Романова Оксана Павловна : другие произведения.

...И, конечно, сокровища!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Старые рассказы о Нордрии. Первая из трех повестей о хождении барда Риона на север.

   Слезы, морозы, кровь, любовь...
   ...И, конечно, сокровища!
  
   ("That's only a statue".
   FAMOUS LAST WORDS)
  
   - Девочки, не ссорьтесь!
  - Стерва крашеная!
  - Злюка, коротышка!
  - Заткнитесь обе!
  Рион, красный от злости, пытался разнять своих приятельниц. Герна старалась выкрутить Альхаре руку, а малышка, в свою очередь, яростно дергала девушку-паладина за длинную косу. Причина ссоры, как обычно, была в том, что Герна пыталась обратить маленькую убийцу в свою веру. Рион неоднократно давал
  себе зарок не вмешиваться в отношения милых дам, однако снова и снова вынужден был разнимать взбешенных девиц, когда они приближались к опасному рубежу. Пока они стояли в трактире "Осиновый вампир", поглазеть на драки двух женщин-воинов сбегались толпы народа. Каждый раз сцена заканчивалась скандалом, причем таинственным образом в него вовлекались все зрители. Когда Риону это осточертело, он увел спутниц в лес. Нынешнее сражение разыгралось близ Ледингарса.
   Было очень холодно. Снег, выпавший в этом году необыкновенно рано, покрылся толстой коркой льда, которая выдерживала даже небольших лосей. Рион с трудом нашел место, где можно было поставить шатер, и пока он занимался заготовкой кольев, девушки пошли за дровами. Тут-то оно и случилось: Герна, поглощенная благочестивыми раздумьями, обронила неуместную фразу, насчет того, что Файнор Возлюбленная не делает различия между своими приверженцами, будь они хоть великанами, хоть карликами. Альхара, которая весьма болезненно воспринимала любые намеки на свой низкий рост, тут же вскипела и стала осыпать Герну разными эпитетами, употребляемыми в низкопробных трактирах в отношении жриц богини любви. Великое счастье заключалось лишь в том, что обе они оставили свое оружие у шатра, рассчитывая быстренько собрать хворосту, и теперь, хотя в ход уже пошли ногти, убить друг друга им было затруднительно.
   Рион прибежал на визг и ругань, заранее зная, что его ожидает. Когда привычные методы убеждения иссякли, он с яростью выдернул из нагрудного кармана костяную флейту и заиграл. Мало-помалу волшебная мелодия проникла в уши драчуний, и они, задыхаясь, остановили бой. Растрепанные, покрасневшие, расцарапанные, они напоминали изображения фурий в корсарских часовнях. Пар валил от них, словно от драконов. Когда под воздействием бардовских чар первоначальный пыл угас, девицы почувствовали холод и придвинулись друг к другу, чтобы накрыться единственным теплым плащом. Заметив это, Рион опустил флейту.
   - Ну?- спросил он.- Наигрались на сегодня? Где дрова, где костер и где наш ужин?
   - Сейчас будет,- без энтузиазма пообещала Герна и, отдав Альхаре плащ, стала подбирать рассыпанный во время драки хворост. Альхара немного поворчала и принялась сбивать нижние сухие ветки с елей.
   За ужином все молчали, косо переглядываясь. Рион обдумывал, не пора ли расстаться с Альхарой, поскольку ее присутствие накаляло атмосферу до невозможности. С другой стороны, девушка оказалась ценным партнером в представлениях - она и Рион жонглировали остро заточенными ножами и кинжалами, а кроме того, Альхара прекрасно ходила по тонкой веревке-паутине и демонстрировала разные трюки с оружием. Оружие было ее единственной любовью, явно взаимной, поскольку не существовало такого средства нападения или защиты, которым Альхара не могла бы воспользоваться. Рион долго не верил этому, пока не увидел, как эта крошка орудует громадным тесаком горного тролля - для барда так и осталось загадкой, как она ухитрилась поднять такую глыбу железа.
   Правда, при этом у Альхары обнаружились полное отсутствие слуха и ужасный вкус: она умудрялась двумя циничными замечаниями отравить любое веселье, а ее анекдоты приводили в смущение даже ледингарских лесничих. Хотя Риона она никогда не критиковала и не отпускала в его адрес колких шуточек - что бы это значило? Герна считала, что в этом кроется некий коварный расчет. Несмотря на то, что паладинский нрав позволял ей терпимо относиться ко всем людям и прочим живым тварям, Альхара стала явным исключением из правила - опять же, к чему бы это?
   - Значит так,- сказал, наконец, Рион.- Я иду на север, а вы обе можете ступать своей дорогой.
   - В чем дело, Рион?- Герна отставила миску с подгоревшей кашей.- Почему я должна уходить?
   - Нет, почему Я должна уходить, кто мне объяснит?- встряла Альхара.- Завели меня в какую-то дикую глушь, а теперь собираетесь бросить? Что же я, одинокая и беззащитная, должна теперь возвращаться в этот дурацкий Ледингарс, где кишмя кишат эльфы и грязное гномьё?
   - Тебе предлагали остаться еще неделю назад,- возразил Рион,- а ты потащилась за мной. Кто же виноват? А что касается тебя, милая Герна, то твоя задача - проповедовать свет Файнор, а там, куда я иду, проповеди слушать некому.
   - Абсурд!- Герна улыбнулась и более спокойно продолжила пережевывать кашу.
   - Рион, север опасен,- попробовала подойти к делу иначе Альхара.- Кто-то же должен заботиться о твоей безопасности.
   - Уж не ты ли? Ты же только что рассказывала нам, как тебе страшно одной возвращаться,- съязвил бард.
   - Одной - может быть, но так нас будет двое,- подмигнула девушка.- Только представь, как мы развернемся без этой... подруги.
   - Нет, такого удовольствия я вам не доставлю,- сказала Герна.- Поскольку я убеждена, что аборигены севера погрязли в неверии, и не желая отпускать двух молодых неопытных путников без божественной опеки, конечно, я пойду с вами, милые мои.
   - Итак, подведем итоги,- вздохнул Рион.- Раз вы обе отказываетесь оставить меня в покое, нам стоит заключить небольшой договор. Никаких ссор, споров и тем более драк, добыча делится поровну, дежурим и моем посуду по-очереди. Идет?
   Девушки переглянулись и кивнули. Потом Герна склонила голову набок и вроде бы между прочим поинтересовалась:
   - Кстати, уж если мы договорились, может быть, ты скажешь, куда мы идем?
   - А я и сам толком не знаю. Я двигаюсь по тропе Мелгайи, так, как об этом говорится в саге. Я хочу достичь Большой Стены Холода и посмотреть, действительно ли через нее можно перебраться.
   - Сага?- скривилась Альхара.- У тебя нет ни карты, ни свидетельства очевидцев. Ты что, веришь в эти детские сказки?
   - Обижаешь,- Рион многозначительно поднял палец.- У меня есть свидетельство самой богини мудрости. Она сказала, что сага правдива, и это главное. Значит, руководствуясь древним текстом, я могу добраться хоть до дворца Нордри.
   - А это кто? Рион и Герна с возмущением уставились на невежу и развели
  руками. Альхара, однако, не смутилась. Она с вызовом выпятила нижнюю губу, и бард понял, что недавнее соглашение находится под угрозой. Поэтому он поспешил просветить спутницу.
   - Господин Нордри - покровитель края под названием Нордрия, в котором мы, собственно, и находимся. Он сделал волшебный меч, который рассекает миры и пространства, и бился им с богами. Потом, правда, Нордри и его братья все оружие передали Ондлилю и за это получили по стране, жители которых считают цвергов богами и покровителями.
   - Ну вот и неправда,- заметила Альхара.- Я вовсе не считаю богами каких-то карликов.
   - Это очень древняя легенда,- пояснила Герна.- С тех пор люди многое забыли; только барды и жрецы хранят в памяти исконные предания.
   - Ладно. Меня больше волнует другой вопрос: а что стало с тем оружием, которое сделали цверги? Небось, боги опять все прибрали к рукам?
   - Нет, на сей раз ты ошибаешься,- девушка-паладин выпрямилась и ровным глубоким голосом, словно читала проповедь, продолжила повествование Риона.- "Ондлиль, видя, какой разрушительной мощью обладает оружие цвергов, не решился оставить его у себя и задумал спрятать его от других богов. Для того он начертал на каждом предмете пять рун забвения и роздал могучим героям из людского и эльфийского народов. Никто из смертных, не наделенных божественным знанием, не может узнать тайных свойств оружия цвергов, и никто из богов, кроме Ондлиля, не может узнать, где скрыто оно, хотя многие не пожалели бы всех сокровищ земных за это знание".
   - Звучит многообещающе,- Альхара облизнулась и вздохнула.- Но такая удача выпадает раз в миллион лет, у меня почти нет шансов. Однажды, помню, был у меня меч по имени Салайна... лезвие тонкое, изящное, форма его была подобна молодому листу одуванчика, и легок он был, словно пух... файери создали этот меч для своей княжны, а я победила ее и потребовала Салайну в качестве выкупа. Княжна предпочла умереть, нежели отдать мне Салайну... я могу ее понять, более чистого оружия я не видела за всю свою жизнь... О, Салайна! Мы долго разговаривали с нею. Она была молода по меркам оружия, но умна и потому быстро обучалась тонкостям боевой науки. Салайна никогда не повторяла ошибок дважды, а практику я обеспечила ей богатую. Думаю, сейчас нет меча, равного Салайне...
   Бард сидел, раскрыв рот от удивления, а рука его непроизвольно перебирала отверстия на флейте, подбирая мелодию для Песни о Салайне. Герна смотрела на свою соперницу с сожалением: она не любила оружия, но принимала его существование как неизбежность. Альхара мечтательно закрыла глаза и томно покачивалась, предаваясь воспоминаниям. В тот момент, когда ее Песнь дошла до кульминационного момента, из глубины леса долетел приглушенный всхлипывающий вой, и девица очнулась. Мгновенно лицо ее нахмурилось и приобрело обычное надменно-злое выражение.
   - Волки! Опять эти гнусные твари, чтоб им пусто было. Дай-ка мне арбалет, я потренируюсь на них немножко.
   Герна передала девушке арбалет, а Рион подбросил в огонь хвороста. Они особенно не волновались, поскольку нападала на них вот уже второй день подряд одна и та же стая, и меткие выстрелы Альхары основательно потрепали волков. Хотя на предложение Риона поджарить волчатины обе девицы презрительно зафыркали, тем не менее единственный плащ уже украшали два хвоста - вчерашние трофеи.
   Волки не спешили подставить под выстрел очередную жертву. Они быстро кружили меж деревьев, старательно избегая открытого пространства; их глаза изредка поблескивали в свете костра. Герна насчитала дюжину волков, и Альхара самонадеянно вытащила из колчана ровно двенадцать стрел. Она воткнула их в землю перед собой как на состязаниях лучников и приподняла арбалет. Короткая перебежка закончилась гибелью для молодого самца - стрела пробила ему череп. Смерть волка послужила сигналом для массированной атаки: разъяренные и распаленные голодом сородичи погибшего бросились на людей. Рион в ответ вскинул руку, и огонь поднялся до человеческого роста, образуя подобие фигуры из пламени и дыма. Несколько волков в ужасе отпрянули, поджав хвосты. Герна огрела подобравшегося к ней хищника горящей головней, и тут же волк упал, пронзенный арбалетной стрелой. Альхара стреляла почти в упор, поэтому стрела пробила навылет грудь животного и глубоко ушла в землю.Еще дважды тренькнула тетива, и волки поспешили в лес, прочь от меткого стрелка.
   - Сколько еще они будут к нам приставать?- подумала вслух слегка запыхавшаяся Альхара.- Впервые вижу таких настырных зверей. Я поняла бы, если бы им удалось ранить кого-нибудь из нас, а так они откровенно идут на смерть, один за другим. Что это значит?
   - Об этом есть упоминание в саге,- радостно откликнулся Рион.- Могу просветить.
   - Только коротко,- потребовала Альхара,- я хочу еще успеть немного поспать.
   - Коротко!- фыркнула Герна.
   - Будь на моем месте кто другой из нашего братства, он бы смертельно обиделся, милочка,- сказал бард.- Поскольку сага о Мелгайе принадлежит к одному из древнейших и сложнейших церемониальных сочинений. Если читать ее по всем правилам и полностью, то представление затянулось бы на неделю...
   - Уоу! А нельзя как-нибудь подрезать?- девушки умоляюще поглядели на Риона, и тот сжалился.
   - Да ну, все можно выразить в прозе и довольно кратко. Только от этого слегка страдает священный смысл.
   - Мы обойдемся без него.
  - Тогда слушайте и не говорите, что не слышали. Лунные эльфы вымирали, и последний их ребенок, Таркай, мог спасти род, женившись на девушке по имени Мелгайя из рода черных эльфов. Она долго пряталась от него под землей, у северных дроу, и Таркай отправился на поиски. В результате он совершил много подвигов и преступлений, а весь его народ превратился в лесное зверье, преимущественно в волков и оленей. Их-то он и повел войной на дроу, чтобы ему выдали Мелгайю. Дело дошло до того, что Таркай напал на дворец богоравного цверга Нордри и едва не победил. Только тогда Нордри отдал ему девушку в жены,
  сопроводив таким проклятием: лунные эльфы-оборотни могут принять истинный облик только тогда, когда на свет появляется новый потомок Таркая и Мелгайи. Сколько родится детей - столько эльфов перестанут быть волками. Так продолжается по сию пору. Но иногда от долгого ожидания они сходят с ума и
  тогда ищут смерти.
   - Ужасно!- констатировала Альхара.- Всегда знала, что у эльфов не все дома.
   - Бедняжки,- вздохнула Герна и с отвращением оторвала волчий воротник.- Надо похоронить их по обряду. А эта Мелгайя просто отвратительна: погубила целый народ, и все ради каких-то дроу. Фи!
   - Наверно, я чересчур сократил песню,- предположил бард.- Видите ли, в оригинале сказано столько нелестных слов в адрес Таркая, что никакой жалости к нему или его эльфам я не испытываю.
   - Стыдно,- попеняла ему девушка-паладин.- Боги достаточно сурово наказали их; человек не должен преумножать чужое горе.
   На что Риону нечего было возразить.
   Утро было туманным, что свидетельствовало об оттепели. Рион бодро шлепал по хрустящим от льда болотным кочкам, насвистывая что-то веселое, а его спутницы, зевая и потягиваясь, тащились следом. Сверившись с картой, нарисованной на обрывке салфетки из "Осинового вампира", бард помахал рукой в сторону солнца:
   - Там мы не пройдем. Нужно забирать на запад. Переберемся через реку возле Старкадской пустоши и дальше двинемся строго на север. При удачном стечении обстоятельств дня за два мы достигнем Деревянного форпоста, а еще через пару дней - и Великой Стены Холода.
   - А где-нибудь по дороге нет деревни? Мне почему-то кажется, что наша одежда не совсем подходит для такого путешествия,- намекнула Альхара.
   - Деревня?- бард нахмурился, мучительно припоминая строки древней песни и свои собственные изыскания.- Да, возле Старкада должна быть деревня Голова, там раньше жили могильщики.
   - Почему могильщики?
   - Потому что Старкад - это земля Мертвых королей, самый большой могильник в наших краях.
   Девушки испустили громкий стон, но холод в конце концов пересилил страх, и они решительно потребовали сделать остановку в Голове.
  
