Лисицына Татьяна : другие произведения.

Двенадцать сосен ( главы с 11 по 20)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Глава 11
  
   С утра, когда у неё было плохое настроение, Марина ехала в свой салон красоты, чтобы оторваться на сотрудниках и привести себя в порядок. Она даже не знала, какое из действий ей нравилось больше. То, как притихали мастерицы, почтительно здороваясь и, предупреждая остальных, что идёт хозяйка и сейчас будет разбор полётов или какой красавицей она выходит из салона. Разглаживается кожа на лице от увлажняющей французской маски и лёгкого массажа, разлетаются веером длинные уложенные волосок к волоску светлые волосы, а умелый макияж подчёркивает карие глаза, которым придают особую прелесть нарощенные реснички. А как переливаются длинные ноготки ярко-красным лаком, заставляя всех призывно смотреть за её руками. А что уж говорить об удовлетворённых амбициях?! Особую радость ей доставляло, когда она могла довести кого-нибудь из работающих девушек до слёз. И тогда что-то внутри неё запевало знакомую песенку, какая она сильная, и что она обязательно добьётся своей главной цели в жизни - станет популярной певицей.
  
   Добьётся, если сможет вновь завладеть особняком брата. Деньги-то ей очень нужны. На прослушивание, постановку голоса, фотографии, рекламу и многое-многое другое. Короче как раз того миллиона долларов, что стоит особняк, хватит. Всё получится. И она представляет себя то в сверкающем платье и сапожках на каблуках романтичной простушкой, то с собранными в строгий пучок волосами в кожаных шортиках и сапогах-ботфортах.
  
   - Марина Алексеевна, как вас сегодня уложить? - над ней наклонилась молоденькая мастерица в розовом форменном платьице. Саша талантлива от природы. Ручки у неё что надо. Волосы после её стрижки, можно не укладывать. Марина всегда приходила к ней. А как замечательно она выщипывала лишние волоски бровей ниткой. И росли они после этого не так быстро, и было не так больно, как пинцетом.
   - Выпрями и оставь распущенными.
   Девушка кивнула и включила фен. Мелькали в зеркале её быстрые руки, ловко накручивая на круглую щётку пряди волос.
  
   Мысли Марины вновь вернулись к сцене. В мире шоу-бизнеса нужны деньги. Огромные деньги, которых не было, хотя Марину никак нельзя было назвать бедной. Отец купил ей квартиру в Кунцево в современном доме на двадцать четвёртом этаже. Заказал дизайнерский ремонт. К восемнадцати годам она получила на день рождения ключи от квартиры. На новый год - ключи от новой машины. Отец бы и сейчас помогал ей, если бы в ту несчастную осень придурок на грузовике не врезался в родительскую ауди.
  
   Засмотревшись в сторону, мастерица слегка дёрнула прядь волос.
   - Ты что делаешь?! Увольнения хочешь, а? - тут же набросилась на неё Марина. - Саша залепетала извинения, и, словно кланяясь, подогнула коленки. Её подружка с соседнего кресла смотрела с сочувствием. Марина презрительно поджала губы. Лимитчицы чёртовы. Надо держать их в кулаке. Не фига было в Москву приезжать на заработки. Столица слабых не любит, а в её раскрученном салоне, они хорошо зарабатывают, если услужливы и ласковы с богатыми клиентками.
  
   Придирчиво оглядев прическу, Марина направилась в маникюрный зал и, выбрав жертву, уселась перед ней, вытянув руки.
   - Что будем делать, Марина Алексеевна? - спросила девушка, глядя на безупречные ногти ярко-алого цвета без единого скола.
   - Французский маникюр, - бросила сквозь зубы Марина.
  
   Девушка покорно принялась снимать яркий лак. Марина не сводила глаз с работницы, выискивая к чему бы придраться. Конечно, сегодня не было никакого смысла делать новый маникюр, ну уж больно её успокаивало это занятие. И не дай бог, эта матрёшка сделает ей больно. Но матрёшка была аккуратна, и Маринины мысли вернулись к тому, как заполучить особняк. Она нервничала из-за того, что её знакомые, которых она наняла, отказались повторить свою попытку. Уроды. Не могли вдвоём справиться с каким-то пацаном. И откуда он там взялся? А ведь так хорошо всё складывалось. Не так уж часто эта сука поздно пешком возвращается. А теперь надо момент выжидать и новых искать. Несмотря на то, что Марине хорошо думалось в салоне, сегодня в голову не приходило ни одной нужной мысли. Если бы её можно было просто убить, это было бы проще, но по нашим законам ничего бы не изменило, поскольку коттедж унаследовала бы мать соперницы. Можно было бы потом подкатить к ней и под видом ухода оформить ренту, чтобы помочь ей отправиться на тот свет, но повесить на себя два убийства слишком опасно. Остаётся единственное: продолжать угрозы, надеясь, что когда-нибудь соперница испугается и откажется от незаконного наследства. Какой все-таки придурок её голубенький братец, что доверился этой суке.
   - Всё готово, Марина Алексеевна.
  
   Некоторое время Марина придирчиво рассматривала свой безупречный маникюр, жалея, что не к чему придраться. Наконец, встала, не удостоив девушку взглядом, направилась к выходу. Она знала, что за её спиной, мастерицы переглядываются и скрипят зубами от бессильной ярости. Ничего. Плоха та начальница, вслед которой не слышится "стерва". Может, поэтому её салон и пользуется популярностью, что здесь никто халтурит.
  
   Марина вышла из салона и подошла к трехгодичному белому Лексусу. Выжала педаль почти до пола и вылетела со двора, едва не задев поворачивающую машину. Лишь быстрая реакция водителя уберегла от аварии. Марина усмехнулась, глядя на потрёпанную Нексию. Имея такую мыльницу, нужно учиться уступать дорогу. Хотя ей, конечно, тоже не мешало бы машину поменять. Но это всё потом. После того, как она вернет своё. Марина ткнула несколько кнопок радио, но ни одна музыка не принесла удовлетворения. Тогда она взяла в руки телефон и нажала на знакомую иконку. После первого сигнала раздался хрипловатый мужской голос.
  
   - Привет, любимая.
   Марина усмехнулась. Все-таки мужики идиоты. Один раз высказала пожелание, и теперь он каждый раз твердит одно и то же. Она не стала тратить время на приветствия.
   - Я хочу, чтобы ты оттрахал меня как следует. - Она сделала паузу. - Сейчас.
   - Но я... на работе.
   - Я буду у тебя через полчаса. Опоздаешь, больше меня не увидишь, - она швырнула трубку.
  
   Вот недоносок. Работает он, видите ли. Три орешка получает за свой труд. Единственное, что есть, это, то, что между ног болтается.
   Секс был еще одной одним занятием, которое помогало бороться с депрессией. Перед глазами замелькали картинки их сексуальных игр. Марина почувствовала, как возбуждение охватывает её цепкими пальцами. Мало кто из партнеров мог вынести её темперамент, а Гошка ничего, справлялся и не жаловался. Его ласковые руки и огромный член всегда были к её услугам. Любовник исполнял все прихоти и капризы. А некоторые даже предугадывал. Она улыбнулась и, посмотрев на часы, снова набрала его номер.
   - Ты где?
   - Уже близко и уже хочу тебя.
   - Надеюсь, твой дружок окажется на высоте.
   - Он всегда желает тебя, любимая.
  
   Глава 12
  
   Утром Кристина проснулась в плохом настроении. Заливающее спальню солнце казалось насмешливым и издевающимся. Кристина долго валялась в постели. Ни бегать, ни плавать, а уж тем более делать упражнения на тренажёрах не хотелось. Она чувствовала себя разбитой и несчастной. Дел по работе на сегодня никаких не намечалось, что тоже было плохо. Когда приходила депрессия, Кристина знала, что ей лучше носиться по делам, в разговорах и разъездах, забывая о себе. Но сегодня спешить было некуда. Еще вчера телефон подозрительно молчал, грозя неминуемым августовским кризисом, когда все клиенты разъезжались по курортам и дачам. Устав валяться, Кристина вышла на балкон и поморщилась. Денек обещал быть жарким. Немного постояв в нерешительности, поругивая себя за лень, она спустилась вниз, чтобы сделать кофе и бутерброд. Взяв поднос, отправилась в сад. Заливались радостно птицы, с озера доносились возбуждённые детские голоса. Отскочила от стола шишка, сброшенная сосной шишка. Кристина посмотрела вверх на голубое небо. И от какой-то его особенной яркой нежности с чистейшим единственным облачком, почувствовала, как защипало в носу от пронзительной жалости к себе. Бросив недоеденный бутерброд, побрела по саду к засохшей сосне. Обняла её шершавый, уже неживой ствол, чувствуя, как побежали по щекам горячие слёзы. Сегодня она была совершенно одна, маму ещё вчера забрали на очередное обследование, и теперь Кристина могла плакать сколько угодно в одиночестве. И от этой своей ненужности, такой милый день казался невыносимым. Уж лучше бы дождь, на который можно было бы спихнуть свое плохое настроение, сравнять слёзы на щеках с каплями дождя на стекле. Эх! Да что ж с ней такое?! Витька? Нет его. Она вчера решила. Придумать игру, в которой бы его не существовало. Её жизнь без него. Ведь было же так когда-то.
  
   Кристина похлопала ладошкой сосну и побрела к столу. Недоеденный бутерброд, недопитое кофе. И тоска. Она почти с радостью услышала мелодию мобильника. Как хорошо-то. Да, она здесь. Готова показать любую квартиру. Даже самому противнючему из клиентов. Только выдерните меня отсюда.
   - Не вешай трубку, ладно? - его голос был хрипловатым и до ужаса родным.
   - Что ты хочешь?
   - Тебя, конечно.
   - Ничего не будет. Ты разве не понял?
   - Почему ты не сегодня не бегала?
   - Нет настроения. Тебе, который весел, как птица, этого не понять. И, вообще, бегай с женой. Ей не помешает немножко физкультуры.
  
   Кристина чувствовала, что ведет себя глупо. Но желание его губ уже отдавалось в теле. Она почувствовала, как стало теплее. Чёрт. А она, чувствуя себя такой слабенькой, даже не могла бросить трубку. Она вдруг почувствовала, что плачет и на какое-то время выпала из реальности и даже не заметила, как Витька, засунув мобильник в карман, легко перемахнул через забор. Он бросился к Кристине и обнял её. Их губы сомкнулись, и его упрямый наглый язык начал обшаривать её рот, увлекая в полёт, где не было никого кроме них двоих. Почему-то ей казалось, что самое лучшее, когда он облизывал бочок языка. Надо было бы оттолкнуть, но она вдруг так размякла в его объятиях, остро понимая, что сопротивлению тоже бывает конец. И конец настал. Витька подхватил ее на руки и понес к дому. Она, отвечая на его поцелуй, успела подумать, как хорошо, что мамы нет. Задохнувшись, он поставил её на пол, мягко гладя все её тело, залезая в самые потайные места, которые желали быть поглаженными. Она отдавалась ощущениям, позволяя жившим своей жизнью рукам, делать то, что им делать было совершенно нельзя. Но именно это сводило с ума. Он расстегнул лифчик и прикоснулся к груди, ласково сжимая. Кристина застонала, потянула его на себя. Он был нетерпеливым и медленным, ласковым и грубым, именно таким, каким требовало её естество. Его тело на миг предвосхищало её желание, затормаживая его на мгновение, чтобы усилить ощущения. Всё это было так сладко, нежно и правильно, что их тела, нежно сливаясь словно вопрошали, почему им, измучившимся, не позволяли это сделать раньше. Ведь то, что так хорошо никак не может быть неправильным. Он вошёл в неё нежно, не до конца и дразня, замер. Она тоже замерла, понимая как прекрасно это однажды родное, но уже ставшее забытым ощущение. Затихла, отдаваясь наслаждению, отсрочивая момент его более глубокого проникновения. Он облизывал её рот, не двигаясь внизу. Она чувствовала, что сейчас умрет, если он не двинется, и слегка подалась вперед. Он тут же вошел глубоко, погладив всё внутри, снова вышел и снова глубоко вошел, уже не оставляя её, двигаясь быстрее и быстрее. Одновременный оргазм был настолько длинным и сладким, что Кристина подумала, что умирает. Он целовал её мокрые щеки и слизывал слёзы, шепча в самое ухо нежные и глупые слова.
  
   Кристина, остро понимая, что проиграла, попыталась его сбросить с себя, но он только сильнее прижался к её телу, уговаривая и целуя. Она почувствовала, как напряглась его плоть и вновь ощутила острое желание, словно ещё ничего не было. Ещё разок, уговаривала она себя, отдаваясь, запутываясь в клубке эмоций и чувств. За все эти часы они так и не лежали рядом, лишь меняясь местами. То он сверху, то она. В реальность их вернули одновременно два звонивших телефона. Витька встряхнулся и, вытащив из джинсов свой самсунг, подал ей её Нокию, валявшуюся на столе. Голос, донесшийся из трубки, грубо столкнул с вершин наслаждения.
   - Квартира на Пражской еще продается?
   - Да. Нет. - Она выдохнула, чувствуя, что хочет разбить телефон. - Попозже. Перезвоните. - Она нажала отбой и одновременно кнопочку справа, выключая телефон, желая снова прижаться к Витьке. Но он, совершенно не обращая внимания, на обвившие его шею руки, продолжал разговаривать. Кристина села на кровать, стараясь не слушать его взволнованный голос. Всё еще продолжая разговаривать, он встал и начал одеваться. Кристина подняла голову, глядя на него с удивлением. Закончив разговор, он подошел к ней и обнял.
   - Крис, я не знаю, как сказать. Мелкая камешек себе в нос засунула. Надо срочно в больницу везти.
   Оторвавшись от неё, он быстро натянул клетчатую рубашку. Посмотрел с сожалением.
   - Извини, что ухожу. Я так долго ждал. Правда. Но мне надо идти.
   Всё еще голая Кристина подошла к нему и прижалась всем телом, ощущая кожей грубую ткань джинсов и рубашки. Он на мгновение зарылся в её волосы, коснулся губами губ. И ушел.
  
   Кристина медленно опустилась на разобранную постель и опёрлась руками в колени. Не может быть, чтобы их встреча так закончилось. Она столько сопротивлялась своему желанию, и когда ему, наконец, отдалась, её бросили в самый самый момент после того, как ей казалось, что не только их тела, но души обнимались. И надо же было этой дурёшке себе что-то в нос засунуть. И так всё было глупо и неправильно, что она снова заплакала, досадуя на себя и свою слабость.
  
   Чувствовала она себя ещё хуже, чем раньше, потому что раньше существовало преимущество: она ему не давала и считала, что для него это будет наивысшим счастьем, если она вдруг позволит, а на деле оказалось, что глупый эпизод с камешком дочери оказался для него важнее того, чем быть с ней. Весь день Кристина слонялась по дому в ожидании звонка от Витьки. Казалось, когда все выяснится с дочерью, он точно должен позвонить и прийти к ней. Но Витька не появился ни в этот день, ни на следующий. Этого времени Кристине хватило, чтобы полностью измучить себя бесполезными доводами, что Витьку, как и любого женатого мужчину, надо срочно забыть. И во время прогулки, она даже нашла тропинку вокруг леса, по которой можно было совершать свои одинокие пробежки. Вечером, в понедельник, окончательно измучившись от одиночества и непонятного молчания Витьки, Кристина поехала за Иларией в больницу. А уже во вторник снова начались звонки, за одну из казалась бы самых непродажных квартир, внесли аванс, и Кристине пришлось носиться, собирая документы и подыскивая альтернативы для собственников. И только вечером, услышав столь знакомую песню "Что я буду делать без тебя" она вдруг почувствовала себя в конец несчастной. Где же ты, Витька, чёрт бы тебя побрал?
  
   Она наткнулась на Витьку, когда вспотевшая от быстрого бега по лесу, возвращалась домой. Он подошёл близко-близко и быстро поцеловал в разгорячённую щеку.
   - Хочу тебя прямо сейчас.
   Кристине захотелось его ударить. Больно-больно по щеке, а потом тут же обнять, потому что тело уже начало нашёптывать свой компрометирующий мотивчик. Она выдохнула и отступила на шаг.
   - Слушай, а не пошел бы ты... - Она запнулась, глядя в такие родные зелёные глаза. Губы, помня предыдущую ласку, не желали говорить ничего обидного. - К жене и деткам.
   Витька улыбнулся, слегка кивнул и от этого стал больше обычного похож на кота, объевшегося сметаны.
   - Так ты обиделась на меня? Я и подумать не мог.
   Надо было бы уйти. Но она всё ещё стояла у калитки, понимая, как глупо выглядит в промокшей на груди майке и с прилипшими ко лбу волосами. Она не думала об этом, когда они бегали вместе, но сейчас, в летней светлой рубашке и льняном пиджаке Витька выглядел удивительно свежим и аккуратным. Откуда он взялся, с работы что ли?
   - Знаешь, я не из тех, кто обижается. Я галочки ставлю. А когда их набирается слишком много, вычёркиваю этого человека из своей жизни, - нахмурившись, ответила Кристина.
   - Понятно. - Он усмехнулся. - Ты же крутая девчонка.
  
