История этого мира сокрыта от нас веками. Мы лишь гости на этой планете. Ее хозяева - люди, привезли нас с родного Воина Крылатых Стрел и сделали рабами. Позднее, на этой планете появились коротышки - гномы, назвали их люди, и отправили добывать руду. Они поселились в Горбатых горах. На Берегу Янтарных Слез были оставлены привезенные эльфы - лучшие менестрели известной людям вселенной. Много других рас и народов привозили люди, как сороки, тащили все необычное в свое гнездо. Сучилось однажды то, с чем ранее не сталкивался род, ведущий свое начало от обезьян. На Землю пришел великий мор. Бог сжалился над своими детьми - нами. Воды взбунтовались и обрушились на континенты. Вулканы проснулись, солнце скрылось за облаками на годы. Сместились полюса, Антарктиду скрыли льды, Америка ушла под воду. Погибли многие люди и привезенные ими расы. На планете остались лишь жалкие крохи от заселивших ее рас. Настал момент, когда покоренные людьми народы вышли из-под гнета и стали жить самостоятельно. Многие погибли, как в борьбе со стихией, так и в череде кровопролитных войн. Утрачены были многие знания. Планетой по очереди владели самые многочисленные расы: то эльфы, то гномы, а последними были мы. Люди стали подниматься с колен. Эльфы в свое правление многое успели сделать для забвения людской мощи и господства. Были уничтожены все достижения людей, вся их многовековая культура, их строения и открытия были присвоены эльфами. Они и переписали историю мира, назвав себя первыми среди равных. И только нам известна истина и храним ее в своих преданиях.
Летопись Иллариона - орка,
настоятеля монастыря потерявших надежду
1213 год от рождества Великого.
Глава 1. Неожиданные гости.
Салан приютился на утесе, нависая над портом своими кривенькими улочками, церковью Семи и громадиной дворца наместника. Тот, правда, еще строился, а сам наместник области был постоянным завсегдатаем имперских бань, и в город наведывался лишь в случаях крайней необходимости. Но таких не возникало.
Но вот у горожан на это было свое мнение. Хотя наместника тут не жаловали и не ждали, но все одно желали его присутствия в городе. Знали, что тот с собой всегда привозил магов. Своего же Салан позволить себе не мог. Все доходы городской казны уходили в пресловутую стройку.
А маг бы в Салане не помешал. Жара, установившаяся в городе после последнего шторма, стояла уже пятые сутки. Не удивительно, лето в Салан было долгим, и дожди, по старому поверью, всегда приносились на парусах кораблей, заходивших в порт. Но в эти пять дней новичков у причалов не швартовалось.
'Вот и совсем погода наладилась', - подумал вербовщик легиона особого назначения Сильвиний Меченный, с трудом поднимаясь из-за стола, заставленного грязной посудой. В руках у него пряталась кружка пенистого эля, наполовину пустая. На лице застыло выражение сытости и безделья. Бросив подбежавшей прислужке пару медяков, выуженных из увесистого кошеля, он вышел из кабинки на втором этаже таверны Злого Джо, где всегда обедал, на балкончик и уставился на лежавшее внизу, у подножья города, море.
У причалов ютились пара стареньких шхун, да подплывали прогулочные лодки и припозднившиеся рыбаки. Сильвиний осушил кружку и только тогда разглядел на горизонте приближающийся корабль. Правда, тот был похож на муху, ползущую по волнам. Корабль шел очень быстро, на глазах увеличиваясь в размерах. 'Магия', - подумал Сильвиний и, вспомнив примету, решил, что скоро опять ждать урагана или грозы.
Утирая рукавом красной форменной рубахи выступивший после сытного обеда пот, он спустился в полупустой и необычно темный зал и, раскланявшись, вышел во двор. Таверна находилась почти на самом верху утеса, на одной улице с церковью Семи. Деревянное здание часто перестраивалось, а еще чаще горело. И поэтому имело вид старой, обожженной бочки, с покатой крышей и окнами, обращенными к морю.
К бочке недавно пристроили вербовочный пункт, в котором и проводил почти все время Сильвиний. Комнатушка, куда он ввалился после обеда, оказалась небольшой, метра четыре в длину и два с половиной в ширину. Центр ее занимал стол, заваленный пыльной кипой бумаг и бумажек, на его зеленом, местами даже чистом сукне, ютилась чернильница. Стул, расшатанный и не раз собранный Сильвинием, прятался за столом. И совсем нелепо выглядел металлический ящик, утопленный в левом от входа углу.
Как всегда, после сытного обеда, ветеран многочисленных стычек на Пограничье, двух Орочьих войн и Гражданского усмирения, Сильвиний Меченный решил вздремнуть за столом вербовочного пункта. Да и как не поспать в фиесту? Жара на дворе утащила всех его обитателей в тенёк, а тех, у кого водились серебряные кругляши - в таверну Злого Джо, сбоку которой и пристроили свой пункт предприимчивые легионные вербовщики.
Сильвиний спал так каждый день, хотя не прочь был и потрудиться. На этот подвиг он согласился бы в любое время. И даже плакат над дверями в пункт говорил об этом: 'Мы рады вам всегда!'. За каждого новичка, вновь записавшегося в ряды легиона, вербовщику давали один золотой. 'А сами поймите, при пенсии в четыре и зарплате в восемь серебряков, получить золотой будет большим праздником'! - каждый раз говорил Сильвиний своим собеседникам в таверне Злого Джо за кружкой пенистого эля.
В последнее время такого не случалось. Нет, Сильвиний был не против праздников, он неплохо отдыхал все в той же таверне Злого Джо, но вот вербоваться никто не спешил. Раньше, когда легион стоял на Южной границе, от желающих отбоя не было. Еще бы, позагорать на солнышке, иногда отпугивая настырные дикие племена, да получать немеренно, любой дурак согласен. Теперь легион бросили в самое пекло, на Пограничье. И вот результат - туда могли отправиться только самые отважные сорвиголовы или те, кто совсем без головы на плечах. Вот и увеличило легионное командование жалование новобранцам в три раза, а премию вербовщикам до одного золотого.