   * * *
   После долгих споров и криков им удалось-таки переправиться на другой берег, утопив только одну сумку. Тонкий лед, кусочки которого густо покрывали поверхность воды, мелодично шуршал и позвякивал. Герна, выливая ледяную кашицу из сапога, посочувствовала местным водяным, если таковые тут имелись, и
  даже Альхара с ней согласилась. До деревни вела разбитая, до хруста промерзшая дорога, вокруг которой торчали голые обгрызенные зайцами кусты бузины. Рион, успокаивая своих чихающих спутниц, расписывал им красоты здешних краев во все времена года, особенно упирая на то, что летом странникам и вовсе не удалось бы добраться до Головы, поскольку Старкад со стороны материка окружали непроходимые болота, населенные гигантскими серыми жабами (девушки брезгливо зафыркали). Зато зимой топи покрывал довольно крепкий лед, а жабы погружались в спячку, и, как гласит Песнь о Мелгайе, начинался сезон большой болотной охоты. Что это такое, Риону пока не удалось выяснить, но по некоторым намекам бард сделал вывод, что Болотная охота связана с местными обрядами полнолуния.
   - Так и думала,- пробормотала Альхара.- Эти могильщики питаются лягушками. Забивают их сонных, потом вялят мясо и едят всю зиму. Да еще, небось, с корсарами торгуют. Фу!
   - Говорят, это не так плохо,- борясь с тошнотой, возразила Герна - просто для того, чтобы возразить.
   - Я ел лягушек!- заявил Рион.- И мне понравилось.
   Тут девушки возмущенно набросились на него с советами и нравоучениями, и бард понял, что нашел благодатную тему. Так в поучительных беседах они добрались до болот, где разговоры приняли несколько отрывистый характер, поскольку пришлось перепрыгивать с кочки на кочку, затем вспыхнули с новой силой, когда Альхара наткнулась на вмерзшую в рыжий болотный лед дохлую жабу. Через некоторое время трясина перешла в ровное поле, покрытое редким серым снегом, из-под которого пробивались короткие обломанные сухие камышины. За полем темнела полоса голого леса. Продравшись через ломкие сети ветвей, путники наконец увидели деревню - шесть больших деревянных домов, обнесенных кривым частоколом. Каждый из домов, как это было принято на севере Нордрии, состоял на самом деле из нескольких крошечных строений и дворика под одной крышей - так селяне оберегали себя и свою скотину от лютого зимнего холода. Короткие трубы извергали плотный белый дым, который стелился по крышам, и это радовало усталых пришельцев, ибо говорило о наличие тепла, еды и общества.
   Рион вытащил из-за пазухи флейту, озабоченно принялся протирать ее мягкой сухой тряпочкой и пробовать на звук. Герна быстро переплела косу и почистила тунику, а ее маленькая соперница нырнула в суму за кинжалами.
   - Предлагаю начать с чего-нибудь простенького, типа "Хожденья за похлебкой",- сказал Рион.
   - Пошловато,- сморщилась Герна.
   - В самый раз,- тут же возразила Альхара.
   И они направились к деревне, жонглируя, играя и распевая во все горло великую песню примерно такого содержания:
   "Однажды голоден я был,
   Тир-ла-ла, это дело!
   Похлебку я себе сварил,
   Но только ложку запустил,
   Как миска улетела.
   За ней я в горы побежал,
   Тир-ла-ла, вот так штука!
   Ее три года я искал
   И так страдал и голодал,
   Разлука ты, разлука!..."
   Дальше в том же духе.
   Из ближайшего дома выскочил тощий подросток и был тут же втащен обратно чьей-то мощной рукой. Ставни потихоньку приоткрывались, за толстыми слюдяными окнами мелькали какие-то лица. Риону была знакома такая публика - он не раз выступал в глухих забытых богами и правителями селениях; но для Альхары, которая только что приобщилась к великому ремеслу барда, да к тому же обладала крайне вспыльчивым нравом, такой холодно-настороженный прием показался оскорбительным. Она тут же насупилась, хотя и продолжала подбрасывать кинжалы; однако Рион уловил в ее движениях нарастающую ярость и поспешил прояснить ситуацию.
   - Эге-гей! Мы - странствующие актеры, добрались до вашей деревни, чтобы устроить маленькое представление. Просим почтенную публику занять места! А если нам кто-нибудь по доброте своей укажет, где мы можем расположиться, мы были бы крайне признательны.
   - Вот принесла нелегкая!- явственно донеслось до его слуха.
   Одна из дверей скрипнула, пропустив коренастого плешивого мужика, закутанного в меховой плащ. Не уходя далеко от порога, мужик поманил пришельцев. Труппа приблизилась, и тот доверительным басистым шепотом сообщил:
   - Я тутошний староста. Какого лешего вы явились?
   Альхара закипела, но Рион наступил ей на ногу, чтобы отвлечь гнев на себя. Одновременно он обратился к старосте:
   - Мы хотели бы дать одно-единственное представление, чтобы заработать немного еды и какую-нибудь теплую одежду для девушек. Мы собрались в поход на север.
   - Глянь - психи городские!- долетели восторженные детские голоса.
   - Вы, наверное, не знаете, что со вчерашнего дня начался сезон большой Болотной Охоты?- осторожно заметил староста.- Я бы не советовал людям ходить по нашим лесам в такое время.
   - Да, холодновато,- согласилась Герна и мило улыбнулась обалдевшему мужику.- Так мы можем зайти в дом?
   Тот не нашел достойного ответа и только приглашающим жестом протянул руку к дверям.
   Дом был просторным и довольно светлым. По углам теснились широкие лавки и деревянные ящики, середина же оставалась свободной, словно специально созданной для представлений. Доски, отскобленные до золотистой белизны, покрывали пестрые половики и меховые коврики, которые, при желании, можно было использовать для акробатических номеров. У печи отдельно от дров лежала аккуратная горка тонких полешков и щеп, вполне пригодных для жонглирования... словом, Рион оценил сие помещение по-достоинству. Герна же сразу обратила внимание на потенциальную публику в лице пяти женщин, двух стариков и стайки разновозрастных ребятишек, рассевшихся по лавкам. Она заулыбалась лучшей своей проповеднической улыбкой и, интуитивно выделив из общей массы хозяйку дома, спросила ее, где можно переодеться. Хмурая женщина отвела девушек на женскую половину, и когда Рион чутким ухом уловил знакомые звуки назревающего скандала, он поспешил свернуть переговоры со старостой, которые упорно вращались вокруг Болотной охоты, и просвистел сигнал сбора. Скандал временно прекратился.
   Гости прибывали. Ребятишки затеяли возню на печи, женщины и девушки шепотом обсуждали безумных пришельцев, мужики сурово здоровались и заводили деловые разговоры о погоде, дровах и скотине, иногда упоминая Болотную охоту, но как-то вскользь. На повторный свист барда появились обе его помощницы. Теперь они переоделись в платья: Герна - в белое, расшитое священными символами богини Файнор, Альхара - в свое любимое красное с темно-синими вставками. Для начала Рион сыграл легкую плясовую, просто чтобы зрители угомонились и сосредоточились на представлении. Где-то на середине мелодии в ужасе подскочила одна из баб и с невнятными криками типа "Забыла!.. Поставила на огонь!.. Убежит!..." бросилась вон из избы. Рион развеселился и подмигнул Герне. Та шагнула вперед - начиналась ее часть. Высоким бархатным голосом она запела Песни любви - обрядовые песни паладинов Файнор. "Все в этом мире любят друг друга: солнце любит луну, звезды - землю, трава - влагу, звери - солнце, зима - лето, мертвые - живых"...
   Мда. При последних словах в рядах слушателей зародилось нездоровое волнение, переросшее в сердитый гул, поэтому Герна, которая не раз выступала перед широкой публикой, быстренько свернула эту песню и перешла к следующей, более понятной для деревенских обывателей. Там говорилось о нежной пейзанке и доблестном пастушке, которые долго были разлучены, но все-таки встретились и затем жили счастливо. Эта баллада прошла "на ура", и кое-кто из девиц откровенно шмыгал носом. После песен Рион подпихнул вперед Альхару, и та потрясла подрастающее поколение умением обращаться с кинжалами. Под финал выступления разошедшаяся убийца потребовала картошки и умудрилась, подбрасывая ее вперемешку с клинками, насадить на каждый кинжал по картофелине, разрезать ее пополам и вновь поймать на острие. Дети визжали от счастья, а мужики уважительно кивали на каждое удачное попадание. Затем настала очередь Риона, который исполнил часть баллады о Стене Холода - веселую часть, разумеется, потому что его сменяла Герна с трагической песней о несчастной любви золотой горлицы к фениксу. После чего обе девушки убежали переодеваться к танцу с мечами, а Рион начал играть плясовые для хозяев и гостей.
   Когда обычное замешательство прошло, образовались пять пар танцующих, которые плясали самозабвенно, громко и весело, что и требовалось Риону. Старики беззубо улыбались, девчонки путались под ногами танцоров, пытаясь подражать, мальчишки подбирались к оставленным под присмотром барда кинжалам Альхары, а мужики собрались в кружок и болтали о чем-то своем. Хозяйка принесла два кувшина какого-то зелья, которое разливали только взрослым, зато те страшно повеселели и даже стали что-то напевать под разудалую музыку Риона. За окном сгустилась тьма, поэтому зажгли лучины, и тени заплясали
  вместе с людьми.
   - Давненько мы так не развлекались,- доверительно сообщил барду староста.- Почитай, с позапрошлого лета, когда к нам занесло пару монахов, никаких радостей и не было. Послушай доброго совета, парень: оставайтесь с нами, пока не взойдет солнце.
   - Разумеется, что за вопрос,- Рион вытер вспотевший лоб и свистнул, призывая на смену своих подруг.- Думаю, у нас еще есть денька два в запасе, поэтому мы с радостью примем ваше любезное приглашение.
   - Э-э, парень, ты не понял!- ухмыльнулся староста.- Я говорю, оставайтесь до восхода солнца - в смысле, до весны. Вчера, когда вы пришли, был последний день. Сегодня солнце уже не взойдет. Это время Болотной Охоты, доброму человеку ночью в лесу делать нечего.
   Рион с трудом сглотнул ком в горле. От долгой игры на флейте мысли в его голове несколько спутались, и он даже подумал, что ослышался. Но вот на него нашло озарение, и бард застонал от досады:
   - О боги, это же знаменитая Северная ночь, которая длится пес знает сколько! Мне казалось, я рассчитал все правильно...
   - А ты не расстраивайся, с кем не бывает,- утешал его мужик.- Ничего, у Карна и Карнихи года три как померла дочка, ее половина пустует, так что мы вас туда поселим со всеми удобствами. Поживете до весны, а там кто-нибудь из молодых доведет вас до Ледингарса или до Фарнайта. А может,- и
  староста хитро подмигнул,- кто из твоих девчонок присмотрит себе тут парня; у нас девок-то маловато. Да и тебе жену подберем...
   - Нет уж! Не родилась еще та, которая поймает меня в силки,- пробормотал Рион.- Да и дамы мои будут возражать. Что ж, путешествие будет несколько труднее, чем я планировал. Но все равно, завтра выспимся и - в дорогу.
   Вздох то ли восхищения, то ли удивления прокатился по комнате, когда появились Герна и Альхара, облаченные в тонкие золотистые кольчуги поверх кожаных туник. Разноцветные пояса и короткие юбки были как раз в той сумке, что утонула, поэтому девушки надели свои дорожные штаны, а не стянутые ремнями
  кольчуги мерно позвякивали. Зрители немедленно разбежались по местам, глядя во все глаза на странных амазонок. Без аккомпанемента Герна начала танец.
   Она обошла Альхару, стоявшую посреди импровизированной сцены, затем, не разжимая губ, затянула мелодию. Ладонь Герны сомкнулась на рукояти меча, и белая сталь медленно показалась из ножен. Альхара стояла, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, глаза ее были опущены, ноздри трепетали. Герна
  пела все громче, меч, полированные грани которого отражали огни лучин, все выше поднимался над головой Альхары. Вдруг с торжествующим воинственным кличем девушка-паладин взмахнула им и обрушила на то место, где миг назад была Альхара. Маленькая авантюристка уже перекатилась на пару шагов вперед, а в руке сверкал клинок, словно молния вылетевший из-за ее спины. Девушки закружились по залу, обе в боевых стойках, шаги осторожные и чуткие. Герна продолжала петь, и на низкие ноты делала выпад Альхара, а на высокие - Герна. Затем мягкие шаги стали жесткими, полустертые каблуки сапог ударяли в деревянные доски пола, создавая некий ритм, который заставлял сердца
  биться быстрее, а в душах рождались страх и желание боя. К этим звукам присоединился звон наконец-то встретившихся мечей. Никто, кроме искушенного Риона, не заметил, что женщины гасят удары в последний миг ровно настолько, чтобы клинки, соприкасаясь плашмя, не оставили друг на друге даже царапин - опытные солдаты, спутницы барда были слишком нежно привязаны к своим мечам, чтобы позволить себе портить оружие на потеху толпе. Хотя бард считал, что от этого страдает качество представления.
   Девушки схватили одна другую за запястья и бешено закружились. Сверкающая сталь очерчивала вокруг них огненные круги, и зрителям показалось, что танцовщицы очутились в центре пылающего смерча. Последний гордый клич Герны - и танец завершился. Обе девушки опустились на колени, держа мечи перед собой остриями вниз. Так они замерли на несколько мгновений, затем улыбнулись публике и расслабились. Местные жители оживленно загалдели. Представление было закончено.
   Хозяйка и ее дети немедленно сдвинули на место столы из старого потемневшего дерева, накрыли их льняными скатертями, поставили несколько глиняных мисок и приглашающе поклонились путникам. Остальные гости еще немного поговорили и стали расходиться, по дороге к дверям задерживаясь возле барда и обещая ему то немного мяса, то кувшин топленого молока, то
  масла. Рион с благодарностью кивал в ответ, но мысли его были заняты совсем другим. Он улучил момент и пихнул Герну:
   - Нам-таки придется расстаться. Я несколько просчитался - сегодня началась Северная ночь.
   - И что?- недоуменно переспросила паладин.
   - Да собственно, ничего. Только теперь на этой части материка солнце появится лишь весной. Ты же лучше меня знаешь, какие силы освобождаются Северной ночью, когда солнечный свет теряет свою власть.
   Герна нахмурилась, ее хорошее настроение мгновенно улетучилось. Она поправила кольчугу и сказала с мрачной решимостью:
   - Тем более, куда ты без меня денешься! Тебе необходима поддержка священника, а я, хоть и не посвящена в сан, наделена доверием богини. Со мной сила, и ты не станешь отрицать этого.
   - О чем речь?- вмешалась Альхара.- По-моему, все прошло просто прекрасно.
   - Дело в том, что... Ну, словом, наступила Северная ночь, и это немного нарушает наши планы,- признался Рион.
   Альхара пожала плечами:
   - Да я знаю. Я полагала, что это всем известно. А чем это нам мешает?
   Рион положил в сторону ложку и принялся загибать пальцы:
   - Во-первых, все оборотни принимают звериный вид. Во-вторых, вылезают всевозможные живые мертвецы, неупокоенные со времен Ледяной войны. В-третьих, выходят на поверхность дроу-эльфы, любимцы Нордри - они боятся солнца, но Северная ночь дарит им полгода полновластия. А дроу не те существа, с которыми я бы рискнул пить медовуху. В мелварпской Школе Искусств были три таких эльфа, два брата и сестра. Так они втроем разнесли половину герстонской армии, когда та пыталась захватить город.
   - Но это же здорово!- и глаза Альхары загорелись зелеными огнями.- Я хочу с ними познакомиться. Я...
   - Это не оружейная война, это магия!
   - Э-э...
   Разочарованная девушка вернулась к миске с картошкой, пропустив все прочие разъяснения мимо ушей. Рион даже не предлагал Альхаре остаться в безопасном месте, поскольку на ее лице было ясно написано, что она не отвяжется от барда.
   За окном повалил густой снег, темно-желтый в тусклых лучах света, который пробивался наружу через слюду. Было как-то грустно и немножко тревожно, словно должно было случиться нечто неприятное. Староста подсел к гостям и протянул Риону меховую накидку:
   - Вот, это для твоих девчонок. С утречка пойдем по народу, соберем остальное. Вы это заработали честно, не то что те сукины дети, которые таскаются в Старкад за сокровищами.
   - Опс! Какие такие сокровища?- голос Альхары был слишком наивным, чтобы Рион поверил в ее бескорыстное любопытство.
   - Да вот, эта, сокровища королевских курганов,- пояснил мужик и, подумав, добавил для ясности,- те, что им в могилы положили. Отбою нет от проклятых гробокопателей! Хорошо еще, деревня наша на отшибе, до нас не добраться так просто. А то лет пять тому назад корсары высадили у Старкада отряд человек в сто, так потом те, что уцелели, пытались напасть на нас;
  думали, будто мы в силах справиться с покойными королями! Сколько их было-то?
   - Да с дюжину,- отозвалась его жена, подсаживая кого-то из малышей на печь.- Троих точно помню, которых мы потом хоронили, а остальных забрала Охота, так что пес их знает, сколько там было.
   Герна потянулась и зевнула. Хозяйка тотчас засуетилась:
   - Тебе спать надо, девочка. Идемте-ка со мной, я постелю вам на женской половине. А умыться и все прочее - то во дворе слева...
   Дамы удалились, не забыв прихватить мечи и кинжалы. Рион протер флейту, убрал ее в особый карман и с грустью подумал о своей безвременно погибшей котте, от которой остались только струны. Он вытянул одну из струн из-за пазухи и стал машинально накручивать ее на палец. Староста с интересом
  следил за ним.
   - Тебе нужны еще такие веревки?- вдруг спросил он.- У меня где-то валялась одна штука, осталась после тех корсаров, что пришли с курганов. Пошли поищем в чулане.
   Прихватив жировую лампу, они перешли внутренний дворик и остановились перед большим сараем. Слева за дверями кто-то похрюкивал и повизгивал, но суровый хозяин рявкнул на непосед, и возня затихла.
   - Ничего, на новолуние будет из тебя окорок,- пригрозил староста еще раз и громыхнул засовом чулана.- Вон в том углу ищи.
   Рион, осторожно переступая через какие-то баулы и тюки, ведра и мотыги, пробрался к дальней стенке. Она густо поросла паутиной, но самих обитателей не было видно - только однажды в луче света мелькнуло нечто белесое и блестящее, смахивающее на паука, но то была лишь пустая шкурка. Бард на всякий случай надел перчатку, поскольку был не однажды укушен в подобных ситуациях, и запустил руку в самую гущу паутины. Она с треском поддалась, облепив стены, Риона и все, что стояло рядом. Из груды хлама, сваленного в углу, бард с величайшей осторожностью извлек золотистый деревянный инструмент, похожий
  на гитару или котту. Гриф его завершался искусно сделанной змеиной головой, покрытой чешуйками из роговых пластинок и перламутра. Деки были странной формы: в отличие от обычных инструментов, они не были гладкими. Мастер, создававший их, придал декам очертания человекоподобного женского тела. Гриф
  спускался между выпуклыми грудями к животу, в котором было прорезано шестигранное отверстие, а уцелевшие струны крепились на треугольном клине меж бедер, который был отделан такими же чешуйками, что и змеиная голова. Рион от удивления сел.
   - Тьфу, вот мерзость-то,- фыркнул староста.- Я еще когда в первый раз увидел, так и подумал, что надо бы эту штуку сжечь или закопать, чтобы детишкам да бабам не видеть такой гадости, но побоялся: а вдруг Охота придет да спросит, куда девал?
   Рион слушал вполуха, осторожно касаясь кончиками пальцев диковинного инструмента. Дерево было теплым и нежным, словно кожа. Ни трещинки, ни царапины на светлом лаке. Глаза змеи мерцали в неверном свете лампы - кажется, то были изумруды. Бард чувствовал, что невольно подпадает под действие неведомых чар, что пальцы его сами тянутся к струнам, а гриф словно
  живой удобно устраивается в ладони. На миг ему пригрезилось, будто инструмент довольно вздыхает, как уставшая женщина, наконец-то добравшаяся до мягкого кресла.
   - Ты, парень, давай выходи,- поторопил барда мужик.- Нам и так осталось спать всего ничего, а ежели ты тут всю ночь просидишь, то...
   Рион вздрогнул от резкой боли: по его запястью полз белый искристый паучок размером не больше ногтя - он вылез из прорези в верхней деке.
   - Все-таки укусил!- раздраженно сказал бард и встал, отряхивая паутину и сор.- Эти белые у вас сильно ядовиты?
   - Ледяные-то?- уточнил староста.- Да нет, они только холоду напускают. Они приходят как раз к Ночи; пока маленькие, так хлопот и вовсе нет, а к середине зимы подрастут, так и с цыпленка будут. Вот тогда придется кур да козлят прятать в домах, потому как пауки их могут заморозить до смерти. А для людей это не так чтоб очень опасно, противно только. Куда он тебя?.. Ну, считай, до утра пальцами шевелить не сможешь. Пошли-ка спать по такому поводу. И дрянь эту, если хочешь, можешь с собой взять, только порядочным людям не показывай. Вон дерюжка лежит, ты уж сделай милость, заверни.
   - Надо будет посмотреть заклинание, чтобы проверить эту штуку на магию... или, если получится, опознать, что это такое,- пробормотал Рион и, тряся онемевшей рукой, пошел к выходу.
   Альхара проснулась от приглушенного крика петуха и села на постели, оглядывая темную комнату. При виде мирно посапывающей рядом Герны кривая ухмылка озарила лицо маленькой авантюристки, и она рывком сдернула с противницы общее одеяло. Герна, не просыпаясь, промычала что-то нежное. Ее рука беспомощно стала шарить вокруг в поисках одеяла, но сильный тычок в ребра заставил девушку-паладина открыть глаза.
   - Поднимайся, лентяйка,- скомандовала Альхара.- Как насчет того, чтобы размяться перед завтраком?
   - Я - за,- ответила Герна и зевнула.- А что, разве уже утро?
   - Утро будет весной,- Альхара уже натягивала штаны, прыгая на одной ноге.- Но коли петух заорал, значит, пора вставать. Слышишь, уже и хозяйка шебуршится.
   Действительно, за занавеской послышался громкий зевок. Герна потянулась, вылезла из-под теплой накидки и, стараясь побороть дрожь, нырнула в свою некогда белую робу.
   - Ты собираешься фехтовать в платье?- с сочувствием покачала головой Альхара.- Уже не лето, милочка, и даже не осень.
   - Т-так полагается,- ответила Герна.- О богиня, отдам пять лет жизни за чашку горячего молока! Какой... мудрец придумал эту робу?!- И она с ожесточением принялась перерывать сумку в поисках шерстяного циркового трико. Альхара покатывалась со смеху.
   Девушки вышли в сени, где стояла кадка с водой, покрытой тонким ледком. Умывшись, они сразу же почувствовали, что в комнате было не так уж и холодно. Хозяйка скептически наблюдала за ними из дверей. Поверх ночной рубахи она накинула лохматую шубу, но все равно содрогалась от одного взгляда на легкомысленных горожанок в тонких шерстяных одежках. Герна закончила умываться, переплела косу потуже, заправила под платье амулет-символ Файнор и осторожно вынула из ножен меч. Альхара прицепила ножны, как обычно, на спину и повернулась к хозяйке:
   - Есть ли тут какое-нибудь местечко, где мы можем немного попрыгать для разогрева? Чтобы никого не тревожить?
   - Ну... разве что за домом Скарбихи у самой околицы,- протянула женщина.- Скарбиха сроду так рано не вставала, да и глуха как пень. Только вы смотрите внимательно: там ограда сгнила.
   - И что из того?- удивилась Герна.
   - А то, что у нас древний договор с Охотой, что она не пересекает деревенской ограды и не ищет добычи внутри деревни. Но если вы хоть шаг сделаете за черту, Охота придет и заберет вас. У нас везде хорошие плетни, только Скарбиха-лентяйка свой починить никак не может. Деревенских не трогают, а вами охотнички-то непременно поживятся!
   - Никак у них еще и людьми закусывают,- пробормотала Альхара.
   - Сказки,- фыркнула Герна и направилась к выходу.
   Дом Скарбихи был самым маленьким и кривым изо всех. Действительно, за ним простирался небольшой пустырек, покрытый редкими мерзлыми стеблями невнятных растений. Тонкий слой сухого рассыпчатого снега похрустывал под ногами. Девушки не без труда вкопали наскоро сделанные факелы у обломков гнилого плетня, обозначавшего границу деревни, и стали в позиции.
   Темнота действовала на Герну угнетающе, поэтому Альхара, как всегда агрессивная и напористая, начала теснить паладина и выиграла первую атаку. Тут Герна проснулась и продемонстрировала свой коронный удар с поворотом, на чем отыграла очко. Потом Альхара поскользнулась на выпаде и заработала еще один укол, что, разумеется, только разозлило ее. Она набросилась на Герну, нанося удары с быстротой урагана, и девушка-рыцарь невольно отступала шаг за шагом. В какой-то миг ее нога очутилась за пределами черной линии бывшего забора, и Альхара нанесла-таки свой победный укол. Герна села в снег, смеясь и качая головой.
   За собственным шумом они не услышали, как из лесу довольно бодро выехала дюжина всадников - или около того. Лица их скрывали медные маски-забрала. Костлявые мохнатые кони направились к девушкам. Альхара заметила их первой и мгновенно вернулась в боевую позицию. Герна вскочила на ноги, подняла было меч, но тут же содрогнулась и потянулась правой рукой к
  вороту.
   - Альхара! Альхара, беги отсюда!- крикнула она срывающимся голосом.- Это не люди, это живые мертвецы!
   Кони перешли с рыси на галоп, всадники опустили короткие пики, изготовившись к атаке. В момент, когда до столкновения оставалось не больше пяти шагов, Герна выхватила из-за пазухи светящийся знак Файнор, и кони, дико всхрапнув, метнулись в сторону. Их седоки, бранясь глухими голосами, натянули поводья, стараясь развернуть упрямую скотину к цели, но перепуганные твари бились и вставали на дыбы, отказываясь возвращаться к девушке-паладину. Тогда всадники спешились и вытащили короткие мечи, охотничьи кинжалы и метательные сети - у кого что было. Герна с громогласной песней во славу Файнор отпустила талисман и подняла обеими руками свой заветный меч. Альхара по-прежнему стояла в боевой стойке, однако она уже
  поняла, что атакующие не имеют к ней никаких претензий - Альхара стояла на деревенской земле.
   Мертвые охотники предприняли несколько попыток приблизиться к Герне, но тщетно. Брошенная кем-то сеть зацепилась за острие меча и отлетела в сторону. Короткие мечи против двуручника Герны были бесполезны. Однако и Герна не могла достать ни одного из противников. Она быстро оглянулась, что послужило поводом для очередной попытки атаковать паладина, и стала отступать, стараясь как можно быстрее перейти черту ограды. Наконец, она сделала широкий шаг, и мертвецы взвыли в бессильной злобе, потрясая оружием: добыча ускользнула от них. Герна показала им язык и, довольная собой, повернулась к Альхаре:
   - Можешь расслабиться. Они глупы и беспомощны, они не могут причинить нам зла.
   - Мертвая Охота,- пробормотала Альхара.- Если бы я знала раньше...
   - К сожалению, мы тут бессильны,- вздохнула Герна.- Говорят, эти несчастные были разбужены много веков назад, во времена Ледяной войны, когда северные дроу перевернули всю землю с ног на голову, и теперь никто не может даровать мертвецам Старкада покой. Разве только богиня,- и Герна,
  положив меч, с благоговением прижала руки к священному амулету.
   Какое-то неясное беспокойство охватило Альхару. Она посмотрела на паладина... на беснующихся в двух шагах от нее мертвых охотников... и вдруг резко толкнула Герну в их сторону.
   Герна вскрикнула, выпустив полыхнувший ярким пламенем амулет, и темные тени окружили ее с ликующими возгласами. Альхара как завороженная смотрела на то, как охотники волокут ее соперницу в ночь, потом отвернулась, подобрала один из факелов и ровной уверенной походкой двинулась к дому старосты.
   Рион проспал завтрак. Даже дразнящие запахи, доносившиеся от печи, не могли прервать его странные тревожные видения. Ему грезилась женщина со змеиной головой, которая пела, но в песне ее были непонятные лакуны; змея разевала рот, но часть звуков словно выпала из мелодии, и это мучало Риона хуже любого кошмара - он не выносил абсолютной пустоты. Наконец, ему приснилось, что змея улыбается, приближается и тянет к его губам черную морду... И тут усилием воли Рион заставил себя открыть глаза. Еще несколько минут он лежал, тяжело дыша и с трудом пытаясь сообразить, куда его занесло, потом рука барда скользнула вниз, под лавку, и наткнулась на завернутый в дерюгу инструмент. "Эглиш", подумал Рион, вспоминая шепот той женщины из сновидения. Эглиш: то ли имя, то ли название - понять было трудно, да и несущественно. Рион пошевелил пальцами укушенной руки и остался доволен результатом. Время снов прошло, наступал новый день, пусть даже мрачный и холодный.
   За пустым столом барда ждала Альхара. Она мило улыбнулась и протянула Риону миску с остатками сладкой каши:
   - Я уж думала, ты никогда не встанешь. А мы с Герной поднялись с первыми петухами.
   - Да, кстати, а где она?- усердно набивая рот, бросил Рион.
   - Нашла какого-то зомби и помчалась с ним разбираться,- отмахнулась Альхара,- ты же ее знаешь. Этим паладинам только покажи мертвеца, так они готовы всех на уши поставить.
   - Какой-то смысл в этом есть,- возразил бард.- Иначе нечисти расплодится столько, что живому существу некуда будет податься. Я видел так мало порядочных и умных... мнэ-э, как бы половчее выразиться?... неживых тварей, что меня не вдохновляет их присутствие. Когда я учился в Мелварпе, один из моих профессоров говорил: "Всяк знай свое место - живой ли, мертвый, мы равны только перед богами, а боги равны только перед судьбой".
   - Болтун был твой профессор,- нахмурилась Альхара.
   - И притом редкостный,- согласился Рион.- Он учил нас красноречию и светским разговорам. Однако, я полагаю, нашу красотку следует поискать, не то она увлечется и забредет в лес.
   Они дошли до пролома в изгороди, рядом с которым торчал прогоревший факел. Рион опустился на колени и всмотрелся в едва различимые в сумерках северной ночи следы. Через некоторое время он обернулся к скучающей Альхаре:
   - Что-то я не вижу тут никакого зомби. Где, ты говоришь, она его нашла?
   - Почем я знаю?- огрызнулась девица.- Она крикнула мне, что тут живой мертвец, и бросилась за ним. Я и в глаза его не видела. Может, это вовсе и не зомби, а, к примеру, дух или призрак. Только мне до этого дела нет.
   - Призрак гораздо опаснее зомби,- возразил Рион,- и будь у тебя хоть немного сообразительности, ты могла бы удержать Герну. Дай сюда факел!
   Он посветил на следы и побрел вдоль плетня, ища то место, откуда вышла Герна. Найдя, наконец, отпечатки ее сапожков, он уже собрался было перешагнуть линию бывшей изгороди, но Альхара оказалась быстрее: она крепко схватила его за ворот и втянула обратно. Рион недовольно насупился:
   - Ну в чем дело, дорогуша? Что это за фокусы?
   - Тебе лучше не пересекать этой черты,- тихим, но настойчивым голосом произнесла маленькая убийца.
   - С какой стати?
   - Это слишком опасно.
   Рион прищурился и посмотрел в ее мрачные глаза. Смутные подозрения зашевелились в его сердце.
   - Ну, и что же со мной может случиться?- медленно протянул он.
   - Тебя заберет Охота... по крайней мере, так говорят здешние жители,- быстро добавила Альхара.- Лично я в это верю - и тебе советую.
   - Так-так,- Рион пожевал нижнюю губу, потом обличительным жестом ткнул в спутницу пальцем.- А почему ты веришь? Ты не договариваешь, голубушка. Ты врешь, причем бесталанно - в твои годы пора бы и научиться лгать. Где Герна?
   - Что ты привязался ко мне со своей Герной?- взвилась Альхара.- Она достаточно взрослая, чтобы постоять за себя, к тому же это ее специальность. Она сама погналась за теми дурацкими призраками, при чем тут я? Да, я не пошла за ней следом и не собиралась ей помогать, потому что мне противны ее
  глупые выходки, потому что я не хочу умирать в лапах мертвецов!
   Рион, не говоря ни слова, отшвырнул факел в сугроб и зашагал к дому старосты. Альхара немного постояла, а потом как провинившаяся девчонка помчалась за бардом, обогнала и стала пятиться рядом, жалобно вглядываясь в его лицо.
   - Перестань, пожалуйста! Ну не обижайся на меня! Я же не знала, что она попадет в передрягу... Что я делаю, я с ума схожу! Рион, остановись, подожди, я же... я люблю тебя.
   Рион уставился на Альхару как на привидение, содрогнулся и прибавил шагу, а она послушно побежала следом, лепеча что-то неразборчивое. Бард ворвался в комнату, упал на колени перед своей лавкой и начал быстро кидать вещи в дорожную суму. Альхара смотрела на него из дверей. Постепенно дрожь в ее
  сердце сменилась жгучей яростью. Тихим голосом, чтобы не выдать истинных чувств, маленькая авантюристка заговорила:
   - Я порядочная девушка, и никто не смеет вот так швырять меня в грязь. Я убью любого, кто посмеет сказать, что я недостойна тебя. Почему ты не смотришь мне в глаза? Разозлился на мое признание? Тебе не нравится, что я тебя люблю?
   - Глупым молодым девицам свойственно влюбляться в музыкантов,- не поворачивая головы, бросил Рион.- Но упаси меня небо путешествовать с ними в одной компании!
   - Что же, по-твоему, эта фанатичка Герна лучше меня?- ревниво поинтересовалась Альхара.- Думаешь, я не видела, как она млеет, глядя на тебя? Да у нее даже голос меняется, когда она с тобой говорит. Или ты полагаешь, она всюду за тобой шляется по религиозным соображениям? Она просто втюрилась в тебя и ошалела как кошка! Ненавижу проклятых жрецов-лицемеров, ненавижу!
   Рион резко вскочил на ноги, сжимая в руках обернутый дерюгой инструмент. Лицо его искажал такой гнев, что Альхара невольно сделала шаг назад.
   - Тогда тебе придется возненавидеть и меня, дорогуша, потому что я служу Хёду, богу музыкантов. Разве ты не видела его знака на моей одежде? Считай, я - жрец Хёда, и мне не нужна иная подруга жизни, кроме нее!- Рион тряхнул свертком, и тряпка слетела на пол. Бард, забыв об осторожности, прижал эглиш к груди и, тяжело дыша, уставился на Альхару. Та молчала.
   Инструмент источал тепло и негу. Змеиная голова загадочно улыбалась, поблескивая каменными глазами. Сама собой еле слышно звенела на сквозняке одна из уцелевших струн, рассказывая что-то о тишине и покое, вечном покое небытия. "Тебе нужна только я, ты выбрал меня для вечности. О, как пылко я могу любить! О, я дарю радость бесконечной любви и счастье бессмертия королям и рабам, я сошла вместе с ними под землю и вышла на свет, чтобы вновь обрести возлюбленного и вести его дорогой теней к великим курганам забвения..."
   - Ай!- Рион скривился - он порезал мизинец о самую тонкую струну.- И все из-за тебя!
   - При чем тут я?- удивилась Альхара.
   - Если бы не ты, я бы так не торопился,- пояснил бард и со вздохом вскинул суму на плечо. Девушка осторожно приблизилась к нему и помогла завернуть инструмент.- Где-то тут была обещанная хозяином еда... ага, вот она! И надо пройти по домам собрать плату за выступление - кто его знает, вернемся ли мы с
  Герной сюда...
   - А как же я?- спросила обиженная убийца.- Или ты думаешь, что я останусь в этом гнилом местечке на всю зиму? Ну нет, хочешь ты того, не хочешь - я иду с тобой.
   - Забудь,- отрезал Рион.- Я собираюсь искать Герну в самом Старкаде, и тебе, не посвященной в магию, делать там нечего.
   - Нет, это ты забудь!- вскипела Альхара.- Может, я ничего не понимаю в священных ритуалах, зато я прекрасно знаю, как убивать. Не родился еще тот монстр, с которым бы я не справилась!
   - Ну да, он не родился... но, может быть, он уже умер?- усмехнулся Рион.- И где гарантия, что он не погребен именно в этих проклятых курганах?
   - Вот тогда мы с ним и поговорим,- парировала девица.- Кончено, не о чем больше разговаривать. Если хочешь, можешь забыть все, что я тебе наплела по своему скудоумию. Я смогла влюбиться - смогу и разлюбить, демон тебя побери! Но бросать поход на половине пути не в моих правилах, и я пойду за тобой до конца. Надеюсь только, что это будет скоро.
  
