Raptor : другие произведения.

Запределье

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Люди будущего изучают мир, находящийся за пределами реальности.

  ЗАПРЕДЕЛЬЕ
  
  Глава 1.
  До сих пор никто не может дать сколь бы то ни было внятного ответа на вопрос, что же такое Запределье. Каким образом оно сформировалось. За счёт чего существует. Какое влияние оказывает на наш мир.
  Известно лишь то, что появилось оно после так называемой 'демонстрации серьёзных намерений', когда наши страны обменялись 'ограниченными ядерными ударами'. Правительства с обеих сторон утверждают, что подобные меры были необходимы для завершения затянувшегося противостояния, породившего самый масштабный мировой кризис за последнее столетие.
  Удары наносились по стратегическим объектам, находящимся в отдалении от крупных населённых пунктов. Но впечатление данная демонстрация произвела неизгладимое. Её называли 'преддверием Армагеддона', 'репетицией судного дня', 'увертюрой апокалипсиса'. И ещё массой различных, идиотских, клишированных названий, которые так любят балаболы из средств массовой информации. Все понимали, что это всего лишь экстренная дефибрилляция, призванная перезапустить остановившееся сердце мировой экономики, впавшей в состояние клинической смерти.
  Из восьми российских ракет, цель поразило три. Из пятнадцати натовских - долетело девять. Сколько погибло людей - до сих пор точно не известно. Эксперты из телевизора уверяют, что 'потери приемлемы', и 'критического урона страна не понесла'. Впрочем, аналогичная риторика звучит с обеих сторон конфликта: свой урон расценивается как незначительный, в то время как у противника он 'просто ошеломляющий', 'чудовищный' и 'непоправимый'. Поэтому, каждый остался при своих интересах, и при своей индивидуальной 'победе'.
  Надо понимать, что причинять друг другу действительно серьёзный ущерб никто на самом деле и не пытался. Не в этом заключалась цель мировой закулисы, которая, очевидно, договорилась об этом кровавом представлении заранее. Тщательно обсудила все детали и разыграла 'спектакль' как по нотам, взбаламутив несчастный мир, но при этом не угробив его окончательно.
  Трудно судить, каковыми были их изначальные планы, но итог оказался непредсказуемым даже для них. Ядерные удары, от которых ожидали совсем другого практического эффекта, неожиданно привели к тому, чего не ожидали даже самые прозорливые умы. Они открыли вход в Запределье. В мир внутри мира.
  
  В первые дни мало кто придавал значение скупым новостям о бесследной пропаже людей. Фокус общественного внимания всё ещё затмевался недавней ядерной перестрелкой. Да и сама-по-себе 'новая сенсация' казалась не вполне заслуживающей интереса обывательских масс. Общество, годами отравляемое дешёвой и примитивной конспирологией, не купилось на эту очередную 'желтуху', как взрослые пастухи на крики мальчика-лгунишки 'Волки! Волки!' Хотя из разных концов страны с подозрительной регулярностью поступали сообщения о том, что люди буквально проваливаются сквозь землю, в буквальном смысле этого слова. Будто поверхность в некоторых местах мистическим образом теряет свою твёрдость, и превращается в пустоту, мгновенно засасывающую случайных пешеходов.
  Неизвестно, сколько бы ещё времени эта проблема игнорировалось общественным вниманием, пока однажды в столице легковой автомобиль на полном ходу не протаранил остановку с двумя десятками находящихся там людей, смяв заодно и пару машин, остановившихся на ближайшем светофоре. В этой чудовищной аварии погибло девять человек, семеро получили серьёзные травмы. Но что самое интересное - виновника так и не нашли. За рулём искорёженной машины никого не оказалось. Она ехала сама-по-себе. Без водителя.
  Было высказано несколько гипотез. Например, что водитель успел сбежать, был надёжно спрятан и прикрыт влиятельными друзьями. Или, что машина являлась одним из экспериментальных 'беспилотников', тестирующих новейшую систему управления. Первая версия вдребезги разбивалась о факты. Ни одна из трёх уличных камер не записала того, что машину после столкновения кто-то покидал. Да и повреждения её были такими серьёзными, что живой человек, находившийся на месте водителя, был бы обязательно смят от удара в лепёшку. Выжить при такой аварии было нереально, не говоря уже про какой-то побег с места преступления. Вторая версия - так и вообще была просто абсурдной, поскольку виновником аварии являлась старая, и довольно потрёпанная корейская колымага, на которой просто не могло тестироваться никакого серьёзного оборудования для автономной езды по городу.
  Куда же исчез водитель?
  Когда следствие заполучило карты памяти с видеорегистраторов встречных транспортных средств, было выяснено, что за сотню метров до места аварии, водитель в данном авто всё-таки находился, но затем... Словно испарился. А точнее, провалился куда-то вниз, будто бы из-под него выдернули сиденье, а затем и днище машины. Этот факт, вкупе со всеми накопившимися ранее свидетельствами подобных пропаж, наконец-то смог взбудоражить общественность по-настоящему. Ну а когда люди начали возвращаться 'с той стороны', и рассказывать, что видели там, правительство всерьёз этим заинтересовалось.
  Началось тщательное изучение данного феномена.
  
  С тех пор миновало уже три года. 'Запределье' - так окрестили открытую аномалию, больше не вызывает у рядовых обывателей ни страха, ни любопытства. Оно превратилось в некую обыденность. Ещё одну проблему, взгромоздившуюся поверх целой горы проблем, навалившихся на современное общество.
  'Так что же это такое, чёрт побери?!' -спросите вы у меня.
  'Понятия не имею', -отвечу вам я.
  И это будет чистой правдой. Несмотря на долгие месяцы кропотливых изучений, таинственное Запределье как было для нас загадкой, так ею и остаётся по сей день. Нам известно о нём совсем немного. Например, то, что это некое пространственно-временное искажение, нарушающее одним лишь своим существованием все привычные нам физические законы.
  Это отнюдь не параллельное измерение. По крайней мере, не классическое его воплощение. Это своеобразное субпространство, существующее с нами в одной вселенной, но выходящее за пределы привычного нам физического мира. Или же это - продолжение нашего обычного мира, но каким-то образом деформированное на базовом, структурном уровне. Главное, что мир этот очень похож на наш. Если бы не одно характерное 'но'. Он странный. Очень странный. Словно пародия на существующую реальность.
  Когда-то давно, ещё в другой стране, существовал весьма сюрреалистический мультфильм, который назывался 'Контакт'. В нём был показан абстрактный инопланетянин, прилетевший на Землю, и отчаянно пытающийся подружиться с человеком. В этих попытках, он как мог пытался перенять человеческие качества и атрибуты, чтобы стать максимально похожим на местного жителя, и, тем самым, расположить к себе пугливого аборигена. Но в виду своих ограниченных знаний, он лишь вызывал к себе больше недоверия, поскольку встреченный им человек принимал его за агрессора. За вора и захватчика. В мультфильме всё закончилось хорошо. И завоевать доверие землянина пришельцу помогла музыка. В нашем же случае, Запределье, являясь по сути таким же пугающим нечто, до сих пор не смогло изменить наше к нему отношение, при всех своих безуспешных попытках продемонстрировать себя чем-то привычным нашему глазу. Но лучше бы оно оставалось действительно инородным, причудливым, инопланетным, нежели... Таким...
  А, собственно, каким?
  Парадоксальное дело. Вот вроде бы всё выглядит просто, а так слёту и не объяснишь. Доподлинно известно, что Запределье состоит из уровней - этажей, количества которых никто не знает. Эти этажи практически всегда отличаются друг от друга кардинально, и имеют свою собственную структуру и фактуру, имитирующую привычную нам действительность в своеобразном, тематическом плане. В общем, проще это увидеть, чем рассказать. К тому же, лично я никогда там не был, и лишь опосредованно созерцал Запределье со стороны, через свой рабочий монитор. Ведь я не НРТ, а всего лишь холл-оп. Тем не менее, я знаю об этом месте гораздо больше, чем люди, живущие в нашей традиционной реальности. И разбираюсь я в нём получше, чем многие НРТ. Собственно, в этом и заключается моя основная работа - контролировать наших ребят там, становясь для них как бы 'вторыми глазами' и 'дополнительными мозгами'. Звучит как бахвальство, но тем не менее, это так.
  Словно аномальная карстовая воронка, Запределье прорезает наш мир, находясь внутри, и, одновременно с этим, снаружи него. Звучит как бред, но учёные так считают, а я склонен им верить, потому что больше некому. По крайней мере, они научились запечатывать 'пробоины' - те самые, невидимые дыры в пространстве, через которые проваливались люди. И нашли единый, стабильный вход на нулевой этаж Запределья, через который НРТ и проникают туда нескончаемым потоком, чтобы изучать таинственный, ирреальный мир изнутри.
  Там уже возвели форпост - крупный перевалочный пункт защитного комплекса (он же 'предбанник'), с казармами для сотен НРТ, и научной лабораторинй. Однако сами учёные уже давно не ходят в Запределье, полностью передав эту ответственную функцию нашим ребятам там. По слухам, это произошло в связи с тем, что численность научного персонала начала слишком быстро сокращаться, и командование распорядилось направлять на столь опасный участок обычных самомобилизованных военнослужащих.
  И вот тогда им потребовались мы - операторы контрольного зала. (По-английски наша должность звучит как 'hall operator', но её привыкли сокращать до 'холл-оп'). Мы - прослойка между нашими ребятами там, и научными сотрудниками Института, собирающими полученную информацию.
  Каждая мелочь в этой работе крайне важна. Ничего нельзя упускать из поля зрения, ограниченного одной единственной видеокамерой, закреплённой на плече НРТ. Ведь НРТ частенько тычутся как полуслепые котята, в своих глухих противогазах и неудобных защитных костюмах. К тому же, обычно они невнимательны и неосмотрительны сами-по-себе. Приходится постоянно их направлять и корректировать. Ох уж эти НРТ...
  НРТ, как вы, наверное, уже догадались, это не официальная аббревиатура (официально они называются 'парадиагностической разведкой'), а сокращение от популярного определения 'наши ребята там'.
  Наши ребята там - это волшебное сочетание слов, которое позволяет творить чудеса. Можно одержать победу в любом споре, осадить и пристыдить кого угодно, использовав это как веский и неоспоримый аргумент в дискуссии. В общем, просто чудесная, бесподобная фраза.
  На любое замечание, возмущение, требование, или жалобу можно ответить одной и той же мантрой: 'Как ты можешь говорить об этом сейчас, когда наши ребята там?!' Дальше можно вообще ничего не продолжать. Оппонент моментально утрётся и виновато потупит взор. Это оружие действует безупречно. Ведь кто ты вообще такой, если наши ребята там? Почему ты не там, вместе с ними, а здесь, за пределами Запределья? Логично? Логично. Таким образом, упоминая наших ребят там, можно обосновать всё, что тебе угодно.
  Но сами ребята, которые там, какие они? Да обычные люди. Это снаружи из них делают неких 'священных коров', чтобы была возможность использовать их как безоговорочный аргумент в любых неудобных спорах. На деле же, фактическое отношение к ним со стороны руководства не намного лучше, чем к нам - холл-опам. Они, как и мы, всего лишь расходный материал. Целыми днями они бродят по Запределью, осматривая коридор за коридором, комнату за комнатой. Этот процесс кажется бессмысленным. Ведь Запределье никогда не стоит на месте, и видоизменяется едва ли не каждые сутки. Из-за чего создать его карту попросту невозможно, и прокладывать старые пути приходится каждый раз заново. Однако НРТ не просто гуляют по этому бесконечному лабиринту. Они постоянно отыскивают и фиксируют что-то новое, медленно, но уверенно пополняя копилку нашей науки.
  В телепередаче 'Ход по большому', всевозможные научные, военные и политические деятели, без устали твердят о том, какую священную миссию выполняют наши ребята там, защищая привычный нам, старый-добрый мир от опасного и непредсказуемого Запределья, подкравшегося к нам неведомо откуда, из какого-то инфернального измерения, чтобы поглотить нас всех без остатка. Этот мир-хищник только того и ждёт, чтобы заместить нашу вселенную собой, уничтожив человечество, а вместе с ним и всё живое на Земле. Лишь представители избранной Богом нации, к которой, безусловно относимся мы, способны противостоять этой сатанинской силе. Мы уже доказали своё могущество, запечатав все 'пробоины', и обуздав нестабильную зону 'предбанника'. И теперь наши ребята там постепенно блокируют Запределье изнутри, отгораживая мир людей от этой страшной аномалии.
  Впрочем, последнее утверждение - уже откровенная ложь, поскольку я точно могу сказать, что ничего наши ребята там не заблокировали. Ни один даже самый гениальный ум до сих пор не додумался даже просто до ответа на вопрос, что такое Запределье. Не говоря уже о какой-то его блокировке. Но массмедиа - есть массмедиа. Они должны успокаивать население, вселяя в души зрителей уверенность и понимание, что мудрое правительство всё точно контролирует.
  На самом деле, Запределье никуда не распространяется и ничто не захватывает. Оно было там всегда. Более того, о его существовании уже давно догадывались, и даже проводили некоторые эксперименты по изучению его аномальной активности. Если бы не те опыты, проводимые ещё в конце семидесятых годов, мы бы сейчас не имели квазиволновых передатчиков, с нелепым названием 'Галоша', позволяющих держать связь между НРТ и холл-опом.
  Как бы там ни было, на разрыв незримой 'разделительной мембраны', что-то определённо повлияло. Уж не знаю, ограниченные ядерные удары, или ещё что-то. Теперь уже не важно. Условная прослойка между мирами порвалась окончательно. Сегодня наш мир и Запределье существуют как бы в единой реальности. И нам придётся как-то жить с этим дальше.
  Но проблемы, связанные с Запредельем, лежат в гораздо более широкой плоскости, нежели банальное пересечение миров.
  Раньше мы были убеждены, что Запределье необитаемо. Нас в этом уверяли все: и учёные, и журналисты, и политики. И мы до последнего в это верили. Просто хотели в это верить. Уж слишком страшным казалось нам осознание факта, что по тем бесконечным коридорам и комнатам бродит кто-то кроме наших ребят там.
  Но, как бы мы того ни хотели, все убеждения и заверения относительно полной необитаемости Запределья, в конце концов рухнули под натиском фактов. Мы получили неоспоримые доказательства наличия там неких жизненных форм. И эти доказательства никого из нас не обрадовали. А Министерству Обороны, скрипя зубами, пришлось отправлять на внутренний блок НРТ стрелковое вооружение. И хотя мы до сих пор не знаем, способно ли оно вообще наносить хоть какой-то урон запредельной фауне, но тем не менее, с автоматами Калашникова в руках, нашим ребятам там всё-таки стало как-то поспокойнее.
  
  Понимаю, что всё вышесказанное напоминает какой-то абсурд. Просто мы уже к этому как-то привыкли. И я - простой холл-оператор под номером 2-342, из второго подразделения службы контроля, за год своей службы здесь, давно перестал чему-либо удивляться, анализируя происходящее вокруг меня как нечто само собой разумеющееся.
  Год... Подумать только. Ровно год, как я заперт в этой бетонной коробке, изолированной от внешнего мира, и находящейся чёрт знает где (никто из нас не знает нашего настоящего местоположения, а те, кто знают - не имеют право разглашать информацию). Я даже не знаю, выше уровня земли нахожусь, или ниже оного. В комплексе нет окон. Нет никаких личных средств связи с внешним миром. Мы словно на подводной лодке. Только вместо отсеков у нас этажи, как в пресловутом Запределье. Номера этажей перепутаны, видимо специально, чтобы мы не могли догадаться, в какую сторону растёт наша база. Я, например, располагаюсь на этаже 2. Выше расположен этаж 5, а ниже - этаж 9. На каждом этаже размещаются типовые помещения. Контрольный зал - место нашей работы. Жилое помещение казарменного типа, где мы спим между вахтами по пять часов в сутки. Пищеблок, временами используемый как зал совещаний. Туалет, совмещённый с душевыми отсеками. Кабинет коменданта по этажу. Собственно, вот и всё. Но мне точно известно, что где-то в этом же комплексе находятся так же казармы сотрудников службы безопасности, охраняющих нас круглосуточно. Бойцы охранного подразделения, закончив свою смену, уходят куда-то, а вместо них приходят другие. Лица каждый раз меняются. Редко, когда один и тот же охранник появляется на нашем этаже чаще чем два раза в месяц. И происходит это в разные дни. Понятно, для чего это сделано. Чтобы между охранниками и холл-опами не возникали случайные знакомства, способные привести к нежелательным взаимодействиям, вроде обмена секретной информацией, или передачей запрещённых вещей. Поэтому мы не знаем никого из охраняющих нас парней. Знаем лишь то, что это курсанты училища внутренних войск, прикомандированные к нам для того, чтобы нас сторожить.
  Общение между холл-опами так же не приветствуется. Поэтому их подразделения размещаются на разных этажах, контакт между которыми запрещён. Внутри же своего подразделения мы так же общаемся крайне редко. На это просто нет времени. Примерно 15-16 часов мы проводим в отдельных кабинах, площадью в четыре квадратных метра, прозванных 'стойлами', где есть только стол, стул, монитор с клавиатурой, и необходимое оборудование ИКП (интегрированного квазиволнового передатчика), представляющее из себя пару опломбированных коробок с оптоволоконными проводами и лампочками. Переговариваться с соседями через стенку нельзя. Так же запрещено общаться вне 'стойл', в туалетах, душевых и столовой. За этим бдительно следят охранники, которые немедленно пресекают любое общение. Можно разговаривать друг с другом только в казарме, но как правило, после смены мы так устаём, что нам уже не до разговоров. Выспаться бы. Ведь через пять часов опять будет подъём.
  Первые месяцы я дико не высыпался, и с трудом боролся со сном во время сеансов связи. Но теперь уже привык, и не испытываю сонливости во время работы.
  А вообще, положа руку на сердце, общаться ни с кем здесь и не хочется. Мне вполне хватает общения с НРТ. С которыми, впрочем, тоже дозволено говорить только на рабочую тему. Но по крайней мере, разговоры с нашими ребятами там не так бдительно контролируются.
  В целом же, каждый мой день похож на предыдущий. И чем дольше я здесь нахожусь, тем сильнее теряю счёт времени. И всё больше мне хочется находиться в 'стойле', подключённым к камере НРТ. И всё меньше мне хочется оставаться вне этой живой отдушины, отвлекаясь на справление нужды, приём пищи и сон. Впрочем, малую нужду мы уже месяц как справляем прямо в своих кабинках. Руководство, для оптимизации процесса работы (чтобы не прерывать связь с НРТ, которые, к слову, могут мочиться прямо в своих костюмах, поскольку у них есть подгузники), запретило холл-опам ходить в туалет во время дежурства, оборудовав каждое 'стойло' специальной полуторалитровой пластиковой бутылкой для сбора мочи.
  
  Такова моя жизнь. Жизнь самомобилизованного холл-оператора. У меня нет ни имени, ни друзей, ни близких, никого. Есть только я, и моё рабочее место, через которое я направляю наших отважных ребят, которые там.
  Когда-то жизнь у меня была совсем другой. Я жил в обычной, как у всех, ипотечной квартире, в обычном спальном районе города. У меня была жена. Точнее, она формально и сейчас у меня есть, но за год ощущение её наличия как-то притупилось. Жена, вроде бы даже любимая. Хотя в последнее время я в этом стал сомневаться. Люблю ли я вообще ту женщину, оставшуюся где-то там, снаружи? Наверное, всё-таки люблю. Неспроста же я на ней женился, верно?
  Я ходил на работу. На другую работу. Не такую интересную и важную, как сейчас. Я был всего лишь офисным работником. И каждый день ходил в этот самый офис, где сидел по восемь-девять унылых часов каждый день. К нам на работу дважды приходили вербовщики из военкомата, требуя предоставить данные на всех военнопригодных, включая ограниченно-годных и прочих инвалидов, вроде меня. Но оба раза меня не тронули. И я уже думал, что чаша сия обошла меня стороной, пока однажды вечером не отправился в магазин за продуктами, и с того дня домой уже не вернулся.
  На входе в магазин меня остановили полицейские, которые объяснили мне необходимость добровольной самомобилизиции, в случае отказа от которой, по новому закону, мне придётся отправиться в тюрьму, как изменнику родины. Сопротивляться было бесполезно, и я проследовал в дежурившую неподалёку машину. Там меня уже ждал представитель банка, который при свете тусклой потолочной лампочки, на коленке составил документ, по которому я должен был взять обязательный кредит на покупку дорогого оборудования для работы в зоне Запределья: спецкостюм, дыхательная система, особая видеокамера и так далее. Всё это оборудование призывники должны приобретать за свой счёт, или за счёт своих родственников. В противном случае, там, в Запределье, им бы пришлось пользоваться самым плохим и некачественным оборудованием, что грозило самыми тяжёлыми и непредсказуемыми последствиями для их здоровья. Я, понятное дело, согласился взять кредит, и полицейские любезно провезли меня по магазинам, где все эти вещи можно было купить, а когда всё закупили, то отвезли меня в военкомат, и передали военному комиссару.
  Вместе со мной, своей участи там дожидалась ещё пара десятков таких же как я, пойманных где-то добровольцев. Некоторые из них очень сильно переживали, и заваливали военкома вопросами о своей дальнейшей судьбе: куда их отправят, и что заставят там делать. Военком устало и раздражённо отмахивался от них, и повторял одно и то же: 'Не знаю, понятия не имею, в душе не волоку'. И лишь один раз, когда его основательно достали, произнёс очень странную фразу: 'Запределью нужно питание. Это сейчас самое важное для нас, для всех'. Больше он ничего нам не говорил.
  На распределительных пунктах нас каждый день 'муштровали' какие-то нервозные офицеры. Все, почему-то, женщины. Похожие друг на друга, словно сёстры-близнецы. Одинаково коренастые, угловатые, потрёпанные, с хриплыми, простуженными голосами, как у каркающих ворон, матерящиеся как сапожницы. О чём они пытались нам рассказать, выстраивая нас кружками вокруг себя, никто из нас так и не понял. Они, захлёбываясь, вещали нам о том, что у них по полторы сотни парашютных прыжков, что они слона на бегу остановят и хобот ему оторвут, что у них за плечами десятки горячих точек, и всё такое прочее. Потом стращали, что впереди нас ждут самые непредсказуемые испытания, которые мы обязаны преодолеть с честью, ведь мы - мужики! При этом мы должны понимать, что из-за крайне сложной и тяжёлой ситуации, нам придётся выживать и бороться буквально нагишом, без нормального оружия, брони, медикаментов, еды, и, конечно же, подкрепления у нас никакого не будет. Враг коварен и страшен, но мы не должны его бояться, а должны рвать его зубами, как берсеркеры, и умирать с улыбками на лицах. С кем конкретно нам предстоит воевать, ни одна из этих дам в пятнистой камуфлированной форме, нам так и не смогла внятно ответить. Речь шла о каких-то абстрактных 'силах зла', пришедших 'натурально из ада'.
  Такие 'политзанятия' продолжались около недели, после чего, наконец-то, нашу группу распределили по местам дислокации. И, как оказалось, я по всем параметрам подхожу именно для работы в контрольном отделе, поэтому купленное мною в кредит оборудование не пригодилось, и было безвозмездно передано нашим ребятам там. Ну а что? Мне не жалко. Пусть ребята пользуются. Им там всё это гораздо нужнее, чем мне. А я... Точнее моя супруга, которая в итоге обязана погашать мой кредит, не обеднеет. Как-нибудь расплатится.
  Так, отправившись в самый обычный магазин за продуктами, я вместо него попал сюда - в закрытый, сверхсекретный комплекс. Куда был доставлен в таком же наглухо закрытом фургоне. И мне невероятно повезло, что я оказался именно здесь, а не там, где наши ребята... Всё-таки по Запределью лучше разгуливать через монитор, а не лично.
  
  Первое знакомство с Запредельем оказалось очень волнительным, но, как и у всех, разочаровывающим. На экране перед моими глазами мелькали однообразные стены с одинаковыми, желтоватыми обоями, лампами дневного света на потолке, коридорами и комнатами с полным отсутствием мебели. Иногда попадались залы с прямоугольными колоннами. Иногда встречались двери, за которыми простирались очередные коридоры, комнаты и залы. Некоторые участки этого скучного лабиринта были затемнены - лампы там почему-то не работали, или же работали плохо, постоянно моргая с мерзким гудением и щелчками.
  И это Запределье?
  Я просто недоумевал. Я не понимал, что происходит. Это походило на какое-то издевательство. Человек в сплошном защитном комбинезоне, похожем на противовирусный скафандр, в которых ходили доктора времён пандемии COVID-19, осторожно бродил по явно рукотворному лабиринту, послушно поворачиваясь из стороны в сторону, слушаясь указаний оператора, стажирующего меня.
  -Направо... Так... Ещё чуть правее, ага. Вот так иди. Иди... Стоп, тормозни-ка. Ага, вот так стой...
  Оператор провёл какую-то манипуляцию в программе, и сделал увеличение изображения, наведя камеру на угол совершенно пустой комнаты, в которой остановился НРТ.
  -Вот, видишь? -взглянул на меня красными, как у кролика, глазами мой наставник.
  -Нет, не вижу, -ответил в его наушниках голос НРТ.
  -Я не тебе, -коротко сказал ему оператор и, прикрыв микрофон, опять обратился ко мне, тыкая пальцем в монитор. -Вот, видишь?
  Я присмотрелся. На стене, в самом углу, действительно темнело какое-то пятнышко, которое можно было принять за грязь на стекле дисплея.
  -Ага, -кивнул я.
  -В такие углы не забывай поглядывать, понял? Энертешники все - дуболомы слепошарые. На их зрение не надейся. Только на своё, -хрипло посоветовал учитель, и, открыв микрофон, передал уже НРТ. -Прямо перед тобой, правый угол. Перламутровая плесень.
  -А-а-а-га-а, о-оке-ей, увидел, -НРТ зашевелился, видимо присматриваясь в указанном направлении, и доставая из своей сумочки, висевшей на поясе, стеклянную пробирку со скребком, необходимые для сбора образцов.
  -А что это за 'перламутровая плесень'? -шёпотом спросил я.
  -Учи матчасть! -грубо ответил наставник. -Инструкцию не читал, что ли?
  -Не до конца ещё изучил, -покраснел я.
  -Не до конца, -передразнил он. -Кто за тебя всё запоминать-то будет? Пушкин? Штудируй инструкцию и 'атлас образцов', как долбанный 'Отче Наш'! Это твоя первостепенная обязанность! А я тебе не справочное бюро.
  
  Чтобы вам было понятно, в 'Запределье' значение имеет всё, что каким-то образом, выходит за пределы стандартной картины. Всё мало-мальски необычное и нестандартное. Не только плесень или грибок на поверхностях, но и любые мусоринки на полу, мелкие предметы (чаще всего, вполне обычного вида), вода, сочащаяся из некоторых щелей в стенах. Даже воздух, который во время каждого выхода проверяют газоанализаторами. Все собранные образцы передаются НРТ в вышестоящий научный отдел Института, для изучения тамошними сотрудниками в лабораторных условиях.
  Но одним лишь сбором 'трофеев', вылазка в Запределье не обходится. Помимо неё, нам с НРТ, при помощи фото и видеофиксации окружающей обстановки, приходится собирать информацию иного рода. Визуальную. Изучать структуру лабиринта, его смещения и искажения, закономерности метаморфоз, и... Искать переходы на новые этажи.
  Да, если вы думали, что перейти на другой этаж в Запределье можно как у нас - просто спустившись, или поднявшись по лестнице, или на лифте, то вы отчасти ошибаетесь. Почему отчасти? Потому, что иногда, перейти на другой этаж действительно можно при помощи лестницы или лифта. А иногда нельзя. Чаще всего нельзя. Чаще всего, переход происходит вообще непонятно по какому принципу.
  Учёные выдвигают гипотезу, что Запределье имеет трёхзначную систему математического построения. То есть, не может иметь больше 999 уровней. Поскольку какие-то там 'позиционные сдвиги', по их 'теории игр', не могут дать больше трёх значений в вариационном наборе. Не знаю, как и почему они пришли именно к такому выводу, но покамест никаких опровержений у данной гипотезы нет. Из этих 999 уровней-этажей, НРТ удалось побывать, кажется, только на семидесяти семи. А хотя бы как-то изучить и описать - и того меньше. Всего двадцать один. Ну и совсем грустным можно считать факт, что 'мостовые переходы' (так именуют способы перехода с этажа - на этаж, которые НРТ могут осуществлять от принципа 'гарантированно' - до 'с наибольшей вероятностью'), проложены, пока что, всего лишь между восемью этажами. На остальные же нам приходится проникать, как говорится, 'методом тыка', и получается это крайне редко. Нужно ли говорить, что шанс возвращения НРТ обратно - ещё более редок. Если точка входа не совпадает с точкой возврата (а она не совпадает в трёх случаях из пяти), то можно считать, что НРТ обречён.
  Вообще, потеряться в Запределье - легче лёгкого. Собственно, мы сопровождаем НРТ ещё и поэтому. Мы не даём им растеряться, подсказываем направления. Мы у них как ангелы-хранители. Но, к сожалению, они не очень-то нас ценят.
  Раньше наши с ними отношения были вполне себе доброжелательными. В те времена, когда самой страшной в Запределье была возможность потеряться. Заблудиться, или провалиться в какие-то 'колодцы' на пути (что, впрочем, являлось одним и тем же, ведь по предположению учёных, разбиться насмерть в Запределье нельзя. Можно лишь улететь куда-то: на другой этаж, в полное небытие, или даже в реальный мир). Но когда НРТ стало известно, что в лабиринтах они не одни, это значительно подорвало их моральный дух и выдержку. Оно и понятно. Когда ты потерялся, у тебя ещё есть шанс выйти обратно к людям, но если на тебя в этом лабиринте нападёт какой-нибудь Минотавр, то шансов на выживание у тебя не останется никаких, в принципе. И это осознание начало вызывать у наших ребят там неприятные чувства по отношению к голосам, раздающимся в их наушниках. Ведь те, кому эти голоса принадлежат, сидят себя спокойно, вне Запределья, и ничем не рискуют. Лишь гоняют подневольных 'Тесеев' как лабораторных крыс. Какая уж тут любовь?
  Поэтому, НРТ начали придумывать для нас всякие обидные прозвища. Кнопкодавы, Очкарики, Киберспортсмены, Наседки, Кукушки, Бездельники и так далее. Хотя своё презрение к нам они обычно стараются сильно не демонстрировать, поскольку знают, что зависят от нас, и ссориться с нами будет себе дороже.
  Собственно, вот как-то так, в общем, и выглядит наша работа. Работа контролёров Запределья. Людей, заживо похороненных в высокотехнологичной братской могиле, непонятно где, и непонятно зачем. Но явно для победы. Для победы над неизвестностью.
  
  Глава 2.
  Дежурный охранник, встретивший меня в коридоре, ведущем к рабочему залу, бесцеремонно преградил мне дорогу.
  -Дватричетыредва? -скороговоркой пробасил он, и, не дав мне ответить, продолжил. -У тебя свиданка. Забыл? За мной...
  'Ох, и точно', -опомнился я, пристраиваясь 'в хвост' к рослому детине, и машинально протирая глаза, всё ещё мокрые после утреннего умывания.
  А ведь и действительно. Я так закрутился, что и запамятовал о назначенном на сегодня свидании с женой. Ведь точно. Прошло ровно полгода с предыдущего нашего свидания. А свидания разрешены в полгода раз.
  Странно. Первое полугодие я ждал, когда мне дадут пообщаться с женой, с большим нетерпением. Я сильно соскучился по ней. Но второе полугодие почему-то притупило мою тоску. Скажу больше, я вообще перестал по ней скучать. То есть, первые месяцы, какая-то инерция ожидания сохранялась, но затем она стала как-то растворяться в сознании. Я даже начал ловить себя на мысли, что эти свидания являются лишней тратой нашего времени, поскольку отвлекают нас от работы. Вот когда победим, закончим свою великую миссию, вернёмся домой - тогда и наобщаемся досыта. Вся жизнь ещё впереди. А пока нужно, закусив удила, работать, работать и работать!
  Но раз надо, значит надо. И я послушно шёл за охранником по коридору.
  Мы прошли через оперативный зал, через дежурную дверь вышли на лестничную площадку, и стали спускаться вниз по ступенькам. Этаж за этажом. Шаги наши гулко раздавались в тишине. Иногда я громко кашлял, и отголоски этих звуков разлетались по пустому колодцу вверх и вниз, подобно выстрелам. Охранник, бряцая ключами, равнодушно вёл меня дальше.
  
  Переговорная комната располагалась на три этажа ниже моего. Идти было не очень далеко. Сопровождающий приложил карту к замку, открыл дверь, и завёл меня в узкий, кишкообразный коридорчик, внутри которого отовсюду слышалось гудение приборов, и, судя по заметному сквозняку, интенсивно работала вентиляция.
  -Сюда, -отрывисто командовал охранник, хотя я и сам знал, куда надо идти. -Влево. Стоять.
  Я остановился напротив очередной двери. Он отпер её и указал, -вперёд.
  Внутри была знакомая каморка со столиком и двумя стульями. На столике стоял старый-престарый компьютер, с таким же старинным, пыльным и грязным монитором, на котором заплесневело желтели обои рабочего стола в виде африканской саванны с гуляющими слонами. И одна единственная иконка мессенджера, словно огромный битый пиксель, инородно темнела посередине экрана, прямо на ухе одного из слонов.
  -Сесть, -приказал охранник, после чего с противным скрежетом отодвинул второй стул к стене, и уселся на него в расслабленной позе. -Напоминаю. На свидание отводится пятнадцать минут. Время не теряем, за базаром следим. Всё понятно? Приступить к свиданию.
  Я откашлялся ещё раз, и положил ладонь на липкую, пожелтевшую 'мышку', по виду - ровесницу кембрийских трилобитов. Навёл курсор на иконку, щёлкнул. Раскрылся мессенджер. Пошёл видеовызов. Передо мной на экране появилось бледное, осунувшееся лицо моей жены. Позади неё, блеклым фоном пестрела наша комната. Когда-то, меня страстно тянуло туда. Вид моих знакомых вещей вызывал тоскливую боль. Теперь же я смотрел на неё, как на чужую. Мне больше туда не хотелось. Вообще не хотелось.
  -Лёшенька, здравствуй, -послышался в полудохлых колонках-пищалках голос супруги. -Как ты, родной мой?
  Я поморщился, словно от зубной боли. 'Лёшенька'... Какой я тебе Лёшенька? Стыдища какая, перед охранником. Я - холл-оп номер 2-342! А не Лёшенька какой-то дебильный. Дура тупая.
  Но я сдержался, и вместо возмущения, ответил ей, постаравшись улыбнуться, хоть это, возможно, у меня и не получилось.
  -Привет. Я норм. Ты как?
  -Я тоже хорошо! -супруга всхлипнула, и обеими своими худыми ручонками, быстренько, по мышиному, вытерла щёки, после чего сделала безуспешную попытку улыбнуться. -Хорошо всё у меня, ты не беспокойся! Ты-то как? Кушаешь? Вид у тебя какой-то...
  -Нормальный, -перебил я. -Всё у меня замечательно. Еда вкусная и питательная. Занимаюсь спор...
  Глотку предательски защекотало, и я опять закашлялся.
  -Ты не заболел?! -встрепенулась собеседница.
  -Нет! Кхххак! Нет. Здесь просто пыльно... Всё нормально. Кххак! Что ещё у тебя нового, расскажи.
  Жена помедлила пару мгновений, словно в её душе шла какая-то борьба, но вот она переломила незримую преграду, и скороговоркой вывалила на меня целый ворох произошедших с ней событий. Что она работает на трёх работах, чтобы покрыть все висящие на нас кредиты, а по ночам шьёт комбинезоны для наших ребят там. Квартплату снова увеличили на пятнадцать процентов, и, видимо, теперь ей придётся отказаться от дорогого Интернета, а также, серьёзно урезать себе рацион. А ещё по квартирам ходят волонтёры и собирают у жильцов любые, какие есть, видеокамеры - для наших ребят там.
  Тут я задумался над тем, что действительно, за последние месяцы, качество изображения, передаваемого НРТ заметно ухудшилось.
  -У нас же выпускают свои, отечественные видеокамеры, -неуверенно напомнил я. -Мы же теперь полностью независимы от импорта в этом отношении.
  -Да, -закивала супруга, -но там проблема возникла с поставками из Китая. Поэтому наши заводы по производству спецоборудования встали. Но правительство по телевизору обещало, что уже ведутся переговоры с Индией, и уже в следующем году производство у нас возобновится. Надо только потерпеть.
  -Понятно, -ответил я. -А насчёт денег, вот что... У меня же есть счёт, на который мне приходит зарплата. Хорошая зарплата. Из неё, конечно, половина удерживается на моё содержание, на еду, на благотворительные отчисления нашим ребятам там, и прочее... Но остаётся всё равно прилично. Я узнаю, можно ли как-то отправить деньги тебе...
  -Нельзя, -моя собеседница горько отмахнулась. -По телевизору говорят, что ваши деньги заморожены на счетах. Для безопасности. Чтобы их никто не похитил. Было выдвинуто предложение, чтобы вы могли ими распоряжаться, пока находитесь... Там... Но Государственная Дума отклонила это предложение. Поэтому, пока ты не вернёшься, денег тебе не отдадут. Но ты не переживай, Лёш. Я найду средства. Я что-нибудь придумаю. Лучше скажи, что тебе отправить? Я тебе каждый месяц отправляю конфеты твои любимые, они тебе ещё не надоели? Может чего-то ещё хочется, вкусненького - я отправлю!
  Я потупил взгляд. Ни одной передачки от жены, за всё время моего пребывания здесь, я ни разу не получал. Ни одна до меня не дошла. Но я не стал ей об этом говорить. Это было запрещено. Поэтому я ответил просто и коротко, -ничего не надо. У меня тут всё есть. Не трать лишние деньги.
  -Курева! -крикнул охранник, слушающий наш разговор. -Курева пусть пришлёт!
  -Да, -скосившись на него, пробормотал я. -Сигарет мне пришли.
  -Ты же не куришь, -опешила жена.
  -Теперь курю.
  -Ладно... А какие тебе прислать?
  -Любые. И всё. Сигареты, и всё. Поняла?
  -Поняла.
  -Время, -буркнул охранник. -Закругляйся.
  -Ну всё, пора заканчивать, -я сделал серьёзное лицо. -Я должен вернуться к своим обязанностям. От нас здесь зависит очень многое. Существование нашего мира. Существование нашей великой нации.
  В груди словно кошка царапнула бронхи. Я опять закашлялся.
  -Не нравится мне твой кашель! -встревожилась жена. -Дорогой, ты к врачу обращался?
  -Да, -с трудом подавив кашель, кивал я. -Всё в порядке у меня. Это всё дурацкая пыль. Першит от неё. Не обращая внимания.
  -Лёшечка. Когда же ты вернёшься?
  -Когда мы победим, -отрезал я.
  -Кого?
  -Кого надо. Всё. Давай, счастливо. У меня работы по горло.
  -Я люблю тебя.
  Ничего ей не ответив, я отключил видеосвязь за секунду до конца отсчёта таймера.
  Воцарившаяся тишина на какое-то мгновение ошарашила меня, и заставила задуматься. Может быть зря я так с ней? Не надо было так грубо? Она ведь и вправду беспокоится обо мне. И я беспокоюсь о ней... Вроде бы... Или нет? Или мне на неё наплевать? Кто она мне? Зачем она мне? Мне и без неё хорошо. Мне и одному классно. Мне никто не нужен, кроме моей работы.
  Тут мне вдруг стало страшно.
  Во что я превратился? Ведь я таким не был. Я был совсем другим. Чутким, заботливым, внимательным. Я нуждался в семье, в тепле и женской ласке. Мне было хорошо в моей уютной, маленькой квартирке, среди моих любимых вещей. У меня даже было хобби. А сейчас? А сейчас всё это кажется мне какой-то шелухой. Детством, 'игравшим в заднице'. Да. Я был ребёнком. Малолетним дебилом. А теперь повзрослел. Понял Истину! И эта истина заключается в работе. Правильно ли это?
  Моё мимолётное раздумье прервал охранник, нависавший надо мной тёмным, пыхтящим утёсом.
  -Подъём, -твёрдо, но беззлобно скомандовал он. -Чё залип-то? На выход.
  Я тут же опомнился, вскочил со стула и отправился к двери. Парень пошагал за мной.
  -Прикольная у тебя тёлка, -хрюкнул он мне в спину.
  Я ничего не ответил, свернув по коридору - к выходу на знакомую лестничную секцию.
  И всё же, -думал я. -Наверное, я был с ней излишне чёрств. Не нужно было так. Возможно, мне следовало как-то её приободрить, поддержать... Ведь теперь мы увидимся только через шесть месяцев, на очередном свидании... Ну и какой смысл её приободрять? Какой смысл поддерживать? Она не маленькая девочка. Справится. Ей там хорошо. Не то, что мне. И тем более, не то, что нашим ребятам там. Она сидит дома и балдеет. А я... А я оберегаю её мир от падения в ад. Хоть бы 'спасибо' сказала, овца неблагодарная...
  Я опять закашлялся, прикрыв рот одной рукой, а второй машинально опершись на стену. Только тут я почувствовал, что мне немного не хватает воздуха.
  Сверху, навстречу нам, по лестнице кто-то неуклюже спускался. Их было двое, и они, с молчаливым усердием, тащили что-то тяжёлое.
   -В сторонку, -скомандовал поднимавшийся за мной следом конвоир. -Пропусти.
  Я прижался к стене, дыша так, словно пробежал стометровку. Наверху из-за поворота показались двое охранников, несущих носилки с каким-то человеком. Я не сразу понял, живой ли он, но мой сопровождающий намётанным глазом, ещё издали всё сразу понял.
  -О, ещё один 'готовченко'? -спросил он. -А чё вы его в открытую тащите? Хоть бы накрыли чем.
  -Чем?! -проворчал один из носильщиков. -Простыни казённые все на пересчёт. Хочешь - поделись своей тужуркой.
  -Вот ещё!
  -Ну тогда и не умничай! 'Не накрыли...' Ему-то какая разница? Ему не холодно. Ему вообще уже по хер на всё. Отпрыгался, Цорик. А вам если он не нравится - так не смотрите!
  -Ладно, ладно, -отступил мой охранник, пропуская их. -Я ж просто. Мне-то по барабану вообще... Слышь, пацаны, а это не зараза какая? А то мы все тут без 'намордников' ходим. Не подхватить бы чего.
  -Не очкуй. Это опять раковый, -успокоил его второй носильщик. -От раковых не заразишься.
  Я мельком бросил взгляд на лицо умершего. Оно было с землисто-серым оттенком кожи, но ещё вполне живое, не залитое восковой трупной желтизной. Видимо умер он совсем недавно. На губах, подбородке и щеке обильно размазана кровь. Что характерно, лицо показалось мне очень знакомым. Где я мог его видеть?
  Да ведь это же мой сосед по этажу! Точно, он. Я видел его неоднократно. Кажется, его кровать располагалась в самом дальнем углу нашей комнаты-казармы, поэтому он постоянно ходил мимо меня. Почему же он так слабо мне примелькался? Ну конечно... Он дежурил в параллельную смену. Когда я спал.
  Теперь я уже определённо восстановил в памяти эту фигуру. Ту самую, которая иногда, качаясь, пыхтя и покашливая, словно зомби, ковыляла мимо моей лежанки. Я ещё тогда догадался, что он чем-то сильно болен. Но то, что у него рак - я не знал.
  
  Конечно, ещё полгода назад, в этапы добровольной самомобилизации начали включать больных с онкологией, находящихся в стадии ремиссии. Но я не думал, что теперь призывают даже тех, у кого рецидив.
  Меня это так поразило, что я позволил себе нарушить дисциплину, и заговорил с охранником, который меня вёл.
  -А разве таких тяжёлых онкобольных теперь тоже принимают? -спросил я у него, и тут же, опомнившись, виновато потупился.
  Но видимо охранник тоже был взволнован увиденным, потому что вместо традиционных окриков 'Молчать! Разговорчики!' он вполне панибратским тоном ответил мне:
  -Да. Всех подряд гребут. Только раковые для Запределья не годятся. Поэтому их определяют сюда, к нам. Ну а какая им разница? Всё равно помирать. Болезнь тяжкая. Лечить её слишком дорого. А так они хотя бы успеют напоследок пользу родине принести... Ты давай, не задерживайся тут. Вперёд, вперёд, -последние слова он произнёс даже как-то ласково, по-братски.
  Я не стал злоупотреблять его внезапной лояльностью, и тут же продолжил подъём по лестнице.
  
  Как же тяжело мне дался этот подъём. В груди словно кто-то крутил ржавый механизм, вызывающий глубокие хрипы. Одышка усиливалась с каждой ступенькой. Голова вспотела. Сердце стучало как сумасшедшее. Всё время хотелось кашлять. Хорошо, что подниматься оставалось не далеко. Но впечатление было такое, будто я взобрался этаж эдак на пятнадцатый, если не выше.
  Ерунда, -думал я. -Это всё оттого, что я мало двигаюсь. Организм расслабился, размяк, без физической нагрузки. Ничего страшного.
  Не хотелось думать, что это намёки на приближение очередного инфаркта. Тем более, что симптомы на предынфарктные не вполне походили. Они больше напоминали пневмонию.
  Тут я вспомнил труп, который пронесли мимо нас по лестнице, и подумал, что, видимо, ошибался насчёт раковых больных. Я был уверен, что на последних стадиях этой болезни, люди высыхают и сильно теряют в весе, поскольку разросшаяся опухоль пожирает их изнутри. Но человек, лежавший на носилках, отнюдь не выглядел иссохшим. Он конечно же не был и толстячком, но назвать его 'усохшим' просто язык не поворачивался. Ни малейших следов истощения. Тело как тело. Видимо не всякий рак на своей последней стадии высушивает человека до живого скелета.
  Да что я вообще об этом думаю?! Как будто подумать мне больше не о чем! Мало ли кто тут подох? Значит пришло его время.
  
  В стойле меня ожидал неприятный сюрприз. Стол был заляпан свежими пятнами крови. Но, что самое гнусное, ею была забрызгана клавиатура. Выходит, что парень, которого унесли на носилках, работал именно в моей кабинке? Вот, скотина! Просто свинья. Ну кто так делает?!
  Я вышел обратно в зал, и охранник, который уже уходил к своему месту дежурства, заметив моё возвращение, раздражённо воскликнул, -ну и чё?! Чё ты выскочил-то?!
  -Там это, -оправдывался я. -Этот... Он там всё кровищей своей уделал!
  -И чо? -икнув, посмотрел на меня охранник. -Ты крови боишься? Типа, мнительный очень? Потерпи часик. Придёт дежурный наряда, и вытрет...
  -Да он там весь стол загадил. Всю клавиатуру. Мне бы тряпку какую-нибудь.
  -Чо, прям всё захаркал, что ли? -охранник брезгливо сморщился, его голос стал мягче. -Н-да, отстой. Ну ты это... Давай только быстро. Тряпок у меня нет. Сгоняй в столовку, возьми там салфеток, и воды в кулере набери. Только шеметом, понял? Если начальство увидит, что ты тут в рабочее время по этажу шастаешь, мне пистон за тебя вставят. Дуй резче!
  -Ага, -кивнув, я поспешил в столовую.
  На моё счастье, пока я бегал, никто из начальства к нам не заявился, а в столовой оказались лишние салфетки.
  -Вот же скотина, -про себя ворчал я. -Угораздило же эту тварь наблевать кровью прямо на клавиатуру... Отвратительно! Нет бы на пол нагадил... Тогда бы пришлось убирать тому, кто сегодня по расписанию дежурит в наряде... А, кстати, кто сегодня дежурит по этажу? Не я случайно? Нет. Точно не я... Я совсем недавно шваброй махал.
  С этими мыслями я вернулся в кабинку и, с тяжёлым сердцем, принялся за уборку. Компьютер был заблокирован, и блокировка снималась только мышкой, поэтому клавиатуру можно было смело протирать, не опасаясь нажать что-нибудь нечаянно.
  Кровь уже успела свернуться и подсохнуть. Ярко-алая, плотная, она напоминала бесформенные стикеры, наклеенные невпопад, сминающиеся в гармошку при стирании.
  Хоть бы чистящее средство было под рукой. Когда-то, ещё в самом начале моей службы здесь, у нас в туалете стоял флакон-пульверизатор с чистящим средством, но потом он исчез, как и многие подобные мелочи, вроде дополнительного кулера в операционном зале, хорошего мыла и туалетной бумаги.
  Стол я протёр быстро, но с клавиатурой пришлось повозиться. Нет ничего хуже клавиш, которые постоянно нажимаются, не давая себя прочистить как следует. Параллельно я продолжал костерить виновника моей непредвиденной заморочки. Пока вдруг не поймал себя на мысли, что человек, чью кровь я сейчас убираю, уже умер. Его уже нет. Разумеется, я знал это и прежде, но сейчас это осознание, словно очередная накатившаяся волна при бушующем шторме, принесло с собой нечто жгучее и пугающее.
  Подумать только. Я ругаю мертвеца. И ругаю за то, что он перед смертью испачкал мой рабочий стол. Но это не было его виной. Возможно, страшный финал застиг его врасплох, и бедняга даже не смог ничего предпринять, беспомощно хрипя и кашляя кровью, в припадке своей короткой, но жуткой агонии. Ведь это был... Это был человек. Такой же как я. Как и остальные из моей казармы. Человек. Не животное. Боже... Ведь когда-то мне было жалко даже умирающих животных. Не говоря уже про умирающих людей. А теперь? Что стало со мной теперь? Почему я превратился в такого бессердечного социопата? Почему люди стали вызывать у меня только раздражение и злость? Почему мне стало некомфортно находиться в их обществе? Почему мне хорошо только когда я остаюсь один? Я не знал ответа на эти вопросы, и оттого лишь сильнее злился.
  Дурацкие мысли. Пошли все в задницу. Чёртовы ублюдки.
  Закончив наконец уборку, я бросил скомканные, окровавленные салфетки в угол кабинки, и, наконец-то уселся в кресло, тяжело дыша. Дыхание вырывалось из моего горла вместе с неприятными хрипами, но постепенно выравнивалось, успокаивалось. Успокаивался и я.
  Пора за работу.
  
  Восстанавливая дыхание, я бегло осматриваюсь. Вокруг меня оперативная кабина. Рабочая ячейка. Всего таких на этаже двенадцать. Они разделены глухими перегородками, как в некоторых офисах, чтобы холл-опы не мешали друг другу работать. А входы в них закрываются такими же звуконепроницаемыми дверями. В целом, такая кабинка по размерам не больше обычной среднестатистической уборной. Здесь могут свободно разместиться только два человека. Но как правило работает только один. Вдвоём могут работать только со стажёрами.
  В кабинке плохое, очень тусклое освещение в виде небольшой светодиодной лампочки под потолком. На столе лежит журнал, где нужно каждый раз делать отметки, когда мы заступаем на дежурство и когда снимаемся с них. Так же есть стопка формуляров для контрольных записей. К стенке приклеены листики с распечатанными молитвами для православных и сурами для мусульман. Под столом - уже упомянутая мною грязная пластиковая бутылка и помаргивающие индикаторами короба блока ИКП.
  Здесь тесно, душновато (вентиляция почти не работает), одиноко. Ощущение, что ты находишься в лифте. Но именно здесь я испытываю долгожданное умиротворение. Словно оказываюсь на своём месте. Там, где я должен быть. И мой разум вырывается на свободу - во внешнюю сферу. Туда, где царствует Запределье.
  Если бы вы оказались здесь, вы бы вряд ли вдохновились увиденным, но всё же, кое-что вас бы определённо заинтересовало. Я говорю о концентраторе. И это не тот концентратор, который обычно используют в компьютерных сетях. Нет. Это концентратор КВП. Система, позволяющая нам работать с максимальным вниманием и отдачей. При помощи неё мы не просто пялимся в камеру НРТ, но и входим с этими самыми НРТ в некое подобие ментального контакта. Не знаю, как это работает, но ощущения, вызываемые работающим концентратором, позволяют мне погружаться в Запределье, буквально чувствуя его на себе, или же себя внутри него. Не исключено, что это просто иллюзия, но его воздействие на разум является несомненным.
  
  Я надеваю на голову серый, местами окисленный обод концентратора, крепко соединённый тугой косичкой проводов с центральным блоком ИКП, покоящимся под столом, подобно спрятанному пиратскому сундуку, и никогда не выключающимся. Ещё пара секунд и я снова окажусь там...
  Что же меня ждёт там сегодня?
  Пришла пора это выяснить!
  
