Шифман Фаня Давидовна : другие произведения.

Стомские Хроники

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   СТОМСКИЕ ХРОНИКИ
  
   Действующие лица:
  
   А. Пролог:
   Мудрец
   Новый Историк
  
   Б. Кормило Паханута*:
   Пахан - глава стомского Паханута;
   Аремий - сынок Пахана, член Кормила Паханута;
   Миней - Первый советник Пахана;
   Дубон - действительный тайный советник Пахана;
   Хульди, зам. Пахана по общим и конкретным вопросам;
   Ликуктус, зам. Пахана по вопросам безопасности;
   Тишкорец, пресс-секретарь Кормила Паханута;
   Ашлай, Бицель, Бизон, Квасей, Климон, Кистух, Цабари - члены Кормила.
  
   В. Стомичи:
   Лот, пришелец в городе Стом;
   Гости-ангелы;
   Гиди, Моти, Хези, Хилик - посетители маленького углового кафе;
   Ханан, хозяин маленького углового кафе;
   Шотик, полицейский;
   Зямий, Леци, Тум-Туми, Цаки, Таавей, Яриви и др. - стомское демократическое большинство.
   Примечание*: Кормило Паханута - правящая коалиция Стомсовета, то естьПаханута.
  
   Часть 1. История Лота в зеркале стомской демократии
   Пролог
  
   За небольшим лёгким столиком сидят двое - Мудрец и учёный Новый Историк.
   Мудрец (держит в руках древний том и нараспев читает): "И пришли два ангела в Сдом вечером, а Лот сидел тогда в воротах Сдома; и увидел их Лот, и встал навстречу, и поклонился им до земли. И сказал: "Пожалуйста, господа, заверните в дом слуги вашего и переночуйте, и омойте ноги ваши - а утром встанете пораньше, и пойдёте своей дорогой!" Но те сказали: "Нет, лишь на улице переночуем!" И стал он их очень упрашивать - тогда завернули они к нему, и пришли в дом его, а он приготовил им пир, и напёк мацы, и стали есть. Ещё не легли они спать - а жители этого города, люди Сдома, окружили дом: все - от мала до велика, весь народ с одного конца города до другого. И стали они звать Лота, говоря ему: "Где люди, что пришли к тебе этой ночью? Выведи их к нам, и мы познаем их!" И вышел к ним Лот из входа в дом, а дверь запер за собой, и сказал: "Пожалуйста, братья мои, не делайте зла! Вот у меня две дочери, которые ещё не знают мужчины - выведу их вам, и делайте с ними, что вам угодно - только людям этим не делайте ничего, раз уж пришли они под сень моего крова." Но те сказали: "Иди ты прочь! И сказали: "Кто-то пожить пришёл, а судить начал! Теперь мы тебе ещё хуже сделаем, чем им!" И насели на него, на Лота, и подступили выломать дверь..."
   Новый Историк (взирая на Мудреца с иронической усмешкой): "А вы уверены, что в вашей книге ничего не напутано?"
   Мудрец (отрываясь от книги и с лёгкой улыбкой пожимая плечами): "Уверен".
   Новый Историк (не потрудившись стереть с лица ироническую усмешку): "Я, конечно, понимаю, что история - наука неточная. Особенно древняя... У нас в университете есть немало уважаемых и авторитетных интеллектуалов, утверждающих, что история - вообще не наука, а стало быть, никому не нужна... Потому-то и появилась новая история и мы, Новые историки. Как бы то ни было, в нашей среде по поводу читаемого Вами отрывка бытует мнение, что в вашей Торе когда-то в давние времена была допущена маленькая ошибочка переписчика: известный город Сдом на самом деле называется не Сдом, а - Стом."
   Мудрец (с добродушным удивлением пожимая плечами): "Ну, о чём Вы говорите! Какое имеет значение, как называется этот город..."
   Новый Историк: "Как же! Если допущена ошибка в одной букве, где гарантия, что и вся ваша книга - не более, чем полное собрание многочисленных ошибок не менее многочисленных переписчиков. В лучшем случае - литературный, но никак не исторический памятник! Правда, в части литературной - о, это выше всяких похвал! А уж о Б-жественном Откровении... Простите, я не хотел бы Вас задевать..."
   Мудрец (деликатно пропустив мимо ушей иронию собеседника): "А что Вы слышали на эту тему? Про историю города Сдом?"
   Новый Историк: "Я где-то (уже не помню, где!) читал об очень красивом современном городе Стом, который расположен совсем не там, где, по сведениям в источниках, находился библейский Сдом".
   Мудрец (подняв палец): "Вот видите! Может, источники таки правы, и речь действительно идёт о совершенно разных и во времени, и в пространстве городах".
   Новый Историк (не желая уступать): "Всё так - или не так!.. Но, по какому-то удивительному совпадению, история, произошедшая не так давно в современном Стоме, до боли напоминает ту древнюю сдомскую историю, о которой Вы мне только что прочитали..."
   Мудрец (с неподдельным интересом): "Ну-ка, расскажите! Мне очень интересно - что же такое произошло в современном городе Стом, из чего Вы решили, что это одна и та же история?"
   Новый Историк (усевшись поудобнее): "Как я сказал, современный Стом красив и благоустроен. Населяют его современные, практичные, я бы сказал - прагматичные граждане. Надеюсь, Вы понимаете, что это такое! В то же время это весёлые, даже славящиеся далеко на все четыре стороны своим бьющим через край жизнелюбием, люди. Хочу особо подчеркнуть: их индивидуальное жизнелюбие и связанные с ним желания, потребности, чаяния - в сочетании с практичностью в жизненных делах, - достигли такого высокого градуса, что городским властям пришлось даже принять конституционный закон города Стом "О праве граждан города Стом на неукоснительное и немедленное удовлетворение как сиюминутных, так и долговременных желаний"".
  
   Картина 1
  
   Зал заседаний Кормила Паханута. Вокруг большого овального стола с удобствами расположились члены Кормила, самые уважаемые представители стомской общественности, которые во время последних выборов были избраны в Паханут. Пахан сидит в высоком кресле во главе стола.
   На заседании обсуждается важный вопрос о принятии нового закона. Как это принято на важных, судьбоносных заседаниях, все говорят одновременно, перекрикивая друг друга, стараясь реализовать своё неотъемлемое право высказать личное мнение. Пахан снисходительно наблюдает за бурным обсуждением, желая показать себя самым большим сторонником стомской демократии. Он всегда знает, когда и как следует прекратить разгул прений по обсуждаемому вопросу, и делает это, надо признать, мастерски.
  
   Кистух (громко и важно): "Главное - это сформулировать закон в такой форме, чтобы никто не усомнился в его демократической и всенародной сути".
   Климон (поднимая палец): "Правильно, Кистух! Точнее не скажешь! Новому закону надо дать краткое и звучное наименование, которое в двух словах растолкует каждому самую глубинную его суть. Ведь это же закон о соблюдении прав индивидуя на удовлетворение его потребностей и желаний..."
   Ашлай (с детским интересом): "Сиюминутных тоже?.."
   Квасей (медленно закипая): "Почему только сиюминутных! Что значит?! А долговременные желания что же? Может, какой-нибудь индивидуй захочет постоянно наслаждаться жизнью в своём лично-конкретном понимании!"
   Пахан (грозно сведя брови и сверкнув глазами, поднимает руку, выставив ладонь): "Ти-ха! Я вам дал поговорить, а теперь Я буду говорить!!!"
  
   Все мгновенно замолкают и смотрят в рот Пахану.
  
   Пахан (его звучный голос разносится над залом, отдаваясь гулким эхом во всех углах): "Я хочу, чтобы вы все навсегда уяснили себе мою главную мысль! Итак: потребности, чаяния и желания всевозможных утех и наслаждений каждого отдельно взятого индивидуя без отрыва от реальной жизненной практики и прагматичности коллективного и индивидуального подхода к проблеме - высшая ценность в стомском обществе. Осталось закрепить это законодательно!"
   Ашлай: "Каждого индивидуя? Или только стомского?"
   Хульди (в его речи сначала слабо, а потом всё сильнее слышатся блеющие интонации): "Да... э-э-э... почти каждого... э-э-э-э... стомского... но!.. э-э-э-э-э - только тех, кто всегда и во всём на сознательном уровне согласен с мнением большинства!"
   Цабари (с интересом): "А что такое - мнение большинства?"
   Пахан: "Разумеется, то, которое принимается нами тут, в этих стенах, и доводится до сведения и - главное! - понимания большинства! Ну, а поскольку мне лично вопрос в общих чертах и в деталях ясен, стало быть, он фактически решён. От вас, как от членов Кормила Паханута, конкретно требуется разработка и утверждение приемлемой формулировки. Хульди, доложи!"
   Хульди (поднимаясь с места и начиная монотонно бубнить, при этом блеющие интонации уже звучат совершенно отчётливо): "Э-э-э-э-э... Установлено, что как сиюминутные, так и долговременные потребности, чаяния и... э-э-э-э-э... желания всевозможных утех и наслаждений каждого отдельно взятого индивидуя - так сказать... э-э-э-э-э... высшая ценность в любом современном демократическом обществе, а в стомском - тем более. Коллективное наше "Я-ТАК-ХОЧУ!!!" - свято! Э-э-э-э-э!!!.."
   Бицель: "Какое именно "Я-ТАК-ХОЧУ"? А главное - чьё конкретно?"
   Пахан: "Это по большому счёту несущественно... В первую очередь - "Я-ТАК-ХОЧУ!!!" большинства по отношению к меньшинству!"
   Хульди (улыбаясь, поворачивается сначала к Пахану, потом по очереди к каждому Члену Кормила): "Наш уважаемый Пахан, по определению, является выразителем мнения большинства, поскольку именно этим самым подавляющим большинством был избран на свой высокий... э-э-э-э-э... пост. Он облечён безграничным доверием граждан Стома - и по этой самой причине вправе решать, что действительно хорошо для стомичей. Или их подавляющего большинства, что, впрочем, одно и то же..."
   Пахан (твёрдо и решительно): "Опытным путём было давно доказано и мною установлено: то, что видно отсюда, не видно оттуда... От этого постулата мы с вами и будем танцевать!"
   Бицель: "А откуда - отсюда, откуда - оттуда?"
   Хульди: "Ну-у, ты и несмышлёныш! Отсюда - это высокое кресло нашего Пахана, а оттуда - все остальные места".
   Пахан (продолжает, с досадой сверкнув глазом на прервавшего его Бицеля): "Ваши вопросы, Бицель, неуместны и становятся нетерпимыми в стенах нашего Кормила... и более того - на просторах города Стом!.. Стало быть... на чём же я остановился? Ага!.. Я, как никто, знаю, каковы должны быть сиюминутные и долговременные потребности коллективного индивидуя! Потому как я ведь тоже типичный стомский индивидуй, плоть, так сказать, от плоти... стало быть... кому, как не мне, облечённому, так сказать, высоким доверием, это и знать!"
  
