Шереметева-Свеховская : другие произведения.

Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Главы из романа "Уходя, оглянись".

 []
  
   Париж.
  
   Майя стояла и держала в своей руке совсем слабую, беспомощную ладонь Вадима; по ее щекам текли крупные, прозрачные слезинки. Это были слезы радости от его пробуждения.
  
   Одновременно это были слезы прощания с человеком, который уже успел всеми своими корнями глубоко прорости в ее сердце. И это были слезы от новых ощущений, принесшие с собой осознание того, что прежняя Майя умерла, а сейчас рождается новый человек.
  
   Она медленно вышла из палаты, поблагодарила врача и заказала такси, чтобы ехать в отель. Предстоял серьезный разговор с братом.
   Владлен любил очень свою сестру, но его не устраивали ее бесконечные эксперименты с мужчинами.
  
   Знала, что брату хотелось, и, видимо, совершенно справедливо, чтобы она, наконец, обрела семью и поддержку в лице своего мужа, а вместо этого она сейчас ему преподнесет еще и такие большие проблемы.
  
   Майя курила очень редко, да и то, только когда держала в руке бокал шампанского, а красивая сигарета была как бы дополнительным штрихом в этой элегантной комбинации.
  
   Но сейчас почувствовала потребность закурить, чтобы это помогло ей собраться с мыслями и решиться набрать номер телефона своего брата... На звонок долго не отвечали, и Майя уже хотела звонить на мобильный, но тут...
  
   -Да, да, я слушаю, - запыхавшись, говорил Владлен.
   -Привет Волька! - так всегда ласково называла его сестра и мама, потому что он был очень похож в юности на мальчика Вольку из книги "Старик Хоттабыч". - Ты что, бежал, что ли? Так дышишь?
  
   -Привет сестричка! Да нет, не бежал, а ползал под столом - искал зажигалку.
   -О, господи! Да у тебя же их целая коллекция на столе в шкатулке, которую я тебе подарила!
  
   -А-а! Так то колле-е-е-кция, а эта действующая, люби-и-и-менькая, - шутливо, как в детстве, парировал Влад. Он не успел еще открыть рот, чтобы поинтересоваться, как там у них идут дела, - сестра опередила его.
  
   -Влад! - сказала она уже серьезным и тревожным голосом, - У нас проблемы. Вадим с обширным инфарктом лежит в госпитале... На другой стороне провода повисло тягостное молчание, от которого Майе стало просто жутко, но потом, прочищая голос от хрипотцы, Владлен спросил:
  
   -Как он себя чувствует?
   -Только сейчас пришел в себя, но врач говорит, что требуется операция... - она пыталась вспомнить, как ее называл врач, - аортокоронарное шунтирование.
  
   Сказали, что только после него можно будет надеяться на положительный исход... Ну, и как ты понимаешь, он пролежит там довольно долго...
   Владлен молчал некоторое время, а потом спросил:
  
   -Что-нибудь успели сделать по фирме?
   -Я ему перевела документ о слиянии, он с ним ознакомился и, как мне показалось, остался не совсем удовлетворен, и собирался поговорить с тобой, но тут...- она не договорила.
  
   Опять повисла тишина, чувствовалось, что Владлен лихорадочно соображает, как выходить из создавшегося положения.
   -Помощь какая-нибудь от меня сейчас требуется? - спросил он.
  
   -Владлен, я хочу тебя попросить, только ты, пожалуйста, выслушай меня как следует. Не перебивай и, поверь, что так надо. Пожалуйста, постарайся заехать как можно быстрее к жене Вадима.
  
   -И-и-и, - заикаясь от волнения, говорила Майя, - и попроси ее приехать в Париж. Да, да! В Париж! - Майя догадывалась, что у брата от ее просьбы брови залезли на лоб.
  
   -Ну и, наверное, ей надо будет в этом помочь? Я... я... я не знаю, как там обстоят дела с деньгами? Скорее всего, никак... Ты должен мне поверить, что я знаю, о чем тебя прошу.
  
   Это может его спасти, а все остальное я тебе объясню при встрече. Прошу тебя! Не говори мне сейчас ни чего об этом! Мне и так очень тяжело, но только поверь...
  
   И еще... - не зная, как об этом сказать, Майя замолчала, - ну, ты же знаешь, как себя часто ведут женщины в таких случаях? Поэтому ты должен быть готов, что на тебя может обрушиться все, что должны были получить мы с Вадимом...
  
   Еще раз прошу, заехать самому и никому не перепоручай. Только ты, со своим обаянием, сможешь ее убедить это сделать. Ты, т-т-ты ей скажи, что она очень ему нужна... - совсем тихо добавила Майя.
  
   -Майка? Ты, что там, с ума сошла? - взволнованно спрашивал брат.
   -Он тебя, что там, обидел?
   Или ты чего-нибудь выкинула, как обычно? Что у вас там, черт подери, произошло? - закипал Владлен.
  
   -Ничего такого, о чем ты можешь предполагать. Я должна возвращаться в Питер -меня ждут дела, но я не могу его оставить здесь одного, поэтому прошу тебя выполнить мою просьбу. Я тебе все объясню, если потребуется, дома, - говорила уже твердым и уставшим голосом Майя.
  
   -Но ты должен знать, что я хотела завести себе, как домашнего животного, мягкого, покладистого, и непременно умненького мужичка, который бы не пытался оседлать мои амбиции, но промахнулась.
  
   Вадим - сильный и порядочный человек. Ты мне можешь обещать, что...
   -Могу-могу! - перебил ее с досадой брат. И пообещав позвонить ей, положил трубку.
  
   Майя тяжело вздохнула и стала набирать номер телефона в госпитале, чтобы уточнить - на какое число назначена операция? Ей ответили, что еще не решено.
  
   Не решено! - повторила вслух Майя и упала ничком на кровать, закрыв руками лицо...
  
   Питер
  
   Владлен устало потер руками глаза.
   -Встал сегодня в 7 утра и весь день, аки белка, - пожалел он самого себя. Но зато конференция, кажется, проходит на должном международном уровне.
   Удовлетворение от проделанной работы омрачилось от брошенного взгляда на еженедельник:
  
   -20:00 - встреча с Натальей Александровной! - будь ты не ладна". Разумеется, имелась ввиду не Наталья, а встреча.
  
   Он был достаточно воспитан для того, чтобы походя не оскорблять людей, тем более незнакомых. Тем более, что этот случай был из ряда вон... Как можно сказать жене, муж, которой уехал с его сестрой...? Ка-а-а-ак?
  
   Сказать о том, что ЕЁ МУЖ попал в больницу... И она теперь должна к нему ехать..., поддержать, что бы он не умер. Нуждается в ней сейчас...
  
   -О, мой бог!- Владлен с ужасом схватился за голову.
   Подошел к зеркалу и критически осмотрел себя со всех сторон:
   -Не мешало бы уже побриться, но уже совсем не оставалось времени. Да, и чего это ты засуетился, дружок? - ехидненько так спросил сам себя.
  
   -Ну, хлебом его не корми - дай тень на плетень навести!
   Это он про свою страсть приводить женский пол в трепет от общения с ним, хотя своими победами пользоваться не имел особенного желания.
  
   Дело его увлекало наиболее, да и проблем не хотелось, которые имеют обыкновение отнимать много сил и времени. Да и еще какой-нибудь каки-бяки можно подхватить - брезгливость для него была не на последнем месте.
  
   Было решено, что для дела флирта вполне хватало, и опять же, оставаться для всех неразгаданной тайной - подщикотывало слегка. Владлен обладал качествами, которые притягивали женщин.
  
   У него был вкус во всем - им нравилось, что он разбирается в винах, блюдах, домах, картинах, садах и автомобилях. Был достаточно богат - его богатство приводило в восхищение, потому что в их глазах, давало ему право уверенно судить обо всем на свете.
  
   Чувство уверенности, которое внушали его возраст, опыт и знание. Никто о нем не знал ничего конкретно, а тем более, о его многочисленном бизнесе.
  
   Уважали его за доброту и проявление сочувствия к бедам своих друзей и сотрудников - он всегда с готовностью бросался на помощь и никогда не забывал тех, с кем, будучи бесштанным, начинал свой подъем по карьерной лестнице наверх.
  
   Ту-у-у-да!
   Не имел смешных манер, присущих так называемым новым русским, по одной только причине - он имел прекрасное происхождение из истинно интеллигентной семьи.
  
   Семьи, в которой главным правилом было исключительно пристойно относиться, прежде всего, к своим домочадцам, не обижая, и не оскорбляя - окутывать заботой и вниманием.
  
   А уж потом, ко всем остальным. Поэтому-то это были интеллигенты высшего звена, а не те "вшивые", которые на работе тише воды, ниже травы - подобострастно заглядывают начальству в глазоньки.
  
   Предупредительно себя ведут исключительно избранно, так сказать формируют общественное мнение о себе, а дома являют собой пример хамства и истерии.
   |
   Бизнес свой Владлен делал исключительно своими мозгами и руками вместе с коллегами, которые когда-то с ним учились, но судьба не была к ним так благосклонна, и теперь они с удовольствием работали у своего бывшего товарища.
  
   Между ними не было панибратства - все понимали, что ступени жизни у них сейчас несколько иные. Владлен хорошо усвоил уроки своего отца, часто повторявшего ему:
  
   - Если ты хочешь, чтобы люди на тебя работали с полной отдачей, и, представь себе, удовольствием - будь всегда деликатен с теми, кто от тебя зависит.
  
   Ты должен понять, что и так звезды на небе для них имели не такое судьбоносное расположение, как для тебя, и подчеркивать этого не следует. Постарайся создать им такие условия, при которых они будут ощущать себя твоими партнерами.
  
   Это позволит им думать, что они работают, прежде всего, на себя. НЕ будет зависти, и меньше будет врагов, а значит, и спать будешь спокойнее.
  
   Оглядев себя со всех сторон, Владлен остался доволен своим видом и позвонил своему водителю-охраннику, чтобы тот подготовил машину - он имел обыкновение баловать своего Витька тем, что разрешал мотаться по своим делам, когда были долгие заседания, но и Витек его никогда не подводил.
  
   Одному только богу известно, как он порой добирался на зов босса из одного конца Питера в другой за считанные минуты? Позвонив, домой, что он задерживается - Владлен вышел из кабинета.
  
