Щепетнов Евгений Владимирович : другие произведения.

Колян

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 6.02*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Авантюрная повесть из жизни "черных копателей"

  Глава 1, в которой Колян знакомится с фрицем и его 'друзьями'
  Лето... Жара... Колян сидел в электричке возле тамбура и смотрел в окно на пролетающие мимо деревья, дома, полустанки...
  Электричка неслась от станции к станции, извергая на каждой остановке толпу дачников с рассадой, корзинками и узлами, и занося в вагон таких же возбужденных распаренных мешочников.
  Коля поморщился, оставил рюкзак на скамейке и вышел ненадолго в тамбур - покурить.
  В грязном тамбуре противно пахло какой-то кислятиной, блевотиной и раздавленными окурками, и еще отчетливо - мочой...
  "Совок," - подумал Колян. - "Суки, обосрали все..." - но при этом и сам кинул окурок на пол и раздавил его ногой, ухмыльнувшись: "И я свинья, а что, тоже из народа!".
   Он прошел на свое место и стал опять пристально смотреть в окно, обдумывая будущую работу...
  А работа его заключалась в поиске военных артефактов в местах боев. Линия обороны советских войск проходила рядом с городом. Она часто менялась, так как позиции переходили из рук в руки. При достаточном умении и знании вопроса можно было откопать что-нибудь интересное, стоящее, то, за что коллекционеры дадут хорошие деньги. Деньги настоящие, зеленые, а не деревяшки, которые в царящие девяностые годы беспрерывно то обменивались, то превращались в пыль... А у.е. и в Африке у.е.
  Коля уже не первый год копал 'по войне'. С этого ремесла можно было очень неплохо жить. На хлеб, масло и даже неплохой коньяк хватало.
  Конечно, хорошо было бы иметь металлоискатель... Но те, что были доступны, советского производства, годились лишь на то, чтобы найти ведро помоев, накрытое газетой "Правда", а импортные стоили дорого и считались роскошью. Инструментами обычного "черного следопыта" (да, и не только 'черного') были щуп и лопата.
  Щупом, обычно сделанным из тонких, но прочных стальных стержней, прощупывались окопы, блиндажи, все подозрительные места. Он ввинчивался в землю до тех пор, пока не упирался в преграду, и опытный поисковик мог определить по звуку, отклику в руку, что перед ним - кость, дерево или металл.
  До Коли доходили слухи об импортных металлоискателях, способных взять цель на глубине полутора метров и определить ее размеры, но для него это было чем-то из разряда сказок, как о Коньке-Горбунке.
  Время текло незаметно. Мысли тоже...
  Коля представлял себе карту района и прикидывал, где можно еще копнуть: "В прошлый выезд хороший железный крест взял. Вот бы еще такой копнуть - и жить можно..."
  Время наступило такое, что или ты горбатишься на производстве за копейки, не получая их по полгода, или торгуешь какой-нибудь хренью и тебя доят бандиты, менты и все, кому не лень... Или же сам идешь в бандиты - доить 'барыг' и быть, в конце концов, или убитым, или 'закрытым'.
   Колян выбрал другой путь - работу на открытом воздухе. Все почище и поинтереснее, здоровый образ жизни опять же... Хотя он, конечно, лукавил с собой - занятие это было не очень благодарным и, частенько, незаконным, а временами он рисковал потерять не только здоровье, но и саму жизнь.
  В эти лихие времена многие, если не все копатели, промышляли, в том числе, сбытом найденного оружия, найти которое было совсем несложно - земля в местах боев была просто нашпигована военным железом.
  Было в этом деле что-то мистическое. Не раз выкапывает, к примеру, Колян, ствол - ну кусок говна, в труху весь изржавел, а рядом, буквально в полуметре, выкапывается такой аппарат, что почистил чуток, стряхнул землю, передернул и стреляй!
   Никто не знал, почему это происходит, какие физические процессы на это влияют, но Коляна это и не интересовало - похеру почему, главное, сколько стоит и что за это будет - повяжут - не повяжут, накроют - не накроют...
  Все это оружие потихоньку сбывалось через известных посредников, которые, как несложно догадаться, имели крышу и у бандитов, и у ментов с фээсбшниками.
   У Коляна не было особых запросов к жизни. После того, как он чудом выжил в чеченской мясорубке, он жил одним днем - продал выкопанное, купил еды, водки, шмотья, еще день пережил - и слава Богу.
  Война отучила его рассуждать на годы вперед. Он все еще был на войне - там, где сейчас, сию минуту, ты хлебаешь водку из эмалированной кружки, а через пять минут корчишься на дороге в поганом горном кишлаке, подстреленный, но не убитый латышской снайпершей. Разумеется, она делала это специально. 'Прошьет' бойца не до смерти - его, конечно, ползут выручать, и она, сучка, расстреливает всех спасителей. Таким образом эта тварь набивала до десятка человек, пока ее не пеленговали и не накрывали огнем из всех стволов, иногда даже пуская в ход артиллерию.
  У них был один офицер, капитан с кличкой Гинеколог. Когда поймали однажды эту латышскую биатлонистку, приехавшую заработать на смерти пацанов, он засунул ей во влагалище гранату и, дернув кольцо, отбежал... Кровавые ошметки висели с деревьев, камней, повсюду. Даже видавших виды парней рвало.
  Потом Гинеколог попал в плен к чичам и его выкупили за несколько ракетных пусковых установок типа 'Игла', из которых потом палили по нашим.
  Колян выжил в этой мясорубке, отделавшись осколком гранаты в зад и срезанным пулей кусочком левого уха. Чуть бы правее - и в лоб, мозги развесились бы по деревьям - но уберег ангел-хранитель.
   Колян задумался: 'Бабка, наверное, молилась... Матери-то я всегда нахрен не нужен был, ей свою жизнь устраивать с "новым папой" надо... Жалко бабку. Одна она и совала мне рублик - "иди внучок, купи мороженого "... Померла, пока я ползал по грязи под пулями, не дожила'.
   Коля грустно вздохнул и опять приник взглядом к окну.
  "Надо за комнату платить, хозяйка не дай Бог вопрется в хавиру, а там арсенал. Сука - заявит еще," - подумал он. - 'Вчера подкатывала, ныла - "За комнату кода отдашь?! Лазишь и лазишь, пачкашь везде! Вот ужо заявлю на тебя, все равно денег не платишь"!
  Отделался он, только вручив ей пузырь и пообещав в понедельник по-любому расплатиться.
   Незаметно подплыла станция Раскатово.
  Колян поднялся с жесткой, отполированной задами пассажиров скамьи, накинул на плечи выцветший, набитый продуктами и инструментами рюкзак и шагнул на раскаленный июньским солнцем перрон.
  Шагать ему было еще километров пять, до опушки леса, где и проходили позиционные затяжные бои.
  Колян шел по дороге, привычно отслеживая обстановку по сторонам - не следит ли кто, нет ли ментов, конкурентов, шпаны какой - копание по войне это вам не детские игры, тут можно и голову сложить - попав не в то место, не в то время и не в ту компанию.
  Ходили слухи о поисковиках, бесследно пропавших в этих лесах - то ли в болоте утопли, то ли подорвались на минах или снарядах, то ли лихие люди упокоили их шебутные головы...
   Колян не для того выжил в чеченской мясорубке, чтобы сгинуть за триста баксов в пригородном лесу, потому шел осторожно, как говорили старые вояки "на щелчке" - это когда оружие снято с предохранителя и ожидаешь нападения со всех сторон, готовый к выстрелу.
   Коля не был этаким Рэмбо, но ему приходилось убивать. Он видел смерть в лицо, и выглядела она совсем не по-киношному - в говне, крови, кишках, выпавших из живота и без единого крика "За Родину! За..." - да хрен знает за кого уже давно кладут головы наши пацаны, которые еще и бабу-то голую не видели, а вот кровь и разбросанные по земле мозги товарища - это пожалуйста.
  
   Дорога пылила и извивалась вдоль деревеньки, лугов, пастбища с вьющимися оводами и мошкарой...
  Метрах в ста от околицы стояла группа местных парубков - они увидали Колю и стали что-то бурно обсуждать, показывая на него пальцем...
  Колян предусмотрительно взял подальше от них и углубился в лес справа от дороги, шагая перпендикулярно проселку.
  "Б...ь, болван я! Нах... я поперся возле деревни?! Теперь этих пид...сов местных возбудил!" - Колян крякнул и продолжил проламываться сквозь кустарник дальше в лес.
   На старой просеке, заросшей кустарником и осинами, он увидел оплывшие остатки когда-то вырытых тут окопов... Только опытный глаз мог их заметить, просканировав поверхность земли умелым взором. Грибник, пройдя мимо этих объектов, и не понял бы, что такое находится в этом месте, но Коля сразу определил - тут могут быть перспективные точки. Стоит начинать поиск.
  Впрочем, тут все было нашпиговано военным железом, так что-только фарт мог помочь найти что-то ценное.
   "Хорошо бы найти немчуру, жмура офицерского, их хоронили в орденах, при оружии", - подумал Колян и вытащил из рюкзака тонкий, гибкий, но прочный стальной щуп, в зачехленной виде выглядевший как спиннинг.
  Он взял его за рукоятку, приделанную крест-накрест к стальному штырю и стал вводить прочный стержень в мягкую лесную почву, втыкая его почти до основания.
  Так прошло около часа, потом под щупом что-то глухо стукнуло.
  "Не дерево. Костомаха, по ходу дела, - подумал Колян - По-любому копать надо".
   Достал из мешка сложенную саперную лопатку, свинтил ее и начал копать, разгребая и откидывая двумя руками рыхлую, перевитую корнями землю.
  Лопата глухо стукнула о желто-коричневые кости...
   - Ага... Жмур! По ходу, ганс - теекс... Что тут у нас - ага - кАбура... Похоже от парабеллума...с курицей. Жетон какой то... хммм... мля... по ходу, жетон не простой... мож гестапо, полицай... реально можно приподнять штукарь баксов! - Колян, лихорадочно закопался глубже, отбрасывая в сторону желтые кости с налипшим местами тряпьем - стали видны остатки сгнившего мундира и портупеи.
  'Мля, портупея сгнила, а кАбура ни хера! Что за черт!"- Колян не верил в мистику, хотя частенько слышал рассказы о том, что на местах боев случаются всякие мистические вещи, мол, призраков видят или огни.
  "Херь это все, - всегда говорил Коля - Живые страшнее. Жмур он жмур и есть - если не сгнил до конца - воняет. А сгнил - землей пахнет и болотом. Нехера придумывать. В это вот все "пионэры" верят, когда наши придумывают всякую хрень, чтобы отпугнуть их от раскопок, конкурентов убирают".
  Лопатка звякнула обо что-то - "Мож ствол? В кАбуре его не было... нет... фляга... прикольная... из-под коньяка, серебряная или мельхиор... тоже с курицей! Везет тебе, Колян!" - подумал он и тут же сплюнул, -"Не сглазить бы, что-то больно уж пруха седня..."
  Фляжка была отличная - целенькая, без следов коррозии, с завинчивающейся крышечкой и "курицей" - имперским орлом на слегка изогнутом боку.
  Колян положил флягу и кАбуру в рюкзак и продолжил рыть.
  Из раскопа показалось что-то круглое. "Ага - колпак, цц по-ходу, а вот и дырочка - ну-ка, куда его наш солдатик засветил... Хорошо попал, грамотно, трехлинеечка работала, чисто прошла бронебойным... А не ходи, сука, к нам, не сри тут..."
   Колян отложил каску в сторону, чтобы чуть позже вычистить из нее грязь и продолжил копать....
  Лопата опять стукнула обо что-то металлическое - "Ну мля - мож хоть ща ствол - куда он сука дел-то его. Мож сгнил..."
   Колян потянул из земли что-то продолговатое, вынул, обтер грязь и землю черными, заляпанными пальцами и невольно вытаращил глаза: 'Ни хера себе! Эсэсовский кинжал! Их выдавали при вступлении в СС офицерам! Мляяяя... Я за него всю кровь поганую из барыги выпью! Живем, Колян!'
  Он радостно хохотнул и еще раз протер руками предмет - в руках его лежали ножны, скорее всего из мельхиора, тускло светившиеся сквозь грязь, а на верхней части их сидела "курица".
   "Мля - рукоять цела! Деревянная - как не сгнила - х....й ее знает!" - он осторожно потянул за рукоять, и клинок довольно мягко вышел из ножен.
  "Целый! Мля я за него тачку куплю, в натуре!" - Коля в восторге вскочил и засмеялся. Он сунул находку в рюкзак - "Копать надо. Потом все разгляжу!'
  Его охватила неистовая радость - нечасто поисковику выпадают такие находки, а многим и за всю жизнь так не фартит.
  Коля как следует уложил находки в рюкзак, завязал горловину и присел на бугорок перекурить это дело.
   "Надо аккуратно покопать - могут быть кресты и еще какая-нить шмурдятина, не простой ганс попался..."
  Он нервно покурил, загасил сигарету о землю рядом с собой и собрался вставать, когда до его слуха донесся треск ветки - сзади и чуть в стороне, в том направлении, откуда он пришел.
  Колян напрягся - на просеку вышел этакий парубок, в адидасе а-ля колхоз, с мутными глазами и тупой, отекшей физиономией с маленькими, поросячьими глазками на красном от алкогольных излишеств лице.
  'Бык' цепко осмотрел просеку, раскоп, Коляна, рюкзак рядом с ним и нарочито гнусавя, с блатными мотивами, сказал:
   -Ну чо, брателла, дохера ништяков копнул?
   Колян, ощетинившись, бросил:
  - А тебе чего, ты чо, налоговая или из ментуры?
  - Чо чо, е...т в очо - ты хули на нашей земле копаешь? Тебе чо, разрешение давали?
  - А ты чо, мля, администрация чтоли, разрешение выдаешь? Или купил землю? - Колян подошел к "быку" и, затянувшись сигаретой, выдохнул ему дым в морду. - Хули предъявы толкаешь, в натуре, ты кто такой, чтобы мне предъявлять?
   - Кто? Ты борзый лошок, смори мля, не надорвись копаючи! Вали с нашей земли, и барахлишко давай вытрясай. Поглядим, чо накопал. Лошара!
   - Слышь, чмо рогатое, ты иди понтуйся у себя в коровнике, я мля таким е...ло бил пока ты еще спиногрызом корову за сиськи дергал. Свали отседова...
   - Лано, мля, лошарик, мы с тобой еще потолкуем, отсос городской..." - бычара повернулся и, продираясь через заросли ежевики, поперся к опушке леса.
  Колян присел, нервно докуривая сигарету, и стал лихорадочно думать: 'Эти козлы так просто не отвяжутся. Надо пути отхода определять. Перехватят падлы у станции.. .а то и раньше'.
  Коля достал карту района, посмотрел: 'До ближайшей станции километров 15, до трассы - 10, в сторону от этой станции. Валить надо отсюда, добром это все не кончится'.
  Он положил карту в карман, закинул рюкзак за спину и собрался уходить, когда услышал крики с опушки:
  - Эй, гандон, выходи побазарим, педрила! Эй, городской. Быстро сюда, казел!
   Другой голос, пробубнив что-то своим, крикнул:
  - Ну не ссы, иди сюда, базар к тебе есть! Хули ты ссышь, давай сюда, познакомимся, побазарим...
  Кто-то хохотнул и послышалось:
   - Мля, молчите, чо вы бубните, в натуре! Он щас чухнется и свалит!
   "Агааа..." - подумал Колян - 'Там их целая кодла! Ща прям так я и выйду к вам! Суки позорные! Попробуйте взять, уроды!"
  Он пружинисто вскочил на ноги и крикнул:
   - Сосите х..й, волкИ позорные. У пожилого зайца притом! - и скакнул в сторону, в подлесок.
  Гулко ударил выстрел.
  'Мляяя - из 'кулака' мочат, с обреза!' - понял копатель.
  Хлестко ударил еще выстрел.
   "Винтарь, мля, по-ходу карабин 7.62... ну пипеец тебе, Колян!' - мелькнуло у Коли в голове
  Пуля вонзилась в дерево рядом с его щекой, обдав пылью и щепками, и Коля, петляя, побежал в сторону чащи леса. На несколько секунд он остановился, спрятавшись за деревом, развязал рюкзак и вытащил саперную лопатку, потом помчался дальше, стараясь не подвернуть ногу на скользких, покрытых мхом кочках.
  Выстрелы хлестали один за другим - бандиты палили судя по звуку так, как будто у них с собой был целый арсенал оружия и патронов.
   "Так, их там человек 6-7, судя по голосам. Загоняют по всем правилам, как волкА, насмотрелись, пи...ры, кин всяких по карателей, как партизана выкуривают. А чего, патронов тут море накопать можно, что их жалеть-то..."
   ББББАХ!
   "Ни х....я себе, - Колян пригнулся. - Колотушку кинули, сработала как часы, умели же Гансы делать вещи! До сих пор бабахает, как со склада..."
  Он перебежками пошел от дерева к дереву. Хлестнул еще выстрел, еще... Рука онемела - пулей выбило саперку и лопата улетела в болото, с хлюпаньем и брызгами исчезнув в забурчашей и испустившей газы жиже.
   "К болоту жмут, суки... Теперь и отмахаться нечем, - с тоской подумал Колян. - Надо что-то думать. Зажмут и кирдык! Болото изгиб делает, как раз там и попадусь."
  - Рус, сдавайся! - отморозки со ржанием еще пару раз бабахнули в его сторону.
  - Эй, городской, чо, в штаны насрал? Выходи, побазарим! - бандиты весело рассмеялись и, растянувшись цепью, через 15-20 метров друг от друга, пошли в его сторону.
   "Обкуренные, суки..." - подумал поисковик.
  Колян бежал вдоль болота, тяжелый рюкзак бил его по спине, там гремели, перекатываясь находки, а в голове мелькали мысли: "Так, остановись. Подумай... Вот яма. Спрятаться - не заметят? Заметят. Чем отвлечь? Рюкзак, да. Они растянулись далеко, подлесок густой, не видно. Отвлечь, залечь в яму, выскочить сзади и мочить. Чем мочить-то?! Саперки-то ек! Вот болван - а кинжал цц? Точно!"
   Колян остановился, лихорадочно вытряс из рюкзака вещи. Нашел кинжал, сунул за пояс, остальное сложил в мешок и бросил его так, как будто выронил при беге. После этого одним прыжком спустился в неглубокую на вид яму, заполненную грязной жижей.
  Яма только на вид казалась неглубокой. Он мгновенно погрузился по пояс, правда жижа оказалась не трясиной, а жидкой субстанцией, как густой чай или кисель и совсем не сковывала движения.
  "Суки, всю жизнь в дерьмо кунаюсь!"- подумал Колян и погрузился в жижу почти полностью, замаскировав голову кусками какой-то тины, водорослей и грязи - "Обкуренные, внимание у них никакое, не заметят. Если бы профи были, хрен бы отлежался, а так шанс есть!"
  Колян крепко зажал в руке эсэсовский кинжал и затаил дыхание...
  Послышались шаги, хруст валежника и два отморозка приблизились к яме, где прятался Коля...
  - Гля, Кабан - этот лошара обосрался, сидор свой кинул! Зырь, там полно набито, идем глянем!
   Они миновали яму, загипнотизированные видом Колиного рюкзака и стали возбужденно трясти набитый 'сидор'.
  Колян тихо поднялся из грязной ямы, благо, что жижа, стекающая с него, не булькала как вода, так как была слишком густа для этого, и стал осторожно подходить к мародерам.
  Отвел руку назад, зажав в ладони кинжал и коротко, точным движением воткнул его одному из отморозков в почку.
  Надо сказать, что при подобном повреждении почки в организме сразу падает кровяное давление, человек теряет сознание мгновенно, не издав и звука - это удар из арсенала спецслужб и диверсантов...
  Кабан молча упал лицом вниз, так, что его напарник даже и не понял что случилось, тем более, что соображал он медленно - его мозги были забиты анашой и самогоном...
  - Ты чо, Кабан внатуре? Чо с тобой?!
  Он обернулся назад и тут Колян, на автомате, воткнул ему в живот эсэсовскую железяку - раз, другой, третий - выдернул и одновременно зажал рот бандита другой рукой, прижимая его башку к стволу дерева...
  В воздухе резко запахло человеческим дерьмом, кровью и мочой.
  Выпучив глаза, отморозок упал на колени, а Колян, зайдя ему за спину, откинул его голову и полоснул ножом по горлу, почти отделив ее от тела, и ловко отпрыгнул, чтобы струя крови не обдала его с ног до головы.
  Отморозок забулькал раскрытым горлом, задергался, как паяц на ниточках и затих.
   Колян обшарил трупы, забрал обрез трехлинейки - это он бУхал как пушка, посылая свои длинные острые пули, как когда-то в продотрядовцев и немцев. Забрал две гранаты-'колотушки' и пошел туда, где слышались голоса остальных "карателей".
  Бандиты перекликались между собой, время от времени постреливали в сторону болота, потом, судя по всему, остановились и начали что-то бурно обсуждать...
  Колян дернул чеку одной колотушки, второй, выждал несколько секунд, чтобы время срабатывания запала было покороче, и одну за другой метнул их в сторону отморозков.
  - АААА... МЛЯ... Ложись! - крикнул один, но не успел.
  Колотушки сработали на славу, выбросив куски грязи, палки и иголки. По деревьям хлестко прошла плотная волна воздуха, сбивающая подсохшие листья и сухие ветки, и все затихло.
   Колян выждал какое-то время и осторожно подошел к лежащим на земле парням.
  Четверо отморозков лежали на земле без движения.
   "Два жмура, один еще дышит, видать осколками посекло, и один так, больше обосрался от страха, почти не пострадал. Легкие ранения," - привычно определил Колян.
  Первый - тот, что еще дышал, тяжело раненный, явно был не жилец. У другого жмура снесло осколком полбашки и вокруг валялись желто-красные мозги, а один глаз свисал из глазницы на ниточке и пристально смотрел на Коляна. Третий - тоже мертвец, получил свою дозу осколков в спину.
  Колян равнодушно, но внимательно осмотрел место взрыва, и подошел к раненому, который был в сознании - это был 'бык', наехавший на него на месте раскопа.
   - Ну чо, снова здорово, бычара. Ты хотел побазарить? Дак вот я и пришел...
   'Бык' завозился и заскулил:
   - Не убивай, пожалуйста! Я те бабок дам!
   - Нах мне твои бабки? То-то я слыхал, что тут пацаны наши пропадали... Вы, что ли, гниды валили?! Правду говори, падла, смори, что будет с тобой! - Колян передернул затвор "кулака", направил ствол в голову умирающего отморозка и нажал на спуск.
  Гулко ударил выстрел, теплые мозги и крошки костей черепа брызнули на 'быка'.
  - Иииии... - тоненько заскулил тот, стирая с красной морды ошметки товарища. - Не убивай!
   - Говори, сука - вы валили пацанов?!
   - Мы! Мы! Забирали хабар и валили! Потом сдавали барыге в городе! Чтобы не лазили тут - валили!
   - А менты чего? Неужели никто не трепанул?
   - А чо менты, менты в доле, мы им отстегивали, как всегда! Барыш хороший. А болото все скроет, хер найдешь! Только не убивай, я те бабок дам - у меня под полом спрятано сто тонн баксов! Все отдам!
  - Сто тонн, говоришь... Болото, говоришь... - Колян задумчиво смотрел на болото, освещенное лучами солнца, уже склоняющегося к деревьям, и нажал на спуск.
  Пуля угодила отморозку в грудь, отбросив его назад. Парень заскреб пальцами рук по земле, выгибаясь дугой, как будто его подсоединили к высоковольтному проводу.
   Колян передернул затвор, шагнул вперед и, отвернувшись, чтобы уберечься от брызг, выстрелил ему в макушку.
  Выждав, пока судороги не прекратятся, он тщательно обшарил труп 'быка' и остальных, забрал у них все деньги, что нашел в карманах - их набралось не очень много, но достаточно, чтобы погулять несколько дней группе отморозков. Затем собрал паспорта - у кого они были. Ломая сухие ветки, слегка дрожащими руками развел костер.
  Пока пламя разгоралось, копатель выбрал место в болоте неподалеку с наиболее подходящей по виду трясиной и стал, тужась и кряхтя, стаскивать туда валявшиеся трупы.
  Мертвецы, почему-то, намного тяжелее, чем живые люди, так что ему пришлось хорошенько потрудиться, таская мертвые тела. Он по очереди кидал трупы в болото, отталкивал их длинной сухостойной елкой и притапливал, пока последний труп не исчез в чавкающей черной жиже, выкатив белесые бессмысленные глаза в небо...
  Потом Коля сжег документы, чадившие черным жирным дымом, будто пропитанные грязью своих мертвых хозяев. Закончив, он нашел мочажину, с застоявшейся темной, но достаточно чистой водой, снял одежду, и, вымывшись, выполоскал барахло, выжал и развесил вокруг костра...
  Развязав рюкзак, достал найденную фляжку - в ней еще что-то плескалось, это Коля заметил еще тогда, когда выкапывал красивый сосуд из-под земли. Отвинтил крышечку - запахло коньяком. Попробовал на язык - коньяк как коньяк. Сделал глоток.
  "Ништяк, эсэсовец! Понимал в коньяках, фашистюга..."
   Хмыкнул и допил содержимое фляжки: "Как раз мне в тему, а то трясется все нутро".
  "Сто тонн, мля, он мне сказал - сто тонн еще унести надо, а так все шито-крыто, ушли и не вернулись... Но - пока что надо завязать с этим районом на месячишко. А жмура-ганса прикопать и заметку сделать, потом докопаю..."
  Он надел не до конца высохшую волглую одежду, вернулся на место, где раскопал эсэсовца, и закидал его землей и валежником. Закинул рюкзак за плечи и привычным, ритмичным шагом, как некогда по горным тропам, зашагал вперед.
  До трассы идти было еще десять километров.
  "Там остановлю дальнобойщика и до города,"- решил Колян. - "На квартиру и хавку уже есть, даже останется еще на месяцы вперед - с жмуров нормально собрал бабла. А там - загоню соху, медальон и можно будет вообще зажить..."
  Колян бодрым шагом двинулся вперед. Совесть за шестерых убитых уродов его не мучила - мир точно станет без них чище, не будут коптить землю и плодить таких же ублюдков. Не они первые, не они, вполне возможно, последние...
  Копатель шел, автоматически отводя лапы елей от лица и думал о том, что иногда все-таки можно добиться справедливости, но вот только почему-то с ножом в руке. Наверное, такова жизнь... по крайней мере, для него.
  Коля выкинул эти мысли из головы и сосредоточился на обыденном - как жить, как быть и что день грядущий ему готовит.
  
  
  Глава 2, в которой Колян узнает о кладе
   Колян с трудом продрался сквозь сон, хлопнув рукой по будильнику, мерзко верещавшему на тумбочке у кровати. Башка нещадно трещала, а во рту будто ночевал эскадрон гусар летучих...
   Вставать не хотелось, но и жрать что-то надо было - деньги, полученные после продажи эсэсовского кинжала, уже кончились, медальон тоже был прожран, пропит и прокурен. Ну никак не мог Колян удержать деньги... они утекали между пальцев, улетая бриллиантовым дымом к серому октябрьскому небу.
  С вечера он договорился с барыгой о продаже оставшегося с копов хабара - пряг, крестов, всякого шмурдяка, но самое главное - автомата пэпэша и двух 'волын' - парабеллума и вальтера пк.
  Он все-таки докопал того 'ганса', из-за которого ему пришлось замочить четырех отморозков. Не докопаешь - таких, как он, ухарей хватает, быстро вычислят тему и по раскопу сработают на раз. А потому - через пару недель Колян снова был на том самом приметном месте и выкопал 'жмура'.
  В этот раз обошлось без приключений, потому что действовал он осторожно, как волк, стороной обходя все населенные пункты, прячась за кочкой при каждом шорохе - береженого Бог бережет, а не береженого конвой стережет.
  В результате раскопок он обзавелся парабеллумом с вальтером. ППШ он достал из блиндажа в том же районе - похоже, что советского офицера привалило при обстреле.
  Все стволы были в прекрасном состоянии, только поржавели немного, но Колян разобрал, почистил их, смазал, и выглядели они очень даже внушительно - бабла барыга должен был отвалить нормально.
  Колян редко занимался продажей стволов, но если уж они попались - не кидать же их в болото, как те, отморозовские, паленые - да и бабло нужно. Что и не говори, а жрать-пить надо, в конце-то концов. Не идти же в гопники, кидалы или в 'быки' к мелкому районному авторитету.
   Колян вообще испытывал отвращение к тупым 'быкам' - будущему пушечному мясу бандитских разборок. Они долго не жили, да и, в общем-то, хорошо не жили. Это только в фильмах про итальянскую мафию мафиози живут и процветают. Наши 'быки' понтуются какое-то время, а заканчивают свою карьеру на холодном прозекторском столе с канавкой для стока крови и нечистот.
   Время лихое - девяностые годы. Легко делаются состояния и так же легко теряются. Человеческая жизнь не стоит ничего, милиция и спецслужбы не могут справиться с разгулом преступных организаций, растущих как грибы после дождя. Да и хотят ли они справляться?
  Колян был уверен - нет. Зачастую отличить бандитов от ментов было невозможно - и те, и другие жаждут бабок и не ограничивают себя никакими условностями в борьбе за дьявольские бумажки.
  Впрочем, Колян мало задумывался об этом, его больше занимало ежедневное выживание. Он привык принимать ситуацию так, как на войне: видишь врага - беги или убей. Или он тебя убьет.
  Все просто - это враг, это... Бог знает, кто это, может быть тоже враг, но пока себя никак не проявивший, а поэтому всегда будь настороже.
  Это как в Чечне - сейчас этот парень улыбается тебе, разговаривает с тобой и зазывает в гости, а ночью он выкапывает автомат и разряжает его по твоей палатке.
  Жить надо, как считал Колян, по принципу - ничего не бойся, ничего не проси, следи за языком... и за спиной.
  Продажа старого оружия была весьма рискованным предприятием - продавца могли и кинуть - жалуйся потом иди. Сделку могли накрыть менты, которым Колян, по большому счету, нафиг не нужен, но вот барыга с баблом им был очень даже интересен и, если бы накрыли барыгу, мимоходом взяли бы и поставщика стволов - копателя. И если барыга, возможно, и отмажется - Колян полетит на зону просто со свистом.
  Барыга, с которым забил стрелку Колян, нАдух был какой-то гниловатый, копатель чуял это всем нутром. Но что делать? Новые контакты налаживать долго, а жрать хочется сейчас. Понять, что не так с этим барыгой, Колян не мог, но его тренированное чутье говорило - будь 'на щелчке'.
   Колян вышел на барыгу через знакомого с погонялом Череп - кличку тот получил за то, что поставил у себя на столе выкопанный с хабаром череп какого-то ганса, надел на него штурмовую десантную немецкую каску и время от времени с ним разговаривал как с живым.
  Не то чтобы Колян был нетерпим к чудакам и всяким дурковатым, но даже на его взгляд это был перебор, к такому челу надо было относиться с осторожностью.
  Но деваться было некуда - тот барыга, что раньше скупал у Коляна хабар - бесследно сгинул. Ходили слухи, что его прибили бандиты за то, что он накалывал их с долей. Говорили, что бандюки откуда-то просекли, что он имеет оборот бОльший, чем им говорит, а, значит, и отстегивать должен больше. Так слово за слово разборка превратилась в мочилово. Не он первый, не он последний.
  Коляну было плевать на барыгу, но неудобство, созданное дебилами, зарезавшими курицу, несущую золотые яйца, его раздражало.
  Новый барыга, на которого Колян вышел через Черепа, вызывал у него смутные ощущения опасности - в натуре, с какой стати тот интересовался тем, где Колян живет - типа чтобы поближе подъехать... Чисто, мля, для удобства Коляна, ага...
  Колян давно уже не верил в бескорыстный интерес людей к своей личности. Если только это происходило не на войне, когда тебя прикрывает товарищ. Там, если ты не поддержишь товарища и он не поддержит тебя, вас обоих ждет смерть.
  На гражданке все чего-то хотели друг от друга, выгадывали, обманывали, ловчили и норовили подставить. А потому веры им нет.
  Колян надел потертые джинсы, подняв их из кучки одежды, комом брошенной в угол, нашел за креслом кожаную куртку, натянул вязаную черную шапочку, обул кроссовки и, взяв большую, застегнутую на молнию сумку с хабаром, вышел на грязную лестничную площадку.
   Снизу потянуло сладкой вонью - в доме был мусоропровод и жильцы бросали в него все, что заблагорассудится. Это 'все' гнило, воняло, кишило крысами длиной в полметра. За рубежом, откуда наши содрали идею этого мусоропровода, аккуратные буржуи упаковывают мусор в специальные мешки, закрывая его наглухо. У нас же, как всегда, все было доведено до абсурда, в том числе и помойка в доме, сладко пахнущая полуразложившимся трупом...
  Колян посмотрел на часы - ехать еще полтора часа. Он предусмотрительно назначил встречу на другом конце Города, на окраине рядом с комплексом гаражей, на всякий пожарный случай...
  Хабар вместе с стволами вытягивал на 5 тонн баксов и был довольно лакомым куском для всех, который Колян был очень даже намерен получить... если Бог даст.
  'Кстати, пора думать и о зиме, куда-то пристраиваться - сезон копа кончился, на дворе конец октября, уже морозит, за городом хрустит лед в лужах. Пять тонн помогут продержаться месяца два-три, если особо на шиковать и не бухать, как вчера! - хмыкнул Колян. - На полгода не хватит. Вырубать хабар из мерзлоты топором не только не климатит, дак его еще и хрен найдешь - скоро уже щуп не пробьет замерзшую корку'.
  С такими мыслями Колян дошел до остановки, втиснулся в подошедший троллейбус, обивая углы тяжелой неудобной сумкой, плюхнулся на свободное место у окна, поставив сумку на колени, и замер, впав в полудрему.
   За окнами уныло тянулся грязный Заводской район с изъеденными рытвинами мостовыми, забрызганными жидкой грязью бетонными заборами и афишными тумбами, пыльными венками на придорожных столбах, указывающими, где закончил свой путь обкурившийся мажор за рулем автомобиля или лихой бандит, подстреленный своими 'коллегами' с 'той стороны'.
  Люди, на тротуарах шли, сгорбившись под осенним ветром, пригибаемые к земле мелким, мерзким, моросящим дождичком. Ветер срывал последние листья с деревьев, перекатывал их по грязной мостовой и швырял в лицо людям, как будто сама природа давала понять, что она недовольна родом человеческим, и не намерена их любить - за все то, что они с ней творят.
  От ТЭЦ в воздух поднимались столбы пара - вот-вот начнется отопительный сезон. Он должен был начаться еще две недели назад, но, как всегда, деньги поперли, котельные не подготовили. Трубы прогнили, магистрали прогнили... власть прогнила.
  Впрочем, все как всегда в России, над которой весь мир уже давно проводит какие-то дьявольские эксперименты - революции, войны сменяют друг друга, как в калейдоскопе.
   Скрипучий голос водителя из хрипящего динамика объявил Коляну о нужной остановке. Копатель тяжело подхватил угловатую сумку и вышел из троллейбуса в серый грязный мир за окном.
  Автоматически огляделся на предмет наблюдения спецслужб. Отметил стоявший неподалеку импортный микроавтобус с затонированными стеклами, мятую с левого крыла бэху с тонированными стеклами . Было видно, что кто-то в ней сидит - стекло было приопущено, а в щель вытягивало облачко синего дыма.
  "Хммм... Не нравится мне что-то это все, - подумал Колян. - Чувство такое, как тогда, когда Серого подстрелили из зеленки, мля - как будто кто следит... Мож повернуть нахер... В рот пароход этому барыге, продержусь еще на оставшиеся сто баксов, а потом подыщу покупателя?"
  Но вдруг представил, как будет экономить, жрать плавленый сырок с поганым хлебом, без пива и коньяка, и мысленно махнул рукой - "А! И не в таких условиях выживал. Все-таки город, не лес. В болоте не утопят, что-нибудь придумаю".
   Колян решительно шагнул к бэхе, посмотрел на номера и постучал в тонированное стекло.
  Стекло поползло вниз, из-за него выглянуло широкое красное хохлятское лицо:
   - Чо хотел?
   - С тобой базарили за стрелку? Ты Мозга?
   - Ну, я. Ты - Колян, что ли?
   - А не похож?
   - Ну, садись назад.
   Колян открыл заднюю дверцу и заглянул в машину. На заднем сиденье расположился крепкий парень в кожаной куртке и штанах с лампасами, который хмуро поглядел на Коляна и, не говоря ни слова, отвернулся к окну.
   - Слышь, Мозга, мы так не договаривались с тобой! Почему не один? Что за чувак с тобой?
   - Да не ссы... - досадливо бросил Мозга. - Это, типа, охранник мой. Сам понимаешь - бабло, хабар опять же, мало ли. Он ваще-то не памятливый и глуховатый - не услышал, не увидел, забыл. Давай, мля, не тяни время, нехера рисоваться, показывай товар и разбежались!
   - Вначале бабло покажи... Товар-то есть, где хрусты?
   Мозга кинул на колени Коляну пакет:
   - На - пять тонн, как в аптеке.
   Колян надорвал пакет, глянул, что в нем, выдернул из пачки пару пятидесятидолларовых купюр и посмотрел их на свет.
   - Вроде настоящие...
   - Настоящие, настоящие, мля - кончай кота за хвост тянуть, товар давай!
  Колян сунул пакет с деньгами за пазуху и кинул тяжелую сумку с хабаром на переднее сиденье бэхи. Мозга раскрыл сумку, стал перебирать содержимое
  - Ага - мясорубка, две волыны, колотушки, пряги, шмурдяк... Ладно, норма... Тебя подбросить к дому?
   - Нет.
   Колян протянул руку к дверце. Внезапно она широко распахнулась, и в салон ввалился здоровенный детина с бесформенными ушами и сломанным носом, видимо, бывший борец или боксер, зажав своим чугунным корпусом Коляна между 'охранником' и собой.
   - Куда брателла торопишься? Базар к тебе есть. Прокатимся сейчас.
   - Мозга, что за хрень такая? Ты чо внатуре, волчара, творишь? - возмущенно крикнул барыге Колян.
   - Ну, чо, чо... Ну, пацаны к тебе базар имеют... Я чо могу? С ними перетирай.
  
