Сысоев : другие произведения.

Борозда. Часть 1. Гл. 1-25

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    После космического катаклизма в лесном краю жизнь постепенно налаживается - но медленно и довольно странно.


   БОРОЗДА
   - Нет, друг, всякая власть есть царство, тот же синклит и монархия, я много передумал...
   - А что же надо? - озадачился собеседник.
   - Имущество надо унизить, - открыл Захар Павлович. - А людей оставить без призора...

А.Платонов, "Чевенгур"

  
   Сизый туман днями стоит тут при полном безветрии над гнилыми, закисшими лужами. Только низкие серые тучи да оплавившаяся скальная порода отражаются в мертвой, дурной воде - не слышно ни зверя, ни птицы, лишь у самых краев гигантской борозды, продранной на теле земли гигантским орудием циклопов, снова робко пробивается зелень: сперва мхи, а дальше, повыше, уже редкие былинки, травка, затем, еще выше, кустарник, подлесок - пока наконец на гребнях с обеих сторон всё не делается привычным: ёлки, покосившиеся в сторону от склона, слабенькие осины и березки, как будто долго болевшие и едва пошедшие на поправку, колючий кустарник и даже цветочки - мелкие, робкие, тоже как будто болевшие.
  
  
   1. У нас на Медведице
  
   Я слышал, Медведица впадает в Белую... Или нет? Сейчас многое изменилось. Какие-то впадины... Только вчера еще было стояли сарайчики, мужики собирались под вечер, шумели, возились кто с чем, балакали о своём по маленькой - и вдруг нет ничего. Ни сараев, ни огорода, ни заборчиков. Впадина. Как будто изнутри кто-то вынул подпорку и земная поверхность плавно стекла книзу. А впадина неспеша затягивается бурой водой. Рыбы какие-то плещутся. Рыбы-то откуда вот так разом берутся?
   Или эта девочка... А что? Такая ничего себе, обычная девочка лет восьми, волосы льняные, подстрижены... ну, как обычно подстригают, в скобку то есть. Платьишко ситцевое пестренькое - голубенькое с какой-то ерундой типа цветочков. Да, кроссовки еще. Вечно мокрые, потому что девчонка всегда чешет напрямую, по траве. Тротуары, стало быть, не принимает. Да и какие теперь тротуары, когда впадин этих на нашей окраине уже с полсотни, только успевай обходи, а то свалишься и как раз сому какому-нибудь на зуб. Рвут штаны сомы как собаки!
   А собаки - с тех пор как впадины начались - как раз таки поутихли. Не лают теперь, даже если злятся, а сядут так вот на задницу - ну, на хвост то есть, - поежатся жалобно и... даже не воют, а неприятно так принимаются на одной ноте тянуть: "Ии-и-ии!". Противно делается.
   Вообще жизнь изменилась. С продуктами нормально, а в целом как-то беспокойно.
   Совсем рядом, за оврагом, у нас лужок. Это наш выгон, туда бабки всякую личную мелкую скотину отправляют утром выгуливаться и питаться. Лужок огорожен, раньше выгон тут был от племзавода, так еще и электричество на провода запущено с тех пор, чтоб скотина племенная не разбегалась. Видишь иной раз: суслик влезет на проволоку, что по первому ряду идет, и только было ухватится, глупый, за вторую нитку - тут током его каа-ак шандарахнет - любо-дорого смотреть... А что? Так они вдоль загородки кругом дохлые и валяются, а совы их по ночам подбирают.
   За лужком - китайская база. Власти продали гектар земли китайцам, и те теперь там что-то бурят. Сперва про впадины, кстати, как они начали появляться, все на китайцев думали, ну типа что это они химичат, а потом раз их бусик с полным комплектом работяг ехал из поселка на ночную смену, да как жахнулся в темноте в канаву-впадину - ну и поминай как звали. Пока подняли спасателей, пока вытащили, им сомы уже и ляжки объели, вот так. Оперативно сомы во впадинах работают - видно, жратвы у них там недостает, так они, чуть что съестное свалится, так и рвут, так и рвут... И вот я сердечно прошу мне факт этот разъяснить - откуда сомы в ямах, если ямы растут на ровном сухом месте...
   Короче, китайцев подозревать перестали после этой истории с утопшими работягами. А кого еще подозревать? Может, это вообще теперь какие-то природные законы.
   Так эта девочка... Ну, девочка и девочка, платьице там, то-сё. Но что поразительно - ходит эта девочка везде с жеребенком, некрупным таким, у него ноги еще заплетаются, да. И мало того что ходит, так она с ним и разговаривает как с живым, типа он всё её понимает, её речь. Нет, конёк этот, конечно, не разговаривает или там что еще, зубы не скалит, но морду всю дорогу держит строго к ней, вроде как слушает, что она ему там втирает. А она такая ходит везде через траву, кроссовки мокрые, и вкручивает ему, вкручивает, типа как замполит в армии на политзанятиях по поднятию боевого духа. И зовет его ласково - Лёша, это многие слышали. А может не Лёша, а Лоша, ну в смысле ей "лошаденка" или что-то там еще выговаривать затруднительно и она для краткости называет его так запросто - мол, Лоша. Тут странного ничего нет - ребенок.
   Ну и он, конечно, отзывается и идет следом, как привязанный. Что интересно - сколько бабок ни спрашивали - мол, чей конёк, ни одна не знает или не сознается. А у девчонкиных родителей живности сроду не было, кроме разве что кошки облезлой, так и ту они в дом не пускали, она у них под стрехой хоронилась, вместе с воробьями. Да и кто их видел, этих родителей? - они каким-то вахтовым методом на выезде деньгу рубят, появятся в два месяца раз, а утром смотришь: их поминай как звали, и опять девчонка с этим Лошей своим с утра на выгон и целый день с ним таскается. Чем живет, что питается - наши все без понятия. Бабки порой нарочно ей яблочко протянут или какую-нибудь там баранку, а она такая - я, мол, поела, спасибо большое. И опять в траву со своим жеребцом.
  
   Вечером для всех жителей комендантский час - летом с десяти, а зимой с полдевятого. Сидим по домам. А что? Кто попался - посылают на две недели на такие работы, что потом за полгода не очухаешься. Нормы огромные, мужики в шахтах вагонетки живой силой пихают, женщины каким-то генетическим птицам перья дергают до темноты в глазах - заречешься потом надолго вечером из дому-то выходить. Но зато кормят на штрафах хорошо, прямо на убой. Да только за день так наломаешься, что и кусок в горло не лезет. И возвращаются все оттуда поэтому бледные и подтянутые.
   Мужики попадаются часто. Мужику как же без его важных дел - то одно, то другое надо сладить, глядишь и припозднился. Или специально ночью полез на что-то запретное. Ну, тогда получи две недели комендантских и сколько положено за запретку, так можно в шахту к вагонеткам и на год, и на два загреметь. Ловят всех или почти всех. А кого не поймали - сроду не расскажет, что ночью где-то шарился. У каждого ведь своё. Я, к примеру, в сезон хожу на уток. На речке они непуганые, вот и плодятся там без меры и умысла, гомонят - что день, что вечер. Но днем нельзя. Это тоже запретка, охрана среды, так что только ночью выходит, хоть и ползти до речки приходится чуть не версту. Подняться нельзя, пробовали уже: там охрана, чуть только комендантский колокол пробьет, пускает над травой какое-то поле, от него волосы на башке вылезают начисто. Охранники уже знают - раз лысый, значит вставал в траве. Даже не разговаривают - пожалуйте на полгода в шахту, и вся тут тебе беседа. Но это отдельная история.
   СпСлзал я к речке за утками уже разов двадцать, а поймали только раз, это тоже особая история. Как свечереет, кол в заборе отодвинешь - ну, чтоб калитка не скрипнула, - уляжешься на брюхо и - прешь по-пластунски. Туда ползти одно удовольствие - весь путь под уклон, иной раз оттолкнешься покрепче и на пузе так-таки метров пять и просвистишь, ежели трава конечно мокрая. Красота! Луна, звезды в небе, пахнет приятно, ночным...
   Ну вот. Значит, в последний раз уток я этих с дюжину добыл и вижу, время еще вроде раннее, часа четыре ночи, звёздочки так и сияют. Дай, думаю, за речку надо сплавать, никогда еще за речкой не бывал, а уж скоро сорок лет как тут живу.
   И вот дальше всё вроде как в тумане. Я как из воды в чем мать родила вылез, так на нее тотчас же и наткнулся. Девочка эта за речкой в траве обреталась, на том берегу. Взгляд у ней еще какой-то был странный, а может, мне это в потемках почудилось. Подошла тихо и коснулась меня рукой - за руку как бы потрогала. А дальше уже совсем ничего не помню - как речку обратно переплывал, как одежду и мешок с утками искал, как обратно полз, - ну вот ничегошеньки. Да и то сказать, не впервой ползаю, уж и с закрытыми глазами от речки до дома небось бы допер.
   Спал я после этой охоты двое суток. Сам бы не сообразил, да мужики надоумили - связь, говорят, послушай, там тебе объявят, которое нынче число, вторник у нас тут с утра или четверг. Та-а-ак, думаю. Хорошенькое дело...
   И как раз из-за дома соседского девочка выныривает со своей конякой. Я к ней.
   - Ну что, - говорю, - попалась? Ты что за речкой делала, такая и этакая?..
   И тут она мне, конечно, ответила... спина, как вспомню, до сих пор холодеет:
   - Я, - говорит, - поела. Спасибо большое.
   Я глаза выпучил, потом говорю:
   - У тебя, девочка, что, пластинку заело?
   А она такая:
   - Я поела. Спасибо большое...
   Сама какая-то бледная, тощая, кажется, аж светится насквозь. И Лоша ее этот странно губами делает, щерится - или за руку тяпнуть прицеливается, или тоже что-то сказать хочет. Поглядел я на них обоих, развернулся - и пошел прямиком к себе.
  
   А Медведица теперь впадает в Белую - свояк нынче приехал из района: точно, говорит, впадает. По впадинам этим сомкнулись две наши речки. И девочка такая, говорит, есть теперь в каждом поселке - было, говорит, закрытое разъяснение. Девочки теперь вроде смотрящих везде поставлены, и вроде не девочки это даже, а неизвестно что. Вроде светятся они по ночам, как светляки, зелененьким. Да и жеребчики их тоже не вполне обычные - вроде как были уже случаи в этом убедиться. Я бабкам, конечно, что возле выгона рассиживаются, тут же тихонько шепнул, чтоб не лезли больше к нашей девочке с яблоками. Долго ли до беды?
   А так милости просим к нам гостить на Медведицу. Рыбалка у нас на сомов стала просто отменная.
  
   2. Степаныч
  
   Просыпаюсь сегодня, умылся, позавтракал и занялся уток разделывать, а то я их после охоты тогда наскоро сунул в рассол, прямо с перьями - да и то не помню, как будто и не я это был.
   Ну, значит, ощипываю я уток одну за другой, и всё мне как-то вроде не по себе, кухня какая-то как чужая, мебель громоздкая. И тут глянул в окошко... - вот так-так! Стоит у меня на участке конь, ну вылитый Лоша, только взрослый и ростом побольше. Я на крыльцо - он ко мне. И так вроде как шеей тянет, показывает: дескать, на выгон давай меня...
   Ну, плюнул я, пошел вымыл руки от перьев, накинул что-то, и двинулись мы с конем к выгону. И тут меня как пробрало что-то - иду, руками размахиваю, рассказываю чего-то мерину, а что - и сам не пойму, как будто говорит за меня кто-то, а я и смысла-то понять не успеваю, что это я болтаю.
   Идем с конем мимо лавочек со старухами нашими, они тут давно уже устроились, вроде как на бабий совет, управа им для этого и лавочек несколько врыла.
   Проходим. Я руками размахиваю и говорю без умолку, и вдруг крайняя бабка, кряхтя, тянет ко мне руку с яблоком и говорит нараспев:
   - Возьми, миленький, фрукту... Покушай на доброе здоровье...
   А я отвечаю не своим голосом:
   - Я поел. Спасибо большое, - точно как девочка эта наша неясного происхождения.
   Бабки мне: ты что, мол, Степаныч, покушай яблочка-то... А я всё своё талдычу, отказываюсь.
   Степаныч - это я, собственной персоной. По отцу то есть мне надо бы быть Михалычем, Михайлой папашу моего звали, но уж больно мне брови папашины не нравились и ноги его кривые. А тут как раз ученые люди пробы свои закончили и смена породы стала доступна каждому: платишь себе за два месяца трудодней, наклеивают тебе на загривок особый пластырёк, "нано" называется, и порода от донора тебе постепенно как есть переходит. А донора, понятно, Степаном звали, фамилию теперь уж не помню, я его в управе по связи выбрал. Затем, не отходя, заявление про породу оформил, а через неделю посыльный пластырёк этот мне притащил. Месяца не прошло, как у меня кривые ноги стали выправляться и брови выпали. Я сперва с жалобой: дескать, пластырь у вас некачественный, как я теперь? А ну как плёнку прорвет и дождь мне в глаза, куда же я без бровей? Ну, они успокоили: это, мол, говорят, нормальное явление, наладится то есть - через неделю, говорят, новые брови примутся расти, от донора. И точно. Так и стал я Степанычем, а папаша тем временем ночью утоп во впадине - лет семь тому это было. Они тогда только еще первые начинались, далеко, за Белой, папаша там деньгу зашибал на выезде, трудодни то есть. Снову-то всем еще интересно было - что, мол, за впадины такие, откуда рыба в них сразу? - ну и лезли не зная брода в исследовательских целях, чтобы, значит, самим разведать, нет ли тут чего полезного, и соседям про доблести свои конечно же рассказать. Вот и утоп папаша, а моя смена породы тогда еще начиналась только, так что всё это вышло не в обиду ему, родителю, да и мне не в укор. А чем он за ноги виноват? - ему они тоже от родителя достались, деда моего то есть. В общем, теперь с кривоногостью у нас навсегда покончено, слава Земле!
   Коня я довел до выгона, прицепил его там веревочкой и двинулся неспеша обратно. Иду мимо женсовета с бабками - молчат, как будто не узнают, и яблок больше не предлагают. "Так, - думаю, - значит, морок этот не навсегда, а только при некоторых обстоятельствах. Это уже хорошо...". Домой пришел и снова за уток принялся.
   По пятницам у нас пасмурно - защитную пленку на небе включают наполовину, запасаются на выходные энергией. И тут же что-то начинается наверху с облаками. Они как будто бесятся: собираются в тучи, начинают стрелять молниями, всё грохочет... Нам это тут внизу конечно без разницы, дырки от молний на пленке скоро затягиваются, так что, если дыра близко, детишки сломя голову несутся туда, чтоб поиграть себе, значит, под дождиком. Несмышленые еще, одно слово "детки", - а взрослые конечно стесняются, да и было разъяснение, чтобы под дождь без нужды не лезть и в неразберихе стихий не участвовать, а то разговор у нас короткий, известное дело: две недели шахты - и весь тебе сказ.
   Ну вот. Пасмурно, значит, не видно в кухне ни рожна, а мне уток щипать - шесть штук еще осталось. Я даже свет включил было, а самого жаба душит: что же это, думаю, крутишь-крутишь динаму эту треклятую, а потом свет жжешь из-за общественной пятницы. Так у меня еще к концу месяца трудодней недостанет. А! - думаю, - была не была! Авось никто не явится из лишних глаз. Вытащил атом из шкафчика, поставил жучка, и стало у меня в кухоньке как светлым днем.
   Топим мы с незапамятных времен атомом. Те, кто пошустрее, уже и печи у себя в домах развалили, чтобы место расчистить. А что? Чемоданчик с атомом небольшой, ставится к стенке на особых ножках и жарит так, что мама не горюй. И патроны с топливом стоят недорого. Может, китайцы эти в своей скважине топливо атомное и добывают и тут же нам его по дешевке продают - кто их, китайцев, знает: глазки узкие, кланяются все, бормочут по-своему: "Кусий-кусий сладка", умора на них. Всё про кушанье какое-то думают, одно у них на уме...
   На работу теперь почти что никто не ходит, не стало работы. Зато народ на дому крутит динаму, вырабатывает электричество. А что? Полезное дело, и руки у всех стали как крюки: крутишь динаму эту час-два подряд, чтобы норму выполнить, - конечно руки окрепнут. Теперь мужики, если вдруг в ссоре сцепятся, в морду друг другу уже не целят, а мнут один другого лапищами что твои медведи, любо-дорого глядеть. Крепчает народ от перемен.
   А которые ленивые - кровь сдают или еще там что: ногти, волосы. Или кожу скребут. Химикам да медикам всё сгодится. Сдал ногти - вот тебе норма за два дня засчитана. А за волосы порой и три дня списывают, у кого волос добрый и быстро растет. Особенно старикашки на этом жируют - в седом волосе, значит, субстанции имеются особо ценные, за них старикашкам половинная надбавка. У меня уже тоже седина клоками пробивается, так что динаме скоро скажем законное "прощай". А те, кто в траве вставал, под полем-то этим опасным, ну, лысые которые - вот уж они на сдатчиков-то волос злобятся! А как же? - завидно натурально, когда себе две недели лежишь на боку, в связь уставившись, а потом сдал седых волос пук - и вот тебе пять дней трудодней как с куста. Позавидуешь!
   Так и поживает народ. Ну а если совсем ленив, если динаму недокрутил или волосы не сдал - пожалуйте в конце месяца в шахту на недельку, там из тебя норму живо вытрясут, выйдешь на волю стройный и подтянутый.
   Конечно, порой попадаются еще кой-где люди рыхлые и расслабленные, но таких слабых ставят на трудотерапию и они быстро поправляются. Так что и думать тут нечего: все перемены - к лучшему.
   Кто хочет, того прививают кабаргой, чтоб сдавать потом мускус. Выходит выгоднее, чем крутить динаму, но зато и хлопотнее - клыки растут от прививки, да и мускус мало где принимают, набегаешься с этим мускусом, если забредешь или заедешь куда подальше, и клыки приходится часто подпиливать - растут они быстро, и если полгода не трогать, то как раз будешь с клыками как реальная кабарга: некрасиво и в быту не слишком удобно.
   Некоторые из ленивых подсаживаются на синий хлеб, от него сок желудочный очень ценный - так что выходит, пожалуй, даже повыгоднее мускуса. Хлеб занесли когда-то инопланетные - "марсиане", как их по глупости называли, это еще при дедах наших. Ерунда, конечно: ребенку известно, что на Марсе ничего такого нету, кроме каких-то мутированных тритонов, которым по жизни три миллиона лет и никто до сих пор так и не знает, куда бы их можно было с пользой употребить. А хлеб этот что-то плохо растет, ну то есть не везде прижился: видно, что межпланетный. У нас тут, к примеру, ни с кабаргой, ни с хлебом синим номер не проходит - поселок наш передовой, подвижный; дедовские приемчики не приветствуются. Наши все попросту крутят динаму, поскольку энергия эта универсальная, из нее ученые в центре что хочешь сделают. Ну... или скот еще мелкий выращивают, кроликов, коз, или за яблонями ухаживают. Но это больше для своего удовольствия: яблочной мякоти в коробках везде и так полно, хоть залейся, ее давно уже производят из электричества. Вообще жизнь наступила, если подумать честно, прямо-таки замечательная, поскольку неряху-природу мы, можно сказать, почти полностью победили. Теперь каждый знает, что живет на свете не зря - из энергии, что динамой накрутил, выходит тебе чистое, как это говорится, довольство и благополучие.
   Женщины, которые одинокие, часто берут себе клонов. Простое дело: привозят тебе контейнер наподобие сундука, а там клоны эти плодятся и размножаются. Как подросли - бабы их щиплют, и потом в холодильник. За контейнер щипаных клонов сразу недельную норму списывают. Некоторые, кто похитрее, те сразу четыре контейнера заказывают - из-за этого и печи в домах стали ломать, чтобы места было побольше. А с четырьмя-то сундуками ты за весь месяц одним махом и рассчитываешься, потом три недели свободен: или связь смотри или поедь куда-нибудь, куда глаза глядят.
   Но эта лавочка, говорят, скоро кончится. Уже видели, говорят, некоторые клонов беспёрых, так что придется скоро нашим женщинам снова динаму крутить. Да оно, если честно, то и сильно полезнее, чем с бессмысленной живностью пачкаться.
   У кого сил в избытке и характер скверный - те прямиком идут добровольцами в шахту, это у нас всегда пожалуйста. Там день за два идет, кормят хорошо и всегда подраться компания найдется - они после смены там только и дерутся, даже связь не включают. Охрана конечно следит, чтобы дрались без увечий, а так - всем, как это называется, профит: и разрядка тебе для характера, и мышцы всегда в тонусе.
   А лечат-то как теперь хорошо! Бывает, на штрафах переедет мужику ногу вагонеткой, его тут же в больничку, ногу мятую быстренько отрезают, а обрезок обкалывают кругом клоновым препаратом - и в мешок. Лежи себе две недели, смотри связь. В мешке раствор их химический плещется и нога день ото дня растет. За две недели, считай, уже полноги снова отрастает, так что месяц, конечно, за эту прелесть приходится отдать, да потом еще норму отбываешь, ежели по собственной халатности под вагонетку полез, ноги-руки лишился. Но нам это в общем-то пустяки. Некоторые специально уродуются, чтобы новую конечность вырастить - ну, у кого там кожа плохая, или прыщи, или волосы растут как подорванные. А новая часть вырастает как с иголочки, это на первых то есть порах. Потом, конечно, снова кожа портится и волосы начинают переть - ну... тогда можно породу поменять, если уж очень, к примеру, желательно.
   Связь у нас никто почти не смотрит - разве что совсем тупые да отмороженные. Народ повсеместно занят делом: кто жуков-пауков ловит, кто травки полезные разыскивает, ежели лето конечно. За всё за это списываются трудодни, норма то есть. Лето потрудился, и пожалуйста: зимой поехал в теплые края, раз трудодней у тебя накопилось. До юга доехать - два трудодня, это в оба конца. Ну а там тоже динамы в каждом углу: покрутил динаму - вот тебе еда, питайся. Накрутил еще - за жилье заплатил, за услуги разные. Некоторые так и живут на юге, до самого лета. Я вспоминаю, ну, пацаном когда еще, на юг поехать было целое дело, родители весь год копили-откладывали. А сейчас - езжай не хочу, прямо запросто. Это конечно прогресс, тут нечего и раздумывать.
   Ну вот... уток дощипал. Теперь жучка долой, от лишних глаз, атом в шкафчик - и можно на выгон идти, коняку проведывать. И зачем мне этот конь? На кой он мне сдался?
  
   3. Улан-Удэ и Кирасир-Удэ
  
   Всего поселков у нас в округе четыре, точнее три, не считая китайцев. Места здесь всё исторические, ну и названия поселков соответствующие, из старых времен: Улан-Удэ, Гусар-Удэ и Кирасир-Удэ - всё со французского нашествия, прости господи.
   Китайский поселок сперва называли запросто Китай-Удэ, но выходцы из Подлунной возмутились: дескать, у вас, мол, местных, мысли всегда об одном и том же, еще, мол, с диких времен, у вас, дескать, и снасть на сомов называется неприлично, но к нам, китайцам, это, мол, отношения не имеет и мы будем жаловаться куда надо, если будут хулить в нашем лице Империю поганым словом.
   Никто из местных ничего не понял, но вскоре по связи пришло разъяснение: исторические названия оставить как есть и к китайцам не лезть. А кто полезет... ну, как всегда у нас: пожалуйте в шахту. И "удэ" - это якобы совсем другое, а не то что все мы тут думаем.
   Кстати, и с девочками у китайцев отношения особые - вот что значит пришлый народ! Уже многие видели, что бусик с китайцами, ежели девочка им попадется и вздумает на обочине стоять, когда они, то есть китайцы, на смену свою едут, так бусик этот как вкопанный останавливается и с места уже не трогается, пока девочка, значит, дорогу не соизволит перейти. Так и стоят: все прищурились по-китайски, и не поймешь, то ли боятся девочку, то ли уважают. Сам я не видел, да и что тут толку видеть - ничего такого в этом я не вижу интересного, просто неприятно такое странное отношение... в общем, не дело это, по-моему.
   Удивляюсь я вообще-то китайцам: ну что за настырный народ! Бурят и бурят. А в земле у нас только балки бетонные из каменного века и драные шины от техники, которую теперь и в музее не сыщешь. Ну, доски еще какие-нибудь трухлявые с короедами замаринованными. И чего ищут? Почему нельзя им спокойно жить? - крутили бы себе динаму и не рыпались. Так нет... Вот что значит страна дракона! - всю Сибирь уже, говорят, пробурили и никак угомониться не могут, желтая раса...
  
   Больше жилья поблизости нету, мы тут как бы в котловине, по кругу холмы и распадки, и дальше склонов мы на них не лазим, да и не положено это. Кто-то сболтнул когда-то, что Улан-Удэ, дескать, еще где-то есть такой, в другом месте, - но это нам не в новость: зеркальная география называется, это у нас за правило, так теперь процессы происходят, что везде всё как бы двоится. Такие законы природы. А так всё нужное для жизни у нас есть: на склонах полно синики и зеленики - вкусная ягода, сытная, - а другое всё нам привозят, если, конечно, динаму достаточно накрутили. Тут уж действует коллективная, как это говорится, ответственность и сознательность. Синикой хорошо утку мариновать, это деды еще наши подметили.
   Некоторые ходят тут по дикий горох, но это редко, в охотку, типа как я за утками. Дружка моего одного на шахту недавно закатали на два срока - случай редкий, такое только за злостные нарушения полагается. А он горох этот тайком у себя за избушкой надумал выращивать! Это при том что горох сеять уж лет тридцать как запретили: дескать наркотик, привыкание вызывает, мутации и общее ослабление органов. Поля все тогда разрыли, а посадки перед тем пожгли, чтоб ни семян тебе, ничего. Даже песню для детишек - и ту запретили, ну, что "баба сеяла горох". Разрешается петь теперь только с третьей строчки - "обвалился потолок"... и так далее. Ну и правильно, я считаю. Для нашей же пользы. Во-первых, управе виднее, а потом - ну куда же с больными органами! Наши сами порою не знают, чего хотят. А дружку всё теперь - последнее предупреждение: если на шахте проштрафится, не станет у меня дружка. Злостных у нас распыляют, чтобы не расходовали ресурсы. Не то чтобы там шум, или назидательные речи - нет, просто в сводке за месяц: такой-то, дескать, распылен за разбазаривание ресурсов, и дата стоит. Все и так знают про ресурсы - кому же охота динаму крутить, если другой фордыбачит? Тут у народа полное одобрение к порядкам.
  