Но сколько не бился Сильвиний, сколько не прилагал усилий, как красноречиво не восхвалял все прелести службы в рядах легиона во время распития эля и не расклеивал призывные листовки на заборах, все равно, дураков не находилось уже несколько месяцев. Последним завербовавшимся был Криволапый Риккардо, сбежавший из-под венца. 'Уж лучше в легион, чем в зяти к Злому Джо', - сказал он, подписывая стандартный контракт. С тех пор Джо всегда презрительно сплевывал при виде Сильвиния. Но бизнес - есть бизнес. И отказываться от одного из постояльцев Злой Джо не стал, хотя его дочка, Большая Вириния, постоянно пилила папашу и устраивала истерики, что характерно для девушек незамужних, ждущих ребенка, когда жених на другой стороне континента.
Вот такими рассуждениями руководствовался Сильвиний Меченный, почетный ветеран и вербовщик легиона особого назначения, устраиваясь поудобнее за столом после обеда. На улице было тихо, очередь из желающих завербоваться не стучалась в двери, пенистый эль успокаивал, а надоедливая муха с оторванными крыльями сердито жужжала в коробке из-под бумаг, куда он ее поместил перед обедом.
Сильвиний откинулся на стуле, оперевшись затылком на стенку, положил ноги на стол, сняв стоптанные мокасины и явив миру дырявые носки, запах оных отпугивал всех летающих насекомых, и, с мыслью об исполненном на сегодня долге, заснул. Видеть цветные грезы ему помешали явно насильственным способом. Распахнувшиеся двери задели стол, сдвинутый Сильвинием во время сна, и от удара вербовщик потерял равновесие и сверзился со стула. Изрыгая проклятия, от которых покраснел бы самый матерый из морских волков, забредавших в таверну к Злому Джо из порта, Сильвиний с трудом поднялся и уставился на пришедших, забыв закрыть рот.
А посмотреть было на кого. Эта парочка посетителей явно не от мира сего. Ну где, скажите, вы встретите одновременно гнома с Горбатых гор и эльфа с Берега Янтарных Слез. Да еще и не бьющихся друг с другом до последней капли крови, вспоминая все обиды, нанесенные им представителями другого племени. Из-за противоречий, раздирающих эти две расы, они не раз оказывались в кровопролитных войнах по разные стороны баррикад. Но окончательной победы никто никогда не достигал. Противоречий за века было накоплено очень много. От таких, как монополия ювелирного рынка, до того, с какой стороны лучше засыпать табак в курительную трубку. Из-за последнего разразилась такая война, что обе расы с тех пор не могли оправиться, потеряв лучших своих бойцов и магов.
Этим ослаблением не преминули воспользоваться люди, расширив свои сферы влияния на окружающие государства гномов и эльфов территории, завязывая с их населением торговые, военные и дипломатические связи. Эта экспансия воспринималось и гномами и эльфами болезненно, но ничего поделать они не могли, зализывая причиненные друг другу раны.
Сильвиний, увидев этих посетителей, не вовремя разбудивших его, удивился не только их принадлежностью к старым расам Земли, но и их миролюбием. Хотя оба нелюдя оказались основательно вооружены, однако за оружие не хватались, не мутузили друг друга. Денег с вербовщика не требовали, наоборот, поприветствовали, кивнув в сдержанной манере старших к младшим, как того требовал дипломатический этикет.
Эльф, помимо привычной и сладострунной домры, висевшей справа за спиной, оказался вооружен одноручным прямым мечом и круглым щитом, незаменимым при лесных битвах, а эльфийский лук и колчан висели за спиной, с левой стороны, вместе с музыкальным инструментом создавая эффект крыльев. На нем был легкий доспех из крокодильей кожи: просторная куртка, с вшитыми металлическими пластинами, и обтягивающие лосины, которые были заправлены в красные сапоги. Голову покрывал шлем с высоким шишаком, делая эльфа вдвое выше своего спутника.
Гном закинул прямоугольный, в рост, щит за спину, в бою тот скрывал его почти полностью, оставляя открытыми лишь голову с плоским, как блин, шлемом. На поясе висела традиционная боевая кирка и длинный кинжал. Добротная кольчуга, длинной по колено, да еще и с капюшоном, прибавляла пару лишних килограмм к весу гнома. Привычным было и притороченное к щиту, окованное железом, копье.
Оба посетителя являлись яркими представителями своих рас. Эльф, высок и худ, бледнокожий и с зелеными, изумрудными глазами. Острые, как у летучих мышей, ушки торчат из-под шапки волос цвета спелой пшеницы, выбивающихся из-под шлема. Тонкие пальцы с четырьмя фалангами хорошо могут играть на домре и бить неприятеля из лука.
Гном, как и все жители Горбатых гор, приземист, коренаст, голова, как валун, с тонкими щелями глаз, нос с горбинкой, волосы длинные и черные, что крыло ворона. Руки вытянутые, но жилистые, как два молодых деревца, широкая грудь, покрытая зарослями сбегающих с головы волос. Усы, что клякса, прикрывают маленький рот. Ноги короткие и кривые, так что у наблюдателя, увидевшего гнома впервые, создается впечатление, что валун катят на маленькой тачке.
Сильвиний, придя в себя и утерев слюнки, выступившие во время сна, спросил:
- Чего вам, судари?
Эльф хмыкнул, а гном, как и все их племя, красноречивый и болтливый донельзя, ответил:
- О, вэликий воин, мы с маим лучшэм другам Элионарам, пожаловал в твоё чэртог для таго, чтоба вступать в легиона.
Сильвиний крякнул, нашарил стул рукой и бухнулся в него, от неожиданности потеряв дар речи. Невиданное дело, двое нелюдей в рядах легиона особого назначения.
- Этого не может быть, - выдавил Сильвиний. Жажда наживы боролась в нем с разумом, и последний побеждал, заставляя выложить на одном духу посетителям:
- Легион создан и используется для уничтожения нелюдей, то есть, таких как вы.
Пролог 2
Орки жили на планете Воина Крылатых Стрел и были единственной расой, обладающей разумом. Наше развитие в то время находилось на уровне пещерных людей. Об этом, правда, мы, орки, узнали, попав на Землю. Люди привезли нас сюда с одной целью - сделать нас своими рабами. И это им удалось.