   Витька, вдруг быстро оглянувшись, и убедившись, что поблизости никого, схватил её и поцеловал в губы.
   Она все-таки смогла вырваться и что-то хотела сказать, но он заговорил первым.
   - Понимаешь, тёща приехала, надо было её в Москву свозить, а потом...
   - Я не хочу этого слышать, - перебила Кристина, поворачиваясь к калитке.
   - Крис, подожди, она обернулась через плечо. - Витька улыбался. Мерзкой кошачьей улыбкой, которую она так любила. - Неужели ты ревнуешь?
   - Даже не приближайся ко мне!
  
   Кристина захлопнула дверь калитки и медленно пошла к дому. Внезапно подняла голову и увидела Иларию на балконе. Внутри неё всё похолодело. Неужели мама видела, как они целовались? Только этого не хватало. За завтраком, пока Кристина запихивала в себя овсянку, не чувствуя вкуса, они разговаривали мало. И только, когда Кристина разлила кофе, Илария, опёршись на спинку стула, задумчиво посмотрела на дочь.
   - Мне бы хотелось поговорить с тобой. Если ты, конечно, не спешишь.
  
   Видела, подумала Кристина и почувствовала, как предательски теплеют, наливаясь краской щеки. Может, сказать, что у неё куча дел и сбежать? Но это лишь отсрочка времени. Она подняла глаза на маму, с болью замечая её похудевшее лицо с высокими скулами, и сразу опустила взгляд.
   - Время есть. Мне только после обеда ехать.
   - Я хочу рассказать тебе об отце, - медленно начала Икария.
   - Об отце? - глаза Кристины метнулись к матери, лицо разгладилось от облегчения. - Илария печально улыбнулась и сжала руку дочери. Слегка кивнула на её немой вопрос, что это имеет отношение к тому, что сейчас с ней происходит. Девушка перевела взгляд на сосну-Иудушку. Подумалось, что без Витьки она, словно эта сосна, мёртвая внутри. Только его поцелуи очищают её грязное тело, только его рукам дано стереть чужие прикосновения.
  
   Илария смотрела перед собой, погружаясь в мир прошлого. В тот день, собираясь отдать пиджак в чистку, она нашла в кармане письмо. Письмо с обратным адресом, который до сих пор хранит упрямая память. Город Москва, улица Филёвская, дом двадцать, квартира восемь. Написанное её мужу мелким женским почерком оно содержало пикантные подробности и намекало на скорую встречу. А ещё в нём рассказывалось о дочери, с которой не было сладу. Дочери, которая, взрослея всё больше и больше своим буйным характером, напоминает отца. А дальше шли описания приключений девочки. Имя почему-то не упоминалось. Называли её наша бандитка. Илария тогда впервые почувствовала, как зашлось в груди сердце. Вздохнуть не могла. Четырнадцать лет безупречной семейной жизни. Все знакомые завидовали, как любящий муж в прямом и переносном смысле сдувал с неё пылинки. Из столичных командировок привозил подарки. Цветы на праздники и просто так без повода. И романтический ужин при свечах с последующим продолжением. Для неё не было человека роднее и ближе. Она за все эти годы не то, что ни на кого не посмотрела, а обижалась, когда кто-то осмеливался за ней поухаживать. Она же замужем! У неё семья и дочка. Да ей никто не нужен кроме мужа. Илария отбросила письмо и скорчилась на диване. Заплакать бы, а слёзы не шли. Душила ярость, обида. Да как он мог с ней так поступить?! И ведь это не обычная интрижка, а вторая семья. Вот он вернётся из командировки, она ему покажет. Подаст на развод и дело с концом. Она не сможет больше жить с этим предателем. Пусть катится в Москву и воспитывает свою бандитку. Они с Кристинкой и вдвоём проживут. Слёзы пришли потом, когда, после долгих поисков, она взломала ящик его письменного стола, где якобы - это он так говорил - хранились секретные документы. Там было ещё два письма. Нежных, ласковых и до боли интимных. В них упоминалось о его неуёмном темпераменте и страстных ласках и о том, как тяжело после него спать с мужем. Выяснив, что у соперницы был муж, Илария почувствовала себя лучше. Оказывается, не её одну обманывали. Но тут же снова пронзила боль. Ну как же можно быть таким двуличным?! Жить на два города, спать на две постели. И ведь не какая-нибудь интрижка на работе, а роман, который длится годами. И она ни о чём не подозревала. А говорят, женщины это всегда чувствуют по охлаждению. Илария начала вспоминать и не смогла даже ничего своему муженьку в упрёк поставить. Желал он её регулярно. Никаких перерывов не было. Ей бы даже можно было и поменьше секса. Но ведь она никогда не отказывала. Тут вспомнились слова соперницы о темпераменте. Значит, везде успевал. Хотя, что говорить, в Москву-то он ездил не чаще чем раз в два месяца. Хотя, может, и третья любовница живёт где-нибудь рядом? Всю ночь Илария придумывала слова, которые бросит ему в лицо с порога. Днём даже вещи начала собирать. Он придёт, а у двери чемодан с вещами. Через пару дней поостыла. А как жить-то без него, любимого и родного? Может потребовать, чтобы он ту бросил и простить? Она-то ведь никого уже больше не полюбит, никому не сможет доверять. Так прошла неделя. Она один день решала так, другой этак, а потом произошли эти события. Илария никогда бы не уехала без него. Осталась бы и Кристинку погубила бы. А вон оказалось, как судьба всё хитро устроила, хранила тайну долгие годы и выдала, когда пора настала. И не представилось ей возможности в лицо ему все обидные слова бросить. Ушёл он из жизни, уверенный, что жена ничего не знает. Ну, может так и лучше. Эта обида дала силы и под Петровича лечь, чтобы жизни их спасти. Тогда всё как-то перестало иметь значение. Она, конечно, никогда бы не рассказала Кристинке, но сегодня, когда увидела, как она целуется с соседом, решилась. Мораль-то при её характере читать бесполезно, а вот на своём примере-то лучше. Пусть знает, как гаденько быть преданной. Чувствуешь себя таким маленьким червячком.
  
   Кристина не могла поднять глаза на мать. Только сжала ей руку. Мама - мамочка бедная. Сколько же тебе всего пришлось перенести. Да ещё эта болезнь проклятая. Она положила голову маме на плечо. Та ласково перебирала ей волосы. Глядя, как переплетаются ветки сосен в голубом небе, Кристина сама удивилась, когда услышала свой голос. Слова слетали с губ, не доходя до сознания, от боли и желания поделиться. Она так устала носить в себе это измучившее её чувство. Эту сексуальную любовочку. Эту липкую паутинку страсти.
   - Я знаю, почему ты мне это рассказала. Ты видела меня с Витькой. Я не знаю, что со мной творится, когда его вижу. - Она свела брови вместе, мотнула головой, словно отказываясь от своих слов.
   - Ты вся в отца, доченька. Он такой был горячий мужчина. Вот ему меня одной и не хватало. - Сейчас, спустя годы, Илария перестала осуждать мужа. Даже получилось и простить. Нехорошо он поступал, не по-христиански, желая чужую жену. Но ведь не судите и не судимы будите.
   - Так, значит, у меня есть сестра.
   Илария кивнула.
   - Может, когда и встретитесь. Вам-то что до взрослых дел. Она ни в чем не виновата. Даже имени её не знаю. Бандитка и бандитка во всех письмах. А то ведь, кроме меня у тебя и нет никого. А мне - Илария подняла глаза вверх - не знаю, сколько Бог отпустит.
   - Прекрати сейчас же. - Кристина прижала её руку к губам. - Слова материальны. Ты будешь жить до тех пор, пока врачи не придумают лекарство, как победить болезнь.
  
   Илария улыбнулась, тряхнула головой, отгоняя мысли о предательстве.
   - А ты знаешь, Кристинка, уже придумали. Альтернативное лечение. Иголками.
   Глаза у Кристины загорелись.
   - Здорово. Так надо попробовать.
   - Тяжело это, детка. Целый день на иголках. И ночью тоже. И на голове иголки. И еще много всяких упражнений. И диета. Но в интернете пишут, что многие выздоровели. Там есть какая-то девушка, которая теперь здорова. Но у неё был парень, который во всё это верил. Они верили даже после того, как наступило ухудшение, после того, как от неё отказались врачи и родители.
   - Я тоже буду верить в тебя.
   - Я знаю. Но я пока не готова. Надо всё взвесить. Болезнь ведь не даётся просто так. Значит, я заслужила. И если Бог решил, что мне нужно через это пройти, я должна это выдержать.
  
   Кристина нахмурилась. Лицо стало серьезным, на лбу залегли две складочки. Как она не любила все эти разговоры о религии. О Боге. Если Бог есть, зачем он допустил то, что произошло с ними? Те, кто это сделали, живут припеваюче, а им, двоим, до сих пор приходится бороться за жизнь. Она повернулась к матери, поцеловала в щеку.
   - Забыла, что мне нужно срочно позвонить.
   Илария задержала её руку.
   - Одно слово, Крис.
   - Да?
   - Ты обещаешь мне подумать о ваших отношениях с Витей? - Кристина вздохнула. Мама хочет, чтобы она дала слово не встречаться с ним. Принести еще одну жертву? Если бы кто-нибудь сделал так, чтобы она забыла его. Руки, губы, поцелуи. - Я тут подумала, может тебе лучше уехать на время? Ты сейчас доделаешь свою сделку, получишь деньги и поезжай.
   - Как я тебя оставлю?
   - Мне предлагают лечь в больницу. А ты можешь съездить отдохнуть на море. Или в Европу. В Париж, например.
  
   Кристина вспомнила о врагине. Она никогда не оставит маму одну. Нет, мамочка, сначала я должна кое-кого убить. А потом уже поеду. И пусть твой Бог попробует меня наказать. Я не верю в Бога. Я уже почти склоняюсь к тому, чтобы поверить в себя.
   - Не думаю, что это хорошая идея уезжать куда-нибудь, когда здесь такая хорошая погода. - Она вдохнула остро пахнущий сосновый воздух и вдруг почувствовала, что у неё улучшилось настроение. - Давай мы вместе подумаем. Ты над тем, чтобы начать лечение иголками, а я над тем, чтобы оставить соседа жене. - Она широко улыбнулась, чувствуя, как загоняет себя в угол. Если мама согласится, ей будет тяжело без Витьки. Зато придётся обуздать свои инстинкты и вспомнить о позабытой гордости. Пусть Витька возится с мелкой и крупной сколько угодно и даже заделает наимельчайшую со своей женушкой-коровкой.
  
   Илария прищурила глаза и внимательно посмотрела на дочь.
   - Детка, тебе никто не говорил, что ты провокатор?
   - Работа у меня такая, мам. Иначе денег не будет. В любом случае тебе решать. А ты пока мне кинь ссылку на почту, чтобы я ознакомилась с этим новым лечением. Да, совсем забыла. Какой там адрес у моей сводной сестрички?
   - Зачем тебе?
   - На всякий случай. Буду мимо проезжать, загляну.
   Илария пожала плечами.
   - Филевская двадцать, квартира восемь.
  
   Кристина удалилась с подносом. Глядя вслед, Илария любовалась ее прямой спиной и гордо посаженной головой. Дочка могла бы с успехом нести поднос на голове. Красивая девочка. Дай Бог ей счастья. Вот только бы оставил её в покое этот сосед. Илария сложила руки и подняла глаза к небу. "Господи, не оставь мою девочку в беде. Подскажи ей правильный путь".
  
  
   Глава 13
  
   Помыв посуду, Кристина включила ноутбук. Перечитала последнюю главу. Книги всегда были её единственными друзьями. Но "Мастера и Маргариту" она любила за первую главу, подсказавшую ей путь к освобождению. Подсолнечное масло стало её союзником. Некоторое время она смотрела в окно, вспоминая, как же всё это случилось. А потом пальцы быстро забегали по клавиатуре.
  
   Звонок Петровича раздался в тот момент, когда я дочитывала последнюю главу "Мастера".
   - Сладкая моя, я через полчасика буду. Удиви меня чем-нибудь. У нас с тобой давненько ничего не было.
   Голос у него, как обычно, заплетался.
   Сердце моё затрепетало в груди, подобно попавшей в сачок бабочке. Он действительно уже почти месяц не прикасался ко мне. Влюблённая в Артема я всячески пыталась не думать о том, что настанет момент, когда мне придётся приступить к своим обязанностям. Возможно, если бы не случилось перерыва, за время которого я привыкла к другим рукам и губам и поняла, что значит любить, а не служить игрушкой в руках потрёпанного мужика, я бы как-нибудь приспособилась. Но судьба дала мне слишком много времени, чтобы осознать, что я больше не хочу жить, как раньше. После ласковых рук юноши я не могу позволить, чтобы меня лапал этот извращенец. Но, к сожалению, у меня не было выбора.
  
   Я вскочила с дивана и надела отвратительный, купленный Петровичем, костюм кошки, который я особенно ненавидела за то возбуждение, которое испытывал мой мучитель. Но сегодня, посмотрев на себя в зеркало, я себе понравилась. Именно эта маска подходила для моего плана. Гибкая и хищная, сегодня я казалась себе не кошкой, а пантерой. Я отправилась в гостиную и быстренько сервировала стол. Достала вина из бара. Бокалы. Зажгла свечи. Так я не делала никогда. Надеюсь, это его удивит. И он выпьет со мной вина, от которого его еще больше развезёт.
  
   Подошла к аквариуму. Заметив меня, моя любимая золотая рыбка подплыла к стеклу.
   - Исполни мое желание. Я должна освободиться.
  
   Если бы это было возможно, я взяла бы её в руки, но я только провела пальцем по стеклу, словно хотела приласкать. Она прилепилась к стеклу с другой стороны и некоторое время висела так, открывая свой маленький ротик, словно уверяя меня в том, что всё свершится так, как я задумала. Я поднялась и пошла на кухню. Вынула из холодильника пластиковую бутылку с подсолнечным маслом. Вернулась в комнату. Налила небольшую лужицу на том месте, где мы заключили договор с рыбкой.
   Я так волновалась, что смутно помню, что было до того как. Зато изумительно помню, что случилось после.
  
   Когда я открыла дверь, Петрович еле держался на ногах. Увидев меня, он пьяно хихикнул и ущипнул меня за щёку. Впервые мне захотелось залепить ему пощечину, но я выдавила из себя улыбку и, покачивая бёдрами, направилась в гостиную. Оглянувшись, увидела, как держась за стену, он пытается справиться со шнурками.
  
   Я выпила с ним бокал вина. Для храбрости. Чтобы получше сыграть роль. Петрович, развалившись на стуле, что-то рассказывал. Смысл до меня не доходил, я лишь кивала и смотрела на подсвеченный аквариум. Каждый раз, когда я видела золотую рыбку, мне становилось спокойнее. Рыбка поможет, она обещала. Наконец, Петрович сказал, свое обычное: "ну-ка пройдись". Я встала и, походив по комнате, спряталась за аквариум, стоящий посередине гостиной. Петрович позвал меня. Я затаилась. Он тяжело поднялся. Я вышла к нему навстречу, но когда он уже хотел схватить меня, увернулась. Лужица маслица была с противоположной стороны, и я увлекла его туда. Он пьяно хихикнул. Пробормотал: "сейчас поймаю". Перепрыгнув лужицу, я остановилась. Он поскользнулся, потерял равновесие, и в этот момент я толкнула его на аквариум. Всё произошло слишком быстро. На пол хлынула вода, а он повис на острых краях разбившегося под его весом стекла. Раздался дикий вопль, потом всё стихло. Моя золотая рыбка валялась на полу среди себе подобных. Я взяла её в руки и, прошептав "спасибо", побежала на кухню. Достала пустую банку и, налив воды, опустила туда рыбку. Возвращаться в комнату было страшно. Но я всё же пересилила себя и вернулась. Меня всю трясло. Мой мучитель висел, словно шашлык на острых краях аквариума и не двигался. В луже на полу бились другие пёстрые рыбки, которых я не хотела спасать. Это были его рыбы, и они должны были умереть вместе с ним.
  
