Абрамова Юлия Александровна. На долгую память, Енисей

На долгую память, Енисей.

Репортаж

Видео

Фото

Оглавление:

Норильск

Теплоход

Енисейск

Красноярск

Красноярское море

Красноярск - 2

Эпилог

Норильск.

Еще с прошлого года, сразу после Камчатки ("Камчатские дни"), я знала, что ждет меня впереди. А впереди меня ждал Енисей. Самая полноводная река России. Река, которая заканчивается за полярным кругом. Река, которая разделяет Сибирь на западную (равнинную) и восточную (горную). И Россию она тоже делит пополам. И момента встречи с этим чудом я ждала год -- жадно и нетерпеливо.

В этот раз мы улетали из Внуково -- аэропорта рядом с Троицком. Это так удобно, на самом деле. Все предыдущие поездки мы улетали из какого угодно аэропорта, но только не Внуково. И я привыкла, что нужно закладывать на путь до самолета минимум два с половиной часа. А тут -сел на автобус, который проходит по Троицку -- и попал прямо во Внуково! Удобно. И всего 40 минут, если без пробок. На самом деле, были опасения, что мы не взлетим вовремя -- на автобус еще надвигались страшные черные тучи -- и даже пошел ливень -- как-то сразу, стеной, с сильным завываниями ветра. Но -- вот буквально будто ведро вылили -- прошел стеной ливень -- и все стихло, словно и не дождило. Конечной остановкой маршрута 526 в Москве является аэропорт Внуково. Я раньше часто с него летала в Краснодар. Была такая авиакомпания "Авиалинии Кубани" - оттого и помню Внуково очень хорошо. Компании этой давно нет, да и Внуково изменился очень сильно. Раньше тут было одно серое здание здание, где умещалось буквально все. Теперь же это здание -- как маленькая пристройка-сараюшка -- теряется на фоне огромного комплекса международного аэропорта Внуково. И бывшее здание аэропорта -- это всего лишь один терминал -- для международных линий. К Внуково подвели линию аэроэкспресса, достроили много других, многоуровневых зданий из стекла и бетона, расширили дороги, поставили рядом стоянки и гостиницу, даже увеличили количество и длину взлетных полос -- так иногда едешь-едешь по территории до самолета -- и удивляешься -- да сколько ж ехать-то, до получаса и больше получается.

А лететь нам до Красноярска. Вот казалось бы, и Иркутск недалеко (это когда мы на Байкал летели) -- а до Красноярска лететь из Внуково, хотя до Иркутска летели из Шереметьево. Вообще нам нужна Дудинка. Но там аэропорта нет. Там вообще ничего нет, кроме морского, несмотря на то, что до моря там еще 600 километров, порта. Потому что туда доходят океанические лайнеры. Глубина позволяет. В Дудинке начальный пункт нашего маршрута по Енисею. Билеты на самолет мы покупали еще весной, регистрацию же провели не в аэропорту, а дома, за компьютером, по интернету. Что намного лучше, потому что мы сами выбирали места, а это оказалось очень удобно. По тому же памятному рейсу в Иркутск я помнила, что там сидеть было сущим мучением -- слишком малыми были расстояния между рядами кресел. И ладно я, вот у Максим Борисовича ноги, как у кузнечика -- и в тот перелет он весь затек. А тут -- тут был простор, тут хоть чечетку пляши -- и это не сильно в глаза будет бросаться. Самолет был Боинг 737-800 и принадлежал он компании Трансаэро. У меня, Миши и Максим Борисовича там есть карточка участника программы лояльности. И когда я заходила на их сайт, я облизывалась на интерьеры их салонов. Класс "империал" - для сибаритов -- с каждой стороны самолета по одному креслу, которое почти кровать -- со дверями пластиковыми, полочками телевизором. Практически купе-СВ самолетное. Класс "бизнес" уже ближе к привычному -- широченные кожаные кресла в два мест по обеим сторонам самолета. Обычный класс "эконом" с тремя местами по обеим сторонам самолета И класс какой-то льготный, но с целым рядом условий и ограничений -- они ездят, ясен конь, в коном-местах Так вот, в этом самолете класса "империал" не было, подозреваю, что такая роскошь доступна только на международных рейсах, но вот класс "бизнес" здесь был - первые два ряда, огороженных шторками. Зато класс "эконом", где летели мы, был попросторнее, чем я привыкла -- хоть танцуй! Это я так сначала решила, увидев наши места Наивная. Когда я по неотложным делам прошлась в хвост самолета, я увидела привычные узенькие пространства между креслами. Короче, схема такая -- от носа к хвосту самолета расстояния между креслами все меньше и меньше и лучше регистрироваться на рейс самим,чтобы не оставлять на волю случая удобства своего передвижения. А здесь еще и животных в салоне провозить можно. Я когда-то читала правила перевозок и была свято уверена, что животных разрешают провозить только в переносках и в багажном отделении. Но счастливая владелица карликового шпица, держа его на руках, просветила меня, что, заказывая билеты, нужно уточнять, что хочешь провезти в салоне животное -- и спросить на то разрешение -- и, бывают, разрешают. Этот шпиц, как электровеник, носился по асфальту около входа в автобус, пока мы ожидали отправления к самолету -- потому что мы все-таки задержались. Видимо, из-за погоды. Вот вы знаете, что у каждого самолета есть свой набор условий, необходимых для взлета? Поэтому, бывает, что в одну и ту же погоду одни самолеты задерживают, а другие -- спокойно взлетают. Вообще, есть три уровня условий, необходимых для взлета -- для класса самолета, для аэропорта и для пилота. Для самолета это -- масса (способность сопротивляться боковому ветру), длина пробега (способность сопротивляться прямом ветру при взлете), скорость набора высоты (точно не знаю, но как-то связано с тем, как низко расположены тучи). Для аэропорта это -- длина взлетной полосы, видимость и тоже еще что-то, у меня память не фотографическая. И для пилота -- тут у каждого свой класс ,они их на специальных тестах определяют, по уровню мастерства, сдают квалификационные экзамены. Так вот, именно из этих трех степеней допуска зависит, взлетит самолет в какую-то погоду или нет. Окромя простой солнечной, разумеется.

А наш самолет был полупустым -- маловато желающих лететь в северный город Норильск летом. Хотя кому туда интересно лететь зимой -- тем более непонятно. Летели мы недолго совсем -- чуть менее 4-ех часов. А солнце увидела (вернее, рассвет) -- аж уже на полпути в Норильску. "А что ты удивляешься" - сонно спросил Максим Борисович - "мы пролетели полярный круг". Люди! Я пересекла Полярный круг! Вот так вот незаметно. До этого наиболее близкое к нему расстояние, которое было мной покорено -- это 160 километров от границы полярного круга на Соловецких островах в прошлом, 2014, году. Под крылом самолета, согласно песне, "о чем-то пело зеленое море тайги", которое затем сменилось тундрой, разбавленное широкими мазками озер, часто-часто расцветившими полотно земли. Внушительнее их смотрелась только река -- широкая, отчетливо видная даже с высоты нашего полета, извивистая и расходящаяся на сужающиеся рукава. Енисей. Мы с самолета видели место, которое потом проходили на корабле -- даже умудрились его сфотографировать, хоть и не знали тогда, что будем его проходить. Очень оно просто красиво смотрелось с высоты.

А приземлились в аэропорту Алыкель, что недалеко (по сибирским меркам) от Норильска. Он чем-то напоминал старый аэропорт Внуково. Тоже всего одно здание, в одной части впускают, в другой выпускают. Части эти не пересекаются и даже если вышел на секундочку, заходить уже в другую дверь, подвергнуть себя всестороннему осмотру и обходить стойки, чтобы снова примкнуть к группе. Да, нас набралась группа. Встречала нас с рейса Люба -- экскурсовод компании "Полония" - она с листиком стояла в зале прилета, она же и рассказала, что собирает тут всех, к кому имеет отношение. Так что мы потихоньку собирались в зале прилета, который от зала вылета огорожен только пластиковой перегородкой. Комары тут -- сволочи лошадиные, кусаются, будто целиком сьесть хотят. Я, кстати, и вышла-то только затем, чтобы ветерком сдуть с себя этих монстров, в аэропорту им тепло и безветрено, вот они и наглеют. А обратно зайти не получилось, на двери была снята ручка с этой стороны. Так что пришлось пройти описанный путь -- через контроль и обогнуть пластиковую перегородку. Но сначала я вышла в одиночку на земле Таймыра! Еще а самолета было видно две приветственных надписи: "Добро пожаловать в Норильск" и "Добро пожаловать на Таймыр". Максим Борисович поржал над моим недоумением. Ну да, у меня с географией не очень. Таймыр -- это полуостров, на котором находится Норильск. И попасть в него можно либо по воздуху, либо по морю-реке. Все, больше никак. Как-то при Сталине хотели построить железнодорожную ветку, но не срослось. Я об этом еще расскажу. Из Москвы мы улетали при температуре +27 градусов, здесь было ну максимум +18. И это еще хорошо прогрелось, я вообще при отлете спрашивала, брать ли мне с собой осенние ботинки. И второй раз в жизни я ощущала это странное чувство, когда стоишь в шлепанцах на мерзлой земле. Первый раз это чувство посетило меня на вулканах Камчатки, где я в горах по снегу ходила в шлепках, когда сохли кроссовки. А тут, я за полярным кругом -- и стою в шлепках, на земле вечной мерзлоты. В тех же самых, кстати! Очень занятное ощущение. Только комары -- сволочи! Дождались сбора группы -- и уселись в автобус. Маленький, пазик. К местам пробирались по чемоданам, потому что грузового отделения не было, автобус вообще не туристический, на время сняли с маршрута городской, даже табличку не убрали. Отвезут нас -- и снова на линию. В который раз порадовалась, что у меня есть очки солнцезащитные, поляризованные -- тут без них тоже вообще нельзя. Недаром у местных народов глаза уже, чем у нас -- солнце тут не менее злое, чем на Камчатке. Дороги тут извивистые, высоко приподнятые над землей. Что понятно -- местность очень пересеченная. От аэропорта мы отъехали быстро, а дальше строения как-то закончились. Деревьев тоже как-то нету -- все больше трава. А, нет, есть -- только маленькие, неуверенные какие-то. Блин, да я ж еду по натуральной тундре! Не, на самом деле -- по тундре! Настоящей, всамделишней! Так выглядит тундра. Хотя ягеля, как объяснила нам наша экскурсовод, тут еще нет -- он растет еще севернее. А вот олени тут уже есть. И их -- едят! Правда, едят только диких оленей, домашних оленей берегут. Раньше, до распада СССР были совхозные стада, откуда и брали оленей на еду. Еще раньше местные народы сами держали многотысячные стада на еду и жизнь в общем. Но раскулачивание уничтожило частные стада, а распад СССР -- общественные. Сейчас оленей вообще практически никто не содержит, так, редкие представители местного населения. Так что дешевле просто бить диких оленей, чем их растить и содержать. А уж плодятся они свободно и как хотят. У них тут оленина, как у нас говядина, в каждом магазине в том или ином виде.

Зданий на самом деле -- мало и они большей частью заброшенные. Натуральный постапокалипсис. Тут очень хорошо видно, как во времена СССР здесь все осваивалось и как после распада все забросилось. То тут, то там попадались полуразрушенные хозяйственные строения. Даже микрорайон из пяти многоэтажек посреди тундры -- заброшенный. Просто стоят пять зданий высоких с пустыми окнами. Ни двора, ни подъездов к этим домам, ничего. Тундра -- и эти пять домов -- и снова тундра. Страшно. В какой-то момент увидели поезд грузовой. Это остатки дороги, которая строилась тут тоже в СССР, остался участок, ведущий к Никелевому заводу и дальше, до Норильска. Железная дорога тоже высоко поднята насыпью над местностью. Я думала -- оттого, что местность очень изрыта холмами и впадинами. А нет. Это оттого, что мы -- за полярным кругом, в тундре. Если кто не понял -- в зоне вечной мерзлоты. Нет, честно, я сама этого не поняла, пока не услышала. Оно как-то в глаза не бросается посреди целых полей травы. Но тут действительно зона вечной мерзлоты и почва прогревается не более, чем на 30 саниметров -- а дальше -- сплошной лед. Полтора штыка лопаты вглубь -- и нетающий лед. Я это потом воочию увидела, в музее вечной мерзлоты, в Игарке. Вечная мерзлота -- это целая головная боль заполярных строителей. Я этого еще коснусь. А пока мы увидели, куда ехал поезд -- Норильский Никелевый Завод. С большой буквы, потому что таких масштабов я не видела НИКОГДА! Я тут впервые осознала слова -- массовое промышленное производство. Это просто МОНСТР. Мы, машины, автобусы, даже дома на фоне этого ЗАВОДА казались тараканами. Мы ехали и ехали, а он все не кончался. Я почувствовала себя так, как чувствует себя мышь в комнате людей -- все большое-большое, а ты смотришь снизу и думаешь, где заканчивается одно и начинается другое, и для чего оно нужно. Единственное, что не вызывало сомнений в своей природе -- это трубы. Гигантские, они шли, казалось, отовсюду, и стекались, как дороги к Риму, к главному зданию Завода. Само здание завода было, пожалуй, не такое и большое, но вот все остальное -- дааааа, оно все длилось и длилось. Я даже не знаю, когда оно толком началось и не уверена, что увидела, где закончилось. Я даже Норильск сначала приняла за еще одни составляющие Завода. Вот едем мы, едем по территории завода -- трубы, здания, еще трубы, брошенные ржавые машины и машины работающие, какие-то отдельно стоящие здания. Еще трубы, еще машины, еще здания -- а, нет, это уже Норильск- специальная табличка на въезде. Оглянулась -- ничто не огораживало Норильск от Завода -- он плавно вписывался в ландшафты заводских территорий. Подозреваю, проедь мы Норильск насквозь -- и там снова продолжится Завод.

Норильск раскрашивают в яркие цвета. Еще дома, смотря про него репортажи, я знала -- для чего. Здесь и так бОльшую часть года серо и уныло. Сами дома без краски -- тоже серые и тоже унылые. Здесь нет вычурной архитектуры, нет парков, нет естественных деталей, где взгляд задерживается -- все это отрицательно сказывается на психике. Вот и раскрашивают, чтобы серость города и настроения от него сглаживать. Парков нет, потому что не растут тут свободно деревья, тундра там, мерзлота. Зато здесь нет просто улиц- есть только бульвары. Это когда посреди шоссе зеленая (в смысле, с растительностью) полоса. Когда деревья со всех сторон закрыты от ветров домами, которые выделяют зимой тепло (как и любой отапливаемый дом) -- они могут хоть как-то существовать. Улицы Норильска извивисты, как лабиринт. Но не оттого, что у архитекторов руки из известного места, совсем наоборот -- так сделано специально. Чтобы зимние ветра не сбивали с ног и снег не засыпал совсем уж безпроглядно. Ну и чтоб тепло сохранялось. В один московский проспект 8-ми полосный влезет полторы улицы Норильска вместе с домами. Дороги двухполосные, но пробок я не видела ни разу. Увидев недалеко от въезда первый бульвар, я испытала стойкое чувство дежа-вю -- я видела такую улицу еще год назад во сне. И думала тогда, что сон касается Камчатки, как раз за пару месяцев до поездки мне то снилось. Не увидев тогда на Камчатке ничего похожего, решила, что приснилось что-то отвлеченное. Ан нет, просто сон приснился слишком рано. За полтора года до событий. Собственно, только особенности моей памяти помогли мне вспомнить его, так я давно уже про него забыла. У меня память очень ассоциативна. По запаху, звуку, свету, фотографии, местности... - я вспоминаю события своей жизни. Даже сны.

А пока мы подъехали к нашей гостинице. В Дудинку, к теплоходу, мы поедем завтра. Сегодня у нас Норильск. Прямо в холле гостиницы стоит телефонный аппарат с трубкой, но без возможности набрать номер -- он при снятии трубки соединяет только с одним номером -- местным такси. Удачный маркетинговый ход. От холла по длинному коридору прошли к основному зданию гостиницы. Отсчет начинается со 2-го этажа, ниже я не спускалась и что там -- не знаю. На втором же этаже находится коридор, где выход на улицу, сувенирный магазинчик, кафе гостиничное и... совершенно посторонние офисы. Гостиница сдает офисные здания в аренду. Непривычно, правда? Поднялись на 7-ой этаж, где располагались наши номера. Ну что сказать? - кровать, стол, телевизор, шкаф, холодильник -- словно не номер в гостинице, а однокомнатная квартира, даже ванная -- и та словно в квартире. Удивительные здесь ванные -- двухуровневые -- первая ступень прямо под краном, вторая -- как сиденье -- у противоположного края. Переход с первой на вторую -- где-то посередине. После заселения у нас у всех было время поспать -- группа, набранная компанией "Полония" прибывала с разных мест и на разных рейсах. И пока соберутся все -- можно было поспать. А потом уже будут оговоренные экскурсии. Мы и поспали. В самолете спалось плохо, а отлетали мы в полночь, когда и так спать хочется. Правда, сначала -- пообедали в гостиничном кафе. У нас в проживание входило и питание. Обычно такой вопрос решают либо отдельными блюдами для постояльцев, либо питанием на выбор из меню специально для постояльцев. Здесь было все по другому. Нам дали талончики с суммой и на эту сумму из меню нужно было выбрать блюда, если в цифру не укладывались -- доплачивать наличными. Те, у кого питание не входило в стоимость номера -- те питались здесь же и в той же очереди, но не отдавали талончиками, а сразу платили наличными. Из готовых блюд были только салаты и гарниры -- и те очень ограниченно. Мясные и рыбные блюда -- вообще были наперечет, заранее их не готовили. Так что, когда пришли мы -- увидели только остатки .из которых и можно было выбрать. Но я согласилась подождать -- благо, было чего. Еще когда мы ехали в автобусе, экскурсовод предупредила нас, что готовят тут все и вкусно, но вот попробовать бы она рекомендовала исконные блюда здешней местности -- сига и оленя, больше их нигде попробовать не удастся, на теплоходе таким не кормят, а в Красноярске их найти труднее. Ну, я и охотилась за сигом и олениной. Как обычно бывает, охотилась за ними не только я, так что оленина сготовленная уже закончилась, зато сиг есть. Нам нужно было еще что-то выбрать на завтрак, который тоже был включен в проживание. Но уезжали мы раньше, чем начинало работать кафе. Раньше в таких случаях предлагалось давать еду сухпайком, но предыдущие постояльцы ругались, что сухпаек вообще никакой (бутерброды, фрукт, да сок), поэтому нам было предложено выбрать в рамках того же талончика на завтрак с определенной суммой понравившиеся блюда и сразу взять их с собой, чтобы утром сьесть. Так что на завтрак я выбрала пару кусков сига, да пирожок на сдачу. На обед же я выбрала салат оливье, три компота -- и оленину в виде бризоля. Бризоль -- это как мясо по французски, только оленина. На сдачу в виде 25 рублей мне дали маленький батончик "марса". Так что я села дожидаться оленины. Миша же обошелся гуляшом из говядины и половинкой супа (на больше не хватило суммы талончика), а Максим Борисович -- куриным филе с пюре, супом и салатом овощным. Из нас троих оленину так и не попробовал Миша -- на ужин я отхватила последний кусок оленины Максим Борисовичу сама же закусывала сигом -- вкусная рыба, на мой взгляд то лучше, чем привычный гуляш, попробовать который я могу везде. Максим Борисовичу бризоль не понравился, да и не пошел он у него. Я же от оленины в полнейшем восторге. На вкус потрясающий, словно самое вкусное мясо из всех мной пробованных. И привкус -- какой-то очень знакомый, только убей -- не вспомню, откуда. Хотя пробовала я с большой опаской. Из диких животных я пробовала только мясо кабана -- на работе угощали, директор там -- заядлый охотник. Так вот кабанятина на вкус на свинину -- НЕ ПОХОЖА! Вкус у нее совсем иной. Так что я и не ждала, что оленина будет похожа на говядину или баранину, мне было интересно, чего все-таки ждать от своих вкусовых рецепторов. И опять-таки жуткое чувство дежа-вю, что когда-то я такое уже ела. Хотя где я могла есть оленятину -- ума не приложу. Так и не вспомнила. Но оленина в моем списке вкусняшек на первых местах.