  Глава 3.
  Как только электронная 'корона' опустилась мне на голову, я сразу испытал знакомое приятное расслабление. Палец привычно щёлкнул по левой клавише мышки, и на ожившем мониторе появилась форма для ввода пароля, который я незамедлительно набрал.
  Программа контроля запустилась, последовала загрузка моего рабочего сегмента, и, наконец, импульсное сопряжение с передающим устройством. Блок под ногами различимо загудел, словно в нём заработало несколько дополнительных вентиляторов, и я ощутил долгожданное покалывание в области скальпа. Это чем-то напоминало франклинизацию -процедуру 'электростатического душа', назначаемую невропатологами в поликлиниках, когда человека сверху обдаёт невидимым потоком целебного электричества.
  Только в случае КВП, всё происходит мгновенно. Уже через секунду я полностью избавился от всех неприятных ощущений, донимавших меня с момента пробуждения. Мерзкий кашель прекратился, боли в грудной клетке утихли, и хрипы перестали различаться при дыхании. Или же я просто вдруг перестал всё это замечать. Так это, или нет - какая разница? Мне стало хорошо. Внимание обострилось. Ничто не отвлекало меня от работы, и никакие неприятные воспоминания, включая разговор с женой и запачканный кровью стол, более не мешали моему сосредоточению, словно я оставил их где-то за дверью своего укромного 'стойла'.
  Слушая переливчатую настройку передатчика, я быстро сделал отметку в журнале, и, дождавшись в наушниках три коротких сигнала, говорящих об успешном соединении и хорошей связи, доложил в микрофон ровным голосом, -'холл-оператор 2-342 заступил на дежурство и ожидает подключения к сети'.
  В ответ на это послышался отборный мат.
  -Затычкин! Прокрутить тебя через три хрена, в ухо, в горло, в нос и в дышло! Видал я твой рот на своём приборе! Затычкин, ну йода на рог, ну ты совсем страх потерял?! Совсем почву под ногами почувствовал?!
  Это было самое цензурное из услышанного.
  Я моментально узнал офицера-распределителя с позывным 'Гав'. Он всегда был таким крикливым и вредным. Но сегодня его настрой оказался особенно взвинченным. И дело тут не только в его плохом настроении, но и в том, что именно это самое плохое настроение у него вызвало. Видать произошло нечто на самом деле незаурядное.
  Разумеется, я не боялся Гава, и всех его жутких проклятий в мой адрес. Не боялся даже угроз о том, что он пожалуется на меня начальству, которое меня 'вытащит за шкирку из моего уютного креслица, вытряхнет из тёплых тапочек, и засадит мне в задницу штекер пять на пять, без солидола'. Грозно конечно, ничего не скажешь. Но бестолково. На новичка может быть и произвело бы впечатление, но только не на тёртого калача - бывалого оператора. Я точно знал, что офицеры-распределители - это всего лишь мелкие сошки, шавки, которые ничего не могут предъявить нашему ведомству. И уж тем более, никак не могут дотянуться до нас. Вот они и бесятся в бессильной злобе.
  Выслушав продолжительную ненормативную тираду, я наконец-то узнал от Гава, что его взбесило моё опоздание на дежурство. У них там запланирована какая-то очень важная вылазка, а отряд недоформирован из-за того, что все дежурные холл-опы уже заняты, а единственный свободный канал не активен, потому что я к нему вовремя не подключился. Разумеется, я не стал ему ничего объяснять, и оправдываться, рассказывая про заранее назначенное свидание с женой и незапланированную уборку в стойле. Было бы перед кем отчитываться и унижаться. Поэтому я просто дождался, пока он не выпустит пар, и не произнесёт долгожданное, -'перевожу на основной канал! Подключаю!'
  Наконец-то.
  'Холл-оператор 2-342. Сопряжение с ИМО-23-4457. Загрузка коннектора. Трансмиттер потоковой передачи активирован'.
  В наушниках зашумело, загудело, затрещало. По экрану пробежала рябь, и вскоре появилось изображение. Я увидел людей, одетых в одинаковые серые костюмы, похожие на скафандры. На бесформенных шеях свисали хоботы гофрированных шлангов, входящих сбоку в головную часть одним своим концом, а другим - через плечо уходящие за спины, к баллонам с дыхательной смесью. Вместо лиц я видел сплошные тонированные забрала, за которыми с трудом проглядывались противогазы. Видеокамеры, словно роботы-попугаи на плечах космических пиратов, одноглазо таращились своими чёрными объективами.
  -Всё, мой подключился, -раздался глухой, но очень близкий голос.
  Говорил НРТ, через чью камеру я сейчас смотрел на мир.
  -Наконец-то. Ну что, все готовы? Давайте, пацаны, пошевеливаемся, и так уже времени потеряли до хрена, -ответил, по видимости, начальник отряда.
  Вся команда поднялась с длинных лавок, расположенных друг напротив друга в довольно тесном шлюзовом боксе. Знакомые стены, покрашенные шаровой краской, с пёстрыми плакатами, развешенными повсюду, где только можно. Продолговатые лампы над головой. Мы всё ещё в предбаннике.
  -По одному, не толкаемся, выходим, выходим. Кекс, Фугас, не забудьте оборудование.
  НРТ выстроились в шеренгу и, пыхтя продуваемыми фильтрами, стали неторопливо двигаться на выход. Шлюзовые ворота уже были открыты, и я мог разглядеть мелькающие впереди желтоватые обои Запределья.
  -Затычкин? -буркнул мой подопечный.
  Обращение было адресовано уже не кому-то, а лично мне. 'Затычкин' - одно из моих прозвищ.
  -Затычкин, это ведь ты?
  -Да, я. А ты...
  -Колдун.
  -Точно. Привет, Колдун. Давно не виделись.
  -Чё задержался-то? Проблемы были? -знакомый НРТ сразу догадался о том, что я опоздал неслучайно.
  -Были. Но видимо не такие серьёзные как у вас?
  -У нас? Хых. А ты чё, в курсе уже?
  -Нет. Просто догадался. Гав на меня наехал как танк на немецкий окоп. Это 'ж-ж-ж' неспроста?
  -Неспроста, Затычкин, неспроста. Пацаны опять видели что-то на нуле. Теперь уже явно.
  -Что?
  -Хрен его знает. Но в итоге у нас тут чуть ли до бунта не дошло. Начальство до последнего отказывалось верить, что на нулевом этаже кто-то водится. И только когда вся бригада ультиматум поставила, пошло на уступки. Отменили все запланированные работы на нуле до выяснения всех необходимых обстоятельств. Вот наше отделение и подрядили заняться этой проблемой.
  -Заняться, как? Мне вообще никаких циркуляров не поступало.
  -А ты вообще, что ли, не в курсе? Ну у вас там и жирафы! Дело-то пахнет керосином. Движуху видели в колонном зале. К счастью, пока только там. Поэтому наша задача - найти колонный зал, и установить там камеры с детекторами. Если в зале действительно кто-то обитает - его зафиксируют приборы, и у нас появится доказательство.
  -Ясно. А что за движуха? Кого вообще видели-то? -спросил я.
  -Да непонятно. Просто что-то двигалось. А разглядывать, сам понимаешь - себе дороже. Пацаны сразу ноги в руки и драпать подальше. Хрен ли, нам на нуле даже стволы не выдают. Чем отмахиваться от этого говна?
  -А может показалось пацанам? Может нет там никого?
  -Может и нет. Хорошо, если действительно нет. Не хотелось бы, чтобы там что-то было. Но ведь, помнишь, что раньше нам говорили? Что нет в Запределье никаких чудищ. Что это всё байки. Выдумки. Глюки. И только после того, как они десять человек утащили...
  -Так, мужики, слушаем внимательно, -командир отряда, шедший впереди, остановил группу, когда та покинула форпост, и оказалась в большой комнате, из которой вело сразу несколько выходов, уходящих куда-то вглубь однообразного жёлтого лабиринта, освещённого одинаковыми лампами. -Пеленг на карту. Я иду впереди. Не растягиваемся...
  
  Стоит внести некоторое пояснение насчёт этой самой 'карты', на которую собрались выдвигаться наши ребята там. Дело в том, что ориентироваться в Запределье чрезвычайно сложно в связи с хронической нестабильностью оного. Запределье постоянно меняется, и преобразуется, тасуя и перемешивая свои коридоры, сужая одни помещения и расширяя другие. Освещая одни области и погружая в темноту другие. Запутаться в этой мешанине очень просто, и, как я уже говорил, составить карту здесь попросту невозможно, поскольку любая карта потеряет свою актуальность уже через час после своего составления.
  Я слышал, что какие-то математики пытались просчитать закономерности, и на их основе создать динамическую карту, которая менялась бы вместе с Запредельем, но узнать эту самую закономерность им так и не удалось. Тогда учёными было принято весьма нетривиальное и, казалось бы, нелепое решение, составить карту внутри Запределья и из его элементов. Ранее, неподалёку от предбанника, был обнаружен некий артефакт 'Постамент', представлявший из себя пустую платформу, или плиту, лежавшую на полу в большом зале. Площадью примерно три на полтора метра, и высотой в метр. НРТ собрали найденные 'кирпичики' (небольшие геометрически-правильные фигуры, попадающиеся в разных частях нулевого этажа), и стали выкладывать из них карту, в том виде, в каком этаж пребывал в данный момент, пока не собрали довольно внушительную часть уровня в окрестностях предбанника. Разумеется, на 'Постаменте' уместился далеко не весь нулевой этаж, а только его часть, хоть и солидная. И, что характерно, задумка учёных сработала. Получившаяся 'карта' начала меняться вместе с этажом. Каждый раз, приходя к карте, НРТ видели, что фигуры на ней поменяли своё местоположение, и стали соответствовать новой схеме лабиринта. Таким образом появилась возможность ориентироваться по карте нулевого этажа в реальном времени. Беда в том, что сам зал с картой постоянно и непредсказуемо перемещался в разные отделы нулевого этажа, и НРТ приходилось искать его снова и снова, находя каждый раз в разных местах, а порой и не находя вовсе.
  Разумеется, НРТ не раз пытались обмануть коварное Запределье. Сначала попробовали перенести 'кирпичики', из которых состояла карта, в предбанник, и выложить её там. Но в предбаннике карта работать отказывалась. Тогда решили повесить над ней видеокамеру, которая бы транслировала все изменения на схеме удалённо. Но карта опять перестала работать, словно стесняясь, что её снимают. Этаж видоизменялся, а карта - нет. Когда камеру отключали, её работа опять возобновлялась. Последней отчаянной попыткой обмануть карту стало приставление к ней круглосуточного караула из пары НРТ. Но тогда происходили вообще невероятные вещи. Карта успевала поменяться, пока на неё никто не смотрел и не направлял свою камеру. И нулевой этаж менялся вместе с ней, перенося и карту, и обоих её часовых, вместе с залом, на новое место так, что люди вообще ничего не замечали.
  Поэтому, единственным действенным решением руководства стало размещение в зале с картой очередного сигнального маяка, по которому её можно было отыскать, запеленговав исходящий сигнал. Такие маяки расставлены по всему нулевому этажу, а также на трёх этажах, расположенных дальше. Это пока что единственные приспособления, позволяющие НРТ хотя бы как-то ориентироваться в этой огромной головоломке.
  
  Таким образом, отряд, вышедший сегодня на задание, первым делом направился к карте, чтобы выяснить, где в настоящий момент находится участок, под кодовым названием 'колонный зал', и заодно, на схеме, прикинуть план своих действий. В отряд входило шесть человек. Командир с позывным Факир, и пятеро рядовых: Ося, Фугас, Мамон, Кекс и Колдун. Хотя разобрать кто из них - кто, не могли, наверное, даже они сами. Старшина отличался лишь более жёлтым цветом 'скафандра'.
  -Не нравится мне что-то сегодняшняя обстановка, -глухо произнёс один из НРТ, идущий ближе всех к Колдуну. -Как-то сегодня здесь... Не так... Предчувствие плохое...
  Но никто не стал ему отвечать. Поэтому он тут же смолк.
  Слегка переваливаясь сбоку-набок, точно пингвины, в своих широких одеяниях, НРТ двигались через помещение, похожее на офисное, разграниченное перегородками, напоминавшими те, что установлены в нашем зале, но без мебели и техники внутри. Будто какие-то таинственные строители только что закончили здесь ремонт: проложили проводку, подключили освещение, поклеили обои, навесили потолки и уложили мягкий настил. Осталось зайти, занести оборудование и располагаться. Но я уже говорил, что внешность Запределья ой как обманчива.
  Колдун будто бы уловил мои мысли, и пробормотал.
  -Сколько здесь хожу - постоянно думаю. Ведь кто-то же это всё построил? Поклеил эти уродские обои. Лампы повесил, подключил к электричеству. Значит где-то есть и источник энергии. Какая-то электростанция, или типа того...
  -Думаешь, не проверяли? -поддержал я беседу. -Месяцев десять назад, когда я ещё новичком был, ребята тут пытались лампочки ковырять. Искали, к чему они подключаются.
  -И?
  -И-и... Ничего. Провод там есть, но уходит куда-то через потолочную плиту. Вытянуть за кончик не получилось. Чтобы узнать, куда он там уходит, или хотя бы просто, вытащить его, нужно потолок продолбить. Сперва хотели этим заняться. Даже перфоратор приволокли, но начальство внезапно запретило. Так по сей день эта затея и не реализована.
  -Наверное это и к лучшему. Я бы тут тоже шибко ничего не ковырял. Не нами проложено, не нам и ковыряться. Только до беды доковыряемся.
  Он умолк. Я тоже не стал продолжать разговор. Тем более, что лишняя болтовня сильно мешала сосредоточиться. К сожалению, камера на плече НРТ не могла вращаться. Можно было лишь на программном уровне чуть-чуть смещать её угол обзора в одну из четырёх сторон. А как бы было хорошо, если бы она вращалась наподобие фантастической пушки хищника из одноимённого кино. Но увы. Единственное, что меня сильно выручало - это возможность переключения на широкоугольное изображение. Справа сразу появлялась вытянутая серо-жёлтая выпуклость, являвшаяся всего лишь головой человека, нёсшего эту камеру, но зато само изображение растягивалось в разные стороны и давало гораздо больший угол обзора, хоть и менее информативный. В общем, для беглого поверхностного обзора я использовал 'ширик', а когда присматривался к чему-то, возвращался на обычное изображение.
  Сейчас можно было немного расслабиться, поскольку группа была довольно большой, и помимо меня её контролировало ещё пятеро холл-опов. Итого, шесть человек и двадцать четыре глаза. Мимо нас муха не пролетит, да и откуда здесь взяться мухе?
  
  Мимо проплывали пустые закутки, смежные комнатки, тупички и коридоры. Кое-где свет отсутствовал, погружая участок этажа в почти кромешную темноту. Но в основном, освещение везде работало исправно. Лампы мерно гудели, иногда помаргивали. Сколько раз я здесь бывал, вот так, сидя на плечах у наших ребят там, словно верный сурок из песни Бетховена. И обстановка всегда была одинаковой. Менялось только расположение всех этих ходов-переходов. Но их внешний вид всегда оставался неизменным. И ещё пустым. Очень пустым. Он напоминал времена, когда мне приходилось оставаться в офисе одному допоздна. Доделав свою работу, и собираясь домой, я должен был пройтись по всему этажу, выключить свет и, закрыв входную дверь, поставить объект на охрану. Ходя по тем безлюдным коридором, и отключая свет, я моментально погружался во мрак, и в душе у меня каждый раз что-то ёкало. Словно кто-то невидимый на свету именно этого и ждал. Ждал, когда свет исчезнет, и темнота вновь позволит ему обрести плоть. Быстро двигаясь по коридору и видя впереди приближающийся светящийся пятачок - участок, где свет ещё проникал через стеклянные двери главного входа, я не хотел даже думать о том, что сейчас находится позади меня. Я не боялся темноты. Я боялся того, что может в ней находиться. Хотя и знал без всяких сомнений, что находиться там нечему, кроме пустоты.
  И вот, созерцая Запределье, я мог только радоваться, что нахожусь сейчас не там, где наши ребята, а здесь - в безопасном холл-опском стойле. Но утешение это было слабым, поскольку я не мог оторваться от созерцания Запределья. И что бы ни случилось с нашими ребятами там, я был обязан оставаться с ними до конца. Как бы мне этого не хотелось - я вынужден был смотреть. Пока идёт моё дежурство. Пока работает камера.
  
  Наконец отряд остановился в знакомом мне зале, немного похожем на осовремененный египетский храм. Если бы на жёлтых обоях пестрели иероглифы - сходство получилось бы просто аутентичным. Но вместо мумий, сфинксов и скарабеев, здесь была лишь карта. Массивная белая плита, на которой расположилась миниатюрная модель нулевого этажа в масштабе примерно один к десяти. НРТ тут же окружили карту.
  -Так, отлично, вот она, красавица, -пропел командир. -Чё тут у нас? Так. Мы здесь. А пришли мы во-от отсюда...
  Говорил он, водя над картой своей герметичной, резиновой перчаткой.
  -Охренеть, -едва различимо пробубнил Колдун. -Она каждый раз становится всё реалистичнее. Когда-то тут просто кирпичи лежали. Помнишь, Затычка? А теперь, вон, гляди, прямо настоящий макет. 'Нуль' в миниатюре. Магия какая-то.
  -Угу, -согласился я, хоть и не мог разглядеть всех подробностей карты из-за ограниченности возможностей камеры.
  -Ну, что? Колонный зал рядышком, -продолжал главный. -Фугас, Ося, подойдите ближе. Вот, смотрите. Проходим здесь - выходим сюда. Не отклоняемся! У нас две камеры. Одну ставим вот сюда. Вторую - сюда. Что бы их линии - видите? - как бы пересекали друг друга. Обе будут 'простреливать' весь зал по диагонали с угла на угол, между колоннами. И если какая-то херабора будет там ползать - её засечёт не одна, так другая. Поняли? Так же, если сам зал перекосорылит от очередной метаморфозы, камеры не сместятся, поскольку секут сектора друг друга. Ну вот... Аккумуляторы ставим вот здесь, прямо по серёдке, промеж камер. Чтобы кабели далеко не тянуть. И уходим через вот этот коридор. Он немного в сторону отворачивает, к сожалению, ну да ничего. Вот здесь, смотрите, между ним и предбанником всего один переход. Шмыгнем через него, и мы дома. Все всё поняли?
  -Чего уж тут непонятного, -ответил один из НРТ.
  Тут где-то в глубине этажа послышался нечёткий, но вполне ощутимый звук, словно упало что-то тяжёлое. Короткое эхо ахнуло разок и примолкло. Вся группа моментально насторожилась.
  -А это ещё что?
  -Что за хренотень?
  -Дуремар, ты слышал это? -командир обращался уже не к своему подчинённому, а к оператору, наблюдавшему за происходящим через его камеру. -Нет, не показалось... Нет, это не близко...
  -Затычкин, -прошептал Колдун так, что его услышал только я. -Скажи мне, что это фигня.
  -Это фигня, -подтвердил я. -Чего вы как первоходки в штаны наложили-то? Первый раз, что ли эти звуки слышите?
  -Да нет, просто...
  -Просто не нагнетайте. У страха глаза велики, -отрезал я, вселив в него уверенность.
  
  Моё подбадривание не было голословным. В Запределье нередко слышались подозрительные звуки, в том числе и на нулевом этаже. И хоть их природу так никто и не выяснил, вместе с этим не было выявлено так же и их опасности. Они являлись чем-то вроде слуховых галлюцинаций, прозванных учёными 'акустическими миражами'. По предположениям последних, эти звуки производил так называемый механизм Запределья, отвечающий за его трансформацию. Некая гипотетическая шестерёнка в этих условных часах. Подобные звуки конечно всегда пугали и настораживали НРТ, путешествующих по Запределью, но уверенность в том, что их природа не связана с живой активностью, позволяла людям сохранять выдержку. До той поры, пока не выяснилось, что Запределье на самом деле обитаемо...
  Однако же, нулевой этаж... Наш нулевой этаж... В том, что он полностью безжизненен, был до последнего уверен даже я сам. Мне казалось, что нечисть с более глубоких этажей благоразумно не лезет на 'нуль', опасаясь человеческого присутствия. Как дикие звери не выходят из чащи к шумному туристическому лагерю. Но судя по последним тревожным сообщениям, всё могло оказаться несколько иначе. И не исключено, что нулевой этаж, истоптанный нашими ребятами уже вдоль и поперёк, вовсе не наша законно-оккупированная вотчина. И скоро нас убедительно попросят потесниться.
  
  -Ладно, орлы, соберитесь. Все поняли план действий? Тогда за мной. Не растягиваемся. Движемся друг за другом. Я - впереди, Кекс замыкает.
  Факир бросил ещё один взгляд на карту и, смешно развернувшись, словно неуклюжий Винни-Пух, направился к боковому выходу из зала. Группа послушно отправилась за ним следом. Колдун держался третьим. Я уныло созерцал большую шевелящуюся, помятую спину Мамона с портативной дыхательной системой, похожей на миниатюрный акваланг.
  -Затычкин, ты со мной? -спросил Колдун.
  -Тут я, тут, -ответил я. -Куда ж я денусь?
  -Мне показалось, что ты отключился.
  -Нет.
  -Понятно... Слыш... А из вашей компашки сегодня никто ласты не склеил?
  -Почему спрашиваешь?
  -Да просто... Интересуюсь.
  -Любопытной Варваре...
  -Да хорош. Не хочешь говорить - не надо, -сказав это, он обиженно запыхтел.
  -Вынесли одного утром, -мне не хотелось, чтобы он дулся на меня из-за ерунды, и я решил ему признаться. -И чё? Ты-то откуда узнал?
  -Ниоткуда. Просто сопоставил одно с другим. Это ведь Цорик был? Он? Да?
  -Слушай, я понятия не имею, кого ты называешь 'Цориком'. Мы не в курсе, как вы нас там называете. Ну, то есть, каждый из нас знает кликуху, которую вы ему повесили. Но мы, знаешь ли, друг перед другом этим не хвастаемся как-то.
  -Цорик сегодня ночью вёл Гомеса.
  -И чё?
  -Гомес не вернулся. Он ушёл на седьмой этаж. И пропал.
  -Вот как? Седьмой этаж - это ж вроде...
  -Оранжерея, да, -подсказал Колдун. -Недавно туда забредала пара - Кот и Маркиз. Оба вернулись. Ничего не принесли, но кое-что там увидели. Увидеть-то увидели, но взять не смогли. Спугнуло их что-то. Тогда решили туда отправить более опытного разведчика из нашей роты. Гомес вызвался. И всё. К назначенному времени он не вернулся. А с командного центра дошёл слушок, что всё, хана Гомесу...
  -Он иностранец что ли? -спросил я.
  -В смысле? -не понял Колдун.
  -Почему 'Гомес'?
  -Да какой ино... Да нет. Гомес - это потому что он похож на Гомеса Аддамса, из 'Семейки Аддамсов'. Ну просто вылитый. Был... И вообще, суть не в этом, а в том, что его прихлопнули. И Цорик был тогда с ним.
  -Колдун! Разговорчики! -послышался оклик командира. -Чё разбубнился там?! Бу-бу-бу!
  Колдун тут же притих.
  -Я что-то не вижу взаимосвязи, -произнёс я. -Причём тут ваш Гомес и парень из моего отдела? Думаешь, он был как-то причастен к гибели твоего сослуживца?
  -Забей, -прошипел Колдун. -Просто забей. Проехали.
  Но его слова никак не выветривались из моей головы. Что же он хотел этим сказать?
  
  Группа преодолела причудливое помещение, перегороженное беспорядочно расположенными стенами, и в конце концов вышла в так называемый 'колонный зал'. Название было более чем условным. 'Колоннами' являлись обычные прямоугольные столбы, равномерно расставленные в центре ровного квадратного участка примерно сорок на сорок метров. Уж на что это и было похоже, так на какой-то подземный гараж. Только освещение здесь работало прекрасно. Ни единой портачащей лампы тут не было. Колонный зал освещался очень ярко, и видеокамеры должны были видеть предельно чёткую и детальную картинку даже на большом удалении.
  -Мамон - туда, Колдун - туда, до конца, -указывал руками Факир. -Фугас, Кекс - берёте камеры и ставите, как условились. Азимут на Мамона и Колдуна. Ося - на тебе аккумуляторы. Выставляешь и тянешь проводку в обе стороны. Всем всё ясно?
  -Так точно, -откликнулась пара НРТ.
  Колдун тут же отправился в указанном направлении - в самый дальний угол колонного зала. Отойдя от основной группы, он сразу начал нервничать. Я почувствовал это по его участившемуся дыханию и по камере, трясущейся даже через оптический стабилизатор.
  -Автоматы бы нам, -бурчал он, проходя мимо очередной колонны.
  -Здесь никого нет, Колдун, -старался успокоить его я. -Видишь же? Тишь, и гладь, и божья благодать. Не знаю, кому здесь что могло показаться, но готов поклясться, что это был всего лишь глюк. Нулевой этаж под нашим полным контролем. Да даже если представить, теоретически, что какая-то тварь с других этажей приблудилась сюда... Хоть это и бред, на мой взгляд. Но всё же, если предположить. Стала бы она выбирать место для логова на самом светлом участке этажа? Там, где она особенно видна и заметна. Не-ет, парень, она бы стала ныкаться в самом тёмном уголке. Как паук.
  -Откуда ты знаешь, какая у них психология? -фыркнул Колдун, отдуваясь.
  -Это не психология, а логика, против которой не попрёшь. Если прятаться, то там, где тебя не видно.
  -А мне дядька рассказывал... Он в тюрьме сидел... Что если хочешь надёжно спрятать какую-то вещь в камере. Нужно положить её на самое видное место.
  -Твой сидевший дядька явно подшутил над тобой. И вообще. Насколько мне известно, когда некая сущность приближается к тебе, то изображение в камере начинает показывать помехи.
  -Это правда?
  -Не знаю. Я ни разу с местной фауной не встречался... Точнее, ребята, которых я вёл, не встречались. Но я слышал от других холл-опов, которые это наблюдали. И все говорили, что всегда, прежде чем появляется тварь, появляются помехи на экране. Вы этого не видите, но мы-то видим. Поэтому не бойся, Колдун, я сейчас никаких помех не вижу. А если увижу - то сразу тебя предупрежу. Уж в этом ты не сомневайся.
  -Точно? Блин, а если тебе покажется, что помех нет, а они есть?
  -Успокойся.
  -А эти помехи всегда появляются, или...
  -Успокойся! Остановись! -тормознул его я. -Мы пришли. Разворачивайся.
  Мне показалось, что не останови я его вовремя - он бы непременно врезался в стену, к которой приблизился почти вплотную.
  Нервозно шевеля плечами, Колдун развернулся на месте, и поглядел в диагональную прореху между углами последовательно расположенных колонн. Там, в самом дальнем конце этой условной прямой, шевелился далёкий силуэт в защитном костюме. Это был Кекс... Или же Фугас. Присев на одно колено, маленькая фигурка колдовала над тонким, чёрным столбиком. Камера на штативе. Из-за левой колонны, ближайшей к нему, вышел ещё один НРТ, который по всей видимости что-то тащил за собой. Он так же опустился на колено возле столбика и принялся возиться с ним. Второй сотрудник выпрямился, ещё раз взглянул на камеру, что-то проверив, словно отвесил ей почтительный поклон, и, обернувшись в нашу сторону, сделал характерный жест. Из-за удаления, я не понимал, что он показывает, но догадался, что это знак 'порядок' - большой палец, оттопыренный кверху. Колдун ответил ему тем же жестом.
  -Ну, что? -сказал он мне. -Похоже всё готово. Пора назад.
  -Давай, -согласился я.
  И мы отправились обратно через весь зал.
  -А ты не бывал на седьмом этаже, Колдун? -заговорил я, всё ещё подогреваемый недавней странной беседой про Гомеса.
  -Я? Нет. Я был только на втором и на третьем.
  -Это... Подвал и...
  -Аквапарк, -кивнул НРТ, и я заметил его кивок по искажению в широкоугольнике. -Да. Глубже я не уходил, и слава богу. Но в Аквапарке было интересно. Народу там полно. Его последние три месяца изучали особенно активно. Поэтому там не скучно.
  -Знаю, -согласился я. -Сам там был пару дней назад, с Негром.
  -А потом Негр погиб, -как-то странно, с язвой, хмыкнул Колдун.
  -И это я тоже знаю. И не погиб, а пропал. И не в Аквапарке, а в Подвале. Провалился в 'радиатор'. Не допрыгнул.
  -Откуда знаешь?
  Я не успел ничего ему ответить. Из-за колонны, словно призрак, вынырнул Факир, встав у нас на пути.
  -Колдун? Всё в порядке? -проскрипел он через свои изоляционные фильтры.
  -В полном. Никакой движухи. Камеру нацелили, -ответил НРТ.
  -Хорошо. Мамон и Кекс тоже 'отстрелялись'. За мной! Мы уходим.
  -Есть.
  Колдун пошёл за своим командиром.
  -Мы свою задачу выполнили, -удовлетворённо вещал Факир встречавшим его НРТ. -Теперь пусть очкарики протрут свои очки хорошенько и пырятся в мониторчики. Если какое-то говно начнёт ползать по колонному залу в наше отсутствие, две наших 'подружки' быстро его срисуют. Ну а если никого здесь нет, то... Хвала небесам! Ну что, пингвинчики вы мои? До дому - до хаты? Идём не растягиваясь. Я впереди - остальные за мной, как обычно. И никаких базаров. Вы сегодня просто как попугаи трындите, не затыкаясь. Я тебя имею в виду, Колдун.
  -Виноват, -буркнул тот.
  -Так, -произнёс лидер, и приложив два пальца к виску, добавил, чуть отвернувшись в сторону. -Дуремар! Вы там у себя камеры проверили? Картинку видите? Всё устраивает? Мы вам здесь больше не нужны? Оки-доки. Всё, парни! -Факир опустил руку, выпрямился и два раза хлопнул в ладоши. -Таможня дала добро. Уходим отсюда на хрен. За мной! Только бы он не успел перекинуться...
  
  Группа с явным облегчением выдвинулась в обратный путь, который теперь пролегал через другой участок лабиринта.
  Последняя фраза командира, кажущаяся на первый взгляд какой-то бессмыслицей, никак не связанной с ними, на деле же была понятна не только всем НРТ без исключения, но и нам - холл-опам, 'сидящим у них на плечах'. Факир боялся, как бы лабиринт нулевого этажа не поменял свою форму после того, как они изучили карту. Когда такое происходит, вероятность заблудиться увеличивается многократно. Но Запределье было к нам великодушно, и не стало подкладывать людям свинью. Вот - тот самый коридор, в который с правой стороны последовательно входит десяток параллельных, узеньких коридорчиков, соединяющих его с соседней галереей. Сотня метров по прямой, и поворот, за которым до предбанника, как говорится, можно легко доплюнуть. Казалось, что всё уже позади, и что никаких сюрпризов уже не случится. Но я не торопился расслабляться. Я знал, насколько Запределье коварно, поэтому глядел во все глаза.
  
  Колдун двигался в колонне, постоянно поглядывая в правую сторону. Его явно напрягали тёмные сквозные проходы, завершавшиеся в глубине вертикальными проблесками полос - выходов на галерею. В принципе, такая настороженность была оправданной. Если в этом районе кто-то действительно обитал, то он вполне мог прятаться в одном из этих тесных и неосвещённых туннелей.
  И поскольку Колдун заглядывал в каждый прилегающий коридор, мимо которого проходил, мне так же приходилось туда заглядывать. Хоть и не до конца, поскольку НРТ поворачивался не всем корпусом, а только вполоборота, соответственно отклоняя и объектив своей камеры. Я не мог просматривать коридоры насквозь, и видел лишь их крайние участки. Но и этого мне хватило, чтобы заметить кое-что интересное.
  -Колдун! Тормозни, -резко скомандовал я.
  -А? В чём дело? -НРТ встал как вкопанный напротив пятого коридора.
  Группа успела довольно сильно растянуться. Факир с одним из разведчиков удалился вперёд на десяток метров. Остальные трое шли позади Колдуна. Ближайший НРТ - отставал примерно метров на пять, а замыкающая пара с пустыми кейсами из-под оборудования, топала ещё дальше. Значит время у нас было.
  -Давай заглянем в эту щель, -сказал я твёрдым голосом.
  -Нафига? Чё мы там забыли? -Колдун явно не горел желанием отклоняться от маршрута.
  -Надо. Просто сделай это. Зайдёшь и тут же назад. Ну же! Тебе три шага сделать тяжело?
  -Что за приколы, Затычкин? Я далеко не пойду.
  -Я далеко идти и не прошу. Два шага вглубь сделай и посмотри на левую стену. Это всё, что мне нужно.
   -Ты прикалываешься надо мной, да? Ну ладно.
  Колдун боросил взгляд на приближающегося Мамона и, тяжело вздохнув, решительно шагнул в узкий проход. Эта щель была не очень длинной. Свет, падающий из противоположной галереи, блестел поодаль, метрах в пятнадцати, и даже можно было разглядеть кое-какие детали по ту сторону перехода. Но нам туда было не нужно. То, что меня привлекло, располагалось на стене, совсем рядом от входа в коридор. Свет ещё добирался до сюда, и освещал стену достаточно хорошо.
  -Видел? -прошептал я упавшим голосом. -Значит мне не показалось.
  -Ни хрена себе, -присмотрелся Колдун. -Это же надпись... И не по-русски...
  На чёрные, небрежные буквы, сделанные маркером, легла тёмная тень, и тут же схлынула. Мимо входа прошёл Мамон, на секунду загородив нам свет.
  -Что же тут написано? -продолжал бормотать Колдун.
  -Mind your head, -прочитал я. -'Берегите голову!'
  -Отчего беречь? Тут что-то может упасть сверху? -НРТ непроизвольно задрал лицо вверх - к тёмному потолку. -Кто это написал? И почему по-английски? По-русски написать было в падлу? Что за дебил такой?
  Он повернулся к выходу, мимо которого тут же прошествовали невозмутимые коллеги с кейсами в руках. Нужно было выходить, чтобы не отстать от остальных. И я устно подтолкнул растерянного Колдуна.
  -Пошли. Всё, что надо, мы с тобой увидели.
  -Кто из наших мог это написать? -недоумевал он, двигаясь к выходу в главный коридор. -И для кого? Для англичан каких-то, что ли?
  -Понятия не имею. Но думаю, что мы нашли новую сенсацию.
  -Сенсацию? То же мне, сенсация! Мало ли, кто там что написал? Наши разгильдяи могли и не такое написать. Даже х... -Колдун не договорил.
  Остановившись в коридоре, он растерянно смотрел туда, где должны были находиться его сослуживцы. Но там никого не было. Коридор был пуст.
  
  Глава 4.
  Всё произошло так неожиданно, что я даже не сразу сумел сориентироваться в этой ситуации. Обнаружение необычной надписи так сильно увлекло меня, что я как-то отвлёкся от всего остального и даже начал заполнение отчётного формуляра, оторвав взгляд от экрана. Волнительные возгласы Колдуна поначалу не вызвали у меня какого-либо волнения, и лишь когда он начал откровенно кричать, я вернулся к нему.
  -Где?! Где они?! Э-э-эй!!!
  -Тише! -спешно приструнил его я. -Забыл, что ли, что там нельзя громко вопить?! Не дай бог, привлечёшь тварь, которую вы так боитесь!
  Он тут же притих, но продолжил озираться, глядя то в одну сторону коридора, то в другую.
  -Где остальные?
  -Погоди. Не нервничай. Они же только что прошли мимо нас.
  -Вот именно! Они бы не успели за это время дойти до конца коридора.
  -Может быть они тоже свернули в боковые коридоры?
  -Не знаю... Ч-чёрт... -Колдун быстро пошёл вперёд, теперь уже основательно заглядывая в каждую щель.
  Ни в одном из коридорчиков не было ни души. Команда словно сквозь землю провалилась.
  -Чёрт... Чёрт! Говорил же, что не надо никуда сворачивать, -трясущимися руками, Колдун принялся доставать из кармана рацию. -Где их теперь искать? Где?
  -Не паникуй. Сейчас я сам свяжусь с кем надо. Э-эм... Напомни-ка мне ай-ди Дуремара. Он же из восьмого подразделения? Да. А код?
  -Чёрт, -тыкая кнопки шепелявой рации, проворчал НРТ. -Чёрт... Не помню... Два... Два, Семь. Да. Два, два, семь.
  Я уже открыл реестр и искал холл-оператора с таким номером. Нашёл. Переключил связь на внутренний селектор, и обратился к ответившему коллеге.
  -Восемь, двести двадцать семь? Дуремар?
  -Кому Дуремар, а кому холл-оператор 8-227, -обиженно ответил тот. -За языком-то следи. Чё надо, два триста сорок два?
  -Прости. Ты это... Ты сейчас Факира ведёшь?
  -Допустим. И к слову, он тут не досчитался одного из своей банды. Чувака с позывным 'Колдун'. Не ты ли с ним, кстати?
  -Кстати, я. Поэтому и звоню. Куда вы делись?
  -Мы??? Это вы куда делись?! Шли же вместе вроде. Оборачиваемся - вас уже Митькой звали. Как корова языком... Куда вы упёрлись? Чё мне Факиру сказать? Он психует.
  -Просто ответь мне, где вы сейчас.
  -В коридоре. С такими... В общем, коридор с боковыми проходами, узкими такими.
  -Точно? Ты ничего не путаешь? Просто... Мы сейчас там же. Но мы вас не видим.
  -Мы вас тоже. Факир ждать не хочет. Группа и так уже задержалась. Придётся вам нас догонять.
  -Подожди! Не можем же мы находиться в одном и том же коридоре, и при этом не видеть друг друга! -сорвался я на нервный крик.
  -Я не знаю, в каком вы там коридоре находитесь, но мы вас не видим. Нефиг было от группы отделяться. Ищите теперь, -спокойно ответил Дуремар. -Всё, я даю Факиру отмашку, чтобы он вас больше не ждал. А вы - пеленгуйте маяк предбанника, и топайте на сигнал. Куда бы вас не занесло, вы всё равно выйдете куда надо.
  -Разумно, -согласился я. -Так мы и поступим.
  -Удачи, -собеседник отключился, и я вновь переключил связь на НРТ.
  К тому моменту, Колдун усиленно терзал рацию, меняя каналы, и пытаясь связаться хотя бы с кем-нибудь. Но всё было тщетно. Молчала дежурная частота базы. Тишина царила и на аварийном канале отряда.
  -Колдун! -остановил его я. -Прекрати! Я связался с Дуремаром.
  -И что?! -почти выкрикнул он.
  -Похоже, что лабиринт как-то трансформировался за секунду до того, как ты вышел из проёма. И остальную группу куда-то перенесло. Они сейчас идут на базу.
  -А почему тогда с ними нет связи?
  -Не знаю. Не важно. Ничего страшного не произошло. Пеленгуй предбанник и двигайся на него.
  -Чем?! Чем пеленговать?! -Колдун едва не выронил рацию.
  -Что значит, 'чем'? Пеленгатором своим.
  -Откуда? На группу теперь выделяется всего один пеленгатор, в целях экономии. И этот пеленгатор остался у Факира.
  -А у тебя разве нет?
  -Нет! Говорю же!
  Я на мгновение задумался. Это оказалось для меня полнейшей неожиданностью. По инструкции, все НРТ должны быть снабжены штатными пеленгаторами. Без этих спасительных 'нитей Ариадны' в Запределье делать нечего. Но оказалось, что командование, дабы сэкономить на оборудовании, наплевало на инструкции и перестало комплектовать пеленгаторами отдельных НРТ, когда те шли в группе.
  -Я хотел купить себе персональный пеленгатор, -продолжал сокрушаться Колдун. -Как сердцем чувствовал. Даже родственникам наказал его купить, во время нашего последнего видеосвидания. Тесть свою старую машину продал ради этого. Мои-то бабки заморожены. Они его должны были прислать мне со дня на день...
  -Ладно, не причитай, -остановил его я. -Ну нет у тебя пеленгатора, и нет. Без него как-нибудь обойдёмся. Давай, иди по прежнему маршруту, как и планировалось. Что-то мне подсказывает, что база совсем рядом.
  -Вот, подстава, -бормотал НРТ. -Подстава. Чёрт.
  
  Он дошёл до условленного поворота, и свернул в череду последовательных комнат, похожих на небольшую анфиладу. Свет в них горел очень плохо. Одна комната вообще была полностью обесточена, и освещалась лишь за счёт примыкающих к ней помещений. Я буквально ощутил напряжение Колдуна, когда тот шагнул в эту тёмную область. Его шаги участились, и он рысцой преодолел неприятный участок, вновь выскочив на свет. Впереди, в противоположном конце последней, причудливой Г-образной комнаты, зиял выход, ведущий в некую просторную область, и наши сердца забились в унисон, исполненные надеждой.
  Эта надежда оправдалась.
  -Ну вот! -выдохнул я, и тут же закашлялся. -Я же, кхха! Говорил, кхха!
  -Сла-ава богу! -провыл Колдун, шагая по знакомому залу, примыкавшему к предбаннику.
  Сам предбанник виднелся прямо по курсу, в противоположной стороне зала. Он представлял из себя своеобразный 'подъезд' выступающий из дальней стены. С небольшими, но тяжёлыми шлюзовыми воротами, и продолговатым смотровым окном, покрытым непроницаемым, тонированным бронестеклом. Но каким же родным и желанным выглядел сейчас этот грубый, минималистичный блокгауз! Мы дома!
  Однако что-то меня всё-таки смущало. И я никак не мог понять, что именно.
  -Открывайте! -Колдун поднял руки, словно шёл сдаваться. -Открывайте!
  -Не торопись, Колдун, -попытался притормозить его я.
  -Отвали, Затычка! -грубо ответил тот. -Открывайте, пацаны!
  Произнеся это, он приблизился ко входу почти вплотную. Ворота не поднимались. Тогда он постучался в них. Безрезультатно.
  -Уснули вы там что ли? -пробормотал НРТ. -Алё! Гараж!
  -Говорю тебе, не спеши! -опять вклинился я. -Видишь, тут что-то не так.
  -Что не так? Где не так? Всё тут так! -Колдун подошёл к длинному окошку и, прислонившись к нему вплотную, прикрыл лицо руками с двух сторон, чтобы лампы ему не отсвечивали, и можно было бы разглядеть что-нибудь за глухой, зеркальной тонировкой. -Люди! Вы там живые?
  -Колдун, твою мать! -я сам не ожидал внезапно прорезавшегося голоса. -А ну, быстро успокоился, я сказал!
  Крик на него подействовал, и он отпрянул от окна словно ошпаренный. Я успел рассмотреть его покачнувшееся отражение. Не дав ему передышки, я тут же продолжил. -Не дёргайся, как припадочный, а медленно повернись влево! Дай мне панораму!
  Он послушался, и тут же выполнил мой приказ, дав мне наконец-то возможность осмотреть внешнюю стену предбанника. И тогда я наконец понял, что же меня смущало.
  -Вот оно. Вот, что здесь не так. Подними голову чуть повыше, Колдун. Что ты видишь? Точнее, что ты НЕ видишь?
  -Я не понимаю, -с нарастающей злостью произнёс он, таращась на ворота, словно баран.
  -Камера! Где камера?! Над входом должна быть камера. А её там нет. Когда её успели снять?
  -Не знаю. Может быть она сломалась, и её решили заменить на новую?
  -Может. Но у меня ощущение, что её демонтировали уже давно. А я видел её только вчера. Я её точно видел. И она точно работала.
  -Затычкин, чего ты привязался к этой камере? Ну сняли её, и что? Наше начальство уже давно откручивает и отвинчивает всё, что только можно сбагрить на стороне! Видел бы ты, что у нас на базе творится. Утащили всю новую партию костюмов спецзащиты, кислородные баллоны, противогазы, радиостанции... Койки даже списали! Спать приходится на полу. Говорят, что амуниция, которая исчезла, сейчас на городской барахолке продаётся. И наши же родственники её покупают для нас на последние деньги! А ты говоришь, камера.
  Колдун запнулся, поняв, что в порыве нервного перенапряжения наболтал лишнего. Говорить о таких вещах было строжайше запрещено, и учитывая, что наш разговор записывался, подобные откровения могли иметь для НРТ очень неприятные последствия. Вплоть до ареста за публичное недоверие руководству. Я почувствовал волну смущения, которую испытал бедняга, понявший, что вляпался по самые уши. И, хоть это и глупость, должен признаться, что мне на минуту стало его немного жаль. Разумеется, это не значит, что я не доложу начальству об этой крамоле в адрес доблестного командования НРТ, прозвучавшей из его уст. Я обязан это сделать по долгу службы. Но это будет сделано уже после того, как Колдун благополучно вернётся на базу. А пока, нужно ему помочь туда вернуться, и заодно разобраться в сложившейся ситуации.
  Тут же меня посетила неожиданная идея, и я сообщил ему, -ладно, Колдун, давай-ка не будем никого обвинять раньше времени. А вместо этого, я, на всякий случай, проверю ту камеру. Мало ли? Может быть её просто перевесили в другое место?
  -Каким образом ты хочешь это сделать? -спросил он загробным тоном.
  -У меня есть возможность подключаться к стационарным камерам. Просто дай мне минутку.
  -Что ж, действуй, -скептически развёл руками он, и я отключил визуальное наблюдение НРТ, после чего открыл меню доступа, и быстренько отыскал в нём подключение к системе защиты периметра. Камера с сухим названием 'КАМ-001' сразу же попалась мне на глаза и при этом зелёный цвет шрифта и две буковки 'ON' говорили о том, что камера вполне себе установлена, подключена и работает. Дрожа от нетерпения, я кликнул по ней мышкой, и развернул окно видеонаблюдения. Увиденное ввело меня в полнейшее недоумение.
  -Колду-ун, -протяжно позвал я НРТ.
  -Чего? -послышалось в наушниках.
  -Я ничего не понимаю.
  -А я тем более. Что там с камерой? Не работает?
  -Да нет... Работает... Слушай, а там она точно нигде в сторонке не торчит? Присмотрись.
  -Нет её тут. Сам же видел.
  -Я уже собственным глазам перестаю доверять. Просто... Просто она как бы на месте.
  -На каком месте? Чё ты гонишь, Затычка?!
  -Да не ори ты! Камера показывает то, что должна показывать! Участок напротив выхода. Зал выглядит так, как и должен. Только тебя в нём нет. Ты отошёл что ли куда-то? А-ну, вернись к воротам.
  -Я стою возле ворот, придурок! Как стоял - так и стою! Это ты непонятно куда там смотришь, идиот!
  -Прекрати говорить со мной в таком тоне! -не выдержал я.
  -Ладно, сорян... Но ты мне мозги-то не компостируй. Переключись на мою камеру, если не веришь.
  Я переключился. НРТ действительно стоял там, где и говорил - прямо напротив ворот. Но стационарная камера его почему-то не видела.
  -Ни хрена не понимаю, -стерев пот, текущий из-под ободка коннектора, я глубоко вдохнул спёртый воздух стойла. -У-ф-ф-ф... Ты призрак что ли? Почему тебя камера не видит?
  -Так я её тоже не вижу! С чего ты вообще взял, что она висит на том же самом месте, а не где-нибудь в другом конце базы?
  -Потому, что у базы нет других выходов. И зал такой только один.
  -Один? Да это грёбаное Запределье! Тут может быть всё, что угодно. И два одинаковых зала в разных концах базы вполне себе могут быть!
  -Возможно, -пришлось согласиться мне с его аргументом. -Возможно...
  -Так чё делать-то в итоге, Затычкин? Почему меня внутрь-то не пускают?
  Тут я почувствовал, что пришла пора нарушить одну из своих директив, поскольку нестандартность ситуации вполне себе оправдывала подобное действие.
  -Погоди... Не суетись. Сейчас, -набравшись решимости, я оторвался от монитора, и принялся листать блокнот с памятками. -Ага, вот... Набирай. Три, семь, пять, три, ноль, девять.
  -Это что? -не разу понял растерянный НРТ.
  -Это код доступа, балда. Соберись!
  -А-а, -промычал Колдун и, подойдя к воротам, остановился возле маленькой цифровой панели с сенсорными кнопочками. -Как ты сказал?
  Я повторил ему комбинацию, и он аккуратно её набрал.
  Пока он тыкал пухлым резиновым пальцем в панель, я продолжал судорожно думать.
  Что-то тут было ещё. Что-то неправильное. Не такое. Сначала я был уверен, что это чувство возникло из-за отсутствия камеры наблюдения над входом, но теперь чётко понимал, что дело вовсе не в камере. Чутьё подсказывало мне, что есть ещё какая-то деталь, на которую я смотрю, но в упор её не вижу. 'Отсидевший дядя', -вспоминал я недавние слова Колдуна. -'Хочешь что-то спрятать - положи на самое видное место'...
  -Есть! -выдернул меня из потока размышлений Колдун. -Сработало!
  Ворота перед ним медленно ползли наверх, открывая вход в шлюзовой отдел. НРТ был счастлив, но я быстро сменил радость на новое подозрение. Ворота открывались не так. То есть, открывались они как обычно. Но при этом, звуки, передаваемые микрофоном камеры, отчётливо говорили мне, что открывание идёт с натугой. Механизм отчаянно скрипел, хрипел и лязгал, словно несмазанная телега. Что-то стучало внутри стены. А сама бронествора, ползя наверх, отчётливо подёргивалась, будто пробивала себе путь через какие-то препятствия.
  Колдун опять не дал мне как следует заострить на этом внимание, и нетерпеливо поднырнул под ворота, пока те ещё открывались. Изображение сперва померкло, а потом, прояснилось в более тёмной палитре: камера перенастраивалась с ярко освещённого зала Запределья - на полумрак предбанникового шлюза. Здесь всегда было темнее, особенно после того, как командование НРТ выкрутило половину лампочек в целях экономии электричества. Но даже с таким ограничением, в шлюзе было гораздо светлее, чем сейчас. Теперь даже Колдун почувствовал явное несоответствие привычной обстановке, и, остановившись посреди камеры, медленно огляделся.
  -Не понял. Куда они всё подевали? -пробормотал он.
  И действительно. Не было ни лавочек, ни плакатов на стенах. Ничего. Своим пустынным видом, шлюз напоминал продолжение Запределья.
  -Оставшееся барахло уже распродали, что ли? -продолжал бурчать НРТ. -Вот, жучары ненасытные.
  -Думаешь, они успели это сделать, за время твоего отсутствия? -с сомнением в голосе спросил я.
  -Дурное дело не хитрое.
  -Но не настолько же... И что, по-твоему, даже сраные плакаты со стен забрали, чтобы продать? Нет-нет. Тут что-то другое.
  -Да мне в общем-то по фигу. Я не пойму, чего они ворота не закрывают? -оглянулся Колдун на разверзнутый зев ворот, за которым желтело безучастное Запределье.
  -Ох, -вздохнул я. -Придётся брать инициативу в свои руки.
  И, переключившись на канал дежурного по контролю за внешним периметром, я важно произнёс: 'Говорит холл-оп два - триста сорок два. Прошу закрыть внешние ворота'.
  -Говорит база-контур, -ответил голос дежурного. -Не понял тебя, холл-оп 2-342. Повтори запрос.
  -Повторяю. Прошу. Запереть. Внешние. Ворота, -по словам повторил я.
  -Холл-оп 2-342, что вы хотите? Поясните точнее. Какие ворота?
  -Внешние. Внешние ворота! Какие же ещё? -я начал нервно кашлять.
  -Внешние ворота закрыты, холл-оп 2-342. Чего вы хотите? Прошу изъясняться точнее.
  -Закрыты? -сердце у меня оборвалось.
  -Да, закрыты! -холодно подтвердил дежурный.
  -Виноват, -выдавил из себя я. -Ошибся...
  После этого, я тут же отключил связь с КП, и переключился на НРТ.
  -Затычкин, ты там живой? -мялся с ноги на ногу Колдун. -Я уже кушать хочу. Долго мне ещё ждать?
  Какое-то время я просто не мог ему ничего ответить. Казалось, что я спятил. Поехал кукушкой. Такого просто не могло быть. Колдун и база как будто находились в разных местах. Значит база, в которой сейчас находится Колдун - другая, не та? Но на нулевом этаже Запределья нет других баз. Я чувствовал, как у меня начинает плавиться мозг. НРТ продолжал донимать меня вопросами, и ему нужно было что-то отвечать. Не придумав ничего лучше, я начал отчаянно увиливать от ответа.
  -Они не могут сейчас закрыть ворота, -очень неуверенно ответил я. -Что-то там у них... Технические проблемы. Я, если честно, не понял, что именно...
  -Нормально... Но как же я попаду внутрь жилого комплекса? Нельзя открыть внутренние ворота, пока открыты внешние, -возмущался Колдун.
  -Попробуй открыть боковую дверь, -сдавленным голосом посоветовал я.
  -Дежурку, что ли? Но она ведь заперта изнутри. Дежурные всегда запираются.
  -Просто попробуй. Открой.
  С мрачным пыхтением, НРТ подошёл к узкой, серой дверке, ведущей в дежурную кабину, в которой находилось то самое, продолговатое, тонированное окошко. Подёргал ручку, и, выругавшись от неожиданности, открыл незапертую дверь.
  Я уже знал, что его ждёт за ней, хотя в душе и продолжал до последнего надеяться, что там его встретят люди. Напрасно. В дежурке царило то же самое запустение, что и в шлюзе. Ни оборудования, ни мебели здесь так же не было. Лишь на литом выступе-подоконнике, заменявшем стол, осталась одна единственная кнопка. Большая и красная, словно карикатурная.
  -Где же дежурный? -вопрошал Колдун. -Куда его унесло?
  -Не знаю, -ответил я. -Но если хочешь попасть на базу - нажми на эту кнопку. Она закрывает внешние ворота и открывает внутренние.
  НРТ постоял немного над кнопкой, как будто бы не решаясь на неё нажимать. Перед его лицом широкой бойницей простиралось окно, за которым виднелся приглушённый тонировкой безлюдный зал Запределья. В конце концов, Колдун решился и надавил ладонью на красную кнопку. За стеной тут же что-то заскрипело и зарычало. Значит ворота начали опускаться. Казалось, что все опасности остались позади, поскольку НРТ отгородился от них надёжной преградой, но что-то мне подсказывало, что там, снаружи, сейчас гораздо безопаснее, чем здесь, внутри.
  
  Глава 5.
  'Внимание. Производится выравнивание атмосферных показателей'.
  Голос был искусственным, но нам с Колдуном всё равно было приятно его услышать. На всякий случай, НРТ не стал покидать дежурное помещение, пока не завершился процесс продувки шлюза. Затем, когда послышалось гулкое, скрежещущее ворчание внутренней створы, он, вздохнув, направился к выходу.
  Тут я внезапно ощутил прилив неожиданного любопытства. Словно меня пустили в некое святилище, куда мне было входить непозволительно. Я, как и остальные холл-опы, действительно ни разу не видел предбанник за пределами шлюзовых камер - внешней, и внутренней, 'лифтовой'. В остальные помещения мне заглянуть не удавалось, поскольку камеры отключались сразу по возвращении НРТ с заданий. Включались же они непосредственно перед самым выходом с базы. Теперь же мне предстояло наконец-то узреть, что же там находится внутри обитаемого комплекса.
  
  Колдун прошёл через шлюз и направился к тёмному входу во внутренние ворота. Как же тут было неуютно. За шлюзом находилась раздевалка, откуда так же вели две двери - в жилую зону, и во внутренний шлюз. Я знал, что находится во внутреннем шлюзе. Лифт. Да, самый настоящий лифт. Но его построили не люди. Он существовал здесь до их прихода. И лишь затем, вокруг него была отстроена база форпоста.
  Тогда учёные надеялись разобраться в управлении лифтом, чтобы научиться перемещаться на нём на другие этажи, но все их попытки обернулись неудачей. На нулевом этаже, лифт работал только в одну сторону. В него, конечно, можно было войти, но вот уехать куда-либо, уже нет. Но всё-таки лифт был очень важен, поскольку на нём можно было приехать сюда из 'Подвала', 'Конторы' и, иногда, из 'Аквапарка'. Так же лифт был обнаружен в 'Отеле' и 'Молле', но как им пользоваться там, исследователи так и не разобрались до сих пор.
  
  Раздевалка, где НРТ облачались в спецкостюмы перед выходом в Запределье, ничем не отличалась от предыдущих помещений. В ней были только голые стены. Даже перегородки отделений санобработки исчезли. Остались только мутные лампы, решётки канализационных стоков на полу, да крючки вешалок вдоль стены. Всё остальное, включая венчики душей и шкафчики для хранения личных вещей - словно испарилось. Об этом мне так же поведал удивлённый Колдун.
  Мы проследовали дальше, во внутренний коридор, и прошлись по нему, заглядывая во все кабинеты подряд. Никого. База как будто вымерла.
  -Они не могли просто так взять, и свалить, захватив с собой всё, что только можно утащить, -рассуждал НРТ.
  -Логично, -ответил я. -У тебя есть какие-нибудь варианты того, что здесь могло произойти?
  -Только один, -как можно спокойнее ответил Колдун. -Запределье такая штука... Оно способно на такое...
  -На что?
  -На копирование. Помнишь карту? Оно изменяло её под стать себе. Значит оно умеет не просто рекомбинировать свою обстановку, но и подстраивать её под структуру, принесённую извне. Я не учёный, и мне трудно строить гипотезы, но здесь мне видится что-то вроде копирования. Да. Запределье создало точную копию нашего предбанника, которую разместило в другом конце нулевого уровня.
  -Звучит фантастически. Но, зная Запределье, я ничуть этому не удивлюсь, -согласился я. -К тому же, у меня лично, пока что вообще нет никаких гипотез. А твоя версия выглядит вполне жизнеспособной, и даже подтверждается некоторыми факторами. Видеокамерой и диспетчером, которые одновременно присутствуют и отсутствуют здесь. Если они на самом деле остались на другой, настоящей базе, то твоё предположение выглядит очень даже правдоподобно.
  -Я в нём практически не сомневаюсь, -хмыкнул Колдун. -А, вот, кстати, видишь это помещение? Это наш спортзал. Когда-то тут было много тренажёров, но однажды они у нас исчезли... По-настоящему. Руководство решило, что они не соответствуют каким-то там нормам безопасности, и сказало, что заменит их на новые, соответствующие всем этим нормам. Старые тренажёры и спортинвентарь, вплоть до гирь и гантелей, увезли куда-то, а вместо них так ничего в итоге и не привезли до сих пор, хе-хе... На все вопросы отвечают, что нам надо больше делом своим заниматься, а не железки тягать впустую. Вот, жучьё!
  