   Бэха двинулась вперед, а за ней тут же тронулся микроавтобус.
  "Чуяло, мля, сердце! Ну не хотел же я подходить... Чувствовал же, что гнильем пахнет от этой стрелы, но нет же - полез! - лихорадочно думал Колян. - На лодыжке стилет примотан... Валить этого носорога и выпрыгивать! Ну, завалишь - а как дверь открыть? Второй тут еще кантуется... не успеть. Надо дождаться остановки... Потом."
   - Куда едем-то внатуре?
  - А тебе не все равно? Сиди, мля, не вертись. - отрезал "охранник". - Узнаешь... напоследок.
   'Носорог' прогудел:
   - Фильтруй базар, Хомяк, нехера метлой работать...
   - А я чо сказал-то - приедем, все узнает.
   - Ну вот и не п...ди лишнего... Седой уши отрежет.
   Мысли проносились в голове Коляна:
  ' Седой... Да, слыхивал про такого! Крышует барыг-антикваров, мелких и крупных, держит рынок оружия - я-то ему за каким хреном сдался, мелкий сталкер? Бабла у меня нету, хабаришко мелкий... Мля, это что-то связано с тем барыгой, которого замочили, кому я сдавал хабар раньше, к гадалке не ходи. Так, что же им от меня надо-то? И настроены серьезно, походу живым можно и не уйти. Если уйду - дергать из Города надо, что-то тут стало жарковато для такого бродяги, как я. Хоть бы стилет суки не засветили... Может прокатит? За лоха меня держат, это хорошо. Надо прикинуться шлангом - пусть расслабятся. Хотя, не прокатит - вишь, как зыркают суки... Походу, все-таки что-то про меня знают, не рассламляются. Ладно, посмотрим, чо хотят'.
   За тонированными стеклами бэхи тянулись вереницы старых, дореволюционной постройки избушек, перекосившихся от времени и гнили. С грохотом, толкая перед собой воздух пополам с желтой дорожной грязью, распыленной в тонкую взвесь, пролетали тяжелые грузовики.
   'На выход из города направляемся... Куда же они, суки, меня везут?' - Колян прикинул в голове карту района. Подходило только одно место - известная турбаза, где был ресторан и сауна для любителей покуролесить с девками вдали от чужих глаз.
  Это место очень любили, по слухам, чиновники администрации, которые всегда держали тесную связь с теневым миром - и те, и другие делали бабки вне закона, и конечно, всегда пользовались услугами друг друга.
  В этой стране такое положение вещей было не только нормальным, но и просто положенным. Бандиты, раньше бегавшие в 'адидасах' и собиравшие мятые засаленные купюры с ларечников, год за годом матерели, надевали малиновые пиджаки (а самые удачливые и костюмы от 'Армани'). Им хотелось уже не только денег, но и власти, лишь она теперь могла принести удовольствие этим нуворишам, раздувшимся от дармовых денег. Просачиваясь в администрации всех уровней, они занимали там должности, вначале небольшие, а потом все более и более значительные. Ведь теперь они были БИЗНЕСМЕНЫ, а не Клоп, Слон, Челкаш и Фартовый. Впрочем, в душе каждого из них по-прежнему сидел хищник - зверь, который не считается ни с чьей волей, кроме воли более сильных и удачливых.
  Бэха просигналила у ворот турбазы, шлагбаум поднялся, и машина захрустела по покрытой мелким гравием дороге.
  Ели, склоняясь к дороге, пропускали машину в темный зеленый тоннель.
  Она остановилась у деревянного сруба с массивными дверями, обитыми железными полосами. Коляна вытащили из машины, подвели к двери и втолкнули внутрь. Он чуть не врезался головой в какие-то тазики и веники - содержимое помещения напоминало склад у сауны, где хранились банные принадлежности.
  Дверь захлопнулась, и он остался один в темноте.
  На ощупь Колян нашел стопку каких-то тряпок - простыней или полотенец, уселся на них и стал обдумывать, как бы свалить с этой дачи, да еще и сохранить за пазухой пять тонн баксов, которые оооочень даже пригодятся ему, когда он будет валить из Города, где земля горела под ногами.
  "Суки, совсем, что ли, за лошка держат - даже не обыскали! Но вообще-то это обнадеживает... Ясно, что не профи работают, те бы заточку и в жопе нашли," - Колян нащупал с внутренней стороны лодыжки прибинтованный обоюдоострый стилет в жестких кожаных ножнах.
  Стилет был сделан, вероятно, из обломка старинной шпаги. Колян нашел его на одном из выездов на коп и решил оставить себе - денег за него много все равно не дадут, а при такой работе как у него, хороший клинок лишним не будет. Работать с ним Колян умел, все-таки готовили его к разведывательно-диверсионной деятельности, можно сказать, киллера из него делали, и делали умело. А война уже отшлифовала бойца до совершенства.
   'Так что же им понадобилось от меня - денег? Я нищий, они об этом знают. Что я лично знаю такого, что их могло бы заинтересовать? Барыга? Ну и чего - барыга, он мне не сват, не брат был... Я к нему отношение имею только так, сбоку-припеку. СТОП! А пакет? Какой пакет мне оставлял Леший?'
   Больше двух месяцев назад к Коляну с просьбой обратился его знакомый, тоже копарь по войне с погонялом 'Леший'. Копатель давно его знал и даже почти доверял. Был случай, когда они после удачной сдачи хабара зарулили в пивнушку и там здорово набухались. Местные шпанюки, которые живо просекли, что бабло у парней водилось, наехали на них в переулке, решили взять на гоп-стоп, когда парни потащились к остановке трамвая, поддерживая друг друга.
   Шпанюков было четверо, они явно рассчитывали на легкую добычу, но двух тертых-перетертых 'бродяг' взять было совсем непросто. Леший прикрывал ему спину, опираясь на Коляна (на ногах они держались не очень твердо, хотя пара пропущенных в балду ударов быстро их протрезвили).
   Леший бил кастетом, который извлек откуда-то из недр своих широченных штанов-варенок, Колян подобрал обрезок трубы, и для шпаны все закончилось печально - через пару минут двое валялись в отключке, а остальные отползали, подвывая и размазывая красные сопли.
  После того случая два парня и подружились....
  Как-то раз Леший неожиданно заявился к нему на квартиру и вполголоса, оглядываясь нервно и суетливо (что было на него совсем не похоже), попросил Коляна на время спрятать некий пакет - там, мол, важные документы. Ничего такого страшного, просто надо подержать их какое-то время и все, а то дома у Лешего держать их нельзя - ремонт идет, вдруг потеряются.
  Колян был с тяжелого похмелья, ему было не до выяснения что почем, да и не любитель он был лезть в чужие дела - свои бы разгрести. Так что он сунул пакет на антресоли и благополучно забыл о нем на несколько месяцев.
  С тех пор он Лешего не видел, и этот инцидент в памяти замылился, затянулся тиной. И вот теперь память выкинула на поверхность нужную информацию... Неужели этот пакет и был причиной его похищения?
  Колян подумал еще минуты три и со вздохом встал: 'Чего морочить голову предположениями? Все равно скоро все узнаю...'.
  Он немного размялся в полной темноте - в чулане было сыро и холодно, как в склепе. Пошарился руками по полкам, нашел еще ворох простыней, развернул, сложил несколько штук вместе и закутался ими с ног до головы.
  Прошло, наверное, часа два, и Колян, пригревшись, стал слегка задремывать. Снаружи чулана загромыхало, и в щель приоткрытой двери влилась тусклая серость осеннего дня.
   На пороге Колян увидел Хомяка:
   - Иди мля, копарь х....в, Седой с тобой базарить будет.
  Колян сбросил простыни и перешагнул порог, а Хомяк сзади немедленно двинул парня кулаком в поясницу, подгоняя:
   - Быстро, мля, шагай, урод! Ноги тащишь, как беременная шлюха!
   Колян в ответ промолчал, сканируя местность вокруг:
  "Елки стоят рядами, пространство просматривается и простреливается, за сосновым бором лес, река с той стороны, с этой овраг... Забор бетонный, высокий, хрен перескочишь. Наверху арматуры заточенные и колючая проволока. Вот, мля, устроили суки Бухенвальд. Лес для бухания, Бухенвальд!' - глупая мысль пришла к Коляну и он нервно хихикнул.
  - Чо, мля, лыбишься, сука? Шагай шибчее... напоследок. Больше не пошагаешь, - заржал Хомяк и еще раз крепко двинул его в спину.
  "Походу, валить меня будут, других вариантов нет... Надо что-то придумывать, выбираться... Тееекс... Спектакль разыграть придется!"
  Наконец они пришли к одноэтажному, вытянутому, как кишка, зданию на самом краю турбазы. Тропинка от него тянулась к реке и упиралась в купальню с беседкой и лавками из дерева, отполированного и покрытого лаком. За причалом виднелась темная осенняя вода, покрытая рябью от холодного ветра. На берегу стояли легкие шлюпки, водные велосипеды и спасательные круги, напоминавшие об ушедшем лете.
   Хомяк подвел Коляна к двери и втолкнул его внутрь. Колян влетел, с трудом удержавшись на ногах, и осмотрелся. В комнате стоял стол из темного, тяжелого даже на вид дерева, сервированный закусками и разнообразными спиртными напитками, а вокруг стола сидели пять человек - уже знакомый Коляну "Носорог", и еще четверо, которых Колян не знал, да и, впрочем, не хотел бы знать. Главным в компании, судя по всему, был хорошо одетый человек лет пятидесяти с седыми, практически белыми волосами. Он наткнул на вилочку аппетитный гриб и указал вилкой Коляну на стул, стоящий в метре от стола:
   - Садись, брателла, гостем будешь!
   - Гостей так не приглашают, - дрожащим голосом сказал Колян. - Сказали бы, я бы приехал... Чо, внатуре, хватаете, тащите куда-то - я ничо не знаю, чо почем!
   - Глохни! От вас дождешься, пока вы приедете... Да и как тебя пригласить-то, ты же где-то тихаришься. Еле-еле тебя выцепили, два месяца уже ловим.
   - Да чо меня ловить-то, бабла у меня нет, машины нет, живу где придется! Чо я вам дался-то!?
   - Ща узнаешь. Хомяк - налей братану рюмаху. Да и закусить дай - мы ж не фашисты в конце концов, дадим после первой закусить!
  Бандиты заржали над шуткой Седого, а Хомяк налил стопку водки, подошел к сидящему на стуле копателю и протянул ему рюмку. Когда тот потянулся за ней, Хомяк выплеснул содержимое парню в глаза и неожиданно, резко ударил его поддых:
   - Вот тебе рюмка, вот тебе, мля, закуска после первой! Еще щас закусить дам! - бандит еще несколько раз ударил Коляна в живот, и тот, изобразив полную потерю сознания, скрючившись, осел на пол.
   - Эй, Хомяк, ты там с клиентом не перестарался? - обеспокоился Седой. - Он нам еще ничо не сказал! По башке не бей его, а то все повылетает!
   Хомяк для верности пару раз пнул Коляна по ребрам и глумливо протянул:
   - Да не... Живой, лошара... Ща очухается. Я его только слегка приласкал...
   Колян выждал несколько минут, простонал и открыл глаза.
   - За что бьете-то, чо я сделал... Скажите, чо надо, я все сделаю...
   - А если мне надо, то и отсосешь, лошара? - бандиты заржали - Ты за базаром следи, а то враз опустим!
   Они опять поржали, потом зазвенели рюмки и заскребли вилки по тарелкам.
   - Хомяк, усади его на стул - пока хватит с него. Ща посмотрим, чего нам этот лошок говорить будет, может, и живой останется. Дружок-то его уже давно раков кормит на дне, глупый был... Не знал, где молчать надо, а где говорить, ага.
   - Вопрос первый - где карта?
   - Какая карта? - просипел Колян. - Никакой карты не знаю!
   Седой кивнул Хомяку, и бандит с размаху пнул Коляна в живот. Колян с трудом вдохнул и попытался выблевать на пол содержимое желудка.
   - Еще раз спрашиваю - где карта, которую тебе оставил Леший?
   - Да не знаю я карты никакой! Не знаю! - в отчаянии прокричал Колян.
   - Хммм... Может и правда не знает? - прогудел "носорог".
   - Ну, хорошо. - задумчиво сказал Седой. - Спросим по-другому - Что тебе оставлял Леший?
   - Ну, пакет он мне дал какой-то, сказал, чтобы я его припрятал как следует. А я х...й его знает, чего там такое!
   Бандиты переглянулись:
   - А где этот пакет?
   - Да я прикопал его в одном месте. Завернул в полиэтилен, в банку положил и прикопал... Леший, сука, обещал бабла подкинуть за сохран, я и повелся... А вишь, в какой блудняк встрял... - Колян всхлипнул и сморщился.
   - Ладно, ладно, покажешь нам, где пакет и гуляй себе - довольно объявил Седой.
   "Хера - гуляй! Хер вы меня отпустите, или я не знаю вашу шатию. Скорее отпустите поплавать на дно к Лешему!' - у Коляна защемило сердце. - 'Эх, братан, братан... На войне Бог не дал помереть, а тут какие-то ублюдки..."
   - Да чо там такое, в пакете-то, я и знать не знаю, - простонал Колян, - Мне и нах ничо не надо, забирайте вы этот с...ный пакет.
   - Чо-чо, карта там, карта схрона со стволами и рыжьем, не знал? - Седой остро глянул на Коляна, как бы проверяя - не просочилась ли информация наружу. - Не знааал, вижу... Ну, теперь знаешь. Да ладно, ладно, не ссы, мы тебе бабла дадим, за границей жить будешь, долю дадим!
   "Долю дадите, ага. Возле Лешего моя доля... на дне реки".
   - Да я и не сомневаюсь, вы же правильные бродяги, не обидите мужика! - Колян подумал - не переборщить бы с спектаклем, а то завошкаются, насторожатся. Нет, вроде сожрали как миленькие, расслабились. Думают, небось - развели лошка, пусть себе надеется.
   - А говорили - крутой парень, быстро спекся! С Лешим-то мы долго возились, пока он тебя сдал. Я ему глаз выбил, а он все молчал... А ты вот г..ном оказался, - Хомяк радостно хохотнул.
  У Коляна от ненависти сжалось в горле: "Ну сука, дай мне время! Доберусь я до тебя! Русские своих на войне не бросают".
  Колян всхлипнул:
   - Давайте я покажу, где пакет. Съездим вместе заберем, это на 'дачных'! Кроме меня никто не найдет, только я ориентиры знаю!
   Седой коротко кивнул:
   - Хомяк, Гвоздь, Кривой - берите джип, грузитесь и мухой туда-обратно. Там и с брателлой расплатитесь...
   Бандиты встали из-за стола, утирая руками сальные, испачканные губы и на ходу дожевывая жратву, подошли к Коляну, подняли его под руки и почти волоком потащили к выходу.
  Колян старался сильнее виснуть на руках бандитов, изображая полную телесную немощь и душевное сломление - при рывках он жалобно повизгивал и подволакивал ноги.
  Его подвели к огромному тонированному джипу и бросили на заднее сиденье. В ногах, на полу, лежали, как он уже успел заметить, мешки и веревки...
  "Мне, по-ходу, приготовили, падлы!" - с ненавистью подумал Колян. - "Даа, Леший, заварил ты кашу... А ведь болтал он что-то про схрон, стволы, рыжье в нем, да я такой похмельный был, что мне пох...й все это было... Да и не верю я во всю эту хрень - сколько ходит карт сокровищ, барских домов и схронов, якобы оставленных немцами! Хотя иногда и правда выкапывали очень крутые вещи. Вон, недавно в Калининграде на рынке появились рарики со штампами музея Кенигсберга. Немцы, когда отступали, упаковали ящики и спрятали в казематах, а наши, когда пришли, все захватили, разграбили, что было ценного - золотишко там, серебро, посуду, а мелочь покидали, да и смешали с землей. А ведь она, эта мелочь, покруче хабара бывает. Рассказывали пацаны - наткнулись на этот клад такие же, как я, бродяги, сыпали землю на сито и просеивали. Много бабла взяли, пока власти не спохватились и не перекрыли ручеек. Много чего тогда было найдено, и на этом хабаре много людей приподнялось'.
   Колян уселся поудобнее, зажатый с двух сторон тяжелыми телами бандитов, поморщился: 'Похоже, ребра - сплошной синяк. Хорошо хоть уроды не нашли стилет'.
  Кроме стилета был еще один фокус, на который парень возлагал большие надежды на спасение. Этому фокусу Коляна научил один старый уголовник. За щекой у копателя лежало лезвие безопасной бритвы, которое он засунул в рот, пока сидел в чулане, а в умелых руках безопасная бритва - это серьезный аргумент в споре. Колян всегда таскал с собой пару лезвий на всякий случай - и менты не докопаются, если что, и какое-никакое оружие.
   За окнами тянулись серые улицы Города. Вот и пост гаи на выезде. 'Может, остановят?!' - с надеждой подумал Колян.
   - Сиди, мля, не мельтешись! - проронил Гвоздь, как будто прочитав его мысли. - Менты тебе не помощники.
   Менты равнодушным взглядом проводили пролетевший мимо огромный, с тонированными наглухо стеклами джип, и Коля затосковал. Машину явно знали. Интереса она у ментов не вызвала совершенно.
   "Куда как приятнее остановить соломенно-желтую ржавую шаху с хачиками или москвич с колхозаном', - подумал Колян. - 'Те будут извиваться, оправдываться, бабла дадут, а тут... А тут СВОИ".
  Джип помчался дальше по трассе, громыхая огромными колесами на выбоинах разбитой дороги.
   - Так, 3 дачная уже - давай, показывай, куда ехать! - прогудел Гвоздь.
   - Ну, дорога сейчас пойдет влево. Там дерево еще такое высокое у пруда стоит, я пакет в банку положил консервную на всякий пожарный - а то квартиры меняю часто, могу потерять, забыть. А потом Леший спросил бы с меня...
  Колян, конечно, врал - никакого спроса с него бы не было, да и с Лешим у них были совсем другие отношения, но уроды-то об этом не знали... И слава Богу, что не знали.
   Они проехали еще километра три. Место было совсем глухое. Пруд, заросший осокой и ежевикой по берегам, привлекал отдыхающих только летом, когда дачники и горожане, которым было влом ехать далеко, приезжали сюда побухать, а заодно и окунуться в грязную, пахнущую тиной и навозом воду. В конце октября тут было тихо, сыро и холодно, и лишь октябрьский ветер трепал ветви старой, дуплистой ивы на берегу пруда.
   -Вот тут надо искать место, ща отсчитаю шаги... Там я банку и зарыл. Лопату мне надо.
   - Да есть лопата, на! Только гляди, без шуток! - Гвоздь достал из-за пояса пистолет ТТ, передернул и направил его в сторону Коляна.
  Колян отсчитал двадцать шагов в сторону от ивы, сделал вид, что определяется на местности, и стал неторопливо копать, искоса посматривая вокруг.
  "Так, Колян, если ты сейчас вопрос не решишь, кормить тебе в этом пруду раков, к гадалке не ходи. Самый опасный - Гвоздь. Эти-то оба лохи - пока достанут стволы, пока поймут что делать - поезд и ушел. А он, Гвоздь, стоит на взводе, осторожный. Вначале его надо нейтрализовать" .
  Ямка углубилась на метр. Хомяк и Кривой что-то рассказывали друг другу, хихикая и матерясь, Гвоздь тоже расслабился, скучающе поглядывая на копающего лоха.
  'Жить хочет, лошок, а и не знает, что хана ему пришла. Все там будем, но ты - сегодня, а я - ЗАВТРА, - думал Гвоздь. - Вообще, что-то Седой меня загонял, как пацана, я все же авторитет! Может, отделиться со своей кодлой? Но то - война, передел. Нет, а что - взять стволы со схрона, рыжье, и тогда мне сам черт не страшен будет!"
  Приятные мысли прервал копающий лох, крикнув:
   - Ну вот, я же говорил! Вот она банка!
  Гвоздь опустив руку с пистолетом, подошел к нему. Бандиты сгрудились над раскопом, и наклонились, заглядывая в яму.
   - Ну вот, вот же она! - Колян незаметно перекатил лезвие во рту, потянулся рукой к лицу, и...
  Ррраз-ррраз! - ударил крест накрест по лицу Гвоздя. Правый глаз бандита лопнул, раскрывшись как сырое куриное яйцо. Гвоздь, забыв про ствол, дико закричал и схватился руками за обезображенное лицо. Кровь ручейками бежала сквозь прижатые руки и затекала ему в рукава.
  Время как будто остановилось. Колян со стороны смотрел на себя и на площадку вокруг ямы.
  Отпрыгнул чуть в сторону, наклонился, резко задрав штанину так, что она лопнула по швам - и стилет с легким шелестом выскочил из ножен.
  Кто делал его? Да кто знает - может, наш солдат, выкопавший обломанную плоскую шпагу пока рыл окоп. Может, немец, так же ловивший вшей на передовой. Но главное - это был прекрасный клинок, 30 сантиметров длиной, обоюдоострый, заточенный Коляном до остроты бритвы. Рукоять стилета из дерева, давно сгнила, и Колян сделал новую рукоятку, обмотав ее прочным сыромятным ремнем, чтобы не скользила ладонь при ударе.
  Нож привычно порхал из руки в руку как ласточка - согласно всем приемам ножевого боя. Бандюки, как в замедленной съемке потянулись за пазуху, видимо, за стволами.
  Выпад! Чирк по сонной артерии! Фонтаном брызнула кровь. Обратным плавным секущим движением - по бедру второго, глубоко, до кости распахав в полуприседе внутреннюю часть бедра. Еще фонтан крови - бедренная артерия задета.
  'Глаз, говоришь, выбил Лешему?!'
  Выпад! Стилет погружается в глаз Хомяку и входит в мозг. Тяжелый бандюган падает как телеграфный столб, подпиленный колхозниками.
  Второй бандит, зажав горло одной рукой, пытается другой направить ствол в сторону Коляна.
  Чирк! Сухожилия запястья перерезаны самыми страшными в ножевом бое режущими ударами. Пистолет падает на землю.
  Выстрел... один... другой!
  Колян в перевороте ушел кувырком вперед и оглянулся - ослепленный Гвоздь палил наугад по звуку в сторону схватки.
  Копатель коротко размахнулся и метнул стилет - тот пробил шею Гвоздя со стороны сонной артерии и вышел с другой стороны острым, блестящим концом старинной стали.
   "Крутой мужик, - подумал Колян. - Крепкий! Надо подождать, пока откинется..."
  Гвоздь расстрелял обойму, мягко осел на колени, упал на бок и затих.
  В умирающем мозгу бывшего спортсмена яркой вспышкой пронеслись картины - он на пьедестале, вокруг толпа на трибунах неистово бушует и радуется его победе. Дом в деревне и на его пороге старая мать, умершая много лет назад, так и не дождавшись домой сына, который уехал побеждать в далекий Город. Гвоздь ощутил аромат яблок и сдобы, идущий от ее теплых рук и подумал: 'Наконец-то я дома... мама!' И умер.
   Колян с дрожью во всем теле опустился на землю возле трупов. Посидел минуты три, утихомиривая дыхание. Потом приподнялся, обшарил Хомяка, стараясь не испачкаться в крови, достал из его кармана пачку сигарет, и с третьего раза закурил, чувствуя, как напряжение оставляет его, улетая с клубами горьковатого дыма.
   'Так, что же будем делать, Колян? Надо мухой пробираться к дому, брать пакет Лешего и валить из Города, пока меня тут не поджарили!'
  Обшарил остальные трупы, забрал деньги, просмотрел документы и сложил их в карманы. Выбрал себе ствол. Ему понравился 'глок' Кривого - у Хомяка и Гвоздя были простые ТТ. Но патроны к 'глоку' не найдешь... Наш тэтэшник, хоть и старье, но прошивает броник как картонный и патроны достать легко, да и привычнее он как-то. 'Глок' он оставил покойникам.
   Коля продолжил копать начатую яму, и, когда она ему стала по пояс, стащил туда трупы и быстро забросал землей... 'Все равно найдут, но до весны долежат - снегом запорошит и ладно. А мне надо времени немного, успею обернуться, пока чухнутся. Искать уродов будут, но... Где я живу они не знают, бабло с трупов у меня есть, джип возьму - стекла у него тонированные - не видно кто едет, да и менты машину знают'.
  Решительно подошел к джипу, сел на сиденье, отрегулировал его по себе - Гвоздь был очень крупным мужиком, ноги Коляна едва доставали до педалей машины... Но, как говорил тренер по единоборствам: 'Ребята, главное - не гора мышц, главное - скорость! Не перекачивайтесь! От удара ножом никакие мышцы не спасут, только такая же скорость!' Колян запомнил его слова...
  Он повернул ключ зажигания, мощный двигатель низко зарычал. Передвинул рычаг в положение "вперед" и машина, выбросив из под колес песчаный грунт, двинулась вперед...
  Впереди маячила неизвестность, но Коляну было не привыкать идти вперед, не зная, будет ли он жив через час, два, день, месяц, а может и через одно мгновение...
  
  
   Глава 3, в которой Колян читает письмо с того света.
  Огромный джип утробно урча выбрался на лесную дорогу, похрустывая утренним льдом в лужах, и, разбрызгивая грязь, крупными ошметками разлетающуюся по сторонам, потянул в сторону трассы.
  Колян сидел в кожаном кресле машины и его внезапно охватило противоречивое чувство: с одной стороны кайф - 'Удобно, хорошо сидеть', с другой досада - 'Вот суки, могут же жить! А я почему так не могу?'
  Вероятно, именно с таких мыслей и начинались все революции, в результате которых уже НИКТО не мог ехать в таких вот креслах, кроме тех, кто вовремя ВОЗГЛАВИЛ народную стихию. А такие, как Колян, всегда были и будут пушечным мясом, расходным материалом, умиравшим за непонятные идеи по приказу дурных военачальников и бездарных правителей. Как сказал один советский военачальник, когда ему указали на то, что благодаря его приказу ожидаются невероятные потери наших солдат: "Это же война! А русские бабы еще нарожают! "
   Коля старался об этом не думать - такого рода размышления отнюдь не помогали выжить в нынешнем неспокойном, враждебном людям мире, но могли испортить настроение на весь день.
   Да и когда этот мир был добр к человеку? Природа время от времени приходит к выводу, что человек - лишний на этой планете, и стирает его как раздавленного жучка с лобовухи автомобиля. Катастрофы, войны, эпидемии - миллионы людей гибнут, не успев пожить как следует, воспитать детей, построить дом, влюбиться по-настоящему...
  "Надо оставить машину на соседней улице, - стряхнул с себя грустные мысли Колян. - Иначе бабки у подъезда офигеют, когда такой нищий кадр, как я, подкатит к дому на джипе. Тем более, что светиться мне совершенно не с руки. Забрать пакет, подхватить оставшийся хабаришко, барахло (благо его мало) и валить надо с квартиры. Где гарантия, что они не просекли это место? Не надо недооценивать противника. Лучше переоценить".
  Мелькнул знакомый пост ГАИ со скучающими мордатыми гайцами. Потянулись пригородные пейзажи Города - покосившиеся грязные домишки, шиномонтаж на обочине, тошниловки хачиков с недожаренной собачатиной и паленой водкой.
  Затянул моросящий, гадкий дождик. Встречные грузовые машины обдавали джип волнами желто-коричневой взвеси, оседающей на стекле непроницаемым ковром. Спасали лишь мощные дворники да омыватель стекол, выпускающий потоки жидкости, похожие на струи брандспойта.
  "Главное случайно в городе на них не наткнуться. А остальное пофигу, меня так просто не достать, - думал Колян. - Бабло у меня есть, слава Богу, они не вкурили, что я пять тонн баксов у барыги взял. Кроме того, с этих жмуров снял тонны две - жить можно. Перво-наперво хату себе спроворить, с этой валить надо точно, я уже там два месяца сижу, примелькался. Могут просечь. Хорошо бы тачку какую-никакую взять, копейку или шаху. Эти уроды говорили про схрон с хабаром - вдруг вывозить придется, не в рюкзачке же в самом деле таскать... Глупо, да и засветишься. Хммм... Ты что, Колян, поверил в схрон с рыжьем и стволами? А почему бы и нет. Не стали бы такие люди как Седой пустой базар держать по теме да людей валить. Что-то там есть... Бог знает что, но есть, и теперь это мое наследство от Лешего".
   У него опять защемило сердце. Когда уходят друзья, ты как будто теряешь часть самого себя, кусочек сердца, души...
  Колян не мог выразить это чувство словами. Вся его жизнь была выживанием начиная с тех самых пор, как он никому не нужным нищим пацаненком слонялся по двору и лишь чудо (в армию забрали вовремя) уберегло его от отсидки и уголовного будущего, которое ждало большинство соседских пацанов.
  Жизнь не сделала его злым парнем. Здоровый цинизм, понятия о порядочности и дружбе - все это у него было. Вот только рассуждать об этом высоким штилем он не умел.
  Он отгонял мысли. Так ведь намного легче жить, не думая ни о чем. Именно поэтому в армии все казалось проще. Там за него думали командиры. В гражданской жизни думала власть, подкрепленная телевидением, газетами и другими механизмами отупления народа. Коля был продуктом своей эпохи, человеком войны, человеком, рожденным, чтобы умереть молодым. И он слишком хорошо знал, что бывает с теми, кто дает волю плохим мыслям. Страх и безнадега 90-х отправили на тот свет больше людей, чем самые жестокие бандиты.
  Город принял в свои кривые грязные улочки бандитский джип с новым хозяином. Потянулись знакомые скверы. Вот и Заводской район, в котором Колян снимал квартиру - тут жить было подешевле и попроще...
  Коля припарковал джип у бордюра, обшарил его еще раз напоследок, прихватив лежавшую на заднем сидении сумку с продуктами и выпивкой - чего добру-то пропадать. Найденной тряпочкой на всякий случай вытер руль и все поверхности, которых он мог коснуться, оставив отпечатки пальцев.
   Поморщившись от боли в отбитых ребрах, копатель вылез из машины, оставив ключ торчать в замке зажигания - может, кто угонит, район-то лихой, все больше путаницы будет. Дворами пробрался на соседнюю улицу и направился к своему дому, внимательно осматриваясь по сторонам.
  Вечер, туманный осенний вечер опустился на город, промозглый ветер раздувал клочковатые облака по небу. Он не встретил по дороге ни одного человека.
   Дверь подъезда хлопала деревянной половинкой, жалобно повизгивая и вздрагивая от каждого порыва ветра. Колян поднялся по пыльной, пахнущей кошачьей мочой лестнице, внимательно поглядывая в окна на лестничной площадке - в грязном стекле отражалась лестничная площадка, и можно было легко рассмотреть, что находится на лестнице этажом выше. Безопасность превыше всего.
   На этот раз он без приключений дошел до квартиры, открыл обитую дерматином дверь желтым, окисленным от времени ключом, разулся, бросил куртку и шапку на тахту, устало опустился рядом и стал думать, что делать дальше.
  Посидев всего пару минут, Колян поднялся, подошел к антресоли, поставил табуретку и залез наверх, открыв створки. Вот он, пресловутый пакет, за который погиб Леший, за который Колян чуть не лишился жизни.
  Ловко спрыгнул на гулкий пол квартиры из облупленных, крашеных поносной коричневой краской горбатых досок, сдул пыль с пакета и чихнул от попавшей в нос пыли.
  ' Увесистый пакет, - подумал Колян - что там Леший натолкал?"
  Он надорвал прочную обертку из толстой бумаги и вытряхнул содержимое пакета на диван.
   Выпала топографическая карта генштаба, затем пожелтевшие страницы с выцветшими, набранными на печатной машинке буквами. Все это припечатала пухлая пачка долларов. Колян прикинул ее на ладони.
   "Тонн десять, по-ходу..."
  Он развернул записку, лежавшую сверху, подписанную: "Коляну":
   "Колян, братуха, если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Я всегда знал, что ты прикроешь мне спину, если что... Прости, что втравил тебя в эту засаду.
   Как ты знаешь, в городской архив меня по знакомству пускает мамкина двоюродная сестра, и я там в очередной раз искал инфу о хабарных местах: старые карты, упоминания о боях. И случайно наткнулся в чулане на какие-то пыльные старые коробки. Спросил у тети Светы - что за ящики. Она мне сказала, что работает в архиве уже 20 лет, но до сих пор не знает, что там лежит. Лет 15 назад, после пожара, военный архив и городской архив 'переселили' в это здание. Кинули ящики в угол и забыли про них. Мол, скорее всего, ничего там нет ценного. Я спросил разрешения посмотреть, что там. Она махнула рукой - да ради бога, только никому не говори, что я тебе разрешила - мало ли, начальство услышит.
  Я оттащил коробки в укромный угол и стал их разбирать. Это были рапорты, хозяйственные отчеты, донесения, в общем - всякая хрень, напечатанная офицером НКВД, приданным партизанскому отряду, который воевал в тылу немцев неподалеку от нашего города.
  И лишь один документ меня поверг в шок - рапорт о нападении партизанского отряда на немецкие обозы и перечисление захваченного имущества. Прочитай его обязательно. Я стал искать место нападения, сопоставляя старые карты, метки урочищ и документы о расположении лагерей и баз партизан.
   Кстати, после этого удачного налета, отряд был практически полностью уничтожен, а капитан Селин, что составлял отчет, был убит, и лишь документы были спасены в целости и сохранности - он успел оставить их связнику в деревне. Связник после войны передал документы в военную прокуратуру, там они пролежали довольно долго (на папке штамп и роспись - 'Передать в архив', а рапорт и акт хранились в заклеенном конверте с надписью 'Совершенно секретно'). Никто не удосужился разобрать документы по листочку, как следует... Бардак, он и в те годы был бардак.
   На карте генштаба я отметил то место, где предположительно был схрон партизанского отряда, их запасная база. Информация хранилась в строжайшем секрете, а, значит, есть надежда, что ничего до сих пор не тронуто.
   Желаю тебе удачи, братан. Если найдешь схрон - пришли долю (сколько сможешь) моей мамке с сестрами. Больше ей помочь некому. Адрес: Город, ул. Лесозаводская, дом 14 а кв.38, Федорина Мария Сергеевна.
   Я попробую выйти на барыгу - сбыть хабара оптом. Как бы он, сучара, правда, меня не вложил братве.
  Но если у меня не получится... Живи, братуха, и не горюй! Все там будем. Отомсти за меня, если сможешь.
  Твой друган Леший.
  P.S. Тут 10 тонн баксов, возьми себе половину, а вторую подкинь мамаше."
   У Коляна защипало в глазах. Он потер глаза тыльной стороной руки и задумался: 'Значит, правда есть что-то в схроне и это 'что-то' ооочень непростое, раз Седой взялся за дело. Седой с мелочевкой дела не имеет. Надо почитать этот рапорт..."
   Коля развернул пожелтевшие бумаги, положил на потресканный, с облупившимся коричневым лаком, журнальный столик и углубился в текст.
  
   Совершенно секретно.
   "В отдел НКВД. Начальнику отдела НКВД по... полковнику НКВД тов. Краснову Е.М.
   Докладываю, что... года партизанским отрядом под командованием Каргопольского И.М. было совершено нападение на охраняемый обоз фашистов, в составе: 3 автомашины с грузом, 2 бронетранспортера, 5 мотоциклов. Было уничтожено 43 фашиста, в том числе 1 офицер гестапо. Потери личного состава составили: 3 человека убитыми и 5 ранеными.
  Захвачен груз: 300 автоматов, 250 винтовок, 10 пулеметов МГ, 20 ящиков с ручными гранатами, 300 противопехотных мин, 300 цинков с патронами к автоматам и винтовкам, 100 коробок лент к пулеметам, 150 комплектов формы рядовых вермахта, 200 комплектов нижнего белья рядовых вермахта, 200 шерстяных одеял...
  Колян мельком проглядел перечень барахла - белье и одеяла его никак не заинтересовали. Вдруг, ниже, не веря своим глазам, он прочитал:
  ... 400 килограммов ювелирных изделий из золота и платины с драгоценными камнями. Золотые зубы и слитки золота в металлических ящиках.
   У Коляна перехватило дух:
   "Ни хера себе! Вот тебе и Леший... Вот это чувак! Накопал инфу, так накопал! И где же все это счастье лежит?!" Он снова обратился к письму.
   Заканчивался рапорт так:
  '...Все вышеозначенное имущество было перевезено на запасную базу ?3 и сложено в схрон. Месторасположение склада и его содержание известно кроме меня замполиту Седлецкому, бухгалтеру Кокорину, командиру отряда Каргопольскому.
  Подводы с имуществом были доставлены возчиками к краю леса, затем мы вчетвером перевозили имущество и перегружали в склад. С целью обеспечения секретности к складу не был допущен никто, кроме нас четверых.
   Затем был составлен акт об инвентаризации и хранении означенного трофейного имущества, в количестве ...
   ... года капитан НКВД Селин.'
   Колян взял в руки акт передачи барахла, зачем-то посмотрев его на свет. Потом раскрыл карту генштаба с пометками Лешего и увидел небольшой крестик с карандашной надписью рукой Лешего - 'где-то тут!'
  Присвистнул - ведь это глухой лес в километрах ста от Города. Место окружено болотом - с одной стороны, с другой - река, буреломы. Не больно-то туда долезешь.
   "Мне нужна тачка вроде УАЗа, - подумал Колян - Иначе хрен доберешься. Это, конечно, не проблема. Бабло есть, завтра просмотрю объявления и возьму себе что-нибудь приличное. Пешком не климатит шастать... Да и не унесешь столько хабара на своем горбу. Из Города бы еще выбраться, пока башку не снесли. Что же делать - сейчас свалить, или до завтра подождать? Как бы не обложили меня... А и куда в ночь идти? Если только... Ну да, к Катюхе - старая любовь не ржавеет'.
   Ухмыльнулся, вспоминая.
  Катька работала девочкой по вызову. Типичная деревенская девка, жадноватая и не великого ума, но если ее подмазать - пару ласковых слов, сотку баксов и жратву подкинуть - вполне можно было бы у нее зависнуть на пару дней и как следует подготовиться к поездке.
   Он познакомился с Катюхой после удачной сдачи хабара. Возвращаясь домой, он увидел на стене визитку фирмы досуга и подумал - почему бы и нет? Он что, не мужик что ли?
   Так Катька оказалась в его комнатушке. И, как обычно поступают такие девицы с хорошими клиентами, сунула Коле телефончик своей съемной квартиры. С тех пор он время от времени позванивал Катюхе, то навещая ее там, где она жила, то вызывая к себе, когда влом было куда-то ехать.
  Коля собрал свои нехитрые пожитки, положил в рюкзак оставшийся мелкий хабар, сунул в нагрудный карман пакет с картой и документами. Потом передумал и снова достал бумаги. Вынул зажигалку, подошел к расписному, под хохлому, подносу на столе, сложил на него отчеты, карту, помял и поджег. Старые бумаги вспыхнули ярким, коптящим пламенем, потом сжались в черные, с красными краешками угольки и потухли.
  Колян задумчиво перемешал карандашом пепел, повернулся и пошел к выходной двери.
  Карта прекрасно отпечаталась у него в памяти, а таскать с собой такую опасную бумагу он не собирался. Лешего это ни к чему хорошему не привело...
   Коля распахнул дверь, обитую дерматином, разодранным по низу злыми кошками, захлопнул английский замок и стал спускаться по лестнице, тускло освещенной уличным фонарем через грязное, засаленное окно.
  Спускаясь, он внезапно ощутил запах табачного дыма, тянувшийся снизу. Осторожно посмотрел с лестничной площадки на подъездную дверь, ожидая самого худшего, но там стояли всего лишь два алкаша, обнявшиеся в приливе пьяной братской нежности.
  Он незамеченным прошел у алкашей за спиной и шагнул в ночную тьму, навстречу неизвестности...
  
   Глава 4. В которой Колян заряжается и снаряжается.
   Ночная улица встретила Коляна промозглым холодом и мелкой моросью. Он дошел до остановки и спохватился, что в столь позднее время автобусы и троллейбусы не навещали эту тьмутаракань. Поднял руку, тормознул какую-то ржавую копейку с работягой за рулем, видимо подрабатывающим вечерами после работы. Зарплату на заводах не давали месяцами, поэтому все, у кого была машина - от рабочих до инженеров - выезжали вечером на промысел. 'Набомбив' деньги, можно было протянуть еще некоторое время.
  Работа 'извозчика' была опасной и страшной - не проходило и недели, чтобы в новостях не сообщили о нападениях на таксистов или обычных водителей, но выбора у многих из них не было. Жить-то на что-то надо?
  Колян быстро договорился с водилой, и копейка, громыхая подвеской на выбоинах мостовой и гремя раздолбанным движком, понесла его на другой конец Города.
  Колян сидел на продавленном, с выпирающими пружинами сиденье, и мысли его текли размеренно, четко и неторопливо:
  "Долго у Катьки находиться нельзя. Могут сдать. Та же Катька - баба неплохая, но все зависит от цены вопроса... Если Седой поднимет все свои связи - может и просечь фишку. Кто-то, может, слышал, что я с ней кружился, кто-то вякнет, что меня с ней видели... В общем, времени у меня хер, да маленько, а именно - дня два. За это время надо присмотреть УАЗ, и не мелочиться - взять приличный аппарат. Смешно будет, если я застряну посреди трассы со стуканувшим движком или вылезшей полуосью, отправляясь за несметными сокровищами. Да и там еще неясно как дела с подъездом. Может, придется пробиваться к месту, как на танке. Увозить хабара надо столько, сколько смогу - потом можно и опоздать... А после этого прикуплю домик где-нибудь в деревушке подальше отсюда, и отсижусь, пережду, а там война план покажет".
   За этими мыслями Колян незаметно подъехал к улице Красногвардейской, где обитала Катька, вышел из машины, расплатился с усталым, потрепанным жизнью водилой, и пошел к телефону-автомату:
   "Надо позвонить. Как говорится, правильный муж, приезжая из командировки, всегда звонит жене, если не хочет выглядеть глупо, застав в своем доме чужого мужика".
   Колян хихикнул про себя и утвердился в решении:
   "Надо позвонить в натуре - хер знает кто там у нее, береженого Бог бережет..."
  Сунул в автомат карточку, набрал Катькин номер. После долгой серии гудков она наконец сняла трубку:
   - Слушаю!
   - Катюх, это Колян. Я у твоего подъезда. Ты как, пустишь бродягу?
   - Колян?! Да ты охренел, ночью бродишь... Ну пущу, коль пришел. Только разоспалась, весь сон перебил... Давай, подымайся, ща открою!
   Колян вошел в подъезд и поднялся на третий этаж. Дверь в Катькину квартиру распахнулась, как только он ступил на площадку - видно, следила в глазок. Колян вошел в прихожую и закрыл дверь. Катька стояла босая в одной ночнушке, опираясь на дверь и зевая, как три бегемота вместе взятых.
   - Ты чо на ночь глядя удумал? И не позвонил заранее! А если бы я занята была?
   - Ну если бы да кабы... Не занята же.
   - А чо с вещами-то? - у Катьки удивленно расширились глаза.
   - Катюх, перекантоваться мне надо пару дней... Проблемы у меня. Бабло есть, не переживай.
   - Проблемы? Ты меня во что хочешь впутать? Мне и так проблем хватает. Вчера на заказе попала к уродам, думала живой не уйду - бандюки драли во все дырки всю ночь и ничего не заплатили. Я Пашке нажаловалась, а Пашка заткнулся и все - какие то крутые оказались, он и перессал. А может и похеру ему просто. Ладно, раздевайся, проходи... Ты сколько пробудешь у меня?
   - Да дня два максимум, кля! Потом свалю, как разберусь немного.
   - Ну, с тебя 500 баксов. Пашке тогда скажу, что братан двоюродный из деревни приехал, поживет у меня пару дней, мол... Он тебя все равно не помнит, мозги все пропил.
   Колян скинул рюкзак в прихожей, поставил на пол пакет с барахлом, стянул куртку и, повесив ее на вешалку прошел в комнату.
  Катюха жила в двухкомнатной квартире, чистенькой, без особых изысков. Обычная хрущоба, впрочем, имела два больших плюса. Это - горячая вода в любое время года (благодаря газовой колонке) и нелюбопытная хозяйка. Плату она получала вовремя, хулиганства не было, а все остальное ее не волновало. Деньги ведь никогда не бывают лишними, особенно когда пенсию не дают по полгода.
  Напряжение стало немного отпускать Коляна. Пока все шло как надо.
  Он вернулся в прихожую, взял пакет, который забрал из джипа - с продуктами и спиртным - отнес его в зал и стал выкладывать содержимое на стол.
   - Давай, Катюх, пожрем что ли... Я с утра... хммм... Не с утра даже, со вчерашнего дня ничего не жрал, некогда было. Живот аж подтянуло. Накрой на стол, тут вроде винишко неплохое, я знаю, ты любишь красненького хлебнуть.
   - Ну уж и люблю! Все ты выставляешь меня алкашкой какой-то, - фыркнула Катька и стала споро раскладывать, нарезать колбасу и ветчину, хлеб, расставлять рюмки и тарелки.
   Колян откупорил бутылку с каким-то итальянским вином, разлил в фужеры... Они с Катькой чокнулись, выпили. Колян осторожно отхлебнул пару глотков - на голодный желудок спиртное действует как бомба - и стал жадно рвать зубами все, до чего мог дотянуться - остывшую курицу гриль, сухую копченую колбасу, сыр, почти не замечая вкуса. Он зверски проголодался.
  Катька о чем-то болтала, грузила какими-то своими родственниками, которые куда-то там поступают, кто-то болеет, кто-то куда-то уехал. Колян были до фени проблемы катюхиной многочисленной колхозной родни, но он вежливо вставлял между ее тирадами междометия типа - 'ага' - 'угу'. Не стоило обижать Катьку невниманием, да он и не хотел. Баба-то она, в общем, была неплохая, просто не повезло ей в жизни. В деревне у них с матерью сгорел дом, и они выскочили на улицу, в чем были, а после этого подались в город искать лучшей доли. Мать нашла какого-то мужичка, пристроилась к нему полуженой-полуприслугой, а Катька пошла в первую попавшуюся фирму досуга за заработком и за поиском мужа.
  Как ни странно, многие девочки по вызову довольно быстро находили себе мужа из числа бывших клиентов. Правда, Колян не верил, что из этого могло получиться что-то путное - любой мужик всегда будет помнить, что жена - бывшая шлюха, и что он платил ей деньги за секс, и что ее имели сотни, а может, и тысячи мужиков. Это - миф, что из проституток получаются очень верные жены. Наверное, сами проститутки и распустили эти сказки по свету, мечтая о несбыточном.
  Колян наконец наелся и, отдуваясь, откинулся на спинку стула. Катька тоже осоловела от выпитого и несла уже совершеннейшую хрень, в которую Коля даже не пытался вникнуть.
  Он прервал ее излияния:
  - Ну что, Катюх, спать пора! У меня сегодня был тяжелый день. Где меня положишь?
  - Ну где, где... Со мной ляжешь... Я ,что, стелить заново буду?
  - Ладно. - Колян достал и отсчитал 500 баксов, положил на стол - На, возьми, чтоб не думалось.
  Катюха коршуном налетела на деньги и унеслась с ними в другую комнату, видать - заныкать куда-то в тайное место. Потом крикнула:
   - Иди, ложись. Свет только погаси в зале, а то и так жгу столько, что хер расплачусь.
  Колян щелкнул выключателем и пошел в спальню. Там стояла огромная двуспальная кровать, этакий сексодром. Катька развалилась на ней в позе, которую, видимо, считала особо соблазнительной - томная, полуприкрыв глаза и соблазнительно задрав до пояса кружевную ночнушку.
  'Фильмов эротических нагляделась, - устало подумал Колян. - А мне сейчас не до кувырканий, все болит, как у бродячей собаки'.
  Он стал медленно раздеваться, стянул джинсы, свитер, и Катька охнула, увидев огромные синяки на ребрах, кровоподтеки на голенях ног, на бедрах.
   - Ни хера себе! Кто это тебя так?!
   - Да так... Поспорили с пацанами кое-о чем, - хмыкнул Колян. - Забудь. Лучше выдели мне шампунь, мыло и полотенце, надо в душ сходить - я как свинья грязный.
   Он пошел в ванную, а Катька зашуршала по ящикам, собирая банные принадлежности. Потом зажгла газовую колонку, крикнув Коле, чтобы он начинал мыться.
   Колян стянул трусы, встал под горячие струи воды и в блаженстве замер, поливая себя из "лейки". Избитое тело ныло, мышцы, перетруженные предельными физическими нагрузками, болели.
   'Вот тебе Колян и бухалово, вот тебе и лежание на диване - форму потерял, теперь терпи!' - поморщился он.
  Стукнула дверь ванной, вошла Катька:
   - Давай я тебе помогу, а то на тебя глядеть страшно. Отбивная какая-то. Я аккуратно, не бойся.
   Коля с благодарностью кивнул и Катька, осторожно касаясь избитого тела, стала его намыливать, время от времени уделяя внимание его мужскому достоинству .
  Колян про себя хмыкнул - баба есть баба...
  Наконец она его сполоснула и вытерла полотенцем:
   - Оставь трусы на полу, я простирну щас.
  Коля пошел в спальню, бухнулся на кровать и тут же заснул, едва успев накрыться одеялом. Проснулся он только тогда, когда Катька, разочарованная пассивностью 'ухажера' и возбужденная видом голого парня, пустила в ход весь арсенал уловок, которые могут пробудить к сексуальной жизни и импотента. Колян импотентом отнюдь не был, а умения, отточенного на сотнях мужчин, у Катьки хватало с избытком. Потому Колян волей-неволей подмял под себя довольную девицу, а потом она сама забралась на него верхом и попрыгала, к обоюдному удовольствию обоих. Устав и получив то, что хотела - Катька упала рядом, разгоряченная и довольная.
  Через несколько минут она уже сопела во сне, источая запах вина и здорового женского тела.
  Колян еще немного подумал о превратностях жизни и минут через пятнадцать тоже провалился в беспокойный, тревожный сон. В нем он куда-то бежал, потом вдруг оказался под водой и тонул, задыхаясь, пытаясь вырваться на поверхность, но не мог, запутавшись в длинных, скользких водорослях...
   Колян по привычке проснулся в 8 утра. Катьки уже не было - на столе лежала записка, что она пошла в магазин за хлебом и др. Что означало 'др.' Коляна не заинтересовало - и без этого дел было невпроворот.
  Он нашел в зале газету "Из рук в руки" трехдневной давности с объявлениями о сдаче недвижимости, обведенными авторучкой, полистал ее, и начал изучать раздел по продаже автомашин. Ничего подходящего среди продающихся тачек пока не было, кроме одного объявления - какой-то экстремал продавал уазик. Как было написано - 'подготовленный к ралли, с электрической лебедкой, лифтованный, на импортной резине'.
  Цена была, конечно, запредельная - для УАЗа, но бабло у Коляна было, а экономить на колесах, как он решил, было глупо.
  Быстро созвонился с хозяином, поторговался, скинув баксов триста, и договорился, что возьмет тачилу по генеральной доверенности - так было быстрее и светиться особо не надо, дождался прихода Катьки из магазина и поехал на встречу с продавцом машины.
  Оформление у нотариуса не заняло много времени и после расчета с экстремалом, Коля уехал уже на машине.
  Аппарат был крепкий, ухоженный, с новым салоном, импортными сиденьями, резина торчала шипами как у ГАЗ-66. В общем, выглядела машина очень недурно, Коля был доволен своим приобретением.
  На обратном пути он заехал на рынок, где купил продуктов, одежды, спальный мешок, хорошую лопату, бензопилу, топор - в общем, все, что нужно для длительного путешествия по пересеченной лесной местности. Кто знает, что его ожидает в конце пути.
  Загрузив УАЗ под завязку, он поехал к Катьке.
  Они вместе позавтракали (а заодно и пообедали, так как время уже было за полдень), быстро покувыркались в постели - Катька была ненасытна, а его вполне устраивало положение лежа на спине - пусть себе трудится. Отрабатывает свои пятьсот баксов.
  Затем он наскоро попрощался с немного погрустневшей Катькой и спустился к машине.
  Центр города мелькнул незаметно, отлаженный мотор УАЗа ровно гудел, шипастые колеса выли по мостовой и разбрасывали брызги и ошметки грязи, распугивая прохожих.
   Колян заехал на заправку, залил полный бак бензина и еще три сорокалитровые канистры - в поле заправиться негде, а расход УАЗа очень даже внушительный. Тем более на пересеченной местности.
   Вот и выезд из города. Пролетел мимо окон пост ГАИ с друзьями бандитов, замелькал пригород с дачными домишками, сломанными автобусными остановками и голыми осенними деревьями, исхлестанными ветром и дождем. Уаз ровно гудел внедорожной резиной, гулко постукивая на стыках бетонных плит, которыми было выложено шоссе. Ехать еще триста километров.
  На улице сгущались сумерки. Колян рассчитывал заночевать где-то у трассы с тем, чтобы выйти на проселок засветло - дороги превратились в кисель и в темноте вляпаться 'по самое не хочу' можно было запросто. У него был и хайджек, и лебедка, но возиться в грязи, да еще ночью - удовольствие далеко не из самых приятных.
  Колян включил подсветку, фары. Сидеть было удобно - прежний хозяин воткнул в салон сиденья то ли от опеля, то ли от какого-то джипа. Печка тихо сопела, распространяя живительное тепло по отделанному кожей салону машины.
  Колян, автоматически следя за дорогой, размышлял о том, какую же ошибку допустил Леший, как он вывел на свой след толпу этих негодяев.
   "Похоже, Леший решил через барыгу наладить сбыт схрона - рыжья, стволов. Седой об этом узнал и взял барыгу в оборот. Барыга, естественно, быстро раскололся и сдал Лешего. Леший, почуяв за собой хвост, подготовил пакет, передал его мне и хотел свалить из Города. Но не успел. Теперь главное - не проколоться, как он.
  Что мы имеем? Склад оружия, боеприпасов, барахла. Что самое ценное там? Рыжье. Все остальное вторично. Рыжье и в Африке рыжье. Как только я выйду на рынок со стволами, тут же засвечусь, и меня сдадут или ментам, или Седому - что, впрочем, без разницы. Менты работают в связке с Седым.
  Рыжье можно сбыть и как лом, и как ювелирные изделия - где угодно. Проблема только одна - пока жив Седой и его прихлебатели, покоя мне не будет. Их надо валить - однозначно. Иначе будет земля гореть под ногами, такой куш Седой никогда не упустит, меня будут искать везде. Конечно, можно попробовать свалить куда-нибудь подальше - Седой не всесилен, и вряд ли отыщет меня за три тысячи километров. Но... Как же Леший? Душа его не упокоится, пока я не завалю этих козлов! Никто не может убить моего друга и остаться при этом безнаказанным. Я не смогу жить спокойно, зная, что эти суки жируют, а Лешего едят раки! Так что выбора нет'.
   Колян посмотрел на дорожные указатели - пройдено 250 километров. Где-то тут должен быть съезд на проселок и еще 50 километров убитых грунтовых дорог. Вот тут и начнется настоящее испытание машины. У Коляна была надежда, что продавец его не обманул, и машина соответствовала своему крутому виду.
   Вот и поворот. Колян аккуратно повернул с трассы налево, машина юзом съехала по глинистому высокому склону кювета, и, вцепившись в грязь шипастыми покрышками, уверенно поползла по скользкой, будто намыленной грунтовке.
   Колян отъехал от трассы километра два, припарковался на обочине, под голыми, наклонившимися под бесконечным осенним дождем березы, погасил все огни, откинул сиденье, вытянул ноги и с наслаждением закрыл глаза.
   "Отдыхать. С утречка будет экстрим еще тот,- определил Колян - дорога убийственная'.
  Коля приказал себе заснуть и через двадцать минут погрузился в сон, отрубившись как от снотворного.
  Ночь была холодной, пришлось несколько раз за ночь заводить двигатель, согреваясь от автомобильной печки - благо, что бывший хозяин поставил в УАЗ отопитель от жигулей. Родная уазовская печка славится своей неэффективностью - Коля помнил это еще с армейского времени.
  Наконец, небо стало светлеть и осенний день робко раздвинул тяжелые дождевые тучи, нехотя рождаясь в этом мокром сером мире. Колян со скрипом разогнулся, помассировал онемевшую во сне ногу, зевнул, потер лицо руками и запустил движок. Двигатель ровно заурчал, Колян включил передачу и УАЗ, скользя и местами пробуксовывая, полез по раскисшим, наполненным дождевой водой колеям.
  Машину кидало, но УАЗ лез как победоносный навозный жук, выбрасывая суперпокрышками фонтаны грязи, воды, комьев земли с налипшей стерней и будыльями сухой травы.
  Колян порадовался, что взял такой экстремальный аппарат и добрым словом помянул его бывшего хозяина. Машина шла идеально, казалось, что она может пройти везде. Главное было не допустить разворота машины - могло запросто сбросить в какую-нибудь придорожную канаву, перевернуть, и вот тут уже сделать что-то без посторонней помощи было бы проблематично. Но Бог миловал, и "Жук", так его назвал Колян, упорно пробивался вперед с вполне приличной скоростью в 15-20 км в час.
   Вокруг лежали распаханные поля, чернеющие между перелесками и глубокими оврагами, которые приходилось объезжать кругом. После часа такой езды на горизонте показался целиковый лес - с елями, буреломом, заросшими кустарником вырубками.
  Колян прикинул в уме карту - да, едет он правильно. Где-то там, впереди, въезд в лес, где начнется основное испытание для машины и водителя. Дорога, и раньше не особо наезженная, за десятки лет, конечно, наглухо заросла. Пробиваться четыре километра вглубь будет ооочень непросто.
  Он еще раз прикинул, определился на местности, и уазик сполз с грунтовки к опушке леса в поисках въезда в лес.
  А его между тем не было видно, поэтому Коля поехал вдоль опушки, ломая усиленным стальным бампером 'Жука' березы пяти сантиметров толщиной. Они обреченно ложились под машину, всплескивая голыми ветвями, и УАЗ как танк двигался вперед, завывая мотором.
  Через полтора километра скачков по кротовинам путь привел Коляна к небольшой речке, которая тихо несла свои чистые, холодные воды вперед, в большую реку, уже тысячи лет. С шумом и кряканьем поднялась стая уток, не успевших улететь на юг. Они с негодованием оглянулись на зеленую шумную коробочку и унеслись куда-то вдаль, в поисках более тихого места для отдыха.
   Колян вызвал из памяти карту - искомое место находилось между правым берегом реки и болотом, они ограждали схрон с двух сторон.
  "Значит, мне придется пробиваться, придерживаясь берега реки. Въезд в лес был на расстоянии ста пятидесяти метров от берега. Найти будет трудно, если вообще возможно. Ну что же - пойду наугад'.
  Примерно в метрах в ста от берега заметил, что деревья немного расступились. Было видно, что тут когда-то давно была дорога, но она наглухо заросла осинником. Осины, стоявшие здесь, росли стеной, и пробить их бампером УАЗа было нереально.
   'Ну что же, вариантов нет', - вздохнул Колян, заглушил машину, вышел, достал из УАЗа бензопилу и топор. Залил в бак бензопилы горючего из канистры через пластмассовую оранжевую воронку, дернул пару раз стартер пилы, и она заверещала высоким тоном, побулькивая, когда Коля сбавлял обороты.
   "Не услыхал бы кто. Не дай Бог еще заинтересуются. Скажут - порубщик. Егеря могут шастать или еще кто-нибудь. Хотя - в такую погоду, в такой глухомани - какие нафиг егеря. Они водку пьют да ноги парят" .
  Первая осина упала, трепеща остатками коричневых пожухлых листьев , потом другая, третья. Через некоторое время Колян сразу смог передвинуть УАЗ на несколько десятков метров вперед, оттаскивая упавшие стволы в сторону.
  В первый день он прошел около полутора километров, прерываясь лишь ненадолго, чтобы слегка перекусить копченой колбасой и котлетами из кулинарии, большую часть которых он сразу выбросил. Они оказались совершенно несъедобны - повара, похоже, поперли все мясо, оставив в фарше лишь сало и хлеб.
  Вечер упал на лес неожиданно, как черное покрывало. Колян нарубил сухих веток, сложил их кучкой, плеснул на сушняк бензина, достал спичку, чиркнул и, отвернув лицо, швырнул на костер. Пламя жахнуло как хлопушка, и костер весело заполыхал, яркими языками пламени облизывая отсыревшие на дожде ветки. Бензин быстро прогорел, и сучья, нехотя, но все-таки занялись жарким, живительным огнем. Дождик, моросивший весь день, наконец-то прекратился, будто кто-то на небесах прикрыл кран лейки, и Колян уселся у костра, накрыв мешком отсыревший обрубок бревна. Достал из мешка с продуктами кашу с тушенкой, сало, хлеб, минералку, осторожно поставил открытую банку с кашей на край костра, к огню. Подождал, пока банка нагрелась, и стал помешивать в ней, следя, чтобы рисовая каша не пригорела. В конце концов каша разогрелась до нужной температуры и Колян стал есть, завороженно глядя в пламя. Дрова потрескивали, стреляя искрами из мокрых сучьев, и возле костра было уютно и тепло.
   Колян запил ужин минералкой и усталый, но довольный, отправился спать в машину, на всякий случай отогнав ее от костра метров на десять назад. Разложил сиденья, достал спальный мешок, одеяла, снял куртку, сапоги, залез в мешок, накрылся шерстяным одеялом, с удовольствием вытянул натруженные ноги и заснул, положив пистолет ТТ рядом с собой в пределах досягаемости. Так, на всякий случай. Расслабился и мгновенно заснул, утомленный тяжелым днем и опьяневший чистым осенним воздухом.
  Проснулся он уже на рассвете. На лес наползло хмурое утро, с болота натянуло густого молочного тумана. Неохотно Колян вылез из теплого, нагретого спальника, из машины с запотевшими от его дыхания стеклами, быстро сполоснул ледяной водой из канистры сонное лицо, сделал несколько прыжков и выпадов на месте. Слегка разогревшись, завел машину, чтобы прогреть двигатель, запустил бензопилу и снова ринулся на штурм леса.
  