После обеда мы спали до трех часов по местному времени. Норильское время от московского отличается на 4 часа в большую сторону. Так что в 11 по Москве и в 15 по местному мы снова собрались уже полной компанией на экскурсии. Этим составом мы будем идти до самого Енисейска. 22 человека, плюс экскурсовод, который отвечает за нас на всем этом пути. Первым делом мы пешком пошли к музею истории Норильского промышленного района. Проходили мимо родильного дома. Вернее, сначала увидели исписанные благодарностями стены и асфальт напротив здания, потом скульптуру аистов с птенцами, а уж потом до нас дошло. Прошли роддом, прямо по улице и свернули налево, где в доме, прямо в стене талисман в виде розетки, куда нужно вставить пальцы на удачу в деньгах. Свернуть налево мимо памятника жертвам Норильлага, и прямо к музею, перед входом в который стоит первый дом Норильска. Как рассказывала экскурсовод музея -- сохраненным первым домом может похвастаться далеко не каждый город. Единственный город, известный этим достижением, пожалуй, отчасти является Санкт-Петербург, где есть "домик Петра". В Норильске же есть вообще первое строение, которое в этих местах появилось. В 1921 году пришел на эти земли такой хороший человек -- Урванцев. Это его домик. Он пришел сюда не просто так, он был геологом и скал полезные месторождения. И вот в 1921 году построил он первый домик. И даже жил в нем, домик вообще был жилым до 60-х годов. Потом его забросили, потом реставрировали, а потом -- даже переносили с места первой установки, откуда и пошел Норильск, сначала до одного места, а после -- и до нынешнего пристанища у городского музея. Домик состоит из 4-ех комнат. Они маленькие, окна -- тоже маленькие, зато стены -- добротные, а двери -- открываются внутрь, в полном соответствии с привычками народов севера, чтобы самостоятельно выкапываться, если занесет. Интерьер воссоздан скрупулезно, только не того, 1921 года, а чуть позже. Очень это аскетичный интерьер в большей части домика, только кухня, владения жены Урванцева, обставлена чуть лучше -- сразу видно, женская территория. И одна комната -- вся в фотографиях об этом доме, есть и самая первая фотография, в год создания того домика.

Оттуда мы пошли в музей основной. Он состоит из одного зала, где собраны флора местная археологическая и современная, фауна, сведения о местных народностях и исследовательские работы. Аммониты, кости мамонтов и их зубы, засушенные растения, крошечные диорамы с местными животными и птицами. Никогда бы не подумала, что рог нарвала (морского единорога) -- полый! А рядом с макетом этого животного лежал и отрезок его знаменитого рога, который в средние века выдавали за рог единорога типа лошади -- он такой же витой, как и в легендах. Висела рядом и одежда местных на фоне маленьких сценок их жизни. По углам зала большие диорамы -- с медведем белым и нерпой, с орланом-белохвостом (их семейство -- американский белоголов, чей-то белогрудка и северный белохвост) и пойманной им птицей, с местным на родных просторах и с чумом на стоянке. Местных здесь пять народностей -- ненцы, эвенки, нганасаны, энцы, долгане. Чуть южнее добавляется еще одна народность -- КетО. Но они совсем угасают сейчас.

От музея нас повезли на автобусе. Мимо домов к самой окраине, мимо озера "Долгое", что в черте города -- дальше, к холмам, где выработка руды начиналась, где находился Норильлаг, памятник жертвам которого мы проходили ранее. Там сейчас почти ничего не осталось, только инсталляция из стен домов, что когда-то здесь были, но и она производит удручающее впечатление. Как там люди с ума не сходили -- чудо, хотя, кажется, все-таки сходили. Даже сейчас, стоя на пригорке и смотря вдаль на Норильск, который был где-то там, за обломками породы, за трубами и остовами машин, где вдалеке дымил завод и осознавая, что ты находишься в зоне вечной мерзлоты, даже сейчас, на солнышке и находясь на экскурсии с развлекательными целями -- этот пейзаж внушал жуткое ощущение. Я-то здесь временно и отдыхаю, а люди ссылались сюда надолго и работать по 10-14 часов, питаясь баландой и живя в очень спартанских условиях. Страшно. На входе в памятную зону, называемую "голгофой" стоит колокол, в который можно звонить по памяти погибшим здесь (латышам, эстонцам и литовцам, евреям, полякам, русским) -- и звонит тот колокол глухо и надсадно. Часовенка там есть -- северная, строгая -- только силуэтом дающая понять, что она -- часовня, а внутри -- одна икона и подставка для свечей. Даже стены не расписаны. Сейчас здесь делают косметический ремонт -- ставят дорожки, засыпая их крупным песком и выкладывая плиткой, выравнивают площадки, ремонтируют памятники и стелы.

Я звонила в колокол дважды -- на входе и выходе. Так получилось. Там сложно дернуть веревку так, чтобы язык коснулся стенки колокола, нет размаха, приходится дергать веревку на раскачку -- и в первый раз я показывала, как это делать, когда поняла принцип, а второй раз -- меня фотографировали, вот я и старалась. Оттуда мы на автобусе вернулись в город -- нас ждали площади города. Площадь с вечным огнем и памятником Великой отечественной войне (партизанская), площадь с памятником Пушкину и фигурками его сказок (сквер Пушкина), площадь круглая (гвардейская), образованная тремя домами вогнутой формы фасада. Там до гостиницы совсем близко и тех, кто хотел отдохнуть -- доставляли до конца маршрута, тех же, кто желал прогуляться -- тех отпускали восвояси. Мы, конечно, желали гулять.

В центре этой площади стоит камень. Вообще .его поставили, как знак, что здесь будет памятник, но, как всегда, где-то какие-то проволочки задержки, несогласования -- и камень уже сам, за давностью и незыблемостью стояния стал памятником. Там Миша и Максим Борисович убежали фотографировать всяческие виды, я же зашла в универмаг "Енисей" - посмотреть, что за магазины тут есть. Сувенирный меня впечатлил -- тут сувениры были на любой вкус -- одежда, картины ,открытки, магнитики, часы, обувь, инструменты -- сложно представить ,чего там не было. В остальном магазинчики были самые обыкновенные. Оттуда мы пошли искать магазин, чтобы закупиться "основным набором путешественника". Там же я купила колбаски из оленины .в подарок маме. Далее наш путь лежал в гостиницу, что через дорогу и далее направо два квартала. Я шла и смотрела на Норильские дворики. Некоторые были покрашены -- и там глаз радовался. Там же, куда не дотянулась рука маляра -- там было тлен и уныние. Ощущение этого усиливало и то, что частенько я видела ножки, на которых стояли дома -- подвальные стенки отваливались и вся подноготная дома была видна невооруженным глазом, словно скелет. Я уже говорила, что вечная мерзлота доставляла людям массу проблем. Первый дом стоял на основании, а вот печка в нем была приподнята, но его это не спасло. Дело в том, что если мерзлота оттаивается -- она плывет -и все, что не ней, соответственно, тоже. Первый раз дом Урванцева переносили именно потому, что мерзлота отогрелась. Сначала дома в Норильске не поднимались выше двух этажей -- сложно технологически сделать устойчивым дом, который не имеет фундамента. Все старые дома Норильска -- максимум двухэтажные. Но чем современнее дом, тем больше этажей он имеет, нашли какое-то решение. А вот дороги в Норильске -- не очень. Мало того, что их хрен проложишь по правилам средней полосы с их горячей обработкой, так еще и по ним большегрузные машины ездят, да и мерзлота нагревается. Вот и ремонтируют их, как могут, но дороги все равно -- не очень. Но на самом деле -- занятно заглядывать под дом -- и видеть его насквозь, да и все его коммуникации на виду. Но страшно.

По приходу в гостиницу, мы поужинали -- и на два часа завалились спать. Нормальные люди спали до условного утра. А нам надо было использовать на полную катушку полярный день. Ведь мы попали не в белые ночи (они в Норильске с 26 апреля по 19 мая и с 25 июля по 15 августа), а в натуральный полярный день (который с 19 мая по 25 июля). То есть солнце натурально не заходит. И в полночь по местному времени я, стеная, вытащила себя из кровати, чтобы насладиться видом полярного дня. Солнце с нашего 7-го этажа было хорошо видно, и висело довольно высоко над горизонтом. Если смотреть по градусам, то где-то в районе 20-25. И это была нижняя граница солнечного хода! На улице было совсем светло -- мелкий шрифт спокойно читался. Я думала, люди будут спать, они привычные. Куда там! Даже автобусы еще ходили. Они вообще ходили до 2-х ночи, по местному. Мы решили обойти центральную часть Норильска. Досмотреть то, что не показали на экскурсии. Даже маршрут на карте нарисовали, где малиновым маркером обозначили, куда нас возили, а салатовым -- куда хотели пойти. Однако выйдя из гостиницы и увидев в просвете домов Солнце -- плюнули на маршрут и пошли смотреть светило. И люди еще работали -- две женщины заливали дырки в асфальте. Ездили машины, ходили рабочие, автобусы следовали по маршруту -- в-общем, Norilsk never sleep. Мы дошли до последних домов на этой улице, чтобы увидеть Солнце - и мы его увидели, и даже сфотографировали. И я на камеру записала. А потом решили вернуться-таки к маршруту проложенному и огородами пошли к намеченной точке. Тут до сих пор цветут одуванчики -- желтым еще цветом, не белым пухом. Нашу компанию было сложно не заметить и двое бухариков нас попросили их сфотографировать словами - "сфотографируйте настоящих Норильских алкоголиков". Приглишали присоединиться, но мы как то были не настроены. Видели кошку уличную. Это на самом деле удивительно, потому что как она выживает здесь зимой лично мне непонятно. Думаю, что, может, это просто домашняя на время сбежала прогуляться?

Не только маляры старались сделать город красочнее -- художники граффити тоже старательно раскрашивают родные стены. Правда, граффити здесь плохо -- его не смывает ЖКХ, его уничтожает погода Норильска -- все граффити были сильно побиты и на глазах выцветали. Мы шли до Самого Северного Храма. В Норильске много чего Самого Северного - храм, мечеть, железная дорога, памятник Пушкину. И все, кроме мечети мы в итоге увидели. Когда мы шли до храма, то в небе увидели бесшумно летящий объект. При фотографировании и увеличении фото он выглядел, как машина, летящая задом наперед. И мы долго-долго думали, что это было. После храма мы на улице увидели работающие до сих пор продуктовые магазины и (та-дам!) овощные палатки. Я специально подошла посмотреть -- что там продается и за сколько Врут те, кто скажет, что овощи стоят в Норильске очень-очень дорого и их нифига нет. У нас в Троицке нет половины из того, что в это время уже есть в Норильске. У них уже даже арбузы есть. По 61 рублю за килограмм. В остальном овощи стоят столько же, сколько и у нас. И эти палатки овощные натыканы буквально везде. А в киосках продают даже пиво, несмотря на то, что уже ночь. Кто мне в Троицке пиво после 21-00 продаст? Поднялись по улице максимально вверх, даже по лестнице прошли, металлической, под которой дорога проходит. А лестница поднимала на еще один уровень городской. Они тут террасами. Там мы прошли прямо и уткнулись в памятник воинам-интернационалистам, погибшим в Афгане, Чечне и других межрегиональных конфликтах, выполненный в виде черного тюльпана в стеклянной вазе. За памятником было два объекта, которых не найдешь ни в одном туристическом путеводителе -- деревянная часовня и кирпичный форт. И то, и другое было в ужасном состоянии и даже не совсем достроено. Как сказали местные -- это новодел, который никак не договорятся доделать, вот они и стоят, постепенно разрушаясь -- потому их нигде и не указывают. И если часовня была за забором и мы ее толком не увидели, то форт посетили с удовольствием. Благо, было на что посмотреть. Например, на солнечные часы, которые, правда, ввиду низко стоящего за домами солнца не работали. Или указательный столб, с направлением и расстояниями до разные городов. Или просто постоять на стенах и посмотреть на местные горы, которые после Камчатки для меня просто холмы. На рудник посмотреть, где мы днем были, Норильлаг -- он оттуда очень хорошо виден. А еще здесь влюбленные запускали в небо воздушные шары, с огоньками внизу. И вот когда мы увидели этот шар -- мы поняли, что видели, когда шли к храму.

Настало время потихоньку возвращаться в гостинцу, мы гуляли уже больше двух часов. Развернулись -- и тут меня настигло уже порядком поднадоевшее чувство дежа-вю. Именно этот вид я видела во сне где-то в феврале месяце этого года. ...а, может, в марте -- у меня с временами очень плохо. В-общем, плюнула -- и пошла в гостиницу -- мне спать охота. А магазинчики все еще работают, хотя на часах полтретьего ночи. Купила мороженое местное. Я говорила, что везде стараюсь попробовать это лакомство? Тут есть тоже очень вкусное мороженое - "Гроспирыч". Их шоколадное мне понравилось больше пломбира. Пришла в голову шальная мысль - "а у вас оленина продается?" - спросила я у продавца. Продается, но показать мясо не может, раскупили уже. Оленину вообще замечательно разбирают. Дальше мы шли целенаправленно к гостинице. Только делая остановки у намеченных ранее пунктов. Например у театра местного. Кто не знает, тут начинал свою карьеру великий Иннокентий. Смоктуновский который. Или дворец бракосочетаний с уже традиционным мостиком для поцелуев рядом, полностью завешанным замками -- ржавыми и не очень, фигурным и украшенными и простыми амбарными. Интересно, сколько пар, оставивших здесь замки, уже развелись? Глаза уже не просто слипались, они слиплись и я их руками держала, поэтому со всей возможной скоростью напрямки неслась к вожделенной кровати. А люди еще гуляли. Возвращались из клубов, что-то чинили, даже свадьбы еще играли. Мы невесту (вернее, уже жену) видели у самой гостиницы -- праздновали они в гостиничном кафе. Спааааать!

А солнце-то так и не садилось. Через 3 часа после блаженного забытья на кровати нужно снова было поднимать свою измученную тушку. В 7 утра мы должны были отправляться в ДудИнку .где стоял наш теплоход. Чемодан мы толком не разбирали, только сменили одежду, да взяли средства для гигиены, поэтому большее время заняло сбор жратвы, которой Максим Борисович и Миша закусывали "обычный набор путешественника". Это мне. Максим Борисович еще страдал по упаковке техники. Он вчера все выпотрошил в попытках обуздать роуминговый интернет, ходил по коридорам и бился головой о стены. Потому что в Москве ему сказали, что тут интернет есть, а в Норильске -- что нет. Вернее, есть, но не за те деньги, что были заплачены в Москве. А интернет -- это святое! Там речной форум, там репортаж, там все впечатления. Вот он и страдал, в попытках победить операторов выкидывая из сумок с техникой все, что там было. Я уже сидела в автобусе, когда, взлохмаченный и недовольный, появился он. Собрался, с горем пополам. И даже ничего не забыл, хотя какое-то время были сомнения в этом утверждении.

И снова мы ехали заводскими территориями. И снова я не уловила, когда Норильск сменился территорией Завода. Даже оглянувшись в заднее стекло автобуса -- не увидела. Нет, я увидела последний ряд многоэтажных домов... но территория Норильска многоэтажками не заканчивается, там еще маленькие домики есть -- и все они постепенно вливаются в ландшафт Завода. Зато на этот раз я увидела местность, которую наблюдала с самолета -- очень она характерная оказалась. Там вплотную к пятерке домов прилегает железная дорога. "Я еду по Тундре. По настоящей Тундре. И я стояла на земле вечной мерзлоты в шлепках" - гордо думала я вовсю глазея в окно и впитывая пейзаж всем существом. Уже ближе к ДудИнке такая откровенная тундра сменится маленькими, чахлыми, но зарослями кустарников. А кое-где, в низинах и излучинах рек -- самыми настоящими деревьями.

Дудинка -- это самый северный город мира. Есть населенные пункты и севернее -- и в России и за рубежом. В границах полярного круга аж 8 держав имеют свои населенные пункты но вот город среди них -- один-единственный. ДудИнка. При подъезде к нему есть красивый указатель, чтоб не пропустили. Мы там выходили фотографироваться. Заодно кинули последний взгляд на Тундру. Максим Борисович преподнес мы пушистые белые цветы, сорванные неподалеку -- сама бя не полезла, клещей боюсь. Похожи на одуванчики, когда те белые. Только эти -- не облетают и хорошо стоят сухими. Довезти бы еще это пушистое облачко в сохранности до дома.

ДудИнка. Это портовый город. Здесь все живо морским портом. Да, морским, несмотря на то, что он километров на 600 отходит от ближайшего моря. Енисей -- очень глубокая и полноводная река. До сюда доходят океанические лайнеры и грузовые суда. Раньше отсюда можно было дойти пассажиром до Дикси -- самого северного населенного пункта вообще (в России). Там медведи белые запросто встречаются. И я тоже хотела туда попасть. Но с некоторых пор туда ходят только грузовые суда. Нам попасть туда было не суждено. В Дикси до сих пор снег лежит и даже льдины встречаются. Кстати, нам по дороге и так снег встречался- прямо по обочинам дороги. Но после Камчатки, где я по снегу ходила аж в августе, он уже не так впечатлял, тем более, что там объемы поболе были. К теплоходу мы должны были подъехать к 12, а пока нас ждал краеведческий музей ДудИнки, который нам всячески рекомендовала экскурсовод. Фотосъемка там тоже платная, целых 350 рублей, но там есть, что фотографировать. Я из этой поездки не привезла практически своих фотографий -- в этот раз я пошла на компромисс с Максим Борисовичем -- он фотографирует, а я отбираю лучшие его фотографии и забираю себе. Все равно он будет каждый вечер меня забрасывать просьбами ему помочь, да и в музеях платить за два фотоаппарата, при том, что снимать будем одно и то же нелогично. Так что все фото (почти), выложенные в конце текста -- сделаны на профессиональный фотоаппарат и отобраны мной из привычных уже тысяч шлакового материала -- хоть редактором иди или фотодизайнером, глаз у меня уже набитый на фотографии. Правда, это не касается фотографий кораблей -- их я отбирала специально для Максим Борисовича и бОльшая часть из них мне не нравится. А музей встречал массивными дверями, к которым я бежала, как к последнему блиндажу. Комары -- сволочи! Перед музеем есть памятник рыбаку, есть еще одна часовня и есть часы уличные, на постаменте -- и пока я их осматривала, и даже фотографировала -- меня с удовольствием ели. Только спасшись за дверями, я хоть как перевела дух. За дверями сразу перед входом была диорама местного мальчишки, знакомящегося с олененком северным. Был киоск с сувенирной продукцией и касса для покупки билетов. И был тривизор. Это как телевизор, но с панорамным обзором. Выглядит, как стеклянная пирамида, где изображение показывается всегда прямо, в какую грань ни посмотри. То есть, смотришь, как телевизор -- и отличий не видишь, заглядываешь в бок (туда, где в обычном телевизоре ребро между экраном и забней панелью) -- а там тоже экран и то же самое изображение, обходишь с третьей стороны -- а разницы и там нет. Натуральное 3D. Причем изображение плоское, но плоскость своя для каждой грани, а само изображение проецируется сверху, сама пирамида прозрачная и никаких видимых деталей, кроме маленького пупырышка в вершине, не видно. От касса по коридору нужно пройти в раздевалку, где примут вещи и выдадут бахилы. А уж оттуда, вернувшись, и пройдя мимо тривизора, можно подняться по лестнице к первому залу. На лестнице висит карта земли сверху, где виден полюс и обозначены параллели, на которых наглядно показаны людские поселения и степень их приближения к полюсу. За полярным кругом поселения имеют 8 стран -- Швеция, Финляндия, Исландия, Дания, Канада, Норвегия, США и Россия.. Но город, да так близко -- только Россия. А вообще, это еще не экспозиция, это только лестница. А экспозиция- дальше. Как всегда, начинается все с доисторических времен. Те же аммониты, те же разные породы и осколки. Но здесь есть и интересное. Например, фигура шерстистого носорога в натуральную величину. Или фигурка мамонтенка. Тоже в натуральную величину. Диорамы с разными животными, характерными для этого края в те времена. Доисторические черепа или части черепов и костей.