   Я схватила телефон и вызвала скорую. Голос мой прерывался и дрожал от страха. Но где-то в глубине сознания появилась мысль, что я спасена. Петрович больше никогда не прикоснется ко мне. Мы вдвоём с мамой будем жить в этой квартире. Я заработала это право двумя годами унижения. Мой взгляд упал на стол, где всё еще стояло недопитое вино и два бокала. Свой бокал я тщательно вымыла на кухне. Снова вернулась и посмотрела вниз. Лужица масла исчезла под слоем воды. Я ушла в комнату и забилась в угол диванчика, шепча про себя придуманную версию.
   "Я делала уроки. Услышала шум. Вышла и увидела. Сразу вызвала скорую"
  
   Поймав своё отражение в зеркале, я обнаружила, что я всё ещё в кошачьем костюме. Меня прошиб пот. Что было бы, если бы меня увидели в таком виде? Я вытащила из шкафа джинсы и футболку. Руки и ноги так дрожали, что я с трудом попала в левую штанину. Приведя себя в порядок, позвонила.
  
   Вернувшись к себе в комнату обнаружила, что на столе нет никаких учебников. Вытащила физику, открыла на электромагнитных волнах.
  
   Звонок в дверь.
  
   Дальше опять провал в памяти. Мне задавали слишком много вопросов, а я слишком волновалась, чтобы не попасть впросак. Меня так трясло, что девушка в белом халате хотела сделать мне укол. Я не далась. Сказала, что у меня аллергия на лекарства. На самом деле просто боялась, что сболтну что-нибудь лишнее. Вызвали нашу соседку. Приятную старушку лет семидесяти. Она-то и настояла, чтобы увести меня к себе. Я сидела на кухне и пила слишком сладкий чай. А ещё она настаивала, чтобы я съела конфетку. Прямо передо мной вазочка с конфетами "Мишки в лесу". А у меня во рту привкус крови. В этот день я узнала, как пахнет кровь, когда её много. Сладко и приторно. После чая меня вырвало.
  
   Мое первое убийство прокатило, как несчастный случай в состоянии алкогольного опьянения. Наказания не последовало. Хотя нет, я не права. Я сама наказала себя. Лишив жизни другого человека, я потеряла свою любовь. Моё волшебное чувство исчезло так же внезапно, как и появилось. Его ласковые руки больше не могли очистить меня. Я перешла в другую весовую категорию. Теперь, когда он касался меня, передо мной появлялся образ повисшего на осколках аквариума Петровича. Я подстроила этот несчастный случай, чтобы спасти своё тело, но погубила что-то более ценное. Наверно, это и называется душой. И это уже не могли очистить никакие объятия. Мы расстались с Артёмом так же естественно, как и встретились.
  
   Глава 14
  
   Кристина потянулась и встала. Невозможно жить, не оправдав себя. У неё получилось. Всегда было на кого свалить вину. На тех, кто заставил их бежать. На тех наверху, до кого ей никогда не добраться. На тех, кто, может быть, никогда не понимал, что значит, когда у тебя отнимают дом, а местечко, высокопарно называющееся родиной, превращается в окровавленные воспоминания, причиняющие боль. Так что её в некотором роде можно считать народной мстительницей. Петрович всего лишь жертва, подленький человечек, до которого смогла дотянуться шестнадцатилетняя девчонка. Кристина усмехнулась. Да, какая она девчонка? Память о той, какой она была, осталась в той старенькой пятиэтажке. А женщиной она стала здесь, в тот момент, когда услышала первый мамин стон из спальни Петровича. Она чувствовала её боль так остро, словно это она сама уже была под его потным и тяжелым телом.
  
   Жаль только, что месть не привела к обладанию квартирой. Если бы тогда Кристина знала столько, сколько сейчас, поработав риэлтором, не наделала бы глупостей. Квартира была приватизирована на Петровича. А раз он умер, значит, кто-то должен вступить в наследство. Родителей не было в живых, оставались дети. И кто бы мог подумать, что у Петровича обнаружится сын?! Он никогда не упоминал о нём. О существовании сына мама узнала на похоронах от родственников. И рассказала ей. Сама Кристина на похоронах и поминках не была. Мама категорически отказалась взять её с собой, да она и не спорила. Хотя посмотреть на Петровича в гробу хотелось, чтобы убедиться, что им больше ничего не угрожает.
  
   Кристина так ушла в воспоминания, что не сразу услышала мелодию из "Крёстного отца", которую выбрала для рингтона своего нового мобильника. Нокия Люмия красовалась на всех рекламах. Кристина считала, что у красивой женщины должны быть дорогие вещи. Клиенты всегда оценивают агентов, исходя из того, как они выглядят, и всякие машины, шубы, дорогие украшения могут помочь странным образом позволяют запросить высокие комиссионные.
  
   - Привет, Ворона! - голос Корзины звучал слишком весело для её настроения, и Кристина даже пожалела, что взяла трубку. Можно было перезвонить. Корзина никогда не обижалась, отдавая должное нелегкой работе риэлтора.
   - Привет.
   - Я звоню напомнить, о чём ты, конечно, забыла. Сегодня у папы день рождения. И мы тебя ждём.
  
   Кристина нахмурилась. Вот чёрт, об этом она действительно забыла. А это был важный день для подруги, которая по иронии судьбы никогда не отмечала своё появление на свет, зато папин день отмечался чуть ли не всю неделю. На работе, дома, в компании нужных и ненужных людей, с друзьями. Даже Кристина была обязана, чтобы не обидеть подругу, отдать дань уважения её талантливому отцу. Но сегодня всё это было совершенно некстати.
   - Тогда тебя с именинником, - лениво откликнулась она. - Я немного замоталась, но обязательно буду. - Она с сожалением посмотрела на ноутбук. Чем сидеть в компании незнакомых людей, лучше было бы уйти в прошлый мир и выплеснуть поднявшиеся эмоции.
   - Спасибо, - в голосе Корзины появились просящие нотки. - Так уж получилось, что папа сегодня на репетиции, а у нас гостей полный дом, ещё и родственники приехали. Надо бы в магазин съездить. Ты можешь помочь? А то мы все безлошадные. А список продуктов на три листа.
   - Попробую, - Кристина быстро посмотрела на часы, прикидывая, кто мог бы её заменить на дежурстве и, чертыхаясь про себя, что ей придется ещё и толкаться по магазинам и помогать готовить. Похоже, что сегодня и ей придётся положить денеёчек из своей жизни под ноги дирижёру оркестра народных инструментов. Уж мог бы и ресторан заказать, а не заставлять домашних убиваться на кухне. Но дружба важнее всего. - Корзина, мне надо решить один вопрос, и я перезвоню.
   - Ну если тебе некогда... Я как-нибудь справлюсь...
   - Перестань, а? У тебя даже супермаркета рядом с домом нет. Я приеду через час, мы всё купим и приготовим. Будет твоему папочке чудесный день рождения.
   - Ну что бы я без тебя делала?! - в голосе Зины слышалась лишь благодарность. Никакой иронии она не заметила.
  
   Организовать себе замену на дежурстве, Кристина смогла только после пятого звонка, что вызвало у неё слишком знакомое раздражение. "Самые занятые что ли", - пробормотала она после очередного отказа, но, не сдаваясь, набрала ещё один номер. Наконец, всё было улажено, и она, наскоро собравшись, сбежала вниз по лестнице. Илария лежала в шезлонге между соснами. Услышав шаги, подняла глаза.
   - Уже уходишь?
   Кристина наклонилась и поцеловала маму в прохладную щёку.
   - У Корзины папа родился. Надо продукты привезти.
   Илария улыбнулась и взяла дочь за руку.
   - Зиночке привет. И не сердись, что я тебе наговорила.
   Кристина вдруг присела на корточки и порывисто сказала:
   - Мамуль, я не сержусь. Но не встречаться с ним тоже не могу. Это выше меня, понимаешь? Я когда его вижу или даже о нём думаю, это уже не я. Знаешь такое чувство?
   - Милая ты моя, - в глазах Иларии появилось сочувствие. Она провела рукой по распущенным волосам Кристины. - Но ведь на чужом горе счастья своего не построишь.
   - А я и не буду ничего строить. Оно как-нибудь само пройдёт. Ведь всё проходит. А замуж за Серёжку выйду.
   - Но как же так можно? Любишь одного, а замуж за другого?
   - Я не люблю Витьку, - она нахмурилась, а потом улыбнулась, тряхнув головой, отгоняя грустные мысли.
   Илария легонько сжала ей руку.
   - Постарайся поменьше с ним встречайся.
   - Ага, - Кристина легко поднялась и упругой походкой пошла по дорожке к воротам. Щёлкнула сигнализацией, Кошка мяукнула в ответ. Кристина забралась на сидение, включила радио. Вырулила на просёлочную дорогу.
  
   Витька размашисто шагал, судя по всему на станцию. Не остановиться она не смогла. Опустила окошко с его стороны.
   - Вас подвезти, молодой человек?
   Витька легко запрыгнул на переднее сидение.
   Она слегка повернула голову.
   - В Москву?
   Он кивнул.
   - А что же пешком? Машинка сломалась?
   - Да я, вообще-то, пить собрался.
   Кристине так и захотелось спросить "с кем?" и напомнить, что у него семья, но вовремя опомнилась. Неужели она ревнует? Только этого не хватало. Одна мысль о том, что Витька напьётся и будет обниматься с какой-нибудь бабой, причиняла жуткую боль. Да что же это такое творится?! Как только он сел к ней в машину, она почувствовала это предательское совсем неженское желание схватить его и разорвать рубашку.
   - А ты куда, на работу?
   - На день рождения.
   - На машине?
   - А я с ночёвкой. - Кристина, бросив на него взгляд, с удовольствием заметила, как с его довольного лица сползла улыбка. Так тебе и надо.
  
   Некоторое время они ехали молча. Кристина ловко входила в повороты, любовалась голубым небом и соснами. Неожиданно его рука легла на её руку, переключающую передачу. От охватившей её нежности забилось сердце. Впереди загорелся светофор, она затормозила и повернулась голову. Витька быстро отстегнул ремень и прижался к её губам. Кристина закрыла глаза, отдаваясь во власть его губ и наглого языка.
   - Зелёный, - тихо проговорил Витька, отстраняясь.
   - Что, зеленый? - спросила Кристина, не открывая глаз.
   - Свет зелёный. Можно ехать.
   Сзади в подтверждение его слов, раздался пронзительный гудок стоящего сзади автомобиля. Витька озорно подмигнул:
   - Правда, башню сносит?
  
   Кристина резко нажала на газ, и машина рванулась вперед. Витькина рука снова легла на её правую руку. Стало тепло и хорошо. Так хорошо, как может быть, только с родным человеком. На этот раз Кристина ехала медленнее, чем обычно. Она никого не обгоняла и даже наловчилась переключать передачи левой рукой, потому что правая принадлежала Витьке. И ей так хотелось, чтобы эта дорога никогда не кончалась. Вечно ехать рука в руке, под тихое бормотание радио джаз и целоваться на светофорах. А иногда просто смотреть в зелёные Витькины глаза, чётко осознавая, что пошленькое выражение "утонуть в глазах" имеет много шансов, чтобы быть правдой. Может, это даже лучше, чем секс. Потому что в самом этом слове заложено слишком много греховной сути, которой нет в сплетённых пальцах. Уже подъезжая к Москве, Кристина поняла, что сопротивляться их отношениям бесполезно. Разъедающее изнутри их обоих чувство всё равно вырвется на свободу, заставив броситься друг к другу.
   - Крис, а тебе обязательно оставаться там на ночь?
   - А что ты хочешь? - она посмотрела на него, улыбаясь уголками губ.
   - Хочу, чтобы ты меня забрала. Если ты не боишься пьяных мужчин, конечно.
   Она повернулась к нему, еле заметно потянулась к губам. Он тут же её поцеловал.
   На самом деле Кристине не нравилось ночевать у Корзины. Правда, придется отказаться от выпивки, но для того, чтобы поехать обратно с Витькой это небольшая жертва. Она итак уже, как пьяная. Вдруг её словно обожгло от забравшейся в расслабленный мозг мысли. Они поедут поздно, будет темно. Что стоит припарковать машину в укромном местечке и сделать это на заднем сидении. Они ведь не смогут удержаться. Его рука сильнее сжала её пальцы.
   - Я знаю, о чем ты подумала. Боюсь, я буду слишком пьян. Так что ты в безопасности.
   Он ещё смеет дразнить.
   - Я подумаю над твоим предло...
   Договорить она не успела, Витька снова занялся её ртом.
   Сигнал стоящей сзади машины заставил вернуться в реальность.
   - Кажется, эти светофоры очень быстро переключаются, - пробормотала она.
   - Тебе просто нравится со мной целоваться. - Он сжал её коленку. - Скажи, Крис, кто-нибудь из твоих мужиков целовал тебя так?
   - Не считай себя Казановым, а?
   - Вовсе нет. Просто с тобой, как ни с кем.
  
   Кристина согласно кивнула. Это правда, от которой никуда не денешься. И у неё с ним, как ни с кем. Одно слово - половинки. И чем ближе, тем лучше. Чем крепче сжимаются руки, чем сильнее объятия, чем глубже он в неё входит - тем пронзительнее понимаешь, что они единое целое. Ей вдруг стало хорошо. Бессмысленными казались сейчас её мучения и разговор с мамой. Пусть будет, что будет. Пусть думают там, наверху, кто кинул их в объятия друг друга и тот, кто вложил в их тела столь неуемные темпераменты.
  
   Уже оставшись одна, Кристина ещё долго не могла прийти в себя. То, что произошло в машине, было чуть ли не лучше всего того, что было раньше. К тому же оно ещё оставляло надежду на обратную дорогу, от одной мысли о которой сладко сжималось сердце.
   - Ворона, ты что, как зачарованная сегодня? - вывела её из задумчивости Корзина. - Багажник-то открой.
   - А да, конечно. - Кристина нажала на кнопку и помогла положить многочисленные пакеты из "Седьмого континета". - Ну что, домой готовить?
   - Подожди! Сверюсь со списком. - Зина достала из сумки ручку и стала бормотать названия продуктов. Кристина вспоминала Витькины поцелуи. - чёрт. Хорошо, что посмотрела. Ещё надо на рынок. Фруктов купить.
   - На рынок?! - рынки Кристина ненавидела всей душой из-за азеров и их наглого поведения и никогда не посещала. - Папа признает фрукты только с рынка.
   Кристина скорчила гримаску.
   - Ладно, попробую держать себя в руках.
   - А что такое-то? Купим черешни, клубники и домой.
   - Да нет, ничего.
  
   Последний поход на рынок был с Сергеем. Он на свою беду решил угостить её персиками. Дело закончилось тем, что Кристине не понравилось, как вёл себя наглый азер и она ему нагрубила. Тот ответил. В итоге, она сама не поняла, как произошло, что она опрокинула лоток с черешней и запустила в продавца помидором, крича при этом, чтобы они убирались к себе. Вокруг них начали собираться люди, кто-то грозился вызвать милицию, а Кристина, вцепившись в кобуру, у Сергея на поясе требовала, чтобы он отдал ей пистолет.
   - Я перестреляю их всех, как собак! Они станут такими же беженцами, как и мы. Пусть проваливают!
  
   Сергей утащил её с рынка и запихнул в машину.
   - Слушай, я не знал, что ты такая сумасшедшая. Да ещё отчаянная. - Кристине вдруг стало стыдно. Вела себя, как полная дура. Сергей внимательно посмотрел на неё. - Я так понимаю, что объяснений не будет.
   Кристина выдавила из себя улыбку.
   - Что взять с пьяной женщины? Я просто их ненавижу!
   - Да я тоже, но... - Сергей включил зажигание и начал осторожно выруливать на дорогу. - Войдя в полосу, положил Кристине руку на колено. - Теперь фрукты будем покупать только в супермаркете, да?
   Она благодарно кивнула. Больше к этому вопросу не возвращались. Кристина никогда не рассказывала ему о своем прошлом. Впрочем, он и не спрашивал. Об этом знала лишь Корзина. Но, конечно, и та ничего не знала о Петровиче.
  
   На этот раз Кристина дала себе слово держать себя в руках. Слушая со всех сторон, как доносятся призывные голоса продавцов, как светятся карие глаза азеров, уже считающих себя хозяевами столицы, она вновь почувствовала знакомую дрожь. Ну, трясло её от них, только от этого одного характерного "дэвушка, красавица". Она крепче сжала кулаки. Корзина, как ни в чем не бывало, остановилась возле одной палатки и указала на черешню. Продавец, быстро схватив черный пакет. Опытным взглядом Кристина заметила, как он сыпал гнилую черешню. Она подошла ближе.
   - Можно мне взглянуть?
   - Да ты что, дэвушка! Самый лучший ягода для таких красавиц. Сладкий вкусный ягода.
   - Пакет дай! - Кристина протянула руку. Смущённый прямым взглядом, он протянул ей кулёк с черешней. Кристина быстро высыпала ягоды на стол. - Это что такое, а? Ты эту гниль себе засунь, знаешь, куда?
  