Нет, они не смогли сломить нашу гордость. Дух воинов, не забывших родную планету и свободную жизнь на ней. Да, мы прислуживали им, выполняли домашнюю работу, сожительствовали с ними. Нас научили жить покорно, на шеях у каждого орка красовался ошейник, одновременно являющийся переводчиком, миной и опознавательным знаком. Нас трудно не узнать, один раз увидев, но для людей мы все были на одно лицо, как и они для нас. И хозяева хотели всегда знать, где их рабы, чтобы в случае восстания - взорвать наши ошейники и прервать жизнь.
Мы общались друг с другом, встречались в супермаркетах, на заправках, во время прогулок. Создавалась сеть сопротивления людям. И через нее мы узнали тысячу двести тринадцать лет назад, что Богом был ниспослан на Землю Великий, предсказавший наше освобождение. Он обратился к нашему духу с молитвой о терпении, и мы повиновались. Мы ждали освобождения. И этот день настал.
Летопись Иллариона - орка
настоятеля монастыря потерявших надежду
1213 год от рождества Великого
Глава 2. Наемники.
Гном взглянул на эльфа, и расхохотался. Его спутник, именуемый Элионором, выразительно приподнял светлые брови, изобразив на лице подобие улыбки, и молвил, растягивая гласные звуки, как присуще было их расе:
- Многоуважаемый'c, нам известно'c назначение'c сего'c легиона'c. Мы'c с почтеннейшим Григорьюсом прибыли'c сюда'c не'c просто'c так.
При этом каждое слово произносилось с придыханием и если оканчивалось на главную букву, то эльф добавлял еле слышный звук 'с', что знатокам эльфийского этикета указывало на происхождение Элионора из правящего рода.
Гном продолжал хохотать, держась за бока, Сильвиний же опешил и не знал как себя вести. Для него это были первые нелюди, пожелавшие встать в ряды легиона. Устав этого не запрещал. Правда, составители и не подозревали, что среди людей смогут не только разгуливать, но и жить безнаказанно нелюди. Создан легион был в первые годы после свержения орксого ига на все территории Империи. Но за прошедшие века Империя была разбита на царства потомками Императора, а те в свою очередь дробились на более мелкие графства и области.
Легион же, будучи направлен в годы создания на борьбу с орками, в дальнейшем столкнулся и с гномами, и с эльфами, и с другой нелюдью, населявшей подступы к Империи. Война велась не только на границах. Во время ига многие орки заселили плодородные земли, гномы заняли горы и предгорья, в лесах стали расселяться эльфы.
Именно ими в первую очередь и занялся легион особого назначения, оттесняя всю нелюдь или убивая ее. Эта зачистка длилась не одно десятилетие, но постепенно, территория империи была очищена. Легион к тому времени вышел из подчинения Императора, чья власть ослабла, а страна раздробилась. Воины стали подчиняться верховному командованию из трех генералов, которые, принимая решения, руководствовались уставом в первую очередь и кошельком заказчика - во вторую.
Постепенно, легион особого назначения, насчитывающий в первые годы до сорока тысяч бойцов, сократился до пяти. Но это не умаляло его мощи. Последнее время он простоял на южной границе, успешно отражая набеги кочевых племен кентавров Южных Степей. Год назад, с Пограничья, пришли опасные вести, и царь Окраины Митро-хан был вынужден нанять легионеров.
Часть легиона осталась на юге, прохлаждаться в оазисах, наиболее боеспособную часть переправили к Пограничью через весь континент. Попутно шла комплектация новобранцами, но те, кто хотел нести службу, услышав о месте бедующей дислокации, не стремились пополнить его ряды.
Легкое покашливание эльфа вывело из затянувшихся размышлений Сильвиния Меченного:
Элионор был многословен и любезен, но в голосе чувствовалась железная воля и привычка отдавать приказы.
Сильвиний, бывший вояка, привыкший подчиняться беспрекословно, сгреб со стола несколько контрактов и, выбрав из них менее засаленные и залитые элем, протянул эльфу.
- Вам надо расписаться, после ознакомления, или оставить отпечаток ладони одной из рук, - прокричал он заученную фразу, чем вызвал у гнома продолжение приступа несдержанного смеха.
Эльф поморщился, но тут же развернул свои уши в сторону открытой двери. А затем толкнул локтем гнома, попав ему в лицо и прекратив смех, сказал:
- Григорьюс, будь так добр, ознакомься'c с контрактом, но лучше'c сразу'c его'c подпиши'c, не'c мешкая'c, как мы'c и'c оговаривали'с.
Он протянул гному один из контрактов, а сам углубился в чтение второго экземпляра. Григори с выражением сосредоточенности на лице стал листать все семь страниц, скрепленных печатью легиона особого назначения и прошитых по краю белыми нитками.
Сильвиний с робостью обратился к эмоциональному сыну гор, скрывая усмешку за напущенной почтительностью и произнес деловым тоном:
- Уважаемый гном, именуемый Григори, вы не верно чтёте контракт сей, его бы надлежало вам перевернуть оборотной стороной. Печать должна располагаться вверху каждой страницы.
Теперь улыбка озарила лицо эльфа, гном же нахмурился и зыркнул из-под лобья на вербовщика, примериваясь, куда нанести удар. Сильвиний не зря большую часть своей жизни провел в боях с нелюдью, и смог прочувствать изменение настроения гнома, отпрянуть и схватиться за несуществующий меч. Элионор примирительно поднял правую руку вверх, говоря:
- Достопочтенные'c, смирите'c свою'c гордость и пыл свой'c. Мы'c в святая'c святых легиона'c - в вербовочном пункте'c. Не'c стоит омрачать свой'c первый'c день в его'c колыбели'c с убийства'c приемной'c матери'c. Поспешите'c, мой'c друг, поспешите'c.
Гном перевернул контракт и протянул его Сильвинию, говоря:
- Гдэ мнэ пэчать своэй ладонэ поставэть?
- Вот здесь, достопочтимый гном, вот здесь, - вербовщик открыл последнюю страницу и положил контракт на стол. Григори плюнул на руку и припечатал свою ладонь к листу. В это время к столу подошел эльф, взял перо из чернильницы и расписался в своем экземпляре. Сильвиний промокнул оба контракта прозрачной бумагой, зафиксировав подписание, и объявил:
- С сего момента вы приняты в...
Но закончить ритуальную фразу ему не удалось, со двора донеслись возмущенные крики и ругань.
