По дороге, блестящей от грязи, мчался грузовик. Мотор надсадно ревел на подъёмах, из выхлопной трубы вырывался вонючий чёрный пар. Водителем был жирный негр в ватнике. Он жевал тлеющую беломорину и хранил на физиономии свойственное его расе глупое выражение.
К вечеру грузовик доехал до нужного места. Негр, кряхтя, вылез из кабины и открыл дверь фургона. Несколько встретивших грузовик личностей, при свете луны, начали работу. Они брали из фургона длинные предметы и укладывали их в штабель. У них плохо получалось- штабель несколько раз разваливался. С небольшого возвышения за работой наблюдал человек в чёрном плаще.
Надо сказать, что местом этим было кладбище, а предметами- мертвецы. Водителя грузовика звали Аркаша Труповец, а встречавшие грузовик личности были хрониками.
Теперь пусть уважаемый читатель догадается сам, кто был тот человек в чёрном плаще. Угадали? Хорошо. А если нет, так не беда, у вас ещё будет время познакомится с ним поближе. Ну а мы, пожалуй, начнём.
II
Мексим Евгеньевич Карасёв проснулся оттого, что на голову ему свалился первый том "Капитала", который Максим Евгеньевич на сон грядущий читал, и затем положил на шкаф. На улице кто-то громко орал.
- Ну и денёк начинается- подумал Максим Евгеньевич, потирая ушибленную голову,- не позвонить ли Юричу, узнать его мнение по этому поводу... Кто там всё-таки кричит? Мерзко так, на одной ноте. Уж не Тушёнкин ли Вова пожаловал? Ещё чего не хватало. Значит Монгол со своей шайкой объявился.
Максим Евгеньевич осторожно выглянул в окно. Кричал не Тушёнкин, кричал Совок. Он застыл в неестественной позе, подавшись назад и схватившись обеими руками за задницу. Во рту у Совка было что-то длинное и зелёное, что однако не мешало ему очень громко орать. Насладившись этим зрелищем, Максим Евгеньевич отошёл от окна и, накинув халат, пошёл на кухню приготовить что-нибудь поесть. Тут раздался звонок в дверь.
- Куда я задевал пистолет,- Максим Евгеньевич пошарил под подушкой, в шкафу, заглянул в туалет, тем временем в дверь позвонили снова. Найдя, наконец, пистолет, а он был в холодильнике, Максим распахнул дверь. На пороге стоял молодой человек, лет двенадцати, белобрысый, и смущённо переминался с ноги на ногу.
- Извмните, пожалуйста, здесь проживает господин Карасёв?
- Это я,- сказал Макс, он узнал Сашку с летающей избы,- ты проходи.
Сашка сбросил кеды и положил в угол исчириканную шариковой ручкой школьную сумку. В той что-то зашевелилось, и Макс заподозрил неладное.
- Тот который на улице, что с ним?
- А,- махнул рукой Сашка,- его паук в жопу укусил. ... Ой, извините.
- Ничего, ничего,- рассеянно проговорил Макс,- погоди, а что изо рта у него торчит?
- А, это огурец, чтоб не орал.
- Так ведь орёт.
- А по размеру не подошёл. Надо было взять потолще огурец.
- Оттуда ничего не вылезет?- Максим опасливо покосился на сумку.
- Не ссы, то есть... ой, извините.- Сашка совсем засмущался.
- Давно в Петербурге?- спросил Максим, проводя молодого человека на кухню.
- А только- что прилетел. Здорово тут у вас. Старинное всё.
- Так ты город приехал посмотреть?- Максим Евгеньевич занялся кофе, а Сашке поставил на огонь кастрюлю с гречневой кашей.
- По делам.- уклончиво ответил Сашка.
- Ничего себе, - подумал Максим Евгеньевич,-какова бесцеремоность, заваливает, цели приезда не объясняет. Ох, попадём в какую-нибудь историю под Новый Год, опять праздник к чертям.
- А вкусно,- заявил Сашка, поглощая остатки гречневой каши.
- Саша, а откуда ты прилетел?- спросил Макс.
- С Оголтуха. Я там в лицее учусь.
- И чему вас там учат?