   Сегодня что-то недомогаю, пойдем сейчас с конем в управу, да и на выгон его как раз отведу. Шумит он мне тут под окнами, всё всхрапывает, всё топчется, покою не стало совсем с этим животным. Слава Земле, хоть лечиться нынче стало здорово, не то что деды рассказывают, раньше, мол, доктор тебя трубочкой слушал и потом в книжку что-то записывал, херню какую-то. Так еще и в очередь к нему надо было полдня стоять. А сейчас пришел в управу, там автомат на стенке приделан: сунул туда палец - тебе раз! - укольчик. Значит типа кровь взяли на пробу. А через три минуты выскакивает из окошка бутылочка малая: твой, так сказать, персональный декохт. Пришел себе домой, бутылочку выпил и ложись скорей в койку спать. Как проснешься, так и выздоровел от персонального лекарства. Замечательно стало! Некоторые, конечно, бывает не просыпаются, но это значит, что организм изношен и всё равно лечить толку никакого, так что на следующий день приезжает транспорт из управы и отвозит тело куда надо. Единственный транспорт у нас, кстати, на все четыре поселка, это не считая китайского бусика. Всё на электричестве, страсть как удобно: кончился у тебя заряд - тут же динама тебе в задней дверце имеется. Покрутил ее - и поезжай снова куда вздумается. Или они еще патрон какой-то в нее вставляют, чтобы динаму не крутить. Видно, тоже атомный, типа как у нас дома в печках вставляются. Тоже удобно, ничего не скажешь.
  
   Ну вот, собрался я, значит, намотал на кулак конячий повод, и двинулись мы с конем в сторону управы.
   Везде у нас, надо сказать, красота и порядок. Пленка в выходные совсем прозрачная, солнце проходит насквозь, небо видно, птички летают-носятся - хорошо в выходные прогуляться! Ямы начальство теперь тут же по возникновении приказывает огораживать. Так и говорит староста: дескать, возьмите жердей, ивняка разного наломайте без варварства, жерди вокруг ямы натыкайте и прутом-то их и переплетите, чтобы скотина, дескать, в ямы не падала сомам на радость. И не поймешь его - то ли всерьез говорит, то ли шутит. И кто тут у нас важнее - скотина наша личная, никому кроме хозяина не нужная, или сомы эти, неизвестно откуда взявшиеся.
  
   В управе быстренько сдали кровь, получили бутылочку с лекарством и идем себе по солнышку к выгону.
   Вдруг вижу: стоит жеребчик у огородки. Стоит, значит, а за забор электрический завести его типа и некому. Чудеса да и только! Ну, наше дело сторона, я лично лошадей вообще побаиваюсь, даже таких недомерков. То ли дело утки!
   Завел своего коня за забор, а жеребчик сам по себе в ворота просочился. Ну и побрел я домой, лечиться значит.
  
   Наутро проснулся - куда и делось мое недомогание вчерашнее, как и не было его. Вот как действует наука!
   Помылся, почистился, закусил неспеша утятиной и двинулся к выгону.
   И тут смотрю - ба, идет с Лошей какая-то новая девочка. Платьице желтенькое, и на нем вроде как пчелки такие прорисованы темненькие. И масть у девчонки другая - волосы темные, каштановые, и все как бы кудряшками. На ногах, понятное дело, кроссовки, тоже как у той, старой девочки, все мокрые. Вот она идет, руками размахивает, болтает что-то без умолку, а жеребчик этот морду вытянул, трусит за ней на своих ножках-жердочках и вроде как превнимательно ее слушает, что она там ему грузит.
   Понятно, наши на лавочках вовсю уже спорят и судачат - что, мол, это за жеребчики у нас завелись разумные, вроде как нам ям и сомов не хватало. И зачем, дескать, им девочек таких в компанию подсылают, и куда, мол, старые деваются, и что теперь вообще будет. Бабы всегда найдут чего обсудить-придумать!
   А я так думаю, пустое это всё - продуктов в лабазе навалом, китайцы у себя на объекте по-прежнему роют в три смены... Что будет? Ничего не будет.
   Женщин вообще-то бабами называть запрещается, за это... ну, сами знаете что. Вообще секс и всё такое подобное у нас давно уже отменено и изжито, еще в прошлом, так сказать, поколении. Так что женщины эти только по виду женщины, а на деле такие же граждане, как и все. На них и норма, кстати, такая же, на динаму - крути да помалкивай, вот тебе и равенство полов, как это ранее называли.
  
   Иду это я себе, весь с утра квёлый и пасмурный, и тут бежит от управы знакомый наш общий, местный житель. Лохматый такой, как стог сена у него на голове, - тоже, как и я, породу менял, чтобы волос, значит, росло побольше, - бежит вприпрыжку и кричит что-то, руками машет, но из-за удаленности ничего полезного не слышно, не разобрать.
   Ну, наконец, добежал он до нас, отдышался и рассказывает: мол, вышел указ, лошади теперь в Красной книге, девочки им приставлены для ухода, так что ходить всем как раньше, жеребят и девчонок не задевать, яблоками и прочей дрянью не кормить и разговоры с ними не разговаривать. Кого поймают - ну, как всегда, в шахту, а кого повторно - на полгода. Вот и весь сказ.
   А нам что, мы люди смирные. Сказано не задевать, мы и не задеваем. Я про себя вот только не понимаю: что мне с моим-то конем делать?
   А Лоша теперь с новенькой девочкой, значит, с каштановой. Скучает, поди, по нашей-то. Хорошая была девчонка... "Спасибо, - говорит, - я уже поела". И как оно будет с новой-то? Эх, как меняется всё! Как меняется...
  
   4. Трехпалый
  
   Пятипалых мы в общем-то недолюбливаем: пальцы у них все разные, и толщиной и размером, и какие-то бессмысленные - крайние по бокам, которые у ладони кзаду, вообще слабенькие, бесполезные... да и лишнее это всё, пять пальцев-то, пустая игра природы. Вон хоть на птиц своих посмотрели бы: три когтя спереди и один сзади, удобно и экономно. И по деревьям они ими лазают, и на проволоке сидят, не падают. Посади пятипалого на проволоку - ну что с ним будет? Свалится как есть тотчас же. Ненужная вещь - лишние пальцы!
   А вот у нас как раз всё как у местных птиц, в генах уже наших заложено, - один толстый и три напротив потоньше, все с роговыми когтями, и все заново отрастают, если один или два вдруг где-нибудь себе оторвешь. Зато уж такой клешней как ухватишь кого за загорбок, так он тут тебе и стекает от робости и смущения, поскольку известно: из нашей клешни пятипалому ни в жизнь не вырваться. В ногах у нас и вообще скелет металлический, это многие видели, кому случалось сильно пораниться - в шахте там, или еще где-то.
   И мы, в отличие от пятипалых, не стареем - не изменяемся то есть. Конечно, износ какой-то имеет место, не без этого, но изношенных по мере износа забирают, а взамен присылают свежих.
   Откуда мы и кто мы - про это у нас буквально ходят легенды. Одни говорят, что нас из пробирок выводят, но это конечно вранье, поскольку нашей породы подростка или ребенка никто вообще никогда не видел. Я же говорю: мы не стареем и не меняемся, только вот пальцы новые отрастают, да и то не сразу, не сию минуту.
   Другие говорят, что мы инопланетные, что нас откуда-то завозят сюда готовыми.
   Ну что же, это очень даже может быть. Правды ведь всё равно не доищешься, а если мы, случается, собираемся группой где-то по роду службы и в свободную минутку заходит пустой трёп про то, мол, кто ты и зачем, то очень скоро в мозгу, как выражаются пятипалые, становится как бы шумно, как будто помехи какие-то возникают. Это для нас знак, что тема беседы выбрана неверно и пора кончать лоботрясничать, надо заняться делом - то есть следить за пятипалыми: где нужно - помочь и укрепить, а главное - не давать им друг друга увечить, поскольку драка у пятипалых как спорт, да и увечатся некоторые с умыслом, только успевай уследить.
   За послабления и халатность нас наказывают импульсами - всё время свободное, пока пятипалые спят, не работают, в голове, если провинился, сперва с регулярностью щелкает, типа предупреждение, а потом и вообще как будто бы кран срывает: в глазах темно, ничего не слышишь и больно внутри до неприятности. Как всю ночь вот так подергает, так уже знаешь, что Хозяева недовольны, и наутро гоняешь пятипалых как положено.
   Мы заняты в основном на шахте, ну и, бывает, на выезде - когда стихийные бедствия или беспорядки, когда пятипалые могут пропасть или пораниться. Да, еще в запретках наша порода тоже работает. Но там столько техники, что в общем и без нас всё налажено, разве что только местных оттаскивать, которых уже убило полем или другим дистанционным влиянием. А ведь написано, что в запретке им делать нечего! И разъяснения им про это читаются регулярно. Но мужикам местным, похоже, всё буквально по барабану. И вот вроде они без пола давно уже, как и мы, ну чего бы, казалось, хорохориться? А разница в поведении всё-таки есть: женщины, к примеру, на штрафах почти не дерутся, одни мужики безобразят. А уж в запретки женщин силком не затащишь. Хранительницы очага, одним словом, - так у них это называется.
   Ну... всё на сегодня... Кому эти записи назначаются - вообще непонятно. Так, для истории. Мало ли что через сто лет с нами будет? Может, всё изменится и нас уже никого не будет, всех обратно отправят, на переплавку или еще зачем. Кого спросить? А так кто-нибудь мои каракули прочитает и удивится - вона, скажет, как у них тут всё было устроено!
   Ладно, пойду заряжаться, время позднее. Мы без зарядки больше трех суток не можем. Потом всё - кранты. И голова еще долго дурная, если забудешь зарядиться и вырубишься. Да и наказывают за это, то есть если не уследишь.
  
   5. Девочка Кама
  
   Сегодня только проснулся - тут связь загудела: дескать, пожалуйте в управу, гражданин Степаныч, дельце до вас имеется. Ну, я "прием" нажал, типа да, услышал, мол, иду, - и стал одеваться. Исподнее у нас всё называют "найком", это еще с прежних времен. Кроссовки некоторые тоже зовут "найк", так что порой возникает путаница и веселые шутки. Верхняя одежда тоже вся одним словом - "вольфскин", почему - непонятно. Так управа и объявляет, когда вызывает народ массово на разъяснения или другие мероприятия: дескать, "форма одежды вольфскин" или "одеться по форме найк" - это значит что едем куда-то транспортом и одежду рабочую выдадут. Удобно, что тут говорить, да и путаницы никакой. А то раньше для каждой тряпочки свое название имелось, была большая путаница. Ее еще при родителе моем отменили, а кто сейчас с ненужными деталями лезет, ну, типа "где, мол, моя клетчатая рубашка?" или еще что-то, - тому сперва персональное разъяснение в управе, а на второй раз как всегда, ну то есть что обычно, в шахту...
   Я вольфскин натянул... и что-то как почувствовал... сунул руку в щель, где у меня листочки мои хранятся - думаю, приберу-ка туда последний, что вчера вечером записывал. Ну вот... руку сунул - а там пусто.
   Та-а-ак, думаю себе. Это уже становится интересно. Сперва конь мне свалился на голову, теперь, значит, по тайникам моим кто-то шарит... так они и уток моих маринованных обнаружат.
   Ну, плюнул сердито, на крылечко вышел - конь морду свою тянет: веди, мол, меня на выгон, траву желаю щипать. "Щас тебе травы, дожидайся", - думаю. Пнул коня рукой по морде и двинулся в управу, уже чувствуя недоброе.
   Пришел, вхожу. "Вызывали?" - спрашиваю во весь голос, как будто вызова по связи не слышал. Думал, старосту собью сразу с толку, чтоб не перехватил инициативу и не дознался про уток.
   Ан нет, в первой комнате пусто. Ну, думаю, сейчас важности на себя напустит староста-то, уселся, думаю, у себя в кабинете, чтобы построже выглядело. Знаем мы эти штуки.
   Открываю дверь в кабинет - и чуть не обомлел. Сидит вместо старосты за столом наша девочка старая в старостином кресле - сидит важно так, да только ее из-за стола едва как бы видно. Что тут возьмешь? - ребенок.
   - Присаживайтесь, - говорит мне девочка, - гражданин Степаныч. - И строго так на меня взглядывает.
   Ну-ну, думаю, а ты не только про еду, оказывается, можешь - типа "спасибо, яблок не надо", ты и по-умному умеешь разговаривать...
   - Благодарствуйте, - отвечаю. И усаживаюсь напротив. - Только позвольте мне сразу вопросик...
   - Спрашивайте. - А сама ну такой важности напустила - откуда что берется!
   - Как же мне вас, - спрашиваю, - следует, к примеру, называть? Какое такое будет у вас имя-прозвище?
   - Кама... - отвечает девочка, не задумываясь.
   - Кама, - говорю, - такая речка есть к востоку от наших окраин. В Волгу впадает вроде бы...
   Блеснул географией - типа знай, мол, наших.
   - А я и есть речка, - отвечает девочка, опять-таки не задумываясь. - Это меня временно сюда перевели.
   Ну, думаю, да - тебя на мякине не объедешь, девочка Кама.
   - А зачем же, - спрашиваю, - коня тогда этого мне подкинули, которого не было? Зачем мне это сельское хозяйство?
   - Вот для этого мы вас сюда и пригласили... - И начитает тыкать пальцем по панели связи.
   - Вот вы человек бывалый, с опытом, - продолжает она, а сама как бы занята связью.
   Давай-давай, думаю, выпытывай - все равно про уток ничего не навыпытаешь...
   И тут... как будто холодным потом меня прошибло: ба, думаю, да она ведь за речкой меня видела, какие уж тут утки! Чудо, что я до сих пор не в шахте, если девочки эти и вправду смотрящие, как наши бабы про них шепчутся. Тут не до уток...
   - Вы в тайник свой с записями, гражданин Степаныч, давно заглядывали? - спрашивает тем временем девочка, а у меня уже пот холодный по спине струйкой.
   - Не знаю... - делаю я лицо поглупее, ну вроде как я не понял вопроса.
   - А в Книге Великой ведь как сказано...
   - Как? - переспрашиваю я, а лицо делаю дурак дураком, даже кожу на скулах сводит.
   - Там ведь не только что зеленика полезная, а черника с красникой нет, там и про уток, и еще много про что написано...
   - Про что же?.. - спрашиваю я слабым голосом. - Я и в руках-то Книгу никогда не держал...
   - А вот про что... - отвечает девочка - и даже привстала слегка из кресла. - "Не записывай мыслей своих, ибо писчее слово...". Ну?! Так или нет, гражданин Степаныч? Разве писчее слово для мыслей назначено? Разве это ваше предназначение - мысли записывать?
  
   Очнулся я уже дома. Как сюда добрался - ни сном ни духом. Опять заморочила девочка Кама, околдовала.
   Высунулся в окно - и конь тут же морду свою навстречу мне тычет.
   Та-ак, думаю. Проверю-ка я первым делом уток моих запрятанных. Натянул найк, накинул что-то поверх для приличия и только было сунулся в погреб пробраться - вижу: стоит у меня на моем столике ящик простой металлический. С книжку большую размером, ну то есть плоский такой, - стоит и серебристым светом отсвечивает. И тут связь включилась.
  
   6. Фляки
  
   Говорили там что-то, говорили, а потом вдруг экстренное сообщение: сомов, мол, больше не ловить, а то иначе месяц шахты. Что якобы ученые разузнали: эти сомы - существа разумные и иероглифов знают побольше иного китайца, так что их теперь, мол, не трогать, пока не возникнет ясность, а впадины все накрепко огородить. Ну, нам-то чего? У нас и так они все почти уже загорожены - кому охота впотемках в воду свалиться сому на ужин? А китайцы, видно, про разум сомов еще раньше невесть откуда прослышали, я давно заметил, что они впадины эти теперь особым китайским крюком стороною обходят - видно, конкуренции от сомов опасаются. Еще бы, раньше они тут по иероглифам спецы были непревзойденные, а теперь, значит, сомы им таки нос утерли, желтой активной расе.
   У меня, как я новость услышал, прям даже в желудке заныло - сколько мы сомов этих на первых порах, когда только впадины появляться стали, выловили и съели! И клевали они, несмотря на свой разум, на обычную консервную банку: привяжешь жестянку на тонкий стальной тросик, швырнешь подальше во впадину, и готово - чуть только минуточку подожди и, глядишь, вода уже забурлила, а тросик у тебя из рук прямо как трактором рвать начинает... Уж мы их и жарили, и с зеленикой мариновали - а тут посмотри-ка: иероглифы они, видишь ли, знают! Такое разумное животное и есть-то неаппетитно...
   И вот надо же, совпало: как про сомов объявили, так тут же пошли фляки. Их днем-то не очень видно, они от света хоронятся, но я их и так чувствую, телом то есть. У нас и многие тут так: двух слов, бывает, связать не может житель - а телом чувствует - хоть тебе фляков, хоть, к примеру, где зеленика обильно растет, а некоторые даже китайцев чувствуют: вот идет такой, бывает, вроде как ни в чем не бывало, и вдруг встанет на месте и начинает почесываться да поёживаться. Это значит китайцы на бусике к себе на смену поехали. Ну или еще всякое люди чувствуют, а про жеребят и девочек я уж молчу - это у нас каждый второй поёживается теперь, если они рядом. В общем, смотреть порой на нас грустно, как мы чешемся - кто на девочек, кто на зеленику.
   Ночью, когда фляки идут-мигрируют, порою бывает даже тревожно. С закваской что-то у них на скотобазе время от времени происходит, какие-то мутации: коровьи рубцы, желудки то есть, вроде как типа оживают, сбиваются в колонны и начинают мигрировать. Как один тут у нас говорил, помню: "Кругом такая скотобаза, что некуда сесть". И что имел в виду? А ведь не спросишь теперь его - распылили в прошлом году.
   Флякам, если идешь куда-то, на пути даже не попадайся: прут как танки, всего тебя слизью перемажут и ноги отдавят. А если, не приведи что, споткнешься, так прямо по тебе вся колонна и протопает - хотя какой тут топот: идут тихо, переваливаются себе с боку на бок, и никто не знает ни куда идут, ни зачем. Инстинкт у них, очевидно. Ведь вот сподобило до какого времени дожить - мало нам сомов в ямах, так теперь еще желудки коровьи по ночам сами собой разгуливают, как раньше жабы и ежи: все вдруг разом подхватятся - и марш-марш, двинулись...
   Мужики наши, кто в запретки ходит и вообще ночами шатается, все про фляков конечно знают. А домашний народ их побаивается - сидят, бывает, бабы у выгона и кудахчут: дескать ой, фляки опять мигрируют... Ну твое ли это дело, домашняя ты женщина, в личную жизнь фляков мешаться?! Она тебя трогает как-то? Или задевает?.. Вот так всегда у нас - народ без конца лезет не в свое дело. Я бы, пожалуй, даже норму некоторым слегка увеличил, чтобы времени меньше свободного было, вот так. А в управе если кто на следующий день оказывается - к нему вопросы: мол, не видел ли вечером странные объекты малого размера, перемещающиеся своим ходом наподобие колонны. Да кто признается, даже если и видел? - дураков-то нету...
  
   Я переключил связь на запись и пошел себе умываться в одном исподнем, ну, в найке то есть. Не люблю, когда день со своими событиями вот так на тебя с утра обрушивается, без подготовки. Мало ли что у меня утром? - может процессы какие в мозгу, или еще что-то. Или может я, не чистивши зубы, уже на утку накинулся квашеную, браконьерскую. А тут связь.
   И только вот это я подумал, как утки захотелось мне страсть как, даже скулы заныли. А что? Развлечений у нас немного - вон выгон, да ямы теперь с сомами, - так что ж удивительного, что хочется себя как-то побаловать? Это всё дело житейское, понятное. У кирасиров вон хоть кенгуру их имеются, аномалия природная, заели там уже всё подряд, как у нас сомы. И хоть оно у них от управы, охота то есть эта на кенгуру, - но всё равно интересно: дают колотушки особые, норму указывают, типа как за динаму засчитывается. Кенгуру, конечно, лягаются, и мужики, которых сразу не убило, лежат в поле долго, пока не помрут. Помогать им не приветствуется. Куда? Народу и так полно, зачем еще раненые? А и тут тоже управа придумала гуманный порядок: если возьмешь такого к себе и выходишь - тогда тебе премия: полгода можно динаму не крутить без штрафа. Хотя тоже когда как: ежели раненый после ранения остается колченогим или еще как-нибудь покалеченным - премия тогда меньше, в управе на это таблица имеется специальная: сколько за ногу калечную положено, сколько за руку. Клоновая водичка, которой в шахте пользуют, этим раненым никак не подходит. Во-первых там сразу резать надо, а во-вторых - чтоб стерильно. А какое в поле стерильно? - микроб на микробе! Да и вообще всё это кирасиров только касается, нашим туда примазываться не дозволяется.
  
   Короче, спустился я в погреб, погрыз-пососал утятины и снова поднялся наверх - сообщение свое слушать, что мне по связи доставили.
  
   Сообщение было совсем коротеньким: девочка велела набрать управу когда у меня будет время.
   Та-а-ак, думаю. Не договорила наверное что-то про Книгу. Или про уток моих пронюхали. И тут же снова вспомнил, что и пронюхивать уже нечего, если я не только за утками, но и за речку таскался. Речка у нас, кстати сказать, без названия - все так и зовут ее Речка. Может, она и есть Кама? Кто ее знает?
  
   Девочка соединилась сразу и даже вышла на экран.
   - Здравствуйте, гражданин Степаныч, - начала она бодро и как бы по-заученному. - Мы всесторонне изучили ваши обстоятельства и считаем возможным сделать вам настоящее предложение, от которого вы не сможете отказаться.
   - Приятно слышать... - отвечаю для вежливости.
   - Специальный ящик для ваших записей вам уже доставлен...
   - Так точно, - перебиваю я снова. Девочка на дисплее даже поморщилась.
   - Ввиду вашей склонности к записям вам вменяется в обязанность ведение таковых записей перманентно, то есть ежедневно и в значительном объеме, в связи с чем ваша норма выработки энергии снижается вдвое.
   - Благодарим за доверие... - мычу я, еще не очень понимая, куда клонит управа. Но уже чую подвох и засаду.
   - Это на первое время... - терпеливо поясняет девочка, дав мне договорить. - В дальнейшем, если ваши записи будут вполне соответствовать нашим пожеланиям, норма будет заменена вам писчей работой. Свои записи вы будете ежедневно вкладывать в ящик. Сбоку на нем имеется соответствующая прорезь.
   - А если он... - опять тяну я. - А если он переполнится?
   - Он не переполнится, - строго отвечает девочка. - Это не ваша забота. Писать ваши собственные мысли не надо. Будете писать о других: кто-где-когда... вы поняли? Никаких уток. Никаких речек. К гусарам и кирасирам ни ногой.
   Хмурится девочка на экране, видимо недовольна...
   - Три дня вам на то чтобы освоиться. Потом будут приняты меры - если не справитесь...
  
   И всё, потух экран, и вместе с ним девочка.
  
   Через пару минут после связи я отдышался, и тут меня вдруг как прорвало - к столу кинулся, схватил что под руку попалось и принялся мысли свои записывать...
   Строчил, строчил - как типа в бреду в каком-то... а потом чувствую: вроде как отпустило. Сижу у стола, глазами мигаю и думаю себе этак неторопливо: что ж ты творишь, когда тебе только что четко сказали, о чем писать надо и о чем не надо.
   А потом думаю себе: а кто ж нас проверит? Мысли свои для себя, а что там другие говорят-делают - про это в ящик. Ну что тут такого? Не то чтоб динама эта, ну норма то есть, так уж сильно меня напрягала - нет, слава Земле. Но располовинить ее - это конечно большое подспорье для хозяйства, тут и вычислять нечего. А про уток они всё равно теперь знают...
   ПописАв еще немного по инерции, спустился я в погреб и спрятал записи в новое потайное место - дыр и щелей в фундаменте у меня тут сколько угодно. Спрятал всё - и даже настроение у меня улучшилось. Ну, то есть не то чтобы улучшилось, а как бы воздух сменился: стал свежим и острым, как на охоте. А что? Не только ямы или китайцы эти с таинственными раскопками, а вот и на нашей улице праздник. И не зря мне, наверно, коня выделили...
   В таком вот благостном самоощущении я, накинув кое-что поверх исподнего, отправился с конем на выгон.
  
