Холлидей Бретт : другие произведения.

Обрамленный кровью

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  
  
  
  
  
  Бретт Холлидей
  
  
  Обрамленный кровью
  
  
  Глава первая
  
  
  
  ВЫМОГАТЕЛЬСТВО ОПАСНО
  
  В течение нескольких минут Майкл Шейн ощущал нервный взгляд молодого человека, сидевшего рядом с ним у стойки. Высокий рыжеволосый мужчина оставался невозмутимо непроницаемым для ерзаний, которые, казалось, были призваны привлечь его внимание. Только после того, как Шейн поднял свой бокал, чтобы осушить его, молодой человек сказал: “Я полагаю, вы пьете коньяк”.
  
  Шейн поставил стакан, медленно повернул голову, приподнял кустистые рыжие брови и сказал безличным тоном: “Какое тебе дело, что я пью?”
  
  Мужчина повернулся на табурете лицом к Шейну. Его тонкие светлые усы с левой стороны были окрашены никотином, а круглое лицо, которое должно было быть пухлым, было изможденным. Под налитыми кровью голубыми глазами залегли темные круги, а на губах задрожала неуверенная улыбка.
  
  Он сказал: “Вы Майкл Шейн, не так ли?”
  
  “Ну и что?”
  
  “Так вы, должно быть, пьете коньяк”. Молодой человек посмотрел на пустой бокал в большой руке Шейна. “Я куплю один. Двойной?”
  
  Шейн пожал своими широкими плечами и снова принял сгорбленную позу, отодвинув стакан в сторону. “Пусть будет тройная порция, если ты настаиваешь”, - спокойно сказал он, слегка повернув голову, чтобы снова взглянуть на мужчину. “Предполагается, что я тебя знаю?”
  
  “Конечно”. Теперь его улыбка была ровной, тон - нетерпеливым, умиротворяющим и обнадеживающим одновременно. “Мы познакомились пару лет назад. Я был с...”
  
  “Подожди минутку. Ты была с Тимом Рурком. Только начинала работать репортером в новостях ”. Сосредоточенно нахмурив лоб, он сдвинул рыжие брови. “Берт Джексон”, - продолжил он через мгновение. “Тим устраивал вечеринку в твою честь. Ты собирался жениться, или развестись, или что-то в этом роде”.
  
  “Женат”, - сказал Берт Джексон, явно довольный тем, что детектив не забыл. “Это было на крыше "Коко-Палм Плаза". С тех пор я часто тебя видел и много чего читал о тебе в газетах, но, думаю...
  
  “Все еще в новостях?” Лениво спросил Шейн, когда голос Джексона дрогнул и сменился нерешительным молчанием.
  
  “Нет. Сейчас я на ”Трибюн". Он говорил защищаясь, с ноткой надежды, мольбы или тревожного ожидания. Он заказал напитки, затем, казалось, с нетерпением ожидал какого-нибудь комментария, но Шейн хранил молчание, пока бармен не поставил старомодный бокал перед Джексоном и не налил в него три унции Martell.
  
  “Все еще женат?” Шейн заставил себя спросить с показным интересом, когда молчание стало неловким. Он рассеянно вертел бокал в своих тупых пальцах, любуясь чистой янтарной жидкостью; и, занятый этим, он не заметил выражения обиды и разочарования, промелькнувшего на лице его собеседника.
  
  Он заметил слабость в односложном утверждении Джексона и ждал, что тот скажет что-нибудь еще, но наступила тишина.
  
  Шейн поднял свой бокал и, повернувшись к Джексону, сказал: “Выпьем за Тима Рурка”.
  
  Верхняя губа Джексона оторвалась от прокуренных зубов и напряглась, а его глаза с красными прожилками сверкнули гневом. Он опустил веки и с видимым усилием поднял свой бокал. “Конечно”, - вяло согласился он. “За Тима”.
  
  Шейн потягивал коньяк и задавался вопросом, что беспокоило его компаньона. Джексон, как он вспоминал, вначале был кем-то вроде протеже Рурка. Репортер постарше подготовил его к этой работе, помогал ему, беря с собой на важные задания. Он снова нахмурился, вспомнив, что уже давно не слышал, чтобы Рурк упоминал молодого репортера.
  
  Он услышал, как пустой старомодный стакан со стуком опустился на стойку бара, и напряженный голос Джексона сказал: “Как насчет того, чтобы убраться отсюда, где мы могли бы поговорить наедине? Я пытался догнать тебя пару дней.”
  
  “Рурк мог бы сказать тебе, где меня найти”, - коротко сказал Шейн.
  
  “Я не хотел спрашивать Тима Рурка”.
  
  Шейн сделал большой глоток коньяка и прополоскал им рот, обдумывая краткий ответ Джексона и почти враждебный тон. Он не спеша допил напиток, затем соскользнул со стула и сказал: “Мое заведение находится всего в паре кварталов отсюда”.
  
  Джексон последовал за ним из бара с воздушным охлаждением на тротуар, где порыв горячего, влажного воздуха ударил им в лица. Улица была забита вечерним движением, а залитый солнцем тротуар был запружен загорелыми туристами с непокрытыми головами. Репортер был почти на голову ниже поджарого детектива и быстро переставлял ноги, чтобы не отстать, когда они сворачивали за угол с Флэглер-стрит к подъемному мосту через реку Майами. Пешеходов на проспекте было меньше, и Шейн пошел быстрее, перейдя Первую Юго-восточную улицу. панама Шейна была сдвинута далеко назад со лба, и он шагал с выражением насмешливого безразличия на суровом лице. Джексон тяжело дышал рядом с ним, время от времени сдвигая шляпу назад, чтобы вытереть лоб, а затем низко надвигая ее на лицо, как будто для того, чтобы его не узнали прохожие.
  
  Шейн остановился у бокового входа в апарт-отель на северном берегу реки и открыл дверь, пропуская репортера вперед. Он кивнул на лестницу, которая вела мимо вестибюля и лифтов, и сказал: “Один пролет вверх”. Наверху лестницы он прошел первым по коридору и отпер дверь, которая вела в большую, неопрятную гостиную с окнами, выходящими на залив Бискейн.
  
  Джексон вошел в комнату следом за ним, и Шейн указал на глубокое кресло рядом с потрепанным дубовым столом, который служил ему на протяжении многих лет, пока он не нанял несколько кабинетов в офисном здании в центре города. Он бросил шляпу на вешалку у двери, пересек комнату, чтобы раздвинуть мягкие занавески в надежде впустить в комнату ветерок с залива, затем опустился во вращающееся кресло за письменным столом.
  
  Джексон сидел, глубоко засунув руки в карманы, вытянув короткие ноги и с угрюмым выражением лица.
  
  Шейн закурил сигарету, нахмурившись при виде несколько театрально удрученной позы своего посетителя. “Итак, вы пытались догнать меня”, - начал он, наклоняясь вперед и опершись обоими локтями о стол.
  
  “На пару дней”. Глаза Джексона были прикрыты полями шляпы, его пристальный взгляд был устремлен в пол.
  
  “И ты не хотел просить Рурка найти меня?” Он выпустил облако дыма к потолку.
  
  “Это верно”. Джексон сделал паузу, закусив нижнюю губу, затем с горечью добавил: “Я не часто вижу Тима в последнее время”.
  
  Шейн целую минуту ждал, пока он скажет что-нибудь еще, но когда репортер не поднял глаз и не заговорил, он решительно сказал: “Мое время стоит определенной суммы денег, Джексон. Ты израсходовал примерно столько, сколько стоит тройной бокал "Мартелл ". Если ты собираешься сидеть сложа руки и размышлять, то с таким же успехом можешь сделать это в другом месте ”.
  
  Джексон с трудом выпрямился и поднял взволнованное, изможденное лицо. “Я знаю”, - хрипло сказал он. “Я придурок. Я не знаю, с чего начать”.
  
  “Попробуй начать”.
  
  “Откуда знать, где начало?” Джексон развел руками, и он внезапно стал выглядеть очень молодым и беззащитным. “Два года назад, когда ты встретил меня - в мою первую брачную ночь? Это было одно начало. Год назад, когда меня уволили из Новостей? Это было другое начало ”.
  
  “Почему ты потерял работу? Рурк раньше думал, что у тебя есть задатки газетчика”.
  
  “Это не имеет значения”. Руки Джексона безвольно упали на колени. Он мгновение изучал их, затем продолжил. “Может быть, это началось месяц назад, когда...”
  
  “Когда что?” Шейн подсказал ему.
  
  “Ничего. Это было скорее концовкой”. Он резко рассмеялся. “К черту все это. Можно мне выпить?”
  
  Шейн решительно сказал: “Нет”.
  
  Джексон выглядел испуганным, затем воинственным, как будто ему дали пощечину. Его взгляд скользнул мимо детектива к встроенному бару со стаканами и бутылками за стеклянными дверцами. “Почему бы и нет?” - спросил он. “Если бы у меня был наруч ...”
  
  Шейн покачал головой, сказав: “Я трачу на тебя свое время, но это не причина, по которой я должен тратить и хорошую выпивку. Ты поссорился с Тимом?”
  
  “Нет”, - пробормотал Джексон. “Я не видел его несколько недель”.
  
  Шейн в последний раз затянулся сигаретой, затушил ее в пепельнице, сделал нетерпеливый жест и отодвинул свой стул.
  
  “Я не знаю, почему я сижу здесь и хожу вокруг да около, как косноязычный дурак”, - взорвался Джексон. “Как будто, клянусь Богом, я боюсь, что шокирую тебя. Такой парень, как ты. - Он снова рассмеялся, резко и иронично.
  
  На левой щеке Шейна напрягся мускул, а его серые глаза стали холодными. “Такого парня, как я, - сказал он ровным голосом, “ довольно трудно шокировать”.
  
  “Конечно. Это то, что я говорил себе последние несколько дней, пока пытался набраться смелости, чтобы подойти к тебе. Судя по всему, что я о тебе слышал, это как раз по твоей части ”. Джексон расслабился и вернулся в прежнее положение, снял шляпу, бросил ее на пол и вытер капли пота с лица.
  
  “В Майами обо мне можно услышать все, что угодно”, - сказал ему Шейн. “Как ты думаешь, что мне подходит?”
  
  “У меня есть предложение”. Джексон снова сел, подавшись вперед в кресле. “Послушайте, можно мне сейчас выпить?”
  
  “Если ты готов сказать что-то, что имеет смысл”.
  
  “Тебе не нужно беспокоиться о том, что ты зря потратишь деньги на выпивку”, - сказал ему Джексон, и странная улыбка раздвинула его светлые усы. “Это обойдется тебе в несколько тысяч, Шейн”.
  
  “На это можно купить много выпивки”, - согласился рыжеволосый. Он встал и подошел к бару, спросив: “Бурбон или ржаной?”
  
  “Ржаной. Смешанный с небольшим количеством простой воды - если вы не возражаете”.
  
  “Я не возражаю, ” сказал Шейн, “ если вы хотите испортить хорошее виски”. Он налил виски в высокий стакан, отнес еще один пустой стакан на кухню, где положил в оба кубики льда и воду, и вернулся, чтобы налить себе бокал коньяка. Он отнес Джексону виски с содовой, и когда тот устроился за столом с водой со льдом и коньяком, он сказал: “Давайте выпьем”.
  
  Джексон сделал большой глоток, откинулся на спинку стула, сжимая в руке высокий стакан, и начал.
  
  “У меня в руках есть кое-что настолько горячее, что обжигает пальцы. Последние два месяца я освещаю дела мэрии для "Трибюн ". Задание открыто. Раскопал все, что смог. Я наткнулся на эту штуку и сдерживал ее, пока осматривал все углы. Теперь у меня это есть!” Его тон был ликующим. “Имена, показания под присягой - все. Самый большой политический скандал, который когда-либо случался в Майами ”.
  
  “В Майами, - сказал Шейн, - в прошлом было несколько приятных политических поползновений”.
  
  “Но ничего подобного этому”, - поклялся Джексон, снова выпрямляясь и ерзая на стуле. “Я расколю нынешнюю администрацию по всем ее прогнившим швам и отправлю одного VIP-персону в тюрьму на длительный срок - если мои материалы когда-нибудь будут опубликованы”, - медленно закончил он с угасающим энтузиазмом.
  
  Шейн сделал глоток коньяка и лениво запил его водой со льдом, в то время как Джексон глотнул ржаного виски. “Если?” - тихо переспросил детектив.
  
  “Это то, что я сказал. У меня есть этот эксклюзив, понимаете? Больше никто в этом не замешан. Я ни словом не обмолвился об этом в офисе. Они даже не знают, что вокруг ходит такая история - иначе они бы никогда не отпустили меня, чтобы я ее раскопал ”.
  
  “Зачем ты протягиваешь это, если оно такое горячее?”
  
  “Я скажу тебе почему”. Берт Джексон грохнул бокалом о подлокотник своего кресла, стукнул кулаком по противоположному подлокотнику и взорвался: “Потому что будь я вдвойне проклят, если буду смотреть, как это умрет так же, как умерли другие истории, подобные этой. Ты же знаешь, что это за тряпка.”
  
  “Я подумал, что это довольно хорошая статья”, - мягко сказал Шейн.
  
  Рот Джексона скривился в рычании. “Это не что иное, как проклятый рупор администрации. Я наблюдал, как это происходило раньше. У истории, подобной моей, нет шансов, как у снежинки в аду. Ни одно слово никогда не увидело бы печати, если бы я был настолько глуп, чтобы сдать его ”.
  
  “Это не имеет смысла”, - возразил Шейн. “Газеты живут за счет тиражей. Если эта история такая сенсационная, как вы утверждаете ...”
  
  “Чокнутые!” - яростно перебил репортер. “Я работаю здесь уже два года, выясняя, чем смазываются колеса. Trib ничем не хуже любой другой газеты. Все они искажают новости в соответствии со своей личной политикой. Намеренно преуменьшают некоторые истории и размещают на первых полосах другие материалы, которые не заслуживают больше нескольких строк. Это вонючий, гнилой бизнес, и мне надоело прикидываться простофилей ”.
  
  Шейну потребовалось время, чтобы закурить сигарету и сделать глоток коньяка, прежде чем сказать: “Я знаю Тимоти Рурка много лет, Джексон, и я никогда не слышал, чтобы он жаловался на то, что его статья была уничтожена, потому что она не соответствовала политике его газеты. Разоблачение страхового рэкета пару лет назад принесло ему Пулитцеровскую премию. Я случайно знаю, что его издатель был одним из крупнейших акционеров одной из вовлеченных компаний, однако на него никогда не оказывалось ни малейшего давления, чтобы он прекратил расследование ”.
  
  “О, конечно”, - кисло согласился Берт Джексон. “Такой парень, как Тим Рурк, лауреат Пулитцеровской премии. Никто не осмеливается редактировать его копию. Вот почему я решил связаться с тобой.”
  
  “Почему?”
  
  “Мне нужны деньги”.
  
  “Большинство из нас так делают в наши дни”.
  
  “Я имею в виду деньги”. Джексон вскочил на ноги с бокалом в руке, грозя Шейну сжатым левым кулаком. “Много денег. Десять штук. И они нужны мне быстро”.
  
  “Зачем?”
  
  “Это мое дело”, - вспыхнул Джексон, красные прожилки в его глазах блеснули между полуприкрытыми веками.
  
  Шейн глубоко затянулся сигаретой и намеренно выпустил дым вверх, пытаясь решить, дать репортеру пощечину или побудить его продолжать говорить.
  
  Джексон сделал еще один глоток, поставил стакан и начал расхаживать взад-вперед по комнате, его руки попеременно то вцеплялись в свои длинные волосы песочного цвета, то глубоко запихивали их в карманы, быстро произнося гневные слова.
  
  “Знаешь, какая у меня зарплата? Шестьдесят два пятьдесят в неделю. Знаешь, какая у меня зарплата на дом? Прикинь. Я устал экономить и делить пенни, чтобы свести концы с концами. Я чертовски сыт по горло тем, что веду Бетти субботним вечером в музыкальный автомат выпить пива, в то время как жуликоватые ублюдки вроде этого большого шишки, о котором я говорю, пьют шампанское в шикарных отелях.
  
  “Бетти тоже устала от этого, и я ее не виню. Это не то, чего она ожидала, выходя за меня замуж. Вся эта чушь, которую распространял Тим Рурк о том, что через несколько лет я стану знаменитым репортером! ” Он поперхнулся и поспешил продолжить. “Я не виню Бетти за то, что она ушла от меня. Почему бы ей не повеселиться?” потребовал он, останавливаясь перед Шейном и свирепо глядя на него сверху вниз.
  
  “Теперь мы к чему-то приближаемся”, - протянул Шейн. “Твоя жена уходит от тебя, потому что ты не зарабатываешь достаточно денег, чтобы занять ее место. Это все, что тебя беспокоит?”
  
  “Это и многое другое”, - ответил он с яростью, поджав губы. “Что заставило меня играть честно эти два года? Я откопал реальную историю, подобную этой, и что из этого вышло? Получу ли я оценку за выполнение работы? Чокнутый. Если я сыграю в Little Boy Blue и передам его на стойку регистрации, что произойдет? Он снесет яйцо. Чертовски тухлое яйцо. И я продолжаю работать за гроши. К черту это. Почему бы мне не заработать? ”
  
  “Как?” - холодно спросил Шейн.
  
  “Как ты думаешь, сколько заплатил бы мистер Биг, чтобы скрыть мою историю? Что для него десять тысяч? В ближайшие двенадцать месяцев он получит в четыре раза больше взяток, если не будет сидеть в тюрьме. Почему, черт возьми, он не должен делиться частью денег со мной? ”
  
  Шейн приподнял одно плечо и поглубже устроился в своем вращающемся кресле. “Вымогательство опасно.
  
  “Я не боюсь небольшой опасности”, - фыркнул Джексон. “Все, чего я хочу, - это моя доля”.
  
  “ Если хочешь моего совета... ” начал Шейн.
  
  “Мне не нужны твои советы”, - прервал Джексон. “Я принял решение”.
  
  “Тогда какого черта ты здесь делаешь?” Рявкнул Шейн. “Честно говоря, меня не интересуют твои личные проблемы. Меня не касается, женат ли ты на жадной до денег женщине. Продолжай свое вымогательство на втором курсе, и пусть твои уши будут прижаты назад. ”
  
  “Почему я должен заколоть уши?”
  
  “Почему ты думаешь, что мистер Биг заплатит?”
  
  “Я уже говорил тебе...”
  
  “Вы мне много чего рассказали”, - устало перебил Шейн. “Среди них ваша убежденность в том, что ваша газета замнет эту историю, если вы ее опубликуете. Затем вы говорите о шантаже мистера Бига, угрожая сделать именно это. Зачем, во имя Всего Святого, ему платить вам за шантаж, если он знает, что ваша газета не напечатает эту историю? ”
  
  Берт Джексон опустился в кресло и сделал большой глоток ржаного виски, уже теплого, и еще больше ослабленного растаявшими кубиками льда. “Я думал об этом ракурсе”, - признался он, и его изможденное лицо дернулось. “Это то, что ставило меня в тупик, пока я не подумал о Тиме Рурке”.
  
  “А как же Тим?” Голос Шейна внезапно стал резким.
  
  “Ты сам сказал это минуту назад”. Джексон напрягся и нетерпеливо продолжил. “Если бы это была история Тима, никто бы не посмел ее скрыть. Это было бы на первой странице именно так, как он написал, - и мистер Биг знает это так же хорошо, как и мы ”.
  
  “Но это не история Тима и не история новостей”.
  
  “Я мог бы передать ему все свои вещи”.
  
  “В конкурирующую газету?”
  
  “Не для печати”, - быстро сказал Джексон. “Просто чтобы надавить на мистера Бига. Он бы дорого заплатил, чтобы сохранить это в тайне, если бы знал, что Тимоти Рурк знает о нем всю подноготную. Намного больше, чем десять тысяч. И десять тысяч - это все, что я от этого хочу. Остальное может быть у Рурка. Ты и Рурк - разделить между вами ”.
  
  Шейн молчал, наблюдая за своим вспотевшим посетителем сквозь полуприкрытые глаза, чтобы скрыть поднимающийся в них гнев. Влажные песочного цвета волосы Джексона упали на лоб, придавая его мрачному лицу маниакальный вид. “При чем здесь я?” спросил он через короткое время.
  
  “Ты подложил это Рурку. Я отдам тебе часть того, что у меня есть, достаточно, чтобы убедить Тима, что это настоящее”.
  
  “Почему бы тебе самому не приписать это Тиму?”
  
  Джексон облизал губы и нервными пальцами зачесал челку назад. “Скажем так, по личным причинам. Тебе-то какое дело? Ты получишь красивую стрижку только за то, что передашь ее Тиму ”.
  
  “Тим Рурк не достиг того, чего он сейчас, скрывая законные новости”, - коротко сказал Шейн.
  
  “Но он ничего не будет скрывать. На самом деле нет. Разве ты не видишь? На самом деле в моем предложении нет ничего неэтичного. При нынешнем положении дел Рурк не может напечатать эту историю, потому что у него ее нет. Я не могу напечатать ее, потому что знаю, что мой издатель откажется от нее. Итак, какого черта? Мы все можем заработать немного денег на ситуации, которую невозможно изменить ”.
  
  Шейн допил свой напиток и поднялся на ноги. На его лице были глубокие борозды, костяшки сжатых кулаков побелели. “Я бы не стал оскорблять Тима Рурка, предлагая это. Вам лучше прекратить газетные игры и отправиться на скачки или в какое-нибудь другое место, где ваши особые таланты будут оценены по достоинству. И убирайся отсюда побыстрее, если...
  
  “Подожди минутку, Шейн. Не сходи с ума”. Берт Джексон был на ногах, отступая от медленного продвижения рыжеволосого. “Почему бы тебе не попробовать это у Рурка и не посмотреть, что он скажет?”
  
  Шейн остановился как вкопанный. Странная интонация, намек на насмешливую браваду в голосе репортера показались ему совершенно неправильными. Он поджал губы и оценивающе оглядел мужчину.
  
  Джексон ответил на его пристальный взгляд угрюмым самообладанием. “Не будь так чертовски уверен в Рурке”, - предупредил он. “Он может одурачить тебя. Почему бы тебе не позвонить ему и не посмотреть, что он скажет?”
  
  Шейн отвел сердитый взгляд от осунувшегося лица Джексона и инстинктивно помассировал мочку уха, мрачно уставившись в стену за спиной своего потенциального клиента. “Я так и сделаю”, - решительно сказал он и вернулся к столу. “И когда он скажет мне запихнуть твое предложение прямо тебе в глотку, это то, что я с удовольствием сделаю”. Он поднял трубку и дал оператору коммутатора номер "Дейли Ньюс", в то время как Джексон взял свой теплый напиток и небрежно прошелся по комнате.
  
  В городском отделе новостей Шейну сообщили, что Рурка нет дома и его скорого возвращения не ожидается. Шейн попросил соединить с городским редактором и подождал, пока голос не произнес: “Говорит Дирксон”.
  
  “Майк Шейн, Дирк. Ты знаешь, где я могу найти Тима?”
  
  “У меня есть номер телефона”, - осторожно сказал Дирксон. “Это важно, Шейн?”
  
  “С каких это пор Тим начал играть в "недотрогу”?"
  
  “Просто... он дал мне этот номер в частном порядке, для нас, на случай, если случится что-то особенное - любая чрезвычайная ситуация. Я думаю, это касается и тебя ”. Он дал Шейну номер и повесил трубку.
  
  Шейн вызвал коммутатор и набрал номер, прижимая трубку к уху. Телефон прозвонил четыре раза, прежде чем ответил женский голос. Низкий, интимный голос, вызвавший в воображении образ прикроватного столика, шелкового пеньюара и коктейлей на двоих. Именно такой голос он был готов услышать после фокус-покуса Дирксона о личном номере и давнем знакомстве с Тимоти Рурком.
  
  Он сказал: “Я хочу поговорить с Тимом Рурком”, - и услышал хриплый шепот изумления, затем хриплый от раздражения голос Рурка.
  
  “Что, черт возьми, это такое, Дирк? Ты не можешь позволить мужчине...”
  
  “Майк Шейн, Тим. Я звоню по поводу твоего друга. Парня по имени Берт Джексон”.
  
  На долгое мгновение воцарилась мертвая тишина. Шейн огляделся и увидел Джексона, выходящего из кухни, услышал звяканье льда в его стакане и увидел, как он остановился у барной стойки и налил еще ржаного на кубики.
  
  “А как же Берт Джексон?” Голос Рурка бушевал, защищая барабанные перепонки Шейна.
  
  “Он делает нам предложение - присоединиться к нему в небольшой сделке по шантажу”. Шейн подробно описал предложение репортера и добавил: “Он настоял, чтобы я предложил это вам, прежде чем вышвырнуть его”.
  
  “Не выгоняй парня, Майк”, - сказал Рурк.
  
  “Почему бы и нет?”
  
  Следующие слова Рурка прозвучали быстро, приглушенно, как будто он прижался ртом к инструменту и старался, чтобы его не услышал кто-то в комнате. “Задержи его, Майк. Притворись, что соглашаешься. Собери все, что сможешь, и договорись о встрече с ним позже. Я тебе позвоню ”. Прежде чем Шейн успел заговорить, он услышал щелчок в трубке. Он ударил инструментом по зубцам и сердито посмотрел на распростертую фигуру в кресле рядом с его столом.
  
  “Вы действительно думали, что Рурк был настолько белым, как лилия, что отказался бы от подобной вещи?” - сказал Джексон с торжествующей усмешкой, приподнимающей его редкие усики.
  
  Шейн взял свой стакан, осушил его, со стуком поставил на стол и сказал: “Для меня это ничего не значит, юноша, но я еще не видел, чтобы шантажист занимал первое место. Так никогда не получается. Кто тот парень, на которого ты планируешь надеть зажимы? ”
  
  “О, нет”. Джексон сделал большой глоток своего свежего напитка, улыбнулся с дерзкой уверенностью и сказал: “Как только у вас с Рурком будет имя, вы сможете справиться с этим, не вмешивая меня. У Тима есть способы раскопать то же самое, что и у меня ”.
  
  Шейн крепко стиснул зубы, молча проклиная Рурка за то, что тот поставил его в такое двусмысленное положение. После минутного раздумья он со скрипом подвинул вращающееся кресло вперед и убедительно сказал: “Послушай, Джексон, я был в Майами с тех пор, как ты намочил подгузники. В этом городе много свободных денег и много способов быстро заработать. Шантаж - не один из них. Отдай мне это свое барахло, и я придумаю другой вариант. Если мы с Тимом не сможем найти бумагу, чтобы расшифровать это на месте, мы отправим ее по электронной почте и полностью отдадим вам должное ”.
  
  “К черту кредит. Мне нужны наличные”.
  
  “Сколько?” Шейн повернулся вперед и оперся локтями о поцарапанный стол. “Я дам тебе кое-что авансом. Это зависит от того, насколько хорош материал после того, как ты выложишь его на кон, чтобы я мог увидеть ”.
  
  “Десять штук”, - угрюмо сказал Джексон.
  
  “Ни одна история этого не стоит”.
  
  “Это - для определенной вечеринки”. Берт Джексон допил второй бокал и, пошатываясь, поднялся на ноги. Держась одной рукой за спинку стула, он воинственно сказал: “Говорю вам, у меня достаточно денег, чтобы отправить мистера Бига на пожизненный срок”.
  
  “Тогда продай это ему”, - отрезал Шейн. “Это твоя шея, не моя”.
  
  Джексон осторожно наклонился, все еще держась одной рукой за спинку стула, поднял свою шляпу и, выпрямившись, аккуратно надел ее на голову. Затем он икнул и похлопал по отвисшему боковому карману своего пальто, злобно посмотрел на Шейна сквозь полуприкрытые веки и сказал с пьяным акцентом: “Не беспокойся о моей шее. Просто позволь ему попытаться стать жестким ”.
  
  “Человек, о котором ты говоришь, - устало сказал ему Шейн, - будет иметь в штате дюжину бандитов. Тебе было бы безопаснее возиться с циркулярной пилой”.
  
  “Так ты отказываешься от этого?” Потребовал ответа Джексон.
  
  “Я в этом не участвовал. Ничего страшного, если вы с Рурком хотите поиграть, но на меня не рассчитывайте ”.
  
  Молодой репортер нерешительно покачивался рядом со стулом, все еще держась за спинку одной рукой. Внезапно он отпустил ее и выпрямился во весь рост. Он засунул руку в карман брюк и нервно позвякивал монетами. “Именно это я и сделаю, мистер Шейн. И спасибо вам ни за что”.
  
  “Тебе лучше убираться, и побыстрее”, - тихо сказал Шейн. Берт Джексон низко надвинул поля шляпы на лицо и размеренной поступью очень пьяного вышел, хлопнув за собой дверью.
  
  Телефонный звонок резко ворвался в смятенные мысли Шейна. Он поднял трубку и услышал тревожный голос Тимоти Рурка, доносившийся по проводу, прежде чем прижать ее к уху.
  
  “Майк, я звонил тебе в офис, но никто не отвечает”.
  
  “Мы с Люси закрылись пораньше”, - сказал ему Шейн.
  
  “Где Берт Джексон?”
  
  “Он просто ушел, наполовину напряженный, и направился на неприятности”.
  
  “Что за неприятности?” - спросил Рурк. Его голос был высоким, нервным и возбужденным.
  
  “Я рассказывал тебе о странном предложении, которое он сделал нам не более пяти минут назад”, - нетерпеливо сказал Шейн. “Почему ты сказал мне задержать его? В подобных вещах нет никакого смысла ”.
  
  “Подожди, Майк”, - резко сказал Рурк. “Сейчас нет времени обсуждать этичность этого. Ты хочешь сказать, что категорически отказал Берту?”
  
  “Я сказал ему, что он может обратиться к тебе, но у меня ничего не было”.
  
  “Ты думаешь, он ... придет ко мне?”
  
  “Я... не знаю”, - сказал Шейн, быстро соображая. “Он казался тебе довольно кислым. Вы поссорились?”
  
  “Ну, вроде того, Майк”, - осторожно ответил Рурк. “Как ты думаешь, он попытается пройти через это сам?”
  
  “Он был одержим этим, когда уходил отсюда”, - равнодушно сказал Шейн.
  
  “Ради бога, Майк”, - взорвался Рурк. “Мы должны найти его. Быстро. Ты хоть представляешь...”
  
  “Ты найдешь его”, - огрызнулся Шейн. “Я наелся Бертом Джексоном всего, что смог переварить за один вечер”. Он с силой швырнул трубку на рычаг и уставился на свой пустой стакан, когда раздался громкий, настойчивый стук в дверь. Он сердито направился к нему, полный решимости отвести Берта Джексона на самый верх лестницы и быстро столкнуть его вниз.
  
  Шейн рывком открыл дверь и увидел атлетическую фигуру с темными волосами, аккуратно зачесанными назад с гладкого лба. Он был без шляпы, одет в спортивную куртку и серые габардиновые брюки.
  
  “Меня зовут Нед Брукс, мистер Шейн”, - сказал он. “Друг Тима Рурка. Я работаю над Триб с Бертом Джексоном”. Его лицо было широким и квадратным, смуглым и сильно загорелым.
  
  Шейн загородил вход своим высоким, поджарым телом, хмуро глядя сверху вниз на мужчину пониже ростом. Он резко спросил: “Чего ты хочешь?”
  
  “Я хотел бы поговорить с тобой минутку”, - сказал Брукс. “О Берте. Я видел, как он поднимался сюда с тобой некоторое время назад, и я слонялся по вестибюлю, ожидая, пока он уйдет. Он бы разозлился, если бы узнал, что я приходил сюда ”.
  
  “Почему?”
  
  “Потому что... ну, послушайте, мистер Шейн, - нервно сказал Брукс, - мы с Бертом уже некоторое время работаем в команде над одной историей. Я знаю, что у него есть что-то важное в мэрии, и он что-то скрывает от меня и Trib. Я хочу знать почему - что он планирует делать ”.
  
  “Почему ты думаешь, что я знаю?”
  
  “Из-за намеков, которые он обронил”, - сказал Брукс, скрестив руки на своей массивной груди. “Это такая же моя история, как и его, и я имею право знать, почему он не публикует ее”.
  
  “Почему бы вам, - парировал Шейн, - не спросить Берта?” Он твердо стоял в дверях и не выказывал ни малейшего желания приглашать репортера войти.
  
  “Да. Но в последнее время он стал забавным. Я скажу вам, почему я думаю, что он был здесь, мистер Шейн, и если я ошибаюсь, вы можете так и сказать, и я побью его ”.
  
  Шейн повернулся, махнул большой рукой в сторону кресла, которое освободил Берт Джексон, и сказал: “У меня есть несколько минут, которые я могу потратить впустую”.
  
  Нед Брукс сел осторожно, чтобы сохранить резкие складки на своих брюках. “Я думаю, у Берта возникла какая-то безумная идея продать историю за наличные, вместо того чтобы сдавать ее, и он обратился к вам за помощью в заключении какой-то сделки”.
  
  Шейн оперся бедром на покрытый шрамами стол. Пустое выражение его лица ничего не сказало репортеру.
  
  Брукс нервно облизнул губы и продолжил. “Вы можете понять, почему это меня беспокоит. Мы работаем над этим вместе, и все, что он делает, также отражает мою честность. Не позволяйте ему сделать это, мистер Шейн. Вы можете предотвратить это, если хотите. Помимо моей личной связи с этим, мне неприятно видеть, как Берт замешан в подобном сомнительном деле. Он женат на милой девушке, и у него большое будущее в газетном бизнесе, если он просто наберется терпения ”.
  
  “Что произошло между Бертом и Тимом Рурком?” Резко спросил Шейн.
  
  Нед Брукс заколебался, отводя взгляд от детектива. “У них был скандал. Около года назад, когда Берта уволили из ”Новостей"."
  
  “Что ты об этом знаешь?”
  
  “Ну, я ... не слишком много”, - уклонился от ответа Брукс.
  
  “Вы знаете жену Берта Джексона?”
  
  “Конечно. Бетти - отличный ребенок. Мне было бы жаль ее, если бы что-нибудь случилось с Бертом ”.
  
  “Это не совсем так, как он мне это рассказал”.
  
  “Ты имеешь в виду Мари? Что Берт рассказал тебе о ней?”
  
  “Немного”, - сказал Шейн, и ему показалось, что Нед Брукс почувствовал некоторое облегчение от его ответа.
  
  Репортер откинулся назад и достал из внутреннего кармана аккуратный кожаный портсигар. Ему потребовалось некоторое время, чтобы выбрать сигарету, закурил и с тревогой спросил: “Я был прав насчет того, чего Берт хотел от вас?”
  
  “Я не обсуждаю личные дела своих клиентов”, - коротко ответил ему Шейн.
  
  “Значит, Берт - ваш клиент? Вы согласились помочь ему?”
  
  “Или личные дела людей, которые приходят ко мне, независимо от того, принимаю я их как клиентов или нет”.
  
  “Не могли бы вы сказать мне одну вещь?” - настаивал Брукс. “Он вообще упоминал мое имя?”
  
  Шейн на мгновение задумался, затем решительно сказал: “Нет. И теперь я потратил впустую все время, которое у меня было в запасе ”.
  
  Нед Брукс быстро поднялся и, рассыпаясь в благодарностях и извинениях, направился к двери.
  
  Шейн нетерпеливо отмахнулся от него и нахмурился, когда за ним закрылась дверь. Он задумался, кто такая Мари, затем сердито выбросил этот вопрос из головы, напомнив себе, что это абсолютно не его дело.
  
  
  Глава вторая
  
  
  
  ИСПУГАННАЯ ЖЕНЩИНА
  
  Майкл Шейн выходил из душа полчаса спустя, когда зазвонил его телефон. Он схватил толстое полотенце и, наскоро вытершись, пошел отвечать на звонок.
  
  На проводе раздался хриплый женский голос с намеком на слезы. “Мистер Шейн? Могу я с вами поговорить?” В голосе слышалась слабая нотка чего-то знакомого, но он не мог определить, что именно.
  
  “Где ты?” - спросил он.
  
  “Внизу. Могу я подняться?”
  
  “Кто ты?” Быстро спросил Шейн, вытирая мокрое тело свободной рукой.
  
  “Я Бетти Джексон. Я должна увидеться с тобой по поводу Берта. Я ужасно обеспокоена - и напугана ”.
  
  “Хорошо”, - прорычал Шейн. “Я оставлю дверь на щеколде. Заходи и подожди. Я одеваюсь”. Он повесил трубку, подошел к входной двери, откинул ночную задвижку и направился в спальню.
  
  Закончив вытираться и надевая свежую одежду, он размышлял о Бетти Джексон. И о Тимоти Рурке и степени его интереса к молодой паре. И как миссис Джексон узнала о визите Берта в его квартиру.
  
  Он был полностью готов к тому, что миссис Берт Джексон ему не понравится, когда застегнул чистую белую рубашку и завязал на шее серый узорчатый галстук. Он смутно припоминал, что встретил ее на свадебной вечеринке два года назад, и сохранил впечатление мягкости, молодости и внешней привлекательности, когда она вцепилась в руку своего новоиспеченного мужа с широко раскрытыми от обожания глазами.
  
  Это быстро прошло, мрачно сказал он себе. По крайней мере, судя по тому, что сказал молодой Джексон. Менее двух лет брака, а она уже встречалась с другими мужчинами, потому что ее муж зарабатывал всего шестьдесят два пятьдесят в неделю.
  
  Шейн знал множество мужчин, которые зарабатывали меньше, а чьи жены зарабатывали на эту сумму. Он был зол на себя за то, что возился с Бетти Джексон, делая вид, что расчесывает влажные непослушные волосы.
  
  Он не слышал ни звука из соседней комнаты, но когда открыл дверь спальни и вышел, то увидел ее сидящей в том же глубоком кресле, где незадолго до этого сидел ее муж. Он резко остановился и посмотрел на нее.
  
  Два года брака лишили ее большей части мягкости и молодости, и она стала красивой женщиной. Ее глаза были большими, бархатисто-черными и умоляющими. Она была худее, и хорошая костная структура ее лица была более изящно очерчена. Темные волосы были гладко зачесаны назад с высокого лба, темные брови густые и слегка изогнутые, полные губы и длинные ресницы, черные на фоне глубоких глазниц, когда она посмотрела на Шейна. Она сидела прямо, плотно сдвинув ноги и положив руки на подлокотники кресла, как будто была готова вскочить и броситься в его объятия.
  
  “Я должна была увидеть тебя”, - сказала она. “Пожалуйста, расскажи мне о Берте - что он тебе сказал и куда ушел”.
  
  Шейн медленно приблизился к ней и сказал: “Среди прочего, ваш муж сказал мне, что вас не устраивает жизнь на его зарплату и что вы встречаетесь с другими мужчинами, которые могут купить шампанское”.
  
  Она вздрогнула, и ее глаза увлажнились, но она не сдвинулась с напряженной позы. “Что... были некоторые другие вещи, которые он вам рассказал, мистер Шейн?”
  
  “Сначала скажи мне, как ты узнал, что он здесь”. Шейн подошел к своему вращающемуся креслу и сел.
  
  “Мне позвонил Тим Рурк. Ты знаешь, куда направлялся Берт, когда уходил отсюда?”
  
  “Нет. Насколько я мог судить, он мог направиться прямиком к дьяволу ”.
  
  Она снова поморщилась, прикусила нижнюю губу зубами и прикрыла веки. Ресницы были влажными, когда она открыла глаза и наклонилась вперед, чтобы сказать: “Я знаю, что Берт дурак, мистер Шейн. Но я– я люблю его - и мне страшно”.
  
  “Женщины, которые любят своих мужей, не толкают их на неэтичные и преступные поступки, чтобы подзаработать”. Тон Шейна был бескомпромиссным, и он слегка отвел глаза, чтобы не смотреть ей прямо в глаза.
  
  “Что он сказал?” Ее голос сорвался на истерику. “Он реализует свой безумный план по вымогательству денег за эту историю?”
  
  “Ты не одобряешь?”
  
  Она вскочила и направилась к нему, гнев пылал в черных глазах, которые мгновение назад были влажными и сияющими. “Будь ты проклят!” - бушевала она. “Ты не имеешь права так говорить мне. Берт сходит с ума от ревности, и он все перепутал. Он дал тебе понять, что хочет получить эти деньги для меня? ”
  
  Она стояла над ним, и Шейн посмотрел ей в глаза. “Не так ли?” - холодно спросил Шейн.
  
  “Нет!” Она отвернулась и снова села. “Он хотел этого для нее”, - сказала она ему глухим голосом. “Чтобы он мог бросить меня. Что он сказал о Тиме?”
  
  “Что он не видел Тима несколько недель. Я так понял, что они больше не друзья ”.
  
  Бетти Джексон на мгновение закрыла лицо руками. Когда она отняла их, по ее щекам текли слезы, а в глазах был дикий истерический блеск. “Что-то произошло, пока Берта еще показывали в новостях”, - плакала она. “Я не знаю точно, что, но это натолкнуло Берта на ту безумную идею, которая пришла ему в голову сейчас. Что-то насчет истории, за сокрытие которой Тиму заплатили деньги. Берт обвинил в этом Тима, я полагаю, и Тим добился его увольнения. Все, о чем он говорил с тех пор, - это о том, что собирался сделать то же самое, если бы у него когда-нибудь был шанс ”.
  
  “Кто для тебя Тим Рурк?” - спросил Шейн.
  
  “Просто ... хороший друг”. Краска залила ее бледное лицо под испытующим взглядом Шейна, но она вызывающе вздернула подбородок. “Тим был нам обоим как брат”.
  
  “Тим покупает тебе шампанское?”
  
  “Иногда”, - отчужденно ответила она.
  
  Шейн мгновение изучал ее, позволяя себе задуматься. Он знал слабость Рурка к красивым женщинам. Затем он сделал нетерпеливый жест и прорычал: “Вся эта чушь о твоей личной жизни меня не интересует. Зачем ты сюда пришел?”
  
  “Я хочу найти Берта”.
  
  “Поищи в ближайших барах”, - бессердечно посоветовал ей Шейн. “Прошло не больше часа с тех пор, как он ушел отсюда. Сомневаюсь, что он далеко ушел”.
  