   К середине того, что можно было бы назвать днем, они отправились к Старкаду. Чумазый подросток вызвался тайком от родителей проводить путников до прямой дороги на курганы. Он шел смело, не тратя времени на оглядывания и не присматриваясь к темноте леса. Рион втайне позавидовал храбрости мальчишки - давно ли он сам был таким? А теперь бард содрогался при мысли о том, как будет выручать Герну из черных недр древней могилы, и ему становилось плохо до тошноты. Альхара шла рядом молча, лицо ее было мрачнее тучи, а глаза, казалось, метали молнии. Мальчишка же, не замечая ее дурного настроения, вовсю восторгался искусством девушек-воинов и напрашивался к ним в ученики. Рион, наконец, перебил его:
   - Слушай, а как ты собираешься возвращаться домой в одиночку? Тебе не страшно?
   - А чего?- удивился тот.- Короли нас не трогают, таков уговор. Разве только корсары... но они обычно зимой в Старкад не ходят, знают, что идет Охота. Вот, я в прошлом году на пятую луну видел принцессу Валлаху, совсем такую, как о ней дед Сентий рассказывал! Это да, это было здорово! А Карасхелена ни разу не встречал, хотя дед говаривал, будто он его тоже видел. Врет, наверно.
   - А я столько лет прожил, и ничего о них не знаю,- с тоской вздохнул Рион.- Зачем я учил то, что всем известно, и убил на это пять лет школы? Ну-ка, парень, расскажи мне про Валлаху, если помнишь.
   - Как не помнить!- усмехнулся мальчишка.- Дед Сентий меня за волосы драл, если я перевирал слова. Было, в общем, так: когда-то тут была очень теплая страна, называемая Суттара Заркад, и принадлежала она богу огня Гортлоку, пока тот не поссорился с другими богами. Одну прекрасную принцессу избрали в жены Гортлоку, хотя она умудрилась по пути влюбиться в молодого жреца. В назначенный день этот жрец Дастир лично препроводил Валлаху в подземные покои, из которых она вышла бы уже богиней и супругой Гортлока. Однако в то же время боги начали великую битву с цвергами и низложили Огненного Владыку. Часть земель его провалились в небытие, а на этом месте возникли заснеженные горы и еловые чащи - владения цверга Нордри. Но Валлаха уцелела и вышла из глубин живой. Оставшиеся люди назвали ее своей королевой и поклонялись как богине. После смерти дух ее остался жить в ее каменном изображении, и те, кто служил ей при жизни, продолжили свое служение, умерев. То же случилось и с ее потомками. Так родился Старкад - курганы мертвых королей. А что случилось с Дастиром - доподлинно неизвестно, хотя все почему-то знают, что он не пережил катаклизм.
  