  
   7. Красняки
  
   Со вторника пленка прозрачная, на две недели. Это потому что в нашей местности праздник: разрешена охота на красняков. Охотимся кто чем попало, но вообще-то в управе для праздника выдают резину - ну, чтобы охотились. Красняков можно жарить, а можно сдавать в управу. Мы с гусарами соревнуемся, кто больше набьет. Мужики все радостные, возбужденные - с неба солнышко в полную силу, в общем лепота. Приятно всё же, когда власти к народу с заботой и уважением. А кирасирцам, кстати, охота на красняков как раз таки запрещена, то есть из-за кенгуру - а то у них и так полно удовольствия: животные крупные, бегаешь себе с колотушкой, и вовсе не факт, что ты кенгуру завалишь, а не он тебя - так что адреналина полные штаны, не то что с красняками: палишь себе в них камешками или мелким железным мусором - и всё. Но с кенгуру, похоже, лавочка скоро закроется: кирасировцы молодцы, кенгуру плодиться не успевают, так те их основательно устраняют. Кенгуру остались от старых мясных ферм, сбежали с них то есть, а потом одичали и расплодились, пока власти у нас клонов осваивали. Ну да ничего, скоро опять наведется порядок: кирасировцы парни зубастые, им пальца в рот не клади. Они еще и к нам успевают на красняков, если уже смеркается и охрана чем-нибудь экстренным занята, типа в яму с сомами кто-то свалился или что-то еще необычное. Мы их конечно пускаем - соседи всё ж таки - и никогда охране не жалуемся. А они нас в отместку на кенгуру приглашают, но из наших никто не ходит: опасно, опыта у нас маловато с этим зверем.
   Женские граждане наши хоть кенгуру и боятся, но как бы одновременно им сочувствуют и с кирасировскими мужчинами не здороваются. Но что тут сделаешь? - прыгучие эти твари действительно всех задрали: плодятся, нападают на мелкий скот, дерутся ногами. А что? Власти в своем праве, они нас же и защищают от дикой природы. Опять же кирасировцы на кенгуру пар выпустят и меньше один другого увечат, тут своего рода вселенская доброта и гармония: выживает умнейший.
   Вчера приходил ко мне один кирасировец. Просился к ночи со мной на красняков, на закате. Когда солнце садится, целиться прямо одно удовольствие: краски контрастные, тут уж не промажешь, если конечно руки не трясутся. Кирасировца зовут Потапом. Теперь имена в центре дают всё больше старинные, не то что раньше - всё Денис да Денис. А в активной службе мы вообще все под номерами, там уж не до имен. Я, например, как курс ученья прошел, всё потом на подлодке плавал, вообще на воздух не выходил. Держал без конца какой-то кран с паром, чтобы пар из него не вышел. Так десять лет и проездил по морю - точнее, под водой, наверх-то мы всего, наверно, раз пять за всё время всплывали. А потом тридцать пять как стукнуло - всё: врачи анализы взяли и говорят: иди гуляй, типа по месту происхождения, динаму там будешь крутить. Вот папаша мой обрадовался, Михайло, когда я со службы явился! И за утками со мной ночью, и на кенгуру к кирасирам, везде, короче. Жаль, недолго только пожил родитель. Но это уж у кого какая судьба, как говорится. И гены.
   С тех пор, как везде массово установили динамы, учиться уже никто не учится. Раньше был стимул - выучился ты, к примеру, на садовника, и вот тебе за ту же работу чуть ли не вдвое жалования, женскими гражданами можешь как хочешь командовать - куда им яблоки, например, тащить, а куда не тащить. Или на охранника можно было экзамен сдать, это вообще потом была сплошная лафа.
   Но прогресс не остановить! Нас ведь теперь вообще не трогают, даже как генный материал. Дети плодятся в центре из генных запасников, а к нам на жительство присылают уже почти взрослых - лет по двенадцать-тринадцать. Это те, что в пробирках в центре выросли, а толку из них ни в чем не получилось. Теперь им или яблоки растить, или динаму крутить, или коренья да зеленику собирать на сдачу. В управе недавно машину поставили, она и для корней, и для зеленики, и для яблок. Принес что-то - она тебе всё взвесит, проверит, качество там какое или что, и железным голосом говорит тебе, сколько у тебя киловатт за это прибавилось. Теперь у нас всё в киловаттах, вот оно как! А старого приемщика нашего, который яблоки и сырье принимал, сперва к кирасирам забрали на зомбирование, а потом снова на место вернули - крутит теперь динаму вместе со всеми как подорванный.
   Охота, конечно, разок поглядеть, как зомбируют, - ну или еще там чего... Теперь вот от девочки этой и ящика с прорезью откроются мне какие-небось лазейки. А то что всё за утками да за утками? Я и не ходил бы уже туда, скучно... ну так и тут сидеть с динамой скучно. Опять же у реки риск. Благородное дело, как это у нас называется.
   Вот за реку бы я, конечно, еще бы разочек сходил. Что там еще за девочки водятся в тумане... но это мы, вероятно, скоро и так выясним. Вызовет наша-то девочка на инструктаж - да всё и расскажет... Ну а я тогда к кирасирам как-нибудь тайком слазаю. Страсть охота посмотреть на зомбирование, как там они это делают. Кирасирцы, кстати, сами ничего про это толком не знают, такая у них там понаставлена охрана. Но ничего! Проскользнем... А может пропуск мне какой за новую службу выпишут. Это конечно тоже хорошо бы...
   Против секса прививку делают в детстве. Противоположный пол нам, стало быть, до фонаря. Не то чтобы секс запрещался, он просто никому не нужен. Нет, были протесты, и к чести властей бунтарей никто не наказывал, их просто лечили, если они не очень уж сопротивлялись. Вообще от прививки можно отказаться: родители дают обязательство, сдают за два месяца трудодни - и пожалуйте: ребенок растет "секси", себе самому на гСре.
   Приходит юность, и секси начинает озираться - с кем бы, дескать, ему слиться с тайной целью воспроизводства. Типа инстинкты проснулись. А сливаться вокруг никто не желает. Непросто это нынче - без прививки-то. Они, секси эти, когда взрослеют, сбиваются постепенно в комунны и живут там, вдали ото всех, как зачумленные, - сливаются да динаму крутят. А что? Нам это до лампочки, пусть себе живут как звери, нам-то что за дело. В транспорте такого случайно встретишь - так от него за версту сексом воняет. Запах порока! В общем гадость, скотство.
   Но это вообще всё издержки, так сказать переходная фаза. Если кто-то из женских граждан желает заняться материнским трудом - а за него норму на динаму втрое снижают, - тот идет в управу и заполняет особую бумажку. Потом такого гражданина с месяц проверяют, берут кровь на анализ - а еще через месяц из центра приходит специальная мутная бутылочка с клейкой жидкостью. В больнице гражданину ее вставляют куда надо - и всё. С этого момента будущему материнскому работнику лафа: сидит себе он такой женский гражданин на лавочке целыми днями и жмурится на солнце, как кот. Динаму крутить поначалу совсем не приходится, поскольку надо беречься. И так жмурится он три месяца. Потом, по разнарядке, снова немножко начинает динаму крутить, но обязан еще гулять себе где хочет из-за свежего воздуха: у выгона или даже по кромке леса, но там уже с осторожностью, из-за кенгуру. Эти запах материнских гражданок чуют особенно остро, и чуть что - тут же кидаются на них из леса с большой охотой. Гражданок поэтому к лесу водят группой в сопровождении трехпалого с шахты - так оно против кенгуру гораздо безопаснее.
  
   ***
   Сегодня опять наткнулся в потемках на колонну фляков. Ну, думаю, держитесь, сейчас я за вами прослежу. А уже комендантский час пробило, тревожно мне слегка, даже несмотря на мой новый статус девочкиного информанта.
   Иду, короче, за желудками этими потихоньку - и чую впереди как бы прохладу. Впадина рядом, откуда еще прохладе-то быть. И точно! Только она впереди оказалась, как от колонны фляков тут же отделился ручеек - и прямиком к воде. Как же у нас тут разумно всё стало устроено, слава Науке! Вот ведь как-то надрессировали эти желудки клонированные, чтобы они самоходом ко впадинам топали сомам на угощение. То-то уже у нас пару случаев было, что кто-то по недогляду в воду свалился и живым назад вылез, не тронули сомы. Так вот оно как! Они теперь у нас сытые, если по полночи желудками этими питаются со скотобазы. Вернусь - напишу девочке Каме донесение.
   Прошелся я с колонной впотьмах еще с полчасика - и всё то же: чуть яма, и часть фляков, как крысы на дудочку, тут же отправляются к воде. Так что феномен таинственного питания сомов теперь нами вполне изучен.
   Домой вернулся поздно, до донесения так и не добрался. Ну ничего, утром напишу. Слава Прогрессу!
  
  
   8. Опять фляки
  
   Фамилия у всех наших либо Уланер, либо Улановский, то есть по месту жительства, как и положено. Я, стало быть, полным именем зовусь Трофим Степанович Уланер.
   Кирасировских всех зовут по фамилии Кирасирович, а гусарских - Гусарчик. В общем, просто, понятно, да и путаницы никакой.
   Доел почти уток своих с утра. Надо снова к речке будет сходить. Заел завтрак яблочным клоном и уселся за донесение.
   Вообще с клонами у химиков очень даже отлично всё получилось: производство стерильное, мясо и фрукты-овощи - всё какое хочешь, ухода за клонами, считай, никакого, всё в этих сундуках производится, в общем красота. Поговаривают, что бабам - ну, то есть женским гражданам - скоро всю их личную скотину запретят. А что? Одна зараза от нее. Они и сейчас-то животину эту свою скорей от скуки разводят. Резать ее на мясо запрещается, так что сдают ее, когда зажиреет, в управу на генпродукты. Приходит фургон с клетками - и тю-тю, поехала личная скотина на химфабрику. Бабки воют, животные мычат, обхохочешься! Прямо как в каменном веке.
  
   Степаныч - д.Каме
   Донесение N 1
   Замечено, что живые по виду существа со скотобазы, они же клонированные желудки, они же фляки, в темное время суток своим ходом направляются колоннами к имеющим место впадинам с водой неясного происхождения, населенным сомами (рыба), и там самопроизвольно, небольшими порциями, то есть группами, отделившись от основной колонны, погружаются прямиком в воду, где, очевидно, поступают в пропитание сомам (рыбам). Так ли это на самом деле, то есть поедают ли сомы фляков или отказываются от внезапного питания, выяснить не удалось ввиду наставшей темноты.
   Конец донесения. Степаныч.
  
   Я перечитал написанное и даже пошевелил плечами от удовольствия: вот ведь как! Кратко, четко и всё по делу, ни словечка лишнего. Как и положено в донесении.
   Девочкина машинка с прорезью сама собой втянула листок, как только я поднес его к щели. Машинка из неясного металла угольного цвета вся искрилась, освещенная ласковым утренним солнышком.
   Говорят, что уголь скоро перестанет соединяться с водородом - якобы испортили нам уголь незваные инопланетные чудовища. Еще, мол, лет тридцать - и всё: начнется какой-то там полураспад, изотопы какие-то. Ну, то есть до этого еще вроде как далеко, но с нового года, говорят, начнут делать прививки, чтобы полураспад этот как-то там прекратить. А я и не знал, что у нас уголь внутри! Легко жить, когда есть ученые люди. Всё, можно сказать, во имя человека и одновременно для его же блага... Хорошо!
   И тут включилась связь.
   "Степаныча просят без промедления зайти в управу", - проговорил незнакомый механический голос, и техника снова затихла.
   Я накинул найк, наскоро завел коня за забор на выгоне и скорым шагом отправился к управе.
  
   Староста терся у входа, переступая с ноги на ногу, и лица на нем не было вовсе. Я незамеченным прошмыгнул мимо и, постучавшись, просунул голову в кабинет девочки.
   - Проходите, Степаныч. Присаживайтесь. Как вы, однако, быстро... это хорошо. Это славно.
   Начало не предвещало ничего хорошего.
   - Так вот, Степаныч... Я тут полистала ваши акты... Вас, как из них следует, в свое время списали с подлодки. Какая же всё-таки этому была причина? - И Кама уставилась на меня строгим взглядом.
   - Причина?..
   Я ума не мог приложить, какую мне выбрать линию.
   - Вот тут, в ваших актах... - продолжала она, - ...стоит, что вы подвержены.
   Я покрутил головой.
   - Так что? Подвержены?
   "Совсем прижали..." - мелькнуло в голове.
   - Подвержен... - едва слышно выдавил я.
   - Оттого и утки... - то ли спросила, то ли отметила Кама.
   - Оттого... - горестно согласился я.
   - Надо исправляться, - бодро проговорила девочка и потерла под столом кроссовку о кроссовку, как это делают лапками мухи.
   - А вот, извиняюсь... - начал я, чтобы как-то перевести стрелку. - Вот вы говорили про речку и что вас сюда на время перевели. Кто перевёл?
   - Много будете знать, Степаныч, скоро состаритесь. И под распыление как раз попадете. Хотите?
   - Да бог с вами!
   - "Бог" говорить нельзя, вы это прекрасно знаете. Что же это такое, вы своими нарушениями уже чуть ли не на год шахты заработали. Утки... да за речку плавали, да записи ведете неположенные - я уж про речь вашу не говорю. Откуда, кстати, знания грамоты? Кто научил?
   - Так я...
   - Ах да! Вы же были в центре!
   "Отлично, - думаю, она еще и не помнит ни черта, Кама эта в мокрых кроссовках. Так она и про поручения свои забудет, а потом я же кругом виноват выйду..."
   Тут дверь тихонечко приоткрылась, и в нее просунулась голова старосты.
   Батюшки! Таким я его еще никогда не видел: жалкий, на лбу испарина, сам чуть не трясется.
   - Вызывали?
   Говорит с порога, а сам за дверь держится, как будто слабость у него в ногах.
   - Да, - отвечает девочка. - Проходите.
   И ко мне:
   - Идите теперь, Степаныч. Разговор наш окончен. Пока окончен. Не прощаюсь с вами. Подумайте обо всём на досуге... И да... про фляков принято. Полезное донесение.
   Я прямо пулей наружу вылетел. "На досуге..." Вот шуточки теперь какие! Какой тут досуг, когда у меня динама стоит трое суток не кручена со всеми этими обстоятельствами. "На досуге..." Задание заданием, да неясно, что еще из всего этого выйдет.
  
   Короче, как до дома добрался, так сразу за дело и принялся. На динаме, кто не знает, сверху два такие некрупных окошечка, типа как очки или у бинокля - чтоб глазами прикладываться. Раньше, старики говорят, можно было пальцем отметиться, но наши хитрецы скоро повадились кожу на пальцах себе резать и ею злоупотреблять. А что? Кожа всё равно новая отрастала, а преступлений и махинаций развелось тогда видимо-невидимо, не успевали преступников этих распылять, такой звон стоял везде в учреждениях.
   А сейчас к окулярам приложишься - и тотчас же умная машина тебя узнаёт и по имени приветствует: дескать, здрасьте, почтенный Степаныч, хорошее дело задумали, благодарим заранее за труд на укрепление нашего общего взаимного блага и порядка. Ну и начинаешь крутить.
   Сперва, когда машины эти только появились, некоторые наши пытались химичить - в окошки глянут, а крутить вместо себя подставляют тех, кто покрепче да поглупее, и им за это подарочек какой или еще чего. Но видимо не только в глазах у динамы дело - она и по рукам тебя узнаёт.
   Технике, конечно, еще есть куда развиваться, как и науке - даже девочка Кама, как я вижу, читает не все мысли, а уж старосту нашего обдурить и вообще пара пустяков. Подумаешь, например, про краснику, а он такой спрашивает: "У тебя что, норма по динаме не накручена?". Ну то есть вообще в мысль не попадает, как какой-то дефективный. И лицо еще при этом делает участливое. Надо, кстати, донесение про старосту написать - нейтральное такое, чтобы девочка чего не подумала: только факты - дескать, не на месте товарищ, не по шапке ему эта должность.
   Вообще, работать на Каму и стучать на соседей оказывается совсем не просто. Во-первых, соседи не делают почти ничего предосудительного - по крайней мере явно. А во-вторых, очень трудно вот так разом сделаться матерым шпионом и без конца выведывать что надо и что не надо. Я даже вдруг подумал, не отказаться ли мне от моей новой миссии, но потом рассудил, раз донесение про фляков принято, то и надо продолжать в том же духе, то есть писать о субъектах местной флоры и фауны - тогда и проверить меня будет труднее, и от соседей не нужно ждать пакостей.
   Но донесение про старосту всё же быстренько накатал и тут же отправил.
  
   9. Немного истории
  
   Помимо динамы, есть у граждан в нашей округе еще одна обязанность: каждый должен играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. Раз в год в праздник весны у всех экзамен. На экзамен пьесу дают за пять дней, всем одну и ту же - ну, и потом смотрят, кто за пять дней как в мастерстве продвинулся. Если не стараешься, то норму на динаму повышают. Но не на много - так что некоторые не то что круглый год, но и перед экзаменом спустя рукава занимаются, типа лучше динаму потом покрутить, чем эти ноты. Кстати, про таких, наверно, тоже стоит написать донесение...
   А еще с недавних пор раз в неделю в управе "движка". Идём туда все, на всякий случай: неясно пока, чего будет, если много движки пропустишь, как бы беды не нажить. Движку раньше называли "муви", а потом вышел приказ о дифференциальной культуре. Теперь кто "муви" вслух скажет, тому неделя шахты или две недели динамы лишней крутить - штраф, значит. Заботятся о нас, чтобы была культура...
   Слово "кот" тоже долго было запрещенным. У меня кота в доме нет, я больше люблю уток, но вообще у нас кто хорошо содержит котов, получает призы. За пять котов дают раз в год закваску для зеленики пять бидонов, а за десять - то же число контейнеров с яблочным клоном. Это, понятное дело, большое подспорье в хозяйстве. Ну, а у кого кот убежит от скучной жизни, тому - понятное дело - штраф. Это у нас всегда запросто - только подставляй спину.
   Так вот: еще недавно коты были запрещенными животными, даже упоминание о них каралось как предосудительное, то есть два дня шахты можно было схлопотать "за кота" запросто. Это вообще старая история. Раньше коты были везде, чуть ли не в каждом доме, ну то есть как и сейчас, но потом они как-то сговорились между собой условными знаками и в один прекрасный день подняли восстание, чтобы захватить склады с клонированной рыбой и всем завладеть.
   Я это время не застал, как раз плавал тогда под водой на подлодке, но очевидцы рассказывают, что было реально страшно: коты шли по всем улицам и переулкам лавой, урча так, что тряслись на деревьях листья и лопались в окнах стекла, и рвали в клочья тех, кто осмелился им противостоять.
   Вначале накрыло Гусар-Удэ. Гусары у нас и вообще-то на голову слегка долбанутые, а тут они так перепугались, что всё как есть побросали и подались в леса, и котам достался не только рыбный склад, но и пакгауз с куриной печенкой, тоже клонированной. Теперь уже коты двинулись в леса, таща за собой коробки с печеночным паштетом. Старики тогда еще недоумевали, как коты в лесах будут открывать запаянные жестянки. Но оказалось, что у них везде были свои лазутчики из наших, то есть двуногих - ну, тех, короче, кто тоже подвергся действию кошачьей токсоплазмы, - вот они-то и открывали котам их запасы по мере потребности, а взамен получали ласки и мурлыканье.
   Восстание продолжалось четырнадцать лет, и потребовались большие усилия ученых из центра, пока везде не понаставили особых кошачьих пугалок, вызывающих у животных телесные расстройства наподобие щекотки. Коты теперь валялись на каждом углу на спинах, перекатываясь туда и сюда, и только что не хихикали. Ни о какой революционной деятельности в таком состоянии, конечно, не могло быть и речи.
   А потом ученые доказали, что в восстании виноваты не коты, а поразившая их токсоплазма, небольшая молекула вроде пылинки, которая и деформировала, как это называется, их социальное поведение. Токсоплазму быстрехонько побили специальным полем, которое у нас пускают над запретками, и всё вскоре вернулось на круги своя.
   Если говорить о долбанутых гусарах, позволивших в свое время повстанцам-котам прорваться к пакгаузам, то нельзя не упомянуть и кирасирцев с их народным эпосом, которым они давно уже достали всю округу. Стоит собеседнику в разговоре с кирасирцем хоть на минуточку замолкнуть, как тот тут же оседлывает своего кирасирского конька, заводя рассказ о доблестях предка всех кирасирцев, именем Мофа Кифович, напоившего, если верить эпосу, до семидесяти своих односельчан собственной мочой. Тогда как раз случилась великая засуха, водопроводы пересохли - и тут появился Мофа. А что? Раньше люди вообще были не чета нынешним. Может, и вправду была такая история с мочой - ведь кирасировцы вон не вымерли, а живут себе таки, поживают. Вот только на мозги их моча героя оказала несколько пагубное действие не в лучшую сторону - они у них теперь как бы слегка размягченные и для серьезной умственной работы непригодны. Но ничего - у нас в лесах и без мозгов прекрасно прожить можно: крути динаму себе и в ус можешь не дуть, слава науке!
  
   Земную ось у нас давно исправили, чтобы наклона не было, и климат теперь везде ровный, не то что раньше. А то старики рассказывают, что в наших краях даже снег был, зимой по крайней мере. Теперь зимы нет и снега нету - за снегом неделю надо на север ехать или в гору взбираться, где уже тебе ни грибов, ни ягод, одна зеленика растет себе до самого снега, под облаками почти - вот какая стойкая ягодка!
   Выправляли ось долго, лет двадцать: поставили на самом севере какие-то башни и начали исправлять. Климат тогда, как деды говорят, реально испортился: начались ураганы, смерчи, на небе сумрак и всё такое. Но ученые свое дело знают туго: не успели еще подрасти вчерашние пацаны-новородки, как всё стало приходить в норму. Зеленика, короче, дает у нас в год три урожая, вот теперь как! Некоторые уже слышать не могут об этой зеленике, не то что ею питаться. А еще кролям стало с ровной осью раздолье - они теперь круглый год плодятся, а ростом стали чуть не с собаку. Крольчатина в зеленичном соусе - это по-прежнему хорошо и полезно, хотя и не приветствуется. А что? Кто зеленикой питается, того лесные клопы не кусают, они такого стороной обходят.
   Синику наши не очень жалуют. Ягода сытная и доступная, но уж больно слюни текут от нее, иной раз видишь: идет человек с бугра, за синикой ходил стало быть, - а грудь у него как есть вся в слюнях, аж до колен течет, и главное долго потом эта неприятность, до самого вечера, так что по синику стараются люди поутру выходить, чтобы хоть к ночи слюни унять, а то мокрый потом весь во сне, вся подушка или что там еще, где спишь...
   Красника - она, в общем-то, как и запрещенный горох: в ней тоже теперь этот коварный стронций, от которого у народа, несмотря на прививку от секса, появляются дурные мысли. Гражданки жиночьей стати, как это раньше называлось, наевшись запретной коварной красники, начинают посылать сигналы. Кенгуру от этого буквально сатанеют.
  
   А еще помимо музыки обязателен спорт. Каждый выбирает себе любимый вид спорта по списку в управе, но в основном народ предпочитает "спиди-грин" - это когда едят зеленику на скорость. И коты теперь, считай, у каждого. У кого нет кота, того считают человеком подозрительным, негодным. "Без кота и жизнь не та", - вот как говорят в управе. Безкотным, которые упорствуют, повышают норму на динаму, а совсем злостных распыляют: если кот у них, например, заболел или умер, не говоря уж о каких-нибудь там жестокостях. Некоторые у нас раньше было огого какие жестокие, но их всех уже почти распылили.
  
   Степаныч - д.Каме
   Донесение N 4
   Рассказывают, что в лесах, примыкающих к Кирасир-Удэ, в изобилии проявляют себя зверьки куницы, причем местным жителям пока что попадались исключительно особи женского пола, то есть сучки, узнать которых легко по слегка вытаращенному взгляду и небрежной шерсти. Кирасирцы (имен не знаю ввиду шапочности знакомства, или, точнее, незнакомства) - так вот, кирасирцы утверждают, что куницы эти в массе своей весьма распущены, думают только об "этом самом" и в отношении выбора партнеров для своих целей непривередливы до неразборчивости - не гнушаются ни кролями, ни придомовыми котами, ни другими какими-либо объектами мелкого выращивания из окрестной фауны.
   Конец донесения. Степаныч.
  
  
   10. На шахте
  
   "Степаныча просят незамедлительно явиться в управу", - проговорила связь и стихла. Я едва только успел проглотить пару кусков паштета из печенки. Слово "вкусно" у нас, кстати, тоже запрещено - как когда-то "коты". Ну что такое вкусно? Живем ведь не для удовольствия, а по долгу Природе, взаймы то есть - какое уж тут вкусно? уж хоть бы как-то за эволюцией хотя бы поспевать, не до разносолов. Ну, то есть если не считать уток и красники, естественно. Некоторые, которым всё надоело - зеленика, или клонированный яблочный мусс, или, к примеру, староста, - могут в принципе самораспылиться. Для этого надо всего-то сходить за старостой, а будочка для распыления у нас стоит на окраине, недалеко от последнего дома. По указанию из центра самораспыляющийся берет с собой в будку и своего кота, чтобы животное потом не скучало без хозяина. Но желающего распылиться обычно отговаривают, и тогда он идет в дикие, за забор. Типа как сменить обстановку.
   У каждого у нас чип в удобном месте - где смыкаются бедро и седалище. На чипе - личные данные и текущий ИСЗ, чтобы всё сразу было понятно. ИСЗ - это индекс социальной значимости. Разрешаются также нашивки с цифрой ИСЗ. Женским гражданам, то есть бабам по-нашему, за хороших детей ИСЗ повышают, данные о таких регулярно приходят из центра. А тем, кого предупредили о распылении, нашивку носить даже полагается, это у них такая обязанность - в назидание, как это говорится, окружающим.
   А дикие это вот что: кому динаму крутить неохота и в шахту за это нежелательно - те могут подать заявку на десоциализацию. Сдаешь в управе специальную бумажку со своим кодом и метками, в центре ее быстренько рассматривают и - пожалте за забор! Там тебе полная и неограниченная свобода: хочешь - краснику ешь хоть заешься, хочешь - с бешеными куницами дружи, а хочешь - кенгуру-вампиров приручай, за забором этого добра тоже навалом. За это, кстати, бонус засчитывается, если потом к нам, конформистам, назад соберешься, свободой насытившись. Десоциализацию дают сразу на пять лет - меньше нельзя. И через четыре года можешь там у забора в специальное окошко сунуть палец и кнопку нажать - дескать, хочу назад. Ну, вот как раз годик тебе и будет на раздумье - что, может, тебе с куницами и кенгуру там покажется веселее. Кстати, возвращаются редко, совсем немногие: видно, имеется всё же прелесть в дикой природе. Ну... это дело личное. Мне так, к примеру, и моих вылазок за утками вполне хватает, слава Прогрессу.
   Кирасировские рассказывают, что уже нашли куницам полезное применение: ловят их, то есть тех, у которых уже завелись детки, доят - и сбивают из куньего молока масло наподобие коровьего, только меньше объемом. Сам я не пробовал, но мужики говорят, что масло вкусное: остренькое. Надо будет мне тоже спросить. Попробую, может, уток на нём жарить. А так, в общем, дело плохо: плодятся куницы из-за своей страстной неразборчивости буквально как грибы - кирасировские жалуются, что в лесах уже типа завелись куничники, это места такие, как гетто, туда чужим лучше не соваться. И везде сплошь куницы - развалившись, говорят кирасиры, в грязных лужах на дороге. Блох, значит, пытаются топить. А блохи не очень-то желают топиться... в общем, тихий ужас... пора властям уже что-то сделать: ученых, что ли, позвать.
  