   Попросил секретаршу подготовить симпатичный букет цветов и коробочку дорогих конфет - все-таки надо было немного поддержать бедную женщину в такие тяжелые для нее дни.
  
   Витек уже стоял у подъезда и с умилением смотрел на своего босску, так он называл Владлена, уже даже иногда и при нем, но босс делал вид, что не обращает внимания, хотя самому это нравилось:
  
   -Значит, любит, - совершенно справедливо думал он. Вообще, ему нравилось, когда атмосфера вокруг него была наполнена любовью и доброжелательностью, и он тогда в ней просто купался.
  
   Правда, люди всякие попадались, но переучивать их у него не было, ни желания, ни времени, поэтому он тут же от них избавлялся. Так, со временем, по всем каналам его бизнес - индустрии сформировались довольно устойчивые и благоприятные коллективы.
  
   Надо сказать, не ошибался босс, предполагая, что его водитель любит своего шефа. Витек голову готов был положить на плаху за босску. Тот однажды спас его сыну жизнь, оплатив очень дорогую операцию, которую делали только в Германии, и он теперь был его верным Санчо-Пансо.
  
   Витек знал, где живет Вадим - он его однажды подвозил и запомнил интересный садик под окном. Потом на фирме всем рассказывал, как хитро они придумали со своим садиком.
  
   Сам дом из себя ничего не представлял. Дом, каких большинство, но вот садик под окном - это конечно зрелище было достойное описания. Когда Вадима спросили, что там за дивный садик у них, он рассказал, что долго воевал с женой, когда она настаивала и настояла-таки, купить квартиру на первом этаже.
  
   Выбирала такое место, чтобы окна выходили на какой-нибудь садик или газон и подальше от дорожек, где гуляли люди и собаки. И нашла. Действительно, совершенно удобное расположение для того, чтобы можно было отгородить и создать шедевр, каким он и получился на самом деле.
  
   Кусты и деревья, посаженные всей семьей, заменяли плотный и радующий глаза забор, которым они создали для себя иллюзию собственного дома, а окружающим подарили красоту возле помойки.
  
   Все озеленение Наташей было подстрижено в восточном стиле, а цветы радовали своим великолепием и нежностью. Витая невысокая, чисто символическая, решетка белого цвета придавала кружевное изящество всему ансамблю.
  
   И что было удивительно - ни у кого не поднялась рука, что-нибудь поломать или оторвать.
  
   -Нашему народу только немного надо помочь, и он полюбит жить в чистоте и красоте, - любила говорить Наташа. Вадим с гордостью рассказывал об этом своим сотрудникам, но босс при этом не присутствовал.
  
   Дверь открыла женщина с усталыми и ввалившимися глазами, но невероятно чистыми и добрыми, хотя старалась придать им грозное выражение - не получилось у нее этого, но Владлен сохранил этот факт в тайне.
  
   Она пригласила его пройти в гостиную, приняв, как ему показалось, подчеркнуто равнодушно, знак воспитанности - цветы и конфеты.
   - У меня в доме принято разуваться, но вы можете пройти в обуви, - просто, но строго сказала Наташа.
  
   -Ну, если только в такой форме будет выражаться ее истерика, то это вполне можно будет вынести, - все еще ожидая бурного излиянии женских эмоций и негодований, подумал про себя Владлен.
  
   -А что, вы не следуете моде, какую у нас все перенимают, я имею в виду - не разуваться, как во всей Европе?
  
   -Нет! Я следую моде, которая в Японии - всю грязь оставлять за порогом, а тем более такую грязь, как в нашей стране, - отпарировала Наташа, и, надо сказать, Владлен с ней полностью был согласен.
  
   Да и вообще, черт подери, ему нравилось, с каким достоинством и простотой держалась эта милая женщина.
   -Вот, уже и милая, - с ехидцей подумал про себя гость.
  
   Наташа старалась держаться ровно и вежливо - она спросила, не хочет ли он чай или кофе? И ее совершенно обезоружил его ответ - просьба:
   -Вы знаете, а я бы не отказался чего-нибудь даже перекусить, - заявил незваный гость со всей своей подкупающей непосредственностью, вспомнив, что он сегодня маковой росинки не держал во рту с самого утра - так был занят.
  
   Наташа попросила его немного подождать и посидеть в саду, пока она накроет для него стол. Владлен, оказавшись предоставлен самому себе, стал осматривать окружающую его обстановку, и не без любопытства.
  
   Гостиную украшали фотографии детей. На одной фотографии был снят мальчик лет девяти с теннисной ракеткой в руках, а на другой, видимо, вместе с матерью и сестрой в спортивном лагере во время занятиями дзюдо.
  
   У мальчика, как и у матери, был чистый лоб, отметил Владлен, и красивые задумчивые глаза. Да, он не отличался особенным умом, судя по фотографии, но очевидно был очень добрым мальчиком.
  
   А на большой фотографии в очень оригинальной рамочке была девочка четырнадцати-пятнадцати лет - дочь. У нее были красивые темно-рыжие волосы "И наверное, густые", - подумал Владлен, они волнами спадали на ее хрупкие плечи.
  
   Красивая и очень умная девушка - это было очевидно. На другой стене была общая семейная фотография, оформленная в стильную рамку. "Красивая семья", - подумал, вздохнув, Владлен.
  
   Да, все-таки фотографии близких людей делают дом более уютным и располагающим к отдыху, нежели всякие квадраты Малевича, так он называл все картины с выспренним смыслом, но без души, по которым тащится его благоверная.
  
   В квартире совершенно не было богатых вещей, но то, с каким теплом и вкусом все было сделано и расставлено, приводило в восхищение и полностью расслабляло и располагало к отдыху.
  
   Теплом напоминала ему родительский дом. Владлен подошел к балконному окну и удивился еще больше - ну надо же, какое оригинальное решение!
  
   С лоджии в садик спускался раскладной трапик с перилами, и можно было посидеть в кресле - качалке, не выезжая на дачу.
   -Да-а! - вслух, с нескрываемым восхищением, произнес гость.
  
   -И без денег может жить достойно и со вкусом, а кому-то, сколько ни давай - все будем мало, - подумал он о своей жене. Голос Наташи вывел его из размышления - она пригласила его на кухню.
  
   Владлен даже не удивился, что ему не накрыли в зале, а с радостью уселся за стол, но вспомнив, что не помыл руки,- спросил разрешения зайти в ванную комнату.
  
   Когда он вернулся в кухню, по нему было видно, что и в ванной он нашел повод для восхищения.
  
   -Да-а-а-а! Но, может, еще она мне сейчас покажет "кузькину мать", - подумал Владлен, пристально вглядываясь в Наташу, от чего та, засмущавшись, покрылась румянцем.
  
   -Он ей очень даже идет...
   Наташа извинилась, что ничего особенного нет, но вот пирожки свежие, приготовила свекровь, а солянку готовила она сама - ее очень любят дети.
  
   -Теперь еще и я люблю, - уплетая за обе щеки, прошамкал Владлен, вызывая улыбку Наташи. Атмосфера бала неплохая, даже не хотелось ее портить своим сообщением, ну да миссию надо было выполнять.
  
   -Спасибо, Наталья Сергеевна, - Вы меня спасли от жизни, - поблагодарил он милым каламбурчиком. Пока Наташа убирала посуду со стола, он успел отметить, что на кухне была красивая посуда и очень уютная обстановка.
  
   Для Владлена была очень важна сервировка домашнего стола,- так привык с детства. Наташа спросила, не желает ли чаю? Он попросил зеленый, если можно, извинившись, что раскомандовался тут.
  
   Чувствовалось, что хозяйке нравилось его простое поведение больше, нежели он бы вел себя так непритециозно, а это хороший знак. Владлен попросил Наташу присесть к столу. Но она очень устала в доме в душной обстановке, поэтому предложила пройти в садик и там поговорить.
  
   С удовольствием согласился, тем более что хотел закурить.
   Владлен спустился по трапу и умостился в кресле-качалке, а Наташа осталась на самой лоджии. Она присела на маленьком диванчике, рядом с чайным столиком.
  
   Ну, полная идиллия. Никому и в голову не придет, что эти люди сейчас будут вести такую тяжелую беседу. Вся эта суета ее утомила, хотя надо сказать, ей понравилось, как вел себя Владлен - был прост в общении, и чувствовалась его доброта, а эти качества Наташа в людях ценила больше всего.
  
   Но ожидание тяжелого разговора ее все время держало в напряжении.
   -Уже скорее бы, - подумала она - должна вернуться Вика. Наташе не хотелось, чтоб дочь, что-нибудь услышала.
  
   И Наташа попросила об этом Владлена - он с пониманием отнесся, приятно отметив, что очень мудро поступает Наташа в отношении детей. Владлен сделал несколько затяжек. От его сигары шел необыкновенно приятный и терпкий запах, отметила Наташа
  
   Как бы предвосхищая вопрос, пояснил, что он предпочитает сигары не в угоду моде, а, скорее, по традиционным пристрастиям от отца, но, вдруг резко отложив сигару в сторону вместе с пепельницей, поднялся и подсел к Наташе, взяв ее за руку.
  
   - Наталья Сергеевна, а можно я буду вас называть просто по имени - вам это больше подходит, - заглядывая ей прямо в глаза, спросил он? Наташа, засмущавшись, немного отодвинулась и утвердительно кивнула головой.
  
   Получив разрешение, Владлен еще крепче сжал ее руку в своей большой ладони:
   -Наташенька! С Вадимом случилась беда. Наташа вся дернулась и вскрикнула:
   -Он жив?
  
   -Жив, жив! Не волнуйтесь, пожалуйста! У него обширный инфаркт и сейчас ему требуется операция. Ждут решения консилиума..., - говорил и не отпускал руку Наташи.
  
   Она дрожала как осиновый лист, лицо стало мраморно-белым. Перед глазами все стало расплываться... Ожидала всего что угодно, но только не такое сообщение.
  
   Все в ней куда-то рвалось, что-то требовалось предпринять, но разум не мог собрать мысли воедино.
  
   -Наташа! Вы должны срочно лететь в Париж, - сказал Вадим тоном, не принимающим никаких раздумий и возражений, но при этом очень мягко и даже ласково.
  
   Такой поворот разговора, вдруг сразу привел ее в чувство:
   -Как это нужно понимать? Вы, вероятно, не знаете, что... - она не успела договорить, он ее перебил и сказал, что все он знает, поэтому-то и говорит ей еще раз, что она должна ехать.
  
