Аннотация: Может ли бог превзойти сам себя? Старая история. Но посмотреть на нее можно и по-новому... Опубликован в сборнике "Русская фантастика 2011", ЭКСМО
Ритмичные сполохи света вырывали сознание из небытия, на короткий миг окунали его в мир громкой музыки, дергающихся в такт стучащим барабанам соблазнительных девичьих ножек, затянутых в колготки с неимоверным количеством дэн, и густого запаха коньяка. Особенно донимал благородный аромат. Несмотря на всю свою благородность, он проникал в каждую клеточку тела и требовал выбросить из организма лишнее, чтобы было, где разместиться ему. Лишнее тоже задерживаться в организме (вероятно, в желудке) особого желания не имело и всеми силами пыталось выполнить просьбу благородного коньячного аромата. Пока удавалось сохранять status quo. И страшно хотелось оказаться в теплой постели и заснуть. Или - бог с ней, с постелью. Достаточно просто тишины. И заснуть. И чтоб никто не трогал. Никто!
И за плечо трясти не нужно. И вот эти колючки, впившиеся в щеки. Что им нужно, откуда они? Не иначе, пришельцы заинтересовались его ценным мозгом. Нечего - самим пригодиться.
Откуда-то издалека доносился знакомый голос. Вроде бы, Сашкин. Хотя, кто знает, может это инопланетяне под Сашку мимикрировали.
--
Серый, Серый, проснись! - увещевал голос, - Ты как? Все нормально?
Серый с трудом разлепил глаза - вокруг продолжалась все та же кутерьма. Ног в дэнах меньше не становилось. И прямо под подбородком обнаружилась гаденькая размазанная по пластику столешницы бледно-коричневая лужица - так и есть, он все-таки опрокинул бутылку с Хеннеси. Вот откуда благородный аромат. Похоже, коньяк стекал по щекам. Ага, а колючки в щеках - это Сашкины пальцы. Тощий стервец, трясет бедную, уже ни на то не годную голову, впился своими щупальцами. Да, больно же!
Он вяло двинул рукой, оттолкнув Сашкины пальцы. Вместе с пальцами исчезла опора, и он со всего размаха снова плюхнулся в коньячную лужу.
--
Нормально, - не открывая глаз, сказал он, - спать хочу.
Запах китайской (или какой там она была) лапши из пенопластовой упаковки приятно щекотал ноздри. Он громко втянул носом азиатские испарения и, не открывая глаз, улыбнулся. Сашка как обычно поднялся первым. Он всегда так - все в дрободан, в дымину, с розовыми слонами в обнимку, а ему хоть бы хны. Некоторые даже подозревали его в умышленном спаивании товарищей. Но нет, пил он наравне со всеми, просто, как любил говорить - здоровья много. И вон, уже завтрак готовит. Или что сейчас должно быть? Серый с легким сожалением о законченном сне разлепил веки. Вокруг было светло, из-за окна доносился мерный гул машин. Может уже и обед.
Резким движением он скинул ноги с дивана и сел. Перед глазами поплыло, ком пустоты подкатил к горлу, но был немедленно смыт обратно парой глотков пива. Дивный напиток обнаружился в валявшейся на столе полупустой бутылке. И дивным он был несмотря на проведенную на свободе ночь - газа в пиве не осталось совсем.
Из кухни вынырнул Сашка с корытцем Доширака в руках. Из корытца в Сашкин рот тянулись кудряшки лапши. Снова пахнуло острым восточным запахом. Желудок свернулся в приступе голодного спазма. Сашка усмехнулся, по выражению лица друга поняв, что происходит, шумно втянул висящие у подбородка концы лапши и протянул корытце Серому.
Э-эх, до чего же вкусен с похмелья Доширак. И вообще - вкусен. Особенно, когда есть больше нечего. То есть двадцать девять дней в месяц. Как в том анекдоте про студента со стипендией. Или там двадцать семь получается? Хотя анекдот не до конца правдив - на пиво и поллитру всегда найдется. Куда ж без нее, без поллитры-то? Пиво без водки - деньги на ветер.