   Члены Кормила переглядываются и переговариваются между собой тихими голосами.
  
   Цабари (цокая языком и покачивая головой): "Что-то очень сложно он излагает! Чем-то это напоминает закон левой пятки... Где-то я о нём слышал..."
   Климон (радостно взвизгнув): "Закон левой пятки? Здорово! Мне это название для нашего закона ндра-а-вится! Может, возьмём на вооружение?"
   Кистух (зыркая глазами во все стороны): "Точно! Отличное название для мудрых идей нашего дорогого и всеми уважаемого Пахана! Потому что с евонова отсюда видно то, что не видно с нашего оттуда! Вот он и излагает это по-научному, в силу своего единолично-коллективного видения!"
   Бицель: "А если попросить изложить попроще, чтобы каждому было понятно?"
   Бизон (испуганно, махая руками): "Ты что! Низ-з-з-зя! Не серди нашего Пахана! У него работа архиважная, ответственная, нервная! Да и нам ни к чему выглядеть совсем уж дураками... с вопросами..."
   Ашлай (еле слышно, кося глазом в сторону Пахана): "Ещё и Аремий, сынок его, любимый снопик... как он его нежно называет..."
   Кистух (в тон Ашлаю): "Ну, если сынок его, так сказать, любимый снопик... ласково он его, однако, называет - аж завидки берут! Наверно, любит очень... Приятно видеть такую нежную отцовскую любовь..."
   Климон: "Но закон ведь и вправду хорош! Оч-ч-ченно в моём духе! И вообще, мне всегда были очень дороги права индивидуя на его личное и коллективное "Я-ТАК-ХОЧУ!!!"..."
   Бизон (торопливо кивая головой): "Конечно, конечно! Я тоже так считаю, что Пахан, как всегда, прав... Мы поддержим его закон... э-э-э-э... левой пятки... о потребностях... каких, он сказал? - сиюминутных и долговременных?"
   Ашлай (кивая): "Ну, да, они самые..."
   Бизон (завершая свою мысль): "...коллективного индивидуя, а там видно будет..."
  
   По знаку Хульди разговоры прекращаются и начинается голосование. Поднимается лес рук, чем-то напоминающий лесную опушку. Однако, Пахан и Хульди не торопятся считать.
  
   Пахан: "Тут нам надо будет применить тензорно-векторное исчисление... Хульди, ты у нас силён в математике! - считай! Знаешь, куда вектор твоих расчётов направить! Не впервой, чай, не маленький!"
   Хульди (удовлетворённо блея): "Принято почти единогласно..."
   Пахан (грозно сверкнув глазами и занеся кулак над столом, чтобы хрястнуть): "Что значит "почти"? Что значит "почти"?! Если есть кто-то против нашего решения - пусть ему будет хуже! Уж мы об этом позаботимся! Он что, не понимает, что любое неприятие воли большинства не-тер-пи-мо?!! Ведь знаете же: кто не с нами, тот против нас!"
   Хульди: "Попрошу вас учесть, что, согласно принятому "Закону левой пятки", представители отсталого меньшинства, которые - из-за каких-то потерявших актуальность и никому не понятных принципов, называемых ими "моралью" и "совестью"! - не пожелают согласиться с мнением демократического большинства, от имени которого мы принимаем этот закон, должны либо молчать себе в тряпочку, либо покинуть славный город Стом".
   Нестройный хор голосов из задних рядов: "Простите, но об этом в законе ничего не было сказано... Мораль и совесть пока что никто не отменял!"
  
   Неожиданно из тени, где доселе тихо пребывал, выходит Ликуктус и изящным движением поправляет свой новый, подаренный ему на какой-то важной встрече галстук, чтобы все обратили на него внимание. Впрочем, обратить на себя внимание заставляют сидящих в зале его старательные и не столь виртуозные блеющие интонации, как те, что демонстрировал Членам Кормила Хульди.
  
   Ликуктус (резко и решительно): "Да, вы правы: мораль и совесть никто не отменял! Но! (важно поднимает указательный палец) весь вопрос в том, какая-такая мораль и какая-такая совесть! Или это мораль и совесть, которая нам нужна и соответствует принятому "Закону неотъемлемого права индивидуя на его личное и коллективное "Я-ТАК-ХОЧУ!!!", он же "Закон левой пятки"! Или это мораль и совесть, которая вступает в противоречие с принятым важным законом о правах коллективного индивидуя, которого олицетворяе-е-е-ет наш уважаемый Пахан, и олицетворяе-е-е-м мы все-е-е-е! Тогда это - не наша мораль, не наша совесть! Точка!"
   Хульди: "Поэтому давайте прекратим ненужные дискуссии. Лучше вспомним принцип, изложенный в девяносто каком-то параграфе свода стомских конституционных законов о недемократическом меньшинстве - СТОМ-ПЭ-Э-Э-Э-Э! Этот закон гласит: тот, кто не приемлет мнения подавляющего большинства, обязан МОЛЧАТЬ В ТРЯПОЧКУ! Это прежде всего относится к подавляемому меньшинству, мнение которого, как не представляющее общественного интереса, нас тут не должно интересовать! И особо в отношении только что принятого "Закона левой пятки"!"
   Ликуктус: "Если, конечно, представители этого агрессивного меньшинства не хотят быть обвинёнными в злостном и бунтарском подстрекательстве и в фанатичном противопоставлении своих замшелых резонов - воле стомского большинства и законности, - и осуждёнными за это со всеми вытекающими... Всем известно, что благодушное попустительство временами имеющему место фанатичному и нетерпимому поведению нехарактерного меньшинства отдельных и совершенно нетипичных граждан Стома может повлечь за собой - не дай Б-г! - потерю всех и всяческих демократических завоеваний жителей нашего славного города, чего мы, всенародно-любимые представители общественности города Стом, никак не можем допустить. Демократия должна себя защищать!"
   Климон: "Коллеги, всё ясно! То, что тут изложил коллега Хульди и чётко прояснил коллега Ликуктус - неотъемлемая часть нового закона... Оказывается - я всё правильно понял! Значит, наше дело, дисциплинированных и сознательных членов Кормила, принять новый закон полностью - с тем, что обозначено в строчках, и с тем, что уважаемый Пахан изящно разместил между строчками. А то... как бы чего не вышло... Уважаемому Пахану из его "отсюда" виднее: что, зачем и почему..."
   Кистух (еле слышно, робко): "Всё-таки надо было бы именно это как-то чётче изложить в новом законе... в строчках, так сказать..."
   Климон (сверля Кистуха глазом): "А зачем? Умный не спросит, дурак не поймёт... Никогда не надо ничего лишнего говорить, запомни это!.. Пользы чуть, а вреда - целый вагон... К тому же - об этом очень много говорится в других параграфах основных стомских законов. Об этом уже столько говорено... сколько можно!"
  
   Члены Кормила смущённо и немного испуганно потупились. Ликуктус известен в Стоме, как человек решительный и беззаве-етно преданный Пахану. А тут ещё гладкоречивый Климон поддержал его... Пахан, узрев реакцию членов Кормила на сообщение Хульди и на реплики Ликуктуса, а главное - Климона, удовлетворённо усмехается. Хульди растроганно хлопает Ликуктуса по плечу, а тот повлажневшими глазами поглядывает на Пахана.
  
   Пахан (подводя итог заседанию, решительно рубит рукой): "Отныне этот закон, защищающий право как каждого отдельного индивидуя, так и квалифицированного большинства таковых, на удовлетворение всех и всяческих сиюминутных и долговременных потребностей, будет почитаться всеми жителями Стома как ярчайший символ торжества стомской демократии, прославившей Стом на всю ближнюю и дальнюю округу! Пресс-секретарь Тишкорец, передайте стенограмму нашего заседания в прессу!"
   Тишкорец (низко кланяясь и пытаясь подражать блеющим интонациям Хульди): "Момент, шеф!"
  
   Он подхватывает папку, роняет, снова поднимает, сжимает её обеими руками и быстро семенит к двери...
  
   Картина 2
  
   После небольшого перерыва с лёгкой закуской и крепкими напитками члены Кормила Паханута снова собрались в том же зале.
  
   Пахан: "Итак, объявляю продолжение нашего заседания. Хульди, доложи!"
   Хульди: "Как известно, напротив Здания Стомского Паханута планируется строительство модернизированного Стомского Центра Развлечений и игр... Это, так сказать, в рамках... принятого Закона левой пятки!"
   Цабари (деловито): "Где именно должен располагаться и какую площадь будет занимать этот ваш Центр?"
   Ликуктус (резко, с ноткой возмущения): "Я попросил бы таких вопросов не задавать! На данном этапе проект находится в стадии разработки в глубоких недрах нашего Кормила, поэтому не может быть предметом конкретного обсуждения на нашем заседании..."
   Хульди (с добродушной ухмылкой, примирительным тоном): "Ну, что ты, коллега! Место расположения Центра - это не такая уж страшная тайна! Тем более в ведомстве Тишкореца давно уже про всё проведали, вот-вот раззвонят на весь Стом. Да и зачем нам всё окружать тайнами да секретами, тем более - тут, на заседании Кормила! Этот новый Центр планируется построить непосредственно напротив Здания Стомского Паханута. А вот его общая, так сказать, площадь - это действительно тайна... недр Кормила... пока что..."
   Цабари (недоуменно): "Но ведь там расположены жилые кварталы... магазины, кафушки, разные малые бизнесы..."
   Хульди (раздражённо передразнивая): ""Какую площадь, какую площадь! Жилые кварталы, малые бизнесы!" Да кого это должно интересовать, когда у нас такой грандиозный и выгодный проект! Малые бизнесы - они малые и есть! Какой от них прок! В конце концов, главный интерес нашего Паханута, а стало быть, и всего города Стом - не в этих малых бизнесах, а в том, что может дать Стому этот планируемый Центр".
   Бицель и Цабари (в один голос): "А куда мы денем тех, кто там сейчас живёт, чьи предприятия там находятся?"
   Ликуктус (махая рукой, то ли пренебрежительно, то ли успокаивающе): "Денем, денем! Там, где они сейчас пребывают, они не останутся, там им делать нечего! Остальное - не наша забота! И не ваша! Конечно, мы им как-то скомпенсируем связанные с этим некоторые... э-э-э... неудобства... Но много предложить мы им не сможем! (чуть слышно) Иначе нам может не хватить... на наше кровно-кормильское..."
   Бицель (напористо): "Но почему вдруг возникла такая необходимость? Членам не только Кормила, но и всего Паханута это очень важно знать! И понять... Чтобы народу растолковать!"
   Хульди: "Ладно, уж если ты так просишь, я тебе скажу... Очень коротенько... (понизив голос): Но не для выноса за стены Кормила, как ты понимаешь... Видишь ли, в подземных этажах этого Центра запланировано компьютеризированное казино, доходы от которого должны пойти на дальнейшее благоустройство э-э-э... элитарнейших кварталов города Стом и процветание самых уважаемых его граждан!"
   Цабари (настойчиво): "А что это даст остальным стомичам?"
   Ликуктус (резко, зло прищурившись в сторону Цабари): "Не это должно заботить стомское большинство! Ведь забота о процветании уважаемых стомичей полностью соответствует "Закону левой пятки". То, что хорошо для уважаемых, хорошо для всех-всех-всех. Понимаешь? - для всех-всех-всех!!! В конце концов, мы выступаем от имени большинства и в его - е-е-е-с-с-с-е-е-ес-с-но! - интересах! А меньшинство... Примем решение - и они будут обязаны подчиниться и не чинить нам препятствий! Всякие там препятствия, создаваемые меньшинством, как любит говорить наш уважаемый Пахан, просто не могут быть терпимы!"
   Цабари (иронически): "Что-то я не слышал гласа демократического большинства... А вы, коллеги, слышали?"
  