  ***
  На место он вышел во второй половине дня. Вторая половина пути далась легче - дорога заросла мелким кустарником, который довольно легко подминался мощным кенгурятником автомашины. Лишь в одном месте произошла серьезная задержка - пришлось пересекать овражек, в котором скопилась дождевая вода. Стенки его были как намылены, и даже двухмостовый УАЗ с самоблоками в обоих мостах никак не мог выбраться из этой ловушки, вращая всеми четырьмя колесами и каждый раз беспомощно сползая на дно.
  Колян включил электрическую лебедку спереди машины на раскручивание - медленно, как змея, пополз стальной трос, намотанный на барабане. Коля дождался, когда трос вытянется на достаточную длину, обернул им крепкую елку на другой стороне ложбины, зацепил крюком за трос и пошел к машине. Включил лебедку на сматывание, и уаз медленно-медленно пополз вперед из этой колдобины, к вящему удовольствию своего хозяина. Смотав трос, покрытый грязью 'Жук' двинулся дальше.
   Наконец из-за деревьев показалось что-то вроде поляны, обрывавшейся крутым берегом реки. Чуть поодаль виднелись остатки сгнившей избушки, увенчанной провалившейся крышей из досок и коры. Сбоку от нее просматривались углубления провалившихся землянок, выстроившиеся рядами. Это и были остатки запасной базы партизан, забытые после окончания войны.
  Колян поставил машину ближе к избушке, вышел, хлопнув стальной дверью 'Жука' и осмотрелся. Куда идти? Где схрон? Тайник был устроен где-то на поляне и тщательно скрыт от посторонних глаз - найти его будет очень непросто.
  Колян по-быстрому перекусил - ему не терпелось начать поиски, достал из машины длинный острый щуп и пошел по поляне, привычно протыкая им мягкую, напитанную водой землю.
  С полчаса Колян ходил по месту, надеясь на удачу - вокруг землянок, вокруг избушки, по берегу реки. Потом приказал себе успокоиться, визуально разбил поляну на сектора и пошел, методично вонзая щуп в землю через метр, внимательно следя за тем, чтобы не пропустить ни одного квадрата земли.
  На четвертый час поисков, в двадцати метрах от берега реки, на метровой глубине щуп наткнулся на твердую преграду. Звук был глухой, деревянный, будто щуп попал в бревно. Копатель обошел по кругу, вонзая щуп каждые двадцать сантиметров и быстро очертил примерное место.
  Размер объекта был примерно полтора метра на метр. Колян взял лопату, отметил канавками границы будущего раскопа. Сгоряча было начал копать, но тут же остыл - уже вечерело и надо обустраиваться на ночевку. Успеется. Он воткнул лопату в землю и пошел разводить костер. В походах и битвах питание и отдых - это главные составляющие успеха. Коля не мог себе позволить надорваться и заболеть. Слишком много ему предстояло сделать. Например - раздать долги и воздать каждому по его делам.
   Опытной рукой за считанные минуты он соорудил лагерь - забросил и натянул на крышу избушки прорезиненный тент, чтобы вода не заливалась через прорехи, вымел горбатый деревянный пол, выкинув куски коры, досок и всякий мусор, застелил брезентом и перетащил на него часть вещей - спальник, продукты, одежду. Затем развел костер на берегу реки. Печка избушки развалилась, размытая дождями и пользоваться ей было нельзя. Колян набрал воды в стальной котелок и поставил его на треногу.
  В закипавшую воду добавил начищенной картошки, тушенки и стал дожидаться, когда свариться шулюм, обдумывая планы на завтра. Завтра он приступит к вскрытию схрона. Его захлестывали эмоции - до сих пор не верилось, что все то, что описано в старых документах - правда. Это было бы слишком, слишком хорошо! Настоящая пещера Аладдина...
  
   Глава 5, в которой исполняется Мечта Каждого Копателя
   После немудреного ужина строить планы не хотелось - будет день, и будет дело. Когда сытная еда и усталость взяли верх и глаза начали слипаться, Коля пошел в темную, пахнущую пылью избушку, влез в спальник, с головой накрылся одеялом и быстро уснул, утомленный тяжелым днем.
   Проснувшись на рассвете, он позволил себе понежится в спальнике лишние полчаса, оттягивая момент вскрытия тайника. Чувство у него было такое, как перед днем рождения - предвкушение подарка... Такого чувства он не испытывал с самого детства. Впрочем - в его детстве подарков было мало. Так мало, что и вспоминать об этом не хотелось.
  Усилием воли он заставил себя вылезти из спальника, быстро оделся в сыроватую, напитавшуюся осенним туманом одежду, умылся и, не завтракая, пошел к месту предположительного расположения схрона.
  Осеннее утро уже вступало в свои права. Лопата, которую Колян оставил у раскопа, была настолько холодной, что руки стыли.
  Еще раз осмотрел примерные размеры перспективного квадрата и решил, что надо снимать дерн аккуратно - вынести все сразу он не сможет, возможно, придется еще возвращаться за оставшимся. А потому придется укладывать дерн на место на тот случай, если кто-то наткнется на партизанский лагерь.
  Коля стал ровными квадратами вырезать и откладывать в сторону дерн, переплетенный корнями луговой травы. Если потом аккуратно уложить ее на место, весной она быстро примется и закроет место раскопа, как его и не было.
  Сняв дерн, Колян стал шурфить место, бросая землю в метре от ямы.
  Так прошло часа полтора. Наконец лопата с глухим звуком стукнулась обо что-то твердое. Колян стал осторожно расчищать это место. Через двадцать минут полностью обнажилась ровная деревянная поверхность - что-то вроде щита из потемневших от времени небольших, плотно пригнанных бревен. Видимо, вход в схрон когда-то накрыли этим самым щитом, а затем закидали землей.
  Колян удивился основательности постройки - время не смогло уничтожить деревянное перекрытие. Бревна, скорее всего, были сделаны из лиственницы - той нипочем сырость и влага. Другое дерево давно бы превратилось в труху.
   "Одному не светит сдвинуть... Тяжелая, гадина. Стоп! А чего я несу-то? Машина на что?"
   Колян пошел к 'Жуку', завел его и, пока тот прогревался, подошел к раскопу и стал смотреть, за что зацепить трос. В одном месте он заметил торчавшее тяжелое металлическое кольцо-скобу - кольцо намертво приржавело в петле, но выглядело вполне крепким для выполнения своей функции.
   Копатель подогнал 'Жука' ближе, поставил его так, чтобы зацепить щит за кольцо крюком троса, включил лебедку. Через пять минут все было готово.
  Пока лебедка натягивалась, он залез в кабину и на всякий случай включил заднюю передачу - вдруг машину потянет к раскопу и надо будет хорошенько газануть.
  Но это не понадобилось - трос натянулся до звона, машина дрогнула, качнулась, присев на передние колеса, но бревенчатый щит все-таки дрогнул и начал медленно подниматься над отверстием лаза.
  Колян дождался, пока щит не встанет почти вертикально, выключил лебедку и оставил щит висеть на привязи. Вылез из машины и пошел к черному лазу. Сердце колотилось так, что грозило выпрыгнуть из груди - вот оно! Мечта всех поисковиков - тайный схрон! Об этом мечтает каждый, кто когда-нибудь отправлялся на поиски сокровищ. Но удалось найти такое единицам.
  "Капитально сделано! - восхитился Колян. - Тут такой накат - бомбу бы выдержало... Понятно, почему 'дверь' столько лет продержалась и не сгнила, не испортилась - дуб и лиственница. Лиственница в земле только костенеет, не гниет..."
  Он начал осторожно стал спускаться в лаз, потом резко остановился и сплюнул:
   "С ума схожу, что ли? Не видать ведь ни черта! Без фонаря куда я лезу? Что-то ты расслабился, Колян. А вдруг там 'сюрпризы'?"
  Сходил к машине, достал гвоздодер, топор, надел на голову мощный налобный фонарь и вернулся к лазу. Затем он стал аккуратно, шаг за шагом спускаться в лаз, осматривая ступени и светя вниз.
  Ступень... другая... третья... Доски под ногами слегка колебались... Еще один осторожный шаг...
  Вдруг Колян ощутил легкое прикосновение к ноге. Посветил вниз и замер - поперек ступеньки тянулась тонкая нить проволоки, еле заметная в свете фонаря. Замер, повел фонарем в сторону, и... его прошибло холодным потом. Нить тянулась к "лимонке", укрепленной на стенке хода, а рядом было укреплено несколько немецких 'колотушек'.
   Если бы не яркий фонарь и не звериная осторожность Коли - рвануло бы так, что от него остались бы только кровавые ошметки. Привычка ходить по зеленке, ожидая прикосновения нити 'растяжки', и на этот раз его спасла.
  Он осмотрел 'лимонку' - усики чеки гранаты были разогнуты, легкий рывок - и все - каюк! Полетели кишки-косточки, хана Алладину!
  Колян осторожно загнул концы чеки, вытер пот со лба, успокоил дыхание и, постояв пару минут, продолжил спуск.
  Лестница закончилась на глубине около трех метров, открыв узкий ход, достаточный для прохода одного человека. Ход был перекрыт накатом бревен, каждое диаметром сантиметров пятьдесят. Осторожно, освещая все углы и медленно передвигая ноги, поисковик пошел дальше.
  Через три метра он обнаружил еще одну растяжку, сделанную по тому же способу. Ставили, похоже, второпях, не особо заботясь о маскировке - проволока была толстой и хорошо виднелась в свете фонаря.
  Обезвредил и эту ловушку. Прошел еще метра три и... вот она, заветная цель! Большая комната, примерно пять на десять метров, перекрытая мощными бревнами. Опорные столбы-колонны поддерживают толстые балки, способные выдержать и танк. Тут можно было спокойно стоять, распрямив спину и не касаясь головой потолка.
  С трех сторон, у стен, были сделаны деревянные лежаки, нары - видимо, они служили для отдыха партизан на запасной базе. Нары располагались в два ряда друг над другом.
  Везде - на нарах, на полу, на прочном столе в центре комнаты, стояли ящики.
  Колян подошел к этим ящикам и стал методично вскрывать один за другим, осматривая содержимое.
   Тут было много всего - трофейные одеяла, обмундирование, обувь - но все ветхое, негодное. Мыши и годы не пощадили фрицевское барахло (Колян помнил из рапорта гэбэшников, что именно тут было схоронено).
  Стояли ящики с консервами, которые Колян вряд ли осмелился бы попробовать после полувекового заточения продуктов в подземелье.
  Со скрежетом отлетали крышки деревянных ящиков и с каждой секундой Коля все яснее понимал - это настоящее сокровище, то, о чем мечтают копатели и никогда не находят. За исключением некоторых, о которых ходят легенды, но которых никто никогда не видел. Вероятно потому, что их уже давно нет в живых... по понятным причинам. У нас не любят слишком успешных... Нашел - отдай.
  В одних ящиках лежали ряды "шмайссеров" в смазке - они блестели, как будто только что вышли с конвейера. В других - немецкие карабины, цинки с патронами. В дальнем углу Колян увидел несколько ящиков явно советского производства. Вскрыл один из них - в свете фонаря блестели автоматы ППШ.
  В одном из ящиков лежали три винтовки Мосина с креплениями для оптических прицелов. Он пошарился в ящике рядом и обнаружил заботливо укрытые прицелы - в чехлах, замотанные в промасленную дерюгу. Рядом лежало несколько цинков с патронами к трехлинейке.
  Ряды блестящих остроносых патронов приятно его удивили - сохран великолепный. Промасленные патроны, лежавшие в картонных пачках, ничуть не пострадали от времени. По крайней мере, внешне.
  Колян определил - бронебойные. Со стальным сердечником. А вот трассирующие... Вот бронебойно- зажигательные... Отличный арсенал. Пригодится. Очень, очень пригодится...
  Но главного он никак не мог найти. Того, из-за чего стоило все это начинать. Он жаждал увидеть блеск золота.
  Колян продолжил разбирать груду ящиков, покрытый с ног до головы поднявшейся пылью.
  Наконец он увидел несколько ящиков с немецкой "курицей", заваленных - нарочно или случайно - дряхлым барахлом.
  Раскидав ветхие тюки, он скинул цинки с патронами и поддел гвоздодером серо-зеленую крышку одного ящика. Крышка легко отскочила, как будто и не была прибита. Коля посветил налобным фонарем, вглядываясь внутрь, и замер...
  Минут пять он тупо смотрел в ящик, не веря своим глазам, что вот оно, чудо, ради которого погибло столько людей и чуть не отправился на тот свет он сам!
  В ящике грудой лежали кольца, перстни, цепочки, часы, брошки, монеты... Драгоценности отражали луч фонаря, и камни на них переливались белыми, красными, голубыми и зелеными всполохами.
  Коля попытался сдвинуть ящик с места и не смог - слишком тяжелый. Рядом стоял еще один такой ящик, чуть поодаль - еще и еще. Всего четыре...
  "По сто кило в каждом, не меньше! - прикинул Колян. - Как раз те самые четыреста килограмм рыжья!"
   Его вдруг затрясло - одно дело мечтать, представлять, и другое - видеть ЭТО воочию...
   "Тут на десятки миллионов. И не рублей. И брюлики есть, и еще какие-то камешки!'
  Коля поднял одни часы, карманные часы с цепочкой, и повернул их, чтобы прочитать выгравированную надпись "Аарону Моисеевичу от сослуживцев на добрую память".
  Колян понял - это ценности, отнятые у евреев немцами при их уничтожении.
  Вскрыл еще ящик - то же самое.
  Третий содержал такое, что Коляна замутило - золотые зубы, коронки, мосты!
  "Суки, с трупов, походу, рвали..."
  Четвертый ящик содержал такие же украшения, как и первые два.
   Колян нашел в комнате кусок брезента, горстями свалил на него небольшую груду драгоценностей, взял брезент за концы и двинулся с тяжелым узлом наверх. Выбравшись, подошел к машине, открыл заднюю дверь и высыпал содержимое прямо на пол 'Жука'.
   Снова спустился вниз, набрал драгоценностей - снова наверх... Высыпал... Вниз... Вверх... Вниз... Вверх... Он уже потерял счет ходкам, когда три ящика опустели.
  Откинул крышку четвертого... Секунду поколебался: "Стремно как то... Зубы с трупов... Хммм... Да ладно! Заберу. Не здесь же оставлять - лучше пожертвую на упокой души Лешего. Или в детдом. Хозяевам-то уже все равно, а нам нет! Мы живы пока"
   С отвращением он стал насыпать коронки и зубы в брезент и снова заметался челноком вверх-вниз.
  Наконец и этот ящик опустел. Коля покурил возле машины, глядя на груду сокровищ на полу УАЗа. Картина не то, чтобы захватывала дух - она ввергала в шок, глаза не верили тому, что они видели.
  Коля докурил, бросил взгляд внутрь, потом пошел к избушке и выломал в углу две доски, оторвав их от топчана. Отправился к машине, примерился, сделал что-то вроде ограждений-бортиков у порогов машины, как делают дачники в погребах, чтобы насыпать туда картошку. Разровнял драгоценности ровным слоем, накрыл брезентом и забросал барахлом, которое до этого вытащил из машины - палаткой, канистрами - всем, что тащил с собой в экспедицию. Теперь было видно, что машина забита вещами , но что именно там лежит - рассмотреть было невозможно. Осталось только вооружиться.
  Спустившись в схрон, он отложил в сторону два небольших ящика с 'колотушками', снайперскую винтовку, и нагреб в брезентовую сумку, найденную на нарах, несколько десятков пачек патрон - бронебойных, зажигательных, отложил пару шмайссеров, набрал патронов и к ним.
  Отложил в сторону пулемет 'MG-34' - громоздко, не войну же вести, в самом деле. Потом снова взял 'метлу' в руки, подержал, подумал - 'А какого черта?! Сгодится!' - и тоже забрал, поставив к стене у выхода, чтобы захватить, когда пойдет наверх.
  Нашлись и два запасных ствола - стволы у МГ быстро приходят в негодность от перегрева - это Коля знал по своему опыту. Копаное оружие нередко было в нормальном рабочем состоянии, как и МГ, найденный в засыпанном блиндаже.
  В углу он нашел ящик с пистолетами ТТ - патронов к ним было много еще и потому, что патроны ТТ и ППШ идентичны. Отложил еще и ППШ, пару ТТ, нагреб патронов... Хмыкнул, оглядев внушительную гору приготовленного к выносу вооружения. Подумал и добавил найденные в углу две противотанковые мины, здоровенные, как кастрюли. Ящик с взрывателями к ним он нашел рядом. Вздохнул и, крякнув, попер все это наверх, взяв 'стволы' в охапку, как дрова.
   Еще часа полтора он таскал и укладывал все это вооружение в машину, распределяя по углам салона - пришлось снова выгрузить барахло из 'Жука' чтобы уложить оружие на драгоценности.
   Вернувшись в схрон, он осторожно восстановил обе ловушки - на всякий случай... Выйдя из тайника, Колян включил лебедку на разматывание и осторожно опустил щит на вход в подземелье. Щит мягко и тяжело лег на место, как будто никогда с него не поднимался. Поисковик отцепил трос, смотал его и стал забрасывать яму землей. Аккуратная укладка дерна заняла у него около часа. Он огляделся по сторонам, приметил сухие ветки и упавшие ели и стал таскать их, наваливая на место раскопа, чтобы замаскировать его от шаловливых глаз конкурентов.
   Закончив, он перевел дух, и только тогда увидел, что наступил вечер. За весь день он не оторвался даже для того, чтобы перекусить - так затянул его процесс извлечения сокровищ. Только сейчас Колян почувствовал, как сильно он устал.
  Усевшись на порог избушки, копатель перекурил и занялся разжиганием костра, обдумывая свои дальнейшие планы.
   Соваться в Город с таким сокровищем ему было нельзя. Да и скорее всего, он до Города не доедет - менты примут, все до коронки отберут. А если еще оружие найдут - срок обеспечен. Или могила - что вернее. Значит - нужно искать место, где можно отсидеться.
   Колян заранее, еще перед выездом, нашел в газете объявлений место, где можно без опаски скрыться - в некой деревеньке Нееловке, в ста километрах от Города, продавался деревенский дом. Как указано в объявлении - с газом, водой, огородом и с оформлением в местной администрации.
  В деревнях так было принято - дома стояли на земле местной администрации. Раньше они принадлежали колхозам и совхозам, а потом, после разрухи, почему-то именуемой перестройкой и ускорением, их потихоньку выкупали те, кто там жил. Для закрепления сделки нужно было лишь зарегистрировать сделку в конторе и можно жить. Обычная практика.
   Цена дома была невысока. Расстояние от него до Города было достаточно большим, и без машины в Нееловку особенно-то и не доберешься - автобус ходит раз в день, билеты дорогие, а пенсии и зарплаты задерживают. Для автовладельца же сто километров - это ерунда: полтора часа и ты в центре Города. Вот в эту деревню Колян и настроился ехать.
  Поужинал, залег в спальник, решив отправиться в путь поутру. В темноте ехать по вырубке небезопасно, можно пропороть колесо. Да и по трассе ехать с таким грузом было нельзя - только глупый мог подумать, что в ночное время можно незамеченным проскочить мимо милицейских КП. Колян же глупым отнюдь не был.
  Пошарив в бардачке, он достал карту, посветил на нее фонарем и наметил путь - часть маршрута пролегла по шоссе, часть по полям. Кроме 'Жука' влезть в такую хлябь не смог бы даже вездеход, если бы таковой был у ментов. Их раздолбанные УАЗы никак нельзя считать вездеходами и рвать свои 'коляски' по бездорожью они точно не будут. А вот 'Жук' пролезет там, где Коле надо.
  От схрона до Нееловки было двести семьдесят километров. Бензина хватало, машина исправна, деньги есть - что может быть лучше? Как говорится: 'Бензин наш, идеи ваши!' Идей у Коли хватало, бензина тоже. Можно спать спокойно. И Колян уснул.
   Утром он быстро собрался, уничтожил следы своего пребывания на поляне - собрал мусор, снял брезент с избушки, закопал следы костровища. Закончив, тронулся в обратный путь.
  Обратная дорога прошла без приключений, за исключением того, что опять пришлось вылезать из ложбины с помощью лебедки. Через короткое время он уже был у опушки леса и машина, разбрасывая ошметки грязи, понеслась к трассе.
  'После обеда, даст бог, буду в Нееловке - договорюсь с хозяевами, а раз день будничный, можно будет сразу оформить сделку'.
  
   Глава 6, в которой Колян обретает дом.
  
   Дорога к Нееловке обошлась без приключений. Не доезжая до поста ГАИ километров пятнадцать, Коля свернул на проселок, который петлял своими скользкими колеями между полей, темневших распаханным черноземом и желтой, местами неубранной стерней.
  Нееловка показалась неожиданно. Она находилась в ложбине, на берегу ручья, гордо именуемого рекой Смородиной. Может, Смородина когда-то и была рекой, но теперь от нее осталось лишь русло, по дну которого тихо струилась прозрачная осенняя вода. Вокруг ручейка чернели огороды, уже убранные к зиме, с кучками картофельной ботвы, разбросанной по всей площади.
   Дорога шла через дамбу, уложенную поверх большой труб, за дамбой был подъем и там уже начиналась Нееловка. Жизнь в ней, как сразу заметил Коля, протекала неспешно по сравнению с городом. Те редкие нееловцы, которые ему встретились по дороге, передвигались так неспешно и плавно, что казалось - они шагают, преодолевая давление морской воды, как в старом фильме по Жюлю Верну. Время в Нееловке будто замерло. А куда спешить? Как и в большинстве деревень,молодежь уехала искать лучшей доли в Город, старики же, которые доживали тут свои дни, жили от пенсии к пенсии, по мере сил держа хозяйство. Впрочем, и старики уже не особо хозяйствовали - не было ни сил, ни желания. Молодые люди, которые по разным причинам застряли в этом захолустье, быстро спились и болтались по деревне, вымогая у своих дедов деньги и вынюхивая, где найти выпивку. Нееловка ничем не отличалась от сотен тысяч других таких же деревень России, убитых прогрессом и правительством, которому было дело только до себя и до банков. Банки время от времени 'горели' и их надо было спасать, подпитывая деньгами, свежевыжатыми из народа.
   Редкие прохожие оглядывались на незнакомую машину, да еще и оборудованную, как внедорожник, и долго провожали ее взглядом - хоть какое-то развлечение в этой скуке и безвременье.
  У первой попавшейся старушки Колян спросил, где найти Федорковых (так звали тех, кто продавал дом). Она охотно объяснила дорогу, с интересом осведомившись, куда едет незнакомец. Узнав, довольно закивала головой и подтвердила, что дом продается и что он в хорошем состоянии - все знают!
  Проехав еще немного, Коля остановился у большого деревянного дома под железной крышей, украшенного резными наличниками в белой и голубой краске, с палисадником, в котором стояли три большие белые березы, наклонившие тонкие гибкие ветки к земле. Эти березы и стали главным ориентиром, который подсказала Коле встреченная бабулька.
  Постучал в окошко. Занавеска колыхнулась, потом в тесовых воротах открылась калитка и вышла опрятная, чистенькая старушка в меховой душегрейке на плечах.
   Коля сказал, что он приехал по объявлению, которое увидел в газете, и хотел бы посмотреть дом, если он, конечно, продается... Старушка засуетилась и пригласила нежданного гостя в дом.
   Колян вошел в калитку и увидел просторный двор, в который можно было загнать не только легковую, но и пару грузовых машин. Сами ворота были мощными, из старого тесового леса, над ними - по всем канонам русского деревянного зодчества - нависал двускатный острый козырек, спасавший от дождя и ворота путника, который мог постучать в них непогожим днем.
  В глубине двора стояла баня и большой сарай. За ними виднелся ухоженный огород с садом. Живности никакой не было - видимо, хозяева уже собирались покинуть дом и всю ее съели или распродали. Дом покоился на мощных лиственничных бревнах и был в отличном состоянии, только от времени чуть-чуть просел в землю из-за тяжелого мощного сруба. Дому было не меньше ста лет. Но скорее всего - гораздо больше.
  Через высокое крыльцо Колян и хозяйка прошли на веранду, которая длинной застекленной галереей тянулась вдоль дома. Там пахло луком и полынью, а в горшочках на подоконнике стояла герань и какие-то незнакомые Коле цветы. Старые половицы почти не скрипели под весом Коляна, и ему подумалось - умели же строить на века, износу нет, а сейчас построят - уже через год балконы отваливаются и трещины по стенам идут.
   Коляну вспомнилось, как он читал об архитекторе Лагутенко, который на государственный конкурс представил проект дома с микрокухней. В ней едва ли можно было стоять, как в пенале, а от всего мира ее отделяли тонюсенькие блочные стены. Каждая квартира проекта имела совмещенный санузел и крохотные комнаты - построить это чудо техники стоило недорого, и потому его проект прошел на-ура. Проклятый не одним поколением россиян, Лагутенко огреб огромные премиальные, а теперь в этих холодных, разваливающихся домах живут и мучаются люди, пишут петиции с требованием переселить их из тесных бараков, грозящих каждую минуту развалиться.
   Старушка тараторила, расписывая достоинства дома, но Колян и без этого видел, что дом добротный, с газом, водопроводом. Только слива в нем не было - помои выносили на улицу. Комнаты были большими и крепкими, а на кухне стояла русская печь, которую хозяева на всякий случай не стали ломать - мало ли что, вдруг отключат газ.
  Немудреная мебель - кровати с блестящими шишечками, коврики, посуда с выщербленными краешками... В общем, обычный деревенский дом.
  Навстречу гостю вышел крепкий седой мужик далеко за семьдесят. Он поздоровался с Коляном, железным пожатием сжав руку.
  Старики рассказали, что дети и внуки зовут их жить в Город, да и им самим хочется с правнуками повозиться, что сил содержать дом уже никаких нет. В общем - они решили уехать. А продать дом (это уже выдала хозяйка, за что на нее сердито зыркнул дед) никак не могут - 'от Города далеко, не всяк сюда поедет, дачники так далеко не ездят... Работы тут нет и не будет... В общем, смотри сам, сынок'.
  Колян спросил о цене, они, помявшись, сказали, прикинул - получилось около четырех тысяч баксов. Коля не стал торговаться, только спросил, что из обстановки они оставят?
  Хозяева перевели дух, видно, сумма им казалась запредельной, и торопливо заверили, что оставляют все, что он видит, так как сын сказал, что в городе ему этого ничего не надо и чтобы они все выбросили... Выбрасывать рука не поднимается, так что вдруг новому хозяину пригодится.
  Коля спросил, можно ли ему рассчитаться в долларах. Достал пачку, отсчитал четыре тысячи. Старики долго разглядывали невиданные зеленые бумажки, смотрели их на свет, даже нюхали, недоверчиво спрашивая - а точно настоящие? Он заверил их в подлинности 'зеленых', объяснил, как смотреть и где смотреть водяные знаки на купюрах, определяя их подлинность. Председатель жил недалеко, и старушка побежала за ним, чтобы заверить сделку.
  Они отправились в административное здание, где секретарь администрации быстро зафиксировала факт передачи дома Коляну, внимательно проверив его паспортные данные и переписав их ровным круглым почерком в амбарную книгу.
  Старики позвонили в Город сыну и договорились, что он утром их заберет.
  Колян сходил в магазин, где купил бутылку водки и селедку - продукты у него еще были в машине, да и особым выбором сельмаг не отличался. Отнес все в дом, старушка (звали ее Марья Петровна) поставила вариться картошку, вскипятила чайник и накрыла на стол.
  Колян с Петром Васильевичем выпили, обмывая сделку, как и положено. Магарыч от покупателя - дело святое.
  Марья Петровна тоже выпила рюмочку, раскраснелась, повеселела.
  - Сынок, а как ты вообще оказался в этой глуши? И почему решил дом купить? - не выдержала старушка.
  - Да вот, решил от города немного отдохнуть, - со вздохом сказал Колян. Старики тут же понимающе закивали. Жизнь в Городе для них представлялась шумной и суетливой. - Нервишки подлечу, здоровье свое, чай, не мальчик. Да и деревня у вас красивая, ну как мимо нее проедешь!
  - И не говори, такая красивая! - обрадовались старики. И начали наперебой расхваливать свою родную Нееловку.
  На улице смеркалось и Марья Петровна, доброй души человек, пошла стелить Коле в другой комнате, а он в то время загнал во двор 'Жука', который стоял перед домом, вызывая слишком большой интерес сельчан своим экзотическим видом.
  Всю ночь Коля проспал как убитый - старый дом принял его в свои объятья и спать было уютно и хорошо.
   Утром перед домом посигналила семиместная газель. После короткой суеты, старики собрали свои нехитрые узлы, сложенные ими с вечера, и с помощью сына погрузили их в машину. Марья Петровна заплакала, глядя на дом, в котором прошла вся их жизнь, прощаясь с ним, и сказала, что, наверное, видит его в последний раз. Петр Васильевич сердито прикрикивал на нее, успокаивая, хотя было видно, что и он с трудом держится, едва сдерживая слезы... Этот дом построил еще его прадед. В нем он вырос, в нем детей поднял.
  Последними старики вынесли семейные фотографии в овальных рамочках, сложили их в машину, простились с Коляном и уехали из деревни навсегда. Соседи смотрели на отъезд, попрощались с ними и тихо разошлись по домам, настороженно косясь на Коляна.
  Проводив бывших хозяев, Колян вошел в дом, окидывая его хозяйским взглядом. Он нравился ему, нравился своим простором, старорусской основательностью, могутностью. Копатель осмотрел чердак, затем спустился в большой погреб с пустыми дубовыми бочками и парой забытых в углу пыльных банок с вареньем. Затем взял ржавую лопату из сарая и вырыл углубление в дальнем углу погреба так, чтобы получилось что-то вроде квадратного тайника. Выложил его найденными на дворе кусками листового железа, брезентом и, дождавшись, когда стемнеет, начал переносить свои сокровища в тайник.
   Покончив с рыжьем, он осторожно вынес из машины оружие и боеприпасы и распределил их по дому - автоматы и пулемет отнес на чердак, маскируя их старыми газетами и рухлядью, наваленной наверху. Пистолеты, кроме одного, засунутого на всякий случай за ремень брюк на спине, разложил по разным углам комнат. Затем со спокойной совестью, насвистывая мелодию из 'Острова Сокровищ', занялся приготовлением ужина.
  В доме было очень уютно - газовый котел хорошо нагревал воздух в комнатах, а толстые бревенчатые стены отлично держали тепло. В небольшие окна с ситцевыми занавесками бился холодный октябрьский ветер и впервые за долгие годы Колян ощутил себя в безопасности.
   Он поел, бросил грязную посуду на кухне, отправился в спальню и провалился в сон на толстой, накрытой одеялами перине широкой кровати с блестящими шишечками.
   Так, в приятном растительном существовании, он провел еще четыре дня, выходя из дома лишь за тем, чтобы пополнить свои припасы в магазине, да договориться с соседями о покупке у них молока, яиц и мяса.
  Один лишь раз произошел случай, который напомнил расслабившемуся было Коляну о том, в какой стране он живет.
  Вечером в ворота забарабанили и грубый голос позвал:
   - Эй, городской! Иди сюда!
   Колян встал с кровати, на которой валялся в приятном ничегонеделании, засунул за ремень сзади ТТ и пошел к воротам. Открыв калитку, он увидел перед собой здоровенного, на полголовы выше себя мужика лет сорока. От гостя резко пахло соляркой, а его заскорузлые руки почернели и покрылись ссадинами.
  - Что хотел? - Колян жестко посмотрел на мужика. - Чего ломишься?
  - Чо-чо?! Дом купил, а соседям пузырь зажал, что ли? - мужик говорил пьяным голосом и Колян понял - тот давно и тяжко пьян - Так, мля, с соседями не поступают! Смотри, кабы в башку ничо не прилетело, за такое и набуздать могут!
  - Ты что ли набуздаешь?
  - Ну я!
  - Кишка тонка. Смотри не надорвись буздамши, Илья Муромец.
  - Ах так! - пьяница попытался врезать Коляну по кумполу, размахнувшись руками, как крыльями мельницы... Если бы он попал, Коляну точняк башку бы снесло. Мужик был механизатором или кузнецом и, хоть мозги у него плавали в сиропе из крови с самогоном, но силу, подаренную генами, он еще не пропил.
  Колян автоматически повернулся вполоборота, вошел в замах и сопроводил тело гостя, слегка подтолкнув его вперед, по ходу замаха. Тот пролетел мимо парня и врезался всей стокилограммовой массой в тесовые ворота с грохотом стенобитной машины.
  С трудом встал и, как разъяренный бык, снова кинулся вперед. Колян снова метнул его в ворота, потом уселся ему на спину и спокойно спросил:
   - Может, хватит дурака валять? Пошли лучше с тобой по сто грамм примем за знакомство. Тебя как звать?
  - Серега...
  - Ну, пошли Серега. Я Колян. Спрыснем знакомство...
  Коля подал руку мужику, помог подняться, и они пошли в дом. Возле входа Колян дал Сереге тряпочку - обтереться от грязи - все-таки повалял его по траве у забора он знатно, и грязь в дом тащить не хотелось.
  Хозяин быстро собрал на стол - посидели, выпили. Насупившийся было Серега уже сменил гнев на милость и расхваливал Коляна, как правильного мужика:
   - Я то думал ты козел городской, а ты свой парень! Ежли чо - обращайся, я всегда помогу! И местным скажу чтобы не лезли! Ты воевал, што ли?
  - Да, захватил Чечню... Служил срочную, потом идти было некуда - остался на сверхсрочку и оттрубил еще три года 'куском'. В общем, служил, пока не надоело грязь месить в армейских говноступах. Решил вот в деревне пожить пока. Город надоел до смерти - суета, толпы людей злобных ходят... В деревне все-таки народ попроще, подобрее. Да и здоровье поправить надо - раненый ведь я, легкое задето было, врачи советовали парное молоко пить.
  Серега с уважением посмотрел на Коляна:
   - Ты крутой мужик... А по виду-то и не скажешь. За молоком сходи к Мотовиловым, это через два дома - у них коровы племенные, ухаживают хорошо, не болеют никогда животины. Деньги-то есть у тебя?
  - Да есть, я получил, когда увольнялся... - Колян те деньги давно уже прожил и пропил. Но Сереге знать об этом было не обязательно.
  В калитку сердито забарабанили, мужики выглянули во двор и увидели женщину средних лет с хмурым решительным лицом.
  - Опа! Моя пришла, - пробормотал Серега. - Ща пи....лей получу... Ну, бывай, побегу я!
  Мужчина, пошатываясь, вышел из комнаты, спустился по лестнице во двор. Женщина его сердито отчитала, потом с размаху треснула по шее так, что он чуть не упал, и толкнула к воротам.
   Было похоже на то, как маленькая курочка клюет здоровенного кобеля, и Колян невольно заулыбался, видя такую картину. Потом он пошел к столу и стал медленно перемывать грязную посуду нагретой на плите водой. Прибрал в комнате, подмел сор и улегся на кровать, уставившись в потолок взглядом... Думы его улетели в Город.
  'Пришла пора подумать, что делать дальше. Что мы имеем? Несколько центнеров драгоценностей, которые ничего не стоят, пока их не конвертируешь в деньги. Как только выйду на свет с этим барахлом - тут же мне и каюк! По крайней мере, в нашем Городе. Все антикварные магазы и скупки держит братва, все эти заведения сливают инфу бандюкам. То есть, вполне вероятно, Седой, если он не дурак - а он точно не дурак, вышел на держателей антикварных и ювелирных магазинов с требованием сообщить о подозрительных фактах сдачи золотишка. И дал мое описание. Деньги пока есть - две тысячи, маловато, конечно... Матери Лешего надо будет дать денег - Леший просил, да и по совести это будет. А Седой со своей кодлой всегда будет занозой - не успокоятся ведь, пока не отыщут меня. А значит, что? А значит, валить их надо. Но по-умному, чтобы самому не загреметь. В 'Жуке' сделать тайники, стволы заныкать, потом в Город выбраться на разведку, вычислить места обитания Седого. Завалить его, и в столицу -там раскидать часть рыжья по антикварным магазинам будет проще'.
  Неожиданная мысль пришла к Коляну - чтобы выгодно продать бОльшую часть товара, надо иметь СВОЙ магазин...
  'А почему бы и нет? Снять помещение, или даже купить, и выставлять свой товар вместе со скупленным: и крыша хорошая для продажи, и бизнес. Почему бы и нет? Надоело уже скитаться по углам, жить в тараканьих углах, да и годы уж не те - все-таки к тридцатнику давит, а ни кола, ни двора... Хотя теперь и двор есть, и дом!
   На душе Коляна потеплело. У него есть дом, свой дом! Но вначале надо разобраться с Седым, помянуть Лешего, а уж потом...
  Колян пошел во двор, открыл 'Жука', и внимательно осмотрел салон на предмет, куда можно сложить оружие. Принес и пристроил под заднее сиденье снайперку, рассовал патроны. Заложил разобранный, без магазина шмайссер, набил патронами сменные магазины и тоже спрятал. Приклеил под водительское сиденье заряженный, взведенный ТТ. Замаскировал тряпьем в багажнике противотанковую мину. Хихикнул - представив, как отреагировал бы какой-нибудь гаишник, увидев эту 'кастрюлю'. Впрочем - скорее всего, он бы и не понял, что перед его глазами.
  Парень осмотрел машину и остался весьма доволен ее техническим состоянием. Только одна мысль не давала ему покоя: слишком уж приметная она. Камуфляжная окраска, огромные шипастые покрышки, наверху 'люстра' галогеновых противотуманок, в общем - понтоватая тачка. Но с другой стороны, вряд ли кто подумает, что такая используется для каких-то подозрительных тайных дел.
  Колян пошел в дом, захватив свой верный стилет, выручивший его из беды, взял точильный камень и стал медленно, вдумчиво точить клинок, доводя лезвие до бритвенной остроты. Это занятие сродни медитации, успокаивает... Вжик, вжик, вжик...
   'Еще пару дней выжду, а в субботу утром поеду в Город, - решил копатель. - Где обитает Седой я теперь знаю, хотя он может и перекрыться. Пока не завалю Седого, не уеду. Я буду последней сукой, если не отомщу за Лешего... Да и мир станет лучше без этих уродов!'
  С этими мыслями Колян улегся спать. Впереди было еще два дня спокойной жизни, с молоком и яичницей на сале, натопленной баней и задушевными разговорами с Серегой. А впереди... впереди - что Бог пошлет.
  