  “Тим сказал, что проверит места, куда обычно ходит Берт”, - сказала она с сомнением. “Но мы оба боимся, что он попытается сделать ... то другое... сам”.
  
  “Вы имеете в виду сделку о вымогательстве?”
  
  “Да. Он собирался с духом несколько недель. Я пыталась заставить его понять, насколько это глупо, но он настаивает ”. Она сделала паузу, и снова ее голос зазвучал истерично. “Это та другая женщина! Она довела его до этого - хотела денег, предлагала уехать с ним”.
  
  “Это уже второй раз, - терпеливо сказал Шейн, - что вы упомянули какую-то другую женщину в связи с вашим мужем. У меня сложилось впечатление, что он хотел получить деньги для вас”.
  
  “Значит, он солгал! Весь этот последний месяц...”
  
  Ее губы дрожали, и она прилагала неимоверные усилия, чтобы взять себя в руки, когда Шейн встал и сказал: “Позволь мне предложить тебе выпить”.
  
  “Нет, спасибо”, - сердито сказала она, затем добавила с сильным сарказмом: “У вас, наверное, нет шампанского”.
  
  Шейн стоял у винного бара, потянувшись за бутылкой коньяка, повернувшись к ней спиной. Он коротко усмехнулся. Наряду с ее красотой, решил он, Бетти Джексон, похоже, обладала духом и отвагой. “Шампанского нет, - спокойно сказал он ей, - но я мог бы смешать коктейль. Шерри?”
  
  “Прости”, - пробормотала она. “Шерри подойдет”. Она расслабилась, сложив руки на коленях, когда он вернулся с двумя бокалами. Он протянул ей херес и вернулся на свое место, сделал глоток коньяка и повертел бокал в ладонях.
  
  Бетти Джексон пригубила свой шерри, затем сказала: “Я хочу рассказать тебе все и попросить твоей помощи. Тим говорит, что ты совершенно замечательный”. Слабая улыбка скользнула по ее губам, и она добавила: “Ты знаешь, мы всегда называем тебя Майком, когда говорим о тебе”.
  
  “Тим Рурк полон прямоты”, - ответил он. “Зовите меня Майк, если хотите, и у меня есть всего пятнадцать минут, чтобы послушать, прежде чем мне нужно будет уходить”.
  
  Она придвинулась к краю стула и наклонилась к нему, ее глаза были широко раскрыты и полны надежды, губы приоткрыты, как будто она тщательно обдумывала свои мысли, прежде чем заговорить.
  
  Выражение ее лица встревожило его. Он нетерпеливо сказал: “Давайте перейдем к делу. Я так понимаю, вы знаете о скандале, который ваш муж раскопал и надеется продать за большую цену ”.
  
  “Да. Он собирал данные неделями, но только недавно заговорил о том, чтобы скрыть их от газеты ”.
  
  “Кто этот человек, замешанный в скандале?” - прямо спросил он.
  
  “Я не знаю. Но когда я рассказал об этом Тиму, он сказал, что это безумие и примерно так же безопасно, как играть с атомной бомбой. Тим говорит, что кто бы это ни был, если этот человек замешан во взяточничестве, о котором говорит Берт, у него будут всевозможные связи в преступном мире, которые без колебаний совершат убийство, чтобы сохранить историю в тайне. ”
  
  “Вероятно, Тим прав”, - согласился Шейн. “Ты боишься, что Берт пойдет прямо к этому человеку сегодня вечером после того, как я отказался от возможности помочь ему собрать деньги?”
  
  “Да”. Она вздрогнула, затем сделала быстрый глоток шерри, прежде чем сказать: “Я знаю, что он так и сделает, Майк. Он околдован этой женщиной и своей безумной ревностью ко мне.”
  
  Шейн взглянул на часы. Ему почти пора было уходить, чтобы успеть на ужин с Люси Гамильтон. “Если вы действительно хотите найти своего мужа до того, как он натворит глупостей, почему бы вам не посоветоваться с этой женщиной, которую вы упомянули? Вероятно, он там”.
  
  “Но я не знаю, кто она. Это единственное, что, по словам Тима, ты можешь сделать, узнать ее имя и будет ли Берт там сегодня вечером ”.
  
  “Как я должен узнать ее имя?”
  
  “Тим говорит, что вы лучший детектив в стране”, - просто ответила она.
  
  “Да”, - проскрежетал Шейн. “Но как, черт возьми, детективу узнать имя женщины, в которую, по вашему мнению, влюблен ваш муж?”
  
  “Я знаю, где она живет, ” сказала она ему, снова воодушевленная и полная надежды, - в апартаментах “Лас Феличе" на Северо-западной Шестьдесят Седьмой улице. Тим сказал, что ты знаешь, как туда добраться, проверить всех женщин и выяснить, к какой из них ходит Берт. ”
  
  “Тим много чего говорит”, - проворчал Шейн. Он снова взглянул на часы, нахмурился и поспешил дальше. “Честно говоря, миссис Джексон, после встречи с вашим мужем сегодня днем я не могу прийти в себя от того, что с ним происходит. У меня назначена встреча ”. Он осушил свой бокал и начал подниматься.
  
  “Я бы хотела, чтобы ты называл меня Бетти”, - задумчиво сказала она, поднимаясь на ноги. Ее лицо было трагичным и полным отчаяния. “Предполагается, что ты друг Тима. Тебе небезразлично, что с ним будет, не так ли? Она сделала несколько шагов к нему, слегка покачиваясь.
  
  “Какое отношение к этому имеет Тим?” - грубо спросил он.
  
  “Сейчас он ищет Берта. Если он найдет его, пока они оба в таком настроении - я не знаю, что может случиться ”.
  
  “Тим может сам о себе позаботиться”.
  
  “Но разве ты не видишь, что Берт использует то, что произошло в новостях, как рычаг?” она закричала. “Если с ним что-нибудь случится и все это выплывет наружу ...”
  
  Теперь она открыто плакала, придвигаясь ближе к нему. Шейну пришлось подхватить ее на руки, чтобы она не соскользнула на пол, когда бросилась к нему. Ее руки обвились вокруг его шеи, и она прильнула к нему, судорожно всхлипывая.
  
  “Пожалуйста, Майк. Разве ты не видишь, что Тим полон решимости предотвратить это? Я так напугана. Если им придется встретиться, когда они оба будут сердиты и расстроены ...”
  
  Шейн просунул обе руки ей под мышки, чтобы оттолкнуть ее, когда дверь открылась.
  
  “Простите меня, мистер Шейн”, - холодно сказала Люси Гамильтон. “Если бы я знала, что вы принимаете клиента, мне бы и в голову не пришло вторгаться. Но дверь была на засове”.
  
  Шейн сердито развернулся, скользнув руками по цепляющимся рукам Бетти Джексон, чтобы оторвать их от своей шеи. Он прорычал: “Забудь об этом, Люси. Это не клиент. Это миссис Джексон - подруга Тима Рурка ”. Люси была невозмутима в коктейльном платье морозно-зеленого цвета, кружевных перчатках и широкополой шляпе. Она посмотрела вниз на свой прямой нос, на заплаканное лицо Бетти, и пробормотала: “Как мило со стороны Тима. Я пришла, чтобы избавить тебя от необходимости заезжать ко мне, Майкл, но если ты занят чем-то другим...
  
  “Я не такой”, - заверил ее Шейн. “Миссис Джексон уходит”. Он крепко взял ее за руку и повел к двери, без единого слова вытолкнул в коридор и повернулся обратно, чтобы попытаться помириться с Люси.
  
  
  Глава третья
  
  
  
  КРОВЬ МИНУС ТЕЛО
  
  Настойчивый телефонный звонок разбудил Шейна. Он лежал в темноте и машинально считал звонки. На десятый он откинул одеяло и включил свет. Давняя договоренность с оператором коммутатора в отеле не давала ему никакой надежды на то, что телефон перестанет звонить, пока он не ответит. Нет, если звонок был важным. Если оператор считал это несущественным, он давал прозвонить три раза, сообщал звонящему, что Шейна нет на месте, и прерывал соединение.
  
  Шейн не торопился, потягиваясь и широко зевая. Он посмотрел на часы. Было семь минут третьего. Он прошлепал в гостиную, босой, с изможденным лицом, проспав меньше часа. Подняв трубку, он прорычал: “Майк Шейн”.
  
  “Мертвецки пьян - с того момента, как вы ответили”. Грубый голос шефа полиции Уилла Джентри прогрохотал по проводу.
  
  “Пока нет”, - дружелюбно сказал Шейн. “Подожди минутку в очереди, Уилл, пока я возьму бутылку”.
  
  “Черт возьми, Майк”, - запротестовал Джентри, прежде чем Шейн положил трубку и прошел через комнату, где достал наполовину наполненную бутылку коньяка из винного шкафа. Он вытащил пробку, вернулся к столу, сделал большой глоток и ухмыльнулся, услышав неразборчивое фырканье, доносившееся из лежащего на столе прибора.
  
  С силой опрокинув бутылку, он поднял трубку и спросил: “Что у тебя на уме, Уилл?”
  
  “Твой кабинет, Шеймус”, - рявкнул Джентри. “Спускайся сюда как можно быстрее”.
  
  “А как же мой кабинет?” Шейн хмуро уставился в стену. “Какого черта ты там делаешь?”
  
  “Я жду вас через десять минут”, - ровным голосом сказал Джентри.
  
  В ушах Шейна зазвенел звонок телефонной трубки. Он повесил трубку, сделал еще глоток из бутылки и рассеянно потянул себя за мочку левого уха, медленно возвращаясь в спальню.
  
  Ему потребовалось пять минут, чтобы одеться, и еще несколько минут на то, чтобы его широченными шагами преодолеть несколько кварталов до офисного здания в центре города, где он снял номер, потому что Люси Гамильтон, его секретарша, считала неприличным работать в квартире своего работодателя.
  
  Седан шефа полиции Джентри и две радиомобили были припаркованы у тротуара, а вход в здание охранял патрульный в форме. Офицер перехватил Шейна, когда тот заскочил в дверной проем.
  
  “Посторонним вход воспрещен”, - начал он, затем отступил в сторону. “Это вы”, - поправился он. “Шеф ждет вас наверху, мистер Шейн”.
  
  Шейн направился к лифту, которым управлял другой офицер, которого он не узнал. Он шагнул внутрь, и мужчина повозился с рычагами управления, чтобы закрыть дверь, резко поднял клетку вверх, на третий этаж, где Шейн вышел и пошел по коридору.
  
  Он остановился перед открытой дверью, на которой были следы Джимми вокруг замка, а на матовом стекле золотыми буквами было написано: Майкл Шейн - частный детектив.
  
  Детектив-сержант Райли стоял прямо в приемной, где Люси Гамильтон руководила с девяти до пяти каждый день. Вокруг ее стола и картотечного шкафа по полу были разбросаны бумаги.
  
  Мрачный взгляд Шейна скользнул по беспорядку и вернулся к лицу сержанта. “Что, черт возьми, происходит, Райли? Если вы, ребята, чего-то хотели ...”
  
  “Шеф внутри”, - прервал его Райли, ткнув большим пальцем в сторону закрытой двери с надписью "Личное".
  
  Шейн стиснул зубы и прошествовал к двери, распахнул ее и увидел картину разрушительного разгрома. Ящики его стола были выдвинуты и свалены на пол. Отделения высокого зеленого металлического картотечного шкафа были открыты, и вокруг него в беспорядке лежали груды бумаг и картонных папок.
  
  Двое мужчин сидели на корточках на полу, спиной к Шейну, перебирая бумаги. Шейн тихо закрыл дверь и некоторое время наблюдал, в его глазах опасно горел огонь.
  
  “Если вы хотите чего-нибудь выпить, - сказал он, - у меня припрятана бутылка в верхнем отделении”.
  
  Уилл Джентри медленно повернул седеющую голову, крякнул, выпрямляя свое тело, и повернулся лицом к Шейну; но его спутник продолжал сидеть на корточках, усердно перебирая бумаги.
  
  Шейн наклонился вперед и оперся бедром об угол своего стола. Он закурил сигарету и сказал: “Даже если у тебя есть ордер на обыск, Уилл, ты мог бы позвонить Люси и попросить ее достать то, что ты ищешь. Иногда у нее возникают небольшие проблемы с поиском вещей, но ей никогда не приходится заходить так далеко. ”
  
  Чиф Джентри был крупным мужчиной с обычно румяным и добродушным лицом. Сейчас на румяном лице выделялись фиолетовые прожилки, а его мутно-серые глаза были злыми. “Ты знаешь, что мы этого не делали”, - фыркнул он.
  
  “Что, черт возьми, я должен думать?” - сказал Шейн. “Я вижу, как вы двое сидите на корточках и роетесь в моих вещах”.
  
  “Режь это”, - устало сказал Джентри. Он подошел к вращающемуся креслу за столом и опустился в него. “Оставь это, Морган”, - сказал он офицеру. “Иди и подожди с Райли. И закрой дверь”, - добавил он, когда сотрудник отдела убийств неохотно поднялся, и бумага в его руке упала на пол.
  
  Глаза Шейна сузились, когда он узнал детектива Моргана. Он подождал, пока закроется дверь, прежде чем спросить Джентри: “Как к этому относится отдел по расследованию убийств?”
  
  “Крепыш”, - проворчал Джентри. Он достал уродливую черноватую сигару, с отвращением посмотрел на нее слегка выпученными глазами и вернул во внутренний карман. “Когда ты был здесь в последний раз, Майк?”
  
  Шейн привстал, повернулся и опустил другую сторону ягодиц на стол лицом к Джентри. “Около половины пятого. Мы с Люси закрылись пораньше. У нас было свидание за ужином, и она пошла домой прихорашиваться.”
  
  “Никто из вас не возвращался?” Джентри настаивал.
  
  Шейн медленно покачал своей рыжей головой. “Кто этот труп, Уилл? Отдай его мне”.
  
  “Можете ли вы доказать, что не были здесь с половины пятого?” Джентри парировал удар.
  
  “Мне тоже пришлось принарядиться. Ты же знаешь, какая Люси. Мне нужно алиби?” нетерпеливо спросил он.
  
  Джентри снова достал сигару, закурил и спросил: “Над чем ты сейчас работаешь, Майк?” Он выпустил струю ядовитого дыма и уныло наблюдал, как она плывет по душной комнате.
  
  “Ничего. Вот почему мы закрылись пораньше”.
  
  “Недавнего клиента нет?”
  
  “Послушай, Уилл, ” терпеливо сказал Шейн, - если бы у меня был клиент, я бы работал”.
  
  “Тогда скажем так. Что у вас спрятано в офисе, чтобы кто-то приложил столько усилий, чтобы найти?” Он махнул пухлой, коренастой рукой в сторону обломков.
  
  “Ни черта подобного”, - быстро ответил Шейн. “Я серьезно, Уилл. Все это барахло из старых закрытых дел”.
  
  “Сегодня вечером был убит человек, - прогрохотал Джентри, - чтобы убийцы могли проникнуть сюда и обыскать ваш офис”.
  
  “Кто?”
  
  “Ночной лифтер. Не скрывай от меня, Майк. Это должно быть дело, над которым ты работаешь”.
  
  “Я не работаю”, - напомнил ему Шейн. “Майк Кэффри?”
  
  “Это имя мы нашли в его водительских правах”, - сказал Джентри.
  
  Шейн затушил сигарету в пепельнице на столе. Мускул дернулся на его угловатой челюсти, а глаза были мрачными. Невинный старик, который обращался к нему “мистер Шейн”, которого он всегда называл “Майк”, был мертв. И за это, вероятно, были ответственны дама с широко раскрытыми глазами по имени Бетти, фанатик по имени Берт - и, возможно, Тим Рурк, плюс репортер по имени Брукс - плюс мистер Биг и девушка по имени Мари.
  
  Он размышлял над такой возможностью, когда Джентри сказал: “Нам не за что зацепиться, Майк. Просто Кэффри с размозженной в пух и прах головой. Как только мы узнаем, чего они хотели от вашего офиса, нам будет над чем поработать ”.
  
  “Клянусь, я не знаю, Уилл”, - торжественно сказал он.
  
  “Вы можете сказать, не пропало ли чего-нибудь?” Потребовал Джентри.
  
  Шейн посмотрел на стопки бумаг и сказал с отвращением: “Люси могла бы - примерно через месяц приведения их в порядок. Ты знаешь, как я работаю. Когда я веду дело, я беру с собой большую часть своих вещей сюда ”. Он постучал себя по виску. “Люси записывает дело позже, используя любые документальные доказательства, которые попадаются на свет”.
  
  “Этого недостаточно”. Джентри подался вперед в новом, хорошо смазанном вращающемся кресле. “У вас должна быть какая-то идея ...”
  
  Его прервал стук в дверь, которая немедленно открылась, впуская высокую, изможденную фигуру Тимоти Рурка. Он выразительно присвистнул, закрывая дверь, и сказал: “Я только что вернулся домой и был готов припарковать машину и повернуть домой, когда у меня появилась вспышка. Как дела, Майк?”
  
  “Спроси Уилла”, - сказал Шейн. “Он рассказывает историю. На этот раз я на стороне”.
  
  “Я сомневаюсь в этом”, - сказал Джентри. “Это должно быть что-то важное, ради чего стоит убивать”.
  
  Грифельно-серые глаза Рурка блестели в похожих на пещеры глазницах, а его ноздри раздувались. “Может быть, это сделка с Бертом Джексоном, Майк?”
  
  “Как я уже говорил Джентри, ” спокойно сказал Шейн, - я понятия не имею, что кому-то может быть нужно”.
  
  “Кто такой Берт Джексон?” Спросил Джентри, его полуприкрытые веки поднялись, как миниатюрные навесы, мутные глаза уставились на Рурка.
  
  “Панк, которого я вышвырнул из своей квартиры сегодня днем”, - вмешался Шейн. “Я говорил тебе это, Тим. Я говорил тебе, что не прикоснусь к его предложению десятифутовым шестом”.
  
  “Да. Ты мне это говорил”, - сказал Рурк. Его глаза лихорадочно перебегали с Шейна на Джентри и на замусоренный пол.
  
  “Что за предложение?” прогрохотал Джентри.
  
  “Какое это имеет значение?” Поспешно сказал Шейн. “Я же сказал тебе, что отказался от этого наотрез”. Он не смотрел на Джентри, но повернулся, чтобы изучать Рурка с задумчивым любопытством. Он заметил панику на лице репортера, прежде чем тот отвернулся и рухнул в кресло.
  
  Между ними повисло долгое молчание. Джентри дважды пожевал сигару во рту, затем сказал: “Вы можете идти домой, если не собираетесь давать нам ничего, что мы можем использовать”.
  
  Шейн соскользнул со стола и прошелся по небольшому личному кабинету. Рурк развалился на единственном свободном стуле в комнате, откинув голову на спинку и закрыв глаза.
  
  Остановившись перед Джентри, Шейн сказал: “Ты знаешь, я бы отдал, если бы у меня что-нибудь было, Уилл”.
  
  “Если бы ты думал, что не упустишь шанс заработать. Не лги мне”.
  
  “Я когда-нибудь лгал тебе?” Требовательно спросил Шейн.
  
  “Черт возьми, да. В любое время, когда это тебя устраивало. И я думаю, что это подходит тебе сейчас, клянусь Богом ”. Джентри звучно ударил по столу тыльной стороной своего сложенного кулака. “Когда я это докажу, вы лишитесь лицензии. Раньше я был снисходителен, но предупреждаю вас, что на этот раз я говорю серьезно”.
  
  Шейн задумчиво потер свою угловатую челюсть. “Мы были друзьями долгое время, Уилл”.
  
  “И я многое отнял у тебя”, - кипел Джентри. “А как насчет этого Берта Джексона? Рурк сказал...”
  
  “Почему бы тебе не позвонить Люси и не спросить ее?” Шейн прервал ее.
  
  “Я действительно звонил Люси, прежде чем позвонить тебе”.
  
  “И?”
  
  “Откуда мне знать, что ты не позвонил ей первым и не велел молчать?”
  
  “Но я ничего об этом не знал, - заявил Шейн, махнув своими большими руками в сторону вороха бумаг, “ пока не попал сюда”.
  
  “Может быть, ты этого не делал, а может быть, и сделал”, - устало сказал Джентри. “Теперь ты можешь уйти с моей дороги и позволить мне закончить здесь”.
  
  “Если вы что-нибудь найдете, дайте мне знать”, - сказал Шейн. Он похлопал Рурка по плечу, и репортер подпрыгнул, как будто внезапно пробудился от глубокого сна.
  
  Они вышли вместе, закрыли дверь, и пока молча шли к лифту, Шейн хмурился, глубоко сосредоточившись. Коп задержал их, и когда они вышли из здания, Рурк сказал: “У меня здесь куча денег. Давай найдем бар, где сможем поговорить”.
  
  “Хорошо”. Тон Шейна был жестким, а кулаки сжаты. На его изможденных щеках виднелись глубокие впадины, когда он обошел машину для прессы и сел рядом с репортером. Он снял шляпу и положил ее на сиденье, когда Рурк отъезжал от тротуара, откинул голову на подушку, чтобы ночной воздух из открытого окна обдувал его лицо.
  
  После минутного расслабления он почувствовал неприятную влажность на затылке. Оглянувшись, он увидел, что Рурк высунул голову в окно, высматривая место, где можно остановиться. Он сел и провел ладонью по коротким волосам, затем провел тыльной стороной ладони по сиденью.
  
  По долгому опыту он знал, что липкая, вязкая масса на его руках и шее была частично засохшей кровью. Он достал носовой платок, вытер руки, затем сел прямо, чтобы снова не соприкоснуться с подушкой сиденья.
  
  Мысли Шейна уныло вернулись к другому делу, когда Рурк поторопился, пытаясь раскрутить историю, и получил пулевые ранения, которые едва не стоили ему жизни. Так вот, были все признаки того, что он был замешан в этом деле вплоть до своей тощей шеи.
  
  Рурк подогнал машину к пустому тротуару перед темным ночным баром. Они вышли и молча прошли через дверь, и только когда они сели с напитками на столе, Шейн нахмурился, глядя на ладонь своей правой руки, и сказал: “Почему, во имя всего Святого, ты упомянул Берта Джексона при Джентри?”
  
  “Ты знаешь, что Берта еще не было дома?” Возразил Рурк. “Я позвонил в два часа, и Бетти сказала, что его там нет”.
  
  “Я не знаю, и мне наплевать, если он никогда не вернется домой”, - сердито сказал Шейн. “А ты?”
  
  “Конечно, хочу”, - серьезно сказал Рурк. “Какого черта, по-твоему, я охотился за ним по всему городу сегодня вечером?”
  
  Шейн сделал глоток и скорчил неприятную гримасу, прежде чем сказать: “Из того, что рассказала мне Бетти Джексон, я предполагаю, что это потому, что вы боялись, что он проведет сделку по шантажу самостоятельно, не разделив с вами долю добычи ”. В его голосе звучала горечь, а серые глаза были мрачны.
  
  Рурк изумленно посмотрел на него. “Ради бога, Майк! Ты же не веришь, что я бы пошел на такое!”
  
  “Я звонил тебе, когда Берт был со мной”, - напомнил ему Шейн. “Тогда ты не сказал ”нет"".
  
  Рурк допил половину своего напитка, поставил стакан и положил оба локтя на стол. “Что тебе сказала Бетти?” - небрежно спросил он.
  
  “Немного о каком-то инциденте в новостях”, - сказал Шейн, изучая встревоженное лицо Рурка. “Насколько я понял, ты провернул тот же трюк, что и Берт, и Берт был в этом замешан. Из-за тебя его уволили, потому что он слишком много знал ”.
  
  “Бетти все неправильно понимает, Майк”, - серьезно сказал ему Рурк. “Она слушала Берта”.
  
  “Как это было?”
  
  “Отстань от меня”, - проскрежетал Рурк. “Черт возьми, Майк, если ты так считаешь...”
  
  “Что я должен чувствовать?” Шейн развел правую руку ладонью вверх, отчетливо показывая темное пятно. “Знаешь, что это? Это кровь. Знаешь, откуда она взялась?”
  
  Рурк наклонился вперед и, прищурившись, посмотрел на ладонь детектива. “Где?”
  
  “Со спинки подушки сиденья в твоей машине”, - сказал ему Шейн. “Ты говоришь, что гонялся за Бертом Джексоном по всему городу сегодня вечером. Тебе лучше быть откровенным со мной, Тим. Ты догнал его?” Он поднял глаза и встретился взглядом с Рурком.
  
  Рурк беспокойно повернул голову под жестким взглядом Шейна. “Что, во имя Всего святого, у тебя на уме, Майк?”
  
  “Я не знаю”, - устало признался он. “Бетти Джексон беспокоилась о том, что может случиться, если вы с Бертом встретитесь. Мне интересно, встречались ли вы ”.
  
  “Почему? Почему Бетти волновалась?” Глаза репортера снова лихорадочно заблестели.
  
  “Наверное, из-за того, что показали в новостях. Потому что она думает, ты боишься, что Берт вынесет это на всеобщее обозрение, если что-то случится, пока он пытался провернуть тот же трюк. Ради бога, Тим!” Шейн взорвался. “Я не могу продолжать в темноте. Скажи мне, чего ты стоишь и что все это значит. Я продолжаю думать о той шутке, которую ты высказал о Джексоне в моем кабинете. Зачем говорить это перед Джентри? ”
  
  “Потому что меня внезапно осенило”, - медленно произнес Рурк. “Кто-то убил лифтера и перевернул вверх дном твою квартиру в поисках чего-то. Возможно, это тот парень, которого Джексон планировал шантажировать, если Берт не доберется до него сегодня вечером. ”
  
  “Зачем ему разгромить мой дом?” - спросил Шейн. “Я выгнал Джексона ...”
  
  “Я знаю, ты мне это говорил”, - раздраженно перебил Рурк. “Но я должен подумать”. Он сделал паузу, запустив пальцы в свои редкие волосы и откинув их на костлявое лицо.
  
  “Ты должен думать, что я солгал”, - сказал Шейн ровным, бесцветным голосом. “Ты решил, что я связалась с Бертом и что я солгала тебе, чтобы лишить тебя твоей доли шантажа. Черт возьми, Тим”.
  
  “Слезь со своей высокой лошади”, - хрипло крикнул Тим. “Мы ничего не добьемся, подозревая друг друга таким образом. Я ничего подобного не думал. Я действительно думал, что, может быть, ты уговорил парня оставить тебе свою историю, и, может быть, ты задержишь его, как я просил тебя по телефону. ” Он замолчал достаточно надолго, чтобы осушить свой бокал, а затем бросил обвинение.
  
  “То, что было в твоем офисе, выглядело в точности так, как могло бы произойти, если бы Берт все разболтал. Теперь, когда он исчез, я задаюсь вопросом”.
  
  Шейн посмотрел на ликер в своем стакане, и его рот сжался от отвращения. “Это то, что могло бы произойти, если бы он передал мне свою наркоту”. Он встал. “Утром нам с Люси придется разгребать беспорядок”.
  
  Рурк встал вместе с ним. “Я подвезу тебя”. Ни один из них не произнес ни слова, пока Рурк не подъехал к тротуару у бокового входа в отель Шейна. Детектив открыл дверцу, вышел, сказал: “Спокойной ночи” - и отвернулся.
  
  Рурк колебался, сгорбившись над рулем. На его лице отразилось сильное напряжение. Затем он рывком открыл свою дверь и последовал за Шейном внутрь, торопливо поднимаясь за ним по лестнице. Догнав его на верхней ступеньке, он, задыхаясь, сказал: “Будь я проклят, если позволю этому так закончиться, Майк. Мы слишком долго были друзьями, чтобы позволить парочке сопляков встать между нами ”.
  
  Шейн пожал плечами и продолжил путь по коридору. “Тебе всегда рады выпить, но я не...”
  
  Он резко остановился, когда дошел до двери своей квартиры. Она была открыта, и на дверном косяке виднелись следы от Джимми. Он потянулся внутрь, чтобы включить свет, и начал хрипло ругаться, когда увидел обломки.
  
  
  Глава четвертая
  
  
  
  ПРИКРЫТИЕ ДЛЯ ПРИЯТЕЛЯ
  
  Тимоти Рурк пронзительно присвистнул. “Кто-то определенно что-то ищет”, - убежденно сказал он.
  
  “Это, - мрачно сказал Шейн, - мягко сказано за год”.
  
  Здесь было меньше бумаг, которые можно было бы разбросать, но обыск был таким же интенсивным, как и в его кабинете. Ящики стола были выдвинуты, а содержимое разбросано по полу; подушки кресла и дивана были сняты и отброшены в сторону.
  
  Шейн проследовал в спальню и обнаружил, что комоды опустошены, а матрас и подушки с кровати свалены на полу. На кухне такой же тщательный обыск был произведен в шкафах и холодильнике. Его серые глаза были мрачными, когда он медленно вернулся в гостиную, потирая угловатую челюсть.
  
  Он сделал внезапный, дикий жест и направился к бару с напитками, бормоча: “В любом случае, эти ублюдки слишком торопились, чтобы выпить мой ликер. Ржаной, Тим?”
  
  Рурк, тихонько заглянув в спальню, поправлял стулья и заменял подушки. Он кивнул в знак согласия, затем сказал: “Если Джентри не убедил ваш разгромленный офис, это станет решающим доказательством того, что у вас есть то, что кому-то очень нужно и в чертовски большой спешке”.
  
  “Да. Если бы Уилл это видел”, - согласился он, направляясь к своему столу с двумя бутылками и стаканами. “Думаю, я оставлю это при себе”. Он поставил бутылки и стаканы на стол и беспокойно оглядел комнату. “Я выложил ему все начистоту, Тим. Ни одна чертова вещь в моем офисе или квартире не стоит ни цента для кого-либо. И ни у кого нет причин верить в это. Я ни над чем не работаю, и у меня уже несколько недель не было клиентов.” Он тяжело сел, подвинув вращающийся стул, налил два бокала, взглянул на часы и отметил, что прошло меньше часа с тех пор, как его разбудил звонок Джентри, и рассеянно продолжил: “Они не стали тратить много времени, вломившись сюда после того, как я ушел в офис”.
  
  Рурк придвинул стул, сел, потянулся за своим напитком и предположил: “Они, вероятно, пометили тебя, когда ты выходил”.
  
  Шейн нахмурился. “Ты знаешь, как копы так быстро проникли в мой офис?”
  
  Репортер медленно и отрицательно покачал головой. “Я только что получил фрагмент по радио в машине. Когда мне сказали, что это ваш офис, я поспешил туда, хотя знал, что наш человек в штаб-квартире прикроет все под обычным углом. ”
  
  Шейн сделал большой глоток, со стуком поставил свой стакан на стол и сказал: “Посмотрим, сможешь ли ты дозвониться до него и выяснить. У меня есть подозрение, что это была наводка, чтобы утащить меня, чтобы они могли попробовать здесь, после того как им не удалось получить то, что они хотели в офисе ”. Он откинулся назад с выражением яростной сосредоточенности на суровом лице, в то время как Рурк поднял трубку и попросил набрать номер.
  
  Через мгновение Рурк связался со своим коллегой-репортером, задал пару вопросов, повесил трубку и сообщил. “Твоя догадка, вероятно, верна, Майк. В половине второго в полицию поступил анонимный звонок, в котором говорилось, что во время ограбления вашего офиса был убит человек. Они спустились туда и нашли оператора мертвым в его клетке. ”
  
  “Зная, что мне сразу же позвонят”, - размышлял Шейн. “Что дало кому-то возможность выполнить эту работу в спешке”. Его сердитый взгляд снова прошелся по обломкам. “Во имя Всего Святого, почему?”
  
  Напряжение, которое угрожало их дружбе несколько минут назад, исчезло с этим новым событием. Рурк был молчаливо задумчив, его грифельно-серые глаза блестели в глубоких впадинах. “Как вы полагаете, Берт Джексон мог вытащить конверт - или что-то в этом роде - из своего кармана, - предположил он с некоторой деликатностью, - и спрятать его за подушкой или где-нибудь еще, пока был здесь?”
  
  Шейн медленно кивнул, вспомнив напиток, которым наливал себе Берт Джексон, прихватив кубики льда с кухни. “Он мог бы. Но почему? Я наотрез отказался от его предложения ”.
  
  “Он знал, что это горячая штучка”, - утверждал Рурк. “Если он планировал выступить с вымогательством сегодня вечером, он, возможно, хотел, чтобы материал был спрятан в надежном месте. Это был бы рычаг, позволяющий сказать, что он находится в твоем распоряжении и что ты возьмешь управление на себя, если с ним что-нибудь случится ”.
  
  “Могло быть”, - согласился Шейн. “Он был достаточно пьян и возбужден, чтобы подумать, что это разумно. Позвони ему домой и узнай, вернулся ли он домой”.
  
  Рурк колебался. “Я могу попробовать. Но если его там не будет, я сомневаюсь, что Бетти будет в форме, чтобы ответить на звонок. Когда я позвонил в два часа, она пообещала, что примет пару таблеток снотворного и ляжет спать.”
  
  Шейн сказал: “Попробуй ее”, - на удивление настойчивым голосом, затем глубже расслабился в кресле и потягивал бренди, полузакрыв глаза.
  
  Рурк неохотно пододвинул к себе настольный телефон и попросил набрать номер, который Шейн механически запомнил на будущее. Спустя долгое время Рурк повесил трубку и сказал: “Никто не отвечает. Бетти, должно быть, отключилась от снотворного, а Берта, очевидно, нет дома. Черт возьми, Майк, я беспокоюсь о нем. Я думаю, мы должны выложить все это Уиллу Джентри и организовать поиски ”.
  
  “Ты уверен, что хочешь этого, Тим?”
  
  “Почему бы и нет?” Тон репортера был вызывающим.
  
  “Нам пришлось бы рассказать ему всю историю”, - спокойно сказал Шейн. “Как и я, Джентри задастся вопросом, почему Берт Джексон казался таким уверенным, что вы согласитесь пойти на сделку с ним о шантаже. Ты можешь себе это позволить?”
  
  “Черт возьми, Майк”, - вспылил Рурк. “Я же говорил тебе, что парень неправильно понял ту, другую сделку”.
  
  “Я знаю, ты мне говорил. Но смерть лифтера делает это расследованием убийства, Тим. Я уже бывал в таких делах раньше. Каждая чертова частичка грязи из прошлого всплывет наружу, даже если вы с Уиллом старые друзья. Хорошенько подумай, прежде чем я скажу что-нибудь, что впутает тебя в это ”.
  
  Рурк поджал тонкие губы и уставился на сжатые руки. Дважды он начинал говорить, останавливал себя, затем брал свой бокал и осушал его судорожными глотками. “Я не верю, что на земле есть человек, - пробормотал он, - который мог бы оправдать все, что он когда-либо сделал. Я должен это делать ради тебя?”
  
  “Не для меня”, - быстро сказал Шейн. “И не для полиции, если вы позволите мне разобраться с этим по-своему и оставите вас в покое. Но я не могу идти напролом в темноте, Тим. Я должен знать правду, чтобы знать, как много нужно подавлять. Во-первых, во всех этих местах, куда ты ходил и спрашивал Джексона сегодня вечером, ты напал на его след в каком-нибудь из них?”
  
  “Он не был ни в одном из баров, в которые я заходил. В конце концов я попробовал апартаменты Las Felice и наткнулся на pay dirt. Бетти рассказала мне о женщине, которую там навещал Берт, так что я попробовал сделать это около полуночи.”
  
  “И?” Шейн изучал свои руки и нахмурился, увидев темный мазок крови на правой ладони.
  
  “Есть швейцар, который освобождается от дежурства в полночь”, - быстро сказал ему Рурк. “За пять баксов купил у него описание Берта. Он помнил, что Берт приехал рано вечером, вероятно, прямо отсюда отправился туда и ушел около десяти часов.”
  
  “Один?”
  
  “Одинок и почти достаточно трезв, чтобы держаться на ногах. Но за предложение еще на десять баксов не купишь имя женщины, к которой он ходит. Видите ли, здесь есть лифт самообслуживания, и швейцар поклялся, что не знает, на каком этаже остановился Берт.”
  
  “А после этого?” Шейн допытывался.
  
  “Я поехал прямо к его дому, который находится всего в нескольких кварталах отсюда. Бетти была одна. Берт все еще не появлялся”.
  
  “Так ты ее утешал?” предположил Шейн.
  
  “Лучшее, что я мог”, - вежливо признался Рурк. “Затем я уехал, чтобы обойти еще несколько мест, но безуспешно. Разве ты не видишь, к чему это приводит, Майк? Та женщина в "Лас Феличе" подстрекала его, чтобы он добыл для нее деньги. Должно быть, она много работала над ним в те часы, когда он был с ней. Я бы предположил, что он связался по телефону из ее квартиры и ушел в десять, чтобы договориться о встрече и забрать добычу.”
  
  “Это всего лишь предположение”, - возразил Шейн.
  
  “Но это связано с тем, что произошло в вашем офисе и здесь”. Рурк устало махнул рукой. “Какая еще теория имеет смысл? Даже несмотря на то, что вы отказались идти с ним, он мог, как я уже сказал, использовать ваше имя в качестве рычага, чтобы угрожать парню. Скажите, что материал был в вашем распоряжении и будет передан мне для публикации в случае, если с ним что-нибудь случится ”.
  
  “Может быть”, - угрюмо согласился Шейн. “И в таком случае я должен был бы получить известие от мистера Бига после того, как он не смог бы найти то, что ему нужно. Такой шанс будет до тех пор, пока я не посвящу в это полицию, ” быстро продолжил он. “Как только это выйдет наружу, любой шанс на сделку исчезнет. Из того, что сказал Джексон, речь идет о достаточном количестве денег, чтобы стоило ждать предложения ”.
  
  “Вы хотите сказать, что заключили бы сделку с человеком, по приказу которого был убит ночной оператор?”
  
  “Что в этом плохого?” Потребовал ответа Шейн. “Не то чтобы у меня действительно было что ему продать. Если он предпочитает думать, что у меня есть, и хочет заплатить мне за то, чтобы я скрывал это, почему я не должен позволять ему? ”
  
  “Предположим, он уже убил и Берта Джексона?” Рурк взорвался. “И это, я боюсь, произошло”.
  
  “Тогда я достану его за это и позволю ему заплатить мне за выполнение работы в придачу. Разве ты не понимаешь, Тим, ” продолжал он убедительно, - что это единственный способ узнать, кто он такой? Наш единственный шанс напасть на след - это сидеть сложа руки и надеяться, что он придет ко мне.” Он сделал паузу, чтобы осушить свой бокал и налить еще. “Если только вы не назовете мне имя человека, за которым охотится Джексон”, - небрежно закончил он.
  
  “Все, что я знаю, это то, что рассказала мне Бетти - то, что сказал ей Берт. Он никогда не упоминал ни имени, ни каких-либо конкретных деталей”.
  
  “Но вы могли бы сделать предположение”, - возразил Шейн. “Если дело такое крупное, как утверждает Джексон, до вас должны были дойти слухи”.
  
  “Майами полон слухов”, - уклонился от ответа Рурк. “Конечно, я могу высказать предположение. Полдюжины предположений. Без некоторых фактов я не смог бы установить это более точно ”.
  
  “А как насчет кого-нибудь из ”Трибюн"?" Шейн настаивал. “Разве ему не пришлось бы сдать какую-нибудь информацию в течение последних нескольких недель, которая дала бы им зацепку в том, что он раскопал?”
  
  “Это зависит от того, насколько уклончивым был Джексон по этому поводу. Эйб Линкл не из тех парней, которые слишком долго ломают ему голову, не требуя чего-то в виде результатов”.
  
  “Есть парень по имени Нед Брукс, который работал с Джексоном над этой историей. Разве он ничего не знает?”
  
  “Я думаю, он тоже что-то скрывал от Неда. Кое-что, чем Берт завладел и занимался в одиночку”.
  
  “А как насчет "Трибюн" — и теории Джексона о том, что они не напечатали бы эту историю, если бы он сдал ее? Я думал, газеты живут тем, что печатают новости. Чем сенсационнее, тем лучше ”.
  
  “Есть множество точек зрения”, - осторожно сказал Рурк. “Вопросы политики, которые иногда диктуют определенную историю, лучше не затрагивать. Trib поддерживает нынешнюю городскую администрацию по самую рукоятку. Это во многом зависело бы от того, что это была за история и кому она причинила бы боль ”.
  
  Шейн взял тайм-аут, чтобы пригубить бренди и рассеянно уставиться в стену. Затем он поставил свой бокал и протянул правую руку ладонью вверх. “Не хочешь рассказать мне, как эта кровь попала на подушку безопасности твоей машины сегодня вечером?” резко спросил он.
  
  Рурк встал и начал беспокойно расхаживать по комнате, расчесывая волосы тонкими пальцами. Он повернулся лицом к Шейну. “Ты знаешь меня давно, Майк. Ты поверишь мне на слово, что я не убийца?”
  
  “Я хотел бы знать, что со мной будет, если я начну путаться с Уиллом Джентри”.
  
  “Послушай, предположим, я скажу тебе, что убил Берта Джексона сегодня вечером, что это его кровь. Что бы ты тогда сделал?” Глаза Рурка лихорадочно блестели, тон был требовательным.
  
  “Правда, Тим?” Мягко спросил Шейн.
  
  Рурк пожал своими узловатыми плечами и продолжил расхаживать, заложив руки за спину и опустив подбородок на грудь.
  
  “Если я скажу "нет", вы все равно захотите узнать, откуда взялась кровь. Нет ли определенных условий, при которых вам лучше не знать всей правды?”
  
  Шейн на мгновение задумался, прежде чем спросить: “Лучше для кого?”
  
  “Для тебя, для меня, для всех. Предположим, я действительно кого-то убил. Ты не смог бы меня прикрыть. Ни юридически, ни этично. Ваша лицензия налагает определенную ответственность, ” продолжил он напряженным, усталым голосом. “Я прошу вас не давить на меня слишком сильно. Таким образом, ты можешь идти вперед любым путем, каким захочешь ”. Рурк перестал расхаживать. Он стоял спиной к Шейну, и в комнате на целую минуту воцарилась тишина.
  