   Коллеги скромно потупились.
  
   Климон: "Ну, друг мой, за гласом стомского большинства дело не станет. Вот господин Тишкорец знает, как такие вещи организовываются. Опрос, если надо - два, три, десять... сто, если понадобится! Я могу помочь в их организации. Опыт имеется... Делывали - хе-хе! - и не такое! Всё Кормило меня в этом должно поддержать, потому как это в наших, кормильских, интересах..."
   Бицель (негромко роняет в пространство): "Твоё "хе-хе", коллега, очаровательно и весьма убедительно. Ещё немного, и ты научишься говорить с нужными интонациями... Как у коллеги Хульди... или у коллеги Ликуктуса..."
   Квасей (удивлённо): "А что в этих интонациях тебе не по душе? Очень красивые блеющие интонации... Лично мне они до боли напоминают бабушкины оладьи в шоколадном соусе..."
  
   Повисает неловкое молчание...
  
   Пахан: "Я предлагаю закончить дискуссии не по делу, уводящие нас от темы. На мой взгляд, слух и дух, они принимают (голос наливается колокольным звоном лопающегося металла) характер совершенно нетерпимый! Какие могут быть дискуссии, если я принял решение! Дело членов Кормила его обосновать и довести до стомичей в доступной форме. И... э-э-э... не стоит пока что упоминать о "левой пятке"... ещё ассоциации вызовет в народе... не те, что нам надо..."
   Хульди: "Да-да, уважаемый Пахан! Вы, как всегда, правы! Э-э-э-этим мы сейчас и займёмся. Сами эти работы будут сугубо засекречены в недрах, так сказать, Кормила. Так и так ими будет заниматься особый, специально нами создаваемый Совет Левой Пятки при Пахануте. Его возглавит... я правильно вас понял, уважаемый Пахан? - господин Аремий... (Пахан важно кивает головой) Его главная задача - чтобы информация о самом характере этих работ и их целевом назначении носила максимально затушёванный и затуманенный характер. Тишкорец должен за этим следить неукоснительно и оказывать нужную помощь... э-э-э... тушью, источниками тумана и дымовой завесы!"
   Бицель и Цабари (возмущённо): "Что значит! Это же людей касается! Так нельзя - чтобы всё решал Совет Левой Пятки... даже если новым стомским законам решили присваивать такие названия! Они такие же стомичи, как и все прочие! И... о каких дымовых завесах тут идёт речь!.."
   Пахан (покраснев, затем побелев от гнева, срывается на колокольный визг): "Что-о? Бунт?! Это уже приняло поистине нетерпимый характер!!! Короче... (вытянув указательный палец в сторону возмущённо гомонящих членов Кормила): ты и... ты! А ну-ка, выйдите из нашего зала заседаний. Нечего возмущать наше достойное сообщество! Отныне я вычёркиваю Бицеля и Цабари из числа членов Кормила Паханута. Более в наших обсуждениях вы принимать участия не будете! Вам чужд дух стомской демократии и законности!"
  
   Бицель и Цабари, на которых Пахан указал своим гневным перстом, ошеломлённо уставились на него, оглянулись на остальных, но продолжали сидеть.
  
   Пахан (по-военному жёстко): "Ликуктус, вывести бунтарей!"
  
   Ликуктус, чеканя шаг, подошёл к ним обоим, сидящим рядышком, вежливо, но крепко взял под локотки и при полном молчании всех присутствующих, вывел их из зала. Остальные продолжали робко молчать.
  
   Пахан (окинув сидящих пронзительно-орлиным взором): "Ну, есть ещё желающие поговорить, посомневаться, повысказываться, когда я уже принял решение?"
   Хор голосов членов Кормила (робким разнобоем): "Не-е-е-е... Не-е-е-е-е-е..."
   Пахан (удовлетворённо): "То-то же! Вот так-то лучше! И тон, я слышу, избран правильный, тот, что нужно! В духе пестуемой и хранимой мною стомской законности... Продолжим наше заседание. Хульди, доложи следующий проект!"
   Хульди: "Нами был также разработан проект секретного приказа, который будет передан для служебного пользования в стомскую полицию. Зачитываю: "Любые разговоры с упоминанием слова "казино" объявляются злостной клеветой и подстрекательством против стомского Паханута, демократического характера нашего правления, как такового, и нашей славной демократии и законности". Как, господин Пахан, ставим на голосование?"
   Пахан: "Давай, ставь! И ещё... как я уже говорил, выражение "левая пятка" тоже в открытых документах нежелательны... до поры, до времени... Это выражение придумал экстремист и подстрекатель... как-его-там... э-э-э-э... Цабари, а вы и уши развесили! (все скромно потупились) Ну, давай, объявляй голосование! И проследи, чтобы никто не отклонился... Направление вектора знаешь..."
  
   Картина 3
  
   Центр города Стом. Центральная площадь перед Зданием Стомского Паханута. По всему периметру площади расположены шикарные магазины, кафе, рестораны. Несколько поодаль - жилой квартал, веером расходятся живописные улочки, заполненные шумной толпой, гуляющей по маленьким магазинчикам и заполнившей столики уютных маленьких кафушек... Все шумно обсуждают туманные слухи, гуляющие по Стому.
   Полицейский по имени Шотик вытянулся во фрунт возле самой уютной кафушки на углу центральной улицы квартала и площади, стреляет глазами туда-сюда, добродушно улыбаясь снующим жителям квартала и сидящим за столиками в кафушке.
  
   Шотик (добродушно оглядывая сидящих за столиками): "Угощайтесь, угощайтесь, дорогие стомичи! Недолго вам осталось!"
   Гиди (изумлённо): "А это ещё почему? Мы в общем-то помирать не торопимся! Мы так хорошо тут живём, отлично устроились! Квартальчик наш, смотри, какой уютный и красивый! Просто загляденье! Смотри, сам же сюда приходишь кофе пить!"
   Шотик: "Вы что, не знаете, что этот ваш квартал мешает новым грандиозным проектам нашего Паханута и поэтому скоро будет снесён?.. Так в Пахануте запланировано! Планы - ух!!!.. А ну-ка, Ханан, поднеси-ка мне чашечку кофе... Знаешь ли, не хочется заснуть на посту..."
  
   Хозяин кафе Ханан молча и с весёлой улыбкой подаёт ему стаканчик кофе. Он явно не обратил внимания на слова Шотика. Зато остальные сразу же повернули головы в его сторону, начав взволнованно обсуждать это странное сообщение полицейского.
  
   Хилик (с недоверчивой ухмылкой): "Что-что? Вы что, господин шеф, перегрелись на посту? Странные какие-то речи ведёте..."
   Моти: "Повтори, пожалуйста! А то мы не поняли..."
   Шотик (важно вытирая усы): "Для тех, кто недослышал, повторяю: в Стоме планируется большая и серьёзная реконструкция! Жить станет ещё лучше, жить станет ещё веселей! А ваш квартал... ваши мелкие бизнесы... Ну, не нужно это всё городу! Понимаете? - не нужно! Сами же видели, какие тут рядышком на площади торговые центры, рестораны! Зачем стомичам ваша мелочёвка!"
   Гиди (ошеломлённо, не веря своим ушам): "Что значит - квартал не нужен? А мы, его жители? Тоже не нужны?"
   Шотик (возвращая пустой стакан хозяину): "А вот это не моя забота и не мой хлебный интерес! Это чины повыше и поважней решают! Члены Паханута, члены Кормила, в конце концов, сам Пахан! Мы же его все выбирали! Вот он и решил - от нашего имени! Моё дело проследить, чтобы решению Кормила Паханута, наших кормильцев, понимаешь, не было никаких препятствий со стороны отдельных несознательных и погрязших в не-спец... как-их-там... фи-чес-с-ских интересах, чуждых общественности города Стом..."
   Моти (так и сев мимо стульев): "Да что ты говоришь! Не может такого быть!"
   Ханан (растеряв от потрясения радушную улыбку): "Что-то я не въезжаю... Почему надо наш квартал отсюда убрать? Кому он мешает?"
   Шотик: "Потому что тут планируется построить одно очень важное для нашего города здание! Пахан, он знает, что делает! С ним не забалуешь!"
   Хилик: "А в другом месте их проекты реализовывать нельзя?"
   Шотик (с самыми бодрыми интонациями): "Никак нет!"
   Моти (с неподдельным интересом ): "А что за здание?"
   Шотик: "Оч-ч-чень важное здание! Такое важное, что даже говорить об этом - преступление перед властью стомского закона!"
   Хези: "Не иначе, как тюрьму на этом месте строить надумали..."
   Моти: "А нас куда?"
   Шотик: "А это как вести себя будете... Ну, услуги, которые вам при этом будут оказаны, придётся оплатить... Знаешь же, как у нас в Стоме было искони принято: получил в морду до кровавой расквашенности носа - заплати ударившему за услугу кровопускания! Как знать, может статься - тебе эта кровянка лишней была... Так что готовьтесь..."
   Хилик (угрюмо): "Похоже, Хези не очень ошибся - тут собираются супер-тюрьму строить..."
   Гиди: "Да чего зазря обсуждать... Да ещё шуточки ваши... не по делу... (с сомнением) Может, ещё ничего и не будет!"
  
   Их разговор прерывает вбежавший на площадь известный всему городу лоботряс и трепач по имени Леци.
  
   Леци (возбуждённо вопя): "Эй, братки! Слышали новость?!"
   Хези (насмешливо): "Что, Леци, опять новости агентства "Баблат"?"
   Леци (картинно воздевая руки, возмущённо): "Когда я трепался? Тут такое творится! Шотик, я засёк вопиющее нарушение закона! И какое!"
   Шотик: "Давай, Леци, выкладывай! Их не слушай, они не в себе по обыкновению. А я завсегда на страже наших стомских законов, мне всё надо знать!"
   Леци (усевшись за один из столиков, важно выкликая хозяина кафушки): "Эй, хозяин, дай горло промочить, пока вас не закрыли... Спасибо... (тут же с выражением гневного изумления взирает на Ханана): Что значит - "плати"! Это ты мне должен платить за то, что я тебе бизнес делать помогаю... Такую рекламу твоему заведению делаю! И не мешай мне с Шотиком беседовать... Забыл что ли, кто у нас власть?"
  
