Как мы узнали, мать моего третьего сына Тураббая, то есть бывшую жену Тофика Тулегенича зовут Фаридой. Фарида сказала, что нам по законам шариата нужно совершить обряд венчания - "никах". Я согласился, и нас повезли в ближайшую мечеть. Там мы в присутствии свидетелей поклялись в том, что будем любить и беречь друг друга до конца жизни. После этого мулла, который читал "никах", объявил нас мужем и женой при свидетельстве Аллаха.
Итак, я зажил счастливой жизнью со своей третьей женой Фаридой. Тураббай повёз меня, своих братьев и сестру Мухаббат в супермаркет, где купил нам красивую дорогую одежду. Теперь я ходил в смокинге и в белоснежной рубашке с галстуком, а на ногах у меня были итальянские туфли, как у американского миллионера.
Через несколько недель моя Фаридушка сказала, что надо немедленно женить Шараббая. Она нашла девушку из богатой семьи и познакомила её с Шараббаем. Когда мы убедились, что они подходят друг другу, моя Фарида, поговорив с родителями той девушки, назначила день свадьбы. В день свадьбы весь наш двор был переполнен родственниками и соседями. Самое интересное было то, что Фарида решила сыграть эту свадьбу по старинному обычаю, не посылая гостям приглашения, то есть созывать гостей на свадьбу с помощью глашатая. Глашатаем избрали моего односельчанина Уста Гариба, который по старинному обычаю приглашал гостей на свадьбу Шараббая, созывая всех желающих Он разъезжал на велосипеде по улицам махаллы и кричал во весь голос:
- Не говорите что не слыша-ааали! Все на ту-уу-уй Шараббаа-аа-яааа! На сваа-аадь-буууу! - кричал он через каждые пятьдесят метров. А в это время на балконе нашего двухэтажного дома загоготал медный духовой музыкальный инструмент с воронкообразным концом и с длинной рукояткой. Он издавал звук, похожий на голос дьявола, и этого было очень интересно слушать. В воздухе трещали звуки восточного барабана "нагара". Шараббай со своей невестой поехали в ЗАГС на белом лимузине. Жених был одет в национальный полосатый чапан, похожий на тигровую шкуру, а на голове у него была чалма. На невесте была паранджа, как в старые времена. Это - для разнообразия и экзотики. Очень красивое зрелище. Лимузин был весь украшен радующими глаз разноцветными воздушными шарами и цветами: розами, гладиолусами, хризантемами и пионами, которые закупили в тепличном хозяйстве.
- Боже мой - думал я, глядя на всё это, и слёзы радости текли по моим щекам.
- О, Господи, какой ты добрый и всемогущий! Вчера мы были нищими, а сегодня - эвон как живем! Как говориться, из нищего в принца! Жаль, что не видели это мои рано ушедшие, любимые и верные жены...
Мой богатый сын Тураббай со своим старшим братом Араббаем привезли из ресторана банкетные столы и стулья.
Итак, мы накрыли свадебные столы в виде буквы "П" посреди нашего двора. Приехали музыканты и стали налаживать свою аппаратуру. Монтеры подвесили лампочки к потолку навеса, сколоченного из дерева, где весной будут виться десяти- пятнадцатиметровые виноградные лозы. Сейчас этот навес был покрыт брезентом, чтобы гости смогли спокойно сидеть, в случае, если пойдет снег или польёт дождь. Повара в огромном казане, то есть котле, готовили вкусный узбекский плов из баранины и шашлык с каурмой. Готовились и другие европейские блюда.
К вечеру стали собираться гости. Мы с моими сыновьями стояли на улице у ворот нашего дома, скрестив руки на груди. Гости тоже в знак уважения по-восточному, прикладывая руки к груди, здоровались с нами и поздравляли со свадьбой:
- Ассаломалейкуууум, тойлар муборак, тойлар муборак! - говорили они заходя во двор.
- Воалейкумассалоо-оом, хуш келибсизлаааар, добро пожаловать, добро пожаловать, дорогие гости. Заходите, заходите, пожалуйста - говорили мы, вежливо приводя их во двор.
Между тем, в небе бродила луна, и от множества светящихся лампочек в нашем дворе был светло как днем. Людской поток тянулся к нам, шумя словно широкая река, а радостные возгласы детей, которые бегали, играя и веселясь, были похожи на голоса чаек, которые, дружно крича, летают вдоль шумного берега моря.
Когда включили микрофон, тамада по имени Кульмат, который приехал прямо с очередной репетиции в театре комедии и сатиры "Латтахоч", шум во дворе заметно стих. И тут приехал посол какой-то страны, который поприветствовал всех и поздравил моего сына, заключив его в объятья. Этот посол оказался близким другом моего сына, и они свободно разговаривали на английском языке. Тураббай познакомил меня с послом, которого звали Леон Жордон. Приехали на жёлтом автобусе "Пазик" и мои матаракчане. С ними были Жаватохун-ака и его ученики Суннатулла и Умматулла. Они от души поздравили меня со свадьбой и с выздоровлением. Я усадил их на почетные места свадебного стола. Тамада по имени Кульмат читал монологи Отелло и Гамлета и стихи. Потом, объявив свадебный вечер открытым, он передал микрофон музыкантам. Те начали играть и петь веселые песни, а некоторые гости пустились в пляс. Гости время от времени вставали с мест, протягивая деньги танцующим и музыкантам за то, что они поднимали им настроение. Через час привезли "келин", то есть невесту, и дети гурьбой побежали на улицу.
