Abigail Blanche : другие произведения.

Убить Тома Круза. Последний дубль

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вся правда о том, что случилось с сухогрузом Antarctic Sea. Ватикан против саентологов. Удастся ли выжить Тому Крузу в этом противостоянии?

   11 июля 2009 года
   Побережье Коста Смеральда - Аэропорт Пудун
   Сардиния, Италия - Шанхай, КНР
  
   - У меня тоже все под контролем, - Де Анджелис резко захлопнул телефон, - вот же сучонок.
   Мальчишка взрослел и норовил проявлять самостоятельность, что в общем-то было понятно и простительно, но только в том случае, когда не шло в разрез с интересами дела. "Византиец" только что сообщил ему, что Артефакт завтра будет доставлен в Европу, правда, отказался говорить - куда. Но пока это было не так уж важно: Василий оставался с ним на связи, и Де Анджелис был уверен, что скоро так или иначе он еще даст знать о местонахождении Объекта. Куда более значимой была информация, которую парень передал ему пару дней назад - что Ван Хох был жив.
   На побережье опустился легкий предрассветный туман - он скрыл и светившиеся вдалеке огни порта, и сигнальные фонари стоявших на рейде яхт. После шумных европейских столиц тишина Сардинии казалась оглушающей и немного действовала на нервы, потому что невольно напоминала о безмолвии африканских высокогорий с их заброшенными, почти полностью выработанными алмазными шахтами. Де Анджелис вернулся в каюту, и машинально отметил время - 3:45. Он несколько минут смотрел на спящую Габриэллу, потом поправил одеяло, поцеловал ее в плечо, снова вышел на палубу и бесшумно задвинул за собой дверь. Небо на востоке начинало светлеть, предвещая наступление нового хлопотного дня.
   Вряд ли эту поездку на Сардинию можно было назвать отпуском. На следующее утро после неожиданного звонка "византийца" Гвидо проверил названный им номер, с которого звонил Ван Хох. Первоначальная догадка Де Анджелиса подтвердилась - это был стационарный телефон с юга, точнее - с Сардинии. Однако дальше их ждал большой сюрприз.
   - Монсиньор, вы представляете, за кем числится этот номер? - Гвидо не просто оторвался от монитора, что происходило с ним очень редко, он даже отъехал от него на стуле на пару метров. На лице хакера читалось недоумение, почти изумление. - Этот телефон установлен на вилле, которая принадлежит Тому Крузу...
   Де Анджелис взглянул на помощника с таким же выражением лица:
   - Я ждал чего угодно от этих саентологов, но никак не патологической тупости. Это же надо - держать заложника у себя дома!
   Еще до конца не переварив свалившееся на него открытие, Де Анджелис принялся набирать номер Хольцхауэра, чтобы сообщить ему две потрясающие новости - о том, что Ван Хох жив и что его местонахождение обнаружено.
   Как и предполагал Де Анджелис, камерарий эмоционально никак не отреагировал на эту двойную сенсацию, однако велел брюссельскому специалисту тут же отправляться на Сардинию и убедиться, что Ван Хоха действительно удерживали на вилле, принадлежавшей актеру.
   - Как только у вас будут доказательства, что это так, сразу же свяжитесь со мной, - проинструктировал его Хольцхауэр.- И мы будем действовать согласно обстановке.
   - То есть, вы не исключаете силового разрешения ситуации, отец Гюнтер? - деловито поинтересовался Де Анджелис.
   - Я не исключаю ничего, но пусть вас это не заботит. Сначала предоставьте подтверждение вашей догадки, чтобы мы смогли принять верное решение.
   - Простите, но я бы не стал называть эту информацию догадкой, я получил ее из достаточно надежных источников, - Де Анджелис пытался копировать нейтральный тон Хольцхауэра, но от камеренго не ускользнуло раздражение, прорвавшееся в его последней фразе. Пора было внести недостающую ясность:
   - Это не карт-бланш, - бесстрастно заметил Гюнтер.
   - Уже догадался. Я буду на связи, - Де Анджелис, не попрощавшись, резко опустил трубку на рычаг, и камерарий поморщился от громкого щелчка.
   Такое поведение больше нельзя было списывать на простое нарушение этикета или на повышенную эмоциональность. Своеволие и гордыня итальянца, которые тот и не пытался скрывать, безусловно, являлись смертным грехом, но пока их проявление не шло вразрез с интересами дела, их следовало просто игнорировать. Хольцхауэр вздохнул и посмотрел на висевшее на стене кабинета резное деревянное распятие. Выдержки ему было не занимать, и он легко мирился с грехами ближних, если того требовали обстоятельства. Но, кажется, он уже начинал понимать, почему покойный кардинал Бруньоне в свое время вышиб из ведомства этого самонадеянного миланского карьериста.

***

   - Папа, мы не можем сидеть и ждать его здесь до бесконечности! Ты же слышал, что сказал пилот: если мы не вылетим в ближайшие 30 минут, следующий коридор нам могут предоставить только через несколько часов. А вдруг за это время наемники Круза нас найдут? - Алексис зябко поежилась в кресле и еще плотнее завернулась в плед: после всех пережитых приключений ее немного знобило, несмотря на 30-ти градусную жару за бортом. Самолет был готов к вылету, обещанные Василию два часа прошли, а он так и не появился.
   - Принцесса, я понимаю, что ты напугана, но, поверь мне, тебе ничего не угрожает, пока я рядом, - Рихард попытался ее приободрить. - Давай дадим ему еще немного времени, возможно, парень просто застрял в пробке по дороге в аэропорт.
   - Мог бы тогда и позвонить, - недовольно заметила девушка. - Он перебрал отведенный ему лимит уже на 45 минут. В приличном обществе люди обычно звонят, когда опаздывают.
   - Милая, тебе не кажется, что ты слишком строга к нашему русскому другу? - мягко поинтересовался Рихард.
   - Не кажется, - капризно бросила Алексис и отвернулась. Она не хотела, чтобы Василий увидел ее такой - с расцарапанной щекой и заплывшим глазом. Она не хотела рассказывать ему, что с ней произошло после того, как он таинственным образом исчез из ее квартиры сегодня утром. И вообще - она не хотела его видеть, потому что просто не знала, как ей теперь с ним себя вести.
   - Ну, хорошо, тогда я сам попробую с ним связаться, - Рихард попросил у дочери ее коммуникатор и выбрал во "Входящих" последний номер - с него ей звонил Василий пару часов назад. Абонент находился вне зоны доступа. Тогда Рихард достал свой Vertu, нашел номер русского оператора сотовой связи и набрал его с телефона Алексис. Результат был тем же. - Недоступен, - констатировал он.
   - Папа, мы ждем его уже три часа, вместо двух, - нетерпеливо заговорила девушка. - Он большой мальчик, и как-нибудь доберется сам - он ведь так тебе сказал?
   - Именно так, - кивнул Рихард, - но все равно как-то неприлично бросать его здесь... А вдруг у него нет денег на обратную дорогу?
   - Он бы сказал, - Алексис легонько потянула его за рукав. - Папочка, полетели, ну пожалуйста...
   - Как скажешь, солнышко, - Рихард поцеловал дочь в щеку и направился в кабину к пилотам. Он был уверен, что Василий застрял в пробке, по крайней мере, не было никаких знаков, что жизни русского что-то угрожало, и Норман-Ауденхоф даже не рассматривал версию похищения Комнина людьми Круза. Он готов был дать парню еще полчаса, а может даже больше, если бы не дочь. Рихард чувствовал свою вину, за то, что случилось с ней сегодня утром, и чтобы хоть как-то ее загладить, согласен был выполнить любой ее каприз - пусть даже такой: не совсем разумный, нелогичный и очень эгоистичный.
   Через несколько минут они заняли свое место в длинной очереди бизнес-джетов, ждущих разрешения на вылет из международного аэропорта Пудун. Алексис задвинула шторку иллюминатора и закрыла глаза. Ей было слишком тяжело смотреть на город, в котором она провела полтора года и теперь в спешке покидала, так и не разобравшись в собственных чувствах. И еще ее начинала мучить совесть - наверное, нужно было все-таки дождаться Василия. Алексис почувствовала, как у нее наворачиваются слезы:
   - Я попробую заснуть, - она быстро надвинула повязку на глаза, чтобы папочка не заметил, что она снова плачет - уже который раз за сегодняшний день - и через несколько минут действительно забылась глубоким сном. Из него ее вывел голос отца:
   - Просыпайся, принцесса, мы только что приземлились в Хельсинки.
   Она проспала все восемь часов полета, большая часть которого пролегала над территорией России. Получить визы в эту страну за короткий срок было нереально, и потому они решили лететь в соседнюю Финляндию, чтобы ждать там известий от Василия, который должен был забрать посылку с Артефактом из американского консульства в своем родном Санкт-Петербурге и придумать, как передать ее Норман-Ауденхофу, минуя пограничные и таможенные препоны.

***

   - У вас в запасе два часа, успеете? - спросил Норман.
   - Постараюсь, - заверил его Василий. - Если нет, я как-нибудь сам.
   Он не успел. Василий это понял, когда его такси намертво стало в пробке, забившей автостраду, ведущую из центра города в аэропорт. Он достал китайский телефон и только набрал номер Алексис, как связь вырубилась. На карте просто закончились деньги - он не рассчитывал так часто ей пользоваться. Василий чертыхнулся и полез в другой карман рюкзака в поисках своего российского телефона. Его там не было. Вася перерыл весь рюкзак, но так его и не нашел - видимо, забыл в номере, когда в спешке собирал вещи, а может просто выронил по дороге. Он громко выругался, и таксист с пониманием оглянулся на него:
   - Пробка, - произнес он по-английски и сочувственно вздохнул.
   Василий прибыл в аэропорт с часовым опозданием, в тот самый момент, когда самолет Норман-Ауденхофа пристраивался в самый хвост очереди бизнес-джетов, ждущих команды на взлет. Васе не потребовалось много времени, чтобы найти автомат, на котором можно было пополнить счет на китайской карте, но когда он это сделал, оба телефона - и Рика, и Алексис - были уже вне зоны доступа, и Василий тоскливо побрел к стойкам продажи билетов.
   Цены на прямые рейсы "Аэрофлота" и Air China оказались неподъемными для его скромного бюджета. После долгих переговоров с агентами и хождения от стойки одной авиакомпании к другой ему удалось-таки найти билет на тот же день, цена которого укладывалась в остаток средств на его банковской карте. Ночной перелет "Узбекскими авиалиниями" в Ташкент с 12-ти часовым ожиданием в аэропорту этого города "попутного" самолета до Самары и последующим перелетом в Санкт-Петербург оказался единственно возможным для него решением.
   Когда эпопея с покупкой билета была благополучно завершена, Василий зашел в первый попавшийся по ходу бар и заказал себе пол-литра пива "Циндао". Эта марка считалась в Китае самой лучшей, поскольку пивоварни Циндао построили еще в 19 веке получившие этот город в виде концессии немцы.
   "Немцы", - машинально подумал Василий и тут же вспомнил вопрос Де Анджелиса о том, как он проводит время в Шанхае "со своими немцами", случайно услышанные отрывки разговоров Алексис с отцом по-немецки, ее страстный шепот на этом языке... "Наверное, они меня ни минуты не ждали. Как прошло два часа, так сразу и улетели", - усмехнулся Вася. - "Немцы ж, блин".
   Василий был знаком с немецкой пунктуальностью не понаслышке. В школе у них был физрук - Рудольф Рудольфович Штольц, славившийся особым педантизмом. Само собой, его сразу же "перекрестили" в Адольфа Адольфовича, а для краткости и вовсе просто именовали Гитлером, тем более что такую кличку своим поведением физрук вполне заслуживал. Он нещадно драл нормативы со школьников и не терпел опозданий, в спортзал запускал классы по секундомеру, а всем опоздавшим назначал по 30 отжиманий. Не слишком пунктуальный Вася ненавидел "Адольфа Адольфовича" всем сердцем, и потому, когда ему предложили изучение третьего иностранного языка на выбор, ни секунды не задумываясь, предпочел итальянский немецкому. "Предпочел Гитлеру Муссолини", - долго потом смеялся над ним дед.
   "И как я сразу не просек, что они только притворялись американцами?" - Василий задумчиво потягивал свою порцию "Циндао", - "Норман же постоянно политически некорректные замечания отпускал, да и Алеська тоже. Алеська...", - усмехнулся он про себя от того, как легко упростил имя еще вчера такой, казалось, недоступной американки. Или немки? "Да какая на фиг разница - немцы они или американцы", - Вася уже совсем запутался и решил больше не размышлять на эту тему, - "В конце концов, мне с ними детей не крестить".
   Он допил пиво, расплатился последней оставшейся у него голубой купюрой с изображением председателя Мао и отправился на регистрацию узбекского рейса.
  
  
   13 июля 2009 года
   Киностудия United Artists MGM - мини-отель "Версаль"
   Лос-Анджелес, США - Санкт-Петербург, Россия
  
   Том Круз нервно курсировал по своему просторному кабинету, окна которого выходили на довольно невыразительный, зажатый несколькими скоростными автострадами деловой центр Лос-Анджелеса. Джош и Дилан молча сидели в мягких кожаных креслах, тревожно наблюдая за перемещениями шефа. Они только что привезли ему плохие новости и теперь опасались, как бы не попасть за это под раздачу.
   Вести были настолько дурными, что выслушав привезшего их Зорана, они, не раздумывая ни минуты, бросились в Лос-Анджелес. Шефу угрожала серьезная опасность, и долг его "верных офицеров" был находиться рядом с ним и, если понадобится, защищать его до последнего вздоха...
   - А ну-ка еще раз, - Круз резко остановился на месте. - Ван Хох проболтался вам, что послал Нормана в Китай за Артефактом. Вы отправили туда своих сербских головорезов, и они там облажались по полной, потому что упустили и экстрасенса, и Объект Д. Так?
   - Не совсем, шеф, - осторожно заметил Дилан.
   - Ты хочешь сказать, что они не облажались? - нетерпеливо воскликнул Том.
   - Нет, - Джош решил помочь напарнику. - Дилан хочет сказать, что когда группа Зорана обнаружила Нормана в Шанхае, он уже переправил Артефакт за пределы страны, и перехватить его было просто нереально.
   - И вместо того, чтобы по-тихому свалить из Китая и перебросить силы на перехват Артефакта на русском направлении, ваши дикари устроили какой-то дурной боевик "класса В"! Мало того, что они напали на дочь Нормана и провели обыск на ее квартире, так еще похитили и пытали американского дипломата!!!
   - Шеф, - Дилан старался не смотреть в глаза Крузу, - не спорю, они наломали дров. Но если бы они не допросили дипломата, то мы бы так и не узнали, что Артефакт сейчас находится на пути в Россию, а Норман собирается вас... это...
   - Убить, - с тяжелым вздохом закончил за него Джош.
   - Убить! - Том воздел руки к небу. - Убить! Но почему? Кто-нибудь может мне объяснить, что такого я ему сделал? Мы довольно тесно общались целых два года, и я достаточно хорошо его изучил. Он высокомерный фашистский ублюдок, но не маньяк и не Доктор Зло, и его поступки всегда имеют логическое объяснение. Так чем я мог так ему насолить, что он вдруг решил пойти на столь крайние меры?
   Джош с Диланом озадаченно молчали. Вернувшийся вчера из Китая Зоран в докладе о своей миссии намеренно опустил всю скользкую историю с неудачной попыткой Горана "покувыркаться с дочкой экстрасенса". По версии серба, его группа провела обыск на квартире Алексис и, ничего там не обнаружив, ретировалась, столкнувшись с ней в дверях. Чтобы девчонка не подняла крик, ее пришлось "выключить", а обыск замаскировать под примитивное ограбление - его бойцы забрали всю найденную в доме наличность и ее сумочку. При таком изложении истории, ни Джошу, ни Дилану не пришло в голову объяснить "душегубские" планы Нормана местью за дочь.
   - А может ему Объект Д приказал? - неуверенно предположил Дилан. - Вы же говорили, что он все понимает, мысли читает и все такое. Так почему бы ему не "пробить" ваши с Норманом планы и не попытаться натравить вас друг на друга...
   - Если бы Объект действовал именно так, как ты говоришь, он бы ни за что не позволил немцу найти и вывезти себя из Тибета. Из того, что рассказывал Норман, я понял, что Артефакт выше нашей людской суеты и мыслит не как человек. То есть не так, как ты, - пояснил Круз, обращаясь к Дилану.
   - Тогда, может это Гитлер ему велел, - выдал тот еще одну версию, ободренный вниманием шефа. - Вы же говорили, что фашисты с самого начала снюхались, еще во время своей первой встречи в Бразилии, куда мы с Джошем Нормана сопровождали. Так почему бы Ван Хоху не приказать своему приспешнику вас убить?
   - Зачем? - Круз озадаченно смотрел на своего "верного офицера".
   - Из мести, - неожиданно выдал Дилан. - Помните, вы полгода назад журналистам сказали, что с детства мечтали убить Гитлера? Вот он на вас зло и затаил...
   - Ты извини, Дилан, - фыркнул Том, - но ты хоть сам понимаешь, что за чушь ты сейчас сморозил?
   - Шеф, погодите, - Джош решил снова подставить плечо напарнику. - Ван Хох мог приказать Норману убить вас, чтобы снова обрести свободу. Если вас не станет, никто его больше не будет удерживать.
   Том ошарашено смотрел на чернокожего верзилу:
   - А если я сейчас отпущу Ван Хоха, думаешь, он отменит свой приказ убить меня?
   - Не знаю, - замялся Джош. - Трудно что-то предсказать, когда имеешь дело с таким персонажем.
   - Он параноик и маньяк, - вставил Дилан, - а они обычно мстительные...
   Том набрал воздуха в легкие, снова воздел руки ввысь и, наконец, взорвался:
   - Будь проклят тот гребаный козел, который по ошибке передал мне ту гребаную рукопись! Будь прокляты эти гребаные фашистские ублюдки с их гребаным Артефактом! И будь трижды проклят тот гребаный день, когда я засветил гребаному Гитлеру в его гребаный глаз!!!
   "Верные офицеры" внимательно слушали речь вождя. Выпустив пар, Том бессильно рухнул на пустое кресло рядом с ними, откинул голову на спинку и прикрыл глаза. Несколько минут они провели в полной тишине, и, наконец, Том вздохнул, окинул потухшим взглядом двух верзил и бесцветным голосом произнес:
   - С Ван Хохом все зашло слишком далеко, и потому невозможно просто так сейчас отпустить его на свободу. В то же время я больше не хочу видеть его на своей вилле - это очень рискованно.
   - Мы можем перевести его в другое место, - предложил Джош. - В пригороде Рима мы держали его в арендованном доме. Может вернуть его туда?
   - Нет, там срок аренды уже истек, - возразил Дилан.
   - Ну, значит, арендуем новый дом, - деловито заметил Джош.
   - Только не держите его больше в людных местах, - устало заметил Круз. - Наша киностудия недавно что-то снимала на границе Италии и Швейцарии. Там горы, озера, глушь... Возможно, даже контракт на аренду виллы, где шли съемки, еще не истек.
   - Мы проверим, и, если все в порядке, перевезем его туда с Сардинии, - кивнул Джош.
   - И поживее, - велел Том и снова прикрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.
   Как оказалось, контракт на аренду виллы в районе озера Маджоре, в 70 километрах к северу от Милана на самой границе со Швейцарией, еще не истек, и через два дня узник виллы на Коста Смеральде был переброшен туда под усиленной охраной боевой восточноевропейской дружины. Некоторые лица тюремщиков были Ван Хоху знакомы, других он видел впервые. Но среди них не было ни чеченца Салмана, ни латыша Сидоровса.

***

   "Родина, еду я на родину", - машинально напевал про себя Сидоровс, стоя в очереди на паспортный контроль в аэропорту Пулково. Его самолет из Рима прибыл одновременно с несколькими другими международными рейсами, и к каждому пограничнику в окошке вытянулось по длинной беспокойной человеческой "змее".
   - Сидоров Андрей Петрович, - усталая, чуть полноватая женщина в пограничной форме что-то проверила в компьютере, шлепнула на пустую страницу штемпель о прибытии и вернула Сидоровсу его бордовый паспорт с двухголовой птицей.
   Вчера Зоран с парнями вернулся из Китая мрачнее тучи. Он первым делом отправился с докладом к американцам, и пока они о чем-то секретничали втроем, закрывшись в кабинете хозяина, любопытный от природы Сидоровс всеми правдами и неправдами пытался узнать у узбеков - Рустама с Ильдаром - что же произошло в Шанхае. На самом деле узбеком в этом тандеме был только Рустам, да и то всего наполовину, поскольку мать у него была русская. Ильдар же вообще был татарином. Между собой "узбеки" изъяснялись по-русски с примесью местного сленга, поскольку оба были как-никак уроженцами Ташкента.
   К разочарованию Сидоровса, "узбеки" оказались не особенно разговорчивыми, видимо, Зоран проинструктировал их прикусить языки. Расспрашивать долбанутого братца Младковича, всегда сопровождавшего того во всех походах, было последним делом, но любопытный Сидоровс готов был уже отправиться к нему, как Зоран вдруг вырос на пороге бывшей "людской", где временно разместилась их бригада:
   - Сидоровс, ты же русский?
   - Обижаете, Зоран, - ухмыльнулся наемник. - Я латыш.
   - Оставь эти сказки американцам, - нетерпеливо отмахнулся серб. - Уверен, что вместе с латвийским паспортом ты хранишь в укромном месте и свой русский документ. Иначе как ты туда на задания летаешь - по визе что ли?
   - Зоран, а что случилось-то? - отпираться насчет российского паспорта не имело смысла. Сидоровсу оставалось лишь выслушать распоряжение командира и незамедлительно отправиться его выполнять.
   Приказ заключался в следующем: Сидоровсу было велено срочно вылететь в Санкт-Петербург, обнаружить там сотрудника американского консульства Джерри Кинга и установить за ним незаметное наблюдение. В ближайшее время этот Кинг должен был получить по дипломатическим каналам посылку из Китая, чтобы передать ее некому русскому. Сидоровсу надлежало отследить их встречу и момент передачи посылки, забрать ее у русского и затем по-тихому вывезти из страны либо через финскую, либо через эстонскую границу.
   Сидоровс прилетел в Питер налегке, и, не дожидаясь багажа, вразвалочку и с одним маленьким чемоданчиком на "поводке" вышел в зал прилета.
   - Мужчина, такси до города нужно? Дешево, - сразу же подрулил к нему невысокий небритый "бомбила" ярко выраженной кавказской внешности.
   - Дешево? - ухмыльнулся Сидоровс, - не, дешево не надо.
   - А... - опешил от неожиданности кавказец, - а нормально? Нормально поедешь? - быстро нашелся он.
   Но Сидоровс только ухмыльнулся и прошел мимо - он всегда подозрительно относился ко всем "лицам кавказской национальности". Короче, до метро "Московская" он добрался на маршрутке, а дальше ему уже было все знакомо. Андрей Петрович Сидоров родился в Ленинграде в конце 60-х и переехал в город Даугавпилс Латвийской ССР вместе с родителями накануне перестройки. Прошли годы, и Андрей Сидоров стал Андресом Сидоровсом, гражданином Латвии. Его родителям повезло меньше: они так и не смогли выучить проклятую местную "мову", а потому оставались лицами без гражданства, нещадно ругали местные власти и ту мизерную пенсию, что им платили, и тосковали по СССР. Андрюшку они понимали, но между собой осуждали - за продажность и отсутствие советского патриотизма.
   "Литейный, 55", - Сидоровс сверил адрес забронированной в Интернете мини-гостиницы с вывеской на старинном доме с наскоро и оттого неаккуратно выкрашенным фасадом. Домофон поражал обилием кнопок, возле каждой из которых была прикреплена табличка. Сидоровс нажал на ту, что была отмечена изящной надписью в замысловатой виньетке "Мини-отель "Версаль", и к его немалому удивлению, дверь ему тут же открыли, предупредив учтивым мужским голосом, что гостиница находится на четвертом этаже и ему следует воспользоваться лифтом.
   В парадной пахло свежей краской, лифт работал исправно, портье был учтив и улыбчив, комната оказалась просторной, чистой и уютной, а в кране была горячая вода. Сидоровс так разнервничался от того, насколько реальность не совпала с его ожиданиями, что принялся мерить комнату шагами и невольно остановился у окна, выходившего в питерский двор-колодец. Он был пуст, и только в дальнем его углу у мусорных баков стоял одинокий прохожий. Он справлял малую нужду.
   - Родина! - с облегчением выдохнул Сидоровс и радостно осклабился, потому что все, наконец, встало на свои места.
  
  
   15 июля 2009 года
   Папский дворец
   Ватикан
  
   На Рим медленно опускались сумерки. Папа любил это время суток - сумерки несли успокоение, охлаждали жар, накопленный Вечным городом за день, остужали не в меру пылкий темперамент его обитателей. Сумерки означали окончание еще одного хлопотного дня служения Богу и были предвестником наступающего умиротворения ночи. Но на душе у понтифика не было ни мира, ни спокойствия.
   Он прикрыл двери в личный кабинет и медленно прошел к окну в надежде, что созерцание садов Ватикана приведет в порядок его мысли и немного развеет снедавшую его последнее время печаль. Вопреки ожиданиям, понтифик не почувствовал облегчения - напротив, внезапно откуда-то возникло сильное чувство тревоги. Не в силах противиться ему, Бенедикт оглянулся и вздрогнул, бросив взгляд на собственное пустое кресло, обитое мягким красным бархатом. В игре вечерних теней старику померещилось, что кто-то сидит в нем. Он закрыл глаза, прочитал про себя несколько строк знакомой с детства короткой молитвы, и когда снова открыл их, видение исчезло.
   И тут на него навалилась гнетущая тоска. Потирая висок, в котором от мучившей его в полдень, во время регулярной аудиенции итальянского премьер-министра, головной боли осталось только тупое ноющее воспоминание, Папа постарался понять, в чем была причина его душевных мучений. Совсем недавно, как раз накануне хлопотной и для Рима, и для его ведомства встречи лидеров "Большой восьмерки", он что-то безвозвратно упустил, и теперь пытался исправить ошибку какими-то мелкими, ничтожными, а, главное, запоздавшими действиями.
   Папа тяжело опустился в кресло, где совсем недавно ему почудился призрак человека, мысли о котором не оставляли его последние несколько недель. Он вздохнул, закрыл лицо ладонями и просидел так несколько минут, потом откинулся назад и нажал кнопку внутренней связи:
   - Гюнтер, зайдите ко мне.
   Через несколько минут дверь в кабинет понтифика бесшумно открылась: Гюнтер Хольцхауэр ждал указаний. Бенедикт всегда ценил немногословие своего персонального помощника, удивительно сочетавшееся с его редким умением понимать все с одного легкого намека, иногда даже просто кивка головы. Порой при взгляде на бледное и невыразительное лицо Гюнтера, Папа невольно вспоминал детство. Еще до войны у него был кот, неказистый блекло-рыжий гладкошерстный Гансик, очень смышленый и, несмотря на независимую кошачью природу, преданный своему хозяину лучше иного пса.
   Йозеф с детства был неравнодушен к представителям рода кошачьего, и если встречал на улице больного или просто голодного мяукающего зверя, сразу же тащил его в дом. Родители вздыхали, кормили или лечили очередного "пришельца", подавая сыну пример христианского милосердия, а потом пристраивали спасенных Йозефом котов по церквам и богадельням. Тощего, со свалявшейся линялой шерстью беспородного Гансика, никто брать не захотел, и он остался жить с Йозефом.
   Бенедикт тряхнул головой, чтобы отвести наваждение. Вместо умной мордочки давно издохшего Гансика, на него смотрело невыразительное лицо камерария. Непроизвольно, Папа отметил, что и у кота, и у человека были одинаково грустные глаза неопределенного блеклого цвета, на дне которых читалась безграничная преданность хозяину, повелителю.
   - Как продвигается расследование, Гюнтер? - устало осведомился понтифик, и камерарий кратко проинформировал его о последних подвижках в деле.
   Бенедикт слушал молча, и только когда Гюнтеру стало уже нечего добавить и он замолчал, по привычке потупив взор, Папа поинтересовался:
   - Так, вы полагаете, есть надежда, что он все еще жив?
   - Необходимо знать, а не предполагать, - ровным тоном произнес Гюнтер. - Поэтому я отправил нашего специалиста разобраться во всем на месте.
   - На Сардинии? - переспросил понтифик. - И что ему удалось установить?
   - Что интересующее вас лицо содержится на частной вилле под небольшой и не очень профессиональной охраной и что вполне возможно его освободить и переправить в безопасное место. - Хольцхауэр предпочел не беспокоить старика подробностями, о том, что у Де Анджелиса уже полным ходом шла подготовка к операции с привлечением спецназа местного комиссариата полиции. Главным было получить принципиальное согласие понтифика на освобождение бразильского художника - все остальное не должно было его тревожить.
   - Что-то я устал сегодня, Гюнтер, - вздохнул Бенедикт. - Мне нужно отдохнуть...

***

   Папа кряхтя опустился на приготовленное удобное ложе, но сон не шел: серп растущей луны висел высоко в чистом небе над Вечным городом, и он долго не мог отвести от него глаз. Примерно в полночь он, наконец, уснул, и лишь только потерял связь с действительностью, как немедленно тронулся по светящейся дороге, тянувшейся от окна прямо к его постели, и пошел по ней вверх - к луне. Он совершал это восхождение в сопровождении верного Гюнтера, отстающего от него на несколько шагов, а рядом шел скромный бразильский художник, бывший когда-то великим вождем, сначала превозносимым до небес, а потом преданным лютой анафеме. И хотя Папа все еще сомневался, был ли художник тем, за кого он его принял, не это заботило его во сне.
   Сейчас они с Ван Хохом беседовали о чем-то важном, и диалог их был нескончаем. Разумеется, нелепая смерть художника в водах Тибра оказалась чистейшим недоразумением. Он был жив! Но как же его прошлое, все те ужасные вещи, что он сотворил ради, как он сам говорил, величия своей страны, и, как оказалось, ради объединения Европы? Неужели из-за человека, совершившего столь тяжкие преступления, погубит свою карьеру 265-й Римский папа, глава миллиарда католиков и наместник Бога на земле?
   Неделю назад, вчера, даже сегодня днем еще не погубил бы, а теперь, ночью, взвесив все, пожалуй, согласен. Нет, не погубить, но поставить под удар. Бог с ней, с новой волной критики и злопыхательства по поводу его боевой юности - он просто обязан спасти от возможной смерти хранителя одной из величайших тайн мироздания!
   Внезапно серебристая лунная дорога оборвалась: Бенедикт открыл глаза и тут же вспомнил, что Ван Хох томился в плену у полоумных сектантов, в любую минуту готовых расправиться с ним, чтобы вырвать страшную тайну, способную перевернуть весь мир.
   Он с трудом приподнялся на локте на кровати и протянул дрожащую руку к переговорному устройству. Даже в темноте было нетрудно найти кнопку связи с камерарием - она едва заметно светилась фиолетовым. Гюнтер ответил почти моментально своим обычным бесстрастным голосом, будто и не спал вовсе, и Папа в который раз поймал себя на мысли, а вправду ли тот был человеком со всеми свойственными ему слабостями. Ведь современная наука так далеко продвинулась вперед: клонирование, искусственный интеллект...
   Усилием воли Бенедикт отогнал провокационную мысль, не иначе как нашептанную самим дьяволом, и немного хриплым ото сна голосом приказал:
   - Действуйте.
  
