Блок Лоуоренс : другие произведения.

Тысяча долларов за слово

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  
  Тысяча долларов за слово
  Отрывок: Грабитель, который считал ложки
  об авторе
  
  
    
  Тысяча долларов за слово
  Лоуренс Блок
  
  
    
  
  
  ИМЯ РЕДАКТОРА было Уоррен Джукс. Это был худощавый мужчина с острыми чертами лица, тонкими руками с длинными пальцами и узким ртом. Его черные волосы красиво поседели на макушке и на висках. Как обычно, он был одет в стильный костюм-тройку. Как обычно, Треватан по сравнению с ним чувствовал себя логичным и неопрятным, как медведь, которому трудно избавиться от оцепенения спячки.
  — Садись, Джим, — сказал Джакс. "Всегда приятно. Только не говори мне, что ты уже принесешь еще одну рукопись? Меня никогда не перестает удивлять то, как ты продолжаешь их измельчать. Откуда вы вообще берете свои идеи? Но, думаю, за столько лет ты устал от этого вопроса.
  Так оно и было, и это было не единственное, от чего Джеймс Треватан искренне устал. Но все, что он сказал, было: «Нет, Уоррен. Я не написал еще одну историю».
  "Ой?"
  — Я хотел поговорить с тобой о последнем.
  «Но мы говорили об этом вчера», — сказал Джукс, вздрогнув. «По телефону. Я сказал, что все в порядке и рад, что это будет для журнала. И вообще, какое название? Это была игра слов, но я не могу ее запомнить наизусть».
  «Шов в преступлении», — сказал Треватан.
  «Верно, вот и все. Хорошее название, хорошая история, и все это в вашей солидной профессиональной прозе. В чем проблема?"
  — Деньги, — сказал Треватан.
  — Тяжелый случай с шортами, да? Редактор улыбнулся. — Что ж, сегодня днём я оформлю ваучер. Вы получите чек в начале следующей недели. Боюсь, это лучшее, что я могу сделать, Джимбо. Корпоративный механизм не может работать так быстро».
  «Сейчас не время», сказал Треватан. «Это сумма. Сколько ты платишь за эту историю, Уоррен?
  «Да ведь как обычно. Как долго это было? Три тысячи слов, не так ли?
  «Тридцать пятьсот».
  «И к чему это приводит? Тридцать пятьсот по пять центов за слово — это сколько? Один семьдесят пять, верно?
  «Правильно, да».
  — Итак, вы получите чек на эту сумму в начале следующей недели, как можно скорее, и если хотите, я позвоню вам, когда он будет у меня на руках, и вы сможете прийти и забрать его. Не ждите пару дней, пока люди, которым не нужен ни дождь, ни снег, перенесут его с моего стола на ваш.
  "Этого не достаточно."
  "Прошу прощения?"
  «Цена», — сказал Треватан. У него были проблемы с этим разговором. По дороге в офис Джакса он написал в уме сценарий, и тогда он был гораздо более красноречив, чем сейчас. «Я должен получить больше денег», — сумел он. — Пятак за слово. . . Уоррен, это вообще не деньги.
  «Это то, что мы платим, Джим. Это то, что мы всегда платили».
  "Точно."
  "Так?"
  «Вы знаете, как долго я пишу для вас, Уоррен?»
  «Довольно несколько лет».
  — Двадцать лет, Уоррен.
  "Действительно?"
  «Я продал вам рассказ под названием «Висеть на волоске» двадцать лет назад в прошлом месяце. В нем было две тысячи двести слов, и вы заплатили мне за него сто десять баксов.
  — Ну, вот и все, — сказал Джакс.
  — Я работаю двадцать лет, Уоррен, и сейчас получаю те же деньги, что и тогда. Все выросло, кроме моего дохода. Когда я писал для вас свой первый рассказ, я мог взять одну из тех пятаков, которые принесло мое слово, и купить на нее шоколадку. Ты недавно купил шоколадный батончик, Уоррен?
  Джакс коснулся пряжки ремня. «Если бы я пошел и купил шоколадные батончики, — сказал он, — моя одежда мне бы не подошла».
  «Конфеты стоят сорок центов. Некоторые из них стоят тридцать пять. И я все еще получаю пятак за слово. Но давайте забудем о шоколадных батончиках».
  — Меня устраивает, Джим.
  «Давайте поговорим о журнале. Когда вы купили «Висеть на волоске», по какой цене этот журнал продавался на прилавках?»
  — Думаю, тридцать пять центов.
  "Неправильный. Двадцать пять. Примерно через полгода тебе исполнилось тридцать пять. Потом тебе исполнилось пятьдесят, потом шестьдесят, а потом семьдесят пять. А за что сейчас продается журнал?»
  «Доллар за копию».
  «И вы по-прежнему платите своим авторам по пять центов за слово. Это настоящее богатство, превосходящее даже мечты скупости, не так ли, Уоррен?