   Глава 7, в которой Колян выходит на тропу войны.
   Субботнее утро заглянуло в окошки колянова дома. Он еще с вечера настроил себя на подъем в семь часов. Впрочем, если быть честным, он для подстраховки завел старый советский механический будильник, чудом сохранившийся у аккуратных стариков и тикающий так громко, что мыши пугались. Ровно в семь ноль-ноль этот раритетный механизм испустил дикую трель такой громкости, что Колян подпрыгнул на кровати - сон как рукой сняло.
   Он встал, умылся над раковиной ледяной водой из крана, прислушиваясь к тому, как струи мыльной воды с журчанием стекали в помойное ведро. Подумал механически:
   'Слив бы сделать. Стремно эти ведра таскать...'
  Затем усмехнулся:
   "Колян, становишься домоседом, вот что собственность делает с человеком!".
  Сходил к старому холодильнику "Орск", до сих пор исправно холодившему и хранившему в себе запасы коляновых продуктов. Нарезал и поджарил сала на сковороде, выкинул шкварки (Колян не любил жареное сало, а вот яичницу на скворчащем сале очень даже уважал), разбил туда пяток деревенских яиц с оранжевым желтком. Плотно закусил, щедро отрезая ломти хлеба местной выпечки, запил горячим чаем и стал собираться в поход.
  Как обычно, копатель пристегнул к лодыжке стилет в кожаных ножнах. За пояс сзади всунул ТТ, немного подумал и переместил его вперед - сидеть в машине будет неудобно. Остальное снаряжение у него было готово еще с вечера, и дожидалось его в машине. Колян обулся, накинул куртку и вышел во двор.
  Дождь, моросивший уже несколько недель подряд, прекратился. Был конец октября, воздух был чистый и свежий, на улице немного подмораживало - на земле выступил иней, трава у забора была будто бы выкрашена серебристой краской. Он завел 'Жука' и, пока тот прогревался, закрыл дом на висячий амбарный замок. Сходил за дом по нужде, открыл ворота и выгнал машину.
  Запер ворота, оглянулся на дом. И вернулся в погреб, чтобы взять несколько золотых колец, так, на всякий случай - вдруг срочно понадобятся деньги? Сунул в карман горсть простых обручалок.
   Через несколько минут 'Жук' уже бодро скакал по улицам деревни по грязи, прихваченной первыми морозами. До Города было сто с чем-то километров, которые он проделал часа за два с половиной - часть дороги шла по проселку, а на шоссе Коля намеренно не превышал скорости - зачем лишний раз привлекать внимание ментов?
   Въехав в город, он оставил машину у рынка, включил сигнализацию, тщательно проверив, закрыты ли все дверцы - время лихое, даже платные стоянки не гарантировали безопасность транспорта. Зачастую эти стоянки были наводчиками угонщиков - весь мало-мальски доходный бизнес прогнулся под бандитов. Казалось, что этой захлестнувшей страну волне бандитского беспредела не будет конца и края. Доходило до того, что ублюдки практически безнаказанно ездили по Городу, держа между ног калашниковы с исцарапанными деревянными прикладами.
  Колян прошелся по базару, осматриваясь и надвинув на глаза вязаную черную шапочку, стараясь быть как можно незаметнее. Впрочем, он ничем не выделялся в толпе таких же неопределенно одетых парней. По их внешнему виду практически невозможно было догадаться об их роде деятельности и социальном статусе. Джинсы, ботинки, кожаные куртки и вязаные шапочки - то ли предприниматели, то ли бандиты, то ли менты - кто их разберет...
   Скрепя сердце, подошел к скупке золота. Надо было пополнить запас денег, хоть это и было рискованно.
   Мордатый скупщик оценил кольца, конечно, по цене золотого лома и по самой нижней ставке. Внимательно обследовал каждое кольцо, капая на него кислотой, но все-таки принял, потребовав у Коляна паспорт для оформления.
  Конечно, палево, но деваться было некуда, и через пару минут толстая пачка купюр перекочевала в карман Коляна.
  Он быстренько свалил из скупки, предполагая, что его могут пасти. Несколько раз проверял - нет ли слежки, но пока все было спокойно. Коля знал, что информация уже пошла к Седому, сейчас все это вонючее болото сейчас всколыхнется, но у него было еще немного времени в запасе.
  Прошелся по рядам барахолки и купил с рук морской двенадцатикратный бинокль. Седой мужик, по виду бывший моряк, продал его Коляну - было видно, что расстааться с биноклем ему было очень тяжело. Но, как и всем, ему надо было выживать. Таким вот образом в скупке и оказывалось много ценных вещей, проданных буквально за копейки.
  Колян отправился к машине, по дороге прикупив хозяйственных мелочей для дома. Его до сих пор забавляло то, что он, привыкший к бродячей беспутной жизни, вдруг оказался знатным домовладельцем. Эдак, и жениться придется - хмыкнул он про себя.
   "А что, я теперь завидный жених - машина, дом... Хе-хе ... Только вот трудно забыть, что за мной охотится полгорода шпаны".
  Колян выехал с рынка и погнал 'Жука' на выезд из города, по направлению к турбазе, куда его отвезли прошлый раз. Он справедливо полагал, что там что-то вроде резиденции Седого.
   Довольно быстро он оказался в нужном районе. Съехал с шоссе в лес, обогнул базу стороной и через негустой пролесок, ломая колесами упавшие сухостойные деревья, подобрался к турбазе с обратной стороны. Там Колян оставил машину, переоделся в купленный на базаре камуфляж, взял бинокль и практически бесшумно пошел по склону бугра вверх, скользя по ковру из опавших хвойных иголок. Поднялся на бугор, выбрал высокое дерево, стоящее на отшибе, повесил на шею футляр с биноклем и осторожно, медленно перебирая руками и ногами, забрался наверх. Там он устроился в развилке двух крупных ветвей, достал бинокль и стал пристально оглядывать окрестности.
  Турбаза была видна как на ладони. Его отделяло от входа в нее метров пятьсот. В бинокль было видно, что у здания стоит кучка автомобилей разных моделей - в основном, конечно, иномарки.
   "Похоже, удача на моей стороне. Седой тут. Главный вопрос - как его взять, да самому уйти живым... Пожить-то еще хочется, при таком-то богатстве! Текс... Близко не подойдешь - значит, стрелять надо с большого расстояния, наверняка, другого шанса не дадут - спугнешь. Или стрелять в упор. А как в упор? Подойти близко к цели не дадут - завалят. Думай, думай Колян, вспоминай, чему тебя учили! Спугнуть... спугнуть.. Точно - спугнуть! Надо сделать так, чтобы Седой попытался свалить из логова! Выманить его наружу и встретить на выезде. Машина у него, походу, бронированная, скорее всего - это вон тот шестисотый мерс. Пулей его не возьмешь - значит не пулей! Думай, Коля, думай..."
  Рассматривая турбазу, копатель отметил, что периметр крепко охраняется. Он насчитал четыре поста с вооруженными людьми - куртки у них оттопыривались то ли от пистолетов, то ли от коротких автоматов.
   "Вряд ли Седой посвятил в это дело много народа - знали о тайнике только те люди, что были на нашей встрече в прошлый раз... Но рисковать нельзя, надо валить всех... Мда... Месилово будет огого... Выживу ли. Вот будет дело, когда кто-то наткнется на рыжье в погребе, если я не вернусь с 'охоты!"
   Колян спустился на землю - легко, по-кошачьи спрыгнув на толстую хвойную подушку и замер, прислушавшись. Откуда-то потянуло табачным дымом.
   "Идиоты. Похоже, это скрытый патруль вокруг турбазы. Глупые скоты курят в дозоре, а ведь табачный дым чувствуется за сотни метров! Тоже мне, вояки..."
  Он оставил у дерева бинокль, вынул из ножен стилет, взяв его за рукоятку хватом к себе, и стал медленно, скрываясь за всевозможными укрытиями - деревьями, кустами, скользить в сторону источника дыма. Движения Коляна напоминали движения змеи - он втягивался из-за кочки к кочке, замирая при каждом шорохе. Ни одна веточка не хрустела под его ногой, обутой в мягкие кроссовки-мокасины. Парень подкрался к крупному камню, оставшемуся, видимо, еще со времен ледникового периода, и выглянул из-за него.
  Спиной к нему у дерева сидели на бревне два типа в камуфляже, с наслаждением затягиваясь и что-то вполголоса рассказывая друг другу.
  "Ну и лохи! Чехи их мигом бы завалили с таким патрулированием..."
  Он еще ближе подкрался к патрульным, напрягся, взяв руку стилет... Потом передумал. Оглянулся, нашел округлый булыжник с кулак величиной, отвел руку назад и с силой метнул одному их них в затылок. Не дожидаясь, пока тот упадет, сраженный летящим снарядом, Колян ловко прыгнул на другого и вонзил ему стилет под левую лопатку.
  Все произошло практически мгновенно, в доли секунды - вот летит камень, вот прыжок.... Рраз! И оба лежат.
  Колян проверил ушибленного камнем - вроде, живой. Снял с него ремень, потом с его напарника, связал ему руки и ноги. Засунул в рот импровизированный кляп из шапки и стал хлопать по щекам, чтобы охранник очнулся.
  Через несколько минут парень дернулся, непонимающе посмотрел на Коляна мутными глазами. Затем в его глазах прояснилось, он замычал, подергался и затих. Глаза патрульного пристально следили за Коляном, расширившись от ужаса.
   - Все? Успокоился? Дергаться будешь? - равнодушно спросил Колян. - А если будешь - я тебе ухо отрежу. Ты понял?
  Подошел к лежащему ближе:
   - Еще раз - ты понял? - и он с размаху пнул охранника в бок. - Если понял - кивни.
  Колян наклонился к связанному и тихо и буднично добавил:
   - Ага, понял. Сейчас я сниму повязку и ты будешь отвечать на мои вопросы. Неправильно ответишь - я это пойму. Вначале отрежу тебе ухо, потом другое, потом выколю глаз, потом второй.
   Приблизил свое лицо к бандюгану и пристально посмотрел ему в глаза.
   - Итак, приступим к беседе, - Колян вытащил кляп у мужика изо рта. - Имя?
   - Имя? Чье имя?
   - Как чье?! Твое, болван!
   - Вован!
   - На кого работаешь?
   - На Седого, в охране...
   - Что, каждый день вы в таких усиленных нарядах ходите?
   - Да нет, тут какого-то парня ждут, говорят, может наехать на Хозяина...
   - Что за парень?
   - Да х...й его знает... Но он троих наших завалил - Гвоздя, Хомяка и Кривого! Серьезный, видать, браток.
   Колян задумался: 'Значит, нашли трупы, суки! Это и понятно - уехали со мной и не вернулись. Да, похрену... Нашли, так нашли'.
   - Седой на базе?
   - Я не знаю...
   - Я предупреждал тебя - не врать!
   Колян подошел к охраннику и одним взмахом стилета отсек ему правое ухо, одновременно заткнув ему рот кляпом. Брызнула кровь. Струйка потекла парню за шиворот, он задергался, выпучив глаза и пытаясь крикнуть.
  Колян выждал некоторое время и спросил:
   - Если сейчас заорешь, я тебе и ухо, и нос отрежу, ты понял? Если да - кивни!
  Парень послушно замотал головой и Колян убрал повязку.
   - Седой тут?
   - Да! Да! Тут! - подвывал парень.
   - С кем?
   - Север и Якорь из авторитетов! Остальные - охранники, как и я!
   - Чем вооружены?
   - Автоматы у шести человек, остальные с пистолетами!
   - Тяжелое оружие - пулеметы, гранатометы - есть?
   - Нет! По крайней мере, я не видел!
   - Сколько человек в охране?
   - Двадцать вместе со мной и с Макаром... было, - он кивнул головой на труп рядом с ним.
   - Охранники - профессионалы, или нет?
   - То есть?
   - Ну, мля, вояк бывших, ментов, омона в охране нет?
   - Да нет, ты чо - это западло. У нас - свои бойцы и половина охраны - даги с чеченами. Седой с ними какие-то дела крутит. Они его и охраняют...
   Колян задумался: "Чехи с дагами - это уже серьезно. Эти обстрелянные, как лохов их не возьмешь... Надо думать, и быстро - бандюки могут этих уродов хватиться."
   - Как Седой выезжает с базы? На какой машине? Кто впереди едет, кто сзади? В какой машине охрана?
   - Ну... Седой впереди на мерсе, как обычно, он в авторитете, ему впадлу, если кто-то впереди него едет, обгоняет... Сзади джип с охраной.
  
   Колян подумал, постоял неподвижно несколько секунд, затем подошел к лежащему бандиту и неожиданно, быстрым движением воткнул стилет в грудь.
   Только в пионерских романах разведчики обращаются с 'языком' благородно, а потом десятки километров тащат его на себе в плен. Судя по воспоминаниям старых фронтовиков, опытные бойцы, выпытав все, что можно, у объекта, безжалостно его убивали - безо всяких там моральных терзаний. Поставить успех операции под угрозу из-за какого-то вражеского солдата ни один спец не позволит.
  Нынешние реалии войны ничем не отличались от тех, что были пятьдесят лет назад. Колян делал то, чему его учили, а война есть война. Правду про грязь и смерть на поле боя не найдешь на страницах книг, и выживают здесь лишь профессионалы, которые умеют в нужный момент отключать в себе все человеческое, превращаясь в смертоносную машину для убийства.
  Колян обдумал добытую информацию и молниеносно принял решение. Подойдя к 'Жуку', он подобрал по пути бинокль, оставленный под деревом, открыл багажник и достал из него противотанковую мину, а из сумки под сиденьем - взрыватель. Вынул шмайссер, с десяток обойм, заранее набитых патронами, рассовал их по карманам, заправив одну в автомат. Повесил шмайссер на шею, достал снайперскую винтовку, приладил к ней оптический прицел. Загрузился патронами, вставил один в патронник винтовки, выбрав зажигательный, насыпал в карманы патронов к пистолету ТТ, достал из машины рюкзачок, положил в него десяток захваченных гранат-колотушек и саперную лопатку.
   Тяжело нагруженный, осторожно ступая, копатель пошел к дороге, которая шла от турбазы.
   "Осталось восемнадцать человек охраны, плюс Седой и два авторитета. Надо навести такой шухер, чтобы Седой, не любитель подставлять свой зад, кинулся прочь от базы. Тут я его и встречу".
  Через десять минут Колян подошел к накатанной лесной дороге. Как он выяснил, это была единственная дорога, идущая с базы, а значит... значит, Седой будет проезжать только тут. Надо лишь выкурить его из норы.
   Колян оставил свое снаряжение у высокого, возвышающегося над всей округой, дерева и пошел к дороге, прихватив мину и саперную лопатку. У дороги он в который раз мысленно перекрестился, поздравив себя с тем, что к турбазе так и не удосужились подвести асфальтированную дорогу - можно выкопать яму.
  Копалось довольно легко, хоть дорога и была накатанной. Лесная суглинистая почва была напитана водой после долгих дождей. Он закончил копать, уложил в ямку мину и аккуратно ввинтил в нее нажимной взрыватель. Присыпал фугас землей, стараясь выровнять края ямки так, чтобы было незаметно. Лишнюю землю он забрал с собой в тряпке и вывалил ее под куст вдали от дороги. Подобрал автомат и гранаты и, пройдя от места установки мины метров двадцать по направлению к базе, сложил оружие за лежащим у дороги крупным булыжником. Вернулся к дереву, надел на себя снайперку, подпрыгнув, уцепился за ветку, подтянулся и полез наверх, на дерево. Сверху ему было прекрасно видно всю территорию базы сквозь оптический прицел. Остроносый патрон с красным пояском на боку был уже в патроннике, и Коля замер у прицела, затаив дыхание и высматривая цель.
  
   Глава 8, в которой Колян попадает в заварушку.
  Сквозь прицел снайперской винтовки виднеется двор базы.
  Перекрестье прицела медленно передвигается по территории турбазы... Вот в прицеле показались автомобили. В центре, как кит, выброшенный на сушу, сияет огромный 'мерседес-600' Седого. Рядом 'Ягуар' и два джипа - видимо, охрана. У стены - потертый жигуленок - наверное, приехала обслуга.
  На улице на первый взгляд - никого, но Колян присмотрелся и заметил фигуру охранника на веранде второго этажа и еще одного бойца - у соседнего здания, стоящего в глубине. Боец прогуливался с небрежным видом, залихватски закинув на плечо автомат - Колян сразу определил, что это кавказец.
  Вышел человек в белой куртке - видимо, повар, и, подойдя к забору, выплеснул что-то из ведра под бетонную плиту. Колян с отвращением подумал про себя: 'Сколько денег ни будь у них, все равно будут ссаки плескать на улицу... Жлобы.'
  В банкетном зале, в котором прошлый раз "принимали" Коляна, горел свет. Колян еще раз оценил боевую обстановку и перевел прицел на бензобак 'Ягуара'. Затаил дыхание, мягко потянул спуск... выстрел!
   Остроносая бронебойно-зажигательная пуля понеслась в забугорную игрушку со скоростью метеора.
   Стоит отметить, что трехлинейка мосина является невероятно удачной конструкцией, пережившей многие десятилетия выпуска. Ее мощные патроны посылают свои пули в цель с такой скоростью, что те пробивают за сто метров даже рельс. До сих пор охотники, в том числе и зарубежные, используют трехлинейку - из-за ее простоты и надежности, а также благодаря тому, что ее остроносая пуля пробивает оленя ВДОЛЬ.
  Зажигательная пуля пробила жестянку кузова как картонку, прошила стенки бензобака и врезалась в бензин. Ее фосфорная начинка воспламенила пары бензина, распирающие бензобак, и, когда пуля вылетела наружу, навылет пробив буржуйскую машину, грохнул взрыв. Крышку багажника 'Ягуара' вздыбило, машина полыхнула огнем, и растекшийся бензин огненными струями устремился к стоящим рядом машинам.
  Оба увиденных Коляном охранника стали беспорядочно палить в белый свет, и снайпер срочно перевел прицел на них - эдак ведь случайно и свалить могут - шальные пули так и жужжали вокруг!
  Хлесь!
  Стрелок на крыше замолчал.
  Бах!
  Кавказец во дворе взорвался фонтанчиком кровавых брызг из головы и споткнулся, упав по ходу движения лицом вниз.
  Выстрел!
  Загорелась машина обслуги, блокировав выход из кухни ярким пламенем пожара.
  Бах!
  Осел на колесо один из джипов охраны.
  "Мне и одного джипа охраны за глаза хватит! - подумал Колян. - А вот второй трогать не буду, а то охране выехать не на чем будет, а без охраны этот урод носу не высунет. Надо оставить ему лазейку для отступления".
  Колян прицелился в мерс, чтобы проверить броню. Пуля отрекошетила от стекла, прочертив на нем лишь небольшую белую полосу.
   Парень воткнул новый патрон и снова приник к прицелу - во двор высыпало человек семь, в основном кавказцы, которые что-то горячо обсуждали. Потом один из них забежал в здание, вынес два огнетушителя и стал пытаться гасить огонь.
   Бах! Бах! Бах! - с пятисекундной задержкой между выстрелами сделал серию Колян - трое упали. Два наповал, один отползает за угол.
  Колян добил его, потом пальнул по окнам банкетного зала, чтобы выкурить оттуда Седого, если он был там.
  Охранники вытащили в окно второго этажа пулемет и стали поливать лес длинными очередями.
  Бах!
  Пулеметчик исчез в окне, отброшенный назад энергией выстрела, но одна пуля все-таки успела прочертить левую руку Коляна выше локтя. Рукав мгновенно намок от крови и по кисти руки потек тонкий красный ручеек.
  Колян выматерился и схватился за руку. Затем спустил рукав с плеча, быстро осмотрел рану. Она была неопасна, но неприятно ныла и сильно кровоточила - пуля глубоко прочертила предплечье, взрезав кожу и верхний слой мышц.
  Колян вытащил пакет, который заранее сунул в карман, сорвал упаковку и грубо, резкими движениями намотал бинт на рану.
   "Итак, минус шесть человек - осталось двенадцать!"
  Он глянул в прицел на базу и заметил, что мерседес подгоняют к дверям банкетного зала, перекрывая вход его корпусом. Квадратный джип охраны резко сдавал назад, готовясь к рывку с места. Колян выстрелил еще пару раз, бросил винтовку вниз и начал быстро спускаться:
   "Вот оно! Началось! Не опоздать бы!"
  Он спрыгнул с дерева на толстый хвойный ковер из иголок, зацепил винтовку за ствол и быстро побежал к камню, за которым была подготовлена огневая точка. Упал за камень, положил перед собой несколько гранат-колотушек и тщательно проверил шмайссер, передернув затвор.
  Скоро до него донесся мощный гул двигающегося по дороге автомобиля и из-за деревьев выплыл бронированный мерседес. Двигаться быстро он тут не мог - клиренс не позволял, да и вес брони не давал разогнаться по неровной дороге. Колян усмехнулся - а нечего на дорогу денег жалеть!
  Когда мерс наехал на спрятанный фугас, раздался оглушительный взрыв. Противотанковая мина, подобная тем, которые подрывали немецкие танки, сработала как часы. Бронированную махину подбросило, передняя часть мерина задралась, и, заваливаясь на один бок, автомобиль рухнул, как загарпуненный кит.
   У Коляна зазвенело в ушах и он автоматически сглотнул, восстанавливая слух.
  Бам! Бам! Бам! Бам! Бам!
  Одна за другой, сработали 'колотушки', которые Колян метнул под джип охраны. Вверх полетели комья земли, пыль, кусочки веток и хвои.
  Колян схватил шмайссер и короткие очереди стали прошивать джип.
  Ча-ча! Ча-ча-ча-ча! Ча-ча-ча!
  'Шмайссер' клал пули одну за другой - недаром, когда в войну партизаны хотели перебить телефонный или электрический провод на столбах, они просто палили по нему из немецкого автомата, и плотная очередь на раз перерубала провод.
   Коля палил по всему, что шевелится, пока не кончилась обойма. Вставил еще одну и снова палил, пока шевеление в джипе не затихло окончательно.
  Гелендваген теперь напоминал собой дуршлаг. В живых в нем остаться никто не мог.
  Со стороны "шестисотого" послышались редкие выстрелы. Колян удивился - неужели кто-то мог выжить в этом перевернутом гробу?! Умеют же делать, буржуи...
  Он взял 'колотушку' и перебросил ее через лежащую машину. Бахнул взрыв, выстрелы стихли.
  Колян ждал. В ушах звенело от тишины. Пахло прелой землей, мокрой хвоей и лишь кислый запах сгоревшей взрывчатки портил запахи соснового леса, да 'гелендваген' чадил замкнувшей проводкой, осев на пробитых осколками шинах.
  Копатель с автоматом наготове пошел к машинам, внимательно оглядывая фланги. Но все было тихо. В гелендвагене лежало пятеро кавказцев, обвешанных оружием, один из них шевельнулся, когда Колян подошел ближе - пришлось выпустил короткую очередь поперек туловища охранника. Он осторожно приблизился к "шестисотому". За искореженной тачкой на земле лежал крупный мужик, зажав в руке пистолет - охранник-водитель. Непонятно, как ему удалось выжить после взрыва мины - похоже, что бронеплита на днище этого 'танка' уберегла.
  В салоне 'мерина' лежали еще два трупа.
  Седого не было.
  Колян выматерился в сердцах - вся эта мясорубка, так славно задуманная, была напрасной. Седой оказался гораздо хитрее, чем он думал. Ошибка номер один - нельзя недооценивать противника.
  "Теперь он засел на базе и выкурить его будет ой как непросто. Как бы еще подмогу не вызвал. А ведь вызовет. Само собой, вызовет! Ждать гостей надо часа через полтора - пока соберут бойцов, пока доедут'.
  Колян посмотрел на часы. Бой шел полчаса.
  'Значит, у меня в запасе не больше сорока минут, плюс время на отход. Здесь лежат пятеро охранников, водитель и два авторитета. Осталось шесть охранников и сам Седой. Патронов у меня хватает, в машине осталось штук пять гранат. Через забор даже соваться не стоит. Поверху колючка и ток... Идти придется через ворота, в лобовую. И меня там уже ждут! Моментально сито сделают. Думай. Колян, вспоминай... Где кончается забор? В озере. Лезть в ледяную воду? Хочешь жить - полезешь...' .
  Колян добежал до 'Жука', достал оставшиеся гранаты и пистолет, положил все в рюкзак и снова бегом направился в обход забора к озеру.
  Осенняя вода обжигала, но Колян, матерясь про себя и дрожа крупной дрожью, заходил все глубже. Его ждал неприятный сюрприз. От бетонного забора в воду отходило сетчатое ограждение, уходящее на середину озера. Его спасло то, что осенью уровень воды упал и вода доходила Коляну до подбородка.
  Он высоко поднял над водой рюкзак с гранатами, патронами в одной руке, пистолетом и шмайссером в другой, но не уберегся - оступился и нырнул в ледяное озеро с головой, правда - сумев не замочить свой арсенал. При каждом шаге ноги разъезжались и вязли в глубоком иле.
  "Сдохнуть тут как то не хочется - раки сыты будут... Некстати вспомнился Серега Мельников, который как-то видел труп утопленника, заполненный раками. Так они в нем дыры проели, сидели, жировали...'
  Коляна передернуло от отвращения. Впрочем, мысль о том, что он может быть съеден довольными раками, придала ему энергии, и он упорно зашагал в ледяной воде дальше, опасаясь лишь судороги в мышцах. Ледяная вода не просто обжигала, а кусала, как змея.
  Но Бог миловал, и Коля осторожно, не подняв шума, приблизился к причалу, высовывая голову над водой. Он был уверен, что с этой стороны его никто не ждет - какой дурак полезет в ледяную воду зад морозить?
   Колян осторожно выполз на илистый берег рядом с причалом. По телу стекала ручьем вода парня била крупная дрожь. Он крепко стиснул зубы - ему казалось, что стук его зубов поднял всю округу. Осмотрелся. От причала до ближайшего здания было метров пятьдесят. Вдоль дорожки стояли высокие туи, зеленевшие на фоне облетевших берез. Он прикинул расстояние и рывком перебежал за первое дерево... Потом, прыжком, к другому, третьему - все было спокойно.
  "Ждут подкрепления! - понял Колян. - Не высовываются. Надо ускоряться, иначе кирдык. Привалит толпа уродов, и тогда - прощай, Коля'.
  Он перебежал к зданию и прижался к стене. Осторожно потянулся к окну, заглянул внутрь - за стеклом что-то обсуждали два горца в камуфляже, вооруженные калашниковыми. Они смотрели на дверь, махали руками и что-то возбужденно кричали. Еще двое сидели за столом.
  Окна были обыкновенные, не пластиковые. Колян достал из рюкзака две 'колотушки' и, активировав одну, выждал четыре секунды (колотушки отличались тем, что запал у них срабатывал, в отличие от советских гранат, ровно через семь секунд - смелый человек мог бросить гранату в обратную, туда, откуда она прилетела, что и случалось на войне не раз, и не два). Размахнувшись как следует, он швырнул гранату в окно, выбив ей двойные стекла. Люди в комнате закричали гортанным голосами, вскочили с мест и помчались к выходу, но не успели. Взрыв в замкнутом пространстве не оставляет шансов никому - тех, кого не посекло осколками, прибило взрывной волной, отразившейся от кирпичных стен.
  Колян закинул внутрь еще гранату, а одну метнул за угол, в прибежавших на шум охранников.
  Взрыв! Еще! Звон в ушах. Чад и вонь сгоревшей взрывчатки.
  "Минус шесть, - удовлетворенно подумал Колян. - Где же Седой?"
  Выстрел!
  Бок Коляна пронзило раскаленное железо. Он рванул в сторону, уйдя из-под обстрела и оглянувшись, увидел, что по нему палит повар, который выносил воду. Этот чертов кудесник кухни держал в руке ТТ и остервенело жал на спусковой крючок.
   Ча-ча-ча-ча-ча!
  Очередь из шмайссера перерубила повара пополам, залив его белый фартук "кетчупом". Колян прижал руку к боку, чувствуя, как тонкая горячая струйка крови стекает у него по бедру, ноге и затекает в башмак. Его трясло от холода, усталости, кровопотери. Раны болели, дергая, будто в них засаживали раскаленный гвоздь.
  Колян двинулся вперед, заметив, что один из бежавших к нему охранников с улицы жив, шевелится и пытается подтянуть к себе автомат, кренясь на один бок и пытаясь отползти за угол. Подошел к нему, ногой выбил из руки охранника ствол и спросил:
   - Где Седой? Где он прячется?!
  Охранник что-то злобно забормотал на своем языке и Колян, нахватавшийся на Кавказе чеченских слов, понял, что тот ругает его русской свиньей, неверным гяуром.
  - Неверный ответ. Я спросил, где может прятаться Седой!
   Колян взял в руку ТТ, направил в ногу охранника и выстрелил. Пуля перебила ногу кавказца в голени, тот взвыл и начал яростно материться уже по-русски.
   - Повторяю - мне нужен Седой!
  Колян выстрелил в другую ногу, прямо в коленную чашечку. Дикая боль заставила охранника дергаться в судорогах, хотя ее частично и перекрыл травматический шок.
   - Следующая пуля полетит тебе в яйца, - проронил Колян. - Станешь полным уродом, и все мужики будут над тобой смеяться, и у тебя никогда не будет сыновей! Понял, сука?!
   - Понэл! Понэл! Нэ надо стрылат! Там, в банкэтном залэ! Малэнькая двэрь за сцэной! Там у Сэдого комныта, там он отсыжывается! Нэ уби...
   Охранник не договорил - пуля из ТТ снесла ему верхушку черепа. Оставить за спиной живого врага может только идиот.
  Хромая, зажав рукой кровоточащий бок, Колян поковылял к банкетному залу. На подходе к темному, заполненному кислым дымом банкетного зала, он прочертил очередями крест-накрест дверной проем, сменил магазин и, передернув затвор, шагнул внутрь.
  Интуитивно определив направление, бывший вояка зашагал в угол. В окна пробивался рассеянный свет, который помог Коляну рассмотреть узкую дверь в самом углу. Он попробовал открыть ее - заперто. Встал чуть сбоку, чтобы не словить рикошет, и стал длинной очередью палить в то место, где по идее должен был быть замок, закрывающий дверь.
  Дверь выгибалась под ударами пуль, но стояла насмерть - видимо, за деревянной лакированной обшивкой скрывалась сталь. Времени оставалось все меньше, того и гляди прискочет карательный батальон. Колян повесил на ручку двери рюкзак с двумя оставшимися колотушками, дернул чеку и как можно быстрее побежал к выходу. Выскочил на улицу и, тяжело дыша, забежал за угол.
   Ба-бахххх!
  Рвануло так, что из окон и дверного проема полетели куски дерева, кирпичная крошка, куски столов, стульев, обломки посуды. Выждав, пока слегка рассеется дым, Колян пошел вперед с автоматом наготове.
  Сквозь пелену дыма было видно, что дверь в углу разнесло в клочья. Коля шагнул в комнату и осмотрел дорого и безвкусно обставленные апартаменты. Перед дверью на полу лежал Седой, оглушенный взрывом. Он слабо шевелился, в руке его был зажат тяжелый 'Стечкин'.
  Колян ногой отбросил пистолет, выбив его из руки авторитета. Тот открыл мутные глаза и, с трудом фокусируясь на перекошенной фигуре Коляна, сказал:
   - Все-таки ты меня достал, сучонок! Не ожидал от тебя такой прыти. Вот что - там, в углу, чемодан видишь? В нем триста тонн баксов. Бери его и уходи, и будем квиты. Убьешь меня - тебе не жить. Мои ребята тебя найдут и на перо поставят! Я в авторитете!
   - На перо, говоришь, поставят... Зря ты моего друга замочил, зря! А то, что убьют - я и так давно в долг живу... Раньше, позже - все там будем. Ты, конечно, раньше!
   Колян поднял ТТ и выстрелил в лоб Седому, выплеснув его мозги на стену, обитую шелковыми обоями.
   - Был авторитет - и нет авторитета!
   Он скривился от боли в боку, потом подошел к чемоданчику, который сулил ему Седой. Заглянул - действительно, пачки долларов. Подхватил чемодан, вышел из комнаты Седого, осмотрелся, достал зажигалку из кармана, несколько раз щелкнул. Мокрая машинка никак не хотела выпускать огонь. Затем сжалилась над хозяином и все-таки занялась пламенем. Он поднес зажигалку к портьере, чудом удержавшейся на перекошенной гардине, дождался устойчивого пламени и вышел из здания. Подумав, обернулся и бросил в проем разряженный пистолет - лишний вес. Автомат пока решил оставить - до 'Жука' надо еще добраться, мало ли что...
  Пламя в здании быстро разгоралось, чадя и полыхая языками из зияющих чернотой окон. На базу опускался вечер. Пламя разгоняло ночную тьму, будто показывая дорогу своему кормильцу.
   Колян быстро, насколько мог, побежал в направлении к своей машине. По дороге он подобрал снайперку - тащить с собой не стал, вместо этого подолом рубашки обтер все места трехлинейки, за которые брался руками и бросил ее под дерево.
  ' Жук' стоял на месте, целый и невредимый. Колян забросил мешок с деньгами на заднее сиденье, достал сухую одежду, скинув мокрый окровавленный камуфляж на землю. Передумав, поднял камуфляж и кинул его на коврик у переднего пассажирского сиденья, решив выбросить по дороге, чтобы не оставлять никаких следов своего пребывания. Вытер одеждой автомат и тоже бросил на землю.
  Теперь кроме камуфляжа ничего подозрительного в машине не было... Хммм... Ничего? Патроны! Он достал остатки патронов из карманов и тайников в машине и отправил их к оружию. Все. Можно сваливать.
   Кровотечение из простреленного бока почти прекратилось - пуля не затронула внутренние органы, лишь сломала ребро и отскочила наружу. Рука саднила, а на правом плече был офигенный синяк - трехлинейка лягается прикладом, что твоя лошадь.
   Колян взгромоздился на водительское сиденье, завел машину и, не прогревая двигатель, рванул вперед. Подкрепления пока не было видно - последняя атака заняла не более двадцати минут и при достаточной степени удачи у него была возможность уйти живым. 'Жук' мчался по лесной дороге как угорелый. Лес внезапно кончился, дорога вышла на шоссе, и Колян повернул в направлении от города. Нееловка находилась в противоположном направлении, но он решил не рисковать и объехать Город по объездной. Не дай Бог, навстречу попадутся люди Седого, а ведь его могут и узнать. Осторожность не помешает. Верный 'Жук' исправно гудел, подскакивая на кочках. Коляна подташнивало, видимо из-за потери крови, а может, и легкая контузия имела место быть... Он матерился про себя, ярясь и удерживая себя в сознании. Через 70 километов он почувствовал, что сейчас потеряет сознание, и из последних сил загнал 'Жука' в лес, перескочив через кювет. Остановился за кустами и, заглушив двигатель, провалился в черную бархатную тьму, успев только подумать - "Ну вот, кажется и все, Колян, отбегался, бродяга... Сейчас узнаем, как дела на том свете".
  
   Глава 9, в которой Коляна находит семья.
   Очнулся Колян от холода и боли. Нещадно ныл простреленный бок, дергало предплечье, а от лихорадки, полученной в результате купания в ледяной воде, его колотила крупная дрожь.
  Преодолевая боль, он потянулся к ключу зажигания, повернул его и обессиленно откинулся назад, вслушиваясь в ровный рокот отлаженного двигателя. Включил печку. Струи воздуха, поступившего в салон были ледяными. На стеклах машины струились разводы - ночью падал мокрый снег с дождем.
  Колян провалялся в холодной машине несколько часов в беспамятстве. Наконец, двигатель прогрелся, и теплые струи воздуха стали омывать дрожащего парня.
  "Хватит валяться! Так и подохнуть можно! А я еще много где не был, много чего не попробовал... В конце концов, так глупо сдохнуть, владея сокровищами, о которых люди всю жизнь мечтают..." - подумал он, осторожно включил первую передачу, отпустил сцепление и медленно, кривясь и скрипя зубами на каждой кочке, двинулся вперед.
  Дворники на стекле раскидывали в стороны кашу из снега и дождя... Черная размытая земля неохотно выпускала из своих грязных объятий 'Жука'. Наконец он выбрался на шоссе и покатил вокруг города по объездной дороге.
  Колян не помнил, когда ему было настолько плохо. Ранения и простуда давали о себе знать каждую секунду, но он не мог позволить себе остановиться и умереть. Фары высвечивали косые струи дождя со снежной крупой, блестящую от грязи дорогу и голые, машущие ветками как руками деревья у дороги.
  Была глубокая ночь, около трех часов... В такое время, да еще и в такую погоду даже самые жадные гаишники не осмеливаются выйти на промысел, поэтому Колян не опасался того, что его остановят. Если только не лезть на стационарные посты. И даже если остановят - что они ему могут предъявить?
  "Камуфляж, мля!" - он притормозил и выкинул в кювет окровавленный простреленный комбез.
  "Но все равно не стоит соваться на посты - я весь в крови, примут на раз. Да еще есть опасность, что на меня дали ориентировку прикормленным ментам..."
   Он прикинул маршрут, порадовался, что перед началом операции залил бензобак под горловину - сейчас было бы проблематично возиться с канистрой... За несколько километров до поста ГАИ Колян ушел на 'Жуке' в поля, срезая путь до Нееловки. Застрять он не боялся - топей в этом направлении не было, а из пашни его как-нибудь вынесут крутые "ноги" Жука.
  Дорога к дому прошла без особых приключений, кроме одного - Колян немного заблудился и уткнулся в глубокий овраг. Объезжая его, он сделал крюк километров в 20. В Нееловку он попал уже утром, затемно. Деревенька встретила его темными 'глазами' домов и глубокими лужами. Колян не стал загонять 'Жука' во двор, бросив его у дома - сил хватило лишь на то, чтобы вытащить ключ зажигания. Он откинул крючок калитки, просунув в дырку руку, поднялся на крыльцо, отпер дверь, захлопнул ее, шатаясь, и свалился на коврике у кровати без сознания.
   Очнувшись, он долго не мог понять, что происходит. Он лежал у себя в постели, уставившись в беленый известкой потолок и мучительно соображал.
   "Случайно мне не приснилось, что я разбирался с Седым, ездил куда-то?' - он попытался приподняться, но его бок прострелила резкая боль, он нащупал на себе повязку и внезапно похолодел.
  "Кто? Кто это сделал? Неужели они все-таки добрались до меня?" - преодолевая боль он сел, медленно спустил ноги с кровати. Голова закружилась. Он с трудом сфокусировал глаза - на пороге кухни стояла миловидная девчонка с широко раскрытыми зелеными глазами под крашеной каштановой челкой, со стройной, спортивной фигуркой под линялым трикотажным костюмом. Она строго сказала Коляну:
  - Не вставай! Швы разойдутся! Я сшивала два часа тебя!
  - А ты кто? - тупо сказал Колян.
  - Серегина я двоюродная сестра. Этот балбес тебя седня утром нашел дома. Зашел, видать, опохмелиться, да увидал. Говорит, типа проведать зашел - болтун.
   - Вы врача, что ли, вызвали? - забеспокоился Колян.
   - Да неее... Я сама тебя зашила, ребро вправила, завязала повязкой - я в Городе учусь на медсестру... Училась. Работы не было, за квартиру платить было нечем, я и подалась домой. Серега позвал меня, наказал, чтобы молчала. А я прям сама не своя от любопытства! Ты где это так воевал? Ну, расскажи! Расскажи!
   - Любопытной Варваре на базаре нос оторвали - слыхала такую поговорку? Сбили меня на пешеходном переходе.
   - Ну чо врешь, че врешь - какой такой пешеходный переход?! Я чо, слепая по-твоему? Огнестрелы не знаю как выглядят? Мы на практике в травматологии были - я всякого насмотрелась, что ж ты меня за дурочку деревенскую держишь!
  - Ленка, харэ парня терзать своими допросами! - прогудел голос Сереги от порога. - Лучше иди ему чаю с липовым отваром налей и аспирина дай, видишь, он горит весь... Ты, Колян, не обращай внимания на пигалицу - она девка хорошая и дело свое знает - не зря на медичку училась. Да платят им там в Городе гроши, одной не прожить, того и гляди или обидят ее или сама скурвится... Я и забрал ее домой. Здесь, при своих, не пропадет. Я тя не спрашиваю, почему ты так выглядишь - захочешь, расскажешь, нет - похеру. Думаю, ты зря влипать никуда не будешь, не того сорта мужик!
  - Да вот, Серег, старые долги раздал. Пора и отдохнуть, - он вспомнил о матери Лешего.
  - Эт, Колян, там мешок был... Ты не подумай чего, я не сую нос куда не надо. Машину я во двор загнал, чтобы не отсвечивала, а мешок занес в дом и под кровать заныкал. Ленка не видала. Учти, он там лежит и я его не открывал.
  - Серег, кончай туфту гнать, - прервал его Колян. - Верю, что ничего не брал. Тебе только пузырь доверить нельзя, выжрешь... Вот, мля, цены бы тебе не было, кабы не бухал не по чину, а, Серег?
  - Да ну есть грешок. А что мне еще в этой дыре делать? Тоска смертная... Одна отрада - бухнуть, да рыло кому начистить. Да ну, ты отдыхай ек-макарек, чего языком трепать... Сейчас Ленка сварганит бульончику из петуха... Знаешь, какая самая лучшая уха? Из петуха! - И Серега пошел в кухню, смеясь своей древней как мир шутке.
   Колян откинулся на спину, в глазах все плыло... Его охватило странное чувство - совершенно чужие люди заботятся о нем, переживают как родные. Да что родные - матери он только мешал, дальней родне нафиг был не нужен. А тут как будто семья появилась. Странно... и приятно.
  Он незаметно погрузился в сон.
  Молодой, привычный к перегрузкам организм Коляна быстро восстанавливался. Уже через неделю о происшедшем ему напоминала лишь ноющая боль в сломанном ребре при сильном вздохе или чихании, да заживающая, чесавшаяся борозда на предплечье. Синяки вокруг ран еще не прошли, но уже стали желтеть.
  Ленка хозяйничала в доме как заправская хозяйка. И вертела мужиками налево и направо: то принеси, это отнеси, тут не следи грязными ножищами, иди выпей лекарство, умывайся. Коляну даже нравилось то, как она им командует, а Серега хитро подмигивал ему из-за спины Ленки и незаметно показывал неприличные жесты - мол, хороша, деваха, чо теряешься-то?
  Коляну, конечно, нравилась Ленка, да и молодому самцу без женщины прожить долго было тяжеловато. Но и смотреть на нее просто как на объект вожделения - он почему-то не мог. Она была такая свежая, такая непосредственная в своей юности, еще не растоптанной убогой жизнью, пьяным мужем и бытом, что ему становилось страшно за нее... и хотелось от всего уберечь.
  Серега, эта хитрая деревенская морда, определив в Коляне богатого перспективного жениха, по всей видимости, набивался ему в родню, наивно думая о том, что ни Ленка, ни Колян ничего о его планах не подозревают. И если Ленка, возможно, ничего не подозревала, Колян сразу просек это дело, но в общем-то ничего против не имел.
   Через две недели он засобирался в Город - надо было заехать к матери Лешего, да и рублей наменять - долларами платить за молоко и мясо не годилось. С ним увязалась Ленка, шантажируя его своими воплями и слезами. Слез женских Колян, как и любой нормальный мужик, не переносил, а потому быстро сдался без боя. Ленка побежала к себе домой гладить торжественный "городской" наряд, Колян разложил по карманам несколько пачек баксов, завел 'Жука' и выкатился со двора.
  Ленка заявилась в полном боевом раскрасе и 'неотразимом' по деревенским меркам наряде. Ее стройные ноги обтягивали омерзительные леопардовые лосины, которые контрастировали с дешевыми розовыми кроссовками. Образ дополняли кричаще-красная дутая куртка и глаза, жирно подведенные голубым карандашом. Как ни странно, даже такой дикий наряд ничуть не портил ее. Сквозь 'индейскую раскраску' явственно пробивалась молодость и свежесть.
  Колян, взглянув на нее обомлел и хихикнул про себя: 'Надо ее отвести к хорошему парикмахеру что ли. И в магазин, где продается нормальная одежда, да'.
   Несмотря на то, что его воспитывала улица и он так и не получил достойного образования, Колян обладал врожденным чувством вкуса и меры, а большой жизненный опыт позволял ему легко отличать плохое от хорошего, китч от элегантности.
  На миг он подивился себе: "Чего это я, правда, что ли, на нее глаз положил? На эту пигалицу? Что это вдруг я так забочусь о ней, с какого? Ну а почему бы и нет! Могу себе позволить. Да и отблагодарить ее, по-чесноку, надо за уход, за лечение,' - скрывал он сам от себя правду, что ему бы просто приятно заботиться и девчонке и она не безразлична ему.
   Они загрузились в 'Жука', Ленка приняла торжественный вид, и под взглядами деревенских из-за занавесок, они выехали из деревни. Колян чувствовал себя неуютно в роли официального жениха - ну как же не жених, вся деревня видала, как Ленка к нему шныряет, хозяйничает. А теперь вишь - на машине поехали - видать, к свадьбе готовятся! Изголодавшиеся по новостям пенсионеры с удовольствием смаковали эти новости - "Ленка-то, Ленка, городского себе отхватила! Говорят, из-за нее в Нееловку приехал, у них тама любовь была, а теперича - вишь - на машине катат!"
  Дорога в город прошла без приключений, Ленка с интересом поглядывала в окна, в нетерпении вертелась и подпрыгивала под музыку из магнитолы. Колян искоса, демонстративно-неодобрительно на нее зыркал, но она, казалось, этого не замечала.
  На самом деле ему впервые за долго время было весело и как-то спокойно на душе. После долгих лет одиночества и войны против всех, он отмяк душой.
   По адресу, написанному Лешим, Колян быстро нашел его мать. Он поднялся на пятый этаж, позвонил в звонок, оставшийся еще с советских времен и похожий на титьку с коричневым соском-кнопкой. Ему открыла дверь пигалица лет десяти с курносым носом, усыпанном веснушками. Она весело спросила его:
   - Вы к кому, дяденька?
  Колян строго посмотрел на нее и сказал:
  - Ты почему дверь открываешь незнакомым, не спросив, кто там? А если это какие-то хулиганы или воры?"
   - А у нас все равно взять нечего, - вздохнула девочка. - Мама говорит, скоро и есть нечего будет - ей зарплату не давали уже полгода на фабрике.
   Позади девчонки появилась, видимо, ее сестренка, а также миловидная женщина средних лет с неопределенным возрастом и усталым, измученным жизнью лицом:
   - Кать, ты чего тут языком мелешь... Не слушайте ее, болтушку. Вы к кому? Не от Андрея?
   Колян уже, честно говоря, и забыл, что Лешего звали Андреем, поэтому не сразу понял о ком шла речь. Помедлив, он врубился и выдавил:
  - Ну, можно сказать, что от Андрея. Вы его мама? Мне бы хотелось с вами поговорить...
  - Ну, проходите скорее на кухню... Проходите, проходите, чего вы стоите - не разувайтесь, я все равно буду скоро убираться, наследите - вытрем, - она нервно тараторила, сжав до белизны в пальцах край кухонного фартука.
  Они прошли на крохотную кухню. Пока Колян шел через комнаты, он осмотрелся - вокруг царила настоящая нищета. Квартира была чисто прибрана. Стены заполняли полки с книжками, оставшимися с советских времен. Старенький цветной телевизор Фотон, здоровый и черный, как гроб,показывал с помехами какую-то передачу. На стене - привычный ковер, под ним - продавленный старенький диванчик.
  'Достатка тут, похоже, никогда не было', - с грустью подумал Колян.
  - Вы видели Андрея? - прервала его мысли женщина. - Где он? Куда он пропал? Что случилось? Он живой? - с трудом выговорила она, глядя прямо в глаза Коляну.
  Колян потупился и медленно повел головой из стороны в сторону:
   - Нет. Он погиб... - 'Гори в аду, Седой!'.
   Женщина не закричала, как ожидал Колян, и не упала в истерике. Из ее глаз медленно, спускаясь по морщинкам, потекли слезы, как крупные градины.
  - Я так и знала... Я чувствовала, что его нет в живых... - она тихонько всхлипнула, потом горько, но так же тихо зарыдала, уткнувшись в край фартука, зажав себе рот и, видимо, не желая напугать девчонок.
  У Коляна встал ком в горле и защипало глаза... Ему еще никогда не приходилось никому сообщать о смерти близких, и он очень надеялся, что это случилось в первый и последний раз.
   - А как он погиб, - вытерев глаза, всхлипывая, спросила она.
   - Вам лучше не знать... Он встал на пути у очень плохих людей. Поэтому и погиб. Я наказал их, так что он отомщен.
   - А где его могилка?
   - Я не знаю... - соврал Колян. Он знал, что Леший лежит на дне озера, но сказать об этом его матери не мог. - Перед смертью он попросил меня помочь вам и передать вам деньги.
   Женщина снова зарыдала, уткнувшись в тряпочку, ее плечи горестно затряслись...
  - Вот, - протянул ей деньги Колян. Она все еще плакала, поэтому он положил на стол две пухлые пачки по десять тысяч баксов. - Этого вам хватит надолго, чтобы одеться, обуться, прокормить девчонок.
  - Не благодарите, - удержал он женщину, пытающуюся выдавить слова благодарности сквозь рыдания, - у меня долг перед Андреем, я обязан вам помочь. Я буду время от времени заходить и узнавать, как у вас дела. Если какие-то проблемы будут - обращайтесь, не стесняйтесь. Меня Коля звать... - он встал и пошел к двери.
   - Уберите деньги и предупредите девчонок, чтобы были осторожнее и не открывали дверь кому ни попадя - времена лихие, мало ли что...
  Женщина кивнула, пошла провожать Коляна и внезапно порывисто обняла его. Он вздрогнул от резкой боли в боку, она слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза. Видно, поняла. Потом перекрестила его - "Храни тебя Бог, сынок".
  Колян уже шагнул на лестничную клетку, когда из соседней комнаты снова показались любопытные девчачьи головки. Он сделал им "козу" и громко сказал "Бу!" Головки моментально исчезли и из комнаты послышалось сдавленное хихиканье... Он грустно улыбнулся и с легким сердцем стал спускаться к скучающей в машине Ленке.
   Ленка важной "леди" сидела в машине, гордо поглядывая на прохожих.
  - Ну что, медичка, поехали? Тебя в порядок приведем!
   - Я и так в порядке! А чо медичка-то? Я чо, не одета как следует?! - Ленка обиженно надула губы.
  - Да в порядке ты, в порядке! Просто новых шмоток тебе прикупим и в парикмахерскую зайдем модную - хочешь?
   - Спрашиваешь еще! Да кто от такого откажется? Вот умора! - Ленка обрадовалась и заерзала на сиденье.
   - А пока ты там нафуфыриваться будешь, я машину на мойку отгоню, а то заросли грязью мы, как свиньи деревенские.
   - Чо врешь-то! У нас свиньи чистые все! - Ленка что-то еще бормотала, возмущенная наездами. Но Колян этого уже не слышал, обдумывая, как быть дальше:
   "Можно часть баксов сдать, много за раз нельзя - светиться мне ни к чему... Прикупить барахла на первое время. А потом в столицу надо двигать - рыжье сбывать. В Городе нельзя, просекут."
   Он завез Ленку в единственный салон красоты, который знал, и оставил ее там, объяснив мастеру, какую прическу он бы хотел у нее видеть, несмотря на возмущенные протесты Ленки. И поехал на мойку и в обменник. Через час он вернулся в салон, расплатился за стрижку, подивившись про себя космическим ценам на женские приблуды: 'То ли дело у нас, мужиков, постригся покороче, провел граблями по волосам, и красавец! А тут гляди сколько всего - мойка, укладка, сушка' - думал он, но результатом остался доволен.
  Ленка после стрижки и правильного макияжа превратилась из симпатичной девчонки в супермодель. Короткая мальчишеская прическа ей невероятно шла, подчеркивая ее огромные наивные глаза. Пухлые губы подчеркнула мерцающая помада нежного оттенка, а ее щечки были почти не тронуты кистью визажиста - бархатная свежая кожа юной красавицы в этом и не нуждалась. Глаза подчеркнули черной тушью и слегка выделили тенями так, что они стали ярко-зелеными, как молодая листва...
  Ленка тоже осталась довольна результатом, но не подавая вида, важно проследовала к машине так, как будто она каждый день посещала дорогие салоны красоты, а не выносила в больнице горшки из-под лежачих больных...
  Затем они заехали в бутик, несмотря на протесты Ленки, которая горячо убеждала, что там все очень дорого, и на базаре вещи ничуть не хуже.
  Колян попросил вышколенных продавщиц, почуявших добычу, подобрать гардероб для своей путницы - от строгого до ультрамодного... И через каких-то полтора часа измученный шопингом Колян вышел из дверей бутика с ворохом пакетов со шмотками и обувью. Ленка шествовала рядом как королева.
  Леопардовые лосины ее канули в небытие - Колян порвал их пополам прямо в магазине под возмущенный визг хозяйки.
  На ней были черные колготки, туфли на высоком каблуке, на которых она шла неуверенно, но гордо, черное короткое платье от модного дизайнера и шерстяное короткое пальто нараспашку. Колян предложил ей бегать в ее дутой красной куртке перед быком, чтобы он носился за ней и разминал свои телеса. Загрузив покупки в машину, они проехали в салон связи и купили (О, восторг! О, счастье Ленки!) по сотовому телефону, который в то время считался великой роскошью.
  Теперь Колян был обеспеченным человеком и не собирался отказываться от всех благ цивилизации, если он мог себе их спокойно позволить. Возвращались они в деревню, как войско Александра Македонского после успешного похода. Приехали еще засветло, пакеты занесли в дом Коляна, и Ленка со всех ног побежала показывать обновки родне.
  Колян занялся возней по дому - загнал 'Жука', затопил баню - очень хотелось попариться, выгнать дурной пот из тела. Оставил Ленке записку, чтобы она приготовила ужин из деликатесов, которые они прикупили городе, и пошел на помывку.
  Он неторопливо разделся в предбаннике, взял эмалированный тазик, сполостнул его горячей водой из котла. Баня была сделана прежними хозяевами по уму. В нее выходили два крана - один с ледяной водой, другой с горячей, проходящей через газовый котел. Колян только подивился - почему они в дом не провели так же - горячую и холодную воду... Может не успели?
  Он с наслаждением попарился до густого пота, обдал себя горячей водой из тазика, разрисованного пионами. Потом опять забрался на полок, закрыв глаза и чувствуя, как тело расслабляется в клубах горячего пара.
  В сладкой истоме он не почувствовал, как открылась дверь и в парную кто-то вошел. Только когда что-то коснулось его руки, он взвился, готовый к обороне, защищаться и убивать, и замер - перед ним стояла Ленка, обнаженная, как Ева в Эдеме. Она смущенно закусила губу и покрылась густым румянцем...
   - Можно, я тебе спинку потру? И тоже попарюсь...
   Колян поперхнулся и сдавленно сказал:
   - Ну можно, конечно, не запрещено....
   Ленка сделала шаг вперед, обхватила его руками за шею и впилась ему в губы долгим, неумелым, но сладким поцелуем, прижавшись к нему всем своим упругим стройным телом. Ее груди, твердые, как мячи для тенниса, уперлись в Коляна коричневыми сосками, твердый живот и бедра как будто хотели прирасти к Коляну шелковистой, нежной кожей. Колян окаменел, потом обнял за плечи девчонку, погладил ее по плечам. Затем его руки опустились на ее кругленькие ягодицы, гладкие, как у младенца, без следов прыщей или шрамов. Он ощутил, как его естество стало бурно восставать, и рефлекторно прикрылся мочалкой, отпрянув от Ленки...
   - Ну что ты, что ты... Я что, некрасивая, да? - спросила Ленка.
   - Глупая ты... но очень красивая!- не покривил душой Колян. - Подумай сначала - стоит ли? Я видавший виды, битый-перебитый мужик. А тебе молоденького пацаненка надо... Я тебя на девять лет старше, да еще и с ворохом проблем всяких, зачем я тебе?
   - Люблю я тебя... дурак! - выпалила Ленка. - Ложись лучше, я тебя намылю, да веником похлещу. Да не прикрывай ты свою елду, чего я там не видала! Кто мыл-то тебя, пока ты валялся в горячке? Я и мыла, не Серега же с его лапищами грязными.
   Колян послушно улегся на спину, а Ленка плеснула ковшик воды на раскаленные камни в парной, взяла березовый веник, торчащий в тазике с горячей водой и стала хлестать Коляна, бережно обходя зажившие раны. Потом Колян перевернулся на спину, и Ленка уже отхлестала его от души, особенно почему-то уделяя внимание его поджарому мускулистому заду. Затем она взяла мочалку и стала намыливать его, нежно касаясь своими умелыми руками. Перевернула на спину и намылила его во всех местах, как бы невзначай касаясь его мужского достоинства, а затем деловито и решительно, к вящему смущению Коли намыла его как следует. Набирая ковшиком из тазика воды, она ополоснула Коляна, затем потянула его за руку:
  - Вставай! - и, когда он встал, улеглась на живот. - Теперь ты меня давай.
   Колян смотрел на ее идеальное тело, ласкал глазами нежную спину, твердую крепкую попку и его просто распирало желание: "Сейчас лопну! Вот, зараза, что со мной делает!"
   Для начала он похлестал ее веником слегка, отчего ее великолепная кожа покраснела, потом она перевернулась на живот, и посмотрела на него огромными бесстыжими глазами с поволокой...
  Он похлестал ее еще, осторожно касаясь высоких крепких грудей, твердого живота с пушком внизу, длинных мальчишеских ног, и стал, намылив мочалку нежно тереть ее, целомудренно касаясь упругого тела, как ребенка...
  Она недовольно нахмурилась, протянула руки и, притянув его, внезапно напряглась и опрокинула Коляна на себя, обхватив его раздвинутыми ногами и вжавшись в него всем телом. Колян, с его давним воздержанием и видом этого потрясающего тела ну никак не мог сопротивляться напору девчонки - рраз - и его член, как будто тысячи раз в ней был, вошел в Ленку, ощутив ненадолго преграду...
  Ленка вскрикнула протяжно и громко, выгнулась дугой и, обхватив его ногами цепко, как клещ подалась к нему еще больше... Они бились в судорогах, как ненормальные, неистово любя друг друга и отдаваясь друг другу, как в последний раз...
  Наконец, Колян, не в состоянии думать о последствиях, излился внутрь Ленки, и она в очередной раз тоненько застонала и затряслась в сладких судорогах... Они расцепили объятья и упали рядом на горячий полок в изнеможении... Ленка, тяжело дыша, промолвила:
  - Говорили мне девчонки, что это здорово, но я не думала, что так сладко... Чуть не умерла... И не больно было совсем, а брехали, что крови много будет!
   - Дак ты чего, девственница что ли? - глупо хлопая глазами спросил Колян.
   - Была девственница! - хихикнула Ленка и залезла на него горячим потным телом. - А теперь вот ты соблазнил меня!
   - Ах, это я соблазнил! Ах ты, зараза, - расхохотался Колян. - Ну-ка, иди сюда, я тебя накажу-то за брехню - по попе нахлопаю!
   Он звонко хлопнул пару раз по твердой ленкиной попке. Она ничуть не возражала против наказания и даже повернула к нему попку, прижавшись и ерзая ей по Колькиному члену, чем он и воспользовался... и не один раз.
   Потом, отмывшись, они, усталые и расслабленные, пошли в дом. Ленка приготовила ужин, накрыла на стол еще перед тем, как пойти в баню, поэтому они от души налопались вкусностей - бутербродов с икрой, копченой колбасы, торта. Оба опрокинули по стакану сухого красного вина и напились чаю - после бани и физических, так сказать, упражнений пить хотелось неимоверно, и Ленка пошла стелить постель
   - Я у тебя останусь сегодня, с тобой спать буду, - решительно заявила она.
   - А родители твои меня на вилы не подымут?
   - Вот ты глупый какой! Я им сказала, что я тебя люблю и буду с тобой жить теперь.
   - И чего они, неужели не возражали?
   - Да нет, с какой еще стати! Они и рады сбыть меня с рук. А ты мужик видный, почему бы и нет. Так что - хошь не хошь, а я твоя жена теперь. Нечего было соблазнять, - Ленка кокетливо хихикнула.
   - Ладно. Жена так жена. Видно, мне от тебя не убежать.
   - Да куда ты от меня убежишь? Я тебя никому не отдам, и баб всех поубиваю, на кого только глянешь. И тебя убью следом! Понял! - Ленка вроде как шутливо крикнула ему, но ему подумалось - "А ведь и поубивает, ух ты, какая баба-то злостная оказалось, харАктерная!" Эта мысль здорово повеселила его.
   Они улеглись в постель на застеленную чистой простыней перину, Колян опять принялся "соблазнять" Ленку, а, вернее, она запрыгнула на него как ненасытная волчица, скача на нем как скифы на конях. Потом утомившись, настонавшись и напрыгавшись, отвалилась и уснула как есть, голышом...
  Колян, присев на край кровати разглядывал ее нежные, еще полудетские черты, погладил по твердой груди, провел рукой по внутренней части упругого бедра, влажного от пота и соков... Взял в руки ее нежную, не деформированную еще высокими каблуками и неудобной обувью розовую стопу и погладил, перебирая нежные пальчики, размышляя про себя:
  "Правда говорят - браки совершаются на небесах, и чему быть - того не миновать. Пропал ты, Колян, утонул в ее зеленых глазах... Да будь, что будет. Теперь дом есть, жена есть, в столицу с ней придется ехать ...или пока одному смотаться? Опасно с ней, мало ли куда влечу!"
  Он еще раз провел ладонью вдоль ее тела, коснувшись пушистого холмика... Она схватила его руку и зажала между ног, прижав к горячей влажной пещерке, как ребенок прижимает любимую игрушку во сне...
  Колян посидел немного, потом освободил руку, прикрыл голенькую Ленку одеялом и пошел на кухню. Он налил себе стакан красного вина, взял бутерброд с икрой, подошел к зеркалу и стал всматриваться в отражение. На него смотрел парень средних лет, покрытый шрамами, отметинами от пуль и осколков, с усталыми карими глазами и узлами сухих мышц... Он протянул руку к зеркалу и чокнулся с тем, "зеркальным" Коляном, - "Со свадьбой тебя, молодой женой, братан! Совет да любовь," - весело хмыкнул и выпил стакан, закусив красной икрой. Потом сполоснул руки, подошел к кровати, откинул одеяло и залез под горячий бочок своей женщины. Она тут же повернулась, закинула на него руку и ногу и они так и уснули, сплетясь, как два корешка одного растения.
  