  
   16 июля 2009 года
   побережье Коста Смеральда
   Сардиния, Италия
  
   Белоснежная 30-метровая океаническая яхта стояла на рейде, чуть покачиваясь на волнах и отражаясь в лазурных водах Тирренского моря. Впрочем, несмотря на внушительные размеры и даже небольшую вертолетную площадку, она не привлекала к себе повышенного внимания - у обитателей пафосной Коста-Смеральды водились суда и покруче.
   С утра небо было затянуто облаками, и легкий бриз не спешил их разгонять. Габриэлла обогнула яхту несколько раз и подплыла к трапу, ведущему с кормы прямо в воду. Погода не располагала к долгим заплывам, и, поднимаясь на палубу, она почувствовала, как ее пробивает легкая дрожь.
   - Ты ополоумела? Вода же ледяная, - Майкл набросил ей на плечи полотенце и привлек к себе.
   - Разве это ледяная? У нас в Лиссабоне она холоднее.
   - Ты хотела сказать - у вас в Сан-Паулу? - перебил он. - Ты теплолюбивая бразильянка, милая, по крайней мере, должна быть такой от рождения, - он теснее прижал ее к себе, и Габриэлла попыталась немного отстраниться:
   - Подожди, я же мокрая...
   - Ну да, мокрая, дрожащая и... - он провел языком вдоль ее шеи, точно пробуя на вкус, - и соленая. И я хочу тебя именно такой.
   - Только не здесь, - игриво засмеялась она. - Иначе тебя обвинят в неподобающем поведении...
   Откуда-то с неба послышался слабый рокот, нараставший с каждой секундой. Де Анджелис, чуть прищурившись, посмотрел наверх, и едва сдержался, чтобы не выругаться:
   - Ты оказалась права, маркиза. Сейчас не время, - он нехотя выпустил ее из объятий и заботливо поправил полотенце. - Спустись в каюту, у нас гости.
   Через несколько минут небольшой вертолет четко вписался в круг посадочной площадки - пилот был профессионалом. Он вышел первым и открыл дверь для единственного пассажира: блеклого мужчины среднего роста, одетого в черный костюм и черную шелковую рубашку с белым целлулоидным воротничком. На палубе его уже ждал Де Анджелис в сопровождении двух выделенных ему ведомством помощников - Карло и Джованни. Блондин и брюнет, оба они обладали совершенно одинаковым отрешенным выражением лица и накачанными бицепсами, хорошо различимыми под похожими легкими светло-серыми костюмами от D&G.
   Гюнтер Хольцхауэр недовольно поморщился, ступая на палубу яхты: он не любил ни плавать, ни летать. Папский камерарий чувствовал себя уверенно, лишь когда ощущал под ногами твердь земную - Господь создал человека для жизни на ней, а воздушную и водную стихии заповедовал тварям небесным и гадам морским.
   - Операцию начинаем в самое ближайшее время, - сухо произнес он вместо приветствия, - у вас все готово?
   - Разумеется, - подтвердил Де Анджелис, - я же предоставил вам полный отчет в нашем вчерашнем разговоре. Не стоило вам, отец Гюнтер, прилетать лично ради того, чтобы отдать приказ о начале операции...
   - У меня появились сомнения в том, что он будет немедленно приведен в исполнение, - бесстрастно перебил его Хольцхауэр.
   - Они абсолютно беспочвенны, - Де Анджелис в упор посмотрел на него. - В комиссариате полиции ждут моего сигнала и по нему сразу же направляют группу спецназа на интересующую вас виллу. Разрешение на проведение на ней обыска составлено и подписано, официальное прикрытие - операция по борьбе с контрабандой наркотиков и нелегальной иммиграцией. Партия наркотиков и группа нелегалов подготовлены и будут привлечены в случае возникновения осложнений.
   - Каких именно? - уточнил Хольцхауэр.
   - Если птичка покинет клетку раньше, чем туда ворвутся карабинеры.
   - То есть, у вас не все под контролем? - без единой эмоции произнес Гюнтер.
   - Я же не Господь, - пожал плечами Де Анджелис.
   - Не богохульствуйте, - при желании в голосе немца можно было расслышать легкое раздражение. - Вы и без того много себе позволяете. Присутствие здесь вашей...
   Де Анджелис не дал ему закончить:
   - Ее присутствие здесь вполне оправдано. Она по-прежнему - один из моих информаторов.
   - Сколько времени займет вся операция, если приказ о ее начале отдать прямо сейчас? - камерарий решил сменить тему.
   - Минимум два часа. Только мы не будем отдавать приказ прямо сейчас.
   - Почему? - теперь в голосе немца проскользнуло легкое удивление.
   - Потому что нужно окончательно убедиться, что пташка все еще в клетке.
   - У вас есть основания в этом сомневаться? - тон камеренго снова стал бесстрастным.
   - Да нет у меня никаких оснований! - Де Анджелис проклинал про себя этого безликого папского робота с его нескончаемыми вопросами. Как это обычно с ним бывало, четкое осознание того, что не нужно начинать операцию, пришло ему в голову совершенно внезапно и в самый последний момент. Это было очередное "откровение" его интуиции, а ей он привык доверять на все сто. - Я просто чувствую, что необходима окончательная проверка.
   - Насколько это может отсрочить начало операции?
   - Проверка займет не больше часа, - Де Анджелис мельком взглянул на стоявших рядом помощников. - Агенты осуществляют прикрытие, мой "информатор" проводит разведку.
   - Наша роль?
   - Общий контроль, - итальянец с едва заметной усмешкой взглянул в немигающие бесцветные глаза персонального помощника Его Святейшества. - Надеюсь, вас устраивает такой расклад? Или вы хотите принять более активное участие в деле?
   - Объясните, что вы задумали? - теперь в тоне Хольцхауэра можно было уловить едва заметный интерес.
   - Немного поиграть в фанатов Тома Круза, - усмехнулся Де Анджелис. - Согласитесь, что без женщины в таком деле мы будем выглядеть неубедительно, а со священником, - он окинул взглядом строгий черный костюм немца, - по-идиотски. Так что, отец Гюнтер, я думаю, вы понимаете, чье присутствие сейчас здесь более оправдано?

***

   Горан Джинджич рассматривал свежий номер "Плейбоя", когда его отвлек один из дежуривших во дворе албанцев:
   - Где Зоран?
   - Отдыхает, - невозмутимо ответил Горан, не отрывая взгляда от эротических картинок. - Не надо его тревожить. Если есть дело, обращайся ко мне.
   - Там у ворот какая-то туристка про Тома Круза спрашивает...
   - Так и пошли ее подальше. Что это первая туристка, которая Томом интересуется? Все они такие - хотят к нему в постель забраться... Кстати, - хмыкнул он, - она, это, секси?
   - Не знаю, - замялся охранник. - Вроде бы ничего, но непонятливая: я ей говорю, что это частная собственность и снимать нельзя. Она соглашается, а сама все щелкает своей камерой.
   - Ну, я ее сейчас сам щелкну, - ухмыльнулся Горан, отложил журнал и двинулся по направлению к главному входу.
   Албанцы ничего не смыслили в бабах. Может для охранника эта туристка и была "ничего", но на Горана она впечатления не произвела: мелкая, щуплая - такую полночи будешь в постели искать.
   - Эй, - обратился он к непрошенной гостье, - ты меня искала? Я Том Круз.
   Женщина подошла ближе: темные очки и шляпа с большими полями не давали разглядеть ее лицо, чтобы определить возраст. Она была в коротком светло-бирюзовом платье, откровенно обтягивавшем ее стройную фигуру и эффектно оттенявшем ровный загар:
   - Ага, - кивнула она, - а я Николь Кидман.
   - Ну, какая же ты Николь, - хохотнул Горан. - Она рыжая и на голову тебя выше. Ты, эта, как ее... Пенелопа.
   - Вот и познакомились, - она сняла очки и насмешливо взглянула ему в глаза.
   "Слегка за 30", - быстро определил Горан, - "и в самом соку". Возможно, он недооценил ее с первого взгляда, но это ничего не значило. Проверить ее в деле он не мог: Зоран как с цепи сорвался - велел ему держаться от баб подальше, и приведи Горан сейчас эту туристку в дом, не миновать ему было бы гнева двоюродного брата.
   - Слушай, - подмигнул он, - я бы тебя пригласил в гости, только сейчас нельзя. Приходи вечером: брат уедет, и нам никто не будет мешать.
   - Ты живешь в таком большом доме только с братом? - она все так же с легкой насмешкой смотрела на него.
   - Не, не только, - хмыкнул Горан, - но брат за главного, парни его слушаются.
   - Ты зовешь меня в дом, полный парней? - фыркнула незнакомка. - За кого ты меня принимаешь?
   - Да ты не бойся! - поспешил успокоить ее Горан. - Почти все уехали. Мы с братом остались да пара албанцев, хозяина ждем. А остальные вчера свалили.
   - А если вернутся? - недоверчиво повела плечиком женщина.
   - Куда они на хрен вернутся? - ухмыльнулся Горан. - Они с дедом. Дед уехал, и они с ним.
   - Так у вас еще и дед там? - хихикнула туристка.
   - Не, деда нет. Я ж говорю, увезли деда вчера.
   - И далеко?
   - В горы воздухом подышать, климат морской ему не нравится, Швейцарию ему, падла, подавай... А тебе что за дело? - неожиданно напрягся Горан, сунул руку в карман куртки и хотел уже для порядка достать "ствол", но передумал, заметив, что женщина и так уловила его движение и поняла намерение. - Что-то ты не в меру любопытная. Не журналистка, случайно?
   - Случайно... - Габриэлла с трудом заставила себя отвести взгляд от оттопыренного кармана, уже не насмешливо, а испуганно взглянула в лицо верзилы, словно побитое черными оспинами, и не нашлась, как продолжить фразу.
   - Джованни, быстро выводи ее оттуда, - рявкнул Де Анджелис в рацию и подкрепил приказ парой крепких выражений.
   - Рискуете, - бесстрастно произнес Хольцхауэр, устремив взгляд куда-то за горизонт.
   - Чем рискую? Гореть в аду? - зло бросил ему итальянец.
   - Нет, потерять своего "информатора", - камерарий все так же с безразличием смотрел вдаль. - А место в аду вы себе давно уже забронировали.
   Получив приказ, Джованни спрятал рацию в карман, перебросил пиджак через плечо и выдвинулся из своего укрытия, старательно вертя головой по сторонам, как и полагается беспечному туристу:
   - Дорогая, вот ты где! Я тебя потерял! А это что - и есть та самая вилла Тома Круза, которую ты искала? Ничего особенного, как видишь! - спецагент обнял ее за плечи, развернул и уверенно повел вниз по улице. - Идите спокойно и не оглядывайтесь, - вполголоса добавил он.
   - Кажется, у него есть оружие, - пробормотала Габриэлла.
   - Не беспокойтесь, Карло держит его под прицелом.
   - Эй, подруга, - неожиданно крикнул вслед Горан, и Габриэлла машинально обернулась, - значит, вечером не придешь?
   - Не останавливайтесь, - все так же негромко произнес Джованни и потянул ее за собой.
   - Сука, - зло бросил Горан, - все бабы суки! - он с силой несколько раз пнул землю, подняв вокруг себя облачко пыли, снова выругался и зашагал к воротам. Карло опустил прицел снайперской винтовки. В этот момент Горан выхватил из кармана "Беретту" и принялся отчаянно палить в воздух, выкрикивая непристойности на всех известных ему языках.
   Габриэлле показалось, что Джованни сейчас вырвет ей руку - он с силой втянул ее в какой-то выступ в стене и вдавил в шершавую кирпичную стену, прикрывая от возможных пуль собственным мощным торсом. Он был намного выше ее, так что полностью блокировал ей обзор. Вскоре выстрелы стихли - видимо у Горана закончились патроны в обойме. Потом раздались крики на каком-то славянском языке, как будто двое ругались между собой, и снова все успокоилось. Где-то недалеко возобновила свою трель одинокая цикада, а совсем рядом завизжали тормоза.
   Джованни одним прыжком оказался возле машины, открыл заднюю дверь "Альфа-Ромео", втолкнул туда Габриэллу и сам приземлился рядом, снова немного придавив ее. В тот же миг сидевший за рулем Карло дал по газам и они резко сорвались с места. Габриэлла отцепила миниатюрный микрофон от платья и передала его Джованни. Всю дорогу до порта она машинально терла ушибленную руку и подбирала слова - злые, обидные, убийственные - которые она скажет ему...

***

   - Вы были великолепны, маркиза, - Де Анджелис распахнул дверь с ее стороны, помог ей выйти и поцеловал руку. Он умел очаровывать, когда того требовали обстоятельства, она это знала и всегда на это велась. Всегда, но только не сегодня.
   Видимо, он почувствовал ее настрой и быстро добавил:
   - Вы только что оказали неоценимую услугу Святому престолу, в чем отец Хольцхауэр имел возможность убедиться сам.
   Габриэлла мельком взглянула на "гостя из Рима", и его образ тут же стерся из ее памяти:
   - Отец, - его имя улетучилось из ее памяти вместе с его блеклым образом, - простите, не расслышала ваше имя...
   - Отец Гюнтер, - монотонно произнес человек в черном.
   - Я не работаю на Святой престол, отец Гюнтер, так что, можете смело вносить мою "неоценимую услугу" в послужной список отца Микеле, - она знала, как бесило это обращение Майкла, и потому нарочно его использовала. - У меня есть к вам лишь одна просьба.
   - Да? - слегка приподнял бровь тот.
   - Подбросите меня до Рима? Я хочу сегодня же улететь в Брюссель.
   - Вертолет небольшой, - бесстрастно произнес блеклый. - Я, пожалуй, смогу взять вас, но только без вещей.
   - Согласна, - кивнула Габриэлла.
   - Я вылетаю через 10 минут после прибытия на борт. Не опаздывайте.
   Маленький катер подошел к причалу, чтобы доставить их на яхту, стоявшую на рейде.
   - Тебе обязательно устраивать эти сцены? - Де Анджелис сдавил ей локоть.
   - А тебе обязательно подставлять меня под пули сексуально озабоченного головореза? Отпусти, ты делаешь мне больно, - она вырвала руку и пересела ближе к корме.
   ...Винт вертолета начал медленно раскручиваться, и Хольцхауэр уже занял свое место рядом с пилотом. Габриэлла не успела переодеться - просто набросила на плечи жакет и надела туфли вместо сандалий, в которых была утром. Все самое необходимое легко уместилось в объемной сумке с логотипом Prada.
   Блеклый прелат равнодушно окинул ее взглядом:
   - Вы пунктуальны.
   - Это комплимент? - Габриэлла устроилась на кресле позади него и решительно щелкнула ремнем безопасности.
   - Это простая констатация факта, - бесстрастно заметил Хольцхауэр, повернувшись к ней вполоборота. - Равно как и то, что вы умны, образованы, хороши собой и происходите из старинного знатного рода, но при этом позволяете, чтобы с вами обращались, как с дешевой бразильской шлюхой.
   Габриэлла резко отстегнула ремень, так что его металлический конец больно полоснул ее по загорелым коленкам:
   - Я бы вас ударила, но я не знаю, какое место вы занимаете в вашей проклятой иерархии. Вдруг вы кардинал или архиепископ, и тогда мой поступок может иметь непредсказуемые последствия, - она подхватила сумку, спрыгнула на палубу и с ожесточением задвинула дверь готовой подняться в воздух машины, - счастливого пути.

***

   - Почему ты не улетела? - с деланным безразличием спросил Де Анджелис, не отрываясь от монитора своего нетбука.
   Габриэлла бросила сумку в угол каюты, опустилась на пол и обхватила колени руками:
   - Кто этот бледный червяк?
   - Папский камерарий.
   - И только? - фыркнула Габриэлла. - Надо было его ударить.
   - Неужели он полез к тебе под юбку еще до взлета? - Де Анджелис повернулся к ней и хитро прищурился поверх очков.
   - Он всего лишь назвал меня дешевой бразильской шлюхой.
   - Я ему яйца оторву.
   - Нет, - Габриэлла его не слушала, - он сказал, что я позволяю обращаться с собой, как со шлюхой. И я спрашиваю - почему? Почему ты так со мной обращаешься?
   - С чего ты взяла, милая? - он убрал в сторону компьютер, подошел к ней, опустился рядом на пол и взял ее руки в свои. - Я люблю тебя. Почему слова какой-то безжизненной рептилии, которую ты видела всего несколько минут, заставляют тебя сомневаться в этом?
   - Потому что ты используешь меня, - слова подготовленной по пути в порт гневной речи всплыли у нее в памяти, но Габриэлла отбросила их, как ненужный мусор. - Ты не представляешь, что я сегодня чувствовала, пытаясь разговорить этого урода, мне было противно до тошноты и... страшно.
   - Маркиза, прости, это исключительно моя вина. Я был уверен, что мы имеем дело всего лишь с бандой плохо обученных наемников из Восточной Европы. Если бы я знал, что среди них есть сексуально озабоченный псих, разве бы я послал тебя туда?
   - Не в этом дело, - Габриэлла попыталась освободить руки, но он удержал, - ты используешь меня вслепую. Я не понимаю, для чего я разыгрывала эту дешевую комедию.
   Де Анджелис немного виновато посмотрел на нее:
   - Мы уже столько раз говорили об этом. Есть вопросы, на которые я никогда не дам тебе ответов. По крайней мере - таких ответов, которые полностью удовлетворят твое любопытство.
   - Любопытство? - она снова тщетно попыталась освободить руки. - Если ты подставляешь меня под пули, я хотя бы имею право знать - ради чего.
   - Кажется, я уже извинился за сегодняшнее... недоразумение?
   - Этого недостаточно, - перебила Габриэлла.
   - Ну хорошо, - он чуть плутовато прищурился, - но только в виде исключения. По большому счету сегодня ты спасла наши задницы. Без того, что выболтал тебе этот сербский отморозок, мы бы вляпались в полное дерьмо. Все уже было готово к началу операции...
   - То есть, если бы вы ворвались на виллу Тома Круза и не нашли там то, что искали...
   - Того, кого искали, - поправил ее Де Анджелис.
   - "Деда"? - быстро сообразила Габриэлла. - А кто это? Зачем Круз держит его на своей вилле? Почему под охраной каких-то дикарей? И какое дело до этого Ватикану?
   - Это все твои вопросы? - он, наконец, выпустил ее руки, придвинулся ближе и обнял. - Извини, но ответов на них я тебе не дам, потому что все это на самом деле не так важно. Куда важнее то, что ты помогла избежать крупного скандала. Ты же знаешь, как работает ведомство - в случае неудачи вся ответственность ложится на исполнителя. Хольцхауэр бы, конечно, выкрутился, а мне снова пришлось бы оправляться в Африку. Или еще дальше.
   - Господи, как же я ненавижу твою работу! - Габриэлла положила голову ему на плечо.
   - А я точно так же ненавижу Южную Африку, - Де Анджелис нежно взъерошил ее волосы. - Мне до сих пор в кошмарах снятся алмазные шахты.
   - Знаешь, иногда я жалею, что мы уехали оттуда, - вздохнула Габриэлла. - Там не нужно было ничего скрывать, и ни одна тварь не могла назвать меня...
   - Ну, хватит, - нетерпеливо перебил он, - довольно уже об этом. Ты ведь понимаешь, что я никогда не смогу дать тебе всего, что мог твой бывший муж - полноценных отношений, нормальной семьи, но...
   - Но? - она вопросительно взглянула снизу вверх.
   - Но я люблю тебя, Габриэлла, - он поцеловал ее в висок.
   - Обожаю, когда ты называешь меня по имени, Майк, - довольно потянулась она. - Уже ради этого стоило к тебе вернуться. Правда, есть еще одна причина.
   - Кажется, я догадываюсь, какая, - без энтузиазма произнес Де Анджелис.
   - Happy Birthday, - она чмокнула его в щеку. - И у меня появились кое-какие идеи на сегодняшний вечер.
   - Только давай обойдемся без свечей на торте - в последнее время меня слишком напрягает их количество.
   - Как скажешь, милый,- она поднялась с пола, - я люблю тебя.
   - Я знаю, - кивнул он и, едва за ней закрылась дверь, снова потянулся за компьютером.
  
  
   17 июля 2009 года
   Генконсульство США - квартира профессора Комнина
   Санкт-Петербург, Россия
  
   Сегодня был "день почты" - так доктор Кинг называл каждый второй четверг, когда в главное здание генерального консульства доставлялись мешки с дипломатической корреспонденцией. В последнее время Айк Блюм буквально завалил его посылками - сначала отправлял какие-то малосъедобные китайские сладости, потом книжки про Тибет, и, наконец, выслал Нечто, чему доктор так и не смог найти названия.
   Нечто пришло аккуратно запакованным в коробку из-под бумаги формата letter-size, на которой старательной рукой аутиста был выведено имя доктора Джерри. Ради посылки тот не отправился, как обычно, с утра в клинику, а заехал в консульство, чтобы забрать ее.
   Посылка была не особенно тяжелой, но довольно объемной, так что везти ее в клинику не было никакого резона. "Надо будет договориться с этим русским парнем, про которого предупреждал Айк, чтобы он завтра забрал коробку прямо из консульства", - подумал доктор Кинг, покидая налегке здание американской дипмиссии. Он уселся в служебный Chevrolet, и водитель Сергей повез его в клинику.
   "Черт, сегодня опять улова не будет", - вздохнул сидевший в припаркованном неподалеку синем "Форд-Фокусе" мужчина с круглым, как у кота, лицом и сломанным носом. Он проводил глазами удаляющийся Chevrolet с красными дипломатическими номерами, завел мотор и неспешно тронулся в противоположном направлении.
   Взятый в местном отделении AVIS "Форд" оказался машинкой резвой и надежной, и Сидоровс теперь хвалил себя за то, что отверг первоначальную идею - взять в аренду "Ладу-Калину". Он думал, что на такой "тачке" будет меньше выделяться в общем потоке, но в последней момент решил не рисковать и не связываться с продукцией "Автоваза". И оказался прав. Автопарк Санкт-Петербурга 2009 года резко отличался от того? что Сидоровс запомнил из своего детства: количество иномарок превышало в нем число "Волг" и "Жигулей" в разы, и это было еще одной неожиданностью, которую преподнесла ему родина.

***

   Два дня от Василия не было никаких вестей, и все старания Алексис дозвониться до него заканчивались одинаково - абонент находился вне зоны обслуживания сети. С каждой неудачной попыткой ее угрызения совести давали о себе знать все острее, и облегчить их не могли уже ни заверения отца, что он по-прежнему не чувствует угрозы жизни Василию, ни даже его заявление на третий день их пребывания в Хельсинки, что их русский друг добрался, наконец, до Санкт-Петербурга. Она никогда не сомневалась в паранормальных способностях папочки, но сейчас отчего-то ему не поверила:
   - Ты нарочно придумал это, чтобы меня успокоить? - Алексис критически рассматривала собственное отражение в зеркале. Благодаря стараниям финского косметолога царапина уже почти зажила, а синяк под глазом из фиолетового превратился в желтовато-зеленый.
   - Зачем мне что-то придумывать, когда я четко вижу его присутствие в этом городе, - Рихард внимательно посмотрел на дочь, - милая, что с тобой? Сначала ты уговариваешь меня бросить его в Китае, а теперь пытаешься дозвониться до него каждые полчаса.
   - И почему ты только послушал меня тогда? Я была такой дурой!
   - Перестань, ты просто была напугана и не могла отвечать за свои поступки в таком состоянии...
   - Не надо меня оправдывать, - перебила его Алексис, подобрала свой коммуникатор с кресла и хотела уже в который раз набрать выученный наизусть за эти два дня номер, как телефон опередил ее, разразившись незамысловатой трелью. - Это он, - растерянно пробормотала девушка, беспомощно переводя взгляд с дисплея на отца и обратно. Рихард понял, что отвечать на звонок придется ему:
   - Ну и где же вы пропадали все это время, Василий?
   - Долго рассказывать, - усмехнулся тот, - летел с пересадками, а по дороге еще и мобильник потерял. А почему вы отвечаете с номера Алексис? С ней все в порядке?
   - Да, вполне, если не считать, что два дня она не находила себе места оттого, что не могла связаться с вами, а теперь, когда вы, наконец, объявились, так разволновалась, что передала свой телефон мне.
   - Папа, что ты такое несешь? - зло зашипела девушка, - сейчас же верни мой телефон!
   Рихард с готовностью передал ей коммуникатор.
   - Василий, где ты? - Алексис попыталась произнести это в своей обычной снисходительно-отстраненной манере, но немного переиграла.
   - В Питере, где же еще? - он, кажется, уловил эту неестественность, и Алексис заметно занервничала.
   - Я просто хотела извиниться, что мы не дождались тебя в Шанхае, - быстро заговорила она. - Мы ждали почти час, думали, что ты позвонишь... В общем, это я уговорила отца лететь без тебя. Мне очень жаль.
   - Да ладно, перестань, проехали, - Василий даже немного смутился. - Давай лучше о деле.
   - Мне снова передать трубку отцу?
   - Не обязательно. Иногда мне даже кажется, что дела нужно в первую очередь обсуждать с тобой, потому что тебе всегда принадлежит решающий голос.
   - Я уже сказала, что сожалею, - она нервно защелкала подобранной со стола гостиничной ручкой. - Так что насчет дела?
   - Я связался с доктором, он все получил и скоро передаст мне.
   - А дальше?
   - Еще не придумал, - усмехнулся Василий.
   - И сколько нам здесь еще ждать, пока тебя осенит? - нетерпеливо бросила она. - У меня, между прочим, работа в Китае.
   - Алексис, не истери, пожалуйста. Обещаю думать быстро. А вы где, кстати?
   - В Хельсинки.
   - Значит, будем думать в финском направлении, - многозначительно изрек Василий. - Ну, пока.
   - Пока. Не пропадай больше, - Алексис прервала связь и посмотрела на отца. - Что-то не так?
   - Ну что ты, принцесса. Пока все идет именно так, как должно.

***

   - Дед, - Василий заглянул на кухню, где в этот утренний час неспешно попивал чай Константин Ювенальевич, - слушай, а твоя "девятка" еще на ходу?
   - Да ты что, Васек, - удивился дед, - я ж техосмотр несколько лет не проходил. Она вся сыпется.
   - Жалко, - вздохнул внук.
   - А что такое? - заинтересовался профессор Комнин.
   - Да, это, к финнам сгонять надо...
   - Ну ты даешь! На моей развалюхе и в Финляндию! Есть же поезда, автобусы... А если так уж нужна машина, попроси у отца его "Фольксваген".
   - Не даст, - отрезал Василий, и дед тактично решил не продолжать эту тему. Отношения Васи с отцом никак не ладились, тот по-прежнему считал сына лодырем и бездельником, который вместо того чтобы заниматься серьезной наукой и вести перспективную тему, мается византийской дурью, перебиваясь случайными заработками. Поэтому после ухода от Полины Василий даже предпочел поселиться не в квартире родителей в центре Питера, а переехал к деду на Дальневосточный проспект.
   - А что за дело у тебя к финнам? - после небольшой паузы возобновил разговор дед, прихлебывая чай.
   - Надо одну вещь отвезти знакомому в Хельсинки.
   - Василий, я надеюсь, это не контрабанда? - забеспокоился Константин Ювенальевич.
   - Да нет, - пожал плечами Василий, - просто сувенир из Китая.
   - А посмотреть можно на этот твой сувенир? - похоже, Васе не удалось развеять опасения дедушки.
   - Можно, только у меня его пока нет. Я должен забрать его сегодня у американцев в консульстве.
   - Василий, что происходит? - дед резко отставил кружку с недопитым чаем в сторону, развернулся к внуку и вопрошающе устремил на него взор. - Мало того, что ты работаешь гидом у нуворишей, так ты еще и в курьеры к американцам подвязался!
   - Дед, гидом я больше не работаю, - напомнил Вася, - я же тебе рассказывал уже, что меня уволили. И никакой я не курьер!
   - А почему тогда твой знакомый сам не может забрать этот сувенир в американском консульстве? И кстати, почему именно там? Ты же сказал, что сувенир - из Китая.
   - Ну да, - подтвердил Василий. - Сувенир отправили диппочтой, потому что китайцы просто так - без разрешения на вывоз - его бы не выпустили. А знакомый забрать его сам не может, потому что наши просто так - без визы - его не впустят.
   - Стоп! Стоп! Стоп! - вскинул руки дедушка. - Ты меня совсем запутал! А ну-ка будь добр, расскажи мне все по порядку.
   - Ну, ладно, - вздохнул Василий, уселся напротив деда, налил себе чаю, соорудил бутерброд с большим куском докторской колбасы и приступил к рассказу.
   ... - Ну, дела, - хмыкнул дел, задумчиво почесывая бороду. - Значит, чудесный Артефакт в обмен на чудаковатого старого художника? Это неравноценный обмен, и скорее всего твой саентолог на него не пойдет. Ты уверен, что он не улетит в Америку сразу, как только заполучит свое "сокровище"?
   - Нет, не уверен, - вздохнул Вася, - но идею с обменом Артефакта на художника предложил именно он. Я поэтому с ним в Китай и полетел.
   - Ладно, Васек. Давай сначала посылку у американцев заберем, а потом уже будем решать, что с ней делать. Ты в котором часу договорился с этим доктором встретиться?
   - В его обеденный перерыв - он как раз в консульство из клиники подъедет.
   - Тогда давай собираться - пока до центра доберемся, как раз обед будет.
   - Дед, а ты-то зачем со мной? Эта штука не такая тяжелая, и потом, я такси возьму.
   - Штука может и не тяжелая, но ценность у нее большая. Поэтому одному тебе с ней по городу мотаться не стоит, сопровождение нужно - деловито заметил дед, поднимаясь от стола.
   - Дедушка, ты чего? Какой из тебя телохранитель?!
   - Почему из меня? Мы Генку возьмем, у него, кстати, и машина на ходу.
   - Какого Генку? - не понял Василий.
   - Нахова, сына соседей моих сверху. Ему все равно делать нечего - он же безработный: сидит днями дома телевизор смотрит или книжки умные о судьбах России читает.
   - Когда водку не пьет? - пошутил внук, но дед не оценил юмора.
   - Нет, это не про Геннадия. Он разорился, бизнес свой за долги отдал, а жена вместо того, чтобы поддержать в трудную минуту, прогнала его из его же собственной квартиры. Теперь там с азербайджанским торговцем с рынка живет. Такая вот человеческая трагедия на фоне мирового экономического кризиса, - вздохнул дед.
   - А азербайджанцу что - кризис нипочем?
   - Так он же овощами на своем рынке торгует. Летом - арбузы, дыни, зимой - огурцы, помидоры. На них при любом кризисе спрос есть - кушать-то хочется, - хмыкнул дед. - Ладно, Васек, ты собирайся, а я загляну к Наховым пока, - Константин Ювенальевич прошел в прихожую, и Василий услышал, как за ним клацнула входная дверь.

***

   - Вот, познакомься, Геннадий, это мой внук Василий, - старший Комнин представил внука невысокому худому мужчине лет сорока с редеющими волосами, потухшим взглядом и печатью невыразимой грусти на лице.
   - Ну, привет, Вася, - Геннадий вяло пожал ему руку, - как дела?
   - Нормально, - хмыкнул Василий.
   - Тогда - поехали, - вздохнул Геннадий, обернулся к запаркованным у подъезда машинам и кликнул в их направлении пультом сигнализации. К большому удивлению Василия на призыв Нахова откликнулся темно-зеленый седан BMW. - Вот, с последней партией из Германии привез, - пояснил Геннадий Комниным, указывая на машину. - Это все, что у меня осталось от докризисной жизни.
   - А какой бизнес у вас был? - поинтересовался Василий.
   - Торговал подержанными иномарками, в основном - немецкими. Но тут наше правительство пошлины подняло - и все, накрылся мой бизнес медным тазом, - безнадежно махнул рукой Геннадий.
   - Да уж, - посочувствовал Вася. - Кризис сильно ударил по тем, у кого бизнес имел отношение к... э-э-э... - у него напрочь вылетел из головы подходящий русский эквивалент, и он беспомощно произнес по-английски, - luxury goods.
   - К предметам роскоши, - подсказал Нахов, испустил еще один печальный вздох и уселся за руль.
   - Ага, спасибо, - Василий ошарашено глянул на Геннадия, впечатленный его знанием английского, - да, к предметам роскоши. У одного моего знакомого в прошлом году алмазный бизнес из-за кризиса тоже накрылся.
   - Ну, ты сравнил, - присвистнул Нахов и неожиданно яростно ударил кулаком по клаксону, так что тот издал жалобный звук. - До тех пор пока мы будем относить к "предметам роскоши" проржавевший заезженный немецкий "Опель", до тех пор Россия и будет сидеть по уши в дерьме! - Он немного помолчал, успокоился и, уже заводя мотор, грустно добавил, - "Бэху" вот, наверное, тоже продать придется. Да, и зачем она мне, я ведь в рейс ухожу.
   - Геннадий, ты что, работу нашел? - обрадовался дедушка.
   - Да, бывший однокашник по мореходке помог, - кивнул Геннадий, трогаясь с места. - Я ж судоводитель по образованию, в 90-е успел в моря походить. Потом как-то мне это надоело, стал машины из Германии гонять, открыл свой бизнес, думал все - поднялся, жизнь удалась. Тут родное правительство меня с небес и спустило - и прямо мордой в самую грязь. Теперь вот снова на пароход.
   - И куда идете? - Вася решил сменить тему, чтобы больше не расстраивать побитого кризисом предпринимателя.
   - Куда-то в Северную Африку, в Средиземное море, - с долей безразличия в голосе произнес Геннадий. - Какой порт, я точно не помню, да и не важно это. Я ж не капитаном иду - простым матросом. Куда скажут дрова из Финляндии везти - туда и повезем. Это все равно как дальнобойщики.
   - Так ты не из Питера в рейс идешь? - переспросил внезапно заинтересовавшийся маршрутом дед.
   - Нет, из Турку, - Геннадий остановился на светофоре, - Мы оттуда финский лес арабам повезем.
   - Ген, а когда вы... ты... - внезапно разволновался Василий, - в Финляндию, в Турку поедешь?
   - В понедельник, - зеленый свет сменил красный, и Нахов снова плавно нажал на газ. - Мы в море должны выйти 22-го.
   Василий поймал в зеркале заднего вида взгляд деда и подмигнул ему. Тот согласно кивнул в ответ.

***

   Парковочные места перед консульством США предназначались только для служебного транспорта, а все обочины вокруг были плотно заставлены машинами.
   - Ты выходи, а я тут покручусь вокруг, место поищу, где встать, - Геннадий притормозил в нескольких десятках метров от входа в консульство.
   - Вась, набери мой номер, как выходить будешь, - дед вытащил из кармана "Нокию" с крупными клавишами. - Мы с Геной прямо к входу и подъедем.
   - Да я скоро, можете не уезжать далеко, - Василий захлопнул дверцу, и Нахов тяжело вздохнул: он не терпел, когда с машиной обращались без должного пиетета.
   - ...Пусть кричат: "Уродина!", а она нам нравится, - хрипел Юрий Шевчук с только что купленного пиратского диска на весь салон "Форд-Фокуса".
   Сидоровс так и не понял, откуда появился у проходной парнишка, по описанию похожий на русского, который должен забрать "груз". "Бля, чуть не упустил", - выругался он про себя. Пока милиционер удалился с паспортом посетителя в маленькую будочку, выстроенную перед консульством, Сидоровс вышел из машины, запер ее и двинулся в направлении входа в американскую дипмиссию. Не доходя до него десяток метров, он перешел на другую сторону улицы, зажег сигарету и остановился покурить в тени. Парень пришел за посылкой, и, если не считать времени, которое ушло на проверку документов, все это мероприятие не должно занять больше пятнадцати минут. "Как раз пару сигарет успею выкурить", - только и успел подумать Андрес, как резкая боль в животе заставила его согнуться пополам. Ох, зря, зря он решил перекусить сегодня русским фаст-фудом - недорогой ланч в "Чайной ложке" запросился наружу - внезапно и без предупреждения.
   - Эх, родина-уродина, - прорычал он и, почти не разбирая дороги, бросился вдоль улицы в направлении вывески "Продукты - 24 часа". Если магазин торговал круглосуточно, то его продавцы не могли все это время обходиться без удобств, а, следовательно, туалет, за который Сидоровс в данный момент готов был отдать полцарства, там имелся.