- Учат?- Сашка поскрёб в затылке,- а физике, философии, ещё там всякая ерунда, физкультура, и этим как их, блядь, ну этим, на хуй, хорошим манерам... Ой, извините меня пожалуйста, я всё время не хочу говорить эти слова, а о они сами произносятся.
За окном продолжал кричать Вова Совков.
III
- Недогруз,- заявила Лена. - Куда тонну то подевал, касатик?
- Всё путём, Лена, в накладной вот написано- пять тонн,- Аркаша тупо смотрел на разваливающийся штабель.
- Ты мне накладными не тычь,- ласково проговорила Лена,- четыре тонны ты привёз, касатик, и весов не надо, я и так вижу. Куда полторы сотни штук подевал?
- А что погрузили, то и привёз.- ответил Аркаша Труповец.
- Разжаловать его на тринадцать лет в рядовые хроники!- приказала Упокоева,- Распустились!
- Нельзя,- шепнул сзади Афанасий Гробайло,- тогда в старших хрониках ни одного негра представлено не будет. Это ущемление.
- Резонно,- ответила Упокоева,- ну тогда убей его.
- Это можно.
Гробайло подошёл к Аркаше и ударил его по голове тяжелым металлическим ломом. Аркаша как мешок повалился наземь и рядовые хроники утащили его на хронотрон.
В это время рядом с грузовиком лихо затромозил чёрный сверкающий лимузин с тонированными стёклами и дипломатическим номером. Добрых десяти метров в длину, машина представляла из себя скорее походную резиденцию нежели просто автомобиль. Четыре пары колёс, все ведущие, шесть дверей, тринадцать передач, небольшой реактивный двигатель, крылья на случай если надо взлететь спрятаны под днище. Эта штука могла перемешаться на воде и под водой и даже зарываться на небольшую глубину под землю. Управлял этим страшилищем личный водитель Лены Ефрем Страшный.
Дверь лимузина распахнулась, из неё вышел секретарь Упокоевой Леонид Устинович Петух.Его поддерживали Али Насри и Моисей Могильман. Леонид Устинович что-то бормотал, перемежая своё бормотание продолжительными причмокиваниями.
- Совсем старичёк испортился,- заметила Лена,- ничего не разобрать, что говорит. Ты, касатик, сам то понимаешь, что говоришь?
Леонид Устинович гордо выпятил грудь и довольно внятно произнес:
- Народ и партия елины.
- Зачем вы его сюда привезли?- недовольно проскрипела Упокоева,- может он всё верно говорит, но уж больно длинно.
- Дело очень важное,- сказал Могильман, помогая Али засунуть Петуха обратно в машину.
- Дело не терпит отлагательств.- подтвердил Али Насри.
- Что такое, касатики?- грозно спросила Лена,- аль опять просчёт допустили?
- Нет, Лена, пока ещё не допустили,- ответил Али,- но надо действовать быстро.
- Это очень секретно/- шёпотом произнёс Могильман.
- И важно для дела смерти!,- так же шёпотом продолжил Али Насри.
IV
Дверь откылась и в квартиру Mаксима Евгеньевича Карасёва вошёл Лёха. Синий ватник и чёрные как уголь волосы были запорошены снегом. Под ватником, он был расстёгнут, была любимая Лёхина рубашка красного цвета, во многих местах заштопанная. Из нагрудного кармана торчала пачка Беломора. Довершая портрет, заметим, что Лёха имел джинсы, подпоясанные ариейским ремнём, с архаичной звёздочкой, и был босиком, не смотря на то что на дворе была зима. Не то чтобы он закалялся, или еще что нибудь в этом роде, он просто всегда так ходил, независимо от погодных условий.
- Извините,но у вас было не заперто,- сказал он Максиму Евгеньевичу.
- Здравствуйте,- Макс поздоровался с Лёхой за руку,- проходите, будьте как дома.
Лёха повесил ватник на вешалку. Под ватником оказался короткий автомат, Лёха его снял и тоже повесил навешалку рядом с ватником.
- У вас тут снег, настоящая зима,- сказал он, улыбаясь,- не то что у нас на Рэране.
- Да разве это зима,- усмехнулся Макс,- одна грязь и хлюзь, вот только сегодня снег пошёл, а так дождик всё больше.
