Штыров Валерий Яковлевич : другие произведения.

О национальном достоинстве

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

0268.470  О национальном достоинстве

     Есть у Дана Берга, писателя с превосходным русским языком, один рассказ. Называется этот рассказ "Диспут". Я не копирую рассказ, хотя от рассказа и отталкиваюсь,  так как и без копии вы можете прочитать его, набрав  в интернете имя автора и название рассказа. А вам придется прочитать рассказ, чтобы всё-таки войти, как говорится, в настроение, поскольку без настроения для чего и читать? А если читаешь о чем-то, не зная оригинала, то это всё равно, что питаться  генетически модифицированным продуктом.  
    Прочитал я этот рассказ и, так как я человек простой, наивный и бесхитростный, то прочитал и прочитал, однако осталось у меня ощущение, как будто провел кожей по раздражающе шуршащей бумаге. И так бы это во мне и осталось, если бы не нашелся один  умный, и, как всякий умный, недалекий, вроде меня, читатель, который воскликнул: "А где мораль?" И, хотя восклицание  читателя и представляется мне неуместным, потому что я не думаю, что художественное произведение должно преследовать моральные цели вместо отражения реальности, какой бы они ни была,  тем не менее, благодаря его вопросу я услышал ответные слова Дана, которые расставили точки над i
, и я начал, наконец, соображать, что за сказкой стоит мысль, и мысль эта показалась мне существенной в силу точно подмеченной Даном полярности. Полярности, в общем, не бывают хорошими, да ведь полярности и не возникают сами по себе, а вызываются обстоятельствами. Хотя и обстоятельства не возникают сами по себе,  а производятся, и, поскольку это касается людей, ими же и производятся. Конечно, вы можете сказать,  "а что ты так уж?" Да ведь всё же это отрадно, отрадно для самого себя, когда вроде и прежде знал об этом, так ведь знать - это не значит понимать, а понимание к нам приходит тогда, когда мы увидим, почувствуем это в реальности. Но самое главное, самое основное - что-то о себе самом начинаешь понимать, какую-то свою часть, что ты есть такое. Потому что ведь не каждый же день тебя тебе показывают в зеркале, и оказывается, что ты о себе думаешь одно, а в зеркале видишь совсем другую физиономию! И если разрыв этот велик, то,  как вы полагаете,  как вы при этом себя почувствуете? Не появится ли у вас желание разбить зеркало? Но ведь здесь  есть и еще одно. Разбили вы зеркало. Но ведь всякий человек - зеркало для другого. Ну, а что, если для других людей вы как раз тот, которого вы видели в зеркале и который вам так не понравился? А это уже серьёзно, потому что возникает вопрос, что делать со всеми другими зеркалами, со всеми этими нашими отражениями в других людях?
    Вот ответ Дана: "Есть мораль! <"А что? если и вправду сторож замышлял вступить в сговор с подлым негодяем?" - подозревая в мертвом больше, чем он скрывает, догадывались одни. "Бедняга хотел добыть немного денег, а не венец героя." - тихо-тихо шептались другие, остерегаясь дурной славы инакомыслия.> Одни и после смерти продолжали осуждать невинного, а другие из виновного сделали героя. Неважно, кем ты был при жизни - важнее, кем, в памяти живущих, остался после смерти. "
 