***

   - Nice to meet you Mister Komnin! - Джерри Кинг широко улыбнулся и уверенно сжал Васину руку. Доктор был полноват, лысоват и немного староват, но при этом весь так и дышал оптимизмом. Причем, если у его друга Блюма оптимизм выходил натужным и оттого - неестественным, Кинг был бодр и весел по-настоящему. - Айк мне говорил про вас. Идемте!
   Василий прошел через рамку металлоискателя, нацепил выданный ему охранником красный пропуск посетителя и двинулся вслед за доктором. Они спустились на один пролет по лестнице, прошли несколько метров по коридору без окон и остановились у двери с кодовым замком. Джерри набрал код и впустил Василия в помещение, оказавшееся простой подсобкой, заставленной ящиками разного размера. С самого краю стояла немного потрепанная коробка из под американской бумаги размера letter-size.
   - Вот она, - указал Кинг Василию, - ваша Прелесть!
   Комнин не понял, что имел в виду доктор, озадаченно взглянул на него и даже немного напрягся.
   - Да-да, ваша Прелесть! - хохотнул тот. - Айк сказал, что содержимое этой посылки настолько ценно, что он не мог доверить его никакой другой почте, кроме дипломатической! А, кстати, что там?
   Василий в этот момент как раз собирался поднять посылку и заметил, что ее уже открывали - не иначе, как этот самый доктор и открывал. "Черт, он меня проверяет что ли?" - быстро пронеслось у него в голове, и он понял, что за секунду едва ли сумеет придумать какую-нибудь более или менее убедительную версию.
   - Там, - Вася растерянно улыбнулся и, подражая интонации киношного Горлума, выговорил, - моя Прелесть...
   Доктор хлопнул его по спине, подмигнул и залился радостным смехом, и Василий подумал, что, пожалуй, неспроста Хреногубка называл этого "веселого старого доктора" своим единственным другом.
   Джерри проводил его с коробкой до выхода и напоследок разоткровенничался:
   - Айк предупредил меня, что вы злобный и нахальный мальчишка, и я рад, что это оказалось не так. Вы знаете, "альтернативно одаренные" склонны все преувеличивать... Да и с посылкой тоже - он считает все свои отправления настолько ценными, что пересылает их исключительно диппочтой! На днях вот - прислал мне книжки про Тибет на китайском и какие-то малосъедобные сладости. Ну, просто беда с ним!
   - Зачем вы принимаете на работу таких... "альтернативно одаренных"? - не выдержал Вася.
   - А как им отказать, если у них успешно сдан экзамен на работу в дипкорпусе и пройдено медицинское освидетельствование? - искренне удивился доктор. - Это же будет нарушением прав человека.
   - И принципа разнообразия, - подсказал Василий. - Diversity.
   - Ну и его тоже, - согласился доктор. - В общем, рад был с вами познакомиться, молодой человек, но меня ждут пациенты в клинике.
   Вася поблагодарил доктора Кинга за помощь и перед тем, как покинуть консульство, набрал номер мобильника деда:
   - Я выхожу.
   - А мы подъезжаем, - ответил профессор. Все четверть часа, что Василий общался с доктором Джерри, они так и не смогли найти место для парковки, а потому - к огорчению Геннадия - бесцельно жгли бензин, нарезая круги по периметру улиц вокруг американской дипмиссии.

***

   Пользование туалетом круглосуточного мини-маркета обошлось Сидоровсу не в полцарства, а всего лишь в пятьдесят рублей. Он очень спешил, уговаривая свой организм побыстрее освободиться от остатков недоброкачественного обеда, и тот делал все, что только было в его силах, но, как оказалось - все-таки недостаточно быстро. Сидоровс выскочил из туалета в том же темпе, что и вбежал в магазин четверть часа назад в его поисках, чем изрядно удивил охранника и двух продавщиц, и стремглав бросился к своей машине. Он просидел в ней два часа, нервно выкуривая одну сигарету за другой, пока наконец не убедился в очевидном - он бездарно и безнадежно упустил Артефакт, и заполучивший его русский мог отвезти его куда угодно за это время.
   Сидоровс завел машину и отправился колесить по городу в призрачной надежде увидеть где-нибудь на улице парнишку, несущего коробку с Артефактом. После часа такой бесцельной езды, он внезапно обнаружил, что давно покинул центр и кружит по смутно знакомым спальным районам. Андрес притормозил у вывески и прочитал "Проспект Непокоренных, 46". Так и есть, если проехать еще пару кварталов, он окажется на углу Мужества и Непокоренных, неподалеку от того места, где до середины 80-х жила его семья.
   - Малая родина, блин, - Сидоровс выплюнул в окно бычок и свернул направо - прямо во двор дома, где прошло его детство. Андрей Сидоров помнил поговорку про то, что дома и стены помогают, и потому запарковал машину, сел на облезлую, когда-то крашеную ярко-зеленым лавку, и принялся напряженно размышлять. План созрел в его голове довольно быстро и будто сам собой, видимо, в соответствии с русской поговоркой, и Сидоровс полез в карман за телефоном.
  
  
   21 июля 2009 года
   Квартира профессора Комнина - пограничный переход - Отель Scandic
   Санкт-Петербург, Россия, - Хельсинки, Финляндия
  
   - Ну что, Геннадий, давай на посошок и поедем, - профессор Комнин разлил армянский коньяк по бокалам.
   - Вы не беспокойтесь, Константин Ювенальевич, меня Василий проводит, - Нахов тремя глотками осушил свой бокал, закусил долькой лимона, непроизвольно поморщился и поднялся от стола, - пора.
   - Ген, ты запомнил, что надо сделать? - забеспокоился Вася.
   - Само собой. Как приеду в Хельсинки позвоню вашему профессору и отдам ему коробку с рукописью. Только это, - Нахов замялся.
   - Что? - переглянулись дед с внуком.
   - Зачем вы, Константин Ювенальевич, рукопись своей книги западному профессору на правку даете? Что они вообще там знают о Восточной римской империи? Константинополь разграбили, орла двуглавого себе присвоили...
   - Ген, ты извини, но это долгий концептуальный разговор, - перебил его профессор Комнин, - а тебе уже ехать пора. Давай, как ты вернешься из рейса, мы его продолжим?
   - Да, но к тому времени рукопись-то уже уйдет на Запад, - возразил Нахов.
   - Ты меня еще с Солженицыным сравни! - возмутился профессор. - Я передаю копию своей давней рукописи профессору университета Хельсинки, чтобы он написал на нее рецензию, только и всего!
   - Ну, смотрите, дело ваше, - Геннадий подошел к двери и прежде, чем поднять одну из стоявших у стены обмотанных скотчем коробок, спросил Василия, - которую берем?
   - Правую, - кивнул головой тот в направлении посылки.
   - Ух ты, тяжелая какая! - крякнул Геннадий. - А о чем рукопись конкретно?
   - О роли династии Комнинов в истории Византии, - не без гордости произнес профессор, поглаживая бороду.
   - Дадите почитать, как книга выйдет? - заинтересовался Нахов.
   - Само собой, - кивнул профессор, - ну, давайте, ребята, с Богом!
   Он закрыл дверь за Наховым и внуком, поднял оставшуюся коробку, отнес ее в кабинет и поставил на верхнюю полку массивного книжного стеллажа. "Надо будет как-нибудь добраться до нее и хорошенько поработать, зря что ли из гаража сюда притащил", - сделал мысленную пометку Константин Ювенальевич. Он все еще надеялся, что при грамотной доработке его давняя рукопись о роли их рода в истории Византии рано или поздно будет опубликована и найдет благодарного читателя.

***

   Василий помог Геннадию поставить дорожные сумки и коробку в грузовое отделение автобуса, отходящего от гостиницы "Октябрьская" в направлении финской границы, и непроизвольно отметил про себя, что коробка с Артефактом отчего-то потяжелела. "Чего он там - растет что ли?", - усмехнулся Василий, - "или у него началось ожирение? Тогда ему точно противопоказано ехать в Штаты!"
   Когда автобус двинулся по Лиговке и скрылся в вечернем потоке транспорта, Василий зашел в первую попавшуюся кафешку на Невском, взял чашечку капуччино, достал телефон и набрал знакомый номер. Он не отвечал. Василий еще пару раз попытался дозвониться - но все безрезультатно, Алексис не брала трубку. В отличие от нее Норман ответил сразу.
   - Завтра вам позвонит один мой приятель, - сообщил ему Василий, - я только что посадил его на "челночный" автобус, идущий в Хельсинки. Он вам все передаст.
   - Погодите, Василий, - остановил его Норман, - что за приятель?
   - Он моряк, едет на свой корабль в порт... - Василий на всякий случай не стал уточнять, куда именно направлялся Геннадий. - Автобус должен прибыть на автовокзал Хельсинки завтра днем. Там мой приятель пересядет на местный рейсовый автобус, и между делом отдаст вам коробку.
   - Василий, вы что - доверили эту вещь какому-то моряку? Вы хоть понимаете...
   - Он надежный человек, - перебил его Василий, - был бизнесменом, пока не разорился, и по-английски говорит.
   - В котором часу его автобус прибывает на автовокзал? - сухо спросил Рихард.
   - Все зависит от того, как быстро он пройдет границу и таможню. Иногда там по нескольку часов стоять приходится.
   - То есть он все-таки должен проходить досмотр? - Рихард уже с трудом сдерживал раздражение.
   - Да, но это формальность. Финские таможенники обычно не смотрят, что везут к ним наши "челноки". А личные вещи моряков вообще никого не интересуют.
   - Хорошо, как я найду этого моряка в Хельсинки?
   - Я же говорю, он вам позвонит с автовокзала, как только приедет, и вы договоритесь, где и как встретитесь. Только у него не так уж много времени - скорее всего вам придется ехать на автовокзал.
   - Это не проблема, - Рихард почувствовал, что Василий сказал не все, - что-то еще?
   - Да, есть небольшая тонкость. Я не сказал Геннадию - так зовут моряка - что он везет на самом деле, и он думает, что должен передать рукопись моего деда финскому профессору, Василий замялся прежде, чем продолжить, - профессору Норманенну.
   - Черт, вот так меня еще не называли, - усмехнулся Рихард, - И в какой науке специализируется этот профессор?
   - В истории, конечно, - хмыкнул Вася, - вы любезно согласились написать рецензию на рукопись моего деда, профессора Комнина, об истории Византии.
   - На каком языке рукопись?
   - На английском, - с ходу соврал Вася и с облегчением подумал, что этот вопрос не задал ему дотошный Геннадий. Разумеется, все свои работы дед писал по-русски.
   - Василий, а зачем вообще такие сложности? Почему вы сами не могли провезти эту вещь через границу? Алексис была бы очень рада вас снова увидеть.
   - Правда? - немного смутился Василий. - А почему она на звонки отвечает? Она в порядке?
   - Вы уже задавали этот вопрос пару дней назад, и я вам ответил утвердительно. - Сейчас Алексис была у косметолога, которому уже почти полностью удалось привести ее лицо в норму, и Рихард посчитал ненужным посвящать Василия в эти тонкости, тем более, что дочь просила не рассказывать о ее злоключениях перед отъездом из Шанхая. - Она в порядке, и мне лестно, что вы о ней так печетесь. Так почему вы сами не приехали?
   - Я собирался, просто, - он вспомнил спасительную формулировку, - возникли обстоятельства. Но я постараюсь приехать. Передайте, пожалуйста, Алексис, что мы обязательно увидимся до того, как она уедет в Китай.

***

   В июле на севере солнце почти не заходит, и хотя формально время "белых ночей" прошло, рассвет наступил едва ли не после полуночи. Так что, когда финны открыли переход, солнце стояло уже высоко, с российской стороны скопилась большая толпа, а автобусы все подвозили и подвозили новые партии туристов.
   Геннадий в автобусе заснуть не смог - то ли из-за неудобного продавленного кресла, то ли из-за тяжелых дум - и потому пребывал в скверном настроении, которое ему изрядно портили так и норовившие пролезть без очереди соотечественники. Нахов молчаливо сопротивлялся их натиску, из последних сил подавляя желание выплеснуть накопившуюся желчь на не в меру резвых туристов, медлительных и обстоятельных финских пограничников и припекающее лысеющую голову яркое солнце.
   К пограничному переходу медленно подъехал громоздкий снаружи и комфортабельный изнутри финский автобус с "горячими финскими парнями", находящимися в полубессознательном состоянии после веселой питерской ночи и количества принятого на грудь русского спиртного. Окошко, куда стояла очередь Геннадия, тут же закрылось - офицер иммиграционной службы, молодая высокая финка с коротко стрижеными желтыми волосами, направилась к автобусу, чтобы заняться пропуском соотечественников на родину. И тут Нахова прорвало:
   - Безобразие! Нигде нет справедливости - ни дома, ни за границей! Я уже час здесь стою, чтобы попасть на работу, а они пропускают без очереди свою пьянь!
   - И правда, безобразие! - вяло поддержали его несколько человек, но большинство продолжало хранить молчание. Опытные "челноки" знали - злить "погранцов" себе дороже, они ведь могут вообще закрыть границу и уйти на обед. Или на второй завтрак, поскольку час был еще ранний.
   - Мужик, - Геннадия дернул за рукав парень в футболке с надписью "Балтика N 3", заправленной в дешевые застиранные джинсы. - Кончай бузить! Финнов разозлишь.
   - А с чего мне бояться их разозлить? - громко возмутился Нахов.
   - Разозлятся - шмонать начнут, - не повышая голоса, пояснил бывалый.
   - Мне нечего скрывать, я контрабандой не занимаюсь и наркотики через границу не везу, - не унимался Геннадий и даже сразу не заметил, как к нему подошел финский таможенный инспектор и велел следовать за ним.
   - О, довыступался, козел, - резюмировал "доброжелатель".
   ...Это был почти что обыск. Финны перерыли всю сумку Геннадия и дотошнейшим образом изучили его документы. Наконец, дошло дело и до коробки Комниных.
   - Что там? - указал на нее таможенник и вперил в Нахова немигающие водянисто-серые глаза.
   - Рукопись.
   Финн не знал этого слова по-русски и потому повторил вопрос.
   - Книга, - зло бросил Геннадий. Отчего-то в нем взыграл патриотизм, и ему не хотелось переходить на английский.
   - Такая большая книга? - не поверил таможенник, - откройте.
   - Нельзя, заклеено же, - попытался возразить Нахов, но финн уже разрезал скотч ножом и открыл коробку. Сверху лежал журнал "Новости востоковедения", отпечатанный в издательстве ЛГУ в январе 1985 года, под ним - точно такой же, но увидевший свет в феврале того же года. Финн аккуратно доставал из коробки журнал за журналом и постепенно вытащил целую подшивку за 1985 - 1988 годы.
   - Это все? - спросил он и погрозил Нахову пальцем. - Зачем вы пытались обмануть таможенные власти Финляндии? Это журналы, а не книга.
   Геннадий озадаченно почесал затылок: "Вот ведь профессор, старый пень! Коробки, наверняка, перепутал. И Васька тоже хорош - правую бери. Какую правую, когда левую надо было брать, в ней была дедова рукопись!"
   - Это журналы, на основе которых написана книга, - попытался втолковать он таможеннику, но тот снова ничего не понял, а поскольку в багаже Нахова больше не оставалось ничего, что можно было еще проверить, велел Геннадию забирать свои вещи и возвращаться в автобус.
   "Так, ну и что я теперь финскому профессору скажу?" - размышлял Геннадий, провожая взглядом летящие навстречу автобусу березки. - "Если просто отдам ему коробку без объяснений, он подумает, что это дед напутал. А если стану объяснять, что там не то, что он ждет, все равно получится - дедов косяк. И так, и так - Константину Ювенальевичу конфуз. Так зачем вообще тогда что-то передавать его профессору?"
   В Хельсинки Геннадий забрал багаж, купил билет на автобус до своего порта и отправился занимать место - автобус отходил через 20 минут. В спешке он совсем забыл сразу же позвонить Василию и сообщить, что они с дедом напутали с посылкой и потому передавать ее финскому профессору он не стал, чтобы уберечь Комнина-старшего от насмешек западных коллег и обвинений в старческом в маразме.
   Кресло в финском автобусе было намного удобнее, чем в "челночном" сарае на колесах, и всю дорогу до Турку Геннадий проспал. На место они прибыли вечером, и Нахов, бросив взгляд на бесполезную коробку, хотел уже оставить ее на автовокзале, но отчего-то пожалел. "Возьму на пароход - может, на досуге почитаю", - решил Гена и потянулся за мобильником, чтобы позвонить Василию. Но ничего не вышло: на телефоне села батарея. "Заряжу на пароходе и позвоню", - Нахов повесил сумку на плечо, взял в руки коробку и вышел из здания автовокзала в поисках такси.
   - В порт, - коротко велел он таксисту, подозрительно напоминавшему "лицо кавказской национальности". В порту ему предстояло разыскать кипрское судно Antarctic Sea, уходившее завтра в Тунис с грузом леса на борту.

***

   Вся затея с передачей Объекта Д через неизвестного моряка не понравилась Рихарду с самого начала. Он считал неоправданно рискованным доверять ценный Артефакт случайному человеку и недоумевал, почему Василий сам не мог привести ему Объект в Хельсинки. Норман-Ауденхоф попытался найти ответы, объясняющие странное поведение русского, в энергоинформационном поле, но находился слишком далеко от Санкт-Петербурга, чтобы настроиться на поток мыслей Василия. Он сумел лишь почувствовать, что парень перестал ему доверять и даже стал его опасаться.
   "С чего бы это?" - недоумевал он. - "Не иначе, кто-то просветил его на предмет моих связей с саентологией. Интересно, кто это сделал - Блюм или Алексис?" Версия о том, что проболтался консул, казалась ему более правдоподобной и, по правде, говоря, нравилась гораздо больше, и потому Рихард решил не беспокоить пока дочь расспросами. Все равно это ничего не меняло - парнишка уже догадался, что Рихард раскрыл ему далеко не все свои планы в отношении Объекта Д.
   ...Норман-Ауденхоф начал подозревать неладное с самого утра - он не чувствовал присутствия Артефакта, который, по словам Василия, в эти минуты должен был с каждой минутой неумолимо приближаться к нему, и почему-то был почти уверен, что таинственный "морячок" не выйдет на связь. Так и случилось. Прождав полдня, он набрал номер мобильника русского компаньона:
   - Ну и где ваш курьер?
   - Он вам еще не звонил? - забеспокоился Василий. - Просто ушам своим не верю. Он очень обязательный надежный человек. Может, что-то случилось в дороге.
   - Василий, у вашего надежного человека есть с собой мобильный телефон?
   - Да, конечно, - поспешил заверить тот. - Я прямо сейчас с ним свяжусь и все узнаю. Не беспокойтесь.
   Геннадий находился "вне зоны доступа" - Василий снова и снова тщетно набирал номер его мобильника, чтобы услышать это сообщение. Через пару часов Рихард позвонил еще раз.
   - Я пытаюсь с ним связаться, - вздохнул Вася, - и ничего не выходит. Он недоступен.
   На другом конце линии молчали.
   - Рик, вы меня слушаете? - осторожно поинтересовался Комнин.
   - Да, очень внимательно слушаю, - ледяным тоном подтвердил Норман-Ауденхов. - Более того, я с нетерпением жду ваших объяснений.
   Объяснений у Василия не было - он понятия не имел, что такое могло случиться с Наховым, что он не смог, забыл или просто не захотел передавать коробку "финскому профессору". В воображении Комнина одна картина стремительно сменяла другую. Вот, автобус с "челноками" попал в аварию, лобовое столкновение с грузовиком. Вот, он банально сломался, и "челноки" сбились на обочине. Вот, Геннадия почему-то разворачивают финские пограничники. А вот...
   - Василий, куда вы пропали? - вернул его к действительности голос Нормана.
   - Никуда, - вздохнул Василий, - просто задумался.
   - Самое время, - процедил сквозь зубы американец, - и что мы теперь будем делать, молодой человек?
   - Дайте мне немного времени, - Василий быстро взял себя в руки. - Я обещаю найти его в самые кратчайшие сроки.
   - Я тоже могу поискать его в Финляндии, если вы, наконец, дадите мне его имя, номер телефона, порт, куда он направляется, и название судна, на котором он выходит в море.
   Василий моментально осознал, что у него отсутствуют ответы на ряд заданных вопросов.
   - Давайте лучше я сам, - быстро предложил он. - Я его к вам послал, я его сам и найду. Пожалуйста, не вмешивайте в это дело финскую полицию...
   - Я сразу почувствовал, что здесь что-то не так. - перебил его Норман-Ауденхоф. - Вы что, отдали Артефакт преступнику? Он кто - контрабандист? Наркокурьер?
   - Геннадий - честный человек, - обиделся Василий. - Если бы не ваш экономический кризис, он бы бизнес не потерял и не пошел в море простым матросом в 40 лет.
   - Экономический кризис не мой...
   - Я имел в виду ваш - американский, - вставил Василий.
   - ...и в другое время я бы, может, и посочувствовал вашему незадачливому коммерсанту, - не слушая Василия, продолжил Рихард, - но сейчас мне нет до него никакого дела.
   - Я знаю, что вас волнует только Артефакт.
   - Ну, если знаете, то постарайтесь найти его. И как можно быстрее, - Рихард закончил разговор.
   "Неужели щенок затеял двойную игру?" - терялся в догадках он. - "Но на кого тогда мальчишка может работать? На Круза? В принципе, в те три дня, что он добирался домой, наемники Тома могли выйти на него. А если учесть, что они говорят на одном языке, то вполне допустимо, что им удалось убедить его переметнуться на их сторону. Как? Пообещав отдать Ван Хоха в обмен на Артефакт".
   Все сходилось просто идеально. Его разум, следуя простой логике, уже готов был признать, что все так и было. Люди Круза пообещали Василию освободить Ван Хоха в обмен на Артефакт, и он согласился, потому что какая-то тварь рассказала мальчишке, что его американский приятель Рик Норман - такой же саентолог, как и Том Круз, и тоже мечтает об изменении мирового порядка при помощи Объекта Д. Разумеется, никто Ван Хоха освобождать не будет, про Василия просто забудут, а заполучив Артефакт и художника, Круз сможет провернуть такое...
   Стоп, - сигнал неожиданно пришел из области подсознания и разрушил всю идеально сложившуюся логическую цепочку рассуждений. Парень не встречался с людьми Круза, не шел с ними на сделку, не передавал им Артефакт, и вообще он не такой дурак, каким ты только что пытался его выставить.
   А что доказывает, что он не дурак? - не сдавалась здравомыслящая логика.
   Хотя бы то, что он больше тебе не доверяет и не позволяет использовать его в темную...
   - Папа, все в порядке? - Алексис испуганно смотрела на него. - Мне показалось, что ты сам с собой разговариваешь.
   Рихард не слышал, как она вышла из своей комнаты. Дочь опустилась рядом на диван - темно-каштановая волна волос мягко струилась по плечам, а тонкий синий шелк ночной сорочки подчеркивал каждый изгиб тела, и он в который раз залюбовался ею.
   - Тебе показалось, милая, - он нежно провел кончиками пальцев вдоль следа, оставленного заколкой Элеонор на ее щеке. - Царапина зажила и синяка почти не видно. Василий ничего не заметит, когда приедет.
   - Он что - собрался приехать? И когда?
   - Думаю, скоро, - Рихарда даже позабавило, как она изо всех сил пыталась казаться безразличной. - Принцесса, я хотел задать тебе один вопрос.
   - Снова про Василия? - она состроила недовольную гримаску.
   - Всего один, - будто извиняясь, повторил Рихард. - Ты когда-нибудь говорила ему, чем я занимаюсь?
   - Пап, ты же знаешь, я не люблю про это рассказывать... Простым "магглам" не нравится, когда рядом с ними живут волшебники.
   - Кажется, в том фильме их называли ведьмами и колдунами, - заметил Рихард с легкой усмешкой, - Но я вообще-то не об этом. Ты говорила Василию, что я саентолог?
   - Ну, а об этом я еще больше не люблю говорить, - возмутилась Алексис. - Конечно же, нет. А почему ты спрашиваешь?
   - Мне кажется, что он знает, и я пытаюсь понять, откуда.
   - Зачем ты задаешь эти вопросы мне, когда в твоем распоряжении все энергоинформационное поле Земли? - Алексис лукаво заглянула ему в глаза.
   - Никогда не знаешь, как тебе ответят. Может быть, как раз сейчас твоими устами со мной и разговаривает ноосфера? Признаюсь, я бы не возражал против такого оракула.
   - Тогда спроси меня еще о чем-нибудь, - Алексис положила руку ему на ладонь, и он едва сдержался, чтобы не переплести ее пальцы со своими.
   - В другой раз, принцесса, - Рихард осторожно освободил руку. - Уже поздно, милая, иди спать.
   - А ты?
   - А у меня еще дела.
   Алексис поднялась, прошла несколько шагов, остановилась, словно вспомнив что-то, и оглянулась на него через плечо, с которого почти съехала тонкая бретелька. Темно-каштановая шелковая волна ласкала ее обнаженные плечи, ее нежную шею... Подойти к ней, привлечь к себе, найти ее губы и слиться с ней, утонув в ее волосах, аромат которых так сводит его с ума. Нужно сделать всего лишь три шага, и его нежная восхитительная страстная Элеонор снова будет с ним этой ночью.
   - Папа, с тобой точно все в порядке? - Алексис озабоченно смотрела на него, теребя съехавшую бретельку. - Ты снова что-то бормочешь.
   - Тебе показалось, милая. Спокойной ночи.
   После ночи всегда наступает утро. Элеонор давно умерла, и он не повторит с Алексис тех же ошибок, что они совершили с Лорой. "Моя маленькая принцесса заслуживает большего, чем банальный инцест", - он не сдвинулся с места, пока она не ушла к себе.
  
  
   23 июля 2009 года
   Офис Aquachart Shipping Co. Ltd.
   Санкт-Петербург, Россия
  
   Зарегистрированный на Кипре сухогруз Antarctic Sea принадлежал мурманской судоходной компании Aquachart Shipping Co. Ltd., чье представительство располагалось в бизнес-центре на Охте, словно улей набитом арендаторами всех мастей. Василий с трудом отыскал название нужной компании в их списке, оформил пропуск на охране и поднялся на четвертый этаж на бесшумном, но едва ползущем лифте.
   Вчера, после не очень приятного разговора с Норманом они вместе с дедом зашли к родителям Геннадия, чтобы узнать, как назывался его корабль и кто был судовладельцем. Наховы приняли их расспросы настороженно и даже немного испугано, и если бы не присутствие соседа снизу, профессора Комнина, вряд ли бы вообще что-то сообщили Василию.
   На четвертом этаже Василий толкнул массивную дверь с пафосной золоченой вывеской Aquachart Shipping Co. Ltd. и оказался в небольшой комнатушке, почти все пространство которой занимали сбившиеся в центре помещения четыре стола. За двумя из них сидели скучающие мужчины - один, помоложе, завис в социальной сети, второй, постарше, читал что-то на сайте популярного Интернет-издания. Василий обратил внимание, что, несмотря на довольно ранний час, в офисе было уже очень сильно накурено.
   Комнин поздоровался - мужчины только кивнули в ответ.
   - Мне нужно срочно связаться с матросом Наховым с сухогруза Antarctic Sea, - начал он.
   - А что за дело? - жилистый мужчина лет 50-ти в светлой клетчатой рубашке с коротким рукавом, лениво потянулся за зажигалкой и прикурил новую сигарету.
   - Да сын у него, наверное, родился, - хохотнул второй представитель компании, полноватый жизнерадостный брюнет средних лет, - от Махмуда Самед-оглы.
   Василий даже опешил. Остряк опередил его - именно такую версию, только без упоминания азербайджанца, он и хотел предложить предстателям судоходной компании. Комнин не ожидал, что работодатели так хорошо были осведомлены о подробностях личной жизни матроса, нанятого ими в первый рейс.
   - Да нет, - махнул рукой Вася. - Он мой сосед сверху. Его машину на штрафстоянку увезли, и я бы ее забрал оттуда - только не знаю, где Генка ключи оставил. И родители его тоже не знают, - быстро добавил он, чтобы придать хоть одну правдоподобную деталь своей наскоро придуманной истории.
   - Ваши проблемы, - пожал плечами жилистый. - Звони ему на мобилу.
   - Недоступен, - вздохнул Вася. - А пока он из рейса вернется, такой штраф набежит, что он все заработанные деньги отдаст и еще должен останется...
   - Этот Нахов - просто тридцать три несчастья, - хмыкнул жилистый. - Они еще даже в море толком не вышли, а его уже с собаками разыскивают. Может, зря мы Петровича послушали и взяли его в этот рейс? Раз он такой невезучий, так еще чего доброго пароход потопит...
   - Тьфу на тебя, Палыч, - фыркнул жизнерадостный и тоже потянулся за пачкой сигарет. - Накликаешь.
   Мужчины закурили и снова уставились в экраны, напрочь позабыв о присутствии посетителя.
   - Может, есть еще какой-нибудь способ связаться с Геннадием? - робко напомнил о себе тот.
   - По Инмарсату можно позвонить на судно, - задумчиво произнес жилистый. - Только это денег больших стоит.
   - А мы у Нахова из зарплаты вычтем, - снова хохотнул жизнерадостный и принялся открывать какие-то файлы. - Вот, нашел номер. Записывай, - велел он Комнину и начал диктовать.
   - Ты чего, Серега, - остановил его Палыч. - Связь дорогая, а ты кому попало номера раздаешь.
   - Да говорю тебе, у Нахова вычтем, - успокоил его Серега и, уже обращаясь к Василию, добавил, - Понял, пацан? Связь дорогая - долго не болтай, а то разоришь соседа.
   - Он уже разорился, - Василий ввернул еще одну реальную деталь из биографии Геннадия.
   - Ну, так не надо его совсем по миру пускать, - неожиданно в сердцах бросил жилистый Палыч. - Мужику и без того досталось.

***

   Василий позвонил по инмарсатовскому номеру прямо из вестибюля бизнес-центра. Связь была не очень качественной, и он даже пожалел, что поторопился и не сделал этот дорогостоящий звонок со стационарного городского номера.
   - Мне нужно срочно связаться с матросом Наховым, - решительно произнес он.
   - Каким Наховым? - недоверчиво переспросил радист. Геннадий только что нанялся на судно, и еще не успел познакомиться ни с кем в команде.
   - Геннадием Наховым, - уточнил Вася и внезапно ощутил легкое беспокойство. - Он на корабле?
   - А я откуда знаю? - бросил радист. - У нас полкоманды новых людей.
   - Пожалуйста, передайте Нахову...
   - Ага, сейчас, - перебил его радист, - по громкой связи на весь пароход Нахому твоему, нах, передам...
   - Вы не поняли? - возмутился Василий. - Ваш судовладелец не дал бы мне этот номер, если бы это не было очень важно, и он не обрадуется, если узнает...
   - Короче, нах, что передать Нахову? - недовольно прервал его радист.
   - Пусть включит телефон и ждет звонка от Василия. Или пускай сам мне позвонит.
   - Это все? - получив утвердительный ответ, радист произнес, - конец связи, нах.

***

   - Извините, - Василий подумал, что неплохо было бы уточнить еще и маршрут сухогруза, и оттого после сеанса связи с судном вернулся в прокуренный маленький офис судоходной конторы. К двум мужчинам, с которыми он общался полчаса назад, присоединился третий - лысый бородатый дядька. Ему явно не доставало капитанской фуражки и трубки во рту, чтобы полностью соответствовать расхожему образу "морского волка".
   - Еще что-то надо? - вздохнул Палыч.
   - Дозвонился до Нахова? - живо поинтересовался Серега.
   - Ты Генку знаешь? - воскликнул лысый, чем окончательно поставил в тупик Васю, растерявшегося, на чей же вопрос ему отвечать.
   - Это сосед его, Петрович, - с готовностью ответил на последний вопрос Серега. - Машину Генкину на штрафстоянку увезли, а он забрать хочет, ключи ищет.
   - А чего их искать? - удивился Петрович. - У меня ключи. Поехали разбираться, - и он велел Василию следовать за ним.
   - Ты с Генкой говорил? - спросил Петрович в лифте.
   - Нет, радист его звать не стал. Я только попросил передать ему, чтобы связался со мной.
   - Это хорошо. Если Генка позвонит, не говори ему про машину, не расстраивай человека. Сейчас поедем на штрафстоянку и все решим.
   - Не надо никуда ехать, - вздохнул Вася. - Я соврал про машину.
   - Зачем? - не понял Петрович.
   - Мне надо срочно связаться с Геннадием: его мобильник не отвечает, а просто так ваши люди инмарсатовский номер мне бы не дали.
   - Ах ты, проныра хренов, - возмутился "морской волк", но в глазах у него при этом промелькнул шальной огонек. - Считай, повезло тебе, потому что не мои это люди. Я с другим оператором работаю.
   - Вы капитан, да? - быстро сообразил Василий.
   - А тебе что за дело? - Петрович заинтересованно смотрел на него. - Был когда-то капитаном, а теперь - старпом. Работы нету ни хрена, вон Генку вообще только матросом смог пристроить, а ведь вместе судоводительский заканчивали... Так зачем тебе тогда Генка? Для чего ты людей беспокоишь, деньги чужие на ветер бросаешь? - неожиданно накинулся бывший капитан на Василия.
   - Понимаете, он должен был передать посылку в Финляндии, и почему-то не передал. А у меня теперь проблемы...
   - Ты Генку в наркотраффик втянул? - еще яростнее набросился на него Петрович.
   - Да вы что? - искренне возмутился Вася. - Я что, похож на наркодилера?
   - А хрен вас поймет, все вы с виду приличные пай-мальчики, - махнул рукой "морской волк" и замолчал. Они стояли друг напротив друга в вестибюле бизнес-центра, а мимо то и дело сновали какие-то люди, будто и не добрался до российского бизнеса мировой экономический кризис.
   - Мне очень надо связаться с Геннадием, Петрович...
   - Юрий Петрович, - с нажимом выговорил тот.
   - Извините, Юрий Петрович, - поправился Василий. - Я действительно его сосед, и если бы нам удалось связаться с Геннадием, он бы рассказал вам, что в той посылке не было ничего криминального...- у Василия неожиданно ожил телефон. - Извините, - повторил он.
   Геннадий Нахов вышел на связь, вот только связь подвела. С трубкой в руке Василий бегал по всему вестибюлю в поисках лучшего приема, но все было тщетно - нормальной коммуникации так и не получилось, и из всего пятиминутного разговора ему удалось лишь уловить отдельные слова. Геннадий несколько раз прокричал слово "коробка" и, как понял Василий, "не отдал", однако причину, отчего Геннадий так поступил, Василий разобрать не сумел. На настойчивый вопрос Комнина, где было судно и куда оно направлялось, Геннадий давал подробные ответы, из которых Васе удалось ухватить лишь фразу "мимо Дании".
   Однокашник Нахова все еще стоял посреди вестибюля.
   - Связь плохая, - объяснил Василий свои поспешные передвижения, - это Геннадий звонил.
   - Да понял я, - усмехнулся бывший капитан. - Нашел посылку?
   - Вроде бы, да, - кивнул Комнин и вдруг воскликнул, - Юрий Петрович! Гена сказал, что они мимо Дании пойдут. Как думаете, когда они туда доплывут?
   - Дойдут! - возмущенно поправил его Петрович. - Это говно плавает, а моряки - ходят! Если сегодня с рейда снимутся, послезавтра должны быть в районе Копенгагена, там, где Швеция целуется с Данией.
   - В смысле?
   - Пролив там узкий.
   - Как Босфор? - улыбнулся Вася.
   - Ага, - осклабился Петрович, - бывал там?
   - Не раз. Это, можно сказать, моя историческая родина.
   - Что-то не похож ты на турка, - засомневался "морской волк".
   - Мои предки из тех краев, - скромно пояснил Комнин. - А как думаете, можно в том проливе на катере подойти к кораблю?
   - Теоретически можно, а на практике не знаю. Надо, чтобы судно шло на пониженных оборотах, чтобы катер заметили и загодя остановились. Ты что же это, решил за своей посылкой в Данию лететь, чудик? - изумился Петрович.
   - Да нет, это я так спрашиваю - чисто теоретически. У меня визы нет, - соврал Василий.
   - Вот и хорошо, а то я даже испугался, - хмыкнул "морской волк". - Ну, бывай. Если еще будешь с Генкой говорить, привет передавай, - и он вразвалочку направился на выход.

