Шубин Юрий Алексеевич : другие произведения.

Сады садомские или точка не возврата

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


САДЫ

САДОМСКИЕ

ИЛИ

ТОЧКА

НЕ ВОЗВРАТА

Моему лучшему другу,

Евгению Толстикову,

который любит прогулки

на велосипеде.

Был в саду переполох

Там расцвел чертополох

Чтобы сад твой не заглох

Пропали чертополох

(английская скороговорка)

"Две вещи в этом мире поражают меня:

звездное небо над головой, и нравственный

закон внутри меня."

(Эммануил Кант)

"Дело плохо: я вспомнил, Эвила была женой

командира и умерла больше десяти лет

тому назад. У него на руках остался сын

Викентий. Ярэк позаботился чтобы он

остался на земле, получив мирную

профессию учителя флористики."

(рассказ "Достать Цефладонта")

   Звездолет, класса "Сарториус" стоял точно нахохлившийся. Было в его распахнутых люках что-то неприкаянное и покинуто-растерянное. Кроваво-пурпурный ирис восходящей звезды Тор насквозь пробил беспощадным свечением туловище "Сарториуса", будто того вывели на показательный расстрел за бродяжничество и отложили казнь. Плавные обтекаемые очертания корабля направлялись в верх с такой стремительной отчетливостью, словно умение спасаться бегством с поверхности планеты Садом было заложено в его конструктивные особенности.
   Единственный пассажир, такой же худой и длинный, будто их с летательным аппаратом подбирали по точно совпадающим признакам, шагал в направлении мачт вышек. На половину смонтированная конструкция новой буровой стояла далеко впереди оазиса человеческой цивилизации. Словно панцири гигантских морских черепах возвышались крыши ангаров и энергостанция. Клевали земную плоть качели плунжеров, высасывая глубинный поток уникального вещества-миглона, заполняя чужой мир скрежетом земных механизмов. Рядками стояли накопительные цистерны и терминалы консервируемого сырца.
   Из всех буровых вышек работала только одна, ближе других расположенная к Лесу, который в нашем рассказе следует представить отдельно. Белые заснеженные краски преобладали в этом массиве странных растений. Они выглядели так, словно вьюга обметала луг, подлесок и чуть покачивающиеся кроны. Этот Лес не имел ничего общего с земным, потому что его самые распространенные деревья напоминали человеческие мозги без черепов. Темнеющие вдавленными нитями извилин голубовато льдистого оттенка.
   Компания "Троникс Глобал Индастриз", занимающаяся разработкой недр и добычей миглона на планете Садом, экономила на всем. Герметичный отнорок соединяющий космодром с основным куполом базы финансированием компании предусмотрен не был.
   Содержание кислорода в атмосфере Садома приравнивалась к высокогорным районам земли. В разреженном воздухе, яснее некуда, виделся растянутый по дуге купола рекламный плакат:
   "Машины-гибриды для всех ценящих комфорт и разнообразие."
   Первыми вновь прибывшего заметила смена буровиков собравшихся, согласно дневному распорядку, на завтрак в обеденном помещении.
   -Полюбуйтесь на придурка. Что же он делает!- возмутился, опуская ложку мимо тарелки, мастер участка Том Хьюс, и вскочив, подошел к обзорному окну столовой.-Совсем больных на голову присылать стали. Техника безопасности не для них писана?!
   Персонал в оранжево-синих комбинезонах обступил мастера, наблюдая за открывающейся за окном панорамой. В нарушение красного параграфа инструкции правил выхода на поверхность, идущий к ним человек вышагивал без маски и кислородного баллона. Хотя на плече у него имелась вполне вместительная, вытянутая к низу сумка-рюкзак. Волосы смельчака были совсем белыми и мягко покрывали чуть оттопыренные уши. Тонкие усики, нежные как пух утенка, под чуть вздернутым носом, казались почти незаметными. За цвет шевелюры мужчину-альбиноса прозвали "белым кленом", то есть Явором. На нем была еще не старая, но довольно потертая полевая форма геолога. Поверх которой он носил короткую, повидавшую виды, черную кожанку. На ногах Явора были надеты разношенные, туго зашнурованные, высокие ботинки с широкими рантами и глубоко профильной подошвой. Мужчина был отлично сложен: широк в плечах и узок в бедрах. Он имел развитую мускулатуру, но не выглядел грузным за счет крепкой, как два ореха, задницы альпиниста. Рукой не удерживающей лямку сумки-рюкзака Явор поправил наискосок прикрывающую лоб челку и свободной походкой продолжил движение к базе.
   -Повезет, если на своих ногах доберется,-тревожно проговорил рабочий в комбинезоне из износостойкой ткани, с выцветшим принтом "Троникс Глобал Индастриз" во всю спину.
   -Послать кого на выручку?-повернув голову к отдельно стоящему столику спросил буровик.
   -Не надо,-донеслось оттуда:-Он из команды кризисного реагирования,-просветил прервавших завтрак начальник месторождения Баерс Кроблец, который принимал пищу тут же, за отдельным столиком в углу.-Это Флорист, очень важный человек в своем ведомстве.
   -Им что-то такое колют в лаборатории геномики,-немного нервно заговорил Влад Подгорный, молоденький буровик в новой униформе.-Мне подружка из мед-блока рассказывала.
   Рабочий постарше приподнял каску и почесал затылок:
   -Феномен, мать его за там!
   -Раньше я думал, что такие ребята скорее плод нашего воображения, чем действительно крутые парни из плоти и крови,-высказался буровик с выцветшим принтом на спине.
   Флорист-Садомник по прозвищу Явор испытывал немалые трудности при ходьбе. Ноги становились чугунными, по вискам заструились тоненькие ручейки пота. Легкие кололо, пробуя на разрыв каждую их клеточку. Голова кружилась, а в ушах раздавался такой шум, словно он приближался к берегу рокочущего океана. И все не мог дойти, проваливаясь в намытый песок.
   Семьдесят пять шагов назад он миновал точку не возврата. С того момента обратный путь к звездолету был ему заказан. Это была еще одна проверка самому себе. Своему глазомеру и выдержке. Тренировка чутья и умения верно оценивать собственные потенциальные возможности. Это помогало поддержанию формы.
   Его качнуло, но Явор прикрыл нечаянную слабость желанием присесть. Опустившись на корточки Флорист провел кончиками подрагивающих пальцев по подернутым пылью ботинкам. Крупинки на облупившихся носках напоминали разводы соли. Нужно было как-то обыграть перед замеченными внутри купольного ангара зрителями эту неловкую позу.
   "Выдержка-обратная сторона загадочности."
   Белые и пористые звездочки мха походили на отжатый творог. Флорист-Садомник отщепнул цепкими пальцами губчатый мох. Он был настолько прочным на разрыв, что несмотря на очень мощное усилие, Явору удалось отхватить самые нежные верхние, едва проросшие розетки мха. На ощупь они напоминали кусочек пенопласта. Край затканный покрывалом невысокого ворса отдернулся и сжался, усохнув вокруг Явора как шагреневая кожа. Флорист распрямился и демонстративно положил белый кусочек мха себе в рот, начав старательно его пережевывать.
   Буровики возбужденно загалдели.
   -Глазам не верю! Жрать такое?!-с гримасой отвращения скривился рабочий в линялом комбинезоне.
   -Слопал эту дрянь и вполне себе жив!-с одновременным восторгом и омерзением воскликнул молодой буровик:-А нам бы вздутие живота, понос и лихорадка в придачу были бы обеспечены.
   -Этот мир итак норовит забраться тебе под маску,-гневно пробормотал большой поклонник инструкций, чей аппетит был окончательно испорчен.
   Явору хотелось бежать к спасительной двери ведущей в купол. Но в силу опасных свойств характера, он умышленно себя притормаживал.
   "Главным сейчас было не потерять сознание!"
   Легочные позывы напоминали рвотные конвульсии желудка.
   "Последние двадцать шагов ..."
   "Двенадцать ..."
   "Девять ..."
   Ни один мускул на его лице не признавался, что он почти задохнулся. Нужно было держать марку перед уставившимися на него во все глаза буровиками. Порой он и сам не знал насколько его хватит. Но сейчас их разинутые от удивления рты с лихвой оплатили каждое мучившее его движение. Все что Явор делал напоказ, он старался обратить в маленькую победу. Каждым шагом внедряя в головы нанимателей информацию о собственной исключительности.
   "О некоторых вещах не стоит рассказывать, а достаточно показать. И дураки сами поверят всему плохому, что слышали о тебе."
   Никто и не заметил как Явор тайком сбросил вырванный кусочек мха, зажатый до этого момента между указательным и безымянным пальцем.
   Флорист четко понимал, что ореол славы, подкрепленный слухами, в конце концов, принесет сказочные дивиденды.
   "Ну и рожи у них сейчас были."
   Дождавшись, когда автоматическая камера наружного наблюдения за входом отведет от него свой глазок, Явор тотчас оказался в не просматриваемой зоне. Всем телом припал к люку компрессионного тамбура и слабеющей рукой потянул тугую ручку шлюзовой переборки на себя.
   "Однажды он точно себя погубит."
   Надышавшись воздуха обогащенного кислородом Явор разблокировал автоматику запоров, и вышел в столовую другим человеком. Бодрым и чуточку нахально злым. Ничто в его облике не выдавало недавней усталости.
   "Сады Садомские. Они смотрели на него как на супермена."
   В тот же момент к нему подошел Влад Подгорный и бегая по Флористу жадным, восторженным взглядом, точно по кумиру, чьими слайд-объемными генерациями была подсвечена вся его комната, пропадающим голосом пролепетал:
   -Верните мою собаку. То есть ... Вы пойдете в Лес. Я знаю. А у меня Тоди потерялся ... Сбежал ... Его видели на опушке. Всего четыре дня прошло. Может ...
   -Лес не возвращает домашних животных. То, что теперь стало псом, тебя точно испугает. Забудь о нем,- пророчествуя беспощадную истину моментально ответил Явор, ища глазами нужного себе человека.
   Парень остолбенел и качнувшись назад, был вынужден попятиться.
   -Пойдемте, я введу вас в курс дела,-дабы избежать ненужных расспросов, обратился к Флористу начальник месторождения, вставая.-У нас есть дела и поважнее поиска беглой живности.
  
   В кабинете Баерса Кроблеца стоял письменный стол, шкаф с антресолями, небольшой диван (видимо раскладной). Журнальный столик с нижней полкой и дюжина стульев. Хозяин предложил Флористу сесть и уселся сам. У Баерса была крупная, почти лысая голова, каждый оставшийся волосок на которой был расчесан и бережно уложен. На удивление густая козлиная бородка без усов скрывала двойной подбородок. Они представились друг другу и хозяин кабинета стал излагать суть возникшей проблемы:
   -Такого ни разу прежде не случалось,-проговорил Баерс.-Сначала потерялся Харис Лонкастер из ремонтной бригады. Все мотался между буровыми на своем велосипеде, а тут исчез. Обнаружив пропажу, сразу обыскали все подступы к Лесу. Считай по кругу весь массив объехали по несколько раз и никакого толку: ни Хариса, ни велосипеда. Три недели бесплодных поисков вокруг да около. А в Лес не сунешься. Вы же знаете? И поиски пришлось прекратить,-он вопросительно долго смотрел на Явора, поедающего содержимое уже третьей тарелки.-У вас хороший аппетит,-еле сдерживая начальственную резкость выговаривал Баерс.-Передавая окончательный заказ повару я не знал что все это для одного человека.
   -Перед операцией я всегда ем до отвала. Потом неизвестно когда придется,-едва приподняв голову ответил Явор, принявшись за салаты.-Вы не смущайтесь. Говорите. Я внимательно слушаю.
   -Этот мох, с которого вы начали сегодняшний завтрак,-уколол саркастическим замечанием Явора начальник месторождения.-Он, как бегущая дорожка эскалатора. Делаешь по нему несколько шагов и взбесившийся покров выкидывает любого смельчака обратно. Движется на тебя и резко углубляется. На его место лезут новые рядки. Лучший бегун или даже технокар, пытающийся добраться хотя бы до подлеска, на самой предельной скорости, с тем же успехом оказываются выброшены за пределы луга.-Баерс несколько раз машинально посмотрел в окно.-Никому из наших не удавалось миновать живую линию ковра. И двух дней после этого не прошло, как случилось то, из за чего мы вас, собственно, и вызвали. Лес, как бы это сказать ... начал от нас отдаляться,-человеку с классическим образованием инженера было крайне трудно формулировать мысли, весьма сомнительные в точности их подачи любому стороннему слушателю. Баерс не боялся выглядеть смешным. Он опасался быть непонятым.
   Между антикварным перекидным календарем и безрамной голографической фотограммой, отвернутой от посетителей, на столе начальника месторождения стояла крохотная модель желтого школьного автобуса. Баерс привычно взял его в руку и нажал, словно пытаясь сплющить транспортное средство между крышей кузова и мостом, будто имел дело с мягким каучуковым ластиком. Тот час автобус трансформировался в черный вне дорожник "Ламборджини". После нового нажатия джип превратился в ярко-красный кабриолет "Мустанг".
   -Вы в курсе, надеюсь, в какую моду на Земле вошли машины с меняющейся конфигурацией трансмиссии, ходовых узлов и кузова?
   -У меня самого в гараже такая,-признался Явор, потянувшись за фаршированными блинчиками и компотом.
   -Ну тогда для вас не секрет, что добываемый нами миглон является основным технологическим компонентом для частей рамы, электроники, начинки салона и двигателя. Кроме свойства запоминать облик транспортного средства миглон обладает особой прочной легкостью.
   -Чудесное качество для восстановления убитой в аварии машины,-согласился Явор, отставляя полупустой стакан с прилипшей к стенке скибочкой яблока.
   Баерс поставил игрушечный кабриолет на место.
   -С бегством Леса у нас началось структурное нарушение миглоносодержащего пласта. Подземное озеро метаморфозного вещества стремительно иссыхает. Словом, за несколько дней запасы сырья исчезли почти бесследно и, мало того, происходят необратимые изменения как в молекулярных связях, так и в кристаллической решетке миглона в целом. Как только удаленность Леса от скважины превышает километр, а в редких случаях полтора. Добыча упала до минимума. Работа практически остановилась.-Произнося эти слова Баерс все больше темнел лицом и нервничая начал пощипывать свою козлиную бородку.-Когда Лес уходит, то пласт вскоре твердеет. Текучие свойства миглона исчезают, а структурная прочность сырца возрастает в сотни раз. Скорость проходки резко снизилась. Даже предельные осевые нагрузки на алмазный бур не в состоянии проточить напластовывавшийся ствол,-и Баерс непроизвольно сжал кулаки.-Хотя вне планеты Садом миглон никогда так себя не ведет. Возможно, это локализованная месть Леса? Его живое сопротивление нашим разработкам в попытке забрать что-то очень для него ценное?-сомнительная истина, мучившая его, обрела благодарного слушателя и Баерс испытал облегчение расставаясь с ней.
   -Лес в который нельзя войти вас раздражает. Еще больше бесит Лес который от вас убегает,-возвращая должок, уколол начальника Флорист.-По моему вы ставите себе не те вопросы, на которых следовало бы акцентировать внимание,-вытирая кусочком сдобы последнюю из тарелок заметил Явор и сыто облизнул губы.-В очередности солнечной системы Земля-третья планета от звезды. Садому повезло меньше. Она хотя и является земле подобной планетой, но первая принимает на себя обжигающие пощечины Тора. Как и Меркурию, которому достается от нашего Солнца. И увернуться от лучей собственного светила в спасительной глубине космоса для Садома означает сохранить икринку своей жизни. Наша Луна отвечает за периодичность приливов и отливов на Земле, и тектоническую деятельность планеты. Благодаря ей стабилизируется осевое вращение матушки Земли. Что позволяет устойчиво существовать постоянным климатическим зонам и, в целом, нашей цивилизации людей.-Явор откинулся на спинку дивана, сладко потянулся и взяв со стола недопитый компот продолжил говорить:-Астробиологи утверждают, что на Садоме ту же функцию, что и наша Луна, выполняет здешний Лес. Активность их светила меняется постепенно. Этот процесс может длиться от пары месяцев, до нескольких лет. Выброс звездного вещества зреет точно растущая внутри Тора опухоль. Лес на Садоме, на вроде выдвинутых чутких рецепторов, заранее чувствует признаки усиления активности солнечной короны. За много недель до полного созревания и выброса смертельно опасного протуберанца. Лес организует прилив миглоносодержащего ядра к одной из сторон планеты, подобно флюсу. Ритм вращения Садома меняется по мере изменения внутренней плотности миглона. И орбита планеты плавно отклоняется,-Явор подхватил свободной рукой салфетку и провел ей по воздуху.-Загодя уходя от испепеляющей пасти будущего звездного сполоха, готового сорвать атмосферу планеты и испарить все живое на ней. Став высушенным комочком, подобно нашему Меркурию. Перемещение лесных массивов на Садоме объясняется как раз этим предчувствием надвигающейся катастрофы. С целью перераспределения миглона в мантии убегающей планеты, а никак не вашим присутствием и разработкой полезных ископаемых на ней,-Явор допил компот и поставив пустой стакан на стол, утер губы салфеткой.
   -Пусть так,-согласился Баерс.-Наука-еще хуже чудес. Эти новые гипотезы ученых опубликованы так недавно, что их все еще можно воспринимать как домыслы. Меня больше волнует другое: сможете ли вы вернуть Лес на то же самое место, где он и был неделю назад. Или на это не стоит загадывать?
   Явор выдержал паузу, зная цену каждой секунде ожидания.
   -Я верну ваш Лес,-коротко и ясно ответил Флорист.-Месяцев пять или семь он никуда не двинется. Большего я обещать не могу.
   Баерс посмотрел на баррикаду пустых тарелок. Потом несколько странно взглянул на Флориста, и в уголках его глаз собрались морщинки.
   -У меня нет причин не доверять вашему мастерству. Но каковы сроки?-и тут же поправился, стараясь быть вежливым:-Никто ведь толком не знает чем вы занимаетесь.
   -В лучшем случае-сутки. Но, как правило, это занимает два полных дня.-Явор порылся во внутреннем кармане куртки и достал кредитку.-Переведите оговоренный гонорар, согласно предварительному соглашению, и уточним необходимые детали моей работы.
   -В вопросе финансирования вашей миссии возникли некоторые изменения,-короткая вспышка хитрого злорадства почти неуловимо промелькнула во взгляде начальника месторождения.-Руководство "Троникс Глобал Индастриз" оставило мне указание оплатить лишь десять процентов от оговоренной ранее суммы,-Баерс состроил мину исполнительного и бесправного клерка.-Оставшиеся деньги поступят на ваш счет только после успешного выполнения задания,-в интонацию последних слов Баерс добавил необходимую толику озабоченности. И даже боль в его голосе казалась почти подлинной. Его глаза выражали сочувствие и понимание, без возможности что либо изменить или переиначить.
   -Расценки собственной работы я два раза не обсуждаю,-Явор не дал Баерсу почувствовать как в нем поднимается глухое раздражение.-Я ухожу. Следующий вызов представителя нашей службы обойдется вам на пятнадцать-двадцать процентов дороже,- Явор встал с дивана. Резким движением поднял увесистую сумку-рюкзак и, давая понять что разговор окончен, закинул лямку на плече. С видом полной безмятежности Флорист направился к выходу.
   Пара шагов ...
   -Да ладно! Постойте, вы ... Слова сказать нельзя!
   Явор не спеша приближался к двери. Он знал что самообладание его кормит.
   -Все, сдаюсь!-Баерс вскинул руки.-Давайте вашу карточку. И закончим препираться,-он был здорово напуган.-Какая там была сумма?! Можете считать, что я проверял вашу практичность и остался ею доволен.
   Флорист вернулся. Бросил поклажу обратно на диван и протянул кредитку:
   -Мне, как человеку каждый день уходящему на работу и не уверенному, что с нее можно вернуться живым и здоровым эта сумма не кажется чрезмерной.
   Баерс принял кредитку Флориста и направился к терминалу. Вводя личный код он непрерывно ворчал:
   -Вы представления не имеете во что обходится этот бизнес. Дешевле организовать Олимпийские игры и экипировать всех ее участников, чем содержать островок цивилизации посреди бескрайнего космоса, вблизи чужой звезды. Персонал, буровые установки, насосные станции с резервными линиями, трубопроводы, миглоноперегонные установки первичной переработки. Подвоз запчастей, спецодежды, лекарств и продуктов питания. Но вам-то до этого какое дело. Вы пользуетесь тем, что мы связаны по рукам и ногам контрактами с заводами Детройта и Янгстоуна, Пекина, Тоеда и Бернастона. И жесткими сроками поставок миглоносырца.
   Явор мельком пересчитал количество нулей в строчке последних поступлений и сверил время и дату. Спрятав кредитку во внутренний карман, он произнес столь же спокойно как и прежде:
   -Дам совет: никогда не торгуйтесь, когда знаете, что цена за оказываемую вам услугу заведомо ничтожна. Разведка новых жил миглоносодержащего сырца обойдется намного дороже моего сегодняшнего гонорара. И нет никаких гарантий, что новый лесной массив точно так же не сбежит в следующий раз.
   -То, что я отныне ваш постоянный клиент раздражает меня больше всего,- желчно злопыхал Баерс возвращаясь за стол.
   -Я никогда не работаю соло,-игнорируя его последнее замечание продолжил Флорист.-И ради собственной безопасности желаю иметь помощника под рукой, когда начнется настоящая работа. Вы приготовили список всего персонала, как я просил?
   Начальник молча достал распечатку ведомости всех работников и подал Явору. Тот пробежался по фамилиям и ткнул пальцем в Брума.
   -Беру его. Надеюсь мой новый оруженосец в добром здравии?
   Баерс с ухмылкой откинулся на спинку кресла:
   -Вам никогда не работать в отделе кадров. Это наихудший выбор из всех возможных. Преподобный отец Брума опустившаяся личность и завзятый лодырь. Если бы он не был тут должен денег всем поголовно, я бы давно отправил его обратно на Землю.
   -Хочу поговорить с ним прямо сейчас,-потребовал Явор.
   Баерс подумал и все тем же недовольным тоном произнес:
   -На проповеди Брума давно никто не ходит. И я приспособил его в качестве разнорабочего. Без допуска к эксплуатационной работе, разумеется,-он что-то прикинул в уме.-Зарплата перечисляется каждую пятницу вечером. И по вторник включительно преподобный отец пьян в стельку. А сегодня у нас понедельник.
   -Пора устроить разгрузку его печени,-резонно предложил Явор.
   Тут начальник месторождения был с ним совершенно согласен.
   После гулкого путешествия по железным коридорам они остановились возле двери. Один раз, чисто для вида, Баерс стукнул костяшками пальцев в каюту и надавил на ручку. Они вошли в крохотную комнату размерами напоминающую чулан, свет в которой был притушен. Им пришлось буквально втиснуться в раздражающе тесную персональную комнату отдыха. В помещении стоял отвратительный кислый запах давно немытого тела. На откидной кровати, поверх голого матраца, лежал человек. Вдоль стены протянулась вереница пустых бутылок. Напротив входа висело распятие. В углу грудой валялись какие-то вещи.
   -Ты хоть иногда проветриваешь свою конуру, бездельник?!-как заведенный двигатель взревел Баерс:-Считай ты у меня дождался! Эта неделя будет для тебя последней!-пообещал он.-Вот нашелся человек, который готов тебя взять в помощники. Заработаешь неплохие деньги перед тем как я вышибу тебя с Садома, пока ты не пропил все под чистую. Расцени это назначение как профессиональный рост и новые горизонты в жизни.
   -Благослови вас Бог, не испытывающих жажды. И имеющих власть над собственным телом, дарованную немногим, справиться с богопротивным соблазном,-раздался вполне членораздельный, попискивающе хриплый, с прострелами, голос, точно в выстуженной печи разгоралась поленница сырых дров. Брума медленно, с видимым физическим усилием поднялся и сел на кровать. Несмотря на запущенную бороду, грязную одежду и похмельный вид этот тип оставался красавчиком. Некая брутальная помесь Энтони Делона, Алекса Гонзалеса , Антонио Бандераса и Чилуке Кальварэса по прозвищу "Патриций". Женщины от одного взгляда таких жгучих глаз впадают в прострацию влюбленности и теряют чувство самосохранения. В глазах Брума и сейчас горела дикая искорка мачо. Он выглядел крепко пьющим, но отнюдь не спившимся.
   -Хозяева и помощники-все мы тут гости. И временно все, что не вечно,-под стать сану, певуче протянул священнослужитель:-Буду вынужден вас огорчить. Хотя расстраивать порядочных людей тоже считаю за грех. Воля моя бьется с немощью и морально я готов помочь всякому страждущему. От физического приложения рук моих пользы не много,-с монотонной библейской мелодичностью продолжал Брума:- Потому и отказ мой пусть не покажется вам проявлением лености или хитрой уловкой.
   Баерс посмотрел на Явора с совершенно определенным выражением на лице: "Я же вам говорил".
   Флорист-Садомник тихо выпустил воздух через ноздри и сказал:
   -Выйдете ка на пять минут. Я сам с ним поговорю.
   Начальника месторождения давненько никто не выставлял за дверь. Он чуть замешкался, потом сказал для порядка:
   -Зовите, если что,-но все таки вышел и плотно затворил за собой металлический овал.
   Явор тотчас метнулся к преподобному отцу. Прижал его коленом к стене и схватившись за края расстегнутого воротника начал придавливать тому кадык.
   -Похоже ты не любишь визиты. Нет?!
   Брума ничего подобного не ожидал!
   -Во мне так мало учтивости к тебе,-Явор сменил крик на зловещий шепот,- что ты можешь загнуться прямо сейчас.
   Не успев набрать воздуха, Брума быстро начал задыхаться и схватил мучителя за руки.
   -Звать тебя, на самом деле, Максом Слэрингом,-Явор тут же увидел как нечто постоянно державшее Брума в напряжении испуганно проявилось в его мечущемся взгляде.-Вместе с новыми документами ты купил и сан преподобного отца. Поэтому не строй передо мной святошу. Ты понял?! Я спрашиваю, ты понял меня?!
   -Че ты. Пусти. Я знать не знаю о ком ты говоришь. Ты меня за ... задушишь,-захрипел пьянчужка, пытаясь ослабить хватку цепких пальцев на коротких лацканах собственного воротничка.-Я тебя первый раз вижу.
   -Вот главное чтобы не последний,-продолжал наседать Явор, не ослабевая захват.-Первой твоей жертвой стала Дженивьер Хопкинс. В автомобильной катастрофе ты лишил ее глаза, находясь за рулем разбитой машины. По брачному контракту тебе отошла ее квартира на Майорке и техасский загородный дом, недалеко от Хьюстона, с усадьбой. Припоминаешь?!-Явор чуть отпустил вздрагивающий кадык. Хмельная физиономия Брума начала вытягиваться от переполняющих его неприятных мыслей и эмоций. В выражении лица появилось нечто свинцовое. Словно из его головы отлили пулю, угодившую точнехонько в мишень его сокровенных страхов. Пулю сплющила кривая ухмылка и он сипло простонал:
   -Хрень собачья,-хотя мог бы заорать во все горло и позвать Баерса себе на помощь. Но ему хватило ума сообразить, вовремя включив мозги, что посторонние уши в этом скользком деле ни к чему. Взгляд пьянчужки заерзал.
   -Ты подбирал женщин состоятельных и одиноких,-продолжал Явор тоном судебного обвинителя:-Следующей жертвой брачного афериста стала Реджина Вальская. Вы с молодой женой отправились на пикничек за город. А назад вернулся ты один. Рассказав полицейским, что поругавшись, она ушла в лес и не вернулась. И через пару лет, будучи единственным наследником Вальской, ты прибрал к рукам сеть ее прачечных и мастерские по пошиву автомобильных чехлов и аксессуаров. Да еще дом на озере Баффало, в бухте Секондэри Бэй в Канаде. Все это ты тотчас продал. Хотя объединять банковские счета супругов тебе удавалось не с каждой,-продолжал демонстрировать великолепное знание вопроса Флорист-Садомник.
   Фальшивый преподобный отец перестал сопротивляться и превратился в самого внимательного слушателя, сказав на всякий случай:
   -Не люблю воспоминаний. Когда прошлое настигает-это всегда проблема.
   -Вот так-то лучше,-слезая с Брума заметил Явор:-И не пытайся схватить бутылку и ударить ей меня по голове или выкинуть что-то в этом роде. Учти, я подстраховался. Файл-папка с копиями документов подтверждающими каждое мое слово в кабинете Баерса. Подлинникам автоматически будет дан ход, если я не объявлюсь в метрополии в течение пяти дней,-и он спокойно уселся на койку.-Третьей твоей жертвой стала Марита Трабяско. Снова автокатастрофа. Ты выбирал женщин, которые любили ездить на переднем сиденье автомобиля и не имели привычки пристегиваться. Я запамятовал: за сколько ты продал ее фабрику по производству оборудования для аквапарков? Схожесть со случаем гибели Дженивьер Хопкинс, за который ты, кстати, получил два года условно, привлекло к тебе внимание правоохранительных органов. И ты решил ретироваться на Садом, справив себе новые документы. До того как суд мед эксперты подписали нужные бумаги. Будь моя воля,-глаза Явора блеснули, а улыбка сделалась зловещей.-Я бы кастрировал продажных судей.
   -Это была женщина,-растирая шею сознался Макс Слэринг. В этот момент он ненавидел Явора до тошноты.-И год назад она ушла на пенсию. Так ты охотник за головами?-с ноткой непонятного разочарования и надежды спросил Макс. Словно банальность догадки отменяла качество изложенных обвинений.
   -Всякий охотник хорош настолько, насколько хороши его информаторы. Мои безупречны, раз я тут с тобой приватно разговариваю. У меня есть свои люди в полицейских архивах. Кое что я накопал воспользовавшись услугами частного сыска. Часть добыл по официальным каналам.-Явор сощурился.- Просыпавшиеся хлебные крошки-у кого их не бывает? Штрафной талон за неправильную парковку. Таможенная декларация, еще пара запросов в транспортный отдел. Грузовая ведомость со всех рейсов отправляющихся на другие планеты подпадающие под юрисдикцию Земли. Думал залег на дно, не смотря на то, что твои банковские счета арестованы, а кредитки аннулированы? Ничего не поделаешь: ты за собой подчистил не все хвосты. А я забросил достаточно широкую сеть. Вот и набралась доказательная база, чтобы застегнуть на тебе наручники, дружок,-Явор позволил себе улыбнуться чуть мягче.-Хочу тебя порадовать: я не собираюсь отправлять тебя за решетку.-И Явор дружески похлопал Макса по плечу.-Я выкупил выставленный на электронных торгах на сайте федеральных маршалов призовой лот за твою поимку. И рад что деньги не пропали зря. В одиночку в белых джунглях выжить трудно. Мне нужен помощник, который потащит в Лес мое вооружение и всякие необходимые причиндалы. Теперь ты понимаешь, что у тебя нет выбора? Поздняк метаться, тем более что я с тобой по доброму,-не дожидаясь ответа он встал и направляясь к двери добавил:-Когда мы вернемся с нашей увеселительной прогулки, весь компромат на тебя будет уничтожен. Живи спокойно и не бойся прихода драчливых здоровяков с приплюснутыми носами. Это мое слово. С этой минуты ни грамма спиртного. Всю растительность под носом сбрить. Самому помыться и плотно поужинать. Не забудь одеть чистое, а то от тебя разит как от овечьей мошонки,-с этими словами Явор покинул каюту Макса.
   -Где это ты видел пьяных овец?-высказался новоявленный оруженосец, когда за Флористом закрылась дверь.
   Баерс терпеливо дожидался возвращения Явора, прохаживаясь по коридору.
   -Ну как успехи?-с нескрываемым интересом спросил начальник месторождения.
   -Десять минут вместо обещанных пяти и полный порядок. Разве кто нибудь скажет что я не умею убеждать?
   -Полагаю вы на него надавили?-с кислой физиономией предположил начальник месторождения.
   Явор дружески прикоснулся к лацкану его пиджака. Он пребывал в хорошем расположении духа.
   -Если паршивому коту как следует прижать хвост, он готов будет жрать даже собственные какашки.
   Баерс решил воздержаться от дальнейших расспросов. Явор расценил это так: заплатив деньги Флористу, он не хотел чтобы у того что нибудь сорвалось.
  
