Аннотация:
Баня сами понимаете, восточная, с хорошей акустикой, она превращает в приятный звук даже голос осла. Я пою, забывая себя, как соловей, в лесной опушке при луне у реки, в далекой России. Мамадияр не сдержавшись от восторга закричал: - Э, до-оо-оо-оо! Жуфт болси-ии-ин! Эти слова означают "Браво, маестро!". Тут оживились и другие люди, потом начали весело аплодировать. Некоторые даже аккомпанировали мне, используя в качестве музыкальных инструментов громыхающие тазики и миски. Это вдохновляло меня, конечно, и я продолжал петь на высокой октаве. Эй Нихооооон, ёр ишкидин булди юраааааклар чоок - чооок! Кокили бойнимга солган дооооооргааааа ухшайдикуяаааааааа! Перевод: О, Хамза, от кинжала любви сердце искромсалось в клочья, Её коса похожа на петлю шелковистую, а тело её - виселица моя. У Курумбоя кровь заиграла в жилах, и он начал плясать, кружась в белых кальсонах как страшное торнадо, которое часто случается в штате Калифорния в США. Юлдашвой тоже не выдержал и начал плясать вскидывая брови и двигая зигзагом руками, имитируя танец двух влюбленных змей во время спаривания. При этом он не забывал вилять задницей. Тут случилась ЧП. Юлдашвой поскользнулся, наступив на небольшой кусок мыла, и, упал на бетонный пол, ударившись головой о бетонное сидение, где сидели зрители. Мы подняли Юлдашвоя и смотрим - у него из-под тюбетейки течёт кровь. Видимо, ему пробило голову. Мы оказали ему первую медицинскую помощь, перевязав поврежденный участок его головы простынью. Но кровь не останавливалась. Тогда Курумбой порвал часть своих кальсон и сказал: - Куф-суф, эти не мои руки, а руки дедушки Гиппакрата!.. Потом этим лоскутом завязал шею Юлдашвоя. Он завязал так туго, что у Юлдашвоя расширились глаза, и язык его высунулся от нехватки воздуха. -Что Вы делаете, товарищ каминдон?! Почему его душите?! - спросил я с удивлением у Курумбоя. - Если не завязать рану, кровь его не остановиться никогда! В шее человека находиться артерия! - ответил Курумбой, ещё туго затягивая петлю. Смотрю, Юлдашвой умирает. Я оттолкнул нашего вождя и освободил шею Юлдашвоя от петли. Хорошо, что Юлдашвой, жадно глотая воздух, пришел в себя. В парилке царила духота, как в газовой камере концентрационного лагеря "Маутхаузен" во время второй мировой войны. Вдруг раздался грохот, словно извержение вулкана в горах Камчатки. От сильного удара и толчка осыпалась штукатура купола. - Двенадцатибальное землетрясение по шкале Рихтера! - закричал кто-то в панике в густом искусственном тумана. Бежим! Революция в опасности! - закричал Курумбой, и мы побежали. Мы даже не успели заметить, как и когда оказались на улице. Оказывается, баня взорвалась. Мы бежали на улице завёрнутые в простыни. Курумбой как всегда, бежал впереди в одних кальсонах. На повороте из здания инфекционной больницы вышла группа больных женщин, страдающих анемией. Они чуть не упали в обморок, увидев нас. Нам стало очень стыдно. Пришлось скрыться в кочегарке Школы имени Василия Ивановича Чапаева, где работал бывший кочегар Зобигуль, которого директор Кушкаллаев выгнал с работы из-за нас.
|