***

   Деда дома не было. Василий бросился к компьютеру, зашел в Интернет и принялся проверять сайты авиакомпаний, вылетающих из Пулково в скандинавском направлении. Ближайший рейс на Копенгаген отправлялся через три часа. Билеты в наличии были, но только бизнес-класс.
   Василий набрал номер Нормана и кратко обрисовал ситуацию.
   - Вы точно знаете, что Артефакт на корабле? - американец звучал немного настороженно.
   - Точно, - подтвердил Василий, - и у нас всего пара дней, чтобы перехватить его.
   - Лучше такой план, чем вообще никакого, - вздохнул Норман. - Отправляйтесь в аэропорт. Я попрошу Алексис забронировать вам билет.
   Напоследок они договорились, где и когда встретятся в столице Датского королевства, и Василий принялся кидать вещи в рюкзак. Через четверть часа он выскочил из дома и быстрым шагом направился к остановке маршруток.

***

   Константин Ювенальевич полдня провел в поликлинике. Вроде бы и время - середина лета, сезон отпусков - было не самым горячим для работников здравоохранения, но под кабинетом ЭКГ собралась длинная очередь из пенсионеров.
   Внука дома не было. Василий обычно редко сидел в квартире весь день, и потому его отсутствие насторожило профессора Комнина только в половине двенадцатого ночи. Он набрал номер внука и после десяти или двенадцати длинных гудков услышал его настороженное "Алё?".
   У деда немного отлегло от сердца.
   - Вася, где ты? - только для виду строго поинтересовался он.
   - Ой, дед, прости, забыл тебе записку написать. Мне нужно было срочно уехать из Питера...
   - Куда? - выдохнул дедушка и почувствовал, как защемило сердце от нехорошего предчувствия.
   - Да тут рядом.
   - Ты в Финляндию поехал, к своему саентологу? - дедушка присел на диван и крепко сжал рукой телефонную трубку, отчего-то сразу же ставшую влажной.
   - В Данию, - уточнил внук и вкратце пересказал свой план по перехвату Артефакта.
   - Васенька, не делай этого! - воскликнул дед.
   - Дед, у меня деньги на счету заканчиваются, - предупредил внук. - Ты, главное, не беспокойся, у меня все под контролем, - связь оборвалась.
   "Что же ты натворил, старый идиот!" - принялся корить себя Комнин-старший. - "Если они заберут у Генки коробку, и саентолог обнаружит, что там не то, что он ищет, он Ваську убъет. Подождет, пока корабль отойдет, и убъет. В море утопит, как щенка несмышленого! Ох, беда!" - и дед полез в карман за валидолом.
   Василий больше на звонки не отвечал, видимо деньги у него на счету действительно закончились. Номер Геннадия был тоже недоступен.
   "Господи, что же делать-то?!" - сокрушался дед. - "Ваську спасать надо! Но как? Куда звонить? В наше посольство в Дании? В полицию? В Интерпол?"
   Название последней организации о чем-то смутно ему напомнило. Константин Ювенальевич потянулся в ящик стола за записной книжкой и принялся внимательно изучать ее странички, исписанные аккуратным мелким почерком, пока не остановился на одной из них. Несколько минут он мучительно раздумывал, правильно ли поступает. Но васькина жизнь была в опасности по его, старого дурака, вине, и он должен был что-то делать. Старший Комнин набрал номер с городского телефона и принялся тревожно вслушиваться в гудки.
   - Pronto, - наконец, ответил заспанный мужской голос.
   - Простите, что так поздно, - профессор заговорил по-английски, - это Костас Комнинос, если вы меня помните.
   - Помню. Что случилось?
   - Я хочу попросить вас об услуге, - начал профессор.
   К счастью, английский язык не отличается таким богатством эпитетов, как русский, и Комнин-старший смог описать весь ужас нависшей над его внуком угрозы буквально в нескольких фразах.
   - Я позабочусь об этом, - заверил его собеседник, выслушав рассказ. - Обещаю.
   Профессор положил еще пару таблеток валидола под язык и прилег на диван в своем рабочем кабинете. Не то, чтобы тревога прошла - просто появилась надежда, что те страшные картины, что он уже нарисовал в своем воображении, так и останутся просто картинами. А Васька вернется домой в Питер - целый и невредимый.
   Константин Ювенальевич Комнин и Майкл Де Анджелис никогда не встречались лично - они познакомились по "Скайпу" в начале 2008-го, когда профессор консультировал приятеля своего внука по поводу загадочной находки, обнаруженной в алмазной шахте в Южной Африке. Речь тогда шла о шумерских письменах, предмете, которому в далекие 60-е была посвящена кандидатская диссертация молодого перспективного востоковеда Константина Комнина, не успевшего еще заболеть наследственной византийской блажью.
   За оказанную год назад помощь профессор мог просить Де Анджелиса об ответной услуге. По крайней мере, именно так обычно действовали герои голливудских фильмов о мафии, которые, похоже, оказали большое влияние на мировоззрение итальянца. Как бы то ни было, но сейчас Константин Ювенальевич впервые был благодарен судьбе, что Васька поддерживал столь странные и даже в чем-то опасные знакомства. Майкл Де Анджелис, или Михаил Маркович Архангельский, как в шутку перевел его имя на русский язык профессор, обычно выполнял свои обещания.
  
  
   24 июля 2009 года
   Сухогруз Antarctic Sea
   Балтийское море
  
   В ночь на пятницу Геннадий заступил на свою первую вахту. Поначалу его даже охватило легкое волнение - шутка ли, лет 15 он не ходил в море, за это время многое изменилось, навигационная техника ушла далеко вперед... Как оказалось, многое действительно поменялось. Узнав, что матрос Нахов - дипломированный судоводитель, второй помощник, стоявший с ним на вахте в ту ночь, показал ему навигационные приборы и ушел спать.
   - Разбудишь, если возникнет ЧП, - напутствовал он Геннадия. - Только из-за всякой ерунды не приставай. Судно практически идет на автопилоте.
   Первый час Геннадий старательно следил за показаниями приборов, в первую очередь - системы морского позиционирования AIS, и даже время от времени выверял курс сухогруза по бумажной карте. Но "второй" оказался прав - судно неукоснительно следовало заданному курсу, и как ни всматривался матрос Нахов в темноту, все равно ничего не мог разглядеть в ночи. На второй час дежурства он уже пообвык и больше не нервничал, а на третий и вовсе заскучал и, чтобы как то убить время, потянулся за журналом "Новости востоковедения", на всякий случай захваченным с собой из каюты.
   Геннадий никак не ожидал, что научный журнал в грязно-синей обложке, отпечатанный на грубой пожелтевшей от времени бумаге, может оказаться таким увлекательным чтением. Он все реже бросал взгляд на приборы, и даже мысль навести себе большую кружку растворимого кофе отступила куда-то на задний план...
   Внезапно он услышал какой-то шум - будто несколько человек бежали по палубе.
   - Ё моё, - выругался Геннадий, - кому не спится? - он отложил журнал и хотел уже выйти и проверить, что там стряслось, как его опередили.
   Геннадий еще не успел познакомиться во всеми членами экипажа, но моментально сообразил, что этот мужик был чужаком. Его лицо скрывала маска - такая, какие обычно надевают террористы, когда их показывают в выпусках новостей, на шее висел АКМ, а в руках был пистолет.
   - Шведская королевская полиция, - заявил "террорист" по-английски. - Ваше судно задержано по подозрению в контрабанде героина. Наши люди сейчас проведут обыск. И если мы обнаружим наркотики, судно и команда будут арестованы.
   - А если не обнаружите? - отчего-то спросил Геннадий.
   Вопрос озадачил человека в маске. Он оглянулся назад и крикнул в темноту:
   - Эй, Андрес, иди сюда, нах!
   В дверях нарисовался второй человек во всем черном, неизменной маске и с "калашом" на шее:
   - Чего тут?
   - Да капитан, сука, сильно умный попался.
   - Что вам непонятно? - накинулся вновь прибывший на Геннадия. - Мы представляем шведскую полицию и ищем на вашем судне наркоту.
   - У нас груз леса, а не наркоты, - хмыкнул Геннадий. - И вообще вы на шведов не похожи - слишком корявый у вас английский.
   - У тебя он, бля, слишком правильный, - первый "террорист" наставил на Геннадия дуло автомата.
   - А почему это шведы матерятся по-русски? - не удержался от желчного комментария Нахов и тут же получил прикладом в лицо. Резкая боль пронзила все его тело, а рот наполнила горячая солоноватая жидкость. От удара он согнулся, но удержал равновесие. "Главное, не упасть на пол", - промелькнуло у него в голове, - "иначе станут бить ногами".
   Геннадий ухватился за приборную панель, выпрямился и сплюнул на пол кровью - на месте передних зубов язык ничего не нащупал, а во рту было все так же горячо. Он обвел взглядом капитанский мостик - "второй" так и не появился, видимо крепко спал, а обидчик Геннадия снова наставил на него оружие. "Лучше больше не выёживаться", - решил Нахов, - "а то точно пристрелят. Это, наверное, пираты".
   - Ну, что, вставили тебе ума? - ухмыльнулся второй "террорист" и велел нападавшему. - Свяжи его, Петер, и тащи в капитанскую каюту.
   Петер быстро и со знанием дела обмотал руки Геннадия скотчем, вытащил у него из кармана и забрал мобильный телефон, напоследок заклеил скотчем рот и потащил за собой. Они остановились у капитанской каюты. "Блин, там же капитан спит", - только и успел подумать Нахов, как "террорист", пнул дверь ногой, и когда она, к удивлению Геннадия, свободно распахнулась, втолкнул его туда и щелкнул замком.
   Геннадий ожидал, что навстречу ему бросится капитан, Иван Христофорович, но ничего подобного не произошло. В каюте было тихо и темно, а в углу кто-то посапывал. Когда глаза Нахова немного привыкли к темноте, он понял, что это собственно и был Иван Христофорович. Геннадий двинулся на звук, чтобы разбудить капитана, но неожиданно споткнулся и со связанными руками едва не потерял равновесие. Каюту огласил звон стекла, он-то и разбудил капитана - тот подскочил на кровати, включил свет и уставился на Нахова:
   - Ты кто?
   - Я Нахов, - промычал тот, но ничего членораздельного не вышло, потому что рот у него был заклеен скотчем.
   - Вот она и пришла за мной, - с ужасом прошептал капитан, - моя "белочка".
   Геннадий не мог убедить его в обратном и принялся отчаянно вращать глазами, прося развязать, но тем еще больше напугал капитана. Иван Христофорович мучительно застонал, упал на кровать и накрылся с головой одеялом.
   Все стихло. Геннадий окинул взглядом каюту. На столе стояла початая бутылка водки "Русский стандарт" а на полу лежало несколько ее опорожненных "сестричек", так что опасения капитана насчет "белочки" не были беспочвенными. Постояв в нерешительности несколько минут, Геннадий снова направился к шконке капитана и, поскольку руки у него были связаны за спиной, дотронулся до него коленом.
   - Снова ты?! - капитан со страхом высунулся из-под одеяла. - А ну пошла вон, убирайся, оставь меня в покое!
   Но Геннадий не собирался сдаваться. Он продолжал несильно пинать капитана, одновременно всеми доступными ему способами изображая, что его нужно развязать. Наконец, до Ивана Христофоровича что-то дошло - он протянул сильно дрожащую руку к лицу Нахова и слегка надорвал скотч, служивший кляпом. Этого было уже достаточно, чтобы Нахов смог произнести.
   - Судно захватили пираты, надо подать сигнал...
   - Пираты? - капитан так и не протрезвел, но мгновенно понял смысл этого слова, - Пираты! Нас берут на абордаж! Надо дать отпор! Заряжай пушки! Целься!
   - Тише! - Геннадий снова сделал страшное лицо. - Не надо, чтобы пираты нас слышали!
   - Понял, - икнул Иван Христофорович и тут же принялся развязывать Нахова.
   - У вас есть здесь связь? - Геннадий потирал затекшие руки.
   - Не-а, - пьяно улыбнулся капитан. - Связь в рубке, - и вдруг подскочил на ноги, - Пираты! Где пираты?
   - Тише, - снова шикнул Нахов на капитана, велел сесть на место и протянул ему бутылку с остатками "Русского стандарта", - а мобильник у вас есть?
   - Угу, - не отрываясь от бутылки, капитан достал из кармана трубку и протянул ее Геннадию. Вылив в рот последние капли горячительной жидкости, он откинулся назад и моментально захрапел.
   "Эх, ёлы-палы", - вздохнул Нахов, - "как же судовладельцу позвонить? Я ведь номер наизусть не знаю". Он о чем-то напряженно задумался, а потом просто отправил SMS с капитанского мобильника.

***

   "Нас захватили пираты. Экипаж нейтрализован. Капитан недееспособен. Беру командование на себя. Нахов".
   - Вот, - вздохнул Петрович и положил мобильник на стол. Палыч и Серега с изумлением и недоверием вчитывались в скупые строчки текстового сообщения.
   - Они там перепились от радости что ли? - первым вышел из замешательства Серега. - Сообщение сбросили с номера Ивана Христофоровича, а он большой любитель этого дела...
   - А при чем здесь Нахов? - чеканя каждое слово, выговорил Палыч.
   - Может, бухают вместе? - робко предположил его жизнерадостный компаньон.
   - Это что же будет, если капитан с матросом в первый день рейса вместе бухать станут? - в сердцах выпалил жилистый Палыч, и обвел собеседников негодующим взглядом.
   - Вот то и будет, - горько вздохнул Петрович. - Полная задница у вас, ребята, а не компания, если капитан начинает бухать, еще не выйдя в море. И зачем я только Генку к вам пристроил?
   - Это я хочу спросить - и зачем мы только твоего Нахова взяли? - накинулся на него Палыч. - Чуяло мое сердце, быть беде и все из-за твоего Нахова - Тридцать три несчастья.
   - Да погоди, Палыч, - вмешался Серега. - не драматизируй. Может, это просто пацаны прикалываются. Давай, позвоним им и проверим, - и он потянулся к аппарату связи Инмарсат.

***

   - Андрес, там телефон в радиорубке надрывается, - теперь, когда все члены экипажа сидели по своим каютам со связанными скотчем руками, не было никакой нужды закрывать лицо норвежскими лыжными шапочками с вырезами для рта и для глаз. Рыжеволосый Ивар Сискинс, так в латышской транскрипции звучало имя бывшего бойца рижского ОМОНа Ивана Шишкина, вопросительно посмотрел на своего бывшего сослуживца, а теперь - командира Андреса Сидоровса.
   - Тащите радиста, - распорядился тот, - вдруг это судовладелец.
   - С чего бы это? - хмыкнул Петер. Тот самый, что вчера немилосердно вышиб Геннадию два передних зуба.
   - Не знаю, - зло бросил Андрес. - Может, кто-то скрысятничал. - Сидоровс недовольно посмотрел на второго помощника, единственного из членов экипажа, присутствовавшего на мостике. - Чего смотришь? Твое дело рулить.
   "Второй" поспешно развернулся к навигационным приборам. Оставив его под охраной Петера, Сидоровс двинулся к радиорубке, где его уже ждал бледный от страха радист с подбитым глазом. Вчера, как и Геннадий, он пытался оказать сопротивление нападавшим, за что расплатился телесными повреждениями и растущим чувством сожаления за необдуманный поступок.
   Телефон снова зазвонил, и радист, как его и учил Сидоровс, ответил спокойным, даже безразличным голосом. Кое-как справляясь с волнением, он сообщил на берег, что судно двигалось намеченным курсом и только что миновало пролив между островами Эланд и Готланд.
   - С Иван Христофорычем можно поговорить? - недовольно проворчал Палыч. Слова радиста звучали убедительно, но его все-таки терзали смутные сомнения.
   - Не, не получится, - вздохнул радист, - он того...
   - Бухает? - понял Серега.
   - Ага, по тяжелой.
   - А Нахов с ним? - Палыч решил прояснить ситуацию со странной "эсэмэской".
   - Да что это за Нахов, нах, такой? - вдруг вспылил радист, но тут же снизил обороты, увидев наставленный в лоб пистолет. - Это я к тому, что второй день ему звонят, а я даже не знаю, кто это.
   - Еще узнаешь, - вздохнул Палыч. - Ладно, отбой.
   - Давайте уже позвоним Христофорычу, чтобы окончательно успокоиться, - предложил Серега. Палыч с Петровичем только молча кивнули.

***

   "Я пью до дна за тех, кто в море,
   За тех, кого любит волна,
   За тех, кому повезет..."
   Прикорнувший на полу капитанской каюты Геннадий сперва даже и не понял, откуда раздавалась музыка. Он сразу узнал эту давнюю песню "Машины времени" и даже принялся подпевать Макаревичу во сне, как правда жизни, тяжелым камнем навалилась на него вместе с пробуждением. Это был рингтон мобильника храпевшего на шконке в стельку пьяного капитана, чей корабль вчера захватили пираты. Геннадий быстро схватил телефон, пока пираты не услышали звонок, и ответил на одном дыхании:
   - Нахов.
   - Какого черта? - удивился Серега, - Генка, ты что с капитаном там бухаешь? Утро уже вроде...
   - Погоди, дай мне сказать. Это важно, - быстро заговорил Геннадий. - Вчера нас захватили пираты.
   - Чего??? - обалдел Серега. - Пираты на Балтике? Вы сколько бутылок с Христофорычем там выжрали?
   - Не перебивай, - Геннадий стоял на своем. - Они были одеты в черное, маски, все с пистолетами или АКМ. Сколько их всего, не знаю, я на вахте стоял и видел только двоих. Представились, что шведская полиция, ищут наркотики. Зубы мне вышибли, а потом швырнули в каюту к капитану.
   - А капитан где? - не понял Серега.
   - Здесь. Спит он, пьяный. Они считают, что я капитан...
   - Так вот кто крысятничает, - услышал Геннадий чей-то голос и прервал связь, но не успел спрятать телефон. Одним быстрым движением коренастый мужчина с по-кошачьему круглым лицом вырвал у него из рук мобильник и положил себе в карман. - А ну, давай на выход, капитан.
   - Значит, все-таки говорим по-русски, - бросил Геннадий, покидая капитанскую каюту под дулом автомата одного из подручных Сидоровса. Тот только осклабился и никак не прокомментировал последнее замечание матроса Нахова.

***

   - Андрес, мы с пацанами весь этот хренов корабль перелопатили, 12 часов спины не разгибали, но ничего даже похожего на то, что ты ищешь, не нашли, - развел руками рыжий Ивар.
   - Ага, одни, сука, дрова, нах, - добавил сквозь зубы любивший крепкие выражения Петер.
   - В каютах надо еще раз проверить, - распорядился Сидоровс, - и команду допросить с пристрастием. Особенно козла этого, капитана.
   Когда бывшие сослуживцы отправились выполнять приказ, Андрес нахмурился и попытался еще раз понять, где случился прокол в столь изящно выстроенной комбинации.
   Досадная потеря Артефакта в Питере оказалась не таким уж непоправимым делом, как виделась Сидоровсу вначале. Он поднял свои давние ментовские связи, ведь не зря же он служил в рижском ОМОНе в конце 80-х, когда рушился "совок", а он, будто и не замечая агонии старого режима, дубинами выбивал из латышей стремление к независимости. Уже через пару часов у него был домашний адрес паренька, забравшего Объект. Там, в прокуренной и пропахшей кошками "парадке" старинного доходного дома в центре Питера Сидоровс провел в общей сложности два дня, поджидая его, чтобы вытрясти всю правду о местонахождении Артефакта. Но все было тщетно - ни сам парень, ни его родители так и не появились в квартире, хотя по всем признакам была она жилой и обитаемой.
   Поняв, что ждать больше не было никакого смысла - пацан скорее всего спрятал Объект и просто "свалил" куда-то из Питера - Сидоровс позвонил с повинной Зорану. Это был очень неприятный разговор, потому что в нем было больше мата, чем слов, но после него ситуация стала меняться. То ли по собственному почину, то ли с подсказки американских боссов серб снова привлек к делу Шимончика, ушлого израильского хакера, который постоянно поднимал цену за свои услуги.
   Шимон отследил входящие и исходящие звонки с мобильного телефона Василия Комнина и сделал пару интересных открытий. Среди номеров, с которыми в последнее время соединялся мобильный номер парня были уже знакомые китайский и американский, а связь с ними осуществлялась через одного и того же финского оператора. Кроме того, был зафиксирован еще один звонок на номер, довольно странный по конфигурации. Как оказалось, он был присвоен Инмарсатом, системой спутниковой связи с морскими и речными судами, и установлен на кипрском сухогрузе Antarctic Sea, который только что вышел с грузом леса... снова из Финляндии.
   Боссы сделали вывод, что русскому удалось переправить Артефакт в Финляндию Норману, а тот вероятно погрузил его на кипрский сухогруз, чтобы забрать потом где-нибудь в нейтральных водах. И хотя Сидоровсу такая версия казалась совершенно голливудской и потому малоправдоподобной, приказы командиров он обсуждать не привык. Зоран велел ему найти людей для операции - он их нашел, связавшись с бывшими сослуживцами по рижскому ОМОНу. Зоран велел ему захватить подозрительный корабль - он его захватил и был очень горд собой от того, что придумал выдать своих людей за шведских наркополицейских. Зоран велел ему обыскать корабль и найти Артефакт - и он обыскивал его вот уже 12 часов, но ничего так и не нашел, сука...
   ...- Ну, что, капитан, так и будем в молчанку играть? - Сидоровс затянулся сигаретой и выдохнул дым прямо в лицо Геннадию. Тот был некурящим и непроизвольно поморщился, но не закашлялся. - Если так дальше пойдет, у тебя будут проблемы.
   - Это у вас будут проблемы, ребята, - твердо произнес Нахов. - Захватив судно, вы нарушили Морскую конвенцию, Уголовный кодекс и еще кучу разных законов. Если наши до вас не доберутся, то шведы в тюрьму упекут, чтобы не позорили их королевскую полицию.
   - А ну, заткнись, умник, - рявкнул Сидоровс, - и отвечай на вопрос. Где Артефакт?
   - Понятия не имею, что это за дрянь, - пожал плечами Нахов, и тут же пожалел о своем геройстве. Сидоровс выхватил пистолет и всадил пулю в стену в нескольких сантиметрах от головы Геннадия.
   - Следующая будет твоей, если не ответишь, - с угрозой в голосе произнес Сидоровс, но тут в дверь заглянул один из его бойцов, и Андрес недовольно повернулся к нему. - Что там? Нашли?
   - Ага, - кивнул боец и втолкнул в штурманскую рубку седовласого человека со всклоченными волосами, красными глазами и помятым лицом.
   - А ты кто? - не понял Сидоровс.
   - Я Иван Христофорович Скоропадский, капитан сухогруза Antarctic Sea, - с достоинством произнес вновь прибывший, поправил волосы заметно дрожащей рукой и сделал не совсем твердый шаг вперед. - Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит, мать вашу???
  
  
   25 июля 2009 года
   Отель SAS-Radisson - сухогруз Antarctic Sea
   Копенгаген, Дания - Балтийское море
  
   Нельзя гоняться за двумя зайцами, нельзя одним камнем убить двух ворон - во всех языках, на которых мог изъясняться Де Анджелис, имелись подобные пословицы. Неразумно было сейчас, когда след Ван Хоха был нащупан в Северной Ломбардии, приостанавливать его поиски и бросаться за Артефактом. Неразумно, но с другой стороны - нельзя было упускать столь благоприятный шанс взять то, что практически само шло в руки.
   Ночной звонок Костаса явился полной неожиданностью: меньше всего он ждал сейчас вестей от Комнина-старшего, тем более - таких вестей. Путаясь от волнения в английских фразах, профессор поведал, что его внуку угрожает смертельная опасность, если он вместе с подозрительным знакомым отправится забирать некий груз с судна Antarctic Sea у побережья Дании. И хотя Костас ничего не сказал ни о природе груза, ни о таинственном знакомом Василия, все это могло означать только одно - Объект Д, за которым охотились саентологи, находился сейчас на борту кипрского сухогруза, а "византиец" со своим американским компаньоном намеревались его забрать. Им нужно было помешать - и в этом цели профессора Комнина и монсиньора Де Анджелиса на данном этапе полностью совпадали.
   Гвидо легко отслеживал все передвижения означенного судна в системе AIS, и оставалась только самая малость - отправить бригаду на перехват груза. Именно профессиональную бригаду: после фиаско с освобождением художника на Сардинии Де Анджелис решил больше не связываться с силовыми структурами на местах. Но перед этим он хотел во всем убедиться на месте сам и потому вылетел сегодня на рассвете в Данию, а теперь наблюдал из окна гостиничного номера, как поднимается солнце над безликим, мрачноватым и холодным Копенгагеном, столь же несимпатичным ему, как и все остальные скандинавские столицы.
   Первые солнечные лучи упали на кровать. Лежащий на ней человек принялся ворочаться и недовольно выглянул из-под одеяла.
   - Пора вставать, - Де Анджелис отошел от окна и опустился в кресло. - У меня мало времени.
   - Майкл, ну что у вас за манеры, - недовольно пробурчал Василий. - А если бы я был не один?
   - Сейчас ты один, - пожал плечами представитель спецслужб Ватикана, - а на гипотетические вопросы я не отвечаю.
   - Вам удалось узнать что-то насчет Ван Хоха? - Василий немного приподнялся и облокотился о спинку кровати.
   - Удалось, - кивнул Де Анджелис, - но его уже перевезли из того места, откуда он тебе звонил.
   - Вы же прилетели в Данию не для того, чтобы сообщить мне такую тухлую новость, - улыбнулся Вася.
   - Конечно, нет. Я прилетел, чтобы помешать тебе вляпаться в дерьмо.
   - О чем это вы? - слегка напрягся Василий.
   - О той штуке, что вы нашли в Китае. Ты ведь из-за нее прилетел в Данию?
   - С чего вы взяли? - Комнин подозрительно уставился на своего давнего знакомца. - И вообще - откуда вам так хорошо известно про эту штуку?
   - От тебя и известно. Ты же сам попросил меня заняться своим художником. А Ван Хох и эта штука, как оказалось, неразделимы.
   - Ну а почему вы решили, что я здесь из-за... нее? - фыркнул парень.
   - Интуиция и немного дедуктивного метода, - усмехнулся Де Анджелис. - Твои немцы неделю просидели в Хельсинки, словно ждали чего-то, и вдруг вы одновременно срываетесь с места и встречаетесь в Копенгагене. Выглядит странно, и одними прекрасными глазками фройлен фон Норман-Ауденхоф этот твой порыв не объяснишь...
   - Погодите, как вы ее назвали? - удивился Василий.
   - Ты слышал, - Де Анджелис бросил Василию на кровать тонкий непрозрачный файл, - посмотри на досуге: тут есть кое-что интересное о твоем саентологе. Про дочку ничего занятного нет, к тому же, ее страничка есть на Facebook, - добавил он.
   - Спасибо, - кивнул Василий, - а что вы хотите взамен?
   - Ничего. То есть - вы ничего не станете забирать с этого кипрского судна.
   - Почему?
   - Потому что это рискованно, глупо и опасно. Потому что твой саентолог ведет двойную игру, потому что ты не знаешь, что он захочет сделать, когда доберется до своего сокровища, потому что есть восточноевропейские отморозки Круза, которые тоже охотятся за этой вещичкой. Продолжить список?
   - Не надо, - вздохнул Василий. - Я сам его продолжу - потому что я второй день не могу дозвониться ни до мобильника моего человека, ни до самого судна. И я теперь понятия не имею, когда оно появится в проливе. Норман меня прикончит...
   - Ну, так оставь его. Разве ты чем-то ему обязан? Скорее это он - тебе.
   - Не могу, - вздохнул Василий, - я обещал помочь.
   - Вот и я тоже обещал, - усмехнулся Де Анджелис. - И поэтому торчу здесь с тобой, будто у меня нет более важных дел.
   - Дед! - мигом сообразил Вася, - это он, я знаю, "слил" вам информацию про корабль. Я только ему сказал, что в Данию полетел...
   - Наверное, он сильно за тебя испугался, раз позвонил среди ночи и просил об услуге. Прямо, как в "Крестном отце", в начале первого фильма...
   - Я помню, это про гробовщика, - кивнул Вася. - Зачем он это сделал, не понимаю?
   - Позвони ему и спроси, - Де Анджедис поднялся с кресла, - а мне пора. В общем, ты меня понял - не пытайся попасть на этот корабль, не огорчай дедушку.

***

   Она сменила прическу. Обычно Василий редко подмечал такие детали, за что его постоянно пилила бывшая подружка, но с Алексис все было не так. С самой первой встречи, когда она показалась ему избалованной гламурной куклой, он считал ее очень привлекательной, хотя и немного замороженной.
   - Привет! - непроизвольно просиял улыбкой Василий. - У тебя здесь не занято? Можно присоединиться?
   - Как хочешь, - пожала плечами девушка и проследила взглядом за усаживающимся за ее столик Василием. Он снова заметил фальшь в ее голосе - безразличие выходило каким-то наигранным и неестественным.
   - Поменяла прическу? - заметил Вася, наливая себе кофе. - Мне старая больше нравилась, если честно.
   - Спасибо за откровенность, - с деланным безразличием процедила Алексис, но все же не выдержала. - Что, совсем плохо? Мне не идет, да?
   - Ну что ты! - улыбнулся Василий. - Ты такая красивая. Мне кажется, тебе вообще любая прическа пойдет.
   Алексис быстро вскинула на него глаза, точнее - он мог видеть только один ее глаз, потому что второй скрывали густые темно-каштановые пряди, зачесанные на правую сторону - и, почувствовав, как ее щеки внезапно вспыхнули, отвела взгляд и сменила тему:
   - Я арендовала катер с командой начиная с сегодняшнего дня. Сейчас подойдет отец, и мы обсудим...
   - Тогда, пока он не подошел, давай обсудим что-нибудь другое, - предложил Василий, уминая за обе щеки еще не успевший остыть круасан. - Например, куда можно сходить сегодня вечером.
   - Не думаю, что это хорошая идея, - Алексис принялась машинально размазывать вилкой остатки джема у себя на тарелке.
   - Почему? - Василий налил себе еще кофе и потянулся за молочником. - У тебя уже есть другие планы на вечер?
   - Нет, - Алексис по-прежнему смотрела на свою пустую тарелку.
   - Тогда в чем дело?
   - Знаешь, я хотела тебе сказать, что... - она нерешительно смотрела на него, словно ждала, что он избавит ее от необходимости продолжать, но Василий лишь вопросительно поднял брови в ответ. - Я хотела сказать... Ну, в общем, то что случилось, не имеет никакого значения... Этого не должно было произойти, но если произошло, то из этого ничего не следует... - кое-как выговорила Алексис и снова опустила глаза.
   - Я понял, - после некоторого молчания кивнул Василий, сделал неожиданно большой глоток кофе и кое-как с ним справился. - Не беспокойся, я не стану к тебе приставать, если тебе это противно.
   - Зачем ты передергиваешь мои слова? - обиженно бросила Алексис. Она еще не привыкла к новой прическе и откинула волосы назад, чтобы взглянуть на него обоими глазами.
   - Что это у тебя? - Василий удивленно протянул руку к ее щеке и хотел уже дотронуться до царапины, но она быстро отвернулась. Повисла пауза.
   - Алексис, ты что плачешь? - наконец, решился прервать ее Вася, почти закончивший за это время свой завтрак, и, не получив ответа, легонько дотронулся до ее руки. - Ну что ты за плакса? И как таких только в топ-менеджеры берут?
   - С чего ты взял, что я топ-менеджер? - фыркнула девушка и повернулась к нему. Ее глаза оставались совершенно сухими. - И я не плачу. Было бы из-за чего.
   - И, правда, не из-за чего, - кивнул Василий. - Давай что ли дело обсудим, это у нас как-то лучше получается.
   - Подожди, сейчас подойдет отец, - повторила Алексис.
   - Что-то он не торопится к завтраку, - заметил Вася и хитро подмигнув, продолжил, - наверное, никак не может выбраться из постели? Интересно, он уже успел завести новую подружку или просто прихватил с собой ту роскошную девицу из клуба в Шанхае?
   Такой реакции он никак не ожидал: Алексис резко поднялась, едва не перевернув кофейник и все, что можно было перевернуть на сервированном к завтраку столе гостиничного ресторана, и отвесила ему звонкую пощечину.
   - Ты ненормальная? Шуток совсем не понимаешь? - обалдел Василий.
   - Будь любезен, оставь при себе такие шутки. Мне от них не смешно, - она развернулась и двинулась прочь с высоко поднятой головой и удивительно прямой спиной - словно само воплощение оскорбленного достоинства.
   Потирая горящую щеку Василий проводил ее взглядом в состоянии полного душевного раздрая. Она его уже окончательно достала своими истериками, своим показным безразличием, своим непомерно разросшимся Эдиповым комплексом. Но, в то же время, где-то в глубине души он понимал, что готов закрыть на это глаза, потому что на самом деле она милая, добрая, заботливая и немного наивная принцесса из другой реальности. Или из другой эпохи? Недаром он окрестил ее "принцессой Кларой" - как оказалось, менеджер по продажам китайского отделения корпорации "Майкрософт" происходила из старинного австрийско-фламандского графского рода.