   Продавец схватил её за руку.
   - Ты откуда взялась такая? А ну плати деньги и проваливай. Товар помялся уже.
   Испуганная Корзина потянулась к сумке за кошельком.
   Кристина резко вырвала руку, случайно задев при этом, ящик с помидорами. Насыпанные горкой они легко разлетелись под ноги идущим покупателям. Продавец что-то завопил на своем языке, потом приблизил потное лицо к Кристине, но она опередила его.
   - Вот только тронь меня, и ты больше никогда не будешь торговать на этом рынке. Ты даже не представляешь, кто за мной стоит.
   Выругавшись, продавец принялся поднимать помидоры. Кристина, пнув один из них ногой на дорогу, потянула подругу за руку.
   - Пошли отсюда.
   - Но мы же фруктов не купили. Папа любит черешню. - Корзина умоляюще посмотрела на Кристину.
   - Послушай, если бы никто, слышишь, никто, и твой папа в том числе, не покупал фрукты у этих кретинов, им бы пришлось убраться к себе. А то они слишком прекрасно здесь живут. Продают вам гнильё, обвешивая и обманывая, и покупают себе квартиры и машины. А вы это позволяете. В девяносто втором они нас оттуда выгнали.
   Корзина взяла подругу под руку.
   - Крис, я все понимаю, но это были совсем другие люди и другое время. И тебе лучше забыть об этом.
   - Забыть? - Кристина вырвала руку. - Как я могу забыть, что из-за таких, как они, я потеряла отца. Они даже хлеба нам в магазине не продали. Кричали, чтобы мы, русские свиньи, погибали с голоду. И мы действительно чуть не погибли и не замерзли.
  
   Корзина молча обняла Кристину за талию. Некоторое время они так и шли, обнявшись. Фрукты купили в супермаркете. Суета перед днем рождения и кутерьма с гостями грустить Кристине не позволила. К тому же сладко грела мысль об обратной дороге с Витькой. Ей было хорошо даже со стаканом сока в руке, а самовлюбленный именинник в этот день впервые показался трогательным.
   Витька позвонил раньше, чем она ожидала.
   - Слушай, ты как там уже напраздновалась?
   - А ты как, уже напился? Пора грузить? - в тон ему ответила Кристина.
   - Полностью готов! - рассмеялся Витька.
   Они договорились, где встретятся, и Кристина быстренько отправилась в ванную подкраситься и причесаться.
   - Ты куда собралась? - в дверях стояла Корзина с грязной посудой на подносе. - Мы ещё чай не пили.
  
   Кристина сняла резинку, волосы рассыпались по спине, она повернулась бочком и, удовлетворенно улыбнувшись своему отражению, посмотрела на подругу.
   - Милая моя Корзиночка, я вынуждена оставить тебя в кругу семьи. Мне надо срочно транспортировать одного очень пьяного мужичка.
   - Мне даже кажется, я знаю, как его зовут, - хихикнула Зина. - Это всё тот же наш Ромео. Если он не будет слишком пьян, отдайся ему где-нибудь по дороге.
   Кристина покраснела.
   - А потом как мне после того, как он весь был моим, жене его отдавать? Знаешь, как сердце рвётся? Хочется прижать и никогда не отпускать.
   - Ты совсем влюбилась, да?
   - Нет, конечно. У меня все под контролем. Просто у меня ни с кем не было такого замечательного секса.
   На этот раз покраснела Корзина.
   - Да что же он с тобой делает-то?
   Кристина загадочно улыбнулась.
   - Словами-то не расскажешь. Тебе лучше как-нибудь попробовать.
   - Отстань от меня, а? - Корзина нахмурилась. - Мне хорошо одной.
   Кристина потянулась.
   - Ну скучно же так. Без эмоций.
   - Иди уже, эмоциональная ты наша.
  
   Глядя, как Витька переходит дорогу, Кристина почувствовала желание. Она заставила себя приглядеться. Невысокого роста, слишком обычно, даже небрежно одетый, худенький, без особо выдающейся мускулатуры. В нем не было ничего из того на что можно было запасть. Заметив её, Витька улыбнулся и помахал рукой. Легко запрыгнул на сидение и без всяких слов прильнул к её губам долгим и наглым поцелуем. Отстранившись, заметил:
   - После того, как я тебя поцелую, у тебя такой вид, словно ты хочешь ещё.
   Кристина запустила руку в его волосы и притянула к себе. Их губы почти сомкнулись.
   - Я действительно хочу ещё.
   - Поехали к тебе, а?
   - У меня дома мама. И она нас вчера видела. И она против, чтобы мы встречались.
   - Ладно, я знаю местечко. На пару часов нам предоставят большую постель и горячий душ.
   - А если я захочу больше, чем пару часов?
   - Три часа? - ухмыльнулся Витька.
   - Всю ночь.
   - Да я не потяну столько, Крис.
   - Дурак ты, Витька, - Кристина нажала на газ и начала выруливать с обочины.
  
   Некоторое время они ехали молча. Знакомая боль скомкала радость встречи. Все внутри неё кричало, что она не хочет пару часов. Она хочет навсегда. Произнеся про себя "навсегда" Кристина сама испугалась. Нет и нет! Ей нельзя влюбляться. Всё пройдет. Она, не заметив идущей по левой полосе машины, перестроилась, едва не задев её. Водитель возмущенно засигналил. На её руку, лежащую на коробке передач, легла теплая Витькина рука.
   - Не спеши. Здесь будет поворот налево, там гостиница. - Она посмотрела на него, чувствуя, как вдруг сжало горло от рвущихся слёз. - Тебе будет хорошо, обещаю.
   Она послушно свернула налево. Да, ей будет хорошо, даже слишком, а потом будет очень больно.
   - Вить, а ты нормально возвращаешься домой? Тебя не мучают угрызения совести?
   - С тобой слишком хорошо. С тобой возвращаешься к себе. К лучшему себе. То, что у нас, не может быть предательством. Скорее мы предаем себя с другими. Я это так вижу. Вот здесь еще поворот. Здесь есть парковка. - Кристина припарковалась и выключила зажигание. Смолкла музыка, стало тихо.
   - Пойдём, а то я сейчас умру от желания, - Витькины глаза ласкали лицо. Она отвернулась, выскочила из машины. Не пойти она не сможет. Пусть ей потом будет хуже, но она должна почувствовать его руки и губы. Они должны сделать это снова, и пусть весь мир провалиться к чертям собачим. Хотя бы на три часа.
  
   Глава 15
  
   Они уже возвращались домой, когда у Кристины зазвонил мобильный.
   - Интересно, кто может звонить тебе так поздно? Не иначе, как любовник, - констатировал Витька.
   Увидев, что номер не определился, Кристина вздрогнула. Это опять они. То есть она. Кристина быстро бросила взгляд на сидящего рядом Витьку.
   - Я не хочу брать трубку.
   - Ну что ж, тогда я отвечу, - прежде, чем она среагировала, он схватил её Нокию.
   - Але, - вальяжно ответил он, но его лицо тут же стало напряженным. Пока Кристина, виляя по дороге, пыталась вырвать у него телефон, разговор закончился.
   - Притормози, а? - Витька не смотрел на неё. Наверно, впервые она видела его таким серьезным.
   Кристина резко остановилась у обочины.
   - Какого чёрта ты трогаешь мой телефон? Может, хочешь, чтобы я с твоей женой поговорила вместо тебя?
   Витька повернулся на сидении, взял её за руку.
   - Крис, расскажи мне всё. Кто тебе угрожает?
   Она вздёрнула подбородок.
   - Что ты там услышал?
   Витька нахмурился.
   - Тебе дословно?
   - Желательно.
   - О кей. Передай своей суке, что если она не вернёт то, что ей не принадлежит, её ждут крупные неприятности. Что ты должна вернуть?
   Она усмехнулась.
   - Двенадцать сосен.
   Витька посмотрел на неё долгим взглядом.
   - Слушай, а ты ведь чокнутая баба, если умудряешься шутить в такой ситуации, когда другие бы описались от страха.
   Сегодня, то ли от того, что она не слышала угроз лично, то ли от удивительных ощущений в гостинице, ей было плевать на всё.
   - Тебе нравится, какая я?
   Он покачал головой и отвернулся к окну.
   Кристина взяла его за плечо, развернула к себе.
   - Поцелуй меня так, как только ты умеешь. И тогда я справлюсь со всем.
   - Слушай ты, Джеймс Бонд в юбке, я не могу себе позволить потерять тебя. Понимаешь?
   Она кивнула, подставляя губы, но Витька только приблизил своё лицо ближе.
   - Рассказывай.
   Кристина недовольно отстранилась.
   - Обычная борьба за наследство.
   - А причем здесь двенадцать сосен?
   - На моем участке растет двенадцать сосен. У каждой сосны есть имя в честь апостола. Когда ты придёшь в следующий раз, я познакомлю тебя с Иудой, а потом мы попьем чай рядом с Петей и Пашей. Это мама придумала.
   - Кстати, о маме. Если ты не думаешь о себе, подумай о ней. Если с тобой что случится, как она будет жить? - О том, что у Иларии рассеянный сколероз, Кристина никому не рассказывала. - Что ты знаешь о моей маме?
   - Только то, что она больна. Название болезни не помню. Какой-то сколероз, кажется.
   - Рассеянный, - автоматически добавила Кристина. - Откуда слышал?
   - От соседей.
   - Сплетники, - заметила Кристина.
   - Не важно. Ты подумай о ней-то, а? Ей ведь уход нужен.
   Кристина вдруг разозлилась.
   - Слушай, да что ты дурацкие советы даёшь? Ты даже не представляешь, сколько я о маме думаю. Когда она заболела, мне было четырнадцать, и с тех пор я только и пытаюсь, что выжить. Тебе этого не понять. Ты в Москве родился, счастливо женился.
   - Крис, я не счастливо женился, а по глупости. Я трахнул её, не собираясь иметь с ней ничего общего, но она банально залетела.
   - И так же банально залетела во второй раз? - Кристина прищурилась.
   - Ты ревнуешь?
   - Нет, - она устало облокотилась на руль, вглядываясь в темноту. Конечно да. Одна мысль, что сейчас она должна его вернуть, причиняла мучительную боль. Он придёт и тихонечко заберется в супружескую постель и что-нибудь соврёт, где задержался. А она будет ворочаться с боку на бок, вспоминая волшебные три часа и мучительно желать прижаться к нему и заснуть у него на груди.
   - Я слышал кое-какие разговоры о том, как вы здесь появились, но хотел бы узнать всё от тебя.
   - Ладно. Я банально вышла замуж, чтобы получить этот дом. Потому что, когда я попала сюда, то поняла, что хочу здесь жить.
   - То есть ты вышла замуж по расчёту?
   - Да, - в устремленных на него тёмных глазах Кристины таился вызов. Но это на поверхности. Внутри застыла боль. Виктор вдруг почувствовал, что у него сжалось сердце. Не от страсти, как всегда в присутствии этой сексуальной девушки, а от страха за неё. Он чувствовал, что вся её бравада, самостоятельность и независимость есть порождение того, через что ей пришлось пройти. - Насколько я знаю твой муж умер?
   - От СПИДа.
   Витька непроизвольно вздрогнул
   - Не бойся. Я не спала с ним. Он был гомиком.
   - Как тебе удалось выйти замуж за гомика?
   Она усмехнулась.
   - Убедила его, что самое лучшее, если он хочет оставить дом своему любовнику, жениться на мне, чтобы обойти сестру-наследницу. А потом я всех кинула. Уверена, что соседи распространяют разные слухи. Странно, что ты не слышал эту историю.
   - Я не общаюсь соседями. Да и, вообще, я здесь недавно. Ещё и года не прошло. Раньше здесь родители супруги жили, а потом мы поменялись. Им досталась квартира в Москве.
   - Обычно бывает наоборот, - она положила руку ему на коленку. - Это я тебе, как риэлтор говорю. А сейчас хватит разговоров, давай поедем домой.
  
   Витька вдруг обнял её. Их губы встретились и снова получился волшебный поцелуй. Кристина отстранилась и лукаво посмотрела на него.
   - Не боишься меня?
   - Я боюсь за тебя. Так кто тебе угрожает? Сестра или бывший дружок твоего супруга?
   - Бывшего дружка удалось нейтрализовать уже давно. - Кристина усмехнулась. - Не волнуйся, крови не было.
   - Что?
   - Нет, я его не убивала. Узнав о болезни Андрея, он пропал. Даже номер сменил, падло. Словно через телефон можно заразиться.
   - Ну а ты-то как не испугалась?
   - Знаешь, к тому времени я устала жить на съёмной квартире в одной комнате с мамой. Так что у меня не было выбора.
  
   Кристина отвернулась, Витя смотрел в окно, обдумывая то, что услышал. С удивлением понял, что его не волнует её прошлое. Он принимает ее всю без осуждения. Если она это сделала, значит, так надо было. Его мысли вернулись к звонку.
   - Я так понимаю, что история, благодаря которой мы познакомились, была неслучайна? - Витя испытывающе посмотрел на Кристину.
   - Ты задаёшь очень много вопросов.
   Она обняла и прижалась к нему.
   - Вить, а ты поможешь мне её убить, если она не оставит меня в покое?
   - А как-то по-другому это можно решить?
   Кристина пожала плечами.
   - Расслабься, это была проверка.
   - И я её не прошел, да?
   - Но ты пока не отказал, - она включила зажигание и снова лукаво посмотрела на него. - Или отказал?
   - Что ты собираешься делать?
  
   Кристина повела плечом. Теперь, если что случится, Витька будет думать на неё. Вот и поговорили.
   - Пока ничего не собираюсь.
   - Так может это... попугать её тоже? Или в милицию заявить?
   - Вот уж кому я не верю, так это ментам. Я смогу себя защитить. Тебе не нужно вмешиваться.
  
   Они проспорили всю дорогу. Виктор предлагал разные способы вплоть до раздела имущества. В конце разговора у Кристины осталось ощущение, что Витька сущий ребёнок. Человечек, которому повезло не узнать тёмных сторон в жизни. Веселый и счастливый, как лесная птичка, просыпающаяся среди деревьев на рассвете. Самое лучше оставить его в покое. При подъезде к станции он закрутился на сидении, выглядывая в окно. Потом решился.
   - Может, ты меня пораньше высадишь? А то вдруг соседи увидят?
   Она резко затормозила.
   - Выметайся.
   - Крис, но это же разумно... Зачем нарываться?
   Она щёлкнула главным замком и отвернулась. Он отстегнул ремень и потянулся к ней.
   - А поцеловать на прощание?
   Она послушно подставила губы, чувствуя, как против воли отвечает ему, как поднимается в груди наравне с болью и ревностью желание. Какого чёрта? Ведь всё уже было. Час назад. Три часа подряд. Хватит.
   Витька отстранился, продолжая смотреть на неё.
   - Ты не поверишь, но я снова хочу тебя. Это какое-то сумасшествие.
   Он слишком сильно хлопнул дверью. Кристина резко нажала на газ, чувствуя, как по щекам потекли слёзы.
  
   Родной мой, половиночка моя, куда же ты?
  
   Ненавижу!
  
   Глава 16
  
   Разговор с Витькой всколыхнул воспоминания. Толпившиеся на поверхности теперь они просились в продолжение романа. Напившись горячего чаю с лимоном, Кристина включила ноутбук. Это прошлое не было таким болезненным, как предыдущее. Это была чужая боль, а в скотской природе человека такого сострадания к ближнему не проявляется, потому что искреннее всего мы сочувствуем самим себе.
  
   Собираясь на дежурство в тот день, я испытывала лишь раздражение. Бывают такие дни, которые приходится подарить агентству. График составлялся заранее, в выходные дежурили по очереди. Замену найти невозможно. Ну, кто скажите, захочет провести воскресный день в душном офисе, когда улице солнце и тридцать градусов жары? То и дело, посматривая на часы, я разгуливала по интернету, отвечая на редкие звонки о чужих квартирах. Неудержимо хотелось на природу.
  
   Клиент пришел почти под самый конец, когда я, подкрасив губы, собиралась подговорить охранника не отмечать, что она уйдет пораньше на очень важную встречу.
   - Кристина, к вам посетитель.
   Я мысленно чертыхнулась. Мог бы и пораньше прийти. Какой дурак приходит в агентство в пять вечера в воскресенье?
  
