Щербинин Дмитрий Владимирович : другие произведения.

Хоббит и Ржавый Дракон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  ПРОЛОГ.
  
  В этой повести речь у нас пойдет о хоббитах... Ну не только конечно о хоббитах, а еще и об иных, не менее удивительных созданиях, но так как наш главный герой все-таки хоббит, позвольте сначала рассказать именно об этом удивительном народце.
  Итак, хоббиты. Чем они примечательны с виду?.. Ну, во-первых, своим небольшим росточком: взрослый хоббит, даже поднявшись на цыпочки, едва ли дотянется до плеча взрослого человека. Затем - мохнатыми ногами - шерсть растет от колен, а у стоп уплотняется, образуя твердую подошву, благодаря чему профессия башмачника среди них неведома. Лица у хоббитов круглые, нос картошкой, живут они долго - столетним возрастом здесь никого не удивишь, а некоторые доживали и до ста-двадцати и до ста-тридцати лет.
  Что ж касается их жилищ, так это норы. И ни какие-нибудь там грязные, немытые норы, а такие ухоженные, светлые да просторные норы, что любо-дорого на них поглядеть.
  Вообще, надо сказать, до некоторых пор о хоббитах мало кто знал - так тихо, в уголочке своем, в родимом Хоббитоне они поживали.
  Ну а прославил хоббитский народ Фродо, и три его друга Сэм, Мэрри и Пипин; также и достопочтенный Бильбо в немалой степени этому способствовал. Об славных деяниях этих Героев, об их походе в темный Мордор, и о падении Темного Властелина, Саурона Бардовоокого подробно написано в ином месте, я же, чтобы не затягивать это вступление, добавлю лишь, что Фродо уплыл за море, в сказочный Валинор, где проживают дивные боги Валары, а Мэрри и Пипин еще пожили, и до смерти вкусили еще не мало заслуженной славы.
  Да - так вышло, что маленькие хоббиты из некому прежде неведомого Хоббитона одолели самого Саурона, и спасли все Среднеземье. Многим хотелось поглядеть на этих "малышей-богатырей", зато сами хоббиты того не желали: им прежняя, мирная, тихая жизнь дороже всего была. И вот обратились они к Государю Гондорскому - тот с пониманием выслушал их, и в скором времени появились на границах Хоббитона посты - проехать через них могли только те, у кого была государева бумага... В общем, жили хоббиты не тужили, благоденствовали, плодились с каждым годом, расселялись...
  Итак, минуло сто двенадцать лет от похода Фродо, и падения Властелина Колец. Шел сто двенадцатый год Четвертой Эпохи Среднеземья, и жил среди хоббитов один, именем Морен, из рода Туков...
  Впрочем, здесь Пролог заканчивается, и начинается первая глава, в которой уважаемый читатель узнает не только о том, кто такой этот Морен Тук, но также и про удивительное и опасное приключение, которое свалилось на него словно снег на голову (явление в Хоббитоне, надо сказать весьма и весьма редкое).
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ГЛАВА 1
  "Наводнение"
  
  Итак, Морен Тук. Хоббит тридцати пяти лет от роду, неженатый, зато знатный садовод и плотник. Помимо прочего - страстный книгочей и любитель путешествий. Так часто замечали его бредущего в одиночестве, мечтающего, а то и напевающего песни на мелодичном и большинству незнакомом эльфийском языке, что поговаривали: "Не иначе как самого Фродо из себя воображает". Хоббитам в наблюдательности не откажешь: Морен действительно как свои пять пальцев знал историю похода Отряда Хранителей, и страстно мечтал поучаствовать в подобном Приключении.
  Однажды, в весеннюю пору, он, стоя под одной из вишен в своем саду, честно сознался этому стройному дереву:
  - Слишком поздно я родился! Э-эх, ну вот что интересного жить в наше время, когда все славные деяния уже свершились? И что, право, осталось? После падения Темного Владыки уходит из Среднеземья волшебство, уплывают за Море эльфы. Никаких тебе гномов, фей, волшебников, и Гэндальф уплыл, и... да что там - даже и злых колдунов, и драконов, и троллей, и гоблинов... даже какого-нибудь захудалого орка и то - днем с огнем не сыщешь!.. Родись я тысячу лет назад, ну хотя бы триста или двести лет назад - в такое бы интересное Приключение отправился, а теперь что - только старые книги читать, да мечтать...
  И так тогда Морену Туку обидно за себя стало, что он, право - не выдержал и всплакнул. Вишня его понимала, она тоже вздохнула, и осторожно провела нижними ветвями по его густым волосам...
  
   * * *
  
  Этот день начался как обычно, и Морен, умывшись прохладной водицей, и взглянув на восходящее солнышко, уверился, что до самого вечера ничего не случится. Поэтому, откушав пару спелых яблок, он спустился в нижнюю залу, где достал с полки один толстенный, замшелый том, и распахнув его на закладке, страстно принялся читать.
  В книге речь шла об одном славном эльфийском князе, о том, как ходил он за тридевять земель, и спасал от злого чародея прекрасную, светловолосую деву. Увлеченный действом на книжных страницах, хоббит совсем не замечал происходящего вокруг него, а меж тем Приключение - то самое Приключение о котором мечтал наш хоббит приближалось с каждым мгновеньем.
  Надо сказать, что холм Морена Тука стоял на берегу Брендидуина, у границы Западной Чети, и в некотором отдалении от иных хоббитских холмов. Та нижняя зала, в которой он так любил читать книги, имела широкие, распахнутые в цветущий, яблонями да вишнями заполненный сад, двери. Также были там и окна: круглые, и сейчас, также как и двери, настежь распахнутые. За ними - густым ароматом исходили плоды. Сочные, налитые, золотящиеся яблоки - казалось, в каждом из них обитало целое лето, и недаром - лето уже было на исходе, уже отдало эти плодам все свои силы. Ну а за распахнутыми дверьми начиналась дорожка мощеная камнем, вела он к речному берегу...
  Зачитался Морен, и вот в одном, особо напряженном месте, когда Чародей превратился в Дракона, и бросился на отважного Эльфа - вздрогнул, и... тут раздался звук "БУЛЬ!". Хоббит от неожиданности резко дернул ногами, и в воздух взметнулись брызги. Огляделся он - о УЖАС!!! НАВОДНЕНИЕ!
  Та уютная зальца, в которой он сидел, таковой уже вовсе и не являлась - она была затоплена водою, и вода все пребывала.
  - О-ОХ, мои книги! - простонал Морен, потому что величайшим своим сокровищем считал именно книги.
  Большая часть книг Морена была собрана именно в этой зале: аккуратно расставленные на полках, они беспомощно взирали на приближающуюся воду.
  И вот, подняв над головою том с историей про Эльфийского Князя, Прекрасной Девы и Чародея-Дракона, хоббит, оставляя за собой мокрые следы, бросился вверх по лестнице. Спустя несколько мгновений он вернулся, схватил с полки столько томов, сколько мог унести, и снова бросился вверх. Когда он возвратился в следующий раз, оказалось, что вода уже намочила корешки стоящих внизу книг.
  - Да эдак я ничего не успею! - едва не заплакал от жалости к книгам Морен.
  Откуда пребывала вода? Хоббит стремительно огляделся. От реки, от Брендедуина! Вот распахнутая дверь, но за ней уже не видно никакой дорожки: густая, плавно-тягучая продвигается там водная масса. Насколько видно: все вода да вода - подымаются из нее садовые деревья, вздрагивают, шелестят жалобно, словно спрашивают: долго такое безобразие продолжаться будет?..
  Морен бросился к двери - на засов закрыл; подбежал к окнам - ставни захлопнул. В зале сразу потемнело, под ногами булькало, за стенами таинственно шелестела водная масса.
  - Ведь назубок все хоббитские хроники ведаю - отродясь такого не было! - с этим восклицанием Морен вновь бросился к книжным полкам...
  Без малого полчаса проносился он вверх и вниз: все перетаскивал и перетаскивал книги, а им конца и края не было.
  - У-уф, умаялся! - простонал хоббит.
  И тут раздался стук! Казалось бы что тут - стук и стук. Однако ж попытайтесь представить себя на месте Морена. Затемненная зала, за стенами плещется вода, кажется вся родимая Хоббитания уже затоплена, и тут, снаружи эти удары. Никогда и никто так не стучался к хоббиту. Ударили чем-то твердым, да с такой силой, что раздавалось эхо, и вся нора, весь холм ощутимо вздрагивали.
  - Нет, В-Вы ошиблись, з-здесь н-никого н-н-нет... - дрожащим голосом сказал Морен.
  Однако ж, как то не удивительно, удары не только не прекратились, но еще усилились, так что, опасаясь, что его жилище попросту рухнет под неистовым натиском, хоббит бросился к двери, и на бегу прошептал:
  - С-с-с-сейчас, открою, открою... Не волнуйтесь т-т-так...
  Но больше всех волновался, надо полагать, сам Морен: у него прямо-таки сердце из груди выскакивало. Именно из-за двери раздавались удары: при каждом дверь изрядно выгибалась, трещала.
  - К-кто там?! - воскликнул хоббит.
  Удары мгновенно прекратились, зато раздался звук: "ШРРРГРРШШРРР!!!".
  - Кто там? - уже тише спросил Морен.
  "ШРРРРРГРРРШРРРРР!!!!!!" - заскрежетало оглушительно.
  - К-к-кто т-тт-там?.. - прошептал хоббит.
  Но тут в дверь бабахнуло с такой силой, что ясно стало, что следующего удара она не выдержит. Морену не оставалось ничего иного, как поднять запор...
  Хоббит отскочил в сторону. Створки распахнулись, ударили в стены, и в залу ворвался громадный, чуть ли не до потолка, водный поток: он сбил Морена, отбросил его к стене. Он оказался в темноте, под водою; хотел вырваться, но тут нечто леденящее обхватило его за шею.
  Бррр - хоббит даже и не думал, что что-либо может быть настолько холодным! Он попытался вырваться, но куда там - хватка усилилась, и вдруг неведомая силища рванула его вверх.
  Неожиданно Морен понял, что он стоит на лестнице. Тут же, впрочем он и сел - настолько сильно тряслись ноги.
  "Шшшррппрр..." - это уже скрежетал сам Морен - он потирал дрожащей рукою обмороженное горло и пытался хоть что-нибудь разглядеть. Однако перед его глазами плыли темные круги, и ничего не было видно.
  - Пшшш... - выдохнул наконец хоббит. - Так вот и погиб Морен. Не успел он совершить никаких славных деяний, а то, право, хотел бы прославиться как Фродо... Ну, размечтался!.. А Вас, уважаемое чудище, даже не попросишь передать приветик... Да-да, маленький такой приветик для одной хоббитки... Между прочим - хоббиты - самый невкусный народ во всем Среднеземье; у-ух-х, ну и заморозили же Вы меня, сударь... Чудище... Зато мы самые лучшие рассказчики Сказок, так что не изволите ли послушать...
  Но тут Морен был самым неожиданным образом прерван. "Самым неожиданным", потому что он ожидал все что угодно, но только не добродушного, печального голоса.
  - Так ты и есть Морен Тук?.. Что ж, я знал, что рано или поздно мне повезет. После стольких несчастий должна была прийти удача.... ШШРРРШШШ...
  Теперь этот "ШШРРРШШШ" совсем не пугал, потому что был это вздох - такой же печальный вздох как и голос.
  И все же Морен продолжал дрожать: волны холода исходили от некой фигуры, которую из-за темных кругов перед глазами, пока что не представлялось возможности разглядеть.
  - К-кто В-в-вы?.. - стуча зубами, выдохнул белый клуб Морен.
  - Ну, имя мое Морос.
  - Мороз?
  - Нет-нет - "С" на конце. Морос мое имя.
  - А-а-а, все равно от Вас такой мороз исходит, что закоченеть недолго. Бр-ррр, Вы то сами как выдерживаете?..
  - А мне жарко! Такой жары, как у Вас здесь прежде не выдержал, но теперь - ничего; теперь - привык. Я же сам изо льда...
  И тут загадочный незнакомец ступил в полосу отражающегося от водной поверхности света.
  Нет - Морен не сказал бы, что человек этот вылит изо льда; сказал бы - что из неведомого драгоценного камня. Наружные черты лица и длинные волосы - все это был тонко, изящно; все это было полупрозрачным, и отдавало дивной дымчато-синеватой дымкой. В глубинах синеватый свет сгущался, темнел; там билось что-то живое, но в тоже время и ледяное - средоточие всего исходящего от него холода. Впрочем, невозможно было разглядеть это - сердце было сокрыто под одеяниями: плотными, непрозрачного светло-серого цвета.
  При каждом движении Мороса раздавался едва уловимый скрежещущий звук, когда же он стал подыматься по лестнице, а потом зашагал по полу, раздались звуки, словно бы ударяли ледяные молоты. Деревяшки под его стопами выгибались, трещали, из чего Морен понял, что этот нежданный гость, вовсе не барабанил, не ломился к нему в дверь, но просто тихонечко стучал. Также и шею свою хоббит потер - с благодарностью подумал: как же хорошо, что с этой то хваткой она не была переломлена...
  Хоббит оглянулся, и обнаружил, что последний шкаф из которого он не успел вытащить книги теперь наполовину затоплен - хоббит горестно вскрикнул, бросился к шкафу и... оказалось, что вода доходит ему до шеи.
  - Книги! - восклицал хоббит. - Они уже наполовину в воду ушли! Надо спасать книги!..
  И вот тогда Морос проявил свою силищу. Он, подняв буруны, в одном могучем движении оказался возле этого весьма массивного шкафа. Без видимых усилий он поднял шкаф, и... крепко сжимая его в руках, зашагал по лестнице. Шкаф не прошел бы в люк, который вел на верхние уровни, однако для Морса это не было преградой: он попросту проломил твержайший дубовый настил, и зашагал по полу над головой Морена - хоббит бросился за ним.
  ...И вот они уже в некогда просторной, а теперь заваленной книгами комнате: Морос поставил шкаф в сторону - из шкафа сочилась вода, вместе с чернилами растекалась по полу...
  - Бедные книги...- едва не плакал Морен, и, сжав кулаки, обратился к Моросу. - Так это вы потоп устроили?
  - Что?..
  - Ну, Бруиниен из-за Вас разлился?..
  - Да что Вы. Все наши напасти от Ржавого Дракона исходят.
  - От Ржавого Дракона?! У-уух! - Морен широко улыбнулся. - Так значит еще не все волшебное из Среднеземья ушло!.. Да что я говорю - ведь и в Вас самих волшебство! А кто этот Ржавый Дракон?..
  На несколько мгновений воцарилось молчание: стало слышно, как булькает под ногами вода. Морос пристально смотрел на хоббита, вот спросил:
  - Так ты действительно Морен Тук?
  - Да. Могу даже родовую грамоту показать. Если, конечно удастся найти ее в этом бардаке...
  - Нет, нет - я верю тебе.
  - Ну так расскажите мне скорее об этом Драконе! - нетерпеливо воскликнул Морен, а сам бросился к окну - выглянул.
  Вода продолжала пребывать: она уже залила окрестные поля, и только соседний холм, где обитала одна из ветвей уважаемого семейства Грибниксов возвышался над этим безобразием. Не мудрено что Грибниксы носились там как угорелые - вытаскивали из дверей да из окон самый дорогой свой скарб, волокли на вершину своего холма...
  Неожиданно громкий, словно стальными жилами обтянутый голос Морос заставил Морена резко обернуться:
  - Ржавый Дракон был одним из первых созданным Морготом Драконов...
  - О-ох, Морготом. - повторил Морен. - Ведь так звали первого и сильнейшего темного владыку, да?.. Который был еще сильнее Саурона, и которого боги-Валары во время Войны Гнева побили. Правильно я говорю?..
  - Правильно. - кивнул Морос. - Сначала Ржавый Дракон обитал в Ангбарде...
  - Так называлась крепость Моргота. - довольный своими познаниями, произнес Морен.
  - Да. Из сказаний тебе должно быть известно, что это была обитель мрака и отчаянья. Пожалуй за все века, что она стояла, только Берену да Лучиэнь удалось выйти оттуда по собственному желанию. Недаром в переводе с Эльфийского Ангбард значит Железный Ад. Скрежет и гул жутких механизмов полнил железные залы; рабы Моргота свершали там деяния еще более отвратительные, нежели их облик. Однако Ржавому Дракону и этого казалось мало...
  - Да как же так?! - изумился Морен.
  - Ржавый Дракон был порожден той желчью, тем внутренним ядом, что разъедал изнутри Моргота. Представь гору ржавчины; представь, что внутри этой горы - гниль и ярость; представь что в горе этой силища немереная - это и есть Ржавый Дракон. Ангбард был слишком светел для него, и он выжег огромную пещеру в толще одной из тамошних скал. В той пещере устроил он маленькое королевство - столь противное природе и по форме и по содержанию, что всякий попавший туда, в скором времени лишался рассудка...
  - Но зачем же ему все это было делать? Почему он не мог поучиться у природы?
  - Ну вот скажи - прекрасна ли по твоему лилия?
  - Лилия? - переспросил Морен, и глаза его тут же наполнились теплым, мечтательным светом. - Видели бы вы, какие у нас по Бруинену дивные лилии плывут! Белеют, словно сердца живые. А я смотрю на них, и кажется мне, что это города маленьких, прекрасных созданий. Плывут они к морю вечному... Эх, да что я, заговорился! Если бы мог стихи слагать - стихами бы высказал. Ну, а что же Ржавый Дракон?
  - А для него лилия отвратительна. Отвратительна потому, что столь прекрасна, тонка, стройна, величава и в то же время: небесно хрупка, загадочна, полна того неизъяснимого, что окружает наше бытие...
  - Ох, как красиво Вы говорите!
  - Ему отвратительны цветы и деревья, поля и реки, горы, вольные раскаты грома и радуги, звезды, ветры; далекие манящие горизонты. Чувства дружбы и любви; вообще - все благородные и просто хорошие, добрые чувства - все это он глубоко ненавидит.
  - Бедненький! - жалостливо воскликнул Морен.
  - Кто бедненький? - удивился Морос.
  - Ржавый Дракон. Это как же - все что есть в жизни прекрасного - все ненавидеть. Да уж - вот тяжелая доля - не хотел бы я на его месте оказаться... Но... Как же ему удалось дожить до нынешних дней?
  - А ты слушай и не перебивай... Когда войска Валаров подступили к Ангбарду, когда с небес сошел сияющий Эллендил, когда грянула величайшая битва, от которой так переменился облик Среднеземья - Ржавый Дракон не выступил на стороне своего создателя. Ржавый Дракон труслив, и расчетлив. Он верно оценил столкнувшиеся силы, и сразу понял, что и Моргот и Ангбард обречены. Сначала он подумал переметнуться на сторону недавних своих врагов, но потом понял, что его не примут, не простят - слишком много страшных деяний было им совершено. И тогда он решил спрятаться, укрыться до тех пор, пока все не закончится, ну а потом... ну а потом - видно будет. Ржавый Дракон забился в самую дальнюю штольню жуткого своего царствия, замер, стал выжидать. Не знал он, что так же, в самое глубокое подземелье Ангбарда забился и Моргот - этот, некогда жуть наводящий владыка, теперь - жалкий, сжавшийся, молил о пощаде, но его заковали в цепи и отправили в Валинор, на суд. Был найден и вход в царствие Ржавого Дракона - Тулкас - Великий Воин, один из Валар, сошел туда - не стоило большого труда найти Ржавого Дракона - гнилостный смрад полнил воздух, и просто-напросто надо было идти в ту сторону, где смрад этот становился более плотным...
  Морен был чрезвычайно заворожен этим рассказом: казалось, удивительные видения давно минувших дней ожили, проплывали перед его взором... Однако на улице плыл кто-то более реальный, фыркал, отдувался.
  Наш герой обернулся, да так и обмер. А в следующее мгновение он уже воскликнул:
  - Любелия!
  И действительно - плыла та самая хоббитка из рода Пончиксов, которой он хотел передать последний "приветик", когда думал, что "сударь, ледяное-чудище" скушает его на завтрак.
  Я даже затрудняюсь сказать, какое из двух качеств: бойкость или начитанность, были развиты в Любелии сильнее. Что касается начитанности, так она не только умудрилась перечитать ВСЕ книги из библиотеки Морена, так еще и в Большую Заскочинскую Библиотеку бегала; что ж касается бойкости...
  - Я сейчас! - воскликнул Морен. - ...Сейчас - спрыгну, помогу!..
  Он взобрался на подоконник этого, второго уровня своего холма. Вода уже и сюда подобралась совсем близко.
  - Оставь! - повелела Любелия.
  Она уже была совсем рядом, ухватилась за подоконник, и... одним изящным движением оказалась в комнате. Нисколько не смущаясь того, что мокрая, она распустила густую косу, сначала выжала - затем - достала из кармашку расческу, принялась расчесывать. Она поглядела на гостя Морена, и громким голосом (у нее почти всегда был громкий голос), спросила:
  - А-а, ну так я вижу сбылась давняя мечта нашего романтика. Он принимает магических гостей. Я не помешала?..
  - Ох, нет, что ты! - поспешил ее заверить Морен - он знал, что в случае чего, она могла поплыть обратно к своему холму.
  - Ну, хорошо. Так, значит, гость дорогой рассказывает о причине этого наводнения.
  - Ну - да. А откуда ты знаешь? - изумился Морен.
  - А о чем же он может еще рассказывать, когда с этим наводнением напрямую связан.
  - Да откуда ж ты все знаешь?
  - Все очень просто: гостей волшебных у нас век не было, а наводнений - и того больше.
  - Какая же ты умная! - с восторгом глядя на свою подругу, проговорил Морен.
  - А рассказ ведется про Ржавого Дракона.
  - Да откуда ж ты...
  - Он же из Народа Льдов, а именно среди этих Льдов и был заморожен Ржавый Дракон. Теперь, стало быть, Ржавый пробудился - льды тают, вот и причина наводнения.
  - Но...
  Любелия прикрыла рот Морена своей маленькой ладошкой, и обратилась уже к Моросу:
  - Когда плыла, слышала, что рассказ оборвался на том, как Тулкас спустился в подземелье Ржавого Дракона...
  - Верно, о Всезнающая. - на полупрозрачных губах Мороса залегла легкая, немного печальная улыбка.
  - Тогда я продолжу. - сказала Любелия.
  - У-у-уппш... Откушшш? Откудашшш? - прошипел из под ее ладошки Морен.
  - Книг надо больше читать. Ты хоть раз в Заскончинскую Библиотеку ходил?
  - Нешшш... - замотал головою Морен, и покраснел.
  - И свои не все прочитал?
  Морен опустил глаза, покраснел еще больше - он, право, очень смутился.
  - Ну, ладно, если обещаешь не перебивать - я отпущу. - сжалилась хоббитка.
  Морен покорно кивнул. Тогда Любелия убрала от его рта ладошку, и начала рассказывать. Речь у нее была такая складная, будто она держала перед собою хорошую книгу, и читала ее.
  Поведала она о том, что Ржавый Дракон, еще издали услышал громовую поступь Тулкаса, и принялся расшатывать стены, и вот, когда Валар-воин оказался перед ним, произошел обвал - тысячи тон камня и железа навалились на Воина, ну а Ржавый Дракон успел отпрянуть, выскользнуть в потайной лаз. Уже через несколько мгновений взвился он в наполненное дымовыми клубами небо, укрылся среди этой гари, и что было сил полетел в северном направлении. Он думал, что ему уже удалось уйти от погони, однако, Тулкас, бессмертный воитель быстро вырвался из завала. В ярости был могучий Валар - он привык к открытым сражениям, но подлость, удары из-за угла - это он никогда не мог принять. И вот свистнул он верного своего коня - так свистнул, что содрогнулись покалеченные битвой скалы. Вот уже перед ним конь стоит. Говорит ему Валар:
  - Ну, неси же меня так быстро, как еще никогда не носил! Догоним эту тварь, иначе еще много от нее бед честным народом придется претерпеть!..
  Устремился в небо чудесный конь, выше гари поднялся - где к воздуху копытом прикоснется, оттуда целый веер искр выбьется. Подобно стреле, подобно радуге мчались они сквозь небо. Хотя укрывался Ржавый Дракон среди туч - все ж не сложно было его приметить: там, где пролетал он, гари ядом переполнялась, клокотала.
  И уже над северными, вечным льдом окованными землями нагнал Тулкас Ржавого. Словно тысяча громов рванула, разразился в поднебесье голос воителя:
  - Стой, нежить смрадная! Хоть раз в жалкой жизни свой, прими открытый бой!
  Зашипел Ржавый - бросился на Тулкаса - тот копьем своим замахнулся - ударил - в то же мгновенье дракон выпустил в него целое облако газов ядовитых, раскаленных.
  Копье Тулкаса разорвало дракону одно из крыл, однако и сам Тулкас ослеп и испытывал такую боль, такое жжение по всему телу, что больше не мог сражаться; конь его был изранен не меньше - ослепленный, понесся он туда, куда звало его сердце - в Валинор. И уже у блаженной Западной земли, на светлозаром побережье остановился. Чудесный воздух излечил раны, ну а дальше... дальше начался праздник по случаю победы над Морготом, и Тулкас - этот благородный, но вместе с тем и легкомысленный воитель, уверился, что Ржавый Дракон мертв, и на века обратился в ледышку.
  Да - у Дракона действительно было разодрано крыло, он не мог лететь дальше - среди льдов рухнул; некоторое время еще полз, но вскоре силы оставили его. Началась снежная буря - несколько дней бушевала она, а когда наконец закончилась - на том месте, где в последний раз остановился Ржавый Дракон возвышалась ледяная гора. Только вот не свежестью от того льда веяла - имел он ядовитый оттенок, а из трещин, вместе с ледяным паром, исходил еще и невыносимый смрад. Летели века, столетия сменялись; вместе с войнами плыли над Среднеземьем, безвозвратно уходили в прошлое эпохи. Живущие давно забыли об ужасах Ржавого Царства, но все возвышалась на далеком севере гора; год из года возрастала, и по прежнему исходил из нее смрад, и все окрестные льды пропитались Ржавым ядом...
  Здесь Любелия остановилась. При всей ее начитанности и любознательности, она не могла знать о том, что происходило на далеком севере в течении последних ну, скажем трехсот лет. Если ты живешь в Хоббитании, и хочешь узнать об этом, единственный способ - отправиться в путешествие в эти земли. Она проговорила:
  - Дракон ожил - это ясно. Причиной его пробуждения было одно из местных племен. Я права?..
  Морос, который задумался о чем то своем, безмолвно кивнул.
  - И, скорее всего - это племя, дикое, непросвещенное, прежде попало под влияние кого-нибудь из выживших Сауроновых прихвостней?..
  - Да. - ответил Морос. - Ваша женская проницательность просто поразительна.
  - И теперь Ржавый Дракон хочет завоевать весь мир. - скорее утвердила, чем спросила Любелия, тут же продолжала. - И история эта стара как мир. У меня два вопроса: Первый: до каких пор будет продолжаться это безобразие? Второй: причем здесь Морен Тук?
  "Безобразие", иначе наводнение, действительно разрослось до безобразных размеров: вода поднялась уже до разваленного люка на нижний этаж, и вот-вот грозила разлиться по полу.
  Однако ответ на этот, первый вопрос Любелии пришел не из уст Любелии, пришел не из уст Мороса, а с улицы - необычайно сильный, разлился над водами голос:
  
  - Это что тут за беда? Что за наводненье?
  Эй-ко, лишняя вода, прекрати теченье!
  Я - Том Бомбадил. Ну-ка - живо прекращайте!
  Кто же Вас подговорил? Вы мои леса - нет - не затопляйте!
  
  - А-а, ну вот и сам Том Бомандил пожаловал! - заявила Любелия.
  Вся троица подошла к окну (Морен, тот аж подскочил!). Действительно - тут уж трудно было ошибиться, появился Том Бомбадил. Собственно, после Войны Кольца, после того как Волшебство стало уходить из Среднеземья, он никуда и не пропадал. Жил-поживал в Древлепуще, вместе с супругой своей, вечно младой Златеницей. Другое дело, что жил он для хоббитов, да и для всех-всех, кроме разве что птиц да зверей лестных, совсем незаметно.
  Морен как-то пытался пройти к его лесному дому, пробрался через Заплот, пробродил три дня, три ночи в лесной глуши, да так и вернулся ни с чем: не желал Том ни с кем общаться, и с некоторых пор все тропы вели куда угодно, но только не к его дому.
  Итак, пожалуй впервые от ухода Хранителей, Том вышел (точнее, выплыл из Древлепущи). Плыл он на широченном плоте, который, впрочем был переполнен разным зверьем. Звери были столь перепуганы, что даже не замечали своей неестественной близости. Так семейств зайцев расселось на спине у волчицы, а маленький олененок уткнулся в бок медведицы, и дрожал, высматривал свою маму; однако ж мамы нигде не было видно. Впрочем, не будь даже звери так перепуганы - Златеница, которая сейчас успокаивала самых слабых, не позволила бы свершиться никакому насилию.
  Должно быть, наполненный зверьми плот весил очень и очень много, однако Бомбадил без всякого видимого напряжения водил здоровенным своим багром, подымал значительные буруны, а плот продвигался все вперед да вперед, против течения.
  Том находился уже не далече, чем в десяти метрах от Моренского окна. Там он привязал плот к стволу массивной, старой яблони, сам же склонился над водами, положил на них свои широкие, морщинистые ладони, и тихо, но отчетливо, повелительно проговорил:
  
  - Ну-ка, быстро опускайтесь! Больше не пытаетесь!
  И отныне из брегов вы не выбивайтесь.
  Что же это за беда Вас растормошила?
  Течь Вам тихо! Таково слово Бомбадила!
  
  После этих слов, Том Бомбадил приложился ухом к воде, некоторое время к чему-то прислушивался, а затем широкая улыбка засияла на его широком лице. Он всех обвел взглядом (в том числе и компанию, собравшуюся возле окна). И довольным голосом поведал Том:
  
  - Радуйтесь, мои друзья! Кончилось уж наводненье!
  Старый-старый Брендуин усмирил теченье.
  Скоро птицы запоют, каждый дверь откроет,
  В берега вода уйдет, солнышко все успокоит.
  Том хотел бы все же знать: что так было плохо?
  Отчего-то в благодать, из былого лезут крохи?
  Наводненье - чепуха! Без дождя, а лишний раз землю подпитает,
  Буль да буль, но вот коли это зло снова что-то замышляет?
  
  Должно быть, Морос немало был наслышан и про Бомбандила, во всяком случае, он прежде всего осведомился о его здоровье, о здоровье Златеницы, а также - о здоровье пони: да, да тех самых пони, за которыми присматривали Том и Златеница; тех самых пони, из рода которых были: Остроух и Мудронос, Пышнохвост и Холкин, Симпатичный Белоног и славный Толстогоркин! В общем: те самые пони, которым посчастливилось хоть и немного поучаствовать в Путешествии Фродо, познакомиться с нежитью из Упокоищ (надо думать, что у них самих от этого недолгого путешествия остались самые пренеприятные воспоминания).
  - Все в добром здравии, стоят сейчас на холме - улыбнулся Бомбадил. Затем стал почесывать бороду, приговаривать:
  
  - Ух ты! Что-то подзабыл! Помогите боги!
   Лед - одежда, изо льда и лицо и ноги.
   Изо льда - глаза! Имя его мы спросим.
   Забыл - ну вот беда - а потом прощения попросим.
  