Сильвиний, сгреб контракты и, засунув их за пазуху, стащил со спинки стула плащ, на котором еще совсем недавно спал. Набросил на плечи и вышел на крыльцо, возясь с застежкой, за ним последовали эльф и гном. Плащ синего, как небо, цвета, был присвоен легиону особого назначения и олицетворял собой справедливость и свободу, которую легион нес людям и в то же время являлся опознавательным знаком любого нанятого воина.
Сильвиний оглядел с удивлением, которое отчетливо проступило на его лице, собравшийся во дворе народ. Необычным было то, что людей собралось очень много, даже жара не удержала их от предстоящего. А развлечение, как понял Сильвиний, должно было произойти на дворе, и, так как все собравшиеся глядели на него, то непосредственно с его участием. В толпе, окружившей плотным полукольцом крыльцо вербовочного пункта, он узнал всех завсегдатаев не только таверны Злого Джо, но и всех портовых кабаков, ведь с ними была выпита не одна кружка пенистого эля и проведена не одна разъяснительная беседа. Были тут и торговцы с портового рынка и несколько путешественников, пара стражников и полно самых преданных зрителей - детишек.
Сильвиний, почувствовав обращенные на него взгляды, подбоченился, выпятил грудь и, приняв соответствующую моменту позу, надменно спросил:
- Кто посмел тревожить нас, воинов прославленного в боях легиона особого назначения?
Его голос, казалось, отбросил назад напиравшую толпу. Из нее вперед на шаг выступил моряк, ранее незнакомый Сильвинию, и обратился к нему:
- Уважаемый, мы к легиону претензий не имеем. Нам бы свои вопросы вот с теми нелюдями решить, что рядом с вами стоят.
Эльф и гном, переглянулись, но ничего не ответили.
- Говорите мне, я выслушаю вас всех, - Сильвиний был обязан, как старший, взять ведение переговоров на себя.
- Я Раффуз Лётый, капитан шхуны. В порту Сении я взял двух нелюдей на борт. Это первая моя ошибка. Они обворовали меня, убили шкипера и завладели всеми сокровищами. Справедливости требую! - гневно произнес капитан древнюю формулу судебной тяжбы. Одетый в поношенный и замусоленный камзол, когда-то сиреневого цвета, а теперь же более похожий на баклажан, помятую оранжевую треуголку, с черным и облезлым пером и коричневые ботфоры, с серебряными пряжками, капитан выглядел скорее разбойником или пиратом, чем заслуживающим доверия судовладельцем.
- А есть ли свидетели злодеяний, - Сильвиний решил все разузнать и подготовиться к дознанию, как наделенный властью вербовщик легиона.
- Мы это видели, уважаемый, - вперед вышли еще двое в такой же поношенной и однообразной одежде, как и капитан, похожие на него как две капли воды.
- Братья мои подтвердят, - капитан был малословен, но в его глазах Сильвиний увидел решимость довести начатое до конца, - мы груз магический везли, а эти нелюди пассажирами были. Но они нас обманули, шкипера убили, груз забрали и сбежали, когда мы в порту отдыхали.
Сильвиний задумался. Кража магических предметов, которые относились к контрабанде, не была таким уж большим злодеянием. Но убийство шкипера на судне позволяло капитану требовать крови преступников.
Вербовщик обернулся к нелюдям и спросил:
- Прав ли капитан, обвиняя вас?
- Нэт, нэ прав, - гном ответил и за себя и за эльфа, - мы ничэго нэ брали и никаво нэ убивать.
Толпа встретила эти слова гневными выкриками, больше всего возмущались Раффуз и его братья. Но и остальные жители были на стороне моряков. Нелюдь нигде не любили.
Сильвиний Меченный был поставлен в тупик. С одной стороны - два золотых за вербовку, а с другой - гнев толпы и злопамятство горожан. И все доказательства были на стороне капитана - нелюди за свидетелей ни судом ни дознанием никогда не признавались, а все моряки однозначно выступят за него. Решение созрело.
Пролог 3
Мы обрели свободу. Она далась нам не так, как мы рассчитывали. Погибло много орков. Но не в битвах с людьми, которых в то время нам было не победить. А в борьбе со стихиями и бедствиями, обрушившимися на Землю, как и предсказывал Великий.
Орки выжили. Лишившись всего, мы стали свободны. Собравшись вместе, наши предки ушли на восток самого большого континента. Там многими поколениями орков удалось подготовить Убежища, полностью оборудованные для того, чтобы раса смогла выжить. С тех пор эти земли стали нам второй родиной.
Мы не забыли родную планету даже спустя века. Помнили мы и кому обязаны вынужденным переселением. Поэтому все люди, которых орки встречали на своем пути, погибали.
Так и возникла вражда, тянущаяся не одно столетие. Сейчас в войнах и стычках гибнут люди и орки. Люди заплатят за ошибки своих предков сполна! Мы помним все! Нет пощады врагу!
Летопись Иллариона - орка
настоятеля монастыря потерявших надежду
1213 год от рождества Великого
Глава 3. Сборы.
Откашлявшись и приняв еще более величественную позу, хотя куда уж более было выпячивать свой живот, Сильвиний произнес:
- Данной легионом властью я...
Его неожиданно прервали.
- Минуту, почтенный. Мне следует сказать, - толпа расступилась, теснимая стражниками и к крыльцу подошел настоятель церкви Семи. Он был худ и стар, но держался уверенно и всем своим видом подтверждал превосходство духовного над мирским. Седые волосы распущены, борода заплетена в семь косичек, на лице, похожем на засушенный персик, ярким огнем горят глаза. На нем одета мантия цвета радуги, а в руке посох из священного дерева Мира, полыхающий магическим огнем.
- Представляя волю Семи, я молвлю то, что эти нелюди угодны богам. Они избраны, и грехи их в мирской жизни прощены все. Сейчас же их ждут ратные подвиги во славу Семи. Хотя, может среди вас есть те, кто посмеет оспорить волю богов? - настоятель обвел цепким взглядом толпу.
Сомневающихся в воле богов не нашлось. Кто будет спорить с высшими силами? Все знали, что тех, кто усомниться в словах настоятеля тут же ждет верная смерть. Боги карали мгновенно, не мелочась, и погибнуть могли все, находящиеся на дворе таверны Злого Джо.
