Одинец Илья : другие произведения.

Стать метаморфом. Глава 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Глава 4


- Похоже, Корсинея нам не рада, - задумчиво произнес Сигидо, изучая сводку погоды в месте планируемой посадки.
Они собрались на капитанском мостике: Сигидо, его друг командор Альдагаст, а также техник Ильфегер. Корсинеец сидел в кресле второго пилота и старался не потирать больное колено, которое ныло с самого утра - за его плечом стоял Альдагаст, он обязательно заметил бы это и снова стал бы упрекать друга в издевательствах над собственным телом.
Ильфегер присутствовал на мостике вынужденно. Пару недель назад в один из двигателей 'ДжоДжинХо' угодил метеорит, и техник хотел лично проконтролировать процесс посадки и при необходимости вручную скорректировать мощность неповрежденных двигателей.
- Дожди приносят счастье, - возразил командор и вывел на главный монитор изображение с носовой камеры.
Корабль вышел на орбиту ожидания. Корсинея занимала добрую половину изображения, и Сигидо с некоторым удивлением обнаружил, что испытывает странное, но приятное чувство ностальгии. Он соскучился по дому, а хорошие новости от Нонио стократно усилили тоску по родным местам.
Корсинея считалась самой красивой и благоприятной для отдыха планетой, вращающейся вокруг Бригиды, крупнейшей звезды созвездия Прэго. Кишащий живностью океан омывал четыре материка, богатые лесами и полезными ископаемыми. Рука корсинейцев не испортила ни густые джунгли на юге, ни богатые нефтью ледовитые шельфы на севере, ни высокогорные плато, в недрах которых миллионы лет назад зародились алмазы. Все потому, что обитатели Корсинеи нашли на одном из спутников планеты богатые залежи глуора и догадались, как его использовать, и за сколько можно продавать.
Сигидо помнил рассказы прапрадеда, который был знаком с внуком изобретателя межзвездного двигателя. Как только корсинейцы вошли в состав межгалактического сообщества, на планету начали привозить и газ, и вольфрам, и плутоний, и даже кислород. Глуор открыл доступ к богатствам соседних галактик и позволил прекратить издевательство над природой.
- Корсинея-1, говорит 'ДжоДжинХо', - произнес Альдагаст в микрофон, - идентификационный код 1896/2-1962588pnj, просим разрешения на посадку
- Корсинея-1, запрос принят, - раздался в динамике приятный женский голос диспетчера. - Ожидайте.
- Хорошо бы разрешили сесть на Тасте, - пробормотал Сигидо.
- Потому что этот космодром ближе к твоему острову? - усмехнулся командор. - Сразу ринешься к Нонио?
- Ты что-то имеешь против?
- Нет, - качнул головой Альдагаст. - Команде тоже хочется отдохнуть.
- Отпущу всех, - пообещал корсинеец. - Думаю, я задержусь на планете на несколько месяцев.
- Или лет.
- Не думаю, что до этого дойдет.
Сигидо бросил настороженный взгляд на Ильфегера, но елох не обращал внимания на болтовню командования, он полностью сосредоточился на калибровке поврежденного двигателя.
- Если вакцина подействует, - корсинеец потер колено, - мы поймем это сразу.
- А если она подействует не так, как тебе бы хотелось, - тихо предупредил Альдагаст, - придется восстанавливать не только разрушенные мечты, но и тело.
Сигидо промолчал. Он знал, чем рискует, решаясь опробовать не протестированную на корсинейцах вакцину, но просто не мог ждать разрешения на эксперимент и положенные пять лет пост-периода.
- 'ДжоДжинХо', говорит Корсинея-1, - раздался в динамиках женский голос. - Вам разрешена посадка на Тасте. Пятнадцатое место. Координаты...
- Мы знаем, - улыбнулся Сигидо и победно посмотрел на Альдагаста. - Хороший знак. Спасибо, Корсинея-1!
- Внимание! - добавила диспетчер. - Во исполнение распоряжения Конфедерации Межгалактических Связей о введении повсеместного режима 'Тотальная проверка' просим вас не покидать корабль и не открывать шлюзы до прибытия карателей. Благодарим за сотрудничество.
- Чтоб вас по кусочкам сожрал земляной сибрец1! - воскликнул Ильфегер.
- Вас понял, - быстро произнес командор и выключил связь.
Сигидо сжал голову руками и зажмурился. Только он подумал, что удача повернулась к нему лицом, так она поспешила показать ему зад.
- Делать нечего, - растерянно произнес командор. - Придется подчиниться.
- Странно, что они решили проверить своих, - фыркнул Ильфегер. - Тем более Сигидо.
- Особенно Сигидо, - поднял указательный палец Альдагаст. - Наверху его все знают, и многие не любят. Так почему бы не подпортить недругу настроение?
Сигидо поднялся с кресла. У него пропало желание наблюдать за посадкой. Возвращение домой всегда должно сопровождаться хорошим настроением, а получается, будто ему здесь не рады.
- Буду в кают-компании, - бросил он через плечо и, ни на кого не глядя, покинул капитанский мостик.

* * *


Посадка прошла без осложнений. 'ДжоДжинХо' опустился на пятнадцатую платформу и замер.
Сигидо не зря выбрал кают-компанию, там кроме мягких удобных кресел и прикрепленных к полу шкафчиков со всякой снедью, находился самый большой иллюминатор. Через него корсинеец наблюдал за посадкой и через него же увидел, как к его кораблю подъехали два черных бронированных вездехода с эмблемой Конфедерации на передних дверцах
Как в лучших фильмах про взятие заложников, из броневиков выбежали облаченные в зеленую форму каратели. На всех были надеты бронежилеты, прочные плексигласовые шлемы с зеркальными забралами, закрывающими лица, и тяжелые ботинки с шумоподавляющей подошвой.
Все каратели были рослыми гуманоидами с широкими плечами, все держали в руках оружие и двигались, будто единое целое, подчиняясь приказам невидимого командира.
Каратели выстроились по обе стороны входа, готовые штурмовать корабль, если их не впустят. Альдагаст, безусловно, видел их, и быстро открыл двери.
Два, четыре, шесть... двенадцать... двадцать шесть... сорок восемь...
Сигидо насчитал шестьдесят шесть карателей. Шестьдесят шесть злобных облаченных властью существ, которые следующие несколько часов будут прочесывать корабль в поисках причастных к теракту на Реджине. В их распоряжении самые совершенные поисковые приборы: от тепловизоров до газоанализаторов и х-лучей. 'ДжоДжинХо' просканируют от топливных трюмов до эхолокаторов и антенн, проверят каждого члена экипажа, каждое разумное и условно разумное существо, даже каждое животное, потому что переносных га-танов пока не изобрели, а истинные метаморфы, в случае опасности, могут трансформироваться даже в крысу.
Корсинеец поднялся, подошел к двери и открыл ее. Пусть видят, что он ничего не скрывает.
Не успел Сигидо вернуться на место, как в кают-компанию вбежали четверо карателей.
- Именем Конфедерации! - произнес один из них. - Руки за голову, ноги на ширину плеч. Лицом к стене!
Сигидо поставил недопитый стакан на столик и повиновался.
Грубые руки быстро ощупали тело, затем послышался неприятный щелчок включения сканера.
- Снять протезы, - приказал один из карателей.
Сигидо обернулся.
- Вы серьезно? - он поднял брови, - вы же знаете, кто я.
- Снять протезы, - повторило существо, скрывающее лицо за зеркальным забралом шлема. - Это приказ!
Нарочито медленно корсинеец подошел к креслу, опустился в него и отстегнул ноги.
- Кисть тоже? - холодно поинтересовался Сигидо и снял последний протез.
Один из карателей подошел к лежащим на ковре бионическим ногам и руке и нацелил на них сканер.
- Чисто, - произнес он. - Встать!
Сигидо хмыкнул.
- Он чист, - махнул рукой второй каратель.
Двое других между тем закончили обследовать кают-компанию.
- Можете сэкономить время, - посоветовал корсинеец. - На моем корабле нет тех, кого вы ищите.
Гуманоиды в зеленой форме даже не повернулись.
- Не выходить до особого распоряжения, - предупредил каратель, который приказал Сигидо отстегнуть протезы. - В противном случае...
- Знаю, - криво усмехнулся корсинеец. - Именем Конфедерации вы меня испепелите.
Каратели вышли и закрыли за собой дверь.
За свою жизнь Сигидо дважды попадал под обыски и знал, что на каждую дверь каждого проверенного помещения устанавливаются специальные датчики. Если он попытается покинуть комнату или просто открыть дверь, сработает сигнализация, и корабль мгновенно запечатают и отправят на переработку. Вместе со всеми, кто находится на борту.
Сигнализацию отключат только после полной проверки, но корсинеец подозревал, что на сей раз существа в зеленой форме 'забудут' это сделать и вернутся не раньше утра, за минуту до истечения срока, после которого датчик деактивируется и направляет в главный офис официальную жалобу на неправомерное задержание.
Сигидо зевнул и удобнее устроился в кресле. Вот тебе и еще один 'плюс' размещения в кают-компании - при необходимости он может взять из шкафчиков любую еду и напитки. А вот Альдагасту, который встретит карателей на капитанском мостике, повезет меньше всех. Там нет даже туалета.

* * *


Когда каратели, наконец, сняли с 'ДжоДжинХо' все ограничения, Сигидо устроил большой обед, на который пригласил не только членов команды, но и обслуживающий персонал. Просторная кают-компания не смогла вместить всех, поэтому Сигидо, как хозяин судна, вынужден был воспользоваться громкой связью, чтобы его слышали еще и те, для кого накрыли столы в спортзале и зале приемов.
Каломондина позаботилась об украшении праздника. Она достала для столов узорчатые зеленые скатерти, поставила на каждый столик высокие вазы с белыми цветами и развесила по стенам и потолку широкие тканевые полосы. Сигидо посчитал это излишеством, но возражать не стал. В конце концов, он лишил команду праздника по случаю поимки баньялбуфанского рекона, и хотел загладить вину.
Обстановка получилась торжественной. Команда нарядилась в лучшие костюмы, женщины надели давно заброшенные вечерние платья. В первый момент, когда Сигидо вошел в кают-компанию, ему показалось, будто он находится не на корабле, а в камерном театре перед премьерным показом нашумевшего спектакля.
Его столик, за которым уже сидели Каломондина и Альдагаст, располагался возле иллюминатора. Корсинейцу пришлось пройти через всю комнату, улыбаясь и одобряюще кивая.
Левое колено так до конца и не прошло. Он старался не хромать, но понимал, что получается плохо. Командор поднялся ему навстречу и протянул микрофон.
- Благодарю всех за отличную работу, - произнес корсинеец, оглядывая сидящих за столами существ. - Наше путешествие подошло и концу. Не стану скрывать, для меня оно оказалось достаточно тяжелым, но вполне успешным. В этом есть и ваша заслуга.
В кают-компании зааплодировали.
- Командор рассчитает вас к концу недели и выпишет двойные премиальные, - улыбнулся Сигидо и опустился в кресло. - Не могу сказать, когда мы встретимся с вами в следующий раз. Может, через год, а может через неделю. Поэтому наслаждайтесь отдыхом, проводите время с семьями и ждите сигнала. И приятного аппетита!
Сигидо положил микрофон.
Про неделю он, конечно, преувеличил. Если все пройдет успешно, ему больше не придется изобретать для себя испытания, и в ближайшие месяцы или даже годы он будет занят исключительно своим телом: тренировками, укреплением мышц и бегом. Сигидо не бегал уже много-много лет, но не забыл, какой радостью отвечает тело, когда ноги пружинисто отталкиваются от земли, свежий, наполненный ароматами леса, воздух наполняет легкие, и мимо проносятся деревья, столбы, дома, весь мир...
Ему очень этого не хватало.
С другой стороны, если вакцина Нонио не поможет Сигидо отрастить новые ноги и руку, он также не сможет вылететь в ближайшее время. За время полета корсинеец изучил документацию по изобретенному лекарству, и помнил, со сколькими побочными эффектами ему предстоит иметь дело. Даже если у него окажется только половина, в космос он выйдет не раньше, чем через год.
- У кого-то на тебя большая обида, - объявил Альдагаст, намекая на длительное 'корабельное' заключение.
- Легче пересчитать тех, у кого ее нет, - усмехнулся Сигидо и придвинул к себе блюдо с маринованной рыбой. - Зависть - плохое чувство.
- Сам виноват, - командор понизил голос. - Нечего было делать тайну из своего богатства.
- Его источник не их дело, - отрезал корсинеец.
Ему были неприятны подобные разговоры. Не только потому, что посторонние постоянно пытались вмешаться в его личную жизнь и требовали публичности, но и потому, что чувствовал себя виноватым в том, что его команде пришлось провести целые сутки, не покидая помещений, в которых их застали каратели, без возможности поесть, попить или справить нужду.
- Как твое колено? - поинтересовалась Каломондина.
- Спасибо, нормально, - солгал Сигидо и мысленно поблагодарил девушку за попытку сменить тему.
- Не передумал? - спросила лекарша.
Вопрос был задан не полностью, но корсинейцу не требовались пояснения. Все его мысли и стремления касались вакцины начальника лаборатории по изучению природы метаморфизма. А потому лучший друг и личный лечащий врач тоже думали только об этом.
- Не передумал, - ответил Сигидо и устало посмотрел на друзей. - Ладно. Разрешаю вам высказаться в последний раз. И закроем эту тему.
- Ты слишком упрямый, - качнула головой Каломондина. - Не только в этом, но во всем.
- Видел, сколько там побочек? - спросил Альдагаст. - Ты действительно хочешь променять то, что имеешь сейчас, на крохотный, почти невозможный шанс стать метаморфом и почти стопроцентную вероятность превратиться в инвалида?
- Нонио этого не допустит, - спокойно ответил Сигидо. - Я доверяю ему, как себе.
- Нонио и сам не знает, что с тобой сделает эта вакцина, - ответила Каломондина. - Могу сказать как врач, что лекарство сначала нужно испытать.
- Вколоть группе подопытных, - кивнул корсинеец, - подождать лет десять, посмотреть на побочные эффекты, сравнить с контрольной группой...
- Именно, - подтвердила Каломондина. - Ты куда-то спешишь?
- У тебя впереди целая жизнь! - подтвердил Альдагаст. - Хочешь стать овощем?
- Не сгущай краски, - спокойно ответил Сигидо.
Он миллион раз вел про себя подобные разговоры и знал все 'плюсы' и 'минусы' собственного решения, поэтому понимал волнение друзей и разрешил им высказать вслух свои опасения.
- Я бы не слишком рассчитывал на это лекарство, - с сомнением произнес командор. - Еще никто не превратился в метаморфа по собственному желанию.
- Просто никто из не знаком с джинном, - улыбнулся корсинеец. - И еще этой проблемой никто серьезно не занимался. Научные институты на Омале, Зете-9, еще в десятке галактик, так ничего и не добились, потому что после первых неудач у них пропадало финансирование, и не хватало подопытных. А у меня с финансированием полный порядок, и есть самый заинтересованный доброволец.
- Может, пока не поздно, тебе лучше слетать на Инностейн? - предложила Каломондина. - После покупки ты был там лишь дважды и практически забросил заниматься строительством курорта. А Нонио пока проведет испытания...
- На Инностейне разберутся без меня, - отрезал Сигидо и нахмурился. - Если ваши возражения против моего решения испытать лекарство на себе сильны настолько, что вы захотите покинуть меня в знак протеста или по какой-то другой причине, я не стану на вас обижаться.
Альдагаст и Каломондина переглянулись.
- Ты же знаешь, что этого не произойдет, - упрекнула корсинейца девушка.
- Просто так ты от нас не отделаешься, - подтвердил командор. - Кто еще, кроме нас, будет твоим голосом разума?
Сигидо улыбнулся.
- Спасибо, - произнес он. - Ваша поддержка мне пригодится. Если не возражаете, мы отправимся завтра же утром.
- Не возражаем, - откликнулась Каломондина. - Но сначала тебе придется показать мне свое колено.

