|
Твой вход в мою жизнь был похож на приземление. В темноту моей норы ты вошла из светлого коридора. С правой ноги. Я увидел ее контуры. Очертания твоей ноги, стройной и длинной, как диагноз из моей медицинской карты, который как раз поместился бы одной строкой, если бы косматый доктор, кривляясь и косясь на меня, писал свои закорюки на ней. Если бы он писал на твоей ноге, начиная с ногтя большого пальца, который я так полюбил обводить языком, надавливал бы на согласных, пропуская, как мне показалось, гласные, выделяя - думал я не пойму - латынь, то delirium tremens пришлось бы как раз на коленку... А коленка, к слову сказать, была просто купол капеллы, а не коленка. Обтянутая ажуром чулка, подчеркивающим стройность и длину, да еще прибавляющим от себя воздушность. Ажурность, легкость, стройность и длина, которая легко превращается в высоту - просто тур Eiffel. Просто увидеть Paris и остаться в живых! Или просто, как милый сердцу суррогат, улочки и закоулки Шаболовки, в свете луны или неона. Очертания твоей ноги перечеркнули весь мой жизненный очерк жирной чертой. Перечеркнули Шаболовку, Париж, Eiffel и луну.
Сквозь параллельность строк моей судьбы, ты проступила перпендикуляром. Ты появилась по частям (я хорошо это запомнил), как чеширский кот. Да и звали тебя не Катерина, а Кэт.
Вошла, осмотрелась. Со света все равно ничего не увидела, кроме фонариного света, журчавшего из окна. Свет был ни к черту, и я остался частью темноты. Я затаился... Кто бы знал, зачем я затаился? Почему не подал знак? Зевнул бы, кашлянул, и все бы вылилось в совсем другую фичу.
Ты потянулась к выключателю. Уже почти нашарила его рукой - я видел, привыкший к темноте, что оставалось пару сантиметров, но что-то привлекло тебя в неоне вывесок, ты ступила, зачарованная, к окну, и, кутаясь в прохладном синем полумраке, размешанном с неоном, как коктейль, всмотрелась сквозь стекло.
.
Зачавкала моя кровать. Кто-то повернулся с боку на бок, стянув с меня одеяло и накрутив на себя. Я лягнул ногой. В короткой схватке победил, а кто-то, оставшись с носом, уткнулся им в подушку, закинул свою ногу на мои ноги, рукой обнял меня за шею (и это все под одеялом) и засопел.. А кто-то это кто?!!! Нелепо оказаться в одной постели с кем-то и не знать кто он. Если он - это она, то угловатая, массивная, безгрудая, волосатая, И У НЕЕ СТОЯК!!!!!!! Нет, это, определенно, не мой тип женщин. И оказаться в одной постели с этим. ФАААААААК!!!!!! Это не женщина, это мужчина. Так и есть. И у него стояк. Хоть это успокаивает. Ведь если между нами что-то было, то я бы это чувствовал, хотя... я чувствую, что удовлетворен. Ну вот, оставил, значит мужичишку без оргазма. А кто же эта женщина, стоящая упершись в подоконник и чуть отставив зад???? Эй не теряйся(это внутренний мой голос)! Проснувшись неизвестно с кем, ты задаешь подобные вопросы! Вперед!
На чавканье обернулась и встала спиной к окну. Свет ласкал твои бедра, превращал в силуэт твои формы. С притворной ленью обнимал, выглядывал, мерцая, из-за твоей спины. Лунно-неоновым затмением стояла ты передо мной, привыкшая к темноте, смотрела - чувствовалось - на меня, а я, каких-то семнадцать минут назад уверенный в том, что нахожусь в своей "берлоге", что лежу в своей кровати, ощущаю теперь себя каким-то недоразумением, каким-то подлогом в чужую постель, к чужому мужу ( а это конфузило меня больше всего), и самое главное, что я совершенно не понимаю, как попал в положение этакого подлого кукушонка, заброшенного матерью-ночью в чужое гнездо, и норовящего вытолкать из него законного обитателя, чтоб пользоваться безраздельно тобой, о мачеха-Кэт(!). А ты стоишь в объятиях света, и улыбаешься. Ведь улыбаешься же, Кэт - я не вижу в темноте? Да, улыбаюсь. И я лежу в объятиях и улыбаюсь.Видишь, как много у нас общего, Кэт.
- Здравствуйте, мальчики. Заждались?
И я перестал существовать.
|