- Петербург...- вздохнул Лёха.
- А вы надолго?- спросил Макс.
- Да я ищу одного человека... Пожалуй уже нашёл,- Лёхин взгляд, до этого блуждающий, остановился на Сашкиных кедах, валяющихся в углу.
- У вас это чудо?
- Ох, конечно,- Макс даже удивился, что Сашка до сих пор не ышел встречать Лёху,- Саша, тут к тебе пришли.
Сашка нехотя вышел из комнаты.
- Да здесь я,- увидев Лёху он как-то сжался.
- Попался,- спокойно произнёс Лёха,- вы уж извините,- обратился уже к Максу,- я поговорю с этим молодым человеком наедине.
Лёха легонько подтолкнул Сашку обратно в комнату, на ходу Лёха снимал свой ремень.Дверь за нимм закрылась. Некоторое время там за дверью о чём то тихо разговаривали, потом послышался звонкий щелчёк и раздалось сашкино хныкание.
- В школе одни бананы? Прогуливаешь? Ни фига не учишься? Для этого тебя туда посылали?
- Я учусь,- хныкал Сашка.
- Учися он, идиот, второгодник, да ещё и хулиган!
- Не хулиганил я...
- Кто же? Колы по всем предметам. Вот тебе...
Раздался шлепок и крик Сашки. Шлепки и визг неслись довольно долго, после чего послышались всхлипы и негромкие Лёхины наставления.
Лёха вышел из комнаты.
- Вы уж извините,- сказал он Максу,- тяжёлая это работа- воспитание молодого поколения.
- Да,- вздохнул Макс,- вы правы. Но, модет не надо было так сурово, ведь он совсем ещё молод.
- Он на второй год остаётся, ему возможность дали- переэкзаменовку, сиди занимайся. А это чучело сюда прилетело. Как прикажете с ним разговаривать?
- Он мне не сказал, что у него плохо в школе.- сказал Макс, будто оправдывался.
- Вы уж последите, пожалуйста, чтобы он полетел на Оголтух. Вот билет.
Лёха попрощался, сказал что скоро вернётся, и ушёл.
- Ничего себе,- подумал Макс,- не найти лучшего места для воспитания Сашки, чем моя квартира. Да, кстати, как он там?
Сашка лежал на диване мрачный и заплаканный. Под глазом оформлялся сочный фингал. При появлении Макса он торопливо поддёрнул штаны. Сморщился.
- Лёха тебе билет на Оголтух купил,- сказал Макс.
- Сука, пидор, пусть засунет этот билет себе в задницу,- крикнул Сашка, еле удерживаясь от приступа плача,- козёл, садист, сволочь, гад, уёбище!
- Что, больно?- поинтересовался Макс.
- Щекотно, блядь! Знаешь как по жопе отхуячил, и по ебальнику... Ой. Я всё время забываю. Извините пожалуйста.
- Да что там,- отмахнулся Макс,- слушай, а зачем ты действительно приехал? У нас сыро, холодно, к тому же экзамены у тебя.
- А хуй с ними, - опять забылся Сашка,- у Штыкана опять на Новый год пьянка собирается. А мне никак... Лёшка сказал, чтоб и не думал.
- Как пьянка, где?- удивился Макс.
- Да на даче у него. В этих, как их... Дибунах.
Самое удивительное было не то, что Штыкан собирал гостей на Земле, чего давно уже не было, а то, что узнал это Макс не от Штыкана, не по почте, и даже не от Юрича, а от почти второгодника, прилетевшего с Оголтуха.
V
На асфальт посыпались осколки битого стекла. Потом, с пятого этажа, донеслись звуки ударов и сдавленные стоны, потом вниз соскочил здоровенный парень в стойотрядовской куртке, он стремительно огляделся и брослся в переулок. Сверху ударила автоматная очередь. Парень остановился, схватил с тротуара тяжёлую бетонную урну и с силой швырнул её на пятый этаж. Мартын Удавилов согнулся пополам и исчез в проёме. Навстречу метнулись две тёмные фигуры. Два удара, и Игнат Вырвичлен сползает вниз по стене, оставляя затылком кровавый след, а ноги другого- Прохора Умертвяка торчат из ближайшего мусорного бака. Не обращая внимания на милицейские свистки, парень добежал до остановки, втиснулся в переполненный автобус на котором и доехал до станции "Университет". Рыжее месиво из снега и грязи, панорама Ленинских гор, небоскрёбы МГУ...