  Стул Шейна со скрипом отодвинулся. Он поднялся на ноги, сказав: “Хорошо, Тим. Если ты так хочешь. Я буду держать Джентри подальше от тебя так долго, как смогу ”.
  
  Рурк повернулся и сказал: “Спасибо. Думаю, мне лучше уйти”. Он направился к двери.
  
  “Я думаю, тебе лучше, - мрачно сказал Шейн, - если ты не хочешь больше отвечать ни на какие вопросы”, но его суровые черты смягчились при виде крайнего страдания на лице его друга. “Выпей стаканчик на ночь перед уходом”.
  
  “Нет, спасибо. я...”
  
  Зазвонил телефон. Рурк остановился по пути к двери. Шейн поднял трубку.
  
  Уилл Джентри сказал с едким сарказмом: “Надеюсь, я не помешал твоему прекрасному сну, Майк”.
  
  “О, нет”, - беззаботно заверил его Шейн. “Я практически бросил эту привычку. О чем ты сейчас думаешь?”
  
  “Я хочу, чтобы вы вышли и опознали мертвеца”.
  
  “Кто?”
  
  “Вещи в его бумажнике говорят о том, что он репортер ”Трибюн" по имени Берт Джексон", - прорычал Джентри. Он многозначительно откашлялся и добавил: “Я просто случайно вспомнил, что Рурк упоминал это имя в вашем офисе примерно час назад”.
  
  
  Глава пятая
  
  
  
  ТРУП С КЛЮЧОМ
  
  “Это верно. Я верю, что он это сделал”, - сказал Шейн с нарочитой нерешительностью.
  
  “Если Тим сейчас с вами, лучше возьмите его с собой”, - коротко приказал начальник полиции.
  
  “Если тебе нужен Тим, почему бы тебе не позвонить ему домой?”
  
  “Я звонил, но он не отвечает. Ты знаешь, где он?”
  
  Шейн взглянул на спину Рурка. Он медленно направлялся к двери, и Шейн честно сказал: “Рурк направлялся домой, когда я видел его в последний раз. Где ты, Уилл?”
  
  “На северо-западной тридцатой. Выезжайте с Окичоби-роуд и поверните направо на тридцатую”.
  
  “Сию минуту”. Он повесил трубку и сказал Рурку: “Они нашли тело Берта Джексона”.
  
  Рука Рурка была на ручке двери. Он обернулся, кивнул и спросил: “Где?” - без удивления.
  
  “На северо-западе. Джентри вспомнил, что вы упоминали его имя в моем офисе, и хочет, чтобы я приехал и опознал его ”.
  
  “Поехали”, - вяло сказал Рурк. “Я высажу тебя там и поеду к Бетти”.
  
  “Ты не сделаешь такой чертовой глупости”, - огрызнулся Шейн. “Ты слышал, что я сказал Уиллу. Держись подальше от этого, сколько сможешь. Отправляйся в какой-нибудь бар, где тебя знают, и выпей пару стаканчиков. Они сядут тебе на хвост достаточно быстро, даже если ты не будешь вмешиваться и напрашиваться на это ”.
  
  “Но я буду нужен Бетти, Майк. Я не могу просто...”
  
  “Ты будешь держаться подальше от дома Джексонов”, - приказал Шейн более мягко. Он подошел и положил большую руку на худое плечо репортера. “Черт возьми, Тим, неужели ты не понимаешь, что Джентри в конце концов все это раскроет? Твоя дружба с Джексонами, тот факт, что вы с Бертом поссорились, твоя охота за ним по барам сегодня вечером? Тот швейцар в "Лас Феличе" запомнит, что ты спрашивал о нем там. Держись подальше от этого. Заставь их прийти за тобой. Я выйду и посмотрю, что к чему ”. Он выпроводил репортера за дверь и закрыл ее.
  
  Шейн на длинных ногах прошел в спальню, на ходу снимая пиджак и рубашку, поспешил в ванную, намочил полотенце для рук, промокнул им волосы на затылке, намылил и вымыл руки, затем вытер шею и кисти по пути к комоду за чистой рубашкой.
  
  Через три минуты он был у входной двери в шляпе. Он поднял слегка провисшую створку, сильно хлопнул дверью, чтобы защелкнулась ночная задвижка, и поспешил вниз по ступенькам к боковому входу. Машины Рурка не было, и он зашагал обратно в гараж арендаторов за своей машиной.
  
  Оказавшись на Окичоби-роуд с каналом Майами, мерцающим в лунном свете слева от него, он сильно нажал на акселератор и не снижал скорости, пока не миновал деревню семинолов и не начал высматривать уличные указатели. Он свернул направо на 30-ю авеню и в нескольких кварталах впереди увидел фары полицейских машин и скорой помощи. Он затормозил позади них и вышел.
  
  Берт Джексон лежал на спине в водорослях, забивавших канаву. Джентри коротко кивнул, когда Шейн протиснулся к нему. “Узнаешь его?” - проворчал шеф полиции.
  
  “Это Джексон, все в порядке. Легман на трибуне. Несчастный случай с наездом?”
  
  “Пуля попала ему в затылок”, - сказал ему Джентри, перекладывая мокрый окурок черной сигары на другую сторону рта и поднимая опухшие веки, чтобы мрачно взглянуть на поджарого детектива. Он выплюнул сигару, когда невысокий мужчина в очках с толстыми стеклами поднялся с корточек рядом с телом. “Что вы об этом думаете, док?”
  
  Полицейский хирург взобрался на пологую насыпь и встал рядом с ними. “Немного, Уилл. Он мертв уже несколько часов. По обе стороны от полуночи. Стреляли один раз прямо в затылок малокалиберной пулей. По моим предположениям, двадцать два. Либо из винтовки, либо из длинноствольного пистолета-пулемета. Все указывает на то, что он был убит в другом месте и брошен здесь некоторое время спустя. ”
  
  “Мы поняли это, - сказал Джентри, - по положению тела и следам отъехавшей в сторону машины. Вы бы сказали, что его застрелили в машине, которая его сбросила?”
  
  “Я не могу сказать, Уилл. Это возможно. Но... есть пара любопытных аспектов, с которыми придется подождать до вечера. ” Врач покачал своей круглой головой и мягко сказал: “Это все, что я могу сообщить вам прямо сейчас”.
  
  “Вот забавная вещь, шеф”, - сказал сотрудник отдела по расследованию убийств, который присел на корточки на краю тротуара, просматривая содержимое карманов Джексона и составляя их каталог. Он показал медный ключ от йельского замка. “В кармане у него обычная связка ключей, но этот был застегнут на молнию внутри бумажника. Забавно, что мужчина носит с собой один ключ. И это не дубликат ни одного из брелков. "Три А" - единственная пометка на нем. Возможно, номер комнаты или квартиры. ”
  
  Шейн подошел к полицейскому и спросил: “Что еще вы нашли на теле?”
  
  “Вот, пожалуй, и все. Немного мелочи в кармане брюк. Сигареты и коробок спичек из бара на Флэглер-стрит”.
  
  “В карманах его пальто больше ничего не было?” Шейн настаивал.
  
  “Носовой платок, вот и все”.
  
  “К чему ты клонишь, Майк?” прогрохотал Джентри, подходя к Шейну. “Что еще ты ожидал найти в нем? Насколько хорошо ты знал Джексона?”
  
  Шейн не ответил, но продолжал смотреть на неподвижное тело. “Посмотрите, нет ли дырки в подкладке правого кармана пальто, - предложил он, - откуда что-то могло проскользнуть на подкладку пальто”.
  
  Мужчина покосился на Шейна, нахмурился, затем снова наклонился, чтобы исследовать внутренний карман куртки Джексона. Он отвернул пальто, чтобы показать свой большой палец, торчащий через дыру в нижней части кармана. “Вот дыра, - признался он, - но на пальто нет подкладки. Если что-то пройдет сквозь него, оно выпадет и будет потеряно ”.
  
  Лицо Шейна было мрачным, но он сказал небрежно: “Значит, мы никогда не узнаем, что могло произойти, не так ли?”
  
  “Что это за фокус-покус, Майк?” Нетерпеливо спросил Джентри. “Как ты думаешь, чего не хватает у него в кармане - и почему?”
  
  “Это была просто идея, Уилл”, - сказал ему Шейн. “Возможно, в ней вообще ничего особенного. Это отверстие как раз достаточно велико, чтобы в него проскользнул ключ”, - добавил он, пожав плечами.
  
  Джентри взял Шейна за руку и отвел его в сторону, когда двое мужчин с носилками подошли, чтобы убрать труп. “Что ты знаешь о Берте Джексоне, Майк?”
  
  “Не очень. Я впервые встретил его пару лет назад, когда он начал работать в новостях с Тимом Рурком. Он показался мне милым парнем, недавно женившимся и увлеченным работой репортера ”.
  
  Джентри отмахнулся от этой несущественной информации и резко сказал: “Вы вышвырнули его из своей квартиры сегодня днем. Почему?”
  
  “Личное дело”.
  
  “Ты сказал Рурку, что тебе не нравится его предложение”.
  
  “Я этого не делал”.
  
  “Что за предложение?”
  
  “Это не может иметь к этому никакого отношения”, - упрямо ответил он.
  
  “Я буду судить об этом”, - прорычал Джентри. “Почему ты вышвырнул его?”
  
  “Я же говорил тебе, что это было личное”.
  
  “Конфиденциальное сообщение от клиента?”
  
  “Можно назвать это и так”.
  
  “Ты сказал, что у тебя нет клиентов”, - напомнил ему Джентри с едва сдерживаемым гневом.
  
  “Тогда я этого не делал”. Шейн глубоко вздохнул. “Но это меняет дело. Миссис Джексон теперь моя клиентка. Мой разговор с Бертом Джексоном также касается ее ”.
  
  “Не дави на меня слишком сильно, Шейн. Не забывай, что, как только Рурк увидел состояние твоего офиса, он догадался, что это как-то связано с Бертом Джексоном. Тогда у нас было одно убийство, но я позволил тебе уйти, ничего мне не отдав. Теперь у нас другое ”.
  
  Шейн поколебался, прежде чем ответить. Он знал, что Джентри - человек долгого терпения, но тот факт, что шеф полиции обратился к нему по фамилии, свидетельствовал о том, что его терпение достигло предела.
  
  “Послушай, Уилл, ” сказал он успокаивающе, “ Джексон не мог выполнить эту работу в моем кабинете. Док сказал, что он был мертв примерно с полуночи”.
  
  “Я не говорю, что он выполнил эту работу. Я хочу знать, почему Рурк решил, что между ними была связь”.
  
  “Спроси его”, - сказал Шейн.
  
  “Морган”, - позвал Джентри, и офицер отделился от группы и подошел к ним. “Наденьте на Шейна пару наручников”, - любезно распорядился шеф.
  
  Шейн засунул руки поглубже в карманы и сделал шаг назад. “Черт возьми, Уилл, ” бушевал он, “ ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни”.
  
  “Я так не думаю. Ты можешь либо говорить сейчас, либо сидеть в камере, пока не решишь отдать мне то, что у тебя есть”. Желваки на щеках Шейна углубились, а его голос охрип от гнева и неверия.
  
  “Это глупый ход. Позволь мне самому разобраться, и я раскрою оба убийства за тебя”.
  
  “Отдай мне то, что у тебя есть, и я займусь раскрытием убийств. Я больше не могу терпеть от тебя такого рода вещи, Майк”, - продолжил он умоляющим тоном. “В прошлом я слишком часто позволял тебе распоряжаться своей головой, и посмотри, какую огласку это мне принесло. Люди читают газеты и понимают, что нам не нужно полицейское управление в Майами, что вы - бюро по расследованию убийств из одного человека ”.
  
  “Возможно, в этом они были бы правы”, - сердито сказал Шейн. “Дай мне немного времени на это. Всего несколько часов”.
  
  “Я делал это слишком часто”, - флегматично сказал ему Джентри. “Мы сидим сложа руки, пока вы утаиваете жизненно важную информацию, пока не заключите какую-нибудь сделку, чтобы получить колоссальный гонорар за раскрытие дела, которое мы бы завязали узлами, если бы вы не сдержались. На этот раз все будет по-другому. Если ты не сдашься, по крайней мере, я буду знать, что тебя посадили туда, где ты не сможешь заключить сделку. Давай, надень на него наручники, Морган. ”
  
  Шейна трясло от ярости. Он отступил еще на шаг, вынимая руки из карманов и сжимая их в кулаки.
  
  “Перед Богом, ” проскрежетал он, “ я сломаю челюсть первому же человеку...”
  
  “Деннис-Мартин, - грубо приказал Джентри, “ помоги Моргану арестовать этого крутого шеймуса”.
  
  Шейн быстро соображал и боролся со своим непреодолимым гневом, когда трое полицейских двинулись к нему. “Лучше подождите минутку, ребята. Я должен разобраться с этим делом ”.
  
  Троица остановилась, поглядывая на Джентри в ожидании приказов, с беспокойством осознавая давнюю дружбу рыжеволосого с шефом.
  
  “У тебя будет много времени, чтобы разобраться в этом в тюрьме”, - сказал Джентри. “На этот раз я серьезно, Майк”.
  
  “Сначала позвони миссис Джексон”, - потребовал Шейн. “Получи ее разрешение, чтобы я передал это тебе. Это все, о чем я прошу, Уилл, чтобы ты не заставлял меня предавать доверие клиента.”
  
  “Мы уже пытались дозвониться ей. Сразу после того, как я попытался дозвониться Рурку. В доме Джексонов никто не ответил. Что, черт возьми, это значит? Никого нет дома в четыре часа утра?”
  
  “Я ничего не могу с этим поделать”, - отметил Шейн. “Я не укладываю своих клиентов спать. Подождите, пока вы не свяжетесь с ней. Если она согласится ...”
  
  “Я больше не собираюсь ждать. Либо отдавай это мне сейчас, либо вытяни запястья, чтобы надеть наручники. Или пройди с ними трудный путь”, - бескомпромиссно добавил он.
  
  Шейн разжал кулаки с побелевшими костяшками. Он понял, что больше не может молчать. Запертый, он не мог принести никакой пользы ни Рурку, ни Бетти Джексон, ни кому-либо еще. Его единственным шансом чего-либо добиться было купить несколько часов свободы какой-нибудь историей, которая удовлетворила бы Уилла Джентри. Даже намекнуть на те немногие факты, о которых он знал по этому делу, значило бы обвинить Рурка и Бетти Джексон.
  
  “Хорошо, Уилл”, - сказал он, заставляя свой голос задыхаться. “Ты загнал меня в угол. Если ты уверен, что хочешь этого именно так ...”
  
  “Я уверен”, - перебил Джентри.
  
  Шейн глубоко вздохнул и бесцветно начал: “Берт Джексон приходил ко мне сегодня днем, чтобы нанять меня для получения свидетельств о разводе против его жены. Я вышвырнул его, потому что мне не нравятся подобные дела ”.
  
  “И?”
  
  Шейн развел своими большими руками. “Это все. Я отказался от работы и вышвырнул его вон”.
  
  “Может быть и так. Но ты все еще не сказал мне, почему Тим подозревал, что Джексон и его предложение как-то связаны с убийством лифтера и обыском в твоем офисе. И при чем здесь Тим?”
  
  “Тим - старый друг Бетти и Берта. Что-то вроде брата-исповедника. Он устроил Берта на его первую работу в новостях, и...”
  
  “Я хочу знать, почему Тим упомянул имя Джексона сегодня вечером в твоем офисе”.
  
  “Я подхожу к этому”, - быстро сказал Шейн. “Я сам этого не понимал, пока мы с Тимом не вышли из офиса вместе. Похоже, Берт сказал своей жене, что нанимает меня, чтобы добыть улики против нее - фактически, у нее создалось впечатление, что у меня уже достаточно дури, чтобы добиться для него развода. Тим сказал, что она была в истерике из-за этого и хотела, чтобы он получил от меня доказательства. Когда он отказался помочь ей, он испугался, что, возможно, она пошла к тому, кто с ней связан, и заставил его обыскать мой офис в поисках этого. ”
  
  Шейн знал, что это была не очень убедительная история, но на данный момент этого было достаточно. Это дало бы Джентри возможность начать расследование, и Шейну оставалось только горячо надеяться, что с Бетти Джексон не был связан мужчина, на которого пало бы подозрение.
  
  Джентри хмурился и жевал свежую сигару. Его выпуклые глаза были прикованы к ярко освещенному лицу Шейна, но рыжеволосый и глазом не моргнул.
  
  “Звучит неплохо для начала, ” неохотно сказал Джентри, “ но как это соотносится со всем этим?”
  
  “Я же сказал тебе, что не думаю, что смерть Джексона имеет к этому какое-то отношение. Если мне придется раскрывать за тебя все твои убийства ...”
  
  “Проваливай!” Взревел Джентри. “В следующий раз признайся с самого начала, и не будет никаких обид”.
  
  Шейн, не отвечая, проследовал к своей машине, сел за руль и, резко завев мотор, развернулся, быстро выехал на Окичоби-роуд и проехал по ней до Грейпленд-бульвара, где повернул на север, к 67-й улице.
  
  Прохладная тишина предрассветного часа окутала город, когда он подъехал к трехэтажному оштукатуренному дому с надписью Las Felice на арке над двойными входными дверями.
  
  Он вышел и пошел по дорожке, обнаружил, что наружные двери не заперты, и вошел в небольшое фойе с рядом почтовых ящиков по каждой стороне. Шейн попробовал открыть внутреннюю дверь и не удивился, обнаружив, что она заперта в отсутствие швейцара, который впускал посетителей.
  
  Он повернулся и нашел почтовый ящик квартиры три А. В прорезь была вставлена маленькая карточка с гравировкой "Мисс Мари Леонард". Он не хотел заранее предупреждать обитателя дома Три А о своем предстоящем визите и решил, что еще слишком раннее утро, чтобы звонить в колокола наугад.
  
  Вместо этого он достал хорошо набитую связку ключей, на мгновение остановился, чтобы изучить замок, затем начал выбирать ключи и пробовать их. Пятый открыл замок, и он вошел в небольшой вестибюль. Лифт самообслуживания стоял в ожидании. Он вошел и нажал кнопку третьего этажа.
  
  Три А - это квартира справа. Шейн положил палец на кнопку и удерживал ее нажатой, пока считал до двадцати. Он отпустил ее, прислушался и начал нажимать снова, когда под дверью показалась полоска света и ручка осторожно повернулась.
  
  Сонный голос спросил через узкое отверстие: “Кто там?”
  
  Шейн сказал: “Полиция”, - и с силой толкнул дверь, чтобы противостоять жильцу.
  
  
  Глава шестая
  
  
  
  СЛУЧАЙНЫЙ СТРИПТИЗ?
  
  Мари Леонард выглядела маленькой и привлекательной в голубом шелковом халате, который волочился за ней и касался пола вокруг ее босых ног. Ее глаза были огромными и голубыми, круглыми от испуга на лице в форме сердца, которое без макияжа казалось восковым. Ее брови и ресницы были темными, а светлые волосы, уложенные в пучок, ниспадали на плечи. Она выглядела почти по-детски, пока не отстранилась от высокой рыжеволосой девушки и поплотнее запахнула халат, открывая зрелые изгибы своего тела. Она трижды открывала и закрывала губы, прежде чем ей удалось выдавить из себя три слова: “Вы-сказали-полиция”.
  
  “Они будут здесь достаточно скоро”, - хрипло сказал Шейн. Он закрыл дверь, снял шляпу и рассеянно провел ладонью по своим коротким волосам, оглядывая гостиную.
  
  Он узнал в этой квартире одну из самых популярных экономичных квартир в Майами, которые обычно сдавались меблированными. Этот номер, без сомнения, был переделан жильцом с серыми и тускло-голубыми стенами в полоску, чтобы подчеркнуть богатство темно-кремовых шелковых штор на тройных окнах, которые сливались с тускло-золотым парчовым покрывалом кушетки, изобилующей светлыми тумбочками и пухлыми подушками, прислоненными к внутренней стене. Ковер был серебристо-серым, оставляя значительную часть полированного пола между краями и стеной. На лакированном японском столике с красными пятнами в западной части стоял комбинированный телевизор, а в восточной части, возле окон, по-товарищески стояли два клубных кресла из кожзаменителя и низкий стеклянный столик между ними.
  
  Прямо напротив входной двери, где он стоял, Шейн увидел вращающуюся дверь, которая, как он предположил, вела на кухню, а напротив стульев из кожзаменителя была приоткрыта дверь с зеркалом во весь рост, открывая часть спальни.
  
  Две маленькие лампы странной формы на светлых торцевых столиках, одна побольше на японском столике и три или четыре отборные статуэтки дополняли декоративность маленькой комнаты. Не было и намека на тесноту, ничего дорогого, и быстрый одобрительный взгляд Шейна дал ему понять, что Мэри Леонард стремилась к эффекту простоты, комфорта и элегантности с помощью недорогих имитаций.
  
  Его взгляд стал мягче, когда он снова повернулся к съежившейся фигуре.
  
  “Что вы имеете в виду - полиция будет здесь?” - дрожащим голосом спросила она. “Кто вы такой и что вы имеете в виду, врываясь в мою квартиру?”
  
  “Я друг Берта Джексона”.
  
  Краска залила ее лицо. “Но... почему полиция?” она запнулась.
  
  “Разве ты не знаешь, в какую переделку вляпался Берт?” Требовательно спросил Шейн.
  
  Мэри Леонард отступала, пока не прислонилась к подоконнику вращающейся двери, подняла острый подбородок и яростно сказала: “Не было ничего плохого в том, что Берт пришел сюда. Все это было в мерзком воображении его жены. Мы никогда... ” Она заколебалась, ее ресницы наполовину прикрыли глаза.
  
  “Тебе нужно беспокоиться не о полиции нравов”. Он отвернулся, держа шляпу в руке, и опустился в одно из кресел напротив зеркальной двери. “Нам нужно о многом поговорить, и я бы не отказался от выпивки”.
  
  “Что-то случилось с Бертом?” - воскликнула она, делая несколько быстрых шагов к нему.
  
  Когда она двигалась, Шейн мельком увидел ее голые ноги и догадался, что под халатом на ней ничего не было. “Разве ты не знала, что он нарывался на неприятности, когда уходил отсюда сегодня вечером?” возразил он.
  
  Одной рукой она придерживала халат на талии, а другой закрыла лицо и опустилась на край кушетки. “Да, я боялась”, - причитала она, наклоняясь вперед, пока ее подбородок не коснулся голого скрещенного колена. Затем она подняла лицо. Оно снова было восково-белым. “Черт бы его побрал, в любом случае”, - сказала она. “Я умоляла его не доводить это до конца, но он был диким. Он не слушал”.
  
  “Если бы ты мог раздобыть чего-нибудь выпить”, - предложил Шейн.
  
  У нее резко перехватило дыхание, и она воскликнула: “Я знаю, кто вы! Вы Майкл Шейн, частный детектив, к которому Берт ходил вчера днем ”.
  
  “Это верно”.
  
  “Почему ты поощрял его продолжать в том же духе?” - бушевала она. “Ты старше и опытнее. Ты должен был знать, что это никогда не сработает. Если с ним что-то случилось, это твоя вина ”. Она схватилась за расползающийся шелк халата и прикрыла ноги.
  
  “Подождите минутку”, - запротестовал Шейн. “Я не знаю, что...”
  
  “Я знаю твою репутацию”, - выпалила она, на ее щеках выступили красные пятна. “Ты жесткий и циничный, и тебя не волнует, что происходит с другими людьми. Ты подстрекаешь его ...”
  
  “Это то, что он тебе сказал?” Шейн грубо вмешался.
  
  “Да. И ты не можешь этого отрицать. Я слышал, как он звонил по телефону ”.
  
  “Какой звонок?” Требовательно спросил Шейн. “Кому?”
  
  “Я не знаю, кто этот человек. Берт никогда бы мне не сказал. Он даже не упомянул никакого имени, когда звонил ”.
  
  Шейн закурил сигарету, и ветерок от окон разнес дым по комнате, прежде чем он мягко сказал: “Расскажи мне о звонке”.
  
  “Почему я должна тебе что-то рассказывать?” она сверкнула на него глазами. “Ты все знаешь об этом. Если что-то-случилось - с Бертом... ” Она встала и придвинулась к нему ближе, снова запахивая халат. Из-под опущенных век выкатилось по одной слезинке и скатилось по ее щекам.
  
  “Я думаю, мы могли бы лучше обсудить это за выпивкой”, - тихо сказал ей Шейн. Он встретил ее бурный взгляд сквозь облако дыма, его серые глаза были холодными и требовательными.
  
  Она попятилась, заправляя волосы за ухо одной рукой, в то время как другая вцепилась в подол длинного свободного халата. Она молча кивнула, повернулась и исчезла за вращающейся дверью.
  
  Шейн опустился в кресло, удобно вытянул свои длинные ноги, откинул голову назад и хмуро уставился в потолок. Что-то здесь определенно было не так. Мэри Леонард определенно не соответствовала его предвзятому представлению о “другой женщине”. Ей не могло быть намного больше двадцати, устало подумал он, и ничто в ней не вписывалось в треугольник Бетти-Берт. Она вела себя скорее как бобби-сокс, наивно влюбленная в мужчину, который вот-вот ворвется в центр внимания с чем-то большим, но-
  
  Ее возвращение прервало его анализ. Она несла маленький поднос, на котором стоял высокий стакан с кубиками льда, бутылка скотча и сифон.
  
  “А ты разве не выпьешь?” спросил он, приподняв рыжие брови, когда она поставила поднос на стол.
  
  Она решительно покачала головой. “Я не очень часто пью”. Она отступила на шаг, когда он налил виски в стакан и плеснул в него содовой.
  
  “Пожалуйста, расскажите мне о Берте, мистер Шейн”, - умоляла она. “Он в тюрьме?”
  
  Он размешал свой напиток и попробовал его, прежде чем сказать: “Берт Джексон мертв, Мэри”.
  
  Она ахнула, и ее тело напряглось. Ее глаза слегка расширились, а губы сжались. Затем она задрожала и без предупреждения начала покачиваться вперед.
  
  Шейн вскочил как раз вовремя, чтобы поймать ее. Она прислонилась к нему, уткнулась лицом в его грудь и судорожно зарыдала, безвольно опустив руки по бокам. Шейн обнял ее одной рукой за талию, а свободной погладил по мягким светлым волосам.
  
  Через некоторое время она выпрямилась, отстранилась и попыталась улыбнуться. “Прости. Думаю, я знала это все время - как только ты появился. Может быть, и раньше.” Ее губы задрожали, и она зажала нижнюю губу зубами. “Ты не против подождать, пока я надену что-нибудь?”
  
  “Вовсе нет. Продолжайте”. Он сел и налил еще виски в кубики льда, размешал его, затем откинулся на спинку кресла, глубоко нахмурив брови, чтобы пригубить напиток.
  
  Рассеянно оглядевшись, он увидел, что она оставила дверь спальни приоткрытой на целых шесть дюймов. Со своей позиции он видел, как она снимает халат, и у него был вид сзади на ее обнаженное тело, когда она стояла перед туалетным столиком. Она села и начала что-то делать со своим лицом, наклонившись поближе к зеркалу. Линия ее шеи плавно переходила к хорошо сложенным покатым плечам и далее к аккуратной линии талии и полностью развитым ягодицам, которые не раздвигались, когда она сидела. Когда она встала и подняла руку, чтобы подложить под нее пудру, он мельком увидел одну большую грудь, которая обвисла на верхних мышцах, а затем выпятилась бугристо.
  
  Внезапно Шейн вспомнил, что любой, кого он видит отраженным в зеркале, может видеть и его, и поспешно отвел глаза. Он сделал большой глоток, глядя прямо на японский столик в противоположном конце комнаты. Затем он вспомнил, что Мари Леонард была полностью занята своим туалетом и ни разу не взглянула на его собственное отражение, которое, несомненно, было в зеркале в полный рост.
  
  Было ли это притворством?
  
  Он быстро соображал, время от времени бросая взгляд из-под опущенных век на зеркало, и больше не чувствовал себя подглядывающим. Одеваясь, Мари появлялась и исчезала из поля его зрения. Она жила в этой квартире, цинично напомнил он себе, и, должно быть, знала, что угол наклона зеркала будет отражать ее тело в определенных положениях в комнате.
  
  Широкий рот Шейн сжался. То, что она оставила дверь приоткрытой на несколько дюймов, не было случайностью. Если она хотела устроить для него стриптиз, то не было причин, почему бы ему не посмотреть. Ей только что сообщили, что ее любовник мертв, сказал он себе, и кто может винить ее, если она начнет заводить другого?
  
  Внезапно он со стуком поставил полупустой стакан на стеклянный стол и резко выпрямился. Сардоническая улыбка искривила его губы, и он выругался себе под нос за то, что едва не попался на удочку из-за тщательно рассчитанного поступка.
  
  Мари вернулась в гостиную в канареечно-желтой блузке из плотного атласного материала и серой юбке. Вырез блузки был круглым, с глубоким вырезом, открывающим ровный загар ее груди и плеч, а полнота под юношеской шеей открывала только кончики ее грудей, обтянутых лифчиком. На каблуках она была выше, чем Шейн считал возможным, а ее густой макияж развеял его прежние иллюзии молодости.
  
  “Думаю, сейчас я выпью”, - сказала она. Она исчезла за вращающимися дверями и вернулась со стаканом, полным кубиков льда, щедро плеснула в него виски и села в клубное кресло напротив Шейна.
  
  “Его убила жена Берта?” - резко спросила она.
  
  Шейн отпил глоток скотча от неожиданности ее вопроса. “Что заставляет тебя так думать?” - спросил он враждебным тоном.
  
  Мари откинулась назад с закрытыми глазами, но ее грудь быстро поднималась и опускалась под яркой блузкой. “Знаешь, она ужасно ревновала его. И был тот другой мужчина, в которого она была влюблена много лет ”. Ее голос был низким, нежным, как мурлыканье, но, как подумал Шейн, более действенным, чем дикая истерика.
  
  “Какой мужчина?” мягко спросил он, потакая ее настроению.
  
  “Я не знаю его имени”, - ответила она.
  
  “Но у вас должна быть какая-то идея”, - настаивал он.
  
  “Если она на самом деле не убивала Берта, ” тихо продолжила Мари, - то она была ответственна за его смерть. Она довела его до этого - все время требовала денег и всегда отказывалась разводиться с ним, пока он не выплатит ей крупную сумму наличными ”. Ее глаза распахнулись. Она взяла свой бокал и сделала большой глоток, затем снова откинулась на спинку стула со стаканом в руке.
  
  Шейн сказал: “Расскажи мне о прошлой ночи”.
  
  “Рассказывать особо нечего. Берт был пьян, когда пришел сюда. Он сказал, что ты поможешь ему раздобыть достаточно денег, чтобы купить развод с женой. Я умоляла его не делать этого, но он был настроен решительно ”. Ее голос был приглушенным, вялым, покорным.
  
  “Он звонил отсюда?”
  
  “Незадолго до того, как он ушел, около десяти. Он был ужасно зол на меня за то, что я пытался убедить его отказаться от этого его плана. Он набрал номер, а затем приглушил голос, чтобы я не мог расслышать, кого он спрашивал, но я понял, что этого человека там не было или он не смог подойти к телефону.
  
  “Он с кем-то разговаривал”, - продолжила она, не открывая глаз и сохраняя полное спокойствие. “Он сказал, что вы работаете с ним. Он был ужасно взволнован и настаивал, что это нужно сделать немедленно, и что, если кто бы это ни был, не перезвонит ему в течение получаса с предложением, он передаст статью в газету, а если они откажутся ее печатать или с ним что-нибудь случится, вы передадите всю информацию о нем Тимоти Рурку в "Новостях". Он дал номер своего домашнего телефона тому, кому следовало позвонить, и повесил трубку.”
  
  “Его домашний номер?” Удивленно спросил Шейн.
  
  “Да. Он ушел сразу после этого. Видишь ли...”
  
  “Подожди”, - прервал его Шейн с хмурым видом, выпрямляя свое поджарое тело и пытаясь увязать эту информацию с фактами, которые он уже знал. “Вы уверены, что он направлялся домой, когда уходил отсюда в десять часов?” Мари поднесла бокал к губам и быстро глотала.
  
  “Это то, что он сказал. Как еще он мог получить звонок, если его не было дома через полчаса?” Она говорила раздраженно, поставила свой пустой бокал на стол, расслабилась и снова закрыла глаза.
  
  Шейн откинулся на спинку стула и немного поразмыслил. А как же еще, действительно, он задавался вопросом. Тем не менее, Рурк сказал, что он пошел в дом Джексонов в полночь, а Бетти отрицала, что Берт возвращался весь вечер. Конечно, Берт мог передумать по дороге домой. Он мог заскочить в бар, чтобы пропустить стаканчик и оттуда позвонить еще раз, вместо того чтобы идти домой и ждать. Это объяснило бы то, что Бетти сказала Рурку в полночь.
  
  Сжав угловатую челюсть, Шейн тихо выругался. Если бы не Тим, он мог бы продолжить дело о вымогательстве. Но Мари Леонард намекала на “другого мужчину”, и этим мужчиной должен был быть Тим, несмотря на его надежды, что другого мужчины не было, когда он лгал Джентри.
  
  Он внезапно поднялся на ноги и медленно прошелся по комнате, рассеянно изучая две гравюры, висевшие на стене, перебирая пальцами художественные статуэтки на лакированном столе. Вернувшись к своему креслу, он налил еще немного виски, осушил его и спросил у Мари: “Почему Берт не остался здесь, чтобы ответить на звонок? Разве он обычно не оставался позже десяти часов?”
  
  “Иногда”. Она открыла глаза, закинула одну ногу на стул, повернулась и прислонилась щекой к спинке стула, чтобы посмотреть прямо на Шейна. “Мы сильно поссорились из-за неприятностей, в которые он сам себя втянул. Я сказал ему, что между нами все кончено, если он не откажется от этого. Я никогда не прощу себя за то, что так с ним поступила ”. Ее красные губы прихорашивались, а по щекам катились слезы. Она промокнула их носовым платком и продолжила.
  
  “Я отослал его в гневе. Он ушел, даже не попрощавшись, но тогда я не знал, что больше никогда его не увижу. О, я должна была заставить его остаться здесь, со мной, мистер Шейн. Если бы я только была ... добрее к нему. ”
  
  “Берт Джексон был взрослым мужчиной”, - напомнил он ей.
  
  “Но это было не так. Он был всего лишь мальчиком во многих отношениях. Этот человек убил его, мистер Шейн? Вы даже не сказали мне, как умер Берт ”.
  
  “Какой мужчина?”
  
  “Тот другой мужчина. Ты знаешь - та самая Бетти...”
  
  “Берт Джексон был застрелен”, - резко сказал ей Шейн. “Его тело было найдено около трех часов утра сегодня в северо-западном районе”.
  
  Она вздрогнула и закрыла лицо обеими руками, снова разрыдавшись. Шейн встал, обошел стол, мягко взял ее за запястья и отвел руки от глаз. Она схватила его за пальцы и отчаянно закричала: “Ты должен знать, кто это сделал! С учетом информации, которую дал тебе Берт. Он, должно быть, сказал тебе, кто этот человек. Вы увидите, что он арестован и заплатит - даже если история Берта о его политическом взяточничестве никогда не будет напечатана ”.
  
  “Я не знаю, кто этот человек”, - сказал ей Шейн.
  
  “Но Берт сказал, что ты... что он...”
  
  “Ваш рассказ о его телефонном звонке проясняет некоторые аспекты этого дела”, - успокаивающе сказал он. “Если этот человек считает, что у меня есть информация, он может прийти ко мне, чтобы купить ее”.
  
  “Но если он это сделает, ты не будешь иметь с ним дела!” Она посмотрела ему в глаза, ее собственные были расширенными и умоляющими. “Ты бы не сделал этого - только не после того, что случилось с Бертом”.
  
  “Если он убил Берта или приказал его убить, ” трезво пообещал Шейн, - я даю вам слово, что он заплатит за это. Я бы хотел, чтобы вы попытались оглянуться назад и вспомнить все, что Берт, должно быть, рассказывал вам обо всем ”, - призвал он. “Какие-нибудь имена вообще в этой его истории, какие-нибудь факты. Он, должно быть, говорил вам об этом, по крайней мере, в самом начале, когда был полон энтузиазма и не совсем понимал, к чему это может привести. ” Шейн налил немного виски в ее стакан и сбрызнул его содовой, затем вернулся на свое место и стал ждать.
  
  Мари дрожащими руками подняла бокал, отпила половину и сказала: “Берт не говорил со мной о таких вещах”. Острая печаль в ее голосе заставила детектива невольно вздрогнуть.
  
  Интересно, о чем они говорили, эти двое молодых людей, охваченных страстью, которая не могла быть узаконена. Он запустил грубые пальцы в волосы, сравнивая Мари с Бетти Джексон, которая клялась, что влюблена в своего мужа, и яростно дернул себя за чуб, напоминая об аномальной позиции Тима Рурка в этой ситуации. Тим, который всегда предпочитал незамужних блондинок, очевидно, намеренно или нет превратил треугольник в квадрат и оставил Шейна со многими вопросами без ответов, неясными отношениями, противоречиями, и все из-за брюнетки.
  
  Шейн нетерпеливо поднялся на ноги. Первые лучи рассвета струились через тройные окна. Он не хотел, чтобы Джентри застал его здесь, когда шеф полиции догадается связать одинокий ключ в бумажнике Берта Джексона с апартаментами в Лас-Феличе.
  
  Мари встрепенулась. Несмотря на ее заявление о том, что она редко пьет, после трех крепких глотков скотча она уверенно держалась на своих высоких каблуках. Она сделала пару шагов и посмотрела на Шейна со слабой улыбкой.
  
  “Полиция будет здесь, чтобы допросить вас о Берте Джексоне”, - сказал он, слегка положив большие руки ей на плечи. Он продолжал ровным голосом, без мольбы или предупреждения. “Расскажите им столько правды, сколько пожелаете, о том, что Берт был здесь прошлой ночью - и так далее. Но пока они ничего не знают о его плане вымогательства. Ты не обязан рассказывать им об этом, если не хочешь. Не сейчас. Я бы предпочел поработать над этим в одиночку ”.
  
  “Сейчас для меня ничто не имеет большого значения”, - пробормотала она, опуская веки.
  
  “Ерунда”, - весело сказал Шейн. Он нежно потряс ее за плечи и убрал руки. “Ты молода, и завтра будет другой день. Я буду на связи с вами.” Он поднял свою шляпу с пола, куда бросил ее, и направился к двери, на ходу натягивая ее на свои густые волосы и низко надвигая поля на лоб. Он внезапно остановился, повернулся и спросил: “Вы знаете домашний адрес Берта?”
  
  “Это недалеко отсюда, - сказала она, - на Шестидесятой улице. Я не знаю номера дома. Только номер телефона”. Она без колебаний повторила номер телефона.
  
  Шейн скрыл свое удивление, притворившись, что любуется лампой на японском столике. Ни одна из цифр, которые дала ему Мари, не совпадала с номером, который Рурк попросил набрать в своей квартире, когда звонил домой Джексонам, чтобы узнать, вернулся ли Берт прошлой ночью. “Вы уверены?” спросил он.
  
  “Конечно. Я звонил туда достаточно часто”.
  
  “Но... вы, должно быть, ошиблись”, - запротестовал он. “Это не тот номер...”
  
  “Так и есть”, - надменно перебила она, - “если только это не было изменено за последний день или около того. Вот телефонная книга”.
  
  Телефон стоял на маленькой подставке, которая была как раз рядом с входной дверью, когда та была широко открыта. Шейн подошел к нему, взял справочник и начал листать его, уверенный, что он не мог ошибиться.
  
  Он нашел в справочнике адрес Берта Джексона на Шестидесятой Северо-западной улице, но по спине у него поползли мурашки, когда он увидел номер телефона. Он был идентичен тому, который дала ему Мари. Это был не тот, кому звонил Рурк.
  
  Шейн стоял спиной к Мари, хмуро глядя на испещренную пятнами стену. Он слышал этот номер раньше, причем недавно. Совсем недавно. Он не запоминал это сознательно, но особые обстоятельства, при которых он услышал это, запечатлелись в его памяти.
  
  Внезапно он понял.
  
  Номер Берта Джексона был тем самым, который Дирксон, городской редактор Рурка, неохотно дал ему, когда Берт настоял, чтобы он связался с Тимом вчера днем. Личный, секретный номер, по которому можно было звонить только в экстренных случаях; и низкий голос, ответивший на этот звонок, принадлежал Бетти Джексон. Это была женщина, с которой был Рурк.
  
  И Берт Джексон знал это!
  
  
  Глава седьмая
  
  
  
  ЩЕЛКАЮЩИЙ ТЕЛЕФОН
  
  Шейн выругался себе под нос, и когда Мэри сказала: “Это правильный номер, не так ли?” - он начал листать книгу.
  
  “Да, это правильный номер, Мари, но есть еще пара других, которые я хочу посмотреть”.
  
  Это прояснило ему так много вещей, которые раньше не имели смысла. Уклончивость Тимоти Рурка, его нежелание обсуждать Берта и Бетти и свои отношения с ними, причина, по которой он послал Бетти к себе домой, чтобы выкачать из него информацию, как только узнал, что Берт был там.
  
  Это объясняло высокомерную самоуверенность Берта Джексона, когда он предложил Шейну позвонить Рурку и сделать ему предложение. Зная, что пожилой репортер навещает его жену, он использовал этот факт, чтобы попытаться заставить Рурка согласиться на его план шантажа.
  
  На чьей стороне был Рурк?
  
  Одно обвинение против его старого друга было предъявлено из-за резкого воспоминания о том, что он не позвонил по номеру Джексонов, якобы пытаясь выяснить, вернулся ли Берт домой. Он позвонил по совершенно другому номеру, долго слушал, прежде чем повесить трубку и сообщить, что ответа нет, и выдвинул теорию, что Берта нет дома и что Бетти спит под действием снотворного.
  
  Берт был мертв в то время. Знал ли Рурк?
  
  Шейн подумал о крови на подушке автомобиля репортера, и об отказе Рурка обсуждать это, и о других деталях убийства Джексона; и когда эти мысли пронеслись в его голове, за ними последовало еще более ужасное осознание.
  
