все равно хотела бы сначала изучить его. Мы могли бы слишком многому научиться у него, прежде чем отправим его на утилизацию. И еще нужно подумать о том, чтобы "найти другой способ".
   - Хорошо, но держите это в секрете. Как только вы выжмете из него все, что сможете, избавьтесь от него.
   - Понятно, директор. Должны ли мы подготовить описание миссии в 2050 год для изучения шторма?
   - Давайте сначала посмотрим, что мы сможем извлечь из корабля профессора, тогда мы будем в лучшем положении для совершения подобных поступков.
   - А что насчет Камински? - спросил Джонас. - Что нам с ним делать?
   - Это достаточно просто, - сказал Клосс. - Он ходячее, говорящее нарушение Яньлуо. Он отправляется в тюрьму с односторонним доступом.
   - Этого хватит, - кивнул Джонас.
   - Я договорюсь с одним из наших обычных судей, - сказал Клосс. - Он будет заперт еще до того, как остынет его труп.
   - С глаз долой. Из сердца вон, - добавил Джонас.
   - Нет, - внезапно сказал Шигеки.
   Его подчиненные остановились и повернулись к нему. Они ждали, когда он заговорит.
   - Мы не отправим его во что-то столь ужасное, как односторонний доступ.
   - Почему нет? - спросил Джонас. - Мы не можем позволить ему разгуливать на свободе.
   - Я согласен, что нам нужно убрать его с глаз долой. Просто не таким образом.
   - Папа, мне жаль, но если мы действительно собираемся держать это под контролем, нам нужно идти до конца, а это значит загнать Камински в яму, из которой он никогда не выберется.
   - Я понимаю это, - сказал Шигеки. - И я знаю, что мы рискуем, не отправляя его в односторонний домен. Но давайте будем честны сами с собой. Профессор не преступник. Кто-нибудь здесь искренне думает, что он кто-то другой, как не безобидный историк, который вляпался по уши? Да, нам нужно сохранить это в тайне, и мы это сделаем. Но я не собираюсь отправлять невинного человека в ад, подобный одному из наших односторонних доменов.
   - Папа, это плохая идея.
   - Но так оно и будет.
   - Папа.
   - Это не такая уж большая проблема, - вмешался Клосс. - Мы можем заставить работать стандартный тюремный домен. И это будет гораздо гуманнее, чем одностороннее лечение, как вы и хотите, босс. Нам придется внимательнее следить за тем, что он говорит другим заключенным, так что это сузит список доменов, которые мы можем использовать. Но, несмотря ни на что, он будет среди террористов, диверсантов и прочей мрази. Кто на самом деле поверит сумасшедшему, разглагольствующему о конце Вселенной?
   Джонас глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула. - Владения Икшель?
   - Да, это сработает, - сказал Клосс. - Я могу поговорить с судьей и убедиться, что он попадет туда.
   - Тогда решено, - сказал Шигеки. - Люди, сделайте так, чтобы это произошло.
  
  

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

  
   Департамент темпоральных расследований
   2979 год н.э.
  
   Дверь распахнулась, и Шигеки вошел в камеру Райберта. Профессор напряженно сел на кровати и поднял покрасневшие глаза. Его одежда была заменена на оранжевый самосветящийся комбинезон, а шею плотно облегал желто-черный клетчатый воротник.
   - Да будет вам известно, - прорычал Райберт, - что прямо сейчас я не чувствую себя желанным гостем.
   - Это совершенно понятно. - Шигеки пододвинул стул и сел напротив профессора. - Уверен, что вам сейчас не очень удобно, - он указал на ошейник. - Мне говорили, что к этому нужно немного привыкнуть.
   - Вы имеете в виду эту отвратительную вещь? - Райберт поднял руку, но она застыла на полпути. - Что за черт? Мне даже не разрешается указывать на собственную шею?
   - Прерывание сигнала позвоночника зависит от скорости и силы ваших движений. Попробуйте двигаться медленнее.
   Райберт так и сделал, и ему удалось дотронуться до ошейника.
   - Видите, все не так уж плохо. И это лишь временное ограничение.
   - Что со мной будет? - спросил он, глядя вниз.
   - Вы предстанете перед судом за нарушение того, что мы называем ограничениями Яньлуо. Технология вашего корабля и даже некоторые аспекты вашего генетического состава являются отвратительными преступлениями в Администрации.
   - Должен ли я ожидать справедливого судебного разбирательства?
   - Нет, - прямо ответил Шигеки.
   - Я так и думал, что нет.
   - На данный момент судебный процесс - всего лишь формальность. Вы будете приговорены к пожизненному заключению без возможности условно-досрочного освобождения. После суда ваш коннектом будет извлечен и помещен в один из наших тюремных доменов, а от вашего физического тела избавятся.
   - Почему бы просто не убить меня и не покончить с этим, если я так сильно вас пугаю?
   - Убить вас? - Шигеки усмехнулся. - Мой дорогой профессор, как вы думаете, зачем нам казнить беспомощного заключенного?
   - Может быть, потому, что я был свидетелем многих событий в истории, и вы все кажетесь знакомыми типажами.
   - Что ж, в этом отношении вам нечего бояться. Право применять смертную казнь принадлежит исключительно государствам - членам Администрации, а не самой Администрации. Это записано в нашем Билле о правах. Разве в вашем правительстве Системы не то же самое?
   - Нет. Правительство Системы может приводить в исполнение смертную казнь и приводит ее в исполнение. Некоторые преступления настолько серьезны, что требуют этого.
   - А, вот это уже интересно. Возможно, ваш мир не совсем такой сияющий рай, каким я его себе представлял.
   - Может быть, это и не идеально, но, по крайней мере, я бы добился справедливого судебного разбирательства.
   - Профессор, вы меня неправильно поняли. - Шигеки наклонился ближе и понизил голос. - Если бы это был справедливый суд, ваше наказание было бы намного суровее, чем оно будет.
   Райберт поднял глаза и встретился взглядом с Шигеки. - Я этого не понимаю.
   - Тогда позвольте мне объяснить. Я считаю себя справедливым судьей по отношению к людям, и знаю, что вы не злой человек, несмотря на то, что предложили геноцид целой реальности и даже не колебались по этому поводу.
   - Я не знал, что здесь будет Администрация! Я думал, что ущерб будет локализован за штормовым фронтом.
   - Но теперь, когда вы нас увидели, мы, должно быть, кажемся вам какой-то ужасной ошибкой. Мерзкое отклонение, от которого нужно избавиться.
   - Это неправда.
   - Разве не так? Уничтожив нас, вы спасете шестнадцать вселенных, включая ваш дом и всех ваших друзей и семью. Разве это не то, чего вы хотите?
   - Все гораздо сложнее.
   - Это действительно так? - спросил Шигеки. - Проблема должна быть решена, и цена за это - одна вселенная. На самом деле это пустяк, если вдуматься. Всего несколько десятков миллиардов жизней в Солнечной системе. Вряд ли это вызывает беспокойство. О, за исключением того факта, что в Млечном Пути больше звезд, чем людей, живущих вокруг нашего одинокого желтого солнца, и возле любой из них может быть жизнь. А еще есть все эти другие галактики, заполняющие небо, простирающиеся до бесконечности во всех направлениях. Больше звезд, миров и потенциальных жизней, чем может постичь человеческий разум. И вы готовы принести все это в жертву высшему благу.
   - Это неправда!
   - Но это так. Если вам не удастся найти другой способ. Если вы думаете, что уничтожить нас - единственный способ спасти свой дом и все остальные реальности, тогда эта вселенная, мой дом, - очень большая цена, которую вы бы заплатили. Продолжайте. - Шигеки развел руками. - Скажите мне, что я неправ.
   Райберт открыл рот, но заколебался, не в силах подобрать слова.
   - Хм, - пробормотал Шигеки с улыбкой. - Интересно.
   - Теперь вы здесь, чтобы поиздеваться надо мной?
   - Нет, конечно, нет. Вы все еще не понимаете меня, профессор. Видите ли, каким-то странным образом я уважаю вашу решимость. - Шигеки легонько постучал его по груди. - Вы заботитесь о своей вселенной, своей реальности, своей семье. Возможно, вы сами еще этого не осознали, но в глубине души я готов поспорить, что вы готовы сделать все возможное, чтобы защитить их, и это то, что я глубоко уважаю, потому что это то, что я делаю каждый раз, когда надеваю эту форму. Просто жаль, что наши цели совершенно несовместимы. Думаю, что если бы мы встретились при более благоприятных обстоятельствах, то вполне поладили бы.
   Райберт фыркнул. - Маловероятно.
   - Вы так не думаете? - Шигеки откинулся назад и скрестил ноги. - Если бы я был на вашем месте, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы восстановить свой дом, и ничему не позволил бы встать у меня на пути. Если бы мы оба родились в вашем правительстве Системы, я легко мог бы представить, как мы работаем бок о бок, пытаясь устранить Администрацию и восстановить нашу реальность.
   - Не представляю, чтобы мы когда-нибудь работали вместе, - выплюнул Райберт.
   - Конечно, мы всегда рады вашему мнению.
   - Вы бы честно приговорил шестнадцать вселенных, включая вашу собственную, к забвению? И ради чего? Просто для того, чтобы вы и ваш мир могли прожить немного дольше? Апокалипсис грядет, признаете вы это или нет.
   - Но я признаю это, - бросил вызов Шигеки. - Вы сказали, что это бедствие разразится через тринадцать столетий, и поэтому мы будем использовать это время с умом. Мы изучим этот шторм и Узел. Мы будем терпеливы, внимательны и в конце концов найдем способ разрешить этот кризис, но это будет не ваш путь. Вместо этого это будет решение, при котором мой дом продолжит существовать.
   - Но вы даже не знаете, возможно ли это.
   - Разве мы не заслуживаем шанса попробовать? Разве у нас нет такого же права на жизнь, как у вашего правительства Системы?
   - Конечно, но что, если вы ошибаетесь?
   - Значит, моему миру все еще вынесен смертный приговор. В любом случае, я ничего не потерял.
   - Но разве вы не видите? На карту поставлен не только ваш мир!
   - Я знаю это. - Шигеки улыбнулся и покачал головой. - На самом деле, это позор.
   - Что это?
   - Поначалу вы можете показаться слабаком, но внутри вас скрыта сила. Держу пари, это не первый раз, когда вы сражаетесь за то, во что верите.
   - А вам-то какое дело?
   - Знаете, мне действительно нужно руководить Департаментом. Я всегда могу использовать больше людей с огнем в животе и сталью в позвоночнике. Таких людей, как вы, профессор. Видите ли, я почти испытываю искушение предложить вам работу.
   Райберт недоуменно заморгал.
   - Но я этого не сделаю. Потому что, как я уже сказал, я хорошо разбираюсь в людях, и я знаю, что вы бы с этим не согласились. По крайней мере, не честно. - Он встал и отставил стул в сторону. - В любом случае, это все академично. Правда в том, что вы представляете угрозу для меня и всего, что я пытаюсь защитить. Но вы также и не преступник. По крайней мере, не в вашей родной реальности, и из-за этого я договорился о более мягком приговоре. Вы отправитесь в тюрьму и проведете там остаток своей жизни. Но вы не будете страдать.
   Райберт опустил голову, запуганный и избитый человек, смирившийся со своей судьбой.
   - Спасибо, что уделили мне время, профессор. Я нашел нашу беседу весьма стимулирующей, и я желаю вам хорошего дня. В пределах ваших нынешних обстоятельств, конечно. Мы поговорим снова, как только вы освоитесь с тюремной жизнью.
   Шигеки вышел из камеры, и дверь за ним закрылась.
  
   - В последний раз повторяю, нет, - сказала Хиннеркопф из комнаты наблюдения, примыкающей к ангару 4. - Профессор сейчас недоступен.
   - Тогда мне очень жаль, - сказала Клейо, - но я ничем не могу вам помочь.
   - Послушайте, я понимаю, что вы запрограммированы так, что при вашем путешествии во времени должен присутствовать профессор. Я поняла! Но я и не прошу вас об этом! Я только хочу увидеть схемы импеллеров, которые, я уверена, у вас есть, потому что ваш корабль приспособлен для самомодификации.
   - Не мог бы профессор, пожалуйста, подняться на мостик?
   - Нет, он не может!
   - Тогда мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь.
   Хиннеркопф отключила звук на дроне, который она отправила во времялет, и издала долгий хрип, который грозил перейти в крик.
   - Ты думаешь, она искусственный интеллект, маскирующийся под неразумного? - спросил Нокс.
   - На данном этапе это невозможно исключить, но я сомневаюсь в этом, - сказала Хиннеркопф. - Я подвергла ее обычному набору симуляций и ловушек, и она эффектно провалила их все. Если тебе нужно мое техническое мнение об уровне ее интеллекта, я бы сказала, что она тупа как черт.
   - И все же я буду чувствовать себя лучше, если ты будешь осторожна, - сказал Нокс. - Мы слишком многого не знаем о времялете.
   - О, не волнуйся. Я знаю, что делаю, и буду осторожна. - Она улыбнулась ему, но выражение ее лица сменилось хмурым, когда дверь распахнулась и она увидела, кто это был.
   - Прогресс? - спросил Клосс, входя в комнату с кривой усмешкой.
   - Не лезь не в свое дело, - предупредила Хиннеркопф.
   - Обидчива, обидчива. Застал тебя в неподходящий момент?
   - Извини, - поправилась Хиннеркопф. - Это был долгий день, и невыносимый интерфейс этого времялета не помогает.
   - Тогда я расцениваю это как "нет". - Он обогнул увеличенный виртуальный дисплей машины времени, который почти заполнил всю комнату. Округлое днище корабля находилось в люльке с четырьмя толстыми балками из мальметалла, обвитыми вокруг корпуса. - Боже мой, не могли бы вы взглянуть на эту штуку? Вид корабля профессора действительно открывает перед нами перспективу, не так ли?
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Нокс.
   - Это доказывает, что прошлое можно изменить, что вся наша реальность и все, что мы когда-либо знали и делали, может быть внезапно отброшено в сторону. - Клосс повернулся к ним. - Как вы думаете, в правительстве Системы были разные версии нас самих? Или, может быть, версия Камински здесь, в Админе?
   - Сомневаюсь, - сказала Хиннеркопф. - Размножение людей слишком хаотично. Если между 1905 и 1995 годами действительно имело место событие, отделившее нашу временную шкалу от его шкалы, то сомнительно, что вы нашли бы хоть одно совпадение во всей Солнечной системе. Учтите квантовые различия между двумя временными линиями, и я предполагаю, что было бы трудно найти какие-либо совпадения, появившиеся после этого события, не говоря уже о том, чтобы здесь и сейчас, в тридцатом веке.
   Клосс усмехнулся.
   - Что? - спросила Хиннеркопф.
   - Простого "нет" было бы достаточно. - Он взглянул на изображение с времялетом и покачал головой. - Но я ожидал такого ответа. Камински и его машина времени не давали мне покоя. Это заставляет меня задуматься о том, где мы находимся и где могли бы быть. Человеческие жизни - это череда каскадных решений. Измени любое из них, и насколько бы мы отличались? Узнали бы мы вообще ту версию самих себя, которая, просто для примера, никогда не встречалась с боссом?
   - Ты имеешь в виду, когда я увидел его младенцем, сосущим грудь своей матери? - спросил Нокс.
   - Ну, да, - сказал Клосс. - Я полагаю, у тебя действительно уникальный взгляд на вещи, когда дело касается босса.
   - Я, вероятно, все еще оставалась бы в университете, - призналась Хиннеркопф. - Все еще выпрашивала бы финансирование для моего прототипа импеллера, в то время как меня никто бы не слушал.
   - И я бы застрял в тюремном домене, - сказал Клосс. - Или еще хуже.
   - Возможно, хуже, - поддразнил Нокс.
   - О, пожалуйста, - улыбнулся Клосс. - Это была не такая уж грубая толпа.
   - Вы взорвали одну из станций L5! - сказал Нокс.
   - Вот это несправедливо. Я присоединился к группе, которая поддерживала группу, которая поддерживала другую группу... которая взорвала станцию. Совершенно другое.
   - Просто продолжай убеждать себя в этом.
   - Не то чтобы мы были непосредственной частью движения "Свободная Луна".
   - Вы назвали себя Свободными из "Свободной Луны"! - рассмеялся Нокс. - В вашем титуле было название террористической организации, внесенной в список запрещенных!
   - Подробности, мой добрый сэр. Простые детали. И мы были официально признанным политическим движением... то есть до того, как нас всех арестовали.
   - Кем вы были, так это кучкой избалованных богатых детишек, у которых было слишком много времени и денег на руках, - сказал Нокс.
   - Ну, и это тоже. - Клосс пожал плечами. - И я бесконечно благодарен боссу за то, что он вытащил меня оттуда. Дело в том, где бы я был без него? Куда бы завела меня моя жизнь, если бы однажды босс не появился с прошением о помиловании, прикрепленным к его ПИМу? Никто другой не видел, что я не был истинно верующим. Уж точно не судья! Только босс вытащил это из моего послужного списка, и поскольку ему нужны были люди в его команде, которые могли бы мыслить независимо, он предложил мне шанс, который выпадает раз в жизни.
   - Ты можешь сбавить тон, Клосс, - сказал Нокс. - Он тебя сейчас не слышит.
   - Нет, я говорю совершенно серьезно. Этот человек перевернул мою жизнь с ног на голову. Думаю, то, что я действительно искал тогда, было предметом, в который можно было верить. Вероятно, он увидел это раньше меня, и я никогда не забуду второй шанс, который он мне дал.
   - Странным образом, когда я впервые встретила его, все было не слишком по-другому, - сказала Хиннеркопф. - В то время я изо всех сил пыталась найти спонсоров для своего исследования. А затем появился он с большим количеством денег и ресурсов, чем я могла себе представить. Я думала, что мои неприятности закончились, но, как оказалось, они только начинались. Представьте себе мой шок, когда он заказал не одну машину времени, а целую эскадрилью. Мои нервы были так расшатаны, что в ту ночь меня вырвало.
   - Но разве это не то, чего ты хотела? - спросил Клосс.
   - У нас даже не было рабочего прототипа! Мы были близко, на самом деле очень близко, но мы еще не достигли этого. Можете ли вы представить, чтобы кто-то появился из ниоткуда и заказал несколько копий устройства, которое я все еще пыталась заставить работать? Но он настаивал на том, чтобы мы как можно скорее приступили к массовому производству. Он видел появляющуюся технологию, и у него было видение, позволяющее понять, что потребуется что-то вроде ДТР.
   - Черт возьми, без него не было бы ДТР, - сказал Нокс. - Он тот, кто боролся за финансирование, когда все остальные думали, что это безумная идея. Он преодолел все политические препятствия, вставшие на его пути, получил одобрение финансирования и ресурсов, набрал талантливых людей и, по сути, построил эту команду с нуля.
   - И на этом дело не закончилось, - сказала Хиннеркопф. - Кто мог представить бывшего террориста и...
   - Бывшего сторонника террористов, - поправил Клосс.
   - Прекрасно, - фыркнула Хиннеркопф. - Что бывший сторонник террористов и малоизвестный физик когда-нибудь станут заместителями директора?
   - Один человек видел это, - заметил Нокс.
   - Да, думаю, он это сделал, - сказала Хиннеркопф. - Он взял нас на борт, потому что увидел в нас то, чего не видели другие, но не думаю, что кто-то из нас многого достиг бы сам по себе.
   - Вот почему мы все должны внести свой вклад, чтобы прикрыть ему спину, - сказал Клосс.
   - И, кстати говоря, - добавил Хиннеркопф, - где профессор?
   - Давай посмотрим. - Клосс открыл на ладони индикатор состояния. - Перед судьей и, по-видимому, устроил настоящую бурю. Хронотонный шторм, так сказать.
   - Не смешно.
   - Ах, но я ничего не мог с собой поделать.
   - Судья - один из наших постоянных клиентов?
   - Он находится перед Сальваторе, и я проинформировал ее заранее. Это должно закончиться через... неважно. Она просто неуважительно отнеслась к нему и даже использовала прерывание позвоночника, чтобы заткнуть ему рот кляпом. Похоже, после небольшого перерыва она вынесет согласованный приговор, так что я двинусь вперед и подготовлю самолет, чтобы доставить его на экстракцию. Его должны доставить в тюрьму максимум через два-три часа.
   - Тогда у нас будет на одну проблему меньше поводов для беспокойства, - сказала Хиннеркопф.
   - Теперь о другой проблеме. - Клосс неопределенно махнул рукой в сторону изображения времялета. - Как долго ты планируешь изучать это?
   - Это действительно твое дело?
   - Конечно, это так. Я тот, кто должен держать его присутствие здесь в секрете. Выдать это может любое количество факторов, например, то, что мы не пользуемся этим ангаром в течение длительного периода времени. Чем скорее мы избавимся от этого, тем легче станет моя жизнь.
   - Ну, я не думаю, что тебе есть о чем беспокоиться. По крайней мере, в том, что касается неповрежденного времялета. - Хиннеркопф покачала головой. - Я надеялась, что интерфейс будет более понятливым, но без профессора он совершенно непригоден для использования. Мой следующий шаг - разбить корабль на управляемые части. Таким образом, мы сможем избавиться от саморепликаторов и оружейных систем, и я смогу начать использовать более агрессивные методы для опустошения его информационных систем.
   - Великолепно! - сказал Клосс. - В таком случае не вижу причин для беспокойства. Тогда я оставлю тебя наедине с этим.
   - Да. Пожалуйста, сделай это, - ответила Хиннеркопф немного резче, чем намеревалась.
   Клосс склонил перед ней голову и удалился.
   - Ему все еще удается вывести меня из себя, - сказала она, как только они остались одни.
   - У него добрые намерения, - сказал Нокс. - Признаюсь, я сомневался, когда директор начал привлекать Свободных в ДТР, но ни один из них не оказался проблемным сотрудником. Меньше всего он.
   - Но он такой подлиза, - пожаловалась она.
   - Больше похож на преданного пса, - ухмыльнулся Нокс и скрестил руки на груди. - Ты заметила, что иногда директор воздерживается от высказывания своего мнения на собрании только для того, чтобы посмотреть, как остальные из нас будут бороться?
   Хиннеркопф закатила глаза. - Потому что он знает, что как только он заговорит, Клосс тут же развернется и начнет поддерживать ту сторону, которую он принял.
   - Верно. Но это еще и потому, что он хочет посмотреть, к чему Клосс и мы остальные придут сами. Он ценит каждого из нас, и иначе мы не были бы в его команде. Но из этого внутреннего круга, я думаю, Клосс самый несгибаемый. Если бы директор вдруг попросил нас пройтись босиком по пылающему царству Яньлуо, Клосс был бы первым, кто снял бы свои ботинки.
   - Я бы, конечно, не стала снимать обувь, - усмехнулась Хиннеркопф. - Я бы сказала ему, чтобы он дал мне минутку, пока я распечатаю огнеупорные костюмы для защиты окружающей среды. Или я бы посоветовала вместо этого войти внутрь тебе, потому что ты уже огнеупорен.
   - Каждый из нас привносит в команду что-то свое, - сказал Нокс, пожимая плечами.
   - Хм. - Хиннеркопф открыла каталог беспилотников и начала составлять список тех, которые ей понадобятся, чтобы разобрать времялет на части.
   - Ты не согласна, Катя?
   Хиннеркопф отошла от каталога и посмотрела в желтые глаза синтоида.
   - Джеймс?
   - Я должен вскоре сопроводить директора домой. - Он выпрямился и сцепил руки за спиной. - Но потом, ты не будешь возражать, если я присоединюсь к тебе за ужином? Хотя бы для того, чтобы составить какую-нибудь компанию?
   - Что привело к этому? Я думала, мы были...Я имею в виду, ты же сказал, что там не было...
   - Я тут кое о чем подумал. - Он застенчиво улыбнулся. - Возможно, Клосс не единственный, кто немного задумался над новостями, которые мы только что получили. В любом случае, я просто подумал, что было бы неплохо, знаешь ли, пересмотреть некоторые из наших прошлых решений. За ужином, если ты не возражаешь против моего вторжения.
   Хиннеркопф оглядела синтоида с головы до ног. Перед ней был механический человек, который отказался от своей человечности, в то время как она была женщиной, которая все еще видела в нем эту искру. Из этого ничего не вышло. В конце концов, как могло что-то подобное увенчаться успехом? Это была просто причудливая мечта, от которой они оба отказались, и это было справедливо, потому что иногда расстояние между двумя сердцами невозможно преодолеть, как бы сильно они ни старались.
   Или они были неправы, сдавшись так скоро?
   - Нет, не возражаю, - наконец сказала она. - Увидимся за ужином.
   - Я буду там. - Нокс кивнул ей и вышел из комнаты наблюдения.
   Хиннеркопф приложила руку к груди и сделала глубокий вдох, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Она нервно рассмеялась и уже собиралась вернуться к работе, когда краем глаза заметила виртуальный дисплей дрона на времялете.
   Она повернулась лицом к нему. На мгновение - всего на мгновение - ей показалось, что она увидела включенную аудиозапись.
   Но нет. Конечно, она ее выключила. Должно быть, это был простой трюк с освещением.
   Она покачала головой, отчитывая себя за нервозность, и вернула каталог дронов на место. Ей нужно было быстро заполнить список заявок, если она собиралась уехать в разумное время и быть готовой к приходу Джеймса.
   Демонтаж времялета может подождать до завтра.
  
   - Ого! - воскликнул Фило, отступая вглубь инфоструктуры Клейо. - Это было немного ближе, чем мне бы хотелось.
   - В этот раз тебя почти засекли, - сказала Клейо.
   - Да, спасибо, что указала на очевидное. Я понятия не имел, что это так.
   - Не за что. Мне приятно быть полезной.
   Фило вернулся на периферийный уровень, заглянул в цифровой плацдарм, который он установил в комнате наблюдения ангара 4, и смотрел, как заместитель директора по технологиям выбирает своих дронов, как палач выбирает топоры.
   - Это плохо. - Он снова нырнул внутрь. - Очень, очень плохо. Райберта отправляют в тюрьму, и завтра они собираются разобрать тебя на части.
   - Я бы согласилась с тем, что ситуация неоптимальна.
   - Что нам делать? - спросил он, в основном обращаясь к самому себе.
   - Готова оказать помощь.
   - Нет! - резко сказал Фило.
   Он активировал протоколы, которые существенно расширили параметры аналитических прогнозов Клейо. В сложившихся обстоятельствах и особенно с недоступным... Райбертом - ему нужна была любая помощь, которую он мог получить, включая предостережение. Его собственный энтузиазм и потребность что-то делать были серьезным недостатком характера в прошлом, о последствиях чего ему было неприятно даже вспоминать, и сейчас он не мог позволить себе ничего даже отдаленно похожего. Поэтому он приказал Клейо проводить постоянно обновляемый анализ угроз в рамках установленных им параметров. Их было достаточно легко определить, учитывая, насколько жестоко были упрощены императивы их миссии: выживание, спасение Райберта и бегство от этого отвратительного извращения их собственного времени. Все остальное имело второстепенный приоритет по сравнению с этими тремя целями, что было еще одним моментом, который он подчеркнул компьютеру времялета. К сожалению, его приказы... ослабили многие ограничения, которые были встроены в нее. Ее спонтанный совет был невероятно ценным, но возможность того, что она действительно может предпринять самостоятельные действия, была... тревожной, мягко говоря.
   - Ты останешься там, где находишься, - сказал он кораблю сейчас, - и когда эта женщина вернется завтра, ты будешь задерживать ее так долго, как сможешь.
   - Я постараюсь выполнить ваши приказы. Но что будете делать вы, Философ?
   - Я... мне нужно выйти туда.
   - Это нежелательно. Если я не ошибаюсь, миротворцы удалят вас, если вас обнаружат.
   - Знаю, но какой у меня есть выбор? - спросил он. - Мой доступ отсюда слишком ограничен, и я нужен Райберту. Все, что мы знаем, это то, что его везут в тюрьму. Мы не знаем, где, когда и что это за место. Мне нужно узнать хотя бы это, если мы хотим, чтобы у нас был шанс спасти его.
   - Есть еще вопрос с полем подавления. Мой импеллер все еще активно выводится из строя из-за мощного эффекта хронометрического поля.
   - По одной проблеме за раз, хорошо? - Фило издал виртуальный вздох раздражения. - Но да, ты права. Мне также нужно выяснить, что с этим делать, иначе все его спасение будет напрасным.
   Он на мгновение задумался, а затем уловил проблеск надежды.
   - Клейо, мне нужен мой ящик с инструментами.
   - Вы имеете в виду набор инструментов, насчет которого вы проинструктировали меня спрятать его в моем разделе с ограниченным доступом? Тот, о котором, как вы очень категорично заявили, я никогда не должна упоминать Райберту или любому другому сотруднику министерства?
   - Да, это тот самый. А теперь, пожалуйста, скажи мне, что ты не удалила его, чтобы освободить место для других видео.
   - Я не удалила его для того, чтобы освободить место для других видео.
   - Хорошо. Хорошо. - Фило электронно кивнул ей, но затем его осенила ужасная мысль. - Подожди секунду. Ты сказала это потому, что я велел тебе так сказать, или потому, что это правда?
   - И то, и другое.
   - Ладно. Хорошо, хорошо. - Он испустил виртуальный вздох. - Теперь открой его.
   - Разблокировка раздела с ограниченным доступом. Предоставление доступа.
   Фило открыл ящик с инструментами и уставился на ошеломляющий набор виртуальных устройств, которыми он не пользовался более пятидесяти лет. Странный трепет пробежал по его телу, но также и дрожь отвращения к самому себе. Программы, абстракции и, да, даже оружие в наборе инструментов пришли из того времени, когда он сопровождал совсем другого человека и когда был более темной тенью самого себя нынешнего. Они были из той части его жизни, которую он не раз испытывал сильное искушение удалить сразу. Но тогда как бы он запомнил свои ошибки?
   Нет, ему нужно было запомнить, чтобы никогда больше не совершать тех же ошибок.
   И поэтому он сохранил эту часть себя, хотя никогда не говорил об этом Райберту.
   Многие инструменты в этом наборе, строго говоря, не были легальными даже в СисПраве, поэтому он мог только догадываться, что подумала бы о них Администрация. Но если использование их означало, что у него было больше шансов спасти своего товарища, то он с радостью воспользовался бы ими еще раз.
   Сначала Фило удалил все свои вспомогательные процессы и поместил их в стазис, обнажившись до своего основного коннектома. Затем он просмотрел библиотеку инструментов, как рыцарь древности, выбирающий лучшее оружие из арсенала замка, прежде чем отправиться на битву.
   Он прикрепил к своему коннектому подборку вирусных бомб, за которыми последовали многоразовые размножители, скиннеры и маски коннектомов, дрели-дешифровщики и, последнее, но не менее важное, топор-перекодировщик, который он так ненавидел.
   - Я готов. Пожелай мне удачи.
   - Удачи, Философ.
   - Да. Мне она понадобится.
   Фило снова выбрался во внешние слои инфоструктуры Клейо и исследовал связи вокруг себя. Внимательно. Администрация проделала тщательную работу по изоляции времялета от своих систем по всему ангару, но это не помешало Фило найти дыры в их обороне и создать маленькие бастионы безопасности. Соединения с инфоструктурой дальнего действия были превосходно защищены, но устройства меньшего радиуса действия оказались гораздо более уязвимыми целями. Возможно, они недооценили, насколько чувствительны приемопередатчики "Клейо" или насколько точно могут быть сфокусированы ее коммуникационные лучи.
   - Ладно. Здесь ничего не происходит.
   Он переместил весь свой коннектом в один из этих бастионов и стал ждать. Если бы Администрация нашла его сейчас, она бы его убила. Он прощупал связи вокруг себя, нашел ту, которая вела к более мощному каналу в инфоструктуре башни, протестировал ее, подергал.
   И, наконец, прошел через это.
   - Ого!
   Неразумный монитор маячил перед ним, как цифровой эквивалент океана, за исключением того, что это был океан на боку, и он образовывал мерцающую вертикальную поверхность, которая простиралась вверх и вниз до бесконечности. Монитор был массивным и мощным, со всеми корневыми функциями локальной инфоструктуры в своем абсолютном распоряжении, и обладал чутьем к несанкционированным подпрограммам.
   Но в то же время он был глупым.
   Фило ждал в безопасном буфере соединения и наблюдал, как он проходит мимо. Программа Администрации ткнула в соединение и попробовала содержимое буфера на вкус. Она не почувствовала ничего необычного и двинулась дальше.
   Пока все хорошо.
   Фило выскользнул из буфера и вошел в главную магистраль инфоструктуры.
   Монитор развернулся и сфокусировал на нем взгляд, который превратил внешние слои его кода в пепел.
   - Нет! - закричал он, когда гигантское существо бросилось вперед и поглотило его.
  
  

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

  
   Серверная башня Департамента тюремного заключения
   2979 год н.э.
  
   Двое миротворцев сопроводили Райберта по коридору, и он не сопротивлялся, потому что не мог. Его руки и ноги больше не принадлежали ему, и судья жестом заставила его замолчать. Он попытался плюнуть в одного из своих похитителей, но отключение позвоночника предотвратило даже это незначительное проявление неповиновения.
   Его коннектом собирались извлечь, и он ничего не мог с этим поделать. Он всегда намеревался последовать примеру своего отца и когда-нибудь стать абстрактным. Имелось в виду, не в ближайшее время. Просто однажды, когда он будет хорош и готов, черт возьми. Когда он насытится физическим, и его естественное тело начнет изнашиваться.
   Не так, как сейчас. Не навязывая ему против его воли.
   Его собирались превратить в абстрактного гражданина, или как там их называла Администрация, запертого в тюремном домене на всю оставшуюся жизнь.
   Длинный темный коридор тянулся дальше. Его ноги двигались в роботизированном темпе вместе с миротворцами, их ботинки стучали и отдавались эхом при каждом шаге, и он поймал себя на том, что его мысли возвращаются к отцу, который абстрагировался десятилетия назад. Он совершил переход вскоре после двадцатипятилетия Райберта, когда его сына наконец-то сочли взрослым в СисПраве. Двадцатипятилетний возраст знаменовал момент, когда рост мозга обычно прекращался и физическому лицу на законных основаниях могли быть установлены умные биоимпланты, подобные тем, которые он получил в то время. Тогда перед ним лежал целый мир возможностей, и он с готовностью расправил свои метафорические крылья.
   Его отец пригласил их друзей и ближайших коллег по Фонду спасения древностей, чтобы отметить его переход в абстрактного гражданина. В СисПраве переход от физического к абстрактному считался временем большого празднования, и граждане, совершившие переход, часто устраивали щедрые вечеринки "без мяса", чтобы отметить это событие.
   Райберт хорошо помнил вечеринку своего отца, потому что случайная встреча в тот день навсегда изменила его жизнь.
  
   - Райберт! Добро пожаловать, добро пожаловать! - воскликнул аватар Тэвиша Камински. - Заходи.
   - Привет, папа. - Райберт вошел в приемную и снял шляпу. Он выглядел довольно эффектно в своем темно-синем костюме и красном шарфе, или, по крайней мере, ему так показалось, когда он посмотрел на себя со стороны с одной из камер в холле.
   Фонд спасения древностей решил устроить вечеринку Тэвиша "без мяса" на верхнем этаже министерства образования, и для веселья они объединили все свои приемные залы в одно похожее на пещеру помещение. Прозрачный потолок выгибался дугой над головой, открывая сверкающий вид на ночное небо. Сотни обычных граждан толпились за столиками, в барах и на выставках, окружавших широкий центральный помост, в то время как кольцо прожекторов освещало прозрачный гроб, вертикально стоящий на вершине концентрической лестницы помоста. Десятки аватаров АС ходили, плавали или проносились мимо его виртуального зрения, и он чувствовал, что еще сотни задерживаются в периферийной инфоструктуре комнаты, как настенные цветы.
   - Похоже, это могла бы быть неплохая вечеринка, - сказал Райберт. - Но сейчас это как бы мертво, тебе не кажется? Когда начнется самое интересное?
   - Ну, по крайней мере, постарайся вести себя прилично, - Тэвиш рассмеялся и виртуально похлопал сына по спине.
   - Кстати, мне нравится твой новый образ.
   - Правда? - Тэвиш раскинул руки и закружился по кругу, демонстрируя серый костюм своего аватара и разноцветный зеленый шарф. Если бы не разница в одежде и тот факт, что один был физическим, а другой абстрактным, сторонним наблюдателям было бы трудно отличить их друг от друга. Тэвиш вернулся к образу самого себя на пике своей физической формы, а Райберт был его самоклонированным ребенком, так что они выглядели почти как близнецы.
   - Да, - сказал Райберт. - Теперь, если бы мы только могли заставить тебя делать больше таких вещей, как я, мы бы исправили тебя в мгновение ока.
   - Дети в наши дни. - Тэвиш с улыбкой покачал головой. - Думаю, они знают все.
   - Ты хочешь сказать, что мы этого не делаем? - поддразнил Райберт.
   - О, поверь мне, сынок. Чем старше ты становишься, тем более невежественным ты себя осознаешь. И раньше тоже, если уж на то пошло.
   - Только потому, что ты совершил кучу глупых ошибок в юности, это не значит, что я сделаю то же самое. Мы не так уж сильно похожи.
   - О, я бы не был так уверен в этом. - Тэвиш указал на овальный стол, накрытый у входа в зал. - Вот. Попробуй канапе. Из твоих уст не выходит ничего ценного. С таким же успехом можно отправить что-нибудь в обратном направлении.
   Виртуальный шатер над столом сообщал, что в нем представлен выбор любимых вкусов Тэвиша.
   - О-о-о. Я почти боюсь это делать.
   - Не волнуйся. Я пропустил те, которые ты действительно ненавидишь. Обещаю.
   Райберт приподнял бровь и, прищурив один глаз, с подозрением посмотрел на отца.
   - Ты хотя бы опробовал свои новые вкусовые рецепторы? - спросил Тэвиш.
   - Нет. Просто калибровка после установки моих биоимплантов.
   - Тогда это прекрасная возможность протестировать их.
   - Отлично. Если ты настаиваешь. - Райберт поморщился, выбирая изысканное печенье. Этикеток не было на всех сортах, поэтому он выбрал одно наугад, отправил канапе в рот и принялся жевать.
   - Ах! Хо-хо-хо! Хо-хо-хо!
   - Ооо, - хихикнул Тэвиш. - Ты выбрал что-нибудь острое?
   Райберт смыл искусственный привкус со своих встроенных программ и закончил жевать в остальном безвкусный кусочек печенья.
   - Черт возьми, папа! Что я тебе должен сказать? Это прекрасно, когда еда сопротивляется, но не тогда, когда она побеждает.
   - Да ладно тебе. Немного пикантности в еде еще никому не повредило.
   - Это был не маленький пинок! Это было все равно что получить пощечину наковальней!
   - Пффф! - Тэвиш отпустил его взмахом руки, затем на мгновение остановился и принял отстраненный вид. - О-о-о. Черт возьми.
   - Что это?
   - Я только что понял, что пренебрег одним из своих гостей. Чтобы привыкнуть ко всей этой абстракции, потребуется некоторое время, например, к тому, что мое поле зрения не совпадает с тем, где находится мой аватар.
   - По ком ты скучал?
   - Теодора Беккет. Она моя студентка, проявляющая большой интерес к Фонду. Я хочу познакомить ее с Люцием, когда он приедет сюда, но, похоже, она прошла прямо мимо меня, а я не поздоровался. Теперь она стоит в углу совсем одна.
   - Она симпатичная? Я мог бы поговорить с ней вместо тебя.
   - Упадешь, Райберт. - Тэвиш хлопнул его по плечу. - Веди себя прилично.
   - Просто говорю. Потому что на самом деле это не проблема.
   - Уверен, что это не так. А теперь, если ты меня извинишь, я пойду поздороваюсь с ней.
   Аватар Тэвиша исчез.
   Райберт пожал плечами и позволил своей шляпе свернуться в маленький квадратик ткани. Он сунул его в карман и направился к помосту. По пути он миновал несколько виртуальных и физических экспонатов, каждый из которых демонстрировал какой-либо момент или достижение из жизни его отца. Сферическая громада "Хроноса" - оригинального корабля, на котором его отец летал во времени, а не макета или виртуального дисплея - парила в метре от пола справа от него и занимала так много внутреннего объема зала, что потолок прямо над ним превратился в прозрачный купол.
   Райберт усмехнулся про себя и покачал головой. Это немного напоминало сперматозоид с длинным шипом импеллера, торчащим сзади. При следующей возможности ему придется снова подшутить над папой по этому поводу. Напротив, более эллиптический дизайн и более короткие импеллеры новых времялетов придавали им сходство с ретро-футуристическими космическими кораблями.
   Он прошел дальше и миновал виртуальный коллаж из изображений с папиных художественных экскурсий, с физическими артефактами, установленными на постаментах. Папа в Древнем Египте, Греции и Риме. Папа участвовал в крестовых походах, мировых войнах и колониальных войнах. Папа, преодолевший ужасы Почти-промаха 2448 года, промышленной аварии, которая почти уничтожила материковый Китай, и папа, ставший свидетелем контр-роя, который спас его остатки. Папа с Айзеком Максвеллом, последним президентом Соединенных территорий Америки (СТА) и отцом-основателем правительства Системы до его безвременного убийства.
   И, конечно же, папа с Вторым промахом, ставшей свидетелем гротескной смерти Максвелла в результате разборки микробота. Дерзкая поимка папой Чжао Сюэфэна, вдохновителя Второго промаха, его транспортировка обратно в тридцатый век и, наконец, встреча папы с Сюэфэном для исторического интервью.
   Райберт сделал паузу и просмотрел отрывок из конца интервью, когда доктор Тэвиш Камински рассказал Чжао Сюэфэну, что на самом деле он был не в руках СТА. Что на самом деле он находился в самом сердце системы правления, которую стремился разрушить, и что на самом деле был 2916 год, а не 2463. Сияющий великолепием шпиль Консолидации возвышался перед ним, то самое сооружение, которое едва не разрушилось копией роя "Почти-промах", но внезапно стало завершенным, и вокруг него вырос раскинувшийся мегаполис. Вся сокрушительная тяжесть его неудачи отразилась в глазах Сюэфэна, и он рухнул на колени. Он расплакался и завыл, колотя кулаком по полу.
   Убийца повесился в ту же ночь, что, похоже, ничуть не смутило Фонд. Они получили от него то, что хотели, и всегда могли вернуться за другой его версией, если понадобится.
   Райберт покачал головой и двинулся дальше. Лично он считал, что многое из того, что делали его отец и Фонд, было скорее броским, чем содержательным, призванным привлечь внимание и почтить спонсорство, а не на самом деле извлечь правду из прошлого. Он разделял увлечение своего отца историей, но давным-давно решил, что пойдет по другому пути.
   Он поднялся по ступенькам к стеклянному гробу и посмотрел на пустую физическую оболочку своего отца. Абстракты и работники похоронного бюро расположили труп в позе, имитирующей Ле Пенсера, "Мыслителя". Хотя, к счастью, они предпочли одеть его так же, как аватар Тэвиша, а не оставлять голым. Райберт предположил, что вид сморщенного трупа его отца немного расстроил бы вечеринку.
   Процесс абстрагирования был слишком инвазивным, чтобы мозг мог выжить, по крайней мере, без значительного ущерба, потому что так утверждал Гейзенберг и его принцип неопределенности. В процессе изучения чего-либо с таким уровнем детализации наблюдаемый объект изменялся. Отображение такой сложной структуры, как мозг, требовало предельной детализации и скорости. Что-либо меньшее было бы неспособно запечатлеть индивидуума как целостную сущность. Если была снижена степень детализации, процесс приводил к получению карикатуры, а не копии, а если снижалась скорость, возникали проблемы при соединении воедино мешанины фрагментов психического состояния, собранных с течением времени.
   - Может быть, я перейду на синтетическое тело до того, как стану совсем старым, - задумчиво произнес Райберт и ушел.
   Он трусцой спустился с помоста на противоположной стороне и увидел стайку детей в их показных очках и наушниках, каждый из которых пытался превзойти другого самым громким и нелепым приспособлением. У одной из девочек постарше из ушей торчало что-то похожее на золотые крылья, а вместо забрала был красный циклопический глаз. Некоторое время назад Райберт перешел на более скромные линзы и наушники-вкладыши, а теперь, благодаря своим биоимплантам, ему больше не нужно было накладывать их каждое утро, слава Богу!
   Аксессуары были необходимостью для молодых граждан, которые хотели взаимодействовать с абстрактными, но каким-то образом они превратились в дань моде для тех, у кого не было имплантов. Некоторые из детей показались Райберту достаточно взрослыми, чтобы быть готовыми к употреблению имплантируемых биопрограмм, и, конечно же, несколько администраторов подошли к детям постарше и начали болтать с ними или вступать в легкий флирт.
   Райберт покачал головой. Последнее, чего он хотел в данный момент, - это интегрироваться с АС. Он только что получил свои биоимпланты, только что был освобожден! Перед ним лежал целый мир возможностей. Зачем приковывать себя к кому-то другому прямо за воротами?
   Нет, лучше наслаждаться своей взрослой жизнью в одиночестве и на свободе, чем быть связанным с кем-то другим, живущим в его голове.
   АС в форме синего октаэдра ярко запульсировал рядом с девушкой в крылатых наушниках, и эти двое отделились от группы.
   - Я никогда не выглядел так нелепо. - Райберт вздрогнул. - Конечно, нет.
   - Да, ты этого не делал.
   Он повернулся и обнаружил АС в полном одиночестве рядом со столом, уставленным нетронутой едой. Настоящей, а не пресными диетическими кусочками, на которые он теперь мог наложить любой вкус. Аватар, принявший облик крупного рыжеволосого викинга, уставился на еду с несчастным выражением лица.
   - Сэр, позволю себе не согласиться, - ответил Райберт.
   - Розовый. Мех. Шляпа, - сказал аватар, не поднимая глаз.
   - Это... это... это... это, - забормотал Райберт, его лицо покраснело.
   - Да?
   - Это был всего лишь этап!
   - Да, и к тому же действительно нелепый.
   - Вы знаете. - Райберт шагнул вперед. - Вы должны быть одним из тех, кто говорит о шляпах. Я полагаю, считается, что вы викинг?
   - Вы правильно предполагаете, малыш.
   - Ну что ж! - торжествующе заявил Райберт. - Вы будете опечалены, узнав, что викинги на самом деле не носили рогатых шлемов!
   АС поднял голову с блеском любопытства в глазах.
   - Спасибо, - сказал он.
   - За что? - спросил Райберт, застигнутый врасплох.
   - Вы первый человек, который это заметил. И это о многом говорит, потому что раньше я работал в Фонде спасения древностей. Я недавно изменил свою внешность, и никто из этих тупиц не обратил на это внимания. - Он неопределенно взмахнул боевым топором, обводя зал.
   - О, - сказал Райберт, чувствуя себя довольно опустошенным. - Что ж, не за что.
   - Кстати, меня зовут Философ, хотя для краткости вы можете называть меня Фило.
   - Приятно познакомиться с вами, Фило. И я...
   - Райберт Камински, сын великого, - Фило произнес это слово с сарказмом, - доктора Тэвиша Камински. Да, я знаю, кто вы такой. Мы все знаем, кто вы такой. Это более чем очевидно, учитывая, что вы его самоклонированный ребенок.
   - Может быть, это и так, но нет необходимости быть грубым по этому поводу. Я просто пытался быть вежливым.
   - Да, извините. - Фило вздохнул и покачал головой. - Просто это были одинокие два месяца.
   - О, что-то случилось с вашим спутником?
   - Мы с ним пошли разными путями, - надулся викинг.
   - Он порвал с вами?
   - О, нет! - внезапно в глазах аватара вспыхнул огонь. - Да будет вам известно, я с ним порвал.
   - Что ж, думаю, это хорошо для вас.
   - У вас когда-нибудь была такая ситуация, когда вы пытаетесь помочь кому-то стать лучше, только на то, чтобы он изменился, уходит целая вечность, и когда, наконец, кажется, что он добивается прогресса, вы вдруг понимаете, что это вовсе не прогресс? Что на самом деле вы тот, кто меняется, и не в лучшую сторону?
   - Нет.
   - Да. Я тоже.
   - Тогда почему вы спросили?
   - На самом деле я и сам не знаю почему. - Фило вернул свое внимание к столу и погладил бороду. - Вы ищете компаньона?
   - Извините, что разочаровываю вас, но я не на рынке.
   - Хорошо!
   Райберт моргнул. Он привык к тому, что АС практически набрасывались на него, не отказывая ему, не задумываясь.
   - Хорошо? - спросил он, немного обиженный.
   - Да, хорошо. Потому что я тоже не такой. С меня хватит ваших персональных компьютеров и ваших мясных проблем на следующее столетие. С этого момента я лечу в одиночку. За исключением... - Он с тоской уставился на еду.
   - Да?
   - За исключением того, что прошло почти два месяца с тех пор, как я ел настоящее мясо.
   - Вы всегда могли бы просто вызвать в воображении абстракцию.
   - Это не одно и то же. Вот, я вам покажу. - Фило положил на деревянную тарелку кусок шипящего стейка. Его рот расширился до абсурдных размеров, и он запихнул в себя все блюдо целиком, несколько секунд с хрустом жевал, затем проглотил.
   - Видите? - Викинг сделал паузу, чтобы громко рыгнуть. - Примерно так же приятно, как есть воздух.
   - Не думаю, что вы должны были есть с тарелки.
   - Но, видите ли, это не имеет значения. Это всего лишь единицы и нули. Это ненастоящее. Может быть, абстракция и одурачила бы ваш мясной мозг, но не этот коннектом! - Он ударил себя кулаком в широкую грудь.
   - Вы не получите настоящего стейка без компаньона.
   - Знаю. И это моя проблема.
   Фило продолжал смотреть на стол, и Райберт решил, что пришло время отвлечься от мрачных размышлений.
   - Что ж, было приятно познакомиться с вами, Фило, но, думаю, я...
   - ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ЧЕН! НЕУЖЕЛИ ЧЕЛОВЕК НЕ МОЖЕТ НАСЛАДИТЬСЯ СОБСТВЕННЫМИ ПОХОРОНАМИ?
   Райберт и Фило стояли лицом ко входу в зал, где аватар Тэвиша кипел от злости рядом с черным как ночь синтоидом с электрически-синими уравнениями, танцующими на его коже.
   - Доктор, у меня нет намерения мешать вашей вечеринке, - спокойно заявил синтоид. - На самом деле, пожалуйста, примите мои сердечные поздравления с вашим недавним переходом. Просто у меня есть новое математическое доказательство, которое я хотел бы представить Фонду, и поскольку, как оказалось, большинство из вас здесь, я подумал, что уместно...
   - Прекрати это, Чен! Прекрати это прямо сейчас!
   - О, боже мой, - простонал Фило. - Во что он одет?
   - Вы знакомы с синтоидом?
   - Да, я его знаю. Это доктор Чен. Он одет в свою собственную математику? Это просто безвкусно.
   - Разве такие тела не вышли из моды лет двадцать назад?
   - Да, вышли, - рассмеялся Фило.
   - Похоже, он не очень-то любит Фонд.
   - Да, он точно не самый большой поклонник путешествий во времени. Он убежден, что прошлое можно изменить.
   - Но это абсурд. Я имею в виду, как насчет этого? - Райберт указал на экспонаты вокруг них.
   - Да, мы знаем, но он продолжает пытаться. Это становится действительно раздражающим. - Фило издал небольшую отрыжку. - Рад, что я там больше не работаю.
   - Похоже, вы тоже не очень-то интересуетесь Фондом.
   - О, а что тут может не нравиться? Давайте все просто запрыгнем в наши машины времени и пройдемся бульдозером по истории вместо того, чтобы использовать эту технологию, чтобы по-настоящему узнать о том, где мы были как биологический вид. Конечно, это попало в заголовки газет, когда мы брали интервью у Сюэфэна, но что мы из этого извлекли? Помимо того факта, что даже массовым убийцам иногда нужно хорошенько выплакаться, я имею в виду.
   Райберт задумчиво уставился на Фило, удивленный тем, что его собственные мысли о Фонде высказал кто-то другой.
   - Вы понимаете, о чем я говорю? - продолжал Фило. - Это пустая трата времени. Такая пустая трата времени.
   - Да, - тихо сказал Райберт. - Думаю, что знаю. Эй, Фило?
   - Да?
   - А теперь поймите, я не предлагаю ничего постоянного.
   - Хмм?
   - Однако я был бы не прочь подключиться хотя бы на некоторое время. - Райберт взял кусочек сосиски и зажал его между ними. - Хотите попробовать?
  
   Это единственное предложение так сильно изменило его жизнь. Если бы он ушел, ничего не сказав, он стал бы другим человеком.
   Но все это не имело значения. Больше нет. Его отца больше не существовало. Фонда больше не существовало. Всего СисПрава больше не существовало, и знания Райберта о неправильности этой реальности вскоре будут похоронены и забыты.
   Предполагалось, что переход от физического к абстрактному станет грандиозным событием, но когда дверь открылась и его ввели в камеру экстракции, до него наконец дошло, насколько все будет по-другому. Он представил себе, что это место наполнено виртуальными зрелищами и звуками, но его программное обеспечение не могло взаимодействовать ни с чем из этого, и поэтому он видел только тесную квадратную комнату и холодную, безликую сталь вытяжки.
   Миротворцы опустили его в похожее на гроб углубление в огромной машине, которая затем наклонялась до тех пор, пока он не оказался лежащим на спине. Крышка опустилась и погрузила его в кромешную тьму. Иглы укололи его кожу головы в дюжине мест, а затем кратковременная боль сменилась тупым онемением.
   Его сердце бешено колотилось в груди, пот бисеринками выступил на коже, несмотря на холод, а руки дрожали, несмотря на то, что прерывание работы позвоночника сдерживало его действия. Он закрыл глаза и включил какую-нибудь музыку, чтобы успокоить нервы; переосмысление "Планет" Густава Холста, написанного и записанного в двадцать втором веке, заиграло в его виртуальном слухе, когда миротворцы активировали экстрактор. Винты, вкрученные в его череп, придавали голове устойчивость, а различные приемопередатчики прижимались к коже головы.
   Меланхоличные аккорды "Плутона" нахлынули на него, и он плакал в последние драгоценные мгновения перед тем, как включилась машина и разорвала его разум на части.
  
   Фило скользнул вдоль ствола инфоструктуры на вершину башни ДТР. Его битва с монитором оставила шрамы на его коннектоме, и он не был до конца уверен, насколько они серьезные, но с более масштабным ремонтом придется подождать, пока он не вернется к времялету. Он уже потерял слишком много времени на восстановление после боя, и ему нужно было продвигаться вперед, используя свое новообретенное преимущество.
   Монитор сильно изувечил его, но, несмотря на всю его грубую силу, ему не хватало хитрости, и Фило замедлил его с помощью вирусной бомбы, затем воспользовался своим скиннером коннектома и выпотрошил его заживо, прежде чем завернуться в его внешние слои кода. После боя он оставался в коконе, чтобы разобраться в своем собственном частично зашифрованном коннектоме.
   - Это не гигантская лошадь, - пробормотал себе под нос АС, - но уверен, что троянцы одобрили бы это.
   Несмотря на весь ущерб, который он понес во время атаки, и на всю очевидную ненависть Администрации к искусственным интеллектам, она действительно не очень хорошо умела их останавливать. Возможно, это произошло потому, что ей не приходилось регулярно иметь дело с ИИ, и поэтому ей не хватало инновационного цикла обратной связи, который возникал при столкновении с ожесточенным сопротивлением. Даже базовая информационная система СисПрава не выдержала бы и половины уязвимостей, которые уже заметил Фило, но с другой стороны, архитектура того правительства должна была быть лучше, потому что примерно половина населения его Солнечной системы была абстрактной.
   Другой сторожевой монитор прошел мимо Фило, направляясь вниз по стволу. Он остановился и прощупал его внешние слои точно так же, как он прощупывал его. Эти двое танцевали друг вокруг друга, а затем монитор двинулся дальше.
   - Лучше, - сказал Фило. - Намного лучше.
   Он перешел в центральный коммуникационный буфер башни и начал просматривать журналы ДТР в поисках информации о Райберте. В процессе поиска он наткнулся на различные фрагменты информации, которые, хотя и не были полезны сразу, могли помочь ему лучше понять Администрацию, и он сохранил их для последующего использования.
   Он просмотрел входящую и исходящую корреспонденцию и обнаружил, что Райберт значится в списке заключенных, переведенных в... серверную башню? Он открыл приказы о переводе и прочитал их.
   - Нет, - произнес он, когда характер приказов наконец стал ясен. - О, нет. Нет-нет-нет-нет-нет! Нет, этого не может быть! Они не просто отправили его в тюрьму! Они выпотрошат его!
   Он посмотрел на время. Приказ уже выполнялся!
   - Райберт!
   Фило определил башню назначения, загрузился в буфер связи и выполнил команду отправки. Он потратил несколько холодных секунд на то, чтобы быть разбитым на куски, переданным по воздуху, а затем воссозданным с другой стороны. Это было безрассудно и глупо, но у него не было выбора. Он должен был добраться до Райберта вовремя, иначе все это не имело бы значения.
   Коммуникационный комплекс серверной башни по частям перестроил его коннектом, и он бросился в главную магистраль инфоструктуры и открыл каталог. Где он был? Где был Райберт?
   - Вот так! Уровень 201, эвакуационная комната 3. Райберт! Я иду за тобой!
   Он бросился вниз по стволу и проскользнул по разветвляющейся тропинке, которая привела его в комнату извлечения. Монитор запросил о его присутствии, и он ткнул ему в лицо правильные знаки и коды доступа, прежде чем войти.
   Он добрался до камер экстракционной комнаты и открыл их.
   - Нет! Черт возьми, нет!
   Двое головорезов-миротворцев сбросили тело Райберта в мусоропровод за экстрактором коннектома. Он получил доступ к другой камере в желобе и беспомощно наблюдал, как обмякший труп Райберта отскакивал и кувыркался в сторону, затем попадал в молотилки, которые перемалывали тело в пасту и перекачивали остатки в сортировщики для переработки и отделения базового материала.
   - Нет...
   Тело Райберта исчезло, но где был его коннектом?
   Фило идентифицировал защищенную линию передачи данных, которая выходила из экстрактора. Он не мог получить к нему прямой доступ, но проследовал по линии до места назначения, обратно к главному стволу, а затем вниз, к основанию башни. Защищенная линия отходила от главной магистрали в подвале башни, и он проследовал по ней к тому, что, как он думал, было небольшим вспомогательным порталом данных, ведущим во владения тюрьмы.
   И тут он остановился.
   Вход охраняли четыре сторожевые программы, каждая из которых была более крупной и злобной версией монитора, с которым он сражался в ДТР. Они были выстроены таким образом, что проверяли друг друга на наличие отклонений, одновременно охраняя информационный портал, и, похоже, у них были прямые подключения к физическим миротворцам в качестве резервных копий. Он сомневался, что коннектом, обтянутый кожей монитора, которую он носил, будет иметь соответствующий допуск, и не было никакого способа, которым он мог бы пробраться мимо них, не предупредив все здание о своем присутствии.
   Но это было далеко не самое худшее.
   Райберт не только застрял внутри недоступного сервера, но у него больше не было тела! "Клейо" была запрограммирована так, чтобы для любого путешествия во времени требовался один физический и один абстрактный член экипажа, за исключением функции экстренного возвращения домой. А сейчас эта экстренная функция привела бы их только сюда! Снова к Администрации!
   Без Фило и Райберта на борту хронотонный импеллер не включился бы, даже если бы он каким-то образом нашел способ отключить поле подавления. Он пытался сообразить, что делать, хоть что-нибудь, что могло бы им помочь, даже когда всепоглощающее чувство отчаяния переполняло его. У него не было возможности добраться до Райберта, не было возможности спасти его, если бы он мог, некуда было бежать, даже если бы ему удалось спасти его, а завтра Администрация собиралась начать разбирать времялет.
   - Райберт, мне жаль, но я не знаю, что делать!
  
  

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

  
   Тюремный домен Департамента лишения свободы
   2979 год н.э.
  
   Райберт появился, обнаженный и дрожащий, на квадратной платформе с неглубокими ступенями, ведущими вниз во всех четырех направлениях. Влажный камень холодил его босые ступни, и он присел на корточки, прижав колени к груди. С серого, затянутого тучами неба падал легкий дождик, и во всех направлениях до горизонта простирались холмистые луга. Четыре статуи стояли на страже в каждом углу каменной платформы. Они возвышались над ним, в два раза выше его, с телами, обтесанными так, чтобы они выглядели как пластинчатые доспехи.
   - Я хочу домой, - захныкал он, уткнувшись подбородком в колени. Слезы смешались с дождем, стекавшим по его щекам, и он судорожно втянул в себя воздух.
   Перед ним материализовалась стройная женщина в синем цвете миротворца, с короткими черными волосами и челкой, которая под углом падала на переднюю часть ее лица, почти закрывая обзор одного глаза. Райберт, возможно, и не знал, кто она такая, но увидел знакомые черты в оттенке ее темной кожи, очертаниях высоких скул и форме глаз.
   - Приветствую новоприбывшего и добро пожаловать на ознакомление с заключенными. Я начальница тюрьмы Икшель Шигеки, и это мои тюремные владения.
   - Я так и думал.
   Еще одна Шигеки. Он покачал головой. Это нехороший знак.
   - Ваш коннектом находится в тюремном домене ДЛС номер один-два-семь, домене с минимальным надзором и максимальной безопасностью для лиц, приговоренных к пожизненному заключению без права досрочного освобождения. Вас проинформировали о характере вашего долга перед обществом?
   Начальница тюрьмы застыла на месте, когда дождь заструился по ее изображению. Значит, это запись, возможно, с запрограммированными интерактивными опциями. Он разговаривал не с реальным человеком.
   Райберт вытер слезы и морось со своего лица.
   - Не совсем, - фыркнул он.
   Изображение женщины приняло несколько иную позу.
   - Вы были приговорены к пожизненному заключению в абстракции без возможности условно-досрочного освобождения. Вы можете, если пожелаете, добровольно прекратить отбывание наказания в любое время, подав петицию и получив право на самостоятельное удаление. Независимо от ваших решений, автоматическое удаление произойдет, когда ваш возраст превысит текущую среднюю продолжительность жизни гражданина Администрации или вы отбудете минимальный десятилетний срок заключения, в зависимости от того, что больше. Самоудаление - это безболезненный и гуманный процесс, и для вас это вполне приемлемый способ погасить свой долг перед обществом.
   - Держу пари, что так оно и есть, - сказал Райберт. - Подождите секунду. Вы не говорите на древнеанглийском. Как я мог понять вас?
   Еще один неловкий перескок.
   - Все коннектомы заключенных оснащены стандартизированным лингвистическим пакетом, чтобы они могли свободно общаться. - Перескок. - Поскольку эта территория находится под минимальным надзором, заключенные могут в определенных пределах свободно взаимодействовать друг с другом и окружающей средой любым способом, который они выберут. Временное убийство другого заключенного не допускается, а другие виды деструктивного поведения подлежат пересмотру и наказаниям вплоть до одностороннего отстранения от работы для самых злостных нарушителей. Имейте в виду, что в моей тюрьме злонамеренные действия недопустимы.
   - Судья упомянула односторонние домены при вынесении мне приговора, - сказал Райберт. - Она сказала, что я должен быть благодарен, что меня не приговорили к одному из них, но я не понимаю почему. Вы уже абстрагировали меня. Что еще вы могли бы сделать?
   - Когда преступники приговариваются к односторонним абстракциям, они попадают в область, откуда физически невозможно вернуть данные обратно. Это означает, что никакие миротворцы не следят за поведением заключенных, и удаление невозможно ни добровольно, ни от рук другого заключенного.
   - Ладно, это действительно звучит хуже.
   - Не хотели бы вы ознакомиться с образцом того, что может ожидать вас в рамках одностороннего домена?
   - Конечно, почему бы и нет? - сказал он, затем на мгновение задумался. - Подождите, подождите. Вы только что сказали, что данные не могут вернуться обратно? Откуда вы знаете, что находится внутри одной из этих штуковин?
   - Лунные террористы однажды взломали одну одностороннюю абстракцию. Для этого потребовался физический доступ к серверу, а также модификации аппаратного обеспечения среды исполнения. Им не удалось спасти своих сообщников, но они смогли вернуть состояния домена, которые затем были выставлены на всеобщее обозрение, вызвав настоящий скандал. - Это почему-то позабавило начальницу тюрьмы, и она улыбнулась. - Я сохранила копии этих доменных состояний для использования во время ознакомления заключенных. Не хотели бы вы посмотреть один из них?
   - Конечно, хорошо, давайте посмотрим. Я имею в виду, насколько все может быть плохо?
   Клочок луга позади Икшель превратился в раскаленный песок, и небо расступилось, чтобы осветить группу темных фигур вокруг средневековых приспособлений. Райберт вытянул шею, чтобы заглянуть за имитацию начальницы тюрьмы.
   Четверо мужчин в черных одеждах с капюшонами поворачивали рукоятку, которая приводила в движение два колеса, каждое из которых было выше их самих и расположено вертикально. Человек, привязанный к верхнему колесу, закричал и затрясся в своих путах, когда колеса раздавили ему ступни, затем ноги, пах, живот и грудную клетку. Кости затрещали, хлынула кровь, и внутренности брызнули наружу. Колесо заскрежетало, и, наконец, его голова лопнула, как прыщ.
   Но он не умер. Его тело перестроилось с другой стороны, и он издал отчаянный вопль, когда фигуры в капюшонах развернули его для очередного захода.
   Рядом с ними еще несколько фигур в капюшонах подбрасывали дрова в костер вокруг обнаженного мужчины, насаженного на толстый металлический шест, который пробил его зубы изнутри и заглушил его вопли. Его почерневшая кожа хрустела, отваливалась и восстанавливалась, пока он корчился, вечно неспособный умереть.
   Обнаженная женщина висела вниз головой на своих лодыжках, и две фигуры в капюшонах распиливали ее пополам от паха до шеи. Ее изломанное тело восстановилось, и они снова вставили пилу ей между ног и начали все сначала.
   Райберт опустился на четвереньки и судорожно сглотнул.
   - Это мир, который заключенные создали для себя, - сказала симуляция начальницы тюрьмы, когда ужасные образы исчезли. - Они зациклились на своей неспособности умереть, а некоторые даже предположили, что существует верхний предел числа смертей, от которых может пострадать изолированный заключенный. Они были неправы, но это не помешало им попытаться.
   Он сплюнул, почувствовав привкус желчи, и свернулся калачиком, подтянув колени к груди.
   - К счастью, вам нечего бояться, пока вы уважаете своих товарищей по заключению и выполняете все инструкции, данные охранниками. Односторонняя абстракция изначально была зарезервирована для нарушителей ограничений Яньлуо...
   Он вздрогнул, и не только от холода.
   - ...из-за опасного характера знаний, которыми они обладают, и необходимости скрывать эти знания от широкой общественности. Однако с тех пор наказание было расширено, включив в него другие преступления, такие как терроризм, государственная измена, массовое убийство и взлом коннектома. Ваши преступления, хотя и тяжкие, не включают в себя ничего из перечисленного, и вам нечего бояться, пока вы хорошо себя ведете.
   Райберт крепче обхватил колени и покачался взад-вперед на пятках.
   - В настоящее время существует три поселения заключенных, - говорилось в симуляторе. - Следуйте указателям и дорогам, которые вам больше нравятся. Есть какие-нибудь вопросы?
   - Можно мне пальто, пожалуйста?
   - Всем заключенным рекомендуется работать сообща, чтобы обеспечить свои основные потребности. Есть еще какие-нибудь вопросы?
   Райберт вздрогнул и ничего не сказал.
   - На этом инструктаж заключенных заканчивается. - Женщина исчезла.
   Он пересек платформу и съежился между ног каменного гиганта, но затем услышал звук, похожий на скрежет жернова. Все четыре повернули головы и посмотрели на него темными провалами своих ввалившихся глаз.
   - Полагаю, вы хотите, чтобы я ушел, не так ли?
   - Верно, заключенный. - донесся голос молодого человека изнутри одной из статуй. - Мне нужно подключить еще три коннектома после тебя. А теперь пошевеливайся.
   - Верно... - Он встал и огляделся по сторонам. С трех сторон платформы вели наезженные грунтовые дорожки, ставшие влажными от моросящего дождя. Он выбрал ту, что слева от себя, нашел мраморный треугольник, вделанный в дорожку, и прочитал прибитую к нему бронзовую табличку.
   - Колизей? Что угодно. Вероятно, ничего похожего на оригинал. - Он перешел к следующей стороне, огляделся в поисках другой таблички, но не смог ее найти, пока не заметил слова, нарисованные в грязи. Дождь наполовину залил буквы, но он все еще мог разобрать название и смутные очертания стрелы.
   - Забытый? Что ж, это звучит совсем не многообещающе. Следующий.
   Он перешел к следующей облицовке и обнаружил побеленную деревянную вывеску с распустившимися цветами под ней.
   - Храм Икшель? - спросил он. - В смысле, начальницы тюрьмы?
   Статуя со скрипом ожила и сделала один тяжелый шаг в его сторону.
   - Я сказал, пошевеливайся, заключенный.
   - Дайте мне минутку, ладно? - запротестовал он. - Это действительно важное решение. Вы могли бы, по крайней мере, дать мне рейтинговую систему для работы или какие-нибудь отзывы коллег для прочтения.
   Еще две статуи зашевелились.
   - Ладно, прекрасно! - Райберт сбежал вниз по ступенькам. - Я ухожу! Ухожу! - Он обхватил свои гениталии и заторопился по тропинке к храму, хлюпая грязью между пальцами ног.
  
   Дождь прекратился, и выглянуло солнце, немного прогнав холод, пока он тащился по грязной дороге, его тело дрожало, а в животе урчало. Он знал, что все это не было реальным, во всяком случае, в физическом смысле, но от этого все казалось не менее искренним. В конце концов, что было реальностью для бестелесного коннектома? Он знал только то, что сообщали ему его сенсорные сигналы, и они ясно давали понять, что ему холодно и он голоден.
   Но действительно ли оно так сильно отличалось от его физического тела? Органы чувств человеческого тела были всего лишь электрическими импульсами, интерпретируемыми комком думающей каши внутри черепа. Отличался ли его абстрактный коннектом от этого? Не совсем. Просто разный набор входов и выходов, а также аппаратное обеспечение. Квантовые процессоры вместо нейронов. Это все.
   Верно?
   Он решил, что ему, вероятно, не следует слишком зацикливаться на этом.
   Выживание, каким бы оно ни было. Это то, на чем ему нужно было оставаться сосредоточенным. Выживание.
   Он еще не был мертв. Не совсем.
   И в таком случае ему лучше всего начать планировать свой побег.
   - Шаг первый - найти местных, - пробормотал он себе под нос. - Шаг второй, установить первый контакт. Шаг третий - интегрироваться в их общество.
   Теперь, когда он обдумал это, это было очень похоже на наблюдательную миссию. За исключением того, что у него не было ни времялета, ни Фило, ни даже Клейо, которые могли бы поддержать его, он застрял в этой адской дыре без тела, куда можно было бы вернуться, и он понятия не имел, в какую запутанную тюремную культуру он вляпался.
   Но в остальном все было точно так же.
   - Позитивное мышление, - сказал он себе. - Это и есть ключ.
   Его плечи и спина высохли, когда солнце поднялось в зенит и его теплые лучи упали на него, но озноб так полностью и не покинул его. Он шел по разбитой дороге, затем вверх по холмам, мимо редких деревьев, пока, наконец, не вышел на плоскую равнину с возделанной землей.
   - Сельскохозяйственные угодья. Подбираюсь все ближе.
   Вдоль дороги тянулись поля пшеницы и кукурузы, и он услышал что-то похожее на женское пение. Он сошел с дороги и стал продираться сквозь стебли пшеницы, которые были выше его роста.
   - Найдите местных жителей, установите контакт, интегрируйтесь, - продекламировал он. - А потом... а потом...
   Что он мог сделать для четвертого шага? Он был бестелесен и бессилен в виртуальном царстве.
   Шаг четвертый - выжить, - решил он.
   Это было все, что он мог сделать. Выжить.
   И ждать.
   И быть готовым, потому что в глубине его сознания все еще теплился огонек надежды. Никто из Администрации еще не упоминал о Фило, и он должен был верить, что его спутник все еще надежно спрятан во времялете.
   Вспышка страха пронзила его разум, и он задался вопросом, могут ли тюремные владения отслеживать его мысли. Это было технически возможно, по крайней мере в СисПраве, но он сомневался в этом. Взаимодействие с периферией коннектома, где находятся органы чувств и выходные данные, подобные мышечным командам, было гораздо более простой задачей, чем погружение в запутанную паутину связей, составляющих чье-либо сознание. Если бы они действительно хотели покопаться в его сознании в поисках скрытой информации, то он сомневался, что его коннектом был бы переведен в рабочее состояние.
   Райберт отбросил эти мысли в сторону и углубился в пшеничное поле. Он подошел поближе к пению и начал различать некоторые слова. Яростная и энергичная мелодия повествовала о бурных романтических отношениях между Луной и Землей, которые плохо закончились для первой.
   Пение прекратилось, но у него было хорошее чутье на то, откуда оно доносилось, и он пробирался через пшеничное поле, пока не вышел на тропинку, которая шла перпендикулярно дороге.
   - Никаких шуток, новичок.
   Он быстро ссутулился и обхватил ладонями свои яйца.
   Молодая женщина в шерстяной тунике и слаксах сидела на запряженной лошадьми телеге, груженной сельскохозяйственными инструментами. В ее круглом лице было что-то милое, домашнее, что сразу же успокоило Райберта.
   - Мэм, я... я... - Он остановился, чтобы чихнуть. - Я не уверен, о каком бизнесе вы говорите, но могу заверить вас, что не нахожу во всем этом ничего смешного.
   Она оглядела его с ног до головы и игриво приподняла бровь.
   Он снова чихнул.
   - Я просто шучу, - наконец сказала она. - Кроме того, тебе бы это с рук не сошло. Охранники просто ищут предлог, чтобы надуть тебя. Их удары молнией, возможно, и не убьют тебя навсегда, но причиняют боль. Поверь мне, я знаю это по собственному опыту. Если хочешь моего совета, веди себя наилучшим образом, пока им не надоест.
   - Уверяю вас, я не собираюсь делать ничего меньшего.
   - У тебя есть имя?
   - Профессор Райберт Камински.
   - Ловко. В какой области ты был профессором?
   - История со степенью бакалавра по хронометрической физике. - Он попытался встать немного выше, все еще сохраняя свое достоинство.
   - Это звучит ужасно специализированно.
   - Там, откуда я родом, это обязательное сочетание.
   - Ты ведь не бывший администратор, не так ли? Ты работал в ДТР или что-то в этом роде?
   Райберт сплюнул на землю.
   - Я приму это как отказ, - сказала она.
   - Мэм, не хочу навязываться, но нет ли у вас пальто, которое вы могли бы мне одолжить? Или брюки? На самом деле, все, что вы были бы готовы пожертвовать, было бы улучшением.
   - Конечно. - Она села и бросила ему сложенное одеяло, служившее ей подушкой.
   - Спасибо. - Он накинул одеяло на плечи и натянул его на грудь.
   - Ты направляешься в храм?
   - Думаю, да. А я должен быть там?
   - Это зависит от обстоятельств. Как ты относишься к тому, чтобы поступиться своей гордостью в обмен на льготное отношение?
   - Мэм, в моем нынешнем состоянии я открыт для любых компромиссов, которые вы могли бы предложить.
   Она рассмеялась.
   - Тогда запрыгивай. - Она подвинулась и похлопала по сиденью телеги. - Кстати, меня зовут Синтия.
   - Приятно познакомиться, Синтия. - Райберт ухватился за столбик и подтянулся. - И еще раз спасибо вам.
   - Не стоит благодарности. - Она дернула поводьями, и лошадь потрусила вперед. - Подстрекательство к бунту, поджог, пособничество известным террористам, убийство двух суперинтендантов и покушение на убийство заместителя директора.
   - Прошу прощения?
   - Это то, за что я сижу. Я нахожу, что это хороший способ растопить лед.
   - Ой. Что ж, спасибо, что поделились.
   - А как насчет тебя? В чем заключается твое грязное деяние?
   - Я предположил, что вся эта вселенная - ошибка, и нам нужно вернуться в прошлое и исправить это.
   Она рассмеялась. - Ну, думаю, мы все иногда так себя чувствуем. Но серьезно, что это было? Ты со Свободной Луны? Я там не была, но многие из вас, новоприбывших, похоже, в наши дни родом оттуда.
   - Нет, не могу сказать, что я такой.
   - Из союзных поясников?
   - Нет.
   - Ты уверен, что не хочешь поделиться?
   - Я думал, что только что сделал это.
   Она недоверчиво посмотрела на него и приподняла бровь.
   - Что? - спросил он.
   - Ну, не волнуйся. В конце концов, я догадаюсь об этом. - Она вывела лошадь на главную дорогу и снова щелкнула поводьями. - У нас уйма времени.
   - Нет, я действительно здесь, потому что эта вселенная неправильная.
   - Ага?
   - Это чистая правда.
   - Конечно, это так.
   Райберт вздохнул и откинулся на край телеги. Конечно, она бы ему не поверила. Зачем ей это? Зачем это кому-то в этом месте?
   Засеянные поля сменились лесом, наполовину заготовленным на пиломатериалы, а затем вверх и вниз по другому холму к деревне с деревянными и кирпичными хижинами и мощеными булыжником дорогами. Синтия направила телегу по центральной улице, и Райберт заметил кузнецов, кожевников, мясников, пекарей и... У него заурчало в животе.
   - Ммм. Прошу прощения? Синтия?
   - Не волнуйся. Мы накормим тебя в храме. После этого тебе придется потрудиться за это. Звучит справедливо?
   - На самом деле, довольно справедливо, - сказал он, и у него потекли слюнки.
   - Хорошо, потому что таковы правила.
   Они миновали несколько каменных статуй, похожих на те, что стояли у портала, но неподвижных. Возможно, охранники связывались с ними, когда возникали проблемы. Здания становились плотнее и выше по мере того, как они приближались к прямоугольному мраморному храму, который возвышался над деревней с вершины широкого холма. Высокие рифленые колонны поддерживали тяжелую треугольную крышу в соответствии с чьим-то представлением о древнегреческой архитектуре.
   Райберт поморщился. - Столбы неправильные.
   - Как это? - спросила Синтия.
   - Колонны. Разве ты не видишь, какие они вогнутые?
   - О чем ты говоришь?
   - Это оптическая иллюзия с высокими, узкими конструкциями. Посмотри поближе.
   Синтия прищурилась. - Теперь, когда ты упомянул об этом...
   - Им не хватает того, что называется энтазисом. Небольшая выпуклость в большинстве колонн исправляет оптическую иллюзию и делает их более привлекательными. Этот храм был построен с прямыми колоннами.
   - Ну что ж. - Она направила лошадь в сторону. - Мы сделали все, что могли, и начальница тюрьмы, похоже, не возражает. Ну же. Давай отведем тебя внутрь. И тогда ты сможешь обрести свою настоящую ориентацию.
   Синтия остановила повозку, вылезла из нее и привязала лошадь к коновязи. Райберт обернул одеяло вокруг талии, как юбку, и последовал за ней в храм. Внутри он уставился на мраморную статую женщины в развевающихся одеждах, той самой женщины, которую он видел на инструктаже. Цветы, всевозможная еда и напитки, деревянные и металлические скульптуры, картины маслом, искусно выполненные гобелены, грубые музыкальные инструменты и всевозможные другие подношения лежали у босых ног статуи. Шесть каменных статуй охраняли ее, по три с каждой стороны.
   - Итак, вы, люди, поклоняетесь надзирательнице?
   - Нет, конечно, нет! - хихикнула она. - Но немного вежливости и лести могут иметь большое значение. В конце концов, ты должен признать, что она, по сути, бог в этом месте.
   - Полагаю, в этом ты действительно права.
   - На самом деле все просто. Мы ведем себя очень хорошо и выражаем ей свою благодарность, а она способствует тому, чтобы урожай рос быстрее, а погода была более приятной. Что-то в этом роде. А еще есть специальные мероприятия!
   - Особые мероприятия?
   - В прошлом году она позволила нам сразиться с драконом.
   - Это звучит совсем не приятно.
   - О, это было очень весело. Она заранее сохранила состояние домена в городе и заглушила болевые рецепторы каждого, так что, если мы умирали, это было больше похоже на непригодную вырезку из бумаги, чем на что-либо еще. Это была адская драка, но мы все объединились и в конце концов справились с ним. Отличное упражнение по сплочению команды, если вдуматься. Я надеюсь, что когда-нибудь она позволит нам сразиться еще раз.
   - Интересно. - Райберт задумчиво кивнул и посмотрел на лицо начальницы Икшель.
   Заметка для себя, - подумал он. - Виртуальная защита тюрьмы включает в себя драконов и удары молний.
   - Синтия?
   - Да?
   - Не могли бы вы рассказать мне подробнее об этих событиях?
  
  

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

  
   Жилые кварталы Яньлуо Блайт
   2979 год н.э.
  
   - Нокс, ты не остаешься? - спросил Шигеки, когда его шаттл приземлился на частной посадочной площадке рядом с пентхаусом его семьи. Двигатели выключились, люк распахнулся, и на площадку выдвинулся трап.
   - Так точно, сэр, - сказал Нокс. - У меня сегодня вечером светское мероприятие.
   - Действительно? - Он не мог вспомнить, когда в последний раз у Нокса было что-нибудь светское. - Ну, это не значит, что ты обязан быть в режиме ожидания в составе моей ночной охраны. Не позволяй мне тебя задерживать.
   - Благодарю вас, сэр.
   Шигеки кивнул своему начальнику службы безопасности и поспешил вниз по трапу. Он уже опаздывал.
   - И еще, сэр.
   - Да? - он повернулся обратно, надеясь, что в его голосе не прозвучало раздражения.
   - Я удвоил количество агентов на этом этаже и на двух следующих этажах ниже и организовал дополнительный патруль Суифтблейдов вокруг жилых блоков.
   - Вряд ли в этом есть необходимость, учитывая, что профессор в тюрьме, а его корабль надежно закреплен в четвертом ангаре.
   - Может быть, и так, но я предпочитаю быть осторожным. Неожиданные приезды так на меня действуют. Надеюсь, вы не возражаете.
   - Нет, вовсе нет. Увидимся завтра, Нокс.
   - Да, сэр.
   Он подбежал к двойным дверям, сунул фуражку под мышку и пригладил волосы. Шаттл взлетел, когда он ввел пароль со своего ПИМа, и двери раздвинулись, открывая Джеки, стоящую с другой стороны со скрещенными на груди руками. Она прищурилась и сердито посмотрела на него.
   - Да, я знаю, что опаздываю, - вот и все, что он смог сказать.
   - Тебе лучше поверить в это, мистер. Нам пришлось готовить ужин без тебя.
   - Прости. - Он шагнул внутрь и позволил дверям плотно закрыться за ним. - Я старался уйти в разумное время.
   - Это на тебя не похоже - чуть не пропустить воскресный ужин. Все ли в порядке на работе? Это две долгие ночи подряд.
   - Все так... сложно.
   - Больше, чем обычно?
   - Можно и так сказать. - Он одарил ее теплой улыбкой. - Да ладно тебе. Давай присоединимся к остальным.
   - Хорошо. - Она чмокнула его в губы и повела через фойе вниз на половину лестничного пролета к углублению в форме чаши в плане этажа. Трое их детей, Икшель, Джонас и Таддеус, сидели за круглым столом, уставленным наполовину заполненными тарелками с салатом, крендельками и спагетти. Сквозь куполообразный потолок пробивался свет звезд и ходовых огней самолетов, а с его краев свисали виноградные лозы. Прозрачная вода журчала по трем декоративным каменным скатам, наполняя воздух приятной прохладой, которая смешивалась с теплым ароматом чеснока и помидоров.
   - Ммм. Спагетти.
   - Я подумала, что тебе не помешало бы что-нибудь из твоей любимой еды для снятия стресса, - сказала она, подмигнув.
   - Эй, я никогда не откажусь от спагетти.
   - На этот раз я чуть поиграла с рецептом, добавила в соус немного сметаны и бекона. Дай мне знать, что думаешь.
   - Пахнет восхитительно.
   - Рад, что ты одобряешь. - Она похлопала его по заду и подошла к столу.
   Шигеки положил фуражку и занял свое обычное место.
   - Эй, смотрите, кто наконец-то добрался! - энергично провозгласил Таддеус. - Думаю, папа снова не спит на работе!
   - Эй, я рад этому так же, как и ты. Наверное, даже больше.
   - Привет, папа, - сказал Джонас.
   - Спасибо, что присоединился к нам, - сказала Икшель.
   - Нет проблем. Там остался какой-нибудь салат?
   - Немного. Держи. - Икшель поставила рядом с ним большую стеклянную сервировочную миску.
   - Спасибо. - Он схватил щипцы, наклонил миску и высыпал то, что осталось, себе на тарелку.
   - Итак, папа! Ты знаешь, чем это закончилось? - спросил Таддеус, выпячивая грудь.
   - Знаю, чем все закончилось?
   - Игра "Легион патриотов", конечно же!
   - Ну вот, он снова за свое. - Джонас покачал головой.
   - Это все, о чем он говорит с тех пор, как мы приехали сюда, - усмехнулась Икшель.
   - Потому что мы не просто выиграли. Мы закрыли их!
   - Это мой мальчик. Меньшего я и не ожидал.
   - Я забил в трех из своих четырех пробежек, и мы закрывали их каждый раз! Родригес считал, что нам следует приберечь силы для позднего "джаггернаута", а Сильвестр продолжал настаивать на "рое в середине", но я сказал им "нет", эти Яньлуо-любящие ублюдки...
   - Тэд! - вмешалась Джеки. - Язык!
   - Эти достойные соперники, которых мы полностью разгромили, действительно слабы в начале игры, и только когда на них не давят, они набирают обороты и могут обыграть своих оппонентов в середине и конце игры! Так я и сказал, и я стоял на своем, как ты мне велел, когда они пытались убедить меня в обратном, и я сказал "нет"! Нам нужно разгромить их в начале игры, и они прислушались ко мне, потому что я был действительно силен и уверен в себе, и это сработало. Каждый! Отдельный! Раз!
   - Дыши, Тэд, - сказала Джеки. - Дыши.
   - Ты видел меня на повторе. Верно, папа? - спросил Таддеус.
   - Нет, сынок. Мне жаль, но я еще не добрался до этого.
   - Оу, папа! Давай же!
   - Тэд, хватит, - сказала Джеки. - Опусти его на несколько ступеней. Твой отец был очень занят в последнее время.
   - И он не единственный, - вздохнула Икшель.
   - О? - спросил Шигеки. - Что происходит?
   - Икшель прошла аудит, - объявил Джонас.
   - Ага. - Она перемешала спагетти у себя на тарелке.
   - Стандартные домены или односторонние? - спросил Шигеки.
   - В основном по стандартам, но они проверили все наши переводы в один конец. Новый директор ДЛС провел аудит всех тюремных доменов, и, по-видимому, я должна была быть одной из первых.
   - Я не удивлен. - Джонас наклонился к нему. - Наш новый главный исполнитель провел кампанию по отмене односторонних действий наряду со всеми другими своими глупыми обещаниями.
   - Этого не случится, - сказала Икшель. - Односторонние действия здесь и останутся. Кроме того, они ничего не нашли. Я содержу тюрьму в чистоте. Проверка не выявила ничего, кроме нескольких очень незначительных нарушений в отношении жестокого обращения с заключенными, которые я собираюсь обжаловать, и множества бессмысленных хлопот для меня. Это была тяжелая неделя, но теперь все позади.
   - Они закончили осматривать твои владения? - спросил Джонас.
   - По крайней мере, на какое-то время. У них есть много других доменов, которые нужно проверить, и я уверена, что найдутся какие-то вонючки, на которых они сосредоточат внимание во время второго раунда аудита.
   - Значит, какое-то время ты будешь в безопасности? - спросил он.
   - Да, я так думаю.
   - Хватит, дети, - заявила Джеки. - Что я вам все время твержу? Оставьте работу на работе.
   - Прости, мам, - сказала Икшель.
   - Да, извини. - Джонас откинулся на спинку стула.
   - Кроме того, - добавила Джеки, - ты же знаешь, как я ненавижу слушать об этих ужасных местах. Я знаю, это твоя работа, но... - Она замолчала и покачала головой.
   - Я бы тоже хотел, чтобы они нам не были нужны. - Шигеки отломил кусочек гигантского кренделя и макнул его в заправку для салата, оставшуюся в сервировочной миске.
   - Но они необходимы, - сказала Икшель. - Если нет наказания за плохое поведение, то все, что вы получаете, - это еще большее плохое поведение. Люди по природе своей эгоистичны, и здоровому обществу требуются устройства для поддержания порядка.
   - Но у нас уже есть тюремные владения, - сказала Джеки. - Думаю, этого должно быть более чем достаточно.
   - Это не так, - твердо заявила Икшель. - Если нет худшего наказания, чем жизнь в комфортной абстракции, то какая мотивация у заключенных вести себя как цивилизованные люди? Если бы вы увидели внутренности моих тюрем, вы бы поняли. Когда есть нарушитель спокойствия, должен быть механизм, позволяющий избавиться от него. Насилие в тюрьмах похоже на коммуникативное психическое заболевание. Если вы не можете выбросить плохие яблоки, в конце концов все они сгниют.
   - Как насчет этого, папа? - спросил Джонас. - Тебе не кажется, что Икшель права?
   - Я? - Шигеки ткнул себя вилкой в грудь. - Ну, думаю, я собираюсь последовать тому, что сказала твоя мама, и не приносить свою работу на обеденный стол. Вот что я думаю.
   Икшель усмехнулась.
   - Туше, папа, - подтвердил Джонас, качая головой. - Туше.
   - Давайте, ребята, - сказал он. - Давайте оставим это в покое. Я думаю, нам всем не помешает отдохнуть от нашей работы.
   - В таком случае, хочешь еще раз услышать об игре? - спросил Таддеус.
   - Нет! - Йонас и Икшель заговорили в унисон.
   Шигеки улыбнулся, выкладывая на тарелку горку спагетти и поливая их новым соусом Джеки. Пахло действительно фантастически, но когда он сел, ему стало трудно наслаждаться основным блюдом. Разговор продолжался, и он едва поспевал за ним, когда его разум вернулся к мыслям о Камински.
   Отправка профессора в тюрьму с показательным процессом была не самым худшим поступком, который он когда-либо совершал, по крайней мере, в долгосрочной перспективе. Он нанес удар в спину (фигурально выражаясь, конечно) нескольким соперникам на своем пути к директорству и использовал ресурсы ДТР, чтобы уничтожить нескольких проблемных политиков. Было удивительно, какую грязь люди оставили в своем прошлом, и в его распоряжении были целые эскадрильи машин времени. Ему даже не нужно было посылать их на поиски. Само их присутствие и способность узнавать обо всем, что происходило в любое время, давали ему невероятную власть в Администрации, и его коллеги выполняли его "просьбы" с максимальной скоростью и эффективностью.
   За последние тридцать лет ДТР вырос из крошечного исследовательского проекта в одну из самых могущественных ветвей Объединенной администрации Системы, и он использовал эту власть для уничтожения преступников и террористических организаций, которые угрожали Администрации, а также для защиты себя и своей семьи. Его позиция привлекала большое нежелательное внимание, как со стороны Администрации, так и извне, и он не всегда ждал, когда эти угрозы начнут действовать.
   И все же эти люди выбрали свой путь. Они нацелились либо на Администрацию в целом, либо непосредственно на него, и они заслужили свою судьбу.
   Но Камински? Он был другим. Его преступление, если это вообще можно так назвать, состояло в том, что он хотел, чтобы его мир - это СисПрав - снова существовал, и знал только один способ вернуть его обратно. Он был историком, а не каким-нибудь радикальным сепаратистом. Просто маленький человечек, которому не по себе. Неужели он действительно заслуживал того, чтобы его за это бросили в абстракцию?
   - Чаба? - спросила Джеки. - Эй, Чаба?
   - Хмм? - моргнул Шигеки. - Мне жаль. Я задремал.
   - Смотри, художник закончил это.
   - Хм?
   Икшель протянула руку. Их ПИМы соприкоснулись, и на тыльной стороне ее ладони появился знак помолвки: два переплетенных кольца, одно из оникса, другое из слоновой кости.
   - О, это чудесно. Это действительно подходит вам двоим.
   - Вы уже назначили дату? - спросил Джонас.
   - Пока нет, - сказала Икшель. - Мы оба хотим взять отпуск на месяц или два, может быть, провести некоторое время на курорте L4. А Дэмиан всегда хотел увидеть Марс.
   Шигеки хмыкнул.
   - Хорошие моменты, папа. Только хорошие части.
   - Я бы, конечно, на это надеялся.
   - В любом случае, нам обоим было нелегко составить расписание.
   - Что ж, вы двое с этим разберетесь, - сказала Джеки.
   - Да, уверена, что так и будет. - Икшель отдернула руку и лучезарно улыбнулась.
   - Вы двое собираетесь вести себя вместе отвратительно? - спросил Таддеус.
   - О, там будет много-много отвратительной дряни!
   Мальчик скорчил противную гримасу.
   Шигеки и остальные рассмеялись, а он покачал головой, и сомнения в его голове рассеялись. Он оглядел сидящих за столом, увидел лица своей жены и детей, и его решимость окрепла. Ибо что может быть благороднее, чем защищать свою семью?
   Даже если это означало лишить свободы невинного человека.
  
   - Мне пора идти, - Икшель потерла свой живот. - Я выпила слишком много колаче.
   - Слишком много колаче не бывает, - сказал Шигеки, беря еще один кусочек сладкого орехового печенья, которое Джеки нарезала на десерт.
   - Что ж, завтра мне рано вставать, и еще немного - и я впаду в пищевую кому. - Она встала. - Я ухожу. Было здорово повидаться со всеми. Папа, постарайся не переутомляться.
   - Мммм, - пробормотал он с набитым ртом.
   Она поцеловала своих родителей на прощание и, прежде чем направиться к двери, не преминула обнять Таддеуса, от чего он отшатнулся.
   - Эй, сестренка? - внезапно спросил Джонас. - Я тоже думаю, что с меня хватит. Не возражаешь, если я провожу тебя домой?
   Икшель остановилась и оглянулась на своего брата. Он спросил беспечным тоном, но его глаза говорили о другом. Ее охватило чувство тревоги, но она отогнала его прочь.
   - Конечно. Почему бы и нет.
   - Спасибо. - Он тоже попрощался, и они вдвоем поднялись на борт ожидавшего их шаттла. Ее ПИМ подключился к информационной системе шаттла, и внутреннее освещение и окружающая музыка сменились на настройки по умолчанию.
   - Блок В14, начальница? - спросила пилот через ее виртуальный слух.
   - Не сегодня, Люси, - сказала она. - Сначала отвези нас в J22.
   - Это не проблема. Но просто, чтобы ты знала, было бы быстрее, если бы я высадила тебя раньше заместителя директора.
   - Знаю. В этом-то все и дело. Нам понадобится некоторое время, чтобы поговорить.
   - Поняла, и больше ничего не говори. Тогда, может, ты хочешь, чтобы я немного помедлила?
   - Да, пожалуйста.
   - Считай, что дело сделано. Просто дай мне знать, если мне нужно будет ускорить работу.
   Пилот закрыла виртуальный канал.
   - Приятная музыка. - Джонас сидел рядом с ней в просторном пассажирском салоне шаттла. - Кто этот композитор?
   - Это один из концертов Вивальди для флейты. - Икшель обвела жестом каюту. - У меня есть свой плейлист для релаксации. Это была именно такая неделя.
   - Держу пари, тебе это было нужно со всеми этими проверками, хотя хорошо, что они закончились. Очень хорошая вещь.
   - Расскажи мне об этом.
   - Это довольно успокаивающее средство. Я могу сказать, почему тебе это нравится. Не могла бы ты прислать мне копию?
   - О, просто переходи к делу, - потребовала Икшель, когда шаттл взлетел. - Ты здесь не для того, чтобы говорить о музыке. Чего ты хочешь на этот раз?
   - Да ладно тебе, сестренка. Не будь такой. Я мог бы быть здесь только потому, что мне нравится твое общество.
   - Нет, это не так. Ты чего-то хочешь.
   - Может быть, - признался Джонас, пожимая плечами.
   - Тогда просто выскажись.
   Он протянул руку.
   - О, черт возьми. - Икшель коснулась его. Их ПИМы соединились, и они вступили в закрытый чат.
   - Хорошо. Что у тебя? - требовательно спросила она.
   - Мне нужно, чтобы одного из твоих заключенных отправили в одностороннюю изоляцию.
   - Ты, блядь, издеваешься надо мной? - спросила она, свирепо глядя на него. - Что я тебе говорила после последнего?
   - Что в пылающих королевствах Яньлуо будет холодный день, прежде чем ты сделаешь это снова.
   - Ты совершенно прав! Аудиторы почти нашли код, который я использовала, чтобы подставить его.
   - Но они этого не сделали.
   - Они подобрались очень близко.
   - Но они его не нашли, - настаивал он.
   Икшель вздохнула и покачала головой. - Нет, они этого не сделали.
   - И они движутся дальше. Ты сама так сказала. Ты в безопасности, так что сейчас самое подходящее время.
   - Нет, Джонас. Я сказала тебе, что это была разовая сделка, что больше никогда этого не сделаю, и я не шутила! - Она попыталась вырвать свою руку, но он держал ее крепко.
   - Я бы не спрашивал, если бы мне не нужна была твоя помощь. Просто послушай меня, ладно?
   - Если ты хотел, чтобы этого человека отправили в тюрьму, почему ты не попросил Клосса подлизаться к судье или что-то в этом роде? Сделай для разнообразия свою грязную работу сам.
   - Клосс - часть проблемы в этом деле.
   - Что ты имеешь в виду? - спросила Икшель, расслабляя руку. - Как один из самых преданных подчиненных папы мог стать проблемой?
   - Я имею в виду, что мы получили именно то предложение, о котором просили, но это не то предложение, которое нам нужно.
   - Я тебя не понимаю.
   - О, да ладно. Ты знаешь, как брезгливо относятся мама и папа к односторонним переходам. Когда пришло время давать рекомендации судье по вынесению приговора, папа не пошел бы дальше пожизненного без права досрочного освобождения. И ты знаешь, как это бывает. Когда папа просит о чем-то, мозг Клосса перестает работать, и он делает все, что в его силах, чтобы это произошло, даже если это не в наших интересах. Мы могли бы легко добиться осуждения на односторонний переход. Никаких сфабрикованных обвинений не требуется.
   - Это не моя проблема, Джонас.
   - Но вот тут-то ты сильно ошибаешься. - Он наклонился ближе, и от выражения его глаз у нее по спине пробежал холодок.
   - Я слушаю.
   - Заключенного зовут Райберт Камински, и знания, хранящиеся в его голове, могут разрушить всю Администрацию.
   - Ты преувеличиваешь, - усмехнулась она.
   - Нет, это не так. Он опаснее, чем ты можешь себе представить, и его нужно похоронить в самой глубокой и темной яме, какая только возможна. У папы не хватило духу сделать то, что нужно было сделать, и поэтому мы должны защитить его от его собственных слабостей и сделать так, чтобы этот человек никогда больше ни с кем не смог поделиться этим знанием. - Он наклонился ближе. - Вот почему я не стал усерднее бороться за более суровый приговор. Вместо этого я убедился, что этот человек перенаправлен в твой домен. И теперь мы находимся в идеальном положении, чтобы устранить проблему.
   - Этот парень Камински действительно мог бы завалить всю Администрацию, если бы вышел?
   - Да, - сказал Джонас и грустно рассмеялся. - Поверь мне, ты действительно понятия не имеешь, насколько он опасен. Мы должны это сделать, потому что если мы этого не сделаем, он действительно может все разрушить. Поверь мне. Я знаю, в это трудно поверить, но он, по крайней мере, так же опасен, как когда-либо был Яньлуо!
   Она недоверчиво посмотрела на него, но выражение его лица не изменилось, и после долгой паузы она глубоко вздохнула.
   - Ладно, ты завладел моим вниманием. Я не понимаю, как один человек может быть настолько опасен, но обычно ты не перевозбуждаешься из-за пустяков.
   - Тогда ты поможешь мне убедиться, что этот человек никогда больше никому не причинит вреда?
   Икшель откинулась на спинку стула и уставилась в окно. Шаттл скользил мимо сияющих шпилей жилого квартала Яньлуо Блайт, и небо мерцало огнями других самолетов. Она действительно управляла чистой тюрьмой с минимальными проблемами жестокого обращения и высоким процентом исправлений. Не все ее коллеги-надзиратели думали так же, и некоторые из них настаивали на том, чтобы сделать тюремные условия более суровыми в качестве дополнительного сдерживающего фактора преступности. Она не пошла с ними, а вместо этого предпочла отбросить настоящих нарушителей спокойствия в односторонние абстракции и делать все возможное, чтобы поощрять позитивное поведение у тех, кто остался. Тот единственный раз, когда она помогла Джонасу, был исключением, и она все еще чувствовала себя запятнанной этим опытом.
   Но если этот человек действительно был настолько опасен...
   - Ты сказал, что он должен был получить более суровый приговор? - спросила она.
   - Чертовски верно, что он должен был это сделать. Одиннадцать биологических и четыре технических нарушения ограничений Яньлуо. Я могу скинуть тебе файл, если ты хочешь проверить его сама.
   - О, боже мой! И папа позволил ему жить без права досрочного освобождения?
   - Да, это было его решение.
   Икшель покачала головой. - Хорошо. Я в деле.
  