После слов настоятеля толпа стала таять буквально на глазах опешившего Сильвиния и не менее изумленных эльфа и гнома. На дворе остались лишь матросы с судна, привезшего нелюдей, и стражники, сопровождавшие настоятеля. Капитан, посмотрев пристально на обоих зачинщиков беспорядка, сплюнул и последним ушел вместе с родней, не солоно хлебавши.
Настоятель неторопливо и величаво, как того подобает его сану, проследовал к крыльцу, и первым был пропущен в вербовочный пункт расступившимися Сильвинием и рекрутами. Заняв место за столом, он огляделся с нескрываемым пренебрежением, остановив ненадолго взгляд на металлическом ящике в углу, а затем спросил:
- Магия?
Сильвиний кивнул, все еще пребывая в прострации. Эльф и гном наоборот, приободрились и чувствовали себя, как дома. Еще бы, избежав скорой на расправу толпы, они были в безопасности, защищенные волей богов и магией настоятеля. Эльф сел на подоконник, а гном плюхнулся на пол, устроив перед этим свой неподъемный щит в углу. Вербовщик же не знал, куда деть свои руки, смущаясь под проницательным взглядом настоятеля, как девица, идущая под венец. А тот теперь полностью потерял интерес к окружающим предметам и пристально разглядывал ветерана. Изучив его, усмехнулся и спросил:
- Не ты ли три года назад отличился в Гороне, усмиряя восставших?
- Да, настоятель. Я за подвиги награжден командованием легиона пенсией и должностью вербовщика.
- Что ж, награда щедра, хотя и по заслугам. - Настоятель резко повернулся к эльфу и спросил:
- Что привело вас в ряды легиона?
Вопрос поставил Элионора и его спутника в тупик. Они переглянулись, плохо скрывая замешательство. Ответил эльф:
- Мне'c бы'c не'c хотелось обременять своими'c заботами'c столь важного'c человека'c. Раз вы'c интересуетесь, могу'c поведать правду'c всю'c. Только'c думаю'c, что'c не'c всем знать надо'c это'c.
- У меня нет секретов от почтенного, - настоятель выразительно посмотрел на Сильвиния, - и я думаю, что у вас нет. Он теперь ваш брат по оружию, и как наниматель должен знать все о вашем прошлом.
- Раз вы'c так считаете'c, я'c не'c буду'c против, - эльф вздохнул, привстал и прошелся по комнатушке. Видимо, решение раскрыть тайну его визита в Салану давалось ему с трудом.
Приняв его, эльф представился:
- Элионор, третий'c из Совета.
Настоятель не удивился, как бы ожидая нечто подобное, но вот Сильвиния надо было видеть. Глаза старого вояки от неожиданного известия чуть не сравнялись по размеру с глазами эльфа. Сильвиний даже немного присел и пробормотал неразборчиво себе под нос какое-то ругательство. Его реакция рассмешила наблюдавшего за всем происходящим гнома, на которого титул эльфа не произвел такого впечатления, как на вербовщика.
Изумлению Сильвиния не было предела. В Совет эльфийского царства входило всего четверо представителей старейших родов. Только самые почетные и умные, смелые и ловкие, лучшие из лучших, умудренные опытом и зарекомендовавшие себя эльфы избирались всем родом представлять его интересы. И шанс того, что один из них окажется завербованным в легион особого назначения, был равен нулю.
Вот только этот нуль стоял посреди вербовочного пункта и с неприкрытым вызовом смотрел на настоятеля. Тот же переключил свое внимание на вербовщика и спросил:
- Я не ослышался, эти нелюди заключили контракт с легионом?
Сильвиний задумался, пытаясь сообразить, что хочет услышать от него настоятель, и, погодя пару мгновений, ответил:
-Да. Контракты подписаны. Они - легионеры, а точнее рекруты легиона особого назначения.
Настоятель пристально оглядел и гнома и эльфа, но, не заметив того, чего искал, требовательно спросил у Сильвиния:
- Тогда где же их знаки легионеров, положенные новичкам?
Сильвиний, терявшийся при каждом вопросе настоятеля, обращенном к нему, окончательно сконфузился, засуетился и направился к стоящему в углу металлическому ящику, по пути доставая из-за пазухи контракты. Один из них выпал, что заставило вербовщика, кряхтя наклониться и подобрать строптивый документ, спланировавший под ноги церковника. Поднимаясь с колен, Сильвиний ударился головой о столешницу, по комнате прокатился глухой звук, который тут же был откомментирован не сдержавшимся вербовщиком, проявившим похвальное знание языка всех моряков и военных.
- Простите меня, ваше святейшество, - обратился он к побагровевшему от такой фразы настоятелю, стоя на коленях возле ног священника. Со стороны это выглядело, как отпущение грехов, и вызвало улыбки у наблюдавших за этой возней нелюдей.
- Боги простят тебя, - еле сдерживаясь, ответил заученной за года фразой настоятель.
Сильвиний попытался подняться, но отвыкший от походов и тягот войны организм, отлично питавшийся и не знавший около трех лет никаких потрясений, подвел хозяина. Вербовщик, вставая, от пережитого волнения не смог рассчитать траекторию и вновь проверил на прочность столешницу. Та выдержала. Сильвиний же нет. Он упал на ноги настоятеля, сидевшего за столом. Гном не сдерживаясь, захохотал, держась за бока, а эльф деликатно улыбнулся. Но терпение настоятеля было беспредельным. Похлопав по щекам, он привел в чувство потерявшего связь с реальностью Сильвиния и сопроводил его до ящика.
Вербовщик долго соображал, что от него требовалось, а, вспомнив, наклонился к черной пластинке посреди дверки и стал у нее возиться. Настоятель обернулся к эльфу и спросил:
- Знакомая картина, мне известно, что у вас имеются свои заклинания закрывания?
- Да'c, нам они'c известны'c. Закрывание'c может быть применено'c с голосом, использованием пальца'c или'c всей'c ладони'c. Известны'c, но'c редко'c встречаются'c применение'c глаз или'c ушей'c, - помедлив, ответил Элионор.