--
А девчонки где? - спросил Серый, когда выскреб из пенопласта последние признаки бульона. Он точно помнил, что вчера девчонки были. Во всяком случае, точно с ними знакомились. Дальше воспоминания были отрывочными. Не сказать, походили на фантазии.
--
Дык, ушли, - ответил Сашка.
--
М-м, - промычал Серый, на всякий случай бросив быстрый взгляд ниже пояса. Штаны были на месте. Значит девчонки ушли раньше времени. Или он отключился раньше. Хотя, кто теперь разберет. Только Сашка. - А давно?
--
Еще вчера. Водку пить не стали.
Тогда понятно - ушли они раньше.
--
Ну, чего? - спросил Серый, - Прошвырнемся?
Жаркий острый Доширак приятно расползался по всему организму. Уже хотелось жить. Умирать желания не было совсем. Хотелось свернуть горы и совершать подвиги, один за другим, как древний Геракл.
Улица встретила смрадом выхлопным газов от близкой автострады и проливным дождем. Впереди был почти целый день и вся ночь. Было воскресенье и было хорошо!
Ужасно болела голова, желудок содрогался в судорогах, норовя вырваться наружу, во рту - словно вчерашние носки пожевал. И ото всюду несло коньяком. Дорогим благородным Хеннеси, будь он неладен.
Сергей моргнул, в глазах щипало. Под веками зашуршало, будто туда песка насыпали. Ему казалось, он явственно слышал скрежет перекатывающихся песчинок. Сейчас бы Доширак. Но запаха Азии, всепроникающего и навязчивого, не было. Не было и Сашки.
Прямо перед ним в кресле сидела Ольга, поджав под себя ноги и обняв диванную подушку. Ее глаза бегали из стороны в сторону. Она нервно покусывала губы, и на них местами даже выступили маленькие капельки крови.
--
Ну, говори, - проскрипел Сергей. Было ясно, что она хочет что-то сказать, но не знает как, - Что у тебя там?
Олька вскочила на ноги, швырнула в него подушку, на секунду замерла, затем схватила со стоящего рядом стола красивую тарелку из сервиза с остатками от яблока и со всего размаха запустила ее в пол. Фарфор разлетелся вдребезги, Ольга зарыдала в голос.
--
Я больше не могу, понимаешь? - вопила она, размазывая слезы по щекам, - Я больше не могу выносить твои выходки...
Она продолжала рыдать, заводя себя все сильней и сильней. Сергей слушал подробный рассказ о своих недостатках. Его взгляд был прикован к осколкам от тарелки. Тарелку было жаль. Красивая, из сервиза. Не так, чтобы очень, но все-таки - жаль. А вот Ольгу жаль не было. По поводу нее было все равно. Ему было все равно, любит ли она его, что она думает о нем, его работе, о его друзьях. Хотя, какие друзья? Один Сашка и остался. И то - где он? Некому заварить тяжелым воскресным утром китайской лапши.
После очередного Ольгиного "я не могу" Сергей прервал ее тираду:
--
Не можешь - уходи. Никто не держит.
В его голосе не было не раздражения, ни тоски. Только глубокое безразличие. Ему все это было не интересно.
От неожиданности Ольга замолчала на полуслове и даже перестала рыдать.
--
Ах так, - воскликнула она и рванулась к шкафу. Выхватив из недр полированного левиафана несколько вещей, она стремительно выбежала из спальни.
--
Спешить не обязательно, - крикнул ей вслед Сергей. Собственный крик отозвался уколом боли в затылке, - Можешь аккуратно собрать вещи.
Ольга ушла через три часа. Все вещи собрать ей так и не удалось - все не влезло в два огромных дорожных чемодана. Чемоданы были Серегины, но ему было не жаль их - пусть пользуется. И потом, все равно она еще вернется. Наверняка будет делать вид, что ничего этого не было. Только он вид делать больше не будет.
Серый лежал на кровати со спазмами в желудке, с носками во рту, источая аромат благородного коньяка невиданного долголетия и ему было наплевать. Странно - от тебя вроде бы уходит любимая женщина, а тебе все равно. Или правильней было бы сказать: уходит вроде бы любимая женщина? Впрочем, какая разница.