* * *


Левикар домчал их до острова за какие-то сорок минут.
Все это время, наблюдая за проносящимся мимо них пейзажем, Сигидо буквально физически ощущал, как движется навстречу цели. Теперь не только мысленно, но и в прямом смысле этого слова.
Они пролетели над космодромом и небольшим поселком с одноэтажными домиками, крыши которых состояли из сотен панелей солнечных батарей. Затем направились к морю, и больше получаса наблюдали за игрой света в зеленых волнах. Каломондина увидела морских рыцарей, а Альдагаст с жаром уверял всех, что дважды заметил спину гигантского черного кита. Сигидо же не мог думать ни о чем, кроме как о знакомых берегах личного острова и затерянной в его лесах лаборатории.
В свое время Сигидо купил остров из прихоти. Он увидел его на карте, и очертания этого небольшого клочка суши напомнили о Повлуме - городке, где жила его первая юношеская любовь. Раньше корсинеец никогда не приобретал ничего столь крупного и дорогого, а потому ради развлечения решил поучаствовать в торгах. К сожалению, неопытный юноша не догадался скрыть свою личность за псевдонимом и зарегистрировать анонимный счет. Богатые и властные соперники по торгам сочли такое поведение вызывающим, что послужило причиной появления у Сигидо первых врагов. Второй причиной стал сам аукцион. Корсинеец торговался до последнего, поднимая ставки, и в конечном итоге обыграл всех. Последним участником, ставку которого он перебил, оказался главой ареала2 с сильной политической поддержкой.
И все же, несмотря на то, что из-за острова у него появилось множество влиятельных недоброжелателей, Сигидо полюбил Повлум-2. За мелкий белый песок, тенистые рощи и прозрачные ручьи, за пауков-итезов, которые оказались эндемиками3 и могли откусить полпальца, за дивный аромат цветущих трав и фруктовые деревья.
Сигидо нравилось приезжать сюда на отдых, и он всегда связывал с островом самые приятные моменты в жизни. Именно поэтому, подчиняясь флюидам радости и счастья, которые излучал Повлум-2, он построил здесь лабораторию по изучению природы метаморфизма. Надеялся, что магия острова сработает и в этом, и Нонио сможет порадовать хорошими новостями.
И вот, наконец, именно так и случилось.
Левикар приземлился на парковке - небольшой площадке посреди зарослей пальм и желтых акаций, выделенной специально для гостей острова, и распахнул двери.
- Ваш полет закончен, - вежливо произнес искусственный интеллект машины. - Желаю хорошего дня!
Нонио Эсвен уже ждал гостей, он стоял в тени растущих по периметру площадки деревьев. Это был невысокий лебиец с пятой планеты альфы Бальтазара, с приятными чертами лица, мягкими линиями тела и темно-коричневой кожей. Он всегда носил блестящие костюмы, от которых рябило в глазах, и предпочитал на завтрак свежую кровь парнокопытных. Несмотря на преклонный возраст, Нонио поддерживал себя в форме и частенько устраивал с подчиненными соревнования в беге, метании дротиков или прыжках в длину и практически всегда побеждал - отчасти благодаря четырем ногам, отчасти благодаря поразительной выносливости и ловкости.
На своей планете, а также в тринадцати соседних галактиках, Нонио считался одним из величайших умов. Он успел оставить свой след в генетике, биологии, медицине, химии и неврологии. За свою долгую жизнь начальник лаборатории сделал столько блестящих открытий, что его имя стало нарицательным, и ассоциировалось с исключительно умным и разносторонне развитым лебийцем.
Сигидо вышел из левикара и первым подошел к начальнику лаборатории. Нонио двинулся навстречу. Солнце осветило его желтый костюм, и во все стороны брызнули сотни крохотных зайчиков.
- Не думал, что ты прилетишь так быстро, - улыбнулся Нонио и протянул корсинейцу темно-коричневую руку.
- Надеялся, я дам тебе больше времени на подготовку? - ответил на улыбку Сигидо и крепко пожал теплую ладонь. - Если бы я умел перемещаться в пространстве со скоростью ЭМО4, был бы здесь давным-давно.
- Здравствуйте, Альдагаст! Добро пожаловать, уважаемая Каломондина, - слегка поклонился Нонио, заметив, что вслед за корсинейцем из левикара вышли друзья Сигидо. - Проследуйте, пожалуйста, за мной.
Сигидо поправил протезы и уверенно зашагал по узкой, выложенной зелеными пружинистыми плитками, дорожке. Альдагаст бывал на острове дважды и видел лабораторию, а Каломондина, хотя и неоднократно получала приглашения от Нонио, никогда не прилетала в этот райский уголок. Она говорила, что в отличие от Сигидо, у нее остров ассоциировался исключительно с больницами и болезнями, и теперь корсинеец даже жалел, что не может наблюдать за лицом девушки. Ее настороженность вскоре сменится восхищением, а когда она проведет здесь неделю, полным восторгом. Впрочем, Сигидо спешил скорее попасть в лабораторию и не оглядывался.
Здание лаборатории очертаниями походило на знак бесконечности. Обтекаемое, идеально белое оно сияло в тени деревьев, словно первый снег. На его строительство ушло почти три года, и столько денег, что хватило бы на покупку еще двух островов. Сигидо оснастил лабораторию лучшим оборудованием и пригласил на работу самых известных и успешных ученых-естествоиспытателей.
Когда процессия приблизилась к главному входу, двери лаборатории радушно открылись, и Сигидо вошел в просторный прохладный холл, выложенный, как и все здание, ослепительно-белыми плитками.
- Я приготовил для вас презентацию, - извиняющимся тоном произнес Нонио, - но вы, наверное, не захотите ее смотреть.
- Извини, - кивнул корсинеец, - мне хотелось бы сразу увидеть тонглов.
Начальник лаборатории едва заметно вздохнул и повел гостей мимо охраны к лифту.
Спустившись на первый подземный уровень, они оказались в небольшом переходнике.
- Направо, - пояснил Нонио для девушки, - кабинеты морфологов5, налево - питомник.
- Питомник? - удивилась Каломондина. - Вы разводите животных?
- Увы, не разводим, - вздохнул с улыбкой лебиец. - А хотели бы.
- Они держат там псевдометаморфов, - пояснил Сигидо. - Животных, которые обладают свойствами метаморфизма.
- Вы ставите на них опыты? - спросила девушка.
- Ставим, - подтвердил Нонио. - А еще наблюдаем за их жизнедеятельностью и берем анализы. И препарируем. После смерти. В основном.
Девушка нахмурилась, а Альдагаст засмеялся и легко приобнял корабельного доктора:
- Неужели ты думала, что можно изобрести вакцину, никого не убивая?
- Не думала, - опустила глаза Каломондина. - Но вы хотя бы их не мучаете?
Ответа на этот вопрос девушка не получила. Они подошли к основному помещению лаборатории, и тяжелая дверь гостеприимно распахнулась.
Внутри огромной спиралью вверх уходили камеры с прозрачными дверцами, сквозь которые можно было рассмотреть подопытных.
Тонглы оказались небольшими пушистыми зверьками с длинными ступнями и ладонями с узкими пальцами. Их мех красиво отливал золотом и медью, и у всех были огромные черные глаза без ресниц. Большую часть времени тонглы проводили на деревьях, ловко прыгая с лианы на лиану, и совсем не могли перемещаться по земле.
Сигидо прошел вдоль камер, осматривая зверей, и внимательно слушал начальника лаборатории.
- Как я уже тебе сообщил, дополнительные хвосты отрастили семьдесят четыре тонгла, - произнес Нонио. - Они полностью идентичны обычным хвостам по форме, размеру и цвету. Посторонний ни за что не скажет, какой хвост настоящий, а какой выращен искусственно.
- А пальцы? - Сигидо бегло осмотрел нижний ярус клеток, в большинстве которых сидели тонглы с двумя хвостами. - Где звери, которые отрастили дополнительные пальцы?
По понятным причинам корсинейца больше интересовали конечности - сложный манипулятор, приспособленный к выполнению миллиона разных дел: от почесывания затылка до игре на тринее6, нежели бесполезный отросток, который мог пригодиться только для отпугивания насекомых и цепляния за ветки.
- К сожалению, - Нонио кашлянул, - с момента, когда я отправил тебе сообщение, один из них скончался.
Сигидо стиснул зубы.
- Мы провели вскрытие, - продолжил начальник лаборатории, - но так и не выяснили причину смерти.
- Я же говорила! - громко прошептала Каломондина, которая вместе с Альдагастом неотступно следовали за Сигидо по питомнику. - Это все вакцина!
- Ничего не доказано, - жестко отрезал корсинеец. - Причин может быть миллион. А что со вторым?
- Второй жив и здоров, - подтвердил Нонио, - но пальца вы не увидите. Он его убрал.
- То есть как? - не понял командор.
- А вот так, - развел руками лебиец. - Решил, что новый палец ему мешает, и... втянул обратно в ногу. Хотите увидеть запись?
- Обязательно!
Сигидо эта новость несказанно обрадовала, ведь животные не только научились отращивать дополнительные конечности, но и управлять ими и их видом. А значит, сможет и он.
- Я открою вам доступ к материалам лаборатории вечером, - пообещал Нонио. - А сейчас, может, желаете заглянуть в питомник?
- Конечно, - ответил корсинеец.
- Простите, - отрицательно качнула головой Каломондина, - я бы хотела немного проветриться.
Сигидо понимающе кивнул. Не каждому захочется смотреть на подопытных животных.
- Проводи ее, пожалуйста, - попросил корсинеец Альдагаста.
- Как вам угодно, - поклонился Нонио. - Мои помощники сопроводят вас к гостевым домикам.
Когда Альдагаст и Каломондина ушли, Сигидо невольно почувствовал облегчение. С Нонио он мог говорить о своих увечьях и проблемах открыто, как с врачом, а вот друзьям предпочитал не сообщать всей правды. Правды о том, как болят ноги после долгой ходьбы, как иногда натирают протезы, как сводит мышцы, когда он нечаянно спотыкается. Молчал, как порой отдает в левом бедре, как ноет единственное живое колено, как неудобно наклоняться, чтобы что-то поднять...
Он не рассказывал об этом друзьям, потому что жалел их, и потому что не хотел, чтобы они жалели его. А вот Нонио он мог открыться полностью. Лебиец не был ему другом, он был врачом.
- Веди меня в свою пыточную, - попытался пошутить Сигидо, но сам понял, что получилось не смешно.