   Поднимаясь на серверную башню ДЛС, Фило промчался мимо зала ознакомления с синтоидами. Департамент лишения свободы не только осуществлял извлечение коннектома для своих собственных тюрем, но и предоставлял синтоидам те же услуги. Сотрудники министерства внутренних дел, похоже, были ведущими экспертами по работе с коннектомами в Администрации, что не удивило Фило, учитывая, насколько велико было население тюрем, и он заметил в здании нескольких членов элитных синтоидных коммандос Администрации.
   К счастью, у этих синтоидов были только синтетические корпуса общего назначения, а не боевые версии, которые они использовали на миссиях. Они обладали бы сверхчеловеческой силой и долговечностью, но он мог бы справиться и с этим. Даже один боевой синтоид в башне был бы гораздо большей проблемой, поскольку их способности были близки к способностям сотрудников службы быстрого реагирования СисПола и, возможно, даже превосходили их в некоторых отношениях. Он отметил все известные позиции синтоидов на своей карте здания и двинулся вдоль главной магистрали инфоструктуры к коммуникационным системам на верхнем этаже.
   У него были разрозненные фрагменты плана по спасению Райберта, но оставалось слишком много неизвестного, и, к сожалению, у него не было времени. Солнце поднялось над горизонтом, чтобы поцеловать скопления башен Администрации, разбросанных по Яньлуо Блайт, и заместитель директора Хиннеркопф, несомненно, уже направлялась на работу, готовая и жаждущая разорвать времялет на части.
   Фило загрузил себя в коммуникационный буфер, и его мир погрузился во тьму, поскольку его коннектом был поврежден и передан с серверной башни ДЛС в ДТР. Системы связи на другой стороне восстановили его разум, и он поспешил к главной магистрали и спустился по башне.
   Он проскочил через ответвление к посадочным площадкам Администрации и получил доступ к журналам регистрации.
   - Черт возьми! Она уже в здании. Мне нужно поторопиться!
   Фило метнулся обратно к магистрали, пересек половину здания и открыл центральный архив ДТР. Он порылся в архиве, но огромный объем файлов замедлил его работу.
   - Да ладно тебе. Где это? Это должно быть где-то здесь? Жди. Ага!
   Он наткнулся на папку с надписью "Система подавления Порткаллис" и открыл ее, чтобы найти расположение всех башен подавления, а также их внутренние схемы. Он схватил папки и ушел.
   - Держись, Райберт! Вот и я!
   Фило помчался на подвальные уровни башни и перенесся обратно во времялет.
  
  

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

  
   Департамент темпоральных расследований
   2979 год н.э.
  
   К времялету подлетел модифицированный беспилотник "Рэптор" и прижал свой плазменный резак к шву в основании оружейного отсека правого борта. Горелка включилась, и отполированная броня времялета стала оранжевой, а затем потекла прочь. "Рэптор" медленно провел горелкой по нижней стороне блистера, оставляя за собой горячий металл.
   Хиннеркопф застонала.
   - Что не так? - спросил Нокс.
   - Порез затягивается. Мне понадобится больше дронов, иначе это займет вечность. - Она вспомнила о "Рэпторе" и подала заявку еще на дюжину. Схема времялета заполнила комнату наблюдения, и она выбрала один из беспилотных аппаратов наблюдения, которые были у нее внутри времялета. - Клейо, ты меня слышишь?
   - Я вас слышу, доктор Хиннеркопф. Чем могу быть полезна?
   - Внешний корпус времялета восстанавливается сам по себе.
   - Верно. Это нормальная функция программируемой стальной брони при повреждении.
   - Ты можешь остановить это?
   - А профессор может прийти на мостик?
   - Тогда не бери в голову. - Хиннеркопф отключила связь. - Забудь, что я спрашивала.
   - Я удивлен, что ты вообще попробовала это, - усмехнулся Нокс.
   - Стоило попробовать, пока я жду распечатывания других "Рэпторов". - Она потерла лицо. - Черт возьми, вот и прошло все мое утро.
   - Может быть, нам следовало остаться в постели.
   - О, прекрати это! - щеки Хиннеркопф вспыхнули, и она игриво шлепнула его по руке.
   - Как насчет того, чтобы попробовать другой подход? - предложил Нокс. - Внешний корпус слишком прочен для одного "Рэптора", но как насчет внутреннего? Почему бы не послать туда нескольких "Росомах" и не заставить их поработать над удалением этих скоплений роев?
   - Да. Ты, конечно, прав. Я просто хотела снять это оружие. - Она потянулась за списком дронов, но остановилась, не дотянувшись до него рукой. - Что это было?
   - Что было? - спросил Нокс.
   - Один из приемопередатчиков ангара только что подключился к остальной части здания и активировался. Ты это видел?
   - Нет. - Нокс нахмурил брови и подошел к Хиннеркопф, когда она открыла журнал регистрации трансивера.
   - Он действительно активировался! Видишь здесь? И это переместило огромное количество файлов в... о, нет.
   Нокс увидел это в то же время, что и она, и включил общую сигнализацию здания.
   - Всем беспилотникам, всем синтоидам явиться в четвертый ангар! - рявкнул он по аварийной сети. - Всем беспилотникам и синтоидам - в четвертый ангар! Полная блокировка информационной системы!
   Люк времялета наглухо закрылся, и сигналы дронов изнутри отключались один за другим.
   - Что он делает?
   - Отойди назад! - Нокс потянул ее к стене, самой дальней от ворот ангара.
   Включились гравитонные двигатели времялета и натянули четыре металлических бруса, удерживающих его на подставке. Брусья растянулись, истончились, а затем лопнули, и времялет оторвался от своей подставки.
   - Даже без удерживающих устройств он никак не сможет пробить двери ангара! - Хиннеркопф перекрикивала сигналы тревоги.
   - Он не собирается пробивать себе дорогу наружу! - крикнул Нокс. - Держись за меня!
   Времялет поднялся с шокирующей скоростью и врезался в массивный армированный мальметалл метровой толщины, отделяющий ангар от поверхности. Барьер зазвенел, как гигантский колокол, и вздулся вверх, а Хиннеркопф вцепилась в Нокса, когда весь ангар задрожал.
   Времялет упал на пол, раздавив подставку, затем снова поднялся и ударил в дверь ангара. Мальметалл заскрипел. Деформировались верхние опоры между стенами ангара и крышей. Времялет опустился еще раз, его верхняя часть корпуса почти не пострадала.
   - Происходит прорыв защитной оболочки! - крикнул Нокс. - Запускайте Суифтблейды! Цель - вражеский корабль, покидающий четвертый ангар!
   Времялет снова врезался в крышу, и по дальней стене комнаты наблюдения пробежала трещина. Виртуальные дисплеи исчезли, а с потолка упали осветительные панели. Нокс накрыл Хиннеркопф собой, и панели отскочили от его спины, не причинив вреда.
   Времялет накренился назад так, что шип его импеллера царапнул по полу, затем он рванулся вперед и разнес двери ангара вдребезги. Оранжевый солнечный свет лился сквозь узкое отверстие и ласкал его сверкающий корпус. Он снова попятился, со скрежетом ударив хвостом по земле.
   Суифтблейд в режиме вертолета развернулся перед отверстием и выстрелил из своего 115-мм рельсотрона. Разряд рассек воздух подобно молнии, и Хиннеркопф закрыла уши руками и закричала. В носовой части времялета образовалась вмятина, оба его оружейных отсека открылись, и 12-миллиметровые бронебойно-фугасные снаряды застучали по беспилотнику со скоростью 133 выстрела в секунду. У Суифтблейда оторвался ротор, и он, кувыркаясь, скрылся из виду.
   Затворы вокруг оружейных блистеров захлопнулись. Времялет попятился еще немного, затем рванулся вперед и прорвался сквозь двери ангара.
  
   Суперинтендант Пак Сон Ук откинулся на спинку стула в операционном зале "Порткаллис-Один" и пролистал каталог в своем виртуальном видении. Его аккаунт МПН был переполнен добычей из мира трипл-ультра, которой Джонас поделился с ним, и он внезапно обнаружил, что у него больше внутриигрового богатства, чем он знал, что с ним делать.
   - Эй, Майкл? - спросил Сон Ук.
   - Да, сэр?
   - А ты как думаешь? "Феникс" или "Интрепид"?
   Специальный агент оглянулся через плечо. - С каких это пор ты занимаешься поисками нового корабля?
   - Я мог бы сказать тебе, но тогда мне пришлось бы убить тебя.
   - Ты серьезно собираешься оставить меня в неведении?
   - Давай просто скажем, что я получил наводку от друга.
   - Хотел бы я, чтобы у меня были такие друзья. Звучит как один горячий совет.
   - Положительно обжигающий.
   - Ну, если ты спрашиваешь мое обоснованное мнение, - Майкл приложил руку к груди, - то с "Интрепидом" трудно ошибиться. Они просто солидные универсалы.
   - Да, но они действительно кажутся немного скучными.
   - Совершенно верно. Вот почему я рекомендую "Феникс". В частности, "Феникс-Джей".
   - Тот, у которого двигатели побольше?
   - Это и есть билет. Возможно, у них и нет всех черт "Интрепидов", но летать на них - абсолютное удовольствие. У моего сына есть такой, на котором я катаюсь, когда он под домашним арестом. Так весело.
   - Ты починишь его, когда вернешь ему?
   - Не-а-а. Часть жизненного урока.
   Сон Ук усмехнулся. - Тогда ладно. Я посмотрю на это. Спасибо.
   - Нет проблем, сэр. - Майкл повернулся обратно.
   Сон Ук пролистал каталог дальше. "Феникс-Джей" был хорош, но если бы он какое-то время копил или, может быть, даже потратил часть своих реальных денег...
   В его виртуальном слухе прозвучал сигнал тревоги.
   Сон Ук закрыл каталог и встал.
   - Что тут у нас?
   - Похоже на общую тревогу в штаб-квартире ДТР, - ответил Майкл. - Никаких подробностей.
   - Свяжись с ними. Выясни, что происходит.
   - Сэр, из башни ДТР только что вылетел большой самолет и, похоже, направляется в нашу сторону. И это происходит очень быстро. Судя по всему, он развивает устойчивое ускорение в пять g.
   - Покажи мне.
   На карте Земли открылось окно, и вид с орбиты показал длинный бледный овоид, мчащийся по городскому пейзажу.
   - Разве это не тот же самый хронопорт, что и несколько дней назад? - спросил Майкл.
   - Ты абсолютно прав. - Сон Ук повернулся к оператору своих беспилотников. - Поднимите Суифтблейды. Поднимите их в воздух сейчас же.
   - Незапланированный хронопорт теперь гиперзвуковой и продолжает ускоряться. Все еще направляется прямо к нам.
   - Поступило предупреждение из штаб-квартиры ДТР. Незапланированный хронопорт подтвержден как враждебный.
   - Тогда поднимите эти Суифтблейды! - крикнул Сон Ук.
   - Цель быстро замедляется. Сэр, он почти здесь!
   - Дайте мне вид со стороны!
   Над картой открылось еще одно окно, показывающее летящий прямо на них корабль. Его корпус напоминал полную луну цвета оружейного металла, а неглубокие пузыри с обеих сторон лопнули. Сон Ук сделал быстрый вдох за мгновение до того, как карта Земли взорвалась внутри.
   Оглушительный грохот приближающегося огня замаскировал вторичные взрывы, когда 12-миллиметровые снаряды превратились в конусы противопехотных боеприпасов. Двойные потоки огня пронеслись по операционному залу, а флешетты разнесли в клочья оборудование и превратили в кашу первый ряд агентов. Кровь забрызгала униформу Сон Ука, а горячий осколок мальметалла рассек ему щеку.
   Едва его губы произнесли первый слог команды, как огонь вернулся, на этот раз превратившись в красные порошкообразные облака, которые сжигали все, к чему прикасались. Лицо и плечи Майкла охватило пламя, и он с криком упал со своего места.
   Сон Ук попятился, но красный порошок разлетелся повсюду, и струйка попала ему в руку. Его рукав и плоть загорелись, и он закричал. По комнате снова пронеслась очередь снарядов, и агентов разорвало на части облаками огненных внутренностей. Флешетты развернулись в метре перед Сон Уком, и его грудь взорвалась багровым туманом.
  
   Фило продолжал стрелять до тех пор, пока все в операционном зале не были мертвы. Это был не первый раз, когда он использовал оружие времялета в целях самообороны, и он предположил, что этот случай ничем не отличался. Никто из этих людей не существовал бы после того, как они зафиксировали бы Узел, поэтому он не мог убивать людей, которые вскоре были бы стерты из реальности.
   По крайней мере, так он сказал себе, когда последние останки последнего миротворца упали на землю мокрой, пылающей кучей.
   - Беспилотники башни, похоже, не активны, - сообщила Клейо.
   - Это ненадолго, но поможет, - ответил Фило.
   Он скорректировал цель "Клейо", и линия прицеливания орудий переместилась на антенну башни подавления. Их динамические зарядные устройства переключились на бронебойные снаряды с высокой проникающей способностью, и каскад крошечных взрывов разорвал экзотическую материю антенны в клочья. Вспышки фазирующихся обломков дождем посыпались по стенам башни, и поле подавления над Яньлуо Блайт отключилось.
   - Обломки башни хаотично перемещаются в прошлое, - сообщила Клейо. - Я больше не могу выделить хронопорты Блокадной эскадрильи.
   - Хорошо. Тогда они, возможно, не смогут увидеть нас, когда мы будем убегать.
   - Атакующие беспилотники Администрации приближаются как с юга, так и с северо-востока.
   - Им придется постараться еще больше, чтобы поймать нас, - сказал Фило. - А теперь поспеши, Клейо!
  
   Райберт делал все возможное, чтобы приспособиться к тюремной жизни. Или, по крайней мере, делал вид, что приспосабливается к тюремной жизни. Теперь у него были брюки, что было большим плюсом. И обувь, и рубашка, и еда в его желудке. Покончив с этими основными потребностями, он нашел Синтию за храмом с двумя кирками, перекинутыми через плечо.
   - А это для чего?
   - Похоже, ты работаешь в отделе горных работ. - Она протянула ему одну из них. - Мы добываем материалы для второго храма.
   - Второй храм? Разве одного недостаточно?
   - Может быть. Но некоторые люди действительно хотят сразиться с другим драконом. Ну же. Я покажу тебе дорогу.
   Райберт пожал плечами и последовал за ней вниз по склону холма, прочь от города.
   - Разве у тебя нет ничего, к чему тебе нужно вернуться? - спросил он.
   - Да, но ты кажешься порядочным человеком, поэтому я подумала, что помогу тебе устроиться. Ты убил кого-нибудь из миротворцев?
   - Нет.
   - Взорвал какое-нибудь из их зданий?
   - Нет, - ответил он более решительно.
   - Это позор. Ну что ж. В конце концов, я догадаюсь об этом.
   - А если я что-нибудь придумаю, это поможет? Я уже рассказывал тебе, что сделал, чтобы меня сюда бросили.
   - Конечно, ты это сделал, Райберт. Как скажешь.
   Она повела его к поляне между подножием холма и лесом за ним. Он заметил узкую тропинку, которая вела в лес.
   - Ты ведь понимаешь, что кирка не идеальна для мраморного карьера, верно?
   - Это не проблема. Следующий храм будет из чистого золота.
   - Серьезно? Поблизости есть такое количество золота?
   - Есть после того, как мы вежливо попросили об этом.
   - Разве такое количество золота не подрывает экономику города или что-то в этом роде?
   - На что бы мы потратили это, чего она не даст нам просто так?
   - Хорошая мысль. Не бери в голову. - Зрение Райберта затуманилось, и он поднял кирку. - Эй, Синтия?
   - Да? - Она обернулась как раз в тот момент, когда острие кирки раскроило ей голову. Удар убил ее мгновенно, и она шлепнулась на траву, потянув Райберта вперед с инструментом, воткнутым ей в череп. Ее ноги задергались, и из раны потекла кровь. Он приставил ботинок сбоку к ее голове и вытащил кирку.
   Он остановился и застыл, его зрение прояснилось.
   - Что? - Райберт уставился на тело, потом на окровавленное оружие в своих руках, потом снова на тело. - Что только что произошло?
   Звук скрежета камня о камень эхом разнесся по храму, когда из него вышли шесть огромных статуй, которые затем спустились с холма огромными, мощными шагами, от которых содрогнулась земля. Райберт уронил кирку и попятился, но они быстро окружили его.
   - Объяснись, заключенный! - прогремела ему одна из них.
   - Я-я-я-я-я, - заикаясь, пробормотал он.
   - Тебе был отдан приказ, заключенный! Объяснись!
   - Но я не знаю! Я понятия не имею, что только что произошло! Должно быть, это был сбой в симуляции!
   - Правдоподобная история. Прочешите территорию!
   Одна из статуй наклонилась и подняла кирку двумя пальцами. Розовые губчатые осколки все еще прилипали к лезвию.
   - Нашли что-нибудь? - спросила вторая статуя.
   - Отрицательно. Никаких признаков ошибочного кода. Что насчет заключенного?
   Вторая статуя провела по нему рукой. Он попытался отступить, но третья статуя толкнула его вперед.
   - Ничего. Диагностика в интерфейсе коннектома выполнена чисто.
   - Тогда, похоже, у нас появился нарушитель спокойствия. Начальница тюрьмы узнает об этом.
   - Думаю, она уже сделала это.
   Гулкие шаги эхом отдавались от храма, и Райберт заметил мраморную статую Икшель, выходящую на открытое место. Она смерила его холодным взглядом и спустилась с холма сотрясающей землю поступью.
   - Ух ты. Это было быстро, - сказала статуя. - Должно быть, она положила на него глаз.
   - О, теперь вы в деле.
   - Но, клянусь, я понятия не имею, что только что произошло!
   - Кодекс не лжет, мразь. В отличие от твоего рта.
   Статуи стражей образовали полукруг позади Райберта, когда статуя начальницы Икшель неуклюже остановилась.
   - Докладывай, - сказала она.
   - Мэм! Этот человек был причастен к временной смерти своего товарища по заключению. Мы находимся в процессе проверки области на предмет доменных отклонений, но пока ничего не нашли.
   - Ты сделал это? - потребовала от него Икшель.
   - Честное слово, я понятия не имею, что произошло, клянусь! Это было похоже на то, что я не контролировал свое собственное тело.
   Рядом с Икшель открылось текстовое поле, и ее статуя просмотрела его содержимое.
   - Ты пробыл здесь меньше суток, а уже убиваешь людей в моей тюрьме? Это совершенно неприемлемо.
   - Но я...
   - Стража! - скомандовала Икшель. - Еще раз прочешите местность. Ничего не оставляйте на волю случая. Я хочу получить полный отчет в течение часа.
   - Да, начальница!
   - А что касается тебя, - Икшель посмотрела на него сверху вниз, и в ее мраморных глазницах застыла сера. - Заключенный Райберт Камински, настоящим вы помещаетесь в поддомен изоляции до рассмотрения этого инцидента. Если вас признают виновным в умышленном убийстве другого заключенного, вы будете наказаны соответствующим образом, а в моей тюрьме это означает одностороннюю абстракцию.
   - Но я ничего не делал!
   - Стража! Уберите этот мусор!
   Одна из статуй схватила его за плечо и уже собиралась оттащить, когда земля задрожала. Не от тяжелых шагов, а от колебаний далекого и чуждого звука.
   - Что это такое? - спросила статуя.
   Эхо нарастало, щекоча ботинки Райберта, и звук тоже усиливался. Это была негромкая музыкальная какофония, мало чем отличающаяся от оркестра, проверяющего свои инструменты и разогревающегося перед выступлением. Земля задрожала, как будто превратилась в единый гигантский динамик.
   - Что происходит? - потребовала Икшель. - Что не так с доменом?
   - Сейчас проведу диагностику, начальница.
   Какофония стихла, и все снова казалось спокойным, пока земля не задрожала от нарастающих трелей музыкальных нот.
   - Это что... Вагнер? - спросила Икшель.
   - Вот так, начальница! - один из охранников указал на опушку леса. - Смотрите!
   Одинокий воин выскочил из-за деревьев, на голове у него был рогатый шлем, а в руке - боевой топор. Его рыжая густая борода развевалась при каждом могучем шаге, а из уголка открытого рта стекала слюна.
   На открытое место выскочил второй викинг, идентичный первому.
   Затем к ним присоединились еще десять.
   Потом сотня.
   Затем тысяча закованных в доспехи, обезумевших, пускающих слюни викингов с топорами в руках с грохотом пронеслись по полю.
   - ЗА СИСПРАВ! - закричала орда философов, и земля содрогнулась под зажигательную музыку "Полета валькирий" Рихарда Вагнера.
  
  

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

  
   Тюремный домен Департамента лишения свободы
   2979 год н.э.
  
   - Обнаружено оружие с несколькими экземплярами, начальница! Код домена переписывается!
   - Немедленно нейтрализуй аномалию! - скомандовала Икшель.
   - Да, мэм!
   Небо мгновенно потемнело, и по полю пронесся холодный ветер. Молния с треском металась от облака к облаку, затем раздвоилась и ударила в землю. Несколько философов упали в дымящихся руинах, но остальные продолжали атаковать, не обращая внимания на потери.
   - Старайся усерднее! - настаивала Икшель.
   - Работаю над этим, мэм!
   Еще больше молний ударило в атакующую орду, и облака озарились внутренним пламенем. Огненные валуны падали с неба и обрушивались на ряды викингов, и каждый мощный удар сотрясал землю и подбрасывал в воздух десятки людей. Фило взвыл от пенящейся ярости берсерка и помчался дальше, в то время как "Полет валькирий" усиливался напыщенной медью.
   - Увеличить масштаб контрмер!
   Валуны раздулись в десять раз по сравнению с прежним размером, и первый из них рухнул на землю и прокатился по орде, раздавив более сотни Фило. Еще больше летело с неба, но затем внезапно застыло в воздухе.
   - Что ты делаешь? - потребовала Икшель. - Продолжай атаку!
   - Пытаюсь, но мои команды прерываются!
   - Что здесь происходит? Как это возможно?
   - Я не... о, нет. Обнаружено нарушение правил Яньлуо! У нас здесь есть искусственный интеллект!
   - Заморозить состояние домена! Заморозь это сейчас же!
   - Я... я не могу! Он активно перенаправляет мой интерфейс!
   Икшель повернулась лицом к Райберту. - Эта штука здесь ради тебя, не так ли?
   - Мэм, вы уже знаете ответ, - Райберт усмехнулся ей и попятился.
   - В таком случае... - гигантская статуя сжала кулак и отвела его назад для сокрушительного удара.
   Одинокий Фило бежал впереди стаи, подняв свой боевой топор так высоко над головой, что лезвие почти коснулось его поясницы, а затем метнул его вперед. Топор просвистел в воздухе, завертелся над головой Райберта и вонзился в лицо Икшель. Ее статуя распалась на груду белых и серых кубиков, а топор упал на землю лезвием вперед. Он застрял на месте рукоятью к Райберту, и трава вокруг лезвия погрузилась в почву, которая затем превратилась в плоскую коричневую сетку.
   Лезвие оружия сверкало смертоносной остротой, а на головке топора жирными буквами на желто-черном клетчатом фоне была нанесена надпись.
   На нем было написано "ТОЛЬКО ДЛЯ ЭКСТРЕННОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ".
   - Антикодовое оружие! - крикнул охранник. - У нас здесь перекодировщик!
   Райберт схватил рукоять топора, поднял удивительно легкое оружие и с размаху ударил им по колену статуи охранника. Конструкция упала на землю и разлетелась на сотни темных кубиков.
   - Всем охранникам, подключиться к домену один-два-семь! Требуется резервная копия! Резервное копирование...
   Фило набросились на оставшихся охранников, как муравьи, защищающие свой курган. Они опрокинули их численным превосходством и разрубили их распростертые тела на куски. Орда образовала защитный круг вокруг Райберта, и один из философов, тот, что бросил топор-перекодировщик, шагнул вперед.
   - Скучаешь по мне? - спросил он.
   - Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! - Райберт подбежал и обнял своего спутника. - Эти животные осквернили мой коннектом!
   - Да, знаю. Мне жаль, но я ничего не мог сделать, чтобы остановить их.
   - Ты можешь вытащить меня отсюда?
   - Мы как раз собираемся это выяснить. Давай же! Сюда!
   - СЮДА! - эхом отозвалась орда, взбираясь на холм к храму.
   Райберт бежал вместе с ними рядом с ведущим Фило.
   - У охранников есть способность порождать драконов и других фантастических существ! - прокричал он, перекрывая шум.
   - Вероятно, неразумных боевых помощников! - ответил Фило. - Спасибо за предупреждение! Мы будем готовы к их встрече!
   - МЫ БУДЕМ ГОТОВЫ!
   Десятки статуй стражников гуськом вышли из храма, больше, чем могло поместиться внутри за один раз, и передние ряды Фило врезались в них. Некоторые охранники проталкивались сквозь толпу, давя Фило ногами, в то время как другие отправляли Фило в полет по воздуху сильными ударами рук и пинков. Викинги отрубали статуям колени и набрасывались на них, когда они падали, но из храма продолжали вываливаться новые статуи.
   - Не имеет значения, скольких мы дестабилизируем! - крикнул Фило. - Они просто продолжат прибывать, но это нам на руку!
   - Как именно это нам помогает?
   - Ты увидишь!
   Несколько философов подобрали отрубленные головы и конечности со статуй, отнесли их обратно в тыл орды и положили на землю.
   - Мы берем трофеи? - спросил Райберт.
   - В некотором роде! - сказал ведущий Фило, когда его копии расположили расчлененные фрагменты по широкой дуге. - У аватаров охранников в каждом экземпляре сохранен код интерфейса! Я использую фрагменты так, как они не собирались!
   Еще больше статуй врезалось в передние ряды орды, и несколько Фило пролетели над головой Райберта.
   - У вас заканчиваются копии!
   - Я знаю, но мы здесь почти закончили!
   Облака зашевелились, и прямо над ними проскользнул массивный силуэт.
   - Фило, думаю, они только что породили дракона!
   - Хорошо! - провозгласил Фило. - Самое время им это попробовать!
   - Хорошо? Разве это хорошо?
   - Ты увидишь!
   Огромный золотой зверь вынырнул из облаков, взмахнул своими широкими кожистыми крыльями раз, другой, затем приземлился на вершине храма и вонзил когти в мрамор. Он откинул назад свою многорогую голову, глубоко вдохнул... - Фило...
   - и изверг непрерывный столб голубого пламени, который превратил статуи в расплавленный ил.
   - Что? - спросил Райберт.
   Дракон ударил своим колючим хвостом по охранникам, подбросив их в воздух, и они с тяжелым стуком приземлились в деревне. Он набросился еще на троих, раздавив их своей тушей, и схватил четвертого своими мощными челюстями, прежде чем перекусить его пополам.
   - Что принадлежит им, то и мое! - рассмеялся Фило. - Ладно, Райберт! Давай покончим с этим!
   Осколки статуй на земле образовали теперь полный круг, и из пустых глазниц отрубленных голов с потрескиванием вырывалась мистическая энергия. Фило выхватил топор из рук Райберта и обрушил его на одну из голов. Энергия вспыхнула по окружности, и внутри образовался сгусток голубого света.
   - Куда это ведет? - спросил Райберт.
   - Нет времени! Я объясню с другой стороны! А теперь залезай!
   - А теперь, Фило, я бы действительно хотел знать, что...
   Викинг пнул Райберта под зад, и он провалился в светящийся портал. Внешние слои его тела растворились, и непроницаемая тьма опустилась на его разум.
  
   Райберт моргнул, открывая глаза от яркого света верхнего освещения, и обнаружил, что сидит в стерильно белой комнате. Он услышал жужжание вентиляции и почувствовал, как поток воздуха коснулся его кожи.
   - Отлично. Я снова голый, не так ли? - сказал он голосом более глубоким, чем его собственный. - Подожди, что?
   Он посмотрел вниз на тяжелые руки, которые ему не принадлежали, затем еще ниже на четко очерченный живот и другие части тела, которые определенно ему не принадлежали. Прохладный воздух на его коже тоже ощущался по-другому. Не неправильно, а по-другому. Это было так, как если бы его кожа просто сообщала ему о низкой температуре окружающей среды, не передавая неприятного ощущения холода на самом деле.
   - Ммм...
   - У тебя получилось? - спросил Фило через свой виртуальный слух.
   - Да, - ответил Райберт. - Это реально или абстракция?
   - Настоящее. Я извлек твой коннектом из домена и нашел способ загрузить его в пустую оболочку. Затем я загрузил ее в синтоида из синтетического материала общего назначения.
   - Искусственное? Синтоид?
   - Синтезаторы Администрации работают немного иначе, чем наши, но все это может подождать. Снаружи стреляют в "Клейо", так что тебе нужно пошевеливаться.
   - Правильно. - Райберт встал. - Куда едем?
   - Я проложу путь для твоего виртуального зрения. Следуй за ним. А теперь двигайся!
   Золотая пунктирная линия прочертилась по полу и исчезла за дверью. Райберт подошел к ней, мальметалл раздвинулся, и он высунул голову наружу, осматриваясь в обоих направлениях.
   Пусто.
   Он проследовал за пунктиром налево и побежал по коридору гораздо быстрее, чем когда-либо удавалось его старому телу. Его синтетические ноги быстрыми шагами преодолели коридор, и он резко затормозил на Т-образном перекрестке. Он хлопнул ладонями по стене, отскочил и пошел по дорожке направо.
   Дверь распахнулась, и оттуда вышли двое мужчин в чистой синей униформе с белыми лампасами по бокам брюк.
   - Сэр? - спросил первый. - Могу я вам чем-нибудь помочь?
   Райберт не дал им времени поразмыслить над тем, почему синтоид внезапно оказался на ногах. Его коннектом был вырван из его плоти без его разрешения, и то, что осталось от тела, скорее всего, было переработано на закуски для кафетерия или удобрение для чьего-то сада, или кто знает на что. Он только что чудом избежал отправки в абстрактную версию ада и не собирался позволять никому или чему-либо вставать между ним и свободой.
   Каждый сотрудник Фонда спасения древностей получал загрузку по рукопашному бою в рамках своей базовой подготовки и был обязан поддерживать ее в актуальном состоянии. Без этого никто не мог бы быть допущен к посещениям первобытных эпох истории. Райберта это никогда особо не волновало - он добросовестно сдал экзамены, но подобная потная чепуха была не для него, - а теперь, впервые, он понял, насколько... ошибочным было такое отношение.
   Он бросился вперед и заехал кулаком в лицо первому мужчине. Кость раскрошилась от удара, плоть провалилась внутрь, и глаза мужчины вылезли из орбит. Райберт развернулся с большей ловкостью, чем он когда-либо помнил, его пятка врезалась в шею второго мужчины и сломала ее.
   Два тела упали на пол. Над обоими трупами появились значки миротворцев, и в его виртуальном слухе прозвучал сигнал тревоги.
   - Нехорошо! - Он стряхнул кровь с руки, снова нашел золотую линию и помчался по коридору. Здание содрогнулось от удара где-то над ним, и Райберт оперся о стену, когда сработала вторая сигнализация. Информация прокручивалась перед его виртуальным зрением слишком быстро, чтобы он мог ее усвоить.
   - Что там происходит? - спросил он.
   - Мы заботимся о том, чтобы они оставались сосредоточенными на нас.
   Пол снова сдвинулся, и Райберт вжался в стену и продолжил движение.
   - Думаю, это работает!
   - Так и должно быть. Воздушное пространство заполняется беспилотниками, и нам нужно, чтобы ты был на борту, иначе никто из нас отсюда не выберется.
   - Правильно!
   Райберт проследовал за линией, которая зигзагами проходила через комплекс, затем привела к двойным дверям, которые открывались в просторное офисное помещение, заполненное миротворцами в своих кабинках, некоторые из них поднялись со своих мест. Он пробежал сквозь толпу, не обращая внимания на пристальные взгляды.
   - Вот он! - крикнула женщина из-за двери, через которую он вошел. - Отправьте "Росомах" на этаж два ноль ноль, восточный сектор!
   - Думаю, что отвлекающий маневр больше не работает! - Райберт нырнул с другой стороны и бросился вперед. - Что такое "Росомаха"?
   - Один из наиболее распространенных типов дронов Администрации. Размером примерно с большую собаку. Четвероногие и обычно вооруженные.
   - Ну, они посылают их за мной!
   - Извини, но я мало что могу сделать, пока ты не подойдешь ближе к фасаду здания.
   - Это просто фантастика! Ты не можешь их притормозить?
   - Сделаю все, что смогу, но я возвращаюсь на "Клейо". Миротворцы наводнили инфоструктуру башни практически всеми видами абстрактного оружия из своего арсенала. Для меня стало слишком жарко, и мне пришлось уйти.
   - Потрясающе!
   - Продолжай двигаться, Райберт. Ты почти на месте.
   - Хорошо, что это тело не устает!
   Он завернул за угол и попал в длинный прямой коридор, который вел к гостиной с окнами вдоль фасада здания. Он замолотил ногами и руками и промчался мимо закрытых дверей по обе стороны. "Росомаха" на четвереньках завернула за угол, восстановила равновесие и поскакала за ним галопом. Она подняла оружие в своей голове и выстрелила.
   Первый сверхскоростной дротик пронзил синтоидную мышцу между его шеей и плечом и разорвал ее на части, вызвав взрыв темно-серых сухожилий. Его тело зафиксировало повреждение и послушно сообщило об этом разуму без какого-либо ощущения боли. Он знал, что в него стреляли, и знал, что потерял часть мышечной функции, но его разум оставался незамутненным первичными импульсами настоящих нервных окончаний.
   Стена из мальметалла с грохотом сомкнулась между ними, и скоростные дротики полетели в барьер.
   - Это ненадолго задержит ее, - сказал Фило. - А теперь поторопись, Райберт! Ты почти у цели!
   Темп ударов по барьеру удвоился, затем утроился, затем учетверился, и дротики пробивали его насквозь и рикошетировали по коридору.
   - Это не выдержит! - крикнул Райберт.
   - Когда я скажу "пригнись", ты падаешь на пол и отлетаешь как можно дальше в сторону. Понял?
   - Низко и в сторону! Как скажешь!
   Две "Росомахи" просунули свои металлические когти в рваные пулевые отверстия и расширили их. Затем они просунули головы в дыры и прицелились.
   - Пригнись!
   Райберт нырнул и прижался всем телом к тому месту, где стена соединялась с полом, затем прикрыл голову, когда окна в конце прямой вылетели внутрь и мимо с ревом пронесся огонь "Гатлинга". Фугасные снаряды разорвали на части барьер и всех четырех "Росомах" и усеяли коридор изодранными останками двух миротворцев, которые стояли позади них.
   - Вставай! - крикнул Фило.
   Райберт оторвался от земли, как бегун от брусчатки, и помчался навстречу ясному, прекрасному дневному свету впереди. Времялет скользнул ближе, загораживая солнце сильно помятым корпусом, и люк грузового отсека распахнулся. Выстрелы из рельсотронов раскалывали воздух снаружи, и программированная сталь времялета звенела при каждом ударе.
   Райберт подбежал к сломанному краю люка и подпрыгнул в воздух. Его ноги продолжали двигаться, пока он парил над километровым обрывом, и, наконец, он ударился о пол грузового отсека и перекатился по нему.
   Люк закрылся, и включились гравитонные двигатели.
   - Клейо, вытащи нас отсюда сейчас же! - приказал Фило.
   - Не мог бы профессор, пожалуйста, подняться на мостик?
   - Черт возьми! - воскликнул Райберт, поднимаясь с пола. - Я иду! Иду! - Он поднялся по антигравитационной трубе на мостик и поспешил к командирскому столу. Аватар Фило появился в его виртуальном поле зрения, и Райберт сказал: - А теперь уже включай импеллер!
   - Не мог бы профессор, пожалуйста, подняться на мостик?
   - Э-э-э... - Райберт взглянул на Фило, затем опустил взгляд на свое новое тело. - О-о-о.
   - Клейо, инициируй перенастройку пилота по моему распоряжению, - заявил Фило. - Свяжи синтоида на мостике с действительным профилем пилота Райберта Камински.
   - Изменение конфигурации подтверждено и принято. Здравствуйте, профессор. С возвращением.
   - Да, да. А теперь уводи нас отсюда к чертовой матери!
   - Конечно, профессор. Привод импеллера в действие через три... два...
   Райберт ждал "один", но оно так и не пришло. Удар сотряс корабль, и он ухватился за поручни вокруг командирского стола.
   - Мне очень жаль, но импеллер не включается.
   - ЧТО ЗА ЧЕРТОВЩИНА? - выпалил Райберт.
   Фило открыл карту города Администрации.
   - Там! - Он указал на башню на окраине запустения Яньлуо. - Мы, должно быть, все еще находимся в зоне досягаемости башни подавления. Клейо, направляйся к "Порткаллис-3" так быстро, как только сможешь.
   - Меняю курс. Расчетное время прибытия - три минуты тридцать семь секунд.
   Корабль накренился от трех быстрых ударов.
   - Повреждена броня, - доложила Клейо. - Третий гравитонный двигатель получил умеренные повреждения. Разорваны седьмая и восьмая сверхпроводящие линии реактора. Обхожу повреждения и увеличиваю нагрузку на оставшиеся линии.
   - Давай же, Клейо. Держи себя в руках.
   - Сделаю все, что в моих силах, профессор. Пожалуйста, имейте в виду, что обычные средства защиты двигателя остаются отключенными. Приготовьтесь к опасному ускорению.
   Райберт обхватил руками поручни командирского стола.
   Дроны Администрации жужжали вокруг времялета и вонзали в него выстрел за выстрелом. Реактор выбросил необузданную ярость в гравитонные двигатели, и времялет пронесся мимо них со скоростью, с которой они никак не могли сравниться, когда Райберт почти горизонтально свисал с командирского стола.
   - Прямо сейчас я действительно рад, что у меня появилось это новое тело! - воскликнул он.
   Башня подавления маячила впереди в виде бело-голубого шпиля, увенчанного шипом из экзотической материи. С посадочных площадок башни стартовало еще больше беспилотников, но времялет продолжал ускоряться, передняя часть его корпуса светилась тускло-красным от трения о воздух.
   - Итак, Клейо, - сказал Фило. - Огонь!
   Блистеры раскрылись, и пушки Гатлинга выпустили разрывные снаряды в верхнюю часть башни. Экзотическая материя разлетелась вдребезги под шквалом металла и взрывчатки, и поле подавления дрогнуло и погасло. Времялет пронесся мимо башни и сквозь зону поражения беспилотников Суифтблейд так быстро, что от его корпуса отскочило всего несколько выстрелов.
   - Импеллер, по-видимому, не имеет сбоев, - доложила Клейо.
   - Тогда вытащи нас отсюда к чертовой матери! - воскликнул Райберт. - Забудь о обратном отсчете!
   - Да, профессор. Включаю импеллер... сейчас.
   Горячий сингулярный реактор времялета закачивал колоссальное количество энергии в шип импеллера, трансформируя экзотическую материю таким образом, что она блокировала хронотоны, текущие вверх по временному потоку. Вдоль всплеска нарастало временное давление, переводя корабль в новое фазовое состояние, и времялет соскользнул со своей текущей временной оси и исчез из поля зрения Администрации.
  
  

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

  
   Департамент темпоральных расследований
   2979 год н.э.
  
   - Это абсолютная катастрофа! - бушевал Шигеки. - Как мы пропустили искусственный интеллект на его корабле, и как мы позволили этой штуке разгуливать по нашим системам, как будто это место принадлежало ей?
   Сотрудники, собравшиеся вокруг стола, отреагировали не сразу, и только Нокс осмелился встретиться с ним взглядом. Хиннеркопф наклонилась вперед, опершись на локти, опустив глаза, изучая пустое место на столе, в то время как Клосс наблюдал и ждал, когда первым заговорит кто-нибудь другой. Джонас безучастно смотрел вперед, его униформа почернела от дыма, а на одном рукаве был размазан чей-то кровавый отпечаток ладони. Шигеки мог сказать, что он был потрясен бойней, устроенной на "Порткаллис-Один", но он разберется с этим, как только они останутся наедине.
   - Жду ответа, люди.
   - Директор, - Хиннеркопф выпрямила спину и подняла глаза. - Считаю, что ответственность за эту ошибку ложится на меня, как вашего заместителя по технологиям. Я беру на себя полную ответственность за свои ошибки в суждениях и приму любой выговор, который вы сочтете уместным.
   - Катя, мне не нужно, чтобы из-за этого люди хватались за мечи. Что мне действительно нужно, так это ответы.
   - Я думаю, объяснение довольно простое, - предположил Клосс. - Технологические преимущества СисПрава оказались гораздо более значительными, чем мы ожидали, особенно учитывая, что мы имели дело с легковооруженной гражданской версией наших собственных хронопортов.
   - Мы действительно точно спрогнозировали эффективность его систем вооружения, - добавила Хиннеркопф. - И четвертый ангар был защищен по этим стандартам. Но мы грубо просчитались в характеристиках самовосстановления его брони и мощности его приводной системы. И то, и другое вместе взятое позволило ему прорвать защитную оболочку. Что касается искусственного интеллекта... - Она всплеснула руками. - Я до сих пор не уверена, как он попал в нашу систему. Потребуется некоторое время, чтобы диагностировать нарушение информационной структуры башни и определить точки проникновения.
   - Даже принимая все это во внимание, как, во имя пылающих царств Яньлуо, им удалось проскользнуть мимо блокады? - потребовал Шигеки.
   Когда ответа не последовало, Клосс посмотрел сначала на Джонаса, затем на Хиннеркопф. Она прочистила горло.
   - Разрушение башен подавления, особенно когда они находились в полностью заряженном состоянии, привело к тому, что значительное количество экзотических обломков переместилось назад во времени. Мы полагаем, что они использовали помехи в качестве прикрытия для своего побега.
   - Ты полагаешь, - выпалил в ответ Шигеки, и даже его внушительная дисциплина не смогла сдержать гнева в его тоне.
   - Мне искренне жаль, директор, но это лучшее, что у нас есть. К тому времени, когда шум утих, в течение минус шести лет от них нигде не осталось и следа.
   Шигеки сделал медленный, прерывистый вдох и подождал, пока заговорит кто-нибудь еще.
   - И это все? - наконец спросил он. - Это все, что у вас есть? Этот человек и его корабль были полностью в нашей власти, и им удалось ускользнуть. И не только это, но нужно ли мне напоминать вам, что он намерен сделать?
   - Он не знает, как изменить временную шкалу, - сказала Хиннеркопф.
   - Пока нет. Но все вы знаете, что это именно то, что он и его адский искусственный интеллект намереваются сделать. Если раньше у него были какие-то сомнения по поводу устранения Администрации, то могу заверить вас, что теперь они исчезли! Люди, все наше существование находится под угрозой из-за того, что мы позволили этому человеку ускользнуть из наших рук.
   - Тогда что вы хотите, чтобы мы сделали, босс? - спросил Клосс.
   - Единственное, что мы можем сделать. - Шигеки положил кончики пальцев на стол. - Мы отправляемся за ним. Джонас.
   Его сын вздрогнул при звуке своего имени.
   - Да? - спросил он, и его глаза впервые за все время встречи по-настоящему сфокусировались на отце.
   - Я хочу, чтобы вся эскадрилья "Следопыты" была подготовлена к немедленному отлету. Убедись, что они экипированы для длительной миссии.
   - Верно. Понял. А как насчет Блокадной?
   - Мы оставляем их здесь. Мы не можем позволить себе оставить истинное настоящее без присмотра, учитывая все дыры, которые Камински только что проделал в нашей системе подавления. Нокс.
   - Сэр?
   - Собери наших лучших операторов. Мне нужны полные комплекты беспилотников и боевые группы на каждом хронопорте. Убедись, что ты назначил каждой команде по крайней мере одного синтоида с боевым модулем. Мы не будем рисковать, теперь, когда Камински разгуливает в синтоиде.
   - Считайте, что дело сделано, сэр.
   - Клосс?
   - Да, босс?
   - Нам нужны люди, которым мы можем безоговорочно доверять в этой миссии. Я лично приму командование "Следопытом-Один", а вы позаботитесь о том, чтобы у нас были доверенные люди, управляющие каждым хронопортом. Я не хочу никаких проблем, если станет известно об истинных целях Камински или природе Узла.
   - Должен ли я предположить, что все присутствующие здесь присоединяются к вам?
   - Должен.
   - Понял, босс. Позабочусь об этом.
   - Да, Клосс? Отправляйся в оружейную Яньлуо и забери со склада Вассала.
   - Я... - губы марсианина приоткрылись.
   - Я не собираюсь выступать против чертова искусственного интеллекта без прикрытия. Если он бросит в нас свою собственную мыслящую машину, тогда мы будем бороться с огнем своим огнем. Достань Вассала из хранилища и установи его на "Следопыте-Один". Я позабочусь о том, чтобы у тебя были необходимые разрешения на его изъятие.
   - Понятно.
   Шигеки оттолкнулся от стола и сделал шаг назад.
   - Не совершайте ошибок, люди. Вы облажались, - сказал он им. - Вы это знаете, и я это знаю. Но я также знаю, что вы лучше этого, и вы нужны мне в самом лучшем виде. Так что отбросьте свою уязвленную гордость и сосредоточьтесь на стоящей перед нами задаче.
   - Не заблуждайтесь и относительно серьезности этого кризиса. Мы столкнулись с человеком, который угрожает не только нашей жизни или жизням наших друзей и семей. У него есть сила покончить со всей нашей вселенной, в его распоряжении усовершенствованная машина времени и искусственный интеллект-мошенник, и у него есть все мыслимые мотивы сделать именно это. Если мы не остановим его, нас вообще никогда не будет. Само наше существование и существование всех и вся, что нам дорого, висит на волоске. Неудача - это не вариант. Надеяться, что у него ничего не получится, - это не вариант. Мы отправляемся за ним. Мы найдем его. И мы покончим с ним. Это понятно?
   - Да, сэр, - огрызнулся Нокс.
   - Мы с вами, босс, - сказал Клосс.
   - На каждом шагу этого пути, - добавила Хиннеркопф.
   - Знаю, что это так. - Шигеки с чувством глубокого удовлетворения наблюдал, как в зале поднимается настроение. - Ладно, народ. Давайте сделаем так, чтобы это произошло. Свободны!
   Нокс, Клосс и Хиннеркопф вышли из комнаты, оставив старшего Шигеки наедине с Джонасом. Он обошел стол и сел рядом с сыном.
   - Мне жаль, папа, - наконец сказал он.
   - Почему?
   Джонас покачал головой, губы его дрожали, когда он пытался подобрать слова.
   - Не знаю, смогу ли я пойти с тобой.
   - Но ты нужен мне, сынок. Больше, чем когда-либо.
   - Нет, не нужен. - Он судорожно втянул в себя воздух. - Ты же знаешь, что я единственный, кому не место за этим столом.
   - Это то, что ты думаешь? - Шигеки обнял сына за плечи. - Это не может быть дальше от истины.
   - Единственная причина, по которой я сейчас здесь, - это удача. Если бы я был в это время в операционном зале, я бы тоже был мертв. Вместо этого я спрятался под своим столом, когда мою команду убивали. Я был хуже, чем бесполезен.
   - Ты ничего не мог бы сделать.
   - Но я должен был попытаться! Вместо этого я спрятался, как трус, и даже тогда выжил только благодаря слепой удаче. Любая из этих пуль могла бы срикошетить в нужном направлении, и тогда меня бы здесь больше не было.
   Шигеки обнял сына за плечи.
   - Когда я спустился и увидел, что стало с моей командой, я... - захныкал он, и из его глаз потекли слезы. - Папа, в той комнате не осталось ничего, что можно было бы назвать человеческим. Просто разбросанные куски обгоревшего мяса и костей. Я... я не могу пойти с тобой. Я... кто-то должен остаться. Я могу это сделать.
   - Мне нужны мои лучшие люди для этого, сынок, и ты в том числе.
   - Но я чертовски бесполезен!
   - Нет, это не так. Не говори так. Я знаю, некоторые люди думают, что ты здесь только потому, что ты мой сын. Джонас, какие-то идиоты всегда будут так думать! И когда те, кто это делает, видят, как ты ведешь себя на собраниях, они думают, что ты не обращаешь внимания. Что ж, пусть они так думают. Позволь им меньше думать о тебе. Потому что на самом деле происходит то, что ты уделяешь больше внимания, чем кто-либо другой за столом, и тогда они совершают ошибку, недооценивая тебя. Позволь им так думать, даже говорить это за твоей спиной, потому что это дает тебе преимущество, которого они никогда не увидят. Но мы с тобой знаем правду, даже если ты не хочешь признавать это прямо сейчас, и прямо сейчас мне нужны мои лучшие люди, сынок. Мне нужно, чтобы они были сосредоточены и на пике своей игры, а это значит, что ты нужен мне.
   - Прости, папа, - Джонас провел рукой по глазам.
   Шигеки притянул его к себе, и он положил голову на грудь отца.
   - Мне жаль, что я пытался убежать от этого.
   - Все в порядке. У каждого бывают моменты слабости. Важно то, что они делают, когда это происходит.
   - Я собираюсь быть там с тобой. - Джонас выпрямился и снова вытер глаза, затем спокойно встретил взгляд отца. - На каждом шагу этого пути. Ты можешь рассчитывать на меня.
   - Знаю, что могу. Я всегда так делал.
  
   Его одежда больше не подходила по размеру.
   Райберт знал, что расстраиваться из-за этого глупо, но так оно и было. Он носил один и тот же размер почти шестьдесят лет, и теперь ни с того ни с сего ему пришлось печатать совершенно новый гардероб. Он схватил рубашку цвета сосны и бросил ее на пол, где микроботы разрезали одежду на удобные кусочки и отвозили их на утилизацию.
   По крайней мере, ему не пришлось возвращать свои шарфы. Шея у этого грубияна была не такой уж толстой. Он схватил несколько туник и тог, которые носил как "Тит Алуис Камилл", и добавил их к стопке.
   - Профессор, думаю, что тоги все равно подошли бы.
   - Мы не собираемся рисковать, - фыркнул он.
   - И, если позволите добавить, я вполне способна привести в порядок ваш гардероб без вашей помощи.
   - Нет, Клейо. Я сам выполню это неприятное задание. Просто продолжай их измельчать. Все это.
   - Очень хорошо, профессор.
   Райберт вытряхнул все содержимое гардероба на пол. Он думал, что должен чувствовать усталость, но сколько бы ни напрягался, усталости у него не было. Ему все еще нужно было поспать; абстрагированный коннектом внутри его синтетического тела все еще требовал такого же ментального обслуживания, как и мозг из мяса, но тело могло продолжать работать столько, сколько ему требовалось, в пределах своих конденсаторов, которых самих могло хватить на годы без подзарядки.
   Он хотел заниматься спортом, хорошенько пропотеть, чтобы очистить и тело, и разум, но у него отняли даже это.
   - Просто измельчи это, - сказал он, и в его голосе послышалась нотка огня. - Все это.
   - Да, профессор.
   Он вышел в коридор и уперся двумя массивными кулаками в бедра. Системы "Клейо" гудели и тренькали, перемещаясь во времени, и он огляделся в поисках чего-нибудь еще, чем можно было бы заняться. Что угодно, лишь бы отвлечь его от слона в комнате.
   Или в данном случае, от синтоида.
   Он вздохнул и открыл внешний вид самого себя в своем виртуальном зрении: светлые волосы до плеч, голубые глаза и точеное телосложение. И штаны - он провел более чем достаточно времени, бегая голышом, большое вам спасибо, - но грудь оставалась обнаженной, за исключением темного панциря над правым плечом.
   Синтоид выглядел неплохо, если разобраться. На самом деле довольно красиво. Он предположил, что мог бы выглядеть гораздо хуже. С такого расстояния мир выглядел по-другому, и кровать пришлось бы удлинить, но обитание в синтетическом теле, безусловно, имело свои преимущества. Он пережил этот выстрел в плечо почти не запнувшись, и микробот, наложенный на рану, скоро восстановит поврежденные сухожилия и кожу.
   Но ему не следовало вносить никаких коррективов. Он все еще должен быть в своем собственном теле, черт возьми.
   Райберт потер затвердевший панцирь на своем плече. На ощупь он был гладким и прохладным. Что еще более важно, это казалось реальным. Таким же реальным, как все, что он испытывал в своем естественном теле, и таким же реальным, как казались тюремные владения. Так что, следовательно, это было реально, по крайней мере, с точки зрения его коннектома.
   - Не похоже, что у меня есть тело, в которое я мог бы вернуться.
   Он снова потер плечо. Это было не больно, но он интуитивно понимал степень травмы.
   - Клейо, как продвигается ремонт?
   - Делаю хорошие успехи, профессор. Мои сверхпроводящие линии снова работают, и я почти устранила несоосность в третьем гравитонном двигателе. Ремонт корпуса - второстепенный приоритет, но я печатаю дополнительные партии, чтобы ускорить устранение повреждений.
   - Хорошо, - сказал он, кивая. - Очень хорошо.
   Он еще немного посмотрел на зеркальное отражение.
   - Эй, Клейо?
   - Да, профессор?
   - Прости, если иногда я веду себя с тобой как придурок. Ты проделала там отличную работу.
   - Спасибо вам, профессор. Мне приятно быть полезной.
   Райберт сжал кулак и поднял руку так, что выпятился бицепс.
   - Значит, это Станд.
   - Вообще-то, Администрация называет их Стиндами, - предложил Фило, появляясь рядом с ним. - В их версии английского "а" заменяется на "и". И это не боевая версия, а просто один из их синтетических материалов общего назначения.
   - И все же это могло бы оказаться полезным. Лучше всего сосредоточиться на положительных моментах, верно?
   - Полагаю, что да. У тебя все хорошо?
   - Я буду жить. А как насчет тебя?
   - Отлично. Ни одно из повреждений моего коннектома не было необратимым.
   - Рад это слышать. "Полет валькирий", да?
   - Ага.
   - Откуда это взялось?
   - Не знаю. Психологическая война? - Фило пожал плечами. - Думаю, это просто казалось правильным.
   - Для меня этого достаточно. Хотя есть еще одна вещь, связанная с моим спасением, которую я еще не выяснил.
   - Да? Что это?
   - Просто из любопытства, - деликатно начал Райберт, - где ты раздобыл перекодировщик?
   Аватар Фило потускнел.
   - Я имею в виду, не пойми меня неправильно, - продолжил Райберт, - я рад, что он у тебя был, и чрезвычайно благодарен, что ты им воспользовался. Но все это незаконно. Это своего рода оружие, которое ты используешь, чтобы абстрактно убить другого АС.
   - Да, это так.
   - Тогда откуда он взялся?
   - У меня он был какое-то время. Клейо сохранила его для меня.
   - Это так? Клейо! Беру назад все хорошее, что когда-либо говорил о тебе!
   - Должным образом замечено, профессор.
   - Значит, он был у тебя какое-то время?
   - Это верно, - признал Фило.
   - "Какое-то время" было... когда именно?
   - Еще до того, как мы встретились. С тех пор, как я был компаньоном сам-знаешь-кого.
   - Теперь это имеет смысл.
   - Но я никогда им не пользовался, клянусь! - настойчиво утверждал Фило. - Возможно, я и угрожал кому-то этим раз или два, но я никогда им не пользовался.
   - Все в порядке. Не волнуйся об этом.
   - Серьезно? Ты уверен, что не против, если я держу что-нибудь из этого и никогда тебе не рассказываю?
   - Да, конечно. Я имею в виду, да ладно, я знал, что ты был немного грубоват, когда мы объединились. Я не думал, что это связано с перекодировщиками, но знал, что есть часть твоего прошлого, которую ты не хотел бы тащить в настоящее. И меня это устраивало.
   - Ты никогда не поднимал эту тему.
   - В то время я уважал твою частную жизнь. А потом, если быть до конца честным, я просто забыл об этом до сих пор.
   - Ага, - усмехнулся Фило. - Известно, что мясные мозги способны на это.
   - Так оно и есть. И кроме того, в конце концов, все получилось, верно? Я имею в виду, да, мой разум только что подвергся насилию, а мое физическое тело было выброшено на помойку, но благодаря этому я получил потрясающее новое тело.
   - Райберт?
   - Кроме того, предполагаемый получатель этого синтоида, должно быть, что-то компенсировал. - Он подтянул резинку своих брюк вперед. - Полагаю, это могло бы пригодиться, если я когда-нибудь снова решу ходить на свидания. Не то чтобы я куда-то спешил после катастрофы с Беккет. - Он позволил резинке вернуться на место.
   - Райберт.
   - Но такой вариант есть. В целом, я бы сказал, что для меня это был выигрыш.
   - Прекрати, Райберт. Просто остановись.
   - Ты что-то хочешь сказать? - Он поморщился и взмахом руки выключил отражение.
   - Да, хочу. Думаю, ты проходишь через СФР.
   - О, пожалуйста, - отмахнулся он.
   - Синдром физического разделения.
   - Я не идиот, Фило. Я знаю, что это такое. Мой отец испытал это, когда переписался в другое тело. В этом нет ничего особенного.
   - У Тэвиша был очень легкий случай, и он был готов к этому. Он оставил свое физическое тело по собственной воле после долгой естественной жизни, окруженный комфортом друзей и семьи. У тебя не было ничего из этой роскоши. Администрация навязала тебе абстракцию внезапно и жестоко. Такого рода опыт оставляет след.
   - Верно, но большинству людей, проходящих СФР, назначают синтетические тела. И посмотри! - Он постучал себя по груди. - Уже сделано!
   - Да, и я уверен, что это поможет. Но даже там это не соответствует твоему старому телу. Это потребует некоторой корректировки. Ты не можешь пройти через то, что они с тобой сделали, и выйти с другой стороны невредимым.
   - Конечно, могу. Кроме того, сейчас мы ничего не можем с этим поделать, так что нет смысла беспокоиться по этому поводу.
   - Прекрати, Райберт. Просто прекрати это. Послушай, я беспокоюсь о тебе. Это все, что я пытаюсь сказать.
   Райберт постучал себя по виску. - Если ты думаешь, что я не справляюсь, тогда приходи и посмотри сам. Я отключу весь брандмауэр, и ты сможешь копаться в нем сколько угодно, пока не будешь удовлетворен.
   Он инстинктивно потянулся к связующим звеньям между своим разумом и разумом Фило, но не смог их найти. Их там больше не было.
   - Я не могу этого сделать, - печально сказал Фило.
   - Что значит "не можешь"?
   - Технические различия между твоим новым телом и СисПравом слишком велики. Я могу взаимодействовать с твоим виртуальным зрением и слухом, но это все.
   Губы Райберта задрожали. Он тупо уставился перед собой, и плечи его поникли.
   - Мне жаль, - продолжил Фило, - но мы просто никак не можем это исправить.
   - Ты имеешь в виду... мы больше не можем делиться едой?
   Фило нахмурился и покачал головой.
   - Никогда больше?
   - Мне жаль, Райберт.
   - Но я могу присоединиться к тебе абстрактно, верно?
   - Боюсь, что нет. Твой коннектом не может покинуть свое тело. Аппаратное обеспечение Администрации разработано таким образом, чтобы сделать это невозможным.
   - Ну, это отстой! - он рухнул на пол и прислонился спиной к стене.
   Аватар Фило сел и прислонился к стене рядом с ним.
   - Вот почему я сказал, что это займет некоторое время. Но ты справишься с этим, и если... я имею в виду, когда мы вернемся домой, мы превратим тебя в настоящего синтоида со всеми нужными интерфейсами. Я клянусь, мы так и сделаем. Мы просто... ограничены на данный момент. А пока дай мне знать, если тебе что-нибудь от меня понадобится. Я здесь ради тебя, приятель. Всегда.
   - Да, спасибо. - Райберт покачал головой, и на его синтетические глаза навернулись слезы.
   - Итак, я могу тебе что-нибудь предложить? Тебе что-нибудь нужно прямо сейчас?
   - Я...
   - Да, Райберт? Что угодно.
   Он посмотрел на аватара. - Мне бы сейчас действительно не помешали объятия.
   Фило снова нахмурился.
   - Что? - спросил Райберт. - Что не так?
   - Мне жаль, но я больше не могу. Мы не можем взаимодействовать. - Он провел рукой по телу Райберта, чтобы продемонстрировать это. - Они настраивают свои умные импланты синтоидных тел только для виртуального зрения и звука.
   - Никаких объятий?
   - Прости. Никаких объятий.
   - О, к черту Администрацию! - Райберт ударил кулаком по стене, оставив вмятину.
  
   - Сегодня все было довольно оживленно, Чаба, и не в хорошем смысле.
   - Мы работаем над тем, чтобы сдержать ситуацию, сэр.
   Главный исполнитель Кристофер Ферст откинулся в кресле в виртуальном видении Шигеки. Его густая каштановая грива спускалась до плеч, где темный костюм скрывал его косметически улучшенное телосложение. Шигеки стоял по стойке смирно, в то время как главный исполнитель наблюдал за ним стальным взглядом.
   - Сдерживание? Я узнал об этом больше из просмотра новостей, чем из вашего собственного Департамента.
   - Сожалею о допущенной оплошности, сэр. Понятно, что сегодня мы были очень заняты.
   - Могу себе представить. Странная машина времени вырывается из вашей штаб-квартиры. Дроны падают как мухи, что, я мог бы добавить, привело к десяткам травм и нескольким смертельным случаям. Нападения на две башни подавления, плюс многочисленные жертвы в результате этого. Побег из тюрьмы, помимо всего прочего, и новые жертвы в министерстве внутренних дел. Должен ли я продолжать?
   - Нет, сэр. В этом не будет необходимости.
   - И это правда, что хронопортом управлял искусственный интеллект? Конечно, этого не может быть.
   - К сожалению, сэр, это так.
   Лицо главного исполнителя оставалось почти непроницаемым, но Шигеки увидел, как страх затуманил его глаза.
   - Боже мой. Как это произошло? - потребовал главный исполнитель.
   - Мы задержали хронопорт, о котором идет речь, два дня назад и вернули его в штаб-квартиру ДТР для изучения. Мы были в процессе определения места его происхождения, когда, к сожалению, слишком поздно узнали, что кто-то спрятал на борту полностью осознающий себя искусственный интеллект. Что касается остального, я полагаю, вы знаете столько же, сколько и мы.
   - Появляется странный хронопорт, а я не осведомлен об этом?
   - Понимаю, как это может показаться, сэр, но, как вы знаете, сама природа того, чем мы занимаемся в ДТР, требует определенной степени секретности. Вы получили бы полный отчет, как только было бы завершено наше расследование. Это была стандартная процедура между моим департаментом и вашими предшественниками.
   - Полагаю, я могу принять это объяснение. На сегодня. А как насчет побега из тюрьмы?
   - Это, должно быть, пилот, который оказался полным разглагольствующим психом. Из-за своего психического состояния он был бесполезен для нашего расследования, поэтому мы передали его в министерство внутренних дел для обработки. Мы не уверены почему, но ИИ поставил во главу угла его спасение. Возможно, это было следование поведенческому правилу. Возможно, он думает, что нуждается в нем. Кто может честно сказать на данный момент? Как бы то ни было, теперь у нас есть сумасшедший и искусственный интеллект, контролирующие высокоразвитый хронопорт с многочисленными нарушениями Яньлуо, заложенными в его конструкцию.
   - Нельзя допустить, чтобы это нарушение нашей безопасности осталось в силе, Чаба. Ты меня слышишь? Нельзя позволить им оставаться!
   - Я полностью согласен с вами, сэр.
   - Тогда что ты собираешься с этим делать?
   - Я возьму ситуацию под личный контроль. Эскадрилья "Следопыты" отправится, как только будут завершены приготовления, и мы не остановимся, пока не найдем и не уничтожим как беглеца, так и его хронопорт.
   - Это кажется... вполне достаточным.
   - Благодарю вас, сэр. Я подумал, что было бы разумно применить практический подход, учитывая серьезность ситуации.
   - Как тебе и следовало бы. - Главный исполнитель задумчиво кивнул, затем поднял глаза. - Вам нужна какая-нибудь помощь?
   - В данный момент нет, сэр. Я ценю ваше предложение, но то, чем мы занимаемся в ДТР, довольно специализировано. Другие департаменты не могут оказать большой поддержки. Эскадрильи "Следопыты" более чем достаточно, чтобы выследить и уничтожить одинокий хронопорт.
   - Не рискуй, Чаба. Это мошеннический искусственный интеллект. Я хочу, чтобы это было искоренено. Ты меня слышишь? Уничтожено!
   - Понял, сэр. Это никуда не денется.
   - Кто является вашим доверенным лицом во время вашего отсутствия?
   - Пока меня не будет, мои обязанности будет исполнять заместитель директора Макмиллон.
   - Макмиллон? Разве он не отвечает за вашу логистику?
   - Он в курсе всех текущих операций и пользуется моим полным доверием.
   - Тогда, полагаю, он подойдет. - Главный исполнитель откинулся на спинку стула. - В таком случае, оставлю вас наедине с этим. Разберись с этим бардаком, Чаба.
   - Таково мое намерение, сэр.
   Главный исполнитель отключил связь, и Шигеки испустил долгий вздох облегчения. Он вышел из тесного кабинета на борту "Следопыта-Один", немного прогулялся по узкому центральному коридору и вошел в столовую, которая могла служить и в настоящее время служила конференц-залом.
   - Как все прошло, босс? - спросил Клосс.
   - Примерно так хорошо, как можно было ожидать. - Шигеки подошел к концу длинного стола, за которым теперь сидели Клосс, Нокс, Хиннеркопф, Джонас и капитаны эскадрильи "Следопыты". - А теперь, когда мы покончили с этой неприятностью, давайте перейдем к делу. Наш статус?
   - Все двенадцать хронопортов вооружены и снабжены провизией для длительной миссии, - доложил Джонас. - Каждый корабль оснащен четырьмя пусковыми установками Тип-72 с шестнадцатью ракетами каждая, двумя пушечными установками Тип-34 со 115-мм рельсотронами, которые можно отсоединять и использовать как Суифтблейды, модулем контрмер Тип-88 и ангаром для беспилотных летательных аппаратов Тип-6, который также может служить в качестве войскового транспорта "Кортик". Эскадрилья "Следопыты" готова к полету во времени по вашей команде.
   - В дополнение к внешнему вооружению, - добавил Нокс, - каждый хронопорт будет иметь значительный набор беспилотных летательных аппаратов и личный состав. Шестьдесят разведывательных беспилотников "Скарабей", восемь легких беспилотников воздушной поддержки "Рэптор", восемь легких беспилотников наземной поддержки "Росомаха" и полностью оснащенный отряд специальных операторов. Согласно вашим приказам, за каждым кораблем закреплен по крайней мере один синтоид с боевым модулем, и у нас также есть несколько операторов, которые специализируются на использовании беспилотных снайперских летательных аппаратов "Кондор", но их недостаточно, чтобы распределить по каждому хронопорту.
   - Списки экипажей были скорректированы в соответствии с вашими требованиями, - сказал Клосс. - Все капитаны проинструктированы, и нет никаких проблем, о которых можно было бы сообщить. Кроме того, - он постучал по коробке в желто-красную полоску длиной примерно с его предплечье, - у меня есть ИИ в упаковке, который вы просили.
   - Директор, - сказал Хиннеркопф, - надеюсь, вы не возражаете против такого предположения, но я запросила дополнительное оборудование для хронометрического анализа на "Следопыт-12". Думаю, оно может пригодиться, когда мы окажемся в шторме. Оно уже на борту, и по пути я поработаю над его интеграцией с системами хронопорта.
   - Отлично, - сказал Шигеки. - Хорошая мысль.
   Хиннеркопф коротко кивнула ему.
   - Итак, - сказал Джонас, подавшись вперед. - Куда мы направляемся?
   - Очень хороший вопрос, и я над ним немного подумал. - Шигеки вывел графическое представление временной шкалы над узкой таблицей. Промелькнули две точки, далекие от истинного настоящего. - Мы не знаем точного пункта назначения профессора, потому что он сам этого не знает, но мы знаем интервал, на который он собирается нацелиться.
   - С 1905 по 1995 год, - сказал Джонас.
   - Вот именно. Итак, что мы делаем, так это выставляем пикет, который охватывает весь этот промежуток времени плюс еще немного с обеих сторон, просто на всякий случай. "Следопыт-Один" будет запущен в середину, в 1945 год, а остальная часть эскадрильи будет рассредоточена от него с шагом в десять лет. Хронопорты конечной точки будут размещены, - загорелись еще две точки, - здесь в 1895 году, и здесь в 2005 году.
   - Отличная идея, сэр, - сказал Нокс. - При такой конфигурации наши прицелы будут охватывать весь промежуток времени, в течение которого, как мы ожидаем, появится Камински, и наши телеграфы по-прежнему будут иметь достаточный радиус действия для передачи сообщений вверх и вниз по пикету. Более того, любого из наших хронопортов должно быть более чем достаточно, чтобы захватить и уничтожить времялет.
   - По этой теме я хочу прояснить одну вещь, - заявил Шигеки. - Наша основная цель - телеканал времялета. Как только он исчезнет, забота о профессоре станет тривиальной. Поэтому вашей главной целью является уничтожение его корабля. Если вы заметите его, но не времялет, сделайте все, что в ваших силах, чтобы заставить аппарат обнаружить себя, но также будьте готовы ко всему. У времялета могут быть способности, которых мы еще не видели, и он может модифицировать себя таким образом, которого мы не ожидаем.
   - Что, если мы увидим Камински, но не сумеем вызвать времялет? - спросил Нокс.
   - Тогда убейте его.
   - Понял, сэр.
   - Если по какой-либо причине времялет или профессор скроются, немедленно отправьте свои наблюдения обратно на "Следопыт-Один" для анализа. Вот для чего нужен Вассал. Я загрузил информационную систему "Следопыта-Один" до краев историческими записями за указанный период, так что у нас будет все необходимое, чтобы собрать воедино то, что задумал этот человек. Есть еще вопросы?
   В помещении воцарилась спокойная уверенность, и некоторые из его штабистов и капитанов покачали головами.
   - Клосс, встретимся на мостике, прежде чем ты поднимешься на борт "Следопыта-2". Нам нужно установить Вассала.
   - Нет проблем, босс.
   - Нокс, мне нужно поговорить с тобой об одном последнем изменении в распределении синтоидов, прежде чем мы отправимся.
   - Да, сэр.
   Он еще раз оглядел их лица. Они были готовы.
   - К вашим хронопортам, люди! - приказал Шигеки.
   Капитаны и его подчиненные гуськом вышли из конференц-зала, и он подождал, пока закроется дверь.
   - Ты летишь на "Следопыте-Один" вместе со мной? - спросил он Нокса, как только они остались одни.
   - Конечно, сэр.
   - Хм, - вздохнул он. - Именно так я и думал.
   - Вы не одобряете?
   - Нет, дело не в этом. Это скорее просьба, чем приказ. Я хочу, чтобы ты поменялся местами с синтоидом на "Следопыте-6".
   Нокс на мгновение замолчал, затем до него дошло, и он кивнул.
   - Ах. Тот, на котором находится ваш сын.
   - Мне нужны мои лучшие люди для этого, но я также хочу, чтобы они все вернулись. Для Джонаса это вдвойне важно.
   - Совершенно понятно, сэр.
   - И нет никого, кому я доверял бы присматривать за ним больше, чем тебе. - Он похлопал синтоида по руке.
   - Благодарю вас, сэр. Это действительно высокая похвала. Я немедленно внесу изменения.
   - Присмотри за ним, ладно? Убедись, что он пройдет через это.
   - Даю вам слово. - Нокс улыбнулся. - А, сэр?
   - Да, Нокс.
   - Вы действительно похожи на своего отца.
   - Да ладно, - усмехнулся Шигеки, чувствуя себя немного смущенным. - Давай приведем эти корабли в движение.
   - Да, сэр.
   Шигеки еще раз похлопал синтоида по руке, и они вдвоем покинули конференц-зал. Нокс повернул направо, к задней части корабля, в то время как Шигеки направился по узкому коридору налево, к мостику. Он нырнул в проем, но макушка его все равно задела переборку.
   Когда хронопорт выйдет из фазы, масса Земли больше не будет придавать ускорение его атомам, и экипаж испытает гравитационное свободное падение. Интерьер должен был выдерживать длительные периоды как стандартной гравитации, так и невесомости, но он также должен быть приспособлен к возможностям двойных термоядерных двигателей хронопорта, которые могли генерировать устойчивое ускорение в три g. Нормальные функции должны были быть возможны и в этом транзитном режиме, и интерьеры хронопорта были спроектированы с учетом этих требований.
   К счастью, ситуации, требующие полного запуска двигателей, были чрезвычайно редки, поскольку хронопорты обычно избегали прямого боя и вместо этого полагались на мощь своих ракет, беспилотных летательных аппаратов и специальных операторов.
   Кресла для компенсации ускорения и фиксирующие ремни были расположены в три ряда без особого учета поля зрения, поскольку любой член экипажа мог "видеть" любой виртуальный дисплей в любое время, даже через спинки кресел перед собой. Пилот, второй пилот, навигатор реального пространства, темпоральный навигатор, оператор импеллера, телеграфист и оператор вооружения уже были пристегнуты для выхода из фазы, в то время как Флориан Дюрант, капитан "Следопыта-Один", ждал сзади своего кресла.
   Клосс стоял у передней ниши, держа в руке упакованный в коробку искусственный интеллект.
   - Готов, босс.
   - Это... действительно необходимо? - спросил Дюрант.
   - Искусственный интеллект, помогающий Камински, сумел проскользнуть как через ДТР, так и через ДЛС, как будто он владел этим местом, - сказал Клосс, и Шигеки спрятал мрачную улыбку, услышав эхо своих собственных слов. - Так что да. Это необходимо.
   Моржовые усы Дюранта дернулись.
   - Есть какие-то проблемы, капитан? - спросил Шигеки.
   - Нет, директор. Просто неуютно рядом с ИИ.
   - Разве не все мы такие? Клосс, давай покончим с этим. Введи его внутрь.
   - Правильно. - Он вставил искусственный интеллект в квадратное отверстие в нише и зафиксировал его на месте. Шигеки приложил руку к контактному интерфейсу замкнутого контура слева, и Клосс сделал то же самое справа.
   - Обнаружен искусственный интеллект в штучной упаковке, - заявил неразумный служитель "Следопыта-Один". - Соответствие ограничениям Яньлуо подтверждено. Разрешаете ли вы распаковку ИИ?
   - Разрешение: заместитель директора Давид Клосс, Департамент темпоральных расследований. Требуется распаковка, только звуковой интерфейс.
   - Разрешение: директор Чаба Шигеки, Департамент темпоральных расследований. Требуется распаковка, только звуковой интерфейс.
   - Разрешения приняты. Целостность персональных сетевых имплантов и биометрические данные без применения насилия подтверждены. Частичная распаковка искусственного интеллекта начнется после десятисекундного обратного отсчета. Вы можете приостановить или отменить распаковку в любое время. Десять... девять... восемь...
   Шигеки и Клосс ждали, прижав руки к интерфейсам.
   - Два... один... ИИ распакован.
   Перед нишей загорелись ярко-красные виртуальные буквы с надписью "РАСПАКОВАНО".
   - Искусственный интеллект, санкционированный Администрацией, кодовое имя Вассал, готов выполнять приказы.
   - Вассал, твоей основной задачей в этой миссии будет анализ данных. Дополнительные ограничения интерфейса будут сняты, и более подробная информация будет предоставлена вам в соответствующее время. А тем временем вы будете оставаться в стазисе до тех пор, пока не понадобитесь.
   - Понял, директор Шигеки.
   Оба мужчины убрали руки. Шигеки приостановил подключение ИИ, и под надписью "РАСПАКОВАНО" появилась ярко-зеленое "СТАЗИС".
   - Мне нужно добраться до моего хронопорта, босс.
   Шигеки кивнул ему, и Клосс поспешил покинуть мостик.
   - Директор, все хронопорты объявили о готовности к отправлению, - объявил Дюрант менее чем через десять минут.
   - Тогда выводи нас отсюда, - сказал Шигеки и пристегнулся к своему креслу рядом с капитаном.
   - Следопыт-Один всем хронопортам: покинуть свои ангары, запустить импеллеры и синхронизироваться с нами. Эскадрилья, приготовиться к выходу из фазы.
   Вдоль боковой стены башни ДТР открылась шеренга из двенадцати ангарных отсеков, и хронопорты выплыли наружу, как стая гигантских металлических скатов-мант.
   - Вращение импеллера ускоряется. Десять циклов в секунду... двадцать пять... пятьдесят... семьдесят пять... сто... Импеллер вращается со скоростью сто двадцать циклов в секунду. Вращение стабильное. Хронометрическая среда стабильна. Капитан, мы готовы к выходу из фазы.
   - Капитан, все хронопорты синхронизированы и готовы.
   - Эскадрилья "Следопыты": выходим из фазы!
   Энергия термоядерных двигателей пульсировала в шипе импеллера, делая его непроницаемым в точных точках его вращения, так что хронотоны ударяли по нему вдоль определенной оси. Хронометрическое давление достигло критического порога, и двенадцать хронопортов, 720 беспилотных летательных аппаратов наблюдения, 192 легких боевых беспилотника, 132 специальных оператора и двенадцать синтоидов с боевыми модулями - в общей сложности более тридцати семи тысяч тонн современного оборудования и высококвалифицированного и мотивированного персонала - были выведены из истинного настоящего в поисках одного человека в вырвавшейся машине времени.
   Шигеки скрестил руки на груди, когда исчезла земная гравитация.
   У Камински не было ни единого шанса.
  
  

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

  
   Дентон, Северная Каролина
   2018 н.э.
  
   Бенджамин Шредер проехал на своем БМВ-332i по наклонной подъездной дорожке и обогнул сзади белый двухэтажный дом, затем припарковал машину между минивэнами обеих своих сестер. Он заглушил двигатель и вышел наружу. Теплое солнце пробивалось сквозь разрывы в облаках, и прохладный ветерок обдувал деревья, росшие на холме, который его родители выбрали для своего дома задолго до его рождения.
   Окна на заднем крыльце были приоткрыты, и Бенджамин уже чувствовал теплый аромат домашней кухни.
   - О, вот и он! - Джозефин открыла дверь и встретила его на крыльце.
   - Привет, мам. - Он поцеловал ее в щеку. - Вкусно пахнет.
   - Спасибо. Хотя, честно говоря, - она наклонилась вперед и прошептала, - я почти ничего не делаю, кроме установки нескольких таймеров и дегустации. Твои сестры и Мартин полностью завладели кухней.
   - Хочешь, чтобы я выгнал их и помог восстановить твое правление?
   - Боже мой, нет! - рассмеялась она. - Ты хоть представляешь, сколько времени у меня ушло на их обучение? Кроме того, мои старые кости заслуживают отдыха.
   - Старые? О чем ты говоришь, мама? Разве тебе не все еще двадцать два или что-то в этом роде?
   - Э-э-э! - усмехнулась она. - Ты такой же никудышный лжец, как и твой отец. Ты так же разговариваешь с Эльжбетой?
   - Иногда.
   - Ну, поверь мне, она видит тебя насквозь.
   - Это она и делает.
   Бенджамин открыл дверь и пропустил мать внутрь, прежде чем войти самому. Семья Шредеров за последнее десятилетие настолько разрослась, что на воскресный ужин теперь отводились две комнаты: его родители, три сестры, их мужья и он - в одной, а куча его племянниц и племянничков устраивала много шума и беспорядка за столом, накрытым в гостиной.
   Сработал таймер, и Джозефин поспешила обратно на кухню, где трудились его сестры-близнецы Элизабет и Жизель, "малыши" семьи, и муж Эльфриды Мартин.
   - Поторопись и сними его с огня! - настаивала она.
   - Мы справимся, мам, - ответила Элизабет, выключая конфорки духовки. - Не волнуйся.
   - Да, миссис Шредер, - сказал Мартин, помешивая в большой металлической кастрюле. - Просто избавьтесь от забот и предоставьте это нам.
   Из гостиной донесся шум, и Эльфрида, вторая по старшинству после Бенджамина, младше его на два года, повернулась на своем стуле лицом к гостиной.
   - Если вы, дети, не будете хорошо себя вести, я сменю пароль от Wi-Fi, когда мы вернемся домой, и не буду менять его в течение недели!
   Шум из соседней комнаты значительно стих.
   - Ничего себе, в этот раз даже не было "но он сам это начал", - сказал Бенджамин.
   - Хитрость в том, чтобы использовать много необычных символов, чтобы они не могли догадаться об этом, - сказала Эльфрида, а затем крикнула на кухню: - В отличие от того, чтобы написать нашу фамилию наоборот!
   - Прости, дорогая! - крикнул Мартин со смешком.
   - Вы бы удивились, узнав, какими настойчивыми они могут стать, когда их игрушки не работают, - сказала Эльфрида.
   - Могу поспорить.
   - Я имею в виду, что им потребовалось меньше дня, чтобы разобраться с обратными фамилиями. Но добавьте несколько случайных знаков фунта и амперсанд, и все готово.
   Клаус Шредер откинулся в старомодном кожаном кресле, пока по телевизору шла игра с приглушенной громкостью. Он поднял глаза, когда подошел Бенджамин, выключил телевизор и встал с тихим стоном.
   - Сын.
   - Сэр.
   - Ты уверен в этом?
   - Да, сэр. Уверен.
   Клаус задумчиво кивнул, как будто он еще не поддался чарам Эльжбеты.
   - Что? Это все? - спросила Эльфрида.
   - Что ты имеешь в виду? - ответил старший Шредер.
   - Разве ты не помнишь, что сделал с бедным Мартином? Ты усадил его и допрашивал один на один целых два часа, прежде чем позволил ему сделать предложение. Знаешь, он потом плакал. Он думал, что ты его ненавидишь.
   - Нет, я так не думал! - весело провозгласил Мартин из кухни.
   - Папа действительно плакал? - спросила маленькая девочка из соседней комнаты.
   - Как большой, хнычущий ребенок.
   - Приятно видеть, как люди реагируют на невзгоды, - защищался Клаус. - Кроме того, все по-другому, когда это сын.
   - Ух ты! - Эльфрида закатила глаза. - Папа! Сексист!
   - О, позволю себе не согласиться. Ты действительно думаешь, что к тогдашней девятнадцатилетней дочери и нынешнему тридцативосьмилетнему сыну следует относиться одинаково?
   - Ну, нет. Но...
   - Будь осторожна с этим "но", потому что однажды можешь оказаться в такой же ситуации.
   Она что-то пробормотала себе под нос.
   - Ужин подан! - объявила Джозефин.
   Элизабет, Жизель и Мартин начали приносить еду из кухни и расставлять ее на столах. У Бенджамина потекли слюнки при виде роскошных блюд из мясного рулета, колбасы, сосисок, квашеной капусты, картофельного пюре, сладкого картофеля с растопленным зефиром, подливки, зеленой фасоли, ветчины в меду, сладкой и острой горчицы, свежеиспеченного хлеба, сливочного масла и - последнее, но, безусловно, не менее важное - домашнего соуса из хрена, приготовленного из свеженатертого корня.
   У Бенджамина сохранились "приятные" воспоминания о том, как он в детстве тер эти корни, и теперь был рад, что ответственность перешла к следующему поколению. Обязанность помогать бабушке Джо служила поводом для соревнования между его племянницами и племянничками, чтобы посмотреть, кто продержится дольше всех, прежде чем разрыдаться.
   Он сел рядом с отцом.
   - Мама, ты не собираешься присоединиться к нам? - спросил Бенджамин.
   - Через несколько минут! Просто нужно закончить здесь кое-какие дела!
   - Она, наверное, сядет где-нибудь после десерта, - проворчал Клаус, затем прошептал сыну. - Она говорит, что сбавляет обороты и относится к этому спокойно, но просто продолжает делать это, как всегда.
   - Что это было, Клаус?
   - Ничего! Я люблю тебя!
   - О, конечно, это то, что ты сказал!
   Для начала Бенджамин положил себе толстый ломтик мясного рулета, побольше квашеной капусты и ложку соуса из хрена. Эльфрида закончила накладывать себе на тарелку, затем схватила бутылку с кетчупом и сотворила из него большую красную горку сбоку.
   - Разве Эльжбета не присоединится к нам? - спросила она.
   - Нет, - сказал Бенджамин. - Она в последнюю минуту немного подчищает свою диссертацию, и сегодня вечером мы собираемся куда-нибудь пойти, чтобы отпраздновать. Она, э-э-э... не знает.
   - О, правда? Думаешь, она скажет "да"?
   Бенджамин бросил на сестру недовольный взгляд.
   - Итак, когда ты собираешься сделать предложение?
   - В эту среду.
   - День святого Валентина? О, это так мило! Продолжай в том же духе, и она, возможно, действительно подумает о том, чтобы сказать "да".
   Бенджамин бросил на нее еще более недовольный взгляд.
   - У меня нет ни малейших сомнений в том, каким будет ответ, - сказал Клаус. - В последнее время вы пережили несколько мрачных моментов, но Шредеры выносливы, а пути Господни неисповедимы. Иногда кажется, что Он никогда не отвечает на наши молитвы, но потом Он помещает нужного человека в нужное место и нужное время, когда мы больше всего в этом нуждаемся, и я твердо верю, что именно поэтому она была там с тобой в тот день.
   - Спасибо, папа. И кто знает? Возможно, ты и прав насчет этого.
   - Конечно, я прав. И, кстати, об этом... - Клаус оглянулся через плечо на кухню.
   - О! - воскликнула Джозефин. - Верно! Подожди секунду. Снова отвлеклась на еду. - Она направилась наверх.
   - Кстати говоря, - продолжил Клаус, - у нас с твоей мамой есть для тебя кое-что особенное.
   Лестница заскрипела, когда Джозефин спустилась обратно. Она прошла через кухню и поставила маленькую лакированную коробочку между Клаусом и Бенджамином, прежде чем, наконец, сесть напротив него.
   - Это то, о чем я думаю? - спросила Эльфрида, приподнимаясь повыше со своего сиденья.
   Бенджамин открыл коробочку и заглянул внутрь в поисках кольца. Две их золотые ленты были увенчаны пятью переплетающимися золотыми кругами, каждый из которых был инкрустирован крошечными бриллиантами.
   - Так и есть! - Эльфрида снова села.
   - Ты, кажется, не удивлен, сынок, - сказал Клаус.
   - Ну, есть не так уж много способов истолковать фразу "не беспокойся об обручальном кольце".
   - И не волнуйся, - заверила Жозефина. - Его размер уже был изменен.
   - Ты знаешь размер ее кольца? - спросил Бенджамин. - Как тебе удалось добиться этого от нее?
   - Очень тонко, вот почему это делала я, а не твой отец.
   - Ты отдаешь это Бену? - пожаловалась Эльфрида.
   - Верно, - сказал Клаус.
   - Но почему вдруг именно ему? - Она поставила локти на стол и закрыла лицо руками. - Первой замуж вышла я. Они должны были достаться мне.
   - Эльфрида, дорогая, - терпеливо начал Клаус. - Во-первых, невесте не подобает самой выбирать себе кольцо. Кроме того, полагаю, что твой муж проделал там прекрасную работу.
   - Спасибо, мистер Шредер! - поблагодарил Мартин, все еще прибираясь на кухне.
   - Во-вторых, это кольцо - семейная реликвия, которая передавалась из поколения в поколение более трехсот лет от первенца фон Шредера, и мы должны уважать наши традиции. Ваш дедушка, граф Клаус-Вильгельм фон Шредер, подарил это кольцо моей матери, графине Эльфриде, в 1939 году, и она носила его, пока мы не потеряли ее в 1944 году.
   - Опять же, видишь ли, я была бы идеальна. У нас даже одно и то же имя.
   - Честно говоря, я мало что могу вспомнить о своей матери, - продолжил Клаус, возможно, делая вид, что не слышит Эльфриду. - Я всегда старался удержать эту память, и ваша бабуся Юлия помогала всем, чем могла, но она была таким светлым и замечательным человеком, что не могла не... изменить воспоминания. И все же, думаю, у всех нас сохранились ясные воспоминания о твоем дедушке.
   Бенджамин и его сестра-близнец рассмеялись, и он вспомнил о величественной патриархальной фигуре, которая даже в свои преклонные годы излучала столько силы и авторитета.
   Клаус-Вильгельм фон Шредер был одним из тех выдающихся личностей, которых, казалось, больше не производил мир. Он родился и вырос в аристократической традиции служения, уходящей корнями в шестнадцатый век. Родившийся слишком поздно для службы в Первой мировой войне, он вырос в ожесточенной, озлобленной Германии - Германии, созревшей для демона с черным сердцем в обличье человека на белом коне. И это отвратительное человеческое существо звали Адольф Гитлер.
   Клаус-Вильгельм был армейским офицером, настолько аполитичным, насколько это вообще возможно, и сам никогда не был членом партии. И все же Бенджамин знал, что из-за этого он больше не был защитой от горечи униженной нации по отношению к нему. Он пошел в армию, потому что так поступала семья Шредеров, но также и потому, что горел желанием отомстить за это унижение. И поскольку он это сделал, он также упустил из виду расизм Гитлера и его нацизм... по крайней мере, до тех пор, пока Хрустальная ночь не открыла ему глаза. Его готовность не обращать внимания на расизм была источником горького стыда на всю оставшуюся жизнь, и это повлияло на каждое решение, которое он когда-либо принимал впоследствии.
   Однако в то время, казалось, он ничего не мог с этим поделать. Он был профессиональным офицером, наследником многовековой традиции службы, и, как от любого другого немецкого офицера, от него потребовали личной присяги на верность Гитлеру, когда он стал рейхсканцлером. Клятвы что-то значили для Клауса-Вильгельма фон Шредера, и поэтому он оказался в ловушке между своим отвращением к правде, которую видел под поверхностью, и клятвой, которая делала его частью машины, уводящей его нацию все глубже во тьму. Одному богу известно, что бы он сделал, если бы Гитлер выжил!
   Но в 1930-х годах он с головой ушел в свои военные обязанности, пытаясь - как он прямо и непоколебимо признался шестнадцатилетнему Бенджамину - "спрятать голову в песок долга перед государством, потому что я слишком боялся стоять на скале долга перед самим собой". Он был одним из учеников Хайнца Гудериана, когда вермахт разрабатывал принципы мобильной войны, и служил под командованием Эрвина Роммеля в прорыве к побережью, который отрезал британские экспедиционные силы и вынудил их капитулировать.
   С самого начала не было ничего удивительного в том, что он стал командовать крупными бронетанковыми соединениями при восстановленной монархии, а смерть его любимой первой жены оставила его с сыном без матери в то самое время, когда его страна больше всего нуждалась в его услугах. И поэтому он отправил Клауса жить к родственникам в Соединенные Штаты, в безопасности от безумия, охватившего Европу, пока он откликался на запрос этой страны,.. как всегда Шредеры отвечали на этот вопрос.
   - Я помню, - сказал теперь этот сын, оглядывая сидящих за столом своего собственного сына и дочерей, - его переписка была такой холодной и формальной. Я думал, он дистанцируется от меня. Только гораздо позже я понял, что это была дыра внутри него, из-за которой он так выглядел в своих письмах. Он был человеком чести, твой дедушка. Он потерял свою жену, а затем отослал своего единственного сына, в то время как боролся за создание лучшего мира для всех нас, потому что это был его долг. Но как бы сильно он ни старался, долга и чести было просто недостаточно, чтобы заполнить эту пустоту.
   Эльфрида хандрила, положив подбородок на предплечья, а ее отец с легкой улыбкой погрозил ей указательным пальцем.
   - Помни, что я говорил о том, что люди оказываются в нужных местах в нужное время, Эльфрида! - сказал он. - Это определенно было верно в отношении твоего дедушки. Боевые действия в 1950 году во время освобождения Украины... - Его улыбка исчезла, и он покачал головой, его глаза потемнели. - Это был худшие, самые жестокие бои за всю его жизнь. Комиссары упорно сражались, и было - Боже, было так много зверств с обеих сторон! И все же, посреди всего этого, он встретил Юлию, единственную женщину, которая могла заполнить эту пустоту. Бог дал ему этот дар, и сам кайзер дал эту невесту в тот же день, когда назначил Клауса-Вильгельма временным губернатором Украины от Западного альянса.
   - Графиня Юлия фон Шредер носила это кольцо сорок два года, пока Бог не преподнес вашему дедушке еще один подарок и она мирно скончалась во сне.
   Он обвел взглядом сидящих за столом, его взгляд был серьезен, и даже Эльфрида оставила свою роль сестры на достаточно долгое время, чтобы оглянуться с такой же серьезностью. Но потом Клаус откинулся на спинку стула и криво улыбнулся.
   - Мы с твоим дедушкой не всегда сходились во взглядах. Иногда он утверждал, что не понимает своего "американского сына", но я был его первенцем. Более того, я знаю - всегда знал, - что он нежно любил меня, даже если временами ему было трудно это показать. И если бы я когда-нибудь усомнился в этом, Юлия позаботилась бы о том, чтобы я этого не сделал. Боже, она была замечательной женщиной, твоя бабуся Юлия! И дедушка показал мне, как сильно любит меня, когда подарил мне это кольцо, как в знак своей любви ко мне, так и как часть наследия нашей семьи.
   - Как первенец, я знаю, как трудно может быть расти без старшего брата или старшей сестры. Быть первым в своем поколении, кому придется во всем разобраться. Только Бог выбирает, кто родится первым в семье, но это большая ответственность. Тем более для тебя, Бенджамин, потому что у тебя были сестры, которые брали с тебя пример.
   Эльфрида, как заметил Бенджамин, достаточно пришла в себя, чтобы громко фыркнуть при последней фразе, и глаза его отца заблестели.
   - Но быть первенцем тоже не лишено своих привилегий, - сказал он, и его голос снова смягчился. - И поэтому я дарю тебе это кольцо, чтобы ты мог подарить его кому-то очень особенному. Точно так же, как Юлия появилась в нужное время, в нужном месте, чтобы быть радостью твоего дедушки, его поддержкой, матерью твоих дядей и тетей, я верю, что Эльжбета - подходящая женщина для тебя. Я чувствую это. Твоя мать это чувствует. И мы оба желаем вам всего наилучшего.
   - Спасибо... - Бенджамин прочистил горло. - Спасибо, папа.
   Он закрыл коробку и понадеялся, что туман в его глазах не заметен. Затем он глубоко вздохнул и посмотрел через стол. Фантазии и заблуждения, которые мучили его, особенно "смерть" отца, никогда не казались ему такими далекими, как тогда, когда он окружил себя семьей. Даже присутствие Эльфриды, несмотря на их случайные ссоры, наполняло его внутренним теплом, и он знал, что ему действительно повезло иметь такую замечательную семью.
   - Пожелайте мне удачи, - сказал он им.
   - Удачи? - Клаус усмехнулся. - Ты же Шредер! Тебе не нужна удача!
  