   Ханан пожимает плечами, раздражённо машет рукой и молча отходит. Леци демонстративно отворачивается от Ханана и, смакуя напиток, поворачивается к Шотику.
  
   Леци: "Так вот, любезные стомичи, вы все знаете некоего Лота... ну, который не так давно поселился у городских ворот... Да, да, тот самый, рыжий... Женился на нашей же стомичанке, дочки у него... сынов, вроде как, не родил... Ага... Короче, этот самый рыжий Лот, в нарушение всех д-мокра-тич-ских... как-их-там... норм и... э-э-э-э... все-на-род-но-у-тверждён-н-н-но-го... эт-та самое... закона, осмелился на бунт и под-стре-кат-сво!.."
   Шотик: "Да ты чо г-ришь! Чего ещё этот рыжий мерзавец натворил?"
   Леци (повышая голос до крика): "Он! Принял! У себя! Двух!!! Гостей!!! Вы представляете? Двух - гостей - принял - у - себя! По слухам, ангелов, но это не меняет дела! Наоборот - усугубляет, на мой просвещённый взгляд... Ес-сес-но, он понимал, что делает незаконное чего-то! А чтобы скрыть своё постыдное и недостойное поведение, гра-ни-ча-ще-е с по-ку-ше-ни-ем на наши д-мокра-тич-ски-е свободы, Лот принял своих гостей-ангелов под покровом ночной темноты, предложив завернуть к нему в дом кружным путём, то бишь - огородами-бурьянами".
   Шотик: "Ишь, ты, собака! Знает ведь, что приём гостей по законам Стома - хуже грабежа!.. А ангелы - эт-та... э-э-э... хорошо! (прищёлкнул языком) Я и сам от ангелов не отказался бы!"
   Леци: "А я чо, отказался бы? Пошли, соберём народ, де-мокра-тич-ское, стало быть, большинство, то-сё... Пусть он нам своих ангелов выдаст! Мы все хотим ангелов!"
  
   Шотик и Леци покидают кафушку Ханана и вразвалочку выходят на площадь. Леци вопит на всю площадь те же речи, что только что держал в кафушке, энергично размахивая руками. Он не успокаивается, пока на его крики не собирается на площади требуемое по закону большинство стомичей. Это взволнованная и возмущённая толпа, по которой грозными валами перекатываются возбуждённые голоса.
  
   Цаки: "Граждане! Предлагаю всем обществом пойти к этому рыжему отщепенцу и высказать ему наши претензии и требования!"
   Тум-Туми: "Постойте-постойте! Не порите горячку! Наши требования и претензии надо ещё сформулировать - чётко и ясно, шоб ему не отвертеться!"
   Таавей (гневно): "Да чего там! Сказать рыжему прямо в морду: подавай нам ангелов - и все дела!"
   Шотик: "Не, робяты, так не годится! Надо идти туды организованной толпой! В руки кому-нибудь... например, мне, как представителю власти, или Тум-Туми - у него язык подвешен, голос зычный, почти трубный глас! Это он у нас рупор масс, народа глас, ты- сызыть!"
   Толпа (ревёт): "Пошли, неча тянуть!" - "Душа горит! Ангелов хоцца!"
   Цаки: "Да и новый закон, сами знаете, чего гласит! Немедля и неукоснительно... эт-та самое!.."
   Толпа (тем же согласно-нестройным хором): "Ведите нас, служивый и Тум-Туми! Леци, дорогу будешь показывать!"
   Зямий (интеллигентным тоном): "Будем считать, что это наше стихийно-организованное мобильное и мобилизованное общее собрание свободно-мыслящих и самых уважаемых граждан города Стом!"
   Цаки: "Угу! Мы - большинство, де-мокра-тицкое, ты-сызыть!"
   Шотик: "Этому отщепенцу мы имеем полное право заявить: на нашем собрании мы единогласно приняли справедливое решение: выдать подавляющему большинству жителей Стома двух своих гостей-ангелов! Но сначала я буду говорить... А вы не мешайте..."
   Яриви (сварливо, с жалобными интонациями): "Пусть знает, кого принимать в гости! Были бы какие-то черти немазанные, мы бы их..."
   Таавей: "Тоже по решению д-мокра-тич-ского большинства, да?"
   Тум-Туми: "Угу! Мы бы их просто к ногтю! А ангелы! О, ангелы - это совсем другое дело!"
  
   Возбуждённая толпа направилась к городским воротам, где обосновался Лот с семьёй.
  
   Картина 4
  
   На город Стом опустилась тихая летняя ночь, когда грозно гомонящая толпа приблизилась к калитке дома Лота. На пороге дома появился сам хозяин, за его спиной маячила жена, лицо которой от испуга казалось бледным пятном, а ещё дальше - его юные несовершеннолетние дочери. Вперёд выступили представитель граждан Стома Тум-Туми и полицейский Шотик.
  
   Шотик (сжимая обеими руками возле рта огромный рупор): "Гражданин Лот, рыжий, совершеннолетний пришелец. Нам стало известно, что у тебя нынче, в нарушение всех норм законности и порядка, гостят два субъекта, не являющихся гражданами Стома. Ты обязан незамедлительно выдать их властям... или в крайнем случае - общественности".
   Леци (выскочив вперёд, выхватив рупор у полицейского и истерически взвизгнув): "Кроме того, нам известно, что твои гости - ангелы! Ты что, не знаешь, какие чувства и желания они вызывают у большинства постоянно вожделеющих стомичей?"
   Шотик (нарочито спокойно, как бы примирительным тоном): "Ты, верно, ещё не знаешь, что чувства и желания коллективного индивидуя города Стом требуют особо бережного отношения... Мы готовы понять: ты у нас пришелец, что с тебя возьмёшь... Так знай: чувства и желания индивидуёв должны быть удовлетворены неукоснительно и немедленно - в порядке живой очереди. Так у нас ведётся, так и наши законы говорят... Потому как одновременно удовлетворить желание целого большинства физически невозможно, стало быть приходится допустить вот такую вещь, как живую очередь..."
   Таавей (приплясывая на месте от нетерпения): "Вот именно!"
   Лот (примирительным, просительным тоном): "Не делайте этого зла моим гостям! Это аморально, в конце концов! Да и моя совесть гостеприимного хозяина не может мне позволить..."
   Цаки (прерывая Лота резким визгом, похожим на свисток переполненного паром котла): "Ты свою фанатически-экстремистскую сущность-то не скроешь, маскируясь под мирного, безобидного стомича! И про чуждые совестя нам не говори! Для нас главная ценность - это наша стомская демократия, самая демократичная демократия на много миль в округе! Она - и наша мораль, и наша совесть!"
   Таавей (визжит по восходящей, чуть не срывая голос и почти перекрывая Цаки): "Ты что, не понимаешь, что мы - вожделеющее большинство? И без того нас будет очень напрягать, а может, и травмировать живая очередь! До гражданской войны ведь можем дойти, что нежелательно..."
   Шотик (снова выступая вперёд): "Послушай, Лот, я с тобой говорю совершенно официально, именем закона города Стом! Понимаешь? Так вот... э-э-э... Неужели на тебя не производит впечатления даже зрелище нашей организованно-вожделеющей толпы пришедших к твоему дому жителей Стома? А новый закон, который недавно инициировал наш Пахан! Неужели это для тебя... э-э-э... так себе? Пустой звук?.."
   Лот: "Но я действительно не понимаю, чего вы от меня и моих гостей хотите?"
   Яриви (визжит): "Посмотрите на него! Этот экстремист ещё и спорит! Ещё и оказывает сопротивление воле стомского большинства! Шотик! Куда ты смотришь! Этот тип наши законы попирает одной левой пяткой, а ты..."
   Шотик (отмахивается, тихим голосом): "Погоди... Мы его щас в клещи... именем закона..."
  
   Тум-Туми в этой распалившейся толпе слыл самым рассудительным и красноречивым, поэтому он решил взять инициативу в свои руки.
  
   Тум-Туми (укоризненно качая головой и стараясь говорить спокойно): "Ну, как ты можешь, Лот! Ведь ты совсем недавно поселился среди нас! Неужели ты не понимаешь, что в соответствии с Основным законом города Стом большинством голосов своих самых уважаемых граждан было принято решение, о котором мы тебе только что поведали?! Да ты просто обязан выдать нам своих гостей-ангелов для удовлетворения естественных желаний и на потеху всему нашему стомскому обществу! О каковском-таковском добре-зле, морали-совести ты нам толкуешь? О них в законе ничего не говорится, стало быть... зачем они... что-то чуждое и для нас далёкое... Ведь посмотри: мы так жаждем, так вожделеем!"
   Шотик: "О каких правах этих твоих двух - заметь: только двух! - ангелишек ты говоришь, когда нас - смотри, какая толпа! Нас подавляющее большинство! Понимаешь? А их, двоих, ну, с тобой, ну, приплюсуем твою маленькую семейку - явное меньшинство! Стало быть, закон на нашей стороне! Решение большинства - понимаешь? - большинства!!! - вот высший стомский закон! И ты, и твои гости просто обязаны подчиниться решению большинства!"
   Цаки и Яриви (потеряв терпение и громко взвизгнув почти в унисон): "И не вздумайте сопротивляться! За это с вас строжайше взыщется!"
   Шотик: "Точно! Лучше всего, если твои гости, Лот, добровольно пойдут с нами туда, куда мы их отведём. А там уж... в порядке строгой очерёдности... каждый демократическим путём... эт-та самое... реализует свои права на неукоснительное удовлетворение своих желаний! Понимаешь?"
   Лот: "Нет... Не понимаю! А как насчёт желания моих гостей... вернее - их нежелания выполнять странную, мягко говоря, прихоть этой возбуждённой толпы?"
   Шотик (наклоняясь к Лоту, как к непонятливому ребёнку): "А вот это уж никого не колышет! В конце концов, ради спокойствия в нашем городе они и в жертву могут свои желания... или нежелания... э-э-э... принести! Слышал, что сказал Таавей об угрозе гражданской войны только из-за порядка в живой очереди? То-то же!.. А главное! - повторяю: они просто обязаны подчиниться решению большинства! (поворачиваясь к ревущей толпе): Так или не так, стомичи?"
   Толпа (взрёвывает ещё громче): "Так, Шотик! Именно так! Пусть выдаст нам своих ангелов! А уж мы... как положено! Реализуем наши права, данные нам новым законом, намедни принятым!"
   Лот (ошеломлённо, отступая к двери и стараясь прикрыть её спиной): "Я вижу, наши споры затянулись, а мои гости устали. Если так уж вам невтерпёж удовлетворить ваши сиюминутные желания, вот - у меня есть две юные дочери. Я даже готов их вам выдать! Вам всем! И делайте с ними, что хотите! С моей точки зрения, я предлагаю вам равноценную замену! Так сказать, достойный компромисс..."
   Таавей (облизываясь и потирая ручки, немного ниже тоном): "М-да... Ты говоришь, две юные девицы? Ну, выведи их к нам. А там посмотрим..."
   Цаки: "Как?! Вместо двух прекрасных ангелов, столь желанных и вожделенных для большинства жителей Стома, этот человек хочет всучить нам для удовлетворения коллективно-индивидуальных желаний каких-то своих дочерей?!"
   Леци: "Что значит - посмотрим! Две девицы - эт-та бонус, ты-сызыть! Эт-та он нам даёт в благодарность за то, что мы его не убили и дом не подожгли! Ведь он оскорбил наше стомское общество грехом гостеприимства!!! То бишь - эти нам так и так полагаются! А ангелы - это само собой, на основе нового закона Стома!.. От этого мы всё равно не откажемся! Было же решение нашего общего собрания, стомского большинства, так сказать!.."
   Тум-Туми (угрожающе подступая к Лоту, со зловещей ухмылкой): "И не надейся, голуба, увильнуть от выполнения воли большинства! Гостей-ангелов подавай - и немедля!"
  
