Штыров Валерий Яковлевич : другие произведения.

Закон и высшая справедливость

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

Закон и высшая справедливость

-Но основную-то мысль я должен  записать. Потом уже можно будет её додумать. Правда, вначале она выступает как эмоция, за которой стоит идея, и эмоция и идея нераздельны между собой, так что идея вызывает эмоцию, а эмоция немедленно превращается в действие. Ну, до действия не дойдёт, потому что действие требует расчета, осознания. Но, во всяком случае, эмоция порождает мысль. А мысль порождает действие. Так что и займусь-ка  я началом -эмоциями.  
  -Бывает, что какое-то отдельное замечание вдруг даёт толчок чему-то,  что в тебе существовало, но пребывало в темной части  сознания, так что чувствуешь, что там что-то есть, но не видишь, что именно. Это отдельное замечание было услышанные мной слова, сказанные  Фердыщенко: "Они собираются разрабатывать наше золото". В этот самый момент я и почувствовал, что со мной что-то произошло. Я это почувствовал, но еще не знал, что это.  А самый свет, осветивший темноту, возник чуть позже. Видимо, для того, чтобы сознание включило свою лампу в определенном направлении, недоставало случая, и он не заставил себя долго ждать. Ты же знаешь,  где я живу в Ставрополе, на Вокзальной улице, дом 9. Ну, правда, я сейчас больше в деревне, а мои где жили, там и живут.  А у нас там, за домом, ты же видел, кирпичные сараи. У каждой квартиры свой индивидуальный сарай. Сарай очень приличный, довольно большой. В нём раньше мы и кур держали, и уток, и свинья у нас была в катухе. Словом, полный набор. Утки и куры гуляли, где им вздумается, утки за сараями, там у нас канава была с водой, и утки в ней что-то себе добывали, а к вечеру, как по звонку, подходили все к крыльцу и крякали. И мать их кормила. Сейчас ничего этого уже нет, нет и канавы, на её месте стоит стена завода "Красный металлист", и сарай опустел.
    И вот приезжаю из деревни, захожу во двор, и что же я вижу: все сараи открыты, и в них какие-то предметы, явно не жильцов. Баллоны какие-то, еще что-то. Похоже на то, что какой-то торгаш сделал из сараев склад.  Тут же прошла бессознательная мысль: "сарай  мне не нужен". Успокоительная такая мысль.  Привычная и успокоительная  мысль, чтобы нервы себе не портить. Мысль, которая гуляет по всей стране и позволяет смеяться, но, правда, не более того, да и не весело. Проскочила бессознательно, то есть настолько привычная, философская: ешьте меня, мухи с комарами, я на кочке проживу. А сознание моё вдруг зацепилось за другую мысль, мысль о частной собственности. Мол, является частная собственность законом или нет? Является ли сегодня частная собственность законом или нет. То есть мне советская власть дала этот сарай, и вдруг я прихожу, и оказывается, он уже не мой. Почему, спрашивается? Было немыслимо, чтобы советская власть у меня отобрала сарай для какого-то там торгаша. Хотя и ничего не говорила о частной собственности. А тут, эта новая власть говорит о частной собственности как законе жизни, и вот наши с соседями сараи, оказывается, уже не наши. То есть, понимаешь, вот эти все идеологи, которые там,  наверху, все эти "вечно вчерашние", они мыслить иначе не могут: Сталина нет, чтобы давить их сверху, и они почувствовали себя господами, посчитали, что всё должно принадлежать им, как господам. Понимаешь, то была партийная элита, которую Сталин жарил в хвост и в гриву, а теперь эти мысли элиты не изменились, она как прежде по отношению к массам выступала в качестве власти над массами, так с этим же самым ощущением и осталась, то есть что она - единственная власть в стране, и что народ - это существа подвластные, подобно тому как подвластны человеку животные - те же куры, утки, та же свинья в катухе. То есть что только они люди, а народ - это скот, который существует единственно для прокормления их, людей. Такие у них приятные для них мысли. .Я так и начал высказываться, то есть, говорю, что за дела. Соседка испуганно так говорит: "Я ему сказала, а он как зыркнет на меня. Это, говорит, моё." Тут вокруг меня народ стал собираться и возмущаться вместе со мной, и я подумал, что вот если зацепить людей за их  интерес, за то, что их волнует, то это, пожалуй, поднимет их и на действия. И в то же самое время припомнился мне Джек Лондон с его Смоком Беллью. Помнишь, там, в Штатах, во время золотой лихорадки, чтобы застолбить золотоносные участки, люди стремились опередить друг друга. Первым добежал до участка, застолбил, сколько мог, и обратно, в контору, чтобы зафиксировать свою частную собственность. Это и называется демократией. Там невозможно было, чтобы появился кто-то, кто нарушил право. Американец - свободный человек, и он не даром гордится своей страной. Почему он свободный человек? Потому что в Америке выполняется закон частной собственности. А тут, на тебе, где-то кто-то за твоей спиной написал тебе закон, и ты должен его исполнять. А с какой стати? Я - принимал закон? Этот закон - твой, я под ним не подписывался. И у меня нет никаких моральных оснований его исполнять. Хотя, конечно, ты можешь принудить меня к этому. Но только посредством силы, не иначе. А в таком случае не нужно говорить о демократии.
    И тут у меня и возникла мысль о высшей справедливости и законе. Это чувство высшей справедливости - оно внутри тебя, это твоё ощущение. Но, говоря объективно, должны же существовать и критерии высшей справедливости. А так мало ли кто  станет объявлять что-то высшей справедливостью. Так что, крути, не крути, а с этим понятием что-то нужно делать. В принципе, ведь в чем угодно можно найти и справедливость, и несправедливость. Я бы тогда стал говорить об относительной справедливости, о том, что нечто справедливее другого нечто. Или несправедливее. Вот тебе и критерии: возьми нечто в качестве критерия, и рассматривай его в качестве того, с чем сравнивается другое, вот тебе и будет критерий справедливости. То есть, я думаю, что таким образом критерии справедливости и несправедливости можно установить, и можно будет установить, какого рода критериями люди пользуются. Но я тебе и еще скажу, что когда человеку хорошо, то он перестает быть чувствителен к критериям справедливости. Если человеку хорошо, то справедливость ему не нужна. И более того, всё то, что уменьшает у него чувство, что ему хорошо, он рассматривает в качестве несправедливого, а то, что увеличивает у него чувство, что ему хорошо, рассматривает он как более справедливое сравнительно с предыдущим. То есть вот такое отношение к положению вещей без понятия. Действительно, в этих случаях понятия справедливого и несправедливого определяются ощущениями человека, и его реакции являются на эти ощущения инстинктивно-рефлекторными. Другое дело, когда возникает понятие справедливости. Понятие справедливости - это уже закон, определяющий, что является справедливым, и что является несправедливым. В этом смысле есть понятие - значит, есть закон. Нет понятия - значит, нет и закона. Хотя, конечно, понятие не первично сравнительно с жизнью, и понятия меняются с изменением жизни.
 