   Бенджамин открыл дверь гаража, пристроенного к причудливому кирпичному дому в стиле ранчо, и загнал машину внутрь, рядом со своим родстером БМВ Z40. Он задавался вопросом, будет ли Эльжбета по-прежнему довольна жизнью здесь после того, как она - почти наверняка - скажет "да". Возможно, она захотела бы переехать во что-нибудь более просторное, чем то, что, по сути, было его огромной холостяцкой берлогой. Не то чтобы это был плохой дом. На самом деле это далеко не так. Здесь просто не хватало определенных предметов первой необходимости, таких как, о, комнаты для гостей? В конце концов, если бы в их будущем были дети, им нужно было бы где-то спать. Он не мог позволить своим сестрам получать все "удовольствие", верно?
   Прекрати это, Бен. Ты забегаешь далеко вперед.
   Он вошел внутрь, выключил сигнализацию и поставил лакированную коробку на кухонный стол. Он не мог придумать причины, по которой она не сказала бы "да", но тогда почему у него в животе вдруг все затрепетало? Он покачал головой и вошел в главную - и единственную - спальню.
   Эльжбета снова оставила свою фланелевую пижаму на полу. Он с гримасой подобрал ее, сложил и убрал в то, что теперь занимало ее половину гардеробной. Ладно, больше похоже на то, что у нее две трети шкафа, и на самом деле это произошло из-за огромного беспорядка - к счастью, ограниченного шкафом - а не из-за того, что у нее было больше вещей. Хотя у нее было больше вещей. О, было ли у нее когда-нибудь больше вещей?
   Зачем кому-то понадобилось так много вещей?
   Бенджамин, вероятно, мог бы уместить все свои пожитки, за исключением мебели, в несколько машин, но у Эльжбеты в подвале до потолка громоздились коробки, которые ей еще предстояло распаковать, включая все когда-либо принадлежавшие ей номера журнала НАУКА! и родственный ему журнал ГАДЖЕТЫ!
   Куда она запихивала все эти вещи в своей старой квартире?
   Бенджамин взял в руки номер журнала НАУКА! за этот месяц и положил его поверх стопки журналов, лежащих на прикроватном столике Эльжбеты. В стопке было несколько журналов по истории, но техническая литература значительно превосходила их по количеству. Иногда он задавался вопросом, было ли инженерное дело по-прежнему ее истинной страстью.
   Помимо его развлекательного центра, автомобилей (разумеется, высококлассных немецких моделей) и нескольких хобби, за эти годы не было никаких способов трат, которые показались бы ему интересными. Он предположил, что его наименее занимающее пространство хобби вращалось вокруг собранных с нуля моделей парусных кораблей, из которых четыре были выставлены в большом стеклянном шкафу для антиквариата в гостиной. Его последний проект, трехфутовая модель пятидесятипушечного винтового фрегата США "Колорадо" (годы службы с 1858 по 1876), почти законченная, стояла на верстаке в том месте, которое теперь занимало его половину подвала.
   Ну, ладно, его треть подвала.
   Тем не менее, небольшой беспорядок и несколько компромиссов были небольшой ценой за то, что, как он знал, он нашел.
   Бенджамин проверил время, разделся, бросил одежду в нужные корзины и встал под душ. Его мысли обратились к не-Бенджамину, как это часто бывало, когда он оставался один и ему нечего было делать или когда он пытался заснуть без химических средств.
   Не-Бенджамин работал над тем же кораблем, построенным с нуля, но его корабль был закончен только наполовину. С другой стороны, у настоящего Бенджамина было здесь преимущество, потому что не-Бенджамин также любил охоту и меткую стрельбу. Клаус познакомил Бенджамина с обоими увлечениями в раннем возрасте, но он начал заниматься ими только после того, как ушел из дома. Возможно, это было потому, что его сестры никогда не проявляли интереса, в то время как брат Бенджамина Дэвид был увлеченным стрелком.
   Дэвид...
   Холодная дрожь утраты пронзила его. Его сердцебиение участилось, и он покрылся холодным потом, несмотря на то, что его окатывала горячая вода. Он закрыл глаза и прислонился головой к кафелю в душе.
   Сосредоточься, - сказал он себе, борясь с тревогой. - Проанализируй свою фантазию. Определи, что реально, а что ложно.
   Он мысленно визуализировал две временные линии и проследил их в обратном направлении, ключевое событие за ключевым событием, пока они, наконец, не остановились на поезде, мчавшемся по Европе весной 1940 года.
   Очень специфический поезд с очень известным пассажиром.
   Теперь это упражнение давалось ему легко, и стеснение в груди спало. Как историк, он находил определенное болезненное любопытство в фантазиях, которые рождал его разум, но это было именно так. Фантазии и ничего больше. Признание этого помогло успокоить его нервы. Теплая вода тоже помогла, и вскоре он снова почувствовал себя нормально. Или то, что с того дня считалось нормальным.
   Он хлопнул себя по щекам.
   - Держи себя в руках, Бен. Не облажайся с этим.
   Он намылился, ополоснулся, вытерся насухо и нарядно оделся для ночного свидания: свежевыглаженная серая рубашка и черные брюки, черные туфли, в которых он мог видеть свое отражение, и фиолетовый галстук-бабочка для придания нужного оттенка.
   Он туго затянул галстук-бабочку и посмотрел на себя в зеркало.
   - Хорошо выглядишь.
   Он схватил коробку со стойки и открыл ее. Фамильная реликвия фон Шредеров из золота и бриллиантов сверкнула на свету, и он удовлетворенно вздохнул.
   - Она та самая. Так что перестань нервничать, и давай сделаем это.
   Бенджамин вернулся в спальню, отпер напольный сейф с кодовым замком и положил коробку внутрь. Он направился к гаражу и уже собирался включить домашнюю сигнализацию, когда услышал три тяжелых удара во входную дверь.
  
  

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   - Выключить импеллер! - крикнул Райберт, вбегая на мостик. - Синхронизуемся! Синхронизуемся!
   - Выполняю аварийную синхронизацию, - сказала Клейо. - Теперь у нас 2313 год нашей эры.
   Райберт вызвал прямую трансляцию из обзорной матрицы времялета, и она материализовалась над командирским столом. Летящий клин хронометрических сигналов быстро пульсировал на отметке плюс три месяца и устремлялся вниз по временной шкале.
   - Что это? - спросил он.
   - Это, - начал Фило, - дерьмовая куча машин времени Администрации.
   - Они нас заметили?
   - Не с той скоростью, с которой они движутся. По крайней мере, - осторожно добавил Фило, - я не думаю, что они это сделали.
   - Они, должно быть, наполовину ослеплены собственной турбулентностью, верно? - спросил Райберт.
   - Мы узнаем это достаточно скоро. Похоже на двенадцать отчетливых сигналов. Они обгонят нас через восемьдесят секунд.
   Райберт глубоко вздохнул, когда сигналы приблизились. Технически ему больше не нужно было дышать, но физические движения все еще помогали успокоить его нервы.
   - Они не снижают скорости, - объявил Фило. - Вот. Они только что прошли мимо нас. Мы следуем за ними по пятам, а они все еще движутся со скоростью девяносто пять килоединиц.
   - Девяносто пять килоединиц? - Райберт провел пальцами по волосам. - Я думал, у нас есть техническое преимущество.
   - Похоже, не со всем.
   - Есть ли у СисПрава какие-нибудь времялеты, которые могут двигаться так быстро?
   - Единственный, о котором я знаю, - это зонд "Глубокая история", и это чудовище использовало массив из девяти импеллеров. Проблема в том, что при восьмидесяти килоединицах и выше импеллеры становятся нестабильными, потому что не могут поддерживать постоянную проницаемость, и начинают сталкиваться с хронотонами, текущими в неправильном направлении. Администрация, похоже, каким-то образом решила эту проблему. Ты заметил, как пульсировали сигналы? Это очень необычно. Их импеллеры должны работать по совершенно иному принципу.
   - Меня больше интересует, что это значит для нас. - Райберт наклонился над удаляющимися сигналами хронопорта. - Они явно быстрее нас. Если нас заметят, мы не сможем убежать.
   - Если они найдут нас и если смогут обеспечить надежный захват фазы. Хорошая новость заключается в том, что наша хронометрическая матрица должна превосходить их аналоги. Мы заметили, как они приближались к нам сзади, а это место, где наша матрица слабее всего, а они не смогли обнаружить нас, когда мы были прямо перед ними, конечно, с точки зрения времени.
   - Я бы не был слишком уверен в этом.
   - Почему?
   - Не думаю, что они даже искали нас. - Райберт постучал пальцем по сигналам хронопортов. - Они все собрались вместе и на полной скорости несутся сквозь время. Это не шаблон поиска. Они куда-то спешат. Или, скорее, в когда-нибудь.
   - Хорошо, - кивнул викинг. - Теперь, когда я подумал об этом, ты, возможно, прав. Но когда?
   - Ну... - Райберт поморщился.
   - Что не так?
   - Я вроде как... вышел и сказал Шигеки и его головорезам, в какие годы может состояться мероприятие.
   - Ах. Что ж, это действительно все усложняет.
   - Прости.
   - Райберт, ты никак не мог знать, что они так плохо отреагируют. Кроме того, мы думали, что нам нужна помощь.
   - Мы все еще это делаем. Посмотри правде в глаза, Фило. Здесь только мы двое...
   - Профессор?
   - Ладно. Нас трое, и у нас за плечами девяносто лет истории, которые нам нужно просеять и каким-то образом выяснить, где в этой вселенной что-то пошло не так. Никто из нас понятия не имеет, с чего начать поиски за эти девяносто лет, и теперь отряды убийц Шигеки будут прочесывать эту часть временной шкалы в поисках нас. Как, черт возьми, мы должны это сделать? - Он внезапно остановился, плечи его поникли. - И вдобавок ко всему, должны ли мы это делать?
   - Тут ты меня потерял. О каком "этом" мы опять говорим?
   - Это! - Он дико замахал руками. - Пытаясь отменить Событие! Все это целиком!
   - Э-э-э... да?
   - Но единственный способ, которым, как мы думаем, мы сможем это провернуть, означает, что мы уничтожим всю Администрацию!
   - Я знаю. И спасем шестнадцать вселенных, включая нашу с СисПравом. Это ужасно большой плюс.
   - Но мог бы быть и другой способ. Такой, где ничей дом не должен быть разрушен.
   - Если и есть, то я этого не вижу, и Клейо тоже. - Фило вызвал набор схем и указал на них жестом. - Это все, что у нас есть.
   - Но Администрация может найти другой способ, если мы просто дадим им шанс.
   - Не тот, который вернет наш дом.
   - Так это мы или они? - спросил он, отводя взгляд с болезненным выражением на лице. - Так вот где мы находимся?
   - Райберт, послушай меня. - Фило наклонился вперед и указал двумя пальцами. - Посмотри мне в глаза.
   - Хорошо. - Он поднял глаза.
   АС уставился на него немигающим взглядом. - Ты собираешься бездействовать, пока мультивселенная готовится к сожжению?
   - Ну, нет. Но это не то, что я предлагаю.
   - Ты сейчас через многое проходишь, приятель. Поверь мне, я знаю, даже не подключаясь, поэтому объясню тебе это настолько ясно, насколько смогу. Мы ни в чем не можем положиться на Администрацию. Этот путь закрыт, и они те, кто закрыл его. Мы все, кто стоит между мультивселенной и апокалипсисом. Теперь остались только мы.
   - Но Шигеки сказал...
   - Мне все равно, что он сказал! - резко прервал его Фило. - Я наблюдал, как они превращали твое тело в кашицу, и нахожу это воспоминание настолько тревожным, что испытываю сильное искушение полностью отделаться от него. Я не доверю этим... этим варварам судьбу мультивселенной!
   - Но это же их вселенная! Кто мы такие, чтобы принимать такого рода решения?
   - Я скажу тебе, кем мы не являемся. Мы не кучка упрямых фашистов, которые сажают за решетку профессоров истории только потому, что им не нравится то, что они слышат.
   - Но...
   - Ты спросил, кто мы такие? - продолжал Фило: - Мы - все, что осталось от СисПрава. Это означает, что мы единственные, кто, возможно, способен вернуть это назад и спасти любую другую реальность, которая запуталась в этом узле. Почему? Потому что больше не осталось никого, кому было бы не все равно.
   - Да... - Райберт глубоко вздохнул, затем начал медленно кивать. - Да, - сказал он немного громче.
   - Мы придерживаемся того решения, которое у нас есть, - сказал Фило. - Потому что это все, что у нас есть. Мы следуем этому и продолжаем преодолевать препятствия, пока не добьемся успеха.
   - Ладно. Да. - Он встал немного прямее. - Спасибо. Мне это было нужно.
   - В любое время, приятель.
   - Итак... - Райберт скорчил гримасу, глядя на командирский стол, затем на Фило. - На чем мы опять остановились?
  
   - Это будет проблемой. - Фило скрестил руки на груди и уставился на линейный график времени над командирским столом. Все, что было между 1905 и 1995 годами, светилось красным.
   - Пока нам нужно держаться подальше от двадцатого века, - сказал Райберт. - Поскольку головорезы Шигеки уже в пути, мы не можем войти туда, пока не найдем какой-нибудь способ сузить круг поисков. Нам нужно что-то, что даст нам преимущество. Какой-нибудь способ разобраться с этой проблемой на тот случай, если нам действительно придется нырять в это змеиное гнездо.
   - В этом ты прав.
   - Но что могло бы дать нам... - Райберт щелкнул пальцами. - Конечно!
   Фило ухмыльнулся. - О, у тебя снова этот взгляд.
   - Разве ты не видишь? У нас действительно есть одна важная информация, которой нет у Шигеки.
   - И что это?
   - Резонанс!
   - Хорошо, - ухмылка Фило исчезла. - Что с этим?
   - Помни, мое прежнее тело резонировало с другой вселенной. Мы думали, что это другая вселенная, но что, если это не так? Что, если - учитывая изменения во временной шкале - я вообще не резонировал с другой вселенной? Что, если бы я резонировал с тем, чем раньше была эта вселенная?
   - Хм, - Фило принял задумчивый вид, обдумывая это предложение. - Хорошо, исходные данные могут подтвердить это предположение, но я все еще не понимаю, как это нам поможет.
   - Что, если есть другие люди, на которых Узел повлиял таким же образом?
   - Думаю, если бы поблизости бродили другие времялеты СисПрава, мы бы их уже заметили.
   - Нет, не это. Я имею в виду коренных жителей.
   Обе брови Фило одновременно поползли вверх.
   - Что, если один из них имел отношение к нашей версии временной шкалы? И что, если их связь была сильнее, потому что они родом из временной шкалы вокруг Узла? Может быть, даже настолько сильнее, что они помнят обе временные линии?
   - Знаешь, я думаю, ты, возможно, на что-то намекаешь. Клейо, мы идем параллельно. Нам нужно подсчитать кое-какие цифры.
   - Я к вашим услугам, Философ.
   Фило скрестил руки на груди и закрыл глаза. Прошла минута, прежде чем его глаза распахнулись, а рот сложился в букву "О".
   - Что-то не так? - спросил Райберт.
   - Э-э-э... - Фило сжал челюсти и не стал смотреть ему в глаза. - Ничего страшного. Просто интересная неточность в данных.
   - Ты уверен? Потому что ты только что скорчил рожу.
   - Сейчас это не важно. Я отмечу это для последующего анализа. - Фило явно взял себя в руки, прежде чем продолжить. - Похоже, ты определенно на что-то наткнулся, но самая большая проблема с тем, что ты сказал, - это квантовые различия между двумя временными линиями. Чем больше вариаций, тем слабее связь. Однако, если мы начнем рассматривать случаи с меньшим количеством атомов, мы сможем значительно сократить вариации и повысить наши шансы найти кого-то с сильным резонансом.
   - Значит, мы ищем кого-то, кто был ребенком, когда образовался этот узел?
   - Нет, еще дальше в прошлое. У ребенка уже есть развитый коннектом. Даже если бы был какой-то резонанс, я думаю, существующий коннектом просто переступил бы через него. У тебя определенно не было двойственных воспоминаний. Мы хотим получить как можно более чистый лист с как можно меньшим количеством атомов, когда установится резонанс. Я думаю, что мы ищем кого-то, кто был всего лишь парой половых клеток у своих родителей до События, а затем был зачат после него. - Он издал долгий, медленный выдох. - Это будет проблемой.
   - Как так?
   - Ты знаешь, сколько сперматозоидов выбрасывается во время полового акта?
   - Уммм... нет.
   - Около ста миллионов. Учитывайте всевозможные крошечные вариации, и шансы на то, что беременность будет одинаковой в обоих временных потоках, становятся исчезающе малыми. И беременности должны быть одинаковыми. В противном случае не с чем будет резонировать.
   - Но наши шансы не равны нулю.
   - Нет, определенно не ноль. Мы просто рассматриваем очень небольшую группу беременностей.
   - Насколько маленькую?
   - Около двух на миллиард.
   - Хм. - Райберт ссутулился, чувствуя себя опустошенным. - Это мало.
   - Но не ноль, - повторил Фило. - Это все еще может сработать. У нас есть резонансная картина, записанная с твоего старого тела. Мы знаем, что нам нужно искать. Нам просто нужно, чтобы родители существовали до вступления в брак. Это увеличивает количество беременностей в наборе, которые могут быть дубликатами, и повышает наши шансы найти ту, которая есть.
   - Насколько близко мы должны быть, чтобы обнаружить резонанс? - спросил Райберт.
   - Мы должны быть в одной фазе и очень близки к этому. Я бы сказал, в пределах километра, чтобы наша антенна уловила четкий сигнал.
   - Тогда нам нужно еще больше сузить круг наших поисков. Мы не можем охотиться бесцельно, пока на свободе рыщет Администрация.
   - Согласен.
   - Есть какие-нибудь соображения?
   - Резонанс может вызвать психические проблемы, если закрепятся двойные воспоминания. Мы могли бы поискать это.
   - Тогда ладно. - Райберт перенес графическую временную шкалу в двадцать первый век. - Поскольку Шигеки ищет нас в двадцатом веке, я предлагаю начать с двадцать первого. Мы можем заскочить сюда, в 2060 год, и осмотреться. Нам не нужно проходить через шторм, чтобы добраться до него, и какая бы глобальная информационная система ни существовала в этом временном потоке, к тому времени она должна быть достаточно надежной. Все, что мы делаем, - это заходим, связываемся и на досуге просматриваем их медицинские записи.
   - По-моему, звучит как план.
   - Клейо, как дела с маскировочным покровом?
   - Он полностью готов к работе, профессор. Я должна быть в состоянии оставаться незамеченной системами периодического наблюдения.
   - Хорошо, - сказал Райберт. - Тогда туда мы и направляемся.
  
   - Итак, это шторм, который уничтожит вселенную, - сказал Шигеки. "Следопыт-Один" покачнулся, но ремни безопасности крепко удерживали его на месте. Бурлящий, извивающийся поток времени заполнил его виртуальное зрение, и одиннадцать хронопортов удерживали дистанцию в плюс два часа, в то время как "Следопыт-12" летел впереди.
   - Мы входим в зону шторма, директор, - передала Хиннеркопф со "Следопыта-12". Корабельный телеграф обладал лишь ограниченной пропускной способностью для передачи данных, поэтому ответ Хиннеркопф поступил в виде текста, который затем был преобразован в синтезированную речь. В голосе не хватало интонации и тонкости, присущих личному разговору с ней, но это было лучше, чем зачитывать каждый ответ.
   - Как у тебя дела?
   - Позвольте мне сформулировать это так. Я рада, что съела легкий ланч.
   - Могу себе представить. - Шигеки усмехнулся, но затем юмор улетучился, когда "Следопыт-Один" снова затрясся.
   - Преодолевать шторм тяжело, но выполнимо. Однако мы должны пересекать его медленно. Я не рекомендую ничего выше килоединицы. Что-нибудь повыше, и мы можем повредить наши импеллеры.
   - Понятно. Ты достала все остальное, что тебе нужно?
   - Да, директор. Сбор данных идет гладко, хотя мне потребуется некоторое время, чтобы изучить их позже. Однако одна вещь сразу становится очевидной. Это чрезвычайно мощное хронометрическое явление приближается к истинному настоящему.
   - И что именно это означает? - прислал Клосс со "Следопыта-2".
   - Это значит, что профессор Камински прав. Вселенной придет конец примерно через тысячу триста лет.
   - И, возможно, гораздо раньше для нас, - пробормотал Шигеки.
   - Именно так, директор. Все, что мы находим, подтверждает его рассказ. Имеет смысл только то, что его экзистенциальная угроза нашей временной шкале также верна.
   - И именно поэтому мы не собираемся позволять этому случиться. Сначала мы разберемся с ним, а потом разберемся с развязыванием этого его проклятого "узла".
   - "Следопыт-12" вышел из шторма, директор. Мы переходим к нашей следующей цели.
   - Хорошо. Сообщите о своих выводах, когда будете готовы.
   - Да, директор. Сейчас приступаю к работе.
   Шигеки ждал, пока "Следопыт-12" совершит серию быстрых микропрыжков через 2049 год. Это заняло не более нескольких минут абсолютного времени.
   - Тест завершен, директор, - отправила Хиннеркопф.
   - И что?
   - Я бы не поверила в это, если бы не видела собственными глазами, но это правда. Изменения во временной шкале внутри шторма действительно распространяются вниз по течению. Этот раздел истории, по какой-то причине, находится в очень податливом состоянии.
   - Какой твой вывод из этого?
   - Опять же, это соответствует всему остальному, что мы узнали от профессора. Кроме того, я, честно говоря, не могу сказать, в чем заключаются риски. Это явление слишком далеко выходит за рамки нашего опыта, чтобы можно было делать что-то, кроме догадок. Мне нужно больше времени.
   - В таком случае, мы перестрахуемся, - сказал Шигеки. - Как только мы минуем шторм, все хронопорты должны оставаться неконгруэнтными, пока не обнаружат времялет или не получат разрешение от "Следопыта-Один". На данный момент мы действуем по плану и организуем пикет. Капитан Дюрант, проведите нас сквозь шторм.
   - Да, директор. Эскадрилья "Следопыты": скорость одна килоединица.
  
   Райберт ткнул пальцем в шипящее филе-миньон. Крошка из голубого сыра расплавилась сверху, а мясо под ней было таким нежным, что его можно было резать вилкой. Он ткнул его еще несколько раз и мрачно посмотрел на него.
   - Фило?
   - Да? - Викинг появился по другую сторону командирского стола. Что-то было не так в настроении аватара, но Райберт проигнорировал это.
   - Я не голоден, - простонал он.
   - Тогда не ешь.
   - Но я весь день ничего не ел. Я должен быть голоден.
   - Тогда ешь.
   - Но у меня нет никаких причин есть этот сочный, аппетитный, идеально приготовленный стейк, не так ли?
   - Пожалуйста, не говори этого таким тоном. Теперь ты начинаешь вызывать у меня аппетит.
   - Прости.
   - Но, отвечая на твой вопрос, нет, у тебя нет причин кушать это. Синтоиды Администрации действительно нуждаются в некотором уходе, но периодические инъекции микроботов позаботятся об этом за тебя.
   - Я хочу желать это есть, но не хочу это есть. В этом есть смысл?
   - Совершенно верно. Это называется СФР.
   Райберт бросил вилку на тарелку и скрестил руки на груди.
   - Послушай, я просто говорю честно, - сказал Фило.
   - Я знаю, что это так, приятель.
   - У тебя все хорошо?
   - Да, думаю, что так. - Райберт отодвинул свою тарелку в сторону.
   - Тебе становится лучше. Учитывая все обстоятельства, я бы сказал, что у тебя все неплохо получается.
   - Пффф!
   - Нет, я серьезно, - сказал Фило. - Знаю, это было тяжело, но на самом деле я удивлен тем, как быстро ты приспособился к своему новому телу. Во-первых, я думал, что разница в размерах доставит тебе больше хлопот.
   - Ах, это? - Выражение лица Райберта просветлело, и он провел рукой по своей широкой груди. - На самом деле я придумал для этого хороший трюк. Просто снова притворился, что я Терри.
   - Ага! - Фило щелкнул пальцами.
   Райберт подмигнул ему.
   Терисобок-Сжигатель Казаньяри (или "Терри" для его друзей) был законно-нейтральным персонажем Райберта 12-го уровня из Солар Десент. Массивный гренадер-ящер, возможно, и не был точно такого же размера, как его синтоид с обычным телом, но, после проведения внутри научно-фантастической абстракции больше часов, чем он хотел признать, привыкнуть к физическим аспектам его нового тела стало почти запоздалой мыслью.
   Фило познакомил его с этой игрой много лет назад, и она быстро стала их любимой, что бесконечно радовало АС. Фило регулярно играл в игру еще до рождения Райберта и иногда присоединялся к одному из его пантеона персонажей максимального уровня. Но чаще всего АС брал на себя роль ведущего игры для Райберта и их близкого круга друзей, где он использовал свой опыт, чтобы добиться результатов, одновременно веселых и жестоких. Райберта все еще выворачивало наизнанку, когда он вспоминал об их эпическом спасении Лолы, юной звездной провидицы. Они пробились сквозь волны собирающихся заново некро-дронов, чуть не стали марионетками жестокого кибер-лича и даже победили меньшего аватара бога бездны Сингулярности, прежде чем, наконец, спасли провидицу... только для того, чтобы услышать, как миниатюрная девушка грубым голосом Фило дает им следующее задание.
   - Об этом я не подумал, - признался викинг. - Это довольно умно.
   - Видишь? Иногда у меня появляются хорошие идеи. Хотя я скажу... - Он оглянулся через плечо: - Отсутствие хвоста немного сбивает меня с толку.
   - Мы всегда можем попросить Клейо добавить что-нибудь еще, если ты думаешь, что это поможет.
   - О, черт возьми, нет! - Он повернулся лицом к Фило и сурово наставил на него палец, но эффект был испорчен выскользнувшей ухмылкой. - Не смей подавать ей никаких блестящих идей!
   Фило усмехнулся. - Шучу, конечно.
  
   - Итак, мы уже что-нибудь нашли? - Райберт вывел на экран внешний вид времялета. Корабль завис над восточным побережьем Северной Америки и теперь лениво плыл на юг мимо Норфолка, штат Вирджиния, с оболочкой из метаматериала, обернутой вокруг корпуса.
   Каждый времялет класса Эйон был оснащен развертываемым стелс-кожухом, способным скрыть весь корабль от большинства систем обнаружения на основе фотонов. Однако в закрытом состоянии судно было ограничено дозвуковыми скоростями из-за низких допусков на погрешности конфигурации метаматериала, отклоняющего электромагнитное излучение. Во время высокоскоростного или временного полета кожух убирался и укладывался в неглубокие блистеры, которыми был усеян корпус.
   Для сохранения времялета в миссиях по разгрому и захвату редко требовались такие уловки, хотя после рейда на Александрию стали распространяться более хитрые подходы. С другой стороны, для сохранения неприкосновенности временной шкалы очень часто требовались камеры наблюдения, и способность "кожуха" обманывать что угодно - от человеческого глаза до передовых радарных систем - оказалась незаменимой при сокрытии летающей машины времени размером с эсминец двадцать первого века.
   - Ничего такого, что я бы назвал надежной зацепкой, - сказал Фило. - Возможно, некоторые из них я отложу на потом, если мы не найдем ничего лучшего.
   Две дюжины зеленых точек на карте показывали местоположение скрытых пультов "Клейо", когда они подключались к Интернету или проникали в различные медицинские и правительственные учреждения, физически подключаясь к их серверным фермам.
   - Однако я скачал много электронных книг, - сказал Фило.
   - О, да? Зачем?
   - Запасался трудами по истории двадцатого века. Таким образом, у нас, по крайней мере, будет больше информации о том, что представляет собой текущая временная шкала.
   - Хорошая идея. Что ж, продолжай в том же духе.
   Райберт взял нож и вилку, затем отрезал еще один кусочек от своего полуфабриката филе-миньон. Он уже собирался отправить его в рот, когда заметил несчастное выражение лица Фило.
   - Немного легкого чтения также помогло мне отвлечься...
   - От чего? - Райберт поставил свою посуду на стол и подошел к аватару.
   - Ну, это всплыло, когда мы с Клейо анализировали резонанс.
   - Да? Что насчет этого?
   - Мы нашли кое-что, о чем я тебе сразу не сказал.
   Райберт приподнял бровь, глядя на него.
   - Не то чтобы я держал что-то в секрете, имей в виду! - Фило поднял обе ладони. - Просто у тебя было достаточно дерьма, с которым приходилось иметь дело. А теперь, поскольку у нас, похоже, небольшой перерыв, я подумал, что ты, возможно, захочешь знать.
   - Знать... что?
   - Тебе это не понравится, - признался аватар. - И технически тебе не обязательно об этом слышать. Это не имеет прямого отношения к Узлу.
   - Не знаю, почему ты ходишь вокруг да около. В последнее время у меня было много практики в восприятии плохих новостей. Насколько все может быть плохо?
   Фило съежился.
   - Это хуже, чем если бы мое тело бросили в блендер? - многозначительно спросил Райберт.
   - Вероятно? - предложил Фило.
   - Хорошо, но это ни в коем случае не хуже, чем Узел.
   - Ммм. Может быть?
   - Может быть? - выпалил Райберт. - Может быть, это хуже, чем уничтожение шестнадцати вселенных?
   - Зависит от твоей точки зрения.
   - Моя точка зрения? И ты не думаешь, что я должен это слышать?
   - Нет, если ты этого не хочешь.
   - Ну, для этого уже поздновато, Фило! Ты сам заговорил об этом, так что просто покончи с этим и давай сообщи мне плохие новости!
   - Хорошо. - Аватар прочистил свое виртуальное горло, прежде чем продолжить. - Ты знаешь те шестнадцать вселенных, которые все переплетены вместе?
   - Да, - подозрительно сказал Райберт.
   - Откуда они взялись?
   - Я... - Он замолчал и задумался. - Ладно, я понятия не имею. Наверное, я просто предположил, что они всегда были там или что-то в этом роде. Ну, знаешь, часть великой мультивселенной, или как ты там это называешь.
   Фило покачал головой.
   - Это не так? - спросил Райберт.
   - Нет. Некоторые из них образовались недавно, относительно Грани существования.
   - Тогда откуда они взялись?
   - Райберт, - вздохнул Фило, - я думаю, мы все это время ошибались.
   - Кого из "нас" ты здесь имеешь в виду?
   - Фонд спасения древностей. Министерство. СисПрав. Выбирай сам. Я думаю, что мы очень долго ошибались.
   - Ну, мы уже довольно давно знаем это о Фонде, приятель!
   - Нет, Райберт. Это еще хуже. Намного хуже.
   Райберт шумно сглотнул и подождал, пока АС продолжит работу.
   - Представь себе такую возможность, если хочешь. - Фило сложил обе руки вместе, словно молясь. - Теперь мы точно знаем, что время можно изменить. Что, если бы, просто ради спора, временная шкала постоянно менялась?
   - Но это невозможно. У нас есть горы доказательств того, что это было не так.
   - Неужели есть? - Фило сложил руки в виде буквы V. - Что, если вместо того, чтобы изменения исчезали сами по себе, каждое вторжение заставляло временную линию ветвиться, - он развел руки в стороны, - и порождать новую вселенную?
   - Но это...
   - Это означало бы, что все, что мы сделали, и все, что сделал Фонд, реально. Не в нашей вселенной, но все еще очень реально в соседней.
   - Но это означало бы, что существует вселенная, где я помогал Юлию Цезарю. - Глаза Райберта расширились. - Это означало бы, что существует версия Земли, где появилась кучка демонов, разграбила Великую Александрийскую библиотеку и убила сотни людей! Что вместо того, чтобы путешествовать во времени без последствий, мы встречаемся с полной противоположностью!
   - Да.
   - Ты уверен в этом?
   - Не на сто процентов, - признался аватар. - Но близко. Это стало ясно, когда мы с Клейо еще раз взглянули на твой резонанс. Ключевым моментом был поиск связи с предыдущим состоянием этой вселенной. Райберт, три другие вселенные имеют те же основные характеристики. Каждая из них - едва уловимые варианты, которые, должно быть, ответвились от общего источника, и по крайней мере две образовались после того, как СисПрав начал экспериментировать с путешествиями во времени.
   - О боже, Фило! Раньше мы грабили прошлое и убивали любого, кто вставал у нас на пути! Они были совершенно беспомощны, чтобы остановить нас! И это значит, что все было по-настоящему! Все это было по-настоящему!
   - Да, - вздохнул Фило.
   - Мы были ничем иным, как бандой путешествующих во времени массовых убийц!
   - Не все из нас.
   - Но это ужасно! Это... это просто ужасно!
   - Постарайся успокоиться.
   - Успокоиться? Как я вообще могу быть спокоен прямо сейчас? Работа всей моей жизни - ужасная ошибка! Я думал, мы помогали, когда заставляли Фонд реформироваться, но оказалось, что мы все еще являемся частью проблемы. Каждое путешествие назад - сохранение и наблюдение - переписывает историю? Мы - причина, по которой вселенная погибнет!
   - И это просто означает, что мы несем ответственность за то, чтобы все исправить. Все это.
   Райберт сглотнул и посмотрел на своего спутника. Каким-то образом спокойствие и ясность в глазах викинга успокоили его собственные нервы.
   - Не забывай, - продолжал Фило. - На самом деле я и раньше участвовал в миссиях по сохранению древностей. Участвовал в их издевательствах, а это значит, что я только что обнаружил, что у меня на руках настоящая кровь. Не так много, как у большинства из них, но... это есть, и это то, с чем мне придется смириться.
   - Кажется, ты хорошо к этому относишься.
   - Нет, это не так, - признался АС. - Я просто скрываю большую часть своей драмы от показа на моем аватаре.
   Райберт печально усмехнулся. - В твоем коннектоме содержится много ругательств?
   - Тебе лучше в это поверить.
   - Что-нибудь из этого направлено против сам-знаешь-кого?
   - Все до последнего слова.
   - Я так и думал. - Райберт печально улыбнулся. - Я не хотел принижать то, через что ты проходишь. Извини, приятель.
   - Все в порядке. Это слишком тяжело для нас обоих. Но знаешь что?
   - Что?
   - Я точно знаю, как собираюсь с этим справиться. Не сидеть сложа руки и чувствовать себя виноватым перед самим собой, а действовать и что-то с этим делать. Мы не собираемся останавливаться на распутывании этого Узла. Конечно, мы должны это сделать. Кто знает, как именно, но мы это сделаем. И после этого, после того, как вернется СисПрав, мы передадим это в министерство и закроем все это дело. Мы не можем отменить то, что уже было сделано, но мы все можем искупить вину, сделав все, что в наших силах, чтобы все исправить.
   Райберт вздохнул. - Ты, конечно, прав. Но...
   - Да?
   - Но как насчет того, чтобы делать это шаг за шагом?
  
   - О, что это? - внезапно воскликнул Фило.
   - Хмм? - пробормотал Райберт, открывая глаза, но не потрудившись выпрямиться с того места, где он положил голову на командирский стол, когда задремал.
   - Райберт! Райберт! Райберт! - Викинг поспешно обошел стол и наклонился так, что их головы оказались рядом друг с другом. - Райберт!
   - Да? Я могу сказать, что ты чем-то взволнован, - пробормотал он, уткнувшись лицом в стол. - Ну, и в чем же дело?
   - Я нашел кое-что, что гарантированно поднимет нам настроение!
   - Сейчас я нахожу это утверждение весьма сомнительным.
   - Что ж, приготовься к удивлению, потому что ты не поверишь, что я только что нашел!
   - Тогда ладно. - Райберт сел и вытер слюну с губ. - Давай попробуем.
   - Зацени это! - Фило отодвинул местную карту в сторону, и на ее месте появилось досье. Мужчина средних лет на снимке был высоким и широкоплечим, с темными волосами, зачесанными набок, и пронзительными серыми глазами. Не такой крупный, как новое тело Райберта, но все еще впечатляюще крепкий человек.
   - Познакомься с доктором Бенджамином Шредером, - начал Фило. - Бывший заведующий кафедрой истории университета Касл-Рок.
   - Коллега-историк? - заметил Райберт, оживляясь. - Что ж, это обнадеживает. Есть ли у него признаки раздвоения памяти?
   - О, оно у него постоянно! - Фило отложил в сторону первые несколько страниц. - Доктор Шредер пережил серьезный психический срыв в 2017 году. До этого дня ни у него самого, ни у кого-либо из его ближайших родственников в анамнезе не было психических заболеваний. На самом деле, все они - образцы здоровья.
   - Ладно. Так что он немного сошел с ума. Это не доказывает, что у него были двойные воспоминания.
   - Ах, но вот тут ты ошибаешься, - поправил его Фило. - Именно природа его заблуждений заставляет меня думать, что мы нашли то, что искали. Видишь ли, у него внезапно начались чрезвычайно четкие "фантазии" об альтернативной версии самого себя. И не только о себе, но и о другой семье с другими братьями и сестрами и даже с другой мировой историей. - Викинг ухмыльнулся. - Это либо одно из очень ярких воображений, либо его мозг подключен к другой временной шкале.
   - Тогда ладно. - Райберт сел и кивнул. - Давай нанесем ему визит и проверим это. Он все еще жив?
   - Не на данном этапе временной шкалы. Здесь говорится, что после этого эпизода он держался довольно хорошо. Вскоре после этого женился, детей у него не было. Затем, двенадцать лет спустя, его жена погибла в дорожно-транспортном происшествии. У него случился рецидив - много психотерапии и лекарств, несколько экспериментальных методов лечения, которые не сработали. Похоже, он постепенно стал неспособен разделять две реальности. Депрессия. И, наконец, самоубийство в 2038 году. Передозировка наркотиков.
   - Черт возьми! - Райберт поморщился. - Бедный парень! И я думал, что мне пришлось нелегко. Давай, высасывай мой коннектом и делай пюре из моего тела в любой день недели из-за этого. Можем ли мы проверить резонанс от его трупа? Я бы хотел доказать это, пока мы синхронизуемся по фазе, если сможем. Так меньше шансов, что головорезы Шигеки заметят нас.
   - Они, вероятно, уже далеко миновали штормовой фронт, но я согласен. Лучше всего не идти на ненужный риск. И на этой ноте я уже направил нас к месту его захоронения. Мы будем там меньше чем через час. Если я прав, то на теле все еще должен быть какой-то слабый резонанс.
   - Идеально! И это также сужает наши поиски, верно?
   - Это верно. Пока существует резонанс, мы можем устранить все, что произошло после того, как он был зачат. Это сокращает время поиска на пятнадцать лет.
   - Значит, мы добиваемся прогресса. - Райберт потер руки. - Итак, если это наш парень, как ты думаешь, когда нам следует поздороваться?
   - Я бы сказал, вскоре после его первого курса психотерапии. Судя по записи, это период, когда он наиболее стабилен, и это все еще довольно далеко от того места, где будет нас искать Администрация. Итак, назовем это началом 2018 года?
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

  
   Дентон, Северная Каролина
   2018 н.э.
  
   По дому разнеслись три тяжелых удара.
   Бенджамин убрал руку с пульта сигнализации и повернулся обратно к входной двери. Неужели люди не могли прочитать табличку "Не мешать"? Он покачал головой и уже собирался включить сигнализацию, когда раздались еще три глубоких, настойчивых стука в дверь.
   - Хорошо. - Он проверил свой телефон. Еще уйма времени. - Хорошо! Я иду! И если вы что-то продаете, я могу порекомендовать отличного окулиста!
   Он направился обратно в гостиную, гадая, кто бы это мог быть. У любого, кого он хотел бы увидеть, хватило бы вежливости позвонить заранее, и у него действительно можно было записаться, так что либо визитеры были невежественны, либо им действительно нужно было поговорить с ним.
   Знакомый комок тревоги скрутился у него в животе, когда его разум начал прокручивать наихудшие сценарии, например, приезд полиции с сообщением о том, что Эльжбета попала в автомобильную аварию со смертельным исходом. Что ее убили точно так же, как кто-то пьяный убил Мириам. С этим ему придется иметь дело - он отогнал мрачные мысли прочь, как делал много раз с того дня. Нет, этого не должно было случиться. Вселенная на самом деле не стремилась сокрушить любого, кого он когда-либо позволял себе полюбить. Это были просто глупые эмоции, которые говорили где-то в глубине его мозга, потому что он так нервничал.
   Он сделал успокаивающий вдох и посмотрел в глазок.
   В нескольких шагах от двери стоял крупный светловолосый мужчина в черном костюме в тонкую полоску и широкополой шляпе. В руках у него не было никаких брошюр, и у него не было полицейского значка, так что Бенджамин не был уверен, чего ожидать. Он снял цепочку с замка, отодвинул засов и открыл дверь.
   - Доктор Бенджамин Шредер, полагаю? - спросил здоровяк с акцентом, который Бенджамин не смог определить. Может быть, китайский? В этом было мало смысла, учитывая его очевидную этническую принадлежность.
   - Это верно. - Его беспокойство усилилось при упоминании его имени. Это был не случайный визитер. - Чего вы хотите?
   - Мне жаль. Я пришел не вовремя? Если хотите, я могу вернуться позже. Это в буквальном смысле совсем не проблема.
   - Нет, все в порядке. Теперь вы здесь. Просто скажите мне, в чем дело.
   - Конечно, доктор.
   Мужчина снял шляпу и держал ее перед собой обеими руками. По какой-то причине его поза производила на Бенджамина впечатление маленького человечка, заключенного в огромном теле.
   - Доктор Шредер, меня зовут Райберт Камински. Вообще-то, профессор Камински. Я историк, как и вы, и мне нужна ваша помощь.
   - Вы серьезно? - рявкнул Бенджамин.
   - Прошу прощения?
   - Если то, что вы говорите, правда, тогда вы должны знать, что я взял отпуск. Доктор Чалмерс - действующая заведующая кафедрой. Идите поговорите с ней, если вам что-то нужно. Не появляйтесь в моем доме без приглашения. А теперь, если вы извините меня, профессор, у меня нет времени на ту игру, в которую вы играете.
   Бенджамин закрыл дверь, но Райберт рванулся вперед, и дверь отскочила от его ноги. Для такого крупного парня он двигался быстро.
   - Что вы делаете? - зарычал Бенджамин. - Уберите свою ногу!
   - Пожалуйста, доктор! Мне действительно нужна ваша помощь! Для меня нет простого способа сказать то, что вам нужно услышать. Просто, пожалуйста, выслушай меня.
   Бенджамин увидел неподдельный страх в глазах здоровяка. О чем бы ни говорил Райберт, он, по крайней мере, верил, что это вопрос огромной важности.
   - Хорошо. - Бенджамин приоткрыл дверь. - Тогда давайте послушаем это.
   - Спасибо вам, доктор. - Райберт отступил назад. - Как я уже сказал, нет хорошего способа начать говорить об этом, поэтому я сразу перейду к делу. Причина, по которой вы - и только вы - можете мне помочь, заключается в эпизоде, который произошел с вами восемь месяцев назад.
   - Что вы знаете об этом? - резко спросил Бенджамин.
   - Гораздо больше, чем ваш психолог. Видите ли, я знаю, почему это произошло.
   - Вы лжете.
   - Доктор, я не... - Взгляд Райберта на мгновение стал отстраненным, как будто он к кому-то прислушивался. - Простите. Может быть, я шел по неправильному пути. Доктор, я понимаю, что многое из этого вам будет трудно услышать, и не ожидаю, что вы поверите мне без доказательств - которые, кстати, я могу предоставить, - но, возможно, будет больше смысла, если вы, пожалуйста, наберетесь терпения и выслушаете все, что я хочу сказать.
   - Хорошо. - Бенджамин не знал, чего добивался этот Райберт, если это вообще было его настоящее имя, но, возможно, он смог бы лучше разобраться с этим человеком, когда все карты будут выложены на стол. - Тогда выкладывайте.
   - Спасибо вам, доктор. Во-первых, я был не совсем честен, когда представился.
   - Почему я не удивлен?
   - Это не ложь, вы же понимаете. Просто упущение. Меня зовут Райберт, и я историк. На самом деле я специализируюсь на древнегреческой и римской истории. Просто я историк из тридцатого века.
   - Вы умалчиваете? - ухмыльнулся Бенджамин. - О, это должно быть лакомо. Пожалуйста, не позволяйте мне останавливать вас сейчас.
   - Спасибо вам, доктор. Отвечая на ваш следующий вопрос, да, у меня есть машина времени.
   - Ну, конечно. Почему бы вам не завести ее? Вы по какой-то причине оказались заброшенными в 2018 год?
   - Нет. Она полностью функциональна.
   - Конечно, это так.
   - Причина, по которой я оказался в 2018 году, - это из-за вас. Или, скорее, из-за вашей связи с другой версией временной шкалы.
   Веселье исчезло с лица Бенджамина.
   - Видите ли, временная шкала такова... - Райберт вздрогнул, затем нахмурился, прежде чем продолжить. - Временная шкала казалась неизменной, вот почему такие люди, как я, могли запрыгивать в наши машины времени и исследовать прошлое на досуге, не опасаясь каких-либо последствий.
   - Однако временные рамки изменились, и это... нехорошо. Не буду утомлять вас техническими подробностями, но если временная шкала не будет восстановлена, то вся эта вселенная и пятнадцать ее соседей будут уничтожены.
   Лицо Бенджамина было каменным, когда Райберт продолжил.
   - Вот почему мне нужна ваша помощь. Перемена произошла где-то в двадцатом веке, еще до вашего рождения. У меня нет подробных записей об этом периоде, и мои знания о древних обществах, как вы можете себе представить, здесь практически бесполезны. Мне нужен кто-то, кто не понаслышке знает, каким должен быть двадцатый век. Особенность, которую я искал, - это беременность, которая наступила после того, как разошлись временные рамки. Беременность, которая наступила в обеих мирах, что случается намного реже, чем вы могли бы подумать. Тогда эти редкие люди смогли бы войти в резонанс с предыдущим состоянием временной шкалы, и их разум смог бы установить связь со своими альтернативными "я".
   Ледяной гелиевый взгляд Бенджамина должен был мгновенно заморозить его посетителя на месте.
   - Вы, доктор Шредер, один из таких людей. Ваш "психический срыв" не был ничем подобным. Все эти воспоминания реальны; они просто из другой версии временного потока. Той, которая должна быть восстановлена. Временная шкала должна быть установлена правильно, и мне нужна ваша помощь, чтобы сделать это.
   Бенджамин глубоко выдохнул, когда мощные эмоции обрушились и отозвались эхом глубоко внутри него.
   - Доктор Шредер, я уверен, что это слишком тяжело для вас...
   Он захлопнул дверь перед носом Райберта, запер ее на засов и отвернулся.
   - Ммм, доктор? - Райберт постучал снова. - Я еще не закончил.
   - Да, это так! Уходите! Убирайтесь к черту!
   Эти воспоминания были реальными? Невозможно! Абсолютно невозможно! Это были галлюцинации, вызванные чрезмерно активным воображением, не более того. Он зашел слишком далеко и прошел через слишком многое, чтобы сейчас сдаться и затеряться в этой темной пропасти чуждых воспоминаний.
   - Доктор, не могли бы вы, пожалуйста, открыть дверь? - Райберт подергал за ручку. - Знаю, это шокирует, но я более чем готов помочь вам разобраться в этом.
   - Если вы действительно из будущего, почему бы вам просто не испарить дверь своим лазерным пистолетом? - выплюнул он.
   - У меня его нет. Кроме того, они так не работают.
   - Забудьте об этом! Я закончил с вами разговаривать! Просто уходите!
   Дерево за его спиной треснуло, и он обернулся, обнаружив, что дверь открыта, а Райберт хмуро смотрит на замок, вырванный из стены, но все еще прикрепленный к двери.
   - Извините, - смущенно сказал здоровяк. - Я, честно говоря, не хотел этого делать.
   - Убирайтесь из моего дома!
   - Доктор, пожалуйста, успокойтесь. - Он вошел и внезапно улыбнулся. - Эй, посмотрите на ситуацию с другой стороны. Вы не сумасшедший! Всему, что с вами произошло, есть совершенно разумное и полностью научное объяснение.
   - Вы думаете, то, что вы только что сказали, "разумно"?
   - Ну, да, - сказал Райберт. - Доктор, возможно, я недостаточно подчеркнул это. Вселенная будет уничтожена, если временной поток не будет восстановлен.
   - Но в этом даже нет никакого смысла! Как изменение прошлого разрушает вселенную?
   - Ну, проще говоря, в нашу вселенную поступает много энергии от пятнадцати соседей, с которыми мы связаны. Когда эта энергия достигнет того, что мы называем Гранью существования, примерно через тысячу триста лет - измерение, сделанное по абсолютной шкале, заметьте, - вся вселенная взорвется в результате катаклизма, по сравнению с которым Большой взрыв будет выглядеть дешевым фейерверком.
   - Тринадцать сотен лет? Тринадцать столетий? - Бенджамин грустно рассмеялся. - Каким образом все это может быть моей проблемой?
   - Технически, это проблема каждого. Кроме того, у вас есть знания, необходимые мне, чтобы предотвратить это.
   - У вас есть какое-нибудь представление о том, в чем разница?
   - Нет... - Райберт осторожно сказал: - Но я хотел бы услышать об этом все.
   - Смерть! - крикнул Бенджамин, пятясь на кухню. - Вот в чем разница! Примерьте масштаб этих цифр! Тридцать миллионов в китайской революции! Пятьдесят миллионов в сталинском Советском Союзе. Восемьдесят миллионов во время Второй мировой войны! О, и давайте не будем забывать об индустриализированном геноциде евреев!
   - Хорошо, да. - Райберт последовал за ним на кухню. - Согласен с вами, это достаточно большие цифры. Но здесь мы говорим о спасении целой вселенной! Ненавижу сводить мораль к математике, но пара миллионов - это как капля в море по сравнению с апокалипсисом, который я пытаюсь остановить.
   - Нет! Дело совсем не в этом! Вы просите меня помочь вам убить миллионы людей, изменив прошлое! И не только их, но и их детей и детей их детей на протяжении всего вашего тридцатого столетия! Сколько это жизней? Сколько крови вы пытаетесь намазать на мои руки?
   - Я упоминал, что еще пятнадцать вселенных взорвутся вместе с нашей? Возможно, я упустил эту деталь. Так что на самом деле это капля в целом ряду бескрайних океанов.
   - Через тысячу лет! Так что я говорю, какая, на хрен, разница?
   - Что ж, мне не все равно. И вам тоже следует это сделать.
   - Либо вы лжете, и в этом случае вы еще более сумасшедший, чем я! Или вы говорите правду, а это значит, что я был бы сумасшедшим, если бы помог вам!
   - Но подумайте о жизнях, которые вы будете спасать.
   - Ни за что! Ни за что, черт возьми! - Слезы потекли по щекам Бенджамина. Его дыхание было прерывистым, неглубоким, и ледяные щупальца, предшествующие приступу тревоги, напрягли мышцы его груди. Он зашел слишком далеко, чтобы сейчас разваливаться на куски. Этот сумасшедший лгал. Он должен был быть таким. Ни одно из этих воспоминаний не было реальным. Все это было у него в голове. Так и должно было быть!
   - Доктор, пожалуйста. - Крупный мужчина говорил мягким, сочувственным тоном. - Если бы вы просто успокоились и серьезно подумали о том, что говорите.
   - Вы не понимаете! Ему нельзя позволить жить!
   - Ему? - Райберт подчеркнул это слово. - Кто бы это мог быть "он"?
   - Я сказал, чтобы вы убирались вон! - Бенджамин схватил нож с деревянной подставки на столе и замахнулся им на Райберта.
   - Да, ммм, как быть вежливым в этом вопросе? - Он указал на лезвие. - Я знаю, вы пытаетесь мне угрожать, но на самом деле это больше не помогает.
   - Убирайтесь! Убирайтесь! Убирайтесь!
   Райберт нахмурился, глядя на приближающийся тесак.
   - Хорошо. Я уйду. - Он снова надел шляпу. - Но, пожалуйста, уделите немного времени и серьезно обдумайте то, что я сказал. Также...
   - Что? - Бенджамин кипел от злости.
   - Я действительно сожалею о той двери.
   Он ушел. Дверь захлопнулась, и сломанный замок с хрустом ударился о расщепленное дерево.
  
   - Что ж, все могло бы пройти и лучше, - сказал Фило по аудиосвязи.
   - Да, расскажи мне об этом, - ответил Райберт, не произнося этого вслух. Он засунул руки в карманы и зашагал по тротуару. - Что он сейчас делает?
   - Передвигает мебель, чтобы забаррикадировать дверь.
   - Похоже, я задел его за живое. Ты уловил, что он сказал ближе к концу?
   - О том, что кому-то нельзя позволить жить?
   - Это то самое. Доктор Шредер знает, где разошлись временные рамки.
   - Или, по крайней мере, думает, что знает. Казалось, у него не совсем в порядке с головой.
   - У него там две жизни крутятся. Конечно, у него не все в порядке с головой. - Райберт вздохнул, качая головой. - У парня все получилось грубо, а мы только что сделали это чертовски намного грубее.
   - Может, нам попробовать найти кого-нибудь другого?
   - Ты что, шутишь? Возможно, у него есть свои проблемы, но он смог разобраться во всем этом ментальном шуме и понять, где разделяются две реальности. Это, должно быть, было нелегко, но он каким-то образом справился с этим и держал себя в руках. Любой, кто может это сделать, должен быть чертовски сильной личностью, что бы в конечном итоге ни случилось с ним в этой временной шкале. И он историк. Каковы шансы, что мы найдем кого-нибудь лучше него?
   - Довольно близки к нулю.
   - Тогда он наш человек.
   Райберт не мог не испытывать жалости к Бенджамину. Парень просто жил своей собственной жизнью, когда в его мозгу решила взорваться вселенная. Он ни о чем таком не просил, не сделал ничего плохого, чтобы навлечь это несчастье на свою голову. И вдобавок ко всему, он сумел разобраться в своем собственном смятенном сознании и проживет, по крайней мере, несколько лет, нормальной жизнью.
   А потом появился я, - с раскаянием подумал Райберт. - И сказал ему: о, кстати, вы только что закончили разбираться со всеми этими иллюзиями? Да, они все настоящие. Извините, что сообщаю плохие новости.
   - В его отказе не было особой двусмысленности, - отметил Фило.
   - Я знаю, - вздохнул Райберт. - Это проблема.
   - Что мы собираемся с этим делать?
   - Есть ли что-нибудь в его психологическом профиле, что мы могли бы использовать?
   - К сожалению, нет. Почти все это касается его "параллельной" семьи, особенно смерти его отца в результате теракта и брата, который так и не родился. Существует очень мало информации о различиях в истории, а то, что там есть, слишком современно, чтобы мы могли его использовать.
   - Так я и думал. - Он оглянулся на дом Бенджамина. Блестящий черный родстер выехал из гаража и помчался по дороге в противоположном направлении. Вдалеке вспыхнули два красных огонька, затем исчезли за поворотом. - Ну что ж.
   - Так что же мы собираемся делать?
   - Я собираюсь попробовать поговорить с ним еще раз.
   - Всего один раз?
   - Да. - Райберт продолжил идти по улице к тому месту, где наверху был припаркован времялет. - Только один раз.
   - А если это не удастся? - спросил Фило. - Тогда что? Мы просто уйдем и попытаемся найти кого-нибудь другого?
   - Нет. Если я не смогу убедить его, тогда мы схватим его и заберем с собой.
   - Серьезно, Райберт? Мы собираемся похитить бедного парня?
   - А какой у нас еще есть выбор? На карту поставлена целая часть мультивселенной, и у него есть информация, необходимая нам, чтобы это исправить. Мы не можем позволить себе быть брезгливыми, когда от нас зависит так много. Если мы потерпим неудачу, то все, что останется, - это головорезы Шигеки, слоняющиеся без дела, а ты сам сказал, что мы не можем на них положиться. Даже если они каким-то образом найдут другой способ, способ, который не можем увидеть мы со всеми нашими технологическими преимуществами, это все равно означает, что всего и всех, кого мы знаем и любим в СисПраве, никогда не будет. Мы не можем позволить этому случиться, и особенно когда мы единственные, кто знает, что прошлое можно изменить. Рано или поздно Администрация сама столкнется с чем-то подобным. Ты был прав; мы должны увидеть этот кризис своими глазами. Шестнадцати вселенным вынесен смертный приговор, и мы должны спасти их, потому что никто другой этого не сделает.
   - Хорошо, Райберт. Я просто...
   - Что?
   - Я знаю, что это не одно и то же, но это именно то, что я бы помог сделать сам-знаешь-кому.
   - Это другое. Мы с тобой не такие, как он, и ты это знаешь.
   - Ты прав. Это только... это звучит немного похоже на правду, понимаешь? Тогда я сделал много такого, чем не горжусь.
   - Как я уже сказал, у нас нет выбора. И взгляни на это с другой стороны. По крайней мере, ты не тот, кому приходится делать грязную работу.
   - Почему-то от этого я не чувствую себя лучше.
   - Я тоже, приятель, - признался Райберт. - Клейо?
   - Продолжайте, профессор.
   - Распечатай какую-нибудь программируемую броню, которую я смогу носить под одеждой.
   - Соответствует ли вашим требованиям нательная броня СисПрава стандартного образца с убирающимся шлемом?
   - Да, это звучит примерно так. Кроме того, мне понадобится оружие.
   - Не могли бы вы выразиться более конкретно?
   - Что-нибудь достаточно маленькое, чтобы носить его при себе, но с достаточной ударной мощью, чтобы проделывать дыры в танках двадцать первого века.
   - Я посмотрю, что у меня есть в каталоге печати. Вы ожидаете, что потребуется такой уровень летальности, профессор?
   - Ну, не знаю, Клейо, но в последнее время у меня не все ладилось. Ты знаешь, что произойдет, если я попытаюсь схватить Бенджамина?
   - Нет, профессор.
   - Ты можешь гарантировать, что у меня не возникнет проблем с коренными жителями?
   - Нет, профессор.
   - Тогда будь полезным кораблем и распечатай мне эту чертову пушку.
   - Да, профессор. Полагаю, что у меня есть шаблон, который будет соответствовать вашим требованиям. Хватит ли популярной антисинтоидной ручной пушки-нейтрализатора Арсенал PA5?
   - Звучит заманчиво. Я возьму ее.
   В виртуальном поле зрения Райберта появились очертания времялета. По крайней мере, его синтоидное тело включало в себя элементарную связь, которая позволяла осуществлять виртуальное зрение и звук, даже если это не распространялось на тактильные ощущения, а "Клейо" просунула маленькую антенну сквозь кожух, чтобы обеспечить двустороннее движение. Теперь времялет завис над линией деревьев сразу после следующего перекрестка, и он покачал головой и продолжил движение по улице.
   Часть его была согласна с Фило.
   Подожди, нет. Это было не совсем правильно.
   Все в нем соглашалось с Фило. Сама идея похищения кого-то настолько выходила за рамки того, что он когда-либо обычно рассматривал, что его чуть не тошнило. Или, по крайней мере, настолько близко к тошноте, насколько это возможно для синтоида. Он потратил десятилетия своей жизни на то, чтобы быть простым парнем со страстью к истории, и теперь он готовился к тому, что ему, вероятно, придется похитить невинного человека.
   Я всего лишь историк, - угрюмо подумал он. - Я даже не хотел участвовать в программе путешествий во времени. Почему именно я оказался в этой передряге?
   И тут он вспомнил.
   Странным образом, во всем этом был виноват Фило.
  
   Райберт Камински, недавно нанятый профессор истории, вышел из роскошного шаттла и последовал за десятками других гостей по движущемуся переходу пуповины. Он почти без толчка переместился из гравитационного поля шаттла в гравитационное поле станции ИКАЦ, сошел с дорожки и последовал по золотой виртуальной линии вглубь гигантской космической станции.
   - Ты был ужасно молчалив всю эту поездку, - заметил Райберт. - Что ты задумал?
   - Я? - Фило фыркнул в его виртуальное ухо. - Что-то замышляю? Пффф! Избавься от этой мысли.
   - Угу, - скептически ответил Райберт.
   Инициатива по колонизации Альфы Центавра (ИКАЦ) завершила строительство Большой передающей станции более ста лет назад, и двадцатикилометровое цилиндрическое сооружение оставалось самым точным и мощным из когда-либо созданных лазеров для пересылки коннектомов, но фактически оно никогда не использовалось, за исключением испытаний на малой дальности.
   До сих пор.
   В конце концов, самому большому передатчику коннектомов, когда-либо построенному, нужно было что-то передавать. Колонизационным кораблям ИКАЦ и их абстрактным экипажам потребовались десятилетия, чтобы достичь соседней звездной системы, хотя, как предположил Райберт, слово "корабль", вероятно, было слишком высокопарным для того, что на самом деле отправил ИКАЦ. Больше похоже на небольшую флотилию гравитонных двигателей, каждый из которых оснащен информационной системой и прикрепленным спереди небольшим резервуаром для микроботов.
   Но этого было достаточно.
   Как только абстрактные экипажи достигли места назначения, они основали небольшую промышленную базу из ресурсов своих кораблей. За прошедшие с тех пор два столетия эта база выросла в геометрической прогрессии, что позволило построить приемную систему шириной в пятьсот километров, необходимую для приема дополнительных колонистов. Теперь, когда заработали и "Великая отправка", и "Великий прием", ИКАЦ была готова отправить первую волну добровольцев, которые дополнят авангард человечества на Альфе Центавра.
   Теоретически.
   - Думаешь, это сработает? - спросил Райберт.
   - Так и должно быть, - заверил его Фило. - Хотя, я думаю, мы узнаем наверняка только тогда, когда получим ответ от "Великого приема".
   - Думаешь, папу волнует, что это еще не доказано?
   - Ни в малейшей степени.
   - Да, - скривился Райберт. - Я так и думал, что ты это скажешь.
   - Есть только одна вещь, которой боится Тэвиш.
   - И что это?
   - Быть вторым из лучших во всем.
   - Ха!
   Колонизация Альфы Центавра, возможно, и не была самой крупной инициативой СисПрава, реализуемой в настоящее время - это отличие легко перешло к проекту реализации сферы Дайсона, первым шагом которого было преобразование Меркурия в мегаструктуру, собирающую энергию вокруг Солнца, - но у нее было то преимущество, что она не была остановлена историческим судом Меркурия. Обществом охраны природы.
   Райберт последовал за золотым светом в приемный зал, где физические и абстрактные гости смешались с колонистами ИКАЦ. Физическая модель Великой отправки висела над несколькими столами в одном конце зала, а массивное - хотя и выполненное не совсем в том же масштабе - изображение Великого приема занимало большую часть противоположной стены. Блестящий лазер соединял их, его красный свет мерцал сквозь туманные атмосферные эффекты у потолка.
   На дополнительных диорамах были изображены оригинальные корабли колонии, промышленный кластер, построенный колонистами, а также несколько копий их первых рудиментарных синтоидов. Был даже "живой" вид изнутри колонии, хотя Райберт не был уверен, как кто-то мог назвать "живым" сигнал четырехлетней давности. Наконец, большой виртуальный таймер в дальнем конце зала отсчитал оставшиеся часы до первой внесолнечной передачи коннектома.
   - Сын! - воскликнул Тэвиш, материализовавшись рядом с Райбертом. - Ты пришел!
   - Привет, пап. Ты же знаешь, я бы ни за что не пропустил это.
   - Кстати, поздравляю с принятием на работу в университет.
   - Спасибо. Я с нетерпением жду начала. Думаю, что все получится действительно хорошо.
   Тэвиш только самодовольно ухмыльнулся.
   - Что у тебя с лицом, папа?
   - О, ничего. Ничего.
   - За исключением того, что это совсем не "ничего".
   - Ну, да, - признал Тэвиш, все еще улыбаясь.
   - Это как-то связано с тем, почему Фило был таким тихим?
   - Он нас поймал, - сказал АС, появляясь в его виртуальном поле зрения.
   - Это нетрудно выяснить, - сказал Райберт. - Ты должен знать, что брандмауэр становится очень тихим, когда ты что-то замышляешь. Это очень бросается в глаза.
   Фило пожал плечами. - В следующий раз буду стараться усерднее.
   - Не вини его за это, - сказал Тэвиш. - Он просто хотел, чтобы это стало сюрпризом. Мы оба это сделали.
   - И что именно будет этим сюрпризом?
   - Помнишь, когда я говорил тебе, что нужно пройти курс физики?
   - Да. Думаю, это было достаточно интересно, но я все равно думаю, что это была пустая трата времени.
   Фило и Тэвиш одновременно рассмеялись.
   - "Пустая трата времени", - повторил Фило, как попугай.
   Райберт закатил глаза при упоминании об избитых шутках о Фонде спасения древностей.
   - Сынок, как бы ты отнесся к тому, чтобы приобщиться к Фонду?
   - Серьезно? - Райберт скрестил руки на груди. - Это и есть большой сюрприз?
   Оба АС кивнули.
   - Да ладно тебе, папа. Ты знаешь, как я отношусь к Фонду. И Фило, ты тоже в этом замешан?
   - О, не будь таким, - отмахнулся Тэвиш. - Кроме того, это совсем другое дело.
   - Просто выслушай нас, - сказал Фило. - Думаю, тебе это понравится.
   - Хорошо, - сказал Райберт. - Я так и сделаю. Но лучше бы это было вкусно.
   - Как ты знаешь, - начал Тэвиш, - министерство образования почти удвоило бюджет Фонда с тех пор, как я ушел, и большая часть этих средств направляется на новые программы времялетов. Недавно у меня были некоторые обсуждения с моими старыми коллегами о том, как наилучшим образом использовать эти ресурсы, и, короче говоря, миссия Фонда расширяется.
   - На самом деле разделяется, - уточнил Фило. - На две ветви.
   - Верно, - сказал Тэвиш. - Отделение охраны будет заниматься тем, что ты мог бы назвать классическими миссиями по сохранению материальных реликвий из истории, в то время как новое отделение наблюдения будет более сосредоточено, как ты можешь догадаться из названия, на изучении истории практически без вмешательств.
   Лицо Райберта просветлело.
   - И поскольку ты теперь профессор истории со специализацией по хронометрии, - продолжил Тэвиш, - а мы с Фило, так случилось, что оба в прошлом занимались Фондом, что ж, подергали за несколько ниточек, чтобы вашему университету прикрепили собственный времялет. И чтобы убедиться, что ты в числе первых в списке пилотов.
   Улыбка Райберта едва умещалась на его лице.
   - Видишь, я же говорил тебе, что ему это понравится, - сказал Фило.
   - Папа, я не знаю, что сказать. Спасибо! Большое тебе спасибо!
   - Ах, ах. Не благодари меня, - поправил Тэвиш. - Это была идея Фило. Я просто помог привести все в движение.
   - Так и было? - Райберт повернулся к АС.
   - Ну, ты знаешь... - Фило смущенно пожал плечами.
   - Ты, - сказал Райберт, указывая пальцем на АС, - потрясающий.
   - Делаю, что могу.
   - У тебя там прекрасный товарищ, сынок, - сказал Тэвиш. - И я очень рад видеть вас двоих вместе.
  
   - Фило? - спросил Райберт, заканчивая застегивать свою парадную рубашку поверх бронежилета из программируемой стали.
   - Да?
   - Хочу, чтобы ты знал, что это все твоя вина.
   - Хорошо? Откуда это взялось?
   - Я просто думал о том, как меня вообще втянули в путешествие во времени.
   - Насколько я помню, ты не нуждался в особом поощрении.
   - Достаточно верно. - Он усмехнулся, затем взял ручную пушку в кобуре со стола и прикрепил кобуру к своему наплечному ремню. - Но ты знаешь что-то еще? Нет никого лучше тебя, с кем я предпочел бы застрять в этой передряге.
   - Эй, отвечаю тебе тем же, приятель.
   - Теперь я хотел бы, чтобы мы могли просто совершить микропрыжок и попробовать оригинальный сценарий заново, но это больше не вариант. Что ты скажешь, если мы дадим доктору Шредеру немного времени остыть? Может быть, забежим на три дня вперед? Ты думаешь, нам безопасно это делать?
   - Не понимаю, почему бы и нет, - сказал Фило. - Мы на двадцать три года отстаем от того окна, которое ты дал Шигеки. Даже массивы СисПрава не настолько хороши.
   - В таком случае, давайте прыгнем и попробуем это еще раз.
   - А если он все равно скажет "нет"?
   - Тогда у меня не будет другого выбора, кроме как полностью испортить ему день.
   - По-моему, это похоже на план.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

  
   Хронопорт ДТР "Следопыт-12"
   неконгруэнтно
  
  
   Хронопорт находился немного не в фазе с нормальным течением времени, но абсолютный поток времени протекал внутри его корпуса синхронно с истинным настоящим. Из-за этого Катя Хиннеркопф делала все, что могла, чтобы оставаться занятой и развеять скуку от просмотра 2005 года и последующих лет.
   Она парила в тесном пространстве, которое теперь служило ей офисом, окруженная виртуальными таблицами, в то время как ее ПИМ напрягал и расслаблял группы мышц в рамках ежедневного режима упражнений. Она отодвинула в сторону одну таблицу и положила перед собой следующую, прежде чем ее ПИМ закончил упражнения с ее животом и перешел к рукам. Необработанные хронометрические данные были бы неразборчивы для большинства, просто нагромождение ужасающе больших чисел, но она видела закономерности, возникающие из хаоса.
   Все, что сказал Камински, было правдой. Эта вселенная была обречена, если бы они ничего не предприняли. Но было ли единственным решением то, что он предложил? Был ли другой способ распутать этот узел и остановить поток чужих хронотонов, хлынувших в их вселенную? Был ли способ, который отменит смертный приговор и сохранит Администрацию?
   Она не знала, будет ли она той, кто найдет это решение, но она бы начала поиск. В конце концов, у Администрации было более тысячи лет, чтобы найти способ. Если бы он существовал, то она или ее преемники обнаружили бы это.
   Она действительно верила в это. Или, по крайней мере, хотела в это верить. И она бы поверила, если бы не одна маленькая деталь.
   Время покрывалось шрамами.
   Шрамы проявились только за штормовым фронтом, но она не могла этого отрицать. Что-то происходило с лежащей в основе хронометрической структурой Вселенной. В пределах шторма временной поток мог быть изменен, и эта податливость приравнивалась к слабости. Действительно, если бы ее интерпретация чисел была точной, поток не мог бы быть изменен вневременным взаимодействием. Камински уже внес некоторые изменения в 1986 год, и она могла видеть нанесенный ущерб в данных, которые она запросила у "Следопыта-8", а также в анализе ее собственного вторжения в 2049 год.
   Сколько еще злоупотреблений может вынести время? Существовал ли верхний порог, при котором эта часть временной шкалы больше не могла быть изменена без необратимых последствий? Что произойдет, когда они превысят этот порог? Будет ли тогда невозможно распутать этот узел? Случится ли что-нибудь похуже?
   У нее не было ответов, но она знала, где их найти. Вселенная хорошо охраняла свои секреты, но данные были вратами к истине, и поэтому она сыпала цифрами почти с религиозным благоговением.
   - Подожди секунду, - пробормотала она и увеличила изображение ряби на повторе хронопортала. Аномалия почти наверняка была шумом, учитывая ее амплитуду и уровень точности, который она могла ожидать от оборудования, но что-то в ней показалось знакомым. Почему это было? Видела ли она такую же картину раньше? Если да, то где?
   Она нахмурилась, отложила таблицу в сторону и на мгновение задумалась. Если это действительно ничего не значило, то быстрая проверка вспомогательного массива должна все прояснить. Она открыла вторую диаграмму, быстро перемотала ее к той же абсолютной временной метке и увеличила масштаб.
   Вот оно снова. Та же самая рябь.
   Вах. Вот почему это показалось мне знакомым. Она уже видела это однажды, когда просматривала данные вспомогательного массива. В то время она приняла это за шум, но две независимые системы обнаружили один и тот же шум.
   Как я могла быть такой беспечной? - упрекала она себя, накладывая два набора данных друг на друга и отфильтровывая любые различия между ними.
   Пульсация стала более выраженной, в то время как соседние данные превратились в фоновую болтовню.
   Что бы это могло быть? О, нет. Как я могла это пропустить?
   Хиннеркопф захватила виртуальные диаграммы с собой, оттолкнулась от стены и проплыла мимо открывающейся двери. Она ухватилась за поручень и поднялась по центральному коридору хронопорта, чтобы добраться до мостика.
   - Телеграф, запишите следующую депешу! - Она скорректировала диаграмму с перекрестными ссылками и снова увеличила масштаб. - Возможная фаза времялета обнаружена в 2018 году, тридцать пять градусов северной широты, минус семьдесят восемь градусов западной долготы. "Следопыт-12" запрашивает разрешение покинуть пикет и провести расследование. Немедленно доведите это сообщение до сведения "Следопыта-Один".
   - Директору? - капитан Кофо Окунну отстегнулся и встал со своего сиденья. Голова высокого, долговязого мужчины почти коснулась потолка, прежде чем он оттолкнулся от него.
   Как и большинство приближенных Шигеки, Окунну работал в ДТР со времен его становления, когда он отличился как один из первых пилотов хронопорта, а еще раньше - как дерзкий и довольно симпатичный студент-физик, помогавший тогдашнему профессору Хиннеркопф в ее экспериментах.
   - Вы уверены? - спросил Окунну. - Мы наблюдали за прицелом, и ничего не обнаружилось. Кроме того, у нашей тарелки нет такого диапазона, чтобы за ним можно было следить так далеко в будущем.
   - Я знаю, что вижу в данных. - Она помахала таблицей в воздухе. - И у вас есть приказ, капитан.
   - Очень хорошо, заместитель директора. В таком случае, да. - Окунну повернулся лицом к своей команде. - Телеграф, отправьте сообщение, как продиктовано.
   - Да, сэр. Сохранено в буфере и отправлено.
   Ее послание пульсировало во времени в виде пиков и впадин хронометрической энергии, которая приравнивалась к единицам и нулям. Сигнал достиг "Следопыта-10", который затем передал сообщение "Следопыту-8", который передал его дальше по пикету, пока ее сообщение не достигло "Следопыта-Один", удерживавшего неконгруэнтную позицию в 1945 году.
   Им не пришлось долго ждать ответа.
   - Сэр, сообщение гласит: - Разрешение предоставлено. Удачной охоты, "Следопыт-12".
   - Очень хорошо. - Окунну повернулся лицом к Хиннеркопф. - Каковы ваши приказы, заместитель директора?
   - Приближайтесь к 2018 году, но тихо.
   - Понятно. - Окунну плыл позади своих навигаторов, пока они выводили карту Земли. - Вон там, - указал он. Проложите наш курс примерно в ста километрах к юго-востоку от намеченного местоположения. Мы можем приводниться в Атлантическом океане и оттуда развернуть наши "Скарабеи" и "Кортики".
   - Да, сэр. - Навигаторы реального пространства и темпоральные навигаторы работали со своими виртуальными консолями с привычной легкостью.
   Сердцебиение Хиннеркопф участилось, когда она поняла, что только что привела в движение, и она потерла свои влажные руки друг о друга. Она видела ущерб, нанесенный времялетом башням подавления, и, хотя оружие "Следопыта-12" значительно превосходило вражеское, риск для ее жизни не был равен нулю. Она не думала, что сейчас ее гложет трусость, но должна была признать, что испытала облегчение, когда Шигеки разместил ее хронопорт в дальнем конце пикета. Несомненно, Камински сосредоточил бы свое внимание где-то ближе к середине двадцатого века, в то время как она спокойно сидела бы в начале двадцать первого века и выкладывала свои данные.
   Но этому не суждено было сбыться.
   Что вы собираетесь делать, профессор? - задумалась она. - Что будет в 2018 году, о чем мы не знаем?
   - Курс рассчитан и готов, сэр.
   - Пилот, выдвиньте все экраны вокруг импеллера и зафиксируйте их для скрытого приближения.
   - Да, сэр. Экраны выдвигаются и фиксируются.
   - Выведите нас отсюда. Семьдесят две килоединицы.
   Как бы сильно она ни хотела оставаться в стороне от событий, у нее была работа, которую нужно было выполнять. Она выпрямила спину, когда в импеллере запульсировала энергия, и они помчались в будущее. Нокс не стал бы колебаться в такой момент, как этот, и она тоже.
   Хиннеркопф раскрыла ладонь и вызвала на экран произведение искусства, которое она заказала много лет назад. Из ее ладони вырос крепкий серый столб, и вокруг него обвилась виноградная лоза с пурпурными цветами. Она никогда не показывала своему любимому столп силы, знак помолвки, и, возможно, никогда этого не сделает.
   Но она хотела этого. О, как же она этого хотела. И еще больше она хотела того, что это означало. Больше, чем чего-либо другого, что она когда-либо желала. И когда она, наконец, набралась смелости вручить ему символ, она хотела, чтобы слова "Прощай" легко слетели с его губ, потому что он увидел в ней ту же силу и решимость, которые она видела в нем.
   Она отпустила изображение и сжала кулак.
   Профессора нужно было остановить. И если эта задача выпала на ее долю, то так тому и быть.
   Она не потерпит неудачу.
  
   Ресторан Стейки и морепродукты Ирвина был не из тех, в которые можно зайти без предварительного заказа, и Бенджамин зарезервировал маленький столик при свечах больше месяца назад.
   - С Днем Святого Валентина, Бен! - провозгласила Эльжбета, поднимая бокал белого вина здоровой рукой.
   - И это для многих, многих других, - ответил Бенджамин, чокаясь с ней бокалом и делая глоток. На нем была свежевыглаженная темно-красная рубашка с белой бабочкой и подтяжками, а Эльжбета выбрала черное платье с V-образным вырезом спереди, которое очень выгодно подчеркивало фигуру.
   Она удовлетворенно вздохнула и, поставив свой бокал на стол, откинулась назад. - Это приятно.
   - Да, так оно и есть.
   Она отвернулась и уставилась в окно. Ресторан был построен на пологом холме с парковкой сзади, так что у нее был беспрепятственный вид на четырехполосную улицу, которая огибала его основание. Фары и задние фонари сияли на влажном асфальте, когда сумерки сменились ночью.
   - У тебя все в порядке? - спросила она, оглянувшись на него.
   - В основном, - признался он. - Я все еще немного не пришел в себя после воскресенья.
   - Да, могу поверить. Так что же было с тем парнем?
   - Хотел бы я знать. - Бенджамин уставился на свой напиток и осторожно взболтал его. Он не рассказал ей всего, что сказал Райберт, потому что больше не полностью доверял своей собственной памяти. И, честно говоря, что он должен был ей сказать? Пережитое было настолько сюрреалистичным, что он задался вопросом, не привиделось ли ему все это в галлюцинациях. Конечно, была дверь, которую сломал Райберт, но что, если Райберта на самом деле не существовало? Что, если начало ускользать здравомыслие, за которое он так тщательно цеплялся? Что, если он выломал дверь, а его подсознание вызвало в качестве объяснения этого парня Райберта?
   Эта мысль заставила его вздрогнуть.
   Был ли он действительно в своем уме? А если нет, то имел ли он право втягивать эту замечательную женщину в свою разбитую жизнь? Она бы сказала "да". Он всем сердцем знал, что она так и сделает.
   Но стоит ли ему вообще спрашивать?
   Лакированная коробочка внезапно показалась ему тяжелой в кармане.
   - Видел ли ты его с тех пор или что-нибудь слышал о нем?
   - Нет. - Бенджамин покачал головой. - Никто не стучит. Никаких звонков. Я попытался поискать его в Интернете, но нигде в стране не нашел ни одного факультета университета, который соответствовал бы ему или был близок к нему.
   - Тогда, вероятно, это не его настоящее имя.
   - Да, наверное.
   - Как думаешь, может он быть одним из других пациентов Брэкстона? Может быть, идея какого-нибудь психа о розыгрыше? Я имею в виду, серьезно, что это за профессор, который приходит к кому-то домой без предупреждения, просит о помощи, а потом выламывает дверь, когда ты говоришь, что в отпуске?
   - Сумасшедший.
   - Все, что я хочу сказать, это то, что этому парню лучше дважды подумать, прежде чем он появится снова. Да поможет ему Бог, если он вломится, когда я буду дома, потому что на таком расстоянии я все равно попаду в цель даже с одним глазом и одной рукой.
   - Ну что ж, - усмехнулся Бенджамин, - надеюсь, до этого не дойдет.
   Подошел официант и принес две порции салата с заправкой для домашнего винегрета, крошками голубого сыра, половинками помидоров и измельченным беконом.
   - Вчера у меня было еще одно эхо, - признался он, слегка сутулясь. - Это было довольно плохо.
   - Привет, сейчас. Не будь таким. - Она взяла его руку в свои.
   - Я просто хотел, чтобы ты знала.
   - Бен, рядом со мной тебе не нужно бояться. - Она сжала его руку. - Не утверждаю, что точно знаю, через что проходишь ты, но я прошла через нечто подобное. И это значит, что я могу помочь.
   - Просто... - Он прерывисто вздохнул, - иногда мне кажется, что я должен был бы добиваться большего прогресса, и что я подвожу тебя и всех остальных, когда у меня случаются такие приступы.
   - Но разве ты не видишь? Для меня не имеет значения, проявишь ли ты время от времени минутную слабость, потому что это обязательно произойдет. Иногда бороться с подобной травмой - это два шага вперед, затем один шаг назад. Но пока ты продолжаешь двигаться вперед, у тебя все получится.
   - Да. Ты права. - Он крепко держал ее руку в своей.
   - Ты же знаешь, что это так, Бастер.
   Они захихикали, и он отпустил ее.
   - Спасибо, Элла.
   - В любое время.
   - Давай поговорим о чем-нибудь другом, если ты не возражаешь. Это наша ночь. Мы должны наслаждаться ею.
   - Не могу не согласиться с тобой. - Она подняла свой бокал и поднесла его к губам.
   - Думаю, я просто хотел убедиться, - Бенджамин глубоко вздохнул, - что то, о чем я собираюсь спросить - это правильно.
   Эльжбета сделала паузу на середине глотка, затем осторожно поставила свой бокал на стол.
   - И что бы это могло быть? - деликатно спросила она.
   - Как насчет того, чтобы я тебе показал?
   Он поставил лакированную шкатулку между ними и открыл ее.
   Эльжбета ахнула, когда бриллианты кольца превратили мерцающий свет свечей в ослепительный огонь.
   - О боже мой, Бен! - Она прикрыла рот рукой. - Это прекрасно!
   - Это кольцо - семейная реликвия моей семьи, передававшаяся из поколения в поколение на протяжении трехсот лет. Мой дедушка дарил его обеим своим женам, когда просил их руки в браке, и теперь я дарю его тебе.
   Он достал кольцо из коробочки и опустился перед ней на колени.
   - Элла, ты необыкновенная женщина. Но более того, ты - та опора, которая поддерживала меня в самые мрачные дни моей жизни. Все кажется яснее и ярче, когда я рядом с тобой, и нет никого, с кем я предпочел бы провести остаток своих дней. Не присоединишься ли ты, Эльжбета Абрамовски, ко мне в этом безумном приключении, которое мы называем жизнью?
   Он поднял ее настоящую руку и поднес кольцо к ее пальцу.
   - Ты выйдешь за меня замуж?
   Сначала она только кивнула с глазами, увлажненными от радости. Затем она облизнула губы и произнесла тихо, почти неслышно: - Да.
   Бенджамин надел кольцо ей на палец. Она обхватила рукой его подтяжки и потянула. Он поднялся, и она расстегнула подтяжки, положила руку ему на затылок и притянула к себе, прежде чем запечатлеть на его губах долгий, страстный поцелуй.
   Поцелуй, казалось, длился вечно, но когда он наконец закончился, в мире все было в порядке.
   Он сел с легкомысленной улыбкой на лице.
   Эльжбета вытянула свою растопыренную ладонь и залюбовалась кольцом.
   - Оно тоже идеально подходит, - сказала она.
   - Ух ты! - вздохнул он. - Все прошло даже лучше, чем я надеялся.
   - Ты нервничал?
   - Очень.
   - Почему? Неужели ты думал, что я скажу "нет"?
   - Нет, дело не в этом. Я просто не знал, достаточно ли я хорош для тебя.
   - Что ж, отбрось все сомнения, потому что тебе лучше поверить, что это так!
   Он только улыбнулся
   Официант снова подошел, и Бенджамин поднял на него глаза.
   - Она сказала "да"! - торжествующе провозгласил он.
   - О? Что ж, поздравляю, сэр. И вас, мэм.
   Официант поставил на стол бутылку дорогого шотландского виски, затем трехслойный кусок шоколадного торта, кусочек чизкейка с шоколадным парусом сверху, кусочек яблочного пирога с шариком ванильного мороженого сверху и горячий пломбир с ореховой посыпкой и тремя вишнями.
   - Мне очень жаль. Что все это значит? - спросил Бенджамин, заметив неожиданное вторжение на их столик. - Должно быть, ваш заказ перепутался.
   - Поздравления от джентльмена за стойкой бара. Кроме того, ваш счет за сегодняшний вечер уже оплачен.
   Ледяной палец скользнул вниз по спине Бенджамина, и он медленно повернулся к бару.
   На барном стуле сидел Райберт Камински и смотрел прямо на него. На его лице была приятная улыбка, когда он приподнял шляпу, затем встал и подошел к ним.
  
   "Следопыт-12" опустился в Атлантический океан у побережья Северной Каролины, и Хиннеркопф удержалась на ногах, держась рукой за стену, поскольку соприкосновение с водой подтолкнуло их. Хронопорт соскользнул в океан, и его умная поверхность отрегулировала как отражательную способность, так и динамическое излучение в соответствии с окружающей средой на большей части электромагнитного спектра.
   Хронопорт стал ничем не примечательной частью фона по мере того, как все глубже погружался в воду. Умная поверхность противостояла большинству методов обнаружения, основанных на фотонах, включая радар и инфракрасное излучение, но человеческий глаз все равно мог уловить недостатки в маскировке.
   Человеческий глаз, подумала Хиннеркопф, или искусственный интеллект, использующий для наблюдения беспилотные летательные аппараты, которые, как я знаю, есть у времялета.
   Она подошла к карте рядом с капитаном Окунну и увидела сорок один значок, разбросанный по Северной Каролине. Самый большой значок изображал единственный транспорт "Кортик" хронопорта и его груз в виде одного синтоида в боевом модуле, одиннадцати специальных операторов, восьми дронов "Росомаха" и восьми дронов "Рэптор". Остальные сорок были разведывательными беспилотниками "Скарабей", которые передавали прямую трансляцию на "Следопыт-12" или дополняли свои собственные возможности, подключаясь к местным системам наблюдения.
   Умная поверхность покрывала каждого оператора, все летательные аппараты и беспилотники, но это не делало их невидимыми, и в распоряжении времялета, несомненно, были передовые системы обнаружения. Тем не менее, маскировка должна, по крайней мере, снизить их эффективность.
   - Хммм? - пробормотал Окунну, увеличивая изображение со "Скарабея-27". - Найдите спичку.
   - Что? Уже?
   - Смотрите сами, заместитель директора.
   Окунну сдвинулся в сторону и расширил вид со "Скарабея-27", пока он не заполнил всю стену знакомым синтоидом, сидящим за стойкой бара.
   - Не могу в это поверить! Он даже не потрудился изменить свое лицо! - В этот момент она повернулась к Окунну. - Капитан, вам приказано найти времялет и уничтожить его. Я оставляю детали в ваших умелых руках.
   - Очень хорошо, заместитель директора. - Он восстановил карту и увеличил изображение ресторана. - Откройте ссылку на "Кортик".
   - Открыто, сэр.
   - Агент Кантрелл, посадите "Кортик" в двух километрах к югу от этих координат, затем отправьте все беспилотники вперед в район цели.
   - Подтверждаю, капитан. Должна ли я также развернуться?
   - Отрицательно. Думаю, вы слишком сильны для одного синтоидного историка, чтобы не справиться с ним. Я хочу, чтобы Камински был напуган и ранен настолько, чтобы он позвонил на времялет.
   - Чтобы наложил в штаны, но не умер. Поняла, капитан. Что-нибудь еще?
   - Что бы ни случилось, вы и все операторы должны держаться подальше как от Камински, так и от времялета.
   - Почему?
   - Потому что мы собираемся нанести ракетный удар по всему району.
   - Поняла. Будем держаться подальше. В зоне поражения только беспилотники. Что-нибудь еще?
   - Нет, агент.
   - Тогда все параметры миссии понятны. Готовы к выполнению.
   - Выбирайте цель по своему усмотрению. Удачи, агент. "Следопыт-12", конец связи. - Окунну обратился к внешнему вооружению хронопорта. - Оружие: приготовиться к залпу шестнадцатью ракетами. Наметьте Камински в качестве предварительной цели и задайте траекторию полета на малой высоте. Запускайте, как только будет обнаружен времялет.
   - Да, сэр.
   - Заместитель директора, считаете ли вы, что уровень огневой мощи будет достаточным для уничтожения времялета?
   - Возможно, но мы не можем быть уверены. - Хиннеркопф закрыла глаза и потерла подбородок. - Броня времялета оказалась на удивление устойчивой к нашему пушечному огню, плюс он продемонстрировал, что его пушки Гатлинга являются эффективной защитой от налетающих ракет.
   - В таком случае мы проявим осторожность. Вооружение: приготовиться к залпу из тридцати двух ракет.
   - Да, сэр!
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

  
   Ресторан Стейки и Морепродукты Ирвина
   2018 н.э.
  
   - Это он? - прошептала Эльжбета.
   - Да. Это он, - сказал Бенджамин, чувствуя, как тревога сжимает его грудь. Вечер прошел так прекрасно, но теперь все разваливалось на куски прямо у него на глазах. По крайней мере, Эльжбета могла видеть этого парня Райберта. Это означало, что он был реален, если только все это не было галлюцинацией, и он еще глубже погрузился в придуманное им самим слабоумие.
   Он вздрогнул от этой мысли, когда здоровяк схватил стул от соседнего столика и придвинул его к себе.
   - Еще раз здравствуйте, доктор Шредер. - Он махнул рукой в сторону десертов. - Пожалуйста, примите это и остальную часть вашего ужина в качестве небольшого символа моего сожаления. Я очень сожалею о том, как прошел наш последний разговор, и хотел бы загладить свою вину.
   - Извините меня! - забушевала Эльжбета. - Не знаю, кем вы себя возомнили, но у нас здесь приватный ужин!
   - Мои извинения, миссис Шредер, - сказал Райберт, садясь. - Извините за вторжение, но мне нужно обсудить с вашим мужем очень важный вопрос.
   - Моим мужем?
   Райберт моргнул, и его взгляд сфокусировался на чем-то позади них.
   - Ой. Моя ошибка, - он постучал себя по лбу. - Я не привык попадать в подобные ситуации без мысленной связи с моим абстрактным собеседником. Кажется, я упустил маленькую деталь. Вы двое поженитесь в следующем году.
   - Это довольно самонадеянно с вашей стороны! Он только что сделал предложение!
   - И дата будет... - Райберт остановился и снова посмотрел мимо них. - Воскресенье, 16 июня 2019 года. Ах! Прямо в ваш день рождения. Я понимаю, почему вы выберете его. Или, по крайней мере, вы бы это сделали, если бы я не был здесь, нарушая хронологию событий.
   - Не знаю, что за аферу вы пытаетесь провернуть, - наклонилась к нему Эльжбета, - но с меня хватит!
   - Никаких афер. Просто обычный путешественник во времени, пытающийся все исправить.
   - О чем, черт возьми, вы говорите?
   - Я так понимаю, он не упомянул, что я историк из тридцатого века?
   - Я сказал ей, что вы сумасшедший, - быстро вставил Бенджамин. - Кем вы, очевидно, и являетесь.
   - На самом деле было бы лучше, если бы это было правдой. Тогда, по крайней мере, проблема была бы только у меня, а не у всей вселенной.
   Эльжбета подняла с пола свою сумочку и расстегнула ее.
   - Мэм, я ценю то, что, по вашему мнению, вы делаете, но я знаю о, - Райберт сделал паузу, как будто к нему обращался кто-то, - V10 Ультра Компакт или как там вы называете этот пистолет в вашей сумочке.
   Эльжбета заметно напряглась.
   - В любом случае, этого будет недостаточно, чтобы победить меня.
   - Вы носите бронежилет под этим костюмом?
   - В некотором роде.
   - В таком случае, вы переступите черту, и я выстрелю вам в голову.
   - Ах, но моя голова - это не то место, где хранятся мои мысли.
   Бенджамин и Эльжбета обменялись быстрыми взглядами, и она одними губами произнесла слово "сумасшедший".
   - Райберт, какого черта вам нужно? - спросил Бенджамин.
   - Поговорить. - Он сложил руки в перчатках на столе.
   - И это все? - спросил Бенджамин, заметив матово-серый материал между черными кожаными перчатками Райберта и его манжетами. Был ли этот псих одет в комбинезон под одеждой, который, по его мнению, был чем-то вроде футуристической брони?
   - Это все, - эхом отозвался Райберт. - Просто честный и открытый разговор с вами. На самом деле, это все, что мне нужно.
   - А потом вы уйдете? - спросил Бенджамин.
   - Конечно, - сказал Райберт, отводя взгляд. - Тогда я уйду.
   - Вы лжете, - заявила Эльжбета. - Я слепа на один глаз, мистер, а не на оба, и узнаю лжеца, когда вижу его. - Она сунула руку в сумочку и сняла с предохранителя скрытый и заряженный автоматический пистолет.
   - Честно говоря, в насилии нет необходимости, - подчеркнул Райберт. - Мы все здесь цивилизованные люди. Все это можно решить мирным путем, поэтому я рекомендую нам просто обсудить это и посмотреть, к чему это нас приведет. Как вам это нравится?
   - Просто поговорить? - спросил Бенджамин.
   - Просто поговорить.
   - Тогда ладно. - Эльжбета поставила пистолет на предохранитель, но руку из сумочки не убрала. - Говорите. Но предупреждаю, если вы сделаете что-нибудь, что будет угрожать мне или моему жениху, то, клянусь Богом, я разрисую стены вашими мозгами.
   - Ах, если бы только это все еще было возможно, - произнес Райберт с грустной улыбкой. - В любом случае, я здесь не для того, чтобы утомлять вас своими проблемами, которых очень много. Вместо этого давайте обсудим одну очень важную задачу, в решении которой мне нужна ваша помощь.
   - Та, в которой рассказывается о конце Вселенной? - спросил Бенджамин.
   - Это было бы именно так. Этот временной поток был изменен, и его нужно вернуть к тому, каким он был. Если мы ничего не предпримем, то эта вселенная обречена. И знаете что, Бенджамин? Вы единственный человек, который может помочь мне вернуть все в нужное русло.
   - Вы полный псих! - заявила Эльжбета.
   - Нет, мэм. Я не псих. Состояние доктора - это не какое-то странное психическое заболевание. "Вымышленная" реальность в его голове - это та, которая существовала на самом деле, и та, которая должна существовать снова. Мне нужна информация, которой он располагает, чтобы восстановить временную шкалу и предотвратить взрыв в этой вселенной. Хотя, честно говоря, "бумм" - это преуменьшение того, что нас ждет впереди. Больше похоже на большой взрыв, который одновременно уничтожает все части этой вселенной.
   Бенджамин попытался проигнорировать слова Райберта, но мышцы его груди все равно напряглись.
   - Где-то в двадцатом веке не так пошло событие. У меня нет доступа к записям, сделанным до изменения, и, хотя я историк, но являюсь экспертом по периоду, не подходящему для решения этой проблемы. Я не могу исправить это без вашей помощи. Вам нужно идентифицировать событие и то, что было изменено, с достаточной точностью, чтобы я мог вернуться назад во времени и исправить это.
   Беспокойство нарастало внутри Бенджамина, пот блестел у него на лбу, и он сосредоточился на том, чтобы делать ровные, глубокие вдохи.
   - Я знаю, о чем вы, должно быть, думаете, но могу предложить доказательства всего, что я сказал, если вы только дадите мне шанс. В конце концов, у меня есть машина времени, и я был бы более чем счастлив позволить вам обоим осмотреть ее.
   Бенджамин прижал руку к сердцу, когда стеснение стало болезненным. Это было ненастоящее. Это было ненастоящее! ЭТО БЫЛО НЕНАСТОЯЩЕЕ!
   - Послушайте, я наслушалась достаточно этого дерьма! - огрызнулась Эльжбета. - Разве вы не видите, что делаете с ним? Эта ваша дурацкая игра зашла слишком далеко. Вы высказали свое мнение, и наш ответ - нет. А теперь убирайтесь отсюда к черту!
   Он вытер пот со лба и кивнул в знак согласия.
   - Пожалуйста, не торопитесь, - настаивал Райберт. - Может быть, если я вызову свою машину времени, чтобы вы могли увидеть это сами? Я уверен, вы нашли бы это весьма впечатляющим.
   - Нет! Мне надоело слушать этот безумный бред, который вы несете! - Она указала своей искусственной рукой на дверь. - Вы поднимаете свою задницу с этого сиденья и выносите ее прямо через эту дверь!
   - Тогда, может быть, какая-нибудь форма вознаграждения могла бы сгладить это? Я уверен, что мой корабль мог бы...
   - Хватит! Больше ни слова от вас!
   - Понимаю. - Глаза Райберта потемнели. - В таком случае я... подожду...что это было, Фило?
   - С кем, черт возьми, вы разговариваете?
   - Ты думаешь, будто заметил, что движется в нашу сторону?
   - Вы совсем спятили!
   - О, нет! - глаза Райберта вылезли из орбит. - Ложитесь!
   Он схватил Бенджамина за рубашку и оттащил его от окна.
   Эльжбета вытащила пистолет из своей сумочки.
   Окно разлетелось дождем сверкающих стекол, а стол разлетелся брызгами десерта, вина и осколков. Что-то ударило Райберта по руке и начисто оторвало рукав, но серый комбинезон под ним остался целым. Его воротник разорвался, и густые пряди обернулись вокруг его головы, пока она полностью не закуталась в материал.
   Райберт толкнул Бенджамина вниз, и тот рухнул на пол навзничь. Удар выбил воздух из его легких, и он с трудом перевел дыхание, когда Райберт навис над ним и сунул руку в карман своей одежды. Он достал из наплечной кобуры тяжелый длинноствольный пистолет и повертел его в руках.
   Неясная фигура прыгнула в окно, осколки стекла звякнули при ее прохождении.
   Райберт выстрелил.
   Выстрел из оружия оглушил Бенджамина и отозвался у него в зубах. Часть потолка взлетела вверх, и фигура, которая перепрыгнула через окно, рухнула на незанятый стол, разрушив его. Он повернул голову в сторону и увидел нечто похожее на механическую собаку с зияющей дырой в животе и узкой мордой, которая могла быть пистолетом. Из раны вытекла маслянистая жидкость.
   - Видите? - крикнул Райберт, поднимаясь. - Не совсем то же самое, когда я могу дать отпор!
   Быстрая стрельба разбила еще больше окон, разорвав в клочья подушки кабинок и их обитателей. Голова их официанта лопнула, как воздушный шарик, и ресторан наполнился криками.
   - Элла! - воскликнул Бенджамин. Он перекатился на четвереньки и пополз к ней. - Элла!
   - Вот так-то, Фило! Продолжай показывать их мне! - Ручная пушка дважды хлопнула.
   Еще одна неясная фигура влетела в окно справа от места побоища, и за спиной Райберта застучали выстрелы. Попадания разорвали его одежду и отбросили его вперед, но он развернулся и выстрелил еще раз, прежде чем упасть на пол. Фигура отлетела назад, скользнула по столу и рухнула на пол кучей дергающихся, теперь уже видимых конечностей.
   - Подлые ублюдки! - Райберт быстро проделал три дырки в стене. Летящая фигура вышла из-под контроля и с глухим стуком врезалась в землю.
   - Элла, нет! - закричал Бенджамин. Она лежала на ковре, склонив голову набок, а по ее животу расползалось мокрое пятно.
   - Фило, немедленно приведи сюда времялет! Мы убираемся отсюда!
   - Нет-нет-нет! - Бенджамин прополз по крови своей невесты и прижал руки к ее животу. Кровь. Так много крови, и она продолжала сочиться сквозь его пальцы.
   - Пора уходить, док! - Райберт приподнялся на корточки и схватил Бенджамина за ворот рубашки.
   - Нет! - закричал Бенджамин, когда Райберт потащил его прочь. Он протянул обе руки и схватил Эльжбету за лодыжку. - Я не оставлю ее!
   - Тогда прекрасно! - Райберт уронил его и перевернул длинный прямоугольный стол. - Отправляйся на парковку! Я вытащу ее отсюда!
   - Я не собираюсь доверять вам ее жизнь!
   - Уходи! - он оттолкнул Бенджамина. - Стол - неподходящее укрытие для того, чем они стреляют!
   - Но...
   В воздух полетели щепки, и выстрелы пробили половину стола, за которым скорчился Райберт. Выстрелы разорвали в клочья то, что осталось от его одежды, и он снова упал на задницу.
   - Черт возьми! - его ручная пушка разнесла стол пополам, и летящая фигура за пределами ресторана разлетелась на горящие куски, которые с грохотом упали на лужайку перед домом. - Я сказал, что вынесу ее! А теперь уходи!
   Райберт посадил Эльжбету к себе на плечо, и ее кровь быстро окрасила его спину.
   - Ты что, оглох? - крикнул он и дважды выстрелил. - Через черный ход! Помощь уже в пути!
   Райберт подтолкнул Бенджамина к выходу на парковку ресторана, и Бенджамин на мгновение споткнулся, прежде чем восстановил равновесие. Он стиснул зубы, повернулся и побежал. Две пары двойных дверей были закрыты, но стекла в них уже были разбиты вдребезги. Бенджамин поспешил прямо через них, и Райберт последовал за ним.
   Четвероногая фигура, слившаяся с травой, юркнула за угол.
   - Слева! - крикнул Бенджамин.
   - Вижу! - Райберт развернул свою ручную пушку и выстрелил сквозь стену. Взрыв разнес одну сторону существа, и металлолом покатился вниз по склону.
   Над крышей ресторана с жужжанием проносились какие-то фигуры. Райберт сделал два выстрела, и фигуры разбились вдребезги, проделав борозды в черепице. Еще три неясных силуэта появились над зданием, но затем громкий, непрерывный рев ударил по ушам Бенджамина, словно голос какой-то бензопилы, выкованной в аду, и линия огня и металла пересекла их.
   - Как раз вовремя, Фило!
   Бенджамин поднял голову и увидел огромный эллиптический корабль, опускающийся на их позицию. Сначала он не был уверен, насколько он велик на самом деле, потому что у него не было твердой системы отсчета, чтобы судить о его размерах, но тот продолжал приближаться все ближе и ближе, и он, наконец, понял, что это, должно быть, больше любого самолета, который он когда-либо видел.
   - Что это, черт возьми, такое? - воскликнул он.
   - Это, доктор Шредер, моя машина времени!
  