   -А,-а-а, разве он там..?
   Наташа не могла никак выговорить вслух, но Владлен все понял и просто сказал ей:
   -Наташа там сейчас с ним моя сестра, но ему нужны вы, чтобы он мог подняться на ноги.
  
   И, вообще, я понял про вас многое - вы умная и сильная женщина, поэтому вы примете единственно правильное решение. Ему нужны положительные эмоции, и если моя сестра позвонила мне и сказала, чтобы я поговорил с вами, то я абсолютно уверен, что она знает, о чем говорит.
  
   У Наташи все перемешалось в голове: и страх, и ужас, и боль.
   -Но-о-о, ведь у меня дочь сдает выпускные экзамены и...
  
   -Наташа, - сказал Владлен, - когда перед нами жизнь ставит серьезные испытания - она, как правило, все валит в кучу, но потом, поверьте, наступает новое ясное утро.
  
   По-товарищески тепло прижал ее к себе. Она мягко отстранилась и вышла в зал, потом на кухню. Машинально налила в стакан воды и села на краешек стула перед кухонным столом, и тут услышала, как в прихожей Вика открывала входную дверь.
  
   Наташа подскочила, быстро выпила воду и постаралась придать своему лицу, как можно более обыденное выражение.
   -Мамульчик! - ворвалась Вика на кухню и со всего маха схватила Наташу в свои хрупкие объятия,
  
   -Мамчик! Радуйся! Твоя дочь сегодня, во-первых, сдала один экзамен экстерном нечаянно, а во-вторых, у меня был последний факультатив по французскому языку.
  
   Людмила Афанасьевна сказала, что с французским языком я нахожусь в большем родстве, чем с английским, - отбарабанила дочь. И только тут увидела, что у входа на кухню стоит незнакомый мужчина.
  
   Немного смутившись, поздоровалась и извинилась за то, что расшумелась.
   -Ничего, ничего! - сказал мужчина и представился, - Владлен Германович.
   -А! Так это у вас работает папа? - с радостью спросила Вика.
  
   -Д-а-а. У меня, - доброжелательно протянул гость. - И я должен сказать, что очень хорошо работает.
  
   Я смотрю, и дома он успел наделать таких чудес, что не каждому дизайнеру, к тому же техническому, придут такие оригинальные и умные мысли в квартирном интерьере, - с нескрываемым уважением Владлен хотел поддержать Вадима в глазах семьи, подчеркивая его очевидные достоинства.
  
   При этом он разглядывал интересные решения интерьера на кухне.
   -Да мы не сомневаемся, что папа у нас очень талантливый, но вот все, что вас удивило в нашем доме...
  
   А вы знаете, мои одноклассники иногда своих родителей даже приводят, чтобы показать эту красоту, - перебивая сама себя, с восторгом констатировала Вика.
   -Но только это заслуга другого дизайнера и совсем даже не технического.
  
   А очень талантливого модельера и конструктора женской и детской одежды. Ой, а с нашим садиком тут была такая война у папы с мамой! Он был категорически против первого этажа.
  
   Теперь это его любимое место и он всем с гордостью его показывает и хвалится своей женой, - с нескрываемой гордостью и любовью глядя на свою маму, доложила девочка, пытаясь этим сообщением поразить воображение гостя наповал.
  
   И это ей всецело удалось. На лице Владлена было написано неподдельное удивление:
   -Это она вас, Наташа, имела в виду? - не веря своим ушам, переспросил он.
  
   -Ну, Вика, как всегда, несколько приукрашивает мои способности, - у нее совершенно не было больше сил вести эту светскую беседу и, желая скорее прекратить разговор, Наташа просто ответила:
  
   -Я, действительно приложила к этому руку, но не вижу здесь ничего удивительного, я ведь тоже окончила этот институт, только у меня иное направление.
  
   Все, что вы сейчас видели - это жалкие выжимки из того, что я бы хотела сделать, но требовались некоторые вложения...
   -Думаю, теперь Вадим сможет себе позволить всякие вложения, но не в этот дом, - с болью подумала про себя Наташа.
  
   Вслух сказала, что она благодарит его за внимание к ее семье и завтра ему позвонит, давая тем самым понять, что разговор окончен.
  
   Владлен почувствовал, что этот разговор задел что-то уж совсем больное в ее душе, поэтому она так резко переменилась, и чтобы, немного загладить свою оплошность, он переключил свое внимание на дочь.
  
   - Виктория! Вы видимо тоже собираетесь продолжать семейную традицию? Где собирается учиться дальше эта юная леди? - спросил он про дочь, глядя на Наташу.
  
   Но вместо нее ответила сама Вика, что это будет решать семейный совет, потому что замыслов много, но надо еще решать вопрос с деньгами. Хотя, конечно же, хотели на Российско-американский факультет.
  
   -О-о-о! У нас способность к языкам?
   -Да, есть немножко, - скромно потупив глаза, ответила Вика.
   -Ну, что же. Не буду вас больше отвлекать от ваших дел.
  
   Наталья Сергеевна, я думаю, что вы завтра до обеда сможете мне позвонить и сказать о своем решении. Мне очень приятно было с вами познакомиться. Я думаю, что вас я тоже не разочаровал.
  
   И... - уже держась за дверную ручку, оглянулся и, прямо в упор глядя на Наташу, авторитетно заявил,- при всем моем уважении к вам, я все-таки не могу согласиться, что любой, окончивший дизайнерский факультет, способен сделать то, что сделали вы, - он мягко, как бы извиняясь, улыбнулся ей и закрыл за собой дверь.
  
   Наташа и сама знала, что не каждый. Но не будет, же она бить себя в грудь и заявлять, что только она на это способна. Как и в любой другой профессии, есть те, которые попали сюда, не зря, а иным следовало бы как следует подумать.
  
   Но от этого еще страшней переживать все то, что сейчас на нее свалилось. Она не знала, что женщина способна простить обиду, измену, но никогда не сможет простить жертвы, принесенные на алтарь своей любви.
  
   Едва Наташа закрыла дверь за гостем, как на нее налетела Вика с вопросами:
   -Мамусь! Он что-то про папу тебе сказал? - и видя, что мать не в себе, сменила свой натиск на немой вопрос.
  
   -Н-е-е-т! Это ты мне вначале скажи, какой экзамен ты сегодня умудрилась сдать? Сегодня, кажется, не должно быть... и почему экстерном?
   -Ой, мам! Это просто умора, - уплетая за обе щеки пирожки, рассказывала дочь.
  
   -Ты же знаешь нашу бабу Маню? Наташа знала, что у них в школе работает очень милая старушка. Она, кажется, живет в доме директора школы - очень милая, добрая и одинокая.
  
   На свои копеечки печет пирожки и приглашает детвору к себе в гости - угощает. Людмила Георгиевна ее очень жалела и решила пригласить в школу на работу, как она говорила - дарить любовь детям и следить за порядком.
  
   Но причем здесь Викин экзамен - Наташе было не понятно.
   -Ну, так вот, - продолжала Вика, - выхожу я из класса и смотрю, наша баба Маня воюет со шваброй и руга-а-а-ется. Ну, ты представляешь, как она может ругаться?
  
   Лицо доброе-доброе, а сама на швабру говорит: "Расквадрат твою гипотенузу - узкоглазое отродье!" - это ее так научил наш математик ругаться. Я ее спрашиваю, почему это она швабру обзывает узкоглазым отродьем?
  
   А она мне отвечает.
   -А то, како же? Понаделали эти черти китайчата, а я тут маюсь уже поди час с ею, никакочки не могу стащить, чеб отжать. И опять пытается стаскивать.
  
   А швабра, мама, такая, как мы бабушке подарили на восьмое марта. Помнишь?
   Я ей говорю,-Баба Маня, да это не китайская, а немецкая, а она мне,
   -Та-а один черт.
  
   -Баба Мань, давай я тебе покажу, как выжимают ее, - и покрутила ручку, швабра вошла внутрь, а вода стекла в ведро. Так у нее глаза на лоб залезли, когда она увидела, что так легко, не сгибаясь, можно ее отжимать.
  
   Тут Людмила Георгиевна идет по коридору. Баба Маня ее подзывает и говорит ей,- Людмилочка Гиоргивна! Ты б, мила душа, энтой девчонке заранее поставила пятерочку по труду.
  
   -По какому труду? - с удивлением спросила директриса. Ну, баба Маня ей стала рассказывать... Людмила Георгиевна засмеялась и стала ее, шутя, ругать,
   -Баба Маня, я для чего тебя в школу пригласила, полы, что ли мыть? Ты у нас кошкой должна работать.
  
   -Это че эт кошкой? - обиделась баба Маня, - лоботрясничать, че ли, и спать на окошке?
   -А твоя кошка дома, что, только спит?
  
   -Да нет. Моя Муська ще меня облизыват и сердце мне лечит, - с лаской ответила баба Маня.
  
   -Ну, так вот и ты лечишь сердце нашим детям своим добрым отношением к ним. Они тебя все очень любят. И твоя задача наводить здесь порядок и ходить с леечкой цветочки поливать - вон посмотри, сколько у нас цветов.
  
   Ну, а швабру это я для тебя купила все-таки, чтобы ты не наклонялась - с тобой же бесполезно воевать, все равно полезешь помогать уборщицам, - ласково пожурила ее Людмила Георгиевна. - Но вот только забыла научить, как ею пользоваться.
  
   -Так деучушка меня и научила, - радостно сообщила баба Маня.
   -Ну, ладно, уговорила, поставлю Виктории пятерку по труду, - пообещала Людмила Георгиевна, и заговорщицки посмотрев на меня, и шепнула, - только этой дисциплины, к сожалению, в выпускных экзаменах еще нет.
  
   Наташа представила себе эту комичную сцену и в другой бы раз весело посмеялась вместе с дочерью, но сейчас на ее лице было жалкое подобие улыбки.
   Вика осеклась и с тревогой спросила еще раз:
  
   - Что-нибудь случилось?
   - Вика, ты, пожалуйста, не волнуйся. Папа заболел, и его положили в больницу, - говорила Наташа, прокручивая все время в голове слова Владлена,
  
   -Когда перед нами жизнь ставит серьезные испытания - она, как правило, все валит в кучу.
   -Неужели это никогда ни кончится? - ее вдруг охватил панический страх.
  