Далее уже идет история народов, населяющих исторически данные территории. Их было много. Самые разные люди, со своими обычаями, верованиями, одеждой и способами выживать в суровых условиях вечной мерзлоты. Тут стоит даже чум (или "типи" по северо-американски) -- их делали из шестов длиннющих и шкур, сверху накидываемых. Кстати, коренное население Америки и Канады -- родственники нашим эвенкам, кетО, нганасанам. А вот ставить чум -- занятие исключительно женское! Довольно непривычно, учитывая, что это нелегкая задача. Ну у мужчин тут тоже были совсем не легкие условия проживания. Вообще, осматривая экспонаты, я обратила внимание, что тут работы хватало обоим и жили вместе, не столько потому, что нравились друг другу, а больше потому, что вдвоем тут больше шансов выжить. И только плюсом, если при этом напарник по выживанию -- нравится. Отдельным экспонатом тут в самом углу стоит костюм настоящего шамана. Когда у одного из последних настоящих шаманов умерла жена -- он потерял силу, ведь жена -- сообщник шамана в его камланиях. И так как его искусство все равно теряло необходимость (если помните, СССР, просвещение, материалистический взгляд на мир, насаждение грамотности и отрыв от истоков -- да-да все это было) -- решил отдать свой костюм музею. С условием, что работники музея будут "подкармливать" костюм и пускать потомков шамана с этим костюмом общаться. Поначалу я слушала -- и удивлялась, экскурсовод так обыденно об этом говорила -- мол да, кормим костюм, разговариваем с ним. Как костюм может участвовать в камлании? Это же тряпки. Вся сила, вроде, в самом шамане. А потом нашла ассоциации -- ведь мы тоже приписываем свойства талисманов разным вещичкам. У каждого такая есть. И у меня -- тоже. И тоже держим на счастье, таскаем на всякие важные дела, бывает, и разговариваем (это, правда, уже когда совсем припечет). Костюм шамана запрещалось фотографировать даже тем, кто купил право на сьемку. И стоял он в самом углу. Правда, поняла я, что это костюм шамана, уже потом, после объяснения экскурсовода. А сначала я бесцельно шлялась по залу и смотрела экспонаты. И меня привлекла музыка. Такая... под такую невозможно не танцевать. Ну, я и танцевала тихохонько. Пока группа не подошла с экскурсоводом во главе. Тогда и услышала и про костюм, и про шаманов. А что, если костюм -- живой? А я тут -- выплясываю! Вдруг еще подумает, что я его передразниваю? На всякий случай, после ухода группы, я извинилась перед костюмом. Лишним не будет, даже если это всего лишь предрассудки.

Из интересного там еще промысловые звери местного населения, рыба, птица. Вот северный олень -- он маленький. Я думала, он больше. А тут стояли рядом чучела северного оленя и полярного волка -- и что-то не особенно и отличались в размерах. Этот зал лично мне был интереснее всего. Дальше шли залы освоения Сибири. От первой встречи русского (сотника Ивана Патрикеева) и местного (танкийского князя с нечитаемым именем), до переселения русских, основания городов, торговли, войн и революций. Местным от русских досталось, если честно. Жили тут себе столетиями, горя не знали. А тут пришли мы со своими, совсем иными обычаями и укладом жизни. Неймется нам. Это мы воевали за земли, за города, за ресурсы -- сжигая, подчас целые города, как Мангазея. Местные же все время пытались помочь нам научиться здесь жить. А с приходом советской власти, русские верхи решили, что лучше знают, как жить подочетным народам на Сибири. И стали отрывать от семей и учить жизни. Современные малые народы Сибири почти не помнят о своих обычаях, потеряли много технологий и знаний о выживании в условиях вечной мерзлоты, вымирают, пристрастившись к благам и порокам цивилизации. От их гордости и независимости ничего не осталось. Я думала, что русские "никогда никого не завоевывали" - вернее, я так читала. А нам и завоевывать нет надобности, наша дружба с кем-то уже -- хуже завоевания. Правда, мы и сами перенимаем у тех, с кем дружим. Малые народы вымирают, утрачивая свое самосознание, мы же, русские, смешиваясь с ними, усиленно перенимаем забываемые технологии. Например, лодки-долбленки, которыми издавна славились КетО. Из самих КетО умельцев, знающих технологию -- наперечет, зато русские -- активно перенимают. Потому что придумывать способы выживания незачем, они столетиями вырабатывались -- вот и учатся, пока есть у кого. Правда, русские -- это настолько растяжимое по своему смыслу понятие, что и не знаешь, одного ли поля ягоды москвич и сибиряк. Когда я позже смотрела с теплохода на местные деревеньки, которые всю цивилизацию наблюдают в виде теплоходов, вертолетов, да некоторых автоматизированных инструментах, я думала -- насколько мы близко мыслим? Они людей пришлых видят только, пока течет Енисей, бОльшую часть года они замкнуты в своем обществе и рассчитывают только на себя. Охота, рыбалка, огород -- и только все свои вокруг. И, например, я. Круглосуточный свет, телевизор, интернет, свое время на творчество, путешествия (причем, далекие), горячая вода, туалет в доме, близкие магазины, больницы... преступники. Мне комфортно в городе и пугают деревни, особенно оторванные от цивилизации. Им -- наоборот. При том -- и я, и они -- русские. И кто больше русский, если я в городе, имея доступ к интернету, все больше и больше ассимилируюсь с различными культурами, а они хранят традиции и умения людей, живших здесь веками? Вот, например, революция здесь шла с трудом. Ну не понимали местные народы -- нафига раскулачивать богатых крестьян? Тут психология другая, все стараются друг другу помогать. А уж отбирать что-то просто потому, что так велено -- это совсем не по людски. Как большевики своего добились -- для меня до сих пор загадка. Сюда революция пришла позднее и неохотнее всего. Тут даже людям вообще все равно, кто там друг другу глотки рвет за власть. Голосуют наугад. Им-то что? Веками здесь ничего не меняется. Да, с приходом новой власти меняют правила, добавляют запреты, изменяют сборы (пушнина там, орехи-грибы-ягоды) -- а по сути, ничего не меняется. Мало что там из столицы поназапрещали. Вы придите и за руку поймайте. Если сможете. Тут на каждого человека по тысяче километров Тайги. И как жили, так и живут и никто им не указ.

Заключительные залы были посвящены войне, послевоенным годам и новому времени. А шли к выходу мы сквозь галерею известных исторических личностей. Не обще-российских, северных, совсем не привычных по школьной скамье.

На выходе опять кровожадно взвыли комары. Нет, честно, самое яркое воспоминание. Комары, мошки, слепни. Эта чаша миновала меня, а вот Максим Борисовича слепни укусили -- и укусы эти болели несколько дней так, что он орал, что у него под кожей -- личинки! И они жрут его! Не может простой укус так долго болеть!!! Правда мой хладнокровный совет обратиться к врачу был стойко проигнорирован. Перед врачом так не пострадаешь. Тем более , что через несколько дней боль от укуса сама собой стихла. Слепни же не оставляют личинок. Северный гнус, хоть и сволочь, но такой подлости не делает, это привилегия южных

насекомых. От музея мы направились к автобусу. Максим Борисович углядел наш теплоход еще от места стоянки автобуса, а вот водитель, похоже, был здесь впервые и его все время тянуло куда-то вверх, где дороги получше. Несколько раз кружили, возвращаясь, чтобы найти нужную дорогу к теплоходу. Она была в самом низу, там, где мы были изначально, но она была самая неприглядная и ехать туда не хотелось. А пришлось. Теплоход стоял в стороне от грузовых причалов основного речного порта. На дебаркадере. Подъехали мы к нему буквально за 5 минут до отправления.

Теплоход.

Теплоход "Александр Матросов" был построен на немецкой судоверфи Матиуса Тезена Висмар в 1954 году и назван в честь героя Великой Отечественной Войны погибшего с честью в возрасте 19 лет в 1943 году. Это теплоход 588 серии как и "Русь Великая", на которой мы собирались идти в Крым ("Крым недостижимый"). Но несмотря на то, что теплоходы одинаковые изначально, сейчас между ними нет ничего общего. "Русь Великая" взяла от 588 проекта только каркас, усилила его, модернизировала и приобрела класс "река-море". А Александр Матросов имеет класс "река-озеро", как и все теплоходы его серии. Но из всех теплоходов, ныне ходящих по России, только два сибирских -- "Александр Матросов", да "Антон Чехов" остались такими, какими были построены. Был еще "Лермонтов", единственный четырехпалубный, но его в прошлом году продали в частные руки. А "Матросов" - он совсем не изменился. Все плафоны, ручки, стенные панели и планировка кают ровно такая, как в год постройки. Каждый год его ремонтируют, добавляют чуть современности -- например, камеры, или розетки, или новые компактные батареи, или трубы -- и снова и снова проходят речной регистр, чтобы выходить в рейсы. Побывав на этом теплоходе, можно довольно хорошо понять, как путешествовали в круизах в 60-х годах прошлого века. Здесь каюты трех классов -- люкс, мягкие и твердые. Люкс находится только на верхней палубе. Имеет все удобства и холодильник. Каюты первого класса (мягкие места) находятся на верхней палубе и в носу палубы средней. Эти каюты довольно просторные, есть одноместные и двухместные. Но в двухместных есть умывальник. А так содержание идентично -- диван (который заодно и кровать), стол, стул, полка, шкаф, радиоприемник (тоже аутентичный, 50-х годов -- большой, задрапированный тканью). Ах да, розетки. Которым, если я правильно поняла -- всего год отроду. Диваны, кстати, различны в одноместных и в двухместных. В одноместных поуже и помягче. Но все равно жутко неудобные. Стулья тут, кстати, тоже мягкие -- как в облако плюхаешься, выкарабкиваться тяжело, проваливаешься.

В хвосте корабля каюты становятся меньше. А на главной палубе -- так и вовсе -- узенькие и неудобные. С туалетами беда. На верхней палубе на всех счастливых обладателей одноместных номеров -- один туалет. Душа нет, только в люксах. На средней палубе два туалета и душ. Есть еще прачечная с настоящей ванной, но она, как я поняла, сугубо служебная. На нижней палубе, где больше всего народу -- туалетов целых четыре. Но вот ведь штука -- я побывала в каждом -- и если на верхней палубе в туалете хоть пляши, на средней палубе можно спокойно усесться, то на главной -- даже сидеть тяжко -- упираются коленки. Зато душ на главной тоже есть. Ресторана -- тоже два. На верхней палубе и на главной. Среднюю пропустили -- там читальный зал. Есть кафе, бар. Вот чего нет -- так это привычной анимации. Но это оттого, что теплоход не туристический, а пассажирский.

Это вызвало наибольший когнитивный диссонанс. Признаю, меня можно назвать сибаритом речных прогулок. К сожалению, не знатоком -- это к Максим Борисовичу, но толк в теплоходах я стала понимать. Он нас с мамой разбаловал. И я просто привыкла, что теплоход -- это развлечение, круиз. Когда следуешь по маршруту с экскурсиями, программой, развлечениями и бОльшая часть туристов сходит одновременно. Такое называется туристическим теплоходом. "Матросов" тоже когда-то был таким, вплоть до 1999 года. По крайней мере, в музее теплохода в кают-компании мы видели фотоальбом с круиза именно за 1999 год. Тогда еще были на этом теплоходе именно круизы. Сейчас теплоход -- пассажирский. Это значит -- не развлечение, транспорт. Вот "омики" на Волге, "ракеты" на Москве-реке -- они пассажирские. Но чтоб целый теплоход...

Остановок у теплохода было немного, даже не всегда причаливали к берегу. А вот люди -- сходили и садились буквально на каждой. Передавались вещи, техника. И туда, на берег и обратно, на теплоход, чтобы довезли. Сейчас у нас еще мало народу, а вот осенью, говорят, даже в коридорах спят и все завалено сумками, баулами -- потому что это единственный транспорт до маленьких деревень по берегам Енисея. Недешевый транспорт, честно. От Норильска до Красноярска на самолете -- 11 тысяч рублей. Тот же самый путь по Енисею, да без еды -- 15 тысяч рублей. Да, здесь в стоимость билета не обязательно входит еда, как это мне стало привычно. Но иначе, чем по реке, до многих деревень и не добраться, просто тупо нет дорог. Вот зимой по льду или вертолетом... И все. В остальном -- никак. Представляете степень автономности этих деревень? Когда-то человек, сподвигнувший меня писать посоветовал мне посмотреть фильм Михаила Тарковского "Счастливые люди". Он именно о здешних людях, мы даже останавливались около того поселка, который показан в этом фильме. И там очень хорошо описано, насколько эти люди самостоятельны. И насколько одиноки. Совсем другое мышление. Здесь издавна к речным судам (еще со времен деревянных кораблей) особенное отношение -- суда эти привозят необходимое (вещи, инструменты, теперь и машины, и бензин) -- и каждый приход корабля, как праздник, как свидание с другими людьми, напоминание о том, что они не одиноки на планете. Особенно это чувствуется после долгой зимы. Вертолеты -- это не то. Там людей мало и они уже зачастую напрочь знакомы.

Однако все это касается одиноких самостоятельных путешественников и местных. У нас же была группа со своим экскурсоводом, поэтому развлекательная программа у нас была, за что отдельное спасибо нашему сопровождающему. От нее, фактически, зависело все впечатление наше от круиза, потому что достопримечательности-достопримечательностями, а когда знаешь, на что смотришь, можешь оценить важность момента. Так что глубокая благодарность нашему гиду.

Заселяются тут тоже не по привычному. На каждого пассажира положено не более 36 килограммов груза -- и стоят весы. Каждого пассажира заносят аж в три разных списка и только после того выдают ключ от каюты. Пока мы расселялись, теплоход отчалил. Енисей -- глубоководная река и это у морского порта чувствовалось особенно сильно. Здесь была масса судов и многие были не речные. Да и ширина Енисея здесь -- глаз едва охватывал. Привыкшая уже, что здесь холодно, я растерялась от того, насколько жарко было в каютах. Это у нас печки работали. За все время круиза мы не поднимали окон. Даже при выключенных печках теплоемкость корабля такая, что нам было жарко. По берегам Енисея весь первый день шла тундра, потихоньку сменяясь лесотундрой. Ну как, день. Мы спали, хотя темнеть и не думало -- полярный день никто не отменял, поэтому разделение на день-ночь у меня в тих записях весьма условное. У нас была групповая путевка с включенным питанием, так что после заселения мы пообедали. Максим Борисович еще, страдая, связывался интернетом с речным форумом. Спеша сообщить новости о нас. Интернет сопротивлялся, Максим Борисович страдал и матерился, бегая по палубам в поисках лучшего места. Нашел, все отправил и успокоился. Потом поспали, выспавшись, наконец, после безумного марафона в Норильске. Видели первую остановку (в Потапово) и как катеры, словно чайки, окружают теплоход, разъезжаясь, затем, обратно -- с грузом или уже опустевшие. Потом ужинали и слушали путевую информацию. Как раз прошли устье первого крупного притока Енисея -- реку Хантайку. Эта река знаменита тем, что по ней проходит граница полуострова Таймыр и материка. А устье ее находится на знаменитом плато Путорана, куда даже целые экскурсии водят и фильмы снимают (например, "Территория", который мы смотрели позже в рамках развлекательной программы). А после ужина и фотосессии мы вернулись слушать о предстоящей остановке. Не только слушали, но и смотрели. Здесь в ресторане (в верхнем, точно) и в читальном зале есть современные плоские телевизоры с разъемом HDMI - вот и показывали нам информацию всеми доступными способами -- видео, звуковые файлы, слайды. Там же и смотрели фильм "Счастливые люди". Но это было потом. Пока нам рассказывали про город Игарку. В Советские времена это был очень желанный город для проживания и развивался он очень быстро. Была даже идея проложить к нему железную дорогу. И даже начали ее строить, и даже достроили бы, да только Сталин, которому она была нужна, умер. Еще пару месяцев прожил бы -- и была бы у нас дорога от Салехарда до Игарки с веткой-заделом на Камчатку. Это проект носил номер 503. И строили эту дорогу участками. После смерти Сталина строительство забросили и дорога эта большей частью пришла в негодность. Только некоторые участки ее еще используются. А до недавнего времени на брошенных участках еще можно было увидеть паровозы -- их, кажется, в этом году уже убрали. А сами вырубки и настилы дороги еще сохранились. А так представьте, идете вы по лесу -- и вдруг -- железная дорога, и на ней -- паровоз. Вот так неожиданно, из ниоткуда, в никуда. Как эту дорогу только не называли - "дорога смерти", "проект 503", "заброшенная северная дорога". В Игарке даже музей есть по этому проекту. Собственно, почему нам про все это и рассказывали. Так же в Игарке есть музей вечной мерзлоты. Уникальный, такого больше нигде нет. Нет, есть похожие в разных странах, но у нас условия уникальные -- почвы там, температуры, самый лучший музей, как признают мерзлотоведы -- это такие ученые, которые исследуют вечную мерзлоту и что с ней можно делать.

Пока шел полярный день, сложно было ориентироваться, когда ждать остановки. Чисто теоретически мы знали, что причалим в час ночи. А за окном-то светло! На эту остановку по идее у нас было полчаса. Но так как только до музея было ехать 10 минут на автобусе, то нам дали час. В виде исключения. А автобус нам выделили. Здесь тоже сходили и заходили люди, но ввиду того, что нас время поджимало -- нас пропустили вперед, чтобы мы успели. Хотя опоздуны все равно были и их ждали всем автобусом. Нет, не только Максим Борисович, хотя я заранее краснела на красноречивые взгляды наших, было еще две девчонки, которые тоже умудрились опоздать -- из-за этих проволочек мы потеряли драгоценное время в музеях.