  Джакс тяжело вздохнул, оперся локтями о стол и сжал кончики пальцев. — Джим, — сказал он, понизив голос, — есть вещи, которые ты забываешь. Журнал не более прибыльен, чем двадцать лет назад. Фактически, сейчас мы работаем более тесно, чем тогда. Знаете ли вы что-нибудь о цене бумаги? По сравнению с этим конфеты выглядят довольно стабильными. Я мог бы часами говорить о цене бумаги. Не говоря уже обо всех других расходах на печать, стоимости доставки и других расходах, о которых я хочу упомянуть или о которых вы хотите услышать. Вы смотрите на эту цену «бакс за копию» и думаете, что мы летаем высоко, но это совсем не так. Тогда у нас дела шли лучше. Все наши затраты зашкаливали».
  «Кроме основного».
  «Как это?»
  «Цена, которую вы платите за материал. Знаете, это то, что ваши читатели покупают у вас. Истории. Сюжеты и персонажи. Проза и диалог. Слова. И вы платите за них то же самое, что и двадцать лет назад. Это единственная стоимость, которая осталась прежней».
  Джакс разобрал трубку и начал пропускать через ствол трубоочиститель. Треватан начал говорить о своих расходах — арендной плате, цене на еду. Когда он сделал паузу, чтобы перевести дух, Уоррен Джакс сказал: «Спрос и предложение, Джим».
  "Что это такое?"
  "Спрос и предложение. Думаешь, мне трудно наполнить журнал по пятаку за слово? Видите вон ту кучу сценариев? Вот что принесла сегодняшняя утренняя почта. Девять из десяти этих рассказов написаны новыми авторами, которые написали бы их бесплатно, если бы их напечатали. Остальные десять процентов приходится на профессионалов, которые чертовски рады, когда видят чек по пять центов за слово вместо того, чтобы получать свои истории по почте. Знаешь, я покупаю для нас почти все, что ты пишешь, Джим. Одна из причин — мне нравится ваша работа, но это не единственная причина. Вы с нами уже двадцать лет, и нам нравится вести дела с нашими старыми друзьями. Но вы, видимо, хотите, чтобы я поднял вам норму слова, а мы никому больше пяти центов за слово не платим, потому что, во-первых, у нас нет профицита в бюджете, а во-вторых, мы чертовски хорошо не платим мне не придется платить больше. Итак, прежде чем я подниму твою ставку, старый друг, я верну тебе твои истории. Потому что у меня нет выбора».
  Треватан несколько мгновений сидел и переваривал это. Он думал о том, что сказать, но оставил это невысказанным. Он мог бы спросить Джакса, как с годами менялась зарплата редактора, но какой в этом смысл? Он мог писать за никель за слово, а мог вообще не писать для них. Это было последнее слово по этому вопросу.
  "Джим? Мне внести ваучер или ты хочешь вернуть «Шов в преступлении»?
  «Что бы я с этим сделал? Нет, я поверю на слово, Уоррен.
  «Если бы был способ сделать это еще…»
  "Я понимаю."
  «Ребята, вам следовало создать профсоюз много лет назад. Дайте вам немного коллективных мышц. Или можно попробовать написать что-нибудь другое. Знаете, мы в затруднительном положении, и если бы нас заставили платить больше за материалы, нам, вероятно, пришлось бы вообще свернуть журнал. Но есть и другие области, где платят лучше».
  «Я занимаюсь этим уже двадцать лет, Уоррен. Это все, что я знаю. Боже мой, у меня есть репутация в этой области, у меня известное имя…
  "Конечно. Поэтому я всегда рад видеть вас в журнале. Пока я занимаюсь редактированием, Джимбо, а ты готовишь копию, я буду рад покупать твою пряжу.
  «По пять центов за слово».
  "Хорошо-"
  — Ничего личного, Уоррен. Мне просто немного горько. Вот и все."
  — Эй, не думай об этом. Джакс поднялся на ноги и вышел из-за стола. «Итак, у вас что-то стряслось, и мы немного прояснили ситуацию. Теперь вы знаете, где находитесь. Теперь вы можете пойти домой, сделать что-нибудь сенсационное и принести это мне, и если это будет соответствовать вашим обычным профессиональным стандартам, вы получите еще один чек. Знаете, это способ удвоить прежний доход. Просто удвоьте старое производство».
  — Хорошая идея, — сказал Треватан.
  "Конечно, это является. И, возможно, вы сможете попробовать что-нибудь для другого рынка, пока вы на нем. Еще не поздно расшириться, Джим. Видит Бог, я не хочу тебя терять, но если тебе трудно свести концы с концами на то, что мы можем тебе заплатить, что ж…
  «Это мысль», сказал Треватан.
  