  -Я бы взял вот такую вещь. Взял бы человека, и смотрел, что является содержанием его личности: является содержанием его личности единственно он сам, или в содержание его личности входит также его семья, или в содержание его личности входит коллектив, в котором он работает, или содержанием его личности является его деревня, его город, или его страна, или весь мир. То есть что является содержанием его личности: он как отдельная точка или множество людей, от которых он себя не отделяет. Конечно,  личность каждого человека связана со всеми этими вещами,  но ведь веса этих вещей в его личности различны, и потому мы и можем рассматривать с этой точки зрения индивида как качественно определенное существо, и его качество  определяет его идеологию и его представления, в том числе и его представления о справедливом и несправедливом.  
  -Ты, конечно, слышал об этом суде над Трофимычем?
    -Краем уха.
    -Дело там было такое. У нас рядом с деревней протекает речка Татарка. Дно илистое, и только в одном месте песок, и детишки летом купались в этом лягушатнике. И вот как-то появился чужак, и начал строиться напротив пляжа, и протянул забор прямо в речку, так что весь этот пляжик оказался его. И заявил: всё по закону, я эту землю купил. И вот он выводил собак и купал их в теперь уже  бывшем детском лягушатнике. А Трофимыч, между прочим,  всю жизнь возился с детишками, и когда он увидел это купание собак, сердце его, конечно, взыграло, и он соответственно высказывался. А тут случилось так, что собаку Трофимыча, которая была единственной, если не считать самого Трофимыча, живой душой в его доме и которую он когда-то подобрал больным щенком, загрызли собаки пришельца. Трофимыч был вне себя.  Собак пришельца он отравил, а тот, в свою очередь, как водится, приступил было к нему с угрозами.  Но Трофимыч - старый охотник, с ружьём практически не расстается, и  пришельцу пришлось отступить.  А через несколько дней пришелец был застрелен у себя в доме из ружья Трофимыча. Трофимыча, конечно, повязали и отдали под суд. Трофимыч свою вину отрицал и говорил, что сам является пострадавшим, поскольку  ружье у него украли и он шел в милицию с заявлением в связи с этим. Но не дошел, потому что не успел: милиция сама приехала за ним.  Судили Трофимыча судом присяжных. Суд присяжных Трофимыча оправдал несмотря на стенания семьи пришельца, что де они всё делали по закону и никого не трогали.
 