   Внезапно во всём Стоме гаснет свет, и в этой кромешной тьме начинается сущее светопреставление...
  
   Крики из тьмы: "Ой, куда это вы меня тащите? Да не ангел я, не ангел! Оставьте меня в покое!" - "А где у него вход в дом?" - "Да брось ты, тут ни одной собаки не найдёшь, не увидишь, а ты всё об ангелах!" - "Да уж ладно, пусть бы дал девочек!" - "Ой, робяты, тут и до своего-то дому не добраться! Чёрт бы подрал этого Лота с его экстремистскими трюками! Это его рук дело!" - "К нему да ко всей его семейке, да к этим самым... как-их-там!.. ангелам... давно пора было применить наш принцип "СТОМ-ПЭ-кратии" относительно неуправляемого и агрессивного меньшинства!" - "Точно! И чего это мы растерялись!"
   Голос Шотика: "Этот злобный фанатик Лот, из ненависти к власти закона, применил против нашей прогрессивной стомской общественности какое-то неизвестное и опаснейшее оружие подстрекателей и террористов, явившихся к нему под видом гостей-ангелов! Потому-то свет и погас во всём Стоме!"
   Возбуждённая общественность (крики, переходящие то ли в рычание, то ли в рыдание): "Знамо дело! Наверно, взял и дёрнул рубильник!" - "Все они, экстремисты, таковы! То рубильник дёрнут, то гвозди рассыплют да масло разольют!.." - "Вот пусть только попадётся нам поутру! Узнает, как нарушать нормы нашей стомской законности! Поступим с ними по всей строгости закона в рамках "СТОМ-ПЭ-кратии"!!!"
  
   В этот самый момент звучит... трубный глас из мрака.
  
   Трубный глас: "СТОМ-ПЭ-кратия? Отличное название! Так оно в историю и войдёт!"
  
   Картина 5
  
   Знакомый нам зал заседаний. Вокруг овального стола сидят члены Кормила Паханута. Хульди встал и начал излагать события той ночи и то, что за ними последовало. Его характерное блеяние зазвучало убедительно и эмоционально, приобретя ещё больший, нежели раньше, блеск. Сразу была видна адвокатская ораторская школа!
  
   Хульди: "К сожалению, в силу непредсказуемой и необъяснимой аварии на подстанции, приведшей к полной тьме во всём Стоме и окрестностях, органам охраны правопорядка, законности и демократии не удалось арестовать и привлечь к ответственности Лота, членов его семьи, а также пользующихся их преступной поддержкой и укрываемых ими так называемых гостей-ангелов. Когда тьма рассеялась, в качестве вещественного доказательства на руках у следователей остался только "соляной столп" неизвестного происхождения."
   Пахан (указывая на сидящего рядом с ним седого человека не самой взрачной наружности): "Позвольте, мои уважаемые младшие коллеги, представить вам моего нового Первого советника господина Минея. Отныне он будет обладать правом самого решающего голоса... после меня, разумеется. Прошу любить и жаловать... И не советую с ним спорить: я не зря именно Минея выбрал в свои Первые советники: у меня были на то свои резоны. Мой опыт... то-сё... моё особое видение стомской, так сказать, ситуёвины из моего отсюда... в связи с... так сказать... последними событиями... так сказать..."
   Хульди (с настороженным восторгом глядя на новичка): "Мы всем нашим Кормилом готовы приветствовать нашего нового коллегу и товарища Минея!"
  
   Новичок, представленный членам Кормила под именем Миней, встаёт и элегантным жестом сбивает с рукава невидимую пушинку, потом начинает вещать низким голосом, похожим на плохо-настроенный фагот.
  
   Миней (важно): "Как нам стало известно, спустя короткое время Лот и его дочери объявились в местах, достаточно удалённых от города Стом. Там они, разумеется, начали сотрудничать с реакционно-настроенной право-клерикальной прессой, не имеющей никакого понятия о наших демократических и морально-нравственных ценностях. Поэтому Лоту и его преступным подельникам-ангелам удалось тут же распустить о произошедшем событии клеветнический слух. Подумать только! - эти представители террористической группировки, так называемые ангелы, заявили, что в городе Стом процветает СТОМ-ПЭ-кратия. Так они злостно надругались над одним из наших основополагающих девизов, закреплённых в стомских законах. Такие заявления не что иное, как злостная клевета на нашу общественность, на нашу действительность и принятые в нашем городе законы. Как можно говорить о затыкании ртов в нашем городе, известном на весь прогрессивный мир именно своими законами! Разве не об уважении к правам каждой человеческой личности говорит наш основополагающий закон "О неукоснительном и немедленном удовлетворении как сиюминутных, так и долговременных желаний индивидуя"?! Кстати, зачем вы отказались от обнародования кодового названия закона - "Закон левой пятки"? Лично мне нравится: свежо, необычно, не заезженно. Пусть знают, в конце концов, кто в Стоме хозяин!"
   Климон (наклонившись к сидящему рядом Ашлаю, тихо): "Слу-у-ушай, как излагает! Как будто в нашем Кормиле на свет родился! Только вот интонации не те, что Хульди с Ликуктусом усвоили и которым нас безуспешно пытаются обучить..."
   Ашлай (откликается еле слышным шелестом): "А ему и не надо! Он - бери выше! - давний и лучший друг Пахана. Одна, так сказать, компания... другой тон общения на междусобойчиках... Он и вправду в Кормиле родился и вырос! Что, разве не знаешь? Правда, не знаю, что теперь Хульди будет делать при Пахане... Миней, наверно, с его функциями лучше справится..."
   Квасей: "А это уж пусть сам Хульди и решает. Авось, чего себе и выблеет подходящее... нужными интонациями..."
   Бизон (тихо подхватывая): "Ребята, вам не кажется, что нам с вами пора организовать студию блеющих интонаций?.. Пахан будет очень доволен... (мечтательно, неожиданно для себя начиная тихо блеять) Может, даже оплатить многочасовые голосовые упражнения нам согласится..."
   Ликуктус: "Э-э-э-й! Что эт-та там за разговорчики в строю! Чтоб мне тиха было! Пахан говорить будет!"
   Пахан (встал и, решительно рубанув рукой, заговорил): "Всякому здравомыслящему и прогрессивно настроенному человеку должно быть ясно, что подобные клеветнические измышления кое-кого из агрессивно-фанатичного меньшинства - это ещё и нетерпимое и опасное подстрекательство! Оно угрожает не только торжеству нашей стомской демократии и не знающему границ жизнелюбию стомичей, но и физическому существованию меня, вашего Пахана! А также всемерно и повсеместно уважаемым членам Кормила Паханута, ну, и прочим столь же уважаемым гражданам, неукоснительно стоящим на страже "Основного закона города Стом" о неотъемлемом праве большинства решать судьбу зарвавшегося меньшинства в пользу исполнения любого жизненно важного желания и чаяния каждого стомича. Именно поэтому по отношению к агрессивно-фанатичному меньшинству, как это и делается в любом нормально-функционирующем обществе, в городе Стом приходится применять принцип - Демократия обязана себя защищать!"
   Часть 2. Рондо в оранжевых тонах
   Картина 1
  
   Пахан, глава стомского Паханута, стоит у стола в салоне своей стомской резиденции, созерцая рассеянным и встревоженным взором снующих туда-сюда приглашённых на традиционный утренний официальный ланч в кругу друзей и приближённых. Тут же и сынок Аремий, тоже один из членов стомского Паханута (согласно желанию стомского большинства!), которого Пахан ласково зовёт "мой снопик". Впрочем, ближним и дальним представляется загадкой ласковое прозвище, которое любящий отец дал любимому отпрыску - ведь его крупная голова правильной геометрической формы ослепительно напоминает коленку. Но сейчас, при полном сборе наиболее близких коллег Пахан обращается к сынку почти официально, по имени.
  
   Пахан: "Аремий, а Аремий!"
   Аремий (с трудом отрываясь от только что поставленного на стол блюда с пирожками, с пирожком в руке): "Что, папуля?"
   Пахан (вздыхая и оглядываясь по сторонам): "Ох, какой мне сон нехороший нынче ночью привиделся!"
   Аремий: "Что за сон, папуля?"
   Пахан: "Что будто захожу это я в нашу семейную овчарню, хочу погладить любимых овечек, послушать их натуральное блеяние, полюбоваться, как они дружно - не чета всем нашим кормильцам! - на мой зов бегут... И вдруг... (голос начинает подрагивать) в глазах у меня порыжело! Гляжу: мои овечки, мои ненаглядные, покладистые лапочки... - ты же знаешь, как я их люблю! - такие же кудрявые, но!.. (голос дрожит сильнее и взвивается до громкого крика на высоких тонах) НО!!!.."
   Аремий (глядя на отца с ужасом, дрожащим голосом): "Что, папуля? Что тебе такое ужасное привиделось? Что? Если уж ты, бравый вояка..."
   Пахан: "Мои! Любимые! Овечки! Превратились! Все! Как! Одна!.. ВО ЛЬВОВ!!! И ни одного львёнка! Ни одного!!! Эти ужасные львы только и знали, что скалили на меня зубы и рычали при малейшем моём желании к ним приблизиться. А их кошмарные, неопрятные оранжевые гривы, которыми они трясли так, что какие-то густые оранжевые облака носились по всей овчарне!.. Я в ужасе выскочил из овчарни, которая в моём ночном кошмаре превратилась в львиный загон... и... свалился с кровати... и проснулся в холодном поту..."
  
   Сидящие за столом смотрят на Пахана с нескрываемым ужасом, только Миней загадочно улыбается.
  
