В один из дней отдалились косари от реки, от ка-мыша высокого, и на весь день
застряли на огромном, соседствующем с барханами, лугу. Глаз куда достает - всюду раскинулась густая трава, ме-стами - по пояс ростом. А там, ближе к барханам - на "нет" сходящая. И только на некоторых высотках голые проплешины попадаются. Белые, как бы солью покрытые. Настоящие солончаки. Вот только зарождается у этих про-плешин, отползает и далее - с разнотравьем смешивается какая-то особая растительность. На водоросли похожая. Кудрявая какая-то, вьющаяся. Цветом ярко выраженным, светло-зеленым, с синью размешанным, отличавшаяся, от остальной, обычной травы,. Плотно стелется между про-плешинами, как бы снегом покрытыми, расползается во все стороны...
А косилки что? Все стригут, все, что под ножи по-лотна попадает! Но вот, наткнулась, наехала Витькина ко-силка на проплешину, местами, поросшую этой самой тра-вой. Чиркнула под самое основание ножами. Валит стран-ную, с виду, совсем безобидную поросль. Но на глазах, тормозит трава обычный ход косы, связывает движение, останавливает, глушит стрекотание... Уму непостижимо! И вот застряла, заклинила намертво коса в направляющих пазах полотна. В обратном направлении от неё, через ме-ханизмы, передалась её заторможенность колесам косилки. И теперь уже вся косилка юзом, с заклинившей оконча-тельно косой, с парализованными колесами, идет напере-кос, выворачивается вся, бороздит неподвижными ободами землю, рыхлит её. На бок заваливается косилка, норовит опрокинуться. А трактор тащит вперед сцепку и тащит, как ни в чем не бывало.
Витька ошарашен. Он даже сообразить не успел, что к чему. На ровном, буквально голом месте, споткнулась его косилка, взбрыкивает как конь необъезженный. Ну, не дожидаться же пока она выбросит его из сиденья. Спрыгнул Витька сам на землю, от греха подальше, бежит за косилкой, руками размахивает и орет во весь голос, пытаясь докричаться до тракториста, чтобы остановил тот сцепку. Тут же пацаны подключаются, помогают докричаться. Остановился трактор.
А Федя тракторист, подошел, глянул и все понял сразу. Смеётся, - что? Трава особая попалась? И обозвал её матерным словом!
Шурка морщится, Витька - тоже, хоть оба они уме-ют ругаться, среди пацанов находясь, как заправские ма-терщинники. Режет слетевшее с Фединого языка слово им слух. Сальной, грязной какой-то скабрезностью...
Но трава? Трава действительно, особая какая-то. Плотно забила все пазы полотна, заклинила многочислен-ные режущие сегменты косы намертво. Силой немысли-мой.
Всей командой, в пять человек, вооружившись жесткой проволокой, долго, целых полчаса выковыривали косари спрессовавшуюся как бетон массу травяную из па-зов полотна, даже цветом особым отличавшуюся. Подшу-чивали над названием её необычным, матерились по взрос-лому, высвобождали косу и все удивлялись: - такая по внешнему виду привлекательная, и такая коварная... Вот дела!
Наконец, зашевелилась коса, можно продолжить косьбу. Хоть какое-то облегчение от жары в движении бу-дет. А то, намаялись совсем под безжалостным солнцем на одном месте в неподвижности. Жар давит и давит сверху, насквозь пронизывает. И ни ветерка, ни дуновения... Раз-бредаются по местам пацаны, а Федя строго-настрого пре-дупреждает: - как увидите снова заразу эту светло-синюю, не вздумайте косить, поднимайте полотно. Не создавайте сами себе проблем!
Дальше пошла работа. И опять местами попадается перед полотном эта странная трава. И вопреки предупре-ждению тракториста, там, где не так много, все равно - косят её ребята. Тормозит, как будто давится коса неудобоваримой пищей, но окончательно не дают задохнуться, забиться ей косари. Приподнимают полотно в критический момент рычагом, вырывают зубья на воздух, чтобы проклацали без нагрузки, освободились от пи...волосковых объятий, и опять опускают в косьбу. Соревнуются, кто кого одолеет. Они траву, или трава - их! Все-таки какое-никакое, а развлечение...