  - Морос! Из северного народа! - с готовностью представился гость Морена. - А извинений не надо. Не мудрено, что вы подзабыли о нашем существовании: никаких связей со внешним миром мы не ведем. А был ли кто из нас в этих землях, хоть раз за всю историю Среднеземья?.. Нет - наверняка нет. Но, если Вы, уважаемый, хотите узнать о действительной причине этого наводнения и о том, что грозит всем нам в ближайшем будущем - милости просим к нам на леденок...
  - Сейчас, сейчас - только поудобнее здесь плот пристрою... - добродушно проворчал Бомбадил.
  - На что вы его пригласили? На лед... ледн... - пытался выговорить незнакомое слово Морен.
  - На леденок. - повторил Морос. - Ну, неужели же у Вас здесь леденка? А то, кажется я сейчас загорюсь от этой жарищи...
  - Бр-р-р... - поежился Морен. - Н-нет у меня никакого леденка. Разве что чаек.
  Морос провел рукой по лбу, на котором обильно выступили холодные водные капли.
  - Ох, слышал об этом чайке. Для нас выпить кружечку чайка: все равно что для Вас - кружку расплавленного метала...
  Так и остался Морос без леденка, а Морен - без чайка.
  Вскоре через окно перегнулся, и снова широко, приветливо улыбнулся Том Бомбадил. Только он ступил в эту комнату, как снял с головы свою ярко-синею шляпу, с щегольским пером; взмахнул ею в воздухе, и тут же низко раскланялся. Когда же Бомбадил выпрямился, то ударился головою о потолок - он был настоящим великаном; ну, по крайней мере, для хоббитского жилья.
  Бомбадил потер лоб, и тут же сел в углу, достал из кармана увесистое, налитое яблоко, и принялся весьма и весьма аппетитно им хрустеть.
  - Между прочим, яблочко, из Вашего, уважаемый хоббит, сада... - похвалил он Морена.
  Меж тем наш герой, наш отважный Морен Тук, уж и не знал, что подумать. Столько необычайных событий, и все в один день - он ни раз уже щипал себя: думал - не проснется ли? Но нет - это не был сон.
  Итак, Морос вкратце поведал Бомбадилу историю Ржавого Дракона; в конце же подтвердил все то, что предположила Любелия: некоторое время назад в одном из северных племен появился некий темный человек. Этому темному человеку очень быстро удалось захватить власть над племенем. И вот, этот некогда слабый народец быстро набрался силы, многие иные племена были покорены им, влились, и вскоре уже не мыслили своего существования, без служения загадочному пришельцу. Они заложили новый город: продолбили его во льду, неподалеку от Ржавой горы - гробнице Ржавого Дракона. И вскоре заклубился, темня небо, ядовитый дым; смрад расползся в некогда чистом воздухе. Невыносимый для Ледового Народа жар расползался от Ржавой горы. Не только в воздухе плыл он, но прожигал и ледяную толщу. Потоки талой воды хлынули - частью к северному морю; а частью - по Седым ущельям, к Югу...
  На этом месте рассказ Мороса прервался: несмотря на всю свою выдержку, он никак не мог вынести лучей августовского солнца, которые из распахнутого окна плеснулись на его ледяной лик. Он отошел в тень, отдышался - ледяным платком вытер обильно выступивший ледяной пот.
  - Что же Вы так мучаетесь? - осведомился Бомбадил. - Вот есть у меня для Вас подарочек.
  И с этими словами, лесной волшебник вынул из своих воистину бездонных карманов сотканное из инея, тончайшее покрывало, протянул его Моросу.
  - Вот - избавит Вас от нашей жарищи. Можете и под солнцем ходить... ну разве что в костер с этим ступать не советую.
  - Премного благодарен. - Откланялся Морос, накинул покрывало себе на плечи, и продолжил свой рассказ.
  И поведал Морос о том, что льды еще только начали таять, и что, если они все растают - затопленным окажется все Среднеземье.
  - Да. - кивнул Том, который докушал толи четвертое, толи пятое яблоко, и принялся за следующее. - Я уговорил Брендидуин: дух реки собрался с силами, усмирил свои притоки; быть может - пустил их какими-то иными руслами. Но вот надолго ли его хватит, если сверху довлеет вся масса Северных льдов?..
  - Не знаю, но кажется, что ненадолго. - вздохнул Морос, и тут же быстро проговорил. - И мы не должны терять ни дня, ни часа, ни минуты. Предупреждаю: Седые Ущелья перегорожены рабами Ржавого Дракона, и именно поэтому мне пришлось добираться до вас вплавь...
  - Подождите! Подождите! - вскочил Морен, и от нетерпения даже ногою притопнул. - Вы вот объясните, почему все таки меня выбрали? Откуда вообще про меня узнали?..
  И вот что ответил на это Морос:
  - Твое имя стало известно от Колдуна Льдов...
  - Но почему, почему?.. - нетерпеливо перебил его Морен.
  Тут к нашему хоббиту стремительно шагнула Любелия, и закрыла ему рот своей маленькой ладошкой.
  - Твой пра-пра-пра-пра-прадед Бук Тук путешествовал в Северные земли...
  - У-у-у... - утвердительно закивал Морен.
  - ...Там ему довелось свершить немало славных деяний, на которых не стану сейчас останавливаться. У нас еще помнят этого отчаянного искателя приключений. Помимо прочего, между прочим, он освободил волшебницу Зиммию, которая была заточена в ледяной глыбе, еще тысячу лет назад. За свои подвиги Бук-Тук, никогда не брал никаких наград, а тут так ему приглянулось ожерелье, которое висело на шеи Зиммии, что он и попросил его. На это ответила Волшебница: "Ну - это вовсе и не награда, а избавление - именно из-за Ожерелья я столько лет статуей замороженной простояла"...
  - У-у-ух!!! У-У-У-У-УУХХ!!! - глаза Морена аж из орбит вылезли - настолько ему было интересно.
  - Итак, Бук-Тук забрал ожерелье; и, насколько нам известно, так и оставил у себя - оно находиться в этом холме...
  - Ну как же... - усмехнулась Любелия. - Это ожерелье у меня на шее. Мне его Морен два года назад подарил. Еще рассказывал, что во время ночной прогулки, встречался на тропе с назгулом, и в поединке одержал победу...
  - У-ууу... - покраснел от смущения Морен, и выдохнул из-под ладошки. - Можшшшет мнешжшш пршшнилошшш....
  - А я, пока сюда плыла, все думала: что же мне с этой "радостью" делать? Ожерелье потяжелело, словно волшебное колечко, которое от своего носителя избавиться желает. Но ничего - не беспокойтесь - донесла - вот "подарочек" Морена. Принимайте свое достояние.
  И с этими слова Любелия сняла с шеи дивной красы ожерелье, которое состояло из голубоватых бусин, скрепленных тончайшими серебристыми нитями. В центре ожерелья сиял чистейший, ничем незамутненный камень, который можно было бы принять за сгустившийся горный воздух, если бы время от времени не проявлялись в его глубинах легчайшие, словно звездный свет образы - образы, за которыми невозможно было уследить - настолько быстро они исчезали.
  - Да - это оно Ожерелье Снов. - проговорил Морос, однако ожерелье не принял, и тут же пояснил причину. - Для нас, жителей льдов, в этом прекрасном ожерелье проклятье: стоит прикоснуться к нему, и тут же постигнет участь той самой Волшебницы, которую спас Бук-Тук. Надену его и тут же обращусь в ледяную статую. А эта статуя при вашей-то температуре быстро превратится в лужицу.
  - Апшш! Апшш! Апшшш! - тут Морен так разволновался, что даже укусил у Любелии ладонь, за что получил подзатыльник.
  Но что там подзатыльник! Морен настолько был увлечен рассказом Мороса, что уж ничего не замечал. Теперь он мог говорить свободно!.. А глаза его так и сияли. От волнения у него даже язык заплетался.
  - У-ух, так значит При-и-иключ-ен-лючение! Уххх!.. Я согласен!.. Выходим сейчас же же же?!..
  - Да. Если ты согласен.
  - Ну, конечно же!
  - Ну, да - так мы тебя и отпустили! - уперла рука в бока Любелия. - Без меня - ни шагу. Ты по нашим тропкам путешествовать хорош, а в настоящем Путешествии пропадешь.
  - Так или иначе - я Пойду! - воскликнул Морен, однако ж сам чуть не заплакал от обиды.
  - Пойдешь. Но я пойду с тобою.
  - Пожалуйста, пожалуйста. - быстро проговорил Морен, и вновь обратился к Моросу. - Ну так а что же мы должны будем сделать с этим ожерельем? Дайте-ка я угадаю: на шею Ржавому Дракону надеть, чтобы он в ледышку обратился?
  - Нет. - отвечал Морос. - Ведь Ржавый Дракон порождение Моргота, а не Ледяных Земель... Да - кстати сказать, никто из нас еще Ржавого Дракона и не видел, так что, возможно, он еще не совсем проснулся. Нет - Ожерелье Снов, должно быть водружено на Северный Пик...
  - Северный Пик! - воскликнул Морен. - Я слышал это Сказание. Этот Северный Пик - ничто иное, как основание Столпа Света, который был разрушен Морготом, когда... Да, впрочем - это сейчас не важно. Известно только, что столп этот находится на самом-самом крайнем севере. Это высочайшая из всех вершин Среднеземья, и... даже могучим орлам-владыкам, не возможно достигнуть его вершины. Ну, так, по крайней мере, говориться в этом Сказании. Мы то достигнем, правда?..
  Морос пожал плечами, вздохнул:
  - Не знаю, не знаю, но мы должны. Если мы не сможем, то все это... - он указал в распахнутое окно. - Все это будет затоплено. Погибнут хоббиты, люди, а также - те немногие эльфы и гномы, которые еще остались среди этих лесов да полей. Те, кто успеет бежать, кто расселится на оставшихся возвышенностях - судьба их будет еще горше: ведь придет Ржавый Дракон, да во всей смрадной мощи...
  - Ну, довольно о мрачном! - махнула ладошкой Любелия. - Итак ясно, что если мы не дойдем, то все, что любо нашему сердцу, будет уничтожено. Итак, кто же участвует в нашей кампании: перво-наперво Морен Тук, за которым нужен глаз да глаз - стало быть - я вторая. Ну, Морос, само-собой - не останется же он в Хоббитании. Нет - наш край хоть и дружелюбный, и гостей (только нечастых), здесь любят, покажется для Мороса через чур жарким...
  
  - Так-так, горький рок? Не забыть бы взять пивную кружку!
   Не наступить на развязанный шнурок, да хлеба иметь полушку.
   Том, оставит милый дом. Потому скажу Вам:
   Вместе, вместе мы пойдем. Силы я пути отдам.
   Да - пришла пора шагать, от родимой печки,
   Златеница - не рыдать, не помогут тут словечки.
   Старый Том, супруг все ж твой, и вернусь я к милой,
   Нет - не долго быть одной - я вернусь к любимой.
   Есть же вот беда лихая - отогнать чтоб на века,
   Чтобы утром ты, мечтая, провожала облака:
   Старый Том, пойдет тропою - сильны его ноги!
   Но вернусь, усталость смою - позабыв дороги.
  
  Надо ли объяснять, что это Том Бомбадил решил к ним присоединиться? Вот уж дело действительно удивительное, невиданное: никогда и нигде, даже в самых давних летописях не говорилось, чтобы он покидал свою Древлепущу. Это был действительно его лес: в нем он знал каждое дерево, каждый кустик, каждую кочку. Деяния большого мира мало его интересовали. Достаточно вспомнить, что, в гостях у него был и сам Фродо, с Кольцом. Бомбадил встретил его, угостил, проводил до границ своих владений, от Нежити помог избавиться, но дальше... Дальше вернулся в свой родной дом, да и жил в нем, поживал, со Златеницей не тосковал, до тех пор, пока не окончилась Война Кольца. Впрочем, и после того как Война закончилась, он из леса не выходил, и никто не слышал, чтобы он собирался, например уходить с Эльфами на Запад...
  Невозможно передать ту радость, которая охватила тогда Морена! Он едва ли не до самого потолка подпрыгнул, и наверное в пляс пустился бы, если бы только не опасался повредить книги, которыми все кругом было буквально завалено.
  Меж тем наводнение уже почти совсем прошло. Как и говорил Бомбадил, Брендедуин собрался с силами и смог унять напор северных вод. Вода спала, уже почти совсем вернулось в прежнее русло, и теперь весь мир - вымытый, блистал ослепительными, свежими красками. Казалось, что это не поздний, уставший Август, но полный сил красавец Апрель.
  Плот опустился на землю, лесное зверье сошло с него, и, надо сказать, весьма существенно потоптало сад Морена. Нет - хоббит совсем не сердился на зверей, он пребывал в том благодушнейшим настроении, когда можно простить все и всякого. Он был просто Влюблен. Влюблен в предстоящее Приключение.
  Эх, если бы только Морен знал, сколько бедствий, сколько смертельных опасностей поджидает его в этом Приключении!.. Впрочем, если бы даже и знал - не размышлял бы ни мгновенья.
  
  
  
  
  
  
  ГЛАВА 2
  "Начало Пути - Первые Напасти"
  
  Я думаю, не стоит описывать то, как собирался Морен. Сборы эти - сплошная беготня, поиски-собирание пожитков, ну а в конце... В конце этих хлопотных сборов, Морен попросил "уединиться на минуточку", и отправился в пыльный чулан, из которого, в течении последующих полутора часов доносился грохот, и отчаянный чих Морена.
  И вот, по истечении полутора часов дверь в чулан распахнулась, раздался скрежет, и... на краткое мгновенье все замерло - даже Златеница, которая рыдала на груди своего уходящего супруга, и та замерла. А потом - грохот! Клубы пыли! Еще больший грохот, скрежет!..
  - Ах! - вздохнула Златеница.
  И вот, вывалилось из чулана нечто совсем уж невообразимое - бесформенное, ржавое, грохочущее - нечто, что попыталось поднять от пола; заскрежетало, задергало бесформенными своими отростками, и тут же снова растянулось.
  Первой рассмеялась Любелия.
  Улыбнулся широченной своей улыбкой Том Бомбадил и проговорил:
  
  - Поглядите, что я вижу! Кто под этим ржавым сором?
  Железяки здесь гремят громким, громким хором.
  Что за чудище пришло - ну-ка, щас проверю,
  Ну, а если нападет?! - мы не можем медлить!
  Ба, да это ж Морен Тук - хоббит очень сильный,
  И зачем ему доспех - как сей холм, старинный?!
  
  Напевая эту дурашливую песенку, Том Бомбадил подхватил ржавую груду с пола, усадил ЭТО в кресло, которое стоял в углу, а при последних словах, без всякого труда освободил Морена от плена этих железок.
  Таким образом, Том Бомбадил уже во второй раз стал хоббитским спасителем. Если в первый раз он спас Фродо и его спутников от нежити, то во второй оказал услугу не меньшую, потому что вряд ли Морену самому удалось бы выбраться из-под этого тяжеленного вороха.
  Итак, Том Бомбадил обеими руками подхватил доспехи, и выбросил их обратно, в чулан. Морен тяжело дышал, отдувался:
  - У-ух, а ведь это были доспехи моего пра-пра-пра... деда Бука-Тука.
  - Что-то не вериться. - едва заметно улыбнулся Морос.
  - Да уж... - вздохнул Морен - и смущенно поглядел на Любелию. - Может вовсе и не его доспехи... Н-да...
  Конечно, нечего было и думать, чтобы использовать этот металлолом в деле. Но нашлось у Тома Бомбадила для Морена утешенье. Это был эльфийский клинок. Легкий, остро отточенный, с тонкой, рунной вязью. Бомбадил преподнес ему этот клинок в качестве подарка, а Морен, не зная как его благодарить, просто подхватил со столика большую тарелку, выпрыгнул в окно - вскоре вернулся, но тарелка уже была полна спелых, душистых яблок, присыпанных сверху налитыми вишнями. Это было преподнесено Тому, но полакомились все...
  ...Все сборы были закончены в тот час, когда на улице уже стемнело, и в небесах высыпали крупные, почти уже осенние звезды. Словно серебренное озеро сияло над полями, на противоположном берегу Брендидуина - в скором времени там должна была взойти Луна.
  Морен был несказанно рад тому, что выходят они в ночное время:
  - Прямо как Фродо! - улыбался он своей широкой, приветливой улыбкой. - Втайне ото всех. И куда дорога уведет, и какой узор совьет?.. Неведомо. И это здорово!..
  Однако Морен Тук очень ошибался, если действительно думал, что удастся уйти "втайне ото всех". Их уже ждали. Когда они вышли, закрыли мокрую еще дверь, Моренский сад наполнился светом, и вдруг наши герои оказались окруженными не менее чем полусотней хоббитов. В одной руке каждого из них был либо ночной фонарь, либо факел, в другой же - либо вилы, либо лопаты. Эти хоббиты нервничали, и руки и голоса у них заметно подрагивали. Вперед выступил старый, седой и горбатый хоббит - длинноносый, ворчливый, вечно сердитый глава рода Пончиксов.
  - Вот они! Кхолдуны! - указал он крючковатым пальцем на замершую у порога Моренской норы компанию. - Хватай их! - громко воскликнул он скрежещущим голосом. - Кхолдуны! Это они реку растолстили!.. Кхолдуны! У-ух, т-чудища лесзные! И Морен з ними!.. Давно ясно было - не зря он по дальним тропкам прохаживается - у-ух - не зря!.. Ах! - воскликнул он вдруг громче прежнего. - И Любелия наша с ними! И ее околдовали!.. А ну кидай сети!.. А будут рыпаться, кхоли!..
  Позади раздался треск, грохот - и вот под ноги Морена и его друзей скатилось нечто многорукое и многоногое, запутанное в сети. Оказывается - это несколько хоббитов пытались подобраться к ним сзади, набросить сети, но они за что-то зацепились, запутались, и вот теперь барахтались, беспомощные. Однако были и иные - и с сетями, и с вилами - воины конечно неумелые, но из-за своего численного превосходства они могли причинить не малый вред.
  Морос помрачнел:
  - Не думал, что так скоро придется драться...
  - Нет! Не придется!.. - возмутился Морен. - Еще чего не хватало!.. Со своими же хоббитами драться!.. Э-эх, да как же их убедить?..
  "Убедила" их Златеница. Она, дочь реки, фея из рода Майр, знала заклятья не хуже супруга своего, Тома Бомбадила. Вот что пропела она:
  
  - Ах, давно уж ночи тень землю охватила,
  Позади тяжелый день, время снов тихо подступило...
  Бегать - разве Вам не лень?.. Я вас сном сладким напоила...
  
  Конечно - это было сонное заклятье. Даже у готового всю ночь и весь день провести в дороге Морена стали слипаться глаза. Он представил теплую, мягкую кроватку, и, если бы Златеница не прикоснулась к его векам, он бы, наверное, так и захрапел на своем пороге.
  Иные же хоббиты повалились как подкошенные, и вскоре густой храп, подобно паутине окутал Моренский сад.
  - Факелы надо затушить, а то пожар будет! - воскликнул Морен.
  Однако, раз уж с ними был такой могучий волшебник как Бомбадил, им не пришлось бегать - тушить выпавшие из хоббитских рук факелы.
  
  - Ну, довольно свет вам лить. Хватит разгораться.
  Лишь мгновенье вам светить. Вечность - отсыпаться.
  
  Печально прозвучали эти слова, но тем не менее - факелы послушались, разом затухли. После света - грянул мрак. В этом мраке золотом полыхнули волосы Златеницы - прощаясь, она не могла сдержать слез (она бы тоже пошла, но ведь должен был кто-то остаться, следить за Древлепущей, иначе - неведомо, что могли бы учинить тамошние живые деревья). Бомбадил тоже пустил одну скупую, но крупную, как бриллиант слезу, он пообещал вернуться через месяц, самое большее через два... Так они и расстались.
  
   * * *
  
  Если, прощаясь со своим садом и холмом, Морен и испытывал печаль, то, стоило им отойти на полмили, как нахлынуло такое счастливое настроение, что хотелось смеяться и петь песни... Но он не смеялся, и не пел, потому что не смеялась и не пела Любелия, потому что задумчивыми шли Морос и Бомбадил, потому что ночь была торжественна и тиха. (у Мороса получалось ступать бесшумно, а может - сама ночь поглощала топот его ножищ).
  Взошедшая Луна серебрила ветви, речное русло; время от времени волной находил ветерок, и тогда, словно живые шептались листья и травы - но это едва слышно... А кругом, и до самых звезд - тишина...
  Не говоря ни слова, шагали они по знакомой Морену тропе, вдоль Берендуина. И, когда на востоке уже появилась легкая, синеватая дымка - первая предвестница нового дня, Морос сказал, что можно остановиться.
  Морен запротестовал было: он бы еще шел и шел, однако, когда развели маленький костерок (Морос, конечно отошел в сторону), когда Любелия устелила покрывало - Морен почувствовал, что сейчас заснет, и сон его будет таким крепким, каким давно уж не был.
  - А-ах... - сладко зевнул хоббит, и прошептал. - Ну, а что наш ждет дальше?
  У Мороса был отменный слух, а потому, несмотря на то, что он стоял шагах в двадцати от них - он услышал шепот Морена и ответил:
  - Если мы не будем задерживаться, но на третий день пути к северу, нам придется перебираться на противоположный берег Берендуина - река там делает поворот к западу, к озеру Дрема. Когда я был там - озеро вышло из берегов, затопило прилегающие поля, но дальше разливаться не могло: его удерживали окружающие скалы. Что сейчас там - не знаю. Мост, тем не менее, должен был сохраниться. Он хоть и древней, но надежной, гномьей кладки...
  - Спи... спи... - неожиданно прошептала на ухо Морену Любелия. - Завтра нам предстоит тяжелый день...
  Затем хоббитка осторожно дотронулась кончиками своих пальцев до век Морена. Пальцы были мягкие и теплые, словно парное молоко.
  А пришедший сон был подобен чаю: крепкому, приятно пахнущему, сил придающему. Неспешный тек он, и были в нем волшебные северные земли, но совсем не страшные...
  
   * * *
  
  Скоро наступило утро, и принесло оно такое злоключение, что...
  Морен толком и не распробовал сна-чая, а его уже разбудил Том Бомбадил. Он плеснул ему на веки прохладной речной водицы, и пропел:
  - День пришел, мои друзья! - возвестил Том Бомбадил.
  Действительно, уже расцвело. Солнечные брызги переливались в росе, воздух был свеж, еще прохладен.
  - А-а-а! - протяжно зевнул Морен. - А еще поспать можно?.. Ну, хоть часочек.
  - Нет. - твердым голосом проговорил Морос, который, похоже, за всю ночь так и не сомкнул глаз. - В пути такие рассуждения не годятся.
  А тут еще и Любелия добавила:
  - И вспомни своего любимого Фродо. Разве же где-нибудь говориться, чтобы он так отлеживался?
  - Ну ладно - чего уж там. - поспешно вскочил Морен. - Уж и пошутить нельзя.
  Глаза у него слипались, еще блуждали в них ночные виденья. Тогда Морен решил окунуться в Бруиненские воды...
  Да - наш хоббит, в отличии от иных хоббитов, очень любил поплавать (как известно, хоббиты не плавают, и вообще - большие водоемы недолюбливают, хоть и неизвестно, что тому причиной).
  Итак, Морен спустился к бережку, да пошел вверх по течению, так как намеривался окунуться полностью - (стеснялся скидывать свою одежку вблизи от Любелии).
  Вот тут и застигло и его, а заодно и всех остальных Злоключение.
  Ему так и не суждено было окунуться. Только он остановился, склонился над водою, чтобы потрогать - не слишком ли холодная вода, как эта самая вода, вблизи от берега взбурлила.
  Никогда еще Морену не доводилось видеть таких пузырей: они были жирные, переливались бессчетными ядовитыми цветами, нехотя ломались - в ноздри ударил едкий смрад, в глазах заслезилось.
  Хоббит хотел закричать, но у него запершило в горле, он оглушительно чихнул, вскочил на ноги, и... уже не мог этими ногами пошевелить! Ноги были схвачены, да с какой силищей - от резкой боли у Морена брызнули слезы. Он снова хотел звать на помощь, но тут его резко дернуло, он повалился на спину, и вместо крика вырвался только удивленный звук: "У-уух?"..
  Ему все же удалось приподняться на локтях, и он обнаружил, что ноги его перехвачены железной клешней, еще более ржавой да корявой, нежели оставшиеся в норе доспехи.
  У самого берега вода резко взметнулась вверх...
  - Ржавый Дракон!.. - прохрипел Морен.
  Из воды появилась уродливая, насквозь проеденная ржавчиной морда. Эту морду покрывали вздутия, она была разодрана шрамами, и все-то казалось, что вот сейчас развалиться, но нет - не разваливалась. Вот клацнула железными, чудовищными клыками. Надвинулась...
  - Н-е-е-ет!!!! - уже во всю завопил Морен.
  И вот клыки уже совсем рядом - сейчас перегрызут его на две части.
  Клинок! Конечно же - эльфийский клинок, подаренный накануне Бомбадилом. Он висел у него на поясе, и вот теперь, стоило повести туда рукою - буквально прыгнул в ладонь Морену.
  Прежде Морену часто доводилось мечтать: как он сражается с чудищами, как в одиночку побеждает целую вражью армию, спасает все Среднеземье - в общем, это были обычные юношеские, романтические мечтанья, не имеющие ничего общего с реальностью. В битве побеждает тот, кто лучше подготовлен. Морен совсем не готовился - ему просто повезло. Да - так часто бывает, что новичкам в том или ином деле везет. Вот такое счастье и свалилось на голову хоббиту.
  Удар получился необычайно сильным, и только по случайности пришелся прямо в выпученный глаз чудища. Скрежет и грохот! Что-то раскаленное плеснулось на лицо - затем чудовищная сила метнула его в воздух - перехваченные ноги отозвались болью - едва не переломились. Он полетел-полетел, и... плюхнулся в воду едва ли не в середине Брендидуинского теченья. Перед глазами поплыли темные круги, а в голове осталась лишь одна мысль: "Если потеряешь сознание - все будет кончено".
  Вода была холодна, все ярче разгоралось солнечное сияние - Морен не потерял сознание, но вырвался на поверхность, поплыл к берегу.
  Вдруг ослепительная белая вспышка разорвала воздух.
  - Друзья! - в большом волнении закричал Морен, нахлебал воды, закашлялся.
  Уже у самого берега его подхватили сильные руки, поставили на твердую поверхность.
  - А?!... Что?!! - восклицал хоббит. - Ржавый Дракон!.. Он здесь!..
  Оказывается, рядом с ним стоял Том Бомбадил - он протянул Морену небольшую, наполненную чем-то солнечным кружку - хоббит отхлебнул, и тут же у него прояснилось в глазах.
  Увидел Морен Тук, что поблизости от него, на Брендедуинском берегу высится нечто бесформенное, ржавое, испускающее сильный жар - из этой груды вытекал ржавый ручей, отравлял речные воды.
  - Что, неужели все?.. Победили дракона? - разочаровано спросил Морен - не ожидал он, что Приключение закончится так скоро.
  - Ага - победили - только вон еще один вылезает! - проговорила Любелия.
  И тут все они увидели, что в сотне метрах вверх по течению на берег выбирается такая же ржавая тварь, которая едва не пожрала Морена, за первой последовала еще и еще.
  Теперь, со стороны можно было хорошенько рассмотреть этих уродин: они напоминали огромных, ядовитых сороконожек; у всех были выпученные, муторные глаза, все двигались противоестественными рывками и скрипели.
  - Да что же это? - тихо спросил Морен.
  - А это - слуги Ржавого Дракона. - мрачным голосом ответил Морос. - Не думал только, что они так быстро расплодятся.
  - Но ведь они уже у самой Хоббитании! - воскликнул Морен. - ...А наши ничего не знают - надо вернуться, предупредить, ополчение собирать.
  - После наводнения, после нашего бегства - ополчение собрано. Мы же не можем терять ни одного часа. Ну а даже если вернемся: неужели думаешь, нас послушают? Тебя схватят, посадят в темницу, ну а меня - растопят.
  Тем временем "сороконожки" (так мы дальше и будем называть этих созданий) - они направились к дубовой рощице, которая подымалась поблизости от реки. Ряды задних ног оставались на земле, передние же ноги подымались, обхватывали стволы - далее слышался отчаянный треск, и дерево падало - "сороконожки" ловко увертывались от падающих стволов, тут же принимались за следующие... Прошло не более минуты, как на месте дубовой рощицы осталось лишь несколько объемистых древесных груд. "Сороконожки" продолжали деловито суетится. Они распахивали глотки, оттуда вырывались нити ржавого железа, оплетали стволы, плотно стягивались...
  Вот все стволы оказались оплетенными, и тогда "Сороконожки" запряглись в них, словно тягловые лошади, и... потащили эти груды, каждая из которых весила по меньшей мере пару десятков тонн. "Сороконожки" так напрягались, что глаза их вылезали из орбит, шарами раздувались, валил от них ржавый дым, однако они ни на мгновенье не останавливались, и вскоре уже скрылись в северо-западном направлении. Остались глубокие борозды, по сторонам которых дыбилась развороченная земля.
  - Ну и силищи же у них... - без всякой радости вздохнул Морен.
  - Да - и ты молодец - с одним из ним управился. - похвалил Бомбадил.
  - Кто - я?! - изумился хоббит. - Я же, когда плыл - видел - вспышка белая была.
  - Но ведь это ты его в глаз поразил. - пояснил Морос. - Мы на крики прибежали, а чудище уже крутится, вертится, потом и разорвало его изнутри - от этого и вспышка была. Стало быть - ты ему смертельную рану нанес. О большем не спрашивай: о чем не знаю - о том говорить не стану.
  Больше они ничего не говорили: быстро позавтракали, собрались, и продолжили свой путь на север. И до самых сумерек почти не разговаривали. За все это время сделали лишь один короткий обеденный привал. Любелия приготовила отменный грибной суп, однако даже и от него настроение не поднялось. Снедала тревога за Хоббитанию, за весь мир вообще.
  Но вот наступила ночь, в темноте небес появились звездные реки и озера; серебро Луны окутало мир. И вдруг белые, переметывающиеся по небосводу зарницы метнулись с севера, долго не унимались - силясь заполонить весь мир трепетали, бились с чем-то неведомым. Потом нахлынул гул: в нем невозможно было различить отдельных звуков, но все же ясно было, что это битва, что многие гибнут, многое решается...
  Казалось невозможно было заснуть под этот гул смерти, да под тревожными зарницами, однако проведенный в ходьбе день вымотал - и сон все-таки нахлынул: глубокий и тревожный, не предвещающий ничего хорошего.
  На следующее утро Морена разбудил Морос, а Любелию - Бомбадил. Снова Бомбадил угощал солнечным напитком (по секрету скажу, что этот напиток был подарен ему эльфами). И снова день проведенный в дороге. Морос поторапливал, Морос приговаривал:
  - До ночи мы должны дойти до моста, и перейти на тот берег.
  Однако, как не торопились они: все ж не успели. Пришла ночь, принесла с собой такой ужас, что первое злоключение с "сороконожками" показалось сущим пустячком.
  Солнце ушло на запад, в блаженный, и не достижимый для простых смертных Валинор, хлынула, стала сгущаться тьма; появились первые звезды... но вот они уже были поглощены - плотный покров туч надвинулся с севера, и вскоре заполонил все небо. Стало так темно, что Морен, хоть и отличался острым зрением, ничегошеньки не видел. Рука об руку, осторожно ступали они с Любелией, но все же часто спотыкались...
  - Факелы что ли поджечь... - наконец не выдержал, молвил Морен - почему-то ему тоже хотелось перейти на противоположный берег скорее, именно в эту ночь.
  - Остановитесь. - повелел Том Бомбадил.
  Едва приметная синеватая дымка разлилась от Мороса, и видно стало, что Бомбадил припал ухом к земле. Некоторое время он прислушивался - лик его был непривычно серьезен, мрачен даже.
  - Идет кто-то... - проговорил он тихим, сосредоточенным голосом.
  - Кто?! - нетерпеливо поинтересовался хоббит.
  - Судя по шажищам - великан. Да такой громадный великан, какого мне ни разу видеть не доводилось, такой великан, о котором я и не слыхивал никогда...
  - Откуда ж он идет?
  - Да с севера...
  Морос отошел в сторону, некоторое время простоял там: приглядывался, прислушивался:
  - Отсюда недалеко до моста. Но мы не успеем. Сейчас лучше залечь, затаиться.
  И они залегли, затаились в прибрежных кустах. Ждать пришлось совсем недолго. Вскоре стали слышны эти шаги. В каждом шаге - глухой, продолжительный гул. Они все нарастали, и вот уже ощутимо вздрагивает земля, вот уже расходятся по черным ночным водам волны.
  Казалось - сейчас появиться великан, но нет - пока его не было видно, и только толчки все усиливались; тут даже небольшое землетрясенье разразилось - в почве прорезались трещины, хлынула в них речная вода.
  И вот, когда все потонуло в гуле да грохоте, когда, казалось - еще немного, и все Среднеземье расколется надвое, Любелия проговорила:
  - Ну, вот он - идет.
  Из мрака, с севера надвигалось нечто непроницаемо черное, настолько огромное, что невозможно было "ЭТО" оглядеть разом. Нечто, чему было тесно под тучевым покровом - потому верхняя часть "ЭТОГО" уходила в тучи, разрывала их.
  - Н...н...ну... - голос Морена дрожал от волнения, но отнюдь не от страха. - Т...так... с...стало б...быть эт-тто и есть Р-рржавый...
  - Нет - это не Ржавый Дракон. - ответил Морос. - У Ржавого Дракона были крылья, он не стал бы ходить на задних лапах, он бы полетел над этими тучами. Но ЭТО точно связано с ним.
  - Н-но как же с ЭТИМ бороться! - воскликнул Морен Тук. - В-ведь он же всю Хоббитанию потопчет.
  - Не знаю. Я сам в первый раз о таком слышу.
  - Он же п-прямо на нас идет! - вновь воскликнул Морен.
  - Нет - это только так кажется из-за его размеров. На самом деле - на полмили к северу - как раз туда, где мост...
  - Н-нно все же - куда он? Неужели в Хоббитанию?.. Кто же его остановить с-сможет?
  Не только Морен - все они были очень взволнованы. Какие разрушения могла учинить эта живая гора! Том Бомбадил едва не плакал: о Златенице, о зверях, о деревьях Древлепущи... Даже и всезнающая Любелия не могла тут ничего сказать, а сердце ее сжималось - сильно сжималось... она никак не проявляла своё волнение, оставалась безмолвная.
  Вдруг ослепительно, белесо полыхнуло - целый рой ветвистых молний рванул из туч, хищно впился в землю. На мгновенье стало достаточно светло, и они увидели две ножищи - две колонны, сплетенные из массивных пластин ржавого железа. Выше - таращилось многочисленными отростками туловище. Ржавые ножищи передвигались на фоне деревьев на противоположном берегу, и эти, высокие на самом деле деревья, казались перед ними, что луговые травы перед обычными ногами. Лишь мгновенье продолжалось это виденье - затем вновь, со всех сторон хлынул мрак.
  Великан совсем близко - еще несколько шагов, и достигнет дальше.
  И все же ОН остановился. Остановился резко. Затрещал оглушительно. Несколько невыносимых мгновений казалось, что не выдержит этого резкого останова, переломиться, рухнет, погребет их под собою. Но, по видимому, такие резкие остановки были предусмотрены - он не переломился, но стал разворачиваться, и вот уже зашагал обратно - на север.
  Морен глядел ему вслед, а в голове билась лишь одна мысль: "Уходи! Уходи!.. И больше никогда больше не возвращайся!"
  Постепенно затихала тряска почва и грохот - великан действительно ушел, однако никто не мог гарантировать, что он никогда больше не вернется.
  - Ну вот - сбылась твоя мечта. - глядя на Морена, проговорила Любелия. - Попал в Бо-о-ольшое Приключение. И у тебя есть шанс прославиться не меньше Фродо - спасти Среднеземье, от "Нового Саурона" - Железного Дракона.
  - Д-да уж... - подрагивающим голосом выдохнул Морен. - Я бы сейчас от всего отказался, лишь бы этот Ржавый... Великан пропал...
  