  Я разглядывал чередующиеся, выхолощенные помещения, и понимал, что они очень напоминают наш отдел. Такая же пустота и полумрак. Наши ребята там живут так же, как и мы здесь. Только там у них чуть попросторнее. Колдун заглянул ещё в несколько отделов, сделав это уже скорее машинально, нежели целенаправленно. Просто потому, что он не знал, что ему нужно делать. Он даже не мог самостоятельно снять свой костюм. Для этого ему был необходим помощник.
  'Самое видное место', -крутилась тем временем мысль в моей голове. -'Самое видное место'.
  -Ну, что ж, -решительно произнёс НРТ. -Здесь нам по любому ловить нечего. Если моя теория верна, а она верна, надо от сюда уходить, и отправляться на поиски правильного предбанника.
  -Да, -согласился я. -Пожалуй.
  -Но сперва я бы хотел ещё кое-что проверить, напоследок. Раз уж подвернулась такая возможность.
  -Что ты задумал?
  -Хочу обследовать выход.
  -Выход? Какой выход?
  -Обычный. Выход отсюда.
  -Куда?
  -Наружу. В реальный мир. Ты уже забыл, что такой существует? А? Затычкин? -он тихо посмеялся.
  -А ты знаешь, где он находится? -осторожно спросил я.
  -Конечно. Но он был под серьёзной охраной. А сейчас здесь никого нет. Значит выход свободен. И если Запределье скопировало всё, вплоть до шлюзов и лифта, значит оно могло скопировать и выход, -заговорщически произнёс Колдун.
  -Послушай. Я понимаю, что ситуация неоднозначна... Но побег...
  -Эй! Не надо вот этого! Никакого побега! Просто разведка. Если выход здесь действительно появился - командованию будет не лишним это узнать, чтобы его заблокировать, или использовать как альтернативную лазейку. Я прав?
  -Прав. Действуй.
  
  Окрылённый НРТ, направился по знакомому маршруту. Миновав пару коридоров, он поднялся по железной лестнице, и оказался в ангаре, где явно хранилась техника. Сейчас её, разумеется, не было. За ангаром виднелся ещё один КП с решётчатыми воротами и турникетом.
  -Сюда у вас машины прямо заезжали? -полюбопытствовал я, заметив на полу остатки чёрных следов протектора.
  -Ага. Здесь типа гаража. Раньше отсюда вёл пандус на нижний подуровень. Там хотели сделать прямой выезд в Запределье. Для электрокаров. Через общий шлюз. Но не доделали, и бросили. Посчитали нецелесообразным.
  -Кстати. Мне давно не давал покоя вопрос, почему для изучения Запределья не используются автоматические платформы?
  -Ты о чём?
  -О роботах.
  -А-а. 'Позабыты хлопоты, остановлен бег?' Да, Затычкин, роботы были бы здесь очень даже кстати. Говорят, что их действительно применяли. Но уже очень давно. Ещё задолго до меня. И даже до тебя. Но потом от них отказались. Слишком дорого.
  -Странно. Я всегда думал, что эксплуатировать машину гораздо дешевле, чем человека.
  -Так-то конечно да, кто бы спорил. Но вот терять роботов не в пример накладнее, чем людей. Роботы - штуковины очень дорогие. Их берегут. А люди... Люди не стоят почти ничего.
  Я вздохнул.
  НРТ шёл не спеша. Его костюм равномерно шуршал на ходу. Ангар был довольно длинный, и пропускной пункт приближался неохотно.
  -Колдун, -решил я воспользоваться этой паузой. -А всё же, что ты хотел мне сказать там, на Нуле? Ну, про Цорика и Гомеса.
  -А? Да так, -с некоторой досадой отмахнулся тот. -Фигня. Пустые домыслы. Сейчас не до них как-то.
  -И всё же. Ты меня заинтриговал. Обрисуй свои домыслы хотя бы в общих чертах.
  -Обрисовать, говоришь? Ну попробую... Вы же там, у себя, тоже потери несёте время от времени. Люди у вас там умирают. Не так часто, как у нас, но тоже вполне регулярно. Я почему это знаю? -Колдун набрал в грудь побольше воздуха. -Потому, что наши пацаны иногда проговариваются. Они запоминают некоторых ваших... Вопреки расхожему мнению, не все наши ребята здесь ненавидят вашего брата - чистоплюев. Некоторые вас уважают. Я, например (он усмехнулся). Ну и вот... Кто-то к кому-то привязывается, а потом хлоп, и выясняется, что 'любимчик' внезапно дал дуба. И, казалось бы, с чего вдруг? Вот я и подумал...
  -Чепуху ты подумал, -не дал я ему договорить. -Нет тут никакой закономерности. Умирают ли холл-опы? Да, умирают, и довольно часто. На моём этаже только за последний месяц как минимум двое копыта отбросили. Но так это вполне объяснимо. Мы же тут все, через одного, инвалиды. У всех какие-то болячки. А в последнее время, к нам вообще начали набирать людей с прогрессирующим раком. Превратили нас в хоспис какой-то. Нет, я конечно не оспариваю решение руководства. Оно знает, что делает. Если набирает таких сотрудников - значит так надо, значит другого выхода нет. И иначе нам победы не достичь. Я и сам, к слову, не вполне здоровый. Сердечник. Десять лет назад инфаркт перенёс. Потому и попал сюда, а не к вам. Так что, все мы под богом ходим.
  -Вон оно что, -пробубнил Колдун. -Этого я не знал. Но всё-таки это выглядело как-то...
  Он виновато оборвал свою фразу, дойдя наконец до КП, и резво перепрыгнул через турникет.
  -Опа! Давненько мечтал это сделать. Ох, свобода ты свобода, золотая ты моя.
  -Осторожнее, -на всякий случай предупредил его я. -Шибко тут не гарцуй. Беглец из Шоушенка, тоже мне.
  Он надменно прыснул, но не сбавил темпа. Преодолев пустую будку дежурного, НРТ вышел на контрольный переход с широким пандусом, уходящим вправо и вверх, где тот внезапно обрывался огромными горизонтальными воротами, которые были, разумеется, закрыты. Но нам туда было и не нужно. Выход для персонала находился здесь же. Прямо перед нами. И представлял из себя обычные двустворчатые двери без каких-либо обозначений. К дверям вели ступеньки. Всего пять ступенек. И более ничего поблизости в глаза не бросалось. Или же... Бросалось?
  И тут меня как будто прострелило. Я наконец-то увидел то, что упускал из виду с того момента, как мы вышли из злополучного перехода с загадочной надписью.
  -Колдун!!! -крикнул я, заставив НРТ остановиться с поднятой ногой, словно он боялся наступить на мину. -Я понял! Понял!
  -А я ничего не понял, -растерянно произнёс он. -Ты чего так пугаешь? Что ты понял?
  -Твой дядюшка был чертовски прав!
  -Серьёзно? В каком плане?
  -В таком! Хочешь что-то спрятать - клади на самое видное место. А какое для меня самое видное место, знаешь?
  -Экран? -предположил Колдун.
  -Не просто экран, а то, что на экране. А что на экране? А на экране - цифры! Цифры, на которые я, дурак, обратил внимание только сейчас.
  -И какие у тебя там цифры, Затычкин? -с нетерпением спросил НРТ, всё ещё обиженный на то, что я его попусту напугал.
  -Дата и время.
  -Ты там курнул, что ли? -он раздражённо расхохотался.
  -Время идентично. А вот дата не совпадает, -я не обращал внимания на его ёрничество. -День - тот, месяц - тот, а год - другой. Понимаешь? Год изменился.
  -Что ты этим хочешь сказать?
  -То, что, если верить показаниям твоей наплечной камеры, ты сейчас находишься вовсе не в другом месте нулевого этажа. А в другом году!
  -Чего-о?! И в каком же?
  -Уф... Если я правильно понимаю, ты переместился на пятьдесят лет вперёд, -ответил я, не веря, что говорю это.
  -Ну ты даёшь, Затычкин. Вот уж не ожидал от тебя такого захода. По-твоему, я попал в будущее?
  -Думаю, да.
  -Думаешь? Тогда ответь мне, думатель. А где, в таком случае, сейчас находишься ты? Тоже в будущем, или же в прошлом? Если ты остался в прошлом, тогда как мы с тобой сейчас разговариваем?
  -Не знаю. Видимо сигнал нашего передатчика каким-то образом преодолевает не только пространство, но и время. Может же он проникать в Запределье, когда остальные типы сигналов этого сделать не в состоянии.
  -Это другое!
  -А если нет?
  -Да ну тебя, Затычкин. У тебя совсем чердак потёк. Не хочу больше слушать твой бред, -Колдун двинулся с места и твёрдо пошёл к выходу.
  Я не успел более ничего ему сказать. Он взбежал по ступенькам и распахнул дверь.
  Нас обоих ослепил яркий, пронзительный свет, ударивший снаружи. НРТ повалился вперёд, беспомощно замахав дутыми руками, а впереди, прямо перед ним, разверзлось бесконечное небо. Я видел, как мимо пролетают клочки облаков, гонимые ветром. И откуда-то сбоку и сверху плещет расплавленным золотом незримое солнце. А внизу, там, где, казалось бы, должна находиться земля, виднеется лишь сплошное, бугристое покрывало девственно-белой облачности, похожей на пивную пену.
  Непонятно, каким чудом Колдуну удалось ухватиться правой рукой за дверь, которую он распахивал. Но ещё более неясно, как ему посчастливилось не свалиться с неё, болтаясь на диком ветру, словно забытое на вешалке бельё. Я-то вообще ничего внятного не мог разглядеть, так как изображение жутко тряслось и вертелось. На секунду мне даже показалось, что НРТ сорвался и полетел вниз, отчего сердце моё невольно сжалось, но тут вдруг яркий свет сменился чернильным мраком, и жутким хлопком. Словно кот, в панике выпрыгивающий из ванны с водой, Колдун совершенно безумным образом умудрился выскрестись оттуда, и забраться обратно в дверной проход, за которым он тут же прокувыркался по ступенькам, едва не сбив мою камеру, и распластался внизу. А двери позади него захлопнулись чудовищным сквозняком.
  Какое-то время я слышал лишь его бешеное дыхание. Затем он начал шевелиться.
  -Ты как? -сказал я единственное, что в тот момент пришло мне в голову.
  -Живой, -ответил он, с трудом отходя от шока.
  -Ты уже видел такое когда-нибудь?
  -А? Нет... Хрена с два я такое видел... Я вообще не знаю, откуда это там взялось... Это что угодно, только не наша база, Затычкин. Ни из прошлого, ни из настоящего, ни из будущего. Это какая-то хрень, порождённая Запредельем. И нам надо отсюда валить.
  После этих слов, он перевернулся, встал на четвереньки, затем, на колени, и, наконец, выпрямился, качаясь словно пьяный.
  -Ты видел облака внизу? -спросил я. -Возможно, Земля находится ниже, под ними. Такое уже бывало, когда НРТ проваливались в ямы Запределья, и вылетали откуда-то из-под облаков реального мира.
  -И как? -горько спросил Колдун. -С каким исходом?
  -Как и все, у кого нет парашюта, -ответил я неохотно, и продолжил размышлять. -Если там всё ещё реальность, но смещённая выше земной поверхности, это ещё куда ни шло... Но, если выходы отсюда ведут не в нашу реальность. Тогда куда?
  -Не знаю и знать не хочу! Я хочу только вернуться на базу, -НРТ зашагал обратно в сторону КП и турникета. -Зачем ты мне нужен, Затычкин? Какой от тебя прок? Почему мне приходится самому искать выход из этой задницы? А ты мне нисколько не помогаешь. Только бухтишь там что-то. И хоть бы что-нибудь полезное сказал.
  -Ты хочешь, чтобы я отключился? -парировал я. -Я могу.
  -Нет! -опомнился он, мгновенно осознав, что, лишившись меня, он потеряет последнюю ниточку, связывающую его с реальностью. -Ты ещё и бросить меня тут хочешь?! Да?! Сначала завёл меня чёрти куда, а теперь решил соскочить?! Вот уж хрен тебе!
  -Не ори. Ты сам только что сказал, что я тебе не нужен, -напомнил я. -Выходит, что всё-таки нужен? Ну так если нужен, то не выпендривайся, и успокойся.
  
  Через оставшуюся часть базы, НРТ шёл молча. Я уныло глядел в экран, сквозь его камеру, слегка скошенную после удара об дверь. Мимо проплывали стены и дверные проёмы, скучные и тоскливые, как всё в этом мире.
  Сколько новой информации я получил всего лишь за одну единственную вылазку. Подумать только. Я уже и не помню, чтобы такое когда-нибудь было. Чтобы вот так. Сразу и густо.
  Обычно похождения по Запределью напоминали шатания по каким-то новостройкам в реальности. И отыскать что-нибудь полезное для науки было просто праздником. Хотя бы присно помянутую перламутровую плесень, или кубики. Ну а цветной холодец, шоколадные бобы, и тем более 'ящеркин хвостик' - так и вообще находки мечты. Но найти такое на Перваке, в Подвале, в Конторе, и уж тем более на Нуле - просто неслыханная редкость. А учитывая, что мне в последнее время приходилось работать именно на этих скучных этажах, речи о каких-то существенных находках просто и быть не могло. Все те жалкие крохи, что там попадались, обычно утягивал из-под носа кто-нибудь более расторопный и зоркий.
  Теперь же, такая удача! Сначала эта странная надпись на стене. Потом аномалия, перебросившая НРТ в будущее. За такие находки меня возможно даже премируют!
  
  Тут я вспомнил недавнее событие, когда вот так же вёл НРТ с позывным 'Негр' по извилистым лабиринтам второго этажа, прозванном за своё скупое освещение и характерные коридоры 'Подвалом'. Задача была - доставить оборудование к маяку, возле которого был устроен небольшой склад, типа перевалочного пункта для НРТ следующих дальше - в Аквапарк.
  После того, как исследователи обнаружили целых два относительно стабильных 'моста', третий этаж стал одним из самых посещаемых, не считая нулевого этажа. Поскольку там действительно было что изучить. К тому же, Аквапарк считался практически безопасным уровнем. Возможно, даже абсолютно безопасным, как и Нуль до недавнего времени. И выглядел он, наверное, привлекательнее всех остальных открытых нами этажей. Хотя это конечно же дело вкуса. Меня там, например, постоянно что-то гнетёт. И сырость наполняет душу, словно я сам там нахожусь.
  Как бы там ни было, НРТ решили облегчить себе задачу, и не таскать лишнее оборудование туда-сюда, устроив для его хранения удобные участки на первом и втором этажах, которые им приходилось миновать, чтобы попасть на третий. И Негр в тот день притащил туда какой-то баул, я даже не знаю с чем. Меня это уже не касалось. Я должен был просто его сориентировать, ну и заодно посмотреть, не появилось ли что-нибудь новенькое по пути нашего следования.
  Негр был хорошим парнем. Сильным, ответственным. Но чрезвычайно трусливым. Он старался не показывать своего страха, но я прекрасно чувствовал, как он напрягается, погружаясь всё глубже и глубже в Запределье. Особенно Негра пугал Подвал. Он чувствовал себя в нём так же неуютно, как я в Аквапарке. И вот ему, как будто бы специально, выпала 'честь' отправиться в Подвал одному. Возмущался он по этому поводу довольно долго. Но не говорил, что боится. Говорил, что задание дурацкое. Что он не носильщик. И всё в этом духе. Забавный он был, этот Негр. Я так и не узнал, был ли он на самом деле негром, или же эта кликуха прилипла к нему в связи с чем-то другим. Это уже не важно. Парень исчез в Подвале. На этаже, который при всей своей клаустрофобной сущности, не таил в себе никаких опасных участков. Ну, кроме проклятого радиатора...
  
  -Затычкин, -позвал меня Колдун каким-то странным, не свойственным ему голосом.
  Он буквально выдернул меня из глубины собственных мыслей, и сделал это как раз вовремя.
  Углы и дверные проёмы, движущиеся по экрану, временами оставляли позади себя копии, словно линяющие змеи сбрасывали кожу. Потом изображение на экране вдруг дёрнулось и на секунду застыло. Но затем опять нормализовалось.
  -Вот, блин... -прошептал я, то ли вслух, то ли про себя.
  -Затычкин, -повторил НРТ. -Тут что-то есть. Или кто-то. Я не знаю. Но оно здесь. Мне ведь кажется, да?
  -Подожди! -выпалил я. -Помолчи одну секунду, пожалуйста. Дай послушать.
  Он остановился и замер. Воспользовавшись воцарившейся тишиной, я навострил слух так, как только мог. Сначала мне было трудно что-либо разобрать через мешающий шорох статики, но затем я услышал то, что обеспокоило Колдуна.
  -Слышу, -коротко констатировал я. -Уходи оттуда. Сейчас же!
  -Понял, -зашуршав штанинами спецкостюма, НРТ поспешил в сторону внешнего шлюза. Благо, что до того оставалось пройти уже всего метров пять.
   -Это во внутреннем шлюзе, да? -уточнил он, косясь на дверь, ведущую из раздевалки во второе шлюзовое отделение.
  -Да, -не стал скрывать я. -Лифт поднимается... Или опускается. В общем, едет сюда.
  -А если это наши ребята?
  -Возможно. Поэтому сильно не бзди. Но и дожидаться здесь, чтобы это проверить, я бы тебе не рекомендовал.
  -Пожалуй ты прав, -согласился Колдун, поворачивая к дежурной камере. -А помехи есть?
  -Н-нет... Вроде бы нет, -соврал я.
  Я сделал это специально. Мне очень не хотелось дополнительно пугать его в эту и без того страшную минуту. Я опасался, что он может впасть в панику, и наделать ошибок, которые будут стоить ему жизни. Пока же, не зная точно, кто именно пожаловал к нему в гости, он всё ещё лелеял надежду, что это были люди, и действовал не так дёргано, слушаясь меня и сохраняя полное самообладание.
  -Жми кнопку, блокируй шлюз, -продолжая истекать потом, я слушал как отдалённый мерный гул лифтовой кабины нарастает с каждой секундой.
  НРТ и без меня прекрасно знал, что ему нужно делать. Но мне казалось, что мои команды придают ему больше уверенности и спокойствия. Кулак ударил по красной кнопке.
  
  'Внимание. Производится изоляция шлюзового сегмента'.
  
  После этой прозвучавшей фразы прошло, кажется, минут пять (как нам показалось). Понятно, что эта система подразумевала использование временного лага для того, чтобы случайные лица, по какой-то причине оказавшиеся в шлюзе, имели возможность своевременно покинуть его. Эдакая 'защита от дурака'. Но в нашей ситуации она играла против нас.
  Затем, завыли и заскрежетали системы внутренних гермостворок. Мучительно долго и неторопливо, они двигали спасительные заслонки. Я невольно представил, как где-то в стене полусонные ленивцы еле-еле вращают рукоятки блоков, отвечающих за дверной механизм.
  'Только бы эта рухлядь не сломалась. Только бы не сломалась', -молился я про себя, и вздрогнул, услышав звяканье лифтовой кабины, прибывшей на наш этаж.
  
  К моему облегчению, внутренние ворота закрылись окончательно, после чего, так же нерасторопно, начали открываться внешние.
  -Давай, вперёд, -скомандовал я, и НРТ резво выскочил из дежурки в шлюзовое отделение.
  -Что-то не так, -сообщил он, заметив странное моргание ламп, которые жужжали особенно громко, рябили и мерцали.
  -Какие-то перебои в сети, -определил я. -Ничего страшного. Ворота открываются - это главное.
  Где-то за спасительной перегородкой послышалась подозрительная возня и какие-то странные, неведомые звуки, издаваемые непонятно кем. Изображение слегка зарябило.
  -Чёрт, -произнёс Колдун, и я расслышал стук его зубов даже через противогаз.
  Внизу, под поднимающейся створкой, блеснула яркая, жёлтая линия, которая становилась всё шире.
  -Давай, давай, -присел НРТ на одно колено, не в силах дождаться, когда ворота поднимутся.
  Створка приподнялась уже сантиметров на сорок, и тут что-то вдруг громко хлопнуло, а лампочки в шлюзе вырубились, погрузив его в темноту, освещаемую лишь светом Запределья, выливающимся из-под остановившихся ворот.
  -Какого хрена? -произнёс я в полной растерянности.
  
  'Внимание. Производится выравнивание... Внимание... ферных... зателей'.
  
  Отчаянно замигали красные, аварийные лампы, и позади нас отчётливо раздался рокот мотора, открывающего внутренние ворота.
  -Да идёт оно всё!!! -НРТ тут же распластался на полу, и, словно неповоротливая, но очень энергичная черепаха, пополз в проём под остановившимися воротами.
  Если бы на нём не было громоздкого защитного костюма, он бы пролез там вообще без проблем, но раздутый герметичный комбинезон делал его в два раза толще, и зацеплялся за всё, что только можно. Шурша и скоблясь баллоном, отчаянно перебирая руками и ногами, Колдун, пыхтящий как паровоз, что есть сил протискивался в узкую спасительную щель. Я видел только мельтешение, в котором нижний участок створки чередовался с муаровым полом, на котором время от времени елозили руки со скрюченными пальцами в синих перчатках.
  Удивительно, как НРТ не порвал костюм и не повредил шланги, но вскоре он выкарабкался из-под створки, поднялся и припустил бежать через главный зал, прочь от предбанника. Изображение опять начало искажаться. Его двоило и троило. А позади слышались пугающие постукивания - чьи-то нечеловеческие шаги.
  
  Однако, Колдуну хватило резвости, чтобы пересечь открытую зону, и скрыться в хитросплетениях пустых комнат и коридоров, прежде чем из предбанника что-то выбралось.
  Но он не останавливался. Он бежал и бежал, словно обезумевший конь. То и дело налетал на углы и стены, не вписываясь в повороты. Спотыкался, падал, поднимался, и снова бежал куда глаза глядят.
  
  Когда искажения на экране прекратились, я начал пытаться его остановить. Я знал, к чему может привести слишком долгий забег по нулевому этажу. НРТ тоже знал, но в запале, видимо, забыл об этом.
  -Колдун! Колдун! Остановись! Ты оторвался! Оно отстало! -повторял я. -Ты должен остановиться!
  В конце концов, выдохшийся Колдун остановился, постоял, привалившись спиной к стене, подышал, как загнанный волк, и, немного отдышавшись, через минуту опять бросился в бегство.
  -Рано! -воскликнул я, с ужасом косясь на часы, расположенные в нижней части моего экрана. -Нельзя так быстро! Не менее пяти минут на остановку! Не менее пяти минут, Колдун! Ты забыл?
  -Пошёл т-ты! Зат-тычкин! -отвечал он, заметно сбавив скорость, но не останавливаясь. -Я не х-хочу! Он-но там! Надо найти... Найти базу!
  На ходу он вынул рацию, попытался, не сбавляя темпа движения, связаться с предбанником, но слышал лишь однообразный вой помех. Внутри Запределья радиостанции работали очень плохо. Даже у самых мощных устройств сигнал терялся уже метров через сто. Поэтому можно было бродить неподалёку от базы, но не иметь возможности с ней связаться.
  
  Вдалеке послышался протяжный, скрипучий скрежет, словно там тащили по полу груду металлолома. Звук продлился несколько секунд, после чего прекратился.
  Ударившись об очередной угол, перепуганный НРТ выронил рацию, и, не став её подбирать, устремился дальше.
  
  -Колдун, остановись, -продолжал взывать к нему я. -Ты бегаешь уже пятнадцать минут. Ещё немного и... Ты сам знаешь, что произойдёт. Остановись. Постой пять минут. Это необходимо.
  -Ладно, -согласился он, останавливаясь. -Я понял. Ладно...
  Но опять, постояв лишь три минуты, он не выдержал и потрусил дальше, через бесконечно сменяющиеся пустые помещения.
  -Мало! Мало стоял! -теряя самообладание, кричал ему я.
  -Нормально! -упрямо отвечал он. -Оно догонит меня! А база уже рядом! Я знаю, чувствую! Я помню этот коридор, он всегда был рядом с базой и не менялся. Это точно он, я тебе говорю!
  -Дурак, вот дурак, -утирая пот, сокрушался я.
  -Я ему не дамся, -шептал НРТ. -Хрена с два оно меня догонит. Не в этот раз.
  Я скорбно взглянул на часы. Он двигался уже двадцать минут подряд. И за это время сделал всего две ничтожные остановки. Перейдёт. Ей-богу, перейдёт, кретин недоделанный.
  И он перешёл.
  Он этого не заметил, а я заметил.
  -Колдун... Я же тебе говорил... Я же предупреждал...
  -Заткнись. Я уже почти вышел к базе. Она там, за тем поворотом. Сейчас увидишь!
  -Какая база?! Ты на Перваке! Дурень! Ты перешёл на первый этаж! Я же предупреждал тебя! Ты и сам это знал прекрасно! Если постоянно двигаться по Нулю дольше двадцати минут, ты окажешься на первом этаже. И вот ты на нём, поздравляю!
  -Брешешь, гад. Это нулевой этаж!
  -Нет, это первый этаж! Приглядись! Текстура обоев другая. Стены пожелтели. Обстановка изменилась.
  К слову, изменилась не только обстановка. На первом этаже повсюду валялись различные предметы, не имевшие к Запределью никакого отношения. Это был всевозможный мусор: сломанные офисные кресла, обрезки труб, рваные мотки проводов и кабелей, пустые короба и кейсы, штативы с выключенными прожекторами, и так далее. В другой момент, наличие подобного хлама на этаже обязательно вызвало бы у меня удивление, но сейчас мне было как-то не до этого.
  -Нет. Не может быть... -шатаясь от стены - к стене, в конец обезумевший НРТ брёл куда глаза глядят, и бормотал, как заведённый. -Это ты... Ты меня сюда завёл специально... Увёл от базы, и привёл в западню... Это вы там, скоты очкастые, ставите над нами опыты свои паскудные! Сидите там, у себя... Играете в доктора Менгеле! В отряд 731! Изверги. Садисты! Наслаждаетесь там? Да? Ставки делаете, сколько я продержусь? И сколько ты на меня поставил, Затычка? Прокладка ты вонючая!
  -Что ты несёшь? Очнись. Приди в себя. Слушай меня, и я выведу тебя на Нуль, а там мы отыщем базу, обещаю, -начал было я.
  -Пошёл ты в жопу! -Колдун в ответ на это лишь ускорил шаг. -Вы все - конченые мрази. Да, вы! Со своими рейтингами. Со своими оценками... Оценки! Вы дорвались до оценок. Представляете себя учителями, ставящими оценки в журнальчик. Этому - плюс один! А этому - минус один! Просто потому что он рылом не вышел. Потому, что он чем-то не понравился господину-оценщику. Ты старался, лез вон из кожи? Так на тебе минус за все твои старания! Почему? Потому, что мы можем! Потому, что мы так свою собственную самооценку повышаем! Раздавая плюсы-минусы направо и налево по желанию левой пятки. И вы думаете, что они имеют для нас какое-то значение, ваши плюсы и минусы? Вы думаете, что всё это вообще имеет какое-то значение? Ваше сраное 'авторитетное мнение'! Нет. Это пустота. Понимаешь? Пус-то-та!
  -Какие оценки? Ты о чём вообще? Ты бредишь, Колдун, ты не в себе. Пожалуйста, остановись, и приди в себя! -воспользовавшись паузой, взмолился я.
  -Хватит, Затычкин! Хватит! Я больше не твоя кукла! Я теперь сам себе хозяин! И я выберусь! Но если даже я не выберусь, если, -он расхохотался, а затем продолжил. -Тогда я отплачу тебе, скотина. Отплачу-у... Как Негр. Как другие до него, которых ты терял. Ты ведь после каждой потери это чувствовал? Ну признайся, Затычка, не скромничай. Ведь чувствовал?
  -Что... Чувствовал? -холодно спросил я.
  -Ухудшение драгоценного здоровьица, -язвительно ответил Колдун. -Я не знаю, как это работает, но это работает. Это обратная связь. И это - палка о двух концах. Мы тут не просто дохнем по вашей милости, господа упыри за мониторами. Мы утягиваем вас за собой, в ад! И если мы здесь умираем быстро, то вы там - подыхаете медленно и мучительно. И каждая наша смерть - это очередной гвоздик в ваш гроб! Скольких ты уже потерял, Затычкин? Троих? Пятерых? Ведь я же слышу, как ты там кашляешь. И этот кашель - никакая не простуда, нет! Эта болезнь необратима, и если я здесь подохну из-за тебя, урод, то тебе там станет ещё херовее! Это я тебе гарантирую, сволочь! Поэтому береги меня как зеницу ока! В твоих интересах вытащить меня отсюда живым! Цени меня! Молись на меня! Оберегай ме...
  Он не договорил.
  Всё произошло так внезапно, что я даже не сразу понял, что же случилось. В какой-то момент своего бестолкового петляния по лабиринту, НРТ быстро свернул за очередной поворот, после чего над ним послышался звонкий металлический лязг, и что-то возникло прямо перед Колдуном, преградив ему путь и, одновременно, ударив спереди. Это напоминало железную сварную решётку, которыми обычно перегораживают коридоры в тюрьмах. Только на этой решётке, в местах перекрестия прутьев, были приварены остро заточенные колья, которые и пронзили тело НРТ сразу в нескольких местах. Он захрипел, дёрнулся пару раз, после чего камера на его плече тут же отключилась.
  А я, не успев как следует переварить увиденное, зашёлся от накатившего на меня приступа ужаснейшего кашля. Я кашлял так, словно меня выворачивало наизнанку, и всё нутро моё было готово вылететь наружу через рот. Ужасающий спазм скрутил мой живот, пронзил изнутри грудь, словно копья, на которые нанизало бедного Колдуна, рванулся вверх - к голове, и взорвался внутри неё нечеловеческой болью, от которой я, потеряв сознание, упал лицом на недавно вычищенную клавиатуру.
  
  Глава 6.
  НРТ с лёгким шуршанием двигался по узкому коридору, который из-за своеобразного устройства наплечной видеокамеры, казалось, постоянно сужается впереди, словно кишка.
  -Всё, -бухтел исследователь. -В последний раз я работаю ишаком-одиночкой. Так и скажу бригадиру. 'Либо даёшь мне напарника, либо идёшь на хер!' У них там недобор... И что? А я тут причём?
  -Негр, успокойся, -не выдержал я.
  У меня с утра побаливала голова, а тут ещё он со своим ворчанием.
  -Идти-то осталось... Сейчас вернёшься на базу, и будешь отдыхать до конца дня. Радоваться надо такому раскладу.
  -Ага... Отдыхать... Радоваться... Тебе легко рассуждать, Затычкин. Вы там на расслабоне сидите и по всяким Запредельям не шароёбитесь, как мы. Легко вам рассуждать.
  -Ну ты сам прикинь. Пока ты пройдёшь санобработку, пока разукомплектуешься, там обед. А в ночь тебя точно никто не будет посылать. С учётом недавних событий. Так что сегодня тебя точно никуда не ангажируют.
  -Плохо ты их знаешь. Они в последнее время вообще охренели... Нет. Правильно пацаны говорят. Пора уже выступать...
  -Куда выступать? -подловил его я.
  -Н-никуда, -осёкся он. -'Выступать', в смысле, проситься в другую бригаду. На Оранж...
  -А что там, на Оранже?
  -Сверхурочные... Сокращение срока службы... Всякие плюшки...
  -Не майся дурью, Негр. Зачем лезть в эти дальножопия? Сидишь в районе Нуля, и сиди себе. Сходил, мешочек отнёс, и дело в шляпе. А там, глядишь, пристыкуют тебя к группе А3, и будешь в Аквпарке каждый день вола гонять.
  -Надоело мне всё это, понимаешь? Надоело!
  
  По экрану скользнуло несколько косых полос. Я не придал им значения.
  
  -Здесь поворачивай, Негр. Чуть не проскочил...
  -Лифт же был прямо, -удивился он.
  -Через этот переход лучше не ходить. У меня в логах указано, что пару часов назад там проходил Гусь, и видел какую-то хрень.
  -Какую? -НРТ насторожился.
  -Не знаю. Он не уточнил. Просто отметил как 'препятствие'. Поэтому пойдём в обход. Как нормальные герои.
  -Ты издеваешься? За два часа все препятствия там могли уже благополучно рассосаться.
  -Не факт. Подвал мерцает редко, и вряд ли успел трансформироваться с последнего отчёта. Поэтому, давай, Негр, не капризничай. Ну погуляешь по Подвалу на пять минут подольше. Ничего. Не развалишься.
  -Тебя бы сюда, Затычкин! -ругнулся НРТ и, с явной неохотой повернул в прилегающий коридор.
  При повороте изображение камеры пошло рябью, затем начало полосить.
  -Да что за хренота? -не выдержал я. -Чё у вас там за камеры?! Не камеры, а полная шляпа. Их из старых смартфонов что ли выкручивают теперь?
  -Чем богаты - тем и рады, -буркнул Негр.
  Я постучал по экрану, хотя было ясно, что причина вовсе не в нём.
  Часть ламп в коридоре отключилась, и вокруг стало ещё неуютнее. Вкупе с бесящими помехами, это сделало изображение совсем неудобоваримым. Что можно было разглядеть в такой отвратительной картинке?
  -Ещё и свет рубануло, ну етишкин папа! -ещё сильнее занервничал НРТ, и ускорил шаг, стараясь преодолеть неприятный коридор как можно скорее.
  А я продолжал распекать его камеру.
  -Зараза. Похоже, камера твоя окончательно крякнула.
  -А что с ней?
  -Рябит как проклятущая. Не видно ни хера. Сплошные полосы. Что за дела? У тебя же была хорошая камера, Негр?
  -Была. Да сплыла, -фыркнул тот. -Руководство забрало куда-то там, на время. Для проверки какой-то... Ну типа, ПО на закладки проверить. И в итоге это... Пролюбило в общем камеру мою. Так что я теперь пользуюсь чем придётся. Что выдают - тем и пользуюсь.
  
  Он наконец-то вышел из коридора и остановился как вкопанный. Сквозь рябь я видел некое помещение, состоящее из неравномерно расположенных стен, колонн и переходов. В глубине этого сегмента царила темнота, словно притаившаяся за углами, перемычками и проёмами. Я подумал, что НРТ обеспокоен этой самой темнотой, и поспешил его успокоить.
  -Чего остановился? Направо поворачивай.
  Но Негр не шевелился. Он стоял словно изваяние, таращась в одну точку. Кажется, на какое-то время он даже прекратил дышать. Я не понимал, что же его так парализовало. И лишь когда роящиеся помехи на экране исчезли, в эту образовавшуюся секунду относительно чёткого изображения, я сумел разглядеть нечто, стоящее на фоне темноты, неподалёку от угла, прямо напротив НРТ. Из-за плохого качества видеоизображения мне было трудно определить, какое до него было расстояние. Но явно не больше пятнадцати метров.
  Что там стояло - я так и не понял. Просто не успел это как следует разглядеть. Возможно мне вообще показалось, что там что-то присутствовало. Но уже через мгновение, новый шквал помех налетел на экран снежной пургой, а ещё через секунду, Негр уже мчался обратно по коридору, крича каким-то неестественным, не своим, визгливым девчачьим голоском. Было ясно одно. Если взрослый, здоровенный мужик так орёт, значит он увидел что-то такое, что действительно выходит за пределы разумного.
  Ни на какие мои команды он уже не реагировал. Да там и сложно было понять что-либо, в этой бешеной тряске. У его доисторической двухмегапиксельной камеры напрочь отсутствовала даже цифровая стабилизация, из-за чего изображение колбасило так, что казалось будто это не человек бежит по коридору, а прыгает баскетбольный мяч, стуча, трясясь и вращаясь. Помехи начали рассеиваться, и сквозь трепыхания сбесившейся видеокартинки наконец-то стало возможно разглядеть светлый прямоугольник приближающегося выхода в основной коридор. Замысел Негра стал мне понятен. Он решил вернуться на короткий путь. Тем более, что до выхода там действительно было рукой подать. Но выход этот перегораживало некое препятствие, отмеченное Гусём. Оставалось только надеяться, что к этому времени оно действительно успело 'рассосаться'.
  
  Выбежав из тёмного перехода, НРТ на долю секунды оглянулся назад, в пугающий коридор, и заорал ещё громче, заметив что-то, движущееся по его следам. А я, из-за навалившегося на экран сугроба помех, опять так ничего и не разглядел.
  Миновав последний рубеж, Негр примчался в небольшой, тускло освещённый зал, где в углу сиротливо ютилась простая белая дверь, над которой зеленел светящийся указатель 'Выход'. До двери было метров десять, не больше. Но тут помехи исчезли, и я увидел ту самую преграду.
  -Радиатор! Стой, Негр! Здесь Радиатор!
  НРТ остановился, тяжело дыша.
  
  Вообще-то, в тот момент я даже обрадовался. Преграда оказалась вполне себе преодолимой. Я даже начал про себя ругать тупого Гуся за то, что он поленился написать конкретное слово 'радиатор' вместо абстрактного слова 'препятствие'. Это избавило бы нас от лишних петляний по лабиринту.
  Радиатор был мне хорошо знаком, поскольку он часто нам попадался в разных местах Подвала. Однажды я даже участвовал в его изучении, когда НРТ спускали в его колодцы камеру на верёвке длиной, кажется, метров триста. Но до дна так и не добрались. И ничего внизу не увидели, кроме сплошной темноты.
  Собственно, 'Радиатором' мы называли участок Подвала, имеющий ровные, симметричные отверстия в полу. Представляющие из себя квадратные клетки примерно полтора на полтора метра. А между ними были переходы шириной чуть уже ступни. Сам-по-себе Радиатор активной опасности не представлял, как не представляет из себя подобную опасность обычная дырка в земле, или незакрытый канализационный люк. И его можно было довольно легко преодолеть, просто пройдя по его 'решётке', балансируя руками, или (что гораздо более рискованно), перепрыгивая через квадратные колодцы. Я видел, как лихие НРТ использовали оба эти способа вполне успешно. Но тогда не было другой опасности, подгонявшей их сзади. Сейчас Негр был слишком взвинчен и трясся как осиновый лист. Он бы не смог нормально балансировать, двигаясь по узким переходам решётки.
  Существовал и другой способ, который НРТ-бахвалы презрительно называли 'очкошным' переходом. Это когда НРТ садился на ребро решётки, свесив ноги с обеих сторон, придерживаясь за него руками, как за ветку дерева, или за узкую балку на стройплощадке, и таким образом передвигался по ней, подпрыгивая на заднице. Медленно, неуклюже, зато со стопроцентной гарантией благополучного перехода. Этот способ казался наиболее предпочтительным, но мы оба понимали, что у нас нет на него времени. Если кто-то действительно преследует Негра.
  -Соберись! Дыши ровнее! Руки расставь, и иди, -распорядился я. -Только не смотри назад, слышишь? Не смот...
  Но он всё равно оглянулся. И опять помехи. И опять крик. И рывок вперёд.
  НРТ помчался прямо через радиатор, совершая резкие прыжки с ребра - на ребро. Один скачок, второй, третий... Последнее, что я увидел через его камеру - это зелёная клякса светящегося указателя, размазавшаяся по экрану каскадом - длинной кометой. Беспомощные взмахи рук, и... Темнота. Он не долетел, сорвавшись с узкого ребра и провалившись в очередной бездонный колодец.
  
  Я наконец-то очнулся. Первым делом бросил взгляд на часы. Слава богу! Прошло всего минут десять. А казалось, что провалялся в беспамятстве часа два.
  Вот это меня скрючило. Раньше такого не было.
  Я уже был готов серьёзно этим встревожиться, особенно после слов Колдуна, но с того момента, как моё сознание возвратилось, я не чувствовал никаких неприятных симптомов. Самочувствие даже, казалось, улучшилось по сравнению с утренним. Сейчас осталась лишь лёгкая муть в голове, словно я только что пробудился от глубокого сна.
  Нужно было работать. Нужно было срочно заполнить журнал, сделать все необходимые отметки, и... Доложить руководству. Не о гибели НРТ, нет конечно. Ну погиб очередной безликий человек в скафандре. Ни он первый, ни он последний. На то оно и Запределье. Такова война с неизвестностью. На войне без потерь не обойтись. Иначе, что же это за война такая?
  А вот надпись на нулевом этаже, странные игры со временем, смещение пространств и потолочный капкан - это действительно вещи, заслуживающие особого внимания. От предвкушения я даже облизывал губы, представляя, как руководство будет хвалить меня за отлично проделанную работу. Закончив с формулярами, я отправил краткий отчёт своему непосредственному начальнику, приложив к нему запись с камеры НРТ. Затем, не выставив режим ожидания, для подключения к НРТ, я стал выжидать, когда он отреагирует. Обычно реакция выражалась в сообщениях на экране, или в селекторных вызовах, но в этот раз всё было по-другому. В дверь моего стойла постучался дежурный, и сообщил, -'дватричетыредва, к главному!'
  О, как! Даже посыльного прислали. Значит руководство действительно проняло. Значит я молодец!
  Поспешно застегнув верхнюю пуговку, я быстро выбежал из кабинки, и побежал в сторону кабинета руководителя отделения.
  
  В кабинете, кроме начальника, присутствовал какой-то майор с недельной щетиной и тяжёлыми мешками под глазами. Его крайне запущенный вид был вызван явно не переработкой, а кое-чем другим. Даже литр туалетной воды, вылитый на шею и физиономию, даже густой табачный дым, окутывающий его коренастую фигуру, не могли скрыть до конца забористое сивушное амбре.
  Сам кабинет был маленьким. Большую его часть занимал тяжёлый чёрный стол, заваленный бумагами. Оставшееся место заполнял большой телевизор в углу, выполняющий роль контрольного монитора, на который, благодаря широкой диагонали, можно было выводить одновременно множество экранов для конференций. Над столом висел портрет Государя с застенчивым и строгим взглядом, а также, две святые иконы по бокам.
  Майор, сидевший за столом с противоположной стороны от начальника, задумчиво курил, забросив ногу на ногу. Он сделал вид, что не заметил моего появления.
  Начальник второго отделения, подполковник Кирсанов - лысоватый, широколицый мужчина в белом халате, надетом поверх военной формы, демонстрировал оживление, словно пытаясь заразить своим настроением индифферентного майора, но это у него не получалось.
  
  Я отрапортовал о своём прибытии, как положено. Начальник бодро кивнул. Несмотря на свободные стулья, присесть мне не предложили, поскольку холл-опам не полагалось сидеть в присутствии начальства. Всё время, что я пробыл в кабинете, я стоял по стойке смирно, боясь словом, или действием, рассердить хозяев.
  -Давай, рассказывай нам, дватричетыредва, чё там у тебя сегодня было, -не глядя на меня, произнёс Кирсанов. -Вот и товарищ майор хочет послушать.
  Я взглянул на майора. Судя по виду, тот вряд ли хотел меня слушать, но ему приходилось. Майор был с режимного отделения. То есть, что-то вроде особиста. И я сразу догадался, что его подтянули к делу из-за той самой иностранной надписи. Ясен-красен, что писульку сделал, скорее всего, какой-то шалопай из новеньких НРТ. Но всё же отреагировать и провести расследование (или хотя бы его видимость) начальник режимной части был обязан по долгу службы.
  Как оказалось, я не ошибся. И весь сыр-бор разыгрался в основном вокруг этой несчастной надписи. А всё остальное, произошедшее с нами, ни руководителей, ни контрразведчиков почему-то вообще не волновало. Хоть я и старался передать последние события как можно детальнее и красочнее. Меня слушали с постными, равнодушными лицами.
  
  -Ты, кстати, в курсе, что прислал мне не всю запись? -как-то уныло и рассеянно произнёс Кирсанов.
  -Как? -удивился я.
  -Так. Твоя запись обрывается сразу после того, как НРТ повернул обратно в коридор.
  -Это... -я проглотил слюну, холодея от страха. -Я же говорю, товарищ подполковник. После этого всё и началось. Команда исчезла, а год на календаре сменился, и...
  -Понял я, понял... Ну, бывает. Это Запределье.
  -Значит, такие путешествия во времени уже были?
  -Конечно. Редко, но были. И обычно время менялось на пару часов. Максимум, на двое суток. А чтобы сразу на пятьдесят лет... Н-да. Это что-то новенькое, конечно. Ну да по херу. Не наша забота.
  -А как же то устройство? -я поражался спокойствию и равнодушию присутствующих. -Оно же убило НРТ!
  -Да и хер с ним, с НРТ. Чё ты так о нём переживаешь? Это твой брат, сват?
  -Нет.
  -Ну и чего ты тогда его так оплакиваешь, в таком случае?
  -Так ведь... -я опять сглотнул слюну. -Там это устройство... На потолке...
  -Ты про объект 15? Да, это любопытно. Значит пятьдесят лет прошло, а он всё работает? Хорошо его спроектировали. Надёжно.
  -Объект... Не понимаю.
  -Этот, как ты его назвал, 'капкан', только вчера доставили. На днях будут его устанавливать в Запределье. Хотим сцапать местную неведому зверушку.
  -А-а... А как же выход прямиком в небо? -выложил я свой последний козырь.
  -Да так же. Сам же говоришь, что НРТ на полвека перемещался. А Земля, знаешь ли, на месте не стоит. Там у неё смещения всякие: прецессии, нутации и прочие аберрации. А Запределье, в отличие от неё, никуда не смещается... Ну или же смещается, но не так интенсивно. С отставанием. Вот и получилось, что выход оказался над облаками. Ерунда. Ты лучше о надписи той расскажи поподробнее. А то ты как-то быстро её проскочил, и загрузил нас этими своими дурацкими путешествиями во времени. Давай-ка вернёмся к этому моменту.
   -Ндэ, хотелось бы уже, -наконец разверз свои уста майор, выпустив в мою сторону облако дыма.
  -Я всё вам рассказал, как было, -пожал плечами я. -Добавить мне нечего.
  -Нечего? Хм... И даже не хочешь нас просветить, почему ты стёр запись? -опухшие глаза режимщика безжалостно уставились на меня.
  -Я... Я не стирал.
  -Разумеется. Это сделал волшебник в голубом вертолёте. Охотно верю. Кто же ещё?
  -Я... -тут я окончательно растерялся.
  -Я-я, -кивнул особист. -Дас ист фантастиш. Ферштейн?
  Я почувствовал, как у меня враз заледенели кончики пальцев, а перед глазами поплыли круги.
  -Да ну, бросьте, товарищ майор, -с улыбкой сморщился Кирсанов. -Вы переоцениваете наших сотрудников. Ну посмотрите на него. Это ж явный имбецил. У меня в отделении половина таких 'одарённых'. Откуда их набирают - понятия не имею. Из дурки, что ли, как 'хорошёвцев'?
  Он немного посмеялся.
  -Не стоит недооценивать непредсказуемость тупизны, -майор затянулся остатками сигареты, и затушил её об грязную пепельницу. -Не все дураки являются дураками на самом деле. А вот врагами... Хм... Так что? (Он опять взглянул на меня). Будешь рассказывать, с какой целью уничтожил запись? Кто тебя надоумил это сделать? И что на самом деле там было записано? У? Или поговорим об этом в другом месте?
  Тут я лишился остатков самообладания. Уже не помню, что я там говорил. Умолял, клялся, божился. Был готов даже встать на колени, целовать им ноги. И конечно же, я немедленно нажаловался на Колдуна, который дискредитировал вооружённые силы своей хулой на руководство. Я со всей искренностью заявил, что он подставил меня подобными речами. И что я его, разумеется, не поддержал. Но просто не успел доложить об этом сразу, из-за внезапно ухудшившегося самочувствия.
  Меня слушали с таким же презрением, что и раньше. Майор всё время, что я говорил, черкал что-то на листке бумаги. Мне удалось заглянуть ему под руку, и я увидел, что он рисует там чёртиков.
  -Ладно, хорош скулить, -дорисовав очередного чёртика, остановил меня режимщик. -Бошка от тебя раскалывается. Позже будем с тобой разбираться. Сейчас гораздо интереснее...
  У него пиликнул смартфон с разбитым стеклом. Бегло взглянув на пришедшее сообщение, он тяжело вздохнул, и полез доставать новую сигарету. Подполковник смотрел на него, напряжённо положив подбородок на сложенные руки.
  -Палыч, -раскуриваясь, выдохнул вместе с дымом майор. -Чё-т жопа, короче... Графологи сообщают, что никто из личного состава не причастен к этому художеству.
  -Всех проверили? -буркнул Кирсанов, чернея как туча.
  -Всех. Ох... А я так надеялся, что это кто-то из нашей тамошней дебил-дивизии отличился. Но нет. Всё оказалось чудесатее. Надо дело заводить. Смекаешь, о чём я?
  Кирсанов помрачнел ещё сильнее. В кабинете повисло тяжёлое, удушливое молчание, которое казалось осязаемым, шероховатым. Словно огромный шар, раздуваясь, заполнял собой всё пространство, давя на меня всё сильнее с каждой минутой.
  Я стоял и смотрел на двух начальников. Задумчивых, словно Будды. И как-то по недоброму сдержанных. Кабинет показался мне ещё меньше, чем он был на самом деле. Я обречённо глядел, как сизо-серый дым поднимается вращающимися клубами к потолку, где внезапно резко срывается в сторону и исчезает в вентиляционной вытяжке. А доброе лицо Государя на портрете смотрит, кажется, прямо на меня своим всепрощающим, святым взглядом, и поддерживает, ободряет. Кажется, только он один может меня спасти в этой ситуации.
  -Но неужели это они? -голос подполковника заставляет меня вздрогнуть.
  Звук голоса такой неожиданный, что кажется вскриком, или выстрелом в упор.
  -У нас же с этими падлами договор. Они не лезут на нашу территорию, а мы им... -голос оборвался.
  Тут Кирсанов видимо вспомнил, что я всё ещё нахожусь здесь. И что я всё ещё их слушаю.
  Понятно, что я для них вроде собаки. Разве люди скрывают свои секреты от собак? Но проблема в том, что в отличие от собаки я - умею говорить. А значит, могу разболтать что-нибудь лишнее. Как тот же недоумок Колдун.
  -Э-э-э... Так. С этим-то что? -взглянул начальник второго отделения на своего курящего посетителя.
  Тот был так загружен своими думами, что не сразу отреагировал.
  -У? А? А... Этот. Пока свободен. Личное дело его мне пришлёшь тогда... Полистаю.
  -Ага, -подполковник поглядел на меня. -Ну что? Свободен... Э-эм, погоди...
  Я уже повернулся было к выходу, когда он остановил меня.
  -Да? -снова вытянулся я, чувствуя, как отступивший было страх, вновь набросился на меня со всей яростью.
  -Там это... Насчёт того, что ты сказал про своё самочувствие. Ты сейчас-то как, в плане самочувствия?
  -Отлично, товарищ подполковник!
  -Добро. Но всё равно, зайдёшь к 'шприцу', доложишь ему обо всём этом. Пусть отписку даст, как положено. Понял? Сейчас же иди, вот... -Кирсанов быстренько написал что-то на клочке бумажки, шлёпнул поверх написанного маленький штампик, извлечённый из верхнего ящика стола, и подвинул бумажку ко мне. -На оперативку сегодня не идёшь. Отдохни до конца дня. Ну, в смысле, записи в реестре учёта приведи в порядок. Я потом проверю. Понял?
  -Так точно! -я забрал листок со стола, и наконец-то покинул прокуренный кабинет.
  Когда мой взгляд напоследок скользнул по дальней стене, мне показалось, что святые на иконах разом осенили меня крестным знамением, а Государь в центре улыбнулся своей ласковой, отеческой улыбкой, и подмигнул мне. Мол: 'Чем смог - тем помог! Не бойся, я с тобой. Я тебя берегу'.
  
  Дверь захлопнулась. В моей дрожащей руке был зажат пропуск в медкабинет. Нужно было выполнять приказание. Я незамедлительно предъявил документ охраннику этажа.
  -Когда это ты успел захворать? -с недоверием тот взглянул на меня.
  Затем он вынул из кармана увеличительное стекло, и долго разглядывал каракули Кирсанова. Поцарапал ногтем синюю кляксу штампика. Понюхал бумажку, сморщился. Провёл по ней подушечкой пальца, на которую затем внимательно посмотрел, забавно сведя глаза в одну точку. После этой процедуры, уныло вздыхая, он отправился к своему посту, и принялся долго писать что-то в дежурном журнале, то и дело сверяясь с пропуском.
  -Ладно, иди... -захлопнув журнал, и вернув мне пропуск, разрешил он. -Знаешь куда?
  Я кивнул.
  -Не задерживайся.
  
  И я отправился к доктору.
  Медицинский отдел находился выше по лестнице, через два этажа. Там даже на общей двери была наклейка с красным крестом. Чтобы не ошибиться.
  Всю дорогу туда, я не переставая думал. Случившееся в Запределье уже как-то померкло, отодвинувшись на задний план. Это событие было всецело вытеснено посещением кабинета начальника. Я думал о Кирсанове, о майоре-режимщике, и об их странной реакции.
  К этим людям я испытывал непростое отношение, которое можно охарактеризовать как совокупность ненависти, страха и острого чувства ранга - основы нашей новой государственной идеологии. Кем я был по сравнению с ними? Ничтожеством. Жалкой, вечно во всём виноватой тварью. И вина моя перед ними была уже столь объёмной и значительной, что я давно перестал задумываться над тем, в чём же она заключалась. В конце концов, им виднее. Если они считают, что я в чём-то провинился, значит так оно и есть. Я готов понести любое наказание, и буду по гроб жизни благодарен за великодушное прощение, если таковым меня осчастливят.
  В душе я презирал своё начальство, но также боготворил, понимая, что оно занимает своё положение неспроста. И ответственности у него не в пример больше чем у меня. Такому тупице как я, просто не суждено достичь их уровня. Для этого нужно божественное вмешательство. Предназначение. Генетика. Всё то, что позволяет человеку стать руководителем.
  Вы спросите, как можно ненавидеть того, кого ты боготворишь? Не могу объяснить этого. Возможно, это сродни поклонению индийской богине Кали, которая вызывает ужас, но, вместе с этим, является самым настоящим божеством, достойным, чтобы ему поклонялись. Вот и наши начальники были достойными. Все. Не то, что мы - холл-опы...
  Было у начальников ещё кое-что. То, что делало их поистине сверхсуществами в наших глазах. Это осведомлённость. Волшебная особенность, отличавшая уважаемых людей от всякого сброда.
  Осведомлённость. Информация.
  'Кто владеет информацией - тот владеет миром'. А начальники владели информацией несоизмеримо большей, чем мы. И делиться ею они не собирались. Он знали то, чего не знаем мы. И, возможно, на этих тайных знаниях базировалось всё их превосходство над нами.
  