* * *


Питомник больше походил на зоопарк, нежели на лабораторию. В центре просторного помещения располагался пульт охраны - несколько мягких белых кресел и два стола с мониторами. Чуть поодаль двумя длинными рядами располагались столы лаборантов, заставленные микроскопами, колбами, мензурками, спетрометрами и прочим медицинским оборудованием. Несколько медиков в белых халатах что-то молча рассматривали на плоском мониторе, вмонтированном прямо в столешницу, и даже не обернулись, когда открылась входная дверь.
Сигидо приветственно кивнул, но тут же обратился к животным. По обе стороны от двери в разного размера и вида камерах сидели, лежали, висели и плавали звери. Кроме лопоухих тонглов Сигидо нашел еще несколько знакомых видов, остальных животных видел впервые. Большие и маленькие, мохнатые и гладкокожие, ящероподобные, паукообразные, змеевидные, от разнообразия форм и расцветок у корсинейца зарябило в глазах.
- В прошлый раз здесь было менее... оживленно, - произнес Сигидо. - Они все метаморфы?
- Псевдо, - подтвердил Нонио. - Все до единого. Но этого все равно недостаточно.
Корсинеец удивленно поднял брови.
- Присядем, - предложил начальник лаборатории.
Нонио подвел Сигидо на пост охраны, где в настоящее время никого не было. Сигидо сел за один из столов, лебиец подвинул кресло и опустился рядом.
- Я предугадал твою реакцию на сто процентов, - задумчиво сказал Нонио, оглянувшись на медиков, и провел ладонью по блестящему лацкану своего костюма. - Знал, что ты тотчас примчишься сюда, бросив все дела. Знал, что ты моментально загоришься идеей немедленно опробовать наше лекарство.
- Ты против? - поинтересовался корсинеец. - Оно действительно еще не готово?
- Если бы я считал его опасным, - осторожно произнес Нонио, - я бы так и сказал.
- Но ты все равно не рекомендуешь его использовать?
- Не рекомендую, - согласился лебиец, - но и не запрещаю.
Он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.
- Я уверен, что наша вакцина, даже если не сработает, не причинит особого вреда твоему организму. Основной материал мы взяли от вида животных весьма близкого по строению ДНК к корсинейцам, и получили просто ошеломительный результат на тонглах. Но чтобы до конца все проверить, необходимы испытания на разумных существах.
- А добровольцев ты не нашел, - уточнил Сигидо.
Нонио грустно кивнул.
- Я не сказал тебе об одной весьма неприятной вещи. Действие вакцины крайне непродолжительно. Мы выяснили, что для поддержания эффекта псевдометаморфизма у тонглов, им следует вводить лекарство каждые трое суток. Для тебя этот срок сокращается до одних. Предположительно. Мы не проводили испытаний. А скорее всего действия вакцины будет хватать лишь на несколько часов.
- Ерунда, - махнул здоровой ладонью Сигидо. - Поставишь мне помпу, и пусть себе капает хоть каждый час.
- Дело в том, - Нонио опустил глаза, - что это лекарство крайне болезненное. Первые тонглы, которым мы вводили его без обезболивающих препаратов, спустя пару часов умерли от болевого шока. Они корчились, стонали, отгрызали себе пальцы, вырывали шерсть на животе, в общем...
Сигидо помрачнел.
- Но ведь остальные живы? Значит, обезболивающее работает.
- Пойми, - лебиец поджал губы и помолчал, - со временем организм привыкает ко всем лекарствам. То есть, каждый раз мне придется давать тебе все больше обезболивающих, а эффект от них будет становиться все слабее.
- И в итоге я умру так же, как те тонглы?
- Если до тех пор не научишься блокировать боль с помощью новых способностей.
Корсинеец вздохнул.
- А как же е тонглы, у которых два хвоста?
- У них привыкание к препарату занимает достаточно продолжительное время, - лебиец сморщился. - Пока обезболивающие работают. Но как только перестанет, мы отменим вакцину.
Сигидо помолчал, а потом поднял брови:
- Это все? Или есть и другие неприятные известия?
- Нет, больше нет, - ответил начальник лаборатории. - Осталось только частное мнение.
Сигидо знал, что Нонио не желает ему вреда, напротив, заботится о нем с того момента, когда они пожали друг другу руки, договариваясь о создании вакцины, которая превратит его в метаморфа. Но слушать советы не хотелось. Здоровое чувство самосохранения подсказывало, что ничего обнадеживающего лебиец не скажет, а слушать того, кто пытается тебя разубедить в принятом решении, очень неприятно. И вдвойне неприятно, когда этот 'кто-то' авторитетная личность, которой ты целиком и полностью доверяешь.
Однако после недолгих колебаний корсинеец кивнул.
- Что ты посоветуешь? - негромко спросил Сигидо. - Мне действительно не стоит испытывать твое лекарство на себе?
Нонио отвел глаза:
- Стоит.
Из груди Сигидо невольно вырвался выдох облегчения. Нонио обернулся на лаборантов и посмотрел на корсинейца.
- Как начальнику лаборатории, как врачу, и как твоему другу мне не следует этого говорить, но тебе действительно лучше попробовать. Я почти уверен, что лекарство не сработает, или сработает не так, как мы хотим. Возможно, ты сумеешь трансформировать конечности, но тебе не удастся отрастить полностью функциональную кисть или ногу. А ведь именно к этому ты стремишься.
- Почему ты не веришь в удачу? - спросил Сигидо и почувствовал, что голос его не слушается. Вопрос получился хриплым, словно его задал испуганный или до глубины души взволнованный корсинеец.
- Потому что это не начальный этап наших исследований, но и далеко не конечный. Поверь моему опыту, природа метаморфизма не так проста, чтобы найти все ответы за столь короткое время. И все же я рекомендую тебе опробовать вакцину, чтобы мы могли двигаться дальше. Нам необходимо испытание. Хотя бы на одном корсинейце. И чем скорее, тем лучше. Мы не нашли добровольцев, потому что не скрывали болезненность процедуры, а получение разрешения на использование в качестве подопытных преступников или рабов займет долгие месяцы, если не годы.
- Я понял, - Сигидо поднялся, - и я согласен. Но я все равно не понял про середину.
Нонио тоже встал с кресла и указал на ячейки с животными.
- Кого ты здесь видишь? - спросил он и тут же ответил. - Псевдометаморфов. Существ, которые могут изменять свое тело. Но они ограничены в своих превращениях, и мы постоянно натыкаемся на эти ограничения.
- Ты хочешь сказать... - медленно произнес Сигидо.
- Что дело продвинулось бы дальше, если бы мы исследовали истинных метаморфов.
Начальник лаборатории потянул корсинейца за руку к двери, и Сигидо послушно направился к выходу.
- Ты же понимаешь, - тихо спросил Сигидо, - что истинные метаморфы разумны?
- Тех, кого мы знаем, да, - так же шепотом ответил Нонио. - Но, возможно, где-то есть неразумные истинные метаморфы? Если бы у нас было несколько экземпляров для опытов...
- Искать их во всей Вселенной, все равно, что искать единственный атом золота в галактике с мириадами звезд. Такой поиск обречен на неудачу. Это бессмысленная трата денег, это понятно даже мне, самому заинтересованному существу.
- Ты прав, - Нонио открыл дверь, и они вышли из питомника в белый коридор. - Поэтому я и не предлагал тебе такой вариант.
- Но ты заикнулся об истинных метаморфах, - напомнил Сигидо. - Значит, считаешь, что я могу привезти тебе парочку для экспериментов?
Корсинеец стиснул кулаки. Он ни за что не пойдет на это. Он не сможет отправить на верную (и весьма мучительную) смерть разумное существо. Такое же, как он сам. Просто не сможет. Ни одна рука, ни одна нога в мире этого не стоит.
Или стоит?
- Я не настаиваю, - осторожно заметил начальник лаборатории, - просто подумай об этом. Если вакцина не сработает...
- Нет, - резко отрезал Сигидо.
Он разозлился на себя даже за одну мысль об этом.
- Хорошо, - Нонио проводил корсинейца до двери. - Твой дом готов к заселению. Сегодня отдыхай, а завтра, как проснешься, приходи в пятый кабинет. Попробуем сделать из тебя метаморфа.

* * *


Ночью Альдагаст спал плохо, точнее сказать, и вовсе почти не спал.
Гостевой домик, в который его поселил Нонио, оказался неким подобием хижины дикарей, оборудованной всеми необходимыми приборами, но с очень тонкими стенами, пропускавшими не только звуки леса, но и свет. Полупрозрачный бетон стен, украшенный зелеными прожилками, практически сливался с зеленым цветом джунглей, и иногда у командора возникало ощущение, будто он лежит на траве прямо посреди пальм, и в любой момент рискует оказаться в пасти дикого животного.
Птичий гомон, шелест потревоженной мелкими зверями травы и редкий хруст веток под лапами животных покрупнее усиливал иллюзию. Альдагаст ворочался с одного бока на другой, и никак не мог заснуть. Иногда ему даже чудилось жужжание насекомых возле уха, он отмахивался, натягивал на голову простыню, но через пару откидывал ее, так как не привык спать, укрываясь.
Но истинной причиной бессонной ночи была утренняя процедура. Командор возражал против испытания неизвестного лекарства на и так не совсем здоровом друге и высказал Сигидо все, что об этом думал. Они с Каломондиной оказались полностью солидарными в этом вопросе и снова попытались убедить корсинейца подождать. Сигидо, разумеется, вежливо выслушал их аргументы, но остался при своем мнении, и Альдагасту оставалось только принять это и поддержать друга.
К удивлению командора Нонио Эсвен не сильно протестовал против испытаний, но это послужило не только поводом для волнений за Сигидо, но и некоторым облегчением. Начальник лаборатории не стал бы рисковать здоровьем корсинейца, а значит, полностью уверен в своем лекарстве. Может, оно и не сработает, но точно не убьет.
Альдагаст вздохнул, повернулся на другой бок и попытался расслабиться, но в голове все равно продолжал крутиться воображаемый диалог с корсинейцем. Командор приводил все новые и новые доводы, но даже воображаемый Сигидо находил отговорки. Его друг действительно нуждался в вакцине и жаждал, чтобы она подействовала.
Да и какой выход у них оставался? Лабораторные испытания - дело весьма серьезное, требующее огромных денежных и временных затрат. Проводить их незаконно - рискованно. Даже у Сигидо не хватит средств, чтобы откупиться в случае утечки информации. Да и не выйдет, у корсинейца слишком много врагов.
Оставался только легальный путь.
Добровольцев не нашлось, но можно было попробовать добиться разрешения на испытание препарата на осужденных на смерть или рецидивистах, приговоренных к пожизненным срокам. Но тогда в процесс обязательно вмешается Комитет по защите прав корсинейцев, который не позволит мучить беззащитных убийц и насильников.
Если хорошенько подумать, Альдагаст и сам не стал бы испытывать вакцину на смертниках. Если они получат возможность к трансформации тела, смогут не только сбежать из лаборатории или тюрьмы, но и использовать новые способности для совершения преступлений.
Выходило, что испытать вакцину должен именно Сигидо.
С такими мыслями командор, наконец, задремал, и проснулся очень рано, до рассвета, когда стены его 'дикарской' хижины еще не приоткрыли завесу в джунгли. На столе стоял поднос, накрытый крышкой. Судя по едва заметному запаху, который пробивался со стороны стола, ему доставили завтрак. Но аппетита совсем не было.
Альдагаст даже не стал открывать крышку, он поднялся, быстро принял душ, сделал несколько упражнений, чтобы хотя бы немного очистить голову, и помчался в пятый кабинет.

* * *


Судя по его виду, Сигидо так и не смог заснуть. Он лежал в абло-капсуле с откинутым верхом усталый и напряженный, укрытый только легкой простыней на бедрах. В его глазах Альдагаст не увидел ни страха, ни сомнений, лишь надежду на успех.
В помещении было тесно. Нонио склонился над столом с лекарствами, повсюду мельтешили его помощники в белых халатах. Возле капсулы с совершенно потерянным видом стояла Каломондина. Альдагаст подошел к девушке и встал рядом.
- Не передумал? - спросил командор у друга.
Тело корсинейца было просто усыпано присосками и иглами, от которых к изголовью капсулы тянулись тонкие провода и капельницы. Компьютер фиксировал малейшее изменение дыхания, пульса, температуры, давления, электрической активности мозга, сопротивляемости кожи... миллион разных параметров, чтобы при возникновении угрозы жизни моментально впрыснуть в кровь нужное лекарство.
- Не передумал, - Сигидо подмигнул. - Пока я похож на препарированную лягушку, но вскоре выращу себе все недостающее, а кое-что даже увеличу.
Каломондина улыбнулась, а Альдагаст кивнул. Он не часто видел друга без протезов, и теперь с трудом сохранял спокойствие. Нельзя, чтобы Сигидо разглядел в глазах командора жалость или страх.
- Готовы? - поинтересовался Нонио и подошел к абло-капсуле.
Только сейчас Альдагаст заметил, что начальник лаборатории сменил свой блестящий ярко-желтый костюм на скромный белый халат, такой же, как у других членов команды. В темно-коричневой руке лебиец держал шприц, наполненный черной жидкостью.
- Я думал, лекарство мне введет автомат, - признался Сигидо и протянул Нонио здоровую руку.
- Капсула следит за дозой обезболивающих, - отозвался начальник лаборатории. - Честь ввести тебе препарат я не отдам никому.
Помощники Нонио обступили капсулу со всех сторон, и Альдагаст впервые подумал о том, что все они присутствуют при грандиозном эксперименте, который может увенчаться ошеломляющим успехом. Сигидо не только сможет вырастить себе ноги и кисть руки, но и подарит такую возможность всем изувеченным войной, несчастными случаями и авариями, всем родившимся с уродствами. На Корсинее, а возможно, и на других планетах, не останется инвалидов или просто некрасивых разумных.
Командор поежился, представив, к чему это приведет, какую ответственность взвалит на свои плечи его друг.
Постоянство уйдет в прошлое, каждое существо сможет бесконечно менять свою внешность. В первую очередь это, конечно, приведет к росту преступности. Доверять видеокамерам окажется нельзя, придется усложнять системы идентификации личности и совершенствовать охрану объектов. В СМИ появятся двойники самых известных корсинйцев: политиков и бизнесменов. Потеряется уверенность в собеседнике, никто не даст гарантии, что ты общаешься именно с президентом, а не его копией. Начнется хаос и, возможно, даже война.
Нет.
Альдагаст вцепился в край абло-капсулы.
Эту вакцину нельзя пускать в открытое плавание.
Вероятным решением станет создание комиссии, которой придется решать вопросы целесообразности выдачи лекарства отдельным корсинейцам.
Впрочем, пока думать об этом слишком рано.
Командор ободряюще кивнул Сигидо и увидел, что Каломондина аккуратно вытащила из ячейки широкого ремня на своем плече небольшую капсулу и сжала в кулаке. Вторую ладонь она положила на плечо корсинейца. Кажется, она молилась.
- Удачи, - негромко произнес Альдагаст другу. - Держись.
Нонио взял запястье Сигидо. Стоящий рядом помощник быстро обработал локтевой сгиб корсинейца спиртом.
- Я в тебя верю, - произнес начальник лаборатории и ввел в вену Сигидо иглу.
Черная вязкая жидкость медленно перетекла в организм корсинейца и смешалась с кровью.