  ПЯТЬ ЦЕНТОВ А слово.
  Треватан сидел за своим потрепанным «Андервудом» и смотрел на чистый лист бумаги. За последний год бумага подорожала на доллар за пачку, и он мог поклясться, что при этом качество удешевилось. «Все стоит дороже», — подумал он, — кроме его собственных хорошо подобранных слов. Они по-прежнему стабильно торговались по пятицентовой монете за штуку.
  Еще не поздно расшириться, сказал ему Джакс. Но это было легче сказать, чем сделать. Он пробовал писать для других рынков, но детективы были единственным жанром, с которым ему когда-либо удавалось. Его разум, похоже, не порождал жизнеспособных вымышленных идей в других областях. Когда он пробовал писать более длинные произведения, романы, он всегда безнадежно увязал. Он был писателем рассказов, признанным и часто составляемым в антологии, и он был достаточно плодовитым, чтобы таким образом поддерживать себе жизнь, но…
  Но ему надоело жить маргинально, надоело перемалывать историю за историей. И ему искренне надоело идти по жизни, тратя на слово пятак.
  Какой должна быть приличная скорость слов?
  Что ж, если бы ему платили двадцать пять центов за слово, то он, по крайней мере, соответствовал бы цене шоколадного батончика. Конечно, после двадцати лет вам хотелось добиться большего, чем просто оставаться в плюсе. Скажем, ему платили по доллару за слово. Были писатели, которые столько зарабатывали. Черт, были писатели, которые зарабатывали гораздо больше, писатели, чьи книги попали в списки бестселлеров, писатели, получавшие за сценарии шестизначные суммы, писатели, которые разбогатели на счету.
  Тысяча долларов за слово.
  Эта фраза пришла ему в голову, ошеломляющая своей простотой, и прежде чем он осознал это, его пальцы напечатали слова на странице перед ним. Он сел и посмотрел на него, затем нажал рычаг возврата каретки и снова напечатал фразу.
  Тысяча долларов за слово.
  Он изучал то, что напечатал, его ум мчался вперед, играя идеями, освобождаясь от обычных стереотипных образов мышления. А почему бы не? Почему бы ему не заработать тысячу долларов за слово? Почему бы не освоить новую сферу?
  Почему нет?
  Он взял листок из пишущей машинки, скомкал его в комок и привязал по направлению к мусорной корзине. Он свернул на место новый лист и сел, глядя на его пустоту, ожидая и размышляя. Наконец, слово за словом, он начал печатать.
  