  * * *
  
  Стремительно пролетел напряженный остаток ночи: кажется, Морену все же удалось немного поспать, но сон был такой кошмарный, что, право - лучше было бы совсем не спать. И снилось нашему хоббиту, что Великан вернулся, но еще возрос в размерах, от шагов его разверзлась земля, вырвались оттуда древние духи зла, подхватили Любелию и унесли в вечный мрак...
  Морен с криком, да в холодном поту пробудился. На небе нависала наполовину разодранная завеса туч. Заря полнило их зловещим, ржавым цветом; так что казалось - над головами нависало железо - сейчас рухнет раздавит землю.
  Они зашагали вдоль берега, и тут оказалось, что впереди, вместо леса - развороченная земля, из которой тут и там торчали разорванные корни. Характерные борозды тянулись на северо-запад. Никто ничего не говорил - и так было ясно, что здесь уже похозяйничали "Сороконожки". Нет - они шли в молчании, старательно прислушивались... Было очень тихо - не пели птицы, не шуршали травы, безмолвствовал воздух, не журчали воды - такое затишье обычно наступает перед бурей.
  - Хотел бы я, что бы до самого вечера ничего-ничего не произошло... - мрачно прошептал Морен.
  Но Морен чувствовал, что этот день принесет новую напасть - самую тяжкую из всех, с какими приходилось прежде сталкиваться, и случиться это много раньше ночи. Так и вышло...
  Вскоре они достигли моста... Точнее - того немногого, что от него осталось. Морос был прав, когда говорил, что этот мост - надежная постройка. Возведенный Казад-Думскими гномами еще во Вторую Эпоху - он выдержал промелькнувшие тысячелетья. Но он не выдержал стопы Железного Великана! Именно на мост сделал ОН свой последний шаг. Стопа имела такие исполинские размеры, что пята впечаталась на северном берегу, а мысок - на южном. На берегах образовались глубокие заводи со рваными, ржавыми краями, ну а от моста остались лишь немногочисленные, тут и там подымающиеся из вод груды дробленого камня.
  - Так. Так. - стремительно проговорил Морос. - Если идти на запад, огибать озеро Дрема - это займет две-три лишних недели. Конечно, мы не можем себе такого позволить. Остается одно - переправляться.
  Уже чувствовал Морен, что ничего хорошего эта переправа не принесет. Однако ничего кроме предчувствия у него не было, так что он промолчал...
  Решили строить плот. В этом месте несложно было отыскать необходимые ветви: они дыбились из развороченной земли; переломанными грудами высились на окраинах оставленных после "Сороконожек" борозд.
  Минуло не более получаса, и вот уже был связан надежный плот: две здоровенные ветви приспособили как весла; одна досталась Бомбадилу, другая - Морсу; что ж касается Морена и Любелии, так им было велено беречься на середине плота: переправа действительно таила многие опасности...
  Итак, Морен и Любелия, взявшись за руки, уселись посреди плота; Бомбадил и Морос взялись за весла, оттолкнулись от берега, и началось... Собственно, до середины течения ничего не происходило. Разве что воды вели себя очень странно: то набухали темными, напряженными, готовыми разорваться жилами, то вновь, вроде бы усмирялись: однако все время чувствовалось напряжение.
  - Гляди!.. Осторожно!.. - крикнул Морен, приметив, как лишь в нескольких метрах от плота вода забурлила, вздулась ржавыми, жирными пузырями...
  Но уже было поздно. Что-то заскреблось под плотом, еще через мгновенье - резкий удар! Треск! Скрежет! Плот был проломлен и прямо под ногами Любелии. Два ржавых отростка перехватили хоббитку за лодыжки, резко дернулись вниз. Любелия отпустила руку Морена, оттолкнула его. Морен повалился на спину, тут же вскочил, закричал: "Л-ю-б-е-л-и-я!!!" - метнулся к пролому. Но там уже ничего не было - только темная вода плескалась.
  - Нет! Нет!! НЕТ!!! - в неистовстве кричал хоббит. - Отпустите ее! Слышите?!!!..
  И он, безрассудный, собирался броситься в этот пролом вслед за своей подругой, и уже прыгнул, однако ж прямо на лету был перехвачен Бомбадилом - он оттащил неистово брыкающегося хоббита в сторону.
  - Тихо, тихо - сейчас ты ей не поможешь...
  - Выпустите меня! Выпустите ее!.. Да как вы можете?!!!
  А из пролома вновь высунулись ржавые отростки, начали выгибаться пытаться ухватить следующую жертву.
  Разом в нескольких местах вокруг плота вода взбурлили, появились уже знакомые мерзкие, ржавые морды. Выпученные глаза с тупым озлоблением пожирали стоящих на плоту.
  
  - Предстоит тяжелый бой - так скажу к досаде.
  Окружили нас враги, из своей засады.
  Их должны мы одолеть, чтоб увидеть близких снова!
  
  Напевая эти слова, Бомбадил сделал стремительное движенье, засадил весло глубоко в ржавую пасть "Сороконожки", затем, столь же стремительно рванул вверх - чудище забилось в воздухе - затем, словно заряд пущенный из катапульты, устремилось к берегу; с оглушительным треском впечаталось в него - белая вспышка! - бьются там бесформенные ржавые останки. Вот нанес удар Морос - он пригвоздил очередную "Сороконожку" к куче дробленного камня, останкам мостам - она забилась там, заверещала, также разорвалась.
  - На шею мне карабкайся! - повелел хоббиту Бомбадил, и такой у него был властный голос, что невозможно было противиться.
  Морен вскарабкался, уселся, выхватил эльфийский клинок. Глаза его застилали слезы - но нет! - он не мог поверить, что Любелия мертва! - Нет, просто не могло быть такого и все тут!..
  Разом несколько "Сороконожек" устремились на плот. Тут уж и Моросу и Бомбадилу пришлось поработать на пределе сил: беспрерывно взметались, опускались увесистые весла, крушили, отталкивали эту ржавчину. "Сороконожки" отчаянно бились - одной удалось пробиться - ржавые клыки впились в борт, разодрали - плот начал крениться. Бомбадил оттолкнул было эту тварь, однако она успела перехватить весло клыками - Том попытался вырвать свое орудие, едва не полетел в воду...
  Тем временем поверхность плота за их спинами затрещала - разодралась. Очередная "Сороконожка" вырвалась, распахнула многочисленные свои тростки - вт сейчас схватит Бомбадила.
  - А-А-А-А!!! - закричал Морен, и прыгнул с шеи Тома на шею этой твари, еще на лету нанес он удар - пробил ржавую плоть там, где должен быть череп.
  Тварь пронзительно завизжала, резко дернулась - нет - Морен удержался! Он умудрился нанести еще один удар - из раны прямо ему в лицо ударила струя чего-то смрадного, едкого. "Сороконожка" рванулась в речные глубины - Морен едва успел ее выпустить; ухватился за рваный край плот. Из речных глубин пришел удар - река всколыхнулась - то разорвалась раненная Мореном "Сороконожка". От этого толчка Бомбадил, так и не выпустив весла, полетел-таки в воду. Морос, поглощенный борьбой разом с тремя противниками не мог прийти ему на помощь.
  Морен что было сил изогнулся, вскарабкался-таки на плот, и тут увидел страшное: Бомбадил тоже подплыл к плоту, и не увидел, что позади его вырвалась из воды "Сороконожка". Она распахнула широченную пасть - метнулась - в одно мгновенье целиком поглотила Бомбадила. Изогнулся ржавый хвост, да тут же под воду ушел - на поверхности осталась только ярко-синяя, с щегольским пером шляпа Бомбадила.
  - Нет! Нет!!! - кричал Морен, а слезы застилали его глаза.
  Тем временем Моросу удалось разделаться с теми, кто его атаковал. Он сделал несколько могучих гребков - плот буквально полетел к берегу. Ударился - раскололся - они вылетели, стремительно покатились по земли.
  Морен пребольно ударился головой, но вот он уже вскочил на ноги. Бросился обратно, к берегу. И вот он увидел, как на одну из дробленных каменных груд вырвалась "Сороконожка", принялась биться, извиваться, верещать - вдруг чрево ее разоралось, и оттуда, покрытый обильным слоем ржавчины, выпрыгнул Бомбадил. Он тут же нырнул в реку, ну а "Сороконожка" конечно разорвалась.
  Еще несколько мгновений, и вот из вод вырвалась знакомая, широкая, морщинистая рука - еще мгновений и вот уже шагнул на берег Бомбадил. Он смыл с лица остатки ржавчины, также и одежда его чудесным образом очистилась - засияла прежними яркими, нарядными красками.
  - Что там - в брюхе? - быстро спросил Морен.
  - А в брюхе то, оказывается пусто. - отвечал Бомбадил. - Словно бы внутрь ржавой бочки попал.
  - Так, ясно. Стало быть Любелия жива! Они ее в брюхо поместили, и понесли к Озеру Дрема. Что там у них я не знаю. Но я туда пойду. Сейчас же!
  - Но мы должны... - начал было Морос.
  - НЕТ! - перебил его Морен. - Я сейчас же иду.
  Морос не стал спорить:
  - Пожалуй - ты прав. Не дело бросать друга иль подругу в беде. Даже если сейчас дорог каждый час. Хорошо - мы идем к озеру Дрема.
  Бомбадил кивнул, и тут оказалось, что увенчанная пером шляпа уже в его руках. Он, словно парусом взмахнул ею, и проговорил:
  
  - Если друг попал в беду - вы к нему спешите,
  Если смерть сулит одну - дрожь вы поборите.
  Сколько есть в запасе сил - все вы отдавайте,
  Если друг для сердца мил - жизнь и смерть вы разделяйте.
  
  
  
  
  
  ГЛАВА 3
  "Сумеречное Озеро"
  
  Итак, осталась позади переправа. Морен, Морос и Том Бомбадил шагали по северному берегу Барандуина, и делали это с той возможной скоростью, на которую были способны. Они шагали до самых сумерек, и когда уже потемнело и высыпали звезды - все шли и шли - это Морен подгонял их.
  И уже перед самым рассветом, когда хоббит поддался-таки уговорам прилечь на часок, отдохнуть, случилось невиданное - Барандуин пересох. То есть тек, тек, а тут вдруг все течение ушло куда-то вниз, а на месте русла остались только серебристые змейки ручейков, а еще - мокрая почва.
  Бомбадил припал ухом к земле, долго прислушивался - лик его был суров, морщины еще углубились. Вот он проговорил негромко:
  - Течения нет, но воды по прежнему существуют. Они скапливаются где-то, чтобы потом разум хлынуть. И когда они хлынут, будет потоп посильнее предыдущего. Его и я не в силах буду остановить...
  - Но мы от Барандуина никуда убегать не будем. - быстро проговорил Морен.
  Затем хоббит свернулся калачиком, и... тут же заснул...
  Новый рассвет окрасил мир в густейшие ржавые тона, и даже страшно было ступать по травам. Казалось, что они железные, и можно порезаться. Тем не менее, они вышагивали еще быстрее, нежели накануне - в воздухе, в каждом дыхании гнездилось предчувствие беды, и каждая минута была дорога - надо было что-то немедленно делать...
  Еще накануне Морен увидел у горизонта нечто, что сначала принял за холмы. Отплывали назад мили, "холмы" приближались, и вот хоббит уже смог различить, что они из камня, да такие здоровенные, что разве что Ржавый Великан мог сравниться с ними.
  - Горы... - не дожидаясь вопроса Морена, ответил Морос. - Причем горы далеко не самые высокие в Средиземье. Среди нет даже ни одной снежной шапки... - Последние слова он проговорил с тоскою - несмотря на подаренную Бомбадилом накидку, августовское солнце весьма его припекало.
  Они прошли еще с милю, и оказались в окружении обширного поля налитых семенами подсолнухов. Путники так были заняты тревожными мыслями, что не заметили, что подсолнухи как-то странно шепчутся, да и движутся совсем невпопад - без связи с порывами ветра. И неожиданно та узкая тропа по которой они шли исчезла - подсолнухи пришли в движение, и попросту перегородили им путь. Морен быстро оглянулся - позади было тоже самое.
  - Живые! Волшебные! - скорее с радостью чем с испугом, воскликнул хоббит.
  Бомбадил проговорил:
  
  - Иль совсем стал старый я? Память удержите!
  Имя этого цветка, попрошу Вас, укажите.
  Что же возраст натворил: годы - память мне отдайте...
  Добрый, злой ли Вас родил - я прошу Вас, отвечайте.
  
  Тут же пришел ответ. Окруженные солнечными лепестками, усеянные темными семенами круглые подушки-бутоны пришли в движение, открылись в них непроницаемо черные глаза, и еще более черные рты. Голоса были сухими - напоминали треск пересохших, ломающихся стволов. Говорили они хором:
  - Где вода? Что за беда?..
  - Мы бы и сами хотели знать... - вздохнул Бомбадил. - Река то пересохла... Так кто же Вы?..
  - Имена у Вас Людей, и у эльфов, энтов-пней. Не нужны нам имена - с ними путаница одна. Мы и так едины, но где ж источник наш любимый?
  - Нам идти надо! - нетерпеливо воскликнул Морен. - Если хотите: пойдемте с нами, но только не задерживайте, пожалуйста...
  Но в течении последующих часов Морену не пришлось утруждать свои, и без того натруженные ноги: подсолнухи подхватили их и понесли к горам, причем с такой скоростью, что даже и самые быстрые скороды не смогли бы промчаться быстрее. И, кстати сказать, каждого из друзей нес только один подсолнух, причем тот подсолнух, который нес тяжеленного Мороса нисколько не проявлял усталости - казалось, Морос совсем ничего не весит.
  Меж тем Том Бомбадил продолжил расспросы и подсолнухи, хоть и с неохотой, поведали о себе. Оказывается, милях к десяти к северу от Барандуинского русла, была у них долина, там они росли, множились, умирали, но никогда не выходили за пределы этой долины, так как знали, что, если не следить за этим, то в короткое время, могут заполнить огромные пространства. Знали они, что это наверняка не понравиться ни одному из народов Средиземья - может и до войны дело дойдет... Нет - живые подсолнухи не желали иметь никаких дел с теми, иными народами, даже с энтами (по-видимому, в давние годы нахлебались они лиха от каких-нибудь орков, троллей иль даже драконов). Тихо-смирно поживали они в своей долине, питались подземными притоками Барандуина, но вот прервался Барандуин, прервались и потоки. Этим подсолнухам необходим был постоянный приток воды: они и сейчас, спустя лишь несколько часов, чувствовали сильнейшую жажду - жажда эта с каждой минутой разрасталась, и к следующему рассвету они должны были совсем иссохнуть - в горстки пепла обратиться.
  И шипели их сухие, надтреснутые голоса:
  - Впереди мы чувствуем воду - там спасение нашему роду.
  Отлетали назад поля, а также - выкорчеванные "сороконожками" останки лесов, и медленно-медленно приближались огораживающие Сумеречное Озеро горы. Все же, уже к сумеркам они достигли их подножий, и тут оказалось, что течение Барандуина перекрыл каменный завал. Том Бомбадил припомнил, что прежде здесь было широкое, раз в десять превышающее русло ущелье, за ним начиналась долина, с востока, юга, и запада окруженная горами, а с севера - открытая. Значительную часть долины занимало Сумеречное озеро, но все же на берегах оставалось достаточно места для пашен...
  Дальше уже Морос добавил, что в давние годы стоял там город Аннуминас "Башня заката", потом был разрушен - столетья в руинах пролежал, но совсем недавно, по приказу государя Эллесара, был отстроен заново, и вскоре должен был обратиться в столицу Объединенного Королевства. Когда Морос, по пути в Хоббитанию, проплывал там, пашни были затоплены, но могучие стены высились над ними... что там теперь - оставалось только гадать.
  Морен беглым взглядом окинул кажущийся непреступным, на многие метры высящийся завал, и проговорил:
  - Но мы ведь все равно должны пройти. Чтобы по ту сторону ни было - ведь и Любелия тоже там.
  - Да. - вздохнул Бомбадил. - И мы должны придумать, что можно с этим сделать...
  Меж тем подсолнухи уже "придумали". Они заметно оживились - говорили часто, возбужденно. Те, что стояли в первых рядах, без труда выхватывали каменные глыбы, передавали назад, и так дальше-дальше - через все живое море...
  Бомбадил запротестовал:
  
  - Не годится так, друзья! Положите камни эти!
  Иль затопите водой все на белом свете...
  