***

   Василий с недоверием смотрел на погасший экран своего телефона. Часы на Ратушной площади только что пробили полдень, и ему в конце концов удалось дозвониться на доселе недоступный инмарсатовский номер сухогруза. Однако полученное известие его мало обрадовало, скорее - озадачило и даже поставило в тупик. Сначала по-прежнему не очень разговорчивый и не слишком любезный радист отказался звать Нахова к телефону, после чего скороговоркой сообщил, что судно захвачено, идет прежним курсом, ночью прошло узкое место между датским Хельсингером и шведским Хельсинборгом, и сейчас находится в проливе Каттегат.
   - Мы снова его упустили? - Норман немигающим взглядом посмотрел в глаза Василия, и тому впервые за время знакомства с американцем стало не просто не по себе, а даже немного страшно.
   - Вообще-то да, - нервно сглотнул он вдруг откуда-то появившийся в горле комок, - они прошли Копенгаген вчера ночью.
   Норман резко поднялся с кресла, прошел мимо сидевшего напротив него Василия и остановился у стеклянной панели гостиничного номера, устремив взгляд вдаль. Он простоял так несколько секунд, потом обернулся к Комнину, смерил его все тем же гипнотизирующим взглядом и, наконец, подавив вспышку ярости, процедил сквозь зубы:
   - Но ведь это не главная новость?
   - Нет, - Василий снова растерянно посмотрел на телефон. - Радист сказал, что их захватили, но судно движется прежним курсом.
   - Что значит, захватили? - не понял Рихард.
   - Я не знаю, так радист сказал - скороговоркой и полушепотом. Наверное, он хочет, чтобы я сообщил об этом судовладельцу...
   - Что это еще за абсурд? - зло бросил Рихард. - Кому нужно захватывать судно, груженое лесом, в европейских внутренних водах?
   - Тому, кто знает, что на судне есть что-то еще кроме леса, - предположил Василий. - Например, Артефакт.
   - Василий, за кого вы меня принимаете? - Рихард медленно подошел к Комнину и слегка наклонился над ним, так что Вася, невольно поежившись, вжал голову в плечи и непроизвольно отстранился. - Сначала вы втюхиваете рассказ про своего мифического моряка, который по совершенно необъяснимой причине увез Артефакт на судно, вместо того, чтобы передать его мне. Теперь появилась и вовсе запредельная история про пиратов на Балтике. Мне кажется, вы просто увлеклись и уже сами не можете отличить правду от игры своего живого воображения. И раз вы сами сделать этого не в состоянии, пришла пора вам немного помочь.
   - Рик, погодите! - Василий поднял обе руки, точно защищаясь от возможной атаки. - Клянусь, я ничего не сочинил! Моряк с коробкой на корабле, он мне сам это подтвердил в телефонном разговоре, еще в Питере. А про захват я ничего не знал. Возможно, это люди Круза до него раньше нас добрались.
   - Потому что вы им тоже скормили эту гнилую историю про моряка с коробкой?
   - Я не крыса! - Василий подскочил с места и сжал в негодовании кулаки.
   - Какая еще крыса? - Норман озадаченно посмотрел на него и невольно отступил на шаг.
   - Я не предатель, - пояснил Василий и остался стоять, не отводя взгляда.
   Норман отвел глаза первым и устало опустился в кресло:
   - Я вас в этом и не обвиняю. Мне кажется, вы просто запутались в хитросплетении собственных игровых комбинаций, и я хочу вам помочь в них немного разобраться, только и всего.
   - Спасибо, но я предпочел бы, чтобы вы больше не копались у меня в голове.
   - Хорошо, давайте покопаемся в ней вместе, - процедил сквозь зубы Рихард и нетерпящим возражений тоном велел, - присаживайтесь.
   Василий на удивление безропотно повиновался.
   - А теперь, молодой человек, объясните мне, откуда люди Круза - если это все-таки они - узнали про корабль? Ведь, если верить вам, миссия вашего моряка заключалась в передаче мне посылки в Хельсинки.
   - Может, они следили за мной, а после того, как он забрал у меня посылку, то и за ним? - предположил Василий.
   - Или ваш моряк и есть та самая... крыса?
   - Да что вы! Он...
   - Василий, избавьте меня от душещипательной истории про его разорение.
   - Хорошо, - вздохнул Василий, - только в этой вашей версии тоже не все гладко. Если Геннадий - крыса, то отчего он не отдал коробку людям Круза в Финляндии, а потащил с собой на корабль?
   - Не успел. Или они поздно на него вышли, когда он уже был на корабле.
   - Допустим, - деловито продолжил Василий. - Но если Геннадий - крыса, как вы говорите, зачем людям Круза захватывать корабль? Они ведь могли просто подойти на лодке и забрать коробку у Нахова, как мы это хотели сделать.
   - Логично, - согласился Рихард. - Предположим, что моряк не причем. Но вопрос остается прежним. Зачем люди Круза все-таки захватили корабль? Артефакт - это не груз леса. Что им мешает просто его забрать и убираться прочь?
   - Сначала его нужно найти, - предположил Василий. - А если они не знают, кто курьер, то должны обыскать весь корабль...
   - А не проще сначала допросить команду? - вставил Рихард.
   - Проще. Наверное, этим они сейчас и занимаются, раз даже такой урод, как их радист, попросил меня о помощи...
   - Значит, нужно им ее оказать, - резюмировал Рихард. - Судовладелец поднимет шум, сообщит в полицию, и это спугнет захватчиков. Будем надеяться, что они ничего не успеют обнаружить за это время и что ваш курьер не проявит излишней инициативы.
   - То есть? - не понял Василий.
   - То есть не попытается избавиться от посылки.
   - С какой стати? - удивился Вася. - Он считает, что это всего лишь рукопись моего деда...
   - А кстати, - Рихард проницательно взглянул в глаза Василию, - это была идея вашего деда - отправить Артефакт в Финляндию под видом рукописи?
   - Вообще-то, да, - признался Василий и неожиданно вспылил, - только не смейте называть еще и его...
   - И не собираюсь, - Рихард остановил поток праведного гнева парня. - Удивительно другое - почему люди не учатся на чужих ошибках. Я до сих пор жалею, что вынужден был втянуть дочь в это рискованное предприятие, а вы вскоре после этого без особой надобности вовлекаете в него своего близкого человека.
   Вася растерянно и немного сконфуженно молчал.
   - Ладно, это было обычное стариковское брюзжание, не обращайте внимания, - вздохнул Рихард. - Давайте лучше займемся Артефактом.

***

   - Капитан Скоропадский слушает! - сквозь легкий шум помех в динамике телефона раздался уверенный и бодрый мужской голос с приятной хрипотцой.
   - Иван Христофорыч, здорово! Как дела? Что там стряслось? - перебивая друг друга, засыпали вопросами Серега и Палыч.
   - Отставить гвалт! - деловито распорядился капитан Antarctic Sea. - Говорим по очереди!
   - Христофорыч, - кашлянул Палыч, - что там за история с пиратами?
   - Какими пиратами, ребята? Вы что, совсем охренели в своем Питере что ли?
   - Матрос ваш, Нахов, сообщил несколько часов назад, - вставил Серега, - с вашего мобильника и звонил.
   - У Нахова вашего "белочка" приключилась, - отрезал капитан, - вот ему пираты и привиделись. Схватил топорик пожарный, давай им размахивать: "Пираты идут на абордаж! Заряжай пушки! Пли!" Насилу ребята его скрутили и в каюте закрыли, чтоб проспался.
   Серега с Палычем переглянулись - им трудно было представить непьющего тщедушного друга Петровича, размахивающего топором в пьяном угаре, даже если это был всего лишь пожарный топорик. Зато в истории, рассказанной Иваном Христофоровичем, легко угадывалось содержание многочисленных служебных записок о неподобающем поведении капитана Скоропадского. Запасок таких в компании накопилось уже на три увольнения неравнодушного к горячительному зелью навигатора, но проку в них было мало. Капитан Скоропадский приходился тестем владельцу компании Aquachart Shipping Co. Ltd. и потому являлся персоной неприкасаемой.
   - Иван Христофорыч, что-то ты не договариваешь, - стоял на своем жилистый Палыч, - кто к вам на борт тогда поднимался? У нас есть сообщение...
   - А, - деланно засмеялся капитан, - вон вы о чем! То шведы были, наркополицейские.
   - И что они на нашем сухогрузе забыли? - Палыч не отпускал хватки.
   - Известно, что. Наркоту искали, - хмыкнул капитан, - но вы не переживайте, они ничего не нашли.
   - Они еще на борту?
   - Нет-нет, - торопливо ответил Иван Христофорович. - Обыск закончили и удалились ни с чем, а мы продолжаем идти намеченным курсом и в соответствии с графиком.
   - Вот это я понимаю, конструктивная беседа, - усмехнулся Сидоровс и спрятал пистолет в кобуру, когда капитан закончил разговор с берегом и замер в молчаливом ожидании.
   Скоропадский, все еще сжимавший в руке телефонную трубку, откуда жалобно раздавались короткие гудки, не поднимая глаз, спросил:
   - Теперь вы покинете судно? Я ведь все сделал так, как вы просили.
   - За это хвалю, ты мужик толковый, не то что этот ваш придурок Нахов, самозванец хренов, - хмыкнул Сидоровс. - А вот когда валить с твоего корыта, позволь уж нам самим решать.
   Прошли уже сутки, корабль был прочесан вдоль и поперек, но ничего подобного на Артефакт так и не было обнаружено. 12 часов назад Сидоровс доложил об обстановке Зорану. Как и ожидал Сидоровс, тот очень долго ругался, а потом велел его людям оставаться на судне до особого распоряжения. Андрес понимал, что Зоран должен связаться с американскими боссами, чтобы получить это самое распоряжение, и в нервном ожидании курсировал по палубе захваченного сухогруза.
   Распоряжение поступило раньше, чем ожидал Сидоровс. Видимо, проанализировав рассказ Зорана, американские боссы решили действовать напрямую. Через час у него зазвонил телефон.
   - You are fired, - услышал он в трубке голос Дилана, одного из двух приставленных к Крузу мордоворотов, и не успел даже спросить: "За что?", как раздались короткие гудки. Сидоровс попытался связаться с Зораном, но у того телефон был перманентно занят - видимо американские боссы решили подробно объяснить сербу, за что уволили его подручного. Сидоровс ломал голову, касалось ли распоряжение Дилана только его лично или распространялось на всю дружину Зорана Младковича, одновременно мучительно размышляя, что же сказать подельникам, которым он уже наобещал золотые горы с этого плевого дельца.
   Плевое, но весьма доходное дельце приказало долго жить. Но Сидоровс не привык сдаваться. Его люди полностью контролировали судно с грузом на несколько миллионов евро, к тому же и само судно представляло собой немалую ценность. Если разработать грамотный план, то из этого казалось бы уже безнадежного дела могло что-то выгореть. Осталось только такой план разработать, и Сидоровс погрузился в напряженное раздумье.
  
  
   29 июля 2009 года
   Лаго Маджоре
   Ломбардия, Италия
  
   Здесь ему нравилось гораздо больше - воздух был чище и суше, дышалось легче, а из окна вместо выбеленных на солнце камней маленького патио открывался великолепный вид на озеро и горы, отвесно падающие в него. Альпы... Ван Хох вдыхал полной грудью звенящий хрустальной свежестью горный воздух и не уставал любоваться открывающейся панорамой - в погожий день из его временной тюрьмы можно было увидеть швейцарский берег Лаго Маджоре и раскинувшиеся на противоположной стороне озера фешенебельные курорты Локарно и Аскону.
   Все остальное осталось прежним. Его держали под постоянной охраной, кормили фаст-фудом, донимали круглосуточно вещавшими новостными каналами и не давали доступа к компьютеру и прочим средствам связи. Том Круз исчез, как, впрочем, и два его бритых американских громилы, их теперь заменил темноволосый крепыш по имени Зоран, ставший его главным тюремщиком. Зоран, бывший сербский боевик, был командиром банды наемников, которые просто выполняли свою работу за деньги, и мало вникали в суть разногласий Круза, Норман-Ауденхофа и Ван Хоха относительно будущего Объекта Д, а потому Ван Хох больше не стремился никого из них переманить на свою сторону.
   Из того, что Том Круз больше не пытался с ним связаться, Ван Хох понял, что ему пока так и не удалось найти Артефакт, так что планы по использованию актера-саентолога в борьбе за Объект нужно было пересмотреть. Впрочем, в настоящий момент любые планы художника относительно дальнейшей судьбы Объекта Д требовали корректировки - жизнь вокруг него словно замерла, и даже тюремщики-албанцы, принося очередную отвратительную трапезу, больше не задавали свой неизменный вопрос: "Где Артефакт?".
   При всем желании Ван Хох не мог бы дать им ответа на этот вопрос. Извлеченный из своего убежища в Тибете Артефакт больше не подавал никаких сигналов, словно затаился и чего-то выжидал. Значит, следовало затаиться и выжидать и самому старому художнику. Вот только сделать это ему было не так-то просто, потому что бездействие всегда тяготило его, выжидание действовало на нервы, а неизвестность портила аппетит.

***

   - Это не вилла, а какая-то средневековая крепость, не хватает только рва с водой, подъемного моста и катапульт на стенах, - Де Анджелис просматривал карту местности в Google Maps, попеременно то увеличивая, то уменьшая масштаб. - Не удивительно, что американские киношники постоянно арендуют ее под съемки.
   Так они собственно и обнаружили след Ван Хоха в Ломбардии. Конечно, немалую роль сыграло "признание" Горана Джинджича о том, что "деда" увезли в Швейцарию. Остальное было делом техники, хакерского гения Гвидо Бальони и поразительных интуитивных откровений монсиньора Микеле Де Анджелиса. Идея о том, что искать пленника нужно на объектах, имеющих какое-то отношение к американской киноиндустрии, принадлежала именно ему.
   - Вилла стоит на горе, окружена высоким каменным забором, примыкающим к скале, единственная дорога, ведущая в долину, хорошо просматривается из здания. Выходит незаметно подобраться к ним можно только с воздуха, - принялся деловито излагать свой план капитан Редль, высокий светловолосый швейцарский немец, командир группы, выделенной для очередного этапа секретной операции по освобождению Ван Хоха.
   - С воздуха? - Де Анджелис с сомнением посмотрел на Редля. - Да там же нет даже элементарной посадочной площадки. Вертушки просто перевернутся, если попытаются сесть на этих склонах.
   - Вот я и говорю, что высадку проведем с воздуха: вертолеты зависнут в метре над землей, пока все бойцы не выгрузятся, - невозмутимо завершил свою мысль швейцарец.
   - Слишком шумно, - поморщился Де Анджелис, - никакого эффекта внезапности. А она должна стать нашим главным козырем. За то время, что ваши люди будут высаживаться, эти ублюдки успеют улизнуть куда-нибудь тайными ходами, если такие имеются, или просто прикончат своего пленника.
   Редль озадаченно взглянул на него:
   - Вы слишком увлекаетесь приключенческой литературой, монсиньор. Они простые наемники, по которым Гаагский трибунал плачет, а не злодеи с кинжалами за пазухой.
   - Насчет злодеев не знаю, но один псих с неадекватной реакцией среди них точно имеется, а может и не один, - Де Анджелис с легкой усмешкой взглянул на швейцарца, - рискуете недооценить противника, капитан Редль.
   - У меня есть предложение, - вступил в разговор доселе молчавший Карло, успевший в свое время собственноручно подержать на мушке уже упомянутого психа. - Что, если первая ударная группа прибудет на место не на вертолете, а на чем-то более легком...
   - На дельтапланах, что ли? - хмыкнул его напарник Джованни.
   - Неплохая идея. А что если, к примеру,.. на "Сеснах"? Они ведь гораздо тише вертолетов? - подхватил мысль помощника Де Анджелис и снова увеличил масштаб карты. - Вот здесь есть вполне подходящий для посадки малой авиации треугольный луг. Место, конечно не идеальное, но по крайней мере находится под прикрытием скалы, так что высадка пройдет не на виду у засевших на вилле и, если все пойдет по плану, нам даже удастся сохранить эффект внезапности.
   - Сколько самолетов для этого понадобится? - тут же уточнил педантичный Редль.
   - Не больше трех, речь ведь идет только об ударной группе. Когда мы проникнем на территорию виллы, я подам сигнал, и ваши бойцы из вертушек смогут присоединиться к нашей теплой компании.
   - Монсиньор, - изумился швейцарец, - неужели вы хотите сами принять участие...
   - У вас есть сомнения на мой счет, капитан?
   - Нет, что вы, - смутился Редль. - Я просто не понимаю, зачем это вам?
   - Да так, размяться захотелось, - криво усмехнулся Де Анджелис.

***

   Сегодня Ван Хох проснулся задолго до рассвета. Он несколько минут полежал в постели, ожидая, что сон снова придет к нему, но ничего не выходило - на душе было отчего-то неспокойно и он больше не смог сомкнуть глаз, несмотря на ранний час. Ван Хох вздохнул, свесил ноги с постели, медленно поднялся на ноги и подошел к окну. Небо на востоке начинало сереть, и он мог ясно различить, что оно затянуто мощными кучевыми облаками. Это означало, что ежедневный ритуал встречи солнца сегодня не состоится.
   Привычка встречать рассветы появилась у него уже в Южном полушарии, Ван Хох любил это время суток, когда земное светило озаряло весь мир своим присутствием и наполняло его новой жизненной силой, заряжало энергией и волей к действию. Обычно старый художник садился напротив окна за несколько минут до восхода и начинал медитировать, медленно раскачиваясь в такт велению незримой силы, питающей энергией все живое на Земле, а когда первые лучи касались его лица, просто закрывал глаза, стремясь раствориться в их свете. Это был его ежедневный ритуал приветствия солнца, которому он следовал уже много лет. А потом солнце шло по своим делам, а Ван Хох - по своим.
   В заключении дел у Ван Хоха не было, и после встречи солнца он некоторое время смотрел ненавистный круглосуточно работающий ящик - просто, чтобы быть в курсе, не шлет ли ему новых сигналов Объект Д. Раздосадованный ненастной погодой и вынужденным бездельем Ван Хох бросил взгляд в угол комнаты, где монотонно бубнил видавший виды массивный телевизор, подошел к нему и даже немного прибавил звук. Сегодня сигналов снова не было, но Ван Хох почему-то увлекся зрелищем, может оттого, что тюремщики, наконец-то, настроили приемник на немецкое телевидение ARD. С новостями тоже было не густо - начинался сезон отпусков. В конце выпуска перечислили интересные факты дня и среди прочего упомянули, что сегодня был день рождения итальянского фашистского диктатора Муссолини.
   Бенито... Образ Дуче внезапно всплыл из самых глубин памяти старика. Сначала - страстный критик, потом - верный союзник. Он ценил его, и даже когда песенка великого римлянина была спета, делал все, чтобы его спасти. И спас. Но тот все равно вскоре нашел свой конец на какой-то грязной заправочной станции в пригороде Милана. Наверное, то была его судьба, от которой невозможно убежать. А у Ван Хоха судьба была совершенно другая, не похожая ни на чью. Старик печально вздохнул: как же давно это было, как же долго, непозволительно долго он прожил, что на земле уже не осталось его современников. Наверное, его судьба была в том, чтобы пережить всех.

***

   Плотно затянутое дождевыми тучами небо начинало немного бледнеть на востоке. "Погода подходящая, значит дело богоугодное", - удовлетворенно отметил Де Анджелис и вернулся к чтению.
   - Монсиньор, пора выдвигаться на летное поле, - капитан Редль открыл дверцу черного "Лексуса" и нетерпеливо заглянул в салон. - Операция начинается в 5:00.
   - Редль, не занудствуйте, я все помню, - Де Анджелис смерил швейцарца чуть насмешливым взглядом. - Операцию начнем в 5:05, так гармоничнее. - Он сунул электронный гаджет с недочитанным текстом в карман, вышел из машины и захлопнул дверцу. В тишине звук получился похожим на выстрел. "Черт, спокойнее, не надо дергаться, у нас все получится, мы просто обречены на успех", - произнес он про себя, словно мантру, и двинулся вслед за швейцарцем.
   На аэродроме их уже ждали отправлявшиеся в первой группе бойцы, включая Карло и Джованни. К ним присоединилось человек восемь в камуфляже под командой еще одного швейцарца - лейтенанта Йоргена, так что общее число "десантников" должно было составить примерно дюжину.
   Де Анджелис принялся прикручивать глушитель на свой Sig Sauer, по ходу дела давая короткие инструкции группе захвата.
   - И последнее, но оттого не менее важное - никто не открывает стрельбу раньше меня ни при каких условиях, - он салютовал собравшимся пистолетом с уже закрепленным глушителем и, кивнув в направлении готовых к взлету самолетов, скомандовал: - Бойцы - по машинам, эскадрилья - к бою!
   Моторы трех миниатюрных "Сесн" радостно и чуть натужно взвыли в предчувствии большого приключения.
   В кабине самолета Де Анджелис устроился рядом с Карло, севшим за штурвал, в то время как Джованни расположился позади с каким-то светловолосым парнем с автоматом.
   - Энцо, у тебя сегодня ведущая роль второго плана, ты должен усилить наш момент внезапности, - обратился к тому Де Анджелис. - На каких славянских языках ты говоришь?
   - На хорватском, сербском, боснийском, - принялся перечислять Энцо, уроженец Триеста, граничащего с осколками бывшей социалистической Югославии.
   - Хорошо, я понял, - прервал его Де Анджелис. - Будешь изображать одного из наемников. Я скажу тебе, когда твой выход. - Де Анджелис дал парню еще несколько указаний, и снова вытащил из кармана гаджет с текстом.
   - Монсиньор, а что вы все время читаете? - не выдержал Джованни.
   - Сценарий нашей сегодняшней операции, - он с легкой усмешкой взглянул на агента. - Не поверишь, но читается как божественное откровение.
   Джованни присвистнул от столь неожиданной трактовки - он все еще никак не мог привыкнуть к эпатажным выходкам своего нового начальника. Самолет начал набирать высоту, борясь с порывами усиливавшегося на высоте ветра и первыми каплями холодного и - судя по всему - затяжного дождя.

***

   Посадка получилась не такой мягкой, как рисовалась при взгляде на карту с Google Maps. Треугольный луг оказался сплошь и рядом утыканным камнями, да еще и уходил под ощутимым уклоном вниз. Бешеный толчок, что-то затрещало, ломаясь, новый удар - еще сильнее, и машина коснулась земли. Несколько раз довольно высоко подпрыгнув на неровностях почвы, головной самолет замедлил разбег и последний раз подскочив, замер на месте, надежно укрытый от взглядов с виллы скалой и предрассветными сумерками.
   Джованни толкнул дверь - перекошенная от жесткой посадки она неохотно, но поддалась. Самолет остановился в каких-то 20 метрах от виллы в окружении острых выступов скалы, затормозившей машину, но в то же время давшей временное укрытие ее пассажирам и бойцам, прибывающим другими рейсами.
   Второй самолет приземлился жестко, но благополучно и остановился немного подальше, зато третьей "Сесне" повезло меньше - она на полной скорости налетела на довольно большой камень выпирающий из почвы, одно шасси с треском переломилось и самолет повалился на бок. Лишь по счастливой случайности он не загорелся, а люди сумели быстро выбраться из поврежденной машины. "Богоугодно, богоугодно", - еще раз пробормотал Де Анджелис прежде, чем отдать приказ к началу операции.
   Внезапность внезапностью, но когда у тебя под окнами среди ночи сразу три самолета совершают довольно жесткую посадку, такое не может пройти незамеченным. На вилле зажглось несколько окон, а в огороженном высоким забором дворике началось какое-то движение. Привлеченный шумом снаружи, Ван Хох тоже подошел к окну, и даже попытался приоткрыть его, чтобы хоть что-то разглядеть сквозь сумерки и марево, поднимающееся от озера. Он ничего не увидел, да и шум, как будто, стих, только крупные капли усиливающегося дождя громко стучали по подоконнику.
   - Первая группа, ко входу, вторая - проверить периметр, третья - на задний двор, - негромко произнес в рацию Де Анджелис, и механизм операции был запущен, - Энцо, твоя партия, - бросил он, когда смерчем преодолев пару десятков метров, они оказались у главного входа.
   - Парни, боссу передать надо, там самолет упал, - крикнул Энцо в темноту по-сербски.
   Предрассветные сумерки тут же разрезал квадрат ярко-желтого света:
   - Где самолет? Какой самолет? - загомонило сразу несколько голосов и три охранника вывалились в темноту, но так и не увидели места крушения, "выключенные" точными ударами поджидавших их Карло и Джованни.
   - Путь свободен, - произнес Энцо в рацию.
   - Заходим. Вторая группа к главному входу, группа Йоргена - через задний двор, Редль, поднимай вертушки, - отрывисто бросая в рацию распоряжения, Де Анджелис быстро обшаривал взглядом фасад виллы: "Ну, где же они тебя держат, дружок, дай знак?". Ему показалось, что в крайнем левом окне второго этажа мелькнул силуэт человека с длинными волосами - "Спасибо", - и он бросился вслед за Карло и Джованни в темный проем главного входа, чувствуя у себя за спиной дыхание подоспевших бойцов второй группы.
   Откуда-то сверху раздался топот - будто целая толпа спускалась по лестнице.
   - Оружие наизготовку, - коротко бросил Де Анджелис в рацию, прижался спиной к стене и стиснул в руке готовый к бою Sig Sauer. В тот же миг кто-то нажал выключатель, и электрический свет выхватил лестницу, на которой сбилось в кучу с десяток невооруженных наемников, нерешительно переминавшихся под дулами двух автоматов бойцов второй группы. С другого конца коридора уже спешило подкрепление под командой лейтенанта Йоргена и тоже с автоматами наперевес.
   - Йорген, разберись с ними, - распорядился Де Анджелис, - Карло, Джованни, наверх.
   - А ну живо, все спустились, руки за голову, мордой вниз, - гаркнул немец. - Я сказал, мордой вниз, - с угрозой в голосе он направил автомат на кого-то из наемников, не слишком быстро выполнявших приказ.
   - Валим, Рустам, валим, - вдруг на грани истерики взвизгнул худой мужчина в белой майке и спортивных штанах и рванул было по лестнице наверх, но, не пробежав и трех ступеней, рухнул с простреленной голенью. Глушитель ослабил звук выстрела, так что можно было по-прежнему считать, что стрельбы не было. Де Анджелис развернулся и, стремительным шагом направился наверх, вслед за бойцами первой группы.
   - Я сказал, спустились, - услышал он, как внизу заухал филином железный Йорген. - Кому-то еще не ясно, ур-роды?!
   На втором этаже едва они влетели в коридор, Джованни наугад толкнул ближнюю дверь. Она была заперта, и за ней не наблюдалось никаких признаков жизни. То же самое случилось и со следующей дверью. Третья же на удивление легко распахнулась. Посередине комнаты стоял невысокий щуплый бразильский художник Жозе-Криштиану-Хорхе-Алоиш да Сильва Шикльгрубер Ван Хох, а над ним горой возвышался широкоплечий черноволосый детина с побитыми оспинами лицом. Широко ухмыляясь, локтем левой руки он обхватил старика за шею, а другой сунул ему под челюсть ствол "Беретты". Де Анджелис успел заметить, что на лице художника не было ни страха, ни даже удивления - он бесстрастно и без особого интереса рассматривал ввалившихся в комнату вооруженных людей.
   - Можете передать своему австрийскому хозяину, что хрен он получит, а не Ван Хоха, - не терпящим возражений тоном произнес внезапно появившийся из-за спины детины черноволосый крепыш. Он тоже сжимал в руке пистолет, никуда, правда, конкретно не целясь. - Потому что если вы сейчас же не уберетесь, мой брат размозжит старику череп!
   "Это мы сейчас проверим", - Де Анджелис нажал на курок. Выстрел снова вышел негромким. Верзила даже не успел отреагировать - он явно не ожидал столь скорого развития событий, настроенный на драматическую паузу, заданную крепышом, и потому только обалдело взглянул на стрелявшего и начал заваливаться назад.
   - Горан! - крепыш на долю секунды повернулся к верзиле, чтобы понять, что произошло, и тут же выстрелил сам. Его реакция оказалась намного быстрее, чем у брата, но Де Анджелис опередил и его. За мгновение до выстрела Зорана вторая - точнее уже третья пуля, выпущенная из Sig Sauer'a - вошла в запястье серба, сжимавшее пистолет, так что пуля из него срикошетила во включенный телевизор, экран которого рассыпался на куски, и печально погас траурно-черным.
   - Сука, - прорычал Зоран, пытаясь вторично нажать на курок, но внезапно одеревеневшие залитые кровью пальцы отказались его слушаться. Карло только довершил дело - он выбил ногой пистолет из раненой руки серба, после чего завернул ему руку за спину, так что наемник глухо зарычал, и одним незаметным движением отправил его в "отключку". Тяжелое тело глухо стукнулось об пол и затихло.
   - Джованни, охраняй старика, остальные - проверить этаж, - уже в коридоре Де Анджелис услышал, звук снижавшихся вертолетов и понял, что проверять, на самом деле, больше нечего, потому что операция успешно завершена.
   Он спустился по лестнице в холл, где сидели, сбившись в кучу, захваченные наемники под охраной нескольких автоматчиков из группы Йоргена. Сам лейтенант вместе с Карло и Энцо отправился проверять верхние этажи. Де Анджелис немного разочарованно обвел взглядом собравшихся:
   - И что, никто даже не предложит бокал вина победителю?
   В воздухе повисла звенящая тишина, которую решился прервать чей-то робкий голос:
   - Да это, нет у нас вина... А пиво? Пиво будете? - быстро добавил мужчина с немного азиатскими чертами лица.
   - Какое еще пиво? - не понял итальянец.
   - Budwiser светлое, - с готовностью пояснил "узбек" Рустам. - Тут на кухне в холодильнике, я мигом, - он хотел уже подняться на ноги, но вовремя заметил наведенное на него дуло автомата и понуро замолчал.
   - Сиди, я сам найду, - поиски холодильника с пивом заняли немного времени. Напиток оказался холодным, но каким-то безвкусным, скорее всего - контрафактным. Де Анджелис отставил в сторону едва початую бутылку. - Кажется, пришла пора познакомиться с нашим узником.

***

   Рядом с мощным высоким Джованни Ван Хох казался маленьким сухоньким старичком, похожим на промокшего под дождем воробья. Длинные седые волосы, зачесанные в конский хвост, были немного растрепаны, одежда - в беспорядке. Скорее всего дед пытался оказать сопротивление сербским братьям, решившим поторговаться его жизнью. Похоже, сцена со стрельбой и непосредственная угроза собственной жизни нисколько не испугали его, а напротив - только подстегнули и раззадорили. Не успел Де Анджелис переступить порог, как бывший узник сразу же на него набросился:
   - Кто вы такие, черт побери, и какого черта вы устроили здесь кровавую бойню, как в дешевом американском боевике?
   - Приношу извинения за бойню, - Де Анджелис даже немного отступил под таким бешеным напором, - в сценарии ее не было, но возникли обстоятельства, и мне пришлось импровизировать.
   - Вы что, тоже из Голливуда? - недовольно проворчал Ван Хох.
   - О нет, что вы! Хотя... Если поразмыслить, ту организацию, на которую я работаю, тоже по полному праву можно назвать "фабрикой грез", - усмехнулся итальянец. Он еще никогда не думал о ведомстве в таком ключе, и потому сравнение показалось ему весьма забавным.
   - Отлично, с первым вопросом разобрались, - старик рубанул рукой воздух. - Вопрос номер два - зачем вы здесь?
   - Чтобы освободить вас и переправить в безопасное место, - сухо произнес Де Анджелис. Его задела такая вопиющая неблагодарность - ни бокала вина победителю, ни элементарного человеческого "спасибо" освободителю...
   - И с какой стати я должен с вами куда-то ехать? - продолжал гнуть свою линию неблагодарный.
   - А вы что, боитесь? - Де Анджелис равнодушно посмотрел на художника в упор. Ничего особенного - слегка двинутый старый козел с завышенной самооценкой, которая взлетит до небес, когда он узнает, кто отдал приказ о его освобождении.
   - Я вас не боюсь, но я хочу знать, кто вас прислал, прежде, чем дам согласие ехать с вами, - художник понял, что зарвался, и немного снизил обороты.
   - Вас удовлетворит ответ, что меня прислал ваш друг, который попросил доставить вас к нему? - не меняя выражения лица, бесстрастно произнес итальянец.
   - Мне кажется, фон Норман-Ауденхоф слишком много на себя берет, называясь моим другом и нанимая для моего освобождения профессионального киллера, - на этот раз старик прямо взорвался от негодования.
   Де Анджелис страдальчески поморщился - он не выносил, когда его так называли, он ненавидел, когда его тонкую и деликатную работу приравнивали к топорным действиям вульгарного наемного убийцы:
   - Неужели я похож на "шестерку", которую этот саентолог способен нанять для вашего освобождения? Не посчитайте за нескромность, но у него просто денег не хватит...
   - Тогда - кто за вами стоит? - слегка напрягся художник.
   - Вам лучше знать, кто ваши друзья, - усмехнулся Де Анджелис: пусть еще немного помучается в неведении.
   - Вы хотите сказать... - медленно произнес Ван Хох.
   - Я ничего не хочу сказать, - нетерпеливо перебил его Де Анджелис, - вы сейчас просто сядете со мной в вертолет и сами все поймете.
  