  ТРЕВАТАН РЕДКО ПЕРЕписЫвал свои рассказы. За никель за слово он не мог себе этого позволить. Более того, за прошедшие годы он приобрел оборудование, которое позволило ему создать приемлемый вариант первого черновика. Однако теперь он пробовал что-то совершенно новое и необычное, и поэтому чувствовал необходимость не торопиться, чтобы сделать это правильно. Снова и снова он выдергивал фальстарты из пишущей машинки, мял их, швырял в корзину для мусора.
  Пока, наконец, у него не появилось то, что ему понравилось.
  Он прочел это в четвертый или пятый раз, затем взял из пишущей машинки и перечел еще раз. «Это сработало», — решил он. Это было кратко, ясно и очень по делу.
  Он потянулся к телефону. Когда он дозвонился до Джакса, он сказал: «Уоррен? Я решил последовать твоему совету.
  «Написал для нас еще одну историю? Рад слышать это."
  «Нет, — сказал он, — ты дал мне еще один совет. Я развиваюсь в новом направлении».
  «Ну, я думаю, это потрясающе», сказал Джакс. «Я действительно имею в виду это. Собираетесь работать над чем-то большим? Роман?"
  «Нет, небольшой отрывок».
  «А в более прибыльной сфере?»
  "Определенно. Я рассчитываю получить тысячу долларов за слово за то, что делаю сегодня днем.
  — Тысяча… — Уоррен Джакс рассмеялся, издав звук, похожий на визг испуганного терьера. — Ну, я не знаю, что ты задумал, Джим, но позволь мне пожелать тебе удачи. Я скажу вам одну вещь. Я чертовски рад, что ты не потерял чувство юмора.
  Треватан еще раз посмотрел на то, что он написал. «У меня есть пистолет. Пожалуйста, наполните этот бумажный мешок тридцатью тысячами долларов использованными десятками, двадцатками и пятидесятками, иначе мне придется оторвать твою дурацкую башку».
  «О, у меня все еще есть чувство юмора», — сказал он. «Знаешь, что я собираюсь сделать, Уоррен? Я буду смеяться всю дорогу до банка».
  Конец
  
  
  Грабитель, который считал ложки
  Глава Один
  Авторские права No 2013, Лоуренс Блок
  