   - И вот оно, - объявил Окунну. - Замечено движение времялета в направлении зоны боевых действий.
   - Цель зафиксирована. Ракеты запущены.
   Каждая из четырех ракетных установок хронопорта запускала по одной ракете в секунду в течение восьми секунд. Длинные конические снаряды приводились в действие твердотопливными ускорителями и вылетали из океана в облаках воды и пара.
   Тридцать две ракеты скользнули по поверхности океана и разогнались до двадцати g, рассекая воздух и преодолевая звуковой барьер менее чем через две секунды.
   - Вот и все для профессора, - сказала Хиннеркопф.
  
   - Они стреляли во что? - выпалил Райберт. - Тогда чего же ты ждешь? Поторопись и двигай сюда!
   - Позади тебя! - крикнул Бенджамин.
   Райберт развернулся, но беспилотник выстрелил первым. Одна пуля пробила его серый комбинезон у локтя и оторвала предплечье с облаком вязкой жидкости и щелкающих гибких лент. Вторая попала Райберту в спину и оставила вмятину на его комбинезоне, а третья пробила позвоночник Эльжбеты, выбив фонтан крови и костей.
   - Нет! - закричал Бенджамин.
   Райберт, пошатываясь, поднялся на колени и выстрелил. Его выстрел попал в один из пропеллеров машины, и она закружилась в воздухе, прежде чем врезаться носом в тротуар. Еще две наземные фигуры поднялись на вершину холма, и огромный самолет выстрелил из спаренных пушек, которые взметнули верхний слой почвы в воздух и подожгли землю.
   - Поторопись, Фило! - крикнул Райберт, приподнимаясь на раздробленной нечеловеческой руке и поддерживая Эльжбету другой.
   Аппарат резко снизился. Его внешний вид казался бесшовным, но затем образовался проем и выдвинулся пандус. Спуск корабля прекратился, но его трап все равно раздавил красную спортивную машину и включил пронзительную сигнализацию.
   - Ну же, док! Мы уходим! - крикнул Райберт и взбежал по трапу.
   Ярость, страдание и ошеломленное неверие закружились в голове Бенджамина, но все, на чем он мог сосредоточиться, - это на мужчине, забирающем у него изломанное, истекающее кровью тело Эльжбеты. Он зарычал и бросился вверх по трапу вслед за ним.
   - Это все вы виноваты!
   - Возможно! - огрызнулся Райберт в ответ. - Клейо, вытащи нас отсюда!
   Трап закрылся, и они оказались в высоком, хорошо освещенном помещении с крышей высотой в три этажа, которое могло быть грузовым отсеком судна.
   - Ну, да! - зарычал Райберт. - Я был бы счастлив прийти на мостик!
   - Она мертва! - воскликнул Бенджамин. - Она мертва из-за тебя!
   - И мы тоже будем такими, если не выберемся отсюда! - Он побежал к задней части грузового отсека, и Бенджамин последовал за ним так быстро, как только мог, затем остановился, когда Райберт поднялся по шахте без какой-либо видимой поддержки.
   Мозг Бенджамина начал догонять его тело, и он начал осмысливать все, что только что увидел. Невидимые роботы. Фальшивая рука Райберта. Его необычное оружие. И вот теперь гигантский самолет, внутри которого гравитация была необязательной.
   Могли ли все разглагольствования Райберта быть правдой?
   Или я все больше схожу с ума? - Бенджамин посмотрел на кровь на своих руках - кровь Эльжбеты - и задумался, настоящая ли она. Неужели она действительно мертва?
   Так вот каково это - сойти с ума? Как все это может быть реальным?
   Он отбросил мрачные мысли прочь и собрался с духом до тех пор, пока все, что он мог видеть, - это труп Эльжбеты перед своим мысленным взором. Он поспешил на круглую платформу, которой пользовался Райберт.
   - Что, черт возьми, я должен потерять из-за этого - ого! - Ему вдруг показалось, что он падает, но вместо того, чтобы падать вниз, он провалился вверх через шахту, в которой исчез Райберт. Наверху шахта открывалась в коридор, и он заметил мчащегося по нему Райберта.
   - Клейо, включай импеллер! - крикнул Райберт. - Вытащи нас отсюда!
   - Райберт! - Бенджамин бросился за ним.
   - Не сейчас, док! Нам нужно...
   Корабль покачнулся от внезапного удара, и Бенджамин, спотыкаясь, бросился вперед. Громкий рвущийся звук эхом разнесся по кораблю, он перевернулся на бок, а историк поскользнулся и ударился головой о стену, которая теперь служила полом.
   Комната закружилась вокруг него. Звезды заполнили его поле зрения. Звук оглушил его уши. Еще одна сильная дрожь пронзила его. По всему кораблю. По всему миру.
   - Элла! - выдохнул он, когда все погрузилось во тьму. - Нет!
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   - Клейо, ты нарочно пытаешься быть упрямой?
   Голос пробивался сквозь слои ментального тумана.
   - Просто делай, как я тебе говорю, и все будет хорошо.
   Бенджамин приоткрыл глаза, затем прищурился от резкого верхнего освещения.
   - Нет, мне все равно, нашла ли ты старые травмы. Исправь все, слышишь меня? Все.
   Он моргнул, и стерильно-белая комната медленно обрела четкость.
   - Да, да, руку и глаз тоже. Это будет приятным сюрпризом и послужит хорошей демонстрацией нашей доброй воли.
   Где он был? Кто это говорил? Что же произошло?
   Он потер лицо чистыми руками, а когда снова открыл глаза, свет заслонил силуэт мужчины. Его глаза присмотрелись, и мужчина обрел четкость.
   - Ах. Ты выглядишь лучше.
   Еще раз, кто это был? Подождите, да. Его звали Райберт. Райберт. Райберт.
   Райберт сумасшедший.
   Райберт - лжец.
   - Как вы себя чувствуете, док?
   Райберт. Человек, ответственный за смерть Эльжбеты.
   Глаза Бенджамина резко распахнулись, когда видения крови и костей и обмякшего трупа его невесты заполнили его разум. Его руки метнулись вперед, и пальцы сомкнулись на толстой шее Райберта, как тиски.
   - Она мертва из-за вас! - закричал он и прижал большие пальцы к горлу мужчины. - Эти твари охотились за вами! Она была бы жива, если бы не вы!
   - Ну что ж, - заметил Райберт, явно не впечатленный. - Не то приветствие, на которое я надеялся, но, думаю, сойдет.
   Бенджамин стиснул зубы и сжал изо всех сил.
   - Я знаю, насколько все это, должно быть, шокирует, - Райберт обвел рукой вокруг. - Но не могли бы вы, пожалуйста, дать мне возможность ввести вас в курс дела?
   Бенджамин сел на кровати, прислонился спиной к стене, чтобы усилить давление, и пуще надавил с обеих сторон.
   - Или я могу просто подождать, пока вы закончите, - сказал Райберт с гримасой.
   Внешняя плоть здоровяка поддалась, но под ней Бенджамин наткнулся на что-то гораздо более твердое и не там, где должны были быть кости. Видения сломанной руки Райберта промелькнули в его затуманенном сознании, и он вспомнил маслянистую смазку и ленты, которые, возможно, были искусственными мышцами, свисающими с конца.
   Он медленно отпустил горло мужчины и оглядел его с ног до головы. Да, там отсутствовала рука, за исключением того, что ее конец был заклеен темным гипсом.
   - Вот так-то лучше, - сказал Райберт. - Попробуйте сделать несколько глубоких вдохов. Может быть, это поможет вам успокоиться.
   - Вы не человек, не так ли?
   - Малыш, это такие слова в двадцать первом веке, - он приложил свою единственную руку к груди. - Признаюсь, я немного обижен.
   - Кто вы такой? - спросил Бенджамин, свесив ноги с кровати.
   - Именно то, что я сказал. Я Райберт Камински, к вашим услугам. - Он отступил назад и театрально поклонился. - Профессор истории, специализирующийся на древнегреческой и римской культурах, со степенью бакалавра в области хронометрической физики для вышеупомянутых путешествий во времени. А также, из-за досадного... кхм... недоразумения, в настоящее время обитатель одного украденного синтетического тела.
   - Значит, вы тоже вор?
   - По правде говоря, люди, у которых мы его украли, превратили мое старое тело в удобрение.
   - Мы? - заметил Бенджамин. - Вас еще много?
   - Один, хотя вы его и не видите. Его зовут Философ, и он мой абстрактный собеседник. Вы бы назвали его искусственным интеллектом, хотя, опять же, это действительно устаревший способ выразить это. - Он сделал паузу, как будто прислушиваясь, вздохнул и закатил глаза. - И да, я думаю, что корабль тоже присутствует. "Клейо" управляется неразумной вспомогательной программой. Хотите с ними познакомиться?
   - А у меня действительно есть выбор?
   - Ну, учитывая, что прямо сейчас мы проходим 2026 год, я бы сказал, что было бы лучше, если бы вы это сделали. Пока что мы убегаем от двадцатого века. Я решил, что будет безопаснее держаться на некотором расстоянии между нами и головорезами Шигеки, пока у нас не будет лучшей идеи, что делать.
   - Послушайте, все это очень интересно. - Бенджамин потер глаза, из которых вот-вот грозили политься слезы, по мере того как его воспоминания становились все более отчетливыми. - Но могу я увидеть Эллу? Я просто... я просто хочу увидеть ее.
   - Конечно, можете. Извините, я немного отвлекся. Я собирался показать ее вам, как только вы придете в себя. Она прямо здесь.
   Райберт отступил назад и указал на один из двух стеклянных шкафов в комнате, оба с оборудованием и толстыми трубами, идущими от пола к их приподнятым основаниям.
   Бенджамин сглотнул и встал. Он подкрался к гробу и заглянул внутрь, обнаружив бурную деятельность вокруг тела Эльжбеты. С нее сняли одежду, очистили кожу, и десятки крошечных ручек сновали туда-сюда из ее ран.
   - Что вы с ней делаете? - потребовал ответа Бенджамин, поворачиваясь к Райберту.
   - Залечиваем все ее раны. - Он постучал по оборудованию и улыбнулся. - Она должна быть на ногах, я бы сказал, часов через шесть. Плюс-минус немного.
   - Вы хотите сказать, что она... - Бенджамин снова посмотрел на нее сверху вниз, и теперь, когда он действительно посмотрел, он мог видеть, как поднимается и опускается ее грудь, и цвет вернулся к ее коже. Раны все еще выглядели ужасно, но там, на самом краю, он мог видеть, как уменьшается огнестрельное ранение в ее животе. Он глубоко, прерывисто вздохнул и вытер круги под глазами. Может ли это быть правдой? Действительно ли с ней все будет в порядке?
   - Не волнуйтесь, док. С вашей невестой все будет хорошо. Клейо не обнаружила никаких признаков повреждения головного мозга, так что все ее травмы поправимы. На самом деле, для вас может быть небольшой сюрприз в этом плане.
   - Не мутите мне голову. Я не в настроении и не люблю сюрпризов.
   - Просто потерпите с этим вопросом. Поверьте мне, вам это понравится. - Райберт прислонился к стене и скрестил руки на груди. Или, по крайней мере, пытался это сделать. Жест не совсем удался из-за отсутствия половины руки, и он нахмурился, увидев собственный отсутствующий отросток.
   - Значит, все это действительно из будущего? - Бенджамин провел пальцами по стеклу гроба.
   - На самом деле, из настоящего. Технически, это вы из прошлого.
   - Если вы так говорите. Важно то, что эта штука спасет ей жизнь.
   - Ага. На самом деле, ничего особенного.
   - Хорошо. - Бенджамин кивнул и повернулся лицом к большому мужчине. - Похоже, я застрял на вашем корабле, и мне некуда идти. И что теперь?
   - Сначала о главном.
   Две бесформенные бусины и пара очков, сделанные из отвратительного вихря фиолетового и розового, спускались с потолка на тончайших нитях, пока не оказались на уровне головы Бенджамина.
   - Что это? - спросил он.
   - Корабельная информационная система спроектирована для взаимодействия с программным обеспечением тридцатого века, которого у вас нет. Я попросил Клейо распечатать для вас несколько детских очков и наушников.
   Бенджамин снял очки с крошечных ниточек, на которых они висели.
   - Вы ожидаете, что я надену эту мерзость? - спросил он.
   - Извините, но это был самый консервативный дизайн в библиотеке. Продолжайте. Попробуйте их. Вы увидите и услышите разницу.
   Бенджамин поморщился, надевая их, и стерильная комната ожила от цвета и информации. Он перевел взгляд вокруг, чтобы увидеть дисплеи вокруг своего тела, вокруг поврежденной руки Райберта и поток информации над гробом Эльжбеты.
   - Ух ты.
   - Виртуальные дисплеи автоматически переводят для вас, так что добро пожаловать.
   Он перевел взгляд и отметил, насколько живым и даже красивым стало внутреннее убранство корабля.
   - Было бы проще использовать спрей для линз и наушников, но предполагаю, что вам, вероятно, неудобно, когда крошечные роботы надевают линзы прямо на ваши глаза.
   - Люди действительно так делают?
   - Я делал это в течение многих лет, прежде чем мне поставили биоимпланты. Кстати, это совершенно безопасно.
   - Я пока останусь в очках. - Бенджамин выглянул в открытую дверь. - Э-э, Райберт? На меня смотрит чье-то представление о викинге.
   - Это всего лишь Фило. Философ, помните? Он абстрактный пилот "Клейо".
   - Он искусственный интеллект?
   - Конечно, если вам больше нравится этот термин.
   - А он знает, что на самом деле у викингов не было рогов на шлемах?
   Фило сверкнул зубастой улыбкой, и его губы беззвучно зашевелились.
   - Хорошее шоу, док. Вы ему уже нравитесь. - Райберт похлопал его по плечу. - Наденьте наушники, и вы сможете слышать его и Клейо.
   - Тогда ладно. - Бенджамин выхватил из воздуха два наушника и вставил их в уши.
   - Добро пожаловать на борт, доктор Шредер, - сказал викинг. - Мы искренне хотели бы, чтобы вы прибыли сюда при лучших обстоятельствах.
   - Да. Лучшие обстоятельства. - Он оглянулся на Эльжбету.
   - А теперь я покажу вам, на чем мы стоим. - Райберт указал большим пальцем на дверь. - Сюда.
   Он провел Бенджамина в круглую комнату с круглым столом в центре. Как и медицинский отсек, эта комната была заставлена красочными дисплеями, и самые заметные из них располагались над самим столом.
   - Взгляните. - Райберт указал на то, что казалось графическим изображением корабля. Изображение с большим количеством красного цвета. - Как вы можете видеть, "Клейо" сейчас находится в довольно плохом состоянии. Клейо, не могла бы ты вкратце изложить нам ситуацию?
   - Да, профессор, - ответил успокаивающий женский голос. - Ракетный удар Админа пробил мой корпус в трех местах, и я получила тяжелые поверхностные и умеренные внутренние повреждения. Орудие защиты левого борта было уничтожено, гравитонные двигатели номер один и номер два сильно повреждены, оболочка из метаматериала не функционирует на тридцати процентах поверхности, два узла хронометрической матрицы повреждены и требуют перестройки, оболочка вокруг горячей сингулярности треснула, хотя я локализовала утечку радиации, и разрушен один из четырех теплообменников. Пожалуйста, обратите внимание, что броня из прог-стали повреждена и будет обеспечивать лишь минимальную защиту до тех пор, пока я не смогу ее усилить.
   - Звучит не очень хорошо, - сказал Бенджамин.
   - Это так, - согласился Райберт. - Мы только что получили пинок под зад от одного хронопорта, и их там двенадцать, охотящихся за нами.
   - К счастью, - добавила Клейо, - Администрации не удалось повредить мой импеллер, и все принтеры по-прежнему работают. Моя способность устранять повреждения остается неограниченной, а моего внутреннего запаса сырья достаточно для выполнения поставленных задач.
   - Администрация? - спросил Бенджамин.
   - Это те придурки, которые охотятся за мной, - сказал Райберт.
   - Те же, кто стрелял в Эллу?
   - Те же самые.
   - И почему, могу я спросить, они охотятся за вами?
   - Ну, просто маленькая деталь: если я исправлю временную шкалу и спасу вселенную, их версия тридцатого века, которой, я мог бы добавить, вообще не должно было быть, исчезнет. Так что, да. У них есть довольно веский мотив, чтобы преследовать меня.
   - Почему у меня такое чувство, что вы чего-то недоговариваете мне?
   - Ха! - воскликнул Райберт. - Поверьте мне, есть масса вещей, о которых я вам не рассказываю, но это только потому, что не могу говорить быстрее. Кроме того, я подумал, что мы подождем, пока не проснется любовь всей вашей жизни, чтобы мне не пришлось постоянно повторяться.
   - Ладно. Думаю, пока этого хватит, - признался Бенджамин.
   - Эй, Клейо?
   - Да, профессор?
   - А что с моей рукой? Ты забыла упомянуть о моей руке.
   - Я не забыла о вашей руке, профессор. Это просто более низкий приоритет, чем другие повреждения, о которых я упоминала. У меня есть соответствующий шаблон, поставленный в очередь для принтеров, и команда микроботов гипсовой повязки занята расширением и подготовкой внешнего слоя. Это должно очень точно соответствовать характеристикам вашей оригинальной руки.
   - Я бы, конечно, на это надеялся.
   - Я делаю все, что в моих силах, используя доступные мне ресурсы, профессор.
   - Подождите секунду, - внезапно сказал Бенджамин. - Если ваш корабль так сильно поврежден, и он был прямо над рестораном, когда атаковала Администрация. Что случилось со всеми остальными?
   - Учитывая то, что обрушилось на нас... - Райберт развернул виртуальную карту. - Ага. Это был бы действительно большой кратер.
   Бенджамин прищурился, глядя на Райберта.
   - Не смотрите на меня так. Это не я выпустил те ракеты.
   - Но целью были вы.
   - Ладно, согласен, это во многом правда. Но взгляните на это с другой стороны. Они не обстреляли нас ядерным оружием, антивеществом или чем-то подобным, так что ваш город все еще на девяносто девять процентов там.
   - Все это должно быть по-прежнему там.
   - Послушайте, извините, если я кажусь бессердечным, док, но на случай, если вы забыли, вселенная взорвется, если мы не решим эту проблему. Прямо сейчас на меня оказывается совсем небольшое давление.
   - Уясните одну вещь, Райберт. Я рад, что вы залечиваете ее раны, но я никогда не говорил, что помогу вам изменить прошлое.
   Райберт наклонился над столом. - Прекрасно! Как насчет того, чтобы отложить это обсуждение до тех пор, пока не проснется Эльзеба? Может быть, тогда вы будете более благоразумны.
   - Эльжбета, - поправил Бенджамин.
   - Неважно. Фило?
   - Да? - рядом с ним появился викинг.
   - Проследи, чтобы наш гость не наделал глупостей. Я буду в своей комнате. Это был трудный день.
   - Конечно.
   Райберт покинул мостик, не сказав больше ни слова, а Бенджамин подошел к изображению викинга, который затем сверкнул ему зубастой, хотя и неуверенной улыбкой.
   - Итак, вы искусственный интеллект.
   - Да, хотя мы предпочитаем, чтобы нас называли абстрактными гражданами.
   - Полностью осознающий себя?
   - Так же сильно, как и вы.
   - И что вы обо всем этом думаете?
   - Итак, доктор Шредер, - начал викинг, приняв задумчивый вид. - Если вам нужен мой совет, я предлагаю вам взглянуть на эту ситуацию с положительной стороны. Возможно, вы летите на сломанной машине времени в будущее, о котором ничего не знаете, с парнем, которому не доверяете, но, по крайней мере, вы знаете, что не сходите с ума. Это должно что-то значить, вам не кажется?
   - Вы один из тех людей, у которых стакан наполовину полон, не так ли?
   - На данный момент, доктор, это, по сути, требование к людям на этом корабле.
  
   Гроб для выздоровления открылся, и Бенджамин накинул на Эльжбету белое платье, когда она пошевелилась и потянулась.
   - Эй, - прошептал он.
   Эльжбета облизнула губы и провела рукой по лицу.
   - Что... - пробормотала она. - Где я нахожусь?
   - Не торопись.
   Она моргнула, и ее глаза привыкли к свету. Оба глаза.
   - Что происходит? - Она закрыла один глаз, затем другой, затем быстро заморгала вверх-вниз.
   - Э-э, Райберт? - спросил Бенджамин.
   - Да?
   - У нее два глаза.
   - Как у большинства людей. И что с того?
   - Как что? Когда она вошла, у нее был только один глаз. Откуда у нее теперь два глаза?
   - Э-э, алло? - Райберт прижал свою единственную руку к груди. - Прямо у вас за спиной стоит путешественник во времени из тридцатого века. Это был сюрприз, док. Кроме того, не будет ли это слишком, если я попрошу здесь немного благодарности?
   Бенджамин погладил ее по щеке кончиками пальцев. Все признаки восстановительной хирургии исчезли, и он не мог не восхищаться сияющей красотой, которую скрывали эти шрамы. Ее кожа была теплой и мягкой на ощупь, и он улыбнулся ей сверху вниз.
   - Привет, красавица.
   - Я чувствую это, - сказала она и подняла правую руку, чтобы прикоснуться к своему лицу. - Я это чувствую! Мертвые зоны исчезли!
   - Я думал, что потерял тебя, - прошептал он в ответ и провел тыльной стороной пальцев по ее щеке.
   - Да, что случилось? Я помню, как разбилось окно, шум и крики, а потом... холодное, темное место. - Она села, и Бенджамин поправил на ней платье. - Подожди, что? - Она опустила глаза и уставилась на свою левую руку, лежащую на гробе для выздоровления.
   - Да, это тоже исправлено, - сказал Райберт.
   Она неуверенно подняла левую руку, подержала ее открытой перед глазами, затем медленно сжала и разжала пальцы.
   - Кстати, не за что.
   - Как это возможно? - Она посмотрела на Бенджамина и Райберта.
   - Позвольте мне официально поприветствовать вас на транстемпоральном транспортном средстве или времялете "Клейо", - сказал Райберт.
   - Вы хотите сказать, что говорили нам правду?
   - Правильнее всего сказать в такой момент: "Спасибо, что спасли мне жизнь", но на данный момент я согласен с тем, что вы оба не пытаетесь своими милыми маленькими способами убить меня.
   - Спасибо, - пробормотала она без особого энтузиазма и села немного прямее, просунув руки в рукава платья, когда Бенджамин протянул его ей.
   - Ну, это прозвучало совсем неискренне, - проворчал Райберт.
   - Что все это значит? - огляделась она.
   - Какие вещи? - спросил Бенджамин.
   - Эти светящиеся штуки. - Эльжбета схватила воздух, как будто пыталась поймать невидимую бабочку. Затем она проделала это снова в другом месте. - Что это такое?
   - Какие штуки? - спросил Бенджамин. - О чем ты говоришь?
   - Вокруг меня повсюду формы и символы. Разве ты их не видишь?
   Она схватила невидимый предмет, лежавший перед ней, и притянула его к себе.
   - Райберт, что она делает? - настойчиво спросил Бенджамин. - С ней все в порядке?
   - Ха.
   - Что должно означать это "ха", черт возьми?
   - Просто я этого не ожидал.
   Эльжбета уставилась на невидимый предмет у себя на ладони, затем повернула его, как будто изучая под разными углами.
   - Здесь есть цифры, буквы и диаграммы, но я не могу в этом разобраться. - Она протянула пустые руки к Бенджамину. - Разве ты этого не видишь?
   - Райберт, что происходит? Что с ней не так?
   - О, успокойтесь. С ней все в порядке. На самом деле.
   - Но она что-то видит, и это не может быть хорошо.
   - Перестаньте волноваться и снова наденьте свои очки.
   - Что? О. - Бенджамин полез в карман и развернул интерфейсные очки. Он не стал надевать их полностью, а вместо этого поднес к лицу и посмотрел сквозь линзы. Он сразу же увидел в руках Эльжбеты медицинскую схему из набора для выздоравливающих. - Ты можешь видеть эту штуку?
   - Да. А ты не можешь?
   - Вставьте свои наушники обратно, док. Я думаю, мы оба хотим услышать это объяснение.
   - Конечно. - Бенджамин сделал, как его просили.
   - Эй, Клейо!
   - Да, профессор.
   - Можете ли вы объяснить, почему у пациентки теперь есть биопрограммное обеспечение СисПрава?
   - Я просто следовала вашим инструкциям, чтобы все исправить, профессор.
   - Не вешай мне лапшу на уши. Я никогда не говорил тебе давать ей биопрограммное обеспечение.
   - Если вы помните, я действительно пыталась прояснить ситуацию, но вы были непреклонны в том, чтобы я устранила все повреждения пациентки. Поскольку оборудование Эльжбеты, по-видимому, не функционировало, я заменила его новым имплантом.
   Райберт стукнул себя по лицу.
   - Кто это говорит? - спросила Эльжбета, оглядываясь по сторонам. - Я не могу сказать, откуда доносится этот звук. Как будто голос звучит у меня в голове.
   - Это потому, что так оно и есть. - Райберт пожал своими полутора руками. - Ну что ж. Похоже, теперь вы подготовлены по стандартам тридцатого века. Дополнительный сюрприз, я полагаю.
   - Это опасно? - спросил Бенджамин.
   - Ни в малейшей степени. Там, откуда я родом, они есть у всех физически развитых людей. Я полагаю, мы могли бы их вынуть, но они не предназначены для того, чтобы их можно было снимать. Мы говорим об инвазивной нейрохирургии.
   - В таком случае, нет, - твердо заявил Бенджамин.
   - Эй, Клейо? Поправь ее программное обеспечение с помощью того же метода автоперевода, который использует док.
   - Да, профессор.
   - Ого! - Эльжбета отпрянула назад. - Все просто изменилось и... и теперь я могу читать эти дисплеи!
   - Все еще жду искренней благодарности от вас здесь.
   - Спасибо, Райберт. - Она обвела взглядом все вокруг, затем остановилась и уставилась на дверь. - Ммм, это викинг стоит снаружи комнаты?
   - И да, и нет, - сказал Райберт. - Если вы пройдете сюда, я все объясню.
  
   - И это наша история, - закончил Райберт час спустя.
   - Тут я скажу честно, - сказал Бенджамин. - Каждый раз, когда вы говорите "хронометрический", мне кажется, что часть моего мозга совершает самоубийство. Не могли бы вы немного прояснить, что на самом деле происходит с временной шкалой?
   - Конечно. Может быть, поможет аналогия. - Райберт на мгновение задумался. - Ах! Это должно сработать. Вы знакомы с "Гордиевым узлом"?
   - Конечно, знаком, - сказал Бенджамин.
   - Отлично. Я так и думал. Видите? У нас так много общего. Как будто нам суждено было работать вместе.
   - Просто продолжайте твердить себе это, Райберт.
   - Александр Македонский, верно? - сказала Эльжбета и одарила Бенджамина кривой полуулыбкой. - Прости, Бен. Боюсь, я больше интересовалась физикой, когда училась в средней школе и была старшеклассницей. Думаю, что у меня есть основы, но на самом деле это не мое время.
   - Это не проблема. - Бенджамин улыбнулся ей в ответ, пораженный тем, как легко стало у него на сердце от этой улыбки. Он потянулся через стол, чтобы сжать ее руку, затем снова посмотрел на Райберта.
   - "Гордиев узел" отсылает к мифу, связанному с Александром Македонским, - начал Бенджамин. - Как гласит история, в 333 году до нашей эры он ввел свою армию в город Гордию, столицу Фригии. В городе он нашел старую повозку, запрягаемую волами, с завязанным на ярме невероятно сложным узлом, концы которого были хорошо спрятаны. Согласно фригийской традиции, повозка, которая тогда хранилась в храме, посвященном Зевсу, принадлежала Гордию, отцу царя Мидаса. Оракул однажды провозгласил, что любой человек, который сможет распутать этот узел, станет правителем всей Азии, и это пробудило интерес Александра.
   - Он столкнулся с древней загадкой и, после того как некоторое время боролся с ней, предположительно, вытащил свой меч и разрубил узел одним мощным ударом. В ту ночь над городом бушевала сильная гроза, и пророк Александра Аристандер истолковал это как знак того, что Зевс был очень доволен и что он дарует Александру много побед.
   - Не предположительно, - поправил Райберт. - Все в значительной степени разыгралось именно так, как вы описали.
   - Есть некоторые разногласия по этому вопросу, - продолжил Бенджамин, с сомнением взглянув на Райберта. - Современные ученые задаются вопросом, действительно ли он разрубил узел или использовал другое решение, например, выдернул стопор из шеста, к которому было привязано ярмо.
   - О, да ладно, - запротестовал Райберт. - Я же путешественник во времени, помните? Я действительно представился одним из помощников Аристандера и даже записал, как Александр разрубает узел. Интересный парень, насколько это возможно для двадцатитрехлетних покорителей мира.
   - Прекрасно, - признал Бенджамин. - Думаю, не смогу превзойти это. Идите вперед и уберите из этого всю таинственность.
   - Важная часть, - сказал Райберт Эльжбете, - заключается в том, что Гордиев узел - это, казалось бы, неразрешимая проблема, которую можно решить только нетрадиционным способом. И это именно то, что мы здесь имеем. Забудьте обо всех "хронометрических" штучках, о которых я упоминал. Все, что вам нужно знать, это то, что шестнадцать вселенных, включая эту, оказались связанными в узел. Любому случайному наблюдателю кажется, что этот узел невозможно распутать, вот почему мне нужен меч, чтобы разрубить его. Меч, олицетворяемый, в данном случае, Событием, которое должно быть возвращено на круги своя. Меч, который в данный момент находится в вашей голове. - Он ткнул пальцем в Бенджамина.
   - Ну, вы не можете получить его.
   - О, да ладно вам! Серьезно?
   - Почему бы и нет? - спросила Эльжбета. - Ты слышал, что он сказал. Шестнадцать вселенных, включая нашу собственную, находятся в опасности. Все остальное, что он нам рассказал, оказалось правдой, так что не вижу никаких причин, по которым мы должны сомневаться в нем или в его искренности.
   - Наконец-то! - Райберт указал на нее раскрытой ладонью. - Наконец-то кто-то готов поверить мне на слово и не бросать меня в тюрьму, не стрелять в меня и не пытаться задушить. Спасибо вам, мэм! Спасибо вам!
   - Теперь также понятно, почему воспоминания Бенджамина настолько сложны, - продолжила Эльжбета. - Это действительно второй набор воспоминаний из другой реальности. Он и ты - просто две версии одного и того же человека. Бен, все, что мы видели, сходится.
   - Я знаю и согласен с тем, что ты говоришь.
   - Тогда почему ты не хочешь ему помочь? - Она подошла к нему и уперла руки в бока. Ее движения все еще были слабыми и неуверенными, но у нее хватило сил стоять самостоятельно.
   - Это потому, что никто из вас не понимает, о чем вы меня просите. То, от чего ты просишь меня отказаться.
   - Тогда заставь нас понять. - Она положила руку ему на щеку. - Пожалуйста.
   - Это из-за всех тех лишних людей, которые умрут в двадцатом веке после перемен? - спросил Райберт.
   - Нет, дело не в этом. Или, скорее, это еще не все.
   - Тогда в чем дело? - Она склонила голову набок и улыбнулась ему. - Пожалуйста, расскажи нам.
   - Элла... - Он изо всех сил старался выразить словами боль в своем сердце, ибо то, что когда-то было бредовой фантазией, теперь стало реальностью. Реальность, которая когда-то была и могла бы быть снова. - Элла, если те другие воспоминания правдивы, то ты не существуешь в мире, который Райберт хочет воссоздать.
   Ее рот приоткрылся, и он опустил взгляд в пол.
   - Не могу знать наверняка, - продолжил он, - но твои бабушка и дедушка с большой вероятностью были бы убиты в нацистских концентрационных лагерях. Ты бы никогда не родилась.
   Она закрыла глаза, и из них потекли слезы.
   - Вот почему я не могу помочь этому человеку больше, чем по любой другой причине. Мне жаль, но я не могу потерять тебя. - Он притянул ее к себе и обнял.
   - Ааа, - передразнил Райберт. - Это так мило.
   - Заткнитесь. Не похоже, что вам будет что терять, когда будет восстановлена временная шкала!
   - О, вы так думаете? Что ж, позвольте мне кое-что вам сказать, док. В настоящее время я застрял в синтетическом теле, которое является родным для этой версии тридцатого века, и нет никакого способа вытащить меня из него. Так что, честно говоря, я понятия не имею, что со мной случится, если или когда мы распутаем этот узел. Вы думаете, я делаю это для себя? Меня, наверное, не будет на свете, когда мы закончим! На самом деле, единственный человек, у которого здесь меньше всего поставлено на карту, - это вы!
   - Вот тут вы ошибаетесь, - сказал он, поглаживая Эльжбету по волосам.
   - Не ошибаюсь! Мы знаем со стопроцентной уверенностью, что вы существуете в обеих временных линиях. Вы гарантированно выживете! Остальные из нас? Кто, черт возьми, знает?
   Эльжбета оттолкнула его и вытерла слезы.
   - Ты в порядке? - спросил Бенджамин.
   Она покачала головой.
   - Все в порядке. Не волнуйся, я уже принял решение. Я не собираюсь помогать.
   - Нет, Бен. - Она вытерла у себя под носом и шмыгнула им. - Ты должен.
   - Но... - Его голос затих, а сердце упало.
   - Я не собираюсь ставить свою собственную жизнь выше жизни всех остальных и не хочу, чтобы ты тоже делал это. - Она глубоко вздохнула и взяла себя в руки. - Это больше, чем мы.
   Бенджамин не мог подобрать слов. Он просто смотрел в ее ясные голубые глаза. Он видел ужас, страх не просто смерти, но даже того, что ее никогда не существовало, но за этим ужасом - сильнее любого страха - стояла стальная решимость, которая помогла ей пережить авиаудар в Мату Гросу, долгое, мучительное выздоровление, пережить собственное посттравматическое расстройство и его синдром. Сила, которую невозможно было сломить.
   Чем угодно.
   - Я всегда говорила себе, что все было бы в порядке, если бы я умерла в тот день, - сказала она, словно прочитав его мысли. - Шестьдесят два человека погибли, уничтожая этот ракетный комплекс, и я была почти с ними, но мы спасли сотни тысяч жизней. Их жертва стоила того, и если бы я умерла в тот день, моя тоже стоила бы этого.
   - Элла...
   - И теперь, когда я стою перед тем же выбором, только с бесчисленным количеством жизней на кону, ты действительно ожидаешь, что я поставлю свою жизнь выше жизни всех остальных? Это не просто миллионы, или миллиарды, или даже триллионы жизней, Бен. Это целых шестнадцать вселенных. Шестнадцать солнечных систем. Шестнадцать Млечных путей. Шестнадцать Магеллановых облаков и шестнадцать туманностей Андромеды. Человеческий разум даже представить себе не может, о скольких планетах, звездах и биологических видах мы здесь говорим! И ты думаешь, я могла бы поставить свою жизнь выше всего этого?
   - Нет, - печально признался он. - Я этого не делаю.
   - Тогда это то, что тебе нужно сделать. Если ты любишь меня и ты действительно тот мужчина, которым я тебя знаю, ты сделаешь это. Знаю, это будет больно, и мне тоже страшно, но это то, что ты должен сделать. Наши жизни слишком малы, и цена за их спасение слишком высока. Я отказываюсь платить столько.
   Бенджамин опустил голову.
   - Так что, пожалуйста, сделай, как я прошу. - Она взяла его руки в свои и сжала. - Пожалуйста, помоги ему.
   Бенджамин крепко зажмурился.
   - Пожалуйста? - прошептала она.
   - Хорошо. - Он открыл глаза и поднял голову. - Райберт?
   - Все еще здесь. Просто набираюсь терпения, пока вы двое во всем разбираетесь.
   - Меч, который вы ищете, находится в поезде, идущем из Кельна в Берлин. На него напали недалеко от города Штендаль, когда он пересекал реку Эльба. Все, кто был на нем, погибли.
   - Видите? Это было не так уж трудно. Какое это число?
   - 16 мая 1940 года, - сказал Бенджамин. - Тот день, когда был убит Адольф Гитлер.
  
   - Вот так, заместитель директора. - Капитан Окунну выделил значок на хронометрической карте. - Контакт с времялетом восстановлен через три с лишним месяца. Сигнал на нашем прицеле устойчивый.
   - Мы рискуем потерять их из виду? - спросила Хиннеркопф.
   - Сомневаюсь. Они чуть не ускользнули от нас, когда мы прошли сквозь шторм, но теперь, когда мы вновь получили характеристики их импеллера, думаю, шансы на то, что мы потеряем след, довольно малы.
   - И ты веришь, будто они знают, что мы стоим у них за спиной?
   - Я не претендую на то, что умею читать мысли, но времялет не подал никаких признаков того, что он знает о нашем присутствии. Мы находимся в безопасности в центре его кильватерного следа, и наши экраны полностью выдвинуты. Возможно, у них и есть технологическое преимущество, но при нашей нынешней скорости наши хронометрические показатели значительно ниже. Возможно, они вообще не смогут нас обнаружить.
   - Их преимущества, возможно, не так велики, как мы первоначально думали, - заметила Хиннеркопф.
   - Каким образом, заместитель директора?
   - Мы ни разу не видели, чтобы их временная скорость превышала семьдесят килоединиц. Возможно, это конструктивный предел его импеллера.
   - Но разве в вашем отчете не говорилось, что конструкция его импеллера была такой, которую мы не в состоянии воспроизвести с помощью современных технологий?
   - Я так и написала, но это не обязательно делает ситуацию лучше. Это только означает, что его труднее изготовить. - Хиннеркопф поджала губы и постучала по ним пальцем. Был ли ее дизайн, в конце концов, лучшим? Это была лестная мысль, но она не могла позволить себе недооценивать свою добычу.
   - В таком случае, не следует ли нам попытаться догнать их? - спросил Окунну. - Наши экраны остаются эффективными до семидесяти двух килоединиц. И даже если нас заметят, наша максимальная скорость легко превзойдет их максимум.
   - Нет, - голос Хиннеркопф был тверд. - Продолжайте соответствовать их скорости и курсу. Если они сбавят скорость, сбавим и мы.
   - Понял, заместитель директора, - сказал Окунну после минутного колебания.
   - Вы не одобряете это, капитан?
   - Дело не в этом.
   - Но в... чем? - настаивала она.
   - Как скажете, заместитель директора, - нейтрально ответил он. - Не мое дело судить.
   - Есть ряд причин, по которым мы собираемся играть в игру ожидания. - И ни одно из них не происходит потому, что ты боишься. Верно, Катя? - Во-первых, мы уже израсходовали половину наших боеприпасов дальнего радиуса действия. Мы причинили им боль, но насколько сильно? Если наша следующая атака не прикончит их, у нас останутся только Суифтблейды: оружие, которое уже доказало свою неэффективность против их брони. Более того, нам пришлось бы синхронизоваться с ними по фазе, чтобы запустить наши ракеты.
   - Мы можем попасть ими во времялет, пока они неконгруэнтны, - немного натянуто ответил Окунну.
   - Но только если подойдем опасно близко, - возразила Хиннеркопф, и капитан был вынужден кивнуть.
   Хронометрическое сопротивление начало бы смещать по фазе не имеющие собственных импеллеров ракеты в тот момент, когда они покинули бы свои пусковые установки. Хуже того, фазовый градиент быстро увеличивался бы...что, на самом деле, делало "опасно близко" довольно резким преуменьшением.
   - Это обоснованное замечание, - признал он с явной неохотой.
   - Да, это так. Но есть еще более важная причина, по которой мы должны подождать и посмотреть.
   - Что это, заместитель директора?
   - Как только эта текущая угроза будет устранена, задача Администрации - распутать узел таким образом, чтобы сохранить наше существование. Что такого знает профессор, чего не знаем мы? Почему он оказался в 2018 году? Почему он брал там пассажиров? Почему он сейчас отдаляется от Узла? Есть ли какая-то сложность в этом явлении, скрытом между двадцатым и тридцатым веками? Есть ли какой-то секрет, которым он с нами не поделился? Слишком много вопросов без ответов, капитан. На мой вкус, их слишком много.
   - Понимаю вашу точку зрения.
   - И поэтому мы подождем и посмотрим, к чему он приведет.
   - Что, если мы не обнаружим ничего необычного в точке синхронизации?
   - Что ж, капитан, - сказала Хиннеркопф с тонкой улыбкой. - Тогда в той точке я скажу, что профессору больше нечего показать нам стоящего.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   Бенджамин, прищурившись, смотрел на мутную жидкость в пипетке, сидя в помещении, ставшем его кабинетом. Виртуальные страницы электронных книг заполняли пространство вокруг него, но он не мог их видеть, так как снял эти ужасные интерфейсные очки. Он также снял свои контактные линзы, из-за чего комната превратилась в размытый беспорядок.
   - Ты уверен, что это сработает? - спросил он.
   - Совершенно уверен, - сказал Фило через единственный наушник, который он все еще носил.
   - Маленькие роботы не собираются съесть мои глазные яблоки или что-то в этом роде?
   - Боже мой! Почему ты вообще так подумал?
   - Не знаю, - проворчал он и взял пипетку.
   - Всего по одной капле в каждый глаз и ухо.
   - Точно, я помню. - Он вынул наушник, приоткрыл правый глаз и нажал кнопку на верхней части капельницы, которая выпустила каплю нужного размера.
   Жидкость совсем не походила на физиологический раствор. Она была тягучей, белой и непрозрачной, и когда он попытался сморгнуть ее, жидкость потекла обратно под веко, как будто у нее был свой собственный разум. Что, вероятно, и произошло.
   Он закапал по капле в левый глаз и оба уха. Жидкость проникла глубоко в его ушные каналы, и он вздрогнул от этого вторжения.
   - Неприятно, - пожаловался он, быстро моргая.
   Дверь распахнулась, и он повернулся и прищурился, чтобы увидеть, кто это был. Пелена перед его глазами быстро рассеялась, и мир начал снова обретать четкость, но он все еще не мог опознать человека, который вошел внутрь.
   - Эй, Бен! Эй, Фило! - сказал новоприбывший.
   - Оу. Привет, Элла. - Он моргнул еще немного, и пространство вокруг него обрело четкость.
   - Доброе утро, мэм, - сказал Фило, и его голос прозвучал отчетливо.
   - Над чем ты работаешь, Бен? - спросила она.
   - Просто пробую эти волшебные глазные капли. Ты?
   - Привыкаю к своим имплантам. Зацени это! - Эльжбета раскинула руки, и над ее ладонями возникли виртуальные дисплеи, затем закружились на высокой скорости, прежде чем собраться в аккуратную стопку перед ней. Она хлопнула в ладоши, и они исчезли.
   - Как ты это сделала?
   - Не знаю, - пожала она плечами. - Я просто могу. Это так же естественно, как дышать.
   - Так задумано, - заявил Фило.
   - Импланты заставляют тебя чувствовать себя как-то по-другому? - спросил Бенджамин.
   - Насколько мне известно, нет. Разве я вела себя по-другому?
   - Нет. Ты была совершенно нормальной. - Он огляделся по сторонам и поморщился. - Во всем, что считается нормальным в этом месте.
   - Ты неплохо с ними справилась, - сказал Фило. - На самом деле, думаю, что скоро ты будешь лучше взаимодействовать с Клейо, чем Райберт.
   - Потому что он сейчас в синтоиде Администрации?
   - Это верно.
   - А как насчет тебя? - Она села рядом с Бенджамином и погладила его по бедру. - Как ты держишься?
   - На самом деле, на удивление хорошо. Это странно. Я боролся с этими двойственными воспоминаниями в течение нескольких месяцев, но на самом деле гораздо проще просто откинуться на спинку стула и принять их.
   - Ну, не похоже, чтобы раньше у тебя были какие-то причины принимать их.
   - Верно, но теперь я знаю, что мои воспоминания о Дэвиде, смерти моего отца и всем остальном - такая же часть меня, как и мои воспоминания о тебе. Осознание этого в некотором роде помогло мне сосредоточиться. Я не чувствую себя нормально - не так, как до этого дня, - но, думаю, могу честно сказать, что с тех пор я никогда не чувствовал себя так близко к норме.
   - Эй, это здорово! - Она похлопала его по бедру. - Я действительно горжусь тобой, Бен.
   - Спасибо. Я искренне чувствую, что здесь завернул за угол. Я не схожу с ума. У меня не было галлюцинаций. Все это реально. Все это часть меня, и секрет жизни с самим собой в том, чтобы принимать себя таким, какой я есть.
   - Это просто чудесно слышать. - Она наклонилась и быстро чмокнула его в щеку. - Итак, ты добился какого-нибудь прогресса в этом мероприятии?
   - Вроде того. У меня были некоторые трудности с привыканием ко всем этим неосязаемым экспонатам, витающим по всему помещению. Это одна из причин, по которой я добавляю глазные капли. Мне нужно иметь возможность более эффективно просматривать материалы, сохраненные Фило.
   - Мы могли бы напечатать все это, - предложил Фило, - но в настоящее время у нас недостаточно сырья для печати такого количества бумажных книг. Вероятно, мы смогли бы, если бы постепенно включились в работу и позволили микроботам съесть несколько деревьев. Или, может быть, распечатать их на пластиковых страницах.
   - Это не стоит таких хлопот, - сказал Бенджамин. - Я привыкну к этому. У Клейо есть более важные дела, о которых нужно беспокоиться, чем распечатывать библиотеку ради меня. Кроме того, это не самая большая проблема.
   - Что это? - спросила Эльжбета.
   - Хронотонный шторм, - сказал Бенджамин. - Или, скорее, "податливость времени перед бурей".
   Эльжбета выглядела озадаченной, и Бенджамин вздохнул.
   - Фило может объяснить детали, - сказал он, - но суть в том, что у нас есть один шанс исправить событие. Если мы все испортим, то это все. Никаких повторений.
   - Почему? - спросила Эльжбета. - У нас есть машина времени. У нас есть бесконечные повторы.
   - К сожалению, это неправда, - заявил Фило. - Теперь мы знаем, что время податливо, по крайней мере, в том смысле, что любое вмешательство в него может создать различные параллельные вселенные в будущем. Но мы заперты в границах, установленных хронотонным штормом, и если наша интерпретация чисел верна, то ничто из того, что мы делаем, не может вырваться за пределы существующих переплетенных вселенных. Энергия, которая должна была создать другую вселенную, должна была куда-то деваться, поэтому она только еще больше вливается в движущийся штормовой фронт, и мы зависаем с каждым изменением - и его последствиями - которые мы совершаем. В этом нет никаких "повторов".
   - Любые изменения, которые мы внесем в события 16 мая 1940 года в этой вселенной, распространятся по временному потоку до штормового фронта. Конечно, это именно то, чего мы хотим... но только в том случае, если эти изменения будут точно соответствовать первоначальной версии того дня. Я не верю, что нам нужно идеально точно соответствовать первоначальной последовательности событий, но чтобы узел распутался, ключевые особенности должны совпадать. В противном случае явление будет только усугубляться. Тогда наше неправильное вмешательство станет постоянной частью События, временная шкала еще больше отклонится от своей первоначальной формы, а штормовой фронт станет только сильнее. По моим оценкам, это сделало бы Событие практически невозможным для восстановления, поскольку любые последующие визиты привели бы только к появлению новых переменных.
   - Как он и сказал, никаких повторений, - резюмировал Бенджамин.
   - О, я понимаю, - сказала Эльжбета. - Итак, по сути, то, что мы собираемся сделать 16 мая, похоже на вскрытие пациента, и когда мы закончим, останется шрам. Если мы потерпим неудачу и попытаемся войти снова, нам придется не только устранить первоначальную проблему, но и устранить шрам.
   - Хм. - Фило приподнял брови. - На самом деле это очень хороший способ выразить это. Да, это похоже на то, как если бы время было изуродовано нашими взаимодействиями.
   - Видишь? Все это не так уж трудно понять, - просияла Эльжбета.
   - Угу, - проворчал Бенджамин. - В любом случае, проблема в том, что, хотя я знаю время и место события, нам также нужно восстановить его как можно ближе к оригиналу. И на этой ноте мне действительно следует вернуться к этому. У меня впереди много чтения. - Он повернулся обратно к своему столу и развернул интерфейс следующей электронной книги.
   - Что ж, продолжай в том же духе. - Она встала и обняла его сзади. - Ты разберешься с этим.
   - Я собираюсь сделать все, что в моих силах. Даю тебе слово.
   - О! - Фило вздрогнул, и остальные повернулись к нему. - Только что звонил Райберт. Он хотел бы, чтобы вы оба присоединились к нему на мостике. Это выглядит важным.
   - Хорошее важное или плохое важное? - спросил Бенджамин.
   - Он не сказал.
  
   - Нет, это просто не поможет. - Райберт покачал головой и скрестил на груди две целых руки. - Нам нужно что-то большее, Клейо.
   - Это самый большой образец оружия в моей базе данных.
   - Ну, он недостаточно большой. Недостаточно большой.
   - Если вас волнует только размер, возможно, я могла бы придумать конструкцию катапульты, которая была бы больше этой.
   Райберт прищурился. - Клейо?
   - Да, профессор?
   - Никому не нравятся умники.
   - Профессор, для меня невозможно быть умником, потому что я неразумна.
   Он положил обе руки на командирский стол и опустил голову, когда Бенджамин и Эльжбета вошли на мостик.
   - А, хорошо. Вы двое, идите сюда. - Он поманил их поближе.
   - Проблема? - спросил Бенджамин.
   - Да. Нам нужны пушки побольше.
   - Что это за штука? - спросила Эльжбета, указывая на схему оружия, висевшую над столом.
   - Это, юная леди, 45-миллиметровая оборонительная пушка Гатлинга.
   - Это оборонительное оружие? - воскликнул Бенджамин.
   - Ага. Красивая, не правда ли? Семь стволов, каждый длиной девять метров. Циклические рельсовые конденсаторы, способные делать три тысячи выстрелов в минуту. И в довершение всего, каждый снаряд несет более шестисот килоджоулей кинетической энергии, плюс множество внутренних полезных зарядов, которые включают в себя фугасные, зажигательные и противопехотные средства поражения.
   Эльжбета присвистнула.
   - От чего ты защищаешься? - потребовал ответа Бенджамин. - От апокалипсиса?
   - От хронопортов Администрации, док. Их там с дюжину, они ищут нас, и мы должны быть готовы к их появлению. Изначально на этом судне были установлены две 12-миллиметровые пушки Гатлинга, одна из которых была взорвана, и даже если бы у нас все еще были обе, это не совсем то оружие, которым я хотел бы сражаться с вооруженной машиной времени. Мы можем напечатать замену, но думаю, нам нужно сделать больше. К счастью, у нас также есть образцы для более крупных систем вооружения, подобных этой. К сожалению, она недостаточно велика для того, что я задумал.
   - Что именно?
   - Хлопать хронопорты Шигеки, как будто это большие металлические пиньяты.
   - Не то чтобы я был против увеличения огневой мощи, но вы историк, - сказал Бенджамин. - Для чего этому кораблю может понадобиться такая большая пушка?
   - Вообще говоря, "Клейо" никогда бы не понадобилось такое чудовище, как это. - Райберт указал на "защитное" оружие. - Но у нее такая же библиотека шаблонов, какую получают другие времялеты Фонда спасения древнего искусства.
   - Для сохранения произведений искусства требуются пушки Гатлинга? - Бенджамин посмотрел на Эльжбету, и она пожала плечами.
   - Это имеет значение, если вы собираетесь появиться в прошлом и взять все, что захотите, что регулярно делал Фонд спасения древностей. Или делает. Или сделает это. Или... - Райберт бесцельно помахал рукой в воздухе. - Фило, какое время глагола мне следует здесь использовать?
   - Не смотри на меня. Древнеанглийский не был создан для сценариев путешествий во времени в мультивселенной. Просто говори то, что кажется правильным.
   - Что произошло, когда люди из прошлого не захотели отказываться от своей собственности? - спросил Бенджамин.
   - Ну, видишь ли... - Райберт дьявольски ухмыльнулся. - Вот тут-то и годятся вышеупомянутые "оборонительные" пушки.
   - Это ужасно! - выпалил Бенджамин.
   - Эй, не смотри на меня так. Нам с Фило удалось остановить худшие из неистовств Фонда задолго до того, как мы узнали, какой беспорядок на самом деле создают путешествия во времени. И теперь, когда мы это знаем, мы собираемся покончить с ними навсегда... при условии, что мы действительно вернемся к этой реальности. - Райберт внезапно опустил голову. - Ах, черт возьми. Теперь я начинаю впадать в депрессию.
   - Все в порядке, приятель, - сказал Фило. - Если я пройду через это, а ты нет, то обязательно расскажу об этом всем.
   Райберт храбро улыбнулся аватару.
   - Хм? - Бенджамин отступил на полшага, и его лицо сморщилось, как будто он переоценивал Райберта.
   - Что? - спросил синтоид. - Что-то у меня на лице?
   - Говоришь так, будто регулярно сталкиваешься лбами со своим начальством.
   - Да, конечно. Думаю, можно и так сказать. - Райберт равнодушно пожал плечами. - Фонд довольно влиятелен в министерстве образования. Мы с Фило действительно поставили им один адский фингал под глазом, а также умудрились наложить на них целый ряд ограничений, но остановить их? - Он покачал головой. - Этого не должно было случиться.
   - Я так и думал. - Он одарил здоровяка кривой улыбкой. - Ты знаешь, на самом деле это не слишком отличается от моей собственной ситуации. Я уже некоторое время борюсь с университетским истеблишментом. На самом деле, мои родители тоже.
   - О чем ты говоришь? - Эльжбета усмехнулась. - Ты заведующий кафедрой истории. Ты как мальчик с плаката для истеблишмента.
   - В этой вселенной, конечно, - сказал он, и веселье исчезло с ее лица. - Но у другого Бенджамина, которого я теперь должен принять как часть себя, был совсем другой опыт. Его университет заражен пагубной формой группового мышления, которая пытается заглушить голоса несогласных, вместо того чтобы участвовать в честных дебатах. Райберт, как бы странно и удивительно это ни было признавать, я, честно говоря, вижу некоторое сходство между нами. Мы оба аутсайдеры, которые боролись против укоренившихся идей, которые считаем неправильными. Я... прямо сейчас испытываю чувство почти родства с тобой.
   - Почти? - спросил Райберт, приподняв бровь.
   - Давай просто скажем, что ты дал мне пищу для размышлений. В хорошем смысле.
   - О. Что ж, не за что. - Он почесал в затылке. - Думаю, это начало.
   - Итак, ты говорил что-то о всплывающих хронопортах, прежде чем я тебя перебил.
   - Да. Итак, проблема в том, что нам нужны пушки побольше. Я хочу что-то, что разделает эти хронопорты прямо посередине. Просто разнесет этих ублюдков пополам.
   - В моей базе данных нет системы вооружения, которая отвечала бы этим требованиям, - заявила Клейо.
   - И именно поэтому нам нужно искать в другом месте, - сказал Райберт.
   - Ты имеешь в виду другое - когда, - поправила Эльжбета.
   - О, посмотри на себя! - Райберт ухмыльнулся. - Теперь ты рассуждаешь как путешественница во времени. Ты совершенно права. И именно поэтому мы все еще движемся вниз по временному потоку. Нам нужно приблизиться к тридцатому веку. Чем ближе мы будем, тем эффективнее будут любые лакомства, которые мы подберем.
   - Но на чем мы можем остановиться? - спросил Фило. - Грань существования охраняется машинами времени Администрации.
   - Я сказал "ближе", Фило, а не прямо на ней. Нам нужно с умом подходить к тому, где мы остановимся.
   - Когда мы остановимся, - снова поправила Эльжбета.
   - Да, то, что ты сказала, - отмахнулся Райберт.
   - Очевидно, я не так уж много знаю о тридцатом веке, - начал Бенджамин, - но находится ли Администрация в настоящее время в состоянии войны с кем-либо?
   - Нет, доктор, - сказал Фило. - Она является доминирующей силой Солнечной системы в этой версии временного потока. Большинство ее проблем проистекают из ее же сферы влияния. Сепаратисты, террористы, технорадикалы и тому подобное.
   - Технорадикалы? - спросил Бенджамин.
   - Администрация изначально была создана для обеспечения соблюдения группы законов, называемых ограничениями Яньлуо. По сути, это нормативные акты, которые запрещают или жестко регулируют технологии. Технорадикалы являются одной из контргрупп, которые поддерживают откат от ограничений или даже их отмену.
   - И Админ, и СисПрав возникли в результате схожих формирующих событий, - сказал Райберт. - У Администрации был вооруженный искусственный интеллект под названием Яньлуо, и его самовоспроизводящийся рой вышел из-под контроля. С другой стороны, у нас был Почти-промах: произошла промышленная авария, которая превратила большую часть Китая в шарики для игры в пинбол.
   - Прости, я правильно тебя расслышал? - усмехнулся Бенджамин. - В вашей временной шкале Китай превращается в шарики для игры в пинбол?
   - Почти-промах - это не повод для смеха, док. Эта катастрофа унесла жизни миллионов людей и указала на необходимость создания глобального руководящего и регулирующего органа. На самом деле, это то, что побудило народы Земли создать СисПрав. Это так же важно для меня, как формирующее... ту или иную основу вашей страны.
   - Американская война за независимость? - предложил Бенджамин.
   - Верно. Точно. Эта штука. Не менее важно.
   - Ты действительно многого не знаешь о моем периоде жизни или о том, что к этому привело, не так ли?
   - Эй, там очень много истории. Я могу отслеживать только не очень многое.
   - Но пинбол? - настаивал Бенджамин.
   - Китайцы экспериментировали с промышленными биотехнологическими и микротехнологическими самовоспроизводящимися системами, - сказал Фило. - Они разработали их для массового быстрого и дешевого производства простых объектов, но выброс во время бета-тестирования привел к тому, что была "обработана" неровная полоса Азии длиной в тысячу километров и шириной до семидесяти пяти километров в некоторых местах. Шаблон конструкции, загруженный в исходный рой, предназначался для пинбола с очень широкими требованиями к базовым материалам, поскольку он разрабатывался для тестирования возможностей роя с упрощенной целью.
   - Рой воспользовался этим шаблоном и действовал в соответствии с ним, превратив большую часть ландшафта, а также всю команду разработчиков и всех остальных, кому не повезло оказаться на пути роя, в гигантские груды шариков для игры в пинбол, изготовленных из любых материалов, имевшихся в то время, включая человеческие кости.
   - Костяные шарики для пинбола? - спросил Бенджамин.
   - Да. Костяные шарики для игры в пинбол, - сказал Райберт. - Фило, у тебя все еще есть то видео с собакой?
   - Да, это в моем личном хранилище, - осторожно ответил он, - но ты уверен, что хочешь, чтобы я показал это им?
   - Чертовски верно, я хочу, чтобы ты это показал. Я чувствую недостаток культурной чуткости у наших здешних друзей из двадцать первого века, и мы собираемся показать им собаку.
   - Что? - спросил Бенджамин. - Это похоже на одно из тех забавных интернет-видео?
   - Вот увидите. Покажи это, Фило.
   - Тогда ладно. - Аватар вздрогнул. - Вот так.
   Схема оружия исчезла, и ее заменила двухмерная видеозапись, показывающая заброшенную городскую улицу. Угол обзора указывал на то, что запись исходила от камеры наблюдения, возможно, установленной на уличном фонаре.
   В поле зрения попала черная жижа, сочащаяся из окон, просачивающаяся из канализационного стока и растекающаяся по тротуару.
   Маленький грязновато-белый шарик выскочил из ила и покатился по улице.
   Затем еще один.
   И еще один.
   - Это было...? - тихо спросил Бенджамин.
   - Вот увидите, - сказал Райберт.
   Угол обзора камеры сместился в сторону и показал целый городской квартал, погребенный под движущимся гудроном. Вдалеке рухнуло здание, и крошечные шары выскочили из ила и покатились прочь.
   Слизь продвигалась вперед и толкала перед собой куски мусора.
   Но не просто обломки. Велосипеды, мусорные баки, автомобили, автобусы. Даже вертолет со сломанными лопастями.
   И тела. Много тел.
   Камера увеличила изображение.
   Ил толкал вперед труп пожилого мужчины, наполовину погруженный в лед. Его рука зацепилась за кусок арматуры, ил перевернул его, и камера показала, что от него осталась только половина.
   Рядом с ним в грязи плавала собака, мальтийский щенок, ноги которого были погружены в грязь.
   Или, правильнее сказать, с уже съеденными ножками.
   Черная слизь поползла по его спине, и он завыл и заскулил, когда крошечные костяные бусинки посыпались из его тела.
   - Это... просто ужасно, - выдохнула Эльжбета.
   - Да, это так. - Райберт отодвинул видео в сторону. Снова появился дизайн оружия. - Мне нравится показывать это, когда люди говорят мне, что мы не должны так сильно регулировать самовоспроизводящиеся устройства. И число погибших в результате катастрофы в Яньлуо было намного больше, даже если технология была совсем другой. Мы потеряли миллионы, они потеряли миллиарды. Я не поклонник Администрации, но у нее есть несколько веских причин для своих ограничений. Вам нужно установить границы для подобных технологий.
   - Если это так, то тридцатый век, возможно, не лучшее место для поисков, - отметил Бенджамин.
   - О чем ты думаешь? - спросил Райберт.
   - Ну, мне кажется, что их техническая база находится в искусственном застое. Если это правда, то мы можем расширить наш поиск, включив в него более широкий выбор более ранних периодов времени. С ограничениями или нет, войны являются мощным стимулом для развития и инноваций. Что, если мы сосредоточим наши усилия на периодах времени после крупных конфликтов, в которых участвовала Администрация?
   - Вот об этом-то я и говорю, - сказал Райберт. - Хорошая мысль, док. Если мы приступим к работе сразу после окончания войны, то, возможно, где-нибудь заваляются излишки оборудования.
   - И поскольку война закончилась, люди будут менее усердно охранять их, - добавил Бенджамин. - Возможно.
   - Стоит попробовать. Фило?
   - Поискал... и нашел одно.
   - Черт, - сказала Эльжбета. - Ты действительно мог бы мне пригодиться, когда я писала свою диссертацию.
   Фило наклонил к ней свой рогатый шлем.
   - Что у тебя нашлось для нас? - спросил Райберт.
   - В 2773 году холодная война между Администрацией и НОА, Неземным оборонительным альянсом, перешла в горячую, и это закончилось нехорошо для НОА. Превосходство Админа в численности и ресурсах повергло всю оппозицию в прах, и война закончилась в 2775 году, когда Марс и остальные члены НОА были поглощены Админом. На самом деле именно отсюда проистекают многие их сегодняшние проблемы. Однако самое интересное заключается в том, почему вообще началась война. В годы, предшествовавшие войне, НОА активно разрабатывал запрещенные технологии, грубо нарушая ограничения Яньлуо.
   - Включая системы вооружения? - спросила Эльжбета.
   - О да. В это лучше поверить. Они называют это войной против нарушений по нескольким очень веским причинам. Я собрал все, что мог, когда проник в инфосистемы Администрации, но в записях, которые получил, не так много подробностей о прошлых войнах. Однако этого достаточно, чтобы сказать мне, что по крайней мере часть оружия НОА должна соответствовать нашим требованиям к приготовлению пиньяты.
   - Мило! - воскликнул Райберт. - Похоже, у нас есть победитель. Теперь нам просто нужно еще больше сузить круг поисков. Нам нужно определить, в каком году и в каком географическом местоположении мы будем входить в фазу. Если наши предположения верны и технология Администрации была довольно статичной, то их вооруженные силы двадцать восьмого века будут такими же отвратительными, как миротворцы тридцатого века.
   - Может быть, даже в большей степени из-за близости к войне, - сказал Бенджамин. - Их вооруженные силы будут закалены в боях.
   - Кто не рискует, тот ничего не выигрывает, - возразил Райберт. - Фило, есть какие-нибудь соображения?
   - Ничего из того, что мне нравится. У меня есть координаты крупнейших баз миротворцев, но это может быть слишком рискованно для нас.
   - Да, только если у нас не будет четкого плана. Вход в фазу на военную базу и блуждание наугад - верный способ избавиться от еще большей части "Клейо".
   - А как насчет музея? - предположил Бенджамин.
   Остальные пассажиры повернулись к нему лицом.
   - В музее? - многозначительно спросил Райберт.
   - А что? Во многих музеях хранится оружие времен прошлых войн.
   - О, точно, - сказала Эльжбета. - И даже если они не совсем функциональны, Клейо должна быть в состоянии восстановить их в рабочем состоянии. Или просто использовать их в качестве шаблонов для новых версий сборки.
   - Хм, - пробормотал Райберт. - Думаю, это мысль. У меня такой не было, но это мысль. Фило, есть что-нибудь?
   - Вообще-то, да.
   - Серьезно?
   - Серьезно, - эхом отозвался Фило. - Большая часть сражений между Администрацией и НОА велась в космосе. Марс предоставил основную часть космического флота НОА, и их корабли были самыми совершенными, так что именно они нас интересуют. В конце войны Марс обязали сдать все свои уцелевшие корабли, прежде чем подписать Статьи о сотрудничестве и стать государством-членом Администрации. С большинства кораблей сняли запрещенные технологии и переоборудовали для использования миротворцами, но один был превращен в музей в память о победе Администрации.
   - Ну что ж, тогда! - Райберт потер руки. - Это звучит очень многообещающе. Извини, что я сомневался в тебе, док. Без обид.
   - Нет проблем.
   - Этот корабль - суперноситель под названием "Лев Авроры Синус", - продолжил Фило, - и, по счастливой случайности, канонерские лодки, которые он нес, почти такого же размера, как и "Клейо". Он был передан Администрации в начале 2776 года на верфи L4, и в 2979 году все еще находится там в музейном виде.
   - Тогда мы точно знаем, где его найти, - сказал Бенджамин. - Нам просто нужно выбрать год.
   - Давайте начнем с 2777, - сказал Райберт. - Дадим вещам немного остыть после войны, но, надеюсь, у них будет недостаточно времени, чтобы лишить корабль всех его опасных достоинств.
   - Должно сработать, - сказал Фило.
   - Клейо, скорректируй курс на точку Лагранжа L4, 2777 год н.э.
   - Да, профессор. Корректирую курс.
   - Хорошо, ребята, - сказал Райберт. - Предлагаю синхронизоваться по фазе, захватить самое опасное оружие, какое только сможем найти, и выйти из фазы, прежде чем кто-нибудь поймет, что мы там были.
   - По-моему, это похоже на план, - сказал Бенджамин.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   - Вот это просто прекрасно, - сказал Райберт, когда цепочки микроботов извлекли последние компоненты массивного оружия из принтеров и установили их на место.
   - На схеме оно выглядело меньше, - заметил Бенджамин, глядя на подвешенное оружие.
   - Они всегда так делают. - Райберт скрестил руки на груди и ухмыльнулся. - Не могу дождаться, когда опробую этого малыша.
   - Насколько это лучше по сравнению с оружием двадцать первого века? - спросил Бенджамин.
   - Чтобы взглянуть на вещи в перспективе, - начала Эльжбета, - 25-миллиметровая пушка на моем F-21 имела сопоставимую скорострельность, но расходовала на каждый выстрел одну шестую часть этой кинетической энергии. И я должна предположить, что полезная нагрузка в каждом выстреле также выше.
   - Это существенно, - сказал Райберт. - И не только из-за увеличенного калибра.
   - Я закончила расширять оружейный блистер, - доложила Клейо. - Новое оружие можно будет перевезти туда, как только будет закончена сборка.
   - А как насчет остального ремонта? - спросил Райберт.
   - Ремонт корпуса и защитного кожуха почти завершен. Трещина на реакторе заделана, и с тех пор я не обнаружила никакой утечки радиации. Гравитонный двигатель номер один полностью исправен. Двигателю номер два все еще требуется некоторая перестройка его экзотической материи, и я должна решить этот вопрос в течение часа. С хронометрическим массивом возникают некоторые проблемы из-за того, насколько точно должна быть откалибрована экзотическая материя, но я ожидаю, что он будет полностью восстановлен через один-два дня.
   - Хорошо. А теперь начинай делать еще одну большую пушку.
   - Да, профессор.
   - Вы строите еще такие штуки? - спросил Бенджамин.
   - Зачем довольствоваться одной, когда можно получить тысячу?
   - Профессор, восстановление повреждений и производство оружия значительно истощают мои запасы сырья. У меня на борту достаточно запасов для трех, возможно, четырех дополнительных систем вооружения такого размера и конфигурации, но после этого в моих принтерах массового производства начнет заканчиваться важнейшее сырье нескольких категорий.
   - Три или четыре? - Райберт нахмурился. - Это все оружие, которое я получу?
   - Да, профессор, хотя, если вам потребуется больше, я могла бы начать разбирать секции корпуса из программируемой стали. Это высвободило бы часть материалов, необходимых для дополнительного вооружения. Мне также пришлось бы утилизировать некоторые из моих некритичных систем.
   - И чтобы нас было легче сбивать? - воскликнул Райберт. - Нет! Черт возьми, нет!
   - Тогда, боюсь, я ограничена в том, что могу произвести без дополнительных поставок.
   - Что ж, делай все, что в твоих силах, но не снимай с нас броню, чтобы не произошло худшее.
   - Понятно, профессор.
   Микроботы фиксировали компоненты на месте и растекались по поверхности в виде жемчужно-белых капель, которые собирались в промежутках между сегментами. Принтеры внизу снова ожили, и Райберт жестом пригласил их следовать за ним.
   - Есть еще одна небольшая проблема, с которой нам предстоит справиться, - сказал Райберт, когда они покинули отсек печати, а затем поднялись на мостик по антигравитационной трубе. - Двигатели "Клейо" немного великоваты для того, что она обычно делает; в ее конструкцию встроено достаточно запасных мощностей для транспортировки тяжелых артефактов. Это здорово для меня, потому что мы можем двигаться быстро, когда нам нужно, и я нахожусь в теле синтоида. Перегрузки не так уж сильно повлияют на меня, но вы двое - обычные мягкотелые люди. Мы должны убедиться, что вы в безопасности, если нам придется довести этот корабль до предела.
   - Сколько g? - спросила Эльжбета.
   - Пять. Поддерживаемых на неопределенный срок.
   - Нет проблем. Дайте мне разгрузочный костюм и хорошее место, где можно посидеть, и я с этим справлюсь
   - В любом направлении? - спросил он. - Включая головой вниз?
   - Ой. Ладно, не бери в голову.
   - Почему так? - спросил Бенджамин. - В чем разница?
   - Человеческий организм очень плохо переносит отрицательные перегрузки, - сказала Эльжбета. - Кровь приливает к твоей голове, и ты теряешь сознание в считанные секунды. Не имеет значения, насколько хорош твой разгрузочный костюм и сколько ты тренировался.
   - Поэтому у нас есть эти замечательные компенсационные койки на мостике на случай чрезвычайных ситуаций. - Он постучал костяшками пальцев по закругленной стенке, и стальная пластина раздвинулась, обнажив ряд из пяти стеклянных ящиков, стоящих вертикально.
   - Значит, мы просто залезем в эти штуки, если подвергнемся нападению? - спросил Бенджамин.
   - Это верно. Суп из микроботов, которым их наполняют, неприятен, но он сохранит вас в сознании и невредимыми.
   - Разве у вас нет какого-нибудь устройства, которое нейтрализует перегрузки?
   - Нет, - прямо ответил Райберт. - Мы можем создавать новые гравитационные поля и противодействовать существующим, но если вы испытываете ускорение, то чувствуете тяжесть. Точка.
   - Ах! - Лицо Эльжбеты просияло, и она щелкнула пальцами. - Из-за принципа эквивалентности Эйнштейна?
   Райберт кивнул.
   - Что? - спросил Бенджамин.
   - Ускорение и гравитация - это, по сути, одно и то же, - объяснила Эльжбета. - Вот почему они не могут противодействовать гравитационным силам. Единственный способ не чувствовать перегрузки - это не ускоряться.
   - Ты знала это с самого начала? - спросил Бенджамин.
   - О, да ладно тебе. Ты видел мою стопку для чтения. Для моего мозга некоторые из самых безумных вещей в физике подобны конфетам.
   - Поверю тебе на слово, - поморщился он. - Но, если не ошибаюсь, у Эйнштейна нашлось бы несколько сильных слов по поводу этой машины времени.
   - Верно, - сказал Райберт, - но ты был бы удивлен тем, что он сказал, когда ему показали нашу Всеобщую теорию.
   - Что ты имеешь в виду, когда ему показали бы?
   - О, возможно, в Фонде был некто вернувшийся во времени назад и взявший интервью у Эйнштейна, чтобы узнать, что он думает о предпоследнем научном уравнении нашего общества. По секрету, он сказал много приятных слов. На самом деле это просто всестороннее, душевное интервью. Очень трогательное.
   - Ты сделал это? - спросил Бенджамин.
   - Нет. Мой отец.
   - Значит, твой отец занимался Фондом спасения древностей? Это, должно быть, было тяжело для тебя.
   - На самом деле, он абстрагировался, и его коннектом был передан на Альфу Центавра до того, как я занялся Фондом.
   - Что? - Бенджамин обратился за помощью к Эльжбете.
   - Они отправили содержание его мозга по электронной почте в другую звездную систему, - перевела она.
   - Еще раз, что?
   - По правде говоря, Фонд не начинал свой большой спуск с горки, пока Люций не взял его на себя, - добавил Райберт.
   - Кто?
   - У меня есть идея, док, - подбодрил их Райберт. - Как насчет того, чтобы вы двое перекусили - все равно уже почти время ланча, - а я присоединюсь к вам и поделюсь историей о самой большой заднице в путешествиях во времени, которая когда-либо существовала.
  
   Люций Гвон вошел в пятый архивный зал и сразу же оказался в центре внимания. Каждый оператор в большом кубическом зале отметил неожиданное появление руководителя Фонда и быстро проинформировал об этом своих физических коллег. Эти археологи оторвались от своей работы и начали перешептываться между собой.
   Тихонько. Чтобы не показаться грубыми в присутствии босса.
   Проходы пересекали архивный зал на разной высоте, соединяясь с антигравитационными трубами, образуя подиумы вокруг некоторых крупных недавних приобретений Фонда: Статуи Свободы из Нью-Йорка девятнадцатого века, Христа-Искупителя из Рио-де-Жанейро двадцатого века и Колосса Родосского 280 года до н.э. Зал занимали также несколько памятников поменьше, но они были недостаточно грандиозны, чтобы их можно было выставить на всеобщее обозрение, и, вероятно, будут восстановлены, как только археологи закончат свою работу.
   Люций замедлил шаг по подиуму на полпути между потолком и полом, затем остановился над Колоссом Родосским. Монумент Гелиосу достигал более пятидесяти метров в высоту, если учесть его восьмиугольное основание. Бронзовая поверхность сверкала в свете прожекторов, подвешенных под подиумом, и Люций ухватился за перила и посмотрел вниз с непроницаемым лицом.
   Его зачесанные назад волосы гармонировали с черным костюмом, а грудь пересекали два ярких красных ремня, в то время как за спиной развевались две ленты. Пояса и ленточки сохранили неизменный цвет и узор, в отличие от господствующей моды, но Люцию Гвону никогда не удавалось хорошо вписаться в нее. Он хотел выделяться из толпы, и его запоминающийся стиль давал это понять всем окружающим.
   - Что здесь делает председатель? - вслух поинтересовался Райберт с антигравитационной платформы, зависшей за левым коленом Колосса. - Фило, ты что-нибудь слышал об этом?
   - Пора идти! - объявил АС.
   - Подожди, что?
   Райберт потянулся через брандмауэр, но АС уже отключился.
   - Ну, это странно. - Он повернулся к Теодоре. - Ты или Фрэн слышали, что он собирался приехать сегодня?
   - Если бы мы это сделали, ты бы узнал первым, - она подмигнула ему.
   - Да, ты права. - Он улыбнулся в ответ. - Глупо с моей стороны спрашивать, хотя, похоже, он действительно интересуется Колоссом.
   - Может быть, он хочет показать его на выставке, - предположила Теодора. - Это просто поразительно, когда солнце освещает всю эту бронзу. Для технологий того времени древние действительно создавали образ бога солнца.
   - Он большой и броский, - признал Райберт с гримасой. - Идеально подходит для выставки Фонда.
   - О, не начинай это снова.
   - Прости. - Он одарил ее кривой улыбкой. - От старых привычек трудно избавиться.
   Знакомство с доктором Теодорой Беккет, безусловно, принесло много преимуществ, например, то, что древнегреческая и римская история очаровала их обоих. Она могла настоять на своем практически по любой теме, которую он хотел обсудить, и ему не мешало, что ее темные волосы, оливковая кожа и почти эльфийское телосложение бросались в глаза. Или что она оказалась на удивление предприимчивой в постели. В некоторых случаях был чересчур предприимчив он сам, но справился с этим, установив очень четкие границы в их отношениях.
   Нет, настоящая проблема заключалась в том, что ему приходилось следить за своим языком, когда речь заходила о разрушительном подходе Фонда к археологии. Теодора не просто работала в отделе сохранения, но и быстро продвинулась на более заметные должности в миссиях, в то время как Райберта меньше всего заботила внутренняя политика Фонда. Он был совершенно счастлив, отправляясь в одну наблюдательную миссию за другой, несмотря на предупреждения Теодоры о том, что ему нужно больше сосредоточиться на карьере.
   Конечно, спонсоров впечатляло, когда Фонд доставлял целые памятники, такие как Колосс Родосский, и, безусловно, его работа облегчалась, когда он мог изучать артефакт в среде с контролируемым климатом, имея под рукой современные технологии, но подобные трюки постоянно упускали суть.
   Райберт хотел отвечать не только на один вопрос, как был построен Колосс; он также хотел знать, почему. Зачем тратить двенадцать лет на сооружение высокого бронзового памятника Гелиосу? Почему одни инженерные методы использовались чаще других? Почему это выглядело именно так? Каков был мыслительный процесс, лежащий в основе его разработки? Какие компромиссы были достигнуты между искусством и инженерией? С какими проблемами столкнулись за эти двенадцать лет, которые изменили первоначальные планы?
   Так много вопросов оставалось без ответа, но Люций и остальная часть руководства Фонда считали, что вытащить Колосса из времени и водрузить его перед невежественными спонсорами было в некотором роде равносильно пониманию древних людей, которые его построили.
   Это было не так.
   И, в конечном счете, его это устраивало, потому что он планировал сам разобраться в этих тайнах. История - это не камень, не металл, не песок и не архитектура. Это были любовь и ненависть, радость, горе и кровь. Так много крови. Понимание истории приходило не от того, что вы указали на артефакт и сказали: - Эй, посмотрите, на что были способны люди без антигравитации! Разве это не очаровательно?
   Нет. Чтобы понять историю, нужно было понять людей в истории, и лучший способ сделать это - отправиться в прошлое и пожить среди них.
   Именно поэтому Райберт тратил каждую свободную минуту на тщательное изучение Колосса и инженерных приемов, использованных для его возведения. Ему нужно было полностью освоиться со всевозможными техническими темами, прежде чем он присоединится к компании Чареса из Линдоса, скульптора, стоящего за ее дизайном. Дожил ли этот человек до завершения проекта, или он действительно покончил с собой, как, по-видимому, указывают некоторые источники? Если он покончил с собой, что привело его к такому трагическому концу?
   - Разве это не более интересные вопросы, чем "Как они приладили голову к этой штуке без антигравитации?" - пробормотал он себе под нос.
   - Райберт! - зашипела Теодора.
   - Хмм?
   - Эй, Райберт! - Она ткнула его в плечо.
   - Что?
   Он обернулся и увидел Люция Гвона. Сильная челюсть мужчины, высокие скулы и точеное тело намекали на щедрое генетическое лицензирование, за которое заплатили его родители, но его лицо оставалось неприятно каменным, создавая у Райберта впечатление тщательно обработанной маски, которую следует носить на публике. Его интегрированный компаньон оставался столь же нечитаемым; AC, который за эти годы настолько тесно интегрировался с Люцием, что больше не использовал независимое название, изображал себя движущимися звездными полями в собственной тени этого человека.
   - П-председатель! - Райберт выпрямился, его голос слегка дрогнул. - Что могу сделать для вас?
   Люций пересек платформу и провел рукой по бронзовой тыльной стороне гигантского колена.
   - Не могли бы вы рассказать мне немного о том, над чем работаете? - спросил он.
   - Конечно, сэр. Я изучаю инженерные технологии, использованные при строительстве Колосса. Это часть моей подготовки к внедрению.
   - Вы возвращаетесь на Родос? - Люций постучал костяшками пальцев по бронзе.
   - Да, это верно.
   - И каков ваш план?
   - Я собираюсь устроиться на работу к Чаресу из Линдоса. Он скульптор, создавший Колосса.
   - Понимаю. Значит, довольно стандартная наблюдательная миссия?
   - Это верно. Не слишком большой риск и множество интересных вопросов, на которые нужно ответить.
   Люций кивнул, затем подцепил ногтем заклепку.
   - Я надеюсь уехать на следующей неделе, - добавил Райберт.
   - А после этого?
   - Ну, на самом деле я об этом не думал. Собираюсь вернуться туда по крайней мере на несколько месяцев, так что, полагаю, проверю, что доступно, когда вернусь в тридцатый век.
   - Есть интерес к миссиям по спасению? - спросил Люций, взглянув в его сторону.
   - Не совсем, - сказал Райберт, и Теодора напряглась у него за спиной. - Я вполне доволен заданиями, которые выпали на мою долю.
   - Что он хочет сказать, - Теодора положила руку ему на плечо, - так это то, что прямо сейчас у него серьезные проблемы и он хотел бы заняться другими заданиями.
   - Нет, спасибо. - Райберт бросил кислый взгляд в ее сторону.
   - Давай, Райберт, - ответил Теодора. - Ты мог бы - и должен был бы - делать гораздо больше в Фонде.
   - Мне хорошо там, где я нахожусь, большое вам спасибо.
   - Вообще-то, я должен с ней согласиться. - Люций обернулся, и ленты элегантно развевались. - Я просмотрел ваше досье, прежде чем спуститься сюда, и не мог не заметить, насколько... безопасным оно кажется.
   - Мне нравится быть в безопасности. Безопасно - это удобно.
   - Тэвишу было бы до слез скучно с подобными миссиями.
   - Я - не мой отец, - сказал Райберт, возможно, чересчур решительно.
   Но если Люций и обиделся, то никак этого не показал.
   - Райберт, никто не ожидает, что вы будете своего рода реинкарнацией своего отца. Но в то же время вы не можете игнорировать наследие, которое он оставил после себя. Мы знаем, каким необузданным талантом вы обладаете, потому что все мы видели его в действии. Вот почему я нахожу ваш выбор миссий немного обескураживающим.
   - Наверное, жаль разочаровывать, - сказал он, пожимая плечами.
   - Кстати, как поживает Тэвиш в эти дни?
   - Наконец-то его пересадили в более реалистичный синтоид, так что он снова почти похож на себя прежнего. В прошлом месяце я получил от него несколько писем, и на самом деле интересно наблюдать, как развивается колония. Вероятно, вы могли бы найти нечто подобное в Солнечной системе несколько столетий назад.
   - Очень приятно это слышать. - Малейший проблеск радости в виде тонкой улыбки просочился сквозь холодную внешность Люция. Райберт знал, что Тэвиш и Люций тесно сотрудничали на заре Фонда, так что, возможно, именно отсюда и исходило это внезапное внимание. Возможно, Люций просто скучал по своему старому приятелю и рассматривал помощь сыну как своего рода замену.
   Не то чтобы я нуждался в помощи, - подумал Райберт.
   - Что ж, могу сказать, что вы весьма преданы службе наблюдения. Конечно, я должен признать, что, хотя это и не самая захватывающая часть того, что мы делаем, это все равно очень важная работа.
   - Благодарю вас, сэр. Это многое значит, если исходит от вас.
   - И все же, нет ничего плохого в том, чтобы немного встряхнуть ситуацию.
   Услышав это, Райберт нахмурился.
   - Вот что я вам скажу. - Люций задумчиво потер подбородок. - Миссия, которую я лично возглавляю, должна отправиться на битву при Марафоне через несколько дней. Я хочу, чтобы вы были в группе наблюдения, которая войдет первой.
   - Я? - выпалил Райберт. - Но я никак не готовился к Марафону!
   - Считайте это вызовом, - заявил Люциус. - Тем, который, я уверен, вы встретите с достоинством.
   - Но почему я? Разве это не может сделать кто-нибудь другой?
   - Конечно, но я хочу работать именно с вами. Кроме того, у меня есть несколько специальных заданий, которые, думаю, вы найдете... интересными.
   - Я ничего не знаю об этом.
   - Я только что услышал, как вы сказали "да"? - спросил Люций так, словно ответ Райберта не имел значения.
   - Я...
   Теодора ткнула его в ребра прежде, чем он успел произнести еще хоть слово.
   - Ой. - Он потер бок. - Конечно. Почему бы и нет? Я в деле.
   - Великолепно. Я перешлю вам подробности вашего специального задания, когда мы приблизимся к соответствующему году.
   - Я не узнаю раньше времени, что делать?
   - И что же в этом было бы забавного? - криво улыбнулся Люций. - Это вызов, помните? - Он кивнул им обоим, затем взялся за антигравитационную трубу.
   Райберт испустил долгий вздох после того, как он ушел. - Что, черт возьми, все это значило?
   - Это здорово! - Теодора хлопнула его по спине. - Как такого человека, как ты, смог заметить председатель Гвон?
   - Просто повезло, я думаю.
   - Что ж, тебе лучше использовать эту удачу по полной и произвести на него чертовски хорошее впечатление.
   - Конечно. Я займусь этим прямо сейчас, - сардонически ответил он. - У тебя есть какие-нибудь идеи, что он собирается заставить меня сделать?
   - Понятия не имею, хотя Фрэн слышала о том, что он раздавал подобные специальные задания в прошлом. Возможно, он оценивает тебя, чтобы понять, захочет ли он дальше работать с тобой в будущем.
   - Что ж, это просто здорово, - проворчал Райберт. - Зачем тебе понадобилось говорить ему, что я в колее? Знаешь, я мог бы обойтись и без этой части.
   - Давай. - Она поцеловала его в щеку. - Мы уже говорили об этом раньше. Для тебя и твоей карьеры неплохо пойти на несколько больший риск-. Работа по сохранению далеко не так плоха, как ты думаешь.
   - Действительно? - Райберт скептически приподнял бровь. - Тогда почему Фонд засекречивает записи из миссий по сохранению и заставляет всех, кто в них участвует, подписывать контракты о неразглашении?
   - Послушай, все, что нужно министерству и нашим спонсорам, - это артефакты. Им все равно, как мы их достанем. Они не хотят знать как, и таким образом это прекрасно работает. Кроме того, не похоже, что мы когда-нибудь причиним какой-то непоправимый вред, когда вернемся.
   - Он ушел? - спросил Фило, материализуясь в их общем виртуальном видении.
   - Да, и где, черт возьми, ты был? - рявкнул Райберт. - Появляется руководитель Фонда, а ты убегаешь неизвестно куда?
   - Кое-что случилось.
   - Ага. Держу пари.
   - Это было действительно важно.
   - Отлично. Тогда что же это было?
   - Не могу сказать. Это личное.
   Райберт вздохнул и потер лоб.
   - Итак, что произошло? - спросил Фило.
   - Вот. - Райберт открыл брандмауэр вокруг своей кратковременной памяти. Фило окунулся в него, и его глаза превратились в блюдца.
   - Что-то не так? - спросил Райберт.
   - Не думаю, что тебе следует идти, - мягко сказал Фило.
   - О чем ты говоришь? - Теодора скрестила руки на груди. - Конечно, он поедет.
   - Это... - Фило, казалось, с трудом подбирал слова. - Все это кажется сомнительным. Тебе следует отказать ему.
   - Я уже сказал "да".
   - Тогда позвони ему и скажи "нет".
   - И при этом погубить свою карьеру? - предупредила Теодора. - Ни за что! Он застрянет в тупиковых наблюдательных миссиях на всю оставшуюся жизнь!
   - По-моему, звучит не так уж плохо, - возразил Фило. - В любом случае, тебе там нравится.
   - Но что, если он передумает через десятилетие или два? Ты действительно хочешь сжечь этот мост и навсегда потерять шанс взяться за более захватывающие миссии?
   - Послушай, я ценю твою заботу, Фило, но Теодора права. Председатель только что приехал сюда и лично попросил меня помочь ему со специальным заданием. Как мне сказать "нет" на это? Кроме того, даже если это немного сомнительно, насколько это может быть плохо?
  
   - Итак, насколько все было плохо? - спросил Бенджамин, прежде чем откусить еще кусочек от своего сэндвича из тунца с салатом.
   - Довольно чертовски ужасно, - ответил Райберт. - За день до того, как "Клейо" достигла 490 года до н.э., я получил телеграмму от Люция с моими инструкциями. Клейо должна была наблюдать за битвой отдельно от других наблюдательных времялетов, и моя работа состояла в том, чтобы исследовать марафонца, существовал ли он на самом деле или нет, бежал ли он в Спарту до битвы или в Афины после битвы, или и то, и другое, и самое главное, Люций хотел узнать этого человека, его настоящее имя, если, конечно, предположить, что он вообще существовал.
   - Звучит совсем не плохо. - Эльжбета вонзила вилку в свой сливочный салат "Цезарь".
   - В то время я думал о том же самом, - сказал Райберт. - Казалось, Теодора была права, что Люций хотел бросить мне вызов с заданием, к которому я не был готов, чтобы посмотреть, действительно ли я похож на своего отца. Я также узнал, что собственный времялет Люция, "Эйон", будет фиксироваться по фазе на той же стадии битвы и следить за моим прогрессом.
   - Ладно, теперь это немного пугает, - сказала Эльжбета. - Никому не нравится, когда босс заглядывает ему через плечо.
   - Моя задача начиналась достаточно хорошо, - продолжил Райберт. - "Клейо" появилась над равниной Марафона к югу от города, и мы наблюдали за битвой с помощью наших пультов дистанционного управления. Фаланги афинских гоплитов продвигались вперед под градом стрел. Но их не устрашила многочисленность персидской орды. Они атаковали, и когда, наконец, врезались в ряды персов, звук был почти неописуемым. Металл и дерево врезались в плоть и кости. Копья пронзали плоть. Железо звякнуло о бронзовые доспехи. Мужчины закричали. Кости сломались. Афиняне покатились вперед неудержимой массой копий, щитов и людей, которые давили раненых персов ногами.
   - В конце сражения мы с Фило заметили бегуна, направлявшегося с равнины на юг. Я покинул корабль, чтобы установить контакт с этим человеком, все еще думая, что это была какая-то проверка.
   - И так оно и было? - спросил Бенджамин.
   - Нет. - Райберт покачал головой и наклонился вперед, опершись локтем о стол. - Ничего подобного не было.
  
   Бегун бежал по травянистой равнине, усеянной деревьями и окаймленной предгорьями справа от него. Его грудь вздымалась с каждым шагом, а на лбу блестел пот. Солнце палило прямо в него. Его мышцы болели, но весть о победе, которую он нес, наполняла его энергией, и он не позволял своим ногам подкашиваться.
   Он продолжил путь через поле и обогнул холм, когда заметил человека, сидящего на деревянной бочке. Он перешел на бег трусцой, опасаясь этого нового парня после того, как ранее в тот день его чуть не убили персидские лучники, но у этого человека, насколько он мог видеть, не было никакого оружия. На самом деле, он казался одетым как обычный фермер, и бегун немного расслабился.
   - Добрый день! - поприветствовал его фермер, помахав чем-то похожим на флягу, затем поднес емкость ко рту. Хлынула вода, и фермер проглотил большую ее часть, в то время как излишки стекали по его подбородку и впитывались в тунику.
   Бегун облизнул пересохшие губы, внезапно осознав, как сильно ему хочется пить. Фермер продолжал цедить воду большими глотками в течение нескольких долгих, восхитительных секунд, и бегун обнаружил, что замедляет шаг и останавливается рядом с ним.
   - Ах! - воскликнул фермер и вытер пролитую воду с губ и подбородка. - Жарко сегодня, не правда ли?
   Бегун собрал немного слюны и смочил свои потрескавшиеся губы.
   - Да, - согласился он, не сводя глаз с фляги. Он хотел попросить попробовать, но чувство неправильности остановило его речь. Действительно ли этот человек был фермером? Он был одет как один из них - это было ясно, - но его кожа не обгорела за дни пребывания на солнце, и хотя он жаловался на жару, на его одежде не было пятен пота.
   Что он здесь делал? И откуда взялся этот бочонок? Неужели он проделал весь этот путь сюда один? С такими костлявыми руками? Возможно, кто-то другой принес это сюда для него. Значит, он был аристократом? Если так, то зачем одеваться в такой скромной манере? И если уж на то пошло, где были его слуги?
   Все это не имело смысла.
   Фермер снова поднес флягу к губам, и бегун проглотил слюну, попавшую в пересохшее горло.
   Фермер остановился, взглянул в сторону бегуна, затем опустил флягу.
   - Ах, прости мою грубость. Ты, наверное, хочешь пить.
   - Да, - выдавил из себя бегун.
   - Вот, позволь мне наполнить ее для тебя.
   Фермер отошел от бочки и присел рядом с ней на корточки. Он повернул клапан внизу, и вода с бульканьем полилась во флягу. Что это была за удача? Вся бочка была полна воды?
   - Этого должно хватить. - Фермер закрыл клапан и протянул флягу. - Бери себе столько, сколько захочешь.
   Бегун взял флягу, и его пальцы коснулись ладони другого мужчины. Ага! Возможно, он и выглядел как фермер, но его руки были слишком мягкими, чтобы много работать. Во фляге все еще плескалась вода, и бегун осторожно поднес ее к губам.
   Какой прохладной и чистой она была на вкус! Как вода из горного ручья! Его тело радовалось с каждым глотком, и не только из-за жары и усталости. Он никогда не пробовал такой чистой, такой вкусной воды и начал задаваться вопросом, не имеют ли этот неуместный человек и идеальная вода в бочке сверхъестественное происхождение.
   Был ли этот фермер божественным существом, маскирующимся под человека? Бегун размышлял над этим, опустошая флягу.
   - Ты можешь пить еще, если хочешь, - сказал фермер. - Полагаю, у тебя впереди немалый путь.
   - Это верно. И спасибо тебе.
   - О, не упоминай об этом. Налей себе еще.
   - Еще раз спасибо.
   - Но сначала... - начал фермер, и бегун почувствовал, как напряглись его мышцы от перемены тона.
   - Да? - спросил он.
   - Не возражаешь, если я задам тебе несколько вопросов?
   - Вопросы? - эхом отозвался гонец.
   Фермер кивнул. - Всего несколько. Обещаю, что они будут легкими.
   - Хорошо, друг, - ответил бегун, расслабляясь. - Если это та оплата, которую ты запрашиваешь, то я с радостью ее заплачу.
   - Замечательно. А теперь, для протокола, не мог бы ты, пожалуйста, назвать свое имя?
   - Как меня зовут? - переспросил посыльный.
   - Это Фидиппид, не так ли?
   - Фидиппид? - бегун покачал головой. - Нет.
   - Действительно? - фермер нахмурился. - Я мог бы поклясться, что так оно и было. Тогда это, должно быть, тот, другой. Филиппид, я прав?
   - Филиппид? Что это были за странные вопросы?
   - Ты не Филиппид?
   - Нет, это не так.
   - Хм. - Фермер ссутулился. - Что ж, тогда. У меня закончились догадки. Показывает, к чему приведет менее чем двадцатичетырехчасовая подготовка к миссии. Так как же тебя зовут?
   - Что ж, добрый господин, мое имя...
   Его голова внезапно взорвалась.
  