  -И вот сейчас, когда вокруг меня возмущались люди, у меня и возникла эта мысль о высшей справедливости и законе. Знаешь, когда закон хватает тебя за горло и начинает душить, ты сначала терпишь, ты думаешь, что авось да либо как-нибудь. А потом ты видишь, что не обходится, что ставит он тебя в такое  в безвыходное положение - нарушишь закон - он тебя уничтожит, но и не нарушишь - он тоже тебя уничтожит. Я хочу сказать - полнейшее бессилие перед существующей системой людей, пишущих законы под себя.  
  -Я недавно перечитал Глеба Успенского. У меня возникло такое ощущение, что он, несмотря на различие во внешних признаках, говорит о сегодняшнем дне, словно то, что было во времена Успенского, возродилось в наше время и представляет собой нашу современную действительность. Так вот, в одном из его рассказов говорится о "средствии":  о том, как крестьяне, убедившись в том, что закон им не поможет,  жгли стога кулаков и помещиков, то есть использовали доступные им "средствия". Ситуация такая, что есть закон для одних, и нет закона для других. И если человека ставят вне закона, если человек выводится за пределы закона, то он и сам, наконец, осознав это, становится против закона, прибегая к "средствиям". Или, иначе, он начинает рассматривать существующий закон как беззаконие.  
   Никто не может сказать, виноват Трофимыч в гибели пришельца или не виноват. Но вот что касается меня, если я допускаю, что убил пришельца Трофимыч, то я рассуждаю таким образом, что он явился лишь средством реализации мыслей жителей деревни. Если только это так, то то, что он сделал, он реализовал мысли жителей деревни, и поэтому судить нужно всех жителей деревни. Ибо что он сделал? Он хотя бы частично восстановил справедливость. Высшую справедливость. Потому что есть различие между справедливостью закона и высшей справедливостью.
    Да о чем тут говорить, что в нашей деревне, что во всей России, всё одно и то же. Я имею ввиду, в смысле главенства закона. На самом деле главенствует именно закон. Возьми Чубайса. И вот представь себе, что покушение на него удалось. Какой была бы реакция в народе? - Осуществилась высшая справедливость.  То есть народное правосудие свершилось, и совершенно не имеет значения, кто это сделал, потому что тот, кто это сделал бы, он всего лишь исполнил народную волю. Но ведь для правящего меньшинства народ - это быдло, и только себя это меньшинство относит  к людям, к элите, к движущей силе истории. То есть оно полагает, что с мнением народа можно не считаться. И не считается. И вроде ничего, проходит. А если проходит, так с какого с ним нужно считаться?!