  Но подсолнухи и не думали его слушать. Ведь без воды жить им оставалось только до следующего рассвета... Каменные глыбы вырывались из толщи, отплывали назад, где складывались в новые утесы. Эти растения так увлеклись своей деятельностью, что напрочь позабыли про наших путешественников - поставили их на землю...
  Тогда Бомбадил возвел руки к небу, сжал кулаки - где-то совсем близко оглушительно грохотнуло... Подсолнухи замерли.
  - Остановитесь! Иначе Вас Затопит! - ледяным голосом возвестил Морос.
  - Много-много воды должно было скопиться за этим завалом. - разъяснял Том Бомбадил. - Всех сметет, разметает...
  Тут перед ними расчистилась площадка, и вперед вышел старейший подсолнух. Было в нем три метра роста, лепестки же и без солнца, которое уже давно зашло за горы, излучали дневное сияние. Вот что он говорил:
  - Прав, пожалуй, ты. Но погибнем без воды. Будем все мы засевать, чтобы завтра расцветать. Все поля окрест засеем - вместе воду одолеем. Наших семян мириады, поглотят все водопады. Чтобы засеять - нужна нам ночь; пока же - ступайте, друзья вы прочь. До рассвета, кого надо ищите, ну а потом - не взыщите. Наводненья, не бойтесь, не будет - но такого рассвета цветов никто не забудет. Десять миль окрест - все в цветах; без вод, вы запомните - мы только прах...
  - Ну, хорошо... - кивал Морен. - Но, так или иначе - мы должны за этот завал пробраться. Потому что... мало ли что... а там... Любелия... Выложите нам лестницу - пожалуйста!
  Бомбадил, и Морос покачивали головами - времени явно было недостаточно. Зато Морен был рад - ему казалось, что до утра он горы успеет свернуть...
  Итак, подсолнухи принялись за работу: они вырвали каменные блоки; иные дробили, сжимали корнями. Не более чем за четверть часа была выложена вполне приемлемая лестница.
  Далее был подъем... Морен не слышал окриков поспешавших сзади Бомбадила и Мороса; он, что было сил несся - сначала по ступеням, затем - по разодранному среди каменных стен проходу.
  Уже довольно стемнело; с севера вновь наползала тучевая завеса - грядущая ночь обещала стать непроницаемо черной. Пожалуй я не стану описывать, как волновался за Любелию Морен, скажу только, что у него едва не выскакивало из груди сердце, и, не смотря на то, что от стен исходил ощутимый холод - ему было и жарко и душно, он приговаривал:
  - Как она там... в брюхе железном?..
  А потом он споткнулся, сначала покатился, а затем - полетел вниз, в густые, непроницаемые тени. Он ожидал падения, удара - сжался, однако удара не последовало - прямо на лету его подхватили сильные руки. Басистый, повелительный голос потребовал:
  - А ну, говори - кто ты?..
  - М...Морен...
  - Что?.. А ну, посветите...
  После темного ущелья свет факелов заставил Морена зажмурится. Грянули разом несколько голосов:
  - Да это же Мохноног!.. Хоббит!.. Полурослик!..
  - Да... да... - щурился Морен. - Выпустите меня. Вы не знаете... я должен освободить Любелию. Она в брюхе одной из этих ржавых... "сороконожек".
  - Ага! Он про Железных знает!
  - Так или иначе, и кем бы он ни был - по приказу государя Эллесара он должен быть доставлен в Аннуминас, и немедленно.
  Морен пытался возражать, однако его никто не слушал, и, надо сказать, обошлись с ним весьма грубо: плотными узлами связали руки и ноги, а рот заткнули кляпом...
  Однако подождите судить этих людей - сначала я расскажу, что случилось с ними в последнее время. Да - они были из города Аннуминаса - недавно отстроенной столицы Воссоединенного Королевства. Несколькими днями прежде Сумеречное озеро неожиданно вышло из берегов, были затоплены поля, пастбища... Затем вода спала, но прошлой ночью в ущелье по которому протекал Брендивин, произошел чудовищный обвал: течение реки, как уже известно читателю, был перегорожено, и в то же время Сумеречное озеро вновь вышло из берегов. Причем, в этот раз наводнение было гораздо более значительным, нежели прежде. С севера устремлялись обширные реки растопленных льдов, и скапливались в этой долине как в чаше с трех сторон огражденной горными склонами. Так как та нижняя часть равнины, где стоял Аннуминас находилась во впадине - воды грозили подняться выше уровня стен и затопить город, вместе со всеми жителями.
  По указанию государя Эллесара, к заваленному ущелью было послано несколько кораблей, а на них - самые сильные воины, вооруженные кирками. Ясное дело, что им предстояло разрушить завал, однако, несмотря на все усилия, дело не очень то продвигалось. Также им были замечены и "сороконожки" - те выныривали из воды, наблюдали, правда что на большом отдалении.
  Вообще же - еще раньше было замечено, что некто выкорчевывает окрестные леса. Потом с севера стал подыматься дым - туда был послан большой отряд, который так и не вернулся. Ну а дальше начались потопы...
  И эти воины-люди пребывали в замешательстве, в большом волнении, они утомились напряженной, почти тщетной работой, а тут им на головы валится этот хоббит, бормочет что-то непонятное, про спасение кого-то, про Ржавых... В общем, ни не исключали, что Морен связан с их Врагом - потому и обошлись с ним так жестко.
  Связанного Морена бросили в большую лодку, гребцы взялись за весла, и - лодка буквально полетела по темным водам: эти люди спешили к домам: только бы убедиться, что их еще не затопило, что родные еще живы...
  Морену ничего не оставалось, как слушать сбивчивые, отрывистые реплики гребцов. Помимо прочего, узнал он и о том, что один богатый крестьянский род прислал государю Эллесару подарок: сто подвод отменного сыра. Государь не менее щедро отблагодарил крестьян, ну а сыр велел разгрузить на торговые склады - было решено поделить эту груду на равные части меж всеми жителями Аннуминаса, однако начались наводненья, стало не до раздач и сыр лежал, портился...
  - Был я там... - вздыхал один из гребцов. - Вокруг все прямо-таки пропиталось этим сырным духом...
  - А крыс-то развелось! Уж не знаю откуда такие... - воскликнул другой.
  - Видно наводненье их из гор прогнало... - предположил третий.
  - Но крысы-то, крысы-то!
  - Да-да - зубастые, здоровенные, но и тощие - того и гляди в ногу вцепятся.
  - Они все вокруг Торговых Складов, вокруг сыра вертятся.
  - Да - пытались ворота прогрызть, но их стражи быстро отогнали.
  - Угу-ууу... - устало протянул иной. - Да только вот не знают они, что с другой стороны к Торговым Складам примыкает Государев Трактир. Там стена деревянная, да обветшалая, стоит только ее прогрызть - вот те уже и сыр...
  Они еще немного пообсуждали зубастых крыс, затем перешли непосредственно на тему потопа - Морен, от нечего делать, слушал их. Разговору о крысах он не придал никакого значения, однако ж в скором времени ему пришлось его вспомнить, и, причем - при весьма плачевных обстоятельствах...
  Меж тем навалилась ночь. Как и следовало ожидать - было непроницаемо черно. Факелы выхватывали малую долику вод; свет трепетал, жался; казалось, стоит только некоему, обитающему в этом мраке чудищу подуть, и это трепетанье прекратится - чернота их поглотит. В этой ночи не было покоя - тревожная, враждебная - кольцом сжималась она вокруг них. Гребцы приумолкли...
  Потом впереди появились огненные светлячки, разрослись в сердца-факелы... Оказывается, они подплыли к стенам, по которым расхаживала многочисленная стража. Воды затопили половину стен, и над водой оставалось метров десять камня. Если судить по скорости пребывания воды, у жителей Аннуминаса оставались еще целые сутки до затопления, но... всегда есть это "но"...
  Итак, со стены спустилась деревянная платформа на которую положили Морена, также один из гребцов встал рядом. Платформу подняли, гребец вкратце поведал, что да как. На это стражник сказал, что вообще-то все дела с хоббитами решает только государь Эллесар, но так как государю очень нездоровиться, то придется подождать, а пока заключить эту подозрительную личность под замок.
  Здесь, кстати замечу, что государь Эллесар (или, иное его имя Арагорн - да, да - тот самый Арагорн, Колоброд или Вернувшийся Государь, который был один из Отряда Хранителей) - итак, Эллесар-Арагорн правил уже сто двадцатый год - от самого падения Саурона. Он и до воцарения своего уже немало пожил, и теперь пребывал в таком возрасте, до какого мало кто из людей доживал. Он по прежнему сохранил ясность ума, по-прежнему сильным было его тело, но в эти дни смерть словно бы напомнила ему, что она уже рядом, вот-вот заберет его. И действительно - в этом сто двадцатом году Четвертой Эпохи, государь Эллесар, последним из Хранителей, навсегда оставил Средиземье.
  Долго продолжался путь по улицам. Потом лязгнули железные двери. Долгая лестница вниз. Еще одна дверь с маленьким, зарешеченным окошком. Морена положили на пол, но не развязали - ушли.
  Вообще-то, они не собирались оставлять его так, связанного. Нет - они намеривались найти отлучившегося куда-то тюремщика, поговорить с ним относительно хоббита. Затем вернуться, развязать его, принести еды... Однако ж этому не суждено было сбыться - как раз в это время началось наводнение.
  Воды начали подыматься откуда-то снизу, из-под города. Сначала все ощутимо вздрогнуло, а затем разом несколько массивных фонтанов раздробили мостовые. По улицам устремились бурлящие реки, уровень воды в которых возрастал с каждым мгновеньем.
  Морена услышал топот, крики - вот кто-то пронзительно заголосил, а за стенами уже во всю бурлила водная стихия. Совсем немного времени прошло, и вот уже заструились по стенам ручейки, и с потолка обильно закапало.
  - У-у-у-у.... у-у-у-ух! - пыхтел Морен, пытаясь выплюнуть изо рта кляп.
  Наконец, применив всю свою хоббитскую ловкость, он смог избавиться от этой затычки.
  - Помогите!!! Развяжите!!! Освободите!!! - что было сил, возопил он...
  Нет - ему никто не мог прийти на помощь. Вместе с подземным толчком произошел обвал, и проход к его камере оказался перегороженным...
  Тогда, выгибаясь словно личинка, Морен пополз к камню, который приметил раньше - этот камень выпирал из стены. Хоббит принялся перетирать об него свои путы, однако ж, как ни старался: путы были сделаны на славу, и, чтобы перетереть их, потребовались бы, по меньшей мере сутки - самое большее, что у него было - это десять-пятнадцать минут.
  Тут из маленького зарешеченного окошечка под далеким потолком раздались голоса.
  - Нижние городские уровни уже затопило!..
  - Все сюда, к центру сбегаются...
  - Но ведь не все, не все!.. Вот хотел бы знать - жена моя успела?!..
  - А ведь, право - многие спали... Не успели выбраться... Уж больно быстро вода пребывает...
  Тут новый - запыхавшийся, полный ужаса голос:
  - Там, в воде - эти железные - Плавают! Хватают! Тех кто плывет - Глотают! Много их! О-ох, М-Н-О-Г-О!.. Я сам едва ноги унес!.. Но ведь вода приближается, скоро уже здесь все затопит. Что нам тогда делать?!.. О-о-ох!!!..
  - Драться с ними будем! До последнего!..
  - Да больно ты с ними в воде-то с ними подерешься!.. Вот как подплывут снизу, как ухватят...
  Тут пол в камере Морена треснул, и забил из него маленький пока что, мутный фонтанчик.
  - Пожалуйста, С-П-А-С-И-Т-Е!!! - завопил Морен.
  Может хоббита и услышали, но его вопль о спасении был лишь одним из многих - воздух рвался от криков, стенаний, плача....
  Меж тем, тот выпирающий камень, о который он пытался перетереть свои путы вздрагивал, вздрагивал, и вот, при особенно сильном рывке, вывалился на залитый пол. И тут же услышал хоббит шевеленье множества лапок, а также пронзительно-тонкие, яростно верещащие голоса.
  Тут же вспомнились рассказы гребцов об нашествии крыс, и, обернувшись, он увидел их. Оказывается в глубинах этих стенах у них были прогрызены проходы (это было одно из немногих, оставшееся от древнего города зданий - и только в таких постройках у них и имелись подобные проходы, а до недавно отстроенных Торговых Складов они еще не успели добраться...
  В последние дни они совсем изголодались, нередко грызли своих, совсем ослабших соплеменников, но это не помогало. Теперь их гнало вверх наводнение. Похожие на обтянутые грязной шерстью скелеты, но все же раза в два превосходящие обычных крыс, нескончаемыми толпами бежали они. Вспыхивали в полумраке безумные, кровью налитые глазки...
  Но вот они увидели Морена - страх перед наводнением отступил перед бешеным голодом: здесь было мясо, беспомощное, связанное. Некоторые из них бросились на хоббита - вот распахнулись усеянные острыми зубами рты.
  Морен бешено изогнулся, лягнул этих крыс - они отлетели к дальней стене, ударились о нее, плюхнулись в воду. Но за первыми бросились следующие, за ними еще и еще. Хоббит боролся за свою жизнь, вновь и вновь выгибался, отталкивал, переворачивался. Но вот одной крысе удалось проскочить - она впилась ему в плечо - тут же прокусила до кости.
  - А-А-А-А!!! - в отчаянье завопил Морен. - Я знаю, как Вам до сыра добраться!..
  Крысы замерли, и только та, которая вцепилась, уже не могла остановиться.
  - Уберите! Уберите ЭТО! - кричал хоббит.
  Да - надо сказать, что ему повезло в том, что ему попались именно эти крысы. Ведь известно, что обычные крысы не понимают словесной речи, будь то даже речь о достоинствах сыра. Но это были волшебные крысы. Ходила легенда, что когда-то это было племя варваров - страшных грабителей и насильников. За многие злодеянья, какой-то чародей обратил их в крыс. На века обрел вести жалкое существование во мраке, да в вечном голоде. Впрочем, если даже это так на самом деле и было - случилось это во времена столь отдаленные, что сами крысы ничегошеньки об этом не помнили. Они еще понимали людскую речь, но способность говорить сохранили лишь немногие - да и то - речь эта была беспрерывным раздраженным ворчаньем.
  Вот выбежала здоровенная, облезлая, седая крыса - оторвала ту крысу, которая вцепилась в плечо Морена, отбросила ее в сторону, заверещала:
  - ...Сыр? Ты не лжешь?!.. Если лжешь - я выдру твое горло, и сожру! Я выдру твое сердце и сожру! Я выдру твои кишки, и...
  - Да, да - правда!..
  - Говори скорее, мерзавец!.. Нас сейчас затопит!.. Скорее - или зубов моих решил изведать!..
  Действительно - воды набралось уже столько, что этой крысе пришлось перепрыгнуть на грудь Морена. Остальные уцепились за едва приметные выемки на стенах, висели там, нетерпеливо махали обгрызенными хвостами, выжидали.
  - Нетушки! - вскрикнул Морен.
  - А?! - яростно заверещало со всех сторон.
  - Если я вам скажу, как до этого сыра добраться - вы меня сразу загрызете.
  - Загрызем! Загрызем! Загрызем!..
  - Нет - Вы должны перегрызть мои путы (но не меня!), вывести отсюда, и вот тогда сыр - отменнейший сыр - будет вашим! Горы Сыры! Вы сможете наесться до увала! Вы будете круглыми, словно шары, а сыр все еще останется!....
  - ВЕДИ!!! - от слов Морена, старая крыса пришла в такое неистовство, что откусила себе хвост и проглотила его.
  - Освободите от пут и выведете.... Сыр будет Вашим!..
  Крики Морена услышали и поняли многие крысы. Стена затрещала под их напором, и вот часть ее обвалилась. Отвратительный, смрадный вал смрадный созданий накатился на Морена. Многие потонули, но все же их было достаточно многие. Ни смогли поставить хоббита на ноги, иные занялись путами, и почти сразу же перегрызли их. Пол снова вздрогнул - массивный фонтан ударил в потолок. Вода уже достигала хоббиту до груди, и все пребывала.
  Старейшая Крыса уселась Морену на плечо, остальные отчаянно работали лапками - пытались удержаться наплаву, и было их так много, что воды совсем не было видно, под их грязным, шерстистым ковром.
  Общим напором (при этом опять многие погибли), им удалось проломить стену в соседнюю, пустующую камеру. Теперь требовалось проломить следующую стену - за ней был маленький, внутренний дворик. Эта стена была сработана на славу, и тут крысы, несмотря на прилагаемые отчаянные усилия, никак не могли пробиться. Зубы скрежетали о камень - камень крошился, но крошились и зубы.
  Вода уже доходила Морену до плеч, и он чувствовал прикосновенье многих и многих отвратительных лапок на своем теле.
  Старая крыса перебралась ему на затылок, одной лапой вцепилась в густые хоббитские волосы, а другой - отталкивала тех наглецов, которые смели оспаривать это высокое место.
  - Скорее, негодяи! - верещала седая крыса.
  - Сыр! Много-много сыра! - подстегивал их Морен. - Такой вку-усный сыр, какого вы еще никогда и не пробовали! Неиссякаемые горы мягкого, душистого сыра...
  Пожалуй, здесь он даже перестарался: крысы совсем потеряли рассудок, и несколько раз пребольно его укусили. Вода уже доставала Морену до подбородка - еще немного, и ему пришлось бы отплевываться...
  Быть может, так и не удалось бы прогрызть эту стену, но тут удар более сильный, нежели все его предшественники вместе взятые, сотряс здание; с оглушительным грохотом обвалился потолок в той камере, где незадолго до этого отлеживался хоббит. Стены перекосило, покрылись они трещинами - сзади же уже неслась, сметала все на своем пути, бурлящая, ревущая водная стена - целая река вырвалась из земных недр.
  Неисчислимые полчища крыс посыпались с потолка и едва не погребли под собой Морена... Но вот стена во внутренний дворик была проломлена, и вместе с водным потоком, окруженный крысиными полчищами хоббит был вынесен туда...
  Пока Морен борется с водной стихией, пытается выбраться на берег, я отмечу, что даже в самые тяжелые мгновенья, он не только о спасении своей жизни думал, но... был у него план столь же отчаянный, как и положение, в котором оказался и он, и иные жители Аннуминаса. Когда Вы узнаете об этом плане, Вы поймете, сколь мало шансов было в нем на успех - но ничего иного просто невозможно было придумать.
  Итак, прежде бурлящий поток вынес их на какую-то весьма широкую, затопленную улицу. Старая крыса, которая сидела на голове Морена, заверещала:
  - Склад близко!.. Я чую запах СЫРА!!!.. Веди же скорее, или я выем твои мозги!..
  И тут произошла сцена, которая только укрепила отчаянный план хоббита.
  Вода неподалеку взбурлила, на поверхности появилась одна из "Сороконожек", поглотила разом с несколько десятков крыс, снова погрузилась, и... тут же вновь всплыла... В этот раз "Сороконожка" отчаянно выгибалась - вот ржавая ее плоть в нескольких местах вздулась, разорвалась - выбрались из нее "поглощенные" крысы. После этого - слепящая вспышка - сороконожки не стало...
  - Возле Торговых Складов должна быть таверна! - воскликнул Морен.
  - Знаем! - взвизгнула крыса. - Оттуда запахи ТА-А-АКИЕ наползают!.. Но эти мерзкие стражники всегда нас отгоняют!
  - Сейчас там нет стражей!..
  - Но в таверне слишком мало еды - нам нужен СЫ-Ы-ЫР!!!!
  - Да, но есть одна тайна - плывите же к Таверне!..
  - Если ты обманываешь - мы будем раздирать тебя по кусочкам! М-Е-Д-Л-Е-Н-Н-О!!!!
  Крысы плотно сгрудились вокруг хоббита - образовали нечто наподобие плота. Довольно быстро поплыли они в сторону Таверны.
  А черная ночь шумела, шипела, откуда-то вырывались блики факелов, людские крики, стенания. Но главенствовало бурление воды; часто из глубин подымались удары, вздрагивали дома - вырывались, били на многие метры все новые и новые фонтаны.
  По дороге к Таверне еще несколько раз повторялась сцена: всплывали "Сороконожки", заглатывали крыс, а потом - корчились, разрывались. Это говорило об их тупости: неудачный опыт ничему их не учил.
  Итак - вот таверна. К счастью, она стояла на возвышении, так что вода едва перелилась через подоконник первого этажа. Живой, крысиный ковер вплыл в распахнутые двери. Дальше - под руководством Морена - через коридор, к обветшалой деревянной стене. Теперь и Морен почувствовал запах подпорченного сыра.
  Крысы обезумели - они грызли не только последнюю преграду - стену, но и друг друга. Старая крыса на голове Морена непременно прогрызла бы ему череп, но ее остановили густые хоббитские волосы, в которых и застряли ее зубы.
  - Нет!!! Не делайте этого!!! - закричал хоббит. - Я знаю еще одну ловушку!!! Если Вы меня загрызете - кто же Вам поможет?!.. И останетесь вы без СЫРА!!!
  Последняя угроза все же дошла до их замутненного сознания - они больше не кидались на Морена...
  Итак, деревянная стена была прогрызена, и вместе с водным потоком устремились они в обширное помещение. Наверняка на Торговых Складах были и иные помещения, много что в них хранилось, но здесь был только сыр - горы когда-то превосходного, но теперь испорченного запаха. Запах был такой плотный, что хоббит едва не задохнулся.
  - ВССССС!!!! ТССССС!!!! УРССССС!!!! ПРСССССС!!!! - этот оглушительный свист-визг-вопль издали разом несколько тысяч крысиных лапок.
  Старая крыса соскочила с головы Морена, тут же позабыла про него. Массы этих изголодавшихся созданий бросились к вожделенной добыче, и Морену пришлось применить всю свою хоббитскую изворотливость, чтобы проскользнуть меж ними, взобраться на груду мешков у дальней каменной стене.
  Он уселся на один из этих мешков, и, не в силах сдержать дрожи, наблюдал картину, которую едва ли прежде доводилось наблюдать хоть одному хоббиту: в призрачном, багровом свете, который проникал с улицы, видно было помещение склада: сырные горы уже были полностью облеплены крысами, перетекали в них, оседали - крысы же на глазах разбухали...
  Подземный удар сотряс здание - Морену едва удалось удержаться на своем мешке. Тут обильный водный поток метнулся через пролом в деревянной стене. Впрочем - пролома было явно мало - стена ухнула, проломилась и вот уже целая река, бурля, закручиваясь водоворотами, устремилась на склад. Обширное помещение стремительно стало заполняться. Крысы не обращали на воду внимания - сейчас главный для них было поглощение...
  Как и надеялся Морен, на склад устремились целые полчища "сороконожек". У них, как и у крыс была одна цель - поглощать, уносить в свой лагерь - здесь же вещей для поглощения было больше, чем во всем остальном городе. Вода бурлила от ржавых тел, раскрывались пасти - поглощали, сколько могли сыра и крыс. Дальше - конечно разрывались. Морену пришлось закрыть глаза и отвернуться к стене - иначе бы он ослеп от беспрерывной чреды вспышек, заполнившей склад.
  Здесь отмечу, что сияние это было по всему городу, и даже в затопленных окрестностях. Подобно маяку засияли тогда Торговые Склады.
  - Получилось... получилось... - зашептал Морен. - Так вот и избавились от этого тупого войска...
  Сияние постепенно стало стихать - но вода пребывала с прежней скоростью, и вот уже коснулась ног хоббита, вот достала ему до колен, вот до пояса. Он вскочил на самый верхний мешок, и... коснулся головой потолка.
  - Сейчас затопит... Ну что ж... Да - все равно нет иного пути, чтобы добраться до Любелии...
  С этими словами, бросился Морен в воду - одна из немногих выживших "сороконожек" всплыла перед ним, распахнула пасть.
  - Ну, давай - глотай... - прошептал хоббит, сжался, зажмурился.
  И он был поглощен. Оказался в душном брюхе. Однако, против его ожиданий там было сухо, и ничто не давило. Он даже смог повернуться - нет - совершенно ничего не было видно.
  Но все же хоббит мог чувствовать, что происходит: вот "сороконожка" нырнула, стремительно поплыла в водной толщи. Удар - Морен догадался, что это были проломлены остатки деревянной стены. Он ухом прижался к железной оболочке; услышал, как бурлит за ней вода - чувствовалось стремительное движение...
  Я не стану описывать все волнения, которые пережил тогда наш хоббит. Скажу только, что это были очень сильные чувства, и волновался он не за себя, а за своих друзей, и вообще - за всех тех, кто попал в эту беду. И Морен не мог сказать, долго ли продолжалось это плавание - ему казалось, что нескончаемо долго, к тому же - нечем было дышать - он задыхался, голова кружилась... в общем, он едва не погиб тогда...
  Но, кажется я уже довольно наговорил здесь о мрачных вещах. Пришло наконец-то время чему-то светлому, и этим светлым была встреча с Любелией.
  Да - "Сороконожка" устремилась вверх, а затем - стремительно изрыгнула из себя Морена. Хоббит покатился по каменному полу, и тут бережно подхватили его знакомые руки.
  Любелия, как всегда старалась говорить спокойным, сильным голосом, но все ж чувствовалось, что она едва-едва не плачет:
  - Ну, говорила же - за тобой глаз да глаз нужен... Хорошо, хоть живой...
  - Кажется тебя а не меня "сороконожки" утащили... - пробормотал хоббит, но тут же, впрочем и рассмеялся - быстро оглядел ее, еще громче рассмеялся. - Жива... Жива... Счастье какое...
  Освещение, кстати сказать, было таким тусклым, что, не проведи Морен некоторое время во мраке кромешном, в брюхе "сороконожки", так и вовсе бы ничего не увидел.
  - Ну, рассказывай... - попросил он, осторожно.
  - А рассказывать-то и нечего... - вздохнула Любелия. - Как сюда привезли - так и оставили. Здесь пещера - обширная зала в горных недрах. Но выход отсюда, к сожалению, только один - по водному туннелю... Кстати сказать, я не одна здесь живая - есть здесь и люди, и даже троица гномов попалась...
  - Подожди, подожди, дорогая моя...
  - Дорогие - только пивные бочки в придорожном трактире!..
  - Да это я так, к слову... Ты вот скажи, зачем они Вас сюда свозят?..
  - Что ж я тебе могу ответить, если даже сами "сороконожки" не знают. У них мозгов-то - раз-два и обчелся, да и то - сомнительно, что и такая малость имеется. Могу предположить следующее: им был дан указ - устроить здесь склад, да и затаскивать на него все, что только попадается - здесь и лес, и еда, и даже почва; также и живых - хватали да сюда тащили. Причем, как только мы попадаем на склад, они перестают нас воспринимать. Мы можем ходить, есть, разговаривать - они будут бегать вокруг, новые вещи тащить... Только вот уйти они не позволят...
  - Так ты уже пробовала?
  - А что ж - сидеть бы, думаешь, осталась?.. Я уж пробовала по подводному туннелю выплыть - схватили...
  - Ну да, ну да... Ты ведь такая боевая...
  - А то!..
  - А завал в горах ими был устроен?
  - Естественно.
  - Да - кстати, Любелия, а я почти всю их армию перебил.
  - Ага - рассказывай. Это также, как Ожерелье у назгула отбил?
  - Да... то есть нет..
  И Морен начал рассказывать, как ему удалось избавиться разом и от "Сороконожек" и от крыс... Любелия приложила к его губам пальчик, прислушалась, молвила:
  - ...Действительно, "Сороконожек" меньше стало - теперь почти не шумят.
  Зато задрожал каменный наст под их ногами. Толчки эти все усиливались и усиливались. Вот, в полумраке пролетели, сильно грохотнули несколько массивных глыб.
  - Начинается... - молвил Морен. - Я чувствую - уже солнце восходят, а значит и "подсолнухи"... ну, я тебе еще не рассказывал... В общем сейчас они проход расчистят и тогда...
  Но хоббит так и не успел договорить, что же будет "тогда". Дело в том, что те немногие "сороконожки", которые выжили, почувствовали, что их, с такими усилиями собранному складу приходит конец. И вот теперь пришли они в стремительное движенье - метались - заглатывали в свое нутро, все, что попадалось: и дерево, и продукты, и животных, и людей...
  Люди, правда, так просто не давались: за время своего заключенияь, они успели подготовиться к защите, и теперь кидали на своих врагов сети, отделывали их дубинками. Особенно в этом импровизированном сражении отличились гномы: они откуда-то раздобыли три массивных боевых топора, и теперь, вставши друг к другу спинами, размахивали этими орудиями, наносили страшные удары - разбивали головы "сороконожек" - те отлетали, корчились, слепящими белесыми вспышками разрывались.
  Но вот одна "сороконожка" метнулась к хоббитам. Вытянула мерзкие свои, лапищи, схватила Любелию, Морена же оттолкнула в сторону (дело в том, что ржавое брюхо итак уже было набито до предела: едва не лопалось).
  Морену было не привыкать бросаться на чудищ, потому он тут же и бросился. Ухватился за какой-то выступ, подтянулся, и вот уже сидит у "сороконожки" на шее. Как и прежде, хотел он нанести удар эльфийским клинком, но... никакого клинка не было! Клинок отобрали воины Аннуминаса, и хорошо еще, что в спешке, да в волнении, не заметили волшебное ожерелье.
  Меж тем Любелия уже была поглощена во ржавое нутро.
  - Выпусти! Выпусти немедленно! - потребовал Морен, и с досады пару раз треснул "сороконожку" по темени, но, конечно же, нисколько ей этим не повредил.
  Вот "Сороконожка" издала звук, похожий на утробную отрыжку, и бросилась к водам. И, надо сказать - весьма кстати метнулась, потому что на то место, где прежде стоял Морен и Любелия, громыхнулась глыба по крайней мере тонн десяти весом.
  Вот "Сороконожка" оттолкнулась, налету сложила лапы, и рванула под воду. Да с такой скоростью рванула, что Морен едва не оторвался. Нет - он все же удержался - вжался в ржавое тело и руками и ногами, и туловищем и головой. И хорошо еще, что перед погруженьем успел воздух поглубже вдохнуть - иначе бы совсем туго пришлось... Впрочем итак он скоро начал он задыхаться... Скоро - это по нашим меркам, а вы попробуйте минуту иль две побыть под водой, совсем без воздуха.
  "Сороконожка" все неслась и неслась по туннелю, и никакого ей дела не было до несчастного хоббита, у которого перед глазами уже плыли темные круги, а в голове билась-стучалась: "Не выпущу... не выпущу... без Любелии - никуда... Да здесь и выплывать то некуда - все камнем огорожено"...
  А между прочим, всего лишь месяцем прежде это была пещера заполненная воздухом, а вовсе не водою. Пещера эта располагалась неподалеку от ущелья, по которому протекал Барандуин, и в те "воздушные" времена, несмотря на обширнейшие свои размеры, слыла безлюдной. Потом "сороконожки" начали стаскивать сюда награбленное, да выкорчеванное. Несмотря на то, что подчас груды были весьма массивными - они не разрушали похожую на одинокий клык глыбу, которую высилась при входе. Все же проход был достаточно широким...
  И вот этот выход. Морен сразу приметил этот клык, и от волнения забулькал - хотел крикнуть Любелии, чтобы она приготовилась к удару, но, конечно ничего, кроме этого бульканья из него не вышло.
  Тем не менее, он метнулся вперед - уцепился руками за выпуклые, блеклые глазищи "сороконожки" - повис на них. Ослепленное чудище, пытаясь скинуть с себя хоббита, отчаянно замотало головою, рванулось в одну сторону - ударилось боком об стену, в другую - еще один удар. Ну а потом, со всего разгона, словно некая подводная стрела метнулась на каменный клык.
  Все как и ожидал Морен!.. Сам хоббит едва успел разжать руки, оттолкнуться в сторону. Ничто уже не могло остановить страшного столкновения. Голова "сороконожки" смялось, туловище бессмысленно задергалось...
  Еще несколько пузырей вырвались из Морена, и был в них заключен крик:
  "Любелия!!! Только бы с тобой все было хорошо!!! Любелия!!! Отзовись - скорее!!! Как ты?!!!"
  И вот, как и следовало ожидать, "сороконожка" разорвалась. Вода заполнилась похожими на кровь ржавыми клубами, обрывками дерева, кусками еды. Кажется рядом проплывали и иные "сороконожки", однако Морен не обращал на них никакого внимания: его сердце билось прерывисто, едва не останавливалось, и причиной тому был не столько недостаток воздуха (хотя и он тоже), а сильнейшее волнение за Любелии. Что - если увидит ее мертвой?!.. Ему и смотреть то было страшно, а он плыл, углублялся в эти ржавые клубы...
  И вот увидел руку... сначала подумал, что - это одна, отдельная рука и есть, но нет - было и тело. Любелия была цела (разве что несколько царапин появилась), однако сама она не двигалась - медленно опускалась ко дну.
  Морен подхватил ее - встряхнул - нет - она оставалась по прежнему недвижимой. Тогда хоббит одной рукою прижал ее к себе, второй же рукой и ногами загреб - поплыл к недалекому уже выходу.
  Ему требовался воздух! Хоть немного, хоть глоток! Легкие распирало что-то темное, раскаленное. Перед глазами открывались бескрайние просторы свежего, ароматного воздуха... Вздохнуть - стоит только открыть рот, вздохнуть... Сознание ускользало, но все ж он цеплялся за его остатки, понимал, что вокруг не воздух - вода...
  Вот он выплыл из пещеры. Оранжевый свет утренних небес уже окрасил поверхность воздуха, но как же немыслимо далеко до этой поверхности! Кажется, так же далеко, как до звезд!.. И тут что-то темное стремительно метнулась от этой поверхности - прямо на Морена с Любелией.
  В темнеющем сознании хоббита зашевелилось:
  "...Еще одна "сороконожка"... Я слишком слаб, чтобы бороться... Неужели все было напрасно..."
  И из последних сил, он бережно прижал к себе Любелию; приготовился, что сейчас вот поглотит его в ржавое. Но нет - не глотка - сильные, веющие холодом, но все же дружеские руки подхватили их, быстрее всяких "сороконожек" вознесли к поверхности.
  Да - Вы верно уже догадались - это был Морос. Когда Морен попался людям, он и Том Бомбадил остановились, укрылись; ну а уж потом, перед самым рассветом, Бомбадил прижался ухом к камню, и сказал, что и Морен и Любелия заключены в каменной толщи. Действительно: как раз в это время Морен попал в пещеру-склад.
  Но вот в небесах появились первые проблески зари; горы содрогнулись, и дальше уже дрожали беспрерывно: "подсолнухи" начали пробиваться к вожделенной воде. Вздрагивала и поверхность непомерно разросшегося, до самого горизонта тянущегося озера... Те люди которые безуспешно пытались пробить завал, остановились, и послушали благоразумный совет Бомбадила: отплыли в сторону, и кинули там якоря.
  Бомбадил пристально вглядывался в колышущуюся воду: вот поднялись несколько пузырей - Том не только увидел, но и услышал их. Этому дару он научился у Златеницы. Итак, отчаянный крик Морена все же не пропал даром. Бомбадил тут же поделился этим известием с Моросом, ну а тот не терял времени - нырнул и через несколько мгновений уже вырвался обратно - вынес с собою жадно дышащего Морена, и недвижимую, бледную и холодную Любелию.
  Несколько могучих гребков, и вот Морос уже оказался возле берега...
  Спустя некоторое время, они расположились в небольшой выемке в скале. Как только Морен хоть немного отдышался, он дрожащим голосом спросил:
  - Ну... жива?..
  Бомбадил хотел было что-то ответить, но тут сама Любелия закашлялась, водою забулькала, но все ж нашла силы ответить:
  - Жива, жива... можешь... не волноваться...
  - Я и не волнуюсь! - воскликнул Морен, и тут же широко улыбнулся - так он был счастлив.
  Все же Любелию пришлось отхаживать: Бомбадил дал ей лечебных кореньев, Морос - некоего северного порошка, ну а наилучшим образом помогло восходящее Солнце, лучи которого, отражаясь в разбросанных средь скал лужах, заполонили все вокруг мягкими тонами... В общем, вскоре Любелия была такой же бойкой и деловитой, как и в любое иное время.
  А меж тем проход для вод был уже разодран. Ущелье наполнилось водной стеной: грохоча, устремлялась она в долины. Друзья и не заметили, как оказались на горном склоне в тридцати... нет - уже в сорока метрах над водной поверхностью. Вот, уже и долина показалась: мокрые деревья, пашни - последние ручьи спешили к реке, билась в них, волновалась рыба.
  Кстати , на горных склонах остались и корабли жителей Аннуминаса. Команды осторожно выглядывали на палубу, но все же и радости своей не могли сдержать - ведь вода ушла!.. Заверю, что в последствии и с людьми, и с кораблями все было в порядке: и первых и последних сняли, и жили они еще долго и счастливо.
  - Ну, теперь скорее - уходим. - прогрохотал Морос, указывая на тоненькую тропку, которая средь камней змеилась.
  - Подождите, а я... я хотел с государем Эллесаром повидаться. - смущенно молвил Морен. - Ведь это же сам Арагорн, из отряда хранителей...
  - Не время сейчас. Ведь каждый час, каждая минута бесценна. Ведь как быстро разрастается зараза Ржавого Дракона! Сначала "сороконожки", потом - железный великан. Кто знает, что появиться завтра, или - уже появилось...
  - Ну, пожалуйста. Он нам коней хороших даст...
  - Дальше лежат Ломанные Поля - там никакие кони не пройдут - копыта поломают.
  Бомбадил согласно кивнул:
  - Пойдем-пойдем, или уже не приведется повидать Хоббитанию.
  Что ж - Морен вздохнул, и вслед за Любелией пошел по узкой, горной тропке.
  Так и не повидал Морен Эллесара-Арагорна...
  Два часа - два тяжелых часа, каждое мгновенье рискую пасть в рокочущую невидимым от дальности потоком пропасть, пробирались они по горной тропе.
  Но вот это испытание осталась позади - навстречу хлынули, объяли их плотные реки золотого солнечного поля, и там Любелия улыбнулась, нежданно романтично прошептала:
  - Красота какая...
  На многие мили окрест колыхалось, шелестело, благоухало живое море "подсолнухов" - они исполнили свое обещание: поглотили потоки, которые могли нанести страшный урон и Хоббитании и многим иным землям...
  Ну а потом они спустились, долго благодарили цветы (особенно в последнем отличился Морен) - "подсолнухи" бормотали что-то в ответ, и, впрочем, были весьма и весьма счастливы.
  Они подхватили путешественников на лепестки, и, стремительно передавая друг другу, отнесли к далекой северной окраине своего поля. На прощание же выступил старейший, седой "подсолнух", и преподнес несколько семян; сказал, что, в какую бы почву они их не кинули - цветы сразу должны расцвести.
  На том они и распрощались...
  Впереди их ждал Север... Впереди их ждали самые тяжкие испытания и необычайные приключения.
  
  
  
  ГЛАВА 4
  "Неожиданное Приключение Морена Тука"
  
  Три дня, три ночи, почти не останавливаясь, шли они все дальше и дальше на север. На закате третьего дня, среди широких полей предстал одинокий, но весьма высокий холм, в основании которого виделся вход в пещеру, и лился из этого прохода манящий, теплый свет костра.
  Здесь надо сказать, что вот уже много часов подряд навстречу им дул морозный, осенний ветер. Только, разве что Моросу было от него приятного, остальные основательно продрогли.
  Увидев этот теплый свет, Морен широко улыбнулся и проговорил:
  - Ну вот - сегодня мы и погреемся, и покушаем хорошенько, и поспим в теплой кроватке...
  Однако Том Бомбадил только нахмурил брови, и проговорил он голосом таким же мрачным, как и шум осеннего ветра:
  
  - Ох, не добро здесь, друзья! Посмотрите в блики эти -
  Колдовство в них, боль да тьма, заклинаньем светит.
  Что нам этот свет несет - кто нам дверь откроет?
  Кто в пещере этой ждет?.. Слышишь - кто-то воет?
  
  - Да это ветер воет! - раздосадовано воскликнул Морен...
  Ну а дальше наш хоббит с жаром, с пылом принялся доказывать, что ничего плохого такой уютный свет принести не может. Любелия встала на сторону Бомбадила (ведь он был старейший, мудрейший). Что ж касается Мороса - он так и так собирался провести эту ночь на холодном (а для него теплом) ветру...
  Однако ж, все решило появление на пороге пещере молодой, очаровательной девы. Словно крыльями взмахнула она своими руками, и, словно целая песня, серебристыми колокольчиками звезд, разлились в воздухе эльфийские слова:
  - Ночь темна, холодна. Здесь вас ждет тепло, уют и добрый ужин. Войдите, друзья.
  (Надо сказать, что и Морен и Любелия прекрасно знали эльфийский, и даже часть прочитанных ими книг была написана именно на эльфийском).
  - Ну, а я что говорил?! - победно усмехнулся Морен.
  - И все же - недоброе я чувствую... - проворчал Бомбадил. - ...Ну, ладно - раз уж нас зовут - войдет; но будем держаться настороже.
  Когда они подошли, дева отступила вглубь пещеры. Вот они уже у самого порога, вот уже видно пещерное нутро. Большой, любящим светом пышущий камин, и все-все в свету - стол заставленный роскошными кушаньями и яствами, на одной из стен - полотно отображающее лесные глубины - там все зелено, все светло, радуга словно живая через небо перекинулась...
  Ну а во главе сидит прекрасная эльфийская дева... У Морена аж слезы на глаза выступили, прошептал он:
  - Ну вот - и эльфов довелось повидать...
  И Морен первым шагнул вперед...
  Шагнул - и тут же пол под ним разверзся! Ловушка!.. Морен полетел вниз, но спустя мгновенье паденье уже закончилось. Он ожидал удара, но падение было мягким - он упал на сверкающую, прогнувшуюся под ним поверхность. Вот приподнялся и понял, что со всех сторон окружают его зеркала. В зеркалах видел он свое искаженное отраженье, зеркальной оказалась и поверхность на которую он упал, когда же он взглянул вверх, то и там оказалось зеркало.
  - Помогите!!! - закричал хоббит.
  - По-Мо-Ги-Те!!! Мо-Ги-Те!!! - отозвалось могучее эхо.
  Этот дробящийся вопль все возрастал - хоббиту пришлось зажать уши, иначе бы он просто оглох. Тогда искаженные отраженья в зеркалах зажили своей, независимой от Морена жизнью. Они дергались, кривлялись, строили рожи, и даже вертелись в диких плясках.
  Нет - это совершенно невозможно было терпеть, а потому Морен, в добавок к ушам, закрыл еще и глаза и снова принялся кричать, звать на помощь.
  Вдруг стеклянная поверхность начала крениться, хоббит, пытаясь за что-нибудь ухватиться, взмахнул руками - однако ухватится было не за что, и потому он покатился под уклоном вниз.
  Долго-долго он катился, и, когда падение это наконец окончилась, голова его так сильно кружилась, что перед глазами все плыло, двоилось, троилось... десятирилось. И по прежнему, со всех сторон кривлялись искаженные, безумные отраженья. Как же они потешались над бедным Мореным! Один даже схватился за живот, повалился, и хохотал до тех пор, пока не лопнул.
  Хоббит схватился за голову, огляделся; тут приметил, что в стенах имеется множество узких проходов. Что ж - не оставаться же на месте - вот он и бросился в один из этих проходов...
  Первый-второй-десятый... двадцатый поворот. Слишком поздно понял Морен, что теперь, если даже очень захочет, все равно не сможет найти обратной дороги. А тут еще новая напасть! Отраженья совсем обнаглели - им уже мало было просто кривляться в зеркалах; теперь они выбирались наружу. Переливаясь зеркальными бликами, проступали руки, ноги, туловища. Одна рука ухватила Морена за рукав, дернула; другая - увесила увесистый подзатыльник; нога дала такой пинок, что хоббит повалился, снова покатился под уклон. А тут еще кто-то укусил его за ладонь.
  - А-А-А-А!!! - закричал Морен.
  - А-А-А-А-А-А-А-А-а-а-а-а-а!!!!! - продолжил он вопить, стремительно катясь вниз.
  - ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!!!! - потешались над ним живые отраженья.
  Но вот Морен повалился - вскочил на ноги, однако так сильно кружилась у него голова, что он снова повалился - в ушах все еще гремел злобный хохот.
  - Я буду драться! - закричал хоббит, вновь попытался подняться, вновь повалился.
  И тут подхватили его осторожные, нежные девичьи руки:
  - Все будет хорошо, гость мой дорогой...
  Зрение вернулась к Морену; он огляделся, и обнаружил, что его держит та самая эльфийская девушка, которая зазывала в пещеру. Она приветливо улыбнулась и молвила:
  - ...Прошу простить... Это произошло, право, не по моей вине - в этой пещере все окутано колдовством...
  Больше она ничего не объясняла, однако и этого было вполне достаточно: Морен поверил ей, и также приветливо и смущенно улыбнулся (уж очень, прямо-таки ослепительно, была она красива).
  Дева провела его к столу, и усадила на высокое, уложенное мягкими подушками кресло; Морен расположился, и так ему стало уютно, что он зевнул, и... пропел старую хоббитскую застольную песенку:
  
  - Ну ж, в ладоши ты теперь ударь,
  Пирожков скорей поджарь.
  И ничего вкусней на свете нет,
  Чем пышный, праздничный омлет...
  
  Вообще-то - это была очень продолжительная, перечислением множеством кушаний наполненная песня, но достаточно было одного, первого куплета. Хоббит очень засмущался своего в общем-то развитого, но конечно слабого, против эльфийского голоса. Он даже покраснел...
  Дева ободряюще ему улыбнулась и протянула наполненная густым золотисто-медовым напитком кубок. Морен поднес кубок к губам, но тут остановился, огляделся, проговорил:
  - Вы извините, но вот хотел бы спросить... где мои друзья?..
  - Ах, твои друзья... Они... - тут губы девы неожиданно сильно дрогнули. - Они отлучились. Но ты не волнуйся - скоро они вернуться... А ты пей... пей...
  - Я... я бы их подождал. - смущенно проговорил хоббит.
  Итак, наш герой решил ничего не есть, не пить, пока не вернутся его друзья, он отстранил было кубок от губ. Тут дева преобразилась: она побледнела, заскрежетала зубами. Проговорила резко:
  - Нет - ты уж, пожалуйста пей.
  Затем она перехватила хоббита за запястье - на этот раз рука его была твердой, словно камень; сильной, словно рука могучего воина. Она дернула кубок к его глотке - Морен сжал зубы - напиток плеснулся ему на лицо, но все же несколько капель попали в рот. Эти капельки оказались нежданно жаркими, обжигающими, и хоббит резко проглотил их.
  Все поплыло, закружилось - окружающее меркло, затемнялось. Он попытался вскочить, бежать, но дева оттолкнула его обратно на кресло, и больше уже не было сил подняться.
  Дева улыбнулась, и тут увидел Морен, что вместо зубов у нее - желтые, прогнившие клыки. Увидел, что вместо глаз - темные провалы. Лик "девы" преображался, теперь он напоминал жуткий, кожей обтянутый череп мумии. Она приблизилась к нему, обволокла смрадным, гнилостным дыханьем и шепотом:
  - Теперь ты навсегда останешься здесь...
  ...И вот что из дальнейшего помнил Морен. Он преобразился: стал тонким, тонким (много тоньше дождевого червя), зато раз в тысячу длиннее самого длинного дождевого червя. В общем - он превратился в нить.
  Ведьма (а вы уж, конечно поняли, что это было именно злая ведьма, а не эльфийская дева) - итак, она надела его на иголку, и принялась нашивать на то самое полотно, которое хоббит увидел еще от самого входа. На то прекрасное полотно с лесным пейзажем, с радугой в небесах...
  