Парень за несколько секунд, отодвинув вахтёра, пробежал четыре пролёта по лестнице и оказался перед дверями аудитории, где уже больше часа занималась его студенческая группа. Он был студентом первого курса биофака МГУ.
Шибеница!- низенький лысоватый лектор обратился в его сторону,- Ещё одно опоздание, и я не не допущу вас больше на свои занятия. Только с разрешения декана. Вот так.
Пётр Шибеница поплёлся на последнюю парту.
На перерыве его со всех сторон обступили студенты. Пётр был мастером стройотряда "Металл", был любимцем студентов и преподователей. Но сейчас, похоже, говорили что-то к стройотряду не относящееся.
- Тихо!- гаркнул Шибеница,- не все сразу,- Почему Упокоева? Что случилось в нашей лаборатории?
VI
Юрий Юрьевич Малашенков застрял на Фрэмме из за нелётной погоды. Сообщили, что до Нового года рейсов не будет, зато к услугам ожидающих бар, ресторан, кинотеатр и гостиница. Проклиная фрэммийскую погоду, Юрич направился к телефонам-автоматам, чтобы позвонить на Землю и рассказать о постигшей его неприятности. Но, громкие звуки и треск ломаемой мебели, доносящиеся из бара, заставили его остановиться. Из дверей, в этот момент, вылетел Михаэль Уварштейн, без штанов и с ножкой от стула в зубах.
В полутёмном помещении присходили увлекательные события. Человек, на голову которому была надета большая супница, громко орал. Другой бедолага висел вниз головой, зацепившись штанами за люстру. В заднице у него торчала вилка. Из свалки посреди комнаты вылетали поочерёдно то один, то другой, хватаясь заушибленные части тела, кто за голову, кто за живот, а кто и пониже. Оттолкнув Юрича в бар вбежали полицейские. Умело работая дубинками, они растащили дерущихся, и извлекли из самого центра человека в матросском бушлате.Юрич сразу узнал Эдуарда Валентиновича Пешкова, старого морского волка,владелца дюжины космических имений и неутомимого пьяницу.
Эдуард плохо держался на ногах, но он смог свернуть одному из полицейских челюсть, а другому выбить все зубы, включая зубы мудрости. С трудом на Эдуарда надели наручники и вытащили из бара. Юрич решил, что не стоит вмешиваться в тот момент, когда Эдуард в таком состоянии, и он не последовал за полицейскими, а сел за столик и заказал пива. Внимание его привлёк аккуратно одетый подросток в чёрном костюме тройка, белой рубашке и при галстуке. Подросток меланхолично курил сигарету, рядом на его столике стояла недопитая кружка пива и несколько пустых.
Приглядевшись, Юрич понял, что это Андрей Ребко.
- Ряба, привет,- Юрич подсел к столу Андрея.
- О, привет!- обрадовался Ряба,- а я здесь совсем один. Скучно. С Пешковым не поговоришь, он нажрался и сразу драться, остальные все фрэммийцы.
- Андрей, с каких пор ты так одеваешься?- спросил Юрич.
Обычно Ряба предпочитал драные джинсы и еакую нибудь куртку всю в молниях и заклёпках.
- А я собираюсь на конгресс Юных биологовю Там выступать придётся, а туда соберутся все культурные, и если по нормальному придёшь- сразу выгонят. У меня сегодня рейс на Бородух, а тут задержки всякие.
На столе, рядом с кружками, Юрич заметил стеклянную банку. В ней размещался хомяк, настолько жирный, что едва влазил. Ряба скармливал хомяку хлеб. Он вообще любил животных.
- Бородух, Бородух,- пытался припомнить Юрич,- что то знакомое.
- Там на главной городской башне петух висит железный,- подсказал Ряба,- и все сортиры выкрашены в полоску.