Игарка сейчас -- умирающий город. Почти нежилой. А музей держится только на энтузиазме его работников. Ведь даже вечную мерзлоту, чтобы исследовать, нужно обихаживать. Потому что вмешавшись в ее недра и саморегуляцию, нужно поддерживать определенный режим, чтобы условия эти сохранялись. Каждая экскурсия, каждая искусственная полость в земле изменяют условия вечной мерзлоты -- и она стремится растаять. Следить, чтобы двери были закрыты, следить, чтобы количество человек на посещение в день было допустимым, обновлять ледяной покров после лета (летом температура в этих залах поднимается до минус пяти, что не характерно для вечной мерзлоты -- и нужно покрывать ледяной коркой обнажившиеся породы -- каждый божий год), смотреть за снежным покровом зимой и по необходимости -- счищать, чтобы его количество было оптимальным. Там много чего. Вообще, музей выглядит, как сказочный домик снаружи -- все самое интересное -- не внутри даже, а в глубине, снаружи и не увидать. Нас разделили на две группы и быстренько повели смотреть разные экспозиции, затем меняя. Одну группу -- в музей вечной мерзлоты, другую -- в музей той самой железной дороги, проекта 503. И все это впопыхах, скороговоркой, боясь опоздать. Сьемка и здесь платная, 150 рублей. Но это за фотоаппарат, на мобильники -- бесплатно. И никак не проверяют, под честное слово. Если в музее ДудИнки на камеру вешали опознавательный знак оплаты, то здесь факт оплаты ничем не подтверждали. Мы попали во вторую группу, которая изначально смотрела музей проекта 503. Это было страшное место. Здесь трудились заключенные -- из разных стран. И каждой национальности теперь здесь стоит памятная доска перед входом в домик. В самом домике есть экспозиция бараков строителей этой железной дороги. Умывальник, нары, столик. С алюминиевой миской и кружкой, самостоятельно сделанными заключенными. И фонарь под потолком. И неизменный портрет вождя. Здесь все делали своими руками, даже игральные карты, даже картины, откуда только силы находили. Но экспозиция была во втором зале. В первом были фотографии того, что осталось от дороги сейчас и рассказ об одной известном заключенном, работавшем здесь -- только я не запомнила, о ком. И был еще один зал -- о культурной жизни этих заключенных. А она была -- сюда приезжали артисты, здесь ставились концерты силами самих заключенных, здесь даже картины писали. Ведь попадали сюда ой, как надолго. Особенно запомнилась картина медсестры в проеме и подпись - "медсестра. Рисунок такого-то, известно, что она поделилась баландой с болящим. Господи, а у самой вид -- скелет натуральный. Были и еще картины -- здесь была целая жизнь, тут не только -- работали, спали, ели, как я когда-то думала. Тут играли на свои ставки, тут боролись за женщин, тут влюблялись и рожали. Хотя и просто -- рожали. Тут очень стремились забеременеть и родить -- пока беременная, послабления в нормо-выработке, потом -- отдых два раза в месяц, когда можешь навещать ребенка. А мужчинам и так женщин не хватало, они за них были убивать готовы. Вот в чем отличие от других лагерей -- тут не было надобности охранять, чтобы не сбежали. Были тут... смельчаки. Сбежали. Один -- умелец выживания в тайге и трое зеков, к нему напросившихся. Один бы он, может, и дошел до людей, а вот зеки эти трое... Сожрали его с голодухи, заплутали и вернулись в лагерь, что стало наглядным урокам остальным свободолюбам. Это ведь не центр России, тут кругом Тайга, на сотни и тысячи километров вокруг НИКОГО! Вообще! От слова -- полностью. Я потом смотрела на берега Енисея и пыталась представить -- каково это, на недели пути вокруг -- никого? Ни огонька, только лес, нескончаемый лес. И все леса моего родного края мне парками показались. Вы знаете, что в Тайге есть еще места, куда никогда не ступала нога человека? Вот то же самое плато Путорана. Разговорились мы с одним человеком, у него знакомый занимался исследованиями этого плато, так по его словам, когда исследуешь это плато не первую неделю, если вдруг покажется динозавр -- это даже не удивит. Может, где и бродят. Кто его знает?

Быстрым темпов отслушав положенные слова и отщелкав снимки для детального рассмотрения позже, в более спокойной обстановке, мы выскочили из одного домика и перебежали в другой. Тут тоже был свой зал с экспозицией -- эндемичные (характерные для данной местности) животные и растения, наглядные пособия по полярному кругу, объяснение феномена вечной мерзлоты -- и все это тоже -- скороговоркой. И потом -- дальше, в пристройку, откуда вниз. Нам заранее говорили одевать тепло, там всегда мороз. На случай альтернативно одаренных есть штатные куртки, но их мало. В нашей группе все были правильно одарены, но на взгляд работников музея, некоторым все же не хватало запаса одежды для сохранения тепла. Глядя на облачающихся в теплые куртки обладателей свитеров, я тоже взяла куртку -- у меня только осенняя с собой, зимнюю не брала, она большая и тяжелая. Спускаться долго, на 6 метров вниз, где первая остановка с открытым участком стены, которая сама выступает экспонатом. Там хорошо видно, как застыла водная жила в толще земли. Там же в закутке готовятся к экспозиции новые материалы. Много их, благо, чтобы собрать -- достаточно выйти за порог. Всякая травка, цветы, листья -- заливают водой свежими, только срезанными в тазике -- и замораживают. Когда музей только делался -- замораживали тушки зверей, рыб. Хотели даже сделать полностью ледяной аквариум. Не получилось -- лето полярное мешает, температура не та. А так были планы и человека замороженного тут сохранить на века. Короче, основатель этого музея был "очень увлеченным человеком" своего дела. Но получилось все равно красиво. С какой-то глубины на стенах изморозь приобрела вид кристаллов, замерзших снежинок, целых наростов. А внизу, уже в залах, был сделан каток. Только часть, хотя хотели его пустить по всем залам. Тут действительно холодно. Стоя здесь и видя промершзую землю, белую от льда и изморози, как то слабо вспоминается, что снаружи 25 градусов тепла. Такая земля на Таймыре везде. И путь не обманывает глаз зеленая травка тундры -- под ногами -- лед, вечная мерзлота. Ну как- вечная? Тут же, в толще земли, при выкапывании залов, на глубине 7,5 метров наткнулись на ископаемые останки деревьев. Они так и торчат в стене, вмороженные туда тысячелетия назад. Когда-то здесь было теплее и буйно росли большие деревья. Сама экспозиция так и выглядит, как заготовки на пару пролетов лестницы выше. На вырубленных полках стоят в ряд ледяные квадраты с вмороженными в воду растениями. Они не сухие, их заморозили прямо сразу -- и все краски сохранились в неизменности. Тут не только растения. Тут есть зал с историей становления музея, есть зал с пробами различного льда. Вы знаете, что лед с реки на лед моря или лед озера -- не похож? Я вот теперь наглядно знаю. Так и задумаешься, что не зря в эскимосском языке 50 слов только для обозначения снега. Тут для льда в местном языке не меньшее, я думаю, количество. Еще есть новогодний зал, с дедом морозом и снегурочкой, с елкой и резной стеной. Тут мало залов, но даже их мы не все успели толком осмотреть, нас уже гнали обратно. Я думаю, что бОльшую часть экспонатов буду, как и вы, рассматривать уже на видео, благо, теперь оно у меня HD.

Так же бегом вернулись к автобусу и спешно покинули музей. Вся экскурсия уложилась в 40 минут и то, мы опоздали к отходу теплохода и отошли на 15 минут позже, при том, что нам и так выделяли час вместо получаса. Сходя с автобуса я ошеломленно сказала нашему экскурсоводу, что такой стремительной экскурсии у меня еще никогда не было. Ты ухмыльнулась и обнадежила - "это еще не стремительная, вот зааааавтра -- завтра да, придется побегать". Я сглотнула.

Уезжая из Игарки, я бросила монетку к причалу -- чтобы вернуться, все-таки здесь есть очень интересный музей. А пока -- спать.

Солнце так и не садилось, так что разделение по дням исключительно условное. В 9 утра мы завтракали и нам рассказывали, что вот буквально скоро мы пересекаем границу полярного круга и, наконец, будет темнеть! Ура, товарищи! Граница полярного круга проходит (условно, конечно) по реке Курейка. Там даже есть специальный знак в виде белого медведя и оленя, мы за этим знаком охотились с фотоаппаратом, но все равно получилось плохо, Енисей -- очень широкая река. Буквально перед рекой Курейкой есть одноименный поселок. Там до революции пробыл в ссылке несколько лет самый главный товарищ -- Сталин. Оказывается, не такой он и пушистый был. Ссыльным в год давали на прожитие 160 рублей. На эти деньги особенно не разгуляешься, и Сталин писал всем знакомым своим слезные письма с просьбой помочь деньгами. И жил в месяц не менее, чем на 70 рублей, при том, что корову можно было за 50 купить. А ставши лидером, всех своих благодетелей, кто деньгами кто деньгами его снабжал тогда в ссылке -- упек по лагерям. Это нам экскурсовод рассказала, когда просвещала, мимо чего проходим и куда смотреть. В том поселке находился когда-то пантеон Сталина. Большое красочное здание, посвященное Сталину и его памятники. До 90-х простояло. Когда памятник снесли, а здание -- разрушили. И даже засадили елями, чтобы не видеть этот ужас с реки. Памятник уронили в реку специально и он упал на дно лицом вверх. Дно здесь глубоко, но настолько силен в людях культ личности, что это место большинство капитанов до сих пор стороной обходят. Хотя вроде бы -- просто памятник. Елочки с 90-х подросли -- и выглядывание останков здания превратилось с некоторых пор в квест -- увидишь, не увидишь? Каждый год елочки растут и очертания здания все больше скрываются за их зеленой завесой. Здесь теплоходы больше не останавливаются и увидеть можно все это только на ходу. Нам повезло, мы увидели. Увидят ли это в следующем году -- пока неизвестно. А вот сразу за поселком на другом берегу как раз знаменитая граница со знаком. И можно смело сказать -- вот до это реки -- полярный круг, а дальше -- уже нет. Когда прошли это место, нас попросили вернуться в ресторан. И в торжественной обстановке вручали дипломы, как людям, пересекшим границу полярного круга. Дипломы, памятные материалы и шампанское отлично зафиксировали этот момент в моей памяти.

Смотрели материалы и по предстоящим интересным местам. Про Туруханск, который будем проходить, про реку Нижняя Тунгуска -- Тунгусок на Енисее четыре -- верхняя, нижняя, подкаменная и сухая. До кучи показали еще материалы про места, которые проходить не будем, но они тоже интересные. Вот, например -- вы знаете, где находится географический центр России? Голова -- в Москве (частично в Петербурге), сердце -- на острове Ольхон на Байкале. Жопа... тоже где-то есть и даже за это место люди соревнуются. А вот прямо географический центр находится на берегу озера Виви. Это в 80-х годах математически высчитал какой-то ученый по просьбе своего друга-геолога. Обычное озеро, только центр России. Вернее, СССР, куда сместился центр после распада его -- это еще не смотрели. А на озере Виви стоит стела с гордым обозначением центра России.

После обеда нам устроили экскурсию по теплоходу. Начали с рубки и разговора со старпомом. Здесь в рубке тоже все аутентичное, хотя есть и современные приборы -- те же глонасс или эхолот. Без них никак -- не выпустит речной регистр. Штурвала тут нет, есть три каких-то цилиндра, за которые надо крутить. Смысл не очень ясен, но управляются с этим мастерски. Вахты капитана тут нет, он руководит общим процессом и стоит у штурвала только на тяжелых порогах, где требуется самый высокий уровень мастерства. Тоже отличие от привычных правил. Мне тут, на самом деле было не очень интересно, только сравнить с нашими теплоходами, а вот Максим Борисович -- тот очень оживленно разговаривал со старпомом. Что поделаешь, увлечение всей жизни. Еще из рубки была видна поднятая гордо мачта. В Москве такого не увидишь -- там мосты, здесь же она гордо реяла на ветру.

После рубки, что на самом верху, мы спустились машинное отделение, что в самом низу. Святая-святых любого корабля. Посторонним, вообще-то, вход запрещен и отдельное спасибо нашему экскурсоводу, которая как-то умудрилась договориться об этой экскурсии с капитаном. Главный механик на нас все равно клыки точил. Ходют тут, фотографируют, сволочи, работать мешают. Шум машинного отделения слышен даже если не спускаться еще. На входе висели специальные наушники для защиты ушей. Я свои уши сохранила, остальные как-то проигнорировали данную предосторожность. Хотя тут это многие делают. Наушники ведь не для туристов, для команды. Но все, кого я там видела -- ходили, как есть. Им уже пофигу. Они тут живут, хотя представить это сложно -- тут всегда очень шумно и эпически жарко. Настолько, что рыба соленая спокойно сушится на веревочках. В нарушение всех инструкций. Собственно, только и увидев, как мы все дружно фотографируем эту необычную деталь интерьера машинного отделения, главный механик и стал точить на нас свои кусательные инструменты. Ибо -- не положено. Машинное отделение тоже напрочь аутентичное. Исправное, отлаженное, но с момента постройки не меняное. Правду говорят -- при хорошем уходе теплоход способен ходить очень долго, нет у него утвержденного срока годности, после которого обязательно надо списывать. А уход здесь за ним, как в пансионе.

А рыбу-то, может быть и не заметили, это я углядела и потянула все смотреть. Сфотографировались-то там все, а вот влетело за это только Мише. Именно в его очередь фотографироваться и выскочил главный механик, размахивая матом. Так что я -- главная виновница произошедшего, вроде бы и ни при чем, а совершенно невинный Миша -- схлопотал.

После машинного отделения мы направились в благословенную тишину кают-компании. Ну, я и Миша. Остальная часть нашей группы в машинном отделении не задержалась, а Максим Борисович оттуда еще не вылез. Зашли, сфотографировались, прошли чуть дальше положенного, на палубу -- здесь тоже исключительно техническая территория. И по идее, нам тут не место. Но я вежливо попросила -- и нас пустили. Вот тут штурвал есть. У самых винтов, где ими еще можно управлять напрямую. Когда выходили из кают-компании, взлохмаченный, словно черт из табакерки, наконец-то появился вылезший из машинного отделения Максим Борисович. И тоже потребовал провести его в кают-компанию. Было очень неудобно перед экипажем, сновавшим туда-сюда, но пришлось. Из оговоренной экскурсии все уже разошлись, наше нахождение тут совсем ничем не регламентировано, а вот возьми и проведи. Пришлось делать вид, что так и надо. Максим Борисович и здесь каждую деталь сфотографировал. Тут очень уютно. Есть телевизор большой плоский, даже игровая приставка. Есть маленький музей теплохода с альбомами. Есть стол, где все едят и пристройка, где готовят команде. И есть выход на палубу. И снова я просила разрешения и опять получила его. Тогда и разговорились с коком для команды. От нее узнала про то, что здесь практику в 70-х годах проходил Валерий Меладзе, даже фотографии его есть в альбоме, но вот посмотреть их можно только два раза в год, когда снимают все шурупы со стеклянной стойки, за которыми эти экспонаты находятся -- чтобы пыль всю убрать. Что теплоход этот пассажирским стал совсем недавно, до этого был, как и все -- туристическим. Что работает она здесь уже 15 лет, а до этого была коком на другом теплоходе того же проекта. Очень скучает она по тем временам. Раньше были просто замечательные круизы -- заполненные людьми до отказа, с остановками по плану, надолго, с развлекательными программами и дискотеками. А сейчас... эхххх. Оставив сумрачно курящую женщину, тихо ушли из кают-компании по служебному коридору мимо стенда с ветеранами теплохода, отмеченными фотографиями и датами службы на корабле.

А к вечеру мы прибыли в Туруханск и я узнала, что слова о том, что нам придется побегать -- были печальной истиной. Прибыли мы с опозданием, что, впрочем, обычно здесь, на Енисее. Уже позже, я смотрела на рыночек, стихийно образующийся в ожидании теплохода и столь же стремительно рассасывающийся, стоит только теплоходу отойти и думала, каково же им -- стоять на жаре, когда огород не полот, корова не доена -- стоять здесь и ждать- придет или будет слишком опаздывать? И уже потом сама была на их месте -- и ожидала теплохода -- будет\нет? Потому что туманы и "нелетная" погода на Енисее -- частое явление .Мы вот попали в окно хорошей погоды, но когда ссаживались с одного теплохода и переходили на другой, узнали, что оба -- стояли. Один выше по течению (из-за грозы), другой -- ниже (из-за туманов). А в Туруханске мы должны были стоять полтора часа, из которых стояли всего 30 минут. Соответственно, экскурсия была совсем летучей. Уже только когда теплоход причаливал, экскурсовод собрала нас у выхода, чтобы по приходу -- сразу рвануть по маршруту. Мы и рванули, едва пустили. Вверх по горке и далее, вглубь, мимо парка и качелей -- к первому домику. Когда туда же добежала я, экскурсовод уже все рассказала тем троим, что успевали за ее темпом и бежала дальше. Вместе с теми же тремя. Остальная группа из всех наших довольствовалась осмотром дома и памятника -- на бегу, только, чтобы сфотографировать. Дом был какому-то революционеру, сюда сосланному. Тут же я еще знакомила людей, приехавших из других стран, между собой. Тут, на Енисее, на самом деле много иностранцев. Даже в нашей группе было двое немцев, причем один в русском ни бельмеса не понимал, а вот второй говорил свободно. Ну, и перед Туруханском, когда я скромненько сидела на ступеньках лестницы, в ожидании причаливания, я и услышала разговор на не нашем. Уловив знакомые нотки немецкого, на всякий случай поинтересовалась -- оттуда ли? Иностранцы ж не просто так ездят, а с переводчиком. Вот у переводчика, рядом стоящего и поинтересовалась. Та ответила, что да, женщина, стоявшая рядом с ней -- из Германии. И я гордо изрекла, что в нашей компании тоже есть немцы и если они хотят -- я их познакомлю. Так что услышав их согласие, я и передавала официальное приглашение к знакомству именно у этого первого знаменательного домика.

Оттуда мы таким же темпом заскочили к еще одному домику, а уж после бодрой рысью направились в местный краеведческий музей. А тот был закрыт. И наша экскурсовод от "Полонии" спешно дозванивалась до руководство музея с просьбой оный открыть. А мы пока стояли под градом комаров. Как раз подтянулась вся группа, за время бешеного бега успевшая растянуться по улицам Туруханска. Естественно, они начали осматриваться. И обнаружили цветы у ограды, комаров (вот их повсюду, стоило только остановиться) и -- грибы. Натуральные грибы в черте города, причем во дворе краеведческого музея. И не какие-нибудь, а благородные. Белые, подберезовики, маслята. Даже не удержались и собирали, словно с клумб. Зачем -- не знаю, куда их девать после сборки? Тем временем двери музея открылись. Как оказалось, в нем были сотрудники, просто закрылись зачем-то. И здесь тоже были выставки эндемичных животных и птиц, Великой Отечественной Войны, прошлого этого города... Из удивительного -- инсталляция древнего города-крепости Мангазея, большая книга карт берегов Енисея -- рисованных с удивительной точностью, комната прошлого века и лодка-долбленка с седоком внутри. Были еще многочисленные стенды в экземплярами творчества живших и живущих сейчас здесь народов -- куклы резаные, шитые и скомбинированные фигурки, украшения, даже картины. На все это великолепие у нас было не более 10 минут. Так что мы больше фотографировали, чем смотрели или, тем паче, слушали экскурсовода. А потом рысью понеслись к теплоходу -- все равно предупреждающий гудок он уже испустил -- мы опаздывали. На этот раз Максим Борисович-таки гордо взошел на борт последним, давняя его мечта. Взошел, когда уже убирали трап.