   Ранним утром следующего дня мастер участка затеял спор с двумя опытными буровиками. Те утверждали, что в коробке отбора мощности буровой установки на шестой скважине наблюдается превышение допустимой вибрации. Не то причина во внутреннем кольце подшипника. Или следует перебрать червячное колесо раздаточного вала с фрикционными муфтами. Они требовали задействовать робота техника. Том Хьюс предлагал вскрыть кожух, ослабив болты в ручную. И погонять коробку на холостых оборотах, не начиная спуско-подъемной операции, для установления точной причины неполадки. Длинный, полный технических тонкостей разговор прервал сам мастер, глянув за окно на мачты вышек:
   -Это что за ряженые? Что за представление? Или то компания заезжего секс шопа, рекламирующая преимущества безопасного секса?
   Выйдя из жилого модуля и обогнув консоль подвышечного портала, Явор и его оруженосец облачились в спецодежду Флористов-Садомников. На ноги застегнули "паучьи ступни". И полностью накрыли себя мутновато белыми колпаками, похожими на латексные изделия мужской контрацепции. Изрядно покачиваясь, парочка грузно прошествовала мимо стеллажей для хранения труб и начала неспешный поход к краю белого луга.
   -Лес не примет торопливых,-раздался в шлеме Макса Слэринга голос Явора.-Каждое движение с задержкой. Как я тебя учил,- (его голос, льющийся из шлемофона, чуточку фонил).-Визуализаторы Леса должны отождествлять наш выигрышный дизайн как молодую поросль пробившуюся на краю луга. Иначе выкинут взашей к чертовой бабушке. Ступни и подошвы людей, автомобильные покрышки или гусеницы вездеходов белый луг классифицирует сразу. А вот точечное давление паучьих лапок на поверхности мха он не признает за происки человека. Но учится Лес значительно быстрее чем нам бы того хотелось. Пока это так, у нас есть шанс проскочить. А в общем-то чрезвычайно трудно влезть в шкуру чужого разума.
   Несокрушимая громада Леса медленно приближалась. Макс растерянно таращился и будто слепой за поводырем покорно тащился за Явором.
   -Всегда будет только одна попытка,-продолжал наставлять Флорист:-В этом Лесу разминок не бывает. Или сделай с первого раза-или умри. Никогда не знаешь какое растение на тебя вздумает броситься. Без понуканий башкой верти и ушами шевели во все стороны. Сам за все приборы разведки и наблюдения. Головой воюй и промышляй, но не гоношись. В рот ничего тащить не смей, даже если с голоду умирать будешь. Едовых плодов и ягод тут нет. Мы для этого Леса не более чем экзотическая форма жизни. И, на наше счастье, не предусмотрены в его пищевой цепочке. Все тут человеку во зло обращено. Никакой надежды на привычный здравый смысл. Селекция у Леса такая нас из себя выводить. Но мы то с тобой тоже не дураки?-приободряя притихшего Макса и прощупывая бродящие в голове оруженосца настроения, весело поинтересовался Явор.
   -Тут ты ошибаешься,-сипло, с нулевым энтузиазмом возразил Макс.-У меня же не хватило мозгов отказаться от твоего предложения. Я тут всего с пол часа обетаюсь, а мне уже себя жалко до жути. Тюремным сроком пахнуло, вот я и замандражировал. Теперь жалею,-сквозь зубы пробурчал не опохмелившийся серийный убийца:-Те, которые умные, в элитном туре на двоих не участвуют. А сейчас на наше маленькое шоу с другой стороны поглядывают,-продолжал поднывать Макс, то и дело нелепо спотыкаясь в неудобных "ступачках".-Чужое несчастье всем в радость.
   Закатанный в тот же латекс, но идущий налегке Явор пропускать колкость мимо ушей не стал:
   -Это ты зря. Кое в чем до меня самому дьяволу далеко. Я всякие каверзы без промаха чую. У нас, Флористов-Садомников, в результате некоторой практики, выработался особый нюх, которого больше ни у кого нет. Доверяй моей интуиции и не тормози. Эти советы имеют практический смысл, осязаемая польза которых откроется тебе почти тотчас. Действуй только в унисон со мной. И быстрей приноравливайся к моему темпу и манере. Иначе эта маленькая война будет проиграна и не начавшись,-было в его голосе и сожаление, и грубость, и торжество бывалого, немало пережившего человека.-По мне ровняйся, тогда не заплетут и не утянут. Лес реагирует на нас с тобой. А может ведь и запросто пропустить,-звук в шлемофоне противно пискнул. Автоматическая подстройка ликвидировала гул.-Существуют дневные и сезонные замедления, когда одни растения отдыхают, а другие бдят. Как это понять-за пару уроков не научишь. С этим Лесом все не так.
   Сквозь латекс ростовой фигуры Макс угнетенно взирал как в светлеющем небе чуть покачиваются тяжелые снежные глыбы. Стволы гибко гнулись и сутуловато клонились, точно близоруко приглядывающаяся стража: "Кто это там? Или пора открывать ловчие ямы и перемалывать человечкам их косточки?"
   Белая пелена под ногами шуршала и подрагивала. Макс, время от времени, дергал плечом, поправляя лямку оружейной сумки и снова, с величайшей осторожностью, начинал двигаться, следуя указаниям Явора. Он тревожно осознавал насколько всему здесь чужой. Оруженосец стыл изнутри и беспризорно крался во след Явору. Переступая на паучьих лапах он понимал скрытое могущество собственной поклажи. Макс довольно косился на тыльные части всяких хреновин торчащих из сумки-рюкзака. Вот чего он не мог понять изначально, так это зачем Флористу понадобились зонты? Длинные трости с большими куполами и крючковатыми ручками далеко высовывались из сумки с оружием. Вроде как полноправно с настоящими штуками, занимая рядом с ним свое место. Еще в жилом модуле, во время сборов, Макс, взвесив поклажу, намекнул, что ничего лишнего,(имея ввиду зонты), с собой брать не стоит. На что Явор ему категорически ответил: "Ты молись чтобы я положил в эту сумку все что нужно. А зонты ты скоро сам у меня из рук выхватывать будешь."
   Куце звякали трущиеся друг о друга прицельные планки, мушки, оптические устройства. Гравировка на пятках откидных прикладов, из какого-то гладкого полимера, манила усмиряюще грозными названиями: "Зигзауэр", "Викинг", "Зримонический пулемет", "Мироед". Макс не знал свойств и параметров ручного оружия которое он нес. По команде Явора оруженосец должен был просто успеть подать Флористу нужный ствол, и во всем полагаться на мастерство этого непонятного человека.
   Макс Слэринг так не привык. И никогда не поверил бы самому себе, если бы усомнился в собственной подозрительности, апробированной не раз на личностях с лицами ангелов и кристально честным взором. В последствии оказавшимися первостатейными негодяями и подонками чистейшей пробы. В хромосомном наборе его естества доверие отсутствовало напрочь. Но сочные названия выгравированные на оружии внушали непонятную веру в собственную защищенность. И некую смутно подкрепленную надежду на сокрушающую силу бьющего по бедру милитаристского набора.
   Шаг за шагом, стараясь идти след в след, незаметно и упорно, как два осторожных муравья, они все ближе и ближе подбирались к реликтовому Лесу планеты Садом.
   Явор и сам не мог бы точно сказать кто и когда говорил ему чистую правду. Эта мысль звучала почти как глупость. Подобная дистиллированная вода вредна для здоровья. Мог ли он доверять этому преступнику? Рассматривал ли он такую возможность в принципе? Он припугнул и унизил своего оруженосца, а уроки подкрепленные унижением и страхом плохо усваиваются. Только за одно Флорист мог поручиться наверняка: их отношения обязаны быть не простыми.
   Явор дождался когда Макс подошел совсем близко и двумя пальцами, надавив на покрывающую фигуру пленку изнутри, коротко обозначил направление, куда следовало двинуться дальше. Ощущая молчаливое сопротивление со стороны напарника, Явор повернулся к нему спиной и продолжил путь.
   "Есть такое выражение: "Те кто без кожи-не лгут". Можно ли обмануть кроны напоминающие вынутые из черепной коробки мозги человека?"-размышлял Макс, таща на себе уродливый колпак и тяжеленную сумку Флориста: "Способен ли он, в данных обстоятельствах, на тех условиях, которые его ему подчинили, перехитрить хотя бы Явора?" Макс ощущал себя совершенно беззащитным еще и потому, что не знал как следует грамотно соврать, чтобы овладеть ситуацией. Как подольститься к своему мучителю и как его облапошить.
   Воздух под латексной оболочкой мгновенно нагрелся. Растопыренные острые концы пристегнутых лаптей вынуждали ставить ногу долго. От чего продвижение к Лесу шло невероятно медленно. Макс чуть добавил подачу воздуха в маску и тут же почувствовал сильный освежающий приток. Судя по датчику, запасов дыхательной смеси должно было хватить на трое суток. Но это как расходовать. И злясь, он закрутил регулятор клапана до прежнего уровня.
   Преодолевая пядь за пядью они подошли так близко к опушке Леса, что оказались под сенью удивительных крон. С такого расстояния их можно было разглядеть подробно. Белея сахарным инеем "Мозговые" деревья подавались вперед, словно бы их клонило к земле бремя неведомых знаний. Отчетливо виднелись складки и извилины коры покрытые сетью артерий и вен, так похожие на головной мозг человека. Блики света играли шатром из ярких точек в полупрозрачной глубине крон, сверкая как алмазная галька. Увиденное было так красиво, что хотелось думать, это звезды усеивающие ночное небо взяли моду проводить день внутри мясистых, желтовато-золотистых образований. Будто обросший ледяным панцирем мутировавший спрут нагнал снизу полушария, и обхватил их своими многочисленными конечностями, образовав ствол дерева. Места касаний "щупалец" темнели проплешинами, на вроде лишая или родимых пятен. В толстых узлах разветвлений пульсировали прожилки, словно покрытые эмалью синевато-зеленого цвета. Матовые жгуты разной толщины образовывали ветвящиеся пузырчатые каскады струй, напоминающие мгновенно застывшие на морозе водопады.
   -Ты и в правду везучий парень,-с легкой одышкой проговорил Явор.-0н поднырнул под лианообразную переливающуюся завесу и последил чтобы Макс не задел ни один из провисающих побегов, бесцеремонно пригнув тому вовремя голову.- "Сторожевиков" мы, слава богу, миновали. Если бы мы себя обнаружили, тут бы такое началось. О-го-го,-его плечи расслабились и в голосе зазвучала дребезжащая нотка облегчения.
   Выпрямляясь, настороженно напряженный оруженосец видел как Флорист начал стягивать ростовую фигуру и уныло, как все, что делается по принуждению, последовал его примеру.
   "Похоже, все шло как надо."
   Осматриваясь и совсем близко неуклюже ставя ноги они отстегнули "паучьи ступни". По образцу Явора, Макс скрутил в скатку свою ростовую фигуру, и компактно сложил "лапти", сунув "ступачки" в боковой карман рюкзака-сумки. Флорист спрятал оба латексных комплекта под лохмато растрепавшимся, приметно вывороченным хлыстом. И присыпал контрольную закладку скрипучей подстилкой из опавших тканей этого невероятно странного Леса.
   Знобящее, беспокойное ожидание чего-то жуткого заставляло слушать Лес. То с какой ловкостью Явор пробирался между переплетенных лиан невольно бросалось в глаза. У Макса ни разу не получилось повторить его движения. До него, время от времени, доносилась замирающая возня, то явственно чувствовался под ступнями ботинок тряский гул. Они удалялись от буровых вышек, точно находились на подвижной платформе. Даже перетаптываясь на одном месте они продолжали удаляться от очага человеческой цивилизации. Оказавшись во власти Леса, расставшись со всем своим, эти двое невольно становились нелюдимы. Но Явор, безусловно, имел преимущество.
   Догадываясь о состоянии своего оруженосца Флорист постарался его растормошить. Он поймал Макса за рукав и потянул к себе:
   -Сторонись "Резняка" с острыми листьями. Он считается противопехотными зарослями и рвет одежду, кожу и раздирает тело до кости,-продолжил урок осторожности Явор.- Нигде не шастай. Всегда у меня на глазах держись. Мы должны стать с тобой неразъемной парой. Понимаешь?-назидал Явор. Непонятно было травит он или дело говорит. И все это время бес искрился в его глазах.-Большинство бегут в кусты. А ты не смей мне. Подлаживайся под меня. Полагайся на мое суждение. Стелись,-шпыняя, с чванливой издевкой наседал Флорист, наслаждаясь его испугом:-Нет для тебя сейчас никого главнее меня. А важнее моих советов ничего и выдумать невозможно. Вялая покорность не мне в помощь, а Лесу добыча. Будешь так себя вести, сам себя изведешь и меня на тот свет за собой утянешь!
   Макс вырвался и ругнулся:
   -Напридумывал страхов для пущего драматизма, а на деле, небось, полная ерунда. Не лажают только сыкуны! Понял?!
   Поправив сумку с оружием он зыркнул на Явора и пошел вперед первым, черпая носками ботинок преющий наст. Наглядно показав, что воспринимает наставления Флориста с некоторым скептицизмом.
   -Не советую отставать!
   -Вот так-то лучше,-на лице Явора промелькнула довольная улыбка. Хотя под дыхательной маской этого никто не увидел.
   Деловито обшаривая глазами чащу и уже привычно, по своему существуя внутри этого Леса, Флорист-Садомник раздвигал кустистые отростки. Протискивался в расщелины между стволами. Сторонился плюмажей всяких метелочек, отвалившихся скоробленных гребешков и диковинных цветов, напоминающих каскады валанов.
   Этот мир был непредсказуем и полон всяческих рисков. Однажды Явор выдернул Макса, который занес ногу над переливающейся анакондой, стелющейся по извилистой пойме. Многожильный пучок плавно двигался по речному дну. Формой этот поток напоминал огромные трубчатые макаронины, поверхность которых отливала бликующей ртутью.
   -Не смей ступать! Утянет и я ничего не смогу сделать,-жестко предупредил не на шутку перепугавшийся Флорист.-Твою ногу будет легче отрезать, чем извлечь из этого потока.
   Оруженосец бросил тревожный взгляд и отступил назад.
   -Я всего лишь хотел перепрыгнуть и пойти по той стороне,-оправдывался Макс. Было видно что ему не по себе.
   -По пустякам я не дергаюсь,-чуть спокойнее сказал Явор:-Впредь держись от таких ручейков за несколько шагов. Я не могу за тобой присматривать каждую секунду,-вернув на лицо угрюмое выражение отчитал его Флорист.-А если бы ты подскользнулся?!
   -Снова решил вогнать меня в тоску своими поучениями?-тут же ощетинившись, неожиданно ядовито ответил оруженосец.-Зачем ты пытаешься увлечь нас в самые дебри?!
   -Не твое дело,-бросил Явор зло, соблюдая надменную ветеранскую позу.-Только я выбираю маршрут. И пока я твой бос, ты будешь вынужден терпеть мое занудство,-они постояли, померились взглядами и пошли дальше.
   От недостатка света все здесь казалось еще более мрачным. Пенисто вьющиеся буруны и косматые взрывы цеплялись за одежду. Липли к открытым частям щек и ресницам. Все чего не доставал глаз стоило дополнительных нервов воображению. В куще Леса урчало, пофыркивало, пересыпая отрывистые звуки продолжительным, болезненно диким, трескуче постанывающим визгом и скрежетом. Словно лопнувшую кору медленно сдирали с живого дерева, точно с человека, давно сорвавшего голос, полосками срезали кожу. Свет почти бесследно утопал в фосфоресцирующей, полной неярких светящихся очагов глубине. И только отдельные колючие искры, пробивались сквозь лабиринт стволов и многочисленные ответвления бесконечных веточек-отростков. Высвечивая под раскинувшимися кронами въедливо продвигающиеся фигуры двух ссутулившихся от долгой ходьбы людей.
   Явор негромко но настойчиво продолжал свои уроки:
   -Спрашивай меня чаще и услышишь не мало полезных советов. Видишь свисающие из под шестиугольных листьев "граммофоны"?-и выразительным жестом указал в нужную сторону.
   -Где сникшие опустившиеся хоботки?-перепроверил, с проснувшимся инстинктом первооткрывателя, оруженосец, будто тень следуя за своим нанимателем.
   -Хороший у тебя глаз,-похвалил его Флорист.-А теперь присмотрись: из некоторых "граммофонов", словно бы из теплых ноздрей, повалил пар.
   Подтверждая, Макс мотнул головой. Он невольно старался попадать в ритм шагов Явора.
   -Запоминай-это "Парфюмер". Бутоны цветов выделяют одуряюще сладкий запах усыпляющего газа. Так убаюкает, если соблазниться его ароматом и постоять под ним с пол минуты, что рухнешь и больше никогда не проснешься. Ищи пусторосль и старайся обходить его стороной. Летучий яд "Парфюмера" впитывается даже через открытые части тела.
   Ценя собственную шкуру люди прибавили шагу. Дерево взъерошило листья, точно перья на бойцовом петухе, и осталось так стоять, издавая шелест, похожий на недовольное шипение.
   -Есть брат-близнец "Парфюмера", дерево по прозвищу "Насморк". Спутать их элементарно. Но у "Насморка" цветок погуще и лепестки по краю вроде как с голуба. И на стеблях скатавшиеся волоски торчат. А у "Парфюмера" бархатистый пушок и ободок под бутонами цветов точно обсыпан пятнышками. "Насморк" проливает из бутонов на зазевавшегося прохожего смолянистую слизь. И человек залипает, не в силах вырваться. Так это дерево унавоживает почву, подкармливая вокруг себя молодые побеги. Понял ли ты?
   -У них что, нет нормальных названий, одни только клички?!-резко, по деловому спросил Макс.
   Явор пожал плечами и с почти виноватым видом произнес:
   -Нормальных тебе запоминать незачем. Их трудно выговаривать, а зубрить ты не станешь. Они интересны только узкому кругу специалистов, в число которых тебе никогда не войти.
   Эти двое уже смирились, что каждая брошенная ими фраза напоминает вызов или угрозу. Обоих это устраивало. И каждый скрывал от другого почему именно.
   Два эдаких Чеширских кота посреди зазеркалья.
   Заросли разрастались у них на глазах и с каждым шагом приобретали все более угрожающий вид. Явор пользовался этим и продолжал выбранную тактику запугивания:
   -Видишь дерево по прямой, шагов за двадцать, чуть на пригорке? На нем круглые плоды с шипами. Это "Палица инквизитора". Проглядишь как оборвется и покатится такой вот арбузище. И наши кишки будут стекать по стволу, к которому он пригвоздит тебя и меня. Сам понимаешь: туда не стоит и соваться. Будь к этому готов, ничего больше,-продолжал без запинки нагнетать Флорист точно заводная игрушка. А Максу в эти минуты казалось, что он явственно слышит как из высоко подвешенных плодов лезут наконечники копий.
   -А левее целая гроздь "Полярных сов". Их чуть вытянутые плоды похожи на осиные гнезда. В верхней части две дыры и вращающаяся башенка. Через глазницы выстреливаются "Пепельные волосканожки". Очень устойчивые в полете и совершенно бесшумные, как иглы дикобраза выпущенные из духовой трубки. Не вздыхай так горько,-у Флориста под маской была самая дурацкая ухмылка которую только можно себе представить.
   -Так ведь загнуться можно в два счета!-голос Макса взлетел на несколько октав:-Мне итак не уютно! Зачем же еще стращать?!-Или человеку который не может проверить где ты врешь, а где говоришь правду, можно всякое болтать?!
   -Тебе бы было лучше если бы я от тебя что нибудь скрывал?-произнес Явор почти ласково.-Одна маленькая оплошность-и ты труп. Холодный и бесполезный.
   -Я итак за тобой хвостиком хожу. Чего тебе еще-то надо?!-с писклей в голосе огрызнулся Макс.
   -Не желающий усваивать уроки выпадает из обоймы. И получает то, что заслуживает,-с невозмутимой миной на лице Явор сейчас сам напоминал преподобного отца во время затянувшейся проповеди.
   -Поклянись что я останусь жив,-с наивной надеждой и увядающей страстью в голосе попросил оруженосец.
   -А ты поверишь моим обещаниям?-сохраняя невозмутимое выражение лица поинтересовался Явор.-Делай выводы.
   -Ну ... хорошо,-в голосе Макса сквозило смятение и упертая вера в свою звезду.
   Едва отвернувшись лицо Явора помертвело. А глаза самого оруженосца посылали немые проклятья в след Флористу-Садомнику.
   Вот так они и существовали.
   Макс тронулся в след, когда лесные дебри поглотили Явора. И держать того в ближнем обзоре стало невозможно. А вскоре он и сам затерялся в тенях застоявшейся прохлады.
  