   В кабинете у Камы всё было по-прежнему - всё, кроме выражения ее лица.
   - Садитесь, Степаныч, - проговорила она с каким-то особым нажимом.
   Я уселся в кресло и обратился в слух.
   - В целом.... - Кама поводила ладошкой в воздухе, как бы отображая сомнение. - ...В целом вы, конечно, молодец, Степаныч. Почерк хороший...
   Я слегка откинулся в кресле.
   - А о шахте подумайте, - тут же продолжила она. - Вам это позволит по-новому взглянуть на вещи. И кстати... давно уже хотела вас спросить: что это за странное сокращение у вас в донесениях? Что это за "д. Кама"?
   - Э-ээ... - забеспокоился я. - "Д." - это девочка. Неправильно?
   - Неправильно, Степаныч. Конечно неправильно. Уж если вы желаете обращаться по протоколу, официально, то сокращайте "в.п."
   - Вэ-пэ?
   - "Ваше Полноводие", Степаныч! Уж могли бы как-то и сами догадаться, всё же не бином Ньютона. Или вас тогда по ошибке в центр отправили, в вашем, как это говорится, детстве?
   Я скорбно заморгал глазами, изображая смирение.
   - А вообще я вами не очень довольна, Степаныч. Мы, естественно, проверяем ваши донесения. И у меня ощущение, что вы как-то уж очень сгущаете краски, попросту говоря врёте не по чину. Что это за куницы со странностями? Ну сознайтесь: ведь про куниц вы конечно выдумали?
   - Мамой клянусь... - тихонько пробормотал я, уныло ковыряя адидасом пол под стулом.
   - Всё это здорово пахнет шахтой, Степаныч. Вы меня понимаете? Конечно, у выдумок ваших найдутся причины или, в аспекте личностном, даже мотивы, но мне кажется, что вы не вполне улавливаете правила нашей игры. Нашей с вами игры...
  
   Как домой добрался - не помню. Полез в тайник, достал гороху и съел сразу пригоршню. Нервы вообще стали ни к черту с этим девочкиным заданием. На подлодке и то веселее плавалось.
   Заснул, скособочась, тут же в подвале. Проснулся - всё тело болит. Пошел наверх, в дом, уселся к окошку и принялся думать о нашей несчастной жизни.
   Дикие, кто динаму ненавидит, живут, как уже говорил, за забором. Забор этот у них устроен чуть ли не до небес, но некоторые всё же перелетают: делают себе шары надувные из шкур - и через забор. Нашего человека ведь ничем не угомонишь - ни стронцием, ни полем никаким, ни кенгуру-вампирами, спаси Прогресс. А то еще новое явление природы гусаровцы отмечают: якобы у них завелся там в ручейках везде какой-то ложный упырь, причем видят его только по пятницам, когда темнеть начинает, с первой звездой. Гусары вообще люди странные - поговаривают, что у них другое поле и из-за него началась замутация. В гости мы друг к другу не ходим, не приветствуется это властями, да и что ходить, если, чуть задержишься - и как раз попадешь под комендантский час. Так что, чем они живут у себя, мы не знаем. А кирасирцы давно уже все замутированные, просто говорить у нас об этом не принято.
   Кстати и кенгуру вампирят не всегда, а только на растущую луну, это давно подмечено. Если луна, к примеру, в другой фазе, ходи себе сколько угодно по кенгуриным местам - вреда тебе от них никакого не будет.
   Или вот демократия... У нас - запрещенное слово, так называемая "древнегреческая ересь". А почему, спрашивается? Непонятно.
   С этими речками... Ну, Кама. А что, Медведица и Белая что ли тоже девочки теперь? Ну и где они тогда? Где шляются? И где их приданные им властями жеребята? Вот жизнь у нас настала! Только успевай голову поворачивать.
   Или красника. Почему вот, во имя Космоса, краснику ни-ни, нельзя - а зеленику можно? Это от натуры так заведено или управа почему-то решила? Вон кенгуру-вампиры жрут краснику за обе щеки, просто обжираются ею, когда ничего другого для них не найдется, - и скачут себе везде хоть бы что: наглые, дерзкие, а морды - те аж лоснятся от крепкого здоровья. Непонятно...
  
   ***
   Поутру проснулся в казарме на шахте - накаркала девочка Кама...
   Вчера впотьмах подался было снова за утками, утки у меня все кончились, но на обратном пути меня как будто уже караулили у запретки: только я сунулся в траву, как вдруг из ниоткуда налетели трехпалые, скрутили крепенько и всунули в свою штрафовозку. Мне бы заметить ее в кустах, когда к реке шел, - но куда: темень кругом, трава от росы мокрая, тут уж не до трехпалых. Да и прячутся они - мама не горюй. Прислонится такой к дереву, его и со светом-то не отличишь, а куда в темноте?
   В шахте я даже удивился: приняли хорошо, всё вежливо, команды простые и ясные: "проходим!", "стоять!", "лицом к стене!", ну и прочее в том же духе. Выдали мне белье и какой-то тепленький пирожок с куриной печенкой, чтобы животом во сне не урчал, к нему стакан компота из местных наших сухофруктов - яблочки, зеленика и еще что-то.
   Так и уснул я на новом месте как жених на тесте. Или как там это говорится?
  
   11. Новый пятипалый
  
   Вчера вечером привезли новенького, поймали у реки в запретке. Странный какой-то, и разнарядка на него в конторе: глаз не спускать, работой чрезмерно не нагружать, в свободное время не тревожить. Это в первый раз такая разнарядка.
   Работает вроде ничего, как все, грузит лопатой породу, что машина накрошила, толкает живой силой вагонетку. С другими пятипалыми не разговаривает - это ему плюс потом пойдет в сводку за поведение. Но всё равно странный: чуть остановка, он уже по сторонам глазеет, как бы присматривается. Или высматривает чего-то. Остальные все носом в землю, ну или присядут, думая, что мы не видим, если отвернулись, а этот нет - стоит как столб и головой всё по сторонам вертит, как на задании.
   И тут 007 ко мне ковыляет. Он у нас трахнутый слегка, этот 007, чистая квашня: то споткнется и свалится, то глупость какую вдруг сморозит пятипалым. А тем только повод дай, лишь бы поржать. Оно и понятно - работа тяжелая, нудная, грязная, а с шуточкой им вроде как кажется полегче. Слабосильный, короче, народ пятипалые, вот разве что только драться горазды. Те, которые с вечера сцепились, они и на работе друг друга стараются ушибить или поранить, но мы, конечно, всегда начеку. Не понимают, глупые, что драчунам ночью метку невидимую налепливают, для нашего то есть удобства: пятипалым не видно, а в нашем спектре она светится голубым, прямо даже сияет. Так что за драчунами контроль облегчается, их и в темноте за сотню метров видно.
   Ну вот, доковылял 007, клешнями своими шевелит и головой из стороны с сторону покачивает, типа для контроля шейного привода.
   - Слышь... - говорит. - Ты и я. Сигнал пришел.
   - Какой сиг... - начинаю я.
   И тут мне тоже сигнал подоспел. 007 понял, стоит себе дожидается, пока я сообщение обработаю.
   - Ловко! - говорю. - Только этого еще не хватало. Спецконтингент.
   - Ага, - лыбится 007. - Теперь по пятам за ним будем таскаться.
   По пятам - это потому что в сигнале приказ: у нашего странного пятипалого мысли читать и вообще присматриваться. И виду не показывать. А мысли издалека плохо читаются, с помехами, тут поближе надо подойти, метров хотя бы на пять. И главное, в сигнале ни сроки не указаны, ни вообще ничего. "Читать и присматриваться..." - хорошенькое дело.
   Короче, спорили мы с 007 спорили, судили-рядили, и вышло, что пятипалого надо с собою в служебку брать, иначе мы все его мысли как раз упустим, а потом нам за них по шее накостыляют. Повезло пятипалому. Еще дня не отработал, а ему уже льготы и поблажки.
   Я запросил быстренько его ИСЗ, чтобы как-то понять ситуацию. Через минуту приходит ответ - "четверка". Ничего то есть особенного, к нам и поважнее персоны на шахту залетают. Даже гораздо поважнее. Когда у человека, к примеру, ИСЗ двенадцать, или еще побольше, то ему и метку клеить необязательно, он и так в темноте как бы светится - ну, то есть в нашем диапазоне. А этот - четверка. Непонятно.
   Запросил еще о нем сводку, поподробнее. Приходит через минутку: десять лет пятипалый наш в центре на подлодке плавал, во как. Кран там какой-то держал с паром. Не иначе с центра у него какие-то связи и кто-то его здесь курирует. Нам-то оно, конечно, всё равно, но придется его и вправду в служебку забирать - а то потом пришьют халатность, если отчет по мыслям коротенький выйдет.
  
   В конце смены я легонько пихнул пятипалого клешней в спину и говорю строго: "Со мной пойдешь..." Пятипалый нисколько не удивился и потащился себе следом к нашей служебке.
   Комнатка у нас небольшая, и делать там пятипалым вроде бы нечего. Кроме зарядных ячеек для персонала в ней, в общем, и нет ничего. С 007 мы слегка посовещались без звука и решили, что завтра товарищ мой останется в служебке с пятипалым, будет мысли его то есть ловить без передышки, а в шахте я за него отработаю. Клиенту нашему поручим вылизать всю служебку со спецраствором, типа у нас тут санация или дезактивация. А что, такое тоже случается - в шахте приборы нет-нет да и начинают пищать: порода дело такое, ей не прикажешь, что, мол, давай тут без стронция. Если пошел стронций, так он и идет себе пока не кончится.
   Короче, притащили пятипалому койку с запасного склада, навели ему сон, а сами включились на подзарядку и перешли в офф-лайн. Ничего, первую ночь обойдемся без чтения мыслей...
  
   12. Задание
  
   На шахте мне впаяли две недели. Тут всё без обмана: в управе имеется список нарушений, и кто хочет, может проверить. Уток при мне тогда в запретке не нашли, я их как-то ухитрился сбросить, так что две недели - это только за запретку, это по справедливости.
   Чудеса на шахте начались прямо в первый же день. Только было я немного освоился с лопатой и вагонетками, как ко мне подрулили двое трехпалых и принялись пристально меня разглядывать. Они когда так смотрят, кожа под их взглядом начинает слегка дымиться, но небольно - щекотно даже. Так и глазели на меня до самого вечера, а как смена кончилась, один и говорит мне: пошли, мол. И мы пошли.
   Привели они меня в свою охранную комнату для персонала, койку откуда-то притащили, и только я лег - ну как провалился. Проснулся утром свежий, бодрый, компота выпил с теплым пирожком и так показываю им типа: давайте, мол, ведите на работу, готов я. Разговаривать с ними трудно - голос у них какой-то металлический, да и видно сразу, что не люди, чего с ними разговаривать?
   И тут мне один, который с номером 007 на лбу, подает большой бидон с антисептиком и кисточку вроде тех, которыми котам живот щекочут. "Давай, мол, всю комнату сверху и до низу обработай. Без пропусков". Порода, мол, у них идет какая-то опасная, надо везде провести обеззараживание. Ну, и встал в углу, замер вроде.
   Но мы эти штучки с трехпалыми знаем - у них глаза везде: и сзади, и спереди, и по бокам. Так что взял я свою кисточку, влез на стремянку и начал потихонечку с потолка. Пока потолок и одну стену сделал - уже и обед. Опять компота выпил, пирожок снова поднесли в пластиковом боксе - теплый, даже горячий; нас на подлодке, помню, тоже всё такими пирожками кормили, только там печенка была гусиная, а здесь куриная. И клоновая, конечно - времена теперь не те, чтоб гусей на печенку разводить, не напасешься гусей этих на всё наличное население.
   К концу смены я комнатку эту как есть всю химией обработал и даже устал. Динаму всё же крутишь когда хочешь или когда тебе удобно, а с этой работой вроде как напряжение: и побыстрее сделать хочется, и закончить не раньше, а вовремя, чтоб куда-то в другое место не перевели за передовые темпы, так что я от усталости после смены только компоту выпил с пирожком - и в койку. И опять проснулся утром как огурец: ни снов тебе, ни недомоганий. Приколько на шахте-то, оказывается, если у тебя режим особый. Правильно Кама говорила, что откроются, мол, иные горизонты.
   Тут уже другой трехпалый со мной остался, а 007 в шахту пошел на дежурство. У этого на лбу 003 написано, и голос у него вполне годным оказался, даже с какими-то человеческими интонациями. Модель, наверно, другая, поновее, хотя по виду так и не скажешь - они все как из инкубатора, на одно лицо.
   Короче, неделя пролетела - я глазом моргнуть не успел. Антисептик я смыл, на это тоже день ушел, потом велели мне всё шпаклевать и штукатурить по мелочи, потом шлифовать, потом красить - в общем, теперь я не только на подлодке кран держать могу или, там, динаму крутить, - теперь я мог бы народу ремонты по домам запросто делать, так что ИСЗ мой уже считай что повысился, а то с четверкой мне как-то было неудобно: не то чтобы непутевый, а всё же после центра у многих и шесть, и восемь индекс, а я как лишенец какой-нибудь социально незначительный. Впрочем, так оно на самом деле и есть. Но это другая история, не будем сейчас о ней.
   Выходные на шахте не приняты, в воскресенье всё равно полдня надо отработать, потом личное время - это то есть когда народу подраться всласть минутка выпадает. И вот только мы отобедали, подходит ко мне этот 003 и в бок пихает клешней своей трехпалой: пошли, мол. И 007 за нами следом поспешает.
   Вышли мы на периметр - и я уж думал, что мне срок вполовину скостили за качественный ремонт помещения, как вдруг меня засовывают в машину-штрафовозку, да еще и мешок на голову натягивают - не скажу чтобы грубо, но всё-таки резко и неприятно.
  
   Ехали мы довольно долго - наверное, с полчаса. Наконец машина остановилась, меня, не снимая мешка, провели по ступенькам в дом, усадили на что-то мягкое и только тут уже мешок с головы стащили.
   Огляделся я по сторонам - батюшки! За столом светлой комнатки окнами в лес сидит мой начальник девочка Кама, ну то есть ее полноводное высочество, и дружески мне всячески улыбается. "Здравствуйте, говорит, Степаныч". Тепло так проговорила, но со значением. Трехпалые тут же отошли в угол и замерли.
   - Здравствуйте... - угрюмо отвечаю я, чуя подвох. - Давненько не виделись.
   - Ну-ну, Степаныч... - продолжает Кама. - Давненько... Зачем же с больной головы на здоровую? Разве это меня поймали в запретзоне охранники?
   - Вам в запретзону и незачем, - острю я. - К вам утки наверное сами прилетают по месту жительства. Только свистни...
   - Не прилетают, Степаныч, - довольно усмехается Кама. - Да и не свищу я уткам, не по протоколу это. А вот охранникам... Да, кстати... Как вам работалось с 003 и 007?
   - Нормально работалось, - ворчу я.
   - Привыкли к ним немного? Они ведь милые, правда?
   - В каком смысле?
   Не понимаю я Каминого хода, ничего не понимаю - куда клонит?
   - Видите ли, Степаныч... Вас не зря привезли сюда с половины срока. Я посмотрела ваши ментограммы. Вы, как бы это выразиться... вы революционер. В душе, я имею в виду.
   Тут лицо у меня, понятно, вытянулось. А Кама жжет дальше:
   - Я, представьте, тоже не очень довольна существующим порядком. Как и вы, Степаныч, не так ли? Все эти ваши сарказмы по поводу мироустройства...
   И куда ведет?.. - не пойму.
   - И хотя вы, как выяснилось, врун и хитрец, тут я вам вполне доверяю.
   - Что, извиняюсь, доверяете?
   - Дело, Степаныч. Большое дело.
   А сама брови подняла для выразительности и смотрит как бы слегка укоризненно.
   Я напрягся и ноги подальше под стул засунул.
   - Вы слышали когда-нибудь про борозду?
   Я даже рот прикрыл ладонью от неожиданности. "Борозда" у нас слово запретное - это еще хуже чем демократия или, раньше, коты.
   - Вижу, что слышали... Так вот, Степаныч. Отправитесь вы теперь с заданием к борозде и пройдете по ней докуда получится. У вас как раз есть свободная неделька, так что никто вас не хватится. В поддержку даю вам двоих трехпалых, чтобы от кенгуру отбиваться или еще от чего там по пути встретится.
   Я для приличия киваю головой. Хорошенькое дело...
   - Задание ответственное, - строго замечает Кама. - Даже очень ответственное. Так что подготовьтесь как следует - уток, что ли, себе впрок замаринуйте. Сроку на подготовку - два дня, сегодня и завтра. А сейчас идите, Степаныч. Кстати... дело это сугубо секретное. Так что помните о распылении.
   С тем я и поднялся со стула.
   - И вот еще... - вдогонку проговорила Кама. - Кота возьмите себе какого-нибудь в дорогу. Неизвестно, что там и как, а кот животное нежное, может зачем-то и пригодится - заметит, к примеру, что-нибудь, что трехпалые прозевают.
   И Кама снова многозначительно подняла брови.
   - А теперь идите...
   И я выкатился на улицу.
   У крыльца - тут уже брови поднялись у меня самого - как ни в чем не бывало переступал копытами мой конёк, которому, вообще говоря, сейчас положено было пастись на выгоне, в поселке. По морде у него гуляло что-то вроде ухмылки, как будто он уже был в курсе моего нового задания.
   - Пойдем, лошадь, - буркнул я ему устало, отвязал повод, и мы неспеша двинулись от домика в чащу по узкой, едва приметной тропке - надо было хоть немного осмотреться на моем новом месте жительства, пусть и краткосрочном. И где-то в этой глуши найти кота.
  
   Окрестности домика, то есть лесные дебри, оказались очень даже обитаемыми: в паре сотен метров в чаще скрывался еще один домишко, а дальше по тропе еще и еще. Дома смотрели не слишком гостеприимно и казались необитаемыми, но это была лишь видимость - по белью на веревках, по домашней утвари на верандах и по прочим мелким приметам можно было заключить, что хозяева просто скрытны и не желают контакта.
   Мы с конем пробродили по лесным тропкам до самых сумерек, а когда под вечер вернулись обратно, у входа в домик на ступеньках уже уютно расположился огромных размеров кот муругой окраски. Ну, то есть с рыже-бурыми беспорядочными пятнами по всему телу. Таким образом проблема с "нежным животным" решилась сама собой. Точнее, тут очевидно похлопотала Кама.
   Ее же самой, наоборот, в домике уже не оказалось, но на столе стоял, возникший как по волшебству, аппарат со щелью для донесений - то ли мой собственный, то ли очень на него похожий.
   Я принялся за осмотр домика и обнаружил в числе прочего небольшую и чистенькую спальную комнату. Всё здесь было просто и солидно, как во времена дедов - даже часы-ходики на стенке, которые, правда, не столько показывали время, сколько наводили на мысли о бесконечности и прочих приятных вещах.
   За окошком 003 и 007 неторопливо шастали по двору и, несмотря на сгустившиеся сумерки, наводили в хозяйстве какой-то понятный только им самим порядок. Трехпалые видят во тьме как днем, там что я, долго не раздумывая, выпил на сон компота в маленькой кухоньке, зажевал компот пирожком - и стал собираться на боковую. День наутро предстоял сложный: как мне готовиться к Каминой экспедиции, у меня не было ни малейшего понятия.
   Наконец трехпалые закончили шастать и снаружи воцарилась особая ночная тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями лесных птиц. Я высунулся в окошко, во тьму. Ярко освещенные луной, конь с котом на крыльце, странно уставившись друг на друга, очевидно общались на свои животные темы.
   Трехпалые, кстати, язык животных понимают тоже - так по крайней мере у нас говорят.
  
   13. К борозде
  
   Проснулся я рано и тут же, в одном исподнем найке, вышел зевнуть на крылечко.
   Кот на ступеньках лежал в той же позе, что и вчера, и я даже легко потрогал его ногой, чтобы убедиться в его подлинности. Животное тут же вскочило на ноги, потянулось, хрустя всеми суставами, и одним прыжком исчезло в чаще.
   Трехпалые, как видно, продолжали затеянное с вечера наведение порядка и шастали по двору с сосредоточенным видом, перетаскивая с места на места отдельные предметы - какие-то грабли, двуручные пилы, колья для забора и прочее.
   - Ну что? - спросил я неодобрительно.
   Оба киборга тут же замерли и повернули ко мне головы.
   - Значит, мысли читаем? Ментограммы пишем? Молодцы!
   Уловив в конце фразы нисходящий тон, 003 и 007, как видно, сочли его концом сообщения и, как ни в чем не бывало, продолжили хозяйственные работы. Я ж говорю: они нелюди, и разговаривать с ними не о чем.
  
   На кухне я подкрепился, пожевав того и сего из наличных запасов и запив всё компотом из зеленики, которого на плите обнаружилась целая кастрюля.
   Надо было срочно придумывать какой-то план - по крайней мере узнать у кого-то, в какую сторону нам надлежит идти.
   - Мы знаем, куда идти, - просунулась вдруг в раскрытое окошко голова 003.
   - Чего? - не понял я сперва. - Опять мысли читаете, бездельники?!
   - Мы знаем маршрут к борозде, Трофим Степанович, - невозмутимо ответил трехпалый. - Так что будь спок... А мыслей у тебя мало, нам это вообще не в тягость.
   И голова киборга исчезла. Так-так. Вот, значит, до чего дожили мы с прогрессом: полимерные машины тебе не только в шахте тыкают, как холопу, но и на ответственном задании в ровню набиваются.
   И мне стало грустно. В старое время, как говорят деды, человек был всему венцом, а сейчас?
   Я вышел на крыльцо. Конь с котом по-прежнему гипнотизировали друг друга взглядом. Киборги во дворе неутомимо таскали из угла в угол хозяйственный инвентарь.
   - Эй! - крикнул я наугад, ни к кому не обращаясь. - А ну сюда!
   В мгновение ока 003 и 007 уже стояли передо мной во фрунт и преданно таращили глаза... ну, это так говорится, что глаза - на самом деле в верхней части головы у них такое затемненное полупрозрачное кольцо, так что никогда не поймешь, смотрит кибер на тебя или куда-то еще.
   - Вот ты! - Я ткнул пальцем в сторону 007. - Уток мне принеси шесть штук. И зеленики бидон.
   Кибер тут же развернулся на месте и поспешно двинулся к воротам. Я даже опешил от такой исполнительности. Ай да Кама! Машины, похоже, были теперь запрограммированы на мои приказания.
   - А ты... - 003 даже вытянулся: весь внимание. - А ты возьми бумажку и нарисуй мне план поподробнее - куда мы идем и всё такое. И север-юг не забудь указать...
   003 так же без слова сорвался с места и ринулся внутрь дома.
   Кот, заурчав на киборга, прижал к крыльцу зад, грозно хлопнул по ступенькам хвостом - и вдруг в один миг очутился на холке у лошади. Конь даже не шелохнулся. Кот осторожно переполз на круп и уютно на нем расположился, слегка свисая телом с лошадиной спины по обе стороны.
   - Так-так... - пробормотал я и отвязал повод от коновязи. - Пойдите прогуляйтесь, животные. У вас, я вижу, уже свои общие дела...
   Конь тут же размеренно потрусил рыхлым шагом к воротам. Кот устроился на его спине поудобнее, приноравливаясь к конскому шагу.
   - И завтра чтобы ни-ни! - крикнул я на всякий случай вдогонку. - Строжайшая дисциплина!..
   Вскоре оба они исчезли из вида в лесной растительности.
  
   От нечего делать я прошел в дом и наскоро настрочил донесение о текущих событиях, устроившись в кухне, так как гостиную уже занял киборг, исчиркивающий листок за листком планами и схемами.
   Мой волшебный ящик беззвучно втянул бумажку с текстом, и едва было я задумался, что бы мне поделать дальше, как за окнами на прогалине перед домом показался 007, нагруженный утками и зеленикой.
   Уток мы почистили вместе, затем я замочил их в зеленичном маринаде, а остаток дня провел за изучением планов, составленных 003. Оба киборга тем временем снова взялись за дворовое хозяйство.
   Наступили сумерки. Тихо вернулись с прогулки конь с котом и устроились у крыльца. А вскоре вдалеке заурчала машина: подъезжала Кама.
   - Я с вами переночую, - с самого порога сообщила она. - Посмотрю, как вы завтра отправитесь.
   Мы поужинали компотом и пирожками. Мы - это в смысле я и Кама. Киборги у нас не едят, они, понятно, на одном электричестве. Да и Кама, как я заметил, ела весьма странно, как бы не по-людски.
  
   Ночь прошла спокойно, разве что Кама в соседней комнатке всё вертелась у себя на кровати и что-то бормотала во сне.
   На следующий день мы увязали в тюки самое необходимое, прицепили коню к седлу специальную раму и нагрузили животное вьюками. Взяли немного: динаму на всякий случай, запас воды, компота, коробку для отправки донесений, моих маринованных уток да рулон плёнки для сна и ночевок. Плёнка эта у нас как бы живая - замотаешься в нее, а она подтягивается к тебе сама, и в ней тепло и приятно. А особенно удобно это в смысле лесных клопов и прочей нечисти: эти твари к ней даже близко не подползают - прогресс, короче, у нас везде, даже в таких мелочах. Кстати, и насчет врагов покрупнее беспокоиться было нечего: у трехпалых оружие встроено в корпус - чуть что, они так начинают палить из него во все стороны, что порою страшно смотреть.
   В общем, в полдень мы распрощались с девочкой Камой и выступили, вытянувшись гуськом по лесной тропинке, по направлению на север - в сторону этой неведомой борозды.
  
