Один зацепил или дёрнул другого низом сумки в автобусе пока сумку эту протягивал через другого и как бы над ним, этим другим. Мазнул дном грязной сумкой по плечу белой куртки другого, а застёжкой проехался по уху и по щеке, над которой это ухо находится. И что последовало бы, будь отмеченные персонажи людьми дикими или даже слегка полудкими? А свара возникла бы с воплями и словами не очень приятными, закипели бы страсти и, возможно, взмахи руками. Но тут один просто рот рапахнул и сказал другому:
- Жаль, пятно на курке осталось, это масло машинное или гудрон. И очень жаль, что я рожу лица вам слегка расцарапал. Но я тороплюсь, мне сейчас выходить. Нет, ты только глянь, сколько всяких в автобус понабилось! Сидели б дома, чай пили бы или книжки почтали! Налезли, пихаются, а мне уже, чёрт побери, щас выходить!
- Ах, это очень возможно, что поцарапан или пятно на плече, - говорит поцарапанный, который с пятном, - а на той вот неделе бабка в очках кипятком окатила в трамвае одного гражданина в костюме при галстуке. Так он улыбнулся и перед ней извинился! Прости, дура старая, - говорит, - что я зря тут оказался, тебе подвернулся! Однако же, - говорит, - зачем же в трамвай с кипятком в вашем кургузом чайнике. Или вы у метро пирожками торгуете и чай наливаете тем, кто желает? И ты меня извини, что я в белой курке тебе подвернулся! Но ругаться не станем, положимся на взаимный наш интеллект.
Не поругались, расстались с тёплыми чувствами, но большая часть пассажиров, у которых завал с интеллектом, не слишком их поняла. Эти, у которых завал, предпочли б разобраться и пришли бы домой в синяках, без двух-трёх передних верхних зубов, так как верхние во рту хуже держатся, поскольку сверху просто вниз висят.
Или вот ещё ситуация... Один, не олигарх, но дядька состоятельный, жарким летом нанял двух бедолаг из пространства ему на участке глубокую и широкую яму отрыть. Состоятельный дал им лопаты, пообещал каждому пару сотен за труд, вбил в землю колья, где надо рыть, сел в машину с личным шофёром и укатил. Только он укатил, к месту копки подходит толстяк в соломенной шляпке и в летних одёжах с сумкой и плоскими складками. Складки он разложил и вышли столик и креслице. Эту садовую мебель толстяк поместил под раскидистый клён с толстым стволом, из сумки достал и поставил на столик стакан и бутыль минералки. Потом он присел и кликнул работников:
- Я, орлы, ихний сосед и тоже нанят хозяином, чтоб за всем присмотреть, принять работу и вам заплатить. За качество я отвечаю! Вынутый грунт ссыпать в одну сторону, вокруг не разбрасывать. Как вас называть? Ага, хорошо - Колян и Ваван! Если что захотите спросить, то я Василий Степанович или просто Степаныч. Орлы, начинаем копать, скоро жара навалится!
Зелекопы принялись за рытьё. Через два часа они были по пояс на дне отрываемой ямы, то есть работали дружно и ладно. Вскоре полуденный жар стал нарастать, но копка ямы пока не замедлилась. Ещё через пару часов из ямы торчали макушки копающих. В яме сделалось душно, а выкидывать землю наверх стало тяжко и муторно. Степаныч раза три подходил к краю ямы с рулеткой, замерял глубину, сообщал сколько глубже копать. Тут Ваван объявил шестой перекур вылез с сигареткой из ямы; вылез не сам, Колян его подсадил. Он вошёл в тень под клён, скривился, выдохнул дым:
- Степаныч, накапай мне водички! Пить страшно хочется.
- Без проблем, - Василий Степанович вынул из сумки газету, сигареты и два свежих стаканчика. - Что ж вы в такую жару и без воды-то?
- Не подумали. Нальёшь два стакана?
- Уже наливаю. Передай ему в яму.
Ваван передал, вернулся назад и спросил:
- Мы что, лоханулись? За двести на рыло согласились тут ишачить.
- Не в курсе и без понятия, ведь это ваш уговор, - Василий Степанович вытряхнул из пачкисигарету. - У вас свой уговор, у меня тоже - свой.
- Ты за сколько коптишься?
- Я без копоти, за шесть сотен веду присмотр.