От Туруханска мы вернулись чуть обратно, с притока в русло Енисея. Как раз показался еще один теплоход - "Чкалов". Их теперь на Енисее пассажирских всего два. И мы его чуть не упустили, бегая и фотографируя скрывающийся за излучиной притока Туруханск. Течение северных рек быстрое, плюс еще скорость самих теплоходов -- и вот мы уже разошлись, только успев приветственно погудеть друг другу. Это всегда завораживает -- встреча двух теплоходов на одной реке, а уж если знать, что это вообще единственные теплоходы на этой реке -- то ощущения незабываемые. Помните грибы, росшие во дворе музея? Я вот о них вспомнила, когда увидела их в кепке в руках Максим Борисовича. "Сам собрал" - гордо поведал он - "сам принес. Добыча!". Вздохнула. Он свою работу выполнил, теперь моя обязанность грибами распорядиться. На теплоходе, ага. Взяла кепку, высыпала грибы на стол , обрезала лишнее и грязное. Выстирала кепку от следов маслят насколько получилось просто мылом и водой. Пошла договариваться о жарке. Договорилась, ждала под дверями (самостоятельно жарить не разрешили) -- принесла обратно в каюту свежеподжаренные, дымящиеся, аппетитно пахнущие, буквально только собранные грибочки с лучком. Вкуснотищща! Мужчины использовали это блюдо, как закусь, я -- по прямому назначению. Сегодня солнце впервые зашло за горизонт. Такое, казалось бы, привычное явление за время, проведенное в Норильске, уже стало казаться чем-то странным. Но спалось в темноте намного уютнее.

Утром тоже наступило -- с рассветом, постепенно появляющимся солнышком и столь же постепенным потеплением. За этот день мы не причаливали к берегу ни разу, хотя останавливаться -- останавливались. Кого-то ссаживали, кого-то принимали на борт, в крайнем случае, обменивались ящиками с подплывающими катерами. Стоило теплоходу показаться в зоне прямой видимости какой-нибудь деревушки -- и к нему тут же устремлялись стайки катеров. По берегам Енисея очень мало деревушек, да и те далеко не всегда жилые. Очень много брошенных, покинутых, заброшенных. Иногда ситуацию исправляют староверы. Они выбирают наиболее удобные места и часто ими оказываются кем-то когда-то облюбованные под деревеньки берега, затем покинутые и пришедшие в запустение. Так и получается, что на навигаторе написано "нежилое" под значком села, а смотришь в бинокль -- и там техника, люди, огороды и курится дымок от чьей-то готовки. Староверы тоже к нам причаливали и оказались совсем не такими, какими я их представляла. Думала -- благообразные дяденьки с окладистыми бородами, да женщины в сарафанах, да кокошниках с глазами, опущенными долу. Да счас! Так встретишь -- и не распознаешь, единственное -- все мужики с бородами, не бреются. Но по берегам Енисея это вообще распространено и от веры не зависит. И матюгаются они ,как нормальные. Вовсе от них благообразностью не пахнет, когда погрузка идет не так, как надо.

А мы в этот день спали, кушали, смотрели фильмы и развлекались, как могли. Я вот печатала, когда лень не одолевала или смотрела, когда совсем поваляться хотелось. У нашего экскурсовода оказалась очень обширная коллекция фильмов. Еще раз пересмотрела сериал, состоящий из 4-х фильмов: "Счастливые люди" Нам его показывали, как путевую информацию, ведь он снят в селе Бахта, что здесь, чуть дальше, на Енисее. Я в свое время именно из этого фильма и получила представление о том, как живут люди, не скованные цивилизацией. Что их точно отличает от нас -- они знают смысл жизни. Это -- жить. Добывать еду, заботиться о семье, образовывать эту семью, делать заготовки своих делянок, чтобы еда была всегда, ходить на промысел, чтобы добывать деньги на то, что самим не сделаешь. Например, снегоходы, соль, одежду, пули и ружья, бензин, катера, учебники и всякие мелочи. Вся их жизнь точно расписана по дням, не ими -- самой природой. Не успел -- помрешь с голоду, легко точно не будет. Но зато и скучать некогда, некогда выдумывать депрессии, кризисы переходного возраста и прочую муть, которой так любят заморачиваться жители городов. Они точно знают, что делают и зачем и всегда видят плоды своих трудов. Потому они чувствуют себя хозяевами своих жизней и хозяевами обихаживаемой территории. В этом да, в этом им можно позавидовать. Еще смотрели фильм "Территория" - и тоже, как путевую информацию, ведь снят он тоже в окрестностях Енисея, на плато "Путорана". Впечатлились, хоть и много там голливудских штампов, зато некоторые моменты сняты с большим вкусом, можно отдельно сохранять, как невероятной красоты и стиля ролики.

А к вечеру на горизонте показался теперь уже известный поселок Бахта. Зная его жизнь, ведь снимали его в течении года, проживая вместе с главными героями все сезоны их обычной жизни, зная заочно людей, что там живут и окрестности этого поселка -- было удивительно интересно наблюдать все это вживую. Близко к берегу мы не подходили, так что знакомые пейзажи я наблюдала только с берега. А вот главных героев этих фильмов видела целых двух -- охотника-промысловика с собакой (имени не помню) и второго -- дедушку такого -- Геннадия Соловьева. Им как-то наплевать, что про них целых 4-ре фильма, у них тут настоящая жизнь. Никак на их жизни не сказалось то, что они стали главными героями фильма. Только туристов стало больше, от чего гораздо больше проблем. А они как жили, так и живут и даже как-то неловко на них пялиться, как на диво, когда у них в голове только чисто рабочие задачи. Этот Геннадий, он с нами до Енисейска ехал и наша экскурсовод с ним очень тесно общалась. Я тоже хотела подойти, но как-то застеснялась -- нечего мне ему сказать, а от смущенного "здрасьте" от совершенно незнакомого человека ему ни тепло, ни жарко.

От Бахты отошли давно быстро, через 25 минут. А буквально через час пошла территория центрально-сибирского заповедника, начало которого еще год обозначал специальный знак. Но в этом году мы как ни вглядывались, не нашли. Наша экскурсовод, рассказавшая нам о нем -- тоже. Здесь тоже были когда-то местные, но их всех выселили, отдав поселок ученым-орнитологам и снабдив их всем необходимым. Нам рассказывали, что здесь, бывает, видят с борта диких животных, выходящих к воде попить или переплыть реку, но нам ничего такого не попалось.

А на следующее утро мы должны были вставать очень рано, чтобы смотреть проплываемые достопримечательности, но нередко теплоходы на Енисее опаздывают, что с "Матросовым" и случилось. Так что вставать пришлось хоть и рано, но не запредельно -- в 6 утра. Как раз причалили к остановке "Бор" До сюда уже ходят скоростные новенькие суда от Красноярска. А совсем недалеко от Бора в Енисей впадает подкаменная тунгуска. Река, печально известная тем, что в ее бассейне, в окрестностях села Ворогово упал в 1908 году Тунгусский метеорит. Об этом мы тоже фильм смотрели. Жители села, указывая, откуда они, отсчитывают не от Красноярска или от Енисея, они говорят: "Недалеко от того места, где упал Тунгусский метеорит" - и их сразу понимают. Впереди нас ждало первое существенно сужение русла Енисея -- Осиновские щеки. Там очень сложно проходить, там пороги и сильное течение. Чуть не так повернешься, чуть не там пройдешь -- и повторишь судьбу теплохода "Феникс", останки которого до сих пор в ясную погоду можно увидеть. Здесь много кораблей полегло. Но потом пару скал взорвали, сделав русло чуть более проходимым, все пометили метками, а самые неповоротливые суда протаскивают на буксире. Хотя движение из-за узости судового хода и опасности его на порогах этих одностороннее. Именно для таких мест на Матросове капитан -- его мастерство и знание местности до камушка позволяет проходить пороги без потерь. Места здесь очень напоминают Валаам. Есть и свои достопримечательности. Острова "Кораблик" и "Барочка", про которые даже песенку сочинили. Это два близко расположенных острова, которые и смотрятся так, как их назвали, словно одно тащит другое. Есть остров "Монастырский", куда ссылали неугодных монахов из окрестных монастырей. Есть и страшные истории. Как раз про эти острова. В 1950-х годах именно на этих островах ловили людоеда и находили бочки с засоленными его жертвами. На вопрос следователей "Как ж вы смогли вообще есть человечину?" тот ответил, что люди очень вкусные, но пока не попробуют они, его не поймут.

Судя по всему, к этим островам раньше причаливали или до сих пор на своем транспорте добираются -- по крайней мере, на стенах скал были надписи -- от самых добрых до самых русских. За этими скалами русло Енисея быстро сужалось. Я впервые видела эту северную реку такой узкой -- изначально я видела ее только необъятной. За резким сужением (Осиновские щеки) река так же неожиданно снова разлилась, но теперь это были пороги. Впечатленная рассказами об их сложности, я стояла и ожидала сколь-нибудь интересного зрелища. Но пороги из себя ничего особенного не представляют внешне. Вся их сложность, опасность и зрелищность -- под водой, где и скрываются острые камни, так что оценить мастерство капитана мы могли только по самому факту прохождения. Но вот то, что ветер там дует просто адский -- факт. Пороги были рано утром, а вот стоянка следующая -- только днем. Да и то, с опозданием. В поселка Ворогово нас ждали -- у самого причала был организован стихийный рыночек. Из-за опоздания мы стояли всего 10 минут и за это время нужно было купить на рыночке местные продукты. По рассказам нашего гида обязательно надо было попробовать сметану местную, которую самостоятельно сбивают, молочко парное, прямо из-под коровки и рыбку мелкую, местную -- тугунок. Об этом рыночке знали не только мы, так что к моменту причаливания на выходе скопился чуть не весь состав пассажиров. Стоило теплоходу причалить, как на берег ломанулась неуправляемая толпа народу, которые, как дикие лоси, моментально облепили весе лотки. Творог был куплен, молочко -- тоже, даже клубника была закуплена и огурчики малосольные. Вот тугунка не нашли, не продавался. Уже взойдя на теплоход к самому отчаливанию углядела, что Максим Борисович разжился сметанкой по 130 рублей. Вообще, она стоит 150, но все уже разошлись и он услышал разговор между покупательницей и продавщицей. Одна просила другую продать по 130, как своей, ве равно ж пропадет. Та и продала, ибо, действительно, пропадет. А Максим Борисович просто вовремя под раздачу подкатился.

Естественно, сразу после отхода мы сели дегустировать. Сметана самсбивная на магазинную не похожа ни капельки. Как сказал один из наших, сидевший с нами за столом -- это оттого, что магазинная 15-30%,а деревенская под 70%. Действительно, на вкус деревенская сметана напоминает, скорее, сгущенные сливки. Застывает в холодильнике и оттаивает в тепле. Молочко.... О, молочко, это отдельная песня! Я обожаю парное молоко и готова пить его литрами. Творог тут только зерненый, другой тут не получается, но тоже вкусный -- он сладкий и совсем не похож на кислый магазинный. Клубника тоже выше всяких похвал. Огурчики мы оставили напоследок, на попозже, чтобы не пугать туалет смесью молока и огурцов.

Уже совсем вечером была и вторая за день стоянка - в Ярцево (целых 15 минут!), где тоже был рыночек. И вот там мы нашли тугунок -- маленькую соленую рыбку. Она жирная, как омуль, фигурой похожа на селедку, а размером чуть больше мойвы. Откормленной мойвы. Тугунок был еще ледяной от заморозки, сами-то местные его не едят почти, деликатес. А вот копченую рыбу наша экскурсовод отговорила покупать, у местных холодильников нет, а копченая рыба хранится от теплохода к теплоходу. Хотя ледники у них точно есть, ну, те самые, старорусские, потому что рыбка была холодной! Покупая рыбу, обговорила с Максим Борисовичем договор, по которому обязалась есть рыбу так, чтобы ему она не мешала. Ну не любит он запах рыбы, не переносит. Так и получилось, что ела я тугунок под дождем, на палубе, в полнейшей темноте, потому что в каюте даже с полностью открытыми окнами его мучил запах рыбы. А дождь... Дождь разыгрался где-то через час после нашего отхода с Ярцево. Небо давно уже было серым, с самого утра бродили многообещающие тучи, а ближе к ночи они приобрели зловещий фиолетовый оттенок. Потом этот сиреневый цвет разбавился сполохами молний. Они мелькали скопом и поодиночке, расцвечивая половину неба. Вторая половина неба была непроглядно черной. Дождь, смываемый ветром, захлестывал полпалубы. А теплоход упрямо шел вперед, даже и не думая останавливаться. Но хоть спала удушающая жара. Я до последнего не верила, что Максим Борисович выгонит меня под дождь, но он был неумолим. Ни аргументы, что окна распахнуты настежь, а рыба почти не пахнет и лежит у самого окна, на указание на дождь за окном, ни слова о том, что там мне будет есть не на чем -- его не убедили. На все мои слова он твердил две вещи - "рыба пахнет" и "мы договаривались". Ну что ж. Одела куртку, взяла рыбу и пошла на палубу, встав с обратной стороны окна, как мне было указано. С обратной стороны окна не было ничего, поэтому прошла чуть вперед, там находилась решетка кондиционера, на которой и разложила пакетик с рыбой. Дождь и ветер упрямо не сдавались и я изо всех сил закрывалась от них, чтобы поесть рыбку. Что я ем, я тоже не видела, ибо было темно, здесь не горели фонари. Подождать я не могла под двум причинам. Не было холодильника и вторая -- за все время путешествия у меня не будет момента, когда б я могла сьесть эту рыбу, не побеспокоив чуткий нюх Максим Борисовича. А попробовать эту рыбку мне страсть, как хотелось. Рыбка на вкус просто замечательная -- нежная, упругая, но на языке тает. Соленая, но при этом отдающая свежестью, как только что засоленный огурчик. И жирненькая, и если бы рыбий жир делали из Тугунка, я бы в очередь выстраивалась, чтобы его съесть. Ее жирок просто умм какой вкусный и тоже отдает свежестью. Странное дело. Хотя местные мне говорили, что Тугунок такой, потому что вода в Енисее очень чистая и сам он свежайший, вот и пахнет он только водой, а не всей затхлостью лежалой рыбы из грязного водоема. Если это так, то раньше я рыбы нормальной и не ела. Соленой, имею в виду. Потому что все остальные рыбы рыбой и пахли. Возможно, Байкальские рыбки могли составить конкуренцию Енисейскому Тугунку, но тогда я была вегетарианкой. Там же, на рынке, продавалась и стерлядь горячего копчения и икра щучья, жареная, но вот как раз их мне попробовать не удалось -- одну из-за дороговизны, вторую просто раскупили моментально, самые первые сошедшие с борта. Максим Борисович же с Мишей развлекались по своему, по мужски. Они как раз успели в магазин сельский, еще в Ворогово. Сельские магазины на городские тоже не похожи. Пример я осознала уже позже, в Енисейске ,где в магазине одежды удалось купить провод для компьютера трехфазный.

Здесь уже по берегам Северная тайга, Крайняя Северная тайга закончилась еще в Бахте.. А с утра пошла местность тайги золотоносной. Была даже целая золотая лихорадка в начале прошлого века здесь ,ничуть не хуже американской. Здесь тоже добывали золото и становились миллионерами. Здесь на каждого золотоискателя приходилось по нескольку питейных и увеселительных заведений и они не бедствовали. И именно про эту тему мы смотрели фильм "Территория" накануне. Чего здесь только не было. Здесь убивали из-за золота, здесь продавали жен за проигрыш в картах, здесь кутили неделями и бросали в грязь новенькие, только с манекена одежды, чтобы не запачкать парчовые сапоги. Весь спектр низменных человеческих наклонностей. Здесь носили платья по одному разу и выкидывали, прикуривали от купюр и жгли ими костры, развлекались так, что об этом до сих пор легенды ходят. Завидно, да. Но ничегошеньки от того не осталось.

Сейчас Енисейск тих, пустынен и малость подзаброшен. Рынок работает с 10 утра до 15 дня. Магазины на рынке с 9 утра до 18 вечера. Простой магазин -- чуть дольше. Вот что реально удивило, так это лошадиный интернет в нашей гостинице. Но все это я узнавала постепенно, а пока мы только причаливали к маленькому дебаркадеру с надписью Енисейск. Гроза, бушевавшая всю ночь, прошла и хотя небо хмурилось, а асфальт был полон луж -- зонтик можно было не доставать

Енисейск.

В Енисейске в качестве причала -- дебаркадер. Иначе к нему никак не подойти, а причал нормальный, наверное, если вообще сделают, сделают нескоро. Но народ на дебаркадере все равно есть -- то на теплоход садятся проезжающий, то на скоростные катера до Красноярска. А сход к причалу короткий и сразу выходит на улицу, даже на две, если подниматься повыше. Если идти вбок -- то попадаешь на набережную (она тут все-таки есть),, если же идти прямо, то выйдешь прямо на городские улицы. Быстро, менее, чем в 5 минут уложишься. Здесь домики невысокие, чаще деревянные, хотя, чем дальше отходишь от причала, тем чаще попадаются и деревянные. Наша гостиница - "Енисейская" - одна из 4-ех, имеющихся здесь. Она деревянная и представляет собой бывший купеческий дом. Снаружи -- дом, как дом. Большой, двухэтажный, с балконом и лестницей. Если бы не надпись, ни за что угадаешь в этом жилом доме гостиницу. Даже когда заходишь во двор, чувство, что приходишь в гости, настолько все по домашнему. Палисадничек со скамейками под навесом, чтобы удобно посидеть вечерком. Огородик с кустами плодовыми и цветами. Чуть дальше -- уже только одни цветы и все это цветет и пахнет. Есть крыльцо, на котором все рекомендуется разуться, потому что внутри очень чисто. Пожалуй, только из-за наличия ресепшна понимаешь, что это все-таки гостиница. Номеров тут 8 -- на втором этаже. Все они много-кроватные, отдельных номеров только два- и они все на первом этаже. Один с двуспальной кроватью, второй с раздельными. Это вроде как люксы. С отдельным санузлом. Нам приходилось довольствоваться двумя туалетами на втором этаже, но не скажу, что это напрягало -- совсем нет. Душ тоже общий -- оба на первом этаже, и они разные. Вот душ да, он был довольно плотно занят. Очень много всяких поделок на стенах. Различные панно из самых разнообразных материалов, которые без художественной обработки посчитаешь мусором, а в таком виде -- произведением искусства. Ложки, пуговицы, крышки от чайников. Все это сделано руками хозяйки гостинцы -- директора фирмы "Полония" Натальей Георгиевной. Ну развлекается так человек долгими зимними вечерами. Ни одно ее творение повторить она не сможет, они создавались под мимолетным вдохновением -- поэтому произведения не продаются, хотя, бывает, о таком и просят. Парочка выставляется где-то в Европе, но на том лишь основании, что все это обязательно вернут. Есть телевизор, пианино, гладильная доска и, что порадовало больше всего -- вай-фай. Причем, натурально лошадиный. Как-то не ожидаешь после стольких дней безинтернетной зоны встретить интернет не хуже, чем дома. Хотя, это касается только гостиницы, у них тут спутники. Они даже не запароливают сеть, потому что и нахаляву пользоваться их интернетом-то и некому особо.