   Ближе к полудню припекать стало почти по земному. Они облюбовали небольшую поляну и устроились на отдых. Явор отхлебнул из термоса фруктовую воду. Нож доставать не стал, и разломив руками щедро проложенный ветчиной и помидорами с зеленью бутерброд, отдал половину оруженосцу.
   -Сообщения с наружным миром у нас нет. Лес чутко реагирует на электромагнитные сигналы. Частотная связь с выходом на внешнюю сторону для радио контакта невозможна. Лес как колпак блокирует и глушит любые системы связи. Поэтому радио отчетов на базу не будет. Хотя внутри себя он совершенно спокойно терпит наше общение между собой, и не создает никаких помех.
   Макс слушал в пол уха. Сладко нежил во рту каждый глоток и отправлял по гортани в желудок, наслаждаясь журчанием и полагающейся в таких случаях благородной отрыжкой. Белая кора на стволе дерева к которому они привалились, усевшись на палые отслойки и блаженно вытянув ноги, напоминала бинты. Их бахрома ласковой щекоткой терлась за шиворотом, свисая за шлем с дыхательным аппаратом. Чтобы укусить бутерброд, нужно было подсунуть его под приподнятую маску, и пережевывая дышать поступающей обогащенной смесью через нос. Ничего сложного в этом не было, но перекусить по быстрому не получилось ни у кого. Явор и тут счел нужным вставить шпильку:
   -Извини, я забыл тебя порасспросить о личных пристрастиях в еде. Хотя, если судить по быстроте с какой ты умял бутерброд, с пищей я угадал,-донеслось из крохотного динамика в шлемофоне.
   -Ты, все таки, бесцеремонный тип,-отрывисто произнес Макс. И попав в резьбу неспешно завинтил крышку на термосе. Этот бутерброд-лучше чем ничего. Хотя, для человека умеющего обходить ловушки в самом необычном Лесу, отслеживать передвижения преступников по всей галактике и стрелять из нескольких видов довольно странного оружия, выяснить кулинарные предпочтения такого как я, думаю, не проблема,-оруженосец явно пребывал в хорошем расположении духа.-В благодарность за так называемый обед я сделаю тебе признание, чтобы стряхнуть с себя ореол Джека Потрошителя, которым ты меня наделил.
   -Ага,-Флорист удивленно изогнул бровь, стряхивая крошки с полевой формы.-Теперь ты решил просветить меня? Только постарайся быть искренним, как на допросе с пристрастием.
   В глубине шлема вспыхнувшими угольками сверкнули глаза Макса.
   -Как на духу. Иначе зачем бы начинать подобный разговор?
   -Не знаю,-с сомнением ответил Явор, напоминая о дистанции между собой и беглым убийцей.-Я склонен полагать, что искренность разрушает твой образ жизни.
   -У меня было время подумать,-ответил Макс.
   Легче легкого сохранять непроницаемое выражение на лице, когда оно закрыто шлемом и маской. Но по настрою оруженосца, в какой-то мере передавшемуся и Флористу, тот ожидал услышать нечто особенное.
   -В жизни всякого нормального мужчины наступает день, когда он задумывается о жене и детях. И я не исключение.
   -А ты считаешь себя нормальным?
   Макс сердито прищурился, но сдержался чтобы не съязвить в ответ.
   -Не усердствуй, выставляя меня злодеем. Такое могло случиться с кем угодно, а произошло со мной.
   -Этот разговор уже назрел?
   Макс озирался и прятал глаза.
   -Выслушай, или мы торопимся?
   -Времени навалом. Говори, если хочешь,-сама идея, что Флорист может предположить будто ему сейчас будут вешать на уши лапшу должна была обидеть оруженосца, если он и в правду настроен на серьезный разговор.
   Но взгляд Макса уже затуманился: его мысли витали далеко. Мелким шпилькам Явора их было не достать.
   -Каждый ищет чего-то большего чем имел накануне,-сладчайшим голосом начал Макс:-Я пытался получить от жизни чуточку больше удовольствий, чем она мне посылала. То да се. Самоограничение-не моя сильная черта. Денег всегда было в обрез, и они сами не приходили. Особо одалживаться мне было не у кого. Человек слаб,-у него был смущенный вид.-Женщины чувствуют когда мужчина готов завести семью. В стадии забрезжившего на горизонте замужества они особенно беззащитны и становятся буквально ручными. Обещание жениться действует на них как лучший афродизиак.
   -И зная чего теперь ожидать от мужчины, неосторожно быстро соглашаются на предложение руки и сердца,-закончил его мысль Явор.
   Максу показалось что он совершенно четко обставил момент величайшего доверия между ними, и продолжил более уверенно:
   -По части разогрева чувств и того, что происходит между двумя простынками я невероятный затейник,-похвастался оруженосец.-Такие кувыркашки устраивал!
   -Годы распутства в колледже?-предположил Явор.
   -Нет, мой папаша вел конкурсы красоты в шести разных штатах,-практически задирая нос заявил Макс.-Я там такого насмотрелся и так напрактиковался,-и он зашелся похотливым смехом.
   -Ты думаешь сейчас самое время откровенничать со мной об этом?-спросил Явор и сомлело потянулся.
   -Считается от этого становится легче,-уклончиво ответил ему Макс.
   -Да ты ходок и страшный сердцеед,-компанейски заявил Флорист, подбадривая оруженосца.
   -Я такое умею вытворять с женским пушком, что даже самые разборчивые из них и заметить не успевают как уже бросают себе за спину букет на собственной свадьбе,-беспечно-удалым голосом проговорил Макс:-Просто красивые ломаются чуть дольше. Но маска благочестия слетает с них точно так же. Дженивьер Хопкинс поставила крест на моей свободе. Помню, у ее свадебного платья было так много нижних юбок. А как она выглядела! Невероятно чувственная и волнующая. Ты бы видел,-и оруженосец мечтательно закатил глаза. Его лицо быстро отходило от долгих возлияний. И на тот момент стало вполне свежим, без синюшных прожилок.-Она была просто бесподобной красавицей.
   -И поэтому ты ее убил?-беспощадно поинтересовался Явор.
   Выбранный Флористом тон был явно не по душе оруженосцу. Маска это скрыла, но Флорист почувствовал как Макс поджал губы.
   -Ты не принимаешь мои слова близко к сердцу. Твое дело. Я подарил Дженивьер огненно-яркий "Форд Мустанг",-он хихикнул.-Моя девочка не скрывала восторга от этого свадебного подарка.
   -Хотя ты расплачивался ее карточкой с аккредитивом "Америкэн экспресс",-обескураживающе уточнил Флорист.
   Макс понимал, что Явор специально напрашивается,но, в то же время, он осознал, что его рассказ зацепил Флориста.
   -Если бы у меня тогда была машина с меняющейся конфигурацией кузова, той бы аварии не случилось,-его сразу охрипший голос в этот момент почти невозможно было узнать.-Дженивьер сидела и подпиливала себе ноготки. И тут она мне заявляет: "Милый, между нами не должно быть никаких недомолвок. Я хочу вытряхнуть из собственного шкафа всех скелетов". Еще не осознавая о чем она ведет речь я просто наслаждался ездой и радовался жизни. Машина ревела и от меня самого веяло мощью в этот момент. И тут вдруг я узнаю, что за пять дней до нашей свадьбы она переспала со своим кузеном. Что-то у меня в голове перемкнуло. Я полетел отпустив тормоза. Какое-то временное помутнение рассудка. Ее мотнуло в сторону как раз в тот момент, когда машину начало заносить. Автомобиль стал просто не управляем! Стирая покрышки об асфальт я жал на тормоз. Я спасал нас обоих и едва не слетел в обрыв. Но Дженивьер ударилась локтем в бардачок на приборной панели. Максимум синяк или ссадина-это самое большее, что могло угрожать ее жизни, по моим расчетам. Когда я заглушил двигатель и повернулся к ней ...-он смотрел в даль не моргая, точно ушибленный.-Ты не представляешь что значит видеть собственную жену с пилочкой торчащей из лопнувшего глаза. Это было что-то жуткое,-его голос прозвучал тихо и безнадежно:-Никому не пожелал бы пройти через такое. Тут у любого сердце разорвется.
   -И ты заграбастал ее наследство?-демонстрируя минимум сочувствия напомнил Явор.
   Под хмурыми тучами нависающих бровей ослепительно сверкнул зловещий взгляд Макса.
   -Только во мне тебе мерещатся всякие грязные страсти. А ты не задавался вопросом почему нам так часто попадаются суки?!-каждой кровинкой в нем тревожно металась прихватившая человека ярость.-Лживые, слабые на передок суки! Она ради этих денежек тоже ни черта не делала! Только дала себе труд появиться на свет и дожить, не утруждая себя целомудрием, до двадцати четырех лет!
   -Можно предположить, что ты оказался не так хорош в постели, как Дженивьер на то рассчитывала,-как ни в чем не бывало высказался Явор.
   Макс вновь пропустил оскорбительную колкость мимо ушей.
   -Ты опять себе что-то не то придумал. Клянусь Богом, ты ни черта не знаешь что скрывается за словами: "нормальный брак". Даже сейчас, когда я говорю об этом, все равно ничего не понимаю,-выбросилась из него нечаянная боль.-С Реджиной Вальской поругались-то из за пустяка. Когда им надо-бабы становятся такими покладистыми простушками. А после тридцати вообще здорово снижают планку. Но это до брака. Я ее пальцем не тронул. Эта дамочка была так умна, словно прочитала всю библиотеку конгресса. Я ей слово, а она мне пять в ответ. Наверняка есть мужчины которых заводят умные сучки. И вспомнить не могу из за чего возник тот спор. Реджина в слезы, и не разбирая дороги умчалась в лес. Я затушил костер, собрал тарелки и вещи. Сложил столик для пикника обратно в машину и отправился на ее поиски. Больше шести часов я бродил по лесу,-с горечью произнес Макс.-Ее так и не нашли. Ни на следующий день. Никогда.-В этот момент его голос был, как говорится: "на слезе".-Я и сам истязаю себя этими воспоминаниями в бессонные ночи, мучимый приступами совести.
   -Женщину можно боготворить, а можно совершенно унизить существуя рядом с ней.
   -Можно! Ты прав,-и Макс потряс головой.-На счет меня многие заблуждаются. Тогда я был в жутком депрессняке, и впервые пристрастился к спиртному. Тебе не верится что я ни при чем, но это так. Раз так прижало,-Макс махнул рукой.-Расскажу тебе все!-он выдернул из преющего компоста скользкий обломок ветки и зашвырнул его под балдахин крон. Ветка описала дугу и угодив в дерево переломилась, соря ошметками. Дерево вздрогнуло от трепетного биения лепестков. На его разросшихся ветвях грозно сидели, точно вороны, угольно черные бутоны цветов. Удар заставил их отпархнуть с насиженных мест. В воздухе возникла сутолока и толкотня. Летуны из них были еще те. Они старались попасть нижним отростком на собственный черенок, но часто промазывали. Пока шустрая стайка не расселась вся до единого бутона. Совершенно безобидное дерево с лихвой оправдывало свое странное название: "Третий лишний".
   Ему потребовалось некоторое время чтобы собраться с мыслями. И потом Макс заговорил вновь:
   -Сколько нужно времени чтобы узнать человека? Особенно того, с кем близок. Не знаешь? А я тебе скажу: принято думать, что распознаешь человека с первой секунды. Мы прожили в браке восемь месяцев, когда я застал Мариту Трабяско в постели ... да это и постелью нельзя назвать, (маска помешала ему сплюнуть).-Они облюбовали бильярдный стол, обтянутый новым сукном. Любовничек раскидывал вьющиеся локоны вокруг ее головы по зеленому покрывалу ритмичными движениями снизу и довольно сопел, ублажая мою разлюбезную женушку со всей страстью. Можно посчитать мое раннее возвращение домой несчастливым стечением обстоятельств, которых я не смог предотвратить. Но на самом-то деле ...-запнувшись, он потер ладонью лоб.
   В какие-то моменты Макс был особенно правдив. Ведь настоящий мошенник обязан обладать даром убеждения.
   -Почему на сучек всегда такой спрос?-риторический вопрос, заданный оруженосцем, повис в воздухе.-Опуская подробности, он оказался охранником из ее офиса. Открыв ворота рая она, так же как и мне, успевала давать ему советы: "Не части, котик. Я итак просто улетаю!",-кричала она постанывая. Хотя врала мне неделю назад, что в сексе я незабываем. Тварь! Как тебе такой поворот?!
   -В этих вопросах мужчины реалистами не бывают.
   В голосе Явора оруженосцу почудилась легкая примесь сочувствия.
   -Мне хотелось ее задушить,-с трупной ноткой в голосе Макс сжал кулаки. В этот миг его потемневшее лицо напоминало обуглившийся фасад здания, выстоявший после хорошего бомбометания.-Но хватило пары предыдущих уроков, чтобы сдержаться и не сорваться с цепи. И пока ее хахаль трясущимися руками натягивал штаны и все время размахивал перед моим носом электрошоккером, Марита лепетала, городя несусветную чушь: "Он ко мне приставал! И угрожал ... я боялась тебе сказать ... Не слушай меня! Я такая идиотка! Милый, этот случайный секс ничего для меня не значит!" Как тебе такая семейная жизнь?!
   -Ужасно нелепо вышло,-согласился Явор, искоса глянув на Макса.-Это в корне меняет дело. Такая дрянь,-проговорил Флорист, вроде как не спроста, но с пониманием.-Забиралась тебе под бочек, а ты толком и не знал с кем она еще спит,-и печально покачал головой.
   Макс осилил ответный кивок.
   -Хахаля и след простыл. Я решил отвезти ее в гостиницу и хорошенько все обдумать,-возбужденно, с новым приливом эмоций, продолжил Макс.-И даже нашел в себе силы мирно посадить ее в машину. Вдохновленная этим, она снова начала врать мне с три короба, какой я замечательный. Но я ее не слушал. Начался ливень. Дорога сделалась скользкой. Это должно быть зафиксировано в материалах дела,-и он потыкал пальцем себе в коленку.-Когда я спросил у нее: "Почему она считает меня тряпкой?" Вместо ответа Марита начала расстегивать мне ширинку. Она попыталась меня расслабить и тем заслужить прощение. Представляешь?! Ее ротик работал так, словно через пол часа наступал конец света. И в тот момент я чувствовал как сильно она сожалеет. У нее была такая глубокая глотка. И язычок достающий кубики мелко нарубленного льда со дна коктельного бокала. Я и сам не заметил как притопил педаль газа в пол, пока не почувствовал что меня вдавило в кресло. Вот ты пробовал сконцентрироваться на вождении, когда умелые губки играют на твоей кожаной флейте?
   Ужасная пошлятина из поганого рта убийцы воспринималась как-то по особенному вымораживающе бредово, но Явор терпеливо слушал, и поддерживал разговор.
   -Тебе бы знать заранее с кем ты связываешься. Трудно не врезаться ведя машину с разбитым сердцем.
   Они уставились друг на друга.
   Чем искреннее Макс старался казаться, тем безумнее и уродливее проступала та правда, которую он пытался вылепить из собственной лжи.
   Явор почти перестал размыкать зубы, удостоив Макса фразы, показавшейся Флористу бесконечно длинной:
   -Если бы ты был вином, то походил бы на уксус,-голос Явора сделался жестким как стальная терка.-Ты даже не мерзавец или пропойца, а просто козел. Фуфлыжный гопник. Холодный, расчетливый ублюдок с банкоматом вместо сердца. Потому что в твоих словах нет ничего подлинного. Все что ты умеешь хранить правильно долгие годы, так это только собственные обиды, которых тебе не занимать,-Явор резал правду-матку прямо в глаза и без всякой жалости. Обрушив на этого красавчика всю силу своего презрения:-Подушка безопасности не сработала, когда вы с Маритой, в девичестве Тробяско, влепились в столб. Как показала криминалистическая экспертиза, подушка со стороны пассажирки была заранее повреждена кем-то, очень хорошо разбирающемся в устройстве автомобилей. Все твои слова не стоят одного этого факта! Тебе напомнить сколько лет ты участвовал в шоссейных гонках? У меня же на тебя полное досье, болван! Это было предумышленное убийство чистой воды. И рассчитывать на великодушие закона тебе не приходилось.
   Секундное замешательство в глазах Макса послужило Явору лучшим стимулом для продолжения разговора:
   -Ты умеешь двигаться бок о бок на виражах в критических режимах. И не подставляя колеса другому гонщику выигрывать у него по метру на каждом сегменте трассы. Ты точно знаешь как на каждом типе резины справляться с неравномерным прижимом и гасить раскачку машины. И даже не видя ближайшего преследователя по зеркалам заднего вида точно знать, где стоит на входе в вираж "перекрестить" соперника, чуть пересекая полосу его движения,-слова выскакивали механически, так хорошо и тщательно они были продуманы.-Когда достаточно почти снять ногу с педали газа и притормозить, автоматически даря позицию. А когда вновь начать атаковать и в борьбе за лидерство, показав лучший круг в заезде, с победным ревом пронестись мимо комментаторских кабинок. А ты мне тут рассказываешь.
   -Тебя послушать, так я просто ходячее преступление,-другим, неприязненно жестким голосом заговорил Макс. Даже под маской было видно как оруженосец упрямо выпятил подбородок.
   -Так и есть. Ты был мастером экстра класса с навыками филигранной техники вождения. И входил в тридцатку лучших гонщиков в своем классе машин. Поэтому свалить на водительскую неопытность у тебя не получится. Авария свойственная чайникам для тебя недопустима. Все эти слезливые истории придуманы тобой давно и с запасом. На все случаи жизни. Иначе бы зачем синей бороде нужно было весь этот огород городить? Я достаточно прояснил свою позицию?!
   Макс буквально подпрыгнул на месте и запинаясь, задирая пятками слежавшийся дерн, начал отступать задом:
   -Давай, вали все на меня!-завопил оруженосец, в секунду став багровым от ярости.-Давай, ты здорово наловчился. Чего докопался?!-из него прямо искры посыпались, а голос сорвался до тонкого неприязненного звука:-Не доводи меня до греха! Эти развязные дряни сами превратили меня в чудовище! И вообще, оставь в покое мое прошлое!
   Не зная куда деваться Макс рванул на другой край поляны. Он не стал проверяться, хотя обязан был это сделать. В школе выживания Флористов-Садомников он никогда не собирался быть первым учеником. Неприкасаемо одинокий, бывший гонщик раскидал потянувшиеся было к нему вьющиеся лианы, которые тотчас начали распухать и наливаться кроваво гнойными кляксами. На нижние две трети Макс исчез в бледном мохере подлеска.
   -С такой безоглядностью далеко не ходят! Слышишь меня?!-крикнул Явор в след своему оруженосцу. Ему хотелось догнать его и дать хорошего пинка.
   Внезапно поднявшийся ветер плеснул в лицо Флориста волною свежести. Вместе с порывистым дуновением в высоких кронах послышался тихий шелест. Явор прищурился, напряженно стиснув морщинки в уголках глаз, и посмотрел вверх. Через обрамленную кронами маковку неба просторной метелью неслись отслойки "Мозговых" деревьев. Явор плавно поднялся, закинув лямку брошенной сумки-рюкзака себе на плече. Его движения были столь же быстрыми как и бесшумными.
   -Бегом ко мне, со всех ног!-закричал он оруженосцу.-Если хочешь жить, ни одного лишнего вопроса. Выполнять!
   Холодок ужом протек под одежду Макса. Он глянул на Явора и тотчас задрал голову. Широкое небесное окно заклубилось белой порошей. Отталкивая ветки Макс рысцой побежал обратно. Многое из рассказанного Флористом не сразу всплыло в сознании оруженосца. Да и как было вспомнить: он впадал в сомнения по каждому произнесенному Явором слову. А тут нужно было соображать быстро. Судорожно копаясь в памяти Макс смог припомнить следующее: "Главную ежеминутно грозящую опасность представляют именно эти отслаивающиеся от крон шелушинки. Все они измараны соком препятствующим свертыванию человеческой крови, (он полагал, что это приобретенная мутация для борьбы с людьми). Когда шелушинки отделяются и летят подобно вертолетикам, "Мозговики" осуществляют собственную внешнюю терморегуляцию. На вращении отслойки вонзаются во все, чего только касаются. Их кромки настолько крепки, что подобны острейшим бритвам."
   Макс вдруг понял: "Им сильно повезет, если они вернутся. И шанса соскочить у него по прежнему не было."
   Падающее облако странно переливалось в отблесках света, шелестя лепестками смерти. Отслойки летели так густо, словно там на верху целая армия бесноватых детей затеяла войну на подушках. Белая мгла объяла поляну со всех сторон. Одуряюще страшно шуршали снижающиеся "перышки". Звездочки искр вспыхивали на режущих краях.