  Пытаясь оградить Рурка от домогательств Джентри, он добился прямо противоположного! По неосторожности его ложь начальнику полиции о том, что Берт хочет получить доказательства развода против своей жены, теперь оказалась слишком близкой к правде, чтобы ее можно было утешить. Утаив информацию о схеме шантажа, в которой, по его мнению, каким-то образом был замешан Рурк, пусть и невинно, он фактически сообщил Джентри факт, который в конечном итоге навел полицию на след Рурка как “другого человека”.
  
  И все потому, что Рурк не был с ним откровенен, яростно подумал Шейн, вспомнив, что Мари стояла у него за спиной, ожидая, пока он не найдет то, что ищет.
  
  “В ящике телефонной стойки есть карандаш и блокнот”, - сказала она. “Если только это правда, что ты помнишь все, что видишь и слышишь, - как слышала я”.
  
  “Спасибо. Я не хочу”, - сказал он трезво. Он достал из кармана карандаш и блокнот и притворился, что записывает цифры, скрипя зубами и проклиная Рурка за его неверие и неспособность рассказать всю правду.
  
  Теперь было уже слишком поздно. В любой момент, и, конечно же, в течение нескольких часов, люди Джентри определили бы Рурка как любовника Бетти Джексон, благодаря признанию Бетти или внезапному возвращению памяти Мэри о “другом мужчине”. Добавьте к известной неприязни между двумя мужчинами неоспоримый факт, что Рурк прошлой ночью прочесывал бары в поисках Джексона, и у полиции будут доказательства убийства.
  
  Шейн поднял трубку и набрал номер квартиры Рурка, прижимая трубку к уху, затем с проклятием бросил ее, услышав сигнал "занято".
  
  Он резко повернулся лицом к Мари.
  
  Она испуганно вскрикнула, увидев выражение его лица. “Что это? Я не...”
  
  “Здесь есть задняя лестница и дверь?” он грубо прервал меня.
  
  “Да. Лестница за лифтом в конце коридора. Там есть задняя дверь, которая выходит на парковку, где мы оставляем наши машины. Но зачем?”
  
  “Я бы предпочел не встречаться с копами, идущими впереди”, - сказал он ей. “И если ты действительно хочешь, чтобы убийцу Берта поймали, ты забудешь, что когда-либо видела меня. Лучше вернись в постель и притворись, что ты спал всю ночь. ”
  
  Она подбежала к нему и импульсивно обвила руками его шею. “Больше всего на свете я хочу, чтобы убийцу Берта поймали. Я сразу пойду спать - но когда я тебя снова увижу? Я буду думать о тебе - и гадать, Майкл ”.
  
  Шейн обнял ее одной рукой и тихо повернул ручку двери свободной рукой. Она прижалась к нему, и он отодвинул засов, освобождая ночную задвижку. Затем он похлопал ее по плечу и пообещал: “Я буду на связи с тобой, Мари. А теперь немного поспи, если сможешь”.
  
  Он мягко отстранил ее от себя, вышел и закрыл дверь, прошел по коридору дюжину шагов, затем повернулся и на цыпочках вернулся. Он остановился снаружи, взявшись за дверную ручку, и внимательно прислушался. В награду зазвонил телефон, когда Мари набирала номер.
  
  Он бесшумно повернул ручку, приоткрыл дверь чуть-чуть, затем шире, когда услышал тихий шепот ее голоса. Она стояла спиной к двери и держала мундштук поближе к губам.
  
  Шейн не мог разобрать ни слова, когда крадучись вошел внутрь и приблизился к ней. Она замолчала, прислушиваясь, и, как будто какая-то внутренняя интуиция предупредила ее, что кто-то подслушивает, она огляделась. Сдавленный крик вырвался из ее горла.
  
  “By-Ned”, - воскликнула она, уронила инструмент на зубцы и повернулась к Шейну с расширенными глазами. “Как ты... что ты имеешь в виду?”
  
  “Нед Брукс”, - решительно сказал Шейн.
  
  “Ну и что из этого?” - вспыхнула она.
  
  “Зачем ты ему позвонила?”
  
  “Потому что Нед - лучший друг Берта, и он заинтересован в той истории, над которой они работают”.
  
  “Насколько хорошо ты знаешь Неда?”
  
  Она отвернулась от его холодного, требовательного взгляда и равнодушно сказала: “Он был здесь несколько раз с Бертом. Вот и все”.
  
  Шейн задавался вопросом, все ли это, но он знал, что больше ничего от нее не добьется, поэтому вышел и продолжил путь по коридору к задней лестнице.
  
  
  Глава восьмая
  
  
  
  МАЙК ДЕЛАЕТ БЫСТРЫЙ СНИМОК
  
  Небо начинало светлеть, когда Шейн вышел из заднего выхода многоквартирного дома на закрытую парковку для жильцов и направился к пролому в высоком дощатом заборе, который вел на боковую улицу.
  
  Он широко зевнул, затем скривил свой широкий рот в мрачной усмешке. Было время, с отвращением напомнил он себе, когда часа или около того сна было достаточно. Особенно когда он работал над делом. Но он становился старше. Кроме того, это было не его дело. Не официально. Пока что речь не шла о гонораре, но из того, что Мэри Леонард рассказала ему о телефонном звонке Берта Джексона из ее квартиры, он был почти уверен, что вскоре получит предложение. Тот, кто зашел так далеко, что убил лифтера и обыскал его офис и квартиру, должен быть убежден, что данные для истории Джексона о взяточничестве были у него.
  
  Теперь было нетрудно примерно предположить, что должно было произойти после того, как Джексон покинул "Лас Феличе" в десять часов. Вероятно, он остановился в каком-то месте, чтобы перезвонить мистеру Бигу, и по глупости назначил ему встречу в тот вечер, полагая, что его история о детективе по имени Шейн, владеющем материалами, послужит ему страховкой жизни.
  
  И из этого ничего не вышло.
  
  Единственная проблема с этой теорией, кисло поправил он себя, заключалась в том, что она не объясняла пятна крови на спинке автомобильного сиденья Рурка. Если этот мазок вообще имел какую-то связь со смертью Джексона.
  
  Теперь он жалел, что не заставил Рурка объяснить происхождение крови, как только обнаружил ее. Могла быть дюжина правдоподобных объяснений. Но в то время он извинился, в его голове все было настолько перепутано, что он не хотел требовать от своего друга объяснений из страха - он признавал это - перед тем, что Рурк мог ему рассказать. Одно дело - биться за старого друга, если ты подозревал, но не знал, что он совершил преступление. С другой стороны, если бы он воспользовался дружбой и признался, это стало бы совершенно другим делом.
  
  Итак, ты пошел дальше, держал рот на замке и надеялся на лучшее.
  
  Шейн отмахнулся от неприятных мыслей, осторожно завернул за угол и посмотрел вниз по улице, чтобы убедиться, что его машина единственная припаркована перед "Лас Феличе", понимая, что это только вопрос времени, когда Уилл Джентри соединит ключ с пометкой "Три А" с квартирой Мэри Леонард. И ему не понравилась мысль о том, что произойдет, если полиция найдет его поблизости.
  
  Его машина была единственной. Он быстро подошел к ней, сел и быстро уехал в направлении холостяцкой квартиры Тимоти Рурка.
  
  Сигнал "занято", который он получил, когда звонил по номеру репортера, обеспокоил его. Если бы он разговаривал с Бетти Джексон, возможно, было бы уже слишком поздно что-либо предпринимать по поводу ошибки, которую Шейн совершил, солгав Уиллу Джентри. Вполне возможно, что полиция была в доме Джексонов, надеясь найти именно ту зацепку, которую дал бы им звонок Рурка. Он молил Бога, чтобы Рурк был дома.
  
  Ему улыбнулась удача. Машина Рурка была припаркована перед многоквартирным домом. Шейн не остановился, а завернул за угол и припарковался на боковой улице рядом с переулком, куда, как он знал, можно было попасть по пожарной лестнице из квартиры репортера на втором этаже.
  
  На длинных ногах он вернулся к главному входу, поспешил внутрь и поднялся на один пролет. Дверь квартиры Рурка была приоткрыта, и Шейн, толкнув ее, оказался в беспорядке в гостиной и увидел репортера, сидящего за своим столом с телефонной трубкой у уха.
  
  Рурк бросил инструмент на крючок и воскликнул: “Я беспокоюсь о Бетти. Она все еще не отвечает. Боюсь, она приняла больше двух таблеток снотворного”.
  
  Шейн захлопнул дверь и вошел в комнату, сказав: “Вам обоим повезет”, - мрачно, - “если она проглотит их достаточно, чтобы надолго прекратить разговор с копами. Черт возьми, Тим! Почему ты ничего не сказал у меня дома? Я предупреждал тебя, что не могу работать в темноте. Теперь, когда я все испортил, натрави полицию прямо тебе на хвост ”.
  
  “Что прямо сказать?” Воинственно возразил Рурк.
  
  “Все. Ты не только не рассказал мне о своей постели с Бетти Джексон, но и полностью сбил меня с толку, сделав тот фальшивый звонок по номеру, который, как ты притворялся, принадлежал Джексонам ”.
  
  “Хорошо”, - пробормотал Рурк. Он подошел к потертому креслу и плюхнулся в него. “Зная, как работает твой разум, я был уверен, что ты так и воспримешь это, если узнаешь, что я был с Бетти, когда ты позвонил мне вчера днем. Сейчас нет смысла говорить тебе, что мы просто хорошие друзья.”
  
  “То, что вы мне скажете, не имеет чертовски большого значения”, - согласился Шейн, неторопливо подходя к дивану и садясь. “Вы узнаете, что у полиции тоже мерзкие мозги. Это ничуть не помогло делу, ” свирепо продолжал он, - когда я думал, что прикрываю для вас это другое дело, подкидывая Уиллу Джентри ложную зацепку в виде частной информации о том, что Бетти изменяла своему мужу с каким-то парнем ”.
  
  “Вы сказали ему это?” - недоверчиво воскликнул репортер. “Почему? Это чертова ложь. Бетти...”
  
  “Потому что, ” простонал Шейн, - я думал, что это ложь. Мне пришлось быстро подумать и объяснить Уиллу причину твоей выходки о Берте Джексоне в моем кабинете, чтобы помешать ему надеть на меня наручники ”.
  
  “Почему ты не сказал ему правду? О схеме шантажа Берта. Будь проклята твоя душа, Майк, я верю, что ты продал бы собственную мать за кусок наличных ”.
  
  Изможденные черты лица Шейна напряглись. Он глубоко вздохнул и заставил себя говорить спокойно.
  
  “Не говори того, о чем потом пожалеешь, Тим. Ты видишь, в каком я был положении. У меня и в мыслях не было, что между тобой и Бетти Джексон что-то было - или между ней и кем-либо еще. В этом другом деле, связанном с тобой, были точки зрения, которые меня беспокоили. Я подумал, что если бы я мог отправить копов на охоту за несуществующим любовником, это развязало бы мне руки для поиска настоящих точек зрения. Вместо этого я натравил их на тебя. ”
  
  “Но я клянусь тебе, Майк, что мы с Бетти...”
  
  “Не имеет значения, спал ты с ней или нет”, - быстро перебил Шейн. “Недавно вы поссорились с Бертом, весь вчерашний вечер пытались его найти, после того как провели день с его женой. В вашей машине пятна крови, а Берт Джексон был убит пулей двадцать второго калибра в голову. Где ваш целевой пистолет?” он резко закончил.
  
  Рурк откинулся назад, его лицо было осунувшимся. “Какое это имеет отношение к делу?”
  
  “Все. Соответствует ли пробная пуля, выпущенная из него, смертельной пуле - или нет. Десятки людей знают, что ты занял призовое место на том турнире в прошлом месяце и у тебя есть длинноствольный револьвер двадцать второго калибра, - нетерпеливо сказал Шейн. “Включая Уилла Джентри, который был одним из судей. Отдай мне пистолет, если ты не виновен, и я передам его баллистикам.”
  
  Рурк сказал: “Я не могу отдать это тебе, Майк”.
  
  “Почему бы и нет? Если вы боитесь сдавать анализы...”
  
  “У меня его нет. Кто-то украл его вскоре после турнира”.
  
  Шейн мрачно изучал своего друга, теребя мочку левого уха. “Молю Бога, чтобы ты сообщил о краже в полицию”, - медленно произнес он.
  
  “Я этого не делал. Это просто не казалось важным”. Рурк поднялся на ноги, избегая испытующего взгляда Шейна. “Давай выпьем”.
  
  “Если у вас есть что-нибудь подходящее для питья”, - сказал Шейн, наблюдая за изогнутой спиной репортера, когда он направлялся на кухню.
  
  Шейн разговаривал по телефону, положив руку на трубку, когда Рурк вернулся с бутылкой и стаканами. “Вы не знаете, есть ли у Джексонов постоянный врач?” спросил он, его короткие рыжие брови сошлись вместе в яростной сосредоточенности.
  
  “Однажды, когда Берт был болен, я порекомендовал им дока Микера”, - сказал ему Рурк. “Я думаю, он был у них несколько раз. На самом деле, он дал Бетти рецепт на снотворное.”
  
  “Старый добрый док Микер”, - пылко сказал Шейн, снимая трубку и набирая номер, пока Рурк наливал два напитка. Телефон прозвонил шесть раз, прежде чем ответил сонный голос, и Шейн сказал: “Майкл Шейн, доктор. Вы достаточно проснулись, чтобы слушать быстро, не перебивая?”
  
  “Я не сплю”, - ответил доктор.
  
  “Это чрезвычайная ситуация, доктор. Вы срочно нужны вашей пациентке, миссис Берт Джексон. Она приняла передозировку снотворного. Ее муж был убит несколько часов назад, но она еще не знает об этом. Полиция, вероятно, уже едет к ней домой, чтобы допросить ее ”. Он сделал паузу, прежде чем многозначительно добавить: “Как детектив, который принимает близко к сердцу ее интересы, я очень боюсь, что шок может оказаться смертельным, если ее разбудить и допросить в ее нынешнем состоянии. Вы согласны?”
  
  “Возможно, ” осторожно сказал доктор Микер, “ что при определенных условиях было бы целесообразно отсрочить шок”.
  
  “Совершенно верно”, - вмешался Шейн и быстро продолжил: “В таких условиях, не посоветовали бы вы сильное успокоительное, которое начнет действовать после того, как действие снотворного закончится, что-нибудь, что могло бы продлиться по крайней мере несколько часов?”
  
  “Я немедленно пойду к миссис Джексон”, - сказал ему доктор Микер. “Если мой диагноз подтвердит ваше мнение, я, конечно, позабочусь о том, чтобы ее не беспокоили, пока...” Он сделал паузу, в его тоне слышался вопрос.
  
  “Я свяжусь с вами в ближайшее время”, - поспешно пообещал Шейн. “И, док, если вас спросят, с таким же успехом можно сказать, что вам звонил Тимоти Рурк”. На лбу Шейна выступил пот. Он удовлетворенно вздохнул, когда опустил инструмент на зубцы и достал свой носовой платок. “Это позаботится о Бетти Джексон, по крайней мере, на некоторое время”, - сказал он. “Если я знаю дока Микера, а я думаю, что знаю”.
  
  “Ты должен”, - резко сказал Рурк. “Он достаточно долго делал за тебя грязную работу”.
  
  “Но строго этичный, Тим. Ты должен это признать”.
  
  Шейн вытер лицо по пути к дивану, взял со стола свой напиток и, сделав глоток, скривился.
  
  Рурк упал в кресло и взорвался: “Ты не веришь ни единому моему слову, Майк. Ты боишься, что Бетти расскажет полиции обо мне и о ней”.
  
  “Я знаю методы полиции”, - прорычал Шейн. “Если их не остановить, они ворвутся, когда она будет в ошеломленном состоянии, и вытянут из нее всевозможные признания - превратят самые невинные заявления в разоблачительные откровения. Очнись, Тим. Ты чертовски хорошо знаешь, что в ту минуту, когда между вами возникнет хоть какая-то близость, они перестанут искать убийцу ее мужа в другом месте. Это идеальный образец. ”
  
  Рурк сидел, ссутулившись на своем пятом позвонке, скрестив ноги в широких брюках, как палки, и откинув голову на спинку стула. Его глаза в похожих на пещеры глазницах были закрыты, и он ничего не сказал.
  
  Шейн наклонился вперед и мрачно сказал: “Эта история о краже твоего пистолета ничем не поможет, Тим. Это самый старый "додж" в мире. Ты не можешь придумать что-нибудь получше?”
  
  “Это, - вяло сказал Рурк, - оказывается, правда”.
  
  “Послушай, Тим, тебе нужно на некоторое время исчезнуть из поля зрения”, - настойчиво сказал Шейн. “По крайней мере, до тех пор, пока док Микер сможет удерживать Бетти от допроса. Дайте мне один день, когда никто из вас не сделает компрометирующих признаний в полиции. Но вы должны убраться с дороги и оставаться там. Предупреждаю тебя, они будут стучать в твою дверь примерно через час.”
  
  “Из-за того, что ты сказал Джентри”, - с горечью сказал Рурк.
  
  “Хорошо. Из-за того, что я сказал Джентри. Вода перелилась через плотину. Прямо сейчас мы должны придумать какое-нибудь место, где ты мог бы спрятаться с глаз долой на день или около того ”. Шейн встал с бокалом в руке и беспокойно зашагал по комнате. “Было бы лучше, если бы ты уехал из города, поселился в каком-нибудь маленьком городке на севере штата ...”
  
  Телефонный звонок остановил его на полпути. Рурк вскочил на ноги и направился к нему.
  
  Шейн предупреждающе зарычал. “Подожди, Тим. Мы не знаем...”
  
  Лицо репортера было застывшим и непроницаемым, когда он прошел дальше, поднял трубку и сказал: “Говорит Тим Рурк”.
  
  На проводе послышался извиняющийся и взволнованный голос. “Нед Брукс, Тим. Извините, если я разбудил вас в столь неурочный час”.
  
  “Ты не разбудил меня, Нед. Что у тебя на уме?”
  
  “Двое полицейских только что вышли из моего дома”, - быстро сказал Брукс. “Черт возьми, боюсь, что они направляются к вам. Я не знал, какого черта все это значит, стучать в мою дверь и бросать в мой адрес обвинения - расспрашивать меня о Берте Джексоне и его жене, желая знать, кто их близкие друзья, и когда я видел кого-либо из них в последний раз ”.
  
  “Ну?”
  
  “Я сказал им правду, черт возьми, и теперь жалею, что сделал это. Ты знал, что Берт мертв?”
  
  Рурк сказал: “Да. Продолжай, Нед”.
  
  “Я не знал, чего они добивались, поэтому рассказал им о том, как столкнулся с Бертом прошлой ночью на улице в квартале от его дома. Что он был изрядно пьян и бредил тобой и большой новостью, которую он планирует опубликовать. Я понял, что мы с ним пытались раскопать то же самое в мэрии, за исключением того, что сегодня вечером он вел себя так, как будто знал что-то, о чем я не знал.
  
  “В любом случае, - быстро продолжил Нед Брукс, - он сказал, что хочет тебя увидеть. Я спросил его, не заходил ли он к себе домой. Но, черт возьми, Тим, я ничего такого не имел в виду. Он был напряжен, и я подумал, что ему следует вернуться домой ”.
  
  “Ты все это рассказал копам?” Спросил Рурк.
  
  “Конечно. Прежде чем я понял, в чем дело. Честное слово...”
  
  “Разве твоей жены нет в городе, Нед?” Резко перебил Рурк.
  
  “Почему бы и нет. Навещает своих родителей в Нью-Йорке. Я собираю материал, и ...”
  
  “У тебя будет компания, если я смогу убраться отсюда до того, как меня схватят копы. Сиди тихо, Нед. Остальное расскажешь мне, когда я доберусь ”. Он швырнул трубку и посмотрел на Шейна блестящими от возбуждения глазами.
  
  “Что случилось, Тим?” Шейн не двигался. Он тихо стоял, прислушиваясь и нежно массируя мочку уха, и мрачно смотрел в пространство.
  
  “Это был Нед Брукс - репортер Trib, который работал с Бертом над проектом "Сити Холл ". Утверждает, что мало что знает об истории, которую раскопал Берт, но если я выкачу из него подробности, то, возможно, узнаю что-нибудь полезное. Его жены нет в городе, и он может приютить меня на несколько дней. ”
  
  “Он твой хороший друг?” С сомнением спросил Шейн.
  
  “Один из моих лучших друзей”, - сказал Рурк с тяжелой иронией. “Как и ты, он изо всех сил старался рассказать копам, насколько я дружен с Бетти. Он столкнулся с Бертом после того, как тот вышел из "Лас Феличе" сегодня вечером, и сказал копам, что Берт искал меня. Они, вероятно, сейчас на пути сюда. ”
  
  Лицо Шейна было очень серьезным. Он схватил Рурка за руку и отрывисто сказал: “Убирайся черным ходом - вниз по пожарной лестнице. Я выйду к твоей машине. Если я встречу приближающихся копов, я остановлю их и скажу, что безуспешно пытался тебя разбудить. Дай мне адрес Брукса и, ради Бога, оставайся вне поля зрения, пока я не свяжусь с тобой там. Ты уверена, что он будет держать рот на замке и не выдаст тебя? ” - закончил он в отчаянии.
  
  “Нед передо мной в долгу”, - сказал Рурк. Он дал Шейну адрес, стряхнул хватку детектива на своем плече и, не сказав больше ни слова, прошел через кухню к пожарной лестнице.
  
  Шейн поспешно выключил свет и вышел через входную дверь, закрыв ее и убедившись, что она заперта. Он неторопливо пошел по коридору. Он никого не встретил и подождал на улице, пока Рурк сядет в свою машину и уедет.
  
  Направляясь к боковой улочке, где была припаркована его собственная машина, он услышал за спиной шум набирающего скорость мотора, услышал визг тормозов, когда машина остановилась перед многоквартирным домом. Он оглянулся через плечо и увидел, что входят двое мужчин в форме, и, не сбавляя шага, прошел дальше, сел в свою машину и укатил в сторону Шестидесятой улицы.
  
  
  Глава девятая
  
  
  
  ЛЮБОПЫТНЫЙ СОСЕД
  
  Резиденция Джексонов на Шестидесятой улице была одним из ряда бунгало, возведенных по тому же архитектурному плану. Монотонность была нарушена за счет изменения дизайна каждого другого дома, а также за счет использования разных цветов краски на оштукатуренных фасадах. Тут и там на передних верандах были установлены широкие навесы, защищающие от солнечных лучей и скрывающие номера. На расстоянии примерно двадцати футов от тротуара на каждой узкой стоянке красовался участок Св. Трава Августина и дома были разделены посыпанными гравием подъездными дорожками, ведущими к гаражам на одну машину.
  
  Шейну не нужно было проверять номер дома. Служебная полицейская машина и серое купе были припаркованы перед бунгало в трети пути вниз по кварталу. Он подъехал к ним сзади и вышел. Он узнал серый автомобиль-купе доктора Микера и был совершенно уверен, что полиция ничего не добьется от Бетти Джексон.
  
  Когда он начал подниматься по дорожке, то услышал, как хлопнула входная дверь соседнего дома и чей-то голос произнес: “Пссст, молодой человек”.
  
  Шейн повернул голову и увидел маленькую старушку, стоящую на ступеньках своего крыльца. Она повелительно поманила его скрюченным пальцем. Он немного поколебался, затем снял шляпу и пересек подъездную дорожку, улыбаясь своей самой приятной улыбкой.
  
  “Теперь, молодой человек, я хочу точно знать, что происходит по соседству”, - начала она без предисловий, ее ярко-голубые глаза блестели от любопытства. “Вы проходите прямо сюда и рассказываете мне. Я видела, как доктор пришел первым, - продолжила она, схватив его за руку и тихим голосом потащив к открытой двери гостиной. “Потом я увидела тех других мужчин. Они полицейские. Вы ведь не полицейский, не так ли?”
  
  “Не совсем”, - сказал ей Шейн, когда они вошли в безупречно убранную комнату с большим окном прямо напротив аналогичного окна в доме Джексонов.
  
  “Я знаю, что по соседству неприятности, ради всего святого! Я ожидал этого. Такая милая молодая пара, когда они только переехали. Добрососедские отношения и все такое. Я сразу же стала называть себя бабушкой Пибоди, как и все остальные в этом квартале, и она заглядывала ко мне в гости почти каждый день. Но это продолжалось недолго. Эти молодые люди в наше время! Игра в женитьбу, вот что. Это легкий развод, который делает это.
  
  “Теперь сядьте вон там, молодой человек, и расскажите мне, что происходит. Кто болен и что там делает полиция? Я бы давно покончил с этим, но прошло не больше месяца или около того с тех пор, как она сказала мне отрывисто: ‘Я скажу вам, почему я держу шторы в гостиной задернутыми, миссис Пибоди. Потому что я люблю немного уединения в своем собственном доме, вот почему. ’ Как будто меня хоть немного волнует, что она делает в своем собственном доме, и это не моя вина, что наши дома построены так, что мое окно находится прямо напротив ее, и между нами не больше подъездной дорожки. Тело не может не поглядывать время от времени в свое окно. Нет, если ты такой же добрососед, каким я всегда был.
  
  “О, вам не нужно пытаться пустить мне пыль в глаза, миссис Джексон ", - сразу сказал я ей. ‘Просто, когда другой газетный репортер приходит навестить тебя, пока твоего мужа нет дома, тебе стыдно, что кто-то видит тебя. И он ’достаточно взрослый, чтобы быть твоим отцом", - прямо сказал я ей. Я бы высказал ей свое мнение, если бы она не захлопнула дверь прямо у меня перед носом. Я скажу вам прямо сейчас, что с того дня нога моя не ступала на ее крыльцо и не надейтесь сделать это без прямого приглашения ”.
  
  “Я уверен, что вы были хорошей соседкой, миссис Пибоди”, - вмешался Шейн, когда она остановилась, чтобы перевести дыхание.
  
  Он начал вставать, но она скомандовала: “Нет, не надо, молодой человек. Ты останешься здесь и расскажешь мне, что происходит. Я не успокоюсь, пока не узнаю. Он был там вчера днем. Наглец, как вам угодно, в шесть минут третьего, а мистер Джексон никогда не бывает дома раньше шести или позже. Некоторые люди думают, что днем подобные вещи не бросаются в глаза, но боже мой! Я всегда говорю, что днем совершается столько же грехов, сколько и ночью, и никто не сможет таким образом пустить мне пыль в глаза”.
  
  Шейн откинулся на спинку стула, подавляя усмешку. “Во сколько ушел этот репортер, миссис Пибоди?”
  
  “Они вышли вместе без двадцати пяти минут шесть”, - торжествующе сообщила она ему. “Я особо отметила время, потому что следила, не вернется ли мистер Джексон домой пораньше, и застала его там. Однажды он это сделал, ” продолжила она, придвигая свой стул поближе и понижая голос до доверительного тона. “Это было почти месяц назад, и там был какой-то скандал. После того, как он ушел, они вдвоем бились об это молотком и щипцами почти до полуночи. Тело может многое услышать, если оставить окно открытым и сесть поближе к нему. Теперь я хочу знать, кто болен - или чем. Я ничего не слышал прошлой ночью после того, как он наконец вернулся домой, да еще и пьяный, как сова. В девять минут одиннадцатого, но тогда никогда не знаешь наверняка, не так ли, а я всегда говорю...
  
  “Вы хотите сказать, что Берт Джексон пришел домой в десять часов?” Резко перебил Шейн. “Миссис Джексон была дома?”
  
  “С ней все было в порядке. Уехав с тем мужчиной, как я уже сказал, она вернулась одна в шесть пятнадцать на такси и оставила его ждать снаружи, пока сама заходила в дом на несколько минут. Затем она вернулась без десяти семь и больше не выходила.”
  
  Шейн прижал четыре пальца руки к своему широкому рту, чтобы скрыть свое веселье по поводу определенного графика. Он спросил: “Как вы можете быть уверены, что она не выходила?”
  
  “Когда я каждую минуту сижу здесь у окна и наблюдаю за происходящим?” - презрительно сказала она. “Ночью уличный фонарь освещает их парадную аллею ярче, чем днем’.
  
  “Разве здесь нет черного хода?” он настаивал.
  
  “Это никуда не ведет, кроме как к их гаражу, а у них нет машины. Они не могут добраться даже до переулка. Что вы пытаетесь понять, молодой человек? Он утверждает, что ее не было дома, когда он, пошатываясь, шел по дорожке? И вы еще не сказали мне, в чем проблема. ”
  
  “Берт Джексон был убит прошлой ночью, ” сказал ей Шейн, - а миссис Джексон, похоже, приняла передозировку снотворного и не может проснуться”.
  
  “Убит? Прямо по соседству со мной, а я этого не слышал! Помилуйте, вы бы подумали, что я что-то слышал ”. Ее беззубый рот нервно подергивался, и она мотала своей белоснежной головой из стороны в сторону от гнева или явного разочарования. Она издала кудахтающий звук и сказала: “Итак, она сделала это так тихо, что я даже не подозревал. О, она хитрая, все верно. Перерезал ему горло - или это был тупой инструмент, как говорят в радиопостановках?”
  
  “Он был застрелен, и его тело нашли в канаве в нескольких милях отсюда”, - серьезно сказал ей Шейн. Он внимательно наблюдал за ее реакцией и решил, что это определенно было отвращение и разочарование.
  
  “Как он выбрался из дома?” - спросила она, сильно взволнованная, кончик ее острого носа подергивался. “Я был уверен, что он мертвецки пьян, когда услышал, что телефон все звонит и звонит, а на него никто не отвечает”.
  
  “Когда это было?” Тихо спросил Шейн.
  
  “Примерно в половине одиннадцатого, а потом снова через минуту или две после одиннадцати”.
  
  “Как ты можешь так точно определить время?”
  
  “Потому что у меня было включено радио, вот почему”, - парировала она. “Я сижу здесь весь вечер с выключенным светом - теперь, когда они так старательно соблюдают тишину, что никто ничего не слышит, даже когда свет выключен”.
  
  “Если ты думаешь, что он был слишком пьян, чтобы подойти к телефону, тебе не показалось странным, что она этого не сделала? Разве это не заставило тебя задуматься, не выскользнула ли она из дома до того, как он вернулся домой, так, чтобы ты ее не видел? ”
  
  “Я знаю, что она этого не делала, так почему я должен так думать? Кроме того, она всегда принимает снотворное и рано ложится спать, чтобы не слышать телефон, а он звонит много раз ночью, когда она одна. Слишком много снотворного, да? Я не удивлен. Нет, сэр, ни капельки не удивлен. Ее откачивают - или уже слишком поздно ее спасать?”
  
  “Я полагаю, доктор откачивает ее”, - сказал ей Шейн. “В какое время Берт Джексон снова вышел после того, как пришел?”
  
  “Он этого не сделал”, - решительно сказала она. “Во всяком случае, только после полуночи, когда я легла спать. Господи! Если бы я только знала ...”
  
  Бабушка Пибоди продолжала настойчиво уверять его, что, если бы она знала, чего ожидать, она, конечно, не сомкнула бы глаз ночью, но Шейн был убежден в этом факте и не стал ее слушать.
  
  Его разум был занят загадкой возвращения Берта Джексона в десять часов, когда Рурк положительно сказал ему, что в двенадцать часов Бетти отрицала, что видела его весь вечер. Если миссис Пибоди была права - если Бетти была дома в десять-
  
  Но, возможно, к тому времени она уже приняла снотворное, подумал он, стараясь не слушать болтовню старухи, которая переросла в личные обиды.
  
  Это не соответствует действительности. Рурк признался, что разговаривал с ней в двенадцать лет - и утешал ее. И он отчетливо вспомнил, что Рурк упоминал, что снова разговаривал с ней по телефону в два часа и посоветовал ей принять таблетки.
  
  Он внезапно встал и прошел через комнату к окну, выглянул наружу и заметил, что угол дома Джексонов перекрывает ей вид на дорожку перед домом примерно в десяти футах перед крыльцом Джексонов.
  
  Указав ей на это, он небрежно сказал: “Когда полиция соберется допрашивать вас, я советую вам не быть слишком уверенной в том, что мистер Джексон вошел в свой дом вскоре после десяти часов и не покидал его до полуночи”.
  
  Она подошла и выглянула вместе с ним в окно, не желая отказываться от своей роли всевидящего ока. “Я хотела бы знать, почему нет”, - отрезала она. “Я видел его собственными глазами, не так ли? Шатаясь, он шел по этой тропинке, и земля знает, как ему удалось пройти весь путь от автобуса в таком состоянии”.
  
  “Вы видели, как он поднимался по дорожке на расстояние десяти футов от крыльца”, - поправил ее Шейн. “Вы не знаете, что он вошел. Он мог обойти дом с любой стороны, и вы его не заметили. ”
  
  “Ради всего святого, зачем ему совершать подобные глупости?” - спросила она, слегка удрученная.
  
  Шейн пожал плечами и вернулся на свой стул. “У пьяниц иногда возникают странные идеи. Я просто показываю вам, что адвокат сделал бы с вашими показаниями, если бы вы оказались на свидетельской трибуне ”.
  
  Ее старые глаза сияли предвкушением. “Я никогда раньше не была свидетелем в суде”. Она сделала паузу, смакуя идею, затем сказала: “Тем не менее, я не понимаю, зачем ему красться по собственному дому, не заходя внутрь. Нет, если только он не увидел что-то через переднее окно, когда поднимался наверх, или кого-то внутри со своей женой. Но ... я думаю, этого не могло быть, ” вяло закончила она, - потому что больше никто не приходил после того, как она вернулась домой одна.
  
  “Всегда есть черный ход”, - напомнил ей Шейн, моля Бога, чтобы, внедряя эту мысль в ее сознание, Рурк смог доказать, где он был между десятью и двенадцатью прошлой ночью.
  
  “Ты имеешь в виду, что тот другой мужчина проскользнул обратно через черный ход после того, как ушел с ней так откровенно?” Она снова была полна энтузиазма, понимающе кивая своей белой головой. “Прямо как в пьесе, которую я однажды видела. И он был таким разбитым и благородным, что ушел и застрелился, чтобы больше не путаться у них под ногами и они могли прилично пожениться ”.
  
  “Вы должны иметь в виду, что пьяным мужчинам иногда приходят в голову странные идеи, миссис Пибоди”, - напомнил ей Шейн, подавляя желание рассмеяться. Он встал и добавил: “Это было очень приятно, и я уверен, что полиция захочет услышать все, что вы можете им рассказать”. Он остановился у двери, нахмурив брови, спросил: “Вы уверены, что Берт Джексон не возвращался домой на такси, когда приехал в девять минут одиннадцатого?”
  
  Она решительно покачала головой. “Я наблюдала, как он шел всю дорогу от угла. Но я заметил, как сзади к нему подъехала машина, когда он поворачивал, и я помню, как подумал, что она остановилась у его подъезда, и задался вопросом, кто бы это мог быть в такое время ночи, но через минуту это продолжалось, и я думаю, это был просто кто-то, кто смотрел, как он, пошатываясь, идет по тротуару, и ему было любопытно посмотреть, упадет ли он лицом вниз или доберется домой целым и невредимым. Некоторым людям это довольно любопытно.”
  
  Шейн серьезно согласился, что некоторые люди были. Он сбежал, пообещав сообщить ей новости о состоянии Бетти Джексон перед отъездом, и пересек подъездную дорожку и участок газона к аллее Джексонов.
  
  Входная дверь открылась, когда он поднялся на крыльцо. Детектив-сержант, которого он немного знал, сказал с неприветливым хмурым видом: “Извини, Шеймус. Мы получили приказ, чтобы вы не разговаривали с миссис Джексон ”.
  
  
  Глава десятая
  
  
  
  МИСТЕР БИГ УСТРАИВАЕТ ЛОВУШКУ
  
  Шейн приподнял свои неровные рыжие брови в притворном удивлении. “О?” Он прислонился к дверному косяку и закурил сигарету, затем спросил: “Кто отдавал приказы, сержант?”
  
  “Шеф”, - мягко ответил сержант Аллен. Он коротко улыбнулся, затем добавил доверительным тоном: “Не то чтобы вы многого лишились, просто между вами, мной и столбом у ворот. Какой-то врач добрался сюда первым, и сейчас он там работает с ней. Мне кажется, что она справилась со своей задачей с помощью снотворного, которое заставит ее замолчать надолго ”.
  
  “Она не мертва?” Тихо спросил Шейн.
  
  “Нет. Но она точно отключилась, как свет. Морган там, внутри, спорит с доктором ”.
  
  “Если она без сознания, ” добродушно сказал Шейн, “ не повредит зайти и посмотреть, каков результат”.
  
  Сержант Аллен поджал полные губы, наморщил лоб и, наконец, согласился: “Думаю, что нет. Шеф ничего не сказал, кроме того, что вы не должны были с ней разговаривать ”.
  
  “Я уверен, Морган будет счастлива выгнать меня, если оправится настолько, что сможет говорить”. Шейн протиснулся мимо сержанта в гостиную, идентичную по размеру и форме комнате бабушки Пибоди. На этом сходство заканчивалось, потому что здесь царил беспорядок, контрастировавший с безукоризненной чистотой другой комнаты.
  
  Длинный узкий стол был завален журналами и старыми газетами, а полдюжины пепельниц были заполнены окурками. Подушки на диване были смяты, а книги беспорядочно расставлены на пыльных книжных полках.
  
  Узкий проход вел из центра комнаты в две спальни с ванной между ними. Шейн услышал сердитые голоса и неторопливо прошел по узкому коридору к открытой двери.
  
  “... чрезвычайно своевольный способ ведения дел”, - говорил детектив Морган. “Говорю вам, эта женщина - важный свидетель в расследовании убийства”.
  
  “А я ее лечащий врач”, - решительно ответил доктор Микер. “Мне все равно, захочет ли Святой Петр взять у нее интервью. Она моя пациентка, и пока она жива, я не позволю ее беспокоить. Эта инъекция необходима, и я намерен ее сделать ”.
  
  “Я предупреждаю вас, доктор, что вы можете быть привлечены к уголовной ответственности”.
  
  Шейн вошел в спальню с опущенными шторами. Он вызывающе сказал: “Не обращайте никакого внимания на Моргана, доктор. Когда у меня до этого дойдет, я собираюсь привлечь его к ответственности за то, что он копался в файлах моего личного кабинета ”.
  
  Морган развернулся и смерил Шейна враждебным взглядом, но доктор остался в согнутом положении, держа в одной руке руку Бетти Джексон, а в другой иглу для подкожных инъекций.
  
  Ловко введя иглу, он сказал: “Я не знаю, кто вы, но у меня нет намерения подвергать опасности жизнь моего пациента только для того, чтобы угодить какому-то болвану полицейскому”.
  
  “Что ты здесь делаешь, Шейн?” Требовательно спросил Морган. “Разве сержант Аллен не сказал тебе...”
  
  “Что я не должен был брать интервью у миссис Джексон. Из того, что я только что услышал, я полагаю, что это не представляет большой опасности для меня, не так ли, доктор?”
  
  “Не раньше, чем через шесть часов”, - сказал врач, вытаскивая иглу и массируя место на руке своего пациента кусочком ваты. Это был невысокий, крепко сбитый мужчина с седыми волосами и сильной челюстью, которая в данный момент была решительно сжата. Он небрежно взглянул на Шейна, не выказывая узнавания, и начал складывать вещи в свой черный врачебный саквояж.
  
  “С миссис Джексон все будет в порядке?” С тревогой спросил Шейн.
  
  “При должном уходе и внимании она должна прийти в сознание вскоре после полудня без каких-либо последствий, худших, чем сильное похмелье”, - серьезно ответил он. “Но я категорически запрещаю любые попытки разбудить ее для допроса до того, как она придет в нормальное состояние”. Он захлопнул сумку, повернулся к Морган и продолжил.
  
  “Я намерен привлечь вас к строгой ответственности, офицер Морган. Ваше полное имя и номер значка, пожалуйста”.
  
  Морган ощетинился, его лицо покраснело. “Послушайте, доктор. Как представитель закона...”
  
  “Как представитель закона, вы обязаны следить за тем, чтобы пациенту не причиняли беспокойства”, - прервал доктор Микер со спокойной профессиональной сдержанностью. “Ваше имя и номер телефона?”
  
  “Я могу назвать вам его имя, доктор”, - вмешался Шейн. “И я могу получить его значок без каких-либо проблем. Но как насчет миссис Джексон? Разве у нее не должна быть медсестра, которая заботилась бы о ней, стояла рядом? У некоторых из этих горячих парней из отдела убийств очень короткая память, когда дело доходит до подобных вещей. ”
  
  “Определенно”, - отрезал доктор Микер. “С ней должна быть медсестра. Я немедленно распоряжусь, чтобы одна из них заступила на дежурство”.
  
  Ноздри детектива Морган раздувались с каждым яростным вдохом. “Хватит с тебя умных разговоров, Шеймус. Если ты не выйдешь и не высовывайся, у меня все еще есть те наручники, которыми я не воспользовался прошлой ночью. ”
  
  “Но на этот раз у тебя есть только один человек, который поможет тебе”, - напомнил ему Шейн.
  
  Доктор Микер тихо вышел из комнаты. Шейн последовал за ним и вышел на улицу, когда доктор остановился у телефона в гостиной, затем кивнул и сказал: “Спасибо” сержанту Аллену, когда тот выходил через парадную дверь и спускался по дорожке.
  
  Он слонялся по тротуару, пока не вышел доктор Микер, затем направился рядом с ним к серому купе, тихо спрашивая: “Миссис Джексон действительно плоха, док?”
  
  “Только что потерял сознание от передозировки барбитала”, - сказал доктор, глядя прямо перед собой, его короткие ноги делали три шага вслед за двумя длинными шагами Шейна. “Она начала приходить в себя за несколько минут до вашего приезда, но я понял, что у вас были какие-то особые причины надеяться, что она не сможет общаться с полицией как можно дольше. Успокоительное, которое я ввел, просто задержит нормальное возвращение в сознание на несколько часов. ”
  
  “Спасибо, док”, - пробормотал Шейн, не глядя на своего низкорослого спутника.
  
  Они остановились рядом с серым купе. Врач открыл дверцу, бросил свою медицинскую сумку на сиденье и сел за руль.
  