* * *


Долгое время ничего не происходило.
Сигидо лежал на спине в абло-капсуле и прислушивался к собственному телу. После того, как Нонио ввел ему вакцину, Альдагаст и Каломондина пытались развлечь корсинейца разговорами, а ему хотелось тишины. Он считал пульс, количество вдохов и шевелил пальцами на правой руке, определяя, не занемели ли мышцы.
Вопреки предсказаниям лебийца Сигидо не испытывал боли. Лекарство, поступающее по трубкам в вену на его шее, работало. Сердце билось, легкие вдыхали и выдыхали кислород, глаза видели столпившихся вокруг лаборантов.
Через два часа напряженного ожидания наблюдатели начали расходиться. Помощники Нонио по очереди, бросая на подопытного любопытные и жалостливые взгляды, покинули пятую палату, а особо стойких Нонио выпроводил лично.
Спустя еще час Сигидо стал нервничать.
- Сколько еще ждать? - спросил он Нонио.
- Около суток, - ответил начальник лаборатории. - По крайней мере, тонглы отреагировали на лекарство именно через такое время.
Он сидел возле абло-капсулы в белом кожаном кресле и сверял показатели жизнедеятельности Сигидо с личными записями в карманном компьютере.
- Пока все идет неплохо, - констатировал лебиец. - Температура в норме, немного повысилось давление и усилилось сердцебиение, но не сильно. Возможно, это не от вакцины, а из-за волнения.
Сигидо повернул голову к Альдагасту и Каломондине.
- Погуляйте, - предложил он друзьям. - И пообедайте. А еще лучше устройте себе небольшой отпуск, ступайте к морю, искупайтесь, полежите на песке.
- Даже не надейся, - отрицательно качнула головой Каломондина. - Мы тебя не бросим.
- Я не прошу меня бросать, - медленно и доходчиво, словно ребенку, стал объяснять корсинеец. - Ничего не происходит, а может и не произойдет. Я чувствую себя хорошо. Слышали, что сказал Нонио? Топайте отсюда, пока есть возможность.
- Я не проголодалась, - упрямо произнесла девушка.
Сигидо закатил глаза, но увидел, что Альдагаст взял корабельного доктора под руку. Кажется, он понял, что корсинеец хочет остаться наедине с Нонио.
- Пойдем, - командор потянул девушку к выходу. - Не будем мешать. Если что-то случится, нас позовут.
- Первым делом, - заверил Сигидо.
- Я за ним понаблюдаю, - пообещал Нонио и снова уставился в монитор своего мини-компьютера.
Как только друзья вышли из пятого кабинета, корсинеец поднял левую руку. Пусть лекарство еще не подействовало, но он все равно решил попробовать. Сосредоточился на культе и представил, как она вытягивается, плавно приближаясь к месту, где должно находиться запястье. Пока пусть так. С остальным он разберется позднее. Сейчас ему нужно хотя бы вытянуть кости, дорастить руку до запястья.
- Поспи, - предложил Нонио. - Ожидание утомительно.
- Не хочу, - отрезал корсинеец и снова сосредоточился на руке.
- А я настоятельно рекомендую, - начальник лаборатории обошел абло-капсулу и нажал несколько кнопок под ее днищем. - Будешь экспериментировать, когда проснешься. И не факт, что у тебя вырастет рука. Может, придется мириться с еще одной бестолковой головой.
Сигидо не успел ни разозлиться, ни рассмеяться. Сознание выключилось...
... а когда включилось, он понял, что кричит от боли.

* * *


Следующие несколько суток корсинеец жил в аду. Каждая его косточка, каждая мышца и сухожилие, каждый нерв непрерывно посылали в мозг сигналы бедствия. Ему казалось, будто его кожа горит, кто-то большой и беспощадный размалывает кости в муку, разрывает мышцы, выдергивает зубы и вырывает пальцы на единственной целой руке. Тело превратилось в сплошное месиво из боли. Сигидо стискивал зубы, до крови кусая щеки и губы, но все равно не сдерживался и стонал.
Нонио шесть раз вводил подопытному вакцину, и обезболивающие постепенно перестали действовать. Превышать дозировку лебиец не хотел, это чревато не только страшными побочными эффектами, но и смертельно опасно. Периоды облегчения становились все короче, пока не сократились до трех часов в сутки.
Корсинеец терпел и отказывался прекращать эксперимент, но понимал, что надолго его не хватит.
- Обезболивающее не помогает, - склонился над корсинейцем Нонио. Он выглядел потерянным и виноватым. - Я могу только ввести тебя в кому.
- Тогда какой в этом смысл?
Лоб Сигидо покрылся испариной, простыня, на которой он лежал, пропиталась потом и неприятно липла к пытающей огнем коже. Он старался не шевелиться, потому что каждое движение отдавалось всплеском жгущей боли по всему телу.
Большую часть времени он проводил в муках. После окончания действия анальгетиков боль возвращалась, крючьями впивалась в корсинейца, заставляла извиваться и стонать. Сигидо мечтал отключиться и ничего не чувствовать, но был обязан бодрствовать, чтобы проверить действие вакцины.
'Расти! - мысленно приказывал Сигидо, глядя на культю. - Расти!'
Но ничего не происходило.
- Эксперимент не удался, - подвел итог начальник лаборатории. - Предлагаю прекратить пытки.
- Нет, - почти выкрикнул корсинеец. - Еще рано!
- Первые изменения у тонглов произошли через сутки, - напомнил лебиец, - а окончательно хвосты сформировались через пятьдесят два часа.
- Шесть суток не предел, - не хотел сдаваться Сигидо. - Просто мое тело сложнее.
- Ваши ДНК схожи на девяносто восемь процентов, - снова привел убийственный довод Нонио. - К тому же я ввел тебе гигантскую дозу лекарства. Если бы оно работало, мы бы поняли.
Начальник лаборатории положил ладонь на горячий лоб корсинейца и вздохнул:
- Я не имею права прервать эксперимент без твоего позволения, но если продолжить, ты просто сгоришь. Умрешь от болевого шока.
- Все. Нормально. - Сигидо почувствовал, что его начинает трясти. - Я. Справлюсь.
Тело словно пронзило электрическим током.
Нонио дотянулся до кнопки под днищем абло-капсулы.
- Одно твое слово, и я тебя отключу. Проснешься, когда твой организм очистится. И боль прекратится.
- Н-н-нет, - процедил корсинеец и выгнулся дугой от очередного спазма. - Н-нет!

* * *


'Десять дней. Сегодня десять дней', - мысленно отсчитывал Альдагаст.
Он стоял за закрытой дверью пятого кабинета и прислушивался к доносившимся из-за нее звукам. Сигидо было очень больно. Настолько больно, что самый терпеливый корсинеец из всех, кого он знал, стонал и даже иногда вскрикивал.
Семь дней назад Каломондина, увидев, как мучается Сигидо, не смогла оставаться рядом. Она плакала и умоляла Нонио прекратить пытки. Корсинеец не выдержал и выгнал девушку. Ему и без ее слез приходилось несладко, и переживания Каломондины только раздражали и отвлекали от цели.
Альдагаста Сигидо выгнал на четвертые сутки. Командор, конечно, не плакал, но всерьез посоветовал закончить эксперимент. Из-за нехватки сил упрямый корсинеец не стал спорить, просто попросил друга не показываться на глаза до того времени, пока он сам его не позовет.
С тех пор командор почти все время проводил под дверью, прислушиваясь к страданиям друга. Этой ночью корсинеец почти не замолкал, и Альдагаст понял, что пришло время что-то решать. Если его не слушает корсинеец, пусть выслушает Нонио, который дежурил у абло-капсулы без перерыва, позволяя себе отлучиться лишь по естественной нужде.
- Как он? - поинтересовался командор, когда Нонио вышел в коридор.
- Без изменений, - устало ответил лебиец.
- Кажется, пора заканчивать с вакциной. Она не сработала.
- Согласен, - начальник лаборатории потер покрасневшие от бессонницы глаза, - но разве его убедишь? Просто так он не сдастся. Будет мучиться и надеяться, но не отступит, пока боль его не доконает.
- А вы скажите, что благодаря нему получили новые данные, которые сможете использовать для корректировки лекарства. Ведь вы не зря за ним наблюдали?
- Не уверен, что получится, - лебиец направился по коридору, и Альдагаст пошел рядом. - За время, что мы изучаем природу метаморфизма, мы добились очень многого, но, боюсь, приблизились к пределу. Псевдометаморфы слишком разные, и их механизмы трансформации также отличаются. Мы пробовали несколько вариантов, один сработал на тонглах, которые очень близки к корсинейцам по строению ДНК. Однако на Сигидо вакцина не подействовала.
- Но вы найдете решение? - полуутвердительно поинтересовался командор. - Сигидо рассчитывает на вас и верит в успех.
Нонио поджал губы.
- Как вам объяснить? Дело не только в самом механизме, не только в теле и его способности менять форму, но и в мозге. В сигналах, которые он подает.
Лебиец вздохнул.
- Нам нужны другие материалы для опытов. Псевдометаморфы могут менять форму тела или его качества, проблема в том, что возможности трансформации ограничены. Причем не только и не столько массой тела. Боюсь, мы изначально пошли не тем путем. Нам нужен мозг. И тело без ограничений.
Альдагаст начал догадываться, на что намекает начальник лаборатории, и ему стало не по себе.
- Вы хотите исследовать истинных метаморфов?
- В идеале, да, - кивнул Нонио.
- Вы же в курсе, что они разумны? Это все равно, что подвергать пыткам меня, или вас, или Сигидо...
Лебиец помолчал, а потом остановился и посмотрел прямо в глаза командора.
- Если вы хотите успеха, причем относительно быстрого, поговорите с Сигидо. Метаморфы могут трансформироваться в практически любое существо, их ДНК... Я даже не знаю, есть ли у них вообще молекулы ДНК. Но если есть, в теории они будут совместимы с любым организмом. Я не сомневаюсь в успехе. Уже сейчас существуют га-таны, которые излучают волны, препятствующие трансформации и возвращающие метаморфам истинный облик. Пока они далеки от совершенства: чересчур громоздкие, весьма дорогие и действуют слишком широким диапазоном волн. Весьма вредным для организма. Если мы изучим истинных метаморфов, сможем сузить волны и сделать га-таны более дешевыми и компактными. А еще найдем участки мозга, отвечающие за трансформацию, или особые железы, или нейронные сети. Мы создадим лекарство, которое гарантированно подействует на корсинейцев. А может, и не только на корсинейцев. Подумайте об этом.
Альдагаст растерялся. Нонио говорил с жаром, но в его глазах светился холодный огонь жажды славы. Он работал над вакциной не ради помощи страждущим, он хотел прославиться, стать изобретателем лекарства, которое изменит существующий порядок, перевернет представление о красоте и о безопасности, лишит уверенности и даст мощный толчок новому витку развитию неизвестных доселе технологий.
- Вы сомневаетесь, стоит ли вообще изобретать это лекарство? - с усмешкой спросил Нонио. - Не сомневайтесь. Не нужно класть на разные чаши весов здоровье Сигидо и все минусы, о которых, уверен, вы только что подумали. Вы умный, командор, вы поймете, что в конечном итоге вакцину изобретут. Но с деньгами Сигидо в наших силах ограничить ее распространение.
Альдагаст качнул головой.
- Я не хочу об этом думать, это слишком... непредсказуемая тема. И слишком политизированная. Лучше поговорите с Сигидо о сегодняшнем дне. Эксперимент пора заканчивать.
- Поговорю, - пообещал Нонио. - А вы подумайте. Если привезете мне живого метаморфа, я изобрету действующее лекарство.
Нонио удалился, а Альдагаст направился обратно к пятому кабинету. Сигидо, видимо, заснул и не стонал, но командор не сомневался, что через час или полтора корсинеец проснется от собственного крика.

* * *


Сигидо потерял счет времени примерно через четыре дня после введения первой дозы вакцины. Поначалу все шло хорошо, он просто лежал в абло-капсуле и наблюдал за собственным телом, в попытках уловить изменения, почувствовать нечто новое, неизвестное, поймать сигнал, который свидетельствовал бы о возможности трансформироваться. Но ничего не происходило.
К концу первых суток корсинеец начал немного нервничать, но успокаивал себя тем, что его организм разительно отличается от организма лопоухих тонглов, которые начали отращивать хвосты к началу вторых суток. Его тело больше и сложнее, нервная система совершеннее, а мозг в разы превосходит серое вещество тонглов. Да и Нонио не проявлял признаков беспокойства относительно исхода эксперимента.
К концу вторых суток, когда в его крови находилось уже две дозы вакцины, действие обезболивающих веществ ослабло. Абло-капсула все также накачивала его анальгетиками, но эффект от них сходил на нет все быстрее и быстрее. Корсинеец помнил слова Нонио, который предупреждал о мучительном будущем, поэтому все время, пока находился в сознании, не спал и не мучился от боли, подносил левую руку к глазам, всматривался в белесую незагорелую культю и пытался ее удлинить.
Постепенно приступы боли удлинялись и превращались в продолжительную агонию. Промежутки облегчения становились все короче и короче. Сигидо перестал спать и практически не мог себя контролировать. Его организм испытывал колоссальные нагрузки, отдавал все силы на преодоление боли, и проигрывал.
Но больше физических корсинейца изматывали душевные муки. Времени, когда он мог пытаться вызвать в теле трансформацию, оставалось все меньше и меньше. Когда его существование превратится в бесконечную боль? Через день? Два? Три? Совсем скоро его сознание окончательно потухнет и Нонио придется прервать эксперимент, а он еще не готов! Он еще не все сделал! Вложил не все силы!
И хотя где-то глубоко-глубоко в мозгу жила мысль о провале, он не собирался обращать на нее внимания. Он не сдастся только потому, что это наиболее вероятный исход эксперимента. Пока есть хоть малейшая возможность того, что вакцина сработает, он будет пытаться.
К исходу четвертых суток Сигидо потерялся во времени. Он то впадал в забытье, то отключался от боли, то приходил в себя, и каждое мгновение его существования наполняли страдания.
Ни рука, ни ноги, ни одна часть тела не изменилась, лекарство не действовало. Пришло время сдаваться, но он терпел. Он знал свой предел и знал, что еще его не достиг.
Промежутки между беспамятством становились все короче, пока, в очередной раз очнувшись, Сигидо не понял, что достиг дна.
Нонио по обыкновению сидел в кресле неподалеку, смотрел на экран карманного компьютера и качал головой.
- Сколько времени? - пересохшими губами спросил Сигидо.
- Половина девятого, - немедленно отозвался Нонио, отложил компьютер и подошел к абло-капсуле. - Попытайся поспать.
- Я не про то.
Корсинеец чувствовал, что находится на грани. Еще немного, и он потеряет сознание, и тогда, вероятно, уже не сможет очнуться самостоятельно. Лебийцу придется подключить всю аппаратуру и все свои умения, чтобы вернуть своего подопытного с того света.
- Какой день? - еле слышно спросил Сигидо. - По счету.
- Одиннадцатый. С начала эксперимента прошло десять дней.
Корсинеец закрыл глаза, и почувствовал, что Нонио промокает его губы влажной салфеткой.
- Все, - произнес Сигидо, и почувствовал, как его душу накрыло черное непроницаемое полотно.
Это конец.
Пришло время признать поражение и прекратить мучить себя.
Нонио не произнес ни слова, но, разумеется, понял, что имел в виду его пациент.
- Я введу тебя в состояние искусственной комы, - негромко произнес он. - Боль останется, но постепенно ослабнет и уйдет. Тогда я тебя разбужу.
На ответ сил не осталось, но осталась мысль.
Эксперимент не удался. Вакцина не сработала. Ему нужен еще один шанс, а Нонио - метаморф. И он привезет ему истинного метаморфа. Обязательно. Привезет.