- Это как же, тебе, выходит, больше нас! Работа наша вся, за что же ты имеешь?
- За ителлект. Случалось встречать таковское словечко? - Василий Степанович закурил.
- Не вспомню, что это такое? - в лице Вавана вспыхнули понятная обида, злость.
- Для крепкой памяти я на примере поясню тебе. Мозгом вникай! Вот вы оба в яме пашете в поту, спины гнёте, землю кидаете, а я в теньке здесь прохлаждаюсь. Отдыхаю тут, как на даче! Результатом работ будет нужная яма. Я и пальцем не шевельнул, но получаю тоже за яму. Причём, получаю больше вас. Тебе это не нравится, я как бы примазался и за примазку ты меня ненавидишь. Хорошо, посчитайся со мной! Я положу руку на ствол, ты... иди-ка ближе к клёну. Вот-вот, а теперь разряди всю злость, садани кулаком мне по руке. Делай, я сам ведь предложил!
- Годится, потом не вопи!
Ваван поплевал на правый кулак, размахнулся и саданул в руку, но Степаныч руку отдёрнул и удар влетел в крепкий ствол. Землекоп замахал кулаком, стал дуть на него, на месте завертелся. Пальцы его стали тут же распухать.
- Теперь ты понял, что есть интеллект? - спросил Василий Степанович, затянулся, выдохнул дым.
- Чтоб тебя, ни хрена я не понял!
- Если так, лезь в яму! Всё, продолжаем копку!
Когда пострадавший вернулся к напарнику, Колян сердито спросил его:
- Ты чё так долго-то, об чём с дедом базарили?
- Об интеллект.
- А кто он такой? Мужик или баба?
- Ни то и ни это. Могу объяснить. Желаешь? - Ваван ухмыльнулся.
- Ну!
- Тот дачник, который Степаныч, с этой ямы за присмотр шесть сотен запихнёт в карман. Он там...
- Брешешь? - перебил, нахмурился Колян. - Он там в теньке балдеет!
- Вот-вот, пойми, больше нас огребёт! Считай теперь, я это он. Хозяин и он нас облохали. Ага, я вроде б - он! И я ложу руку на стенку, где камень, а ты тресни по ней кулаком. Бей со всей силы, это ж ему!
- Но это ж ты! Совсем ты обалдел?
- Сам балда! Я это - он, или об интеллект ты не поймёшь! Ну, вмажь покрепче! Я после объясню.
Ваван положил левую руку на камень, торчавший в стенке ямы, и зло зарычал:
- Ну, шарахни, дуралей!
Колян и шарахнул, но руку отдёрнуть, как это сделал Степаныч, Ваван позабыл и получил сполна. Он замахал кистью левой руки, стал дуть на неё, завертелся на месте. Пальцы левой руки тоже стали у него распухать.
- Сам велел, -оправдался Колян. - Ну, так чё про то самое?
- Ты понял об интеллект? - простонал объяснивший.
- Понял чё? Ничего я не понял.
- А не понял - хватай лопату, землю рой, чаще кидай!
И ещё одна ситуация... Один другого спросил:
- А ты где всё это время был?
- Нигде, - ответил другой, - здесь стоял всё это время.
- Угу, то-то гляжу, слева тень рядом чья-то лежит. А это ты здесь стоишь рядом со мной, но отвечаешь, что нигде не был всё это время. Я, выходит и получается, тоже нигде?
- А где ты? - удивился другой. - От тебя тоже тень!
- Я у входа в парк с букетом жду свою даму. Моя тень тоже ждёт. Моя тень имеет свой смысл. Твоя тень здесь для чего легла?
- Просто так стою. Шёл, заметил, что ты стоишь и тоже встал. Тень моя рядом просто так лежит, так как она от меня, она ж моя!
- Лежит она неудачно - в голубином сухом дерьме, - заметил один. - Ты не хочешь слегка отойти или совсем уйти?
- Не хочу. Что ты ко мне привязался? - обиделся другой. - Далась тебе моя тень! Когда твоя дама придёт, ты куда её поведёшь?
- Приглашу в кафе, потом пройдёмся по аллеям, у фонтана посидим и, может быть, сходим в кино на первый вечерний сеанс. А ты чем займёшься?
- Ничем, буду с вами ходить, дышать окружающим воздухом. После кино ты куда её поведёшь?