  
  
   Глава 10, в которой Колян идет на столицу.
   Утро заглянуло в окно несмелыми лучами солнца, выглянувшего после нескончаемого царствования хмурых серых осенних облаков...
  Колян потянулся, с хрустом расправил руки над головой и прислушался: Ленка уже встала и суетилась на кухне, громыхая посудой и журча водой. Коля с удовольствием понежился еще в постели и стал неспешно, с удовольствием, одеваться. Статус женатого мужика ему определенно нравился.
  Он ухмыльнулся - "Окрутили все-таки, собаки деревенские!"
  Сунул ноги в тапки, заботливо припасенные Ленкой у кровати для любимого мужа, и пошлепал на кухню. Ленка носилась из угла в угол, что-то аппетитно скворчало на сковороде, кипела вода на плите, в общем, дым коромыслом.
   - Мы, чего, гостей ждем? - спросил удивленно Колян.
   - Колюнька, ты не сердись - я пригласила родню... А то как-то не по-людски, хоть посидим, отметим...
   - Лен... Поговорить надо, ты лучше присядь.
   Колян уселся у стола на табурет, подвинул ногой другой и усадил Ленку перед собой. Она испуганно вытаращила глаза, не зная чего ожидать.
   - Лен, мне уехать надо. В Москву. На некоторое время. Бизнес кое-какой налажу и заберу тебя. Думаю завтра-послезавтра двинуться в путь.
   Ленка смотрела на него, потом из ее глаз вдруг полились ручьем слезы, она скривила губы страдальчески и спросила:
   - Коль, ты что, меня бросаешь, да? Коль... - и она горько заплакала.
   - Да ты спятила! Какой там 'бросаешь'? Ничего не бросаю! Мне надо уладить в столице дело кое-какое, опасное дело. Мне себя-то уберечь от беды надо, а как я смогу это сделать, когда за моей спиной ты стоишь и надо тебя оберегать! Лен, ну ты чо, правда, не плачь, никуда я от тебя не денусь!
   Он встал, подошел к плачущей Ленке, взял ее голову в ладони и поцеловал, вначале в один глаз, потом в другой, чувствуя на губах соленые слезы.
  - Ну ты глупенькая, ну куда я без тебя? Просто боюсь за тебя очень, времена-то вишь какие...
  - Ну а раз никуда - дак и бери с собой! - всхлипнула девушка.
  - Лен, ну я же сказал...- Ленка опять горько заплакала.
  - Тьфу ты, ладно, поехали вместе! Но коль словишь пулю в свой круглый задик, тогда не плачь и не жалуйся! Терзаешь меня слезами, засранка! - Колян обнял Ленку. - Ну все, все, завязывай с рыданиями. Давай одевайся, я тоже наряжусь, и пойдем твоих родичей на гулянку звать.
  - Правда?! - Ленка взвизгнула и подпрыгнув повисла у Коляна на шее, осыпав его поцелуями.
  - Тише ты, тише, у меня еще бочень стреляет, а ты скачешь по мне днем и ночью...
  - А мне показалось, что тебе вчера понравилось, когда я по тебе скакала...- Ленка зихихикала.
   - Тьфу на тебя, развратница! Соблазнила меня, юного и невинного...
   - Ну не такой уж ты и юный, а насчет невинности - врать не мешки таскать. Вот, узнаю, какую бабу за сиськи хватал - ей сиськи оторву, а тебе - то, за что уцеплю...
   Они смеясь пошли в комнату, убавив горение конфорок газа на минимум. Еще полчаса Ленка выбирала наряд, стучала каблуками по деревянному полу ('Уже подморозило! Чисто! Хочу в туфлях на шпильках!').
  Колян особо не наряжался, но тем не менее надел костюм, купленный для поездки в столицу - надо было создать образ крутого бизнесмена по приезду, а то и говорить никто с ним не станет.
   Они вышли во двор . Земля покрылась серебристой дымкой инея, над деревенскими домами струился дымок пара и сгоревшего газа, под ногами хрустел ледок и замерзшая грязь. Ленка героически преодолевала все преграды в туфлях с семисантиметровыми каблуками, практически повиснув на руке Коляна. Из окон домов за ними следили любопытные глаза деревенских, для которых такие события были просто хлебом насущным.
   Парочка проследовала к родителям Ленки, потом к Сереге, потом еще к каким-то родственникам... Колян не мог запомнить эту кучу новоприобретенной родни, ему вообще подобные мероприятия были влом - все эти посиделки, гулянки с чинными тостами и криками горько, но он не хотел расстраивать Ленку и потому покорно сносил все тяготы семейной жизни. У него создалось впечатление, что Ленка созвала всю деревню на гулянку. А, может, так оно и было. Колян и Серега договорились, что смотаются в магазин соседней деревни за водкой и вином - там выбор больше, а Ленка организовала помощь на кухне из соседок и каких-то сестер непонятно какой степени родства. Колян завел 'Жука' и скоро он был загружен несколькими ящиками водки и вина.
  - Ну, все теперь, работы в деревне не будет неделю, - подумал Колян. - Напорются все нахрен...
   К вечеру стол в большой комнате колиного дома был накрыт, за него уселись гости, нарядные и важные, чинно произносились тосты, текла рекой водка, но и это скоро закончилось. Опавших, как озимые, мужиков уволокли привычные ко всему жены. Колян и Ленка остались одни.
   - Завтра бабы придут, помогут мне прибраться. Сегодян не будем, ладно, Коль?
   - Да само собой, Лен. Я за сегодня так ухайдакался, что дух вон. Как будто марш-бросок на 40 километров сделал. Давай-ка спать ложиться - завтра поеду в Город билеты на поезд куплю нам, да и собираться будем.
   Они пошли к своей постели, устало разделись и улеглись. Казалось, что сил у них ни на что не осталось, но потом молодость взяла свое и они покувыркались еще с полчаса... впрочем, без особого фанатизма, и быстро уснули, обнявшись.
   С утра Колян собрался и, выведя 'Жука', погнал в Город. Ленка же осталась прибирать груды грязной посуды и вылизывать их общий дом вместе с хлопотавшими рядом родственницами.
   В Городе Колян наменял еще рублей вместо долларов, доехал до вокзала и стал смотреть расписание поездов. Расписание ему не очень понравилось, он стал думать - как ему переправить в столицу драгоценности так, чтобы и не засветиться, и не надорваться:
  "Самолет вычеркиваем, ибо досмотр. До поезда еще надо доехать, потом перегрузить в вагон ценности и там с ними мотаться... тоже неудобно. Машина? На 'Жуке' ехать за тысячу с лишним километров - нереально. По бездорожью, машина, конечно, идет как по маслу, но на трассе за рулем сдохнешь, пока доедешь до столицы. Так, что-то ты Колян зарапортовался - почему 'Жук'? У меня что, бабла нет? Купить тачку приличную и на ней двинуться. И такую, чтобы менты не особо ныряли с проверками! Надеть костюмчик, галстук, белую рубашку... А в тяжелой машине можно спрятать дофига чего...'
  Колян купил в киоске газету объявлений, и начал ее внимательно просматривать. На третьей странице обнаружился хороший трехсотый мерс, двухгодовалый, с автоматической коробкой, новым кузовом и всеми наворотами за пятьдесят тысяч баксов. Он созвонился с хозяином, встретился для осмотра и, не торгуясь, предложил оформить сделку. Счастливый продавец, предполагавший, что сейчас ему начнут сбивать цену, тут же согласился, они поехали в МРЭО, сняли авто с учета и оформили на Коляна. Так что домой Колян ехал уже в черном мерсе. Его мощный движок тихо сопел, всасывая в себя двадцать литров горючки на сто километров и разгоняя двухтонный аппарат до заоблачных скоростей.
   Машина в деревне произвела фурор, Ленка в восторге визжала, ерзая по кожаным сидениям. 'Жука' Колян пока загнал на стоянку на окраине Города, тщательно заперев его - еще сгодится и не раз. Мерса Колян сразу окрестил "Крокодилом" за мощь и длинный капот, торчащий вперед как крокодилья спина. Серега уважительно похлопал по борту Крокодила - "Дааа... Классная тачка. Только жалко такую бить по нашим ямам..."
   Вечером были сборы, Ленка паковала чемоданы, купленные Коляном и пыталась в них засунуть как можно больше барахла, а Колян выкидывал большую часть обратно:
   - Не суй ты, купим что надо будет в столице, нечего дребедень всякую в Москву тащить!
   После они забрались в постель и половину из оставшегося до утра времени кувыркались, будоража стены старого дома стонами и криками. Разгоряченная, уставшая Ленка уснула, Колян же, выждав, пока ее прямой гладкий носик сладко засопел, поднялся, оделся и пошел в тайник. Там он стал насыпать во взятую с собой сумку украшения, выбирая те, что на его взгляд были особо ценными - с драгоценными камнями, красивой резьбой и явно старинным происхождением. Потом плюнул и стал просто насыпать горстями как придется - эдак полночи проторчишь в сарае. Набранные ценности он переносил к Крокодилу , где старательно прятал их в корпус автомобиля - за обшивку и под сиденья. Этот процесс занимал у него много времени и труда, но игра стоила свеч - слишком много труда и жизней было положено на это золото. Он просто не мог себе позволить халатно отнестись к делу. Закладка в тайники заняла у него несколько часов, приходилось один за другим отворачивать шурупы крепления, выдергивать, притом очень аккуратно, чтобы не осталось следов. Наконец работа кончилась.
  Колян немного подумал и взял из тайника пистолет ТТ - кто знает, что в дороге ждет. Всегда можно выбросить, если остановят, а пока пусть будет под рукой. Он зарядил обойму, добавил еще две и тоже зарядил. Пистолет спрятал под водительским сиденьем. Вот теперь все готово, можно отправляться. Колян, продрогший в холодном сарае, с наслаждением залез в постель, прижавшись ледяным телом к горячей Ленке, она сквозь сон вздрогнула от холода, а потом, обхватив его руками, вжалась в него, согревая своим теплом...
   Утром они встали не сразу. От утренней "физзарядки" молодые никак отказаться не могли, но, в конце концов, поднялись и стали грузиться. Двигатель мерса завелся сразу, в салоне пахло дорогой машиной: витали запахи дорогой кожи, металла и чего-то еще. Крокодил легко поглотил в свои недра кожаные чемоданы с вещами и пакеты с едой в дорогу. Все было готово. Пришел Серега, подтянулась и другая ленкина родня, чтобы попрощаться с молодыми. Колян объяснил, что они отправляются искать работу в столицу - он, мол, получил наследство от тетки в Америке и хочет магазин купить...
   Колян окинул взглядом Нееловку. Над деревней морозный туман, дорога заиндевела.. Скоро зима. Парочка погрузилась в мерс и двинулась по кочковатой замерзшей земле в сторону города. Через короткое время мощная машина домчала их до города, Коля подъехал к церкви и, оставив Ленку сидеть в мерсе, вошел внутрь. В церкви было сумрачно, светили лишь расставленные везде свечи, ладанки, пахло благовониями и воском. С потолка на него строго смотрел Христос, как бы строго спрашивая за все грехи. Коля бросил в банку с пожертвованиями сто баксов, купил свечей и, зажигая их по одной, расставил перед иконами - за здравие, за упокой, за удачу в делах, ну и так далее. Потом подошел к служке и попросил его подвести к батюшке, так как имеет к нему важное безотлагательное дело. Служка ушла на какое то время, потом вышла и предложила Коляну пойти за ней. Он прошел за толстый, узорчатый занавес в маленькую комнатку в глубине церкви, за алтарем и увидел там молодого священника, с модной ухоженной бородкой и хитрыми глазами.
   - Что вы хотели?
   - Знаете, я бы хотел повенчаться с женщиной.
   - Венчание у нас по определенным дням. Вряд ли мы будем делать для вас исключение.
   - Но я уезжаю скоро, мне хотелось бы тут повенчаться...
   - Нет, нет, не могу.
   - Так - а пожертвование церкви в тысячу баксов поможет преодолеть ваши моральные преграды? - Колян достал из кармана и отсчитал 10 бумажек.
   - Пожертвование? В 1500 баксов? Наверное, поможет... - произнес поп.
   Колян усмехнулся, и отсчитал еще 500 баксов, которые быстро исчезли в широком кармане священнослужителя. Последний быстро разъяснил Коляну процедуру венчания и тот побежал к машине. Он извлек из машины скучающую Ленку и, не объясняя причины, повел в церковь.
   - Лен, не по-людски у нас как-то - ни свадьбы настоящей не было, ни загса... Давай повенчаемся!
   - Правда? Ты всерьез? - Ленка подняла сияющие зеленые глаза и порывисто обняла его...- Я готова.
   - Ну, раз готова - пошли.
   Они вошли в церковь. Их уже ждал хитрый попик с ухоженной бородкой. Процедура венчания прошла быстро, рука у попика была набитая. И все - перед Богом и людьми Колян и Ленка стали мужем и женой и лишь Смерть сможет разлучить их.
   На следующий день к вечеру они были в столице. По дороге им пришлось заночевать в мотеле, что, впрочем, им было даже неплохо - они нашли много способов развлечь друг друга... молодость. Колян лишь немного беспокоился за сохранность машины - в ней хранилось двести килограммов сокровищ. Если бы угонщики или бандиты знали, что эта черная машина на самом деле представляет собой сейф с миллионами долларов... но они не знали. Как не знали Колян и Ленка своего будущего.
   Поселились они в двух одноместных номерах одной из центральных гостиниц. Отрыжка советской эпохи была в том, что человек не мог поселиться с любимой женщиной в одном номере только потому, что в его паспорте не было штампа о браке. Так что им приходилось ходить друг к другу в гости. По телефону Коляна время от времени звонили сутенерши и предлагали ему девок, он ржал, глядя, как бесилась Ленка, которая все время порывалась вырвать у него телефон и крикнуть какую-то гадость развратницам...
   Колян купил газету объявлений с рекламой:
  "Задача - найти подходящий магазин, лучше уже готовый для моих целей, лучше антикварный или ювелирный (его легко можно преобразовать в антикварный). Должна быть аренда, но аренда с выкупом. Как найти? Ясно как - с помощью риэлтеров. Параллельно нужно снять квартиру без изысков, но трехкомнатную и с парковкой рядом. А еще лучше с охраняемой подземной или наземной стоянкой. Денег пока хватит на все это, при разумном подходе, без шика."
  Колян начал методично обзванивать конторы риэлтеров, диктуя им свой номер сотового телефона, симкарту для которого он купил на окраине столицы. К вечеру уже были первые результаты, а утром следующего дня они отправились смотреть магазины.
  Один Коляну понравился, но по неопытности он упустил одну деталь - чтобы что-то ценное продавать и покупать, надо было зарегистрировать фирму. Колян договорился о встрече с риэлтером и хозяином магазина через два дня и снова взялся за газету. Сразу же увидел объявления о регистрации предприятий, через конторы нашел готовое предприятие с открытым счетом и чистым прошлым, накинул им за срочность и за один день превратился во владельца фирмы "КоЛен". Название, как понятно, было составлено из двух слогов... В эти же дни парочка въехала в трехкомнатную квартиру возле станции метро, а рядом с ними на стоянке черной глыбой устроился мерс...
   Магазин, который наметил себе Колян, находился неподалеку от главных улиц столицы, но и не в самом центре. Цена аренды была довольно кусачей, но начинающего предпринимателя привлекло то, что предоставлялась возможность через некоторое время выкупить помещение, оплатив его полную стоимость. Этот магазин раньше и был антикварным, но почему-то со временем захирел и хозяин решил избавиться от обузы. Окна закрывались стальными ставнями, на стальных петлях висела мощная дверь на сигнализации - в общем, в магазине было все, что нужно. После подписания договора, Колян вызвал строителей, и буквально за неделю в ходе долгих торгов, магазин облагорожен и полностью готов.
   Прошло два месяца. Новый год Колян и Ленка встречали пока еще не в собственной квартире ( у Коляна были на этот счет свои планы), но с приличным долларовым счетом в банке, да не просто приличным !
  Оказалось, что некоторые из украшений, прихваченных Коляном, были не просто драгоценными. Среди них попадались вещи раритетные - затесалось даже несколько работ Фаберже. Подать тут за реальную стоимость их было невозможно - Сотбис располагался далековато, но то, что удалось толкнуть новоиспеченным нуворишам, пополнило и без того кругленький счет влюбленных.
  Ленка, как ни странно (откуда чего взялось?) оказалась талантливым продавцом. Быстро вникла в суть продажи антиквариата, легко запоминала и схватывала все цены, нюансы торговли, коэффициенты и правила. Выставить на продажу товар оказалось не так просто. Откуда взялось золотишко? Как провести его по документам? Решить все эти вопросы помог старый ювелир Моисей Натаныч, к которому совершенно случайно обратился Колян в попытке оценить товар. Моисей Натанович имел свою небольшую ювелирную мастерскую в центре Работал он в одиночку, еще с советских времен усвоив правило, что если не хочешь беды - компаньонов должно быть как можно меньше. Несколько раз в советское время он чуть не загремел по валютным статьям, но уберегся, видимо, откупившись как следует. Систему он знал великолепно, власть не любил и принимал, как неизбежное зло, имел кое-какие связи в криминальном мире (золото - куда же без криминала), платил за крышу услугами (изготавливая бандитам гигантские кресты с бриллиантами и невероятных размеров "болты", которые любили таскать на пальцах авторитеты. Колян, проезжая по одной улице заметил вывеску - "Ювелир". Он припарковался, зашел в небольшую комнату и за перегородкой из плексигласса и дерева увидел небольшого сухонького седого мужика, похожего на актера Зиновия Гердта. Тот поднял на него веселые хитрые глаза и с этаким еврейским акцентом, забавно и приятно звучащим в его голосе, сказал:
   - Слушаю вас, молодой человек. Вы что-то хотели?
   - Я бы хотел оценить вещицы... - Колян выложил из кармана горсть перстней с монограммами, броши, кулоны. Ювелир внимательно посмотрел вещицы, надев очки и опустив большую, двадцатисантиметровую лупу, потом посмотрел на Коляна и сказал:
  - Я не спрашиваю, откуда у вас, молодой человек, эти вещи. Вы не похожи на грабителя с большой дороги, но вы странный человек и вещи очень странные. Некоторые - просто поделки, из золота и камней, а за некоторые вас могут убить сто раз, настолько они ценные и редкие. Я ни разу еще не видел такого странного набора вещей...
   - Это от бабушки осталось, - заявил Колян.
   - Интересным человеком была ваша бабушка! - ювелир весело хмыкнул, просверлив Коляна умными глазами. - Хорошо еще, что вы ко мне попали, а то бы...
   - У меня магазин небольшой, антикварный, вот хочу выставить эти товары, цену не знаю... Для меня все эти побрякушки - лес темный.
   - Побрякушки?! Да вы, молодой человек, оскорбляете мастеров, которые сделали эти прекрасные вещи! Если бы я не был честным человеком, да вдобавок и умным человеком - я бы купил у вас их за сотую часть их стоимости, а потом продал бы за... - и он назвал сумму, от которой у Коляна дух перехватило.
   - Теперь вы понимаете, что вы держите в руках? А я еще и умный человек, а поэтому не занимаюсь обманом клиентов - мало ли что будет завтра, вдруг вы узнаете их истинную стоимость, а потом рассердитесь и придете обижать старого усталого еврея... А мне и так хватило в жизни невзгод. В общем, с вас двести долларов за оценку и удачной продажи...
   Колян задумался - без оценщика ему никак нельзя. Сам он в этом деле ни бум бум, Ленка - само собой.
   - Вы не хотите поработать вместе? - спросил он у ювелира. - Я чувствую, что без такого опытного зубра, как вы, я быстро пойду на дно, в прямом и переносном смысле. Соглашайтесь, мне очень нужна ваша помощь.
  - Хммм... Неожиданное предложение... Дайте подумать. Присаживайтесь. Я сейчас пойду кофе сделаю, посидим, поговорим, - он вышел из-за конторки, пошел в маленькую дверь в задней стене, загремел там посудой. Потом вернулся, сел в кресло рядом со столиком, у которого сидел Колян и сказал:
  - Учтите, я дешево не беру, и у меня свои понятия о порядочности. Я честно делаю свой гешефт, не обманываю людей... Понимаете, о чем я?
   - Ну так я и не предлагаю вам обманывать людей! - уверил его Колян. - Будете работать у меня в магазине, я вам выделю помещение для работы, бесплатно, места хватит, будете оценивать принесенные мне на продажу вещи и мои, бабушкины наследственные...
  - Наследственные... Хе- хе, ладно, вам повезло ... ммм... вас как звать? Николай? Хорошо, Коля, тут у меня проблема возникла с арендой - здание сносить будут, и я так или иначе нацеливался куда-то пристроиться, а условия мы с вами заранее обговорим. Где, говорите, ваш магазин? В переулке? Ну неплохое место... Аааа... вспомнил! Там же был магазин уже, так вы в нем теперь сидите. Мдя... Печальная история произошла с тем магазином.
   - А что такое?
   - Да проблемы какие-то были у владельца, вроде как наехали. А вы не боитесь, Коля? Место хорошее, прикормленное, но... Да ладно. Не буду вас пугать, поживем-увидим...
   - Увидим,- согласился Колян. - Я пуганый уже...
   Они еще немного поговорили о том, о сем, договорились на следующий день встретиться, чтобы обсудить условия сотрудничества. Так в магазине фирмы "Колен" водрузился Моисей Натаныч.
  После найденного клада, это было самое ценное приобретение, полученное Коляном... Ювелир был незаменим в этом деле, мало-помалу и Колян нахватывался терминов и понятий, начинал разбираться в деле.
  Они с Ленкой прикупили квартиру (ну не в съемной же жить вечно, в самом же деле!), выкупили помещение магазина у хозяина. Им несли антикварные вещи, которые ювелир быстро разделял на зерна и плевелы. Ленка ведала залом. Пришлось заключить договор с охранной фирмой - и для защиты (мало ли какие синяки забредут), и для престижа. Как ни крути, охрана и офис - это необходимые атрибуты настоящего бизнесмена. Дела финансовые вела приходящая бухгалтерша, старая волчица, которая не рассказывала директору, почему это нельзя сделать по закону, а говорила, как надо сделать, чтобы это стало можно.
  Когда возник вопрос - откуда взялись "бабушкины наследственные" ценности, они стали составлять фиктивные закупочные акты, квитанции приемки на комиссию от фиктивных придуманных людей, списывали черный нал, вели черную кассу - в общем делали все, что делает обычный бизнесмен, ходящий по лезвию ножа под пристальным взглядом государства.
  Конечно, сразу появилась куча нахлебников, желающих отщипнуть свою крошку от пирога - пожарные, санэпидстанция, милиция и т. д. и т. п. Пришлось выделить из черной кассы еще одну кассу для подмазывания этой братии, без этого в России во все времена было работать невозможно.
  Скоро Ленка призналась Коляну, что ждет ребенка. Колян был ошеломлен новостью, он с трудом представлял себя отцом семейства, но когда первый шок прошел, его охватила радость... Все было как надо.
  Ювелир помог ему еще в одном вопросе - реализации золотых коронок. Те, что были в одном из ящиков. Колян постепенно переправил в столицу все сокровища, оставив немного в тайнике Нееловки... так, на всякий случай. У Натаныча глаза вытаращились, когда он увидел то, что Колян ему показал:
  - Ну, вы, Коля, даете... Вы меня просто изумляете... откуда? - Коляну пришлось немного приоткрыть завесу тайны. Он рассказал ювелиру часть правды - мол, нашел клад.
  Ювелир переплавлял эти коронки и использовал их для изготовления новых изделий. Неожиданно для всех Ленка открыла в себе недюжинные художественные способности - она хорошо рисовала и сделала несколько набросков брошей и колец. Моисей Натанович очень заинтересовался рисунками и изготовил по ним несколько изделий, ушедших на ура. Вскоре бизнес заработал как часы. Ленка рисовала, ювелир плавил и вытягивал, Колян поставлял материалы - дело спорилось, работы и бабок хватало всем.
  И это было хорошо.
  Иногда у Коляна появлялось чувство, что даже слишком хорошо. Чудилось, как будто что-то нависает над ним, накапливается...
  В девяностые годы любой мало-мальски выгодный бизнес обязательно находился под контролем бандитов или был обложен данью. Даже просто торговать картошкой с машины у перекрестка было невозможно - через пятнадцать минут к тебе подходили шпанята в клетчатых кепках с кнопкой, штанах с лампасами и спрашивали, с кем ты работаешь, и кто из авторитетов разрешил тебе стоять на этом месте. А тут целый ювелирный магазин...
  Первое время было тихо. Им вроде как давали набрать обороты. А потом... Ну а потом все резко изменилось.
  Пришла беда.
  
   Глава 11, в которой Колян оказывается там, куда Макар телят не гонял...
  
  Промелькнули новогодние праздники.
   Стабильный доход от проданных ценностей позволил Коляну не волноваться о своем будущем и строить новые планы - он купил просторную квартиру, обставил ее.
  Ленка так и продолжала работать в магазине. Ей было скучно сидеть дома, а вот разработка ювелирных украшений ее не на шутку увлекла. Да и что говорить - новая работа разительно отличалась от выноса горшков в больнице в ее прошлом.
  Колян, глядя, как она радуется своим успехам, часто вспоминал старую притчу.
  Один праведник попал на Небеса и Господь спросил его, что бы он хотел узнать, или увидеть. И праведник попросил его показать ему самого великого полководца всех времен и народов. Его привели к невысокому и ничем неприметному человеку. Праведник был очень удивлен - он ожидал увидеть Наполеона, Чингисхана или Аттилу, на худой конец... Господь сказал, видя его удивление: 'Это - самый великий полководец всех времен и народов. Но на Земле он был сапожником...'
  Многие умирают в неизвестности, не использовав или не получив свой шанс для раскрытия способностей. Так и Ленка - что она могла, куда она могла пойти учиться из своей 'Занюхановки'? Появился шанс, и она поймала удачу за хвост. Она чувствовала себя нужной, важной, она расцвела как женщина - беременность ее сделала еще краше. В ее походке появилась плавность, она стала менее порывистой, приноровилась много читать, изучать литературу по антиквариату, по ювелирному делу, художественным промыслам.
  Ее особенно увлекла стилизация ювелирных изделий под старину. Чтобы вникнуть в суть ремесла, ей пришлось прочитать много специальной литературы и регулярно посещать известные музеи и художественные галереи.
  По ее предложению Колян нанял учителей хороших манер, английского языка. Они, Колян и Ленка, умные и энергичные ребята, чувствовали, что им не хватает знаний и навыков, а вращение в кругах, близких к искусству предполагало определенный уровень развития. Моисей Натанович только дивился их хватке и умению приспосабливаться и выживать в условиях, совершенно непохожих на те, в которых они выросли.
   Длительное время их, как ни странно, никто не беспокоил из криминальных кругов - к ювелиру заходили подобные персонажи, но ограничивались обычными заказами, претензий никаких не выдвигали. Их мало интересовал антикварный магазинчик.
  Ясным январским утром в магазине приятно пахло темным деревом стойки, натертой специальным составом, прорисовывающим структуру, и стоял непередаваемый аромат древностей. Старые книги в кожаных переплетах и изящные китайские вазы эпохи Цинь занимали свое место на полках. На стене, специально выделенной для этого, висели мечи катана - мечи были не древние, как могло показаться на первый взгляд, их изготовил современный мастер, точнее, мастерица. Качество этих изделий было столь высоко, что их создательница входила в двадцатку лучших мастеров-кузнецов всего мира. Молодая женщина ковала элитное холодное оружие, настоящие булатные клинки - ножи, мечи и т. д. Простой, ничем не украшенный охотничий нож ее авторства стоил от трех тысяч баксов, а еще она владела искусством украшения и гравировки своих изделий золотой и серебряной нитью.
  Колян случайно узнал о ней, общаясь с одним знакомым из прошлой жизни, и теперь, когда у него появилась фирма, нашел ее (что, имея деньги, не составило труда) и предложил изготавливать изделия для его магазина. Эти мечи, хоть и назывались подарочными, а не боевыми, на самом деле были не хуже древних самурайских мечей, а возможно, и лучше. Японские кузнецы славились во всем мире, но и русские мастера, которые ковали булатное оружие и доспехи, были не промах. О чем свидетельствует, к примеру, "Повесть о Евпатии Коловрате". Евпатий Коловрат был военачальником, создавшим что-то вроде летучего отряда, который стирал с лица земли тылы врагов - татарское войско хана Батыя. Согласно хроникам, сам Евпатий был настолько могучим человеком, что одним ударом наискосок от шеи разрубал человека до седла. Разумеется, без хорошего оружия такой трюк у него вряд ли бы получился.
  Однажды татарское войско все-таки сумело загнать дружину Евпатия Коловрата в ловушку. Русичей окружили на вершине холма. Евпатий встал спина к спине с оставшимися в живых лучшими воинами, такими же могучими, как он, и их очень долгое время не могли взять - стрелы не брали булатную броню, а подойти к окруженным было невозможно - их мечи косили татар как траву. Татарские военачальники привели китайских инженеров, собрали камнеметные машины и только с расстояния, булыжниками с голову величиной, они смогли расстрелять героическую дружину... Фактически тяжеловооруженный воин в булатной броне и с булатным оружием был живым танком того времени.
   Мастерица-кузнец Ольга, как-то, сделав один из катана, висевших на стене магазина, положила его временно храниться на лоджию, и, выйдя туда развесить белье, забылась и случайно коснулась лезвия катаны... Рука была распахана до кости.
   Хотя антикварная деятельность вначале и была просто прикрытием, крышей для продажи кладовых ценностей Коляна, со временем она все-таки стала приносить доход. Пришло время нуворишей, которые жаждали иметь все лучшее, антикварное, редкое. Часто для того, чтобы похвастаться перед гостями или потешить свое самолюбие.
  Так, один из столичных богачей средней руки купил, к примеру, несколько редких золотых монет Боспорского царства, найденных одним из искателей в Фанагории. Стоимость каждой монеты составляла 9 тысяч баксов. Он красиво разбросал их по дну своего аквариума. Несмотря на такое неуважение к истории, которое возмущало Коляна до глубины души, предприниматель поступил вполне логично. Любые вложения в антиквариат всегда были выгодными - курсы валют плавали, уменьшались и увеличивались, а антиквариат год за годом дорожал.
   Этот день мало чем отличался от других, посетителей с утра не ожидалось. Колян в мастерской обсуждал с ювелиром вопросы доставки и хранения изделий и возможности продажи особо ценных вещей - по понятным причинам они опасались выставлять раритеты на застекленные прилавки. Ленка листала какой-то альбом с фотографиями ювелирных украшений, охранник Сергей, сидя на стуле сбоку от входа, был погружен в автомобильный журнал и время от времени позевывал от скуки.
  Дверь магазина открылась, заставив звякнуть колокольчик над ней, и в магазин вошел довольно крупный парень в вязаной шапочке, кожаной куртке и зимних кроссовках. Его внешний вид сильно отличался от вида обычных посетителей магазина. Он не был похож ни на бизнесмена, который ищет статусные, дорогие вещи, ни на одного из тех людей, кто приносит в ломбард самое ценное, чтобы пережить смутные времена... Лена мгновенно насторожилась:
  - Что хотели, молодой человек?
  - Да так, смотрю, внатуре... А чо - нельзя?
  - Можно... Почему нет.
  - Ну вот и смотрю, - нагловато протянул парень и покосился на охранника.
   Дверь снова распахнулась и в зал вошли еще трое, похожие на первого как близнецы-братья. Тут уже напрягся даже скучающий охранник, который встал и тоже спросил:
   - А вам чего, молодые люди?
   - Чего, чего... Тебя! - и один из них вдруг выхватил пистолет и со всего размаху ударил охранника по голове так, что по лицу у того потекла струйка крови, и он упал навзничь. Ленка застыла в шоке, первый парень подошел к ней и сказал:
  - Чо застыла, барыга, давай быстро кассу - бабло, рыжье ссыпай, сука, да пошевеливайся!
   Девушку парализовало от ужаса. Парень злобно ощерился, перегнулся через прилавок со стеклянным верхом и легко, как куклу, выдернул ее из-за прилавка, схватив за горло. Ленка вытаращила глаза, задыхаясь...
  В это время другие парни стали разбивать стеклянные витрины и ссыпать с них золото в пластиковые пакеты. Парень ослабил хватку и Ленка, опомнившись от шока, завизжала так, что заложило уши. Парень выругался и резко ударил ее в живот, а потом несколько раз по лицу. Крик девушки стих и она куклой повисла у него в руках. Он отбросил ее, потерявшую сознание и обмякшую, в угол и присоединился к остальным грабителям, быстро очищавшим витрины.
  В это время в зал из подсобки вбежали ювелир и Колян, услыхавшие Ленкин крик. Ювелир сразу оценил ситуацию и нырнул под прилавок, набирая дрожащими пальцами ноль-два... Колян заметил Ленку, съежившуюся в углу с залитым кровью лицом, и его накрыла волна красного тумана.
  Он впал в ярость. Это была всепоглощающая ярость, присущая в старину берсеркам, которые, по преданию, в момент неистовства превращались в зверя и не чувствовали боли. Он отбросил все, только одна мысль пульсировала в его крови - убить тех, кто тронул мою женщину!
  Время замерло. Грабитель как в замедленной съемке поднимал на Коляна пистолет с черным зрачком ствола. Медленно-медленно двигалась его рука. Другой бандит как будто он был под водой откинул полу искусственной дубленки и из-под нее стал показываться ствол двуствольного обреза охотничьего ружья. Эта страшная лупара может нашпиговать свинцом человека как еврейская женщина щуку фаршем.
  Колян сделал прыжок в сторону висящих на стене мечей, вырвал один из ножен шелестящим движением и ушел вперед кувырком. На том месте, где он только что находился, в облицованной темным деревом стене магазина расцвели три цветка с острыми рваными краями щепок.
  Колян на оставшейся энергии кувырка встал на ноги и плавным движением сверху вниз и назад с оттяжкой рубанул по плечу стрелявшего. Рука, державшая пистолет, просто отвалилась, как от глиняного голема, и обнажились белые кости, ключицы и ребра - меч начисто срезал правую половину тела выше пояса... Обратным движением клинок глубоко вошел в тело на уровне пояса и выскочил наружу, разбрасывая фейерверк из красных капель.
  Тело бандита еще не успело осознать, что оно уже умерло, как Колян плавным перетекающим движением отступил в сторону и мимо с грохотом пролетел заряда картечи из обреза. С жалобным звоном разлетелась драгоценная фаза эпохи Цинь и один из ее осколков повис на одной петле дверца шкафчика из красного дерева работы знаменитого английского мастера.
  Шшшшиххх...чак! - меч, прочертив блестящую дугу, с чавкающим звуком впился в шею лупарщика и смахнул голову как спелую тыкву. Тело, выпустив фонтан крови, постояло секунду и рухнуло на пол, подергиваясь. Электрические импульсы все еще отправлялись к мышцам, но это уже были мышцы трупа.
  Что происходило дальше Колян вспомнить уже не мог. Ювелир потом рассказал ему, что он гонялся за спасающимися бегством грабителями и рубил их мечом, как ребенок рубит хворостиной заросли репьев в овраге. Во все стороны летели куски плоти, брызгала кровь...
  Когда ничего живого, кроме Коляна и его компании не осталось, он упал на колени возле Ленки в ужасе решив, что ее убили. Схватил девушку на руки и, прижав к себе, стал укачивать ее, как ребенка, тихо завывая, как волк над убитым собратом. Ювелир попытался оттащить окровавленного Коляна от Ленки, но тот не глядя двинул в его сторону рукой и ювелир улетел в угол.
   Двери с грохотом раскрылись и в магазин ворвался наряд милиции. Они навалились на Коляна и стали крутить ему руки, вырывая из них бесчувственное тело Ленки. Он бился с ними, дико рыча - ударом сломал одному челюсть, швырнул за прилавок другого, сломав ему руку. На него навалились несколько человек, придавив к полу массой... Он еще какое-то время бился под ними, извивался и рычал, а потом затих, приговаривая сквозь рыдания: 'Ленка...Ленка...Ленка...'
  Ему надели наручники и несколько раз ударили по ребрам дубинкой.
  - Здоров, скотина! А и не подумаешь - вроде такой невидный, задохлый, - сказал тяжело пыхтящий летеха в бронежилете.
  - А я тебе всегда говорил - сила не в массе, а в жилах, - ответил ему другой лейтенант, зажимая подбитый в схватке глаз (видимо кто-то из своих же сгоряча засветил ему локтем, когда крутили Коляна). - Вишь, как он кидал всех. Прямо сбесился...
   - Да девчонку его помяли, вот он и распереживался.
   - Как бы ни распереживался, а совершил нападение на представителей власти. Ответит за челюсть и за руку, нехрен кулаками махать. Да и гляди чего он тут накрошил, аж блевать потянуло. Бойня какая-то! - первый лейтенант поднялся на ноги и пнул Коляна. - Уууу... зараза! Из-за тебя теперь буду с фингалом месяц ходить.
   Из-под прилавка с трудом вылез ювелир, подбежал к Ленке, пощупал пульс и закричал:
   - Коля, живая она! Коля! Просто без сознания! Скорую вызовите! Коля, я адвокатов найму лучших. Не переживай, вытащим!
  Милиционеры подняли Коляна, вытащили его из магазина и засунули в "собачник" сзади уазика, оставив охранять его двух сержантов. Приехала опергруппа, за ней, воя сиреной, скорая.
  Коля, приникнув головой к решетке, с болью следил за тем, как Ленку пронесли на носилках в карету скорой помощи. Потянулись невыносимые часы ожидания...
  Опергруппа производила следственные действия. Приехала труповозка и увезла то, что осталось от грабителей. Мелькали какие-то люди, что-то спрашивали Коляна. Он, замкнувшись, не ответил им ни слова.
  Наконец от него отстали. Врач скорой сказал, что Колян находится в шоковом состоянии, видимо, вызванном большими нервными перегрузками в связи с происшествием, и ему надо время, чтобы восстановиться. Разговаривать же с ним сейчас было бесполезно.
   Коляна отвезли в СИЗО и поместили в одиночную камеру. Он улегся на нары, закрыл глаза и мгновенно провалился в тревожный сон. Ему снились расчлененные трупы и распластанная на полу Ленка в луже крови. Он скрежетал во сне зубами и дергался, даже там воюя против всего мира...
  