  Вот и сейчас, я как будто бы заглянул к ним в замочную скважину. Мельком, краешком глаза засёк то, что они прячут в своём закрытом сейфе. То, о чём они таинственно молчат. Подполковник Кирсанов слишком вырос, а я слишком уменьшился по сравнению с ним. Мы стали как слон и муравей. И вот, большой, задумчивый слон, так увлёкся своими великими и недосягаемыми, слоновьими размышлениями, что не сразу заметил муравьишку, ползущего по его огромной ноге. Стряхнул, да уже поздно. Муравьишка успел кое-что услышать.
  Что?
  Что подполковник имел в виду, когда говорил о тех... 'Падлах', как он выразился. Кем бы они ни были... Эти 'падлы'... Которые 'полезли на нашу территорию', вопреки неким договорённостям, заключённым, по всей видимости, между ними и нашим руководством. Эти самые 'падлы' волновали начальство гораздо сильнее, чем аномалии, зашвыривающие НРТ в далёкое будущее. Но кто они? Кто?
  
  Одышка усилилась так, что мне даже думать стало тяжело. Постояв напротив двери с медицинским значком, опершись на неё обеими руками, и немного приведя дыхание в норму, я утёр пот тыльной стороной ладони, и решительно дёрнул дверную ручку.
  
  Глава 7
  Медицинский блок был дополнительно изолирован, и чтобы в него попасть, требовалось сначала миновать длинный-предлинный коридор, в котором царил собачий холод. Затем, в конце этого коридора находилась толстая дверь, за которой располагался очередной дежурный, проверяющий пропуска. Если проверка проходила успешно, турникет открывался, и можно было пройти в небольшой зал, выкрашенный в светло-зелёный цвет. Все стены в этом зале были завешены плакатами об опасности венерических заболеваний, профилактике гриппа, и, почему-то, о предупреждении сколиоза у детей, а также, инструкция по родовспоможению, в картинках. Судя по всему, сюда понавесили всё, что оказалось под рукой, не задумываясь, зачем это нужно местным посетителям. Но мне было наплевать на эти плакаты.
  Так же, из зала вел дальше ещё один пустынный коридор с чередующимися дверями. В самом же зале, кроме входной, было всего две двери, одна из которых и вела в приёмную доктора, прозванного 'Шприцом'. Второй дверью был туалет.
  Возле приёмной, вдоль стены стояла шатающаяся лавочка со светлой сидушкой, исписанной всякими непристойностями. В противоположной стороне зала, верхом на стремянке, работал маленький смуглый электрик, одетый в грязную робу. Он ковырялся в какой-то коробке, расположенной под самым потолком. Электрик имел азиатские черты лица, и выглядел очень жизнерадостным.
  -Эй, брат, кусачки подай! -обратился он ко мне на чистом русском языке.
  Я не сразу смог переключиться со своих мыслей - на его обращение. Тогда он, балансируя на скрипучей стремянке, словно ворона на столбе, указал мне на раскрытый чемоданчик с инструментами, лежащий внизу.
  -Кусачки, кусачки. Да, вот эти. Ага. Пасиб.
  Подав ему кусачки, я повернулся было к двери, но он опять меня окликнул.
  -Давно тут служишь, брат?
  'Какое твоё собачье дело?' -подумал я, но вслух ответил. -Сегодня второй год пошёл.
  -О-о-о! -улыбаясь закивал электрик, и вернулся обратно к своей коробке, из которой топорщились провода. -Молодец, слушай! Второй год. Хорошо. Как там в песне?
  И он запел, стараясь максимально передать стиль оригинального исполнения, в меру того, как был способен его разобрать:
  Новый год к нам мчится,
  Скоро всё случится,
  Будет скопучица...
  Абу бабу, бабу абу, абу бабу, бабу-у!
  
  Отойдя от его насеста, я постучался в дверь приёмной, и чуть приоткрыл её.
  -Можно?
  -Хрен ли ломитесь?! -послышалось оттуда. -Долбаные симулянты. Задрали. Ждите!
  -Извините, -я уселся на лавочку, прилежно положив руки на колени.
  Электрик, ковыряясь в проводах, прекратил петь и бегло повернулся ко мне.
  -Что? Доктор мало-мало сердитый сегодня? Доктор серди-итый, у-у-у! Наверное, с бодуна, а спирт у него закончился. Придётся ждать. Да-а, ждать недолго...
  Не дождавшись моей ответной реакции на его шутливое подбадривание, он продолжил петь как ни в чём не бывало:
  Ждать уже недолго,
  Скоро будет ёлка,
  Только мало толка,
  Если Дед Мороз и бабу, абу бабу бабу-у!
  
  Я скорчил мучительную гримасу. Этот клоун, оседлавший стремянку, меня жутко раздражал. Если бы он продолжил со мной разговаривать, я бы, наверное, на него огрызнулся, но он больше ко мне не приставал. И даже прекратил напевать свою дурацкую песню, позволив мне вновь сосредоточиться на собственных мыслях.
  Поскольку я сильно вспотел и остановился в неподвижном состоянии, окружающая прохлада начала быстро меня окутывать, забираясь в самые чувствительные места, леденя подмышки, шею, поясницу. Вызывая неприятный озноб. Я обхватил себя руками и наклонился, съёжившись, чтобы хоть как-то сохранить тепло.
  
  Меня не оставляли в покое вопросы, будоражащие распалённое воображение. О ком говорил Кирсанов, упоминая таинственный договор? И что имел в виду Колдун, говоря о каких-то оценках и рейтингах, непосредственно перед своей гибелью?
  В голову лезли самые невообразимые варианты, включая пришельцев с других планет, или каких-то разумных существ Запределья. Хотя что-то мне подсказывало, что ответ кроется в гораздо более тривиальной плоскости, и вряд ли имеет какую-то фантастическую основу.
  Так же я думал о небе, увиденном за дверью на нулевом этаже, в предбаннике. Я вспомнил как оно ослепило меня даже через видеокамеру. Оно показалось мне таким нереально ярким, каким я его никогда раньше не видел. А может быть всё потому, что я просто отвык от него? Отвык от самого обычного неба?
  
  -Входите! -послышался призыв из-за двери, и я, вырвавшись из карусели дум, вошёл в кабинет.
  
  Сразу за дверью находилась довольно длинная прихожая, похожая на маленький коридор. Впереди виднелся светлый кабинет, в котором проводился приём пациентов, а справа темнела открытая дверь, за которой можно было рассмотреть более тёмную и мрачную комнату манипуляционной. Именно в ней сейчас кто-то возился и топал по гладкому плиточному полу. Проходя мимо, я заглянул туда и увидел Шприца.
  Доктор был очень молодым. Ему явно было лет 25-27, не больше. Высокого роста, худощавого телосложения. Белый халат висел на нём как на вешалке. Медицинской шапочки на голове не было, и я рассмотрел его короткие, соломенного цвета волосы. На шее у Шприца виднелась татуировка, изображающая не то змей, не то щупальца осьминога.
  Стоя спиной к выходу, врач проводил какие-то манипуляции с неподвижным телом, лежавшим перед ним на больничной каталке. Я успел заметить лишь то, как он накрыл лицо лежавшего грязной простынёй, и проворчал, -'чёртов симулянт'. Затем, почувствовав мой пристальный взгляд, он, не оборачиваясь, громко произнёс, -'дальше проходите!'
  Не желая его сердить, я тут же прошмыгнул дальше, и остановился возле письменного стола, разглядывая клизмы, живописно выложенные в стеклянном шкафу, словно экспонаты на музейной витрине. За спиной послышались чавкающе-шлёпающие звуки. Доктор стягивал с рук медицинские перчатки. Судя по приближающимся шагам, он вышел следом за мной. Затем, обойдя меня и стол, Шприц уселся в своё кресло, и уставился в компьютерный монитор.
  -Симулянт! -жалобно произнёс он, не глядя на меня.
  Сперва я думал, что он обращается ко мне, но судя по короткому жесту рукой, стало понятно, что речь идёт о трупе, лежавшем в соседней комнате.
  -Надоели уже они, -продолжил Шприц.
  -Тот? -я с опаской указал оттопыренным большим пальцем себе за спину. -Так он же того... Мёртвый вроде.
  -Ага, -доктор принялся что-то печатать на клавиатуре. -Вот, что происходит с симулянтами. На что угодно готовы пойти, чтобы откосить от службы. Даже помереть готовы. А зачем? Неужели смерть лучше, чем служба? Я этого никак не могу понять. Люди совсем с ума посходили. Симулируют, прикидываются, и заходят так далеко, что получается вот как-то так.
  -А может быть он действительно чем-то болел? -осторожно предположил я.
  -Кто? Он?! -Шприц скорчил кривую ухмылку. -Да здоровый, как бык! Был. Но прикидывался. И доприкидывался. Я же не первый день в медицине. Кое-что знаю. Кое-в чём разбираюсь. Наша медицина самая лучшая в мире. Мы, слава богу, научились выявлять этих симулянтов на раз. Они ещё порог переступить не успели, а мы их уже раскусили. Не-ет. Нас не обмануть. А Вы, собственно, чего хотели?
  -Меня направил руководитель второго отделения, подполковник Кирсанов.
  -Ох уж этот ваш Кирсан... Перестраховщик. Постоянно мне своих симулянтов подкидывает. Вы тоже симулянт?
  -Н-нет...
  -Ваш номер?
  Я назвал. После чего, он несколько минут копался в компьютере, видимо отыскивая там мою карточку.
  -А говорите - не симулянт, -наконец сказал он, что-то отыскав. -Вот. Ни одного обращения. Полный порядок. Годен к работе по всем показателям... Зачем ко мне-то явились? Время моё отнимать?
  -Вы понимаете... -обтекая потом, я принялся перечислять ему свои подозрительные симптомы.
  Не забыл так же упомянуть странные приступы, возникающие во время разрыва соединений с НРТ. Он спокойно выслушал меня, затем поднялся из-за стола и произнёс, -'раздевайтесь'...
  -Э-э... -поднялся я следом за ним.
  -Верхнюю часть одежды, -уточнил он. -Вон, кладите на кушетку...
  Я послушался.
  После того, как я избавился от тёплой, липкой, набухшей от пота одежды, мне стало ещё холоднее. Шприц подошёл ко мне и принялся меня ощупывать своими длинными, тонкими пальцами. Затем, прослушал стетоскопом сердце и шумы в груди. Заставил повернуться к нему спиной, и повторил процедуру. При этом он бормотал себе под нос какие-то слова. Что-то вроде: 'Так. Парасхинальная пневмокада, угу, тревлический синус карапитального антрекоза, угу, деблокада сфинктоидного креулита и лимфопасхальный гипотермофакс'.
  Я не мог разобрать ни одного знакомого слова, кроме 'угу' и 'так'.
  Говорил он это совершенно спокойным, ничего не выражающим голосом. Словно пытался вызвать дьявола, но сам не верил в то, что у него это получится, и твердил заклинание на автомате.
  Наконец осмотр завершился.
  -Одевайтесь, -не говоря более ни слова, он отошёл в угол, где находился умывальник, после чего принялся долго и тщательно мыть руки.
  Я стал одеваться, дрожа от холода. Одежда успела остыть и стать ледяной.
  Усевшись обратно на стул, я весь превратился во внимание, ожидая диагноза. Но доктор молчал. Закончив с мытьём рук, он так же долго принялся вытирать их вафельным полотенцем. Потом вернулся за свой компьютер, очень грустно вздохнул, и принялся громко шлёпать по клавишам пальцами.
  -Отписку, -сказал он, и замолчал, продолжив после пары десятков шлепков. -Я для Кирсанова напишу. И пусть он мне мозги больше не долбит.
  -А со мной что? -тихонько спросил я.
  -С Вами? Да ничего. Всё, как и должно быть, -ответил Шприц. -Штатная профпатология. Вы курите?
  -Нет.
  -Хм-м... Это хорошо. Это правильно. Вам нужно больше двигаться, делать зарядку, обтираться мокрым полотенцем каждое утро после сна. И исключить из рациона мучное.
  -Я ем то, что дают в столовой.
  -Мало ли что дают в столовой? Мучное исключите. Точка.
  -Хорошо. А как быть с одышкой, с кашлем, с болью в груди?
  -Да это пройдёт, -опять поморщился он. -Это не связано ни с какими-то серьёзными заболеваниями, ни с вашим образом жизни. Это скорее из духовной области.
  -Из духовной?
  -Да. По своему опыту могу сказать вот что. Если неприятные симптомы возникают просто так, на пустом месте, значит их спровоцировало нечто не укладывающееся в классическую медицинскую парадигму.
  -То есть?
  -То есть, Вам нужно задуматься о своём нравственном состоянии. Обратитесь к духовнику. Отец Питирим на вашем этаже часто появляется?
  -Я не знаю. Я обычно сижу в стойле.
  -Узнайте, когда он появляется, и поговорите с ним. Причаститесь, исповедуйтесь, и Вам сразу полегчает. Как часто Вы творите молитву?
  -Я-а...
  -Понятно. Вот видите? Разве можно так относиться к своей душе? Читайте Отче Наш и Богородица Дево Радуйся каждое утро, после пробуждения и каждый вечер перед сном. По три раза. И сразу вся эта нечистая зараза от Вас отпадёт. Это я Вам как доктор говорю. Это не просто слова. Это на самом деле работает.
  -Простите, а может быть Вы мне пропишете какие-нибудь лекарства?
  -Какие ещё лекарства? Зачем травиться какими-то лекарствами? Вы что? Самый умный? Кто из нас доктор: я или Вы? Лекарства нужны больным, а Вы здоровы - хоть в космос отправляй. Хандра, которая Вас мучает - имеет чисто психическую основу. 'Психо' - переводится как 'душа'. А душу можно вылечить только молитвой, причастием и искренней исповедью. Всё... -пока он говорил мне это, его рука с зажатой в пальцах ручкой, быстро выводила на листке длинные неразборчивые каракули, дописав которые Шприц поставил треугольный штамп, и протянул листок мне. -Вот, отдай Кирсанову. И больше по всякой ерунде ко мне не приходи. По всем таким вопросам - к отцу Питириму. Понял? Симулянт...
  
  Покачиваясь и слыша какое-то присвистывающее гудение в голове, я пошёл обратно на выход. Проходя мимо комнаты с трупом, я отвернулся, почувствовав одномоментный приступ тошноты. Мне не хотелось оставаться в этом кабинете больше ни минуты. Хотя общение со Шприцом каким-то невообразимым способом избавило меня от неприятных симптомов, усилившихся по мере того, как я поднимался на этаж, и достигших своего пика, пока я сидел на лавке снаружи. Доктор повлиял на меня почти как венец коннектора.
  Понятно, что причиной тому была напрягшаяся нервная система.
  Шприц позади меня ещё что-то ворчал про симулянтов, и когда дверь в его кабинет закрылась, этот нудный голос тут же оборвался. Я остановился, чтобы рассмотреть справку, которую он мне выписал. Почерк у Шприца был такой отвратительный, что по сравнению с ним даже манускрипт Войнича выглядел гораздо читабельнее. Расшифровывать эту арабскую вязь было просто бессмысленно.
  
  Оторвав взгляд от бумажки, я поглядел вдаль коридора, уходящего куда-то вглубь комплекса. Сейчас он показался мне гораздо длиннее, чем выглядел раньше.
  Интересно, что находилось там, дальше? Продолжение медицинского комплекса, или же что-то другое?
  Тут я подумал, что этот коридор очень сильно напоминает мне один из пустых и бессмысленных коридоров Запределья. В нём так же не было ничего, кроме дверей и ламп. А в самом конце было темно. Очень темно.
  
  В какой-то момент, темнота вдали стала пульсировать. А сам коридор начал наклоняться то в одну, то в другую сторону, словно на корабле во время качки. Но если корабельные коридоры раскачивались равномерно, целостно, то этот как будто бы изгибался, пытаясь закрутиться в спираль. Его светло-зелёные стены краснели, словно наливались кровью. Оказалось, что это лампы, висящие под потолком, по какой-то причине стали красными. Эта краснота становилась всё более угрожающей, хищной. И я не понимал, что мне делать: смотреть дальше, или бежать. Я как будто оцепенел, хоть тело моё и продолжало мне подчиняться. Я больше не видел вокруг себя ничего, кроме этого жуткого, красного, извивающегося коридора.
  А затем, из непроницаемой темноты, расположившейся по ту сторону, начало что-то выползать. Оно быстро разделялось и распространялось. Пока наконец из тьмы не выползли какие-то невнятные, шевелящиеся фигуры, которых было не больше пяти, но сосчитать их точное количество я не мог, как ни старался. Они словно ускользали от моего взгляда. Некоторые перебрались на потолок, другие ползли по полу. Но все вместе, постепенно, направлялись в мою сторону. Неестественно дёргая и двигая отростками, похожими одновременно на руки, лапы и щупальца. У этих абсолютно чёрных абстрактных существ не было чётких тел, голов и конечностей. Они словно перетекали из одного участка - в другой, растягивая свои условные педипальпы, которыми цеплялись за пол, стены и потолок. И всё это зрелище разворачивалось в полной тишине.
  
  Кто-то дотронулся до моего плеча, и я вздрогнул так сильно, что видение тут же исчезло. Остались лишь тревожные удары взбаламученного сердца.
  
  -Ты чего? -послышался весёлый голос.
  
  Я обернулся и увидел знакомого электрика, который уже успел спуститься со стремянки, и теперь, улыбаясь, стоял рядом со мной. Поглядев на его глупое лицо, я опять бросил взгляд на коридор, который вернул себе прежний облик и больше его не менял.
  
  -Чё застыл как статуй? -спросил 'спасший' меня парень. -Я уж подумал, что тебе поплохело. Стоишь такой, и таращишься, как будто увидел в коридоре чего-то такое-эдакое. Чего случилось-то, а?
  -Н-ничего, -встряхнулся я. -Просто... Показалось.
  -Что показалось?
  Ничего ему не ответив, я поспешил обратно к выходу, стараясь забыть одновременно его и недавнее видение.
  -Странный какой-то, -пожал плечами электрик, и, складывая свою скрипучую стремянку, продолжил напевать. -Мы вместе шли с Камчатки, а она ушла на блядки, мы вместе шли с Камчатки, а она ушла на блядки...
  Это последнее, что я услышал, войдя в холодный коридор, уводящий на лестницу.
  
  Оказавшись на площадке, я отчётливо различил шум спускающихся тяжёлых шагов. Несколько людей, перебрасываясь невнятными, гулкими фразами, шли по лестнице откуда-то сверху. Мне стало любопытно посмотреть, кто это, и я задержался, чтобы их дождаться.
  Вскоре на лестнице показалась бригада монтажников, несущих чемоданы с инструментами, и длинный рулон какого-то материала, с трудом проходящего по длине на поворотах с пролёта - на пролёт, в результате чего, его приходилось загибать. Мне показалось, что это какой-то настил, или линолеум. Монтажников было шестеро, и все они походили на гастарбайтеров, как и электрик в медицинском блоке.
  Увидев меня, они очень обрадовались.
  -Эй, брат, здравствуй! -с заметным акцентом воскликнул тот, что шёл впереди. -Подскажи, где тут этаж номер два. Тут у вас сам шайтан заблудится! Сначала пятнадцатый, потом четвёртый, а дальше сразу двадцать первый! Кто это придумал, э? Он школу прогуливал что ли? Учебник математики скурил, э? Выручи, подскажи по-братски.
  -Я со второго этажа, -признался я, с лёгким подозрением разглядывая приближающихся техников. -Ступайте за мной.
  -О-о-о! Как хорошо, что ты нам подвернулся! А то бы мы тут до ночи искали... Спасибо, брат! Храни тебя Аллах.
  -А что вы делать-то у нас собираетесь?
  -Переоборудований! -с трудом выговорил длинное слово монтажник. -Один разбираем, другой собираем.
  Я не стал уточнять, что они собирались переоборудовать. Если их допустили сюда, значит с пропусками у них всё в полном порядке. И без разрешения нашего руководства дело не обошлось. Как бы там ни было, разбираться с ними уже не моя забота. На это у нас есть служба охраны.
  
  На нашем этаже, я 'передал' своих спутников в заботливые руки охраны, и тут же проследовал дальше. Нужно было заниматься заполнением журнала, как приказал Кирсанов. А заполнять там было что. Отчётности у нас было не просто много, а очень много. Ведь обычно бывает как? Есть отчётность, которая имеет приоритет, и требует своевременного предоставления. А есть другая отчётность, не столь востребованная руководством. И потому на неё обычно все забивают. Но лишь до поры до времени, потому что в какой-то, совершенно непредсказуемый момент, начальству вдруг попадает шлея под хвост, и оно, с выпученными глазами, требует немедленно предоставить ему эту самую отчётность аж за три предыдущих месяца подряд, например. Выходит, как говорится, обосрямс, при котором приходится форсированно навёрстывать всю эту пропущенную лабуду, корпя над ней целую ночь, а то и две. Поэтому, Кирсанов, можно сказать, пошёл мне навстречу, позволив потратить остаток дня, до отбоя, на заполнение журналов. И хоть я лучше бы вместо этого отышачил подряд две смены в стойле, без сна и ужина, приходилось согласиться с этим разумным указанием. Заполнение журналов, конечно, та ещё волокита, зато, если они в порядке, то отлично прикрывают задницу в периоды, когда у начальства наступает то самое непредвиденное 'время Ч'.
  
  Сначала я засел с журналами в казарме, сгорбившись на стуле (сидеть и лежать на кровати вне отбоя было запрещено). Потом переместился в столовую, где было поудобнее. Заодно и поужинал.
  Всё было бы совсем хорошо, если бы меня постоянно не отвлекали посторонние шумы. Сперва, из оперативного зала начали доноситься пронзительные визги шуруповёрта и тюканья молотка. Рабочие, которых я привёл, занялись там каким-то основательным ремонтом.
  Затем в столовую пришли красноглазые холл-опы, оттрубившие смену в Запределье, и включили телевизор, который можно (а иногда и нужно) было смотреть во время приёма пищи. Смотреть разрешалось только один канал, и только в определённое время. Когда там шли передачи: Новости, 'Ход по большому' и ещё пара-тройка сопутствующих, патриотических программ.
  Мужики выстроились в очередь на получение еды.
  В это время, по телевизору шли Новости, которые уже подходили к концу. Диктор объявила о том, что со следующего месяца будут введены акцизы на питьевую воду. Это было обосновано её вредностью. Показали какого-то профессора в очках и белом халате, с мензуркой в руках, который с очень озабоченным видом говорил:
  -Мы привыкли думать, что обычная питьевая вода безопасна для нашего здоровья. Но это глубочайшее заблуждение! Дело в том, что в воде содержатся молекулы водорода. А что такое водород? Это один из самых непредсказуемых и опасных элементов периодической системы! Вы ведь наверняка слышали о водородной бомбе? А известно ли вам, что, например, крупнейший в мире дирижабль 'Гинденбург' погиб именно из-за того, что был наполнен тем самым водородом! Поэтому настало время изменить своё отношение к потреблению воды, и, особенно, к её свободной продаже.
  В очереди кто-то начал возмущаться.
  Мне показалось, что ворчун отреагировал на новость про воду, но прислушавшись, понял, что он возмущён сегодняшним блюдом. Я-то, к примеру, даже не заметил, что лежало у меня на тарелке (помню только, что это было что-то кашеобразное), но других людей, по всей видимости, рацион всё ещё волновал.
  -Это чё за параша? -устало шумел холл-оп. -Где каша нормальная? Где рыба?
  -Пришла новая разнарядка, -ответил солдатик на раздаче. -Кормление персонала производится согласно установленным правилам и нормам.
  -Какие ещё нормы? Чем вы нас кормите? Что это такое?
  -Это альтернативка.
  -Какая ещё альтернативка?
  Холл-опы зашумели, разглядывая непонятное, белесое содержимое своих тарелок.
  -Чёрная львинка. Идеальная замена мяса. Чистейший протеин... -спокойно вещал раздатчик.
  -Кто-о? Что-о?!
  Операторы зашумели ещё громче. Среди них оказались бывшие рыбаки, которые были в курсе, кто такая эта 'чёрная львинка'.
  -Вы нас опарышами кормите? Ну вообще!
  -Сами вы опарыши! Это новая технология. Энергетическая ценность...
  -Дайте нам нормальную кашу! И нормальную рыбу! И макароны! Всегда же их давали! -зашумела группа.
  -Все вопросы к начальнику отделения! Не хотите есть - не ешьте. Но другого у вас не будет. Теперь не будет! Крупы, макаронные изделия и рыбопродукты - слишком дорого стоят, а калорий в них меньше, чем в альтернативке. Это всё тяжёлая пища, снижающая работоспособность, и вызывающая гастриты. Вам же предлагается наилучшая, проверенная альтернатива! Пора прекратить маяться дурью, поменять свою идиотскую ментальность, и принять прогресс! Жрите! Или пошли вон отсюда!
  Холл-опы тут же прекратили бузу, боясь вообще остаться голодными, и, бубня что-то сердитое, рассредоточились по столовой, заняв места. Там они принялись с отвращением ковырять бесформенную массу в своих тарелках.
  -А кисель-то хоть дадите? -спросил кто-то.
  -Дадим...
  -Ну, хоть за это спасибо...
  
  Словесная буря улеглась. Теперь было слышно лишь постукивание ложек, почавкивание и сопение. Всё это сдабривалось бормотанием телевизора.
  Раздражённые и разочарованные люди, усиленно старались отвлечься от тошнотворных образов, связанных с продуктом, из которого было изготовлено кушанье, которое они поглощали. Кто-то давился, но ел.
  Просмотр телевизора помог им переключить своё внимание с неприятных мыслей на демонстрируемое зрелище. Тем более, что шоу, начавшееся следом за Новостями, было очень популярным среди моих сослуживцев. Оно будоражило, щекотало нервы и иногда вызывало оживлённые обсуждения.
  
  Называлось оно 'Возмездие', и всегда проходило по одному и тому же сценарию. Показывали какой-то мрачный подвал, в котором сидел некий человек, крайне непривлекательного вида. Он был связан и освещался то ли лампой, то ли фонариком. Затем, этот человек произносил фразу, в которой признавался в своих злодеяниях. Обычно он говорил, что является врагом и предателем. Но его поймали, привели сюда, и сейчас будут строго и справедливо наказывать. Ну а дальше происходила какая-нибудь экзекуция. Устроители шоу обладали богатой фантазией. За целый сезон 'Возмездия' не повторили ни одной и той же пытки. Хотя казни, так же демонстрируемые в прямом эфире, нередко повторялись. Участников редко расстреливали. В основном душили, резали, или забивали камнями. Но всегда это выглядело очень натуралистично и сурово. Казнь обычно происходила не в первый же день. Чаще всего, экзекуции растягивались на две - три серии.
  Сегодня опять показывали какую-то протокольную рожу. Мужчина, лежащий на земляном полу, был обмотан скотчем как куколка бабочки. Он бормотал что-то про своё вероломное предательство, произнося слова так, будто читал их по бумажке. Затем кто-то, стоявший над ним (были видны только руки и ноги в высоких берцах), придвинул к нему табурет, задрал связанные ноги лежащего так, чтобы лодыжки упёрлись в сиденье и вытащил откуда-то из тёмного угла два железных ломика. Взвесил их на руках. Выбрал тот, что потяжелее, и, с размаха, сломал негодяю обе ноги. Так, что колени у того выгнулись в обратную сторону, отчего он мерзко и пронзительно заорал, завыл. Судя по обильным пиканьям, прерывающим вой и стоны, он густо матерился. На этом сцена закончилась, и на экране появилась светлая, просторная студия, в которой двое ведущих с превосходными причёсками и в деловых костюмах, начали живо обсуждать увиденное, параллельно напоминая зрителям о всех прегрешениях, сотворённых тем, кого только что пытали в подвале. Они постоянно повторяли слова: Заслуженно, возмездие, кара, справедливость и 'так будет с каждым'. Пошутили, что теперь ему придётся прыгать как кузнечику, правда очень недолго. Потому, что жизнь у кузнечика, как известно, очень коротка.
  
  В столовой, где я сидел, тоже началось обсуждение. Правда, гораздо более вялое. Холл-опы не любили общаться друг с другом. И лишь эмоции, полученные от остросюжетного телешоу, заставляли их, пересиливая пренебрежение друг к другу, обмениваться впечатлениями и вопросами.
  
  -Ловко он ему шандарахнул. Одним ударом - оба копыта переломал, -произнёс кто-то из присутствующих (я не успел поднять голову, и не понял, кто это был).
  -Это же всё не по-настоящему, -сказал какой-то молодой скептик. -Неужели кто-то верит, что это по правде?
  
  Да уж, действительно, открыл Америку! Понятное дело, что все подобные телепроекты были заранее срежиссированы и являлись хоть и очень натуралистичной, но постановкой. По крайней мере, всем очень хотелось бы в это верить. Неприятно было думать, что где-то там пытают и убивают реальных людей. Пусть и преступников, заслуживших всё это. Так-то плевать на них. Собакам - собачья смерть. Но нам-то зачем на это смотреть? А если всё это понарошку, тогда другое дело. Тогда круто. Забавно. Чёрный юмор опять же...
  
  -Конечно по-настоящему, -не выдержав, ответил другой холл-оп, пожилой. -Так сыграть невозможно. Это настоящие преступники, которых по-настоящему мочат.
  -Зачем?
  -За тем, чтобы другим подобным тварям неповадно было. Чтобы не предавали нашу нацию. Не переходили на сторону Сатаны.
  -Хорошо, если это действительно предатель, -флегматично жуя, произнёс третий холл-оп, сидевший в стороне от основной группы, и доедавший свою порцию. -Преступник, паразит и всё такое... А если нет?
  -В смысле? -повернулся к нему пожилой.
  -Ну-у, откуда мы, например, знаем, что он - плохой?
  -Так ведущие же сказали. И сам он признался. Ты же слышал.
  -Мало ли, что они там сказали? И мало ли, что он сам сказал. Может его заставили? Где подтверждение его злодеяний? Я вижу, что мне просто показали какого-то мужика, которому ломом ноги перехерачили. И заявили, что он гад, и поэтому заслужил. Но так ведь можно сказать о ком угодно...
  -Если он предатель и подонок, то да, безусловно!
  -А если нет? Так ведь, если задуматься, на его месте могли оказаться и мы с вами. Или ещё можем оказаться...
  -С такими разговорчиками ты точно там скоро окажешься.
  -А что я? Я просто размышляю. И мне непонятно. Как так, без суда и следствия? Без свидетелей, без судьи. Даже без трибунала. Раз, и чувака хлопнули. Пусть понарошку. По-моему, это странно.
  -Заткнись лучше и жри! Тоже мне, адвокат нашёлся. Всякую мразь защищать...
  Пожилой не желал продолжать дальше этот дурацкий и бессмысленный разговор. Остальные холл-операторы и подавно. Они ещё глубже уткнулись в свои тарелки, делая вид, что вообще ничего не слышат, и всё это их не касается.
  
  А я почему-то задумался. Что-то такое было в словах мужчины, сидевшего в стороне. Если размышлять гипотетически, так сказать. В отрыве от реальности.
  О чём бы думал, например, я, окажись в подобном тёмном подвале с грязным земляным полом. Когда мои ноги вот-вот переломают, а завтра - так и вообще, придушат меня как кота. Или прирежут... Как барана... Чтобы просто потешить зрителя, жаждущего возмездия.
  Конечно, если я действительно враг и преступник - то думать тут не о чем. Надо было раньше думать, и не совершать преступление... А если я его не совершал? Если я действительно не виновен?
  
  От этих мыслей меня замутило. Я быстро заполнил последнюю страничку, засунул журналы под мышку, и, стараясь не встречаться с присутствующими взглядом, торопливо покинул столовую. Затем, надрывно кашляя, я поспешил в казарму.
  
  Глава 8.
  Пока я находился в столовой, оперативный зал успел серьёзно преобразиться. 'Гастарбайтеры' уже разобрали первый ряд стойл, и переходили ко второму. Они развинчивали шурупы, снимали звукоизолирующий материал, складывали двери друг на друга. Работали слажено, как муравьи.
  В процессе демонтажа, один из них чуть поспешил и слишком сильно дёрнул мягкую внутреннюю обивку, издав отчётливый треск, что тут же вызвало возмущение у бригадира.
  -Э! -прикрикнул он. -Аккуратно давай! Командир сказал, что если мы материал испортим, и его не купят, то покупать его придётся тому, кто его испортил! За двойную цену, понял?! Так что давай так не дёргай больше!
  
  Там, где стойла были разобраны, на полу, переплетёнными змеями темнели обнажившиеся связки кабелей и проводов. Холл-опы, лишившиеся своих уютных укрытий, сидели за своими рабочими столами, подключённые к Запределью, в отдельных пустых ячейках, разделённых голыми рамами алюминиевого каркаса.
  Двое монтажников, тем временем, разворачивали рулон, который я сначала принял за линолеум. Выяснилось, что это никакой не настил, а старые, грязные билборды. На первом из них оказалась предвыборная реклама какого-то депутата правящей партии. Депутат широко улыбался. Его круглое, лоснящееся лицо, казалось, едва помещается на огромном полотне билборда. Когда монтажники крутили широкое полотно, изображённое на нём лицо комично перекашивалось, словно в кривых зеркалах. Рядом с этим лицом появилась надпись: 'Обещаю - значит выполню!'
  
  Нет, всё-таки хорошо, что Кирсанов сегодня освободил меня от оперативной работы. Хоть мне и очень хотелось вернуться в стойло, и подключиться к НРТ, чтобы поскорее избавиться от болей и глупых мыслей. Но работать в таком шуме и суете, когда вокруг тебя ведутся какие-то шумные и отвлекающие работы, просто невыносимо. Лучше закончить свой день в казарме.
  Обойдя обнажившийся скелет кабинного каркаса, на которой уже натягивали билборд, отчего стойло теперь напоминало кабинку для голосований, я прошёл мимо - в сторону казарменного отделения.
  
  Лишних мыслей в моей голове действительно накопилось слишком много. Если ранее я ещё о чём-то переживал, то сейчас переизбыток информации просто забил всю мою память, заставляя меня думать какими-то обрывками, не имея возможности сконцентрироваться на чём-то определённом. Да ещё и эти назойливые стуки, перемежающиеся с хриплыми визгами дрели, окончательно сбивали с мыслительного процесса.
  К счастью, в казарме весь этот шум несколько приглушался, и не звучал столь же резко, как в зале. Все холл-опы, которые сейчас находились в помещении, спали, отдыхая перед ночной сменой. Мне до отбоя оставалась ещё пара часов, но учитывая, что я выполнил указание начальника, и, в принципе, был на сегодня свободен, можно было немного обнаглеть, и улечься спать пораньше. Сегодня у меня выдался непростой день, и я вполне заслужил лишний часок сна, как мне кажется.
  
  Поэтому, дойдя до своей койки, я тут же разделся, разобрал постель и улёгся, закрыв глаза. Это было очень необычно - ложиться спать раньше, чем было положено. И сразу заснуть у меня долго не получалось. Словно организм специально дожидался своего времени.
  Сильно раздражал свет лампочки, которая не выключалась никогда. Обычно я не обращал на него внимания, отключаясь сразу после соприкосновения головы с подушкой, но теперь же он казался мне просто невыносимым. Проникающим даже сквозь закрытые веки, и не позволяющим расслабиться. И как же я раньше его не замечал?
  
  В казарме кто-то покашливал, кто-то тихо всхрапывал. Издали доносились трели шуруповёрта и голоса монтажников. Интересно, успеют они закончить свою работу до ночи?
  
  Так как заснуть у меня не получалось, я начал обдумывать первую попавшуюся мысль. Как ни странно, это оказалась совершенно посторонняя, и, казалось бы, совершенно бессмысленная мыслишка ни о чём. Но я почему-то ухватился за неё, словно за ногу очередной овечки, прыгающей через изгородь.
  Тот мужчина в столовой, что сидел отдельно... Интересно, кто он?
  Почему я вообще о нём вспомнил? Почему меня заинтересовал мужик? Я что, гомосексуалист? Не приведи Господь... Нет, я за собой никогда ничего такого не замечал. Да и сейчас не замечаю. А то, что я про него думаю... Это не связано ни с какими чувствами. Скорее... Скорее, с его словами, и с его мыслями. Он просто сидел себе, кушал, и тут вдруг заявил какую-то ерунду. Хотя, возможно, это и не ерунда никакая. А то, что мы все гоним от себя. Боимся даже задумываться над этим. Потому что не знаем настоящего ответа на эти вопросы. И не понимаем, что же на самом деле творится вокруг нас, и зачем нам всё это нужно? Зачем мы здесь? И сколько времени мы ещё здесь пробудем? Никто этого не знает. И не рискует даже предполагать. И не имеет возможности обсуждать это. Хотя вокруг, вроде бы, постоянно находятся люди. Но, несмотря на то, что физически нас разделяют какие-то жалкие метры, а то и сантиметры, на деле же, между нами, как будто пролегают тысячи километров - настолько мы все далеки друг от друга. Мы живём вместе, но не знаем даже соседей по койкам... Ох, да-а уж... Соседи!
  Тут я вспомнил одного из своих соседей, который, к счастью, через неделю после заселения, был переведён на параллельное дежурство, и мы с ним перестали встречаться на сменах. А то он, наверное, до сих пор бы меня донимал.
  Странный был человек. То ли с лёгким 'прибабахом', то ли просто не успел адаптироваться к новой обстановке. Он был новеньким. Так же, как и я, пойманным вербовщиками то ли в магазине, то ли в собственном подъезде. Чем он там занимался, в своей прошлой, гражданской жизни, я уже не помню. Хотя он и рассказывал об этом, я обычно старался отключать мозг в эти минуты, и вообще абстрагировался от его словесного поноса, поэтому пропустил всё мимо ушей.
  Задумавшись об этом чудаке, я почему-то сразу стал засыпать, и вскоре полностью отключился.
  
  Проснулся я ровно за два часа до подъёма. И хотя имел полное право продолжить свой отдых, воспользовавшись поистине царской возможностью, никак не мог вернуться обратно в объятия Морфея. Вот ведь парадокс! Ещё какие-то полгода назад, я был готов продать душу дьяволу за лишние пятнадцать минут сна. Теперь же пренебрегал целой парой часов! Словно какая-то пружина выталкивала меня из постели. И мысли, разметавшие сонные облака, заволакивающие сознание, принялись долбить мозг настойчивыми дятлами.
  Да что же это такое?
  Я сопротивлялся минут пять, но снова начал ощущать неприятную боль в груди и подкатывающее першение в горле. К тому же, голова моя постепенно начала намокать. Я уже несколько недель замечал, что просыпаюсь по утрам мокрым с головы - до пояса. Эту непонятную потливость я никак не мог объяснить, и она меня раздражала.
  Сейчас я понимал, что если продолжу лежать, то потливость только усилится, и я опять встану с постели словно мокрый суслик. Этого страшно не хотелось. Да и мысли толкали меня на какие-то действия. Нужно было работать.
  
  Я прислушался. Никаких посторонних шумов со стороны оперативного зала не доносилось. Значит монтажники закончили его переоборудовать. Зато, вместо звучания их инструментов, оттуда теперь долетали неразборчивые голоса, словно у нас под боком открылся небольшой колл-центр. Чем больше вслушивался я в эти бормотания - тем сильнее меня тянуло в стойло. Но что мне там делать сейчас, когда моя смена ещё не начата, и на меня нет разнарядки?
  Ответ пришёл сам собой.
  Поднявшись, я быстро оделся, сходил в туалет, на 'утренний моцион', после чего, умытый и бодрый, хоть и замученный надоевшим кашлем, отправился в зал.
  
  Теперь здесь было гораздо просторнее. Лишившись своих толстых, полуторадюймовых перегородок, стойла заметно 'похудели', словно усохли. Теперь внутри них было гораздо свободнее, да и снаружи место прибавилось. Потолков у стойл больше не было. А вместо дверей теперь просто свисали драные полоски разрезанных баннеров, болтающиеся как занавеси из шкур на входах в индейские вигвамы, или в монгольские юрты. Теперь ни о какой звукоизоляции речи быть не могло. Голоса операторов, сидящих внутри, прекрасно слышались, отчего оперативный зал стал напоминать смесь советского междугородного переговорного пункта и постсоветского интернет-кафе с оравой гопников, играющих в 'Counter Strike'. Холл-опы, глухие из-за своих наушников, орали как бакланы, каждый на свой лад.
  Я отодвинул занавесь первой кабинки. Внутри сидел холл-оператор. Тогда я прошёл ко второй, и заглянул в неё. Тоже занято. Третья оказалась свободной, и я тут же занял место.
  Непривычно было сидеть в стойле с новыми стенами. Вокруг гремели голоса десятка людей, а сверху, вместо тусклой лампочки, теперь светили общие лампы зального потолка.
  Со стены, обтянутой старым, пыльным билбордом, на меня строго взирало лицо депутата. Точнее, одна треть его головы с большим, честным глазом. Остальная часть лица расплылась, словно желток на яичнице. Я с минуту поглядел в этот глаз, как будто взирающий на меня через невидимый прицел, и, прокашлявшись, нацепил наушники. Вокруг сразу стало потише.
  
  Конечно, раньше времени никто бы меня не соединил с НРТ. Я этого и не планировал. Моя цель была другой. Связавшись с системщиком, который как раз досиживал свою смену, и говорил полусонным голосом, я запросил доступ к записям контрольных камер, номера которых запомнил на вчерашней установке. И хоть я был уверен, что всё это пустая трата времени, любопытство не давало мне покоя. 'А вдруг там что-нибудь попадётся?'
  Я даже не подозревал, чем это может для меня обернуться.
  
  И вот я получил доступ к хранилищу оперативной информации со стационарных камер, которые устанавливала команда Факира в колонном зале. Специальный плагин позволял запускать одновременно сразу несколько видеофайлов, параллельно обрабатывая программные логи с каждой камеры. То есть, записи можно было прокручивать на большой скорости с автоматическими остановками в контрольных точках, зафиксированных встроенным оборудованием камер.
  Запустив программу сопряжения, я откинулся на ненадёжную спинку стула, закинув руки за голову. Внешний шум меня раздражал даже через амбушюры наушников. Вот уж не думал, что мы, холл-опы, так орём во время своей работы. Может быть потому я и кашляю, что срываю себе горло, сам того не замечая?
  
  Но вот, сопряжение завершилось. Система выдала сообщение об успешной загрузке материалов. Осталось только её запустить и - вуа-ля! На двух окошках с жёлтыми, статичными изображениями, замельтешили циферки. Время побежало, словно сорвавшись с цепи. И буквально через несколько секунд, остановилось как вкопанное. Всплывающее сообщение отрапортовало о зафиксированном процессе. Цифры застыли на отметке 12:23:25.
  -Та-ак, -я наклонился к монитору, взявшись за 'мышку'. -Что у нас тут?
  Камера-1 и Камера-2, практически одновременно зарегистрировали какой-то звук. Я подключил анализатор, который, быстро пройдясь по звуковой дорожке, идентифицировал шумы как человеческие голоса. Очистив звук от помех, я услышал в наушниках далёкие призывы каких-то НРТ. И сразу распознал слово 'Колдун'. Всё ясно. Это группа Факира, потерявшая Колдуна, безуспешно пыталась до него докричаться.
  Стоило этого ожидать. Я щёлкнул курсором по кнопке 'Продолжить', и опять отстранился от экрана. Циферки побежали дальше.
  Опять стоп. 12:31:47. И опять звук на обеих камерах.
  Ага. Звук открываемых ворот 'предбанника'. Группа вернулась на базу. Прокручиваю запись далее.
  15:18:32. Вновь обе камеры фиксируют звук.
  На этот раз уже не голоса, и не шум ворот, а некий резонанс, обозначенный умной программой, как 'естественное акустическое колебание', то есть, один из ничего не значащих звуков, раздающихся в Запределье время от времени. Не исключено, что нулевой этаж в очередной раз поменял свою структуру.
  Опять мимо. Опять ничего интересного.
  Новый забег циферок в углу экрана, и, наконец-то, что-то новенькое.
  17:22:56. Камера-2 зафиксировала движение.
  Я припал к экрану, кусая губы от напряжения. Где-то вдалеке, между колоннами, что-то зашевелилось. Туда немедленно метнулась красная рамка. Анализатор отметил источник движения как 'Группа оперативного исследования. Идентификатор: 22-165. Задача: 346 789. Статус: Выдвижение на цель'.
  Я щёлкнул по кнопке зума, и 'прицел' расширился, выдав сильно расплывчатое, но вполне понятное изображение движущихся НРТ в количестве трёх человек.
  'Либо поисковый отряд, отправленный за Колдуном, либо некая сторонняя группа, выполняющая собственное задание', -решил я. -'Вот им приспичило переться прямо через зону контроля камер! Обойти что ли не могли?'
  Раздосадовано я нажал 'Продолжить'. Цифры дёрнулись и тут же застыли.
  17:23:15. Камера-2 зафиксировала движение.
  Я даже не стал морочиться с увеличением. Было ясно, что это та же самая группа, попавшаяся 'на глаза' второй камере.
  
  'Продолжить'.
  
  Время бежало несколько секунд, и на одном из экранов появилось что-то большое.
  17:48:09. Камера-1. Зафиксировано движение.
  Из-за столба вышел НРТ и вальяжно прошествовал мимо камеры, словно специально хотел покрасоваться пред зрителями.
  'Группа оперативного исследования. Идентификатор: 22-165. Задача: 346 789. Статус: Возвращение на базу'.
  
  -Вот, придурок, -тихо ругнулся я. -Ты нарочно, что ли?! Ладно в первый раз вы не заметили камер, но теперь-то вы точно знали, что они здесь. И какой-то особо одарённый говнюк специально под них полез! Узнать бы, кто этот идиот...
  
  Из-за этих тупых болванов, мой азарт заметно поиссяк. И волнительное ожидание чего-то неизведанного сменилось ощущением бестолкового толчения воды в ступе. Захотелось даже бросить это тупое занятие, но раз уж взялся, придётся довести до конца. Не возвращаться же на оставшийся час в душную, опостылевшую казарму, провонявшую чужим потом и несвежими носками.
  Нет, нужно довести дело до ума. Нужно продолжать. И я жму кнопку 'Продолжить'.
  
  В этот раз цифры бежали довольно долго. Примерно минуты полторы-две. Несколько часов в колонном зале вообще ничего не происходило. И меня даже успела посетить мысль, что до утра в нём так ничего и не произойдёт. Но вот запись остановилась на отметке 23:55:27.
  Камера-1 засекла звук, который так же был идентифицирован как 'естественное акустическое колебание'. Однако при этом вторая камера, почему-то, вообще ничего не услышала.
  Я прослушал таинственный звук. Он был довольно тихим, поэтому пришлось выкручивать громкость до максимума.
  Звук напоминал далёкий грохот упавшей металлической посуды, рассыпавшейся по полу. Очень подозрительный шум, но, увы, так же не представляющий ничего экстраординарного. НРТ, блуждающие по Запределью, частенько слышали и не такое. Видимо, опять этаж поменялся. Полагаю, что такие ложные срабатывания будут случаться ещё раза два-три, это точно. Прямо разочарование какое-то. Ладно, у нас ещё вся ночь впереди.
  
  'Продолжить'...
  Время бежало около минуты. Я широко зевнул, а когда мой зевок завершился, перед глазами высвечивалось уже знакомое всплывающее сообщение.
  02:18:49. Камера-2 отчиталась, что фиксирует какой-то звук. Я хотел было промотать запись дальше, будучи уверенным, что это очередное 'акустическое колебание', но всё же решил помучить программу-анализатор.
  Система охарактеризовала причину 'сбоем в работе микрофона'. Это показалось мне странным, и я прослушал подозрительный фрагмент записи. Действительно, ровный, естественный 'эмбиент' Запределья, несколько раз прервался отрезками полной тишины. Микрофон отрубался четыре раза подряд, на короткие промежутки времени, потом чуть потрещал и опять возобновил свою работу. Собственно, опять ничего из ряда вон выходящего. Такое с микрофонами случалось довольно часто. Видимо, по причине каких-то незначительных аппаратных замыканий.
  
  'Боже, какое унылое занятие', -обхватив голову руками, и закрыв глаза, я немного полежал лицом на столе, прижавшись к прохладной столешнице лбом. -'А чему я, собственно, удивляюсь? Неужели я и вправду рассчитывал обнаружить что-то другое? Как ребёнок, ей-богу'.
  
  Приподняв голову, я шлёпнул пальцем по кнопке мыши 'Продолжить'.
  Цифры помчались, весело сменяя друг друга. Три часа ночи... Четыре... Остановка.
  04:20:17. Камера-1 зафиксировала движение.
  'Чего? Не понял...'
  Я тут же оторвался от стола, сфокусировал и протёр слезящиеся глаза, а затем уставился в монитор.
  Да, действительно. Датчики первой камеры определили постороннее движение.
  'Кого это понесло на задание посреди ночи?'
  Моё предположение не подтвердилось. Никаких НРТ на экране не было. Зал оставался пустым, хотя детектор движения отчаянно пытался на что-то навестись.
  -Что за глюки? -не увидев на экране ничего подозрительного, произнёс я вслух. -Ну и где? Ну и чего? Так... Проанализировать. Ну-ка.
  
  В этот раз анализатор, обычно очень шустрый, тужился как-то уж слишком долго. После чего расписался в собственном бессилии, коротким отчётом: 'Невозможно произвести анализ. Объект не поддаётся идентификации'.
  -Вот те, на те, хрен в томате, -прошептал я. -А вот это уже интересно. Это уже очень интересно. Ну и где же ты, радость моя? Где?
  
  Сколько я не смотрел в экран - так и не смог обнаружить, что же там двигалось. Крохотная красная рамка прыгала по самой дальней части зала, от колонны - к колонне, и внутри неё ничего невозможно было разобрать даже при увеличении. Слишком большое расстояние и слишком невзрачная цель.
  Поломав голову пару минут, я вспомнил, что в настройках должна быть функция автоматической 'очистки' изображения, которую обычно применяли при работе с подобным отвратительным разрешением. Она была жутко медлительной, и основательно подгружала процессор, заставляя системный блок буквально кипеть, ревя кулерами. Но была способна 'облагородить' картинку настолько, насколько это возможно. Сейчас наступило как раз то самое время, когда следовало обратиться к этой системе за помощью. Что я и осуществил.
  
  Отмотав запись на двадцать секунд назад, я поставил её на паузу, и увеличил рамку зума настолько, насколько это возможно. После чего запустил процедуру очистки видеоизображения. Блок под столом тут же завыл как раненый волк, и мою правую ляжку начало ощутимо обдувать горячим воздухом, словно я сидел возле растопленной печки-буржуйки.
  Но программа делала своё дело. И пикселизованное месиво на экране постепенно выравнивалось, обретая понятные черты. Разумеется, ни о какой чёткости изображения и говорить не стоило. Напротив, картинка становилась ещё более расплывчатой и мутной. Словно отгораживалась запотевшим стеклом. Однако, абстрактные квадраты огромных, налезающих друг на друга пикселей сглаживались, спаивались, формируя ровное, целостное отображение удалённого сегмента колонного зала. Теперь я отчётливо различал самые дальние колонны, за которыми виднелась стена, возле которой вчера останавливался погибший Колдун. Ничего необычного на обработанном стоп-кадре не наблюдалось. Лишь короткая чёрная тень на потолке, падавшая из-за левой колонны.
  -Что же ты тут увидела, подруга? -щурясь, спросил я у камеры, и коротко кликнул на продолжение воспроизведения записи.
  
  Дальнейшее меня буквально парализовало. Сначала я увидел, как та самая потолочная тень, на которую я изначально не обращал никакого внимания, стала видоизменяться, вытягиваться, увеличиваться в размерах, выползая из-за колонны на свет.
   Из-за предельно увеличенного зума, размазанного программой обработки, я не мог как следует рассмотреть движущийся объект, но его шевелящийся чёрный контур был мне определённо знаком. Нечто подобное я уже видел, вчера, в красном коридоре медицинского блока. Бесформенная чёрная клякса, минуя лампы, очень медленно проползла по потолку, затем выбросила вперёд гибкое щупальце, и, сгибая его коромыслом, стала продвигаться дальше.
  
  Я не выдержал напряжения, и опять остановил изображение. Живое пятно замерло, слегка подёргиваясь на неподвижном экране. Ну а я, исполненный вдохновением от открытия, уже строчил экстренный отчёт, прикрепляя к нему скриншоты и обработанный фрагмент видеозаписи. Подумать только! Мы обнаружили совершенно новое, ещё никем не встреченное и не описанное существо Запределья! И я был настоящим первооткрывателем этой сенсации! Выходит, что нулевой этаж теперь действительно обитаем. Или же... Он всегда был обитаемым? Просто раньше мы не догадывались устанавливать видеоловушки на этих застенчивых скромняг, прячущихся в тёмных уголках и ничем себя не выдававших.
  
  Я едва успел закончить составление отчёта, когда началось время моего дежурства. Поспешно отправив зашифрованный файловый пакет Кирсанову, я тут же нацепил коннектор, и вышел на связь с НРТ.
  'Холл-оператор 2-342. Сопряжение с ИМО-23-5096. Загрузка коннектора. Трансмиттер потоковой передачи активирован'.
  -Привет, Затычкин! Это полста девяносто шестой, Ковекс, -представился НРТ (они в последнее время делали это нечасто, хоть представляться им было положено по уставу).
  -Здравствуй, Ковекс. Доложи расклад по заданию, -ответил я.
  -Первый этаж. Сопровождение и охрана, -он вдруг засмеялся.
  -Что смешного?
  -Да ничего. Охрана, блин... Чем охранять-то? Матюками? Хоть бы монтировку выдали, как этому... Гордону Фримену.
  -Не понял. У вас же было оружие.
  -Было. А теперь нет. Они нас, видимо, за стройбат держат.
  -Погоди. Но ходить на первый этаж без оружия запрещено тридцать второй поправкой к уставу. Поскольку там зафиксирована враждебная биоактивность, -опешил я.
  -Вот-вот, именно по душеньку этой самой биоактивности, мы и идём, -пояснил он.
  В кадре показалась вытянутая рука НРТ, указывающая на появившихся в шлюзовой камере коллег, несущих какой-то уж слишком большой кейс, похожий на широкий гроб. Поднявшись с лавки, Ковекс ухватился за одну из свободных рукоятей кейса. Таким образом, четверо исследователей удерживали груз с разных сторон, а один, очевидно, командир отделения, шёл впереди, корректируя курс движения.
  Прозвучало предупреждающее сообщение. Загудели моторы, открывающие ворота. Запределье равнодушным жёлтым взором встречало новую партию незваных гостей.
  Меня переполняли эмоции, и я с трудом сдерживался, сохраняя невозмутимый и деловой тон.
  -Это та самая ловушка? -спросил я.
  -Ага, -ответил НРТ. -Наконец-то её доделали. Сегодня ставим.
  -Круто. Но всё-таки без оружия как-то не это...
  -Ну, не всё так плохо. Наше начальство подписало договор с какими-то частниками. Вот они-то и будут нас охранять на первом этаже.
  -Подтянули ЧВК? -насторожился я. -Не Иностранцева, надеюсь?
  -Не-ет! -Ковекс опять засмеялся. -Господь отвёл! С этими упырями в последнее время никто связываться не хочет. Они совсем с катушек съехали после того, как от Хорошёва ушли.
  -Да, слышал...
  -Нас будут охранять пацаны из 'Коловрата'. С этими, вроде, проблем не возникает. Если только с ними без акцента говорить, хе-хе.
  -Они что, на самом деле... Такие?
  -Ну-у, вроде, есть за ними что-то подобное. 'Гиперборейское'. Стоят за чистоту крови. За славянское единство. Хотя, опять же по слухам, среди них там армяне есть.
  -Так армяне - тоже христиане. Только не православные.
  -Да, но не славяне же. И Перуна с Ярилой не признают. Да так-то по фигу, в общем. Какая разница, кто там будет нас защищать? Лишь бы защитили, и не сдриснули при первом же появлении кривонога.
  -Да не должны. Им же за это бабки платят. А поймать кривонога было бы здорово.
  -И не говори. Задрал он нас, сучоныш.
  -Скоро мы от него отделаемся! -произнёс НРТ, шагающий рядом с Ковексом, который видимо слышал бормотания своего коллеги.
  -Думаете, он там один? -спросил я. -Кривоног, в смысле.
  -Скорее всего, -ответил Ковекс, озираясь по сторонам. -Если было бы несколько... Ну, в том плане, что... Если бы наши пули на них действовали смертельно, мы бы, наверное, находили бы потом их трупы. А если трупов не остаётся, и больше одного этого ублюдка на нас ни разу там не выскакивало, значит, скорее всего, он там один и есть. Получает звиздюдей, отступает, раны свои зализывает, и опять лезет. Упрямый гондон. В любом случае, когда мы его поймаем, станет понятно, один он там был, или с дружками-уродами.
  