   В переговорной сидел достаточно симпатичный мужчина около тридцати. Я окинула его привычным глазом, не пропустив, ни хорошей стрижки, ни дорогих часов, ни эпэловского телефона на столе. Усаживаясь на стул, не напротив, а наискосок, как положено, чтобы переговоры прошли успешно, я бросила взгляд на его ботинки. Никакой предмет туалета не расскажет так много о человеке, как его обувь. Особенно о мужчине. Его лёгкие мокасины из хорошей кожи телесного цвета были совершенно новыми. Я закинула ногу на ногу и представилась, одновременно подсунув визитку. Пока он изучал её, успела заметить, что с парнем что-то не так. И только когда он поднял глаза, поняла, что именно. Это были глаза очень больного человека. В них таились обречённость, обида и боль. Желтоватый цвет лица подтвердил догадки. Некоторое время мы молча изучали друг друга. Я держала паузу. Наконец, он заговорил. Голос у него был тихий и тоже усталый.
   - Мне нужен совет, как лучше оформить завещание.
   В любом другом случае я отправила бы клиента к нотариусу за платной консультацией.
   Таких халявщиков я терпеть не могла. Бесплатные консультации в агентстве недвижимости подразумевают последующую продажу квартиры и комиссионные, а не бесплатный сыр, как лучше обмануть родственников. Я вздохнула. Боль в глазах этого парня почему-то напомнила мне мою собственную.
   - На кого хотите завещание оформить? - спросила я.
   Он замялся на мгновение, потом быстро, стесняясь, проговорил:
   - На друга.
  
   Какой нормальный мужик будет оставлять дом другу? Подруге, любовнице - да. Но другу? Недоумение на моём лице заставило его пояснить.
   - Это мой самый близкий человек. Возможно, я разделю собственность между ним и моей сестрой. Но я не разбираюсь в ценах. Могли бы вы оценить мой дом, если я надумаю всё же продавать его?
   Я включила компьютер, понимая, что здесь запахло комиссионными, равнодушно заметив, что неплохо бы посмотреть объект оценки.
   - Пожалуйста, - с готовностью согласился он. - Если только вы сейчас свободны... Я на машине. Это недалеко. Кратово. Всего...
   - Двадцать пять километров от Москвы, - закончила я. - Красивое место, сосны, озеро. - Мне вдруг остро захотелось поехать загород.
   - Дом прямо на берегу озера.
   - Замечательно, - я вспомнила, что в машине у меня лежит купальник и полотенце. На всякий случай. Я уже загорелась идеей. Однажды я была в гостях в Кратово, место мне ужасно понравилось. Там царил какой-то особенный вкусный сосновый запах. Ещё тогда я подумала, как было бы хорошо здесь жить. Особенно для мамы.
  
   Андрей припарковался почти у самого берега озера. Я вылезла из уютного Туарека последней модели и жадно вдохнула сосновый воздух. Прямо передо мной, обрамленное соснами, сверкало на солнце озеро. Радостно визжали дети, мимо меня прошли, переговариваясь, два парня в мокрых плавках с бутылками пива в руках. Да уж. В то время, когда другие работают, люди отдыхают. Андрей подошел ко мне.
   - Мне хотелось бы, чтобы вы начали осмотр отсюда. Я, когда попал сюда, сразу влюбился в это место.
  
   Я снова глубоко вдохнула и блаженно прищурилась, чувствуя горячие лучи солнца на лице и руках. Эх, скинуть бы сейчас платье и прыгнуть в воду.
   - Я вас очень даже понимаю. Здесь как-то по-особенному чудесно. И этот запах.
   - Да, - он кивнул, - его лицо на миг просветлело. - Так пахнут прогретые солнцем сосны. Я предлагаю осмотреть дом, а потом, если вы не спешите, пройтись по берегу, чтобы вы могли сориентироваться с окружением.
   - И где же ваш дом?
   - Прямо за вашей спиной.
  
   Я оглянулась. Двухэтажный коттедж белого цвета с башенкой и небольшим балкончиком на втором этаже показался мне на удивление милым и домашним. Наверно, если бы я искала проект для своего дома, выбрала бы что-нибудь в этом роде. Андрей открыл ключом калитку. Прямо передо мной выложенная плиточкой простиралась дорожка, по обе стороны которой цвели желтые и синие ирисы. Любимый с детства запах леденцов. Я не удержалась, наклонилась и понюхала. Андрей улыбнулся.
   - Вам нравятся ирисы?
   - Напоминают о детстве, - я почувствовала, что покраснела, мысленно отругав себя. Обычно я не веду себя с клиентами так по-дурацки. Но сегодня абсолютно всё вышло из-под контроля.
  
   Несмотря на то, что Андрей жил один, хозяйство было в образцовом порядке. И участок с соснами, и сам дом, в который я ещё больше влюбилась, побывав внутри. С этим странноватым мужчиной у нас явно были одинаковые вкусы.
   - На балкон пойдёте? Оттуда прекрасный вид на озеро. Вслед за ним я вышла на балкон и облокотилась на перила. Со второго этажа всё выглядело еще заманчивее, чем вблизи. Доносившиеся крики напоминали о том, как здорово провести выходной у воды. Я уловила запах дыма и мяса. Кто-то баловался шашлыками. Чёрт. Я хочу жить за городом и купаться в озере. Нет, я хочу жить в этом доме.
   - Кристина, - я с трудом вернулась в реальность. О чем я только я думаю? Лучше бы я не приезжала сюда. Только душу себе растравила.
   - Да, слушаю вас, - язык ещё произносил привычные слова, в то время как мозг продолжал додумывать мысль.
   - Выпить не хотите? Я умею готовить неплохие коктейли. - Чёрт. Это именно то, что надо сейчас. Выпить и чуть-чуть расслабиться. Я вспомнила о брошенной возле офиса Кошке. Ничего с ней не случится, постоит на парковке. Завтра заберу. Наверняка, здесь есть, как добраться. В любом случае этот парень не из тех, кто будет претендовать на моё уже отпретендованное тело.
   - Хочу, - кивнула я.
   - Я бы с удовольствием выпил бы с вами, но должен вас вернуть туда, откуда взял.
   - О, не беспокойтесь. Я как-нибудь доберусь. Кажется, здесь недалеко станция. - Я несколько раз слышала звук поездов. Приглушённый. Расслабляющий. Скорее приятный, чем навязчивый. Он вписывался в обстановку. Навевал мысль о далёких путешествиях.
   Андрей покачал головой.
   - Я вызову вам такси. И, конечно, заплачу. - В его глазах снова промелькнула тоска. - Знаете, здесь бывает так одиноко. - Он посмотрел в сторону озера. Когда там все веселятся, а ты сидишь один за высоким забором. Мой друг много работает и нечасто сюда приезжает.
   - Понятно. - Кристина улыбнулась, вдруг почувствовав себя хорошо. Так, словно она попала домой, и этот парень был ее двоюродным братом или родственником. То, что он был голубым, до удивления упрощало общение. Она в полной безопасности. Ей всего лишь предлагалось приятно провести время загородом. Она улыбнулась.
   Но парень понял это неправильно. Нахмурился, подобрался.
   - Наверно, мне сразу надо было сказать, что я, как это говорят, голубой. Многие осуждают, - в карих глазах появился страх.
   - Знаете, люди-то хорошего не скажут. Не обращайте внимания. Это ваше дело и ваш выбор. Любовь не знает полов и приходит неожиданно. - Я даже вздрогнула от высокопарных слов, слетевших с языка. Реакция нового знакомого была излишне благодарной.
   - Спасибо, - он на миг коснулся моей руки. Я тут же вздрогнула, поскольку не люблю прикосновений чужих людей. К тому же его ладонь была слишком холодной. - Я буду счастлив, если вы проведёте со мной сегодняшний вечер и посоветуете, что мне делать.
   - Готовьте ваши коктейли, а я пока подумаю.
   - Как вы относитесь к мохито? У меня на участке растет замечательная мята.
   - То, что нужно для жаркого дня, - я улыбнулась уголками губ. Привычно. Без цели соблазнения. Скорее сработал автоматизм на мужское тело.
  
   С ним было легко и тяжело. Легко говорить, но тяжело смотреть в глаза и осознавать, что он болен. Впрочем, может, всё это только мое разыгравшееся воображение?
   Андрей возился долго. У меня было время всё обдумать и даже позвонить знакомому риэлтору, работающему по загородке. Тот сразу пообещал подогнать клиента. Такие дома с участками на берегу озера в стародачном месте некоторые ждут годами. Он готов, хоть завтра устроить просмотр. Естественно цена не будет оглашаться, и Кристина получит свою часть комиссионных. Она положила телефон в карман и снова облокотилась на перила. Не может быть, чтобы дом стоил так дорого. Хотя, положив руку на сердце, она мало что понимала в загородке. И было бы неплохо заработать. Она присела на плетеное кресло и закинула ногу на ногу. Какая-то мысль, которую она не могла уловить, крутилась в голове, не давая покоя.
  
   Андрей появился, держа два высоких стакана соломинками. Кристина сделала глоток.
   - Ничего себе, как крепко. Не то, что в баре, - заметила она.
   - Я собираюсь сделать ещё одно признание. Вот и хотел, чтобы вы прежде выпили. Но сначала скажите, что вы думаете о том, что увидели.
   - Я, в общем-то, уже нашла клиента на ваш дом. Может, подъехать хоть завтра, - я откинула назад длинную прядь волос. Выверенный жест. Остановила себя. Он же гомик, забыла? Сделала серьёзное лицо. - Стоит ваш дом около полутора миллиона долларов, но, конечно, цену...
   - Кристина, подождите. Я, в общем-то, продавать не спешу. - Он сделал большой глоток мохито. Помолчал, собираясь с силами. Потом быстро заговорил. - Я болен СПИДом. Только не бойтесь. Это не заразно, - я еле заметно пожала плечами. - Не буду вдаваться в подробности, как я получил эту болезнь. К счастью, мой друг не инфицирован и поддерживает меня. Не знаю, сколько мне ещё суждено прожить, но я бы хотел умереть в этом доме. Здесь я когда-то был счастлив.
  
   Я молчала, чувствуя, как сдавило горло. Клиенты все время вываливали свои беды, срывали плохое настроение, но я привыкла не обращать внимания и воспринимать отстраненно. Специфика бизнеса. Но именно сейчас не получалось. Я сделала ещё один глоток.
   - Извините, что вывалил это на вас. Но мне на самом деле нужен совет, как оставить дом Эдику. На память о нашей - видимо, он хотел сказать любви, но передумал - на память о наших отношениях.
   - У вас есть родители или дети?
   И снова боль в его глазах.
   - Родители погибли в катастрофе, дети... - он горько усмехнулся. - У таких, как я не бывает детей. Хотя я люблю детей. Часто наблюдаю за ними, как они играют на озере. Когда есть дети, жизнь приобретает смысл. А у вас есть дети, Кристина?
   - Нет! И не собираюсь их заводить. Даже можно сказать, что никогда не собираюсь, - я поставила стакан с шумом на столик, досадуя на себя за откровенность.
   - Наверно, я не вправе спрашивать почему? - я еле заметно кивнула и быстро заговорила. - Родители, дети, супруги - первая очередь наследников. Вторая - братья, сестры. У вас вторая очередь становится первой. Там есть ещё такая штука, как обязательная доля. Ваша сестра трудоспособна?
   - Конечно. У нее свой бизнес. Косметический салон. Да у неё, вообще, все есть.
   - Значит, она не будет претендовать на ваш дом?
   - Ещё как будет. Ни перед чем не остановится. Я ведь когда узнал о болезни, приехал к ней. Думал, помиримся. Не так уж долго мне осталось. Но она только поиздевалась надо мной. Сказала, что ждёт - не дождётся моей смерти, чтобы в наследство вступить. Мол, таким как мы, нечего и на свете этом делать. Тогда-то у меня и мысль возникла дом Эдику оставить. Он же ведь единственный, кто будет за мной ухаживать, когда я ... - Он замолчал.
   - Давайте не будем сейчас об этом. Оспорить завещание с хорошим адвокатом возможно. - Здесь я слукавила. Оспорить завещание в отсутствии нетрудоспособных членов семьи очень сложно. - Тем более, когда хотят обойти прямую наследницу, - добавила я серьезной миной.
   - И что же мне делать?
   - Нужно подумать, - я взглянула на пустой стакан. - Давайте выпьем ещё по коктейлю и пойдём на озеро.
   - Уверен, вы сможете решить эту проблему, - Андрей смотрел с надеждой.
  
   В моей голове уже созрел план. Оставалось только продумать детали. Никак нельзя упустить такой случай. Мне никогда в жизни не заработать столько денег. Тем более что место, дом, озеро - все было словно создано для меня. Это выглядело так, словно судьба, наконец, решила преподнести мне подарок. Наверно, во мне умерла актриса, но я разыграла свою роль до конца, словно по нотам. Красивая грустная мелодия с трагичным концом.
  
   Купаться Андрей отказался. Сидел на берегу, на траве, поглядывая вокруг. Я вышла из кабинки и, привычно красиво ступая, держа одежду в одной руке, а босоножки в другой подошла к нему в купальнике. Андрей смотрел заинтересовано. Не тем раздевающим взглядом, которым смотрят мужчины, а как ... женщина смотрит на женщину. Я улыбнулась, положила вещи на траву.
   - Ну что ж? Пойду, переплыву ваше озеро. Никуда не уходите.
   - Надеюсь, вы хорошо плаваете?
   - Помощь не потребуется. Если только компания.
   - Простите, не хочется.
   Я пожала плечами и побежала к озеру, чувствуя спиной его взгляд и взгляды других мужчин, которым повезло родиться с правильной ориентацией. Плавала я долго. Вода была слегка прохладной, освежающей и на удивление чистой. И над водой витал тот же сладкий сосновый аромат. В голове только одна мысль: я должна здесь жить.
  
   К моменту возвращения я всё продумала. Основной козырь - это одиночество нового знакомого. Как человек циничный, я не верила в то, что любовничек часто навещает Андрея. Значит, он с удовольствием пойдёт на общение. Привыкнет. Станет нуждаться в моём обществе, а потом ему действительно потребуется помощь, а уж мне не привыкать ухаживать за больными.
  
   Андрей стал мне другом в ту ночь, которую мы провели под одной крышей. Спали мы на разных этажах. Он стал единственным человечком, которому я выболтала слишком много из своей жизни. Естественно я была пьяна. Даже очень, если рассказала про Петровича. Про нашу первую ночь, про мамину болезнь и про свою идею, что на свете существует только одна любовь к человеческой особи, независимо от её пола, возраста и родственных чувств. Именно под эту идею мы выпили за переход на "ты". Когда он пошел за новой бутылкой, мне захотелось попробовать сохранить свой статус. Мой уставший мозг отказывался формулировать основание для ухода. Когда Андрей вернулся, я стояла у зеркала с помадой в руке.
   - Ты куда?
   Обводя верхнюю губу красной помадой, левую я протянула за рюмкой.
   - На посошок. Мне пора.
   И тут он подошел близко-близко и назвал меня так, как никто себе не позволял.
   - Криска, останься.
   Я молча взяла рюмку и поднесла к губам. Он прислонился к стене и смотрел на меня.
   - Мне давно не было так хорошо. Бог услышал мои молитвы и послал мне тебя.
   Я горько усмехнулась
   - Эй, ты веришь в Бога?
   - Да. Я знаю, что он осуждает меня. В библии...
   - Да выброси ты её. Я и маме то же самое говорю. Если бы Бог существовал, он не поступил бы так с вами. - Я поставила рюмку на трюмо и повернулась боком, поправляя волосы. - Слушай, а с твоей неадекватной точки зрения, я красивая?
   - Ты очень красивая, - быстро ответил он. Но это не главное. Больше всего затягивает твой драйв. Твоя жизненная сила. Тебе многое пришлось пережить, но это лишь закалило тебя, сделав по-настоящему привлекательной. Мне не нравится слово "харизма", но у тебя её слишком много.
  
   Я улыбнулась, широко растянув губы, понимая, как глупо и доверчиво, растаяла от его слов. Завтра-завтра я вернусь к своей холодности и циничности, а сегодня позволю себе побыть наивняком. Поверить словам. Чёрт, а есть что-то приятное в беззащитности.
  
   Я помню, как засыпала. Андрей прикрыл меня пледом и сел на краешек, потягивая коньяк. Я пыталась что-то сказать, но он положил руку мне на лоб.
   - Спи, Криска. Я посижу рядом. Так здорово не оставаться одному, когда темно.
   Я заснула с незнакомым мне ощущением покоя и уюта.
  
   Напечатав последнее предложение, Кристина вдруг почувствовала усталость и порадовалась. Она хорошо поработала и есть надежда, что быстро уснёт.
  