  “Что на самом деле случилось с мистером Джексоном?” спросил он, по-прежнему избегая смотреть на Шейна, и, включив зажигание, нажал на стартер.
  
  Шейн положил обе большие руки на открытый подоконник, как будто намеренно задерживая врача, и торопливо изложил ему факты в нескольких словах, затем спросил: “Вы думаете, это была попытка самоубийства, док?”
  
  “Я не знаю. Я знаю их с тех пор, как они поженились, и наблюдал, как их брак рушится. Несколько месяцев назад я посоветовал ей обратиться к психиатру. Я просто не знаю, - медленно повторил он. “При определенных условиях шока она была способна покончить с собой. Но я не сужу по этому делу. Я совершенно уверен, что она приняла не более шести таблеток, и я уверен, что она должна знать, что это количество вряд ли окажется смертельным. ”
  
  “Зачем ей принимать шесть?” Шейн настаивал. “Разве один или два не усыпили бы ее?”
  
  “Обычно, да. Я выписывал их ей последние несколько месяцев. Никогда не больше полудюжины за раз. Сначала одного рецепта хватало на две-три недели ...”
  
  “Но разве человек не мог сохранить их?” Шейн быстро вмешался.
  
  Доктор Микер запустил работающий на холостом ходу двигатель так, словно хотел поскорее уехать, тщательно избегая смотреть на Шейна. “Более половины случаев, о которых ты читаешь, на самом деле случайны, Майк”, - сказал он. “Действие любого препарата, принимаемого регулярно, постепенно ослабевает, и требуется большая дозировка. Для человека в сильно нервном состоянии совершенно нормально чувствовать, что предписанной дозы недостаточно, поэтому он принимает еще одну, может быть, две. Эффект даже умеренной передозировки часто вызывает галлюцинации, поэтому они заканчивают тем, что выпивают всю бутылку, не осознавая этого. ”
  
  Шейн теребил мочку левого уха большим и указательным пальцами, и его лоб нахмурился. “Насчет медсестры”, - резко сказал он. “У тебя есть кто-нибудь, кому ты можешь доверять?”
  
  “Перед отъездом я позвонила в регистратуру. Там никого нет, но я думаю, что могла бы сразу же найти практическую медсестру. На самом деле, единственное, что необходимо, - это иметь кого-то, кто проследит, чтобы ее не беспокоили. ”
  
  “Послушайте, док, предположим, я найду одну из них и пришлю ее взять на себя ответственность?”
  
  Доктор Микер отрывисто кивнул. “Это избавило бы меня от лишних хлопот, Майк. Просто убедись, что ее держат в покое и дают отоспаться после действия укола. ” Он впервые повернулся к Шейну. Он спросил: “Замешан ли в этом наш друг Тим Рурк?”
  
  “Более или менее”. Шейн вздохнул и, немного подумав, прямо спросил: “Их брак распался из-за Тима?”
  
  “Я бы предпочел, чтобы ты спросил его об этом, Майк”. Он снова завел мотор, переключился на низкую передачу и сказал: “Что ж, если я больше ничего не могу сделать ...”
  
  Шейн высунулся из окна, чтобы пожать ему руку и сердечно сказать: “Вы были великолепны, док”, - а затем зашагал обратно к дому бабушки Пибоди, когда доктор уехал.
  
  Он опоздал выполнить свое обещание сообщить о состоянии Бетти Джексон. Сержант Аллен стоял прямо за дверью гостиной миссис Пибоди с блокнотом в руке и слышал, как в воздухе разносятся задыхающиеся слова пожилой женщины, такие же злобные, как палящие солнечные лучи, которые не были скрыты ни единым облачком на небе и предвещали надвигающуюся палящую жару.
  
  Повернувшись, Шейн сел в свою машину и направился в сторону бульвара Бискейн. Он посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что было всего чуть больше шести. Тут он вспомнил, что у него уже несколько недель не было случаев заболевания и, следовательно, какое-то время он не просыпался на рассвете, и что солнце в июне действительно встает на удивление рано.
  
  Широко зевая, он чувствовал, что больше всего на свете нуждается в нескольких часах сна, но на это не было времени. Не сейчас. События развивались и, вероятно, будут развиваться быстрее в ближайшие несколько часов.
  
  Он ехал медленно, ссутулившись за рулем, угрюмо думая о том, что, если бы не Тим Рурк, он бы умыл руки и отправился домой отсыпаться на весь день. Но Тим был по уши в этом деле. Заигрывал с замужней женщиной - и брюнеткой! Этого он не мог понять или простить, когда в Майами было так много нетерпеливых блондинок.
  
  Резко выпрямившись, он перебрал все аспекты ситуации, с которой сейчас столкнулся, пытаясь расставить все по местам. Он внезапно принял решение, нажал на акселератор, затем сбавил скорость, чтобы свернуть на боковую улицу, проехать пару кварталов и остановиться перед двухэтажным жилым домом.
  
  Он вышел и зашел в маленькое фойе, нажал кнопку, и три длинных ровных звонка вызвали желаемый щелчок защелки. Он открыл дверь и устало поднялся на один лестничный пролет.
  
  Люси Гамильтон стояла в дверях своей квартиры, одетая в шелковый халат поверх хлопчатобумажной пижамы в цветочек. Ее темные волосы были растрепаны, а карие глаза были встревожены и отяжелели от сна.
  
  “Майкл!” Она положила обе руки ему на плечи и посмотрела в его морщинистое лицо. “В чем дело? Ты выглядишь ... ужасно”.
  
  “Ничего такого, чего не исправила бы выпивка”, - весело сказал он ей, мягко убирая ее руки со своих плеч и увлекая в уютную гостиную, где отпустил ее, бросил шляпу на стул и опустился на диван.
  
  Его секретарша закрыла дверь и встала, прислонившись к ней спиной, изучая его с почти материнской заботой. И все же был намек на холодную сдержанность, которую она продемонстрировала накануне днем, когда вошла в его квартиру и обнаружила Бетти Джексон в его объятиях.
  
  “Шеф Джентри позвонил мне прошлой ночью. Что все это значило, Майкл? Он мне не сказал. Он спрашивал о клиентах и хотел знать, какие ценные бумаги у нас в офисе ”.
  
  “Да. Он позвонил мне в то же время. Ночной лифтер в нашем здании был убит, а наш офис разграблен. Кто-то что-то искал. Уилл не поверил мне, когда я сказал ему, что у нас нет клиента - или чего-то такого, ради чего стоило бы убивать.”
  
  “И с тех пор ты не спал?” - воскликнула она, подходя к нему, ее карие глаза мягко светились.
  
  “Хуже этого”.
  
  “Прости, я был ... ну, расстроен, когда зашел в твою квартиру и увидел, что ты держишь на руках ту женщину. Я не знаю почему”. Она присела на широкий подлокотник дивана, закусив нижнюю губу и глядя сверху вниз на его склоненную рыжую голову.
  
  Шейн оторвал подбородок от груди и посмотрел на нее. “Все в порядке, ангел. Я не винил тебя”.
  
  “Но я виню себя. Почему я никогда не могу научиться? Я не имела права, Майкл. Даже если бы мы были женаты, я бы не чувствовала, что имею на это право ”. Ее голос был дрожащим, пораженным, бурным и нежным одновременно. “Если бы эта проклятая дверь не была открыта ... если бы я не вошла к тебе без предупреждения ...”
  
  “Ни у кого другого не было большего права”, - мягко сказал он. “Если я когда-нибудь уговорю тебя выйти за меня замуж...”
  
  “Я не буду ревнивой женой, Майкл”. Ее глаза были широко раскрыты, яркие и сияющие. “Я знаю, как ты относишься к женщинам, и как они относятся к тебе - И я знаю, что все это ... ну... безлично. Что-то, что меня не трогает. Но я никогда раньше не видел тебя с женщиной на руках.”
  
  Длинные руки Шейна схватили ее и оторвали от подлокотника дивана. Он нежно поцеловал ее, а затем крепко прижал к себе на долгое мгновение. Когда он отпустил ее, он сказал: “Я собираюсь сказать тебе это еще раз, а потом ты забудешь это. Это было не то, о чем ты думал с Бетти Джексон. Она беспокоилась о своем муже и... наверное, была влюблена в Тима Рурка, ” медленно закончил он.
  
  “Влюблена в Тима?” Люси отстранилась от него и вернулась на свое место на подлокотнике дивана. “Какой странный способ продемонстрировать это”.
  
  Шейн вздохнул и кончиками пальцев пригладил свои колючие волосы. “Если бы я мог выпить, возможно, я смог бы лучше объяснить, что Берта Джексона убили прошлой ночью, и я боюсь, что Тим замешан в этом”.
  
  Люси спросила: “Тим?” Она медленно встала. “Берт Джексон? Он был мужем той женщины?”
  
  Шейн кивнул. “Предположим, мы выпьем”.
  
  “Не хотите ли кофе?”
  
  “Сначала коньяк. Затем кофе с добавлением коньяка”, - согласился он, улыбаясь ее встревоженному лицу, затем поднялся на ноги. “Здесь есть что-нибудь поблизости?”
  
  “Это там, где ты оставил, когда был здесь в последний раз”, - сказала она ему, направляясь на кухню.
  
  Шейн догнал ее, поднял ее стройное тело над полом правой рукой, отпустил, и они оба смеялись, когда прошли через открытую арку в крошечную кухню. Люси начала отмерять воду и кофе в кофейник, в то время как Шейн достал из буфета бутылку коньяка. Она была на две трети полна. Он налил немного на пару дюймов в стакан и медленно отпил, прислонившись к сливному бортику раковины.
  
  “Я ужасно сожалею о том, что Тим оказался замешан в этом, Майкл”, - серьезно сказала она, подходя к плите и поворачивая газовую форсунку для капельницы. “Как он к этому причастен?”
  
  “Я не знаю, ангел. Полиция поверит, что он убил Джексона, как только они припишут еще пару фактов ”.
  
  Люси убавила газ и сказала: “Давай зайдем и устроимся поудобнее, а ты мне все расскажешь”.
  
  Она сидела рядом с ним на диване, и ровным монотонным голосом Шейн рассказывал о каждом инциденте, начиная со своей встречи с Бертом Джексоном в баре после закрытия офиса, тщательно включая тот факт, что он несколько раз посматривал на часы ближе к концу визита Бетти Джексон в его квартиру, и заканчивая своим последним разговором с доктором Микером.
  
  “Многое зависит от того, какого рода история ...”
  
  “Минутку, Майкл”, - сказала Люси, вскакивая и спеша на кухню. “Кофе булькает”. Она вернулась с подносом, на котором стояли две чашки кофе и бутылка коньяка. Шейн налил бренди в свою чашку, попробовал, откинулся на спинку стула с чашкой в руке и продолжил.
  
  “История, которую Бетти Джексон расскажет, когда проснется, будет очень важной. Если бабушка Пибоди права и Берт действительно отправился прямо домой из квартиры Мэри Леонард ...”
  
  “Либо Бетти солгала Тиму, либо Тим солгал тебе”, - взволнованно подсказала Люси.
  
  “Подожди минутку”, - сказал Шейн. “Может быть, Бетти там не было и она не знала, что ее муж вернулся. Может быть, она выскользнула через черный ход, чтобы встретиться с Тимом, и они были вместе. Черт возьми! Я не знаю, Люси ”. Он сделал дикий жест левой рукой и поставил чашку на кофейный столик.
  
  “Почему бы не спросить Тима?” - предложила она.
  
  “Я боюсь”, - признал он. “Я боюсь того, что он мне скажет. Пока я не спрошу его - пока он остается вне поля зрения ...”
  
  “Тогда вы думаете, что это тот человек, которого Берт Джексон пытался шантажировать - неизвестный мистер Биг”.
  
  “Я молю Бога, чтобы это было так”, - горячо сказал Шейн.
  
  “Но как ты собираешься это выяснить, Майкл? Учитывая, что Берт мертв...”
  
  “Не забывай, что Берт сказал ему, что у меня есть вся его информация”, - вмешался Шейн. “Мы многое знаем от Мэри Леонард. И Берт, должно быть, сделал это довольно убедительно, ” добавил он, криво усмехнувшись, “ потому что прошлой ночью мою квартиру, а также мой офис обыскали ”.
  
  “Нет!” Воскликнула Люси. “Ты мне этого не говорил”.
  
  Шейн на мгновение задумался, затем ухмыльнулся. “Я был так полон решимости скрыть этот факт от Уилла Джентри, что, должно быть, похоронил его в своей голове. Тим отвез меня домой из офиса, и мы обнаружили, что дверь моей квартиры взломана и все разорвано ”, - сказал он. “Поскольку они ничего не нашли ни в том, ни в другом месте, вполне вероятно, что им придется прийти за мной. Кто бы ни совершил убийства, он отчаянно хочет заполучить в свои руки историю Берта Джексона ”.
  
  “О, Майкл, ” воскликнула Люси, - почему ты не сказал шефу Джентри правду, когда он угрожал арестовать тебя? Если бы ты не сказал ему, что Берту Джексону нужны доказательства развода ...”
  
  “В то время это казалось хорошей идеей”, - сказал он ей. “Если бы я не сказал ему кое-что хорошее, я был бы сейчас в тюрьме. Кроме того, это должно было выплыть наружу”.
  
  “Но ты был бы в безопасности в тюрьме, ” сказала Люси тихим, испуганным голосом, “ и никакие убийцы не пришли бы за тобой за тем, чего у тебя нет”.
  
  “Но это единственный шанс выкурить их”, - терпеливо рассуждал он, беря ее маленькую холодную руку в свою. “Они должны прийти ко мне - если Бетти удастся помолчать несколько часов, чтобы Джентри не смог докопаться до этого и все испортить. И вот тут на помощь приходишь ты, ангел. Вам когда-нибудь хотелось стать медсестрой?”
  
  Люси посмотрела на него круглыми, испуганными глазами. “Почему, нет. Курсы оказания первой помощи в гражданской обороне во время войны убедили меня ”.
  
  “Тогда ты сможешь это провернуть”, - взволнованно сказал Шейн. “Как только откроются магазины, выйди и купи себе одежду медсестры. Белые туфли, белые хлопчатобумажные чулки, задорная шапочка и все такое. Отправляйтесь в дом Джексонов и представьтесь медсестрой, которую доктор Микер прислал ухаживать за миссис Джексон. Отнесись к этому жестко, ангел, и настояй на том, чтобы остаться с ней в комнате - наедине. Как только она начнет выходить из оцепенения, расскажите о каждом ее шаге прошлой ночью - обо всем, что произошло, прежде чем вы расскажете ей о ее муже - и до того, как до нее доберется полиция. Думаешь, ты сможешь это сделать?” Он повернулся к ней лицом, крепко сжимая ее руку.
  
  “Конечно, Майкл. Я была бы рада сделать что угодно”. Она ответила на его энтузиазм, но ее практический ум добавил: “Разве нет наказания за выдачу себя за медсестру?”
  
  Шейн ухмыльнулся ей. “Может быть, год или около того в тюрьме. Хорошо?”
  
  “Если кто-нибудь хотя бы попытается отправить меня в тюрьму на год, Майкл Шейн, ” выпалила она, “ я скажу...”
  
  “Послушай, ангел, ” вмешался он, “ просто улови суть. Не пытайся выкачать из нее информацию. Десять часов - решающее время. Если она была дома, когда вернулся Берт, если она слышала, как ему звонили, и знала, куда он пошел...
  
  Его голос затих, и он обеспокоенно покачал головой, отпуская ее руку и поворачиваясь, чтобы откинуть голову на подушку. “Вы сможете уйти, как только она придет в себя и вы услышите ее историю. Полагаю, тогда ваши обязанности медсестры закончатся”.
  
  “Где ты будешь, Майкл? Как я могу с тобой связаться?”
  
  “Я не знаю”. Он встал и начал расхаживать по комнате, наклонив голову вперед и потянув левой рукой за мочку уха. “Я сейчас иду домой и жду, пока что-нибудь не сломается”.
  
  Люси Гамильтон некоторое время наблюдала за ним, встала, подошла к нему и остановила его нетерпеливые расхаживания, положив руки ему на плечи. “Постарайся немного поспать”, - умоляла она. “И не беспокойся о Тиме. У него и раньше были связи с женщинами, но он никогда не убивал мужа. Или убивал?” - беспечно добавила она.
  
  Руки Шейна обхватили ее талию, и его широкие плечи поникли. “Если и так, ” сказал он с горечью, - то на этот раз он замел следы лучше, чем сделал”. Внезапным, яростным движением он прижал ее к себе, прижавшись худой щекой к ее волосам. “Будем надеяться, Уилл Джентри не решит сам допросить Бетти Джексон и не обнаружит, что ты охраняешь ее в форме медсестры”.
  
  Он резко отпустил ее и прошествовал через комнату за своей шляпой. Телефон зазвонил прежде, чем он успел дойти до двери.
  
  “Это, наверное, для тебя, Майкл”, - сказала она. “Вам лучше подождать”. Она ответила на звонок, мгновение послушала, затем прикрыла трубку ладонью и спросила: “Должна ли я сказать, что вас здесь нет? Это какой-то мужчина”. Шейн быстро пересек комнату, взял инструмент и сказал: “Шейн слушает”.
  
  “Я звонил в ваш отель, мистер Шейн, - сказал мужчина, - и мне дали этот номер, по которому я, возможно, мог бы с вами связаться”. Голос был ровным, воспитанным, с вопросительной паузой на последних словах.
  
  “Хорошо. Ты поймал меня”.
  
  “Прав ли я, предполагая, что у вас есть документы от Берта Джексона и что полиции о них не сообщили?”
  
  “Полиция ничего о них не знает”, - категорично заявил Шейн. “Их не было в моем офисе или квартире, так что вы можете предполагать все, что пожелаете”.
  
  “Тогда, я полагаю, они все еще продаются”, - уверенно произнес голос.
  
  “Ты делаешь предложение?” Возразил Шейн.
  
  “Цена по-прежнему составляет двадцать пять тысяч?”
  
  “Стоимость не обесценилась. На самом деле...”
  
  “Нет. Конечно, нет”, - поспешно вмешался голос. “Если вы сразу принесете все материалы Джексона на Пляж, деньги будут ждать вас”.
  
  “Где на Пляже?”
  
  “Вы знаете, с кем говорите, мистер Шейн?”
  
  “Честно говоря, нет. Я чувствовал, что стоимость продаж была бы выше, если бы я не ломал печати и не копался в том, что на самом деле меня не касается ”.
  
  “Хорошо. Я всегда слышал, что ты честный торговец, Шейн”, - сказал голос с явным облегчением, затем энергично продолжил. “Поезжай по окружной дамбе до Коллинз-авеню. Затем поверни на север. Приближайтесь к старому поместью Файрстоун медленно. Если вы один и за вами никто не следит, я свяжусь с вами где-нибудь поблизости, и мы сможем быстро все уладить. ”
  
  “Я начну сниматься прямо сейчас”, - сказал Шейн. Он бросил трубку на рычаг и повернулся к Люси Гамильтон, бросил один взгляд на ее бледное лицо и круглые испуганные глаза, посмотрел мимо нее и сказал: “Я думаю, это все. Они готовы заплатить наличными, поскольку не нашли припрятанных вещей в моем офисе или квартире ”.
  
  “Кто это, Майкл?” Люси ахнула.
  
  “Я все еще не знаю. Это мой единственный шанс выяснить”.
  
  “Это ловушка, Майкл”, - закричала она, ее голос был резким от страха. “Почему кто-то должен платить тебе деньги и доверять твоему молчанию? Не было бы разумнее и безопаснее для них просто...к-убить и тебя тоже?”
  
  Шейн притворился, что не заметил ее маленьких сжатых кулачков и внезапной бледности лица. Он ободряюще улыбнулся и сказал: “Конечно, это ловушка. Но ты же знаешь, как я отношусь к ловушкам, ангел, если только...
  
  “Ты не уйдешь, Майкл, пока не позвонишь Уиллу Джентри и сам не расставишь ловушку”.
  
  “В этом путешествии мы с Уиллом решили разойтись в разные стороны. Я сам загоню приманку в ловушку”, - сказал он холодным и отстраненным голосом. “Как, черт возьми, еще я могу надеяться на победу?”
  
  “Ты сумасшедший, донкихотствующий дурак, Майкл”, - воскликнула она, обвивая руками его шею и прижимаясь к нему со слезами на глазах и горечью в голосе. “Ты просто любишь идти навстречу опасности, и тебе все равно, что произойдет”.
  
  “Это неправда, Люси. Это единственный известный мне способ справиться с подобными вещами. Если я буду сидеть сложа руки и требовать полицейского сопровождения для моей защиты ...”
  
  “Но у тебя даже нет оправдания”, - со слезами на глазах настаивала Люси Гамильтон. “У тебя нет клиента. У тебя даже нет перспективы получить гонорар”.
  
  Шейн заключил ее в объятия и, наклонившись губами к ее уху, сказал: “Не забывай - у меня есть друг”.
  
  Люси расслабилась и на мгновение замерла. Затем она отстранилась от него и сказала: “Тим”, глядя в его изможденное лицо и мрачные глаза.
  
  “У тебя все еще есть тот тридцать второй автоматический пистолет, который я тебе дал?”
  
  Она улыбнулась. “Это в моем верхнем ящике комода, Майкл”. Она сдерживала улыбку, пока не отвернулась. Ее рот был плотно сжат, а глаза широко раскрыты от страха, когда она взглянула в зеркало, прежде чем открыть ящик стола и вынуть пистолет. Она намеренно скроила черты лица, повернулась, расправив плечи и высоко подняв голову, и вернулась в гостиную.
  
  “Вот оно, точно такое, каким оно было, когда ты отдавал его мне”.
  
  Шейн сказал: “Спасибо”, - и нажал на защелку, освобождающую обойму, выдвинул ее достаточно далеко, чтобы убедиться, что она полностью заряжена, затем заменил обойму и отвел затвор назад, чтобы дослать патрон в патронник. Он поставил оружие на предохранитель и опустил его в карман пальто.
  
  Повернувшись к двери, он хрипло сказал: “Не беспокойся обо мне. У тебя есть своя работа. Позвони мне, как только сможешь вытянуть что-нибудь путное из Бетти Джексон ”.
  
  Люси смотрела, как он направился к двери, открыл ее, вышел и закрыл, не оглядываясь. Затем она пошла в спальню и оделась, чувствуя уверенность, что станет первой покупательницей в отделении Бердин, специализирующемся на униформе медсестер.
  
  
  Глава одиннадцатая
  
  
  
  МИСТЕР ШЕЙН КУСАЕТСЯ
  
  Шейн чувствовал себя физически отдохнувшим после кофе с коньяком, удовлетворенным договоренностью о том, что Люси будет работать сиделкой при Бетти Джексон, насторожившимся после телефонного звонка мистера Бига, таинственного человека, но он пока не мог понять, как убийство Берта Джексона что-то дало.
  
  Он низко надвинул поля своей панамы, чтобы защититься от солнечных лучей, когда сел в машину, завел мотор и уехал, озабоченно нахмурив неровные брови.
  
  Телефонный звонок был прорывом, которого он ожидал, его единственным оправданием для сокрытия важных фактов от полиции. Пока он мог продолжать блефовать, что компрометирующие документы действительно находятся у него, он чувствовал себя в относительной безопасности. Мистер Биг был бы дураком, если бы его убрали до тех пор, пока документы не будут действительно представлены.
  
  Но зачем убивать Берта Джексона?
  
  Репортер плохо разыграл свои карты? Или кто-то другой допустил грубую ошибку при выполнении задания? Кто-то, чей палец слишком быстро нажимал на спусковой крючок 22-го калибра? Небольшой калибр орудия убийства сам по себе был убедительным свидетельством того, что пуля была выпущена из какого-то другого источника, а не из человека, которого шантажировал Берт.
  
  Тип человека и вид крупной взятки, на которые намекал Джексон, несомненно, включал профессиональных стрелков, а такие хулиганы не беспокоились. 22-х. Жестокое избиение лифтера дубинкой было больше по их части.
  
  То, что он пытался игнорировать, неизбежно возвращалось, чтобы мучить его. Невозможно было избежать того факта, что Тимоти Рурку действительно принадлежал пистолет target 22 калибра и что его заявление о том, что он был украден, а о краже не было заявлено в полицию, было слишком слабым для серьезного рассмотрения.
  
  Шейн сердито выпрямился и выбросил эту мысль из головы, когда выехал на кольцевую развязку на 20-й улице, пустынной в этот ранний час, и, обогнув ее, помчался мимо безмолвных складов и доков на восток, на дамбу. Он держался середины из трех правых полос, сильно нажимая на акселератор и наблюдая, как стрелка поднимается к 75. Высокая скорость соответствовала его настроению, и он внезапно почувствовал удушье, нехватку воздуха.
  
  Он наклонился, чтобы открыть правый вентилятор и впустить внутрь воздух с привкусом соли. Когда он выпрямился, то сильно нахмурился, увидев в зеркале заднего вида машину, быстро приближающуюся к нему сзади. Взгляд на его спидометр показывал восемьдесят, а на большее тяжелый старый седан был не способен.
  
  Шейн отреагировал инстинктивно и с многолетним опытом, понимая, что это могло быть совпадением. Хотя он был далеко от назначенного места встречи, он нажал на акселератор и мрачно наблюдал за подъезжающей машиной. Вскрытие могло произойти раньше, чем он ожидал. Не было никакой реальной причины, по которой оно должно было ждать, пока он не подъедет к поместью Файрстоун на Майами-Бич. С таким же успехом это могло произойти здесь, на пустынной дамбе, если бы у въезда на дамбу стояла машина, ожидая, пока он проедет.
  
  Когда он понял, что его максимальная скорость ничего не даст, Шейн убрал свою большую ногу с педали газа и замедлил ход.
  
  Несколько мгновений машина позади него продолжала сокращать расстояние между ними с неослабевающей скоростью, и он начал думать, что его догадка была неверной, но эта мысль быстро исчезла, когда водитель машины тоже сбавил скорость.
  
  Шейн плюхнулся за руль и принял небрежную, развалившуюся позу, но его большие руки крепко держали руль, а серые глаза были прищурены и настороженны. Его скорость снизилась до сорока миль в час, и следующий автомобиль, который теперь можно было различить как большой черный кадиллак, замедлился до той же скорости, но он вывернул и ехал по внешней полосе, как будто для того, чтобы обогнать его.
  
  Быстро просчитав стратегию, которую, вероятно, изберут его преследователи, он посмотрел вперед. Крутые изгибы не позволяли четко разглядеть автомобиль на значительном расстоянии, и двое мужчин на переднем сиденье "Кадиллака", казалось, были довольны тем, что пока сохраняют свое положение.
  
  Еще через полмили дамба выпрямлялась по длинной касательной, ведущей прямо на полуостров. Если на ней не было движения, Шейн был уверен, что перехват произойдет именно там. Он представил себе ограждение вдоль земляной обочины у края двадцатифутовой насыпи. Он был достаточно прочным, чтобы выдержать боковой удар заносящегося автомобиля и не дать ему перевалиться через борт в залив, но был ли он достаточно прочным, чтобы выдержать сокрушительную мощь тяжелого автомобиля, направленного прямо на него на скорости в сорок миль?
  
  Наблюдая за действиями большой черной машины позади себя, Шейн с мрачной уверенностью знал, что получит ответ, когда выправится в конце последнего поворота и увидит, что длинная прямая совершенно пуста.
  
  Он был готов, когда преследующая его машина появилась слева от него с внезапным приливом энергии. Сгорбившись за рулем, Шейн смотрел прямо перед собой, очевидно, не обращая внимания на другую машину, пока предупреждающий крик не заставил его повернуть голову.
  
  Две машины двигались вровень, их разделяло всего несколько футов. Шейн посмотрел прямо в лицо мужчине с крючковатым носом, сидевшему рядом с водителем, левой рукой указывая Шейну на бордюр, а правой сжимая приклад автомата "Томми". Уродливая морда высунулась из-за опущенного окна и была направлена прямо на голову детектива.
  
  Шейн кивнул, резко перевел взгляд обратно на дорогу, когда "Кадиллак" въехал ему в левое крыло. Он сделал глубокий вдох, резко вывернул руль вправо и сильно нажал на акселератор. Его седан рванулся к ограждению на полпути между двумя столбами, когда он схватился за дверную защелку, открыл ее и позволил удару выбросить его тело в петляющий прыжок.
  
  Он катапультировался по воздуху, подальше от падающей машины, заставляя мышцы своего тела обмякнуть, когда мягкий пляжный песок устремился ему навстречу. Он приземлился на заднюю часть плеч с таким толчком, что у него перехватило дыхание.
  
  В тот же момент раздался ужасающий грохот. Он с трудом поднялся на колени, хватая ртом воздух, и увидел, что его машина перевернулась на глубине пяти футов в воде, а над поверхностью показались четыре колеса.
  
  Ошеломленный и ослабевший, он инстинктивно среагировал на выполнение плана, который, как он надеялся, даст ему преимущество над двумя бандитами. Он с трудом выпрямился и побрел по глубокому песку к подножию перпендикулярной сваи, поддерживающей дорожную насыпь против вод залива во время прилива.
  
  Присев на корточки, он ждал с пистолетом в руке.
  
  Внезапный маневр Шейна отбросил "Кадиллак" на сотню или больше футов за пределы сломанного ограждения. Теперь из своего укрытия он услышал торопливые шаги по щебенке наверху и сердитые голоса, проклинающие его.
  
  “... просто перепугался до смерти, когда увидел мой пистолет”, - проскрежетал крючконосый мужчина. “Для шамана с такой репутацией, как у него...”
  
  “Пока никаких признаков его присутствия”, - вмешался угрюмый голос. “К этому времени он наверняка утонул. Боссу это не понравится”.
  
  “Как мы можем помочь тому, что натворил этот дурак? Давай убираться отсюда побыстрее, Тайни. Нет смысла торчать здесь. До сих пор нам везло, но кто-нибудь, скорее всего, появится в любую минуту ”.
  
  “Чокнутый”, - сказал угрюмый водитель машины. “Там всего несколько футов воды. Мы должны вытащить его ”.
  
  “Какого черта? К этому времени он уже утонул”.
  
  “У него должны были быть при себе эти вещи”, - напомнил Тайни крючконосому бандиту. “Босс послал нас за ними. Мы вытаскиваем его наружу, смотрим и обшариваем его карманы ”.
  
  “К черту это”, - прорычал стрелок. “Копы, вероятно, будут рыскать здесь с минуты на минуту. Если они найдут нас там, внизу ...”
  
  “Спасаю тонущего человека”, - сказал Тайни. “Мы едем и видим, как парень прорывается через ограждение. Поэтому мы останавливаемся, чтобы спасти его. Черт возьми, на Кадыке нет ни царапины, и он, черт возьми, уверен, что не станет болтать лишнего, и, может быть, мы получим медаль или что-то в этом роде ”.
  
  “Может быть, ты и прав”, - неохотно согласился крючконосый. “Думаю, мы сможем спуститься туда, где забор сломан”. Его голос затих, и Шейн напряженно ждал, оглядываясь по сторонам, чтобы увидеть песчаный ливень, предшествующий телу, которое тяжело упало с насыпи. Он приземлился с кряхтением, поднялся, и Шейн увидел крючконосого мужчину, чей автомат был направлен на него несколько минут назад. “Спускайся, Тайни”, - крикнул он своему спутнику. “Я не собираюсь оставаться здесь, пока ты...”
  
  “Отойди с дороги!” Крикнул Тайни. “Осторожно!” Человек с крючковатым носом сделал шаг назад, дико озираясь по сторонам. Он увидел скорчившуюся фигуру Шейна менее чем в десяти футах от себя, и его рука потянулась к наплечной кобуре, когда он увидел пистолет в руке Шейна.
  
  Шейн нажал на спусковой крючок маленького автоматического пистолета. Прямо над крючковатым носом появилось круглое отверстие, и тело мужчины безвольно упало на песок лицом вниз, его правая рука согнулась под ним, потянувшись к пистолету в кобуре.
  
  Мгновенно еще одно тело упало в кучу песка. Шейн взмахнул своим автоматом, прикрывая водителя "Кадиллака". Он нажал на спусковой крючок, но ничего не произошло. Пистолет заклинило после того, как был извлечен первый патрон.
  
  С диким проклятием он отбросил бесполезное оружие в сторону и бросился на Тайни, который вскинул руку, чтобы защитить лицо, когда Шейн направил на него пистолет. Вес Шейна придавил мужчину к коленопреклоненному положению, и они оба растянулись на песке. Вскочив на ноги, Шейн резко обернулся и увидел, как его противник медленно поднимается и вытаскивает из заднего кармана блэкджек, и в этот мимолетный момент Шейн понял, почему его назвали Крошкой. Он был не более пяти футов двух дюймов и почти ярд в ширину. Его длинные руки доставали до колен, а глаза были посажены близко друг к другу на нелепо плоском лице, если не считать острого носа.
  
  Правая рука Тайни, держащая дубинку, описала порочную дугу, но Шейн быстро атаковал, низко опустив голову. Удар задел левую сторону его головы, вызвав жгучую боль, но удар его тела вывел тяжелого, невысокого мужчину из равновесия, и Тайни, пошатнувшись, упал, запрокинув плоское, незащищенное лицо вверх. Шейн нацелил свою большую ногу в тупую челюсть мужчины.
  
  Тайни дернул головой как раз вовремя, чтобы принять сокрушительный вес на свою ключицу, выбросил обе свои обезьяноподобные руки и схватил Шейна за ногу. Рывок повалил поджарого рыжего на него сверху. Шейн согнул одно колено, падая, и ударил им Тайни в пах.
  
  Тайни издал гортанный стон боли, но он был крепким человеком и экспертом в такого рода драках, и его приземистое тело извивалось, обвивая детектива длинными руками и крепкими, как железо, ногами.
  
  Шейн боролся, чтобы освободить одну руку, проходя под ним, и преуспел как раз вовремя, чтобы провести пальцами по лицу Тайни, когда тот снова пустил в ход блэкджек. Один из его пальцев нащупал глазницу, впился в нее, и раздался животный крик боли, движение в сторону, позволившее Шейну выскользнуть из-под нее и, пошатываясь, подняться на ноги.
  
  Тайни снова поднимался, его лицо было искажено, из глаза текла кровь, пожелтевшие зубы были оскалены от атавистической ненависти. Шейн врезался, нанося удары всей рукой слева и справа в плоское лицо, вкладывая вес своего тела в каждый удар. Невысокий мужчина ошеломленно пошатнулся под натиском, сделав один шаг назад, затем два, шатаясь от ударов и пытаясь поднять руки, чтобы защитить себя, отказываясь сдаваться под наказанием, которое убило бы обычного человека.
  
  Дыхание Шейна со свистом вырывалось сквозь зубы, когда он остановился от явной усталости, заставив Тайни покачиваться, его лицо было разбито в пух и прах, но на ногах его удерживала какая-то сила, находящаяся за пределами сознания. Дубинка выпала из его ослабевших пальцев.
  
  Шейн подхватил его, взмахнул с точностью и жестокой силой. Удар пришелся Тайни между глаз, и он рухнул, как бык, подкошенный ударом топора.
  
  Больше не глядя на лежащие тела, Шейн подобрал застрявший автоматический пистолет, сунул его в карман и вскарабкался по насыпи к шоссе. Мучительно двигаясь, напрягая свои измученные мышцы, он подошел к "Кадиллаку", открыл дверцу и увидел, что ключи в замке зажигания. Он сел и некоторое время сидел, глубоко дыша, чтобы унять учащенное биение сердца. В зеркале он увидел, как кровь стекает по левой стороне его лица и капает на разорванную рубашку. Песок жалил ему глаза и запекся на лице и одежде. Он моргал слезящимися веками, пока большая часть песка не вымылась у него из глаз, затем повернул ключи в замке зажигания, завел мотор, развернулся и направился обратно на материк.
  
  Устало опустившись за руль, он медленно вел машину, пока не съехал на бордюр у бокового входа в свой отель. Когда он потянулся за ключами, чтобы выключить зажигание, он почувствовал, как по его бедру скользнул твердый предмет. Он вынул ключи и повернулся, чтобы посмотреть на предмет на сиденье.
  
  Это был короткий отрезок однодюймовой трубы с соединительной резьбой на одном конце. Осторожно, чтобы не коснуться внешней стороны, он исследовал ее указательным пальцем, обнаружил, что один конец открыт, и просунул палец до упора, чтобы приподнять его. Нахмурившись от его тяжести, он при ближайшем рассмотрении обнаружил, что резьбовой конец был до краев залит расплавленным свинцом - самое ужасное маленькое оружие, с которым он когда-либо сталкивался. Толстый конец был покрыт засохшей кровью, в которой было несколько волосков и кусочков плоти и кожи. Другой конец был чистым. Он вытащил палец и оставил оружие на сиденье, а сам вышел и открыл заднюю дверцу машины, чтобы заглянуть внутрь.
  
  Вплотную к спинке переднего сиденья был прислонен автомат "Томми".
  
  Его рот был мрачен, когда он закрыл дверь и повернулся, чтобы взять короткую трубку. Осторожно придерживая ее на пальце, он пересек дорожку и устало поднялся на один лестничный пролет в свою квартиру.
  
  Он остановился, приблизившись к двери. Он отчетливо помнил, как закрывал ее и слышал щелчок защелки, когда выходил. Теперь она была приоткрыта, и, несмотря на яркое солнце снаружи, свет от электрических светильников в гостиной проникал в затемненный коридор.
  
  Крепко стиснув зубы, он подумал о застрявшем и бесполезном автоматическом пистолете в кармане, затем взглянул на смертоносное оружие, насаженное на его палец. Использовать его против злоумышленника означало крепко взяться за чистый конец, уничтожить все возможные отпечатки на нем и заменить их своими собственными.
  
  Усталый, с ноющими мышцами, он пробормотал ругательство и сердито зашагал к двери.
  
  Он злобно, но без удивления посмотрел на громоздкую фигуру шефа полиции Уилла Джентри, солидно восседающего в глубоком кресле.
  
  Шейн медленно обвел взглядом все еще беспорядочную комнату, как будто видел ее впервые, затем прорычал: “Черт возьми, Уилл, ты мог бы хотя бы привести в порядок мою квартиру после того, как разнесешь ее на куски”.
  
  
  Глава двенадцатая
  
  
  
  ЕЩЕ ОДНА СДЕЛКА
  
  Мясистое лицо Джентри выражало нелепую смесь испуга и удивленного гнева, когда он пристально смотрел на внешность Шейна.
  
  “Боже мой, Майк”, - медленно прогрохотал он. “Что ты делал?”
  
  Шейн посмотрел на свою порванную и окровавленную одежду, нежно приложил пальцы свободной левой руки к голове, где дубинкой Тайни ему оторвало верхушку уха от окружающей плоти, сказал: “Выполняю работу для вашего отдела по расследованию убийств - как обычно”. Подойдя к своему столу, он осторожно положил трубку, вытащил палец, затем обвел взглядом комнату и пробормотал: “Надеюсь, у вас был ордер на обыск, когда вы это делали”.
  
  “Так было, когда я пришел полчаса назад. Что вы имеете в виду, говоря о работе в отделе по расследованию убийств?”
  
  “То, что я сказал”, - огрызнулся Шейн. “Если ты за это не отвечаешь, то кто, черт возьми?”
  
  “Это ты мне скажи”, - взорвался Джентри. “Я полагаю, тот же человек, который разгромил твой офис. Я подумал, что ты, вероятно, нашел это таким, когда вернулся раньше, и я ждал, клянясь, что брошу тебя в мусорную корзину за то, что ты не сказал мне, когда я звонил тебе о Берте Джексоне ”.
  
  “Почему я должен был тебе не сказать?” Потребовал ответа Шейн. “Я хотел бы знать, кто это был, так же сильно, как и ты”.
  
  “Возможно, это была миссис Джексон, - ответил Джентри с тяжелой иронией, - искавшая доказательства развода, которые вы предъявили против нее”.
  
  “Может быть”.
  
  “Я бы сказал, что миссис Джексон - очень решительная женщина”, - прокомментировал Джентри, откидываясь на спинку стула.
  
  “Из какого оружия вчера вечером был убит лифтер?” Спросил Шейн.
  
  “Круглый тяжелый предмет. Не слишком большой в диаметре”, - осторожно объяснил ему Джентри.
  
  “Что-то вроде этого?” Он указал узловатым пальцем на трубу.
  
  “Что-то в этом роде”, - признал он, медленно пережевывая потухшую сигару другой стороной рта.
  
  Шейн сказал: “К засохшей крови на нитях прилипло несколько волосков и кожи. Ваши умники могут сравнить их с образцами, взятыми у оператора. Вероятно, вы также сможете получить отпечатки с другого конца, которые будут соответствовать одному из двух парней, которых вы найдете на песке залива с южной стороны дамбы рядом с пляжем.
  
  “Один из этих двоих, ” кисло продолжил он, доставая из кармана зажатый пистолет калибра 32. и кладя его на стол рядом с трубкой, “ получил пулю из этого паршивого пистолета между глаз. Его напарник, возможно, тоже мертв. Проклятый пистолет заклинило прежде, чем я успел выстрелить дважды, так что я не уверен. ”
  
  “Кто они, Майк?” Спросил Джентри угрожающе низким рокотом. “Что ты мне даешь?”
  
  “Пара убийц”. Он начал сбрасывать пальто, поморщился от боли, затем шагнул к Джентри и сказал: “Помоги мне слезть, ладно? Боюсь, у меня сломана пара ребер.”
  
  Джентри приподнялся и помог ему снять пальто. “Давай мне все остальное быстро”, - хрипло потребовал он. “Как ты умудрился сцепиться с ними?”
  
  “Они сцепились со мной”, - сказал ему Шейн. Он, прихрамывая, подошел к бару, налил в стакан четыре унции коньяка, вернулся и оперся бедром о стол.
  
  “Пересекал дамбу на своей машине”, - продолжил он. “Большой черный кадиллак подъехал ко мне сзади и вынудил меня въехать в залив. Водитель и художник с автоматом. Вы можете найти это место по дыре в ограждении и моей машине, перевернутой в воде. Я отогнал Cad обратно, ” добавил он небрежно. “Он припаркован внизу, у бокового входа. Автомат в спину ”. Он сделал большой глоток коньяка и начал расстегивать рубашку.
  