  
   29 июля 2009 года
   Летняя резиденция Кастель Гандольфо
   Лацио, Италия
  
   Вертолет поднялся над озером, развернулся и взял курс на юго-восток. Ван Хох последний раз бросил взгляд на знакомую панораму и пожалел, что небо было затянуто тучами. В солнечном свете местные пейзажи намного выигрывали.
   - Как долго нам еще лететь? - наконец, не выдержал он.
   - Полчаса, - равнодушно бросил Де Анджелис. - Под Миланом пересадка, и еще полчаса на самолете.
   - Куда? - Ван Хох принялся быстро просчитывать в уме возможные пункты назначения, и итальянец это заметил.
   - Вы не любите сюрпризов? - ответил он вопросом на вопрос. Ван Хох снова отвернулся к окну, Де Анджелис усмехнулся про себя и вернулся к прерванному чтению.
   - Что, интересная книжка? - снова не выдержал старый художник.
   - Скорее - полезная, - загадочно улыбнулся итальянец. - Вы не поверите, но в ней почти дословно описан план нашей только что завершившейся операции. Не хотите взглянуть?
   - Нет, пожалуй, - хмыкнул Ван Хох, - я по-итальянски читать не умею, а по-английски не хочу.
   - Не беспокойтесь, я обычно читаю в оригинале, - он протянул старику электронное устройство. - Здесь по-немецки, вам должно понравиться.
   Ван Хох несколько минут возился с хитроумным гаджетом, разбираясь, как им пользоваться, и, наконец, дошел собственно до текста. Пару мгновений он смотрел на внезапно запрыгавшие перед глазами буквы, как завороженный, а потом совершенно пораженный уставился на собеседника:
   - Это же мемуары Скорцени...
   - И что? - усмехнулся Де Анджелис. - Я же говорю, очень полезная вещь, особенно глава "Операция "Дуче".
   - Вы провели операцию по сценарию Отто? - старик был заинтригован.
   - Более или менее, - усмехнулся итальянец, - нужно сделать скидку, на то, что сейчас не военное время, что многие реалии изменились, но в целом...
   - Слушайте, - старик внезапно заговорил совсем другим, немного торжественным тоном, - а вам не кажется, что это знак?
   - Что еще за знак? - не понял Де Анджелис.
   - Смотрите, все сходится, - Ван Хох все больше увлекался своей идеей. - Австриец Скорцени спас итальянца Муссолини по приказу австрийца Гитлера. А теперь у нас - вы, итальянец, спасаете меня, по рождению австрийца...
   - Правда? Я полагал, что вы бразильский немец, - без интереса вставил Де Анджелис.
   - Не сбивайте меня с мысли, - отмахнулся Ван Хох. - Так вот, спасаете по приказу тоже австрийца...
   - Господин Ван Хох, я же вам уже говорил, что ваш Норман-Ауденхоф не имеет к этой операции никакого отношения. А если вы хотите задать вопрос, кто за ней стоит, так спрашивайте напрямую, вместо того, чтобы жевать сопли с вашей теорией заговора. Можете еще день рождения Муссолини приплести - он как раз сегодня.
   - Но ведь это не случайность? - хитро прищурился художник.
   - Нет, я намеренно приурочил к нему сегодняшнюю операцию.
   - А кто стоит за операцией? - Ван Хох все так же хитро щурился.
   - Один немец, - подмигнул ему Де Анджелис. - И мы сейчас летим к нему.

***

   С самого утра Бенедикт чувствовал, что должно было случиться что-то хорошее, но периодически гнал от себя эту мысль, чтобы не спугнуть удачу. Ни утренняя служба, ни прогулка в саду, ни молитва, ни полуденный сон, не могли снять напряжения этого дня, но Папа понимал, что было оно скорее радостным, чем тягостным, и потому не делал ничего, чтобы от него избавиться.
   А еще он знал, что у верного Гюнтера был план по освобождению бразильского художника, и ждал, что рано или поздно этот план сработает. Так и вышло. В полдень Хольцхауэр доложил ему об удачном завершении операции, и это значило, что не далее как сегодня вечером он снова увидит Ван Хоха.
   Аудиенция была назначена в саду. Ван Хох в сопровождении Хольцхауэра и Де Анджелиса прошел через несколько крытых колоннад замка Кастель Гандольфо, служившего официальной летней резиденцией Римских пап, спустился на пролет по широкой увитой плющом лестнице и оказался в хорошо освещенном садике - к электрическим лампам добавлялся яркий свет полной луны, круглый диск которой безраздельно царствовал на синем бархате вечернего неба.
   Луна заливала площадку зелено и ярко, и Ван Хох скоро разглядел за деревьями кресло и в нем белую фигуру сидящего человека. На подлокотнике пристроился рыжевато-серый беспородный кот, прикрывший мордочку лапами, равнодушный к происходящему вокруг. Возможно, и человек, и его пушистый питомец, были слишком погружены в размышления и не слышали, как шуршал мелкий гравий под ногами посетителей. Хольцхауэр подал знак своим спутникам подождать на почтительном расстоянии, а сам приблизился к понтифику. Через минуту он вернулся - бесстрастный, как и всегда.
   - Его Святейшество отдыхают, - коротко пояснил он.
   - Это обычно надолго? Может, стоит разбудить? - забеспокоился Ван Хох, но Гюнтер только пожал плечами.
   - Не советую вам будить его, - ввернул Де Анджелис, - только руку к нему протяните - и кот в нее вцепится. Он хуже собаки, этот его Ганс-Пауль Третий...- итальянец осекся под испепеляющим взглядом камерария и замолчал.
   Повисла пауза, которую никто не собирался прерывать, и в вечерней тишине сада можно было отчетливо расслышать умиротворенное посапывание престарелого понтифика да громкое урчание Ганса-Пауля.
   Но каким бы мирным не был вид спящего старика, душу его смущали странные видения. Ему снилось, будто долго, нестерпимо долго сидит он в этом замке, в его божественно прекрасном благоухающем цветами саду, спит и видит во сне одно и то же - лунную дорогу. Он хочет пойти по ней и разговаривать с художником Ван Хохом, потому что так и не успел закончить с ним важный разговор, но, увы, на эту дорогу выйти ему не удается.
   И вдруг все меняется. Он слышит голос:
   - Свободен! Свободен! Он ждет тебя!
   Прямо к саду расстилается лунная дорога, и первым по ней бросается, выгнув полосатую спину и распушив хвост, Ганс-Пауль Третий - суровый, не позволяющий брать себя на руки, верный лишь своему хозяину бесстрашный кот, подобранный кардиналом Ратцингером у ворот Святой Анны месячным котенком. Папа поднимается с кресла и спешит следом за своим преданным другом навстречу луне.
   Бенедикт вздрогнул и открыл глаза: "Вот ведь, приснится же такая чушь!". Он растерянно огляделся, провел пару раз ладонью по спине тоже пробудившегося Ганса-Пауля и увидал вдалеке знакомую темную фигуру камерария. С ним было еще двое, которых Папа спросонья не узнал. Он сделал знак Гюнтеру подойти, и когда тот приблизился и принялся что-то говорить своим невыразительным тихим голосом, понял лишь одно:
   - Свободен! Свободен! Он ждет тебя!
   Папа поднялся с кресла, отмахнулся от продолжавшего говорить камерария, и двинулся по внезапно открывшейся перед ним лунной дороге. Там, где она упиралась в увитую плющом стену сада, его ждал бразильский художник Жозе-Криштиану-Хорхе-Алоиш да Сильва Шикльгрубер, более известный под псевдонимом Ван Хох.
  
  
   1 августа 2009 года
   Сухогруз Antarctic Sea
   Бискайский залив
  
   - Слушайте, Кирилл, я уже затрахался вам объяснять, что так дело не пойдет, это не конструктивный разговор! Или вы выкладываете нам полтора лимона европейских денег, и получаете свой корабль вместе с грузом и командой, или заявляете властям и в Интерпол, и тогда можете забыть и про судно, и про экипаж, не говоря уже про сам груз. Мы найдем ему лучшее применение,- Андрес Сидоровс в сердцах бросил трубку и полез в карман за сигаретами.
   Как назло, пачка оказалась пустой, он нервно скомкал ее в кулаке, швырнул за борт и грязно выругался. Черт бы побрал этого Кирилла из Мурманска, владельца проклятого корыта, на котором они торчали уже неделю. Несмотря на молодость - по голосу он не дал бы ему и 35-ти - парень уперся рогом и ни в какую не принимал условия Андреса. Сидоровс уже бы махнул рукой на безнадежное дело с выкупом и перешел к плану Б - продаже судна и груза в Нигерии, но Кирилл в свою очередь тоже не оставлял его в покое: все время выдвигал какие-то контрпредложения, и что самое интересное - не спешил заявлять о пропаже судна.
   "Хрен его знает, может, в конце концов, я его продавлю, и что-нибудь из этого выгорит", - подумал Андрес. Если честно, он был еще меньше уверен в успехе запасного плана - у него не было надежных связей в Нигерии, а без них соваться со сделкой на несколько миллионов зеленых на криминальный африканский рынок было и страшно, и просто неразумно.

***

   Кирилл Дмитриевич Ивантеев, упитанный розовощекий блондин лет 40-ка, владелец мурманской компании Aquachart Shipping Co. Ltd., раскрошил недокуренную сигарету о стенки пепельницы и нервно рванул воротничок рубашки, едва не оторвав пуговицу. Как же он устал вести переговоры с этими кретинами, которые изо всех сил пытаются изображать из себя преступников международного масштаба, несмотря на убогий английский и весьма расплывчатое представление о морских перевозках.
   Сначала, когда представители в Питере только сообщили ему о якобы пиратском захвате Antarctic Sea, он только посмеялся. Он бы и сам еще доплатил кому-нибудь, кто захотел бы похитить несносного анькиного папашу, окончательно спившегося капитана Скоропадского. Но, к сожалению, помимо капитана, на судне был груз на сумму в два миллиона баксов, и его исчезновение было совсем не смешным, и потому Ивантеев поручил своему питерскому офису тщательно все проверить.
   Несколько дней подряд те поддерживали контакт с судном, и все говорило о том, что слухи о похищении были всего лишь слухами, горячечным бредом то ли перебравшего норму Ивана Христофоровича, то ли одного из только что нанятых матросов, тоже, как оказалось, неровно дышавшего к пиратской теме. Ивантеев хотел уже было расслабиться, сделав мысленную пометку рассчитать любителя пиратов сразу же по возвращении в порт, но тут пришел сигнал из независимых источников.
   Знакомый одного из членов команды звонил на корабль, попал на радиста, и тот повторил ему почти слово в слово версию о похищении. Радист пиратами не увлекался, спиртным и наркотой не баловался, и вообще был человеком напрочь лишенным воображения, так что судовладельцу было от чего занервничать. А вечером того же дня объявились и сами "пираты", начав торг за судно, груз и команду.
   Торг длился неделю, и конца ему не было видно. Между тем, конец у всей истории уже начинал вырисовываться - хотя бы в виде неустойки, которую Aquachart Shipping Co. Ltd. должна будет выплатить получателю груза в Тунисе, если судно не прибудет в порт назначения в установленный срок. И хотя пока Antarctic Sea не отклонялся от курса и укладывался в график, никто не мог гарантировать, что так будет и завтра, если Ивантееву не удастся выработать с захватчиками устраивающий все стороны компромисс.

***

   С камбуза потянуло супом - значит, первая партия моряков скоро соберется на обед. На всякий случай Сидоровс разделил всю команду на три группы, чтобы не сговорились и не устроили бунт - ведь у него было только 8 бойцов против 15 членов экипажа. Андрес не ошибся: когда он появился в кают-компании, моряки уже вовсю работали ложками. Сидоровс узнал знакомые лица: капитан, трезвый и оттого мрачный и неразговорчивый, по жизни недовольный радист и Нахов.
   Моряки молча взглянули на вновь прибывшего и продолжили трапезу в гробовой тишине. Рыжий Ивар и еще один боец, чье эстонское имя все время вылетало у Сидоровса из головы, стояли в дверях.
   - Ребята, вы бы сели что ли, - недовольно крякнул капитан, - и так на сердце муторно, а вы еще над душой стоите. Кусок же в горло не лезет.
   - Если ваш судовладелец не пойдет на наши условия, вам скоро вообще ничего в горло не полезет, - зло бросил Сидоровс.
   - Не пойдет Кирюха на ваши условия, - вздохнул капитан.
   - Что, такой принципиальный? - криво усмехнулся Ивар.
   - Нет, такой жадный, - капитан обиженно засопел. - Он Аньке, дочке моей, лишнюю тыщу жопится дать, а вы хотите с него ни за что целое состояние стрясти. Да он же удушится!
   - Что и тестя родного не пожалеет? - прищурился Сидоровс.
   - Ха, тестя! Пока молодой был, тесть был нужен - связи, деньги. А теперь все, можно тестя и в расход списать, - и капитан пустился в пересказ истории своих непростых отношений с зятем-судовладельцем, но Сидоровсу были неинтересны эти детали. Он уловил главное и быстрым шагом направился в радиорубку.
   Через пару минут он уже набирал номер, который успел за эту неделю выучить наизусть.
   - Кирилл, - Сидоровс решил сразу же приступить к делу. - На какую сумму застрахован ваш корабль?
   - О какой именно страховке вы говорите? - чуть свысока бросил судовладелец: его выводило из себя дилетантство и элементарная безграмотность захватчиков.
   - Об общей страховке, о генеральной, я не знаю, как она у вас называется, - Сидоровсу было сейчас не до бодания самолюбий. - Скажем, ваш корабль утонул, исчез, пропал в океане. Сколько вам заплатят страховщики?
   - Это зависит... - начал Ивантеев, но Сидоровс его остановил.
   - Просто назовите сумму!
   - Четыре миллиона долларов, но...
   - Вы отдадите мне половину, и я устрою так, что вы их получите.
   - Вы там вообще в своем уме? Вы хоть знаете, что такое репутация судовладельца?
   - Слушай, умник, я знаю, как нам на пару срубить бабла, - немного повысил голос Сидоровс. - А если ты ссышь, то так и скажи, и я найду покупателя и на твой корабль, и на твои дрова, а команду отправлю на дно, и пусть все это будет на твоей совести.
   - Погодите, не надо резких движений, - воскликнул Ивантеев и снова рванул себя за ворот рубахи. На этот раз пуговица не выдержала и отлетела: он вырвал ее с "мясом". - Расскажите мне, что вы задумали, и я скажу, насколько это реально.
   - Вот это уже конструктивный разговор, - ухмыльнулся Сидоровс.
   Спустя час матершинник Петер взял АКМ, зашел на мостик и дал очередь по установленной на нем системе автоматической идентификации AIS.
   - Все, сука, спрятались, нах, - удовлетворенно потер он руки, довольный плодами труда своего.
   Одновременно с расправой над системой позиционирования Сидоровс велел двум матросам спуститься за борт и закрасить поверху название Antarctic Sea.
   - А что вместо него писать? - спросил дотошный Геннадий Нахов.
   - А нах вообще что-то писать, - хмыкнул, поигрывая автоматом, только что подошедший Петер.
   - Так положено. Судно не может быть без имени.
   - Ну тогда пиши... это... ну хотя бы "Аня". В ознаменование наметившегося сотрудничества, - довольно хохотнул своей удачной шутке Сидоровс.
   - Да где вы видели, чтобы сухогруз так назывался? Это же бред какой-то! - возмутился Нахов.
   - У тебя что, козел, еще зубы лишние остались? - замахнулся на него прикладом Петер.
   - Ну и черт с вами, - махнул рукой Нахов, взял ведро с краской, трафарет и снова полез за борт. Он-то знал, что по давней морской традиции "как вы судно назовете, так оно и поплывет", а с таким идиотским именем их плаванье уж точно не задастся. Пираты сами подписали себе приговор, удовлетворенно хмыкнул Геннадий, прикладывая трафарет буквы "А" на еще не до конца просохшую синюю краску.

***

   Автоматные очереди разрезали тишину воскресного утра. Нет, не просто разрезали, они рвали ее на части с садистской жестокостью, не оставляя ни следа от расслабленности и умиротворения, свойственных началу самого светлого дня недели.
   - Твою ж мать, куда я сунул этот проклятый мобильник? - спросонья Де Анджелис бестолково бродил по служебной римской квартире, а телефон все не унимался, зарывшись где-то между диванными подушками.
   - Монсиньор, мы потеряли его, - скорбно произнес Гвидо вместо приветствия.
   - Ты сдурел звонить в такую рань, - проворчал Де Анджелис, но тут же быстро сообразил, - что такое?
   - Русский корабль исчез с радаров, - коротко пояснил хакер.
   - Может, неполадки оборудования? Давно это случилось?
   - Вчера вечером, - вздохнул Гвидо. - Они находились в Бискайском заливе, и вдруг сигнал пропал. Я тоже сначала подумал, что это временно, но их AIS, похоже, отключился и не дает никаких координат. Vesseltracker их просто не видит.
   - И ты ждал всю ночь?
   - Вообще-то я не ждал, а спал, - хмыкнул туринец. - Проснулся, первым делом пошел проверить сигнал...
   - Я понял. Какой у нас план Б?
   - А разве он был? - удивился Гвидо.
   - Не было, - согласился Де Анджелис, - и это значит, что мы должны его срочно придумать.
   "Мы должны срочно что-то придумать", - еще раз повторил про себя Де Анджелис, когда Гвидо уже отключился. Блиц-операция "Артефакт" с высадкой группы захвата на контролируемый пиратами сухогруз была запланирована на послезавтра, когда русское судно должно было по расчетам находиться у южного побережья Португалии. Пропажа корабля путала все карты и заставляла начинать операцию по поиску Артефакта с чистого листа, в то время, как он уже заверил Хольцхауэра, что последнее недостающее звено во всем его расследовании - мистический Объект Д - был фактически у них в кармане.
   Черт, должно быть успех развращает. Он был непозволительно самонадеян и по обыкновению впал в грех гордыни. Освобождение Ван Хоха неоспоримо, стало его звездным часом, и, увлекшись им, поддавшись стремлению погреться дольше в лучах мимолетной славы, он совсем упустил из виду проклятый корабль. Артефакт, который казалось бы, сам шел в руки, был потерян, и теперь Де Анджелису предстояло выяснить в самые кратчайшие сроки, насколько фатальной была эта потеря, и что можно было сделать, чтобы как можно скорее исправить ситуацию.
  
  
   8 августа 2009 года
   Москва, Кремль
   Российская Федерация
  
   За массивным дубовым столом просторного кабинета с видом на золотые купола кремлевских соборов сидел президент Российской Федерации Анатолий Евгеньевич Зайцев и машинально крутил бумажные шарики, отрывая тоненькие полоски бумаги от лежавшего перед ним доклада под грифом "Совершенно секретно". Утром, еще даже не приступив к чтению и только заметив, что автором донесения выступал Андрей Занозин, постоянный представитель РФ в НАТО, Зайцев почувствовал, что ничего хорошего в этом докладе не будет, и не ошибся.
   Президент соскользнул правой ногой со скамеечки, которую референт каждое утро подставлял под его рабочее кресло, и принялся нервно ей трясти. Он ненавидел август, богатый на всяческие неприятные события в истории современной России, более того - он ненавидел конкретно этот проклятый день, 8 августа, когда ровно год назад он вынужден был ввязаться в ту гнилую кавказскую авантюру, после которой весь мир стремительно разлюбил его и засомневался в его самостоятельности. И вот теперь снова - август, восьмое число и несносный Занозин. Мало того, что завалил его в последние несколько дней секретными донесениями, так еще приперся в Москву и заставил президента тащиться на работу сегодня, в выходной день, чтобы снова и снова грузиться проблемами, решения которых Зайцев не знал.
   Анатолий Евгеньевич вздохнул, отложил доклад в сторону и нажал на кнопку внутренней связи:
   - Занозин там? - поинтересовался он у референта.
   - Здесь, Анатолий Евгеньевич, уже час, как здесь, - деловито подтвердил тот и, через минуту распахнул дверь, соединявшую кабинет президента с приемной. На пороге стоял энергичный самодовольный розовощекий Занозин и улыбался - то ли Зайцеву, то ли своему отражению в сверкающих декоративных панелях президентского кабинета.
   Зайцев аккуратно отодвинул скамеечку, спустился с кресла, вышел из-за стола на шаг навстречу посетителю и посмотрел на него снизу вверх:
   - Что у вас там стряслось, Андрей Юрьевич? - Зайцев знал, что он крайне невыгодно смотрится в этом ракурсе, ведь Занозин был выше его почти на голову, но ничего не мог поделать со своими хорошими манерами - он привык лично встречать посетителей, а не скупо кивать им из-за стола, как любил это делать Герман Германович.
   - Я уже в общих чертах все изложил в докладе, - у Занозина в руках оказался объемный пакет из которого он принялся доставать какие-то коробки и ставить на стол президента.
   - Что это? - остановил его Зайцев.
   - Да презенты из Брюсселя, - хмыкнул Занозин, - шоколад ручной работы от Godiva и Neuhaus, специально для Ирины Александровны вез.
   - Ну что вы, - смутился Зайцев, - зачем это? Не стоило вам утруждать себя...
   - Кушайте, - Занозин отодвинул одно из кресел для посетителей, плюхнулся в него, немного откинулся назад и высоко, на американский манер, закинул ногу за ногу.
   Зайцев решил, что беседа будет носить неформальный характер и потому садиться за стол ему не стоит. Он тоже отодвинул кресло, поставил его напротив Занозина, и только усаживаясь, сообразил, что совершил тактический просчет - в этом кресле ноги президента не доставали до пола. Занозин сделал вид, что ничего не заметил.
   - Ну, и как погода в Брюсселе? - спросил Зайцев, чтобы как-то сгладить неловкую паузу.
   - Анатолий Евгеньевич, вы прочли мой доклад? - Занозин проигнорировал вопрос про погоду.
   - Да. И что вы от меня хотите? - сразу же напрягся президент.
   - Как что? - удивился спецпредставитель РФ при НАТО. - Надо что-то делать.
   - Что? - Зайцев тут же сообразил, что допустил непростительную оплошность, потому что этот вопрос следовало задавать силовикам, а не Андрею Занозину. - То, есть, я хотел уточнить у вас, действительно ли ситуация столь серьезна, как вы ее описали?
   - Анатолий Евгеньевич, ситуация крайне серьезна и может вообще стать катастрофичной, если вы вовремя не вмешаетесь. Пропал корабль с российским экипажем - это раз. Его якобы похитили пираты - это два. Эта информация уже просочилась в СМИ - это три, но это все цветочки...
   - А ягодки? - упавшим голосом выговорил Зайцев. Он уже представил заголовки западных газет "Русский президент ничего не делает для освобождения моряков из пиратского плена" или что-то наподобие того.
   - Ягодки? Корабль перевозит оружие для Ирана в обход международных санкций - это четыре. НАТО об этом знает и уже вовсю ведет поиски судна в Атлантике - это пять.
   - Нас морально уничтожат, когда они найдут этот корабль - это шесть, - потухшим голосом закончил за него Зайцев.
   - Да погодите вы плакать, как по покойнику, - встряхнул головой неунывающий Занозин. - Ключевое слово не "когда", а "если"!
   - Вы думаете, НАТО его не найдет? - с надеждой в голосе произнес Зайцев.
   - Конечно, если наши доблестные военные моряки найдут его первыми и заберут груз! - воскликнул Занозин.
   - Да-да, вы правы, - радостно подхватил президент и нажал кнопку громкой связи, - вызовите, пожалуйста, ко мне министра Сундукова.
   - Анатолий Евгеньевич, суббота сегодня, министр обороны отдыхает.
   - Скажите, что это срочно, от этого зависит военный престиж России! - твердо произнес Зайцев и хотел уже топнуть ногой, но не найдя твердой опоры, она повисла в воздухе.
   - И правильно! - в воодушевлении рубанул рукой воздух Занозин.
   - Погодите-ка, - вдруг снова обмяк президент, - в вашем докладе не сказано, откуда у вас информация о том, что на судне Antarctic Sea груз оружия...
   - Эту информацию я получил из собственных конфиденциальных источников, которые я предпочел бы не раскрывать.
   - Они надежны? - президент легонько заерзал на стуле.
   - Вполне, - кивнул Занозин. На самом деле у него не было ответа на этот вопрос. В начале недели после ежемесячного брифинга для постоянных представителей стран-партнеров НАТО у него случился любопытный разговор с посланцем Святого престола в Североатлантической организации. Надо сказать, что инициатором его стал именно Занозин - ему всегда было любопытно, за каким бесом святые отцы решили завести своего наблюдателя в НАТО. Монсиньор Де Анджелис, итало-американец средних лет, отвечал на его вопросы весьма обтекаемо, искусно огибая острые углы международных отношений, но когда Занозин хотел уже было раскланяться, неожиданно предложил встретиться за чашкой кофе, чтобы обсудить перспективы возможного сотрудничества.
   За свою долгую дипломатическую и политическую карьеру Занозин в Ватикане никогда не работал, но знал, что спецслужбы Святого престола имели своих представителей, как правило, одновременно работавших и на ЦРУ, практически во всех международных структурах, а потому шел на эту встречу со смешанными чувствами. Ему было и любопытно, и немного боязно, но природная любознательность взяла вверх. За час беседы Андрей Занозин сумел не выболтать ни одного государственного секрета учтивому и ироничному падре, который был не столь скрытен и "слил"-таки ему кое-какую важную информацию, в том числе - и об участии натовских структур в поисках пропавшего корабля с грузом русского оружия на борту.
   - А какое оружие они везут? - решил уточнить президент.
   - Мой источник этого не сообщил, но я полагаю это ракетно-зенитные комплексы С-300, - многозначительно изрек Занозин.
   - Почему вы так полагаете? - Зайцев чуть напряженно заглянул ему в глаза.
   - Потому что международные санкции запрещают продажу именно таких видов вооружений режиму Ахмадинижада, - безапелляционно выдал постоянный представитель.
   - Понятно, - вздохнул Зайцев и снова включил селекторную связь, - принесите нам чайку, пока Валерий Сергеевич не подъехал.
   Через пару минут референт принес чашки с ароматным чаем с бергамотом, а президент вскрыл одну из коробок, привезенных Занозиным из Брюсселя. Когда в дверях нарисовалась плотная квадратная фигура министра обороны, Зайцев с Занозиным опустошили ее больше, чем наполовину.
   - Вызывали, Анатолий Евгеньевич? - бросил Сундуков, уверенной походкой направился к свободному креслу, выдвинул его едва ли на середину кабинета и уселся, так что кресло даже немного крякнуло под его массивным телом.
   - Мебель пора менять, - деловито заметил министр обороны, - не лучшего она у вас качества. Непрестижно.
   - Да что вы, - удивился Зайцев. - Пал Палыч только с надежными поставщиками работал, это какая-то хороша итальянская фирма...
   - Ну что вы мне будете про мебель рассказывать? - фыркнул Сундуков.
   - Валерий Сергеевич, - Зайцев по опыту знал, что о мебели министр обороны мог говорить часами, и потому решил быстро сменить тему. - Тут у нас проблема назревает и как раз по вашей части. В смысле - не по части мебели, - тут же поправился он.
   - По военной что ли? - немного напрягся Сундуков. Он был крепким хозяйственником, но проблемы порученного его заботам военного ведомства часто ставили его в тупик, и он не очень любил ими заниматься, обычно препоручая их надежным генералам.
   - По военно-политической, - вставил Занозин и кратко пересказал суть проблемы.
   - А Герман Германович в курсе? - первым делом поинтересовался Сундуков, выслушав доклад.
   - Он на юге, отдыхает, - вздохнул Зайцев.
   - Надо бы доложить, - хмыкнул Сундуков.
   Президент снова нервно заерзал на стуле - вопросы субординации президента и премьера не следовало обсуждать в присутствии посторонних, а тем более - Андрея Занозина, сразу же навострившего уши при упоминании имени Германа Германовича:
   - Спасибо, Андрей Юрьевич, за важную информацию, - он поднялся с кресла, недвусмысленно намекая Занозину на конец аудиенции. Тот неохотно встал и медленно прошествовал к выходу, увлекаемый под локоток президентом. - Спасибо вам за конфеты, но, ей-богу, не стоило вам так беспокоиться, - произнес на прощанье Зайцев и плотно прикрыл дверь за недовольным Занозиным.
   - Ну и зачем ты, Валера, при нем про Германа Германовича начал? - с укоризной заметил Зайцев Сундукову.
   - И что? То он не знает, что мы сейчас Германычу звонить будем...
   - Не будем, - рука президента твердо опустилась на спинку кресла, - мы никому звонить не будем. Это не война на Кавказе, а всего лишь какой-то сухогруз с лесом!
   - С кругляком, - вставил Сундуков.
   - Да не важно, Валера! Герман Германович уехал на отдых и настоятельно просил его не тревожить по пустякам.
   - Толян, да какой же это пустяк? Если натовцы найдут наш корабль, трюм которого под завязку набит С-300, это ж международный скандал будет. Германыч тогда с нас живых кожу сдерет за то, что ничего не предприняли...
   - Валера, разве я сказал, что мы ничего не предпримем? Я просто не хочу тревожить покой Германа Германовича, когда мы сами вполне можем разрулить ситуацию.
   - Это как же?
   - Мы найдем этот корабль.
   - А что будем делать с С-300? - не понял Сундуков. - Переоформим сделку?
   - Валера, ты все время думаешь, как хозяйственник, а должен как министр обороны. Ты пошлешь корабли, самолеты, подводные лодки, в общем - все, что скажут тебе послать твои генералы, и найдешь этот корабль.
   - А ракетные комплексы? Их куда пристроить?
   - Да никуда! - в сердцах воскликнул Зайцев. - Хоть за борт, если перегрузить больше некуда будет.
   - За борт? - недовольно хмыкнул Сундуков, - это ж такие деньги! А вдруг это самого Германыча схема, а ты - за борт. Он же нас порвет потом за это. Лучше уж я тогда отправлю на поиски здоровенный корабль и чтобы трюм у него был побольше.
   - Ну, это уже твое дело, ты там с адмиралами проконсультируйся, и отправляйте, что нужно, - согласился Зайцев. - Для меня самое главное, чтобы Запад эти зенитно-ракетные комплексы не нашел на нашем сухогрузе и чтобы скандала не было.
   - Да не боись, Толян, все чисто сделаем, - хохотнул Сундуков. - С-300 выгрузим, кругляк им загрузим по-быстрому, никто ничего и не заподозрит.
   - А если засекут момент перегрузки? - вдруг снова засомневался Зайцев.
   - Пусть попробуют, - Сундуков начал входить во вкус. - Мы вокруг атомные подводные лодки выставим, и пусть кто только сунется.
   - Ну, смотри, Валера, не подведи, - судорожно вздохнул президент.
   - Да ты что! Сейчас пойду адмиралов построю - сегодня же корабли и лодки на поиски отправят, не переживай!
   - Да я и не переживаю, - натужно улыбнулся Зайцев, - я просто за Россию болею, чтобы нас Запад снова не поимел.
   - Не поимеет, не на таких нарвались! - еще раз хохотнул Сундуков и отправил в рот последнюю конфету из занозинской коробки.
  