* * *


'ДжоДжинХо' покинул Корсинею и направился к четвертой планете альфы Стрижа через шесть декад после окончания эксперимента.
Сигидо чувствовал себя вполне сносно, хотя и не до конца оправился после перенесенных страданий. Его тело напоминало о пережитых муках болью, которая изредка накатывала по ночам - сказывались побочные эффекты от принятого лекарства. К счастью, по-настоящему серьезных проблем удалось избежать, и Нонио заверил корсинейца, что боли скоро пройдут. Пока же Сигидо пил обезболивающие и старался не думать о провале.
Получалось плохо.
Первое время после отмены вакцины Сигидо пытался трансформировать хотя бы один палец, хотя бы ноготь, отказываясь верить, что окончательно проиграл. С каждым часом он все больше и больше впадал в уныние, а через пару дней и вовсе прекратил попытки. В его душе зародилась злость. Он злился на всех. На себя за согласие участвовать в эксперименте, который принес страдания телу. На Нонио за надежду, которая не оправдалась и причинила страдания душе. На Альдагаста и Каломондину за то, что не сумели отговорить его от безумной затеи. Но самое главное, злился на обстоятельства, из-за которых ему пришлось пойти на сделку с собственной совестью и отважиться на поимку истинных метаморфов. Разумных существ.
Сигидо удивлялся насколько быстро и просто принял самое сложное и противоречивое решение в своей жизни. Неужели он настолько плохой корсинеец, что поставил личное благополучие выше чужой жизни? Столь же ценной, сколь и его собственная?
Он всегда считал себя правильным, добрым, справедливым, другими словами, 'хорошим', таким, какими себя считают практически все. Его правда была самой правдивой правдой. Может, не единственной, но точно лучше других. И вот теперь он метафорически упал с дерева, на котором сидел, и смотрел на других с высоты собственного превосходства. Он оказался не самым лучшим. Не самым добрым. Не самым правильным. Он решил поставить себя выше других. А совесть, которая нудно зудела в самой сердцевине его бытия, поставить в чулан и запереть.
- Не мучайся, - посоветовал другу Альдагаст. - Я же вижу, как тебя это гнетет.
Сигидо вздрогнул. После того, как 'ДжоДжинХо' взял курс на четвертую планету альфы Стрижа, он завтракал, обедал и ужинал в полном одиночестве. Сигидо стыдился смотреть в глаза команде, которую по тревоге собрали в новую экспедицию, и он никак не мог заставить себя оправдать цель полета. Разумеется, командор объяснил все необходимое, но корсинеец не хотел видеть в глазах команды осуждение. Поэтому принимал пищу в одиночестве в собственной каюте.
Альдагаст вошел очень тихо, и его голос стал для Сигидо неожиданностью.
- Напугал, - признался корсинеец.
Он сидел за обеденным столом боком к двери. Командор опустился на диван напротив и оперся локтями о колени.
- Ты плохо ешь, - констатировал он, - плохо спишь. Если и дальше станешь себя изводить, заболеешь.
- Каломондина пожаловалась? - усмехнулся Сигидо. - Со мной все в порядке.
- Я вижу, - скептически поднял уголок рта командор. - Ни с кем не общаешься, сидишь взаперти, даже не тренируешься.
Сигидо дернул плечом и отодвинул тарелку с недоеденным мясным пирогом.
- Не вижу смысла. С ежедневными нагрузками протезы справляются, а изводить себя я больше не собираюсь.
- Решил отказаться от ежегодных приключений? - Альдагаст нахмурился. - Тревожный признак. Признак поражения.
- Напротив, - не согласился корсинеец. - Признак того, что я поумнел. И пока не потерял надежду на лекарство Нонио. С лекарством тренировки не нужны.
- Ты превратился в изгоя, - командор прищурился. - Я не стану обсуждать с тобой этические вопросы проведения опытов на разумном существе против его воли. Я лишь посоветую принять себя. Свое решение. Смирись и продолжай жить нормально.
- Со мной все в порядке, - недовольно повторил Сигидо. - А раз уж мы не говорим об этической стороне моего решения, позволь спросить, почему? Ни ты, ни Каломондина даже не возразили! Полетели со мной без единого слова возмущения! Но наверняка считаете меня чудовищем.
Альдагаст поднялся, заложил руки за спину и принялся ходить из стороны в сторону.
- Не хотел ведь поднимать эту тему... но, наверное, без обсуждения не обойтись. Ты пойми, Сигидо, мы твои друзья и поддержим в любом случае.
- Даже если будете против?
- И никто не считает тебя чудовищем, - словно не услышав вопроса, продолжил командор. - У тебя есть весьма веские причины для этой экспедиции.
- Эгоистичные причины, - поправил Сигидо.
- Каждый корсинеец заслуживает счастья и здоровья. Ты принял решение не из прихоти, а из-за необходимости!
- Мог бы обойтись и протезами, - фыркнул Сигидо.
- Никто не вправе упрекнуть тебя за желание стать здоровым.
- Цель не всегда оправдывает средства.
Корсинеец поднялся, подошел к Альдагасту и положил ладони на его плечи.
- Посмотри мне в глаза и скажи, что я все делаю правильно.
Командор выполнил просьбу:
- Ты все делаешь правильно, - четко произнес он. - Ты не делаешь ничего плохого. Ты ведь не собираешься ловить метаморфов и насильно запихивать их в абло-капсулы? Ты начнешь с переговоров.
Сигидо кивнул и подошел к прикроватной тумбочке.
- Начну, - согласился он, - но не факт, что ими же и закончу.
Корсинеец задумчиво постучал пальцами здоровой руки по тумбочке, где в одном из ящиков хранилась шкатулка Ока. Он так и не сумел ее открыть, хотя старался изо всех сил. И с вакциной его тоже постигла неудача. Но он не сдался! Он никогда не сдается! Поэтому вынужден был согласиться привезти Нонио истинного метаморфа.
- Ночами я часто прихожу в кают-компанию, - признался Сигидо, не оборачиваясь. - Стою возле большого иллюминатора, всматриваюсь в непроглядную черноту космоса и прикидываю, как поступить, когда корабль достигнет конечной точки. Начну, конечно, с переговоров. Возможно, метаморфы отдадут нам осужденного или изгоя. Или даже смертельно больного. Хотя бы смертельно больного. Но если нет... я не уверен, что не разнесу их землю к чертовой матери.
- Не разнесешь, - качнул головой Альдагаст. - Ты не плохой корсинеец. Никогда им не был и никогда не станешь. Даже это твое решение не превращает тебя в монстра.
Сигидо выдохнул.
В глубине души он и сам считал именно так, но услышать эти слова из чужих уст, пусть и уст лучшего друга, который поддержит в любом случае, стало огромным облегчением. Ему было просто жизненно необходимо убедиться в собственной вменяемости. Правильности. Принять себя таким, какой есть, и идти дальше.
- Спасибо, - поблагодарил он, повернувшись. - Передай команде, что вечером я приду на ужин и обо всем расскажу.

* * *


- Как красиво! - восхитилась Каломондина.
Четвертая планета, вращающаяся вокруг альфы Стрижа, показалась космическим путешественникам настоящим раем. Корабельный врач, Альдагаст, Сигидо, Ильфегер и еще несколько членов экипажа собрались в кают-компании возле огромного иллюминатора и смотрели, как незнакомые, но очень красивые земли, медленно приближаются к 'ДжоДжинХо'.
Атмосфера планеты представляла собой желто-розово-оранжевую смесь непригодных для дыхания корсинейцев газов. Привычная сине-зеленая палитра напрочь отсутствовала, континенты омывали моря всех оттенков персикового и апельсинового, а растительность поражала буйством осенних красок: от темно-бордового до ярко-желтого.
Второе, на что обратили внимание путешественники, абсолютная нетронутость природы. На планете истинных метаморфов не существовало городов, дорог, полей, плотин и вообще каких бы то ни было искусственных сооружений. Повсюду Сигидо и его друзья видели лишь поля, леса, луга, горы, реки и болота.
- Если бы не данные компьютера, - признался техник Ильфегер, - никогда не подумал бы, что на этой планете живут разумные.
- Причем разумные, которые вышли в космос! - восхищенно добавил Альдагаст. - Сравните их орбиту и нашу! Ни одной пылинки!
Сигидо усмехнулся, вспомнив, как будучи курсантом летного училища, носился по околокорсинейской орбите на крохотном кораблике, вылавливая обломки старых спутников, осколки взорвавшихся аппаратов и прочий мусор.
- Страшно сказать, сколько филов космохлама мы собрали.
- А сколько еще соберут! - предсказал елох Ильфегер. - В голове не укладывается, как они попали в космос, если у них нет даже домов.
- Они им и не нужны, - объяснил Альдагаст. - Их цивилизация с самого рождения не нуждалась ни в укрытии, ни в одежде, ни даже в орудиях труда. Когда у тебя есть возможность без ограничений трансформировать собственное тело, не страшен ни мороз, ни зной, ни ураган. Захотел, отрастил крылья и улетел в горы. Надоело летать, трансформировал легкие в жабры, нырнул в океан, и кормись рыбой, сколько угодно. Защитный панцирь, когти, клыки, мощные ноги, длинный клюв, любое орудие всегда при тебе. Им не нужны ни города, ни заводы. Все необходимое метаморфы добывают из окружающей среды.
- Тогда их цивилизация навечно застряла бы в первобытном состоянии, - с сомнением произнес Ильфегер.
- Не обязательно, - улыбнулся Альдагаст. - Ты великолепно считаешь в уме. А у них не мозг, а настоящий компьютер.
- Ты не совсем прав, - вмешался в разговор Сигидо. - Я читал о них много интересного.
До этого момента он не участвовал в обсуждении развития цивилизации истинных метаморфов, но сейчас решил прояснить ситуацию, чтобы ни у кого не оставалось иллюзий, к кому именно они прилетели.
- Вы представляете развитие цивилизации линейно, от простого к сложному, как было на Корсинее, но они пошли иным путем.
Сигидо смотрел на четвертую планету альфы Стрижа с восхищением и чуть ли ни с любовью. В последнее время он узнал об истинных метаморфах все, что смог найти в межгалактической сети. Данных оказалось на удивление мало, но и этого оказалось достаточно, чтобы сделать выводы обо всем прочем. Познакомившись с метаморфами ближе, пусть пока и заочно, Сигидо не просто их зауважал, но стал едва ли не восхищаться ими.
- Сначала мы изобрели колесо, - произнес корсинеец, все так же рассматривая планету, но обращаясь сразу ко всем, находящимся в кают-компании. - Затем научились ковать железо, додумались до электричества, потом пришли к искусственному интеллекту... И чем мы рискуем закончить? Уничтожением собственной планеты. Мы исчерпаем недра и окончательно загрязним атмосферу, землю, воду и околокорсинейскую орбиту. Конечно, от голода мы не умрем, пока есть запасы глуора, но в целом нас ждет неприглядное будущее. Истинные метаморфы свернули с этой гибельной тропы. На этапе выхода в глубокий космос они поняли, что имеют все необходимое на родной планете, поэтому занялись ее очисткой и благоустройством. Уничтожили все, что вредило природе и вернулись, как говорил Ильфегер, к практически первобытному состоянию. И вполне этим счастливы. Большего им не нужно.
- Значит, - улыбнулась Каломондина, - они умнее нас.
- Определенно, - согласился Сигидо. - Весь мусор они вывезли за пределы своей солнечной системы, вернее, отправили на космических беспилотниках. А то, что не смогли вывезти, законсервировали на островах. Вон там, внизу, видите?
- Чушь, - не согласился Ильфегер и сложил руки на груди. - Невозможно уничтожить следы целой цивилизации.
- Я не сказал, что они уничтожены полностью, - пожал плечами Сигидо. - К тому же, с тех пор, как метаморфы вышли в космос, прошло много времени. Сменился не один десяток поколений. И не забывай, что их города не были похожи на наши. Им не требовалось жилье и дороги...
- Но требовались заводы и фабрики! - воскликнул елох и его землистая кожа от негодования пошла трещинами. - А еще шахты для добычи полезных ископаемых! И куча всего дополнительного!
Сигидо понял, что Ильфегер принял его объяснения за объявление войны лично ему, и миролюбиво поднял ладони.
- Не собираюсь с тобой спорить, я всего лишь рассказал то, о чем сам узнал несколько дней назад.
- Не кипятись, - вмешался Альдагаст, обращаясь к елоху. - Просто не забывай, что они истинные метаморфы. Их шахты наверняка не были похожи на наши. Нам требуются мощные машины, чтобы копать грунт, а им достаточно собственного тела. Хватит спорить. 'ДжоДжинХо' готовится перейти в режим посадки, пора закрепиться.
Ильфегер бросил уничижительный взгляд на корсинейца и вышел. Каломондина извиняющее улыбнулась и тоже покинула кают-компанию, а командор вопросительно посмотрел на друга.
- Ну? Ты решил, как будем действовать?
Сигидо кивнул.
- Я отправлюсь на переговоры. Но сначала нужно собрать данные об их языке. В моем лингвоанализаторе его нет, в базе данных корабля тоже.
- Отправишь робота-разведчика? - уточнил Альдагаст.
- Флайеры. Местные чересчур агрессивны. Боюсь, робота они просто сожрут.
- Как-то это не вяжется с тем, о чем ты говорил две минуты назад, - командор поежился. - Почему они настолько враждебны к чужакам?
- Потому что одного из них взяли в плен и отправили на реджинийскую арену.
- Тогда, может, не пойдешь? Давай направим робота.
- Посмотрим, - уклончиво ответил Сигидо. - Пора закрепиться. Позже поговорим.