   14. В пути
  
   Не буду врать насчет лиан, как это обычно делают в своих романах путешественники - дескать "с раскидистых крон могучих деревьев-великанов повсюду свисали лианы...". Ничего у нас тут ниоткуда не свисало, лес был редковатый, по большей части осиновый и как бы побитый какой-то лесной хворью, с проеденными неведомой нечистью листьями, хилыми кронами, сквозь которые виднелось серое, затянутое тучами небо. Через плечо у меня свисала неизвестно зачем взятая с собой куропаточница, а к поясу крепились две объемистые зеленичницы.
   Собственно, в первый из двух дней пути, отделявших нас по плану от борозды, не произошло ничего значительного: мы сделали пару коротких привалов, потом один подлиннее для ужина, а после него прошли еще немного, освещая лесную тропку помещенными во лбу у трехпалых прожекторами, которые, я считаю, намного полезнее их накрашенных на лицах номеров - в шахте, к примеру, они бы без света давно уже все потерялись в темных и длинных штреках.
   Около десяти мы разожгли небольшой костерок, погрелись у него, а затем, замотавшись пленкой, стали отходить ко сну. Замотались, понятное дело, только лишь мы с котом - конь от пленки решительно отказался и даже отошел подальше от костра, а киборгам сон и тепло вообще без надобности: они, полимерные, везде чувствуют себя как дома - что в шахте, что в запретках, что во впадинах с сомами. Надо бы, кстати, кое-кому поучиться у них выносливости и спокойствию, а то, замечаю, отдельные наши граждане в последнее время всё больше мечутся да нервничают, а потом еще начинают пререкаться в управе, почему по динаме норма у них не полностью выполнена.
   Я стал составлять в уме донесение на эту тему и незаметно для себя уснул.
  
   Проснувшись с первыми птицами, я сперва не стал открывать глаза, а решил еще слегка понежиться в согревшейся за ночь пленке. Кот, которого я легонько примял, вертясь во сне, что-то буркнул по-своему, и я совсем было нацелился вздремнуть еще полчасика, как вдруг возле уха послышался шорох и кто-то проворчал раздраженно:
   - Подъем, подъем... поднимаемся...
   Я нехотя открыл один глаз.
   У моего изголовья, выгнув дугой спину, стояла в напряженной позе крупная куница.
   - Ты что? - проговорил я спросонья. - Ты кто?
   - Матильда, - немедленно ответил зверек басовитым не по своим меркам голосом.
   - Матильда... - повторил я тупо, с трудом соображая.
   - Послана провести вас через куничники, - уже доброжелательнее пояснил зверек.
   - Кем послана? - снова не подумав переспросил я.
   - Много будете знать, Степаныч... - тут же сообщила Матильда. - В общем, сами знаете.
   - И ты туда же... - пробурчал я.
   Куницы говорящие, прости Природа... Сомы во впадинах иероглифы знают... Может, махнуть на всё рукой и податься к диким? А что? Они по крайней мере живут естественной жизнью - ни киборгов тебе, ни шахты, ни китайцев. Хотя с китайцами... такое дело: беглые, наверное, тоже к диким прибиваются. Короче... эту темку надо обдумать. А то мотаешься тут между чужих амбиций как консервная банка на ниточке - вздохнуть некогда. Еще и динама бесконечная. К динаме, кстати, я уже, считай, две недели не притрагивался.
  
   Знакомство кота и куницы было коротким и плодотворным: через пару минут молчаливого и осторожного обнюхивания, сопровождавшегося урчанием и другими утробными звуками, животные, как по команде, снялись с места и бок о бок отправились в чащу на ближнюю разведку окрестностей. Роботы тем временем раздули небольшой костерок и подогрели мне на нем пирожков на жестяном противне. Но сперва я конечно закусил маринованной уткой, чтобы коню меньше было везти.
  
   Через полчаса коня снова нагрузили, кот взобрался в седло, роботы затушили угли - в общем, мы были вполне готовы к дороге. Я лишь отправил наскоро написанное донесение и сверился с нарисованным для меня киборгом планом. Собственно, навигаторы у киборгов, как и оружие, тоже встроены, но я решил не доверяться технике и самостоятельно, так сказать, держать руку на пульсе.
   Мы бодро выступили в путь.
  
   В подлеске тут и там сквозили куницы. Некоторые из зверьков даже выскакивали с дерзким видом на тропу перед нашим отрядом, но, завидев гордо выступающую впереди Матильду, тотчас снова срывались в чаще. Конь шел молча, уставившись мордой в землю и, вероятно, обозревал подконтрольную ему лесную растительность. Кот мирно дремал в седле.
   Я чуть отстал и, поравнявшись с конем, пнул дрыхнувшего кота в бок.
   - Тебя зачем в экспедицию взяли, животное?
   Кот встал в седле на четыре лапы и неспеша потянулся.
   - Ты бдить должен, а не дрыхнуть.
   Кот зевнул, обнажив нежно-розовую глотку и голубоватые колючие зубы, и опять промолчал.
   Трудно с животными. Чего-то им всё-таки не хватает - концепции, что ли, цели какой-то в жизни. Ну мыслимое ли дело: идем по сплошной запретке, с важным ответственным заданием - и на тебе: один без конца занят травками по ходу движения, другой вообще спит, как будто его ничего кругом не касается.
   Второй день по однообразию походил на первый: больной негустой лес тянулся бесконечно, мы так же делали привалы, что-то ели, я наскоро писал и отправлял Каме сводки по пройденному пути.
   Вечером снова развели костер и стали устраиваться на ночлег. Назавтра часам к одиннадцати предполагалось достичь цели нашей экспедиции.
   Уголья в костре еще потрескивали, когда в кустах затрещало. Кот с Матильдой тотчас же навострили уши и оскалились, но 003 произнес важно и четко: "Безопасно...".
   На полянку, где мы все устроились, выбрался небольшой коренастый человечек. Лица под мятой шляпой было не видно.
   - Мозно китайса у костёл погрецца? - проговорил он, смешно выговаривая слова. - Шибко замёлзла китайса...
   Я чуть распутал пленку и, не вставая, подполз поближе к костру.
   - Ты кто? - ровно спросил я пришельца, когда он наконец устроился у углей на удобном ему отдалении - ни жарко, ни холодно.
   - Моя от китайсев убезаль. Меня в яме сома съель, нету типель китайса. Типель длугой китайса пускай яма копай, - ответил беглый и добавил раздумчиво: - Китайсев многа...
   - Понятно... - заметил я одобрительно и пододвинул гостю остатки еды.
   Беглый не ел, наверно, с неделю - так он накинулся на пирожки. Конечно, в лесах у нас совсем уж не пропадешь, на зеленике одной можно неделю продержаться, но всё же это кислотная пища, и если у тебя началось несварение, то и ягода, понятно, не лезет. Можно ловить тряпкой лесных клопов и жарить их на углях, только это совсем уж последнее дело. К тому же китаец очевидно опасался сам разводить огонь.
   - И давно ты за нами шпионишь? - спросил я, когда он прожевал последний пирожок.
   - С полудни китайса сзади за вам идёт... - честно ответил пришелец.
   - Понятно... - снова заметил я. - Бери себе плёнку, китаец. - И я указал на гору вьюков, снятых с коня. - Спать теперь будем. Как тебя звать-то вообще?
   - Ю, - сообщил беглый, радостно скалясь. - Мин Жень Ю. Плоста Ю звать, дластвуйти.
   - Здравствуйте-здравствуйте, - покивал я в ответ и принялся снова заворачиваться в пленку.
   В ночном небе висела мутная дымка, сквозь которую как бы нехотя пробивался лунный свет, как сквозь фонарь молочного стекла. Было довольно светло. Где-то на краю неба иногда слегка вспыхивало: то ли работали люди, то ли падали звезды.
   - "Ю" по-китайски Иуда... - вдруг тихонько протрещала Матильда, подобравшаяся мне к самому уху. - И еще "выдающийся". Нарцисс-предатель, короче. Имей в виду...
   - А... а ты тоже, что ли?.. - не сразу сообразил я. - Ну... иероглифы? Как сомы?
   - Сейчас все их учат, - бесцветным голосом сообщила куница. - Даже кенгуру... Но у тех сокращенная программа: голова маленькая, мозгов мало.
   - Понятно... - уже в третий раз промямлил я. - Всё, Матильда. Отбой. Спокойной ночи!
   - Ха! - фыркнула в ответ куница. - У нас с Мурзиком сейчас самое это... ну, в общем.
   - Ага, - заметил я неодобрительно. - А потом он дрыхнет весь день, вместо того чтобы бдить...
   - Я слежу за лесом, - важно заверила куница. - Не бойся.
  
   Утро выдалось промозглым и ветреным. Сначала, еще до завтрака, я устроил членам экспедиции, не заметившим вчера преследовавшего нас китайца, общий разнос за утрату бдительности, особенно указывая на кота, который в конце концов получил в наказание лишь половину своей положенной на утро порции. Краем глаза я заметил, что Матильда подсунула новому дружку что-то из своего рациона, но вмешиваться не стал. Роботы ворчали что-то про "за всем не углядишь" и про недостаточный заряд.
   - Так кто должен следить за вашим зарядом?! - тут же взорвался я. - О чем вы раньше думали? Может, китайца к вам теперь подключить с динамой? Он вас живо подзарядит.
   В общем, в путь мы выступили хмурые и не в духе. К тому же тропа заметно пошла в горку: мы приближались к гребню, за которым нас ожидала борозда.
  
   И вот около одиннадцати мы достигли наконец самой высокой точки. За вторым гребнем, похоже, простирался такой же унылый лес, как и с нашей стороны, а внизу, в расселине, еще стоял туман, из которого тут и там торчали верхушки кустов и небольших нездоровых деревьев. Начался спуск.
   Почти сразу я заметил, что исчезла куница. Кот теперь ехал не на коне, а на плече у китайца, шедшего следом за киборгами. Я тащился по их следу шагах в десяти позади. Замыкал шествие конь с нашими пожитками, не отрываясь изучавший придорожную растительность. "У нас на подлодке, - внезапно подумал я, - такую разведгруппу наверное распылили бы в полном составе".
   Как всё же летит время! Еще, кажется, совсем недавно у каждого гражданина была при себе кнопка, чтобы разом выключить любого робота на полсотни шагов вокруг. А сейчас? Они ведь уже как люди - ну, в смысле автономности и, как бы это сказать... принятия решений. А я ведь застал роботов еще целиком из железа, с колесиками вместо ног... Или вот... тогда, например, можно было, если тебе вдруг совсем всё разонравилось, продать себя на органы. Типа как нынешняя десоциализация за забором.
   А нынче? Теперь человек со своим ИСЗ вообще никому не нужен. Только и слышно - распыление да распыление. А куницы говорящие? Сомы-лингвисты. И главное: кто-то ведь за этим стоит, кто-то большой, могучий, таинственный. Вот ведь и Каме кто-то дает указания. Кто?
  
   Местность всё понижалась, до дна расселины оставалось с полсотни шагов. Туман сперва поднялся кверху, а потом и вовсе истаял. Перевалило за полдень.
   Согласно плану по дну ложбины нам следовало двигаться на восток. Но сперва я приказал сделать короткий привал. Киборгов заметно шатало - видно, заряд и вправду был на исходе.
   Мы с китайцем слегка закусили, коту, внезапно утратившему свою новую спутницу, я сунул побольше утятины, а затем все мы снова поднялись и двинулись гуськом к востоку, в сторону теплого марева, висящего над ущельем от солнца, едва пробивающегося сквозь плотную дымку.
  
   15. Борозда
  
   Ландшафт тем временем менялся с каждым шагом: растительность почти исчезла, по дну расселины потянулись гнилые, закисшие лужи. Ни ветерка, ни шороха. Низкие серые тучи да оплавившаяся на скатах скальная порода отражаются в мертвой, дурной воде. Вверху по склонам снова робко пробивается зелень: сперва мхи, а дальше, повыше, уже редкие былинки, травка, затем, еще выше, кустарник, подлесок - пока наконец на гребнях с обеих сторон всё не делается привычным: ёлки, покосившиеся в сторону от склона, слабенькие осины и березки, как будто долго болевшие и едва пошедшие на поправку, колючий кустарник и даже, как кажется, цветочки: мелкие, робкие, тоже как будто болевшие. Или не цветочки: не видно отсюда толком, чтС там, на гребне.
  
   Мы шли еще около часа, пока наконец дорогу впереди не перегородила пологая, осыпающаяся острыми камнями гора. Борозда кончилась. Точнее, в теле горы по створу расселины теперь зияла перед нами круглая темная дыра с гладкими оплавленными краями - в общем, туннель, только простреленный, похоже, в горе одним махом каким-то немыслимым гигантским оружием.
   Мы остановились у входа.
   - Какие будут соображения? - спросил я у общества деланой бодростью.
   Трехпалые тупо молчали, переминаясь на месте. Я чувствовал, как во мне закипает раздражение - на киборгов, на Каму и даже на уток, которыми здесь и не пахло. Тишина стояла полная: за всё время пути в борозде я не видел в небе ни одной птицы.
   - Китайса знаит! - вдруг воскликнул беглый, спасая наше незавидное положение. - Китайса внутли ходил. Пойдемте!
   Роботы молча зашевелились. Вообще трехпалый, конечно, собеседник никудышний. Ну как это, если нет глаз? Не знаешь куда ему и смотреть, да и номера накрашены прямо на лбу: типа смотри на номер, если желаешь диалога с машиной. Если бы не их прожекторы, я бы оставил киборгов у входа, настолько они ослабели. На солнышке они немного подзаряжаются, но сегодня погода нам не благоприятствовала.
   Короче, не брать я решил коня, мы с китайцем кое-как привязали его у кучи камней, а затем двинулись во всё сгущающуюся темноту, разрезаемую лучами двух прожекторов.
   Кот бодро путался под ногами у киборгов, потом я велел 003 для экономии выключить свой фонарь, а мы тем временем постепенно обвыклись в обширном, в три человеческих роста, прямом как стрела круглом туннеле. Временами я оглядывался назад, где всё еще бледно светилось изрядно удалившееся пятно входа в пещеру.
   Либо глаза у меня постепенно привыкли к полумраку, либо в туннеле что-то изменилось. Еще через час хода мне стало казаться, что в туннеле светлеет. А что? Бывает, наверно, такая порода, которая немного светится. Стронций вон в шахте светится, и все это знают.
   Я взглянул на китайца.
   - Да-да, - радостно закивал головой Ю. - Там светлый стена будит! Плазлачный.
   Кот вдруг набрал ходу и вырвался вперед, оставив позади киборгов. Впереди и вправду становилось всё светлее. Нам потребовалось, однако, еще больше часа, пока мы добрались до тупика.
   Собственно, это была не стена, а прозрачная полусфера, половина шара, как бы капсула или огромная дробина, наводящая на смелую мысль о том, что именно она и продырявила в горе тоннель. А что? Шарахнул какой-то циклоп из гигантского дробовика, и вот тебе пожалуйста: и борозда, и дырка в горе, и сама дробь в три человеческих роста в поперечнике. Почему стеклянная? Ну... не наше дело. Может, это и не стекло...
   Киборги стояли вплотную к полушарию и видимо прислушивались. Вид у них был озабоченный.
   - Опасно, - произнес наконец 003.
   Его напарник утвердительно закивал головой с номером.
   - Что опасно-то? - спросил я своих разведчиков.
   - Неизвестная опасность... - кратко и непонятно пояснил Ноль-ноль-третий. - Волны некоторые не проходят. Фон какой-то небывалый. Опасно... Чужие тут.
   - Какие еще чужие? - начал сердиться я.
   - Не наши, не с Земли, - охотно сообщил 003.
   - А ты прямо знаешь про всю Землю - где наши, где не наши? - предположил я иронически.
   - Ну, нас же учат... - возразил робот. - В смысле закладывают - ну, то есть в буфер памяти...
   - А может, это чужие вам и закладывают? Никогда не думал об этом?
   - Нам думать не положено, - скорбно сообщил трехпалый. - И без того работы навалом.
   Трудно с киборгами. Но и без них теперь уже шагу не ступишь...
   - Фонарь-то свой выключи! - приказал я, обращаясь ко второму роботу. - Разрядишься совсем, агент 007...
   Прожектор тут же погас.
   Сразу стало как-то уютнее, полусфера приятно, хотя и не сильно светилась, а внутри нее, как в аквариуме, в который напустили ваты, происходило какое-то неторопливое движение.
   - Китайса галава болит... - вдруг сообщил беглый.
   Я обернулся к нему, затем взглянул на кота, который терся боком о гладкое стеклянное полушарие... и тут меня, очевидно, накрыло.
  
   Мы с китайцем очнулись примерно через час. Все часы на нашей несложной технике стояли, но я как-то чувствовал желудком, что времени прошло не так много.
   - Ты как, Ю? - спросил я.
   - Кино видель китайса. Детство моя. Плакал... - ответил мой спутник томным голосом.
   Понемногу сознание возвращалось. В голове всё еще мелькали обрывки чего-то чужого, постороннего - и я понял, что тоже видел "кино", только совсем не о детстве. Мне виделся полупрозрачный просторный дворец, а в нем зал со шведскими стенками, физкультурный зал, короче, такой был у нас в школе, когда я жил в центре. По залу носились, хихикали, прыгали и щипались девочки, все одного с Камой роста и возраста, одногодки, одноклассницы - или как там еще? Почему-то я знал всех их по именам, или, может, они называли друг друга по имени: Ангара, Лена, Обь. Даже Иртыш, Амур, Енисей - все они были девочками. Побродив по залу, я обнаружил в углу и Каму - но не на воле, как все, а под стеклянным колпаком. Девочки скакали вокруг, гримасничали, дразнились, и вид у Камы был скорбный. Она, однако, похоже, не видела меня изнутри своего колпака, да и подружек тоже не видела. Кама вообще странно изменилась, как-то окрепла. Она вытянулась, в то же время закоренастела и походила теперь на созревшую старшеклассницу, которых я вдоволь навидался в центре, пока учился на подлодку. Спереди у нее заметно выпирало, как у наших тёток на выгоне, женских гражданок - тех, что дают молоко вместо электричества.
   Весь этот морок слегка дрожал, вибрировал, сообщая зрителю, то есть мне лично, ощущение опасности и тревоги. Хотя... ну что можно вспомнить толком из почти часового беспамятства? Да и нужно ли вспоминать?
  
   - Свет давай! - бодро приказал я 007, поднимаясь на ноги.
   Надо было возвращаться, цель экспедиции я считал выполненной.
   В голове у киборга что-то щелкнуло, прожектор на мгновение вспыхнул и тут же погас, оставив по себе лишь желтоватое послесветье. Робот был очевидно разряжен.
   - А ты? - обратился я к 003.
   - Светить могу... идти не могу, - печально признался киборг. - Эта штука еще и энергию сосет.
   Толку от роботов больше не было. Я приказал 007 светить, сколько сможет, в сторону входа в туннель, то есть нам в спину, пообещав ему вскоре привести помощь, и мы с китайцем скорым ходом двинулись прочь от светящейся сферы, возглавляемые неунывающим котом, то и дело рыскавшим к стенкам туннеля в поисках своей кошачьей поживы.
  
   Конечно, прожектора 007 хватило ненадолго, и через полчаса мы с беглым Ю уже двигались в кромешной тьме. Сбиться с пути, однако, в круглом и прямом как стрела туннеле было невозможно, и мы лишь повыше поднимали ступню, шагая вперед, да подбадривали друг друга шутками, которых в наших лесах ходит немеряно. Я шутил про кирасиров и гусар, китаец рассказывал про китайских мандаринов, про странствующих монахов-даосов и про легендарного Сунь-Укуна, царя обезьян, - в общем, мы даже и не заметили, как впереди забрезжило, а еще через час и вообще оказались снаружи, в борозде, у входа в туннель.
   Вечерело. Конь, как ни в чем не бывало, флегматично изучал каменистую оплавленную породу, всё не оставляя надежд отыскать в ней начатки подвластной ему флоры, и даже не оживился, снова увидев кота, очевидно не по-доброму поминая краткую связь того с дикой, хотя и говорящей куницей.
   Первым делом мы подкрепились холодными пирожками, выпили компота, а потом я, пока еще не совсем стемнело, уселся за донесение.
  
   Степаныч - их П.В. Каме
   Донесение N 12
   Согласно заданию т.н. "борозда" пройдена в восточном направлении от места спуска в нее до входа в туннель, последний же пройден до упора в светящуюся полусферу, наводящую мороки индивидуального содержания, а также, по заверению киборгов, вызывающую нарушения связи в недоступных нам диапазонах и дополнительный разряд батарей питания.
   Киборги в разряженном состоянии оставлены мной у полусферы. Из туннеля выбрался снова в борозду. Конь и кот здоровы. Есть возможность вернуться к киборгам и подзарядить их при помощи наличной динамы, находившейся при коне. Жду указаний.
   Конец донесения. Степаныч.
  
   Я наскоро перечитал текст. Про китайца и куницу решил пока не докладывать - трехпалые всё равно разболтают, когда снова зарядятся.
   Моя волшебная коробка шустро сглотнула исписанный листок и через пару секунд уже пискнула голосом Камы: "Возвращайтесь".
   Мы с китайцем переложили коню во вьюк весь скарб и технику, что брали с собой в пещеру, и стали неспеша подниматься по косогору кверху - ночевать в ущелье нам не хотелось, а на гребне пока еще было гораздо светлее, чем в лощине, и, стало быть, легче найти для ночлега местечко поприличнее. Однако, когда мы добрались до верха, уже почти совсем стемнело. Мин Ю разгрузил коня, я наскоро развел костерок под каким-то безвестным деревом, мы понемногу поели и стали заворачиваться в пленку: после туннеля и целого дня на ногах на нас накатила смертельная усталость. Кот, лишившийся своей ветреной спутницы, снова забрался ко мне под пленку, и через пару минут все мы уже погрузились в глухой и тяжелый сон разведчиков, вернувшихся с трудного задания.
  
   16. Прощание
  
   Неделя подходила к концу, меня могли хватиться в поселке. Следовало поторапливаться.
   Наскоро позавтракав, мы первым делом вытащили из конских вьюков не нужные для дороги вещи - ведь за киборгами всё равно придется возвращаться, так что же таскать лишнее туда и обратно? Гора получилась внушительная. Оставили даже динаму.
   Еще полчаса ушло на то, чтобы завалить этот запас амуниции камнями.
   Наконец, попрощавшись с расселиной, мы с Ю вдвоем взгромоздились на лошадь, усадили поудобнее кота и налегке бодро тронулись в путь. Конечно, конь был сперва раздражен нашей затеей двигаться на нем верхом, но скоро смирился и пошел вперед ровным размеренным шагом.
   Прогулка на лошади - она и есть прогулка: мы глазели по сторонам, я лишь изредка сверялся с планом маршрута, а конь и вообще топал уверенно, видимо накрепко запомнив дорогу. Хотя, с другой стороны - какой это конь? Просто уж так по привычке говорится, чтобы не пускаться в детали. Возможно, и кости у него из титана, и оружие где-то припрятано-встроено... под гривой.
   Думать об этом совсем не хотелось. И вообще - почему смотрящими у нас назначают каких-то странных персонажей, как будто бы в поселках мало упорядоченных граждан с хорошим ИСЗ? Я припомнил, как Кама ужинала, изображая аппетит, и мне стало неприятно. А что? Кама, возможно, тоже киборг. Ну разве не может такого быть? Что мы вообще знаем о киборгах?
   Китаец дудел себе под нос какую-то непростую мелодию.
   - Ты что это? - спросил я, вслушиваясь.
   - Ю Мин болмотать, - тут же ответил китаец. - Он знаки учить-повтолять, вот.
   - Какие знаки?
   - Елоглифы. У нас екзамен сколо на знаки.
   - Батюшки... - Я даже прикрыл рот, проговорив запрещенное слово. - А вам-то зачем? Ну, я понимаю, кенгуру...
   - Елоглифов много, голова может тлеснуть. Кого голова слабый, тех накажут...
  
   Болтая обо всякой ерунде, мы не заметили, как оказались на полпути от домика, хотя солнце едва еще перевалило зенит. Сегодня, в теплых лучах светила, как это у нас называется, даже больной лес не казался уже таким скучным: где-то попискивали птички, шмыгали в кустах куницы - в лесу царила своя, пусть порой и жестокая, но природная жизнь: без киборгов, без говорящих речек и без сомов-лингвистов.
   Сделали короткий привал. Конь, по-видимому и вправду устав, тут же повалился на бок в мягкую лесную травку - полежать, и теперь, лениво ворочая мордой, объедал вокруг себя подвластную ему растительность.
   - Ты, может, тоже говорящий? - спросил я животное, чтобы как-то развеселить компанию.
   Конь всхрапнул и отрицательно замотал головой.
   - Ну ничего... - обнадежил я росинанта. - В центре прикажут - и заговоришь...
   Конь откинул назад морду, перевалился на брюхо и принялся неуклюже вставать.
   Вообще, я бы, конечно, не хотел такое - вот чтобы такой круп и такие тонкие ножки... Что-то природа тут недоглядела. Ну, или лебедь: вроде красиво, а как представишь, что у тебя самого вот такая шея крючком бесконечной длины и лапы красные с перепонками - и делается грустно.
   - А ты, Ю? - обратился я к китайцу. - Ты за дивергенцию или против?
   - Китайса не понимай, - весело ответил мой спутник. - Китайса за Конфуция, да.
   Мы поднялись, свистнули кота, взгромоздились на лошадь и продолжили путешествие.
  
   До домика добрались в сумерках, и всё же дорога верхом оказалась вдвое быстрее, чем раньше, пешим порядком.
  
   У крыльца мы с беглым китайцем тепло простились, слегка обнявшись, и я отдал Ю в дорогу все оставшиеся в наличии пирожки.
   - А хочешь, бери кота, - предложил я. - Тебе веселее будет.
   - Нинада, - строго ответил китаец. - Еда кончицца - сьем кота. Твоя селдицца будит.
   Договорились, что Ю будет почаще появляться в окрестностях домика, а когда я доберусь сюда по пути за киборгами, то крикну ему козодоем - так у нас называют браконьеров из диких, делающих свое черное дело с общим скотом. Козье молоко - общественное достояние, оно всё идет на какую-то нужную вакцину, но у диких, похоже, нет в их представлениях о мире вообще ничего святого.
  
   Проводив китайца, я прошел в домик, плотно подкрепился, а затем отправил Каме коротенькое донесение, испросив дальнейших инструкций. Ответа из волшебной коробки не последовало - как уже дважды до этого. Мне ничего не оставалось, как улечься спать, чтобы наутро как можно скорее вернуться в поселок. Спал я тревожно: мне всё чудился отдаленный звук мотора. Не верилось, что связь с Камой нарушилась.
  