   Макс едва справился с желанием повернуться и удрать куда нибудь прочь. Но осознание, что побег в никуда, скорее всего, станет причиной его мучительной смерти, нежели спасением, заставило оруженосца бежать в единственно верном направлении.
   -Шустрей!-прикрикнул на помощника Флорист, и сунул ему зонт.-Постарайся накрыться полностью. Иначе, сам знаешь ... Соберись!-сердито распорядился он.
   Подгоняемый ужасом Макс раскрыл купол. Он закрылся зонтом и присел, чтобы уменьшить площадь поражения. Беспомощно уязвимый, он был почти парализован от страха.
   Шуршащая волна обдула купол. Листья-отслойки порхали вокруг точно серебристые лезвия.
   Тюк, тюк, тюк ...
   Звук прорывающий натянувшиеся перепонки зонта напоминал щелчок. Мозговые оболочки наживлялись и проклевывались сквозь водоотталкивающую ткань.
   "Кажется он даже различил капельки яда на острых кромках."
   Ловя направление капризного ветра Явор живо отпрыгивал в нужную сторону. Со стороны могло показаться что он пританцовывает. Время от времени он изворотливо и бесстрашно отмахивался вторым закрытым зонтом. Объятый шелестом белых крон Флорист ни на секунду не терял концентрации, воспринимая шелушинки отмирающей кожи "Мозговиков" как короткую но яркую схватку. Иногда он распахивал зонт, отталкивая воздушным потоком сорящий вокруг, роящийся листопад древесной перхоти. Парящее привидением облако проседало, минуя стеклянные ветки, прозрачные жгуты, толстые узлы, более темные сростки, вздувшиеся словно налившиеся кровью шрамы. Наконец хлопья слетевшие с не выводимых пятен гнездящихся "Мозгов" поредели. На фоне извилистых колон и бесчисленных переплетений метельным кружевом осыпались последние заостренные листочки. Наконечником на спице зонта Явор стряхнул отдельные шелушинки с собственной одежды. Над многочисленными стволами очистившиеся "Мозги" исполинов переливались свежим покровом. Отслойки под ногами тускнели и вплетенные в них узорные ниточки мутнели.
   Шаги Явора были не громче шороха опавших листьев, а голос строг и отчетлив:
   -Прорези в куполе залепишь скотчем,-вполне буднично распорядился Флорист, прохаживаясь возле оруженосца.-В боковом кармане найдешь два мотка. Бери любой.
   Но Макса переклинило. Он замер, опасаясь высвободить дыхание и расслабить грудную клетку. Леденящий ужас уколол сердце и не отпускал оруженосца. Он не мог расцепить пальцы и расстаться с зонтом.
   -Выдохни и расслабся,-подбодрил его Явор, наблюдая как оруженосец выглядывает из под купола с расширенными от пережитого страха глазами. Флорист поправил дыхательную маску, под которой угадывалась дьявольски насмешливая улыбка. Небрежно перенес вес сумки-рюкзака на большой палец правой руки и опустив за лямку, поставил ее перед Максом.-Хорошо что не удрал,-его глаза смотрели холодно и были полны решимости.-Сваляешь дурака, и я не поручусь, что в следующий раз все будет так же просто. Мои правила прежние: ты таскаешь, а я нас вытаскиваю. Давай поднимайся, главная вечеринка еще впереди. Когда-то подобное должно было произойти. Не дрейфь, порезаться можно даже бумагой,-наконец отобрав зонт у оруженосца, поделился экспертным мнением Флорист.
   Требуя не отставать, Явор вновь пошел первым и быстро углубился в спутанную гущу. Став совершенно смирным Макс подхватил сумку, и с этой минуты как прилепился к Флористу.
   На долго ли?
   Тонкая, особенная категория называемая доверием им была по прежнему недоступна. Но хотя бы на время они достигли некоторого разумного согласия.
   Через десять часов после выхода Флорист с оруженосцем поменяли пропускающие мембраны в дыхательных масках. К этому времени фильтры забились пыльцой и мельчайшим мусором настолько, что казалось будто споры растений пустили в них корни и начали размножаться.
   Нечто подобное испытывала голова Макса: она уже не впитывала всех назиданий "ботаника", который болтал как заведенный. Флорист старательно вдалбливал ему форму и окрас стручков и почек, а так же продолжительность цветения многолетних и однолетних растений. В чем отличие обычного свисания бутонов от устрашающего. Периоды активного роста того или иного вида. Чем различаются цветы махровые от бахромчатых. И так далее.
   Явор больше ни разу не остановился. Он явно шел со смыслом. Словно в его голове была подробная, топографическая карта всей местности. Глаза ни на мгновение не замирали на месте, исследуя все вокруг.
   Макс все чаще оборачивался, оценивая неопределенную перспективу их возвращения. И печально вздыхал, делая для себя неутешительные выводы. Сколько не заглядывай, а далеко в глубь, по мнению Макса, видеть было не возможно. Погружающийся в предзакатные сумерки мир расплывался перед глазами. Видения переполняли сознание, растворяя реальность. Нечто, вызывающее тошнотворное чувство тревоги, беспокойно шевелилось и ворочалось, издавая непостижимо чуждые звуки. И разносилось далеко раздробленным эхом. Максу порой мерещилось, что самое кровожадное и ненасытное тайком ворошилось за краем видимой зоны. И вполне заметно, благодаря движению под ногами, подтягивало их к себе. Местность становилась все более труднопроходимой, образуя петляющие зигзагами коридоры, над которыми клочками едва виднелось небо. Оно сияло дырами, словно ветхая, заметенная снежной порошей кровля.
   Паузы составляли лишь те моменты, когда Макс отходил по нужде. Но и тут были свои сложности. Он слышал в след напоминание Явора, которое бренчало внутри шлема назойливым фоном: "Ходи в туалет часто и быстро. Лес реагирует на химический сигнал исходящий от продуктов жизнедеятельности нашего мочевого пузыря и кишечника."
   Едва оруженосцу начинало казаться, что наст под ногами расходится, он тут же убегал с этого места, еще до того, как успевал натянуть штаны. Эффект был почти моментальным. Дерн, вздыбившись высоченным взрывом листвы, тотчас проседал, словно под ним появлялась вымоина и засасывал в бездонную воронку все, что находилось в радиусе трех метров, образуя яму.
   Почему-то, от обилия белого цвета, яма напоминала могилу с известью, куда в средневековье сваливали трупы во время бубонной чумы.
   Естественные лесные проходы совершенно перестали попадаться. От пройденных километров гудели ноги. Оруженосец с трудом дышал и терялся, мыля Явору затылок пристальным и тревожным взглядом. Им все чаще приходилось перебираться через полусгнившие стволы. Разыгравшийся ветер шелестел в ветвях. В его дуновении чувствовалась дрожь. То и дело приходилось раскрывать зонты и отсиживаться. Мелькали тенями кружащиеся отслойки. Макс зажмуривался и представлял, что вихрь опадающих "бритвочек"-это безмятежное порхание кружевных бабочек. Он никогда бы никому в этом не признался. Но подобная фантазия оруженосца здорово помогала ему успокоиться. А сейчас он не выбирал, и потому хватался за любой помогающий ему продлить собственную жизнь шанс.
   Выискивая приметы затаившейся угрозы Явор неожиданно поднимал вверх руку и, решительным жестом указывая новый путь, нырял в пугающие закоулки, ни мало не считаясь с волей оруженосца. Примирившийся Макс, пусть и не так быстро, следовал его примеру и погружался в хитросплетение галерей и ходов, тихо про себя молясь.
   Огибая кипящие белизной ветки, заломы и спутанные стебли, свисающие бороды и бордюры из волосатых занавесей, Флорист старался без нужды не тревожить Сады-Садомские. Его взгляд оставался внимательным и зорким. Тихий как тень быстрой кошки, он разведывал каждый шаг и находил почти неразличимые проходы в переплетении густой растительности.
   Явор делал то, что чуял нутром. Но никакой умысел не бывает случайным. Обычно кажется что легко тому кто знает как. Его душа всякий раз восставала против той затеи, которую предстояло осуществить. Но другого способа кардинально скорректировать движение Леса Флористы-Садомники пока не открыли.
   Заросли отступали. Тесные объятья белых джунглей постепенно разжимались, провоцируя на рывок. Но забравшись к черту в самые зубы Явор был осторожен. Ни одна ветка не хрустнула под его ступнями. Капельки пота на лбу внезапно стали обжигающе холодными. Его глаза слегка расширились, но удивления не было. Макс еле переставлял ноги и не поднимал головы. Бедолага до сих пор не понимал во что они ввязались. Поэтому не увидел красоты внезапно открывшейся поляны, как бы того хотел Флорист ...
   Дерево было велико даже для этого Леса. Оно было настолько огромным, что не хватало периферийного зрения, чтобы охватить его целиком. Оруженосец перестал двигаться и по дурацки замер на месте. Застыл несимпатичным трупиком с переполненным чудным боем сердцем.
   -Я буду бить тебя,-завороженно прохрипел Макс,-если ты мне скажешь, что не знал об этом месте заранее,-он во все глаза таращился на лесного исполина. Взгорья его обширной кроны терялись в дымке. Там где расстилался открытый горизонт.
   -Не распоясывайся,-дополнив "р" протяжным рыком предупредил оруженосца Явор, забирая у того сумку с оружием.-У каждого дровосека своя лесосека,-неожиданно выдал зловещую присказку Флорист. Да так, что Макс ощутил себя марионеткой в руках маньяка и прикусил язык.
   Меняющийся к ночи серый обсидиан неба почти бесследно утопал в фосфоресцирующей, полной светящихся очагов глубине переливающейся кущи.
   Цвета парного молока, свадеб заключаемых на небесах, лебедей и выпавшего, очищающего все вокруг, искристого снега.
   Раздвигая собственным присутствием понимание пространства и макромира гигант-одиночка незыблемо опирался стволом о могучие корни. А каждая его ветка напоминала груду ювелирных украшений, пылающую отполированными кристаллами и образовывала навес, похожий на вынутый на сушу коралловый риф.
   -Это дерево-царствующая особа данного Леса,-повинуясь привычке доводить начатое до конца Явор вытянул за приклад "Мироеда", отдаленно напоминающего карабин и перехватил оружие за пистолетную рукоятку.-Флористы чаще называют его "Древом Жизни". Или, если короче, "Лоном". А данное место "Поляной Избранных".-Он порылся свободной рукой на дне сумки-рюкзака и вынул четыре гранаты "Ультра". Разложив по две в карманы собственной куртки.
   Макс, полный самых мрачных предчувствий, втянул голову в плечи и молил о спасении, с ужасом наблюдая за каждым его движением.
   У Явора на душе кошки скребли, а оруженосец по прежнему воспринимал его работу за трюк или шаманство.
   Дзын. Дзын. Дзяньк.
   Звук был совершенно не из этих мест. Он был Земным! И не просто "Земным": этот тренькающий звук был родом из детства каждого мальчишки.
   Явор молниеносно занял позицию для наблюдения за стволом ближайшего дерева. Макс просто опустился на корточки там где стоял.
   Ничего не поменялось. Крона "Древа Жизни" размеренно вздымалась и опадала как вершины высочайших световоздушных волн. Сростки ветвей образовывали целые архитектурные арки, не повторяющиеся по форме, которые окружало живое свечение переливающегося сияния. Некоторые огоньки неожиданно осыпались дождем и тут же уносились в корни. Те походили на завязанные всевозможными узлами колоны, между которыми темнели дупла размером с целые пещеры. На любой развилке его ветвей мог свободно уместиться городской перекресток!
   Это была такая многоярусная ширь и чистота которой любовался сам Лес. И только он обладал способностью поддерживать красоту потаенной природы. От "Древа Жизни" веяло харизматичным очарованием, с дымкой прожитых им веков. Его конструкция была удивительной, на уровне мистики. "Лоно" подпитывало пространство вокруг своей могучей энергетикой. Окутывая поляну живительной силой. И ощущения были такими, словно твоя душа сама нашла исходное место и разлилось повсюду блеском восторженных глаз, глядя тебе навстречу миллионами безупречных бриллиантов.
   Явор поменял лямки и надел сумку как рюкзак себе за спину, не отрывая взгляда от "Поляны Избранных".
   Как бы это странно не выглядело, но несмотря на свое свечение плотный арочный свод лишал пространство под собой большей части падающего с небес света. Его тень была так огромна, что под ней больше ничего не росло. Вымер даже не истребимый в других местах сорняк, уступив всю поляну ровному травяному покрову. От чего ухоженная лужайка обширнейшего луга напоминала изысканный бухарский ковер искрящийся каждой травинкой.
   Все было слишком прекрасно, чтобы Явор мог на это долго смотреть.
   Он вскинул "Мироеда", уперев оружие в плече.
   -Само ничего не делается,-недовольно пробормотал Флорист, касаясь губами приклада с прорезиненной шершавой накладкой, как древний лучник оперения стрелы.-Такой позитивчик испоганить придется.
   Дзяньк ...
   Послушное тело мгновенно отреагировало. Явор резко осел вниз и пригнул голову. Макс остался на месте. Он сгорбился и втянул голову в плечи.
   Дзяньк. Дзын. Дзын. Дзяньк.
   Из за колоннад переплетающихся корней выкатилось нечто ...
   Суеверный холодок пробежал по спине оруженосца.
   То что двигалось, было вертикально плоским. А сверху имело колоколообразный, на вроде одетой на голову корзины, объем. Словно в клетку из сучьев запихнули что-то дрыщеподобное, но живое. В клочья разодранная резина на давно спустивших шинах оставляла четкие отпечатки на белоснежной траве.
   -Да это же Харис Лонкастер,-пораженно вымолвил Макс:-Что от него осталось-шкура да арматура,-и оруженосец беспомощно обхватил руками шлем.
   Велосипедная рама и тело буровика были превращены в одно целое. Вьющиеся ветви как ребра выпирали наружу из худого тела. От чего Харис казался покрытым ломкой изморозью. Оплетающие раму лианы провисали многочисленными неряшливыми плетями.
   Харис Лонкастер покатился вокруг "Древа Жизни" по очень широкой дуге, медленно приближаясь. И звонко, с неким хрустом в неисправном механизме тренькал звонок на руле.
   Дзын. Дзяньк. Дзын.
   Плоть Хариса стаяла, словно у него высосали весь подкожный жир. Прямо до костей. Тощий велосипедист, похожий на забальзамированный труп, казался ожившим скелетом или, вернее, мумией. Человеческие останки управляющие велосипедом иногда поворачивали голову, и в этот момент его глазницы мерцали. И кое где были видны анатомические подробности костей. От чего возникало странное, пугающее ощущение, что одеревеневший человек был смертельно жив.
   -Делай все что тебе заблагорассудится,-вожделенно, с клятвенной настойчивостью и абсолютно неожиданно для Явора, попросил Макс. У него был такой вид, словно это он сам обучил Флориста всему тому, что тот собирался совершить. Сейчас он в точности походил на того расчетливого субъекта о котором в глаза твердил ему Явор.
   Флорист бросил на оруженосца подозрительный взгляд, и не пытаясь понять в чем тут подвох поплевал на пальцы и зажал смозоленной ладонью шейку приклада.
   Теперь все имело значение.
   -Обставим это поганое дельце,-отдавая самому себе приказ, Явор настраивался.- Если уж бить, то наверняка.
   Он больше не концентрировался на пустяках, а воспринимал задачу целиком. Явор нажал контроллер отключающий предохранитель и упористо расставил ноги. Он ведал что творит. Начавшаяся тонкая вибрация разогревающегося оружия сопровождалась свечением голубой нити вдоль затворной части. Флорист ни секунды не медлил. Сказывались ловкость и опыт. Раструб ствола принял боевой размер. Оружие функционировало в тестовом режиме ожидания. Пятка приклада вновь надежно упиралась в плече. Было в его повторном жесте нечто ритуально аккуратное.
   Макс примостился рядом. Теперь он смотрел на него как на дьявола, который правит балом.
   Со смыслом выгибая каждый позвонок Явор приник глазом к окуляру прицела, хирургически точно промеряя лазерным дальномером расстояние до цели. Совершенно отрешившись и по особому погрузившись в себя Флорист поймал скобочку спускового крючка.
   Макс затаил дыхание, притихшим сердцем ощущая важность момента.
   Уткнувшись щекой в приклад "Мироеда", калибр которого теперь не имел ничего общего ни с одним карабином в мире, на полувздохе, плавно надавив первой фалангой указательного пальца на лепесток спуска, Явор выстрелил.
   Круглая пасть ствола выхаркнула свистящий сгусток. Пространство содрогнулось. Емкий и смертоносный заряд клубком огня унесся в направлении священного дерева. Кружащийся огненный ком вырвавшегося света был абсолютно мучительно ярким. Вихрь ослепил на пару мгновений. Но жмуриться было некогда. Ствол "Мироеда" вздернуло от сильнейшей отдачи. Приклад пнул в плече стрелка точно бешеный мул. Каждый мускул Флориста был запрограммирован на этот удар. Явора сорвало и откинуло назад. Он постарался сгруппироваться и кувыркнулся чтобы не упасть плашмя на спину, но был снесен ударом. Явор летел-голова ноги, почти не контролируя свой полет.
   Выстрел заставил лесные потемки вздрогнуть. Огненный шторм, похожий на спазм боли, встряхнул урочище. Колебались стволы, воздух, пространство вокруг. Эффект был скор и ужасен. Заряд разрубил "Древо Жизни" начисто, просверлив черную дыру и насквозь разорвав плоть. Трескучий, с хрустом лопающийся, скрежещущий грохот оседающего исполина пронзил слух. И казалось оглушающая боль раскроила шлем вместе с черепом, воспользовавшись им как содержимым кокосового ореха.
   Явор был совершенно уверен, что остался без части башки. Черепушка болела так, словно в нее тыкали пикой для вскрытия асфальта. Грудная клетка лопалась от боли. Сухие цепкие пальцы выдернули зарывшийся в дерн карабин. Метал гудел разрешившись от непосильного напряжения. Ломкие, жухлые уродцы облепили разогретого "Мироеда". Отслойки рассыпались обломками холодного ветра. Ствол оружия шипел и быстро отдавал тепло, иссушая опавшие листья в табачную пыль.
   Флорист сунул использованное оружие себе за спину, между торчащих из рюкзака прикладов. Огнеупорная подкладка из тонковолокнистых жаропрочных нитей не позволяла сумке-рюкзаку воспламениться.
   Явор схватился за шлем. Вроде все было в целости. Но звуковая волна мчалась по жилам и ей все не хватало места. Грохот отдавался и продолжал пульсировать где-то в центре позвоночника, вызывая дрожь, словно каждая жилка стрелка была соткана из отдельных недомоганий. Веки были столь тяжелы, точно на них надвинули тугие жалюзи.
   Явор распрямился и нашел силы посмотреть на дело рук своих. Хотя резкий поворот головы вызывал мгновенную боль. Этого выстрела хватило с избытком. "Древо Жизни" осело, став короче метров на пятнадцать. Гигантская рана еще побыла какое то время обугленным дуплом в котором царствовал ад. По огненным уступам бушевало рвущееся пламя. Черная пустота изморно дымилась, озаренная по ослепительно светящемуся срезу ожерельем вспышек. Потом священное дерево начало проседать всеми ветвями секторально выстроенных этажей, осыпая рваный тускнеющий срез мерцающими искрами огоньков. Горелый прах витал повсюду. Угарная вонь пробивалась сквозь фильтр дыхательного аппарата.
   Такого мерзкого запаха в земной природе не существовало вовсе! Головокружение продолжалось, а смрадное паленое месиво вызывало рвотный рефлекс. Небо было испещрено всяким летучим мусором. Он, как отдельные ноты ...
   ... тонкие ... невыносимые ... пронизывающие ... невообразимо утробные ... никудышные ...
   ... словно крик хватившегося Леса.
   Но на фоне падающего "Древа Жизни" и он казался крошечно тихим.
   До тех пор пока Земля считалась плоской, она вот так же могла упасть, соскользнув со спин удерживающих ее существ. Но тяга к познанию наделяет чем-то большим. Подкручивая волчок сущего пытливым стремлением обрести то, чему не суждено быть, если мы этого не захотим как люди.