- Точно,- вспомнил Юрич,- у них там водку продают в трёхлитровых банках, как же. И наБабахту оттуда звездолёты летают. А с Бабахты три рейса в день до Земли... Полечу ка я, Ряба, с тобой на Бородух.
- Правильно,- обрадовался Андрей,- полетели. Там Пашку встретим с Куриной ноги.
Юрич забеспокоился.
- Он, что, тоже юный биолог?
- Распиздяй он юный,- хохотнул Ряба, и притушил сигарету в пепельнице.
Юрич уже был не рад, что связался. Буйный нрав этих малолетних бандитов был ему уже известен.
- Можно, конечно, через Заглотух...
- Поехали, поехали,- убеждённо заявил Ряба,- на Бородухе клёво. Я и сам к новому году хочу на Землю улететь. К Штыкану на дачу.
Тут в баре вновь появился Эдуард Валентинович Пешков.
- Военно-морской флот везде уважают,- сказал он, в ответ на вопросы, как он отделался от полиции. Он тоже собирался на Землю и согласился ехать через Бородух. Только заметил, что неплохо бы взять в дорогу чеего нибудь выпить.
За углом давали разливное пиво. Было решено налить пиво в банку, в которой размещался хомяк, а хомяка вытряхнуть. Но хомяк никак не вытряхивался, и пришлось друзьям ехать без пива.
VII
Пассажирский лайнер "Парижская Коммуна" медленно тащился сквозь туманность Быка. Командир корабля Задрамух Опропеш, бывалый космический волк, проверил вахты и, не выпуская изо рта трубки, нобитой крепчайшим энданским самосадом, завалился спать в своей каюте. Двухкилометровая сигара виляла между кусками льда и камня, предоставленная воле двух сопливых стажёров и штурмана Погремуха.
Погремуху было девяносто лет, и во флоте его держали скорее как символ. Кроме них на корабле было два механика- Топотух и Иванов, они постояно что-то чинили, ибо на корабле постоянно что-то ломалось, так как он был очень стар и капремонта давно не проходил. Ещё была бригада поваров и молодая стюардесса- практикантка из Ратоннского университета. Сейчас она стояла перед штурманом Погремухом и плакала. Сквозь всхлипы, она лепетала что-то нечленораздельное.
- Успокойся, девочка.- поморщился Погремух. Он не выносил женских слёз.
- Там один пассажир... Я его боюсь.
- Что за пассажир, девочка?
- Он кричит. Постоянно кричит. Я его... Я его спрашивала, а он всё равно... Я пыталась его успокоить, он... Я не знаю, может я тупая?
- Тупая? Конечно тупая,- рассеянно проговорил Погремух,- то есть я не то, конечно, говорю. А где он?
- В первом салоне. У него может приступ... ему надо врача.- Стюардесса очень волновалась, это была её первая практика, она училась на психолога.
- Где же я возьму ему врача, девочка? Разве что сам подлечу его, сердечного...
Погремух, два метра роста, сто пятьдесят веся, тяжело встал, взял гаечный ключ и ушёл, оставив девушку в каюте.
В первом салоне кричал Вова Тушёнкин. Монотонно и без перерыва.
- Кричишь?- спросил его Погремух, и не получив ответа, строго сказал,- замолчи!
Но, Вова был плохо восприимчив и никак не отреагировал. Тогда Погремух рассердился, снял с иллюминатора занавеску, скомкал её и засунул Вове в рот.
Вова таращил глаза, размахивал руками, но крик прекратился.
Тут, сидящий в двадцатом ряду длинный человекв рваной эсэсовской форме выдернул шмайссер и заорал.
- Хальт! Цурюк! Это угон!
- Ты что это, милок, повернулся к нему Погремух,- какой ещё угон? Да я тебя сейчас сам угоню!
Он уже направился к двадцатому ряду, но тут на него накинулись Пака, Хомяк, Гева, Совок, Дукмас и Бурштейн. Весь салон номер один- салон четвёртого класса, сидячий, был куплен бандой Кураксы.
Немногие пассажиры, не относящиеся к банде Кураксы, боязливо жались к стенкам. Вова Тушёнкин, полностью разжевав и проглотив занавеску, закричал с новой силой. Ему дали автомат. Ему всегда давали автомат, если хотели произвести на кого-то впечатление. Вова делал страшные глаза и выпускал все патроны куда попало. Обычно, он ни в кого не попадал, но шуму производил достаточно, и многие боялись. Вова был неуравновешенный.