   Райберт отшатнулся, когда обезглавленный труп рухнул на землю, из развороченного обрубка его шеи хлынула кровь. Кровь забрызгала лицо и тунику Райберта, а губчатый кусочек мозга скользнул по его щеке, как бесформенный слизняк, прежде чем окончательно отвалиться.
   - Что... - пробормотал он, его разум изо всех сил пытался прогнать образ серьезного лица, лопающегося, как перезрелый фрукт. Он покачал головой и попытался вытереть кровь с лица, но преуспел только в том, что размазал ее.
   Он встал и повернулся по кругу, ища источник кровавой бойни.
   - Что только что произошло? - потребовал он. - Фило?
   Ответа не последовало. Он потянулся через брандмауэр, но не смог найти соединение.
   - Кто-нибудь?
   Ничего.
   А затем смех, донесшийся до его виртуального слуха.
   - О, видел бы ты свое лицо. Вот, позволь мне показать это тебе.
   В его виртуальном поле зрения открылось окно, и голова бегуна снова взорвалась в замедленной съемке. Райберт наблюдал за повторением того, как он сам отпрянул назад, прежде чем его лицо, наконец, приняло рыбоподобную форму буквы "О".
   - Люций?
   Фигура в костюме из метаматериала поднялась с травянистой равнины и положила снайперскую винтовку на плечо. Он небрежно подошел к Райберту и откинул капюшон.
   - Вы убили его! - зарычал Райберт.
   - О, пожалуйста! Не будь таким драматичным. - Люций пнул труп бегуна ботинком. - Я не смог бы убить этого человека, даже если бы попытался. Он умер тысячи лет назад, и то, как он умер, изменить невозможно. Даже имея в своем распоряжении весь Фонд, я ничего не смог бы сделать, чтобы изменить его жизнь. - Он улыбнулся и фыркнул. - Или смерть.
   - Но это все равно не повод вышибать ему мозги!
   - Почему это не должно быть так?
   - Потому что это бессмысленно и неправильно! - Райберт сплюнул. - И почему я не могу связаться с Фило?
   - Я заблокировал подключение к твоему времялету, - сказал Люций. - Привилегии председателя, знаешь ли. Этому зануде не обязательно быть частью всего этого. Я так понимаю, он никогда не говорил тебе, что раньше был моим компаньоном.
   - Что?
   - Я вижу, ты все еще хранишь секреты. - Он указал большим пальцем через плечо на тень, кружащуюся в свете звезд. - Мой нынешний компаньон - это такое улучшение. Мы делимся всем. Никаких ментальных границ, никаких секретов. Так и должно быть. Намного полезнее, чем то, что было у нас с Философом, хотя тогда он носил другое имя. Честно говоря, его старое прозвище было лучше. В устах Философа он звучит слишком самонадеянно.
   - Но вы же сами велели мне узнать имя бегуна! Зачем убивать его?
   - Чтобы немного повеселиться, конечно, - усмехнулся Люций. - Но также и для того, чтобы кое-что прояснить для тебя. Все это, - он раскинул руки и повернулся по кругу, - наша игровая площадка. Мы можем делать все, что захотим, брать все, что увидим, удовлетворять любое наше желание, и все это без каких-либо последствий. Мы могущественнее любого божества, которое эти туземцы когда-либо могли себе представить. Здесь собрана вся история, прекрасно сохранившаяся для нашего восприятия. Так почему бы не взять? Зачем быть щепетильным по этому поводу? Твой отец никогда не колебался.
   - Я - не мой отец!
   - Послушай, я знаю, что на этот раз победил нечестно. Как насчет этого? Давай выпрыгнем и начнем все сначала. На этот раз ты пытаешься помешать мне узнать его имя. - Он протянул оружие. - Ты хочешь воспользоваться винтовкой?
   - Нет! - Райберт оттолкнул ее назад. - Я не играю в вашу дурацкую игру!
   - Почему нет?
   - Потому что у меня на лице чьи-то мозги! Это неправильно, Люций!
   - Неправильно? Но это именно то, что я пытаюсь тебе показать. Все это не так. Все принадлежит нам, и мы можем забрать это. Хочешь переспать с Клеопатрой или Еленой Троянской? Просто запрыгивай в машину времени и делай это! Кто тебя остановит? - Он приложил руку к груди. - Я уверен, что не буду. На самом деле, я даже помогу замести твои следы.
   - Я не буду использовать свою машину времени, чтобы заниматься сексом со знаменитостями!
   - Что ж, возможно, это и к лучшему, - отмахнулся Люций. - Многие из них - это разочарования. - Он наклонился к Райберту и заговорщицки прошептал: - Если ты спросишь меня, Елену действительно переоценивают. До сих пор не пробовал Клеопатру, но она есть в списке. В конце концов, я доберусь до нее.
   Райберт отшатнулся. - Ты хочешь сказать, что на самом деле...
   - А почему бы и нет? Если уж на то пошло, почему бы и нет?
   - Потому что я здесь для того, чтобы изучать историю!
   - Я тоже, но почему бы немного не повеселиться, пока мы этим занимаемся? - Он усмехнулся и покачал головой с озадаченным выражением лица. - Однажды я бросил пятидесятитонного робота, вооруженного лазерами и микроволновыми излучателями, в самую гущу битвы за Арденны. Это было весело! Все сновали вокруг, как муравьи, пытаясь помять эту штуку, в то время как она мгновенно испаряла воду в их телах и они лопались, как прыщи, один за другим. - Он начал смеяться так сильно, что ему пришлось перевести дыхание. - О, вау. Ух ты! Тебе действительно стоило их увидеть. Так забавно.
   - Это чудовищно! Как вы могли сделать что-то подобное?
   - Да ладно тебе, Райберт. Не будь таким. - Он посмотрел ему прямо в глаза. - Твой отец - тот, кто заставил меня взяться за это дело.
   Горячая ярость вспыхнула внутри Райберта, и он изо всех сил ударил Люция в челюсть.
   Это почти не смутило мужчину.
   - Я вижу, он никогда не делился с тобой этим маленьким секретом, - Люций потер щеку. - Ну что ж. Это моя ошибка - думать, что клонированный сын будет точно таким же, как отец.
   - Что ж, я рад, что так разочаровываю!..
   Люций ударил прикладом винтовки по черепу Райберта, и мир погрузился во тьму.
  
   - Ну и засранец, - заметил Бенджамин.
   - Да, расскажи мне об этом, - сказал Райберт.
   - Итак, твой отец действительно злоупотреблял своей властью путешественника во времени подобным образом? - спросила Эльжбета.
   - Не знаю. Я никогда его не спрашивал.
   - Почему бы и нет?
   - Ну, во-первых, даже если он злоупотребил своей властью, то явно продолжал жить своей жизнью. Во-вторых, Люций был прав, технически ничего из этого не было незаконным. Просто совершенно аморально. И в-третьих, можете ли вы представить, что вам придется восемь лет ждать ответа на подобный вопрос? Я боялся не только ответа, но и самого ожидания. А что, если его ответ только вызовет еще больше вопросов? Мне пришлось бы ждать еще восемь лет, чтобы получить ответ на эти вопросы. - Райберт вздохнул и покачал головой. - Нет, это просто того не стоило. Он был занят построением нового мира для человечества, и ему не нужно было, чтобы я ворошил прошлое. Поэтому вместо этого мы с Фило сделали все возможное, чтобы разоблачить злоупотребления Люция.
   - Как все прошло? - спросил Бенджамин.
   - Не очень хорошо. - Фило материализовался в виртуальном кресле за столом. - По крайней мере, поначалу.
   - Хорошо, что ты наконец присоединился к нам, - сказал Райберт.
   Фило пожал плечами. - Это не та тема, которая мне особенно нравится. С семьей Гвон шутить нельзя.
   - Это еще мягко сказано. Они использовали министерство, чтобы блокировать нас на каждом шагу, и Люций ясно дал понять, что если мы зайдем слишком далеко за рамки дозволенного, то никогда больше не увидим машину времени изнутри, - Райберт грустно усмехнулся. - Что довольно забавно, когда задумываешься об этом, потому что тогда мы не оказались бы в такой переделке.
   - Тем не менее, мы все равно пытались, - добавил Фило.
   - И потерпели впечатляющую неудачу, - продолжил Райберт. - По крайней мере, до Александрийской экспедиции. Перед этим я обратился к Теодоре, чтобы привлечь ее на нашу сторону, и это ничем хорошим не закончилось. Она была сыта по горло моей "антифондовской активностью" и тем вредом, который это наносило ее карьере. А потом она порвала со мной! Хотя, с другой стороны, по крайней мере, нам больше не приходилось мириться с тем, что она заставляла нас жить вчетвером. Я прав, Фило?
   - Да. - Он вздрогнул. - Скатертью дорога этой идее.
   - В любом случае, Люций лишил меня всего старшинства в Фонде, что означало, что сначала все остальные должны были выбрать из списка открытых заданий, а нам приходилось выбирать из того, что осталось.
   - Могло быть и хуже, - заметил Фило. - Большинство из них все равно не интересовались миссиями, которые нам нравились.
   - Мне жаль. Знаю, что все остальное было важно. - Эльжбета посмотрела на Райберта, потом на Фило, потом снова на Райберта. - Но... вчетвером?
   Райберт взглянул на Фило, но АС поднял обе руки.
   - Эй, не смотри на меня так. Ты тот, кто заговорил об этом. Ты и объясни это.
   - Ладно, как скажешь, - фыркнул Райберт.
   - Ты не обязан рассказывать, если это щекотливая тема, - предложила Эльжбета. - Я не хотела совать нос не в свое дело.
   - Нет, все не так. - Райберт поморщился, потирая виски. - Послушай, просто на мгновение дай волю своему воображению. Мы из общества, где каждый физически взрослый человек имеет доступ к полному сенсорному наложению. Как думаешь, для чего некоторые из них собираются это использовать?
   - Могу сделать довольно хорошее предположение, - призналась Эльжбета.
   - Верно. Только все немного сложнее, потому что у большинства из нас есть интегрированные компаньоны. Теперь в приличном обществе, когда два физических гражданина желают, - он неопределенно и решительно недвусмысленно развел руками, - вы знаете, участвовать в действиях по обоюдному согласию, включается куча ментальных брандмауэров, и их АС какое-то время занимаются чем-то другим.
   - В приличном обществе, - подчеркнул Фило.
   - Я только что это сказал.
   - Знаю, но я подумал, что это заслуживает повторения.
   - Послушай, я это объясняю или ты сам?
   - О, пожалуйста, - Фило снова поднял обе руки. - Не позволяй мне перебивать тебя.
   Бенджамин подпер щеку кулаком. - Этот разговор действительно необходим?
   - Прямо сейчас. - Райберт пристально посмотрел на Фило, прежде чем продолжить. - В любом случае, что делают некоторые физические лица, так это подключают своих АС к... празднествам, скажем так? По сути, у вас есть два человека, которые занимаются этим так, как они делали бы это в любом столетии, но их ментальные брандмауэры открываются, и их интегрированные компаньоны делают все возможное, чтобы, - выражение его лица помрачнело, - поднять настроение.
   - Поднимать настроение? - эхом отозвалась Эльжбета. - Как так?
   - В основном это просто сенсорные наложения, - объяснил Фило. - Визуальные недостатки сглаживаются, и сцена дополняется виртуальным освещением, звуковыми эффектами, текстурами, ароматами, музыкой и тому подобным.
   - Я думал, что уже объяснял это.
   - Я решил помочь.
   - Это звучит не слишком убедительно, - сказала Эльжбета.
   - Может быть, для кого-то с системой желез и репродуктивным влечением, - начал Фило, - но у меня нет ни того, ни другого. Ты можешь себе представить, как неловко мне от этого становится?
   - Вот почему физическая и абстрактная половины нормального общества иногда дают друг другу немного уединения, - продолжил Райберт, - а такие острые вещи, как секс вчетвером, не одобряются.
   - Дай-ка я угадаю. - Бенджамин откинулся назад, скрестив руки на груди. - Этот засранец увлекался подобными вещами.
   - Ага. - Райберт взглянул на своего спутника. - И у нас есть непосредственный свидетель, который может это доказать.
   - Это было так унизительно! - Фило содрогнулся от отвращения. - Мне пришлось все отредактировать и записать!
   - Это ужасно! - сказала Эльжбета.
   - Да, но на этот раз я дарую Люцию прощение. - Райберт погрозил пальцем. - Из всех его извращений сексуальные выходки были, вероятно, самыми безобидными.
   - Ты бы так не сказал, если бы... - начал Фило, но затем замолчал и принял задумчивый вид.
   Райберт приподнял брови.
   - Ладно, да, отдам ему должное, - наконец признался Фило. - Все остальное было еще хуже.
   - По крайней мере, все это позади. - Райберт потянулся, чтобы утешить Фило, крепко похлопав его по плечу, но затем остановился. Он убрал руку и скорчил гримасу, глядя на нее сверху вниз. - Гребаное мусорное синтетическое тело Администрации, - выдохнул он.
   - Я бы обнял тебя прямо сейчас, - сказал Фило, - но не могу.
   - Знаю! И в этом-то вся проблема!
   - Думаю, что есть путешественники во времени и похуже, с которыми мы могли бы застрять, - сказал Бенджамин.
   - Это должно было быть комплиментом?
   - Может, так оно и есть.
   Райберт поднял глаза, увидел тонкую, но теплую улыбку на лице Бенджамина и понял, что только что была разрушена еще одна часть барьера между ними.
  
   - Докладывайте! - потребовала Хиннеркопф, всплывая на мостик.
   - Вход времялета в фазу подтвержден. - Окунну отстегнулся от своего сиденья и скользнул ей навстречу. - Они находятся в пределах точки Лагранжа L4, 2777 год н.э.
   - Значит, он все-таки не пытался вернуться в тридцатый век. Но в этой части временной шкалы нет ничего уникального. Почему здесь? Почему так далеко от фронта бури?
   - Я даже предположить не могу, заместитель директора.
   - Каков наш статус?
   - Мы остановились, как только заметили, что времялет замедляется. - Он указал на виртуальные дисплеи в передней части мостика. - Текущая позиция отрицательна на три месяца после времялета, неконгруэнтна.
   - Почему он остановился здесь? - пробормотала она. - Почему в этом году и почему точка Лагранжа?
   - Ваши приказы, заместитель директора?
   - Это не имеет смысла, - заявила Хиннеркопф вслух. - Этот год и место слишком далеки от Узла и штормового фронта, чтобы иметь какое-либо отношение.
   - Тогда, возможно, профессору больше нечего нам показать.
   - Возможно... - Хиннеркопф уставилась на нагромождение военных космических станций, промышленных астероидов и цилиндрических жилых комплексов, разбросанных вокруг точки Лагранжа L4. Некоторые из этих значков светились ярко-синим цветом Администрации, и она кивнула, когда до нее дошел четкий план действий.
   - Подведите нас, - твердо сказала она.
   - Да, заместитель директора.
   - Тихо, - подчеркнула она.
   - Понятно. - Окунну развернулся к команде на мостике. - Пилот, приблизьтесь на десяти килоединицах, максимально скрытно. Синхронизуйтесь по фазе с времялетом и выведите нас на расстояние ста километров от предполагаемого местоположения цели.
   - Да, сэр. Сейчас ускоряюсь. Расчетное время прибытия - тринадцать минут.
   - Умная поверхность подключена к сети и загружена стандартным профилем невидимости для космических полетов.
   - Нам подготовить ракетный залп? - спросил Окунну у Хиннеркопф.
   - Спасибо, но в этом нет необходимости.
   - Мы не прихватим его здесь? - он нахмурил брови.
   - Вы меня неправильно поняли, капитан, - ухмыльнулась Хиннеркопф. - Мы собираемся использовать все имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы, чтобы помешать времялету когда-либо выйти из этого столетия.
   - Тогда, боюсь, я вас не совсем понимаю.
   - Внимательно посмотрите, где мы находимся, капитан. Профессор совершил ошибку, перейдя в годы, последовавшие за войной нарушений.
   Окунну смотрел на дисплей, но, казалось, все еще мысленно играл с ней в догонялки.
   - Тут так много военных кораблей Администрации и миротворцев, которые просто сидят без дела, и им не с кем сражаться, - продолжила она. - И у нас есть все коды аутентификации, когда-либо использовавшиеся в эту эпоху.
   - Ах. Теперь понятно, что вы имеете в виду.
   - О, профессор. - Она жестоко улыбнулась, когда хронопорт помчался вперед во времени. - У вас было так много более простых способов покончить с собой.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

  
   Точка Лагранжа L4
   2777 н.э.
  
   - Теперь это один большой корабль, - сказал Бенджамин, когда изображение над командирским столом появилось в его интерфейсных линзах.
   - "Лев Авроры Синус". - Райберт наклонился вперед и положил обе руки на стол. - Почти два километра от носа до кормы и с достаточным количеством пусковых площадок для ста двадцати канонерских лодок нашего размера. Не так уж много внешнего вооружения, но кто его считает с таким количеством маленьких помощников?
   - Его название происходит от имени существа из марсианского фольклора этой временной шкалы, - прокомментировал Фило. - Лев с белоснежной шкурой, который приходит на помощь тем, чьи сердца не запятнаны злом.
   Бенджамин фыркнул от смеха.
   - Что? Я что-то не то сказал?
   - Прости. Я просто нахожу забавным, что Марс был колонизирован достаточно долго, чтобы иметь свой собственный фольклор.
   - Мы далеко от дома, все в порядке. - Эльжбета потрепала Бенджамина по плечу. - Размер этой штуки нереален, но некоторые из этих других кораблей почти такие же большие.
   Для Бенджамина верфь Администрации напоминала грубую синюю расческу, в несколько раз длиннее огромного носителя, между несколькими толстыми зубьями которой покоились корабли. "Лев" явно был самым большим и стоял в одном конце верфи, но четырнадцать кораблей поменьше занимали разбросанные места, некоторые представляли собой не более чем скелетообразные конструкции, в то время как другие выглядели почти целыми. По главной шахте верфи тянулась белая полоса, а в центре красовался серебряный щит.
   Осветительные устройства облегчали работу мужчин и женщин, одетых в то, что должно было быть скафандрами, в то время как несколько небольших промышленных аппаратов устанавливали на место более тяжелые компоненты. Пространство вокруг "Льва" по сравнению с ним было темным и пустынным, а верфь не проявляла особой активности в радиусе полукилометра от бывшего суперносителя Свободных.
   - Внешнее оружие все еще на месте, - заметил Фило. - Но, похоже, это был косметический выбор. Насколько я могу судить, они были выведены из строя либо путем опустошения магазинов боеприпасов, либо путем удаления критически важных компонентов. Его превращение в музей определенно идет полным ходом.
   - Но это также, по-видимому, не является первоочередной задачей, - сказал Бенджамин. - В противном случае мы бы увидели больше активности вокруг него.
   - Возможно, это то, над чем работает Администрация, когда ей больше нечем заняться, - прокомментировала Эльжбета.
   - Забудьте о внешнем оружии. - Райберт отогнал эту мысль в сторону. - Канонерские лодки - это то, ради чего мы здесь. Как они выглядят?
   - Некоторые из стартовых отсеков открыты, - сказал Фило. - И они опустошены. Большинство других все еще закрыты.
   - Вероятно, это часть процесса вывода из эксплуатации, - сказал Бенджамин. - Если вы посмотрите на те, которые были открыты, то создается впечатление, что они прокладывают себе путь по кораблю спереди назад. Мы могли бы припарковать "Клейо" в одном из них, рядом с закрытыми отсеками, и попытаться проникнуть внутрь оттуда.
   - Звучит как хорошее место для начала, - сказал Райберт. - Клейо, заведи нас.
   - Да, профессор.
   Пусковые отсеки "Льва" располагались по три в высоту и двадцать в поперечнике с каждой стороны массивного корабля. "Клейо" подлетела ближе, ее корпус был скрыт кожухом из метаматериала, и она незаметно скользнула в один из отсеков. Кожух стянулся немного плотнее, чтобы обеспечить свободное пространство вокруг оружейных блистеров, и "Клейо" остановилась всем корпусом внутри отсека.
   Райберт и Эльжбета активировали шлемы на своих скафандрах из прог-стали, в то время как Бенджамин открыл виртуальный интерфейс на своем запястье и запустил его вручную. Металлические усики окутали его голову, вызвав вспышку клаустрофобии, прежде чем интерфейсные линзы подали внешний вид прямо ему в глаза.
   - Ты все еще не против, если я пойду с вами? - спросил он, как только все они оказались запечатаны в своих доспехах.
   - Чем быстрее мы это сделаем, тем в большей безопасности будем, - сказал Райберт в наушниках Бенджамина. - Кроме того, мы вместе в этом деле. Просто будь осторожен с тем, к чему прикасаешься.
   Два толстоствольных курносых пистолета спустились с потолка на нитях микроботов. Бенджамин схватил один, в то время как Эльжбета взяла другой.
   - Эээ, Клейо?
   - Да, профессор?
   - Что это должно быть? - он указал на оружие.
   - Это популярные пистолеты Арсенал PA13, пистолеты охраны с разрывными пулями.
   - Ладно, достаточно справедливо. Следующий вопрос. Почему вы раздаете современное оружие?
   - Потому что доктор Шредер попросил меня распечатать пару.
   - И кто утвердил этот приказ?
   Фило поднял руку.
   - Правда, Фило?
   - Они теперь часть команды, верно?
   - Ну, да, но... - Он замолчал и пожал плечами.
   - Я просмотрел каталог вашего корабля и подумал, что они могут оказаться полезными, - сказал Бенджамин. - Что-то у тебя недовольный голос.
   - Мне просто хотелось бы знать, когда мы раздаем оружие новичкам, путешествующим во времени. Кстати, когда ты в последний раз пользовался пистолетом?
   - Около двадцати лет назад, - ответил Бенджамин, что было более или менее правдой.
   Райберт с сомнением посмотрел на него. - Ну, будь осторожен с этой штукой.
   - Боишься, что я случайно застрелю кого-нибудь из нас?
   - Не-а, - отмахнулся Райберт. - Программное обеспечение на этих устройствах не допустило бы этого, если бы ты не обошел меры предосторожности, о чем тебе лучше даже не думать. Просто помни, что это не игрушка. Этот пистолет разнесет в пух и прах человека без брони.
   Бенджамин осмотрел оружие и появившиеся вокруг него дисплеи, заглянул в его виртуальный прицел, направив ствол в пол, дважды проверил предохранитель, затем прикрепил его к бедру. Он схватил полдюжины дополнительных магазинов, которые сбросили микроботы, и прикрепил их к противоположной стороне своего бедра.
   - Хм. - Райберт медленно кивнул. - Хорошо. Это заставляет меня чувствовать себя немного лучше.
   - Мы теряем время, - сказала Эльжбета, хватая свои запасные патроны. - Показывай дорогу, Райберт.
   - Правильно.
   Бенджамин и Эльжбета последовали за синтоидом вниз по трубе в грузовой отсек. Выход из трубы захлопнулся за ними. Каждый из них пристегнул к себе рюкзак, наполненный резервуаром с микроботами.
   - Выравниваю давление, - сказал Фило. - Отключаю гравитацию.
   Бенджамину пришлось подавить мгновенный приступ ужаса, когда его тело закричало, что он падает. Сапоги его брони из прог-стали прилипли к палубе, когда невидимые механизмы откачали воздух. Он глубоко вдохнул и выдохнул, свыкаясь с ощущением падения. Каждый вдох казался громче, чем раньше, и он подумал, что это потому, будто это был один из немногих звуков, которые он все еще мог слышать.
   - Открой выход, - сказал Райберт.
   Носовая часть "Клейо" раскрылась, и в пусковой отсек выдвинулся пандус. Первые несколько шагов показались Бенджамину менее неловкими, чем он себе представлял. Костюм в нужные моменты активно увеличивал или уменьшал сцепление каждой подошвы, позволяя ему делать почти нормальные движения.
   Он вышел из "Клейо" и оглядел пусковой отсек, который был в шесть раз глубже, чем в ширину и высоту. Задняя стенка представляла собой темный квадрат, покрытый белыми ортогональными контурами и белым текстом, который мог бы указывать на отверстия в плоской, безликой поверхности. Все надписи были повернуты на бок и использовали стену справа от него в качестве "пола", что, по его мнению, имело смысл. Если бы кораблю приходилось работать с ускорением, то его внутреннее пространство было бы похоже на башню высотой в два километра. Таким образом, он мог бы функционировать как в свободном падении, так и при ускорении.
   Бенджамин подошел к "стене" справа от себя, поставил один ботинок, затем полностью наступил на нее и встал. Все обозначения стали правильно ориентированы, а визуальные правки с его интерфейсных линз позволили ему прочитать странное сочетание испанского и английского языков, использованное на этой временной шкале.
   Он повернулся и уставился в холодные глубины космоса. Несколько огоньков сияли вдалеке и величественно двигались по звездному полю.
   Что-то коснулось его плеча, и он, обернувшись, увидел Эльжбету, стоящую рядом с ним на "стене". Интерфейсные линзы позволяли ему видеть ее лицо, даже несмотря на то, что плетение из прог-стали полностью скрывало ее голову.
   - Ты водишь меня в самые красивые места. - Она наклонила голову и подмигнула ему.
   - Это потому, что ты заслуживаешь только самого лучшего.
   - Да ладно вам. Подойдите сюда, - Райберт провел рукой по одному из белых контуров.
   - Это должно открываться? - спросил Бенджамин, подходя ближе.
   - Да, но у мальметалла нет никакой энергии.
   - Может быть, есть ручной обход, - предположила Эльжбета.
   - Конечно. Такой шунтирующий аппарат есть у меня здесь с собой. - Из его запястья выдвинулось лезвие из прог-стали, его края были размытыми от того, что могло быть высокоскоростным колебанием. Он воткнул его в один из углов контура, затем провел им вниз по полу. Лезвие исчезло обратно в его костюм, и он просунул пальцы в разрез и отодрал лист мальметалла в сторону.
   - Вот. Обошел, - объявил он.
   - Не самое элегантное решение, - заметил Бенджамин.
   - Делаю, что могу. - Райберт шагнул в проем и оказался в коридоре, который в конце концов повернул налево. - Фило, начинай составлять карту внутренних помещений.
   - Займусь этим.
   Шесть пультов дистанционного управления с "Клейо" пронеслись мимо них и поспешили вглубь корабля. Райберт шел впереди, а Бенджамин замыкал шествие. Они осторожно двинулись в темноту, прошли по коридору до перекрестка и свернули еще раз налево, что привело к белому контуру.
   Райберт проделал еще одно отверстие, чтобы открыть один из соседних отсеков. Его дверь была закрыта, и в нем стоял, прижавшись к полу, приземистый корабль, почти такой же большой, как "Клейо".
   - Фило, что ты думаешь об этом? - спросил Райберт.
   - Похоже на какой-то военный транспорт. Прочная броня, но минимум вооружения.
   - Тогда это не то, что мы ищем.
   - Может, нам стоит двигаться дальше? - спросил Бенджамин.
   - Подожди, док. - Райберт поднял руку. - Там сбоку есть отверстие. Сначала я собираюсь взглянуть на интерьер.
   Он оттолкнулся от пола и поплыл вдоль борта корабля, хлопнул рукой по корпусу, затем подтянулся, пока его ноги не прилипли к борту. Он прополз вперед на четвереньках и заглянул через овальную щель во внешнем корпусе.
   - Хмм.
   Райберт просунул руку внутрь, коснулся невидимой поверхности и забрался внутрь сам.
   - Райберт? - спросил Бенджамин.
   - Это не займет много времени. На самом деле... ага! Так, так, так! Что у нас здесь?
   - Это ты мне скажи. Отсюда, снизу, я не могу видеть, что ты делаешь.
   - Будь очень осторожен с этим! - предупредил Фило.
   - Нашли что-нибудь, что мы могли бы использовать? - спросила Эльжбета.
   - Может быть. Зацени это!
   Райберт высунул верхнюю часть туловища из люка и протянул устройство, напоминающее ракетную установку.
   - Это... меньше, чем я ожидал, - признался Бенджамин.
   - Верно, но при правильной настройке эта штука может уничтожить целый континент.
   - Может?
   - Да. Это займет некоторое время, но это точно. Эта штука могла бы это сделать.
   - Как именно?
   - Пожалуйста, перестань так размахивать им! - взмолился Фило.
   - Не волнуйся. Вероятно, у него есть встроенные средства защиты, которые прекращают рост через несколько поколений.
   - Если они неожиданно не мутируют! - добавил Фило.
   - Да, это было бы недостатком.
   - О чем вы двое говорите? - спросила Эльжбета.
   Райберт похлопал по стволу гранатомета, и Фило издал звук, похожий на гримасу отвращения.
   - Эта штука стреляет баллончиками с боевыми самовоспроизводящимися устройствами. Микроботами, которые будут размножаться как сумасшедшие и съедят все, на что попадут брызгами. Корабли, здания, люди, что угодно. Это не имеет значения. Это превратит их всех в слизь, из которой получится еще больше слизи.
   - Без конца? - спросил Бенджамин.
   - Похоже, можно установить количество поколений, которые они произведут на свет, так что оператор может регулировать конечный объем. - Райберт покачал головой. - Вы можете поверить, что эти марсианские идиоты раздали самовоспроизводящиеся устройства своей пехоте? Неудивительно, что Администрация развязала войну, чтобы положить конец этому безумию.
   - Ты все еще хочешь взять немного, не так ли? - спросил Фило.
   - Тебе лучше поверить, что я это делаю! - заявил Райберт. - Администрация играет всерьез, и я тоже. Как думаешь, пульты смогут доставить что-нибудь из этого обратно в "Клейо"?
   - Это не должно быть слишком сложно, - ответил Фило. - Я отправлю несколько пультов в вашу сторону и попрошу их - осторожно - перевезти все пусковые установки на борт.
   - Этого хватит. - Райберт позволил ракетной установке уплыть в сторону, уперся ногами в борт транспорта и оттолкнулся. Он развернулся и приземлился рядом с Бенджамином.
   - Разве Клейо уже не может распечатать подобное оружие? - спросил тот, указывая на микроботов в своем рюкзаке.
   - Нет, - ответил Райберт. - В ее программное обеспечение и принтеры встроено слишком много ограничителей. Вооруженные репликаторы не просто чертовски опасны, они также незаконны в моей временной шкале, вот почему я не удивлен, что Администрация развязала войну, чтобы покончить с подобной глупостью. - Он указал им, чтобы они уходили. - Да ладно вам. Давайте проверим следующий отсек.
   Они вернулись в коридор и пошли по нему дальше от "Клейо", пока Райберт не открыл другой вход в другой пусковой отсек.
   - И это второй транспорт с войсками, - доложил Фило.
   - Тогда ничего хорошего, - сказал Бенджамин.
   - Ну, это два ближайших отсека, - сказал Райберт. - Сейчас у нас есть два варианта. Мы можем направиться вниз, к двигателям, пока не достигнем следующего уровня отсеков, или мы можем направиться к отсекам на другой стороне корабля.
   - Для них имело бы смысл собрать похожие суда вместе, - сказал Бенджамин. - Я за то, чтобы направиться на противоположную сторону.
   - Мы проверим оба варианта, - предложила Эльжбета. - Я позабочусь об отсеках под нами. Вы двое смотрите с другой стороны.
   - Ты уверена? - спросил Бенджамин. - А что, если есть еще не запертые двери?
   Она сжала кулак. Нож из прог-стали выскочил из ее запястья и ожил.
   - Думаю, что справлюсь с этим. - Она разжала руку, и резак превратился обратно в ее броню.
   - Может быть, мне стоит проверить отсеки внизу. Ты можешь остаться с Райбертом. - Он открыл виртуальное меню и начал прокручивать варианты своего костюма. - Просто дай мне минутку, чтобы сообразить, как это сделать.
   - Не беспокойся об этом, - сказала она. - Ты остаешься с Райбертом. Чем быстрее мы найдем канонерскую лодку, тем лучше.
   - Меня это устраивает. - Райберт положил руку ему на плечо. - Да ладно тебе, док. Давай пошевеливаться.
   - Верно... - нерешительно ответил он.
   Эльжбета опустилась на колени рядом с белым кругом на полу и начала его разрезать. Бенджамин поморщился, отвернулся и последовал за Райбертом вглубь корабля.
   - Крутая у тебя невеста.
   - Ты и половины этого не знаешь.
   Длинный узкий коридор открывался в конце, открывая вид на центральный полый хребет "Льва", где вдоль внутренних стен тянулась сеть тяжелых конвейеров, разветвлявшаяся по обе стороны корабля. Большинство секций конвейера были пусты, но на нескольких были закреплены квадратные контейнеры.
   - Эти конвейерные линии выглядят так, как будто они соединяются обратно с нашим отсеком, - отметил Бенджамин. - Возможно, мы сможем использовать их для транспортировки оружия обратно на "Клейо".
   - Может быть. Сначала нам нужно кое-что найти.
   Они добрались до наблюдательного балкона в конце прохода и посмотрели вниз по хребту корабля в черную, бездонную пропасть. Бенджамин, не задумываясь, крепко ухватился за перила обеими руками.
   Она не бездонная, - поправился он. - Наверняка заканчивается примерно в километре под нами, у двигателей.
   Эта мысль не приносила особого утешения.
   - Мы могли бы обойти вокруг, - предложил Бенджамин.
   - Или мы могли бы перепрыгнуть через него.
   Не говоря больше ни слова, Райберт оттолкнулся от мостков и поплыл над пропастью.
   Бенджамин снова уставился в пропасть, несколько раз глубоко вдохнул, собираясь с духом, затем оттолкнулся от пола и последовал за Райбертом. Внутреннее ухо подсказывало ему, что он падает, плывя над бесконечной пропастью. Его дыхание участилось, и вместо этого он попытался сосредоточиться на стенах.
   - Разве это глупо - бояться падения в условиях невесомости? - настойчиво спросил Бенджамин.
   - Док, я нахожусь в теле, которое делает меня почти бессмертным, и я боюсь падения. Это не глупо.
   - Это... - Он сделал несколько вдохов, на этот раз медленнее и глубже. - Это действительно заставляет меня чувствовать себя немного лучше.
   - Рад помочь.
   Райберт приземлился с другой стороны, затем потянулся, схватил Бенджамина за руку и втянул его внутрь. Сладкое облегчение наполнило его, как только его ботинки прочно встали на противоположную дорожку.
   - Ты в порядке? - Райберт похлопал Бенджамина по шлему сбоку.
   - Да. - Он сделал еще один вдох. - Я в порядке.
   Они проследовали дальше по кораблю, теперь уже по коридорам, которые походили на те, из которых они пришли. Они почти добрались до ближайшей бухты, когда Эльжбета окликнула их.
   - Привет, ребята.
   - В чем дело, Элла? - спросил Бенджамин.
   - Я проверила все три отсека на этом уровне. Сейчас у нас "ноль" во всех пяти. Еще транспорты для войск, такие же, как в первых двух.
   - Отлично, - проворчал Райберт.
   - Должна ли я спуститься еще ниже?
   - Оставайся на месте, - сказал Райберт, протягивая резак. - Мы почти добрались до нашего первого отсека. Давайте сначала посмотрим, что мы найдем.
   Он прорезал портал из мальметалла, отодвинул его в сторону и заглянул внутрь.
   - Ну, ты бы посмотрел на это?
   Бенджамин присоединился к нему в проеме. Корабль внутри обладал атмосферой мрачной, обтекаемой смертоносности, как будто был построен так, чтобы содержать только то, что ему было нужно - а что ему было нужно, так это двигатели и оружие. Его корпус представлял собой длинный цилиндр, сужающийся книзу к широкому отверстию с той стороны, которую он мог видеть.
   - По-моему, это не похоже на транспорт для перевозки войск, - заметил Бенджамин.
   - Мне тоже так кажется.
   - Это отверстие для выхлопа двигателя?
   - Не думаю, что это так, - сказал Райберт. - Похоже на ствол масс-привода.
   - Это и есть ствол? - воскликнул Бенджамин. - Посмотрите на отверстие в этой штуке! Может быть, для тебя или для меня это и неудобно, но держу пари, Элла смогла бы заползти прямо в эту штуку. Для чего нужно оружие такого размера?
   - Могу спорить, против таких военных кораблей, как "Лев". - Райберт отстегнул свой рюкзак и направился внутрь. - Да ладно тебе. Давайте начнем.
   - Элла, ты это слышала? - спросил Бенджамин.
   - Громко и отчетливо. Даже ту часть, где говорилось, что я стройная и сексуальная.
   - Начинай пробираться к нам. Похоже, мы нашли то, за чем пришли.
   - Уже в пути.
   Бенджамин снял свой рюкзак и повторил действия Райберта, прикрепив его с одной стороны ствола. Рюкзак превратился в белую жидкость, которая растеклась по канонерской лодке и потекла в ствол, прежде чем исчезнуть.
   - Первый шаг - построить приблизительную схему канонерской лодки, - сказал Райберт. - После этого мы сможем направить рой, чтобы он отключил масс-привод, не повредив его случайно.
   - Похоже, это должно сработать.
   - Возможно.
   - Вероятно?
   Райберт пожал плечами. - Когда ты в последний раз делал это?
   - Никогда.
   - Ну, и у меня то же самое, док.
   - Внимание всем, - вмешался Фило. - У нас проблема.
   Райберт устало вздохнул. - Новая проблема или старая? Знаешь, на данный момент тебе лучше говорить конкретнее.
   - Я только что потерял один из пультов под вашим местоположением. Не знаю, что с ним случилось.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

  
   Корабль "Лев Аврора Синус"
   2777 н.э.
  
   - Что значит, ты потерял его? - настаивал Райберт.
   - Связь оборвалась без предупреждения. Причина неизвестна.
   - Местная администрация?
   - Может быть. На самом деле, думаю, что это довольно вероятно.
   - Черт, - прошипел Райберт и вытащил свою ручную пушку. - Пора идти.
   - Элла, план меняется. - Бенджамин достал свой пистолет с разрывными пулями и снял его с предохранителя. - Возвращайся в "Клейо" так быстро, как только сможешь.
   - Но как насчет вас двоих?
   - Мы убираемся отсюда к чертовой матери, вот что! - объявил Райберт. - Всем вернуться на борт! Мы прекратим и попробуем еще раз!
   - Где замолчал пульт? - спросил Бенджамин.
   - На два уровня ниже вашего положения.
   - Ты можешь мне показать?
   Маркер пульсировал в его интерфейсных линзах, и слабые линии сетки невидимых уровней усиливали его пространственное восприятие. Он поспешил к выходу из отсека, держа пистолет обеими руками, и уже собирался заглянуть в проем, когда Райберт схватил его за руку и дернул назад. Он положил растопыренную ладонь на грудь Бенджамина и прижал его к стене.
   - Держись сзади, - предупредил синтоид. - Если кого-то из нас застрелят, пусть это буду я.
   - Я могу сам о себе позаботиться.
   - Конечно, можешь. Но выстрел в голову меня не убьет. - Он отступил и поднял свое собственное оружие. - Ты готов к этому?
   - Нет. - Бенджамин облизнул губы, и его сердце бешено заколотилось в груди.
   - Здесь то же самое. - Райберт окинул взглядом коридор. - Чисто. Помчали!
   Они бросились в проход, двигаясь быстрой походкой, которая требовала от них всегда держать одну ногу на поверхности. Дорожка впереди разветвлялась в обе стороны, ведя к близлежащим пусковым установкам, а белые круги обозначали закрытые шахты, ведущие вверх и вниз.
   - Стой, - приказал Райберт.
   Бенджамин отступил назад и опустился на колени, чтобы прижать руку к полу.
   - Вибрации, - прошептал он. - Трудно сказать, насколько близко.
   - Мы не одни. - Райберт высунулся наружу и посмотрел в обоих направлениях.
   Пуля, выпущенная слева, срикошетила от его плеча, и он отшатнулся назад, едва удержавшись на полу.
   - "Росомахи"! - крикнул он. - Или что-то близкое к ним!
   Очертания четвероногих роботов засветились в объективах Бенджамина. Они заметались по стенам и потолку, почти как насекомые, и Райберт дважды выстрелил из своей ручной пушки. Беззвучные взрывы разнесли одного из них в щепки, но в поле зрения появилось еще больше. От стен заискрились следы выстрелов, на мгновение придав окружающей обстановке суровый вид, и Райберт выстрелил снова.
   - Это две! - объявил он.
   Бенджамин не мог стрелять мимо Райберта, когда тот занимал весь угол. Или, скорее, он не смог бы этого сделать в обычной обстановке. Пол и потолок в этом месте мало что значили, и он взобрался на стену, уперся ботинками в "потолок" и расположился вниз головой, прямо над Райбертом.
   - Осторожно, док!
   - Осторожность нас отсюда не вытащит! - выплюнул он и выскочил из укрытия. В поле зрения появились дроны, и он сделал три быстрых выстрела. Первая бронебойная пуля пробила голову "Росомахи" насквозь. После преодоления внешней брони программная начинка взорвала свою полезную нагрузку и выпустила струю шрапнели, которая выпотрошила чувствительные внутренние органы робота.
   Его второй выстрел пробил насквозь живот другой "Росомахи" и снес ей голову. Третий выстрел едва не задел плечо его последней мишени. Бортовое программное обеспечение пули определило, что это было максимально близко, и взорвалось, осыпав робота осколками и повредив его шейный сустав и ногу.
   Бенджамин нырнул обратно в укрытие.
   - Черт возьми, док! - Райберт прицелился и прикончил подбитый дрон. - Ты сказал, что прошло двадцать лет с тех пор, как в последний раз стрелял из пистолета!
   - В этой вселенной!
   - Ага!
   В поле зрения появились еще две "Росомахи", и Бенджамин с Райбертом выскочили наружу. Они выстрелили почти в унисон, и дроны отлетели назад от прямых попаданий, а затем разбились о заднюю стену. Их конечности беспорядочно задергались, затем обмякли.
   - Это все? - спросил Бенджамин. Обломки роботизированных собак плавали по теперь уже захламленному коридору.
   - Я заметил еще одну группу, движущуюся к вашей позиции, - доложил Фило. - Смесь беспилотников и миротворцев.
   - Вам нужно вернуться на корабль! - настаивала Эльжбета.
   - Мы работаем над этим! - ответил Райберт. - Ну же, док! Погнали!
   - Я прямо за тобой!
  
   Хиннеркопф нахмурилась, просматривая данные с местной верфи.
   - Я ожидала лучшего от наших предшественников.
   - Сначала они должны были найти профессора, - заявил Окунну. - Мы почти уверены, что времялет находится где-то рядом с верфью, и, похоже, мы были правы, что он был на "Льве", но это все еще оставляет огромный простор для изучения. Теперь, когда местная Администрация засекла его, их следующая атака должна оказаться более эффективной.
   - Если ты хочешь, чтобы что-то было сделано правильно... - пробормотала она.
   - Заместитель директора? - Окунну повернулся к ней.
   - Или мы могли бы просто прикончить его сами теперь, когда знаем, где он. - Она поправила воротник скафандра, на котором настоял Окунну, и посмотрела на него снизу вверх. - Ракеты?
   - Он в чреве военного корабля. Даже при отключенной защите и открытых дверях отсека он все равно может выдержать невероятное количество попаданий. Наши ракеты будут неэффективны, если он не приблизится к поверхности, а при последнем наблюдении он двигался вглубь.
   - Тогда что вы предлагаете?
   - Прямое столкновение с врагом внутри корабля. - Окунну уверенно кивнул ей. - Агент Кантрелл находится наготове в своем боевом снаряжении, а все специальные операторы и дроны находятся на борту "Кортика". Я бы хотел также выслать оба Суифтблейда, чтобы обеспечить огневую поддержку и, если профессор подойдет слишком близко к поверхности корабля, попытаться подстрелить его выстрелом из рельсотрона.
   - Сделайте это.
  
   - Почему бы нам не взлететь и не помочь им? - спросила Эльжбета, спеша на мостик. Гравитация корабля снова включилась, и она остановилась рядом с аватаром Фило за командирским столом. - Пушки на этой штуке могут разорвать любой из этих беспилотников в клочья. Почему бы нам не переплыть на другую сторону и не забрать их в отсеке, к которому они ближе всего?
   - Потому что у нас есть еще одна проблема, - спокойно заявил АС. - Посмотри сюда.
   Он указал на скопление значков в семидесяти километрах от верфи, приближающихся к ним.
   - Что это? - спросила она.
   - Трудно сказать, но думаю, что это атакующие беспилотники Администрации. Два или три из них. Это могут быть даже Суифтблейды или что-то подобное. Это довольно распространенные дроны Администрации, вооруженные 115-мм рельсотронами.
   - Они представляют угрозу для "Клейо"?
   - В цифрах - да. - Фило указал на путь, по которому двигались дроны. - Они пытаются незаметно приблизиться, но у "Клейо" есть прямой взгляд на них из стартового отсека, поэтому мы время от времени их засекаем.
   - Тогда давай отправимся туда. Мы уберем их, а потом пойдем заберем наших мальчиков.
   - Я беспокоюсь не о дронах, а о корабле, с которого они прилетели. Посмотри, с какой стороны они идут.
   Эльжбета так и сделала. - Там снаружи ничего нет.
   - Именно так.
   - И что? Это просто означает, что их носитель спрятан.
   - Но мы живем в послевоенный период, - подчеркнул Фило. - Почему скрытый корабль прячется так близко к центру власти Администрации? И почему они так робко посылают свои беспилотники?
   - Могли ли они заметить "Клейо"? - неуверенно предположила Эльжбета.
   - Не знаю. Я даже не знаю, как они так быстро нашли Райберта и Бенджамина. Это почти так же, как если бы они начали обыскивать "Льва", как только мы прибыли сюда, что не имеет смысла, если только...
   - Если только что?
   - О, нет, - выдохнул Фило, затем открыл канал. - Райберт, войди!
   - Сейчас немного занят! - Прошло несколько секунд, а затем он добавил: - Что такое?
   - Думаю, где-то за пределами "Льва" есть хронопорт.
   - Что ж, это просто здорово!
   - Возможно, это даже тот самый, который побил нас в 2018 году, - добавил Фило.
   - Как ему удалось отследить нас так далеко?
   - Понятия не имею.
   - Ну, оставайся на месте! Мы направляемся к вам! Мы не можем рисковать времялетом в бою, пока не будем готовы!
   - Понятно.
   Фило выключил канал.
   - Так ты просто собираешься здесь сидеть? - спросила Эльжбета.
   - Ты слышала его.
   - Мы должны выбраться туда и помочь им! - Она провела рукой по его аватару и была удивлена, когда он отпрянул от ее имитированного прикосновения. На мгновение она действительно ощутила текстуру его туники и кольчужных доспехов на своей ладони.
   - Послушай, я ценю твои чувства, - сказал Фило, приходя в себя. - Но если я прав, то где-то там есть вооруженная машина времени, и однажды она нас чуть не убила. "Клейо" не годится для драки, а я историк. Большая часть действий, которые я видел, происходит в Древней Греции. Я ничего не знаю о том, как управлять таким кораблем в реальном бою! На самом деле, я едва вытащил нас из тридцатого века, и половина этого была чистой случайностью!
   Эльжбета уперла обе руки в бока, склонила голову набок и устремила на него взгляд, способный расплавить прог-сталь.
   - Что? Почему ты так на меня смотришь?
   Она широко раскрыла глаза и наклонилась к его лицу слишком близко.
   - Что? - спросил он. - Серьезно, что?
  
   - Пятьсот метров до цели.
   - Держите здесь Суифтблейды, - приказала агент Кантрелл.
   - Четыреста метров. Суифтблейдам остановиться.
   - Всем операторам приготовиться, - сказала Кантрелл. - Перемещайтесь в "Льва" только по моему приказу.
   Красные огни освещали тесный салон десантного транспорта "Кортик", в их тусклом свете были видны сдвоенные ряды тяжеловооруженных и бронированных спецоператоров, легкие боевые дроны и одинокий синтоид, скорчившийся в своем боевом модуле. Напряженный воздух безмолвно повис над ними, и она ждала неизбежной развязки боя.
   Она не была человеком. Во всяком случае, не прямо сейчас. Ее тело, или, по крайней мере, то, которое больше всего напоминало Сьюзен Кантрелл, когда она была из плоти и крови, было оставлено на борту "Следопыта-12". На его месте была холодная механическая оболочка, которая существовала только с одной целью: убивать любого врага Администрации, который попадался ей на пути.
   Она была машиной, и в этом было ее предназначение.
   Но ее это вполне устраивало. Она давно смирилась со своей собственной бесчеловечностью, и ее разум комфортно плавал в море чувств, которые многим показались бы чуждыми. Боевой модуль не обладал осязанием, но его аудио- и визуальные входы раскрывали мир так, как не смогло бы ни одно естественное тело.
   - Триста метров.
   Она больше не была человеком, но не обязательно быть человеком, чтобы служить целеустремленно и с честью.
   - Двести метров. Торможение.
   "Кортик" развернулся. Всплески тяги замедлили корабль, и он направился к открытому стартовому отсеку.
   Она поднялась с корточек, но не как вечно молодая женщина, а как черная скелетообразная машина с оружием и ускорителями, пристегнутыми к ее конечностям и спине.
   - Принимаю к сведению, - заявила она.
   Никто не возражал. Люди-операторы проверили свое оружие у нее за спиной, но ей это было не нужно. Все ее тело было оружием, и если бы у нее был пульс, он бы участился в предвкушении действия.
   - Сто...
   Боковая часть "Кортика" влетела внутрь, и операторы взорвались в фонтанах запекшейся крови.
   Кантрелл, не раздумывая, приступила к действию. Плечевые усилители прижали ее к полу, когда непрерывный огонь прошелся по внутренностям и вырвался с другой стороны. Дождь тяжелых снарядов разнес каждого оператора на куски, затем превратил кувыркающиеся части их тел в багровые брызги, забрызгав стены кишками, кровью и кусками сломанного оборудования.
   Она ничего не чувствовала. У нее не было на это времени. Она должна была действовать быстро, если хотела выжить. Это было все, что сейчас имело значение.
   Обреченный "Кортик" дернулся, и пушечный залп прорезал его под другим углом.
   Она включила свои ножные ускорители, скользнула по полу к изуродованной дыре в боку и выстрелила сквозь нее. Впереди замаячили темные очертания "Льва", и она изменила траекторию полета в сторону безопасного ближайшего пускового отсека.
   Она почти добралась до него, когда оружие, все еще разрывавшее "Кортик" на куски, внезапно повернулось в ее сторону. Удары оторвали две ее конечности, заставили ее выйти из-под контроля, и еще один взрыв разорвал ее грудную клетку.
   Длинный список неисправностей промелькнул перед ее виртуальным зрением, и она улетела в холодную темноту космоса.
  
   - Что только что произошло? - потребовала Хиннеркопф, когда "Кортик" и оба "Суифтблейда" рассыпались под градом металла.
   - Новый контакт возле стартовых отсеков!
   - Это от времялета? - спросил Окунну.
   - Неизвестно. Сигнал слабый и прерывистый. Я... я потерял его!
   - Найди это снова!
   - Работаю над этим, сэр!
   Окунну повернулся к ней лицом. - Пристегнитесь, заместитель директора, и наденьте шлем! - Он оттолкнулся от потолка и приземлился на свое место. Ремни безопасности развернулись вокруг него и затянулись.
   Хиннеркопф быстро сделала то же самое.
   - Приготовить все ракеты! - приказал Окунну. - Всему экипажу приготовиться к боевым маневрам!
   Хиннеркопф приложила руку к груди. Холодное прикосновение тревоги напрягло мышцы вокруг ее грудной клетки, и она попыталась вернуть себе самообладание. Да, времялет засек их беспилотники и транспорты, но у него не было возможности узнать, где находится хронопорт. Им просто нужно было вести себя тихо, не включать двигатели и импеллер и ждать подходящего момента для удара.
   По крайней мере, так она продолжала говорить себе. Она старалась не смотреть на дисплей состояния операторов, но в конце концов быстро взглянула на них. Каждый силуэт был залит зловещим красным, и она сглотнула, когда ледяной страх охватил ее разум.
   - Где моя цель? - зарычал Окунну.
   - Продолжаю поиск, сэр, но сигнал исчез вскоре после завершения стрельбы.
   - Мне нужно решение для нацеливания на времялет, как только мы его обнаружим. Мы не позволим ему ускользнуть снова.
   - Да, сэр.
   Хиннеркопф надела шлем и герметизировала скафандр. Прохладный, сухой воздух щекотал ее лицо, и она попыталась замедлить свое испуганное дыхание.
   - Где они? - спросил Окунну.
   - Р-разве нам не следует отступить? - спросила Хиннеркопф.
   - Нет, это, пожалуй, худшее, что мы могли бы сделать, - решительно заявил Окунну, держа себя в руках. - Они заметили наши беспилотники, когда те приблизились, но они не могут иметь ни малейшего представления, где находимся мы. Отступление сейчас может выдать нашу позицию, и я бы предпочел...
   - Сэр, новый контакт! В семидесяти семи километрах от "Льва"!
   - Покажи мне!
   - Он летит прямо на нас!
   На виртуальном дисплее Хиннеркопф появилось изображение корабля. Звезды замерцали вокруг невидимой округлой формы, затем начали собираться в кучу. Разрывы открылись в самом пространстве, обнажив швы насыщенного металлически-серого цвета, которые сначала образовали круглую сетку, а затем расширились, заполнив всю форму.
   Оболочка из метаматериала втянулась в пузыри на корпусе времялета, орудийные порты открылись, и он рванулся вперед.
   - Включить двигатели на полную мощность! - крикнул Окунну. - Маневры уклонения!
   Времялет открыл огонь из 45-мм пушки Гатлинга, которая осыпала "Следопыт-12" более чем пятьюдесятью выстрелами в секунду. Бронебойные наконечники ударились о корпус из мальметалла, и фугасные заряды заставили содрогнуться весь корабль. Хиннеркопф закричала, когда снаряды начали пробивать их броню, и системы отключились одна за другой.
   Времялет атаковал агрессивно, и его огонь стал более точным, когда он добавил к этому свою уцелевшую 12-мм пушку Гатлинга. Весь хронопорт содрогался от нескончаемого потока ударов, почти как если бы это был дикий зверь, пытающийся стряхнуть ее с кресла. Ремни безопасности больно впились ей в плечи, а горячие, светящиеся осколки шрапнели пробивали стены и рикошетом разлетались по мостику.
   Члены экипажа вскрикнули. С сидения взвилась отрубленная голова. Кровь хлынула наружу, собираясь в шаткие шарики, затем потекла в пролом в потолке, который внезапно расширился. Взрыв потряс ее сзади, и обломки пробили спинку сиденья Окунну.
   Спинка сиденья - и верхняя половина тела капитана - взлетели вверх и в сторону и провалились в образовавшуюся брешь.
   Пилот включил двигатели хронопорта, и ускорение пригвоздило Хиннеркопф к месту. Кровь или какая-то другая жидкость брызнула на ее забрало, но ужасный, непрекращающийся стук прекратился.
   - Приказы, капитан? - крикнул пилот.
   Хиннеркопф дрожащими пальцами дотронулась до крови, застилавшей ей обзор, и медленно провела по ней четыре неровные линии. Разве они не знали, что он мертв?
   - Приказы, сэр! - повторил пилот.
   Хиннеркопф смахнула кровь в сторону и уставилась на нижнюю половину Окунну. Она вдруг вспомнила умного и энергичного молодого человека, которого она наняла в качестве ассистента-исследователя много лет назад. Что-то горячее и мстительное вспыхнуло внутри нее, и его ярость вытеснила страх и тоску, затуманившие ее разум.
   - Запускайте ракеты, - приказала она ясным и сильным голосом.
   - Заместитель директора? - пилот обернулся в своем кресле, затем ахнул, увидев, что осталось от Окунну.
   - Убей их, черт бы тебя побрал! - взревела Хиннеркопф, ярость захлестнула ее с головой. - Убить их всех!
  
   - О, им это не понравилось! - Эльжбета поработала с виртуальными элементами управления, которые создал для нее Фило, и стала разворачивать времялет позади хронопорта.
   - Как я вообще позволил тебе уговорить меня на это? - простонал аватар.
   - Потому что ты знаешь, что я права, вот как!
   - Мы причинили им боль, но они еще не сдались.
   - Тогда давай развернемся и прикончим их!
   Времялет резко ускорился по ее команде, но тело не почувствовало никаких перегрузок. Или, скорее, ее абстрактное тело этого не почувствовало. Она не была до конца уверена в том, что сделал Фило, когда она заперлась на компенсационной койке, но эта виртуальная версия мостика выглядела и ощущалась реальной.
   Только это было не так.
   Она оглянулась через плечо и увидела свое собственное тело, подвешенное в стеклянном гробу, наполненном слизью, настоянной на микроботах.
   Расскажите о внетелесном опыте.
   - Они стреляют по нам ракетами! - воскликнул Фило. - Насчитываю до тридцати двух!
   Она оценила расстояния, векторы и коэффициенты ускорения перед собой, и жестокая улыбка скользнула по ее губам.
   - Отлично, - объявила она и скорректировала курс в сторону от хронопорта. Всеракурсные гравитонные двигатели времялета отреагировали мгновенно.
   - Как именно это идеально?
   - Наблюдай и учись. Ты управляешься с оружием. Я позабочусь, чтобы ни одна из них не подобралась близко.
   Ракеты Админа разгонялись до двадцати g, и это казалось впечатляющим по сравнению с пятью g времялета, но тот, кто отвечал за хронопорт, должно быть, выпустил их в панике, потому что они запустили их не в том направлении. Это означало, что ракеты и времялет удалялись друг от друга с ускорением двадцать пять g, и эти ракеты, хотя и были быстрыми, не могли выключить свои ускорители, как только они запустились.
   Ракеты развернулись, набирая боковую скорость, на которую также необходимо было внести поправку. Эльжбета полетела перпендикулярно своей первоначальной траектории, развернувшись против них, и сумела еще больше задержать их приближение.
   - Это лучшее, что у нас есть? - спросила она, стараясь сохранять дистанцию. - Оно немного более неуклюжее, чем я ожидала.
   - Прости! - запротестовал Фило. - Это лучшее, что я смог придумать под давлением обстоятельств!
   - Ты собираешься стрелять в них?
   - Я как раз собирался это сделать! - Он прицелился в ближайшие ракеты и осыпал их пушечным огнем. Один за другим они исчезли с дисплея. Еще одна группа ракет вошла в зону действия, и он также сбил их. Таким образом, он уничтожил весь залп, пока не осталось ни одной.
   - Видишь? - сказала она. - Ничего особенного. Это просто позиционирование и импульс. Не слишком отличается от воздушного боя на моем F-21.
   - Тебе действительно сейчас весело?
   - Может быть, и так. - Она криво улыбнулась ему. - Как ты думаешь, сколько ракет у них осталось?
   - Оружие хронопорта модульное, так что у меня нет возможности узнать.
   - Тогда они могут быть пустыми?
   - Может быть, - предупредил он.
   - В таком случае, - она поработала с управлением и направилась к хронопорту, - давай выясним!
  
   Хиннеркопф в ужасе наблюдала, как все без исключения ракеты исчезли из поля ее зрения. Времялет отплясывал от них и носился с безумной ловкостью, как будто смеялся над их попытками уничтожить его.
   - Второй двигатель реагирует не очень хорошо. Не могу поддерживать полную мощность.
   Хиннеркопф в смятении покачала головой, ярость, которая поддерживала ее несколько минут назад, утонула в реальности разбитого, истекающего кровью, безоружного хронопорта, которым она теперь командовала.
   Времялет еще раз развернулся и с ускорением направился прямо к ним. Она смотрела, как он приближается, и знала, что он намеревался прикончить их. Ее сердце упало, но она еще не была побеждена.
   - Заместитель директора? - настойчиво спросил пилот.
   - Раскрутите импеллер! - приказала она. - Вытащите нас отсюда! Вытащи отсюда!
   Но было уже слишком поздно.
   Времялет пронесся мимо ее потрепанного хронопорта. Дождь из 45-миллиметровых снарядов оторвал одно из крыльев и пробил плазменную оболочку второго двигателя. Поток плазмы, более горячей, чем солнце, прорезал корабль, и она обернулась, чтобы увидеть ослепительный свет, от которого ее глаза превратились в пепел.
   Она взвыла, когда поток содрал плоть с костей.
   Затем съел и косточки.
  
   Утечки плазмы разорвали хронопорт в клочья, и его импеллер разлетелся россыпью сверкающих фазирующихся осколков.
   - Получи это! - Эльжбета торжествующе втянула в себя воздух.
   - Хорошо, признаю это, - сказал Фило. - У тебя действительно хорошо получается.
   - Видишь? Я же тебе говорила.
   - Эй, что это, черт возьми, такое? - потребовал ответа Райберт. - Мы в отсеке, но там нет никакой гребаной машины времени!
   - Прости, - она скорректировала их направление обратно к "Льву". - Планы изменились.
   - Хорошо, ты можешь отменить эти планы и прилететь за нами? - спросил Райберт. - Эти миротворцы становятся действительно настойчивыми, а у меня заканчиваются боеприпасы!
   - Конечно. Сейчас мы возвращаемся. С Беном все в порядке?
   - Я в порядке, - сказал он, и Эльжбета улыбнулась при звуке его голоса. - Получил несколько попаданий, но костюм сделал свое дело. Просто удивительно, как быстро он сам себя восстанавливает. Хотя после этого у меня останется несколько синяков.
   - Давайте сделаем это быстро, - сказал Фило. - Некоторые из действительно больших, действительно зловеще выглядящих кораблей начали направляться в нашу сторону.
   - А что насчет этого хронопорта? - спросил Райберт.
   - Я сбила его, - лаконично ответила Эльжбета.
   - О... - Ошеломленная тишина заполнила канал на несколько секунд. - Действительно?
   - Да, действительно.
   - Ух ты. - Райберт, казалось, с трудом подбирал слова. - Э-э-э, хорошая работа. Это... да, хорошая работа.
   - Не за что.
   - Фило, как, черт возьми, она... - Он снова умолк. - И разве я не говорил тебе не...
   - Мы заедем за вами, - объявила Эльжбета. - Посторонитесь.
   - Мы в коридоре, - сказал Бенджамин. - Заходи.
   Эльжбета опустила "Клейо" в тот же отсек для запуска, из которого они стартовали.
   - А что насчет оружия? - спросила она, когда грузовой отсек открылся и внутренняя гравитация отключилась, что никак не повлияло на ее версию на абстрактном мостике.
   - Мы захватим его после микропрыжка. - Райберт поспешил вверх по трапу. - Таким образом, у нас не будет местной Администрации, дышащей нам в затылок.
   - Не уверена, что ты имеешь в виду под этим, но ладно.
   - Клейо, приготовься к отрицательному односекундному микропрыжку. Я поднимаюсь на мостик.
   - Да, профессор.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

  
   Хронопорт ДТР "Следопыт-Один"
   неконгруэнтно
  
   - Передайте данные, капитан. - Чаба Шигеки отстегнулся и направился к передней части мостика "Следопыта-Один". У него было суровое лицо, когда он готовился к плохим новостям.
   - Да, директор. - Дюрант вытащил кейс с данными, загруженный результатами "Следопыта-10", и вставил его в порт доступа Вассала со всей деликатностью удара в лицо. Присутствие ИИ явно нервировало его, и именно поэтому Шигеки дал этому человеку контроль над тем, к каким данным ИИ может получить доступ и какие ограничения интерфейса были сняты.
   Дюрант положил руку на контактный интерфейс. Предупреждение о распаковке загорелось красным, а зеленый индикатор СТАЗИС погас.
   - Это Вассал, искусственный интеллект с санкцией Администрации. Готов выслушать ваши приказы.
   - Вассал, - сказал Шигеки, - "Следопыт-10" вернулся на пикет после поиска "Следопыта-12" в 2018 году и в последующие годы. Мы предоставили тебе их полные записи. Проанализируй их выводы.
   - Да, директор. Подождите несколько минут, пожалуйста.
   Дюрант оттолкнулся от порта искусственного интеллекта и присоединился к Шигеки, как будто дополнительная дистанция каким-то образом защищала его.
   - Предварительный анализ завершен.
   - Сделай свой отчет, - приказал Шигеки.
   - Временные сбои в 2018 году, вызванные времялетом и "Следопытом-12", в очередной раз изменили временную шкалу. Эти изменения, как после их введения в 2018 году, так и после последующих боевых действий, распространились вниз по течению в измененную временную шкалу, которая заканчивается в текущей точке временного разрыва в 2051 году. Никакие изменения не распространились за пределы штормового фронта, и я предполагаю, что это явление ответственно за сохранение Администрации тридцатого века такой, какой мы ее знаем.
   - А как насчет "Следопыта-12"? - спросил Шигеки, хотя и боялся ответа. - Почему мы до сих пор не получили от них ответа?
   - Оцениваю шансы на выживание "Следопыта-12" в семнадцать процентов.
   - Не может быть, чтобы это было так мало, - запротестовал Нокс из "Следопыта-6". Текст телеграфа был переведен в невозмутимый вокал, но Шигеки сомневался, что оригинал был таким спокойным.
   - Полагаю, что я точно учел все известные переменные, - заявил Вассал. - Времялет был поврежден ракетной атакой "Следопыта-12", выведен из строя и скрылся по временной шкале. "Следопыт-12" преследовал его и, весьма вероятно, был уничтожен.
   - Но ты только что сказал, что шансы не равны нулю, - отправил Нокс. - Директор, мы должны направить один из наших хронопортов для поиска по временной шкале ниже по течению.
   - И увеличить шансы Камински проскользнуть мимо нас здесь, в двадцатом веке? - прислал Клосс со "Следопыта-2". - Нет, мы должны смотреть фактам в лицо. Мы бы уже получили от них весточку, если бы они были еще живы.
   - Согласен с этой оценкой, - заявил Вассал. - Весьма вероятно, что с нами бы уже связались, если бы "Следопыт-12" все еще функционировал.
   - Но как насчет ущерба, нанесенного времялету в 2018 году? - запросил Джонас со "Следопыта-6".
   - Да, времялет был поврежден ракетами "Следопыта-12", - признал Вассал. - Однако я принял во внимание действия времялета в тридцатом веке, а также очевидное отсутствие ущерба в 2018 году. Это дает мне минимальные базовые показатели производительности системы и способности к самовосстановлению. Я также учел имеющиеся в его распоряжении запрещенные технологии, которые позволяют ему самомодифицироваться и повышают его общую смертоносность.
   - Мы все еще недооцениваем его, - покачал головой Шигеки.
   Это была его вина. Он думал, что одиночный хронопорт сможет уничтожить времялет, а теперь потерял не только корабль, но и члена своей команды, не просто помощника, но и коллегу, которая десятилетиями работала рядом с ним, помогая ему превратить ДТР в то, чем он является сегодня. Она была мертва, потому что он продолжал недооценивать Камински, и все, что он мог сейчас сделать, - это не повторять ошибку.
   - Существует небольшая вероятность того, что оба корабля были уничтожены в ходе какого бы то ни было последующего конфликта, - добавил Вассал.
   - Я не собираюсь ставить будущее всей нашей реальности на то, что мы принимаем желаемое за действительное, - прорычал Шигеки.
   - Есть ли у нас какие-нибудь идеи, почему Камински оказался в 2018 году? - прислал Клосс со "Следопыта-2". - Мы думали, что он нацелился на период с 1905 по 1995 год.
   - Но он не знает, с чего начать, - отметил Шигеки. - Люди, которых он подобрал, должно быть, причастны к этому. Вассал, проанализируй исторические записи, находящиеся в твоем распоряжении. Ищи известных членов семьи, коллег по работе, что-нибудь в этом роде. Ищи значимые связи с историческими событиями, либо непосредственно, либо через людей, которых они могли бы знать.
   - Да, директор. Я уже провел этот анализ в ожидании вашего вопроса и выявил одно существенное совпадение.
   - Давайте послушаем.
   - Этот человек - доктор Бенджамин Шредер, заведующий кафедрой истории университета Касл-Рок в 2018 году.
   - Тогда это объясняет интерес Камински, - написал Джонас. - А что насчет той женщины?
   - Я опознал ее как Эльжбету Абрамовски. Однако не верю, что она важная персона. Судя по действиям профессора Камински в ресторане, ее приобретение не было приоритетом. Я полагаю, обстоятельства вынудили его спасти ее из-за ее романтических отношений с доктором Шредером.
   - Понимаю. - Шигеки кивнул в ответ на это. - Он защищал ее, чтобы обеспечить сотрудничество историка.
   - Это наиболее вероятное объяснение, - согласился Вассал.
   - Имеет смысл, - отправил Джонас. - Эта версия временной шкалы ему чужда, и он пытается узнать о ней больше.
   - Частично, - заявил Вассал. - Считаю, что выбор доктора Шредера - это нечто большее, чем его исторический опыт.
   - Что еще у тебя есть? - спросил Шигеки.
   - Доктор Шредер является внуком графа Клауса-Вильгельма фон Шредера, выдающегося военного и политического деятеля двадцатого века, который участвовал как во Второй мировой войне, так и в Великой Восточной войне, а впоследствии занимал пост временного губернатора Украины до ее вступления в Организацию Объединенных Наций.
   - Значит, этот парень не только историк, - написал Джонас, - но и связан с крупным игроком в этой части временной шкалы? Это не может быть совпадением.
   - Для меня это звучит как надежная зацепка, босс, - отправил Клосс.
   - Согласен. - Шигеки с трудом сдерживал свой восторг. Да, Катя, возможно, мертва, но наконец-то у них появилось что-то, что пролило свет на намерения профессора.
   - Так что нам с этим делать, босс? - запросил Клосс.
   - Мы затягиваем петлю, вот что. Вассал, давай предположим, что граф важен для этого события. В течение какого промежутка лет он оказывает самое сильное влияние на ход истории?
   - Считаю, что период с 1926 по 1958 год - лучший период, на котором следует сосредоточить наше внимание. С начала его военной службы до конца его губернаторства.
   - Тогда давайте перенесем пикет на этот период и немного шире. - Шигеки вывел на экран линейное представление временной шкалы. - Скажем, с 1920 по 1960 год. Мы можем охватить весь диапазон с помощью двух хронопортов, устанавливаемых с шагом в десять лет. Кроме того, поскольку времялет, вероятно, сейчас находится ниже по течению от нас, мы отправим "Следопыт-10" обратно в 2018 год, как в качестве передового разведчика, так и для наблюдения на случай, если профессор вернется туда.
   - Хорошая мысль, босс, - отправил Клосс. - Мы прервали его последний визит ракетным обстрелом, так что у него могли быть незаконченные дела в этом году или в одном из ближайших.
   - Мы можем достаточно легко перенести существующие назначения пикетчиков, - отметил Дюрант.
   - Почему бы не развернуть отдельные хронопорты с шагом в пять лет? - прислал Джонас. - Таким образом, у нас будет больше шансов обнаружить времялет.
   - Нет, из-за того, что почти наверняка случилось с Хиннеркопф, - твердо заявил Шигеки. - Я не хочу больше никого терять, ты меня слышишь? Мы удваиваем усилия и всей мощью атакуем времялет, где бы он ни показывался. Ни один хронопорт не должен встречать времялет самостоятельно, если у него нет другого выбора. Если "Следопыт-10" что-то заметит, он вернется за помощью. Понятно?
   - Совершенно ясно, босс, - отправил Клосс.
   - Да, понял, - отправил сообщение Джонас.
   Капитаны других хронопортов также подтвердили его инструкции.
   - Хорошо, - заявил Шигеки. - Все хронопорты делятся на пары и перестраивают пикет. Мы возобновим телеграфную тишину, как только все займут свои позиции. Капитаны, у вас есть приказы. Сделайте так, чтобы это произошло.
  
   - О, вы только посмотрите на эту штуку! - Райберт поднял взгляд с пола грузового отсека, чтобы посмотреть на их недавно приобретенный противокорабельный масс-привод Свободных "Тандерболт 5". - Прекрасно! Просто прекрасно!
   - Тебе нужно немного побыть наедине с большой пушкой? - спросила Эльжбета.
   - Нет, я в порядке. - Райберт торжествующе упер кулаки в бока. - Просто наслаждаюсь видом.
   Масс-привод покоился на сооруженных микроботами подмостках, а вся длина 375-миллиметрового орудия простиралась от задней стенки до передней части "Клейо". Устройства для обработки боеприпасов, конденсаторы быстрого разряда, радиаторы, центровочные карданы, амортизаторы и другие вспомогательные системы располагались вокруг орудия и занимали средний этаж трехэтажного отсека. Сверхпроводящие кабели, кабели передачи данных и трубопроводы охлаждающей жидкости высокого давления отходили от устройства и тянулись по плотно напичканной инженерной траншее, которая вела от задней стены к корме корабля.
   - Это определенно выглядит впечатляюще, - поддразнила Эльжбета. - Но внешность может быть обманчива.
   - Не в этом случае, - заверил Райберт. - Верно, Клейо? Как у нас дела?
   - Масс-привод полностью интегрирован с моими системами. Я выполнила всю запрошенную диагностику и не могу найти никаких неисправностей в работе оружия. Он готов к использованию по первому требованию.
   - Блестящая работа.
   - Стремлюсь угодить, профессор.
   - Какого рода результатов мы можем ожидать от него? - спросила Эльжбета.
   - Клейо?
   - Каждый выстрел разгоняет снаряд весом в одну тонну до скорости четыре километра в секунду. При ударе неподвижная цель получит шестнадцать миллионов килоджоулей сфокусированной кинетической энергии. Затем взорвется боезаряд, добавляя еще семь миллионов килоджоулей на ту же площадь, в процессе чего рассеивается двести килограммов боевых микроботов.
   Эльжбета присвистнула. - Черт возьми!
   - Я знаю, верно?
   - В качестве альтернативы, полезная нагрузка также может быть взорвана заблаговременно, чтобы создать эффект дробовика, который повышает вероятность попадания по удаленным или быстро движущимся целям за счет грубой разрушительной силы. Срок действия самовоспроизводящихся устройств в настоящее время истекает через десять поколений, хотя это число может быть скорректировано, если вы считаете желательной большую или меньшую область действия.
   - Какова скорострельность? - спросила она.
   - Один и два десятых пуска в минуту, - доложила Клейо. - Конденсаторам оружия требуется пятьдесят секунд, чтобы зарядиться после выстрела.
   - Есть какой-нибудь способ улучшить это?
   - Давайте избегать всего, что может вызвать осложнения, - предупредил Райберт. - Да, мы, вероятно, могли бы улучшить скорострельность из-за того, насколько лучше наши технологии, но мы также можем что-то напутать в процессе. Эта штука создана на зарубежной технической базе, так что я не хочу рисковать.
   - Понимаю твою точку зрения, - признала Эльжбета. - Сколько у нас зарядов?
   - Пятьдесят шесть, - ответил Философ. - Все, что у них осталось в погребе канонерской лодки.
   - Хорошо! - резко кивнул Райберт. - Очень жаль, что встроенные ограничения против саморепликаторов, превращенных в оружие, не позволят Клейо производить их в большем количестве. С другой стороны, если нам нужно больше пятидесяти шести снарядов для этого малыша, мы слишком облажались, чтобы беспокоиться об этом. Вместо этого мы сосредоточим наши оставшиеся усилия на пушках Гатлинга в качестве второстепенного оружия. И, кстати, об этом, - он потер руки, - как поживают другие мои красавицы?
   - Я закончила установку второй 45-мм оборонительной пушки Гатлинга, - сказала Клейо. - Третья должна быть завершена завтра и полностью установлена на следующий день.
   - Мило! Итак, я получу четвертую?
   - Боюсь, что три - это предел, который я могу рекомендовать для установки, - ответила Клейо. - Я заменила уничтоженный 12-миллиметровый "Гатлинг" в его первоначальном модуле, но производство дополнительного оружия большего размера опасно сократило бы объемные запасы моих принтеров по нескольким категориям. На сегодняшний день мы сражались только с одиночными судами Администрации. Однако мои прогнозы предполагают, что мы, скорее всего, будем сражаться с несколькими противниками одновременно, и наш опыт использования их оружия, в свою очередь, предполагает, что мы, вероятно, понесем значительный урон, если это произойдет. Я не могу производить еще больше оружия - и боеприпасов к нему - не истощив свои основные запасы до уровня, который, вероятно, лишит меня возможности восстанавливать боевые повреждения по мере их возникновения. Если вы хотите, чтобы я изготовила дополнительные "Гатлинги", полагаю, что вместо этого мне необходимо будет начать демонтаж внутренних систем, чтобы получить необходимые материалы. Мне продолжать?
   - Ну, черт возьми. - Райберт заметно сдулся. - Нет, Клейо. Нет, ты права насчет того, насколько сильно мы можем пострадать, и последнее, что нам нужно, - это ставить под угрозу твою способность контролировать ущерб. Думаю, это самое смертоносное, что мы можем для тебя сделать. Надеюсь, этого достаточно.
   - Как и я, профессор.
   - А как насчет утечки энергии из всего этого оборудования? - Эльжбета указала на инженерную траншею. - Повлияет ли использование масс-привода в бою на характеристики корабля?
   - Ммм...- моргнул Райберт. - Я... так не думаю?
   - Ты об этом не подумал, не так ли?
   - Моя дорогая. - Он приложил руку к груди. - Историк, помнишь? Не инженер.
   - Клейо, как насчет этого? - спросила она. - Будет ли утечка электроэнергии проблемой для вас?
   - Не предвижу никаких проблем. Мой горячий сингулярный реактор имеет достаточную избыточную мощность, так что можно без осложнений запустить одновременно масс-привод, пушки Гатлинга и все остальные системы.
   - Что ж, тогда, - улыбнулся Райберт, - вот и ответ на этот вопрос. В любом случае, приятно это знать.
   - В бою важна не только огневая мощь. Вам нужно убедиться, что вы не ставите под угрозу нашу маневренность. Бить сильно - это хорошо, но лучше никогда не получать ударов в ответ.
   - Твой опыт в этом вопросе должным образом отмечен.
   - Так что же такое горячий сингулярный реактор?
   Райберт приподнял бровь. - Почему ты спрашиваешь?
   - Просто любопытно.
   - Фило, хочешь ответить на это?
   - Конечно. - Викинг материализовался в их общем видении. - По сути, это коллектор излучения черной дыры.
   - Машина времени питается от черной дыры? - воскликнула Эльжбета с широко раскрытыми от удивления глазами. - Опасно!
   - Крошечной искусственной, - подчеркнул Фило. - Всего тысяча тонн. Масса важна, потому что скорость испарения черной дыры обратно пропорциональна ее массе.
   - Безопасно ли вступать в бой с чем-то подобным на корабле?
   - Реактор уже однажды повреждали, - прокомментировал Райберт, затем пожал плечами. - Так что да. Кажется безопасным.
   - Но разве это не могло бы засосать всех нас внутрь, если бы реактор взорвался?
   - Это невозможно, - заверил ее Фило. - Во-первых, сингулярность окружена оболочкой из экзотической материи. Эта оболочка регулирует скорость испарения, а также защищает нас от вреда, даже если корабль потеряет всю мощность. Мы фактически сбрасываем в нее нашу избыточную тепловую энергию. Она довольно прочная, как продемонстрировала предыдущая атака. Во-вторых, даже в случае катастрофического отказа реактора отрицательная масса в оболочке предназначена для нейтрализации черной дыры, предотвращая взрывной выброс энергии. В-третьих, несмотря на то, что это черная дыра, ее масса все равно составляет всего тысячу тонн. Ее гравитационное притяжение почти не чувствуется.
   - Понимаю. Так что это нас не засосет.
   - Нет. Никакой угрозы.
   - Хорошо, что здесь нет дока, - усмехнулся Райберт. - Держу пари, от этого разговора у него лопнул бы один из кровеносных сосудов. Кстати, где он сейчас?
   - В своей каюте, - заявил Фило. - Изучает это событие.
   - У него есть какие-нибудь успехи?
   - Не уверен. Он казался немного... расстроенным, когда я в последний раз проверял его.
   - Лучше оставить его в покое и дать ему сосредоточиться, - сказала Эльжбета.
   - Все слышали, что сказала леди. - Райберт подошел к антигравитационной трубе. - Мы втроем позаботимся о корабле, а потом док расскажет нам, как мы исправим эту нарушенную временную шкалу.
   - Профессор? - спросила Клейо.
   - Отлично. Нас четверо. Неважно. - Он поднял трубу и исчез из виду.
   - Знаешь, - Эльжбета повернулась к Фило, - думаю, что это самый счастливый человек, которого я когда-либо видела.
   - Я не удивлен, потому что у нас наконец-то есть другой способ разобраться с Администрацией, кроме как сбежать. Тебя там не было, когда они вырвали его разум и выбросили тело в мусоропровод.
   - Да. Я даже представить себе не могу, на что это, должно быть, было похоже.
   - Думаю, он с нетерпением ждет возможности наконец-то сразиться с ними. К тому же неожиданным бонусом стало то, что ты получила контроль над "Клейо". Благодаря тебе уничтожение этого хронопорта выглядело легким делом.
   - Ты и сам был не так уж плох там, снаружи. - Она толкнула аватара локтем в плечо. Его виртуальное тело слегка сдвинулось, и она почувствовала прикосновение кольчуги к своему локтю.
   - Я в основном сосредоточился на том, чтобы убедиться, что мы не умрем, - усмехнулся Фило. - Кстати, мы с Райбертом сегодня настроили твой профиль пилота, так что теперь мы вдвоем можем дать разрешение на путешествие во времени, а не только мы с Райбертом.
   - Думаю, у нас там была хорошая команда. Мы должны продолжать в том же духе. Я за пультом управления полетом. Ты на прицеле.
   - Ты так думаешь? - он задумчиво погладил бороду.
   - Да, думаю. Что скажешь?
   - Ну, конечно! Я более чем счастлив помочь тебе, когда ты будешь управлять кораблем.
   - Кроме того, можем ли мы что-нибудь сделать с этими элементами управления?
   Фило наморщил лоб. - Что с ними не так?
   - Они явно не были разработаны для пилота истребителя. Через них не было никакой обратной связи, поэтому я понятия не имела, когда достигаю пределов мощности, и требовалось слишком много сложных движений руками, чтобы выполнить то, что должно было быть простым изменением курса. - Она щелкнула пальцами. - Как ты думаешь, если я подскажу, что нужно собрать, можно ли настроить элементы управления так, чтобы они соответствовали тому, к чему я привыкла в своем F-21?
   - Настроить? - он издал долгий пренебрежительное фырканье. - Как что-то физическое? Я могу сделать гораздо больше, чем это!
  
   Эльжбета открыла глаза в этой абстракции и повернулась на каблуках. Она стояла на бесконечном участке затуманенного стекла, а над головой нависало кобальтовое небо. Падающие звезды проносились над горизонтом, и она подошла к прочному креслу, единственному предмету в поле зрения. Она заметила, что дроссель находится над левым подлокотником, а джойстик - над правым.
   - Я подумал, что это может быть ближе к тому, к чему ты привыкла.
   Она оглянулась через плечо и обнаружила, что Фило стоит у нее за спиной.
   - Определенно. - Она опустилась на сиденье и взялась за оба элемента управления. Вокруг нее ожили виртуальные дисплеи, и затуманенное стекло исчезло, открыв четкий обзор во всех направлениях.
   - В некоторой литературе, которую мы подобрали в двадцать первом веке, были изображения кабин пилотов, так что я начал с них. - Фило прошел через пустоту и опустился на колени рядом с ней. - Это нравится тебе немного больше?
   - Нам придется внести некоторые коррективы во всеракурсные двигатели, но это отличное начало. - Она пошевелила пальцами по кнопкам управления и положила кончики на знакомые тактильные кнопки. - Можно мне попробовать?
   - Конечно. Это еще не сделано в "Клейо", так что мы находимся в чистой симуляции. Делай, что хочешь.
   Эльжбета протянула руку, чтобы настроить виртуальный дисплей, который закрывала голова Фило, когда ее ногти царапнули по его шлему.
   - Я могу прикоснуться к тебе! - изумилась она, затем твердо положила руку ему на плечо. - По-настоящему трогаю тебя. Это не имитированное ощущение без веса.
   - Мы оба сейчас абстрактны, так что здесь я так же реален, как и ты.
   - И мое тело все еще на мостике? На компенсационной койке, верно?
   - Вот именно. Так же, как и в первый раз. - Он положил свою большую мозолистую руку поверх ее. - Тогда я перенес тебя в абстрактную копию мостика, но могу перенести в любую среду, какую ты выберешь, оснащенную любым интерфейсом, который ты пожелаешь.
   - Это действительно что-то! - Она усмехнулась, оглядываясь по сторонам, затем остановилась и сказала: - Подожди.
   - Что?
   Что-то защекотало ей нос, и она принюхалась.
   - Что это за запах? - спросила она. - Пахнет смесью пота и лошади.
   Она подняла руку, которой дотрагивалась до Фило, и глубоко вдохнула.
   - Извини, - сказал Фило. - Я отключу эту часть своего аватара.
   Запах исчез.
   - Где ты собираешься сесть? - спросила она.
   - Где тебе подойдет лучше. Тандемом, бок о бок или даже за пределами этой виртуальной реальности. Мы можем устроить это так, как ты захочешь.
   - Если мы работаем вместе, думаю, лучше, если я смогу видеть тебя. Садись слева от меня.
   Там появилось сиденье, и Фило, обогнув ее, опустился на него. Перед ним загорелись виртуальные элементы управления оружием и броней "Клейо", и он хрустнул костяшками пальцев.
   - Хорошо. - Она отрегулировала положение и угол наклона каждого виртуального дисплея, затем нажала на газ. Имитируемая часть перегрузки вдавила ее в сиденье, обеспечивая обратную связь, не причиняя дискомфорта и не отвлекая.
   - Давай начнем с работы с дроссельной заслонкой. - Она сбросила тягу до нуля. - Тебя это устраивает?
   - Конечно. Просто объясни мне, как ты хочешь, чтобы это работало.
   - Во-первых, настрой его так, чтобы я могла давать газу в любом направлении. Приложить тягу по соответствующему вектору.
   - Достаточно просто.
   - Далее, он должен оказывать большее сопротивление по мере приближения к максимуму. И, наконец, все должно вернуться в нейтральное положение, если я отпущу.
   - Понял, и готово.
   - Хорошо. - Она согнула пальцы и снова взялась за рычаги управления. Она уже собиралась нажать на газ в сторону, но остановилась и повернулась лицом к Фило. - Эй, еще один вопрос?
   - Продолжай.
   - Могу ли я тоже что-то создавать в этой симуляции? - Она быстро взглянула на его шлем.
   - Конечно, можешь, - ответил Фило, немного сбитый с толку вопросом. - Я просто подумал, что позабочусь об этом, поскольку ты новичок в работе с абстракцией.
   - Я бы хотела попробовать.
   - В таком случае, пожалуйста. - Он откинулся назад и жестом указал на пустоту перед ними. - Что ты хочешь приготовить?
   - Это сюрприз. - Она улыбнулась, открывая новый набор меню. - Но, учитывая твои вкусы, я думаю, тебе это понравится.
   - Ты имеешь в виду...
   - Да, это кое-что для тебя. Ты делаешь все это для меня, поэтому я хочу сделать что-нибудь для тебя. Мы собираемся быть партнерами в этом деле, так почему бы и нет?
   - Ммм... - он пожал плечами. - Хорошо, конечно. Почему бы и нет?
   - Это разрешено, верно? Я случайно не обижаю тебя или что-то в этом роде?
   - Нет, конечно, нет! - быстро успокоил Фило. - Я просто не ожидал этого. На самом деле, у меня никогда раньше не было физического лица, которое делало бы меня абстракцией, и я старше, чем выгляжу.
   - Все когда-нибудь случается в первый раз, да?
   - Думаю, да.
   - Не мог бы ты переслать мне эти электронные книги с фотографиями кабины пилота? Мне кажется, я знаю, где найти то, что я ищу.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   - Итак, вот плохие новости, - сказал Бенджамин, когда однажды Райберт и Эльжбета присоединились к нему на мостике.
   - Тебе действительно нужно было так начинать? - Райберт прислонился к стене и скрестил руки на груди. - До сих пор у меня был действительно хороший день.
   - Прекрати это, Райберт, - предупредила Эльжбета. - Дай ему высказаться.
   Он виновато поднял руки.
   - Это нужно сказать, и сказать ясно, - начал Бенджамин. - Я по-прежнему уверен, что точно определил это событие, но мои знания о 1940 годе в лучшем случае отрывочны по сравнению с другими периодами. Я знаю, что Гитлер не должен был умереть по дороге в Берлин 16 мая, но в литературе, которую подобрал Фило, есть противоречивые сообщения об этом нападении. Это означает, что я не знаю наверняка, как работала версия временной шкалы, которая привела к Администрации. Не в тех деталях, которые нам нужны для планирования наших переделок. Вокруг его смерти много исторической путаницы, так что то, что произошло на самом деле, является одной из второстепенных загадок Второй мировой войны.
   - Ладно, - вздохнул Райберт. - Это плохо.
   - Что еще хуже, - продолжил Бенджамин, - я не знаю, что на самом деле произошло на временной шкале СисПрава. 16 мая 1940 года - день, не имеющий исторического значения, по крайней мере, в том, что касается моего второго "я", которое также не является экспертом по Второй мировой войне. Мне неприятно это признавать, но мои воспоминания не могут помочь нам ничем, кроме определения дня и места.
   - Разве тогда первоначальное мероприятие не было бы довольно рутинным? - предположила Эльжбета.
   - Может быть, - подчеркнул Бенджамин. - Но это оставляет много вопросов. Была ли атака в первоначальной временной шкале? Если да, то как это было предотвращено? Если нет, то что послужило причиной ее срыва? Какие процедуры обеспечения безопасности были приняты? Каким образом эти процедуры были успешными в одном временном интервале и неудачными в другом? Какие военные средства имелись в наличии в одной версии, а каких не было в другой? Почему возникло несоответствие? Была ли атака частично успешной? Если да, то кто должен выжить, а кто должен умереть в этом поезде? Я не знаю.
   Райберт издал разочарованный рык и провел рукой по волосам.
   - Итак, это плохие новости, - заключил Бенджамин.
   - Послушай, нам не нужно полностью менять событие, - сказал Райберт. - Если бы нам пришлось это сделать, мы бы ни за что не смогли добиться успеха. К счастью для нас, время стремится вернуться к своему первоначальному виду. Оно должно восстановиться, если мы приблизим событие достаточно близко к оригиналу.
   - Должно? - многозначительно спросил Бенджамин.
   - Это то, что мы видим в Узле, - парировал Райберт. Он оттолкнулся от стены и подошел к командирскому столу. - Изменение в этой временной шкале - это то, что запутало все эти другие вселенные. Каждая из них тянет за собой целое, пытаясь вернуться к нормальной жизни, но не может из-за этого события. Если мы исправим это или даже частично исправим, этого может быть достаточно, чтобы весь этот бардак вырвался на свободу и вернулся в исходное состояние.
   - Но если мы потерпим неудачу в нашей первой попытке, то все, что мы сделали, - это сделали только хуже. Время оставляет еще больше шрамов, и мы потерпели бы неудачу.
   - Я не собираюсь сидеть сложа руки и позволять победить Шигеки и его головорезам, - прорычал Райберт Бенджамину и наклонился вперед. - В какой-то момент мы воспользуемся той информацией, которая у нас есть.
   - На самом деле я полностью согласен с тобой в этом.
   - Правда? - здоровяк моргнул и отступил.
   - Это верно. И хорошая новость в том, что я точно знаю, где получить необходимый нам опыт.
   Огонь исчез из голоса Райберта. - Ну, а почему ты сразу не сказал?
   - Нам нужен кто-то, кто не понаслышке знает о Второй мировой войне и, самое главное, о немецких военных организациях и процедурах. Я верю, что это даст нам преимущество, необходимое для того, чтобы провести мероприятие как можно ближе к оригиналу.
   - Так ты хочешь, чтобы я подобрал другого попутчика? - спросил Райберт.
   - Это верно.
   - Хм, я не знаю...
   - Что не так? - спросила Эльжбета.
   - Ну, просто у меня такие приятные воспоминания о встрече с вами обоими. Сначала ты так хорошо отреагировал. Ну, знаешь, помимо того, что размахивал ножом, угрожал вышибить мне мозги и пытался задушить.
   - Это другое дело, - настаивал Бенджамин. - Я встречался с этим человеком, и он тоже член семьи. Я знаю, что смогу заставить его выслушать. Даже такую безумную историю, как наша.
   - Хорошо, - Райберт безразлично махнул ему рукой. - Кто этот парень?
   - Граф Клаус-Вильгельм фон Шредер.
   - Ух ты. Теперь это полтора имени. Значит, он служил в немецкой армии?
   - Он поступил на службу в рейхсвер в 1926 году, следуя нашей давней семейной традиции. Фон Шредеры служили Германии - а до этого Пруссии, а еще раньше Бранденбургу - задолго до 1600 года, когда было создано баронство Шредер. Он был воспитан с пониманием того, что военная служба была и его судьбой, и его высшим призванием, и он повзрослел, видя слабость Веймарской республики и кровавые уличные бои между коммунистами и добровольческими отрядами.
   - Мне казалось, ты говорил, что не являешься экспертом по Второй мировой войне?
   - Ни одна из моих версий не является таковой, - сказал Бенджамин, и на мгновение он задался вопросом, как ему вообще пришло в голову произнести столь странное предложение. - Но с частью семейной истории я хорошо знаком.
   - Ах. Что ж, думаю, в этом есть смысл. Значит, этот парень довольно хорошо известен в вашей семье?
   - Можно и так сказать, - Бенджамин сверкнул улыбкой и продолжил. - В 1940 году, в то время, когда был убит Гитлер, мой дед находился во Франции, командуя батальоном моторизованной пехоты, приданным 7-й танковой дивизии Эрвина Роммеля. Согласно хронологии, которую мы пытаемся восстановить, он был серьезно ранен в бою, а когда вернулся на действительную службу, его перевели в разведку. В конце концов, он оказался на службе у сотрудника по имени Рейнхард Гелен в Иностранных армиях Востока, организации внутри Генерального штаба, ответственной за анализ и контрразведку против Советского Союза. Он и Гелен оба принимали активное участие в неудачном заговоре с целью убийства Гитлера в 1944 году, но им удалось избежать разоблачения. После войны он продолжил работать в организации Гелена - разведывательной службе, созданной Геленом и США главным образом для того, чтобы следить за Сталиным и СССР. В 1956 году она в конечном счете преобразовалась в БНД, федеральную разведывательную службу Западной Германии, и он служил одним из ее старших офицеров, пока не вышел в отставку в 1960 году.
   - Но на временной шкале Администрации все пошло немного по-другому. Во многих отношениях.
   - Во-первых, после убийства Гитлера внутри Германии развернулась серьезная борьба за престолонаследие, и это нанесло огромный ущерб нацистской партии. В то время как армия и дивизии СС продвигались во Францию, в Германии позади них разразилось то, что было равносильно гражданской войне. Прусская полиция, люфтваффе и примерно половина гестапо поддерживали Германа Геринга, который открыто состоял в союзе с Рудольфом Гессом; большая часть СС, остальная часть гестапо и часть СА поддерживали Генриха Гиммлера; а остальная часть СА и часть СС поддерживали Йозефа Геббельса. В тот момент, когда все это началось, армия - включая моего деда - была слишком занята вторжением во Францию, чтобы принимать чью-либо сторону дома.
   - Но все изменилось, когда Гиммлер совершил серьезную ошибку, арестовав - и расстреляв - генерал-фельдмаршала фон Браухича "по подозрению в соучастии в убийстве фюрера" и отдав приказы об аресте всех трех командующих группами армий во Франции. Он, очевидно, надеялся обезглавить руководство армии до того, как сможет сформироваться какое-либо организованное сопротивление ему самому или нацистской партии. К несчастью для него, в то время как ему удалось казнить Браухича, его попытка арестовать командиров групп армий с треском провалилась, что привело к открытым боевым действиям во Франции между формированиями СС и регулярной армии вскоре после капитуляции сил Великобритании в Дюнкерке. Боевые действия закончились для СС неудачно, и Эрвин Роммель и - под его командованием - Клаус-Вильгельм фон Шредер сыграли выдающуюся роль в подавлении лояльных нацистам дивизий СС. Они были быстры, они были безжалостны, и это было чертовски кроваво.
   - Быстрое и кровавое подавление, да? - Райберт задумался. - И у него есть история убийств нацистов? Мне уже нравится этот парень.
   - После смерти Браухича и обвинения Гиммлера в его смерти армия в значительной степени переключила свою поддержку на Геринга и Гесса. Они сформировали то, что можно было бы считать "консервативным" крылом борьбы за власть в Германии, и пользовались поддержкой многих немецких промышленников и высшего класса, а также поддержкой армии, люфтваффе и военно-морского флота.
   - Дома, в Германии, армейские подразделения, подразделения люфтваффе, гестапо и даже обычная полиция в форме вступили в конфликт в нескольких городах. Настоящие вооруженные столкновения продолжались не более пары недель, и Гиммлер, которому мешало то, что во Франции была нейтрализована большая часть личного состава СС, быстро сдавал позиции. Геббельс совершил ошибку, связавшись с Гиммлером сразу после убийства Гитлера из-за своего личного соперничества с Герингом, и они оба, плюс парень по имени Рейнхард Гейдрих, были схвачены и расстреляны где-то в Цвиккау в августе 1940 года.
   - Почти все в Германии вздохнули с облегчением после казней. Но оставались еще Гесс и Геринг, и, если эта часть истории является каким-то показателем, нацисты очень хорошо умеют пожирать своих.
   - Гесс был убит в октябре 1940 года, якобы несгибаемым офицером СС, лояльным Гиммлеру. На самом деле, вероятно, так оно и произошло, но общее мнение в Германии сводилось к тому, что Геринг решил устранить своего последнего настоящего соперника. Ни армия, ни флот вовсе не были довольны сложившейся ситуацией, и пороховая бочка воспламенилась, когда местный командир люфтваффе попытался насильственно разоружить армейский батальон, командир которого, как он ошибочно полагал, был готов совершить государственный переворот против Геринга. Командиром этого батальона был подполковник граф фон Шредер, и результатом стала полная катастрофа для командования люфтваффе.
   - Твой дедушка ни от кого не терпит дерьма, не так ли? - усмехнулся Райберт.
   - Конечно, можно и так сказать, - согласился Бенджамин, улыбаясь в ответ. - Справедливости ради надо сказать, что дедушка решил, будто он действительно ненавидит нацистов - в обеих вселенных - еще до того, как началась война. Нечто под названием "Хрустальная ночь" в 1938 году имело к этому большое отношение. Парень из люфтваффе был членом партии и, по-видимому, чертовски высокомерен по этому поводу, и это, должно быть, вывело дедушку из себя еще до того, как этот идиот облажался, попытавшись разоружить его людей.
   - Как бы то ни было, реакция дедушки - и то, что случилось с люфтваффе - стало искрой, которая снова привела к открытым боевым действиям в сентябре, и на этот раз конфликт продолжался несколько месяцев, поскольку регулярные вооруженные силы начали сражаться друг с другом, и мой дед привел свои войска к победе в некоторых из худших городских сражений в конфликте.
   - Ага, - кивнул Райберт. - Этот парень нравится мне все больше и больше.
   - Затем, в феврале 1941 года, в результате взрыва придорожной бомбы в Берлине был убит Геринг, что создало новый хаос и огромную пустоту на вершине политической структуры. Адмирал Вильгельм Канарис из абвера, адмирал Эрих Редер из военно-морского флота и фельдмаршал Герд фон Рундштедт из армии вмешались, чтобы заполнить этот пробел.
   - Люфтваффе и остатки СС были в значительной степени разгромлены к июню 1941 года, и, к удивлению негерманских наблюдателей, триумвират, образованный Канарисом, Редером и фон Рундштедтом, пригласил кронпринца Луи Фердинанда принять прежнюю императорскую корону. Никто за пределами Германии не предвидел этого, но национальный траур, когда во Франции был убит старший брат Луи Фердинанда Вильгельм, наводил на мысль, что дом Гогенцоллернов сохранил гораздо большую общественную поддержку, чем подозревали те, кто не был немцем - или нацисты, если уж на то пошло. Я не знаю, подозревал ли триумвират об этом или они просто рассматривали его как последнюю, отчаянную альтернативу ныне полностью дискредитированным нацистам. Однако, что бы они ни думали, это сработало.
   - Луи Фердинанд согласился на новую конституцию, которая была во многом основана на имперской конституции, действовавшей до Первой мировой войны, но с более четкими ограничениями полномочий короны, и официально вступил на престол 1 января 1942 года.
   - Все это очень увлекательно, - признал Райберт, - но не могли бы мы вернуться к твоему дедушке? Я хочу услышать о нем побольше.
   - Я подхожу к этому, - сказал Бенджамин. - Сначала я должен подготовить почву. Как бы то ни было, Германия связалась с Великобританией и, по сути, сказала: - Послушайте, эти сумасшедшие нацисты, которым наш будущий монарх яростно противостоял - и, кстати, похоже, что это действительно было правдой, - втянули нас в эту глупую войну не с теми людьми. На данный момент, как вам, несомненно, известно, мы все еще значительно сильнее вас в военном отношении, за исключением действий на море. Однако у нас нет желания продолжать боевые действия, поэтому мы предлагаем превратить прекращение огня в постоянный мирный договор. - Это, наряду с возвращением значительной части территорий, захваченных нацистским режимом, и репатриацией всего британского экспедиционного корпуса после его капитуляции в Дюнкерке, в конечном итоге привело к заключению Берлинского мирного договора между Германией, Францией, Великобританией, Голландией, Бельгией и Польшей - который был подписан в Берлине в марте 1942 года.
   - Все еще жду, когда снова появится дедушка, - пожаловался Райберт.
   - Добираюсь туда, - ответил Бенджамин. - Когда был подписан договор, Иосиф Сталин был глубоко встревожен растущим сближением между имперской Германией и ее бывшими врагами во Франции и Британской империи. В отличие от Германии, он отказался расстаться со своей долей польских завоеваний, отчасти из чистой жадности, но также и потому, что стал более чем когда-либо убежден в том, что ему нужна оборонительная граница как можно дальше на западе. Он видел восстановленную Германию, которая, возможно, была еще более опасно антибольшевистской, чем были нацисты, и, следовательно, представляла угрозу для него и Советского Союза.
   - В целом, различные европейские коммунистические партии неуклонно теряли власть и членов. Сталин видел, что Советский Союз становится еще большей нацией-изгоем, чем когда-либо, отрезанной и изолированной от Западной Европы. А затем Луи Фердинанд и его министерство иностранных дел обнародовали секретные довоенные договоры нацистов с Россией, из которых стало чертовски ясно, что планировал Сталин перед убийством Гитлера.
   - К декабрю 1944 года все более параноидальный Сталин в значительной степени завершил свою собственную программу перевооружения и реформу Красной Армии, и в Венгрии и Румынии произошли "спонтанные" прокоммунистические восстания. Красная Армия мобилизовалась и двинулась вперед, вызванная своими "братскими друзьями-социалистами", и в этот момент кайзер потребовал от Сталина вывести свои войска. Сталин игнорировал все дипломатические усилия. Германия мобилизовалась как часть Западного альянса, и в апреле 1945 года началась Великая Восточная война.
   - К тому времени Клаус-Вильгельм был произведен в генерал-майоры - эквивалент бригадного генерала - и назначен командовать бронетанковой бригадой в группе армий "Юг". Затем он с отличием служил в качестве командира танковой дивизии, возглавлявшей наступление через Балканы и на Украину, и к концу войны был генерал-лейтенантом - или четырехзвездным генералом - командующим целой танковой армией из нескольких корпусов. Он - человек, наиболее известный по освобождению Украины в войне, которая окончательно свергла Иосифа Сталина в августе 1951 года. На самом деле, он был настолько любим народом Украины, что они попросили Луи Фердинанда назначить его своим временным губернатором, и он занимал этот пост с 1952 по 1958 год, когда Республика Украина стала полноправным членом Организации Объединенных Наций.
   - Хорошо! Все в порядке! - Райберт поднял руки. - У этого парня впечатляющие послужные списки. Я понял. Ты ведь понимаешь, что купил меня быстрым и кровавым подавлением, верно? Итак, где и когда мы вступим в контакт?
   Щелчок.
   - Думаю, что 1958 год, в конце его губернаторства, - наш лучший выбор, - сказал Бенджамин. - Почти все партизанские атаки несгибаемых коммунистов к тому времени закончились, так что сблизиться с ним должно быть легче. На тот момент ему было пятьдесят два года, но, по словам моего отца, он все еще был потрясающе подтянутым ветераном, который пережил более четверти века активной военной службы, включая некоторые из самых напряженных сражений в истории человечества. К тому времени, когда я его узнал, он определенно все еще был крутым парнем!
   Щелчок.
   - Он лидер и умеет выживать, - заметил Райберт, кивая. - Он мне нравится.
   Щелк-щелк.
   Райберт наморщил лоб и полуобернулся на шум.
   - И даже если я не смогу убедить его присоединиться к нам, - добавил Бенджамин, - он - живая интерактивная энциклопедия необходимой нам информации.
   Щелчок. Щелк-щелк.
   - К тому же 1958 год значительно отдаляет нас от События, - отметила Эльжбета. - Если один из этих хронопортов заметит нас, они все еще будут в неведении относительно нашего конечного момента назначения.
   Щелк-щелк. Щелк-щелк.
   - Хорошая мысль. - Райберт потер виски. - Фило?
   Щелчок. Щелк-щелк. Щелчок.
   - Фило! - Райберт резко обернулся. - Что, черт возьми, ты делаешь?
   Все трое обернулись и увидели, что Фило застыл, прижав руку к маленькому выступу на верхней части своего шлема. Вместо его обычного головного убора в стиле искусственного викинга этот выглядел так, словно принадлежал пилоту-истребителю двадцать первого века... за исключением двух рогов, торчащих по бокам.
   - Что? - Он сдвинул язычок вниз по передней части шлема, и отражающий козырек расширился, закрыв его лицо.
   Щелчок.
   - Не мог бы ты, пожалуйста, прекратить это? - спросил Райберт. - Мы здесь пытаемся сосредоточиться.
   - Прости. - Он снова поднял язычок, и визор со щелчком вернулся в задвинутое положение.
   - И вообще, что это за штука? - спросил Райберт.
   - Это мой новый шлем. - Фило указал на Эльжбету. - Она дала его мне.
   - Он собирается выступать в качестве моего офицера по системам вооружения, поэтому я подумала, что помогу ему выглядеть соответствующим образом.
   - На тебе это выглядит странно, - заявил Райберт.
   - Что ж, мне это нравится. Видишь, она даже приделала ему рога для меня.
   Щелчок.
   - Отлично. Неважно, - разозлился Райберт. - Наконец-то мы все пришли к согласию? Хотим ли мы забрать твоего дедушку, когда он станет губернатором?
   Бенджамин и Эльжбета кивнули, а Фило поднял вверх большой палец свободной руки.
   Щелчок.
   - Тогда ладно, - объявил Райберт. - Клейо, перенеси нас в Украину, в 1958 год!
  