  
   - Сурово,- молвил Рион.- Прямо лист из какой-нибудь хроники.
   - Что-то в этом есть,- пробормотала Альхара.- Убила бы того жреца!
   Она обменялась с бардом сердитыми взглядами и вновь замолчала. Паренек захватил пригоршню снега и отправил в рот, чтобы смочить пересохшую от долгого рассказа глотку. Он промычал нечто невнятное, тыча пальцем куда-то в лес. Его спутники присмотрелись и увидели еле заметный просвет между
  деревьями.
   - Туда!- выговорил, наконец, мальчишка.- Ну что, проводить вас до конца?
   - Шел бы ты домой, братец,- миролюбиво подпихнул его Рион,- а то, не ровен час, попадешь в передрягу.
   - Сами-то не боитесь, что ли?
   - Кого нам бояться?
   - Да вот, Охоты!- мальчик махнул рукой, и, словно это было сигналом, из-за елей показались пять всадников, окруженных сворой призрачных собак.- Ладно, как хотите. Я могу и уйти, меня все равно не тронут, а вот вас без меня точно разорвут. Сейчас-то они вроде как еще скелеты... ну, это не очень страшно. Вот подождите до завтра: в полнолуние вся Охота становится как настоящая, некоторые даже румяные. Тогда у них бывает праздник Королей, в эту ночь они не охотятся, потому что волков боятся...
   - Да перестань же ты тараторить!- взмолился Рион. Он во все глаза смотрел на мертвых воинов, медленно приближавшихся к ним. Бледно-серые гончие, сквозь шерсть которых явственно проглядывали голые ребра, обежали путников кругом, проигнорировав мальчишку, но тщательно принюхиваясь к незнакомцам.- Кыш, кыш отсюда, животные!
   Альхара во мгновение ока выхватила меч. Всадники, однако, не торопились. Они переговаривались о чем-то своем, смеялись и будто бы не замечали чужаков. Лица мертвецов, то ли туго обтянутые сухой кожей черепа, то ли призрачная видимость плоти, искажались гримасами улыбок, и это пугало Риона куда больше, чем если бы он встретил простых скелетов. Паренек-проводник, тем не менее, без особой боязни поджидал охотников. Когда те подъехали достаточно близко, он опустился на колени и радостно-заученно сообщил:
   - Я - Бралий из Головы, а это наши гости и родичи. Дозвольте им пройти краем ваших земель, владыки... э-э,- он внимательно присмотрелся к символам, вышитым на древних одеждах, и менее уверенно добавил,- владыки из дома Градала Пятого.
   Всадники как по команде повернули к нему головы и кивнули. Старший из них просипел:
   - Иди с миром, Бралий, тебе не место в лесу во время охоты. А эти... От них пахнет деревней, верно, но родичи ли они вам, то спорный вопрос. Ладно, у нас была удачная охота. Пусть следуют за нами, мы отведем их безопасной тропой до гати.
   Мальчик склонился еще ниже, почти касаясь лбом ледяной поверхности земли. Альхара хотела что-то сказать, но прикусила язык, памятуя о том, с кем собиралась спорить. Рион был менее сдержан.
   - Добрые владыки,- протянул он самым кротким голосом,- мы пришли из далеких земель ради знаний. Мы хотим узнать историю великого Суттара Зархада и его королей и рассказать ее всему миру. Дозвольте нам взглянуть на Старкад, святыню старой империи!
   - Кто ты?- поинтересовался всадник, и Рион готов был поклясться, что в его горящих синих глазах читалось явное любопытство. Да, мертвецы Старкада определенно были странными существами!
   - Я и моя спутница - бродячие актеры; я бард и прошел семь кругов школы бардов, она же - танцовщица и жонглерка, моя помощница.
   Альхара только сердито выдохнула и как бы в подтверждение слов Риона ловко перебросила меч из руки в руку. Всадники одобрительно загудели, один даже присвистнул.
   - Она не похожа на простую танцовщицу,- возразил главный.- В мое время таких женщин обучали убивать, а не танцевать. Впрочем, с той поры много воды утекло.
   - Лиглори, может, бард нам сыграет что-нибудь на празднике?- предложил мертвец потоньше и помельче других.- Так бывало прежде, вспомни тот год, когда умер король Кхилаас. Тогда музыкантов не похоронили вместе с ним, а приковали рядом. Они играли куда лучше наших.
   - Ты бы тоже играл гораздо лучше, если бы кости не застревали между струнами,- засмеялся третий, и остальные подхватили хохот. Риона продрал мороз - эти охотники явно недолюбливали музыку.- Где твоя игрушка?
   - В каком смысле?- не понял бард.
   - На чем ты умеешь играть?
   - У меня есть флейта,- заторопился Рион и неловко выдернул из-за пазухи тонкую костяную трубочку.Та выскользнула у него из пальцев на лед, покатилась к всадникам, и тяжелое конское копыто раздавило флейту в пыль. Охотники захохотали пуще прежнего.
   - Что ж, музыкантик, тебе больше не на чем свистеть? Тогда проваливай, да поживее!
   Рион покраснел от гнева и обиды. Он сдернул со спины дерюжный сверток, бережно развернул его и поднял эглиш. Змеиные глаза полыхнули в полумраке, корпус мягко сиял белизной. Всадники застыли, утратив сходство с живыми людьми. После долгой паузы старший скрипнул нечеловеческим голосом:
   - И ты справишься с нею?
   - Да, разумеется,- холодно ответил Рион.- Это лучший инструмент, с которым мне приходилось иметь дело за последние два года. Я заставлю ее петь.
   "О мой повелитель, избранник и владыка!"- прошептал неслышимый никому, кроме барда, голос. "Я приведу тебя к триумфу, и мы разделим вечную жизнь в любви и радости". Пальцы Риона задрожали, и он поспешил снова замотать эглиш в тряпку. Мертвецы переглянулись и, не говоря больше ни слова, развернули своих коней. Старший сделал приглашающий жест, и бард с Альхарой немедленно подошли к ним, стараясь не присматриваться к прозрачной плоти лошадей и их всадников. Через миг, к изумлению Риона, к ним присоединился Бралий. Рион дернул мальчишку за чуб и прошипел вполголоса:
   - Беги отсюда, малец, это тебе не игрушки! Тут жизни можно лишиться.
   - Не учи меня, парень!- огрызнулся Бралий.- В кои-то веки доводится поучаствовать в Большой Охоте, а то и побывать на пиру! Ты же менестрель, ты должен меня понять.
   И Рион отпустил волосы мальчика, потому что прочитал в горящих глазах Бралия ту же неутолимую жажду знаний и восхищенное любопытство, что снедали и его самого. Бард отступил, давая маленькому проводнику доступ к коню старшего охотника, и Бралий с восторженным выдохом потянулся рукой к
  шелковому почти прозрачному крупу скакуна. Конь всхрапнул, едва не взвился на дыбы, но, укрощенный железной волей своего хозяина, покорно пошел шагом. За ним двинулись люди, а остальные мертвецы и их свора полукругом замыкали шествие.
   Холодные курганы величаво вздымались над серой обледеневшей равниной. Издалека сквозь печальный свист ветра долетал шум прибоя, похожий на тяжелые вздохи древнего дракона. Мерный голубоватый свет туманом вытекал из раскрытых погребальных ворот могильника. Лениво расплескивая волны этого сияния, вокруг холмов бродили бледные люди-призраки, занимаясь обыденными делами: кто-то подметал плиты истлевшей метлой, кто-то принимал лошадей и поддерживал стремя всадникам, кто-то тащил мешки с добычей куда-то вглубь кургана.
   Охотники, приведшие молодых авантюристов, направились к холму слева, невысокому и неприметному. Бросив поводья скелетоподобному слуге, вожак вошел внутрь, сделав знак остальным оставаться на месте. Несколько призраков женского пола с явным интересом наблюдали за чужаками, перешептываясь
  на языке многовековой давности. Низенький скелет, кости которого уже облекала сотканная из мутного сияния плоть, с бранью набросился на девиц, и те, хихикая, разбежались. Бралий прошептал:
   - Это дворня Градала Пятого, мы у его кургана. Если повезет, сейчас нас представят владыке. Держи кулак на счастье!
   Альхара с содроганием оглянулась. Ее опыт говорил, что жизнь, кипящая на кладбище, никогда до добра не доводила. Рион же думал о том, какие муки испытывает Герна, которой невыносима даже мысль о существовании неупокоенных мертвецов. Если, конечно, она еще жива.
   Прошло несколько долгих минут, прежде чем охотник появился вновь. С ним вышли три мощных воина в доспехах времен Лаарсали. Бронзовые нагрудники были украшены теми же эмблемами, что и остатки костюмов охотников. Медные маски-забрала смотрели безучастно, только изредка в прорезях поблескивали любопытные зеленые и синие искры. Бралий высунул кончик языка от восторга.
   Слуги Градала окружили пришельцев и, не говоря ни слова, указали на вход в курган. Альхара шагнула вперед, но оба спутника опередили ее и первыми скрылись в синем светящемся тумане. Девушка бросила последний взгляд на оживающий могильник и переступила порог.
   Сначала она несколько растерялась: вокруг не было видно ни стен, ни потолка - одно сплошное сияние. Потом глаза привыкли, и сквозь марево света проступили очертания сводчатого коридора. Кто-то из воинов подтолкнул Альхару кончиком короткой пики, и она, по привычке, резко развернулась, одновременно отражая удар мечом. "...Дура!"- рявкнул страж, перед этим коротким словом добавив еще несколько на очень старом наречии. Альхара опомнилась и послушно опустила оружие. Повторный толчок заставил ее двигаться дальше.
   Сводчатый коридор внезапно оборвался, перейдя в широкий зал. Толстые квадратные столбы поддерживали низкий потолок, у входа были вырублены два каменных кресла. В креслах неподвижно сидели два воина в таких же доспехах, как и у охранников. Чуть поодаль виднелись каменные ниши, некоторые были заняты. На вошедших никто не обратил внимания, только блеснули бледно-синие огоньки в прорезях забрал.
   В противоположной стене зияли три проема, путников повели в левый коридор, который, после трех-четырех поворотов, завершился мощной медной дверью. Один из воинов постучал условным стуком, и тяжелая металлическая плита поползла вниз, открывая доступ в новый зал, залитый золотистым светом. Тот зал был куда больше предыдущего и разделялся натрое рядами толстых колонн. Из-за них немедленно выступили десять молодых мужчин и женщин, разительно не похожих на бледных призраков-скелетов, сопровождавших чужаков. Эти люди были - или казались - такими же обычными существами из плоти и крови, как и пришельцы. Узкий разрез глаз и легкая желтизна кожи выдавали в них аустрийских наемников, но такой диковинной одежды бард не видывал нигде. Воины носили костюмы из лягушачьей кожи; голени, торс и плечи покрывали медные чешуйки, а шлемы, сделанные из черепов гигантских жаб,
  обвивали полосы железа. Наемники молча приняли чужаков от внешних стражей и повели их дальше, в глубину зала, где в стене были вырублены вертикальные ниши, а в них стояли две обсидиановые статуи.
   Перед статуями на гладких плитах пола сидели пять миловидных смуглянок в прозрачных одеяниях. Альхара придирчиво осмотрела девиц, но не заметила признаков нежизни. Рион поморщился. Бралий излучал всем своим существом неодолимый восторг, как щенок, которого взял на прогулку любимый хозяин. Девицы подняли томные лица, и глаза их сверкнули все тем же пронзительно-синим пламенем, что так пугал Альхару наверху. "Все-таки нежить",- подумала та и покрепче сжала рукоять меча.
   Наемники подвели чужаков почти к самому подножию статуй. Каменный мужчина в диковинном длинном одеянии и лотосообразной короне повелительно поднял руку, и бард открыл рот от удивления: он впервые видел, как двигаются каменные существа. До сих пор ему казалось, что живые статуи - это нечто вроде големов с руками и ногами на шарнирах. Теперь же он видел, как камень мягко сгибается, словно то был песок, заполнивший невидимую оболочку. От этого зрелища ему стало не по себе. Альхара же, поскольку никогда не задумывалась над подобными вещами, отнеслась к движущейся статуе гораздо спокойней. Она только озадаченно подняла брови. Другая статуя, изображавшая
  молодую женщину в покрывале и таком же длинном платье, как у короля, слегка наклонила голову в знак приветствия.
   - Ты...- просипел король и замолк. Потом, вспомнив, продолжил.- Вы... трое. Кто вы?
   - Как уже было доложено вашему величеству, мы странствующие артисты, а этот мальчик - наш проводник и... мой ученик,- сказал Рион как можно медленней и отчетливей.
   Король некоторое время переваривал эту информацию.
   - Вы трое... играть. Подарок принцесса играть завтра. Дарить сегодня. Полная луна дарить праздник.
   Трое путников озадаченно переглянулись, и король насупился. Его лицо не обещало чужакам ничего хорошего, но тут в дело вмешалась женщина в покрывале:
   - Мой повелитель и супруг не мочь говорить варварский язык новые живые. Я говорить за ним. Вы трое понимать меня и говорить ответ.
   - Как будет угодно повелительнице,- пробормотал Рион с поклоном.
   Статуи зашептались на своем наречии. Потом королева улыбнулась гостям:
   - Мой господин и супруг хотеть делать подарок принцесса Валлаха на день полная луна. Это вы. Сегодня он дарить вы принцесса Валлаха, завтра вы играть для принцесса. Вы играть, потом принцесса быть довольна, и вы уходить богатый. Принцесса быть очень довольный - вы остаться с она на весь ночь. Принцесса не быть довольный - вы умирать навсегда. Я желать удача вы трое.
   - Вот... вот всю жизнь мечтала так и закончить свою карьеру!- горестно воскликнула Альхара, и король благодушно кивнул ей.- Неужели у вас нет своих бардов?
   - Бардов?- королева задумалась.
   - Бард - это музыкант и певец,- пояснил Бралий.
   - Есть, да, конечно,- оживилась статуя.- Вот Гилнара и Сюли, они бардов. Они плебей и петь на старый язык и новый язык. Они все время ходить учиться, когда наш Охота брать пленный корсар или другой новый живой. Мой господин и супруг не любить новый язык, принцесса любить очень. Она петь песни новый язык
  и слушать. Я знать такой язык для господин и повелитель.
   Король, которому надоело слушать жену, подал знак своим наемникам, и те окружили гостей. Альхара напряглась. Король заговорил, и его каменная супруга торопливо перевела:
   - Скоро семь колокол, принцесса проснуться. Вы идти ее дом. Удача.
   Пятеро наемников стали теснить чужаков к двери. Рион поспешил откланяться за всех троих и потащил своих спутников за руки из склепа. Наемники последовали за ними - видимо, то был почетный эскорт, приставленный от короля. Той же дорогой все восемь выбрались на поверхность, и Альхара с облегчением вдохнула морозный воздух. Возле курганов уже горели дымные костры, бросая причудливые тени в затуманенные выси. Сквозь пелену просматривалась почти полная луна, медленно ползущая по небу. Скелеты и призраки со смехом и непонятными прибаутками разделывали добычу - огромных жаб, несколько волков и оленей. Рион заметил тесный кружок мертвых прях, которые под тягучую древнюю песню занимались тем же делом, что и тысячи лет назад - сучили нити, чесали шерсть, пряли, сматывали клубки. Рион даже не успел удивиться и подумать, зачем им все это надо, как увидел ответ: высокий скелетоподобный воин-мумия с остервенением сдирал с себя ветхие лохмотья одежды, а рядом наготове стоял полупризрачный мальчишка с новым костюмом. "И впрямь, если служишь бессмертным королям, приходится быть опрятным",- согласился про себя бард и в который раз отметил, что Старкад - очень странное место. Он оглянулся на своих спутников и поразился переменам, произошедшим с конвоирами - теперь их кожа не казалась настоящей. В свете луны и костров стало заметно, что тела их призрачны, разве только чуть плотнее, чем у простолюдинов и охотников. Только одежда оставалась все той же нормальной лягушачьей кожей.
   Людей вели по широкой дороге, некогда мощеной огромными плитами песчаника, а теперь выщербленной ветрами и непогодой. Правда, особо крупные щели были тщательно заделаны щебнем - видимо, даже кони-скелеты опасались переломать ноги. Невысокие разбитые постаменты еще сохраняли следы каких-то статуй, и Альхара невольно подумала: а не присоединились ли эти неведомые каменные монстры к свите покойных королей? И если да, то каких еще опасностей следует ждать?
   Аллея вела мимо могучих курганов, за которыми виднелись более мелкие и низкие - как пояснил Бралий, высота и роскошество кургана зависели от благосостояния и славы короля, поскольку возводились еще при земной жизни монарха, - и заканчивалась у подножия колоссального сооружения, не
  поддающегося вразумительному описанию. Оно имело в основании четырехгранную пирамиду, но примерно с середины переходило в аляповатую глыбу, венчавшуюся тонкой круглой башней, вроде мелварпских маяков.
   - Это что за штука?- спросила Альхара.
   - О, это великая Голова,- почтительным шепотом сообщил Бралий.- Она смотрит на море и сушу, дабы предостеречь владык курганов при появлении врагов. Говорят, именно из-за этой Головы наша деревня получила свое название. Сейчас она глядит в море, поэтому ты видишь только ее затылок.
   - Чей - деревни?- не поняла девушка, и Бралий выразительно постучал по лбу.- А-а, так эта каменная каша - лохмы твоей великой Головы! Фу ты, дрянь какая!
   Охрана начала вести себя очень странно: мужчины низко опустили головы, прижали руки к груди и пошли на полусогнутых ногах. Навстречу им от пирамиды двигались высокие темные тени, не похожие ни на что, виденное путешественниками раньше. То были призраки, черно-синие одеяния их струились по воздуху без ветра, словно крылья нетопырей или стрекоз-каннибалов; огромные непропорциональные узкие глаза мерцали разноцветными искрами, острые когти на прозрачных руках блестели как золотые. Призраки плыли навстречу, не касаясь земли, из мягких серых губ вырывались клубы снежинок, как у нормального человека шел бы пар. Странные видения на первый взгляд казались женщинами, но, присмотревшись внимательней, Рион уже не поручился бы за это. Альхара зашипела как дикая кошка, почуяв опасность. Бралий успокаивающе сжал ее запястье:
   - Только не показывай виду, что тебе страшно. Кажется, это знаменитые ледяные баньши, бывшие дроу-эльфы из свиты принцессы. Они могут уничтожить нас одним дуновением.
   - Святое небо,- пробормотал Рион, крепче прижимая к груди тщательно завернутый инструмент - ему чудилось, что только эглиш может защитить его в этом враждебном мире смерти.- Даже мертвецы их боятся!
   Баньши на миг замерли, высокомерно разглядывая пришельцев. Один из наемников подполз к ним на коленях и зашептал что-то на забытом языке древних королей, а призраки слушали и не слышали его. Они придвинулись ближе, одежды одной из них прошли сквозь наемника, и тот с хрипом повалился набок: лягушачья кожа мгновенно смерзлась, превратившись в ледяной панцирь. Однако когда морозное дыхание чудовищных созданий уже обжигало щеки людей, баньши внезапно сгинули, словно и не бывало. Рион с трудом перевел дух: он не ожидал, что в курганах Старкада водится такое.
   - То ли еще будет!- мрачно предостерегла Альхара, вырывая руку из тощей лапки Бралия.- Жду-не дождусь, когда на нас обрушатся горгульи или, того хуже, големы.
   Стена пирамиды раскрылась, выплеснув волну светящегося синего тумана. Яркие лучи ударили навстречу путникам, заставив их зажмуриться. Десятка два вооруженных мумий и скелетов вышли из квадратного проема и выстроились по обе стороны аллеи. Наемники Градала Пятого подтолкнули обмерших гостей ко входу, и те зашагали на негнущихся ногах в самый грандиозный из курганов Нордрии - дом принцессы Валлахи.
   Узкий коридор постепенно расширялся, в призрачном сиянии смутно виднелись живописные фрески, покрывавшие стены и потолок. Двери одна за другой открывались перед гостями так же, как и та, что они видели в доме Градала: тяжелые плиты из меди или камня, изображавшие мужчину и женщину в пламени,
  которым поклоняются маленькие люди и диковинные существа, опускались в пазы, настолько точно пригнанные, что между ними и дверями зазор был не больше ногтя. За проемом начинались ступени, которые вели вниз. Пройдя три таких лестницы, по подсчетам Риона, путники оказались на глубине в шесть человеческих ростов. Далее спуск прекратился, зато коридор начал разветвляться. То был настоящий лабиринт, в каждом проходе которого стояли два грозных стража в немыслимых доспехах и одеждах из искрящейся белой ткани - паучий шелк, как назвал его Бралий. Рион вспомнил рассказы старосты о ледяных пауках размером с курицу и невольно стал пристальнее вглядываться в углы - нет ли там этих гнусных насекомых. Стражи вели их по лабиринту, передавая из рук в руки. Пару раз люди замечали края темных струящихся одеяний, быстро скрывающихся за поворотом; только порыв холодного ветра напоминал о присутствии баньши.
   Наконец, все пришедшие оказались перед мощными воротами, створки которых уходили в стены. На воротах было все то же изображение, на сей раз более изысканное и подробное. В поклоняющихся Рион не без удивления узнал своих богов: слепого певца Хёда, Файнор Возлюбленную, ее сестру-ящерицу Зилидиану и
  множество других знакомых по каноническим рисункам лиц. "Странно,"- подумал он.- "Кто же тогда эти двое в огне?" Он не успел ни до чего додуматься, как ворота раскрылись, и взорам предстал огромный зал, освещенный живым золотистым светом лампад. Хотя, если присмотреться, пламя было не совсем обычным: оно не дымило, не коптило и выбрасывало языки не только вверх, но и во все стороны, словно огненная медуза, вытягивающая щупальцы. Зал был полон народу - не менее тридцати молодых мужчин и женщин в золотых головных уборах, тончайших разноцветных шелках, богатых украшениях сидели на резных креслах вдоль стен, мимо них сновали слуги, бледные и прозрачные, не в пример господам. Несколько воинов недвижно стояли у входа, а четверо охраняли королевский трон, на котором восседала статуя. Глядя на идеально прекрасное лицо принцессы Валлахи, Рион без труда узнал женщину с фресок и рельефов. Это ей поклонялись боги и люди. Само собой, напрашивался вывод, что художники рядом с ней должны были изобразить мужа-короля, однако что-то подсказывало барду, что короля здесь в расчет не принимают. Это подтверждал хотя бы тот факт, что рядом с принцессой не было другого трона.
   Валлаха протянула руку, приглашая гостей подойти ближе. Трое людей и наемники из дома Градала приблизились. Наемники и Бралий упали на колени, чуть позже их примеру последовал Рион, Альхара задумчиво посмотрела на них и нехотя опустилась рядом.
   Не поднимая голов, наемники быстро залопотали на своем языке. Валлаха выслушала их и отдала какой-то короткий приказ. Наемники тут же вскочили и, кланяясь, ретировались. Принцесса глянула на незваных гостей и заговорила на Всеобщей речи, четко и правильно, может быть, слишком правильно и с небольшим
  акцентом:
   - Наш внук Градал преподнес нам удивительный дар. Я рада видеть при своем дворе верхних музыкантов. Наша музыка стареет, в отличие от слушателей и исполнителей, и я рада любому новому веянию. Но Градал также передал мне, что один из вас умеет играть на эглиш. Это опасно для живых смертных, но если человек обладает силой, чтобы укротить эглиш, его музыка будет поистине необыкновенной. Давно я не слышала ничего подобного и теперь жажду вновь насладиться ее звуками. Сыграй мне что-нибудь простое, бард, что-нибудь из тех песен, которые поют на постоялых дворах. Я люблю их больше, чем торжественные священные гимны.
   Лицо ее при последних словах не изменилось, но чуть слышный вздох вырвался из каменных губ. Рион стащил дерюгу с инструмента и осмотрел эглиш.
   - Здесь не хватает трех струн, о моя госпожа,- пожаловался он.
   Принцесса улыбнулась и подала знак одному из придворных. Тот скрылся в темном коридоре и уже через несколько минут явился вновь с большой золотой шкатулкой. Принцесса открыла ее и вынула несколько свернутых в кольца струн. Рион придирчиво выбрал три, остальные вернул Валлахе, которая, совсем как
  живой человек, стала задумчиво накручивать струны на палец. Мгновенно подтянув колки и настроив инструмент на гитарный лад, Рион запел балладу своего учителя Даэрона:
   - Гитара на мою любимую похожа:
   Все тот же дивный стан, певучий голосок;
   И дерево тепло и нежно, словно кожа
   Ее изящных рук, и губ, и мягких щек.
  