  Около 11:15 Майским утром вторника я сидел на табуретке за прилавком в Barnegat Books. Я читал «Jubilate Agno » Кристофера Смарта, одновременно лениво глядя на стройную молодую женщину в джинсах и сандалиях. На ее рубашке цвета хаки были маленькие язычки, которые фиксировали рукава, когда их закатаешь, а из-под одного закатанного рукава выглядывал дюйм татуировки. Я не мог разглядеть изображение, его было недостаточно, и я не удосужился угадать или предположить, какие скрытые части ее анатомии могут иметь дальнейшие татуировки. Больше внимания я уделял вместительной сумке, висевшей у нее на плече, и роману Фрэнка Норриса, который ее заинтересовал.
  «Я буду рассматривать своего кота Джеффри», — прочитал я и посмотрел на окно, чтобы рассмотреть своего собственного кота Раффлза. Есть часть подоконника, которую солнцу удается найти в ясные дни, и это его любимое место, в дождь или в солнечную погоду. Иногда он потягивается, на манер своего племени, а иногда его лапы шевелятся, как будто ему снятся мыши. Насколько я мог судить, в данный момент он ничего не делал.
  Моя покупательница, напротив, достала из своей сумки сотовый телефон. Она отложила книгу, и ее большие пальцы были заняты. Наконец она положила телефон в сумку и, сияя, подвела Фрэнка Норриса к стойке.
  «Я искала это повсюду», — торжествующе сказала она. «И мне пришлось ужасно, потому что я не мог вспомнить ни названия, ни автора».
  — Я понимаю, как это может усложнить тебе ситуацию.
  «Но когда я увидела книгу, — сказала она, размахивая предметом, о котором идет речь, — она словно прозвенела».
  «Ах».
  «И я просмотрел это, и вот оно».
  «Тот самый объем, который вы искали».
  «Да, разве это не потрясающе? И знаешь, что еще лучше?»
  "Что?"
  «Это на Kindle. Разве это не фантастика? Я имею в виду, вот книге, которой больше ста лет, и она не похожа на « Гекльберри Финна» или «Моби Дика» , понимаешь?
  Ешь свое сердце, Фрэнк Норрис.
  «Например, они популярны, поэтому можно ожидать, что их можно будет получить в электронных книгах. Но Яма ? Фрэнк Норрис? И все же я погуглил это, и вот оно, пара кликов — и оно у меня есть».
  «Просто так», — сказал я.
  «Разве это не здорово? И знаешь, чего это стоило?
  — Наверное, меньше, чем книга, которую ты держишь.
  Она проверила цену, написанную карандашом на внутренней стороне обложки. «Пятнадцать долларов. И это вполне справедливо, я имею в виду, что этой книге лет сто, и книга в твердом переплете, и все такое. Но вы хотите знать, сколько я только что заплатил?
  "С удовольствием."
  «Два девяносто девять».
  «Потрясающе», — сказал я.
  
  КАРОЛИН КАЙЗЕР, КОТОРАЯ моет собак через два дома на улице на фабрике пуделей, — мой лучший друг и, чаще всего, мой собеседник за обедом. Кто бы ни был на очереди, он забирает еду в ближайшем ресторане и приносит ее в офис другого. Настала ее очередь, и через час после того, как девушка с татуировкой пикабу оставила бедного старика Фрэнка Норриса на моем прилавке, ворвалась Кэролин и начала раздавать dejeuner a deux.
  — Джуно Лок?
  «Джуно Лок», — согласилась она.
  «Интересно, что это такое?»
  Она откусила кусочек, прожевала, проглотила и задумалась. «Я даже не могла догадаться, что это за животное», — сказала она. «Не говоря уже о том, какая часть животного».
  «Это может быть почти что угодно».
  "Я знаю."
  «Что бы это ни было за блюдо, — сказал я, — не думаю, что мы его раньше пробовали».
  «Всегда что-то новое, — сказала она, — и это всегда сенсационно».
  «Или даже потрясающе», — сказал я и рассказал ей о Фрэнке Норрисе и девушке с татуировкой.
  «Может быть, это был дракон».
  «Татуировка? Или наш обед?
  «И то и другое. Она воспользовалась вашим книжным магазином, чтобы выяснить, какую книгу ей нужна, а затем купила электронную книгу на Amazon и похвасталась, какую сделку она получила».
  — Это не было похоже на хвастовство, — сказал я. «Она позволила мне стать частью ее триумфа».
  — И тыкаешься в это носом, Берн. И ты даже не выглядишь таким уж расстроенным.
  "Я не?" Я думал об этом. «Ну, — сказал я, — думаю, что нет. Она была так невинна в этом, понимаешь? «Разве не здорово, что я сэкономил двенадцать баксов?» Я пожал плечами. «По крайней мере, я получил книгу обратно. Я боялся, что она собирается его украсть.
  «В некотором смысле, — сказала она, — она это сделала. Но если ты не против, я не понимаю, почему я должен злиться из-за тебя. Это отличная еда, Берн.
  "Лучшее."
  «Два парня из Тайчжуна. Интересно, правильно ли я это произношу?
  «Я почти уверен, что первые три слова ты уловил правильно».
  «Первые три слова, — сказала она, — никогда не меняются».
  Ресторан на углу Бродвея и Восточной Одиннадцатой улицы, через дорогу от «Бум Рэпа», имел одну и ту же вывеску почти с тех пор, как у меня есть книжный магазин. Но на протяжении многих лет он неоднократно менял владельцев и этническую принадлежность, и каждый новый владелец (или пара владельцев) закрашивал последнее слово на вывеске. Два парня из Ташкента уступили место двум парням из Гуаякиля, которые, в свою очередь, уступили место двум парням из Пномпеня. И так далее.
  Мы начали воспринимать закрытие как нечто само собой разумеющееся – очевидно, это было неудачное место – и всякий раз, когда мы начинали терять вкус к нынешней кухне, мы могли с нетерпением ждать того, что придет на ее место. И хотя мы редко обходились без обеда от «Двух парней» более нескольких дней, альтернатив было множество — гастроном, пиццерия, закусочная.
  Затем «Два парня из Кандагара» сдались, и «Два парня из Тайчжуна» открыли магазин, и все изменилось.
  