В это время Сильвиний видимо, произнес нужную фразу, почти всем лицом прижавшись к ящику, и открыл дверцу. Только в качестве магии выступали пальцы его левой руки, которые он просунул в образовавшуюся щель, а затем потянул на себя. Взорам гостей вербовщика предстали внутренности ящика, разделенного полочками на четыре неравных части. На верхней полочке лежали бумаги. Туда Сильвиний с вздохом отпустил и подписанные контракты. Со второй он взял кожаный кошелек, приятно тяготящий руку и свернутый свиток. Затем нагнулся и снизу из ящика достал пару цепочек и плащи. На третьей же полке стоял непонятного назначения аппарат. Он был сделан из серого материала и представлял собой ящичек с бобиной, от которого шли несколько проводов к стене. К нему была прикреплена прозрачная досочка небольших размеров и перо.
Казалось, что наличие данного аппарата не явилось неожиданностью для невозмутимого настоятеля и двух нелюдей, хотя Сильвиний давал расписку о неразглашении тайны его существования, а тем более назначения. По инструкции аппарат надлежало держать закрытым от посторонних глаз и использовать в режиме строгой секретности. Но даже опытный в вопросах магии Элионор с трудом узнал в данном аппарате привычный ему телеграф.
Сильвиний нарушил правила секретности, хотя сейчас это мало его заботило. Вербовщика занимало лишь наличие в его уютном и привычном мирке трех незваных гостей, перед которыми он выставил себя в неприглядном свете. Он, прикрыв дверцу, подошел к столу и, оставив кошель и свиток, повернулся к эльфу. Сильвиний протянул тому цепочку, а вторую отдал вставшему с пола и переставшему смеяться гному. Те одели и застегнули украшения на шеях, как будто делали это не в первый раз.
Сильвиний дернул каждого за застежку, проверяя крепление цепочек. После чего, удовлетворенно крякнув, сказал:
- Ну вот теперь вы никуда не денетесь. Эти цепочки не только показывают вашу принадлежность к легиону, но и указывают мне, а значит любому из легионного начальства, где вы находитесь. В них заключена старинная магия. И самое важное, снять их смогу только я или один из генералов легиона. Ах да, еще есть возможность - после вашей смерти они расстегнуться сами.
Разразившись такой речью, видимо ранее заученной, Сильвиний позволил себе улыбнуться и добавить:
- И как все знают, строптивого, не выполняющего приказы начальства легионера, эта цепочка может лишить головы.
Пролог 4
Это было около двух тысяч земных лет назад, когда люди научились летать к звездам. Хотя околоземный космос освоили ранее, но полетов к другим системам не было. Изобретя корабли, способные перемещаться между звездами, люди использовали их для достижения своих корыстных целей.
Они не оставались на планетах надолго. Покоряя население, если оно там было, люди вывозили интересующие их ценности, будь то полезные ископаемые, информация, культурное достояние или сами туземцы. Земляне не брезговали ничем.
Способов завоевания было много, от банального грабежа до создания дипломатических союзов. Как именно завладеть планетой, людей не интересовало, интересовал полученный результат. А он напрямую зависел от выручки. Но одно люди помнили - ни за что не продавать свои достижения и секреты другим расам, если это может нанести вред землянам.
Шовинизм людей, их неприятие иных рас граничили с вечной жаждой обогащения и подкрепленные научными знаниями и достижениями создавали гремучую смесь, охватившую почти всю галактику. Они, как вирус, один раз высадившись на планете, полностью высасывали ее ресурсы, интересные им, не гнушаясь ничем. После землян, планеты оставались опустошенными.
Летопись Иллариона - орка
настоятеля монастыря потерявших надежду
1213 год от рождества Великого
Глава 4. Бой.
Заявление Сильвиния никого не удивило. Вербовщик, по привычке ожидая другой реакции, был разочарован полным равнодушием со стороны гнома и эльфа к объявленной им угрозе. Но спрашивать ничего не стал. А если и хотел, то не успел.
- Все они получили? - поинтересовался настоятель.
- Осталось выдать деньги и сообщить пункт назначения, - сказал эльф.
- Ба, мамой клянусь, ты говоришь как все?- воскликнул Григори, - так-то лучше будет мне тебя понимать.
- А сам себя послушай, куда делись твои 'э' да 'мэ'?, - эльф за словом в карман не полез.
- Успокойтесь, цепочки еще и переводят ваши высказывания на общий язык, - настоятель улыбнулся, глядя на ошарашенные лица нелюдей.
В это время Сильвиний развязал кошель и, высыпав его содержимое на стол, отсчитал положенную сумму. Подвинув небольшую кучку золотых в сторону эльфа и гнома, вербовщик оставшееся сложил на место, не забыв взять пару монет себе. Вздыхая, как будто отдавал свое, Сильвиний Меченный наблюдал за тем, как эльф небрежно смел монеты в свой карман, а затем сказал:
- Это вам на дорогу и на первый месяц службы. С сего момента вы подчиняетесь уставу легиона особого назначения. Изучением его положений займетесь по прибытию. А появиться вам надо не позднее, чем через месяц, в гарнизоне Кия, где и квартируется легион.
Вербовщик протянул плащи и порекомендовал нелюдям не снимать их. Все знают, что так одеваются представители легиона особого назначения. Хотя императором Марком Безруким еще 27 лет назад были подписаны с представителями гномов и эльфов соглашения о перемирии и равном праве передвижения путников по Империи, государствам Горбатых гор и Берега Янтарных Слез и их сателлитов, но для людей представители этих рас оставались заклятыми врагами, а в лучшем случае теми, кого обязательно надо ограбить или побить.
Наличие плащей было определенной гарантией безопасности. Не каждый решился бы напасть на легионеров. Легион особого назначения знали все. Ни для кого не было секретом, что за убийство своего представителя легионеры мстили. Но не смерть была искуплением, а наказание гораздо хуже. Убийцу забирали в легион вместо убитого, и он всю свою жизнь посвящал службе. Жизнь кровника была вряд ли лучше смерти. Никто не любил убийц, и существовали они в легионе недолго, погибая во время штурмов, в засадах и в боях самыми первыми. Обращаться с оружием их не учили, доспехи они добывали в боях сами, если смогли выжить, жили на отшибе и питались, чем придется. Ими затыкались самые опасные участки во время боя, они шли в первых рядах штурмовых команд и были подчинены непосредственно первому генералу легиона особого назначения.