   Аремий (с преувеличенно успокаивающими интонациями): "Ну-у, папуля, это же всего только сон!.. Неужели тебя, такого бравого вояку, можно каким-то дурацким сном напугать?"
   Пахан (укоризненно глядя на сына): "Не, не говори, снопик... Боюсь, что в каждом сне что-то да есть... А главное - эти львы, эти их жуткие оранжевые гривы... Ты бы видел, с каким гонором они ими потрясали!"
   Аремий: "Я тебя понимаю... Действительно увидеть такое во сне, да ещё как будто наяву - можно таки встревожиться... А слушай, папуля! Не спросить ли тебе действительного тайного советника Дубона? Он обязательно что-нибудь присоветует действенное! Советник как-никак! Очень высокое юридическое образование, громадный опыт..."
   Пахан: "А он приглашён на наш ланч... (поглядывая с нетерпением на дверь) Что-то припаздывает..."
   Аремий: "Папуля, мой тебе совет - без Дубона больше ни шагу не делай. Только он знает, как от таких кошмарных снов избавиться... Или хотя бы от страхов перед ними..."
  
   Тем временем официант вносит и ставит на стол большое блюдо с апельсинами.
  
   Пахан (морщится): "Ой, и тут... как будто из моего сна!.. Надо же, как меня этот цвет достал! Но, правду сказать, апельсинчики я люблю-у-у... (протягивает руку, медленно берёт один апельсин, задумчиво счищает оранжевую кожуру) О!.. А под шкуркой он очень даже ничего - беловатый, розовенький! Право же, миленький!"
   Аремий (выхватывает у него из рук чищенный и почти разбранный на дольки апельсин): "Папуля! Осторожнее! А вдруг его отравили враги! Экстремисты какие-нибудь в рубашках неподобающего цвета..."
   Пахан (сердито вздёргивая голос): "Что ты мелешь, сноп!"
   Миней (примиряюще): "Друг мой, не надо сердиться на сынулю. Он скорей всего прав... Вспомни ангелов... так называемых... ну, которые гости Лота-пришельца. Может, они и наслали на вас такой сон: с них станет!.. Да ещё с их дьявольской техникой..."
   Пахан (махнув рукой): "Ладно, проверяйте... Охраняйте... Дегустируйте каждую крошку..."
   Миней (участливо и серьёзно): "Я бы на вашем месте согласился на рекомендуемую мною круглосуточную охрану... чтобы и в туалет сопровождали... Я вам подберу... у меня есть... подходящие и опытные... э-э-э... очень надёжные кадры... Сны и мысли... недругов... пока что не научились контролировать, но... э-э-э... на подходе и к этому!.."
   Аремий (облизываясь и возвращая отцу недоеденную дольку апельсина): "Порядок, папуля! Можешь есть... э-э-э... докончить... Положись на меня!"
  
   Входит действительный тайный советник Дубон. Он пытается изобразить приветливую и сладкую улыбку своими тонкими губами, но что в это время происходит с его глазами, никто понять не в состоянии: глаза, один из которых сильно косит, скрыты за сильными ослепительно сверкающими линзами очков. Пахан раскрывает Дубону свои радушные объятия.
  
   Пахан (радостно): "Дубоша! Садитесь, дорогой друг! (приглашая остальных) Садитесь все! А... все уже сидят... как же я не заметил... Ну, начнём же наш ланч! Я тут рассказывал, какой страшный сон мне приснился... Этюд в оранжевых тонах..."
   Дубон (сочувственными кивками реагируя на каждое слово): "А я слышал, когда подходил сюда... Случайно, разумеется... Я вот думаю, что нам надо кардинально решить проблему всех кошмаров на случай всех неподобающих тонов и оттенков".
   Миней (наклоняясь к Дубону, всем своим видом демонстрируя присутствующим, что их связывает нечто большее, чем дружеское расположение): "Нет ничего проще! Относительно цвета, как такового, можно принять очередной нужный закон и-и-и... очень тонко... запретить! Вон - Пахан очень точно определил ночной позыв своей левой пятки, выразившийся в привиденном ему кошмаре. А наше дело подойти к вопросу творчески..."
   Дубон (глубокомысленно): "Можно, конечно, и так... И даже нужно... Это надо делать с умом... как ты сказал - творчески! Тем более даже тут, среди нас, не все способны воспринять полёт мысли, которую мы, в нашем Совете Левой Пятки, наладились доводить до масс напрямую, то есть через левую пятку самого главы Паханута, избранного демократическим большинством стомичей..."
   Хульди (почёсывая в недоумении ухо): "Ну, вы уж, господа, скажете! Как это можно - целый цвет запретить!"
   Миней (внушительно и внушающе): "Ну, никто не собирается так вот напрямую, в лоб, сразу же запрещать целый цвет какой бы то ни было гаммы. Мы должны разработать целый свод мероприятий по сведению вредных влияний того или иного фактора на стомские массы до минимума. А цвет - это фактор. Вот - мы сейчас могли воочию убедиться во вредном влиянии на нашего дорогого Пахана оранжевого сна!"
  
   Сидящие за столом, вполуха прислушиваясь к словам Минея, разбирают апельсины. Самый большой берёт себе Дубон, на него несколько ревниво, со странной усмешкой поглядывает Миней. На блюде сиротливо остаётся только один маленький апельсинчик, лениво перекатываясь по блюду и дразня всех оранжевыми бликами. Пахан, доедая последнюю, самую сочную дольку своего второго апельсина, стирает рукой сок с чисто выбритого подбородка и недовольно щурится.
  
   Пахан: "А скажите-ка мне, друзья, почему это мне сегодня в глаза прямо из окна бьёт какой-то раздражающе яркий оранжевый свет?"
   Ликуктус (предупредительно склонившись в сторону босса): "А это закат, должно быть!"
   Миней (ехидно ухмыляясь): "Коллега явно ошибается - и крупно ошибается! Ну, скажите на милость: какой закат, да ещё такой интенсивности, может быть в час нашего утреннего ланча?!"
   Хульди (торжествующе поглядывая на конкурента по художественному блею): "Ага! Я всегда говорил, что у Ликуктуса что-то с часами не в порядке. Наверно, снова не тот галстук надел!"
  
   Ликуктус сверкнул глазами на Хульди, но промолчал: он знал, что не тот у него статус, чтобы связываться с изворотливым и многоопытным Хульди.
  
   Ликуктус (бормочет про себя): "Чёрт бы побрал этих интеллектуалов в белых одеждах со вчерашними пятнами от чрезмерно обильной еды..."
   Пахан (недовольно): "Ладно, я вижу, мне никто не может ответить на вопрос - откуда этот нестерпимый и отвратный оранжевый свет?"
   Миней: "Господин Пахан, разве вы не знаете, что у нас в окрестностях Стома развелось много апельсиновых рощ? Сейчас как раз пора созревания, вот мы с вами и полакомились апельсинчиками первых урожаев..."
   Пахан: "Да-а? Не знал! Мы с сынулей всё больше по овечкам да по кроликам. Вот уже и наши члены Кормила Паханута, зная мою любовь к овцам, блеять учатся... (про себя) Ох, опять этот сон на память пришёл..."
   Миней: "Смелые они у вас! И не боятся, что кого-нибудь за овечку нежно блеющую примете и, перепутав, отправите на жаркое?.."
   Аремий (хохочет): "Ну-у-у-у, господин Миней! Вы уж скажете! Разве можно члена Кормила на жаркое: он же невкусный! Мы ещё не разработали такую методу, чтобы наши члены Кормила и блеять научились с виртуозной искренностью, и отличались отменным вкусом. Трудная задача, скажу я вам... Трудная и почти невыполнимая... Хе-хе..."
  
   В салон вбегает Кистух, он явно запыхался. Плюхается на стул, немного отодвинутый от стола, не испросив разрешения. Миней укоризненно на него взирает, Дубон саркастически качает головой.
  
   Пахан: "Ну, что там у вас стряслось, коллега Кистух?"
   Кистух (тяжело дыша, то ли блея, то ли заикаясь): "Господа! Весь Стом как будто разукрашен чем-то омерзительно оранжевым!"
   Аремий: "Ну, почему же так сразу и омерзительно оранжевым! Мы же ещё только ду-у-умаем наложить тонкий запрет на использование оранжевого цвета не по делу!"
   Миней: "Молодой человек не понимает! Молодому человеку надо объяснить!"
   Пахан: "Ну, объясни... Там, глядишь, и я пойму - что там у нас такое с оранжевым цветом?"
   Миней: "Понимаете ли, друг мой Пахан... Оранжевый цвет - это цвет заката. А что такое закат, мы все знаем! Закат - это не то, что нужно широко рекламировать в городе Стом в период Великого Обновления. Народ нас может неправильно понять!"
   Дубон (подхватывает): Да ведь вы же сами, дорогой друг, сейчас говорили, что этот цвет вас раздражает, вызывает ночные кошмары... (его передёргивает) надо же такому присниться!.. Овцы превратились во львов... кичащихся своей силой и могуществом, а главное - оранжевой пышной гривой... И никакого смирения!.."
   Пахан: "Вы правы, дорогие Миней и Дубон! Как здорово, что я взял вас себе первыми советниками, внедрил в самые недра, так сказать, Кормила! Теперь мы с вами, наша Кормильская Тройка, так сказать, Совет Левой Пятки, втроём пойдём по пути свершений! Великих свершений! А всё, что будет мешаться под нашей левой пяткой..."
   Аремий (подхватывает с энтузиазмом, взмахнув рукой так, что со стола слетает початая бутылка вина): "Да! Всё, что нам мешает, мы - одной левой, левой, левой!!!"
   Пахан: "Хульди, а ты давай, на завтра объяви заседание Кормила. Подготовь всё, как полагается! Чтобы комар носу, так сказать..."
   Хульди: "Как я понял, в качестве закуски никаких апельсинов, мандаринов и даже яблочек определённого оранжевого сорта!"
   Ликуктус (ядовито): "Правильно мыслишь, правильно излагаешь!"
   Пахан: "Оно-то, конечно, правильно, но... Люди почему-то любят апельсины и мандарины!"
   Ликуктус: "Мой господин Пахан! Мне как раз в эту минуту пришла в голову мысль... Э-э-э... Можно мне её изложить перед столь крупными фигурами?"
   Пахан: "Ну, почему! Конечно, излагай! Я же не зря тебя приблизил к себе! Кто ещё способен с таким неподражаемым вкусом разбираться в подаренных галстуках! И блеять ты уже неплохо научился, почти как Хульди..."
   Ликуктус (немного обиженно): "Но я не только по галстукам... Короче... Моя мысль в следующем..."
   Аремий: "Ну-у, разблеялся! Все и так знают, что из такой овцы, как ты, льва не получится! Ну, и не тяни, рассказывай!"
   Ликуктус: "Я предлагаю, во-первых... э-э-э... перекрасить все имеющиеся в наличии апельсины в более приятный для глаз, спокойный, нейтральный цвет... Чтобы не раздражал глаз. Ну, а, во-вторых, в продажу пустить исключительно чищеные апельсины. Розовенький цвет очищенного апельсина нашему уважаемому Пахану понравился, так что..."
   Дубон (тихо, как бы вскользь): "Пока у нас их ещё выращивают в этих самых рощах..."
   Миней: "Покраска апельсинов? Мысль хорошая... Но вопрос не в этом! Это мелкая проблема - на какой стадии надо перекрашивать апельсины и кто этим будет заниматься. (весомо и значительно): Это проблема мелкая и решаемая. Главный вопрос в другом: в какой цвет мы хотим перекрасить неподобающе оранжевый апельсин? А ещё важнее задаться вопросом - нужны ли нам вообще эти апельсиновые рощи вокруг Стома?"
   Пахан: "Я полагал, что вопрос подобающей цветовой гаммы для апельсинов мы и будем решать завтра на заседании Кормила!"
   Миней: "Вот в этом-то ты и не прав! У нас с Дубоном уже созрели некоторые соображения. Надо, чтобы кое-какие судьбоносные решения нами уже были приняты заранее... Так сказать, подготовить проект решения!"
   Пахан: "Послушайте, друзья мои, я запланировал на завтрашнее утро заседание Кормила. Там вы и выскажете свои соображения, которые у вас уже созрели. Идёт?"
   Дубон (изумлённо и немного обиженно): "При всех? Вот так, без подготовки, без обсуждения с тобой? Хорошо, ты Пахан, тебе видней... До завтра!"
  