Во второй половине дня сместился покос в восточ-ную часть луга, в низину. Трава, густая, по-прежнему, - выше пояса, опять вперемежку с молодым камышом во-круг расстилается, - одно удовольствие, такую её косить! Аромат от неё - не надышишься! Вот только зной солнеч-ный всё перебивает. Солнце только-только отклонилось от вершины неба на убыль. И наверное, от того, что барханы - вот они, - рядом совсем, жарит солнце по особенному, мощно. Тела у косарей пропеченные насквозь, загоревшие дочерна, иссохшие, приспособились и как бы не чувствуют лучей обжигающих, и уже - не выделяют пота. Вот только во рту пересыхает и нестерпимо хочется пить. Но фляга с водой в кабине трактора и не набегаешься к ней. Работа, есть работа и надо терпеть до перерыва, когда все пить захотят и всем будет невмоготу.
А тут еще - поле со странностями. Неровное какое-то. Вроде бы и сухое, но видно, - в прошлом сезоне затоп-лено водой основательно было. А неровности оттого, что буксовали многократно тракторы здесь. То там, то тут - колея глубокая, от пробуксовок оставшаяся, на пути сцеп-ки попадается. Конечно, по сравнению с той ямой, в кото-рую Шуркина косилка недавно попала, они мельче гораздо. Но попадаются внезапно, в последний момент из-под полотна передней в сцепке косилки, и подбрасывает агрегат, угодивший в такую колею основательно. Особого внимания требует безобидная и совсем ровная с виду местность. Надо смотреть вперед в оба глаза, и совсем Витьке не до ощущений во рту и чувств собственных. Удержаться бы на косилке, вовремя среагировать на препятствие, не сплоховать...
А еще, прессованные тюки почему-то не вывезен-ные с поля в прошлом году стали на пути попадаться. Из-редка, но все-таки... Полностью скрыты они выросшей вокруг травой, как будто замаскированы специально и оттого, совсем незаметны. Попался пару кругов назад под Шуркино полотно такой тюк. Шурка заметил его букваль-но в полуметре от косы, но успел среагировать. С силой даванул на рычаг, приподнял полотно. Но все равно, вгрызлась коса в тюк, в самую вершину его, зацепила, пе-ревернула и удачно пропустила под собой. Затем, прямо под днище между колес Витькиной косилки угодил этот тюк. Массой всей, подмяла под себя его косилка, дерну-лась, подпрыгнула, проворачивая и волоча под собой. Ело-зила при этом как ненормальная. Витька изо всех сил вце-пился в руль и едва удержался в седле. Мало приятного от такого препятствия на пути. Надо держать ухо востро. Ведь тюк этот на поле сегодняшнем, явно, - далеко не последний...
Очередной, забытый тюк совершенно неожиданно и на этот раз, возник перед полотном Витькиной косилки. Ближе к колесу правому, перед которым начало косы рас-положено. Этот тюк концом своего полотна первой заце-пила Шуркина косилка и на излете, отбросила к Витьке под начало его косы. Шурка заметил тюк раньше Витьки, оценил обстановку и понял, что не сможет увернуться от встречи с ним Витька. Нет такой возможности - косу, у самого её начала, рычагом от земли поднять. Заорал во все горло Шурка, чтобы трактор остановился. Он орал и махал руками, а Витька в это время пытался что-то сделать. Нажал на рычаг, стал поднимать полотно. Только толку от этого никакого не получилось. Тюк попал на край днища, прямо на пути колеса, и тут же отбросило его к началу ко-силочного полотна. Той высоты, на которую успел Витька приподнять косу, не хватило, чтобы пропустить тюк снизу. Направляющие вилки полотна впились в него и стали тупо толкать перед собой. И подмять под себя не может косилка тюк, и разворошить не может. Уперлась в него и толкает перед собой, толкает... Такая сложилась ситуация...