  
   17. Снова дома
  
   Наутро, поднявшись пораньше, я уже к полудню добрался до наших мест и, спешившись, провел коня огородами к задам своего домика. Припрятав в погребе остатки походного снаряжения, я наскоро переоделся и, как ни в чем не бывало, двинулся с конем в сторону выгона.
   Вообще в центре я сперва хотел выучиться на технолога производства яблочного пюре и еще на горного мастера, чтобы копать горы во имя Прогресса, но пришла разнарядка на подлодки, и весь наш класс отправили в морские пучины, которые, конечно, только называются романтично "пучины", как будто там что-то бурлит и пучится, а вообще-то, когда ты идешь в подлодке на трехстах метрах глубины, то вода темная и спокойная, ничего в ней не видно, кроме снулых рыб с биологическими фонариками под носом, как у киборгов. Точнее, над носом. Короче, я вообще никогда не планировал сделаться тайным агентом и ходить в опасные разведпоходы по куничникам и странным туннелям.
   Погруженный в эти мысли, я довел коня до выгона, поздоровался и поболтал с нашими тетками об их насущных проблемах, и только было нацелился завести лошадку за ограду, как мое боковое зрение зафиксировало какие-то судорожные движения.
   Я повернул голову. В пятидесяти шагах, у здания нашей управы, выпрыгивал из штанов староста, делая мне пригласительные знаки.
   - Иди, родимый. Во имя Природы, - подсказала одна из теток. - Конька твоего мы в загон сами поставим, даже не беспокойся...
   И я двинулся к управе.
  
   - Агаа-а! - завопил староста с порога, не в силах, видно, дождаться, когда я подойду вплотную. - Явился не запылился! Зайди-ка, зайди-ка... - И он бочком и задом стал пятиться в дверной проем, делая мне приглашающие жесты руками, сложив ладони бубликом у низа живота, как делают порой наши женские гражданки во время танца на выгоне.
   Я прошел в старостину комнатку и, не спросившись, сам по себе уселся в кресло.
   - А что дерзим сразу? Отчего дерзим? - завопил староста, умащиваясь на своем сиденье по другую сторону стола. - Что это усаживаемся без спроса? Нам власти-то теперь по боку, что ли? Мы в любимчиках теперь у смотрящей, так? Так нету больше твоей смотрящей, тютю! Сменили твою смотрящую, сменили Каму-девочку. - Старосту буквально распирало от новостей. - Сменили и тут же забрали... Невидные такие человечики с неба прибыли и Каму твою как есть за грудки... - к себе в летучую машину. Тютю, Кама! Летает теперь.
   Я всё помалкивал, а староста не унимался:
   - А у нас теперь новая девочка смотрящей, шатеночка хорошая. - Начальник сделал убедительное лицо. - Енисей, кстати, зовут. Что скривился?
   Я, наверно, и вправду скривился, вспомнив свой морок возле светящейся сферы, этот призрачный спортзал с Амуром, Ангарой и Леной. И с Енисеем, конечно же, тоже.
   - И давно ее?.. ну, сместили, - подал я наконец голос.
   - Тебя забыли спросить! - вдруг взвинтился наш начальник. - Много будешь знать... - Староста грозно выпучил на меня глаза.
   - Неужели состарюсь? - поинтересовался я устало.
   - А ты откуда знаешь? - вдруг испугался он.
   - От Матильды... - шепотом пояснил я, нагоняя туману.
   - Ты не очень-то... - предупредил староста. - Тут тебе не подлод... - И он чуть не поперхнулся, понимая, что сболтнул лишнее.
   - Вам, вроде, этот допуск не по должности, Порфирий Викентьевич, так ведь?.. - неспешно осведомился я. - Потихоньку закрытые документы читаете? Скучаете, видимо, у себя в управе-то?
   - Ты это... - побледнел староста. - Ты не того... Что тут такого, если старый человек чего-нибудь почитает?! - И он даже вскочил со своего места. - Ты сам-то куда с шахты девался? Тебя обыскались тут все! И роботов двоих с собой утащил, это что же такое?
   - Не я утащил, а они меня утащили. К периметру привели, в машину сунули - так неделю и просидел в щели какой-то в лесу. Запертый, под замком, на одних пирожках.
   - Это зачем это они? - удивился начальник.
   - Так вы их и спросите зачем...
   - Эх ты, мил человек! - Староста даже хлопнул себя по колену ладонью, видя мою неосведомленность. - Дык нету ведь роботов этих нигде! Пропали. И сигналов от них никаких. Разрядились поди подчистую, пока тебя караулили.
   Я неодобрительно покрутил головой.
   - Зачем я им сдался-то? Они как меня заперли, так больше и не появлялись.
   - А как же освободился-то ты?! Как освободился?! - завопил староста, думая, что поймал меня на путаных показаниях.
   - Веревку зубами перегрыз, - важно сообщил я. - И косяк дверной подрыл сучком каким-то подвернувшимся. Так и вылез.
   - Молодец... - закрутил головой староста. - Ты за подлодку-то это... извини. Не говори уж никому. А я то сам ни-ни. И ничего мне тут не скучно, зря ты. Мне бы до пенсии годик... а ты не говори никому... я тебя Енисейке как есть представлю-рекомендую, а ты и у ней в любимчики выбьешься. Чего тебе? Мужчина ты способный - вон, кран какой-то держал. С паром...
   - Забудьте, Порфирий Викентьевич, эту историю с краном и паром, добром вас прошу. Сами же целее будете. Это не вашего уровня сведенья, вы уж не обижайтесь. А то человечики и вас увезут куда подальше на своей летучей машине.
   Староста поёжился.
   - Народ-то наш хороводом ходил под тарелкой, когда они прилетали?
   - Еще бы! - Староста видимо обрадовался перемене темы. - У нас никак без этого. Мы за Прогресс и Эволюцию, ты же знаешь...
   - А как же... - важно подтвердил я.
   - Ты вот что... - вдруг засуетился начальник. - Ты же отсутствовал... У нас изменения. Кота, во-первых, в дом не тащи - скажи ему, пусть впадину себе отыщет по сердцу, и там чтоб теперь сидел. Кенгуру тебе тоже подыщем поспокойнее. Кухню очистить! - Голос его с каждой фразой теперь обретал всё больше металла. - Никаких уток, ничего в доме, никакой еды... Готовят только квартальные стряпчие. Готовиться к иссечению селезенки! И никакой зеленики! Полный запрет. Иди теперь... - Он устало махнул на меня рукой. - Измучился я с тобой.
   Я поднялся с кресла и вышел из здания управы наружу.
   Похоже, подумалось мне, времени власти тут зря не теряли. Вот так себе думаешь: мол, натерпелся с разведгруппой с опасном походе... А оказывается, что можно было никуда не ходить - приключения сами тебя находят, прямо по месту жительства.
   И я отправился к теткам у выгона.
  
   Долго упрашивать наших гражданок женского пола мне не пришлось. Я повторил им в деталях только что выдуманную историю моего похищения, а они мне, перебивая друг друга, рассказали о новостях в поселке. Готовить в домах с прошлой недели действительно запретили, якобы из-за селезенки. Из центра пришла разнарядка, что орган это вредный, ибо мешает растормаживать вторую сигнальную систему... - тут глаза рассказчицы сузились до щелок от важности - ...и потому подлежит удалению. Сроку на подготовку к резекции нам дали из центра месяц. Зеленика теперь запрещена полностью, а чтобы граждане не химичили дома на своих частных кухнях, эти последние надлежит в недельный срок освободить под кенгуру, которых будут интегрировать в гражданское общество, пока что неясно зачем. В каждом проулке срочно заводится общая кухня, где на всех будет готовить выбранный старостой стряпчий, присматривать за которым в ходе работы поставят трехпалого. Всех домашних котов надлежит свести к управе, чтобы не мешали интеграции, а там их распределят по впадинам, где животных будут мыть и купать специально назначенные управой гражданки. Для проживания котов возле впадин уже возводятся специальные уютные домики.
   Я покрутил головой по сторонам и действительно обнаружил у ближайших к выгону впадин аккуратные будочки.
   Дальше тетки стали рассказывать что-то о повытчиках, новой должности в поселке, но я, вежливо попрощавшись, поднялся и, попрощавшись, направился к дому. Мое теперешнее положение надо было обдумать, да и динама, наверное, меня уже заждалась - с моим-то новым статусом обычного гражданина. Руки и ноги даже заныли в предвкушении - так долго я не прикасался к динаме.
  
   Весь вечер я вырабатывал электричество. За окнами стемнело, мне вспоминался домик в лесу, спящая за тонкой стенкой и бормочущая во сне Кама, потом снова Кама - но уже из морока в туннеле: Кама-девушка, крепкая и физически развитая, как многие наши поселковые гражданки. Хорошо, что красника у нас под запретом, не говоря уже о горохе, - а то неизвестно до каких вещей я бы додумался в своих грёзах...
  
   По счетчику на динаме норма двух дней мной была выполнена, за завтра я посредством усиленных занятий полагал справиться и со всей недельной нормой. А там и в путь: мне почему-то казалось, что морок с Камой под колпаком был указанием, знаком: она, вероятно, и вправду где-то там, в конце туннеля, где свет, где вата внутри аквариума - медленно движущаяся по своим не понятным нам законам мокрая разумная вата.
   А если еще притащу двух киборгов, вдруг подумалось мне, то норму мне точно скостят недели на две и можно будет заняться всерьез Каминым спасением. В конце концов, она тоже в душе революционерка - мы должны быть вместе, помогать друг другу: я найду ее и спасу!
   ...Вот только киборгов придется тащить на себе, - снова подумал я о деле. Иначе не объяснить, откуда они снова взялись и, главное, где и как зарядились.
   Дело было непростое: киборг весит втрое против человека, несмотря на все свои легкие сплавы внутри. С двумя набиралось примерно полтонны веса, да и из борозды их нужно было тащить вверх по косогору.
   Всю ночь я провертелся в постели, время от времени просыпаясь - задача с доставкой в поселок трехпалых не давала мне больше покоя. Наконец уже под утро я как-то позабылся и решил назавтра просто весь день отдать элекстричеству, ни о чем не думая. А послезавтра отправиться поискать у Каминого домика китайца. Что-то подсказывало мне, что найти Мин Ю будет несложно: китаец наверняка теперь потихоньку ночует в доме, под крышей. И он непременно придумает что-нибудь с киборгами - что-то, что пока не приходит в голову мне самому.
   С этими мыслями я заснул на рассвете зыбким тревожным сном.
  
   18. Мин Ю в деле
  
   Планам моим, однако, не суждено было сбыться полностью, во всяком случае в том, что касалось динамы и недельной нормы по электричеству: едва я позавтракал, как в углу заголосила связь - меня срочно вызывали в управу. Я не выспался и был весь на нервах. В таком состоянии всё равно много тока не накрутить, и это разозлило меня еще больше - планы спасения Камы очевидно откладывались.
   С конем мы скорым шагом добрались до выгона, а оттуда я по сплошным лужам - ибо в довершение всего с самого утра моросил бесконечный нудный дождик - добрался до управы.
   Всё крыльцо почернело от сырости, везде в грязи виднелись следы утренних посетителей, мое кислое настроение искало выхода...
   И тут в коридоре открылась дверь и на пороге появилась новая девочка.
   "Енисей", сразу понял я.
   Она была покрупнее Камы и действительно темная шатенка, как и сказал староста. И тоже в кроссовках.
   Девочка, став в дверном проеме, уперла в бок руку, а другой поманила меня внутрь. Меня ждали.
   - Садитесь, - проговорила смотрящая, когда я прошел внутрь комнаты. - Разговор у нас будет недолгим... - Тут она подошла к двери и плотно ее затворила. - ...И не для посторонних ушей.
   Я уселся в кресло.
   - Вот этот брелок... - Смотрящая протянула мне невинную безделушку с колечком. - ... Отопрет Камин колпак. А выберется она оттуда уже сама. Вам просто нужно встать вплотную к стеклу и недолго подержать кнопку нажатой.
   Я хмуро слушал, не шевелясь сидя в кресле.
   - Норма по току у вас прежняя, половинная. Должность - та же. Коробку для донесений не потеряли?
   - Нет...
   - Тогда в путь. Дело надо сделать быстро. Мин Ю будет ждать вас где договорено, вам даже не придется кричать козодоем. - Девочка слегка улыбнулась. - Снаряжение для операции вы найдете там же...
   - А киборги? - тупо поинтересовался я.
   - Сперва разблокируйте Камин колпак, потом делайте всё остальное. Я же сказала про снаряжение. Киборги были частью плана - естественно, их необходимо вернуть. Дальнейшие инструкции получите по возвращении. Всё...
   Я поднялся с кресла.
   - И помните... - Улыбка начисто исчезала с лица новой девочки.
   - О распылении? - попытался я разрядить обстановку.
   - И о нем тоже... Помните вот что: я вам ничего не давала, никаких "сим-симов". И ничего не поручала. Эта ментограмма будет внедрена вам уже через несколько минут. Не проболтайтесь до этого времени хотя бы бабам на выгоне.
   - В смысле женским гражданкам?
   - Именно им, Степаныч... - И девочка снова усмехнулась углом рта.
   Я, всё еще во власти своего кислого настроения, выкатился из управы и побрел к выгону.
   Странно устроен человек! Вот вроде и норму крутить больше не надо, и в должности меня утвердили при новой смотрящей по фауне, и план мой по спасению Камы чудесным образом совпал с планами девочки Енисея, пусть даже и неведомыми для их речного руководства... - а я волочил ноги в адидасах по грязи и зримо представлял себе ожидавший меня день, точнее полдня: верхом на мокром лошадином крупе, с мокрой спиной до лопаток и мокрыми замерзшими ногами в осклизлой сырой обуви. Бр-р-р!..
  
   Баб у выгона не было ни одной - кому охота сидеть на лавочке под дождем, даже если у нее козырек: мокро, влажно, хороший хозяин кота из дома не выгонит.
   Я огляделся. В будочке у соседней впадины, сжавшись в один живой комок, страдали от хмури и сырости обобществленные котики. "Где-то там теперь Мурзик?.." - невольно подумалось мне.
   Настроение совсем испортилось, и я погнал коня прямиком к дому, хотя вчера еще собирался сделать это тайно, огородами, подальше от лишних глаз.
   "Хорошо хоть седло сухое..." - вдруг сообразил я, подходя к дому, - и эта простенькая мысль внезапно свершила чудо в моем недоспавшем и растревоженном мозгу: мысли упорядочились и перед внутренним взором возник четкий и ясный план действий. А может, как раз в этот миг подоспела ментограмма, про которую говорила девочка Енисей.
   Я вдруг вспомнил повытчика, о котором говорили бабы у выгона, и наметил себе по возвращении непременно узнать, что это за должность.
  
   Продолжая бормотать про повытчика, я прицепил коню седло, затянул подпругу, прикрепил к седлу нетяжелый багаж и, подведя лошадь к крылечку, неловко и неуклюже взобрался на нее верхом: мешал капюшон, мешал длинный плащ из волшебной пленки, которая как раз принялась согревать мне ноги, обвиваясь вокруг найка.
   Так или иначе, через четверть часа мы уже трусили с конем по уютной и почти сухой под кронами деревьев лесной тропке, а будущее представлялось если не розовым, то вполне сносным. Дождь поутих, конь, разгорячившись и высохнув, бодро всхрапывал на мелькающих в кустах куниц, и я даже подремал немного, насколько мне позволяли это мои скромные навыки верховой езды - курс в школе у нас, помню, был совсем коротенький.
  
   Китаец, тоже замотанный в плащ, действительно ждал меня у домика.
   - Так ты, выходит, тоже шпион, Ю? - весело воскликнул я вместо приветствия.
   - Сома съель китайса... - возразил мой товарищ и спутник. - Какой спион? Нету китайса...
   - Ну и не говори, раз не хочешь, - великодушно согласился я. - Меньше знаешь...
   - Меньсе ласпылисся! - довольно захохотал Мин Ю.
  
   Тюк со снаряжением у Ю был уже заготовлен, мы нагрузили его на лошадь и ровным шагом двинулись прочь от домика. Пару раз по пути мне казалось, что в кустах мелькала Матильда, но наверное это только казалось.
  
   Не буду описывать нашу вторую экспедицию с стеклянной сфере - она прошла безо всяких приключений. Коня мы на этот раз взяли собой в туннель, чтобы не бросать его одного и не тащить на себе амуницию, которую Ю заготовил для работ с киборгами. На этот раз и света у нам было полно: из поселка я взял с собой две шахтерские лампы, которые наши повально крадут со штрафов, когда туда попадают; внутри у ламп стоит маленький атом, поэтому они считай что вечные и светят тепло и ярко, а не диким голубым светом, как в голове у роботов - у меня, к примеру, от этой синевы даже покалывает во всем теле.
   Вот кстати собаки... Ведь деды рассказывают, что раньше от них покою не было, так они выли под разные фазы луны, которая тоже порой бывает мерзко-голубая. А теперь ничего этого нет, да и цвет у луны приятный. Это ж какого успеха добилась наша Наука, что даже пустую по сути планету вот так привели в очевидному резону для пользы и благоденствия фауны, включая собак! И с кенгуру интересно... когда вплотную начнется интеграция, наверное выяснятся многие пикантные подробности: и какие с луной у них отношения, и почему не все животные становятся вампирами. Тут еще много загадок! И вообще... мне безусловно больше нравится на гражданке, чем на подлодке - там всё-таки бывало порой скучновато. А у нас тут, считай, всё время драйв и прикол.
  
   Когда мы наконец добрались до светящейся сферы я, подойдя вплотную, тут же нажал кнопку сим-сима и, подержав ее подольше для гарантии, уселся на тюк со снаряжением писать донесение Енисею.
  
   Степаныч - их П.В. Енисее(ю)
   Донесение N 1
   Согласно заданию произвел дистанционное отмыкание колпака в непосредственной близости от поверхности полусферы. Никого не вижу. Жду указаний.
   Конец донесения. Степаныч.
  
   Коробка втянула листок, а через пару секунд пискнула в ответ: "Норм. Тащите трехпалых".
   Эту часть экспедиции тоже нечего особенно описывать: Мин Ю в подготовке к заданию превзошел все мыслимые образцы, всё у нас ладилось и кипело. В тюках оказалась плоская раскладная тележка наподобие тех, что подсовывают под машину механики, когда возятся со штрафовозками, - только с пузатыми крепкими колесами, весьма удобными для движения по неровной местности. Тут же нашлось несколько бухт плотного сверхпрочного шнура, которым пользуются роботы-спасатели, когда спускают с кручи коз, забравшихся туда от браконьеров-козодоев. Имелась даже ручная лебедка - чтобы тащить киборгов наверх по косогору.
   С киборгами мы, однако, сперва изрядно помучились: вместе они ни за что не желали помещаться на тележке, как мы ни мяли и ни подворачивали их вялые безжизненные конечности. В конце концов пришлось просто связать их на полу туннеля в один куль кусками спасательного шнура, а потом мы, кряхтя и ругаясь, навалили этот куль на тележку.
   Тащить на ней двух киборгов, несмотря на пузатые колеса, оказалось настолько нелегко, что через пару часов пути по туннелю мы решили толкать и тянуть тележку по очереди, чтобы свободный от работы разведчик мол лучше отдохнуть, а еще через час наконец сообразили подключить к этой каторге смотрящего по флоре, прицепив конец шнура к его седлу. Вначале конь фыркал и артачился, но после моего донесения Енисее его тут же как подменили: он пёр теперь за собой тележку молча, с размеренностью хорошо смазанного механизма. Я получил от смотрящей короткое и едкое указание не феминизировать ее благородное имя, но настроение нам уже было ничем не испортить - впереди внятно маячил выход их туннеля. Мы погасили лампы, а еще через четверть часа уже вдыхали свежий и влажный воздух расселины. То есть борозды.
  
   Китайцы - люди рациональные, без лишних сантиментов. Это я понял, когда Ю суковатой палкой погнал коня вверх по косогору, таща за собой к другой руке конец шнура от тележки с киборгами. Лебедка, хотя и распакованная, осталась лежать у входа в туннель: китаец, очевидно, решил, что тащить двух трехпалых в гору лошади вполне по силам, даже если она имеет высокую должность.
   Вскоре сверху послышались крики, понукания, обиженное ржание - а затем трос натянулся, тележка дернулась и подкатилась вместе с киборгами к самому склону.
   Через пару минут Ю снова спустился вниз, прицепил к ней второй трос, сунул мне в руки лебедку и опять полез наверх по косогору.
   Несчастная лошадь! Это, наверное, был самый трудный день в ее жизни. Тележка едва ползла вверх в горку, я время от времени фиксировал колеса на уклоне, чтобы конь мог передохнуть. Пару раз нам с Ю даже казалось, что трехпалые вот-вот отвяжутся и снова покатятся под откос вниз... но всё на свете имеет конец: наступил конец и нашим мучениям. К сумеркам киборги были вытащены на гребень, мы тут же развели костерок, пустили коня пастись, а сами, обильно поужинав, замотались в пленку и вскоре уже храпели сном тружеников и праведников. Я даже забыл отправить донесение Енисею об успешном окончании второй части нашей экспедиции.
  
   19. Кама
  
   Мы хорошо выспались, конь, очевидно, тоже восстановил силы - подробности нашего лесного похода я опускаю: тележка, несмотря на полтонны груза, легко катилась по лесной тропке, конь шел уверенным шагом, мы часто отдыхали... в общем, время летело, и вот уже бСльшая часть пути до домика осталась у нас позади. Мы сделали последний короткий привал, доели припасы, которых как раз хватило на дорогу, и вскоре выбрались на прогалину, в конце которой виднелся знакомый забор...
  
   И тут я обомлел... Домика на месте не было.
   Двор был, забор стоял на своем месте, но домика посередине не было.
   Я ошалело обернулся к китайцу.
   - Не бойся, Степаныць! - схватился от хохота за живот Ю, видя мое изумление. - Это девоська Енисей навелно химицит наслала поле защитное, чтоб ничего не видно было. На месте наш домик! И Кама на месте, то есть ихнее полноводие.
   Акцент у Мин Ю вдруг куда-то пропал, как будто его и не было.
   - А ну-ка скажи-ка еще чего-нибудь... - попросил я, сделав невинное лицо.
   - Нинада... - с улыбкой ответил китаец. - Много будешь знать...
   - Ой! Испугал... - Я махнул рукой и повернулся к лошади, чтобы отвязать поклажу.
  
   Насчет Камы китаец ошибся: в домике ее не было - ни ее самой, ни каких-либо следов ее пребывания.
   - Значит, еще не добралась, - легкомысленно заметил китаец. - У речек это запросто - цветочки, может быть, остановилась понюхать или еще чего... Ручеек лесной поправить.
   - А ты стал хорошо "р" выговаривать, - ответил я на это не без яда. - Чистый шпион...
   - Китайса не спион... - тут же поправился Мин Ю. - Китайса сома съель.
   - Знаю, знаю, - подтвердил я.
  
   Короткое донесение смотрящей было написано и отправлено, и я уселся в кухне к столу - подумать. Это было забавное ощущение - находиться внутри домика, которого снаружи никто не видит. Впервые со мной происходило такое чудо.
   - Ты чего это? - тут же заинтересовался Мин Ю. - Задумчивый шибко.
   - Теперь бы надо избавиться от всего этого барахла, - проговорил я. - От тележки, шнура, от лебедки. У нас всё-таки секретное задание от Енисейки. Роботы должны найтись как бы сами собой.
   - Лёхкий заданья, - заявил Ю, снова присюсюкивая. - Ты спи тут, не думай. Китайса много спал, китайса пойдет тепель в свой тайник и всё отнесет. Ты лосадь давай китайсу...
   "Как бы не остаться без лошади..." - шевельнулась у меня в мозгу подленькая мыслишка.
  
   Пока Мин Ю ходил с конем к своему тайнику, я действительно слегка подремал. Киборги стояли на минимальном заряде, чтобы хватило на часик пути, не больше. Затем я планировал просто оставить их в лесу, добраться на лошади до поселка и вызвать подмогу.
  
   И тут в кухне из ниоткуда вдруг возникла Кама - просто... материализовалась, как это говорится.
   - Приветики! - произнесла она, странно улыбаясь.
   - Здравствуйте... - промямлил я, совершенно опешивший.
   Бывшая смотрящая и вправду здорово покрупнела, но всё же не так значительно, как мне это привиделось в моем мороке в тоннеле.
   - Ну? - живо поинтересовалась Кама, как будто мы не виделись всего пару минут. - Как тебе Енисей?
   - Мы на "ты"? - сдуру переспросил я.
   - У речек всегда на ты, - пояснила покрупневшая девочка. - Но "ваше полноводие" не отменяется. Хоть ты теперь и мой спаситель... Мой могучий избавитель. - И она вдруг протянула руку и мягко, даже ласково провела мне ладонью по щеке.
   - Ты это что?! - возмутился я. - Ты же еще девочка!
   - Какая девочка?! Про речку Калку слышал? Подружка моя, так же как и Донец. С той реинкарнации уже тысяча лет прошла. А раньше, до монгол, точнее при монголах, у нас и имена у всех другие были, одинаковые: полноводных звали всех как один негирами, - это просто "река" по-монгольски, а небольшие речки и ручейки все были Акиш. Сама я долгое время была Чулман...
   - Чулман?
   - Да. И русло у меня с тех пор уже семь раз поменялось, вот так-то! А ты говоришь - девочка.
   - Ну, тогда... - Я замялся. - Тогда хорошо. И всё же в этой реинкарнации ты девочка, так что давай-ка... на пионерское расстояние.
   - Жаль, что ты так... - раздумчиво проговорила Кама. - А я давно хотела попробовать...
   - Что попробовать?! - забеспокоился я.
   - Ну... это... Оплодотворение...
   Я, как безумный, вытаращил на нее глаза.
   - Даже думать об этом забудь! - задохнулся я. - И вообще... столько красники мне и не съесть, наверно.
   - Трофим Степанович! - зазвучал металлом Камин голос. - Я смотрящая по фауне на данном участке, хоть теперь и бывшая. И Ваше Полноводие, между прочим. А вы - фауна! Вы как-то всё время забываете про распыление. И кстати - у меня всё равно сейчас полумесячные.
   - Что?!! - выпучил я глаза. - Полумесячные?
   - Тебе это незачем знать, ты же не речка. Это как прилив и отлив - от луны. В общем... - Ее голос снова зазвучал странно, томно, как в полудрёме: - ...Я давно уже хотела попробовать оплодотворение.
   Она вдруг резко прижала меня к себе и замерла, застыла.
   - Ты бы хоть подросла немного... - выдавил я, потихоньку высвобождаясь из объятий. - Я бы подождал.
   - А я и подросла...
  