* * *


Посадка прошла без осложнений. Сигидо отправил на разведку три флайера - летающих дрона с системой аудиовидеозаписи, и вместе с Альдагастом и командором сидел в радиорубке за пультом управления. Каждый управлял своим флайером, видеосигналы с которых выводился на небольшие экраны.
Корсинеец направил свой флайер на север, командор на юго-восток, а елох решил ограничиться окрестностями 'ДжоДжинХо'. Аппарат Сигидо летел на высоте самых высоких горных вершин, скрываясь в оранжевых облаках, до ближайшей группы метаморфов было около часа бреющего полета, и корсинеец отвлекся на соседние экраны.
Флайер командора летел над густым лесом, едва ли не касаясь дном верхушек охряных деревьев.
- Надо было выкрасить его в желтый, - посетовал Альдагаст. - Голубой цвет на этой планете кажется чересчур ярким, он обязательно привлечет внимание.
- Неважно, - елох вперился глазами в свой монитор и неотрывно наблюдал за мельканием травы и кустов. - Даже если твой выйдет из строя, два других обязательно достигнут цели.
- С чего ты решил, что мой флайер сломан?
- Не сломан, - скривился Ильфегер. - Если местные агрессивны настолько, как о них говорят, его сожрут, не успеешь опомниться.
- За своим дроном последи, - посоветовал Сигидо.
Елох отлично знал свою работу, но совершенно не умел ладить с людьми. Иногда корсинейцу казалось, что Ильфегер ставил перед собой единственную цель: унизить, уколоть или разозлить как можно больше народа.
- Мой дрон на месте, - доложил елох и победно добавил: - раньше всех.
На экране Ильфегера Сигидо увидел просторное плато бледно-оранжевого цвета. Влажная глинистая почва мягко пружинила под лапами огромных, с грузовой левикар, красных существ, напоминающих джийских индеек. Метаморфы передвигались на толстых мясистых задних конечностях, а их неуклюжее тело с огромными бедрами покрывала толстая чешуя. Вместо крыльев местные использовали тонкие короткие передние лапы с длинными пальцами. Голова напоминала булаву с огромной пастью и крохотными глазками под выпирающими надбровными дугами.
- Включи звук, - попросил корсинеец.
Сигидо насчитал шестнадцать особей, точнее, шестнадцать разумных.
- Кажется, они играют в какую-то игру, - предположил елох.
Корсинеец скептически наклонил голову, но был вынужден согласиться с механиком. Четверо или пятеро метаморфов боролись, причем одни явно не хотели пускать других на свою территорию. Еще трое разместились в противоположных концах плато, организовав равнобедренный треугольник, и мирно наблюдали за происходящим. Остальные, казалось, хаотично носились в центре, периодически сталкиваясь и взрыкивая.
- Они что-то передают из рук в руки, - произнес Альдагаст. - Мяч?
- Скорее, - прищурился елох и направил флайер в центр плато, - кусок мяса.
Сигидо бросил взгляд на свой экран. Его дрон все еще не достиг цели, а вот флайер Альдагаста уже практически прилетел в заданную точку.
- Почему они ничего не говорят? - непонимающе произнес елох. - Если это игра, они должны проявлять больше азарта.
- Возможно, они говорят слишком тихо, - предположил Сигидо. - Увеличь чувствительность и спустись пониже.
Ильфегер направил флайер к земле. Не успел дрон преодолеть и двух дарлов, как один из метаморфов поднял голову.
В следующее мгновение гигантская красная 'индейка' подпрыгнула. В один миг ее тело трансформировалось. Корсинеец успел увидеть, как мощные ноги и бедра уменьшились, а из спины огромными парусами выросли бордовые крылья.
Взмах, и метаморф ринулся навстречу флайеру.
- Бычий потрох! - выругался елох.
Изображение камеры резко сместилось. Ильфегер направил дрона в сторону и включил максимальную скорость. В динамиках засвистел ветер.
- Ставлю формацию глуора, что тебе конец, - улыбнулся Альдагаст.
Елох не ответил. Он следил за преследователем и нырял то вправо, то влево. Метаморф не отставал, напротив, расстояние между ним и дроном неуклонно сокращалось.
- Вонючий навозник! - зло сплюнул Ильфегер и бросил уничтожающий взгляд на командора. - Чего смеешься?
Сигидо оторвался от погони и бросил взгляд на друга. Альдагаст улыбался. Но вряд ли он радовался поражению механика, скорее восхищался мастерством летающего убийцы, потому что корсинеец и сам растянул губы в широкой улыбке, наблюдая, как ловко бывшая неповоротливая туша рассекала воздух.
Зубастая пасть щелкнула возле самой камеры. Ильфегер дернулся, и дрон резко сменил направление. Красный не отставал. Мотнул башкой и снова поравнялся с флайером.
- Быстрей! - подбодрил командор елоха.
- Это предел, - мрачно процедил Ильфегер.
Камера снова дернулась, уворачиваясь от врага. И снова. И еще раз. Но каждый раз метаморф оказывался буквально на расстоянии вытянутой руки.
- Второй на подходе, - подсказал Сигидо.
По тени на земле он понял, что к первому преследователю присоединился второй. Чуть меньше, но такой же ловкий.
Неожиданно камера моргнула и выключилась, в микрофонах захрустело.
- Грязный трупоед! - выругался елох и ударил кулаками по панели управления. - Чтоб тебя во все щели поимели!
Альдагаст рассмеялся, а Сигидо качнул головой:
- Осторожней с аппаратурой.
Елох резко поднялся, пнул стул, на котором сидел и быстрым шагом направился к выходу.
- Неужели обиделся? - удивился Альдагаст, когда закончил смеяться.
- Кто его знает? - пожал плечами Сигидо. - С ним бывает. Смотри, твой у цели!
Флайер командора достиг пункта назначения и кружил над верхушками деревьев. Альдагаст переключил управление и осторожно снизил высоту.
Лес впечатлял. Половина деревьев представляла собой путаницу красно-коричневых ветвей, остальные пестрели листьями всех оттенков желтого и оранжевого. Листва плохо пропускала солнечный свет, и чем ниже спускался дрон командора, тем пасмурнее становилась картинка.
- Высоченные, - восхищенно качнул головой Альдагаст. - Дарлов двенадцать, не меньше. Включаю звук.
Радиорубка тотчас наполнилась шелестом листьев, стрекотанием птиц и низким, на границе слышимости, гудением.
- Это их речь? - удивился Сигидо.
- Вряд ли. Похоже на что-то механическое.
Дрон завис и повернул камеру к земле. На экране появился огромный серый куб, из которого под странными углами торчали трубы, вентили, раструбы, спирали и иглы, толщиной в руку. Он довольно заметно вибрировал и выплевывал из труб тонкие разноцветные струйки жидкости. Поодаль бродили несколько желтых существ, покрытых спутанной шерстью. Они передвигались на четырех ногах и не обращали на куб никакого внимания.
Командор прищурился и кивнул на куб.
- Остатки цивилизации? Или они намеренно что-то сохранили?
- Наверно, - неуверенно ответил Сигидо. - Спустись ниже, нужно послушать их речь.
Флайер начал снижение. Альдагаст вращал камеру, пристально наблюдая за метаморфами, облетел куб по широкой дуге и завис.
Взору корсинейца открылась небольшая поляна, поросшая жухлой оранжевой травой. По периметру, переминаясь с ноги на ногу, стояли метаморфы. Часть из них выглядела как уже знакомые 'индейки', часть - как желтые клубки шерсти, но встречались и нелепые многорукие и многоногие создания, часть конечностей которых напоминали лопасти.
В центре поляны спиной к флайеру стоял высокий гуманоидный пришелец, облаченный в серый балахон. Он громко стрекотал, трещал и прицокивал, обращаясь к товарищам.
- Странный язык, - качнул головой Альдагаст. - Ну посмотрим, сколько понадобится времени для его распознавания.
Речь длилась недолго. Гуманоид замолчал, низко поклонился и отступил в сторону. На земле, там, где он стоял, лежало тело черного двухголового четырехлапого животного с крыльями. Оно не шевелилось.
Метаморфы стали по очереди к нему подходить, наклоняться и...
- Они его целуют? - прищурился командор.
- Кажется, откусывают понемногу, - наклонил голову Сигидо.
- Странный ритуал.
- Это же похороны! - догадался корсинеец.
- Жрать мертвечину? Да еще и одного из своих?!
- Это дань уважения, - Сигидо удивленно вздохнул. - Высшая дань. Последняя. Родственники и друзья навечно оставят в своем теле частичку умершего.
- Жуть.
Командор поежился. В ту же секунду флайер нелепо кувыркнулся и полетел вниз.
- Стоять! - выкрикнул Альдагаст.
Он выровнял полет, но шум привлек внимание метаморфов. Двое 'индеек' подняли головы.
- Что б вас!
Альдагаст повел флайер вверх, но опоздал. Метаморфы не стали трансформироваться. Тот, что был ближе, раскрыл рот, и из него стрелой вылетел толстый длинный язык.
Изображение дернулось. Язык присосался к дрону.
- Этот мы тоже потеряли, - констатировал Сигидо, наблюдая, как флайер падает вслед за языком в пасть метаморфа. - Выключай звук.
Альдагаст потянулся к дисплею, но противный хруст размалывающегося в крошки флайера на пару секунд все-таки наполнил комнату.
- Теперь у Ильфегера нет причин злиться, - подвел итоги неудачной миссии корсинеец, - сообщи, что твой разведчик тоже попался.
- Обойдется, - командор скрестил руки на груди, - ведет себя как баба...
- Как знаешь.
Сигидо повернулся к своему экрану и перевел флайер в режим ручного управления.
- Мы получили материал, но его явно недостаточно.
- Что ты хочешь сделать?
Корсинеец сверился с картой и развернул свой дрон.
- На северо-востоке совсем недалеко есть озеро. Может, лучшей тактикой станет не преследование, а засада?
- Думаешь, они придут на водопой?
- Должны.
Сигидо провел флайер над небольшим холмом, потом мимо огромного пустого пространства, облетев его по краю, чтобы не попасться на глаза метаморфам в траве, и двинулся к озеру.
Подходящее место он увидел сразу. Оранжевое озеро с белым, почти сахарным песком по периметру, находилось в небольшом ущелье между невысокими скалами. С трех сторон окруженное камнями, оно походило на пуговицу, идеально круглое, идеально ровное, словно его нарисовали, приложив к земле гигантский стакан, и обвели донышко.
- Наверняка искусственное, - озвучил подозрения Сигидо Альдагаст.
- Значит, вода в нем наверняка пригодная для питья, - сделал вывод корсинеец.
Он опустил флайер между двумя камнями достаточно близко к озеру, и повернул камеру к берегу.
- Ждем.
Сигидо выключил двигатель и выкрутил по максимуму чувствительность микрофона.
- Если закрыть глаза, - улыбнулся командор, - можно подумать, что сам вышел наружу.
Радиорубку наполнили звуки дикой природы: шум ветра, шелест травы и редких кустарников, щебет птиц, взрыкивание небольших, судя по громкости, животных, и плеск воды. На поверхности озера нет-нет, да появится какая-нибудь рыба и плеснет хвостом.
- Интересно, они съедобные? - поинтересовался Альдагаст.
- Думаю, они разумные, - отозвался Сигидо. - Истинные метаморфы почему-то представляются мне всемогущими трансформерами, которые могут превратиться в гигантского рекона, а в следующее мгновение съежиться до размера бабочки. Может, те рыбы не просто местная фауна, но сами метаморфы?
- Поймаешь такую, - хохотнул Альдагаст, - а она сама тебя сожрет.
Сигидо улыбнулся и откинулся на спинку кресла.
- Надеюсь, ждать осталось недолго. Предлагаю сменить тему. Как у тебя с Каломондиной? Еще не объяснился?
Альдагаст покраснел.
- Откуда знаешь?
- Не знает, кажется, только сама Каломондина. Хотя, уверен, она тоже в курсе. И чувствует то же, что и ты.
- Может и так, но, - командор отвел взгляд и уставился на экран. - Это касается только меня и ее.
- В чем дело? - Сигидо понял, что его другу не только неловко говорить о своих переживаниях, но и неприятно. - Между вами что-то произошло?
- Нет, - качнул головой командор. - И не произойдет.
По тону, которым Альдагаст произнес последние слова, Сигидо понял, что друг застрял в паутине собственной неуверенности.
- Что тебе мешает? - спросил он. - Ты, будто, сожалеешь об этом, но...
- Сожалею о своем решении, - подтвердил командор, - но оно окончательное.
- А мне казалось, вы вот-вот достигните... взаимопонимания.
- Это не может зайти настолько далеко.
- Почему? - искренне удивился корсинеец. - У тебя никогда не было проблем с женщинами.
- Она не просто женщина. Она с Залона-34.
- И что? - не понял Сигидо.
- Это межвидовое скрещивание! - Альдагаст с чувством стукнул кулаком по панели, но тут же опомнился. - Давай не будем поднимать эту тему.
- Подожди, - корсинеец повернул кресло к другу и чуть наклонился вперед. - Тебя останавливает ее раса?
- Я не расист, если ты об этом, - хмуро ответил командор и повернулся к Сигидо. - Просто у нас нет будущего.
- С чего ты взял? - недоумевающе поднял брови корсинеец. - Вы идеально друг другу подходите.
- Не спорю, но у нас не может быть детей. А значит, нет смысла что-либо начинать.
- Счастье не в детях, - тихо произнес Сигидо.
- В них, - качнул головой командор. - Просто ты еще до этого не дорос.
- Значит, - прищурился корсинеец, - ты у нас слишком взрослый и мудрый? А ведешь себя как идиот. Отказываешься от такой девушки из каких-то идиотских убеждений.
- Давай закончим на этом, - предложил Альдагаст и повернулся к монитору. - Я ее люблю, но у нас нет будущего. Зачем разбивать ей сердце?
- Да с чего ты взял, что она вообще хочет детей?!
- Хватит! - командор повысил голос, но не повернулся. - Оставь мои проблемы мне. Займемся твоими.
Отвлекшись на Альдагаста, Сигидо не заметил, как к озеру пришли метаморфы - крупные полосатые красно-оранжевые существа на двух мощных лапах с толстыми хвостами и непропорционально маленькими торсами. Рубку наполнили новые звуки: треск, пощелкивание, стрекотание. Существа вошли в воду и стали плескаться.
- Наверное, дети, - произнес командор.
По его тону корсинеец догадался, что возвращаться к теме личных переживаний друга не стоит, поэтому вздохнул и похлопал Альдагаста по плечу:
- Последнее слово. Попробуй. Лучше так, чем потом жалеть, что не попробовал. И да, кажется, это ребятня. Значит, нас не заметят.
Около двадцати минут они молча наблюдали за истинными метаморфами. Переводчик корабля, который непрерывно получал сигналы от флайера, молчал, а значит, материала все еще было недостаточно. Только спустя час в громкоговорителе щелкнуло.
- Стражник-стражник! Ловчий хвост! - ровным голосом произнес переводчик. - Третий последний! Меньше! Меньше!
Метаморфы резвились в воде, и только услышав перевод, Сигидо внимательнее присмотрелся к 'детям'. Вода преломляла свет и искажала то, что происходило под гладью озера, но оказалась достаточно прозрачной, чтобы корсинеец рассмотрел подробности.
Под водой метаморфы организовали целый лес из ног. Каждый отрастил по меньшей мере четыре и широко их расставил. Водящий нырял, превращался в длинную узкую рыбу, наподобие угря-ленточника и старался проплыть между ногами, не задев их длинным хвостом. Ноги постоянно перемещались, и 'угорь' то и дело попадал в тупики и был вынужден всплывать.
- Двадцать один, - перевел корабль. - Новый рекорд! Начнем сначала! Пятый и девятый. Стражник-стражник! Ловчий хвост!
- Думаешь, достаточно? - спросил Альдагаст. - Не думаю, что их словарного запаса достаточно.
- Предлагаю оставить флайер на ночь, может, придут взрослые. А утром можно подумать, как быть дальше.
Корсинеец поднялся.
- Подумай над моими словами, - произнес он перед тем, как покинуть рубку.
Альдагаст не ответил, но Сигидо не сомневался, что друг понял его правильно. Он любил этого упрямого, но доброго и заботливого корсинейца, и от всего сердца желал ему счастья.
- Не заставляй ее ждать слишком долго.