Так что для путешествующих легионеров в цивилизованной части Империи опасностей практически не существовало. Им везде были рады, так как они приносили с собой новости, байки и немало денег, которые спускали в кабаках. А вот там, где цивилизация кончалась, легионерам приходилось полагаться на себя и свою удачу. В Пограничье удачу повстречать было труднее, чем девственницу в борделе.
Об этом знали и новоиспеченные легионеры, когда выходили из вербовочного пункта. Пропустив вперед настоятеля, как полагалось по этикету, эльф и гном, кивнув на прощанье Сильвинию, вышли на крыльцо. Стражники, дождавшись настоятеля, выдвинулись вперед, а он стоял у крыльца и ждал нелюдей.
-Я приглашаю отобедать у меня, - с улыбкой на лице, но со сталью в голосе, произнес настоятель, - мне необходимо многое обсудить с вами. И касаться это будет нового задания.
Эльф взял тяготы принятия решения на себя и произнес:
- Мы с удовольствием отобедаем с вами. Вот только нам надо поспешать. Один месяц - не такой большой срок.
- Не задержу надолго, но не отказывайте мне, редко в нашей глуши встретишь путников, да еще таких интересных, как вы. Общение пойдет на пользу не только мне, но и церковным монахам.
Настоятель, уже уходил, произнося это предложение, и нелюдям ничего не оставалось, как последовать за ним.
Выйдя на улицу, Элионор огляделся, но никого подозрительного не заметил. Гном же был более беспечен и шел, насвистывая себе под нос какую-то мелодию. Чуткий слух эльфа не подводил, а знание множества песен закладывалось с детства. Он узнал одну из грустных гномьих баллад, которыми был славен этот горный и гордый народ.
В песне говорилось, вспоминал эльф, о друзьях, пасших коз на склонах Горбатой горы, когда туда пришли орки. Один из друзей остался защищать узкий мост, ведущий в заселенную долину, а второй побежал за подмогой. Защищавшего мост убили, а друг его поскользнулся на камне и сломал ногу, но дополз и предупредил своих. Гномы прогнали орков и устроили пир. Финал песни, как всегда у низкорослых врунишек, был выдуман. На самом деле, орки смяли жалкие потуги сопротивления гномов и на столетие установили свое правление в Горбатых горах. Лишь после свержения Орочьего ига, там стали свободно жить представители этого народца. Однако, заносчивые и чересчур воинственные на словах, но трусливые на деле, гномы никогда бы не сложили правдивой песни, 'провалиться мне бы на этом месте', - с улыбкой вспомнил любимую присказку Григори эльф.
И если бы Элионор имел бы желание поспорить с гномом, то он бы мог спросить того, есть ли в данной песне правда. Но тратить свое время на пустые споры эльфу было некогда. Элионор знал, что предстоящий разговор с настоятелем церкви Семи будет носить не простой характер и коснется щекотливых вопросов и тем, затрагивающих будущие отношения всех рас континента. Не прост был настоятель, ой не прост.
Из размышлений Элионора вывел крик стражника: 'Стой'. Он увидел, как из-за угла здания, закрывавшего от путников громаду церкви выскочили четверо матросов судна, на котором он и Григори прибыли в Салану в обед.
- Сзади, - крикнул гном, скидывая с себя плащ и перемещая со спины щит.
'Да, плащи не пригодились', - подумал Элионор, также освобождаясь от своего и доставая другим движением лук и две стрелы из колчана.
Настоятель не терял времени даром. Его посох окутался светом, который из фиолетового оттенка наливался красным. Настоятель, усмехнувшись, сказал, обращаясь к своим спутникам:
- Глупцы, не знают, на кого напали.
Первыми в бой вступили с матросами оба стражника, шедшие впереди легионеров. Эльф оценил нападающих, и, посчитав, что на несколько минут те будут заняты стражниками, вместе с настоятелем развернулся к подбегающим сзади.
Их он разглядывал через тетиву натянутого лука, выискивая цель. Григори бил для острастки копьем по щиту, поджидая нападающих матросов. И тут нападали все четверо. Среди них эльф не увидел самого опасного - капитана, организовавшего нападение.
Рассуждать было некогда - стрела нашла грудь матроса, заставив его упасть под ноги бегущим следом. Образовалась небольшая сутолока, которой воспользовался настоятель, разрядив навершие посоха в другого. Григори, проявляя чудеса храбрости и ловкости, умудрился достать третьего копьем, пронзив тому живот, но при этом потеряв и свое оружие. Не растерявшись, тутже полез за ножом.
И это время выбрали для появления капитан с родственниками. Они высыпали из-за сражающихся, но не спешили приближаться. Один из стражников удивленно вскрикнул, что заставило обернуться эльфа и настоятеля. Элионор, разворачивался, натягивал тетиву со второй стрелой, а настоятель же оказался не так проворен и не успел среагировать на новую опасность. Капитан, видимо, имея дело с контрабандой магических вещиц, оставлял что-то и для себя. И припас самое опасное оружие для подобной ситуации. Капитан вытянул руку, и из нее протянулся луч оранжевого цвета, застыв на голове настоятеля, и тут же раздался хлопок, как от раздавленной тыквы. Эльфа забрызгало теплым месивом из крови и мозга. Тело настоятеля, лишенное головы, упало на каменную мостовую, а следом за ним со стрелою в горле рухнул и капитан, захлебываясь кровью.
Его родственники не стали отстаивать честь семьи и ретировались вместе с оставшимися в живых матросами, оставив раненых и убитых на улице. Погибли и оба стражника, пав под ударами внезапно появившегося подкрепления. Эльф и гном остались на улице, заваленной трупами людей, одни, настороженно озираясь по сторонам.
Григори нагнулся и, перерезав глотку раненному, освободив копье, подобрал оба плаща легионеров, а затем сказал:
- Вот и отобедали. Теперь нас точно будут кормить воронам, оставив гнить на кольях, по местному обычаю, припасенному для нелюдей.
Эльф был менее многословен. Он подошел к капитану и взял из рук того магическую трубу. Индикатор заряда на ней не горел. Эльф уже не первый раз сталкивался с этим оружием и знал, что называется оно плазменным пистолетом. Однако, древний язык, на котором было написано название, был засекречен. Магические тайны эльфы не выдавали даже под пытками. Пистолет, которым воспользовался капитан, оказался однозарядным и более применяться не мог. Эльф с сожалением бросил его на мостовую и сказал:
- Надо уходить.