Нам дали время прийти в себя после приезда и я пошла смотреть окрестности. Увидела рынок, где продают настоящий, самостоятельно сделанный березовый деготь, который пахнет концентрированным пеплом. В нос шибает, но "послевкусие" такое, что хочется нюхать еще. Видела сделанные из овса кисти -- ровно такие, какими пользовались маляры до изобретения современных кисточек. Собранные поутру огурчики, лук зеленый, горох, малину и бруснику. Огурчики малосольные, смородину, даже помидоры. Все буквально местное, точно не привезенное ото всяких Алжиров, Китаев и Испаний. А вот сметана тут оказалась дороже -- по 250 рублей за баночку того же объема, что мы за 170 покупали в предыдущем пункте остановки. Доставка, логистика, менеджмент. И она была белее, чем купленная ранее. Еще здесь есть рыбный магазин -- даже не думала, что когда-нибудь такие увижу. Захожу в павильон. Там стоит стол. Две полки деревянных с консервами жестяными. И на маленьком возвышении от пола, покрытый линолеумом, подиум, где лежит одинокий ледовый куб рыбы. Эмм, я привыкла к морозильным камерам, к рыбе, рассортированной по пакетикам, к тому, что в рыбном магазине есть разные виды рыб. Соленая там, сушеная, вяленая, ломтиками и кусочками, филе и как есть. Здесь было только "как есть". Просто туши. Просто одиноко лежат на этом маленьком подиуме. Зачем было делать отдельный магазин для этого маленького куска -- непонятно, он бы вполне уместился в уголочке обычного продуктового магазина -- и в глаза-то особо не бросаясь. Еще здесь есть киоски быстрой еды, да. Зашла специально -- узнать, докатилась ли сюда вездесущая шаурма? Бог миловал, только пирожки, блинчики, да шашлык. Но из всего этого великолепия готовы только пирожки. Во втором киоске такого типа был даже автомат мягкого мороженого, но вот, зараза, работал киоск с 10 до 18 и за все время там хозяин киоска решил не тратиться на продукты для мороженого! Обидно, осталась я без вкуснятинки. Хотя сам факт! Я думала -- мягкое мороженое -- прерогатива южных набережных. А вот простое мороженое я умяла местное. Называется "таежное" и готовится с кедровыми орехами. На вкус просто божественное. Но, как вы понимаете, послали меня на улицу не за тем, чтобы я проводила исследовательские экспедиции, вовсе нет. Меня послали на улицу со вполне определенной целью и цель эту я нашла только в магазине, который работает дольше всех и является чем-то вроде Универмага. Да-да, "Типичный набор туриста".

Когда я вернулась с покупками и договорилась положить их в холодильник (своего в номере тоже нет) -- нас как раз позвали обедать. Обеденная зала (иначе и не назовешь) состояла из нескольких столов, рассчитанных на 4-6 человек. В центре залы -- печная изразцовая труба, оставшаяся с тех времен, когда особняк принадлежал купцу, сейчас декоративная и всячески украшенная. По бокам -- те самые произведения искусства. И кормят здесь вкусно. Хотя очень-очень сытно, порции совсем большие, для мужчин -- самое то, а в меня не влезало.

После обеда собрались на экскурсию. Посетили сначала художественную выставку. Располагается она в старом доме и проход к ней на второй этаж производится по сильно накрененной лестнице. Я все время боялась, что либо я нее рухну, либо она подо мной. Ну, самое замечательное, что мне там понравилось -- это макет города. Интересно, словно смотришь с высоты полета птицы Что запомнилось -- сюрреалистические картины местного автора, Сергея Харченова. Был там даже зал, посвященной местной рукодельнице -- не спорю, ее работы красивы и уникальны, просто я уже в этом плане избалована. Хотя и считаю, что любая ручная работа -- по своему красива и по-любому, уникальна. Так же там есть картины, куклы, фотографии. Одежда и разные мелкие поделки. И сувениры, без них никак.

Потом посетили выставку-продажу "Золотые россыпи России" - это вроде как магазин, но и просто смотреть интересно. Сюда приносят местные рукодельники то, что сделали и хотят продать. На мой избалованный столичный взгляд -- мило, но я тратить деньги здесь не стала, хотя свои ценители в нашей группе у местных мастеров нашлись.

Оттуда направились в музей "фото-изба" и он, если честно, затмил собой все виденное полностью. По идее, мы должны были попасть еще и в краеведческий музей, но он ушел на реставрацию и ремонт на 2 года. А музей "фото-изба" называется так, что все ,чем он может похвастаться -- приобретено на деньги, полученные от продажи фотографий. Это частный музей и государство не имеет никакого к нему отношения. Даже не помогало, даже не включало в список музеев, когда еще была программа въездного туризма в Енисейске -- это когда еще ходил "Лермонтов" и на нем плавали иностранцы. Уже развалилась программа въездного туризма, уже нет на рейсах "Лермонтова", а музей все еще пополняется и крепнет. Это увлечение одного человека, всю жизнь положившего на сбор артефактов прошлого, которое разделила с ним его жена. У них есть дети и старший сын сейчас живет в Лондоне и преподает где-то, а они отсюда уезжать не собираются. Этот мужчина даже ночевал здесь зимними ночами, протапливая дом для сохранения экспозиций и сторожа его, потому что сигнализации не было. А потом сигнализация появилась -- но не поддержкой государства, а меценатством одной фирмы, решившей в целях рекламы бесплатно установить на одном объекте культурного значения свою продукцию. Они тогда обошли все выбранные объекты и решили остановиться именно на этом музее. Здесь тоже от входа начинается ухоженный дворик с садом, на который у хозяина опять-таки много планов. А от самого входа -- прямо раскрывается история. Начиная с архивных фотографий ныне разрушенных храмов. Каждая из этих фотографий попала в руки хозяина музей путем долгих поисков и переговоров. Каждая -- уникальна. Предметы быта прошлого и даже позапрошлого века явственно показывают, что и как и происходящего в стране отражалось на жизни людей. Даже печные задвижки -- подумаешь, какая малость, а и то, несут в себе целую историю. Одна, верхняя -- родная -- из чугуна, будто вчера вылитая, с затейливым рисунком и вензелем мастера -- до революции. И вторая, которая была сделана по времена СССР рабочими завода, потому что мастеров по чугуну и печным задвижкам в Енисейске не осталось. Ржавая, хоть и пытаются ее оттереть, с простейшим отпечатанным рисунком, "кондовая", нелепая и смешная, особенно на фоне верхней, удивительно изящной. Во второй комнате, где вообще всякие древности, это различие в мастерстве было заметно еще сильнее. Все замки из дореволюционного прошлого, имеющие личное клеймо мастера, работают и сейчас, хотя их ни разу не смазывали. Хотя, может, все дело в том, что это именно ручная работа, а СССР больше полагался на механизацию? Сейчас мы имеем дело большей частью с сугубо утилитарными предметами и уже отвыкли от того, что и они могут быть произведением искусства. Попади к нам бытовой предмет такой же красоты -- мы ж не будем его использовать -- положим в сервант и станем любоваться. А тогда такое -- использовали! Книги видела дореволюционные, еще с тем, расширенным алфавитом. Кофедробилку фирмы пежо. Кости мамонта, найденные по берегам Енисея. Древние иконы, потемневшие и едва различимые. Колокола. Столовый сервиз из настоящего фарфора, фаянса, хрусталя и стекла. Ваза фаянсовая удивила. Там цветы на стенках не нарисованные, а раскрашенные по лепнине на необоженной тогда еще глине.

По этому музею, хоть он и всего из двух комнат можно ходить часами, разглядывая сваленные просто так экспонаты. Они не под стеклом в ярком освещении, их можно брать в руки и рассматривать и все они -- удивительны, я понимаю хозяина музея, это его личная сокровищница, я бы такую тоже хотела. Мы и ходили, все равно торопиться было некогда, а на улицу не хотелось, там снова лил дождь. Более того, экскурсоводом там работает либо хозяин музея, либо его жена, а так как они увлечены своим делом, то рассказывают очень захватывающе и интересно. Хотя то, что музей частный, накладывает свой отпечаток на его работу, работает он только с 10 и до 15, хотя каждый день.

Но все когда-нибудь заканчивается -- и дождь тоже. И мы вернулись в гостиницу -- естественно, наша тройка кружными путями и с приключениями по поиску новых территорий. Собаки у них - злые и доброму слову не верят! А чуть позже была поездка на фаэтоне, запряженным чистокровным орловским рысаком. И красива эта зверюга невероятно, совсем не похожа на тех лошадок, что катают детей по праздникам на площадях. Владелец лошади и фаэтона сам шорник и сбруи лошадям делает сам. Он еще помнит времена, когда лошадей было больше, чем машин и когда сбруи мог сделать каждый третий. Теперь таких всего два -- он, да его друг в соседней деревне -- на всю область. Да и лошадей все меньше, и конеферм -- тоже. Накладно и незачем их стало содержать. А на фаэтоне очень здорово кататься. На самом деле. Правда, именно кататься, передвигаться таким образом между городами, да без асфальта -- упаси, Господи. Хоть и смотреть приятно на спокойно трусящую лошадь, да и знать, что лошадь тебя довезет без твоего внимания до пункта назначения -- тоже приятно, но -- медленно и трясет безбожно. Коня, кстати, к поездке запрягают не менее 40 минут, да. Это вам не машину завести и поехать. А зовут эту прелесть - "Алый парус" и он -- ленивая жопа. Покрасоваться на камеру любит, а бегать ему не хочется, хочется ходить или спать, хотя ему всего 10 лет -- самый расцвет для лошадей. Мы катались, а на небе светила радуга, придавая фотографиям храмов особенную очаровательность.

А вечером был травяной чай и мороженое с красносмородиновым вареньем -- домашним, вовсе не магазинным джемом. Донные остатки я доедала с особенным удовольствием. Вообще, сладкое здесь особенно вкусно. Та же брусника в сахаре, еще на теплоходе -- покорила меня полностью, а ведь она еще и полезна. После ужина меня уговорили на погулять по ночному Енисейску, смочить ноги в реке, раз уж купаться я отказалась и пофотографировать окрестности. А купаться я отказалась, потому что вода в Енисее холоднее, чем даже в Тихом океане, в котором я купалась на Камчатке ("Камчатские дни"). Может быть, .меня не остановило и это, но пара женщин, с которыми я особенно плотно общалась, цыкнули на меня словами, что мне еще рожать, а здоровья такое купание не прибавляет -- и я задумалась. Поэтому в Енисее я только омыла ножки -- вечером, под неустанный гул комаров. Сволочи! Сволочи конские! От них укусы воспаляются и зудят несколько дней. Мы прогулялись по берегу и снова вышли к городу, где встретили свободно гуляющих лошадей. Тут это нормально. Пошатались немного по городу и, довольные вечерним променадом, улеглись спать.

На следующее утро у нас сначала была экскурсия по городу с посещением памятников архитектуры. Тут каждый второй дом -- памятник. И церкви красивые и разные. Но самое интересное оставили напоследок. Тут один дом решили реставрировать и всякий хлам выносили, территория очищали, а и наткнулись на... та-дам! - остатки первого острога 1618 года в Енисейске. Первым посетившим теперь уже раскопки стал губернатор, который решил здесь сделать музей. А вторыми -- мы, с разрешения руководителя раскопок под честное слово экскурсовода не дышать пустивший нас в место собственно находки. Во дворе этого дома теперь все перерыто и там, где копают явственно видны слежавшиеся слои грунта. Как пояснил руководитель раскопок, чаще всего людям лень подчистую сносить предыдущее строение или местность и они строят поверх! У меня глаза на лоб вылезли. Когда я играла в игру Thief 2012 года выпуска, там по сюжету главный герой спускается под землю своего города на многие метры вглубь и видит остатки предыдущих этапов жизни города (которые, кстати, являются отсылками к предыдущим частям игры). Я думала, что, хоть это и красиво, но возможно только в игре. Ан нет, в жизни оно так и есть, может, только не в таких масштабах.

И то не факт.

Пройдя по двору, где откапывали какие-то хозяйственные пристройки, мы прошли в подвал дома. Прошли ниже и ниже, и увидели это: деревянный частокол -- потемневший, сырой (рядом с ним, фактически под ним, течет до сих пор ручей), но вполне себе сохранившийся. Я стояла рядом с оградой острога 1619-1625 года постройки! Деревянного! Потом здесь все обнесут запрещающими знаками и барьерами, будет гораздо лучше освещение и устроены поудобнее сходы, но сейчас я понимала археологов и их чувства, когда в раскапываемой земле что-то появляется. Это как наркотик, хочется разгадывать и разгадывать дальше. А на выходе нас ждала настоящая подлость! Дождь! Экскурсовод, водившая нас по городу половину дня распрощалась с нами ввиду окончания экскурсии и мы остались наедине с дождем. Та экскурсовод, что отвечала за нашу группу с Норильска еще, вместе с одним еще человеком из группы ушла чуть раньше, это мы втроем задержались -- нам надо было все сфотогорафировать в самых разных ракурсах, угу. Итак, дождь! Он лил, как из душа -- мощно и равномерно. Но от него можно было спрятаться под навесами и козырьками -- так я и проделывала вой путь, змейкой просачиваясь между струями дождя. Почти не намокла. А вот Миша и Максим Борисович -- остались где-то позади, они так не умеют. Но к обеду они успели, даром, что и дождь к тому времени утих. А после обеда мы поехали на озеро "Монастырское". Ну да, из-за монастыря рядом. Мужского. И про озеро это нам рассказывали страшную историю -- мол, во времена революции здешние монахи укрыли красногвардейцев, а белогвардейцы всех монахов за это расстреляли на берегу озера и скинули их в воду. Вы поймете дальше, почему я этому такое внимание уделила. Нет, на самом деле наша экскурсовод рассказывала много и интересно, но пишу я мемуары спустя время, вот и запоминается только самое-самое, плюс мне еще в автобусе было очень мало чего слышно из-за грохота и лязга. Находится монастырь в сосновом бору -- светлое, чистое и спокойное место. Прямо подле тропы растет черника, все дорожки ухожены и натоптаны. Есть часовня деревянная на сваях. Тут все деревянное. Каменного я ничего не заметила. В часовне, как и полагается, стоят иконы и ни один огонек на свече не шелохнется. А если подняться повыше, то можно увидеть обзорную башню и колокол. И кота. Настоящего хозяина окрестных земель, с обмороженным хвостом и много раз дратого, но гордого и самостоятельного. Многие сибирские коты такие. Дикие, но к человеку жмущиеся. Но сначала мы решили напиться лечебной воды из колодца монастырского. Монастырь находится на взгорке колодец, соответственно, внизу, у самой воды озера. Вода мутная и пахнет затхлостью, но ее пили и нахваливали -- за чудотворность. А еще вода ледяная. Рядом с колодцем есть пристань -- маленькая-маленькая. И плотик к ней привязан. И да, конечно, меня в него столкнули для фотосессии -- и веревочку, плотик удерживающую у пристани, отвязали -- для лучшего кадра. Я на плотике оказалась чуть дальше от берега, чем хотела, но наигравшись с фотоаппаратом, максим Борисович, державший все это время веревочку, притянул меня обратно и я снова ступила на твердую землю. Конечно, за это время все ушли и ничегошеньки из экскурсии не услышала, поэтому какой-то крест, поднявшись обратно, просто восприняла, как факт. А Максим Борисович еще ругался, что экскурсоводу надо бы ждать всех экскурсантов, чтобы все знали, о чем экскурсия. Ну да, тогда так и будет получаться, что экскурсия идет со скоростью передвижения Максим Борисовича, его ведь не устроят кадры с посторонними. Нет, получается красиво, когда без посторонних, это я даже не оспариваю, я просто не понимаю -- его-то ждать зачем всем остальным? От креста мы как раз и осмотрели эту деревянную часовню -- до того мы проходили мимо и удовлетворились лишь внешним осмотром. А от часовни пошли купаться в священных и полезных водах монастырского озера. Комары вот только, кони, да. Ло-ша-ди! И ладно, комары -- слепни совести не взвидели! Они даже раздеться толком не дали -- тут же есть начали, а это еще больнее, чем просто укус комара. Поэтому в воду я вошла почти не вопя, только если на слепней, от коих и спаслась, занырнув с головой. Вода не слишком холодная, приятная даже, только когда выходишь, чувствуешь себя склизским. Пришлось, стоя в воде по пузо, отскребывать слизь руками. Но до этого я устремилась за самыми смелыми пловцами на середину озера и далее, к противоположному его берегу. А вот доплыв до середины, куда уже не доставала тень от деревьев и прямо светило солнышко, я и увидела, какого цвета вода в озере, отчего у меня резко закончилось желание купаться. Помните историю про расстрелянных монахов? Нет, стоя на берегу, я отчетливо понимала, что вода имеет оттенок свой из-за железа .в ней содержащегося, отчего и была она полезной. Но купаться в крови -- ощущение очень бодрящее, а вода походила на очень разбавленную водой кровь и так сильно, что я моментально развернулась, да на полной крейсерской рванула к берегу, где скоренько отмывалась от слизи, чтобы потом выскочить на сушу. На берегу мне не дали отдышаться кони слепневские, так что я взбежала по лестнице наверх, к автобусу и солнышку. Тут, на полянке, были и навесы, со столиками и скамейками. О них нас еще накануне предупредила экскурсовод, сказав, что мы можем организоваться на пикник и весело провести время. Мы закупились для пикника продуктами и шампанским, но за столиками народу почти не было, а те, что были -- были своей компанией и мы не решились к ним примкнуть. Так, сели втроем и ухомячили закусь, а мужчины еще и запивь. Сидевшие рядом поделились спреем от комаров и жить стало совсем хорошо. Так что в автобус я садилась уже чуть просохнувшая и довольная. А шампанское так и осталось невыпитым и с ним тоже потом произошла забавная история.

От озера монастырское мы поехали купаться и смывать остатки слизи на реку Кемь. К ней тоже на кривой кобыле не проедешь. А нее ее берегах в районе моста, где мы и купались, было очень много гигантского сушняка, выкинутого, вероятно, во времена весеннего разлива. Ибо летняя Кемь размерами и мощью совсем не впечатляла. Но была по своему красива. Мелкая, мне по бедро, она текла двумя рукавами, разделяясь из единого потока чуть выше. И первый ее поток был обрамлен каменистым берегом, второй же -- уже песчаным. В этой реке моют золото. Без шуток. Вода была ледяная, да еще я не прогрелась с предыдущего купания -- и я отобрала у Миши его куртку, благо ему было жарко и он жаждал купаться. А вот течение у Кеми быстрое. Так что первый поток, где как раз по бедро, я перешла только с помощью Миши. На купание во втором потоке мне уже не хватило смелости, так что тут я подрабатывала только работой оператора, заснимая Максим Борисовича на фоне вновь появившейся радуги. А у него сегодня день Рождения. 16 июля, день запуска первого "Протона" - космической ракеты, второй страсти Максим Борисовича. Первая -- все-таки флот. От речки Кемь мы поехали обратно в Енисейск и долго петляли по его пригороду среди огородов и маленьких домишек в поисках конкретного, но ничем снаружи не примечательного домика.