   -Мама, что-нибудь серьезное? - с тревогой робким голосом спрашивала дочь.
   -Нет, нет! Все уже хорошо, только мне надо будет к нему ехать, чтобы немного поддержать и... - она не могла подобрать слова...
  
   Гнев, злость - вспыхнули в ней мощной волной.
   -Да, что же это такое? Кто тебе дал право так обращаться с нами? - вместе с рыданиями вырвалось у Наташи.
  
   -Мамочка! Успокойся. Я тебя никогда такой не видела. Кто тебя так сильно обидел? Ты мне, что-то не говоришь? Я уже взрослая, не бойся. Что случилось, моя милая мама?
  
   Наташа схватила ее в охапку и разрыдалась по полной программе. Навзрыд, как будто выпуская из себя все накопившееся напряжение за все эти дни и ночи, и вообще за всю свою жизнь. Вика стояла, молча и гладила маму по голове.
  
   -Доченька, моя милая! Я ждала твоего выпуска, как большого семейного праздника, я так хотела создать тебе все условия, что бы ничто ни мешало тебе заниматься, а вместо этого получилось... - и она разрыдалась еще больше.
  
   -Мама! Я не знаю, что получилось, но ты и так мне создала все условия. Я очень тобой горжусь. Ты у меня необыкновенная и отличаешься от многих мам моих одноклассниц.
  
   Ты даже себе не представляешь, какие отношения у многих из них с их родителями. А тебя уважают даже все наши ребята. Если тебе надо ехать, значит поезжай, и не волнуйся за меня.
  
   Бабушка будет мне готовить, а я буду стараться еще больше, чем при тебе, чтобы ты не волновалась. Я поступлю, вот увидишь. Слова дочери окончательно привели Наташу в чувство, и она сказала, что теперь видит, какая у нее действительно уже взрослая и очень умная дочь.
  
   Наташе невыносимо хотелось быть рядом с ней и никуда не ехать, а ходить на работу в свой коллектив, где ей всегда было интересно находиться, ездить к сыну в лагерь на выходные, общаться со свекровью...
  
   Жить полной интересной жизнью. Она только сейчас по-настоящему поняла, что все время находилась в плену чужих проблем, пороков, а себя совсем растеряла. И теперь опять она должна, что-то понять, принять, разобраться.
  
   Вспомнила, как не спала ночами, находясь у постели сына, а утром мчалась с ним по врачам, а потом к массажистам, которые восстанавливали ему позвоночник и пытались вернуть двигательные функции рук и ног.
  
   А однажды ее предупредили, что он, возможно, никогда не сможет полноценно двигать руками. Наташа эту страшную боль переносила в своем сердце одна - она никому об этом не рассказывала, чтобы не сломили ее волю, которую она и так собирала по крупицам.
  
   Вадим тогда менял работу за работой. И она чувствовала, что вместе с любовью и состраданием к сыну, в нем иногда проявлялось недоверие к врачам - он не верил, что они могут его сыну так помочь, как этого хотела и добивалась Наташа.
  
   Никто не видел, как она плакала тайком в ванной под шум воды и молила бога, чтобы он помог сыну и Вадиму, тот постоянно в то, трудное для семьи, время находился в депрессии.
  
   То ему кто-то что-то не так сказал, то он кому-то что-то не так ответил.
   Как могла тогда пыталась его поддержать, забросила свой проект, а брала на дом работу с эскизами.
  
   Забросила подготовку своей коллекции, а ведь уже документы были готовы для поездки во Францию. Но зато теперь, когда у него все наладилось с работой...
   Перешагнул через нее, как... через половую тряпку...
  
   Оказывается с сестрой шефа... И теперь я потребовалась снова.
   Протест, нежелание больше мириться с чем-то оскорбительным для ее понятия, разрывали душу в клочья.
  
   Не хочу!
   Не могу!
   Не поеду!
  
  
   Утром Наташа позвонила Владлену и сказала, что готова ехать, но у нее проблема - просрочен загранпаспорт, на что Владлен ответил, что это решаемо.
  
   После минутной паузы он сказал, что через час к ним заедет его водитель за паспортом и фотографиями. Наташа быстро сбегала в срочную фотографию, - благо она находилась почти рядом с их домом.
  
   Вечером ей позвонил Владлен и сказал, что она вылетает завтра утром.
   Паспорт и билеты будут у водителя, который заедет за ней. Наташа спросила, сколько она должна отдать денег за билеты, но Владлен ей ответил, что это Виктор ей передаст тысячу долларов на первое время.
  
   -Когда поправится Вадим - разберемся.
   -Разберемся,- с тревогой подумала Наташа, а из чего мы будем отдавать? Как же быть с университетом, да и вообще?
  
   В голове была сплошная неразбериха, тревога и... неизвестность. Но сейчас надо было все, как следует разложить по своим местам. Через час должна приехать мама, а пока Наташа решила на несколько минут сбегать к Ларисе, что бы попросить ее помочь Виктории, если возникнут какие-нибудь проблемы в школе.
  
   Наташа была уверена, что Лариса отнесется к ее просьбе с ответственностью и будет заботиться не хуже матери.
  
   Вадим и Наташа.
  
   Вадим долго не хотел открывать глаза... Хотелось еще продлить это мгновение ощущения необыкновенной нежности и тепла, исходящего от нее...
   Каждой клеточкой организма чувствовал,- ЭТО ОНА.
  
   Хотя понимал, что ей неоткуда здесь взяться... Он не решался открыть глаза, чтобы, как можно дольше насладиться этим сладким заблуждением... Вдруг почувствовал прикосновение к своей руке...
  
   ОНА!!
   Это была она.
   -Наташа! - радостно воскликнул Вадим.
  
   Вадим попытался приподняться, забыв, что н подключен к аппарату жизнеобеспечения. Сразу несколько рук мягко уложили его в постель. Врач ласково пожурил на французском языке, что так больше поступать не следует.
  
   -А не то эту гостью больше не будем пускать, - с шутливой интонацией продолжал доктор, который делал ему операцию, а теперь сопроводил к нему Наташу.
  
   Для всех присутствующих было понятно, что приехала очень дорогая для их больного женщина. Глаза Вадима были наполнены мольбой и слезами. У Наташи разрывалось сердце от любви и жалости к родному человеку.
  
   Она подошла к нему ближе и, нагнувшись, поцеловала его в лоб. Погладила по голове, провела пальцем по носу, глазам, губам...
  
   Вадим хотел что-то сказать, опять возбуждаясь, но она, выполняя просьбу врача, закрыла ему рот двумя пальцами, нежно и ласково сказала, что все разговоры просто отменяются, а остаются только радость и огромное желание быстрее встать на ноги.
  
   -Ты должен хотеть поправиться.
   Ты же, хочешь? - шутливо и ласково спрашивала она своего мужа.
   Он кивнул головой и тихо произнес:
  
   -Только в том случае, если у меня есть надежда на прощение.
   -А за что тебя прощать? Что так внезапно уехал в командировку, а потом загремел в больницу?
  
   За неимением состава преступления - прокурор отменяет свои обвинения. И раз нас судьба забросила в Париж при таких обстоятельствах - будем наслаждаться его пьянящим воздухом, правда, пока через окно, а потом немного погуляем по городу, о котором я всегда мечтала.
  
   Вадим слушал Наташу и спрашивал бога, почему он так благосклонен к нему? --- -Как же я люблю ее! Вдруг внезапно заволновался.
  
   -А, как же Майя?
   Они же, наверное, встретились?
   Что же могло произойти между ними?
   Кто сообщил Наташе, а главное, что?
  
   Внезапно побелел и на миг закрыл глаза, а когда очнулся, Наташу попросили выйти из палаты и им занялись врачи.
  
   Она подошла к открытому окну и вдохнула воздух ФРАНЦИИ из больничного окна...
   Как много она читала об этой стране и очень любила писателей-французов и вообще все, что связано было с этой романтичной страной.
  
   -Как все-таки непредсказуема жизнь, - с грустным удивлением думала Наташа.
   Сейчас почти ничего не испытывала кроме, конечно, жалости к Вадиму.
   Да, ей было его очень жаль...
  
   До боли, и она ощущала сама боль в сердце за него, но это была не та боль... Раньше ее охватывало нежное сочувствие и тревога даже за нечаянно порезанный палец ее любимого мужа...
  
   Ей сейчас воочию представилось, как он в очередной раз, но уже в такой серьезной ситуации, не рассчитал свои силы... Да, но она-то причем?
   Либо она от всего слишком устала, либо действительно, что-то в ней сломалось окончательно.
  
   Но только ей было сейчас спокойнее из-за почти ясного понимания, что она стала другой. Ей сейчас хотелось только одного - выпустить во взрослую жизнь дочь, забрать из лагеря сына и на ра-бо-о-о-ту.
  
   Перед отъездом в Париж она звонила в агентство. Все очень обрадовались. Вот только руководит сейчас им не совсем приятная дама, хотя Наташе она ничего плохого не сделала, но, на ее взгляд, у той несколько маловато оснований для такой должности.
  
   Приятнее увидеть на этом месте ее прежнюю начальницу, но это такая ерунда.
   -И это переживем, - подумала Наташа. Она сейчас остро почувствовала надорванность в том месте, где у нее всегда жила любовь к мужу...
  
   До отлета самолета еще оставалось четыре часа...
   Майя металась по номеру - она никак не могла понять и решить, как ей поступить. С одной стороны сердце рвалось попрощаться с Вадимом, но с другой стороны - там уже была его жена.
  
   Нет! Майя не испытывала никакого страха от встречи с ней. Скорее, это было чувство боли, смешанное с досадой, завистью... Да, да! Именно завистью! Теперь Майя совершенно точно поняла, что это за чувство, доселе ей незнакомое поселись в ней.
  
   Ничего не могла с собой поделать, но это, непонятное ей ранее чувство всецело завладело ею после того, как Жан ей сказал, что едет встречать Наташу.
  
   Майя вдруг резко почувствовала свою ненужность. У нее не возникало желание увидеть женщину, которую предпочли ей. Не интересовали внешность, облик... Она понимала, что дело здесь не во внешности.
  
   Да и, раньше старалась не думать о том, что у Вадима где-то есть семья.
   Но, как бы то ни было, а проститься надо. Майя вызвала такси.
   В больнице она сначала решила поговорить с главным врачом, чтобы еще раз узнать, как обстоят дела и решить остальные финансовые вопросы.
  