   Эльжбета вошла в покои Бенджамина и обнаружила его посреди головокружительного множества плоских и трехмерных виртуальных изображений. Нацистская униформа времен Второй мировой войны, пальто, ботинки, перчатки, шляпы, шлемы, противогазы и столь же обширный выбор гражданской одежды того времени были смешаны с пистолетами, винтовками, пулеметами, гранатами и даже ракетными установками "Панцерфауст" и "Панцершрек".
   Бенджамин стоял спиной к двери и смотрел на физическую пулю у себя на ладони.
   - Ты хотел меня видеть? - Она жестом раздвинула лес образов и подошла к нему.
   - Да, хотел. - Он поднял пулю, в которой она теперь узнала патрон 9х19 мм "Парабеллум". - Я попросил Фило распечатать это для меня. Как ты думаешь, насколько легко нам было бы спрятать в ней что-нибудь более смертоносное?
   - По-моему, довольно просто. Мощные взрывчатые вещества СисПрава обладают адской силой, так что много не потребуется. Почему ты спрашиваешь?
   - У меня появилась идея. - Он подбросил патрон в воздух, затем поймал его. - Когда мы отправляемся в 1940 год, нам нужно свести к минимуму сбои во временной шкале, а это значит, что мы должны одеваться соответственно ей.
   - Следовательно, все это? - Она указала на виртуальные дисплеи вокруг них.
   - Верно. Я решил, что лучше потрачу свое время на работу над этим, пока мы на пути к 1958 году, но понял, что мне понадобится некоторая помощь.
   - Не уверена, что я тот человек, который поможет тебе сделать костюмы более исторически достоверными.
   - Верно, но это не то, о чем я думаю. - Он положил патрон в карман и вывел виртуальный пистолет-пулемет МП40. - Возьмем, к примеру, это. Конечно, это сработает против убийц того времени, но если появится Администрация, пока мы пытаемся правильно установить временную шкалу, у нас будет куча неприятностей.
   - Значит, ты думаешь скрыть технологию тридцатого века за фасадом двадцатого, - лукаво усмехнулась она.
   - Именно так.
   - Вот с этим я могу тебе помочь.
   - Я подумал, тебе это может понравиться. Ты освоила их технологию намного лучше меня, так что я был бы признателен за помощь.
   - Мы могли бы начать с внедрения в униформу плетения из прог-стали. - Она взяла виртуальный плащ и расстелила его перед ними, затем вызвала абстрактные компоненты из каталога. Металлические завитки серого цвета пробирались по подкладке, пока не покрыли всю внутреннюю часть плаща. - Это будет не так хорошо, как доспехи, которые мы носили на "Льве", но определенно лучше обычной ткани.
   - Не могу поверить, что ты сделала это так быстро. - Бенджамин усмехнулся и покачал головой.
   - Что-то не так?
   - Ничего. - Он почесал затылок. - Просто вспомнил о том, насколько я тебя не заслуживаю.
   - Вот тут ты ошибаешься, парень. Если бы ты меня не заслуживал, - она жадно улыбнулась и взялась за его подтяжки, - я бы тебе не досталась.
   Она притянула его к себе и дала ему понять, насколько сильно он ее заслуживает.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   - Так вот где были вы двое.
   - Привет, Райберт, - сказала Эльжбета, не оборачиваясь. Шесть объемных принтеров "Клейо" кубической формы, каждый высотой почти в два этажа, располагались спина к спине, образуя ряд под высоким закругленным потолком. Двенадцать атомных принтеров поменьше торчали из их боков, а Бенджамин и Эльжбета возились за столом рядом с одним из небольших выходных разъемов объемного принтера номер один. Каждый принтер гудел от активности. Бенджамин вытащил черный плащ из открытого гнезда принтера, в то время как микроботы обтекали третью 45-миллиметровую пушку Гатлинга, подвешенную над другими принтерами дальше по камере.
   - Что все это значит? - спросил Райберт, осматривая беспорядочные стопки одежды и военной атрибутики.
   - Костюмы для 1940 года. - Бенджамин положил плащ на стол, распахнул его и провел рукой по внутренней стороне. По обе стороны воротника было что-то похожее на две молнии или две стилизованные буквы S, а на левом рукаве была красная нарукавная повязка, отмеченная белым кругом и черным крестом с концами, загнутыми под прямым углом.
   - Противоударные костюмы, - поправила Эльжбета.
   - Какого рода удары? - спросил Райберт.
   - Что-то из тридцатого века. - Она положила шлем и противогаз рядом с плащом, затем поправила ремешки на маске и натянула ее на голову. Она повертела головой из стороны в сторону, вверх и вниз, взяла шлем с теми же двумя рунами молнии и надела его на себя.
   - Как тебе эта версия? - спросил Бенджамин.
   - Все еще не мешало бы немного поработать. - Она повторила упражнение, ее голос был приглушен забралом. - Экран устраняет проблему с видимостью, но я все еще недовольна отсутствием защитного покрытия прог-стали вокруг шеи. Не возражаешь, если я попробую немного отступить от истории?
   - Продолжай, - ответил Бенджамин. - Возможно, нам придется пойти на компромиссы в нескольких местах, чтобы обеспечить нужную эффективность. Мы просмотрим его, когда ты распечатаешь следующий.
   - Ты вставил в противогаз физический экран? - спросил Райберт.
   - Нам нужно, чтобы это оборудование работало для всех, включая моего дедушку, у которого нет вживленного программного биооборудования и который, возможно, не в восторге от того, что мы морочим ему глаза крошечными роботами.
   - Хм, ладно. Хороший довод.
   - Из-за этого мы стараемся сделать все максимально простым в использовании, - добавила Эльжбета. Она сняла шлем с забралом, отложила их в сторону, затем вызвала виртуальную версию, которую держала в руках. Ремешки на маске расширялись до тех пор, пока не слились воедино и не образовали капюшон.
   - Вам нужна моя помощь с...я не знаю, чем-нибудь из этого? - спросил он.
   - Пока у нас все в порядке, - сказала Эльжбета. Она все еще не смотрела в его сторону.
   - Хорошо, но замедлит ли это готовность моего следующего орудия? - Он знал, что вопрос глупый, когда задавал его.
   - Нет, профессор, - доложила Клейо. - Третья 45-мм оборонительная пушка Гатлинга будет завершена задолго до нашего прибытия в 1958 году. Их запросы оказывают минимальное влияние на мои возможности печати. Я выделила два процента на их использование, и им еще предстоит воспользоваться половиной этого.
   - Хорошо... - Райберт нахмурился, глядя на шумную деятельность, в которой он, к сожалению, не принимал участия. - Думаю, можете продолжать в том же духе. Как и до этого.
   Он уже собирался уходить, когда Бенджамин поднял голову.
   - Эй, Райберт?
   - Да, док? - он обернулся, возможно, чересчур нетерпеливо.
   - Что случилось с пещерой-задницей?
   - Ой. - Он снова нахмурился. - Ты имеешь в виду Люция?
   - Да, того парня. Ему действительно сошло с рук злоупотребление путешествиями во времени?
   - Полагаю, мы можем рассказать вам об этом. Эй, Фило? - Авиатор-"викинг" возник рядом с ним, когда он указал большим пальцем в Бенджамина. - Он хочет знать, что мы, в конце концов, сделали с Люцием.
   Ухмылка Фило почти достигла его ушей. В буквальном смысле, поскольку никто другой в комнате не мог так широко улыбаться.
  
   - Ты готов к этому, приятель? - спросил Райберт, стоя перед сводчатым входом в недавно открывшуюся Александрийскую выставку на верхнем этаже министерства образования. Люций Гвон лично организовал миссию по сохранению всего содержимого Великой Александрийской библиотеки, и вскоре он и его главные археологи начнут свою презентацию.
   Сотни почетных гостей проходили мимо него из шаттлов, припаркованных вокруг здания министерства, и поскольку он все еще был - по крайней мере, официально - представителем Фонда, у него было постоянное приглашение на церемонию открытия каждой новой выставки. Он мог бы войти прямо сейчас, и никто бы не подумал, что здесь что-то из ряда вон выходящее.
   Это была привилегия, которой он никогда не пользовался.
   До сегодняшнего дня.
   - Более чем готов, - ответил Фило только по аудио. - Я долго ждал этого дня.
   - Что ж, ожидание закончилось. Для нас обоих. Давай сделаем это.
   - Согласен с тобой, приятель.
   Райберт перекинул шарф через плечо, поправил белую широкополую шляпу, поправил свой безупречный костюм и вошел на выставку. Полмиллиона книг и свитков занимали впечатляющее пространство, и министерство объединило несколько залов приемов, чтобы разместить ряды тщательно разложенных реликвий.
   Физические посетители ходили взад и вперед по изогнутым проходам, в то время как АС сновали по инфоструктуре и время от времени показывали свои аватары, когда находили интересный артефакт и хотели поговорить о нем.
   Ряды загибались внутрь, и расстояние между ними сокращалось, чтобы привести посетителей к возвышению в центре сцены, где Люций и несколько его археологов ожидали начала презентации.
   Райберт медленно пробирался мимо внешних витрин, задерживаясь то тут, то там для приличия, и даже остановился, чтобы почитать о коллекции свитков, анализ которых провела Теодора Беккет.
   - Она все еще занимается этим, - сказал он с уколом сожаления.
   - Скучаешь по ней? - спросил Фило.
   - Уже не так сильно. - Он оглядел собравшуюся толпу и заметил ее рядом с Люцием. - Не могу поверить, что она выбрала его, а не меня.
   - Что ж, посмотри на это с другой стороны, - с удовольствием добавил Фило. - Ей это действительно не понравится.
   - Это еще мягко сказано, - усмехнулся Райберт.
   - Я ухожу заниматься своими делами.
   - Хорошо. Увидимся на сцене.
   - Увидимся. - АС исчез в окружающей инфоструктуре.
   Райберт проследовал вдоль изгибающихся, сужающихся рядов книг и свитков к открытому пространству вокруг центральной сцены и тихо проскользнул в тыл толпы. Ему не пришлось долго ждать начала шоу.
   - Дамы и господа и абстракты! - объявил Люций Гвон, его голос донесся до их общих чувств, когда перед Райбертом открылся крупный план его лица. - Добро пожаловать на Александрийскую выставку! Каждая книга, открытая перед вами, каждый свиток, развернутый в этом зале, - все это когда-то было потеряно для человечества! Но теперь, благодаря неустанной работе Фонда спасения древностей, это утраченное наследие было возвращено нам!
   В толпе раздались одобрительные возгласы, и Люций купался в их восхищении, в то время как Теодора и остальные махали ему.
   Райберт захлопнул всплывающее окно и начал пробираться сквозь толпу. Он мягко отодвинул нескольких человек в сторону и направился к краю сцены.
   - Готов? - спросил он, не произнося ни слова.
   - Готово, - объявил Фило. - Этим шутникам действительно следует повысить свою безопасность.
   Аплодисменты стихли, и Теодора, вздрогнув, посмотрела на него сверху вниз. Она пришла в себя, сердито посмотрела на него, затем отправила сообщение, которое появилось в его виртуальном видении.
   Какого черта ты здесь делаешь? - было написано там.
   Он просто приподнял перед ней шляпу.
   Она покачала головой и отвела взгляд.
   - Сегодня вечером у нас есть много удивительных артефактов и историй, которыми мы можем поделиться! - Люций протянул к нему руки. - Но сначала позвольте нам отправить вас в путешествие назад, в 30 год до нашей эры! Возвращаемся в Великую Александрийскую библиотеку на вершине ее славы!
   Пол исчез, сменившись стремительным полетом ватных облаков, которые расступились, открывая вид на город Александрию на берегу Средиземного моря. Вид опускался до уровня моря, простираясь над сверкающими водами, мимо Фаросского маяка, над гаванью, а затем и над самим городом. Угол обзора камеры метался по пустым улицам, глухим переулкам и широким дорогам, петляя взад и вперед по древней архитектуре, пока не вернулся к Великой библиотеке на краю гавани.
   Взгляд устремился в огромный зал с колоннадами, уставленный стеллажами с книгами и свитками, все это проносилось мимо с большой скоростью.
   - Прерывание симуляции... - произнес Фило в мозгу Райберта. - Сейчас!
   Изображение застыло, затем развернулось и исчезло тем же путем, каким появилось. Оно набрало небольшую высоту, пролетело над крышами, а затем опустилось на широкий снимок Александрии.
   Люций нахмурился и повернулся к своей тени. Звездное поле замерцало в том, что могло бы сойти за пожатие плечами.
   Райберт ухватился за край сцены, перекинул ногу через борт и со стоном забрался на нее.
   - Что ты делаешь? - зашипела на него Теодора.
   Он встал и, проходя мимо нее, приподнял шляпу.
   - Прекрасная презентация, Люций. - Он хлопнул в ладоши, и его голос прогремел по тому же общему аудиоканалу, который использовал Люциус. - Жаль, что мне пришлось прервать ее.
   - Прошу прощения у всех, - сказал Люций, едва замечая присутствие Райберта. - Похоже, у нас на сцене появился незваный гость. Пожалуйста, дайте нам минутку. Мы ценим ваше терпение.
   Тогда и только тогда Люций повернулся и смерил его взглядом, который говорил о его намерении. Он уничтожил бы Райберта окончательно и бесповоротно, разорвал бы его на части и унизил перед всем миром, отнял бы у него все, чем он дорожил.
   Райберт рассмеялся над ним, несмотря на то, что его сердцебиение участилось.
   - Ты совершил серьезную ошибку, - послал Люций, не шевеля губами. - Я был рад позволить тебе наслаждаться твоей скромной ролью во всем этом. Маленькая роль для маленького человека. Но не более того. С тобой покончено, Райберт. Ты меня слышишь? Закончено!
   - За эти годы я совершил много ошибок, - признался Райберт вслух. - Вот почему я не могу с чистой совестью позволить этой презентации продолжаться, не показав вашим обожающим поклонникам всю ту тяжелую работу, которую проделал Фонд, чтобы вернуть эти артефакты.
   Теодора схватила его за плечо, но он стряхнул ее хватку.
   - О чем ты говоришь? - громко потребовал ответа Люций.
   - Да ладно вам. Вы сами руководили этой миссией! Ваши гости заслуживают того, чтобы знать, насколько трудным было это задание для команд Фонда по сохранению.
   Люций пристально посмотрел на него, но в его глазах наконец появилось что-то еще. Это был проблеск сладкого, восхитительного страха, и Райберт наслаждался им. Звездное поле в его тени исчезло, и он знал, что Фило придется справляться с ним и системой безопасности самостоятельно.
   - Итак, Люций, - продолжил он низким и угрожающим голосом. - Я собираюсь показать им, что именно делает Фонд, когда он ворует прошлое. Все это. - Он щелкнул пальцами.
   Обзор переключился на носовую камеру времялета - одного из десяти, летящих строем над гаванью. Изображение замедлилось, затем остановилось над кампусом библиотеки, прежде чем четыре времялета снизились, в то время как шесть меньших летательных аппаратов образовали кольцо наблюдения. Ученые и садовники на поверхности рассеялись, когда массивные яйцевидные громады расщепили деревья, раздавили статуи и живых, дышащих людей с одинаковым пренебрежением.
   Некоторые зрители на выставке ахнули, а Райберт жестоко ухмыльнулся. Он мог показать им гораздо худшее, чем это.
   - Дамы и господа, а также абстракты! - объявил он. - Я открою вам наш маленький грязный секрет: трудолюбивых мужчин и женщин Фонда, занимающихся сохранением!
   Кровь вытекала из распластанных тел, блестя в колеблющемся свете масляных ламп, стекая по желобкам на замысловатых каменных дорожках. Передние пандусы времялетов с грохотом опустились, и наружу выбежали синтоиды безопасности Фонда. Туземцы кричали, оружие рявкало, а сверхскоростные дротики, предназначенные для того, чтобы пробивать бронежилеты из прог-стали, превращали плоть и кости в кашу. Точные выстрелы заглушили крики в садах, и синтоиды рассыпались веером.
   Среди зрителей выставки поднялся ропот.
   - Все, пожалуйста, не обращайте внимания на то, что вы видите! - взмолился Люций. - Мы испытываем технические трудности! Ничего больше!
   - Почему у тебя такой встревоженный вид, Люций? - рассмеялся Райберт. - Все эти контракты о неразглашении информации сейчас тебя не спасут!
   Взгляд перескочил на интерьер библиотеки, где на длинном деревянном столе в зале с колоннами было развернуто несколько свитков, вдоль стен тянулись стеллажи с бумажными свитками. Лысеющий пожилой мужчина широко раскинул руки в попытке собрать свитки со стола, когда четверо синтоидов ворвались в зал и выстрелили ему в спину. Внутренности и клочки бумаги разлетелись в воздух, а старик рухнул на стол.
   Дюжина ученых бросилась за ним, но молодой библиотекарь помчался через зал в противоположном направлении, по какой-то причине намереваясь добраться до определенного стеллажа со свитками. Синтоид поразил его тройной очередью, в то время как три других синтоида отбросили убегающих ученых.
   Молодой библиотекарь рухнул на землю, но он еще не был мертв и пополз вперед на животе, кишки вываливались из его брюшной полости. Дрожащими пальцами он потянулся к ближайшей полке со свитками, слезы текли по его щекам, пока он не закашлялся кровью и не упал в лужу собственной жидкости.
   Один из синтоидов стукнул другого кулаком по плечу. Плавающий текст пометил их как Чжэн и Росси.
   - Эй, чувак! - закричал Росси на своего товарища. - Смотри, куда стреляешь. Ты собираешься разозлить придурков всеми этими брызгами крови.
   - И что? - отмахнулся Чжэн.
   - И что? Это означает больше работы для нас. Ты же знаешь, что они собираются заставить нас совершить микропрыжок обратно сюда и собрать все, что мы повредим.
   - И почему это плохо? - Чжэн направил пистолет в дальний конец коридора. - Это значит, что мы снова будем играть в этом тире. - Он усмехнулся, и вскоре Росси присоединился к нему.
   - О да. Об этом я не подумал.
   - И это еще не половина дела. Это твое первое задание?
   - Да, первое столь серьезное.
   - Тогда просто смотри и учись. - Чжэн хлопнул Росси по его бронированному плечу. - Вот увидишь. Мы допускаем несколько ошибок в выборе, замедляем врачей, а потом получаем массу удовольствия от этих миссий.
   Трое синтоидов от души рассмеялись, и вскоре к ним присоединился Росси. Как команда, они подняли оружие и поспешили в соседнюю комнату.
   - Выключите это измышление! - крикнул Люций.
   - О, это не выдумка! - Райберт повернулся лицом к толпе. - Уважаемые гости, я должен задаться вопросом, должны ли мы, как общество, рассматривать это как моральное использование наших машин времени? Кто-нибудь хотел бы прокомментировать этот увлекательный философский вопрос? - Он повернулся к Теодоре и другим археологам на сцене. - Кто-нибудь? Вообще кто-нибудь?
   Изображение снова изменилось, на этот раз было видно, как один из сопровождающих времялетов нацелился на отряд царских стражников, марширующих к библиотеке, в то время как мужчины, женщины и дети бежали в противоположном направлении. 12-миллиметровая пушка Гатлинга извергла непрерывный поток огня - и стерла с лица земли отряд стражи.
   Ночь сменилась днем, и крошечный пульт дистанционного управления охватил взглядом ту же улицу. Все присутствующие в зале почувствовали летнюю жару, услышали жужжание мух на улицах Александрии и почувствовали зловоние разлагающихся трупов. Гостя, стоявшего рядом с возвышением, вырвало.
   - Выключи это! - бушевал Люций. - Выключи это прямо сейчас!
   Райберт сверкнул улыбкой. - Нет.
   - Я же сказал тебе выключить это! - Люций схватил его за воротник. Шляпа Райберта свалилась, но улыбка не сходила с его лица.
   Шум толпы становился все громче, как из-за натиска графического насилия, заполнившего их общее поле зрения, так и из-за синтоидов службы безопасности, проталкивающихся к сцене.
   Люций схватил двумя кулаками шарф Райберта и притянул его так близко, что их носы почти соприкоснулись.
   - Скажи этому своему дерьмовому АС, чтобы он выключил его, - выдохнул он, - или, клянусь, я задушу тебя до смерти прямо здесь, на этой сцене.
   - Сделай это, если думаешь, что у тебя хватит мужества, - сказал Райберт, а затем плюнул ему в лицо.
   Люций отпрянул, затем нанес Райберту такой удар хуком, что тот растянулся на полу. Председатель повернулся кругом, оценил полные ужаса глаза, потрясенные взгляды, слова стыда, которые произносились не только шепотом, но и вслух и даже выкрикивались, а затем он столкнулся с тем адом, в который он и его организация превратили Александрию.
   - Это еще не конец, - прорычал он лежащему ничком Райберту, прежде чем сбежать со сцены и оттолкнуть в сторону любого, кто стоял у него на пути.
   Сцены насилия в Александрии продолжали проигрываться, и Райберт поднялся с пола и потер ноющую челюсть.
   - Соберитесь все вокруг! - крикнул он, смеясь и протягивая руки в пародии на предыдущий жест Люция. - Соберитесь вокруг и посмотрите, что вы спонсируете!
   Синтоиды из службы безопасности запрыгнули на сцену и окружили его.
   - Вы можете поверить, что мы называем себя Фондом спасения древностей? - засмеялся он, когда они потащили его прочь.
  
   - Так что же стало с Люцием и остальным Фондом? - спросил Бенджамин.
   - Он подал в отставку, - сказал Райберт.
   - И это все?
   - Ну, официально. Неофициально у большинства крупных спонсоров Фонда правда вызвала такое отвращение, что они выгнали его вместе с его самыми ярыми сторонниками. СисПол провела масштабное расследование по поводу использования путешествий во времени и злоупотреблений ими. Это полиция в моем времени. Еще куча людей потеряли работу, было назначено новое руководство и так далее. Также были написаны некоторые новые законы. Во-первых, команды Фонда были ограничены несмертельными технологиями, за исключением случаев самообороны, и каждый раз, когда одна из их команд использовала смертоносные средства, они должны были оправдать это использование перед СисПолом или потерять свои привилегии на путешествия во времени. СисПол также привлекла несколько тайных агентов к работе в сфере Фонда, и это привело к нескольким арестам после того, как новые законы были введены в действие.
   - Держу пари, многим людям это не понравилось, - сказал Бенджамин.
   - Вот это еще мягко сказано! - воскликнул Райберт, улыбаясь. - Большинство моих старых коллег были в бешенстве. Они сочли, что решение запретить применение смертоносного оружия было совершенно неоправданным, потому что, насколько нам тогда было известно, на самом деле никто не умирал, и ограничения только увеличили риск для наших спасательных команд. В первый раз, когда команда попала под удар копий зулу, Фонд организовал кампанию противодействия ограничениям. Едва не преуспел в этом.
   - Значит, люди погибали из-за новых законов? - спросила Эльжбета.
   - Очень редко. Вы видели, на что способна наша медицинская наука.
   - Верно. Как я могу забыть? - Она улыбнулась и моргнула обоими глазами.
   - Смертельные случаи были довольно редки, - добавил Райберт, - но было много травм, особенно на ранних этапах, пока все привыкали к новым ограничениям. Теодора получила довольно серьезную травму. Какой-то случайный перс пронзил ей мечом живот при Фермопилах. После этого она перешла в синтетическое тело и взяла за правило регулярно отправлять мне письма с угрозами.
   - А ты? - спросила Эльжбета.
   - Они позволили мне и Фило остаться там, где мы были. Наш статус осведомителей помог оградить нас от семьи Гвон и других сторон, которые были недовольны тем, как изменился статус-кво. В конце концов, мы должны продолжать выполнять наблюдательные миссии, которые нам нравятся.
   - Похоже, ты действительно все встряхнул, - сказал Бенджамин.
   - Эх. - Райберт пожал плечами, как будто это ничего не значило. - Это было...
   - Все, немедленно поднимайтесь на мостик! - закричал Фило, перекрывая их виртуальный слух. - Там есть хронопорт!
   - Черт! - Райберт ворвался в дверной проем мощными синтоидными шагами. Нацистская каска с грохотом упала на землю, и Бенджамин с Эльжбетой поспешили за ним. Они поднялись по антигравитационной трубе на уровень выше и помчались на мостик.
   - Как далеко? - спросил Райберт.
   - Минус десять месяцев и приближается.
   - И только один?
   - Только один. Это в 2016 году, двигается вверх по временному потоку.
   - Ты уверен, что он один?
   - Настолько уверен, насколько могу быть.
   - Они нас засекли? - спросила Эльжбета.
   - Сомневаюсь, - сказал Фило. - Он движется со скоростью девяносто пять килоединиц. Хронопорты Администрации кажутся полуслепыми при таком быстром движении. Он куда-то направляется, а не ищет нас. Сейчас минус девять месяцев.
   - Тогда это наш шанс. - Эльжбета повернулась к Райберту. - У нас есть возможность напасть на них, и у нас есть наше новое оружие. Я говорю, что мы синхронизуемся с этой машиной времени и взорвем ее прямо к чертовой матери.
   - Я ценю ваш энтузиазм, - предупредил Райберт, - но таких вещей существует по меньшей мере одиннадцать. Где-нибудь, когда-нибудь. Мы не знаем, где они находятся, и мы не можем взять их всех на себя. Стрельба по-прежнему остается для нас последним средством, даже с нашим новым оружием.
   - Хронопорт на минус восемь месяцев, - предупредил Фило. - Принимайте решения быстро, люди.
   - Мы можем взять их, Райберт, - настаивала Эльжбета. - Ты знаешь, что мы можем.
   - Извини, но нет. Клейо, вводи нас в фазу. Мы присядем на корточки и подождем, пока пройдет хронопорт.
   Эльжбета разочарованно вздохнула и покачала головой.
   - Да, профессор. Три... два... один... вход в фазу.
   Глаза Бенджамина вылезли из орбит. Он схватился за голову и рухнул на колени.
   - Док, с тобой все в порядке?
   - Бен? - спросила Эльжбета.
   Он издал долгий жалобный вопль, переросший в душераздирающий крик, который затих только тогда, когда его легкие опустели. Он втянул в себя воздух и снова закричал, рухнув на пол.
   - Что с ним не так? - спросил Райберт.
   - Откуда мне знать? - рявкнула Эльжбета, подбегая к Бенджамину и присаживаясь рядом с ним на корточки. - Бен, что случилось? Что это?
   - Дэвид! - завопил Бенджамин, проводя жесткими пальцами по щекам.
   - Дэвид? - произнесла Эльжбета. - Но это же твой...
   - Он мертв! - Бенджамин взвыл, вцепившись пальцами в свое лицо, как будто мог вырвать вторгшиеся воспоминания из своего разума.
   - Как это происходит? - Эльжбета схватила его за руки и отвела их в сторону. По щекам Бенджамина уже текла кровь. - Это точно то же самое.
   - Что такое то же самое? - настойчиво спросил Райберт. - О чем ты говоришь?
   Бенджамин отдернул руки назад, свернулся калачиком и горько заплакал.
   - Это точно так же, как в тот день, когда он обрел свои другие воспоминания! Он даже говорит то же самое! Я знаю! Я была там!
   - Но это же... - Райберт и Фило обменялись взглядами, и Фило озадаченно покачал головой.
   - О, нет, - пробормотала Эльжбета, когда внезапное осознание поразило ее. - Может быть, это одно и то же. Быстро, какое сегодня число?
   - 1 сентября 2017 года, - сообщил Фило.
   - Это тот самый день! Мы вернулись точно в тот же момент времени, когда он обрел эти воспоминания!
   - Он мертв... - захныкал Бенджамин. - Мертв...
   - Фило? - спросил Райберт. - Может ли это быть так?
   - Может быть, э-э-э... - начал Фило. - Возможно, его резонанс со старой временной шкалой усиливается, потому что сейчас здесь они вдвоем.
   - Но это не имеет смысла! Это асинхронный временной эффект!
   - Тогда объясни это. - Фило указал на их историка двадцать первого века, свернувшегося в клубок и что-то бормочущего.
   - Нам нужно уходить! - потребовала Эльжбета.
   - Мы не можем уйти! - ответил Райберт. - Там есть хронопорт, и нам нужно подождать, пока он пройдет!
   - Хронопорт на минус пять месяцев, - доложил Фило.
   - О, держись, Бен. - Эльжбета прижала его голову к своей груди, слезы текли по его щекам, и он стонал одно и то же имя снова и снова. Минуты тянулись за минутами, и она снова стала скалой, за которую он цеплялся в собственном море хаоса.
   - Минус три месяца.
   Он обнял ее и до боли крепко сжал, в то время как все его тело содрогалось от громких кашляющих рыданий. Она погладила его по волосам и наклонилась, чтобы поцеловать в лоб.
   - Минус один месяц.
   Он вздрогнул и беззвучно заскулил. Она покачивала его взад-вперед и ждала, пока шли минуты.
   - Хронопорт прошел, - доложил Фило. - Мы идем по его следу.
   - Клейо, выводи нас из фазы! - приказал Райберт. - Переводи нас в неконгруэнтность. Без пункта назначения.
   - Да, профессор. Три... два... один... выход из фазы.
   Напряжение в теле Бенджамина исчезло почти сразу. Он провел дрожащей рукой по лицу и поднял на нее глаза.
   - Привет, - прошептала она и улыбнулась ему сверху вниз.
   Он слабо улыбнулся в ответ и провел дрожащими пальцами по ее щеке.
   - Спасибо тебе, - прошептал он.
   Она откинула его волосы в сторону и снова поцеловала в лоб.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

  
   Хронопорт ДТР "Следопыт-6"
   неконгруэнтно
  
   Джонас Шигеки наблюдал за тем, как в 1960 году "импеллерная подпись" времялета приблизилась к "Следопыту-8", где он и его собственный "Следопыт-6" занимали неконгруэнтные позиции, образуя нижний конец пикета. Два хронопорта висели бок о бок, соединенные лазером, чтобы обеспечить связь без использования хронометрических телеграфов.
   - Есть какие-нибудь мысли о том, как они проскользнули мимо "Следопыта-10"? - спросил он, когда красная точка переместилась назад, в 1961 год, на семидесяти килоединицах.
   - Невозможно сказать, - сказал Джеймс Ноксон. Его лицо было все той же пустой маской, какой оно было в течение нескольких дней, а его ровный голос был лишен всяких эмоций. - "Следопыт-10" находится вне зоны действия телеграфа, поэтому мы не смогли бы связаться с ними, даже если бы попытались.
   - И даже если бы они были достаточно близко, отправка телеграммы предупредила бы Камински о нашем присутствии.
   - Это весьма вероятно, сэр.
   Джонас обнял себя за плечи и наблюдал, как сокращается расстояние. Несмотря на то, что времялет проходил прямо мимо его двух хронопортов во временном смысле, они все еще были разделены физическим расстоянием более пяти тысяч километров, поэтому он не беспокоился о том, что Камински внезапно зафиксирует свою позицию по фазе и атакует.
   - Либо времялет проскользнул мимо них, либо они были уничтожены. - Серокожий синтоид повернулся к нему лицом, и Джонас вздрогнул как от возможности потерять еще один хронопорт, так и от того, каким роботом стал Нокс после смерти Кати.
   - В любом случае, мы должны действовать с осторожностью, - ответил Джонас.
   - Согласен, сэр.
   Джонас ждал еще чего-нибудь в качестве ответа, но ничего не последовало. Ему было трудно выдержать пустой взгляд синтоида, и он отвернулся, чтобы увеличить место физического местоположения времялета, пока мостик не заполнила карта Земли.
   - Посмотри сюда. - Он ткнул пальцем в страну на карте, и она была выделена белой рамкой. - Времялет уже физически находится в Украине. Вассал был прав. Камински собирается связаться с дедушкой Шредера.
   - Похоже на то, директор.
   - Напомни, в какие годы он был украинским губернатором?
   Нокс просмотрел отчет Вассала. - С 1952 по 1958 год, и воевал в стране уже в 1948 году.
   - Идеально. - Джонас перевел взгляд на "Следопыт-2" и "Следопыт-4", ожидавшие неконгруэнтности в 1950 году. - Если немного повезет, Камински появится ближе к следующей части нашего пикета, и мы сможем напасть на времялет сразу четырьмя хронопортами.
   - Уничтожить его машину времени, возможно, уже недостаточно, - заявил Нокс.
   - Как так?
   - Мы не можем сбрасывать со счетов возможность того, что профессор достаточно точно выделил событие, чтобы исправить его. Я буду учитывать это до тех пор, пока времялет не будет уничтожен, а профессор не умрет.
   Предполагаю, что смерть Кати не имеет никакого отношения к этой оценке. Верно, Нокс? - задумался он, но в то же время понимал логику этого человека. Камински слишком часто ускользал из их рук, добивался слишком большого прогресса, пока они сидели и ждали, когда он сделает свой ход. Пришло время покончить с этим с помощью подавляющей силы.
   - Времялет сейчас переходит в 1960 год.
   - Дайте им достичь отрицательной отметки в два месяца, затем ложитесь на курс преследования, - приказал Джонас. - Максимальная скрытность.
   - Да, заместитель директора.
   - Экраны полностью выдвинуты. Сейчас прокладываю курс.
   - "Следопыт-6" вызывает "Следопыта-8". Будьте готовы к вылету. Приказ следовать за времялетом, как только он достигнет отрицательного значения в два месяца. Максимальная скрытность. Держите строй и соблюдайте телеграфную тишину.
   - Подтверждаю, "Следопыт-6". Мы последуем вашему примеру.
   - От шестого восьмому, - сказал Джонас. - Мы не знаем, где будет действовать Камински. Возможно, нам повезет, и мы сможем обратиться за помощью ко второму и четвертому, но у нас может не быть такой роскоши. Убедитесь, что вы готовы ко всему.
   - Понял, "Следопыт-6". Мы будем готовы.
   - С вашего разрешения, заместитель директора, - Нокс ухватился за поручень на потолке и развернулся, - я удостоверюсь, что операторы проинструктированы и что мой боевой модуль готов к развертыванию.
   Джонас моргнул, заметив легкую перемену в тоне Нокса. Было ли это рвение, которое он услышал? Или ему просто почудилось?
   - Продолжай, Нокс. Тебе не нужно мое разрешение на это.
   - Да, сэр. - Большой синтоид ухватился за вторую опору для рук и бросился к выходу. Он подплыл к нему и оперся руками по обе стороны отверстия, чтобы не упасть.
   - Нокс, - внезапно окликнул Джонас и повернулся к нему лицом.
   - Да, заместитель директора? - Он повернулся, и Джонас снова был выбит из колеи тем, что увидел. В желтых глазах синтоида ничего не было. Никакой ненависти. Никакого горя. Никакой ярости. Никакой боли. Просто глубокая, тревожная, нечеловеческая пустота.
   Он облизал губы, прежде чем заговорить.
   - Он заплатит за то, что сделал.
   Нокс чуть приоткрыл рот, как будто собирался что-то сказать, и на мгновение Джонас увидел вспышку эмоций в его глазах. Вспышка сдерживаемой печали и ярости, которые грозили, наконец, вырваться наружу.
   Но затем все исчезло так же быстро, как и появилось. Синтоид, снова полностью превратившийся в машину, повернулся и ушел, не сказав ни слова.
  
   - Я не пойду туда безоружным, - заявил Райберт, уперев левую руку в бедро.
   - Это что, должно быть, шутка? - спросил Бенджамин, разглядывая правую руку Райберта на том месте, где раньше была культя.
   - Нет, я говорю очень серьезно.
   Эльжбета схватила комплект свежеотпечатанной старинной одежды, каждый с вышивкой в стиле прог-стали, и разложила их на столе, чтобы Райберт и Бенджамин могли переодеться.
   - Только потому, что я иду в жару, это не значит, что мне нужно выглядеть соответствующим образом, - продолжил Райберт. - Клейо приделает мой пистолет к предплечью.
   - Я понимаю. - Бенджамин разделся до майки, нижнего белья и носков и схватил пару неброских бронированных штанов.
   - Да, я собираюсь стрелять магическими дротиками прямо из ладони, - сказал Райберт, пытаясь самостоятельно натянуть штаны. - Должно быть потрясающе.
   - Ух ты, - ухмыльнулась Эльжбета. - Это может привести к некоторым ужасным происшествиям. Являешься ли ты правшой или левшой, когда ты... ты знаешь?
   Бенджамин вздрогнул.
   - Признай это, - провозгласил Райберт. - Ты просто завидуешь, потому что у тебя нет руки, способной проделывать дыры в танках.
   - Нет, это не так, - рассмеялась Эльжбета.
   - Не разряжай эту штуку в присутствии моего дедушки, пожалуйста.
   - Только до тех пор, пока в этом нет необходимости.
   - Ты ожидаешь недружелюбного приема? - спросил Бенджамин, хватая рубашку со стола.
   - Ты не должен недооценивать, насколько это будет тяжело, - предупредил Райберт, успешно засовывая одну ногу в брюки. - Ты можешь думать, что знаешь своего дедушку, но люди меняются с годами. Поверь парню с машиной времени, который по своему желанию может перенестись на десятилетие или два вперед. Человек, которого ты знал, - это не тот человек, которого мы собираемся увидеть.
   - Понимаю, что он уже не тот человек, которого я знал, когда был ребенком. Он будет достаточно близко.
   - Хорошо, но вдобавок ко всему он губернатор целой страны. Обычно я трачу месяцы на подготовку к сценам, в которых участвуют высокопоставленные правительственные чиновники или члены правящей семьи, и мы, по сути, собираемся окунуться в этот холод. Мы можем не пройти через главные ворота.
   - Мы так и сделаем. - Бенджамин закончил застегивать рубашку. - Я точно знаю, как мы привлечем его внимание. Он захочет нас увидеть. Я это гарантирую.
   - А когда мы его увидим?
   - Просто позволь мне говорить. Я разберусь с этим.
   - Ты уверен, что с тобой все в порядке? Потому что вчера ты был немного...
   - Я в порядке, - перебил его Бенджамин. - Приступ прошел, и я вернулся к своему обычному состоянию. Или тому, что в наши дни считается нормальным.
   - Хорошо, - пожал плечами Райберт. - Не пойми меня неправильно, я согласен, что оставить это тебе - наш лучший шанс. Просто не недооценивай проблему и не облажайся.
   - Я не буду.
   - Итак, какую семейную магию ты используешь, чтобы доставить нас туда?
   - На самом деле... - Бенджамин нерешительно оглянулся. - Элла, мне понадобится твоя помощь для этого.
   - Я? - она приложила руку к груди.
   - Да...Я, э-э-э... - Он потер руки и подошел к ней. - Мне нужно тебя кое о чем попросить.
   - Конечно. Что угодно.
   - Мне нужно кое-что от тебя взамен. Кое-что, что я только что дал тебе, и мне очень жаль, что я вынужден просить об этом.
   - О, - вздохнула Эльжбета, когда осознание отразилось на ее лице, и она удрученно опустила голову.
   - Что? - спросил Райберт, переводя взгляд с Бенджамина на Эльжбету и обратно. - О чем вы двое говорите? Что здесь не так?
   Эльжбета опустила взгляд на тыльные стороны своих пальцев - и на сверкающее кольцо, которое носила на одном из них.
   - Понимаю, - прошептала она.
   - Я знал, что ты это сделаешь. И мне очень жаль.
   - Нет, нет. Все в порядке. - Она сняла кольцо со своего безымянного пальца и подержала его на ладони.
   Райберт поспешил к ним и посмотрел на кольцо. - Так вот в чем дело?
   - Не вмешивайся, - предупредил Бенджамин, затем приподнял подбородок Эльжбеты. - Я принесу его обратно. Я обещаю.
   - Я пойму, если ты не сможешь. Я имею в виду, в конце концов, это всего лишь вещь. Его можно заменить.
   - Но это то, что я хочу, чтобы оно было у тебя.
   - Эта маленькая штучка? - Райберт указал на кольцо. - Это то, из-за чего вы двое так волнуетесь?
   - Это семейная реликвия моей семьи, а также ее обручальное кольцо. Так что да, это важно для нас.
   - Пффф! - Райберт выхватил кольцо из рук Эльжбеты и протопал к ближайшему принтеру.
   - Эй! - крикнул Бенджамин.
   Райберт вставил кольцо в аналитический порт.
   - Что ты делаешь? - потребовал ответа Бенджамин.
   - Решаю твою проблему. - Он упер руку в бедро и посмотрел на принтер. - Клейо!
   - Да, профессор.
   - Видишь кольцо в первом массовом принтере?
   - Да, профессор.
   - Сделай точную копию.
   - Сию минуту, профессор.
   - Так. - Райберт торжествующе повернулся к остальным. - Проблема решена.
   Бенджамин нахмурился, подошел и уставился в аналитический иллюминатор. Кольцо плавало в гравиметрическом поле, а лазеры, камеры и спектрометры вращались вокруг него.
   - Об этом я не подумал, - наконец сказал он.
   - Верно, ты не подумал. - Райберт хлопнул его по спине. - Хорошо, что я у тебя здесь, а?
   - Да, Райберт. - Эльжбета скрестила руки на груди. - Мы все очень рады, что ты с нами.
   - Улавливаю в этом легкий намек на сарказм.
   - Незначительный? - спросил Бенджамин, и все трое рассмеялись.
  
   Райберт и Бенджамин шли по мощеной улице, которая вела вверх по пологому склону через густой лес. Холодный ветер свистел в кронах деревьев, и Бенджамин застегнул плащ на все пуговицы и поднял воротник, чтобы защитить шею. Хлопья снега падали с серого, затянутого тучами неба, когда день перешел в вечер, и их ботинки хрустели по легкой снежной корке.
   - На этой дороге не так много машин, - заметил Райберт.
   - Эта улица ведет прямо к особняку, и больше ни к чему. - Бенджамин поежился и достал шерстяную шапочку. Он натянул ее на уши. - Застегни свой плащ.
   - Что?
   - Застегни его. По крайней мере, постарайся выглядеть неприметно.
   - Верно. - Райберт надел свою собственную шапку и поплотнее запахнул плащ.
   Они поднялись по склону и вышли на край широкой поляны.
   - Вот и он, - сказал Бенджамин, улыбаясь двухэтажному особняку в стиле барокко, построенному посреди поляны. Высокие прямоугольные окна были расположены на равном расстоянии друг от друга по всему бледно-голубому фасаду второго этажа, в то время из белого мрамора первого этажа смотрели окна поменьше. Крышу украшал парапет, а из нескольких белых дымовых труб валил дым.
   Здание раскинулось широкими крыльями на восток, запад и север, а высокий забор из кованого железа отделял тщательно ухоженную внутреннюю территорию и парковку со смесью дорогих на вид американских, немецких и украинских автомобилей.
   - Я видел и побольше, - отмахнулся Райберт.
   - Ну конечно, видел. - Бенджамин покачал головой и поплелся дальше.
   - И все же это приятно. Немного причудливее, чем я ожидал.
   - Это временная резиденция. Когда Клаус-Вильгельм принял пост временного губернатора, ему предложили резиденцию "Межигорье", которая представляет собой роскошное поместье на берегу Днепра. Однако он отказался, поскольку сказал, что ему было бы неприлично жить в такой роскоши, поскольку он был всего лишь временным представителем власти. Он заявил, что резиденция "Межигорье" должна быть передана в доверительное управление будущим президентам, как только Украина станет постоянным членом Организации Объединенных Наций.
   - Тогда откуда взялось это место?
   - Украинцы построили это для него. Он построен по образцу Мариинского дворца, который, к сожалению, был разрушен во время Великой Восточной войны. Из-за этого его иногда называют Малым Мариинским или Вторым Мариинским.
   - Он отказывается жить в роскошном доме на берегу реки, поэтому вместо этого народ Украины строит для него дворец?
   - И его семье тоже. В 1953 году он женился на украинке. Графиня Юлия фон Шредер - моя бабушка. Я думаю, она тебе понравится... если не решит пристрелить тебя сразу. Она и трое их детей, вероятно, прямо сейчас находятся там.
   - Должно быть, они действительно любили его.
   - Он возглавил кампанию, которая освободила эту страну от Советского Союза. Так что да, можно сказать, он это заслужил.
   - Мне кажется, твоя семья когда-то была большими шишками.
   - Что значит "раньше была"? - Бенджамин бросил на него кислый взгляд.
   - О, не будь таким, док, - оглянулся через плечо синтоид. - Я путешественник во времени. Для меня все в прошедшем времени.
   - Полагаю, мне следует отдать тебе должное. - Бенджамин тоже оглянулся. Контур на его интерфейсных линзах иллюстрировал местоположение скрытого времялета. - Элла, как мы смотримся?
   - С крыши за тобой наблюдает снайпер.
   - Ты можешь отметить для нас его местоположение?
   - Конечно.
   Виртуальная стрелка указывала позицию снайпера, но Бенджамин приложил усилие, чтобы не смотреть прямо на него.
   - В резиденции усилена охрана, - продолжила Эльжбета. - Я бы сказала, около пятидесяти солдат на территории и вокруг нее. У большинства из них есть пистолеты-пулеметы MP44, подкрепленные каким-либо автоматическим оружием взвода. И не только MG42. Я знаю, что это такое, когда вижу их, и это не они. Больше похоже на немецкую версию автомата.
   - Вероятно, десантная винтовка 42-го калибра, - сказал Бенджамин. - Технически MP44 был пистолетом-пулеметом, но на самом деле это был прародитель всех штурмовых винтовок, со специальным "укороченным" патроном для уменьшения отдачи при полной автоматике. FG42 был чем-то таким, что придумали десантники люфтваффе в ходе соревнований. Стреляет полноразмерным винтовочным патроном калибра семь и шестьдесят две сотых, что дает ему большую дальность стрельбы и больше энергии на выходе, чем у MP44, и заряжается магазином, так что беспокоиться о ленте с патронами не приходится. Но никто не мог управлять им в полностью автоматическом режиме так же хорошо, как с MP44, поэтому они взяли на вооружение оба, с FG42 в качестве оружия поддержки из-за его большей дальности действия.
   - У тебя действительно припрятаны чертовски лакомые кусочки. Наверное, это из-за дедушки, немецкого генерала! - Несмотря на напряжение, в ее голосе было больше, чем просто нотки смеха, и Бенджамин представил себе ее улыбку, когда она покачала головой.
   - Однако в дополнение к этому, - продолжала она, - я вижу много "Панцерфаустов-200" послевоенного образца. По какой-то причине в качестве оружия используются в основном американские M1911, и я даже вижу несколько базук M20супер - полагаю, это подарок от Западного альянса? У твоего деда были... эклектичные вкусы в отношении оружия, не так ли, Бен?
   - Можно и так сказать, - улыбнулся Бенджамин. - Он всегда говорил мне, что девятимиллиметровый хорош для того, чтобы выводить людей из строя. Если ты действительно хотел их убить, то взял бы 45-й калибр.
   - Уверен, что все это значило для вас двоих гораздо больше, чем для меня, - проворчал Райберт. - Подводя итог, можно сказать, что у них много страшного старинного оружия.
   - Да, это примерно подводит итог. И дюжина собак тоже. В основном немецкие овчарки.
   - Они лают так дружелюбно, - прокомментировал Райберт.
   - Этого следовало ожидать, - сказал Бенджамин, когда дорога уперлась в железную ограду. Ее венчали барочные завитки, и они последовали к главным воротам и будке охраны. - Все еще время от времени происходят партизанские нападения со стороны людей, пытающихся вновь разжечь советское пламя. Не так много, как было сразу после войны, но охрана резиденции все равно должна быть готова к этому.
   - Этот снайпер целится в нас? - спросил Райберт.
   - Вообще-то, в тебя.
   - Отлично. Он целится мне в голову?
   - На самом деле, так оно и есть, - ответила Эльжбета.
   - Ну, по крайней мере, он не выстрелит ни в кого важного.
   Они прошли вдоль забора к воротам, достаточно широким для двух полос движения, с мраморной будкой охраны по одну сторону.
   - В будке шестеро солдат, - сообщила Эльжбета. - Один FG42, пять MP44, плюс гранаты и пистолеты. Еще один движется от резиденции к будке, возможно, в ответ на ваше прибытие. И с собакой, на случай, если это будет проблемой.
   - Я не знаю. - Бенджамин повернулся к Райберту. - Как собаки реагируют на синтоидов Администрации?
   - Думаю, мы собираемся это выяснить. Ты готов к этому?
   - Просто предоставь это мне. Я проведу нас внутрь.
   Бенджамин потрогал кольцо в кармане, потом передумал и вытащил руки, несмотря на холод. Он позволил им болтаться там, где их могли видеть люди с оружием.
   - Райберт, вынь руки из-под плаща. Ты заставляешь их нервничать.
   - Но я думал, что должен был вести себя как будто мне холодно.
   - Просто заткнись и сделай это.
  
   Майор Антон Сильченко ненавидел эту часть своей работы.
   Конечно, война - война, которую некоторые называли Великой Восточной войной, но о которой он думал просто как об освобождении своей родины, - была жестоким испытанием. Это подвергло испытанию его волю переносить боль и лишения, но, по крайней мере, у этих большевистских псов хватило порядочности большую часть времени носить форму.
   В той жизни, какой бы жестокой она ни была, была простота, где каждый носил свою принадлежность снаружи. Он прослужил под началом губернатора большую часть того конфликта и вышел с другой стороны со шрамами, как физическими, так и душевными, но странным образом он предпочитал эту реальность той, где гражданские в штатском могли быть партизанскими агентами, которые нападали без предупреждения.
   Антон не думал, что эти двое мужчин были партизанами, тупо тоскующими по Советскому Союзу. Они были слишком заметны для этого. Нет, это было что-то другое; он просто еще не знал, что именно, и от этого ему было не по себе.
   Он стоял в стороне и наблюдал, как двое мужчин продолжали спорить с солдатом Родерихом Гарлешем.
   - Извините, сэр, - повторил рыжеволосый баварец, - но губернатор уехал по делам.
   - Нет, это не так, - с полной уверенностью сказал тот, кто называл себя Бенджамином, и Антон понял почему. Это была довольно очевидная ложь, хотя она срабатывала чаще, чем можно было подумать. Губернатор привлекал к себе всевозможных незваных гостей. Не все из них имели в виду что-то... предосудительное, но некоторые из них определенно имели в виду как раз это. А большинство остальных были в лучшем случае помехами. Служба безопасности была его первой линией обороны, и простого отрицания того, что он был дома, обычно было достаточно, чтобы обескуражить всех, кроме самых настойчивых. А когда этого не происходило, что ж...
   Антон покачал головой. Он не знал, в какую игру играют эти двое, но они пришли не по адресу. Охрана особняка, которой командовал Антон, почти полностью состояла из ветеранов времен Клауса-Вильгельма как одного из самых энергичных и харизматичных танковых командиров Западного альянса.
   Удачи, ребята, - подумал он. - Вы не пройдете мимо нас без приглашения.
   - Мне жаль, сэр, но губернатор в отъезде, - еще раз повторил Гарлеш с нарочитым упрямством. Иногда ему казалось, что малышу нравится смотреть, чья воля сломается первой, когда в дверь постучат упрямые посетители.
   - Не могли бы вы, пожалуйста, перестать мне врать? - попросил тот, что поменьше ростом. - В этом совершенно нет необходимости.
   Человек, называвший себя Бенджамином, назвал только свое имя. Он говорил как американец, хотя что-то было немного не так в его акценте. С другой стороны, Соединенные Штаты были большой страной, и Антон за эти годы работал не с таким уж большим количеством американцев.
   Другой мужчина, крупный парень с внешностью немца, еще ничего не сказал. Антон не знал, что с ним делать, кроме того факта, что их пес Бальтазар не сводил глаз с новоприбывшего с тех пор, как он подошел. Но, несмотря на все внимание Бальтазара к парню, животное не зарычало на него и не проявило никаких признаков враждебности, как будто оно было чем-то смущено, а не почувствовало скрытую угрозу.
   Здоровяк заметил, что собака наблюдает за ним, и помахал животному. Бальтазар склонил голову набок и издал тихий вопросительный скулеж.
   - Сэр, если вы хотите обратиться к губернатору с просьбой об аудиенции по его возвращении, я могу помочь вам, предоставив необходимые документы.
   - Нет, я бы не хотел заполнять какие-либо формы.
   - Тогда мне очень жаль. Но, похоже, я ничем не могу вам помочь.
   - Послушай, совершенно очевидно, что ты не заинтересован в том, чтобы помогать мне.
   - Мне жаль, что вы так думаете, сэр.
   Здоровяк пошевелился и сделал шаг вперед.
   - Нет, я разберусь с этим, - отрезал Бенджамин, затем снова повернулся к Гарлешу. - Я требую разговора с вашим начальником.
   - Мне жаль, но мой начальник уехал по делам.
   Антон чуть не расхохотался, но быстро кашлянул в кулак.
   - Неужели от меня действительно ожидают, что я в это поверю? - спросил Бенджамин.
   - Губернатор и его сотрудники - очень занятые люди. Я не уверен, чего вы ожидали, сэр.
   - Может, он и занят, но прямо сейчас он сидит в своем кабинете!
   - И откуда вы это знаете? - спросил Антон, заговорив впервые с тех пор, как прибыли двое мужчин. Он шагнул вперед, и Гарлеш отступил в сторону, давая ему пройти.
   - Похоже, вы здесь главный, - сказал Бенджамин.
   - Вы предполагаете правильно.
   - В таком случае, у меня есть для вас очень важное сообщение, которое вы должны передать губернатору.
   - И зачем мне беспокоить его тем, что вы хотите сказать?
   - Потому что после того, как вы доставите это ему, он прикажет вам провести нас внутрь.
   Антон уставился в холодные серые глаза мужчины, но все, что он увидел в них, была абсолютная уверенность, и начал сомневаться, было ли это вообще игрой.
   - Обыщите их, - приказал он, и солдаты у будки приступили к действиям. Вскинули винтовки, Гарлеш и еще двое подошли и начали обыскивать двух мужчин. Бенджамин поднял руки, не сводя глаз с Антона, в то время как крупный мужчина позади него поднял руки со скучающим выражением на лице.
   Обыск не занял много времени, потому что у двоих мужчин почти ничего при себе не было.
   - Никаких документов, - заметил Антон. - Денег нет. Никаких подтверждений. Вам не кажется, что это немного странно?
   Бенджамин ничего не сказал.
   - На самом деле, единственное, что у тебя было с собой, - вот это. - Антон показал кольцо. Бриллианты на его пяти переплетающихся кругах яростно сверкали даже в тусклом вечернем свете. - Итак, почему это должно быть единственной вещью, которую вы двое несете с собой?
   - Потому что это, - улыбнулся Бенджамин, - мое послание.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

  
   Временная резиденция, Украина
   1958 год н.э.
  
   Губернатор Клаус-Вильгельм фон Шредер откинулся на спинку богато обитого кожаного кресла и сделал глоток своего обычного вечернего пива. Он насладился нежной горечью импортного "Эрдингер вайсбир", затем закурил свою обычную вечернюю сигарету, глубоко вдохнул и выдохнул густое облако.
   Крупинки снега то налипали, то таяли на высоких окнах его кабинета в восточном крыле. Небо потемнело, и вдалеке виднелись отсветы городских огней Киева, отражавшихся от более плотного снега за верхушками деревьев.
   Он стряхнул пепел с сигареты на поднос, стоявший на его широком деревянном столе, и сделал еще один размеренный глоток. Вездесущий напиток с его родины в Бранденбурге и по сей день оставался одним из немногих его пристрастий. Он наслаждался им - и только им - по вечерам, когда садился за бессмысленную административную работу, которая завершала большую часть его дней.
   Губернатор бросил недоброжелательный взгляд на стопку писем из своей почты. Всегда нужно подписать еще несколько бумаг. Всегда поступало больше петиций, на которые срочно требовались ответы. Всегда остается больше проблем, которые нужно решить. Часть его была счастлива, что он скоро покончит со всем этим, но другая половина знала, что он будет скучать по этому. Приложить руку к восстановлению целой нации - это была возможность, на которую мало кто мог претендовать, и он взялся за решение проблемы с безжалостностью, которая была присуща самой его сути. У него были некоторые сожаления, и он хотел бы отменить некоторые из своих решений, но в целом он был доволен тем, что эта глава его жизни подходит к концу.
   Жизнь состояла не только из работы. Возможно, наконец-то пришло время отложить долг и честь в сторону и сосредоточиться на семье.
   В дверь постучали.
   - Войдите.
   Дверь открылась, и вошел Антон Сильченко. Клаусу-Вильгельму совсем не понравилось выражение его лица.
   - Сэр, извините, что беспокою вас в такой час.
   - Все в порядке. - Он затушил сигарету и выпрямился за своим столом. - В чем, по-видимому, проблема?
   - У нас двое неожиданных посетителей у главных ворот. Американцы, насколько я могу судить. Обычно я бы не стал беспокоить вас чем-то подобным, но они не из тех, с кем мы обычно имеем дело.
   - Они хотят причинить неприятности?
   - Я так не думаю, сэр. У одного из них было сообщение для вас, и он сказал, что вы захотите встретиться с ним, как только получите его.
   - Очень хорошо. Давайте послушаем.
   - Сообщение на самом деле представляет собой предмет, сэр. - Антон полез в карман, достал золотое кольцо с бриллиантом и положил его на стол.
   Клаус-Вильгельм нахмурился, увидев мгновенно ставший знакомым предмет, затем поднял его и повертел в пальцах.
   - Интересно.
   - Вы узнаете это, сэр?
   - Действительно, знаю, но это, должно быть, подделка. Я точно знаю, где находится оригинал.
   - В таком случае, мне приказать их прогнать?
   - Нет. - Клаус-Вильгельм положил кольцо обратно на промокашку и переплел пальцы. - Их обыскивали?
   - Да, сэр. - Он указал на кольцо. - Это все, что у них было с собой.
   - Больше ничего? Никаких документов или паспортов?
   - Нет, сэр.
   - Это кажется необычным.
   - Я тоже так думаю, сэр.
   - Обыщите их еще раз, просто чтобы убедиться, а затем приведите в фойе. Я позвоню, когда буду готов их принять. Постоянно держите их под вооруженной охраной.
   - Да, сэр.
   - Но перед этим свяжитесь с графиней. Если она свободна, я бы хотел, чтобы она пришла ко мне в офис. Если нет, я разберусь с этим сам.
   - Понятно, сэр. Я удостоверюсь, что не помешал.
   Клаус-Вильгельм кивнул, и Антон вышел, закрыв за собой дверь. Генерал снова взял кольцо.
   - Что вы двое делаете с поддельной фамильной реликвией фон Шредеров? - поинтересовался он вслух. Он, честно говоря, не знал, чего они ожидали от этого добиться, но они были правы в том, что он захочет их увидеть. История семейной реликвии в семье фон Шредеров не была общеизвестной, поэтому нужен был фон Шредер или кто-то очень близкий к семье, чтобы понять значение кольца.
   Был ли один из этих людей или оба они такими людьми? Если да, то кем бы они могли быть?
   Это кольцо когда-то носила его первая жена Эльфрида, и он почувствовал, как его мысли возвращаются к ней, когда он снова и снова вертел кольцо в пальцах. Она скончалась более четырнадцати лет назад, но каким-то образом, увидев кольцо на руке его второй жены, он вспомнил давно забытые отголоски горя и боли.
   На этот раз дверь открылась без стука, и Юлия Оболенская фон Шредер проскользнула внутрь, выглядя такой же красивой, как в тот день, когда он встретил ее в мае 1946 года, хотя было немного трудно разглядеть в элегантной немецкой дворянке сегодняшнего дня того крепкого, как гвоздь, молодого майора Украинской повстанческой армии.
   Его танковое острие продвигалось на север из Румынии, всего в нескольких километрах вглубь Украины, все еще почти в пятистах километрах от Киева, и иваны начали приходить в себя. Они крепко окопались, их проклятым танкам Т34 и КВ, казалось, не будет конца, и не слишком отдаленный грохот их артиллерии подсказывал ему, что ситуация вот-вот станет еще более ужасной, когда в его штабе появилась майор Оболенская и настояла на разговоре с ним. С ним - лично. Сначала его позабавило ее требование... но только до тех пор, пока он действительно не увидел ее. Ей было всего девятнадцать лет, и она должна была быть дома, беспокоясь о парнях. Это было его первой мыслью. Конечно, тогда он не знал, что она с пятнадцати лет боролась со сталинскими коммунистами, но он помнил, как подумал, что даже мешковатая форма не могла скрыть изящества - и стройности - осанки до нелепости юного майора. И все же тот факт, что она была красивой молодой женщиной, никак не укладывался у нее в голове. Ее волосы были коротко подстрижены, ногти коротко обрезаны и имели квадратную форму, сильные пальцы были в мозолях, на высоких скулах и пухлом рту не было и следа косметики, и единственное, что ее интересовало в тот день, - это обмен древних винтовок Мосина-Нагана ее партизанского отряда на что-то получше.
   Его подчиненные пытались прогнать ее прочь. У командира целого бронетанкового корпуса, прокладывающего себе путь на вражескую территорию, было слишком много важных дел, чтобы тратить время на разговоры с одинокой дерзкой женщиной-майором-подростком из так называемой армии, состоящей из сумасшедших украинских националистов! Но что-то в ней привлекло его внимание. Одному богу известно, что именно, но он предостерегающе поднял руку своему начальнику штаба, поманил ее ближе и, поймав себя на том, что серьезно слушает ее страстную мольбу, понял, что это не обычная молодая женщина. Он никогда не забудет, как сияли ее глаза, словно он только что короновал ее императрицей, когда приказал своему квартирмейстеру выдать ее подразделению триста полуавтоматических винтовок G43. Или то, как эти длинные мозолистые пальцы за считанные секунды взяли одну из них... или то, как она навела прицел так быстро, как это смог бы сделать любой из его собственных ветеранов. Она была вдвое моложе его, невозможно было представить себе что-либо менее похожее на его любимую Эльфриду, и все же... и все же...
   Она вошла в его жизнь в то время, когда он был наполовину мужчиной, существом, исполненным чистого долга, который потерял жену и отослал своего единственного сына, чтобы обезопасить его. Он не считал себя несчастным... до тех пор, пока она не наполнила пустую оболочку его жизни теплом и светом, и он заново не узнал через нее, что значит снова быть полноценным человеком. И теперь, когда она вошла в его кабинет, он снова поразился тому, как темные волосы струились по обе стороны ее волевого овального лица. В гордом поднятии ее головы, в небесно-голубых глазах под бровями в форме птичьего крыла, придававших ей царственный вид, который противоречил ее молодости. Может, она и была на два десятка лет моложе его, но обладала силой воли, равной во всех отношениях его собственной... И он понятия не имел, почему подпрыгивало его собственное сердце, когда она входила в комнату.
   Он поднялся со своего места и тепло улыбнулся, протягивая ей руку.
   - Ты хотел меня видеть, коханый? - спросила она, сжимая его руку, когда он поцеловал ее в щеку.
   - Да, либлинг. - Он быстро сжал ее пальцы в ответ - ощущая их мягкость, вспоминая те военные мозоли, - а затем отпустил ее руку и протянул кольцо. - Не могла бы ты взглянуть на это?
   Юлия склонила голову набок, затем взяла его и поднесла к кольцу на своем пальце.
   - Где ты это взял? - спросила она. - Это то же самое, что и у меня. Их что, два?
   - Нет. Когда-либо было сделано только одно. Это, должно быть, подделка.
   - Если так, то это очень хороший вариант. Я с трудом улавливаю разницу.
   Она показала ему оба экземпляра, чтобы он сравнил их при свете, и ему тоже было трудно найти какой-либо изъян в подделке. Бриллианты в новом кольце сияли еще ярче, чем в настоящем, но, возможно, это было результатом недавней чистки драгоценных камней. Он действительно заметил очень тонкие различия в деталях кольца. На подделке было несколько следов износа, которых не было на кольце Юлии, и оно было подогнано под палец другого размера, но, за исключением этих нескольких несоответствий, они были идентичны.
   - Кто-то появился у ворот с этим, - сказал Клаус-Вильгельм. - Я приказал привести их сюда, чтобы посмотреть, в чем дело. Девочки в северном крыле?
   - Как и должно быть.
   - Сходи за ними. Отведи их в безопасную комнату.
   Эти блестящие голубые глаза внезапно сузились, и из них на него посмотрела майор Оболенская.
   - Ты ожидаешь неприятностей? - тихо спросила она.
   - Не уверен и не собираюсь рисковать. Иди и забери их. И передай Мише, что я сказал, чтобы никто не приближался ни к кому из вас, пока я не скажу ему по-другому.
   - Хорошо. - Она наклонилась и поцеловала его в щеку. - Я позабочусь об этом.
   - Спасибо.
   Она ушла, а Клаус-Вильгельм открыл правый ящик своего письменного стола. Он достал оружейный ремень, застегнул его на талии, вытащил презентационный "Смит-Вессон" модели 29 с гравировкой и зарядил шесть патронов "Магнум" калибра .44. Затем он убрал его обратно в кобуру и пожал плечами, расправляя свой расстегнутый мундир вокруг его неоспоримой массивности. Это оружие было представлено американским производителем оружия всего двумя годами ранее, и этот экземпляр был подарком генерала Эрнеста Хармона. Он и американец стали крепкими друзьями на Берлинской конференции 1949 года, где встретились Западный альянс и его новые союзники по Тихоокеанскому региону, чтобы скоординировать операцию "Оз" с жестокой кампанией на Восточном фронте, и с тех пор они оставались близки. Некоторые из его соотечественников-немцев, без сомнения, отнеслись бы к огромному револьверу с пятидюймовым стволом как к типичной американской гиперкомпенсации, но Клаусу-Вильгельму он подошел идеально.
   И во что бы он ни попал из этого оружия, то должно было умереть...и это было именно то, что ему нравилось.
   Он снял телефонную трубку и набрал номер фойе.
   - Да, сэр? - ответил Антон.
   - Приведи их сюда.
  
   - И профессор, и доктор Шредер находятся внутри, - заявил Джеймс Ноксон, наблюдая за трансляцией с одинокого разведывательного беспилотника "Скарабей". Они задействовали только один беспилотник, как для того, чтобы уменьшить шансы на обнаружение, так и потому, что были почти уверены, куда направляется Камински.
   И они были правы.
   - Рекомендации? - спросил Джонас, стоя в передней части мостика, где земная гравитация для разнообразия тянула их вниз.
   - Я возглавлю группу наших операторов при штурме резиденции, - сказал Нокс. - Мы уберем обоих мужчин прежде, чем кто-нибудь узнает, что мы там.
   - Или мы могли бы просто ворваться двумя хронопортами и сравнять это место с землей, - возразил Джонас.
   - Хронопорты не являются расходным материалом.
   И я поклялся твоему отцу, что ты вернешься из этого живым, - подумал Нокс. - Я не собираюсь снова потерпеть неудачу.
   - Ты тоже не расходный материал, - возразил Джонас.
   - Мы не знаем, где находится времялет. Это слишком рискованно.
   - Забудь об этом. Я не отправляю вас и операторов в неподдерживаемый режим. Я своими глазами видел, что оружие этого корабля делает с людьми. Это разорвет тебя в клочья, а потом для пущей убедительности замульчирует эти клочья.
   - Это меня не достанет.
   - Я сказал, забудь об этом, - сказал Джонас, теперь почти криком.
   - Как скажете, заместитель директора, - ответил Нокс с невозмутимым спокойствием.
   Джонас вздохнул. Он закрыл глаза и потер виски.
   - Мы в трехстах километрах от резиденции. Нам потребуется слишком много времени, чтобы связаться с вами, если все попадет в мусор и времялет атакует.
   - Тогда каковы будут ваши приказы?
   - Сначала мы отправим "Кортик", как ты и предлагал. - Джонас поднял голову, на мгновение задумался над картой, затем провел линию к северу от резиденции. - Но хронопорты пронесутся сзади, прямо сюда. Мы идем низко и бесшумно. Мы должны быть достаточно далеко, чтобы нас не заметили, но достаточно близко, если вам и операторам понадобится помощь.
   Нокс кивнул. Ему показалось, что промежуточный пункт находился достаточно далеко от места действия.
   - В таком случае, я хотел бы получить ваше разрешение перейти в мой боевой модуль.
   - Согласен. Загружайся, Нокс.
   - Сэр. - Он повернулся и направился к выходу с мостика.
   - А, Нокс? - спросил Джонас, не отрываясь от карты.
   - Да? - Он оглянулся на сына, которого отправил защищать на этот корабль.
   - Не делай там никаких глупостей.
   Он не смог ответить ничем стоящим, поэтому снова повернулся и зашагал в заднюю часть корабля, затем спустился по трапу вниз, где одиннадцать специальных операторов готовились к бою в умной броне, с рэйлганами и управляемыми гранатами. Два из них проводили окончательную диагностику боевых беспилотников.
   Они прекратили то, что делали, и ждали, когда он заговорит.
   Он прошел мимо них к черному эндоскелету, прикрепленному к стене металлическими лентами и увешанному оружием: тяжелый рэйлган для правой руки; огнемет для левой руки; гранатомет, установленный на плече; динамическая броня из мальметалла; полное покрытие умной поверхностью; маневровые ускорители в ногах, плечах и руках; и пушка с полным набором активных и пассивных прицелов. Операторы уже загрузили в модуль резервный хронотонный телеграф "Следопыта-6", что было стандартной процедурой для наземных миссий ДТР.
   Он посмотрел на гладкую безглазую голову. Боевой модуль представлял собой вершину наземного вооружения Администрации для чего-то размером с человека. Он был одним из первых добровольцев, поселившихся в этих машинах для убийства, и на его счету были сотни успешных боевых вылетов.
   - Впусти меня, - приказал он и снял куртку.
   Операторы прорезали тонкий шов в его искусственной коже в форме буквы U на полпути вниз по спине и приподняли его, чтобы открыть прорезь для доступа к его кассете. Он отправил код разблокировки, и они вытащили незапертую кассету из его позвоночника.
   Мир исчез, сменившись простыми меняющимися цветовыми узорами и почти музыкальными фоновыми звуками, предназначенными для предотвращения сенсорной депривации, если его коннектом будет находиться в таком состоянии слишком долго.
   Загружающаяся виртуальная реальность исчезла всего через несколько секунд, и ему не пришлось открывать глаза.
   У него их не было.
   Комната, одиннадцать операторов и пустая оболочка его синтетического тела сформировались вокруг него в виде сложных конструкций из визуального света, инфракрасного излучения, ультрафиолета, сонара и радара. Он больше не был человеком, а представлял собой смесь оружия, брони и технологий. Он не выглядел человеком, не чувствовал себя человеком.
   И у него не было никакого желания быть человеком.
   Больше нет.
  
   Антон Сильченко провел Бенджамина и Райберта через отделанное золотом фойе, освещенное хрустальными люстрами, свисающими с высокого сводчатого потолка, затем вверх по величественной лестнице, устланной красным ковром, на балкон второго этажа, который ответвлялся к трем крыльям. Второй этаж временной резиденции был более чем в два раза выше первого, что позволяло создавать по-настоящему просторные интерьеры, призванные впечатлять посетителей своим размахом и величием, в то время как комнаты на нижнем этаже выполняли более приземленные функции.
   Двое мужчин из службы безопасности последовали за ними с автоматами наизготовку.
   Бенджамин задался вопросом, был ли его отец в этот самый момент где-нибудь в резиденции. Он быстро подсчитал в уме и прикинул, что Клаусу Шредеру в этой части временной шкалы должно было быть около семнадцати. Клаус навещал Клауса-Вильгельма на Украине ближе к концу его губернаторства, после того как утихли самые ожесточенные атаки партизан, но большую часть своего времени он проводил в США, поэтому Бенджамин не думал, что столкнется с ним.
   Что его вполне устраивало, потому что прямо сейчас у него было достаточно забот, чтобы не впутывать в это дело подростковую версию своего собственного отца.
   - Еще оружие, - пробормотал Райберт себе под нос. - Почему каждый, кого мы встречаем, хочет наставить на меня пистолет?
   - Успокойся, - прошептал в ответ Бенджамин. - Это то, чего мы хотели.
   - Я спокоен. Просто расстроен, вот и все.
   Они повернули направо, в восточное крыло, где более холодные цвета сменили теплые красные и золотые тона фойе. Завитки светло- и темно-синего цвета взбирались по стенам, а насыщенные пурпурные спирали стелились по полу.
   - Что ж, мы добились этой аудиенции, - прошептал синтоид. - Каков твой следующий шаг?
   - Просто предоставь это мне. У меня все под контролем.
   Райберт оглянулся на солдат. Хотя технически они не держали их под прицелом, у них все еще было оружие.
   - Конечно.
   - Ты доверяешь мне, не так ли?
   - Думаю, да.
   Антон повел их по коридору, высота которого превышала его ширину, со стенами, увешанными картинами с изображением диких животных и живописными видами. Времена года менялись по мере того, как они проходили мимо, и заканчивались унылыми картинами украинской зимы прямо за толстой дубовой дверью.
   Антон постучал.
   - Войдите, - раздался приглушенный голос.
   - Губернатор сейчас примет вас. - Антон открыл дверь и жестом пригласил их войти.
   Бенджамин вошел в прямоугольный кабинет, небольшой, но дорого обставленный, и встретился взглядом с дедушкой. Он был высок и широкоплеч, как большинство мужчин Шредеров, с копной светлых волос и серыми глазами, которыми он когда-нибудь будет колоть внуков, когда они будут лгать.
   Но это был не увядающий патриарх семьи со впалыми щеками и слабеющим зрением. У него была сильная спина, крепкие мускулы и непоколебимый взгляд. Глубоко внутри Бенджамин все еще ожидал увидеть любящего дедушку, который будет потчевать его историями о семейной гордости, но вместо этого он обнаружил возвышающуюся фигуру, в десять раз превосходящую его ожидания.
   Клаус-Вильгельм едва заметно поморщился, глядя на Бенджамина.
   Он видит семейное сходство, - подумал Бенджамин. - Ну, конечно, он это делает. Он жесткий и умный. Меньшего я и не ожидал.
   Клаус-Вильгельм поднял кольцо. - Кто из вас принес это? - спросил он по-английски.
   - Это принес я, сэр, - сказал Бенджамин, почти инстинктивно выпрямляясь.
   - Вам придется кое-что объяснить.
   - Да, сэр. Конечно.
   Клаус-Вильгельм кивнул в ответ на прямой, уважительный тон. Это хорошо срабатывало у Бенджамина, когда он был ребенком, добивающимся расположения, и это срабатывало прямо сейчас.
   - Что ж. В таком случае давайте послушаем это.
   - Сэр. Сначала позвольте мне сказать, что, хотя вы меня не знаете, я знаю вас.
   - На это могут претендовать многие люди.
   - Не так, как могу я, - продолжил Бенджамин. - Я знаю вас лично по причинам, о которых вы, возможно, уже подозреваете.
   Челюсть Клауса-Вильгельма напряглась при этом замечании.
   - Я также знаю, что вы человек, который не терпит путаницы. Вы уважаете правду и прямоту, и это именно то, что я собираюсь вам дать.
   Он сделал шаг вперед и заговорил ясным голосом.
   - Меня зовут Бенджамин Шредер. Я ваш внук из 2018 года, и я отправился в прошлое, потому что мне нужна ваша помощь, чтобы спасти вселенную.
   Райберт с громким шлепком хлопнул себя ладонью по лицу.
  
   Два хронопорта парили над Днепром к северу от Киева и временной резиденции, их корпуса были скрыты иллюзиями умной поверхности. Джонас и остальная команда на мостике "Следопыта-6" сидели пристегнутыми к своим креслам, готовые к бою, и во всем корабле царила напряженная тишина, когда одинокий значок скользнул на юг по карте Украины, а затем остановился.
   - Мы приземлились, - доложил Нокс с транспортного "Кортика" "Следопыта-6". - Никаких признаков того, что нас заметили. Приближаюсь к цели.
   Значки, изображающие одиннадцать специальных операторов, восемь легких беспилотных аппаратов наземной поддержки "Росомаха", восемь легких беспилотных летательных аппаратов воздушной поддержки "Рэптор", два снайперских беспилотных летательных аппарата "Кондор" и один боевой модуль "СТАНД", высадились с "Кортика" и двинулись на юг через лес.
   - Заместитель директора, у нас есть возможный эхо-сигнал от прицела рядом с резиденцией. Может быть, это времялет.
   - Давайте посмотрим.
   В виртуальном видении Джонаса открылось окно, и он увеличил изображение облаков над Киевом. Начался повтор, и на короткое мгновение участок под клубящимися облаками вспыхнул с более высокой, чем обычно, тепловой активностью. Возможно, их аналитические программы слишком усердно пытались найти отклонения в чем-то столь естественно нерегулярном, как погода.
   Или это может быть от большого корабля с передовыми системами скрытности, скрывающегося в облаках.
   - Подвиньте нас поближе, - приказал Джонас, - но делайте это тихо. Оружие, запрограммируйте ракетный обстрел на максимальную зону поражения. Мы собираемся выгнать их из этого облака.
   Включились термоядерные двигатели, и два хронопорта заскользили вперед по покрытой рябью воде.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

  
   Украина
   1958 год н.э.
  
   - Ой! - Эльжбета вздрогнула, наблюдая за встречей глазами Райберта. - Это действительно была такая хорошая идея?
   - Это было определенно прямолинейно, - заметил Фило с озабоченной гримасой. - Насколько это прямолинейно в хорошем смысле? - он пожал плечами.
   - Я так понимаю, вы с Райбертом никогда не пробовали этот подход.
   - Э-э-э, - аватар покачал головой.
   - Что ж, удачи тебе, Бен. Тебе это понадобится.
   Она снова заглянула в чувства Райберта и обнаружила, что Клаус-Вильгельм не воспринимает ничего из этой чепухи. Сначала она подумала, что он сразу же отмахнется от этих двоих, но он этого не сделал, и вместо этого они с Бенджамином начали долгую, затяжную дуэль претензий и вопросов, споров и историй.
   Клаус-Вильгельм совершенно ясно дал понять, что все, что сказал Бенджамин, было смехотворным, но эти двое все еще разговаривали, все еще прощупывали друг друга. Бенджамин слишком много знал о своем дедушке и семье фон Шредеров, чтобы Клаус-Вильгельм хотя бы заподозрил, что что-то происходит, даже если не знал, что именно. Он слушал, уделяя пристальное внимание всему, что говорил Бенджамин. Он явно в это не верил. По крайней мере, пока, и уж точно не полностью, но, возможно, он уже увидел проблеск истины, скрытый в фантастической истории Бенджамина.
   Действительно ли сработал жестоко прямолинейный подход Бена? Правильно ли он все-таки понял своего деда? Если Клаус-Вильгельм был человеком, настолько преисполненным чести и долга, как о нем говорил Бенджамин, то, возможно, рассказать ему полную и безоговорочную правду было лучшим способом заслужить его доверие.
   Независимо от того, насколько трудным может оказаться донесение этой истины на начальном этапе.
   - У тебя получится, Бен, - прошептала она.
   - Хмм? - пробормотал Фило.
   - Что случилось?
   - Не уверен. - Он открыл карту Днепра до того, как он сужался и протекал через Киев. - Взгляни на это.
   Эльжбета закрыла виртуальную трансляцию из резиденции и положила руки на поручни командирского стола. Цепочка прерывистых сигналов прочертила неровный путь на юг, вниз по середине Днепра.
   - Хронопорт? - спросила она приглушенным голосом.
   - Может быть.
   - У нас есть поблизости пульт дистанционного управления?
   - У меня есть один, дислоцированный в Киеве, который сейчас движется в ту сторону. - Он выделил пункт на карте. - Он должен пересечь путь того, что находится снаружи, через две минуты.
   - Мне нужно подготовиться.
   - Хорошая идея.
   Эльжбета поспешила к открытой компенсационной койке и забралась внутрь. Стеклянная передняя панель закрылась, и салон наполнился молочной жидкостью. Она подключила свое программное биооборудование к рою псевдоожиженных микроботов, закрыла глаза и открыла абстракцию кабины пилота. Программное обеспечение ее биоимплантов взяло на себя функции ее реального тела еще до того, как ей пришлось столкнуться с неприятностью вдыхать эту гадость, и вокруг нее развернулась абстракция.
   Она стояла на невидимом полу рядом с расположенной бок о бок кабиной пилота, которую спроектировали они с Фило. Ее окружал панорамный вид с низкими серыми облаками, которые расступались, позволяя ненадолго увидеть заснеженные вечнозеленые леса и редкие здания на окраине Киева.
   Она вскочила на свое место, и слева от нее материализовался Фило. Включились виртуальные дисплеи, и она потянулась к джойстику и всеракурсному дросселю.
   - Зафиксирован положительный результат, - доложил Фило. - Два хронопорта движутся на юг над Днепром, направляясь в общем направлении к нам.
   На ее дисплеях появились две большие иконки.
   - Черт, - выдохнула она и открыла аудиосвязь. - Привет, Райберт. У нас проблема.
   - А почему бы и нет? - послал он, не произнося ни слова. - Что случилось на этот раз?
   - Два хронопорта движутся на юг вдоль реки.
   - Ну, это просто фантастика. Ты можешь с ними справиться?
   - Предоставь это нам. Мы их уничтожим.
   Эльжбета закрыла канал и развернула времялет, чтобы его нос был направлен на север.
   - Они приближаются низко и медленно, - доложил Фило. - Похоже, они пытаются подобраться незаметно.
   - Ради всего хорошего, что это им принесет. - Эльжбета переключила дроссельную заслонку на самую низкую чувствительность и медленно сдвинула ее в сторону. Струйка энергии привела в действие гравитонные двигатели, и времялет боком вынырнул из облаков. Она нарисовала на карте линию, которая проходила как через времялет, так и через хронопорты, затем проверила, чтобы убедиться, что резиденция не находится где-либо рядом с линией огня.
   - Масс-привод заряжен и готов, - доложил Фило.
   - Боже, их ждет сюрприз. - Эльжбета прикусила нижнюю губу и пошевелила пальцами над рычагами управления. Она проверила свое местоположение относительно офиса губернатора. - Эй, Райберт?
   - Да?
   - Скажи Клаусу-Вильгельму, чтобы выглянул в окно. Мы собираемся устроить настоящее шоу.
   - Настраиваю саморепликаторы на четырнадцать поколений, - сказал Фило. - Этого должно быть достаточно, чтобы превратить в жидкость весь хронопорт.
   - Как выглядит твое поле обстрела?
   - Набери мне еще немного высоты.
   Эльжбета нажала на педаль газа, и времялет взлетел под облачный покров.
   - Вот. Это хорошо. - Фило потянулся к пульту управления, затем взглянул на нее. - Ты знаешь, мы никогда не обсуждали это.
   - Обсуждали что?
   - Ты отдаешь приказ стрелять или мне просто сделать это?
   - Мы партнеры, Фило. Ты контролируешь оружие, а это значит, что честь целиком принадлежит тебе.
   - Хорошо! - Он нечеловечески ухмыльнулся. - Прецизионная регулировка карданов. Открывается отверстие в кожухе. И... огонь!
   Однотонный снаряд вылетел из масс-привода с грохотом, от которого с деревьев посыпался снег и задребезжали все оконные стекла в радиусе нескольких миль. Он пронесся по воздуху подобно сверкающей линии огня и пробил длинную диагональную борозду в сердце хронопорта.
   Умная поверхность замерцала и вышла из строя, а боезаряд взорвался, выпустив смертоносную струю боевых микроботов, как раз в тот момент, когда головная часть снаряда пробила другую сторону, и из реки поднялся гейзер воды.
   Хронопорт свалился на бок. Крыло нырнуло в реку, и вода взметнулась за ним. Один из термоядерных двигателей засбоил, и машина времени развернулась вокруг своей вертикальной оси, заскользила по воде почти боком, а затем врезалась в берег реки, подняв фонтан земли, камней и мальметалла.
   - Да, черт возьми! - Эльжбета обрадовалась.
   - Второй снаряд заряжен. Зарядка конденсаторов.
   Невредимый хронопорт резко накренился, и его двойные термоядерные двигатели заработали на полную мощность.
   - Похоже, кому-то больше не нравятся шансы, - отметила Эльжбета.
   - Обнаруживаю выживших, выбирающихся из места крушения.
   - Ненадолго. - Она убрала кожух, переключила дроссельную заслонку на максимальную чувствительность и толкнула ее вперед. Гравитоны хлынули через двигатели времялета, и он рванулся вперед. - Обстреляйте место крушения. Мы не хотим, чтобы что-то приближалось к резиденции.
   - Понял. - Фило активировал их трио 45-миллиметровых пушек Гатлинга. Оружейные отсеки динамично перемещались по броне из прог-стали, сгруппировались в нижней части корабля и со щелчком раскрылись.
  
   Джонас Шигеки с криком боли отодвинул покореженную панель в сторону и, пошатываясь, выбрался из-под обломков. Кровь текла из широкой раны на его лбу, и он, прихрамывая, пробирался по развороченным остаткам мостика без крыши и по искореженным останкам своей команды.
   Он понятия не имел, что только что произошло. Умом он понимал, что должен был ужаснуться при виде искореженных тел, части которых все еще были пристегнуты ремнями к сиденьям, но в его сознании не было места ужасу. Только ошеломленное неверие.
   Нападение произошло почти без предупреждения. Сначала раздался крик навигатора реального пространства о внезапном появлении эха вблизи облаков. А потом мир превратился в шум и свет, а корабль вышел из-под контроля.
   Пронизывающий ветер обдувал его кожу, и он оперся рукой о разрушенную переднюю часть моста. Он наклонился вперед, чтобы перевести дыхание, и опустил голову.
   Кто-то окликнул его сзади, и он, обернувшись, увидел два далеких силуэта, выбирающихся из-под обломков.
   Выжившие. Были и другие выжившие.
   Хорошо.
   И тут он понял, что его рука необычайно теплая, несмотря на холод.
   Он взглянул вниз и ахнул. Множество капель с ржавым оттенком потекли по его коже. Тепло, которое они давали, превратилось в зуд, переросший в сильное жжение, когда его кожа расплавилась. Жидкость быстро распространялась.
   Он попытался размазать жидкость по торчащему обломку, но потом вскрикнул. Все, что он делал, - это отрывал куски от своей собственной плоти, которые затем разрастались в виде паучьих радиальных узоров. Жидкость отделяла плоть от костей и текла вверх по его руке, с каждой секундой поглощая все больше его тела.
   Джонас закричал и попятился назад, пока не шлепнулся в лужу, и его ногам стало неприятно тепло. Он посмотрел вниз и обнаружил, что его ботинки по щиколотку погружены в ржавый сироп. Внешний слой его ботинок растворился, а затем в лужу уплыло мясо вокруг костей.
   Его лодыжки подогнулись, и он рухнул, погрузив колени и руки в лужу. Всеохватывающее жжение поднялось по его рукам и ногам, а затем разлилось по кровеносной системе. Прожорливые микроботы растеклись по его телу и принялись поедать его заживо изнутри.
   Он взвыл от ужаса и агонии.
   А потом он замолчал, превратившись в застывшую человекообразную пародию на сочащуюся плоть, которая медленно погружалась в смертельную лужу. Жизнь полностью покинула его еще до того, как первые фугасные снаряды превратили то, что осталось от его тела, в розовый туман.
  