* * *


Альдагаст снова мучился бессонницей, только на сей раз не из-за беспокойства за друга, а из-за злости.
Он злился на себя за то, что вел себя столь неосторожно, и позволил Сигидо, а, вероятно, и всем остальным членам экипажа 'ДжоДжинХо' увидеть его чувства к Каломондине. А еще за то, что не смог их обуздать, и теперь мучился, глядя невидящими глазами в темноту каюты, и изнывая от необходимости что-то решить.
Время пришло. Они знакомы с Каломондиной многие годы, но только в последние месяцы начали смотреть друг на друга иным взглядом. Взглядом, полным интереса, любопытства, симпатии и...
'Сигидо сказал, что ее чувства похожи на мои, - думал командор. - Могу ли я ему верить? Могу. Ведь у меня нет оснований сомневаться в его словах. Да и сердце не обманешь. Как бы глупо это ни звучало. Она тоже ко мне не равнодушна'.
Командор перевернулся на другой бок.
Назойливые мысли не оставляли. Он пытался считать собственные вдохи, читать наизусть заученную когда-то и частично забытую клятву космолетчика, старался думать только о собственных ощущениях, чтобы ввести себя в гипно-транс и заснуть, но ничего не получалось.
Проворочавшись до утра, не выспавшийся он умылся и направился к Сигидо. В конечном итоге проблемы друга сейчас важнее его сердечных глупостей.
Корсинеец уже проснулся и сидел в рубке.
- Не спал? - поинтересовался Альдагаст и опустился в соседнее кресло возле экранов мониторов.
- Спал, - Сигидо внимательно посмотрел на друга. - А вот ты, похоже, нет.
Командор поднял ладонь, предупреждая дальнейшие разговоры на неприятную тему, и спросил:
- Как флайер? Жив?
- Сигнал исчез около двух часов назад, - ответил корсинеец и повернулся к монитору. - Вот последнее, что он передал.
На экране появилось предрассветное озеро. Мрак ночи отступил, небо посветлело, окрасившись нежно-розовым. Легкий ветерок колыхал черные в свете поднимающегося солнца листья кустов. Камера показывала достаточно четкую картинку, а также передавала звук. На берегу сидели три крупных красных гуманоида с уродливыми черепами и непропорционально длинными руками и ногами. Еще двое, чуть мельче, с воплями носились вокруг, стегая друг друга плетьми, которые отрастили вместо пальцев.
В какой-то момент они пробежали слишком близко к скале. Один из догоняющих оступился, споткнулся и упал. Прочие обернулись и застрекотали, показывая на него пальцами.
- Неудачник! - ровным тоном перевел корабль. - Ты проиграл! Позорное поражение! Поднимайся и реабилитируйся!
Метаморф втянул хлысты, трансформировал их в пальцы и поднялся. Его взгляд обратился к камере. Пару секунд он непонимающе смотрел на флайер, а затем заревел.
- Чужак! - перевел корабль.
Метаморф ринулся к дрону и раздавил его мощной красной лапой.
- Из этого мы можем сделать вывод, что их язык расшифрован, - произнес Сигидо, обращаясь к командору. - Переводчик озвучил все диалоги с записей. Там, у куба с трубами, и правда были похороны.
- Так они действительно ели труп? - поморщился Альдагаст.
Сигидо кивнул.
- Пора начинать переговоры.
- Предлагаю, - немедленно откликнулся командор, - записать послание и отправить еще один флайер. Или озвучить его прямо с корабля через громкоговорители.
- Ты так не хочешь меня выпускать на эту планету? - ухмыльнулся корсинеец.
- Не хочу, - согласился Альдагаст. - Зачем рисковать собой? Видел, что они сделали с безобидными флайерами?
- Команда ждет от меня подвигов, - притворно вздохнул Сигидо. - Ильфегер спит и видит, как мы разбомбим красных пожирателей мертвечины.
Альдагаст откинулся на спинку кресла и расхохотался:
- Ты почти меня провел! А если серьезно, я рад, что ты не потерял остатки здравого смысла.
- Я хочу стать метаморфом, - улыбнулся Сигидо, - а не погибнуть здесь, как глупый юнец. В данной ситуации рисковать не стоит. Местные чересчур агрессивны и, боюсь, в частном поединке мы с ними не справимся. Нам нужны живые и здоровые испытуемые.
Командор выдохнул с облегчением. Он готовился к долгим уговорам и опасался чересчур резвого нрава Сигидо. Боялся, что корсинеец сам бездумно ринется на переговоры и пострадает, если не сказать хуже. Но все обошлось.
- Надо полагать, - уточнил командор. - Ты уже и послание записал?
Теперь пришла очередь Сигидо улыбаться.
- Ты знаешь меня слишком хорошо. Записал. Вот, думаю, как теперь донести его до целевой аудитории. В окрестностях 'ДжоДжинХо' метаморфов нет, и мне не хотелось бы выдавать наше местоположение раньше времени. Робота-посланника они уничтожат, как только заметят.
- Значит, надо чем-то их заинтересовать.
- Чем? Что нужно разумным, у которых есть все? Они отказались от космоса и создали для себя идеальные условия.
- Это тебе так кажется, - усмехнулся Альдагаст. - Разумные на то и разумные, что постоянно думают. Им всегда чего-то не хватает. Всем всегда чего-то не хватает. Это развитие. Когда тебе хватает всего, ты останавливаешься и деградируешь.
- Философ хренов, - улыбнулся Сигидо. - Тогда пробуем ловить на живца. Отправим десяток роботов.
- И флайеры, - посоветовал командор. - Лишние глаза не помешают.

* * *


Наблюдать за установлением контакта в кают-компании собрались все, кто не был занят на дежурстве и мог отложить текущие дела. Сигидо надеялся обойтись узким кругом приглашенных, но весть о грядущем событии разлетелась по всему 'ДжоДжинХо', и корсинеец сам с трудом смог найти себе место. Он опустился в кресло за самым дальним от стены столиком и поискал глазами Альдагаста. Командор сидел рядом с Каломондиной, Ильфегером и еще тремя техниками.
'Включай', - кивнул Сигидо командору, когда их глаза встретились.
Изображения с камер флайеров вывели прямо на стену. Один дрон разместился в горах, устроившись между двумя валунами, еще двое зависли в кустарниках на разных берегах озера и периодически теряли резкость изображения из-за автонаведения на переплетающиеся перед объективом ветви.
На белых берегах возле оранжевого озера собралось около двадцати метаморфов. Часть из них выглядели как красные гуманоиды, но большинство представляли собой невообразимых уродцев всех форм, цветов и размеров. Здесь были разумные, похожие на заплесневелые камни со щупальцами, на хищных птиц с кривыми носами и мощными когтями, на всевозможных животных. Не исключено, что кто-то плавал на дне озера в виде рыб или морских млекопитающих.
Разглядывая метаморфов, Сигидо снова одобрил свой выбор места для передачи сообщения. В обществе разумные часто забывают об опасности и ведут себя менее настороженно. Хотя, собравшиеся здесь наверняка знали о чужаках, прилетевших на их планету из-за вчерашнего происшествия с флайером-разведчиком.
Дежурные в рубке включили звук, и кают-компанию наполнили шум ветра, шелест листьев и речь метаморфов, похожая на стрекотание и пощелкивание.
- Начинаем по сигналу! - громко произнес Альдагаст, обращаясь к дежурным на капитанском мостике. - И включите нам перевод. Три! Два! Старт!
В динамиках застрекотало, но шум тотчас сменился громким голосом самого Сигидо. Он читал текст, который в переводе на язык метаморфов сейчас звучал над озером:
- Приветствуем, вас, жители четвертой планеты альфы Стрижа.
Метаморфы всполошились. Вскочили, начали озираться.
- Кто это? Где это? - перебивая речь корсинейца, переводил корабль голоса местных разумных. - Ищите!
- С вами говорит капитан корсинейского корабля Сигидо, - звучал голос корсинейца в кают-компании, и те же слова на чужом языке произносили восемь роботов, которые разместились в укрытиях по периметру озера.
- Нашел! Чужак здесь!
Флайер, засевший между валунами, показал, что один из метаморфов - красный рептилоид - выволок из кустов робота.
Гр-р-ак-к!
Мощный удар мускулистой лапы заставил механизм замолчать, но остальные семь все еще говорили.
Сигидо рассчитывал именно на это. Первый порыв метаморфов - уничтожить незваных гостей - будет удовлетворен, но пока они найдут все источники звука, послание закончится.
- Мы прилетели с миром и не станем причинять вам беспокойства или нападать, - продолжали вещать роботы. - Во имя межгалактической дружбы мы просим разрешить мирные переговоры с уполномоченным лицом.
Метаморфы нашли еще двух роботов.
Гр-р-ак-к!
Гр-р-ак-к!
Оба вышли из строя под градом мощных ударов.
- Обещаем немедленно покинуть вашу планету при первой же вашей просьбе и безропотно подчинимся всем вашим требованиям. Мы гости, и не желаем вам зла.
Гр-р-ак-к!
'Четыре', - вел мысленный подсчет оставшихся роботов Сигидо.
- Мы придем без оружия и не попросим ничего, что могло бы вас оскорбить. Просим дать ответ.
Гр-р-ак-к!
'Три'.
Чем меньше оставалось роботов, тем проще становилось определить источник звука. Сигидо начал опасаться, что чересчур шустрые метаморфы уничтожат посланников раньше времени.
Но в этот момент один из метаморфов - высокий, похожий на белого корсинейского медведя, поднялся с камня, на котором сидел, и застрекотал.
- Остановить хаос! - перевел корабль. - Не ломайте устройства. Доставьте ко мне.
После приказа главного к кустам бросились даже те метаморфы, которые до сих пор сидели там, где их застал голос чужака.
- Сейчас в воздух поднимутся флайеры, которые укажут места, где спрятаны камеры, - звучал на всю кают-компанию голос Сигидо. - Смиренно просим ответить и назначить время встречи.
Флайеры взлетели и зависли над местами последних уцелевших роботов. Один из них метаморфы выволокли и бросили к ногам 'медведя'.
Главный трансформировался в фиолетового гуманоида, отрастил некое подобие туники, прикрыв чресла, и опустился на корточки. Рассмотрев устройство, он поднял робота и повернул к себе отверстие микрофона.
- Вас приветствует Бэдаут, старейшина, - произнес он. - Мы согласны поговорить с одним из вас. Завтра на восходе ждем вашего представителя на этом месте. Без оружия. В противном случае немедленно убьем и уничтожим ваш корабль.
Сигидо улыбнулся. Его сердце забило чаще, в голове промелькнула мысль о том, что завтра в это же время он уже отправится обратно на Корсинею и повезет в трюме одного из местных.
Сигидо поднялся и направился в свою каюту. Следовало еще раз все хорошенько обдумать.