   На мое счастье с крыльца как раз послышался шум: вернулся с конем Мин Ю.
   - Ну ладно, - тут же взяла себя в руки Кама. - Оплодотворение от нас никуда не денется. Давай-ка отключай роботов от зарядки и - марш-марш с ними в поселок. Вот тебе особый сим-сим...
   Она достала откуда-то из одежды брелок с колечком, похожий на тот, что давала мне Енисей.
   - Заведи трехпалых недалеко в чащу, нажми кнопку, и они тут же вырубятся. Тогда чеши прямиком в поселок за помощью - дескать, вот: Степаныч нашел в лесу двух киборгов без сознания. Тему эту надо поскорее закрыть, она мне надоела. А за находку тебе, пожалуй, еще и палку в ИСЗ прибавят. С лишней палкой по жизни шагается веселее. Да и оплодотворение...
   Но тут в дверях появился китаец, и Кама замолчала на полуслове.
  
   20. В поселке
  
   Мы попрощались, я уселся на лошадь, и мы с киборгами двинулись в путь.
   Кроме куниц да взбесившихся кенгуру в наших лесах не встретишь из фауны ничего привлекательного, так что и эту поездку нет смысла описывать: ничего заслуживающего внимания в ней не происходило. Порою мне, правда, казалось, что в кустах вдоль лесной тропки я вижу Матильду, сопровождающую наш караван, и я даже крикнул разок или два заветное "Мурзик!", рассчитывая, что сердце куницы выдаст ее каким-либо ложным движением, но ответом мне была лишь обычная лесная полутишь: поскрипывания в зарослях сухостоя, шум ветерка в кронах деревьев да писк лесных птичек.
   Когда, по моим подсчетам, ходу до поселка осталось около часа, я велел трехпалым свернуть с тропки в чащу и шагов через двадцать нажал на кнопку брелка. Оба киборга тут же повалились в траву как подкошенные.
   Вернувшись к тропе и наломав там побольше веток, чтобы пометить место моей "находки", я снова взобрался на круп смотрителя местной флоры.
  
   Через короткое время мы уже выбрались из-под лесной сени на открытое место. В километре впереди передо нами лежал красавец Улан-Удэ.
   Я пихнул коню пятками в бока и пустил его скорой рысью. Смотрящий по флоре, смирившийся уже, как кажется, с любыми ударами судьбы, пёр теперь к поселку напрямки - по кочкам, лужицам и овражкам. Бабы на выгоне уже заприметили меня издали и, поднявшись со своих скамеек, теперь вглядывались в нас с конем, приставив от солнца к глазам сложенные лодочкой ладошки.
   - Это Степаныч... - наконец слышно произнесла одна из них, узнав меня издали. - Небось роботов нашел, вот и мчится...
   И вся женская компания тут же снова расселась по лавкам и продолжила общую беседу, утратив ко мне всяческий интерес.
  
   У управы я поскорее спешился, кряхтя и поеживаясь, - от скачки рысью седло больно набило мне одно место. Староста тут же возник на крыльце, улыбаясь мне как родному.
   - Нашел-таки, любезный! - радостно воскликнул он, расставив в стороны руки, как бы намереваясь обнять меня или намять мне бока.
   "Они тут просто всё про всех знают...", - подумалось мне мельком. Но я тут же одернул себя и затараторил почти по-военному:
   - В ходе инспекционной поездки лесом по личной надобности при отправлении природной нужды в чаще дерев обнаружены два стенающих робота известной модели, предположительно с шахты. Попытки оказать помощь к успеху не привели, роботы впали в забытье и лежат в траве.
   Подумав немного, я добавил для солидности:
   - Конец донесения. Степаныч.
   - Молодец, Степаныч! Ну какой же ты всё-таки у нас молодец! - заголосил староста. - А то отчет по технике... я уж тут весь извелся: как мне двух киборгов пропавших списывать? Ты меток-то там пооставил?
   - Обижаете, Порфирий Викентьевич... - притворно расстроился я.
   Староста ринулся внутрь управы.
   "Только бы конь не выдал... - подумалось мне вдруг. - Неизвестно, чей он и на чьей стороне..."
  
   Через пару минут у крыльца появилась штрафовозка с двумя киборгами, я уселся в кабину - и мы помчались.
  
   Насколько всё же приятно проехаться с ветерком!
   Конечно, добравшись до леса, мы резко скинули скорость, а в узких местах на тропе и вообще едва двигались, чтоб не скатиться в канаву и не застрять, но в целом поездка за роботами заняла едва ли больше часа.
   Меня в конце концов снова высадили у управы, староста наскоро проверил номера у трехпалых, и штрафовозка с грузом бесчувственных киборгов помчалась дальше - в сторону шахты. Теперь Викеньич снова припрыгивал от возбуждения на крыльце, прикладывая, как недавно бабы, ладонь к глазам и вглядываясь в даль.
   - Вот они! Едут! - наконец радостно завопил он, тыча пальцем в далекое никуда. - Ты останься, Степаныч, останься. Тебя это тоже касается.
   Тем временем возле управы стала собираться толпа. Вскоре на кирасирской дороге из-за поворота действительно показалась штрафовозка. Подъехав ближе, она лихо развернулась у ближайшей к управе впадины и замерла. Из кабины выскочил киборг.
   Задняя дверь у машины плавно отворилась. Внутри, в сумраке фургона, подпрыгивали от нетерпения с десяток кенгуру. Или даже побольше.
   - Сограждане! - возвысил голос староста, забравшись ногами на небольшую трибунку, выставленную заблаговременно на крыльцо.
   Его седые длинные волосы плавно развевались свежим ветерком.
   - Сограждане! - повторил он. - Послужим Природе! Дадим кенгуру шанс! - Викентьич слегка поежился, как бы растерявшись, но тут же снова ухватил нить:
   - Я верю: мы справимся...
   Публика молча смотрела в землю.
   - Скажем нет вампиризму и ксенофобии! - торжественно добавил староста. - Покажем безобразникам кирасирцам пример плюрализма и толерантности!
   Он не к месту развел руками в стороны и закашлялся. Девочка Енисей, неприметно появившаяся в дверном проеме, терпеливо ждала продолжения.
   - Кто первым берет кенгуру на интеграцию? - снова завопил староста не своим голосом.
   В народе началось недоуменное брожение.
  
   Я подобрался поближе к крыльцу.
   - А вы, Степаныч, зайдите-ка внутрь, - заметила меня наконец смотрящая и кивнула в сторону старосты: - Продолжайте митинг, староста Порфирович...
   - Порфирий Викентьевич, - шепнул я потихоньку.
   - Вот именно, - ответила девочка.
  
   Мы вошли в темноватый после уличного света коридор управы.
   - У нас с отчествами пятипалых обычно проблемы, - любезно пояснила мне на ходу Енисей. - Отчество - вещь для нас непривычная.
   Я важно покивал головой. Мы вошли в кабинет и расселись каждый на свое место.
   - Вы, как это говорится, человек упорядоченный, - начала смотрящая. - У вас и динама всегда до нормы накручена, и ИСЗ больше двух, и кровь в анализах хорошая. Так что не удивляйтесь: имеется решение назначить вас повытчиком по котам. Это как староста - только по конкретному направлению. В ближайшее время будут подобраны кандидатуры по повытьям кенгуру, устройства дымоходов, стирки и чистки одежды и по женским гражданкам.
   Она взглянула в какой-то список у себя на столе.
   - Ну да... и еще по куницам. Таким образом все актуальные вопросы повседневной жизни приобретут своих ответственных и ваш поселок с легким чувством сможет подойти к резекции селезенки.
   Енисей замолчала и окинула меня строгим взглядом.
   - Ваша должность оперативного уполномоченного, - продолжила она, - то есть по сути тоже повытчика, остается за вами. Норма - одно суммарное донесение в день. Норма на динаму с вас снимается полностью. Один пункт в ИСЗ вам добавят в течение пары дней. Так что теперь вы у нас пятерочник. - И девочка наконец коротко улыбнулась. - В целом я вами довольна. Продолжайте в том же духе. А теперь идите. Сегодня же сообщите нам ваши соображения по котам.
  
   Не берусь описывать, насколько обрадовало меня новое назначение. Всё, что было во мне подспудного в отношении к этим мелким животным, как бы тут же всколыхнулось и запросилось наружу. К примеру, мне с детских лет была досадна их ничем не оправданная важность, с которой они созерцают окружающую действительность. Лев, например, виделся мне в сравнении с этим зверьем, склонным к связям с лесными куницами и к мучительству птиц и мышей, сущим скромником, достойным возведения в ранг святого - хотя он и приходится котам дальним родственником. Впрочем, думал порою я, они, возможно, просто неосознанно копируют позу царя зверей, увидав ее где-нибудь на картинке. И вся эта важность котов, столь неуместная в их зависимом от лотка положении, есть не более чем поза, своего рода реакция протеста на Эволюцию, обделившую их многим из того, что имеется, например, у енотов, кальмаров и рыб.
   Но ничего, решил я. Теперь коты - в подотчетном мне ведомстве, и по крайней мере в пределах Улан-Удэ мы с ними конечно же разберемся.
  
   Тем временем свечерело.
   Я наскоро настрочил смотрящей предложения по оптимизации жизни котов, засунул листок в мою волшебную машину и стал готовиться ко сну. "Принято, - ответил через минуту железный ящик. - Завтра с утра отправляйтесь к Ю". "Хитрит девочка Енисей, - подумал я с невольным одобрением. - Шифруется. Чтобы про домик и Каму никто ничего не понял, если линию слушают". И я со спокойным сердцем отправился в царство Морфея.
  
   21. Куницын схрон
  
   С утра я, перед тем как отправиться к китайцу, всё же решил провести инспекцию вверенного мне хозяйства.
   У впадин, возле котовых домиков, уже царило рабочее возбуждение: назначенные управой бабы-доброволицы мыли котов в подогретой тут же в котле водичке, расчесывали спутавшуюся шерсть и массировали котам животы, как бы намекая животным на необходимость отправления их природных потребностей.
   В целом я остался доволен увиденным - делать тут было, кажется, совсем нечего. "Буду тогда лучше повытчиком по Каме, - весело решил я. - Тайным повытчиком...". И тут же испугавшись этих фривольных мыслей, бодрым шагом вернулся к себе, откуда, оседлав мою лошадку, скоро выдвинулся в сторону леса.
  
   Мысли мои по дороге неторопливо крутились вокруг подотчетных котов, Камы с ее настойчивыми предложениями, новой девочки Енисей, чья шатенистая гривка не выходила у меня из памяти. "Неужели им вправду по тысяче лет, этим речкам? - Мысли внезапно приобрели новый поворот. - А выглядят ничего, нормально. Не по возрасту, слава Науке".
  
   Конь вдруг всхрапнул, заржал, задрав кверху шею, и остановился как вкопанный. Я с налёту небольно ткнулся носом в конскую гриву.
  
   Посередине лесной тропки, расставив пошире передние лапы, сидела Матильда. А если не Матильда, то очень похожий на нее зверек.
   - Привет! - поздоровался я на всякий случай.
   - Привет, Степаныч! - отвечала куница.
   - Что слышно? - бодро поинтересовался я, чтобы поддержать разговор. - Куда ты тогда без единого слова пропала?
   - Посыльный отвлек. Некогда было прощаться, извини. А так вообще всё норм. Мне даже понравилось тогда в походе, прикольно было.
   - Да, прикольно, - без выражения согласился я. - А теперь куда?
   - К тебе, Степаныч. У меня к тебе дельце.
   - Что за дельце? - удивленно поднял я брови.
   - Книжонку одну передать Мурзику. Не в лом тебе будет? Коты ведь теперь под тобой ходят? Видел с тех пор Мурзика-то?
   - Пока нет. Не до того было, не до конкретностей. Важно, что они теперь все обихожены по науке, как оно им и положено.
   - Ну... наверно, - согласилась куница. - Так передашь книжечку-то? Небольшая такая книжка, восемьсот страниц. "Анти-Дюринг" и "Диалектика природы" в одном томе. Возьмешь?
   - Ну, если надо, то конечно возьму. - Я поставил себе за лучшее ничему не удивляться. - А Мурзик что же теперь - читает?
   - Оо-о! - протянула Матильда. - Всё подряд! Только успевай подсовывать...
   - Но не говорит... - полуспросил-полууточнил я.
   - У вас в окрЩге их еще не активировали. А в других регионах да, там уже есть говорящие.
   - Вечно до нас всё до последних доходит, - буркнул я, неизвестно к кому обращаясь.
   Куница согласно кивнула.
   Мы немного помолчали, затем Матильда вдруг хлопнула хвостом об землю.
   - Мурзик хороший... - проговорила она.
   - Кто б сомневался, - согласился я без колебаний.
   - Важно, чтоб на момент активации у него уже имелся определенный потенциал. А эти две работы Энгельса - самый короткий для этого путь. И эффективный.
   Матильда немного нахмурилась.
   - Да мне-то что? - усмехнулся я. - Надо так надо...
   - Зря ты так... "Мне-то что..." - Она неодобрительно повертела головой. - Короче, если не возражаешь, мы ненадолго отклонимся от твоего маршрута - буквально на четверть часа. Там у меня схрон, вся литература там.
   И куница, махнув хвостом, развернулась на месте и потрусила с тропы вбок, по малоприметной боковой тропке.
   Конь без слова двинулся за нею шагом, как будто слышал и понимал нашу с Матильдой беседу.
   - Как тебе Енисей, кстати? - вдруг на ходу поинтересовалась куница, вполголовы оборачиваясь.
   - Не вертись, споткнешься, - строго ответил я. - Потом поговорим...
   Куница обиженно смолчала в ответ и до самого схрона не проговорила ни слова.
  
   Минут через десять пути мы действительно добрались до цели. Матильда разрыла лапами листья, нырнула в какую-то нору и вскоре снова появилась снаружи с толстенной тяжелой книгой.
   Я спешился и поднял с земли фолиант, пролистал его одним движением руки и поинтересовался:
   - Не мокнет бумага в лесу? Ничего?
   - Много будешь знать... - начала было куница, но тут же поправилась, сознавая свою во мне теперешнюю нужду: - Там отопление жарит как подорванное. Это не наш склад. У меня тут просто дырка прорыта...
   - Аа-а... - протянул я понимающе.
   - А что там у вас с селезенками? - ядовито поинтересовалась Матильда, как бы квитась со мной за все мои грубости по дороге. - Готовитесь помаленьку?
   - Прощай, Матильда, - беззлобно ответил я. - Увидимся, если что.
   - Прощай-прощай, - без выражения проговорила куница. - Тебе теперь прямиком вот по этой тропке - как раз выйдете прямо на свой маршрут. - Она указала лапой на едва заметный просвет между деревьями. - Мин Ю приветики передавай. Каме тоже. Про Мурзика и не говорю. Слава Прогрессу!
   - Слава Прогрессу! - неслышно ответил я и тронул повод коня.
  
   Через пять или семь минут движения по узкой тропке мы снова выбрались на нашу торную лесную тропу.
   Здесь всё было по-прежнему, знакомо и мне и лошади. Мы неспеша двигались вперед, и каждый думал о своем.
  
   Разговор с куницей оставил у меня в сердце неприятный осадок. Похоже, все тут у нас играли свою собственную игру: живая вата в стеклянном шаре одну, человечки в летучих тарелках - другую, речки - третью. Даже сомы, куницы и коты, как видно, объединялись по видовому признаку, чтобы идти к своим собственным целям. Не говоря уже о кенгуру.
   Мне взгрустнулось. Разобраться в этом компоте не представлялось никакой возможности, в нем не чувствовалось чего-то важного, какой-то единой руки, которая держала бы в кулаке всё это многообразие интересов и направляла его куда следует. Как будто всей нашей фауне придали какой-то импульс, а затем просто оставили без призора. "А если коты и куницы, - подумалось мне, - отставив сомнительные межвидовые связи, сцепятся друг с другом в схватке за жизненное пространство?" И перед глазами замелькали хорошо известные мне от стариков жестокие картины недавнего кошачьего бунта.
   А наши граждане, подумал я далее, не разобравшись вступают с чужими в какие-то альянсы: от невежества или из минутного любопытства - короче, не подумав. Вон, бабы на выгоне, то есть женские гражданки, говорят, что у кирасирцев теперь новый праздник - Успение Святого Сома. Ну что тут скажешь? Плохо кончится - вот как я считаю. Чистоту рядов следует блюсти, охранять свою видовую самобытность необходимо, а смешиваться как попало с чуждыми культурами - это последнее дело. Ну что вот куницы, к примеру, - стали ли они счастливее, размениваясь на котов и кролей? Не думаю. Разве что говорить научились - но это уж точно не от кроликов...
  
   - А я тебя проводить... - вдруг послышался голос Матильды из-под ног лошади. Конь привычно всхрапнул, но продолжал идти ровным шагом. - Типа верно ли выбрались на тропу. - И она слегка забежала вперед.
   - Напрасно ты так о нас думаешь, - продолжал зверек, поворотив ко мне голову вполоборота.
   - Как я думаю? - не совсем понял я.
   - Таких как я, - продолжила Матильда, - у нас называют "пенетрантус". Ну, типа... ну, ты понимаешь... Но есть и другие: чистые, скромные, которые не то что с котами, но и с нашими кунами ни за что не лягут... то есть не сядут. Слышал старую байку?
   - Какую?
   - "Аще хто княжа мужа... - принялась цитировать куница, - ...смертию убивахам, тому виры четыре гривны кун".
   - И что? - совершенно не понял я.
   - Это про нас... про наших. Про жестокие времена средневековья. А вы кенгуру интегрируете, да еще собираетесь перенимать у них культуру быта. Вам после резекции селезенки собираются прививать благородство... ну... так по крайней мере у нас говорят.
   Меня передернуло.
   - Как это? - переспросил я.
   - Вы, пятипалые, вроде как неважно ходите и некрасиво говорите. Такие ходят у нас слухи. А после прививки это должно наладиться, - сообщила Матильда безразличным тоном.
   - Проводила? - спросил я ее ровным и как бы спокойным голосом.
   - Да, - ответила куница, умело делая вид что не замечает моего раздражения. - Счастливой дороги! Каме наш особый привет - от всего, так сказать, куньего племени...
   И она молниеносно исчезла в кустах.
  
   22. Снова Кама
  
   Наконец впереди показался домик. На этот раз он уютно и вполне видимо стоял посреди двора - вероятно, обстоятельства Каминого побега из-под стражи уже как-то урегулировались и ей не нужно было больше скрываться.
   Мин Ю сметал палые листья на дорожке и лишь кивнул мне головой в сторону крыльца да подхватил конский повод. "Так-так..." - коротко подумал я. Получалось, что Енисей отправляла меня сюда вовсе не к китайцу.
   Я потопал ногами о решетку у крыльца, поднялся по трем ступенькам и вошел внутрь.
  
   Кама меня ждала - это было ясно по ее снулому и нахохленному виду. Она с ногами сидела на диване, закутавшись в уютный клетчатый плед. Атом в печке жарил на полную катушку. Пахло глинтвейном.
   - Как дела? - вяло подняла она голову. - Ничего не надумал?
   Я промолчал в ответ, ограничившись коротким приветствием.
   - А я тебе красники велела набрать. Вон там в углу на столе полная миска.
   - Тебя, я смотрю, простили? Домик стоит совершенно открытый чужому взгляду. Глинтвейн...
   Кама недоуменно подняла на меня глаза.
   - Простили? За что?
   - Кама, девочка... за побег из-под колпака, вот за что! Тебя, кажется, за что-то посадили под колпак, нет? Не за мою ли экспедицию в светящейся сфере?..
   - Ну и... - всё не понимала вопроса бывшая смотрящая.
   - А потом я же тебя вроде как спас, нет?
   - Да, спас. Спасибо тебе, было прикольно...
   У меня поползли кверху брови.
   - Прикольно?!
   - Ну... то есть круто. Почему ты на меня кричишь?
   - Я кричу потому, детка, что я с тобой по уши завяз в нелегале. Я шастаю на коне по запреткам, как будто по собственной кухне. Я езжу верхом на смотрящем по флоре... И мне крайне любопытно узнать, когда за это грянет возмездие. И каким оно будет.
   Кама успокаивающе приподняла руку.
   - Ну хватит, Троша. У меня голова заболит.
   - Я тебе не Троша, девочка! - завопил я, уже почти вне себя.
   - А я тебе не девочка... И вообще... Ты ведь всё же мужчина. Ну зачем ты кричишь? Ты делаешь мне больно.
   И она, как видно и вправду расстроенная, скорбно опустила голову.
   - Просто мне непонятно... - начал я уже тоном ниже. - Может, мне попросить десоциализацию и отправиться к диким? Прямо сейчас, загодя - пока, так сказать, гром не грянул. А ведь он грянет...
   - Да я и сама не понимаю, что им нужно, этим человечкам с тарелок. И ведь касается эта их деятельность всех, абсолютно всех на планете. Ты что же думаешь, что я не хотела бы просто течь в своем русле? Что мне охота таскаться по вашим поселкам в кроссовках и следить за вашей фауной? Абсурд! Но мы тоже ничего не можем сделать... у них огромная власть - невидимая, непостижимая.
   Я неодобрительно выпятил нижнюю губу.
   - Зачем, скажи мне, куницам разговаривать? - продолжала возмущаться Кама. - Зачем сомам иероглифы? В чем вообще состоит их долбаный план?.. - И она машинально прикрыла рот ладонью. - Они ведь меня тогда буквально забрали силой...
   - Когда?
   - Когда ты по моему поручению ходил в разведку в туннель. Прилетели и силой утащили в тарелку. А потом посадили под колпак. Но я никого не просила делать меня девочкой! Я текла себе в Волгу и никого не трогала! Да, сознаюсь - в Иртыш мне бы хотелось больше. Однако это уже детали. Но не девочкой же, смотрящей по местной фауне! Просто безумие какое-то...
   И она, всхлипнув, протянула руку и привлекла меня к себе. Я уселся на диван с нею рядом.
   - А кстати, знаешь... - Кама подняла на меня глаза с искорками слез на ресницах. - ...Ваш "Улан" по-нашему, по речному, - это просто "красный". А вовсе не то, что ты думаешь. И тем более "Удэ". Уда - это такая речка, я ее знаю, мы недавно виделись. Она, между прочим, очень стыдится ваших мест - ну то есть ваших названий и того, что вы про них думаете.
   - Ага... - ядовито заметил я. - А "кирасир" - это, наверно, "прекрасный" по-речному?
   - Да еще теперь выяснилось про линии связи... - не заметив иронии и вообще, кажется, не слушая меня, продолжала своё Кама, шмыгая носом. - Ну зачем мне всё это, ты можешь объяснить?
   - Какие еще связи?
   - Реки - это помехозащищенные каналы связи, - пояснила она. - На Земле кое-что скоро будет, и вся прочая связь откажет, останутся реки. Поэтому нам почёт. Но пока прочая связь работает, нас посылают смотрящими по фауне. Каждый должен трудиться! А лошади следят за флорой. Они роботы, просто это совсем не заметно. Мясо их есть нельзя, отравишься, даже не вздумай. А вообще они планировались как реинкарнация гуигнгмов. Слыхал про Свифта? И их поначалу действительно реинкарнировали... за хорошее поведение.
   - Кто реинкарнировал?
   - Ты что, Степаныч? У тебя пластинку заело? Хочешь скоро состариться? Жеребята - избранный народ. Ты не читал пророчество Свифта? Почитай. Жеребята добрые, справедливые, чистые... да что говорить! Это же очевидности.
   - Окей, окей, ваше полноводие... я скоро состарюсь, это очень вероятно. Ну а Матильду?
   - Что Матильду?
   - Ее кто реинкарнировал? Точнее, из кого?
   - Никому неизвестно. Это новая мутация. Но разговаривать они научились совсем недавно. Тем поразительнее их способности и потенциал.
   - Ты думаешь, что языку их кто-то учит? - воскликнул я в изумлении.
   - Я никогда ничего не думаю, - важно возразила Кама. - Я знаю. Просто знаю.
   - Действительно просто... - поддакнул я. - А сомы тогда зачем? С иероглифами.
   - Бог с ними, с сомами, - проговорила Кама и снова прикрыла рот ладонью, сказав запрещенное слово. - Ошибка природы.
   - Ага... ошибка... - рассердился я. - Вон кирасирцы уже на сомов молятся, прости господи... то есть Природа... - Я сердито покрутил головой. - А что произойдет-то?.. Ну, ты говорила, что на Земле что-то будет...
   - Не знаю... Ничего хорошего... - непонятно ответила Кама. - План пока имеет рабочее название "Пёс", или как-то там еще, нам подробности не сообщают.
   - Это еще что такое?! Может, песец?
   - Может и он... Планируется что-то устроить здесь в целях Науки. Глобально. И реки, кстати, превратятся в кровь, представляешь?
   - Батюшки!..
   - А ты ерепенишься с оплодотворением. Неизвестно, сколько вообще нам осталось... ну, в смысле в этой форме и качестве.
   - Не сердись. - Я слегка потрогал Каму за руку. - Не расстраивайся. Просто я трудно схожусь с людьми...
   - Ага... - хмыкнула Кама. - Людьми...
   И мы вдруг невольно потянулись друг к другу и... обнялись.
  