  
   Глава 12, в которой Коляна принимает Семья.
   Запах несвободы - его ни с чем не спутаешь. Он впитывается в человека, наверное, на всю жизнь. Запах дезинфектанта, шероховатая штукатурка на стенах и скучный голос надзирателя - 'Кузнецов, давай на выход...'
   Колян поднялся с нар и пошел к массивной, обитой железом двери.
   - Руки за спину, по сторонам не смотреть... Пошел!
   Длинный коридор с рядами дверей. За каждой - чьи-то жизни, судьбы...
   Следователь опять встретил Коляна нудными вопросами, допрос строился в нескольких плоскостях:
   - Ты напал на сотрудников милиции и за это сядешь надолго. Ты превысил границы самообороны и за это сядешь надолго. Ты на людей, когда надо было вызвать милицию и ждать прибытия - сядешь за самоуправство. И главное. Ты - жирный клоп. Тебя надо бы расстрелять, буржуя.
   В общем, полный набор прессинга для вымогательства. Каждому хочется уцепить кусочек благополучия, как говорил Жванецкий - чего охраняешь, того и имеешь... Вот доблестные стражи порядка и старались поиметь Коляна хотя бы материально.
  Колян все это прекрасно понимал, так как был мужиком совсем неглупым и прошедшим дворовую школу жизни, но и потакать ментам не хотел. Да и смысла не было. Ювелир Натан Моисееевич был докой в юридических хитросплетениях и интригах - тысячелетия гонений научили евреев быть не только умными, но и умению бороться с законом, используя лазейки в нем. Скоро старый еврей организует компанию по вытаскиванию Коляна из узилища, в этом Колян был совершенно уверен. И бизнесу пропасть не даст - кадр он был хитрый и отнюдь не альтруист, но в кидалах никогда не был.
   Следователь опять нудел что-то о необходимости сознаться, о том, что только чистосердечное раскаяние и признание вины помогут Коляну в суде. Колян прекрасно понимал, что так называемое чистосердечное как раз и поможет ему попасть за решетку на максимально долгий срок. Противнее всего было то, что этот усатый самоуверенный капитан время от времени приговаривал:
  - Вот напишешь чистосердечное, я тебе расскажу, что с твоей подружкой. А ты и не знаешь, что там с ней... Не жалко тебе ее?
   Коляна несколько раз подмывало написать какую-нибудь хрень, лишь бы этот придурок заткнулся, да и все время его мучила мысль о Ленке. Как она? Адвоката до сих пор к нему не пустили, мотивируя это какими-то статьями закона.
  Колян просидел в камере уже двое суток. Обвинение было выдвинуто. Следователь со злорадством сообщил ему, что переводит его в общую камеру тюрьмы, до тех пор, пока тот не надумает сотрудничать со следствием. Коляна вывели из кабинета с облупленными стенами и кривым столом с покосившейся ножкой и повели обратно по коридору. Он шел, опустив голову, и размышлял:
   'Убийство в состоянии аффекта. Грабители были вооруженные, я защищался как мог, защищал свою жену, их было несколько человек против меня одного. Превышение самообороны, да. Но у меня есть смягчающие обстоятельства, как ни крути. Хммм... До чего еще могут докопаться - мечи? Холодное оружие? Утверждать, что это - имитация... Главное на экспертизе не проколоться - имитацией особо не помашешь, а тут конкретные сохи. Никак за имитацию не прокатит. Все как всегда зависит от денег, а деньги есть. Надо продержаться, пока Натаныч не задействует адвокатов'.
  Его привели к двери, поставили лицом к стене, пока дверь открывалась, и он перешагнул порог камеры.
   - Принимайте пополнение! А то вам тут дышится легко! - "веселый" надзиратель с грохотом и лязгом закрыл дверь и Колян остался стоять у порога. В нос ему шибанул кислый запах немытых тел, параши и табачного дыма.
  В камере на 20 человек, по обыкновению российских тюрем, содержалось около 60 заключенных. Хуже российских тюрем были и есть только пакистанские, где заключенные сидят в зиндане - яме, выкопанной в земле и накрытой решеткой. Заключенные, впервые попавшие в тюрьму и старые сидельцы с тяжкими статьями, все сидят в одних и тех же камерах, ничего не меняется еще с дореволюционных времен. Колян молча осмотрел камеру, плавающую в сизых клубах табачного дыма и испарений и громко сказал:
  - Приветствую.
  У окна, где было еще можно было дышать, за столом сидели четверо уголовников, все исписанные росписью - блаткомитет камеры. Колян знал, что каждый пришедший в камеру обязан доложиться пахану, главному зеку камеры, по какой статье чалится и какой статус у него в уголовном мире. И не дай Бог кто-то, думая, что в тюрьме можно что-то скрыть, попытается ввести в заблуждение окружающих. Самое меньшее что будет - его опустят. А если он, уже опущенный, попытается скрыть свое униженное положение и общением с остальными окружающими их опарафинит - это верная смерть.
  Ведь даже взять от петуха какую-то вещь - даже сигареты, еду - являлось ужасным проступком, за который человека опускали. И не обязательно его должны были изнасиловать - хотя и это возможно - провели членом ему по губам, навалившись все скопом, вот и "непроткнутый пи...р". И дальше пошла дорожка по наклонной... Как говорят старые зеки: главное - не сколько сидеть, а КАК сидеть. А сидеть опущенным - это страшно. Вот поэтому очень важно КАК ты вошел в хату и как ты себя повел с первой секунды своего пребывания там.
  Колян был готов к чему-то подобному, детство его не зря прошло на улице, но ждал гораздо более жесткого приема - так называемой прописки, когда деградировавшие сами по себе и от сидения в нечеловеческих условиях зеки придумывают себе развлечения за счет новичков, неискушенных в тюремном законе.
  Разные тюрьмы, разные "хаты". Тюремный закон - один для всех. Не писанные на бумаге инструкции МВД и статьи Кодекса, а десятилетиями существующий негласный закон, или, как еще говорят, "понятия". Именно "понятия" определяют основные принципы сосуществования огромного числа зеков России в тюрьмах и зонах.
  Знакомство с "понятиями" начинается с тюремной камеры (хаты). Несколько минут разговора с паханом, который следит за соблюдением порядка в хате, решают судьбу новоприбывшего. Уважаемая зеками статья, наличие родственников на воле, которые будут регулярно присылать 'греф' (передачки с едой, сигаретами и др.), поведение человека 'по понятиям', поддержка тюремных авторитетов - все это серьезные заявки на то, чтобы его приняли в Семью. А это - своя шконка, хоть и посменно с 2-3 зеками, нормальное питание и другие преимущества. Если ты ничем не выделяешься, окажешься в категории 'мужики' - никаких привилегий, но и трогать тебя вряд ли кто будет. Главное не попасть в категорию опущенных, накосячив - тогда и без того несладкая тюремная жизнь станет настоящим адом.
   Правила жизни в "хате" вполне соответствуют обычным правилам общежития на воле. Во время того, как едят другие, не садись на унитаз, мой руки перед едой, не садись за стол в верхней одежде. Не свисти. Не плюй на пол. Аккуратно ешь хлеб, не роняй его, как и ложку ("весло"), кружку, шлюмку (тарелку). Никто никому не прислуживает, никто никому ничего не должен. Камеру убирают все в порядке очереди.
   Чем строже режим, тем меньше мата. Не потому, что зеки, так сказать, "исправляются", перевоспитываются: меньше мата - меньше риска быть неправильно понятым. Вставленное в речь "для связки" известное слово "...ля" может быть истолковано собеседником как оскорбление, имеющее прямой адрес. И уж тем более нельзя никого посылать на ..., это одно из самых страшных оскорблений. Поэтому, скажем, рецидивисты, отбывающие срок на особом режиме, почти не используют нецензурных выражений и беседуют в основном тихими и ровными голосами, никому не мешая и не вызывая отрицательных эмоций.
   Настоящий зек стремится благоустроить свою жизнь с первых дней пребывания в неволе - в тюрьме. Один наклеивает на стену возле шконки портрет эстрадной дивы ("сеанс"), другой кроит какие-то, казалось бы, бессмысленные занавесочки, третий утепляет одеяло кусками старого пальто. Все вещи аккуратно разложены, никакого беспорядка в камере, никакой грязи. Никто не ставит ботинки под изголовье и не кладет носки под подушку...
   Колян, оглядевшись, понял, что попал в "правильную хату". Он с самого начала повел себя правильно, претензий пока к нему не было, а посему было решено, что будет он жить правильным мужиком, о чем ему объявил смотрящий. Коляна спросили, какое у него погоняло, и он ответил, что его всю жизнь звали Коляном, им и останется. Статьи у Коляна были серьезные, о чем информация разнеслась по тюрьме моментально, поэтому к нему отнеслись с уважением и опаской - 'духовитый парень' (духовитый - значит смелый, отчаянный). Ему указали место на шконке - не в козырном углу, но и не у параши, то есть в блатные он никак еще не попадал, но и на последнее место в тюремной иерархии не претендовал.
   Два дня Коляна никто не трогал. Тянулись тяжелые, скучные дни в ядовитой атмосфере камеры, кусали клопы и шуршали жирные рыжие тараканы. От общения с заключенными Колян отказывался, отвлекаясь от тяжелых мыслей только на еду. Он ел, все что раздавал баландер: стараясь сохранить силы, заправлялся пищей как заливал горючее в автомобиль.
  Через два дня его вызвали к следователю. В кабинете сидел незнакомый мужчина с портфелем, решительная копия Моисея Натановича, воинственно поблескивающая очками в золотой оправе. Следователь был встрепан и растерян, на его одутловатых пористых щеках алели красные пятна. Видимо, у них с адвокатом только что закончился очень бурный разговор.
   - Это ваш адвокат, Кузнецов... - вяло обронил следователь, затем резко поднялся с места, взял со стола какие-то документы и направился к двери. - Можете общаться с ним. Времени у вас полчаса. - И вышел.
  - Здгавствуйте, - грассируя сказал мужчина. - Я ваш адвокат Лев Соломонович Сикорский. Я прекращу этот беспредел в отношении вас. Сколько времени уже тут сидите, и вам даже не предоставили адвоката! В общем, слушайте, как обстоят дела! - он наклонился к уху Коли и стал рассказывать ему новости.
  Коля жадно слушал - следователь специально держал его в неведении, чтобы сломать психологически и добиться нужных для себя признаний. В целом оказалось, что дела не так уж и плохи. Моисей Натанович развил бурную деятельность - адвокат, один из опытнейших казуистов и крючкотворцев, уже посетил пострадавших милиционеров и договорился с ними о компенсации за ущерб, взял заявления, что они претензий не имеют. Это, конечно, вылилось в круглую сумму, но в деньгах Колян недостатка не испытывал, так что он спокойно воспринял цифру компенсации. Также круглая сумма ушла на подмазывание прокурора - адвокат сообщил, что завтра Колю выпустят под подписку о невыезде, а затем они потихоньку спустят дело на тормозах, так как грабители были в розыске, вооружены и так далее - в общем, деньги животворящие делают очень много.
  Магазин уже был отремонтирован, но пока закрыт - адвокат сказал, что как только Коля выйдет на свободу, они решат, как лучше организовать работу дальше.
  Когда адвокат закончил говорить, первый вопрос, который задал Колян, был про Ленку. Тут уже новости были нехорошие...
  Она потеряла ребенка. Слова рушились на него как камни. Удар в живот привел к выкидышу. У нее было очень тяжелое состояние, сотрясение мозга. Сутки без сознания. Сейчас она идет на поправку.
   Колян был ошеломлен свалившейся бедой. Каково там Ленке после этого... Она так гордилась ролью будущей матери.
   - Николай, такое дело, - адвокат наклонился поближе к уху Коляна. - Моисей Натанович просил передать, что это был не просто грабеж. Прошла информация по определенным кругам, что вы кому-то дорогу перешли и вас хотят выжить с этого места. Подумайте, кому. Что касаемо вашего освобождения - придется несколько дней еще побыть на нарах, пока я не улажу все формальности. Скорее всего, добьемся освобождения под залог, а там и легче уже будет. Так что не переживайте, пока все идет хорошо.
   От адвоката пахло хорошим одеколоном. Очки в золотой оправе поблескивали, а из рукавов белой рубашки выглядывали золотые запонки с камешками. Неожиданно колян зло подумал - это у тебя все хорошо, а у меня и не очень!
  У него в горле встал ком. В памяти опять всплыло счастливое лицо Ленки.
  "Кто-то за это ответит," - подумал он с холодной яростью.
   Свидание закончилось, пахнущий потом и перегаром надзиратель отвел его опять в "общак" - общую камеру, филиал ада на Земле.
  Впрочем, и в этом душном аду, пропахшем потом и сигаретным дымом, жили люди, и в этих экстремальных условиях сразу было видно, что человек из себя представляет. Колян получил от адвоката "дачку" - несколько пачек сигарет, банки сгущенки, чай, теплое белье и две пары шерстяных носков. Шел месяц январь, на улице стояли трескучие морозы, камера плохо отапливалась, а из окна с дыркой наружу для "дороги" тянуло ледяным холодом. Колян вошел в хату, дверь с лязгом закрылась за ним. Он направился к решетке, где было козырное место смотрящего и выложил на стол перед ним банку сгущенки, несколько пачек сигарет, пачку чая, несколько пачек анальгина:
   - Это на общее.
   - Что ж, благодарствую... Правильно сделал, по понятиям.
   Смотрящий потянулся к продуктам, а Колян еще достал из сидора и выложил на стол шерстяные носки. Смотрящий сгреб все в свой сидор и еще раз поблагодарил.
   - Тут малява пришла, пишут - ты правильный пацан, просили поддержать... - смотрящий с уважением посмотрел на "первохода".
  Колян понял - Натан Моисеевич по своим каналам постарался, и подивился в очередной раз его связям и умению выживать в этом мире.
  - Так что если что нужно - подходи, говори, не стесняйся. Сейчас чифирнем, присаживайся...
  Зеки быстро кинули провода кипятильника на оголенные провода грязной, никогда не выключаемой лампы, поставив одного на стреме у глазка двери, загораживая, чтобы не пропасли.
  Смотрящий, Колян и еще двое зеков из блаткомитета сели у стола и по очереди стали пить кисловатый, терпкий напиток из одной кружки, внимательно следя как Колян с ними вместе прихлебывает из нее. Это тоже была проверка - если человек выдает себя не за того, кем он является, а на самом деле он, например, опущенный, он не станет пить вместе со всеми из одной посуды - таким образом он "зашкварит" остальных и для него это верная смерть.
   Так Колян был принят "своим" в хате и потянулись нестерпимые дни ожидания свободы. Все было не так просто, как казалось, статьи на нем были довольно тяжкие, и Колян не обольщался тем, что ему скоро придется выйти. Отсидка затянулась на три недели.
  За это время его пару раз вызывали к следователю. А еще вызывал на задушевные разговоры "кум" - главный оперативник тюрьмы, предлагал сотрудничество, мол, давай "освечивай" разговоры сидельцев, я же тебе смягчение режима, и т. д. и т.п... Но без фанатизма. Колян не был так уж интересен операм - это была их обычная рутинная работа на авось: 'а вдруг прокатит'. Он, конечно, вежливо отказался стучать, стараясь не обозлить кума, и тот отстал. В камере шла рутинная жизнь - люди, скопившиеся как черви в помойке, выживали как могли.
  Атмосфера камеры была накаленной. По-другому быть и не могло, если в ограниченном пространстве в нечеловеческих условиях собралось несколько десятков взрослых мужиков, тут же находились люди с реально съехавшей крышей, с психозами и маниями. Да и сами стены тюрьмы диктовали подозрительность и недоверчивость ко всем. Нельзя было говорить о своем деле - "делюге" - тут же могли донести, нужно было следить за каждым своим словом, чтобы не быть втянутым в разборки. Колян не мог позволить себе никаких разборок, никаких действий, которые могли бы дать повод администрации накрутить ему срок - он должен был выйти отсюда как можно скорее...
  Наконец в один из дней дверь камеры распахнулась и надзиратель выкрикнул:
  - Кузнецов с вещами на выход!
  Колян попрощался с сокамерниками, шагнул через порог и вдруг ощутил пинок себе в зад из камеры. Он с яростью оглянулся, потом вспомнил и хмыкнул про себя - это была древняя тюремная традиция. Когда кто-то покидает камеру, надо пнуть его в зад, мол, больше не возвращайся назад, в тюрьму.
  Его повели по мрачным коридорам.
  'Если поведут вверх - значит, переводят в другую камеру, если вниз - свобода, свобода'.
  Его повели вниз. Там он расписался в нужном документе, получил вещи, которые изъяли у него при задержании - телефон, зажигалку и т. д. И, наконец, перешагнул двери тюрьмы.
  Глаза, отвыкшие от нормального мира, больно резанул яркий свет зимнего солнца, отражавшегося от снега. Мороз обжег ноздри и прохватил его под легким в пиджаком, в котором его задержали. Небо было ярко-голубым, деревья склонились в инее.
  'Нет ничего лучше свободы', - подумал Колян.
  На улице его ждала БМВ адвоката. По дороге к дому старый еврей рассказал, что выпустили Коляна под залог в пятьдесят тысяч баксов, которые, впрочем, вернутся, когда залог отменят, в отличие от тех денег, которые пришлось дать прокурору, пострадавшим милиционерам и следователю. Также пришлось дать на лапу эксперту, чтобы мечи не были признаны холодным оружием. В общем все как всегда - есть деньги - можно все замазать, если, конечно, в разрешении дела не заинтересован кто-то из высшего эшелона власти. Но тут такового интереса, по словам адвоката, не было. Колян стал расспрашивать его о Ленке. Адвокат поскучнел:
  - Она сейчас дома. К ней приставили сиделку...
  Колян неприятно удивился:
  - Зачем сиделку?
  Лев Соломонович снял очки и, вздохнув, внимательно посмотрел на Коляна:
  - Понимаете, Николай... На почве нервного потрясения и физических травм у больной развился психоз. Она несколько раз пыталась покончить с собой.
   Колян похолодел и у него сжалось сердце - это Ленка-то, шустрая, жизнелюбивая пигалица и покончить с собой?! Он сидел ошарашенный новостью и думал... За окнами проносились улицы столицы, толпы людей, которые спешили куда-то как муравьи по тропам. Казалось, они были совершенно счастливы, довольны ясным зимним февральским днем. С веселым визгом бегали и играли на горках румяные краснощекие детишки.
  "А какая то сука лишила меня моего ребенка!" - подумал он с яростью и решил, что все это он обмозгует попозже, а пока надо поднять Ленку, наладить как следует свое дело и вот тогда приняться за поиск виноватых. А в том, что он найдет их и накажет, Колян не сомневался.
  
   Глава 13, в которой Колян ищет виновных
   Знакомая дверь в квартиру распахнулась практически сразу же после звонка. Колян и следом за ним адвокат вошли внутрь. Квартира Коляна располагалась не в центре, но она была четырехкомнатная, большая, светлая, с блестящим натертым паркетом, пахнущим воском, и сияющим желтым деревом. В большие окна ярко светило зимнее белое солнце в морозной дымке. В квартире было тепло, но царила какая-то атмосфера уныния, тишины. Молчал огромный телевизор в углу зала - обычно, когда хозяева были дома, в нем извивались в судорогах музыкальных потуг негры с МТВ или бормотали "говорящие головы".
   Колян пошел прямиком в спальню - там, на огромной кровати-сексодроме лежала накрытая одеялом в черном стильном пододеяльнике Ленка, уставившись неподвижным взглядом в потолок. Рядом сидела женщина средних лет в белом халате, держа ее за руку - видимо, подсчитывая пульс. В комнате пахло лекарствами, валерьянкой, почему-то камфарой и духами...
  Колян сделал знак сиделке - "Выйдите...". Та спокойно поднялась, взяла с столика у кровати какую-то книгу и вышла из комнаты. Колян обернулся на сопровождающего его адвоката и выжидательно посмотрел на него - тот заторопился:
  - Я в зале подожду, ничего, ничего, общайтесь.
   Дверь захлопнулась, и Колян оказался с Ленкой наедине. Он так ждал этого момента с того времени, как его арестовали, но представлял это себе по-другому...
  Он присел на постель к Ленке, наклонился к ней и обнял, зарывшись головой в ее пахнущие шампунем и молодым женским телом волосы... Она обняла его за плечи, из ее глаз потекли слезы:
   - Я не сберегла ребенка... Врачи сказали, что, возможно, я не смогу больше иметь детей... Коленька, я так хотела ребеночка от тебя. Я теперь не нужна тебе буду... Бесплодная пустая колода... - она зарыдала, подвывая как скулящая сука...- Аааа..... ааааа... Жить не хочуууу! Я виновата, не сберегла...
   - ПЕРЕСТАНЬ! - Коляна захлестнула волна ярости, смешанной с невыносимой болью и жалостью. - Будет что будет, а будет все у нас нормально! Деньги есть, вылечим тебя, съездим путешествовать, мир посмотрим!
   "Но кто-то вначале ответит за то, что случилось!" - добавил про себя Колян.
   - Давай лечись, вставай на ноги, готовься к путешествию! На Тибет поедем, к их врачам! Там волшебство творят буквально - все поправим. Да и кто тебе сказал, что наши врачи правы? Еще не факт! Давай не рассуропливайся. Нам еще жить - не тужить. И смотри не чуди - ты мне нужна, - Колян нахмурился и вытер ладонями слезы с глаз Ленки.
  - Тьфу... Руки-то у меня грязные. Сейчас позову сиделку, пусть тебя умоет, причешет, а то как лахудра какая-то! Любящий муж пришел, а ты как пугало. Давай, встряхнись, будем жить... Пойду, помоюсь, а то смердит от меня как из помойки! - он старался подбодрить Ленку.
   - И правда смердит! - Ленка улыбнулась сквозь слезы. - Сейчас я приведу себя в порядок. Иди, мойся.
   Колян встал с постели, открыл белую с блестящей желтой ручкой дверь и пошел в зал. Там у стола сидели Сикорский и ювелир. Колян тепло поздоровался с ювелиром и попросил их немного подождать, пока он смоет с себя тюремный запах. Они согласно закивали головами.
   Через полчаса отмытый и побритый Колян сидел за полированным столом рядом с двумя соратниками. На скорую руку были сделаны бутерброды. Ленка, поднявшаяся с постели, сильно похудевшая, с черными кругами под глазами, разлила чай и уселась рядом в Коляном, подперев голову кулачком. Короткой прической и болезненным видом она напоминала актрису из кинофильма, играющую жертву тифа. Начал Колян:
   - Итак, господа, с ваших слов я понял, что этот грабеж был не случайным налетом каких-то бакланов, а целенаправленной акцией? Я так понимаю, Моисей Натанович?
   - Если в общем говорить - да. Не случайно. Кое-кому не нравится, что ты вылез на рынок антиквариата и тебя решили поставить на место. Приопустить, как говорят там, откуда ты сейчас вышел.
  - И кому это может не нравиться? Кто это все затеял?
   - До конца не известно, но...
   - Ну! Чего щемитесь, Натаныч, выкладывайте!
   - Есть один человек, известный в тесных кругах, звать его Михалыч. Отчество у него такое. Виктор Михалыч. Он имеет несколько антикварных и ювелирных магазинов в разных городах, человек он богатый и влиятельный. Не по нраву ему, что есть еще фирма-конкурент под боком. Прибыль падает. Тем более, вы подниматься стали заметно, у него начался отток клиентов - зачем вы ему тут? Ну вот и навел...
  Еврей кинул взгляд на Коляна, хищно ловившего каждое слово:
  - Коля, только это не точно! Просто мне птичка принесла на хвосте. Не вздумайте кидаться ему морду бить! Да и предъявить ему по понятиям ничего нельзя - он вроде как не при делах. Конечно, что-то надо делать, иначе все может повториться. И не раз. Но с умом! Вспомни, ведь не зря бывший хозяин дело прикрыл. Это бизнес, ничего личного, как говорится - ваша контора зачахнет, он у вас купит ее за бесценок. Бизнес очень скользкий, другу друга все знают и вдруг вылезли вы - молодой, неизвестный, активный... Вам и дали щелбан - пока щелбан - мол, успокоится начинающий бизнесмен или нет.
   - Давайте о наших юридических делах, господа! - сказал адвокат. - О разборках, пожалуйста, без меня. Я слышать про них не хочу. Я свое дело сделал, всю эту историю спустим на тормозах. Лишь бы деньги были... а они есть. Есть?
   - Есть, есть. Выставляйте счет, я оплачу, - Коля отмахнулся от адвоката, его занимали другие мысли - кто виновник всего. Значит, эти "торпеды" были просто орудием в руках этого урода.
   - Господа, мне нужно хорошее детективное агентство, оснащенное оборудованием с возможностью слушать и смотреть. Мне нужны адреса всех его магазинов, предприятий, других мест, где он бывает, его расписание дня, в общем, все, что можно о нем выкопать. Деньги значения не имеют. Главное - быстрота и эффективность. Моисей Натанович, вас я прошу принять управление магазином. Зарплату назначьте себе сами, я знаю, что вы не дешевый работник, но мне дешевки и не нужны - мне нужны верные и умелые. Возьметесь?
  - Я знал, что к этому все идет, - грустно склонил голову ювелир - И отказать вам, Коля, неудобно, и взяться означает подставить свою старую голову под меч. Честно говоря, не хочется. Но и посмотреть желаю, как вы выкрутитесь, да и заработать - я вижу перспективность бизнеса. Ладно, Коля. Только имейте в виду, что я буду вести дело так, как я сам решу - сам найму продавцов, определю стратегию продаж. Если не согласны - откажусь.
   - Согласен! - Коля с облегчением вздохнул - Условия обговорим чуть позже, когда передохну чуток. Делайте, как считаете необходимым. А разборки с конкурентами я беру на себя.
   Гости встали и простились, договорившись встретиться на следующий день в магазине. Колян проводил ювелира и адвоката до двери и они остались наедине с Ленкой. Сиделку он тоже отпустил, заплатив ей за полные сутки.
   Колян поднял на руки Ленку и отнес в спальню, как ребенка. Она сильно похудела за время болезни. По-детски торчали ключицы, темные круги ореолами окружали зеленые, раньше всегда сияющие глаза. Он накрыл ее покрывалом, посидел на краешке кровати, погруженный в свои мысли, дождался, когда она уснет, прилег рядом и не заметил, как уснул.
   Последующие недели прошли в водовороте событий. Коляну приносили отчеты из сыскного агентства, как сводки боевых действий, он составлял маршруты передвижения врага, узнавал адреса магазинов и торговых предприятий.
  Наконец в его голове сложился четки план действий. Ему не надо было доказывать виновность человека с помощью сложных судебных процессов, заседаний - он и так знал, кто должен ответить за все, что случилось. Речь шла даже не о мести за потерянного сына Коляна и за изломанную Ленку.
  'Или он, или я', - думал Колян. - 'Если его не остановить, он нас уничтожит'. Противодействовать конкуренту какими-то официальными методами было глупо. Ясно было, что в милиции у него свои люди, и если бы не деньги Коляна, он бы просто не вышел из тюрьмы.
  Между тем, поддержка Коляна в тюрьме стоила немалых денег на общак. Ювелир обратился с просьбой о помощи и поддержке к Вору, и теперь они вынуждены регулярно отстегивать в общак круглую сумму. Впрочем, нет худа без добра. В девяностые годы, по-другому работать было нельзя, и то, что они отдавали бабло сразу в общак Вору, а не каким-то тупорылым сборщикам из местной бригады, означало высокий "социальный" статус фирмы Коляна.
   Итак - задача Коляна состояла в том, чтобы, во-первых, разорить конкурента, и во-вторых, сделать так, чтобы он не представлял угрозы.
   Первая задача было ясной и понятной, а вот вторая... Выполнить ее можно было только с помощью ликвидации. Колян мог убить и убивал, но только тогда, когда его жизни или жизни близких угрожала опасность. Но хладнокровно убить конкурента? Это совсем другое.
  Впрочем, кто сказал, что его жизни не угрожает опасность? Из-за этого человека Ленка потеряла их ребенка. Этот человек пытался уничтожить все, что Колян получил чудом - богатство, счастье, семью, друзей... А, значит, альтернативы нет - он должен умереть.
  И убить его должен он сам. Доверять другим? Каким-то киллерам, которые по пьянке проговорятся и поставят под удар его жизнь и жизнь Ленки? Нет. Только сам. Сделать это можно после того, как фирма снова полностью встанет на ноги. Надо выждать. Ювелир наладит дело - придется его брать в долю, надо отладить систему передачи ему предметов для продажи.
  'Нужен контроль, - думал Колян.- А то, пожалуй, приедешь из-за бугра к разбитому корыту. Конечно, ювелир мужик замечательный, но большие деньги и не такого сбивали с пути истинного...'
   Итак, расклад известен. Кто будет исполнять? Удар должен быть нанесен сразу в нескольких местах. Нужны специалисты, обученные люди со стороны - где их взять? Колян знал, что в эти годы многие демобилизованные спецназовцы были не у дел, оставалось только их найти. Вот только как? Объявления! - осенило его.
   На следующий день Колян надел костюм за 5 тысяч баксов, галстук с белой рубашкой, шерстяное шотландское пальто и шляпу ' а-ля Боярский' и отправился в центр. Он быстро нашел салон связи, некоторое время постоял возле него и увидел идущего навстречу тщедушного студента.
  - Извините, вы мне не поможете? Я приезжий, паспорт забыл в гостинице, а мне срочно симкарту оформить надо - я заплачу за беспокойство!
   - Рад бы помочь, да сам без паспорта... - грустно ответил парнишка.
   Третий по счету прохожий, к счастью, был с паспортом. Поэтому ровно через 20 минут Колян стал обладателем симки, оформленной на рабочего Фефилова Антона Игоревича 27 лет отроду, а холостой и похмельный рабочий с радостью воссоединился со ста баксами. Также Колян купил несколько недорогих, но добротных телефонов, и тут же направился в редакцию газеты объявлений:
   "Требуются крепкие здоровые мужчины, военнообязанные, для высокооплачиваемой работы. Предпочтение - прошедшим горячие точки".
  Объявление было продублировано в несколько газет. Колян нашел в одной из них информацию о сдаче недорогого офиса, позвонил, договорился о встрече.
  Теперь нужно было решить непростую задачку. Как арендовать офис, не засветившись? Он в задумчивости листал газету. Ага! На одной из страниц пачкающей типографской краской было напечатано: "Парень 25 лет выполнит конфиденциальную работу за вознаграждение". Парень предложил встретиться неподалеку - в сквере у его дома.
  Долго ждать его не пришлось. Навстречу Коляну вышел молодой человек неприметной внешности. Он ничем не отличался от тысяч его ровесников: потертый спортивный костюм советского производства, дешевая стрижка 'под единичку', дермантиновая куртка... Увидишь такого в толпе и через секунду под дулом пистолета не сможешь вспомнить его лица.
  'Такой-то мне и нужен', - порадовался Колян.
   - Здравствуйте, я - Володя, вы мне звонили. Что за работа? - спросил он, волнуясь.
   - Володь, тут дело такое - мне нужно снять офис срочно, людей принять конфиденциально, а паспорт утерян - пока восстановлю, пока суть, да дело - а у меня дела срочные. Никакого криминала, никаких глупостей. Потом я переоформлю офис на себя. Согласишься - с меня штука баксов в качестве благодарности. Пойдет?
   - Хммм... Пойдет, - кивнул парень.
  - Тогда оденься поприличнее и подходи. Я сейчас нам такси вызову, адрес дома скажи точный, чтобы не блуждала машина.
  Колян не хотел светить номера мерса. А по поводу криминала - ну что же... Наверняка парень понимал, что штуку баксов так просто не дают. Хотя копатель и сомневался, что доблестные органы смогут что-то пронюхать при нормальной подготовке дела.
   Через два часа Колян уже звенел ключами от пятнадцатиметровой комнаты в старом здании с облупленной дверью. В комнате стояли частично сломанные, частично целые стулья, несколько конторских столов и древний еще шестидесятых годов телефон. Все говорило о том, что тут был или красный уголок, или уголок техники безопасности какой-то конторы, которые в девяностые выживали, как могли, сдавая все, что можно.
  Место для приема претендентов на работу было готово.
  Оставалось ждать звонков.
  Колян поймал такси и доехал до мерседеса, скучающего на парковке у метро, и двинулся в свой магазин.
  Там кипела работа - внутреннее пространство помещения перестраивалось, устанавливались новые стеллажи с подсветкой и бронированными стеклами, бронированные стекла уже стояли в окнах. Дверь напоминала дверь бункера бомбоубежища и блокировалась намертво одним нажатием кнопки. Место для охранника - небольшой подиум с креслом - на самом деле было огневой точкой с непробиваемыми стенами и полным обзором, обеспеченным скрытыми видеокамерами.
  В общем, Моисей Натанович решил не экономить и максимально обезопасить свое рабочее место от неприятных неожиданностей. Сигнализация была выведена на пульт вневедомственной охраны, да на месте охранника ЧОП сидел милиционер со штатным оружием, который не задумываясь начал бы палить из автомата, случись что-либо подобное происшедшему.
  Колян подумал про себя с тоской: "Ну почему, почему мы раньше не приняли такие меры. Все неопытность... расслабились. Сейчас бы и с Ленкой было бы все в порядке".
  Человек не может долго находиться в состоянии "на щелчке". Особенно, когда вокруг кипит 'мирная' жизнь и ничего, вроде бы, не предвещает беды. День за днем внимание ослабляется, появляется опасная расслабленность и доверчивость.
   Ювелир сидел в комнате-хранилище - она тоже изменилась. В углу стоял мощный сейф, даже на вид внушающий благоговение и оторопь - высотой метра три и шириной практически столько же. Для того, чтобы его вскрыть, нужны были не просто инструменты, а такие, которые Колян видел лишь в фильмах о забугорных грабителях банков. Путь к сейфу преграждала падающая с потолка решетка.
   - Дааа, Моисей Натанович, вы забаррикадировались тут на славу, - поприветствовал ювелира Колян.
  - Коля, старому еврею осталось жить не так много и хочется жизнь продлить, чтобы не кормить раньше времени прожорливую родню на похоронах. Я еще надеюсь простудиться на похоронах моих конкурентов! Поверьте мне, все это пригодится. Лучше перестраховаться, чем недоглядеть.
  Моисей Натанович грустно усмехнулся и Колян впервые подумал о том, что пришлось пережить ювелиру за всю его жизнь.
   - Ну а теперь, Коля, давайте обсудим наши дела насущные, - сказал он. - Уверен, у вас наверняка возникали мысли о том, что я могу вас обмануть, возникали, не спорьте! Я не буду вас заверять, что я чист помыслами, как ангел господень и что я не собираюсь ничего подобного делать. Вместо этого мы с вами обсудим схему работы, при которой вы будете уверены, что я вас не обману, а я буду уверен, что всегда получу свой маленький процент.
  Колян, несколько смущенный в начале разговора откровением ювелира, внимательно вслушивался в его слова:
  - Итак, некоторые раритеты я получаю от вас из рук в руки. Я не спрашиваю, откуда они взялись - хотя мне, любопытному старику, до чертиков интересно, откуда... но суть не в этом. Я предлагаю оценивать раритеты, которые вы мне будете и далее сдавать, совместно: я навожу справки по каталогам и, исходя из своего опыта, устанавливаю честную цену. Таким образом, с каждого экземпляра я буду иметь 5 процентов, думаю это - справедливая цена за экспертную оценку. Мы документируем приемку мной этих вещей по описи каждого предмета, с фотографией, прилагаемой к раритету. Храниться все будет в нашей сейфовой комнате под сигнализацией и надежной охраной. Проще оценивать будем изделия, сделанные из вашего золотого лома и лома граждан. Калькулируем стоимость золотого лома, эскиза эксклюзивного изделия, оцениваем общую стоимость и вычитаем эти затраты из розничной цены. Остается прибыль, делим ее пополам. Ну, и наконец, что касаемо комиссионных товаров, принесенных гражданами и товаров, купленные нами у населения, то с их продажи я получаю 10 процентов от прибыли.
  Но это было еще не все. Моисей Натанович предложил немного расширить штат компании. В первую очередь им нужен был постоянный бухгалтер для грамотного ведения всей документации и управления финансами. Во вторую - выездной оценщик, который сможет находить редкие вещи и выкупать их. Разумеется, оба сотрудника должны будут жестко контролироваться Коляном и иметь четкое понимание того, к чему приведут 'делишки' за спиной владельцев бизнеса.
  - У вас есть возражения, Коля? - ювелир ждал ответа.
  - В принципе, меня все устраивает, - кивнул Колян. - Я не сомневаюсь в ваших способностях и честности, но вы правильно озвучили проблемы. В этом вы опытнее меня и я полагаюсь на вас. Единственное, что я попрошу вас делать - ежемесячный негласный отчет о движениях по счету и о прибыли. У меня есть предложение - прикупить помещение, примыкающее к магазину и оборудовать там ювелирную мастерскую, пригласив пару-тройку мастеров. Хватит вам портить глаза и руки, пусть работают молодые. Можно учеников набрать - связать их контрактом, растить свои кадры. Только не стоит им показывать, к примеру, коронки - слишком много возникнет вопросов. Такой лом лучше переплавить заранее. Работать мастера будут или на окладе или на окладе плюс проценты, сами уж решите как лучше. Пойдет дело - расширим бизнес.
   Ювелир с широко открытыми глазами смотрел на Коляна:
   - Не зря Михалыч вас, Коля, боится, придавливает на корню. Эдак вы вытесните его с рынка. Голова у вас работает как надо... Я все по маленькой клюю, а у вас планы вон какие. Ну что же, почему и нет?! - ювелир потер сухонькие ручки друг о друга - Это становится интересно, интересно! Только не забудьте - нам в спину дышат непростые конкуренты. Надо с ними срочно решать вопрос, Коля, не дадут работать. Уже идут вереницы проверяющих, от пожарных до санэпидстанции, я отбиваюсь, накрываю им поляны, денег даю, но поток попрошаек не иссякает. Их кто-то бодрит на верхах, я чую. Думайте, Коля, думайте, это ваша задача! Я же сделаю все, что могу со своей стороны.
   - Делаю, Натаныч, делаю. Переживем период становления, там все спокойно будет. Я решу вопрос.
   - Тогда я спокоен и не буду терять времени зря. Пойду смотреть как рабочие устанавливают оборудование, за ними не уследишь - эти обезьяны вместо придавка унитаз прикрутят. Глаз да глаз нужен.
   Ювелир, прихрамывая, унесся в торговый зал, а Колян со своими думами остался в подсобке. Через полчаса он вышел оттуда, пересек заваленный остатками упаковки зал, пахнущий новым оборудованием, пластиком и металлом, с усмешкой послушал, как Натаныч распекает нерадивых "обезьян"...
  Глубоко вдохнув хрусткий, морозный февральский воздух, он посмотрел на здание. Это был так называемый "старый фонд" - здание то ли сталинской постройки, то ли еще дореволюционной - Колян не разбирался в стилях постройки и не мог сказать - ампир или не ампир (впрочем, ему было на это наплевать). Здание выглядело мощным, его стены из красного кирпича были толщиной метра в полтора, штукатурка неприятного поносного цвета покрывала, там, где не облупилась, их большую часть. Перед постройкой находился небольшой скверик со старыми, частично засохшими деревьями. Он не спеша обошел здание с обратной стороны - там находился вход в какую-то контору: если прикупить это помещение, они получат отдельный, 'черный' вход с противоположной стороны. Эта идея Коляну нравилась - всегда приятно иметь путь для отступления...
  Он дернул дверь, она легко открылась, и Колян оказался в затхлом, пыльном коридоре с сидевшим у входа дедком-вахтером, важно читающим какую-то замусоленную газетенку.
   - Вы к кому, молодой человек?
   - А директора этой конторы как мне увидеть?
   - Петр Николаевич у себя. А вы записывались на прием?
   - Что, от посетителей не протолкаться, что ли, что записываться надо?
   - Нет, ну порядок должон быть всежки.
   - Слушай, дед, читай газету, а? И не приставай с глупостями к посетителям, - Колян жестко глянул на вахтера. - Покажи лучше, где директор сидит.
   - Ну вона - по коридору третья дверь дерматином обитая.
   Колян потопал по скрипучему деревянному полу дальше и ощутил ностальгию по советским временам. Его мать работала в такой же конторе, с крашеными голубой нитрокраской стенами, дерматиновыми дверями и запахом пыли. Все советские конторы, как и люди в то время, были похожи друг на друга - одна и та же мебель, одинаковая обстановка, похожие сотрудники. Советский строй не терпел тех, кто чем-то выделялся из толпы - осмелившимся высунуться из рядов сразу подрезали головы.
   Контора явно не была преуспевающей, да и называлась незатейливо - '...снабстройпроект...' - Коляну было лень даже читать полностью длинную глупую аббревиатуру. Ему нужно было помещение, и он получит его.
   За дерматиновой дверью сидел мужичок лет шестидесяти, с хитрыми глазами, толстыми щеками, раздутыми от осознания своей важности и значимости, и сверкающей лысиной, тщательно прикрытой тремя волосками, расчесанными на две стороны.
   - Что хотели? - неодобрительно глянул он на Коляна.
   - Да вот, поговорить хотел. Может, помощь оказать какую. Вижу - не шибко хорошо дела идут у вас.
   - Какие дела? Отделили нас от треста, приватизировались, а заказов нет. У вас заказ, что ли, есть? - он чуть приветливее глянул на Коляна, остро посмотрев сквозь щелки сощуренных глаз.
   - Заказа нет, но есть предложение.
   - И какое?
   - Я хочу купить ваше помещение. За хорошие деньги.
   - Но мы не собираемся его продавать. У нас предприятие, акционероное общество закрытого типа. Вот сейчас пройдут застойные дни, и будем работать опять.
   - Не в обиду вам, но не пройдут эти времена никогда. Я вижу, у вас советский подход к делу. А денег нет. Это раньше государство давало вам столько, сколько могли освоить. А теперь нет. И вряд ли будет. Так что вы лучше подумайте, я хорошую цену вам дам. Вот мой телефон, - Колян достал визитку со своим номером телефона и на обратной стороне написал цифру, которую он предлагал директору за помещение. - Да! Забыл сказать. Половина суммы пойдет черным налом - что хотите, то и делайте с ним. И выдам его я вам сразу после подписания вами договора, а белую часть перечислим на счет в течение 10 банковских дней.
   - Хммм... Мне кажется маловато, - щеки директора вмиг порозовели от жадности. - Была бы эта цифра раза в два побольше, тогда и поговорить можно было бы...
  Он понял, что пришедшему очень нужно помещение и из него можно вить веревки:
  - Вы, случайно, не из магазина за стеной? Мало предлагаете - у нас две тысячи метров площади, еще подвал свой внизу. Опять же, недалеко от центра.
   - Не надо мне лепить горбатого - я прекрасно разбираюсь в ценах на недвижимость, - отрезал Колян. - Я знаю, сколько реально стоит помещение, и почем вы его продать можете, и предложил вам на 25 процентов больше, чем вы бы выручили за него. Не надо из меня дурака делать. Я это не люблю. Не хотите продавать по нормальной цене? Не продавайте! Вы тоже не вечны, может, новый директор вашей конторы будет более сговорчивым...
  Колян с прищуром, как сквозь прицел винтовки, глянул на тостячка и поиграл желваками на щеках:
  - Думайте быстрее, чтобы не опоздать.
   Толстяк съежился под взглядом Коляна и забормотал:
   - Да-да, конечно, подумаем. Я вам позвоню по результатам. Мне надо посоветоваться с акционерами.
   - Да хоть с с гадалками. Больше делать такое выгодное предложение я не буду! Будьте здоровы. Не упадите и не сломайте себе ничего - скользко сегодня на улице.
   Колян повернулся и вышел в гулкий коридор.
  "Сдастся мужик, куда ему деваться, и денег хочет, аж пищит, и страшно - черт знает, кто я такой. Газеты пестрят статьями - того убили, этого грохнули. Противно, конечно, изображать из себя бандита, хотя... а кто же я? - Колян задумался. - По-ходу, бандит и есть. Ну что у нас за страна? Сам незаметно превращаюсь с бандита, а иначе у нас и не выживешь - где деньги, там всегда разборки, грязь, кровь. Что, опять по блинам жмуров копать идти? Все бросить? Жить на проценты от миллионов я не смогу. Натура такая у меня, не смогу просто валяться и жрать. У этого хряка я ничего не отнимаю, наоборот - даю. Киданет сучонок своих акционеров, к гадалке не ходи. Их проблемы."
  На следующий день мужик позвонил и плачущим голосом объявил, что после совета с акционерами он решил согласиться. Но попросил надбавить еще 5 процентов.
  Колян подумал. Мысленно плюнул и согласился. Договорились, что Колян пришлет к нему своего юриста, чтобы подготовить все документы к сделке и когда все будет готово, они встретятся.
   Затем Колян позвонил адвокату Сикорскому и, обрисовав ситуацию, попросил его заняться этим делом. Тот недолго думая согласился, но предложил купить не помещение, а само акционерное общество - зачем заниматься переоформлением помещения, когда оно уже стоит на балансе, а лишнее предприятие не помешает. Надо только посмотреть, стоит ли игра свеч и на набрало ли ЗАО слишком много долгов. А заодно проверить документы на владение помещением, а то, пожалуй, вбухаешь деньги, а кто-нибудь и заявит свои претензии. На том и порешили.
  На следующий день вечером юрист встретился с Коляном уже с готовым раскладом. Долги у конторы были, но не такие уж великие, и стоило ее выкупить. Для этого надо было преобразовать его в общество с ограниченной ответственностью. При этом хорошо было бы поменяьть название на нейтральное - 'снабсбыт хрюк-строй' не вызывало ровно никаких положительных эмоций у Коляна. Процедура была несложная, и через пару дней Колян стал владельцем предприятия, на балансе которого и находилось помещение позади магазина. В соучредителях ООО вторым акционером стала Ленка с пятью процентами голосов - создавать ООО только с одним основателем было запрещено по закону.
   В новом помещении закипела работа, туда-сюда сновали рабочие. Визжали пилы и болгарки, струился дым от паяния пластмассы и резки дерева. Моисей Натанович метался между грудами оборудования как буревестник, "черной молнии подобный..." Колян выдал ему доверенность на работу со счетом фирмы - у него самого был отдельный счет в представительстве зарубежного банка в России, и привязанные к счету кредитные карты, с помощью которых он мог в любой точке мира снять любую сумму. Договорились, что каждый месяц ювелир перечисляет энную сумму на этот счет - естественно, не все операции проводились официально. В конце концов, занимательная игра 'Надуй государство с налогами' уже тысячи лет будоражит умы людей. Кто-то нарушает правила (читай, закон) и попадается, кто-то нет, но все воруют у государства, справедливо считая, что оно, государство, слишком много берет, и слишком мало возвращает.
   Процесс пошел, дело закрутилось. Осталось разобраться с конкурентом. Колян дожидался выхода газеты и звонков и чувствовал, как его охватывает охотничий азарт.
  