    Конечно, слова Дана отражают его карту мира. А в данном случае для меня важно, как его слова отразились в моей карте мире. Ибо видеть мы можем только то, что есть в нас, и так, каковы мы сами.
    Как я рассуждаю? Я не украл, но чувствую себя виноватым. И если мне скажут, что я украл, я этому поверю. Потому что истина не в том, что есть на самом деле, но истина в слове. И если я церковный сторож и задерживал вора, то, действительно, а как могу знать, если буду смотреть на себя со стороны, словно на внешний мне предмет, что я в церкви делал с вором - сговаривался с ним или пытался задержать его. Да ведь и самое главное - не важно, что я делал на самом деле, а важно то, что я думал и чувствовал при этом, и больше того, самым важнейшим является то, что я при этом думал и чувствовал бессознательно, а ведь этого я не могу знать. А раз я не могу знать, то, значит, я мог думать и чувствовать что угодно.  Но за этим "что угодно"  стоит, тем не менее, главное, в какую сторону поворачивается моя мысль. А моя мысль - в лице задержавших меня жандармов, в лице судящих меня, в лице фарисействующего священника - а ведь это всё я - поворачивается определенным образом. Я, в качестве жандарма, ставлю себя на место сторожа и понимаю мою истину, и эта истина моя состоит в том, что я именно и должен был сговориться с вором. У меня такой мозг, я так рассуждаю, и то, как я рассуждаю, это и есть моя истина. Хотя я, в качестве сторожа, и пытался задержать вора, хотя я, как вот этот индивид, эта единичность, и выполнял  честно мои обязанности сторожа,  я, как общественное сознание, прекрасно понимаю, что, конечно, я сговариваюсь с вором, именно потому, что таково моё сознание. В одной пьесе Островского влюбленный парень от избытка чувств к предмету своей симпатии говорит: "Позвольте ради вас сделать какую-нибудь подлость!" Ведь это всё от избытка чувств. И ведь подленькие мы, господа, вы не находите? Мы говорим, что мы несчастны. Но мы несчастны, потому что подлы, потому что подлость - это наша натура. Натурой мы живы, а не умом.
    Но разве лучше, если наши чувства разрешаются в некое высочайшее ликование души, в некое райское блаженство?! Разве  следуя не этому блаженству,  мы превратились в блаженных,  с восторгом разваливших  страну, в которой жили. Разве не стали мы стыдиться себя, разве не стало стыдно нам называть себя русскими, потому что в нашем блаженстве открылось нам, что мы - дикие, нецивилизованные, и поэтому  разве не стали мы скрывать, что мы - русские - перед европейцами. И разве не стали мы униженно просить прощения у европейцев и американцев за то, что мы такие, какие мы есть? И разве не со страстью мы вопили и посегодня еще вопим "приходите княжить и владеть нами". И разве не проклинаем мы наших отцов и дедов в этом нашем всеобщем ликовании чувств? И разве не предали мы свою веру, которой жили почти столетие. "   Не мы ли с нежной страстью предателей живём предательством породивших нас, начиная с предателя Хрущева и далее несть им числа. Если ты отказался от родства  со Сталиным, то во что ты превратился? - в эмигранта в своей собственной стране.
    Конечно, мы другими не станем! Но сколько же можно заниматься мазохизмом? Сколько можно унижать самих себя. Сколько можно виноватить себя. Ведь что значит виноватить себя? Это значит - не быть самими собой, это значит потерять себя. И после этого мы еще говорим, что мы не гои? - не в прямом переводе этого слова "народ", а в обижающем нас смысле. Нет, что ни говорите, а гораздо симпатичнее : "Двадцать лет назад жил у нас в Доброве молодой еврейский парень по имени Берл. И, представьте себе, был он по профессии вор. Да, да, вы не ослышались: вор. Разумеется, при таком роде занятий, хасидом он стать никак не мог, но любил я его ничуть не меньше, чем самых верных моих питомцев. За что любил, спросите? Ну, во-первых, Берл - еврей. Стало быть, семена святости брошены в почву его души от рождения. Так все мы, хасиды, думаем, не правда ли? Во-вторых, он слыл находчивым, веселым и верным парнем, а такие мне всегда нравились. А в-третьх, в-четвертых и так далее - то же, что и во-первых, ибо это - главное." Здесь есть самодостаточность. Мы были советскими, и мы были самодостаточными. И нам было чем гордиться. И мы смотрели на иностранцев с высокоподнятой головой. Во что сегодня мы превратились? В толерантную размазню.
    " - Вот перед вами те самые иконы, которые удалось спасти, - обратился судья к осужденным, - падайте ниц и молитесь на них о спасении ваших душ. Молитесь каждый по своему, но вместе. Бог у всех один.
    Упал на колени и истово молился и плакал старик, и с ним плакали жена его и дети его и внуки. А Берл, зная, что нет ему спасения, поднял высоко голову и молчит.
    - Молись на наши святые иконы! - возопил судья и в гневе затопал ногами.
    Берл начал молитву, но отвернулся от икон. Тут встал со своего места священник, пошептался о чем-то с судьей и многообещающим взглядом уставился на незадачливого вора, дожидаясь, пока тот кончит молиться.
    - Берл, - ласково обратился человек в рясе к еврею, - ты молод, тебя без памяти любит красавица-жена и обожают дивные, не по годам развитые детишки. Не может человек в твоем положении желать смерти, да еще такой жестокой. И всего-то, что от тебя требуется - это отказаться от твоей варварской веры и принять веру истинную и милосердную - христианство, - сказал священник, проникновенно глядя в глаза осужденному. Ласковый имеет дар пленять.
    Ошеломленный неожиданной метаморфозой в его, казалось бы, однозначной перспективе, Берл впервые за время суда задумался. Он взглянул на немые ряды соплеменников, и каменные их лики подсказали ему единственный ответ.
    - Я веру свою не продаю, - повторил Берл недавно слышанные им слова.
    - Одумайся, еврей, не губи себя. Примешь нашу веру - мы сделаем тебя уважаемым и богатым человеком, - сказал уже с некоторым раздражением священник.
    Берл вновь взглянул на своих. Лица жены и детей несчастны и мокры от слез. За ними -плотная стена бород и ермолок. Десятки и сотни глаз буравят его, Берла, мозг.
    - Мне нечего добавить к моим словам, христианин, - глухо произнес Берл."


   Мы предали свою веру не потому, что нам грозил костер, нет, мы, подобно Иуде, предали свою веру за тридцать серебряников. В кого же мы превратились?
    -"Остановите ваше славословие, хасиды, - подал голос молчавший доселе Шломо, - вы забыли, что Берл - вор. Примите также во внимание, что он имел намерение надругаться над чужими святынями. Ваш энтузиазм проистекает из неведения. Я много жил на Западе, хасидов там нет вообще, а евреи ведут себя осторожнее. Вам мало бед?"
    Мы, русские,  больше не ходим с высоко поднятой головой, мы ведем себя осторожнее. Нам достаточно бед, которые обрушились на нас,  как только мы предали свою веру и опустились в пучину безверия.


    21.09.12 г.


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"