На ободках юлы вращаются миры

От чистоты желания зависит мироздание

Сквозь быстроту движения подметишь ли скольжение?

Когда ты, все же, скатишься, когда вдруг не ухватишься

За здравый смысл.

   Небо с тошнотворной скоростью кружилось над головой. Явор все еще очень плохо соображал, видимо получив легкое сотрясение мозга. У него появился металлический привкус крови во рту. Кажется он, в добавок, прикусил щеку.
   Луг заволокла пелена, которую ничем невозможно было разогнать. Жар застилал глаза.
   Ополовиненное "Древо Жизни" рухнуло всей махиной согласно закону всемирного тяготения, но не оказалось на Земле ...
   Явора отшвырнуло воздушной волной как конфетный фантик. Он катился по порыжевшим от гнили отслойкам как по обмыленным доскам.
   Теперь он вспомнил что лучше было не вставать.
   Его валяло точно горячую картофелину в слюнявом рту.
   Он долго не мог вспомнить разрешен ли ему один звонок в скорую? Но обещал себе непременно это узнать.
   Явор едва успел увернуться от пронесшейся мимо тени. Промелькнувшие чуть выше ветки напоминали искривленные костяные шипы, толще человеческого торса.
   Этим хлыстом его чуть не разорвало надвое!
   Белая лохматая туча помчалась дальше, унося мутовки ветвей, оборвыши воздушных корней вьющихся растений и съежившиеся цветоносы.
   После выстрела отдельные моменты Явор воспринимал с неким неравномерным разрывом. В секунды смертельной опасности он действовал коротко, как мгновенно поставленная точка. И тут же расслаблялся, стараясь придти в себя, и его восприятие растягивалось, превращаясь в долгое тире.
   Отзвук выстрела все еще звенел в его голове.
   Не изменяя привычке он осмотрелся. Его скольжение оставило в дерне извилистый след, напоминающий сброшенную шкуру уползающей змеи.
   Явор больше не пытался подняться в рост. Флорист бросил тело вперед и перекатился к торчащей из обломков коры человеческой руке, которая дергалась и тянулась из последних сил скрюченными пальцами в верх. Явор раскинул ноги и схватившись обеими руками за торчащую кисть потянул на себя.
   Он опасался что вытащит не все тело ...
   Но обошлось.
   Система жизнеобеспечения в шлеме Макса работала исправно, но дыхательная маска соскочила к подбородку. Явор поправил ее, вернув на место. Бледное, без единой кровинки лицо оруженосца начало оживать. Глаза пару раз моргнули. Он долго не мог надышаться.
   -Можешь пошевелиться?!-хорошенько тряхнув Макса за плечи требовательно спросил Явор:-Если наложил в штаны-учти: Лес сейчас под тобой организует экстренный слив,-и мягко щелкнул по маске оруженосца в районе носа. Довольный что вернул того к казавшемуся совершенно недостижимым свету.
   Это быстро привело его в чувство. Макс шало вытаращил глаза и обморочно завопил:
   -Да ты псих долбаный! Что же ты вытворил?! Потрес дерево?! Подвел под монастырь, сукин ты сын! Сам себе насрал за шиворот!-его голос сорвался на визг, будто ему дверью прищемило пальцы.-Это было все равно, что вогнать бейсбольный мяч в дупло с пчелами-убийцами и потом прислониться туда промежностью!-Конечно же он имел дело с психом: об этом ясно говорили безумные, увеличенные зрачки глаз Явора.
   -Заткнись и хватит распускать нюни!-сердито одернул его Явор, ударив своим шлемом о его. -А ты на пшик надеялся?! Что я по мелочам работаю?! Впрочем, раз можешь шутить-это обнадеживает: значит не все потеряно,-неожиданно спокойно закончил он.
   Дзяньк. Дзын. Дзяньк.
   Как тень двигающаяся впереди смерти появился велосипедист. Харис Лонкастер несся пригнув голову к рулю. Чаша поляны заколебалась точно поверхность озера. Непроглядной стеной за его полупрозрачной фигурой высилась обрушившаяся крона "Древа Жизни". И каждая ее ветка была шире автобусной остановки. Луг вздыбился белым кипятком. Как по поверхности так и под ней, за Харисом вдогонку ползли побеги, утюжа "Поляну Избранных" и нашаривая двуногих козявок. Пульсирующими жилами отростки выскакивали из под земли и втискивались расширяя трещины. Побеги напоминали озлобленных червей переросших любую рыбалку. Велогонка с преследованием направлялась в точности к тому месту где находились Флорист и его оруженосец.
   Явор скривился и помял ушибленное плече.
   -Ползи отсюда,-скомандовал он:-Туда проскочишь, а дальше как хочешь.
   -Куда я без тебя,-задребезжал угодливым голосом Макс, схватив Явора за ногу.-Не выжить мне. Сам говорил: верняк что в лучшем случае меня найдут, когда я всплыву кверху брюхом запутавшись в ртутных "спагетти".
   -Лес и прежде убивал за меньшее. Но после моего удачного выстрела мы перешли с ним в состояние личной вендетты,-выдохнул сквозь зубы Явор, вытянувшись до последней жилочки и напрягая зрение и слух. Он видел как павшее "Древо Жизни" расцветает пышным букетом атаки. Его ветви стремительно разрастались. Сплетались страивая свои усилия и ударом взрывая подстилку уходили в грунт. Ветки становились корнями, а те, в свою очередь, выныривали через десяток метров и вновь выбрасывали побеги.
   Явор выдернул ногу из объятий Макса и вставая расстегнул молнии на карманах куртки.
   -Не мешайся мне!
   Сейчас бы они оба точно не отказались от глотка спиртного.
   Ставить на то, что Лес потеряет к ним интерес не приходилось.
   -Вернемся к тактике выживания!-подбадривая Макса выкрикнул Явор нарочито громко:-Держись!
   Флорист-Садомник вырвал прижимную лапку предохраняющего фиксатора, и разломив гранату против часовой стрелки зашвырнул ее в сторону подползающих растений. Тотчас полетела следующая. А за ней еще две. Явор забрасывал гранаты на предельную дальность с такой силой, что едва не вывихнул руку в суставе.
   Фокусы были в этих малышках убойные!
   Едва он уронил тело рядом с оруженосцем, как последовала череда сильнейших вспышек и мощнейших взрывов. "Поляна Избранных" вспучивалась ветвящимся дерном и тут же лопалась, словно попавший на угли жир, раскидывая повсюду побеги точно вареную лапшу.
   Лес, обширный как инфаркт, испытывал адские муки. Шквал из обрубышей и обломышей колотил по стволам, срывая с них кору. Обломки со страшным грохотом и рассекающим свистом разлетались срезая сучья и решетя листву. Как множество грубых, бранных слов рвущихся с языка Леса.
   Втянув животы оба землянина карабкались изо всех сил, ползком протискиваясь кривыми зигзагами в белые лохмотья путаных зарослей.
   Выбора у брачного афериста не было. В качестве мелкой расплаты он, то и дело, обессиленно наваливался на Явора сзади.
   Вместе им было по прежнему и тесно и тошно одновременно.
   Лес нутром чувствовал-пожива, это инородное тело, не уйдет безнаказанно.
   Явор по собственному опыту знал, что выпутаться будет чрезвычайно сложно.
   Раны жаждущие отмщения заживают быстрее других. На свое счастье Флорист с оруженосцем не видели насколько бесшумно и быстро происходят рубцовые срастания и "Древо Жизни" покрывается новыми побегами.
   Лес лихорадило. Пароксизмы боли заполнившие глубины его сознания затрудняли нормальную реакцию. Но Лес не мог отказать себе в желании нападать. Недуг вызванный человеком здорово замедлял поиск источника болезни. Многое было разодрано или перепутано там внутри растительно живущего существа. Поэтому Лес избирательно перекрывал самые явные пути возможного отступления двуногих козявок.
   Пока земляне были недосягаемы и поэтому особенно желанны.
   С начало они ползли, затем брели, а после ковыляли. Люди кружили под густым саваном, топча падалицу и хрустящие сопревшие отслойки. Было сумеречно и со всех сторон давила глухомань. И мрак этот казался болезненным. Чтобы не оказаться закупоренными среди смертоносных щупалец они принимали как дар судьбы всякую открывшуюся возможность обрести укромный уголок, ускользая по еще свободным подступам.
   -Передохнуть бы? У меня уже ноги заплетаются. Совсем их не чувствую,-тяжело просопел жалобным голосом Макс:-Все равно бес толку в слепую плутаем. Сил больше нет.
   -Выдохся, нытик?
   Измотанный донельзя Макс глянул на Флориста исподлобья, но смолчал.
   -Ладно, привал пять минут,-смилостивился Явор отходя в кусты.-Потом до полной темноты без остановок пойдем,-предоставляя желанную передышку предупредил Флорист.
   Было видно что он собою доволен.
   -А я еще считал тебя реалистом,-довольно сволочным тоном заметил оруженосец:-Но даже мне понятно, что нам не продержаться так долго,-его голос был полон раздражения, пополам с озлобленной насмешкой. Выдохнув это Макс припал спиной к стволу дерева.
   Явор издали посмотрел на оруженосца как на собаку, которая гавкает на пустом пляже гоняясь за волнами.
   -Вымуштровать тебя как надо мне все равно не успеть,-спокойно отпарировал Флорист:-Ты когда нибудь задумывался, что ни один лес на свете никогда не замирает?-неожиданно спросил Явор:-Но этот еще и двигается.
   Макс затих наслаждаясь мгновением тупого оцепенения. Он праздно заложил руки себе за спину. Кора на ощупь напоминала мраморную крошку. И спустя несколько секунд ответил:
   -Согласно звездной механике планеты перемещаются непрерывно. С этой точки зрения твой вопрос банален и не имеет под собой основания.
   Явор покачал головой.
   -После обезглавливания "Древа Жизни" Лес тронулся в обратную дорогу. Теперь он кочует к месту последней стоянки. А это район базы и прекративших добычу вышек. Но ты этого даже не заметил,-Явор застегнул штаны, повернулся и рысцой направился к Максу.-Белые джунгли не повернуть вспять ради абы чего. Мой выстрел обеспечил эту перемену направления движения,-продолжал он объяснять на бегу:-Без нового "Лоно" ему попросту не будет пути. А всадником без головы Лес не путешествует по маршрутам неведомым.
   Не рекомендовано орошенное место за спиной Явора начало месить, и спустя мгновение вырванный куст засосало вниз. Дерн провалился воронкой, совершив погребальный обряд. Отхожее место накрыл обильный листопад стремительно планирующих отслоек. Явор легко убегал из под бомбардировки "Мозговых" деревьев и продолжал говорить:
   -Лес еще погоняет нас в себе несколько раундов. Но его регенеративные способности истощены. И большую их часть он бросит на восстановление центрального ствола нового "Древа Жизни". Ему потребуется не мало времени чтобы зализать собственные раны. И за этот срок мы успеем уйти,-почти отеческим тоном заверил оруженосца Явор.
   Вдруг, совершенно внезапно, как это и бывает, искушенный следопыт уловил движение слева. И его сердце забилось с бешеной скоростью.
   -За дерево. Быстро!-рявкнул оруженосцу Явор.
   Гибельно полоснув по воздуху рой колючек с дробным стуком вонзился в то место где стоял Макс.
   Явор вырос из подлеска уже с "Викингом" у плеча. И несколько раз нажал на курок, целясь куда-то в высь.
   Звуки выстрелов напоминали удары о пустую железную трубу.
   Макс дернул головой и начал падать.
   В последние двенадцать часов не было ни одной минуты, чтобы Флористу не приходилось решать очередную проблему.
   Явор кувыркнулся вперед через голову, уклоняясь от летящего в него снопа колючек. Он замер в полуприсяди, выставив вперед опорную руку. И продолжил стрельбу раскидывая веер из серповидных дисков. Этому оружию не требовалась перезарядка. Оно напоминало арбалет с вывернутой в обратную сторону дугой выбрасывающего устройства. "Викинг" стрелял серповидными дисками с лазерными кромками. Те вращаясь срезали по кругу все что попадалось на их пути, и возвращались в накопительный казенник магнитной ловушки, расположенный сбоку и с другой стороны. Где стрелку невозможно было взяться, и это оберегало его пальцы и руки в целом.
   Явор стрелял в совершенно бешеном ритме. Гребница "Полярных сов" выплевывала целые очереди "Пепельных волосканожек" и тоже не требовала новой обоймы.
   Флорист шмалял по султанам ветвей и разрывал вытянутые плоды на лохматые щепки. Деревья трескуче стонали, будто просили о пощаде. Огненная карусель лезвий методично и быстро вырубила логово "Полярных сов". В этой мясорубке повального огня уцелеть было невозможно. Пятачок идеально полукруглой формы "Викинг" выбрил до самых коротких пеньков.
   Подчистую.
   Дальний Лес шумел отчужденно, но не бездушно. Ветви расщепленного в прах растения еще продолжали осыпаться, цепляясь за соседние исшрамленные деревья. Лиловые тени сумерек придавали мертвенной белизне совершенно удручающий вид. Лязгнув отчетливо и звонко последний диск вернулся в накопитель "Викинга". Ожесточенно играя желваками Явор кружил взглядом в поисках прочих опасностей.
   "Голова моя садовая! Кажется он наломал дров!"
   Бездарно потеряв оруженосца он чувствовал себя настолько паршиво, что ощущать себя еще хуже было уже невозможно. Он знал что никогда не найдет себе оправданий если по его вине изменить что либо будет поздно.
   "Я сам призвал этот Лес к войне,"-был вынужден признать Флорист-Садомник.- "Что посеешь, то и пожнешь. Угробил все дело ..."
   Явор развел скрещенные ветки и нос к носу столкнулся с Максом, который во все глаза таращился на него. Пережитой страх лишил оруженосца воли, превратив неплохие мускулы в дрожащее желе.
   "Пепельные волосканожки" напоминали заострившуюся от инея осоку с серебристым прошивом внутри. Ствол дерева над головой Макса был покрыт "колкой щетиной". Остальные ушли мимо или оставили ощепины и мелкие чиркнувшие срезы.
   Лицо Макса даже не кровоточило.
   "Бывает",-в груди Явора стало помягче и вроде бы посвободнее.
   Шлем биоинженерного скафандра спас голову оруженосца. Явор увидел свежую царапину оставленную колючкой, попавшей по нему со скользом.
   Флорист посмотрел на своего оруженосца так, словно готов был расцеловать Макса, где тот только пожелает. Но вовремя одумался, посуровел лицом и заявил:
   -Не ловил бы ты ворон, ротозей,-и Явор скривился, не то от боли, не то от чего другого.-Сказано за дерево прятаться-вприпрыжку исполняй. Ведь случаем тебя не убило.
   Мелко заморгав и от чего-то замотав головой Макс сокрушенно пролепетал:
   -Чудом беда стороной пролетела. Не шире щелочки девственницы! Вот столечко от глаза,-и показал трясущимися пальцами сколько.-Дал бы мне ствол, не жался. Может я и сам бы отбиться успел. Без нянек!-в каждой его фразе сочилось оскорбление:-Если бы я знал как с тобой рискую! Нахрен мне это?! Во что ты меня втянул?! Разве тебе нужна моя помощь?! Ты у меня даже сумку и ту забрал! Тебе чего от меня надо?!
   Максу вновь изменила выдержка, которая, впрочем, никогда не была ему верна.
   Вот так страх и перерождается в наглость.
   Явор вдруг почувствовал, что не на шутку притомился.
   -Ты удручаешь меня сильнее чем пережитые ужасы,-вполне миролюбиво сказал он:-Хочешь сумку-на бери,-движением плеч он скинул лямки. Достал "Мироеда" и с начала отдал оруженосцу его. Затем вручил сумку-рюкзак. Пока Макс экипировался, Флорист с протяжным зевком еще раз осмотрел высоко клубящиеся кроны, и сорвавшись с места рванул по зачищенному плацдарму. Оруженосец, не долго думая, последовал за ним, энергично выжимая все из усталых мускулов.
   День, обещавший быть долгим, оказался мучительной вечностью. Как им дался этот час до заката подробно бы не вспомнил ни тот ни другой. Еще какое-то время их перемещение напоминало марш-бросок. Что-то пряталось там за деревьями, но не подавало вида. В Садах-Садомских, как и в любом другом лесу, темнело быстро. Приходилось останавливаться каждые несколько шагов чтобы осмотреться. Когда ночь совсем загустела и небо сделалось карболитовым, продвигаться дальше, наугад, стало полной бессмыслицей. Явор порыскал и выбрал место. Обошел его дважды. Поднимал и разламывал отслойки, и глядел сквозь язвочки разложения в верх. В такой близи они походили на забрызганный чернилами промасленный пергамент. Растирал в порошок между пальцев совсем сгнившие, и затем дул на ладонь, следя как разлетается труха. Попрыгал в некоторых местах. В одном даже опустился на четвереньки и принюхивался. Еще раз прошел по кругу разведочно пробуя дерн ногой, и указав на корни дерева произнес:
   -Ничего, сойдет,-решил Явор, отряхивая с колен белую мучнистую пыль.-Тут на ночлег и остановимся.
   "Наконец-то",-подумал Макс, скидывая горбом подпирающий голову рюкзак. Наломавшая спину ноша плюхнулась между ними.
   Подсохший хлебный батон ели как лакомство и запивали остатками фруктовой воды.
   Тьма сомкнулась над миром. И сколько себя не обманывай, а до утра еще нужно было дожить.
   Макс из рук "Мироеда" не выпускал. Ничего плохого не происходило, но страх не уходил. Ему все время казалось что они находятся под неусыпным конвоем Леса. Под ступнями ботинок ощущался тряский гул лесистого плато, двигающегося как передвижная платформа. Оруженосец сторожил движение теней. Он не мог отделить то, что чудилось, от тог, что было на самом деле. Слишком часто за последние сутки жизнь Макса определяло нечто, чего он не видел и не понимал.
   -Задавит нас Лес в мороке ночи,-растеряв весь свой гонор пробормотал оруженосец:-Это как дважды два,-и крепче сжал оружие высматривая опасность.
   Явор нагреб подгнившей мягкой листвы, завалился меж корней и бросив под голову рюкзак ответил:
   -В ночи Лес растет намного медленнее. Я ему рога пообломал,-прерывая фразу зевком произнес Флорист:-Едва рассветет, рванем на периферию. Там он нас только и видел. А ты пока на охрану заступай. Начнешь клевать носом-разбудишь. Бди.
   Явор сунул руки под мышки и закрыл глаза. Больше не проронив ни слова. Как будто все действительно было так вот просто. Он сперва засвистел носом, а потом и вовсе захрапел. Оруженосец мрачно вперился в него взглядом.
   "Рас, и заснул сном младенца. Вот уж у кого нервы не расшатаны совершенно".
   Но все его собственные чувства были настороже. В звуках ночи бродили призраки, как сопутствующий тьме незримый ужас. Неведомые страшилища наполнили самые дальние уголки воображения Макса. Казалось, что само небо истекало и можно было задохнуться от этой темноты.
   Оруженосец точно знал, что если потеряет бдительность-это закончится страшно.
   Недавно шороха куста боявшийся и вздрагивающий от шелеста осыпающихся лепестков, теперь он имел в руках заряд бронебойной силы. Оружие вызывало в нем упоение, укрепляя защитный инстинкт оруженосца.
   Имея возможность действовать по существу-дискуссии не нужны.
   Лес притих. Слышнее сделался ползучий ток ручья. Лишайник, до того не заметный, теперь слабо светился. Свисающие все ниже и ниже лианообразные ветви казалось были готовы тишайшим образом захлестнуть и обмотать горло в любую секунду. И опять мерещилось, что сами стволы двинулись со своих мест, через могильную кромешность чащи, подползая зловещими тенями, и сдавливая выбранную Максом позицию со всех сторон. Выставленные лапищи ветвей почти наверняка изготовились сцапать его за шкурку и вздернув утащить под высокий полог нависающих крон.
   Оруженосец все равно сейчас бы не смог заснуть посреди страшного сна.
   Легкость с какой он мог устранить причину любого страха пьянила Макса. Палец азартно поглаживал спусковой крючок всесокрушающего разрушителя. И от этого ощущения можно было свихнуться. Радуясь совершенно невероятной, попавшей в его руки силе, Макс то и дело водил стволом "Мироеда" из стороны в сторону. И Лес как будто замолкал.
   Под пологом "Мозговиков" песней сновидений плыл басовитый храп Явора, перемежаясь короткими усталыми стонами "ботаника".
   Ему понравилось новое подходящее прозвище для Явора. Макс очень хорошо чувствовал эти минуты. А минуты складывались в часы. Полусон, полуявь окутали стража.
   Оруженосец не смог бы припомнить подробности проведенной ночи. Возможно, он даже ненароком засыпал, забывшись вязкой, тянучей дремой. Кто проверит? Осталось только ощущение эйфории от того, что он не сомкнул глаз.
   Уже терялись предутренние, мелко мерцающие звезды. Алый жар золотого Тора все ярче ронял приглушенный свет зари. Посветлело небо над верхушками белой чащи. Едва, сквозь прорехи в кронах, еще зажатые тенями, робкие прочерки света тронули подлесок, Явор резко открыл глаза. Быстро сел глядя на Макса. Проморгался со сна. Стрельнул взглядом по сторонам. Зевнул с подвывом и сладко потянулся.
   -Я на чеку,-приветствовал его немедленно встрепенувшийся оруженосец с гладким, не смятым долгим сном лицом.
   Явор встал. Сделал несколько приседаний, разминаясь. Все его тело сзади от шлема до пяток было покрыто чем-то вроде пуха молочая. Он сходил до ближайших кустов и вернувшись вгляделся в откровенно причудливое, просыпающееся буйство флоры. Явор был стопроцентно свежим и готовым действовать. Он медленно смотрел по сторонам, оценивая, что происходит вокруг. Приподнял дыхательную маску и сплюнул. Он приблизительно знал что увидит, и не ошибся.
   -Ты вот что ... Хорошо что не стал будить. От меня больше толку если я высплюсь,-поблагодарил он Макса. И тотчас, с неким взыскивающим упорством, вновь уставился на своего оруженосца.
   Тот явно чувствовал себя гораздо лучше чем того заслуживал, бдительно поглядывая по сторонам. Он совершенно не соображал почему вокруг все так сверкает и зажигается.
   -Знаешь как у меня рука чесалась? Благодари что пальчик не дрогнул,-лицо Макса выражало насмешливое спокойствие, а глаза блестели.-Всю ночь заглушал трепет в кончиках пальцев, чтобы не наделать дыр. И по прямой дойти до края этих проклятых джунглей. Как тебе такой вариант? Не приходил в голову?
   Явор ощущал вездесущее движение. Полынья, мерцающая белой пудрой между кустов до которых он ходил, чмокнув с заглотом втянула рыхлый пласт почвы. Все тени обретали форму при свете нового дня.
   -Когда это незачем, за оружие хвататься не стоит. Но тебе нужно. Я вижу. Поэтому и не дал,-Явор не допустил в речи ни единой издевательской нотки.
   Основательно сбитый с толку Макс посмотрел на "Мироеда" и вперил в Явора немигающий взгляд красных глаз.
   Явор сел на выпирающий корень, широко расставив ноги, и посмотрел на Макса снизу вверх.