   Глава 17
  
   На следующий день, как и ожидалось, на Кристину навалилась тоска. Тоска вселенская, как она её называла. Проснулась поздно. Небо было сереньким и противным. Она зарылась в подушку и снова закрыла глаза, вспоминая прошедшую ночь. Как же было хорошо. Каждая ласка отзывалась в сердце, каждый нерв стонал от наслаждения. Каждая клеточка тела прирастала к его телу. Так не бывает. Но так есть. И сегодняшняя боль расплата за вчерашнее наслаждение. Какая же это мука влюбиться в чужого мужа. Она потянулась. Сидит, наверно, завтракает с женой и дочками. Йогурт, бутербродики, кофе. Кристина всхлипнула в подушку, по щекам потекли горячие слёзы. Можно плакать сейчас, пока никто не видит. Потом нужно будет собрать волю в кулачки, сделать пробежку, поплавать. От движений всегда становится лучше. К тому же Витька может тоже выйдет. Она посмотрела на часы. Нет, слишком поздно. Одиннадцать часов. Обычно они бегали около восьми.
  
   Кристина заставила себя подняться и выбралась на балкон. Так и есть: погодка дрянь и никакого прогноза не надо, чтобы понять, что дождь всё-таки пойдет. А дождь Кристина ненавидела. Ничто не может так испортить день, как дождь. В её родном городе дожди были редкими, лето жарким. А здесь климат дурацкий. Лето короткое и холодное. Она зябко повела плечами и вернулась в комнату. Натянула шортики и топик, достала из-под кровати кроссовки. Господи, а лень то как. Хочется не бегать, а завыть по-волчьи на судьбу свою собачью. Женскую. Черт бы её побрал. Вот ведь, сколько не играй в мужские игры, не воспитывай характер, а судьба подсунет тебе кого-нибудь, в кого ты втрескаешься, и ничего тебе в жизни не надо будет, как только прижаться к нему и шептать на ушко нежные слова, какой он самый-самый.
  
   Кристина медленно спустилась вниз по лестнице к Иларии. Привычным комочком сжалось от страха сердце. Какой она сегодня найдет маму? Её комната была на первом этаже, чтобы было легче выходить в сад. Услышав голос диктора, Кристина удовлетворенно вздохнула. Если мама слушала с утра аудиокнигу, значит, она себя чувствовала не так плохо. Хуже всего, когда она просто лежала на спине с закрытыми глазами.
   - С добрым утром, мамочка!
   - Доброе утро, - Илария полулежала на подушках. Длинные волосы волнами рассыпались по плечам. Кристина поцеловала её в щеку, подставив свою. Мама включила паузу на плеере. С нежностью посмотрела на дочь.
   - Ты на пробежку?
   - Да. Я недолго. Потом позавтракаем в доме. Погода дрянь.
   - Детка, у природы не бывает плохой погоды.
   - Ещё как бывает. Это людям голову морочат глупыми песенками.
   Мама внимательно посмотрела на дочь.
   - Ты с Витей будешь бегать?
   Кристина почувствовала, как краска заливает щеки. Вот ведь, мама словно чувствует, что вчера она с ним была в гостинице.
  
   Озеро казалось грустным и заброшенным. Одинокий рыбак возле моста ловил рыбу. Такой же одинокий, как и Кристина. Она сделала несколько глубоких вздохов и побежала вдоль берега, стараясь не сбиваться с ритма. У Витькиного дома сердце забилось сильнее. Где-то там, за кружевными занавесочками, он, развалясь в кресле, пьет сваренный женой кофе. Господи, ну хоть бы вышел что ли. Сказал, что уже соскучился, что уже хочет её. Дом остался позади, Кристина побежала быстрее, чувствуя, как тренированное тело послушно входит в ритм. Сегодня она пробежит три круга. Не два, а три. И пусть ей будет хуже. Может, потом от усталости вся дурь из башки выйдет. После трёх кругов стало всё равно какая погода. Кристина сняла топик и шорты, порадовавшись, что не поленилась надеть купальник. Медленно вошла в воду. Холод обжёг кожу, добрался до сердца, она отчаянно заработала руками и ногами, чтобы согреться.
  
   Когда выходила из воды, уже не было холодно. И даже тоска вселенская отступила. Рыбак, мужчина лет пятидесяти, небритый с обветренным загорелым лицом, сматывал удочки. Посмотрел с уважением.
   - Ну и как водичка, девушка?
   - Попробуйте, не пожалеете.
   Он засмеялся.
   - Не та погодка. На берегу-то холодно.
   Она улыбнулась и, похватав одежду и кроссовки, бегом побежала к дому.
   - Неужели ты купалась? - Илария с ужасом смотрела на дочь в мокром купальнике и мокрыми волосами.
   - Купалась, - Кристина быстро схватила полотенце и завернулась в него. - И вовсе не холодно.
   - Шестнадцать градусов на улице и губы у тебя синие. Застудишь себе что-нибудь.
   "Сердце бы заморозить", - подумала Кристина, заходя в ванную и с наслаждением вставая под горячую струю воды. Так. Уже лучше. После завтрака будет совсем хорошо.
  
   Она варила овсянку, когда зазвонил мобильный.
   - Привет, - услышала она голос Сергея.
   Кристина вдруг осознала, что давно не вспоминала о нем. Видимо, Витька вытеснил из головы все мысли о самом красивом мужчине на свете. Как бы Сергей удивился, если бы узнал. Может, даже самомнения бы поубавилось. Мысль о том, что ему, такому классному мужику, на которого заглядываются все бабы, предпочли другого, не могла даже поселиться в его красивой голове.
   - Привет, Сергей!
   Классически поинтересовавшись "как дела" и, усмехнувшись на ее "как-то", он предложил встретиться.
   - Только давай сегодня дома, а? Не хочу в ресторан. Сам приготовлю еду. Меня тут научили, как готовить тайский плов.
  
   Минуту Кристина сомневалась, но потом вдруг поняла, что просто не сможет после вчерашней ночи лечь с ним в постель. Её тело еще принадлежало тому, любимому. Не то, чтобы навсегда. Для этого нужно было совсем потерять крышу. Но хотя бы на пару дней.
   - Крис, ты что молчишь? Я знаю, ты дома сидеть не любишь. Но мы можем потом куда-нибудь пойти. Правда, не знаю куда. Не в кино же, как школьники.
  
   Кристина засмеялась.
   - Серёж, ты извини, но у меня работы куча. Квартиру надо подобрать клиентам. Аванс горит. Весь день расписан. Пять просмотров и все в разных районах. Бабушкинская, Бибирево, Подбельского. - Она сама удивлялась своему бодрому вранью.
   - Да? Жаль. Но дело, конечно, важнее. Тогда я поваляюсь на диване. Устал что-то, как собака.
   - Извини, ладно?
   - Да о чём ты? Все в порядке. Целую тебя, трудяга.
  
   Похоже, Сергей даже не расстроился. Кристина озадаченно села на стул. Все-таки, почему она не согласилась? Ведь делать сегодня совершенно нечего, и она так хотела куда-нибудь уехать? Убежавшее молоко зашипело на плите. Кристина чертыхнулась и сняла кастрюлю с огня. Дурацкая каша. Вот денёк, когда обычные дела неимоверно раздражают. Она вытерла тряпкой плиту, судорожно соображая, куда можно сбежать. Если не от себя, то хоть от места, где всё напоминает о нём. Корзина. Ну конечно, можно встретиться с Корзиной. Она быстро открыла страничку контактов, нажала букву "К", Зина в её мобильном, значилась Корзиной. Подруга ответила не сразу, а когда сказала свое "алё", её голос прозвучал, словно она куда-то бежала.
   - Эй, ты там сексом занимаешься?
   - Ага. Со шлангами. Сразу с двумя.
   - Не знала, что ты такая извращенка.
   Зина засмеялась.
   - Ворона, все шутки на одну и ту же тему. Сколько тебе нужно мужиков, чтобы с тобой справиться?
   - Только один. Любимый.
   - Вороны не умеют любить. Они питаются падалью.
   Кристина улыбнулась. Очень бы хотелось не любить. Но это наглое, неимеющее права на жизнь, чувство продолжало развиваться и крепнуть.
   - Корзина, я только что отказала Сергею, чтобы с тобой встретиться. Давай куда-нибудь поедем.
   - Не могу. - В голосе Зины звучала искренняя досада. - Боюсь, что я сегодня должна быть здесь. На грядках. Надо прополоть клубнику, обрезать усы и... Родители уехали на день рождения, оставив длинный список дел.
   - Дурацкая грядочница. Именно в тот день, когда ты мне нужна. Именно тогда, когда у меня вселенская тоска.
   - Да что с тобой, а? - Похоже, Корзина села, потому что шум воды прекратился. Стало тихо и дышать она стала ровнее. - Зачем ты отказала Сергею?
   - Не хочу его видеть.
   - Понятно. Ты ничего не хочешь мне рассказать?
   - Хочу, но ты занята. - Кристина вдруг почувствовала, что готова расплакаться. У неё даже голос дрогнул.
   - Так. Поняла. Слушай. А приезжай ко мне.
   - Ты думаешь, обрезка клубничных усов пойдёт мне на пользу? Меня это ещё больше вгонит в депрессуху.
   - Я даже и подумать не могла о том, чтобы ты с твоим маникюром ковырялась в земле. Я постараюсь управиться побыстрее. А потом поедем, куда ты захочешь.
   - Да я никуда не хочу, - от уступчивости подруги слёзы все-таки выступили на глазах.
   - Значит, никуда не поедем. Посидим рядом, и ты мне всё расскажешь. А потом посмотрим какую-нибудь комедию.
   - Спасибо тебе. Какой-то дурак говорил, что не бывает женской дружбы...
   - Этот дурак был мужского рода. Давай, Воронёнок, собирайся. А я пока пойду в грядки. Понять не могу, зачем мама их столько развела.
   Кристина положила овсянку в тарелки. Как хорошо, что на свете есть Корзина. Добрая хорошая девочка, которая никогда не думает о себе, а только о других.
  
   Глава 18
  
   Кристина сидела в доме Корзины, поджав под себя ноги, и рассказывала ей про Витьку, время от времени спрашивая "Ну почему мне так плохо?"
   Исчерпав все аргументы, Зина, помывшаяся после грядок и, переодевшаяся в просторные шорты и вытянутую на два размера футболку, пересела к Кристине на диван.
   - Ты просто жутко влюбилась, понимаешь?
   - Нет! - в карих глазах Кристины стояли слёзы. - Нет! Не говори так. Каждое произнесённое слово обретает силу.
   - Силу обретают твои действия, а никак не мои. Но, похоже, я была не права, посоветовав тебе взять Витьку в любовники. Я думала, вы займетесь сексом, и всё пройдет. Думала, что у тебя сносит крышу от так называемого запретного плода. А оказалось... - Зина наморщила лоб. - Тебе стало ещё хуже.
   - Когда это произошло первый раз, я могла думать, что ошибаюсь. Что мне просто показалось, что наши тела созданы друг для друга. Я была пьяна, испугана. Что это было как не возвращение к жизни?
   - А сейчас?
   - Сейчас я думаю, что это было возвращением к себе. Его поцелуи примиряют меня с самой собой. А иногда я не понимаю, где моё тело, где его. Я чувствую его, как саму себя. Его оргазм - это мой оргазм.
   - Тогда тебе можно позавидовать. - Зина грустно улыбнулась. - Такие чувства выпадают не всем. Тебе нужно не страдать, а радоваться, что тебе повезло их испытать. Радоваться, а не плакать. Гордиться собой, им. Тем, что вы такие. То, о чём ты рассказываешь, я даже в книжках не читала. Так не бывает.
   - Но ведь есть, - Кристина повторила Витькину фразу с его мягкой интонацией.
   - Слушай, а давай я принесу шампанское, и мы это отпразднуем?
   - Издеваешься?
   - Вовсе нет. Я рада за тебя.
   - Но что мне делать?
   - Любить его. Не думать о будущем. Отдаться чувству.
   - Знаешь, я с ума схожу, когда думаю, что он приходит домой и занимается этим с женой. После меня. В тот же день или утром. Может, он даже использует меня, чтобы у него вставало с женой.
   - И пусть.
   - Как это пусть? Я не хочу, чтобы меня использовали. Я не хочу ревновать.
   - Стоп! Ты говоришь, что он твоя половинка, да? - Кристина кивнула. - Вот и люби его безусловно, независимо от того, что он делает. Отпусти его. Позволь ему быть счастливым даже без тебя. Это и есть любовь.
   - Это идиотизм.
   - Наверно. Но я так это понимаю. Радуйся, если ему хорошо. Сорадость за другого. Это сложно.
   - Это невозможно.
   - А ты попробуй. Не загоняй себя в рамки глупых женщин, которые считают, что должны обязательно увести чужого мужа. Веди за собой. Это да. Когда он поймёт, что без тебя ему невыносимо, он останется с тобой навсегда. Но это должно быть его решение. Ты не должна его к этому подталкивать.
   - А как на счёт жены и дочек?
   - Всё как-нибудь устроится. Возможно, жена отпустит его, когда поймет, что он её не любит. Или ещё что-нибудь случится. Если это твоё, такое твоё, как ты говоришь: родное, теплое, большое, это оттуда. Высшие силы вас соединят. Не знаю, когда и как. Я верю в это. И ты верь.
  
   Кристина обняла Корзину. Они по-детски прижались друг к другу лбами. Обе рассмеялись.
   - Неси свое шампанское, - улыбнулась Кристина. - Не знаю, как я буду жить дальше, но протянуть сегодня я точно смогу. Особенно, если выпью.
   - А я тебе завидую, - Кристина жалостливо посмотрела на подругу. Чёрт. А ведь она даже не уверена был ли у Корзины кто-нибудь. Знает ли она, каково это принадлежать мужчине. Как это может быть здорово в тот момент. И больно, когда он уходит. - Мне нечему завидовать.
   - Ты глупенькая. Неправильно всё воспринимаешь. Эгоистически. С этой позиции ничего не выйдет. Но выглядеть ты стала замечательно. В твоих глазах появился свет. Твои движения стали уверенными и сильными. Ты...
   - Ох, Корзиночка. А эта вселенская тоска. Это постоянное ожидание.
   - Не более чем предрассудки. Любить женатого считается аморальным. Особенно, если у него есть дети.
  
   Корзина встала и прошлась по комнате, засунув руки в карманы клетчатых шорт. Скользнув по ней взглядом, Кристина привычно заметила, что внешность подруги почти безнадёжна. На ногтях ног с грязной каёмочкой не было и следа от маникюра, а волосатые ноги по-прежнему вопили об эпиляции. Она перевела взгляд выше. Грудь у Корзины была прекрасная, и она не носила лифчика. Что выглядело не совсем правильно. Чёрт. Вот она сидит и слушает. Да разве Корзина с её отсутствием опыта может что-нибудь посоветовать? Нашла, кому жаловаться!
  
   Словно подслушав её мысли, Корзина остановилась прямо перед ней.
   - Ты, возможно, думаешь, что я не могу давать советов. Но я могу, поскольку уже давно нахожусь в подобной ситуации.
   - Ты!? - Кристина закашлялась и потом уже совершенно по-детски сказала: - Не верю.
   - Я не рассказывала. Да, в общем-то, и не о чем. Всё внутри меня, - она прижала руку к сердцу.
   - У тебя кто-то есть?
   Зина застенчиво улыбнулась, обнажив крупные ровные зубы.
   - Уже несколько лет влюблена в одного мужчину.
   - Бог мой. Да расскажи же мне о нём. Кто он? Что он?
   - Максим из нашего оркестра. Талантливый ударник. Замечательный интересный человечек.
   - И...?
   Зина опустила глаза.
   - Это всё.
   - Погоди. Он что, не догадывается?
   - Не знаю. - Корзина вдруг покраснела. Но он приходит ко мне и мы разговариваем. Пьём кофе.
   - Это всё? - скептически спросила Кристина.
   - Да. У нас ничего не было. Но даже если он сидит, случайно касаясь моего плеча, я уже чувствую себя счастливой.
   - Пять баллов. - Кристина взволнованно вскочила с дивана и тоже принялась ходить по узковатой, слишком заставленной мебелью, комнате. - То есть ты, считая меня подругой, даже не удосужилась упомянуть, что влюблена. А я -то... Ну, впрочем, поделом мне за болтливость.
   Корзина застенчиво улыбнулась.
   - Ворона, ну я стеснялась. Ты же у нас звезда и каждый мужчина у твоих ног. А у нас только ... кофе.
   - Чушь какая. У него что, проблемы?
   - Он женат и у него трое детишек.
   - Фу! - выдохнула Кристина и истерически засмеялась. - Двое Витькиных уже кажутся сказкой.
   - Не сравнивай, Ворона.
   - Куда уж мне?
  