- Чего, опять орёшь, сердечный?- расшвыряв бандитов, Погремух приблизился к Вове и заткнул ему рот фуражкой Ефсея Швабка, а автомат обломал об голову подоспевшего Бурштейна.
- Всем лежать!- прорычал Погремух, делая тоже самое со шмайссером Ефсея.
Все легли, решив не связываться с разбушевавшимся штурманом, кроме, естественно, Тушёнкина с треском дожёвывающего Ефсейкину кокарду. Погремух уже было совсем ликвидировалпопытку угона, но тут в салон вошёл сам Куракса и всадил в задницу Погремуха отравленную стрелу.
VIII
Генеральный секретарь Пролабухской коммунистической партии глядел в окно на панораму вечернего города, на падающее в море солнце, на размытые силуэты уродливых строений на острове Ух. Оттуда взлетали боевые самолёты и уходтли на запад- бомбить сепаратистов.
В кабинет вошёл министр государственной безопасности.
- Разрешите доложить, товарищ генеральный секретарь. Имею точные данные. Лайнер "Парижская коммуна". Он там.
- Что предпринимается?- спросил генеральный секретарь, не глядя на министра, а продолжая глядеть в окно.
- Мы готовим группу захвата. Задание партии будет выполнено.
- Помните, партии необходимо это оружие. Если задание будет сорвано... Идите выполнять,- закончил генеральный секретарь после зловещей паузы.
В это время комиссар Попеш Засуях тренировал группу захвата. Лейтенант Отрожух головой разбивал берёзовые поленья.
- Хорошо, лейтенант,- похвалил комиссар.
Сержант Протожоп Захрустеш меланхолично кидал ножички в стену сортира. Солдаты, с риском для жизни, вытаскивали их из досок и возвращали Протожопу. Несколько неубранных трупов валялось поодаль. Это были те в которых сержант всё же попал.
- Учитесь уклоняться, болваны,- добродушно напутствовал он подчинённых, отправляя на тот свет очередного зазевавшегося.
Тут из сортира выбежал ефрейтор Почепеляш. Ловко уклонившись от ножичков Захрустеша, он подбежал к комиссару Засуяху и встал по стойке смирно.
- Товарищ комиссар, вас по прямому проводу из центра!
Засуях бросился в сортир, где был вход в замаскированный командный пункт.
- Учитесь уклоняться, болваны,- в очередной раз поучал солдат Захрустеш,- вон товарищ комиссар- какая реакция...
Комиссар, в тот же миг, как ошпаренный выскочил из сортира. На бегу, ребром ладони отбил летящий в него ножичек.
- Сержант Захрустеш!- заорал он,- хватит заниматься херней! Весь вход в ЗКП испортил. А вы, лейтенант!
Отрожух примерялся к очередному полену.
- Хватит нам поленьев, лейтенант! Всем через пять минут собраться на стартовой площадке. В полном обмундировании! Вылет через десять минут!
Все бросились на стартовую площадку, кроме ефрейтора Почепеляша. Он изобрёл себе какую-то хитрую болезнь, и на задания его не брали.
IX
Совков тупо уставился в пол.
- Так получилось- он мне тут..., ф я его...- пытался оправдаться перед взбешённым Кураксой.
- А кто будет кораблём управлять, идиот? Ты? Или может быть Тушёнкин?
Капитан Задрамух Опропеш лежал в медицинском отсеке с тяжёлой черепно-мозговой травмой. Травма была нанесена Совковым, посредством дубины, и теперь капитан не приходил в сознание.
В медицинский отсек капитана транспортировали оба корабельных стажёра и стюардесса. От стюардессы толку на корабле не было никакого, поэтому её оставили при раненом. Требовалось ещё доставить в иедицинский отсек и тяжелораненого штурмана Погремуха.