  Пока он говорил, я с опаской смотрел в его камеру на желтоватые стены нулевого этажа, и теперь мне в каждом тёмном закоулке чудились прячущиеся чудовища. К языку так и подкатывало поделиться своим открытием с НРТ, но я знал, что этого делать ни в коем случае нельзя. Последствия будут самыми непредсказуемыми и, с наибольшей вероятностью, плохими для меня.
  
  Группа двигалась 'переходной петлёй'. Специальным курсом, позволяющим НРТ перейти на первый этаж. За время этого скучноватого брожения кругами можно было немного поговорить. Тем более, что и НРТ мне сегодня опять попался разговорчивый.
  
  -А сколько ваших он уже уработал? -продолжил я тему о монстре с первого этажа.
  -Официально - двоих. Неофициально - понятия не имею, -ответил Ковекс.
  -Тела потом конечно же не нашли?
  -Разумеется.
  -Да... Вот, скотина зловредная. А как думаешь, он попадётся?
  -Должен. Вообще-то он умный, конечно, гад. Сначала упрямо лез на стволы. А когда пару раз огрёб, начал меньжеваться. Как увидит, что в него целятся, тут же отступает. И ищет, гнида, как бы с какой другой стороны на нас забежать. Хитрый сукин сын! И назойливый до ужаса, как банный лист. Он нас поначалу жутко пугал. Ты его не видел?
  -Только на картинках в инструкции. В живую пока не доводилось.
  -Мерзкая образина, доложу я тебе. При первой встрече оставляет о себе самые неизгладимые впечатления. Но когда к нему привыкаешь, как-то уже перестаёшь очковать. Страх вытесняет зло на этого наглого чёрта. А так... Ну, когда он приближается, это всегда заметно. И слышно его цокот за версту. Подкрадываться он не умеет, или не хочет. Да если бы и умел, холл-опы сразу его палят. Потому, что у вас там на экранах, как я понимаю, начинает изображение 'плясать'. В общем, хренушки он к нам подберётся.
  -А как же тогда двое погибли?
  -Да по глупости. У первого, Лёлика, просто тупо не было с собой никакого оружия. А второй - Секач, нарвался добровольно, по своей же непроходимой глупости. Поохотиться ему захотелось, видишь ли. Вот и поохотился. Герой. Из-за него у нас оружие отобрали...
  
  Я хотел было спросить, как гибель Секача связана с запретом на использование огнестрельного оружия, но тут мой глаз привычно отметил изменение в облике Запределья, говорящее о том, что группа успешно перешла на первый этаж.
  
  Глава 9.
  Участок, к которому направлялась группа НРТ, неофициально назывался 'Кочерга', из-за специфического коридора, протяжённостью двадцать пять метров, загибающегося в самом конце под прямым углом, и тут же завершающегося. Именно перед этим поворотом, на коротком участке Кочерги, планировалось установить 'Объект 15', поскольку тварь, прозванная 'кривоногом', появлялась там чаще обычного.
  Кочергу выбрали ещё и потому, что этот участок лабиринта на первом этаже оставался всегда статичным, и не менял своё местоположение, как это делали остальные сегменты, вроде колонного зала или карты на Нуле. Кочерга всегда торчала на одном и том же месте, и использовалась НРТ в качестве удобного ориентира, позволяющего всегда находить отправную точку при любом совершаемом ими маршруте. Видимо, кривоног облюбовал эту зону по той же самой причине.
  Ковекс не говорил мне о месте нашего назначения, но я и сам это прекрасно знал. Потому, что был здесь вчера, вместе с Колдуном, и уже видел установленный Объект 15.
  В будущем.
  
  Двое бойцов ЧВК 'Коловрат' встретили нашу группу через пару минут после входа на первый этаж, очевидно зафиксировав её пеленгатором. Наёмники, в отличие от простых НРТ, выглядели намного круче. Вместо дутых защитных костюмов, на них были надеты более облегающие, удобные и плотные красные комбинезоны с откинутыми назад капюшонами, которыми они почему-то принципиально не пользовались. Головы у них так же не закрывались сплошной защитой с двойной изоляцией, а довольствовались противогазами, подключёнными к дыхательной системе.
  Сразу было понятно, что эти ребята здесь не для мирного изучения запредельных артефактов, а для настоящей войны. В отличие от неуклюжих и раздутых исследователей, похожих на пингвинов, коловратцы отличались бравой подтянутостью. Их форма, кое-где покрытая рунами, наклейками и грозными надписями, была везде перетянута сбруей фиксирующих ремешков. На торсе, поверх костюма, топырилась военная разгрузка. А в руках были зажаты серьёзные помповые дробовики. Камер на плечах у них не было, зато имелись очень мощные радиостанции, которые даже в условиях Запределья, работали вполне сносно. Было понятно, что в отличие от простых смертных, частники снабжались не из собственного кармана. Всё снаряжение у них было фирменное, дорогое и специализированное.
  
  -Группа 15? -произнёс один из встречающих.
  -Она самая. 10-2356. Старший лейтенант Терещенко, -ответил командир отряда.
  -Нам приказано вас охранять. Ступайте за мной.
  Развернувшись, он пошёл дальше. Группа НРТ последовала за ним. Второй наёмник остался на месте, и когда все прошли мимо него, стал замыкающим.
  
  -Глянь-ка, Затычкин, -тихо сказал мне Ковекс наклонив камеру так, чтобы я разглядел пол под его ногами. -Видишь полоску?
  -Ага, -я заприметил красную светоотражающую линию, вдоль которой все двигались. -Её ведь раньше не было.
  -Теперь есть. Оказалось, что если приклеить к полу такую ленту, то лабиринт на этом участке меняться не будет.
  -Вот как? Так это ж отлично! Получается, что можно весь участок таким образом зафиксировать, на постоянку?
  -Не знаю, -дёрнул плечами НРТ. -Полоску эту только день назад прилепили. И вроде бы, пока что, ничего рядом с ней не менялось. Посмотрим, сколько продержится.
  -Удивительно. Я помню, как пытались чертить указатели, протягивать верёвки, выкладывать настилы. И всё бесполезно. А тут обычная липучка...
  -Да я бы не сказал, что обычная. Какая-то экспериментальная. Пропитанная чем-то... Местным.
  -Ах, вон оно что. Тогда всё понятно.
  
  Задумавшись на минуту, я восторгался величием человеческого гения. Постепенно, шаг за шагом, коварное Запределье отступает под напором наших растущих знаний, медленно, но уверенно преодолевающих его кажущуюся недоступность для какого-либо здравого понимания. И когда-нибудь, думал я, рано или поздно, все его загадки и тайны будут окончательно разгаданы.
  
  -Если эта полоска действительно будет работать как заявлено, то ей же цены не будет, -сказал я пыхтящему Ковексу.
  -О, да! -ответил он. -Уже, видишь, как клёво? Мы не просто шарахаемся по лабиринту, как лабораторные крысы, а идём по верной дорожке, туда, куда надо. Правда пока остаётся проблема со входом. Мы ведь попадаем на первый этаж каждый раз в разных местах, и приходится сначала искать эту самую дорожку. Но она находится очень быстро. Маяки помогают. А дальше уже дело техники. Волшебная полоска выводит нас прямиком на вход в Подвал. Это самая оживлённая магистраль. И появление чудо-полоски сильно экономит нам время. Раньше мы постоянно теряли здесь минут по двадцать, а то и по сорок, плутая в поисках ориентира. А теперь задерживаемся на Перваке от силы минут десять. Удобно.
  -Не то слово, -согласился я. -А что будет, когда весь этаж обклеят этими полосками? Тогда нам удастся зафиксировать если не уровень целиком, то уж точно большую его часть.
  -Было бы офигенно. Но пока что это только мечты. До нас дошли слухи, что производить эти полоски весьма проблематично.
  -Трудно добывать местный материал?
  -Нет. Его-то как раз в избытке. А вот липкие ленты у нас в стране больше не производят. Последний отечественный завод полимерных изделий, который их выпускал, недавно был признан банкротом и пущен на слом. Так что технологии у нас больше нет. А с поставками из Китая сейчас какие-то напряги, может слышал?
  -Слышал.
  -Ну и вот. Опять-таки по слухам, наше правительство сейчас ведёт переговоры с Ираном, у которого должны будут закупать эту самую ленту. В общем, пока поставки не начнутся, никаких ленточек у нас не будет. Остаётся лишь ждать.
  Я вздохнул.
  
  И в этот момент нечто новое привлекло моё внимание. В открытой комнате, мимо которой проходила группа, царило какое-то оживление. Четверо НРТ кружили вокруг большого кожаного дивана, стоявшего прямо посередине помещения, чуть наискось. Один из этой четвёрки фотографировал диван со всех сторон, словно это была какая-то невероятная скульптура.
  К собственному стыду, даже имея за плечами годовой опыт работы с Запредельем, я ничего не заподозрил в этой картине, и удивился совсем по иному поводу.
  
  -Господи. Зачем они сюда диван притащили? Комфорта захотели? -с некоторым осуждением произнёс я, на что Ковекс тут же ответил.
  -А они и не притаскивали.
  -То есть? А кто тогда? Стоп... Неужели? Он что, сам здесь появился?
  -В последние дни на разных этажах Запределья стали фиксировать появление предметов мебели. Её только начали изучать, поэтому учёные спешат наброситься на новый объект, как пираньи на кровь. Вон. Глянь, фотосессию устроили!
  
  Трое НРТ уселись на диван в рядок, и жестами попросили четвёртого их сфотографировать. Тот сделал несколько снимков, после чего махнул им рукой и припустил в сторону нашей группы.
  -Погодите, погодите! Я с вами!
  
  ЧВКшники остановились, а за ними и вся группа.
  -А вы собственно, кто? -осведомился Терещенко.
  -Информагентство 'Объективно о невероятном'. Игорь Пиантковский. Журналист, -он выставил вперёд свой бейджик, прикреплённый на резинке. -Я сделаю пару кадров, да?
  И, не дожидаясь разрешения, он сфотографировал кейс, который несли наши ребята.
  -Нам некогда фотографироваться, -отрезал командир. -Продолжаем движение!
  Передний наёмник кивнул и пошагал дальше. Все остальные - за ним.
  
  -Меня прислали сюда, чтобы запечатлеть установку Объекта 15, и, если повезёт, поимку сущности-028. 'Карноподус децимус чернови', или по-вашему 'кривоногого'...
  -Кривонога, -поправил его командир. -И с чего вы взяли, что он нам сразу же попадётся?
  -Ну, будем на это надеяться... -ответил журналист. -В принципе, мне будет достаточно и просто установленного Объекта 15... А что Вы могли бы о нём рассказать нашему информагентству?
  -Ничего. Я не уполномочен ничего о нём рассказывать. И мои люди тоже! Если нужно интервью, обращайтесь к вышестоящему руководству. Если вас уполномочили сфотографировать хренотень, которую мы тащим, фотографируйте сколько влезет. А за комментариями - не к нам. Понятно? -сердито осадил назойливого фоторепортёра руководитель группы.
  -Понятно, -пожал плечами идущий рядом с ним Пиантковский. -В любом случае, мне уже дико повезло наткнуться на только что появившийся здесь диванчик, пока учёные не распатронили его на образцы.
  
  Слушая их разговор, под методичное пыхтение Ковекса, я понимал, что всё меняется. И Запределье не стоит на месте, пополняясь новыми чудесами. При том, что большую часть старых мы даже близко не изучили. В этом взаимном постижении, оно опережает нас даже не на целый круг, а на бесконечно длинную спираль, уходящую куда-то за облака. Те самые, которые я видел через камеру Колдуна, в будущем.
  Мы наивно думаем, что самые умные. И что раскроем все секреты этого загадочного мира. Но получается, что это он изучает нас, рассматривая под разными углами, тестируя и испытывая различными способами. И всё это окружение, абстрактно, но точно имитирующее наше бытие, с постоянно возникающими дополнительными деталями, ни что иное, как стремление воссоздать некую экосистему, повторяющую человеческий быт. Словно Запределье пытается у нас чему-то научиться. Или же постепенно, кропотливо, с подбором, расставляет декор, формируя что-то вроде... Террариума?
  
  Мне стало неприятно от этих мыслей.
  И тут я заметил на экране компьютера сигнальное сообщение, уведомляющее о том, что меня вызывает к себе Кирсанов. Видимо он изучил отправленные мной материалы, и решил что-то у меня уточнить. Ничего, подождёт. По инструкции, если холл-оператор находится в процессе работы с НРТ, отвлекать его никто не имеет права. Даже вышестоящий руководитель. Как только я отсоединюсь от Ковекса - так сразу же и оправлюсь к начальнику, а пока...
  
  К этому моменту, группа уже добралась до Кочерги. Перед заветным поворотом в длинную часть коридора, сейчас располагался небольшой, но вместительный зал с выступающим углом и прямоугольной колонной посередине. Лампа в его дальнем углу не горела, отдав ту часть на съедение лёгкому сумраку.
  
  В зале было многолюдно. Я насчитал троих НРТ в жёлтых костюмах, троих специалистов в голубых скафандрах с нашивками 'РАН', и двоих вооружённых наёмников из 'Коловрата'.
  
  Редкое собрание. В последнее время нечасто приходится встречать в Запределье учёных. Не солдатню, работающую 'живыми манипуляторами', управляемыми такими как я, а настоящих квалифицированных научных сотрудников из Института. Если они здесь, значит дело того стоит. В противном случае, такими ценными кадрами рисковать бы не стали.
  Полагаю, что какой-то высоколобый профессор, уломал военное руководство допустить к установке Объекта 15 своих лаборантов, чтобы те лично проконтролировали добычу чужеродного организма и упаковали его как следует, без лишних косяков.
  Задача действительно крайне ответственная. Тут не поспоришь.
  
  Прибыв на место, группа рассредоточилась. Двое НРТ, доставивших кейс, вместе с командиром, отошли чуть в сторонку, а двое оставшихся, принялись распаковывать Объект 15. К ним присоединилась пара тех, что дожидались у входа в Кочергу. Между ними тут же завязался разговор.
  -А если триггер не сработает? -спросил один.
  -Сработает, -ответил второй. -Он на фотоэлементах. Среагирует на любую активность.
  -Это пока свет горит...
  -Так, ИК-сенсоры же.
  -А-а-а...
  
  Ковекс отошёл от них, зевнул, и поравнялся с учёными, колдующими возле стены. К ним уже успел привязаться фотограф.
  -Погодите-погодите! Не убираёте его, -попросил тот, и один из учёных тут же отдёрнул протянутую было руку с пинцетом.
  -Та-ак, так! Чудненько, -сделав несколько снимков чего-то, Пиантковский опять повернулся к голубым скафандрам. -Ребят, пару слов о том, что это такое вы изучаете.
  
  Любопытный Ковекс подошёл к их группе вплотную и теперь я смог рассмотреть причину их общей заинтересованности. На стене, присосавшись к обоям широким основанием, торчала продолговатая, чуть изогнутая, коническая штуковина, чёрного цвета, не более пятнадцати сантиметров в длину. Я знал, что это такое, но всё же навострил уши, прислушиваясь к словам эксперта.
  
  -Сущность-005. Более известная как 'ящеркин хвостик'. Эндемический полиморфозный полип, обитающий преимущественно, на верхних этажах Запределья. Встречается довольно часто. Отличается весьма активным поведением. Вот, посмотрите. Видите, как он изгибается? Вот этим заострённым концом своего мягкого тела, он упрётся в стенку, закрепится на ней, и будет туда медленно перетекать. В итоге, то, что было его острием, превратится в новую 'подошву', а 'подошва' - станет новым острием. Таким образом это существо передвигается.
  -Потрясающе. А это действительно самостоятельное существо, или какой-то фрагмент другого, более крупного существа? Не зря же его назвали 'ящеркиным хвостиком'?
  -Его так назвали только из-за внешней похожести. И когда его пытаешься ухватить пинцетом... Вот, видите? -учёный ухватил полипа поперёк туловища, оторвал его от стенки, и тот отчаянно задёргался, изгибаясь в разные стороны. -Видите? Как брыкается! Точь-в-точь как хвост у ящерицы. Многие думают, что ящерицы отбрасывают хвосты только когда хищники за них ухватятся. Но так происходит не всегда. Почувствовав, что её жизни угрожает опасность, ящерица может самостоятельно отстрелить свой хвост. Ну, как самолёт тепловую ловушку. И этот отброшенный хвост своими краткосрочными, но отчаянными судорогами отвлечёт хищника от настоящей добычи, дав ей возможность удрать подальше. Хитрое изобретение нашей природы! Здесь же природа отнюдь не наша. И здесь не водятся ящерицы, у которых отваливаются хвосты. Поэтому, сущность-005 следует рассматривать исключительно как отдельное, уникальное и самостоятельное создание, не имеющее прямых аналогов с земными организмами.
  -А не могли бы вы поподробнее рассказать о том, какое практическое применение имеют результаты изучения подобных существ? -спросил журналист.
  -Ну, это непростой вопрос, -учёный замялся, убирая ящеркин хвостик в банку. -Дело в том, что изучение подобных вещей является своеобразной палкой о двух концах. С одной стороны, разумеется, имеют место быть великие научные достижения и открытия, которые не просто продвигают далеко вперёд целые производственные отрасли индустрии, но и создают их новые элементы, которых доселе никто и не предполагал. Но с другой... Покамест, нам не удалось определить способы реализации продуктов подобного изучения в условиях традиционного быта. И тут дело не в том, что результаты исследований не дают нам вариантов практического применения. А в том, что в подавляющем большинстве случаев... Да что уж там? Во все случаях. Любой функционал объектов, порождённых природой Запределья, попросту не реализуем на Земле, в привычной нам реальности, понимаете? Можно предположить, что Запределье готово поделиться с нами своими сокровищами, но запрещает выносить их за пределы своего мира. Оно как бы говорит нам - 'хотите пользоваться этими чудесами? Тогда оставайтесь здесь'. Вы читали сказки Павла Бажова, про то, как хозяйка медной горы заманивала в свои чертоги мастеров камнерезного дела? Она предоставляла им доступ ко всем своим бесценным сокровищам, но выносить их из подгорного мира наружу не разрешала. Так же и здесь.
  
  Один из голубых скафандров, устав слушать лекцию своего коллеги, отошёл в сторонку, и оказался рядом с нами. Ковекс чуть подвинулся, чтобы дать ему пройти.
  
  -Вообще-то, всё не совсем так, -себе под нос, печально пробормотал подошедший, так, чтобы слышал только ближайший к нему НРТ. -Открытия наши, сами-по-себе, нематериальны. А значит и наружу их выносить можно. В виде знаний. Вот только кому они нужны, знания эти?
  -А разве не нужны? -так же тихонько удивился Ковекс.
  -Ну а нафига? Все эти теоретические прорывы в физике, химии и биологии - всего лишь бумага, испачканная диссертациями, графиками и диаграммами. Кому, там, наверху, от этого слаще? Им там нужны практические результаты. То, что можно наглядно увидеть, пощупать, взвесить. И продать. А диссертации - так себе товар. Третий год наши светила осваивают бюджеты и проедают гранты, перекладывая бумажки с места на место. А толку от этого не больше, чем от изучения какой-нибудь компьютерной бродилки. Только представьте, у нас есть целый отдел, который занимается изучением вот этих самых узорчиков на обоях Запределья. Даже отдельное научное направление основали - 'текстурология' называется.
  -Неужели из такого большого объёма данных ничего невозможно найти такого, что можно выгодно пустить в дело? -поразился НРТ.
  Учёный лишь махнул рукой, и, шурша, отошёл в сторону группы, монтирующей Объект-15.
  
  -Н-да-а, -протянул Ковекс. -Дела-а.
  
  -Слышь, Ковекс, -воспользовался я моментом, и задал волнующий меня вопрос. -А может расскажешь, как же так Секач провинился, что вам теперь оружие нельзя с собой таскать? Что за охоту он устроил? Просто интересно.
  -Да что тут рассказывать? -НРТ вздохнул и огляделся. -Так... Ну, времечко у нас ещё есть. Мне тут пока всё равно нечем заняться. Хероблуду эту будут вешать не раньше, чем через полчаса. Вон, даже стремянку ещё не поставили. А я в этом марлезонском балете только на подтанцовке - буду помогать её снизу поддерживать, чтобы не нае... Ну ты понял. Поэтому, пойдём-ка прогуляемся?
  -Куда? -насторожился я.
  -Да недалеко, за угол.
  -Ты поаккуратнее с прогулками, Ковекс. Тут на днях один из ваших так же решил прогуляться, свернул не туда, и кирдык, -я как бы невзначай свалил всю вину на покойного Колдуна. -Ну а что? Ему-то уже всё равно. А Ковекс возьмёт на ум, что это был вовсе не мой косяк.
  -Да всё пучком, -вошёл в азарт НРТ. -Говорю же, не далеко. Я только вон - до Кочерги. Показать тебе кое-что хочу. И про Секача рассказать заодно. Раз уж тебе так интересно.
  -А. Ну тогда пошли.
  
  Покинув учёных и журналиста, мы с Ковексом обошли НРТ, сгорбившихся над монтируемым Объектом-15, и направились к Кочерге, на входе в которую ещё один НРТ собирал стремянку, нервничая и чертыхаясь. Регулировочные винты на складной лесенке были слишком маленькими для пухлых пальцев в резиновых перчатках. Они постоянно соскальзывали, отказываясь завинчиваться как надо, что приводило монтёра в бешенство.
  
  Наёмники слонялись поодаль, разойдясь в разные стороны от скопления НРТ. Они казались беззаботными и скучающими, но я чувствовал по их напряжённым движениям, что они сохраняют бдительность.
  
  -Вы куда? -спросил у Ковекса один из частников, стоявший на повороте Кочерги.
  Этот строгий вопрос был произнесён довольно мягким тоном. Боец 'Коловрата' не стремился ограничить передвижение НРТ, а всего лишь интересовался планами одного из своих подопечных, чтобы просчитать схему дальнейшего наблюдения. Это была его работа.
  -Всё в порядке, братан, -как можно дружелюбнее ответил ему Ковекс. -Я только за поворот. Покажу следы своему холл-оператору.
  -Хорошо, -кивнул охранник. -Только далеко не отходите. Не нравится мне темнота в том конце коридора. Будьте на виду. Лады?
  -Нет проблем, -произнёс Ковекс, поворачивая за угол. -Нет проблем.
  
  ЧВКшник остался у него за спиной. Впереди открылась длинная часть Кочерги - коридор, уходящий вперёд на двадцать пять метров. Я сразу понял, о чём предупреждал нас наёмник. Вдалеке, в самом конце коридора, лампы не горели. Сам коридор ровным перпендикуляром упирался в дальний переход, с левой стороны которого чернела непроглядная тьма, а справа - её слегка оттеснял свет, пробивающийся из противоположного помещения.
  Видимо, именно оттуда и любил появляться пресловутый кривоног.
  
  -Так вот откуда прибегает эта злополучная тварь, -произнёс я в микрофон.
  -Да. Чаще всего оттуда, -ответил Ковекс. -Потому что там практически всегда темень. А он любит прятаться в потёмках. Но сейчас нам ничего не угрожает. Тут дистанция, как минимум, двадцать метров. Скорость у него - не больше тридцати километров в час, по моим прикидкам. К тому же он неуклюжий. Пока будет бежать сюда, вон тот парень, позади нас, накормит его дробью по самое не хочу. В целом, чтобы его образумить, достаточно всего пары прямых попаданий. А то и одного. Я уже говорил, что в последнее время он поумнел, и вообще старается не лезть на рожон. Так что не парься по этому поводу. Если он и появится, то явно не отсюда. Вон, лучше, погляди-ка сюда.
  
  НРТ повернулся к стене, и указал на неё пальцем. Я сразу заметил остатки тёмных брызг, обильно заляпавших жёлтые обои с нехитрым рисунком.
  
  -Видишь?
  -Вижу. Это... То, о чём я думаю?
  -Да. Именно то самое, -Ковекс присел на корточки и осторожно провёл пальцами по одной из тёмных клякс, уже давно засохшей. -Кровь этого засранца. Или что там у него вместо крови.
  -Так, надо же взять образец!
  -Уже, Затычкин, уже. Успели взять мазки, пока она ещё была свеженькой, -НРТ поднёс пальцы ближе к своим глазам, но рассмотреть на них что-либо было невозможно, потому что перчатки тоже были тёмного цвета.
  Потерев пальцы друг об друга, он выпрямился и продолжал, -а что касается Секача. Там ведь как всё было? Нам давали не гладкоствол, как этим (он качнулся в сторону наблюдавшего за коридором наёмника), а нарезное. Калаши. Задрипанные, правда. Убитые, как моя жизнь. Но всё-таки автоматы, ё-моё! И по два рожка... Пардон. Ма-га-зина. Ходили мы обычно четвёрками. Двое безоружных работают, двое вооружённых пасут. Потом меняемся... С тем кривоногом проблемы были, по большей части, не из-за него самого, а из-за того, что после его визитов, на базу мы пустыми возвращались. Пересравшие пацаны по перваку высаживали в него по целому рожку... Пардон. Магазину. А то и по два. Либо вдогонку ему херачили, либо, когда он уже скрылся, просто долбили по стенам как полоумные, типа для острастки. На адреналине. Понимаешь? А потом на базе начальство пересчитывало оставшиеся патроны, и давало нам всем трындюлей. Мол, вы не охренели ли драгоценный боезапас тратить не пойми куда? Мы, говорят, по камерам посмотрели, и увидели, что тварь от вас побежала сразу после начала стрельбы. С фига ли вы по ней продолжали стрелять, и при этом не убили? Просто выдули три десятка патронов в белый свет, как в копеечку, и радуетесь. В следующий раз, если будете неразумно расходовать боекомплект, вообще оружие не получите. И ведь не шутили. Но проблема была в том, что кривонога этого хрен поймёшь. Он так дрыгается, что непонятно, будет ли он дальше напирать, или уже отступает. Стреляешь по нему уже на всякий случай, а мало ли? Это же не дробаш, из которого прилетает сразу кучно и чувствительно. Тут очереди, понимаешь? Очереди. Но мы с пацанами покумекали, и прикинули, что в принципе, на то, чтобы этого дикобраза шугануть, достаточно всего полмагазина. И начальство не бузит, и скотина эта гарантированно отчаливает. Так и действовали. Пока однажды у Секача башню не сорвало. Что с ним произошло - до сих пор понять не могу. Но когда кривоног от него побежал, этот дурачок за ним погнался, вопя как дикарь. Магазин высадил, перезарядился, и одиночками ему вдогонку. Одиночками. Вон, идём покажу.
  
  Повернувшись к дальнему концу коридора, НРТ медленно пошёл вперёд, зыркая глазами по полу.
  -Тут до сих пор кое-где следы остались. Ага. Вон! -он указал на едва заметные пятна, рассыпанные по полу. -Видишь? Секач тогда серьёзно его подранил. И, видимо, надеялся добить. Мы ему кричали. Пытались остановить. Но какой там! Он нас не слушал. Убежал туда. (Ковекс указал в сторону зловещей темноты). Пока бежал - стрелял. Потом забежал за угол. И оттуда ещё два-три выстрела мы услышали. А потом всё. Тишина. Секач не вернулся. Хотели мы пойти его разыскать, да решили, что ну его в баню. У нас на троих остался один ствол и полтора магазина. А там, за углом этим, в темноте, хер знает, что подстерегает. Не пошли короче...
  -И что, искать Секача больше не пытались? -спросил я.
  -Пытались, -ответил он. -Правда не Секача, а автомат, который он упёр. Секач-то на хер никому не упёрся, а вот за потерянный калаш начальство нас взгрело так, что мама не горюй. И заставило его найти во что бы то ни стало. Мы весь этаж облазили, и естественно не нашли ни хрена.
  -Вообще никаких следов?
  -Не-а. Две стреляные гильзы только. В том помещении, что за углом, куда убежал Секач. И всё. Ни крови, ни оружия, ничего. Как корова языком слизнула, -Ковекс вздохнул и посмотрел на клубящуюся впереди темноту. -Вот с той самой поры, Затычкин, у нас и отобрали оружие. Сказали, что доверять нам его нельзя.
  -Ясно, -произнёс я, с подозрением глядя в тёмную даль коридора.
  
  Что-то нехорошее таилось там. Я чувствовал это каким-то подсознательным чутьём. И сердце моё от этого ощущения сжималось и замирало, словно я глядел вниз с большой высоты.
  
  -Давай-ка вернёмся назад, -осторожно попросил я, не в силах выдерживать на себе незримый взгляд кровожадной темноты.
  Но Ковекса она словно загипнотизировала. Он стоял на месте, как приклеенный, и глядел вперёд, не шевелясь.
  -Ковекс! -произнёс я громче.
  -Эй, вы там закончили?! -послышался вторящий мне голос наёмника, наблюдавшего неподалёку. -Давайте назад! А то мало ли что?
  
  Наконец НРТ очнулся, задышал отчётливее, словно ему открыли доступ к кислороду, и, вместо того, чтобы развернуться, стал медленно пятиться назад. Он как будто бы тоже что-то чувствовал, и боялся поворачиваться к этому спиной.
  -Ты видишь что-то? Ты что-то видишь?
  Я так и не смог понять, кто задавал эти вопросы: Я, или боец 'Коловрата'. Но когда моё напряжение возросло до бешеного стука в висках, я вдруг ощутил сотрясение, и повалился назад. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Голова дёрнулась, повиснув на проводах коннектора. Из-за нештатного разрыва связи, внутри моего черепа словно произошло короткое замыкание, от которого я на какое-то время обрёл лёгкое помутнение рассудка.
  Стул, на котором я сидел, окончательно развалился от сильного удара. И, свалившись с него, я оказался на полу.
  
  -Совсем охренел, что ли, гнида?! -заорал кто-то, сорвав с меня наушники. -Сидит тут!!! Уснул что ли?!
  И я получил звучный, болезненный подзатыльник, сразу за которым последовал не менее жестокий удар кулаком в плечо, от которого рука моментально отсохла.
  -Ты чё на вызов не откликаешься, пидор?! А ну встал! Пошёл к начальнику отделения, быстро!
  -Я... По инструкции... -начал было я. -НРТ...
  -Молчать!!! -получив пинок под зад, я буквально вылетел из кабинки через импровизированный занавес.
  
  Разъярённый охранник грубо схватил меня за шкирку, и поволок через зал, в сторону кабинета Кирсанова. Я хотел было крикнуть, что нельзя оставлять НРТ без подключения к холл-оператору, посреди операции. Но тут же заметил сонного, полуодетого коллегу, пьяной походкой направлявшегося навстречу нам - в сторону моей освободившейся кабинки. Видимо кого-то из холл-опов, отдыхавших после ночной смены, экстренно разбудили, чтобы меня заменить.
  
  Ситуация приобрела неожиданный оборот.
  Я не понимал, чем вызвано столь грубое отношение со стороны охраны, и не мог даже представить себе, что меня ожидает дальше.
  Такого развития событий я уж точно не предполагал.
  
  
  Глава 10.
  Пока меня волокли к начальнику, я испытывал странные чувства. Незнакомый охранник, сопровождавший меня, как у нас говорят, 'на пинках', постоянно толкал меня, и бил коленом под зад. Мне было не столько больно, сколько унизительно. И это растущее чувство стыда сейчас казалось каким-то новым, или очень хорошо забытым. Ведь когда-то я умел стыдиться, но потом эта способность как-то выветрилась, вместе с моим былым самосознанием. Незаметно для меня, я разучился испытывать стыд. С тех пор, как оказался здесь, и превратился из человека - в инструмент. Ведь инструментам не свойственно требовать к себе какого-то особого отношения. И мы, сотрудники оперативного комплекса, не должны были его испытывать. Тем более в это непростое время, когда наши ребята там...
  И подобное казалось мне чем-то обычным, традиционным. Я думал, что это всего лишь естественная реакция на ситуацию. Ведь кто я, собственно, такой? И с какой вообще стати я что-либо заслуживаю? Я - ноль, пустое место, прозябающее без какой-либо цели, и не достойное никакого уважения, поскольку работаю плохо, не стараюсь и не пытаюсь изменить себя к лучшему, чтобы чего-то в этой жизни достичь. Поэтому, всё, на что я способен - это сидеть в стойле и смотреть в монитор.
  
  Но так ли это?
  
  Тычки и пинки охранника словно будили внутри меня что-то дремлющее. И оно, просыпаясь, не могло понять, что собственно происходит вокруг. А я не мог ему объяснить. Лишь думал, глядя на происходящее не своими, а его глазами.
  С какой стати меня вообще волокут по коридору, словно собаку? Почему меня бьют и оскорбляют? Что я сделал не так? Чем заслужил такое к себе отношение? А, самое главное, почему я раньше об этом не задумывался?
  
  Тут я вспомнил, что испытывал, когда раньше мимо меня вот так же волокли какого-то накосячившего сотрудника.
  Ни малейшего сочувствия. Никакой жалости. Только отвращение. И веселье. Да, мне было весело наблюдать за тем, как взрослому мужчине совсем молодой пацан даёт затрещины и пинает его под зад, словно школьника. Я смеялся над тем, как этот, уже седой и солидный дядька, кряхтит и ухает, получая звучные тумаки. Совершенно безвольный и беспомощный перед человеком, годившимся ему в сыновья. Это выглядело очень нелепо и забавно. Ведь всегда смешно смотреть на то, как кто-то получает по шее.
  Так я думал когда-то. А теперь вот сам нахожусь в этой роли.
  
  И что? Весело мне теперь? Да как-то нет. Не очень. Я бы даже сказал, что совсем не весело. Почему? Да потому, что сейчас пинают меня. А это не прикольно. Меня-то за что? Что я такого сделал? Неужели всё это только из-за того, что я не явился на вызов начальника, хотя это было бы нарушением инструкции, за которое как раз и следовало бы наказать как следует.
  Не понимаю. Ничего не понимаю.
  
  Я даже успел вспомнить свою жену, а также, своих сослуживцев, к которым я относился с презрением, хотя они этого тоже, в общем-то, нисколько не заслуживали. Всё это жестокосердие, казавшееся мне нормальной рабочей обстановкой, необходимой для порядка и дисциплины, сейчас вызывало у меня больше стыда, нежели публичные оскорбления и побои.
  Во что же я превратился?
  
  Моя работа полностью поглотила меня, став чем-то вроде наркотика, без которого я больше не представляю собственного существования. Но даже попытка хоть как-то оспорить смысл этой самой работы, будет выглядеть как нечто преступное, предельно недопустимое, граничащее с величайшей хулой и ересью, какие только могут существовать в человеческом обществе! Ведь таким образом я ставлю под сомнение саму цель священной войны против сил зла, окруживших нашу нацию со всех сторон плотным кольцом таинственного и смертельно-опасного Запределья, готового в любую минуту обрушиться на нас и стереть с лица Земли навсегда!
  
  Тут дверь раскрылась, и охранник втолкнул меня в кабинет начальника.
  -Вот, товарищ подполковник, доставил.
  -Хорошо. Свободен, -Кирсанов мрачно поднял на меня колючие глаза, и, когда дверь позади закрылась, произнёс. -Ну, и как это понимать?
  -Товарищ п-подполковник, я... Я видел ваш вызов, н-но... По инструкции... А там как раз... Монтаж объекта-15... -начал я.
  -Меня это не интересует. Я спрашиваю о том, что ты мне прислал.
  
  Тут я понял, что моего руководителя возмутило вовсе не опоздание, а мой отчёт по камере наблюдения. Но что могло его так разозлить? Ведь я доставил ему важнейшую информацию раньше положенного срока. Пока бы там системные аналитики проснулись, пока бы прошерстили записи, пока бы наткнулись на монстра, попавшегося в видеоловушку, прошло бы не меньше двух часов, а то и все три. Я ожидал, что меня как минимум похвалят за такую расторопность, и никак не мог подумать, что получу взбучку.
  
  -Тащ подпол-ковник... Так там же, вы видели, существо на потолке! Это же... -во рту у меня пересохло, и я с трудом ворочал деревянным языком. -Надо оповестить командование НРТ, и обеспечить...
  -Ты ещё кому-нибудь об этом рассказал? -холодно перебил меня Кирсанов.
  -Н-нет, никому.
  -Брешешь.
  -Нет! Проверьте записи моего последнего контакта с НРТ, если не верите!
  -Уже этим занимаемся. Не учи бабу щи варить. Умник херов... -Он откинулся на кресле, закрыл глаза, посопел пару минут, и продолжил. -Кто приказал тебе проверять данные с камер?
  -Я? Мне? Но я просто встал пораньше. И хотел помочь...
  -Повторяю. Кто. Приказал. Тебе. Проверять. Данные. С камер.
  -Я... Н-никто. Никто не приказывал. Но я просто...
  -Так почему же, скажи мне на милость, ты полез их проверять? А? Без приказа, без указаний, не поставив никого в известность.
  
  Я не знал, что ответить на этот вопрос. Подумав немного, я с трудом выдавил из себя.
  -Решил проявить инициативу... Использовать свободное время на пользу...
  -Инициативу значит? Знаешь, что инициатива делает с инициатором? Ох-х... Что же мне с вами делать, с инициативными такими? Один, козёл самодеятельный, инициативу проявил, второй, дебил тупорылый, доступ ему предоставил. Отличная служба! Сами себе начальники, сами себе командиры! Никто вам не указ. Вот просто, захотели и сделали. Красавцы! О-о-ох-х...
  -Виноват. Этого больше не повторится, -потупив взгляд пообещал я.
  -Скажи спасибо, что тебе хватило ума никому кроме меня про это не насвистеть. Тогда бы вообще не знаю, что бы с тобой сделали, -проворчал он, сердито глядя на меня. -И со мной...
  
  Я ошибочно полагал, что он остыл, и закончил меня 'причёсывать'. Отчего, не выдержав напряжения, рискнул заговорить с ним.
  
  -Товарищ подполковник! Нужно срочно принимать меры для обеспечения защиты НРТ на нулевом этаже. Теперь мы точно знаем, что на нём кто-то обитает. И этот кто-то может быть крайне опасен.
  -Ты располагаешь конкретными фактами, подтверждающими опасность этого самого... Существа? Ты каким-то образом установил признаки, указывающие на то, что оно способно причинить вред НРТ? Нет... А с чего ты вообще взял, что там кто-то есть? Вот по той непонятной кляксе, которая вполне может быть мусором, налипшим на линзу объектива?
  -Но там же точно...
  -Заткнись! Заткнись... 'Там же точно...' Ох-х... Знал бы ты, какую подставу мне организовал. Вот уж от кого не ожидал, так это от тебя. Я же тебе, дураку, дал время, чтобы ты отдохнул, выспался, в себя пришёл. А ты, вместо того, чтобы воспользоваться моей добротой, устроил мне такой шахер-махер! Ведь у нас всё было на мази. Данные с камер должен был снимать другой человек. Другой! Правильный человек, понимаешь? А не ты, идиот! Если бы ты не полез вперёд батьки в пекло... Уф-ф... Пришибить тебя мало за такое!
  -Н-но ведь монстр...
  -Монстр твой - это пустышка. Ну никого он не трогает, не пугает, на глаза никому не попадается - так и нехай живёт! Никому от него ни жарко, ни холодно! А наши ребята там - психуют. Если ты не в курсе обстановки на базовом комплексе, так вот там не всё так ровно, как ты думаешь. И всё из-за этих зверушек. Мы уже ограничили движение по Перваку и Подвалу. А благодаря тебе ещё и Нуль перекрыть придётся? Ты этого хочешь, инициатор? Вся эта свистопляска с камерами была нужна лишь для самоуспокоения! Чтобы наши ребята там не бузили и утихомирились. Нет никого на нулевом этаже, ясно тебе? Нет! И никого не должно это больше волновать! Они хотели получить доказательство - они его получили! Всё!
  -А если монстр начнёт нападать на них? -не удержался я от вопроса.
  -Вот когда начнёт - тогда и будем решать эту проблему! А пока - не хрен пугать наших ребят там этими домыслами! Пусть работают как работали! Мы уже просрали два дня на эту 'охоту за привидениями', вместо того, чтобы план выполнять! А у меня, кроме всего прочего, ещё и с другой стороны забот привалило! Короче, не важно... Всё! Никаких больше разговоров о монстрах на нулевом этаже. Тебе ясно? Если ребята там опять начнут бузу поднимать - виноват будешь ты!
  -Но...
  -Всё, заткнись! Я тебе пасть разевать не разрешал! Ишь ты какой... Говорливый... -Кирсанов повернулся и стал говорить куда-то в сторону, в пустоту. -В общем, от оперативной работы ты отстранён...
  -О-отстранён? Надолго?
  -Навсегда!!! -он так неожиданно заорал, что вздрогнул не только я, но и, как мне показалось, Государь на портрете. -Навсегда отстранён! Ты думаешь, что после всего, что ты наворочал, я тебя допущу до контактов с НРТ?! Да я тебя на пушечный выстрел к стойлам не подпущу!
  -Куда же вы меня тогда?
  -На хозработу! Сортиры драить будешь! И если хотя бы нос - ты слышишь? - хотя бы нос свой поганый, любопытный, ты из сортира высунешь вне отбоя, я тебя лично... Лично! Сгною ко всем чертям! Ты у меня отправишься прямиком в Запределье, и я обязательно прослежу, чтобы твой скафандр оказался дырявым! Ты понял?!
  -Я...
  -Ты понял?!!!
  -Понял... Но... Товарищ подполковник... Прошу вас, не отстраняйте меня от оперативной работы. Я... Я без неё не смогу. Это всё, что у меня есть. Это всё, что мне необходимо. Не лишайте меня единственной радости. Я клянусь вам, что больше никогда...
  
  В дверь постучали, прервав мои мольбы.
  
  -Войдите! -крикнул начальник.
  И в кабинет вошла пара рослых сержантов крепкого телосложения.
  -Здра-жела, -весьма панибратским тоном, невзирая на субординацию, произнёс старший, и указав на меня, спросил. -Этот?
  -Да, -брезгливо кивнул Кирсанов.
  -В-в-ч-чём дело? -попятился я, умоляюще глядя на руководителя.
  -Это ты в отделе дознания узнаешь. Твои 'подвиги' ведь не только мне поперёк горла встали, но и товарищам из разведотделения... -ответил он, не глядя на меня. -Можете его забирать. Он ваш.
  
  -Пош-ли, -очень грубо схватив меня за плечо, один из сержантов поволок меня на выход. -Коз-зёл.
  Второй открыл перед нами дверь, в которую меня тут же вытолкнули.
  Не успел я остановиться, как подоспевший детина опять схватил меня, в этот раз за руку, и, вывернув её назад, произнёс, -ку-уда собрался? Бежать вздумал? Ты у нас побегаешь!
  От боли в суставе я едва не вскрикнул. Нет, это определённо выходило за всякие рамки. Со мной обращались как с опасным преступником. Хорошо, что ещё наручники не надели.
  
  Пока меня вели к выходу на лестницу, я регулярно получал тычки в бока, в спину, в голову. Мне просто не давали сосредоточиться. Конвоиров это явно веселило. Они громко покрикивали, усмехались, глумились надо мной по-всякому. Было заметно, что им нечасто доводилось так поразвлечься, поэтому, подвернувшийся случай весьма их обрадовал. Появилась возможность отвести душу и повеселиться, после надоевшей и скучной служебной рутины. Поэтому, весь их задор и кураж я ощущал буквально собственными боками.
  
  Нет, мне не было страшно. Тогда ещё не было. Тогда я ещё верил в то, что начальству виднее, как поступать с провинившимися подчинёнными. И оно никогда не перегнёт палку по отношению ко мне. Просто постарается оказать на меня максимально убедительное воздействие, посредством демонстративно пренебрежительного отношения, которое должно будет послужить тем самым наказанием и уроком. Суровым, но справедливым.
  
  С одной стороны, я действительно чувствовал себя виноватым. Кирсанов был прав. Я не имел полномочий лезть не в своё дело. Ведь мне действительно никто не отдавал никакого приказа. А я... Я просто хотел сделать как лучше.
  И сделал.
  Идиот. Какой же я идиот!
  Но с другой стороны, ведь наши ребята там действительно подвергаются смертельной угрозе. Неужели начальники этого не понимают? Неужели их нисколько не беспокоит судьба НРТ? И какие-то показатели с планами для них важнее, чем жизни наших ребят там?
  Странно. Я только сейчас об этом задумался. После десятков, сотен жалоб НРТ на начальство, услышанных во время наших с ними контактов, я лишь теперь понял, что они были не пустым нытьём и капризами. Неужели начальству действительно на них наплевать? То есть, не условно, не эфемерно, а по-настоящему, в прямом смысле? И все эти разговоры на собраниях и летучках о том, какие наши ребята там героические и ценные для страны, для нации, для победы - всего лишь пустая бравада, сочинённая для нас - холл-опов? Но как же так? Почему всё так?
  
  А если бы я не полез этим утром смотреть записи с камер? Если бы не увидел ту каракатицу на потолке, в колонном зале? Я так бы и жил в счастливом неведении, убеждённый в том, что нулевой этаж абсолютно безопасен, и никаких тварей тем нет? А значит, я бы и дальше вешал НРТ лапшу на уши, убеждая и уверяя их, что все опасения - смешны и беспочвенны, а они сами - жалкие трусы, ведущиеся на чьи-то гнилые россказни.
  
  Я тут же представил, как веду НРТ через жёлтый лабиринт Нуля, и насмехаюсь над его робостью. Над дрожащим голосом. Над словами, которыми он выражает мне свои опасения. Которыми пытается объяснить мне - чёрствой, бездушной видеокамере на его плече, что он что-то чувствует, что-то ощущает. Чем вызывает у меня лишь новый приступ раздражения, и пафосных убеждений, в стиле 'соберись, тряпка!'
  А тем самым временем, совсем рядом с ним, на потолке, в тёмном углу, мимо которого он как раз проходит, сидит, словно притаившийся тарантул, съёжившись и притихнув, подобрав все свои кривые педипальпы, и ничем себя не выдавая, жуткая, бесформенная тварь. И одному чёрту известно, о чём это создание думает, и что собирается сделать в следующую секунду.
  Покамест оно просто сидит. Сидит и наблюдает. Но когда-нибудь, возможно, оно покинет свой укромный уголок и выскочит, растопырив жвалы, как какой-нибудь кривоног, или проволочник.
  
  Когда я это себе представил, мне стало невероятно жутко. Так, что я даже перестал ощущать боль от непрекращающихся тычков конвоиров, и в своей вывихнутой руке.
  Почему я об этом думаю?!
  Почему начальники об этом не думают?!
  Но, может быть, мне только кажется, что они не думают? Может быть, это такой хитрый план? Отвлекающий манёвр, убеждающий таких как я, простых смертных, не лезть не в своё дело, и не мешать свершению истинных задач? Ведь начальство неспроста занимает свои места? Оно работает на благо всего общества, и нас, дураков, в том числе...
  
  Тут меня неожиданно толкнули вперёд, и я, сорвавшись, полетел вниз по лестнице, кувыркаясь на ступеньках, и ударяясь ногами о перила. Под весёлое гоготание конвоиров, наблюдающих за моими кульбитами.
  Остановился я лишь внизу - на площадке. Удивляюсь, как мне удалось ничего себе не сломать. Но подняться сразу у меня не получилось. Слишком уж всё болело. Я мог только корчиться и стонать.
  Громко топая, сержанты спустились вниз, и принялись кричать.
  
  -Ну теперь это точно попытка побега!
  -Вот, наглая сволочь! Его же предупредили. Нормально предупредили. По-человечески. А он опять за своё.
  -А-ну, поднимайся! Чё разлёгся?! -мне под рёбра с силой ударил носок ботинка. -Вставай, собака!
  Тут же, чья-то рука подхватила меня за шиворот и потащила наверх. Я не сопротивлялся, изо всех сил стараясь подняться поскорее. Но стоило мне чуть выпрямиться, как в живот прилетел кулак, и выбил дыхание из груди. Ловя ртом воздух, я согнулся и повалился опять.
  -Стоять! Стоять, кому сказал! Двигай вперёд! Шевели поршнями! -орали под ухом.
  
  Краем глаза, я заметил какую-то фигуру, безмолвно наблюдавшую за нами с верхней площадки. Фигура эта даже дыханием боялась заявить о своём присутствии, и стояла бесшумно, словно призрак. Лишь один её глаз тускло поблёскивал из-за перил, глядя, кажется, прямо на меня. И я никак не мог понять, что он выражает? Сочувствует ли он мне, или же напротив - потешается? Я не знаю, о чём думал этот незнакомый мне человек, кем он был и на каком этаже работал. Но было ясно, что это такая же мелкая сошка, как и я. И что он старается остаться незаметным, чтобы его, ненароком, не приобщили к этому непонятному и неприятному делу. Он боялся, и его страх, казалось, стекает вниз, по ступеням, словно водопад из прорвавшейся канализационной трубы. Эманации этого страха были вонючими и липкими, словно секрет клопа, защищающегося от хищников своим непреодолимым зловонием.
  
  Меня вели всё ниже и ниже.
  Я так и не понял, на сколько этажей вниз мы спустились. Двигаться приходилось, почти уткнувшись носом в пол, поскольку руки мне заломили назад, и удерживали их на излом с обеих сторон.
  В голове царил такой шум, что я ничего не соображал. А боль от множества синяков и ссадин слилась в единую, целостную оболочку, словно костюм НРТ.
  
  Внезапно, где-то в глубине моего пульсирующего сознания, начало всплывать очень странное ощущение. Его очень сложно передать, но я постараюсь.
  Был такой фильм. Назывался он 'Матрица'. В нём человечество поработили машины, и использовали его в качестве источника энергии. Но суть не в этом. А в том, что люди там находились в каких-то технологических капсулах, наполненных вязкой жижей. И, будучи подключёнными к пресловутой Матрице, плавали там всю свою жизнь, не имея возможности покинуть мир искусственных грёз.
  Так вот, я сейчас ощущал себя... Нет. Не человеком внутри подобной капсулы. А... Как бы странно это не показалось... Самой капсулой. Живой биомеханической ёмкостью. И был так же заполнен до краёв той самой физиологической жижей, в которой плавал человек. Настоящий человек. Пленённый и усыплённый.
  И удары, которыми меня осыпали раззадоренные конвоиры, нечаянно выдернули из головы этого внутреннего узника какой-то хитрый штекер, оборвав его вечный сон.
  
  Мне стало ещё страшнее.
  Я - живая капсула-кокон. Чьё существование заключалось именно в том, чтобы не позволить опасному, чужеродному существу, спящему у неё внутри, проснуться ни в коем случае. И вот я почувствовал, что больше не справляюсь со своей задачей. Тот, кто называл себя 'Человеком' просыпался. Хотел я этого, или нет. Процесс уже было не остановить.
  
  А в это время, конвоиры доставили меня в кабинет следователя. Я думал, что это будет майор, которого я видел вчера, но вместо него в кабинете сидел какой-то бравый старлей. Такой же молодой, как и сержанты. И с такой же циничной, сияющей физиономией.
  -Привели, тащ старший лейтенант, -отчитался старший сержант.
  -Вижу-вижу, -улыбался начальник. -А чё он покоцанный-то? Дрался?
  -Пытался бежать! Два раза!
  -Даже два-а? У-у, какой резвый у нас шпиён оказался... Куда бежать-то хотел, родной? В Америку свою? А может в Израиль? Смоляков, как думаешь, он у нас не жидок случайно? Похож вроде. Чёрненький. Плюгавенький. Похож, похож на жидка. Может тут у нас уже не ЦРУ, а Моссад орудует под боком?
  -Пусть свой обрез предъявит, -пошутил старший сержант, и все трое весело заржали.
  
  -Ну так что, суперагент, давай, выкладывай как на духу. Кем и когда ты был завербован? По чьему заданию и с какой целью уничтожил важную запись с камеры НРТ? -вытирая глаза платочком, начал допрос лейтенант.
  -Но... Я... Это нелепо, -мой рот окончательно пересох, и я едва смог внятно говорить. -Я же уже объяснял... Вчера... Что это не я. Что я не уничтожал никаких записей.
  -Да-да. Она сама уничтожилась, -зевнув, кивал следователь. -Не понравилась камере часть записи, вот она её и потёрла. Такое постоянно случается. Ох уж эти камеры, негодницы! (Он вдруг стукнул рукой по столешнице). Хорош мне тут тюльку вешать!!! Запись стёр ты! А также, заставил НРТ отклониться от заданного курса, и показал ему некую надпись, сделанную на иностранном языке, предположительно, одним из твоих подельников, тайно орудующих там, где наши ребята.
  -Но я этого не делал! Ту надпись я сам увидел случайно! -пытался оправдываться я.
  -Не рыпайся! -ударил меня кулаком в поясницу сержант стоявший где-то позади, в слепой зоне.
  -В общем так... -лейтенант тяжело вздохнул, полез в свою тумбочку, пошуршал немного, и вынул листок бумаги, на котором был текст с многочисленными пропусками в строчках. -Вот. Бумага. Ручка. Тебе даже особо усердствовать не придётся. Всё уже за тебя заполнено как надо. Остаётся только недостающую информацию вписать, и мы закончим эту неприятную беседу. Тем более, что времени у меня слишком мало, чтобы на тебя его тратить. Давай, иди, пиши...
  Он сделал жест конвоирам, и один из них подтолкнул меня к столу.
  Я подошёл, взял листок и начал бегло читать. Там значилось примерно следующее. 'Я (идентификационный номер такой-то), (такого-то числа), был завербован (такой-то организацией, резидентом такой-то страны), в лице (должность, идентификационный номер), с целью агентурной работы против РФ. Вербовка производилась следующим образом (несколько пропущенных строчек). В результате, мною было получено следующее задание (опять несколько пропущенных строчек)'. И далее всё в этом духе.
  