Музей рубанка. Первый и единственный в мире, согласно книге рекордов Гинесса, о чем свидетельствует официальный сертификат, вернее, два, по числу номинаций. Оказывается, что дело это платное и недешевое и чтобы попасть в книгу тих самых рекордов, нужно, помимо денежного взноса выполнить еще 16 условий с ограничением по времени и кучей оговорок .Но вся та круговерть была пройдена хозяином музея еще два года назад .Музей, кстати, тоже частный. Случайно появился. Жил-был в деревне мужик и вот заметил он как-то, что нужные прежде в хозяйстве рубанки, используемые повсеместно, вдруг стали не нужны -- и все окрестные люди от них стали избавляться. Он даже рассказывал, что была у них в деревне бабушка, которое все лето рубанками, на ее заднем дворе валявшимися, печь топила. Ну, не нужны они уже, есть все и в готовом виде и инструменты механические. А раньше рубанки были под любой вид работ -- он даже показывал часть -- чтобы просто обстрогать доску по прямой, чтобы сделать наличник, чтобы доска с одной стороны была выпуклая или, наоборот, впуклая. Чтобы по краю доски шел определенный узор. Косые, прямые, изогнутые. Односторонние, двусторонние, сонаправленные, разнонаправленные, одноручные и двуручные. Самые разные. Маленькие (меньше полуладони) и большие (только наперевес держать) -- и это только в его коллекции, а есть и другие -- и больше, и меньше. Каждый рубанок он собирал сам. Ездил по деревням и забирал -- за небесплатно. Потом реставрировал -- ни один рубанок, будучи используемым в хозяйстве, не был в состоянии, годном для выставки, но реставрировал его хозяин настолько лишь, чтобы был рубанок рабочим, а все следы времени оставлял. Все рубанки у него -- рабочие. И их видимо-невидимо. И у каждого -- свое название. Рубанок -- это просто обобщение. Как - "Животные" или "Птицы". За воротами в музей находится подсобное помещение, где рубанки свалены кучей. А помимо их -- косы, серпы, молотки и киянки. Я думала, что это и есть музей. Так и было когда-то. Но несколько лет назад государство выделило стройматериал для постройки отдельного здания для хранения рубанков и после того, как мы насладились видом двора хозяина, перед нами распахнули двери в новодел -- и вот там мы увидели стеллажи с аккуратно по ранжиру расставленным рубанками. Вот это уже выглядело, как музей и внушало соответствующий трепет. Все здесь было сделано руками хозяина или его друзей -- как, например, резные наличники. Или кресла. Наличники режет мастер, без лекала, на глазок -- и получаются они на диво красивыми. А лекала даже составлять не хочет, говорит, что нужно будет -- и так еще настрогает. А рубанки здесь собраны из самых разных стран. Когда уже появилась довольно большая коллекция, стал хозяин разбираться в формах, названиях и назначения. Лазить по форума, обмениваться, дарить и получать в подарок. Есть совсем уникальные рубанки -- например из Эбонита с Эквадора или рубанок немецкий с клеймом в виде льва, имеющий пожизненную гарантию, который до сих пор режет дерево, словно масло, хотя ему уже больше сотни лет. Есть рубанки, имеющие свою историю. Например, рубанок с клеймом мастера российского, который опознал его какой-то дальний родственник. Или подарочный рубанок в отельном боксе из пяти пород дерева. А рассказывали про рубанки и из металлов ценных -- естественно, их в коллекции нет, но такие все равно бывают. И самые обычные рубанки, которые, тем не менее, важны самим фактом своего исторического существования. Никто ведь больше не хранит эту веху человеческого развития.

С серпом и молотом устроили целый спектакль, сделав для кадра известную советскую композицию -- колхозница и рабочий, подарив, тем самым, бесценную идею Максим Борисовичу. Он нагло сплагиатил эту придумку, залез в интернет и узнал точно, как нужно стоять (а то с этим были заминки у авторов придумки) -- ну и установил меня в экспозиции в качестве колхозницы. А до этого я сама, своими руками снимала рубанком стружку с дерева. А я левша. И мне было неудобно. С другой стороны станка есть зажим, который дерево держит, правше он не мешает, а я подойти толком к станку не могла и хозяин сомневался, что стружка у меня выйдет. Но она вышла и я гордо везу ее домой в пластиковой бутылочке, чтобы не сломалась. И напоследок я под звуки патефонного вальса танцевала в одиночку. Меня никто не поддержал в этом стремлении.

А вечером был прощальный ужин с викториной по пройденному маршруту, где засчитывались ответы не поименно, а по столикам. И догадайтесь, чей столик был выигрышным? На первом месте гордо возвышались мы трое, сидевшие за одним столом, за что и получили солонку с Енисейска и набор открыток с Норильска. Это мы сами выбирали из предложенного. Еще в начале путешествия наша экскурсовод говорила об этом вечере и предупреждала подготовить что-то для прощального выступления. И снова -- угадайте! Никто, кроме меня и Миши не выступал. Я читала свое произведение, а Миша играл на пианино и пел, я ему подпевала. Остальные тактично смолчали и на этом творческая часть вечера закончилась. Что было до слез обидно, все-таки мне тоже интересно посмотреть на таланты других людей и послушать. А они предпочли после усесться кружком на диванчике напротив телевизора и закончить вечер не просмотренными еще материалами экскурсовода. Честное и непредвзятое пфе! В тот вечер я на прогулку по Енисейску не пошла, отправившись спать.

А наутро после завтрака собравшись, с вещами все погрузились в автобус. Максим Борисович до завтрака убежал смотреть рассвет на Енисее, но ничего хорошего из этого не получилось - на реке был туман. Ан нет, фотографии хорошие получились. Сегодня мы последний раз путешествуем с группой, которая была с нами с самого начала. БОльшая часть группы в гостиницу уже не вернется. Вернемся мы трое, о чем заранее было уговорено. А поехали мы на стрелку, место впадения Ангары в Енисей. Просто так туда не попадешь, нужен катер и нас высадили на берегу реки, где мы и любовались красотами до прихода такового. Саму дорогу я не помню, я отсыпалась, уютно свернувшись на сиденьях. Знаю, что автобус дважды останавливался у храмов и видела фотографии Максим Борисовича, но сама ничего не помню. А у реки нас здесь было много, еще приехала распорядительница Караульного острова, что выкупила его в аренду на 50 лет с родственниками. Мальчик, внук ее, привлек мое внимание тем, то активно дразнил собаку еще одной женщины, дожидавшейся катера вместе с нами. Эта собака, как я потом узнала, была старенькой, 15 лет ей было и путешествия были ей не в новинку. Но даже такую старенькую спокойную собаку этот мальчик умудрился вывести из себя -- она рычала и огрызалась, веселя мальчишку и вгоняя его в азарт. Азарт чего я, правда, не уловила. Этот мальчик вообще отличался повышенной разрушительной силой -- ему и вода чем-то не нравилась, он с силой швырял в нее камни, топтал ее и бил по воде палкой. Крайне агрессивный мальчик. Бегал по берегу и все, чего касался, старался разрушить. Но собаку он довел до тика, да. Я прямо злобственно ожидала, когда он не рассчитает и его насмехающийся хохот от предупреждающего лая собаки сменится удивленным вскриком от осознания укуса. Слава богу, моим злобственным ожиданиям было не суждено сбыться. Величаво из за поворота выплыл катер, неспешно затем ткнувшись носом в берег и утвердившись на нем сбросом трапа. Здесь можно было сидеть внутри, за стеклом, а можно было стоять снаружи. Я выбрала третий вариант и забралась на крышу внутреннего отсека. Правда, не сразу и не просто так. При отчаливании полагается сидеть внутри, снаружи только в спасжилетах. Ну и одела я спасжилет, притулившись на время отхода от берега на подоконнике внутреннего помещения прямо напротив Максим Борисовича, чтобы не мешать другим пассажирам. А уж потом гордо, как орел Кавказа, воссев на крышу этого крытого помещения. Затем ко мне присоединился и Максим Борисович. Почему не присоединились остальные -- осталось для меня загадкой, они предпочли пешком тесно стоять вдоль узеньких бортиков, где совсем не было места для скамеечек. Пожимание плечами.

Поворот, из-за которого вышел катер, оказался островом. По весне он буйно цветет черемухой и запах этот слышен за километры. А напротив острова -- как раз и находится стрелка -- впадение красавица Ангары в Енисей. Но это только фактически, а так их воды текут, не смешиваясь, еще 10 километров -- разные они и по плотности, и по температуре, и по цвету. Место впадения обозначает специальный буй, а так его и не разглядишь -- я смотрела оптом фотографии и место впадения там никак не показывается, будто просто реку фотографируешь -- слишком они обе широки, реки эти, ни в один объектив не влазят. А вживую да, видно. И в месте впадения принято загадывать любовное желание, ибо Ангара сбежала он папочки Байкала к красавцу Енисею именно из-за любви. Даже целая легенда об этом есть, в разных вариациях -- общее только то, что соединились они в любви своей, почему и срабатывают загаданные желания на любовь тут. Берега Ангары сильно отличаются от берегов Енисея и сильно напоминают берега папочки ее, Байкала. Такие же скалистые, с пещерами, грядами, сосняком. Но главная достопримечательность -- стрелковые пороги, что через 10 километров от места впадения. До этого мы видели Осиновские пороги и они совсем разные. Те спрятаны под водой, эти же гордо возвышаются группами камней и кажется, будто и не пройти их вовсе, а катер уверенно лавирует меж ними, совершая немыслимые пируэты. Уже привычно так, монотонно. Как сказал капитан катера, он на этих порогах каждый камушек подводный и надводный знает, каждое течение и каждое завихрение. И все равно дух захватывает. А сразу за порогами остров Караульный. Его так прозвали давным-давно, название и закрепилось. Все время там кто-то кого-то караулил. То одни, то другие. На этому острове клещей НЕТ! Можно расслабиться. Пока готовили обед, мы поднялись на небольшую горку слушать легенду про Ангару и Енисей и любоваться видами, благо, они тут замечательные. Жил-был Байкал и вот появилась у него красавица-дочка, Ангара. Мамы ее не стало и отдали ее на воспитание няньке -- старухе Тунгуске, которая увлекала малышку о рассказами о красавце Енисее. Пришло время Ангаре жениха подбирать и приходили к ней разные сваты, да всех она отвергала, умоляя отца оставить ее у себя. А секрет был прост -- рассказами о Енисее заинтересовала нянька Ангару и сохла та по нему. А Енисей знал, что не примет его Байкал -- слишком молодой, напористый, да наглый был Енисей, вот и не засылал тот сватов. Меж тем, взъярился Байкал на разборчивость дочери и сказал, что выдаст ее за первого, который постучится к ним с предложением. А Енисей и Ангара уже к тому времени давно переписывались ласточкиной почтой и чувства были взаимны. И вот очередной сват получил-таки руку Ангары и запрятал ее отец в подвал, чтобы не сбежала от нежеланной свадьбы. Да сбежала та, в предпоследний день и помчалась к любимому своему. Осерчал отец, пытался камнями брошенными преградить дочери путь, да с помощью кос своих длинных перебиралась та через препятствия с нянькой своей и бежала дальше, а вот преследователи из-за тех же самых камней отставали. Так и не удалось им догнать беглянку. А Енисей бежал навстречу изо всех сил, потому они встретившись и обнявшись, бежали дальше вместе, пока не стали вне досягаемости Байкала. Там-то и стала Ангара женой Енисея, там и слились их воды. А камни, брошенные Байкалом и по сей день можно видеть -- от самого Шаман-камня в месте истока Ангары до стрелковских порогов в месте ее впадения в Енисей. За время этой истории я успела и сфотографироваться, и полюбоваться, и посидеть, загорая, на солнышке и даже послушать возмущенные крики кедровки, рассевшейся в привычном месте на кедраче и возмущенной нашим вторжением. Как раз поспела еда, нам готовившаяся. Хариус, свеженький, выловленный тут же и запеченый на мангале -- на второе. И уха четверная, настоящая, походная -- на первое. Четверная -- это по количеству рыб. У нас была классическая сибирская -- осетр, стерлядь, чир и сиг. Осетры здесь измельчали после постройки на Енисее ГЭС, но по-прежнему есть, как и стерлядь. Перед самой готовностью блюда, в большой котел вливают полстакана водки и размешивают все это березовым горелым поленом. Кому уголек попадется -- тому счастье будет. Помните, я на Камчатке собственноручно влила в готовую уху рюмку водки? И плевалась, какая это гадость? Люди, я неправильно действовала. Здесь уха была изумительна и каждый сидящий за столом просто мечтал обнаружить в тарелке кусочек уголька. А мне пришлось съесть аж две тарелки супа, свою и Максим Борисовичевскую. И добить все это жареным хариусом, потому что отказываться от такого -- безумие. А еще упихала в себя два кусочка огурца и один кусочек помидора -- все, больше не влезло. Только чай, который тут травяной и варится в котелке из свежесобранного материала. Говорят, приворожительный.После этого мы еще фотографировались и быстро переодевались, чтобы искупаться. Вода в Ангаре холодная, а я как раз разболелась от купания предыдущего дня. До сих пор, кстати, не полностью выздоровела. Про ее температуру узнала только, когда переходила на рядом стоящий островок для фотосессии, где мне было чуть выше колена. Купаться желания не возникло. А вот остальные купались. Я же еще погрелась на громадном валуне, после, естественно, фотосессии. На самом деле, у нас было преступно мало времени на все про все -- часа полтора, после которых нас спешно забрали. По хорошему, на остров Караульный надо бы приезжать на день -- загорать, купаться и отдыхать. А к острову уже подошла следующая голодная группа и им тоже спешно готовили фирменный обед.

В обратную сторону пороги тоже впечатляют, тем более, что плывешь по течению и скорость как-то повыше будет. Но настолько привычный маршрут, что водитель и не почесался. Хотя он-то ладно, а вот буксир с двумя баржами, вписывающийся в пороги там, где катер один едва проходит -- это, честно говоря, впечатляет. Большие суда проходят порог, но специальные Здесь их называют класса "Ангара". Осадка не более 0,8 метров. Матросов и Чкалов здесь не пройдут. И даже Чапаев, при всем уважении. Раньше миникараваны ходили до Усть-Илимска, теперь только до Богучанской ГЭС.

По приезду к автобусу мы сердечно распрощались со ставшей уже привычной группой, проехали с ними полтора километра до трассы и вышли, оставив их одних. Совсем одних на просторах необъятной Сибири. Нам нужно было обратно в Енисейск. По идее, туда ходит автобус, но ни расписания, на интервалов движения известно не было, а по сумме не сильно-то и дороже такси выходило и естественно, что мы дружно склонились в сторону последнего. И на остановке, где нас ссадили, терпеливо ожидали машину. А потом ехали -- и я снова спала, слушая краем уха разговор Максим Борисовича и водителя. Раньше вся эта часть была закрытой для посещения в интересах обороны страны. И до сих пор здесь много чего такого, что очень важно для безопасности не только страны, но и много чего другого. Максим Борисович вышел раньше, у причала -- он хотел посетить Подтесово на катере, а вернуться на автобусе. Мы же с Мишей доехали до гостиницы и я ушла отлеживаться. Максим Борисович вернулся поздно и получилось у него совсем наоборот -- на катер он туда опоздал и добирался автобусом, зато обратно доехал по реке.

Ах да! Наши продукты, которые мы положили в гостиничный холодильник! Их выкинули! Потому что постояльцы съехали. Так было мне сказано, когда мы вернулись и решили подзакусить. На мой резонный вопрос - "А вот же мы и вы знали, что мы будем" - что-то в мозгах администраторо щелкнуло и она растерянно подтвердила, что да, вот они мы и она не знает, почему продукты выкинули, ведь выкидывала не она, а ее сменщица, которая уже уехала. Ладно, не вопрос - решила я - позвоните сменщице, куда она выкинула продукты, я поищу сама. Дело ведь было не в самих продуктах. Всё продуктовое было сложено в одну сумку, включая ножи, кипятильник, кружки, открывашки. И половина этого собиралась по разным местам и была уникальна. Например, кипятильник - я таких больше нигде не встречала. А кружки очень дороги маме. А открывашки - компактные и доставлены из Казахстана, как приложение к консервам армейским, я даже не знаю, где еще подобное достать. И в том же духе. Ладно, продукты, но вот всякое другое - это было важно. Дозвониться до сменщицы не удалось. Удалось до уборщицы и она пояснила, что продуктовые сумки оставленные были выкинуты на пустырь за гостиницей. Я метнулась туда и добрых полчаса обходила каждый кустик и заглядывала под каждую травинку. Нету. Расстроенная, я вернулась. Администратор, напуганная произошедшим, уже поставила всех на уши. Вернулся Максим Борисович. Потребовал закуси и я рассказала ему о пропаже и своих неудачных поисках. Выругавшись, он пошел разбираться сам. Потом, вернувшись и порывшись в тумбочке, извлек их нее то, что было в продуктовой сумке, но продуктами не являлось - то есть, все то, что я боялась потерять - и у меня камень с души свалился. А за так и не найденную сумку нам выплатили компенсацию, хотя Максим Борисович и отказывался. И уж совсем вечером Максим Борисович сжег кабель от ноутбука и теперь эгот походный комп остался без питания. Но это заботы следующего дня.

А на следующий день каждому был поручен квест. Мише - раздобыть путевую закусь и запивь. Мне - собраться. Максим Борисовичу - найти в Енисейске трехфазный кабель для ноутбука. Задача нетривиальная. Вот двухфазный - в любом компьютерном магазине, коих в Енисейске целых два. А трехфазный - редкий. Измаявшись, Максим Борисович уже принял решение паять самостоятельно и даже разжился паяльником, да тут в магазине одежды внезапно отыскалось искомое! В маленьких городах все совсем не то, чем кажется и надо проявлять бдительность. В-общем, мы все равно неслись конью на теплоход. Вернувшийся Максим Борисович, победно махая проводом, потребовал немедленно запитать его дорогое имущество. Закрыл чемодан, который был слишком объемным, чтобы это смогла сделать я, и ушел фотографировать интерьеры. И увлекся. Проблема ж теплоходов в том, что они расписанию следуют по мере возможности. И стоянка, которая должна быть от сих до сих может быть перенесена на неопределенный срок и сокращена. Именно поэтому мы бежали, потому что по расписанию, теплоход уже должен быть у причала, а сколько он там простоит - неизвестно.

А теплохода не было. Его еще долго не было и мы загорали и шлялись по берегу, заодно фотографируя окрестности. Зато когда он все-таки появился (а это чудо, потому что ниже по течению, откуда он - была сильная гроза) - мы "в воздух чепчики бросали".