   Глава 14, в которой Колян создает свою армию.
   Через три дня после размещения объявления о военнослужащих телефон Коляна взорвался. Один за другим звонили желающие получать хорошие деньги за опасную работу. Часть претендентов была явно людьми "левыми", но Колян на всякий случай назначил встречу всем, на один день, на определенное время, в новом офисе.
  Он пришел туда заранее, постаравшись до неузнаваемости изменить внешность. На лице у него красовались солнечные очки с желтыми стеклами, на голову была натянута вязаная шапочка, закрывающая волосы от любопытных взглядов, а за щеки он положил два ватных тампона. Говорить так конечно было не очень удобно, голос получился какой-то глуховатый и шепелявящий, но это было и к лучшему.
  Первый претендент постучал в дверь ровно в 11.00, когда и была назначена встреча. Выждав пару секунд, он заглянул в дверь. Колян, сидящий напротив двери, наискосок, у включенной лампы (окна были занавешены и в комнате стоял полумрак), сделал ему приглашающий жест. Парень подошел к столу. Колян предложил ему взять авторучки, пачку анкет, лежащих на столе, и раздать все это пришедшим.
  Через пятнадцать минут первый соискатель работы с заполненной анкетой появился в комнате, сел в кресло, и Колян начал с ним разговор.
  - Воевали?
  - Да.
  - Где?
  - Чечня.
  - Причина увольнения?
  - Сократили. Работы нет, узнают что с войны - не берут, типа неадекватный.
  - Поручение, которое вам предстоит выполнить, разовое. Подробности я расскажу вам после того, как я решу, что вы подходите, - сказал Колян. - Оплата 5 тысяч баксов за операцию плюс расходы на командировку. Операция незаконная. Если есть сомнения - говорите сейчас.
  - Да что говорить, - вздохнул вояка. - Жрать нечего. Я - не ребенок, знал, куда шел. Главное, чтобы с деньгами не кинули. Я уже насмотрелся на такое на гражданке, поработал задарма.
   - Насчет этого не волнуйтесь, - успокоил его Колян. - При положительном решении с нашей стороны вам будет выдан аванс в тысячу баксов. Требуется ответственность, дисциплина. Запойных и безответственных мне не надо. При выполнении первого поручения возможны дальнейшие выгодные дела. Устраивает?
  - Конечно, устраивает. Как я узнаю о результате?
  - Вы же оставили в анкете свой контактный телефон, адрес. Вам сообщат в ближайшее время. Спасибо за беседу. Позовите, пожалуйста, следующего.
   Подобный разговор состоялся у Коляна с несколькими десятками мужчин т 18 до 50 лет, терпеливо ожидавших своей очереди в коридоре. Некоторых Колян мысленно отсеял сразу же. В первую очередь, юнцов, пришедших искать приключений, с розовыми щеками и восторгом в глазах - ну как же, тайные операции. Некоторые сразу отказались, узнав, что предложенная операция незаконная - они не хотели рисковать семьей и свободой.
  Колян не стал их разубеждать. Из всей массы он выбрал 16 анкет, более-менее подходящих - это были обстрелянные вояки, люди явно небогатые и отчаявшиеся, которым нечего терять. Типичные наемники, готовые за хорошие деньги творить, что им скажут без лишних вопросов и сомнений. Эти люди в конце концов оказались бы в криминальных группировках - пусть уж под рукой будут... мало ли что.
  Один из них сильно заинтересовал Коляна - это был мужик пятидесяти лет, с шрамом на щеке, крепкий и как будто вырезанный из корявого, выдержанного мореного дуба. Его руки, перевитые крупными синими венами, казалось, могли раздавить стеклянную бутылку в крошку. Колян пробежал глазами его анкету. Бывший подполковник. Служба в Афганистане, Чечне. Специальные операции.
  'Немало, видать, ты покрошил. В крови по локоть... впрочем, как и я', - подумал Колян.
  Кадровый офицер. На пенсии. Никому не нужен - пока пропадал в командировках жена нашла другого. Забрала детей, квартиру, сбережения. Забрала всю его жизнь. Пытался работать в охране - не смирился с тупостью начальства и сотрудников. Дошло до конфликта, 'коллеги' хотели было избить - покалечил двоих. Суд, условный срок (отдал все деньги, что получил при выходе на пенсию). Со сроком работы днем с огнем не сыщешь - не дворником же.
  - Идти грабить прохожих? - вслух размышлял вояка. - Ларек ломать? Я офицер! Стремно. Было бы из-за чего рисковать честью. Гоп-стоп - это точно не мое.
   Коляну мужик понравился, ему все равно нужно было командира формирования.
   - Имейте в виду, - сказал он претенденту. - У нас дисциплина армейская, и за невыполнение приказа - сами понимаете, что бывает. Это ясно?
  - Ясно. Я не первый год живу.
  - Будете командиром подразделения - все приказы будут отдаваться через вас. Ваш позывной будет 'Первый'. Вам выдается сотовый телефон - симкарту потом сами купите. Я буду звонить на него. Мой позывной 'Бугор'. Вам выдаю анкеты тех, кого я отобрал для работы. Встретитесь с ними, разделите заранее всех на тройки, тройки не должны контактировать между собой. В каждой тройке будет командир, связь держите через него. Никакой информации о вас, о других, каждому присвоите позывной, никаких имен и адресов, кроме телефонов. Никаких личных контактов бойцов между собой. Если усматривается такой контакт, вам наверняка известно - боец исключается из личного состава. Как - по вашему усмотрению. Главное, чтобы была полная секретность. Если есть информация, что боец в запое или пьяном бреду развязывает язык - он исключается. Кстати - бойцы всегда должны быть в боевой готовности - если имеются данные о физической немощи, психическом расстройстве - исключение из рядов. Продумайте вопрос о тренировках - сейчас полно коммерческих стрельбищ, спортзалов с качалками - выясните где и как можно тренировать бойцов. Средства на это вам будут предоставлены. Контакт держим через телефон и через этот офис... Пока через этот офис.
  Колян еще немного подумал, но все-таки решил сообщить о своих планах более подробную информацию:
  - Завтра я отберу еще десятка полтора претендентов. Снаряжение - одежду, обувь каждый подбирает себе сам. Что касаемо вооружения - я сообщу вам дополнительно, где находится тайник с оружием, ваша задача оружие раздать бойцам и убедиться в их умении пользоваться таковым. Если при акции вы встретите материальные ценности на месте - 80 процентов исполнителям, 20 процентов мои, о месте передачи доли договоренность дополнительная. За каждую акцию боец получает 5 тысяч баксов плюс проценты. Ваша зарплата - 10 тысяч плюс проценты. Жадность не приветствуется. Приветствуются штрафы за нарушение дисциплины и недостаточное усердие. Штрафы делятся между остальными участниками группы. Дальнейший набор группы будете вести сами, под моим контролем. Сотовые телефоны должны быть у каждого, проследите. Номера предоставите мне. Никакой информации обо мне, кроме позывного, не даете. Я буду звонить с разных номеров, телефон можете не записывать. Пароль знаете только вы, никому не сообщать - "танго". Я буду начинать разговор с него. Если разговор начался без "танго" - указания не выполнять, разговор прервать и лечь на дно, не выходить на контакты ни с кем. Если акции не будет длительное время - проводите тренировки, подготовку. Каждый боец за это время получит 2 тысячи баксов, вы 5 тысяч. Вопросы есть? Комментарии?
   - Какова моя степень свободы при выполнении акции? Могу ли я действовать по обстановке?
   - Степень свободы максимальная. При возможности, старайтесь избегать крови, но не оставлять свидетелей, которые могут что-то рассказать о вас. Готовьте операцию тщательнее, маскируйтесь: лиц не показывать, лишних разговоров не вести, все максимально тихо и эффективно. Никаких понтов и показухи, никаких бессмысленных мясорубок и непрофессионализма. Вы, как профи, должны меня понимать - всего не предусмотреть, действовать нужно по обстановке, но при этом на 100% выполнять поставленную задачу. С моей стороны будет обеспечена информационная, юридическая и финансовая поддержка. Но до юридической лучше не доводить - если нет возможности вытащить бойца, живым его не оставлять. Доведите это до их сведения. Не мне вас учить - вы прекрасно все знаете. Хотите жить - готовьтесь к войне.
   - Да, это мне знакомо.
   - В любой момент группа может залечь на дно, учтите. Деньги берегите, телефоны всегда должны быть включены - я вас найду если что. Вот вам пока 5 тысяч баксов на организационные расходы. Расписки не спрашиваю - по-моему, все и так ясно, я не шучу.
   - Ясно, Бугор. Приступаю к работе.
   - Вот вам 10 телефонов, возьмете один себе раздадите старшим групп, купите симкарты, проконтролируете. Готовность - 10 дней. Через 10 дней вас ждет акция, о месте и времени проведения ее я вам сообщу. Мне докладываете обстановку и степень готовности по телефону. Завтра я приму еще кандидатов в группу, а перспективные анкеты оставлю тут на столе. Вот вам второй ключ от офиса.
   Колян протянул руку Первому. Тот осторожно сжал ему кисть руки своей корявой клешней и Коляну показалось, что рука попала в зажим тисков, хоть Колян и сам не был дохляком, но тут было что-то от камнедробилки. "Серьезный мужик",- подумал он. Вроде дельный, но как бы не подмял организацию. Ну, на то есть телефоны старших троек. Он всегда будет знать, что и его можно... исключить.
   Колян вышел из здания, машинально проверил - нет ли слежки, и пошел к остановке общественного транспорта. Там он сел на трамвай, проехал несколько остановок, незаметно рассматривая окружающих пассажиров, и на одной из остановок выскочил в закрывающиеся двери трамвая. Чисто. Но - береженого Бог бережет, а не береженого конвой стережет.
   Итак - какие действия дальше? Надо бы обставиться аппаратурой для перехвата сотовой связи - Колян читал о подобной где-то, мелькала инфа. Комплекс мощных компьютеров, подключенный к специальным сканерам, записывал все телефонные переговоры, в которых произносились кодовые слова, вводимые в базу сервера: например, 'деньги, баксы, бабло, захват, акция, арест, операция, проверка'. В общем, все, что относится к деньгам и правоохранительным органам. Для реализации плана ему было нужно оборудование и специалисты, которые могли бы его настроить.
  Оборудование можно было купить на Митинском рынке, где были скопления торговцев различным железом. Колян прошелся по рынку, посмотрел, пообщался с продавцами и закинул нескольким удочку по поводу подобного оборудования. В паре мест живо заинтересовались, предупредив, что стоить это будет несколько десятков тысяч баксов, при условии полной предоплаты.
  Колян, посмотрев в глаза продавцу, согласился, но предупредил, что в случае кидка никаких разборок не будет. Ничего не будет - ни суда, ни следствия, просто хозяин фирмы тихо исчезнет, как и его фирма. Это понятно? Это стало понятно и несколько желающих продать мгновенно поскучнели, отказавшись даже взять задаток. Ребята явно желали навариться на лохе. Двое отреагировали спокойно, заявив, что херней не занимаются: надо оборудование - платите бабки, все будет. За настройку - дополнительно. Колян торговаться не стал, заказал сразу два комплекта, в разных местах, на всякий случай. Хотел забросить удочку насчет специалистов, но не стал - лучше найти кого-нибудь со стороны. Для этого он дал объявление в газету о наборе специалистов по связи и электронике.
  В магазине кипела работа, завозилось оборудование для ювелирной мастерской, отделывались стены, потолки, укреплялись входы. Устанавливались камеры слежения с выходом на пульт.
  Колян задумался - нужна своя охрана. Значит, пора регистрировать ЧОП, чтобы его охранники могли легально носить оружие - даже пусть и гладкоствольное. Под магазином находился большой подвал - в нем и было решено разместить охрану.
  Для выполнения задачи Колян снова использовал верный способ - объявление в газете. Теперь уже это был официальный набор в охрану предприятия: "Требуются молодые здоровые мужчины для работы в охране, желательно с лицензией на оружие". Из пришедших через три дня он выбрал на должность директора ЧОП бывшего военного, гэрэушника, который быстро включился в работу по подбору бойцов.
  В подвале была отгорожена стальными стенами специальная комната для секретного оборудования, о содержании и назначении которой знали только директор ЧОП и его зам по электронной защите. Замом взяли знакомого директора, бывшего гэбэшника, специализирующегося ранее на подслушивании и установке секретного оборудования. Он же нанял двух специалистов по программированию - из числа своих коллег.
  Найти их было достаточно просто. В 90-е годы, по идиотской прихоти и недомыслию правительства, в "народное хозяйство" выперли пинком под зад множество суперспециалистов гру, гб, военных, обучение которых стоило государству миллионы долларов. Эти люди не могли нигде найти себе работу, чтобы достойно прокормить свою семью. Государство, видите ли, становилось этаким пацифистом, не думая, что завтра некому будет защищать страну, а на смену спецам останется лишь пушечное мясо из мальчишек, призванных на пару лет в армию, да прихвостни на офицерских должностях, удержавшиеся за счет подхалимажа, воровства и подмазывания вышестоящих.
  Страну захлестнула волна бандитизма, криминала, хапужничества, и казалось, что этому не будет конца и края. Бандиты разъезжали по улицам на убитых в хлам жигулях вначале, потом пересаживались на все более и более дорогие автомобили, и безнаказанно творили свои дела. Никто не мог быть в безопасности, царило право сильного, право пули и гранаты...
  Итак, Колян обеспечил себя крепкой базой, которую практически невозможно было взять с наскока даже с автоматическим оружием. Она охранялась опытной вооруженной охраной, располагала шпионским отделом, для того, чтобы своевременно узнавать и плохие и хорошие новости, или же добывать их в случае необходимости, а также имела в распоряжении силовую тайную группу для незаконных акций.
  Примерно через неделю все было готово. Сроки просто феноменальные, если не знать, как большие взятки ускоряют все согласования и работы. Все сотрудники имели свои магнитные карты. В определенные помещения они допускались только по особому разрешению, выдаваемому начальником службы безопасности, он же директор ЧОП "Стражник" - в общем все, как в хорошей конторе спецслужбы.
  На первый взгляд предприятие Коляна выглядело как обычный антикварный магазин, в который мог зайти любой гражданин. Но в случае опасности - и об этом знали только его сотрудники - этот магазин в секунду блокировался специальными средствами, а из-под земли выскакивала группа быстрого реагирования, вооруженная помповиками и пистолетами ИЖ. Нападающим осталось бы только сдаться или полечь как озимым под ураганным огнем охраны. Все служащие, продавцы магазина были проинструктированы при возникновении опасности тут же падать на пол, не предпринимая никаких действий, и заползать под укрепленный пуленепробиваемой сталью прилавок. Зал был на строгом контроле в пультовой подвала.
  Коля отобрал еще несколько претендентов на вступление в группу силовых акций и передал их Первому. Первый со своей стороны наладил работу с бойцами, сделав все по инструкции данной ему Коляном. Колян оставил в офисе первому еще несколько тысяч баксов для раздачи бойцам, а затем отъехал к партизанскому тайнику за оружием и боеприпасами.
  Он вернулся в Город, пересел на Жука, который превратился в сиротливый сугроб на стоянке за то время, пока Колян на нем не ездил. Пока мотор Жука прогревался, Коляну пришло в голову - КАК он доберется до тайника через занесенный снегом лес, КАК он долезет до схрона и спустится в него? Наверняка все уже замерзло, все занесено, так как же ему передать оружие группе своих боевиков?
  Сначала он заехал в свой деревенский дом. Нееловка встретила его метелью, февральской поземкой, несущей извилистые змеиные струи снега поперек дороги. Дом Коляна был очищен, видно было, что за ним ухаживали (уезжая он просил Серегу позаботиться о доме, топить котел, чтобы не разморозить систему, чистить снег). Колян оставил Сереге на это дело тысячу баксов, которые у него тут же отняла боевитая жена, треснув суженого по большой ушастой голове.
  Колян зашел к Сереге домой, чтобы поблагодарить его. Тот, хоть и был как всегда в подпитии, очень обрадовался другу. Супруги накрыли на стол, сбегали в магазин за водкой, стали расспрашивать, как они с Ленкой живут в столице, и искренне огорчились, узнав, что Ленка потеряла ребенка. Серегина жена даже всплакнула, размягченная теплом и рюмочкой водки. Потом Колян засобирался к себе домой, позвав Серегу на разговор.
  Они прошли по белой, сверкающей в лучах холодного февральского солнца, улице, отворили калитку и зашли в дом. Там было тепло, прибрано и приятно пахло какими-то травами. Мерно гудел газовый котел. Колян вытряхнул из пакетов купленные по дороге продукты, поставил чайник, накрыл на стол. Серега с нетерпением ждал разговора, следя за его неторопливыми действиями. Наконец Колян сел напротив друга и заговорил:
   - Серега, никак не могу решить одну задачу. Есть место в лесу, в которое мне нужно попасть. Проехать к нему практически невозможно, даже на моем Жуке. Но даже если я туда доберусь, мне нужно будет кое-что выкопать из земли, а она сейчас, как ты понимаешь, смерзшаяся. Это в сотне километров отсюда. Может, у тебя мысли какие будут?
  - У меня? Мысли? Ты чо, Колян! Я же колхозный тракторист! Какие, на, мысли? Я токо и умею, что на тракторе работать, да морду по пьянке бить, - удивленно хохотнул Серега.
   - Ну, это тоже иногда надо, - усмехнулся в ответ Колян. - А вот то, что тракторист - это нам на руку. Ты на МТЗ с ковшом и бульдозерным ножом работал? Сумеешь если что спроворить?
  - Да а чо такого? Работал. Делов-то.
  - Отлично. Осталось только найти в районе трактор МТЗ с ковшом и ножом. На время. В аренду типа. Или, хер с ним, купить бэушный, в нормальном состоянии. Он всегда пригодится если что. А?
  - Хммм... - задумался Серега. - Есть рядом деревня одна, Афанасьевка. Там у меня корешок один работал на мехдворе. Можно с ним потолковать, может что и подыщем. Ща с колхозов распродают технику, можно по дешевке что-то прикупить. Давай, смотаемся, побазарим с ним.
  - Давай прямо сейчас. Времени мало.
   Они заехали в магазин, набрав водки и закуски, и через полчаса Жук уже ровно гудел по шоссе. Серега что-то рассказывал о совместных похождениях со 'славным корешком', о том, как он с ним гудел, и как они выпивали и лазили по бабам. Колян его не слушал, только кивал в такт его словам головой и судорожно думал о своем.
  Показывать Сереге тайник или нет? Ведь по пьяни выболтает все нахрен. И без помощи Колян не справится. Трактор он водить умел, ничего там хитрого нет, но вот работать на ковше и чистить поляну - это, как говорится, две большие разницы. Не придя ни к какому выводу, Колян отложил решение до места назначения.
  Через пару часов они уже стояли у дома "корешка" Сереги. Тот и правда обрадовался приезду другана, соорудил нехитрый стол, который они пополнили водкой, салом и колбасой. Мужики выпили, поболтали о том, о сем, а потом перешли к делу.
  Очень кстати оказалось, что соседский фермер, по происхождению немец, уезжает на ПМЖ в Германию и распродает свое хозяйство. Там и МТЗ есть, хороший, крепкий, не новый правда, но в хорошем состоянии. Давление хорошее в системе, масло не гонит, все работает как следует.
  - Он недорого отдаст, - уверял их новый друг. - Надо сходить поговорить.
  Фермер оказался мужиком за полтинник, изнуренным работой и долгами. По всему было видно, что в Германию он не ехал, а бежал, как бегут от войны и голода.
  Государство практически удушило деревни. Это во всем мире сельское хозяйство получает немалые дотации, лишь у нас из сельского производителя жмут все соки, ставя его в положение униженного. Потому и приходится закупать зерно в Канаде, поставлять кур из Америки и мясо из Аргентины. А ведь перед революцией Россия обеспечивала полмира своей сельхозпродукцией.
  Через полчаса деловых переговоров они пришли к соглашению. Фермер написал доверенность при свидетелях - Сереге и Митяе, его другане, получил оговоренную сумму и отдал документы на трактор и ключи. Они вышли во двор и попробовали завести трактор. От кнопки стартера, несмотря на мороз в 15 градусов, пускач завелся как часы. От пускача запустили движок и трактор мягко затарахтел.
   Колян остался доволен приобретением - МТЗ правда был в хорошем состоянии и идеально подходил для выполнения стоявшей перед ними задачи. Сзади трактора на стальные крюки был намотан трос. Колян с Серегой опробовали, как поднимается и опускается нож, как работает ковш. Фермер и компания пожали друг другу руки и трактор с Серегой за рулем, подпрыгивая на ледяных надолбах, выкатился наружу. Колян специально оформил сделку рукописной доверенностью и распиской, чтобы не заморачиваться насчет переоформления нового владельца. Но договорился с бывшим владельцем о том, что ближе к весне они оформят все как следует. Для себя он решил, что делать это не будет - не трактористом же ему работать. Оставит МТЗ в деревне - пусть стоит, может пригодится когда.
  Теперь нужно было решить вопрос с Серегой. Колян уселся в Жука, предварительно проверив, есть ли солярка в тракторе - бак был почти полон. Место, до которого им нужно было добраться, находилось примерно в 20 километрах от Афанасьевки. Они простились с довольнм Митяем, который пошел допивать привезенную водяру, и двинулись в путь. Колян пробирался по обледенелой дороге на Жуке впереди, а Серега сзади тарахтел на МТЗ. Через сорок минут Колян остановился и повернул с проселочной дороги за ближайшие елки. Вышел из машины, с трудом, проваливаясь, продрался через замерзший наст, и жестом подозвал Серегу.
   - Слухай сюда, Серый. Сейчас мы с тобой поедем в одно тайное место. Дорогу к нему я тебе не покажу. Я сейчас сяду за руль трактора, тебе завяжу глаза, и сниму повязку только когда мы туда приедем. На месте я тебе скажу что делать, а за это тебе потом бабла дам. Но, Серый, я тебя предупреждаю - если ты хоть по пьянке, хоть на бабе, хоть кому-то что-то сболтнешь - не обижайся. Родич, я тебе не просто отрежу язык, я тебе башку отрежу и закопаю. Ты этим подставишь и меня, и свою родню, и Ленку, поэтому рисковать я не могу. Ты понял?
   Серега побледнел:
  - Да понял я! Думаешь, раз я бухаю, значит языком треплю? - обиженно добавил он.
  - Я ничего не думаю, я тебя предупреждаю. Глаза завязываю, чтобы даже если тебя зажимать будут, не смог показать. Понятно?
  - Да понятно... Я чо? Я ничо! Я без понятия что ли!? - запнулся Серега с возмущением.
   Колян завязал ему шарфом глаза и натянул сверху для верности вязаную шапочку. Затем дернул рычаги и трактор, вихляя по замерзшим колеям, покатил дальше. До места оставалось километра полтора. Вот и знакомый въезд в лес. Трактор уверенно греб огромными задними колесами, перемалывая снег как фарш в мясорубке. Передние колеса тоже гребли, пробивая твердые наметенные сугробы. Колян с опаской посмотрел на ту ложбину, из которой он вылезал осенью на лебедке, но его опасения оказались напрасными - дожди залили ложбину водой, та замерзла и как хороший мост держала трактор. Коляну мысленно похвалил себя за то, что он осенью резал осины, не оставляя пеньков - не хватало, чтобы торчащими острыми пеньками пропороло покрышку трактора, вот тогда была бы труба. Вот и засыпанная снегом поляна, покосившаяся избушка. День уже склонялся к вечеру, поэтому надо было поторапливаться - зимний день короток, а они и так потратили изрядно времени на неотложные дела. 'Похоже, в ночь придется выбираться...', - с тоской подумал копатель.
   Колян остановил трактор, снял с глаз Сереги повязку:
  - Так, Серый, гляди сюда - видишь кучка хвороста, занесенная снегом? Ее надо счистить ножом, только аккуратно, там под ней крышка погреба. Давай, вперед.
   Серега запрыгнул в трактор и стал, опустив нож, аккуратно срезать верхний слой до земли, сдвинув в сторону кучу хвороста. МТЗ играючи снял слой земли до бревенчатой крышки. Затем Колян попросил подогнать трактор задом, размотал трос и зацепил его за железную скобу. Серега аккуратно поддал газу, крышка дрогнула, приподнялась и встала в вертикальное положение, застыв на вытяжке троса. Серега остановил трактор, выпрыгнул из кабины и, восхищенно охнув, подошел к краю ямы. Увидев ступеньки, он направился к ним, встав ногой на первую, обернулся к Коляну:
  - Колян, это что за хня? Ни фуя себе! - и сделал движение вниз, намереваясь шагнуть дальше.
  - Стоять! - рявкнул Колян. - Стой, болван, там заминировано! Ни шагу!
   Серега побледнел и выскочил из ямы как ошпаренный.
  - Я вперед пойду, потом тебя позову. Стой тут пока. - Колян включил большой шестибатареечный фонарик, заранее взятый с собой и начал спускаться вниз. Растяжки были там же, где он их и оставил. Копатель аккуратно разогнул опять усики лимонок, выдернул штырь из стены, убирая проволоку, и только после этого позвал Серегу. Тот, благоговейно глядя на Коляна, протиснулся в ход, увидел гранаты с растяжкой и икнул:
  - Ни фуя себе. Кишки бы на елках висели.
  - А я тебе чо говорил, - проворчал Колян. - Это тебе не шуточки. Ступай за мной аккуратно... и ничего не трогай.
   Колян так же разрядил следующую растяжку и они добрались до схрона. Серега просто обалдел от вида этой пещеры Аладдина настолько, что у него не было слов - только время от времени бормотал матерные ругательства. Колян нетерпеливо подгонял его:
   - Давай, давай быстрее, нечего пялиться! Нам еще тащиться хрен знает куда, только под утро приедем. Бери вот эти ящики и тащи наверх. - Колян набрал в ящик несколько десятков пистолетов ТТ, отложил ряд цинков с патронами, а шмайссеры решил не брать.
  'Лучше ППШ, машинка старая, но надежная, кучность большая - мясорубкой пойдет, а патроны унифицированные, что от ппш, что от ТТ одинаковые. Меньше головной боли', - размышлял он.
   Взял несколько противотанковых мин, несколько ящиков с гранатами-колотушками. Вместе с другими ящиками набралось дохрена - куда грузить непонятно. Они перетаскали все это наверх и сложили в избушку - чтобы не спускаться вниз, если не удастся все увезти за один раз. Колян восстановил мины-ловушки, затем Серега опустил трактором крышку и сдвинул хворост обратно, засыпав все толстым слоем снега.
   Смеркалось. Колян в задумчивости закурил. Куча барахла получилась внушительная... Немного поразмыслив, они сложили часть вещей в ковш, а часть распихали куда попало: в кабину трактора, на капот, на крышу. Главной задачей теперь стало добраться до УАЗа, не растеряв ничего по дороге.
  К месту, где стоял Жук, они подъехали уже в темноте, с грехом пополам - ящики падали с трактора на кочках, Коляну приходилось останавливаться и подбирать их, так как Серега ехал с завязанными глазами и ничем не отличался по полезности от грузов. Они вдвоем быстро перегрузили добычу в УАЗ, присевший под тяжестью арсенала, и двинулись в обратный путь, стараясь идти проселочными дорогами. К счастью, Жук брал сугробы лихо, ну а трактор, он и есть трактор.
  В Нееловку они дотащились глубокой ночью. Трактор загнали во двор колянова дома, оружие же выгружать пока не стали - Серега предложил завалить его картошкой в мешках, мол, урожай везет из деревни, чтобы сразу в глаза не бросалось. Внимательной проверки, конечно, такая конспирация не выдержит, но с первого взгляда все было вполне невинно. Вот доставить в столицу груз будет уже сложнее - посты ГАИ стояли через каждый километр.
  На следующий день Колян, простившись с Серегой и выдав ему две штуки баксов (тот ошалел и заявил, что заныкает их в сарае, а то Нинка нахрен отберет курва такая), ехал по трассе по направлению к столице. Конечно, может, и не стоило такую сложную операцию проворачивать, чтобы добыть оружие, но он не хотел пока что светиться с его покупкой. Кроме того - это оружие нигде не числилось, проследить его происхождение было невозможно, а эффективность его была ничуть не меньше, чем у калашниковых и макаровых.
  Путь занял практически сутки. Тяжелая зимняя дорога, метель... Дважды его останавливали гаишники и ему пришлось дать им на лапу 50 баксов - 'страж закона' начал докапываться, где сертификат на картошку. В общем, обычный набор гаишника, который позволяет обвинить в нарушениях даже дорожный столб. После полтинника он успокоился и пожелал счастливого пути.
  В столице Колян припарковал машину в метрах пятисот от тайного офиса, снял с нее номера и позвонил Первому, чтобы тот срочно разгрузил машину. Первый с полуслова все понял и к вечеру УАЗ уже был пуст. Операция по вооружению группы была готова. Осталось провести акцию.
  
  Глава 15, в которой Колян попадает под прицел
   Информация, предоставленная детективным агентством, о недруге Коляна, была весьма интересной. Тому принадлежало: несколько ювелирных магазинов в разных городах, заправки, несколько продуктовых сетевых магазинов, предприятие по перевозкам, владеющее парком тяжелых грузовиков - Вольво и Скания, два ресторана - китайский и кавказской кухни, ювелирные мастерские, мастерская по огранке драгоценных камней, а также 'карманный' банк с претенциозным названием "Банк Возрождение". Все это время группа разведки сканировала эфир и выяснила, что в банк будет перевозиться крупная сумма денег и хорошая партия драгоценных камней. Деньги были собраны за несколько недель с оптовок, ювелирных магазинов и других предприятий - сумма накопилась огромная, после новогодних праздников-то.
  Михалыч предпочитал собирать свою дань по максимуму и перевозить ее разом в хранилище под гарантированной защитой крепкого эскорта на бронированном грузовике. Колян не понимал, зачем такому крупному дельцу, можно сказать олигарху, понадобился небольшой коляновский магазин. Почему надо было докопаться до него, Коляна, который ни сном ни духом не подозревал о существовании недруга и ничем не собирался ему угрожать? Все это здорово смахивало на тропический лес, где крупные деревья, прорвавшиеся к солнцу, не терпят существования подлеска, душат его своей тенью, удавливают корнями. Простая борьба за существование, которая призывает уничтожить на корню любую поросль.Ттак государство не терпит никаких крупных организаций, над которыми не имеет контроля, время от времени уничтожая чересчур влиятельных предпринимателей.
  Бронеавтомобиль с деньгами Михалыча должен был двинуться в банк завтра в 23.00. Ночью было меньше пробок, да и меньше посторонних глаз. В первой операции должны участвовать две тройки во главе с Первым. Для них заранее были приобретены бронежилеты, выдерживающие выстрел из дробовика и макарова с ижом. Автомат 7.62 все равно ни один бронежилет не держит, кроме бронежилета высшей защиты. Но в нем человек не может даже поднять руку - ему вставляют автомат и он идет как ходячий танк не сгибаясь, в сфере и бронике.
   Члены акции были одеты в камуфляжные костюмы милицейского покроя, что должно еще больше сбить с толку противника - кто нападает, зачем, в чем дело... Вооружение группы составили автоматы ППШ. Первый отстрелял их на стрельбище с бойцами и остался доволен качеством боя. А также гранаты, пистолеты ТТ и противотанковые мины.
  Имелась и одна фишка, которую Колян еще не опробовал. Из тайника он захватил несколько фауст-патронов, которые, по сути, были противотанковыми ракетами. Вскрыть 'Урал' с броневой защитой - задача практически невыполнимая без специальных взрывчатых средств, Колян об этом хорошо знал. Также были приобретены глушилки радиоволн - в начале операции их предстояло задействовать, чтобы конвой и броневик не смогли связаться и вызвать подкрепление.
  Для отхода бойцов были подготовлены два бортовых автомобиля. Разумеется, груз должен будет вывозиться на другом транспорте, и эти машины придется бросить. Колян решил, что сразу из города их вряд ли выпустят - наверняка объявят план-перехват, и грузу нужно будет отлежаться. Операция была серьезная, Колян профинансировал и вроде бы предусмотрел все - в итоге выбрал в качестве бортовых автомобилей два уаза, так как зима была снежная и нужно было исключить возможность пробуксовки. Он выделил Первому денег на них. Машины были приобретены по доверенности на подставных лиц - первых попавшихся бомжей с паспортом. Номера на уазы поставили ворованные, скрученные со стоящих по дворам заснеженных авто, хозяева которых не ездят зимой и не скоро хватятся пропажи. Был снят подвал, якобы для хранения стеклотары - там был очень удобный выгруз с окном на уровне земли, лентой подачи ящиков и металлическим желобом, куда можно было бросать груз, чтобы он скатывался вниз. По расчетам Коляна на выгруз у них будет от силы минут 15, пока не поднимутся на уши все службы города - главное, вырваться из оцепления, из этого района.
   Настал день "Ч". С утра Колян занимался подписанием документов по предприятиям и руководил ремонтом, а в голове вертелась одна беспокойная мысль - как все пройдет. Вся необходимая информация была передана Первому, все бойцы были наготове.
  Известий Колян ждал в своей квартире, заваливая пепельницу бычками.
  Двенадцать ночи. Тихо. Час ночи. Тихо. Два ночи. Тихо.
  Звонок по секретному номеру разорвал тишину.
   - Это Первый.
   - Танго. Бугор слушает.
   - Все в порядке. У нас два трехсотых, двухсотых нет. Зелень будет завтра в камере хранения, ячейку и номер сообщу. Камни тоже будут там - после реализации ждем, как договаривались. Дерево в подвале. Потом осмотрим и посчитаем. Отбой. До связи.
   - Отбой. Ждите звонка.
   Колян включил телевизор, чтобы посмотреть новости. Пергидрольная ведущая сообщила, что был совершен налет на бронемашину "Банка Возрождение", похищена крупная сумма денег в рублях, преступникам удалось скрыться на двух автомобилях типа газель, но в темноте рассмотреть их не удалось. Не зря его бойцы заранее перекусили провода фонарей, освещавших место операции.
  Коляна удивило то, что о камнях и валюте не было сказано ни слова - похоже, что им удалось накрыть черный нал, который также перевозился в этой машине, да и камни, скорее всего, были незаконного происхождения. Потому и молчали.
   Позже, по словам редких очевидцев и милицейским сводкам, Колян составил полную картину того, как это было.
   Кортеж из бронеавтомобиля 'Урал' и двух джипов сопровождения со скоростью 60 километров в час въехал на подготовленный к атаке участок дороги. Маячок на крыше машины отбрасывал блики на дома и отражался в пролетающих мимо окнах. Улицы были пусты, как после атомной войны. Февраль, мороз, метель - к этому часу добропорядочные граждане уже провалились в сон.
  Из-под колес 'Урала' раздался мощный взрыв. Рванула противотанковая мина, к которой был привязана граната с веревкой, замаскированной снегом. Через секунда у 'Урала' отлетели передние колеса, и весь удар пришелся в днище автомобиля. Бронированный кузов практически не пострадал. Машина тяжело подпрыгнула на взрывной волне и грохнулась на передний мост. Взрыв был узконаправленным, баки броневика были защищены от стрелкового оружия и потому осколки ничего не подожгли. Машину вообще поджечь трудно, это только в кино от выстрела из пистолета автомобили весело горят, а потом взлетают на воздух. Кроме того, это был специализированный грузовик с тяжелой броневой защитой. В его герметичном, блокированном изнутри кузове, было даже автономное снабжение кислородом.
  Экипаж броневика кинулся к рации, чтобы вызвать подмогу, но не тут-то было! Не работали рации, не работала сеть - всё глушили специальные устройства. Джип сопровождения, прикрывавший бронемашину, сходу уткнулся в зад 'Уралу'. Его фары разлетелись по асфальту переливающимися в свете луны брызгами. Двери джипа распахнулись, но выскочить из него никто не успел - шквал огня из мясорубок-ППШ прошил с флангов небронированные машины так, что охрана так и осталась сидеть в разных позах в салоне.
  Возглавлявший колонну джип не избежал той же участи.
  После шквала огня все стихло на секунды.
   Бойцы отбежали от машины, вперед выдвинулся один, положив на плечо трубу с набалдашником, похожим на ананас. Немецкий фауст-патрон, которым жгли советские танки мальчишки-гитлерюгенд в Берлине, не подвел - жахнул язык пламени из задней части трубы, и в двери грузовика появилась дыра размером с кулак. Как и другие противотанковые ракеты, фауст-патрон не пробил броню силой удара, а прожег ее кумулятивным зарядом - вся энергия заряда при взрыве выплеснулась одной направленной струей огня, прожигающей практически любую броню. Колян знал, что единственное, что могло противостоять кумулятивному заряду - это специальные заряды взрывчатки, детонирующие при взрыве вражеского снаряда и гасящие его энергию противовзрывом. Не зря борты современных танков покрыты ковром из этаких квадратиков с взрывчаткой. Ничего этого, конечно, у броневика не было, поэтому эффект получился весьма разрушительным.
  Дверь с дырой осталась на месте. Выдвинулся второй боец и еще одна огненная струя ударила в дверь фургона, прямо в то место, где располагался замок. Еще одна дыра. Боец бросил трубу, подбежал к фургону и, закрепив в 'прорехах' по гранате - отбежал.
   БББахх!
   Дверь со звоном отлетела и ударилась об землю. Один из бойцов молча подбежал к проему и прочертил его крест-накрест плотными очередями из ППШ. Выждал несколько секунд. Движения не было.
  Он заглянул внутрь и из темноты проема навстречу ему протянулось пламя выстрела - дробовик. Основной заряд пришелся в правую сторону груди и в руку. Картечь засела в мышцах, не задев важных органов. Он выронил автомат, левой рукой достал ТТ и выстрелили несколько раз по направлению выхлопа пламени из ствола. Больше сопротивления не было.
  Один из нападающих молча подал рукой знак (Первый знал толк в спецоперациях и вымуштровал бойцов как следует) и к машине подлетели два небольших грузовика-фургона. Налетчики слаженно стали перекидывать груз из броневика в фургоны. Загрузка заняла минут 10 - мешки, коробки, сумки быстро перекочевали в новый транспорт. Уазики заметно просели под тяжелым грузом - его было тонны три, не меньше. Рессоры уазов были заранее усилены, чтобы не случилось никакой неожиданности - грузоподъемность уаза с металлическим кузовом официально составляет 1000 килограмм, на самом деле эта 'лошадка' может взять не менее двух тонн без ущерба для "здоровья" - главное, чтобы рессоры сдюжили, не лопнули.
   Наконец погрузка закончилась. Неожиданно как из под земли появилась раздрызганная шестерка вневедомственной охраны. Она практически налетела на искореженные машины Михалыча. Милиционеры, которые за свою жалкую зарплату не собирались класть животы во славу олигархов, тут же попытались свалить с места происшествия как можно быстрее, лихорадочно крича в трещащую от глушилок рацию.
  Один из них, самый молодой и глупый, высунувшись из окна открыл огонь из автомата по отъезжающим от броневика машинам. В ответ к нему потянулись струи пуль из автоматов, и он враз обвис на двери, выронив ствол на землю. Фары шестерки разлетелись вдребезги и из радиатора с шипением полились струи горячего тосола. Лобовое стекло покрылось пунктирами трещин и дырками. Шестерка, пятящаяся задом вильнула и, уткнувшись в ледяной сугроб, сиротливо застыла у обочины.
  Милиционер сумел все-таки зацепить одного коляновского бойца. Тот перетягивал куском тряпки лодыжку, прочерченную пулей 5.45.
  Грузовики быстро, без огней помчались по заснеженным переулкам - маршрут был подготовлен заранее - и через 10 минут остановились у окна приемки стеклопосуды, покрытого блестящей оцинковкой.
  Не включая света, они тихо открыли дверь в подвал и споро, не останавливаясь, стали разгружать машины, кидая мешки в помещение. При разгрузке Первый мельком осмотрел груз, обнаружил, что имеется валюта, которая занимала не так много места, отложил ее, отложил бумажные пакеты, конверты с драгоценными камнями. У них с Бугром была договоренность о том, что все камни и изделия из золота передаются Бугру для реализации по справедливой цене, и потом, за вычетом доли Бугра, возвращаются в группу. Понятно было, что справедливая цена - это та, которую установит Колян, а он, конечно, не собирался брать паленые камни по их рыночной стоимости - максимум за десять процентов цены. А то и ниже - продать их в России, не вывозя за границу, было практически невозможно. Даже реализовать их в изделиях было очень трудно - надо было выстроить цепочку их происхождения до самого алмазного месторождения. И то не факт, что можно прикрыть это дело - каждое месторождение алмазов имеет свои особенности, каждый алмаз несет в себе как паспорт тот состав, того месторождения, на котором он найден. То же самое касается и других камней. Если у вас есть сертификаты, что вы купили алмазы у какого-нибудь ЯкутскАлмаза, то никак не могут у вас появиться алмазы из Намибии. Государство строго следит за оборотом драгоценных камней, примерно так же, как за печатанием денег, и обрушивается на посягнувших на ее право всей мощью своего репрессивного аппарата.
   Наконец, груз был сброшен в окно. Пустые машины с выключенными фарами на малом газу растворились в ночи, увозя в кузовах брошенные автоматы и камуфляжи. Бойцы переоделись и по одному разошлись в разные стороны.
  Первый подошел к стоящему поодаль москвичу и кинул в его багажник мешки с валютой и камнями. Захлопнул, поставил на сигнализацию и скрылся в ночи. По улицам метались машины с мигалками, искали вчерашний день. В одном из переулков в нескольких километров от места происшествия чадящим пламенем горели два уаза.
  Первый не любил экономить в средствах при организации операций - в пламени сгорят отпечатки пальцев, сгорит камуфляж с пятнами крови бойцов. На следующий день Первый, внимательно осмотревшись по сторонам, подошел к занесенному снегом москвичу и, заведясь с десятой попытки, двинулся по направлению к офису. Там он огляделся и затащил мешки в помещение, обернув их от любопытных глаз мешками под строительный мусор, и стал прикидывать добычу. Пересчитал грубо, на взгляд, сумму, вытер вспотевший лоб, прикинул количество камней и задумался.
  Всю жизнь он горбатился. Ползал в грязи под пулями. Болел лихорадкой и трясся от холода, лежа в сугробе. И получал совершеннейшие гроши, которые еще умудрялись спереть наверху, задерживая и прокручивая в ручных банках. И вот, одна операция - миллионы долларов. Можно, конечно, свалить с ними, залечь где-нибудь. Да Бугор явно парень серьезный и знающий. Но и он, полковник, не лыком шитый. С деньгами его не так просто взять. А пацаны, с которыми сегодня под пулями стоял - с ними как? Послать? Всю жизнь полковник придерживался правила - у своих не крысить, своих не подставлять... и вот соблазн. Соблазн.
   Он встал, подошел к окну, закурил. За украшенным морозом окном мела февральская поземка и даже через двойные стекла дотягивалось ледяное дыхание зимы. Он загасил бычок в фаянсовой кружке с высохшими остатками коричневой жидкости на донышке, подошел к столу и стал укладывать пачки долларов в большую сумку, принесенную с собой. Сумка наполнилась почти доверху, туда же он сложил бумажные пакетики с драгоценными камнями. Затем открыл входную дверь и вышел в ледяную ночь, неловко ступая из-за тяжелой сумки в руках. Затем он сел в автомобиль и двинулся на вокзал, там положил в камеру хранения сумку, с трудом пролезшую в проем ячейки, закрыл ее и отошел к стене. Оглянувшись, он убедился, что рядом никто не стоит и набрал номер Бугра:
   - Это Первый.
   - Танго. Слушаю.
   - Ячейка 284, код 'ж345'.
   - Понял. Следующая акция через 5 дней. Инструкции в камере хранения. Ячейка 45, код 'а853'.
  - Что делаем с деревом?
  - Дерево пусть отлеживается пару недель, потом мы его распилим как надо.
  - Понял. Отбой.
   - Отбой. До связи.
   Через три часа замаскированный Колян подошел к ячейке, убедившись в отсутствие хвоста, и достал оттуда черную сумку на молниях. С этой сумкой он сел на трамвай, вышел на случайной остановке, поймал такси и подъехал туда, где оставил мерседес.
  Зайдя в квартиру, он отнес сумку в дальнюю комнату и пошел в гостиную, где сидела Ленка. Она с кистью замерла перед мольбертом.
  Врач рекомендовал ей для восстановления психики рисовать пейзажи. Она всегда любила рисовать и сейчас на ее картине стояли в инее деревья. В зимнем лесу сияло белое солнце.
  Коляна это порадовало - раньше, когда она еще начинала "арт-терапию" у нее на рисунках были черные, изломанные елки, корявые пеньки и мрачный, красный закат. Теперь, проглядывало солнце.
   "Ничего, скоро вывезу ее на море, там отойдет," - подумал Колян, подошел, обнял ее. Ленка прижалась к нему, потянулась и спросила укоризненно
  - Чего ты так долго не приходил? Я сижу и сижу одна, а ты где-то бродишь. Я тоскую без тебя!
   У него сжалось сердце. Она была похожа на обиженного ребенка. Психическая травма после потери ребенка не прошла даром. Она как бы вернулась на годы назад в детство и запрещала себе вспоминать то, что случилось позже. Врачи говорили, что этот барьер скоро рухнет, просто требуется время... время.
  Колян поцеловал ее в лоб и отправился в другую комнату. Закрыл за собой дверь и стал потрошить принесенную сумку. Он выложил доллары стройными рядами на журнальный столик. Прикинул грубо - вышло где-то полтора миллиона долларов купюрами от 20 до 50 баксов.
   "Ни фига себе мы хапанули ку, - подумал он. - Если 20 процентов - это полтора ляма, то общая сумма валюты - семь с полтиной?! А там еще деревянные лежат... Ну, Михалыч сейчас воет. Сколько бы бабла не было - потерю миллионов баксов ни один человек, как бы он богат не был, безболезненно не перенесет. Подожди, урод, через пять дней еще укусим. И мало не покажется!'
  Он машинально затянулся сигаретой и задумался. В соседней комнате негромко журчал телевизор, за окном подвывал февральский ветер.
   "Колян, а тебе это надо? Не сожрешь ведь столько, крови уже налито по колено... Михалыча завалю, и хватит, - решил Колян - Да и не такие уж великие деньги по нынешним временам. У меня на счету- больше в десятки раз, спасибо Натанычу, помог продавать. После окончания разборки с Михалычем распущу силовую группу. Вернее так - пусть лягут на дно, понадобятся - вытащу. У них теперь бабла хватит надолго, потратят - что-нибудь придумаю."
  Он набрал Первого и попросил до окончания серии акций не выдавать всю сумму группе, иначе может начаться разброд и шатание. Зачем рисковать, когда есть в наличие то, о чем и не мечталось. Первый согласился. Порешили на том, что через какое-то время бойцы Коляна залягут на дно.
  Колян спрятал сумку в гардеробный шкаф и лег на кровать, сразу провалившись в глубокий, без сновидений сон.
   Первый получил в камере хранения большой конверт. В нем находились адреса ювелирных магазинов Михалыча, которые следовало уничтожить, предварительно, по возможности, собрав наличное золото. Имелись фотографии подъезда к ним, график работы охраны. Первый подумал и решил, что игра не стоит свеч. То золото, которое было на витрине, стоило немного, основные ценности наверняка лежали в сейфе где-нибудь глубоко в магазине. Пока он будет собирать дешевку, приедут менты, начнется перестрелка, мясорубка - она нужна? Лучше выжечь все дотла, чтобы потом нельзя было восстановить, забросать гранатами, залить туда бензина и быстро свалить оттуда. Денег хватает - незачем рисковать.
   Через несколько дней десять магазинов Михалыча выгорели дотла. Колян нацелился на его заправки и сетевые магазины, потом передумал. Надо валить Михалыча, а потом у наследников скупать что осталось. А если не захотят, война план покажет.
  Колян подошел к окну, прижался головой к темному стеклу и задумался:
  "Что дальше, Колян? Жрать, пить есть что, а ты счастлив? - Он оглянулся на Ленку, безмятежно сидящую в кресле перед огромным телевизором и вздохнул. - Может и счастлив, вот только суки не дают успокоиться. А если забить на все? Деньги есть, свалить в загранку, пожить там пару лет, подождать, пока в России все наладится, кончится беспредел? Хорошо, что я матери Лешего еще бабла подкинул - квартиру купили, девчонки сытые бегают и довольные. Мамаша оказалась у него довольно оборотистая, молодец, не ожидал."
  Колян, пока был в столице, еще раз навестил мать Лешего и дал ей денег. Время от времени он звонил ей, узнавал как дела. Мать Лешего оказалась умной женщиной с деловой хваткой - она уволилась с работы, купила пару ларьков и наняла бывших коллег для приготовления домашних пирожков, щей, картошки с котлетой и другой съедобной пищи. Так как подходили они к делу добросовестно и еда у них была вкусная и недорогая, у ларьков в любое время дня и ночи стояли очереди из таксистов, приезжих и просто прохожих.
  В общем, дело у новоиспеченной бизнес-леди пошло. Конечно, приходилось отстегивать бандитам, куда без этого, но и они как-то довольно мягко с ней обошлись - в дела не лезли, только собирали энную сумму раз в месяц. Потом она еще прикупила ларек, и еще - в разных уголках города стояли ларьки с названием "Зеленый огонек". Веселые, краснощекие, чистенькие продавщицы в фирменных платьяхс румяными русскими лицами зазывали перекусить, что резко контрастировало с заросшими щетиной и пахнущими потом и кислятиной продавцами конкурентов. Колян еще подумал - как бы не наехал кто на процветающий бизнес, а то, пожалуй, защищать придется. Но пока все было тихо. Она купила себе легковую машину, грузовичок, ездила по деревням и покупала мясо для своего производства. Колян пока что был спокоен за ее будущее и даже радовался, как она умело распорядилась выданными ей деньгами.
   Колян усмехнулся, вспомнив лукавые физиономии Лешевских сестренок. Он поднял глаза выше, глядя в темное небо. Над городом поднималась луна. И вдруг заметил странную красную точку на противоположной стороне, у чердака десятиэтажки.
  В доли секунды он понял, что это такое, но среагировать не успел - Бззынг! Удар в стекло и на нем появилась белая черта.
  Еще удар! Еще! Колян отпрянул в сторону и задернул занавеску. Его сердце выпрыгивало из груди.
  " Хорошо еще, что я по совету Натаныча стекла вставил пуленепробиваемые! Иначе писец бы мне! С лазерным прицелом, сука, сидит! Походу, просек Михалыч, кто ему жизнь портит. Пора с ним кончать. Я и хотел, чтобы он знал, от кого идет ему беда... Иначе неинтересно. Вот и дождался. Теперь аккуратно надо выходить - завалят, падлы. Главное, чтобы он не свалил в загранку - там я его не достану. Он теперь в курсе, что я предупрежден и жив. Звонить надо Первому."
   Колян набрал номер Первого:
   - Танго. Это Бугор. Сбор сегодня в 2.00 в точке Z, - места встреч были расписаны заранее, чтобы не пускать в эфир. - С собой легкое, сохи, арб (Колян прикупил несколько боевых арбалетов - смешно, что такие вещи продавались вообще без лицензии, хотя были оснащены лазерным прицелом, а болт из арбалета пробивал голову человека насквозь с точностью снайперской винтовки. Прямо-таки оружие террористов.) Две тройки. Буду сам.
   - Понял. Выдвигаемся.
   Колян прошел в комнату, надел темную свободную одежду, нитяные перчатки, шапочку, которая могла закрывать лицо, с прорезями для глаз, сунул за пояс на спине ТТ, на предплечье надел свой старый стилет. На другое предплечье нацепил чехол с острым метательным ножом. Надел темные упругие зимние кроссовки, попрыгал на месте - ничего не тряслось, не гремело, темный пуховик не болтался и не стеснял движения. Он вышел осторожно из дома и пошел в ночь по небольшому морозцу.
  Ему внезапно вспомнилась Та ночь, когда он уходил из съемной квартиры в неизвестность с планом схрона, и он невольно ухмыльнулся уголком рта - теперь ему было что терять.
  