  “Почему? Чего они добивались?”
  
  Воспаленные мышцы лица Шейна взбунтовались при попытке изобразить кривую гримасу. “Я знаю об этом не больше, чем о том, что в моем офисе и квартире был произведен обыск. Помоги мне снять эту рубашку, Уилл. Я иду под душ, чтобы взглянуть на то, что от меня осталось ”.
  
  Уилл Джентри стянул рубашку, по одному рукаву за раз, восклицая: “Боже мой, Майк”, - когда увидел рваные раны и синяки на торсе детектива. Он начал стягивать бретельки нижней рубашки с одного плеча, затем с другого и раздел ее до пояса.
  
  “Спасибо, Уилл. С остальным я справлюсь”. Шейн чопорно прошел через открытую дверь спальни в ванную.
  
  Джентри подошел к телефону и рявкнул в него номер. Он сидел в большом кресле со стаканом хайбола у локтя, когда Шейн вернулся пятнадцатью минутами позже в шортах и с пластырем на ухе. По всему его туловищу виднелись красные и фиолетовые пятна, а челюсть была в синяках и распухла.
  
  “Насколько я могу судить, ничего не сломано”, - бодро объявил он. “На самом деле, я бы сказал, что я в чертовски хорошей форме для той тяжелой жизни, которую веду”. Он босиком пересек комнату и взял свой бокал, снова осторожно опершись бедром о стол.
  
  “Я связался с пляжной полицией”, - сказал ему Джентри. “Должно быть, ты ударил второго сильнее, чем думал. Они оба мертвы, и Питер Пейнтер собирался оттащить гнедого за твоим телом, предварительно проверив номер машины.”
  
  “Надеюсь?” сказал Шейн.
  
  “Когда я сказал ему, что ты здесь и жив, он приказал мне арестовать тебя по обвинению в двойном убийстве”.
  
  Шейну удалось выдавить короткую усмешку. “Позволь мне сначала надеть халат, Уилл”. Он пошел в спальню и вернулся, завязывая пояс выцветшего халата в синюю полоску вокруг своей худой талии. “Пейнтер опознал тела?”
  
  “Предварительно. Как бы ему ни было неприятно это признавать, он признал, что оба, похоже, хорошо известные trigger boys с большим послужным списком ”.
  
  “Есть какие-нибудь известные связи с мафией?”
  
  Джентри медленно покачал седеющей головой из стороны в сторону. “Сейчас никаких особых проблем”. Он откинулся на спинку стула и отпил из своего бокала. “Я думаю, нам с тобой пора провести долгую содержательную беседу”, - угрюмо предложил он.
  
  Шейн сказал: “Конечно. Начинай, пока я приготовлю кофе”. Он осторожно соскользнул со стола и по пути на кухню спросил: “Положить твое имя в кофейник?”
  
  “Почему бы и нет?” Тон шефа был едким. “Судя по тому, как вы передаете информацию, похоже, что я пробуду здесь еще долго”.
  
  “Для начала у вас получилось не так уж плохо”, - возразил Шейн из кухни, а через пару минут вернулся к столу и своему напитку, закурил сигарету и продолжил. “Сколько убийств, по-твоему, я смогу раскрыть за одну ночь?”
  
  “Есть еще Берт Джексон”.
  
  “Неужели твои ребята ничего не могут сделать?”
  
  “Давай не будем слишком распространяться, Майк. Кто нанял этих двух бандитов, чтобы отвезти тебя на дамбу?”
  
  “Я не знаю”. Шейн сделал большой глоток коньяка. “Перед Богом, я не знаю”, - сердито продолжил он, когда Джентри недоверчиво покачал головой. “Когда я узнаю, это, вероятно, будет что-то, что невозможно доказать, так что лучше позволь мне позаботиться о нем по-своему”.
  
  “То, как ты разобрался с двумя его людьми?” Джентри поднял помятые веки и устремил холодный взгляд на лицо Шейна.
  
  “Разве это не очень хороший способ?” Шейн бросил вызов.
  
  “Вы намекаете на то, что человек, который обыскал ваш офис и это место, послал за вами двух бандитов, также убил Берта Джексона?”
  
  “Я бы об этом не знал. Ты можешь все связать?”
  
  “Я мог бы, - пророкотал Джентри, - если бы знал, что Джексон делал здесь вчера днем и почему вы его выгнали”.
  
  “Я говорил тебе об этом”, - напомнил ему Шейн. “Он хотел, чтобы я получил доказательства развода”.
  
  “Я знаю, что ты мне сказал. Но это было до того, как Нед Брукс выложил все начистоту, а соседка миссис Джексон, миссис Пибоди, дала нам довольно подробное заявление о частной жизни Берта и Бетти Джексон ”.
  
  “Кто такой Нед Брукс?” Шейн парировал удар.
  
  “Репортер, который недавно работал в "Трибюн" вместе с Бертом Джексоном. А также близкий друг Берта. Это бесполезно, Майк. Со слов Брукса и миссис Пибоди, Берт знал, что Тим Рурк играет его жену. Он не пришел бы к вам за доказательствами развода, которые указывали бы на вашего лучшего друга ”.
  
  “Боже мой, Уилл, неужели ты думаешь, я бы выдумал подобную историю, если бы имел хоть малейшее представление о том, что Тим был связан с миссис Джексон?” Шейн разразился гневом. “Клянусь, я не знал”.
  
  Джентри неторопливо отхлебнул из своего хайбола, все еще глядя прямо на Шейна. “Тогда я не верю, что ты это сделал”, - мягко признал он. “Я думаю, вы верили, что это надежная зацепка, чтобы направить нас по ложному следу. Но теперь вы знаете лучше. Я знаю, что вы допросили миссис Пибоди до того, как до нее добрался сержант Аллен. И когда ты понял, что натворил, ты предупредил Тима. Где он, Майк? ”
  
  “Зачем спрашивать меня?”
  
  “Он исчез”.
  
  “Зачем Тиму это делать?” - изумился Шейн.
  
  “Потому что вы, Нед Брукс и миссис Пибоди втянули его прямо в разгар убийства Джексона”, - сказал Джентри с предупреждающей усталостью в голосе. “Если он на самом деле не стрелял сам, ему лучше прийти и рассказать нам, что ему об этом известно”.
  
  Ароматный запах свежего кофе снова поднял Шейна на ноги. Он прошлепал на кухню и вернулся с дымящейся чашкой в каждой руке. Он поставил один стакан на столик рядом с креслом Джентри, а другой - на письменный стол и налил в него оставшийся бренди из своего бокала. Затем он успокоился, размешал его и сказал: “Выкладывай, что у тебя есть по версии Рурка, Уилл. Если Тим кого-то убил, я хочу знать это так же сильно, как и ты ”.
  
  “У нас больше, чем мне хотелось бы”, - хрипло сказал Джентри. “Достаточно, чтобы обвинить его в убийстве прямо сейчас. Сложите это и посмотрите, считаете ли вы по-прежнему оправданным его сокрытие”. Шеф полиции уже приготовился поставить галочку на предъявленных обвинениях, когда Шейн вмешался, чтобы выразить протест.
  
  “Я не говорил, что спрятал его”.
  
  “Я знаю, ты этого не признавал. Первый-Тим друг обоих Джексонов и помог Берту получить его первую работу в новостях”.
  
  “С каких это пор дружба стала мотивом для убийства?” Яростно перебил Шейн.
  
  “Второе, ” невозмутимо продолжил Джентри, “ миссис Джексон - красивая женщина, которая не ладила со своим мужем. Тим встречался с ней дома, когда ее муж был на работе, и не более месяца назад Берт сильно поссорился со своей женой из-за этого. О, черт, Майк, давай посмотрим правде в глаза. Отчет миссис Пибоди довольно убедителен, и Нед Брукс говорит, что это было общеизвестно среди людей, которые их знали. ”
  
  Мышцы лица Шейна напряглись. Он нахмурился и потянул за края ленты, стягивающей ухо. Он сделал глоток горячего кофе с коньяком и сказал: “Даже если Тим работал на той стороне улицы, делает ли это его убийцей? Ты же знаешь, как Тим относится к женщинам, Уилл. Если у него вошло в привычку убивать каждого мужа, которого он...
  
  “Всегда бывает в первый раз”, - сердито перебил Джентри. “Может быть, ты этого не знаешь, Майк. Тим весь вечер бродил по городу, переходя из бара в бар, пытаясь найти Берта Джексона. Однако мы знаем, что они не разговаривали. Джексон определенно был убит пулей из пистолета двадцать второго калибра. Я бы чувствовал себя намного лучше, если бы Тим не занял второе место на том турнире в прошлом месяце ”.
  
  “Да”, - задумчиво сказал Шейн. “Я бы тоже так подумал. Но если вы сможете достать его пистолет и сравнить его с пулей, убившей Джексона ...”
  
  “Мы обыскали его квартиру, когда мои люди пришли туда, и обнаружили, что он пропал. Пистолет тоже пропал”.
  
  “Что не обязательно означает черт знает что”.
  
  “Не само по себе. Даже мотива ревности само по себе недостаточно. Если бы Берт Джексон искал Тима и они случайно встретились, это имело бы больше смысла. Но Тим искал Берта. Почему? Есть еще один угол зрения на это дело, Майк, который действительно выставляет Тима в невыгодном свете. Ты знаешь что-нибудь о большой истории, которую Тим, как предполагается, украл у Джексона незадолго до того, как его исключили из Новостей?”
  
  “Нет. Что насчет этого?”
  
  “Это всего лишь слух, который я слышал. Ты знаешь, как трудно установить подобную вещь. Что-то насчет того, что Тим приписывает себе заслугу за историю, которую Джексон на самом деле откопал ”.
  
  “Я в это не верю”, - категорически заявил Шейн.
  
  “Я бы тоже не стал - обычно. Но это связано с другим. Если вы крадете у человека жену, почему бы не украсть у него историю?”
  
  “Чокнутые. Никто не крал миссис Джексон у ее мужа. Ты с ней разговаривал?”
  
  “Ты чертовски хорошо знаешь, что я этого не делал”, - взревел Джентри. “Какой-то назойливый медик добрался до нее первым и накачал ее наркотиками, прежде чем она оправилась от дозы снотворного”.
  
  “Существует ли закон, запрещающий врачу ухаживать за больным пациентом?” Язвительно вмешался Шейн.
  
  Джентри проверил температуру своего кофе, сделал большой глоток, проигнорировав вопрос Шейна, и продолжил. “В этой истории есть еще один аспект. Я не совсем разобрался в этом, но, похоже, Брукс и Джексон нащупали что-то очень важное вокруг мэрии и готовились это сорвать. Брукс не признавался в этом так многословно, но он подразумевал, что Джексон боялся, что Рурк узнает об этом первым и украдет это для новостей. На самом деле, Джексон так боялся, что это просочится наружу, что держал большинство важных деталей в секрете даже от Неда Брукса, своего партнера по заданию. Похоже, что его решение передать всю историю для публикации прошлой ночью, возможно, что-то ускорило. Возможно, это причина, по которой Рурк так старался найти Джексона - предотвратить это. И если бы он нашел его вовремя... ” Шеф полиции сделал многозначительную паузу и осушил свою чашку кофе, изучая Шейна, приподняв брови, отметив выражение полного замешательства на покрытом синяками и опухшем лице рыжеволосого.
  
  “Вы кое в чем ошиблись”, - яростно запротестовал Шейн. “Кто сказал, что Берт Джексон собирался вчера вечером опубликовать важную статью в своей газете?”
  
  “Нед Брукс. Прошлой ночью он столкнулся с Бертом возле дома Джексонов, и Берт все ему рассказал. По словам Брукса, он был изрядно пьян и бредил о том, чтобы переиграть Рурка, и жалел, что не может найти его, чтобы позлорадствовать по этому поводу ”.
  
  “И в приятной дружеской манере, ” сердито вмешался Шейн, - Брукс предположил, что Берт мог бы пойти домой и найти там Тима с его женой”.
  
  “Откуда ты это знаешь?” Спросил Джентри.
  
  “Неважно, откуда я знаю. Черт возьми, Уилл, разве ты не видишь, что Брукс повсюду лжет по какой-то своей собственной причине? Я знаю, что Берт Джексон не собирался вчера вечером рассказывать о своей истории в мэрии. Он не мог сказать этого Бруксу. Я предполагаю, что все остальное, что рассказал вам Нед Брукс, - ложь ”.
  
  “Городской редактор "Трибюн” подтверждает заявление Брукса", - невозмутимо сказал Джентри.
  
  “Эйб Линкл? Что ты имеешь в виду?”
  
  “Только это. Джексон позвонил прошлой ночью, когда Эйба не было на месте, и оставил сообщение для Эйба, чтобы тот перезвонил ему, как только придет. Сказал, что у него был такой громкий скандал в мэрии, что у него горели руки, и он хотел привлечь к этому внимание ”.
  
  “Откуда звонил Берт?” - недоверчиво переспросил Шейн.
  
  “Из его дома. По крайней мере, он оставил сообщение Линклу, чтобы тот позвонил ему туда. Что Эйб вскоре и сделал. Но телефон Джексона не отвечал. Позже он попробовал еще раз, не получив ответа, а затем сдался. ”
  
  Шейн допил свой кофе, болезненно соскользнул со своего места на столе и начал расхаживать на негнущихся ногах по комнате, склонив голову в яростной концентрации, пытаясь переварить эту потрясающую новость. Он попытался точно вспомнить, что, по словам Мари Леонард, она слышала, как Берт говорил по телефону в ее квартире.
  
  Джексон позвонил человеку, которого планировал шантажировать, и дал ему полчаса на то, чтобы перезвонить ему домой, прежде чем сообщить эту историю. Предположим, этот человек не позвонил? Предположим, Берт ждал звонка дома, напиваясь все больше и впадая в отчаяние, и в конце концов решил отказаться от идеи шантажа и опубликовать эту историю в своей газете?
  
  Это имело смысл. Но Нед Брукс утверждал, что встретил Берта до того, как вернулся домой, и Берт тогда сообщил ему о своем решении. Как Берт мог прийти к такому решению, если бы не прошло полчаса? И этого не произошло - если Мэри Леонард и миссис Пибоди правильно рассчитали время. Мари сказала, что он вышел из ее квартиры около десяти, а миссис Пибоди видела, как он добрался до дома в девять минут одиннадцатого - как раз вовремя, чтобы пройти расстояние от "Лас Феличе", но недостаточно, чтобы сделать вывод, что его план шантажа провалился.
  
  Значит, Нед Брукс, должно быть, солгал об этом. Но как Брукс узнал правду, если Берт ему не сказал?
  
  “В котором часу, ” спросил Шейн, медленно направляясь к Джентри, “ Берт Джексон позвонил в "Трибюн” и попросил Эйба Линкла?"
  
  “Около десяти или половины одиннадцатого. Линкл вернулся чуть позже половины одиннадцатого, нашел сообщение и сразу же набрал номер Джексона ”.
  
  Значит, это был первый оставшийся без ответа телефонный звонок, который миссис Пибоди услышала из соседней квартиры, подумал Шейн, отворачиваясь.
  
  “И Линкл позвонил снова около одиннадцати?” он бросил через плечо.
  
  “Верно. Говорит, что ждал около получаса, а когда не получил ответа, решил отложить это до утра ”.
  
  Вот оно - теперь более определенно. Тот решающий период между возвращением Берта домой вскоре после десяти и неотвеченным телефонным звонком примерно полчаса спустя. Что происходило в доме Джексонов в течение этого периода? Где были Берт и Бетти Джексон в то время, когда Эйб Линкл перезвонил, но ни один из них не смог ответить на звонок?
  
  Более чем когда-либо Шейн осознал, что показания Бетти имели первостепенное значение, и теперь он задавался вопросом, не совершил ли он ошибку, вызвав доктора Микера, чтобы тот осмотрел ее. Но он боялся, что в ее историю будет вовлечен Тим Рурк - все еще боялся этого. Были показания Рурка о том, что он видел Бетти вскоре после полуночи, и она утверждала, что Берт не возвращался домой весь вечер.
  
  Лгал ли Рурк? Или Бетти лгала? Или Бетти действительно какое-то время отсутствовала дома и не знала, что Берт вернулся? Если это было правдой, то почему Берт ушел вскоре после звонка Линклу, не дожидаясь перезвона городского редактора?
  
  Мозг Шейна был сбит с толку множеством вопросов без ответов, а голова болела от удара Тайни по затылку. Он снова повернулся к Джентри и сказал: “Насколько точно вы можете определить время смерти Джексона?”
  
  Шеф Джентри медлил с ответом и тщательно подбирал слова. “Полный отчет еще не готов. Не будет до окончания вечера. Док ориентировочно считает, что это где-то до полуночи, может быть, за час или около того. У него обнаружилась одна странная вещь, - осторожно продолжил он. “Он признает, что прямо сейчас строит догадки, но по определенным признакам того, как оседала кровь - то, что они называют посмертной синюшностью, - он думает, что тело пролежало в одном положении определенное время после смерти - примерно пару часов, - прежде чем его бросили там, где мы его нашли. И, должно быть, его положили туда по меньшей мере за два-три часа до того, как мы до него добрались. ”
  
  “Вы хотите сказать, что труп перевозили в машине после стрельбы в течение пары часов, прежде чем убийца выбросил его?”
  
  “Согласно Документу”.
  
  “Но почему?”
  
  Джентри не ответил. Он взял свою наполовину выкуренную сигару из пепельницы, посмотрел на нее с брезгливой гримасой, зажег новую и попыхивал ею до тех пор, пока кончик не загорелся.
  
  “Я многое дал тебе, Майк”, - тихо сказал он. “Ты готов сказать мне, где я могу найти Тима Рурка?”
  
  “Даже если бы я знал, ” сказал Шейн, “ не думаю, что сказал бы тебе, Уилл. Черт возьми, у тебя на него ничего нет, на самом деле”.
  
  “Тогда почему бы не привести его сюда и не попросить сдать пистолет на баллистическую экспертизу?”
  
  “Ты знаешь Тима столько же, сколько и я. Ты не веришь, что он убийца”.
  
  “Было бы лучше, если бы он не смылся”, - проворчал Джентри.
  
  “Вероятно, это самая умная вещь, которую он когда-либо делал”, - не согласился Шейн. “Если я доберусь до него первым и он последует моему совету, он не будет путаться у вас под ногами, пока мы не узнаем больше об этом деле”.
  
  “Как только миссис Джексон придет в себя, мы узнаем больше”, - терпеливо напомнил ему Джентри. “Будешь выглядеть намного лучше, если нам не придется идти искать Тима”. Шейн повернулся спиной к Джентри, когда зазвонил телефон, и, держа его повернутым, подошел к столу и поднял трубку. “Говорит Майкл Шейн”.
  
  После слышимого вздоха чей-то голос произнес: “Я только что поймал по радио экстренные новости с пляжа. Думаю, ты выиграл этот раунд, Шеймус”.
  
  “Обычно я так и делаю”.
  
  “Да. Я думаю, что да”. Голос стал взволнованным, покорным. “Я готов иметь с тобой дело на первоначальной основе”.
  
  “Я был готов иметь с тобой дело, - мрачно сказал Шейн, - пару часов назад”.
  
  “Моя ошибка, и я признаю ее. Когда я могу ожидать доставки?”
  
  “Никакой поставки не будет”, - прорычал Шейн. “Только не после той сделки на дамбе”. Он слегка повернул голову и увидел, что шеф Джентри яростно попыхивает сигарой и поднимается со стула, опираясь тяжелыми руками на подлокотники. Шейн продолжал быстро говорить. “На этот раз ты мне доверяешь или к черту все это. Я уничтожу все, что оставил мне Берт Джексон, не нарушая печатей, после того, как ты расплатишься”.
  
  “Откуда мне знать, что я могу доверять тебе?” Голос мужчины сорвался на жалобное требование.
  
  “Ты не знаешь”. Шейн почувствовал, как рукав Джентри коснулся рукава его халата. Он прижал трубку к уху и отчаянным жестом приказал начальнику полиции сохранять тишину.
  
  “Думаю, я этого заслужил, - с горечью произнес голос, - после того, как эти два болвана испортили сделку таким образом, каким они это сделали”.
  
  Шейн сказал: “Полагаю, так и есть. Будет по-моему или ничего. Ты спятил, если думаешь, что я собираюсь наткнуться на еще один автомат ”.
  
  “Я тебя не виню”, - быстро сказал другой, и снова послышался шумный, протяжный вздох. “Это был глупый ход, и я сожалею. Оригинальная аранжировка все еще в силе?”
  
  “Да. Двадцать пять штук”.
  
  “И вы все еще хотите, чтобы это было в стодолларовых купюрах, адресованных миссис Берт Джексон, отдел общей доставки, доставлено в главный офис в десять часов утра?”
  
  Лицо Шейна превратилось в багровую, опухшую маску, когда по проводу донеслись неожиданные слова. Миссис Берт Джексон? Он подумал, что, должно быть, неправильно расслышал.
  
  “Давайте проясним это”, - резко сказал Шейн, быстро соображая. “Разве вы не знаете, что Берт Джексон мертв?”
  
  “Конечно, я это знаю”, - нетерпеливо сказал голос. “Когда миссис Джексон позвонила мне, она заверила меня, что вы и она полностью договорились о способе выплаты, и я должен был отправить ей письмо по почте. Если это вас не удовлетворит ...”
  
  “Так и есть”, - быстро сказал Шейн. “На минуту я подумал, что вы не поняли условия сделки. Десять часов - это правильно”. Он повесил инструмент на крючок и медленно повернулся. Уилл Джентри вернулся на свое место. Его тяжелое лицо было лишь немного менее фиолетовым, чем синяки Шейна, а мутные глаза были твердыми, как гранит. Рука Шейна инстинктивно потянулась к мочке левого уха, но быстро опустилась, когда его пальцы коснулись повязки. Голова перестала болеть, и в голове прояснилось.
  
  “Женщины”, - тихо выдохнул он. “Клянусь Богом, Уилл, мы с тобой всего лишь пара слабаков”.
  
  “Прекрати предисловия”, - прорычал Джентри. “Выкладывай это мне быстро, Майк. Ты заключил что-то вроде сделки с человеком, который стоял за нападением на тебя сегодня утром”.
  
  “Ага”. Шейн взял свой пустой стакан и размял затекшие мышцы ног, широкими шагами пересекая комнату к бару со спиртным. Он налил в него две унции бренди и снова прошелся по комнате с выражением яростной сосредоточенности на лице. Снова усевшись на стол, он повернулся к Джентри и сказал: “Это должно стоить двадцать пять тысяч в качестве компенсации ущерба, ты так не думаешь?” Он осторожно прикоснулся к своей раненой голове и распахнул верхнюю часть своей мантии.
  
  “Черт возьми, Майк”, - бушевал Джентри. “Ты не можешь заключить сделку с убийцей”.
  
  “Почему бы и нет? Его деньги будут потрачены так же, как и любые другие”.
  
  “Что ты ему за это продаешь?”
  
  “Ни черта подобного”, - весело ответил ему Шейн и сделал глоток коньяка.
  
  Густой румянец медленно сходил с лица Джентри. Он оставался напряженно выпрямленным в кресле, все его выражение лица было флегматично требовательным, но тон его был обманчиво мягким, когда он спросил: “Что там говорилось об уничтожении всего, что оставил вам Берт Джексон, не нарушая печатей?”
  
  “Я обещал ему это. И если вы оставите меня в покое, я не только получу приличный гонорар, но и выдам убийцу Джексона ”.
  
  “Что оставил тебе Берт Джексон? Я должен знать, Майк”.
  
  “Я же сказал тебе. Ни одной чертовой вещи, Уилл”. Он спокойно встретил каменный взгляд шефа.
  
  “Но я слышал, как ты сказал ему ...”
  
  “Что я уничтожу все, что оставил мне Берт Джексон”, - вежливо повторил Шейн. “Может быть, ему нужен курс семантики. Если бы Джексон оставил мне что-нибудь, я был бы обязан это уничтожить. Поскольку он ничего здесь не оставлял ...”
  
  “Человек, с которым вы только что разговаривали, убийца?” Вмешался Джентри. “Вы собираетесь получить с него двадцать пять тысяч даром, а затем сдать его полиции?”
  
  “Разве это не послужит ему добром, если он действительно убил Джексона?” Возразил Шейн.
  
  “Клянусь Богом, Майк! Иногда я удивляюсь...” - у шефа полиции не хватало слов, и его лицо снова стало темно-красным. Он расслабился в своем кресле, беспомощно качая головой.
  
  “Проблема с вами, копами, - рассудительно сказал Шейн, - в том, что вы относитесь к жуликам как к честным людям. Золотое правило в некоторых случаях работает, но я научился его немного искажать. Вот так - поступай с другими так, как они поступили бы с тобой, если бы у них был шанс. Теперь мне нужно одеться и пойти кое-куда. Я, конечно, хотел бы быть рядом и услышать, что миссис Бетти Джексон скажет о прошлой ночи, когда она будет в форме говорить.” Он встал и направился в спальню.
  
  “Ты ожидаешь, что я оставлю все как есть?” - взревел Джентри.
  
  “Например, что?” Шейн остановился и обернулся. Джентри был на ногах. Он сделал два уверенных шага к рыжеволосой, затем остановился, и Шейн невинно продолжил: “У тебя уже есть один убийца, Уилл. Отстань от меня до десяти часов, и я дам тебе другого”.
  
  “Пока ты не сможешь получить вознаграждение за то, чего у тебя нет?”
  
  “Кто-то должен поддерживать меня в состоянии алкогольного опьянения и платить зарплату Люси”. Шейн беспечно махнул большой рукой и направился в спальню, плотно закрыв за собой дверь.
  
  
  Глава тринадцатая
  
  
  
  ПОЛЕЗНАЯ ПОДСКАЗКА
  
  Было еще рано, когда Шейн шел по улице. Он остановился у газетного киоска, купил "Геральд" и "Трибюн экстра", затем неторопливо направился в свой любимый ресторан на Флэглер-стрит.
  
  Сидя за столом, перед которым стояла двойная порция апельсинового сока и готовился заказ хрустящего бекона и четырех яичниц-болтуньи, он развернул газеты и первым делом взглянул на "Геральд".
  
  В них был краткий рассказ об убийстве лифтера, но ничего о Берте Джексоне, чье тело, очевидно, было обнаружено слишком поздно, чтобы попасть в ранний выпуск. Его собственное имя не упоминалось; было просто указано, что офис в здании был ограблен, и полиция считала, что оператор был убит грабителями.
  
  Шейн допил свой апельсиновый сок и повернулся к экстра-редактору Tribune. Они действительно распространились по поводу убийства одного из своих репортеров. Фотография Берта Джексона в четыре колонки, окаймленная четкими черными линиями, занимала большую часть первой страницы. К ней была подпись:
  
  Известный репортер, оплакиваемый коллегами
  
  О реальной истории было мало, меньше, чем Шейн уже знал, но была яркая и красочная биография Джексона, в которой использовалось множество прилагательных вроде “стойкий“ и ”бесстрашный" и намекалось, что ведущие газеты по всему миру приспустили флаги в знак траура по его кончине.
  
  Были осторожные упоминания о последнем задании Джексона в "Битве за мэрию" с завуалированными намеками на то, что его смерть была спланирована зловещими элементами из преступного мира города, которые боялись публикации определенных фактов, которые Джексон раскопал и которые он отказался скрыть даже под угрозой личного насилия.
  
  Также на второй странице была опубликована едкая редакционная статья, комментирующая известную неэффективность полиции Майами и предложенная Tribune в размере 1000,00 долларов вознаграждения за любую информацию, ведущую к аресту и осуждению человека или лиц, ответственных за смерть Берта Джексона. На той же странице была лестная фотография Бетти Джексон с подписью "Скорбящая невеста", и говорилось, что она находится в уединении у себя дома под присмотром своего личного врача и квалифицированной медсестры.
  
  Шейн приподнял свою непухлую бровь, когда прочитал это, и был рад, что предприимчивый репортер не сфотографировал его секретаршу в ее недавно купленной униформе медсестры в качестве дополнительной привлекательности для публики.
  
  Он неторопливо позавтракал, затем неторопливо вышел из дома и направился по Флэглер-авеню на север к автодилеру, с которым имел дело много лет и у которого купил седан. Он лениво размышлял, лежит ли она все еще вверх дном в заливе или ее отбуксировали люди Маляра, но, оказавшись в заведении дилера, он отмел вопросы, касающиеся характера аварии, и без труда договорился о том, чтобы уехать на новой модели, которую он согласился приобрести по прейскуранту за вычетом оценочной стоимости его старой машины после проверки на предмет повреждений.
  
  Он выбрал тускло-серый седан с серебристой обивкой, помня о одобрении Люси, и поехал на нем в Уэст-Флэглер, где припарковался перед невзрачным зданием, в котором располагался завод Tribune.
  
  Обычно, он знал, что в это время здесь будет мало сотрудников редакции, но у него было предчувствие, что большинство из них будут работать сверхурочно над историей Берта Джексона для обычного выпуска в одиннадцать. Это подтвердилось, когда он попросил позвать Эйба Линкла и был направлен в небольшой офис за пределами Сити-рума, предварительно назвав свое имя.
  
  Редактор был один за своим столом, маленький человечек с оттопыренными ушами и потрясающей жизнестойкостью. На столе у его локтя стояла картонная банка с горячим кофе, и он быстро что-то строчил толстым черным карандашом на пачке копировальной бумаги.
  
  Линкл поднял глаза, сдвинул зеленую козырек на лоб и сказал: “Я пытался связаться с тобой, Шейн. Кое-кто из парней получил пару намеков от копов, что ты замешан в деле Джексона, и Брукс сказал мне, что Джексон заходил к тебе по поводу чего-то таинственного вчера днем. ”
  
  Шейн утвердительно кивнул в ответ на оба утверждения, осторожно опустился на стул и тихо сидел, пока проницательные глаза Линкля изучали его покрытое синяками лицо и перевязанное ухо.
  
  Редактор сказал: “Сегодня рано утром у нас появилась фотография вашей машины, перевернутой в бухте у дамбы, и пары мертвых гангстеров на пляже неподалеку. Хотите что-нибудь сказать мне по этому поводу?”
  
  “Спросите Уилла Джентри”, - сказал Шейн.
  
  “У меня есть. Он помалкивает”.
  
  “Продолжайте следить за ним”, - предложил Шейн. “Подсыпьте ему что-нибудь вроде того, был ли один из трупов точно идентифицирован как убийца лифтера в моем офисном здании прошлой ночью”.
  
  Быстрый интерес мелькнул в глазах Линкля. Он сделал пометку на листе бумаги и крикнул через открытую дверь: “Мальчик!” Пока он ждал, он прямо спросил: “Есть ли связь между всем этим и Джексоном?”
  
  “Возможно, ” приветливо сказал ему Шейн, “ но я бы не хотел, чтобы вы пока печатали какие-либо догадки”.
  
  Подбежал переписчик и взял записку из протянутой руки Линкла, и Шейн спросил: “Насчет скандала в мэрии, о котором вы упоминаете в своем дополнительном завещании, Джентри сказал мне, что у Джексона, очевидно, было что-то горячее, что он хотел сдать прошлой ночью ”.
  
  Эйб Линкл еще выше надвинул козырек на свою лысую голову, и его глаза задумчиво сузились. “Мы намерены проследить за этим и добиться своего, даже если для этого потребуется, чтобы каждый сотрудник газеты работал двадцать четыре часа в сутки в течение шести месяцев”. Он звучно ударил по столу тыльной стороной костлявого кулака.
  
  “Неважно, кто это - куда он ударит?”
  
  “Ничего не имеет значения”, - заявил Линкл.
  
  “Сколько идей у тебя есть?”
  
  “Чертовски мало”, - огрызнулся редактор. “Только между нами, и я надеюсь, что меня не будут цитировать. Джексон был неразговорчив. У него была какая-то дурацкая идея, что репортер из Новостей однажды украл у него статью, и на этот раз он почти ничего не проговорился. Даже Неду Бруксу, который был с ним в одной команде на задании.”
  
  “Что насчет звонка, который Джексон сделал сюда прошлой ночью? Вы точно знаете, что он сказал по телефону?”
  
  “Я вышел за фасолью и пивом примерно на три четверти часа. Вернулся чуть позже половины одиннадцатого, и Томми Грин, который был за письменным столом, передал мне это. ” Эйб Линкл порылся среди бумаг на столе и достал карандашную запись, которую протянул Шейну.
  
  Детектив прочитал: "Немедленно позвони домой Берту Джексону". Он спросил: “Грин рассказал тебе еще что-нибудь об этом?”
  
  “Он сказал, что голос Берта звучал напряженно и взволнованно, утверждал, что он напал на след прародителя всех скандалов и хотел рассказать об этом для эксклюзива в нашем сегодняшнем первом выпуске”.
  
  “Итак, вы позвонили домой Джексону?” - подсказал Шейн.
  
  “Сразу же. Ответа не последовало. Я ждал до одиннадцати, и когда ответа все еще не было, я опустил эту тему. Тогда мы мирились, и я решил, что с этим придется подождать ”.
  
  “Вы не знаете точно, когда Грин получил сообщение?”
  
  “Он не сказал. Где-то в течение сорока пяти минут, пока меня не было. Если у тебя есть что-нибудь по этому делу, Шейн, мы заплатим хорошие деньги за ниточку ”.
  
  “Я знаю немного”, - признался Шейн. “Недостаточно, чтобы стоить ваших денег - пока”. Он встал и беспокойно прошелся по маленькому кабинету, затем спросил: “Томми Грин сейчас на месте?”
  
  “Нет. У него выходной. Уехал на рыбалку к Ключам”.
  
  Шейн тихо выругался, на мгновение задумался, прежде чем спросить: “Вы уверены, что Нед Брукс не может дать вам ничего определенного по истории, которую Джексон хотел опубликовать?”
  
  “Почти уверен. Я позвонил ему после того, как не смог дозвониться Джексону в первый раз прошлой ночью. Он сказал, что у Берта есть что-то горячее, но он не знает, что именно. Он был удивлен, что Берт не ответил на его звонок, потому что видел, как тот возвращался домой вскоре после десяти, и сказал, что Берт сказал ему в то время, что он собирался домой, позвонить мне ”.
  
  Шейн нахмурился, медленно поводя головой из стороны в сторону, морщась от отвращения и слегка морщась от боли в мышцах.
  
  Это был один из больших фрагментов, который не подходил. Что заставило Берта Джексона изменить свое решение за несколько минут между выходом из квартиры Мари и возвращением домой?
  
  Он спросил: “Брукс сейчас здесь?”
  
  “Думаю, да”. Линкл крикнул: “Брукс!”
  
  Меньше чем через минуту репортер явился на вызов. Его глаза были налиты кровью, а лицо осунулось. Весь его вид был поникшим, что контрастировало с щеголеватой элегантностью предыдущего дня. Он посмотрел на детектива и серьезно покачал головой.
  
  “Это плохое дело, мистер Шейн. Как вы думаете, это имеет какое-то отношение к тому, о чем мы говорили вчера? Если нет, я надеюсь, что... всему этому не придется всплывать”. Его глаза смотрели испытующе, с мольбой, и было очевидно, что смерть его друга стала для него большим потрясением. “Это было совсем не похоже на Берта. Вы сами можете в этом убедиться, ” быстро продолжил он. “Когда дело дошло до вскрытия, Берт поступил достойно. Я просто не понимаю, почему он должен был получить это именно тогда, когда проходил через это ”.
  
  “Что все это значит?” Требовательно спросил Линкль. “О чем вы с Шейном говорили вчера?”
  
  Шейн помедлил, изучая Неда Брукса. “Вы никому не говорили?” он тихо спросил: “В чем вы подозревали Берта?”
  
  “Почему я должен это делать, теперь, когда я знаю, что был неправ? Мне чертовски стыдно, что я когда-либо подозревал его ...”
  
  “Подержи это”, - сказал Шейн. Он повернулся к Линклу. “Я думаю, вы должны быть в курсе этого, хотя я согласен с Бруксом в том, что обнародование этого не пойдет на пользу репутации Джексона или The Tribune ”. Он опустил свое поджарое тело на стул и кратко изложил то, что Джексон сказал ему накануне днем, опустив все упоминания о Тиме Рурке и более позднем визите Бетти Джексон.
  
  Линкл кипел от злости, когда закончил, и Шейн поспешно сказал: “Не вини Берта слишком сильно за то, что он думал о продаже по самой высокой цене. Как говорит Брукс, отдайте ему должное за то, что он не смог довести это до конца в последнюю минуту. Если вы уверены в этом ”, - добавил он, обращаясь к Бруксу. “Это единственное, что мы должны решить прямо здесь. Вы уверены, что Джексон решил рассказать эту историю, когда вы встретили его по дороге домой прошлой ночью?”
  
  “Конечно, я уверен. Разве Эйб не сказал тебе, что позвонил и был готов поступить правильно? Вот что так ужасно и несправедливо - что кто-то прихлопнул его прежде, чем у него был шанс все исправить ”.
  
  “Я знаю о его телефонном звонке. Но мы не знаем, когда он сделал этот звонок, и я хочу точно знать, когда он передумал. Что произошло, когда вы встретились с ним?”
  
  “Ну, он шатался по улице примерно в квартале от дома. Он был изрядно пьян, и я беспокоился о нем, вроде как весь вечер бродил вокруг в поисках его ”.
  
  “Ты заходил в квартиру Мари?” Резко спросил Шейн.
  
  Нед Брукс колебался, переводя взгляд налитых кровью глаз. “Я действительно позвонил ей. Около девяти часов. Она сказала, что не видела его весь вечер”.
  
  “Она солгала”, - коротко и любезно сказал Шейн. “Продолжай рассказывать о встрече с Бертом на улице возле его дома”.
  
  “Возможно, она лгала, но тогда я поверил ей на слово. Ну, я остановил свою машину, вышел и спросил его, сможет ли он нормально доехать до дома. Это его разозлило. Ты знаешь, какой пьяница - ненавидит признавать, что он пьян. Он сказал мне идти дальше и оставить его в покое, а затем начал лепетать о той истории, которую он был готов опровергнуть. Сказал, что ищет Рурка, хотя я не мог до конца понять почему. Наверное, хотел поиздеваться над ним. Продолжал говорить, что это больше, чем все, что когда-либо придумывал Рурк ”.
  
  “Итак, вы сказали ему, что он может пойти домой и попытаться найти Тима Рурка в постели его жены”.
  
  Бледное лицо Неда Брукса покраснело. “Не это”, - запротестовал он. “И позже я пожалел, что вообще что-то сказал. Но... ну, мужчина не должен позволять пьянице доводить себя до бешенства, но Берт меня достал. На самом деле, в то время я был очень взвинчен из-за другой сделки, о которой мы с вами говорили, и вначале у меня возникла идея, что Берт будет продвигаться вперед с этой точки зрения. Ты знаешь - я был зол, и мне было противно, и, думаю, я сказал это о Рурке, - запинаясь, закончил он.
  
  “Подождите минутку”, - вмешался Шейн. “Сначала вы подумали, что Берт говорит о продаже?”
  
  “Это верно. В его словах было не слишком много смысла. Позже, когда Эйб позвонил мне, чтобы рассказать о случившемся, я понял, что, должно быть, неправильно понял Берта ”.
  
  Шейн глубоко вздохнул. Наконец-то все начало понемногу обретать смысл. Он сказал: “Когда вы бросили это в Джексона, о Рурке и его жене, были ли у вас какие-то особые причины думать, что Рурк был у него дома?”
  
  “Нет, без особой причины”, - пробормотал Брукс. “Он просто вывел меня из себя, и я заговорил не в свою очередь. Все знают о Тиме и Бетти, - угрюмо продолжил он, чтобы оправдать себя. “Даже Берт знал. И мне показалось, что я видел машину Тима, припаркованную за углом ранее, когда я рыскал по округе в поисках Берта. Прости, что я это сказал. Я действительно не знаю, был ли там Тим, даже если бы все шторы были задернуты. ”
  
  “Продолжай”, - рявкнул Шейн. “Ты отвез Берта домой?”
  
  “О, нет”, - решительно отрицал он. “Он не захотел никакой помощи. После того, как мы с минуту поспорили на углу, он пошел дальше один. Я сел в свою машину и поехал домой ”.
  
  “Что, - спросил Шейн, - сказала вам Мэри Леонард, когда позвонила вам сегодня утром при свете дня?”
  
  Нед Брукс снова отвел глаза под жестким взглядом Шейна. “Она перезвонила мне после разрыва связи и рассказала о том, как ты тайком вернулся и застукал ее, когда она звонила мне. Но не пойми нас с Мари превратно. Она просто знает меня как друга Берта, и как только ты рассказала ей, что случилось с Бертом, она подумала, что должна позвонить мне. ”
  
  “Она не говорила вам, что Берт провел с ней большую часть предыдущего вечера и что она выгнала его около десяти часов, когда он настоял на том, чтобы осуществить свой план шантажа?”
  
  “Боже милостивый, нет!” Оцепенев от неожиданности, он снова перевел взгляд на Шейни и потребовал: “Это она тебе сказала?”
  
  “А кто такая эта Мари?” С легкой иронией вставил Эйб Линкл, когда Шейн ответил Бруксу кивком своей рыжей головы.
  
  Повернувшись к редактору, Шейн сказал: “Я могу сказать вам, кто она, но будь я проклят, если знаю, кто она. Джексон пытался удержать ее в той квартире на свою зарплату репортера?” он потребовал у Брукса. “Так вот почему ему нужны были дополнительные деньги?”
  
  “Я думаю, он хотел развестись с Бетти и жениться на Мэри”, - пробормотал Брукс. “Черт возьми, я никогда не спрашивал его, оставляет ли он ее”.
  
  “Если вы спросите меня, ” сказал Шейн Линклу, “ она из тех, у кого, вероятно, было шесть разных мужчин, которые платили за квартиру одновременно”.
  
  “Какая у нее фамилия и адрес?” Эйб Линкл выделил эти слова и сжал тонкие губы.
  
  Шейн сказал: “Получите это от Брукс. Если копы поймают одного из ваших репортеров, когда он брал у нее интервью, я бы не хотел, чтобы они узнали, что я отдал ее вам ”.
  