   -По роду своей профессии мне приходится следить за новинками вооружений. Из соображений безопасности оружие у меня именное,-Флорист взял паузу, чтобы оруженосец понял о чем идет речь. И менторским тоном продолжил:-В каждом механизме спуска есть подвох,-Явор вживлял в собственный голос спокойную холодность военного инструктора по огневой подготовке.-Оружие опознает палец хозяина ствола. Легкий укол при касании курка и внутренний анализатор проводит проверку кожной ткани владельца,-Явор поднял правую руку и показал открытую ладонь. Подушечка его указательного пальца была шершавой, словно Флорист долгое время обращался с полной заусенцев металлической заготовкой.-Отруби мне кисть и ничего не выйдет: феромоны живой ткани необходимы для полного подтверждения владельца,-детализировал Явор.-Если стрелок не опознан, дополнительный лепесток курка блокирует механизм стрельбы и сдавливает кончик опущенного на спуск пальца, вцепляясь в сустав самозванца точно сторожевой пес. Можно трясти рукой, но стряхнуть оружие невозможно, только палец из сустава выдернешь. В лучшем случае фаланга синеет и лопается ноготь. Полезная опция, скажу я тебе.
   Оруженосец прожег Явора мрачным взглядом.
   -Тут ты врешь! И делаешь это не лучше меня,-во взоре Макса пролетел ястреб. И ветер от взмахнувших там крыльев заставил его сощурить глаза.-Наконец-то я тебя поймал. На этот раз я не куплюсь на твои россказни.
   -Спокойнее,-одернул его Явор поднимая вторую руку.
   Но оруженосец не унимался. Он был самоуверен и насмешлив.
   -Эй, Пиноккио, у тебя отрастает нос. И по этой части ты сроднился со здешним Лесом. Мой палец всю ночь вьюном блуждал по курку "Мироеда" и ничего.
   Флорист пожал плечами.
   -Взгляни на шкалу показателя боезапаса. Она пуста. И резервных зарядов к "Мироеду" не полагается. А ты обзарился. Поэтому анализатор владельца автоматически отключился.
   -Вот дерьмо! Оно что, не заряжено?!-крикнул Макс бросая оружие как бесполезную железку. Он выглядел глупо и теперь знал это. Его взор посерел как угли потухшего костра. Это было лицо опасного преступника.
   -Опять сделал из меня идиота. Думал я тебя во сне пристрелю?
   -Оружие настраивается на жесткие решения безопасности его владельца,-уклончиво, но объективно ответил Явор, подбирая "Мироеда" и засовывая его, за ненадобностью, обратно в рюкзак.-Ты во многом ревнивец, чуточку садист, но не до конца, как мне кажется. И, в равных долях с предыдущими, еще мазохист. Учитывать такие вещи моя работа. А ты скажи мне спасибо. Знаешь за что?
   Макс не ответил. Было видно что он притаил обиду. Считая, что ради пустой забавы, нехитрым обманом Явор обобрал ближнего своего, когда на то не было совершенно никакой необходимости.
   -За то, что я подарил тебе ложное ощущение безопасности на всю эту ночь,-закончил свою мысль Флорист-Садомник.
   -Надо было сразу догадаться,-едко упорствовал насупившийся Макс.-Ты же сам боишься дать другому хоть что-то стоящее и при этом не прогадать.
   Явор раздраженно отмахнулся, не сводя глаз с еще темной чащи. Небо меняло цвет как созревающий плод. Флорист теперь стоял на ногах и весь был как на иголках. Его мышцы напряглись, а пальцы сжались.
   Тор, больше похожий на расплавленное желе, словно его вываляли в цистерне с маслом, вытекал из за горизонта.
   Флорист тихонько попятился и резко повернувшись, сунулся к самому лицу Макса, рявкнув:
   -Сбоку карман ... живее "ступачи" тяни ... обе пары там!-и чувствительно подтолкнул оруженосца в грудь.
   -Знаю,-с той же интонацией ответил ему Макс:-Я их сам туда положил.
   Забыв про распри люди склонились над рюкзаком. Явор пробежал пальцами по маркировкам на прикладах, как по корешкам любимых книг, и выдернул "Зримонический пулемет".
   Работая на подхвате Макс помогал, придерживая сумку за лямки. Прилипшие отслойки, словно засахаренные незамеченным ночным морозом, безобидно тупо царапнули ладонь. Отогнув клапан кармана оруженосец спешно вытягивал "паучьи лапы", с живым интересом наблюдая за Флористом. Явор утопил кнопку раскрывающего замка и отсоединил крышку окна выбрасывания гильз. Вставил снаряженную нерассыпную ленту в затворный механизм "Зримонического пулемета". Захлопнул защитный кожух и взвел рычажный спуск.
   Играя на собственном упрямстве мелодию подсказанную дьяволом Явор стоял с пулеметом на изготовку. Темнота скрывала угрожающее скопление силы, но вездесущая плоть лесная насторожила, наждала, надумала и намолила этот рассвет. Коварно ярко вспыхнувший свет выставил напоказ самые мелкие детали. Словно ночи не было вовсе. Лучи Тора буквально ударили по глазам, не собираясь заниматься общей практикой. И шевелящиеся пучки переплетающихся побегов дрожали размазанным ореолом. Рыщущие в потемках тени обрели конкретные формы. Предвещая двуногим козявкам очередную беду. Ползучие побеги лезли густо, равномерно подступая с разных сторон оставшейся небольшой прогалины. Все это накатывало на них, по мере того, как отступали сумерки.
   Змеясь витками и петлями, со скоростью неподдающейся пониманию, струящиеся ветки из мелких шипов превращались в длинные копья. Внутренний каркас побегов выкристаллизовывался на их глазах, быстро наращивая внутри себя упругий хрящ. Шелестящие плети подрагивали, словно их подталкивали изнутри. Побеги сужали кольцо, ежесекундно приближаясь к заветной добыче и стремительно пожирая разделяющее их расстояние. Они были настолько подвижны, что походили на белый, всепожирающий костер с чуть сбитыми челками пламени.
   Макс неуклюже привстал на "паучьих лапах". Выпрямился качнувшись и походкой приболевшей цапли пошагал к Явору.
   В этот момент Флорист-Садомник открыл огонь и его дернуло назад. Пулеметные выстрелы напоминали сердито гавкающего, но охрипшего пса. Сосредоточившись на кончике ствола он бил куда-то в бок и в сторону. Явор вкладывался в оружие, сразу пустив длинную очередь. Под самый урез крупных деревьев. Эхо выстрелов гулко пронеслось по поляне, и его жадно заглотнули лесные дебри. Лента быстро струилась, точно ртутный ручей, выбрасывая стреляные гильзы как разбухших утопленников. Попадание выглядело странно. Пулеметная очередь образовала ряд объемных блоков- "зримонов". Соседние стенки которых срастались на молекулярном уровне. "Зримонические" сооружения в земных условиях использовали для строительства препятствий передвижению легкой техники моторизованным частям противника. А инженерные войска наводили из них понтонные переправы. Само разрушающиеся через пару дней.
   Явор предполагал перебежать по ним на не столь агрессивный участок Леса.
   Со скоростью вскинувшихся над костром искр побеги бросились к объемным блокам, издали напоминающих ленточный фундамент. Поворачивающиеся сучья деревьев скрипели точно обрушиваемые перекрытия старого дома. Выбрасываемые усы подтягивали следом вьющиеся побеги. Вокруг сросшихся кубов бурлили отростки, пытающиеся разломить "зримоны" и уничтожить.
   В тот же миг пулемет и заклинило. Его колотящийся звук быстро затерялся меж нестройных шеренг подрастающего белоснежного частокола. Наглядно доказывая, что всякий нокдаун для Леса временный.
   Явор чертыхнулся. Уронил ствол, чуть погрузив его в почву, и повозившись с нагревшейся крышкой кожуха спускового механизма откинул ее на верх. Сверкнула оголившаяся глубина затворной щели. Как он и полагал, дно гильзы не уперлось в зеркало затвора и боек угодил мимо капсюля. Срывая короткие ногти Явор вцепился в экстракционную проточку заклинившего зримо-патрона. Выдернул его из выштампованных ребер жесткости и, не решившись выбросить, сунул себе в карман.
   Его навыки давно превратились в рефлексы.
   Явор захлопнул крышку. Взвел рычажный механизм, протолкнув тем звено ленты. И высоко подняв ствол нажал на курок. Пулемет застучал, образовав в воздухе фигуру похожую на чуть кривоватую букву "о". Шлепнувшийся бублик кособоко покатился сминая подлесок. Но ринувшиеся за ним побеги через несколько метров закогтили "кривенького" и быстро уложили его, вцепившись мертвой хваткой. Наползали разрастающимся шевелящимся клубком и превратили в холмик.
   Флорист бросил быстрый взгляд на оруженосца, но толку от того было мало.
   -Чего притих?!-крикнул Явор замершему в нерешительности Максу.-Живо мне "лапти" накидывай. Пока я тут финты выделываю, да околесицу плету!-и задрав ногу остался стоять на одной ноге, подставляя подошву ботинка оруженосцу.
   Хрустко щелкнули застежки "Паучьих лап".
   Они переобулись, а что толку: пятачок, где им довелось ночевать, сжимался как удавка на горле. Скользкие побеги уродливо корчились и не было никакого спасу от этого Леса.
   "Попытка отвлечь от себя Сады-Садомские успеха не имела."-Флорист экстренно просчитывал варианты.
   Явор намотал полуопустевшую ленту на ствол пулемета. Но запихнуть его в таком виде в горловину рюкзака-сумки не вышло. Тогда, уже здорово злясь, Флорист выхватил "Зигзауэр" и сунул пулемет оруженосцу. Чтобы тот упаковал все как следует. Но, главным образом, не мешался сам.
   "Теперь необходима была жесткая линия, чтобы поставить, нет вбить жирную точку,"-подумал Явор:"Самое время вспомнить кто из нас крутой парень. Пока еще Лес не выбрал себе симбиона, нужно его угомонить."
   Разогревая и ворочая нечто в себе компактный высокоэнергетический конвертер "Зигзауэра" вспыхнул изнутри.
   Окончательно рассвело.
   Ткнув тлеющим на конце ствола зрачком в направлении мало проходимого лабиринта, затянутого сотнями хлыстов-щупалец, Явор перенастроил множитель нагнетателя шкалы напряжения на критический максимум. Кипучий, изворотливый хлыст света, похожий на вольфрамовую дугу, вырвался из дула "Зигзауэра". Целясь в самую гущу Флорист-Садомник плавно повел стволом. Гул дуги нарастал ровным пульсирующим звуком. Трескучая змея-молния срезала выстрелом сложную вязь ветвей. Клубы сажи завились и рванулись к небу. Каждое нажатие на курок рождало фосфоресцирующий лиловый узор, который пластами крошил и превращал в ошметки мосластые побеги. Пляска молний клеймила деревья, те морщили от боли кору и словно роняли руки, образовывая завалы ветвей.
   Явор убрал палец со спускового крючка. Пылающее охвостье нырнуло обратно в ствол "Зигзауэра". Раскалившееся дуло гудело точно труба в печи крематория.
   Порой длинное тире между датами отложенной смерти основательней любых многоточий.
   -Рви отсюда. И выберись из этой переделки живым,-выключив диктатора, с неестественно нежными нотками в голосе проговорил Явор:-Может в муках Лес тебя не заметит. Пробуй. Другого выхода нет. Оставаться тут-гарантия смерти.
   По хриплому дыханию в мембране шлема Явор понял, что его оруженосец в порядке. Простой кивок в ответ на расстоянии прямой видимости, стал сейчас важнее всех их пререканий.
   Макс побежал. "Паучьи лапы" крайне мешали движению, взметая опавшие листья, подпаленные ошкурки, повядшие усы и пересыпанные искрами блесток отслойки. Оруженосец влетел в полосу выжженного Леса. В "ступачах" он был как на пружинах, не очень понимая куда они его всякий раз откинут. Рискуя вывихнуть лодыжку Макс в шесть прыжков преодолел дымящуюся поленницу обрезков, утыканную колосящимися длинными рыльцами. Одна из "лап" подогнулась и он резко потерял в темпе. Энергично выжимая все из усталых мускулов Макс погрузился в смесь пепла и дымной мглы. Дыхательная мембрана почти перестала справляться. Оруженосец зашелся кашлем. Бег сменился шагом и напоминал движение через топкий ил. Макс был вынужден увеличить подачу кислорода. Температура вокруг поднялась настолько, что казалось будто его окружил густой, печной зной.
   Прямо Содом и Гоморра!
   Обсеченный разгульным пламенем Лес, ополчившийся со всех сторон, узил выжженную просеку. Мертвенно-бледные обрубки паленых веток наращивали пережженные волокна и заживляли раны, истекая молоком сока. Уцелевшие бутоны, только что свисали закрытыми головками вниз, а теперь распустились фейерверками, напоминающими гибискусы. Расходясь и расправляясь до последнего лепестка цветы высовывали из зева подергивающиеся щупальца, извивались винтами и крутились во все стороны. Белая плетущаяся волна размножалась с бешеной скоростью, утверждая, что любые попытки бороться с ней тщетны.
   Но деревья медлительней молний.
   Явор опустился на колено, прицелился и выстрелил. Затрепетав брызнувшей вулканической лавой огненный хлыст дернулся ослепительным светом. Пронесся над головой Макса и образовал пылающую дугу, похожую на раскалившийся докрасна высоковольтный кабель. Обрубленные ветки изгибались, осыпая росою искр, и судорожно вздрагивали, как в агонии, разлетаясь точно рваные канаты. Подобно вынутому из доменного горна пруту, хлыст "Зигзауэра" срезал початки с хоботками, клубни с кисточками и покрытые снежными почками молодые стебли. Длящиеся извилистыми линиями ветки натыкались на яркий всполох и вспыхивали, тлея обгоревшими концами. Крутясь в горячем воздухе короны разжатых лепестков срывались в прорехи между крон, чертя в воздухе искрящиеся завихрения. Метая огонь молний "Зигзауэр" превращал Лес в пылающее месиво.
   Подрезав все эти "пальмы первенства" Явор на короткий промежуток времени высвободил дорогу Максу. Но шестым чувством успел уцелить возникшего из небытия доходягу на драндулете.
   Между двух рядов блоков-"зримонов", теперь больше походивших на давно не стриженную ограду живой изгороди, проехался неуязвимый велосипедист.
   Звонок не работал.
   Хромированный руль и спицы сверкали святотатственной белизной. Взорвавшиеся на "Поляне Избранных" гранаты сорвали оплетающие раму лианы и повредили свитую клеть кокона вокруг туловища Хариса Лонкастера. За спиной мумифицированного буровика, на багажнике велосипеда, сидел натуральный инопланетянин! Большая продолговатая голова, казалось, была лишена шеи. Россыпь блестящих шариков-глаз кучно лепилась над отверстиями похожими на сопла. Жгутовидное тело инопланетянина не выглядело отталкивающим. Тонкие прутики-ручки обнимали велосипедиста за пояс.
   Явор сглотнул мигом образовавшийся в горле ком.
   -Зар-р-раза.
   Флорист-Садомник много чего слышал о таких симбиозах. Но видеть самому довелось впервые. Зрелище подобного рода должно было стать причиной будущих неврозов Флориста.
   Весь этот Лес и все в нем существовало наперекор и словно было соткано из одних противоречий.
   В утопленных глазницах Хариса, до того напоминавших выбитые окна в заброшенном доме, неожиданно вспыхнул свет. Губы высохшие в пленочку едва заметно растянулись и рот треснул зубастым разломом. Затем Флорист явственно увидел как велосипедист приналег на педали.
   Будучи исследователем по натуре Явор успел предположить, что голова инопланетянина может быть частью скафандра или шлемом. Таким же как и у него ...
   Он провалился мгновенно. Как был. Вспучив дерн, огромная ветка вытянулась в странном, неестественном изгибе и с ошеломляющей внезапностью подсекла Явора под ноги, как хвост спрятавшегося в иле крокодила. Воронка, словно оставленная невидимым веслом на речном плесе, вздохнула длинно, со стоном, будто свищ, и разверзлась буграми волн. Явор тотчас оказался за ее краем. И это было последнее что он помнил, пропустив удар веткой в лицо, едва не сломавшей ему нос.
   Макс обернулся на вскрик раздавшийся в гарнитуре шлема. Белые джунгли заходили ходуном от вздувшихся под поверхностью мускулов. Вокруг края воронки необычайного размера густели одни двигающиеся побеги. Высунув плешивую макушку шлема Явор медленно проваливался внутрь. Оттуда, темная, точно отдающая могилой, гнилой дырой глядела на него темнота.
   По коже Макса пробежали мурашки ужаса. Где-то в глубине живота у него свело мышцы. И оруженосцу почудилось будто он слышит как в руках Явора гудит металл.
   "Разве они так договаривались?!"
   Лопающийся повсюду грунт отдавался в сердце тошнотворным щемлением. Леденящий ужас проник в самую глубину души Макса.
   "Он остался без защиты!"
   Сердце захолонуло. Хрустел внутри ранящими царапинами страх. Помощи, кроме как от себя, ждать было не от кого. Но чего он сейчас хотел меньше всего, так это остаться одному. Чувство опасности, как бы это странно не звучало, заставило Макса забыть про страх.
   "Все настолько плохо, что медлить было нельзя!"
   От безысходности, в отчаянной попытке хоть как-то себе помочь, Макс побежал назад, очертя голову. "Паучьи лапы" пружинисто подбрасывали оруженосца, готовые треснуть и развалиться в любую секунду. Новые ростки реагировали так быстро, что успевали схватиться за кончики вонзающихся в дерн "паучьих конечностей". Чудом каким-то, не иначе, Максу удавалось вырваться. Клубя тучи разлетающейся золы он на бегу вылил скопившийся под дыхательной маской пот. Броском миновал сгустки отростков и пышущим жаром лицом упал в воронку. В горле Макса застрял панический вопль.
   Оруженосец не знал что во рту у Явора не хватает несколько задних зубов.
   Все тело Флориста шевелилось вьюнами. Сосущая воронка провала с каждой страшной секундой все ниже стягивала бесчувственного Явора в логово к демону подземного мира. На полого оплывающих стенках неприглядно явно выступила липкая слизь. Сеть ярко-золотистых, мерцающих на свету жилок покрыла лицо Явора. Его голова была безвольно откинута как у пьяного. Цепляясь за веки, щеки и губы "ботаника" многочисленными усиками, побеги сорвали дыхательную маску, растянули рот и оголили десна несчастного. Оплели подбородок и почти разрывая ноздри забрались внутрь, до самого горла. Входя в него как тысячи катетеров.
   Макс был вынужден действовать на свой страх и риск. Ведь другого выбора не было. Он понимал что зажмуриться и перележать это дело не выйдет. Даже на похороны за казенный счет он теперь не рассчитывал. Собрав волю в кулак Макс ногтями вцепился в толстый панцирь спрессованного перегноя и полез по наклонной скользкой стене к Явору.
   "Что он делал?! Куда его несло!"
   "Паучьи лапы" утыкаясь сдерживали сползание Флориста, но казались растопыренными от ужаса нервными окончаниями, которые пустил обосновавшийся в пятках страх.
   Макс явственно ощущал, что их обоих зыбуче засасывает. Поджилки тряслись. И в тот же самый проклятый миг он увидел как дно воронки промыло расплавленное зеркало ручья. Он быстро поднимался сверкающей глянцевой опухолью. В каждой струе полыхала ртуть, не то слюда. Закованный в собственный блеск как в железо поток полез в верх петлей, жирно скользя. Словно моллюск из собственной раковины. Ручей выползал из своего логова начиная всем заправлять.
   Поневоле сознавая что речь идет о жизни и смерти Макс начал срывать побеги с лица и тела Явора. Залоснившиеся, спутанные нити пытались перекинуться на него, но оруженосец сматывал их в слипающиеся комки и швырял в ручей, который на несколько секунд опадал, занимаясь пойманной добычей.
   -Мы выкарабкаемся,-твердил он себе, положив собственную руку поверх сжатой ладони Явора. Он несколько раз попробовал нажать на курок пальцем Флориста, но результата не было. Поспешность сквозила в каждом движении Макса.
   "Разумеется ничего у него не вышло. Что же он делал не так?! Или идентификация пальца владельца оружия не была завершена?"
   Не очень ловко Макс повернул "Зигзауэр" на бок, вытер грязь и наконец разглядел, что шкала боезаряда из насыщенно красной стала безжизненно серой.
   "Зарядный стандарт был израсходован."
   Со злостью Макс сдавил руку Явору и "Зигзауэр" вспыхнул коротким пламенем, но тотчас потух.
   Ручей набухал закручиваясь в крендель, неистово извивался выползая из густой белой каши. Он словно управлял воображением оруженосца, заставляя того видеть себя, мотающегося всем телом. И как тошнотворная густота заполняет передавленные, переломанные живот, позвоночник и грудную клетку.
   Макс боялся выдернуть или сломать пальцы Явору, разжимая их по одному. Вырвав "Зигзауэр" он попытался быстро поменять его местами с "Викингом". Просто ему не оставалось ничего другого. Но рогатки "дискомета" зацепились за пулеметную ленту. Он предпринял вторую попытку. На этот раз удачно. Упираясь коленями и локтями оруженосец забрался под Флориста, и вновь зажал оружие его руками.
   Всякий поступок оруженосца теперь претендовал на сумасшествие. Совокупление пары ослепших дикобразов в крапиве выглядело бы меньшим безумством чем то, что вытворял он.
   Поворачивая два тела одновременно Макс, капельку всесильный, несколько раз старательно нажал на курок. Серповидные диски с лазерными кромками пропахали дерн на противоположной стенке воронки и срезав целый серпантин, напоминающий рваные кишки, вернулись обратно в казенник.
   В таком положении прицельная стрельба ему не удалась вовсе. Разворачиваясь медленной, смертоносной коброй ручей навис над ними, переливаясь словно от пота глянцевыми мускулами струй. Утратив всякую осторожность, соря торопливым огнем, Макс пустил диски веером. Заряды мелькали как яркие блики. Он не вел счета выстрелам. И жарил очередями без разбора. Вдосталь.
   Ручей качнулся, едва не упав на людей и не смыв их с собой. Но перерезанный лазерными серпами несколько раз мгновенно высох, осыпавшись дрожащими жемчужинами капель. Но через пару секунд он проявил себя, мелководно зажурчав. И широкая нора, где он обитал, засвистела как легкие астматика, разнося тяжелый приторный запах.
   Макс подтянул живот. Он ощутил судорогу в горле, чуя угнетенным сердцем неладное. Под ногами была пустота, раструб-ловушка, в которую они вот вот должны были провалиться и сгинуть там навеки. Стало резко темнеть. Макс вскинул голову. Края воронки напоминали корчащийся рот. Над почти соединившейся горловиной колыхался клок неба.
   "Викинг" с первого раза занял свое место в рюкзаке. Уронив до самых бровей лицо в дыхательную маску оруженосец потащил Явора на верх. Ему теперь казалось что расстояние до края измеряется морскими милями.
   "Он должен был догадаться о подлянке подобного рода!"
   Как медленно и неудобно он молотил ногами, выворачивал плечи и шею, карабкаясь из затягивающегося мешка. Настолько последним усилием, что казалось оно ему и не принадлежит, Макс дотянулся до уплывающего из рук края. Но чтобы вытащить себя наружу или, тем более, "ботаника", сил уже никаких не осталось. Край шевелился стряхивая руки в которых оставались мягкие комки грязи. Очень похожие на земной снег в оттепель.
   Скрепя прошуршала велосипедная цепь, перекатываясь по не смазанной шестерне. Разодранная на клочки покрышка проползла в полуметре от шевелящейся кромки и колеса велосипеда остановились. Нога припорошенная золой жестко встала возле бьющейся кромки, которая колыхалась и кидалась как штормовые волны на берег. Макс висел на одной руке, словно оторванный карман болтающийся на последней нитке. И тут, к своему полному изумлению, оруженосец увидел две протянутых к нему сверху руки.