В то время, пока стажёры спешили в салон номер два, великий потрясатель вселенной Куракса пытался организовать управление кораблём. Все грамотные нукеры были собраны на центральном посту. Им были вручены инструкции по управлению, звёздные атласы и лазерные диски с навигационными программами. Задача ббыла сформулирована достаточно чётко:
- Если через два дня эта штука не сядет в Монголии, никогда вам больше не читать книжек! - пригрозил Куракса.
- Гы!- ухмыльнулся Совок и помахал в воздухе дубиной.
Что и говорить, нравы в банде были дикие.
Интеллигенции должного уважения не оказывалось. да и интеллигентов в банде было не так уж много: Бурштейн по слогам читал учебние астрономии для десятого класса, лн решил начать с азов. Дукмас читать не умел, только притворялся, и с умным видом разглядывал картинки в инструкции по пожарной безопасности. Вова Тушёнкин аппетитно хрустел лазерным диском и с интересом рассматривал карту планеты Фремма. Вова часто выполнял у Кураксы обязанности штурмана на подводной лодке, всегда обходясь одной единственной картой- картой озера Иссык-Куль. О том, что существуют и другие картыВова раньше не догадывался, и появление карты Фреммы вызвало у него бурный восторг. Проглотив остатки лазерного диска, Вова испустил громкий крик, и орал около получаса, пока бдительный Совков не ударил его дубиной по голове. Вова примолк, но интереса к карте не потерял.
Так продолжалось это обучение астронавигационным премудростям. Предоставленный автопилоту, лайнер "Парижская коммуна" пересёк туманность Быка и входил в сектор, контролируемый планетой Пролабуха.
Узнав о захвате лайнера, механики Топотух и Иванов изнутри заварили люк в мастерской и принялись за казённый спирт. Им помогали и повара- Вячеслав Бобков и Пух Разлипух- студент ратоннского кулинарного училища. Закуски было достаточно, вино и водка имелись, всё равно всё спишут на банду
X
- Бородух.- объявили по трансляции.- конечная.
- Ряба, не забудь Эдика,- Юрич, пошатываясь, наравился к выходу.
- Мне его не поднять...- эй кто нибудь,- помогите тело выгрузить.
- Давай помогу,- Юрич взял Эдуарда пол мышки, Ряба за ноги. И пошли к вызоду. Помогали ещё несколько незнакомых мужиков. Так, шатаясь из стороны в сторону, процессия выгрузилась в космопорту Бородуха.
- Во!- сказал Ряба-, отель. Пошли туда. Там поспим, и Эдик протрезвится...
В отель вошли втроём, мужики пожелали им счастливого пути.
- И ведь не спёрли ничего,- восхитился Ряба,- Наши люди.
- Докумееенты, пожааалуйста,- тётка на рецепшене проснулась.
- Да, держите,- Андрей извлёк из нагрудного кармена Эдика паспорт,- вы нас извините, перелёт был тяжёлый, и с человеком стало немного плохо.
- Пить надо меееньше,- проговорила тётка, и, забыв взять документы у остальных, поселила всех в четырёхместном номере.
Андрей проснулся.
- Эдик, Юра,- вставайте- у меня идея.
Но, не Юрича, ни Эдика не было видно, хотя было семь утра. Ряба обошёл комнату, нашёл записку от Эдика:
- Пошёл опохмеляться.
От Юры ничего не было. Ряба, совершив над собой усилие, помылся, причесался, оделся и пошёл искать. Первым делом пошёл в бар. И нашёл, кого искал. Эдик вёл беседы с барменом, осушая рюмки. Беседы были крайне интересными:
- А он мне говорит... А я ему... Тогда он мне... А я ему...
Андрей понял, что здесь ничего не добитья, вышел из бара.
- Привет,- окликнули его сразу.- Андрей узнал Пашку с Избы.
- Пашка,- ты тут чего?
- Андрей, сейчас Сашку дождёмся, он прилетит следующим рейсом. Я тебе всё расскажу. Потом.
Тут появился Юра.
- Ряба, ты что, Эдика бросил?
- Да ну его... Опять бухает.
- Ээээ,- пацаны и дядьки,- обратился к ним Пашка,- это хорошо что бухают. Проще его на лайнер будет затащить.
- Эуээмм,- сказал Сашка,- я уже час как прилетел.
- Ааа, разница во времени... Чего кислый такой?