  -Я не буду это заполнять. Я не шпион, -из последних сил пытался упираться я.
  -А я в таком случае Папа Римский, -кивнул следователь, и тут же заорал. -А ну быстро заполняй, скотина такая! Бы-ыстро я сказал!
  Сержант у меня за спиной, изловчился и прописал мне кулаком по печени. Удар был рассчитан так, чтобы я удержался на ногах, и в то же время ощутил весь спектр сопутствующих ощущений.
  От боли у меня глаза полезли из орбит, и я неестественно изогнулся.
  
  Это почему-то вызвало приступ веселья у всех присутствующих.
  -Вы только поглядите! Поглядите на его рожу! -засмеялся лейтенант. -Ой, не могу! Ну и харю он скорчил! Ну, артист!
  -Эх, а я проглядел! Ну-ка, повторим, -ударивший меня сержант, повторил точно такой же удар по ещё пылающему болью участку, словно по открытой ране.
  Не успел я оклематься от первого болевого импульса, как меня тут же накрыл второй, и я завыл, скорчившись так, что из глаз брызнули слёзы.
  Теперь уже хохотали все трое. Видимо я действительно выглядел очень смешно. Лишь мне было совсем не до смеха.
  
  -Говори, кто тебя нанял! -сквозь заложенные от боли уши, доносилось до меня. -На кого работаешь, тварь!
  От третьего удара, ноги мои подкосились. Я чуть не упал, и удержался, лишь облокотившись на стол следователя.
   Не знаю, сколько бы ещё продолжалась эта пытка. И я уже готов был заполнить всё, что угодно, лишь бы меня больше не били. Но тут, откуда-то сзади, божественным громом, послышался гневный голос.
  
  -Отставить!
  Крики следователя и гогот сержантов тут же оборвались. В кабинете мгновенно воцарилась тишина и, словно из воздуха, появился ещё один человек, который неожиданно для всех успел войти в помещение.
  -Петров! Что это вы тут устроили? -спросил он вежливым, но ледяным тоном.
  Старший лейтенант вытянулся в струнку, и конвульсивными движениями пальцев, безуспешно пытался застегнуть непослушную верхнюю пуговку на рубашке.
  -Товарищ... Товарищ майор... Проводим с-следственную работу с подозреваемым, -заикаясь откликнулся он.
  -Кто разрешил применять к подозреваемому меры физического воздействия? -хрипло спросил его начальник. -Кто дал вам такой приказ, товарищ старший лейтенант? Напомните мне, пожалуйста. Какое распоряжение вы получили?
  -П-привести подозреваемого и...
  -Привести подозреваемого, куда?
  -С-сюда...
  -Не сюда, Петров, а ко мне. Вы понимаете разницу между 'сюда' и 'ко мне'?
  -Так... Вас не было на месте, товарищ м-м...
  -И что?
  -И-и, я решил начать допрос, с-своими силами... П-подготовить так сказать п-подозреваемого...
  -Подготовить? А разве я вам приказывал его подготавливать? (Лейтенант молча потупился). Почему подозреваемый избит? Отвечайте.
  -Он... Он пытался... П-попытка побега... С-сопротивления, то есть, -окончательно поник следователь, понимая, насколько ничтожно его жалкое оправдание.
  -Какое, на хрен, сопротивление? -майор подошёл к столу, и теперь я смог его разглядеть.
  
  Да, это был тот самый майор, которого я видел вчера. Только теперь он был отнюдь не похмельного вида. Напротив, он весь сиял, словно начищенный пятак. Его лицо выглядело свежим и было гладко выбрито, а глаза горели строгим, пронзительным огнём.
  -Что за ежовщину вы тут устроили, товарищ старший лейтенант? -продолжал давить он своего подчинённого, который и так уже был готов провалиться на месте. -Так...
  Майор повернулся к сержантам, и произнёс, словно воткнул в полено тяжёлый колун.
  -Выйдите в коридор. Подозреваемого не забудьте.
  -Есть! -дёрнулся было вперёд старший сержант, который был счастлив, что их наконец-то избавили от присутствия на столь неприятном собрании, и заодно не приобщили к разносу.
  Но майор направил в его сторону свой узловатый палец с ногтем, несущим сине-чёрную точку.
  -И, если хотя бы пальцем ещё его тронете. Хотя бы пальцем, вы слышите? Пеняйте на себя. Вы поняли?
  -Так точно.
  -Выполняйте.
  -Есть, -икнул посеревший сержант.
  
  -Пройдёмте... К выходу, -с неестественно вежливым тоном, конвоир, не дотрагиваясь до меня, жестом указал на дверь.
   Я не стал задерживаться, и покачиваясь от остаточных болевых спазмов, направился прочь из кабинета. Последнее что я услышал, прежде чем дверь за нами закрылась, был дребезжащий, и пробирающий до костей рык разгневанного товарища майора.
  -Что ты себе позволяешь?! У-строил тут, понимаешь! Заплечных дел мастер! Разжалую!
  
  Дверная створка захлопнулась, и в тишине пустого коридора я услышал, как оба сержанта разом выдохнули. От их залихватской удали не осталось и следа. На меня они старались не смотреть, и лишь искоса поглядывали в мою сторону с неприкрытым презрением и страхом.
  В другой ситуации я бы, наверное, от души поиронизировал над ними, наслаждаясь их унижением и беспомощностью, но сейчас в моей душе бушевали иные чувства. Я почему-то не думал об этих бестолковых садистах, словно они вообще исчезли, и в коридоре я остался один.
  Слушая гулкое, неразборчивое бу-бу-бу, доносившееся из кабинета следователя, я стоял, прислонившись к стене спиной, и пытался разгрести завал из своих перепутанных мыслей. Казалось, что мой жалкий разум просто не в состоянии переварить всё это. Слишком уж много неожиданных и противоречивых событий обрушилось на меня за столь короткий временной отрезок.
  И самой яркой мыслью оказался вопрос - что же случилось после того, как меня насильно вырвали из контакта с Ковексом? Ведь там же явно что-то назревало, в противоположном конце Кочерги, в темноте, за углом. И Ковекс это почуял. Это же почуял и наёмник из 'Коловрата'. И даже я, в самый последний момент. Но...
  Но неужели Кирсанов и в самом деле отстранит меня от оперативной работы?
  
  Я почему-то лишь теперь, в неожиданно вернувшейся тишине, вдруг вспомнил эту его угрозу. Ведь он не шутил. А если он не шутил, это означает, что всё. Никаких больше контактов. Никакого подключения к Запределью. Как же я буду жить тогда? Как? Если даже полчаса лишней отлучки от заветного коннектора, вызывают усиление моей проклятой болезни. Той самой, которая приглушается и, возможно, лечится только посредством рабочего процесса. Только работа спасала меня от неё. Что же теперь меня спасёт?
  Оставалось лишь надеяться на милость начальника второго отделения, и на то, что он всё-таки остынет, и позволит мне вернуться. Иначе... Иначе мне даже думать об этом не хочется...
  
  
  Глава 11.
  Товарищ майор вышел из кабинета своего подчинённого взвинченным, но довольным. Видимо он тоже соскучился по разносам вверенных ему людей. Увидев его, сержанты подтянулись и побледнели, ожидая, что настала их очередь. Но начальник, окинув их равнодушным взглядом, произнёс, -вы всё ещё здесь? Где ваши рабочие участки? Марш по местам.
  -Есть! -оба тут же сорвались с места и исчезли.
  -Ну? -поглядел на меня особист. -Ты как?
  -В порядке, -ответил я, отрывая спину от стены.
  -Пойдём, -пригласительным жестом махнул он мне. -Ступай за мной.
  
  Мы прошли через весь коридор, и оказались в другом кабинете, принадлежавшем уже майору. Этот кабинет был побольше того, в котором я только что побывал. К тому же он был чуть посветлее. А мебель в нём выглядела более презентабельной и даже удобной. Чем-то этот кабинет напоминал кирсановский. Только вещей в нём было на порядок меньше.
  
  Привычно обойдя свой стол, майор плюхнулся в кресло, похрустел шейными позвонками, и, заметив, что я остановился в отдалении, (как и положено перед начальством), опять поманил меня рукой.
  -Ну ты чего там встал? Подойди, не бойся. Я не кусаюсь.
  
  Я подошёл к его столу, стараясь не глядеть ему в глаза.
  
  -Садись, -указал он мне на стул. -В ногах правды нет.
  
  Это прозвучало крайне неожиданно. Сидеть в присутствии руководства строжайше запрещено. А тут, внезапно, вместо оскорблений, и демонстрации своего превосходства, я вижу такое панибратство. Уж не проверяет ли меня на вшивость товарищ майор? Сейчас я сяду, а он как заорёт - 'Ага! Вот, значит, как ты уважаешь начальство, сволочь!' И ударит меня тем, что под руку попадётся. Нет уж, дудки.
  
  -Я... Спасибо, товарищ майор... Я постою, -ответил я.
  -Да хватит тебе! Давай без этого обойдёмся? Здесь кроме нас с тобой никого нет. Можно не рисоваться, -поморщившись, улыбнулся он. -Не бойся, садись-садись. Считай, что приказ!
  -С-спасибо, -я, всё ещё не уверенно, подвинул стул и осторожно сел.
  -Вот. Другое дело. А то стоишь тут над душой, -усмехнулся майор, и, отвернувшись от меня, начал копаться в своей тумбочке, на которой сверху желтел старый электрический чайник. -Кофе будешь?
  
  И опять меня словно ударили мешком по голове.
  Чтобы начальник вот так предложил попить с ним кофе. Это было чем-то совсем из ряда вон выходящим. Я каждую секунду ожидал подвоха, но майор вёл себя слишком раскованно и просто, не выдавая своим поведением никакого скрытого смысла.
  
  Кофе! Когда я последний раз пил кофе? Ровно год назад. Ещё до того, как самомобилизовался. Всё время, что я здесь пробыл, мне приходилось довольствоваться столовским чаем - настолько паршивым, что и вкуса у него не было никакого. А тут - кофе! Пусть тоже дерьмовый, растворимый, но всё-таки кофе!
  У меня во рту всё пересохло до такой степени, что челюсти, казалось, склеились друг с другом намертво. Безумно хотелось согласиться, но я понимал, что нельзя. Это будет уже чрезмерная наглость с моей стороны.
  
  -Б-благодарю, тащ майор... Не хочется...
  -Так, не ломайся, пожалуйста. Как первокурсница, честное слово, -всё так же 'спиной' ответил он мне. -Говори, сколько ложек сахара тебе класть?
  -Две, -на автомате выпалил я, буквально против собственной воли. -Если можно...
  -Можно.
  
  Покопавшись ещё немного, майор извлёк старую, но вполне приличную кружку с каким-то городом, нарисованным на боковине, дунул в неё, и тут же принялся насыпать туда кофе и сахар. Затем, щёлкнул кнопкой электрочайника.
  
  -Ты на моих орлов шибко не серчай. Ребята они хорошие, исполнительные. Но чересчур увлекающиеся. А старлей - уж больно инициативен. И порой берёт на себя больше дозволенного. Видишь, к чему приводит излишняя инициативность? -глянув на меня одним глазком, он улыбнулся и продолжил хлопотать возле тумбочки.
  
  Я сразу понял, что он уже в курсе моих последних проблем.
  От него ничего не утаить.
  
  -Инициатива - это штука хорошая, -гудел начальник. -Но только когда она в меру. А без меры, она приводит ко всяким неприятным казусам. Верно говорят, что 'хуже дурака - только дурак с инициативой'.
  
  Чайник закипел быстро, потому что воды в нём было немного. Как раз хватало, чтобы разлить на две кружки.
  Господи. Неужели сейчас я действительно выпью кофе? Мне в это не верилось, и я раздувал ноздри, словно конь, предвкушая, как буду его пить.
  
  -Вафельки, -тем временем, майор извлёк из своей тумбочки початую коробочку со сладостями, и поставил передо мной. -Налетай.
  -М-можно? -окончательно обалдел я.
  -Можно-можно, сказал же тебе, -он поставил передо мной парящую ароматом кружку с кофе. -Давай, попей кофейку. Сейчас быстро в себя придёшь. Кофе хорошо помогает. И настроение поднимает.
  Сказав это, он отхлебнул из своей почерневшей кружки, и глазами указал мне на мою кружку.
  
  Наконец-то, свершилось! Не обращая внимания на лёгкие ожоги, я схватил кружку и припал губами к божественному содержимому. Я не понимал: хороший это кофе, или дрянной. Сейчас всё, что, хотя бы как-то отдавало кофейным духом, воспринималось мной как волшебный нектар.
  Кофе сразу обжёг язык, и смыл всю неприятную сухость. Это было восхитительно! Сделав глоток, я тут же, украдкой, ухватил одну вафельку, и принялся хрустеть, жмурясь от блаженства.
  Товарищ майор исподволь наблюдал за мной и довольно улыбался.
  
  -Нравится? -спросил он.
  -Очень, -кивнул я. -Большое вам спасибо!
  -Да ну, брось. Не за что.
  -Ну как, 'не за что'? Я, если честно... Не ожидал. Что вы меня вот так... Угощать будете.
  -А что такого? Ты же не на допросе. А просто... У меня в гостях. Я хотел с тобой побеседовать в обычной, товарищеской обстановке. Вот только получилось как-то некрасиво. Петров ошибся. Подумал, что тебя нужно прессануть. Вот и устроил 'застенки НКВД'. Для острастки. У нас ведь тут разные 'клиенты' попадаются. В том числе и настоящие шпионы. Ага. Самые настоящие. Вот ребята и в тонусе, поэтому. Ну а ты подвернулся под горячую руку.
  -Бывает, -кивнул я, наслаждаясь кофе. -Это ведь их работа. Я всё понимаю.
  Сейчас я был готов простить им вообще всё на свете.
  
  -Не догадываешься, почему я тебя пригласил? -лукаво взглянув на меня, товарищ майор хрустнул ванильной вафелькой.
  -Догадываюсь, -ответил я. -Но я уже говорил, и опять скажу. Я не стирал ту запись. Хоть убейте меня. Не стирал.
  -Да знаю я, знаю! -махнул рукой начальник. -Ещё вчера всё проверили. Думаешь мы тут вообще в каменном веке живём? Чай имеем своих мастеров-электронщиков, которые поковырялись там у себя в каморке, и доложили, что запись твоя вообще не стёрта. А испорчена воздействием каких-то внешних факторов. Когда запись стирается - это сразу видно. Не просто видно, а ещё и, зачастую, подвержено восстановлению. В твоём же случае, выявлено некое расхождение в сигналах, которое просто не позволило снимать видеопоток внутренней аппаратурой твоего стойла. Я полагаю, что это из-за временного разрыва. Слишком уж он был основательным. Так что, ты здесь действительно не причём.
  -Я же вам говорил, -закивал я. -Я бы никогда так не поступил.
  -Да, ты молодец. Тут спору нет. И надпись эту заприметил вовремя. И доложил, как надо, по форме. Похвально. И лично я. Лично я! -похлопал себя ладонью в грудь майор. -Тебя бы только похвалил. И я, лично я, тебя конечно же хвалю, и объявляю тебе личную благодарность. Но видишь ли, в чём проблема.
  
  Мне показалось, что от горячего кофе, у него вдруг резко заболел зуб - так отчётливо он скривился.
  
  -Мы с тобой - простые работники. Служаки. Нам приказано - мы исполняем. Но те, кто над нами стоят, не всегда готовы вникать в нюансы. Понимаешь? У них там слишком много важных и очень серьёзных задач поставлено, чтобы отвлекаться на всякую мелочь. Понимаешь?
  -Не понимаю, -тихо признался я.
  
  Он печально вздохнул.
  -Объясню... Работа у нас такая. Остро-специфическая. Когда в нашем ведомстве возникает проблема, она не может возникнуть просто так. Из-за какой-нибудь технической неисправности, системного сбоя, природных условий и прочего. У этой проблемы обязательно должны быть фамилия, имя и отчество. В вашем случае - идентификационный номер. И если выходит так, что у проблемы не оказывается этого самого имени, или номера, то это значит, что офицер, ответственный за её решение, не вполне соответствует занимаемой им должности. Вот и получается, что, либо ты, либо я. Теперь понимаешь?
  -Всё равно, не понимаю, -я почувствовал дрожь в ногах.
  То, о чём говорил майор, мне нравилось всё меньше и меньше. И даже вкус кофе я перестал различать.
  
  -Да что же ты такой непонятливый? -опять вздохнул он. -Ладно. Объясню прямо и конкретно. Моему руководству нужна сакральная жертва. Нужен тот, кто будет ответственен за содеянное. Тот, кто получит за это заслуженное наказание. Говоря по-простому - 'козёл отпущения'. Только в таком случае, они удостоверятся, что мы тут действительно работаем, а не груши околачиваем. Вот и смотри, что получается. Либо твоя шкура, либо мои звёздочки на погонах. А мне терять звёздочки как-то вообще не хочется. Слишком уж недёшево они мне дались. Я их четверть века зарабатывал. Четверть века тут пахал, как папа Карло. И вот так, из-за какой-то ерунды, опять всего лишиться? Не-ет. Мне такого не надо. Поэтому надо, что? Пра-авильно. Надо дать моему начальству ту самую жертву, которую они так страстно желают, чтобы им предоставили. И эта жертва - ты. Хошь - не хошь, а придётся отвечать...
  
  Я, в ужасе глядя на него, быстро поставил кружку на стол, чтобы ненароком не уронить. Меня всего затрясло.
  
  Товарищ майор заметил моё состояние, и, задумчиво потерев гладкий подбородок, продолжил.
  -Но знаешь... Отдать тебя им на съедение, было бы слишком кощунственно с моей стороны. И-и-и... Глупо. Во всех отношениях. Им-то просто нужны показатели. Они не видят деталей. А я-то вижу... И, во-первых, я понимаю, что подвожу под молотки совершенно невиновного человека. Думаешь, мне приятно от этого? Нет, друг. Вообще ни разу не приятно. Знать, что парень попал под раздачу просто по нелепой случайности. И отправлять его в расход ради какого-то формального рапорта. Слишком уж тяжёлыми становятся эти самые звёздочки на погонах...
  Он глубоко задумался, и, помолчав немного, поглядел на меня, печально и сочувствующе.
  -И поэтому... Поэтому... Хрен я тебя им отдам. Обойдутся на этот раз. Всё-таки офицерская честь и совесть - это не пустой звук. И когда вот так, зреет какая-то лютая несправедливость, надо найти в себе мужество и... И повернуть всё таким образом, чтобы и волки сыты, и овцы целы.
  -Как? -выдохнул я.
  -То, что я тебе обрисовал, это было, как ты понимаешь, только 'во-первых'... А во-вторых. Во-вторых, меня останавливает то, что мы не должны, не имеем права разбрасываться ценными кадрами. А ты - безусловно ценный кадр. Год опыта - это не хухры-мухры. Мы тут порой и полугодками не брезгуем. Дефицит опытных кадров - дикий. И отказываться от спеца с годовым стажем, из-за такой ерунды - это просто преступление, я считаю. Поэтому, я тут могу кое-с кем поговорить, знаешь ли. В курилочке, так сказать. За рюмочкой чаю. И порекомендовать тебя кое-куда. На очень нужную и ответственную работу. В которой ты непременно себя проявишь с самой лучшей стороны. Такие как ты - нам нужны до зарезу. И я смогу использовать данный аргумент, чтобы хитро пристроить тебя к делам, выведя из-под нависшей над тобой задницы. Так, чтобы это стало для тебя даже не наказанием, а, можно сказать, повышением, продвижением по службе.
  -Как это? -удивился я, всем своим естеством ощущая, как моя маленькая, хрупкая душа ёжится в его цепких, куцапых пальцах.
  -Ситуация у нас, конечно, не самая простая, -покачав головой, произнёс товарищ майор, и, вынув пачку сигарет, предложил мне.
  -Спасибо. Не курю.
  -И правильно. Это вредит здоровью, -кивнув, он вынул сигарету, прикурил, и, пустив дым, развалился в кресле, глядя в потолок. -Ситуация, как я уже сказал, ну ты в курсе... Но у тебя, как в том старом, хорошем анекдоте, есть два путя. И только ты в праве выбирать, по какому из них топать. Насиловать тебя, принуждать, заставлять, я не хочу и не буду. Решение ты должен принять сам. По доброй воле. Понятно?
  Я мотнул головой.
  
  -Путь номер один, -как следует затянувшись, и выпустив дым в сторонку, произнёс майор, подняв кверху указательный палец. -Ты возвращаешься во второй отдел, к Кирсанову. Я со своей стороны замну дело как смогу. Ну там, наведу тень на плетень, выдвину рекомендации по усовершенствованию контроля за обработкой информации. Прослежу, чтобы со всеми холл-операторами и системщиками провели строгую беседу. Дам указания программистам, написать более защищённую систему. В общем, всё по классике. Ну а главного виновника, то есть тебя, демонстративно 'выпорем'. Для вида. Чтобы ответственные лица это увидели, и отчитались перед теми, кто сидят ещё выше, что всё у нас пучком, вражеская деятельность пресечена, виновные разоблачены и понесли заслуженное наказание. Можно и дальше спокойно сидеть в своих высоких кабинетах, и думать о стране и нерушимости её границ. Наказание твоё я, как смогу, смягчу. Предоставлю отчёты и заверения о том, что ты во всём чистосердечно признался, раскаялся и более никакого вреда для комплекса не нанесёшь. Поэтому жёстко трибуналить тебя не нужно. А нужно просто поставить на контроль, и отстранить от работ, на которых ты сможешь вести свою вредительскую деятельность. Вот, как-то так. Приятного, конечно же, мало, но поверь мне - это избавление от проблем с минимальной кровью. Ты продолжишь службу как ни в чём не бывало. На том же этаже. Но только уже не в качестве холл-оператора. Тут уж извини, ничего не попишешь. Кстати, тебе Кирсанов ещё ничего по этому поводу не объявлял?
  -Объявлял, -упавшим голосом ответил я, опустив голову. -Сказал, что переведёт в хозотдел.
  -А, ну вот, о чём я и говорил. Ну а что? Хозотдел - это не самое плохое, и уж конечно, не самое тяжёлое место. Уж точно не Запределье. Не придётся жизнью своей рисковать ежедневно, как наши ребята там. Пыль протёр, полы подмёл - вот и все заботы.
  -Я так не смогу, -я в отчаянье взглянул на него. -Моё место в стойле.
  -Знаю, -кивнул он, затягиваясь. -Ты - профессионал. Знаток своего дела. Отправлять такого специалиста драить толканы - всё равно, что заставлять лётчика-аса мести ангары на аэродроме. Не твоё это дело. Не твоё... Вот поэтому и существует второй путь.
  
  Майор показал мне уже два пальца.
  
  -И этот путь заключается в работе на меня. Ты переходишь в моё ведомство и становишься моим внештатным помощником.
  -То есть, я... Я должен буду уйти?
  -Да. Ты будешь переведён со второго этажа - на тринадцатый. И больше не будешь подчиняться Кирсанову. У тебя будет новое руководство, новое место, новое задание, новые перспективы. Считай, что новая жизнь.
  -А как же я буду... Если мне больше нельзя работать с НРТ? -недоумевал я.
  -А вот так, -майор прищёлкнул языком. -Знаешь, что находится в тринадцатом отделении?
  -Слышал. Там же, кажется, гауптвахта? Или что-то вроде неё.
  -Нет там никакой гауптвахты. Но есть кое-что покруче.
  -Что?
  -Ты в курсе, что такое 'заградотряд'?
  -Конечно. Фильмы смотрел и...
  -Что ты думаешь о работе заградотрядов? Как по-твоему, хорошо это, или плохо?
  -П-плохо, н-наверное, -я чувствовал, что меня пытаются на чём-то ловко подловить, но не понимал, на чём именно. -Они же расстреливают своих. В спину. Так в сериале показывали. И в кино, снятом по секретным документам.
  -Да, было такое дело, -майор прищурился, словно дым попал ему в глаз. -Но давно. И в другой стране. В тоталитарной. Понимаешь? Такие заградотряды, как там, я тоже не одобряю. Однако, теперь у нас другие заградотряды. Правильные. Современные. И действуют совсем иначе. Те, о которых ты говоришь, ну, которые в кино про Великую Отечественную показаны, создавались против кого? Против своих же. Против хороших людей. А нынешние - это совсем, совсем другое. Они созданы против всякой сволоты. Смутьянов, предателей, иноагентов и вольнодумцев. Короче, против врагов нашего народа. Нашей нации. Как думаешь, это меняет дело?
  -В-в таком с-случае, к-конечно меняет, -подтвердил я. -Если против плохих, тогда конечно, тогда нужно.
  -Вот и я о том же. Надо понимать разницу между 'тогда' и 'сейчас'. А разница эта огромна. Просто необъятна.
  -Но объясните... Причём тут тринадцатый этаж, заградотряды и я?
  -В те далёкие, ужасные времена тоталитаризма и репрессий, -словно не слушая меня, продолжал товарищ майор. -Заградотряды должны были сдерживать штрафные батальоны. Знаешь, из кого должны были формироваться штрафные батальоны? Из тех, на кого навешивали ярлыки преступников, нарушителей и антисоветчиков. Тех, кого гнали на вражеские пулемёты, чтобы они могли кровью искупить свои злодеяния перед советской властью. Это была жуткая, людоедская система. Но мы её исправили, переориентировали и теперь используем исключительно на благо. Это, как ты понимаешь, уже совсем другое. Таким образом, у нас в Запределье, тоже имеется свой штрафбат. Нового, правильного образца. Туда отправляется самый ненадёжный и гнилой элемент. И, естественно, за такими паскудными кадрами должен стоять кто-то зоркий, внимательный и беспощадный. Да-да, тот самый пресловутый заградотряд. В виде отдельного оперативного отдела. Где работают, скажем так, особые сотрудники. С отличным опытом, но... Хм. Мокрой репутацией.
  -Так значит... Штрафники следят за штрафниками? -не понимал я. -Но в чём заключается эффективность такого подхода? Если и оператор, и разведчик являются, как вы сами сказали, ненадёжными и подлыми людьми. То они ведь могут вступить в сговор между собой...
  -Во-от! -одобрительно указал на меня майор. -Ты всё понимаешь правильно. И поэтому, мы используем некие особые методы, чтобы контролировать их взаимодействие. Но речь сейчас не про них. Тем более, что тебя это вообще никак не коснётся. Потому что на тебя у меня совсем иные планы. Я вижу в тебе полноценного и преданного секретного сотрудника. Моего личного агента. Надёжного, как... Как швейцарские часы. (Он усмехнулся). И безотказного, как автомат Калашникова. Но для того, чтобы тебя туда внедрить, сам понимаешь, потребуется очень серьёзная легенда. Нельзя просто так взять, и пересадить тебя туда. Руководство не поймёт. А те, с кем ты будешь работать, моментально заподозрят в тебе 'засланного казачка'. Поэтому, внедрять мы тебя будем по самой безупречной схеме. А-ля натурель. Тебя нужно наказать? Вот мы и накажем. По всей, так сказать, строгости. И в качестве раскаявшегося преступника, жаждущего искупления, тебя отправят на тринадцатый этаж, где ты будешь работать со штрафниками в Запределье.
  -Что я должен буду делать?
  -По сути, всё то же самое, что ты делал до этого. Будешь работать с шошиками, так же, как ты работал с НРТ.
  -С кем, простите?
  -ШОШИК. Штатный оперативник штрафного исправительного комплекса. Не путай их с НРТ! Шошики - это не наши ребята там! Совсем не наши. И поэтому их используют там, куда нормальных, порядочных НРТ мы не подпускаем даже близко. В самых жопах Запределья. Таких, что не приведи Господь! Но... Ты же понимаешь, что тебе это вообще до фонаря. Ты будешь в полной безопасности. И ничто тебе не угрожает. Ну а если шошики дохнут, так ведь и поделом, верно? Кто они такие? Даже не люди, а так, говно на блюде. Никто за них с тебя не спросит. Поэтому, и нечего за них переживать. А вместо этого, лучше сконцентрироваться на вещах, которые они там увидят. Ну и на своих коллегах тоже, конечно. Кто чем дышит, кто о чём говорит. Что замышляют. И так далее. В общем, всё мало-мальски интересное. Фиксируешь внимательно, подмечаешь, и тащишь это ко мне, в оперчасть. А я уж тебя не обижу. Будешь у меня жить, как у Христа за пазухой. Хочешь такой кофеёк хоть каждый день? И вон, вкусняшки по выходным? Запросто. И харчеваться будешь получше, чем у Кирсана. Не фарш из опарышей жрать, а нормальную кашку трескать, с рыбкой. И кисельком запивать. По праздникам - даже мяско будет. Ну и прочие плюшечки. Ты только работай хорошо, исправно. А за мною не заржавеет.
  
  -Звучит отлично, -задумался я. -Слишком отлично. Ведь вы бы не стали давать мне альтернативу, если один вариант однозначно лучше другого?
  -Соображаешь, -товарищ майор медленно кивнул. -Не дурак. Да, разумеется, есть кое-что такое, что можно отнести к... Скажем так... Негативным условиям.
  -Что?
  -Служба в тринадцатом отделе пожизненная.
  -То есть... Как? На всю жизнь?
  -Да. На всю жизнь. Демобилизации не будет. Никогда. Вот, почему я и предлагаю тебе подумать. Хорошенько подумать. И не хочу на тебя давить. Убеждать тебя в чём-то. Ты взрослый, умный мужик. Прими решение сам.
  
  Я молча глядел в пустоту. В глазах всё расплылось. Мысли роились, и никак не могли сложиться во что-то определённое.
  Сделав очень длинную паузу, за которую он успел докурить вторую сигарету, майор вздохнул, и заговорил опять.
  
  -Я знаю, что тебя отпугивает само это слово - 'навсегда'. Сбивает с толку. Как и всех людей. Мы привыкли бояться этого самого 'навсегда', хотя на самом деле оно не такое уж и страшное. А иногда и напротив - необходимое и нужное нам. Люди отчаянно цепляются за свою свободу, отказываясь признавать очевидный факт её иллюзорности. Искусственности. Ведь свободы-то нет. Нет её. И не было никогда. Существовала лишь разная форма ответственности и нужды. И тот, кто бежит куда глаза глядят, зачастую, оказывается несчастнее и закабалённее того, кто, казалось бы, сидит на цепи. Ведь цепь - это не только ограничитель. Это ещё и забота. Это показатель того, что тебя не хотят отпускать. Что ты нужен, востребован. Ну представь, что ты решил остаться во втором отделении. Отмахал веником сколько-то там, я не знаю, до дембеля. Вернулся домой, и-и-и? И что дальше? Освободился? А может напротив - из истинной свободы духа, вернулся в затхлую тюрьму обыденности? Семейной рутины, от которой уже оскомина во всю пасть... А?
  
  Я промолчал.
  
  -Скажи, у тебя дети есть?
  -Нет.
  -Ну тогда тем более, тебе не к кому возвращаться. К жене своей осточертевшей, разве что? Чтобы она и дальше тебе мозг выносила своими постоянными хотелками и бабскими причудами? Постоянные 'дай денег, дай денег, почему так мало денег?' По этому ты скучаешь? А может быть ты тоскуешь по своей прежней работе? Где ты там работал? В каком-то ООО 'Вектор'? Франчайзинг, факторинг, консалтинг, маркетинг, инвест-менеджмент? Думаешь, тебя там ждать будут твои работодатели? Да на твоём месте у них уже успело человек пять смениться, а про тебя лично они забыли ещё год назад, и вспоминать не захотят. На хрен ты им сдался? У нас незаменимых нет! Так что, никому ты там не нужен, вне этих стен. И начинать тебе придётся опять всё с нуля. С пустого места. Это здесь ты - ценный сотрудник. Вон, с майорами кофэ гоняешь запросто. Пользу стране приносишь. И можешь этим заслуженно гордиться. А вот там, снаружи, не знаю, не знаю, достигнешь ли когда-нибудь того же, что достиг здесь. Что-то я сомневаюсь в этом, друг... С другой стороны - отказавшись от своего прошлого, ты получишь нечто такое, о чём, возможно, давно уже мечтал. Новые горизонты самореализации. Такие, что тебе даже и не снились. Такие, от которых, у-у-ухх! Голова кругом идёт. Вот, например... Скажи, как далеко ты продвигался по Запределью? До какого этажа? До пятого? До шестого?
  -До восьмого, -с некоторой гордостью поправил я.
  -До восьмо-ого. Ух, ты-ы! -саркастично удивился он. -А у меня в отделе, ты будешь до восемнадцатого лазать. А хочешь - и до двадцать четвёртого! И это ещё не предел. Ты, к примеру, бывал в Супермаркете?
  -Нет. А что это за этаж такой?
  -Недавно открыли. И знаешь, где вход? В Молле. Сейчас там как раз проводятся интенсивные работы по изучению. И ты бы очень пригодился в этом деле. Как и в изучении 'бесконечного эскалатора'. Знаешь про такое чудо?
  -Конечно!
  -Ну а про Микрорайон ты слышал?
  -Про Микрорайон? -я почувствовал, как любопытство начинает всё сильнее съедать меня изнутри.
  -Да, -спокойно ответил майор, выдерживая такой равнодушный тон, что я сидел как на иголках. -Микрорайон. Внешне выглядит прямо как обычный. Дома в рядок, ровные улицы до горизонта...
  -Погодите, товарищ майор, вы хотите сказать, что это... Уже не замкнутое пространство? Это улица? Улица в Запределье?
  -Да. И не одна улица. А множество улиц. Небо, газоны, столбы. И ни души вокруг.
  -Вот это - да...
  -И ты это увидишь, если захочешь конечно... У тебя всё для этого будет. Ты прирождённый холл-оп. Твоё место в стойле. А стойла у нас не такие, как у Кирсана с его оптимизациями и сокращениями расходов.
  -Да уж, -согласился я, вспомнив грязные баннеры с депутатами, которыми заменили прежние стенки рабочих кабин.
  -Его можно понять, -особист встал на защиту подполковника. -Он тоже жить хочет. И пользуется тем, что ему доступно. Не за спасибо, конечно. Делится с кем положено. Иначе ему бы никто не дал заниматься этими... Реформами. Ведь подобными вещами у нас все занимаются. Чего уж греха таить? 'Тащи со стройки каждый гвоздь. Здесь ты - хозяин, а не гость'. Только не забудь отстегнуть владельцу этой самой стройки, сколько положено, и тогда все останутся довольны. Но у нас, в тринадцатом отделении, всё не так. Мы заняты более серьёзными делами, поэтому размениваться на такие мелочи, как продажа туалетного мыла и цветмета налево - это не про нас. Наш бизнес строится на определённых, глобальных проектах, и мы не экономим на своих производственных мощностях. Поэтому стойла у нас модерновые. Оборудование - современное, параллельно-импортированное откуда надо. И связь надёжная. Жить будешь в отдельной, двухместной комнате, со всеми удобствами. Питаться... Ну я уже об этом тебе говорил. И, что самое важное, ходить ты будешь только подо мной. У тебя, конечно, будет там номинальный начальник, от которого ты будешь получать номинальные задачи. Но основные задания получать ты будешь только от меня. Подумай. Что даст тебе второе отделение? Чего ты добьёшься, оставшись там? Тебя деньги волнуют, которые у тебя на счету копятся? Так ты их всё равно не получишь, пока не дембельнёшься. А когда ты дембельнёшься? Правильно, когда наступит Победа. А когда наступит Победа? Ну, мы-то с тобой конечно же знаем, что она неизбежна. Это неоспоримый факт. Однако, всё-таки, когда конкретно она наступит, в календарном, так сказать, отношении? Может через месяц. Может через год. Может через десять лет. А может... Хм-м... Может быть бесконечная война со злом - это и есть наша Победа? Может Победа наша в том и заключается, что мы способны сражаться вечно? И что наш дух - непобедим? В общем, как тут ни крути, друг мой, а вернёшься домой ты ещё очень нескоро. Если вообще вернёшься. Так может лучше провести остаток своих дней, не в сортире с тряпкой, а в тёплом, комфортабельном стойле? А деньги, которые ты до этого заработал, всё равно будут у тебя арестованы, за ту самую диверсионную деятельность, в которой тебя обвинили. Это уже точно будет. И если ты зачахнешь в сортире у Кирсанова, от своего странного кашля, и загнёшься возле толчка, думаешь, что оставшиеся крохи заработанного тобой бабла - передадут твоей безутешной вдове? Хрен там плавал. Преступникам, дезертирам, предателям и пропавшим без вести - денег не платят. Поэтому жена твоя не получит ни-че-го. Если же ты перейдёшь в мой отдел, я обещаю надавить на некоторые рычаги, и выбить ей минимальную пенсию за тебя, как за погибшего смертью храбрых. Положившего жизнь, так сказать, во благо Родины и нации. Пусть и оступившегося в какой-то момент, но искупившего и одумавшегося. Оформим таким образом твою похоронку. И будет капать твоей жёнушке копеечка за потерю кормильца. Причём уже сейчас, а не дожидаясь, когда ты на самом деле ласты склеишь. Мелочь, а приятно. Всё лучше, чем ничего... Ну а если тебя смущает то, что о твоих подвигах на этом великом поприще никто не узнает, то уж ты постарайся как-то унять своё честолюбие. У нас сейчас как в сорок втором году прошлого столетия. Знаешь, как тогда люди шли на подвиги? Безвозмездно, самоотверженно. И плевать им было на то, что об их мужестве никто не узнает. Они сражались просто так. Потому что были патриотами. Но ведь ты - тоже патриот?
  -Конечно! -воскликнул я.
  -Ну, тогда тебя и не должны останавливать столь низменные потребности в славе. Сконцентрируйся на патриотизме, и отринь всякую чушь. Я всё ясно обрисовал? Тогда ступай в коридор, погуляй там, отдышись немного и подумай. Даю тебе... Хм-м... Пятнадцать минут. Хватит? Думаю, этого более чем достаточно, чтобы принять решение. Ну же, иди, иди. Подумай, и сообщим мне о своём решении. Я жду.
  
  Казалось бы, выбор был очевиден. И майор предлагал мне действительно крутую перспективу. Он не был похож на обманщика. Какой смысл ему было меня обманывать? Если бы ему не требовались мои навыки, разве стал бы он затевать весь этот разговор? Нет, не стал бы. Значит у них там действительно имеется серьёзная потребность в таких, как я. А у меня появится возможность заглянуть за грань дозволенного. Увидеть то, что видят лишь избранные. Узнать секреты, о которых шушукаются в своих кабинетах высокие начальники. Приблизиться к истине. Не для этого ли я живу?
  Однако, существо, запертое внутри меня, стучалось изнутри вместе с неистовыми ударами сердца. И его немой вопль разрывал мои барабанные перепонки изнутри. Оно молило меня отказаться от предложения майора. Оно боялось того самого, страшного слова 'навсегда'. И от этого первобытного страха, у меня дрожали колени.
  Я понимал, чего оно боится. Прекрасно понимал. Ведь это означало, что я больше никогда не увижу родных и близких, не увижу мир, не вдохну свежий воздух. Я обрекаю себя на вечное погребение здесь, в непонятных технологических катакомбах. Отныне, и до конца своей жизни. И вот это понимание напрягало меня больше всего. Понимание безальтернативной, пожизненной ограниченности. Лишения возможности вести нормальную, полноценную жизнь.
  
  В то же самое время, я убеждал себя в том, что это пугающее меня ограничение, на самом деле, вовсе не такое уж и страшное. Учитывая, что я буду при деле. И что моя жизнь, наконец-то, наполнится настоящим смыслом. Который гораздо важнее фальшивой, иллюзорной свободы, отчаянно требуемой моей мятежной душой.
  Майор прав. Свободы нет. И не было никогда. Есть только варианты режима заключения. А всё остальное - бутафория. Красивый фон. Красивый и пустой.
  
  Погружённый в глубокие раздумья, шагнул я в безлюдный, полутёмный коридор неизвестного этажа, и стал бродить по нему, продолжая ломать голову. Слушая стук собственных шагов. В этот момент, одна из безликих дверей отворилась. За ней оказалось некое хозяйственное помещение, в котором, очевидно, хранилась всевозможная бытовая утварь. Сам уборщик - пожилой человек с пятнистой лысинкой и седой бородищей, постукивая шваброй и ведёрком, заперев за собой дверь, принялся методично надраивать пол, шлёпая по нему мокрой половой тряпкой и что-то напевая себе под нос.
  
  -Ой, шли коро-овы из дубро-овы, а овечки - с по-оля...
  
  Его блуждающая улыбка и нездоровые искорки в глазах, наводили на подозрение, что он слегка не в себе.
  
  Получилось так, что старик со шваброй оказался аккурат между мной и дверью в кабинет майора. Мне хотелось отойти подальше, чтобы он не мешал мне думать, но я так же понимал, что очень далеко от кабинета отходить не следует. Пусть лучше уборщик сам продвинется дальше по коридору, мимо меня.
  Но он как будто нарочно, возился очень долго, медитативно прополаскивая тряпку, и скобля полы на одном и том же месте, словно хотел протереть в них дырку.
  
  Я прижался к стене, чтобы ему не мешать, и он это заметил.
  -Вы мне ничуть не мешаете, -заверил он меня, улыбнувшись из густой бороды.
  
  При ближайшем рассмотрении, этот человек показался мне ещё старше, чем выглядел издали. Что же он тут делает? В комплексе нет постоянного персонала, состоящего из вольнонаёмных. Неужели тоже призванный?
  
  -Чего вы так на меня смотрите, молодой человек? -заметил мой пристальный взгляд уборщик.
  -Простите, -виновато заморгал глазами я. -Просто хотел поинтересоваться... Вы - штатный сотрудник?
  -Чего? Какой ещё штатный? Ты что, не знаешь, сынок, что тут нет никаких штатных?
  -Знаю. Потому и удивляюсь.
  -Чему же ты удивляешься, родное сердце?
  -Вы просто такой... Взрослый... Сколько вам лет?
  
  Он рассмеялся. Остановился, уперев швабру в пол, и облокотился на неё.
  -Сколько лет, спрашиваешь? Ну, шестьдесят пять. А что?
  -Разве в этом возрасте призывают?
  -Призывают - не призывают. Возраст был ещё не пенсионный, когда меня сюда определили. А призвали как обычно. Звонок в дверь, на пороге военком и господин полицейский. Спрашивают - Вы Тришкин Егор Николаевич? -Ну, я. -Здравствуйте. Надобно вам явиться в военкомат. Понимаем (говорит), что вы уже без пяти минут пенсионер, но (говорит), нам главное, чтобы душа была молода, и медицинских противопоказаний не было. Вы ведь патриот, (говорит)? -Ну, патриот, (отвечаю). -Патриоты нам нужны, поэтому вот вам повесточка и извольте явиться, как и положено. Я сначала думал, что ошибка какая, но в военкомат всё-таки пошёл. Ну а там меня быстро оформили, как добровольно изъявившего пожелание мобилизоваться. Само-мобилизоваться, то бишь. Даже спрашивать ничего не стали. Только отметку сделали, что для отправки в Запределье я не гожусь. Дыхалка уже слабенькая. Долго бегать в скафандре с противогазом не смогу. Поэтому, привезли меня сюда. Ну а здесь, вот, определили в хозяйственный отдел.
  -И как вам служится, в хозотделе? -спросил я, понимая, что вопрос этот для меня крайне насущен. -А то мне вот тоже предлагают. Не знаю, соглашаться, или нет?
  -Соглашайся, сынок, соглашайся! -закивал старик. -Работа спокойная. Полы помыл, нужник вычистил, проследил, где нужно мыло заменить, где туалетная бумага закончилась. Ну и по мелочи: где-то пыль вытереть, где-то мусор выбросить. Главное не лениться. За грязь начальство шибко ругается. Оно, начальство, чистоту очень любит.
  
  Он подвинулся ко мне поближе, и поудобнее опершись на рукоятку швабры, словно на посох, продолжил говорить со мной более вкрадчивым и дружелюбным тоном.
  
  -А если хорошо стараешься, то могут и поощрить. Вот я, например, весь месяц проработал вообще без нареканий. И господин начальник позволил мне в комнате отдыха телевизор посмотреть. Целых полчаса! Представляешь? Эх, и здорово было! Сидишь там на диванчике, как царь! С пультом в руках. И какой хочешь канал включаешь! Жаль только, что канал там всего один показывают. Но это не важно. Мне всё равно понравилось. Да-авно я телевизор не смотрел. Запрещено здесь. Да и некогда. А там му-узыка, м-м-м. Ла-ла-а. Сердце радуется. Ох, я тебе сейчас расскажу, что там показали! Обалдеешь! Показывают значит программу такую. Называется 'Ностальгия'. По ней музыка идёт. Тоже, ностальгическая, как ты понимаешь. И я, как включил, гляжу, выступает там такой, значит, ансамбль... Не знаю, как называется. Но такой, знаешь, модный, современный. Как это называется-то сейчас? Рок-пок. Ну ты понимаешь. Ты молодой. Лучше меня разбираешься в музыкальных стилях. Там, значит, на гитарах хреначат, на гармошках. Задор! И певец такой. М-морда у него, прям знаешь, характерная такая. Лощёная. Как у бандюгана. И потная вся. И вообще, с него пот льёт в три ручья, словно из пожарного рукава его окатили. И не поёт он, а скорее орёт что-то в микрофон. Но так, знаешь, с душой. 'Ямщик!' - орёт он, значит. -'Поворачивай к чёрту! Не туда едем!' Во, как! Ну я слушаю песню эту, а сам думаю. Шарики в голове у меня крутятся. Провожу, так сказать, анализ. Вроде мужик там поёт современный. Рок-пок исполняет. А ямщик тут причём? Ямщики же ещё до революции были. Ну, думаю, видимо история в песне про те старинные времена как раз. Интересно. Мысль у меня дальше заработала. Ямщиков-то, застал только мой прадед. Он помер, когда ему девяносто восемь годков стукнуло. Я ещё мальцом был. И он мне рассказывал про те времена. И ты знаешь, сынок. Ямщики - кто это были? Да всё равно, что наши таксисты нонешние. До революции такси не было. А были ямщики. И вот если тебе надо было, например, в городе куда-то доехать, то ты останавливал кого? Из-воз-чика! Вот. А ямщик - это тот же извозчик, только на большие расстояния. Ну, допустим, тебе не внутри города куда-то надо, а за городом. В деревню какую, или в другой город. Вот тогда к этим самым ямщикам обращались. И стоило это, прадед рассказывал, дюже много! Ну представь, что ты заказал такси, чтобы из Москвы доехать куда-нибудь в Наро-Фоминск. И то будет ого-го. Не каждый поедет. Тем более, когда электричка есть. А раньше стоило ещё дороже! Только богатеи могли себе позволить. Всякие крестьяне, беднота вшивая, с ямщиками не каталась. Исключительно господа. Те, у кого денег много было. Значится, думаю я, певец этот не из нашего брата, не из босяков. Богач какой-то. Раз столько денег на ямщика выкинул, а сам поехал сам не знает куда, и, что характерно, не знает зачем. Вот и заехал, как из песни следует, в какую-то глухомань, заблудился, и ну орать, - 'поворачивай! Тут ёлки повалены! Тут всё чужое! И лес чужой! И снег чужой!' Ну а чё ты орёшь-то? Не ямщик же главный в твоей повозке, а ты. Ты ему платишь, а он везёт тебя-дурака куда прикажешь. Сам же приказал ему сюда ехать. Поди ещё и пьяный в лоскуты. По трезвому-то до такого не додумаешься. А шары залил - и понесло на приключения. Развернул он-таки ямщика, и приехал обратно, откуда уезжал. 'Ой', -говорит. -'Как хорошо! Опять вольная земля!' А до этого была невольная, что ли? Непонятно. А певец уже вымотался так! По виду, как будто три смены на заводе отпахал. Пот с него градом. И тут, вдруг, то ли слова в его песне закончились, то ли забыл они их сгоряча, и давай орать, не переставая, и так долго! Наверное, дольше, чем сама его песня длилась. Орёт как попугай, одно и то же. 'Оля!' В общем. 'Оля, доля, доля да-да. Оля, да. Доля, да. Да-да-да!' Я так понял, что Оля - это баба, к которой он через поваленные ёлки ехал, но не доехал. Ну ясно же, что Оля - это его доля. Напился, и понесло по бабам! Деньги есть - ума не надо. Но, ты знаешь...
  
  Он приблизился ко мне совсем близко, и стал буквально нашёптывать на ухо.
  
  -Понял я смысл той песни, молодой человек! Понял! Ни про какую там не про Олю пелось. А про Советский Союз! Чего ты так на меня смотришь? Не веришь? А я объясню. Этот, который с ямщиком ехал - стремился к светлому будущему. К коммунизму, то есть. Наломал кучу ёлок по дороге, испугался, обосрался, и назад - к капитализму повернул. К вольной жизни. Ну, это он так считает, что к вольной. И сам тут же орёт, - 'поворачивай к чёрту'. То есть возвращается-то он, на самом деле, к чёрту. Хотел вырваться к свету, к мечте, к великой идее. Но не хватило у него духа. Кишка оказалась тонка. И пришлось ему поворачивать обратно - к чёрту, в преисподнюю. Вот тебе и Оля с долей, да-да.
  
  -Триста сорок седьмой! -из туалета вышел какой-то капитан. -Чего тут лясы точишь?! Совсем обнаглел, старый мудак?! Почему сортир до сих пор засран?! С утра не убрано! Вонища, аж глаза режет!
  -Да как? Да не может быть, -старик поспешил к нему, волоча тряпку по полу. -Я же только что там всё убирал...
  -Какое 'только что'?! 'Вчера' - ты хотел сказать?! А-ну быстро берись за работу! Чтобы через десять минут толчок сиял как у кота яйца, иначе я тебя, козла старого, заставлю унитаз своей бородой вытирать! Ленивая скотина, -поправив ремень, и ещё раз проверив, застёгнута ли ширинка, сердитый капитан, важно направился прочь по коридору, а старичок, напоследок мне улыбнувшись и произнеся, -'так что соглашайтесь, молодой человек! Соглашайтесь и точка!' - поспешно скрылся в туалете.
  
  Я опять остался в коридоре один. Пустой информационный шум, поднятый у меня в голове полоумным дедом, быстро улёгся, словно тяжёлая пыль. Разрозненные мысли тут же сложились в чёткую картинку.
  И что? Я тоже превращусь в подобное чучело? Тоже буду нести всякий бред, вызывая у окружающих лишь скуку и презрение? Нет уж. Что угодно, только не это. У меня другой путь. Совсем другой.
  
  Таким образом, мой выбор был сделан.
  Окончательно и бесповоротно.
  
  
  Глава 12.
  Тринадцатое отделение сразу произвело на меня необычное впечатление. Я ожидал увидеть что-то мрачное, холодное, похожее на тюрьму. Но ожидания не оправдались.
  Пока я направлялся на новое место жительства, меня продолжали глодать сомнения и тревоги. Правильно ли я поступил, сделав такой выбор? И хотя изменить уже ничего было нельзя, что-то внутри меня продолжало рваться наружу, убеждая меня повернуть назад.
  Тем не менее, когда за мной закрылись тяжёлые герметичные двери, и остались позади пропускные пункты внутренней охраны, я вдруг оказался в каком-то совершенно ином мире. Это отделение совсем не было похоже на то, в котором я работал. Да что уж там? Оно не было похоже вообще ни на один этаж комплекса, на которых мне довелось побывать, пока я здесь находился.
  
  Что меня особенно удивило. Здесь, внутри самого отделения, не было никакой охраны. Никто за мной не следил, не пытался, чуть что, одёрнуть меня, нагрубить, или заставить что-то делать по своей прихоти. Даже камер наблюдения, кажется, не было. Хотя конечно, скорее всего, они были, но где располагались - непонятно. И, как выяснится впоследствии, никаких неприятностей это самое наблюдение за собой не влекло.
  Новые помещения выглядели просторнее, чем 'мышеловка' второго отделения, в которой все сидели буквально друг у друга на голове. Здесь была своя собственная общая кухня. Очень уютная и удобная. В ней могли спокойно разместиться десять человек, и при этом, они бы совсем не теснились. Туалеты находились прямо в жилых комнатах. Они были маленькими, но очень чистыми. А ванная комната, такая же индивидуальная для каждого жилого помещения, имела настоящую душевую кабину, с нормально работающим водонагревателем. Что резко контрастировало с холодной и скользкой душевой, одной на пять отделений, с постоянными очередями. Коей мне доводилось пользоваться ранее. К тому же ещё и находившейся на другом этаже.
  Жилые комнаты, в отличие от привычных казарм, больше походили на общежитие. Они были небольшими, но в них помещались две кровати с тумбочками, стол, шкаф, умывальник, и отдельный телевизор, который, впрочем, всё равно смотрели нечасто. Освещение так же было хорошим, и прекрасно регулировалось.
  
  Повсюду, куда ни посмотри, была чистота, порядок и уют. Даже играла приятная музыка, которую было запрещено слушать там, где я жил раньше.
  Но самыми впечатляющими оказались новые 'стойла'. Майор не обманул. Оборудование здесь было действительно крутое. Оно даже и рядом не стояло со старьём, на котором нам приходилось работать во втором отделении.
  Одним словом, первое впечатление, которое я получил в результате знакомства со своим новым жилищем, оказалось очень даже приятным, и я быстро избавился от гнетущего ощущения безысходности, терзавшего меня по пути сюда.
  
  Остановившись в небольшом зале, я огляделся. Длинный, угловой диван, был слегка протёртый, но вполне себе привлекательный. Напротив - на стене, висел большой телевизор. Под ним - игровая приставка.
  Неужели здесь разрешают играть в видеоигры?
  Так же, в поле моего зрения оказался журнальный столик, шкафчик с какими-то книгами, кассетами и дисками, кулер с водой.
  
  -Новенький? -когда я осматривался, меня окликнул неожиданно возникший откуда-то человек.
  Он выглядел крайне затрапезно. Старая цветастая рубашка, не застёгнутая, накинутая поверх несвежей майки. И широкие шорты с пальмами. На босых ногах - шлёпанцы.
  Однако, круглое лицо у незнакомца было хорошо побрито, а волосы подстрижены и расчёсаны. Смотрелся он вполне прилично, даже несмотря на расхлябанный наряд.
  
  -Здравствуйте, -вежливо поздоровался я.
  -Привет. Как зовут?
  -13-342, -вежливо улыбнулся я, и протянул руку.
  
  Непривычно было называть свой новый идентификатор.
  
  Я опять вспомнил вчерашний разговор с майором.
  -Теперь ты больше не 2-342, -торжественно объявил он. -Отныне и навсегда ты 13-342! Это теперь твоё новое имя. Запомни его хорошенько.
  Я кивнул, не зная, как на это реагировать. С радостью, или с гордостью?
  -А как тебя величали там? -вдруг спросил товарищ майор.
  -Простите... Не понял...
  -Ну-у, наши ребята там... Вам же постоянно дают кликухи. Вроде как позывные.
  -А-а... 'Затычкин'. Но это не всегда. Ещё называют 'Прокладка', 'Тампон', 'Мандавошка'... Но чаще - 'Затычкин'.
  Майор посмеялся, услышав мои прозвища, а потом, вернув серьёзный вид, произнёс.
  -Можешь попрощаться со своими старыми кличками. Всё. Затычкин умер. Нет его больше. А появился... Появился Тайфун. Это будет твой оперативный псевдоним. И позывной для шошиков. Понял?
  -Так точно!
  -Какой твой новый идентификатор?
  -13-342.
  -Какой твой позывной?
  -Тайфун.
  