  * * *
  
  А сейчас я вам расскажу о Туне-человеке... Тут читатель может недоуменно вскинуть бровями - почему это про какого-то Туна-человека, когда до этого повествование шло о Морене Туке - хоббите, и остановились мы на месте для него, мягко выражаясь, пренеприятном. Терпение - история эта рассказывается не зря, и скоро-скоро все станет на свои места.
  Итак, Тун был человеком. Был он наследным правителем замка и прилегающих к нему земель с деревеньками, да с крестьянами. Был Тун добрым, и разве что через чур рассеянным правителем (во всяком случае - обвести его вокруг пальца ничего не стоило). До тридцати лет он дожил, и так и ни на ком не поженился (не довелось ему повстречать своей избранницы)...
  Как-то раз, оседлав верного своего коня, отправился в путешествие по своим землям. Он собирался заночевать в одной из своих деревушек, ехал по лесной дороге, и тут нахлынула буря с ливнем - и такая это была сильная буря, что даже старожилы не смогли бы припомнить ничего подобного. Гром гремел, молнии полыхали, да только вот толку от их света никакого не было: мир преобразил, повсюду текли бурные, грязевые потоки; от страшных порывов ветра валились деревья. Конь был вынужден сбежать с дороги, а потом они заплутали...
  Долго тянулась мучительная дорога среди зарослей. Беспрерывно валились крупные ветви, иногда - целые деревья. Вдруг молния полыхнула в нескольких метрах от Туна. Он и ослеп и оглох, а конь рванулся в сторону. Тун не удержался в седле, повалился; - поток подхватил его и уволок в глубокий овраг, на дне которого бурлила могучая, лишь за несколько минут выросшая река. Тун ударился головой о какую-то корягу и больше ничего не помнил...
  Очнулся он в земляной пещере. Ухаживала за ним прекрасная дева со златыми власами... И влюбился в деву Тун; так влюбился, что обо всем на свете позабыл, и не было для него сокровища дороже, нежели эта дева. И вот настал такой день, когда предложил ей Тун обвенчаться, жить до скончания дней вместе. Дева ожидала этих слов - печально улыбнулась, и молвила:
  - Рада бы я твоей невестой стать, да вот есть одна беда. Я же дочь Луны, я же в небесах, в свете серебристом, облачком невесомым плавать должна была. Но полюбила я землю; спустилась к ней, облик человечий прияла... Духи воздуха шептали мне, что в этом новом обличии мученье мне суждено: в темные ночи, когда Луна на убыль пойдет - кожа моя утончаться начнет, само тело тончать; доживу я до следующего полнолуния, тогда прекратится это медленное умирание, но и прежние силы уже не вернуться. Вновь луна ущербной станет - еще источусь. Так будет продолжаться до тех пор, пока окончательно в тень не обращусь. Не подняться мне тогда к небесам, не воплотиться в человечьем обличии. Тенью печальной, тенью безвольной блуждать мне вместе с ветром. Не изменила я своего решенья - осталась здесь. Был у меня ворон в услужении. Черный как ночь без звезд, быстрый как стрела любви, которая сердца поражает. Он, магической силой наделенный, мог подыматься в самые высокие небесные сферы, на лунные спускаться. Там собирал он в клюв дивную серебристую росу, приносил мне, я этой росой тело свое обмывало, и это придавало мне сил - не таяла я даже тогда, когда Луна-матерь совсем пропадала... Но пришла такая ночь, когда в очередной раз устремился в небеса ворон, а на рассвете не вернулся. Не вернулся он и на следующий день, и через неделю... Тело мое начало таять...
  И тут обнажила дева рукава, и оказалось, что руки ее разорваны, а в провалах чернота беспросветная зияет. И тогда прослезился Тун (так ему жалко свою возлюбленную стало) - пал он пред нею на колени, стал выспрашивать, как же этой беде помочь может. Она и говорит ему:
  - А ведомо мне, что друг мой, ворон чернокрылый, похищен был драконом Чернодымом, что в Пустошах Великих на дальнем востоке проживает. Околдовал его Чернодым, и теперь мой ворон приносит ему Лунную Росу, Чернодым ту росу поглощает, и великих сил набирается. Придет время - станет он самым могучим созданьем в Средиземье. Если хочешь спасти меня, а затем - обвенчаться; если хочешь Средиземье от беды превеликой уберечь: прошу - седлай коня, лети быстрее урагана на восток, одолей Чернодыма, расколдуй ворона... Тогда возвращайся. Я ждать тебя буду.
  Надо ли говорить, что Тун тут же согласился? Единственное, на что он посетовал, так это на то, что во время бури потерялся конь его верный.
  - Ну - это не беда. - улыбнулась дева.
  Ну а потом взмахнула она руками, заклятье пропела, и тут подбежал к Туну конь его дорогой, которого он уж и не ждал увидеть. Дева же и говорит:
  - Подарю я коню твоему подковы чудесный...
  Хлопнула она в ладоши, и тут из какой-то норы выбежал карлик, раза в три меньший, чем гном. Был у карлика молоточек маленький, быстро-быстро подковал он им коня - теперь на копытах его были алмазные подковы.
  Дева молвит:
  - С этими подковами ни один конь за ним не угонится, через столетние деревья он перепрыгивать сможет... Ну, а это тебе...
  И протянула она ему меч с клинком изумрудным.
  - Перед этим клинком никакая броня не устоит - даже мифрил. И драконью чешую, коя непробиваемой слывет, сможешь ты им разрубить. Будь осторожен - у Чернодыма есть волшебное зеркало, через него он то, что его касается видит. Скоро он и про тебя узнает, тогда - берегись. Ну, счастливого тебе пути!..
  Вот вскочил Тун в седло, дернул поводья, метнулся конь вперед. Еще ни один конь с такой скоростью невиданной не скакал. Только он в лесу был - вот уже через поле летит, несколько мгновений прошло - поле позади осталось. Вот деревня.. Вихрем по улице промчался, ветер поднял - только его и видели.
  Вот река, а моста через нее поблизости нет. Тридцать метров от берега до берега - взвился конь - один прыжок - позади река - дальше скачет.
  День в стремительной скачке прошел, за ним - ночь. Через темные луга конь летит, через реки серебристые перелетает. Ночь тиха, но только в ушах Туна ветер ревет. В ночи спокойствие сокрыто, но в груди Туна - сердце молотом раскаленным бьется: как-то сейчас его возлюбленная? Ведь с каждым мгновенье тает...
  Лишь на два часа, уже перед самым рассветом, прилег он поспать, а потом вновь - весь день, да всю ночь скакал.
  А тем временем увидел его Чернодым в свое волшебной зеркало, усмехнулся над наглецом-выскочкой, и послал ему навстречу своих слуг летучих мышей-вампиров. Лютые то были твари - стремительные, с отточенными железными когтями да клыками. И было их такое множество, что, когда летели они, казалось - это облако черное...
  Вот несется Тун через степь бескрайнюю, и тут потемнело небо, налетели на него мыши-убийцы. Завязалась схватка. Исступленно бился Тун: раз клинком алмазным взмахнет - десять мышей разрубленными падут. Еще раз - тут целая сотня... Но и самому Туну и коню его доставалось от клыков железных... Земля под конскими копытами порубленными телами была завалена - грудами высились они, возрастали стремительно, но на смену разрубленным мышам тут же новые подлетали. Тут прохрипел Тун:
  - Пока последняя капля крови из меня не выльется - не сдамся.
  Сжал он зубы, замахнулся - очередной удар нанес, и...
  
   * * *
  
  ...повалился на пол в совершенно незнакомой ему пещере. Раздавались сильный удары молотов, а также - отчаянное, пронзительное шипенье, от которого в ушах закладывало.
  Сразу вскочил Тун на ноги и увидел, что в куполе пещеры зияет пролом, мелькают там гномьи фигуры, молотами взмахивают, пролом расширяют... В пролом этот ниспадал водопад плотного золотистого полуденного сияния. Ну а шипенье раздавалось из дальнего угла - там шевелилось нечто черное, бесформенное.
  - Конь мой верный! - закричал Тун и оглушительно свистнул.
  Сверху раздался сильный женский голос:
  - Морен! Ну, как ты там... хотя можешь не отвечать. Слышу, что живой.
  Тун огляделся, увидел черный клинок, который на стене висел, схватил его, закричал той темной твари, которая в углу шипела:
  - ...А ну сознавайся - ведь ты и есть Чернодым?! Что - дрожишь - смерть чуешь?! А ну сознавайся - куда ворона подевал?..
  - А-А-А-АШШШ!!! - оглушительное шипенье, затем - скрежещущий голос. - Оставьте меня! Оставьте меня!..
  - Размечтался! - усмехнулся Тун, и сделал шаг вперед.
  Тут некто пропел над его головою:
  
  - Я хочу, чтоб ты застыл. Остановились чтобы ноги.
  По другой тебе шагать, друг ты мой, дороге..
  Смерть несет ОНА - светом мы ее умоем,
  И покровом вечна сна скоро мы ЕЕ укроем.
  
  Остановился Тун, глянул вверх - в пролом просунулась широкая, бородатая, сильно морщинистая физиономия. Не привык Тун, чтобы их командовали, а тем более люди с эдакой крестьянской внешностью.
  - А ты кто такой? - прищурился Тун.
  Физиономия тоже прищурилась, пристально взглянула на Туна и пропела:
  
  - Как же не приметил сразу я? Мне глаза скорей протрите!
  Морен не узнал меня. Вы заклятие с него скорей снимите!
  
  Из темного угла разразилось шипенье:
  - Не-е-етшшш! Уже-ешшш не в моих сила-а-аххх!!!
  - Ну, тогда сейчас ты будешь в прах обращена, а Морена мы как-нибудь сами расколдуем. Эй устанавливаете зеркала - направим свет прямо в ее угол.
  - А-А-А!!! Помилуйте! Оставьте жизнь!!!
  - Довольны ты уже зла натворила! Оставлять тебе жизнь?.. Это, чтобы ты прежние темные делишки вытворять продолжала?
  - Нет! Нет! Клянусь, только оставьте жизнь! От солнечного света я распадусь в прах.
  - Знаем!
  - Ничего вы не знаете! Ш-Ш-Ш!!! Ничего!..
  И тут из непроницаемой тени выступила фигура. Не в свет - нет! - только в полутень. Но все же и Тун, и те, кто были наверху, смогли ее разглядеть. Верхняя часть - это отвратительная сморщенная, скрюченная старуха с длиннющим загнутым носом, и с поломанными желтыми клыками, которые выбивались изо рта. Остальная же часть была телом змеи. В полумраке извивалось это многометровое тело - кольцами ложилось, раскручивалось.
  - Ничего вы не знаете!!! - ревело чудище.
  Теперь Тун убедился, что это не дракон Чернодым, и оглянулся, высматривая, где здесь выход, однако единственным выходом был пролом в куполе, и из пролома этого слышались деловитые голоса:
  - Так - устанавливайте зеркало здесь... Закрепили?.. Сейчас мы на нее луч направим...
  - А-а-ашшш... Нет!!! Ашшш... Ведь когда-то я была человеком. Да - Человеком и имя мое было Эрно... И я Любила... Да - Любила. Его звали Адаром. Какие слова могут любовь нашу описать?.. Нет таких слов... Несколько счастливейших месяцев пробыли мы вместе - в одно мгновенье пролетели они. Но потом он отправился в военный поход, далеко-далеко на восток. Он должен был вернуться к концу года. Но нет - не вернулся! Каждый день ожиданья нескончаемо тянулся - казалось, легче простоять этот день в огне жгучем, в масле кипящем проплавать, чем продираться через эти нескончаемые, тянущиеся минуты...
  Новый, удару холодной стали подобный голос, грянул сверху:
  - Довольно нас своими россказнями жалобить!.. Тех, кого ты загубила, эти истории не вернут. Приготовься лучше к смерти!..
  - Не-е-ет!!!! Не-е-ееет!!!! Слушайте! Потом я узнала, что армия разбита, а мой любимый - он заколдован Чернодымом - в черного ворона обращен, и теперь в клети сидит - дракона потешает. Не медля ни мгновенья отправилась я в дорогу. Нет смысла описывать то, что я пережила, пока прошла эти тысячи миль. Но я достигла Великих Пустошей, к норе Чернодыма пробралась, и... Оказалось, что все там изожжено, все разрушено, в прах обращено. Не знаю, какая сила то вытворила, но уничтожен был и Чернодым и все... и Любимый, Адар мой!..
  - Так, значит, Чернодым уже мертв?! - воскликнул Тун.
  - Уже пять тысяч лет как мертв! - мрачно усмехнулось чудище.
  - Так что же тогда...
  - Слушайте!.. Я не могла жить дальше, но и уйти я не могла. Я не хотела принимать дар Иллуватора. Забвение?.. Какое жалкое слово! Нет - я жаждала жить, я жаждала Любить, его, одного Адара. И я вступила на путь волшебства. Я отправилась в южные земли, и многому научилась там, у темных некромантов. Потом демон Инкуб даровал мне вечную жизнь, но взамен этого отнял половину человеческого тела - дал половину змеиную. Теперь я обречена была жить в этом холме. Солнечные лучи никогда не должны касаться моего лика... Здесь проходили мои годы, я оттачивала свои магические навыки, и вскоре они достигли таких высот, о каких иные маги и думать не смели. Я жаждала вернуться к любимому своему, из нитей пыталась соткать его образ, но каждый раз он распадался в туманную дымку, бесследно исчезал. И тогда я соткала кусочек того мира, в котором мы жили! Видите это полотно на стене - да-да - этот лес, и радуга в нем - все это было пять тысяч лет назад. В этом полотне жизнь, в нем дорога к уже ушедшему Среднеземью... и... и к Любимому, которого я жду уже пять тысяч лет. Как бы я хотела шагнуть туда!.. Но для меня это невозможно - там бы я сразу обратилась в прах... Отныне я зазывала тех воинов, которым доводилось идти поблизости от моего холма. Мало кто проходил мимо, остальных же я напаивала зельем - ворожила - души их на нить волшебную надевала, и вшивала в это полотно. Там они забывали прежнюю жизнь, была у них новая судьба, новая память, но неизменно, каждый раз встречали они Девушку - Девушку, которая была моим отраженьем; и каждый раз, неизменно влюблялись в нее, предлагали пожениться, а она рассказывала им историю про Лунную росу, про то, что тает она, что нужно спасти ворона. Они отправлялись в дорогу, она их ждала... но тщетно - никто никогда не возвращался - Чернодым был одним из сильнейших драконов... И все начиналось сначала... Пять тысяч лет - я все жду Адара. Вырвать его из ушедших времен!!!.. Оставьте мне жизнь! Молю!.. Я жажду жить, Я жажду Любить!..
  Надо сказать, что Тун понял только первую часть истории - остальное же он просто не мог принять. Он ведь Тун, правитель замка - так? Раз Чернодым мертв, осталось найти ворона и вернуться к возлюбленной. Он вступил в световую колонну, поднял голову и закричал:
  - Э-эй, поднимайте меня!..
  Гномы, тем временем, установили зеркало, начали поворачивать его вниз - солнечное облако заскользило по стене, все ближе к чудищу. Она зашипела, отскочила в сторону.
  - Такие то Вы?! Забыли, видно, что ваш этот... Серый... Гэндальф говорил?.. Вы ли мне жизнь дали - вы ли вправе ее у меня отнимать?..
  И снова заговорил бородатый, с широким морщинистым лицом:
  - Если бы знали, что больше никого заманивать не станешь - все бы тебе прощено было. Но ведь и дальше тоже продолжаться будет... Гэндальф правильно говорил - так вправе ли мы позволять тебе дальше эти самые жизни отнимать?..
  - Нет... Нет!!! Я клянусь... УШШШ!!! Что больше не стану!..
  - Не сможешь...
  Один из гномов резко повернул зеркало - солнечный поток метнулся на женщину-змею - она все же успела отскочить в сторону, перевернула стол.
  - Оставьте мне жизнь! ШШШШ!!!
  - Так ты клянешься, что откажешься от всего прежнего, и от любви своей?..
  - Да... Нет! Нет!! НЕТ!!!
  Она взвыла с такой ужасающей силой, что задрожали стены, а бывшие наверху гномы отшатнулись.
  - Никогда! Никогда не смогу!.. Я не могу больше!.. Пять тысяч лет ожидания!.. Пять тысяч лет мучения!.. Мне не вернуть ЕГО! Быть может в смерти мы встретимся!.. Простите, прости меня все! Прощайте!..
  И с этим воплем женщина-змея бросилась в центр залы, в плотную солнечную колонну - как раз туда, где стоял Тун. Для нее это было равносильно тому, что броситься в лавовый поток. Мгновенно почернела, обуглилась она. Затрещала, сжалась, разорвалась облаком мельчайшего праха - того праха, в который она должна была обратиться за эти пять тысячелетий.
  Как только погибла колдунья преобразилось и нутро холма - вся роскошная обстановка покривилась, развалилась, обильно мхом покрылось; в углах вдруг провисли плотные вуали паучьего кружева. Одна из этих вуалей, кстати, навалилась на полотно - нити стали расплетаться, разрываться - само полотно затемнилось, словно нахлынула туда беззвездная ночь. Но все же Тун увидел (а, быть может ему только показалось), что, прежде чем сжалась там окончательная, беспросветная тьма - два призрака - две, едва уловимых для глаз тени, устремились навстречу друг другу...
  Сверху пала веревочная лестница, мужик с широким лицом крикнул:
  - Ну, вылезай сюда, Тун-Морен. Первый в истории человек-хоббит. К тому же - живущий в двух эпохах. Вылезай-вылезай - будем тебя расколдовывать.
  Нет - Тун не собирался, чтобы его "расколдовывали". Нет - он намеривался свистнуть коня своего, и... Он так и не решил, что же будет дальше, как к нему уже повернули зеркало. Кто-то спросил:
  - Не очень-то ты похож на человека, не так ли?..
  И, вместо привычного статного мужа, увидел Тун в отражении некоего коротышку с мохнатыми ногами. Но он тут же нашел, что возразить:
  - Это колдовское зеркало!..
  - Хорошо - взгляни в иное зеркало...
  Да уж - зеркало было на славу. Оказывается, холм окружали; куда ни глянь - до самого горизонта тянулись гладкие ледовые поля. Солнечные брызги, лужи и озера пылали на льду, было очень ярко.
  Тун бросился к подножию, склонился - увидел на льду то же самое отражение.
  - Заколдовали! - горестно воскликнул он.
  - Заколдовала. - поправил широколицый муж, в котором читатели конечно же, и уже давно признали Тома Бомбадила. - Ну, а теперь пришла пора избавиться от этого наважденья...
  
  - Ну-ка, выслушай меня - надо возвращаться,
  Отходить от лиха-сна, да за дело браться.
  Ты к дороге чувствуй голод.
  Вон, Любелия стоит - краше всяких золот.
  
  И тогда Тун вспомнил - вспомнил, что никакой он ни Тун, а....глава рода Пончикосов. Старый и ворчливый, шепелявый Тэд Пончикс. Он даже согнулся. Вот огляделся да так и впился колючим взглядом в Любелию.
  - А-а-а - вот она, родственничка! Хороша же! Отправилась в дорогу с кхолдунами!!! Ишжь!!!.. И наводненье уштроили!.. Ну, я Тебе!..
  Действительно - Тэд Починкс был возмущен до крайности. Мало того, что эта непутевая Любелия поставила с ног на голову всю Хоббитанию, мало того, что ушла со злейшими колдунами, так и его, почтеннейшего хоббита, достославного Тэда Пончикса тоже в свои делишки впутала. Утащила из родимой норки, Барлог знает куда!.. Он подошел к Любелии, схватил ее за руку, да и потащил за собою, намериваясь тащить так до самой Хоббитании (хотя вообще-то и не знал, куда нужно идти).
  Но Любелия была девицей боевой. Она ловко, по-кошачьи выскользнула, тут же склонилась, набрала из лужицы холодной, талой водицы, и плеснула Тэду в лицу. Прикрикнула:
  - Э-эй, Морен Тук - очнись!
  Этого Тэд Пончикс, хоббит почтенный, никак не мог потерпеть. Он хотел схватить клюку и треснуть не в меру обнаглевшую племянницу. Но - О Ужас! - клюки не было! Не было клюки, с которой Тэд, как ему самому казалось, не расставался с самого рожденья. Нет - этого он не мог выдержать, а потому схватился за сердце и тяжело задышал, стал оседать.
  И вновь рядом оказался Том Бомбадил, и вновь пропел:
  
  - Слово свое вам дам - то заклятье сдвинет горы:
  Морен Тук - возвращаться ли тебе не в пору?
  Вспомни, как с Любелией в саду вы вдвоем сидели,
  Вспомни, как над вами в том саду яблони да вишни пели.
  
  Тогда Бомбадил быстро нагнулся, зачерпнул в свои ладони водицы холодной да и плеснул на "Тэда". Чудесным образом в руках Бомбадила уместилось целое озеро студеной водицы. Озеро это объяло "Тэда", обмыло своими радужными, леденящими глубинами.
  - А-А-А-А!!! - завопил Тэд, и рванулся вверх, к свету.
  ...За одну руку его подхватил Бомбадил, за другую - Любелия.
  - Ну, с возвращением тебя, Морен Тук. - улыбнулся Том Бомбадил.
  - Заждались уж! - с плохо скрываемым, сильным чувством воскликнула Любелия.
  И вот что дальше узнал Морен Тук. Когда, в ту роковую ночь, они подошли к пещере, он бросился вперед, а перед отставшими: Моросом, Бомбадилом и Любелией рухнула каменная стена. Бомбадил начал напевать заклятья - ничего не помогало - стена даже не шелохнулось. Морос начал стучать - так стучал, что на пол сотни миль можно было услышать - стена даже не дрогнула. До самого утра ломились, а утром Бомбадил ухом припал к холму, долго вслушивался, но так ничего и не услышал... Вспомнили о гномах, которые были заключены "сороконожками" в пещере - их ведь должны были освободить. Пошли на дорогу, которая вела на восток, и им повезло - действительно повстречали тех троих гномов. Те с готовностью взялись помочь: три дня, три ночи бились - не то что дверь пробить - не в одном ином другом месте не смогли хотя бы на самую малость продвинуться.
  Они теряли драгоценное время, и в тоже время ясным становилось, что без Морена Тука они некуда идти не могут (хотя бы потому, что Северное Ожерелье было у него). Морос рассказал гномам, что да как - какая беда грозит Среднеземью, в случае, если не одолеть Ржавого Дракона. На это гномы сказали, что в пробивании колдовского холма ни на кого, кроме как на их гномий род, нечего и надеяться. Уж кто лучше гномов мог открыть всякие колдовские задвижки? Они сказали, что приведут старейшин своего рода... Теперь оставалось только ждать...
  Два пасмурных осенних месяца протянулось мучительное, тревожное ожиданье. Ведь, ежели вспомнить, с какой скоростью начали распространяться по Среднеземью слуги Ржавого Дракона - не мудрено было предположить, что вот-вот появиться свора Железных Великанов, армия "сороконожек", и еще Шелоб знает чего! Нет - никто не появлялся, и лишь несколько раз сильно вздрагивала земная твердь, а с севера подымалось зловещее ржавое свеченье - этим все и заканчивалось.
  За неделю до описываемых событий, под ледяным, снеговым ноябрьским дождем наконец-то появились гномы. Это был хорошо вооруженный отряд, во главе которого шли совершенно седые, всезнающие старцы. Они заявили, что надо ждать солнца, так как только солнечными лучами можно было одолеть ту тварь, которая обитала внутри холма.
  Три дня назад с севера хлынули воды. Все от горизонта до горизонта до горизонта было заполонено клокочущими водами. Нашим героям и гномам не оставалось ничего иного, как стоять на вершине холма, и наблюдать это бедствие.
  Но в ночи разошлась завеса туч, и повеяли вниз серебристые облака. Был в этих облаках такой холод, что, если бы Том Бомбадил не спел "огневую" песню - стоящие на вершине холма обратились бы в ледышки. Нет - в ледышки они не обратились, зато в лед обратились водные потоки, а новые больше не натекали.
  Морен Тук очень разволновался, стал спрашивать - не могли эти реки до Хоббитании докатится, на что Бомбадил ответил:
  - Ну, об этом можешь не волноваться. Взгляни-ка...
  И вот увидел Морен, что над южным горизонтом подымается ярко-желтая стена.
  - Подсолнухи! - догадался хоббит.
  - Они самые. - согласно кивнул Бомбадил. - Они поглотили все эти воды - живыми горами разрослись...
  О дальнейшем могли и не рассказывать: старейшие гномы достали наделенные разрушительными заклятьями кирки, и взялись за работу. Два дня, две ночи - все это время неустанно стучали, проламывали, и вот...
  - Дождались... - вздохнула Любелия, которая немало за месяцы наволновалась.
  Потом они распрощались с гномами и продолжили свой путь на север...
  
  
  
  
  ГЛАВА 5
  "Первая Встреча С Ржавым Драконом"
  
  Минуло две недели, как оставили они колдовской холм, и все это время, не останавливаясь, шли они на север. Только в первый день светило солнце, в остальные - непроницаемая, мрачная пелена ржавых туч заполоняла небо.
  Навстречу надувал ветер, который был то ледяным, то жарким, и, если бы не покованные шипами ботинки, которые вручил им Морос - их давно бы повалило, унесло по ледовой поверхности назад. Иногда на их пути попадались расщелины, и в некоторых из них путники останавливались на недолгий отдых. Здесь невозможно было найти хворост, и, если бы не огненные заклятья, которым Бомбадил обучился не иначе как у самого Гэндальфа - они бы несомненно замерзли...
  На одной из таких стоянок, встав подальше от костра, Морос молвил:
  - Не иначе как Лоссоты устроили Железному Дракону "хорошую" жизнь - до сих пор оправиться не может...
  И Морен и Любелия по книгам знали этих Лоссотов. Это был людской род, который обитал на берегах Ледяного Залива. Известно, что нрав у Лоссотов был свободолюбивый - не потерпели бы они ни Ржавого Дракона, ни его приспешников...
  Морен даже понадеялся тогда, что может и уничтожили уже Ржавого - он высказал свое предположение Моросу, но тот покачал головою - указал на темно-ржавое небо, и посоветовал готовиться к худшему...
  Ох, и даром же наверное Морен перечитал столько разных книжек. Даром так зачитывался рассказами о похождении хоббитов в Мордор. Во всяком случае, сказания эти явно не пошли ему на пользу - позабыл он о том, что всякий раз, когда хоббиты совали свой нос ко всяким магическим штучкам - случались неприятности.
  Морен заинтересовался Северным Ожерельем. Все это время оно пролежало у него во внутреннем кармане, у сердце, и он почти и не вспоминал о его существовании. А тут только и мыслей было, что об ожерелье!
  Ветер и воет, буря свищет, над головой тучи страшные несутся... В эту ночь всех - даже и Бомбадила сморил сон. И только Морену не спалось. Ворочался он ворочался, наконец не выдержал, достал ожерелье, поднес к глазам.
  А ожерелье вдруг потяжелело, ржавым светом налилось. Морен хотел ожерелье отбросить - не тут то было: оно его движенья сковало; хотел закричать - рот тоже его не слушался.
  А их из ожерелье распахнулось, все собой заполонило, и тут понял Морен, что глядит на него огромное, ядовитой ржавчиной наполненное око. На этот раз не могло быть никаких сомнений - он повстречался со Ржавым Драконом.
  В голове заскрежетало, забило, да с такой силой, что у Морена и мыслей никаких не осталось, кроме того, что вот сейчас разорвется голова... А потом понял, что в скрежете этом и слова есть.
  - РЖЖААА.... Так, значит Ожерелье Еще в Этом Мире!!!!!!! РЖЖЖЖЖЖЖЖ!!!!!!!!!!!!!! ТЫ КТО?!!!!!! Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ!!!!!! Я РАЗОРВУ ТЕБЯ!!!!!!!!!! КАРЛИК!!!! КАРЛИК!!!!! КАРЛИК!!!!!!!..
  И тут со всех сторон потянулись к Морену ржавые, скрежещущие иглы. Хоббит, что было у него сил дернулся - не тут то было! И вот иглы вонзились в его тело - он почувствовал, как обжигающий, колючий яд разливается по его венам.
  - РЖЖЖЖЖ.... АЖЖЖРРРР!!!! ТЫ БУДЕШЬ УМИРАТЬ МЕДЛЕННО, КАРЛИК!!!!!
  Еще одна, самая большая игла направилась к его глазу - вот сейчас пронзит.
  - Морен! - его сильно дернули за плечи и...
  Морен повалился на снег, закашлялся, скривился.
  Его разбудила Любелия, а Бомбадил и Морос были уже рядом. Они быстро расспросили Морена, затем - взглянули на ожерелье: теперь оно было таким же спокойным, холодным, как и прежде.
  - Надо же. - приговаривал Морос. - Не знал, что Ожерелье способно на такое.
  - Скорее не Ожерелье а Дракон. - поправил Бомбадил.
  - И то правда. - согласился Морос. - Раз его магическая сила разрослась до такого. Надо убрать ожерелье в какую-нибудь шкатулку. Но теперь Ржавый знает о нас, и в покое не оставит...
  - А жжет-то как! - пожаловался Морен. - Иглы то настоящие были... И в теле этот яд...
  - Что же сразу не сказал? - заволновался Бомбадил.
  На самом деле, Морен и дальше бы ничего не говорил, только вот жжение сделалось уже совершенно невыносимым. Быстро расстегнули его одежду, и тут открылось страшное. Мало того, что тело хоббита пронзали многочисленные ранки, так вокруг этих ранок расползалась ржавчина! Причем чувствовалось, что ржавчина эта не только снаружи, на коже, но и внутри тоже.
  Бомбадил откуда-то достал целебные настои - лечил-лечил Морена, заклятья приговаривал, однако ничего не помогало. К утру у Морена начался сильный жар, он почти ничего не видел, застонал, позвал Любелию, а она и так была рядом, положила ему руку на лоб. Морен попросил, чтобы она рассказала ему сказку - и она рассказала - добрую, светлую сказку - одну из тех сказок, которые рассказывали самым маленьким хоббитятам.
  Возможно эта сказка, да ладошка Любелии и спасли Морена - во всяком случае он дождался рассвета. В ту ночь тучи расступились, разлились робкие, нежные лучи северного солнца, но они то и были лучше любых снадобий - к Морену вернулось зрение, и он даже улыбнулся.
  Дальше Бомбадил подхватил Морена, и легко, словно пушинку понес. И нес он его до полудня, до маленькой остановке на обед. Морен ничего не мог есть, а иные старались на него не смотреть, и не говорили, что и лицо его теперь тоже ржавое. Впрочем, он и сам узнал об этом - провел ржавыми ладонями по щекам, и на ладонях осталась густая, темная ржавчина.
  Потом, и до ночи снова шли - на этот раз Морена нес Морос. Любелия, несмотря на свою стальную волю, едва-едва сдерживала слезы...
  Когда зашло солнце, когда вокруг них сгустилась ржавая, ветром завывающая тьма - хоббиту стало совсем плохо, и он впал в забытье, из которого уж и не чаял выбраться... Но вот во мраке появился свет - это был костер. Морен увидел Бомбадила, Мороса... Любелию - впрочем, хоббитка отвернулась, и по ее вздрагивающим плечам Морен понял, что она плачет. Тяжело было разлепить губы, но все же он смог, и прошептал:
  - Что... что со мною?..
  - А-а, все же очнулся... - Любелия быстро обернулась - лицо ее было необычайно бледным.
  И тут запищали тоненькие-тоненькие голосочки:
  - Мы здесь! Мы здесь! Мы здесь!
  Морен подумал, что снова начинается бред, но Бомбадил вздохнул:
  - К сожалению, они действительно здесь...
  Морену стало настолько интересно, что он, опершись на локоть, даже смог приподняться, глянул и вот увидел. Увидел такое, от чего поперхнулся, и принялся протирать глаза - возле него, на вытоптанном снегу, носились, прыгали крошечные-прекрошечные фигурки. Были они настолько крошечными, что, если бы столь не размахивали своими ручками - хоббит едва ли вообще эти ручки разглядел. И пищали они:
  - Проснулся! Разбудили! Ну, и что нам делать?
  - Кто это? - спросил Морен, хотя уже предвидел небывалый ответ.
  Морос ответил:
  - Из тех дырок, которые в тебе Ржавый Дракон проколол они выбрались...Впрочем - и сейчас выбираются. И - дальше будут выбираться.
  Действительно - чувствовал он по своему телу щекотку, а новые крохотные хоббиты выбирались и из рукавов, и из штанин, и из-за шиворота - они присоединялись к первым, и дружным хором продолжали пищать:
  - Что нам дальше делать?..
  - Что мне дальше делать? - невольно повторил их вопрос Морен. - ...Что со мною дальше будет?..
  - А что ты сейчас чувствуешь? - быстро спросил Морос.
  - Я... да как будто в расслаблении.
  - Ясно. Они выходят из твоего тела, а ты постепенно уменьшаешься.
  - А дальше? - голос Морена дрогнул.
  - На нет изойдешь. Останется армия ржавых хоббитов-карликов. - Морос был безжалостен в своих откровениях. - Этим "подарочком" тебя наградил Ржавый Дракон - ведь и он порождает из своего тела все свои полчища. Только вот его тело, в отличии от твоего, способно возрождаться.
  - Так остановите же это! - не удержался Морен.
  - Если бы могли - остановили. - отвечал Морос.
  - Так что же дальше?.. - едва не заплакал Морен.
  - Что нам дальше делать?.. Что нам дальше делать?.. - пищали карлики.
  - Что ж - поспим. - вздохнул Бомбадил. - Завтра целый день идти...
  Морен думал, что не то что этой ночью - вообще никогда заснуть не сможет. Однако он сразу заснул, и спал таким крепким сном, что на следующее утро пришлось тормошить его минут пять.
  Оказалось, что ночью, увидев, что их "родитель" не желает говорить, ржавые хоббиты прекратили пищать, собрались большой толпой, выбрали себе предводителей, и начали строительство крошечной, снежной Хоббитании. Они собирали снег, слепляли из него холмы (на самом-то деле одного такого "холма" едва ли хватило на приличный снежок). Но для них это были вполне приемлемые жилища; в них они прорывали туннельчики, комнатки, устраивали кладовые, и "залы" для чаепитий. Они даже попытались разбить огороды, засадить сады, однако у них не было семян, так что решено было подождать.
  А тут наступило утро, "великаны" начали собираться.
  - Не оставляйте нас!.. - запищали коротышки. - Без вас мы пропадем!..
  Кстати, писк у них теперь был весьма и весьма громким, так как набралось их уже великое множество (по крайней мере, несколько сотен).
  - А ведь действительно пропадут. Снегом заметет... - вздохнул Бомбадил, с интересом разглядывая маленькие их холмики. - А ведь тоже живые... Возьмем их с собою. Может, они еще и пригодятся.
  После этого Бомбадил достал из кармана белый листочек - набрал полные легкие воздуха, подул в этот листочек, и... листочек разложился в легчайшую лилию. На лилию взошли ржавые хоббиты, и сверху накрыли их таким же благоуханным лепестком. Бомбадил понес это "сокровище", ну а Морена понес Морос.
  Хоббит совсем ослабел, у него отнялись ноги, но по крайней мере теперь он не чувствовал ни боли, ни жара. А чувствовал он только щекотку: все новые и новые крохотные хоббиты выбирались из него - их ловила Любелия, складывала в лилию...
  На Морена было страшно глядеть: теперь он походил больше на кусок ржавой железки, чем на хоббита. И только глаз его не коснулась эта отрава - оставались они прежними - ясными, живыми; и только, разве что через чур усталыми.
  Наступила ночь, и в ней появились волки - рабы Ржавого Дракона. Да не просто волки - они, как и полагается служителям этого злыдня, были насквозь проржавевшими, когда они бегали, то скрипели так, словно вот-вот развалятся; когда же они хрустели клыками- звук этот был таким громким, что хоть уши затыкай. Собралась огромная стая - сотни зловещих, багрово-ржавых глаз взирали на путников из ночи.
  - Вот и дождались... - устало вздохнул ослабший Морен. - Ну, раз уж я дал Дракону знать о нас, так я же с этим делом и управиться должен...
  - Куда тебе. - тяжело вздохнула Любелия. - Ты ж едва языком ворочаешь...
  В это время волки бросились в атаку. Бомбадил и Морос встали спина к спине, хоббиты же сжались у их ног. Удары, вой, скрежет, заклятья, скрежет клыков, дрожь, завыванья - все это слилось в один оглушительный визг, который тянулся минут пять...
  Наконец ржавые волки отступили. На снегу остались темнеть груды разбитой ржавчины, однако, большая часть стаи осталась - они просто отступили, чтобы собраться с силами, и хлынуть с новой решительной атакой.
  А Бомбадилу и Моросу туго пришлось: особенно Моросу - у него... оторвалась рука. Правда крови не было, и ледяной человек утверждал, что руку можно будет прикрепить обратно - только надо дождаться солнечного света. Бомбадил запыхался, приговаривал:
  - Да-ааа, вот и нам бы до утра продержаться...
  - Нельзя же так. - слабым голосом прошептал Морен, и с помощью Любелии придвинулся к лилии.
  Он открыл листик - оказывается карликовые хоббиты уже устроили совещание - они уже знали о волках, и уже приняли решение.
  Несколько самых голосистых выступили вперед, и дружно запищали:
  - Мы не знаем - боятся ли эти волчищи щекотки, и есть только единственный способ проверить это... Делом!
  - Так вы... - начал было Морен.
  - Да! Мы побежим, заберемся на них и начнем щекотать. Страшно конечно; многие погибнут, но в противном случае погибнут все...
  Оставалось только подивиться мужеству этих крошечных созданий, а Морен решил, что они достойны возвращения в "теплые" страны, и строительства собственного государства. Благо - для такого государства хватило бы и обычного лесного пня.
  Итак, ржавые хоббиты выбрались из лилии, и пригибаясь - так что во мраке их совсем не было видно, побежали в разные стороны, к волкам.
  Потянулись минуты мучительного выжидания. Волки не нападали: они тоже о чем-то совещались, и голоса их напоминали удары железок друг о друга. Наконец, вперед выступил предводитель стаи: это был чудовищный волк, двух метров высотою, и с тремя головами. И зарычал он:
  - Сдавайтесь! Если покоритесь - Вам будут сохранены жизни.
  На это Бомбадил ответил:
  
  - Вы послушайте меня! Ни к чему подачки эти!
  Вас побьем - пойдем домой; путь звезда осветит.
  