   А струны золоты, как косы юной девы,
   От песен сладко вздрагивает та,
   Гитара вся дрожит от страсти или гнева,
   И музыка любви ее чиста.
  
   В объятия мои они приходят с жаром,
   Я пальцами читаю души их...
   Но песню кончу я - другой берет гитару,
   Любимая моя - в объятиях чужих.
  
   Валлаха продолжала тиранить несчастную струну. Ее лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций - только каменное спокойствие. Однако руки выдавали ее. Рион пел и чувствовал, как отзывается под его пальцами инструмент, как сладострастно вздыхает и эхом вторит ему эглиш. Он резко оборвал мелодию и с усилием убрал руку с грифа - пальцы его были в крови. Но эглиш звал его так нежно и ласково, что Рион вновь потянулся к струнам.
   - Достаточно,- тихо, но властно сказала принцесса.- Теперь ты, мальчик. Порадуй меня какой-нибудь песней.
   - Светлейшая госпожа, я же только проводник... Вы уж простите, я с музыкой не очень...
   Бралий страшно смутился и покраснел. Альхара улыбнулась, видя его растерянность, но не успело ее ехидство выплеснуться в какой-нибудь фразе, как принцесса обратилась к ней:
   - Ну, девочка, а что споешь ты?
   - Она не умеет петь, ваше величество,- вмешался Рион.- Она - танцовщица и жонглерка.
   - Ну отчего же?- возмутилась Альхара и зло посмотрела на барда.- Я могу кое-что спеть, но вряд ли это годится для нежного слуха высокородных господ.
   - Ничего, я послушаю,- благожелательно кивнула Валлаха.- И мои придворные возражать не будут.
   Альхара надела кольчужную перчатку и начала отбивать ритм по лезвию меча. Потом она стала насвистывать мелодию, которая показалась Риону знакомой, и он невольно принялся перебирать струны порезанными пальцами, не замечая боли. Когда мелодия окончательно сформировалась, Альхара запела, вернее, то был речитатив на трех нотах:
   - Полюбила тебя я,
   Златоперая змея.
   Ты плюешь кипящим ядом,
   Несравненная моя.
   Ты глаза мне выжигаешь,
   Чтобы я убралась прочь.
   Разве ты не понимаешь,
   Я не в силах превозмочь
   Эту пагубную тягу,
   Эту огненную ночь?
   Целовала тебя я,
   Златоперая змея,
   Ты обвила горло туго,
   В губы впилась чешуя.
   Я была стальной тигрицей,
   Но в огне теперь горю,
   Мне бы впору разозлиться,
   Я ж по-прежнему люблю
   Это злобное созданье,
   Златоперую змею.
  
   Валлаха вдруг расхохоталась, и ее смех робко подхватили придворные. Принцесса долго не могла успокоиться, казалось, из ее каменных глаз вот-вот покатятся настоящие слезы. Не переставая смеяться, она замахала руками на своих приближенных:
   - Идите, идите все вон! Оставьте нас!
   Придворные немедленно поднялись и чинно, хотя довольно быстро, направились к выходам. Валлаха крикнула им вслед:
   - И захватите с собой музыкантов! Можете разместить их в молитвенной комнате, она все равно пустует. Стражи подхватили Риона и Бралия и, невзирая на их слабое сопротивление, увлекли в темный коридор справа. Альхара проводила барда долгим взглядом, потом развернулась к принцессе. Валлаха все еще улыбалась.
   - Почему ты смеешься, госпожа?- прямо спросила Альхара, чувствуя, как потихоньку просыпается гнев.- Я что, сказала нечто забавное?
   - Ты же любишь его,- тихо ответила принцесса.- Но любишь так странно, что я невольно развеселилась. В мои времена влюбленные пели друг другу иные песни.
   - Мы не влюбленные,- отрезала Альхара и помрачнела.- Ему чихать на меня. Он любит только музыку, будь она проклята.
   Принцесса осторожно погладила девушку по щеке. Рука статуи была шершавой и твердой, но вместе с тем неожиданно теплой. Альхара вздрогнула, и долго сдерживаемые слезы покатились из глаз. Девушка невольно прижала каменную ладонь к лицу, стараясь удержать ее ласковое тепло и одновременно
  скрыть свою слабость. Валлаха сошла с трона и опустилась на пол рядом с маленькой убийцей.
   - Я понимаю... как хорошо я тебя понимаю, крошка,- прошептала древняя владычица.- Я давно мертва, но ничто не изменилось. Колдовство, которое удерживает наши души в этом мире, сохраняет нетленными и те чувства, что мы испытывали. Много тысяч лет я продолжаю думать о том, кого никогда больше не увижу. Я уже забыла лицо своего мужа... я даже не помню истинного лица, явленного мне моим богом. Только одно лицо снится мне долгими годами - лицо того, кого я любила и продолжаю любить теперь. Я очень стара, крошка, и знаю, что гнетет тебя. Ведь ты не из бардов, верно? Ты - воин.
   Альхара кивнула, густо покраснев. Принцесса дотронулась до меча и поморщилась:
   - Это оружие не подходит тебе. Ты думаешь, что твоя сила - единственное, что тебе сейчас нужно. Ты полагаешь, будто сможешь вытравить свою боль из сердца, заняв руки и голову каким-нибудь делом. Тебе кажется, что яркие приключения заставят тебя забыть о нем. Как ты заблуждаешься!
   - От любой хвори есть лекарство,- возразила Альхара.- Если я попрошу Файнор...
   Тут она прикусила язык, вспомнив о Герне. Вряд ли Файнор простит такое обращение со своей служительницей. Может быть, те несчастья, которые обрушились на юную авантюристку, это и есть часть божественной кары? Теперь Альхара уже раскаивалась, что в запале ссоры с Герной всячески поносила ее богиню.
   - Да,- задумчиво согласилась принцесса.- Можно обратиться к черной магии и предать себя в руки демонов; можно увлечься белым волшебством и пытаться очистить душу с его помощью. Но толку от этого не будет, поверь мне. Из твоего положения есть только два выхода: влюбиться в кого-нибудь другого или умереть - но последний вариант, как ты можешь убедиться, не всегда действенен.
   - А как полюбить другого?- горько возразила Альхара.
   - Если бы я знала, то попробовала бы сама,- засмеялась принцесса.- Может, ты будешь удачливее меня.
   - Во всяком случае, я не сдамся так просто,- сказала девушка, собираясь с силами.- Я надеюсь победить. Ни разу еще я не проигрывала.
   Валлаха еще раз провела пальцем по лезвию меча, и Альхара невольно протянула руку, чтобы предостеречь принцессу. Но камень есть камень, и принцесса покачала головой:
   - Определенно, ты достойна лучшей доли, крошка.
   Только теперь Альхара поняла, что ее называют крошкой, но так и не рассердилась. Может быть, потому что Валлаха, нарочно или случайно, заняла единственно правильную позицию для разговора - чтобы ее глаза были точно на уровне глаз Альхары.
   - Я хочу сделать тебе подарок,- продолжила принцесса.- Что ты предпочитаешь: золото, драгоценности, священные амулеты или какое-нибудь вооружение?
   - О да, оружие!- оживилась девица.
   - Тогда ступай за мной, юная дама.
   Принцесса поднялась, и складки ее одежды мгновенно распрямились, возвращая статуе привычные очертания. Валлаха направилась к трону, надавила какой-то невидимый рычаг, и трон со скрежетом отъехал в сторону, открывая в стене новый проход, узкий и высокий. Принцесса поманила Альхару за собой.
   Все еще немного опасаясь подвоха, девушка замешкалась, и Валлаха, пожав плечами, исчезла в темном коридоре. Альхара подошла ближе, но не решилась переступить порог тайной галереи. Через некоторое время принцесса вернулась, держа в руках тяжелый сверток, из которого выглядывала рукоять меча.
   - Возьми-ка эту штуку,- протянула она подарок Альхаре.- Если твой друг неведомыми мне путями получил вещь, принадлежащую курганам, почему я не могу оказать такую же услугу и тебе? Мы еще посмотрим, что прочнее: старый эглиш или древний меч.
   Альхара дрожащими от возбуждения пальцами вначале ощупала драгоценный дар, потом осторожно, как ребенка, распеленала его. Ветхие бинты, пропитанные некогда ароматическими смолами, рассыпались в ее руках, обнажая блестящие ножны из белого металла и кости. Меч не был длинным, однако рукоять его, перевитая кожей и серебряными нитями, напоминала рукоять двуручника. Альхара взяла ее в обе ладони и медленно потянула, наслаждаясь красотой клинка, выплывавшего из ножен. В красно-желтом блеске лампад грани меча переливались кровью и золотом, но Альхара видела, чувствовала, что у этого клинка нет своего цвета, ибо он зеркально гладок и чист. Только по самому острию рассыпались узоры, свитые из древних рун, да возле гарды шла полоса насечек в полпальца шириной. Альхара осторожно дохнула на лезвие - и оно затуманилось, перестав отражать огни. Тогда девушка, прикрыв на всякий случай меч полой драного плаща, начертала на замутнившийся грани первую
  руну своего истинного имени. Таков был старый обычай воинов-одиночек: еще учитель ее учителя верил, что этим можно подчинить себе добытое оружие, дабы оно не стало мстить за прежнего хозяина. Альхара не знала судьбы дарованного ей клинка и не хотела рисковать.
   - Как его зовут?- спросила она принцессу, протягивая ей меч словно святыню.
   - Ты хочешь, чтобы я прочитала, что тут написано?- уточнила Валлаха.- Эти руны я не знаю. Может, они старше меня, а может, они вовсе не принадлежат к человеческим языкам. Мы взяли этот меч две тысячи лет тому назад у одного дроу-эльфа. Зачем ему потребовался такой клинок, я не понимаю и по сей день. Насколько я знакома с этим народом, они не станут пользоваться подобным оружием даже в случае крайней нужды: в нем есть какие-то особые чары, с которыми я предпочитаю не связываться. Моему народу он также бесполезен: ты же видишь, он частью сделан из серебра, а мой народ не любит этого металла. Кроме того...- Она сделала паузу, словно не была уверена, стоит ли продолжать.- Кроме того, это единственный клинок, о который я порезалась, а каменные раны не заживают.
   Альхара едва слышала принцессу. Все ее мысли занимал только меч, блистающая белая молния, чудом сохранившаяся в недрах кургана, поджидая именно ее, маленькую убийцу Альхару. Она невольно вспомнила древние законы клана, к которому некогда принадлежала, и сухой голос жреца, вещавшего злобные пророчества на давно мертвом языке. Этот меч пришел из далекого прошлого, то был его язык, речь, которую он понимал и мог бы откликнуться. Пробуя забытые звуки, девушка позвала его: "Сашааор карид, махо карид, гаоси да!" Но клинок молчал, хотя Альхаре казалось, что она чувствует его дрожь. Она не стала повторять попытку. Валлаха сочувственно смотрела на нее:
   - Что, не поддается? Мои маги и клирики бились над его тайной почти двести лет, пока я не велела им прекратить. Так что передаю тебе и меч, и его секреты. Узнаешь их - быть тебе госпожой мира. Нет - останешься сама собой. Я надеюсь.
   Альхара поцеловала холодный металл и бережно спрятала его обратно в ножны. Принцесса хлопнула в ладоши, и на ее призыв мгновенно явились пятеро стражей.
   - Проводите ее в молельную комнату. Там ждут-не дождутся ее друзья. Увидимся в полнолуние!
   И с этим принцесса вернулась на свой трон, замерев недвижным изваянием.
  