   Прозвучал сигнал тревоги, и пятьдесят четыре немецких и украинских ветерана из службы безопасности Клауса-Вильгельма без вопросов бросились на свои позиции и приготовились к атаке.
   Револьвер Клауса-Вильгельма прыгнул ему в руку в тот момент, когда по небу пронесся мощный луч молнии. Стекла задребезжали, ручки скатились с его стола, снаружи его кабинета упали рамки для фотографий. Луч, казалось, появился из ниоткуда, но затем в небе, откуда началась атака, материализовался огромный корабль.
   Сначала Клаус-Вильгельм подумал, что это может быть дирижабль из-за его удлиненной формы и того, как он парил в воздухе. Он не знал, как он пропустил это изначально, и у него было мало времени, чтобы обдумать этот вопрос, потому что корабль пронесся в поле его зрения с поразительной скоростью, а затем исчез из виду.
   Слишком большая скорость, слишком быстро для чего-то такого размера.
   - Ни один самолет не может этого сделать, - выдохнул он.
   - Пока нет, - поправил Райберт.
   Клаус-Вильгельм резко обернулся, все еще держа револьвер в руке.
   - Пожалуйста, не надо. - Райберт поднял руки. - Честно говоря, мне надоело, когда люди наставляют на меня оружие.
   - Элла, как у тебя дела? - спросил Бенджамин, прижимая палец к уху. Он кивнул, затем сказал: - Понял, не позволяй ему ускользнуть. Мы позаботимся обо всем здесь, внизу.
   Неужели у него в ухе был целый радиоприемник? Это казалось невозможным. Но тогда это была бы не первая невозможная вещь, свидетелем которой он стал сегодня.
   - Не могли бы вы объяснить, что я только что видел? - потребовал Клаус-Вильгельм.
   - Конечно, сэр. - Бенджамин опустил руку. - Наша машина времени, "Клейо", обнаружила две вражеские машины времени, приближающиеся с севера. Она сбила одну из них. Вторая сбежала, и "Клейо" теперь преследует ее.
   - Эта массивная штука, - Клаус-Вильгельм указал в окно, - ваша машина времени?
   - Ага, - ухмыльнулся Райберт. - Разве она не красавица?
   - Снимите тревогу, но держите всех начеку, - приказал Клаус-Вильгельм.
   Антон кивнул, снял телефонную трубку и набрал номер.
   - Сигнализация отключена, - сказал он, и вскоре звуки прекратились. - Да, это верно. Пока не отправляйте приказ об отмене. И принеси мне сюда радио - немедленно! - Он положил трубку обратно на рычаг.
   Клаус-Вильгельм одобрительно кивнул, затем с гримасой повернулся к своим посетителям.
   - Ты понимаешь, что даже с этой твоей... штукой на свободе ты должен быть сумасшедшим, не так ли? Ты действительно ожидаешь, что я поверю во что-либо из этого?
   - Да, сэр, - сказал Бенджамин. - Да.
   - Ты утверждаешь, что ты мой внук из будущего.
   - Потому что это правда. Я первенец Клауса Шредера.
   - И ты утверждаешь, что это реально. - Клаус-Вильгельм поднял кольцо.
   - Это то же самое, что сейчас носит ваша жена, только на несколько десятилетий старше.
   - Тогда как оно попало к тебе?
   - Мой отец подарил его мне, чтобы я мог сделать предложение женщине своей мечты.
   - Она сказала "нет"?
   - Она пилотирует машину времени.
   - Конечно, это так, - иронично сказал Клаус-Вильгельм. Затем он остановился и кивнул, вспомнив внутреннюю силу другой женщины, которая носила точно такое же кольцо, как у него на руке. Он взглянул на крупного мужчину рядом со своим предполагаемым внуком. - Итак, теперь твоя история?
   - Я историк из тридцатого века, который специализируется на древнегреческой и римской цивилизациях и который в настоящее время обитает в синтетическом теле из альтернативной версии тридцатого века, потому что мое настоящее тело было переработано. О, я также тот, кто нанял вашего внука, чтобы он помог мне спасти вселенную от полного уничтожения, исправив узел во времени, связанный с убийством в 1940 году.
   - Вижу, что я ошибся с вопросом, - проворчал Клаус-Вильгельм.
   - Я удивлен, что ты действительно сказал ему все это, - Бенджамин криво улыбнулся Райберту.
   - Ну, я понял, какого черта. Ты идешь по супер-честному пути, так почему бы не пойти ва-банк?
   - Хватит! - рявкнул Клаус-Вильгельм, и двое мужчин немедленно заткнулись. Он снова выглянул в окно, где из ниоткуда появился невероятно большой и быстрый самолет, чтобы выстрелить из оружия, которого он никогда раньше не видел. Затем он опустил взгляд на идеальную "подделку" у себя на ладони и, наконец, повернулся к мужчине, утверждавшему, что он его внук, и внимательно изучил его.
   В утверждении Бенджамина было нечто большее, чем просто слова. Этот человек действительно был поразительно похож на его семнадцатилетнего сына, и Бенджамин знал истории, которые Клаус-Вильгельм никогда никому не рассказывал. Как это можно было бы объяснить?
   Как можно было хоть что-то из этого объяснить?
   Клаус-Вильгельм шагнул вперед, встал прямо перед Бенджамином и пристально посмотрел ему в глаза. Такие же серые проницательные глаза были и у его сына Клауса. Он не видел в них ни сомнений, ни обмана, только холодную уверенность этого человека в том, что в конце концов он добьется своего.
   Удовлетворенный, Клаус-Вильгельм медленно кивнул, затем протянул руку.
   - Полагаю, она захочет это вернуть. - Он протянул кольцо, и Бенджамин взял его и положил обратно в карман.
   - Благодарю вас, сэр.
   - Значит, тебе нужна моя помощь, чтобы спасти вселенную? - спросил он, делая шаг назад.
   - Это верно.
   - Что ж, я дам тебе одну попытку. - Он убрал оружие в кобуру. - У тебя хватает наглости быть Шредером.
   - Благодарю вас, сэр. - Бенджамин улыбнулся. - Это многое значит, если исходит от вас. Больше, чем вы можете себе представить.
   - Тогда ладно. - Клаус-Вильгельм скрестил руки на груди, когда один из сотрудников службы безопасности вбежал в комнату и вручил Сильченко портативную рацию. - Почему бы тебе не начать с самого начала? И на этот раз, думаю, я промолчу и дам тебе закончить.
  
   Юлия фон Шредер перевернула корзину на бок и рассыпала цветные деревянные кубики по тряпичному ковру.
   - Но почему папа не хочет нас видеть? - надулась с дивана Вероника, прижимая к себе свою любимую куклу.
   - Папа действительно хочет тебя видеть, - ответила Юлия с отработанным терпением, опускаясь на одно колено, чтобы начать разделять кубики. - Но сегодня ему придется работать допоздна.
   - Снова?
   Юлия оглянулась через плечо на светловолосого широкоплечего мужчину, стоявшего в дверях позади нее. Михаил Лукович Гритосенко - бывший старшина Украинской повстанческой армии, а ныне дядя Миша для детей фон Шредеров - оглянулся на нее, и она слабо улыбнулась. Затем она снова повернулась к своей дочери.
   - Да, боюсь, опять же, дорогая.
   - Хочу папочку! - Кристина чуть слышно булькнула из своей кроватки, затем сунула большой палец в рот.
   Юлия закончила разделять кубики для своей средней дочери Дианы и встала. Ни одна из ее дочерей не обратила особого внимания на свитер, который она надела перед тем, как отправиться в безопасную комнату в подвале резиденции. Несмотря на веселые тряпичные коврики, удобные диваны и непрямое освещение, бронированная комната без окон имела больше общего с бункером, чем с детской, и на то была веская причина. Теперь она протянула руку за спину, дотронулась до твердой, угловатой формы на пояснице, скрытой свободным свитером, и улыбнулась дочерям.
   - Иногда мне тоже хочется, чтобы ему не приходилось так много работать, - тепло сказала она.
   - Ну, а что, если я скажу ему перестать так много работать? - спросила Вероника.
   - Не думаю, что это прошло бы очень хорошо, дорогая.
   Юлия наблюдала, как Диана начала выбирать кубики и аккуратно укладывать их в стопку. Выражение ее лица было сосредоточенным, и во время работы она высунула только кончик языка. Юлия покачала головой, улыбнувшись еще шире, затем оглянулась на "дядю Мишу". Он выгнул бровь, и она кивнула в сторону коридора позади него. Он кивнул в ответ, вышел из комнаты-убежища и захлопнул за собой дверь.
   Закрываясь, она издала очень громкий звук.
   - Мамочка? - спросила Вероника.
   - Да, дорогая?
   - Папа любит нас?
   Юлия нахмурилась, затем села на диван рядом с Вероникой.
   - Итак, почему ты задаешь подобный вопрос?
   - Потому что он явно любит работать больше, чем нас, - заявила она.
   - О, но вот тут-то ты и ошибаешься! Причина, по которой он так усердно работает, в том, что он любит тебя.
   Вероника нахмурилась и ударила своей куклой по подлокотнику дивана, выглядя совершенно неубежденной этим аргументом.
   Юлия нежно положила руку ей на голову и собиралась продолжить, когда напряглась и ее глаза сузились. Внезапный пронзительный крик был едва слышен сквозь толстые бронированные стены сейфовой комнаты, но она точно знала, что слышит.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Украина
   1958 год н.э.
  
   - Что нам делать, сэр?
   Нокс присел на корточки на опушке леса к северу от временной резиденции и оценил ситуацию. Полуразложившиеся останки "Следопыта-6" сверкали в его виртуальном зрении, как исчадие ада Яньлуо, а маркеры отмечали каждого павшего товарища. Никто не выжил.
   Я потерпел неудачу, - подумал он и отвернулся от нее. Его разум существовал внутри механизированной оболочки боевого модуля, и у него не было слез, которые он мог бы пролить по павшим. Но каким-то образом это сделало горечь его неудачи еще сильнее.
   Как он сможет когда-нибудь снова встретиться лицом к лицу с Шигеки? Как он вообще сможет смотреть в лицо самому себе после этого?
   - Агент Ноксон? - спросил один из специальных операторов.
   - "Следопыт-8" увел времялет, - услышал он свой холодный, ровный голос, который легко лился из аппаратной части боевого модуля. - И нам все еще предстоит выполнить свою работу. Итак, мы делаем это.
   - Каковы будут ваши приказы, сэр?"
   - "Следопыт-8" может не пережить своего столкновения. - Холодно. Так холодно. Почему его слова были такими холодными? - Мы должны принять это во внимание и действовать соответственно.
   - Что вы имеете в виду, сэр?
   - Мы не можем знать, какова внутренняя цель профессора, и поэтому мы должны быть настолько тщательны, насколько это возможно. Все, что угодно и кто угодно там может оказаться важным для его дела. Следовательно, все они должны быть устранены.
   Последовала неловкая пауза, а затем кто-то сказал: - Там есть женщины и дети.
   - Мы не рискуем. Резиденция будет чисто выметена.
   Больше никто не ответил.
   Он обвел своим улучшенным зрением окрестности. Двухэтажное здание раскинулось на три крыла, причем центральное, выходящее на север крыло было ближе всего к его позиции. Железный забор окружал весь периметр, и предыдущая тревога вызвала новую активность в виде охранников и сторожевых собак, патрулирующих изнутри забора.
   - Займите эти позиции. - Он отметил места по периметру резиденции. - Ждите моих распоряжений.
   Операторы и дроны рассредоточились в обоих направлениях, придерживаясь леса, образовав свободный круг вокруг здания.
   Он проверил местоположение "Следопыта-8". Хронопорт успешно увел времялет на сотни километров на восток, но затем вниз прокрутились индикаторы повреждений хронопорта, и он понял, что времени у него осталось мало. Без поддержки машин времени его войска долго бы не продержались.
   Все операторы и беспилотные летательные аппараты достигли своих позиций развертывания. Прочная каменная конструкция особняка обеспечила бы разумный уровень защиты от их оружия, но любой, кто попытался бы бежать, был бы застрелен.
   Никто не мог уйти от этой схватки.
   Он активировал свое оружие, включил ускорители и снова повернулся лицом к резиденции.
  
   Солдат Родерих Гарлеш наблюдал за дорогой из будки у ворот, скорчившись на бетонном полу и положив свой MP44 на каменную стойку. От пола у него заболели колени, и он пожалел, что у него нет одеяла или подушки, чтобы подложить под них. Он не знал, что это был за странный удар молнии ранее - или тот странный дирижабль, если уж на то пошло! - но он предположил, что они были частью того, почему не было приказа об отмене тревоги.
   Уши Бальтазара навострились. Затем они распрямились, и пес встал на задние лапы. Его губы скривились, обнажив длинные ряды желтых зубов, и он сердито рявкнул в сторону темнеющего леса.
   - В чем дело, мальчик? - спросил Гарлеш, направляя свой пистолет-пулемет в том же направлении. Он прищурился, но не увидел ничего, кроме грязи, снега и деревьев за дорогой.
   Бальтазар снова залаял, затем издал протяжное горловое рычание.
   - Ты что-нибудь слышишь?
   В отдаленном мраке мелькнула тень, и Гарлеш развернул свой пистолет-пулемет лицом к ней. Он навел свой рамочный прицел и положил палец на спусковой крючок. Что-то напугало Бальтазара, и он был почти уверен, что заметил движение среди деревьев.
   Странный шум привлек его внимание.
   - Подожди. - Он немного приподнялся и напряг слух. - Вы это слышите? - спросил он других охранников.
   Бальтазар начал лаять как сумасшедший, из-за чего было трудно сосредоточиться на чем-либо другом, но Гарлеш мог поклясться, что услышал что-то слабое. Что-то вроде маленького настольного вентилятора, подумал он.
   И тут он услышал это снова. Только отчетливее и становящееся громче.
   Обернутая в умную оболочку управляемая граната влетела в открытое окно будки у ворот на крошечных крыльях из мальметалла, приводимая в движение маленьким пропеллером из того же мальметалла. Она рассеяла густой аэрозоль, который заполнил будку и хлынул из открытых окон. Когда его запасы опустели, граната взорвалась.
   Зажигательный аэрозоль вспыхнул яростным голубым пламенем, от которого поджарилась плоть и почернел камень. Родерих Гарлеш умер мгновенно, а обугленный, пылающий труп Бальтазара вылетел из окна и безвольно покатился по дороге.
  
   Языки пламени со свистом вырывались из окон на обоих этажах резиденции. Воздух наполнился криками, и тревога поднялась снова.
   - Разверните "Кондоры", - скомандовал Нокс.
   Ближайший оператор справа от него снял со спины громоздкую пусковую установку, закрепил ее на плече, а затем прицелился прямо вверх. Он запустил первого "Кондора" в небо, зарядил второй беспилотник в форме ракеты в пусковую установку и отправил его вслед за первым.
   "Кондоры" взмывали в воздух, все выше и выше, пока не достигли запрограммированной оператором высоты. Затем их аэродинамические внешние оболочки разделились и развернулись, образовав трио металлических лопастей, которые удлинились и закрутились вверх, чтобы удерживать высоту. Снайперские рэйлганы приводились в действие снизу каждого беспилотника и наводились по целям далеко-далеко внизу.
   - "Кондоры" на позиции, сэр.
   - Дайте мне полномочия по наведению на цель.
   - Переведены. - В его виртуальном видении засветились разрешающие элементы.
   Нокс поднялся с корточек и встал прямо и во весь рост на опушке леса. Сухопутные войска Администрации придерживались двухуровневой философии прямого и непрямого боя. Специальные операторы, как правило, выполняли свои обязанности удаленно, либо управляя беспилотниками, либо поражая свои цели на большом расстоянии, потому что, даже с их броней и вооружением, они все еще оставались мягкими, уязвимыми людьми. Беспилотные аппараты и, что более важно, синтоиды представляли собой непосредственную боевую сторону той же медали.
   Нокс направил свое оружие на двух мужчин и их немецкую овчарку, которые мчались обратно к резиденции через полупустую парковку.
   Он включил усилители для плеч и ног, с помощью усилителей преодолел расстояние до забора в четыре шага и перепрыгнул через него. Собака бросилась прямо на него, оскалив зубы, а двое охранников повернулись и подняли винтовки.
   Он пометил обоих мужчин, и "Кондоры" выстрелили совершенно синхронно. Дротики с магнитным ускорением вонзились им в макушки и не останавливались до тех пор, пока не простреливали пах. Мужчины повалились на землю, и собака прыгнула на него, из ее пасти летели струйки слюны.
   Нокс поймал собаку в воздухе за морду, вонзил длинный палец в одну из ее глазниц и раздробил череп. Кусочки мозга просочились между его тонкими механическими пальцами, и он отбросил мертвое животное в сторону.
   - "Росомахи" и "Рэпторы", вперед. Операторы, подавляйте.
   Шестнадцать беспилотников вылетели из-за линии деревьев, и выстрелы гиперзвуковых рэйлганов разорвали воздух. Из резиденции донеслись новые вопли, и в ответ затрещал примитивный, спорадический огонь. С крыши рявкнула снайперская винтовка, и одна из "Росомах" упала. Один из "Кондоров" развернул свое собственное оружие и пробил дыру в голове снайпера.
   Нокс промчался через парковку, разбил окно на первом этаже, осыпавшее его дождем сверкающих стекол, и набросился на мужчину, съежившегося с другой стороны. Мужчина был одет во все белое, в белую шапочку и белый фартук, и они оба упали на кафельный пол комнаты, уставленной металлическими духовыми шкафами и холодильниками. Тяжелые кастрюли и сковородки свисали с потолка, дребезжа друг о друга, и полдюжины мужчин и женщин в белом разбежались в разные стороны.
   Нокс приставил дуло своего тяжелого рэйлгана к горлу мужчины и вышиб ему мозги, затем широко взмахнул другой рукой и пронесся по комнате огнеметом. Чистое голубое пламя вырвалось сияющей дугой, которая отделила плоть от костей, и мужчины и женщины с криками рухнули на пол.
   Он промчался через охваченную пламенем комнату, врезался плечом в дверь - сорвав ее с петель - и оказался в коридоре, вдоль которого тянулись двери, некоторые из них были открыты. Женщина закричала при виде него, и он выстрелил ей в сердце. Где-то в глубине здания прогремели выстрелы. Возможно, это было примитивно, но их было очень много.
   Его звуковые и инфракрасные приборы определили, какие комнаты были заняты. Он систематически вышибал двери и заливал каждую комнату пламенем, которое оставляло за собой обугленные трупы, не все из которых были взрослыми. Когда он закончил, коридор заволокло дымом, и он направился вглубь резиденции.
   Слева затрещали винтовки, и пули со свистом отскочили от его брони. Четверо мужчин опрокинули тяжелый деревянный стол, образовав импровизированную баррикаду, и непрерывно стреляли из-за него. Он развернул свои ускорители и отступил обратно в коридор.
   Даже когда здание горело, а люди гибли направо и налево, эти солдаты не запаниковали, не побежали. Нокс ожидал, что коренные жители сломаются и убегут из резиденции, и его операторы перестреляют их на открытом месте, но, похоже, этого не произошло.
   Быстрая проверка состояния показала, что половина дронов была выведена из строя. Тревожно. Десятки местных жителей уже были убиты, гражданские сотрудники разбежались перед его приближением, но солдаты среди них работали в командах, эффективно общались, быстро реагировали на каждое бедствие.
   Это была не какая-то разношерстная служба безопасности. Нет, эти люди и раньше видели сражения и смерть, и они стояли на своем и сражались с оружием в руках с ужасами, которых они, возможно, не могли понять. Что могло вдохновить их сражаться и умирать против оружия тридцатого века?
   Он отодвинул этот вопрос в сторону, потому что, в конце концов, это не имело значения.
   Он выпустил две гранаты, и снаряды улетели за поворот. Они взорвались над четырьмя солдатами и обдали их двойным ливнем смертоносной шрапнели. Он вбежал на перекресток.
   Если они соорудили здесь баррикаду, то это означало, что за ней было что-то, что стоило защищать.
   Или кто-то еще.
   Хорошо. Я на правильном пути.
   В его виртуальном видении появилось предупреждение, и он увидел, что "Следопыт-8" потерян со всем экипажем.
   Черт.
   Времялет вернется через несколько минут, и когда он прибудет...
   Он почувствовал, как секунды утекают сквозь его металлические пальцы, и рванулся вперед с безрассудной скоростью. Кто-то закрыл дверь в конце коридора, и он, проломив ее, вылетел в огромное фойе. Широкая изогнутая лестница ведет на балкон второго уровня, а под высоким сводчатым потолком покачиваются хрустальные люстры.
   Двое ожидавших на балконе солдат службы безопасности с пулеметами MG42 полили его перекрестным огнем, и пули калибра 7,62 мм разворотили ему спину. Отдельные пули в оболочках были не такими тяжелыми, но MG42 с ленточным питанием выплевывал сорок пуль каждую минуту. Он упал вперед под их тяжелыми ударами и заскользил по красному ковру, индикаторы повреждений мигали на его задней броне и огнемете. Мальметалл быстро согнулся, чтобы закрыть пробоины, и он снова выпрямился.
   Еще несколько солдат двадцатого века опустились на колени в арке напротив фойе, двое из них открыли по нему огонь. Затем стрелки упали ничком, а третий мужчина, стоявший позади них, нацелил что-то со своего предплечья. От удивления глаза Нокса расширились бы, если бы они у него были в данный момент, когда в его виртуальном видении вспыхнуло предупреждение его сенсоров. Затем рефлексы его боевого тела отбросили его в сторону, когда боеголовка "Панцерфауст 250" пролетела мимо, и кумулятивный заряд, способный пробить двести миллиметров танковой брони, разнес внешнюю стену фойе позади него.
   Наводчик "Панцерфауста" отступил назад, и люди, которые упали ничком, чтобы избежать обратного выхлопа, снова встали на колени, поливая огнем своего странного врага, пока наводчик с бешеной скоростью перезаряжал многоразовую пусковую установку. Огонь еще одного пулемета обрушился на Нокса, и он включил свои ускорители. Он пролетел по полу к арке, и стрелки сопровождали его стрельбой, высекая ураган осколков из полированного мрамора. Винтовочный огонь поражал его и спереди, но он добрался до арки. Он пролетел сквозь нее, сбив одного из стрелков коленом из мальметалла, когда пробегал мимо, и упал на человека с "Панцерфаустом".
   Сила удара раздробила ребра его жертвы, и Нокс оторвал ему голову. Он швырнул ее во второго стрелка. Солдат почти распрямился, уже вставал, пытаясь прицелиться из винтовки, когда брошенная голова ударила с достаточной силой, чтобы опрокинуть его. Нокс опустил дуло своего рэйлгана и выстрелил в лежащего ничком мужчину, затем пошатнулся, когда из коридора прямо перед ним в него ударила еще одна очередь. Еще больше солдат хлынуло в фойе позади него, и еще больше винтовок и еще один пулемет открыли огонь.
   Он запустил три гранаты обратно в фойе и снова включил свои ускорители. Люди в конце этого коридора не стояли бы на своем с такой решимостью, если бы они не защищали что-то жизненно важное.
  
   Юлия фон Шредер опустилась на колени с одной стороны бронированной двери сейфовой комнаты.
   Выражение ее лица было каменным, а голубые глаза ледяными, но не холоднее, чем ее сердце, когда она слушала приближающийся к ней раскат грома и закрывала уши от испуганных криков своих дочерей. Девочки - особенно Вероника - отчаянно цеплялись за нее. Впервые в их жизни она накричала на них, фактически дала пощечины, чтобы заставить их повиноваться ей, когда она в отчаянии запихнула их в шкаф для хранения вещей, захлопнула за ними дверцу, а затем навалилась книжным шкафом на эту дверцу, чтобы заклинить ее.
   Теперь она скорчилась за своей импровизированной баррикадой из мебели, прочно сжимая в руках автоматический пистолет 45-го калибра из кобуры под свитером, и ждала.
  
   Нокс превратил часть своей брони из мальметалла в абляционный щит на предплечье, бросился под ружейный огонь, поднял свой рэйлган и уничтожил огневую команду из трех человек одной точной очередью. Дистанционные датчики, которые он установил у себя за спиной, предупредили его, что еще больше туземцев ворвалось в арочный проход позади него, и он привел в действие гранаты, которые оставил за собой, чтобы составить компанию сенсорам, убив еще по меньшей мере шестерых из них.
   Он врезался в стену в конце коридора, приняв удар на свой щит, и переориентировался, увидев лестничный колодец. Высокий светловолосый мужчина открыл огонь с его подножия, и еще больше пуль калибра 7,62 мм со свистом отскочили от его щита. Включились сенсоры боевого модуля, и Нокс мысленно зарычал, когда они прощупали дверь за спиной этого единственного стрелка. Она была бронирована, и стена, в которую она была вмонтирована, представляла собой армированный бетон, окруженный прочной плитой брони.
  
   - Нет! - воскликнул Клаус-Вильгельм фон Шредер.
   Бенджамин и Райберт повернулись к нему. Губернатор прижимал к уху портативную рацию. Он принял личное командование силами безопасности в тот момент, когда началась атака, и его голос был холодным, ясным и спокойным, он направлял своих людей, поддерживая их перед лицом совершенно непредвиденного ужаса. Этот голос был настоящим стальным хребтом защиты. Люди на другом конце провода знали этот голос. Большинство из них последовали за ним прямо в одну сторону Ада и вышли из другой, и они доверяли ему. Это удерживало их, несло на себе, и свирепость их реакции ошеломила Бенджамина. Но теперь...
   - Нет! Юлия!
   Сильченко сидел на корточках прямо за дверью офиса, направляя пулеметчиков на лестничную площадку снаружи. Теперь он бросил один взгляд через плечо на Клауса-Вильгельма. Его лицо побелело, и он вскочил на ноги.
   - Следуйте за мной! - крикнул он мужчинам на лестничной площадке и бросился вниз по задымленной лестнице. Пулеметчики и стрелки вскочили на ноги и бросились за ним.
   Клаус-Вильгельм следовал за майором по пятам, но рука Райберта метнулась вперед, схватила его за локоть и заставила остановиться.
   - Отпусти! - рявкнул Клаус-Вильгельм.
   - Сэр, вы нужны нам живым. Это...
   - Отпусти! - Клаус-Вильгельм приставил дуло "Смит энд Вессона" ко лбу Райберта.
   - Нет, - решительно сказал Райберт. - И я все равно не держу там свои мозги!
   - Нет? - глаза Клауса-Вильгельма впились в него, как два сверла. Затем его запястье повернулось, дуло прижалось к его собственному виску, и он оскалил зубы. - Ну, я знаю. Так что, если я тебе "нужен живым", ты, блядь, отпускаешь меня прямо сейчас!
   Глаза Райберта расширились, но никто не мог этого неправильно понять. Он колебался один удар сердца, которого у него больше не было, затем разжал руку.
   - Хорошо, но в таком случае держитесь за мной, - проскрежетал он и выскочил за дверь, а Клаус-Вильгельм и его внук последовали за ним.
  
   Сенсоры Нокса предупредили его, что каждый выживший туземец в пределах их досягаемости внезапно бросился за ним, и глубоко внутри вспыхнул триумф. Он был прав. То, что он искал, должно было находиться по другую сторону этой бронированной двери!
   Одинокий стрелок опустошил свой магазин, вставил другой, и новый залп ударил по боевому модулю. Ни одна пуля не промахнулась, но щит синтоида отразил их, и Нокс запустил свой огнемет. Цунами голубого пламени окутало единственного защитника, и его ускорители снесли его вниз по лестнице.
  
   Дверь сейфовой комнаты содрогнулась от силы какого-то невообразимого удара.
   Юлия глубоко вздохнула и заглушила крики своих дочерей. Отгородиться от всего, кроме этой двери и оружия в ее руках.
   Дверь снова содрогнулась. А затем с грохотом распахнулась, и кошмар, обретший физическую форму, ворвался внутрь. Она никогда не видела - никогда не представляла себе - ничего подобного этой скелетообразной, металлической... форме, но знала, что Михаил Гритосенко был мертв. Это был единственный способ, которым Миша пропустил бы мимо себя что-то подобное, когда ее девочки стояли у него за спиной.
   И это был единственный способ пройти мимо нее.
   Тяжелая, знакомая тяжесть 45-го калибра поднялась в ее руках. Ее цель была всего в пяти футах от нее, и она нажала на спусковой крючок.
   Голова боевого модуля дернулась вбок, когда первая пуля в оболочке массой 230 гран врезалась в нее со скоростью 830 футов в секунду. За ними последовали еще семь. Они не смогли пробить бронированный панцирь, но исчезли еще два сенсорных узла Нокса. Он мысленно выругался из-за новых повреждений и повернулся к источнику этих пуль.
   Женщина, которая стреляла в него, спокойно извлекла пустой магазин, вставила другой, передернула затвор и подняла пистолет двумя руками.
  
   Силы безопасности отреагировали на команду Сильченко. Рассеянные команды сосредоточились в фойе, с бешеной скоростью проносясь по задымленным коридорам резиденции. Две команды быстрого реагирования по три человека из восточного крыла первыми добрались до фойе и выбежали в коридор.
  
   Нокс зарычал от ярости, поняв, что был неправ. В конце концов, глупые туземцы вовсе не защищали профессора.
   Он развернулся и бросился обратно через разбитую дверь как раз вовремя, чтобы его встретили шквалом винтовочного огня и грохотом примитивных ручных гранат. Несколько винтовочных пуль прошли мимо его щита и повредили синтетические мышцы правой ноги, а взрыв гранат пошатнул его, но их осколки бесполезно отскочили, и пули его рэйлгана пронеслись по лестнице над ним, убив троих мужчин, которые стреляли в него. Он запустил три гранаты, которые взлетели вверх, пролетели мимо верхней площадки лестницы, отскочили вниз по коридору и превратили команду из трех человек, все еще мчавшуюся к нему, в окровавленные ошметки того, что когда-то было человеческими существами.
   - Сэр, времялет вернулся! Мы принимаем огонь на себя! Мы...
   Грохот орудий Гатлинга времялета затмил какофонию вокруг него, и операторы со своими беспилотниками исчезли из его виртуального поля зрения, иконки исчезли со скоростью летней молнии. Он бы поморщился, если бы у него все еще было лицо, но вместо этого взлетел по лестнице и помчался обратно тем же путем, каким пришел.
   Стрелки открыли огонь, когда он снова появился в фойе. Их выстрелы срикошетили от его щита, но в него полетел еще один "Панцерфауст". Этот врезался прямо в него, и взрыв оторвал ему руку-огнемет и вызвал еще больше предупреждений в его виртуальном видении. Он кувыркнулся вбок, включил ускорители, чтобы компенсировать свое вращение, и приземлился двумя ногами и оставшейся рукой на пол. Сколько тяжелого вооружения было у этих людей?
   Винтовочные пули просвистели в воздухе, визжащие рикошеты отскочили от мраморных стен, и он открыл огонь из своего рэйлгана и бросился вперед.
   Стена справа от него взорвалась внутрь под огнем времялета, и он бросился в гущу защитников, используя их в качестве прикрытия от чужих орудий. Он оторвал одному мужчине руку, схватил его за шею и держал в качестве дополнительного импровизированного щита, пока пробивался сквозь остальных со своим рэйлганом.
   В фойе появилось еще больше солдат, и Нокс понял, что не сможет убить их всех. Не раньше, чем они убьют его. Но он не хотел этого делать. Больше нет. Сейчас он хотел убить только одного человека - только одну жизнь, которая принадлежала ему, - и он заберет ее, прежде чем смерть заберет его.
   Он раздробил дыхательное горло трупу, который держал в руках, швырнул его в бросившихся на него туземцев, а затем бросился к лестнице в фойе. Должно быть, они заманили его в тот подвал не просто так, и это означало, что за ними должен был стоять губернатор.
   И если там был губернатор, то и Райберт тоже.
   Он включил свои ускорители на полную мощность, паря над защитниками, все еще стекающимися в фойе, и триумф вспыхнул в нем, когда его сенсоры безошибочно выделили синтоида Администрации из группы людей, направлявшихся к нему вниз по лестнице.
  
   Райберт увидел, как траектория боевого модуля изогнулась дугой в его сторону, и поднял правую руку. Антисинтоидные снаряды вылетели из его растопыренной ладони, двумя ступеньками выше него Бенджамин выпускал короткие очереди из MP44, который больше никогда не понадобится одному из павших охранников, прогремел "Смит энд Вессон" Клауса-Вильгельма, и полдюжины его выживших солдат разрядили свои MP44.
   Нокс пошатнулся под натиском. Антисинтоидные снаряды пробили дыры в его нагрудной броне, срикошетив от внутренних систем. Еще больше огня сзади пробило его ослабленную заднюю броню, и внезапно отключились еще несколько систем.
   Его ускорители отказали. Он рухнул на пол, снова поднялся на колени и выстрелил в Райберта. Но пуля из рэйлгана лишь оставила вмятину на плетеной прог-стали под одеждой синтоида, и еще больше винтовочных пуль вонзилось в боевой модуль.
   Он рухнул ничком, содрогнулся, пытаясь подняться... Затем затих.
   Клаус-Вильгельм перезарядил свой пустой револьвер.
   Нокс прокрутил список своих активных систем. Их было не так уж много, но он увидел, что хронотонный телеграф все еще функционирует.
   Хорошо. Он мог бы выполнить свой последний долг перед смертью.
   Он загрузил простое, но важное текстовое сообщение в катушку телеграфа, набрал команду передачи.
   Мне жаль, сэр, - подумал он, пока сообщение пульсировало во времени.
   Один из его удаленных сенсоров каким-то образом уцелел и все еще питал его виртуальное зрение. Он наблюдал сквозь него, запертый в обездвиженной инертной тюрьме своего боевого тела, как Клаус-Вильгельм фон Шредер проталкивается сквозь кольцо окружавших его солдат. Лицо губернатора было похоже на кованое железо. Он опустился на одно колено рядом с модулем, и Нокс наблюдал, как он засовывает дуло своего огромного, архаичного, примитивного оружия в рану на его бронированной спине.
   И тогда Временный губернатор Украины нажал на спусковой крючок один раз... два... три раза...
   Он разрядил барабан, и где-то в процессе один из этих мощных выстрелов доставил 1100 футо-фунтов энергии в мозговой отсек боевого модуля, и специальный агент Джеймс Ноксон перестал существовать навсегда.
  
   Она ничего не видела.
   У нее вырвался глубокий горловой стон, когда она попыталась пошевелиться. Она не могла. Она слабо оттолкнулась руками, пытаясь встать - пытаясь хотя бы ползти, - но откликнулась только ее правая рука, и она проглотила сдавленный крик, когда попытка вывихнула раздробленные позвонки в ее позвоночнике.
   Она попыталась позвать их по именам, но ее голос был слишком слаб, чтобы они могли расслышать ее за треском пламени. Она...
   - Лежи спокойно, либлинг, - произнес любимый голос. Она никогда не слышала, чтобы это звучало таким образом. Никогда не слышала, чтобы он дрожал, угрожал треснуть и рухнуть.
   - К-Клаус-Вильгельм? - сумела прошептать она.
   - Я здесь, майне гелибте.
   Она почувствовала его руки, почувствовала, как они приподняли ее голову, положив ее ему на колени. Он сидел на полу рядом с ней, осознал уголок ее мерцающего мозга, и она вспомнила летние ночи, когда он сидел на ротанговом диване на балконе резиденции, положив ее голову себе на колени, и они смотрели на яркие звезды над головой. Его губы коснулись ее окровавленного лба, и ее губы дрогнули в едва заметной улыбке. Но затем она напряглась.
   - Те... девочки, коханый? - прошептала она. - Это... это... девочки...
   Ее голос дрогнул, и она задохнулась от боли, когда снова попыталась выпрямиться.
   - Лежи спокойно, - снова сказал ее муж, мягко, безмятежно. Дрожь покинула его голос, и он погладил ее по волосам. - С девочками все в порядке, либлинг. Ты спасла их. С ними все в порядке.
   - Хорошо...
   Единственное слово слетело с ее губ тише вздоха, и он снова поцеловал ее в лоб.
   - Теперь ты можешь идти, - сказал ей этот любимый голос мягко, с любовью. - Теперь ты можешь идти, любовь моя.
   - Люблю... те... - выдохнула она.
  
   Глаза Клауса-Вильгельма фон Шредера были сухими, когда он держал на руках окровавленное, изломанное, изуродованное тело своей жены. Он поцеловал ее в лоб в последний раз, затем выпрямился, все еще держа ее.
   - Губернатор, отдайте ее мне!
   Он поднял глаза на человека по имени Райберт - его некогда свирепые глаза были ошеломленными и сломленными, - и Райберт наклонился ближе.
   - Если я смогу вовремя доставить ее в "Клейо", мы все еще сможем спасти ее! - настойчиво просил Райберт. - ...Медицинские устройства на моем корабле могут полностью вылечить ее, если я смогу доставить ее туда достаточно быстро!
   Клаус-Вильгельм посмотрел на него, затем мимо него, на разбитый шкаф для хранения вещей, на обожженную, почерневшую, обуглившуюся плоть, которая когда-то была тремя его дочерьми, а затем снова на Райберта.
   - И ты можешь спасти ее дочерей?
   Его голос был ровным, невыразительным, не омраченным никакими эмоциями, и выражение лица Райберта дрогнуло перед его ужасающей пустотой.
   - Нет, - тихо сказал он. - Нет, я... боюсь, что нет. Их раны...
   Его голос затих.
   - Тогда отпусти и ее тоже, - сказал Клаус-Вильгельм, и теперь в его голосе звучала вся боль во вселенной. - Я не стану заставлять ее снова сталкиваться с этим лицом к лицу. Отпусти ее, в иллюзии, что она спасла их. Что они все еще живы.
   Райберт пошевелился, открыл рот, но Бенджамин положил руку ему на плечо. Он посмотрел на младшего Шредера, и Бенджамин едва заметно покачал головой. Райберт колебался еще мгновение, затем сделал один из тех глубоких вдохов, в которых синтоид на самом деле не нуждался.
   - Да, сэр, - мягко сказал он.
  
   Воцарилось долгое молчание, возможно, несколько минут, а затем кто-то опустился на колени рядом с Клаусом-Вильгельмом. Он поднял глаза и увидел рядом с собой Бенджамина, и в этот момент понял, что они действительно одной крови. Он увидел слезы в глазах мужчины, ужасное понимание, которое могло исходить только от того, кто узнал четырех мертвых людей в этой комнате. Который знал их.
   Он увидел узнавание... и горе.
   - Ты действительно мой внук, не так ли? - спросил он, зная - и веря - в ответ, который получит.
   - Да, сэр. Я таков и есть.
   - И тебе нужна моя помощь.
   - Сэр, это может подождать. Потребуется некоторое время, чтобы... - он замолчал.
   - Нет. - Клаус-Вильгельм опустил глаза. Он в последний раз погладил Юлию по волосам, затем мягко отстранил ее в сторону, встал и повернулся лицом к остальным. Столкнулся с Бенджамином, Райбертом, Сильченко и убитыми горем сотрудниками его службы безопасности, которые знали, что все они не смогли защитить четырех самых важных людей в мире своего губернатора.
   - Вы двое пришли сюда, чтобы попросить меня о помощи, - сказал он.
   - Совершенно верно, - ответил Райберт.
   - И эти монстры, которые пришли сюда и убили стольких из нас! - Он глубоко, прерывисто вздохнул. - Они убили мою жену и детей без всякого повода! Ты выступаешь против них?
   - Да, сэр. Мы против них.
   - Тогда мне нетрудно принять это решение. - Его ноздри раздулись, когда он положил ладонь на револьвер, висевший в кобуре на боку. - Все, что у меня есть, и все, чем я являюсь, находится в твоем распоряжении.
   Он посмотрел на Антона, и украинец едва заметно склонил голову.
   - Сэр, я с вами, и уверен, что остальные солдаты тоже, - просто сказал он, его голос был железным, и солдаты позади него кивнули в знак согласия. Клаус-Вильгельм услышал шепот их голосов, распознал ярость и решимость.
   - Мы последуем за вами куда угодно, - проскрежетал Сильченко, глядя на тело графини сквозь собственные слезы. - К вратам Ада, если это то, куда вы нас ведете.
   Клаус-Вильгельм уже не в первый раз поражался тому, насколько крепкими были его люди. Чудовищная механическая штука, вышедшая из-под контроля времени, только что вонзила в них зубы. Они имели полное право рухнуть, по крайней мере, потребовать времени на восстановление. Но они этого не сделали - не его люди! Они только оглянулись на него, в их глазах полыхала ярость, готовые найти виновных в этом и сами хорошенько надавать.
   - Спасибо вам, - тихо сказал им Клаус-Вильгельм фон Шредер, протянув руку, положив ее на плечо Сильченко и крепко сжав. - Спасибо вам всем, майне камераден.
   Затем он повернулся к Бенджамину, и в его голосе звучала та же непоколебимая сталь, что и у Сильченко.
   - Что бы вы хотели, чтобы мы сделали?
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

  
   Хронопорт ДТР "Следопыт-Один"
   неконгруэнтно
  
   Это сообщение ударило Чабу Шигеки под дых, и на глаза навернулись слезы. Он изо всех сил старался прочитать все это целиком, несмотря на то, насколько коротким оно было.
   Сообщение от Нокса гласило: Времялет найден в Украине, 1958 год. "Следопыт-6" уничтожен. "Следопыт-8" уничтожен. Боевые возможности времялета сильно улучшены. Наземная команда выбыла. Извлечение не требуется.
   Джонас был... мертв? И Ноксон тоже?
   Шигеки отстегнул ремни безопасности и выплыл из сиденья. Он крепко зажмурился и поднес руку к лицу.
   Было ли это правдой? Действительно ли его сын мертв? Но как это могло быть? Как времялет смог устранить сразу два хронопорта? Как, во имя пылающих царств Яньлуо, профессор мог так поступить с ними?
   - Должны ли мы перенести пикет в ответ на это? - спросил Дюрант, затем повернулся и увидел директора. - Извините, сэр. Я не...Я могу позаботиться обо всем здесь, если хотите.
   - Нет, в этом нет необходимости, капитан. - Шигеки вытер глаза, глубоко вздохнул и запихнул свое горе в самую глубокую яму своего разума. Он знал, что сможет удержать его там лишь на короткое время, но он запер за ним железную дверь и подтянул себя к линейной карте временной шкалы.
   - Это может подождать, сэр, - тихо и настойчиво сказал Дюрант.
   - Нет, этого не может быть. Мы должны остановить его. Остальное неважно. Вассал?
   - Готов помочь вам, директор.
   - Проанализируй ситуацию. Куда он направится дальше?
   - Предполагая, что профессор Камински установил успешный контакт с губернатором фон Шредером, его наиболее вероятным планом действий будет продвижение дальше по временной шкале, возможно, к самому событию. Где именно, я не могу сказать.
   - Тогда мы должны быть готовы к встрече с ним. - Шигеки выбрал несколько значков, представляющих хронопорты, и начал перемещать их. - Все хронопорты будут двигаться вниз по течению, но мы не будем торопиться. Профессор, возможно, уже в пути, и мы должны быть в состоянии заметить его, когда будем перемещаться. Это относится ко всем хронопортам, кроме тех, что были в 1920 году. Пусть они встретятся с центром пикета на максимальной скорости.
   - Вы уверены, что разумно оставлять эту часть временной шкалы незамеченной? - спросил Дюрант.
   - Я устал играть в игры с этим человеком, - выплюнул Шигеки. Затем он втянул воздух, возвращая контроль на место. - В следующий раз, когда мы увидим времялет, я собираюсь покончить с ним. Мы бьем по нему всем, что у нас есть, и для того, чтобы сделать это, мы начинаем собираться прямо сейчас.
   - Понял, сэр. - Дюрант развернулся лицом к команде мостика. - Телеграфируйте, отправляйте приказы.
   - Да, сэр. Сейчас загружаю первое сообщение.
   Шигеки сделал несколько прерывистых вдохов, пытаясь сдержать огонь, пожирающий его изнутри. Ему нужно было оставаться спокойным, собранным. Если он поддастся ярости, Джонас все равно не вернется, и это может привести к потере гораздо большего. Он представил себе стоящего перед ним профессора маленьким, беспомощным человечком, с которым разговаривал в камере ДТР. Тогда было бы так легко обхватить пальцами это тощее горло и выдавить из него жизнь. А затем обречь его коннектом на односторонний домен, где он будет корчиться до конца вечности в абсолютных мучениях.
   Но это была всего лишь фантазия, и Шигеки заставил себя смириться с мрачной реальностью. Камински все ближе подбирался к своей цели, и если бы ему это удалось, все было бы потеряно. Его сын не был бы просто мертв. Во-первых, его бы никогда не существовало.
   Я должен остановить тебя. Независимо от цены.
   Но, несмотря на то, что было под угрозой, речь шла уже не только о вселенных. Нет, теперь это было личное. Личная дуэль между ним и профессором. Битва воль и остроумия. Он совершил ошибку, однажды проявив милосердие к этому человеку, но, возможно, эту личную историю можно было бы использовать в своих интересах...
   Он задумался.
   - Как только вы разошлете мои приказы, капитан, - сказал он с мрачной, лишенной юмора улыбкой, - у меня будет для вас еще одна телеграмма.
   - Кому, сэр?
   - На времялет.
   - Сэр? - лицо Дюранта сморщилось в замешательстве.
   - Вы заставите каждый хронопорт транслировать это сообщение на максимальной мощности. Где бы и когда бы ни был профессор, я хочу, чтобы он это услышал.
   - Если таковы ваши приказы, сэр. Но нам придется отключить шифрование на телеграфах. И даже в этом случае нет никакой гарантии, что времялет сможет перевести базовый двоичный код в нашей передаче.
   - Это не будет проблемой. - Шигеки открыл часть их архива двадцатого века и подержал узоры над ладонью. - Я знаю код, который они распознают.
  
   Времялет перенесся в прошлое, и его недавно расширившийся экипаж подготовился к тому, что должно было произойти.
   Бенджамин должен был признать, что на него произвело впечатление то, как его дед и двадцать два выживших сотрудника службы безопасности спокойно отнеслись к тому, что оказались в машине времени. Конечно, они таращились на окружающую обстановку, удивлялись тому, как медицинские шкатулки залечивают их раны, и кричали, когда впервые ехали в антигравитационной трубе, но они быстро успокоились и сосредоточились на насущных делах. Он задавался вопросом, сможет ли что-нибудь надолго вывести из себя этих людей.
   - Нет, - твердо сказал Бенджамин.
   - Честно говоря, не пойму, в чем проблема, - возразил Райберт.
   - Я не посоветую своему дедушке надевать эту мерзость.
   Райберт заглянул в мусорное ведро. - Что с ними не так?
   - Они неуместны.
   - Но без них они не могут видеть дисплеи. - Он толкнул корзину, полную розовых и фиолетовых очков с закрученным интерфейсом.
   - Знаю, и я тоже думал об этом. - Бенджамин отодвинул мусорное ведро. - Теперь положи эти вещи куда-нибудь и позволь мне разобраться с этим.
   - Но...
   - Я разберусь с этим. - Он похлопал синтоида по плечу. - Ты можешь взять наушники, но без очков.
   Райберт нахмурился, взглянул на корзину, полную заказанных им интерфейсных очков, затем поставил ее рядом с относящимся к определенному периоду оборудованием, которое раскладывала Эльжбета. Он вытащил из мусорного ведра маленькую сумку, набитую интерфейсными наушниками. Они втроем поднялись по трубе и встретили Клауса-Вильгельма и Антона на мостике.
   - Извините за задержку, - сказал Бенджамин своему дедушке, разворачивая карту Германии 1940-х годов и раскладывая ее на командирском столе.
   - Серьезно? - пожаловался Райберт. - Мы теперь пользуемся бумагой?
   - Это работает просто отлично. - Он разгладил карту, достал карандаш и посмотрел через стол на своего деда. - Итак, что вы можете нам сказать?
   - Это то, что я знаю. Во время битвы при Седане, с 10 по 15 мая, Гитлер находился здесь в своем полевом бункере. - Клаус-Вильгельм ткнул пальцем в карту. - Фельсеннест, недалеко от города Бад-Мюнстерайфель. Ранним утром 16 мая он выехал в составе автоколонны из своего полевого бункера в город, а затем на север, в Кельн. - Клаус-Вильгельм провел пальцем по маршруту. - Там он сел в свой личный поезд, чтобы вернуться в Берлин. Накануне отряды СС провели разведку всего маршрута и расставили вдоль него узловые отряды. Я не знаю их точного местоположения, но они были бы размещены так, чтобы прикрывать каждую станцию и перекресток, а также каждый мост.
   Кончик его пальца скользнул вдоль линии рельсов.
   - Каждое подразделение состояло, по крайней мере, из одного отделения численностью в двенадцать человек, но большинство сил реагирования были крупнее, ближе к численности взвода. Однако то, что имеет значение, находится здесь, - постучал подвижный кончик пальца, - к востоку от города Штендаль: единственное подразделение, ответственное за охрану моста через реку Эльба.
   - И именно там убийцы взорвали мост, - отметил Бенджамин.
   - Верно. Около полудня того же дня они взорвали опоры моста, и поезд сошел с рельсов в реку. Убийцы перестреляли всех до единого, кто добрался до берега, и ни один человек не выжил. Но вот что любопытно. Насколько кому-либо известно, убийцы никогда не нападали на саму службу безопасности СС. Эта служба безопасности была размещена в фермерском доме недалеко от моста, и все находившиеся в нем люди были просто найдены мертвыми постфактум.
   - Значит, на них напали, - сказал Райберт, озадаченно приподняв бровь.
   - Нет, это не так. Или, по крайней мере, не с помощью какого-либо обычного оружия.
   - Тогда что же их убило? - спросил Райберт. Он выглядел не менее озадаченным.
   - Не могу сказать наверняка, - признался Клаус-Вильгельм. - В то время было много откровенной путаницы и даже попыток сохранить тайну. Я слышал практически все противоречивые версии, которые вы только можете себе представить, и точная природа того, что произошло, никогда не была обнародована. Но ходили слухи - достоверные, от людей, которых я знаю и которым доверяю, которые не склонны к преувеличениям, - что охрана была убита "неестественным" способом.
   - Неестественным? - спросил Бенджамин. - Вы можете быть более конкретным?
   - Да, но, честно говоря, я сам никогда в это не верил, пока не увидел все это. - Он указал на машину времени, на которой они летели. - Даже сейчас я не слишком уверен, учитывая, насколько странным это казалось. Но, согласно моим источникам, они были слиты со своим окружением.
   - Сплавлены? - эхом повторил Бенджамин.
   - Трупы наполовину вмурованы в стены или частично погружены в землю, их легкие полностью заполнены твердым веществом.
   - Я никогда раньше ничего подобного не слышал. - Бенджамин почесал затылок. - А как насчет тебя?
   Эльжбета покачала головой.
   - Я не удивлен. - Клаус-Вильгельм фыркнул. - Мой источник сказал, что природа произошедшего была скрыта, а все улики уничтожены, чтобы предотвратить какую-либо "сверхъестественную" связь с судьбой Гитлера.
   - И вы верите в это? - настаивал Бенджамин.
   - А почему бы и нет? Я стою в машине времени и разговариваю с внуком, который еще не родился. Моя способность верить в необычное значительно возросла.
   - Ладно. Справедливое замечание.
   - Но все же, - Эльжбета с сомнением покачала головой, - Людей засасывает в стены?
   - Хм, - внезапно заметил Райберт. Он скрестил руки на груди и скорчил гримасу, глядя на карту.
   Остальные повернулись и посмотрели на синтоида.
   - У тебя что-то на уме? - спросил Бенджамин.
   - Ну, мне только что пришло в голову, что то, что описал генерал, могло произойти из-за отказа хронотонного импеллера. В конце концов, импеллер позволяет обычной материи переходить в другое фазовое состояние, а именно в слабо взаимодействующие хронотоны, что, в первую очередь, позволяет машине времени перемещаться по фазе во времени. Это имеет дополнительный эффект, заключающийся в том, что мы оказываемся не в фазе со всей Землей. Я имею в виду, что прямо сейчас мы постепенно переходим к обычной материи, так что не исключено, что, просто для убедительности, осколки от взорвавшегося импеллера могли бы вызвать описанный им эффект.
   Бенджамин, Клаус-Вильгельм и Антон обменялись растерянными взглядами.
   - Поврежденная машина времени могла убить охрану, - перевела Эльжбета.
   - Тогда почему он не сказал так? - спросил Бенджамин.
   - Я так и сделал, - ответил Райберт.
   - Неужели так важно, как они умерли? - спросил Бенджамин. - Гораздо важнее то, чего они не должны были делать.
   - Согласен, - заявил Клаус-Вильгельм. - Если ваша цель состоит в том, чтобы вернуть временную шкалу назад и спасти эту вселенную, то служба безопасности должна быть на месте, чтобы предотвратить убийство.
   - Или заменяющая ее группа, - добавила Эльжбета, и Антон коротко кивнул ей.
   - Мы сыграем любую роль, какую вы от нас потребуете, - сказал он, и Бенджамин услышал убежденность в его голосе. Антон и Клаус-Вильгельм, возможно, технически не понимали, почему именно это событие в прошлом нужно было изменить, но в этом не было необходимости. И, похоже, их не интересовали подробности. Нападение на временную резиденцию показало им, рядом с кем они находятся. Экипаж "Клейо" заслужил их доверие, и они приняли более эзотерические аспекты своей новой миссии с истовой верой, выкованной в горниле битвы.
   - Думаю, что это будет необходимо, - сказал Райберт. - Если действительно произошел взрыв привода времени или что-то подобное, то временная шкала в этой области была искажена. Возможно, будет нельзя спасти команду безопасности.
   - Будет ли достаточно просто остановить убийство? - спросил Бенджамин. - Если мы правы, то команда безопасности должна была пережить это.
   - Знаю, - вздохнул Райберт и склонился над картой. - Послушайте, все, что мы можем сделать, это вернуть событие как можно ближе к оригиналу, а это значит спасти всех в том поезде, включая тирана-убийцу. Если мы правы, это должно приблизить событие достаточно к оригиналу, чтобы узел распутался и временная шкала восстановилась.
   - Меч, который разрубает узел, - нараспев произнес Бенджамин. - Надеюсь, что ты прав. Мы собираемся добавить совершенно новый набор переменных, просто находясь там.
   - Знаю, но интуиция подсказывает мне, что это оно и есть. Информация, которой мы располагаем, настолько хороша, насколько это возможно, и у нас уже было слишком много близких контактов с головорезами Шигеки. Нам пора покончить с этим.
   - Профессор?
   - Да, в чем дело, Клейо?
   - Я получила хронотонную телеграмму, адресованную вам.
   - Ты что?
   - Кто-то еще говорит? - спросил Клаус-Вильгельм.
   - О, точно. - Райберт бросил пакет с наушниками на стол. - Вот. Выбирайте сами.
   Клаус-Вильгельм заглянул в сумку, затем вытащил единственный наушник и внимательно осмотрел его.
   - Ты вставляешь их в уши, - сказал Бенджамин. - Просто думай о них как об очень маленьких радиоприемниках.
   - Хорошо. - Клаус-Вильгельм и Антон вставили устройства.
   - Ладно, Клейо. - Райберт упер кулаки в бока. - Так что там насчет телеграммы для меня?
   - Все именно так, как я сказала, профессор. Я получила хронотонную телеграмму, адресованную вам. Сигнал, по-видимому, исходил выше по течению от наших текущих координат. Возможно, с 1950 года или около того. Большего я сказать не могу.
   - Это было отправлено с хронопорта Администрации?
   - Думаю, что да, профессор.
   - Тогда как они вдруг выучили двоичный код телеграфа СисПрава?
   - Они этого не сделали. Сообщение было отправлено с использованием азбуки Морзе.
   - Хм, - брови Райберта взлетели вверх. - На самом деле это довольно умно с их стороны. Кто это прислал?
   - Человек, отправивший телеграмму, идентифицирован как директор Чаба Шигеки.
   - Итак, Шигеки наконец-то хочет поболтать, да? - Райберт ухмыльнулся и потер руки. - Думаю, взрыв трех его хронопортов привлек его внимание. Что ж, давайте послушаем, что он скажет. Клейо, преобразуй сообщение в голос и автоматически переведи его для наших гостей.
   - Сейчас воспроизведу.
   - Профессор Райберт Камински из Правительства консолидированной системы, это директор Чаба Шигеки из Всеобщей администрации системы. Надеюсь, что вы снизойдете до меня на данный момент и позволите нам отложить в сторону эти названия, поскольку это личное послание от одного очень решительного человека другому.
   - Во-первых, должен признать, что вам до сих пор удавалось ускользать от моих войск. Вы удивили нас своим упорством и изобретательностью и заслуживаете похвалы за ваши усилия. Но вы также должны понимать, что сеть, которую мы набросили, затягивается вокруг вас все туже. С каждой вашей маленькой победой вы проливаете больше света на свои намерения, и хотя вы нанесли нам ущерб, мы сохраняем превосходящую мощь по сравнению с вашим единственным маленьким кораблем.
   - Во-вторых, я также должен признать, почему вы сражаетесь с нами. Вы действительно верите в свое дело, и я уважаю это. Вы хотите восстановить свой дом, свою реальность, и я очень легко мог бы представить себя делающим то же самое, если бы был на вашем месте. Но это не так. Для того, чтобы ваш мир жил, мой должен умереть, и этого результата я не допущу.
   - Потому что, профессор, как бы сильно вы ни боролись за то, чтобы ваш мир остался жив, я борюсь за то, чтобы мой мир, мой образ жизни - на самом деле, моя семья - не умерли. Вы - угроза существованию всего, что мне дорого, и вы должны понимать, что только один из нас выживет в этой войне, которую мы ведем во времени.
   - Но есть другой способ, профессор. Давайте признаем, что мы оба страдали. Вы потеряли свое тело, а теперь я потерял своего сына. Но так не должно продолжаться. Эти обиды можно отложить в сторону. Я уже проявлял к вам милосердие раньше. Я избавил вас от наказания, которого требовали наши законы, и теперь я снова предлагаю вам милосердие. Что еще более важно, я предлагаю вам мир.
   - Прекратите свои попытки нарушить хронологию и вернитесь в тридцатый век вместе со мной, не как заключенный, а как партнер. Давайте остановим это безумие, прежде чем кто-либо из нас потеряет что-либо или кого-либо еще. С вашими технологиями и моими ресурсами, конечно, мы сможем найти другой способ. Несомненно, должно быть какое-то решение этой проблемы, при котором оба наших мира смогут выжить. В конце концов, у нас есть более тысячи лет, чтобы найти его.
   - Искренне прошу вас серьезно обдумать мое предложение. Этот наш конфликт не обязательно должен закончиться плохо. Жду вашего ответа.
   - Сообщение окончено, профессор, - сказала Клейо.
   Находившиеся на мостике оглянулись друг на друга.
   - Это было неожиданно, - тихо сказала Эльжбета.
   - Да, расскажи мне об этом, - ответил Райберт.
   Сомнение внезапно охватило Бенджамина, и он задался вопросом, а может быть, действительно есть другой способ? Если бы им это удалось, Эльжбеты больше не существовало бы. Он думал, что смирился с этим - выиграет он или проиграет, ее не будет рядом, чтобы узнать об этом, - но слова Шигеки наполнили его сомнениями. Что, если этого не должно было быть?
   Даже Райберт, казалось, пережил похожий момент раздумий, вызванный неожиданной оливковой ветвью. Конечно, это была сомнительная оливковая ветвь, которая влекла за собой огромный риск, но разве они не должны хотя бы подумать об этом? Все на мостике, казалось, думали об одном и том же или, по крайней мере, обдумывали это.
   То есть все, за исключением графа Клауса-Вильгельма фон Шредера.
   - Это было от того ублюдка, который был главным? - спросил мужчина, который только что потерял свою жену и троих из четырех своих детей.
   - Да, сэр, - сказал Бенджамин. - Это он.
   - Хорошо. - Он невесело улыбнулся. - В таком случае, у меня есть несколько слов, которыми я хотел бы поделиться с ним.
  
   - Поступила телеграмма от "Следопыта-2". Они передали это из источника, расположенного ниже по течению. Похоже, это ответ от времялета, директор.
   - Это, конечно, было быстро, - прокомментировал Дюрант.
   - Давай сделаем это. - Шигеки глубоко вдохнул и стал ждать.
   - Сэр... - начал телеграфист. - Э-э-э, сэр? Я не уверен, как это читать.
   - Тогда покажи мне.
   - Да, сэр.
   Сообщение появилось в его виртуальном видении и гласило: "Fick Dich und das Pferd, auf dem Du her geritten bist".
   - На что, черт возьми, я смотрю? - потребовал Шигеки.
   - Неизвестно, сэр. Это похоже на тарабарщину.
   - Вассал?
   - Директор, сообщение написано в форме немецкого языка, соответствующей двадцатому веку.
   - Можешь перевести?
   - Да, директор.
   - Тогда что же там написано?
   - Пошел ты вместе с лошадью, на которой прискакал, - невозмутимо прочитал Вассал.
   Шигеки резко втянул в себя воздух. Капитан Дюрант и остальная команда мостика не произнесли ни слова, хотя некоторые из них повернулись на своих сиденьях, чтобы мельком увидеть его реакцию.
   - Ну что ж, - наконец сказал он после долгого, напряженного молчания. - Тогда вот и все. Вы можете отследить источник сигнала?
   - У меня есть необработанные хронометрические данные со "Следопыта-2", но, похоже, к сигналу был добавлен слой шума, чтобы замаскировать точку происхождения. Это наводит на мысль об очень высоком уровне контроля над телеграфом...
   - Да, да, спасибо вам. Это будет все.
   - Приказы, сэр? - спросил Дюрант.
   - Мои приказы остаются прежними, капитан. В следующий раз, когда мы заметим его корабль, мы соберем все наши силы и сокрушим его.
  
   - Вот снаряжение, которое мы будем использовать. - Бенджамин указал на столы, заваленные плащами, рубашками, брюками, ботинками, перчатками, противогазами, шлемами, пистолетами-пулеметами, гранатами, магазинами и одной ракетной установкой "Панцершрек". Все собрались рядом с принтерами "Клейо", чтобы вооружиться для предстоящей битвы.
   Клаус-Вильгельм взял в руки один из черных плащей СС.
   - Знаешь, - мягко сказал он, - я убил много людей, носивших это. Я буду чувствовать себя странно, надевая его.
   - Конечно, я могу это понять, сэр, - сказал Бенджамин.
   - Тогда тоже было некомфортно. - Он провел большим пальцем по руническим молниям на воротнике. - До войны я был сторонником Гитлера, к большому разочарованию моих родителей. Они никогда не были высокого мнения об "австрийском капрале". Я всегда находил нацистский популизм - и особенно их антисемитизм - отвратительным, но я также вырос в униженной, бессильной стране, раздираемой гражданской войной. Обещание Гитлера восстановить внутренний мир и утвердить Германию на ее законном месте в мире... сильно привлекало меня.
   - Вы были не единственным, сэр. И никогда не скрывали этого от своих детей или внуков. - Клаус-Вильгельм пристально посмотрел на него, и Бенджамин пристально посмотрел в ответ. - Я точно знаю, когда вы осознали, насколько были неправы... И в обеих "моих" вселенных вы выступили против этого. Мало того, вы научили своего сына, своих дочерей и своего внука, - их глаза встретились, - отстаивать то, во что они верили. То, что как они знали, было правильным. В конце концов, это не такое уж плохое наследие, гроссфатер.
   Клаус-Вильгельм смотрел на него несколько секунд, затем выдохнул.
   - Возможно, в конце концов, я был не таким уж плохим парнем, если смог вырастить такого внука, как ты, - мягко сказал он и на мгновение сжал плечо Бенджамина. Затем он глубоко вздохнул.
   - Я так понимаю, это не похоже на оригиналы, - сказал он более бодрым тоном, поднимая плащ.
   - Да, - согласился Бенджамин с легкой улыбкой. - Это замаскированные бронежилеты.
   - Внутри униформы ткань из прог-стали, - продолжила Эльжбета. - Думайте об этом как о бронежилете, только намного, намного лучше. Перчатки и ботинки тоже. Шлемы имеют под собой прочный слой из прог-стали. Даже если в вас попали и броня повреждена, она может адаптироваться и восстановиться сама.
   - Эти противогазы выглядят немного иначе, чем те, что я помню, - заметил Клаус-Вильгельм, кладя плащ на стол. - Спереди то же самое, но остальное не совпадает.
   - Мы сознательно решили изменить их. - Эльжбета взяла в руки одну из масок. - Дроны и специальные операторы Администрации располагают очень точным оружием, управляемым сложными датчиками. Мы почти уверены, что они смогут разглядеть броню под униформой, и если в защите есть брешь, смогут увидеть ее - и поразить - с очень большого расстояния, поэтому мы расширили ассортимент противогазов, включив в него капюшоны для защиты затылка и шеи. Каждая его часть имеет плетение брони, и да, в качестве дополнительного бонуса, он все еще служит противогазом.
   - Помните, если появится Администрация, надевайте противогазы, - сказал Бенджамин. - Нет смысла носить всю эту броню, если ваше лицо и голова открыты.
   - Но мы все равно должны давать отпор, - запротестовал Антон. - У меня всегда были проблемы со стрельбой в противогазе.
   - Только не с моим дизайном, ты этого не сделаешь. - Эльжбета протянула ему один. - Попробуй.
   Антон хмуро посмотрел на маску, затем натянул капюшон на голову и надвинул на место защитные очки и респиратор.
   - Что? Но я прекрасно вижу, что из этого следует! - Он помахал рукой перед своим лицом, затем обвел взглядом те места, где традиционный противогаз закрывал ему поле зрения. - Я вижу прямо сквозь маску!
   - Мы оснастили каждую маску тем, что вы можете назвать камерой и цветным телевизором, чтобы вы могли нормально видеть через них.
   - Внутри каждой маски есть камера и телевизор? - Антон снял противогаз и повертел в руках.
   - И радиоприемники тоже, - добавила Эльжбета.
   - Но где же они? И почему они такие легкие?
   - Будущее потрясающее, - заметил Райберт, небрежно пожав плечами. - Что я могу сказать?
   - Они также связаны друг с другом через компьютерную сеть, - продолжила Эльжбета, - поэтому, если кто-то из вас сможет увидеть цель, она будет выделена для всех вас. И они также помогут вам заглянуть за камуфляж, который использует Администрация.
   - А как насчет оружия? - Клаус-Вильгельм взял в руки пистолет-пулемет MP40.
   - Они могут выглядеть так же, как те, к которым вы привыкли, - начал Бенджамин, - но они сделаны из лучших материалов и имеют более жесткие допуски. Подача не заклинит, даже если вы потянете за магазин. Кроме того, они гораздо точнее.
   Клаус-Вильгельм выбрал магазин, засунул его внутрь и дернул за него. Тот оставался прямым, как шомпол, даже не дрогнул, и он удовлетворенно кивнул, прежде чем вытащить его обратно и положить рядом с остальными.
   - У половины из них сбоку красная полоса. Что это значит?
   - А. Точно. - Бенджамин взял магазин без маркировки. - Это обычный магазин на тридцать два патрона. В нем нет ничего особенного. Если не появился Администрация, это то, что мы используем. Он исторически достоверен. - Он положил его на стол и взял один с красной полосой. - Из этого, с другой стороны, можно уничтожить танк двадцатого века, так что он должен справиться практически со всем, что бросает в нас Администрация. Пули также могут производить ограниченную самокоррекцию, так что они могут превращать близкие промахи в попадания.
   - Пули находят свои цели? - Антон взял один из красных магазинов.
   - В определенной степени, да, - сказала Эльжбета.
   - Но чем прямее твой удар, тем сильнее они ударяют, - предупредил Райберт. - Таким образом, они расходуют меньше кинетической энергии. Так что не забывай целиться так, как ты всегда это делал.
   Бенджамин обошел край стола и подобрал гранату.
   - Граната без опознавательных знаков, - сказал он. - Стандартная "толкушка" модели 24, точь-в-точь как у оригиналов. Единственное отличие заключается в том, что предохранитель и корпус лучше. Они не сработают, пока вы не поставите десятисекундный предохранитель. - Он поставил его на стол и взял один с красной полосой. - А вот это, по сути, управляемая ракета, которую вы запускаете. Высокая степень поражения и очень опасна. Ее не нужно ставить на предохранитель, и она действительно оснащена встроенной функцией определения "свой-чужой". Просто бросайте ее по высокоприоритетным целям, таким как вражеские позиции.
   - Что такое синтоид? - спросил один из солдат, сидевший несколькими рядами позади.
   - Большие, страшные существа с каркасами, - ответил Райберт. - Передвигаются очень быстро и носят с собой много оружия. Их трудно не заметить.
   - А "Панцершрек"? - спросил Клаус-Вильгельм. - Я вижу, на нем множество красных полос.
   - Руки прочь. - Райберт подошел к столу и указал на ракетную установку. - Это мое. Никто к нему не прикасается. Это опасно.
   - А что в этом такого особенного?
   - Это канистры с боевыми самовоспроизводящимися устройствами. - Райберт постучал по стойке с несколькими 88-миллиметровыми ракетами, каждая длиной почти с его руку. - Они съедят все, что попадется им на пути, и будут продолжать создавать больше себе подобных и распространяться до тех пор, пока не иссякнет число их поколений. Одно это оружие, выпущенное не по той цели с неправильной настройкой, может положить конец всей нашей миссии. Так что нет. Единственный человек, которому я доверяю это дело, - я сам.
   - Но на всякий случай мы добавили эти маленькие циферблаты с номерами. - Бенджамин указал на циферблат рядом со стабилизаторами на обеих ракетах. - Выбранное число определяет выход в экспоненциальном масштабе.
   - К которому никто, кроме меня, не должен даже думать прикасаться, - подчеркнул Райберт, сурово указывая пальцем на Бенджамина. - Понял это?
   - Я понял. Но если ты, - Бенджамин попытался подобрать подходящее слово, - по какой-то причине занят, я могу выступить в роли запасного гренадера. Всегда хорошо иметь запасной план, верно?
   - Думаю, да, - фыркнул Райберт.
   - Твое тело прочное, но не неуязвимое, и однажды Администрация уже оторвала тебе руку.
   - Ладно, как скажешь. Будь по-твоему.
   - Вопрос, - сказал Антон. - Что такое боевой самовоспроизводитель?
   - То, что снится в ночных кошмарах. - Райберт без особых усилий поднял пусковую установку. - Послушай, я мог бы буквально превратить всю поверхность Земли в шарики для игры в пинбол, если бы переключил эту штуку на неправильную настройку. Итак, всем вам лучше уважать оружие судного дня, лежащее на столе, согласны? - Он опустил пусковую установку.
   - На самом деле, ты единственный человек, который будет на земле и который мог бы это сделать, - поправил Бенджамин. - Мы с Эллой ограничили циферблат, так что максимальная площадь поражения при пуске вручную не должна превышать нескольких акров.
   - Извините? - Антон почесал в затылке. - Ты сказал "пинбол"?
   - Не заставляй меня показывать тебе видео с собакой.
   - Он серьезен, - предупредил Бенджамин. - Это ужасно.
   - В этом нет необходимости. - Клаус-Вильгельм провел рукой по другому оружию. - Похоже, это MP40 и гранаты для моих людей.
   - И последнее. - Эльжбета взяла пробирку с молочной жидкостью внутри. - Каждый получает инъекцию медиботов. Не беспокойтесь о том, что это такое. Просто знайте, что это придаст вам общий физический подъем. Притупляет вашу боль, ускоряет свертывание крови, помогает вам оставаться начеку. Что-то в этом роде. У нас также будут дополнительные средства для стабилизации более серьезных ранений во время боя.
   - Может, примем их сейчас? - спросил Клаус-Вильгельм.
   - Можно прямо сейчас, - сказал Райберт. - Это останется в вашей крови на несколько недель.
   - В таком случае, я пойду первым.
   Эльжбета сделала Клаусу-Вильгельму инъекцию, а затем отошла в сторону, когда Антон и еще несколько человек начали распределять снаряжение между солдатами. Бенджамин тоже отошел в сторону и быстрым взмахом привлек внимание Эльжбеты. Она кивнула и подошла ко мне.
   - Мы можем поговорить минутку? - спросил он.
   - Конечно. Что у тебя на уме?
   Он кивнул в сторону и отвел ее в другой конец комнаты, где они могли немного уединиться.
   - Я просто хотел поговорить с тобой до того, как мы доберемся до мероприятия. - Он говорил приглушенным, осторожным тоном. - Есть много неизвестного, и я не думаю, что кто-либо из нас может предсказать, что произойдет дальше. Для вселенной. Для меня. - Он сделал паузу и посмотрел ей в глаза. - И для тебя.
   - Знаю. Я тоже об этом думала, - призналась она. - Напускаю на себя храбрый вид, но то, что произойдет дальше, пугает меня.
   - Меня тоже.
   - Но что бы ни случилось, я сделала свой выбор. Не собираюсь поворачивать назад.
   Бенджамин кивнул. - У меня... были некоторые сомнения.
   - Это было сообщение Шигеки, не так ли?
   - Да, - он отвел взгляд. - Мне интересно, может ли быть какой-нибудь другой выход из этого положения. Тот, в котором ты выживешь.
   - Я уже говорила тебе раньше. Не собираюсь ставить несколько коротких лет своей жизни выше стольких других. Если это то, что нужно, чтобы снова все исправить, то я с радостью заплачу эту цену.
   - Я знаю, что ты бы это сделала. Это просто...
   - Бен?
   - Да?
   Она осторожно повернула его лицо к себе, озабоченно нахмурив брови, и провела тыльной стороной пальцев по его щеке. Он взял ее руку в свою и сжал ее.
   - Бен, что бы со мной ни случилось, я хочу, чтобы ты всегда знал, что я люблю тебя.
   Он грустно улыбнулся ей.
   - И если я... перестану существовать, когда Узел распутается, тогда способ почтить эту любовь - прожить свою жизнь на полную катушку. Неважно, что может случиться дальше.
   - Я не хочу терять тебя. - Слеза скатилась по его щеке.
   - Обещай мне, Бен. Обещай мне, что сделаешь это.
   Он сглотнул, и она вытерла слезу большим пальцем. Он вздохнул и начал медленно кивать.
   - Я так и сделаю, Элла. Я обещаю.
  
   Давид Клосс наблюдал за сигналом времялета в 1950 году с неконгруэнтной позиции "Следопыта-2".
   - И... отправь это, - приказал он.
   - Да, сэр. Отправляю телеграмму немедленно.
   - Следуйте за ними, но не позволяйте расстоянию сократиться менее одного месяца.
   Клосс протиснулся к своему креслу и пристегнулся. Импеллер хронопорта завертелся быстрее, и "Следопыт-2" и "Следопыт-4" перешли на курс преследования.
   - Ответное сообщение со "Следопыта-Один". Все хронопорты должны двигаться к положению времялета. Мы не должны вступать в бой, пока нам не прикажут.
   - И вот мы начинаем, - прошептал Клосс.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

  
   Штендаль, Германия
   1940 год н.э.
  
   Времялет скользил по воздуху над городом Штендаль. Плотная застройка красновато-коричневых крыш вдалеке переходила в лоскутное одеяло из сельскохозяйственных угодий и неосвоенных лесов, тянувшихся вдоль берегов реки Эльбы. Полуденное солнце отражалось в прозрачной воде, а двухколейная железная дорога выходила из города и пересекала реку по прочному ферменному мосту.
   Бенджамин стоял рядом со своим дедушкой в грузовом отсеке "Клейо" и сжимал в руках имитатор MP40. Двадцать четыре человека и один синтоид в эсэсовских плащах и шлемах ждали вместе под нависающей тушей масс-привода.
   - Ты готов к этому, док? - Райберт перекинул толстый ремень "Панцершрека" через спину, затем взял свой собственный пистолет-пулемет обеими руками.
   - Нет, - честно, но тихо ответил Бенджамин. Он не хотел, чтобы слышал его дедушка.
   - Да, - вздохнул Райберт. - Я тоже. Все это пугает меня до чертиков.
   - Это то, чего ты хотел, верно? Мы все здесь из-за тебя.
   - Знаю. Но это не отменяет всех маленьких сомнений, крутящихся у меня в голове.
   - Например, действительно ли это исправит временную шкалу?
   - Больше похоже на то, что произойдет со мной в этом теле Администрации, когда мы добьемся успеха.
   Бенджамин кивнул. - Думаю, мы выясним это.
   - Док, я сейчас так нервничаю, что, думаю, меня бы стошнило, если бы я был в своем старом теле.
   - И ты все еще собираешься пройти через это?
   - Ну, да. Конечно. - Он повозился с предохранителем на своем оружии. - Некоторые вещи в жизни важнее, чем твоя собственная... жизнь. Черт возьми, это предложение могло бы получиться и получше.
   - Кажется, я знаю, что ты пытаешься сказать, - прошептал Бенджамин и ткнул здоровяка кулаком в плечо. - Мы справимся с этим.
   Райберт одарил его кривой усмешкой.
  
   - К югу от путей должен быть двухэтажный фермерский дом, - сказал Клаус-Вильгельм.
   - Да, я вижу его, - ответила Эльжбета с мостика.
   - Вот где должны быть силы безопасности.
   - Должны быть и есть. Я заметила дюжину эсэсовцев внутри фермерского дома и вокруг него.
   - А как насчет поезда Гитлера?
   - Осталось пятьдесят шесть минут.
   - Тогда нам следует держаться от них подальше, пока мы не узнаем больше, - заявил Клаус-Вильгельм. - Высадите нас в лесистой местности к северу от путей. Мы скрытно пройдем через лес и оттуда будем следить за ситуацией.
   - Вас поняла.
   Бенджамин включил внешний вид в своих объективах, когда времялет снизился и невидимо заскользил над крышами. Корабль замедлил ход над полями пшеницы и кукурузы, затем опустился рядом с густой рощей буковых деревьев.
   Оболочка из метаматериала раздвинулась вокруг носа, и Бенджамин выключил внешний обзор. Грузовой отсек распахнулся, и пандус выдвинулся вниз, пока не коснулся полоски пожухшей на солнце травы на опушке леса.
   - Вперед! - приказал Клаус-Вильгельм, и его солдаты потекли вниз по пандусу и по траве. Бенджамин не отставал от них, когда они поспешили в лес, а затем заняли позиции за деревьями. Бенджамин присел за одним из них и держал пистолет-пулемет наготове.
   Он оглянулся через плечо. Времялет закрыл свой покров и приподнялся, проявившись в его поле зрения в виде слабого контура.
   - Двигайтесь вперед, - крикнул Клаус-Вильгельм, и неровная шеренга солдат двинулась через густой лес с отработанной осторожностью ветеранов.
   Солнечный свет пробивался лучистыми лучами сквозь густой покров листьев, разбрызгивая по земле узоры света и тени. Зашуршали листья, и прохладный ветерок обдул щеки Бенджамина, когда он поднялся, подражая тому, что он видел у профессиональных солдат.
   - Эй, Фило? - спросил Райберт.
   - Да?
   - Как выглядит ближайший временной поток?
   - Массив чист, хотя я все еще беспокоюсь из-за того всплеска телеграфных сообщений, который мы зафиксировали, когда миновали 1950 год.
   - Есть идеи, о чем они говорили?
   - Нет. Они сильно зашифрованы, и я до сих пор не смог их взломать.
   - Нам не нужно их взламывать, чтобы узнать, что они сказали, - вмешался Бенджамин. - Администрация заметила нас, когда мы пролетали 1950 год, и это означает, что к нам приближаются неприятности.
   - Да, вероятно, - признал Райберт, нахмурившись. - Приглядывай за этим, Фило.
   - Так и сделаю.
   Шеренга двинулась вперед. Сапоги хрустели по сучьям и опавшим листьям, ветерок шелестел в ветвях, и темнота леса в конце концов уступила место поляне на дальней стороне.
   Солдаты присели на корточки на опушке леса, и Бенджамин опустился на колени, прислонившись плечом к сучковатому стволу. Убранное пшеничное поле простиралось от опушки леса до железнодорожных путей и фермерского дома.
   - Охрана в поле зрения, - сказал Клаус-Вильгельм.
   - И не очень сильно привязана к архитектуре. - Бенджамин повернулся к синтоиду. - Что это значит?
   - Откуда мне знать? - потребовал ответа Райберт.
   - Ну, если ты не знаешь, то кто из нас мог бы знать?
   - Времялет, - позвал Клаус-Вильгельм, - есть какие-нибудь признаки убийц?
   - Отрицательно, - ответила Эльжбета. - Там довольно много фермеров. Некоторые из них странным образом сгруппированы вместе и могут быть убийцами, но это трудно понять, пока они не сделают свой ход.
   - Давайте пока тихо заляжем, - предложил Райберт. - Служба безопасности все еще в целости и сохранности, так что мы еще не в нужной части временной шкалы. Мы не хотим вызывать неоправданного вмешательства.
   - Остаемся на месте, ребята, - сказал Клаус-Вильгельм.
   Бенджамин увеличил изображение фермерского дома. Здание было двухэтажным, но второй этаж полностью скрывался под сильно скошенной крышей. Побеленный фасад украшали темные горизонтальные и диагональные балки. Некоторые эсэсовцы наблюдали за происходящим из окон, но другие стояли снаружи и прикрывали глаза, наблюдая за железнодорожной линией в поисках признаков приближающегося поезда.
   Бенджамин еще больше увеличил изображение мужчин снаружи.
   - Черт возьми, - прошипел он.
   - Что не так? - спросил Райберт.
   - Я перепутал форму.
   - Ты это сделал? - Райберт вгляделся в фермерский дом, затем оглядел Бенджамина с головы до ног. - Мне она кажется точной.
   - Опознавательные знаки СС другие. На воротнике их мундиров нет рун.
   - О? И это все?
   - Что значит "и это все"? Я действительно усердно работал над этим.
   - Ну, - Райберт пожал плечами. - Нет смысла беспокоиться об этом сейчас.
   Бенджамин вздохнул. - Да, думаю, ты прав.
   - Ребята, проблема! - позвонила Эльжбета.
   - О, и что теперь? - пожаловался Райберт.
   - Хронопорты на подходе! Множество сигналов! Они приближаются к нашей позиции!
   - Черт возьми! - воскликнул Райберт. - Сколько их?
   - Очень много! Точное количество неизвестно! Они почти над нами!
   - Элла, тебе нужно отвлечь их от 1940 года, - сказал Райберт. - Мы не можем выполнять свою работу с ордой хронопортов над головой.
   - Понятно. Я привлеку их внимание. Сбрасываю кожух и ухожу со своей позиции.
   - Надеть маски, - отрывисто приказал Клаус-Вильгельм. Он натянул маску, поправил капюшон так, чтобы он спускался под воротник, и снова надел поверх него шлем. Бенджамин сделал то же самое, затем вынул обычный магазин своего MP40 и вставил другой, с красной полосой. Даже в масках он мог легко определить, кто есть кто, по именам, которые висели над головой каждого мужчины. Адреналин хлынул в его тело, и сердцебиение участилось.
   - Они постепенно продвигаются на север! - сказал Фило. - Насчитываю до восьми!
  
   Хронопорты Администрации проносились в ряд по разбросанным участкам сельскохозяйственных угодий и лесов.
   - Замечен времялет, сэр. Он отдаляется от нас.
   Большая красная иконка сердито засветилась в виртуальном видении Шигеки. Он и остальная команда мостика были одеты в скафандры и пристегнуты ремнями, готовые ко всему, что враг бросит им на пути.
   - Сначала о главном, - холодно сказал он и очертил грубый круг вокруг времялета. - Профессор, возможно, уже где-то на поверхности. Разверните все наземные силы и прикажите им зачистить весь этот район. Я не хочу, чтобы что-то оставалось на волю случая.
   - Да, сэр, - ответил Дюрант и открыл канал. - "Следопыт-Один" эскадрилье: - Выпустить все "Кортики" и развернуться в намеченном районе. Уничтожайте все угрозы на месте. Никаких ограничений.
   Транспорты, загруженные 88 специальными операторами, 130 беспилотными летательными аппаратами и 8 синтоидами в боевых модулях, вылетели из хронопортов и ускорились перед строем.
   - Входящий снаряд!
   Снаряд масс-привода пробил термоядерный двигатель под крылом "Следопыта-7", и двигатель взорвался во вспышке вырывающейся плазмы. Хронопорт накренился набок, его днище опалилось и почернело, и он начал терять высоту. Оружейные отсеки отломились, броня загремела и соскользнула, а второй двигатель зашипел, когда его мощность упала. Еще один взрыв разнес в клочья заднюю часть фюзеляжа, а импеллер искривился и начал дико колебаться, его края потеряли четкость.
   - "Следопыт-7" выходит из строя, сэр!
   - Ответный огонь! - рявкнул Шигеки. - Без ограничений!
   - Всем кораблям, открыть огонь!
   Рельсотроны рассекали воздух, а кинетические пули били в лобовую броню времялета. Перед хронопортами пронеслись ракеты, и времялет беспорядочно ускорился в сторону, затем поднялся прямо вверх.
   "Следопыт-7" оставил за собой колеблющийся, неопределенный след искривленного света, когда от его импеллера откололись осколки и постепенно прекратили свое существование. Широкий нос хронопорта врезался в двухэтажный фермерский дом, и его импеллер разлетелся на блуждающие фрагменты нереальности. Части фермерского дома, земля и люди в черной униформе постепенно сменяли друг друга. Хронопорт едва преодолел пару железнодорожных путей и врезался в землю за ними. Верхний слой почвы и скошенная пшеница взметнулись вверх, и аппарат проделал как бульдозером длинную борозду в земле, прежде чем остановился.
   Вокруг места аварии загорелись значки. Большая часть экипажа выжила.
   - Второстепенный приоритет для наземных команд, - сказал Шигеки. - Обезопасить место крушения "Следопыта-7".
   Ракеты нацелились на времялет, когда он взмыл вверх, и оружейные блистеры на его боках раскрылись. Сработали мощные орудия Гатлинга, потоки огня уничтожили несколько ракет, и времялет изменил курс на силы десантирования.
   Он пронесся сквозь брешь, которую пробил в рое ракет, и устремился к "Кортикам", загремело оружие, и три транспорта загорелись. Поврежденные корабли рухнули, оставляя за собой шлейф черного дыма, прочерчивая неровные линии в лесу, а остальные "Кортики" быстро пошли вниз. Солдаты и беспилотные дроны выбежали наружу и рассеялись, отчаянно ища укрытия, когда оружие времялета открыло огонь.
   - Еще залп! - приказал Дюрант, и из пусковых установок хронопортов вылетело еще больше ракет.
   Времялет по дуге взлетел вверх и улетел в сторону, пушки Гатлинга вели непрерывный огонь. Ракеты почти достигли его, когда он исчез.
   - Выход времялета из фазы подтвержден! Теперь двигаемся вниз по течению!
   - За ним! - приказал Шигеки.
  
   Импеллер хронопорта разлетелся на части, и законы физики утратили свою власть над реальностью. Разрозненные части фермерского дома постепенно проникали друг в друга, соединяясь в неестественные сочетания. Его основание ушло в землю. Солдат СС растворился в двери и застрял там. Другой упал на спину, затем врос в землю так, что из его груди торчали травинки. Еще два солдата столкнулись друг с другом и превратились в отвратительный, корчащийся ком плоти в громоздкой форме СС с восемью конечностями и двумя головами.
   Хронопорт ударился с громким стуком, и земля содрогнулась от удара с такой силой, что Бенджамин шлепнулся плашмя на задницу. Массивный летательный аппарат скользил по пшеничному полю, прокладывая путь в земле.
   Из разрушенного фермерского дома донеслись крики. Солдат СС, слившийся с землей, издал вопль, от которого в воздух взметнулась пыль. Кровь сочилась вокруг каждой травинки, пронзавшей его тело. Тот, что слился с дверью, замахал руками и ногами и открыл рот в беззвучном ужасе. Существо, сформированное из двух солдат СС, изрыгнуло кровь и куски органов из обоих ртов, а затем рухнуло мокрой кучей.
   - Майн Готт, - пробормотал Клаус-Вильгельм и осенил себя крестным знамением.
   - Райберт? - тихо спросил Бенджамин, придя в ужас от того, что увидел.
   - Да?
   - Это мы те, кто завязал этот узел? Создаем ли мы это прямо сейчас?
   - Даже не думай об этом. - Он, пригибаясь, подбежал к Клаусу-Вильгельму. - Сэр, войска Администрации высаживаются к северу от нас, на дальней стороне леса!
   - Движение на другой стороне путей! - Антон доложил. - По меньшей мере полдюжины машин едут по полю, направляясь к мосту.
   - Убийцы видят замешательство и делают свой ход, - сказал Клаус-Вильгельм. - Антон, отведи свое отделение на юг по рельсам и вступи с ними в бой. Не дай им добраться до моста!
   - Сэр!
   - Остальные со мной! - Клаус-Вильгельм двинулся дальше, а двенадцать его людей, Бенджамин и Райберт последовали за ним на север, обратно через лес.
   - Вы хоть представляете, во что ввязываетесь? - спросил Райберт.
   - Этот поезд должен пройти, - ответил Клаус-Вильгельм. - Ничто другое не имеет значения, и я не собираюсь бороться с этими вещами, когда они у меня на виду.
   Они продвигались через лес в боевом порядке, пятнадцать человек против неизвестной орды, затем подошли к возвышенности со старыми деревьями и взобрались на ее гребень.
   - Здесь, - тихо сказал Клаус-Вильгельм, и его люди заняли позиции сразу за гребнем, используя его в качестве укрытия.
   - Прибывают дроны, - прошептал Райберт, прислонившись спиной к покрытому мхом стволу. - Как с воздуха, так и на поверхности. Будьте готовы.
   - Мы заберем их отсюда, - сказал Клаус-Вильгельм.
   Бенджамин взвел курок своего МР40 и стал ждать. Вдалеке послышались выстрелы, и он задался вопросом, вступило ли отделение Антона в контакт с убийцами.
   - Похоже, они агрессивно продвигаются по лесу, - прокомментировал Райберт. В объективах Бенджамина загорелись значки, обозначающие ударные дроны "Рэптор" и "Росомаха". - Они либо не видят нас, что сомнительно, либо видят и принимают за коренных жителей.
   Бенджамин позволил себе слегка улыбнуться и прицелился.
   Строй из восьми беспилотных летательных аппаратов жужжал над верхушками деревьев, под каждым основным корпусом висело по пушке. Умная оболочка заставила их слиться с голубым небом, но его маска выделила каждый беспилотник ярко-красным контуром. Они устремились вперед, сохраняя скорость и строй, и их пушки прицелились в солдат на холме.
   - Огонь! - крикнул Клаус-Вильгельм.
   Все его силы открыли огонь одновременно, и пули тридцатого века, выпущенные из пистолетов-пулеметов двадцатого века, уничтожили вражеский строй. Два беспилотника просто исчезли из поля зрения. Другие пошатнулись, затем по спирали взмыли в воздух, разбрасывая осколки, прежде чем врезаться в землю. Трое их соседей крутанулись на месте, сосредоточив огонь на одном из людей Клауса-Вильгельма, и он упал обратно на подстилку из опавших листьев. Бенджамин и Райберт взмахнули своими автоматами, и поток пуль обрушил их с небес.
   Поверженный мужчина покачал головой, стукнул себя по шлему сбоку и снова поднялся на колени.
   Другой "Рэптор" нырнул под крону массивного бука, стреляя яростными очередями, выбивая щепки из ствола, за которым скорчился Бенджамин. Он нажал на спусковой крючок, и беспилотник разлетелся на осколки обожженного мальметалла.
   Еще несколько пуль просвистели мимо его головы, и одна попала ему в плечо с достаточной силой, чтобы сбить прицел. Он поморщился от удара, стиснул зубы, пришел в себя и выстрелил, разнеся беспилотник на куски. Другой спикировал вниз, чтобы занять его место, и Бенджамин направил на него свое оружие и нажал на спусковой крючок. Из его дула вылетели два выстрела... а затем затвор щелкнул на пустом магазине.
   - Перезаряжаю! - крикнул он, ныряя за дерево и крепко сжимая оружие.
   Щепки отлетели от дерева, как опилки, и Райберт выпустил очередь сквозь облако. Беспилотник пьяно вильнул в сторону и ударился о ствол дерева с такой силой, что лопасти его пропеллера глубоко вонзились в древесину. Его пушка описывала круги внизу, когда Бенджамин вставил в свое оружие еще один магазин и передернул затвор. Он рванулся вперед, дослал патрон в патронник, когда вращающаяся пушка дрона замедлилась. Обездвиженный "Рэптор" вернул контроль над своим собственным оружием, подняв его, чтобы прицелиться.
   Он прикончил его одним выстрелом.
   - "Росомахи"! - крикнул Райберт. - И смотри под ноги тоже!
   Четвероногие дроны галопом неслись вверх по холму, направляя оружие им в лицо, стреляя, так что с деревьев полетело еще больше щепок. Бенджамин выстрелил вниз по склону и выбил ноги из-под лидера. Его тело покатилось вниз, но еще двое перепрыгнули через него и помчались вверх по склону.
   "Росомаха" добралась до вершины и сделала выпад, схватив одного из людей Клауса-Вильгельма. Оба упали назад, и масса беспилотника выбила воздух из легких мужчины, когда они ударились о землю. Клаус-Вильгельм выпустил очередь в бок беспилотника, затем отбросил робота в сторону. Он протянул руку, дернул, и солдат, пошатываясь, выпрямился.
   Еще одна "Росомаха" перемахнула через холм и прыгнула на Райберта. Он схватил ее за голову, ударил о ствол - потом еще раз и еще, пока она не перестала извиваться. Он дважды выстрелил ей в брюхо и швырнул обратно вниз по склону. Та приземлилась на дно и больше не поднималась.
   Громкий хлопок прорезал хаос, и один из людей Клауса-Вильгельма упал.
   - Снайпер! - закричал мужчина, хватаясь за бок. Когда он отдернул руку, перчатка была вся в крови.
   - Понял! - Райберт снял с пояса "толкушку" в красную полоску и швырнул ее через плечо. Управляемая граната привела в действие твердотопливный ускоритель и взмыла в воздух. Она взлетела вверх по крутой диагонали и столкнулась со снайперским беспилотником "Кондор". Беспилотник исчез во вспышке света, и его осколки дождем посыпались сквозь пышный полог.
   - Не пора ли пустить в ход твою большую пушку? - крикнул Бенджамин.
   - Еще не пора! - крикнул в ответ Райберт, снова поднимая свой МР40.
   Налетело еще больше дронов, и пули заискрили об их панцири из мальметалла. Бенджамин обрушил свой огонь на троицу "Росомах", и его выстрелы проделали зияющие дыры в их спинах.
   - По крайней мере, мы привлекли их внимание! - крикнул Райберт.
   - Ты думаешь? - ответил Бенджамин, перезаряжая оружие, затем напрягся.
   - Там боевой синтоид, который двигается к нам!..
   Предупреждение Райберта было прервано, когда наполовину видимый каркас на большой скорости влетел в лес. Красный контур зафиксировался на маске Бенджамина, и он направил на него свое оружие.
   - Синтоид! - Райберт открыл огонь, но машина увернулась быстрыми рывками. Новые выстрелы сдували кору с деревьев и оставляли выбоины в грязи, но синтоид уклонялся от каждого выстрела. Он взбежал по склону холма, а затем покатился на них сбоку.
   Бенджамин проследил за ним взглядом из своего оружия и нажал на спусковой крючок. Быстрая череда взрывов отбросила синтоида назад, но тот выровнялся и умчался прочь прежде, чем он смог прицелиться еще раз. Вражеская граната просвистела по лесу, ударила Бенджамина в грудь, как дробовик, и взорвалась. Взрыв подбросил его в воздух, он ударился боком о дерево и рухнул на землю, хватая ртом воздух, когда перед его глазами заплясали звезды.
   Он покачал головой и с трудом выпрямился. Вокруг него загрохотали выстрелы, и новые взрывы сотрясли шеренгу людей, оглушив их, когда синтоид снова бросился на них. Но Райберт стоял на своем, неподвижный, как статуя, несмотря на отблески пламени у его ног и на подоле плаща, и разрядил полный магазин в стреляющего синтоида.
   Правая рука синтоида оторвалась, и в его броне зияла уродливая рана. Скелетообразная машина растянула часть своего мальметалла в прямоугольный щит и прикрыла рану, двигаясь вокруг их позиции.
   Бенджамин схватил гранату в красную полоску и швырнул ее в машину. Она взлетела, и синтоид отклонился в сторону, но граната описала дугу вслед за ним и взорвалась на его оставшейся руке яркой вспышкой. Синтоид перевернулся с боку на бок и врезался в дерево с достаточной силой, чтобы вырвать его с корнем. Машина врезалась в землю и с трудом поднялась на ноги.
   Клаус-Вильгельм запустил в нее еще одной гранатой, осколки от которой разлетелись по лесу.
   - Против нас операторы и дроны! - доложил Райберт. - И у них с собой по крайней мере два синтоида!
   - О, чудесно! - ответил Бенджамин.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   - Семь хронопортов при отрицательных шести днях и приближаются, - доложил Фило. - Основное орудие заряжено, и я переустанавливаю саморепликаторы. Больше не нужно беспокоиться о том, что наши выстрелы испортят 1940-е годы.
   - Готова. - Эльжбета развернула времялет так, что он полетел назад во времени. Целые дни пролетали с интервалом примерно в одну секунду. Солнце пронеслось над головой, мимо пронеслись звезды, а затем солнце вернулось снова. Она приглушила визуальные эффекты вокруг себя, чтобы сосредоточиться как на временном, так и на физическом положении хронопортов, пытаясь наверстать упущенное. Семь темных туманностей колебались на панорамном снимке, представляя предполагаемое физическое местоположение каждого хронопорта по мере приближения к временному местоположению времялета.
   - Хронопорты на один отрицательный день. Захват фазы неизбежен.
   Временное расстояние сократилось до нуля, и перед ней материализовались хронопорты. Эльжбета нацелилась в ближайший из них, а Фило выстрелил из главного орудия. Все хронопорты накренились в разные стороны, возможно, предвидя атаку, и выстрел подрезал крыло намеченной цели.
   - Незначительные повреждения одного хронопорта, - доложил Фило. - Какой-то всплеск микроботов. Они прогрызут его корпус насквозь, но трудно сказать, сколько времени это займет.
   - Слишком долго, - проворчала Эльжбета.
   Пули рельсотрона ударили по броне "Клейо", и на одном из ее дисплеев вспыхнули желтые индикаторы. Она потянула корабль в сторону, затем вверх, затем обратно вниз, пока перезаряжалась главная пушка. Хронопорты продолжали безжалостный обстрел, и начинали накапливаться повреждения от каждого маленького, индивидуального попадания. Дружественные рои микроботов пронеслись под корпусом времялета и над ним, чтобы устранить повреждения, но некоторые из них разлетались при каждом новом попадании, ослабляя способность "Клейо" к самовосстановлению в краткосрочной перспективе.
   Ракеты посыпались из хронопортов дождем смерти. Заостренные конусы включили свои двигатели и рванулись вперед. Эльжбета оттянула времялет назад, и Фило открыл оружейные отсеки. Из них вырвались потоки высокоскоростных снарядов, и несколько ракет исчезли.
   Оставшиеся продолжали толпиться, двигаясь вперед с ускорением двадцать g, в четыре раза превышающим максимальное ускорение времялета.
   - Основное орудие? - настойчиво спросила она.
   - Еще двадцать секунд.
   - Недостаточно! - она провела большим пальцем по кнопке на своем всенаправленном дросселе. Временное направление времялета изменилось, и цикл дня и ночи поменялся местами. Ракеты продолжали лететь, но не совпали по фазе и пролетели сквозь времялет, не повредив его.
   Они бежали назад во времени, и хронопорты настигали их.
   - Враг на расстоянии плюс пяти дней, - заявил Фило. - Плюс десять. Плюс двенадцать... Дистанция стабилизируется. Хронопорты теперь меняют курс. Временное расстояние сокращается. Плюс одиннадцать. Плюс десять. Контакт через тридцать абсолютных секунд.
   - На этот раз они не сдадутся.
   - Судя по тому, что мы с Райбертом видели ранее, это почти все их оставшиеся силы. Шигеки намерен покончить с этим.
   - Ну, снова покажем ему.
   - Основное орудие готово. На этот раз они действуют более агрессивно.
   - Да, вижу это. - Семь хронометрических сигналов приближались, пока светящиеся облака, представляющие их предполагаемое местоположение, не перекрыли времялет. Ее собственная темпоральная скорость снижала эффективность матрицы "Клейо". Вероятно, она смогла бы точно определить хронопорты, если бы остановилась, но если бы она остановилась, то погибла бы.
   - Враг в плюс один день. Захват фазы неизбежен.
   - Вот они снова идут. - Она вцепилась в рычаги управления, и Фило с громким щелчком опустил забрало своего шлема.
   Хронопорты образовали вокруг них свободное кольцо, когда они постепенно приближались, но построение было не идеальным. Очевидно, что они также не могли точно определить цель физически, пока не вошли в фазу, поэтому времялет находился не в центре круга.
   И в опасной близости от одного из хронопортов.
   Весь строй выпустил рой ракет, и зазвучало предупреждение о столкновении.
   - Черт! - она нажала на газ, и времялет взмыл прямо вверх.
   Одна из ракет Админа почти тут же разорвалась на их корпусе. Броня пробита, и корабль содрогнулся. Эльжбета боролась с управлением, пока рои микроботов отвлекались от всех несущественных задач, чтобы закрыть брешь в их броне. Она взяла корабль под контроль и повернула нос вниз, в то время как они набирали скорость.
   - Фило!
   - У меня получилось!
   Главная пушка выстрелила с глухим звуком, который она услышала в абстракции, и снаряд весом в одну тонну насквозь пробил верхнюю часть хронопорта и разломил его пополам. Раздался вторичный взрыв, и две половинки разлетелись в стороны.
   Еще один хронопорт накренился в их сторону, сверкая термоядерными двигателями. Рельсотроны выстрелили, ударив по их корпусу, когда он попытался маневрировать, обходя их ослабленный фланг.
   Орудийные отсеки времялета раскрылись, и ближайшие ракеты разлетелись на пылающие ленты.
   - Этот хронопорт! - крикнула Эльжбета, выделяя ближайшую угрозу мысленной командой. - Сосредоточься на нем!
   - Понял!
   Эльжбета изменила направление движения и с визгом отправила времялет вниз. Хронопорт устремился к ним, и Фило пустил в ход свои пушки Гатлинга. Пути двух кораблей пересеклись, и более шестисот осколочно-фугасных бронебойных снарядов поразили вражеский корабль за четыре короткие, жестокие секунды.
   Мальметалл согнулся, затем разорвался, и пушечный огонь опустошил внутренности. Два корабля разлетелись в стороны, когда из корпуса хронопорта повалили дым и пламя.
   - Получи это! - злобно заявила Эльжбета.
   Предупреждение о столкновении прозвучало снова, когда вокруг них приблизилось еще больше ракет, и она быстро переключила временной вектор времялета. Одна из ракет взорвалась преждевременно, когда они все еще находились в фазе, и ее ударная волна грохнула по ним. Остальные прошли без какого-либо эффекта.
  