* * *


Температура на четвертой планете альфы Стрижа позволяла обойтись без защитной амуниции, но состав атмосферы для корсинейцев не подходил, поэтому Сигидо все же надел скафандр.
Метаморфы выразились ясно: он должен приехать один и без оружия. Альдагаст долго возмущался решением корсинейца отправиться на переговоры лично и прочитал целую лекцию о том, что идти лучше наиболее физически подготовленному члену экипажа. То есть ему. Но командор и сам понимал, что право переговоров Сигидо не отдаст никому, поэтому сопротивлялся недолго, и в конечном итоге просто посоветовал быть осторожнее и внимательнее.
Корсинеец залез в вездеход и выехал с таким расчетом, чтобы до назначенного времени успеть последний километр пройти пешком. Он и сам не знал, зачем это ему понадобилось, ведь для его целей нужно выглядеть как можно более жалким. Метаморфы должны проникнуться к нему симпатией и понять проблему. А он придет к ним на своих двоих. Не логично. Но именно так и будет.
Местоположение 'ДжоДжинХо' для метаморфов, конечно, секретом больше не являлось. Ночью наружные камеры засекли несколько 'разведчиков', которые при виде корабля трансформировались в птиц и умчались прочь. И сейчас кое-кто из разумных наверняка незримо сопровождал Сигидо, хотя корсинеец так никого и не увидел, даже невзирая на активированный режим ночного видения. Оставалось надеяться, что местные не сочтут его опасным и не атакуют прежде, чем он успеет высказать свою просьбу.
Небо на востоке медленно начинало светлеть, чернота сменилась серо-коричневым маревом. Теперь корсинеец мог рассмотреть окресности и без специального режима.
В установленной точке он остановил вездеход, открыл люк и выбрался наружу. Озеро находилось впереди за большим лугом и рощей карликовых деревьев.
Корсинеец бросил взгляд на левое предплечье. Забортливая Каломондина привязала к скафандру ярко-синий платок - свидетельство мирных намерений. Сигидо огляделся в поисках возможных наблюдателей, но увидел лишь крохотные точки неизвестных птиц в предрассветном небе. За ним следили сверху. Сигидо поднял руки и двинулся через луг.
По мере приближения к озеру он представил, что сейчас на капитанском мостике, точно так же, как вчера, собрались все члены экипажа, не занятые срочной работой. Они наблюдают за ним с помощью двух флайеров, которые Альдагаст отправил вместе с вездеходом.
Сигидо осмотрелся по сторонам, нашел один из дронов и махнул рукой, показывая, что с ним все в порядке.
- Что случилось? - тотчас спросил по внутренней рации командор.
- Ничего. Показываю, что все в порядке.
- Не размахивай руками лишний раз. Только если потребуется подмога. И зови сразу.
Сигидо усмехнулся и выключил связь. Альдагаст наверняка не сдержится и станет давать советы, а это не поможет, лишь будет отвлекать и сбивать с толку. К тому же его слова на 'ДжоДжинХо' все равно услышат через флайеры.
Корсинеец вышел на поляну за несколько минут до момента, когда местное светило показало из-за горизонта свою спину. Озерная гладь была спокойна, на берегу не наблюдалось ни одного существа.
Сигидо огляделся, опустил руки и подошел к берегу.
- Корсинея приветствует вас! - громко произнес он.
Встроенный в скафандр переводчик застрекотал на местном-языке.
С последним звуком вокруг Сигидо, словно столбы, из земли поднялись метаморфы: огромные, в два или даже два с половиной дарла, они походили на гигантских плотоядных червей. Спустя еще пару секунд местные трансформировались в гуманоидных пришельцев с огромными ногами, мощными торсами и руками, способными без усилий оторвать голову баньялбуфанскому рекону, которого некоторое время назад корсинеец поймал и отпустил восвояси.
Лица метаморфов выражали любопытство и настороженность. Сигидо присмотрелся к ним и насчитал по шесть глаз у каждого, но, возможно, на затылке тоже имелись глаза. В остальном они походили на корсинейцев: уши, нос, рот, все, как полагалось. А вот одежды из одежды метаморфы могли похвастаться только короткими жесткими передниками.
- Приветствуем тебя, сын Корсинеи, - прострекотал старший.
Сигидо склонил голову.
- Излагай свою просьбу.
- У меня их две, - смиренно произнес корсинеец. - Пожалуйста, трансформируйте свое зрение, чтобы увидеть тепловую карту моего тела или скелет.
Сигидо внимательно наблюдал за старшим, чтобы увидеть его реакцию на отсутствие у собеседника трех из четырех конечностей, но не заметил никаких изменений в его лице, лишь уголки губ на мгновение печально опустились.
- Сожалеем о твоей беде, - прострекотал старший. - Судя по протезам, корсинейцы не обладают даром трансформации.
Сигидо кивнул и, стараясь говорить ровно и не выдать сильнейшее волнение, произнес:
- Я прилетел к вам через три галактики, чтобы просить помощи. В результате несчастного случая я лишился ног и руки. Мне сложно передвигаться и осуществлять действия руками, требующие точности. Я калека, - корсинеец сглотнул. - Мечта всей моей жизни - исправить это. Поэтому на родной планете я построил лабораторию по изучению метаморфизма. Лучшие ученые пытаются победить природу и превратить существо, лишенное способности трансформироваться, в псевдометаморфа. Если у них получится, я сумею вырастить себе живые ноги и руку. Как и еще миллионы и миллиарды увечных. Мы все получим второй шанс на нормальную полноценную жизнь.
- Кажется, я догадываюсь о сути твоей просьбы, - холодно произнес старейшина. - Продолжай.
Метаморфы синхронно качнули головами, и от этого жеста корсинейцу стало не по себе. Его лингвоанализатор еще не научился переводить интонации метаморфов из-за недостаточного объема лингвистического материала, но по жестам и лицу старейшины Сигидо понял, что его просьба обречена остаться без ответа. Внутренне он был готов к этому, но не собирался сдаваться без боя, хотя и понимал всю тщетность попыток.
- Вы обладаете наивысшим даром природы, - слегка наклонив голову в знак уважения, произнес корсинеец. - У вас есть механизм для осуществления практически любого желания и вам наверняка сложно представить, каково это, быть привязанным к собственной массе и форме. Не иметь возможности подняться в небо или проплыть под водой несколько километров по одному желанию, не прибегая к сложным механизмам и приспособлениям. Каково лишиться конечности и не иметь возможности ее восстановить. Каково испытывать боль без способностей блокировать передачу сигналов по нейронам мозга. Каково всю жизнь жить в клетке собственного тела.
Сигидо выдохнул. Метаморфы молчали, старейшина смотрел на него, не моргая. На его лице не дрогнул ни единый мускул.
- Изобретение вакцины, которая поможет не-метаморфам трансформировать собственное тело, позволит осчастливить миллиарды разумных существ, - продолжил корсинеец. - Не останется увечных или просто некрасивых, появится возможность вести более свободную и радостную жизнь, полную новых впечатлений.
Сигидо постепенно подходил к главному.
- К сожалению, в наших исследованиях мы зашли в тупик. Для изучения и подчинения природы метаморфизма нам необходим исходный материал.
- То есть, подопытные, - уточнил старейшина и по его лицу пошли голубые пятна.
- В этом и заключается моя вторая просьба, - смиренно произнес корсинеец и сложил руки в жесте мольбы. - Помогите разумным существам обрести свободу, какой обладаете только вы.
- Ты хочешь забрать одного из нас для опытов? Пытать, расчленять, причинять страдания? Мы ведь можем блокировать боль, из нас получаются отличные подопытные. Живучие и практически неубиваемые.
Метаморфы, как по команде, сделали шаг вперед. Сигидо напрягся и поднял руки, показывая, что не несет угрозы.
- Я пришел с миром и не желаю вас обидеть. Мы не станем пытать вашего соотечественника, лишь проведем необходимые исследования. И я не прошу отправить на Корсинею вашу жену или близкого друга. Мне нужен изгой. Тот, кого вы и так хотели бы изолировать. У вас наверняка есть преступники или осужденные на смерть? Не убивайте его, передайте нам.
Старейшина наклонил голову и неожиданно рассмеялся хриплым скрипучим голосом. Этот приступ смеха выглядел странно и даже пугающе, ведь вокруг в строгом молчании стояли огромные смертельно-опасные создания.
- Ты очень наивен, - отсмеявшись, произнес старейшина, голубые пятна на его лице исчезли. - Хочешь помочь себе или всем разумным на свете?
- В первую очередь себе, - не стал лгать корсинеец. - Но это лекарство произведет революцию в медицине.
- И в науке, - кивнул главный метаморф, - и в политике. Во всех сферах. Ты даже не представляешь, насколько глобальными будут перемены.
Старейшина наклонился, приблизившись лицом к лицу корсинейца, и поднял брови.
- Мы не станем в этом участвовать. Проблемы калек и уродов не наши проблемы.
- Но почему? - Сигидо в отчаянии сжал кулаки.
Метаморф не ожидал столь отчаянного всплеска эмоций и отпрянул.
- В мире слишком много нуждающихся, чтобы помочь всем. Мы не будем подопытными. Стоит уступить один раз, и к нам прилетят за 'экземплярами' со всех концов вселенной.
- Прилетят не к вам за экземплярами, а ко мне, за лекарством! - попытался отстоять свои убеждения корсинеец. - А вас будут почитать, как богов, которые одарили всех частью своего могущества.
- Тогда, - неожиданно произнес метаморф, стоящий по правую руку от старейшины, - мы перестанем быть богами.
Метаморфы засмеялись, строгий и ровный круг распался, некоторые существа отошли в сторону, другие опустились на землю. Сигидо бессильно смотрел, как рушатся его надежды.
- Мы можем предложить за преступника хорошую цену, - сделал еще одну попытку корсинеец. - Все, что вы только сможете придумать.
- Нам ничего не нужно, - произнес старейшина и уменьшился до размеров гостя. - Мы счастливы. И желаем счастья тебе.
- Пожалуйста! - попросил Сигидо. - Подумайте!
Но метаморфы вдруг подпрыгнули, зависли в дарле от земли, превратились в крохотных радужных птиц и разлетелись в разные стороны.
- Прощай, корсинеец, - наклонил голову старейшина. - Не знаю, чисты ли твои побуждения, или ты захотел славы и могущества, ты не получишь то, за чем приехал.
- Но...
- И даже не думай угрожать, - неожиданно оскалился метаморф. - Вы все одинаковые. Если прилетаете с миром, то в итоге все равно все сводится к оружию.
Старейшина отступил на шаг назад, поднял руки и выстрелил длинными хлесткими щупами куда-то в воздух. Сигидо вздрогнул, а спустя мгновение на землю рухнули два флайера.
Это было знаком. И ответом на предполагаемую угрозу.
Корсинеец поклонился, а когда выпрямился, напротив него никого не было.

* * *


'ДжоДжинХо' встретил владельца гробовым молчанием. Альдагаст, Каломондина и Ильфегер ждали Сигидо в кают-компании. Как только корсинеец снял скафандр и пришел к друзьям, командор подошел к корсинейцу и крепко его обнял. На секунду, чтобы не казалось, будто он его жалеет. Но он жалел.
- У тебя такое лицо, - улыбнулся Сигидо, - будто ты меня похоронил.
Альдагаст смущенно улыбнулся, но ответить не успел - теперь корсинейца обняла Каломондина.
- Мне жаль, - прошептала она. - Если захочешь об этом поговорить, я всегда рядом.
- Спасибо, - кивнул корсинеец и отстранился.
Командор наблюдал за другом с подозрением. Ему казалось, в случае неудачного исхода встречи с истинными метаморфами, Сигидо опустит руки и упадет духом, но тот казался спокойным и уверенным в себе.
- Еще не все потеряно, - признался корсинеец и подошел к иллюминатору.
Командор встал чуть позади и тоже посмотрел наружу. Теперь оранжевый пейзаж не восхищал его и казался чужим и холодным. От каждой сухой травинки, каждого пожухлого кустика веяло безнадежностью.
- У меня есть план, - произнес Сигидо.
- Я так и знал! - воскликнул елох и рубанул коричневой ладонью по воздуху. - Сжечь тварей, сбросить пару зарядов, а остальных в плен! И пусть только попробуют...
- Мы выкрадем труп, - перебил Сигидо.
Альдагасту показалось, что воздух на корабле внезапно стал густым и тяжелым. Он посмотрел на Каломондину и поймал ее тревожный взгляд.


- Мне кажется, - негромко произнесла девушка и неосознанно дотронулась до капсул на кожаном ремне левого плеча, - ты хватаешься за соломинку. Мертвое тело, это мертвое тело. В нем не протекают живые процессы, Нонио не сможет увидеть ни химические, ни нервные взаимодействия. Не получится проследить за процессом трансформации или определить, какие именно участки мозга в нем задействованы.
- Есть еще одна проблема, - включился в разговор Альдагаст, - труп подвержен гниению.
- Я, конечно, на твоей стороне, - перебил командора техник, обращаясь к Сигидо, - но где мы его найдем?
- И как узнаем, отчего он умер? - подняла брови Каломондина. - Может, от заразной болезни?
- Слишком много 'если', - бросил через плечо корсинеец. - Когда у тебя ничего нет, - он повернулся к спутникам, - поневоле начинаешь хвататься за любую возможность. Даже за такую идиотскую. Я знаю, что труп практически бесполезен, но мы это сделаем.
Альдагаст с тоской подумал, что его друг, вероятно, сошел с ума. Он с Каломондиной пытался объяснить Сигидо бесполезность этой затеи, но ничего не получилось. А ведь это для корсинейца очередная надежда! Еще одна надежда, которая не оправдается.
Насколько разочарований его хватит? Еще на пару раз, а потом он действительно сойдет с ума? Или, криво усмехнувшись, на полном серьезе возьмет, да и повесится в собственной каюте. Или примет смертельную дозу каких-нибудь обезболивающих...
Командор тряхнул головой. Он этого не допустит. Ни за что на свете. Если понадобится, будет ходить за ним даже в уборную, но не даст случиться непоправимому.
- Отдохни, - посоветовал он. - Я сам провел эту ночь без сна, а уж ты наверняка даже не прилег.
Сигидо снисходительно улыбнулся.
- Я в порядке. И мыслю как никогда здраво.
Корсинеец подошел к переговорному устройству.
- Эй, кто там сейчас у руля? - громко спросил он. - Готовь корабль к взлету, выходи на круговую орбиту и запускай челнок. Координаты... - Сигидо усмехнулся, - место, где метаморфы сожрали флайер Альдагаста. Задача: определить плотность грунта и доставить на корабль все, что отличается от средней.
Корсинеец выключил связь и скрестил руки на груди.
- А теперь можете высказать все, что думаете.
- Зря решил действовать мирно, - поморщился елох. - Пользы от трупа не будет. Надо брать живьем.
Сигидо отрицательно качнул головой.
- Я не стану убивать разумных из личной прихоти. Они должны поверить, что не все во вселенной хотят их уничтожить.
- Прикидываешься добрячком? - фыркнул Ильфегер. - Ничего не получится.
Корсинеец проигнорировал высказывание техника и обратился к друзьям:
- А вам есть, что сказать?
- Как врач я говорю, что твоя затея обречена на провал, - произнесла Каломондина, помолчала, и негромко добавила: - но как друг я полностью тебя поддерживаю. Даже если ничего не получится.
Альдагаст кивнул:
- Действуй, как сочтешь нужным. Но не забывай, что шансы на успех практически равны нулю.
- Практически, - Сигидо поднял указательный палец. - Но не равны.






1 Земляной сибрец - некрупное млекопитающее весьма мерзкого вида с отвратительным запахом, питается падалью. Обитает на Корсинее и ряде других планет созвездия Прэго.
2 Ареал - страна на Корсинее, аналог государства.
3 Эндемы, эндемики (от греч. endemos местный) - виды, роды, семейства животных и растений, представители которых обитают на относительно ограниченном ареале (в Земном смысле), представлены небольшой географической областью.
4 ЭМО-сигналы - сигналы, движущиеся быстрее скорости света. Используются при передаче информации на спас-маяки терпящими бедствие космическими кораблями, а также для передачи сообщений другим судам. Официальный способ общения в космосе, одобряемый Конфедерацией Межгалактических Связей.
5 Морфология (в биологии) - изучает как внешнее строение (форму, структуру, цвет, образцы) организма или его составных частей, так и внутреннее строение живого организма. Морфолог - человек (существо), занимающееся морфологией.
6 Тринея - корсинейский струнный музыкальный инструмент, аналог рояля.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"