- Келин келдии-иии! Невеста приехала! - кричали они радостно. Многие гости тоже вышли на улицу, чтобы увидеть своими глазами, как Шараббай по старинному обычаю поднимет свою невесту на плечо и принесёт её в дом, где они в дальнейшем будут жить вместе. В наше время случались такое, что жених, подняв на плечо невесту, бегал в кругу своих друзей и падал вместе со своей половиной в грязь, вызывая всеобщий смех.
Когда я вышел во двор, кто-то из друзей моего богатого сына Тураббая полил керосином специально сложенные в форме иглы (переносного шалаша индейцев Северной Америки) снопы "гузапаи", то есть сухих стеблей хлопчатника, и зажег их, создав праздничный костёр в честь невесты. Поднялось огромное пламя, осветившее лица людей оранжево-красным цветом. Это мне напомнило моё далекое детство и ту давно минувшую осень, когда мы с отцом разводили костер в распаханном в поле Хасан Абу Дауда, где мой отец холодными октябрьскими ночами в одиночестве работал на тракторе. Я вспомнил об отце, который, вспахивая ночное поле, крепко уснул и вместе со своим трактором рухнул в глубокий овраг.
Тут снова загремел восточный барабан и загоготал карнай, перебив мои мысли. Из костра, как из наждачного камня точильщика ножей, в небо летели искры, и с треском горели сухие стебли хлопчатника. Молодые парни и дети танцевали под ритмичные мелодии нагары и карная. Наконец, Шараббай поднял свою невесту на свои плечи и побежал по живому коридору, который образовали его друзья, взявшись за руки. Но Шарабббай, молодец, не упал, а уверенно добежал до дома и внёс свою невесту в комнату, которая находилась на первом этаже нашего дома. Смотрю, посол Леон Жордон со своим помощником снимает на видеокамеру эту интересную сцену. Когда Шараббай вышел обратно, все поздравили его, в том числе и мы. Когда Шараббай и его невеста сели на свое почетное место рядом с близкими друзьями, снова зазвучала музыка, и начались пляски и поздравления. Свадьба продолжалась долго. Под занавес устроили шуточную церемонию "поёндоз талашиш", традиционное национальное представление, предусматривающее торжественное шествие жениха по бархатной дорожке под названием "поёндоз". При этом друзья, ожидающие, когда жених ступит на дорожку и сделает несколько шагов, ухватившись за края дорожки, начинают перетягивать её каждый на себя. Это напоминает состязание, известное как "перетягивание каната", когда две группы людей тянут на себя верёвку, соревнуясь в силе и ловкости. Когда Шараббай ступил на "поёндоз", началось состязание. Подвыпившие друзья Шараббая, взявшись за края дорожки начали тянуть её в разные стороны, гурьбой передвигаясь то в одну сторону, то в другую, притягивая друг друга и пошатываясь и ударяясь при этом о балку навеса или об стол, за которым сидели дорогие гости. Они то падали, то вставали, но никто не хотел отпускать палас. Посол Леон Жордон снимал на видеокамеру всю эту интересную сцену себе на память о Востоке.
Вдруг парни с грохотом ударились о деревянную балку и она рухнула, как мачта при попадании ядра, выпущенного из пушки беззубыми бородатыми пиратами девятнадцатого века. Потом навес со скрипом стал наезжать прямо на гостей, и они, вместе с музыкантами и тамадой Кульматом, который приехал прямо с репетиции из театра сатиры "Латтахоч", оказались под обломками деревянного навеса и под брезентовым полотном покрытия. Когда люди начали выпутываться из-под брезента, в оборванных проводах произошло короткое замыкание со вспышкой, как при электросварке. Смотрю - посол мистер Леон побежал на улицу, и там вдруг взорвалась будка с щитом распределителя электролиний. Увидев страшную вспышку и услышав грохот взрыва, посол Леон Жордон, испугавшись, лег на землю. Потом, поправив свои очки в золотой оправе, закричал:
- О, майн Гоо-оот! Мамма ми-йййя-аа! Вот из дааааат?!..
Потом его превосходительство господин посол достал свой мобильный телефон и начал звонить куда-то:
- Хелоу! Из ит Си Эн Эн?. Ай хав инфармейшен абаут а... я, яа-аа!.. По-моему, он сообщал сенсационную новость из далекого Востока, подумав, что радикально настроенные злоумышленники совершили страшный теракт против человечности, подорвав себя с помощью самодельной бомбы, начиненный взрывчаткой. Тогда Тураббай подошел к нему и помог ему подняться. Друзья разговаривали на английском языке, поэтому я не понял, о чем шла речь. Когда я спросил у своего богатого сына Тураббая, о чем они говорили, тот ответил:
- Я его успокаивал, отец. Я сказал ему, мол, не волнуйся, Леон, это у нас обычное дело. То есть у нас довоенное электрооборудование, поэтому каждый месяц обязательно где-нибудь что-нибудь взорвется, и население надолго остаётся без света.
- Правильно - сказал я.
На улице потух свадебный костер. Хорошо, что в небе светила луна, и на земле белел снег. При свете луны мы проводили дорогих гостей, попросив, естественно, прощения за причинённое им неудобство из-за неудачного шоу- состязания под названием "поёндоз талашиш".