  Ох, и не любили же ржавые волки всякие подобные свободолюбивые песенки! Они завыли так громко, что на многие-многие десятки миль можно было их услышать. Предводитель ударил ржавой лапищей, и пробил лед по крайней мере на полметра.
  - НУ ТОГДА ВЫ УМРЕТЕ!!! СЕЙЧАС ЖЕ!!!!!
  Он хотел завопить еще: "РАЗОДРАТЬ ИХ!!!!!!!", но не успел - он резко вздрогнул; все три головы начали метаться из стороны в сторону.
  - Кто колется?.. Кто?!!.. АРРР!!!
  Он продолжал дергаться, а стая замерла - в недоумении взирали эти волчищи на своего предводителя.
  - ГРРРР! Щекотно!!! А-АРХ! Колется!!!..
  Видно уколы эти так проняли вожака, что он резко развернулся, укусил себя за хвост - посыпались искры - на снег повалился откушенный ржавый хвост, а вместе с ним - несколько сломавшихся клыков.
  - А-А-А, Больно!!! Больно!!!
  Теперь головы начали стремительно оборачиваться друг к другу.
  - Это Ты! Нет - Ты!!! Ты Кусаешь! ТЫ!!!!!
  Головы продолжали вращаться, брызгать ядовитой слюной, все громче вопили, все более страшными проклятьями сыпали. Наконец не выдержали, вцепились друг в друга, принялись раздирать. Из глоток посыпались снопы белых искр, повалил густой желтый дым. Все три головы поглотили друг-друга и обезглавленное чудовище повалилось на снег: спустя несколько мгновений разорвалось в таком же сполохе, в каком разрывались и "сороконожки".
  Иные волки отпрянули, но тут и их стали пронимать уколы да сильная щекотка. Это приводило их в безумие: они метались, вцеплялись друг в друга; клубами метались по снегу, ну а потом - неизменно разрывались.
  Все это воющее, ослепительное безумие продолжалось несколько минут, ну а потом жалкие останки стаи в ужасе отпрянули, в темноте растворились...
  Спустя некоторое время начали возвращаться карликовые хоббиты. Немного их осталось - большая часть была раздавлена волками или погибла в их пламени. Они возвращались усталые, мрачные, ни о чем не хотели говорить, и тут же направлялись в свою лилию, где сразу же и засыпали...
  А на следующем рассвете Морен, голосом таким слабым, что его едва-едва можно было услышать, прошептал:
  - Совсем мне плохо. Если до вечера это не остановить - совсем на нет изойду.
  И действительно: за прошедшую ночь Морен не только потемнел, но еще и уменьшился в размерах - из него выбирались все новые и новые карлики - теперь их было не меньше, чем перед схваткой с волками.
  Бомбадил вздохнул, покачал головою, и одной рукою подхватил Морена - невеселая усмешка означалась на губах последнего:
  - Эдак, скоро меня и Любелия нести сможет... На одной ладони...
  Кстати, Морос прицепил обратно свою, оторванную накануне руку - он мог ей двигать столь же уверенно, как и до этого, пренеприятного происшествия.
  Морен почти ничего не видел, а меж тем, из ржаво-снежного марева пред ними выступали ледяные горные снежные склоны. К вечеру они подошли к ним вплотную. Здесь Морос замер, долго оглядывался, шумно вдыхал воздух, и, наконец молвил:
  - Идем на восток. Мили две и будет подгорный туннель. Если бы я шел в Хоббитанию от народа Лоссотов я бы выбрал именно этот проход, но я шел с другой стороны, и мне бы пришлось сделать через чур большой крюк...
  - Как темно... как темно... - шептал Морен. - Нет ни Луны, ни звезд...
  - Ну, а помнишь как мы в твоем саду сидели, руку за руку взявшись? - с волнением спросила Любелия. - Зари ждали. И дождались... Помнишь, как разгоралась, красиво было...
  Морен вспомнил - увидел перед собою эту зарю, полегче ему стало.
  А Морос не ошибся: прошагали две мили на восток - там ждал их проход. Вот только была одна беда: проход был закрыт. Это была массивная каменная дверь, которая ледовыми ободками вмерзла в каменную твердь.
  - Никогда не знал об этой двери! - воскликнул Морос. - Что делать?.. Обходить горы?.. Это - несколько лишних недель в дороге. Нет! Единственное, что остается - это ломиться...
  Ну а дальше начали приговаривать заклятья, открывающие двери. Сначала говорил Бомбадил, затем - Морос. Затем Морос ударил своими кулачищами - дверь вздрагивала, но не поддавалась.
  - Подождите... подождите... - зашептал Морен.
  Любелии пришлось склониться к его губам, чтобы услышать эти слова. Морен шептал:
  - ...Пускай эти... порождения мои... еще одну... службу сослужат... Если есть замок... пускай проберутся... откроют...
  Бомбадил склонился над дверью, некоторое время разглядывал, затем проговорил:
  - Действительно: есть замочная скважина - маленькая-премаленькая.
  Карликовые хоббиты согласились, хотя и не были уверены в успехе этого предприятия: ведь они все-таки были хоббитами, и совершенно не разбирались во всяких механизмах.
  - Ладно! - пищали они. - Все там передергаем - авось замок и сработает.
  Часть этих смельчаков забралась на ладонь Бомбадилу, а он поднес их к маленькой скважине - они вошли в нее как в пещеру...И снова потянулись мучительные минуты ожидания...
  Вот в двери что-то щелкнула - Бомбадил попробовали - надавили. Нет - дверь оставалась запертой. Еще пару минут прождали: снова щелчок - на этот раз перед дверью рухнула, перегородила ее железная решетка.
  - Этого еще не хватало! - присвистнул Бомбадил.
  Еще сколько-то времени прошло - вновь щелчок. В этот раз дверь задрожала, медленно, разрывая лед, поползла в сторону. Откинулась вверх и железная решетка. Из расширяющегося прохода повалил густой пар, но оказалось, что этот пар ледяной - под горами был непереносимый холод.
  И вдруг из проходами метнулись бледные, тощие создания. В руках у них были клинки, копья.
  - Лоссоты! - вскричал Морос. - Остановитесь - мы друзья!..
  Все же ему пришлось увернуться от брошенного в него копья. Но ни Морос ни Бомбадил никак не ответили на эту атаку. Замерли и лоссоты. Сразу стало видно, что здесь в основном старики и женщины. Все белые-белые, словно инеем покрытые, белой была и их меховая одежда.
  - Друзья? - подозрительно сощурился старший среди них - окинул их ясным, проницательным взглядом. - Вижу одного Ржавого (это он Морена имел ввиду). Но это еще ничего - ржавых сейчас много. А вот ты. - он указал на Мороса. - Ты Из Ледовых Людей - Вы враги Ржавому Дракону, а значит друзья нам, лоссотам. Что ж, проходите.
  И они прошли (не забыв при этом подхватить ржавых хоббитов), которые посыпались из какой-то щели в камне. Их вели по длинному, низкому туннелю, едва освещенному каким-то призрачным, бледным светом. Старейший лассот говорил:
  - Вы извините нас за это нападение, если выслушаете, что у нас творится. Вот уже три месяца наш народ бьется с Драконом... Сколькие погибли, сколько разрушено, сколько славных подвигов совершенно. Наш город звался Ледск, и он второй по размерам после Лоссот-Рита - столицы Лоссотии. Мы держались так долго, как могли, но потом пришел Железный Великан и проломил стены... У нас был подземный туннель, надо было уходить - сначала пустили нас - стариков, женщин да детей. Только мы (да и то - не все), и успели уйти - а воины погибли... Мы хотели пробиться к Лоссот-Риту, но все пути оказались перегорожены - много там всякой нежити. Нас выследили - преследовали; многие погибли... Едва-едва удалось добраться до подножий гор, до этого прохода. Закрыли за собой дверь, прошли досюда, до южной оконечности, и эту дверь закрыли. И вовремя - как раз накануне ломились какие-то твари; судя по звукам ржавые...
  - Да как же вы здесь живете? - подвился Бомбадил. - Камнями что ли питаетесь?..
  - Не камнями, а мхом, он у целебных источников на стенах растет. Одним мхом сыт не будешь, потому - Вы сами можете видеть, как мы истощились.
  - Ну у меня для вас одно заклятье припасено. - молвил Бомбадил.
  По дороге расспросили и про этот источник: оказалось, что вода в нем бьет из самых недр земли, и обладает изумительными, колдовскими свойствами. Лоссоты утверждали, что от всех болезней излечит - разве что против голода бессильно.
  - Хорошо мне бы не туда... - почти совсем не слышно прошептал Морен.
  Но до источников надо было идти еще несколько часов. За эти часы Морен совсем ослаб - он уже ничего не хотел, не мог шептать, не мог шептать... Да в общем-то и не было Морена. Была бесформенная ржавая груда, которая, того и гляди развалиться.
  Наконец, вошли в теплую пещеру (Морос остался за порогом). Пещера была полна призрачного изумрудного света. В центре была огороженная стенками возвышенность. В одной из стенок был пролом и вытекал из него густой, дымящийся изумрудный поток. У стен сидели тощие Лоссотки и их дети - измученными, испуганными глазами глядели они на гостей.
  - Ну вот, дошли. - молвила Любелия. - Несите его. Окунем. Это, кажется, последняя надежда.
  Том Бомбадил поднялся к пролому, и осторожно опустил кусок ржавчины в источник. Не было видно что там происходит, но вот поток окрасился в густо-ржавый цвет; сам источник забурлил, взвились над ним дымчатые клубы. Поток дыбился, проплывали в нем куски ржавчины... так продолжалось довольно долго, потом усмирилось - казалось, Морен весь обратился в эту ржавчину, вытек...
  Но вот Том Бомбадил вновь склонился над источником... Он поднял Морена, который больше походил на скелет обтянутый кожей. Но все же на скелет - больше на нем не было ни единой ржавой крапинки. Морена отнесли в угол, уложили на мягкую подстилку. Бомбадил даже раздобыл из своих бездонных карманов спелое яблоко - протянул Морену...
  - А нам! А нам! А нам! - заплакал маленький, похожий на тень лоссотик.
  - Всем достанется. - улыбнулся Бомбадил.
  Затем этот лесной чародей разломил яблоко на две половинки, а зернышки бросил среди камней. Он уставился на эти зернышки и пропел:
  
  - Ну-ка ветви - вверх, да вбок - Вам споет пичужка,
  Преподам я вам урок - Вот живой воды Вам кружка...
  
  На голове у Бомбадила зашевелились волосы, сам он стал расти, и вот стал таким огромным, что даже страшно стало. Теперь он упирался головой в потолок, и оттуда улыбался огромной, добродушной улыбкой.
  
  - Вверх расти - под потолок; быстро - ты ведь не старушка.
  Корни, ветви - прыг да скок. Будет здесь зеленая опушка!
  
  И зернышки послушались Бомбадила: лопнули - поползли из них корни да ветви, стволы поднялись. В общем, не прошло и минуты, как в пещере уже подымалось несколько высоких яблонь, на ветвях которых благоухали свежие яблоки.
  - У-У-УФФФ!!!! - вздохнул Бомбадил, и словно сдулся, уменьшился. - ...Давно же я так не колдовал.
  Чародей устало присел рядом с Мореным, которого уже кормила Любелия. Морен прокашлялся, смог прошептать: "Спасибо... Теперь... В дорогу..." - после чего впал в забытье.
  "В дорогу" они отправились только на третий день, когда Морен, приняв еще целую серию целительных ванн и наевшись яблоку, хоть немного набрал веса, и смог ходить без сторонний помощи.
  Что касается ржавых хоббитов, то их решили оставить в пещере, с лоссотами. Их обещали забрать на обратном пути, отнести куда-нибудь в окрестности Хоббитании, где они облюбовали бы себе какой-нибудь лесочек, да и устроили бы в нем свое крошечное государство, свою малюсенькую Хоббитанию.
  Старейшие лоссоты взялись проводить их до северной двери... Еще несколько часов ходьбы по туннелю, и вот дверь лоссоты замерли. Один из них молвил:
  - С другой стороны кто-то есть - слышите - скрежещет?..
  Действительно: из-за дверей раздавалось размеренное поскрипыванье, будто кто-то настойчиво тер камень.
  Так слушали они несколько минут: скрежет не смолкал, но был все таким же размеренным, однообразным.
  Морос молвил:
  - Что бы это ни было - это ни волки, ни сороконожки, это... более мертвое. Так или иначе - мы должны пройти здесь.
  Лоссоты переглянулись, один из них молвил:
  - Хорошо, идите. Только дверь за собою не забудьте закрыть.
  После этого лоссоты отступили, ну а наши герои остались перед дверью. Не требовалось большого труда, чтобы открыть ее изнутри: из стены торчал небольшой рычажок, надо было дернуть за него, и...
  Они приготовились к схватке, с каким угодно чудищем, которое в нетерпении выжидало их появления, но все же... за дверью не было чудище - там медленно-медленно извивались сотни и толстых ржавых щупалец.
  - С такими же Фродо у Морийских ворот встретился! - воскликнул Морен.
  - Нет, не с такими. - поправил его Бомбадил. - Да это вовсе и не щупальца - это корни. Ох, беда - ржавый лес надвигается.
  - Что же делать?
  - Корней-то нам как раз бояться и нечего - они слишком медлительные, чтобы в нас вцепиться. Ну, пойдемте, что ли...
  И они ступили на этот ржавый, медленно изгибающийся пласт. Грохнула, захлопнулась позади них дверь - казалось, теперь была разорвана последняя ниточка с прежней жизнью, и отступать было некуда.
  Шагов на сто вперед них шевелилось это корневое полотно, ну а дальше вздымался лес - тоже ржавый, скрипучий. Даже с расстояния было видно, как без ветра шевелятся там ветви, вот стремительная тень мелькнула среди ветвей.
  - Что ж, вздохнул Морос - обойти ЭТО не удастся, придется идти через него.
  - А-а-а! Отпусти! - закричал Морен.
  Оказывается, один из корней незаметно обвился вокруг его лодыжки, а теперь стал сжиматься. Если бы Бомбадил и Морос не приложили все свои силы, остался бы наш хоббит без ноги. Да уж - здесь ни в коем случае нельзя было останавливаться...
  И вот они подошли к лесу, ступили под его мрачные своды, в почти непроницаемый мрак. Почти нечем было дышать - казалось, большую часть воздуха составляли ржавые опилки.
  - Здесь кто-то есть. - проговорил Морен, и схватил Бомбадила за рукав. - Вон - среди ветвей сидит... Уставилось... У-ух, ну и глазищи...
  Тут раздалось оглушительное, ржавое карканье. Заскрежетали крылья, и с ветвей смахнул, пронесся над их головами ржавый ворон. Он сильно взмахнул крыльями, и слетели с них несколько перьев. Перья эти стрелам были подобно, со свистом рассекли они воздух, и, если бы Бомбадил не успел их поймать - поразили бы Морена.
  - КРРРАА!!! КРААА!!! - надрывался ворон, и тут пришел ему ответ - весь лес заскрежетал подобными ржавыми "голосочками".
  Дрожали ветви, дрожали деревья - сотни и сотни воронов вздымались, спешили к этому месту, чтобы изничтожить незваных гостей.
  - Нет - нам с ними всеми не управиться! Отступаем! - крикнул Бомбадил.
  И этот чародей подхватил под одну мышку Морена, под другую - Любелию. Он склонился в три погибели, и с невероятной скоростью устремился назад, к горам. Не отставал от него и Морос... Однако ржавые вороны оказались очень проворными тварями. Они нагнали беглецов как раз на открытом пространстве, меж лесом и горами - засвистели десятки перьев-стрел.
  Бомбадил еще ниже согнулся, прижал к груди хоббитов, но вот вздрогнул:
  - У-уухх, ранен я... Ранен Бомбадило... - потом еще и еще раз вздрогнул. - У-ууух, ранят-ранят Бомбадило.
  Затрещал Морос - несколько стрел вонзились в его ледовую плоть. Вот они уже у подножия гор, а вороны и не думают отставать. Вновь и вновь вздрагивал Том, вновь и вновь, все тише приговаривал:
  - Ранят... ранят Бомбадило...
  Морос метнулся в сторону - могучими своими руками подхватил каменную плиту (не меньше тонны весила она), перекинул себе на спину. Под плитой уместился и Бомбадил и хоббиты, побежали по узенькой, ведущей вверх тропке. Ну а вороны все не унимались, все вились над ними, каркали, пускали стрелы: слышно было, как стрелы эти скрежещут об каменную поверхность.
  - Как Вы, Том Бомбадил? - участливо спросила Любелия.
  - У-у-ух, ничего, не волнуйтесь. Как-нибудь выберусь и из этой передряги. Ведь меня Златенка ждет...
  Они все бежали и бежали, все вверх и вверх. Совсем запыхались, хотя воздух здесь был леденистый - морозом жег легкие. Ну вот наконец вороны отстали, и они смогли остановиться...
  Оказывается они забежали на высоту метров в пятьсот, так что открывался довольно широкий вид. Скажу, что к западу и к востоку все ржавел лес. Дальше - на северо-западе лежали относительно чистые снега. Там же, милях в пятидесяти, скорее угадывался, чем на самом деле виделся Лоссот-Рит - главный город Лоссотов. На северо-востоке клубилось исполинское удушливое облако, самых ядовитых, ржавых оттенков, время от времени прорывались оттуда всполохи.
  - А ведь там моя родина! - воскликнул Морос, да так громко, что на их головы сорвалось несколько увесистых снежных шапок.
  - У-уух... Потише бы, а то лавина сойдет, совсем засыплет. - прокряхтел Бомбадил, вынимая из спины очередную стрелу, тут же добавил. - Ничего - за меня не волнуйтесь, я из другого теста, нежели вы слеплен. Меня так просто, ржавыми стрелами не проймешь. Вот магией - это да. Только не приведи нам Валинор встретится с магом более сильным, нежели я... О-ох, а тут, я вижу - тоже целебная водица...
  Действительно - неподалеку, среди камней журчал теплый, паром исходящий поток. Бомбадил еще раз ухнул, да и бросился в это течение: обильно взвились брызги, еще несколько раз пронеслось протяжное, довольное: "У-У-УУХХ!!!" - и вот Бомбадил выступил на берег. Он был совершенно сухим, одежда блистала новизной и яркими, солнечными красками. Он широко улыбнулся и сказал:
  - Ну что ж - все замечательно, и теперь нам только надо придумать, как через этот лес пройти... Как я знаю, хоббиты всегда отличались поразительной смекалкой...
  - Да уж...- устало вздохнул Морен. - Одного Бильбо стоит вспомнить - сколько раз он своих друзей в походе выручал... Ну, дайте-ка мне подумать...
  Сначала Морен уселся на камень, потом вскочил, стал прохаживаться из стороны в сторону и потирать лоб, вновь уселся, вновь стал прохаживаться - он так усердно думал, что разве что пар из его ушей не валил, он приговаривал:
  - Та-ак, та-ак, та-ак... Хммм.... Хммм....
  - А, быть может лавиной воспользоваться? - подсказала ему Любелия.
  Морен встал как вкопанный - поднял руку, а указательный палец устремил вверх:
  - Конечно! Я и сам тоже самое хотел сказать! Придумал!!
  И тут сверху на него упал увесистый сугроб, из под которого его пришлось выкапывать. Но вот выкопали, и Морен, отплевываясь снегом, улыбнулся:
  - Придумал, придумал!.. И все так просто!..
  Однако, когда он рассказал свой план, оказалось, что вовсе это и не просто, а очень даже сложно и опасно. Они немного посовещались, и пришли к выводу, что все же стоит это осуществить - пусть замысел был безрассудным, отчаянным, но ничего иного просто не оставалось.
  Итак, прежде всего им нужно было подняться еще выше в горы - этим они и занимались остаток дня. Ночью, истомленные, развели маленький костерок под каменным навесом, а утром продолжили свое восхождение.
  На этой высоте было уже очень холодно, а навстречу неустанно дул, выл, свистел, поземку нес ветер... Они бы совсем замерзли, если бы не теплый поток - стоило только немного постоять в его парах, как холод отступал.
  И вот достигли они такого места, где поток этот вырывался из каменных недр. Здесь и суждено было осуществить план Морена.
  Том Бомбадил и Морос взялись за работу: они ворочали каменные глыбы, перегораживали течение. Вот была построена заводь, и поток, ища проход, устремился в сторону, на резко уходящие вниз снежное плато. Он пробил себе дорогу, а пары его расползлись в стороны, подтопили снег, сделали его липким. Так была осуществлена первая часть плана.
  Теперь дальше: и Морен и Любелия присоединились к Бомбадилу и Моросу - они сгребали снег в большущую кучу - заняло это несколько часов, и, если бы Бомбадил не подбадривал их дурашливыми песенками, они бы совсем выбились из сил. Но и так они запыхались... стояли раскрасневшиеся, часто выдыхали густые белые облачка.
  Больше всего хотелось отдохнуть - ну хоть несколько часочков... Уже сгущались сумерки, и в этом полумраке с северо-востока хлынул ослепительный, белесый всполох - словно плеть он их подстегнул: нельзя было тратить времени, и они продолжили работу.
  А дальше, по замыслу Морена, следовало вырыть внутри этого снежного кома, нечто подобное сферической зале. Этим они и занялись: еще несколько часов кропотливой работы, и вот внутри появилась почти правильная сфера, в которой даже Бомбадил мог встать в полный рост.
  Кстати, Бомбадил развел колдовской, призрачный пламень - при этом свете они и занимались дальнейшим. Морос оторвал от своей ледяной одежды несколько цельных кусков; сложил их, и в этих кусках, словно в блюдах, таскали они воду из потоку. Они таскали воду внутрь сферы, и обильно поливали ее стены. Было очень морозно, а тут еще и Морос холода напустил - так что вода застывала почти сразу. Вслед за первым слоем они добавили еще, потом еще и еще.
  Наконец, с первыми лучами ржавой зари, и эта часть Моренского плана была завершена.
  - Ну-у-у... - устало вздохнул Морен. - Пожалуй, что и спать не будем - сейчас же и отправимся в дорожку...
  - Подождите, подождите, а об удобстве-то мы и позабыли, а то побьемся все. - заявил Том Бомбадил.
  - И то правда... - согласилась Любелия.
  Итак, Бомбадил попросил их подождать, ну а сам занялся делом. Он довольно резво бегал от потока к сфере и обратно.
  - У-У-УХ!!! - остановился он наконец. - Давненько Бомбадил так не бегал... Ну, можете внутрь зайти, полюбоваться. Теперь все для исполнения хоббитского замысла уготовлена.
  Они зашли, поглядели. Внутри были устроены ледяные сиденья, да еще с ледяными застежками (я, право не знаю, как Бомбадил их сделал, так что Вы лучше сами у него спросите).
  Для осуществления Моренского плана оставалось проделать еще одно - этим они и занялись. Они счищали снег... И вот открылась та ледовая сфера, которую они сами сделали. Это был практически идеальной формы шар, метров четырех в поперечнике, внутри его виднелись устроенные Бомбадилом сиденья.
  Вы, быть может, уже догадались, какой план пришел в голову хоббиту?.. План действительно безрассудный, отчаянный... Да - они собирались забраться внутрь ледовой сферы, раскачать ее. Сфера должна была покатится по склону, а подтопленный парами, липкий снег должен был налепать на нее. Так как склон тянулся на сотни метров - к концу его, сфера должна была обратится в огромный снежный шар. Далее - полсотни метров пропасть, и новый, заполненный снегом почти отвесный склон, который спускался уже до самого ржавого леса. К окончанию этого склона снежный шар должен был стать настоящим исполином, и разогнаться до невиданной скорости. Словно иссушенные соломинки должен он был переломать ржавые деревья, ну а дальше... если повезет - докатится до самого Лоссот-Тирита...
  - Кто-нибудь слышал о таком безумном спуске с гор? - спросил Морен, последним забираясь в сферу. Никто ему ничего не ответил, и хоббит пожал плечами. - Вот и я тоже не слышал... Вот Бильбо, когда от волков спасался, на орлах летал. Так по сравнению с этим, полеты на орлах - все равно что по лесочку в Хоббитанию прогулка... Э-эх, ну да ладно - поехали...
  Хоббит заложил ледышкой проход, уселся в ледовое кресло, пристегнул себя ледовым ремнем, оглядел остальные - все уселись, также пристегнулись. Спросил:
  - Все готовы?
  Они кивнули.
  - Ну так - Три-Четыре!!!
  Он крикнул, а они дружными, совместными усилиями принялись раскачивать сферу: вперед-назад. Сфера дрогнула, и вот медленно-медленно двинулась вперед. Постепенно движенье это ускорялось: и вот Морен оказался вверх головой - ржавое солнце подмигнуло ему.
  Затрещал снежный пласт, затрещала сфера.
  - Только бы выдержала! - крикнул хоббит. - Ну, пожалуйста - только бы выдержала!..
  Лед выдержал - сфера покатилась дальше. На нее стал налипать снег - чем дальше, тем больше. Уже ничего, кроме темно-снежной поверхности не было видно, с каждым мгновеньем становилось все темнее и темнее, и оставалось только гадать: сколько же на самом деле уже налипло снега. Впрочем, уже и не до гаданий было: вверх-вниз-вверх-вниз - все быстрее и быстрее - тут бы мозги из головы не вылетели!
  - У-У-У-УХХХ!!!! - закричал Бомбадил. - Ну, будет что моей Златенице рассказать. Вот это "катание с горки"! Еще никто так не катался! У-У-У-УХХХ!!!!
  Неожиданно вращенье замедлилось, а их рвануло вверх, едва об ледовые стенки не расплющилось. Морен догадался, что это они достигли обрыва; ожидая сильного удара сжался. Однако удар оказался едва приметным - значит снежный кои, разросся до очень значительных размеров.
  Зато теперь они достигли почти отвесного склона, и началась такая круговерть, что ни словами описать, ни глазами увидеть. Действительно - все смешалось в одну стремительную черную линию. Морену казалось, что некое страшное волшебство заставляло его в каждое мгновенье по сотне раз облетать Средиземье вдоль да поперек.
  А потом начался стремительная тряска - будто разогнавшаяся телега начала подпрыгивать на острых булыжниках.
  - Р-р-р-ржавый!... - выкрикнул Морен.
  - Л-л-е-с-с!.. - продолжила Любелия.
  - Л-л-л-о-м-а-а-е-м!!! - закончил Морос.
  Морену казалось, что все его мозги давно уже растряслись, что весь он развалился, но все еще был целым, а бешеная тряска все продолжалось.
  - Н-н-ну, и р-р-р-а-а-з-з-о-г-г-н-н-а-л-л-и-с-ь!!! - прокричал Бомбадил.
  - Как бы в Ледовое море не улететь! - добавил мрачности Морос.
  Потом тряска закончилась - круженье продолжалась.
  УДАР!!!!
  Вот это УДАР так УДАР!!! Их резко метнуло вперед, ремни не выдержали-таки, они ударились об ледовую стенку, да такой силой, что лед затрещал, проломил. Морен тут же потерял сознание...
  Очнулся он в призрачном малахитовом сиянии, которое развел на своей ладони Том Бомбадил. Огляделся - все остальные были целы - только вот на лбу у Любелии разрослась здоровенная шишка.
  - Очнулся. - констатировала хоббитка. - Ну, стало быть - будем выбираться.
  Опираясь на сиденья пробрались они к потолку. Без труда проломили его. Дальше упирались ногами и спинами в стенки, проделывали туннель, медленно подымались вверх.
  Впереди споро работал Морос - передавал снежные комья Бомбадилу, тот - Любелии, она - Морену, ну а хоббит сбрасывал их вниз.
  Долго-долго это продолжалось, но, не смотря на то, что от усталости кружилась голова, а тела затекли, все понимали, что останавливаться нельзя. Воздуха оставалось совсем немного - дышать было очень тяжело.
  Но вот Морос замер, прислушался, молвил:
  - А над нами бегает кто-то...
  - Да... - подтвердил Том Бомбадил. - И бегает и кричит, и... скрипит...
  - Недалеко же мы от всяких ржавых укатились! - горестно вздохнул Морен.
  - Все равно выбираться надо - скоро совсем дышать нечем будет. - вздохнула Любелия.
  Они продолжали выкапываться. И вот, при очередном гребке, снег над Моросом задрожал, и прямо к его лицу провалился кованный ржавым железом сапог. Морос схватил его, резко дернул - сверху раздался гневный и испуганный вопль, кто-то там повалился...
  Морос быстро выглянул, и вот уже повернулся обратно.
  - Да уж - точно мы покатились. Точнее некуда! Наш "снежок" прямо до стен Лоссот-Тирита докатился - как таран в них врезался; хорошо еще, что не проломил. Но встал он снежной горой! Враги-то видно уже давно город осаждали, а теперь по нему как по осадному орудию на стены взбегают. Мы, кстати, почти у верхней кромки...
  - Да уж - "помощь прибыла"! - невесело улыбнулась Любелия. - Ну да чего ждать? Выбираемся, да бежим на стены, будем кричать, что мы свои, руки над головами держать. Авось и не зарубят.
  Первым выбрался Морос, он подхватил за руку Бомбадила, а тот схватил разом обеих хоббитов. Морос резко дернул, и вот они уже наверху, едва не ослепли от солнечного света.
  - Свои мы! Свои! Сдаемся! Не бейте! Мы друзья! - закричали они хором, и бросились вверх.
  А со стен уже приметили, как из под снега вырвалась рука, повалила вражьего сотника. К тому же лоссоты знали ледовых людей как надежнейших союзников. Потому и не зарубили, пропустили...
  Так они оказались в Лоссот-Тирите, а отсюда уж и до последней, и самой необычайной и опасной части их Приключения совсем недалеко осталось.
  