- Лёха отпиздил...
- Ладно. Заживёт... Ты про дело давай.- Пашка про дело всё знал, но хотел услышать версию Сашки.
- Пассажирский лайнер "Парижская Коммуна" прибывает на второй путь,- объявила трансляция.
На автобусе до второго пути Андрей громко пёрнул, но сослался на Сашку, Эдик проблевался, а остальные ничего не делали.
- До отправлениия один час сорок четыре минуты...
- Пошли, нефиг тут делать, а то опоздаем.- Пашка пытался присмотреть за Сашкой.
- Пошли, конечно,- задолбал этот Бородух.- Может на лайнере интереснее...
- Вау, Паш,- у нас двухместная каюта. Отвинтим ночью шурупы- и через вентиляцию.
- На фига. Это далеко. Потом ещё одни сутки можем ничего не делать...
- Окей. Я лично спать.
Сашка угнездился и немедленно заснул. Пашка через секунду сделал тоже самое.
- Блядь,- в соседнюю каюту грузили Эдика. Сказал Юрич. Андрей, сделав вид, что ни причём, пошёл в бар.
- Хочу нажраться.
Через час тридцать Пашка вскочил, разбудил Сашку и пошёл в каюту экипажа.
- Вы, эта, Перепух и Сидоров,- спросил он двух юных стажёров. Те уже набрались пива и плохо соображали.
- Ну, эта, типа мы,- ответил Перепух.
- Кароче,- давайте меняться. Мы, эта, Сашка и Пашка. Вот наши документы. Давайте свои. Вы теперь в каюте едете, а мы стажёры...
- Эт, на хера?- удивился стажёр Сидоров. - Вам же работать придётся...
- Всю жизнь мечтали работать в космофлоте,- сказал Сашка,- вы пацаны думайте быстрее, нас по фотографиям никто не отличит. Иначе, вам пизд.ц!
Пашка дал Перепуху и Сидорову посмотреть и пострелять.
Теперь они стали космофлотцами.
- Короче, сейчас взлетаем, первая станция Фрэмма. - Слышишь,- потряс Пашка Сашку.
- Угу. А что там?
- Мы обязательно должны там быть. Там съезд фантастов со всей галактики!
Там будет Лука Сергеенко и Василий Владимиров.
- Так мы же во время стоянки должны мусор убирать!
- Саш, не становись бюрократом. Мусор потом уберём. Никто не заметит. Все на конгресс съебутся.
XI
Прошли почти незамеченными трое суток полёта.
Банда Кураксы забаррикадировалась в первом салоне (5 класса) и никого туда не пускала. Сашка и Пашка в первый же день своего появления закрутили вентили с другой стороны. Они могли отключить им свет, воду и воздух, но там ещё находился штурман Погремух.
На второй день Пешков вспомнил кто он и, одевшись, сказал:
- Друзья, я в бар,- кто со мной?
С Эдиком пошло большинство, лишь Макс остался спать в каюте, а Андрей остался срать в гальюне- у него был понос.
В баре заказали по пузырю на каждого, чуть-чуть подождали Андрея, не дождались и начали.
А на третий день объявили: Фрэмма, стоянка одни сутки. Посадка через пять минут. Сашка и Пашка, не похоже что спали, были все в бетонной пыли и металлической стружке. Они побежали мыться, и через пять минут были похожи на прилежных гимназистов.
Отметившись у боцмана, они побежали к выходу.
Фрэммийский космодром встретил Сашку и Пашку приветливо. Как гостям Фрэммы им выдали по стаканчику бесплатной Фанты, и по пятьдесят грамм водки.
- Давай ещё треснем,- Сашка смотрел на прилавок, где кроме водки было неимоверное количество всяких напитков.
- Не,- давай сначала на конгресс сходим, а потом уже нажрёмся.- Пашке это решение далось нелегко. Дело в том, что сравнивая братьев, кажется, что Пашка такой выдержанный, немногословный и опытный. Старший, короче. Нет, он такой же распиздяй.
Сели в автобус, сверившись с буклетом. Надо было ехать до Коровьей Полянки, и туда, похоже, никто не ехал. Сашка с Пашкой вдвоем доехали до конечной и вышли из автобуса.