- За дальнюю карусель, где жасмин, посидим на скамейке, обсудим фильм и всякое прочее.
- Небось, обнимать её станешь, целоваться к ней полезешь?
Услышав этот вопрос, один отошёл от другого на пару шагов, прикурил сигарету и, стоя к другому спиной, кивнул, согласился:
- Не исключено. Если не будет вокруг кучи посторонних.
- Но я буду с вами на той же скамейке. Дай и мне закурить! У меня денег нет и нет сигарет.
- Когда нет денег и сигарет, люди не курят, вдыхают чистый воздух. Я согласен дать тебе закурить с одним условием: сразу идёшь за дальнюю карусель, где жасмин, и займёшь для нас скамейку.
- Чтоб обниматься и целоваться после кино? - уточнил другой.
- Точно!
- Но тогда кафе, фонтан и кино для меня мимо пролетают - за сигарету! Ведь как только она подойдёт, ты ей букет, а я скажу, что ты нас приглашаешь в кафе, к фонтану, в кино и на скамейку, чтоб целоваться.
- С кем целоваться? - уточнил на этот раз другой.
- Какая разница! Со мной, с тобой...
- Большая разница, ведь у тебя нет сигарет и денег! Ты ей зачем?
- Мы не нужны ей оба. Давай рассудим, я персонаж не слишком свежий, я летний местный оборванец, а ты заезжий отдыхающий, одет прилично, но пожилой. Вчера вот тут же я познакомил вас!
Ты у киоска там торчал, как пень, давил на барышню глазами. Она хорошка, слегка застенчива. Я подвалил к ней и сказал, что тот вон приличный престарелый очарован, желал бы познакомиться, робеет. Я заявил, что ты известный архитектор и подослал меня, чтоб намекнуть. Ей стало слегка смешно, ей показалась ситуация занятной и мы с ней к тебе весте подошли. Сперва ты по-бараньи повращал глазами, но после как бы очнулся и произнёс прекрасный монолог. Короче, вы познакоились, договорились о новой встрече. Мы договорились!
- Я договорился! - возразил один. - Ты подслушал. Теперь возник, но для чего? Присматривать за нами? Я в самом деле архитектор, руководитель мастерской, и задаю тебе вопрос - цена вопроса, чтобы ты исчез?
- Пять стольников и сразу!
- Изволь, - один полез в карман, достал купюру, - на, получи и отойди подальше!
- Мерсибо, как выражаются японцы и молдоване, но отходить мне с концами рано, - другой запихал деньгу в карман.
- Согласен, ты почти психолог или пожизненно отменный аналитик, но для чего тебе с такими ценностями тут продолжать торчать впустую?
- Затем торчать, что Верочка вчерашняя вдруг не возникнет. Вчера она повеселилась, а сегодня -расклад иной или раздумает, поскольку легкокрыла. Я же профессионально уже приметил вон ту миниатюрную шатеночку, тоже хорошку, которая способна нам заменить... И возникает твой вопрос, кто тут и зачем торчит, отбрасывая тень! Ты с эим согласишься?
- Почти. Да, я соглашусь. Тогда ещё пятьсот?
- Нет, я не злодей, а просто удачливый первичный сводник. Если сразу, то три сотни.
- Изволь! - один опять полез в карман.
- Торопишься! - другой негромко рассмеялся. - Вдруг Верочка возникнет. Вдруг опоздает, но появится. Я отойду к киоску, там обожду. Принципиально я не грабитель, не стяжатель!
"Ещё раз проходимец прав, - подумал архитектор и тоже рассмеялся, - поскольку тонко мыслит. Чёрт бы побрал его! А, впрочем, этот с хитрованским интеллектом и чёрту хвост накрутит". Вскоре у перехода под светофором он увидел Верочку, помахал ей рукой, взбодрился, стал оправлять упаковку и ленту на букете.
Вот, для начала, как бы и всё... Почему - для начала? Да потому, что у подобных историй не может быть конца, хвост их череды не виден. Главное, чтобы никто не обижался: мол, нацарапал автор нечто в своих историях, где проявляеся и хамство, а хамство следует серьёзно-молотобойски раносить, раздалбывать его тудойски и в качель. Так не пойдёт! А как пойдёт, когда во всех нас всего пока ещё хватает?