   На широком открытом лице Зины отразились боль, отчаяние и решимость.
   - И у нас ничего не было. Ничего! Мне кажется, что я его не интересую, как женщина. - Зина всхлипнула. - Только как друг. Ему плохо дома. Вот он и приходит. И я на самом деле завидую тебе. Ты такая сексуальная и любой тебя хочет. А я ... Мне не на что надеяться. Мы остаемся абсолютно одни и ... просто разговариваем. Я дура, да?
   - Конечно, нет. Подожди. Но может он ... - Кристина тщательно подбирала слова, уже осознавая неизбежное. Мужик три года рядом и ни разу не попытался трахнуть. Бедная Корзинка.
   Словно почувствовав жалость, Зина подбоченилась.
   - И пусть. Неважно. Он приходит ко мне и бывает счастлив. А потом он идёт туда к ней, которая родила ему троих детей, и он уже может находиться там. Он, как ты говоришь, использует меня, но пусть. Я люблю его безусловной любовью и не разлюблю даже, если он окажется маньяком. Я принимаю его со всеми потрохами, грехами и недостатками. - Корзина взвизгнула. - Ты хоть понимаешь, что это такое? Если он завтра кого-нибудь убьёт, я приму это и не буду его осуждать. Мне лишь станет больно. Я стану убийцей вместе с ним, если это надо будет.
   Услышав про убийство, Кристина напряглась. Предыдущие слова подруги изгладились из памяти.
   - Не говори ничего об этом. Ты не можешь знать. И неси, наконец, своё шампанское. Похоже, нам тут есть что отпраздновать, моя скрытная подружка.
  
   После того, как они выпили полбутылки Асти Мартини, Зина сделала ещё одно признание, что если бы у них с Максимом был секс, она была бы полностью счастлива. Кристине стало стыдно. Действительно, что она разнылась? Ведь у неё в жизни были неприятности куда похуже. А Витька любит её, а не жену. И если сравнивать с Корзиной, то её ситуация куда лучше. Почему, например, Витькина жена не может влюбиться? Говорят, жёны всегда подсознательно чувствуют измену. Зина убежала на кухню за шоколадкой, о которой неожиданно вспомнила, а Кристина принялась размышлять. Это подозрение есть ни что иное, как реакция на недостаток внимания. Мы все, так или иначе, с разными способностями сканируем друг друга. И, наверняка, могли бы читать мысли, если бы не боялись.
   Зина вошла в гостиную с огромной шоколадкой.
   - Хорошая закуска. Изюм с миндалем.
   Корзина обожала сладкое и могла запросто уговорить полкило конфет, если была не в настроении. Кристина относилась к сладкому без фанатизма.
   - Смерть фигуре, - усмехнулась она.
   - Ты вряд ли потолстеешь, если съешь кусочек.
   Кристина сделала глоток шампанского.
   - К счастью, я не очень-то люблю шоколад.
   - А я обожаю. Могу съесть всю плитку. - Зина положила в рот большой кусок и прикрыла от удовольствия глаза. - Недавно читала статью, что зависимость от сладкого - всего лишь недостаток любви. Судя по нам двоим, в это легко поверить.
   - Думаешь? - Кристина улыбнулась. - И кто же это меня так любит?
   - Сама знаешь. Витька, Сергей и все мужики вокруг. Ты можешь иметь, кого захочешь. Я тебе так завидую.
  
   Ответить Кристина не успела. Зазвонил мобильный телефон. Именно зазвонил, а не запел приятной мелодией. Противный дребезжащий рингтон возвращал в прошлое, когда все телефоны издавали одни и те же звуки. Сколько Кристина не уговаривала подругу сменить звонок, та не соглашалась, мотивируя, что вся её жизнь итак связана с музыкой. К тому же такой звонок легче услышать. Уже после нескольких фраз лицо Корзины изменилось, стало более нежным. Взглянув на подругу, она покраснела и выскочила из комнаты. "Это он", - подумала Кристина. Неужели и она сама так меняется, когда ей звонит Витька? Просто безобразие, что делают мужчины с женщинами. Не успела она додумать эту мысль, допивая бокал, как в комнату впорхнула - именно так, несмотря на свою достаточно тяжёлую походку - явно похорошевшая Зина.
   - А ты не будешь против, если Максим к нам присоединится? Ему не хочется идти домой.
   Кристина фыркнула.
   - Конечно, не хочется. Сначала женятся на курицах, а потом успешно бегают от них и вылупившихся птенцов. Может, мне лучше прогуляться? А вы тут без меня, - нерешительно произнесла она, жалея, что выпила шампанского. Могла бы сесть в Кошку и уехать.
   - Не надо, - Зина села перед ней на корточки, сияя от удовольствия. - Мне бы хотелось, чтобы ты его увидела. Посмотрела опытным взглядом, нравлюсь ли я ему или нет.
   Кристина вздохнула. Перспектива наблюдать, как Зина взирает влюблёнными глазами на многодетного отца, совершенно не прельщала, но выхода, похоже, не было.
   - Хорошо, тогда марш переодеваться и давай я тебя накрашу по такому случаю.
   - Нет! Он не должен знать, что я крашусь ради него. Он никогда не видел меня накрашенной. Ну, разве что на концертах.
   - Чушь какая! - пожала плечами Кристина. - Ну, хоть эти ужасные шорты можно снять? - Кристина сама старалась не смотреть на волосатые ноги подруги. - Надень брючки и голубой топик, в котором ты была на дне рождения. Он подходит к твоим глазам. И дай я тебя причешу. На голове у тебя полный бардак.
  
   Под умелыми руками Кристины непокорные кудряшки легли красивой волной. Выбранный ею топик подчёркивал высокую грудь, а лёгкие брючки скрывали излишнюю волосатость. Результатом Кристина осталась довольна. Пока Зина металась по квартире, прибирая вещи, она, поджав ноги, сидела на диване, допивая Асти Мартини. Там же и осталась, услышав звонок в дверь, предоставив подруге принимать гостя.
  
   Максим оказался самым обычным полнеющим мужиком с похотливым взглядом маленьких карих глазок. В его лице не было ни одной примечательной черты, а дурацкий хвостик при больших залысинах лишь усиливал его карикатурность. Было что-то козлиное в его облике. Кристина перевела взгляд на подругу, та ещё похорошела. Лёгкий румянец окрасил бледные щеки. Она суетилась вокруг гостя, словно он был президентом, посетившим её квартиру. "Максим, хочешь кофе? Максим, хочешь чаю? Максим, ты голодный? Пельмени? Яичницу?
  
   Кристина подавила раздражение. Ну она вставит Корзине после. Да разве можно так себя вести с мужчиной? Разговор под первую бутылку вина утомил Кристину. Максим порол ерунду, явно наслаждаясь обществом двух женщин то и дело, бросая призывные взгляды на неё. Она издергалась, переживая за подругу, старающуюся изо всех сил привлечь внимание. Вальяжно развалившись на стуле, Максим явно чувствовал себя как дома и время от времени позволял пренебрежительные фразочки по отношению к Корзине. Измучавшись, Кристина вышла на кухню, сославшись, что ей надо позвонить клиенту. Вертя в руках телефон, она подумывала, не поехать ли к Сергею, как вдруг в кухню вошел Максим.
   - А я не знал, что у Зины такая красивая подруга, - он подошёл ближе и положил руку ей на плечо.
   - Прекрати! - возмутилась Кристина, - но он сильнее прижал её к себе и впился губами в рот. Она ударила его коленом в пах, одновременно давая пощёчину. Он схватил её за волосы и повалил на пол. Кристина двинула ему ногой, но он сжал её в руках, не давая возможности двинуться.
   В дверях появилась Зина.
   - Боже мой! Что вы делаете?! Максим, отпусти её! Кристина!
   Красные, тяжело дыша, они поднялись с пола, стараясь не смотреть на Зину.
   - Я лучше пойду, - Кристина рванулась к двери, но он схватил её за руку.
   - Да ладно, оставайся. Мне все равно пора. - Он бросил взгляд на Корзину. - Ну и подруги у тебя.
  
   Отодвинув Зину плечом, он вышел в прихожую. Зина побежала за ним.
   Кристина уставилась в окно на зелёные листья. Три года приходит и просто разговаривает? Вот ведь гадёныш. Зачем даёт надежду? Что он, вообще, здесь делает? Кристину пронзило чувство острой жалости к подруге и злость на себя. Почему она не сдержалась? Каково чёрта устроила потасовку?
  
   А потом она чуть ли не впервые в жизни увидела, как плачет Корзина. Куда-то мгновенно делась вся её временная пригожесть. Нос и веки жутко распухли, и она, словно в бреду повторяла одну и ту же фразу: "Я хочу быть такой же, как ты". Успокоилась она лишь после крепкого чая с мятой, который Кристина принесла ей в постель.
   - Ну вот, - тихо произнесла Корзина. - Жизнь всё расставила по местам. Зря я надеялась на то, что он стеснительный. Когда он увидел тебя, всю стеснительность, как рукой сняло. Я ему не нравлюсь, как женщина.
   - Перестань, он просто козёл. Такой же, как и все. Выбрось его из головы и прекрати себя мучить. И вообще, попроси отца, чтобы он его выгнал из оркестра. Знаешь, с глаз долой из сердца вон.
   - С ума сошла?! - возмутилась Зина, отставляя чашку. - Да как же так можно?! Он прекрасный музыкант.
   - Другого найдёте.
   - Ворона, да у него только ребенок родился и двое маленьких. Он по миру пойдёт. Они итак втроём в однокомнатной квартире живут. Да и к тому же, - Корзина грустно улыбнулась, и на её лице появился оттенок той красоты, которая присуща лишь святым. - Ведь ничего не изменилось. Я по-прежнему люблю его. Он лишь сделал мне больно. Но это пройдет, когда мы встретимся.
   - И ты снова пустишь его домой?
   - Я люблю его, Ворона. Тебе не понять.
   Кристина вздохнула и поднялась.
   - Пойду я спать.
   Она вышла из комнаты и отправилась в гостиную, где, как правило, спала на диване. Уж лучше бы она не приезжала. Только всё испортила. Да и самой ещё хуже стало. Неожиданно зазвонил телефон, и она схватила трубку.
   - Привет, Крис. Я не знаю, зачем звоню. Мне почему-то показалось, что там, где ты, тебе плохо.
   - Мне действительно плохо, - Кристина почувствовала, что сейчас заплачет. - Но хуже всего то, что я не могу сесть за руль, потому что выпила. А я так хочу домой.
   - Хочешь, я приеду за тобой?
   - Но я далеко. В Москве. У подруги.
   - Да я тоже ещё в Москве, Крис. Диктуй адрес.
   Витька засмеялся, услышав название улицы.
   - Смешно, но я здесь рядом. Почти в соседнем доме.
   - Тогда скорее забери меня.
   - Ты меня хочешь?
   Губы помимо её воли растянулись в улыбке.
   - Не то слово. Я умираю без тебя.
  
   Глава 19
  
   Ночью Кристине не спалось, и, устав вертеться с боку на бок, она забрала ноутбук в постель, подсунула подушку под живот и начала работать. Правка последней главы вернула прошлое, о котором она старалась забыть. После совместно проведенной ночи Кристина с Андреем удивительно быстро подружились. Конечно, у неё была своя цель, но ей не в чем упрекнуть себя, она действительно хорошо к нему относилась. Он был хорошим человеком, добрым, ласковым, жаль только не повезло ему с этой путаницей в полах. Если бы ему раньше в молодости встретилась сексуальная девушка, всё бы сложилось иначе. Кристина усмехнулась. Сексуально больная вроде неё. Кристина нагнулась к ноутбуку, снова переживая первую ночь в Двенадцати соснах.
  
   Утром я проснулась, полностью одетая, в чужой гостиной с высокими потолками, камином и огромным телевизором в полстены. От смешения напитков - мы закончили коньяком - голова жутко болела, хотелось пить. Чувство гадливости во рту выгнало в ванную. Из зеркала на меня смотрело помятое лицо с размазанной под глазами тушью. Тушь, за неимением косметического молочка, пришлось смывать мылом, а зубы почистить пальцем. Холодная вода привела в тонус кожу. Было бы неплохо принять контрастный душ, но для этого надо бы попросить чистое полотенце. И заодно утюг. Серое льняное платье в полоску, еще вчера выглядевшее стильно и строго, сегодня напоминало половую тряпку. И как её угораздило так напиться?! Наверно, все произошло из-за шальной идеи, что она может заполучить этот сосновый рай.
  
   Кристина вышла из ванной с мокрыми руками и мокрым лицом. Пусть, как мама говорит, кожа впитает воду. Прошлёпала босиком в кухню-столовую. Здесь, несмотря на вчерашнюю пьянку, царил образцовый порядок: ни грязной посуды, ни остатков еды, а на гладкой коричневой плитке на полу ни соринки или развода. Вероятно, после того, как она заснула, Андрей все убрал.
  
   Она потянулась. Ну что ж, с таким мужчиной будет приятно жить. Девушка хихикнула. Даже если он и не совсем мужчина. Зато впервые после вечеринки её оставили спать одну. Какое счастье. Она открыла наугад сначала один шкафчик, потом другой, но кофе так и не обнаружила. Не может быть, чтобы в доме не было кофе. Пока она размышляла, будет ли прилично залезть в холодильник, на кухне появился Андрей.
   - С добрым утром! Как спалось? - Андрей выглядел еще хуже неё: синяки под глазами на пол-лица.
   - Спалось прекрасно. Надеюсь, вчера это не выглядело неприлично, когда я вырубилась посредине разговора.
   Он улыбнулся.
   - Это выглядело совершенно по-домашнему. Я вдруг понял, как хорошо, когда ты не один в доме. Спасибо, что побыла со мной.
   - Пожалуйста, - Кристина смутилась. Снова посмотрела на полки. - Я вот пытаюсь найти банку с кофе.
   - Банки с кофе нет, зато есть прекрасная кофемашина. Тебе капучино или экспрессо?
   - И то, и другое. И повторить. - Кристина сжала пальцами виски. - Хочется засунуть голову под холодную воду. - Может, я обнаглею ещё больше и попрошу полотенце?
   - Конечно, сейчас принесу, - он вернулся с полотенцем и чистым махровым халатом. - Вот, пожалуйста. Никто даже не пользовался. Покупал для Эдика, но он теперь редко здесь ночует.
  
   Мне вдруг захотелось приласкать его. Не как мужчину, а как брата. Я даже подняла руку, чтобы погладить по голове, но передумала.
   - Если я могу чем-то помочь, скажи.
   Он сжался на стуле, отвел взгляд.
   - Зачем тебе это? Больные никому не нужны.
   - Это неправда. Больных любят больше чем здоровых, потому что у них нет сил и приходится вкладывать свои. А когда что-то вкладываешь, начинаешь привязываться. И я не понимаю твоего Эдика, но если ты хочешь, я могу к тебе приезжать. Мне здесь нравится.
   - Правда? - в его измученных глазах промелькнуло нечто похожее на надежду, которое быстро сменилось недоверием, но он молчал.
  
   В душе я продолжала обдумывать ситуацию. Сейчас разговор подошел к самому интересному моменту. Надо быть очень осторожной. Никаких намеков. Не спугнуть. Он не должен почувствовать, что мне что-то от него надо. Пока я всего лишь хочу помочь. Предложение он должен сделать сам. Или всё-таки надо подтолкнуть? Кристина переключила воду и некоторое время постояла под холодными обжигающими струйками. Растираясь полотенцем, почувствовала, что противный похмельный синдром покидает тело и освобождает мозг. Я закуталась в махровый халат и вышла в столовую. Божественно пахло свежесваренным кофе. А на столе громоздились разнообразные коробки с хлопьями и мюслями. Чёрт, жизнь не так уж и плоха.
   - Не знаю, что ты ешь на завтрак. - Андрей показал рукой на стол. - Выставил, всё, что есть.
   Кристина улыбнулась.
   - Овсянку, сэр.
   - Овсянку?! Не может быть. Моя мама так и не смогла меня приучить.
   - А моя приучила. Но я вовсе не против мюслей. Особенно вон тех, шоколадных. Если, конечно, у тебя есть молоко.
  
   После завтрака я выгладила платье. Накрасилась. Порадовалась, что всегда ношу косметику в сумке. Вышла в гостиную. Андрей стоял на крыльце, глядя в сад. Утро было чудесным. Сладко пахло хвоей, нежными голосками перекликались птички, солнце, заигрывая с соснами, то пряталось за стволом, то снова выглядывало, освещая аккуратно постриженную лужайку перед домом. Как было бы хорошо здесь жить. Словно подслушав её мысли, Андрей повернул голову.
   - Если хочешь, ты могла бы как-нибудь приехать на выходные. С мамой.
  