   "Совершенно немыслимо!"
   Глаза Хариса Лонкастера ярко блестели. Сквозь обломки оплетающего буровика кокона было видно что человек улыбается. Разобрать выражение лица инопланетянина оруженосец не смог.
   Это больше походило на милость. На халявный шанс, предоставленный совершенно не заслуживающему этой поблажки существу.
   Сужающиеся края воронки лишили малейшей возможности медлить.
   Не в первую очередь Макс бы доверился мумифицированному Лонкастеру, раскатывающему с инопланетным существом на багажнике. Но из двух протянутых к нему рук он выбрал ладонь человека.
   -Дай мне секунду!
   Оруженосец перехватившись едва успел покрепче вцепиться свободной рукой в Явора, как Харис Лонкастер вычерпнул землян из смертоносного колодца. Выдернув их наружу он протащил волоком оруженосца с Флористом еще несколько метров. Потом руки разжались. Макс тотчас бросился к Явору, а когда огляделся, велосипедист с пассажиром уже скрылись в подлеске. Воронка чавкнула и сомкнулась, зарубцевавшись едва различимым пролежнем-овражком. Так Лес завершил собственную рекультивацию.
   Макс положил тело "ботаника" через собственное колено животом вверх. Когда то, на курсах оказания первой помощи, обязательных для посещения всеми гонщиками, его учили именно этим приемам. Голову нужно было разместить ниже уровня таза: для прилива крови к мозгу. И затем оруженосец с силой нажал ногтем в точку возврата из бессознательного состояния, расположенную между верхней губой и основанием носа. Как раз на стрелочке тонких выбеленных усиков.
   Явор замычал. Его веки дернулись. И поначалу блуждающий взгляд быстро обрел осмысленность. Макс поправил на нем дыхательную маску, вернув ту на место.
   Флористу хватило кошмаров обессиливающего покоя, чтобы испытать эйфорию от вновь пробудившихся чувств. Он был слаб и его подташнивало. Макс довольно подробно рассказал "ботанику", что произошло пока тот оставался в бессознательном состоянии. И когда Явор заговорил, это происходило медленно и очень тихо:
   -Твоя находчивость и расторопность прямо мне на зависть. Какой же ты ... Теперь надеюсь понятно кто для Леса главное сокровище,-и будто смутившись отвел взгляд и добавил:-Ведь он тоже прикидывает как ему быть. И предпочитает принимать решения разными способами.
   Не поняв туманный смысл слов, Макс сделал поправку на состояние Явора. Главное он догадался что тот ему благодарен.
   -Да ладно тебе. Будь осторожен в похвалах. А то я слишком себе понравлюсь,-чуть пренебрежительно, но сильно довольный собой, ответил Макс, незаметно шмыгнув носом:-Просто вернулся и вытащил тебя из дерьма в котором ты оказался. Хорошо еще что обниматься не обязательно.
   Явор почти очухался и был словоохотлив:
   -По тем же причинам этот бизнес трудно продать. И страховые компании не желают иметь с Флористами-Садомниками никаких дел. Зато назвать такую жизнь унылой было бы ошибкой,-даже из под маски было видно, что он улыбается, а щеки постепенно розовеют. Хотя на лбу, под козырьком шлема, появилась внушительная шишка.
   -Иди ты лесом,-на правах героя Максу не хотелось давать слабину.- Долго будешь забивать мою голову всякими глупостями?! Хватит! Да ни за что не поверю будто выдам себя, сняв эти бесполезные ласты?-и задрал ногу в "Паучьей лапе", сунув ее под нос Флористу.
   -Принято. Я же говорил тебе что Лес быстро прогрессирует,-заявил Явор вполне самокритично и начал, для примера, отстегивать собственные "ступачи".
   Впрочем, это не помешало Максу бережливо прибрать оба комплекта. Выпрямляя загнувшиеся "лапы" оруженосец приподнял брови и ни с того ни с сего спросил:
   -Откуда, по твоему, взялся пассажир у Хариса Лонкастера?
   Флорист не спешил с ответом. Он встал, без особого результата отряхнул зад, потом брючины испачканные золой. И слегка севшим голосом проговорил:
   -Это все "Подражатели". Есть такие растения. Кого хоть раз увидят-начинают копировать. Повторять в точности до малейшей детали. На вроде земных попугайчиков. Только их интересует не звук, а форма. Характерная манера и поза. Ужимки поведения. Ты же мне сам говорил, что протянутая тебе ручка-веточка головастого инопланетянина напоминала жгутовидное плетение чего-то растущего.
   Резкая поперечная складка обозначилась между бровей Явора, у самого подножья вздувшейся на лбу шишки: "Но растение не протягивает руку помощи. Так поступает только живое существо, наделенное разумом и порывами благородства. "Подражатели" несут запечатленный облик иной расы, посчитавшей своим долгом помогать планете Садом задолго до появления первого человека."
   Дабы избежать череды непременно последующих затем расспросов Явор оставил это суждение при себе.
   Макс размышлял над услышанным. Его пальцы суетились возле клапана сумки-рюкзака, куда он сложил "ступачи". Закинув поклажу себе за спину оруженосец сказал:
   -В Голландии, близ города Лиссе, в "Парке тюльпанов" Кейкенхоф я видел нечто подобное. Совершенно не ожидал, что похожий случай произойдет со мной здесь.
   -Пора идти,-напомнил Явор, поглядывая на катающиеся, потенциально опасные желваки-вздутия. Анакондами подползающие к землянам с двух разных сторон.
   Флорист-Садомник поторопился уйти первым, пряча глаза. Другого способа как соврать Максу о миссии симбиона он, в ту минуту, не придумал.
   Не застревая, земные лазутчики быстро удалились от места последней схватки. Словно Лес решил завершить и это испытание тоже. Шли по прежнему опасливо, но старались двигаться без лишних задержек. Остановились только раз: сменить фильтры в дыхательных масках, кроме пыльцы, забитые пеплом и прахом лесным. Допили почти всю фруктовую воду и отправились дальше. Несколько часов прошло без каких либо происшествий. Разве что один раз им вновь пришлось прятаться под зонтами, пережидая особенно разгулявшийся листопад. Стрелы выпущенных Тором лучей прочно застревали в причудливом переплетении тяжелых крон. Деревья стояли тесно. Но за ним, в узких просветах, почти угадывалась опушка Леса. Шаг заметно становился быстрее. Уже по привычке они иногда переругивались, но чаще шли молча. Каждый в этой странной паре был уверен в себе до конца.
   По вершинам деревьев проносился ветер, а под ногами сухо шуршали отслойки. Явор шел размашисто, чуть оставив Макса поодаль в нескольких шагах. То и дело поглядывая через плече, и вновь обшаривая взглядом доступную глубину Леса. Постоянно востребованный, чуточку существующий на кончиках ощущений страх был беспечно залакирован призывно маякнувшими в дали буровыми вышками, лишив трепета последнюю тонкую стружку настороженности. Они накатывали на финиш и ноги сами несли к человеческому очагу.
   Ловя возможный подозрительный шум Явор заметил как кто-то пробирается через подлесок и увидел пса. Подняв руку Флорист дал команду оруженосцу прекратить движение и присмотреться. Собачка вышла из кустов и побежала с небывалой проворностью.
   -Это Тоди, терьер Влада Подгорного. Он его уже дня четыре ищет,-невольно радуясь подсказал Макс. Чуть оттянув маску он тихо засвистел, пытаясь подозвать домашнего любимца к себе.
   Этот непревзойденный истребитель земных крыс и мышей, приметив себе цель, с бесстрашной решительностью и веселым лаем побежал к оруженосцу. Но вдруг, демонстрируя бешеные повадки своего вида, кинулся к Явору. Флорист вспомнил молодого хозяина собаки, с которым у него состоялась короткая беседа в обеденном помещении базы. Гиперактивная собака пробежала несколько кругов вокруг Флориста и стала подпрыгивать на месте. Под брюшком Тоди, некими живыми сосульками, шевелилось множество щупалец, двигающихся волнообразно, на вроде гребенок. Но от того не менее стремительно уносящих милого энергичного песика от попытавшегося его поймать Флориста-Садомника. Верткий терьер успевал все время куда-то шмыгнуть. И был по своему очарователен.
   Захотелось ли Явору осмотреть Тоди Влада Подгорного и оценить произошедшие с ним изменения он осознать не успел. Что-то сместилось под ногой "ботаника". Он уже разворачивался в попытке успеть отпрыгнуть, когда моментально, со всех сторон, целиком и полностью вокруг Флориста поднялись многометровые лопухи листьев.
   Исполнив тактику отвлечения Тоди злобно гавкнул. И косясь на Макса, шевеля многоногим животиком, поспешил исчезнуть в кустах цвета лимонной цедры, похожих на колючие ребристые кактусы. В глушь сорящего снежным пухом бурьяна. Подкинутые в воздух отслойки и труха еще опускались гнилостной рваниной вокруг стряхнувшей их, безразмерно великой, устрично-белой рогожи. Большие лопушистые листья взвились дыбом. Явор подскочил так быстро, словно дьявол уколол его вилами в зад, но было уже поздно. Листья тотчас завязались в вилок, кочерыжкой которого стал Явор.
   Его мышцы напряглись как пружины в капкане, но и это не спасло. "Мясо" Флориста-Садомника оказалось внутри свернутых листьев. Не зря это растение называлось "Голубцом".
   "Вот это было уже чересчур. Лес явно перестарался с сюрпризами".
   Плотно схваченный и зажатый Явор испытывал цепенящий, лишающий мужества страх. Будучи строг к себе, он почти никогда не допускал ошибок. Но внезапность, которая всегда была на стороне Леса, когда нибудь должна была сработать. Очень плотные, кожистые листья "Голубца" напоминали сросшиеся перепонками растопыренные пальцы, испещренные острыми бородавками. Ткань между которыми походила на многослойный креп, промытый линялой бледностью полупрозрачных волокон. Сквозь них Явор разглядел Макса, который топтался на одном месте. Листья синхронно стягивались, тихо тихо отнимая дыхание и ускоряя биение сердца.
   -Что стоишь?! Разрежь эту гадость чем нибудь! В рюкзаке нож есть. По моему, там даже два найдешь. Один большой в ножнах, а другой складной, поменьше. Ищи! Шевелись!
   Макс неожиданно засмеялся до того горьким смехом, что он пугал. Оруженосец расправил плечи, стараясь казаться выше и уверенней:
   -Опять лопухнулся и влип по-крупному, символ всех ротозеев,-проговорил он таким тоном, словно речь шла о добром подтрунивании и глупо захихикал.-Я могу снести некоторую толику унижения, но ползать на брюхе-не мое. Ты дашь мне жить спокойно, только если умрешь сам. Узаконенное рабство не по мне,-разнузданно громко заявил он:-Я уважаю упорных, но не тех, кто держит меня мертвой хваткой и не оставляет выбора.
   Только теперь Явор осознал что с ним произошло! Он и представить себе прежде не мог насколько близко сам подошел к черте.
   -Ты что, с дуба рухнул?! Вот высвобожусь и хорошенько дам тебе в рожу! Сучий потрах. Без меня у тебя нет ни единого шанса. Лес-это система, из которой тебе самому не выбраться.
   Внутри "Голубца" было неисправимо сыро. Бородавки, словно кристаллы природной соли, впивались в открытые участки кожи Явора и, казалось, сразу начинали ее разъедать жалящими прикосновениями. Он сам был готов свернуться внутрь, чтобы уйти от этих ощущений.
   -Не заигрывайся, Макс. Не испытывай моего терпения,-голос Явора пытался казаться спокойным, хотя уже напитался нотками отчаяния.-Ты храбр до безумия, если собрался бросить единственного человека, способного вывести тебя отсюда,-но даже ему этот довод теперь не казался достаточно веским.
   "Чертас два я покажу что испугался",-подумал Явор.
   Опасливо держась подальше, недавний оруженосец то и дело шнырял взглядом, стараясь не смотреть в сторону сжимающегося "Голубца".
   -Ты меня не за того держишь. Я лучше уберусь подобру-поздорову. Как бы ты не старался наладить со мной контакт. Всю жизнь ходить на цыпочках в страхе что ты однажды вернешься? Нет. Теперь всяк по себе. Врозь.-С подленьким усердием своего недавно жалкого лица произнес Макс, отступая еще на пару шагов.-Двое суток лишь твоим мнением и жил. Корячился. Терпел занудство и поучения. Я не жил это время, а отбывал его. Знаешь как меня достала твоя напускная личина прожженного профессионала, когда ты выделывался и доводил меня своими выходками? Пока я оставался слепым, то был вынужден верить посоху который меня ведет. А теперь ...
   -Дай посоху волю и он пройдется по твоей спине!-угрожающе прокричал Явор. От крика подшибленная голова заныла обострившейся болью. Мера отпущенных ему сил и терпения была на исходе.
   Макс вновь испустил короткий смешок.
   -Не иссякли еще угрозы? Привыкай к тишине: ты уже почти кучка свежего перегноя,-небрежно веселым голосом проговорил Макс:-Лес умеет хранить свои секреты. Покойся с миром,-с ехидцей пропел фальшивый преподобный отец, демонстрируя специфическое чувство юмора. Он повернулся чтобы уйти. Даже сделал несколько шагов. Но потом остановился и передумав, вновь развернулся к Явору.
   -На прощание я тебе расскажу кое что совсем интересное,-Макс был возбужден ощущением некого реванша, которое позволяло ему чувствовать собственную правоту. Но единственным человеком, которому он мог об этом поведать, был Явор:
   -Той ночью, после твоего ухода, Баерс сам пришел ко мне. Я был вынужден рассказать ему на чем ты меня прихватил. Он сам мне отдал документы из сейфа, которые ты ему оставил на хранение. Вместо копий я обнаружил подлинники компромата по всем предъявленным тобой эпизодам.
   -Тогда зачем ты поперся в Лес?-Явор, естественно, не был склонен верить Максу.
   -Ты же знаешь что Баерс далеко не филантроп. Когда он, после того как я впервые вышел из запоя, пригрозил вышибить меня обратно на Землю. Мне, чтобы не попасть прямо с трапа космического корабля в каталажку, пришлось ему рассказать как я дошел до жизни такой. И кое что поведать о моих прежних связях и возможностях сварганить документы на любое имя. Я полагаю, начальник месторождения, в тайне от руководства "Троникс Глобал Индастриз", незаконно скопил тут кругленькую сумму. Заработок, источник которого нельзя внести в налоговую декларацию, сильно портил Баерсу нервы. Он меня приберег, уверенный что в трудную минуту грядущей расправы, ему будет выгодно иметь под рукой такого ловкого человека как я. Открывающего дельцу на казенном имуществе запасной вариант для безопасного бегства. С тех пор я обжился, находясь на его особом счету. Пока он проворачивал свои дела.-По ноткам в голосе Явор представил как под маской Макса блуждает улыбка заговорщика.-А тут явился ты. И выбрал меня в качестве помощника. Баерс решил одним ударом убить всех зайцев. И мы заключили с ним сделку. Я уничтожаю предъявленный тобой компромат. Баерс получает возвращенный на место Лес. Все довольны, кроме одного Флориста, до которого никому нет никакого дела. Вот как далеко все зашло,-закончил Макс, положив на свое место последний кусочек мозаики, и тем завершив общую картину событий.-Я должен был тебе сказать. И теперь ты знаешь. Думаю я навряд ли непоправимо рискую открывая тебе эти факты?
   "Погиб при невыясненных обстоятельствах. "Троникс Глобал Индастриз" ограничится иллюзией поиска. Как и в случае с велосипедистом."
   Струйка пота сбежала по щеке Явора. Каждую секунду он, с молчаливым отчаянием, пытался раздвинуть листья и ослабить их хватку. Но все сильнее ощущал себя добычей внутри проглотившего обед питона.
   "Искать сочувствия у Макса Слэринга теперь было столь же бессмысленно, как надеяться уловить аромат роз от стелек в снятых ботинках."
   -И ты даже не попытаешься у меня выведать как пройти этот оставшийся путь?-капитально севшим, натужно хриплым голосом пробормотал Явор.
   "Мощный мотив для мелочного человека."
   -Брось,-отмахнулся Макс.-Я даже оставлю тебе твой рюкзак со всем его содержимым. Чтобы ни у кого не возникло никаких вопросов как он у меня оказался, когда я один вернусь без тебя на базу,-и опустил сумку-рюкзак, чуть пихнув ее ногой.-Место контрольной закладки, куда ты прикопал латексные ростовые фигуры-вот оно,-и Макс повернулся, указав рукой.-Приметно вывороченный хлыст я тогда еще разглядел. Запомнил и не забыл. Если белый луг выкинет меня без "ступачей" за свои пределы, что с того? Может руку или ногу сломаю. Но голову сберегу.-И даже маска не могла перекрыть той улыбки, которая расплылась на лице Макса.-Думал что такие умники как ты всегда сделают ребят вроде меня?-и отвечая на собственный вопрос помотал головой.-Если ты лучше владеешь правилами игры на этом поле, то последнее еще не означает, что тебе известен и конечный счет матча. Вынужден откланяться: вскоре ты будешь напоминать стэйк с кровью. А я не любитель подобных зрелищ,-и все же добавил напоследок:-Ты был наивнее всех моих жен. Они хотя бы не знали что я ими пожертвую,-с каиновой печатью на лице закончил разглагольствовать Макс. Но не удержался и выкрикнул, в каком-то припадке восторга, задрав обе руки к верху:-К черту из этого поганого Леса! Главное-я ухожу свободным!
   -Свобода-это нечто другое,-упавшим до шепота голосом пробормотал Явор.
   Макс не откликнулся. Он удалялся, совершив в своей жизни очередное запланированное зверство. Ни разу не поинтересовавшись что делается за его спиной.
   Окукливающийся свернувшимися листьями Явор ощущал себя так, словно его обмотали толстой буксирной цепью, а ноги зацементировали в тазу. Теперь он был совершенно один и связан по рукам и ногам. Его охватило мерзкое чувство тщетности всего. Ощущая какое-то отупение, тоску и фатальную апатию, он невольно представил как станет осклизлой гниющей тушей. И потом раскиснет, постепенно превращаясь в вонючую жижу.
   Он почти задушил страх силой воли, осадив свое воображение и установив над ним контроль.
   "Хватит! Ему ли не знать, что ничего этого не будет. Лес превратит его в своего симбиона. А что это, он, Флорист-Садомник, знал весьма приблизительно. Поэтому ему было легче думать о собственной смерти как о чем-то понятном. Виденном прежде со стороны в исполнении недавно живых. Этому Лесу нужно кого-то отдать, чтобы он позабыл о тебе и выпустил. Всегда уже поздно, когда ты знаешь и не рассчитываешь на озарение. Неужели я? Неужели все таки выбор пал на меня?-мысленно говорил себе Явор:Одно дело-чего я стою. И другое-что о себе думаю. Идеализм губит любое дело, даже самое хорошее. Да что с ним такое?! Паника захлестывает всех. Важно уметь ее перебороть."
   Теперь Флорист отчетливо осознал, что с каждой упущенной секундой он теряет свой последний шанс.
   Любая смерть-ранняя. Продлить его минуты могло лишь остервенелое стремление жить. Вернув рассудку опору, Явор заставил себя воспринимать собственное незавидное положение как головоломку, в которой был некий скрытый смысл.
   "Главное-не сдаваться,"-приободряя себя подумал Явор.
   Он притерпелся и старался не обращать внимания на сдавливающую боль. Но сроки решения задачи поджимали.
   Бойся ясности. Всегда уповай на послевкусие недопонимания. Чтобы в момент новой опасности трезво воспринимать ошибку. И тем упростить ее преодоление.
   "Все оружие находится в рюкзаке. До него не дотянуться. Хотя их разделяет всего несколько шагов. Но пока один из стволов был с ним, пока он ощущал стальную твердь оружия, что-то могло остаться при нем ..."
   Явор старался изо всех сил. Интуиция сейчас работала на полную катушку. Но кабала усилий, мучительных потуг, почти не приносила результатов. Горло пересохло и сжалось от волнения. Онемение кралось вдоль обеих его рук, но левой повезло меньше. И все же, не смотря на это, он двигался. Плотно прижатая к бедру ладонь нащупала гильзу. И в сознании что-то вспыхнуло, как проблеск внезапной надежды.
   "Давший осечку патрон "Зримонического пулемета", который он не выбросил, а положил в карман, и забыл в переполохе, мог стать его палочкой-выручалочкой. Раз в год и палка обязана выстрелить!"
   В голове забрезжил опасный, но единственно возможный план.
   "Где наше не пропадало."
   "Голубец", словно что-то почуяв, начал скручивать листья с нарастающей силой.
   "Кажется растение решило сломать ему ребра. Все сразу. И внутренности вот-вот начнут лезть у него через горло."
   Пальцы все никак не могли нырнуть под клапан кармана. В тисках смертоносного растения потянувшийся шов на кожаной куртке затрещал и лопнул. Давление грозило раскрошить кости. По большей части его усилия напоминали пустые трепыхания. Он чувствовал как смерть смыкается вокруг него миллиметр за миллиметром. Хорошо что патрон был в правом кармане. Левая рука перестала двигаться, сделавшись деревянной. Он старался как следует.
   "После какого раза ему следовало прекратить пытаться? Только после последнего. Только!"
   Вспышка злости прибавила Явору сил.
   "Не проворонь свой единственный шанс!"
   Терпя неудачу за неудачей цепкие пальцы, наловчившись, наконец выкорчевали и выдернули из кармана зримо-патрон. От радости сердце чуть не выпрыгнуло из груди!
   "Это уже пол дела. Но любое неверное движение могло все погубить."
   Явор исцарапал руку о жесткие кочечки усыпанные острыми бородавками. Наколоть капсюль зримо-патрона на кристаллик не получилось. Размахнуться не было никакой возможности. Флориста потряхивало и от бессильной ярости сводило скулы.
   "Дохлый номер."
   Следовало забыть сомнения и предпринять что-то еще.
   "Замотался в конец,"-пошутил сам над собой Явор и принялся монотонно перетирать дно гильзы, заменяя этим движением боек ударника, чтобы повредить кружек капсюля-воспламенителя. Риск был огромным. Образовавшийся блок мог раздавить или разорвать не только "Голубец", но и его самого. Все зависело от того в какую сторону начнет формироваться его объем.
   Удар пришелся поддых, но чуть сбоку. Согнув человека как прямоугольник на две подхватившие его грани. Явор сложился пополам, извиваясь и корчась от боли. Раздавшийся куб с трескучим стоном заставил "Голубец" распороться. Скрутившееся чрево полопалось во многих местах лоскутами и жилами, из которых сочился сок. В одну из таких эластичных щелей образовавшихся в лопнувших листьях Явора и выкинуло.
   Он отполз от ошметков и попытался встать. Пару раз у него вырвался стон, который он не смог сдержать. Когда болезненный спазм отпустил, превратившись в непрестанную тупую пульсацию, Явор смог вздохнуть свободно. Не с первой попытки затисканный Флорист поднялся на корточки. Онемевшие конечности покалывало. Он встал. По расцарапанной руке стекали струйки крови. Медленно переставляя налившиеся свинцом ноги Явор побрел к сумке-рюкзаку, чтобы воспользоваться аптечкой.
   Пережитое еще нужно было осмыслить. В какой-то мере посмаковать. Замерев на границе душевной тайны. Возле точки не возврата.
  