   Когда Альхара переступила порог комнаты, оба ее товарища бросились к ней с расспросами, но девушка молча прошла в дальний угол и села на мешок, разглядывая в тусклом свете лампад чудесный подарок. Рион заметил меч и заинтересовался им.
   - Откуда это?- спросил он, протягивая руку к клинку. Альхара, сердито зарычав, прикрыла ножны и меч своим плащом.- Фу ты, ну ты, какие мы злые! Не жадничай, дай посмотреть.
   Девушка, однако, и не подумала уступать. Рион дернул было за плащ, но тут же скривился от боли - порезанные струнами пальцы снова начали кровоточить. Облизывая ранки, бард отошел в сторону и, переглянувшись с мальчиком, пожал плечами.
   - Надо подумать, как искать вашу подругу,- напомнил Бралий.
   Странно, но оба взрослых посмотрели на него с каким-то недоумением, словно не понимали, о чем идет речь. Впрочем, через мгновение память вернулась к нем, и Рион сжал кулаки:
   - Верно. Проклятье, я настолько ошалел от всего происходящего, что едва не забыл о ней. Герна, Герна,- повторил он настойчиво, словно убеждал себя в чем-то,- мы пришли сюда за тобой.
   - За Герной,- эхом отозвалась Альхара. Бралий покосился на них, но ничего не сказал. Он заподозрил, что курганы уже наложили свою властную руку на обоих пришельцев, и боялся, что ничем не сможет помочь новым друзьям. Однако он предпринял еще одну попытку расшевелить их.
   - До полнолуния еще почти сутки. Мы можем попытаться разыскать вашу подругу и смыться отсюда.
   - Да, конечно!- оживился Рион.- Мы немедленно отправляемся на поиски.
   - Дурак,- буркнула Альхара.- Как ты собираешься пройти через лабиринт и ворота? Добро бы там стояли обычные зомби или скелеты, но ты должен был заметить этих черных тварей - как бишь их зовут? - ледяных баньши. Я не маг и не паладин, я не хочу умирать так быстро и неуютно.
   Рион задумался. Он взял эглиш и стал перебирать струны, извлекая странные аккорды. Потом посмотрел на Бралия. Вновь вернулся к музыке...
   - Я вспомнил эту мелодию,- возвестил он наконец.- Если бы у меня была моя флейта, все было бы проще. Дело в том, что обычные баньши убивают голосом. Они издают такие скорбные вопли, что у человека останавливается сердце. Но мы, барды, в силу своей специальности постоянно имеем дело с разными
  голосами, и у нас есть особые мелодии, которые глушат ненужные шумы. Думаю, это годится и для баньши.
   - Это ледяные призраки, - напомнил мальчик,- они вопят холодом, а не голосом.
   - Во всяком случае, можно попробовать, хотя я не знаю, обладают ли струнные инструменты такой же силой в этой мелодии, как духовые,- возразил Рион.
   - Есть более простой и дешевый способ,- сказала Альхара, не отрываясь от созерцания подарка.- Почему бы тебе просто не спросить принцессу о твоей подружке? По-моему, владычица дома настроена к нам весьма благосклонно.
   - Просто и гениально,- хмыкнул Рион.- И как ты предлагаешь мне с ней говорить? "Простите, тут наша Герна решила поохотиться за вашими мертвецами; не вернете ли ее нам?"
   - Но это правда.
   - Правда?- Рион пристально посмотрел на девушку.- Я не знаю.
   Злые глаза Альхары уставились на него, не мигая. Бард выдержал этот взгляд. Бралий, который не был в курсе дела, почувствовал себя не в своей тарелке.
   - Ну иди, раз ты так хочешь,- процедила девушка.- Я подожду полнолуния.
   - И пойду!- огрызнулся бард, однако торопиться на стал. Он порылся в мешке и вытащил потрепанную книжку. Перелистав наскоро страницы, он выбрал нужную и углубился в чтение. Временами он делал какие-то жесты руками, продолжая штудировать записи. Бралий с уважением смотрел на него - мальчик впервые видел ученое колдовство. Правда, через полчаса ему стало скучно, и Бралий взялся за еду. Альхара составила ему компанию, а Рион по-прежнему учил заклинания. Кажется, он всерьез собрался прорываться на поверхность.
   Покончив с едой, Альхара и Бралий задремали - сказались дневные тревоги,- а бард все сидел и сидел над книгой. Лицо его стало серым от напряжения, лоб сморщился, пальцы снова начали кровоточить, пачкая страницы и одежду. Наконец, совершенно обессилевший бард сдался. Он убрал записи, с трудом добрался до своего ложа, где переливался и манил сиянием
  эглиш. Человек вытащил из кармана маленький мешочек, посыпал гладкий бок инструмента белым порошком и осторожно начал водить по этому тонкому слою маленьким перышком, нашептывая слова заклинания. В какой-то миг ему показалось, что змея на грифе эглиша зашевелилась и вот-вот раскроет свою пасть, полную яда; но это ощущение тут же ушло, и сознание барда наполнили тихие слова упрека: "Отчего ты не доверяешь мне? Отчего ты испытываешь меня, милый? Неужели тебе мало того, что я твоя, а ты - мой? Зачем тебе знать все? Что изменится, если ты узнаешь мою магию? Зачем тебе это?" Он скривился от нежданной боли, но упрямо продолжал водить пером по сияющим декам. Эглиш засмеялся, словно ему было щекотно, потом смех стал яростным и злым. "Оставь меня в покое, человек! Я вверилась в твои руки, надеясь на твою любовь и верность. Где же они? Зачем ты мучаешь меня? Должно быть, никто не пробовал так терзать твое тело, как ты сейчас терзаешь мое ради мелкого знания. Ты не получишь его! Ты еще слишком слаб, чтобы постичь меня; так будь доволен тем, что я сама предлагаю. Прочь!" Риона буквально отшвырнуло от инструмента. Бард упал на каменные плиты пола и некоторое время тяжко дышал, пытаясь восстановить силы. Теперь он ощущал полную беспомощность, как маленький ребенок, выпавший из колыбели. Он пробовал закричать, но из его губ только вырывался воздух. Он пытался сказать хоть слово, но словно чья-то мягкая рука зажала ему рот. "Тише, тише, любимый мой! Зачем тревожить спящих? К чему посвящать их в наши маленькие споры? Это только твое и мое дело. Больше нам никто не нужен. Не бойся. Дотронься до моих струн, и ты вновь обретешь музыку и дар речи. Но больше ты не покинешь меня никогда, ведь ты не захочешь навеки остаться немым. И будь уверен, я не дам тебе прикоснуться ни к одному другому инструменту: я так ревную, возлюбленный мой! Приди, коснись моих струн! Я подскажу тебе дивные мелодии, которые были давно и теперь ушли в небытие вместе со своими создателями. В них - истинная магия, к которой ты стремишься!"
   И Рион против своей воли подполз к эглишу, положил окровавленные пальцы на древние струны и заиграл тихо, едва слышно, а эглиш подсказывал ему слова.
   Альхара вскочила от неожиданного толчка. Ей показалось, что по ребрам ударил кузнечный молот. Она гневно огляделась, но увидела лишь спящего Бралия и играющего в своем углу Риона. Девушка нахмурилась, пытаясь сообразить, что разбудило ее. Потом она присмотрелась к мальчику и удивилась: лицо Бралия потемнело от удушья, он корчился, но не мог проснуться. Альхара перевела взгляд на барда, желая обратить его внимание на малыша, но тут же поняла, что Рион и сам не в себе. Лицо его было бледным, как и тот инструмент, на котором он играл, кровь черными полосами стекала по гладкой поверхности эглиша, пропадая в резном шестиграннике, и несмотря на это музыкант продолжал играть, отчаянно перебирая струны, а глаза его, пустые и холодные, смотрели в ничто. Альхара бросилась к нему и силой оторвала от инструмента. Ей показалось, что глаза змеи злобно сверкнули, будто живые, но девушке было не до таких
  тонкостей. Бард рухнул на спину, жадно глотая воздух. Веки его закрылись.
   - Проклятье, что тут происходит?- крикнула Альхара.- Бралий, вставай, вставай, парень!
   Она подняла мальчика за плечи над землей и стала отчаянно трясти, пытаясь вернуть к реальности. Наконец, тот очнулся и смог, кашляя и захлебываясь, дышать.
   - Святые небеса, мне показалось, будто меня душит гигантская змеюга,- прохрипел он.- Где я?
   - Где и был - в могиле,- коротко пояснила Альхара.- Больше никакого сала перед сном! Мне и раньше говорили, что на полный желудок спать вредно, но я впервые в этом убедилась. А с тобой что?
   Рион развел руками, словно говоря: "Ну вот, сама видишь!"
   - Ничего я не вижу,- отрезала Альхара.- Ты нормальным языком объясни.
   Бард покачал головой и прикоснулся дрожащей рукой к губам, оставив на них кровавый отпечаток.
   - Какая гадость,- фыркнула маленькая убийца.- На вот тебе чистую тряпку, перевяжи. Сегодня тебе предстоит играть перед широкой публикой, так что приводи себя в порядок. Что-нибудь толковое прочитал?
   Рион отрицательно потряс головой и снова развел руками.
   - Ты что, голос потерял?- испугалась Альхара.- Мы же погибнем, нас всех убьют, если ты не сможешь петь.
   Рион горько махнул рукой, говоря: "На этот счет все в порядке..."
   - А что же тогда?
   Снова последовал жест: "Ну вот, сама видишь!" Девушка не на шутку встревожилась. Она подошла поближе к барду, желая пощупать его лоб - нет ли жара.
   - Не понимаю,- призналась она наконец.- Вроде здоров. Так что же ты молчишь и пугаешь меня? Если курганы так плохо на тебя действуют, попроси своего бога - пусть он избавит тебя от неприятностей. Ты говорил, что отдал ему свою жизнь, так пусть и он для тебя хоть что-нибудь сделает.
   Рион сердито тряхнул волосами и потянулся к инструменту. Он взял несколько аккордов, потом запел, и недоумение отразилось на его лице: звуки, которые вырывались из его губ, были странными, гортанными и высокими, слова - незнакомыми. Рион морщился, явно пытаясь прекратить пение или исправиться, но мелодия все ускорялась и ускорялась, кровь брызгала из-под ногтей барда на сверкающие деки эглиша... Альхара снова почувствовала резкий толчок и словно очнулась. Лампады стали дико чадить, дым был густым, пахнущим какой-то кислотой. Мальчик закашлялся, Альхара чихнула и, приняв решение, резко ударила Риона по рукам. Бард выронил инструмент. Лампады мигнули и снова загорелись ровным бездымным пламенем. Альхара подошла к Бралию и подула ему в лицо, чтобы скорее прошел кашель.
   - Скажи-ка, парень,- пробормотала она.- Мертвецы не трогают людей деревни вообще или только за пределами могильника?
   Бралий задумался. - Я точно не знаю,- ответил он после паузы,- но договор гласит, что рожденных в деревне слуги королей не трогают. Боюсь только, условия не распространяются на самих королей и этих... нелюдей.
   - Ты говоришь о баньши? Я подумала, и теперь мне кажется, что это не так страшно. Рион, ты в состоянии думать?- Бард кивнул, чем несколько утешил девушку.- Если я не ошибаюсь, ты брал какую-то штуку, с помощью которой рассчитывал перелезть через Стену Холода?
   Бард щелкнул пальцами и тут же сморщился от боли, однако нашел в себе силы улыбнуться в знак признательности за хорошую идею. Он отогнул край жилета, где обнаружился потайной кармашек, тщательно зашнурованный и замаскированный заплатой. Из кармашка Рион извлек помятое серебряное кольцо с морозным узором на внутреннем ободе и протянул его Альхаре.
   - Гениально. Теперь объясни нам, что это такое и как им пользуются.
   Рион пожал плечами и написал несколько слов на пыльном алтаре. Альхара надулась и густо покраснела. Рион уставился на нее с непомерным удивлением, потом, догадавшись, раздраженно плюнул. Бралий ничего не понял.
   - Ну да, я не умею читать и никогда не стремилась,- буркнула девушка.- Зачем воину грамота? Я всегда отличу трактир от лавки старьевщика, а школу магов от борделя, для этого читать не надо. Бралий, посмотри, что он там написал.
   - Сожалею, дама, у нас в деревне грамоте обучен только староста,- хихикнул мальчишка.- Дед Сентий много знает, но никто и никогда этого не записывал буквами. Мы все запоминаем так.
   Альхара повертела серебряное кольцо в пальцах, вернула его барду и потребовала, чтобы тот показал, как оно действует. Рион беззвучно выругался и прекрасной подробной пантомимой изобразил, как и на какой палец надо надеть ободок, где надавить, куда направлять, и даже, путем игры в "угадайку", умудрился передать те три слова, которые освобождали магию кольца, создавая мощный щит от холода.
   - Итак,- подвела итоги юная авантюристка,- если ледяные баньши разят только морозом, а не звуком, как их порядочные собратья, то ты, Бралий, будешь полностью защищен. Только ты один можешь безопасно покинуть это гнусное место. Теперь послушай внимательно.
   Она села, скрестив ноги, и со вздохом отерла пот со лба. Некоторое время она собиралась с мыслями, потом заговорила так тихо, что Бралию пришлось наклониться к самому ее рту.
   - Видит небо, мне меньше всего хотелось бы прибегать к ее помощи, если она жива... да, если она жива. Я говорю о Герне. У нее дар целителя, как у всякого хорошего священника. Рион утверждал, что он тоже... но по-моему, его бог заодно с этой проклятой штукой; я подозреваю, что бог музыкантов тоже любит музыку больше, чем людей. Так что никто из нас не может вылечить этого бездельника, и поэтому мы будем неминуемо уничтожены. Ты один можешь выбраться отсюда, в крайнем случае, надеюсь, ты сумеешь и смыться. Но перед этим постарайся найти Герну, повторяю, если она жива и в здравом рассудке. Скажи этой ненормальной, что ее драгоценный бард ради нее притащился сюда и вот-вот помрет из-за какой-то поганой магии. И если получится, передай ей вот это.
   Она протянула мальчишке свой старый меч, который теперь показался ей неприятно легким. Однако для Бралия клинок был достаточно тяжел и неудобен. После нескольких попыток мальчик пристроил меч за поясом и вынужден был согнуться почти вдвое, чтобы удержаться на ногах. Альхара невольно усмехнулась, глядя на него - уж в его-то возрасте пора научиться владеть оружием и не падать!
   - Отдай его Герне, она умеет пользоваться такими игрушками. Скажи ей, что она может оставить его себе - у меня теперь есть настоящий меч, и я найду ему применение. Пусть она... Проклятие, если бы я знала, где еще найти помощь!
   - Ну, я в общем...- начал было мальчик, но девушка прервала его.
   - У нас мало времени. Может быть, то, что я знаю, поможет тебе ее искать. Она... ее схватили...- Альхара в замешательстве посмотрела на Риона, но тот уже не обращал на них внимания, бездумно водя ногтем по золотым струнам.- Ее
  схватили охотники в синих платьях, на которых был рисунок льва с человечьей головой.
   - Это люди королевы Грайаны,- с видом знатока кивнул Бралий.- Ее курган третий по величине, хотя и стоит на отшибе.
   - Надеюсь, тебе не потребуется туда входить,- криво улыбнулась Альхара.- Может быть, ее держат где-нибудь снаружи? Не станут же они поганить собственный дом.
   Бралий еще раз кивнул и с решительным видом направился к выходу. На пороге он обернулся, и Альхара увидела в его глазах страх. Она подмигнула:
   - Давай, давай. И так или иначе, не возвращайся сюда. Мы дадим концерт вдвоем,- и Альхара погладила древний клинок ласково, словно возлюбленного. Бралий покрутил пальцем у виска и ушел спокойный.
  