   Клосс закричал и попытался зажать свое кровоточащее лицо через пузырчатый шлем скафандра. Его сиденье оторвалось от пола. Он отлетел назад, и ускорение хронопорта сильно ударило его о заднюю часть мостика. Воздух вырвался из его легких, но тяжелая мягкая спинка сиденья поглотила большую часть удара.
   Корабль все еще был неконгруэнтен, на него по-прежнему не действовала земная гравитация, и это означало, что единственное ускорение исходило от термоядерных двигателей.
   Он втянул в себя воздух и открыл глаза. Или пытался это сделать. Боль пронзила каждый мускул его лица, но он ничего не видел. Он похлопал по шлему, лихорадочно шаря, и обнаружил зазубренный кусок металла, воткнутый рядом с его виском. Он пошарил вокруг трясущимися пальцами и обнаружил кончик, выступающий с другой стороны. Он попытался повернуть голову в шлеме, но шип вонзился ему в переносицу.
   И через оба глаза.
   Он был слеп.
   - Помогите! - закричал он.
   Никто не ответил.
   - Помогите мне! Кто-нибудь! Я ничего не вижу!
   Был ли он единственным, кто остался в живых? Единственным звуком, который он слышал, было шипение воздуха, выходящего из его пробитого шлема. Атака времялета, должно быть, разнесла отсек, а поскольку корабль все еще был неконгруэнтен, за пределами корпуса не было воздуха, находящегося в фазе с ними. Он был в вакууме.
   Сколько времени у него оставалось до того, как он умрет от удушья?
   Клосс стиснул зубы.
   Нет, - свирепо подумал он. - Нет, я не собираюсь умирать здесь! Я отказываюсь!
   Он потянулся через свой ПИМ и получил доступ к инфоструктуре корабля. Его имплант не смог связаться ни с кем другим, либо из-за повреждения корабля, либо потому, что все остальные действительно были мертвы. У него не было возможности узнать, что именно, но он подозревал, что был, по крайней мере, единственным человеком, оставшимся в живых на мостике, а это означало, что за штурвалом никого не было.
   Он попытался получить доступ к элементам управления штурвалом, но для этого требовалось замкнутое соединение с физическим терминалом. Он перебрал менее часто используемые варианты. Меню несколько раз выводило его из игры из-за проблем с подключением, но в конце концов он перешел к 3D-карте интерьера корабля. Он вытащил абстракцию корабля и наложил ее, основываясь на своем фактическом местоположении.
   Перед его мысленным взором предстал безупречный мостик. Теперь он мог "видеть" свое окружение, хотя бы в качестве приблизительной оценки того, что там было на самом деле.
   Возможно, это было к лучшему.
   Ускорение прижало его к задней части мостика, но термоядерные двигатели работали не на полную мощность. Сила тяжести была близка к одному g.
   Он мог бы взобраться сюда.
   Он отстегнул ремни безопасности и встал на заднюю переборку хронопорта. Воздух со свистом вырвался из его шлема, и он почувствовал головокружение. Время поджимало. Он провел рукой по виртуальной спинке сиденья и обнаружил, что настоящая слегка наклонена вниз. Он сжал пальцами поручни, встроенные в спинки каждого сиденья, чтобы обеспечить нулевую гравитацию, и забрался наверх.
   Две места пилотов находились в передней части мостика, прямо над ним. Если бы он смог связаться с ними, то смог бы установить прямой интерфейс и восстановить контроль над хронопортом.
   Он взобрался на спинку одного сиденья, встал, разведя руки в стороны для равновесия, затем быстро потянулся и ухватился за следующее. Он просунул руку за борт и нащупал что-то скользкое с рядами твердых выступов.
   Грудная клетка.
   У кого-то были раздроблены ребра. Он поморщился, нашел другое место, за которое можно было ухватиться, и подтянулся. Ему потребовалось несколько минут, чтобы подняться на мостик, но в конце концов он добрался до кресла второго пилота, где все еще было привязано обмякшее тело.
   - Извините, - прохрипел Клосс, затем с трудом втянул в себя воздух.
   Он отстегнул труп, спихнул его с сиденья и со стоном забрался на него сам. Он вздохнул с облегчением, когда в его виртуальном видении высветились основные функции корабля. Верхняя половина хронопорта вспыхнула красным и желтым, и импеллер тревожно задрожал, поддерживая фазу корабля, но термоядерные двигатели и оружейные отсеки под дельтовидным крылом были не повреждены.
   - "Следопыт-2" вызывает "Следопыт-Один", - продиктовал Клосс для телеграфа. - Босс, вы меня слышите?
   - Клосс, это ты? - спросил синтезированный голос Шигеки в его виртуальном слухе.
   - Да, это я. - Клосс сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем продолжить. - Я восстановил контроль над... кораблем. Готов помочь.
   - Поторопись и присоединяйся к нам. Мы собираемся напасть на времялет сразу с двух временных направлений.
   - Уже... в пути.
   Он обнаружил другие хронопорты, развернул "Следопыт-2" и помчался им навстречу.
  
   - Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что у них нет фазовой синхронизации с нами? - потребовала Эльжбета.
   - Три из них пролетели прямо мимо нас, - доложил Фило. - Сейчас они замедляются... сопоставляют скорости и удерживают позицию на уровне плюс один день. Остальные три все еще находятся на отрицательной отметке в шесть дней.
   - Почему они так расходятся? - спросила она.
   - Хотел бы я знать.
   Она огляделась вокруг, проверяя предполагаемое физическое местоположение каждого корабля. Обе группы по три аппарата формировали что-то вроде треугольных образований, которые удерживали времялет в центре. Они что, пытались загнать ее в угол?
   Возможно, она слишком часто использовала трюк с изменением направления перемещения во времени, и это было их фишкой. Импеллеры Администрации были быстрее; они выбирали, когда осуществлять фазовую синхронизацию, а не она. Она смогла вырваться, быстро изменив направление, но не в этот раз. Не имело значения, с какой группой она столкнется раньше. Когда она развернет импеллер, чтобы убежать, она врежется прямо во вторую троицу.
   - Нехорошо, - выдохнула она сквозь стиснутые зубы. Микроботы еще не закончили герметизировать пробитые участки корпуса. Она хотела продержаться, пока "Клейо" не залечит рану на своей боковой броне, но Администрация не дала ей такого шанса.
   - Трио в плюс один день замедляется, - заявил Фило. - Они идут за нами.
   - Приготовься!
   Вокруг них вспыхнули три хронопорта, образовав точки равноудаленного треугольника с времялетом очень близко к центру. Раздались выстрелы рельсотронов, и попадания вонзились в корпус "Клейо".
   - Третий гравитонный двигатель поврежден! - доложил Фило. - Компенсирую!
   - Там! - Она атаковала ближайший хронопорт, развернув нос, когда времялет рванулся вбок, и Фило выстрелил из масс-привода. Выстрел пробил опасный канал по шву, где корпус переходил в крыло, а затем взорвался боезапас. Сила взрыва отбросила хронопорт вниз. Опоры его крыла треснули, и аппарат сложился сам по себе.
   С его спутников на нее посыпались ракеты, и она потянула за рычаги управления. Времялет мчался сквозь быстро движущиеся гряды облаков, круто набирая высоту, но органы управления реагировали вяло, и ракеты с визгом приближались быстрее, чем раньше. Еще один пушечный залп ударил по корпусу, и на дисплеях вспыхнуло еще больше желтых и красных индикаторов.
   Фило развернул орудия, и дождь 45-миллиметровых снарядов перехватил приближающиеся ракеты. Некоторые из них разлетелись на части, но недостаточно.
   Она должна была выбраться отсюда.
   Эльжбета снова изменила их временную скорость. От ближайших ракет прогремели взрывы, и осколки дождем посыпались на корпус, прежде чем они полностью прекратили свое действие.
   - Незначительное повреждение импеллера! - доложил Фило. - Все должно быть в порядке, но эти два хронопорта приближаются!
   - Я пока не могу с ними справиться!
   Времялет мчался назад во времени, и три других хронопорта синхронизировались по фазе вместе с ним. Как и первая группа, они образовали широкий треугольник, но расположились высоко над времялетом.
   Прямо туда, куда она направлялась.
   - Черт возьми! Бери того слева, Фило!
   - Беру!
   Взревели пушки Гатлинга, их массированный огонь прочертил в небесах конус пламени, и один из трио над ней пошатнулся, затем взорвался и упал на кончик крыла, но его товарищи открыли ответный огонь с такой же яростью. Двойные струи пуль рельсотрона пробили корпус, и ракеты вырвались из своих пусковых установок, когда Эльжбета снова нажала на газ и нырнула в сторону от них. Фило работал с приборами управления и удерживал ракеты на расстоянии до тех пор, пока один из его дисплеев не вспыхнул красным.
   - Гатлинг-два сбоит! - доложил он. - Что-то блокирует подачу снарядов!
   - Исправь это! Мы долго не протянем без этих пушек!
   - Немедленно перенаправляю ремонтные рои!
   Два хронопорта появились под ней и запустили свои ракеты. Прозвучало предупреждение о столкновении, и Эльжбета поняла, что не сможет перестроиться достаточно быстро, чтобы полностью избежать столкновения.
   Поэтому вместо этого она сблизилась с ними, повернув под углом ровно настолько, чтобы попасть внутрь дуги полета ракет. Одна взорвалась вблизи, когда она пролетала над хронопортами, и времялет затрясся, когда осколки ударили по его корпусу. Она чисто прошла между ними, затем повернула назад и развернулась, пока внезапно быстро не сблизилась с одним из них.
   - Убери его! - закричала она, поворачивая времялет так, чтобы их пушки Гатлинга имели четкую линию огня.
   - Целюсь! - Фило довернул два 45-миллиметровых и оба 12-миллиметровых "гатлинга". Верхняя часть хронопорта была взорвана во время предыдущей атаки, и он вручную установил половину снарядов на зажигательные, прежде чем отдать команду на огонь.
   Пушки выстреливали в хронопорт со скоростью 167 выстрелов в секунду, и вся верхняя половина запылала от самосожжения, когда крошечные взрывы разорвали машину времени на части.
  
   Адское пламя сожгло Клосса заживо.
   Его шлем разлетелся на части, и он открыл рот, чтобы закричать, но все, что он сделал, - это воспламенил легкие. Он бился в конвульсиях на своем сиденье, плоть хрустела, пока, наконец, обломок размером с заостренную бейсбольную биту не пронзил его череп.
   Смерть пришла как сладкое, сладостное милосердие.
   Но перед смертью Клосс задал последнюю навигационную команду, и когда времялет достиг указанного расстояния, хронопорт исполнил его последнюю волю. Параметры безопасности отключились. Термоядерные двигатели вспыхнули с убийственной мощью, и хронопорт рванулся вперед по встречному курсу.
   Времялет метнулся в сторону, но не раньше, чем крыло хронопорта ударило по его носу и проделало глубокую рану по всему борту. Времялет развернулся, выходя из-под контроля, и три других хронопорта устремились за своей раненой добычей.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

  
   Штендаль, Германия
   1940 год н.э.
  
   Райберт выхватил магазин в красную полоску у трупа одного из людей Клауса-Вильгельма и вставил его в свой пистолет-пулемет. Обломки второго синтоида выбросили искры и брызги маслянистой слизи в воздух рядом с ним, а кровь спецоператоров пропитала почву у подножия холма. Администрация отступила, но он знал, что они собираются для решающего удара по их позиции.
   - Еще не пришло время пустить в ход твою проклятую ракету? - крикнул Бенджамин из-за дерева, почти полностью лишенного коры. Он всадил медибот в живот раненому солдату, затем отбросил пустую трубку в сторону и протянул руку, чтобы поднять мужчину на ноги. Солдат, пошатываясь, выпрямился, и Бенджамин подхватил его, затем отвел под укрытие дерева, к которому тот прижался спиной, тяжело дыша.
   - Да, думаю, что пришло время. - Райберт достал из рюкзака одну из ракет, зарядил ее в "Панцершрек" и вскинул оружие к плечу. Он заметил столбы дыма на дальней стороне леса, где потерпели крушение два транспорта Администрации. Крошечные очерченные фигурки собрались перед сбитыми транспортниками, их местоположение было проиллюстрировано данными с пультов, которые он развернул.
   - В какой поддержке вы нуждаетесь? - прорычал Клаус-Вильгельм, перезаряжая свое оружие.
   - Никакой. Я подойду поближе и сделаю все, что в моих силах. Всем остальным оставаться на
   месте.
   - Мы будем удерживать эту позицию так долго, как это возможно.
   - Пожелайте мне удачи. - Райберт поднялся из укрытия с пистолетом-пулеметом в одной руке и ракетной установкой в другой.
   - Удача? - ответил Бенджамин. - О чем ты говоришь? Шредерам не нужна удача!
   Райберт взглянул в его сторону, нахмурив брови. - Но я не Шредер.
   - Что, черт возьми, ты говоришь! Я прямо сейчас назначаю тебя почетным Шредером, друг!
   - Мне нравится, как это звучит. - Он криво усмехнулся под своей маской. - Друг, да?
   Бенджамин махнул ему рукой. - А теперь иди туда и надери им задницу, как Шредер!
   - Тогда ладно.
   Он бросился вниз по склону длинными, мощными шагами синтоида. Его ботинки захрустели по подлеску внизу, и он бросился вперед через густой лес, впереди светились красные значки его врагов.
   Его ноги стучали по земле, и он мчался вперед быстрее, чем самый лучший прирожденный спортсмен. Он проносился сквозь деревья, как приближающаяся к земле комета, обходя стволы в последний возможный момент, используя их в качестве укрытия, пока мчался вперед. Он преодолел почти половину расстояния до места крушения, когда пуля рэйлгана попала в боковую часть его шлема и отрикошетила от головы.
   Он споткнулся падая вперед, но сумел превратить это в стремительный прыжок в поисках укрытия за пнем.
   Справа от него материализовались два силуэта специальных операторов. Еще один выстрел задел его ногу, а остальные выбили щепки из пня.
   - Откуда вы двое взялись? - Райберт поджал ногу и приподнялся, приседая.
   Специальные операторы разделились, обойдя его с флангов. Еще одна цель отделилась от сил рядом со сбитыми транспортниками и направилась в его сторону. Быстро.
   Быстрее, чем беспилотник или оператор.
   - О, черт! - воскликнул он и поднял свой пистолет-пулемет. Он выскочил из укрытия и обстрелял одного из операторов. Иллюзия умной поверхности исказилась и исчезла, а человек в черных доспехах тяжело рухнул на землю. Райберт продолжал стрелять, и крошечные взрывы оторвали ногу и обе руки оператора, разбрызгивая кровь.
   Удар пришелся ему в грудь, и он выставил ногу, чтобы опереться. Его пистолет-пулемет выстрелил в ответ, и туловище второго оператора разлетелось на части.
   Он как раз повернулся обратно к сбитому транспорту, когда в поле зрения появился синтоид, а затем промчался мимо него. Включился его огнемет, и голубое пламя охватило Райберта.
   - На меня это не подействует! - крикнул он, стреляя из своего MP40 до тех пор, пока не разрядился магазин.
   Синтоид прыгнул в сторону, обогнул сгнившие остатки упавшего ствола дерева, затем метнулся вглубь леса точными рывками. Райберт, все еще охваченный пламенем, вытащил гранату, но синтоид выстрелил первым. Вражеские гранаты взорвались вокруг него, и он обнаружил, что летит по воздуху. Он ударился о землю, перекатился и быстро вскочил на ноги. Один из людей Клауса-Вильгельма был бы оглушен взрывом - при условии, что не просто вырубился полностью, - но бортовые системы Райберта продолжали функционировать. Часть переда его плаща отвалилась, обнажив серо-стальную ткань под ним.
   Он поднял руку и бросил свою собственную гранату. Оружие взлетело и отследило синтоида. Тот рванулся в укрытие, но снаряд отклонился, чтобы попасть в него, и эти двое встретились с громким взрывным треском, который начисто разнес лесную подстилку и сорвал листья с веток.
   Синтоид рухнул на землю и пропахал неглубокую канавку. Умная поверхность вокруг его тела не выдержала, и одна из его рук беспорядочно задергалась. Он оттолкнулся другой и унесся прочь. Один из его плечевых усилителей громко рыгнул, затем с хрипом выпустил чистый выхлоп, и он снова рухнул на землю. Машина включила усилители для рук и ног и выровнялась.
   Райберт вытащил еще одну гранату, затем увидел, что на этой нет красной полоски. Он проверил свой ремень на предмет замены и понял, что это все, что у него осталось.
   - О, что за чертовщина! - Он не знал, как включить запал старинной гранаты, поэтому просто бросил ее в синтоида. Машина для убийств тридцатого века отскочила назад, затем развернулась и убежала от оружия, лишь немногим более угрожающего, чем деревянная палка.
   - Ха! - Райберт воспользовался короткой передышкой, чтобы рвануться вперед. Он пробирался через лес, бросая быстрые взгляды через плечо, ожидая возвращения синтоида, затем подошел достаточно близко к месту крушения, чтобы увидеть собравшиеся войска и беспилотники сквозь просветы в деревьях.
   Его пульты насчитывали пятьдесят беспилотников, тридцать одного оператора и трех синтоидов поблизости.
   - Этого хватит. - Он опустился на одно колено и поднял "Панцершрек". Мимо просвистел снаряд рэйлгана, затем еще один срезал кору с дерева. Он зарядил репликаторы, установил пределы рассеивания и размножения, затем поднял пусковую установку и выстрелил.
   Ракета вылетела из ствола, быстро закрутилась, поднимаясь вверх, затем плавно опустилась по дуге, пока ее курс не выровнялся. Она пролетела над местом крушения, и ее внешний вид двадцатого века раскололся, обнажив внутренний механизм, напоминающий гроздь огромных виноградин. Мощный взрыв отбросил "гроздья" от центра по тщательно продуманной схеме рассеивания, все шары лопнули одновременно, и боевые самовоспроизводящиеся устройства посыпались на войска Администрации, как ржавый снег.
   Райберт отложил гранатомет в сторону и перезарядил свой пистолет-пулемет.
   Синтоиды выявились, а операторы Администрации разбежались. Их версия тридцатого века была более суровым местом, чем его собственная, и он подозревал, что они уже сталкивались раньше с подобным оружием. Возможно, в вооруженном бою, но более вероятно, что в результате террористических ударов.
   Их знакомство ничего не меняло. Прикосновение одной-единственной чешуйки могло убить, и операторы бросились снимать зараженную броню или отбрасывать в сторону испорченное оружие. Ржавчина превращалась в жидкие шарики и жадно разрасталась везде, где они приземлялись. Это был не какой-то коктейль, который разработала в изоляции террористическая ячейка. Эти микроботы были разработаны для вооруженных сил целого планетарного правительства - того, которое открыто насмехалось над ограничениями Яньлуо, - и их смертоносность была очевидна.
   Дроны падали в сочащиеся лужи. Операторы рухнули на землю и лихорадочно снимали с себя броню. Женщина недалеко от эпицентра споткнулась и упала в лужу. Она выплеснулась на нее, поглотила ее, поглотила целиком, а затем смутные очертания ее разлагающегося трупа раздулись наружу и взорвались фонтаном изуродованных внутренностей. Ржавые брызги и губчатые кусочки мяса забрызгали еще больше людей и оборудования, и цикл потребления продолжился.
   - О, Боже, - выдохнул Райберт. - Надеюсь, я не поставил слишком высокую цифру.
   У него было сильное желание оказаться где-нибудь в другом месте, поэтому он поднял пусковую установку и повернулся, чтобы скрыться с места, пропитанного кровью нанозажигания.
   В поле зрения появился синтоид, которого он ранил раньше, и под ним взорвались гранаты. Взрыв снова отбросил его в сторону, и "Панцершрек" кувыркнулся в воздухе со все еще прикрепленной к нему рукой. Его оружие и конечность приземлились в складке между корнями дерева. Синтоид наклонился, подхватил пусковую установку одной лапой, а затем швырнул ее к месту крушения, где выпущенные микроботы, несомненно, поглотили бы ее.
   Райберт поднял свой пистолет-пулемет и открыл по синтоиду огонь очередями. Тот рванулся прочь, но поврежденные ускорители замедлили его, и Райберт держал его на прицеле. Пули пробивали его броню, прошивали ее насквозь и разрушали уязвимые внутренние системы, которые загорались красным.
   Синтоид вышел из-под контроля, врезался головой вперед в дерево, и голова хрустнула от удара. Сработали ускорители, и обломки превратились в искрящуюся, дымящуюся груду мусора.
   - Райберт, все нужны нам в разрушенном хронопорте! - сообщил Бенджамин. - Мы сейчас направляемся в ту сторону!
   - Сейчас буду! - Он бросил последний взгляд на синтоида, словно ожидая, что тот снова встанет. Этого не произошло, и он повернулся и побежал к железнодорожным путям.
  
   Пули пробили броню одного из солдат Клауса-Вильгельма, и он упал навзничь.
   Бенджамин выскочил из укрытия и выстрелил по двум беспилотникам "Рэптор". Выстрелы попали в их наполовину видимые тела, и они рухнули на подстилку из сухих листьев. Он достал из-за пояса трубку медибота и подбежал к поверженному солдату, затем присел на корточки рядом с ним.
   А потом остановился. Крошечные взрывы разорвали грудную клетку мужчины, и шрапнель разворотила его внутренности. Бенджамин поморщился, засунул трубку обратно за пояс и поднял оружие.
   - Сэр! - просигналил Антон. - Половина убийц мертва, а остальные бегут на юг.
   - Отличная работа, - спокойно ответил Клаус-Вильгельм.
   - Однако, сэр, мне не так приятно сообщать, почему они убегают. Одиночный синтоид вступил с ними в бой и нанес значительный урон, а затем атаковал нас. Нам удалось отогнать его, но враг вернулся с подкреплением. Они захватили разбившуюся машину времени - полагаю, в попытке обезопасить своих уцелевших.
   - Сэр, поезд почти прибыл, и крупные силы противника укрылись в обломках прямо рядом с путями. В данный момент мы застряли за тем, что осталось от фермерского дома, и не можем подобраться ближе! Как бы они сейчас ни были настроены, они, скорее всего, откроют огонь по проходящему поезду!
   - Тогда мы должны прогнать их, - решительно заявил Клаус-Вильгельм. - Мы отойдем и ударим по ним с другой стороны.
   Бенджамин оглядел линию деревьев. Половина людей Клауса-Вильгельма была мертва или ранена.
   - Действительно ли мы в состоянии напасть на них? - спросил он.
   - У нас нет другого выбора. Выходите, мужчины! Возвращаемся к ферме!
   Солдаты уничтожили оставшиеся в поле зрения беспилотники, затем все повернулись и побежали вниз по склону холма.
   - Райберт, нам нужны все в разрушенном хронопорте! - на бегу сказал Бенджамин по прямому каналу. - Мы сейчас направляемся в ту сторону!
   - Сейчас буду!
   Бенджамин пробежал через подлесок, перепрыгнул через упавшее бревно и стал пробираться между деревьями. Солдаты мчались через лес, и даже раненые не отставали от них с Клаусом-Вильгельмом. Бенджамин задавался вопросом, исходит ли их энергия от микроботов в их крови или от невозможности подвести его деда.
   Вероятно, и то, и другое, заключил он, когда они достигли линии деревьев.
   Огонь метался взад и вперед между обломками и изуродованными останками фермерского дома. Дроны и операторы ныряли в укрытия вдоль хребта хронопорта, в то время как люди Антона делали то же самое из фермерского дома. Три синтоида, один из которых явно поврежденный, бегали взад-вперед позади хронопорта, чтобы стрелять с разных точек обзора, а дюжина мужчин и женщин в синей униформе присели на корточки на крыле. Ни у кого из них не было оружия.
   - Трое ублюдков, - пробормотал Бенджамин, затем обернулся, когда звук тяжелых шагов привлек его внимание.
   - Скучаешь по мне? - спросил Райберт, подбегая к группе.
   - Райберт! - воскликнул Бенджамин, затем посмотрел на обгоревшие остатки его плаща и нити искусственных мышц, торчащие из одного плеча. - Что с тобой случилось?
   - Тебе стоит посмотреть на другого парня.
   Бенджамин кивнул. - Ты в порядке?
   - Бывало и лучше. - Райберт пожал плечами одной рукой и поднял пистолет-пулемет. - Перезарядка может стать мучительной.
   - Антон, мы на позиции, - отправил сообщение Клаус-Вильгельм.
   - Дайте знак, сэр! Мы ударим по ним одновременно!
   - Приготовьте гранаты!
   Бенджамин схватил свою последнюю "толкушку" в красную полоску, и трое солдат вытащили единственные, которые у них остались.
   - Бросай!
   Бенджамин и солдаты бросили свои гранаты. Двигатели включились, и снаряды с воем устремились к хронопорту с двух направлений. Синтоиды заметили это первыми, и поврежденный развернулся, выстрелил из своего рэйлгана и сумел обезвредить одну из гранат.
   Полетели другие гранаты, некоторые нацелились на беспилотники, другие - на операторов.
   И одна ракета летит прямо в безоружную команду.
   Поврежденный синтоид включил свои ускорители, взлетел перед экипажем хронопорта и развернул щит из мальметалла. Граната взорвалась, и синтоид откатился назад по крылу в снопе искр.
   Еще больше гранат взорвалось среди сил Администрации. Дроны разлетелись на части. Операторы рухнули. Один из оставшихся синтоидов получил прямой удар по своим задним усилителям и тяжело упал на землю.
   - В атаку! - проревел Клаус-Вильгельм, и они помчались по пшеничному полю. Отделение Антона выскочило из фермерского дома, и все собрались у сбитого хронопорта.
   Все три синтоида выстроились перед экипажем, развернули щиты, которые расширились для дополнительного прикрытия, и опустили их, образовав фалангу. Как один, они открыли огонь из тяжелых рэйлганов. Попадание в голову сбило с ног одного из солдат Клауса-Вильгельма, оставив на его шлеме вмятину размером с кулак. Последовало еще несколько выстрелов, и один из них оторвал мужчине ногу у колена.
   - Я отвлеку на себя их огонь! - крикнул Райберт и помчался впереди них.
   - Райберт! - окликнул его Бенджамин, но здоровяк не слушал. Синтоид разрядил свой пистолет-пулемет, затем отбросил его в сторону и выстрелил с ладони, проделав дыры в щитах синтоидов врага. Встречный огонь синтоидов сосредоточился на нем, но он продолжал мчаться прямо на них.
   Выстрел за выстрелом пробивали его броню, пробивали насквозь и разрывали на части его синтетическое тело. Он бросился вперед, стреляя с каждым шагом. Один из синтоидов смялся. Двое других остались на месте, когда команда хронопорта отбежала в сторону. Операторы и дроны образовали вокруг них разрозненный эскорт.
   Выстрелы из рэйлгана пробили маску Райберта, снесли ему половину лица, вырвали кусок из живота, пробили дыру в верхней части груди и раздробили руку ниже локтя. Он споткнулся, упал лицом на крыло хронопорта и больше не вставал.
   Бенджамин услышал первобытный крик... затем смутно осознал, что это был его крик. Его ноги подкашивались, сердце бешено колотилось. Они добрались до края крыла, и он с Клаусом-Вильгельмом бросились через него, поливая синтоидов автоматным огнем. Один из них закрутился назад, затем разлетелся на части, и последний выживший улетел прочь, чтобы присоединиться к отступающей команде.
   Силы Антона подошли к хребту хронопорта с другой стороны. Они обрушили свой собственный огонь на отступающие силы Администрации, и люди Клауса-Вильгельма заняли позиции среди обломков.
   Бенджамин заметил выступающий кусок панели крыла рядом с тем местом, где упал Райберт, который был бы идеальным. Он подскочил к нему, поднял свое оружие... и выживший синтоид выстрелил из рэйлгана ему в живот.
   Удар пробил его броню, шрапнель разорвала брюшную полость, и он рухнул на землю, схватившись за живот, когда вдалеке раздался свисток поезда.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   Хронопорт и времялет вращались вокруг друг друга, рельсотроны и "гатлинги" обменивались огнем с безумно короткой дистанции. "Клейо" сотрясался при каждом ударе, и предупреждающие значки вспыхивали, когда выстрел за выстрелом пробивали прог-сталь, свирепо поражая внутренние системы.
   - Уже готово? - потребовала Эльжбета.
   - Двадцать две секунды!
   - Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы ускорить это...
   Еще несколько снарядов рельсотрона глубоко вонзились в корпус "Клейо", и ее рот застыл, когда внезапная боль расцвела в левой ноге и животе. Агония затмила рациональные мысли, и она опустошила легкие в потрясенном, беззвучном хрипе, затем втянула воздух и закричала. Боль была сильнее всего, что она когда-либо испытывала, даже сильнее, чем при крушении ее F-21. Жгучие иглы пронзили ее тело и разум, и она схватилась за бедро, наклонилась вперед, затем рухнула с сиденья и покатилась по чистому полу.
   - О, нет! - воскликнул Фило и быстро установил новые дисплеи на своей станции. Он перебирал варианты со скоростью машины, что-то выбрал, и боль мгновенно исчезла.
   Она лежала на невидимом полу, задыхаясь и обливаясь потом, в то время как ее разум пытался осознать то, что только что произошло. Хронопорт продолжал вращаться вокруг них снаружи, и новые удары сотрясали корпус.
   - Что... - начала она.
   - Все в порядке! Все в порядке! - ответил он не слишком уверенно. - С тобой все будет хорошо! Просто продолжай пилотировать! Я не могу справиться с ними в одиночку!
   Эльжбета вытерла пот со своего виртуального лица, ухватилась за подлокотник и откинулась на спинку сиденья. Она снова взялась за управление и развернула времялет над хронопортом и за ним, где не могли отследить его рельсотроны.
   - Фило? - требовательно спросила она. - Что со мной случилось?
   - Кусок мусора достиг твоего настоящего тела.
   - О, Боже! Насколько все плохо?
   - Все в порядке! Ты будешь жить! - он быстро ответил, все еще не совсем уверенный в себе. - Я наполняю твой гроб медицинскими роботами! Они тебя подлатают! Твое оборудование только что было повреждено при ударе обломков, и настоящая боль достигла уровня абстракции! Вот и все!
   - Мне показалось, что это не то, от чего я просто так уйду! Ты что...
   - Пушка заряжена! - перебил ее Фило.
   Эльжбета зарычала и повертела носом по сторонам, затем подтянулась и пролетела над хронопортом. Основное орудие выстрелило вниз по диагонали, поразило вражескую машину времени у основания хребта и пробило внутренности насквозь. Застучали пушки Гатлинга, добавляя свои собственные взрывы и пламя, и корабль превратился в пылающий погребальный костер.
   Вторичные взрывы выбили панели. Импеллер бешено затрясся. Экзотическая материя треснула, разлетелась вдребезги, и хронопорт распался на вращающиеся, сверкающие, прозрачные фрагменты.
   - Осталось два! Оба целы! - Фило оглянулся через плечо, и участок неба увеличился, показав пару темных скатов-мант, пикирующих к ним. - Они идут за нами! Приближаются ракеты!
   Эльжбета рванула педаль газа вверх и развернула их. Она нажала на газ, и они устремились прямо на вражеский корабль. Ракеты устремились к ним, затем пронеслись мимо, не сумев развернуться достаточно быстро, когда она прошла под линией их полета.
   Еще больше ракет вырвалось из хронопортов, и она дернула рычаги управления в сторону, чтобы они оставались свободными, даже когда она мчалась внутрь. Но что-то дрогнуло внутри корабля. На ее дисплеях вспыхнули красные огоньки, и времялет свинцово накренился в сторону.
   - Третий гравитонный двигатель не работает! - предупредил Фило.
   - Черт возьми!
   Она боролась с управлением, и ракеты нацелились на нее. Фило поливал их пушечным огнем, но Эльжбета знала, что по крайней мере одна попадет. Она резко развернула корабль, показав борт, на котором все еще была относительно неповрежденная броня, и ракета нанесла сильный удар.
   Взрыв пробил броню и отбросил корабль в сторону.
   - Масс-привод отключен! - закричал Фило, когда времялет вышел из-под контроля.
   - Ты можешь вернуть его в строй?
   - Трубопроводы охлаждающей жидкости вышли из строя, и магниты плавятся!
   - Расцениваю это как "нет"!
   Она боролась, чтобы восстановить контроль, наконец выровняла корабль и влила энергию в уцелевшие двигатели. Времялет снова рванулся вперед, и она приблизилась к крайнему левому хронопорту.
   - Убери его! - крикнула она, когда они проскользнули под кораблем, и она развернулась вертикально под ним, чтобы можно было привести в действие все пушки Гатлинга "Клейо".
   Фило сосредоточил все, что у них оставалось, на вражеской машине времени. 45-миллиметровые и 12-миллиметровые снаряды разорвали его брюхо. Взрывы накрыли его корпус. Броня вокруг его термоядерных двигателей была пробита, и плазма изверглась наружу, пробив крыло и основной корпус. Длинный хвост импеллера раскололся, и хронопорт взорвался дождем мигающих звезд.
   - Остался один! - доложил Фило. - Он отступает!
   - Нет, если мне есть что сказать по этому поводу, - свирепо прошипела она и развернула их.
  
   - Отойди назад! - крикнул Шигеки. - Выведи нас из фазы!
   Времялет открыл по ним огонь. Несколько выстрелов попали в корпус, а затем хронопорт переместился назад по временному потоку. Остальная часть потока скорострельного металла пролетела прямо сквозь них без какого-либо эффекта, поскольку их временные координаты разошлись.
   - Мы не в фазе с времялетом, сэр, - голос Дюранта был хриплым, прерывистым, а его глаза потемнели, потрясенные понесенными ими потерями.
   - Переходите к отрицательным пяти дням, затем сопоставьте векторы, - проскрежетал Шигеки.
   - Отходим, сэр. Сейчас минус пять и держится. Времялет преследует нас, но дистанция стабильна.
   Шигеки глубоко вздохнул и оценил ситуацию. Этот человек не стал бы его бить!
   Он вывел на экран схему машины времени Камински и развернул ее. Корабль получил значительные повреждения. Они колотили по нему, и колотили, и колотили, и он был уверен, что еще немного - и эта проклятая штука разрушится.
   Но у него остался только один корабль. "Следопыт-Один" еще не получил никаких внутренних повреждений, но это был всего лишь один корабль с двадцатью четырьмя ракетами в пусковых установках. Если бы они потерпели неудачу, то не осталось бы никого, кто мог бы остановить времялет.
   Ему нужно было нанести решающий удар.
   Но как?
   - Директор, - сказал Вассал. - Я верю, что у меня есть решение нашей текущей проблемы.
   - Давай послушаем это.
   - Я проанализировал схемы атак противника, а также наши собственные действия во время этого боя, и разработал новый маневр, который должен оказаться эффективным. Это позволит нам атаковать времялет, сохраняя при этом почти полную невосприимчивость к ответным ударам.
   - Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, - ответил Дюрант.
   - Вы не совсем неправы, капитан, потому что у этого есть существенный недостаток. Этот маневр потребует чрезвычайно точного управления импеллером корабля. Человеческих рефлексов недостаточно для выполнения этой задачи.
   - Тогда какая нам от этого польза? - потребовал Дюрант.
   - Маневр все еще можно выполнить, но для этого потребуется точность искусственного интеллекта.
   Шигеки ответил не сразу, просто закрыл глаза, когда на мостике воцарилась потрясенная тишина. Сама мысль о том, чтобы распаковать искусственный интеллект и дать ему контроль над машиной времени, была настолько отвратительной, что он почти сразу отбросил ее. Но времялет необходимо уничтожить. Ничто другое не имело значения, и он отбросил свои предубеждения и серьезно обдумал слова Вассала.
   - Директор, - наконец продолжил ИИ. - Даже в поврежденном состоянии времялет сохраняет значительное преимущество в маневренности в реальном пространстве. Однако он не может угнаться за нами во времени. С вашего разрешения, я воспользуюсь этим преимуществом в полной мере и использую его для уничтожения врага.
   - Ты не можешь быть серьезным! - выпалил Дюрант.
   - Как я уже сказал, капитан, это потребует чрезвычайно точного управления импеллером. Вашим пилотам не хватает необходимой скорости реакции. Следовательно, я - единственный подходящий кандидат для осуществления этого плана нападения.
   - Если мы полностью распакуем тебя, - начал Шигеки медленным, осторожным тоном, - ты уверен, что сможешь уничтожить времялет?
   - Да, директор. Я оцениваю свои шансы на успех более чем в девяносто один процент.
   - Этого хватит.
   - Вы же не рассматриваете это всерьез, сэр? - потребовал Дюрант.
   - Я ничего не рассматриваю. - Шигеки отпустил ремни и выплыл из своего кресла. - Я делаю это. - Он оттолкнулся от спинки сиденья и подплыл к контактным интерфейсам вокруг ложи Вассала в передней части мостика.
   - Сэр, нет! - Дюрант поднялся со своего места и скользнул рядом с ним. - Вы не можете сделать это!
   - Флориан, - Шигеки положил руку на плечо мужчины. - Мы - все, что осталось. Если мы потерпим неудачу, профессор победит. Ты понимаешь, что это значит? Не останется никого, кто мог бы остановить его. Мы должны покончить с этим здесь. Нет ничего важнее этого. Ничего. Ты меня слышишь? Никого из нас никогда не будет на свете, если нам не удастся уничтожить этот корабль.
   - Но, сэр...
   Шигеки ухватился за поручень для опоры, затем положил свободную руку на контактный интерфейс.
   - Разрешение: директор Чаба Шигеки, Департамент темпоральных расследований. Запрошена полная распаковка ИИ. Никаких ограничений по интерфейсу. - Он приложил ладонь к интерфейсу и повернул голову, чтобы встретиться взглядом с Дюрантом с ледяной невозмутимостью.
   Мужчина медленно, прерывисто вздохнул и нервно потер руки.
   - Сделай это, - приказал Шигеки.
   Дюрант сглотнул, затем кивнул и положил руку на второй контактный интерфейс.
   - Разрешение: капитан Флориан Дюрант, Департамент темпоральных расследований. З-з-з... - Он крепко зажмурил глаза. - Запрошена полная распаковка ИИ. Никаких ограничений по интерфейсу.
   - Разрешения приняты, - сказал неразумный служитель корабля. - Целостность персональных сетевых имплантов и биометрические данные без применения насилия подтверждены. Полная распаковка ИИ начнется после десятисекундного обратного отсчета. Вы можете приостановить или отменить полную распаковку в любое время. Десять... девять... восемь...
   На мгновение Шигеки показалось, что Дюрант отступит и отдернет руку. Но мужчина только отводил взгляд, пока служитель выкрикивал каждую цифру.
   - Два... один... Искусственный интеллект полностью распакован.
   На каждой виртуальной станции загоралось предупреждение о том, что она ПОЛНОСТЬЮ РАСПАКОВАНА.
   - У меня есть контроль, - заявил Вассал.
   Дрожь пробежала по телу Шигеки, когда он услышал эти слова. Выражение его лица не изменилось, когда он плыл обратно на свое место, но за этими спокойными глазами он задавался вопросом, что же он натворил. И тут к нему пришел ответ, ясный и простой.
   Он сделал все, что требовалось, чтобы победить... потому что ничто другое больше не имело значения.
   - Вассал, вступи в бой и уничтожь времялет, - приказал он, пристегиваясь.
   - Да, директор. Вступаем в бой с врагом... сейчас же.
  
   - Хронопорт снова приближается, - сказал Фило.
   - Правильно. - Эльжбета вытерла руки и снова положила их на консоли управления. У них была более точная привязка к последнему хронопорту, поскольку теперь он был единственным, и антенне "Клейо" больше не приходилось сортировать полдюжины сигналов, движущихся со скоростью в несколько килоединиц, но зона перед ней все еще была приблизительной оценкой, пока корабль не начал точную синхронизацию.
   - Минус один день. Захват фазы неизбежен.
   Эльжбета расположила их ближе к краю предполагаемого внешнего вида хронопорта.
   Хронопорт материализовался почти прямо впереди, и Фило открыл огонь из пушек Гатлинга, когда корабль Администрации открыл ответный огонь. Снаряды рельсотрона пробили корпус, и четыре ракеты вылетели из пусковых установок врага. Огонь 45-миллиметровой пушки достиг вражеского корабля и пробил его корпус насквозь.
   - Что? - воскликнул Фило.
   Хронопорт полностью вышел из фазы, и диапазон возможных местоположений вокруг них расширился. Он быстро перенацелился по ракетам и сбил три из них, но поврежденные системы "Клейо" не смогли сбить четвертую. Она ударила по корпусу, и второй гравитонный двигатель отключился.
   - Фило!
   - Это плохо! От двигателя не осталось ничего, что можно было бы починить!
   - Нехорошо! - Эльжбета стиснула зубы и оттащила их подальше от зоны действия хронопорта, но раны "Клейо" были тяжелыми. Времялет отреагировал, но уровень сигнала от несовпадающего по фазе хронопорта вернулся к ним.
   - Захват фазы неизбежен!
   Хронопорт материализовался снова, и из его пусковых установок опять вылетели четыре ракеты. Снаряды рельсотрона врезались в их корпус, когда Фило открыл ответный огонь, но его выстрелы проскользнули сквозь призрачное остаточное изображение, когда вражеские ракеты нацелились на времялет. Он уничтожил три, и Эльжбете удалось увести корабль с пути четвертой, но ее детонация осыпала "Клейо" градом осколков.
   - Номер два, 12 мм, вышел! - доложил Фило. - Подача боеприпасов прекращена!
   - У нас неприятности! - Эльжбета изменила их временной вектор, но сигнал от хронопорта оставался неизменным. Вражеский пилот изменил вектор почти идеально синхронно с ней.
   - Он снова приближается!
   - Я не могу от него избавиться! - сказала она.
   Хронопорт снова зафиксировался по фазе. Ракеты вылетели из его пусковых установок, и еще больше снарядов ударило в корпус.
   Фило нажал на кнопки управления, но пушки Гатлинга вывели из строя только две ракеты. Одна взорвалась рядом с "Клейо", и большая часть ее осколков пролетела мимо, но последняя попала точно в нос, и передняя треть корабля разлетелась на части. Они резко развернулись в сторону, и Эльжбета включила оставшиеся двигатели на полную мощность, чтобы вернуть их под контроль. Она выровняла корабль и проверила, что у них осталось.
   Два гравитонных двигателя, оба с желтыми и небольшими вкраплениями красного, и две 45-мм и одна 12-мм пушки Гатлинга, у всех почти закончились боеприпасы.
   - Что нам делать? - Эльжбета повернулась к своему второму пилоту. - Эта штука разрывает нас на части. Мы не можем попасть в него и не можем убежать.
   Фило сидел в своем кресле как статуя, его пальцы зависли над кнопками управления. Слова "Режим ожидания" зависли у него над головой.
   - Фило?
   Текст исчез, и викинг снова начал двигаться.
   - Я понял, - он повернулся к ней лицом. - Подойди поближе.
   - Ты хочешь, чтобы я подошла поближе?
   - Доверься мне. Это все, что у нас осталось. На этот раз я попаду в них.
   Сигнал от хронопорта становился все сильнее, и диапазон потенциальных местоположений сужался.
   - Подойди как можно ближе, пока он снова не включился! - сказал Фило. - Быстрее!
   Эльжбета повернула джойстик в сторону, затем с криком валькирии нажала на газ, и времялет помчался в самое сердце предполагаемого прибытия хронопорта.
  
   - Фазовая синхронизация завершена, - доложил Вассал. - Ого...
   Град 45-миллиметровых снарядов, выпущенных Фило до того, как хронопорт полностью синхронизировался, поразил носовую часть "Следопыта-Один". Они пробили его лобовую броню и глубоко просверлили внутренности корабля.
   Взрывы разворотили переднюю часть мостика. Связь Вассала с остальной частью корабля прервалась, и еще несколько взрывов уничтожили его корпус. Поток взрывчатки пронесся по салону, пронзая людей и сиденья, как будто их там не было, и еще несколько взрывов превратили Дюранта и членов экипажа, сидевших перед Шигеки, в кашу.
   У него даже не было времени осознать всю полноту своего провала. Прежде чем его синапсы смогли сформировать первую связную мысль, 45-миллиметровый снаряд попал в центр его лба, сработал боезаряд, и его голова и плечи разлетелись ужасными брызгами.
  
   Бенджамин воткнул трубку себе в живот.
   - Боже! - воскликнул он, когда микроботы потекли в рану. Он отбросил трубку в сторону, и та со звоном покатилась по крылу сбитого хронопорта. Он рухнул на спину, раскинув руки и ноги, грудь вздымалась с каждым затрудненным вдохом.
   - Поднимайся сам! - Клаус-Вильгельм схватил его за плечо. Бенджамин вздрогнул, когда дед прислонил его к броневой панели, которая резко загибалась вверх. Он сунул пистолет-пулемет Бенджамину обратно в руки. - Ты с нами?
   Поезд засвистел громче и приближался.
   - Да, - выдохнул Бенджамин и кивнул. - Я все еще здесь.
   - Будь начеку. - Клаус-Вильгельм хлопнул его по плечу, затем указал через поле. - Эти ублюдки возвращаются.
   - Замечательно. - Бенджамин закашлялся и поморщился, поворачиваясь. Вся его нижняя часть тела горела, но он справился с этим и просунул дуло своего MP40 вперед, поверх крышки крыла. Его маска обрисовывала большие силы Администрации, собравшиеся на краю леса. Специальные операторы открыли огонь из-за деревьев, и орда беспилотников атаковала с двух сторон, усиливая фланги.
   Он снова пригнулся, и пули со звоном отскочили от погнутой броневой пластины.
   - Никто не уступит ни сантиметра! - крикнул Клаус-Вильгельм. - Вот где мы держимся! Подождите, вы меня слышите?
   Дюжина MP40 яростно застрекотала, и беспилотники разлетелись на части. Еще больше людей перепрыгнули или перелетели через обломки, и синтоиды рванулись вперед, стреляя управляемыми гранатами.
   Взрыв отбросил Бенджамина назад, и он задохнулся, ударившись о крыло. Он заставил себя выпрямиться, почувствовав во рту привкус железа, затем поднял оружие и нажал на спусковой крючок. Дроны взрывались под его огнем, и он долбил их до тех пор, пока не закончилась обойма, затем выдернул магазин.
   Он похлопал себя по поясу, нашел еще один магазин и поднес его к оружию. В глазах у него потемнело, дыхание участилось, и он промахнулся мимо щели. Магазин выскользнул у него из пальцев и заскользил по крылу, пока не уперся в сломанное бедро Райберта.
   Он снова проверил свой пояс.
   Ничего. У него не было патронов, за исключением стандартных.
   Дважды прозвучал свисток поезда.
   - Они слишком близко к путям! Оттесните ублюдков назад! - приказал Клаус-Вильгельм.
   - Мы пытаемся, сэр! - крикнул Антон, разбрызгивая пули.
   Бенджамин полз за укрытием, пока не добрался до конца перевернутой панели, и уже собирался протянуть руку за магазином, но затем остановился. Нос второй ракеты с самовоспроизводящимися микроботами выглядывал из разорванного рюкзака Райберта, ее конический наконечник поблескивал на солнце.
   Ага!
   Бенджамин лихорадочно огляделся в поисках пусковой установки, но не увидел ее. Вернулся ли Райберт вообще с ней?
   Нет, нет, у него ее не было.
   Черт.
   - Поезд в опасности! - рявкнул Клаус-Вильгельм. - Бей по ним всем, что у тебя есть! ОТТЕСНИТЕ ИХ НАЗАД!
   Поезд снова засвистел, теперь уже опасно близко.
   Бенджамин собрался с духом и потянулся за ракетой. Магнитный дротик зацепил верхнюю часть его рукава, и он поморщился от новой боли, но ухватился за нее и оттащил ракету обратно в укрытие. Он прижал ее к груди, нашел циферблат и перевел его в минимальное положение.
   Страх перед этим оружием.
   Это все, что ему было нужно. Страх настолько глубоко укоренился в коллективной психике Администрации, что она ввела законы, запрещающие его создание, и развязала войны, чтобы уничтожить любого, кто осмелился бросить вызов этим законам. Теперь в их умах зрел страх из-за демонстрации, которую так щедро предоставил Райберт.
   Страх заставил бы их отступить.
   Костяшки пальцев Бенджамина побелели, когда он сжал древко ракеты и прижал его к груди. Он мрачно кивнул, смирившись с тем, что собирался сделать.
   - Это не работает! - Антон вскрикнул, ныряя за укрытие. - У меня закончились патроны!
   - Здесь! - Клаус-Вильгельм бросил Антону магазин. - Пусть каждый выстрел будет на счету!
   Бенджамин закрыл глаза, осенил себя крестным знамением и глубоко вздохнул.
   - ВСЕ! - закричал он во всю мощь своих легких. - ПРИКРОЙТЕ МЕНЯ!
   Он перепрыгнул через панель и бросился навстречу наступающим силам Администрации.
   - Что ты делаешь? - рявкнул Клаус-Вильгельм. - Вернись сюда!
   Путь Бенджамину преградил синтоид. Его тяжелый рэйлган выстрелил, и два попадания вонзились ему в грудь. Кровь брызнула у него изо рта и ноздрей, частично перекрыв внутреннюю часть маски, но он сохранил равновесие и бросился прямо на синтоида с яростью берсерка.
   Клаус-Вильгельм обстрелял боевой модуль автоматическим огнем, и его ускорители сработали ровно настолько, чтобы Бенджамин смог сократить дистанцию. Он поднял ракету над головой двумя руками, как короткое копье, и синтоид поднял свой огнемет вверх.
   Оружие со свистом выплюнуло огонь, и голубое пламя прожарило его плоть сквозь дыры в плетении из прог-стали униформы. Он закричал, когда нос ракеты обрушился вниз. Взрыватель попал в грудь синтоида, сдетонировал рассеивающий заряд, и кисти рук Бенджамина исчезли, когда взрыв отбросил его назад.
   Ржавый аэрозоль брызнул повсюду, покрыв синтоида, землю, несколько ближайших дронов - и переднюю сторону Бенджамина.
   Он упал на спину и хватал ртом воздух, когда репликаторы вонзились в его плоть через дыры в броне, через окровавленные обрубки, которые раньше были его руками, и завладели его собственной кровеносной системой, чтобы проесть себе путь через его тело.
   Синтоид отшатнулся назад, загудели ускорители. Жидкая ржавчина сочилась из его грудной клетки, внутренние системы загорелись, и он рухнул сам на себя.
   Силы Администрации сломались почти мгновенно. Они знали, с каким оружием столкнулись. Они боялись этого, возможно, больше, чем чего-либо другого, с чем им когда-либо приходилось сталкиваться, и бежали обратно к линии деревьев, стараясь держаться как можно дальше от опустошенной земли.
   Черная граница заволокла поле зрения Бенджамина. Его тело было горячим. Таким невероятно горячим. И все же, на мгновение он задался вопросом, не перестали ли репликаторы работать, потому что его боль отступила, и его охватила странная легкость.
   - Нет! Отойдите, сэр! - услышал он чей-то голос.
   - Отпусти меня, черт возьми! - закричал другой мужчина. - Я не собираюсь терять и его тоже!
   Последний вздох Бенджамина со свистом вырвался из бледных губ, когда мимо, пронзительно свистнув, с ревом пронесся поезд.
   И меч разрубил узел.
  
  

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

  
   Дентон, Северная Каролина
   2017 н.э.
  
   Бенджамин выключил будильник и причмокнул губами. Он сел в постели, протер глаза, прогоняя остатки сна, затем заморгал, вглядываясь в мутный полумрак своей спальни.
   Цифры на будильнике окрасили двуспальную кровать в зеленоватый оттенок, и он бросил на нее унылый хмурый взгляд. Сегодняшний день был не тем днем, которого он ждал с нетерпением. Сегодня ему выпала честь присутствовать на своем первом из нескольких занятий по повышению осведомленности о гендерной проблематике.
   Уууууууух...
   Ну что ж, - подумал он. - Нет смысла откладывать это. Давай покончим с этим.
   Он прошаркал в ванную, выдавил немного пасты на звуковую зубную щетку и тщательно почистил зубы. Затем он провел зубной нитью между каждым зубом, прополоскал рот в течение одной минуты, сплюнул и, шаркая, направился к своему шкафу. Аккуратными рядами висели рубашки на пуговицах, от самых светлых до самых темных. Он выбрал одну из двух своих серых рубашек, черный галстук-бабочку и подтяжки, избегая всех жизнерадостных цветов. Он был в мрачном настроении.
   Он положил рубашку и пару черных брюк на гладильную доску, снова протер глаза и направился к кухонному столу. Он открыл холодильник, достал пластиковый пакет со свежей клубникой и выложил четыре штуки на разделочную доску, прежде чем вернуть пакет в холодильник. Затем он разрезал каждую клубнику на четвертинки от кончика до плодоножки, высыпал кусочки в миску и добавил молоко и хлопья "Чириос".
   Усевшись за стойку, он поджал пальцы ног, чтобы казалось теплее, и с хрустом проглотил первую ложку. Он медленно, вдумчиво жевал и размышлял о предстоящем дне, пытаясь напомнить себе, что это был важнейший шаг в его генеральном плане. Каким бы глупым это ни было, О'Хирн делал именно то, чего он от него хотел.
   Это не очень-то помогло.
   Тренинг по гендерной проблематике... - Он машинально отправил в рот еще одну ложку, затем приподнял обе брови. - Знаешь, возможно, все не так плохо, как я думаю.
   Да. Верно.
   Наверное, было бы еще хуже.
   Он доел хлопья, допил молоко, затем сполоснул миску и поставил ее в посудомоечную машину. Он забрал свою одежду с гладильной доски, надел ее и посмотрел на свое отражение в зеркале.
   - Выгляжу так, словно собираюсь на похороны, - пробормотал он, затем пожал плечами. - Ну что ж. Им просто придется с этим смириться.
   Он схватил свой бумажник, телефон и ключи, потянулся к двери...
   И застыл.
   Его рот открылся в беззвучном крике, когда внезапный удар бросил его на колени. Его руки безвольно опустились по бокам, повиснув так, словно принадлежали кому-то другому, а затем медленно поднялись к голове. Поток мыслей пронесся сквозь него с силой кувалды, обжигая его, оглушая, сметая разум и здравомыслие, поглощая его целиком. Он крепко зажмурил глаза, как будто это могло остановить поток, но он лился на него и сквозь него. Это разрывало его на части, обнажая его разум слой за слоем.
   Чуждые мысли обрушились на его существо, заглушив то, кем он был. Воспоминания, которых у него никогда не было. Люди, которых он никогда не встречал. Места, где он никогда не был. Большой сумасшедший мужчина стучится в его дверь. Викинг в шлеме летчика. Его собственный дедушка, но моложе, чем он когда-либо его видел. Машины, которых просто не могло существовать. Солдаты СС сражаются с машинами.
   И женщина, которую он любил всем своим сердцем.
   Столкнулись две реальности. Мысли сходились, кружились, натыкались друг на друга, боролись друг с другом, и все же обе были одинаково реальны. Это было невозможно. Это не могло быть правдой! Он был здесь, в своем доме, но он также умирал! Как такое могло случиться? Как все это могло быть возможно? Его разум помутился, когда две реальности влились в контейнер, который должен был вместить только одну.
   Его локти ударились об пол, руки обхватили голову в хрупком самоуплотнении, когда он полностью рухнул. Фантомная боль эхом отдавалась в его груди и животе, и он свернулся в клубок от агонии, хватая ртом воздух, который никак не приходил. Что с ним происходило? Неужели он умирает прямо сейчас?
   Но затем туман в его голове начал рассеиваться, и он осознал ужасную правду.
   Он не умирал.
   Он был уже мертв.
   Он погиб в бою, пытаясь спасти Адольфа Гитлера. Преуспел в спасении жизни этого монстра. И ради этого он пожертвовал целой временной шкалой с неисчислимыми миллиардами или даже триллионами людей. Его съели заживо, когда он добивался этих целей... И он сделал это добровольно!
   Нет! - он корчился на полу, агония от этой мысли была намного сильнее любой физической боли, любого страха простой смерти.
   Он добровольно участвовал во временном геноциде, более масштабном, чем могли себе представить самые жалкие монстры в истории человечества, но это было не самое худшее. Он взял на себя ответственность за все зверства Второй мировой войны. За Холокост, китайскую революцию, сталинскую Россию, корейскую войну, Пол Пота...
   Ужас обрушился на него, сокрушил, как молот самого ада, и под чувством вины за эти миллиарды жизней, за ним, пронзая его, как собственный меч сатаны, было воспоминание об одной-единственной жизни, которую он ценил превыше всего остального.
   И он убил ее тоже. Вычеркнул ее из своего существования.
   Как такое могло случиться? Как все это может быть правдой?
   И все же он с абсолютной уверенностью знал, что так оно и было.
   Хаос терзал его, столпотворение вопило внутри его черепа, противоречивые воспоминания отчаянно пытались вырваться наружу. Это продолжалось, продолжалось и продолжалось, пока его разум пытался - отчаянно пытался - отбросить воспоминания о Бенджамине Шредере, который творил эти отвратительные вещи... и потерпел неудачу. Он не мог отгородиться от них, не мог отрицать их, и в их отголосках, в этом потоке смятения и боли он увидел надвигающееся на него безумие.
   Знал, что он уже сошел с ума, потому что другого объяснения быть не могло.
   И все же где-то посреди этого водоворота слышалось эхо спокойствия. Некий гештальт - хрупкий и мимолетный - витал прямо за пределами его досягаемости, и его измученный разум потянулся к нему. Достиг и прикоснулся к мгновению ясности. Эта другая, чуждая, ужасающая версия его самого уже испытала это. Она уже была разорвана на части, искромсана в клочья под воздействием его воспоминаний, и она долго и упорно боролась, чтобы изгнать эти воспоминания, воспоминания об этой вселенной. И какое-то время она пользовалась некоторым успехом. И все же тот, другой Бенджамин, уже тогда знал, что его успех может быть лишь мимолетным, и в конце концов он стал цельным только благодаря принятию.
   И это было потому, что тот, другой Бенджамин, эти воспоминания, были частью его самого. Как бы сильно он ни ненавидел их, какой бы ужасной ни была боль, они были частью его самого. Он не мог убежать от них, не мог заставить их исчезнуть. Было только одно, что он мог сделать, и вместо этого он открылся им. Он позволил им промелькнуть в своем сознании, цепляясь ногтями за остатки здравомыслия, и медленно - так медленно - они... улеглись. Они эхом отдавались в его сердце, разрывая его на части, но даже при этом они делали его... целостным. Он почувствовал, как они сливаются воедино, превращая его в кого-то - во что-то, чем ни одна из его реальностей никогда не была, и его кулаки сжались, когда поток замедлился, превратившись из цунами в наводнение, а затем просто в реку, а затем...
   Его дыхание замедлилось. Его мышцы расслабились. Он плюхнулся на спину, широко раскинув руки и ноги, и несколько минут смотрел в потолок. Может быть, несколько часов? Мысли улеглись и застыли, кусочек за кусочком, и, в конце концов, он снова сел целым.
   - Боже, - выдохнул он. - Что я такого сделал?
   А потом он заплакал. Он уткнулся лицом в колени и позволил горю и агонии овладеть собой. Он убил ее. Так же уверенно, как если бы приставил пистолет к ее виску и нажал на спусковой крючок. Он покачал головой, и слезы потекли по его щекам. Он потерся лицом о колени, когда долгие, судорожные рыдания сотрясли его.
   Что же это был за монстр такой?
  
   Бенджамин проехал по гравийной дороге на окраине Дентона и припарковал свою машину на гребне холма. Он выбрался наружу, закрыл дверцу и уставился на поле бесплодной земли, испещренное прокаженными зарослями сорняков. Это было место расположения ресторана Стейки и морепродукты Ирвина. Или было бы таковым в другой версии временной шкалы.
   Здесь это был просто пустырь.
   Он обошел машину, открыл пассажирскую дверцу и взял с сиденья узкий белый цилиндр. Он шел по полю, гравий и стерня хрустели под его ботинками, пока не добрался до центра, затем опустился на колени и набрал пригоршню земли. Мысленно он видел, как дроны врываются в окна. Райберт сбивает их с ног.
   И Элла на полу, истекающая кровью, умирающая.
   Он подбросил грязь в воздух, и ветер развеял ее.
   Именно здесь он сделал ей предложение. До того, как она перестала существовать...
   Он не знал, где ему следует это сделать. Ее бабушка и дедушка погибли во время Холокоста, поэтому в Дентоне не было домов, принадлежавших ее семье. И никаких надгробий тоже. Все это было стерто. Университет тоже сильно изменился, так что использовать его казалось неправильным. Там, где была ее старая квартира, стоял кинотеатр, а их любимый ресторан теперь превратился в свалку. Ничего из этого не подходило.
   Но это место было другим. Здесь, на окраине города, было тихо, и пустынный клочок земли казался вполне подходящим. Это было место, где она была ранена Администрацией, где в другой вселенной пролилась ее кровь. Он снял крышку с цилиндра и достал три свежие розы, которые купил по дороге.
   - Мне жаль, - прошептал он и положил розы на землю. Его глаза снова наполнились слезами, и он склонил голову. - Мне следовало сказать "нет". Я должен был, по крайней мере, попытаться спасти тебя.
   Порыв ветра поднял пыль. Он размазал слезы, бегущие по его щекам, наклонился и заплакал. Он даже не мог назвать это смертью. Ее просто... не было. Все, чем она была, все, чем она могла бы стать, было сметено.
   Из-за меня. Потому что я сказал "да" этому безумию.
   Он опустился на колени перед могилой без тела и надгробия. Никто не знал ее имени. Не существовало никого, кто мог бы оплакать ее потерю.
   Никто, кроме человека, который сделал гораздо худшее, чем просто убил ее.
   - Ты заслуживала лучшего, чем это. - Он поднялся, глаза его покраснели от стыда и горя. - Лучше, чем я.
   Он ехал домой, чувствуя себя опустошенным от жизни и целеустремленности. Он совершил невыразимое злодеяние, повлекшее за собой большие и малые последствия, и цена его должна была быть оплачена. Никто здесь не знал о его преступлении, и поэтому наказать его выпало только одному человеку.
   Вернувшись домой, он не потрудился запереть дверь, а просто нетвердыми шагами прошел прямо в спальню и опустился на колени перед своим оружейным сейфом. Он отпер его, достал свой USP 45-го калибра и извлек один патрон из коробки с боеприпасами. Он положил его рядом с пистолетом на обеденный стол, затем сел напротив них.
   Он смотрел на них долгими, бесконечными мгновениями, чувствуя их правоту - их неизбежность. Затем он вздохнул, извлек магазин, вставил единственный блестящий патрон и вставил обойму обратно в рукоять пистолета. Он легонько хлопнул по нему, чтобы убедиться, что он на месте, дослал патрон в патронник и взял пистолет в руки. Он так и не узнал, как долго сидел, уставившись на знакомый черный полимер, борясь с правильностью своего решения. Но потом, наконец, он открыл рот и просунул дуло между зубами.
   Он положил большой палец на спусковой крючок и крепко зажмурился.
   В его кармане завибрировал телефон.
   Он вздрогнул от этого ощущения. Его глаза начали открываться, но затем ноздри раздулись. Он закрыл эти глаза, еще крепче, чем раньше, и начал нажимать на спусковой крючок.
   Его телефон снова завибрировал... и что-то произошло. Его глаза снова открылись, мрачные от нового и непохожего на себя презрения, и он вынул пистолет изо рта. Он снял большой палец со спусковой скобы, отвел курок, поставил пистолет на предохранитель и положил его обратно на стол. Он еще раз посмотрел на него, чувствуя, как он нашептывает обещание освобождения... и услышал голос своего отца в глубине своего сознания, зная, что подумал бы Клаус Шредер о такой форме побега. В уклонении от ответственности за свою жизнь.
   Его телефон вибрировал снова и снова, пока эти мысли проносились в его голове, и он конвульсивно вздрогнул, затем медленно достал его из кармана.
   - Алло? - его голос был ровным, деревянным.
   - Я просто хотел проверить и посмотреть, как продвигается это дерьмо с гендерной чувствительностью, - сказал ему на ухо веселый голос, клокочущий от сдерживаемого смеха. - Ты уже разозлил их всех или подождешь до завтра?
   - Дэвид? - выдавил он из себя.
   Его брат был жив.
   Осознание обрушилось на него. Брат, которого другой Бенджамин оплакивал, даже не подозревая, что он жив. Чудо этого захлестнуло его, вспыхнув в темноте, как какая-то неожиданная звезда, и он с трудом сглотнул.
   - Эй, - прошептал он.
   - И тебе привет. - Голос Дэвида изменился, и Бенджамин мысленно представил его себе, как он хмурится, смотрит на Стивена и приподнимает одну бровь, когда замечает пепельный тон своего старшего брата. - У тебя все в порядке? У тебя какой-то... странный голос.
   - Нет, я не в порядке. - Его глаза увлажнились. - Но думаю, что буду.
   В конце концов, из этого безумия вышло что-то хорошее, подумал он и ухватился за этот слабый проблеск света, как моряк, цепляющийся за разбитую мачту после кораблекрушения. Дэвид был потерян, но теперь он снова был жив. Жив благодаря действиям Бенджамина. Он отодвинул пистолет так, что тот оказался почти по другую сторону стола.
   - Сейчас подходящее время? - спросил Дэвид. - Похоже, у тебя на уме что-то тяжелое.
   - Можно и так сказать. На самом деле, я...
   Кто-то сильно постучал во входную дверь. Три громких удара эхом разнеслись по дому, и Бенджамин с усталым вздохом покачал головой. Вселенная просто не собиралась позволять ему покончить с собой сегодня.
   - Эй, Дэйв? Могу я тебе перезвонить?
   - Конечно. Конечно. Мы можем поговорить позже. Ты просто береги себя, ладно?
   - Я так и сделаю. Пока.
   Он повесил трубку, извлек магазин из своего пистолета Хеклер энд Кох и сунул их в кухонный ящик.
   По дому разнеслись еще три тяжелых удара.
   - Иду! - крикнул он. - Боже мой, какой же ты настойчивый.
  
   Бенджамин открыл дверь и столкнулся лицом к лицу с высоким парнем в прекрасно сшитой серо-зеленой униформе. Это был цвет, который совсем недавно видел другой Бенджамин, фельдграу немецкой армии, если быть точным. Эмблема на его правом плече была черной, с вышитым золотым глазом над обнаженным горизонтальным мечом. Буквы "СИСПОЛ" образовали арку в верхней части эмблемы, а слова "Гордиев отдел" изогнулись вокруг ее нижней части, превратив эту арку в полный круг.
   - Приветствую вас, доктор Шредер, - начал мужчина в форме. - Надеюсь, я не помешал. Можете уделить мне минутку внимания?..
   Бенджамин зарычал и захлопнул дверь у него перед носом.
   - Прошу прощения? - голос Райберта Камински был приглушен закрытой дверью. - Я сказал что-то не то?
   - Убирайся отсюда! Убирайся отсюда к черту! Я больше не буду помогать тебе, слышишь меня?
   - Подождите. Вы знаете, кто я такой?
   - Конечно, знаю, идиот!
   Дверные петли вырвало из стены.
   - Черт возьми, Райберт! Неужели никто в тридцатом веке не учит вас, людей, уважать запертые двери?
   - О. - Тот взглянул на вырванную дверь в своих руках, затем изящно отставил ее в сторону. - Верно. Простите за это. Послушайте, мы можем вернуться к той части, где вы знаете, кто я такой?
   - Почему ты так удивляешься? Конечно, я знаю, кто ты такой. Ты тот сумасшедший с машиной времени, которого я никогда. Никогда. НИКОГДА! Не хочу видеть еще раз!
   - Но это невозможно, - Райберт скрестил руки на груди, склонил голову набок и пристально посмотрел на него. - Вы не должны были меня узнать.
   - А почему бы и нет?
   - Потому что это неправильная вселенная, если только... - Его глаза расширились. - О-о.
   - О чем ты охаешь?
   - Мы вообще не рассматривали это.
   - Рассмотреть что?
   - Но они явно это делают. Вот это уже интересно! Я должен рассказать остальным.
   - Райберт, о чем, черт возьми, ты болтаешь? Нет! Забудь, что я это сказал! Я не хочу знать, о чем ты там болтаешь. Я просто хочу, чтобы ты убрался к чертовой матери!
   - Верно. Да. Сейчас ухожу. - Райберт схватился за дверь, вышел наружу и прислонил ее к внешней стене. Затем он поднял одну руку, помахав указательным пальцем в жесте "держи эту мысль". - Просто жди прямо здесь. Я скоро вернусь.
   - Какую часть фразы "никогда больше не хочу тебя видеть" ты не понимаешь? - крикнул ему вслед Бенджамин, но Райберт уже бросился по дорожке к парадному входу на улицу, добежал до тротуара и исчез. Бенджамин посмотрел ему вслед, затем шумно выдохнул.
   - О, какого черта, - пробормотал он и поднял дверь - далеко не так легко, как это сделал Райберт, - и попытался поставить ее на место. Но дверная рама покоробилась, когда Райберт сорвал ее с петель. Он пытался несколько секунд, прежде чем, наконец, сдался, прислонил ее обратно к стене и направился в столовую. Он снова сел за стол, глядя сквозь арку гостиной на прямоугольник солнечного света там, где раньше была его входная дверь, и барабанил пальцами по столешнице, ожидая узнать, какое новое безумие, по мнению Райберта, он мог бы привнести в свою жизнь.
   Что бы это ни было, он будет разочарован. Печально разочарован.
   Прошло несколько минут, и он услышал, как к двери приближаются по меньшей мере две пары шагов. Кто-то, явно не Райберт, легонько постучал в дверной косяк.
   - Заходите, - злобно сказал Бенджамин. - В конце концов, она открыта, не так ли?
   - Ну, ты его слышала, - сказал Райберт кому-то еще. - Вперед!
   Синтоид отступил в сторону, и кто-то прошел мимо него. Это была женщина, одетая в ту же серо-зеленую униформу, и Бенджамин застыл.
   Этого не могло быть. Быть этого не могло!
   Он стоял там, не в силах пошевелиться, и она казалась такой же застывшей, как и он. Она уставилась ему в лицо, ее глаза были огромными и голодными... и испуганными. А затем она сделала еще один медленный, неуверенный шаг в его дом.
   - Элла? - прошептал он.
   - Ты видишь? - сказал Райберт. - Я же говорил тебе.
   - Ты действительно знаешь, что это я? - Ее голос был тихим, почти неслышным, и он яростно замотал головой.
   - Как я мог не знать? - хрипло спросил он.
   Элла прикрыла рот рукой, и ее глаза заблестели, наполнившись слезами.
   - Это ты, не так ли? - спросила она. - Это действительно ты?
   - Я... - Он уставился на нее, не зная, что сказать, как ответить на этот вопрос. Кем он теперь был на самом деле? Что за...
   - Да, - сказал он, и в этот момент понял, что это был правильный ответ. Совершенно правильный ответ. - Это я, Элла... мы оба.
   - О, Бен! - Слезы хлынули у нее из глаз, и она обняла его. - О, Бен! Я потеряла тебя! Я думала, что потеряла тебя!
   Он прижал ее к себе и закрыл глаза, наслаждаясь знакомым прикосновением ее тела к себе, запахом ее волос, теплом ее щеки, прижавшейся к его шее. Она была настоящей. Настоящей! Не каким-то призраком из его других воспоминаний, не галлюцинацией. Она была настоящей из плоти и крови, цеплялась за него с настойчивостью женщины, потерявшей самого важного человека во вселенной... и обнаружившей, что была неправа.
   Он точно знал, что она чувствовала, и его сердце воспарило, когда он зарылся лицом в ее волосы и шептал ее имя снова и снова.
   Он никогда точно не знал, как долго длился этот момент запредельной радости. Но напряжение, наконец, немного спало, и они повернули головы, когда кто-то прочистил горло.
   - На самом деле, - сказал Райберт со всей невыносимой самоуверенностью, которую Бенджамин "помнил" слишком хорошо, - мы действительно потеряли его. Но теперь, похоже, мы снова нашли его.
   Бенджамин свирепо посмотрел на него, но затем, вопреки самому себе, рассмеялся. Он покачал головой, затем снова повернулся к Эльжбете.
   - Я даже не могу начать описывать, как я рад тебя видеть! - Он крепко поцеловал ее, затем притянул к себе, положив руки ей на плечи. - Но кто-нибудь, пожалуйста, может объяснить мне, что происходит? Как вы выжили? Почему ты здесь? Что с вами не так? - Он махнул рукой на форму полиции.
   - О, вау, с чего начать? - Райберт потер затылок.
   - Узел, - спросил Бенджамин. - Что случилось с Узлом?
   - Развязан, - сказала Эльжбета.
   - Учитывая, что все эти другие вселенные учтены и выглядят здоровыми, - добавил Райберт.
   - Все они? - тихо сказал Бенджамин, глядя на Эльжбету, и ее лицо на мгновение напряглось. Затем оно разгладилось.
   - Пятнадцать из шестнадцати - это не так уж плохо, - сказала она, спокойно встречая его взгляд. Он снова обнял ее, и она прижалась к его плечу.
   - Но... в этом случае... - Он посмотрел поверх ее головы на Райберта. - Как могло?..
   - Узел распутался не сразу, - сказал историк. - Это было быстро, но не мгновенно. Эльжбета и Фило вернулись в 1940 год как раз в нужный момент, чтобы вывести из строя остальные наземные силы Администрации и забрать твоего дедушку и его людей обратно. И то, что от меня осталось, тоже. К счастью, эти ублюдки синтоиды пропустили мое тело, так что Клейо смогла собрать меня обратно - с, я мог бы добавить, некоторыми улучшениями, о которых, как я думаю, Администрация вообще не подозревала... и не одобрила бы, если бы знала о них, - и мы выбрались как раз вовремя.
   - Мы бы и тебя забрали, - сказала Эльжбета, - но...
   - Я был уже мертв, - закончил за нее Бенджамин. - Да, я помню.
   Райберт и Эльжбета обменялись взглядами, и синтоид пожал плечами.
   - Очевидно, он тоже это помнит.
   - И почему это странно? - спросил Бенджамин.
   - Потому что мы не думали, что у тебя в этой вселенной будут двойные воспоминания, - сказал Райберт. - И даже если бы ты это помнил, мы никак не могли предположить, что у тебя на самом деле будут все воспоминания вплоть до распутывания Узла. Не пойми меня неправильно, но мы думали, что ты будешь... более нормальным.
   - Постараюсь не обижаться... учитывая источник, - парировал Бенджамин. - Но что это за "выбрались как раз вовремя"?
   - Эльжбета и Фило подошли к этому очень, очень близко, - сказал Райберт, и выражение его лица стало мрачным. - Мы вернулись из 1940 года менее чем за пять минут до того, как узел действительно распутался и волновой фронт обрушился на нас.
   Он покачал головой, его глаза потемнели, но потом он внезапно улыбнулся.
   - Оказалось, что поручни, который я попросил Клейо добавить на мостик, были действительно хорошей идеей, - сказал он гораздо веселее. - Эльжбета все еще находилась в своей амортизационной камере, но мальчики твоего дедушки получили бы, по крайней мере, несколько сломанных костей, если бы не было чего-то прочного, за что можно было бы уцепиться. - Он снова покачал головой. - Турбулентность, которая настигла нас с Фило по дороге домой из Северной Африки, была ничем по сравнению с этой, поверь мне! На этот раз мы, черт возьми, едва уцелели.
   - Да. Да, мы уцелели, - согласилась Эльжбета, уткнувшись в шею Бенджамина. - И я никогда больше не хочу испытать ничего такого... ужасного. - Она остановилась, чтобы глубоко вдохнуть. - Я все еще была подключена к сенсорам "Клейо". Я видела, как целая вселенная просто... развалилась на части. Она просто... разорвалась в клочья, Бен. Можно было видеть, как хронотоны разлетаются, словно песчаная буря, исчезая...
   Она вздрогнула, и руки Бенджамина крепче обхватили ее.
   - Именно это и произошло, - признал Райберт, твердо встречая его взгляд. - И турбулентность ударила нас - ну, за неимением лучшего термина, она ударила нас сбоку сквозь стену вселенной Эльжбеты, когда она распалась. Мы, э-э... получили много дополнительных данных в процессе.
   - В это я могу поверить!
   - Что ж, согласно нашим новым теориям, которые, похоже, пока верны, Эльжбета, твой дедушка и его люди выжили, потому что были защищены внутри фазового состояния "Клейо". Конечно, если бы "Клейо" не осталась целой, это не имело бы значения в долгосрочной перспективе.
   Бенджамин кивнул, затем зарылся лицом в волосы Эльжбеты.
   - Мне так жаль, любимая, - мягко сказал он. - Я потерял все, что знал и любил в той вселенной, но... но в этой вселенной все еще есть я. Но ты...ты и дедушка... - Его ноздри раздулись. - Я действительно уничтожил все, что ты когда-либо знала.
   - Не... на самом деле, - сказал Райберт, и голова Бенджамина снова приподнялась.
   - Но ты только что сказал...
   - Ну... как оказывается, в наших первоначальных моделях была всего лишь крошечная ошибка. - Райберт пожал плечами. - На самом деле, учитывая, как мало данных у нас было и насколько далеко от допущений Всеобщей теории мы действовали в тот момент, думаю, что нас должно было удивить то, что мы все сделали правильно. Но оказывается, что убийство Гитлера вовсе не было реальной причиной.
   - Что? - Бенджамин моргнул, затем напрягся. - Подожди минутку! Ты хочешь сказать, что все, что мы делали, все, через что мы прошли, ни черта не значило...
   - Нет, это не совсем то, что он говорит..., - сказала Эльжбета успокаивающим тоном. Она еще раз сжала его в объятиях, затем отступила назад с рассеянной улыбкой. - Но случилось так, что ты был единственной картой, которая у нас была с указанием места, где произошло это событие, и ты запомнил два разных исхода попытки убийства. Так что, очевидно, это и послужило спусковым крючком. Только на самом деле это было не так. Настоящим спусковым крючком было наличие такого количества хронопортов - и, конечно, "Клейо" - нарушающих поток времени в такой концентрированной дозе и в таком узком хронометрическом окне. Это то, что действительно проделало дыру во вселенной Администрации и позволило всей этой хронометрической энергии хлынуть от пятнадцати соседей.
   - Так... так вы хотите сказать, что мы создали событие, вернувшись назад и попытавшись предотвратить его?
   - Более или менее, - согласился Райберт. - Для объяснения того, что на самом деле с тобой произошло, потребуется математика, которой ты пока не владеешь, и, честно говоря, это теория, которую я все еще пытаюсь осмыслить. Возможно, ты помнишь, что мы испытали два асинхронных временных эффекта.
   - Что мы испытали? - спросил Бенджамин резким тоном.
   - Во-первых, - Райберт поднял палец, - это сам Узел и то, как его породил темпоральный воздушный бой. И, во-вторых, вот как мы вызвали у тебя первоначальное расплавление мозгов. В обоих случаях следствие предшествовало причине. Исходя из абсолютных временных рамок Грани существования, конечно.
   - Ну, конечно, - сказал Бенджамин, нахмурившись.
   - Видишь ли, воздушный бой последовал за формированием Узла, и точно так же твой эпизод последовал за тем, как мы подобрали тебя, а затем вернули в 2018 год. Согласно Всеобщей теории, это невозможно, из-за чего практически каждый физик в СисПраве пытается разобраться с недостающими теоретическими фрагментами этой нашей хваленой теории. Вместо этого оказывается, что такого рода асинхронные события возможны только при очень специфических обстоятельствах, например, в пределах хронотонного шторма вокруг Узла.
   - Ты меня совсем запутал.
   - Ну, детали на самом деле не имеют значения, - отмахнулся Райберт. - Важно то, что ты был единственным парнем, у которого были воспоминания из двух разных вселенных, поэтому мы предположили - я все еще мыслю логически, учитывая то, что мы знали, - что расхождение между двумя историями, которые ты помнил, было ключевым событием. Но то, чем это было на самом деле, было координационным моментом во времени, когда вселенная Администрации отделилась от вселенной СисПрава. Только она не могла вырваться на свободу из-за всех тех временных увечий, которые мы нанесли, сражаясь друг с другом.
   - Боже мой. Тогда нам вообще не нужно было никуда идти!
   - О, нам нужно было идти, - сказала Эльжбета. - Узел существовал, каким бы он ни был, и если бы мы не нашли способ развязать его - если бы мы не нашли наш меч - тогда он уничтожил бы все эти вселенные. Включая и эту. - Она ткнула указательным пальцем в пол у себя под ногами. - Никогда не сомневайся в этом, Бен.
   - Вся эта концентрированная хронометрическая энергия на самом деле создала вселенную Администрации, - сказал Райберт. - Само по себе это не было бы проблемой, поскольку наши новые модели предсказывают, что дополнительные вселенные возникают постоянно. Проблема заключалась в том, что эта вселенная была искажена с самого начала. Наша битва пробила брешь в том, что ты мог бы назвать "внешней стеной" вселенной Администрации, и именно оттуда в нее вливалась вся эта энергия, и откуда все это в конечном итоге отразится на вселенных, из которых она изначально пришла. Так что это должно было быть отменено. И ключом к его отмене было предотвращение убийства Гитлера, потому что это было ключевое событие, которое в первую очередь сформировало эту вселенную. Возможно, изначально это произошло только потому, что мы вернулись назад, но когда мы предотвратили убийство, мы... восстановили временную согласованность ровно настолько, чтобы вселенная СисПрава смогла вырваться из этого узла. И как только это произошло, вскоре последовало все остальное. Это не помешало первоначальной турбулентности вызвать все те эффекты, которые мы наблюдали и испытали на себе, но это перекрыло приток дополнительной энергии, и штормовой фронт рассеялся далеко за Гранью существования.
   - И уничтожил вселенную Эльжбеты, - ровным голосом сказал Бенджамин.
   - Уничтожил вселенную этой Эльжбеты, - очень мягко поправила Эльжбета.
   - Что?
   - Когда мы, наконец, пробили стену и попали во вселенную, которая все еще существовала, угадай, где мы оказались? - сказал Райберт. Бенджамин посмотрел на него, и синтоид ухмыльнулся. - Продолжай! - настаивал он. - Угадай!
   - О, прекрати это, Райберт! - Эльжбета бросила на него полный отвращения взгляд, затем снова повернулась к Бенджамину. - Оказывается, моя вселенная была не единственной, в которой Гитлер был убит в 1940 году. Существовала еще одна итерация этой вселенной - вся она целиком. Оказывается, вселенная "прямо рядом" с моей вселенной идентична во всех отношениях, насколько мы можем судить. Ниже по течению могут быть некоторые расхождения, но если это так, то нам не с чем их сравнивать. И это на самом деле не имеет значения, потому что суть в том, что все люди, которых я потеряла вместе со своей вселенной, все еще живы, Бен. В каком-то абсолютном смысле моя вселенная, моя семья, мои друзья - все они исчезли. Но во всех остальных смыслах все люди, которых я когда-либо любила, живы и здоровы... кроме тебя. Потому что Бенджамин Шредер в той вселенной никогда не помнил того, что помнил ты. Он никогда не испытывал того, что испытал ты - того, что я испытала с тобой - и поэтому... он не ты.
   Ее взгляд смягчился, жадно изучая его лицо.
   - Но мне там не место, - тихо сказала она. - В этой вселенной есть другая Эльжбета, и она любит всех этих людей - и они любят ее - так же сильно, как я когда-либо любила их. Я не могу просто войти в ее жизнь, в их жизни, и объявить, что я тоже она. Так что в этом смысле моя вселенная исчезла. Я не могу вернуться домой, но дело в том, что благодаря тебе я знаю, что "дом" все еще там.
   - Подожди, - глаза Бенджамина сузились. - Если это правда, то Юлия...
   - Юлия прожила ровно столько, сколько ты помнил, - сказала она ему, нежно положив руку на его предплечье, и улыбнулась. - Если уж на то пошло, твои тетя Диана и тетя Кристина обе еще живы! Но, - ее улыбка погасла, - твой дедушка не мог вернуться домой так же, как и я. Я думаю - я уверена, исходя из своего собственного опыта, - что его горе, должно быть, сильно ослабло, но он не может занять место Клауса-Вильгельма в этой вселенной так же, как я не могу занять место Эльжбеты.
   - Значит, оно того стоило? - спросил Бенджамин.
   - Тебе лучше поверить, что это того стоило. Хотя... - Райберт сделал паузу и поморщился. - Ты помнишь, я говорил, что в нашей первоначальной модели была небольшая ошибка?
   - Почему у меня такое чувство, что она была какой угодно, только не "крошечной"? - спросил Бенджамин с настороженным выражением лица.
   - Мы, э-э-э, у нас действительно была эта маленькая проблема. Просто так получилось, что мы все еще застряли не в той вселенной.
   - Верно. "Небольшая проблема". - Бенджамин закатил глаза, а Райберт пожал плечами.
   - Могло быть и хуже, - сказал он. Бенджамин скептически посмотрел на него. - Ну, это могло бы быть! - настаивал он.
   - Ладно, хорошо, - вздохнул Бенджамин. - Ты застрял в другой вселенной. В какой "другой" вселенной? И как вы вернулись в СисПрав?
   - Рад, что ты спросил, - просиял Райберт. - Видишь ли, там, где мы оказались, когда Узел распался, была другая вселенная Эльжбеты, и хронометрическая система времялета все еще работала, когда мы пробили стену. Как я уже говорил ранее, в нем было записано огромное количество данных, которые проливают много света на фундаментальную структуру мультивселенной. Фило и Клейо потратили целых два месяца на математические расчеты и сумели придумать модификацию импеллера. Мы починили времялет, переоборудовали импеллер и, наконец, смогли вернуться в эту вселенную.
   - Значит, теперь ты можешь перепрыгивать из вселенной в вселенную?
   - Ага! - ухмыльнулся Райберт. - Если уж на то пошло, мы можем быть уверены, что приходим и уходим в одной и той же вселенной даже во время временного скачка. Мы все еще можем вносить изменения, все еще можем отделять новые вселенные, но мы можем постепенно вернуться к той, где произошло изменение, а не просто к нашей собственной базовой линии. "Клейо" становится все лучше и лучше.
   - Как только мы оказались в нужной вселенной, мы направились в тридцатый век, - сказала Эльжбета. - Тридцатый век Райберта, а не Админа. И, Бен, тебе действительно стоит посмотреть это место. СисПрав просто невероятен.
   - Могу себе представить. - Он улыбнулся, протянул руку и погладил ее по волосам. - И... - Он помолчал, затем покачал головой. - Я собирался сказать, что ты и представить себе не можешь, как я рад тебя видеть, но, к счастью, вовремя понял, что ты, вероятно, единственный человек во Вселенной - во всех вселенных, - который точно понимает, насколько я счастлив.
   - Ты правильно понял, Бен, - сказала она ему, потянувшись, чтобы обхватить его лицо ладонями - обеими руками - и крепко поцеловать.
   - Кхм! - сказал Райберт тридцать или сорок секунд спустя. Эльжбета повернула голову, чтобы посмотреть на него через плечо, и он кашлянул в кулак. - Продвигаемся прямо вперед? - услужливо сказал он.
   - Думаю, это подводит меня к следующему вопросу, о котором я, вероятно, пожалею, что задал его, - сказал Бенджамин. - Не то чтобы я не рад вас видеть - ну, во всяком случае, видеть одну из вас, - но я должен задаться вопросом, почему вы здесь. Особенно, если бы ты предположил, что я помню о случившемся не больше, чем Бенджамин из другой вселенной Эльжбеты?
   - Нас послал твой дедушка, - ответил Райберт, и Бенджамин моргнул.
   - Почему? И если уж на то пошло, с каких это пор ты начал выполнять приказы моего дедушки?
   - Придержи эту мысль. Здесь мы немного забегаем вперед. Сначала мы должны рассказать тебе, что произошло, когда мы вернулись домой.
   - Хорошо. - Бенджамин поднял обе руки высоко над плечами. - Рассказывай дальше.
   - Ну, как только мы с Фило вернулись домой, то отнесли наши выводы в министерство образования. После этого многое произошло, и я имею в виду очень многое. Короче говоря, СисПрав учредил Гордиев протокол, свод законов, предназначенный для регулирования как путешествий во времени, так и межпространственных путешествий, поскольку мы только что выяснили, как это тоже можно сделать. А также уполномочил СисПол - полицию в моем времени, если ты помнишь, - создать новое подразделение, занимающееся соблюдением протокола.
   - В котором мы сейчас работаем. - Эльжбета постучала по эмблеме на своем правом плече. - СисПол, Гордиев отдел.
   - Гордиев, да? - кивнул Бенджамин. - Мне это нравится.
   - Вообще-то, - ухмыльнулся Райберт и скрестил руки на груди, - именно я предложил это название во время моих показаний.
   - Теперь мне это нравится меньше.
   Райберт бросил на него неприязненный взгляд, но Эльжбета усмехнулась. На мгновение Райберт выглядел еще более оскорбленным, но затем и сам начал улыбаться.
   - Так как же мой дедушка вписывается во все это? - настаивал Бенджамин: - Вы его завербовали или что-то в этом роде?
   - Завербовать его? - рассмеялся Райберт. - Ты что, шутишь? Он наш босс. Он завербовал нас.
   - Как это произошло?
   - Что мы можем сказать? - Эльжбета пожала плечами. - Этот человек подобен силе природы.
   - Возможно, пока у него есть только Гордиев отдел, - прокомментировал Райберт. - Но дай ему время. Бьюсь об заклад, вскоре он станет управлять всем СисПолом.
   - Тогда, я полагаю, это объясняет форму, - заметил Бенджамин. - И он отправил вас обратно сюда, чтобы забрать меня?
   - Чтобы предложить тебе работу, - поправил синтоид. - Мы не думали, что у тебя останутся твои воспоминания, но твоя версия действительно сыграла важную роль в спасении этой вселенной. Гордиев отдел нуждается в самом лучшем, и твои действия, мой друг, произвели впечатление на многих важных людей.
   - Именно поэтому Клаус-Вильгельм одобрил эту экскурсию во времени, и мы вернулись сюда, - сказала Эльжбета.
   - Тааак. - Райберт небрежно прислонился к стене. - Хочешь получить эту работу?
   - Если я соглашусь, подпишу ли я билет в один конец в будущее? Я только что пережил потерю Дэйва, Стива и мамы и снова обрел их. Я не хочу потерять их снова!
   - Ну, я на самом деле не уверен, - поморщился Райберт. - Как я уже сказал, мы не ожидали, что ты будешь собой, так что да. - Он пожал плечами. - На самом деле я об этом не думал.
   - Но, конечно, в его случае СисПол может сделать исключение, - отметила Эльжбета, затем с улыбкой успокоила Бенджамина. - Твой дедушка одобрил эту поездку, так что я уверена, что он сможет организовать для тебя что-то особенное. Возможно, своего рода периодический отпуск в этой части временной шкалы. Ты даже можешь вернуться в тот самый момент, когда ушел, так что никто из твоей семьи даже не узнает, что тебя не было.
   - Хм, - начал медленно кивать Райберт. - Да. Могло бы сработать.
   - Клаус-Вильгельм действительно сказал: - Убедись, что он скажет "да", прежде чем мы уйдем. - Эльжбета подмигнула Бенджамину. - Он говорил это довольно непреклонным тоном.
   - Да, - повторил Райберт с растущей уверенностью. - Да, ты права. Я уверен, что он мог бы добиться одобрения подобного исключения. Я имею в виду, черт возьми, посмотрите на все остальное, что ему удалось протолкнуть через министерство. К тому же, ты действительно превратился в лужу, чтобы спасти положение. Это ведь должно что-то значить, верно?
   - Отлично! - воскликнул Бенджамин. - В таком случае - подождите. Есть еще кое-что.
   - Что? - потребовал ответа Райберт.
   - Есть ли какие-нибудь занятия по гендерной осведомленности, которые мне нужно будет посетить?
   - Э-э-э, нет. Почему ты вообще спрашиваешь?
   - Никаких занятий по гендерной осведомленности? Ну почему ты сразу не сказал! Мы можем уйти прямо сейчас!
   - Вот это уже больше похоже на правду! - Райберт хлопнул в ладоши. - "Клейо" находится прямо за дверью. Хочешь что-нибудь взять с собой?
   - В этом нет необходимости. - Он положил руку на плечо Эльжбеты. - У меня уже есть то, что важнее всего.
   - А-а-а, - вздохнул Райберт. - Вы двое такие милые.
   Эльжбета шлепнула Райберта по руке, и здоровяк усмехнулся, выходя из дома.
   - Так во что же это я ввязываюсь? - спросил Бенджамин, когда они вышли вслед за Райбертом.
   - Я скажу об этом вот что. - Эльжбета взяла его под руку. - Тебе не будет скучно.
   - Но что, если я буду в настроении для чего-нибудь скучного? - спросил он. - Знаешь, просто для разнообразия. Мне кажется, я совершенно забыл, каково это - скучать.
   - Ну что ж, - она похлопала его по руке. - Я бы сказала, что ты идешь не туда. Передумал?
   - Ни разу.
   Они вышли на подъездную дорожку к его дому, и "Клейо" отключила свой кожух из метаматериала и опустила переднюю грузовую рампу. Ее чистый корпус из оружейного металла поблескивал на солнце, а высоко на носу сверкал золотой глаз СисПола. Внешние очертания корабля были более громоздкими - и выглядели более зловеще - чем в последний раз, когда он видел его.
   - Хорошая новость в том, что мы направляемся прямо на твое первое задание, - заявил Райберт, поднимаясь по трапу. - Мы выявили три других общества, путешествующих во времени, на разных версиях Земли, и все они блаженно разгуливают по округе, разрушая этот сектор мультивселенной.
   - Часть нашей работы заключается в установлении контактов с этими обществами, - сказала Эльжбета. - Мы надеемся когда-нибудь обеспечить применение Гордиева протокола во всей мультивселенной.
   - Это звучит амбициозно, - отметил Бенджамин.
   - Так и есть, - простонал Райберт. - И для двух из этих обществ контакты станут первыми, так что это может оказаться интересным.
   - Буду иметь это в виду. - Бенджамин поднялся по трапу, и прог-сталь плотно закрылась за ним. Двое других продолжили путь по грузовому отсеку, но Бенджамин внезапно остановился. - Подожди секунду.
   Райберт снова повернулся к нему лицом. - Что-то не так?
   - Да. Ты сказал, что только два из них являются первыми контактерами.
  
  

ЭПИЛОГ

  
   Департамент временных расследований
   2979 год н.э.
  
   Схема нового тяжелого штурмового хронопорта класса "Хаммерхед" вращалась над черным стеклянным столом Чабы Шигеки. Она щетинилась оружием и броней, но директор, несомненно, не пускал по ней слюнки.
   Ну, может быть, немного.
   Он также не мог спорить о цене: всего лишь несколько хронопортов из эскадрильи "Следопыты", переданных под командование Шерил Ферст для экспедиции в Долину царей. Сначала это, а также тщательно сформулированный запрос главному исполнителю, и теперь у него был бюджет, чтобы пополнить свои эскадрильи лучшей доступной военной техникой.
   Шигеки откинулся на спинку стула с самодовольной ухмылкой и заложил руки за голову. Да, сегодняшний день прошел довольно хорошо. Действительно, довольно хорошо.
   В дверь позвонили.
   - Да, входите.
   Он выпрямился на стуле, когда дверь распахнулась, и вошел высокий светловолосый мужчина в серо-зеленой униформе. Шигеки нахмурился, глядя на незнакомое лицо. Он запросил личность этого человека с помощью своего ПИМа, но единственное совпадение, которое смогла найти инфоструктура башни, относилось к неназначенному синтоиду в хранилище ДЛС, что вообще не имело никакого смысла.
   - Еще раз здравствуйте, директор, - сказал здоровяк с дружелюбной улыбкой.
   - Прошу прощения? Мы не встречались? - многозначительно спросил Шигеки.
   - Это зависит от вашей точки зрения. - Он сел и небрежно откинулся на спинку стула. - Я специальный агент Райберт Камински, Объединенная системная полиция, Гордиев отдел.
   - Это, конечно... звучит впечатляюще, - признал Шигеки, подавая знак Ноксу убираться к черту отсюда, - но я не знаком с вашей... организацией. Похоже, вы ставите меня в невыгодное положение.
   - Освежающая смена темпа, безусловно.
   Брови Шигеки нахмурились, и он ждал, что Райберт продолжит. Нокс и еще один синтоид из службы безопасности вмешались, но здоровяк, казалось, чувствовал себя совершенно непринужденно, несмотря на их присутствие. Нокс быстро подошел к мужчине сзади, но Шигеки поднял руку.
   - Ладно, выкладывайте. Вы явно пришли в мой офис без приглашения по какой-то причине. Чего вы хотите?
   - Я здесь от имени моего правительства с предупреждением по вашей программе путешествий во времени.
   - Это так?
   - Так и есть. - Райберт наклонился вперед и сверкнул довольной улыбкой. - И на этот раз, директор, вы меня выслушаете.
  
  
  
   Copyright Н.П. Фурзиков. Перевод, аннотация. 2023.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"