  Воспоминание словно ветром сдули слова человека в шортах, стоявшего теперь напротив меня.
  -Правило номер один, -спокойно произнёс он. -Между нами - никаких сраных номеров. Это у вас там, на прежнем месте, у всех были инвентарные номера, как у мебели. А здесь мы это не признаём. Понятно? Поэтому, я спрашиваю. Как зовут?
  -А-алексей, -с трудом выдавил я из себя собственное имя, опустив так и не принятую руку.
  -Вот, это другое дело, -парень в рубашке наконец-то протянул мне свою руку. -А я - Михан. Рад знакомству. Пошли, покажу тебе тут всё.
  
  В общем и целом, я моментально отринул все свои сомнения, и полностью погрузился в этот новый для меня мир. Вспоминая то, от чего уже успел отвыкнуть за минувший год.
  Тринадцатое отделение показалось мне островком свободы и лёгкой анархии, посреди закостенелой уставщины оперативного комплекса. И поначалу даже не верилось, что Михан со мной искренен, а не подшучивает над наивным новичком.
  Судя по его словам, на этом этаже, царит полный либерализм, за исключением регулярных дежурств, которые здесь - дело святое. Но никто не работает из-под палки, потому, что работа для всех сотрудников тринадцатого отделения является чем-то вроде отдушины. И даже больше. Это источник радости, удовлетворения и, как ни странно, исцеления. Особенно меня удивило последнее.
  
  -Ты, я гляжу, уже почти до ручки дошёл? -подходя к стойлам, с неким сочувствием в голосе, произнёс Михан. -Совсем там у вас забили на живой актив. Ну да ничего. Здесь ты быстро поправишься.
  -В каком смысле, 'поправлюсь'? -не понял я.
  Он остановился и, кажется, немного смутившись, ответил.
  -Я не совсем правильно выразился. Поправишься - не значит вылечишься. Но состояние улучшится в разы. Это ты сам скоро почувствуешь.
  -От чего я вылечусь? -продолжал я.
  -Что значит, 'от чего'? А ты разве не знаешь? Вам там что, до сих пор не говорят? Ну, блин, дела-а... Короче, давай сейчас не будем об этом, лады? Идём, покажу тебе твоё новое рабочее место.
  
  Меня очень серьёзно взволновал вопрос, который он случайно затронул. Но любопытство было слишком сильным, и попросту перевесило всякие волнения в душе.
  
  Увидев центр связи, увешенный датчиками, проводами и маршрутизаторами, я сразу понял, что оборудован тринадцатый этаж действительно по полной программе. Но где же вход в стойла?
  -Сюда, -уловив мой немой вопрос, подозвал меня Михан, и указал на коридорчик, который, как оказалось, закольцовывался, выходя из левой части зала, и входя в правую.
  В этом округлом коридоре, покрытом старенькой, но очень приятной ковровой дорожкой, словно в гостинице, по одной стороне располагались двери, как оказалось, жилых комнат. Остановившись напротив двери с цифрой 5, Михан вынул из кармана рубашки карточку, приложил её к электронному замку, и отпер дверь.
  -Прошу.
  
  Я вошёл в комнатку и стал её осматривать. Как я уже говорил, помещение было маленьким, но по сравнению с казармой, в которой я жил раньше, оно показалось мне номером люкс. А отдельный санузел - так и вообще предел мечтаний.
  
  -Здесь будешь жить. Вместе с Диманом, -пояснил Михан. -Он сейчас на дежурстве. Потом познакомитесь. Пацан нормальный, проблем с ним не будет. Но рекомендую не заводить с ним философских бесед. Он на этом деле повёрнут шибко. Весь мозг вынесет. Так что ты его одёргивай, если что. На, держи...
  И он протянул мне ключ-карту.
  
  -Но я так и не понял. А где же вход в стойла? -удивлённо спросил я, принимая карточку.
  -Ах, да-а! -опомнился Михан. -Идём, покажу!
  
  Тут я заметил, что в дальнем конце комнаты есть ещё одна дверь. За ней оказался тамбурок, в котором свет включался автоматически. Далее вело уже две двери с номерами '5а' и '5б'.
  
  -Вот это - димановская кабина, -Михан указал на дверь '5б'. -Он сейчас там сидит. Ну а это, соответственно, твоя.
  -Можно посмотреть? -зачем-то спросил я у него разрешения.
  -Конечно. Чё спрашиваешь? -усмехнулся он.
  
  Я робко толкнул дверь '5а'. Заперта.
  -Карточку я тебе для чего дал? -послышался сзади укоризненный голос Михана.
  -Ах, да... -я поднёс карту к замку.
  Щёлкнул механизм засова, и теперь дверь можно было открыть.
  
  Я с трудом сдержал стон восторженного удивления. Стойло было прекрасно. Правда оно было меньше тех, в которых я работал ранее. Но зато выглядело просто шикарно. Стены обиты мягким полипропиленовым покрытием, под которым явно находились совершенные системы звукоизоляции. Поэтому мы с Миханом словно оказались в вакууме - настолько тихо было вокруг, и наши голоса тут же 'съедались' стенами, создавая приятное ощущение. Нечто подобное я испытывал очень давно, ещё в юности, когда у меня была возможность и средства посещать дорогие кинотеатры. Там была примерно такая же приглушающая обстановка.
  Освещение в стойле регулировалось. Можно было выбирать разные уровни света, чтобы оно не мешало, не бликовало на мониторе, и, когда нужно, позволяло делать пометки, не портя глаза в полумраке.
  Кресло выглядело очень удобным и эргономичным. Все системные блоки ловко прятались в стене, за столом, и не мешали ногам. И вентиляторы у них не ревели, как взлетающий самолёт. Их вообще не было в стойле. Поскольку все они: и втяжные и вытяжные - размещались где-то по ту сторону стены, в техническом помещении. Где дополнительно охлаждались мощными кондиционерами.
  Монитор был просто огромный и широченный. Вдобавок к нему, сбоку, размещался второй - маленький. На который отдельно выводились всякие рабочие таблицы, мессенджеры и текстовые редакторы. Это было очень удобно, поскольку не приходилось постоянно переключаться с Запределья - на 'рабочий стол'.
  Но самым классным оказался коннектор. Я сперва принял его за шлем, забытый здесь каким-то мотоциклистом. Никаких проводов. Всё цельное, литое, приятное на ощупь. Всё фиксируется, регулируется, подгоняется под любую голову и любое лицо. Просто фантастика!
  
  -А-а, где же кабель? Куда его подключают? -обернулся я к Михану.
  -Ка-акой ка-абель? -тот был явно доволен созерцать моё удивление. -Это ж времена царя Мамая. Никаких кабелей. Высокоскоростное соединение по вай-фаю!
  -Да ну! И на какое расстояние?
  -Ну-у, можно ходить в сортир, не отрываясь от работы. И никаких прерываний.
  -Как, в сортир? А монитор с собой, что ли, таскать? Там же глаза постоянно нужны.
  -О-ох, -вздохнул Михан, и, подняв коннектор, повернул его ко мне лицевой частью, после чего опустил забрало, немного напоминающее прибор ночного видения на военных шлемах. -Вот. Когда надо - подключаешь, и вперёд.
  -Это что? Очки виртуальной реальности? -поразился я.
  -Не виртуальной, а запредельной. Изображение с монитора дублируется на эту штуку, вот и вся хитрость. Долго пользоваться не рекомендую. Сильно по глазам бьёт, и башка начинает болеть. Но если надо отлучиться недалеко, или, когда работаешь с панорамной камерой - отлично помогает.
  -Кру-уто.
  -Ну, -положив коннектор на место, Михан развёл руками. -Я свою миссию выполнил, тебя встретил. Располагайся, осваивайся. Твоя кровать ближе к выходу. Рядом, в тумбочке, личный браслет. По нему с тобой будут связываться. Следи, чтобы он всегда был заряжен. Бригадир тебя вызовет, познакомится с тобой. Он очень простецкий мужик. Но не рекомендую его подкалывать, и вести себя слишком развязано - он этого не любит. Шибко не лебези, но и понты не колоти. Общайся нормально, и проблем с ним у тебя не будет. Здесь, как ты уже понял, многое позволяется, но и требования очень серьёзные. Всегда помни об этом. Ладно, всё, мне пора.
  
  Дружески похлопав меня по плечу, Михан удалился.
  
  Так моя старая жизнь окончательно завершилась, и началась новая.
  Я познакомился со своим новым командиром, майором Сергеем Данииловичем Тюриным, по прозвищу 'Бригадир'. Он действительно показался мне слишком уж простецким. Сразу начал общаться со мной так, будто знал меня всю жизнь. Но Михан был прав. За всей этой кажущейся лёгкостью, скрывалась очень серьёзная фигура, которая знала гораздо больше, чем говорила. И выдавала эту информацию строго дозированно, как доктор, назначающий дозу инъекции. Выглядел Бригадир лет на пятьдесят. Он был очень полным мужчиной. Имел седые волосы, усы, и бесцветные, печальные глаза. Говорил всегда тихо, но голос рокотал, словно поднимающиеся рольставни.
  
  Ещё я познакомился с моим новым соседом - Диманом, о котором следует поговорить отдельно и чуть позже.
  В первую же очередь, меня полностью поглотила новая рабочая обстановка, в которой я чувствовал себя как рыба, перемещённая из затхлой, вонючей бочки - в красивый аквариум с фильтром и чистой водой.
  
  В качестве первого задания, Бригадир решил, как он сам выразился, 'немного погонять' меня, чтобы посмотреть на мои способности.
  
  -Лёш, -сказал он. -Ты только не обижайся. Я понимаю, что ты у нас уже такой весь из себя сенсей и гуру в этом деле. Запределку знаешь, как собственную парадную. И рвёшься в бой, как конь ретивый. Но мне, прежде чем тебя отправлять на какие-то серьёзные заморочки, нужно немного к тебе приглядеться. Посмотреть, как ты работаешь. Как с шошиками сдружишься. Они ребята таки-ие! К ним так, сходу, и на кривой козе не подъедешь. Парни-то, сам понимаешь, отчаянные. Им терять нечего. Вот и поглядим, как ты адаптируешься. Без обид?
  -Конечно! Какие могут быть обиды? -воскликнул я.
  
  Мне не терпелось поскорее опробовать новый шлем-коннектор, и вернуться в Запределье. Я не был там уже почти сутки, и ломка постепенно усиливалась. Кашель, отступивший на какое-то время, очевидно, в связи с нервным напряжением от недавно пережитых событий, вот-вот готов был вновь вернуться, чтобы мучить меня.
  Поэтому, нужно было как можно скорее приступать к работе.
  
  Первое задание показалось мне глупым.
  Провести небольшую проходку по первому этажу с группой 'электриков'. При этом, я не был в курсе, на самом ли деле это были электрики, или же просто обозначались таким кодовым названием. Это было не столь важно. Меня касалось несколько другое. Контроль, наблюдение, и, в первую очередь, обеспечение быстрого сопряжения с шошиками - штрафным отделением НРТ.
  
  Боже. Боже милостивый! Как же это было чудесно!
  Я упивался этими секундами, когда шлем, отделанный изнутри мягкими, пружинистыми вкладками, водрузился на мою голову. Он словно был создан специально для неё. Подгонка заняла не больше трёх минут. Я почувствовал себя как всадник, с рождения привыкший к седлу, вскочивший на коня, после долгого хождения пешком.
  
  Здесь всё было знакомо, и в то же время, по-другому. Программа сопряжения загружалась очень быстро. Никаких промежуточных контактов с системными операторами и распределителями оперативных соединений. Всё делает автоматика. Просто поразительно, что столь элитное и безумно дорогое оборудование передали в пользование каким-то отщепенцам, нарушителям и преступникам. Не таким я представлял себе 'заградотряд' товарища майора.
  
  'Сопряжение завершено. Подключение к оперативной единице ИМО-27-197. Позывной 'Валет', -прочёл я предупреждающее сообщение.
  Что характерно, пока я сам не согласился активировать режим контакта, система не совершала никаких действий, позволяя мне спокойно ознакомиться с данными. Такого не было во втором отделении, где мне зачастую приходилось получать всю информацию уже по ходу общения с НРТ. Удобно, чёрт возьми!
  
  -Холл-оператор 'Тайфун'. Доброго времени суток, -стараясь удерживать нарочито деловой тон, заговорил я, увидев перед собой уже знакомое изображение жёлтых стен, сплетённых в пустынный лабиринт первого этажа Запределья.
  -И чё теперь? -ответил мне голос, настолько чёткий и близкий, что я поневоле дёрнулся и оглянулся назад, подумав, что кто-то подкрался ко мне со спины.
  Но там никого не было. Дверь в стойло была заперта. Со мной говорил шошик. Но качество его голоса, после шипящих и хрипящих динамиков второго отделения, казалось просто идеальным, без малейших искажений. Словно работали не наушники шлема, а человек говорил мне прямо в ухо. Такого сюрприза я точно не ожидал.
  -Я получил информацию о тебе. Зачем повторяешь? Считаешь, что я тупой? -раздражённым голосом спросил Валет.
  -Нет, -виноватым тоном начал было оправдываться я, но тут же опомнился, и, вернув своему голосу представительную интонацию, продолжил. -Сегодня у меня первое дежурство. Не отвык ещё от порядков второго отделения.
  -Понятно, -смягчившись, ответил шошик и замолчал.
  
  Я осмотрелся, насколько позволял угол обзора камеры.
  Впереди двигалась ещё пара сотрудников в серых защитных костюмах. Сначала они молчали, потом начали неторопливо разговаривать между собой.
  
  -На восемнадцатом участке опять пробой?
  -Да. Это уже задолбало, если честно... Как будто кто-то специально всё подстраивает.
  -Даже тут экономят на электричестве.
  -А мне вот что-то не до шуток. Если так и дальше пойдёт, скоро весь этаж окажется в полной темноте.
  -Ладно, забей. От нас всё равно сейчас мало что зависит. Проверим, посмотрим, отчитаемся и пакеда.
  -Угу. Надолго ли?
  
  Они замолчали.
  Во всём этом угрюмом шествии через безликий, однообразный лабиринт, было что-то зловещее. Мрачное. Несмотря на то, что, казалось бы, никаких отличий от того, что я видел раньше, здесь не было, я всё-таки нутром ощущал пропасть, пролегающую между классическими НРТ и этими самыми шошиками. Пропасть более жуткую и глубокую, чем пресловутый Радиатор.
  
  -Так, пацаны, чёт вы слишком разбрелись!
  
  Окрик раздался откуда-то сзади.
  Услышав его, шошики послушно сгрудились поплотнее.
  'Конвоир', -подумал я. -'Тот самый заградотрядовец, готовый стрелять в спину'.
  И от этой мысли мне стало нехорошо, словно это мне в затылок упирается ствол пулемёта.
  
  Но я ошибся. Группу действительно сопровождал вооружённый человек из какого-то незнакомого мне ЧВК, но он никого не подгонял, и никому не угрожал. Более того, вскоре он сам вышел вперёд, обогнав группу, и я сумел его рассмотреть.
  Парень напоминал бойца из 'Коловрата', но амуниция у него выглядела не так дорого. Она была без знаков отличия и нашивок, не подогнана, словно он нацепил на себя всё, что попалось под руку. Красный баллон с кислородной смесью, похожий на огнетушитель, неудобно свисал у него с пояса. Даже дыхательная маска была надета без капюшона, что было просто немыслимо.
  Вооружён этот охранник был стареньким помповым ружьём без приклада.
  Кроме него, других представителей охраны не было.
  
  Шошики слушались этого частника вовсе не потому, что боялись его. Просто он был их единственной защитой. И, очевидно, имел немалый опыт взаимодействия с Запредельем. Внимательно контролировал окружающую обстановку. За это его уважали, и беспрекословно ему подчинялись, хоть он и не был их командиром.
  
  Вскоре я понял, почему этот охранник так забеспокоился. Вокруг становилось всё темнее. Лампы на потолке уже светили через одну. Затем, стали появляться области полного затемнения. И мне стало неуютно, словно я сам оказался там, среди группы.
  
  -Фонари, -скомандовал кто-то из идущих.
  И темноту прорезало несколько резких лучей.
  
  -Что случилось с лампами? -не выдержал я. -Почему тут так темно?
  -Что, Тайфун, небось в вашем втором отделении такие местечки за версту обходят? -с ядовитой иронией усмехнулся Валет, водя перед собой фонарём. -Привыкай к новым реалиям.
  -Я видел подобные места, -я попробовал наладить с ним контакт, не отвечая колкостью на колкость. -Но не настолько обширные. Были тёмные углы, комнаты и даже залы. Но чтобы целая секция лабиринта... Такого я правда не встречал.
  
  Валет вздохнул. Мне показалось, что этим вздохом он желал показать, что не имеет настроения общаться со мной. Но тут он мне ответил.
  
  -Такого раньше не было... Просто в какой-то момент вдруг начало вырубаться электроснабжение некоторых участков Первака. И потом не включается, даже после тасовки. А лишь расползается. Словно заражает всё вокруг себя темнотой. Вот мы и пытаемся разобраться в этом 'Блэкауте', как его обозвали учи.
  -А-а, так вот почему 'электрики', -понял я.
  -Ну да, -Валет опять вздохнул. -Только боюсь, что нам в итоге, так или иначе, придётся тащить сюда генераторы, и налаживать своё электроснабжение. С фонариками ходить - вообще не вариант.
  -Согласен, -поддержал его я, в душе радуясь, что этот сухарь немного смягчился.
  
  Наконец наша группа остановилась возле красной стремянки, стоявшей посреди тёмного зала. Над стремянкой, одна из потолочных плиток была убрана, и задвинута вглубь подвесного потолка. Виднелся лишь её торчащий угол. И ещё какие-то провода. Подле стремянки стоял ящик с инструментами.
  
  -Здесь? -спросил кто-то.
  -Да, -ответил ему Валет.
  -'Господи, путь наш - меж камней и терний, путь наш во мраке', -пробормотал один из шошиков, и, осторожно балансируя корпусом, полез на стремянку.
  
  Далее, началась скучная и продолжительная тусовка, во время которой, один из электриков, чья голова скрывалась в квадратном люке потолочного навеса, подсвеченного маленьким фонариком, возился с какими-то проводами и кабелями, время от времени требуя, чтобы ему подали очередной инструмент, или прибор. Трое остальных, переминались под стремянкой, наблюдая за ним, и, иногда, что-то ему советуя. Я не разбираюсь в электрике, поэтому для меня все их реплики звучали словно на иностранном языке.
  Охранник из неизвестной ЧВК медленно кружил вокруг нас, словно чертя ногами магический круг, не произнося ни слова, и лишь поглядывая в обступившую нас темноту.
  
  -Бестолково, -наконец произнёс один из зрителей. -Мы пытаемся разобраться с тем, что не нами создано. Ну и что с того, что похоже на наше? Внешность обманчива.
  -По крайней мере, мы попытаемся, -ответил ему второй.
  
  -Уф-ф, -специалист, ковырявшийся в потолочных хитросплетениях, придерживаясь рукой за край отверстия, приспустился на одну ступеньку, так, чтобы его голова оказалась снаружи, и, поглядев сверху-вниз, на ожидавших его коллег, произнёс. -Всё перепробовал. Ничего не понимаю. Замеры показывают напряжение в сети. Но при соединении - по нулям. Я запарился уже ковыряться. Как колдовство какое-то.
  -Ну-ка, -махнул ему рукой товарищ. -Слезай. Дай теперь я поковыряюсь.
  -Бесполезно, -пессимистично заявил электрик, осторожно спускаясь.
  -А я попробую. Есть у меня одна идея. Глупая, конечно, но чем чёрт не шутит?
  
  Он неторопливо вскарабкался на лестницу, и запустил обе руки в потолочный проём. Какое-то время молча возился там, потом сделал паузу, чуть передохнул, видимо, что-то обдумывая, и продолжил копаться в незнакомой проводке.
  
  И тут вдруг случилось непредвиденное. В глубине Запределья послышался громкий щелчок, и зал озарился светом ламп. Необычайно ярким. Или же эта яркость казалась излишней из-за резкого ухода темноты? Но буквально через пару секунд, что-то громко затрещало, из ламп по всему залу густо посыпались искры, и всё опять померкло.
  Единый радостный вопль присутствующих, оборвался на взлёте.
  
  -Ну капец, теперь точно всё, -покачал головой тот, кто работал до этого.
  -Не знаю, что ты там сделал, Грач, но похоже, что теперь уж точно всю 'гирлянду' пожёг, -с досадой в голосе, произнёс другой шошик.
  -Ёптить, -весело ругнулся тот, кого назвали 'Грачём', выглянув из потолочного люка. -А чё это так бумкнуло?
  -Весельчак хренов. Как бы по чайнику теперь за это не получить.
  -Да ладно, -произнёс Валет. -Ништяк всё. Грач молоток. Всё-таки нащупал кое-что. Если система отреагировала, значит копать теперь надо в этом направлении.
  -С такими копаниями, мы скоро так весь этаж обесточим, -ворчал другой шошик, явно обеспокоенный случившимся.
  -Ну-с... Я так понимаю, на сегодня у нас всё? -спросил Грач, спустившись по лестнице, и засмеялся.
  
  -Тише!
  Все повернулись в одну сторону.
  Голос принадлежал охраннику, застывшему на месте.
  -Чё там, Селя? -спросил кто-то.
  -Тише, кому сказал, -каким-то сдавленным тоном, просипел частник. -Сука, накликали... Так. Все назад. Быстро, но без шума. Не бежать! Вам ясно?
  -А инструменты...
  -В жопу инструменты! Назад, я сказал!
  
  Группа, словно зачарованная, стала отступать назад, в темноту. Туда, где в отдалении виднелись косые отблески света, проникавшего из освещённых участков лабиринта.
  В прыгающем луче фонаря было видно, как Селя пятился, посверкивая красным баллоном, словно флажком. Он целился куда-то в темноту, где быстро утонула брошенная стремянка.
  
  Никто не задавал никаких вопросов. И я не пытался отвлекать Валета ни словом, ни полусловом, понимая всю серьёзность ситуации. Хоть и не догадывался о том, что засёк в темноте Селя.
  
  Просветы впереди становились всё ярче и ближе. Группа, сама того не желая, постепенно ускоряла шаг, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег. Селя, кажется, отстал от остальных. По крайней мере, я потерял его из виду. Да и Валет перестал оборачиваться назад, нервными шагами робота двигаясь к свету.
  
  И тут вдруг, в тишине поглощённого темнотой зала, откуда они только что ушли, донёсся звук. Громко звякнула стремянка, словно кто-то пнул её ногой. А затем, через пару ледяных мгновений, по мозгам нам ударил металлический грохот упавшей лестницы.
  Это был словно выстрел из стартового пистолета, заставивший всех, словно заправских бегунов, без низкого старта, рвануться вперёд, обгоняя друг друга.
  
  -Ходу! Ходу! -придушенным голосом выл Валет.
  -Валим! Уходим! -вторил ему кто-то из трясущейся вместе с камерой полутьмы.
  
  Этот бег продолжался, казалось, полчаса. Хотя, если верить встроенным часам, прошло не больше минуты, после чего все запыхавшиеся в душных костюмах шошики, оказались на светлом участке, за пределами хищной темноты.
  
  -Не разбегаться! Не разбегаться! -призывал кто-то из них. -Всё. Стоим, не рыпаемся!
  Я разглядел Селю, напряжённо целившегося в тёмный проход, откуда они выбежали.
  -Кажись всё, -послышался его голос. -Кажись ушли.
  -Кто там был-то хоть? -спросил Валет.
  -Кривоног, похоже. Услышал ваш фейерверк и припёрся... Так, всё, валим отсюда.
  
  'Задание выполнено'.
  Сообщение, появившееся на моём экране, тоже было новинкой. Раньше, от НРТ нас отключали всё те же посредники, контролирующие выполнение заданий. Теперь же, система фиксировала это как будто автоматически. Не исключено, что посредник тут всё-таки участвовал, но никоим образом себя не проявлял, оставаясь для нас молчаливым созерцателем, подобно всевидящему оку. Лично мне такой подход нравился гораздо больше.
  
  Попрощавшись с Валетом, я отключил связь, и, сняв с головы тёплый шлем, откинулся на кресле, наслаждаясь расслаблением уставшей спины.
  
  
  Глава 13.
  Удивительная штука - фуникулёр в Запределье.
  Движущийся вагончик со множеством окон и единственной дверью, выглядит точь-в-точь как рукотворное изделие, созданное и запущенное здесь людьми. И лишь при внимательном рассмотрении деталей, начинаешь улавливать ту самую нетипичность, отличающую данную конструкцию от всего того, что создаёт человек. Ни единого винтика, ни единой заклёпки. Ни сварных швов, ни соединений, ни естественных микродефектов материала. Фуникулёр словно отлит целиком, на каком-то огромном, волшебном 3D-принтере, способном формировать воедино разнородные детали, так, чтобы они переходили из одной - в другую, не давая возможности понять, где именно происходит этот переход.
  
  Нет ни постукиваний на стыках, ни шума вращающихся колёс, ни лязга трущихся рельс. Лишь ровный, мерный гул, ускоряющийся и замедляющийся адекватно скорости движения.
  Так же нет поворотов. Вагон мчится куда-то по прямой, не качаясь, не наклоняясь, не входя в поворотные изгибы. И трудно понять, с какой скоростью он мчится через сплошную темноту туннеля. Если задуматься и пофантазировать, то на ум приходит мысль, что он вообще никуда не едет, а просто стоит на месте и тихонько гудит.
  Но вот, откуда-то спереди показывается квадратный просвет, который вспыхивает, быстро растёт, и вот уже натягивается, точно чехол, на незримый чёрный каркас туннеля. Всё замедляется, после чего, по правую сторону выплывает станция, возле которой фуникулёр останавливается.
  
  -Ну вот и приехали.
  
  Шошик Вомбат, камерой которого я управляю, оттолкнулся спиной от противоположного стекла кабины, и направился к выходу. В вагончике он был один.
  С лёгким шипением, дверца отодвинулась в сторону, выпуская его на короткий синеватый перрон, за которым, в проходах, светилось и переливалось манящее бирюзово-лазурное свечение.
  Это был третий этаж Запределья, прозванный 'Аквапарком'.
  
  -Сегодня в транспорте как-то немноголюдно, -произнёс я, слыша, как позади шипит закрывающаяся дверь, и характерный гул оповещает о том, что фуникулёр отправился дальше по своему замысловатому маршруту.
  -Потому что все, кому надо, уже приехали, -вяло ответил Вомбат, пересекая куцую площадку перрона, и проходя между колоннами, облицованными глянцевой бело-голубой плиткой.
  
  Аквапарк имел особую, своеобразную акустику. Какое-то глухое, ухающее эхо. Словно звуки раздаются откуда-то из-под воды. Нечто похожее встречается в крытых общественных бассейнах, или в турецких банях - хамамах. Когда находящиеся внутри люди невольно ощущают себя словно внутри некой изолированной ёмкости, и эффект варьируется пропорционально размерам помещения.
  В Аквапарке же, эта атмосфера присутствует повсеместно, на одинаковом уровне, независимо от того, где ты оказался: в узком, тесном коридоре, или же в просторном зале. Присутствует ли там вода, или же нет.
  
  Аквапарк - небольшой, но очень сложный лабиринт однообразных плиточных и мозаичных стен. Царство глазурованного кафеля и воды. В большинстве его комнат находятся бассейны, наполненные невероятно прозрачной и чистой водой. Некоторые комнаты, залы и коридоры заполнены ею частично, или же целиком. Вода и сырость здесь повсюду. И куда бы ты не отправился - везде тебя будет преследовать звук непрекращающейся капели.
  Бассейны Аквапарка поражают своим разнообразием: от простых прямоугольных форм, до причудливых ёмкостей, точно созданных по лекалам, с варьирующейся глубиной и протяжённостью. Иногда они переходят из одного - в другой. Иногда в них есть лестницы, уходящие под воду. Или же острова, поднимающиеся из середины. Встречаются коридоры, в которых приходится буквально брести по колено, по пояс, или по шею в воде.
  
  Короче говоря, Аквапарк - это один из самых затейливых и интересных этажей Запределья. А также, один из самых пугающих.
  
  Этот страх очень непросто объяснить. Могу сказать лишь, что Аквапарк, невероятным образом, в равной степени, притягивает к себе и отталкивает одновременно.
  
  Как и на многих других этажах, в Аквапарке есть так называемые 'зоны статики'. Например, 'Купель' - место, привязанное к фуникулёрной станции, и расположенное сразу за перроном, стоит лишь миновать небольшую галерею с глянцевыми колоннами. Так вот, Купель - это одно из немногих мест Аквапарка, в котором чувствуешь себя хорошо и спокойно. Именно поэтому оно популярно у НРТ, которые стараются использовать Купель, как центральный аванпост. Или же, место для релаксации.
  
  Купель представляет из себя очень большой и светлый зал с двумя глубокими бассейнами, между которыми пролегает широкая полоса скользкой кафельной суши. Из стен, расположенных по обеим сторонам выходят раструбы широких труб, полутора метров в диаметре, откуда медленно струится вода. Далее - в противоположном конце Купели поднимается вышка с винтовой лестницей, уходящей под самый потолок. Туда, где виднеется вход в небольшое помещение, из которого, как мне известно, ведёт подобная труба, по которой можно скатываться вниз, пролетая всевозможные спирали и развороты, пока не выскочишь из непредсказуемого раструба. Например, одного из тех, что расположены здесь же, в Купели.
  В системе работы этих труб уже давно пытаются разобраться учёные, которых шошики презрительно называют 'учами'.
  Для НРТ же, тесты, проводимые с трубами Аквапарка, являются одним из самых любимых занятий. Просто потому, что кататься по ним очень весело.
  Впрочем, веселье может в любой момент обернуться кошмаром. Потому что никогда не знаешь, куда отправит тебя труба в очередном заезде...
  
  И вот тут, после вышеописанной ложки мёда, придётся рассказать и бочке дёгтя, ведь Аквапарк ограничивается не одной лишь Купелью. Большая его часть представляет из себя довольно мрачную и угнетающую структуру. Таких ярких и светлых участков, как Купель, не встречается практически нигде. Свет в помещениях либо приглушён, либо почти отсутствует, что поневоле рождает в душе ассоциацию с сырой, безлюдной пещерой. Аквапарк словно пытается что-то показать своему посетителю. Какой-то сюрприз. Ну, вроде того, что за следующим поворотом, ты увидишь множество шумных и весёлых детей, беззаботно плещущихся в бассейне, или же отдыхающих взрослых, распивающих на прохладных изумрудных площадках экзотические напитки, продающиеся здесь же, неподалёку. От этого ожидания и предчувствия порой начинаешь слышать в голове акустические миражи голосов, шума и смеха. И тогда понимаешь, что от безумия тебя отделяет всего несколько капель воды, размеренно капающей, словно тикает дьявольский метроном.
  
  Порой, исследователь оказывается в небольшой комнате, в которой есть лишь маленький бассейн и неестественный кусок причудливо изогнутой трубы, красного, жёлтого, или ещё какого-нибудь цвета, торчащий из стены будто толстая кишка. И эта картина почему-то начинает корёжить твой разум своей одновременной целостностью и недоделанностью. Ты не понимаешь, зачем эта комната здесь, и какова её функция. Этот дурацкий вопрос, не заслуживающий, казалось бы, ни минуты твоего внимания, начинает разрастаться и заполнять собой всё твоё восприятие. Как будто бы нет ничего важнее, чем он. Именно тогда холодные щупальца помешательства начинают отчётливо щекотать мозг, низводя человека до полной апатии.
  
  Но сейчас путь Вомбата пролегал к Купели, где, судя по доносящимся звукам, уже был аншлаг. Значит будем мы здесь, как минимум, не одни.
  
  Каждый шаг шошика буквально ощущался мной. Он шёл уверенно, однако я чувствовал его осторожность. Осознавая, что впереди вот-вот начнётся скользкий пол, человек заранее готовился к балансировке.
  Пройдя короткую галерею с колоннами, Вомбат повернул за угол и вышел в зал Купели. Он словно оказался на краю гладкого, клетчатого обрыва, уходящего вниз метров на пять. Туда, где голубела едва взволнованная поверхность воды.
  Участок, по которому мы шли, имел ширину в несколько метров. Чуть поодаль, впереди, вправо уходила лестница, спускавшаяся к проходу между бассейнами. Первым предметом, привлёкшим моё внимание, оказался большой надувной круг, похожий на пончик розового цвета. Он резко выделялся на фоне остального однотонного кафельного однообразия как инородный предмет, принесённый сюда извне. Но я уже знал, что эти круги сюда никто не приносил. Они появились здесь так же, как и новые предметы на других этажах.
  Круги эти лишь выглядели надутыми. Исследования показали, что внутри у них не воздух, а некая мягкая, пористая субстанция. Словно Запределье узнало, как внешне выглядят подобные предметы в нашем мире, но, не имея представления об их внутреннем содержании, создало их так, как само сочло правильным.
  
  Проходя мимо круга, лежавшего на краю площадки, Вомбат непринуждённо пихнул его ногой, столкнув вниз. Круг при этом издал характерный звук туго надутой резиновой игрушки, и, слегка спланировав по воздуху, шлёпнулся в воду, пустив по ней расходящиеся кольца.
  НРТ, который в этот момент плавал посреди бассейна, сидя в подобном круге жёлтого цвета, услышав всплеск, поглядел сначала на упавший в воду предмет, а затем, поднял взгляд наверх - в сторону Вомбата. Тот помахал ему рукой, и получил такой же жест в ответ.
  Кроме того, кто плавал в бассейне, в Купели находилось ещё с десяток НРТ, большая часть из которых толпилась на лестнице в противоположном конце зала.
  
  -Я бы не рекомендовал так легкомысленно обращаться с этими штуковинами, -осторожно посоветовал я шошику, когда тот спускался по ступенькам вниз - на переход.
  -А чё такого-то? -ответил он. -Подумаешь. Вон, братко даже плавает на таком.
  Он указал мне на НРТ в центре бассейна и крикнул ему.
  -Привет, братко! Как водичка сегодня?!
  -Привет шошикам-ерошикам! - весело откликнулся НРТ. -Вода супер! Ныряй сюда!
  -Не-е, мне сегодня не до купаний.
  НРТ, медленно вращаясь в воде, без слов указал на лестницу, уходящую вверх, и Вомбат ответил на его немой вопрос.
  -Ага. Проверка чёртовой трубы.
  
  Далее он проследовал мимо НРТ, сгорбившегося на краю противоположного бассейна с разложенной на полу микролабораторией, и аккуратно устанавливающего пробирку с пробой воды. Проходя мимо, Вомбат шутливо качнул его за плечо, изображая будто хочет столкнуть в бассейн. От неожиданности НРТ закачался, и закричал, -'эй! Хорош!' Пробирки зазвенели, а шошик весело рассмеялся.
  Он вёл себя слишком развязано и легкомысленно, но я понимал его настроение. Испытание, ожидавшее его впереди, вызывало у него беспокойство, которое он стремился погасить любыми возможными способами.
  
  На лестнице стояло несколько НРТ в жёлтых костюмах, а на самом её верху виднелся шошик в светло-сером облачении.
  -Давайте там быстрее, -нетерпеливо сказал кто-то из сотрудников, мимо которых поднимался Вомбат. -У нас из-за вас простой образовался.
  Ещё кто-то проворчал что-то сердитое, обвиняя шошиков в нерасторопности.
  Вомбат лишь молча сопел.
  Наконец, миновав все витки, он поднялся на самый верх, и оказался рядом со своим коллегой, держащим в руках красный круг. Возле него стоял НРТ с жёлтым кругом в руках.
  
  -Наконец-то, -сказал НРТ. -Уж думали, что не дождёмся.
  -Вы такие простые, -ответил Вомбат. -Сначала запросили одного испытателя, а потом вдруг вам срочно понадобился второй. И что? По-вашему, к вам тут же должны прилететь, как Сивка-Бурка?
  -Ладно, не бухти, -отмахнулся НРТ. -Не к нам вопросы, а к руководству. Они сначала хотели одного туда запустить, а потом вдруг спохватились, и добавили второго.
  -А что там особенного-то, в трубе?
  -Да так, вроде бы, ничего. Только труба сегодня, какая-то не такая. Хорошо, что Влас догадался туда предварительно камеру запустить, и мы увидели, что она куда-то не туда повернула.
  -Наша задача, -добавил стоявший рядом шошик. -Просто скатиться, и узнать, куда она теперь выходит.
  -Только и всего? -усмехнулся Вомбат.
  -Ага, -ответил НРТ. -Всё просто, как два пальца обоссать.
  -Как два пальца, говоришь? А чего же тогда сам не прокатился? Очко жим-жим?
  -Пошёл ты, знаешь куда! Не надо меня тут на понт брать! Про инструкции слышал?!
  -Слышал, слышал, -мрачно признал Вомбат.
  -Ну так и действуй по инструкциям, -НРТ сунул ему в руки круг. -Всё, идите. Быстрее проверите - быстрее доложите. И нам руки развяжете. А то мы тут уже задолбались стоять без дела. Как цапли...
  
  -Курлык-курлык-курлык, -язвительно поддразнил его Вомбат.
  -Я вперёд, -оттеснил его второй шошик, и уверенно прошёл в сторону раструба, за которым чернел круглый пищевод трубы, уходящей куда-то вглубь стены.
  -Как скажешь, Бугай, -пропустил коллегу Вомбат. -Молодым везде у нас дорога.
  
  Опустив свой круг, тот неуклюже нагнулся и уселся на него. После чего, НРТ, нависавший над ним, с силой толкнул круг ногой, отправив шошика вниз по трубе.
  Со стороны это выглядело как баловство взрослых мужиков, впавших в детство. Но я понимал с какими опасностями связано это кажущееся развлечение на самом деле.
  
  Вомбат начал смело, но с внутренней опаской, усаживаться на свой круг, когда вдруг нетерпеливый НРТ, не дав ему усесться как следует, толкнул его сзади, вызвав целый поток ругательств, рикошетящих затравленным эхом по узким стенам извилистой трубы.
  
  Я глядел, как впереди извивается туннель, словно утроба гигантской змеи. Сначала он был чёрным, но затем стал жёлтым, чуть просвечивающим. Отчаянно петляющим и закручивающимся, но всё время уходящим вниз. Дух захватывало даже через камеру. Не представляю, что ощущали шошики, которые сейчас мчались по этой трубе в неизвестность.
  Передний что-то гулко кричал, или выл. Не то от страха, не то от восторга. Вомбат же, всласть отматерившись на оставшегося где-то позади НРТ, умолк, и лишь пыхтел на особо крутых поворотах, заставлявших его круг резко подскакивать на сорок пять - семьдесят пять градусов, то в одну, то в другую сторону, едва не вытряхивая седока из себя. Вес гонщиков явно сказывался на скорости, в следствие чего Вомбат постепенно догонял своего коллегу. Я всё чаще видел его мелькающую спину впереди. Сначала, она появлялась и тут же исчезала за лихими извивами гладких стен. А затем, шошик вообще перестал исчезать из виду, и всё время находился в поле зрения, неуклонно приближаясь.
  
  Каким-то подсознательным чутьём, я понимал, что труба уже скоро закончится. И оба шошика выскочат наружу, вероятнее всего, плюхнувшись в какой-нибудь пустынный бассейн.
  Я вспомнил, как однажды, НРТ, которого я сопровождал подобным образом, исследуя новую трубу Аквапарка, к нашей общей неожиданности, вылетел наружу над бассейном, до которого было метров десять высоты. Эх, как же он орал, падая вниз! И хоть тогда всё обошлось благополучно, впечатлений мы с ним хлебнули на всю оставшуюся жизнь.
  Теперь же было уже не так страшно, поскольку людей участвовало уже двое. Куда бы их не занесло, переживать придётся уже не в одиночестве.
  
  И тут случилось то, что вообще никто из нас не мог предвидеть. Когда расстояние между шошиками сократилось метров до четырех, труба вдруг рассоединилась с такой быстротой и плавностью, что до нас с Вомбатом произошедшее дошло лишь когда мы, сами того не желая, свернули в соседний туннель, уходящий в противоположную сторону от изначального, по которому умчался коллега. Стены стали красными и труба, словно живая, переместилась с одного туннеля - на другой, как стрелка на железной дороге. И вот мы уже летим одни, по новому пути, не предвещающему ничего доброго.
  
  -Какого лешего?! -заорал Вомбат. -Что за дела?! Куда?!
  Я вообще ничего не мог произнести, понимая, что сейчас произойдёт что-то нехорошее.
  Красная труба почернела. Потом пошла серебристыми полосами. Уменьшила наклон. И наконец, выплюнула нас в просторный зал, покрытый мелкими мозаичными плитками бело-голубого оттенка.
  
  Лампы здесь светили очень тускло, поэтому зал выглядел несколько мрачновато.
  Вращаясь вокруг собственной оси, Вомбат выехал из трубы, и, проскользив несколько метров по инерции, остановился, так и не доехав до бассейна, на берегу которого сидел на корточках НРТ, спокойно копошащийся с приборами.
  
  -Ёпт! Ну и поездочка! -отдуваясь, Вомбат с трудом вылез из круга, и пнул его ногой.
  Круг улетел в бассейн, где тут же начал вращаться, как цирковой жеребец. Приглядевшись, я увидел, что там, в центре бассейна темнел водоворот, который затягивал в себя все плавучие предметы.
  Такого мне встречать ещё не приходилось.
  
  -Где мы? -обратился Вомбат к НРТ.
  Тот сперва сделал вид, что не расслышал вопроса, увлечённый своей работой, но потом видимо понял, что это нелепо и, дёрнувшись, обернул стекло своего шлема к вопрошающему.
  
  -А-329.
  -Правый, или левый блок?
  -Правый.
  -Вот это меня занесло. Интересно, куда Бугай уехал?
  
  Словно ответ на его вопрос, мы услышали глухие, приближающиеся завывания. До боли знакомые. А затем, из-под потолка, где высовывалась вторая труба, вылетел наш коллега, ехавший впереди. Его круг полетел в одну сторону, а он сам - в другую, но оба поочередно плюхнулись в бассейн с водоворотом.
  Бугай даже рукой махнуть не успел, как его крутануло по часовой стрелке и тут же утянуло в чёрную дыру посередине, а спустя несколько секунд, по центростремительной орбите, вслед за ним последовал и его круг.
  
  -Во, дела, -выдохнул Вомбат. -И куда он теперь?
  -Не знаю, -пожал плечами НРТ.
  -Ему что, кранты?
  -Не факт. Есть серьёзные предпосылки, что этот водоворот - всего лишь очередной портал, который ведёт на другие этажи. Сейчас его пытаются изучить. Собственно, поэтому я здесь. Вот, настраиваю для умников оборудование.
  -Дела-а, -повторил Вомбат, продолжая пялиться на водоворот. -А если б я туда? А? Что бы сейчас тогда? Где бы я? Ну и ну-у...
  
  На моём дисплее высветилось предупреждающее уведомление. Я сделал положенную отметку, после чего связался с шошиком.
  -Ладно, Вомбат, нам пора. Выходим через блок 31. Сейчас расстановка наиболее оптимальная для перехода к лифту. Я получил ориентиры. Пошли.
  Шошик как-то растерянно поглядел на единственный выход из зала, не являющийся ни трубой, ни воронкой. Качнулся. И, обойдя ворчащего НРТ, покачиваясь пошёл в том направлении. Он был явно озадачен и подавлен.
  
  В таком настроении он прошёл под плиточными сводами очередного зала, из которого вышел в так называемую 'галерею слёз'. Длинный переход с бассейном, из которого поднимались колонны, подпирающие высокие, тёмные потолки, откуда падала бесконечная капель, давшая столь печальное название.
  
  Удручающая обстановка не располагала к хорошим мыслям, поэтому мы оба молчали.
  Шаги шошика, словно отскакивали от сырых стен, плюхаясь поочерёдно в мембрану микрофона. Наконец, галерея слёз завершилась, Вомбат повернул в прилегающий зал. Маленький, но более светлый. Бледно-жёлтые призраки водяных отражений, весело плясали здесь по стенам и потолку. Но звуки стали ещё более гулкими, объёмными, словно внутри пустой цистерны.
  
  Я не выдержал, и решил немного приободрить шошика.
  -Знаешь, мне почему-то кажется, что с Бугаём всё будет в порядке.
  -Когда кажется - надо креститься, -грубо ответил тот.
  -Я серьёзно. Когда я работал с НРТ, парни довольно часто возвращались, после подобных исчезновений. И всё с ними было в порядке.
  -Ты что, дурак? -ответ Вомбата окончательно меня заткнул, и больше желания его подбадривать у меня не было.
  В душе я даже упрекал себя за то, что попытался это сделать. В конце концов, мне что, больше всех нужно? И делать мне больше нечего, кроме как утирать сопли какому-то там тупорогому шошику?
  
  Тем временем Вомбат шёл в правильном направлении даже без моих указаний. Он, словно домашний кот, по запаху определял верный путь, и уверенно продвигался всё ближе и ближе к лифту.
  
  Я уже, грешным делом, хотел было совсем отвлечься от созерцания его экрана, и переключиться на дополнительный монитор, чтобы, не тратя лишнее время, поскорее заняться заполнением отчёта о вылазке. Руки буквально чесались, поскольку столь странное поведение трубы в Аквапарке являлось чем-то совершенно новым и доселе невиданным. А я всегда испытывал некую глубинную эйфорию, когда докладывал руководству и заинтересованным специалистам научного отделения про всякие подобные штуки. Слушая их меняющиеся от возбуждения голоса и абсурдные вопросы, меня буквально распирало от гордости, как первооткрывателя, вернувшегося с очередной Терры Инкогниты.
  
  Поэтому мне не терпелось как можно скорее сесть за отчёт.
  Но тут, уже перед самым выходом, случилось очередное непредвиденное.
  В следующем, сухом помещении, из прилегающего коридора, прямо нам наперерез неожиданно вышла целая группа людей, которые не являлись ни НРТ, ни учами, ни шошиками. Опасность, которой от них тянуло за версту, обдала меня ледяным дуновением. И я даже представить себе не могу, что почувствовал Вомбат, очутившийся с этими жуткими незнакомцами лицом к лицу.
  Он даже предпринять ничего не успел. Всё произошло слишком быстро. Казалось, не прошло и секунды, как от группы отделился один человек, который молча скользнул к обомлевшему шошику и чётким, отработанным движением, вдавил его рукой в стену. Вторая рука, удерживающая огромный Глок, упёрла его ствол прямо в голову Вомбата.
  Никаких словесных угроз. Никаких дополнительных телодвижений. Даже дыхание у человека, взявшего нас под прицел, было ровным и совершенно спокойным. Готов поклясться, что оно бы не изменилось даже после того, как мозги несчастного Вомбата расплещутся по влажной, плиточной стене. Это был настоящий головорез. Убийца, для которого убить человека ненамного сложнее, чем прихлопнуть комара.
  
  Сомнений не оставалось. Перед нами боец какой-то ЧВК. И по сравнению с этими мужиками, пацаны из 'Коловрата' выглядели просто шпаной. Вся амуниция была подогнана так, словно они в ней родились. На голове бойца был надет шлем с дыхательной маской, за зеркальными стёклами которой можно было разглядеть лишь искажённую и суженную, как на широкоугольнике, голову Вомбата. Что ещё меня поразило, так это некий прибор, на специальном креплении сбоку, который, выступая вперёд, закрывал громиле то место, где должен был находиться левый глаз. Мне это до боли напомнило старый фильм 'Универсальный солдат', в котором были такие же приспособления. Это делало человека похожим на какого-то терминатора.
  
  На широкой груди у субъекта, под 'лифчиком' разгрузки, я разглядел очень странные, пугающие нашивки. Сперва мне бросился в глаза оскаленный череп с костями, а рядом с ним была надпись, сделанная готическим шрифтом: 'К Рагнарёку готов!' На открытом участке шеи виднелся чёрный 'волчий крюк' - вольфсангель и надпись уже на латыни: 'INRI GLORIA DOMINI'.
  
  Но больше всего меня впечатлила нашивка на его плече. На той руке, которая вдавливала бедолагу Вомбата в стену, и потому была расположена ближе всего к объективу моей камеры. Что и позволило мне рассмотреть картинку с максимально близкого расстояния и предельно чётко. Я бы точно не разобрал, что именно на ней изображено, если бы она располагалась чуть подальше, поскольку зверь, нарисованный на ней, не был похож ни на одно живое существо, живущее ныне. И в то же время, он выглядел вполне реалистично. Не как мифический дракон, или демон.
  Облик существа был до ужаса простым, и в то же время, невероятно пугающим и отталкивающим. На нашивке изображалась только его голова в профиль, с широко раззявленной пастью и беспощадно выпученным глазом, как у рептилии. Уши у него отсутствовали. Впереди, на тупом, как кувалда, носу, топорщились жёсткие усы. А из верхней челюсти плотоядно выгибались к низу два огромных клыка.
  Больше всего эта тварь напоминала саблезубого тигра. И я бы, скорее всего, подумал, что это именно он, если бы увидел нашивку издали. Но глядя на неё так близко, я уже точно понимал, что клыки-сабли - это единственная деталь, роднившая это неведомое создание с вымершими кошками. Форма головы напоминала скорее комодского варана, или вообще какого-то динозавра.
  Под изображением виднелась странная надпись: 'ГОРГОНОПС', судя по всему, обозначавшая название данного ЧВК.
  
  Онемевший Вомбат стоял не шелохнувшись. Возможно он уже успел проститься со своей жизнью.
  Секунды тянулись как минуты. Хотя жуткий субъект, удерживавший его, фактически закрывал своей тушей весь обзор, получилось так, что камера, слегка выглядывала из-за его плеча, и мне удалось, пусть и частично, рассмотреть то, что происходило у него за спиной.
   А там, двигаясь, вроде бы расслабленно, но в то же время, очевидно подчиняясь некой железной внутренней дисциплине, мимо нас шествовали ещё семеро. Целое подразделение.
  Все 'упакованы' как следует, под стать поймавшему нас коллеге. Все в нашивках. С навороченным стрелковым оружием в руках. Судя по характерным антеннам, снабжены они были специальными длинноволновыми передатчиками, обеспечивающими максимально пригодную связь внутри Запределья. И у всех на плечах одна и та же надпись. 'ГОРГОНОПС'. И изображения всё той же саблезубой твари.
  
  Их главаря я сразу выделил и отметил. Он шёл в середине, ничем особо не выделяясь. Но то, что главарь - именно он, я почему-то понял сразу. Крепкий, коренастый мужчина, среднего роста. Не особенно мускулистый. Скорее жилистый. Он единственный был без шлема, или какого-либо головного убора. Дыхательная маска была просто надета на голову, без средств дополнительной защиты. И можно было хорошо рассмотреть его бледный лысый череп, стянутый ремнями на затылке.
  Это точно был главарь. Каким-то непостижимым образом, ощущалась некая химия, происходящая между ним и остальными бойцами. Словно он выгуливал свору собак на невидимых поводках. Настолько преданно они ему подчинялись и признавали его бесспорный авторитет.
  
  Проходя мимо, лысый вожак даже не посмотрел на бедного, перепуганного шошика. Лишь бросил короткий косой взгляд в нашу сторону, как на какую-то ничего не значащую мелочь. Я было испугался, что в его неуловимом движении, или жесте, скрыт потаённый приказ - уничтожить свидетеля. Но выстрела так и не прозвучало.
  
  Главарь прошёл мимо, и я успел рассмотреть большую картинку, изображённую на его жёлто-коричневой камуфлированной спине. Там, конечно же, тоже была незнакомая мне тварь. Но теперь уже целиком, а не только одна голова. Расстояние было довольно большим, и разглядеть подробности мне не удалось, однако я понял, что картинка имела карикатурный характер.
  Клыкастое существо изображалось сидящим на камне, спиной к зрителю. Его тело и хвост действительно напоминали вараньи. Во всяком случае, млекопитающих с такими телами точно не бывает. И в этот длинный, ящеричий хвост, вцепилось какое-то мелкое тщедушное созданье, словно мышка укусила за хвост кота. Видимо почувствовав внезапную боль, огромная тварь резко обернулась, выпучив бешеные глаза и оскалив свои огромные клыки.
  Всё это изображалось в каком-то весёлом, мультяшном виде. Что вызывало резкий диссонанс с суровостью и опасностью, исходившими от мужчины, на чьей спине красовалось данное изображение.
  
  Впрочем, я быстро уловил чёткую параллель. Примерно такие же забавные, карикатурные картинки любили рисовать американцы на своих самолётах, вертолётах и подводных лодках. И подобные смешные картинки становились невольными свидетелями настоящего кошмара, творимого теми, кто их изобразил.
  По всей видимости, этот угрюмый тип тоже решил 'похохмить', отказавшись от страшных картинок, в пользу весёлых. Это могло говорить о том, что личностью он был как минимум неординарной.
  
  Когда замыкающие бойцы 'Горгонопса' уже скрывались в противоположном переходе, человек, удерживавший Вомбата на месте, внезапно 'ожил', точно включившийся робот, убрал свой Глок в сторону, затем отвёл руку, которой вжимал шошика в кафельную мозаику, и ею же панибратски похлопал его по щеке, закрытой герметичным костюмом. Дескать, 'всё, расслабься. Мы уходим. Ты главное не дури'. Потом он сделал шаг назад, затем ещё один, ловко развернулся, и припустил вслед за своей уходящей группой, сверкая всё тем же скалящимся логотипом.
  
  Лишь когда весь отряд скрылся из виду, где-то в промозглых лабиринтах Аквапарка. Когда последнее эхо их шагов перестало различаться. Только тогда Вомбат, издав то ли вздох, то ли стон, с хлюпающим шорохом сполз спиной по стене, усевшись на полу и вытянув ноги в полном изнеможении.
  -Пи-пец... -только и смог выдавить из себя он. -Тайфун... Ты это видел? Ты ещё здесь?
  -Да, Вомбат, я здесь... -таким же замогильным тоном ответил я. -И я это видел...
  -Кажется я обосрался.
  -Кажется, я тоже... Слыш, а чё это было вообще? Это кто такие? У меня никаких предупреждений и оповещений не было, о параллельных движениях спецгрупп. Я тебе Христом-богом клянусь, Вомбат! Я тебя не подставлял! Я сам охерел!
  -Знаю, знаю, Тайфун, -устало перебил меня он. -Верю тебе, братан. Эти... Эти никого не предупреждают. Эти сами по себе. Эти могут...
  -Да кто они такие-то?
  -Ты чё, правда их не узнал? Ты надо мной не прикалываешься?
  -Нет! Я впервые их вижу! Что это за черти? Может ты объяснишь?
  -Это не черти, Тайфун, -вздохнул Вомбат. -Это гораздо хуже. Это ЧВК 'Горгонопс'. Самые отъявленные, безбашенные и конченые отморозки.
  -Погоди-ка... -тут я начал кое-что вспоминать. -Я же про них слышал. Только названия такого не припоминаю. А этот лысый хрен... С ними... Это же их начальник, как я понял?
  -Ты догадливый... Да. Это Валерий Дмитриевич Иностранцев собственной персоной.
  -Чтоб меня разорвало... -прошептал я, тут же почувствовав, как невероятный жар, поднявшись из грудины, ударил мне в голову, обжигая глаза адским пламенем. -Иностранцевия...
  