   На то, чтобы одолеть лабиринт, Бралию потребовалось два часа: у него была хорошая память, но мертвые стражи смотрели на мальчика так злобно, что у него замирало сердце, когда он проходил мимо. Хуже обстояло дело с открыванием дверей. Однажды ему повезло, и плита поднялась сама, стоило Бралию наступить на потайную педаль. С остальными пришлось повозиться. Рассчитав, что замки изнутри должны быть проще, чем снаружи, и потому вряд ли древние строители проявили тут чудеса изобретательности, Бралий как безумный прыгал по шашечкам мраморной мозаики в поисках скрытой кнопки. Взмокший и уставший, он преодолел четыре двери и теперь с тоской взирал
  на последнюю. Медный лик принцессы словно издевательски подмигивал мальчику. Ни одна из разноцветных плиток пола не желала открывать заветный проход на волю. В полном отчаянии Бралий навалился обеими руками на дверь, толкая ее по забывчивости вперед, как обычную. Ладони его уперлись в холодное выпуклое изображение пламени, которое с тихим скрипом
  вдруг подалось, ушло в глубину плиты, и в ту же секунду медная глыба поползла вверх, пропуская морозный ветер и шум далеких волн.
   А за порогом мальчика ждали те, кого он уже и не чаял встретить: ледяные баньши принцессы Валлахи. Горящими разноцветными глазами взирали они на чужака, и красные огни
   постепенно вытесняли синие и зеленые искры. Недобрая улыбка тронула тонкие бескровные губы призраков, черные крылья затрепетали за спинами в предвкушении добычи, золотые когти стали еще длиннее, холодное дыхание участилось, обжигая
  мальчишке щеки. Ужас парализовал его. Бралий замер, не в силах отвести взгляда от приближающихся к нему чудовищных созданий. В какой-то миг ему даже показалось, что лица баньши
  дивно прекрасны, а смерть, которую они сулят - самое желанное
   на свете чудо. Он выдохнул последнее тепло, что в нем оставалось... и опомнился. Бралий отчаянным движением вцепился в заветное кольцо и пропищал сдавленным голосом те слова, что освобождали силы магии. Баньши с визгом обрушились на него.
  Вокруг заметалась снежная буря, метель стонала и выла дикие песни мертвых эльфов, ледяной град бил в узкий коридор пирамиды, выбивая крошки мрамора из мозаики и откалывая куски песчаника от стен. Расписные рельефы мгновенно покрылись
  толстым слоем инея, резьба вначале стала глубже, но потом скрылась подо льдом и снегом. Двое выбежавших из-за поворота стражей превратились в ледяные статуи, и возле них тут же выросли мягкие сугробы. Такой же сугроб окружал и Бралия,
  который скорчился на полу, закрыв лицо руками. Но вот он осторожно приподнял голову, желая убедиться, что ему не мерещится. И впрямь не мерещилось - он был жив и даже здоров. Ему было тепло, сухо, уютно, а вокруг бесновались баньши в
   хаосе льда и снега. Их визги, противные, но вполне сносные, заставили Бралия поморщиться. Потом мальчик заулыбался:
   - Вот ведь, всю жизнь я смотрел на вас издалека и боялся до смерти. А теперь стою рядом и чихать на вас хотел. Да вы же совсем не страшные! Я все знаю про ледяных баньши, тут даже тайны никакой нет. У вас нет силы в царстве огнепоклонников, а принцесса - невеста огненного бога. Вы были рабынями при ее жизни и остались рабынями в ее бессмертии. Слуги королей не могут тронуть деревенских людей, я вам говорю! Прочь отсюда, выпустите меня, я иду по королевскому делу.
   Визг баньши достиг апогея, лица их исказились до бесформенности, только кроваво-алые глаза сверкали из глубин черных клубящихся облаков. И тут призраки растаяли, словно их унесло порывом ледяного вихря; только снежинки еще некоторое время кружились в коридоре. Бралий с облегчением вздохнул,
  поскольку большая часть того, что он сейчас говорил, было его домыслами. Но, раз за трепотню ему не влетело, мальчик мог считать, что угадал верно. Он распинал сугроб и побежал к выходу.
   Никто из прислуги, суетившейся возле пирамиды, вроде бы и не заметил произошедшей баталии. А может, такие выходки со стороны баньши были слишком обычным явлением? Меч бил Бралия по ногам, мешая двигаться по-человечески. Спотыкаясь и поскальзываясь на вроде бы ровных местах, мальчик шел мимо
  ткачих и поваров, охотников и стражей, конюших и псарей, которые вот уже много сотен, а некоторые - и тысяч лет занимались все теми же делами, что и при жизни. Луна уже одела плотью почти всех, кроме самых низких рабов-мусорщиков. Мальчик отметил про себя, что придворные, будучи ближе других к бессмертным владыкам, видимо, получают часть волшебной силы королей и потому раньше прочих мертвецов обретают лунную плоть и позже остальных с нею расстаются. В чем-то это было справедливо, поскольку короли должны были видеть подле себя хотя бы иллюзию реальных живых подданных, а до рабов им дела не было. Но мальчик знал и обо всех недостатках лунных тел - и это знание, как он полагал, могло бы выручить влипших в историю чужаков-актеров.
   Курган королевы Грайаны был самым неприятным местом для Бралия. Судя по рассказам деда Сентия, эта владычица обладала потрясающим даром ссориться с соседями, причем исключительно в пользу Дис-Нордрии, о чем свидетельствовали размеры ее последнего пристанища. Более того, Грайана намеревалась в своей после-жизни переплюнуть саму Валлаху, поэтому приказала захоронить вместе с собой сто лучших воинов из личной гвардии и двадцать человек из отряда тайных убийц, что, судя по легендам, могли любой предмет сделать орудием пыток и смерти. Правда, на обслугу места почти не осталось, и потому Грайана, кипя от ярости и досады, вынуждена была перевести часть гвардейцев в ранг охотников. Этот анекдот Старкада был широко известен не только в его пределах, но и за оными; почитай, каждый деревенский подросток мог поведать эту печальную историю из после-жизни королевы Грайаны. Однако за то владычица питала к головлянам особую неприязнь, и именно ее воины каждую зиму околачивались у деревенского плетня, рассчитывая на какое-нибудь погрешение против древнего закона, чтобы тут же утащить преступника в курганы. Поэтому питались ее слуги редко и плохо, и даже лунная плоть придавала им формы изможденных, истощенных от голода людей. Характер от этого ни у кого не улучшался.
   Именно к таким скверным созданиям и направлялся Бралий, как ни противился этому его разум. Для начала мальчик подобрался к одной из скелетоподобных прачек Грайаны и, прикрываясь именем Валлахи, попытался вызнать судьбу пленницы. Прачка, облизывая острые зубки черным слизким языком, охотно рассказала чужаку, что действительно, утречком доблестные гвардейцы захватили женщину, при этом непостижимым образом понесли такие потери, коих курган не видывал последние триста лет. И поэтому решением владычицы Грайаны женщина будет принесена в жертву Гортлоку на главном алтаре Старкада клириками пострадавшего кургана - а это великая честь! И потом, конечно, жертву приготовят, но Грайана втайне рассчитывает на приношения со стороны родственников - как-никак, она временно лишилась кормильцев. Однако рабыня не знала, где держат пленницу, а если и догадывалась, то уж конечно, выкладывать это живому чужаку не собиралась - за такие сплетни можно было и еды лишиться.
   Вход в курган оберегала дюжина рослых гвардейцев. Желтоватая кожа туго обтягивала их черепа так, что нельзя было понять, то ли это лунная плоть, то ли остатки истинной. Запавшие глаза мерцали темно-синими огнями. Полустертый рисунок на латах повторялся несколько раз на одежде и оружии. Такой же герб украшал низкий вход. Бралий подумал, не похожа ли сама королева Грайана на этого сфинкса с толстыми брезгливо изогнутыми губами и узкими глазами. Желания проверить это предположение у него не возникало.
   Вместо того, чтобы подойти поближе к стражам, мальчик предпочел обойти курган вокруг и осмотреть подходы. Как он и говорил, обиталище Грайаны стояло на самом краю Старкада. В пяти шагах от кургана росли первые деревья - высокие почти
  лысые ели. Бралий подобрал прутик и быстренько набросал план стандартного могильника, вроде тех, что его предки делали для многих поколений королей. Кроме первой эпохи, все прочие курганы строились по этой схеме, и, согласно ей, дом Грайаны
  должен был уходить под самый лес. Было над чем поразмыслить.
   Мальчишка честно попробовал это сделать и в результате направился к деревьям, считая два своих шага за один обычный. Через двадцать таких условных единиц он заметил темный силуэт
  среди стволов, что заставило его замедлить ход. Несколько мрачных субъектов в серых плащах расхаживали туда-сюда по крошечной полянке. Они не были похожи на гвардейцев королевы, однако и рисунков других владык на одеждах незнакомцев Бралий
  не увидел. "Проклятие на их головы,"- сказал он про себя,- "должно быть, это ее знаменитые убийцы. И зачем их так много? А главное, что мне теперь делать?" Он пожалел, что рядом нет
  ледяной баньши, не то избавиться от ненужных стражей хотя бы
  на время было бы довольно просто.
   Пока Бралий думал, переминаясь от холода с ноги на ногу, ветер слегка изменил направление, и один из унылых убийц стал шумно втягивать в себя воздух. Остальные немедленно последовали его примеру, и скоро их горящие глаза устремились в ту сторону, откуда прилетел дразнящий запах живого человека.
  Бралий понял, что думать больше некогда, и решил попробовать воззвать к самым сильным чувствам мертвецов. Он выпрыгнул на полянку, простерся ниц перед толпой мумиеподобных стражей и простонал как можно жалобнее:
   - Великие воины!
   - Смертный!- шорохом отозвались те, окружая мальчика.- Глупый деревенщина, ты ступил на запретные земли владычицы Грайаны. Закон запрещает нам убить тебя сразу, но мы подождем, подождем, пока ты не сделаешь ошибки, а ждать мы можем вечно!
   Бралий приподнял голову: настала пора действовать активнее, не то слуги Грайаны, мастера на всевозможные уловки, запихают его в какое-нибудь подземелье и подождут естественной кончины. Трупы же деревенских людей есть им никто не запрещал. Но мальчик пока не собирался умирать.
   - Я пришел из дома владычицы Валлахи. Смертные чужаки проникли в Старкад, их пятеро. Двое пойманы, остальные разбежались по лесу...
   Гримаса лютой ненависти окончательно стерла с лиц покойных стражей человеческие черты. Мертвецы завыли, потрясая оружием:
   - Чужаки! Чужаки, смертные в Старкаде!
   Но несмотря на пылкую неутолимую злобу никто не двинулся с места, только взгляды, прожигавшие Бралия насквозь, красноречиво говорили о том, что ждет его, единственного из живых, кто попался в руки убийцам Грайаны. И тогда мальчик выпалил, молясь про себя, чтобы его надежды сбылись:
   - Принцесса обещала тому, кто поймает чужаков живьем, обед с королевского стола и жратвы на всю ночь!
   Минута гробовой тишины была ему ответом. Затем что-то брякнуло, и толпа иссохших мертвецов как по команде рванула с места, сбив мальчика с ног. Едва не затоптанный, Бралий посмотрел вслед уносящимся в леса стражам и тихо поблагодарил Хностар, богиню богатства и голода. Он пополз вперед как ящерица, опасаясь подвохов; снег пропитал перед его меховой тужурки, сделав ее в два раза тяжелее, а меч мешал двигаться, но тем не менее мальчик предпочитал не подниматься лишний раз над землей. И действительно, в какой-то миг почва дрогнула под его рукой. Бралий отдернул ладонь, потом осторожно ощупал заиндевевшие кочки, сел и сильно дернул мох на себя. Кусок на вид твердой земли приподнялся, оказавшись на поверку обычным деревянным люком, прикрывавшим узкий вход в какой-то темный погреб. На дне его маячило нечто белое.
   - Госпожа Герна!- тихо позвал Бралий. Нечто зашевелилось и пододвинулось к пятну лунного света.
   - Кто там?- спросило нечто сиплым тенорком.
   - Вы меня не помните, я вчера был на представлении,- отозвался мальчик.- Я за вами.
   - Беги отсюда, малыш! Это сонм ужасных существ, нежити, они убьют тебя!
   - Нет, госпожа Герна, у нас договор,- вздохнул мальчик.- Вы лучше думайте, как вас оттуда выуживать, а то я совершенно отупел. Предупреждаю: я не настолько силен, чтобы поднять вас по веревке, да ее у меня все равно нет. Вот, это вам от Альхары!
   Он помахал перед дырой мечом, чтобы девушка успела посторониться, и осторожно бросил его вниз. Герна ощупала клинок и страшно удивилась:
   - Это же ее собственный! А где она сама, подлая предательница? Надеюсь, - прости меня богиня!- ее слопали скелеты. Она этого заслуживает.
   - Ничуть. Сейчас она пытается выручить господина барда. Он пришел... вернее, они оба пришли сюда спасать вас, но тут откуда-то не понятно как господин Рион подцепил злобную магическую немоту, и за это нынче вечерком их обоих казнят, надо думать. Правда, Альхара обещала защищать его до последней капли крови, но думаю, это случится быстрее, чем ей кажется.
   Герна гулко застонала, потом замолчала. Бралий поторопил ее, требуя немедленного ответа, как ее спасать.
   - Я должна проникнуть в курган этой проклятой королевы,- откликнулась девушка-паладин.- Мертвый клирик унес мой священный знак, я теперь совершенно беззащитна... если, конечно, не считать меча дорогой подружки Альхары. Ты уверен, что тут нет подвоха?
   - А нельзя сделать новый символ?- умоляюще заныл мальчишка. Он чувствовал себя все более неуютно на этой тюремной полянке - того и гляди, вернутся стражи, тогда ему не придется рассчитывать на закон.
   - О нет, это долгий ритуал. К тому же я не смею оставить на поругание и осквернение мою святыню,- гордо ответила Герна и отчаянно расчихалась.- Подскажи, с какой стороны тот курган.
   - Зачем?- испугался мальчик.
   - Я прокопаю туда ход,- девушка даже удивилась недогадливости ребенка.- Это далеко?
   - По моим подсчетам, стенка тут будет шагов в десять,- пробормотал Бралий.- А часов так через пять вас принесут в жертву на алтаре Гортлока Трижды могучего, да будет славно его имя.
   - Гортлок проклят богами,- донесся до него назидательный голос.
   Бралий чуть не выругался, но постеснялся. Вместо этого он сказал:
   - Но, госпожа, вас ведь как-то туда спустили. Мне кажется, дыра узковата даже для вас; так как же им это удалось?
   - Гнусно и тупо, как и все, что делают в этом гадком месте,- горько ответила Герна.- Меня сунули в мешок, мешок протиснули в дыру, потом перевернули и вытряхнули меня на пол. Очень больно и неприятно.
   - А было тесно?- гнул свое Бралий.
   - Нет, только ужасно душно и омерзительно.
   - Так значит, это тот самый мешок, который может уменьшать все, что туда попадает,- воскликнул Бралий.- Здесь многие такими пользуются во время Охоты. Осталось только его найти, а уж эту штуку, если верить деду Сентию, даже я
  смогу поднять.
   - Как это неприлично для рыцаря,- размышляла Герна,- когда его в мешке будет вытаскивать из гнусной тюремной ямы слабый ребенок! Уж лучше копать тоннель. Как бы мне сейчас пригодился Луч!
   - А?- рассеянно переспросил мальчик, обшаривая поляну.
   - Луч - это меч одного моего друга. Он режет камни как масло, хотя по виду кажется, что таким клинком даже глину не перерубить... Хоп, а это что за штука? Это ты уронил?
   Мальчик попытался разглядеть в темноте подземелья маленькую вещицу, которую протягивала девушка, но скоро сдался.
   - На что это похоже?- крикнул он вниз. - Вроде бы кольцо.
   Бралий в ужасе схватился за палец - кольцо было на месте. С облегчением он ответил, что ничего не терял.
   - Ладно. Должно быть, это осталось от предыдущих пленников. Тут в углу куча костей, совершенно обглоданных и даже разгрызенных на части. Я пыталась молиться за тех, кто погиб здесь, но богиня не слышит меня, я разгневала ее.
   - Еще бы она тебя слышала,- проворчал Бралий, залезая в колючий кустарник за висевшим на сучке мешком.- Тут царят другие боги, куда солиднее твоей Файнор.
   Он помахал пыльным мешком над дырой:
   - Похоже?
   - А откуда мне знать?- удивилась Герна.- Я его не разглядывала. Спусти и сам увидишь.
   Бралий развязал свой веревочный пояс, пропустил конец в медные кольца мешка и закинул его как удочку в маленькую заснеженную лунку. Снизу донеслись ворчание и вздохи Герны, забиравшейся в мешок, потом бечевка задергалась, и мальчик потянул. Добыча оказалась даже легче, чем он рассчитывал: мешок и впрямь был волшебным. Выудив, Бралий бережно перевернул его, а оттуда непостижимым образом вывалилась девушка-паладин. Выглядела она ужасно: изодранные в кровь лицо и руки, грязные спутанные волосы, круги под глазами. В довершение картины лунный свет выбелил ее и без того бледную от холода кожу, превратив еще вчера цветущую девушку в подобие живого мертвеца. Видя реакцию Бралия, Герна нахмурилась и немедленно стала смотреться в полированные грани меча. То, что ей удалось разглядеть, привело девушку в такой ужас, что она подхватила мальчика за руку и немедленно устремилась прочь, под защиту деревьев.
   - Что нам теперь делать?- задыхаясь, спросил Бралий.- Твои друзья в большой беде, им нужна помощь.
   Герна остановилась. Лицо ее отражало бушевавшие в ней чувства гнева, отчаяния, горя и еще бог знает чего.
   - А что, что я могу без моего святого талисмана? Он в лапах нежити, мертвецы и призраки глумятся над ним, и богиня отвернулась от меня! Я бессильна!
   И она разрыдалась. Бралий смотрел на нее с недоумением: неужели это та самая стальная амазонка, которую он видел вчера в деревне? Он осторожно дотронулся до ее свалявшихся волос и тут же отдернул руку, когда Герна выпрямилась. Девушка резким движением руки стерла слезы:
   - Богиня, я готова умереть во славу твою! Это будет хорошая битва.
   Мальчик едва успел перехватить ее за рукав:
   - Куда?!
   - Я иду на смерть за моих друзей и за мою богиню,- отрешенно откликнулась Герна. Бралий понял, наконец, почему Альхара постоянно называла подругу фанатичкой.- У меня нет другого выхода.
   - Есть.
   - Какой же?- невольно усмехнулась девушка.
   - А ты знаешь о лунных эльфах?- спросил Бралий вместо ответа. Герна кивнула.- Сегодня их ночь, полнолуние. Эльфы-волки обретают полную силу, сегодня их нельзя убить или ранить постым оружием. Именно в полнолуние древнейшие эльфы-волки обретают вновь человеческую речь, им доступна магия луны и
  ночи. Поэтому-то слуги Старкада в полнолуние боятся идти в лес, они, бессмертные, скрываются от детей луны. Если ты наберешься смелости и сможешь пройти ритуалы ночи, лунные эльфы придут тебе на помощь.
   - Откуда тебе все это известно?- обомлела Герна.
   - Я люблю старые легенды,- смущенно улыбнулся мальчик.
  
