Однажды Д. сошел с ума. Он приходил каждый погожий денек в парк, ставал к купе деревьев, вскидывал руки кверху с растопыренными пальцами и стоял неподвижно, затаив дыхание. Его спрашивали, почему он стоит в такой странной позе? Может, он думает, что сейчас пойдет дождь? Так пусть не волнуется, на небе ни облачка. Но Д. молчал и не отвечал ни на какие вопросы. Ведь он вообразил себя деревом, а деревья молчат. Когда люди догадались, что Д. уже не человек, то поступили согласно своей железной логике. Они свезли Д. в сумасшедший дом. Однако, чтобы выполнить эту человеколюбивую миссию, им здорово пришлось потрудиться. Д. успел основательно укорениться в почве. Пришлось его распиливать. Ведь он был деревом.
Его свезли на Банную гору, а пенек остался стоять в парке.
Д. бросили в приемном покое на кушетку, обитую потрескавшимся дерматином, и он лежал там бревно бревном.
- Ты кто будешь? - спросил его главврач на утреннем обходе. - Наполеон али Гитлер? А может, ты Сталин, Иосиф Виссарионович?
- Он дерево, - подсказала местному светиле сестра, которая записывала в гроссбух всех принимаемых больных.
- Ага... - сказало светило, - а какой породы? Тополь али дуб?
- Дак кто ж его знает? - пожала легкими плечиками сестра милосердия. - Не контактный он.
- И все же постарайтесь определить, - приказал главврач, - и выдайте ему докУмент по всей форме. А то нагрянет комиссия с проверкой, а у нас больные неизвестной породы. Непорядок.
- Слушаюсь, Семен Борисович, - кротко ответствовала сестра и, чтобы показать свою деловитость, добавила:
- Мы с него надрез сделаем и отправим на анализы.
- Хорошо, - удовлетворенно кивнуло крупной головой местное светило психиатрии и подсказало в каком направлении нужно действовать, - А возраст определите по годовым кольцам.
Главврач почесал жиденькую рыжеватую бороденку и, горько вздохнув, изрек:
- Новые tempore, новые веяния: экстрасенсорные способности, целительство, экология... - вот бзик у новых психобольных. Никаких тебе больше Чапаевых и Александров Македонских, а просто дерево. Великолепно! Ars est celare artem. [Как искусно скрывается истина. (лат.) (Далее также перевод с латинского) Прим. автора]
Врач Глисатов, сопровождавший главного, записал эти слова себе в блокнот для будущей диссертации.
- Какие будут рекомендации по лечению? - спросила сестра. - Шокотерапия или иглоукалывание?
- Мне абсолютно ясно, что он не compos mentis [здравом уме]. Prima fakie [первым делом] - дыхательная гимнастика по системе Дзен; spiritus frumenti [хлебный спирт] 20 миллиграмм по утрам и вечерам на голодный желудок - это conditio sine qua non [непременное условие] - и мое фирменное, которое я советую всем, - обжиматься... тьфу!.. я хочу сказать: отжиматься. Отжиматься, отжимать и еще раз отжиматься!
- Так, отжиматься, будет исполнено, Семен Борисович, - отозвалась сестра милосердная.
- Idem est*, - с напускной строгостью, ворчливо произнес главврач, полуобернувшись к тучному своему заместителю, продолжавшему строчить в своем блокноте. [*К тебе это тоже относится]
- Я каждый вечер эта... отжимаюсь... - придушенным голосом произнес Глисатов, пряча блокнот в карман и косясь на медсестру, которая покраснела так, что на миленьком ее личике проступили симпатичные веснушки.
- Diksi! - резюмировал главный, и вся кавалькада белохалатников с шумом двинулась в другие палаты.
![[]](/img/k/kolyshkin_wladimir_ewgenxewich/derevo/derevo-1.jpg)