  
  Глава 14.
  
  Бригадир не умел прятать свои внутренние мысли. В отличие от моего предыдущего начальства, он был гораздо более открытым человеком. И хоть делиться секретной информацией он так же не спешил, но, по крайней мере, теперь я мог легко определять его настроение по реакции.
  Вот и сейчас. Он внимательно выслушал мой доклад. И мне было понятно, что примерно он чувствует. На круглом, лунообразном лице Тюрина чередовались: смятение, задумчивость, раздражение и тревога.
  Я рассказал ему всё в мельчайших подробностях, и он ни разу меня не перебил.
  
  -Они точно никого не сопровождали? -наконец спросил он, когда я закончил.
  -Точно. Если конечно не устроили маскарад, нарядив важную персону в свои шмотки, -ответил я.
  -Не, это вряд ли, -чуть скривившись, произнёс Бригадир. -Н-да... Вот так дела... И меня, как обычно, никто удосужился не поставить в курс дела.
  -Похоже, что они и сами не ожидали нас встретить. Труба изменила направление, и выбросила нас не там, где нужно.
  -Это я понял... Ладно, Лёш, свободен. Благодарю за своевременную информацию.
  
  Я без труда догадался, что столкновение с боевиками Иностранцевии в Аквапарке было далеко не случайным. И они явно не рассчитывали столкнуться с кем-то посторонним на своём пути. Вомбату дико повезло, что с ним был я, глядящий через камеру. В противном случае, неизвестно, что ждало бы его... Запределье - место опасное. Всякое может случиться с зазевавшимся НРТ. Не говоря уже про какого-то шошика. Кому он вообще нужен, ничтожный смертник? Но Иностранцевия пощадил случайного свидетеля. И только лишь благодаря тому, что глаз у жертвы было не два, а четыре.
  Можно сказать, что всё обошлось, и мы с Вомбатом 'обделались лёгким испугом'. Не знаю, о чём сейчас думал Вомбат, но я всё никак не мог успокоиться. Настолько сильное впечатление произвела на меня эта встреча.
  
  Хотелось ещё с кем-нибудь поделиться. И на моё счастье, незадолго после моего возвращения с того волнующего дежурства, освободился мой сосед - Диман, с которым к тому времени мы успели познакомиться, и даже подружиться.
  
  Я помню, что обещал рассказать об этом Димане. Сейчас как раз пришло время.
  
  Первая наша встреча произошла в тот же день, когда я только заселился в новую комнату и ещё не успел как следует освоиться.
  Вернувшись от Бригадира, я заметил, что душевая комната занята. Там шумела вода и кто-то едва различимо напевал: 'Клементина, Клементина, ох, кручина, ох, печаль... Утонула Клементина, Клементину очень жаль...'
  
  Присев на койку, я стал дожидаться, когда певец выйдет. И вот, наконец, он появился, в одних трусах, вытирающий голову полотенцем. Продолжая мурлыкать свою странную песенку, '... лишь большая хворостина показалась из воды...'
  
  -С лёгким паром, -не зная, как ещё его поприветствовать, произнёс я.
  Мне казалось, что он удивится моему неожиданному присутствию, и возможно даже смутится. Но он ни капельки не удивился. И даже не попытался сыграть удивление. Словно новые соседи появлялись у него каждый день.
  
  -А-а, привет, -продолжая вытирать свои пепельные волосы, сказал он, и протянул мне руку. -Диман.
  -Лёха, -ответил я.
  Мне почему-то показалось, что нужно представиться в таком же панибратском стиле.
  -Оч приятно... Осваиваешься?
  -Помаленьку.
  -Ну и молодца.
  
  Как ни в чём не бывало, Диман свернул полотенце, подошёл к своей койке и принялся неторопливо одеваться. А когда оделся, стал причёсываться. Он уже не пел, а только тихонько мычал себе под нос мотив песни.
  Я исподволь разглядывал его.
  
  Мой сосед был худощавым, но не тощим. Фигура выглядела стройной и высокой. По крайней мере он был повыше меня ростом. Лицо треугольное, с лёгким светлым пушком на подбородке. Глаза серые. Нос картошкой. В общем, вполне себе обычный парень лет тридцати. Довольно приятной наружности.
  Не могу сказать, что он мне сразу понравился, но во всяком случае и отторжения не вызвал, как большинство моих бывших соседей по казарме.
  
  Диман был тихим, спокойным человеком. Он никогда первым не лез в диалог. Довольствовался короткими фразами, но достаточно ёмкими, чтобы было понятно, что он имеет в виду. Поначалу, для меня, непривыкшего к болтовне, это было очень важно.
  После слов Михана, я опасался, что Диман тут же начнёт меня загружать всякой трепотнёй. Однако опасения не подтвердились. И сосед даже не пытался развязать со мной беседу. Более того, мне даже начало казаться, что он напротив - избегает подобных бесед. Что, впрочем, по итогу не подтвердилось. Тем не менее, поначалу, с ним всё было тип-топ. И я сделал вывод что с соседом мне, в принципе, повезло.
  
  Конечно же, у Димана наблюдались и свои странности, одной из которых был... Кубик. Да-да, обычный игральный кубик, который Диман всегда таскал в руке, и как только представлялась возможность, бросал его на ровную поверхность несколько раз подряд, очень озабоченно анализируя выпавшие результаты. Я посчитал это 'бзиком'. В конце концов, жизнь в полной изоляции со временем кого угодно заставит чудить. Но как оказалось потом, Диман бросал этот кубик не просто так. Настанет время, когда он поведает мне об этом. Но покамест мы лишь приглядывались друг к другу, и не пытались лезть в душу без лишней надобности.
  
  Собственно, первый серьёзный разговор с Диманом произошёл как раз после моей неприятной встречи с ЧВК 'Горгонопс'. До этого мы с ним ни разу так долго и серьёзно не разговаривали. Но сейчас был особенный случай. Мне жутко хотелось с кем-нибудь поделиться. Товарищей в тринадцатом отделении я себе завести ещё не успел, а с Бригадиром излишне не пооткровенничаешь. Начальник как-никак. Поэтому, единственными подходящими 'ушами' оказался удачно освободившийся Диман, отдыхающий после дежурства.
  Ему-то я и поведал историю, случившуюся с Вомбатом в Аквапарке.
  
  Диман слушал меня очень внимательно. Перебил всего два раза, уточнив некоторые детали. Он был весьма поражён и взволнован. Но, к моему удивлению, поразила его вовсе не встреча с Иностранцевией, а исчезновение Бугая. Когда я начал рассказывать про водоворот, затянувший шошика в своё жерло, Диман даже приподнялся на кровати - настолько это его заинтересовало.
  Эпизод же с военными частниками его, кажется, вообще не затронул. Ну, встретили и встретили. Чего тут такого, особенного?
  
  Сперва он начал что-то говорить мне о водовороте. Мол, слышал что-то такое от Толика и Богдаши. И что теперь надо непременно с ними поговорить - узнать всё точно.
  Но видимо заметив на моём лице искреннее недоумение, Диман понял, что меня эта тема особо не интересует. И что я больше впечатлён Иностранцевией.
  Диман был умным человеком, поэтому быстро переключился на то, что интересовало меня.
  
  -Да, Лёх, всё это дело безусловно пахнет керосином, -снова опустив голову на подушку, и вращая пальцами любимый кубик, сказал он. -Неспроста эта свора заявилась в Аквапарк. К их услугам прибегают только в самых хреновых случаях. Когда нужно в грязь занырнуть по самые уши. Другие ЧВК не могут. Они же у нас теперь как священные коровы. Рыцари без страха и упрёка. Это раньше их называли 'наёмниками', 'дикими гусями', 'бурбонами', 'кондотьерами', 'солдатами удачи'. А теперь, сам понимаешь, это 'спасители', 'крестоносцы', 'герои'. Таких уже не отправишь говно разгребать. А кто-то должен. Вот и нашли таких... Особенных...
  -А что в них особенного? -ухватился я за интересующую меня тему. -По-моему, такие же, как все.
  -Такие, да не такие... А ты что? Вообще ничего про них не слышал? -удивился Диман.
  -Слышать-то слышал, и много раз. Но не так, чтобы очень много. Они какие-то... Табуированные, что ли? Холл-опы про них вообще помалкивали, а НРТ - те только поверхностно. Заикнутся и тут же язык в жопу запихивают. Словно боятся лишнего про них сболтнуть.
  -Понятно, почему боятся, -вздохнул сосед. -Меньше знаешь - дольше живёшь. Но нам-то их бояться нечего. Мы и так уже на дне... Хе-хе. Прямо как у Горького. Поэтому можем болтать что хотим... Так что про них балакали твои НРТ?
  -Да говорю же тебе. Чуть-чуть, да маленько. Дескать это выходцы из 'Валькирии' Виктора Хорошёва. Какое-то, типа, отдельное спецподразделение...
  -Не типа, а самое, что ни на есть, отдельное. Отщепенцы, то есть. Валерий Иностранцев в своё время послал Хорошёва в пешее эротическое путешествие, после того как... Э-эх, в общем, долгая это история, Лёх... Оно тебе надо? Мозги засирать.
  -Так время у нас, вроде бы, есть. И я бы не прочь разобраться в этой катавасии. Если уж приходится встречаться с этими упырями, так хотя бы знать, что это за фрукты такие? -продолжал наседать я. -Мне известно про них только то, что они очень лютые. И что погоняло у их главаря 'Иностранцевия'. Я так понимаю, в честь его фамилии - Иностранцев. А про то, что они 'Горгонопсы', и что предали своего хозяина - Хорошёва, я вообще понятия не имел.
  -Тема это мрачная, -задумчиво рассматривая грани кубика, начал Диман. -Про Хорошёва-то ты в курсе, надеюсь? Ну да. Личный парикмахер государя. 'Серый кардинал'. Именно он создал свою первую, личную гвардию, ловко обойдя тогдашнее законодательство. Поскольку нашёл правильный подход к своему покровителю. Дескать, мои ребята - это твои ребята. И будут выполнять всё, что будет нужно. Для государства, разумеется. Ведь не всегда, далеко не всегда бывают случаи, когда можно задействовать официальные военные силы. За участие официальных подразделений и отвечать, если что, придётся официально. А какой спрос с частной лавочки? От неё в любой момент можно откреститься, заявив, что её вообще не существует в природе. А то, что себя за неё выдаёт - просто какие-то самозванцы без рода, без племени. Очень удобно. Особенно когда вмешиваешься в колониальные дела конкурентов. Отжимаешь нефтяные месторождения. Берёшь под контроль стратегические участки. Отвоёвываешь выгодные делянки. Ну, ты понимаешь, где-то там, в далёких банановых республиках, где нашего присутствия вроде как нет. Хотя оно и есть.
  Когда дело пошло и развернулось во всю ширь, когда скрывать существование подобных корпораций стало невозможно, власти остановились перед непростой дилеммой. Казалось бы, пришла пора разрешить наёмничество законодательно. Ведь шила в мешке не утаишь. А зачем запрещать то, что так отлично работает? Однако у этой медальки была и обратная сторона. Ведь разрешив наёмничество, государство позволит своим гражданам наниматься в зарубежные ЧВК, что, как ты понимаешь, недопустимо. Да-да, можно было бы хитро вывернуть формулировку, указав, что разрешено наниматься только в отечественные ЧВК, но и тут кроется подводный камень, размером с Рипл Рок. Получится, что все доморощенные князьки, атаманы и халифы, которые доселе довольствовались всего лишь личными ЧОПами, неплохо играющими в защите, но не приспособленными к серьёзному нападению, получат в распоряжение персональных штурмовиков, с которыми, если что, проблем не оберёшься. Там и до гражданской войны недалеко. Это уже не ЧОП, у которого предел возможностей - это рейдерский захват чужого бизнеса. Это маленькая, боеспособная армия. Которую уже с наскоку не одолеешь. Вот поэтому, к статье Уголовного Кодекса всего лишь сделали хитрое дополнение, согласно которому, участие в частных военных корпорациях по-прежнему запрещено, если это не частная военная корпорация 'Валькирия'. Раньше она по-другому называлась. Но это не важно. Таким образом, ЧВК господина Хорошёва официально вывели из тени - на официальный уровень. Ну а дальше, сам помнишь. Реклама, восхваление. Оды необычайной эффективности данному виду военизированных подразделений. Мол, уделывают обычные вооружённые силы, по всем параметрам: выучкой, подготовкой, мотивацией, оборудованием. И вообще. Оружие победы. Ни дать, ни взять. Дошло до того, что частников начали на полном серьёзе сравнивать с контрактниками. Мол, чего вы напрягаетесь, граждане? Посмотрите: и там, и там служат за деньги. Но застенчиво умалчивали тот факт, что контрактники-то служат государству, а частники - какому-то мутному дядьке, который сегодня, слава богу, стоит за государство, а вот завтра... Завтра неизвестно, куда и на кого он решит направить своих верных штурмовиков.
  Но это всё преамбула. Тебя же интересует, откуда взялись 'Горгонопсы'? А взялись они оттуда же, откуда и все остальные: 'Коловраты', 'Николаевцы', 'Яриловы дети', 'Клинки Богородицы' и 'Легион Люцифера'. Когда 'Валькирия' стала слишком большой и знаменитой, она начала постепенно терять внешнее отличие от обычных вооружённых сил. По сути, в стране образовалось две армии: государственная и частная. Чувствуя свою растущую силу и влияние, Хорошёв начал требовать от государства всё больше и больше снабжения и финансирования своей военной корпорации. Мол, мы стараемся, воюем за вас, а вам что - жалко оказать нам поддержку? Получилось отлично. Армия, принадлежащая Хорошёву, практически полностью перешла на госфинансирование и бесплатное снабжение со складов Министерства Обороны. Но, вместе с этим, она лишилась своего главного преимущества. Того самого, когда 'взятки гладки'. То есть, пасти свои неофициальные делянки, и отжимать себе новые в банановых колониях стало совсем не комильфо. Слишком звучное имя. И неприятных предъяв полетело всё больше и больше. Не в адрес Хорошёва, разумеется. Ему-то от этого ни жарко, ни холодно. А на самого государя! Дескать, ваша 'Валькирия' совсем уже берега потеряла. В открытую беспределит. Так дела не делаются.
  Пришлось выкручиваться.
  Вот тогда-то, от 'Валькирии' и начали отшелушиваться всякие 'дочки'. Филиалы, работающие вроде как под её эгидой, но, вместе с тем, индивидуально, на свой страх и риск. Если 'дочка' где-то обосрётся - то это сугубо её, дочкины, проблемы. А 'Валькирии' этого не касается. Она такая вся в белом, красивая, гордо стоит наверху.
  Спустя какое-то время, таких филиалов развелось как собак нерезаных. Особенно сильно на это повлияло открытие Запределья.
  
  -Не вижу взаимосвязи, -перебил его я.
  
  -А она есть, -улыбнулся Диман. -Изначально, ООН признала Запределье демилитаризованной зоной. Чтобы никакого оружия туда не тащили. Но кого это остановило? А уж когда в Запределье обнаружили монстров, то главные заинтересованные лица, наверное, в присядку отплясывали от счастья. Это ж надо, такое счастье на них свалилось! Можно официально отправлять в Запределье вооружённые подразделения. Разумеется, сугубо для охраны беззащитных учёных и исследователей. Для чего же ещё-то? Но ты уж мне поверь. На монстров им было насрать. Подумаешь, сожрут какого-то никому не нужного простолюдина. Кому он нужен? А вот присутствие в Запределье чужих вооружённых бойцов - это уже проблема, которую необходимо контролировать... Своими собственными вооружёнными бойцами. Понимаешь? Запределье - это новый Клондайк. Эльдорадо. Это чудодейственное спасение для подыхающей мировой экономики. Но утопающих слишком много, а спасательные круги ограничены. Поэтому нужно отвоёвывать перспективные куски заранее. И никого на них не допускать.
  
  -Вон оно что... Я об этом не думал. Считал, что они действительно помогают нашим ребятам там. Шугают тварей. А они вон как... Но из-за чего же Иностранцев поссорился с Хорошёвым?
  
  -По идеологическим убеждениям. Иностранцев был с Хорошёвым начиная с самого основания ЧВК 'Валькирия'. До этого он был офицером спецназа ГРУ. Прошёл огонь и воду. Человек, безусловно, преданный государству. Однако и не без тараканов в голове. Дело в том, что были у Иностранцева... Скажем так... Чудачества. Милые такие. С коричневым уклоном. Он конечно этого шибко не афишировал, но и в тайне держать не пытался. Всячески, время от времени, демонстрировал свои увлечения сомнительными идейками. То наколочкой с подозрительным орликом сверкнёт, то флажок специфический у себя в комнате повесит. В общем, несмотря на все свои заслуги и полное уважение со стороны коллег и командования, Иностранцеву приходилось время от времени выслушивать осторожные замечания по поводу своей не вполне общепризнанной формы патриотизма. И хотя данный персонаж руку не вскидывал, и не толкал речей о расовой чистоте, фоточки в Интернете говорили сами за себя. Ну не мог он удержаться, чтобы не блеснуть своей скандинаво-арийской сущностью. По мнению подобных людей, славяне - это именно скандинаво-арийцы, избранные сверхчеловеки. У них в головах, Один прекрасно уживается с Христом, а православный крест - с кольцом Тора.
  В общем, сам понимаешь, что подобные заскоки мягко говоря пятнали безупречную репутацию наших вооружённых сил. Если бы Иностранцев не вылезал со своим коричневатым неоязычеством дальше собственной квартиры, ему бы никто и слова не сказал. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится. Но нет же. Его так и надирало время от времени блеснуть какой-то новой атрибутикой, на которую немедленно набрасывались коварные журналисты, словно мухи на говно. И в очередной раз, какой-нибудь популярный блогер срывал покровы с 'неонациста' Иностранцева. Помнится, однажды, какой-то весьма эмоциональный журналюга обозначил его эпитетом 'лысый каратель', что, по неофициальным данным, самому Иностранцеву очень понравилось.
  Тем не менее, подобные тёмные пятна сказывались на карьере нашего героя не самым лучшим образом. И вскоре стало понятно, что его со дня на день должны будут вежливо попросить отправиться на заслуженный отдых. Именно в этот момент на него и вышел Хорошёв, который искал себе именно такого человека. Не обременённого излишними морально-этическими принципами, с армией скелетов в шкафу, и при этом - профессионала высочайшего уровня, коим Иностранцев и был. Уговаривать его долго не пришлось. Деньги, которые предложил Хорошёв, на прежней работе Иностранцеву даже не снились. Но и требования были серьёзными. Иностранцев должен был фактически с нуля организовать эффективное, полностью боеспособное подразделение, которое может выполнять задачи любой сложности, в любых условиях и в любой точке земного шара. И Иностранцев с задачей успешно справился. Так появилась ЧВК 'Валькирия', которую он и возглавил, в качестве боевого командира.
  Возглавлял он её очень долго, пока однажды не разошёлся во мнениях со своим шефом. Это произошло, когда Хорошёв решил вербовать добровольцев из психиатрических лечебниц.
  
  -Да, помню, было такое! -откликнулся я.
  
  В памяти тут же всплыли старые ролики из Интернета, которые поначалу называли 'фэйками', но затем их реальность подтвердилась.
  Тогда Хорошёв лично ездил по психушкам и агитировал пациентов вступать в ряды его военной корпорации. Он обещал, что люди, принявшие его предложение, будут выписаны из больницы с диагнозом 'здоров', и, выполнив возложенную на них миссию, вернутся в общество как полноценные граждане, которым даже разрешат получать водительские удостоверения и приобретать огнестрельное оружие. Из всех медицинских баз и реестров они будут исключены.
  Разумеется, принимали не всех. Полных неадекватов, маньяков, буйных психопатов и суицидников не принимали. Предпочтения отдавались дебилам, шизофреникам, алкоголикам, аутистам и олигофренам.
  А 'особой миссией', о которой говорил Хорошёв, являлась работа в определённых уголках Запределья. Там, где обычный, здоровый разум просто не выдерживал долгой работы. В отличие от деформированного разума душевнобольных.
  
  Новость эта тогда вызвала бурную реакцию в обществе. И властям пришлось подключать всю мощь своего пропагандистского аппарата, чтобы объяснить ситуацию и успокоить волнения.
  Я помню, как в одной передаче на главном канале, лично глава национальной службы новостей, с придыханием и надрывом говорила, - 'вы что, хотите, чтобы вместо людей, которые и так больны, туда отправились ваши совершенно здоровые дети, братья, мужья, отцы?! Вы этого хотите?! А мы этого не хотим! Поэтому мы позволили людям, страдающим психическими заболеваниями, взять н себя эту героическую ответственность. Доказать всей стране, что они вовсе не являются неполноценными! Что они - такие же патриоты, готовые на подвиг ради своих здоровых сограждан и их детей!' Выступление директрисы убедило народ. Страсти быстро улеглись. Действительно, никто не хотел, чтобы вместо каких-то там убогих психов и алкашей, в Запределье отправляли их самих, или их дорогих мужчин.
  
  -Население убедить удалось, -вслух продолжил мою мысль Диман. -А вот Иностранцева - нет. Он был в корне против того, чтобы в 'Валькирию' набирали людей из дурки. Как только Хорошёв его не убеждал. Говорил, что все эти речуги про 'новую жизнь', и про избавление от диагноза - просто пыль в глаза. На самом деле никто не собирается признавать больных - здоровыми. И в то же время, никто никого не обманывает. Просто эти люди из Запределья всё равно уже не вернутся. Так почему бы их не мотивировать подобным эффективным образом? В конце концов, насильно туда никого не тянут. Решение сугубо добровольное. И одобряется только в случае того, что диагноз добровольца позволяет ему его принимать. Это во-первых. А во-вторых, набор подобного контингента будет производиться не в обычные боевые отряды 'Валькирии'. Вместо этого, из них будет сформирована отдельная спецкогорта, которой будут управлять люди, имеющие психиатрическое образование.
  Но все эти убеждения Иностранцева не устраивали. Набор во вверенную ему армию умственно неполноценных представителей, шёл в разрез с его ницшеанскими убеждениями. Он пытался переубедить шефа. Говорил, что раз уж без психов в этой работе действительно не обойтись, то пусть ими занимаются гражданские ведомства. Например, научные институты, которые и будут гонять их по Запределью как лабораторных мышей, с целью изучения. Зачем набирать психов именно в военную организацию?
  Иностранцев, в отличие от Хорошёва, не понимал, что так государство поступить не могло. Одно дело, когда гражданин получает достойную, оплачиваемую работу в частной компании, как солдат и патриот. И совсем другое - когда этого человека использует жестокое государство, ставя на нём бесчеловечные опыты. Пусть и на добровольной основе. Как говорится, почувствуйте разницу.
  Тем не менее, Иностранцев был непреклонен. В итоге он поставил ультиматум. Либо он, либо психи в 'Валькирии'. Хорошёв встал перед непростым выбором. Но ему заранее было понятно, как поступить. Использование неполноценного контингента открывало для корпорации новые, невероятно выгодные перспективы. Сокращение расходов, значительное увеличение прибылей. Да и утилизация ущербной, бесполезной человеческой массы, сидящей на халявном содержании государства, вовсе не будет лишней. Значит можно требовать новых субсидий и госфинансирования. Как от этого отказаться? Что же до Иностранцева - он уже выполнил свою задачу сполна, и более Хорошёв в нём не нуждался. Далее он мог бы спокойно справиться и без него. Вот таким образом их пути и разошлись.
   Но было бы наивно считать, что прожжённый разведчик Иностранцев не предугадывал подобного развития ситуации и не просчитывал варианты своего возможного отхода. Нет, он был не из тех, кто, получив расчёт, спокойно отправится на пенсию, доживать свой век в семейном уюте. Его слишком затянула эта жизнь и эта власть, расставаться с которой он не желал. Как и не желал оставлять преданных лично ему бойцов, которых у него к тому времени набиралось уже на собственную роту. Короче, уходить из бизнеса Иностранцев отказался, и сообщил, что раз Хорошёв в его услугах больше не нуждается, значит теперь он сам-по-себе.
  Надо сказать, что за время своей работы в 'Валькирии', Иностранцев времени зря не терял. Да, он был до конца предан Хорошёву, и выполнял контракт от точки - до точки. Поперёк хозяина, до вышеуказанного эпизода, он ни разу не шёл. Но и о себе не забывал, постепенно обрастая новыми связями, личными схронами и счетами в банках. В итоге, к тому моменту, когда Хорошёв отправил его в отставку, Иностранцев уже сам имел всё необходимое для содержания собственной, вполне укомплектованной и сработанной ЧВК, состоявшей из самых опытных и бывалых ветеранов 'Валькирии'.
  Разумеется, Иностранцев понимал, что развернуться ему не дадут, поскольку его личная армия не является частью разрешённой монополии. Да и Хорошёв ни за что не позволил бы ему устроиться под своей франшизой. Слишком уж опасный это был конкурент. Поэтому, Валерий Дмитриевич сделал ход конём, и ушёл туда, где законы нашей страны никакой силы не имеют. В Запределье.
  Ему уже приходилось работать там, и довольно часто. Поэтому он заранее подобрал местечко для организации своей будущей базы. До сих пор никто толком не знает, где оно находится. И как только его обнаруживают, Запределье меняется, и база опять исчезает в неизвестном направлении. А вот люди Иностранцева как-то научились ориентироваться в это чехарде. Они всегда появляются там, где нужно. И с радостью берутся за работу, которую никто другой выполнять не готов. Ну и платят им соответственно. В 'Валькирии' таких заработков даже и близко нет. Понятно, что Хорошёву подобное соседство стоит поперёк горла, но Иностранцев ведёт себя мудро и не нарывается. Сидит себе спокойно в Запределье, и бывшего босса не напрягает.
  
  -Да-а... -протянул я, дослушав его рассказ. -Вот оно, оказывается, как... Но почему именно 'Горгонопсы'? Откуда такое название? Что оно означает? И почему Иностранцева называют так странно - 'Иностранцевией'? Как-то не вполне солидно для такого человека, как мне кажется. Издевательски даже.
  
  -Ну это тебе так кажется, что не солидно, -ответил Диман. -Потому что ты не в теме. Кликуха эта появилась ещё задолго до раскола. Когда Дмитрич возглавлял 'Валькирию'. Он всегда отличался суровым нравом. Попусту не жестил, но когда кто-то косячил, то спуску ему не давал. Был у него один боец - весельчак. Как только Иностранцев устроит кому-то разгон, этот подшучивает - 'опять наша Иностранцевия на охоту вышла', 'кого сегодня Иностранцевия порвала?' Остальные ребята, как это обычно водится, быстро 'подхватили волну' и вскоре начальника, за глаза, так начали называть буквально все. Ну и, как водится, рано или поздно, всё тайное становится явным. И Иностранцев узнал, как его величают подчинённые. Узнал и взбесился, разумеется. Связываться с ним никто не хотел, поэтому товарищи быстренько сдали шутника со всеми потрохами. Казалось бы, всё, конец ему. Дошутился. Но нет. Всё закончилось крайне непредсказуемо.
  Иностранцев вызвал виновника к себе и спросил, сохраняя предельную выдержку, мол, что за дела? По-твоему, твой командир - баба? Ну, понятно, 'иностранцевия' ведь женского рода. Парень, увидев налитые кровью глаза начальника, тут же жиденько обделался, и, на всякий случай распрощавшись с жизнью, выложил всё как на духу. Объяснил, что раньше он работал в университете, в качестве рабочего. И ездил в экспедиции на Северную Двину, где учёные-палеонтологи раскапывали разных древних тварей, живших ещё до динозавров. Среди них и была найдена эта самая иностранцевия. Которую назвали в честь другого Иностранцева. Учёного. В общем, работая на раскопках, по стопам Амалицкого и Ефремова, этот парнишка тоже нахватался всяких научных названий, которые впоследствии часто употреблял в дело и не в дело.
  -Значит ты хочешь сказать, что я похож на динозавра? -уже менее сурово, но всё ещё сердито подвёл итог Дмитрич.
  -Нет! Что Вы! Иностранцевия - это не динозавр! Это совсем другое!
  -И что же, другое? -в голосе командира впервые зазвучал интерес.
  Обрадовавшись, что теперь его, скорее всего, не забьют молотком в подвале, бывший палеонтолог рассказал про иностранцевий всё, что знал. Что они жили на Земле 255 миллионов лет назад, ещё в палеозойскую эру. И что были они самыми крупными и самыми свирепыми наземными хищниками того времени. Как тираннозавр в мезозое.
  Тираннозавров Иностранцев уже знал, поэтому сравнение ему польстило, и он продолжил задавать вопросы, желая выяснить всё по максимуму об этом новом для него существе. Когда же боец показал ему картинку, изображавшую иностранцевию, произошло то, чего никто не мог ожидать.
  Командир 'Валькирии' был просто покорён видом этой твари. Особенно ему понравились её клыки и свирепый взгляд. А ещё то, что он одна могла легко навалять любому, кто в те времена бегал, прыгал и ползал по матушке-земле. Круче иностранцевии, в палеозое были только обрывы, яйца и сам Господь Бог.
  Про то, что в морях той эпохи обитал кое-кто посерьёзнее, хитрый палеонтолог своему шефу не упомянул. Поэтому, беспощадная иностранцевия и покорила того без остатка. Ей просто не было равных. И Дмитрич реально возбудился, осознавая, что его сопоставили с этим безраздельно доминирующим сверххищником. Теперь он хотел знать про иностранцевий всё. Вообще всё.
  Существует одна байка. Не знаю уж, правда, или нет. Но поговаривают, будто бы вскоре после разговора со своим подчинённым, Иностранцев отправился в московский палеонтологический музей, нашёл там скелет иностранцевии, и простоял возле него около шести часов. И ему было по фигу на остальных посетителей, на экскурсионные группы, и на все остальные экспонаты. Он просто стоял и пялился на иностранцевию, словно заворожённый. Сотрудники музея уже начали подумывать - не вызвать ли им охрану. Ну не может нормальный человек, вот так, стоять часами на одном месте, разглядывая один и тот же предмет. Однако, Иностранцев вдруг резко развернулся и просто ушёл. Видимо, насмотрелся досыта.
  
  -Н-да. Похоже на какой-то серьёзный заскок, -усмехнулся я. -Иностранцев был против психов в своих рядах, а сам, судя по всему, точно такой же шиз.
  -Не исключено, -пожал плечами Диман. -Говорят, что, участвуя в боевых действиях, Дмитрич был ранен в голову. Или же контужен. Версии разнятся. Но как бы там ни было, что подобные травмы способны со временем вызывать похожие сдвиги по фазе. Этим, в принципе, и можно объяснить одержимость Дмитрича иностранцевиями.
  -Мне уже самому стало интересно узнать про них побольше, -признался я. -Если честно, я про них вообще ничего не знал. Конечно же, я знал про динозавров. И довольно много чего. Знал про рыб, выбравшихся на сушу, про амфибий. А вот про то, что было между ними и динозаврами - как-то упустил. Может ты мне про это расскажешь? Хотя бы в общих чертах.
  -Да я, в общем-то, тоже в этом деле не особый специалист. В детстве немного увлекался палеонтологией. Да и только.
  -Всё равно ты знаешь явно больше моего. Просто любопытно, чем эти существа так очаровали бывшего ГРУшника.
  
  Диман потянулся, хрустнул шеей, и начал рассказывать.
  
  -Иностранцевии жили в пермском периоде. Это последний период палеозойской эры. Раньше их считали рептилиями, но потом изучили получше, и решили, что это не так. И что это на самом деле парарептилии. Совершенно независимый класс живых существ.
  
  -Они довольно похожи на ящеров, -произнёс я.
  -Потому что это ящеры и есть. Вот только не пресмыкающиеся. Да, это возможно звучит странно. Мы привыкли думать, что ящер может быть только рептилией. Тем не менее, когда-то жили ящеры, которые рептилиями не являлись. Это были первые синапсиды.
  -Кто?
  
  Диман засмеялся, увидев мою сосредоточенную физиономию, когда я споткнулся об первое же мудрёное определение.
  -Как бы объяснить попроще, чтобы не взорвать твои несчастные мозги? Смотри. В какой-то момент, биологи, ломающие голову над классификацией позвоночных, пришли к выводу, что нужно разделить их всех по количеству дырок в черепе. Оказалось, что есть всего три группы черепов, у каждой из которых имеется одинаковое количество отверстий. И вот, получилось, что рептилии принадлежат к диапсидам. К ним же относятся и птицы, потому что они произошли от динозавров. А мы с тобой - синапсиды. Как и все остальные млекопитающие.
  -Выходит, что млекопитающие произошли из этих? Любимиц Валерия Иностранцева?
  -Не совсем из этих, но-о... Иностранцевий можно считать близкой роднёй нашим предкам. Вообще, синапсиды существовали и до них. В том числе и очень брутальные. Всякие там диметродоны, например. Те вообще не отличались от ящериц, хотя, как доказали учёные, были ближе к амфибиям, поскольку от них и произошли. Ну а всякие зверозубые ящеры - это уже более поздняя и более продвинутая и прогрессивная ветвь наземных организмов. У них появились чувствительные усы, потовые железы, живорождение и даже примитивный аналог грудного вскармливания. Что и послужило впоследствии появлению настоящих млекопитающих. Впрочем, появятся они ещё не скоро. Спустя десятки миллионов лет. Уже в мезозое. И вообще речь не про них. Ты ведь про иностранцевий хотел узнать? Иностранцевии принадлежали к подотряду горгонопсов...
  
  -Ах во-от откуда это название! -всплеснул я руками. -Ну теперь понятно!
  
  -Ну да, ну да, -кивнул Диман. -Вообще, горгонопсов существовало довольно много. Это были хищники, которые выглядели примерно одинаково. Вот только иностранцевия была из них самой большой. Крупнейший экземпляр достигал почти четырех метров. В общем, был размером с небольшую легковушку. И понятное дело, что ураганили эти твари на Земле так, что мало не казалось вообще никому.
  Разумеется, если бы иностранцевия жила в наши дни, она бы показалась нам жутко примитивной и тупой. Но в те далёкие времена - это была невероятно прокачанная машина для убийств, равных которой не было. Если бы ты встретился с ней раз на раз, то шансов у тебя, скорее всего, не осталось бы никаких, даже учитывая всю её первобытную примитивность.
  В общем, что ни говори, а факт того, что иностранцевии наводили шороху в пермском периоде, был очевиден. Но не только это понравилось Дмитричу. Были и другие факторы. Один из них я тебе уже назвал. Это принадлежность иностранцевий к синапсидам, что роднит её вовсе не с динозаврами, а с людьми. Иностранцев тут же сделал вывод, что это предок, которого мы заслужили. И ему было абсолютно по барабану, что мы не потомки иностранцевий, и что наши непосредственные предки были мелкие, невзрачные, и огребали от горгонопсов по полной программе. Как в последствии и от динозавров. Хорошенький был родственничек! Не истребивший наших парпрапращуров только потому, что сам скоропостижно вымер от очередного катаклизма.
  Но, понятное дело, таким как Дмитрич на это положить. Ведь 'учёные всё врут'. И у людей просто не могло быть отстойных предков. Вот иностранцевия - это да. Это круто. Есть чем гордиться!
  Вторым важным аспектом являлось то, что иностранцевий нашли ни где-нибудь, а в нашей стране.
  
  -А причём тут это? -удивился я.
  
  -Ну это для нас с тобой не причём. А Иностранцев мыслит по-другому. Нашли у нас - значит наше! Видишь, как всё сходится? Предок-синапсид, который когда-то жил на нашей территории! Не где-нибудь, на бездуховном Западе, а у нас, в посконных землях! Не знаю, говорили ли Дмитричу, что иностранцевий находили ещё и в Африке? И вообще, все люди, включая наших предков - тоже пришли из Африки. Я уже молчу про всякие там движения тектонических плит. И про то, что во времена иностранцевий нашей страны не было и в помине. Даже материков, как сейчас, не было. А была одна единственная Пангея, которая потом развалилась на Лавразию и Гондвану. Нет. Все эти 'мелочи' уже как-то не волновали Дмитрича. Иностранцевия - наш земляк и точка. Зато как хорошо сложилась в его голове новая теория Величия нашей расы. Заметь, даже не человечества в целом, а именно нашей, славянской нации!
  У них ведь, обычно, как? С одной стороны - жёсткое православие, а с другой - всякая псевдоисторическая конспирология, о прибытии с Сириуса, о великой Арктиде, Гиперборее и прочей Шамбале. Таков принцип единства и борьбы противоположностей. Ведь если опираться только на религию, волей-неволей возникает много нехороших вопросов, среди которых одним из основных является еврейский. Евреи же не славяне. И вообще - доверять им нельзя. Они всё придумали, оболгали и вывернули наизнанку с пользой для себя. Поэтому к их основополагающим иудейским догматам следует относиться с большой осторожностью. Но и отрываться от христианских истин тоже нельзя. Поскольку доморощенное неоязычество обладает ещё меньшим практическим потенциалом. И безответных вопросов вызывает на порядок больше. Вот и приходилось как-то крутиться в этой путанице, мешая в один чан Иисуса, Тора и Перуна. Когда мы считаемся православными, но сжигаем чучело на Масленицу, отрицаем норманнскую теорию, но мним себя потомками варягов, разрисовываясь рунами. Типичная шизофазия. Что угодно, лишь бы подальше отодвинуться от неудобной теории Дарвина и археологических доказательств.
  
  -Ну а сам-то ты к чему склоняешься, Диман?
  -Я? Я, Лёша, склоняюсь к науке. Мне достаточно посмотреть на этапы развития эмбриона, чтобы получить подтверждение истинности эволюционной теории. Ведь перед моими глазами последовательно появляются те самые рыбки, потом ящерки, потом обезьянки и, наконец, человечки. Нет, Лёха, что ни говори, а в длительной, последовательной эволюции нашего тела я ни капельки не сомневаюсь.
  Вот разум... Тут уже посложнее. Возник ли он сам, под действием мозговых трансформаций и условий окружающей среды? Или же был кем-то внедрён в наши тела искусственно? Не знаю. Но у науки, по крайней мере, есть важное преимущество перед тварной теорией. Наука крайне логична. И даже когда не может что-то сразу доказать, она хотя бы подводит искателя истины к нужному направлению.
  Если разум возник в следствие определённого положения нейронов в мозгу, к которому привела обычная эволюция этого самого мозга, то хоть мы и не получили прямого ответа на свой вопрос, зато теперь знаем, что конкретно нам нужно изучать, чтобы к этому ответу наконец-то прийти. А что насчёт тварной теории? Не важно, Бог создал человека, или же более высокоразвитые инопланетяне. Какая разница? В любом случае мы останавливаемся перед вопросом - кто же тогда создал Бога, или этих самых инопланетян? Кто их самих наделил разумом? И ответа на этот вопрос мы уже точно не получим. Потому что он каскадно зацикливается. Получается, что Богу дал разум другой бог. А другому богу, соответственно, другой. И так до бесконечности. Поэтому церковники нашли изящный выход из положения, заявив, что Бог - непостижим. Он просто есть и всё. И был всегда. А как появился - не спрашивайте, потому что совопросничать очень грешно.
  Теорию же Дарвина принято ненавидеть именно потому, что она, унижает человеческое честолюбие. Ну как можно смириться с тем, что люди произошли от обезьяны? От крикливой, блохастой, красножопой мартышки. Это же отвратительно. И это ещё не всё! Казалось бы, что может быть ещё хуже? Но оказывается, вполне себе может. Ведь сама-то обезьяна, от кого произошла? От каких-то мышей! Ну что за гадость? А мыши эти произошли от каких-то ящериц. А ящерицы - от жаб. А жабы - от рыб. А рыбы - от водорослей! Как говорится - 'здрастье, приехали'! Ну какому высокоинтеллектуальному, благородному эстету придётся по душе такой расклад? Он просто кушать не сможет, осознавая, что его далёкий предок прыгал по веткам, прятался в норах и квакал в болоте.
  
  Я рассмеялся. Диман тоже.
  -Ну-у, что касается меня, то мне это как-то вообще безразлично, -утерев выступившую слезу, признался я. -Какая разница, кто там жил задолго до нас, в дремучие века? Я даже про своего прапрадедушку вообще ничего не знаю. И нормально. Жить мне это совсем не мешает.
  
  -А вот мне это не безразлично, -голос Димана стал серьёзным. -Но не с позиции высоколобых снобов, мнящих себя пупами земли. Нет. Мне очень важно понимать то, что было до нас. Знаешь, почему? Хм-м...
  Ты очень метко сказал, Лёха, про своего прапрадедушку. Я, так же, как и ты, ни черта не знаю про своих предков, живших ранее предыдущего века. И от этого меня оторопь берёт, когда я представляю, что это - всего лишь капля в море. Да нет. Не капля. Атом. Ведь если выстроить всех моих предков в ряд, начиная от какой-нибудь кембрийской радиолярии, и заканчивая моим папашей... Какая длинная очередь получится! Наверное, всей жизни не хватит, чтобы пройти её пешком от начала и до конца. Это же миллионы поколений! И увы, к великому разочарованию таких как Иностранцев, там не будет ни одного серьёзного суперхищника. Ну разве что ихтиостега - одна из первых амфибий. Да и то, если задуматься, ихтиостега была такой крутой только потому, что ни одного позвоночного кроме неё на суше тогда не обитало. Лишь насекомые и членистоногие, с которыми она расправлялась одним махом. А ведь если задуматься, то ихтиостегу, и её предка - двоякодышащую рыбу тиктаалика на сушу выгнало отнюдь не праздное любопытство. Просто в воде тогда водился кое-кто поопаснее их. Кто-то такой, с кем конкурировать было бессмысленно, и благоразумнее было бежать. Просто бежать от него в совершенно иную среду...
  Не важно, что выгнало нашего предка из воды, Лёха. Важно, что он выжил. А выжил он только потому, что приспосабливался. И так все. Все без исключения наши пращуры, вплоть до первого хомо сапиенса. Они изобрели лёгкие, ноги, теплокровность, плацентарность, и наконец - разум. Всё это - череда последовательных приобретений ради одной единственной цели - выживания. Когда на Земле господствовали свирепые диметродоны с огромными парусами на спинах, наш предок - примитивный сфенакодонт, был похож на неуклюжую ящерицу, у которой не было даже роскошного греющего паруса, как у собратьев-пеликозавров. Когда на Земле наводили свои порядки саблезубые иностранцевии и арктопсы, наш предок - крошечная двиния, похожая на смесь ящерицы и лемминга, пряталась в норах, сидя тише воды, ниже травы, чтобы её не заметили и не сожрали. Потом пришли ужасные ящеры - динозавры. И очередной наш предок - цинодонт, похожий на маленького опоссума, прятался уже от них. Робко выбираясь за пропитанием только по ночам, когда большинство хищных рептилий спало без задних ног. Так появились настоящие млекопитающие, которым пришлось сражаться за выживание в, казалось бы, неравной борьбе с настоящими чудовищами. Чем крупнее становились динозавры - тем мельче становились млекопитающие. И тактика у них была ровно одна - прятаться. Не только от динозавров, гигантских членистоногих и птиц. Но также, от регулярных катаклизмов и спонтанных изменений климата, когда нашу матушку-планету колбасило просто недуром, бросая то в жар, то в холод.
  Под очередной такой замес попали очередные хозяева Земли - динозавры. Им на смену пришли новые боссы - млекопитающие. Казалось бы, можно наконец-то вздохнуть спокойно. Ага. Хрен там плавал! Бывшие собратья наших предков, ощутив невероятное раздолье и полную безопасность, быстренько освоились, вымахали до размеров едва ли не динозавров, и продолжили прессовать плезиаспид - наших с тобой дедушек и бабушек, продолжавших оставаться всё теми же мышами-землеройками. Всякие там креодонты. Эндрюсархи, мегистотерии, и прочая плотоядная сволочь, населявшая кайнозой, продолжали гонять будущих приматов по древним саваннам, пока не загнали их на деревья. Пришлось им превращать свои передние лапы - в руки. А самим - превращаться в обезьян. Для того, чтобы обламывать толстые ветки и хватать тяжёлые камни. Спускаться со спасительных деревьев и пытаться лупить очередных царей природы: смилодонов, пещерных медведей и львов. С переменным успехом. По началу, не в свою пользу. Но с каждым разом всё успешнее и успешнее. И так, пока они не научились пользоваться огнём. Ну а дальше ты сам всё прекрасно знаешь.
  Ты только представь, как долго мы - люди, к этому шли! Сколько жизней до нас было положено. Сколько испытаний выдержано. На какие ухищрение приходилось идти. И в итоге, как видишь, всё окупилось. Окупилось с торицей. Пусть всякие дураки стыдятся далёких предков: обезьян, мышей и ящериц. А я ими горжусь. Ведь именно благодаря их невероятной выносливости, терпению и жажде жизни, Землю наконец-то огласил победный клич человека разумного. Это всё они. Внешне невзрачные и убогие. Маленькие, беспомощные и безобидные существа. С невероятным, чудовищным упорством шли к своей цели на протяжении миллионов лет! Терзавшие их суперхищники повымирали друг за другом, не оставив никакого потомства. А наши предки пережили их всех! Где все эти гиганты, с кровожадными клыками и когтями? Где диметродоны, иностранцевии, тираннозавры, эндрюсархи и смилодоны? Нет их! Исчезли с лица Земли. От их былого величия остались только окаменевшие кости. Потому, что они оказались неприспособленными к капризам природы. И проиграли в эволюционной гонке. Проиграли тем, кого даже не замечали, не воспринимали всерьёз, считали не более чем кормом. Вот ведь ирония, да?
  Именно поэтому мы не должны стыдиться наших предков, а напротив - должны сказать им спасибо за то, что они позволили нам стать теми, кем мы стали.
  
  Диман умолк. Пауза длилась несколько минут, после чего он добавил.
  -Забавно, Лёх... Ведь тех, кто стыдится дарвиновских обезьян, и верит в божественное происхождение человека, почему-то совершенно не смущает тот факт, что бог Яхве слепил первого человека - Адама, просто из куска грязи. Да, да, из самой обычной грязи. А первую женщину - Еву, он смастерил из ошмётка адамовой плоти. Ну, не знаю... Лично я считаю, что по сравнению с грязью, обезьяна в качестве предка выглядит гораздо привлекательнее. Уж чего бы и следовало стыдиться, на мой взгляд, так это того, что люди - это бывшая грязь. Как ты думаешь?
  
  Мы опять рассмеялись.
  После чего, Диман, закончив свою лекцию, поднялся с кровати, и направился к выходу, подбрасывая кубик на руке.
  -Ладно, -сказал он. -Я тебя немного просветил, теперь можно и делом заняться. Пойду, поговорю с Богдашей. Может он меня тоже просветит, по интересующим вопросам.
  -Спасибо, Диман.
  Дверь за ним закрылась.
  
  Оставшись в одиночестве, я задумался. Теперь мне стало ясно, о чём предупреждал меня Михан. Мой сосед действительно был охоч поумничать. Но это меня впервые не раздражало, а даже напротив - радовало. Было видно, что Диман очень эрудирован, в отличие от меня. Но он не кичился своей эрудицией. Он был похож на энциклопедию, которая просто лежит на полке, и не пристаёт к тебе с умными знаниями, а лишь позволяет, время от времени, по желанию, открыть её и полистать. Такой подход мне нравился. И я не завидовал Диману, знающему гораздо больше меня. Наоборот, я радовался такому замечательному соседу, с которым в любой момент можно проконсультироваться по какой-то научной теме. Казалось, что он знает вообще всё. И хоть я понимал, что это, конечно, не так. Всё равно, его знания вызывали у меня уважение.
  
  Ну и конечно, я думал об Иностранцеве. И о наших далёких предках. Мне стало понятно, почему Валерий Дмитриевич 'повернулся' на вымерших парарептилиях. Всю свою непростую жизнь он жил, терзаемый вопросами бытия. Как и я, он не понимал, зачем родился и существует на самом деле. Но я, в отличие от него, просто забил на эту, как мне казалось, дурь. А он, как я понимаю, нет. Его это мучило постоянно. Всякий раз. Когда он крестился в церкви перед иконой, когда набивал на груди орла, он, наверное, думал - 'а зачем?' Понятное дело, что искал заступничества. Ведь даже самый сильный и кровожадный из нас, в любой момент может оказаться в положении, когда ему самому потребуется покровительство более могущественных сил.
  Да и не только об этом он думал. Ведь он воевал всю свою сознательную жизнь. А с кем, и ради чего, он видимо до конца не понимал. Опирался только на обязательства и приказы. Что начальству виднее, куда его гнать. А его дело - выполнять все задачи чётко и беспрекословно. Для чего? Чтобы похвалили, чтобы наградили... Сунули ему под стол ароматную сахарную косточку. 'Грызи, заслужил!' И повесили красивую медальку на ошейник.
  Но все эти похвалы в его адрес: 'герой', 'патриот', 'ветеран' - были всего лишь пустыми словами, от которых в его душе с каждым годом почему-то становится всё холоднее и тоскливее.
  Слава, побрякушки, уважение - всё это тлен. Только деньги имеют значение. Деньги и власть. А власть невозможна без денег, да и много денег не заработать без власти. Вот такая хитрая петля получается.
  
  Но даже власть и деньги теряют смысл перед главным вопросом бытия.
  'Зачем?!'
  
  Животное дерётся до смерти за статус вожака. Животное жрёт от пуза, пока не упадёт без сил. И оно не задаётся вопросом, 'зачем?' Потому, что животным управляет инстинкт. Та самая дарвинская парадигма, основанная на тупом естественном отборе. Чем ты выше в иерархии - тем больше потомства оставишь, чем больше ты жрёшь - тем дольше проживёшь. Вот и вся хитрость.
  Но Иностранцев-то не животное, а человек. И разум, его человеческий разум, никак не мог смириться с тем, что у него нет других путей, кроме как покорное следование животному инстинкту. Нужна была достойная цель. И эту цель ему, вроде бы, давали, в виде служения государю и нации.
  Ему говгорили, что это - спасение его рода от истребления. Великая миссия на Земле. Противостояние вечным силам зла. Часть Божьего Промысла.
  Но это опять всего лишь высокопарные слова. На деле же, Валерий Дмитриевич прекрасно понимал, что за ними кроются обычные, тривиальные задачи по защите, обслуживанию и обогащению тех, на кого он работал. Чтобы их власть и их богатство росли с каждым днём всё больше и больше. А он - всего лишь инструмент в их руках. И его собственная власть, вкупе с нажитым благосостоянием - всего лишь скупой дар хозяев, 'с барского плеча'. Который они могут в любую минуту отобрать у него. Когда им покажется, что он потерял лояльность.
  
  Нет. Служба и вера - это вовсе не основополагающие столпы, на которых должна покоиться его жизнь. Должно быть ещё что-то. Более конкретное. Более значимое. Нужна сопричастность к некой первооснове. Гораздо более трезвой, нежели религиозные легенды и родноверский бред. И вот именно тут Иностранцев вспомнил о теории Дарвина, которую когда-то проходил ещё в советской школе. И от которой отмахнулся в девяностые, когда диалектику заменила метафизика.
  
  Разумеется, он не мог полностью отречься от религии и от заманчивых идей расового превосходства. Поэтому он, каким-то образом, совместил в своей лысой голове этот привычный идеализм с теорией эволюции. И, что самое удивительное, у него это как-то получилось. То, что наши предки правили Землёй ещё задолго до появления динозавров, вызвало в его душе настоящий катарсис, который и расставил всё по своим местам. Объяснив, почему именно ему, Валерию Иностранцеву, выпала честь отстаивать величие предков. Почему именно он является потомком истинных хозяев мира. И сам достоин быть хозяином.
  
  Это конечно же лютая ахинея и чушь. Но его воспалённый разум, жаждущий открытия великой истины, ухватился за неё, как за спасательный круг, и вывел его на новую орбиту первобытного мракобесия.
  Вот, почему он назвал своих людей 'горгонопсами', и создал логотип в виде обожествлённой им твари - прародителя, праотца. По его мнению.
  Идиот.
  Безумный идиот.
  
  Я почувствовал, что постепенно проваливаюсь в дрёму. Уже погружаясь в полубессвязный мыслительный поток, я, с горькой улыбкой, подумал.
  
  А ведь если разобраться, то Диман прав. Стоит только представить, какой путь мы прошли, чтобы стать людьми - это ж просто уму непостижимо. Становится понятно, почему у Иностранцева так снесло крышу, когда он об этом всерьёз задумался.
  Но если так дальше рассуждать, то к чему, в конкретном итоге, мы пришли? Мы - люди. Человечество. Для чего мы стали хозяевами Земли? Как мы распоряжаемся вверенным нам хозяйством? Случайно не так же, как когда-то пресловутые иностранцевии? Причём, в отличие от них - тупых, безмозглых тварей, мы прекрасно отдаём себе отчёт в том, что делаем и как живём. Но всё равно продолжаем жить как они, и стремиться к их первобытным желаниям. Для чего? Чтобы так же, ничего не усвоив и ни к чему не подготовившись, исчезнуть с лица Земли? Неужели для этого наши предки так долго и упорно боролись за право существования на этой планете?
  
  Я невольно провёл параллели с нашей, современно жизнью, неожиданно представив себя не гигантской иностранцевией, а крохотной двинией, сидящей глубоко в норе. Поражённый этим осознанием, уже засыпая, я подвёл интересный итог своим умозаключениям.
  
  А ведь сейчас, по сути, происходит то же самое, что в палеозое и мезозое. Мы, простые смертные, продолжаем так же отчаянно выживать, прячась в норах от хищников. Только теперь эти хищники внешне похожи на нас, как две капли воды. Потому что эта похожесть облегчает им охоту на нас.
  Все эти Иностранцевы, Хорошёвы... Силовики, чиновники, бизнесмены и бандиты. Всё это новые хищники, по сути своей ничем не отличающиеся от вымерших иностранцевий и велоцирапторов. А над ними стоят другие. Всякие министры, депутаты, олигархи. Это уже тираннозавры - исполинские супергиганты. Такие большие, что даже не питаются нами - жалкой мелочью, а просто топчут нас ногами.
  И над всем этим 'Парком юрского периода' возвышается наш государь и другие властители мира сего. Они уже даже не тираннозавры, нет. Они эти... Как их там называли? Брахиозавры? Диплодоки? Ну те, что размером с дом, и с длинной-предлинной шеей. Голова у них торчит высоко-высоко, над деревьями. И видят они далеко-далеко. А нас, вшивую мелюзгу, суетящуюся где-то там внизу, эти титаны даже не замечают. Даже не представляют себе, как мы выглядим. Уж слишком мы мелкие для них. А зачем думать о каких-то мелочах, когда перед тобой простирается такая живописная панорама?
  
  Вот только есть один нюанс.
  
  Чем ты крупнее, сильнее и беспощаднее - тем больше у тебя вероятности не пережить очередного вымирания.
  И всё, что тебе останется - это украшать своими костями очередной палеонтологический музей.
  А те, кого ты всерьёз не воспринимал, переживут и тебя и, всех, кто придут тебе на смену.
  Вот такие дела...
  
  С этой забавной мыслью я наконец-то заснул.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"