Все вокруг стало вроде бы - любимая женщина, интересная работа, верные друзья. Мир планомерно скатывался к красочно-пластиковому состоянию. До одури красивая девчонка, а пощупаешь - пластик. Дорогой, качественный. Максимум - силикон. Даже не смейте подумать, что настоящая. Это же не модно ныне.
И еда эта ресторанная - словно красиво нарисованный натюрморт. Аж есть страшно, картинку испортишь.
Все время кривишь душой - то не так, это не эдак. А уровень жизни растет, попробуй спрыгнуть на ступеньку ниже. Нет-нет, да и захочется бросить все и сигануть не то что на ступеньку... к самому подножью. Туда, где были веселые вечеринки. Сашка с неизменным Дошираком по утрам после них. И работа. Тогда они считали это работой. Опасной, престижной и прибыльной. Но это все ерунда. Главное - интересной. Да они жили только ради этого!
Сашка лихорадочно листал окна на дисплее компьютера. Старенький, с торчащим вперед бог весть чем изодранным стеклянным пузом кинескопа монитор гудел от натуги и страшно грел их съемную каморку. На экране множились черные прямоугольники, в каждом по бездонной аспидной глади бежали тысячи белых значков. Буковки с циферками. Сашка жадно всматривался в убегающие вверх столбцы, то и дело протирая заляпанные жирными пальцами очки. Он все время мычал что-то вроде "Угу-угу" и повторял "давай, давай, еще можно".
Серый давал. Изо всех сил. На втором компьютере тут же, за соседним столом. Черви, вирусы, трояны - все шло в ход. Они проводили короткие, но точные удары по мелким, особо ни чем не примечательным хостам (скорее так, для интереса и потренироваться) и продолжительные многоходовые комбинации по банковским базам данных. Во втором случае главным было не увлечься. В банках тоже работали профессионалы, и нужно было вовремя уносить ноги. Именно за этим следил Сашка. Так сказать, стоял на стреме.
Но были и сверхсложные задачи. Как в тот раз. Этот хак они раскручивали несколько месяцев. Отправляли десятки писем с разнообразными мифическими запросами, якобы официальными; заваливали сервер спамом; имитировали неумелые атаки. Все это проделывалось из разных мест. Засечь их не могли. Да и, скорее всего, такую мелочь выслеживать не хотели.
Но время шло, сотни внедряемых троянских коней уничтожались высококлассными программистами. Но один все-таки пробрался. Притаился в специально выгрызенном для него особым червем стойле.
Зачем они полезли на сервер госбезопасности, он не знал до сих пор. Были какие-то мечты о продаже глубоко секретных данных за реально большие бабки. Только кому они их собирались продавать? Под дверью прямо очередь выстроилась. Нет, не было никакой конкретной цели. Просто дурачество, желание почувствовать себя небожителем. Превзойти тех, кто сидел на программерском олимпе, занять место одного из цифровых богов.
Понимание идиотизма этой затеи возникло в его голове в тот момент, когда Сашка заорал дурным голосом "Они нас накололи" и зачем-то свалил монитор на пол. Полетели стеклянные брызги разбитого кинескопа, больно полоснуло по левой ноге. Серый понял, что дисплей сбросил не Сашка , а комната быстро наполняется людьми в черных масках, только когда смог поднять свезенное о жесткий палас лицо. Его на пол бросили те же, в масках. Их было так много, будто они ожидали встретить роту бойцов Алькаиды, а не двух студентов.
Когда спецназовцам стало некуда наступать, вдруг стало тихо, и, резко хрустя рассыпанными осколками, в комнату вошел человек одетый в аккуратный костюм-тройку. Спецназовцы стояли плотным кольцом и, вроде бы, не расступались, но человек шагал спокойно и расслабленно, как по бульвару. Он будто просачивался сквозь действительность.
В тот момент, когда носки черных начищенный туфель замерли перед Серегиным носом, и человек в тройке широко улыбнулся, в голове стучало только одно слово: "попали"...
![[]](/img/a/aboe_zhitar/god/53820.jpg)