   Ей сказали, что состояние ее подопечного вполне удовлетворительно, но еще очень слаб, чтобы говорить о сроках его переезда в Россию и, вообще может быть всякое...
  
   Врачи очень надеются на приезд его жены. Майю эти слова кольнули в самое сердце, но она взяла себя в руки и спросила о расходах. Доктор ее остановил и сказал, что все вопросы уже решены Жаном и она ничего не должна.
  
   Майя была несколько удивлена, тем более что не знала о реакции Владлена на все то, что произошло здесь, и, по ее представлению. Жан не мог без ведома Владлена решить эти вопросы настолько уверенно...
  
   Ей ничего не оставалось, как поверить врачу, поблагодарить его.
   Жан - этот веселый француз - был компаньоном Владлена и старым другом. Еще их родители дружили много лет, занимаясь общим делом - виноделием. Он неплохо говорил по-русски.
  
   Майя попросила его встретить Наташу и оформить в отеле, но Жан замахал руками и сказал, что его мама не допустит, чтобы эта женщина жила в равнодушном отеле - она хочет согреть ее своим теплом.
  
   Потом пожаловался Майе, что Наташа все-таки выбрала отель, объясняя это тем, что он находится рядом с госпиталем, а дом его мамы, конечно, далековато.
  
   Майя робко открыла дверь в палату Вадима. Он, кажется, спал. На столике, рядом с кроватью - стояли в маленькой изящной вазочке фиалки.
   -Интересно, это его любимые? - подумала Майя. Эта, неизвестная ей деталь еще острее подчеркнула ее ненужность здесь.
  
   И хотя нестерпимо хотелось подойти и тихо, незаметно поцеловать его, но на полпути к его кровати она вдруг резко развернулась и торопливо пошла к выходу.
  
   -Майя! Здравствуй! - тихим и беспомощным голосом позвал Вадим. У нее дрогнуло в груди от его голоса. Майя обернулась и, заикаясь, произнесла срывающимся от волнения голосом:
  
   -Ззз-з-здравствуй! Я - я не могла уехать, не попрощавшись,- тихо произнесла она.
   - И правильно сделала.
   Я очень рад тебя видеть,- сказал Вадим, пытаясь протянуть свою руку к ней навстречу.
  
   Майя подошла к кровати и взяла его слабую руку в свою.
   -Поправляйся. Все вопросы будет решать Жан.
   -Я знаю. Мне уже сказала Наташа, что ты обо всем позаботилась. Спасибо. Мы с Владленом Германовичем рассчитаемся...
  
   Майя про себя ухмыльнулась с грустной иронией.
   -Рассчитаемся...!? Она понимала, что Вадим даже не догадывается, какие расчеты ему предстоят, но она надеялась, что фирма некоторую часть суммы возьмет на себя:
  
   -Ты не думай пока об этом. Тебе надо поправиться, а остальное все решаемо. Не найдя больше подходящих слов,- Майя наклонилась и поцеловала Вадима в лоб, а он ответил ей слабым пожатием руки.
  
   Вдруг они оба слегка вздрогнули, услышав какой-то слабый стук. Майя оглянулась... Из палаты уже почти вышла Наташа, прикрывая за собой дверь.
   -Наташа!- взволнованно закричал Вадим, и его голос сорвался от бессилия.
  
   Майя бросилась к двери и схватила жену Вадима за руку:
   -Я только прощалась с ним...
   Я сейчас улетаю..., а здесь нужны вы...
   Он вас очень ждет, и-и-и любит.
  
   Извините, - торопливо все высказала Майя и почти побежала к выходу. Наташа некоторое время еще постояла у входа в странном смятении. Странном, потому что она не испытывала ни ревности, ни злобы.
  
   Пожалуй, это была какая-то отстраненность от всего происходящего. Видимо таким необычным образом ее организм защищался от стресса. Наконец решившись, вошла в палату.
  
   -Наташенька! Родная моя!
   Мы только попрощались...
   Прости меня, - взволнованно говорил Вадим, пытаясь приподняться.
  
   Наташа, испугавшись за него, уложила обратно в постель и ласково успокоила, что она все понимает:
   - И, вообще! Сейчас все это не имеет никакого значения.
  
   Попросила его больше не возвращаться к этой теме. Им сейчас необходимо приложить все усилия, чтобы скорее поправиться и ехать к детям. Они сейчас им нужны как никогда.
  
   Вадим с благодарностью прижал руку жены к своему лицу, и Наташа почувствовала, как на ее руку упала слеза. Стала рассказывать ему о Дениске, каких он добился успехов в спортивном клубе.
  
   Тренер даже возлагает на него некоторые надежды. Сейчас понимали, что еще четыре года назад об этом невозможно было даже мечтать.
   -Это целиком и полностью твоя заслуга, моя родная, - сказал Вадим.
  
   Наташа отрицательно закачала головой:
   -Без твоей поддержки я бы ничего не могла сделать. Знаешь, я поняла одну, на мой взгляд, довольно простую истину.
  
   -Можно ощущать влияние, поддержку человека от одного только его существования в твоей жизни.
   Это может давать тебе силы и стремление к жизни... - задумчиво сказала Наташа.
  
   Вадим был поражен тем, как они сейчас одинаково думали.
   -Наташенька, родная моя! Как же ты справляешься здесь с французами? Ведь ты не знаешь языка.
  
   -Ну, прежде всего мне в этом замечательно помогает Жан. А вообще, знаешь, я, оказывается, кое-что смогла собрать в кучку из своих скудных запасов французского языка: школьные, да и, помнишь, мы с девочками готовились к выставке?
  
   Обстоятельства заставили вспомнить кое-что. С трудом, но общаюсь довольно сносно, - улыбаясь, похвалилась Наташа.
   -Ну, ты у меня умница! Ты же еще в институте имела способности к языкам, - с гордостью за жену сказал Вадим.
  
   -Ты преувеличиваешь. Просто добросовестно занималась. В палату вошла медсестра и попросила Наташу некоторое время погулять - предстояли процедуры.
  
   Она поцеловала мужа в щеку и вышла из палаты.
  
   Весна уже вовсю бушевала в Париже. Кажется, все сейчас переселились на улицы, скверы площади. Пели, играли, закусывали или и просто валялись на скамейках, насвистывая до боли знакомые мелодии.
  
   Рядом с госпиталем было очень уютное кафе, сразу же облюбованное Наташей, но сегодня она решила сесть на улице. Мимо мелькали туда-сюда парижане, такие эмоциональные, милые и с неподражаемым шармом, свойственным только им.
  
   Напротив кафе находился небольшой скверик, всецело захваченный влюбленными.
   Да и надо сказать, это была вполне обоснованная экспансия.
  
   Там было множество смешных и уютных скамеечек, а во-вторых, деревья, эти вечные укрыватели любовных забав и шалостей, здесь были в большом количестве и смешно пострижены. Когда смотришь со стороны, то кажется, что эти воркующие парочки сидят прямо на деревьях и воркуют.
  
   Наташа грустно улыбалась, думая о чем-то своем. В ней сейчас было смешанное чувство: беспокойство за детей, тревога за здоровье мужа? Да и мужа ли? Теперь она ведь ничего вообще не знала. Не могла знать...
  
   Казалось, что они заново знакомятся с Вадимом, но только это уже другое, не такое близкое знакомство, которое у них произошло много лет назад.
   А какое же?
  
   Но на этот вопрос у нее еще не было ответа. Потягивая из чашечки ароматный шоколад, она на короткое мгновение вызвала из своей памяти лицо Майи и вдруг поймала себя на том, что только немного удивилась,- они совершенно не похожи со своим братом, и тут же увела свои мысли в сторону.
  
   Жан все время приглашает ее погулять по Парижу, но Наташа пока никак не соглашается... Целый день проводит в госпитале, или немного перед возвращением в отель, гуляем рядом с ним.
  
   Ее внимание привлек один особнячок. В его витрине висят красиво оформленные модели костюмов, видимо известного Кутюрье, судя по ценам, выставленным там же, в витрине.
  
   Насколько смогла сама прочитать Наташа - этот особняк выставлен на продажу вместе с модельным агентством, хотя она могла и ошибаться. Каждый вечер она стояла перед витриной и с профессиональной точки зрения оценивала каждую модель - они ей казались совершенными.
  
   О посещении не могло быть и речи, билеты - о-о! Эта астрономическая цифра не для нее. Наташа еще никак не могла ощутить, что находится в Париже.
   Город ее мечты...
  
   Она много читала прекрасных романов, связанных с этим очаровательным, игривым, коварным, и таким романтичным городом. Всю свою юность зачитывалась Бальзаком, Цвейгом, Дюма Моруа...
  
   Сколько раз в юных грезах представляла себя прогуливающей по аллеям Булонского леса рядом с щеголем, на котором были непременно надеты брюки в крупную клетку.
  
   Наташа всегда улыбалась своим воспоминаниям и фантазиям. Уже в зрелом возрасте ее увлекла мода, и всю информацию из журналов о домах моделей Франции, выставках, тенденциях - она бережно собирала и изучала очень пристально и жадно.
  
   Мечтала посмотреть эту кухню, готовящую такую изысканную, вкусную продукцию, изнутри. Но и профессия, и мечты, связанные с ней были отодвинуты в сторону, поставив на первое место заботу о детях, особенно о больном сыне.
  
   Да и поддержка мужа с вечными его проблемами была не на последнем месте и отнимала много сил и времени. И вот теперь она в Париже!!! Но почему-то ее никуда не тянет...
  
   Возможно оттого, что вся ее душа и сердце там, с детьми. Наташа почувствовала на себе чей-то взгляд, повернувшись - она увидела взволнованные глаза хозяина этого семейного кафе.
  
   Это был очень приятный пожилой человек, который уже давно заприметил эту милую женщину и, судя по всему, в некоторой степени был даже немного информирован о ее делах в Париже...
  
   Ох, этот разговорчивый Жан... Сейчас его смутили маленькие слезинки в красивых глазах этой женщины, и он выказывал ей свое участие.
  
   Наташа смущенно промокнула глаза платком и подошла к кассе, протягивая деньги, но хозяин подошел к юноше-кассиру и что-то сказал, потом, слегка обняв Наташу за плечи, на плохом русском сказал ей:
  
   -Ви укрАш"ли май рестран свой лицо. Ми ждет еще вы.
   Наташа поблагодарила его взглядом и вышла из кафе. Вернувшись в госпиталь, Наташа поймала себя на мысли, что лучше бы Вадим сейчас спал после процедур.
  