  
  ГЛАВА 6
  "Лоссот-Тирит и Железный Великан"
  
  Стены Лоссот-Тирита оказались очень широкими. Наших путешественников под конвоем вели по ним, а навстречу, бежали воины-защитники, они без труда могли разминутся.
  Тут, кстати открылось, что с другой стороны стен протекают весьма обширные, теплом веющие потоки, вокруг них даже росли зеленые дерева и травы - отрадно было видеть эту картину после стольких дней снега да мрака. На вопрос Морена один из провожатых ответил:
  - Да - у нас, в городе бьют теплые источники. Вода поступает в дома... Но... Что об этом говорить - приглядитесь-ка повнимательнее - наш город в бедственном положении, и долго мы не продержимся...
  Да - путешественники увидели, что многие дома разрушены, но истинный смысл слов провожатого открылся только тогда, когда они сошли со стен, углубились в городские кварталы.
  Оказывается центральная часть города была поражена колдовством: проржавели дома, проржавели мостовые, даже сам воздух казался здесь ржавым. Ржавые жители... они уже не двигались: бесформенными грудами высились у порогов своих жилищ, перевешивались через окна.
  - Они закидывали город ржавыми ядрами... - мрачным голосом поведал провожатый. - В основном, они падали именно в эту - центральную часть. Поражен и дворец, и наш правитель Мэтью Пятнадцатый - Снежное Сердце. Но Мэтью еще жив, он примет вас...
  И тут мостовая начала вздрагивать - сначала едва заметно; затем - все сильнее и сильнее... Морен сразу узнал эти толчки и воскликнул:
  - Железный Великан!..
  Конвой остановился - белесые лица лоссотов побелели еще больше. Один из них проговорил:
  - Да что ж это?.. Неужели Люди Льдов и наши партизаны больше не сдерживают его...
  - А что было? - живо поинтересовался Морос.
  - Сначала его удерживали ледовыми полям. Он не мог пройти по льду - ноги разъезжались. Затем ему устроили ловушку - он поскользнулся, грудью ударился о горный пик... Некоторое время о нем ничего не было слышно, но вот... опять. Неужели он идет на наш город?.. И это сейчас, когда так мало осталось защитников...
  - Так это, вы все эти месяцы сдерживали его? - спросил Морен.
  - Да. - ответил лоссот. - Весь наш народ, да и все вольные народы севера встали на борьбу... Сколькие погибли за эти месяцы!.. Даже во время древних войн с Морготом едва ли жертвы были настолько велики... И теперь снова - идет-идет!.. Он проломит наши стены!..
  Тряска все усиливалась: вот один из ржавых домов заскрежетал, затрещал - начал разваливаться.
  - Здесь все прогнило-проржавело! - горестно воскликнул лоссот.
  - Как бы и дворец правителя не рухнул... - отозвался второй.
  - Глядите-глядите! Вон он - великан! - отозвался третий.
  В это время они как раз вышли на открытое пространство, и стала видна голова Железного Великана. Только из-за того, что он был еще весьма далеко и удалось увидеть эту голову - она высилась над крышами домов, и по форме напоминала горшок. У головы был единственный выпученный глазище посреди лба; носа вовсе не было; зато рот был огромный - широко распахнутая, непроглядно темная воронка... Да - он был еще довольно далеко, но минут через пять должен был подойти к Лоссот-Тириту вплотную.
  - Кто мы перед ним?! - горестно воскликнул один из лоссотов. - Жалкие букашки - ведь раздавит и не заметит...
  - Я должен что-то придумать, да? - прошептал Морен, и тут же поправил себя. - Ну вот - и кто, спрашивается меня за язык дергал?..
  Несмотря на то, что шептал он очень тихо, а грохот от великанских шагов разносился весьма сильный - все услышали его, и сразу обернулись к хоббиту.
  Лоссоты сощурились, быстро переглянулись, и вновь уставились на Морена. Один из них улыбнулся (надо сказать, что лоссоты вообще очень редко улыбаются, так что улыбка эта выражала величайшее счастье). Вот и другой лоссот улыбнулся, и проговорил:
  - А ведь это хоббит!.. Хоббит-мохноног!..
  Следующий подхватил:
  - Мы думали, что все хоббиты ушли за море, вместе с Фродо - победителем Мордора. Так, значит остались?! И один из них пришел к нам?.. Ну, стало быть, нечего нам бояться ни Железного Дракона, ни Ржавого Дракона.
  Вы уже догадались, что среди лоссотов ходили легенды о хоббитах, и легенды эти не имели почти ничего общего с действительностью. Говорили, что "мохноноги" и мудрецы великие, и сил в каждом из них столько, что и Саурона и Моргота одной левой могут уделать. Поговаривали даже, что хоббиты - это отпрыски самих Валар.
  - Итак, что теперь?.. - спросил лоссот - уверенный, что Хоббит сейчас же свершит какой-то невиданный подвиг...
  "ТРААХХ!!! БРЕХХХ!!!!" - это развалился еще один ржавый дом.
  - Э-э-э-э... - протянул Морен, и стал потирать лоб. - Я, стало быть, должен придумать, как Великана остановить...
  - Ну, да! - дружно кивнули лоссоты.
  - Э-э-э... э-э-э...
  Честно говоря, Морену совсем ничего не приходило в голову: ведь читатель помнит, что за целую ночь ни он, ни спутники его не сомкнули глаз - все ледяную сферу устраивали; а потом еще эта круговерть, когда едва мозги из головы не вылетели...
  - Э-э-э... - продолжал гудеть Морен, и при этом потирал себе лоб.
  Тут приблизилась к нему Любелия, на лбу которой зияла шишка куда большая, прошептала:
  - А как насчет источников?..
  - А ну - да! - сразу подхватил Морен. - Ведь у вас здесь источники текут, город согревают?..
  В общем-то, наш хоббит ничегошеньки еще и не придумал - но, что ему оставалось, как не повторить слова Любелии? Великан-то все приближался, и грохот усиливался.
  - Да - неподалеку отсюда выбиваются. - подтвердил лоссот.
  - Ну, так пойдем же туда!..
  Они не пошли, а побежали. Причем Морос подхватил Морена, а Бомбадил - Любелию - так, все-таки скорее было.
  И вот они уже на месте.
  - Ну, так я и думала. - сказала Любелия.
  Это был небольшой, отделанный лоссотской резьбой холм. От холма исходил жар, а из трещин, вместе с тугими струями пара выбивался пар. Ну а над холмом изгибался мост, на котором белели статуи северных божеств. Статуи были выточены из белого мрамора, и, судя по размерам - каждая весила не менее десяти тон.
  - Э-э-э... - протянул Морен - и тут осекся - он понял, что нужно делать
  Вот он кивнул на статуи:
  - Скорее - ими нужно этот пар перегородить.
  Лоссоты переглянулись:
  - Да тут столько труда потребуется. Быть может, Вы сами уважаемый хоббит? Что Вам стоит?..
  Самое большое, что у них оставалось - две минуты. Дальше - Великан должен был проломить стены, растоптать город.
  - Бомбадил! - взмолился Морен.
  - Сейчас, сейчас - припоминаю нужное заклятье... Все из головы вылетело, а ну вот, кажется:
  
  - Камни?.. Нет! Где ж прежний пыл? Вспомните дороги!
   Прежде ветер Вас носил, были у Вас ноги!
   А потом пришла беда - Мы заклятье смоем!
   Будете парить всегда - к стае птичьей Вас пристроим!
  
  И что же: две статуи задрожали, и рывками опустились (но не упали!) аккурат на трещины из которых бил пар. Видно Бомбадилу пришлось выложиться: он даже посерел, а по широкому его лику покатились частые, крупные капли пота.
  - У-ууф... за последние несколько дней столько наколдовал, сколько за всю прежнюю жизнь колдовать не доводилось...
  Под статуями накапливался пар, они дрожали - вот-вот должны были вырваться. И вот одна, меньшая с оглушительным звуком: "ЧПОК!!!" сорвалась, десятитонной стрелой устремилась прямо в грудь великану.
  "ТРРРАХ!!!" - великан пошатнулся, видно было, что на его латах образовалась существенная вмятина.
  - Здорово! - закричал Морен.
  Лоссоты глядели на Хоббита как на божество: да - легенды оправдались - пришел Хоббит, и спас их от врага.
  - Глядите - вторая статуя в сторону повернулась. - указала Любелия.
  Действительно - вторая статуя должна была устремиться мимо великана.
  - Том Бомбадил, пожалуйста, поправь. - попросил Морен.
  - У-уух... - стирал пот с лица Бомбадил. - ...Сейчас все силы вышли. Никаких заклятий от меня не ждите. Отдохнуть надо... Нет-нет - сейчас и маленького камушка не сдвину...
  И Бомбадил, отдуваясь, уселся на каменную скамеечку.
  Тогда Морену словно молний в голову ударило: вот, мол - все на него надеются, а он и пальцем об палец не ударит, и он бросился к этой дрожащей, вот-вот готовой вырваться статуе, закричал лоссотам:
  - За мною - помогите мне! Повернем ее!..
  Лоссоты бросились; хотел помочь и Морос, но возле статуи стоял такой жар, что подходить туда Ледовому Человеку, было равно самоубийству.
  Итак, хоббит и лоссоты подбежали. Морен оглянулся: чтобы статуя попала в цель, надо было направить ее чуть ниже, иначе бы она пролетела над головой великана. Но легче сказать, чем сделать!..
  Лоссоты принялись выбивать из под статуи камни клинками, ну а у Морена клинка не было. Вот он и засмущался (что-то подумает про него Любелия); в общем, он не придумал ничего лучше, как вскарабкаться на статую, и начать на ней прыгать-раскачивать.
  - Морен, да ты что?! - закричала Любелия.
  - Ничего-ничего! Я успею... спрыгнуть!..
  Железный Великан оправился от первого удара - вновь зашагал к стенам - он высился над городом, но и теперь статуя была вывернута слишком высоко.
  Морен ухватился за нос этого неведомого северного бога, и что было сил дергал. И вот статуя дрогнула, накренилась вниз.
  - Прыгай! Сейчас полетит! - закричали снизу лоссоты, и бросились врассыпную.
  Но было уже поздно! Статуя метнулась вперед, Морен вцепился в нос статуи - пронзительно засвистел ветер, принялся хлестать его по лицу, по телу. Хоббит мельком глянул вниз - там стремительно проносились городские дома: все дальше и дальше становились они: с такой высоты грохнешься - костей не сосчитаешь. Морен мельком глянул вперед - Железный Великан стремительно приближался. Еще несколько мгновений и столкновенье!!!
  - А-А-А-А!!! - закричал хоббит. - Останутся от меня рожки да ножки... рожки да ножки... рожки да ножки...
  Так приговаривал он, вцепляясь в выступы на статуе, и перебираясь подальше от головы, которая должна была врезаться первой.
  И тут уже столкновенье!..
  Хоббита метнула назад, потом вверх, потом что-то ударило его в голову, потому в бок, потом он пребольно ударился спиною, и посыпались на него камни, набили множество синяков... И все же ему несказанно повезло.
  Статуя ударилась в основание великанского подбородка - переломилась надвое и та часть, на которой находился Морен просто отскочила в сторону, причем она не полетела вниз, а провалилась в широченный железный воротник, который опоясывал голову. Да - хоббита присыпало камнями, но рядом валились стокилограммовые булыжники - они его не задели.
  Этот удар покорежил великану челюсть, и что-то сломалось в шее - теперь он почти не мог вращать головою. Но теперь великан разворачивался всем телом - он уходил обратно, на северо-восток, во владения Ржавого Дракона.
  Морен выбрался из под камней, увидел, как оборачивается в небе солнце и, едва не плача прошептал:
  - Нет-нет, только не уносите меня от моих друзей... - но, конечно же Великану не было никаких дел до его желаний.
  Морен огляделся: с одной стороны подымался железный воротник, с другой - на несколько десятков метров - голова великана. Красный глазище покрылся трещинами, и... в этом глазище хоббит увидел какую-то фигуру - фигура эта двигалась.
  - Так-так-так... - приговаривал хоббит. - Что ж - я конечно могу остаться здесь, и ждать пока меня принесут к Ржавому Дракону. Только, в таком случае лучше уж сразу вниз кинуться, все равно - кончина одна - смерть. А можно бороться, и... быть может победу одержать. Вспомни Бильбо, вспомни Фродо - они всегда до последнего боролись, вот и прославили хоббитов на все Средиземье... Чем же ты хуже?.. Ну, стало быть надо вверх, к этому глазу карабкаться. А что там - посмотрим...
  И он стал карабкаться. Наверное, если бы статуя не разворотила челюсть - этот подъем был бы совершенно невозможным. Но теперь торчали ржавые грани, за которые можно было ухватываться, подтягиваться...
  Самой страшной была глотка Великана. Эта была черная, уходящая в бездонные недра пещера. Зев был таким огромным, что Морену казалось: она одним махом может поглотить всю Хоббитанию. Из недр, из мрака доносилось урчание да треск.
  Вот великан передернулся, и хоббит едва не улетев в черную бездну.
  - А-А-А-А!!! - завопил от страха Морен. - А-А-А-А!!!! - отозвалось эхо.
  И тут из глотки полетели стаи ржавых летучих мышей-вампиров. На счастье Морена - они не заметили его - летели они по какому-то иному, важному делу.
  Хоббит продолжил подъем.
  Он совсем истомился, настолько пропитался ржавчиной, что вновь походил на ржавый обрубок. Руки и ноги затекли, замерзли - он едва мог ими двигать.
  А красный глаз был уже совсем рядом - огнистой сферой возвышался над ним.
  - Ну же... - приговаривал Морен. - ...Вспомни, как Фродо с Сэмом через Мордор шагали...
  Возле самого основания глаза он увидел маленькую дверцу, из которой валил жгучий дым. Он протиснулся в нее, закрыл глаза, все же закашлялся - начал проталкиваться вперед...
  Ему казалось, что туннель никогда не закончится, что он застрянет, задохнется в этом смраде... Но всему приходит окончанье, вот и туннель закончился, и Морен вывалился на железную, трясущуюся поверхность. Все кругом было залито багровым светом.
  Он чуть приподнялся, и понял, что находится внутри глаза. За багрово-стеклянной поверхностью открывался многомильный простор. Ну а в центре глаза, на железных шестах была закреплена сфера, в сфере этой двигался человек - согласно с его движеньями продвигался вперед и Железный Великан: двинет человек рукой - двинет и Великан, двинет ногой - Великан вперед шагнет.
  - А-А-А-А!!!! - страшно закричал хоббит. - Вот я тебя сейчас!.. Вниз скину!!! Растопчу Ржавого Дракона, ну а потом Великана этого... куда-нибудь в море уведу!..
  На слабых, трясущихся ногах шагнул он к человеку, а тот резко обернул к нему голову: шея Великана пронзительно затрещала, голова дрогнула - Морен не удержался, покатился в сторону.
  У человека не была лица! Клокотало там что-то ржавое, похожее на ядовитый кисель!..
  Как впоследствии стало известно - это был тот самый темный чародей, который первым захватил власть над некоторыми племенами, и пробудил Ржавого Дракона. Глупец! Он думал удержать власть, но Ржавый Дракон поработил его, лишил рассудка - оставил только те крохи, которые требовались для управления Железным Великаном. Теперь это был преданный, бездумный раб.
  Были здесь и иные рабы. Теперь, по тревоге они отделились от стен - два полутораметровых, ржавых паука. Они заскрежетали, растопырили лапы-сабли и бросились на Морена.
  - Ну - была не была! - быстро прокричал Морен.
  Он подхватил с пола какую-то железяку, и что было сил запустил в голову ржавого человека. Попал! Голова резко откинулась назад, а вместе с тем и всего Великана передернуло.
  Морена метнуло в сторону - он пребольно ударился, но и пауки не удержались - их унесло к дальней стене - при ударе они переплелись лапами и теперь никак не могли подняться.
  - А-А-А-А!!! - страшным, не своим голосом закричал Морен, поднимаясь. - Теперь не уйдешь! Конец пришел Ржавому Дракону!..
  С этим криком Морен метнулся к Ржавому Человеку.
  Ну а Ржавый Человек сделал одно стремительное движенье - просто ударил себя кулаком в лоб. Тут же, повторяя его движенье, Железный Великан нанес многотонной ручищей удар по единственному своему глазу.
  ТРЕСК! ГРОХОТ!!!
  Морен еще и не сообразил, что происходит, а его, со страшной силищей метнуло к дальней стене. Он легко отделался - лишь ушибы, тогда как у менее ловкого были бы переломаны все кости.
  Ударил ураганный, ледяной ветер, выкрутил руки, метнул к потолку.
  - А-А-А-А!!!! - продолжал кричать Морен, но уже от ужаса - он пытался за что-нибудь ухватиться - но не за что было.
  Все тот же ураганный ветрище метнул его к полу...
  Ржавый Человек склонил голову - голова Железного Великана, хоть и медленно (ведь шея была повреждена), начала клониться вниз.
  Хоббит понял, что сейчас вылетит - эдак минуту будет падать, затем - в лепешку разобьется. Тогда он прекратил вопить - он собрался, одним прыжком оказался возле Ржавого Человека, схватил его за бороду - дернул.
  И тут оказалось, что Морен уже висит, под его ногами была бездна, там завывал ветрило.
  - Ну, я тебя! - вскричал Морен и еще сильнее дернул Ржавого Человека за бороду.
  - У-У-У!!! - взвыл Ржавый Человек, и с такой демонической ненавистью глянул на хоббита, что у того закружилась голова, и он едва не выпустил.
  У Морена онемели руки, избитое об железки тело почти не слушались, но он все же собрался, и совершил еще один рывок - самый сильный из всех. От боли у Ржавого Человека аж глаза из орбит вылезли, вытекла черная слеза (отнюдь не от жалости или раскаянья, попала на лоб Морену, и тут же начала въедаться - повалил едкий дым).
  Морен заскрежетал зубами, изогнулся, уперся ногами в пол, дернул Ржавого Человека за собою. И тогда Ржавый Человек повалился на колени - Морен рванул сильнее, на себя - голова его противника едва не ударилась о пол.
  Ясное дело - Железный Великан рухнул сначала на колени, затем - голова его вытянулась к земле. Что-то разорвалось в шее - снова скрежет... ГРОХОТ!!!
  Морена вновь дернуло - руки его слишком устали, а потому в этот раз не выдержали, разжались. Он еще не успел понять, что происходит, а его уже вынесло через пробитый глаз, могучий ветрило закружил его, словно снежинку... спустя несколько мгновений Морен рухнул в глубокий сугроб.
  В глазах темнело, волнами накатывалось забытье - хоббит понимал, что этому нельзя поддаваться. Вот, разгребая снег руками, пополз вверх. Выбрался, и тут в ужасе обнаружил, что падает на него железное небо.
  Он прыгнул в сторону, и тут ему повезло - здесь в обледенелой земле была трещина, и именно в нее и провалился наш хоббит.
  Обрушилось железное небо: вновь грохот, вновь резкий рывок: на Морена посыпались комья земли вперемежку со снегом...
  Небо, которое, на самом-то деле было лишь стопою великана, отдернулось, устремилось вверх, но Морен уже не видел этого - он провалился в забытье...
  ...Вот очнулся, услышал конское ржанье, топот копыт, чужие, резкие, железные голоса. Все же он чувствовал, что замерзает, что, если еще раз позволит забытью одержать верх, то уже никогда не очнется - потому он начал подтягиваться вверх...
  Перед глазами мелькнули конские копыта - кто-то свистнул, выругался - Морен едва ли что-то видел: он продолжал ползти...
  Ну а потом он услышал знакомые, лоссотские голоса. Сильные руки подняли его из снега... дальше Морен уже ничего не помнил...
  
  * * *
  
  - Хоббит Морен Тук? - осведомился усталый, со ржавыми нотками голос.
  Было в этом голосе нечто такое властное, что заставило Морена раскрыть глаза, оглядеться.
  Оказывается, он лежал на кровати в покоях, стены которых были тронуты ржавчиной (так же и за окном виднелся кусочек ржавого городского пейзажа). В покоях помимо него была Любелия, несколько стражников-лоссотов, и некто, сидящий на высоком кресле. Этот некто был разъеден ржавчиной, и уже едва-едва мог двигаться (видно, стражники и принесли его).
  - Я - Мэтью Пятнадцатый, правитель Лоссотов и Лоссот-Тирита. - представилась фигура на кресле.
  Морен поднялся, поклонился - спросил:
  - Ну что - победили Ржавого Дракона?
  - Еще нет. - печально вздохнул Мэтью Пятнадцатый. - Но Ваша, Хоббит смекалка, ваше мужество помогли отогнать не только Железного Великана, но и войска, осаждавшие наш город. Сейчас уже послан специальный отряд в горы - он должен принести целебную воду, которая избавит от ржавчины и меня, и иных прокаженных...
  - Хорошо, хорошо! - закивал Морен.
  - Однако на этом хорошие вести заканчиваются. - вновь вздохнул Мэтью. - Нам стал известно, что Ржавому Дракону удалось сломить сопротивление Ледовых Народов (а это значит - что все они уничтожены или захвачены в плен). Огромная армия, много большая чем прежде движется к нашему городу, во главе ее вновь вышагивает Железный Великан...
  - Так мы его как и в первый раз - статуями закидаем! - воскликнул Морен.
  - Нет - в этот раз не удастся. Великана оковали новой, заговоренной броней. Теперь даже самая большая статуя не заставит его хоть бы покачнуться...
  - Так что же делать? - нетерпеливо вскричал Морен.
  - Вот он этом, уважаемый Хоббит, я бы и хотел у Вас спросить...
  - Э-э-э, ну - понятно... А Любелия Вам еще ничего не подсказала?
  - Я в раздумьях! - отозвалась хоббитка, которая, на самом-то деле все последнее время посветила заботам о Морене (и, надо сказать - выходила его на славу).
  - Ну... - вздохнул хоббит. - Тогда... тогда можно и я тоже подумаю?
  - Можно-то можно. - печально вздохнул правитель. - ...Да только вот не особо долго. Не дольше чем до завтрашнего рассвета. Потому что именно тогда подойдет Железный Великан и вражья армия.
  - Так скоро! Но подождите - с Великаном все понятно: он как шагнет - полмили позади оставит. Но остальные - у них ведь ноги короткие...
  - А они вот что придумали: соткали или волшебством сотворили огромный, по крайней мере в милю шлейф из твержайшей ткани, шлейф этот прицепили позади великана, усадили на него армию - великан пошел, ну а шлейф за ним потянулся. Теперь быстрее ветров ураганных несутся они к нам. Разведчики, орлы небесные, докладывают, что их там тьма-тьмущая...
  - Э-э-э... ну, я постараюсь что-нибудь придумать...
  - До завтрашнего рассвета, уважаемый Хоббит. Иначе - все мы погибнем... Да, кстати - сейчас Вы находитесь в моем дворце: можете пройтись. Хотя, к сожалению все покои сейчас в неприглядном, ржавом состоянии...
  Мэтью Пятнадцатый, насколько ему позволяло ржавое тело откланялся, (Морен же отвечал ему поклонами куда более истовыми), вслед за сим правитель Лоссотов удалился, ушли и стражи - Морен остался наедине с Любелией, прошелся из угла в угол и проговорил смущенно:
  - Пожалуй, лучше воспользоваться приглашеньем - пройтись по этому дворцу. На ходу - оно лучше думается.
  Он направился к двери, Любелия догнала его, спросила очень громко:
  - А мне с тобой можно?
  - Можно и вместе...
  - Тебя одного лучше не выпускать. Наволновалась я...
  Тут Морен заметил, что вокруг ее глаз - темно-красные ободки, а в глазах - слезы. Он смутился, покраснел, пробормотал:
  - Да что ты...
  - Ладно - ничего. Не будем терять времени. Пошли - будем думать вместе.
  Они прошли по длинному, проржавленному коридору в окончании которого, висело большое полотно: среди льдин плыло большое рыбацкое судно - гарпуном зацепило кита, а кит пытался вырваться - в могучем рывке проломил ледовое поле - льды вздыбились, отразились на их гранях лучи солнца.
  Морен довольно долго рассматривал это изображение, вот молвил:
  - Здесь что-то есть... Кажется - ответ... Но что же именно... что же именно... Нет - не могу понять... Ладно - пойдем дальше...
  И прошли они в большую залу - три стены здесь были изуродованы ржавчиной, но зато на третьей сияли живые цвета, когда же Морен и Любелия подошли ближе, то обнаружили, что там много зеркальных, отражающих поверхностей. Здесь работали лоссоты - у них были ведра и кисти - кисти они засовывали в ведра, проводили ими по ржавчине, и... ржавчина чудесным образом преображалась в милые для глаз зеркала.
  Морен подошел к одному из этих работников, и осведомился:
  - Извините, а что это вы делаете?
  Лоссот обернулся, узнал Хоббита (а о нем знал уже каждый в городе), низко поклонился и сказал:
  - Наносим варево из чешуи Зеркальных Китов - дворец реставрируем.
  - А что это за Зеркальные Киты? - спросил Морен.
  Ответила начитанная Любелия:
  - Зеркальные Киты обитают в северных морях, тамошние (то бишь тутошние) употребляют их мясо в пищу, а из чешуи делают зеркальный отвар. Для приготовления зеркального отвара требуется на три часа поместить чешую в кипящую воду. Вода густеет, становится подобной киселю. Получившуюся массу кистями наносят на любую поверхность, после чего поверхность эта приобретает все свойства зеркала. Можно наносить как на дерево, так и на камень, на глину, на ткани, на лед - на что угодно!..
  - Придумал! Придумал!! - громко-прегромко вскричал Морен.
  Хоббит так разволновался, что у него аж слезы на глазах выступили. Некоторое время он даже ничего говорить не мог - стремительно прохаживался из стороны в сторону, и размахивал руками... Да-а, продолжалось это весьма долго, но никто (даже и Любелия), не смел его остановить - боялись сбить его с правильных мыслей. Но вот он наконец остановился, повернулся, широко улыбнулся - быстро заговорил:
  - Зеркала! Зеркала! Вы хоть понимаете, что могут сделать зеркала, ежели их так быстро можно намазывать?
  - Знаем. - ответили лоссоты.
  - Ничего вы не знаете! Лучше скажите, много у вас этого зеркального отвара?
  - Этого добра хватает. Много бочек.
  - Отлично! Я вот смотрел на полотно в коридоре: раненный кит проломил ледовое поле. Стало быть - там, у самого края - лед довольно хрупкий? Железного Великана не выдержит?
  - Конечно не выдержит!.. Утопить Великана в море?.. Но как его туда заманить? Ведь он же не дурак...
  - Немедленно - грузите сани с отваром, везите на край ледовых полей - этой ночью понадобиться помощь всех жителей Лоссот-Тирита.
  - Да объясните же...
  - Еще с гор я видел: там, у края ледовых полей вмерзли айсберги - так?
  - Да.
  - Нижнюю часть этих айсбергов придется вымазать зеркальным отваром.
  - Но...
  - Далее - откуда вышагивает Железный Великан?
  - С северо-востока.
  - Так я и думал. Стало быть, жители Лос-Тирита делятся на три части: одна - выкрашивает айсберги. Вторая - переваливает снежный ком в котором мы прикатились к северо-восточной стене. Третья часть возводит еще одну стену из снега но уже с юго-востока, под углом... не знаю под каким точно углом - это уж пускай ваши ученые люди высчитывают. Эту стену также необходимо будет вымазать зеркальным отваром... Завтра на рассвете восходит солнце, Железный Великан не видит Лос-Тирит на прежнем месте - ведь с северо-востока высится снежный вал. Он оглядывается и... видит Лос-Тирит! Да-да! - Морен аж притопнул. - Отраженный на айсбергах Лос-Тирит! В лучах солнца город отражается с возведенной на юго-востоке ледово-стеклянной стене на зеркальных айсбергах. Великан идет туда, подходит - лед его не выдерживает, и проваливается он под воду.
  - Прекрасно! - хором воскликнули лоссоты. - Этого и следовало ожидать от Хоббита!.. Но какой титанический труд предстоит - до завтрашнего утра! Все жители должны быть оповещены - немедленно.
  ...Спустя полчаса город клокотал - толпы народа валили из ворот, собирались за стенами - делились, как того и желал Морен, на три части. Откуда-то вывезли целый караван запряженных северными оленями саней - в них уже были нагружены бочки с зеркальным отваром.
  Здесь к Морену и Любелии присоединились Том Бомбадил и Морос. У Бомбадила заиндевела борода - он часто подпрыгивал, ударял в ладоши и приговаривал:
  
  - Капли августа-огня - золотом бы Вам подняться,
  Средь безмолвия и сна, в жарком танце мчаться...
  
  Морос опасался, как бы на самом деле не взвился этот "жаркий танец", но Бомбадил скорее шутил, сам себя согревал...
  А жар - мерзкий, удушливый жар нахлынул с северо-востока - там клубилась, медленно заполоняла небо ржавая стена.
  - Завтра - это уже будет здесь... - говорил Мэтью Пятнадцатый, которого также вынесли за ворота.
  Государь Лоссотов прощался с Мореным, Любелией и Моросом, которые отправлялись к айсбергам. Том Бомбадил оставался, чтобы руководить перетаскиванием снега к северо-восточной стене. Ну а сам государь, несмотря на слабостью свою, взялся смотреть за возведением зеркальной стены на юго-востоке (ученые рассчитали угол под которым эту стену стоило установить).
  Прощанье было быстрым, скупым на слова. На большее не было времени, да и не особо-то и расчувствуешься в удушливом, ржавом воздухе...
  
  * * *
  
  Морен и не заметил, как укачало его...
  ...А проснулся - даже и не понял: проснулся иль нет: ржавая пелена осталась позади, а небо над ними было черно.
  Спокойными, огромными, холодными и близкими родниками сияли звезды. Шептал ветер...
  - Любелия... - тихо позвал.
  - Да... - она была рядом, молвила так же тихо.
  - Слуги Ржавого Дракона, они тоже потонут - Великан утянет их под лед.
  Любелия не ответила, но Морен видел: на фоне звезд кивнул ее силуэт. Морен многое хотел сказать, но ничего не сказал: он знал, что Любелия все понимает...
  Потом спросил:
  - Помнишь - Дуб?
  Да - конечно, Любелия помнила - тот дуб в отдалении от хоббитских холмов рос: дивные закаты с ветвей его открывались.
  - Любелия, я под ним хотел бы заснуть...
  - Спи - еще час и до айсбергов доедем. Там остаток ночи не спать, да и весь день завтрашний...
  Больше Морен ничего не говорил. Но он не спал - смотрел на звезды. Они успокаивали, а ему было больно...
  Лоссот, который правил их санями, запел спокойным и красивым голосом:
  
  - Видишь, день уходит в тьму ночную,
  За собой все прошлое закрыв.
  В вышине, спокойствием целуя,
  Тихий сон в вуали звезд летит.
  
  И в тот час, мне кажется, я слышу,
  Будто кто-то сладкий голос льет;
  Будто в небе кто-то тихо дышит,
  Будто смерть забвенье мне несет.
  
  И тогда, забывши все рассветы,
  Погружусь в спокойный этот сон.
  В нем забуду я дневные ветры,
  В нем растает сердца тихий стон...
  
  Навсегда растает этот стон.
  