  Эйб Линкл опустил козырек на веко, взял карандаш и занес его над блокнотом, и сердитый блеск в его глазах потребовал от своего репортера назвать имя женщины и адрес.
  
  Брукс неохотно поделился информацией и сразу же запротестовал: “Эйб, неужели ты не можешь убрать эту дрянь из своей грязной простыни? Парень мертв. С Бетти Джексон будет достаточно жестко и без выкапывания такого рода грязи ”.
  
  “Я решу, что мы напечатаем”, - коротко сказал Линкл. “Ваша работа - сообщать, а не вытягивать из вас информацию, как это делал Шейн последние десять минут”.
  
  “Не стоит слишком винить Брукса за попытку прикрыть приятеля”, - любезно сказал Шейн. “Кстати, как поживает наш друг?” добавил он, обращаясь к Бруксу, и, когда получил в ответ непонимающий взгляд, пояснил: “Тот, кто навещал тебя сегодня рано утром”.
  
  “Хорошо, когда я уходил. То есть он довольно сильно приложился к бутылке”, - поправился он, бросив взгляд в сторону Линкла. “Нервничал, как кошка у горячей плиты”.
  
  “Боюсь, у него есть причины нервничать”, - резко сказал Шейн. Он встал, кивнул Линклу. “Спасибо за все. Я пойду дальше”.
  
  В приемной началось движение, и когда все трое мужчин двинулись к двери, дорогу им внезапно преградил полицейский в форме, который переводил взгляд с одного на другого и спрашивал: “Нед Брукс?”
  
  “Чего вы хотите от Брукса?” спросил редактор "Сити".
  
  “Приказ из штаба”.
  
  “Зачем?” Хрипло спросил Нед Брукс.
  
  “Вы Брукс?” спросил офицер и сделал шаг вперед. “Я не знаю зачем, но вы можете пойти легким или трудным путем, если хотите”.
  
  Мутные глаза Брукса расширились от страха. Он бросил отчаянный взгляд на Шейна, когда офицер крепко взял его за руку.
  
  “Не возражаете, если я последую за вами, офицер?” - сказал Шейн.
  
  “Мне приказано привести Неда Брукса”, - ответил он. “Кто бы ни появился, это не мое дело, но сейчас больше не будет разговоров”. Он провел репортера через приемную и вывел за дверь.
  
  Жилистый редактор "Сити" ощетинился от гнева. “Что за черт?”
  
  “Я пойду и посмотрю”, - сказал Шейн.
  
  Линкл задержал его, сказав: “Позвони мне, если это важно. Черт возьми, Шейн, я уже потерял одного репортера”.
  
  “Я позвоню тебе, если это будет важно”, - пообещал Шейн и поспешно вышел.
  
  
  Глава четырнадцатая
  
  
  
  ДОБРОВОЛЬНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ
  
  Неда Брукса и его полицейского эскорта нигде не было видно, когда Шейн вышел из здания "Трибюн". Он сел в свою машину, развернулся на Уэст-Флэглер и поехал в полицейское управление, где припарковался на запрещенной для полиции стоянке и вошел через боковую дверь.
  
  Офицер, который привел Брукса, заблокировал вход в личный кабинет Уилла Джентри. Шейн нетерпеливо оттолкнул его плечом, вошел и столкнулся лицом к лицу с шефом, который стоял перед своим столом в сопровождении людей в штатском по обе стороны от него.
  
  Нед Брукс стоял за стулом, вцепившись в его спинку обеими руками и яростно отстаивая свои права как частного лица.
  
  Джентри повернул голову, поднял помятые веки и сказал: “Все в порядке, Джек”, - офицеру в форме, который вошел вслед за Шейном и крепко сжал его воспаленные мышцы рук.
  
  “Хорошо, шеф”.
  
  Мужчина вернулся к двери, и Джентри сказал Шейну: “Вы станете свидетелями того факта, что мы не пытаемся подставить этого человека, как он утверждает. В соседней комнате ждет группа людей, которые пытаются опознать человека, которого он видел ссорящимся с Бертом Джексоном на улице возле его дома около десяти часов вчера вечером. Если Брукс настаивает на официальном опознании, он может его получить, но вас и двух моих людей здесь должно быть достаточно, чтобы стоять рядом с Бруксом, чтобы это было законное опознание ”.
  
  “Я ни на чем не настаиваю, ” надулся Брукс, “ кроме достойного обращения. Если бы полицейский сказал мне, чего вы хотите, когда пришел в офис, я бы пришел без возражений. Черт возьми, я даже откажусь от опознания. Я признался, что видел Берта прошлой ночью. Шейн все об этом знает. Это была не ссора. Мы просто поспорили ...”
  
  “Мы позволим свидетелю рассказать это первым”, - вмешался Джентри. “Затем вы можете сделать заявление. Просто для протокола, Брукс”. Он попятился к своему столу, и двое мужчин в штатском сделали пару шагов вперед. “Встань между ними, - сказал он Бруксу, - а ты замыкай тыл, Шейн. Посмотрим, сможет ли наш свидетель опознать Брукса.”
  
  Чиф Джентри опередил квартет, открыл боковую дверь, подождал, пока они пройдут в маленькую, ярко освещенную комнату, закрыл дверь и невозмутимо двинулся вперед, пока мужчины выстраивались под светом ламп.
  
  Свидетель был худым, средних лет и лысым. Морщины на его лице свидетельствовали о годах работы и беспокойства. На нем был поношенный костюм от Палм-Бич, и его тонкие пальцы нервно сжимались и разжимались, пока мужчины выстраивались перед ним в очередь.
  
  “Итак, мистер Пастерн”, - сказал чиф Джентри, стоя рядом с ним.
  
  Мистер Пастерн напрягся, расправив свои круглые плечи.
  
  “Посмотрите внимательно на этих четверых мужчин”, - продолжил Джентри мягким, непринужденным тоном. “Скажите мне, видели ли вы кого-нибудь из них раньше. Не торопитесь. Спешить некуда. Но имейте в виду, что вы служите цели правосудия ”.
  
  Мистер Пастерн покорно посмотрел на каждое лицо по очереди. Он пару раз моргнул, несколько раз подряд судорожно сглотнул, затем поднялся на ноги и шагнул вперед, драматично указывая указательным пальцем правой руки на Неда Брукса.
  
  “Вон тот. Я видел его прошлой ночью, как я уже говорил вам, он ссорился с мистером Джексоном. Они стояли прямо под уличным фонарем, а я направлялся домой - в квартале от того места, где живут Джексоны. Мне пришлось обогнуть их по траве, потому что они загораживали тротуар ”.
  
  Один из мужчин в штатском держал в одной руке блокнот, а в другой карандаш и быстро что-то записывал, когда Нед Брукс запротестовал.
  
  “Это была не драка! Берт был пьян и разозлился, когда я попыталась помочь ему добраться до дома”.
  
  Джентри кивнул офицеру с блокнотом, подошел вплотную к свидетелю, в то время как другой офицер крепко взял Неда Брукса за руку, и Шейн покинул группу, чтобы неспешно подойти к начальнику полиции.
  
  “Сядьте, мистер Пастерн, - сказал Джентри, - и расскажите нам в точности, что вы видели. Отведите Брукса обратно в мой кабинет, Уилкинс”, - приказал он, не поворачивая головы. “Мы услышим его историю после того, как получим полное заявление мистера Пастерна”.
  
  Уилкинс увел Неда Брукса, закрыл дверь, и Джентри сказал Шейну: “Поскольку ты уже поговорил с Бруксом о вчерашнем эпизоде, тебе лучше присутствовать при этом, Майк”.
  
  “Я не выкачивал из него информацию, Уилл”, - сказал ему Шейн. “Брукс добровольно предоставил информацию”.
  
  Джентри кивнул своей седой головой. “Я знаю. Он упомянул об этом моим людям, когда его доставили. Я имею в виду встречу с Джексоном, но ничего о драке ”. Он устроился на стуле рядом со свидетелем и сказал: “Продолжайте свою историю”.
  
  “В то время я не особо задумывался об этом”, - нервно начал мистер Пастерн. “Я немного знаю мистера Джексона, можно сказать, мы с ним соседи. Достаточно, чтобы поздороваться, когда мы встречаемся на улице. Я знаю, что он пьющий человек - как и все репортеры, я полагаю. Поэтому я подумал, что это была пара друзей, затеявших пьяную ссору, как я уже говорил. Я шел по дорожке, когда увидел, как машина остановилась под уличным фонарем и из нее вышел мужчина. Я не узнал того, кто шел, пока не подошел поближе. Это был мистер Джексон, и он раскачивался из стороны в сторону. Другой мужчина, тот , который был там с остальными, схватил его за руку, и они спорили, когда я подошел к ним.
  
  “Я не обращал особого внимания на то, что они говорили. Они вроде как рычали друг на друга, и, как я уже сказал, мне пришлось кружить вокруг них. Вы знаете, каково это, когда видишь нечто подобное. Я человек, который не лезет не в свое дело, но если бы у меня была хоть малейшая мысль, что одного из них собираются убить, можете поспорить на свою жизнь, я бы шел медленнее и внимательнее прислушивался. Говорю тебе, ты мог бы сбить меня с ног пером, когда Салли сказала - Салли моя жена - ‘Что мистер Джексон в соседнем квартале был хладнокровно убит прошлой ночью’. Она протянула мне экземпляр "Трибюн экстра", и я все о нем прочитал.
  
  “Сначала я просто не мог в это поверить. Я сказал Салли: ‘Но я видел его прошлой ночью, и он был жив, прямо на улице, не более чем в квартале от своего дома ’. Салли была ужасно взволнована. Мы все обсудили и решили, что то, что я увидел, может быть важным, поэтому я позвонил своему боссу и попросил выходной. Я ему тоже все объяснил, и он сказал, что это мой долг и он проследит, чтобы я не потерял ни пенни...
  
  “Подумайте хорошенько, мистер Пастерн”, - вмешался Джентри. “Постарайтесь вспомнить что-то конкретное, что они сделали, что-то, что они сказали”.
  
  Возбужденный блеск в глазах старика потускнел, когда он встретил решительный взгляд Джентри. “Ну, я же тебе говорил. Они вроде как боролись и ругались ...”
  
  “Вы видели, как наносились какие-либо удары?” Джентри терпеливо вмешался.
  
  “Ну, это не совсем то, что вы бы назвали ударами. Наверное, толкали друг друга. После того, как я обошел их, я продолжал оглядываться и увидел, что мистер Джексон идет к своему дому. Этот другой просто стоял там и наблюдал за ним ”.
  
  “Значит, с Джексоном было все в порядке, когда двое мужчин расстались?” Джентри не пытался скрыть своего разочарования.
  
  “За исключением того, что он пьян”. Мистер Пастерн, казалось, понял, что его рассказ не клеится. Он заерзал, переводя взгляд с Шейна на Джентри, затем неловко продолжил. “Я бы не хотел говорить ни единого слова, кроме правды. Что бы ни случилось позже, я обязан сказать вам, что убийства тогда не было. Я продолжал оглядываться назад, как я уже сказал, и увидел, как мистер Джексон начал ускорять шаг. Затем этот другой парень сел в свою машину и уехал. Но с такой неприязнью, какая была между ними, я думаю, совершенно очевидно, что он, должно быть, вернулся позже, чтобы сделать это, как ты думаешь?” Он снова обратился к детективу и начальнику полиции, встретил их холодные, безличные взгляды, и его тело устало обмякло, тонкие руки свесились между колен.
  
  Джентри сказал: “Вы были очень полезны, мистер Пастерн, и мне приятно познакомиться с гражданином, который готов отдохнуть от работы, чтобы выполнить свой долг”.
  
  Мистер Пестерн выпрямился, и в его осанке сквозила гордость. “Вы думаете, я помогал? Я всегда стремлюсь выполнять свой долг”.
  
  “Ваше заявление будет напечатано немедленно. Офицер Клайн проводит вас, и вы сможете подписать документ перед уходом. Джентри кивнул человеку в штатском; мистер Пастерн поднялся на ноги, неуверенно огляделся по сторонам; затем двое мужчин вышли вместе.
  
  Повернувшись к Шейну, начальник полиции спросил: “Как его история согласуется с тем, что вам рассказал Брукс?”
  
  “Довольно близко. Поскольку его друг мертв, Брукс, естественно, попытался бы свести к минимуму серьезность спора ”.
  
  “Есть одна вещь, о которой я удивляюсь, Майк”, - прогрохотал Джентри, флегматично направляясь к закрытой двери, ведущей из комнаты сбора в его личный кабинет. “Когда мои люди впервые добрались до Неда Брукса в его доме этим утром, они обнаружили его на кухне в тапочках и халате за приготовлением кофе. Он утверждал, что только что проснулся и больше не мог заснуть, но у них было ощущение, что на самом деле он не был удивлен, услышав о Джексоне, хотя и притворился удивленным ”.
  
  “Он не был таким”, - категорично заявил Шейн. “Незадолго до этого ему позвонила подружка Берта Джексона по этому поводу”.
  
  “Откуда ты это знаешь?” Джентри замер, положив руку на дверную ручку.
  
  “Он рассказал мне об этом еще в редакции газеты”.
  
  “Как она узнала об этом?” Джентри кипел от злости. “Его подружка, да? Кто?”
  
  Шейн сказал: “Тебе это не понравится, Уилл, но если ты набросишься на Брукса, он все равно тебе расскажет. Ее зовут Мэри Леонард, и она живет в Лас-Феличе. Я рассказал ей о Берте, Уилл. Сразу после того, как ты меня разозлил, когда они забирали тело Джексона. ”
  
  “Будь ты проклят, Майк! Ты знал о ней и не сказал мне?”
  
  “В данный момент мы не обменивались конфиденциальными сведениями”, - мрачно напомнил ему Шейн. “Тогда я на самом деле не знал о ней, но когда я увидел ключ с надписью ‘Три А ’, взятый из бумажника Джексона, я сложил два и два и решил, что он, вероятно, хранился там, где его не могла увидеть его жена. Три А - это номер квартиры Мари. Я узнал, когда поехал в Лас-Феличе посмотреть, кто там живет. ”
  
  “Вот так просто”, - бушевал Джентри. “Я полагаю, вы просто выбрали этот конкретный жилой дом по одному из ваших знаменитых предчувствий”.
  
  “Ты знаешь, что я обычно на пару прыжков опережаю тебя”, - напомнил ему Шейн. “Если бы ты не разозлил меня, угрожая арестом ...”
  
  “И если бы я арестовал вас, ” взревел Джентри, “ вы бы не добрались до этой женщины Леонард первым”.
  
  Шейн посмотрел на багровое лицо шефа полиции и мягко сказал: “Ты компенсировал это тем, что держал меня подальше от миссис Джексон, Уилл. Она уже заговорила?”
  
  “Нет. Когда она это сделает, это будет в полиции. Я предупреждаю тебя держаться от нее подальше, Шейн ”. Он рывком распахнул дверь и решительно протопал в свой личный кабинет.
  
  Шейн последовал за ним и начал выдвигать стул, чтобы присутствовать при допросе Неда Брукса, но Джентри устроился во вращающемся кресле и выкрикнул приказ патрульному у двери.
  
  “Выведи Шейна на улицу и проследи, чтобы он оставался там, пока я не закончу с этим человеком”.
  
  Шейн удивленно приподнял правую бровь, затем перевел взгляд на Брукса. “Послушай, Уилл...”
  
  “Убирайся”, - прорычал Джентри.
  
  “Лучше позволь мне остаться, Уилл, и посмотрим, расскажет ли он это дважды одинаково”.
  
  “С этого момента я буду заниматься этим делом”, - решительно заявил шеф полиции.
  
  “Будь по-твоему”, - сказал Шейн. Он направился к двери, когда патрульный двинулся вперед.
  
  На столе Джентри зазвонил телефон. Он поднял трубку и рявкнул: “Джентри”, послушал мгновение, затем рявкнул швейцару: “Подержи Шейна на месте, пока я не разберусь с этим”.
  
  Офицер двинулся, чтобы схватить Шейна за руку. Шейн обошел его и прислонился к закрытой двери, наблюдая за апоплексическим выражением лица шефа и слушая, как он говорит: “Давай, выкладывай все до конца”. Он снова прислушался. Внезапно его большой кулак ударил по столу, и он крикнул в трубку: “Арестуйте ее. Приведите ее в мой кабинет”. Он швырнул трубку на рычаг и свирепо посмотрел на бездельничающего детектива.
  
  “Ничего, если я сейчас уйду, Уилл?” спросил он приятным тоном.
  
  “Будь проклята твоя двуличная душа, Шейн”, - прорычал шеф полиции.
  
  “Что тебя сейчас гложет? Честное слово...”
  
  “Только не надо, честное слово, меня обманывать”, - пробормотал шеф. “Итак, вы нарядили свою секретаршу в форму медсестры и отправили ее ухаживать за миссис Джексон, притворившись, что ее прислал какой-то врач. Это последняя капля, Шейн. Я клянусь...”
  
  “Люси чертовски хорошая медсестра”, - весело сказал ему Шейн. “Во время войны она посещала курсы оказания первой медицинской помощи в гражданской обороне, и когда доктор Микер сказал, что сегодня утром ему нужен кто-то, кто присмотрел бы за миссис Джексон, я отправил ее туда. Она ушла по доброте душевной, и я не вижу...
  
  “По доброте душевной, вы имеете в виду”, - иронично перебил шеф. “Вы намеренно посадили ее туда, чтобы она была первой, кто услышит, что она говорит. Это последний раз, когда ты балуешься с уликами по делу об убийстве. ” Он вынул изо рта слюнявый окурок сигары и швырнул его в мусорную корзину.
  
  Шейн медленно направился к своему столу. “Послушай, Уилл, ты все неправильно понял”, - успокаивающе сказал он. “Я подожду Люси, и если миссис Джексон ей что-нибудь сказала ...”
  
  “Ты подождешь снаружи”, - холодно сообщил ему Джентри. “Джек, выведи Шейна в холл и подержи его там”, - приказал он офицеру у двери. “Когда сержант Аллен приведет женщину в форме медсестры, не позволяйте ей разговаривать с Шейном”.
  
  “Я просто пытался помочь, Уилл”, - мягко сказал Шейн. “Иногда Люси становится ужасно упрямой. Она не любит, когда ею помыкают”. Он повернулся и неторопливо прошел через открытый дверной проем, и офицер плотно закрыл дверь. Шейн прислонился к стене и закурил сигарету.
  
  Он докуривал вторую сигарету, когда сержант Аллен привел Люси. Белая униформа подчеркивала совершенство ее стройной фигуры, а маленькая кепочка придавала ей профессиональный вид, что совершенно не вязалось с бескомпромиссно сжатым ртом и пылающими гневом щеками; а тупое упрямство в ее обычно мягких карих глазах вызвало мрачную полуулыбку на губах Шейн.
  
  Люси Гамильтон резко перевела дыхание и начала что-то говорить с ним, но сержант Аллен схватил ее за руку и потащил дальше, когда швейцар сказал: “Никаких разговоров, мисс. Приказ шефа”.
  
  “Все в порядке, Люси”, - сказал ей Шейн, когда она проходила мимо с высоко поднятой головой.
  
  “Хватит об этом”, - официозно предупредил его Джек.
  
  Третья сигарета Шейна была выкурена не более чем наполовину, когда дверь открылась и сержант Аллен поманил его внутрь. Люси сидела чопорно выпрямившись на стуле с прямой спинкой, ее глаза сверкали, а губы были плотно сжаты. Шеф Джентри жевал свежую черную сигару, перекладывая ее во рту, в то время как его мутные, навыкате глаза пристально смотрели на Люси, а Нед Брукс безутешно развалился в кресле.
  
  “В последний раз говорю, - взорвался Джентри, - у вас и этой юной леди будет один шанс признаться мне во всем. Толкните меня еще на дюйм, и вы оба отправитесь за решетку”.
  
  “В чем проблема?” Мягко спросил Шейн.
  
  “Мисс Гамильтон, похоже, не осознает серьезности сокрытия улик. Если она думает, что вы сможете отговорить ее от этого ...”
  
  “Утаивание улик?” Тон Шейна был одновременно шокирован и опечален. Он покачал головой, глядя на Люси, повернулся к Джентри и спросил: “Какова точная ситуация?”
  
  “Мисс Гамильтон разговаривала со свидетелем, - заявил Джентри, - и отказывается сообщить нам, что сказала миссис Джексон. После того, как она проникла в свою спальню, выдав себя за медсестру, она заперла дверь на засов и отказалась впустить сержанта Аллена, даже после того, как он услышал их разговор и узнал, что свидетельница была в сознании.
  
  “Когда мисс Гамильтон вышла, ” сердито продолжил он, - она заявила, что миссис Джексон снова впала в кому и ее не следует беспокоить. И, клянусь Богом, когда Аллен вошел, она притворялась, что находится в коме, и отказывалась с ним разговаривать!
  
  “Вашей секретарше это могло сойти с рук, ” с горечью продолжил шеф, поворачиваясь к Шейну, “ если бы один из моих людей не узнал ее, когда она выходила из дома. Она по-прежнему отказывается рассказать мне одну вещь, которую ей сказала миссис Джексон. Если она будет упорствовать в таком отношении ...”
  
  “Миссис Джексон рассказала вам что-нибудь о том, что произошло прошлой ночью, когда она ненадолго пришла в сознание?” Шейн прервал ее строгим, укоризненным голосом.
  
  Люси уставилась на его перевязанное ухо и опухшую, фиолетовую левую половину лица. “Да, она это сделала, Майкл. Но ты всегда говорил мне, что доверие клиента неприкосновенно и не должно повторяться ни при каких обстоятельствах.”
  
  “С каких это пор миссис Джексон стала твоей клиенткой, Шейн?” - вмешался шеф. “Прошлой ночью ты сказал мне, что у тебя нет клиента”.
  
  “Она стала такой - вроде как - после того, как я тебе это сказал”, - объяснил Шейн. “Я заключу с тобой сделку, Уилл. Если ты перестанешь быть таким высокомерным и забудешь всю эту чушь о том, чтобы выдавать себя за медсестру и утаивать улики, я попрошу Люси рассказать нам точно, что она получила от миссис Джексон. ”
  
  “Ни черта не видно”, - взорвался Джентри. “Ты больше не вмешиваешься в это дело. Она расскажет мне без тебя, или отправится в тюрьму”.
  
  Шейн развел свои большие руки в синяках. “Будь по-твоему, Уилл”. Он криво усмехнулся Люси и сказал: “В тюрьме не так уж плохо, ангел. Скажи мне, что тебе нужно, и я пойду собирать твою сумку.”
  
  “Черта с два ты это сделаешь”, - кипятился Джентри. “Ты будешь заперт в следующем тюремном блоке”.
  
  “И ты подождешь, пока миссис Джексон не сможет говорить”, - напомнил ему Шейн. “Чего она может решить не делать, теперь, когда она знает, что ее муж мертв. Ты получила от нее материал до того, как она узнала об этом, не так ли? ” спросил он Люси.
  
  “Да, Майкл”, - сказала Люси. “Именно так, как ты мне сказал. Она только приходила в себя и едва понимала, что говорит”.
  
  “Вот ты где, Уилл. Ты собираешься затягивать дело только потому, что у меня хватило ума назначить женщину на эту работу и получить реальную информацию до того, как какой-нибудь придурок вроде Морган или сержанта Аллена заткнул ей рот, рассказав правду? ”
  
  Шеф полиции Джентри устало откинулся на спинку своего вращающегося кресла и молчал целых тридцать секунд. “Когда-нибудь я это сделаю, Шейн”, - медленно произнес он. “Богом клянусь, так и есть. Я собираюсь поймать тебя на слове...”
  
  “Но прямо сейчас, - прервал его Шейн, - тебе лучше пойти на компромисс. Дай мне слово, что мы с Люси уйдем отсюда вместе после того, как она расскажет тебе всю историю. Что может быть справедливее этого?”
  
  Джентри хмыкнул, качнулся вперед и поставил локти на стол. “Вы дадите мне слово, мисс Гамильтон, - официально спросил он, - что в точности повторите то, что миссис Джексон рассказала вам о прошлой ночи?”
  
  Люси посмотрела на Шейна в поисках подтверждения. “Если Майкл согласится”.
  
  “Я бы предпочел сделать это в частном порядке”, - сказал ей Шейн. “Но, похоже, ситуация зашла в тупик, Люси. Расскажи нам, что сказала миссис Джексон”.
  
  Люси повернулась к шефу и спокойно встретила его холодный взгляд. “Миссис Джексон сказала, что помнит, как приняла две таблетки снотворного около половины десятого прошлой ночью, потому что беспокоилась о своем муже. Его не было дома, и она не знала, где он. Она смутно помнила, что некоторое время спустя приняла еще одну или две таблетки. Она была уверена, что до десяти часов, и она не знает, что произошло после этого.”
  
  В кабинете воцарилась тишина.
  
  На лице Шейна было выражение полного изумления. Тим Рурк сказал, что разговаривал с Бетти Джексон в двенадцать часов и что он позвонил ей по телефону в два!
  
  “Ты думаешь, она говорила правду, Люси?” спросил он, пытаясь скрыть напряженность, которую он чувствовал, в своем голосе.
  
  “Ну, у меня сложилось впечатление, что так оно и было, Майкл. Она только что вышла из комы и ужасно переживала, что ее муж не вернется домой ”.
  
  “Она утверждала, что была без сознания, когда Джексон вернулся в десять часов?” Спросил Джентри.
  
  “Да. Она ничего не помнила с половины десятого”, - сказала ему Люси.
  
  Шейн сказал: “Это такой же сюрприз и разочарование для меня, как и для тебя, Уилл. Я очень рассчитывал получить какую-нибудь важную информацию от миссис Джексон”. Он подтащил стул с прямой спинкой к стратегическому месту, откуда мог смотреть в лицо и Люси, и шефу, чопорно сел и продолжил. “Это ставит меня в затруднительное положение. Если она говорит правду ...”
  
  “ И если мисс Гамильтон говорит правду, ” многозначительно вмешался Джентри.
  
  “Это так, не так ли, Люси?” Спросил Шейн. “Я хочу, чтобы ты это сделала. Сейчас ничего не утаивай. Ты слышала сделку, которую я заключил с Уиллом”.
  
  “Это все, Майкл”. Она выразительно кивнула. “Когда я была уверена, что она больше ничего мне не скажет, я рассказала ей об убийстве ее мужа”. Она сделала паузу, облизнула губы и посмотрела на свои руки.
  
  “И?” Шейн сурово подсказал ей.
  
  “Ну, если только она не превосходная актриса, это было неожиданностью - и ужасным потрясением для нее”.
  
  “Это был такой сильный шок, что она снова впала в кому?” Спросил Джентри, наполовину опустив смятые веки.
  
  “Я этого не говорила”, - запротестовала Люси. “Это был сержант Аллен. Он настоял на том, чтобы войти и допросить ее, как только я открою дверь. Он тот, кто сказал тебе это.” Она посмотрела в сторону на сержанта, который прислонился к закрытой двери.
  
  “Я почти уверен, что миссис Джексон притворялась, что без сознания, шеф”, - сказал сержант, подходя к ним. “У меня сложилось отчетливое впечатление, что она хотела избежать допроса”.
  
  “Какое это теперь имеет значение?” нетерпеливо сказал Шейн. “Мы знаем, что она сказала Люси до того, как узнала, что ее муж мертв”. Он взял Люси за руку и поднял ее на ноги. “Давай убираться отсюда. Тебя ждет работа - привести в порядок офис”. Он взглянул на Неда Брукса и многозначительно спросил: “Хочешь, я подброшу тебя куда-нибудь?”
  
  “Если вы не возражаете”, - ответил репортер, затем натянуто добавил: “если шеф закончит со мной”.
  
  “Черт возьми, да”, - взревел Джентри. “Я покончил со всеми вами. Если я узнаю, что мисс Гамильтон говорит не всю правду, Майк ...”
  
  “Вы можете засадить нас обоих в тюрьму - в одну камеру”. Шейн криво улыбнулся ему и вывел Люси из комнаты по коридору, а Нед Брукс последовал за ними.
  
  Выйдя на улицу и направляясь к машине, Люси выдохнула: “Майкл, что произошло с тех пор, как я видела тебя этим утром? Твое лицо выглядит просто ужасно ”.
  
  “Просто небольшая авария”, - весело сказал он ей. “Моя машина упала в залив. Пришлось купить новую. Выбрал ту, которая тебе понравится”. Они свернули налево, и Шейн оглянулся. Нед Брукс плелся футах в пятнадцати позади. Шейн понизил голос и спросил: “Ты ничего не хочешь мне быстро сказать?”
  
  “Да”, - прошептала Люси. “Я оговорилась тогда. На самом деле я не лгала, потому что я только пообещала шефу Джентри, что в точности повторю то, что сказала мне миссис Джексон. И я действительно сделал это, но я пообещал ей, что ничего не скажу об этой другой вещи ”.
  
  “Что за штука, ангел?”
  
  “Письмо, которое я должна получить для нее. Я обещала, что схожу на почту и заберу его из отдела общей доставки. Оно адресовано ей”, - поспешно продолжила она. “Она рассказала мне об этом после того, как узнала, что ее муж мертв. Она взяла с меня обещание достать это и сохранить для нее и не упоминать об этом в полиции. Я сказал, что сделаю это, если она пообещает мне, что притворится крепко спящей, когда я уйду, и ничего не скажет полиции. Я подумал, что ты захочешь узнать первой, и это был единственный способ заставить ее пообещать, что она не проболтается.”
  
  “Вы поступили совершенно правильно”, - заверил ее Шейн. Он взглянул на часы и добавил более громким голосом, когда Нед Брукс подошел к ним сзади: “Идите и займитесь этим. Тогда жди меня в офисе. Прямо сейчас я должен увидеть Тима и сказать ему, что ему лучше изменить свою историю, чтобы она соответствовала той, которую рассказала Бетти Джексон, прежде чем до него доберется полиция ”.
  
  “Значит, скоро увидимся в офисе?” Спросила Люси.
  
  “Да”. Шейн снова взглянул на часы и нахмурился, когда увидел, что было чуть больше десяти. “Становится довольно тепло, Люси. Почему бы тебе не взять такси?”
  
  Ее глаза расширились от удивления, но настойчивое выражение его лица побудило ее быстро сказать: “О, здесь тепло. И я действительно чувствую себя довольно заметной в этой форме ”. Она повернулась и поспешила прочь.
  
  “Хочешь прокатиться со мной?” Шейн обратился к Бруксу.
  
  “Ко мне домой? Конечно”. Репортер сел в машину, в то время как Шейн обежал с другой стороны и скользнул под руль.
  
  “Но что вы имеете в виду, говоря о том, что Тим изменил свою историю?” Брукс продолжил озадаченным тоном, когда Шейн завел мотор и отъехал от тротуара.
  
  “Некоторые вещи, которые он мне рассказал, не согласуются с тем, что Бетти рассказала Люси”, - небрежно объяснил он. “Тим дал мне твой адрес, но я не уверен...”
  
  “Восьмидесятая северо-западная. Самый быстрый путь - свернуть с бульвара и свернуть на запад по семьдесят девятой. Я расскажу вам о впечатлении, которое у меня сложилось от Тима сегодня утром, мистер Шейн ”, - серьезно продолжал репортер. “Казалось, он сильно беспокоился о Бетти и, возможно, как бы прикрывал ее”.
  
  “Ты хочешь сказать, что Тим боится, что она убила своего мужа?”
  
  “Ну, может быть, не совсем так. Но что-то. Я не знаю. Он начал прикладываться к бутылке, когда добрался до моего дома, и много говорил ”.
  
  Шейн мрачно кивнул. Он был на бульваре, и когда проезжал 20-ю улицу, то пустил новую машину на большой скорости. Ни один из них больше не произнес ни слова, пока они не прошли через деловую секцию Литтл-Ривер.
  
  “Следующий поворот направо”, - указал Брукс. “Пройдите один квартал, затем налево. Это третий дом от угла”.
  
  Нед Брукс жил в маленьком оштукатуренном бунгало с пустырями по обе стороны, отделяющими его от ближайших соседей. Шейн нахмурился, подъехав к обочине и не увидев поблизости машины, похожей на машину Рурка. Он пробормотал: “Если он смылся, не сказав мне ...”
  
  “Его машина в гараже”, - сказал Брукс. “Я загнал ее после того, как выгнал свою сегодня утром, на случай, если появится какой-нибудь патрульный коп”.
  
  Выражение лица Шейна прояснилось, когда он увидел закрытые двери гаража в конце подъездной дорожки. Он сказал: “Это была хорошая идея”. Он вышел и широкими, нетвердыми шагами последовал за репортером к входной двери, где Брукс нажал кнопку включения электричества.
  
  Через тридцать секунд репортер достал свой ключ, сказав: “Вероятно, он потерял сознание”, отпер дверь и открыл ее в маленькой гостиной с задернутыми от солнца шторами. Он включил потолочный светильник и направился к изможденной фигуре Тима Рурка, лежащего, наполовину свесившись с длинного дивана, с головой, подпертой рукой, и одной ногой, свисающей с края.
  
  “Я был прав, клянусь Богом”, - хрипло сказал он. “Он без сознания”.
  
  Шейн стоял рядом с Бруксом, потирая челюсть тупыми пальцами и мрачно глядя на Рурка сверху вниз.
  
  “И неудивительно”, - продолжил Брукс, указывая на пустую бутылку из-под виски, лежащую на полу рядом с диваном. “Эта бутылка была полной, когда он принялся за нее сегодня утром”.
  
  Шейн оттолкнул его в сторону и упал на колени рядом с лужей крови на голом полу между краем дивана и ковром. Он увидел мазок крови стекала на восковое лицо от пулевого ранения на линии роста волос над левым виском Рурка, интернет. 22 мишени из пистолета свисающий с его правой рукой. Он слышал, как Брукс беспокойно ходит по комнате, слышал, как он остановился, и когда Шейн снова неуклюже поднялся на ноги, он обернулся и увидел, что репортер уставился на лист бумаги, заправленный в портативную пишущую машинку.
  
  “Клянусь Богом, это признание”. Брукс медленно повернулся. “Он покончил с собой?”
  
  “Не совсем - позовите сюда врача, быстро. Он все еще дышит ”. Голос Шейна яростно прорезался по комнате.
  
  
  Глава пятнадцатая
  
  
  
  НЕВЕРОЯТНОЕ ПРИЗНАНИЕ
  
  Нед Брукс тупо уставился на происходящее, пошатнулся на ногах, затем поспешил через дверь, ведущую в холл. Шейн снова повернулся к Рурку, слушал, пока не услышал, как Брукс набирает номер, затем импульсивно наклонился, чтобы поднять худые ноги своего друга в удобное положение на диване.
  
  Он инстинктивно отдернул свои большие руки. По всем признакам, Рурк пролежал так несколько часов, и он понял, как важно оставить его в таком состоянии до приезда врача.
  
  Его глаза были мрачными и задумчивыми, когда он подошел к пишущей машинке и изучил записку на ролике. Там было всего две строчки:
  
  
  Я убил Бертджексонм, и лучше бы докторам ничего об этом не знать, независимо от того, что она говорит мне.
  
  
  Нед Брукс поспешил обратно в гостиную, крича: “Скорая помощь будет здесь через несколько минут. Боже мой, Шейн, что нам делать? Разорви эту записку, пока не приехала полиция? Я готов сделать все, что угодно...”
  
  “Полиция?” Шейн сердито замахнулся на него. “Я сказал тебе вызвать врача”.
  
  “Ну, это срочно”, - запинаясь, произнес Брукс. “Я позвонил в штаб, потому что они быстрее”.
  
  “Вероятно, в этом ты был прав”, - рассеянно хмыкнул Шейн. Его мрачные глаза перечитали записку в десятый раз, и он пробормотал: “Сейчас слишком поздно что-либо скрывать”.
  
  Брукс опустился на стул и закрыл лицо руками. “Полагаю, так и есть”, - простонал он.
  
  “Это твоя пишущая машинка?” Резко спросил Шейн.
  
  “Да. Я открыла это для Тима, когда он только пришел, и не была такой стеснительной. Он сказал, что, возможно, напишет рассказ. Боже мой, мистер Шейн, интересно, планировал ли он это, пока я был еще здесь? Этот пистолет. Должно быть, он все время был у него в кармане ”. Он открыл лицо и жалобно спросил: “Вы действительно думаете, что он все еще жив? Пуля не... не...”
  
  “У него есть пульс”, - прорычал Шейн. “Я не осматривал рану внимательно, но мне кажется, что она отскочила, не проникнув внутрь. У Тима толстый череп, а пистолет двадцать второго калибра не обладает большой силой. Расскажи мне точно, как он вел себя перед твоим уходом, ” быстро продолжил он. “Все, что он сказал, ты можешь вспомнить. У нас не так много времени до приезда Джентри - то есть, если вы сообщите, для кого вам нужна скорая помощь.”
  
  “Это сделал я”, - простонал Брукс. “Я думал, они будут действовать быстрее, если узнают, что это был Тим. Он... Тим был пьян, как я вам уже говорил, и вел себя странно. У меня сложилось впечатление, что он беспокоился о Бетти Джексон ”.
  
  “Что вы имеете в виду, он вел себя странно?” Резко спросил Шейн.
  
  “Послушайте, я не детектив”, - сказал Брукс, разводя руками в жесте отчаяния. “Ты знаешь о таких вещах намного больше меня, но если ты внимательно прочитал ту записку, разве у тебя не возникает мысли, что он действительно покрывал Бетти? Или вы думаете, что они были замешаны в этом вместе, и когда он напился, то решил сделать это таким образом и взять всю вину на себя? Должно быть, он был ужасно пьян после того, как опорожнил пятую часть виски ”. Издалека донесся тонкий вой сирены, когда Брукс закончил. Шейн, не отвечая, повернулся и подошел к окну. Он молча наблюдал, пока в поле зрения не показалась машина скорой помощи, затем поспешил подать знак водителю, когда тот сбавил скорость, чтобы узнать номера домов.
  
  По его сигналу машина свернула к обочине, и стажер проворно спрыгнул с переднего сиденья. Шейн затолкал его внутрь движением большого пальца и парой слов, подождал, пока санитары выйдут из машины скорой помощи, затем последовал за ними до парадного крыльца, где сказал: “Ждите здесь, пока вас не вызовет врач”.
  
  Когда он вернулся в гостиную, стажер склонился над Рурком. Шейн указал Бруксу на угол и пробормотал: “Ты понимаешь, что Уиллу Джентри придется делать свои собственные выводы, если Тим не останется в живых, чтобы что-нибудь нам рассказать. Тебе лучше рассказать им чистую правду о том, как ты звонил Рурку, чтобы предупредить его, что натравишь копов ему на хвост, и как ты пригласил его сюда отсиживаться, чтобы вроде как загладить свою вину. Правда вам не повредит, а все остальное, скорее всего, повредит. Тим не был беглецом, и против вас не будет предъявлено никаких обвинений в его укрывательстве. ”
  
  Поблизости завывали другие сирены. Шейн повернулся к двери, добавив: “Подумай хорошенько, Брукс”, - и снова вышел на улицу.
  
  Машина с двумя полицейскими заехала за машину скорой помощи. Шейн остановил их, когда они трусцой поднимались по дорожке. “Док внутри”, - коротко сказал он им. “Это для отдела по расследованию убийств. Шеф Джентри будет здесь с минуты на минуту, так что вам лучше особо не возиться.”
  
  Старший патрульный знал Шейна в лицо. Он кивнул и сказал своему напарнику: “Я зайду внутрь, Дженкинс. Если появится шеф Джентри...”
  
  “Теперь вот его машина”, - перебил Шейн. “Я скажу ему, что у вас все под контролем”. Он медленно двинулся по дорожке, в то время как Джентри выбрался из своего седана и невозмутимо направился к детективу.
  
  “Я думал, ты будешь в этом замешан”, - беззлобно проворчал шеф. “Что это с Рурком?”
  
  “Это похоже на попытку самоубийства, Уилл. Из пистолета двадцать второго калибра”.
  
  Джентри яростно попыхивал сигарой, избегая холодных серых глаз Шейна, зная о тесных узах дружбы между поджарым рыжеволосым человеком и репортером-крестоносцем. Его собственные отношения с Тимоти Рурком в прошлом были очень близкими, и его голос был странно хриплым, когда он спросил: “Он плохой?”
  
  “Когда мы с Бруксом добрались сюда, был лишь слабый пульс”, - сказал ему Шейн, когда они неторопливо шли к дому. “Он оставил записку, которая выглядит плохо. Я знал, что он был здесь, у Брукса, Уилл. Я отправил его сюда рано утром. ”
  
  “Чтобы помешать нам добраться до него”, - бесстрастно ответил Джентри.
  
  “Да”. Рот Шейна горько скривился. “Я не знал. Было много всего, и мне нужно было время, чтобы поработать над некоторыми аспектами. Перед Богом, Уилл, я не знаю, что бы я сделал, если бы решил, что Рурк пустил пулю Джексону в голову ”.
  
  “Я знал, что тебя беспокоит что-то подобное”, - тяжело произнес Джентри. “Лучше побудь снаружи, пока я посмотрю”. Он поднялся по ступенькам и исчез в гостиной.
  
  Шейн дважды прошелся по дорожке, прежде чем его вызвали. Джентри встретил его в дверях гостиной и сказал: “Это не слишком хорошо, Майк. Интерн подлатал его и дает шанс пятьдесят на пятьдесят. Тим начинает приходить в себя, и необходима инъекция. У нас будет, может быть, три или четыре минуты, чтобы допросить его, прежде чем это вступит в силу, и я даю вам перерыв. Заходите и послушайте, что он скажет. Если он не поправится, я не хочу, чтобы у вас возникло ощущение, что это было что-то странное ”.
  
  У Шейна пересохло в горле. “Спасибо, Уилл”, - сказал он хрипло. “Но окажи мне еще одну услугу. Поскольку Тим будет в сознании и сможет ответить только на несколько вопросов, позволь мне задать их. Я знаю, что сказать, чтобы вытянуть из него правду ”.
  
  “Извините”, - хрипло сказал Джентри. “Я растягиваю время, чтобы вы могли послушать ...”
  