   Ей было бы легче, когда не надо было ни о чем говорить... ОН как будто бы почувствовал это и просто с закрытыми глазами протянул ей руку.
  
   Наташа села на краешек кровати, взяла его слабую руку в свою. Нежно гладила его руку, и они молчали. Вскоре в палату ворвался свежий ветер в лице Жана.
   Он порывисто, но не громко открыл дверь и почему-то на цыпочках пошел к кровати.
  
   Улыбнулась. Действительно уморительно было видеть, как этот славный человек пытался обуздать через край бурлящее жизнелюбие и энергию, чтобы соответствовать той ситуации, каковая присутствовала сейчас в палате...
  
   Вадим открыл глаза и поприветствовал Жана. Он поблагодарил его за участие и помощь, но тот смущенно замахал руками:
   - Нет! Нет! Я совсем ничего вам не помогаю. Ваша жена совсем не использует меня. Я даже не могу ей показать город, - с юмором пожаловался он Вадиму.
  
   -Наташа, ты должна обязательно поехать с Жаном. Невозможно себе представить, какой он замечательный гид.
   Родная моя, пожалуйста, прими его приглашение.
   Ради меня,- с мольбой смотрел он на жену.
  
   -Хорошо, я обещаю, что завтра, если вы свободны, мы немного погуляем по городу,- улыбаясь, сказала Наташа.
   -Ну и замечательно. Я возьму с собой маму - она очень хочет с вами познакомиться.
  
   Вы не смотрите, что она старенькая, но бегает по всяким выставкам быстрее меня. Жан предложил Наташе сегодня поехать к его маме, а завтра утром все вместе поедут путешествовать.
  
   Наташа хотела было отказаться, но Вадим смотрел на нее умоляющим взглядом. Ему так хотелось, чтобы хоть что-то сделать ей приятное.Видел, как она осунулась и вообще изменилась. Круги под глазами.
  
   Наташа согласилась, но только попросила на минутку заехать в отель, чтобы кое-что взять с собой. Они попрощались с Вадимом, и пошли к выходу...
   Неожиданно вернулась и поцеловала мужа в губы и глаза, а по его щекам катились слезы счастья, вины боли, благодарности...
   Она не находила себе места, её тянуло домой, к детям. Звонила каждый день...
   Вика уже сдала один экзамен на отлично и успокаивала маму, что бы она не волновалась за них:
  
   -Буля ездила к Дениске в лагерь, - торопливо докладывала дочь, - он там делает сумасшедшие успехи. Говорит, что тренер им очень доволен. Но ты же знаешь мама, в этом случае наша Булька может и приврать немного, хотя, конечно наш Дениска- молодчина.
   -
   За меня не волнуйся. Откармливают как поросенка на вырост. И даже в школу норовит напихать пирожков. Я, правда, и не сопротивляюсь. Бабулькины пирожки любят все мои друзья в школе.
  
   Да! Еще и тетя Лариса постоянно с Ленкой передает мне всякие вкусности - она такая замечательная женщина.
  
   Знаешь мам! - с удивленными интонациями в голосе докладывала Вика маме, - тетя Лариса стала какая - то непривычно молчаливая, но по - прежнему, такая же ласковая.
  
   Все время передает тебе привет. Мы очень ждем вас с папой домой. Я не представляю выпускного вечера без вас. Чем больше думала Наташа о возвращении домой, тем больше испытывала невероятную тревогу, - а что будет дальше? Потом...?
   Он начинала ощущать в себе отторжение... Как будто что-то нее отслаивалось... Делило ее на ту, которая была ДО, и ту , которая Теперь...
   Непривычно странно прикасаться теперь к Вадиму. С одной стороны, это был до боли родной человек, но с другой...
  
   Возвращаясь из госпиталя в отель, Наташа каждый вечер немного гуляла по городу и непременно подходила к дому моделей, рассматривала афишу прощального аукциона - показа.
  
   Модели витрине привлекали ее своей романтической нежностью - никакого авангарда, то, к чему она сама очень тяготела. По возвращении в отель, ложилась на кровать и тихо-тихо плакала о чем-то своем, несбыточном, эфемерном и, как ей казалось, навсегда для нее утерянном.
  
   Этим утром ее разбудило веселое чириканье птичек в сквере, перед окнами.
   Она подошла к окну и долго с улыбкой наблюдала за суетой милых пичужек....
   -Как же им много надо суетиться, что бы выжить!- вздоху, подумала Наташа.
  
   -А нам? Разве нам не надо так же суетиться?- внезапно промелькнула в голове это смешное сравнение.
  
   Хотя, почему смешное? Им даже проще - они, хотя бы свободны от всяких обязательств перед всеми и вся. Размышляя таким необычным образом, быстро привела себя в порядок и спустилась к завтраку в гостиную.
  
   Это была очень уютная комната, где по утрам гостей кормила завтраком опрятная женщина. Звали ее Энн. Здесь уже собрались все постояльцы, и комната была наполнена щекочущим ноздри запахом свежеиспеченных круасанов и ароматом горячего шоколада.
  
   Сегодня, хотя все было как прежде, есть совсем не хотелось, хотя все было как прежде, но какое-то внутреннее волнение убивало аппетит. Наташа вышла из отеля и направилась в сторону госпиталя. Тут вдруг она увидела машина Жана - он припарковывал ее возле соседнего кафе.
  
   Этот факт ее не очень бы удивил, если бы он вчера не говорил, что должен завтра утром с компаньонами Владлена Германовича ехать в долину реки Луары. Приглашал ее собой, завлекая рассказом о красивых старинных замках и дигустационных залах.
  
   Скорее всего, приглашал из вежливости, не надеясь, что она согласиться. Жан уже быстрой походкой направлялся в ее сторону. Его, совершенно взъерошенный вид, делал еще более уморительным, хотя сейчас она не увидела его обаятельной извечной улыбки, так красноречиво дополняющий этот образ.
  
   -Наташа, Наташа! Давайте, давайте мы с вами где - нибудь выпьем по чашечке кофе!?- даже не поздоровавшись, со странным натиском повел себя Жан.
   -Знаете, я голодный,- торжественным и торопливым голос он докладывал и одновременно просил ее об этом и, не дождавшись ответа, мягко подталкивал к столикам прямо на улице, рядом с бистро.
  
   -Жан, доброе утро! Что это с вами такое? Почему вы не уехали? Вы же должны были сегодня уезжать?! - с улыбкой спрашивала Наташа, ожидая услышать очередную уморительную историю его вечных злоключений, мешающих осуществлению планов.
  
   В это время к столику подошел официант, и Жан стал заказывать кофе. Он просил Наташу то же заказать себе, но она отрицательно покачала головой.
   -Я ведь только сейчас завтракала.
  
   Ее удивило, что он забыл об этом... Ведь сам же каждый день ее спрашивал, завтракала ли она в отеле? И съедает ли все фрукты, которые каждое утро в ее номер приносит горничная?
  
   Да, действительно, Наташа была поражена тем фактом, что в номере каждый день появляются фрукты и маленький букетик фиалок, но она из осторожности, чтобы не платить за них лишние деньги, не притрагивалась даже к ним.
   А вот фиалки всегда ставила рядом со своей кроватью. Это были ее любимые цветы. И только после того , как горничная пожаловалась Жану, что их гостья совершенно не ест фрукты, он ей объяснил, что это сервис, за который все оплачено...
  
   И она просто обязана все съедать, тем более, что сейчас весна, а у нее большой стресс. Ей просто необходимы витамины. Нужны силы, что бы поддержать мужа, ведь ему предстоит серьёзная операция, а потом очень долгий реабилитационный период.
  
   Нужны силы. Все ложится на ее хрупкие плечи. Наташа тогда даже рассмеялась, слушая бурную агитацию Жана. Хотя она смутно себе представляла их дальнейшую жизнь с Вадимом.
  
   Но сейчас гнала от себя эту мысль и пыталась, как могла, поддержать своего, неважно бывшего или настоящего, но пока мужа... Жан был очень взволнован и убедителен тогда. Ей пришлось сдаваться. Она стала поедать фрукты, про себя думая, - очень жаль, что ими сейчас нельзя кормить Вадима.
  
   Пока он под аппаратом, поддерживающим в нем жизнь. Вдруг Жан внезапно схватил ее за руки и повел куда-то, оставив официанта стоять с совершенно обескураженным выражением лица. Как оказалось, он тащил ее к самой дальней скамейке в сквере...
  
   Усадил и крепко сжал ее руки своими - они были абсолютно мокрыми от волнения. Смотрел прямо ей в глаза совсем растерянным, детским взглядом... И тихо... совсем тихо сказал:
  
   -Наташа! Сегодня утром, в четыре часа, скончался Вадим...!
  
   Сказав это, - он еще крепче сжал ее руки, не давая ей вырваться. Она забилась в его крепких руках, как птица, попавшаяся в силки... Жан сдерживал ее, как мог, но потом схватил всю ее фигурку в охапку и прижал к себе.
  
   Наташа обмякла, все ее тело сотрясали слабые стоны... Так оно просидели довольно долго... Потом она стала высвобождаться из объятий Жана и стала лихорадочно искать носовой платок, но, не заметила, что выронила его на траву.
  
   Стащила с шеи шарф и буквально зарылась в него, разразившись бурными рыданиями...
  
   Жан совсем раздавленный ничего не говорил... Давал ей выплакаться Потом начал тихо говорить:
  
   -Сегодня в 04.30 мне позвонили из госпиталя и попросили срочно приехать. Я сразу понял, что случилось что-то очень важное.
  
   -Но, как же? - вскочила Наташа на ноги. Глаза ее были наполнены ужасом и негодованием.
   -Как же это так? Ведь они говорили, что успеют сделать операцию?!
   Они, что же!? Обманывали? Я не верю... Я иду в госпиталь.
  
   -Наташа, постойте,- Жан едва успел схватить ее за плащ
   -Постойте! Вы должны выслушать меня. Поверьте, мне очень трудно сдерживать вас, но так надо.
  
   Все это говорил он, пытаясь остановить мечущуюся женщину. Наташа рвалась в госпиталь, но интонация Жана ее остановила. Вся ее хрупкая фигурка, хрупкая, потому что она за эти дни очень похудела и осунулась невероятно... Она все еще была в движении...
  