   Как всегда бывает в тех случаях, когда имеется третий лишний, этот третий появился внезапно - тут же, едва наши тела коснулись друг друга.
   - Так-так... - протянул китаец с порога без малейшего акцента. - Поцелуйтесь еще, новобрачные! Целая миска красники в углу - ну ясное дело, к чему тут всё движется.
   - Бьяо кхи йан, де хень хяо! - вдруг сердито застрекотала Кама. - Ни хе йи вэй-ню-ши шуо-хуа.
   - Я и веду себя прилично... - невозмутимо возразил Мин Ю. - Как и надлежит с дамой на выданье. Во вань-куан де джин-гуй.
   - Вот именно! - фыркнула в ответ девочка.
   Я пошевелился на своем месте и незаметно ненамного отодвинулся.
   - Пока что совершенно неясно, - не унимался китаец, - как инородцы расставляют приоритеты социальных и этнических групп.
   Кама обхватила меня рукой за талию и снова подтянула к себе.
   - Есть основания полагать, что ваше особое положение связано с проблемами связи. Как только в ней действительно возникнет потребность, вас вернут в ваши русла и вы в социальном контексте как бы исчезнете. - Мин Ю набычил голову и строго пошевелил бровями. - Ничего личного... - закончил он свою маленькую речь.
   - Давайте не будем ссориться! - вдруг фальшивым голоском воскликнула Кама.
   Китаец без слова подхватил в углу у дверей какие-то хлипкие грабельки и ретировался на воздух.
   - А если тебя инопланетные за этот поступок... ну, за оплодотворение... например распылят? - тут же поинтересовался я. - Куда я тогда с ребеночком? Да я и не умею с ними.
   - Не распылят, - уверенно ответила Кама, ни секунды не задумываясь. - Наших не распыляют, тут уже были прецеденты. Если им поведение речки не нравится, они оставляют девочку в ее конкретном теле, но без статуса полноводья. А на ее место сублимируют новую. Я ж говорю: их вообще не поймешь, что им нужно.
   - Сублимируют?
   - Ну да. Берут воды из речки, делают вытяжку - и получается новая девочка-полноводье. Легко.
   - Действительно! - хмыкнул я. - И как я сам этого не сообразил...
   - Да ведь у них везде так! - радостно подхватила Кама. - Куницы, к примеру, это всё заколдованные женщины, на которых в детстве прививка от секса не подействовала. Чем-то они этим пришельцам мешали - и вот пожалуйста: целые куничники кругом, ни пройти ни проехать. Но знаешь, милый... - И глаза Камы как бы подернулись поволокой. - Время, время, время. Тебе пора ехать обратно, назавтра планируй себе вплотную заняться котами, а мне... да, мне тоже пора. Как это ни печально.
   Она легко поднялась, откинула в сторону плед и, непринужденно обхватив меня за плечи, звонко чмокнула в губы. Запахло глинтвейном.
   - Пока, мой любимый... - И Кама, выйдя на середину комнаты, слегка развела в стороны руки... Что-то слегка затрещало в комнате, перед глазами у меня замелькали искорки - а затем смотрящая просто растворилась в воздухе.
  
   Пару секунд я стоял в полной прострации, пытаясь осознать рационально чудеса науки, а затем, припомнив Камино появление здесь после освобождения из плена, только махнул рукой и потряс головой, как бы отталкивая наваждение.
   На крыльце меня обдал легкий ветерок.
   - Что, испарилась? - недружелюбно прокомментировал событие Мин Ю, подчищавший граблями газон у дорожки. - Привыкай. Что поделаешь. Надеюсь, что всё это ненадолго...
   - Зато провожать не надо в темноте, по опасным куничникам, - возразил я с деланой бодростью.
   - Тоже верно, - легко согласился китаец.
   - А нам... - прибавил я, чтобы сменить тему, - а нам вот-вот благородство прививать станут. Представляешь?
   - Слышал уже, - хмуро буркнул в ответ китаец.
   - Поеду я пожалуй... - так же хмуро сообщил я.
   - Давай, - с готовностью поддержал Мин Ю. - Покедова. Не держи зла!
   - Ты тоже, - буркну в ответ я и полез в седло.
   Конь, взбрыкнув поначалу, тут же опомнился и иноходью понес меня вон со двора.
   - Мандарин учи! - крикнул мне вслед Ю. - А то не понимаешь ни хера...
  
   23. Коты и прочие
  
   Путь назад, скучный и будничный, только добавил мне меланхолии. Власть чужаков действительно виделась теперь беспредельной. Даже тогдашнее восстание котов в свете новых данных показалось мне проявлением злой воли инопланетных, каким-то очередным их экспериментом. "Надо что-то делать..." - решил я наконец про себя.
   Добравшись в поселок и привязав коня у крыльца, я прошел в дом, переоделся, затем спустился в подвал за снастями и, подождав затем темноты, осторожно выдвинулся в направлении запретки. События последних дней как-то нездорово переполняли меня, и я планировал плюнуть на всё и стаскаться в ночи к речке за утками. А что? На шахте не так плохо, как многие думают, да и знакомые среди киборгов у меня теперь имелись. Не пропадем! А благородство... - ну, посмотрим еще, как всё оно выйдет и что это за такие прививки.
  
   В этот раз всё прошло без сучка без задоринки: я незаметно проскользнул в траве к речке, добыл в считаные минуты шестерых уток и так же без приключений вернулся обратно: видимо, киборги-охранники сильно разрядились за день и на посту остались одни заряженные, в малом количестве.
   Светили звезды, над поселком невысоко висела растущая луна - а я тем временем в кухне наскоро ощипал свою добычу, сжег в печке перья, а мясо замочил остатками маринада.
   Как здорово всё же воздействуют на нервы простые и понятные мужские занятия! От моей меланхолии, ото всех грустных мыслей о судьбах мира буквально не осталось следа. Я погрыз немного вареной утятины, тут же наскоро приготовленной в печке, с недавних пор запрещенной, и принялся на сон размышлять о котах и моем новом ведомстве.
   Сон пришел незаметно - как будто со звездного неба спустилась на землю мягкая и щекотная пелена.
  
   Наутро, обойдя с конем свои новые владения, то есть домики котов у сомовых впадин, я отметил везде благодатные признаки Прогресса. Назначенные управой волонтерки, среди которых оказалось несколько откровенно хорошеньких, собрались передо мной в стайку. После теплого приветствия я сперва сказал небольшую речь, а затем кратко наметил план текущих задач: приучить котов помогать друг другу при мытье, разъяснить им основы медитации, разобрав с ними позы Асаны, и многое другое - в общем, задал нашим женским гражданкам работы на месяц.
  
   Среди котов у одной из ближних впадин резко выделялся уверенной манерой Мурзик. Я уже давно его заприметил.
   - Вот этот кот... - наконец указал я на него доброволицам пальцем. - Он тут у вас что?
   - Благоденствует, батюшка, - без запинки ответила одна из моих весталок. - Выбился, так сказать, в лидеры местной локальной группировки. Имеет авторитет.
   - Пусть подойдет... - важно проговорил я.
   Мурзик выжидательно взглянул на теток, затем на свою банду и лишь после этого двинулся ко мне мягким котовым шагом.
   - Тебе посылочка от Матильды... - шепнул я, нагнувшись, когда он подошел вплотную. - Загляни ко мне вечерком.
   Кот невинно потерся мне о штанину и так же не торопясь отбыл восвояси, а я, довольный результатами инспекции, отправился к управе в расчете узнать что-нибудь новенькое.
  
   Енисей оказалась на месте и приняла меня без проволочки.
   - Виделись с Мин Ю? - начала она издали. - Как он?
   - Метёт, - честно ответил я. - Советовал учить мандарин.
   - И поучите, Степаныч, и поучите... - ухватилась за слово девочка, суча под столом кроссовками, как будто у нее чесались икры. - Микструка, кстати, имеется для освоения больших объемов знаний. Не желаете попробовать? Так сказать... эксперимент есть эксперимент.
   - А можно спросить? - сорвалось у меня вдруг не в тему.
   Енисей удивленно подняла брови.
   - Спрашивайте. Раз у нас с вами всё равно уже диалог...
   - А почему вы помогли Каме? Вы подружки?
   - Мы речки, - гордо подняла подбородок Енисей. - И должны потому держаться вместе. Что тут может быть непонятного? Вам, пятипалым, тоже стоило бы об этом задуматься, а вы как, извиняюсь, бараны готовитесь к резекции селезенки. Взгляните на куниц! Они - каждая вторая - уже разговаривают, многие читают первоисточники, занимаются. Про китайцев вообще не говорю: у этих проныр чуть не у всех селезенки давно вырезаны, так что наши галактические прогрессоры с китайцами реально утрутся. И еще... я бы советовала вам не слишком упираться в контексте Каминых пожеланий. А то могут выбрать кого-нибудь другого.
   Я поморгал глазами и промолчал, буркнув лишь: "Спасибо, я подумаю".
   - Подумайте-подумайте, Степаныч. Каунт-даун тикает, а вы тут с котами возитесь. Котов, кстати, оставят как есть, чтоб вы знали. У них ИСЗ не на уровне. Мурчат слишком много, не по понятиям.
   Я поднялся, считая разговор законченным.
   - И еще... - остановила меня Енисей. - Хотя это и не по вашей прямой компетенции - но, так сказать, под мою ответственность. Сходите-ка завтра за речку. Там есть пасека. Осмотрите пчел. И затем предлСжите мне кандидатуру повытчика по этим крылатым. Вам всё понятно?
   - Но там это... - замямлил я. - ...Там же запретка.
   - А то вы вчера не таскались туда за утками, Степаныч! - воскликнула Енисей. - Не надо мне строить из себя белку... или как там это у вас называется? Вы и вправду порой как с Луны свалились, Троша. Пойдёте завтра открыто, по службе, днем. Или, точнее, утром. Допуск для вас уже активирован, так что киборгам из охраны передавайте приветики. Сегодня до конца дня свободны. Всё!
   И она опустила голову к бумагам на столе. Я, постояв секунду в нерешительности, наконец на цыпочках покинул кабинет.
   "Грубиянка какая-то эта девочка Енисей... - Меня даже потряхивало после разговора с начальством. - Откуда только такие берутся?.. И сводня еще к тому же. Трошу себе нашла... Сама Троша!" Я незаметно для себя принялся бормотать вслух.
   Добравшись до дома, я не переодеваясь, наскоро оседлал смотрящего и во весь опор помчался к Каме.
  
   24. Свершилось!
  
   Конная вылазка скоро меня успокоила: лошадь неслась вперед рысью, низкие ветки осины больно хлестали меня по лицу и одежде - к домику и я и конь подлетели распаренными, мокрыми.
   Смеркалось. Домик стоял темный, заброшенный, нигде, даже в зарядной, не было видно ни одного огонька. Я наощупь привязал у крыльца смотрящего, наощупь же вошел в домик, и автомат тут же включил мне свет в гостиной.
   В доме никого не было: я нарочно обошел все комнаты. На столе в кухне по-прежнему стояла в углу миска с красникой.
   От нечего делать я зацепил ложкой пару-тройку ягодок. Запретный плод уже дал сок, ягоды буквально истекали спелостью и скрытой в них силой.
   Сам не знаю, как это получилось, но в полчаса я слопал всю миску красники и запил остатками глинтвейна из Каминого стакана, оставленного в мойке. "Где же Ю, где же Ю?.." - бормотал я почти вслух. Моя вечерняя поездка очевидно оказывалась неудачной.
  
   И тут в гостиной хрустнуло, а когда я вышел туда на звук, Кама уже стягивала с себя странный защитный костюм желтого цвета.
   - Я только по-быстрому смою пот... - проворковала она, устремляясь в душевую комнатку.
   - А я завтра легально иду за реку!.. - крикнул я ей вослед.
   - Класс! - раздалось мне в ответ из-за двери душевой. - Ты лучший, Троша! Я всегда в тебя верила!
   Я немного походил перед дверью, наслаждаясь собственной важностью, а затем вернулся на кухню и допил из миски остатки красничного сока.
   Наконец из душевой появилась Кама - в белом махровом банном халате и с полотенцем, завернутым тюрбаном на голове. Не успел я охнуть, как она уже обхватила меня сзади и прижала к себе.
   - Ты опять за старое? - проворчал я скорее по инерции.
   - Троша... - возразила бывшая смотрящая. - Если ты будешь упрямиться, я всё равно это сделаю... Только с кем-то другим.
   - Да-да, Енисей это тоже уже озвучила. С кем же, интересно узнать? Вон у кирасирцев, говорят, помимо Святого Сома теперь есть еще культ некой Блаженной Ирины, отдавшейся во время восстания коту, чтобы спасти родной край. Якобы от крыс и мышей.
   - С кем, с кем... - не слушая, раздраженно передразнила меня Кама. - Да вон хоть с любым шофером со штрафовозки...
   - Милая, - произнес я иронически. - У нас все шофера на штрафовозках киборги. Чем ты там собралась оплодотворяться?
   - И ты милый... - вдруг по-своему среагировала на мой выпад Кама и тут же так ловко прищелкнула пальцами, что весь свет в домике разом погас.
   Луна к моему несчастью как раз спряталась за тучами. Я принюхался. Он Камы остро и вызывающе пахло куницей. Да и от самого меня пахло странно - глинтвейном, красникой, лошадью. А потом меня просто накрыло...
  
   Когда я немного пришел в себя, мы лежали с Камой в освещенной луной гостиной под клетчатым пледом и она ноготком легко щекотала мне шею.
   - Ты пронзил меня до самого сердца... - наконец прошептала она. - Хочешь, я тебе почитаю на сон? Эпос старинный... и кстати о ваших местах...
   - Темно же. Как ты будешь читать при таком свете?
   - Тебе темно, а мне всё отлично видно, - важно заметила Кама, не глядя подняла рукой с пола объемистую книгу и раскрыла ее где-то посередине.
   - Слушай! - приказала она. - "Три города стояли по углам квадрата, радуя глаз каждый по-своему: Гусар-Удэ, Улан-Удэ и Кирасир-Удэ..."
   - Да я это всё знаю! - фыркнул я недовольно, но тут же поправился и притих.
   - А вот и не знаешь! - игриво возразила Кама. - Слушай...
   - "Четвертый угол составляла башня, построенная, по слухам, еще шумерами, с ввалившимися от старости оконницами и побуревшим от ветра камнем. Гусар-Удэ населяли рыжие, Улан-Удэ блондины, а Кирасир-Удэ - брюнеты, или черножадые. Так они называли себя сами, все прочие постепенно привыкли к этому имени и тоже стали им пользоваться. Название, употребляемое в отношении брюнетов, восходило к туманному прошлому, ко временам, называемым нынешними мудрецами анатомической революцией. Черножадые питались одной рыбой, блондины - курицей, а рыжие употребляли в пищу исключительно просо, повинуясь своим родовым представлениям об истинном".
   - Чушь какая-то... - снова попытался я отвертеться от чтения. - Что это еще за эпос?
   - Это Великая Книга Исполина Оруэлла, неужели никогда не слышал?
   - И что там дальше? - вежливо поинтересовался я, отчаявшись поскорее заснуть.
   - "Время от времени жители трех городов собирались посередине квадрата, - продолжала смотрящая, - чтобы слегка поднамять друг другу бока, духи шумеров наблюдали за побоищем из провалившихся бойниц. В остальное же время каждый занимался своим делом и о соседях обычно не думал. Конечно, имела место трилатеральная торговля - как же без этого? Правила всей округой принцесса Пея Вторая". Ну, нравится?
   Не ожидая ответа, Кама отбросила книжку и, прижав обеими руками колени к животу, принялась неторопливо перекатываться в такой позе с боку на бок.
   - Чего это ты? - недовольно поинтересовался я.
   - Так лучше усваивается, - непонятно пояснила Кама. - Больше шансов...
   - Ага... - степенно ответил я.
   - А пчелы - это действительно важно, - вдруг переключилась она на дела поселка. - Пчелы, возможно, ну, как это сказать... за ними будущее, вектор Эволюции. А где вектор - там всегда и протектор, то есть защитник по-нашему. Куратор. Так что подумай серьезно, кого предложить повытчиком. Может, Фаддея? В общем, подумай...
   Мы поболтали еще немного о пустяках и наконец заснули обнявшись, неярко освещаемые луной из окошка.
  
   25. За речкой
  
   Когда я проснулся, солнце светило вовсю. Кама уже, очевидно, дематериализовалось - от ее вчерашнего здесь пребывания не осталось и следа: исчезла не только Великая Книга Оруэлла, но и миска из-под красники на кухне.
   Я наскоро собрался, нацепил седло лошади, проверил подпругу, влез с последней ступеньки крыльца верхом на куратора местной флоры и, не закрыв за собой ворота, погнал коня рысью по знакомой дороге - к поселку. Мин Ю за всё время моего пребывания в домике так и не появился.
   Мысли мои по дороге скоро вернулись ко вчерашнему разговору с Камой о пчелах.
   Фаддей был мой давнишний приятель. Его, как и меня, подростком забрали в центр, но там пути наши надолго разошлись. Фаддей выучился прыгать на парашюте, но потом его, как и меня, вытурили назад за неуспешность; в этом судьбы наши весьма схожи. Парашютистов власти вскоре вообще отменили, но что-то замкнулось навечно в сознании Фаддея и он всё равно прыгал и прыгал откуда придется, чтоб не терять навык, - с деревьев, с крыши, ну и вообще отовсюду, где было повыше. Уже все ноги у него по десять раз были переломаны, однако с нашей медициной, хвала Прогрессу, специалиста просто так не угробить - новые ноги растут, как известно, много крепче старых. Фаддей был чужим в наших краях, родом откуда-то с Севера, и его тамошнее детство оставило в психике моего товарища неизгладимый след: он так и не прижился у нас, называл элементы убранства пеших дорожек в поселке диковатым словом "поребрик" и по любому поводу вставлял в разговор непонятное "Кузьмолово - враг Парголова".
   Раздумывая о кандидатуре Фаддея, я незаметно для себя домчался до поселка. Наскоро переобмундировавшись, я еще через полчаса наконец добрался до речки.
   Солнце давно перевалило зенит, охранники важно кивали мне из травы головами, утки на берегу орали как оглашенные. Я разделся донага и вступил в довольно прохладную воду.
   Речка наша неглубока и неширока - наверно поэтому из нее и не сделали девочку; во всяком случае в этот раз всю одежду я взял с собой и в полсотни гребков свободной рукой и ногами уже пересек водную гладь, лишь слегка подмочив кое-что из моих вещей.
   Обтершись исподней футболкой, я снова оделся и отправился искать пасеку. Мой допуск, устроенный Енисейкой, отлично действовал: голова на этот раз была свежая и ясная.
  
   Скоро я заметил в воздухе первых пчел и, недолго думая, пошел в том же направлении, в котором летели они.
   Пчелы были огромные, с пол-ладони размером, и жужжали весьма угрожающе, хотя, похожи, и не обращали пока на меня внимания.
   Наконец показалась заброшенная пасека. Я огляделся. Когда-то здесь наши деды клянчили милостыню у природы. А теперь! Слава Прогрессу - если пчелы, которых я видел, предназначены для выделки мёда, понятно, почему в лабазе от него у нас ломятся все полки. Ну и пусть они клоны, и что? Кому, ну кому от этого плохо?
   И мне вдруг страшно захотелось природного медку! Однако новые пчелы, казалось, вообще не интересовались старыми ульями и носились, жужжа, туда и сюда по каким-то своим особым делам.
   "Тут нужен повытчик..." - внутренне согласился я с девочкой Енисей и надолго задумался, озираясь.
   У ног тем временем зашуршало. В высокой, чуть не по пояс траве как из ниоткуда вдруг появилась Матильда.
   - Отдал? - не здороваясь, тут же спросила она.
   - А то! - неохотно поддержал я панибратский тон.
   - И что он? - уточнила куница.
   - Откуда я знаю?! Или ты думаешь, что он тут же взялся за чтение?
   Мне было стыдно. Про то, что я велел Мурзику зайти ко мне вечером, я забыл вчера начисто. Книжка про революцию нетронутой осталась лежать у меня в кухне, сам я с ночевкой умчался на лошади к Каме, и теперь мне приходилось краснеть перед куницей и врать экспромтом.
   - Я, собственно, так... - пояснила Матильда. - Случайно тебя заметила.
   - Тогда пока! - обрадовался я поводу расстаться. - А то я тут на задании.
   - Давай-давай. Ты же теперь в фаворе у Енисейки... Только помни: две ноги хорошо, а четыре лучше. Это еще Исполин Оруэлл сказал в Великой Книге...
   Она еще что-то невнятно фыркнула и скрылась в траве.
  
   Мой обход пасеки занял не менее двух часов. Я осмотрел и проверил все ульи, заглянул в каждый из них через леток, кое-где даже попытался приподнять присохшую к улью крышу - в общем к концу обхода мне было совершенно ясно, что лучшей кандидатуры на должность пчелиного куратора, чем мой Фаддей, просто не отыскать.
   Мне не удалось выяснить, куда именно устремляются в полете новые, крупные пчелы, кроме того я совершенно не заметил на пасеке пчел обычных... но какое мне, собственно, должно быть до этого дело, если моя область приложения сил - коты? "Вот пусть Фаддей со всем этим тут и разбирается", - решил я и двинулся назад, к речке.
  
   На берегу я снова разделся, перебрался, как мог, через наш небурный поток, а через полчаса уже стоял на крылечке управы и беседовал с одной из своих волонтерок, случайно заглянувшей к старосте.
   На звук наших голосов из кабинета показалась смотрящая.
   - Что балагурим? - без выражения поинтересовалась она. - Все дела переделаны?
   Тетка-волонтерка тут же соскользнула с крыльца и скорым шагом направилась по месту службы. Я же, наоборот, вошел за начальницей в темный коридор.
   - Докладывайте... - приказала Енисей, когда мы расселись по местам в ее комнатке.
   - Пасека обследована, - начал я бодро свой отчет. - Явных нарушений указаний властей не замечено. Пчелы заняты делом. На место повытчика предлагаю Фаддея. Всё.
   - Фаддей, Фаддей... - повторила Енисей, что-то вспоминая. - Тоже учился в центре? Парашютист?
   - Так точно.
   - Ну что же... - Енисей откинулась в кресле. - Вы безусловно больше в курсе местных условий. Фаддей так Фаддей. Рада за вас, что с Камой всё наконец получилось. Крошка Ру уже шевелится.
   - Кто-о?! - выкатил я глаза на смотрящую.
   - Крошка Ру. Ручеек. Так назвали мальчика.
   - И он шевелится?!! - Я весь подался вперед.
   - У нас, у речек, с этим всё быстро, - туманно проговорила смотрящая и, чуть подумав, добавила: - Как выяснилось...
  
   Фаддея я застал дома и наскоро объяснил ему ситуацию. Потом мы вдвоем сходили в управу, Фаддею активировали допуск, он снова вернулся домой и набрал себе целый мешок продуктов. Я проводил его до речки, там мы расстались.
   Мне было приятно, что мой дружок так активно включился в новое для него дело. "Поживу там недельку... - сообщил он мне на прощание. - И как раз со всем разберусь. Страшновато, конечно, с этой девочкой... но ничего: бывало и пострашнее".
  
   Дома на крыльце меня поджидал Мурзик.
   - Ты уже говорящий? - спросил я его вместо приветствия.
   - Да, - кратко ответил кот и без спроса прошел в дом. Я последовал за ним.
   В кухне мой гость не спеша осмотрелся, принюхался и неодобрительно хмыкнул:
   - Уток готовил, браконьер!
   - Цыц, животное, - ответил я беззлобно. - Вот тебе книжка от Матильды - велено передать... - И я взял со стола "Анти-Дюринга".
   - И как я по-твоему должен ее отсюда тащить? Восемьсот страниц! В зубах?! - возмущенно зашипел кот.
   - Как с вами непросто, с мохнатыми... - грустно констатировал я. - Ну извини... Не подумал.
   - То-то что не подумал, - раздраженно передразнил Мурзик. - Давай хоть котомку какую-то найди для меня - по размеру... Как-нибудь дотащу.
   Я наскоро нашел среди мусора подходящий для книги пакет с ручками.
   - Они оборзели, куницы-то, - вдруг решительно заявил Мурзик. - Мутят у наших, пропагандируют. Короче, создают революционную ситуацию. А откуда понты, знаешь? Их теперь кенгуру загонять поставили! На интеграцию.
   - Дела-а... - согласился я. - Кенгуру нам в поселок подвозят, это я видел. А вот кто их в машины загоняет - не знал. - Я удивленно покрутил головой и вдруг, неожиданно для себя, добавил без связи: - А я теперь отец...
   - Поздравляю, - степенно ответил Мурзик. - Это ты речке, что ли, спиногрыза заделал? Той, что в колпаке сидела?
   - Ей...
   - Одобряю. Намаешься, правда, с котятами-то. У меня каждый год такое.
   - У нас не котята, у нас крошка Ру. Ручеек то есть.
   - Еще того чище... Ну... держись тогда. А самки они это дело любят - рожать. Так что гляди, скоро, может, и повторится.
   - Ну уж нет! - уверенно возразил я.
   - А наши-то всё революцией заняты, - продолжал кот. - Ни до чего им теперь... Куниц, кстати, как я считаю, надо душить. Ты подними этот вопрос в руководстве. Коты, между прочим, твое повытье, и тебя же по голове не погладят, если у нас из-за куниц что-то начнется - "Pussy riot", как это красиво говорится. - Кот как-то уж очень важно пошевелил усами.
   - В общем, пока! - панибратски закончил он. - Увидимся.
   Я попрощался.
  
   Уже совсем свечерело. Я прилег, не раздеваясь, и долго раздумывал о Каме, о крошке Ру, о моих подопечных котах, оказавшихся, если судить по Мурзику, вовсе не таким мягким в обработке материалом, как это представлялось мне поначалу. Мое отцовство как-то еще не вполне мной осознавалось, и от этого мне почему-то было немного стыдно. Я лежал, думал, задремывал и снова просыпался, затем вдруг решительно поднялся и вышел на крыльцо, приятно освещенное луной. В воздухе стоял гул. Приглядевшись в потемках, я понял, что это жужжат пчелы - не старые, мелкие, которые с приходом темноты уютно сидят себе в ульях, а новые, с пол-ладони размером. Пчелы носились туда и сюда как подорванные, как маленькие бомбовозы.
   - Новая напасть... - пробормотал я. - Теперь вся надежда на Фаддея.
   И мне вдруг вспомнилась старинная песня.
   "На душе и легко, и тревожно, - забубнил я себе под нос. - Мы достигли чудесной поры..." - Я даже хмыкнул, осознав всю неуместность такой трактовки текущих событий. "Невозможное стало возможным, - крутилась дальше в голове знакомая мелодия. - Нам открылись иные миры..."
   - А вот это точно! - снова проговорил я почти в слух. Причем именно что "открылись". Никто их, надо заметить, не открывал, даже и мысли такой не было. Они открылись сами, непрошенно: сначала впадины, потом сомы, а потом всё вообще понеслось как в кошмаре: куницы, пришельцы с тарелками и всё прочее...
   Надо что-то делать, опять подумалось мне. И я, ободренный своей решимостью, вернулся к кровати, тщательно завернулся в одеяло и вскоре уснул крепким освежающим сном.
  

Конец первой части

  
  
  
  
  
   15
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"