   Альхара заставила Риона немного поесть перед выступлением. Бард с отсутствующим видом сидел в углу, изредка протягивая руку к инструменту и поглаживая струны. Однако девушка внимательно следила за тем, чтобы не дать ему заиграть. Она подозревала, что с эглишем дело нечисто.
   Наконец в молельную вошли пятеро слуг принцессы. Один из них был облачен в длинную тунику из паутины, огромный капюшон скрывал большую часть его лица. Другие были стражами в гербовых одеждах и доспехах. Тип в капюшоне приблизился к алтарю, поставил чашу с водой в центр, произнес короткую фразу
  на непонятном языке, и вода вспыхнула ярким пламенем. Тип обошел молельню, подливая горящей воды в лампады, затем вернулся к алтарному камню и опустился на колени. Стражи, бряцая оружием, склонились перед святыней. люди, повинуясь гневным взорам, поступили так же. Клирик оглядел их,
  нахмурился и, пожевав губами, промолвил басом:
   - Двое?
   Рион толкнул Альхару в бок, и та, шипя от злости, вынуждена была оправдываться:
   - Мальчишку выгнали домой, незачем ему тут торчать. К тому же ночь на дворе. Или еще нет?
   - Мы пошлем ему забвение в его детских снах,- и клирик ухмыльнулся так, что даже Альхаре стало не по себе.- Дети должны спать... всю ночь... А вы пойдете с нами. Луна уже оставила свое ложе и вышла на небесную охоту, настало время приветствовать ее.
   Безмолвные стражи мигом окружили барда и его подругу, заставили подняться с колен, взять вещи и двигаться к выходу. Снова мрачные переходы и повороты, двери, лестницы, неподвижные воины, бешеное пламя лампад и холодный ветер, пронизывающий до сердца. Входной коридор был завален снегом
  выше щиколоток, несмотря на закрытые ворота, что немало удивило Альхару. Она даже остановилась, чтобы поглазеть на двух заледеневших скелетов, но клирик прикрикнул на нее и примирительно-масляным голосом добавил:
   - Они еще оттают. Обычные проделки баньши.
   Девушка невольно вспомнила о своем маленьком посланце. Успел ли он воспользоваться защитой? Но, судя по тому, что третьего заледеневшего тела не было, можно было надеяться на лучший исход.
   Снаружи пылали огни костров, заливая ярким светом голые поля и окруженные туманом холмы. Людей стало втрое больше, все были на вид обычными и вполне живыми. Только тени, что отбрасывали они на плотную стену тумана, были тенями скелетов. Впрочем, наблюдательный глаз Альхары заметил и других обитателей курганов: десятка два полуразложившихся зомби, двигавшихся как марионетки в руках неумелого кукольника, тащили огромную каменную плиту, покрытую рельефами. Девушка повернулась к жрецу:
   - Почему эти твари такие... Они не из королевской свиты?
   - Нет, разумеется. Это корсары, наивные грабители могил,- клирик снова ласково улыбнулся, заставив девушку вздрогнуть от омерзения.- Думаю, если вы плохие музыканты, то скоро присоединитесь к ним. Буду рад вам, госпожа.
   - Ублюдок,- пробормотала Альхара.
   Стража привела путников к некоему странному холму, вершина которого была срыта и выстлана зеркально-гладкими плитами. Дюжина зомби-корсаров втаскивала на эту площадку каменные тумбы, расставляя их по кругу. Жрец указал на холм:
   - Можете репетировать там. Я пришлю распорядителя принцессы, вы сообщите ему названия ваших номеров. Если понадобятся другие музыканты или инструменты, скажите ему - он добудет. Эти доблестные воины позаботятся о вашей безопасности. Желаю успеха - не в одном, так в другом!
   С этим пожеланием клирик удалился, а стражи настойчиво пригласили гостей наверх. Альхара втащила Риона за собой, стараясь держаться подальше от зомби, и похлопала его по щеке, чтобы привести в чувство.
   - Ты можешь играть обычную музыку?- поинтересовалась она.
   Рион пожал плечами и безропотно поднял эглиш. Девушка немедленно перехватила его правую руку:
   - Ну нет уж, дорогой, мы попросим у господина распорядителя что-нибудь попроще.
   Рион выразительно постучал себя кулаком по лбу. Альхара отнесла этот жест на счет барда и потому не обиделась.
   Распорядитель явился довольно быстро. Он говорил на всеобщем еще хуже короля Градала, поэтому Альхаре стоило большого труда объяснить ему, что для танцев с мечами ей требуется партнерша, причем опытная, поскольку на репетиции времени почти не осталось. Распорядитель, наконец, уяснив суть
  проблемы, удалился и через полчаса вернулся с тремя флейтами, двумя арфами и пятью смуглыми гигантами в полном вооружении. Инструменты он передал Риону, а гигантов - Альхаре, пытаясь убедить ее, что лучших танцоров ей тут не сыскать. Ошеломленная малютка, задрав голову, созерцала ухмыляющихся воинов и думала, как с этим справляться. Ничего другого, впрочем, не оставалось, кроме как начинать репетицию. Девушка пробовала поговорить с потенциальными партнерами, но тут же выяснила, что те во всеобщем не сильны, и ей пришлось изъясняться жестами. Рион мрачно отбивал ногой ритм, а Альхара кружилась по гладкой сцене, показывая каждому, что ему следует делать. Надо отдать должное, учились гиганты быстро. В свою очередь, они научили Альхару своим трюкам и приемам многовековой давности, порядком забытым ныне. За этими забавами девушка совершенно забыла о существовании барда, курганов и королей. Напомнила ей обо всем этом неожиданная тишина. Возмущенные танцоры уставились на Риона, который перестал отбивать ритм и взял в руки флейту. Альхару поразило выражение его лица - словно он держал ядовитую змею, он, который обожал все, что может издавать мелодичные звуки! Руки Риона тряслись, раны вновь стали кровоточить. Он с усилием поднял, вернее, дотащил флейту до губ, но ему так и не удалось извлечь из нее ни единой ноты: лицо Риона посинело от удушья, он закашлялся, выронил инструмент, и флейта рассыпалась в тонкую искристую пыль. Альхара только моргнула. В тот миг, как флейта погибла, Риону удалось-таки вдохнуть полной грудью, и мало-помалу он пришел в норму. Через некоторое время сцена повторилась, но уже с арфой. На сей раз Риону было немного хуже, удушье продлилось дольше. Альхара, прервав танец, подошла к другу и тихо спросила:
   - Что случилось? Ты не можешь выступать?
   Рион потряс головой и ткнул пальцем в эглиш. Альхара потянулась было к инструменту, но что-то ее словно оттолкнуло. Вместо этого девушка почему-то обняла свой драгоценный меч.
   - Ты хочешь сказать, что можешь играть только на этой штуке и ни на чем ином?- уточнила она с опаской. Рион кивнул.- Тебе не кажется, что это пахнет чертовски неприятной магией? Где ты только ее подобрал?
   Рион помахал пальцами и отвернулся. Альхара посмотрела на гигантов, которые подавали ей знаки, и со вздохом принялась за танцы, хотя удовольствия больше не испытывала.
   Когда луна была почти в зените, трубы возвестили о начале празднества. Народ вокруг холма засуетился, забегал, зомби срочно отозвали вниз и куда-то спрятали, чтобы те не мозолили глаза владыкам. Затем под восторженный рев толпы и адскую мелодию невидимых сверху трубачей из курганов стали выходить
  корли в окружении многочисленных придворных и телохранителей. Только тут Альхара и Рион с ужасом осознали, в какую авантюру ввязались. Население Старкада, собравшееся на праздник, наводнило пространство от побережья до леса. Тут были и простые слуги, и воины - отборные мощные воины былых времен, не потерявшие, как могла уже убедиться Альхара, своих боевых навыков, и женщины от рабынь-уборщиц до прекрасных обитательниц королевских сералей. Обсидиановые тела королей мерцали при свете луны и костров, придававших мертвому камню живое тепло.
   На тронный холм взбежали юные девушки, несшие на плечах свитки тончайшей серебристой ткани; они набросили ткань поверх каменных тумб. Затем появились воины-телохранители и бесцеремонно оттеснили актеров к самому краю площадки. Возле каждой тумбы встали четверо мощных стражей в доспехах,
  украшенных гербами соответствующего королевского дома. Центральная одинокая тумба была также окружена четырьмя воинами, на груди которых красовалось изображение огня.
   Затем настала очередь придворных, которые разместились вокруг тронов своих господ прямо на каменных плитах - черта, которая снова напомнила Риону об истинной сущности этих людей, поскольку ни один из тех придворных, которых он видел, не соизволил бы сидеть иначе как на бархатной подушке. Однако
  подушки давно истлели и рассыпались, а придворные Старкада каждый год выполняли привычный ритуал.
   Последними поднимались короли, причем младшие возглавляли шествие, как догадался бард, исходя из костюмов свиты и мастерства неведомых скульпторов. Все, кроме Валлахи, были в сборе. Наконец-то актеры смогли по-достоинству оценить свою будущую аудиторию. Бесконечное разнообразие лиц, от холодно-надменных до откровенно любопытствующих, легкое перешептывание, брезгливое фырканье - все это было так знакомо Риону, что он впервые за много часов почувствовал себя спокойно и уверенно. Но все эти люди пока мало обращали на чужаков внимание, они ждали появления принцессы. И она взошла на холм.
   Принцесса появилась в сопровождении трех мужчин в длинных серебристых одеяниях, один из которых уже был знаком путешественникам. Она стала в центре площадки, подняла лицо к луне и возгласила низким голосом на двух языках:
   - Привет тебе, господин заката, бог, возвращающий бессмертие! Мы, дети Владыки всех огней, рады тебе и приносим жертву во имя твоего сияния.
   Она едва заметно повела пальцами, и жрецы подали ей серебряную чашу с какой-то жидкостью. Валлаха произнесла несколько слов, и внезапно всю ее фигуру охватило пламя. Она подняла горящие руки вверх, жидкость в чаше кипела, желтый дым возносился к небу, теряясь во тьме. Через несколько мгновений принцесса опустила руки, пламя погасло, раскаленный сосуд был бережно принят в толстое покрывало одним из жрецов. Валлаха прошествовала на свое место и подала знак к началу торжества.
   На холм ринулись слуги с подносами, на которых шипело жареное мясо, с кувшинами, где плескались напитки. Судя по оживлению, внизу происходило то же самое. Альхара представила себе, что на одном из этих подносов может лежать отбивная из Герны, и ее затошнило.
   Рион заметил, что едят только придворные, а короли сидят со скучающими, можно смело сказать, каменными лицами. Он невольно посочувствовал монархам и подивился, что распорядитель не позаботился о музыке на пиру. Ведь нельзя же, право слово, считать музыкой тот непрерывный вой труб, что
  доносился со всех сторон. Словно услышав его вопрос, на площадке появился распорядитель и начал что-то говорить на древнем наречии. Придворные зааплодировали, короли вяло переглянулись. По знаку снизу один за другим поднялись мужчины и женщины с различными инструментами, низко поклонились владыкам и расселись напротив них. Скоро они заиграли нечто плавное, спокойное, сонное. Рион как наяву услышал голос: "О боги, боги, давай же петь вместе с ними, мой возлюбленный! Как давно не слыхала я этой музыки! Пой, возлюбленный мой, я подскажу тебе забытые слова, много ласковых забытых слов. Пой!" И бард в некотором замешательстве выступил вперед,
  набрал в грудь воздуха и запел гимн на незнакомом языке, смысл которого он улавливал с трудом.
   Глаза королей горели алыми огнями, каменные лица были недвижны и страшны. Скоро певцы умолкли, и только голос Риона продолжал звенеть под переливы струн. Озноб и тревога Альхары усилились. Что-то говорило ей, что в воздухе витает магия, и это совершенно не входило в планы. Девушка посмотрела на Риона пристальнее и заметила, что тот уже не касается инструмента, а эглиш играет сам по себе. Меч в руке Альхары явственно вздрагивал, заставляя маленькую убийцу постоянно напрягать ладонь. Девушка громко выругалась.
   В этот момент внизу началось нечто странное. Толпы живых мертвецов словно обезумели, ночь наполнилась стонами и рыданиями женщин, сдавленными вздохами мужчин. Подхваченные волшебным танцем, люди кружились в хороводах вокруг огней, и в нем было столько же боли, сколько и восторженной эйфории. Дикие захлебывающиеся звуки сливались с музыкой и становились все громче. Альхара растерянно огляделась и заметила легкий кивок принцессы. Девушка осторожно приблизилась к ее трону, сопровождаемая презрительными взорами стражей. Валлаха наклонилась к госте и шепнула:
   - Удивляешься? Давно мы не слышали эглиш. Когда-то она была сделана для королевского гарема, чтобы возбуждать угасшие страсти. Теперь она служит мертвым, чтобы те могли вновь ощутить живые чувства. Слышишь эти крики, этот плач? Они плачут, потому что знают, как недолго будут живыми. С
  последней каплей крови музыканта эглиш умолкнет вновь.
   - С чьей каплей крови?!- возмутилась Альхара.- Да я... Остановите музыку, принцесса, я прошу вас.
   - Ну нет,- улыбнулась та.- Редко нам выпадает такая удача. К тому же, согласись, твой друг весьма искусен.
   Альхара рванулась было к Риону, но по знаку принцессы ее схватили за руки и плечи три здоровенных стража и вернули на место. Принцесса погрозила девушке пальцем:
   - Не думай, крошка, что если я дарю подарки, то моей доброте нет границ.
   - Вы же любили когда-то,- прошептала Альхара с мольбой.- Вспомните того жреца...
   Красивое каменное лицо исказилось гримасой боли и гнева.
   - А знаешь ли ты, девчонка, что я храню в той шкатулке, кроме золотых струн? Его голову!- Валлаха еще раз улыбнулась, но на сей раз в этой улыбке была нечеловеческая злоба.- Я дала тебе этот меч потому, что ты похожа на меня в молодости, крошка. И я знаю, ты убьешь своего неверного друга, также как я когда-то принесла в жертву Дастира. Эта кровь - твой дар великому Гортлоку, твой шаг к бессмертию. Ты будешь моей тенью, и душа твоя станет частью огня, подвластного мне. Ты сделаешь это!
   Альхара почувствовала, как горло ее перехватило, дыхание прервалось. Она открыла было рот, чтобы с возмущением отвергнуть предложение принцессы, но вдруг выдавила:
   - Да.
   Принцесса просияла:
   - Тогда иди, моя милая. Это твой танец.
   По движению ее руки на площадку выступили гиганты-партнеры Альхары. Девушка, поймав сложный ритм неведомой музыки, начала представление. Она так уверенно наносила и отражала удары, заставляя воинов повторять ее жесты, повороты и переходы, будто всю жизнь работала вместе с ними на одной сцене. Круг за кругом проходили они под свист и звон мечей, и каждый новый виток был все ближе к Риону.
   Когда внизу крики экстаза перешли в вопли ужаса, девушка не успела уловить - она была занята только танцем. Жуткий вой множества волчьих глоток вмешался в музыку, но не смог оборвать ее. Бард пел, закрыв глаза, и кровь по-прежнему лилась из его изуродованных ладоней на эглиш, а вокруг них танцевали воины. Короли также не обращали внимания на суматоху у подножия холма, хотя их стражи встрепенулись и взяли оружие наизготовку.
   Шум битвы нарастал, перекрывая мелодию. Теперь даже Альхара слышала его, но боялась отвлечься - удары наносились уже всерьез, и любой из них мог стать последним. Резким разворотом она подловила на меч одного из своих партнеров, и тот с коротким криком упал. На глазах Альхары его лунная плоть
  растаяла легким туманом, оставив лишь скелет в кольчуге. Подоспевший слуга оттащил поверженного, чтобы его тело не мешало танцу. Следующего воина девушка сразила через несколько секунд удачным выпадом. С другими пришлось повозиться: в какой-то миг трое оставшихся объединились и обрушили град
  ударов на Альхару. Но, пользуясь преимуществами маленького роста и отсутствием доспехов, девушка ухитрялась выкручиваться из самых трудных ходов. Ритм стучал в ее ушах как кровь. Танец перерастал в битву, а битва - в бойню.
   Короли с брезгливым удивлением смотрели то на гостей, то на смятение внизу. Вдруг один из них, поклонившись Валлахе, поднялся и положил руку на амулет в виде пламени, искусно
  вырезанный на его груди. Валлаха сделала жест, остановивший нетерпеливого потомка, и король, не изменившись в лице, опустился на трон. Вой был все громче, крики толпы потихоньку стихали, остановленные волчьими зубами, о чем свидетельствовал
  поднимающийся снизу туман разлагающейся лунной плоти. Альхаре казалось, что она даже чует запах разгоряченных волчьих тел. Она ускорила темп и коронным ударом снесла голову последнему из танцоров. Тяжелый меч сам развернул ее к барду. Альхара
   остановилась.
   Валлаха слегка наклонила голову, ожидая завершения выступления. Короли молчали.
   В этот момент на площадку выступило странное существо, похожее на женщину. Волки следовали за ней. Существо подняло левую руку, вернее, волчью лапу и произнесло до боли знакомым голосом:
   - Именами Файнор и Форната, я приказываю вам прекратить этот черный обряд и отпустить с миром живых!
   - Наш владыка - Гортлок Трижды Великий,- не поворачивая головы, ответила Валлаха.- Дитя, ступай в лес со своими щенками. Там твое место.
   - Я уйду только с этими людьми,- существо указало на Альхару и Риона, из последних сил продолжавшего пение.- Ради любви к ним я прошла ритуалы ночи, я потеряла свою богиню и предала тело чужому богу. Ради любви к ним я готова уничтожить твой мир, каменная владычица.
   - Ах, замолчи,- Валлаха махнула рукой, и площадку окружило кольцо пламени. Волки, оказавшиеся на пути огня, завизжали; их тела полыхнули особенно ярко и рассыпались. Существо, однако, осталось невредимым и шагнуло вперед.- Альхара, закончи свой танец!
   Девушку неведомой силой толкнуло к барду, ярость вспыхнула в сердце, заставляя Альхару нанести последний удар. Маленькая амазонка пронзительно завизжала, то ли предчувствуя победу, то ли страшась непоправимой ошибки. И тут ее словно окатили холодной водой - неожиданно она вновь обрела контроль над собой и своими желаниями. Переход был настолько разителен, что Альхара на миг задохнулась и замерла, приводя в порядок
  смятенные мысли. Она сделала еще один шаг к Риону. Руки ее, сжимавшие сверкающий меч, медленно поднимались над головой. Альхара заговорила.
   - Рион, несчастный ты глупец, я люблю тебя... и освобождаю нас обоих!
   Лезвие блеснуло кровавой восьмеркой в воздухе, разрубая эглиш на четыре неравные части. Дикий вопль, переходящий в шипение, исторгся из отсеченной головки. Струны золотыми змеями брызнули во все стороны, часть из них впились в Альхару и начали притягивать ее к осколкам инструмента. Но короли с немым удивлением смотрели на другое: восьмерка, начертанная мечом девушки, продолжала висеть в воздухе, переливаясь злыми огнями. Потом ее очертания сместились, развернувшись в круг, за которым была тьма, и мощный ветер понес в эту сверкающую пасть сначала маленьких пажей, затем тела поверженных воинов, призрачных музыкантов, слуг, телохранителей - всех, кто был перед чудовищной дырой. Ураган даже сдвинул с места некоторые троны, втягивая их в ничто. Многие короли подняли руки в магической защите, пытясь одолеть давящую силу. Существо, некогда бывшее женщиной, окончательно превратилось в белую
  волчицу и с воем пыталось удержаться на гладких плитах. Однако ее неумолимо тянуло к блистающему кругу. Она беспомощно задергала лапами, подъезжая все ближе, но тут Альхара, опутанная золотыми струнами, окровавленная, рычащая от боли и злости, нашла в себе силы вскочить на ноги. Круг с
  торжествующим воплем всосал девушку и обломки эглиша, ветер мгновенно стих, линии свернулись вновь в восьмерку, та - в тонкую полоску искр и растаяла бесследно. Волчица, свесив язык, рухнула подле недвижного Риона.
   Воцарилась тишина. Потом ее нарушили редкие, но громкие хлопки Валлахи:
   - Браво! Браво, мои юные друзья. Давно я не получала такого удовольствия. Это было славно сыграно и пошло всем на пользу. Думаю, все согласятся со мной, что такое представление, как ныне, требует жертв?
   Короли угрюмо переглянулись и кивнули. В жалкой кучке уцелевших слуг наблюдалось явное тревожное волнение. Принцесса продолжила:
   - И так как эглиш, украшение нашего вечера, безвозвратно утрачен, а милая крошка, которая бы несомненно украсила мою свиту, ушла не прощаясь, мы полагаем, что музыкант не представляет для нас большой ценности. Если ты, белая тварь, пришла за ним - забирай и уходи прочь. Не забудь прихватить своих вервольфов, ибо луна повернула на закат, и ваше время заканчивается. Мы расстанемся, не питая претензий друг к другу?
   Белая волчица приподняла голову, словно вопрошая о чем-то.
   - Ну как же, милочка, твои волки уничтожили мой народ на целый месяц. Думаю, будет справедливо, если те из вервольфов, которых убили мои люди, будут отныне служить нам.
   Волчица глухо зарычала, но принцесса сделала знак стражам, и те грубо схватили зверя и барда и потащили их вниз с холма. Рион висел как мертвый, волчица иногда взрыкивала, но сил ее едва хватало на то, чтобы щелкнуть челюстями. Внизу волки и диковатого вида существа окружили их, молча отобрали у охранников ношу и поволокли прочь от курганов, в глубину леса.
  
   Рион очнулся от боли. Он с трудом разлепил глаза. Первое, что увидел бард, были солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь слюдяные окна. Потом вернулся слух, и он услыхал чей-то шепот, ворчание, топот быстрых легких ног.
   - Смотри-ка, он проснулся!- раздался удивленный возглас прямо над ухом Риона, и тот машинально попытался повернуть голову, чтобы разглядеть того, кто это сказал, однако дикая боль пронзила шею, передалась всему телу, и бард вновь потерял сознание.
   Когда он вновь пришел в чувство, солнце по-прежнему сияло. Боли почти не было, но тело повиновалось с трудом. После нескольких попыток Рион выдавил:
   - Почему... свет?
   - Так весна, однако,- сообщил ему хрипловатый голос. Над Рионом склонилось смутно знакомое мальчишеское лицо.- Знаешь, сколько ты тут провалялся? Почти полгода.
   Рион не поверил. Он напряг мускулы и тут же раскаялся в этом, потому что боль вернулась. Тогда бард просто поднял руку к глазам. Рука была замотана толстым слоем тряпок и кожи. Вторая, по ближайшем рассмотрении, оказалась в столь же плачевном состоянии.
   - Зачем это?- спросил Рион.
   Бралий пожал плечами, скептически оглядел повязки и, наконец, ответил:
   - Ты только не волнуйся, но мне кажется, ты не сможешь больше играть на музыкальных инструментах.
   Рион подскочил и сел, не обращая внимания на адскую боль, растекшуюся под кожей:
   - Что ты сказал? Что ты...
   Мальчик успокаивающе поднял ладони:
   - Только не нервничай! Когда мы с Герной дотащили тебя сюда, твои руки... как бы это сказать помягче?.. В общем, мяса на них не было, да и крови в тебе оставалось чуть.
   - Что со мной случилось?- прошептал бард, падая на кровать. Голова его кружилась.
   - Говорил я, что не надо было ходить в Старкад,- проворчал Бралий.- Дали бы мне сразу это несчастное кольцо, я бы вытащил Герну без проблем. Хотя... ну, не знаю. Я никогда прежде так глубоко в Старкад не хаживал. Зато теперь мои знания столь обширны, что дед Сентий меня больше розгами не лупит - боится. И правильно боится.
   - Трепло,- выругался бард. Мальчик вместо ответа влил барду в рот ложку горячей горькой жижи и заставил проглотить.
   - Молчал бы. Мы тут с Герной от тебя полгода не отходим, я за границы деревни всю зиму и шагу не мог ступить, потому что за мной люди Грайаны охотятся, а все из-за кого?
   - Альхара...
   - Забудь.
   Рион сощурился:
   - Что с Альхарой?
   - Ушла,- после паузы отозвался Бралий.- Сказала, что отпускает тебя.
   - Маленькая ревнивая глупая девчонка,- проворчал бард.- А что Герна?
   - Герна, поди сюда!- позвал Бралий.
   В плечо барду ткулся холодный мокрый нос. Рион скосил глаза и в ужасе увидел морду большой белой волчицы. Его лицо немедленно облизали.
   - Что... кто это?- отшатнулся он.
   - Как же - Герна!- пожал плечами мальчик.- Славная вышла зверюга, правда?
   - Почему?
   - Она прошла ритуалы Ночи и стала тем, кем стала. Зато получила помощь всех волков-оборотней на целое полнолуние, чтобы спасти вас. Где-то в глубине кургана Грайаны, надо полагать, до сих пор лежит ее священный талисман, только теперь он Герне без надобности, правда?- мальчик потрепал волчицу за
  загривок.- Я первый раз видел, как такое делается. Знаешь, оказывается, многие легенды говорят правду. Ты еще пойдешь к Стене Холода? Возьми меня с собой, а? Теперь мне в деревне не жить - курганники когда-нибудь меня найдут...
   Бралий говорил, говорил, а Рион едва слышал его слова. Он смотрел на оскалившуюся в улыбке морду волчицы и почему-то думал о том, какое славное можно было бы устроить представление, если бы Альхара оставалась с ними.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"