   Стремлении куда- то бежать... Что-то делать... Жану все-таки удалось ее усадить на скамеечку... Наташа смотрела на него своим красивыми глазами, и было видно, что ждет еще более страшное сообщение, хотя, что уж страшней еще может быть, но была недалека от истины. Оказывается, может быть.
  
   Жан полез в карман своей куртки и достал из него лист бум аги, свернутый вдвое. Поднял голову и пристально посмотрел Наташе в глаза, кладя лист ей на колени.
  
   Дрожащими руками, все еще Не отрывая от него своих глаз, медленно развернула лист и потом резко впилась в него глазами, надеясь найти там , что-то такое, что полностью опровергнет все сказанное Жаном.
  
   Другой, положительный ответ на ее немой вопрос:-
   -ЧТО ТАМ?
  
   Она долго читала и перечитывала это письмо. По щекам скатывались крупные слезинки, но Наташа уже не дрожала так сильно, а наоборот, вся нахохлилась и зрительно стала больше, от заполнившего все ее существо огромного и нелепого горя.
  
   Горе это было подтверждено словами и рукой самого Вадима. Надежды уже не могло быть никакой. Женщина окаменела и на мгновение, кажется, даже забыла о присутствии Жана...Так долго просидела, глядя в никуда, а потом повернулась к Жану и с устало - отрешенной интонацией спросила:
  
   -Как это произошло
   -Он отключил аппарат жизнеобеспечения, - односложно ответил Жан.
   Потом они оба, не сговариваясь, поднялись со скамейки и тихо пошли по направлению к госпиталю. Врачи были совершенно обескуражены.
  
   Их можно было понять, потому что Вадим буквально воспрянул духом, когда приехала эта женщина. Они уже почти были уверенны в благоприятном исходе после операции...
  
   Целыми днями она проводила с ним, держа его за руки. Но, правда, когда она уходила в отель, он становился совсем задумчивым и грустным. Врачи не знали, что произошло между Вадимом и Наташей, (разве что в общих чертах).
  
   А что было в душе их пациента, теперь можно было понять только из письма.
   Наташу отвели к мужу и оставили их попрощаться. Через некоторое время медленно вышла из бокса и попросила воды.
  
   Ее сильно стало тошнить, а потом открылась страшная рвота... Она вся побелела и опустилась на пол... Очнулась уже в палате. Перед ней с тревогой в глазах стоял Жан.
  
   -Что со мной!? - спросила Наташа.
   -Все уже хорошо, - поторопился успокоить Жан,- это реакция вашего ослабленного организма на мощный стресс.
  
   -Наташенька, дорогая, мы сейчас поедем к моей маме. Вам надо отдохнуть немного, собраться с силами. Предстоят довольно неприятные хлопоты - вы просто обязаны отдохнуть... Уговаривал ее этот милый человек.
   -Спасибо, Жан, но я не могу ехать к вам.
  
   Я хочу побыть с Вадимом одна, а потом пойду в отель..
   -Но я вас не оставлю одну, - запротестовал Жан.
   -И, потом, врачи вам не разрешат сейчас здесь оставаться.
  
   Предстоит вскрытие, возник один очень важный вопрос, который им требуется разрешить. Вы ведь не будете возражать против вскрытия? Они просят вас дать им на это разрешение и поддержать их...
  
   В воздухе повисла напряженная пауза
   -Да, конечно. Я все понимаю. Мне тоже необходима ясность. Наташа спокойно поблагодарила Жана и совершенно твердым голосом сказала, что будет в отеле, а завтра они встретятся, что бы обо все поговорить.
  
   Извинилась и тихо пошла к выходу. В номере, задвинув портьеры, медленно разделась и поплелась в душ, волоча за собой халат... Сплошная, упругая струя воды неистово избивала ее безвольное тело...
  
   Не помнила, сколько прошло времени, пока, наконец, качаясь, почти выползла из душа и рухнула на постель, едва прикрывшись халатом...
   ***
  
   Кто-то сильно закричал... Она резко вскочила - часы показывали три часа ночи.
   Из сквера доносились веселые голоса и красивая музыка... Тихая и очень красивая.
  
   -Что это был за крик? - подумала сквозь туман в голове Наташа. Ее взгляд выхватил письмо Вадима - оно лежало на столике, рядом с фиалками... Стало невыносимо страшно...
  
   Так страшно, что по телу пробежали мурашки и зубы выбивали мелкую дрожь.
   -На воздух! К людям... - стучало в висках
  
   -Какой воздух, сопротивлялся разум,- уже три часа ночи, но это уже не удерживало. Ей никогда раньше не приходилось выходить в такое позднее время, тем более в чужой стране...
  
   И она, конечно не могла знать, что это не Россия. Здесь не имеет значения, когда тебе хочется слиться с природой, потоком людей. Город ждет тебя и всегда открыт всеми своим скверами, створками и всевозможными кафе...
  
   Готов принять тебя, страждущую общения, участия, спасения от одиночества... Только найди сил в себе довериться и поверь ему. Не замыкайся в своем горе. Иди к людям.
  
   Наташа торопливо накинула на себя платье и плащ, проверила - в сумочке ли телефон?
   -Хотя, зачем теперь телефон,- мимоходом подумала она, но все равно положила в сумочку и быстро вышла из номера, тут же вернулась опять и взяла письмо Вадима.
  
   И, хотя это был не самый оживленный район Парижа, тем не менее - жизнь кипела, и многочисленные вывески предлагали вам свое ночное покровительство.
  
   Наташа шла вперед и вперед - прямо по улице. Наконец, решилась подойти к какому-нибудь кафе и села под навесом - прямо на улице за столик у дерева. Ветви спускались прямо на стол...
  
   Листья не мешали, а наоборот, создавали неповторимый уют. Слияние с природой.
   К ней уже шел официант, улыбаясь всем своим лицом ... Ночная гостья была не в состоянии заметить и удивиться этому факту, а уж тем более представить такое у себя на Родине.
  
   -Что я делаю, - подумала женщина,- ведь здесь все дорого, а мне сейчас так нужны деньги... Она лихорадочно достала кошелек и стала пересчитывать все, что там осталось.
  
   Официант стоял перед ней и терпеливо смотрел, улыбаясь доброжелательной улыбкой, в которой была масса терпения и никакой суеты. Женщине стало неудобно, и она, сконфузившись, попросила принести чашечку чая.
  
   Он любезно закивал головой и вполне доброжелательно, как будто получил заказ на тысячу долларов, из, которых как минимум триста перепадают ему в виде чаевых, помчался выполнять заказ...
  
   Эти злосчастные подсчеты совершенно, не то чтобы отрезвили ее, скорее, вывели из состояния заторможенности. Теперь начинала понимать, какие сейчас предстоит решить совершенно невыносимые проблемы: похороны, деньги, деньги, деньги...
  
   -Мозг разрывался от напора...
   Сколько это будет стоить?
   Где хоронить?
  
   Как везти?
   Боже мой!
   Дети! Вика! Денис!
  
   А мать, его мать!!!!!!!!!!!!!
   Как же!?
  
   У нее задрожали руки, и сильно застучало в висках... Голова стал раскалываться на две части. Она лихорадочно копалась в сумочке, пытаясь найти визитку Владлена Германовича - он тогда в Питере сказал, что она может звонить в любое время, если возникнут проблемы.
  
   Визитки в сумочке не оказалось, и тогда Наташа, почти не понимая, что делает, позвонила Жану... У него был совсем не сонный голос, и он ответил так быстро, как будто ждал ее звонка.
  
   -Жан, извините меня, пожалуйста, но я... - она вся дрожала и не могла говорить,
   Жан! Я хочу позвонить Владлену Германовичу, но у меня нет его телефона. Сейчас, конечно, очень поздно, вы мне, пожалуйста, скажите, когда я ему могу позвонить...
  
   Ии-и-и удобно ли это? Понимаете!? Мне необходимо. Мне очень нужно... - в изнеможении договаривала Наташа.
  
   Она вся дрожала, а тело покрылось испариной.
   -Наташа, не волнуйтесь, пожалуйста! Где вы находитесь?
   Но она не знала, как называется это место, тогда позвала официанта - и он объяснил Жану.
  
   -Наташа, не уходите. Я сейчас вам позвоню. Хорошо? Подождите несколько минут.
  
   Попыталась пить чай, но не могла держать чашку, и кипяток выплескивался на стол. За ней пристально наблюдал официант - но она этого не замечала. Только сейчас на не обрушилось все ее горе, начиная с отъезда Вадима, и теперь вот...
  
   Наташа несколько раз принималась читать письмо Вадима, но строчки дрожали перед глазами и расплывались... В руке завибрировал телефон и слабо запел свою смешную мелодию - Жан специально поставил ей какую-то смешную французскую мелодию, что бы она ей поднимала настроение.
  
   -Алло! - еле-еле произнесла Наташа.
   -Наташенька, здравствуйте! На ее лице выразилось недоумение и растерянность...
  
   -Не ломайте голову.
   -Это Владлен... через люфт паузу - Германович. Примите мое соболезнование, моя дорогая...
  
   Она не мгла вымолвить ни слова. Все тело было словно парализовано.
   -Что это?! Где это!? Откуда!? Стала извиняться, что так поздно звонит ему, но ее перебил и сказал:
  
   -Это я вам звоню, а не вы мне. Пожалуйста, не волнуйтесь. Наташа вдруг крепче схватила трубку, словно очнулась, боясь, что он пропадет и связь прервется. Прижалась к ней и буквально закричала...
  
   о это ей казалось, что... На самом деле это был стон.
  
   -Владлен Германович! Пожалуйста, не кладите трубку.
   Я-я-я не знаю, что мне делать?
   Я не могу звонить домой!
  
   Я не могу, я не имею права убивать праздник моей дочери.
   Я совершенно одна в этом городе, стране. Кроме вас мне некому говорить все это, - постепенно затихая и обмякая всем телом, упавшим голосом договаривала Наташа...
  
   И уже совсем еле слышно добавила, извиняясь:
   У меня осталось всего пятьсот долларов из тех что вы мне одолжили в Питере, я не знаю, хватит ли их на... Но ей не дали договорить.
  
   -Наташенька! Я и не собираюсь бросать трубку. А насчет денег - вы чудовищно расточительны...
  
   Она буквально вся сжалась от этих слов и голоса, который стал звучать так близко и странно, что ее охватила паника. Наташа затихла, и сразу почувствовал, как на ее дрожащие плечи легли большие и теплые руки...
  