  «Я ЗАКРЫВАЮСЬ пораньше», — сказал я Кэролайн.
  «Сегодняшний день, да?»
  «И сегодня ночь. Я думал, что смогу вернуться в центр вовремя, чтобы встретиться с тобой в «Бум Рэпе», но какой в этом смысл?
  «Тем более, что ты будешь пить Перье. Берн? Хочешь, чтобы я пошел с тобой?
  «Я так не думаю».
  "Вы уверены? Потому что для меня не будет проблемой закрыться пораньше. Мне нужно сушить борзую, а его хозяйка заберет его в три, и даже если она опоздает, я смогу уйти оттуда к трем тридцати. Я мог бы составить тебе компанию.
  «Вы были со мной в разведывательной миссии».
  — Закрываем сустав, — сказала она с удовольствием. «Ничего страшного. Кусок пирога."
  «Думаю, на этот раз лучше, если я выступлю в одиночку».
  — Я мог бы прикрыть твою спину.
  «Я не хочу, чтобы их камеры наблюдения еще раз взглянули на вас. Один раз — хорошо, но два — подозрительно».
  «Я мог бы носить маскировку».
  — Нет, я буду замаскирован, — сказал я. «И ключевой частью моей маскировки является то, что на этот раз меня не будет сопровождать миниатюрная женщина с лесбийской стрижкой».
  «Думаю, уменьшительное звучит лучше, чем короткое», — сказала она. «И это не совсем лесбийская стрижка, но я понимаю твою точку зрения. А как насчет того, чтобы я потусовался в соседнем квартале? Нет? Хорошо, Берн, но я возьму с собой сотовый. Если я тебе понадоблюсь…
  "Я позвоню. Но это маловероятно. Я просто украду книгу и пойду домой».
  «Сначала проверьте Amazon», — сказала она. «Посмотрите, есть ли это на Kindle. Может быть, ты сможешь сэкономить на поездке.
  
  
  Грабитель, который считал ложки
  
  об авторе
  Лоуренс Блок уже полвека пишет отмеченные наградами детективы и детективы. Его последние романы — «Ударь меня» с участием Келлера и «Капля самых трудных вещей» с участием Мэтью Скаддера, которого сыграет Лиам Нисон в предстоящем фильме « Прогулка среди надгробий». Несколько других его книг были экранизированы, хотя и не очень хорошо. Он хорошо известен своими книгами для писателей, в том числе классическими книгами «Ложь ради развлечения и выгоды» и «Библия лжеца». Помимо прозаических произведений, он написал эпизодические телепередачи (« Тильт! ») и фильм Вонга Кар-вая « Мои черничные ночи». Он скромный и скромный человек, хотя из этой биографической заметки об этом никогда не догадаешься.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"