   Миней и Дубон встают, Дубон молча, знаками подзывает Аремия, и Тройка покидает салон резиденции Пахана.
  
   Картина 2
  
   Зал заседаний Кормила Паханута. Члены Кормила с удобствами расположились вокруг стола и лакомятся тем, что Хульди соизволил им подать. Пахан восседает во главе стола, по одну сторону сидит Миней, по другую - Дубон, рядом с Дубоном - сынок Аремий, а рядом с Минеем - Хульди и Ликуктус. Все остальные члены Кормила сидят напротив.
   Сразу видно, что их до такой степени поразила тема нынешнего заседания, по которой они только что заслушали доклад Дубона, что они до сих пор не знают, как реагировать. Поэтому на заседании непривычно тихо.
   Вторая странность этого заседания состоит в том, что все шторы на окнах плотно задёрнуты. Несмотря на то, что час довольно ранний, кое-кто заподозрил, что Пахан под впечатлением давешнего сна и по совету Дубона остерегается, как бы на него не попало оранжевое излучение закатного солнца. Выступает Дубон.
  
   Дубон: "Я хочу сразу же высказаться по обсуждаемому здесь вопросу повестки дня, а также на тему сделанного мною сообщения. То есть, на данном - подчёркиваю: на данном! - этапе мы решаем: в какой цвет мы будем перекрашивать апельсины, чтобы никто из стомичей не страдал от их неподобающе оранжевого цвета? Моё мнение таково: во-первых, ни в один из оттенков фиолетового! Этот цвет издавна считался цветом чрезмерной гордости, даже гордыни и чувства превосходства... Я бы вообще в первую очередь именно этот цвет и запретил... Но уважаемому Пахану приснились вызывающе оранжевые гривастые львы, которые когда-то были нежными серенькими овечками... Стало быть, с неподобающе оранжевых апельсинов и начнём... И, разумеется, с их источников, коими являются многочисленные апельсиновые рощи вокруг Стома."
   Миней (важно и многозначительно поднимая палец): "Правильно, Дубон, в корень смотришь! Оранжевые апельсины растут в апельсиновых рощах, так называемых пардесах... Нужны ли нам пардесы? - вот ещё один корневой вопрос!"
   Ашлай (недоуменно и с детским интересом): "А что будем делать с морковкой? Она ж тоже того... оранжевая..."
   Миней: "Ну, дорогой коллега, не всё сразу... К тому же морковка... она побледнее будет... то бишь, не до такой степени неподобающе оранжевая, можно сказать - скорее жёлтая. И не забывайте - морковку очень любят кролики господина Пахана, любимые питомцы нашего друга Аремия. Поэтому мы просто обратимся к селекционерам, чтобы поработали над выведением для нас морковки подобающей цветовой гаммы. А какой эта гамма у нас будет - это мы и должны сейчас с вами решить!.. Вот господин Дубон высказался против фиолетового цвета. Я не могу не принять его резонов!"
   Аремий: "Ага! Ещё исключим синий с голубым!.. Это или упрёк, или намёк... не стоит..."
   Климон (недоумённо блея): "А почему голубой не стоит? У меня, поди, все друзья с голубым в ладу..."
   Пахан (хрястнув кулаком по столу и грозно сверкнув глазом): "Коллега Климон, я бы на вашем месте..."
   Климон (сконфуженно и обиженно): "А что? Разве мы не в Стоме живём? Разве не у нас был принят Закон левой пятки о неоспоримом праве индивидуя... и так далее...? Или ангелов испугалися-а-а-а?"
   Пахан: "Помолчи-ка, Климон... Всему своё время... Мы тут более важные вопросы решаем! В процессе их реализации нам понадобится очень много правильно мыслящих индивидуев... Пойми: твоих избирателей, как ярких индивидуев, никто обижать не собирается - это всё нужные Стому, правильно мыслящие индивидуи... Вот ведь отличное дело - апельсины перекрашивать!.. В этом они нам и смогут очень помочь!"
   Ликуктус: "Ну, для этого у нас есть ещё армия..."
   Хульди: "И полиция!.. И её клиенты, если уж очень потребуется для нашего дела..."
   Миней: "Точно! Послать их в пардесы... Вооружить кистями, ведёрками с краской... Пусть делом займутся! Пусть так вот прямо и перекрашивают апельсины и мандарины ещё висящие на ветках!"
   Пахан: "А те, которые уже поступили в продажу?"
   Миней: "Из продажи изъять!.. Но потихоньку, чтобы брожение в народе не вызвать... Дать сообщение в прессе... ну, к примеру, на тему губительной аллергии от апельсинового сока, содержащего интенсивные оранжевые составляющие... Беседу врача, доктора наук... А там, под этот мотив, запустить тонкую мыслишку о бесполезности, а стало быть, и вредности апельсиновых пардесов... Тишкорец! Где этот проныра? Почему не присутствует на нашем таком важном заседании? Климон, поди, кликни!"
  
   Климон быстро выскользнул из-за стола, что-то дожёвывая на ходу и облизываясь.
  
   Дубон (важно кивая головой Минею): "Точно излагаешь, коллега! Но я вот что ещё думаю... Э-э-э... В прессе надо будет развернуть широкую кампанию о вреде апельсинов именно последнего урожая... Я под эту кампанию думаю организовать их массовый экспорт куда подалее. Аремий, ты мне поможешь?.. В накладе не останешься! Это хорошо придумано о выступлении видных профессоров медицины, разъясняющих массам о вреде, который оказывает на зрение оранжевое излучение, откуда бы оно ни исходило. Предпишем всем стомичам с наступлением заката плотно закрывать окна. Тем, кто в час заката невзначай оказался на улице, тут же надевать чёрные очки... Можно, конечно, и... э-э-э... розовые..."
   Миней: "А я бы дальше пошёл: во избежание... э-э-э... надо порекомендовать... настойчиво порекомендовать!.. чтобы все поняли необходимость выполнения рекомендаций, исходящих из Паханута!.. Короче - чтобы окна были плотно занавешены и в светлые часы суток!.. Есть же у нас и лампы дневного света, а ещё лучше - экраны телевизоров!.."
   Пахан: "Господа, мы немного отвлеклись! Мы же решаем, в какой цвет перекрашивать апельсины и мандарины?"
   Дубон: "Я всё-таки стою за зелёный цвет! Хотел предложить жёлтый... да только его у нас уже украли всякие офанатевшие ангелы-экстремюги... Да и слишком близки некоторые оттенки жёлтого к неподобающему оранжевому... Не пойдёт!.."
   Миней: "Зелёный?.. Это... э-э-э... как-то не того... Подумают, что пытаемся сбагрить стомичам незрелое..."
   Аремий: "А пресса у нас на что! А куда смотрит господин Тишкорец? Пусть они и разъяснят гражданам, что самыми последними исследованиями доказано: именно зелёный апельсин - самый полезный по содержанию в нём полезных для организма веществ... Зелёный цвет на зрение действует успокаивающе... а главное - на психику... Те, кто будут долго смотреть на зелёные апельсины, уже ни в каких снах (иронически глянув на Пахана и ласково подмигнув ему) ничего гривасто-оранжевого не увидят! Но если бы меня спросили, то я хотел бы видеть у нас апельсины цвета беж... Есть в этом что-то очень... э-э-э... корневое..."
   Квасей (подаёт слабо блеющий голосок с надрывом из своего угла, в желании быть замеченным): "А почему бы не шоколадного цвета? Я всегда любил шоколад... (мечтательно) А тута бы апельсин мне напомнил любимое лакомство! Апельсин в шоколаде!.. А-а-а?"
   Пахан: "Не "а-а-а-а", а "е-е-е-е-е"! (с благородным негодованием на лице) Чему только тебя в студии художественного блёя учат, на что государственные деньги уходят, в какой песок?"
   Аремий: "А что до шоколадного цвета, то достаточно того, что у нас уже имеется шоколадный заяц, (улыбается и, подмигнув отцу, приподымает ладони и делает ими в воздухе поглаживающие движения) символ ласки и не-е-е-ежности!"
   Квасей (подскочив на месте и громко заблеяв в возбуждении): "Где шоколадный заец, где он? Я тоже хочу!"
   Дубон (строго осаживает его): "А вот это у нас строго засекречено... (поворачивается к Аремию, вполголоса) Аремий, ты чего тут лишнее мелешь! Я ночами не сплю, плету сети-секрети, а ты пришёл - и всё распустил по ниточкам, по верёвочкам! Всю мою кропотливую работу - на ветер, по ветру и до ветру!"
   Пахан (вполголоса, добродушно): "Ну, Дубон, это ты напрасно! Если кто у нас и является главным хранителем всего моего заветного, то это (любовно глядя на сверкающую макушку сынули) мой сыну-у-уля, мой сно-о-опик, Аремий... Но вернёмся к обсуждаемой теме. А вас, господа члены Кормила, я попрошу... Вы тут кормитесь, поитесь - так уж слушайте, о чём наша стомская Тройка, мною лично назначенный и избранный Совет Левой Пятки, говорит... Да на ус мотайте! Так и научитесь правильные решения принимать... Такие, что никакой левой пятке за вас стыдно не будет!"
  
   С этими словами Пахан поворачивается к сидящим рядом Дубону и Минею, делая знак Аремию, чтобы сел поближе.
  