Гном буркнул:
- Думаешь, не догонят?
- А ты, друг мой, Григори, предлагаешь дождаться добрейших горожан, чтобы те поблагодарили нас за избавление от настоятеля, а также пары стражников?
Гном окончательно потерял весь накопленный в бою запал.
- Посмотри у матросов, вдруг капитан и им что-то дал из магического, - сказал Элионор, подходя к телу настоятеля.
Он обшарил карманы, но ничего интересного не нашел. Посох же был персональным защитно-атакующим артефактом, настроенным лишь на одного носителя. И воспользоваться им эльф не мог.
- Пора, - крикнул он гному, увлекшемуся очисткой карманов погибших от ненужных вещей и денег.
Они, на ходу утираясь, побежали в сторону железной дороги.
Пролог 5
Добывая богатства, люди доставляли их на свою родную планету. Жажда наживы была превыше всего. И на Земле создавались корпорации космической торговли, открывались новые банки, появлялись новые исследовательские институты. Люди получали выгоду из всего, что привозили, обращая все на благо себе.
Они хотели не просто жить. Земляне хотели жить в роскоши и неге, пусть не они сами, так их дети или дети их детей. Эта цель окупалась кровью иных рас.
Первые межпланетные корабли были не только оборудованы по последнему слову техники, но и везли на своих бортах торговцев и воинов. Там, где не справлялись первые, в дело вступали вторые.
Постепенно, люди расселялись по всей Земле, преображая ее. На планете исчезли пустыни, безжизненные острова заселялись, был отвоеван ото льдов целый континент - Антарктида. Но с каждым десятилетием людей становилось все больше и больше.
Однако, планет, где бы люди смогли жить без помех, найдено ими не было. Жизнь, зародившаяся на Земле, была единственной и неповторимой. Условий, близких к земным, на других планетах в исследованной людьми галактике не нашлось.
Летопись Иллариона - орка
настоятеля монастыря потерявших надежду
1213 год от рождества Великого
Глава 5. Встреча
Сильвиний Меченный, как и положено по инструкции вербовщику легиона особого назначения, проводил рекрутов и закрыл за ними на засов двери. Задернул на окнах плотные шторы и подошел к ящику. Взяв перо, пристегнутое к доске телеграфного аппарата с помощью металлической цепочки, Сильвиний задумался, затем написал послание, что им направлены в легион двое рекрутов - нелюдей и дополнил его их приметами и приблизительной датой прибытия. После чего нажал на кнопку, выступающую на корпусе аппарата, и отправил сообщение. Магия работала, как всегда, четко и без осечек, отщелкивая точки и тире.
Через несколько минут завертелся барабан, выплевывая из себя ленту с пропечатанными буквами. Ему предлагали сообщить имена рекрутов и цель их найма, которые в обязательном порядке вносились в контракт. Сильвиний написался и вновь активировал спрятанную в аппарате магию. Цели, как всегда, у рекрутов оказались просты - заработать денег и славы, а имена он уже знал. Более вопросов не последовало.
Сильвиний закрыл ящик, активировал защищающее заклинание и, подойдя к двери, отодвинул засов. Он выглянул во двор, не заметив очереди желающих пополнить легион, вновь оккупировал стол и погрузился в дрему, мечтая о нескольких вечерах предстоящих праздников. Ведь теперь Сильвиний был обладателем двух золотых, которые приятно тяготили карман и наполняли его предчувствием удачи.
Но не тут то было. Наглым образом второй раз за день дверь распахнулась и в помещение ввалились трое монахов церкви Семи.
- Что вам надобно, святые отцы?- спросил Сильвиний, протерев глаза.
- Где сейчас находятся нелюди, принятые тобой в легион? - спросил его один из монахов, на котором красовался зеленый плащ.
- А вам для чего надобно это знать, позвольте поинтересоваться, - произнес Сильвиний. - Видите, тут их нет, значит, они на пути в легион особого назначения.
Монах обратился к одному из братьев по вере, сказав:
- Я последую на железную дорогу, а вы в порт. Стражу распределим поровну. Никого не убивать, вам ясно?
Они одновременно кивнули, развернулись и вышли из комнаты, оставив Сильвиния один на один с монахом.
Тот посмотрел на вербовщика и сказал:
- В бою погиб настоятель церкви Семи - Орег Желтый, а также несколько матросов и капитан судна, привезшего нелюдей, а они скрылись. Народ, узнав об этом, посчитал эльфа и гнома виновными в гибели настоятеля. Поднята стража. Если нелюди придут сюда, задержите их до нашего прибытия.
Последние слова монах договорил, выходя из вербовочного пункта. Сильвиний вздохнул и решил, что послеобеденный сон стал слишком дорогим удовольствием. Завернувшись в плащ, он прикрыл за ушедшим дверь. Двор был так же пуст, но на горизонт вылезали тучи.
- Гроза собирается, - сказал гном, посмотрев на небо. Эльф шел вперед, не оглядываясь по сторонам. Гнома молчание Элионора и его мрачное настроение не смущало. Он весело напевал себе под нос очередную озорную песенку и вприпрыжку бежал за спешащим другом, по-видимому не страдая от изнуряющей жары.
Эльф был молчалив и не обращал внимание на гнома. Жара донимала его, привыкшего к холодным морским ветрам. Капли пота стекали за шиворот куртки, волосы намокли, как от собственной влаги, так и от попавшей на него крови. Полностью скрыть следы битвы ни эльфу, ни гному не удалось.
Прохожих по пути им не попадалось. Мало кто в такую жару выходил на улицу без особой нужды. Но это впечатление было обманчиво. Оба помнили, как быстро собралась толпа, пришедшая за ними. И с каждым шагом прибавляли хода.
И сейчас, стоило кому обнаружить место боя и тело настоятеля, как город захлестнет волна гнева. Нелюдей ненавидели. Никто не оспаривал указа Императора, но одними указами любовь не привить. Убить нелюдей, и свалить все на сопротивление при задержании, люди бы не погнушались. Вот и спешили эльф и гном быстрее покинуть Салан.