 

 
     
  -А теперь можно поговорить и о мысли. Вот представь себе партийных людей при Сталине. Ведь они были двойственными людьми. Я даже знаю это b[ выражение: Rак человек я поступил бы так-то. Скажем, от фронта попытался бы увильнуть, или долг не отдать. Но как коммунист я именно и на фронт пойду и долг отдам. Потому что я сознаю, что я - коммунист. Почему такая двойственность и такой разрыв в человеке? Потому что таково положение члена партии. Наверху есть один единственный хозяин - Сталин. А если учесть, что Сталин никогда себя не выпячивал, то это - коммунистическая идеология. По отношению к коммунистической идеологии, которую материализовал Сталин, человек был полностью зависим. Но зато в качестве члена партии, проводящего политику партии в массы, он был царь и бог. Т.о. он по своей природе был двуликим Янусом: полнейший слуга, чего изволите, считай, раб, поскольку он смотрит наверх, и - божественное лицо и божественный ум по отношению к массам,  сознание полнейшей своей власти над ними и мысль, что он именно и есть лицо, без которого массы и пукнуть самостоятельно не умеют. Всё он, он - весь свет для масс.  
  Что такое были все эти люди, если убрать из них ту их часть, которая по природе своей была носителем коммунистической идеологии? Все эти люди были опосредующим звеном между коммунистической идеологией и массами, проводником этой идеологии в массы, в жизнь. Ради чего всё это ими делалось? Ради удовлетворения чувства власти.  
  Власть - выше денег. Человек стремится к деньгам до тех пор. пока их у него нет. Когда они у него появляются, у него возникает следующая идея - идея власти. Деньги же, которые есть у человека, превращаются для него в средство достижения власти.  
  Советская власть характеризовалась тем, что люди, проводящие коммунистическую идеологию в жизнь, привлекались во власть. Они занимали управляющие  должности. На этой основе возникал разрыв между способностью человека осуществлять какую-то форму деятельности и его идеологическими воззрениями. И при этом выражаемые им идеологические взгляды выступали в качестве доминирующего критерия, в соответствии с которым человеку доверялась та или иная управляющая должность. Это делалось потому, что партийная принадлежность человека позволяла управлять им, проводя через него не только политические, но и экономико-хозяйственные установки высшего руководства.  
   "Экономика есть концентрированное выражение политики" В.И.Ленин. Это означает, что за любыми политическими движениями, за любыми политическими высказываниями стоят те или иные экономические интересы. Или иначе: любые политические высказывания, если они реализуются, ведут к тем или иным экономическим последствиям. Отсюда получаем: так или иначе, объективно политическое высказывание влечет за собой действия, ведущие к определенным экономическим последствиям для человека, групп людей, государства и т.п. Поэтому за любым политическим высказыванием следует искать экономические интересы людей, стремящихся их реализовать. Когда вам говорят о демократии, о диктатуре и т.п., следует искать ответа на вопрос: какие силы и какие экономические интересы преследуют эти силы, потому что и демократия, и диктатура - это не самоцель, это - средство удовлетворения интересов. Чьих, каких интересов? Общенародных или групп людей, стремящихся реализовать свои экономические интересы за счет интересов других людей? Всё это совершенно определенные вещи с определенными именами людей, реализующих свои экономические интересы.  
   Сталин не был диктатором. Сталин управлял страной в соответствии с коммунистической идеологией социального и экономического равенства. Смешно полагать, что страна сохи могла бы превратиться в страну с атомной бомбой, в страну-победительницу в войне, если бы партия не опиралась на широчайшую поддержку народных масс.
    Представьте себе ситуацию, что Россия в сороковые годы находилась бы в положении, в котором она находится сегодня, и Гитлер в качестве лидера нации "сверхчеловеков", ради расширения жизненного пространстве Германии за счет "недоразвитых" славян напал на Россию. Что бы сегодня произошло? У вас что, есть сомнения в том, что сегодняшняя элита всех этих ребят, присосавшихся к стране, не сдала бы Россию совершенно добровольно и с радостью - ради собственных частных, индивидуальных интересов наживы. Разве можно ожидать чего-то другого от  этих людей без родины, людей, для которых родина там, где им больше платят?! Так что при этом со стороны Гитлера не потребовалось бы ни единого выстрела?! И ведь даже сегодня мы слышим голоса этих предателей о том, что нападение Гитлера могло нести цивилизацию в Россию. Откуда все эти предатели и в таком количестве взялись, и каким образом они приобрели такую власть в России?
 