   Миней: "Нет, Дубон, я всё-таки стою за красный цвет! Даже багровый! Ничто так не дисциплинирует массы свободно мыслящих индивидуев, как созерцание красно-багрового излучения, откуда бы оно ни исходило! Хотя неплох и розовый, но достаточно интенсивных оттенков, да таких, чтобы никто не смог, даже при очень сильном желании, с оранжевым перепутать!"
   Хульди (подаёт голос со своего места): "Вот вы говорите об интенсивно-багровом тоне. Но это же краски заката! Тогда растолкуйте - почему опасно смотреть на закат?"
   Дубон (с ноткой превосходства): "Товарищ не понимает, товарищу надо объяснить! Понимаешь ли, Хульдик, в общем и целом закат бывает багровым. Бывает красным, или нежно-розовым. Но бывает - чисто случайно, ес-с-сес-с-сно! - и оранжевым... А бывает, что самое неприятное, и фиолетовым. Вот поэтому-то мы и считаем, что с нашими не совсем устойчивыми стомскими массами лучше перебдеть, чем недобдеть. Вот я и подумал: нечего массам смотреть на закат, пусть лучше идут апельсины перекрашивать! А самым устойчивым и здоровым поручим пардесы вырубать. Ты сам же и упоминал: клиентура нашей полиции!.. Назовём эту операцию... э-э-э... борьбой за экологическое очищение. Зато граждане Стома завсегда будут при полезном деле..."
   Кистух (нерешительно): "Вот вы тут о закате, а мы с Климоном... ладно, я один... короче, такая вот мыслишка. Закат, или вообще... э-э-э... чего ещё там на небе болтается... - это ж радуга! А если красить апельсины в цвета радуги? Это, во-первых, плюрализьм, во-вторых, очень современно и прогрессивно... А-а-а?"
   Климон (заулыбавшись): "Ага! Мне и самому такая мысль в голову пришла. Как правильно заметил мой друг Кистух, радуга - символ неугасимого плюрализьма, а главное - мира и прогресса! И современности!"
   Аремий (почесав сверкающую макушку): "Э-э-э... Плюрализьм, говорите? Это, конечно, как символ, весьма и весьма... Кроме того, современное и прогрессивное содержание этого символа должно греть душу каждого истинного стомича. И опять же непосредственная близость к "Закону левой пятки" о правах каждого индивидуя на исполнение его желаний... Вот только техническая сторона... Мне физики что-то говорили о спектральных линиях... Значит, надо будет эти самые линии очень тщательно отбирать, чтоб чего нежелательного не просочилось, а радужный плюрализьм всё равно бил бы в глаза!"
   Дубон (добродушно кося левым глазом в сторону Пахана): "Это вопрос решаемый... на самом высоком уровне. Не волнуйся, Аремий!"
   Миней: "Мне тут сейчас в голову одна интересная мысль пришла! Хорошо, что вовремя! Вот Пахану что приснилось, какой такой кошмар? А-а? (важно кивает) Правильно! Не только оранжевый цвет сам по себе, но и нечто более весомое - гривастые львы! Придётся нам что-то делать и с нашими львами в зоопарке. Это мы решим в рабочем порядке... Я пока что принцип излагаю! После такого сна нашего Пахана львы становятся в наших глазах уже не просто банальными хищниками, но и (поднимает палец, а лицо при этом искажается в зловещей гримасе) - символом! То есть, символом чего является лев в таком контексте? Конечно же, символом экстремизма и агрессии! Рыжая, оранжевая агрессия - вот что такое сегодня лев!"
   Аремий (с усмешкой, в глубине которой кроется некоторый страх): "Ну, и что вы предлагаете, господин Миней?"
   Миней (разводя руками в стороны, как будто хочет всё Кормило заключить в объятия): "Друг мой, я ничего не предлагаю!.. Я просто хотел обратить ваше коллективное внимание на это небезопасное обстоятельство. Для начала надо пройтись по городу, внимательно посмотреть, нет ли где случайно изображений льва... реклама... то-сё... детские комиксы. Опять же - детские рисунки... Последние вообще с моей точки зрения свидетельствуют о серьёзной проблеме с воспитанием детей, рисующих гривастых и оранжевых львов... Значит, нам придётся заняться воспитанием родителей ребёнка, который рисует всяческие оранжевые кошмары... львов, собачек, котят... (неожиданно начинает петь дрожащим фальцетом): Оранжевое море, оранжевое небо, оранжевая зелень, оранжевые львы..."
  
   Пахан, Дубон и Аремий застывают на месте, уставившись со смешанным выражением изумления и иронии на Минея. Члены Кормила в страхе переводят глаза с Пахана на Дубона, с Дубона на Минея, а потом, поймав яростное сверкание глаза Пахана, смущённо, как по команде, отворачиваются в сторону окна.
  
   Миней (бормочет, в смущении тряся головой): Тьфу, ты, чёрт!.. (решительно поднимает голову и с металлом в голосе произносит) Эту песню тоже следовало бы запретить! Вы меня поняли?"
   Аремий (с готовностью): "Поняли, господин Миней! Как не понять! С полуслова..."
   Кистух (робко): "Господа, да будет дозволено и мне вставить своё слово... Спасибо... А что нам делать с природно рыжими?"
   Миней (решительно): "Запретить! (несколько смешавшись под удивлёнными взглядами членов Кормила) Э-э-э... Я ж понимаю, что против природы особенно не попрёшь... Гены там и всякое такое... Ну... Значит... Пусть стригутся наголо!.. или парики носят... или красят волосы... А особо упорным будем предписывать средство, предотвращающее рост волос неподобающего цвета! Если есть средства борьбы с лысиной... Прости, Аремий (слегка наклонив голову в его сторону), я ни на что не намекаю... значит, должны быть и средства, останавливающие рост волос... именно неподобающего, скажем прямо, подстрекательского цвета. Ишь ты! Природой прикрываются, наглым львам уподобиться пожелали! Не позволим!"
   Дубон (деловито): "Нашей Кормильской Тройке надо будет только чётко продумать и обосновать - кому, когда, за что и сколько: когда три, а когда и пять... а может, в особо чрезвычайных случаях... э-э-э... нечто административного уровня... На более поздних этапах нам надо будет вообще весь цветовой спектр, всю радугу пересмотреть, оставив в ней для массового потребления только цвета подобающей гаммы. Какие точно, решим по ходу дела... Сейчас у нас на повестке дня более неотложные задачи".
  
   Члены Кормила, оторопев, прислушиваются к откровениям членов Тройки. Они изумлённо раскрыли рты и время от времени переглядываются друг с другом.
  
   Кистух (чуть блеющим испуганным шёпотом): "Ну, он и даёт, этот Первый советник!"
   Климон (чуть погромче, при этом хитро шныряя глазами по лицам Пахана, Минея, Дубона): "Ты, Кистух, не понимаешь... Это же тонкая аллегория! Оч-ч-че-е-е-ень тонкая! Пахануту не нужны львы... Понимаешь? Не нужны! Куда больше их устраивают овцы..."
   Кистух (солидно кивая): "И в этом я очень хорошо понимаю моего друга Климона. Как сказал товарищ Дубон, лучше перебдеть, чем недобдеть. И мой принцип всегда был такой!"
   Ашлай (не менее солидно): "Ну, это и я понять могу... Правда, не совсем понимаю, зачем ему столько овец?.. С ними же столько возни!.. А толку..."
   Квасей (стараясь изобразить грозный вид, в сторону Ашлая): "Но-но! Я бы па-просил! Видишь ли, от овечек он толку не видит! Самое толковое животное! Почитай классиков!.. Художественного блёя, так сказать..."
   Климон (со знанием дела): "А со своенравными львами ещё тяжелей... Опять же, слишком много оранжевого... Зачем оно нужно нашему Пахану, а стало быть - и нам?! Сон его ведь слышал! То-то и оно!.."
  
   Пахан, услышав невнятный разговор, пришёл в раздражение и прошил каждого из членов Кормила сверлящим взором. Меж членами Кормила сразу же повисла тишина.
  
   Пахан: "Ну, что же, друзья, мы хорошо посидели! Хульди, готовь проект "2-го Закона левой пятки". А может, и 3-го!.. Спасибо за компанию! Кстати, Ликуктус, твоё дело - разработать соответствующий приказ по армии и полиции, закупить краску и кисти. Не должно быть ни одного солдата, не охваченного ведёрком краски подобающей цветовой гаммы и кистью! Понял?"
   Ликуктус (вытянувшись во фрунт): "Так точно, босс! Я уже сейчас пойду и закуплю как можно больше багровой краски... (на бегу, обернувшись от двери) чтобы на два урожая хватило!"
   Аремий: "Всё-таки и зелёной тоже купи, Куки... Или... так сказать... серо-буро-малиновой... ну, её можно продать народу, как радужную... Знаешь, где?.. Ага! Именно там, они тебе продадут подешевле... я хозяев того магазина знаю, отличные ребята, если и надерут, то на самую малость... По-нашенски, по-стомски!"
   Дубон (смотрит в спину Ликуктуса, на которую, как видно, от чрезмерного усердия вывернулся очередной подаренный галстук, с насмешливой ухмылкой): "Да, с таким кадрами мы не только горы свернём! Они со своим недюжинным энтузиазмом могут весь Стом ненароком в этой краске утопить... да так, что ни в жисть не вычерпаешь, не отмоешь... Он, похоже, так и не врубился, что мы эти апельсиновые рощи всё равно скоро под корень вырубим! Мне лично выгодней те же апельсины закупать за морем-окияном, чем платить придуркам, которые их тут выращивают... Всегда приятнее дело иметь с дальними, чем с ближними... Выгодней и приятней! Выгодней и приятней! Вот так!.. (обращаясь прямо к Пахану) Короче, я так понял, что красить апельсины мы будем в розовый, багровый и зелёный цвета... Это и будет наша радуга... Так ведь, Миней?"
   Голоса членов Кормила (сначала робко и тихо, а потом всё громче): "Постойте, ведь Кормило должно принять решение... - Голосования ещё не было, а Куки уже побежал какую-то там краску покупать! - Так не делают! Давайте голосовать! - Почему этот вопрос решила только Тройка Кормила? - А мы, стало быть, ни при чём? - Не-е-е-т! Так мы не согласны!!!"
   Пахан (сведя брови и делая энергичный жест в сторону членов Кормила): "Считайте, что вы уже проголосовали! Единогласно, между прочим!"
  
   Голоса становятся ещё возбуждённей и громче.
  
   Пахан (с как бы шутливыми интонациями): "Ну, право же, коллеги! Краской больше - краской меньше... Лишь бы была соблюдена подобающая цветовая гамма, символ нашего стомского плюрализьма левой пятки! С этим вы, я надеюсь, согласны? Моё решение вы, я надеюсь, принимаете? Так за чем же дело стало? Давайте не будем нарушать заведенный в нашем Кормиле порядок! Вон и господин Дубон того же мнения! Правда, Дубон?"
   Аремий (громовым голосом): "А кто будет шуметь не по делу - пасть порву!"
  
   Немая сцена...

6

Фаня Шифман, Мицпе-Йерихо, тел. 02-5901219

Email: fannysh@013.net.il

??"?

  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"