  
   12 августа 2009 года
   Особняк фон Норман-Ауденхофа
   Хитцинг, Вена, Австрия
  
   "Сухогруз Antarctic Sea с российским экипажем бесследно исчез в районе побережья Португалии в Атлантике на пути в Средиземное море. Он должен был прибыть в порт Бизерта в Тунисе 4 августа, но с 28 июля судно буквально исчезло - нет связи и данных о его местонахождении. К поискам судна подключился ВМФ России. Ранее сообщалось, что неизвестные, выдававшие себя за полицейских, остановили сухогруз 24 июля в шведских водах Балтийского моря..."
   - Эта новость теперь уже не только в западной прессе, наши тоже ее подхватили, - Василий закрыл сайт одного из ведущих российских онлайновых изданий.
   - И это все, чего мы добились за неделю? - пожал плечами Рихард. - Одни пустые вопли журналистов, которые с каждым днем становятся все громче, но где корабль, никто по-прежнему так и не знает. И мне кажется, никто его по большому счету и не ищет.
   - Ну, не скажите, - засомневался Вася, - вон пишут, что судно везет какое-то оружие в Иран, а, значит, искать его будут. Не наши, так натовцы.
   - Василий, я уже вообще ничего не понимаю, - Рихард поднялся с места и несколько раз прошелся по комнате. - Вы же мне говорили, что судно везет лес. Откуда вдруг появилось оружие на борту?
   - Понятия не имею, - вздохнул Вася. - Про лес я слышал от Геннадия, но, наверное, лес был простым прикрытием, а на самом деле они контрабандно перевозили оружие, и сейчас это вскрылось.
   - И вы не нашли ничего умнее, как отправить Артефакт на этот корабль контрабандистов? У меня с самого начала были сомнения по поводу этой затеи...
   - Рик, ну пожалуйста, не начинайте снова, - Василий поднял руки, словно прикрываясь от возможной атаки. - Я ведь уже столько раз вам говорил, что сожалею. Если бы я только знал...
   - То сами привезли бы Артефакт в Финляндию, я помню. - Часы гулко пробили два пополудни. - Ладно, пойдемте обедать, все равно нам не остается ничего, как сидеть и ждать, когда кто-нибудь найдет ваш корабль и вы свяжитесь, наконец, со своим горе-курьером.
   - Тогда я пойду переодеваться? - Василий поднялся с кресла и убрал в сторону ноутбук.
   - Это вовсе не обязательно, вы не при королевском дворе, - чуть снисходительно улыбнулся Рихард. - И даже не при графском. Хоть мы формально и принадлежим к графскому роду, прав на титул нет ни у меня, ни у дочери.
   - Признаться, ваши интерьеры невольно заставляют вести себя, как было принято во времена империи, - принялся оправдываться Вася. - Я, конечно, тогда не жил, но книжки того же Штефана Цвейга читал...
   - О том, как Габсбурги направо и налево торговали титулами? - фыркнул Рихард. - Что-то больше ничего у меня не отложилось в голове из его романов. И вы, похоже, оттуда же набрались расхожих стереотипов. Но как раз в начале прошлого века у нас все было весьма демократично: сразу же после провозглашения республики сословия были отменены, и дворянам было запрещено использовать приставку "фон" перед фамилией.
   - Да-да, я где-то об этом читал, - подхватил Вася. - А еще о том, что социалисты после революции сняли с вашего орла все геральдические украшения и дали ему в лапы серп и молот.
   - И превратили его в пошлого бройлера-мутанта, - кивнул Рихард. Он очень хорошо помнил тот уродливый герб образца 1918 года.
   - Ну, если на то пошло, мутантом он был всегда, - заметил Василий. - Габсбурги узурпировали византийского двуглавого орла еще в 13 веке.
   - Давайте лучше оставим спор о том, кто его первым узурпировал, - остановил его Рихард. - Вам как историку, конечно, виднее, но я никогда с вами не соглашусь, что у России эксклюзивные права на эту чудо-птицу, - и они направились в столовую.
   Восстанавливая дом дяди Ганса в Хитцинге, Рихард не стремился превращать его в родовое гнездо с многовековой историей. Единственное требование, которое он поставил перед дизайнерами - максимально воссоздать в доме атмосферу середины 30-х, но только внешне. Интерьеры, выполненные в стиле арт-деко, не отличались аутентичностью, а все комнаты изнутри были буквально напичканы электроникой.
   - Почему вы постоянно здесь не живете? - Василий отодвинул венский стул и прежде, чем усесться за овальный, накрытый белоснежной скатертью сервированный к обеду стол, даже несколько раз оглянулся по сторонам. - Шикарный дом, красивый город, ваша историческая родина как-никак.
   - Почему я не живу в Вене? - задумчиво переспросил Рихард. - Не знаю, смог бы я находиться в этом городе длительное время. К тому же, у меня в Америке бизнес.
   - Бизнес? - с невинным видом переспросил Василий.
   - Ну да, бизнес, - кивнул Рихард. - В наше время всем приходится работать, не важно, к какому сословию вы принадлежите.
   - А что за бизнес? - Вася попытался сохранить все тот же невинный тон, но, кажется, переиграл, и Норман-Ауденхоф это заметил.
   - Вы уже задавали этот вопрос несколько раз, и я несколько раз на него отвечал, - сухо заметил он. - Консалтинг. И когда я вернусь в Америку после нашего с вами приключения, меня ждет море работы. Даже не хочу об этом говорить.
   - Вам там не нравится? - Василий понял, что лучше сменить тему.
   - Где, в Америке? Ну что вы, - Рихард немного снисходительно улыбнулся, - если бы однажды я не оказался в Америке, то не было бы ничего, что я сегодня имею, включая и этот особняк моих предков.
   Еще в Копенгагене Василий откуда-то узнал его настоящее имя, и Рихард был почти уверен, что от Алексис. Он и не собирался отпираться, объяснив, что пользуется упрощенным вариантом лишь потому, что в Америке никто не в состоянии правильно произнести его немецкое имя. Собственно этот разговор и подтолкнул Рихарда к мысли перебраться на некоторое время в свой особняк в пригороде Вены. Судно давно покинуло берега Дании, и оставаться в Копенгагене больше не имело никакого смысла, к тому же и пентхаус, который они занимали вместе с дочерью, обходился ему каждый день едва ли не в тысячу долларов - в переводе с датских крон, разумеется. Но окончательное решение о переезде в Вену Рихард принял, после того как ему неожиданно позвонил Том Круз.

***

   Это случилось в первую неделю августа, когда Рихард с Василием уже совершенно потеряли какое-то связное представление о том, что же происходило с сухогрузом Antarctic Sea.
   После разговора с радистом, в тот же день, Василий связался с представителями судовладельца и передал им информацию о захвате. Потянулись долгие часы ожидания. Часы становились днями, но ровным счетом ничего не изменилось - до судна и мобильников моряков по-прежнему невозможно было дозвониться, в прессе не было никаких сообщений о захвате кипрского сухогруза с русской командой, а судовладелец вообще отказывался что-то говорить по поводу того, что приключилось с Antarctic Sea.
   Ситуация становилась взрывоопасной, и Василий уже начал всерьез подумывать, не вернуться ли ему в Питер, понимая в то же время, что вряд ли сможет просто так развернуться и улететь. И дело было вовсе не в деньгах - точнее в их отсутствии у него на обратный билет. Ему казалось, что если он уедет сейчас, то не просто навсегда "потеряет лицо" в глазах своего американского компаньона - это как раз его волновало в меньшей степени, поскольку Рихард практически с ним не разговаривал. Он боялся, что больше никогда не увидит ее - капризную и избалованную Алексис, добрую и наивную принцессу Клару, благородную девицу из графского рода фон Норман-Ауденхоф. Алеську...
   Отец и дочь почти не выбирались из своего пентхауса, предоставляя Василию в одиночестве гулять по городу. Впрочем, это его мало смущало - он брал бесплатный велик на Ратушной площади и колесил на нем по улицам, заезжая порой в такие уголки, куда редко ступает нога досужего туриста. Конечно, он предпочел бы отправляться в эти путешествия не один, но Алексис после той сцены за завтраком, видимо, считала себя виноватой перед ним и всячески избегала его общества. Рик, напротив, считал во всем виноватым Василия, и из последних сил сдерживался, чтобы не устроить ему полный промыв мозгов.
   И тут позвонил Том Круз.
   Меньше всего Рихард ожидал сейчас этого звонка, и оттого разговор поначалу вышел нервным и скомканным.
   - Это Том, - сказала телефонная трубка Vertu голосом известного актера.
   - Не скажу, что рад вас слышать, - сухо ответил Рихард и замолчал, предоставляя собеседнику возможность высказаться.
   - Вы зарвались, - Том был тоже немногословен.
   - Будьте добры, поясните вашу мысль, - попросил Рихард.
   - То, что вы устроили на вилле в Ломбардии, просто переходит всякие границы.
   - Вы меня вынудили так себя вести, - Рихард дал максимально расплывчатый ответ, одновременно пытаясь "пробить" собеседника. Сделать это было не просто, потому что их разделяло расстояние в десяток тысяч миль.
   - И как у вас совести хватает говорить такое! - взорвался Круз. - Вы еще в Бразилии сговорились с Гитлером...
   - Ван Хохом, - тут же поправил его Рихард.
   - Да какая к черту разница! - Том не сбавлял накала. - В Бразилии вы договорились с этим фашистским ублюдком, что добудете для него Артефакт. И все это время вы водили нас за нос!
   - Том, кажется, это вы первым нарушили наше джентльменское соглашение, - холодно заметил Рихард. - Вы увезли Ван Хоха в неизвестном направлении с виллы в пригороде Рима, ничего мне об этом не сказав, пока я ездил за психотропными препаратами.
   - Да вы только делали вид, что ездите! Вы всячески саботировали его допрос, так что я вынужден был принять меры, - возмущенно бросил Круз. - Но сейчас вы можете торжествовать. Ваши наемники отбили Ван Хоха у моих людей, и теперь ваш фюрер снова с вами.
   Рихард почувствовал, что телефонная трубка вот-вот выскользнет из его внезапно ставшей влажной ладони. Кто-то отбил Ван Хоха у людей Круза. Кто? Впрочем, это не важно. Важно знать, удалось ли Крузу заполучить Артефакт с корабля.
   - А с чего вы решили, что то были мои люди, в Ломбардии? - Рихард решил идти ва-банк.
   - А чьи же еще? - взвился Круз. - Сколько вы заплатили тому киллеру, который играючи покалечил Зорана и тяжело ранил Горана?
   Рихард вспомнил злобного крепыша и его двинутого братца.
   - Они это заслужили, - сухо бросил он.
   - Вы что, возомнили себя судьей, который решает, кому жить, а кого следует убить? - в голосе Тома послышалась легкая дрожь.
   - Том, у меня отдельный счет к этим подонкам, - холодно заметил он, - за то, что они натворили в Шанхае.
   - За то, что они устроили обыск в квартире вашей дочери?
   - Обыск? - Рихард на мгновение потерял дар речи. - Это они теперь так называют?
   - А что они сделали? - удивился Круз.
   - Том, это уже не важно. Они получили свое, и закроем эту тему. Кстати, где они сейчас?
   - А то вы не знаете, - хмыкнул Том, - разве не по вашему распоряжению их передали судебным приставам Гаагского трибунала?
   Странно, но он не почувствовал ни торжества, ни злорадства: все произошло, как и должно было случиться, мудрая ноосфера решила эту проблему за него самым наилучшим способом.
   - Рик, вы меня слышите? - Том обеспокоился его затянувшимся молчанием.
   - Да-да, простите.
   - Я хотел узнать - из простого интереса, - заговорил Круз, постепенно повышая голос, - теперь, когда вы заполучили Ван Хоха и Артефакт, вы удовлетворили свою жажду мести? - голос актера перешел в верхний регистр.
   - Том, минуточку, я не успеваю за ходом вашей мысли, - по возможности спокойно произнес Рихард и почувствовал, как у него нервно задергался правый глаз. - С Ван Хохом все ясно, но с чего вы взяли, что Артефакт тоже у меня?
   - Потому что вы превзошли себя в вашей комбинации с кораблем. Это надо же было так придумать - пустить моих людей по совершенно ложному следу. Они там все перерыли и не нашли ничего, кроме леса, проклятого финского леса! Рик, ну почему вы не пишете сценарии, у вас талант!
   - Том, вы ведь не для этого мне звоните, правда? - Рихард присел на подоконник, потому что стоять под обрушенным на него грузом информации он больше был не в состоянии.
   - Я звоню, чтобы получить гарантии, - выдохнул Том.
   - Гарантии чего? - не понял Рихард.
   - Того, что теперь, когда вы получили все, что хотели, когда я капитулировал по всем статьям, когда я рассчитал своих людей и заявляю вам, что выхожу из вашего гнилого дела по изменению миропорядка...
   - А разве изначально это была не ваша затея, Том? - перебил его Рихард.
   - Да, была, но я от нее отказался, потому что я не хочу устанавливать тот миропорядок, который собираетесь навязать планете вы со своим Гитлером.
   - Ван Хохом, - снова машинально поправил Рихард.
   - Да какая к черту разница! - заорал Том. - Я вам звоню не для того, чтобы вы меня все время поправляли, а чтобы получить гарантии.
   - Гарантии чего? - снова не понял Рихард.
   - Не стройте из себя саму невинность, - гаркнул Том. - Гарантии того, что вы меня не убьете!
   - А я что, собирался? - усмехнулся Рихард, вспомнив "душегубские" планы Василия.
   - Прекратите, это вовсе не смешно! - поставил его на место актер.
   - Ну и в чем должны заключаться гарантии, что я вас не убью?
   - Поклянитесь!
   - Слишком пафосно, - снова непроизвольно усмехнулся Рихард. - Я так не могу. Давайте, я вам просто пообещаю, что не стану вас убивать, если вы будете хорошо себя вести.
   - Вы издеваетесь? - вспылил Круз.
   - Нет, зачем это мне? - Рихард услышал в трубке короткие гудки. Нервы несносного коротышки не выдержали. "И поделом", - только и смог подумать Норман-Ауденхоф, все еще не в состоянии переварить весь объем обрушившегося на него информационного потока.

***

   За обедом Рихард решил, наконец, начать с Василием разговор, который он обдумывал несколько дней:
   - Надежный источник сообщил мне, что Ван Хох свободен...
   - Правда? - лицо Василия озарила радостная улыбка. - Как это случилось? Когда? Где он?
   - Если честно, я бы тоже хотел получить ответы на эти вопросы и желательно от вас.
   - Простите, Рик, но у меня их нет, - развел руками парень. - Я, конечно, очень рад узнать, что старик свободен, но я, правда, не знаю, кто это сделал и как это все произошло.
   - А если хорошенько подумать? - Рихард пристально посмотрел на него.
   - Не понимаю, о чем вы говорите... - пробормотал Василий.
   - Ну, тогда я помогу, - кивнул тот. - Помните, когда мы только познакомились, вы рассказывали мне о том, чем занимался Ван Хох перед похищением, и упомянули, что последним его видел Римский папа. А потом вы еще предположили, что к его похищению могли быть причастны спецслужбы Ватикана.
   - Может быть, что-то я запамятовал уже тот разговор, - Василий принялся разглядывать скатерть.
   - А еще вы упомянули, что знакомы с одним убийцей... Как-то занятно вы его назвали тогда.
   - Убийцей Его Божественной Тени, наверное, - по инерции ляпнул Вася и тут же прикусил язык.
   - Вот-вот, - кивнул Рихард. - А теперь смотрите - мне сообщили, что в освобождении Ван Хоха не последнюю роль сыграл некий профессиональный киллер. Вы не находите, что это весьма занятное совпадение?
   - Не нахожу, - мотнул головой Василий, - мало ли киллеров в Европе работает. Кроме того, я вам уже говорил, что мой знакомый никакой не киллер.
   - Я понимаю, что его должность, конечно, называется по-другому, - вставил Рихард.
   - Не важно, как она называется, - гнул свое Василий. - Ваше предположение вилами на воде писано и у вас нет никаких доказательств.
   - Мне они и не нужны, я ведь не собираюсь устраивать вам допрос, - Рихард откинулся назад на стуле и пристально посмотрел в глаза парню, - я пытаюсь понять, насколько вы честны со мной...
   - Ну вы тоже, Рик, не всегда играли со мной в открытую, и я до сих пор не знаю, что вы сделаете с Артефактом, когда мы найдем корабль, - принялся защищаться Василий.
   - Вот оно - ради чего я собственно и затеял весь этот разговор, - усмехнулся Рихард. - Я почему-то сомневаюсь, что когда мы, наконец, найдем этот проклятый корабль, Артефакт будет там.
   - Вы полагаете, что его тоже забрал этот мифический киллер, в связях с которым вы меня обвиняете? - воскликнул Василий.
   - Вовсе нет, - Рихард пристально глянул ему в глаза. - Мне почему-то кажется, что Артефакта никогда и не было на этом корабле. И потому я вас спрашиваю, так где же все-таки он находится?
   - Я не знаю, честное слово, - вздохнул Василий. - Вы что, снова хотите пошарить у меня в мозгах? - немного испуганно добавил он, перехватив взгляд Рихарда.
   - Не хочу, - Норман-Ауденхоф посмотрел куда-то поверх головы парня. - Не думайте, что этот процесс доставляет мне удовольствие, - и он вернулся к прерванной трапезе.

***

   Алексис вернулась из города вечером и разминулась с отцом на несколько минут. Норман-Ауденхоф куда-то торопился, бросив на ходу Василию, что у него назначена встреча и чтобы его не ждали к ужину. После звонка Круза Рихард немного расслабился и уже больше не настаивал, чтобы дочь не покидала его круглые сутки, правда, одну ее тоже далеко не отпускал, специально наняв для нее охранника и по совместительству - водителя. И хотя Алексис немного раздражала такая повышенная забота папочки о ее безопасности, она ей не противилась.
   Как ни странно, но за время, проведенное с Василием под одной крышей в Вене, они виделись довольно редко. Пару раз, когда у нее были дела в городе, Алексис подвозила его до центра, предоставляя затем полную свободу действий. По возвращении она мышкой проскальзывала в ту часть дома, где находились ее комнаты, и ни разу не приглашала туда Василия. Он заметил, что поведение девушки вообще как-то странно изменилось - она стала тихой, незаметной и отчего-то печальной. Пару раз он собирался спросить, в чем было дело, но каждый раз оставлял это намерение, перехватив ее отчужденный взгляд. Он боялся снова спровоцировать ее на истерику, о которой она сама будет потом жалеть.
   Сегодня она показалась ему какой-то особенно грустной и уставшей.
   - Привет! - улыбнулся он. - Снова ездила по магазинам?
   - Нет, - она окинула его равнодушным взглядом, - мне ничего не нужно.
   - А где же ты тогда постоянно пропадаешь? - не выдержал Василий.
   - Это насчет работы, - вздохнула Алексис. - Я перевожусь из Шанхая.
   - Возвращаешься в Америку?
   - Пока не знаю, как получится, - слабо улыбнулась девушка. - Я бы не отказалась остаться в Европе, но все не так просто. - Она начала подниматься по лестнице к себе наверх.
   - Слушай, - Василия внезапно осенила гениальная мысль. - А что, если тебе попробовать перевестись в Москву или Питер? У нас есть ваши отделения, и экспатам неплохо платят.
   - Может быть, - Алексис мотнула головой, рассыпав по плечам мягкую шелковую волну, неожиданно покачнулась и вцепилась в перила.
   - Что с тобой? - Василий был рядом и вовремя подхватил ее сзади, не дав оступиться, - ты так побледнела...
   - Не обращай внимания, это нервное, - она снова выпрямилась, и Василий почувствовал, как напряжено ее тело.
   - Давай я тебя провожу, - предложил парень и, не спрашивая ее разрешения, отправился вместе с ней в ее часть дома.
   Василия удивило, что в ее комнате не было ничего, что отличало бы ее от гостиничного номера - чистота и пустота, похоже, были ее девизом в быту, о чем Вася не удержался ей заметить.
   - Это не моя комната, - равнодушно бросила девушка, - как и ты, я здесь в гостях.
   - Ты чувствуешь себя дома только в Америке? - Василий был немного озадачен: она так гармонично вписывалась в этот старый дом, в этот бывший имперский город, в старую Европу, в конце концов. Он легко мог представить ее изображение в каком-нибудь старинном светском каталоге о буднях австро-венгерской аристократии...
   - Я нигде не чувствую себя дома, - Алексис присела на диван и слегка откинулась на подушки, - у меня не было нормальной семьи, я всегда была лишней, ненужной.
   - Мне кажется, ты преувеличиваешь, - мягко возразил Василий, - отец с тебя пылинки сдувает.
   - Как с инвалида, - обиженно бросила она.
   - С чего это вдруг? - озадаченно взглянул на нее Вася.
   - У меня нет способностей, и природа на мне отдохнула по полной, - вздохнула Алексис после немного затянувшегося молчания. Вероятно, говорить на эту тему она не любила.
   - Слушай, я просто пасую иногда перед твоей наивностью! - воскликнул Вася. - Вот у меня, к примеру, тоже нет паранормальных способностей, как и у 99 процентов населения Земли, но я же не устраиваю из-за этого сцен.
   - Способности есть у отца и у мамы, а я бездарный "маггл", - усмехнулась она.
   - Зато можешь утешиться, что ты хотя бы не "грязнокровка", - подхватил игру Василий. - А кстати, чем занимается твоя мать, и почему ты о ней никогда не говоришь?
   - Значит, нечего говорить, - Алексис проигнорировала васин вопрос.
   - Наверное, так всегда бывает в семьях, где родители в разводе, - понимающе кивнул он. - Ты ненавидишь одного из них, как правило, того, кто тебя воспитывает, и в свою очередь идеализируешь второго, которого видишь только по праздникам.
   - Василий, ради Бога, не говори о том, о чем понятия не имеешь, - перебила его девушка. - Не надо мне пересказывать популярные книжки по психологии. К тому же, мои родители никогда не были женаты, а папа мог видеться со мной всегда и сколько хотел.
   - И когда у вас с ним это началось? - вопрос сорвался неожиданно для самого Василия.
   - Ничего никогда не начиналось, - отрезала она. - По крайней мере, он делал все для того, чтобы между нами ничего не было.
   - Наверное, он был прав, - Вася неловко замолчал, ожидая ее реакции, но она только молча смотрела на него сквозь полуприкрытые пушистые ресницы, и он продолжил. - Не хочу быть ханжой, но мне кажется, что ты его уже достала своими этими... домогательствами. Только не вздумай меня больше бить, - быстро добавил он, увидев, как она напряглась и закусила губу, - я ведь могу дать сдачи.
   - Противный, - фыркнула Алексис, - я же просила больше не шутить на эту тему.
   - А я и не шучу, - Василий сел с ней рядом и взял ее за руку.
   - Зачем ты вообще затеял этот разговор? - раздраженно бросила Алексис, но не стала освобождать руку.
   - Ты первая начала себя жалеть, - улыбнулся Василий и осторожно убрал прядь с ее оцарапанной щеки. - Откуда это у тебя? В Шанхае же ничего не было, я помню.
   - Не твое дело.
   - А если - мое? - Вася провел пальцем вдоль царапины. Алексис снова прикусила нижнюю губу, но отворачиваться не стала. - Я просто беспокоюсь о тебе, учитывая, что ты мазохитска...
   - Ну, это уже слишком, - Алексис встрепенулась, дернулась, хотела еще что-то добавить, но Василий не позволил. Он притянул ее к себе, сжал в объятиях, усадил на колени и принялся покрывать ее лицо легкими быстрыми поцелуями. Девушка не сопротивлялась - прижалась к нему и затихла, принимая его ласки.
   - Алеська, милая, - шептал Вася, - ты такая красивая. Я все время думал о тебе после той ночи...
   - Я же сказала, что та ночь ничего... - хотела было возразить Алексис, но остановилась на полуслове. - Ну и ладно, теперь уже все равно, - прошептала она по-немецки.
   - Алеська, не начинай, - Василий немного отстранился и заглянул ей в глаза.
   - Прости, больше не буду, - виновато улыбнулась она и обвила руками его шею. - И, пожалуйста, больше не останавливайся.
  
  
   13 августа 2009 года
   морской порт Касабланки - замок Кастель Гандольфо
   Марокко - Италия
  
   Они появились на судне из ниоткуда - безымянные летящие призраки ночи, одетые во все черное, безмолвные и стремительные. Они обследовали все, просветили насквозь самым точным оборудованием груз, сложенный в трюме и даже взяли несколько спилов для детального анализа, они обшарили каждый уголок таинственного кипрского судна с русским экипажем и грузом финского леса и исчезли незадолго до рассвета так же стремительно, как и появились.
   ...Встреча была назначена на рассвете в доках морского порта Касабланки. Натан аль Назири появился с десятиминутным опозданием. Обычно он опаздывал не больше, чем на пять минут, и Де Анджелис расценил это, как недоброе предзнаменование. Он не ошибся - Натан был мрачнее тучи и пыхтел, как паровоз, непрестанно сжимая и разжимая свои короткие толстые пальцы.
   - Обогащенный уран, мать твою, - выдохнул он вместо приветствия, достал платок и принялся вытирать им взмокшую, несмотря на ранний час, лысину. - Судно, груженое обогащенным ураном для режима Ахмадинижада, да?
   - А что - нет? - Де Анджелису никогда не удавалось наладить полное взаимопонимание с иудеями, в отличие от их вечных антагонистов-арабов, но Натан, живая иллюстрация арабо-израильского конфликта, был исключением: наполовину палестинцем и наполовину евреем, и потому они плодотворно сотрудничали уже не один десяток лет.
   - Нет! - Натан возмущенно отвернулся, что-то бормоча на иврите.
   - Жалко, - криво усмехнулся Де Анджелис, - наводка была железной. Русские уже выслали весь свой Черноморский флот для охраны этого судна.
   - Мы сели им на хвост и так обнаружили сухогруз у побережья Марокко, - аль Назири снова повернулся к собеседнику, - но что толку? Мы не нашли урана. И что старому Натану теперь говорить руководству?
   - Упс, - подсказал Де Анджелис, - sorry guys, всем спасибо, все свободны.
   - Иди к черту, Мики, - Натан взмахнул короткой толстой рукой, и она со свистом разрезала воздух. - Сказка про уран ушла наверх, и был фурор. Все руководство, весь Израиль хочет теперь видеть этот уран, все уже поверили, что он был на этом корабле, все уже готовы рвать русских и Ахмадинижада, и - что?
   - Нэт, зачем ты сказал про уран всем своим евреям?
   - Натан не говорил всем, - отмахнулся аль Назири, - Натан сказал одному и пошло-поехало.
   - Ваши проблемы, - пожал плечами Де Анджелис.
   - Это теперь уже наши проблемы, Мики, - взвился аль Назири. - Если я упаду в дрек, то и тебя постараюсь обдать им с ног до головы.
   - Не сомневаюсь, Нэт, не сомневаюсь, - кивнул Де Анджелис. - а что насчет коробки того матроса?
   - Пойдем к машине, она там, - Натан развернулся и удивительно быстро зашагал, несмотря на свое довольно грузное сложение и объемный живот. - В багажнике, - кивнул он, когда они вышли из помещения и поравнялись с припаркованным у стены видавшим виды "Лэнд-Крузером".
   - Что это еще за дерьмо? - набросился на него Де Анджелис, едва открыв коробку. - Твои люди не способны найти не только уран по железной наводке, но и несчастный кусок горной породы? И это все на что способен ваш хваленый Моссад?
   - Слушай, больше ничего не было. Он сказал, это все, что дал ему профессор.
   - Fuck, - медленно, будто не веря своим ушам, произнес Де Анджелис. Он достал коробку и вывалил ее содержимое прямо за землю. Ветер радостно принялся перелистывать пожелтевшие страницы каких-то журналов с кириллическим текстом. - Fuck, fuck, fuck! - выпалил он, кое-как подавив нестерпимое желание выхватить пистолет и расстрелять всю обойму хоть во что-нибудь, пусть даже в эту жалкую гору никчемной бумаги, круто развернулся и пошел прочь.
   - Мики, что-то не так? - крикнул вслед Натан.
   Де Анджелис ничего не ответил, потому что даже под дулом пистолета он ни за что не признался бы, что его развели как последнего... Его самолюбие отказывалось допускать любое подходящее сравнение.

***

   Василий проснулся под звуки французского хип-хопа. Он кое-как нашарил джинсы под кроватью и поспешно вытащил из кармана мобильник, чтобы он не успел разбудить Алексис. Та повернулась к нему лицом и что-то пробормотала сквозь сон по-немецки. "Блин, похоже, придется выучить этот язык", - вздохнул Вася, поднялся, прошлепал босыми ногами в соседнюю комнату, прикрыл за собой дверь и только тогда ответил:
   - Дед, ну чего ты так рано? Мы же на два часа от вас отстаем...
   - Прости, Васек, дело срочное и отлагательства не терпит, - дедушка звучал крайне взволновано.
   - Что такое? - напрягся Василий.
   - Это не телефонный разговор, - отрезал дед, - надо, чтобы ты срочно приехал.
   - Дед, ты чего? Я не могу так просто...
   - Вася, это срочно и это напрямую связано с тем, почему ты там.
   "Вот же еще конспиратор отыскался", - разозлился Вася. - "Боится, что телефон прослушивают. Хотя, может, не зря боится. Чем черт не шутит?"
   - Да у меня и денег нет, - Василию меньше всего хотелось возвращаться в Питер именно сейчас.
   - Я положил денег тебе на карту. Прилетай сегодня, - дед был категоричен.
   - Да что случилось-то? - вспылил Вася, - Ты хоть понимаешь, что у меня тоже есть обязательства, что я не могу просто так сорваться с места, не попрощавшись...
   - Так попрощайся со своим саентологом и дуй в Питер, - велел дед. - Иначе можешь больше меня не увидеть.
   - Чего? - ошалел Вася. - Что, с сердцем плохо?
   - С головой у меня плохо, Васенька, - почти простонал дед. - У нас проблема, внучок, и только ты сможешь с ней что-то сделать.
   - Дед, я приеду, конечно, но скажи мне ради Бога, что случилось, что за проблема?
   - Михаил Маркович, - выдохнул дед. - Кажется, я случайно его подставил.
   "Твою ж мать", - Вася принялся поспешно надевать джинсы. Похоже, дед не преувеличивал, и проблема действительно была нешуточной.
   Он несколько мгновений смотрел на Алексис, но так и не решился прервать ее сладкий сон. Она была такая красивая, и хотя ее густые длинные ресницы нервно подрагивали во сне, на лице у нее царило полное умиротворение. Василий пошарил глазами в поисках бумаги и ручки - нашел только ее косметический карандаш цвета фуксии, размашисто вывел на обложке обнаруженного на прикроватном столике глянцевого журнала: "I'll be back", нежно поцеловал ее в чуть приоткрытые влажные губы и выскользнул за дверь.

***

   - Мы благодарны за то, что вы ответили на наше приглашение, - блеклый человек в черном почти слился с темной дубовой панелью у себя за спиной. Солнце уже зашло, и из открытого окна потянуло прохладой. "Похоже, они сэкономили на системе кондиционирования", - Рихард поймал себя на мысли, мало соответствовавшей духу встречи.
   - Это не трудно. До вас всего час лета из Вены, - Норман-Ауденхоф решил не уточнять, что за срочный вызов ему пришлось оплачивать работу экипажа по двойному тарифу - А в чем собственно дело?
   - Один ваш знакомый хотел видеть вас по делу, не терпящему отлагательства, - собеседник, представившийся отцом Гюнтером, бесстрастно смотрел на него немигающим взглядом.
   - У меня нет знакомых в вашем ведомстве, но раз он настаивает, - Рихард испытующе посмотрел на собеседника, - я готов с ним встретиться.
   - Идемте, - пригласил тот и негромко добавил, когда они выходили в коридор, - не пытайтесь применить ко мне ваши приемы, они не сработают.
   - Да я и не пытаюсь, - пожал плечами Рихард. Он по возможности старался не иметь дел с людьми-"зеркалами", способными отражать от себя любые информационные импульсы. Он слышал, что таких раньше готовили в восточногерманской "Штази".
   ... Художник Ван Хох пил кофе на крытой террасе - в Бразилии он приучился употреблять этот напиток в любое время дня и ночи.
   - Давненько не виделись, - кивнул он Рихарду, словно старому знакомому. - Кофе?
   - Нет, - Рихард присел на указанный блеклым прелатом плетеный стул. - Вы хотели о чем-то поговорить?
   - Хотел, - усмехнулся Ван Хох, - но передумал. Ваша надменность и высокомерие меня просто убивают, а ведь я даже думал одно время зачислить вас в друзья.
   - Я должен быть польщен? - поднял бровь Рихард.
   - Вот, снова, - вздохнул Ван Хох, - за это я всегда не любил аристократов - ни прусских, ни австрийских. Сплошной эгоизм, высокомерие, снобизм...
   - Из-за них мы в итоге и потеряли великую страну, - Норман-Ауденхоф по-прежнему немного отстраненно смотрел на художника.
   - Кстати, собственно поэтому я вас и пригласил, - Ван Хох поднялся на ноги и пару раз прошелся вдоль парапета. - Я не хочу, чтобы из-за своего эгоизма, высокомерия и не знаю, чего еще, вы потеряли и Артефакт, как ваше поколение потеряло Великий Рейх, а ваши отцы - Австро-Венгерскую империю.
   - У меня нет Объекта Д, так что терять мне пока нечего, - сухо заметил Рихард.
   - Если у вас его нет, это не значит, что у вас его не будет, - хмыкнул старик. - Если мои подозрения, где сейчас обретается Объект Д, окажутся верны, есть вероятность, что рано или поздно он может оказаться в ваших руках. И вот здесь я уповаю на ваш здравый смысл. Я мог бы сказать, что уповаю на ваш патриотизм, ваше чувство долга, вашу преданность европейским ценностям, но не буду, потому что для вас, Норман-Ауденхоф, это все пустые слова, и не пытайтесь мне возразить!
   - Я и не пытаюсь, - второй раз за этот вечер произнес Рихард: он старался оставаться спокойным, несмотря ни на что. - Если вам хочется считать меня высокомерным эгоистичным дегенератом - это ваше право.
   - Про дегенерата вы сами сказали, и пусть это будет на вашей совести, - Ван Хох снова уселся в плетеное кресло. - Так вот, про Артефакт. Я хочу, чтобы вы осознали, насколько грозным оружием он может стать, если окажется в неумелых руках.
   - А вы полагаете, что ваши руки достаточно умелые, чтобы с ним обращаться? - парировал Рихард.
   - Нет, я так не считаю, - признался художник. - И потому, если наши пути с Объектом Д снова когда-либо пересекутся, я просто отдам его на хранение в надежное место.
   - То есть - Римской католической церкви? - усмехнулся Рихард. - И что заставляет вас безоглядно верить в надежность этой организации?
   - В любом случае у нее больше опыта и исторической мудрости, чем у Международной церкви саентологии. Не потому ли вы, один из основателей этой секты, так никогда и не стали ее адептом, продолжая все это время оставаться католиком?
   На самом деле он не менял веру скорее в силу привычки и еще - из уважения к человеку, воспитавшему его в ней, его единственному близкому родственнику дяде Гансу, епископу фон Ауденхофу.
   - Вы хорошо осведомлены, мой фюрер, - сухо произнес Рихард.
   - Я, кажется, просил вас так меня не называть? - недовольно проворчал Ван Хох и налил себе еще кофе. Рихард никак не отреагировал, и старого художника это разозлило:
   - Да, мы хорошо осведомлены, - раздраженно бросил он, возвращаясь к прерванной мысли. - И будьте уверены, мы сразу же узнаем, если Артефакт окажется у вас, потому что нам все о вас известно! Мы знаем, какие личные траты вы оплачиваете кредиткой вашей церкви, мы осведомлены, сколько раз вы подделывали свои документы, изменяя даты рождения, нам известны имена всех ваших подружек...
   - Это не ваше дело, - холодно заметил Рихард. Если честно, то сам он уже не помнил имен всех женщин, с кем у него что-то было за последние 50 лет. Ван Хох пропустил его последнее замечание мимо ушей, распаляясь все больше:
   - Мы знаем о вас все. Все! - повторил он, схватил со стола тонкую непрозрачную папку, раскрыл и принялся просматривать какие-то записи. - Вот, к примеру. В 1958 году вы не доплатили налогов в бюджет штата Калифорния на 3 967 долларов, в 1974-м оформили липовую визу невесты, чтобы привезти свою родственницу в Штаты, в 1992-м... ладно, это не интересно, - Ван Хох продолжал изучать текст, - а, вот еще! Не далее как вчера ваша дочь получила результаты анализов в клинике доктора Вагнера, подтверждающие, что она находится на четвертой неделе беременности.
   - Что? - Рихард на мгновение полностью потерял ориентацию во времени и пространстве. - Что вы только что сказали, последнее?..
   - Что скоро вы станете дедушкой, - осклабился Ван Хох, - давно уже пора в ваши-то годы!