   Трудно переубедить человека который верит только себе. И ничто так не ослепляет как самоуверенность.
   Макс подхватывал носками ботинок скукожившиеся отслойки, словно прогуливался по осеннему парку, и те послушно разлетались. Его как будто что-то заставило поднять голову. Побегами, усиками и дочерними розетками смутно знакомое растение обвило ствол "Мозгового дерева". Яркий рупор цветка качнулся вниз, уронив густую прозрачную каплю на шлем Макса.
   "Угрожающее нависание ..."
   Макс замер как подстреленный. Мясистые лепестки бутона развернулись, открывая глубокую розовую глотку, которая тотчас опрокинулась потоком смолы, цвета золотого меда. Наслаивающиеся волны мгновенно застывали.
   Последним осознанным воспоминанием превращенного в оплывший леденец Макса стало ощущение, что его жадно впитывает в себя нечто большее ...
  
   (сутки спустя)
   В достижимо близкой дали стояли Сады Садомские. Голоснежные кроны сверкали хрусталем. Лес выдвинул одиноко стоящее дерево на край белого луга. В устье темного ущелья, образовавшегося в расколе корней "Мозговика", находился замурованный Макс Слэринг.
   Другой недавний пленник белых джунглей черпал ложкой куриный бульон, обедая в столовой базы. Он и сейчас еще напоминал каркас из костей обтянутый пленкой кожи. Весь из набухающих веток артерий и вен. Ежедневный рацион Хариса Лонкастера был тщательно подобран диетологом, консультирующим повара через канал спутниковой связи. Для преодоления дистрофии велосипедисту кололи анаболические препараты и целый список витаминов общеукрепляющего действия. Любое мясо и зерновая выпечка были чересчур тяжелы для ссохшегося желудка. Доходягу едва отсоединили от капельницы.
   Уже дистанцированный от лесной жизни и следуя пробуждающимся позывам плоти Харис поддерживал ложку кусочком хлеба, чуть промокшим в середке, и бережно отправлял жидкость в рот. Даже не пытаясь откусить мякиш. Остальные буровики украдкой поглядывали на своего товарища. Их взгляды были полны сочувствия. Все надеялись что он поправится с той же быстротой, с какой яркая история обрастает вымыслом и становится легендой.
   Никто из них не понимал, что Харис Лонкастер продолжает видеть образы и слышать звуки к которым другие оставались слепы и глухи.
   У обзорного окна спорили двое: начальник месторождения и Флорист-Садомник.
   -Вы не имеете права держать меня под домашним арестом если я стремлюсь улететь,-звонким, как бы из оркестровой меди отлитым голосом возмущался Явор:-И будете отвечать за приступ служебного рвения, как за самоуправство,-его глаза казались бесхитростными.
   -Никто не может меня обвинить, что я пренебрегаю своими обязанностями,-поглаживая козлиную бородку высокомерно объявил Баерс, смерив Явора долгим взглядом. Слова Флориста пришлись ему явно не по вкусу.-Пока преподобный Брума не оживет, до той поры я вынужден считать его мертвым. По факту причины смерти назначено расследование,-тоном мирового судьи информировал Баерс:-В связи с этим, главный подозреваемый по делу ограничен в свободе передвижения. Что же тут противозаконного?-не повышая голоса объяснял свою позицию начальник месторождения.
   В это самое время смола потеряла вязкость и вытекла как вода из источника, промочив раскол в корнях "Мозгового дерева" как расселину в утесе. Оправдания и обвинения потеряли смысл. Потому что Макс Слэринг вышел на своих ногах, и пошел в направлении пакгаузов базы, шаткой походкой больного, наконец справившегося со своим недугом.
   Инкубационный период симбиона был завершен.
  
   (через несколько часов)
   Робот-погрузчик напоминал шестиметрового краба. Завершив тестирование оборудования корабля и наполнив пищеблок под завязку, он занялся гипер двигателями. Проверил структурные пороги каналов мощности. Установив свежие, полно емкостные телепортирующие зарядники робот-"краб" напряг рычажные сочленения и задраил клешнями манипуляторами грузовой люк "Сарториуса". Опечатав магнитным скобером звездолет, робот подтвердил окончание загрузки, и тем "зачехлил" корабль в предстартовой позиции. Профсоюз Перевозок следил за этим строго. Сигнал ключа ушел на скобер-личник Явора, который не спеша приближался к своему космическому кораблю.
   Флорист шагал с самым довольным видом. И мысли его были совершенно обыденными:
   "По возвращении на Землю ему обязательно нужно пройти полное обследование и посетить стоматологическую клинику, поставить мосты или коронки. Как придется."
   Явру надоело, как всякий раз, проверяя его профессиональную пригодность, Лес забирается к нему в рот, и цепляется побегами между недостающих зубов. Может быть Сады Садомские просто хотели поделиться с Флористом теми мерзкими ощущениями, которые испытывали сами, допуская в себя людей и терпеливо снося устраиваемые ими погромы?
   Последствия не добровольно полученных впечатлений твердят о том, что оставлять все как есть-нежелательно. Но не Лес оплачивает экспедиции. А быть одновременно полезным буровикам и Садому, без дополнительных неудобств, чрезвычайно сложно.
   Обветренное лицо Явора сделалось чуточку напряженным, а взгляд еще более задумчивым. Луг лежал ровным искрящимся ковром. Подлесок можно было сравнить с брызгами волн, где густое переплетение крепких стеблей сочеталось с застывшими колючими искрами. Голубое небо окаймляли покатые кроны, своей белизной больше похожие на низко плывущие облака. "Мозговые деревья" чуть покачивались, распространяя по своей поверхности сонмы бликов, напоминающих мягко сияющим светом замысловатый мерцающий узор.
   "Лес верно очень давно живет на свете, от того и благодарность его выглядит равнодушно спокойной."
   Порой самая верная правда жизни воспринимается нереально пафосно. Явор по праву считал себя одним из опекунов Садома. Поправляющим смертельный диагноз планеты. Из под защитного козырька шлема он взглянул на отапливающее пустоту светило.
   Отполированные клинки Тора в родниковой воде неба напоминали терновый венец. Экзекутор на пол года заделавшийся пацифистом.
   Опаляюще ярко светил Тор. Обиженно. Непримиримо. Огненнолико.
   Явор невольно улыбнулся: откладывать конец света-это не так мало.
   Сейчас он воспринимал свет Тора, как эхо промахнувшейся смерти. Тягаться с таким подготовленным убийцей, вот что Флористу нравилось больше всего. Становясь между зверем и его добычей! Даже зная что тот ни разу не впечатлиться его победой. Это был самый стоящий соперник на которого только мог рассчитывать "ботаник". Явор не понимал абстрактного гуманизма и не играл в Господа Бога. Но ощущал этот выбор как главное свое состояние. Не властное в себе самом желание жить на сопротивлении. Сравнимое, разве что, с поиском смысла жизни.
   И только от этой работы Явор чувствовал себя в полном порядке. Ради этих моментов он и выбрал эту профессию. Ведь то за что ты борешься и определяет твою собственную высоту. Подлинная доблесть не в мастерстве натасканного убийцы, а в умении во что бы то ни стало продлить чью-то жизнь. Даже если ради этого приходится идти через то, что останавливает других. Это Явор усвоил назубок. В основе всякого конфликта лежит недопонимание в выборе приоритетов. Но кто объяснит Тору правила, по которым он должен высвобождать собственную энергию? Кто укажет тому, кто повелевает целой планетарной системой? Только естественный порядок вещей, который часто кажется таковым. А любая форма жизни всегда выглядит как невероятное чудо. Исключением из просроченных величин космического равнодушия. Ведь только там где живое и проявляется душа. Наделенная правом чувствовать и влиять. Не давая красоте пропасть понапрасну.
   В такие минуты в Яворе просыпался ранимый мечтатель. Человеку видимо никуда не уйти от того, что в нем есть самом. И что верховодит им. Как выбор неведомого перед очевидным. Мир полон причин существования разума. А значит и форм, и способов выживания. Потому и вдохновение сильнее нас. И момент счастья добытый самым безумным способом ценнее всего! Как знание о себе: кто ты и зачем ты.
   Флорист вновь спрашивал себя: "Каково это-отдать Богу душу и не умереть? Что там на уме у симбиона ступившего за точку не возврата? Возможно познавшего местонахождение собственного предназначения в существующем порядке вещей."
   Ответ был ему не по плечу.
   Этот Лес имеет свойство менять всех. И делает это с каждым.
   Можно ли после этого остаться нормальным? Явор считал что нормальность сильно переоценивают. Это просто была бы бессовестная история, если бы Лес сам не решал кого он выбирает своим симбионом.
   Последствия собственного выбора-это те наличные, которыми мы расплачиваемся за свои желания. Жить ослепительной жизнью и знать что в любой момент можешь прогореть.
   Главное не быть безжалостным. Выносить приговор в его работе было труднее всего. Но тем тщательнее Явор выбирал кандидата на место следующего оруженосца. Единственное что его оправдывало: это Лес выносил диагноз и принимал окончательное решение.
   Усилиями робота-"краба" опустевшая платформа из нержавеющей стали поравнялась с сухопарой фигурой Флориста-Садомника. Явор сделал пару глубоких вдохов и сняв шлем, затем отсоединив маску с баллоном, положил все это на край проползающей мимо платформы. Явор прошелся пятерней по волосам. Кроме раны на руке еще и кончики его пальцев были заклеены регенеративным пластырем. В остальном он был совершенно открыт.
   Ветер ополоснул лицо. Тотчас растрепал прижатую подшлемником челку и мягко забрался в завитки волос. Явор откинул со лба прядь белых локонов и поправил сумку-рюкзак. Размеренным, почти торжественным шагом он продолжил путь к звездолету.
   Жизнь стоит того чтобы за нее шла борьба. Бить в точку и тем удлинять чью-то жизнь на краткое тире. Усиливая разнообразие самой жизни возможностью защитить иную форму существования разума.
   Явор понимал как тонка грань между желанием и одержимостью. Но порой, чтобы победить, надо стать тем, кем ты не являешься.
   Мир держится на уловках. Поэтому Явор считал себя до конца честным только в одном: всякий раз, уповая что Лес его помилует, он готов был проиграть. Шагнув за горизонт событий.
   Или, быть может, выиграть?
  
   Спустя двадцать минут его корабль стартовал. Работа реверсивных двигателей напоминала пылевые гейзеры. Затем "Сарториус" набрал безопасную для пространственного схлапывания высоту и вихрь бушующих вибраций унес звездолет.
   Предстояло возвращение с небес на Землю.
  
   Радости и огорчения иногда перемежаются катастрофами. Служебная записка посланная Явором в управление совета директоров "Троникс Глобал Индастриз" возымела должный эффект. Была назначена финансовая проверка. Комиссия внутреннего контроля прибыла неожиданно. Строгий, представительный звездолет класса "Странник" высадил инспекционную группу ревизоров из отдела финансовых преступлений на планете Садом. Их руки крепко сжимали ручки кейсов. И у Баерса началась веселая жизнь. Благодаря сверхурочным сменам начальник месторождения смог добиться значительного увеличения норм добычи миглона. Но и это его не спасло. Свести дыры в финансовой отчетности к мелким служебным упущениям Баерсу Кроблецу не удалось. Он был обвинен в растратном управлении. Возможно он воспринимал эти деньги как дополнительную награду за доблестный труд, но ревизоры та не считали. И находился в состоянии тихого шока, когда инспекторы волоком тащили его до своего корабля, по закону являющимся ближайшим полицейским участком Земли. При наличии железобетонных доказательств их действия считались корректными. Без превышения служебных полномочий. Временно исполняющим обязанности начальника месторождения был назначен мастер участка Том Хьюс.
  
   Всякий день хорош, когда тебе посчастливилось принять душ и побриться. Белоснежный воротничок преподобного отца Брума был совершенно чист и накрахмален. Поверх черной реверентки он надел пиджак того же цвета. Брюки прямого кроя чуть прикрывали замшевые туфли с закругленными носками. Как и вся его отглаженная одежда, этот мужчина источал свежесть. Брума еще только осваивал импровизацию собственного перерождения. Словно бы пройдя чистилище и избавившись от душевной скверны, он вкусил от древа познания. В теле отсутствовало ощущение тягостного, болезненного дискомфорта. Будто смола, залечив ствол "Мозговика" с человеком внутри как рану, отравила в нем ненависть, лишив безразличия темное сердце. И тем искоренила беспощадные черты характера Макса Слэринга. Исчезло презрительное превосходство над всеми остальными, заранее ему обязанными, и потому виноватыми во всех его неприятностях. Все это в нем будто затерлось и стало трудно различимым.
   Вот преподобный отец внимательно беседовал с Владом Подгорным и его девушкой из мед. блока в помещении крытого сада. Они кивали и впитывали в себя каждое его слово. То, повстречав в коридоре механика, поинтересовался здоровьем его захворавшей матушки. Пожелав скорейшего выздоровления и всяческих благ, Брума направился к шлюзовой переборке. Пусть у него, как и на лице Хариса Лонкастера, теперь частенько блуждала странная потусторонняя улыбка, но отношение к преподобному отцу изменилось. Теперь он совершенно точно выглядел как проповедник знающий истину, а не только догадывающийся о ней.
   -Свеж как огурчик,-уважительно шептались за спиной буровики свободной смены:-А был почти законченный алкоголик.
   -Прямо образцовый гражданин. Любо поглядеть,-одобрительно качал головой Том Хьюс.-Трудно представить, что тот безнадежный пропойца и этот-один и тот же человек.
   -Он так преобразился,-говорил Влад Подгорный своей подружке:-Я думал, что после залипания в "Мозговике" он всю оставшуюся жизнь будет прозябать в полосатой пижаме, на уровне овоща, пуская слюни в какой нибудь психбольнице. А он видишь ...
   -Таинственность ему к лицу,-перебила парня девушка. И оба удивленно поглядели в окно выходящее на белые джунгли.
   Не надев дыхательного аппарата преподобный отец вышел на улицу. Брума теперь был настолько особенным, что скрывать это было невозможно. Покинув жилой модуль он миновал консоль подвышечного портала, и направился прямиком к Лесу. Легкой походкой и без малейшей задержки он шагнул на белый луг. Это движение напоминало шествие святого Петра по морю. Идущему по воде как по суше.
   Все, оказавшиеся в тот момент возле окон, не могли оторвать от него глаз.
   Брума не пытался никого обаять. С самореализацией у него теперь был полный порядок. Впервые слившись с сознанием Леса, он был в ужасе от того, что мог бы навсегда остаться прежним. Это открытие про себя он сделал сразу. И теперь испытывал неземное спокойствие и приятное родство.
   Едва он приблизился к нижнему лесному ярусу, как кустарник раздался в стороны и ветки раздвинулись, освобождая путь. Белые джунгли принимали преподобного отца как самого желанного гостя. Брума прошел мимо расступившегося "Резняка". Тенистые кущи протыкали тонкие полоски света. Лес сверкал потоком драгоценных камней.
   Просветленный, с доброй улыбкой на устах, преподобный отец опустился на корточки. Расшнуровав туфли Брума разулся. Стянул носки, пошевелил пальцами ног и выпрямился.
   Небо качнулось всей своей глубиной и легкое полетное скольжение охватило его. Он тотчас остро почувствовал нависание планеты над миром. Где так легко упасть наверх, как и вниз. Он ощущал как под ним проворачиваются и несутся миллиарды тон его планеты. Как жар Тора описывает крутую дугу, нанося собственные блики на поверхность Садома, как глазурь на пышную булку. Как прогретый бочек планеты томиться и купается в солнечном свете. И щекотно блуждают по поверхности тени облаков.
   Брума ощущал прилив неуемной энергии. Силы перетекающие в него подпитывали преподобного отца, укореняя глубину вспыхнувших в нем чувств.
   Ему как-то по особенному теперь хотелось жить! Ставшее им верило в него как ни одно существо на свете до того никогда не верило. Он соединился, став прививкой от болезни Садома. И приобщившись как часть к некому коллективному разуму. По молекулам ощущая состояние трепетной остроты. Как бесчисленные семена в своем лоне, сделавшие его плоть от плоти здешним.
   Пронзительно ясное, стержневое чувство столбом света прошило бывшего пьяницу насквозь. Пустив побеги в самое сердце, он обрел новые, совершенно драгоценные привязанности. Душой осматривая мир преподобный отец впервые видел все на свете, и от того сознавал по другому. И понимал доселе неразличимое. Теперь он знал чего хочет от жизни. Вернее, чего жизнь хочет от него. Получив разом и веру, и любимую работу. Его переполняло потрясающее сожаление, что это волшебное превращение не произошло с ним когда нибудь раньше.
   Преподобный отец раскинул руки, расходясь в ширь кругами бытия. Он проникся неоднородностью плазменных модуляций Тора, порой не очевидных и сокрытых. Происхождением и проистеканием всех погрешностей. Первоисточником всех причин и вещей. И совокупностью всех обстоятельств. Брума ощущал когда и как созреет мощнейший зародыш плазмы. Как Тор осуществит выброс корональной массы в направлении Садома. И понимал как именно сможет осуществить маневр ухода. Переводя планету на более высокую орбиту в пояс жизни. Оптимизировав траекторию отклонения от локальной атаки светила. Щадя Лес и всех временных пассажиров-обитателей Садома. Не вызвав ураганов и землетрясений. И сделает это изящно и легко, как мастерски совершал управляемый занос машины на повороте. Через секунду уносясь прочь от ближайшего преследователя.
   "Такой драйв!"
   Максу Слэрингу чудилось что он вновь слышит вой моторов и запах женой резины. Гонщик ощущал под собой целый земной шар. И он управлял им точно скоростным болидом, рассекая солнечный ветер. И несся без тормозов и не боялся жить. Обдуваемый ядерной энергией давно потухших звезд.
   Как человека его вывернули сущностью наружу и надежно вложились, добавив в него совершенства. И это было не укращенное восприятие, а его полнота. Лучшая версия самого себя.
   "Теперь он видел все цвета мира глазами бывшего дальтоника!"
   К стратосферному мироощущению добавилось галактическое. Он улавливал малейшие нюансы субпространственных связей со всеми объектами во вселенной. Каждое ощущение было настолько полным, что становилось для него откровением. Как неестественная свежесть любых вспышек и свечений. Спиральные рукава туманностей походили на автомобильные развязки. Он видел как расцветают, подобно рекламным банерам, крабовые туманности на месте былых звезд. Различал черные дыры неосвещенных оврагов. Тьма насыщенная чистотой воспринималась им как автобан с мелькающими ночными огнями проносящихся мимо комет. Точно дальний свет фар его слепили яркие взрывы, силой в миллионы солнц. При невероятных габаритах управляемого транспорта он не испытывал трудностей. Став, в этом плане, колоссальной фигурой. Навигатором путеводных маршрутов с иным, умноженным на него циклом срочности.
   Он помешивал созвездия, наливая их из термоса, и принимал внутрь как эликсир жизни. По его венам текла чистая энергия, становясь сутью его жизненных интересов. Наново созревший и высоко существующий, Макс испытывал восхитительное чувство могущества от способности влиять и направлять. И никогда прежде он не ощущал от себя такой полноты присутствия в мире. Ведь благодаря его жизни было и все остальное.
   "Ему теперь казалось что он и не существовал раньше, а лишь эмитировал жизнь, как срезанные цветы."
   Танец кружащихся пространств отменял все ненужные словеса. Он чувствовал дальность до каждой звезды. Любую царапину астероидов. Плавность вращения с бесценным грузом у своих ног. И пылкость сверхновых, и братство двойных карликов. И пленительный каннибализм черных дыр, когда пространство рушится внутрь себя. Превращая все что только есть в то, что только будет. И моргающую за дымом туманности иную разрастающуюся вселенную. И расходящуюся сторонами чего-то большего расправляющуюся складку космоса. До которой и дотянуться нельзя. И пока не испытать. А только посметь.
   "Человек-это очень серьезно. Он не завершен и больше того что знает о себе,"-неожиданно пронеслось в голове бывшего гонщика:"Жизнь бесконечна в своих вариациях и не обязана вписываться во все повороты судьбы. Для этого и существует управляемый занос."
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

  
  
  
  

ЮРИЙ ШУБИН

  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"