   Я вздрогнула. Не может быть, что бы всё было так просто. Или я начала обладать чудесным даром внушения? Слова замерли в горле. Даже элементарное "спасибо" завязло в зубах. Внезапно меня осенило. Да ему же просто одиноко. Что должен чувствовать человек, приговорённый к смерти через неопределенный отрезок времени? Я поёжилась. Как это должно быть удручающе. Пока раздумывала, Андрей продолжил:
   - Это не просто приглашение. Скорее завуалированная просьба о помощи. Бывают дни, когда жизнь становится совершенно невыносимой.
   Я порывисто взала его за руку.
   - Если ты, правда, хочешь, мы можем приехать в пятницу. Устроим пикничок на озере.
   Его лицо сразу просветлело. И пусть до пятницы ещё целая рабочая неделя, ему, наконец-то есть что ждать.
   - Было бы здорово. А сейчас давай я отвезу тебя в Москву?
   - Если только ты не занят. А то я могу и на электричке.
   - Делать мне совершенно нечего. К сожалению. А так бы хотелось чем-нибудь заняться.
   - Есть какие-то клубы для ... - Я не смогла произнести слова "больных СПИДом".
   - Был там однажды, больше не хочу. Когда люди занимаются чем-то вместе, например спортом, их интересы удваиваются, и от этого получаешь удовольствие, а там только притворство и боль. Скрытая боль, которую каждый прячет под маской, не складывается, а умножается. Какой идиот считает, что это может помочь?
   - Ты не работаешь?- попробовала я другой вариант.
   - Работал раньше банковской крысой, а потом в коллектив как-то просочилась информация, что я болен. Меня и уволили без объяснения причин. Да и никуда не возьмут теперь. Ну ладно, пойду выгонять машину.
  
   Меня снова охватила жалость. Ну прямо хоть бери его с собой в агентство недвижимости. Туда, как на помойку, принимают всех. Главное деньги приноси и не слишком уходи налево. Хотя нет, он не справится. В этой работе нужен драйв, азарт, харизма.
  
   Я вышла к озеру. Здесь праздник жизни продолжался. Хотя и с гораздо меньшим накалом. Всё-таки понедельник. С озера опять доносились детские крики, напомнившие мне, как мы с мамой и папой ездили на море. Я подошла к самому озеру и зашептала, как молитву: "Я буду здесь жить. Я буду здесь жить. Я сделаю всё, чтобы здесь жить".
  
   Кристина вдруг почувствовала жуткую усталость. Сил с трудом нашлось на то, чтобы сохранить файл, выключить ноутбук и сделать несколько шагов до постели. На этот раз она даже не успела подумать о Витьке.
  
   Глава 20
  
   Проснувшись утром, Кристина первым делом позвонила Корзине.
   - Прости меня, я вчера сбежала. Витька случайно оказался рядом и отвёз меня домой.
   - Ну и как это было на заднем сидении? - У Кристины перехватило дыхание. Вчера они действительно занимались сексом, загнав машину в лес. И она не могла сказать, что это было хуже, чем в гостинице. То, что было между ними, всегда было мучительно прекрасно. Да и куда можно было поехать ночью? Но после слов подруги, Кристина вдруг почувствовала себя маленькой шлюшкой, которую можно взять где угодно. Хотя сама Корзина была бы счастлива отдаться Максиму даже на Красной площади, только бы взял.
  
   Благословенны мобильные телефоны, можно сослаться на потерю связи, что Кристина и сделала, нажав отбой. Второй раз Корзина спрашивать постеснялась, только сообщила, что собирается на репетицию. Ничто в её голосе не напоминало о вчерашней истерике. Похоже, что она настолько взяла себя в руки, что сможет спокойно посмотреть в глаза Максиму, сделав вид, что между ними всё по-прежнему. Кристина сообщила, что собирается на работу и быстренько попрощалась, сославшись на несуществующего клиента на второй линии. Потом долго сидела, глядя прямо перед собой, и думала. Вчера между ними что-то произошло, а сегодня она это явно ощутила в голосе Корзины, и это что-то теперь будет мешать их дружбе. "Только этого не хватало, потерять из-за мужика подругу", - пробормотала Кристина, вылезая из-под одеяла. Возле кровати всегда стояли кроссовки. Совет, вычитанный из спортивного журнала. Если наденешь вместо тапок, пробежки не избежать. Да она, в общем-то, и не собирается сегодня отлынивать. Погода прекрасная. И пусть Витька уже ушёл на работу, она отлично побегает одна. Сегодня ей было хорошо. Мучительное чувство нерешённости испарилось еще вчера. Похоже, Корзине удалось её убедить, что им, как половинкам, суждено быть вместе. В том, что они половинки, сомнений не было, а всё остальное решать тем наверху, кто их свел вместе. Она вспомнила, как вчера они набросились друг на друга, как слились их тела, как стало сладко и хорошо. Так, словно единственное состояние, в котором она может существовать, это когда он внутри.
  
   Выйдя из калитки, она уже собиралась начать пробежку, как вдруг заметила Витьку. Он сидел на берегу, напротив её участка, и смотрел на воду. Видимо, глубоко задумался, потому что не сразу повернулся. Выглядел каким-то серьёзным и поникшим. Кристина подошла к нему.
   - Привет, я думала ты на работе.
   Он окинул её грустным взглядом зелёных глаз. И не было в нём ставшего уже необходимым желания, перемешанного с восхищением. Он даже не поднялся.
   - Взял выходной. Есть дела. Ты бегать собираешься?
   - Да. Не хочешь присоединиться? - Кристина попыталась улыбнуться, но его настрой уже передался ей. Сердце сжалось в груди.
   - Нет, не хочу. Не то настроение.
   Она пожала плечами.
   - Я думала, ты ждёшь меня. Сидишь напротив моего дома. - Витя вздохнул. Медленно поднялся с травы. Теперь их глаза были почти вровень. Кристина лишь немного была ниже. Она почувствовала такой родной запах его тела, захотелось прижаться к нему. Она поспешно оглянулась, вокруг никого не было. - Ты даже не поцелуешь меня?
   - Здесь люди, окна. Люди, которые смотрят в окна.
   Всё это было так непохоже на него, что Кристина решилась.
   - Послушай, если что-то произошло, тебе лучше сразу мне сказать. Терпеть не могу, когда меня водят за нос.
   - Ну да, ты же у нас крутая.
  
   Кристина вздернула подбородок. Да что знает он, выросший в тепле и родительском уюте, о жизни? По его рассказам, у него было чудесное детство, несколько лет он жил вместе с родителями в Италии. Это как раз почти в то же самое время, когда у неё отняли родину и дом. Он ходил в галерею Уффици с мамой, а она ложилась под Петровича, чтобы их, бывших бродячих собак, не выгнали на улицу. Он учился в университете, чтобы получить экономическое образование, а она вкалывала официанткой в пиццерии, чтобы иметь возможность снять маленькую комнату и купить лекарства для мамы. Её будущее было перечеркнуто в самом начале, его складывалось, как песня, куплет за куплетом. Даже его брак с двумя чудесными дочками никак нельзя было сравнить с её браком со смертельно больным человеком. И даже сейчас судьба-шлюха не оставляет её в покое. Ведь она могла послать ей в утешение нормального свободного мужика, а не того, от которого одни проблемы. Она вдруг разозлилась так, что ей захотелось ударить Витьку. Сильно и по лицу.
  
   - Знаешь, я своей крутости долго добивалась, - бросила она, выходя на дорожку. Витька её не остановил. Она бежала по берегу озера, а по лицу текли слезы. Вся её бестолковая жизнь встала перед ней во всем своем отвратительном обличии. Да как он смеет их сравнивать?! Пусть катится этот маменькин сынок и образцовый отец куда подальше из её жизни. Возле моста ей вдруг пришла в голову шальная мысль позвонить своей врагине и предложить разделить наследство. Она продаст этот дом, возьмёт свою половину и купит, а, может быть построит сама, дом поменьше и подальше. Ей все равно тошно от этих самодовольных кратовских соседей, которые отворачиваются, словно она прокажённая. А что она сделала плохого? Подарила два года своей жизни умирающему от СПИДа? Да ей иногда казалось, что её жизнь похожа на жизнь медсестры, только больницей был её дом. Укол для мамы, укол для Андрея. Не забыть лекарство тому и этому. Подбодрить обоих. По ночам, когда они спали убаюканными лекарствами, её навещала бессонница, с которой они вместе коротали время на балконе. Она сидела, завернувшись в плед, в своём любимом плетёном кресле до тех пор, пока какая-нибудь шальная птичка не начинала петь о том, что начался новый день. Тогда Кристина ложилась в постель и засыпала.
  
   Солнце высушило слёзы на щеках, а быстрый бег примирил с несовершенством мира. Пусть Витька не портит ей день. Вот если бы ей удалось думать о нем поменьше. Быть такой же спокойной, как с Сергеем. Но ведь тогда и не будет таких чувств и не будет сжиматься сердце от одной только мысли о его поцелуе. Да что она хочет-то? Разобраться-то надо прежде всего с собой. Да только вот нет мира в душе, с тех пор, как они познакомились. Ещё с каменного белого моста, на котором когда-то пел Шаляпин, а теперь фотографировались новоиспечённые молодожёны, она пыталась разглядеть ждёт ли Витька. Вся злость куда-то прошла, захотелось запустить руку в его кудрявые волосы. Витьки не было. Она остановилась, сделала несколько вздохов, пытаясь восстановить дыхание и не поддаться разочарованию, что его уже нет. Дыхание восстановилась, а разочарование всё-таки наступило.
  
   Иногда ей казалось, что если бы они сели где-нибудь под соснами и всё честненько обсудили, и каждый сказал бы что чувствует, обоим стало бы легче. Просто от проговаривания. Но Витька не был ни открытым, ни откровенным, он предпочитал говорить хочу, а не люблю.
  
   Кристина вздохнула, запирая калитку на засов.
   Маму ещё вчера отвезли на обследование, так что Кристина была совершенно одна. Приняв душ, она прошлёпала босиком на кухню и, критически оглядывая холодильник, решила послать овсянку к чёрту. Сварила кофе, сделала горячие бутерброды с сыром и белым хлебом, погрузила всё это на поднос, как вдруг услышала мелодию из "Крёстного отца". Она ругнулась, спеша в соседнюю комнату, пытаясь на ходу угадать, какому из клиентов с утра неймётся.
  
   Но это был Витька.
   - Ну как пробежка? - его голос снова был насмешливым. Таким, как всегда.
   - Как обычно.
   - У тебя есть сегодня время?
   Несмотря на перехватившее дыхание, Кристина нашла в себе силы поддразнить его.
   - А сколько времени тебе нужно?
   - Весь день. - Он помолчал. - Этот день, я хочу провести с тобой.
   - Что это вдруг? Жена уехала и дочкам не нужно внимание заботливого отца?
   - Крис, я уезжаю. Надолго. Ты найдёшь для меня время?
  
   Она едва успела подкрасить глаза и сделать пару глотков кофе, как оказалась в Витькиных крепких руках. Только он мог так быстро и нежно, целуя каждый оголившийся кусочек кожи, снимать с неё одежду. Только с ним, ликуя, сливалась каждая клеточка кожи. Только с ним удовлетворённое только что желание возвращалось с новой силой. Она даже забыла спросить, куда он уезжает. Сейчас, когда весь мир валялся где-то внизу, это казалось невозможным. Да как он может куда-то от неё уехать? Да он даже уходить не имеет права. Потому что ни с кем не будет, так как с ней.
   - Ты знаешь, что мы половинки?
   Витя удивленно посмотрел на неё.
   - Половинки?
   - Да, есть такая сказка, что сначала было одно целое, которое потом разъединили, сделав отдельно мужчину и женщину. С тех пор они ищут друг друга.
   -Не знаю на счёт половинок. Но так как с тобой, у меня никогда не было. - Он казался смущённым. - Мне нужно кое-что тебе сказать.
   - Ты уже сказал, что ты уезжаешь.
   - Да. На год или два. Заграницу.
   Кристина освободилась из его рук и села. Длинные перекинувшиеся впёред волосы закрыли её до пояса. Она нетерпеливо откинула их назад. Витька протянул руку к её груди, но она поймала ее.
   - Как ты можешь уехать от меня?
   Он поднёс руку к своим губам, подышал на пальцы, потом прислонил к своему лицу.
   - Считай, что это командировка. Повышение по работе. Стажировка. Называй это как хочешь. Но это шанс, который я не могу упустить. Такое бывает раз в жизни. Когда вернусь моя зарплата...
  
   Кристина выдернула руку. Мужчины всегда думают о карьере и ставят работу на первое место. Потом семью. А она, вообще, видимо на третьем. С ней даже не обсуждали. Жену он, наверно, спросил. Или они едут вместе? Кристина почувствовала, как нахлынуло отчаяние. Как прожить год или два без его рук, без их сумасшедшего секса? По сравнению с возникшей ситуацией настоящая показалась не такой уж и плохой. Они, по-крайней мере, встречались. Пусть урывками, но встречались.
   - Крис...
   - Значит, наши отношения для тебя ничего не значат?
   - Ну почему? Я очень хорошо к тебе отношусь.
   - Я тоже хорошо отношусь к собакам и лошадям. Эти слова ни о чем.
   Он молчал, вовсе не собираясь признаваться ей в любви.
   - Надеюсь, жена едет вместе с тобой?
   - Она не хочет уезжать.
   - Вот дура.
   - Ты не должна так говорить.
   Кристина всё же почувствовала себя немного лучше от того, что он едет без жены.
   - Я буду вспоминать наши встречи и, конечно, я буду иногда приезжать. Лондон ведь не так далеко.
  
   Стажировка в Лондоне. Какой мужик откажется от этого? Странно, но она никогда не считала Витьку карьеристом. Даже подумать не могла, что он из тех, кого посылают в Лондон. На неё он всегда производил впечатление тихони, который просиживает восемь часов, не сильно заботясь о самореализации. И, вообще, она даже не знает, где он работает. Словно угадав её вопрос, Витька ответил сам:
   - Сейчас я занимаю должность финансового контролёра в одной из иностранных компаний, продающих нефтяное оборудование. А после стажировки смогу стать финансовым директором. Уже есть такая договорённость с руководством.
  
   Кроме удивления, Витькины слова вызвали досаду. Если бы у неё была возможность получить высшее образование, она бы тоже могла выстроить карьеру. А так остается только довольствоваться работой в агентстве недвижимости, куда всех принимают. От досады и чувства зависти, она снова внимательно оглядела Витьку. И это она так гордилась тем, что разбирается в людях? Ведь своих клиентов она на раз вычисляет, а тут дала маху. Да она даже ни разу не видела Витьку в костюме. И машина у него самая обычная. Тайота рафт четыре старой модели.
   - Даже не думала, что ты...
   - Да ты, вообще, мужиков ни в грош не ставишь, - рассмеялся Витька.
   - Но в Англии нужен английский, - не могла успокоиться Кристина. Английский был для неё предметом мечтаний, она даже закончила какие-то курсы, но далеко не продвинулась.
   - Английским я владею свободно, итальянский разговорный. - Витька улыбнулся явно довольный произведённым впечатлением, а потом схватил Кристину в объятия и начал целовать по очереди в щёки, лоб, губы. Потом ласково произнёс:
   - И мне всё равно до тебя, как до неба.
   - Почему? - Кристина чуть не плакала, чувствуя себя совершенно сбитой с толку.
   - Ты выглядишь так, словно тебе принадлежит весь мир.
   Кристина оттолкнула его.
   - Ты просто хочешь меня успокоить.
   - Нет, я считаю так на самом деле. И я не знаю, как расстаться с тобой. Лучше тебя у меня никогда не было, - он хитро улыбнулся. - Знаю, ты хочешь, чтобы я сказал и не будет. И я скажу. Не будет. Но я должен поехать. К тому же эта ситуация, как нельзя лучше всё расставит по местам.
   - То есть ты меня бросаешь?
   Витька сверкнул зелёными глазами и усмехнулся.
   - Есть вещи, которые нужно сделать для себя. Если я откажусь, то не смогу спокойно жить, понимая, что упустил. И в конце концов, моя неудовлетворённость выплеснется на того человека. Ты же не хочешь быть этим человеком?
   - Чёрт бы тебя побрал, Витька.
   - Крис, - он ласково погладил её по волосам. - А давай устроим праздник. Купим шампанского или вина. Всего того, что ты когда-нибудь хотела поесть, но было жалко денег. Или если хочешь, то пойдем в ресторан. Самый лучший. Пусть этот день останется в нашей памяти, как весёлый день, а не грустный. Я вот где-то читал, что расставаться нужно так, словно встретишься через пять минут, а встречаться, как будто не виделись несколько лет.
   - Знаешь, от твоей положительности бывает тошно. Но я попробую не грустить.
   - Так что ты выбираешь праздник здесь или в ресторане?
   - Я не хочу в ресторан. Мы сядем в компании Пети и Паши, там сейчас не будет солнца, а потом перейдем к Иуде, а потом...
   - Нет, не согласен. К Иуде мы перейдем только после посещения спальни. А сейчас мы поедем в магазин. Или? - он бросил взгляд на смятую постель. - А я ведь снова тебя хочу.
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"