***

   Рихард ворвался в комнату Алексис, когда она выходила из душа. Мокрые волосы прилипли к обнаженным плечам, тонкий шелк сорочки обтянул влажное тело, словно вторая кожа, и в другой момент ему было бы непросто отвести взгляд от ее совершенных форм, но сейчас он их даже не заметил.
   - Ты не постучал, - смутилась девушка, когда он практически налетел на нее в дверях, и даже попыталась немного отстраниться.
   - Алексис, милая, - Рихард сжал, прямо-таки стиснул ее плечи, и она невольно поморщилась от боли, но он снова ничего не заметил, - ты ведь не рассказала мне все, что было в Шанхае?
   - Что - все? - дочь испуганно уставилась на него.
   - Ну, про этих подонков, которые на тебя напали... Что они еще делали?
   - Ничего, - Алексис все так же испуганно смотрела на него. - А что случилось?
   - Принцесса, это правда, что ты беременна?
   - О господи, - она опустила глаза, - откуда ты знаешь?
   - Не важно, откуда я знаю, - Рихард продолжал больно сжимать ее плечи и даже немного встряхнул ее, - важно, от кого ты беременна?
   Алексис, все еще не решаясь встретиться с ним взглядом, пробормотала:
   - От Василия.
   - Что? - он резко ослабил хватку и вообще отпустил ее. - Как? Когда?
   - Когда ты трахал эту сучку Джулиэтт, - тихо, но твердо произнесла она, взглянула на него, наконец, и заговорила скороговоркой, - Я была вне себя, я безумно на тебя разозлилась, я была просто в отчаянии, сама не своя, я хотела отомстить... Папочка, прости меня, пожалуйста.
   Рихард порывисто ее обнял и прижал к себе:
   - Замолчи, дурочка, замолчи, - он принялся гладить ее мокрые волосы, - маленькая глупая девочка, как же ты меня напугала...
   - Если ты скажешь, я сделаю аборт, - Алексис теснее прижалась к нему, - но ведь это грех...
   - Почему аборт, зачем? - Рихард продолжал гладить ее волосы. - Он хороший мальчик, честный, умный, симпатичный, не извращенец. И вообще, - он усмехнулся, - принц...
   - Какой еще принц? - удивилась Алексис.
   - Какой-то греческой династии, я точно не знаю, ты лучше у него сама спроси.
   - О господи, - прошептала Алексис, - вот он и нашел меня, мой принц, которого ты обещал мне с самого детства.
  
  
   16 августа 2009 года
   Барвиха
   Московская область, Россия
  
   "Сухогруз Antarctic Sea с россиянами на бору найден неподалеку от островов Зеленого мыса. Моряки перемещены на борт большого противолодочного корабля "Видный", где с ними работают дознаватели. Министр обороны Валерий Сундуков доложил президенту Анатолию Зайцеву, что сухогруз был захвачен восемью гражданами Латвии, Эстонии и России..."
   Президент Зайцев приглушил звук телевизора, вздохнул и почесал за ушами прикорнувшего у него на коленях первого кота страны русского голубого Пусика, получившего свое имя в честь премьер-министра Пусина. Кот проснулся, встал на лапы, потянулся, слегка запустив коготки в коленки президента и задев его хвостом по носу, лег на другой бок и довольно замурлыкал.
   - Эх, Пусан, хорошо тебе, - хозяин продолжал почесывать котяру за ушами, - пожрал и на боковую. И спросу с тебя ноль, даже если самому Герману Германовичу в ботинок нагадишь, - Зайцев нажал на кнопку громкой связи, вмонтированную в подлокотник кресла:
   - Сундуков уже подъехал? - и, получив утвердительный ответ, добавил, - ну и где же он? Пусть заходит.
   - Ну что, - крякнул Сундуков с порога, - хотели, как лучше, а получилось, как всегда?
   - Я не знаю, Валера, - президент озадаченно посмотрел на своего министра. - В новостях говорят, что ты мне уже обо всем доложил, а я об этом узнаю из новостей.
   - Хм, непорядок, - согласился Сундуков, - но это не по моей части. Надо бы твоих пиарщиков построить.
   - Ладно, Валер, с ними я как-нибудь сам разберусь. Ты мне лучше давай про корабль докладывай.
   - Да чего докладывать, - Сундуков плюхнулся на диван, и с видом знатока погладил рукой обивку, - материал какой-то дешевый...
   - Зато не жалко, что кот подерет.
   - Непрестижно, - хмыкнул Сундуков. - Так на чем я остановился?
   - Про корабль, - напомнил Зайцев и изобразил на лице живейший интерес.
   - А про корабль нам все-таки "дезу" спустили, - вдруг разозлился Сундуков. - Судно с грузом леса на борту, отборный финский кругляк! Какой кругляк, к черту?! Там весь трюм забит пиловочником!!!
   - А где С-300? - не понял президент.
   - Какие С-300? Куда они влезут, если весь трюм пиловочником забит!!!
   - То есть на бору был только лес? - осторожно поинтересовался Зайцев.
   - Да, - гаркнул Сундуков, - но не кругляк, а пиловочник, ё-моё!
   - И что? - даже немного испугался президент.
   - Как что? Это же разные счет-фактуры, цена разная! Пиловочник идет на порядок дороже, это уже обработанное сырье, его сразу можно в производство пускать - стройматериалов там, мебели.
   - Стоп! - Зайцев поднял руки. - Валера, я правильно понял, что оружия на борту не было?
   - Ну да, - уже спокойнее продолжил Сундуков. - Представляешь, Толян, подруливает мой БПЛ "Видный", трюм у него забит кругляком, только собрались грузить, и на тебе! Нет С-300! А мы еще и три "Руслана" подогнали на всякий случай. Если все в трюм "Видного" не влезет...
   - Валера, я надеюсь, никто не догадался менять круглый лес на этот, как его, пиловочник, прямо в море? - нервно повел бровью президент.
   - А что, надо было? - напрягся Сундуков.
   - Нет, нет, все правильно, - облегченно вздохнул Зайцев и решил сменить тему. - Так что насчет захвата?
   - СКП работает, на "Видном" "следаков" больше, чем кругляка, - хохотнул он.
   - И что выяснили уже?
   - Отрабатывают несколько версий. Про С-300, это ты знаешь. Потом, про пиратов. То ли они выкуп за судно с грузом хотели слупить с судовладельца, то ли просто загнать корабль куда-нибудь в Африку по тихой. А может быть, и то, и другое вместе.
   - Как это? - не понял Зайцев.
   - Ну, это, Толя, известная бизнес-схема. Например, угнали у тебя "Мерседес" и разводят на выкуп. Ты им деньги приносишь и ждешь, что они тебе машину вернут, а они ее давно уже кавказцам продали.
   - Я понял, - кивнул Зайцев, - с моим братом двоюродным именно такое приключилось в Питере в середине 90-х.
   - Бывает по неопытности, - посочувствовал Сундуков. - Как версии рассматривают еще мошенничество и бизнес-разборку. Насчет мошенничества судовладелец клянется и божится, что чист и что неделю уже, как сотрудничает с СКП, а пиратам все это время очки втирал, что хочет с ними страховку за пропавшее судно поделить, чтобы просто время потянуть.
   - То есть судовладелец все это время общался с захватчиками и знал, где находится судно?
   - Ну да, - кивнул Сундуков. - Если бы не он, как бы военные так быстро этот сухогруз в Атлантике нашли?
   - А что говорят в СКП, какая версия наиболее правдоподобная с их точки зрения?
   - Бизнес-разборка, конечно, - уверенно произнес Сундуков. - Владельцы судна поссорились с неким партнером по бизнесу. Тот обиделся, нанял братков, как полагается, а они, гады, слишком креативные оказались, в Джека-Воробья решили поиграть.
   - И что за "братки"? - Зайцев поменял позу, и Пусик недовольно заворочался.
   - Наши бывшие - латыши, эстонцы, но имена у всех русские. И еще матрос один к ним примкнул, Нахов. Сначала капитаном себя провозгласил, потом всячески захватчикам пособничал, название на борту закрашивал, чтобы сухогруз не обнаружили.
   - А зачем это ему?
   - Да говорят, тронулся он маленько, - Сундуков покрутил пальцем у виска. - Вроде, как разорился из-за кризиса, вот и не выдержал. А так, мужик он вроде неплохой, кстати, наш, питерский.
   - Надо бы разобраться с этим Наховым по справедливости, - твердо наказал президент.
   - Разберемся, не переживай.
   - Да я и не переживаю, - вздохнул Зайцев, - мне за Россию обидно. Вот ты мне так складно все версии изложил, но почему-то Запад рассматривает только первую, про оружие! А его даже на борту не было.
   - А ты чего ждал? - удивился Сундуков. - Не любят они нас, за любой пустяк готовы зацепиться, лишь бы очернить и оклеветать. Ты, кстати, Герман Германычу уже докладывал?
   - Нет, - Зайцев был краток.
   - Страшно?
   - Теперь уже не страшно, - упавшим голосом выговорил президент, - теперь стыдно.
   - Чего так? За что?
   - Да за то, что Запад в очередной раз нас поимел, Валера, - президент в сердцах столкнул кота с колен. - И поимел оттого, что мы это ему позволили. Потому что мы сами первыми поверили, что у нас рыльце в пушку.
   - Бросай ты эту демагогию, Анатолий, - забасил Сундуков. - По правде говоря, рыльце наше часто в пушку бывает, вот все и повелись на историю с оружием. Но ты с другой стороны взгляни - а если бы на корабле том и, правда, было оружие? Наши дипломаты с пиарщиками на весь мир бы орали, что нет, а потом бы натовцы его обнаружили? Вот был бы скандал!
   - Ну да, - через силу согласился Зайцев.
   - А если бы это еще и схема Германыча была?
   - Тогда вообще - кошмар, - поежился президент.
   - Вот видишь, - хмыкнул Сундуков. - А у нас всего лишь какая-то возня вокруг несуществующего груза оружия. Так что расслабься, Толян, и отдыхай. Мы с тобой все сделали правильно, и Германыч с нами согласится.
   - Я надеюсь, я очень надеюсь, - грустно вздохнул Зайцев.
  
  
   17 августа 2009 года
   Гараж профессора Комнина
   Санкт-Петербург, Россия
  
   - Вот, смотри, снова начал, - Комнины стояли в углу заваленного хламом старого дедовского гаража, где профессор хранил полуразобранную бежевую "девятку", вот уже лет восемь не выезжавшую на питерские улицы. На капоте машины стояла объемная картонная коробка, из которой исходило слабое фиолетово-синее свечение. Временами оно становилось интенсивнее, и в эти мгновения дед с внуком начинали ощущать некий дискомфорт, дать четкого определения которому они были не в силах.
   - И так уже четвертый день, - вздохнул Константин Ювенальевич. - Когда я тебе позвонил, он почти не светился еще, а сейчас с каждым днем активность увеличивается. Даже не знаю, что делать. А вдруг он излучает какие-нибудь опасные для человека волны? Мы же так можем мировой катаклизм устроить.
   - Может, у Нормана спросить, что с ним делать? Он вроде бы с ним раньше работал, - предложил Вася.
   - Не доверяю я ему, - вздохнул дедушка. - Саентолог- гипнотизер - это уже слишком!
   - И что с того? - разозлился Василий. - Из-за твоего недоверия вон какая каша заварилась!
   Дед только тяжело вздохнул и промолчал, потому что по большому счету Васька был прав. Когда внук забрал коробку с Артефактом у американцев, они долго спорили, что с ней дальше делать, но так и не пришли к единому мнению. И тогда Константин Ювенальевич решил действовать на свой страх и риск - отправить саентологу "пустышку" с Наховым, а Ваське ничего об этом не говорить, чтобы его гипнотизер не догадался о подвохе, покопавшись в голове у внука. Разве же мог он предположить, что в итоге Василий отправиться забирать ту самую любовно заготовленную профессором Комниным "куклу" вместе с ее адресатом?
   В отчаянии он позвонил тогда Де Анджелису с единственной просьбой - спасти внука, не допустить, чтобы саентолог убил его после передачи посылки в море. Рассказывая о нависшей над жизнью внука угрозе, Константин Ювенальевич в детали не вдавался, упомянув лишь, что внук вляпался в опасное дело по глупости, обещав помочь переправить некий ценный предмет на Запад. О свой комбинации с подменой Артефакта на коробку со старыми журналами он не сказал ни слова, ибо считал эту деталь несущественной - по крайней мере для Де Анджелиса. И вон оно как получилось.
   Тревожные предчувствия стали преследовать профессора, как только сообщения о захвате, исчезновении и Бог еще знает, каких приключениях злосчастного сухогруза, на котором Генка Нахов ушел в море, просочились в прессу. К середине августа предчувствия переросли в навязчивый страх, что это он, старый идиот, какими-то своими непродуманными действиями невольно спровоцировал всю заварушку. Страхи, опасения, тревоги накапливались, Комнин-старший уже не мог заснуть без снотворного и валидола, и, в конце концов, плотину прорвало.
   Де Анджелис позвонил ему тоже среди ночи. Он говорил очень спокойно, даже слишком. Сначала поинтересовался, где был Василий, а потом спросил, что же было в той таинственной коробке, передаче которой он должен был помешать в Копенгагене. Константин Ювенальевич не знал, как ответить на этот вопрос. С одной стороны, он по-прежнему хотел держать историю с Артефактом в секрете, с другой - говорить, что в коробке, из-за которой могли убить его внука, лежали журналы "Новости востоковедения" двадцатилетней давности, было просто глупо.
   Де Анджелис ответил за него сам:
   - Вы попытались использовать меня в темную, но вы недооценили, какую силу вы задействовали, Костас. Все, что сейчас происходит вокруг этого гребаного корабля, и что еще будет происходить - результат тех ваших действий.
   - Произошло чудовищное недоразумение, - попытался вставить профессор.
   - На вашем византийском языке, пожалуй, это можно назвать и так, хотя вообще-то для этого есть другое слово - подстава. Но сейчас дело не во мне. Если вы так же по-раздолбайски будете обращаться и с Артефактом, который, я полагаю, до сих пор находится где-то у вас, весь мир может оказаться в полной заднице.
   Итак, он знал про Артефакт. А "полная задница", которую Де Анджелис напророчил в том телефонном разговоре, вскоре дала о себе знать в виде свечения проклятого Объекта.

***

   Сразу же после освобождения Ван Хох какое-то время не думал об Артефакте - все на него сразу навалилось, так много нужно было обсудить с Папой, о стольком позаботиться. И, как это уже случалось несколько раз, Объект Д напомнил о себе сам. В новостях сообщили об аварии на большой гидроэлектростанции в России, где-то в Сибири. "Это самая масштабная и непонятная авария гидроэнергетики, которая когда-либо случалась в мире. Мы не понимаем ее природы", - цитировали мировые новостные каналы какого-то русского чиновника.
   Ван Хох тут же направился на поиски карты. В папской библиотеке он нашел только огромный глобус - изготовленный в середине позапрошлого века и инкрустированный золотом, он оказался бесполезной дорогой игрушкой, ибо мастера позабыли отметить на нем и "китайские" города Лхасу и Урумчи, и российскую реку Енисей. Старый художник вздохнул и продолжил поиск в Интернете - за пару минут в Google Maps нашлось все, что его интересовало, и Ван Хох еще раз утвердился в своей догадке: все проблемные места находились примерно на одной долготе, а сегодняшняя техногенная катастрофа в Сибири говорила о том, что Артефакт снова проснулся.
   В этом он был уверен. Не было у него пока ответов на два другие вопроса - участятся ли периоды активности Объекта Д, провоцирующие всяческие катаклизмы на Земле, и нужно ли его возвращать на прежнее место в Тибете, чтобы остановить процесс разрушения. Возможно, Артефакт мог бы покоиться где-то еще, в достаточно надежном и защищенном от проникновения деструктивных сил месте, не провоцируя катастроф. Оставалось выяснить, где могло находиться такое место. В любом случае - им не был русский Санкт-Петербург.

***

   - Дед, он, кажется, стал ярче, - Василий с опаской взглянул на все еще стоявшую на капоте старой "девятки" коробку. - Может, пойдем отсюда, а? Вдруг он радиоактивный.
   - Тогда в МЧС надо звонить, - заволновался дед.
   - Не стоит, наверное, - засомневался Вася, - они же Объект конфискуют, и поди докажи потом, что это наша собственность. Еще и нас в тюрьму посадят чего доброго.
   - А если он весь город к чертям разнесет? - не унимался дедушка, - тогда что?
   У Васи зазвонил телефон:
   - Номер закрыт, - заволновался он и настороженно произнес в трубку, - алё?
   - Этот Ван Хох, - услышал парень и уже было радостно заулыбался, но тут же напрягся при следующих словах старого художника, - Артефакт у вас?
   - То есть?
   - То есть он сейчас с вами? Только не пытайтесь мне врать.
   - Со мной, - смысла врать и, правда, не было. - С ним что-то не так, он светится уже четвертый день...
   - А почему вы мне сразу не сообщили? - накинулся на него бразилец.
   - Да откуда я знал, что именно вам нужно сообщать об Артефакте? - возмутился Василий. - А даже, если бы и догадался, то, как бы я понял, где вас искать?
   - Это правда, - согласился художник. - Но теперь-то вы знаете, так что будете держать меня в курсе всего, что с ним происходит, - сразу же распорядился он. - Записывайте мой электронный адрес.
   Лихорадочно нацарапав на каком-то клочке бумаги продиктованную ему комбинацию букв и цифр, Василий задал, наконец, мучавший его все это время вопрос:
   - Что происходит с Артефактом?
   - Возможно, он просыпается, - после некоторого раздумья ответил Ван Хох. - Надо понять, обратим ли этот процесс, и можно ли его успокоить.
   - Ага, - кивнул Вася, - а сейчас что делать?
   - Просто следите за ним. Может быть, ему не нравится место, куда его поместили.
   - Понял, - снова кивнул Василий. - Попробуем отвезти его на дачу к родителям, раз ему у деда в гараже некомфортно. А дальше что?
   - Мы заберем его у вас.
   - Погодите-погодите, - остановил его Вася, - Кто это мы? И что вы собираетесь с ним делать? Мы кое-как у саентологов его отбили, а если теперь на него еще охотники нашлись...
   - Успокойтесь, Василий, - усмехнулся Ван Хох. - Я лучше всех живущих на Земле знаком с природой этого Объекта и меньше всех хочу тревожить его покой. Я просто прошу вас сохранить его на некоторое время, а мы позаботимся, чтобы забрать его у вас и переправить в надежный тайник, где уже никто не сможет его побеспокоить.
   - Вы сами заберете его у меня? - Василий решил расставить все точки над "и".
   - Не думаю, - путешествие в Россию никак не входило в планы старика, начинавшего подумывать о покое, - мы пошлем надежного человека.
   - Надежного? - с сомнением в голосе произнес Василий. - Вы в этом уверены? Я к тому, что вас в последнее время часто предавали, и вы даже успели побывать в заложниках.
   - Надежного, не сомневайтесь, - заверил его бразилец.
   - А как мы узнаем, что это ваш человек? - все еще не понимал всех тонкостей игры Вася.
   - Вы узнаете, - загадочно изрек Ван Хох и прервал связь.

***

   - Вами недовольны, - произнес Хольцхауэр вместо приветствия. На языке ведомства это было почти равносильно сакраментальному "You are fired", и Де Анджелис решил предоставить папскому помощнику высказать претензии руководства до конца. - Вы воспользовались служебным положением, превысили полномочия, приняли ряд самовольных, несогласованных с руководством решений, спровоцировали международный скандал...
   - Про Antarctic Sea забудут через месяц, если русские грамотно замнут тему или случится какой-нибудь другой скандал, - с ледяным спокойствием произнес Де Анджелис.
   Он не видел смысла в этом разговоре. Он хотел встать, громко хлопнуть дверью, сесть за руль своего BMW, вдавить до упора педаль газа и, ни о чем не думая, нестись по трассе, остановиться в безлюдном месте в горах, где-нибудь на Лаго Маджоре или Лаго Комо, отключить телефон, забыть про Интернет и никого не видеть. Ну, разве только Габриэллу. Но вместо этого он должен был произносить бессмысленные слова, стремясь ни в коем случае не показать немецкому роботу, что эмоционально слабее его. Таковы были правила, которым нужно было следовать, если он хотел и дальше работать в ведомстве.
   Повисло тягостное молчание, и Де Анджелис решил сменить тему:
   - Какие распоряжения на мой счет?
   - Все дальнейшие указания вам будут поступать через службу государственного секретаря, - камерарий, не мигая, смотрел на него.
   - То есть наблюдательный пункт Святого престола в НАТО сворачивается?
   - Может быть, это не мне решать, - скромно потупил взор отец Гюнтер.
   - Я понял, - кивнул Де Анджелис, - но если через вас я могу передать свои пожелания...
   - У вас не может быть пожеланий в этой ситуации, - монотонно произнес немец.
   - Я не так выразился, - спокойствие сохранять становилось труднее. - Пусть будут предложения по моему следующему назначению.
   - Вряд ли к ним прислушаются, - пожал плечами Гюнтер.
   - Это, смотря какие предложения, - криво усмехнулся Де Анджелис. - Я слышал, что мы расширяем представительства в Ираке и Афганистане, и готов незамедлительно туда отправиться.
   - Работать там и так много желающих.
   - Да, конечно, это хорошо для карьеры, - согласно кивнул Де Анджелис. - А Иран? Я говорю на фарси. К тому же, иранская тема красной нитью прошла через всю нашу... историю, - добавил он.
   - Я понимаю ваше желание смыть позор кровью, - при этих словах Де Анджелис одарил камерария убийственным взглядом, - но офис госсекретаря никогда не пошлет вас туда. Иначе к иракской и афганской кампаниям вашими стараниями добавится еще и иранская война.
   - Вы переоцениваете мои скромные силы, - Де Анджелис с трудом сдержал вспышку ярости.
   - Отнюдь, их оценивают по заслугам, - камерарий протянул ему какой-то конверт.
   - Что это? - итальянец с непониманием принялся вертеть его в руках.
   - По правилам, вам должен был передать его не я, но раз вы сами затеяли этот разговор... Это приказ о вашем новом назначении, он уже подписан госсекретарем. Вступает в силу со следующей недели.
   - Значит, решение уже принято? - немного дрожащими руками Де Анджелис вскрыл конверт, достал бумагу и принялся читать, борясь с внезапным приступом дислексии: он снова и снова возвращался к одной и той же строчке, не в состоянии понять суть написанного. - Что это еще за гребаная хрень, твою мать? - через минуту выдохнул он и уставился на камерария.
   - Приказ о вашем новом назначении, к которому я не имею никакого отношения, так что не советую вам впустую сотрясать воздух. - Хольцхауэр равнодушно рассматривал своего собеседника через стол.
   - Вы или они - не важно кто - совсем охренели? - Де Анджелис снова взглянул на приказ. - Делая такое назначение, вы к чертовой матери перечеркиваете свои же гребаные принципы. Чтобы занимать эту должность, нужно иметь теологическое образование и быть практикующим священником.
   - А что вам мешает им стать? - без интереса спросил камерарий, - сан у вас есть.
   - Но это не мой профиль. Я никогда там не работал, я не говорю ни на одном из государственных языков стран, в которых эта дипмиссия представляет Святой престол...
   - А что мешает вам их выучить? - Хольцхауэр был все так же бесстрастен. - У вас же к этому талант.
   - Зачем? - Де Анджелис еще раз взглянул на бумагу, а потом на камерария. - Зачем специалиста по Средиземноморскому региону отправлять заместителем папского нунция в Москву? Где здесь хренова логика?
   - Ее нет, - камерарий вдруг улыбнулся, - и ваша задача - ее найти. И тогда ваша, на первый взгляд, невыполнимая миссия в России пройдет успешно. Если это вас утешит, то скажу вам по секрету, что это назначение - временное, но только от вас будет зависеть, чтобы оно не превратилось в постоянное.
   - Все-таки карт-бланш? - вымученно улыбнулся Де Анджелис в ответ.
   - Все-таки, - кивнул Хольцхауэр. - Но я вам этого не говорил.
  

Эпилог

  
   15 апреля 2010 года
   Киностудия United Artists MGM
   Лос-Анджелес, США
  
   Том Круз задерживался. Рихард уже несколько раз недовольно посмотрел на часы - встреча была назначена на два пополудни, в то время, как минутная стрелка приближалась к цифре "три".
   - Мистер Норман, - обворожительно улыбнулась неожиданно выросшая у него за спиной изящная кареглазая брюнетка с аккуратной стрижкой-каре, в обтягивающей короткой юбке и узких стильных очках. - Я Има Варгес, персональный помощник мистера Круза. Съемки немного затянулись, и он просил проводить вас к нему прямо в трейлер.
   Рихард окинул ее оценивающим взглядом:
   - "Има" - это от Immaculada Conception? Вас назвали в честь праздника непорочного зачатия Девы Марии?
   - Да, это все бабушка, она была очень религиозной, - девушка одарила его немного застенчивой и совсем не голливудской улыбкой. - А вы говорите по-испански?
   - Немного. Выучил язык, когда жил в Аргентине.
   - Как интересно, - мисс Варгес взглянула на него поверх очков, - я там никогда не была.
   "Черт", - обычно он так не ошибался, - "неужели, это приближение старости?". Озадаченный и раздосадованный своей осечкой Рихард молча двинулся вслед за ассистенткой Круза, и та в свою очередь решила не беспокоить его досужими разговорами.
   ...Том Круз сидел перед зеркалом в сверкающем костюме инопланетного воина и сложном гриме пришельца.
   - Том, вы снимаете продолжение этого сериала, как его, про космических уродов... Star Trek? - кое-как вспомнил Норман-Ауденхоф.
   - Напрасно вы насмешничаете, дорогой Норман, - фыркнул актер. - Вы прекрасно знаете, что я снимаю.
   - Отнюдь, я плохо разбираюсь в научной фантастике.
   - Мы приступили к съемкам первого эпизода космических хроник Властелина Ксену, - не без гордости изрек Круз и даже немного приосанился.
   - Рискуете прогореть, - пожал плечами Рихард. - Траволта уже пытался экранизировать один роман Рона, и его фильм провалился в прокате.
   - Не надо меня сравнивать с Траволтой, - нервно дернул плечом Круз.
   - А почему вы думаете, что ваш фильм будет успешным? - без интереса спросил Рихард.
   - Да потому что я не Траволта! - Том неожиданно вскочил с места и принялся быстро перемещаться по свободному пространству трейлера. - Потому что у меня и опыт, и репутация, и имя, и бюджет! Я привлеку новейшие технологии, мы всунем в этот фильм столько компьютерной графики, сколько влезет, мы обработаем все в формате 3D, нет - 4D, даже - 5D, и сделаем-таки Камерона с его "Аватаром"!
   - Том, я готов разделить ваш оптимизм по поводу будущего успеха, - Рихард сделал небольшую паузу, - но объясните, от меня-то что вам нужно?
   - Маленькая услуга, - улыбнулся актер, - я вспомнил, как мы с вами удачно поработали над "Валькирией", и в итоге занудный фильм про войну и немцев сделал неплохие кассовые сборы.
   - Том, - Рихард снисходительно усмехнулся, - сейчас вы снимаете кино не про войну и немцев, и я мало чем могу вам помочь. Я уже сказал, что плохо разбираюсь в научной, а тем более - в ненаучной фантастике, а этого вашего "Аватара" не смотрел и даже не собираюсь.
   - Рик, не в этом дело, - воскликнул Том. - Я тут еще немного продвинулся в чтении секретных дневников Хаббарда...
   - А вы делаете успехи, - снисходительно заметил Рихард.
   - Да, спасибо, - актер, как обычно в таких случаях, не заметил колкости. - Так вот, я прочитал ту часть, где Хаббард описывает, как вы с ним и еще одним немцем...
   - Фредди Крюгером, - подсказал Рихард.
   - А он что - немец? - не понял Том.
   - Не важно, продолжайте, - Рихард едва сдержал усмешку.
   - Так вот, как вы втроем придумали саентологию, - закончил мысль Том. - Оказывается, это вы посоветовали ему сделать писание от Ксену тайным знанием для посвященных и дали еще много дельных советов по разработке его образа.
   - Я уже и не помню таких подробностей, - удивился Рихард, - это же было в начале 50-х.
   - И, тем не менее, вы стояли у истоков создания хроник Ксену. Поэтому ваша помощь будет бесценной при их экранизации, - торжественно произнес актер заранее заготовленную фразу.
   - Том, а не рановато ли представлять хроники Ксену массовому зрителю? - засомневался Рихард. - Это ведь все-таки тайное знание нашей церкви.
   - Так в этом и есть секрет нашего будущего успеха! - воскликнул актер, - Сейчас широкая публика знает о Ксену только то, что ей рассказали в "Южном парке".
   - Да уж, немного, - согласился Рихард, - и лучше бы она этого не знала.
   - Сняв фильм по Хаббарду, мы добьемся двойного результата, - продолжил Круз. - Во-первых, покажем, что хроники Ксену - это масштабное и захватывающее произведение, а во-вторых, популяризируем саентологию. Вон сколько фанатов у "Звездных войн"! А если бы этот фильм Лукаса нес в себе еще и какую-то идею, то все эти фанаты автоматически превратились бы в ее сторонников.
   - А, может быть, если бы в "Звездных войнах" была такая идея, то фильм бы провалился? - засомневался Рихард. - Поверьте, я не понаслышке знаю, что такое массовая пропаганда.
   - Рик, не путайте, пожалуйста, массовую пропаганду и грамотный пиар, - фыркнул Том.
   - Мистер Круз, все готово к съемкам эпизода 32, пора возвращаться на площадку, - дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы в нее могла заглянуть изящная мисс Варгес.
   - Да-да, Има, сейчас, - Том вернулся к зеркалу и проверил грим. - Ах, Рик, я совсем забыл! Вас уже можно поздравить с рождением малыша?
   - Малышки, - поправил его Рихард.
   - Поздравляю! И как назвали?
   - Беатрис.
   - Красивое имя, - одобряюще кивнул Круз. - Ну, пойдемте же на площадку, и вы увидите, что мой новый замысел по раскрутке саентологии не такая уж плохая идея, какой вы пытаетесь ее выставить.
   ...В углу съемочного павильона было отгорожено некое подобие клетки, вокруг которой выстроилась целая батарея из осветительных приборов, камер и какой-то еще не известной Рихарду киношной аппаратуры. Том прошел в клетку, которая, видимо, изображала тюремную камеру, уселся на брошенный в ее центре топчан и принялся входить в образ. Рихард остановился поодаль, без особого интереса наблюдая за действом.
   - Мистер Норман, - неожиданно услышал он рядом, повернулся и встретился взглядом с Имой Варгес. - Мою маму тоже зовут Беатрис, прямо как вашу новорожденную дочку.
   Рихард решил не уточнять степень своего родства с малышкой, которую его внучка произвела на свет позавчера в одной из частных клиник Лос-Анджелеса.
   - Откуда вы родом, Има? - неожиданно для самого себя он задал вопрос, который, как оказалось, волновал его больше, чем вся затея Круза с экранизацией хроник Ксену.
   - Я родилась в Мадриде. Папу тогда как раз позвал работать к себе на студию дядя Педрито, - она перехватила недоуменный взгляд Рихарда и пояснила, - так мы в семье называем Педро Альмадовара, и родители переехали из Кордовы.
   - Кордова - это где-то в Андалусии? - из вежливости задал вопрос Рихард.
   - Вообще-то да, но родители переехали в Мадрид из аргентинской Кордовы.
   Ну, конечно, он не мог ошибиться, с некоторым облегчением подумал Рихард и поинтересовался у мисс Варгас, что она делает сегодня вечером.
   - Эпизод 32, дубль 4. Камера! Мотор! - громко возвестил чей-то бодрый голос, и в павильоне воцарилась тишина. Слышно было только тихое жужжание многочисленной аппаратуры.
   В камеру к Тому Крузу, успевшему принять героико-стоическую позу, вошло еще несколько пришельцев, тоже в сверкающих космических одеждах, правда, более скромных, чем у главного героя.
   - Властелин Ксену, - торжественно начал один из них, - Верховный трибунал Галактической республики приговорил вас к пожизненному заключению.
   - Вы не посмеете! - накинулся на них Круз в образе Ксену.
   - Посмеем, будьте уверены, - подключился к диалогу еще один актер. - Вы заслужили столь суровый приговор своими преступлениями.
   - Нет! У вас не хватит духа отправить своего властелина и повелителя, своего демиурга и создателя на этот забытый Всемирным разумом Тиджиек! - воскликнул Том. - Лучше просто убейте меня, но я сомневаюсь, что у вас даже на это хватит смелости. Ну же! Убейте меня! Убейте, вы, жалкая кучка мятежников и узурпаторов! Просто - убейте!!!
   Но пришельцы не спешили следовать его призыву. Наверное, потому что это не так просто - взять и убить.
   А тем более - УБИТЬ ТОМА КРУЗА!
  

Конец

Москва - Париж - Брюссель - о. Мауи - Лос-Анджелес - Новосибирск - Москва

Июнь 2009 - март 2010

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"