  
  * * *
  
  Еще часа через три стремительной скачки, достигли края ледовых полей, теперь над ними вздымались айсберги. Звездное серебро мерцало на укутанных снежными плащами склонах, а где-то за этой последней стеной волновалось, шумело темное, студеное северное море.
  Один из лоссотов проговорил:
  - Под нами - пять сотен метров глубины.
  Другой проговорил:
  - Если Великан провалиться - по плечи его накроет. Но вот глубже... Насчет головы - не уверен...
  Больше на разговоры времени не теряли. Не разжигали костров. При свете звезд закрепляли на уступах айсбергах канаты, потом перетягивали: несколько лоссотов тянули снизу - один, вместе с ведром зеркального варева, и с кистью поднимался - тщательно выкрашивал ледовые стены.
  А с востока, поглощая звезды, наползала ржавая муть; время от времени мелькали там ядовитые всполохи. Тревога сжимала сердце: что если Железный Великан придет раньше времени?.. Ведь тогда все было напрасно!..
  Морен, чтобы мрачные мысли не терзали так сильно, полностью погрузился в работу. Он, вместе со многими иными красителями, подымался на десятки метров вверх - тщательно выкрашивал, спускался - уже тянул, подымал кого-то... Любелия все время была рядом - немало помогла общему делу. Также и Морос немало постарался: Ледовый Человек ни на мгновенье не останавливался в ту ночь.
  В рассветный час небо над ними оказалось затянутым ржавым, клубящимся маревом. И в рассветный час работа была завершена.
  На нескольких сцепленных меж собою айсбергах отразились стены и поднимающиеся над ними Лоссот-Тиритские кровли.
  - Ну, все молодцы... - выдохнул, вытирая обильно выступивший пот, Морен.
  И тут ледовая поверхность едва заметно вздрогнула, спустя мгновенье - вновь, но на этот раз, чуть посильнее.
  - Идет! - закричала одна из Лоссотских женщин (а женщины в эту ночь работали наравне со своими мужьями).
  - Уходим отсюда, иначе всех затопит! - прогремел Морос.
  Истомившиеся за ночь лоссоты, собрав последние силы, спешно начали собираться: грузили в сани опустевшие бочки, рассаживались...
  Морос подошел к Морену, проговорил:
  - Пусть они отъедут подальше, ну а мы будем здесь, поблизости...
  - Зачем же?
  - Ну, со своей Хоббитской смекалкой, неужели не догадаешься?..
  - Сейчас я слишком устал...
  - Соберись с силами. До сна еще далеко... То, что ты рассказал, об устройстве Великанского глаза, заставило меня задуматься. Ты ведь помнишь о конечной цели нашего...
  - Приключения! - вставил Морен. - Ну да - Победить Ржавого Дракона.
  - А что для этого надо сделать?..
  - Э-э-э, это Ледовое Ожерелье - в общем, на какой-то пик его закинуть...
  - Забыл. Что ж, за всем этим не мудрено и забыть. Мы должны водрузить его на вершину Северного Пика - обломка Великого Святоча Первой Эпохи...
  - Знаю-знаю: тогда все северные поля вновь заледенеют, а вместе с ними в ледышки обратится и Ржавый Дракон, и его слуги!
  - Верно. А знаешь, какой высоты этот Пик?
  - Нет.
  - Ни в одной книге об этом не упоминается. - молвила, стоявшая рядом Любелия. - Но, надо думать, что пик не маленький.
  Морос кивнул:
  - Я тоже точно не знаю. Но не маленький - это точно. Это одна из самых высоких гор Средиземья. Склоны отвесные. Теперь представьте: нам удалось захватить управление над Железным Великаном, мы сидим в его глазу, осторожно подходим к пику...
  - Ну, понятно, понятно. - кивнул Морен. - И перепрыгиваем прямиком на его вершину.
  - Не думаю, что даже высоты Железного Великана будет для этого достаточно. Но, по крайней мере - он поможет...
  Тем временем Лоссоты погрузились в сани, ждали теперь своего героя, Хоббита. Когда Морен крикнул им, что остается, они огорчились, однако ж и возражать не стали (ведь теперь они почитали Морена Мудрейшим, которому можно только безоговорочно повиноваться).
  Морен, Любелия все же отъехали от отраженного города на полмили, и там спрыгнули с саней, укрылись за сугробом (хотя это, быть может, и было лишним), и принялись ждать...
  Не прошло и минуты, как в отдалении, среди ржавых клубов появился одноглазый лик Великана; ну а ледовая поверхность с каждым мгновеньем вздрагивала все сильнее...
  У Морена мучительно сжалось сердце: что если его замысел не удастся?! Что, если Великан все же заметит тот, настоящий Лоссот-Тирит?!
  - А с рядом с Великаном Дракон вьется. - молвила Любелия.
  И действительно, расплескивая ржавые клубы в небе, носился там Дракон, размерами едва ли уступающий Великану.
  Морос сощурился, некоторое время вглядывался, затем молвил:
  - Нет - это не сам Ржавый Дракон - это такое же порождение его безумного духа, как и Великан. Должно быть, сам Ржавый Дракон немало перепугался от отваги защитников Лоссот-Тирита, и направил в эту атаку все свои силы. Думаю, что с этим новым порождением, он совсем ослаб - отлеживается сейчас в жиже, дрожит, вестей дожидается...
  - Но ведь тогда все пропало! - мучительно прохрипел, заскрежетал зубами Морен. - Ведь он же с высоты все заметит, все...
  Любелия обернулась к нему, сказала негромко:
  - Морен, сейчас нам остается только ждать...
  Морен кивнул, и больше ничего не говорил - ждал.
  И вот Ржавый Дракон (или его отражение, если угодно), действительно заметил настоящий Лоссот-Тирит: он изогнул девять своих голов, загоготал пронзительно и жутко; взмахнул исполинскими своими крыльями - устремился на город.
  И тут сверху, из ржавого марева вырвались, закружили вокруг него какие-то темные точки. Морос сощурился, даже вытянулся навстречу этому действу, затем молвил:
  - Это - Северные Орлы. Они ведь понимают, что, если падет государство Лоссотов, то некому больше будет защищать Север. Могучие птицы, но многое ли они могут со своими когтями против железа...
  Видно, они все ж на многое были способны: во всяком случае, Ржавый завыл, пытаясь угнаться за стремительными птицами, начал вращать головами - шеи у двух голов переплелись - в безнадежной попытке расплестись резко дернулись в стороны, и - разорвались - двумя многометровыми, мертвыми змеями рухнули в снега. На несколько мгновений Дракон скрылся в непроницаемой ржавой туче. Но вот вырвался - замахал крыльями - видно, каждый из этих взмахов, порождал сокрушительный ураган. Во всяком случае, орлов закручивало, метало как снежинки; некоторые из них, с переломанными крыльями падали к земле, иным удавалось вырваться, и они бросались в новую атаку...
  Ну а Железный Великан замер. Тому, кто управлял им, было дано четкое указание: надвигаться на Лоссот-Тирит, несмотря ни на какие удары - с помощью оружия или же магии, проломить стены, и втянуть шлейф с армией за эти стены. Сидящий в Великане Ржавый Человек помнил, где прежде находился город, но теперь его там просто не было...
  Огляделся, и тут увидел. Вот он - этот ненавистный, упрямый город виднеется в нескольких десятках миль к западу, и Великан зашагал в ту сторону...
  За ним, на шлейфе длинной в милю действительно ехала армия Ржавого Дракона. С одной стороны это было придумано неплохо - скорость передвижения была огромная, но с другой Ржавый Дракон просто забыл, что там все же люди - пусть и в броню закованные, пусть и дикие и бесчувственные, но с мясом и костями. Шлейф подбрасывало на неровностях местности, шлейф проваливался в частые ледовые расщелины - кто-то из воинов вывалился, кто-то получил увечья - и таких, увечных, было очень много...
  И вот Железный Великан зашагал к отраженному Лоссот-Тириту. Вот ступил на засыпанный снегом льдом: поблизости от берега стоял многолетний, многометровый лед, и он выдержал те тысячи тонн, которые весил Великан.
  Еще несколько шагов - при каждом позади оставалось по сотне метров. Лед трещал, прогибался, расходился трещинами из которых валил морозный пар - но пока не проламывался полностью, пока удерживал.
  Человек, который управлял Великаном, чувствовал, как разъезжаются исполинские ноги - он знал, что на льду Великан может рухнуть, но ведь у него было ясное указание: несмотря ни на что, проломить стены Лоссот-Тирита, а город вон он - все ближе и ближе.
  Кажется, Железный Дракон понял эту ловушку - предостерегающе завопил, но тут вновь набросились на него Северные Орлы, и он вынужден был полностью погрузиться в схватку с ними.
  Великан сделал еще несколько шагов - теперь до отражающих айсбергов оставалось совсем немного. Уже довольно тонкий ("тонкий" - это в полтора десятка метров), лед не выдержал-таки, стал проламываться, причем не прямо под железными стопами, а, по крайней мере, в окружении мили. Ледовые поля выгибались вверх, резко взметались.
  Наконец Великан понял, что это ловушка, но было уже поздно: вдруг не на чем стало стоять, и ноги и грудь и большая часть головы в несколько мгновений погрузились в ледяные, черные воды Северного Моря.
  Большая часть шлейфа также ушла под вода. Сидевшие на ней измученные люди даже не поняли, что произошло - вдруг тьма, нестерпимый холод, а еще через мгновенье - успокоенье. Те, кто не утонул сразу - утонул, спустя несколько мгновений. Вопящие от ужаса, от холода, барахтались они на водной поверхности: хватались друг за друга, за стремительно уходящий в глубины шлейф, но их тянули вниз железные доспехи, а волна, которая поднялась при падении Великана, погребла и самых сильных...
  А волна поднялся огромная! Черная, вопящая, ударила в айсберги, разбила зеркала. Метнулась она и на укрывшихся за снежным валом Морена, Любелию, и Моросу.
  Хоббит был настолько потрясен гибелью целой армии, что вовсе и не замечал этой волны, он смотрел прямо перед собою, и шептал:
  - Кто-то назовет меня героем, но... лучше бы я в своей норке сидел... Так мне больно теперь!.. Мне жалко их, а поделать ничего не могу... Какое же Я имел право отбирать все эти жизни?..
  - Потом об этом поговорим. А сейчас держитесь!..
  Так прокричал Морос, и, несмотря на то, что голос у него был очень громким: за нарастающим грохотом, его едва-едва можно было услышать. Ледяной Человек одной рукой схватил Морена, другой - Любелию - он прижал их к снегу, и накрыл своим телом.
  Спустя мгновенье, сверху навалилась стена ледяной, темной воды, нечем стало дышать - Морен заскрежетал зубами, но волновался он не за себя, а за Любелию, за всех тех людей, которым в эти мгновенья тоже задыхались, но которым некому было помочь...
  Когда волна наконец отхлынула, оказалось, что Морос просто вмерз в лед, а Морен и Любелия оказались как бы в маленькой пещерке под его телом. Однако Морос был жив: он сделал титанический рывок, разорвал сковавший его лед, и освободил хоббитов.
  Вокруг бежали ледяные ручьи, пласты окружающего льда сильно растрескались, и в трещинах жадными языки волн дыбилось Северное море. Ну а неподалеку бурлило недавно образовавшееся озеро. Воистину озером смерти было оно: тысячи жизней забрали его воды. В центре озера железным холмом дыбился лоб великана - он судорожно вздрагивал. Видна была только верхняя часть глаза: он не сиял прежним яростным пламенем, но почти затух, лишь иногда из его глубин поднимались всполохи.
  - Ну, теперь к Великану. - сказал Морос.
  - Я готов. - смиренным голосом ответил Морен, и дотронулся до амулета, который все это время незаметно пролежал во внутреннем кармане, а теперь вновь стал наливаться тяжестью.
  Они пошли к краю озера... И надо ли говорить, что Любелия не отставала от Морена - теперь даже взяла его за руку.
  Но вот наконец и берег (это был пятнадцатиметровый обрыв, под которым бурно клокотали, дыбились ледовыми обломками воды) - то и дело раскрывались в бездну водовороты, а меж ними носились обрывки шлейфа, и вновь вынесенные к поверхности безжизненные тела... Нет - право, лучше туда было не глядеть: от этого вида сердце останавливалось...
  - Ну, пришла пора юность вспомнить. - сказал Морос. - У нас, на крайнем севере, так тренируются юноши: прыгают с ледяных склонов в ледяные воды... Усаживайтесь у меня на спине, и, чтобы ни случилось: просто держитесь за меня...
  Вслед за этим, Ледовый Человек опустился на колени, а хоббиты взобрались ему на спину. Тогда Морос распрямился, и совершил поистине титанический прыжок: пролетел столько, сколько может пролететь выпущенная из тугого лука стрела, и лишь затем стал падать.
  Но вот рухнул - они погрузились, тут же всплыли - Морос изгибался своим могучим телом, и в каждом рывке значительно продвигался вперед, к железному холму - лбу Великана.
  Клокочущей бездонной пропастью распахнулся многометровый водоворот - из бездны рванула струя ледяного воздуха, вынесла посиневшие, распухшие тела, железные обломки. Мороса понесло в эту стремительную, вопящую бездну.
  Это было настолько жутко, что Морен не выдержал, завопил, но за царящим вокруг грохотом не услышал собственного голоса.
  Вот бездна уже рядом - Морос рванул в сторону, пробил стену водоворота... Ледяная вода, мрак... Морен не чувствовал собственного тела, но все же помнил наставительные слова: "Чтобы ни случилось - держаться". И он держался - держался одеревеневшими руками, держался ногами, которых совсем уже не чувствовал. Ледовая глыба ударила его в грудь, он закашлялся, глотнул стылой воды, но тут Морос вынырнул, и оказалось, что до железного холма осталось не более сотни метров.
  В наполовину затопленном великанском глазе было движенье - Железный Человек еще не погиб. Только сейчас он пришел в себя от удара, заметил приближающихся врагов, и взмахнул руками. Вода наполовину заполнила великанские руки, и они двигались отнюдь не так хорошо, как прежде...
  Но все же двигались!
  Воды забурлили, вздыбились многометровыми валами.
  - Ну - держитесь! - отрывисто крикнул Морос, набрал в легкие побольше воздуха, и нырнул...
  Морен уж и не помнил, как выдержал - не разжал рук, но, когда наконец Морос вновь вырвался на поверхность - хоббит был едва жив - почти ничего не видел.
  Любелия оказалась сильнее его, и вот встряхнула за поникшее плечо, крикнула на ухо:
  - Гляди - мы уже приплыли...
  Морен все-таки распрямил одеревеневшую шею, и увидел, что великанский глаз высится прямо перед ними. С прошлого раза глаз заделали, но теперь он вновь был пробит: по его поверхности разбежались многочисленные трещины, а густые темные струи с настойчивым гулом врывались внутрь.
  - Ныряем! - коротко бросил Морос, и вновь нырнул.
  На этот раз погружение не было долгим. Через один из проломов ворвались они внутрь глаза, там сразу же всплыли.
  - Взя-яяяяятть иххх!!!! ГРРРРБРРР!!!! - проревел Железный Человек.
  Двое железных пауков-охранников прыгнули откуда-то со стен - Морос оттолкнул Морена и Любелию, схватил обоих пауков; сцепленные, они тут же ушли под воду - вода забурлила, налилась толи ржавчиной, толи кровью.
  - Кхра-Кхра-Кхра! - безумно засмеялся Железный Человек (а он, по-видимому и на самом деле лишился остатков разума), и вдруг прыгнул на Морена.
  Он хотел вцепиться своими железными ручищами в глотку хоббита, разодрать ее, однако забыл о том, что его удерживает железная сфера, и что Великан рванется вместе с ним.
  Великан действительно рванулся. Ноги его заскользили по далекому дну, стали подгибаться. Железная голова в одно мгновенье оказалось под водою - стремительное погружение. В растрескавшуюся поверхность глаза с силой ударила льдина - пробила. В мгновенье все помещение оказалось затопленным темной водою.
  Последнее, что успел сделать Морен: броситься к Любелии, обнять ее. Воды были столь холодными, что они сразу примерзли друг к другу. Стремительное течение закрутило их, ударило об стену...
  В это же мгновенье Морос одолел-таки железных пауков, и рванулся к сфере, из которой Ржавый Человек управлял Великаном. Человек был уже мертв - пробившая око льдина пробила и его. И вот Морос оказался на его месте - уперся ногами в пол, потянулся вверх...
  Заскрежетал, загудел опускающийся ко дну Великан... И все же он смог встать на ноги - дробя грудью лед, зашагал к берегу.
  Итак, Морос, Морен и Любелия получили управление над самым громадным из когда-либо топтавших Средиземье созданий.
  Теперь, до окончания этого Приключения оставалось сделать совсем немногое. Но именно это немногое и было самым сложным - практически невыполнимым.
  
  
  
  
  ГЛАВА 7
  "Северный Пик"
  
  - Морен, Морен, очнись! - молвила Любелия.
  - А, что?! - вздрогнул хоббит, открыл глаза - Любелия склонилась над ним, осторожно поглаживала его густые волосы.
  Увидев, что Морен пришел в себя, она сразу же отстранилась и проговорила, громким своим голосом:
  - Можешь поглядеть на Северный Пик.
  Она протянула ему руку - помогла подняться.
  Итак, Морос стоял в центре Сферы, управлял Железным Великаном. Ледовый Человек делал шаги на месте, ну а Великан, с каждым таким шагом проносился метров на сто вперед. Глаз был разбит, и, если бы Морос не выставил перед лицом руку, их попросту разорвало бы могучим Северным Ветрилом. Однако, меж великанских пальцев были просветы: каждый по несколько метров, и в этих просветах можно было увидеть, что впереди.
  Морен думал, что, чем дальше на север, тем мрачнее будет: больше ржавчины, больше порождений Дракона. Но здесь открывалась прекрасная картина: бескрайние ледовые поля сияли радужными цветами, а над ними девственной, холодной синевой сияли небеса. Впереди слоновым бивнем, белейшим стволом, колонной небеса подпирающей, сиял столп, на вершину которого им предстояло возложить Зеркальное Ожерелье.
  - Красота какая! - восторженно воскликнул Морен.
  - Да-да... - вздохнул Морос. - И только одно меня волнует: высотою великан доходит едва ли до половины Северного Пика, дальше - почти отвесные склоны: как мы будем по ним забираться?..
  - Но ведь, так или иначе - мы должны забраться. - сказал Морен. - Иначе все Средиземье погибнет... стало быть - заберемся.
  Все ближе и ближе Пик. Уже хорошо видны его отвесные, многие-многие века назад льдом пронизанные склоны. В некоторых расщелинах, родникам живым подобно, скользили отражения радуг.
  - Красота какая! - восторженно повторил Морен, и с еще большей уверенностью добавил. - ...Непременно на вершину вскарабкаемся.
  Тут полупрозрачный, ледовый лик Мороса, своих полыхнул тревожным пожарным заревом. Он молвил:
  - Но и про нас не забывают.
  Спустя несколько мгновений их настиг яростный скрежещущий, Ржавый вопль.
  - Тот Дракон, который Лоссот-Тирит атаковал, теперь за нами погнался! - догадался Морен.
  - Да. - кивнул Морос. - Но сейчас не время оборачиваться: главное - до Северного Пика дошагать.
  Им оставалось не более десяти шагов, когда Морен воскликнул:
  - Придумал! Придумал!.. Оторвите себе - то есть не себе, а Великану голову, поднимите на вытянутых руках, да еще на цыпочки встаньте...
  - Вот она - легендарная хоббитская смекалка. - кивнул Морос.
  Он надавил руками себе на подбородок - руки Великана обхватили свою чудовищную шею. Шея Мороса, хоть и ледовая, могла тянуться, железо же такого свойства не имело, и потому затрещало, стало разрываться.
  - А-А-А-АРРРГГГРРРГГ!!!! - это дракон надрывался и, судя по силе этого вопля, был он уже совсем близко.
  Морос дернул сильнее - даже его шея затрещала; Великан же остался обезглавленным: голова его, вместе с разбитым глазом, в котором сидели наши герои, была зажата в чудовищных железных ручищах.
  Ледовый человек, удерживая в ладонях пустоту, поднял руки над головою. Засвистел-загудел ветрило, стремительно отлетели вниз сотни метров. Но вот движение остановилось - перед ними был такой же ледовый и отвесный, украшенный переливами радуг склон.
  - Недостаточно! - горестно воскликнул Морен, и тут же воскликнул. - Давайте я вас на плечах подыму.
  - Не поднимешь - тяжел я для тебя. Забирайся-ка ко мне на плечи: быть может, что-нибудь да и получится.
  Хоббит вскочил Моросу на шею - Получилось! Великан поднялся еще на несколько сот метров, но... все равно было недостаточно - по-прежнему вздымался пред ними ледовый склон.
  - Так, ну и я туда же. - заявила Любелия, и ловко взобралась на плечи Морену.
  Еще несколько сот метров вверх.
  Да - они достигли вершины Северного Пика. На мгновенье мелькнул подобный сердцу всех радуг алтарь, и тут же страшный удар потряс Великана.
  Их атаковал Дракон! Он ударил в великанские ноги, и они, против желания Мороса подогнулись - великан заскользил вниз! Одно мгновенье - чудовищный удар!.. Великан ударился своим исполинским лбом об один из немногочисленных выступов на Северном Пике, и только это удержало его от окончательного падения.
  Лоб промялся, под массой остального тела начал раздираться.
  - Прыгайте! - громовым голосом скомандовал Морос.
  - Но... - начал было Морен.
  - Сейчас не время для разговоров! - отрезал Ледовый Человек. - Прыгайте!..
  И тогда Морен и Любелия одновременно прыгнули в разбитый глаз. Они вывалились на ледовую поверхность, заскользили под уклон, но вовремя ухватились за какой-то выступ - удержались.
  И вот, держась друг за друга и за этот уступ, поднялись хоббиты на ноги... И вот какая картина открылась им.
  Лоб Железного Великана окончательно разорвался, и вся его многотонная, железная масса заскользила вниз, к подножию пика. Он рухнул на колени, и от падения этого сотряслись окружающие льды, сильная дрожь прошла и по Пику - Морен и Любелия едва не соскользнули в пропасть.
  А на великана несся Дракон! Под ясным небом особенно хорошо было видно, какое это уродливое создание. Весь изъеденный ядовитой ржавчиной, состоящий из острых углов - нет - это был не дракон, а чудовищное орудие пытки.
  Дракон хотел нанести последний, сокрушительный удар, размахнулся смертоносными крыльями, но видно Морос уже пришел в себя - нанес встречный удар. Многотонный железный кулачище ударил дракону в грудь, отбросил его на полмили в сторону - в воздухе закружилась ржавая требуха.
  Великан медленно стал подыматься...
  Дракон был ранен, Дракон был испуган...
  Здесь я позволю себе напомнить, что это был не настоящий Ржавый Дракон, а лишь его порождение (пусть и главное). Настоящий Ржавый дракон залег в отравленный землях, теперь уже не к северо-востоку, а к юго-востоку от этих мест (так далеко зашли они на север). Итак, тот настоящий Ржавый Дракон дал своему порождению приказ сокрушить врагов любой ценой.
  Новый вопль вырвался из проржавленных недр, а вместе с ним рванули клубы ядовитого дыма, и потоки яда, который раскаленными гейзерами бил вперед, а когда падал на лед - мгновенно прожигал его на десятки метра. Клубы гневного дыма-пара тут же застлали радужную прежде поверхность.
  Вот Дракон бросился в новую атаку. Великан-Морос замахнулся для нового удара, вот уже устремился вперед его всесокрушающий кулачище - вот сейчас обрушится, размозжит Дракона. Но из Драконьих голов рванули новые ядовитые потоки, залили кулак - тот покраснел, и вдруг оплавился, смертоносным водопадом рухнул вниз.
  Но тут же второй кулак обрушился - сокрушил пару драконьих голов - еще две шеи перехватил, скрутил, замахнулся - вот сейчас ударит, размозжит Дракона о льды.
  Дракон извернулся, и нанес сокрушительный удар - всю массу своего туловища обрушил на грудь Великана. Великан покачнулся, заскрежетал, стал падать. Несмотря на все старания Мороса устоять - он уже не мог стоять: что-то переломилось в его железном хребте, и он падал - падал, чтобы никогда уже не подняться.
  - Мы больше никогда не увидим Мороса. - глухим голосом молвил Морен.
  Любелия ничего не ответила, но крепче сжала его руку.
  Вот Дракон изогнулся, попытался вырваться из-под падающего Великана - не тут то было! Морос еще сильнее сжал его шеи. Дракон завизжал от ярости и ужаса; изогнул последние уцелевшие шеи, и выплеснул ядовитые потоки прямо в лицо Великану.
  Железная голова покраснела, стремительно начала отекать.
  Хоббитам показалось, что они услышали вопль Мороса - и слезы выступили на их глазах.
  - Прощай, прощай друг... - прошептал Морен. - Когда мы вернемся в Хоббитанию, то будем вспоминать тебя, и посвятим тебе многие песни...
  Морос умирал, но в последнее мгновенье, перед тем как обратится в невесомое облачко пара, он из всех сил вжал Дракона в свою грудь. Великан и Дракон вплавились друг в друга, а спустя мгновенье рухнули. Великан погреб под собою Дракона - они разорвались - выплеснулось, закипело у основания Северного Пика раскаленное, кипящее озеро.
  Пик задрожал - яд подтачивал его основы.
  Морен смахнул выступившие на глаза слезы, сказал:
  - А ведь, если вовремя не успеем - рухнет Пик...
  Хоббиты одновременно глянули вверх. Оказывается, до вершины пика оставалось по крайней мере полсотни метров. Полсотни метров практически гладкой ледовой стены - лишь кое-где виднелись на ней трещины, но разве ж за такие трещины ухватишься?..
  - Э-эх... - вздохнул Морен. - ...Но ведь мы все равно должны пройти эту дорогу до конца, так что - полезли.
  Любелия кивнула, взяла у Морена эльфийский клинок, взобралась своему другу на плечи, подпрыгнула, воткнула клинок в одну из расщелин - клинок надежно там засел, затем сама за клинок ухватилась, подтянулась, присела на нем, сняла пояс - один конец обвязала за рукоять, другую опустила Морену. Хоббит ухватился; затем, опираясь ногами в лед, отдуваясь и скрежеща зубами смог подняться.
  И вот они вдвоем разместились на клинке (доброй закалки эльфийская сталь, без труда их удержала). Дальше им предстояло самое тяжелое. Втискиваясь мысками в узкую (но все же чуть расширившуюся от удара клинка трещину), вжимаясь телами в ледовую поверхность, подались они в стороны. Вот Морен, рискуя повалиться, изогнулся вниз - Любелия тут же перехватила его за руку. Свободной рукой хоббит вырвал клинок (он как из масла вышел - скользнул ему в ладонь). Затем хоббит распрямился, вытянул руку как можно выше, и вновь вонзил клинок в лед - на головы им посыпались осколки - клинок воткнулся так же надежно, как и в первый раз. Закрепленный на рукояти пояс Любелии покачивался перед их лицами - оставалось только подтянуться... и они подтянулись.
  Затем все повторилось: вновь уцепились за трещину во льду, вновь вынули клинок, вновь воткнули его в лед, вновь подтянулись... Так повторилось еще несколько раз, и единственное, что менялось с каждым разом - так это усиливалась дрожь подъедаемого раскаленным озером пика, да увеличивался риск упасть - упади они теперь, так расшиблись бы и об тут уступ, с которого начали подъем... Вот Морен в очередной раз воткнул клинок; в очередной раз они подтянулись, а затем, поддерживая друг друга трясущимися от усталости руками, встали на ноги.
  И когда распрямились, когда глянули...
  - Окно! - крикнул Морен.
  - И Хранитель Ледового Пика. - спокойно добавила Любелия.
  А дело в том, что в ледовой поверхности перед ними действительно оказалось окно, а за окном, в синеватых, полупрозрачных клубах, виднелся какой-то высокий силуэт.
  Тут особенно сильный толчок потряс Пик. Хоббиты не удержались - полетели вниз. И тут две могучие руки вырвались из окна, на лету их подхватили, утянули обратно...
  И вот они уже стоят внутри Северного Пика...
  Это была довольно просторная зала. Во всяком случае, в плавно текущих синеватых клубах не было видно стен. Ледовые колонны вздымались вверх - поддерживали купол, которого также не было видно.
  Но их окружал не просто безжизненный лед. Нет - внутри колонн текли, переливались радужные потоки. Казалось - стоит их разбить и вырвется из них весна. И та высокая фигура, которая над ними возвышалась, словно бы прочла мысли хоббитов, и проговорила сильным, таящим вековую печаль, голосом:
  - Да - действительно. Если разобьются эти колонны, если вырвется заключенный в Пике пламень Весны - растают все Северные Льды...
  - ...И Средиземье будет затоплено! - заключил Морен.
  - Совершенно верно. - кивнул силуэт.
  - Как раз то, что было нужно Ржавому Дракону! - с горечью воскликнул хоббит.
  - Да - свершилось страшное. Раскаленное озеро подпирает основы Пика, и он вот-вот рухнет. И того единственного, что может эту напасть остановить, к сожалению у меня нет...
  - Вы говорите про Северное Ожерелье? - быстро спросила Любелия.
  - Верно. - вздохнул силуэт.
  - Так у меня же! У меня ж! - очень волнуясь, прокричал Морен, и дрожащими руками принялся вытаскивать из внутреннего кармана сверток с ожерельем.
  Силуэт принял сверток - развернул, и одновременно выступил вперед - теперь представилась возможность внимательно его разглядеть. Это был некто с совершенно седыми волосами, с такой же снежной, длинной бородою и усами. Облачен он был в нечто бесцветное (впрочем, и тела его как бы и не было - плавно сливалось оно с синеватой дымкой - словно бы было его частью).
  Вот он развернул сверток, поднес ожерелье к своим глазам, вздохнул:
  - Ну вот - Средиземье вновь спасено, и вновь усилиями хоббитов.
  - Ну, не совсем еще спасено. - молвила Любелия. - Осталась самая малость - вознести его на вершину...
  - Ну да конечно-конечно...
  Вновь содрогнулся Пик, на этот раз хоббиты едва не повалились на пол. Тогда же Хранитель Пика взмахнул руками, окружающая их синеватая дымка стала сгущаться, обратилась в облако - облако подплыло им под ноги, подхватило, плавно и стремительно понесло вверх.
  Несмотря на то, что это были роковые мгновенья, и как никогда были они близки от гибели, Морен буквально изгорал от любопытства.
  - Кто Вы? - спросил он у Хранителя.
  - Хранитель. - представился тот.
  - И давно Вы здесь?
  - С начала.
  Тут купол над ними распахнулся, и чистый свет небес водопадами хлынул, синевою да морозным воздухом их омыл - Морен не обращал на это внимания.
  - То есть... то есть... с самой первой эпохи... с падения столпов Света?..
  - Да...
  - Все эти тысячелетия... Как же это долго! И все время один, да?
  - Да - но с веками привыкаешь к одиночеству.
  Теперь они были возле алтаря, который украшен был тончайшей резьбою - резьбою живою, радугами трепещущей. На вершине алтаря стояла фигура белоснежной девы - она протянула вперед легчайшие, крыльям подобные длани.
  - Это - Матерь Севера - Зима. - догадалась, тихо молвила Любелия.
  - Именно. - кивнул Хранитель. - На ее шею я и повешу ожерелье...
  СКРЕЖЕТ! ГРОХОТ!
  Пик буквально подпрыгнул, затем начал заваливаться.
  Вдруг радуги пробили алтарь: молниям подобно устремились в небо, растеклись по нему, и уж оттуда вниз водопадами устремились - стали льды плавить.
  Хранитель протянул руки с ожерельям к фигуре Зимы, но очередная радуга ударила, вырвала ожерелье. И ожерелье было бы унесено в небо, навсегда бы в нем затерялось, если бы Морен не успел его подхватить.
  Каким же ледяным, каким же холодным стало оно теперь! Это был холод Смерти. Клещами сжал он сердце хоббита, иглами тело пронзил - от страшной боли вырвался из него глухой стон.
  Любелия была рядом - одной рукой обхватила за плечи; другой поддержала руку с ожерельем - разделила эту боль.
  - Н-н-ну... М-м-мы п-п-прямо к-как Ф-ффродо и С-с-сэм. - дрожащим голосом выдавил Морен. - С-с-сбылась моя м-мечта.
  И вот вместе, скорее уж не руками, но сердцами своими, сделали они последнее движенье - водрузили Северное Ожерелье на шею Матери Севера - Зимы.
  И тогда она ожила - налилась еще большей белизной, белизна эта окутала радуги, унесла их в глубины Пика... Зима взмахнула руками, и вырвались из ее ладоней вихри снежные, оковали те радуги, которые уже в небесах светили.
  Прекратилась дрожь - в мгновенье замерзло раскаленное озеро у подножья Пика, и Пик больше не кренился. Эта ледовая махина замерла под некоторым углом, и с вершины было видно, как мрачнеют, твержайшим, непробиваемым панцирем закутываются окружающие просторы. Небо тоже помрачнело - заклубились там тяжелые тучи, посыпал из них крупный, частый снег.
  - Вот уж, никогда не думал, что доведется зиму в этот мир нести. - молвил Морен. - Это прямо как служитель Зла... Бррр - ну и холодина...
  Хранитель потемнел, но оставался по-прежнему расплывчатым, с воздухом слитым - он молвил:
  - В природе всему есть свое место. На севере - холод. На юге - жара. Вы принесли на Север Зиму. Холод, Вьюга - они здесь веками трещали да выли, и теперь вернуться, излечат эти поля. Только благодаря им, увидите Вы родную Хоббитанию в цвету весеннем.
  - Хоббитания... - мечтательно вздохнул Морен, но тут же встрепенулся. - А Ржавый Дракон, а воинство его?
  - Все в лед обратились. - изрек Хранитель.
  - Ну, а Хоббитания... - вновь вздохнул Морен. - ...Так бы хотелось поскорее ее увидеть!
  Тогда Хранитель, ничего не говоря, склонился, и зачерпнул в ладоши из маленькой, прижавшей возле его ног радужной лужицы. Распрямил, метнул - молвил заклятье на древнем, всеми забытом языке.
  И лужица распрямилась - встала радужным мостом. Мост этот до самого горизонта вытянулся, и за горизонтом скрылся.
  - А ведь это к Хоббитании! - догадался Морен.
  - Совершенно верно... - кивнул Хранитель.
  - Ну, стало быть, прощайте. - быстро проговорил хоббит. - Нам по этой радуге бежать, да? - и, не дожидаясь ответа, добавил. - Ну, мы побежали...
  Морен даже подхватил за руку Любелию, но Хранитель остановил их.
  - Ну, если Вы своими ногами побежите, так целый год Вам бежать придется. Будет Вам и Повозка.
  Свистнул Хранитель, и поднялась из Радуги три коня, в повозку запряженные. Подобны лучам света они были, но, когда Морен и Любелия в повозку ступили, оказалась она вполне твердой. Ну а сиденье было очень мягким, удобным.
  Махнул им на прощанье Хранитель и молвил:
  - Живите счастливо. Мира и Любви Вам.
  - Э-эй! - крикнул Морен. - А как же Том Бомбадил? Ведь он в Лоссот-Тирите остался.
  Хранитель на мгновенье прикрыл глаза, а как открыл - все уже про Бомбадила знал, и улыбнулся.
  - И с Бомбадилом и с Лоссот-Тиритом все в порядке. Бомбадил уже знает, что Приключение благополучно окончилось. Теперь на самом быстром Северном Олене несется он к дому.
  - А про ржавых хоббитиков не забыли? - спросил Морен. - Ну, про тех самых, что из меня вылезли. Ведь они себя настоящими героями показали!
  - Не беспокойся - Бомбадил прихватил и их - устроит в каком-нибудь лесочке, как они и хотели. И будет еще одна, совсем крошечная Хоббитания. Ну, прощайте!
  - Прощайте! Прощайте! - крикнул Морен, и нетерпеливо взмахнул поводьями.
  - Мира и Любви Вам. - тепло улыбнулась Хранителю Любелия.
  Хранитель также тепло улыбнулся в ответ, и больше они его не видели - кони понесли их по радужному мосту.
  Что это была за скачка! Ни Железный Великан, ни Дракон, ни птица, ни ветер не угнались бы за ними. Промелькнули далекие ледовые поля, промелькнул вновь строящийся Лоссот-Тирит, Северные горы, снова поля... леса...
  И вот уже родимая Хоббитания.
  Прямо к основанию Моренского холма вела их радуга.
  Надо сказать, что впервые за многие годы присыпало Хоббитанию снежком, и был этот снежок таким светлым да чистым, что любо-дорого было на него смотреть.
  Рука об руку с Любелией сошел Морен на этот снежок, широко улыбнулся и воскликнул:
  - Ну, вот мы и дома!..
  Морен уже предвкушал, как сварит душистый, жаркий чай - напоит себя и Любелию; потом - эдак недельку будет заниматься ничего не деланием, ну а затем - читать, читать и еще раз читать любимые свои книги.
  Не знал Морен, что этому не суждено сбыться.
  Стоило ему переступить порог родимой Норки, а там его уже поджидало новое Приключение. Это Приключение оказалось не менее, а пожалуй даже и более увлекательным, чем история со Ржавым Драконом (и оно, со всей возможной достоверностью описано в ином месте), но история первого Приключения Морена завершается именно здесь.
  Потому - прощайте, и до Новой (и скорой) Встречи!
  Как говорил Хранитель Северного Пика: Мира и Любви Вам!
  
  КОНЕЦ.
  
  16.01.2001
  (20:33)
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"