   Глава 16, в которой Колян представляется врагу.
   Ночь. Перекресток дорог в точке Z. Колян оставил мерс за полкилометра до места встречи. Редкие фонари кидали желтые блики на серые сугробы вдоль дороги. Подойдя к месту сбора Колян заметил темную человеческую тень у стены дома. Его ждал Первый.
   - Все готово?
   - Готово.
   - Колеса?
   - Две девятки, взяли по доверенности..гнилые, но передвигаются нормально.
   - Нам без разницы. Все равно бросать. Двигаемся на улицу N дом 12. Это на окраине поселка. Едем аккуратно, чтобы не привлечь внимания ментов. Поселок охраняемый, надо вначале нейтрализовать сигнализацию с выводом на пульт и охрану, это одна тройка. Мы пойдем после их сигнала. В доме убирать всех, кроме того, кого я скажу. После окончания акции залечь на дно - раздадите им денег и предупредите, чтобы не высовывались, под вашу ответственность. Стараемся работать без шума и лишней крови. Задача ясна?
  - Ясно. Без шума - само собой. А вот без крови не обещаю - как получится. Подставляться тоже не собираюсь и бойцов подставлять.
   - Как получится. Выдвигаемся.
   Темные фигуры в черных масках бесшумно прошли к забору охраняемого поселка, где стоял особняк Михалыча.
  Застыли в ожидании.
  Чуть слышно завибрировал телефон Первого, он послушал и махнул рукой - пошли! Они перескочили, подтянувшись и набросив куски брезента на колючую проволоку, через забор и, стелясь как волки, побежали к дому Михалыча. Приблизившись, Первый замер в тени дома, подняв руку. Дом был тоже окружен забором, за воротами из кованого чугуна был виден огонек сигареты - охрана. Боевики натянули очки ночного видения - Первый оснастил группу основательно. Колян почувствовал, как кто-то тронул его за плечо. Первый протягивал ему очки. Колян надел их, весь мир сразу стал серо-зеленым, но ярким, как днем.
  Он осмотрелся - охранник у ворот, два на веранде, вооружение - автоматы.
  "Серьезно подготовился Михалыч, - подумал Колян - Знает, что я так просто не оставлю все..."
   Первый молча показал знаками бойцам на охранников, те подняли стальные арбалеты, похожие на большие пистолеты с лазерным прицелом. Одновременно сработали стальные тетивы.
   - Вжжжжик, вжжжжик, вжжжик, - с шелестом пронеслись стальные болты и пробили головы охранников. Те упали вниз, один загремел автоматом, но обошлось без выстрела. Налетчики выждали - молчание. Перемахнув забор, они побежали к дому. Тихо...
  Ярко светила луна, выглянувшая из-за темных зимних облаков.
   "Не вовремя сияет, - подосадовал Колян - Как прожектор..."
  Дверь в дом была заперта изнутри. Первый достал из кармана алмазный стеклорез, провел круг по стеклу, с тихим скрежетом протянулась белая замкнутая полоса. Легкий удар рукой в перчатке.
  - Дзынь! - стекло упало на ковер внутрь.
   Через отверстие замок был открыт. Тени просочились внутрь.
  Колян прокручивал в голове план дома. Спальня Михалыча наверху, третья дверь. Двое бойцов остались внизу на страховке. Колян, Первый и еще один боец, ступая ближе к стене на ступени - чтобы не скрипнуло - стали подниматься по лестнице. Колян выглянул в коридор наверх. Охранник ходил по коридору вперед-назад, оружие наготове. Колян показал знаком - один!
  Первый кивнул головой, боец выдвинулся, опять вжикнул арбалет - охранник тяжело рухнул, залив кровью светлый бежевый ковер в коридоре. Оружие со стуком упало на пол. Колян быстро поднялся, повернул ручку двери и оказался в спальне Михалыча. Тот не спал. Олигарх был в пижаме и лихорадочно искал что-то в ящике прикроватной тумбочки.
  Колян прыгнул к нему и ударом ноги в бок отбросил его на постель. Михалыч спал один, в комнате никого больше не было .
  "Слава Богу,- подумал Колян. - Пришлось бы еще его жену валить, свидетелей оставлять нельзя..."
  Михалыч прижался спиной к спинке кровати и с ненавистью смотрел на них. Колян протянул руку, взял у бойца арбалет и стрелы и кивком сделал ему и Первому знак подождать за дверью. Они кивнули и вышли. Колян стянул маску:
   - Узнаешь, сука?
   - Узнаю. Не успел я. Жаль. Но еще не вечер.
  - Жить хочешь, козел?
   - Хочу, кто не хочет...
   - Звони своим уродам, отзывай киллера. Если жить хочешь. А не хочешь, - Колян поднял арбалет и спустил курок - стальной болт с шелестом вспорол воздух и воткнулся в левое плечо Михалыча. - Звони, сука!
  - Ааааа...- простонал тот. - Звоню, звоню, падла. Ты чо, сука, делаешь?! Думаешь, живым уйдешь? Аааа... Сука... больно.
   - Заткнись и звони падла! Сейчас второе плечо прострелю, нечем будет трубку держать!
   Михалыч достал рукой трубку с тумбочки, набрал номер и сказал:
   - Отменяется. Пока отменяется. Другие проблемы есть. Убери чистодела, потом разберемся. Понял? Говорю - понял? Делай как я сказал внатуре и не трепи языком!
   Он отключил телефон и бросил его на кровать:
   - Врача давай, мля! Врача!
   - Врача тебе? А ты не думал о враче, когда мою бабу били? Когда она ребенка моего теряла?
  - Это только бизнес! Я что, виноват, что она под руку попалась! Мне конкуренты нахрен не нужны, это мой бизнес. Давай договоримся, поделим, я к тебе не лезу, ты ко мне. Возьми денег за ущерб - там сейф за картиной в зале, в нем два лимона баксов и брюлики, код и340008. Бери и разбежались!
   - Да не будем мы ничего делить, урод, потому, что нечего и не с кем делить. Моего сына деньги не вернут, - Колян скучно и тихо это сказал и нажал спуск арбалета.
  - Шшшшиххх - шлеп, - стрела воткнулась в череп Михалыча, его тело судорожно задергало ногами, выгнулось и затихло, в прокатывающихся по умирающему организму судорогах. Колян бросил арбалет, натянул маску на лицо и вышел из комнаты. В коридоре напряженно ждали Первый и боец, фиксируя взглядом выходы из комнат.
   - Валить надо отсюда, как бы он не успел кнопку нажать, - сказал Первый.
   - В зале сейф, там крупная сумма, стоило бы прихватить. Код есть...
  - Давай, быстро! - Они переместились в зал, аккуратно сняли картину, обнажив сейф, вделанный в стену. Колян набрал код и дверца, мягко щелкнув, раскрылась. Они быстро сложили содержимое в сорванное с кресла покрывало, завязали увесистый узел и пошли из комнаты в коридор, затем вниз по лестнице.
   Все было тихо и только у входа лежали еще два трупа с ножевыми ранениями - видимо, наряд охраны то ли менялся, то ли обходил помещения, и их убрали бойцы тройки. Они помчались к забору и перемахнули через него. Немного отдышавшись, Первый набрал номер:
  - Все, отходим. Они бегом побежали в сторону от поселка, разделившись - Колян налево, Первый с бойцами направо. Колян на ходу освободился от маски, подошел к мерседесу, открыл центральный замок нажатием на пульт, мерседес мягко заурчал и двинулся по направлению к городу.
   Следующие две недели были довольно бурными.
   Колян собирался укрепить как следует свою империю, прежде чем отдохнуть и заняться здоровьем Ленки. Шум после уничтожения Михалыча поднялся, конечно бурный. Пресса вопила о разгуле бандитизма. О том, какой замечательный вклад вносил этот меценат и почетный гражданин города в строительство нашего светлого капиталистического будущего. Делались громкие заявления, что преступники будут найдены, наказаны.
  А потом все как-то разом затихло, сменившись более важными новостями - знаменитая певица сделала себе новые сиськи и певец был застигнут с политиком в бассейне, плавающими голыми с молодыми мальчиками.
  Колян заслал юриста к наследникам Михалыча и тот добился того, что большинство предприятий Михалыча, после вступления наследников в свои права, было выкуплено и перешло в собственность Коляна. Через полгода Колян стал владельцем ювелирных магазинов в разных городах, сети продуктовых магазинов, парка тяжелых грузовиков и еще множества всяких, приносящих прибыль предприятий. Для этого ему пришлось создать управляющую компанию, которой передали контрольные пакеты всех его организаций.
   Параллельно он прикупил гостиницу на побережье Адриатического моря в одной из славянских стран, где поставил управляющего, который за короткое время привел в порядок дела этого небольшого отеля. В его руки текли реки прибыли, и уже как в тумане были те дни, когда Колян с трудом набирал денег на бутылку крепленого вина и батон колбасы.
  Ленка сидела на берегу моря и рисовала закаты. Колян лечил ее, приглашая лучших врачей, даже выписывая настоящих китайских специалистов иглоукалывания и тибетской медицины, но пока помогало это мало.
   Время, только время могло залечить все раны, но оно же, неумолимое время разрушает все на свете, и даже могучие пирамиды не могут устоять перед ним.
  
   Словарь специального сленга черных копателей
  Источники: сайт кладоискателей reviewdetector.ru, специализированные форумы.
  Старинка, копнуть по старине - съездить за предметами древнего быта людей. Встречаются на местах старинных поселений, старых дорогах. Составляет в основном монеты и украшения.
   Копнуть по войне - съездить за военными трофеями.
   Трофейщики, черные - копатели по войне.
   Хабор, бутор, хабар - совокупность различных предметов, являющимися вожделенными для поисковика и коллекционера.
   Цветняк - цветной металл, наиболее уважаемый поисковиками сигнал о нахождении под землей предметов из меди, бронзы, алюминия, золота, серебра и т. д.
   Черняга, чернина - предметы из черных металлов, обычно плохо сохраняющиеся во влажной почве. Преимущественно встречаются на полях сражений.
   Копарь - поисковик.
  Черные, красные, белые, зеленые следопыты - люди, которые копают на местах боев. 'Черные' работают исключительно ради наживы, "красные" или "белые" (почти уже не встречаются в природе) занимаются официальным перезахоронением останков и поиском экспонатов для музеев на добровольных началах, "зеленые" копают для собственного удовольствия и пополнения личных коллекций.
   Дискрим - способность металлодетекторов различать цветные и черные металлы.
   Пальчики - цилиндрические батарейки в форме "пальчиков", служащие для питания детекторов.
   Нулевый - хорошо сохранившийся предмет.
   Катуха - поисковое кольцо металлодетектора.
   Рыжики, рыжье - золото,
   МД- металлодетектор,
   Коп - мероприятие по поднятию артефактов, проводимое на местности,
   Сопутка - датированный металлический материал, сопровождающий интересные артефакты.
   Абориген - любой гражданин родного государства, иностранный гражданин либо лицо без гражданства, появляющийся в поле зрения копача, занятого своим любимым занятием. Любой встреченный на месте копа абориген по умолчанию принимается за "источник повышенной опасности". В этой связи каждый копач обязан в кратчайшее время после попадания аборигена в поле зрения напрячь свои члены, собрать волю и интеллект в кулак "дабы при возникновении напряга достойно выйти из ситуевины".
   Жопа мира, ЕПеня, Пердь, Подмышка вселенной - трудно досягаемая местность.
   Щуп - инструмент для пронизывания грунта на разную глубину и выявления хабара.
   Сохран - состояние найденого хабара.
   Разведка - поиск местности для копа.
   Кругляш - монета (преимущественно медная), которая из-за длительного пребывания в почве, агрессивной к данному виду металла, полностью утратила (или почти утратила) надписи, позволяющие ее идентифицировать. Слова-синонимы: убитая монета, ухлопыш.
   Чуйка - чувствительность
   Ямка, лунка - безразмерная величина, все, что меньше шурфа, - остается после вытаскивания земли лопатой в месте, указанном МД.
   Шурф - разрытая яма со стороной более 0,5 на 0,5 метра.
   Раскоп - разрытая яма по площади 10 кв.м или больше.
   Ложка - ложное срабатывание МД.
   Комрады - товарищи по копу.
   Жоржик - монета с изображением Георгия Победоносца. Он же Коняшка.
   Обмылок - остатки монеты без признаков чекана (сгнившая, затертая).
   Говны - убитая в хлам дорога, где без лебедки и домкрата не проедешь.
  Серебрушка - серебряная монета.
   Курица - медный пятак (Катя, Лиза).
   Лежак - кладбище.
   Сброс - место скопления трупов солдат погибших на поле боя и сброшенных в ближайшую траншею\окоп.
   Поросенок\поросята - неразорвавшиеся снаряды.
   Пляжники - вид копателей в основном ищущих на пляжах.
   Архи - археологи.
   Квота\Квота доллар (Quarter Dollar) - 25 центов США.
   Буханка - авто марки УАЗ.
   Безхабарье - отсутствие интересных откопанных вещей.
   Короста- толстый слой окислов и грунта прочно покрывающий свежеподнятую монету.
   Конина - деталь конской упряжи.
   Шмурдяк - цветной мусор.
   Цубылки - крепкие стебли травы (как правило сухие), мещающие движению катушки.
   Семечки, чешуя - серебряные монетки допетровского времени
   Чепышилы/синелобики - местные алконаФты/спившиеся аборигены.
   Гаденыш - часть медного ободка от снаряда.
   Кувыркун - место кувыркания нетрезвого предка, в ходе которого на небольшой территории было утеряно несколько монет мелкого номинала.
   Залипуха - монета, которая при чеканке предыдущей монеты не ушла из-под пресса, а прилипла к одному из штемпелей. Таким образом, одна из сторон прилипшей монеты сама стала штемпелем, который ударил по следующему кружку. Естественно, что изображение на монете стало зеркальным.
   Святая вода - водка (иногда помогает при общении с аборигенами).
   Металломусор - все, что не представляет интереса для поисковика
   Последний чекан (для царской россии) - монеты, выпущенные до революции 1917г.
   Белон (билон) - монета из низкосортного серебра
   Легенда - сказка, впариваемая аборигену о цели поиска (пропавший в дюнах трактор или метеорит, прилетевший из системы Альфа-Центавра).
   Пылесосить поляны/бегать по верхушкам - исследовать с помощью металлодетектора поляны/поля.
   Двундель - монета 2 копейки образца 1812 года
   Пятачура - монета 5 копеек Катьки или Лизки
   Гадючка (от слова "гадить") - сомнительная цель, требующая выкапывания
   Поднимать фундук - раскапывать фундамент
   Родной/родняк - оригинал, подлинник;
   Раритет (от англ. "Rare" - редкий) - редко встречающаяся вещь;
   Артефакт - очень ценная вещь;
   Сохран - степень состояния и качества вещей, существуют следующие виды сохрана: муха (муха не ебл@сь, мухач, мухачевый, музейный) - высшая степень сохранности - идеальная, вещь не ношенная и не пользованная, пять с плюсом по пятибалльной системе; нулевый/нульсен - прекрасная сохранность, пять; чердачник - средняя сохранность, четыре балла, юзаный - бывший в употреблении, но годен к использованию, оценка тройка; блиндажник - средняя по качеству вещь, при этом подлежит восстановлению, на три с минусом; убитый - изношенный, почти не годен к применению - твердая двойка; гнилой - вещь, найденная в земле, восстановлению не подлежит; труха (в труху) - однозначно единица, рассыпается в руках.
  Новодел (реплика, репродукция) - точная или почти точная копия предмета.
  Фуфел/фуфло - подделка, отсюда: "Фуфлыжить" - старить вещи, "Фуфельщик" - производитель подделок.
   Левак - аналог, но чуть похуже, в исполнении "Фуфла".
   Туфта - совсем "левая" вещь.
   Голимая (вещь) - неудачная подделка.
   Бодрый (про вещь) - предмет или вещь в хорошем состоянии.
   Жабная (вещь) - хорошая вещь, с которой жалко расставаться или хочется купить, слово появиось от выражения "Жаба давит".
   Сливочная - вещь на продажу, для "слива" (от выражения "слить" - продать).
   Пустотка - бесполезная вещь.
   Затратный - дорогой.
   Ченьж, ченьжануть - (от англ. "сhange") обмен, обменять.
   Вдуть - продать (вещь).
   Впарить - всучить (продать) "Фуфло", "Туфту" или "Левак" под видом "родняка".
   Халява - добиться чего-либо без усилий, купить дешево.
   Антураж - внешний вид.
   Пошиться, шиться - собрать (собирать) комплект обмундирования и снаряжения.
  Чекуха/чека - клеймо производителя или приемки.
  Шняга - фурнитура под снаряжение, вообще любая металлическая мелочевка.
  Снаряга - снаряжение.
   Клифт - мундир, верхняя одежда.
   Калики/кальсики/лысые - кальсоны летние.
   Волосатые - кальсоны зимние.
   Кепель/кепарь - армейское кепи "Muetze" с козырьком.
   Камок - камуфляж.
   Носки Тимошенко - гамаши.
   Рогач - немецкая каска периода Первой Мировой войны. Скорлупа/котел/горшок/колпак - каска. Среди немецких касок различают "Тридцатьпятку" (обр. 1935 и 40 г.г.), которые отличаются исполнением вентиляционных отверстий, и "Сороковку" (обр. 1942 г., без обвальцовки по краю). Орех - экспериментальный образец каски Вермахта на конец войны, был принят на вооружение Народной армии ГДР и использовался до распада Варшавского договора. Фриц - современная каска НАТО, напоминающая внешним видом "Stahlhelm" (принят на вооружении в США в 1980 г. под обозначением PASGT-H, аналогичные каски используются в армиях ФРГ и Франции.
   Адриан/адрианка - первый стальной шлем Красной армии по типу "Шлема Адриана" (французкий шлем 1916 г.), более точно применимо к "Русскому Адриану" обр. 1917 г.
   Халхинголка/гребехатка/ушастая (более правильно "Хасанка") - советская каска обр. 1936 г. (СШ-36) с виду полусферическая с отбортовкой наружу, подшлемник держится на 3-х клепках сверху и представляет собой обруч на 3-х пружинах с холщевым или кожанным подшлемником по типу немецкого.
  Василек/трехклепка - советская каска обр. 1940 г. Полсферическая, с отбортовкой наружу, официальное название, подшлемник крепился на трех клепках, правильное обозначение СШ-40;
   Победительница (укр. "Переможница", "Шестиклепка") - советская каска обр. 1943 г., отличается от "Василька".
   Копанина - добыча, которую можно реализовать.
   Лежак/мертвяк/могилятник - военное кладбище или место массового захоронения.
   Бойник/навал/где маслались - место активных боев.
   Мешанина/мешанка - нанесенная земля на месте раскопа.
   Пол - уровень земли, который соответствует времени постройки предмета раскопок.
   Блин - блиндаж.
   Одиночка - индивидуальная ячейка.
   Линейка - линия окопов.
   Чердак - череп, относиться в том числе и к эмблемам танкистов и СС.
   Коробочка - череп.
   Арматура - кости.
   Фарш - трудноидентифицируемая мешанина деталей.
   Ржачка - ржавые металлические предметы.
   Свежак - только что добытые предметы и вещи.
   Минак - миноискатель, металлоискатель.
   Фонить/звонить - работать с металлоискателем.
   Вздуть - полностью (до дна) перекопать землянку, ячейку и т.п.
   Поднять - откопать какую-либо вещь.
   Пошакалить - пройтись с миноискателем быстро, "по верхам".
   Фашик - немецкий солдат.
   Краснюк/совок - советский солдат.
   Сбруя - полный комплект пехотного снаряжения.
   Плечи - солдатская портупея.
   Допник - дополнительный ремень для крепления предметов амуниции. Термос, бачок - коробка от немецкого противогаза.
   Намордник - противогаз.
   Лопасть/, лягуха/ляга - подвес для штыка.
   Сухарка - сумка для продовольственного пайка.
   Кирпичи - подсумки для винтовки.
   Трапеция - первое значение: немецкий "штурмовой ранец" или "А-ранец", основание для крепления "окопного вьюка". Второе значение: единая нашивка с орлом и кокардой для головного убора.
   Катушки - армейские петлицы.
   Полотно - ремень.
   Язык - кожа для крепления пряжки на ремне.
   Обшива - комплект служебных нашивок для униформы.
   Курица/птица/ворона - немецкий орел.
   Фура - фуражка.
   Капуста - кокарда на фуражке.
   Краб - кокарда на фуражке ВМФ.
   Секель - треугольный шеврон на рукаве гимнастерки РККА.
   Консервы - мотоциклетные очки.
   Крюк/зацеп - крючки на потрупее.
   Мороженное мясо - медаль за зимнюю компанию 41-42 года на Восточном фронте.
   Яичница - орден Немецкого креста.
   Железка - Железный крест.
   Шинкель - Железный крест, от нем. "Schinkelform".
   Отечка - орден Отечественной войны.
   Каракатица - орден Красной звезды.
   Паук/хакен - (второе слово от нем. "Hakenkreuz") - свастика.
   Глаз/глазок - кокарда национальных цветов на головной убор.
   Розетка - металлическая кокарда на фуражку.
   Ленточка - знак отличия медали или ордена, в виде цветной ленты,
   продевающейся во вторую петлицу кителя.
   Болт - перстень с печаткой.
   Гайка - кольцо.
   Бычий глаз - значок НСДАП.
   Таблетка - знак свастика в венке, например на гарде офицерского кортика.
   Тошнотик - значок из легкого металла.
   Разник - значок классности или разряда.
   Фрачник - значок военной награды для ношения на гражданской одежде.
   Гвозди/маслята/патрики - патроны.
   Моська/Мося/Мосинка - винтовка Мосина.
   Карабаха/карамультук/карамультэ - карабин.
   Папаша - пистолет-пулемет Шпагина.
   Деготь - ручной пулемет Дегтярева.
   Пряник - дисковый магазин.
   Рожок/рог - рожковый магазин.
   Лапти - снаряды и бомбы крупного калибра.
   Огурец - снаряд небольшого калибра.
   Ствол - оружие.
   Эмгач - пулемет MG.
   Збырь - чехословатский пулемет CZ.
   Раскладушка - станок для пулемета.
   Улитка/улита - штурмовой магазин к пулемету MG.
   Пятачок , Пятак - 5 см миномет.
   Морковка - мина к 5 см миномету.
   Накатник - затвор.
   Колобаха/колотушка/колотуха - ручная граната с ручкой, в немецкой армии называлась Картофелемялка или Толкушка.
   Яйцо - ручная граната без ручки, типа советской Лимонки , но без ребрения
   корпуса.
   Мышеловка - противопехотная мина.
   Рвачка - взрывоопасные предметы.
   Очко - место для установки взрывателя.
   Взрывак - взрыватель.
   Кругляк - накол на гильзе от бойка винтовки или карабина.
   Овал - накол на гильзе от бойка пулемета ( Мгачевский , Збыревский .
   Растяжак - мина-растяжка.
   Обезжиренный (ствол) - холощенное оружие.
   Мики Маус - танк Т-34 обр. 43 года (нем.).
   Лейб Горшок/горшки - дивизия Grossdeutschland.
   Лаха - дивизия LSSAH.
   Черепа/черепки - дивизия Totenkopf.
   Ряха/ряшка - дивизия Das Reich.
   Норды - дивизия Nordland .
   Люфт - военнослужащий Luftwaffe .
   Паратропер - (от англ. Paratrooper) парашютист.
   Штафельник - (от нем. Schutzstaffel) СС-овец.
   Лягушки (нем. Der Frosch) - так во время войны немецкие солдаты-фронтовики называли СС-овцев, за расцветку их камуфляжа.
   Томми - британские солдаты во Второй Мировой войне.
   Айти - (от англ. IT) итальянцы.
   Янки - американские солдаты во Второй Мировой войне (одно из выражений).
   Бош/ганс/фриц - собирательные имена германских солдат во Второй Мировой войне, первое белее характерно в употреблении французами. Отсюда в наши дни Гансовский и Фрицевский обозначает - немецкий.
   Румыняк - румын.
   Гирлянда - пулеметная лента
   Чиж,пионер - начинающий поисковик
   Хабарка - сумка для хабара.
   Пройтись по головам, грудям, ногам - копанина определенных частей скелета на лежаке.
   Лопатник - кошелек, снятый с бойца.
   Залупа - большая ружейная кумулятивная граната.
   Кнопка - осколочная граната.
   Полтинник - 50мм артмина.
   Потроха - запчасти к оружию.
   Закрывашка - затвор от винтовки.
   Погон - милиционер и копанный офицер как советский,так и немецкий.
   Клыки - зубы.
   Окуляры - биноколь,очки.
   Допинг,духовная пища - алкоголь.
   Хабар-сити - московское название Питера.
   Гудло, нагудеть - соотв. прибор, найти с помощью прибора.
   Жирняк - жирное (богатое) место.
   Буряк - минометка, дергать буряки - то за что Ч. Швед люлей дает, соответственно - дергать - поднимать.
   Труба - ствол, чаще сменник.
   Какалить - ходить без прибора, подбирать брошенное другими копарями.
   Девайс уставший - убитая находка.
   Курица с цыплятами - любое атоматическое оружие с патронами.
   Банка маслят - цинк с патронами.
   Банка огурцов - яшчик с минометными минами.
   Дутка - любая винтовка.
   Шишка - граната Ф1.
   Завтрак туриста - РПГ - 40 или РПГ - 43.
   Сгущенка - РГ-42.
   Мертвяк - солдат Тотенкопфа.
   Гранулы - порох.
   Флайш/флейш - медаль Мороженое мясо.
  
   Железка - ЖК.
   Труба - миномет.
   Мыло - тол.
   Чертова кухня - мыловарня, место водяного дезактива.
   Вонючка - сброс бойцов с жировоском, т.е. воючие трупы.
  Напикать - вызвонить что-нибудь верховым прибором.
   Гмохи - злые и пакостные духи полей сражений, селятся на болотах.
   Монетчик - искатель старины, по войне не роет.
   Шпринг - С.ми.35, С.ми.44.
   Тарелка - противотанковая мина.
   Свинью жарить - снаряд в костре запекать.
   Букрын - место паломничества.
   Иван, совок, зольдат, мужик - труп советского солдата.
   Жаба, жмур, гансюк - фашист.
   Киндеры - дети, которые собирают патроны.
   Небель, ванюша - немецкий реактивный снаряд.
   Корыто, газенваген, колеса - то, на чем до места доезжаешь.
   Помойка - сброс разного хлама, от каски до винтовки.
   Лежак - немецкое кладбище.
   Погост, цвынтарь - обычное кладбище.
   Снаряд - литр пива или 0.7 водки цельсий.
   Хмырь(несвежий) - еда(просроченая).
   Нагой - револьвер Наган.
   Макароны - артилерийский порох.
   Спагетти - английский кордитный порох.
   Бублик/допник - дополнительные порохове заряды к минометному выстрелу.
   Иприк - немецкая противогазовая накидка.
   Корова - авиобомба, реактивный снаряд.
   Вонючка - химический боеприпас.
   Капутник - убитый немецкий солдат.
   Ручник - ручной пулимет.
   Руди - ручная граната Рдултовского.
   Джерри - убитый немецкий солдат.
   Пишчялка - металодетектор.
   Фугас - бутылка самогонки.
   Фосген - грязные носки.
   Иприт - горчица.
   Колбасник - немец.
   Люми - алюминий.
   Копф - боец Тотенкопфа. знакразличия мертвая голова.
   Монокль - прицел орудия.
   Окуляр - оптический прицел для винтовки.
   Циклоп - минометный прицел.
   Бомбач - миномет.
   Балон - Валонский доброволец.
   Перкелье - эстонский доброволец.
  Рыжий - скандинавский доброволец.
  Татарин - восточный доброволец.
  Фишка - жетон немецкого солдата.
   Гономаг - джип 4Х4.
  Тигр - немецкая утопленная бронитехника.
   Четверка - нарудный знак panzerkampfabzeichnen, нарукавный знак за подбитый танк.
  Руль - знак шофера.
   Флак - нагрудный знак Флакабцайхнен или Флак кампфабцайхнен дер Люфтваффе.
  Фашик - итальянский солдат.
  Палец - испанский доброволец.
  Гидра - нагрудный знак Банденкампфабцайхнен.
  Холодняк - холодное оружие или Nahkampfspange.
  Голяк - снаряд без гильзы. граната без запала. Второе значение: место без перспективы на коп.
  Лом - черный ненужный металл.
  Помзик - противпих мина ПОМЗ.
  Гроб - противопих или противотанк мина в деревянном корпусе.
  Тара - гильзы от снарядов.
  Сюрприз или сюрпрайз - МД 5, ZZ 42, ZZ 35, Ф1.
  Игрик - немецкая Y портупея.
  Гнус - деревенский стукач, который сдает копарей.
  Пика - штык от трехи.
  Пепсикола, пепсик - ППС.
  Касторез - МГ 42.
  Вдова - мина-ловушка.
  Глазастый - спец по копарям.
  Лесной шоумен - омоновец.
  Тортилла - тротил.
  Казна - схрон драгаценностей.
  Кака - детонатор или капсуль-детонатор.
  Лейбовец или лаговец - солдат лейбштандарта СС.
  Макаронник - итальянский солдат. Тухлый макаронник - мертвый итальянский солдат.
  Свинокол, свинорез - любой штык или штык-нож.
  Сейвер - немецкий нож-стропорез.
  Желтуха или пикринка - пикриновая кислота.
  Велиг - солдат из Великой Германии.
  Азбука/готика - буквы, которые используют на погонах.
  Сундук мертвеца - ящик с документами или наградами.
  Фуфлогон/сусанин - человек, который знает, где зарыт танк.
  Дрессировщик - человек, который знает, где спрятаны Тигры.
  Штофф - 20-литровая немецкая канистра.
  Кладовщик - человек, знающий, где закопан хабор или солдат.
  Огненная палка - любая винтовка.
  Трамбон - тубус от фауст патрона или панцерьшрек.
  Дубина, фауст, стальной кулак - фаустпатрон.
  Цукерница - сахарница.
  Последний аргумент - саперная лопатка.
  Слоник, слоник с фильтром или хоботом - противогаз.
  Газонокосилка - любой пулемет.
  Сигара - торпеда или снаряд 'катюши'.
  Гросс спичка - фаустпатрон.
  Канцелярия - ящик с наградами.
  Вспомогач - пистолет 6,35.
  Чувырла - снаряд большого калибра.
  Чика-пика - дошиватель,автомат мп-40.
  Шершавчик - осколок.
  Зеленый паразит - кусочек медного ведущего ободка от снаряда.
  Слон, самовар - фугасный огнемет.
  Кочерга - ствол.
  Гандон/гидрач/тирпиц - гидрокостюм.
  Мутант - малая ружейная кумулятивная граната.
  Кнопка - осколочная ружейно-ручная граната.
  Треха, трехкилограмовка - минометная мина калибра 80-82мм.
  Килуха, килограмовка - минометная мина калибра 50мм.
  Барахло - предметы солдатского быта.
  Потроха - запчасти к оружию.
   Ганс - Маузер 98к или 33/40.
  Лужа - маленькое озеро.
   Чекуха - маленькая табличка от чего либо, или выбивка на чем-либо.
  Чудная вещица - барахло особой ценности.
  Чуни - чулки от ОЗК.
  Раскладушка - немецкий реактивный миномет обр.40 (станок 40).
  Трупоед - чел специализирующийся на копании останков в поисках коронок.
  Света - СВТ38 или СВТ40.
  Карандаш - запал от РГД.
  Макулатура - листовки, документы.
  Залупомет - ружейная мортира.
  Миноплюй - миномет.
  Труба - ствол.
  Грибок - капсюль детонатор.
  Стакан - дополнительный детонатор.
  Пфел (Пфэл) - сигнальный патрон.
  Мухомор - красный до мозга костей поисковик.
  Крот - поисковик, специализирующийся на копании.
  Капля - противопехотная мина изготовленная из 82мм минометной мины.
  Иди пули собирай - способ вежливо 'послать' человека.
  Тэха - ТТ.
  Бердыш - лопата, которой копаешь.
  Дрын - винтовочный ствол.
  Апельсин - Ф1.
  Концерва, концентрат - РГ-42
  Фасоль - пистолетные патроны.
  Туфта - не представляющая большой ценности бытовуха.
  Стол, столешница - степь или поле, перепаханное настолько, что следов позиций не видно вообще.
  Крыж - металлические флажки - указатели мин.
  Цимуса - мелкие находки из блина (блиндажа).
  Цимусный слой - слой земли3-5см от пола блина.
  Лис или Лиса - хитрый копарь котторый не показывает хаборные места.
  Медведь - копарь работающий в один сезон.
  Лесоустроитель - копарь-професионал, знающий хаборные леса и места боев.
  Черный пид@р - копатель, который копает в забитых кем-то хаборных местах или в лесах, которые разрабатывают другие.
  Волк, волчара - копарь-одиночка.
  ЗыЗы - специалист по войскам СС.
  Историк - копарь не профессионал любитель с богатым информативным багажом.
  Вампир - гнус, клещь, комар или другая кровососущая тварь. Второе значение: копарь-специалист по мертвым солдатам.
  Жетон - коллекционер солдатских медальонов.
  Ицык с гвоздями - цынк с патронами или ящик с хабором.
  Гондурас - партизанский лагерь.
  Контрас - представители МВД.
  Мюллер - представитель оргонов госбезопастности спец по копарям начальники РОВД.
  Унитас - члены обединения поисковых отрядов
  Ежик - противопехотная мина ПОМЗ.
  Фальшивоминетчик - реконструктор немецкой армии и РККА (реконструкторы). Второе значение: торговец новоделами.
  Камикадзе - копарь специалист по ВОПам.
  Гвоздодер - сабератель стреляных гильз и тот кто патроны в ММГ превращает
  Похоронка - МД 5.
  Голова - дистанционная трубка.
  Shit keeper - собиратель детонаторов.
  Броник - стальной нагрудник 42 года.
  Бубби/бобби - мина-ловушка, взрывак на не извлекаемость, МД 5.
  Bullseye - оптический прицел.
  Schwanz - артилерийский снаряд от мелкого до среднего калибра.
  Pussy - противопехотная мина.
  Arsch - детонатор, авиабомба.
  Лось - копарь-непрофиссионал, который лапает все ВОПы подряд.
  Вьетконг - мина-ловушка, противопехотная мина.
  Кольцо - место окружения войск.
  Мочилово - место крупного сражения.
  Блиндаж - саперный сброс немецких противотанковых мин.
  Hellboy - авиобомба или минометная мина, противотанковый снаряд с МД 5 или другим аналогом.
  Керосинка - обломки сомолета или солдатская самодельная лампа.
  Zünd - взрыватель.
  Ларец - клад.
  Чемодан - арт снаряды крупного калибра.
  Доппи - дистанционная трубка.
  Матюгальник - полевой телефон, рация или радио.
  Тухлый фугас - паленая водка или плохой самогон.
  Консервы - схрон с оружием или сброс оружия. Второе значение: сброс ручных гранат М24, М43, РГ-42, РГД-33, РПГ.
  Косметичка - сумка с медикаментами или патронташ.
  Ящик лимонов - сброс ручных гранат Ф1.
  Заяц - невнимательный копарь, копарь-халявщик.
  Рис - реактивный снаряд.
  Пиво - бутылка с горючей смесью или пустая бутылка.
  Рог - РГ 42 или рожок.
  Круасан - рожок.
  Тула - оружие тульского производства.
  Бенгальский огонь - порох или огнепроводной шнур.
  Ленивец - копарь, пропустивший хорошую вещь.
  Чемергесс - автомобиль копаря.
  Глаз - фара.
  Разносол - разный перемешанный хабор.
  Свинарник - мусорная яма.
  Десерт - немецкая награда.
  Бандерлоги - конкуренты.
  Свистун - человек, который не знает, где хабор, но при этом всем доказывает, что он там зарыт.
  Финита ля комедия/гейм овер - подрыв, батарейки сели в МД.
  Герника - место артиллерийского обстрела.
  Дрезден - сожженное оружие.
  Котел - место больших потерь войск.
  Ад - Демянский котел или любое другое место кровопролитных боев.
  Коридор - место прорыва.
  Джем - немецкая коробочка для варения или масло.
  Облом - бесценная вещь.
  Бронебой - бронебойный снаряд.
  Колыбель для танка - ПТР, фауст-патрон.
  Шрек - панцирь шрек или выстрел к нему.
  Валгалла - место захоронение солдат войск СС.
  Лампас - место захоронение генерала.
  Рагнарек - место гибели солдат войск СС на восточном фронте.
  Месиво - сброс убитых солдат.
  Тряпье - остатки гнилой униформы.
  Морзер - снаряд от крупнокалиберной мортиры.
  Забор - сетка на каску.
  Сашка - любой советский стальной шлем.
  Нитруха - нитропорох.
  Кордик - кордитный порох.
  Моцарт - маузер.
  Бах - любой ВОП.
  Тендр - ТЭН.
  Газон - автомобиль ГАЗ.
  Вазик - автомобиль копаря.
  Клип - обойма.
  Гоша - пулимет Горюнова.
  Доза - любой взрыватель семейства Dz.
  Kopfer - Kopf zünder.
  Лейхтер - трасер.
  Плетка - любая снайперская винтовка а также СВД.
  Дешка - пулимет ДШК.
  Пепедешка - ППД - 40.
  Штурмак - Штурмгевер.
  Блестяшка - цветмет.
  Швах - ШВАК.
  Шкасон - ШКАС.
  Душегубка - любой ВОП, огнестрел, холодняк.
  Крагеншпигель - петлицы.
  
  
  
  
  
  
Оценка: 6.02*6  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"