  “Тебе не нравится, как это бывает?” Сердито вмешался Шейн. “Я знаю, что Тим этого не делал. Дюжина вещей говорит мне об этом. Черт возьми, Уилл, он прикрывает Бетти Джексон, а она того не стоит! У меня нет времени рассказывать тебе об этом сейчас, но если ты позволишь мне поговорить с Тимом, я добьюсь правды ”.
  
  “Это полицейское расследование”, - напомнил ему Джентри.
  
  “Черт возьми, ты думаешь, я этого не понимаю? Позволь говорить мне - создай у Тима впечатление, что я один. Отойди в сторону и послушай ”.
  
  Джентри вынул погасшую сигару из своих пухлых губ, покосился на стажера, который согнул указательный палец, призывая их подойти ближе. Он вздохнул и сказал: “Хорошо, Майк”.
  
  Шейн направлялся к кушетке, где в удобной позе лежало тело Рурка, белые повязки вокруг его головы резко контрастировали с его сильно загорелым лицом, которое осунулось и обесцветилось от удара выстрела и потери крови. Он подозвал стажера, подошел к нему вплотную и сказал тихим шепотом: “Убирайся с глаз долой, вон туда, к шефу. Если кто-то из вас возражает против моих вопросов или ответов, которые я получаю, вы можете вмешаться. Но если вы действительно хотите знать правду, - добавил он, обращаясь к Джентри, - вы позволите мне сделать это по-своему ”.
  
  Джентри нахмурился, но ничего не сказал. Интерн склонился над Рурком, его пальцы нащупали пульс Рурка. “Примерно через тридцать секунд пациент придет в себя”, - сказал молодой врач. “Он должен быть в сознании несколько минут, прежде чем инъекция подействует в полной мере. Но я должен предупредить вас, что он не должен возбуждаться. Однако, если он решит отвечать на вопросы по собственной воле, это не должно причинить ему вреда.” Он отошел в сторону и присоединился к Джентри.
  
  Голова Тимоти Рурка слегка шевельнулась. Он открыл свои грифельно-серые глаза. Зрачки были расширены, и он посмотрел на Шейна с тупым, отсутствующим выражением. Узнавание пришло медленно, когда его глаза сфокусировались на лице Шейна в футе над его собственным.
  
  “Все в порядке, Тим”, - тихо сказал Шейн. “Не двигайся и послушай меня. Ты меня слышишь?”
  
  “Да”, - слабо ответил Рурк. “Что за черт?”
  
  “Позволь мне задавать вопросы, Тим. Ты потеряешь сознание через минуту или две, и после этого может быть слишком поздно. Возможно, ты умираешь ”.
  
  “Ага”, - снова сказал Рурк. “Наверное, я потерял сознание, да? Мы с Недом сидели здесь и пили ...”
  
  “Побереги свои силы для чего-то очень важного”, - встревоженно вмешался Шейн. “Ты должен перестать покрывать Бетти. Она того не стоит, Тим. Клянусь, она того не стоит”. Его голос стал жестким, когда он продолжил. “Я знаю, ты думал, что она сделала это, потому что любила тебя, но это не так. Она застрелила Берта из-за наличных, чтобы получить двадцать пять тысяч. Это была ее настоящая причина, Тим.”
  
  На краткий миг глаза Рурка сверкнули, и он попытался поднять голову и плечи с дивана.
  
  Шейн слегка надавил ему на грудь и сказал: “Послушай, Тим, пока я говорю тебе все начистоту. Бетти убила Берта, потому что в последний момент он решил поступить правильно и передать свою историю в "Трибюн". Она втягивала его в схему шантажа и пришла в бешенство, когда увидела, что деньги ускользают. Поэтому она выстрелила в него. Просто так. В затылок из вашего пистолета target. Затем она спокойно позвонила мистеру Бигу и потребовала двадцать пять тысяч, отправленных ей по почте с общей доставкой в десять часов сегодня утра. Затем она приняла порцию снотворного и потеряла сознание. В таком виде вы ее и нашли, когда добрались до ее дома вскоре после полуночи, не так ли? В постели, без сознания? И ты нашел Берта Джексона убитым из твоего пистолета. Откуда у нее твой пистолет, Тим?”
  
  На его лице выступил пот. Половина того, что он говорил, была чистыми догадками, но он довел дело до конца и надеялся, что не ошибся.
  
  Тимоти Рурк закрыл глаза, и спазм боли исказил его мертвенно-бледное лицо. “Это... правда, Майк? Насчет денег?” Его голос был слабым, дрожащим.
  
  “Я клянусь, что это правда, Тим”, - сказал ему Шейн, наклоняясь ближе, его голос был напряженным. “Скажи мне, как у нее оказался твой пистолет?”
  
  “Я– я одолжил это ей. Неделю назад”. Рурк медленно открыл глаза. Мгновение он, казалось, изучал заклеенное ухо, распухшую левую сторону лица Шейна и глубокую рану на правой стороне - знакомое зрелище и единственная вещь в мире, которая имела для него смысл в данный момент. Его губы скривились в медленной улыбке, призванной показать горечь, но преуспевшей только в том, чтобы вызвать жалость. “Пистолет ... должен был защитить ее от Берта ... если он станет жестоким”, - сказал он. “Когда я ... споткнулся о его тело ... на крыльце, вошел внутрь и обнаружил Бетти ... без сознания в ее постели ... я подумал...”
  
  “ Что они с Бертом поссорились из-за тебя? ” уточнил Шейн. “И вы почувствовали себя виноватым и отчасти ответственным, поэтому отнесли его мертвое тело к своей машине и засунули внутрь, испачкав при этом кровью подушку сиденья, уехали и бросили его на обочине дороги. Вы надеялись отвести подозрения от Бетти и представить все так, будто его убил человек, которого он планировал шантажировать. Вот как это произошло, не так ли? ”
  
  “Это-верно-Майк”. Глаза Рурка остекленели, и он попытался облизать пересохшие губы сухим языком. “Что-со-мной-случилось - после того, как я потерял сознание?”
  
  “Как много ты помнишь, Тим?” С тревогой спросил Шейн, бросив взгляд в сторону на мясистое лицо Джентри и увидев его пухлую руку, твердо удерживающую молодого интерна от пациента.
  
  “Немного”, - хрипло ответил Рурк. “Я пил ликер Неда. Я знал, что становлюсь стесненным, но я... начал писать рассказ о Берте Джексоне - и это все, что я помню. Я отключился. Ты знаешь, как это меня поражает, Майк. Как я... чувствую себя сейчас... ” Его голос затих, и он закрыл глаза.
  
  Интерн отпрянул от Джентри, достал из заднего кармана брюк стетоскоп и, вставляя слуховые трубки в уши, приблизился к распростертому телу пациента. Левой рукой он приложил колокольчик к груди Рурка, а правой пощупал пульс. Через мгновение он сказал: “Это все. Он будет без сознания несколько часов”.
  
  Джентри подошел к стажеру сзади, и Шейн с вызовом встретил его каменный взгляд: “Вы удовлетворены?”
  
  “Я все понял”, - признался он, отступая в сторону и жестом приглашая Шейна следовать за ним, в то время как интерн придвинул стул и занял свое место рядом с пациентом.
  
  “И ты не думаешь, что Тим говорил правду?”
  
  “У меня было ощущение, что ты подводишь его, заставляя отвечать так, как ты хочешь”, - сказал Джентри. Он достал свежую сигару, раскурил ее и затягивался до тех пор, пока кончик не загорелся красным, затем выпалил: “Это действительно звучало как правда, черт возьми, Майк, за исключением той чепухи о том, что он не помнит, как застрелился. Даже если человек теряет сознание от слишком большого количества алкоголя ...”
  
  “Ты же знаешь, как Тим относился к этому”, - мягко вмешался Шейн. “Черт возьми, ты был у меня той ночью, когда он выиграл тысячу двести долларов в покер, и ни черта не помнил о том, как играл в покер на следующий день, но никто из нас не понимал, что он был мертвецки пьян, когда мы играли с ним. Тим был таким, - настойчиво продолжал он. “Я видел, как он писал очерки в своем офисе, и он никогда не ошибался буквой. На следующий день он даже не знал, о чем они, пока не прочитал их в новостях и не увидел свой заголовок. ”
  
  “Это очень интересно, - сказал стажер, - и я хотел бы обсудить это подробнее”. Он встал и отодвинул свой стул в сторону. “Могу я спросить, какое отношение к делу имеет психическое отключение от алкоголя без физических недостатков?” Он сделал несколько шагов к Шейну и Джентри, остановился и посмотрел на Неда Брукса, который удрученно сидел в кресле в другом конце комнаты, опустив голову на руки.
  
  “Исходя из информации, которую я получил от мистера Брукса, когда впервые пришел к нему, пациент стал свидетелем убийства прошлой ночью женщины, которая была ему очень дорога. Убежденный, что это было совершено из-за него, Рурк уничтожил определенные улики, указывающие на нее, а позже выпил слишком много, что привело к психическому блоку ”.
  
  “Примерно так, - проворчал Шейн, - но шеф полиции Джентри сомневается, что он мог написать признание и застрелиться, не осознавая этого”. Он взглянул на Брукса, о присутствии которого забыл, пока врач не назвал его имя, но репортер продолжал держать голову опущенной.
  
  Интерн говорил: “Это именно то, что пациент мог бы сделать при данных обстоятельствах. Существует хорошо разработанная теория, согласно которой, когда человек теряет сознание - выражаясь языком непрофессионала - от алкоголя, его подсознание контролирует его действия. Таким образом, человек, находящийся под полным господством подсознания, становится превосходным игроком в покер или может достичь совершенства в любой игре или в любом начинании.
  
  “Давайте предположим, что этот человек по своей сути порядочен. Его подсознание под воздействием алкоголя восстает против того, что он сделал сознательно. Он заглаживает свою вину, уничтожая улики, свидетельствующие об убийстве, посредством написания признания, оправдывающего женщину, которую он любит и о виновности которой он знает. Затем он пытается покончить с собой, полагая, что это единственный выход для него.
  
  “А теперь, - продолжил он, резко поворачиваясь к входной двери, “ важно, чтобы мы доставили пациента в больницу”. Он позвал двух мужчин, которые ждали на крыльце с носилками.
  
  Шейн наблюдал, как санитары осторожно перекладывают тело Рурка с кушетки на брезентовые носилки и натягивают на него простыню. Его рот был мрачен, и он сильно потер рукой неповрежденную правую челюсть.
  
  “Вы обшаривали карманы Рурка?” резко спросил он, поворачиваясь к Джентри.
  
  “Нет. Я не думаю...”
  
  “Подержите это, ребята”, - крикнул он санитарам, когда они подняли носилки, чтобы унести их, и снова повернулся к Джентри. “Вам не кажется, что вы должны это сделать, Уилл?”
  
  “Они проведут инвентаризацию его вещей в больнице”, - сказал шеф полиции.
  
  “К черту это. Я хочу, чтобы это было сделано здесь, в моем присутствии. Я знаю, как устроены больницы, и вы тоже. Если у Тима сейчас при себе две тысячи, то тот, кто его переиграет, сообщит об этом как о пятидесяти долларах. ”
  
  “Я возмущен этим”, - возразил молодой стажер с профессиональным достоинством. “Если вы имеете в виду ...”
  
  “Я имею в виду, что хочу посмотреть, что у него есть при себе, прежде чем его заберут”, - резко перебил Шейн.
  
  Джентри прорычал: “Обыщи его карманы и посмотри, что найдешь, Дженкинс”.
  
  Санитары поставили носилки и подождали, пока офицер отдела по расследованию убийств опустился рядом с ними на колени и обыскал каждый карман одежды Рурка. Он достал бумажник, письмо со штампом страховой компании, испачканный носовой платок и чистый, сложенный вчетверо, три частично использованных коробочка спичек, наполовину заполненную пачку сигарет, брелок для ключей и горсть мелочи.
  
  Когда предметы были разложены на полу, Шейн внимательно осмотрел их, покачал своей рыжей головой и спросил: “Вы уверены, что больше ничего нет?”
  
  “Чего еще ты ожидал?” Дженкинс присел на корточки и посмотрел на Шейна.
  
  “Какое это имеет значение?” Нетерпеливо спросил Джентри.
  
  Шейн проигнорировал начальника полиции. С вопросительным выражением на лице он спросил Дженкинса: “Есть ли дырки в каком-нибудь из его карманов?”
  
  “Я ничего не заметил”. Он обратился к Джентри.
  
  Мутные выпуклые глаза Джентри с любопытством изучали лицо Шейна. “Я помню, ты спрашивал то же самое о Берте Джексоне, когда мы его нашли”, - пророкотал он, затем кивнул своему подчиненному и приказал: “Проверь каждый карман на предмет дырки”.
  
  Дженкинс неловко перепроверил, поднялся с колен и сказал: “Дырка недостаточно велика, чтобы через нее могла пройти булавка”.
  
  Шейн помахал санитарам-пациентам, сказал: “Хорошо”, затем повернулся к Джентри. “Вы не будете возражать, если я прослежу за машиной скорой помощи до больницы? Я бы хотел ...”
  
  В коридоре зазвонил телефон Неда Брукса. Дженкинс поспешил ответить и позвал Уилла Джентри: “Это вас, шеф”.
  
  Шейн колебался, наблюдая, как мужчины уводят Рурка, и слушая телефонный разговор Джентри. Прежде чем он успел принять решение, шеф полиции вернулся в гостиную и прорычал: “Когда я впервые встретил Люси Гамильтон, она была милым, невинным ребенком, Майк. Теперь, клянусь Богом ...”
  
  “Что она сделала на этот раз?” Спросил Шейн.
  
  “Только что была задержана за драку с выдергиванием волос в почтовом отделении и отправлена кататься в автозаке. Она бредит как сумасшедшая и требует встречи со мной, и они ни черта не могут сделать ни с ней, ни с другой женщиной. Я приказал доставить их обеих сюда. Перед Богом, Майк, Люси становится точь-в-точь как ты ”.
  
  
  Глава шестнадцатая
  
  
  
  ОДНОГО КОНВЕРТА СЛИШКОМ МНОГО
  
  Шейн спрятал кривую усмешку и, по грубоватому предложению Джентри, вышел на яркий солнечный свет, чтобы дождаться прибытия Люси, пока шеф полиции допрашивал Неда Брукса, а Дженкинс более тщательно осматривал место самоубийства.
  
  Его первое веселье по поводу затруднительного положения Люси исчезло, когда он шагал по дорожке, и он задался вопросом, что произошло на почте. Почему ее арестовали? Что Джентри имел в виду, говоря о драке с вырыванием волос?
  
  Расхаживая взад-вперед, он понял, что это должно быть как-то связано с письмом, за которым Люси ходила за Бетти Джексон, письмом, в котором должно быть двадцать пять тысяч долларов. Бетти вышла из оцепенения и добралась туда раньше Люси? Боролась за письмо?
  
  Теперь это не имело большого значения, уныло сказал он себе. Джентри слышал, как он рассказывал Рурку о деньгах, которые были отправлены Бетти по почте, и теперь вся история должна была всплыть наружу. Неизвестно, что станет с деньгами после того, как они попадут в руки полиции, но об этом стоит побеспокоиться позже.
  
  Шейн выбросил сигарету, когда увидел, как Черная Мария сворачивает за угол. Он вышел ей навстречу, когда она подъехала к тротуару. Полицейский спустился с заднего крыльца, открыл дверь и приказал пассажирам выходить.
  
  Люси Хэмилтон вышла первой. На одной щеке у нее были две царапины, а ее левый глаз начал опухать и зеленеть. Она неуверенно моргнула, держась напряженно прямо, огляделась по сторонам, затем подбежала к Шейну с тихим криком и со слезами, текущими по ее щекам.
  
  “Я чувствую себя так ужасно, Майкл”, - всхлипывала она. “Ты не будешь сердиться на меня? Я сделала все, что могла. Я– я не знал, что еще можно было сделать, и я просто не мог позволить ей выйти сухой из воды”.
  
  Шейн крепко прижимал ее к себе и бормотал успокаивающие слова, с тревогой наблюдая, как второй пассажир "Черной Марии" появляется из темного нутра.
  
  На Мари Леонард были те же желтые блузка и серая юбка, которые он наблюдал за тем, как она надевала ранее утром. Одно плечо было разорвано, рукав клочьями свисал с обнаженной руки, а ее светлые волосы были в безумном беспорядке. Ее лицо было багровым от ярости, за исключением красного пятна на одной щеке размером с ладонь Люси Гамильтон. Она яростно отбивалась от крепкой хватки полицейского за ее руку, сердито протестуя, но он потащил ее дальше.
  
  “Приятно было снова встретиться с тобой, Мэри”, - приятно сказал Шейн. “Я и не знал, что вы, девочки, знаете друг друга”.
  
  Мэри Леонард сердито посмотрела на него, и офицер коротко сказал: “Прекрати это и возьми с собой свою, если сможешь справиться с этой чертовкой. Ей ничего не останется, кроме как встретиться с шефом, так что именно с ним она и собирается встретиться ”.
  
  Шейн освободил Люси из ее цепкой позы. “Успокойся, ангел”, - сказал он. “На этот раз ничего не скрывай от Уилла. Он уже знает о конверте, адресованном Бетти Джексон ”. Он вложил ей в руку носовой платок, и она покорно пошла рядом с ним.
  
  Уилл Джентри встретил их в дверях, серьезно посмотрел на исцарапанное, заплаканное лицо Люси и спросил: “Что все это значит, мисс Гамильтон? Офицер, производивший арест, говорит, что вы затеяли драку без всякой провокации и практически вынудили его арестовать вас и доставить в штаб.”
  
  “Я ... была вынуждена ... из-за конверта”, - сказала ему Люси сдавленным голосом. “Она добралась туда раньше меня. Я была прямо за ней, когда она получила его. Я не могла позволить ей уйти, и все, о чем я могла думать, это арестовать нас обоих, чтобы у нее не было шанса скрыть это. ” Она повернулась к Шейну и добавила: “Это все еще у нее, Майкл. Спереди у нее на блузке. Я пытался отобрать это у нее после того, как мы вышли из почтового отделения, но вмешался этот полицейский ”.
  
  “Они кричали и царапались, как дикие кошки, и дергали друг друга за волосы”, - вмешался офицер.
  
  “Мне придется объяснить одну вещь, о которой ты не знаешь, Уилл”, - сказал Шейн. “Бетти Джексон попросила Люси забрать для нее конверт из General Delivery и взяла с нее обещание никому об этом не рассказывать. Люси отправилась на почту за этим конвертом сразу после того, как покинула штаб-квартиру. А теперь, Люси, расскажи нам в точности, что произошло.”
  
  “Когда я подошел к окну, она была там. Я не слышал, чтобы она просила письмо, и я ничего не подумал об этом. Когда она ушла, я спросил почту миссис Бетти Джексон. Клерк подозрительно посмотрел на меня и сказал, что миссис Джексон только что забрала свою почту, и указал мне на нее.
  
  “Это была та женщина”, - продолжила Люси, указывая дрожащим пальцем на Мэри Леонард, которая стояла в стороне с угрюмым и испуганным видом. “Я знал, что она не Бетти Джексон, и я не думал, что у нее есть какие-либо права на ее почту. Поэтому я побежал за ней и увидел, как она засовывает длинный белый конверт за пазуху блузки. Поэтому я схватил ее и потребовал это. Она отрицала, что у нее это было, и попыталась убежать, и поэтому я... ну, я попытался отобрать это у нее. Я бы тоже это сделала, ” сердито добавила она, “ если бы не подошел этот полицейский и не попытался нас разнять ”.
  
  “Как насчет этого, Мэри?” Спросил Шейн. “Ты получала почту Бетти Джексон из окна обычной доставки?”
  
  “Конечно, нет”, - бушевала она. “Я получила собственное письмо и как раз выходила с ним, когда эта сумасшедшая женщина набросилась на меня и начала дергать за волосы и пытаться сорвать с меня одежду”.
  
  “Это у нее, Майкл”, - заявила Люси. “Это у нее под блузкой. Я была с ней каждую секунду с тех пор, как она положила это туда. Вот почему я не мог позволить им освободить нас в штаб-квартире, когда они предложили это ”.
  
  Уилл Джентри слушал в хмуром молчании. Он повернулся к Мэри Леонард и сказал: “Это достаточно просто, чтобы доказать свою точку зрения”, - тихим шепотом. “Покажите нам письмо. Если это принадлежит вам, я советую вам предъявить мисс Гамильтон обвинение в нападении. ”
  
  “Я же сказала тебе, что это мое”, - упрямо сказала Мари. “Я не хочу никаких неприятностей, и я готова прекратить все это, не выдвигая против нее никаких обвинений”.
  
  Шеф Джентри сделал два уверенных шага к ней с протянутой рукой. “Мы должны увидеть письмо, мисс Леонард. Вы можете отдать его мне сейчас, или я могу отправить вас вниз, чтобы вас обыскала надзирательница. ”
  
  Мари колебалась, ее глаза горели гневом, затем она запустила руку за вырез блузки и вытащила не один, а два длинных белых конверта. “Вот они, - бушевала она, - но ты не можешь винить меня за попытку. Откуда я знала, что кто-то еще знает об этом? После смерти Берта я подумал, что они, наконец, обратятся в бюро по отправке просроченных писем, и я смогу с таким же успехом получить их. Джентри с любопытством изучал конверты. “Оба адресованы миссис Бетти Джексон”, - пробормотал он. “Одно на пишущей машинке, а другое чернилами. Что ты о них думаешь, Майк?” Он передал их рыжеволосой.
  
  Шейн проверил каждый конверт на вес, нахмурив серые глаза. Ни на одном из них не было обратного адреса. Тот, на котором было написано чернилами, был немного тяжелее. Он изучил почтовые штемпели и отметил, что более тяжелое письмо было отправлено предыдущим вечером. То, что было адресовано на пишущей машинке, было отправлено в 10:07 того же утра.
  
  Понимание приходило медленно. После долгой паузы он сказал: “Я был полным идиотом, Уилл. Я сложил два и два до трех ”. Его тон был полон горечи от самоосуждения, когда он протянул отпечатанный конверт и объяснил: “В нем должно быть двести пятьдесят стодолларовых банкнот, платеж некоего человека, имени которого я не знаю, за подавление скандала в мэрии, который раскопал Берт Джексон.
  
  “Это другое...” - Он сделал паузу, снова изучая конверт, затем выпалил: “У меня чертовски сильное предчувствие, что в нем содержатся все данные по этой истории. Бетти Джексон, должно быть, поспешила домой из моей квартиры и отправила письмо самой себе вчера в половине седьмого пополудни - единственный безопасный способ, который она смогла придумать, чтобы помешать Берту осуществить его угрозу шантажа. Это объяснило бы расписание передвижений Бетти, составленное бабушкой Пибоди. Из моей квартиры она поехала прямо домой на такси, велела ему подождать снаружи, пока она зайдет за чем-нибудь, затем снова отсутствовала ровно настолько, чтобы доехать до почты. ”
  
  Уилл Джентри медленно кивнул. “Нед Брукс рассказывал мне об усилиях, которые он и Бетти Джексон прилагали, чтобы удержать Берта от продажи. Но вы сказали Тиму Рурку, что Бетти убила своего мужа, чтобы получить эти деньги, - возразил он, сильно нахмурившись. “После того, как она узнала, что он собирается передать статью в газету, вместо того чтобы продавать ее. Теперь вы говорите, что она отправила эти данные по почте самой себе, чтобы помешать Берту продать их. Что-то не сходится, Майк.”
  
  “Как дважды два получается три”, - мрачно согласился Шейн. “Я умолчал об этом, Уилл. Я искренне верил в это, когда рассказывал Тиму. Но тогда я не знал, что мисс Леонард придет на почту вскоре после десяти, чтобы забрать деньги. Я думал, Бетти договорилась о выплате таким образом после убийства Берта. ” Шейн снова сделал паузу. Его глаза заблестели, а губы изогнулись в кривой улыбке. “Кстати, - резко сказал он, - я не представил вас должным образом, Уилл. Познакомьтесь с мисс Мари Леонард из квартиры Три А в Лас-Феличе.”
  
  Это имя не сразу запомнилось Джентри. Он был поглощен размышлениями о последних событиях. Он пробормотал: “Значит, Тим все время был прав, и Бетти действительно убила своего мужа из-за него”.
  
  “Я пока не совсем уверен в этом”, - уклончиво ответил Шейн. Он повернулся к Мэри Леонард и сказал: “Я думаю, вам лучше объяснить, как вы узнали, что деньги будут в отделе общей доставки после десяти часов”.
  
  “Я тебе говорила”, - угрюмо сказала она. “Берт позвонил из моего дома и договорился, что деньги будут выплачены этим способом. Я не знаю, почему он адресовал его миссис Джексон, а не ему. Возможно, он думал, что так будет безопаснее. В любом случае, после того, как я услышал, что Берт мертв, я подумал, что не повредит просто спуститься и посмотреть, там ли это ”.
  
  “Мы могли бы поверить в эту историю, ” сказал ей Шейн, “ если бы я не знал, что ты солгала о звонке Берта из твоего дома. Он действительно сделал телефонный звонок, все верно, но это был городской редактор "Трибюн", а не человек, которого он собирался разоблачить. Затем он покинул ваш дом, чтобы отправиться домой и забрать данные для передачи Эйбу Линклу. Этот звонок был сделан незадолго до десяти часов, ” быстро продолжил он, теперь уверенный в себе и в реальной последовательности событий. “Но Берт вернулся домой только после десяти.
  
  “Вы поссорились с ним из-за телефонного звонка, все верно”, - мрачно продолжил он. “Но это было потому, что вы злились на него за то, что он стал мягким и не погнался за деньгами. Ты сама увидела шанс получить это, не так ли, Мари? Большой шанс, но ты им воспользовалась. Поскольку Берт был мертв до того, как у него появился шанс раскрыть эту историю, именно вы позвонили с угрозой шантажа, а не Бетти Джексон. Но вы использовали ее имя, чтобы оно звучало достоверно, зная, что можете забрать конверт из отдела общей доставки, адресованный ей, так же легко, как и конверт, адресованный вам.
  
  “И для пущей убедительности, - продолжил Шейн, - вы подбросили идею о том, что миссис Джексон и я работаем вместе и что я передам наркотики Рурку, если выплата не состоится. Вот почему были проведены обыски в моем офисе и квартире, - устало закончил он, поворачиваясь к шефу Джентри, - и вот почему прошлой ночью был убит лифтер.
  
  “Все это не так, как ты говоришь”, - пронзительно запротестовала Мари. “Откуда я могла знать, что Берт мертв? С ним было все в порядке, когда он уходил от меня. Нед Брукс скажет вам, что видел его примерно в квартале от собственного дома. Берта убили прямо там, не так ли? На собственном крыльце? Как я мог это сделать? ”
  
  “Откуда ты знаешь, что он был убит на своем крыльце?” Шейн набросился на нее. “Только убийца знал об этом - до тех пор, пока несколько минут назад Тим Рурк не признался, что нашел там тело и унес его, чтобы защитить Бетти.
  
  “Ты не была свидетельницей этого признания”, - неумолимо продолжал он. “Ты знала, потому что застрелила его, не так ли, Мари? С переднего сиденья вашей машины у обочины, когда он поднимался по ступенькам, - и с пистолетом Тима Рурка target, который вы затем выбросили там, где Рурк нашел его позже. ”
  
  “Нет!” - закричала она. “Я этого не делала! Я не знаю, кто сказал мне, где его убили, но я где-то это слышала”.
  
  Шейн сделал шаг к ней, его лицо было нелепым, один глаз был почти закрыт, а другой широко открыт и пристально смотрел на нее. “У Джексона был этот пистолет в кармане, когда он был у меня поздно вечером”, - неумолимо продолжал он. “Я полагаю, он нашел его там, где Бетти его спрятала. Оттуда он направился прямо в вашу квартиру. Он был изрядно пьян, когда уходил, и я полагаю, что отобрать у него пистолет было довольно легко ”.
  
  “Швейцар скажет вам, что я весь вечер не выходила из своей квартиры”, - дико запротестовала она. “Я даже не видела его пистолета”.
  
  “Там есть задняя лестница, ” напомнил ей Шейн, - ведущая прямо к парковке, где вы оставляете свою машину на ночь. Вам было достаточно легко проскользнуть вниз и последовать за ним домой. Сосед Джексонов видел, как ваша машина подъехала к обочине и остановилась, когда Берт Джексон, пошатываясь, поднимался по дорожке. Она не слышала выстрела, потому что двадцать два - негромко, и она не видела, как он упал, потому что не могла видеть его крыльца. ”
  
  “Я этого не делала! Я этого не делала!” Мари Леонард отпрянула от него, вскрикнув от ужаса.
  
  “Это должна была быть ты, кто звонил по телефону, Мари. Мы знаем об одном звонке, который сделал Берт. Этот другой звонок был от женщины. Бетти Джексон была без сознания от передозировки снотворного в десять часов ”. Шейн повернулся к Джентри и устало сказал: “Все могло случиться именно так, как я сказал. На самом деле, я думаю, ты мог бы подать на нее в суд и добиться обвинительного приговора по этому делу, Уилл. ”
  
  Шеф полиции вынул сигару изо рта и задумчиво изучил ее мокрый кончик. Он сказал: “Я тоже так думаю. Давайте, мисс Леонард, полегче с собой. Расскажи нам все...”
  
  “Что лишний раз доказывало бы, ” задумчиво перебил Шейн, как будто не слышал ни слова из сказанного шефом, а продолжал думать о своих собственных мыслях, - опасную ненадежность косвенных улик. Так могло случиться, Уилл, но этого не произошло.”
  
  “Нет?” Джентри не поднял глаз и не изменил невозмутимого выражения своего тяжелого лица. “Тогда какого дьявола?”
  
  “Мы забываем пару вещей”, - сказал ему Шейн. “Самым важным является тот факт, что, хотя в кармане пальто Берта Джексона была дыра, в костюме Тима Рурка никакой дыры нигде не было”.
  
  
  Глава семнадцатая
  
  
  
  ДЫРКА В КАРМАНЕ
  
  “Какое отношение ко всему этому имеет дыра в чьем-то кармане?” Потребовал ответа шеф полиции Уилл Джентри.
  
  “Все”, - вежливо ответил ему Шейн. “У этого пистолета восьмидюймовый ствол. Единственный способ носить его в кармане - это проделать отверстие в подкладке, чтобы ствол мог просунуться. Когда мы обнаружили эту дыру в кармане пальто Берта, я был почти уверен, что она предназначалась для длинноствольного пистолета - того самого, из которого его убили. ”
  
  “Хорошо”, - нетерпеливо сказал Джентри. “Но при чем здесь карманы Рурка?”
  
  “Там не было никакой дыры, помнишь?”
  
  Смятые веки Джентри поднялись, и его глаза стали похожи на прожилки гранита. “Предположим, ты выложишь информацию, которую скрывал”, - сказал он Шейну. “Может быть, тогда некоторые из твоих теорий обретут смысл”.
  
  Шейн оглядел группу, собравшуюся у двери в гостиную, полицейского из "Черной Марии", который все еще крепко держал Мэри Леонард за руку, Дженкинса, полицейского, стоявшего сразу за открытой дверью, и Люси Гамильтон, стоявшую рядом с ним. Он оглядел комнату и увидел, что Нед Брукс все еще сидит в кресле в углу, обхватив голову руками. Его взгляд вернулся к Джентри. Они были друзьями много лет, и у него не было желания дискредитировать начальника перед его подчиненными.
  
  Он сказал: “Ты знаешь, каково это, когда у меня есть клиент, Уилл. Я знаю, что должен стараться быть на шаг впереди тебя и твоих парней ”.
  
  “И что?” Джентри зарычал.
  
  “Итак, Тим Рурк не мог носить этот пистолет в кармане, когда приходил сюда, в дом Неда Брукса. Я видел, как он выходил из своей квартиры, чтобы прийти сюда, и из-под его одежды не торчало никакого пистолета.”
  
  “И что?” Кисло повторил Джентри.
  
  “Как этот пистолет оказался здесь - в руке Тима, когда мы его нашли?” Любезно спросил Шейн.
  
  “Ты нам скажи”, - пророкотал шеф.
  
  “Это принес убийца. То есть, ” поправился он, - если баллистическая экспертиза докажет, что Джексона убили именно из этого оружия. Я думаю, тебе лучше спросить об этом Неда Брукса, Уилл ”.
  
  “Брукс?” Джентри прорычал это слово и повернулся к репортеру. “Подойди сюда”.
  
  Нед Брукс с трудом поднялся со стула и сделал полдюжины шагов по направлению к группе у двери. “Я вам нужен?”
  
  “Как насчет этого?” Спросил Джентри.
  
  “Как насчет чего?” Ошеломленно спросил Брукс, медленно продвигаясь вперед.
  
  “Ты слышал Шейна. Если у Тима Рурка не было этого пистолета, когда он пришел сюда, откуда он у него?”
  
  “Откуда мне знать?” - спросил он. “Может быть, он выскользнул после того, как я ушел в офис, и пошел домой, чтобы забрать это”. Он пригладил пальцами свои взъерошенные волосы и смущенно огляделся, как будто увидел остальных впервые.
  
  “Зачем Тиму идти домой за своим пистолетом и возвращаться сюда, чтобы застрелиться?” Требовательно спросил Шейн.
  
  Брукс медленно покачал головой. “Я... не знаю”.
  
  “Вы были довольно хорошей подругой Мэри Леонард”, - тихо и задумчиво сказал Шейн. “Я совершал в отношении тебя ту же ошибку, что и в отношении нее - предполагал, что ты хотел помешать Берту Джексону совершить шантаж. На самом деле, все было по-другому, не так ли? Вы подстрекали его к этому, чтобы Мари получила от него деньги, а затем бросила его ради вас. Берт подписал себе смертный приговор, когда позвонил Эйбу Линклу из ее квартиры. Она поняла, что звонок все испортит, если в спешке ничего не предпринять. Поэтому она позвонила тебе, как только Берт ушел.
  
  “Отсюда до дома Джексона меньше десяти минут езды”, - невозмутимо продолжал он. “Вы действительно перехватили его в квартале отсюда, как вы признались, и вы действительно спорили с ним, но вы солгали, когда сказали, что пытались убедить его передать эту историю в газету. Все было как раз наоборот. Когда Джексон отказался изменить свое решение после того, как решил, что поступит достойно, вы подрались с ним и вытащили пистолет из его кармана. Это вы последовали за ним к его парадному входу и застрелили его, когда он поднимался по ступенькам. Затем ты связался с Мари и сказал ей немедленно связаться с шантажистом. Так и должно быть, Брукс. Как еще пистолет, из которого был убит Берт Джексон, оказался в вашем доме?”
  
  “Боже мой!” Брукс закричал хрипло и яростно. “Если бы я сделал то, что вы говорите, как вы думаете, передал бы я пистолет Рурку этим утром, чтобы он мог застрелиться?”
  
  “Нет. Я не думаю, что ты бы так поступил. Но видишь ли, Брукс, как только я прочитал ту предполагаемую предсмертную записку, я понял, что Тим Рурк ее не печатал. Я также был уверен, что он не застрелился. И это оставляет тебя ”.
  
  Нед Брукс расправил свои атлетические плечи. “Это нелепо. Отпечатки пальцев Рурка были на пистолете и клавишах пишущей машинки. Вы и чиф Джентри - все мы знаем, что Тим делал всевозможные вещи, когда был пьян, и никогда не вспоминал о них позже. Это был просто еще один случай, когда его разум отключился, а подсознание взяло верх над физическими рефлексами ”.
  
  “Вот тут ты снова ошибаешься”, - сказал ему Шейн. Помнишь, Уилл, - продолжил он, обращаясь к Джентри, - я рассказывал тебе о том, как наблюдал, как Рурк печатал трехстраничный рассказ, когда был в отключке, не нажимая не ту клавишу? Тем не менее, в этой заметке из двух строк не менее шести типографских ошибок, одно слово вычеркнуто, а другая буква зачеркнута. Именно такого рода ошибки человек, который не слишком хорошо знал Тима, намеренно допустил бы при подделке, чтобы показать, что человек, печатавший на машинке, был пьян. Совершать эти ошибки было всего на один градус умнее, чем следовало, для твоего же блага, Брукс ”, закончил он жестом окончательности.
  
  “Этот человек сумасшедший”, - крикнул Брукс, обращаясь к Джентри. “Ваши люди проверили отпечатки, и они совпали с отпечатками Рурка. Я никак не мог ...”
  
  “Совершенно верно, Майк”, - перебил Джентри. “Как отпечатки Тима оказались на клавишах, если он не печатал записку?”
  
  “Тим сам нам это сказал. Помните, он сказал, что перед тем, как отключиться, начал писать рассказ о Берте Джексоне на пишущей машинке Брукса?”
  
  “Но это было до того, как он потерял сознание”, - возразил Джентри. “Если я вас правильно понял, вы обвиняете Брукса в том, что он застрелил Рурка и напечатал записку после этого. В этом случае мы обнаружили бы отпечатки Брукса, наложенные на все буквы, содержащиеся в записке. ”
  
  “Не обязательно”, - сказал Шейн. “Есть другой способ найти решение”. Он подошел к пишущей машинке и достал из кармана авторучку. Не снимая защитного колпачка, он наклонился и резко нажал на несколько клавиш одним концом.
  
  Джентри двигался к нему, когда он выпрямился, и шеф полиции спросил: “Что ты задумал на этот раз, Майк?”
  
  “Пусть ваши люди проверят отпечатки еще раз”, - сказал Шейн. “Вот как он это сделал. Но он не понимал, насколько крепка голова Тима, и провалил последнюю часть работы.
  
  “Вы можете видеть, что убийство Джексона лежит между вами и Недом Бруксом”, - свирепо продолжил он, возвращаясь к Мэри Леонард. “Все, что тебе нужно сделать, это признаться, что звонила ему сразу после того, как Берт ушел от тебя. Если ты продолжишь защищать его, в Рейфорде подставят твою шею”.
  
  В комнате воцарилась долгая, гробовая тишина. Шейн почувствовал, как рука Люси дрожит на его руке, но не посмотрел на нее. Никто ни на кого больше не смотрел, и напряженное ожидание было нарушено одновременно с первым тяжелым шагом Джентри, возвращающегося к группе, и прерывистыми вздохами.
  
  “Я– я действительно звонила Неду”, - еле слышно сказала Мэри Леонард. “Но я не знала, что ... я не знала, пока он не перезвонил мне - как ты и сказал. Клянусь, я не знал. ”
  
  “Ты проклятая шлюха!” Закричал Нед Брукс. “Если бы ты держала свой паршивый рот на замке ...” Он бросился к девушке, но один из полицейских схватил его и оттолкнул назад.
  
  “На данный момент достаточно”, - хрипло сказал Уилл Джентри. “Отведите их обоих и получите показания”.
  
  Шейн отступил назад, Люси все еще цеплялась за его руку. Офицер, охранявший Мари, увел ее прочь, за ним последовал Нед Брукс, борющийся с офицером, который схватил его. Дженкинс приблизился и схватил Брукса за другую руку. Вместе они втолкнули его в открытый дверной проем.
  
  Джентри повернулся к Шейну и спросил: “Что насчет этих двух конвертов, адресованных миссис Джексон? У нас по-прежнему нет ничего, кроме вашего предположения относительно их содержимого ”.
  
  “Мое предположение все еще в силе”, - коротко сказал Шейн. “Юридически они являются собственностью Бетти Джексон. Если эта история есть в одном из них, я почти уверен, что она захочет передать ее в ” Трибюн " для публикации ".
  
  “Но деньги были выплачены добросовестно, чтобы предотвратить публикацию”, - возразил Джентри.
  
  Шейн осторожно дотронулся до своего распухшего лица, и его глаза были мрачными. “Нет, не было, Уилл. Ты сам слышал, как я заключал эту сделку. Деньги были выплачены за мое обещание уничтожить все, что оставил мне Берт Джексон. Я выполнил это обещание в точности, потому что, во-первых, уничтожать было нечего ”.
  
  “Тогда это сбор денег под ложным предлогом”, - воскликнула Люси.
  
  “Так оно и есть”, - согласился Шейн с болезненной усмешкой. “Но мне пришлось подыграть нашему неизвестному другу, чтобы вообще раскрыть дело. Ты понимаешь, как это было, Уилл?” он обратился к начальнику полиции. “И в то же время я тоже не мог сказать вам правду. Мне пришлось позволить тебе продолжать думать, что я потворствую шантажу, иначе эти двое убийц лифтера никогда бы не погнались за мной по дамбе, как они это сделали ”.
  
  “Даже если так, Майкл, ” строго сказала Люси, “ ты не имеешь права хранить деньги в этом конверте”.
  
  “Во-первых, - терпеливо сказал Шейн, ” я не собираюсь ничего из этого хранить. Содержимое обоих этих конвертов принадлежит миссис Джексон. Если какой-нибудь анонимный друг захочет сделать ей денежный взнос по почте, я не вижу, как она может отказаться от этого. И отправитель - не только паршивый политический взяточник, ” сердито продолжал Шейн. “Он также организовал одно убийство прошлой ночью и сделал все возможное, чтобы меня прикончили. По сути, Берт Джексон мертв из-за него. Это поэтическая справедливость, что его вдова должна получить немного денег от сделки ”.
  
  Уилл Джентри медленно кивал, изо всех сил пытаясь согнать улыбку со своего невозмутимого лица. “Два конверта - ее собственность”, - согласился он. “Я не понимаю, почему она должна знать, кто отправил деньги и почему”.
  
  Шейн схватил Люси за руку и потащил к двери, прежде чем Джентри успел передумать. Выйдя на улицу, он небрежно сказал: “Давайте взглянем на нашу новую машину и посмотрим, одобряете ли вы цветовую гамму. Потом я отвезу тебя домой, и ты сможешь делать все, что захочешь, но я собираюсь поспать неделю или около того ”.
  
  “А я, - с чувством сказала Люси, - останусь запертой в своей квартире, пока эти царапины на моем лице не заживут”.
  
  “Ты действительно выглядишь как-то...”
  
  “Посмотри на себя”, - резко перебила она. Они остановились и посмотрели друг на друга, и оба начали смеяться.
  
  “Давайте пойдем на компромисс, - сказал Шейн, - и вместо этого посмотрим на наш новый автомобиль”.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"