  Сталин умер.  И с его смертью начался процесс деградации коммунистическое идеологии. Громадный массы людей, проникших в партию, а мы помним, что политика является концентрированным выражением экономики, но мы знаем прекрасно также, что есть политика государства, есть политика групп людей, и есть также политика отдельного человека. Политика государства преследует экономические интересы страны в целом, политика групп  людей  преследует экономические интересы групп людей, политика отдельных людей преследует  экономические интересы отдельных людей. 
    Что происходило при Сталине? В своей массе нахождение в партии было для людей средством реализации своих экономических интересов в конечном счете. Эти люди должны были проводить идеологию партии в жизнь и благодаря этому удовлетворять свои интересы - духовные, интересы во власти и иные, но в конечном счете - экономические интересы, так как неудовлетворение их делает невозможным удовлетворение никаких иных интересов.
    Т.о., при Сталине маленький человек был не свободен. И чем дальше, тем менее он был несвободен, так как вынужден был следовать коммунистической идеологии, в ней ничего не понимая, и поэтому принимая её на веру. Основанием же веры было то обстоятельство, что положение в качестве партийцев позволяло им удовлетворять их экономические интересы. И в этом смысле это были люди наёмного труда. В качестве людей наёмного труда, проводящих в жизнь партийные интересы, это были люди-профессионалы. В качестве частных людей, вне их включенности в наёмный труд, это были люди, действительные социальные мысли которых блокировались господствующей коммунистической доктриной. И, т.о., коммунистическая идеология использовала людей, целью которых были их частные экономические интересы, в качестве средства самореализации. Жесткие же средства контроля над идеологической деятельностью этих людей позволяли "удерживать их в узде".
 
  Но Сталин умер. И начался длительный, занявший несколько десятков лет, постепенный процесс размывания коммунистической идеологии. После Сталина остался созданный им жесткий механизм управления страной, а партийные управленцы, которым не было никакого дела до коммунистической идеологии, но для которых коммунистическая идеология была средством удовлетворения их индивидуальных экономических интересов, продолжали поддерживать этот механизм в качестве средства своего существования, и в то же самое время они приходили постепенно "в свой ум". А свой ум заключался в их собственном частном интересе. Шел процесс осознания своего частного интереса в качестве первичного относительно общенародного интереса, выражающегося коммунистической идеологией.  Этот процесс осознания вел к тому, что партия заполнялась людьми, осознающими свой частный интерес.  
  Но это была только еще одна сторона дела, экономическая. Другая же сторона дела заключалась в положении, в котором оказалась партийная элита. В отсутствие диктатора, стоящего надо всеми этими людьми и опирающегося в своих действиях не на них, а на широкие народные массы, все эти люди почувствовали себя на месте диктатора. Люди, всю жизнь выступавшие в роли марионеток, кукол, которых дергал за ниточки главный кукловод, почувствовали себя, в свою очередь, главными кукловодами.  Но так как все эти люди были никто и звали их никак, то есть не обладали самосознанием, которое заменяла им одна лишь идея - что они находятся в положении господа бога, которому всё позволено, то есть благодаря своему положению в механизме, оставленному им Диктатором, они обладали сверхвысоким мнением о себе,  а их сознание оказалось сознанием их индивидуальных, частных  экономических интересов. Им оставалось только лишь придти к заключению, что вот они сидят  на громадных богатствах  страны, и они занимают в стране такое положение, обладают таким механизмом, что стоит только протянуть им  руку, и все эти богатства окажутся у них, в их частном владении. От того, чтобы украсть рубль, человек, тождественный со своими индивидуальными экономическими интересами, пожалуй, что удержится, но миллионом соблазнится. А тут ведь не миллион, и для всего этого нужно сделать только одно: сломать существующий механизм власти. И, что самое основное, риска в конце восьмидесятых годов не было уже никакого, оставалось только  осознать, что риска здесь практически нет. И так и случилось, что и осознали, а осознав, протянули руку и превратились в частных собственников.

    27.02.11 г.
 
     

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"