   Она с ужасом закрыла глаза и тут же их открыла - перед ней за столиком сидел Владлен Германович, а в стороне стоял Жан. Наташа смотрела на Владлена широко раскрытыми глазами, которые казались еще больше на осунувшемся лице.
  
   -Наташа, ну разве можно так тратить деньги? - не к месту пошутил Владлен
   И увидев, что его шутка повергает ее просто в ужас и не понимается,- быстро схватил ее за руки и ласково стал успокаивать:
  
   -Да любая другая женщина растратила бы эти деньги за два дня, а вы переживаете, что у вас остается всего пятьсот долларов... Вы же вообще ничего не потратили.
  
   На что вы питались? Он строго посмотрел на Жана, но тот опустил глаза и, что-то сказал ему по-французски, а потом добавил:
   -Ты бы сам ее попробовал уговорить...
  
   -Как? Как вы меня нашли?! Откуда вы? - дрожа всем телом, спрашивала Наташа. Она никак не могла прийти в себя от шока, который вызвало появление Владлена.
  
   -Наташ, вы вся дрожите. Вы совершенно продрогли. Мы сейчас немедленно едем в теплое место, а вы постарайтесь полностью довериться мне и ни о чем не думайте. Постарайтесь расслабиться хоть немного.
  
   Таких слов от мужчины она никогда не слышала за всю свою жизнь, а тем более в этой страшной ситуации - они казались ей нереальными, почти сном. Совершенно безропотно поднялась и даже не заметила, как бережно ее почти несет на своих руках Владлен.
  
   В машине он положил подушку и укрыл пледом, а потом, немного приподнял голову, стал поить горячим грогом, который сварила мама Жана специально для нее. Наташа не знала, что это был просто компот, но в него добавили дозу снотворного, рекомендованную врачом.
  
   В камине весело потрескивали горящие поленья... Приятное тепло исходило от камина и еще, какой-то источник тепла она почувствовала над собой.
  
   Наташа слегка приподняла голову, и ее глаза встретились с глазами Владлена Германовича, он пытался рассмотреть в полумраке, проснулась она уже или нет, и его дыхание и было тем самым вторым источником тепла.
  
   Увидев, что Наташа просыпается - он раздвинул портьеры и полумрак рассеялся, уступив место солнечному весеннему свету. Владлен открыл дверь в сад, и пение птиц ворвалось вместе с солнечными лучами в комнату.
  
   Наташа снова закрыла глаза... она пыталась осознать, что происходит?
   Где она и как сюда попал Владлен Германович? Постепенно из подсознания стала восстанавливаться картина всего происходящего, и предчувствие будущих событий полностью разрушало радость этого весеннего пробуждения...
  
   В комнату вошла мадам Сезанна - мама Жана. Эта милая женщина с мягкой и светлой улыбкой несла на маленьком подносике в большом бокале какой-то напиток.
  
   Она ворковала по-французски возле Наташи и поправляла ей постель, потом присела на краешек софы и стала уговаривать выпить горячий грог, который, по ее словам - должен придать ей силы.
  
   Владлен спросил, как она себя чувствует, и получил в ответ кивок головой, означающий благодарность за помощь. После грога, действительно, по всему телу потекло теплое блаженство и в голове что-то стало проясняться...
  
   Наташа встала на ноги и потом смущенно прикрылась пледом, извиняясь за свой помятый вид, но этого никто не заметил. Вошел Жан пригласить всех к столу, но Наташа умоляюще просила ее извинить:
  
   - Если можно, я бы хотела немедленно ехать в госпиталь, возможно, есть уже какие-нибудь результаты, - робко спросила она. Владлен мягко обнял ее за плечи и усадил в кресло:
  
   - Наташа! Мы все держим под контролем и нам уже позвонили из госпиталя... Вы сейчас примите душ, восстановите немного свои силы, и мы будем говорить о делах. Хорошо?
  
   - У-у меня здесь ничего нет из одежды... Я бы хотела переодеться, если можно...
   - Конечно можно! Все можно, но не нужно - ваши вещи уже все здесь и вы больше не живете в отеле.
  
   Тут она действительно заметила свой чемодан в углу комнаты, и в глаза ей бросился букетик фиалок в той же вазочке, что и в отеле... Удивление промчалось по ее лицу, но она ни о чем не стала спрашивать.
  
   Внутри все и бурлило, но и одновременно утихало, создавая заторможенность и еще непонятное ощущение... Наташа не знала, что ей вместе с напитками дают очень хорошее французское успокаивающее и одновременно восстанавливающие силу гомеопатическое средство.
  
   Ее на некоторое время оставили в покое, чтобы она могла привести себя в порядок. Все пошли в столовую. За столом была непривычная тишина.
   Непривычная потому, что в этом доме всегда раздавались постоянные шутки и смех, особенно, когда приезжал Владлен.
  
   Мадам Сезанна очень любила его еще с тех самых времен, когда их вместе с Майей привозили родители. Помнится, она даже мечтала женить его на своей племяннице, но Владлен при их знакомстве не проявил никакой инициативы, а даже наоборот - полное, правда, вежливое равнодушие...
  
   В комнату вошла Наташа. На ней был черный классический костюм, а волосы гладко зачесаны назад, полностью открывая ее лицо, отчего оно казалось совсем маленьким, утонченным.
  
   И, хотя была видна непомерная усталость и надорванность, во всем ее облике было достоинство и нежность...
   -Какая непростая женщина, все-таки!- подумал про нее Владлен.
   - Наташа, пожалуйста, садитесь скорее с нами. Вам необходимо немного поесть, - засуетился Жан.
  
   Она села за стол и ласково поблагодарила мадам Сезанну за грог:
   - Мне действительно стало намного легче. После обеда все вышли в сад.
  
   В этом доме был замечательный сад, но сейчас было бы нелепо знакомить Наташу с его прелестями, видя ее понятное нетерпение начать разговор о деле, деле очень неприятном, и нетерпящем задержки с принятием решения.
  
   Владлен ходил туда-сюда по аллее и раскуривал свою любимую трубку, которая жила в этом доме и всегда ждала его, любовно хранимая мадам Сезанной. Он думал.
  
   -Наталья Сергеевна! - начал он официальным тоном, присаживаясь рядом с ней.
   Мы были в госпитале. Врач сказал, что сестра ночью застала Вадима, пишущего письмо... Вокруг него валялось несколько листков смятых... Это говорит о том, что он пытался это делать несколько раз.
  
   Видимо не подчинялась рука... Ему нельзя было волноваться... Но он за эту ночь прожил заново целую жизнь, о чем, собственно написал вам в письме... Когда он потянулся к розетке, его настиг второй, еще более обширный инфаркт...
  
   ОН САМ ЗАГНАЛ СЕБЯ В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ... И, как бы немного подумав про себя, вслух многозначительно сказал:
  
   -Мы все себя загоняем, так или иначе.
  
   - Нам срочно необходимо определиться с похоронами. Время не терпит, поэтому нам сегодня уже надо договориться о транспортировке Вадима в Питер, что...
  
   - Нет!!! Не-е-ет!!! - истошным голосом вдруг закричала Наташа, потом, сама испугавшись собственно крика, добавила уже упавшим голосом:
   - Я, я не могу...
   Все были просто ошарашены такой реакцией.
  
   Наташа стала ходить вокруг беседки, но потом, остановившись, стала говорить горячо и возбужденно:
  
   - Он предал нас! Он предал нас дважды... Я-я не могу и не хочу разрушать праздник своей дочери. Школу заканчивают один раз в жизни... Мне стоило невероятных усилий сохранить все в тайне от детей и его матери.
  
   Я пыталась разобраться прежде сама во всем и дать ему шанс объясниться, чтобы сохранить свою порядочность, но потом это горе...
   Он опять предал...
  
   Я, я все понимаю, но я не могу его везти домой...
  
   Все молчали.
   Да, горе этой женщины намного страшней, чем можно было предполагать в такой ситуации.
  
   - Владлен Германович, дорогой! Я не знаю, что мне делать!? Помогите мне, пожалуйста... - взмолилась Наташа, опустившись перед ним на колени.
   Он хотел встать, одновременно поднимая ее, но бедная женщина ухватилась за его руки и продолжала:
  
   - Как мне поступить, чтобы и не обидеть его маму, но и не разрушить покой Вики, пока она сдает экзамены? Я понимаю, что не имею права лишать мать возможности ходить к сыну на кладбище...
  
   - Наташенька! Успокойтесь... - все-таки поднявшись, и увлекая за собой Наташу, говорил Владлен. Он усадил ее в плетеное кресло. Жан переводил матери то, что говорила Наташа и она, с пониманием кивала головой.
  
   - Наташа, я вас очень хорошо понимаю, и считаю, что вы имеете полное право поступать так, как считаете нужным.
  
   Есть еще вариант - кремировать и урну с прахом привезти домой, но хватит ли у вас сил, чтобы все это удерживать в тайне, пока Виктория закончит сдавать экзамены? Ведь существует правила: девять дней, сорок...
  
   И, действительно, мать должна иметь право попрощаться с сыном...
   -Владлен Германович! Я ведь не смогу с вами рассчитаться, - вдруг заволновалась Наташа.
  
   - Вы меня извините, что я взвалила на вас свои проблемы. Конечно, вы делайте так, как считаете нужным, а я приму любое ваше решение. Я ведь не имею права так себя вести... О, мой бог!
  
   Простите меня, пожалуйста, - совсем уж упавшим голосом сдалась Наташа на волю Владлена.
  
   - Наташа! Вот и замечательно, что вы мне полностью доверяете. Я постараюсь все решить так, как будет лучше всем.
   Она совершенно серьезно посмотрела на этого человека. В ее взгляде был немой вопрос...
  
   -Совершенно чужой, далекий, да к тому же еще и брат разлучницы, или, как там ее называть? - с горечью думала она, а вслух спросила:
   - Я не понимаю? А вам, зачем все это? Почему вы так помогаете мне? - недоумевая, спрашивала она.
  
   -А вы, что же, хотите, чтобы я не волновался? - но ответа ее он не ждал. Таким образом, как бы немного огрызнулся, но тут же поторопился сгладить свою мимолетную грубость.
   -Наташа! Мы с вами позже будем разбирать, кто кому должен, а сейчас мы должны прийти к согласию и действовать.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"