Теплоход "Чкалов" брат-близнец "Матросова", на котором мы плыли от Дудинки. Вроде бы все то же самое, но чуть другое. Иначе стоят столы в верхнем ресторане и иначе расположен монитор. Кухня намного вкуснее и разнообразнее. Совсем другое оформление стойки ресепшена. Нет бара, зато есть кафе и магазинчик. В этот раз у нас была каюта 2-го класса, не 1-го, как в первом рейсе. И всего одна на всех, четырехместная. Потому что заказывали впопыхах, придумав это ход конем уже в процессе путешествия. Но, к удивлению, и здесь были розетки и раковина, хотя официальный сайт утверждал, что это привилегия только люксов и кают первого класса. А вот кровати здесь совсем неудобные - тоже мягкие, но двухэтажные и скатывающиеся на бок. Лежишь, как нормальный, а тебя закашивает в сторону и, чтобы не упасть, надо постоянно напрягаться и держать равновесие. Плюс ко всему, так получилось, что нам досталась каюта, сопряженная одной стенкой с трубой теплохода - и у нас было зверски жарко, окна просто не закрывали, несмотря на обилие комаров. Вот столик там удобный - широкий, длинный, одно удовольствие на нем все расставить. Другое дело, что мы и не распаковывались толком - плыть всего этот день, ночь и еще один день. Питание было включено в состав нашей путевки и поэтому нас потрясающе кормили. Еще и здесь я ела уху - на этот раз тройную, классическую. Без уголька и, скорее всего, водки, но все равно очень вкусную - из осетра, стерляди и сига. Снова проходили стрелку (место впадение Ангары в Енисей) и снова любовались этой красотой. Потом - спали, потому что делать или смотреть было абсолютно (от слова полностью) нечего. Вот ночью только проходили казачинские пороги, но только лишь фанатствующий Максим Борисович и подстрекаемый им Миша вышли на них смотреть в 4 часа утра. Ну и смотрели - на воду. Потому что все эти камни, как в Осиновских порогах, все под водой. Шумно только - и опасно. Вот команда половиной состава собралась отслеживать ситуацию, по рассказам. Утро тоже было жарким и я с тоской вспоминала Москву с ее 17 градусами, по рассказам. Потому что жарилась. А после обеда мы проходили Атамановскую трубу - еще одно сужение Енисея между холмов. Оттуда уже совсем недалеко до Красноярска и здесь же находится город, в который я хотела попасть, но не получилось. Железногорск - город, который почти полностью расположенный в скале. Закрытый город. Научный. Здесь красиво, по крайней мере с реки. С обеих сторон - высокие холмы, покрытые травой и редкими деревьями. Очень сильное течение, даже на фоне того, что весь Енисей неспокоен. Здесь есть насыпь, которой не больше года, чтобы весной река была глубже и проходилась легче - мельчает Енисей. На одном склоне в Атамановой трубе есть фигурка женщины в купальном костюме. Барыня. По громкой связи нам про нее рассказывали легенду - как водится, грустную и без хеппи-энда, но на самом деле, все гораздо прозаичнее. Это старейший водомерный знак в России. Его подкрашивают каждый год и по нему определяют глубину реки, соответственно, судно какого тоннажа сможет эту трубу пройти. Но сейчас Енисей не достает даже до ног этой фигуры, что очень мелко. Зато после прохождения этой трубы берега становятся плоскими и удивительно красивыми. А вообще заметила, что, чем выше поднимаешься по Енисею, тем он красивее. Встречаются самые разнообразные пейзажи - и равнинные, и горные, и лесные, и пустынные - в самых различных комбинациях.

Видели мы и заправку теплохода на Енисее. Точнее, участвовали в этом. И ничем по виду от заправок на Волге или Оке не отличается. И снова встречали Чкалова, словно обменявшись приветствиями сами с собой из прошлого. Мы махали "Чкалову" с палубы "Матросова" у Туруханска, теперь же мы махали "Матросову" с палубы "Чкалова" у Красноярска. А к вечеру с небывало малым опозданием мы все-таки пришли в Красноярск.

Красноярск

Красноярск уже находится почти на той же широте, что и Москва. То есть уже никаких удивительностей, вроде непривычной для этого времени года погоды или полярного дня здесь нет. Причал здесь даже на московский чем-то похож, только что не стоят через каждый 50 метров будки проверки и не огорожено все пространство. А, собственно, и ни к чему. Ради всего двух теплоходов этого точно никто делать не будет. А вот народу встречающего на этот раз было много и мы продирались сквозь толпу с большим трудом. А потом пошли к гостинице - ближайшей из дешевых к речному вокзалу. К нашему хостелу - "звездочка", имеющему на вооружении целую звезду. Для этого нужно было пройти влево тот вокзала, подняться один квартал вверх и еще пройти влево - и там, во дворах, в составе одного многоуровневого дома и находится эта мини-гостиница. Три этажа. В каждом по 4 блока с общим холлом, выходящим к лестнице. В каждом блоке по два номера - двухместный и одноместный, соединенные одним санузлом и холодильником. Не, ну жить можно. В номере кровать, шкаф, столик и телевизор со спутниковыми каналами, розетки. Кормят завтраком из двух блинов со сметаной (мясных или творожных), яйца вареного и чая\кофе три-в-одном с вафлей и бутербродом с плавленым сыром. Меню не меняется никогда. В этой гостинице мы будем все время нахождения в Красноярске. Но сначала оплатим только за один день, потому что потом уезжаем в круиз по Красноярскому морю - верхней части Енисея, до того, как его перекрыли ГЭС. Но до этого был целый день - и этот день мы решили посвятить Столбам. "Столбы" - это такие горки вертикальные в заповеднике "Бобровый лог", что около Красноярска, но на другом его берегу. И поэтому утром следующего дня, заранее договорившись с фирмой, нам предоставляющей проводника, на 11 часов, в 8 утра мы выдвинулись из гостиницы. Не потому, что далеко, а потому, что хотели успеть еще и в "музей истории и развития енисейского пароходства". Прошлись по улице, разглядывая все и фотографируя, поминутно сверяясь с навигатором, ибо сам черт ногу сломит в хитросплетениях улиц Красноярска. Вы знаете, что в Красноярске есть свой Биг-Бен? А он есть, прямо на площади рядом с театром оперы и балета. И рядом со зданием "Речфлот", где и находится искомый музей, прямо на втором этаже. Это высокое здание, многоэтажное, очень внушительное. В музей этот можно попасть только по пропускам, но заранее мы не дозвонились и надеялись, что, может, получится и так? А получилось. Вообще, в интернете написано, что музей открыт с 10 утра. Мы надеялись, что, может, он откроется пораньше - а оказалось, что директор (и, фактически, единственный его работник) приезжает к 7 утра, потому что иначе машину нигде не запарковать. С проходной позвонили, спрашивая его разрешение- и выписали нам пропуск.

Здесь все об истории освоения Енисея. С самого первого его корабля и до современных, нерадостных, дней. Макеты, фотографии, архивные заметки, инсталляции. Директора сам отработал на Енисее 25 лет капитаном, потом ушел на пенсию и получил музей в пользование. Ужаснулся его состоянию и направил прошение в администрацию на косметический ремонт. А получил капитальный. Теперь в Красноярске замечательный музей речного пароходства, оборудованный самым современным образом. На Енисее раньше было много судоверфей, а теперь ничего не осталось, только какая-то память о них в музее. Много кораблей безвозвратно утеряно и посмотреть их можно тоже - только здесь. Здесь хранятся и истории самых выдающихся капитанов, которые были верны кораблю, но не командованию и отказывались вести корабли на списание. Здесь есть макеты и директор борется за финансирование каждого макета, пока еще жив человек, который умеет их делать. Да, совсем нерадостные дни настали для Енисея. Зато Максим Борисович испытал настоящее удовольствие, сфотографировавшись у штурвала в настоящей капитанской форме. Ему директор музея принес из капитанской каюты, здесь она тоже есть. Еще нам провели экскурсию и, хотя Максим Борисович просил минут на 15, вышла она более, чем на час. Слишком любит свой музей и свою бывшую работу директор, слишком страстно и увлекательно рассказывает. Так что нет ничего удивительного, что в "Бобровый лог" мы опоздали. Экспедитор ждал нас на остановке, куда мы подъехали, как счас помню, на 37 автобусе. Бобровый лог - это система холмов, достаточно высоких, чтобы подниматься пешком на них не один час. Проще подняться на зипрайдере или канатной дороге. Но зипрайдер не работал. Поэтому мы пошли покупать билеты на канатную дорогу. Здесь рядом есть еще парк аттракционов и, в принципе, можно было бы и на них покататься, но мы опоздали и решили, что покатаемся, если время останется. Еще здесь есть скульптура волка из "Ну погоди", на скамеечке, если нажать ему на медальон на пузе - он запоет. Канатка работает, как везде, пуская пассажиров порционно, только помимо людей здесь еще есть шлагбаум, дверцы которого открываются с приходом кабинки ровно на 3 секунды - хочешь-не хочешь, а протиснется только один человек. Или четыре, если пройти сразу всеми открытыми проходами. Даже так подниматься ощутимо долго. Я смотрела под ноги, где проплывали тропки и думала, как бы я сюда поднималась, если бы шла пешком? Но тут, от остановки "Фан-парк Бобровый лог" пешком никого не пустят - эти дорожки для технического персонала. Наверх можно попасть из другой точки, с обратной стороны холмов. А холмы - высокие, и чем выше мы поднимались, тем захватывающе становился вид на город позади нас. Добравшись до вершины, мы сначала пошли налево, к столбу "Такмак". В Бобровом логу много камней таких вертикальных - от самых низеньких до довольно высоких, с которых падать совсем не рекомендуется. При том, что с одной стороны эти столбы могут быть совсем небольшими, на них легко взобраться, а заберешься на вершину, глянешь вниз - и остолбенеешь - они обрываются бездной, потому что стоят на краю холма, обрывом очерчивая его границу. Но пока мы спускались вниз, здесь вообще нет ровной дороги, только вверх, на холм, или вниз - с него. Большая часть маршрутов летом недоступна. Из-за клещей, коих тут немеряно. Как нам рассказал экспедитор, на одном маршруте рекордсмен собрал с себя 54 клеща после похода. Поэтому доступных маршрутов летом мало - и все равно надоо постоянно оглядывать себя на предмет клещей, чего я боялась до зубовного скрежета. Пока мы шли по тропинке, было ничего, главное, не заходить в траву. Клещи любят познавать мир на высоте 30-40 сантиметров. Тропинка была удобная - широкая, гравийная. С домиками для шашлыков по бокам, осенью, когда клещи уже неопасны - здесь масса народу, поэтому фан-парк Бобровый лог и работает в полную силу, предоставляя всякие ништячки. И зимой здесь есть, что делать, вон, по бокам дороги специальные подъемники для лыжников, держишься за веревочку, она тебя и везет на вершину. А мы пока ножками, ножками. Столб Такмак самый зрелищный - с него открывается потрясающий вид на Красноярск.

0x01 graphic

Но сначала до него нужно добраться, а потом еще и взобраться. А дело в том, что у нас со временем напряги. По идее, есть два маршрута - короткий, по центральным столбам, и длинный, по окраинным, не так известным, но тоже удивительным. Максим Борисович долго искал, где экскурсии подешевле. И нашел. Комбинированную программу из посещения и окраинных столбов, и центральных. А это не хухры-мухры, это 15 км по холмам. При том, что на каждый столб можно влезть, но это не обязательно легко сделать. Поэтому на Такмак мы не влезали. Посмотрели на него издалека, сфотографировались на его фоне и пошли обратно, к началу тропы по столбам, ведь Такмак несколько обособлен. Вернулись и прошли мимо канатки уже свернув направо. Здесь даже была вывеска с обозначением Бобрового лога и карта маршрутов. Поначалу идти было легко и приятно. Стройный светлый лес, я все выглядывала в траве грибы. Птички поют, .даже телефон еще ловит, на который и звонил гневно Максим Борисович, когда мы ушли, не оглядываясь, а он увлекся макросъёмкой Как сказал экспедитор - из-за канатки мы выиграли по высоте, поэтому больших напрягов не будет, мы будем идти по гребням холмов, а это в разы легче, чем подниматься на холмы и спускаться. Он сам с сыновьями, тренированными людьми, за день осиливает не больше 4-ех подъемов с подножия холма на его вершину, а он тут вырос. Мы малость послабее будем, я думаю, и двух не выдержим. Потом вершина холма закончилась - и разговоры вместе с ней, мы растянулись в длинную цепочку, старательно уворачиваясь от травы - и сидящих в ней клещей. Тропинка стала узкой-узкой, только боком пройти. Лес будто еще вырос и в нем запуталось солнце, стало темнее. Теперь я часто оглядывалась назад, чтобы не потерять Максим Борисовича. Лично мне казалось, что здесь всего одна дорога, я не припоминаю там никаких ответвлений, но заблудиться, наверняка, можно. Что и подтвердилось спустя несколько минут. А пока, в очередной раз оглянувшись, я поймала себя на очередном ярком дежа-вю. Моя память очень ассоциативна, я не помню ничего, пока что-то мою память не стронет - запах, звук, ощущение... вид. Вот и теперь, в очередной раз обернувшись, я увидела что-то до боли знакомое. И моя память моментально выдала, где я подобное видела. Во сне, весной этого года. В том сне я бродила по зачарованному лесу. Почему он был зачарованный, я не знала, но была уверена. А потом уплывала на корабле от него и, оглядываясь, радовалась, что ушла оттуда. И вот сейчас я видела тот же самый лес. В отличие от сна, этот лес был самым обыкновенным и я улыбнулась. Все-таки хотелось увидеть среди травы (кроме клещей) грибы - это прямо какой-то спортивный азарт. Так я и шла, следом за Мишей. Смотря больше по сторонам, а не вперед. Здесь снова раздвинулась тропа и мы смогли идти рядом с экспедитором. И он начал говорить. О том, что здесь водятся дикие звери, а медведи - вообще не редкость. Объяснял правила поведения при встрече с потапом - не смотреть в глаза, не разворачиваться спиной, не кричать. Медленно отходить, уходя из его поля зрения, а уж потом, развернувшись, нестись, сломя дух. Так мы и дошли до первого информационного щита. На нем был текст и картинки и у него стояли две девушки. Они сказали, что пришли сюда ногами, а не по канатной дороге и, не видя людей, очень обеспокоились за правильность выбранного маршрута - слишком безлюдно, а медведей они так же, как и мы, боятся. А среди нас мужчины, можно они с нами? Экспедитор развернулся, объяснил девушкам, что вообще-то, в таких местах принято ходить в проводником. На что девушки заметили, что все их друзья ходили дикарями - и ничего. Они тоже пошли, да тут зашуршало что-то и появился запах мокрой шерсти, а они медведей боятся. И безлюдно как-то, что они засомневались, а туда ли вышли? Попросились невдалеке от нас пойти, экспедитор согласился. Проходя мимо, я краем глаза оценила табличку. Лес, по котором мы шли, назывался "Зачарованным лесом". Как сказал экспедитор, это оттого, что в 1900 каком-то году в Красноярске и в окрестностях, даже тут бушевал невиданной силы ураган, все сносило. А здесь в это время даже пламя свечи не трепетало. Так и пошло название. Дошли до первой остановки - с потрясающим видом на другие столбы где нам и показали реперные точки наших будущих восхождений. А пока мы рухнули в теньке, ведь подьем на эту точку был довольно крутым. Девушки, следующие за нами, посмотрели на меня и серьезно сказали, чтобы я отдохнула - лицо у меня было малиновое, а вот носогубный треугольник - бледный. По словам девушек, это явный признак сердечной недостаточности. Прислушалась к своим ощущениям. Ну да, устала, но вот прямо тут падать и помирать как то не тянет. Так же внимательно на меня посмотрели и мужчины. Одни - не собираюсь ли падать, другие - не потребую ли прервать поход, третьи - а что это там за краснота? Я хмуро отвернулась. Нет, падать не собираюсь и прекращать вашу экскурсию - тоже - успокоила я их. С тем, отдохнув, и пошли дальше. Девушки, уйдя подальше от напугавших мест, уже успокоились и ушли раньше. Потом были столбы. На каждый из которых мы взбирались, после обозревая с гордым видом окрестности. Они все разные, эти столбы. На одни можно взобраться в легкую, вторые заставляют попотеть, третьи же - требуют полной отдачи. Каждый столб по своему уникален. И между каждыми идешь километры по гребням холмов вниз и вверх, проклиная тот час, когда решился пойти в этот заповедник. Дорога жутко неудобная, лишь изредка смягченная настилом или ступеньками, чаще - это лесная тропа с гравием, песком или корнями деревьев, которые запросто могут поспособствовать падению. А падать тут тоже неудобно. Бурундуков вот, много, диких. Белки есть, все - и простые, рыжие, и серые. И даже черные. Но я увидела только рыжих, мы поздно пошли, днем. С утра надо было.

Самый запоминающийся, самый сложный и самый-самый изо всех столбов - первый. Это его официальное название. Он относится к группе центральных, цивилизованных столбов. И на него тоже можно подняться. Без страховки, тут она не предусмотрена. Когда-то здесь была лестница, но ее убрали, чтобы люди могли прочувствовать суть столбов во всей красе, а не просто полюбоваться видами. Максим Борисович сказал сразу, что он меня не пустит, у меня всего одна здоровая нога осталась, запасной нету. Я сказала, что будем поглядать, как подойдем. За это время мы взобрались на такое количество столбов самой разной конфигурации, что просто обессилели и тупо шли за проводником, даже и не оглядываясь особенно по сторонам. На подходах к первому столбу Максим Борисович заявил, что он никуда не полезет, а мы - как решим. Мы промолчали. Оставили ему сумки, забрали фотоаппарат и камеру - и полезли. Тут нет никаких приспособлений для лазания. Просто нагромождение больших валунов. И когда-то оно считалось неподъемным. Но потом нашлись энтузиасты, которые трудом, внимательностью и осторожностью нашли возможность своими руками и ногами взбираться на эту груду валунов, используя те природные выемки и неровности, что там имелись. Ну, мы ими тоже пользовались. Миша забастовал сразу, как увидел, что нужно будет пройти по карнизу, держась за маленькую выемку для пальцев по краю пропасти. Так бы и не пошел, но там уже прошла я и увидела, что тот камень, который мы обходили по этому краю, неплотно прилегает к основной скале, на которую мы и забирались. Там была щелочка, в которую Миша, уже шедший спускаться и увидевший меня, и пролез. Это помогло ему двигаться дальше. Потом мы проходили еще одним карнизом, держась за дерево, а в конце этого карниза, высоко забирались на следующий камень. Потом был еще один валун, в виде пирамиды, с гребнем, на который нужно было попасть. Он находился высоко и я никак не могла понять, как туда попасть. Распоркой, чтобы ноги упирались в противоположные стороны камней - говорил инструктор. Или перескоками с одной на другую стену быстрыми шагами с финальной точкой именно на гребне - ну, и показал. Проблема была именно в том, что у него две здоровые ноги. А у меня - одна. И прыгать я не могу, а при распорке во второй, травмированной своей ноге я совсем не уверена. А если упасть - я посмотрела вниз - то я явно пострадаю и извлечь меня будет проблематично, ведь основной камень и эта пирамида были разделены трещиной, которая уходила вглубь камня. Не с внешней стороны, обходя столбы, а с внутренней, внутрь этого нагромождения уходя. Тогда мне помогла помощь инструктора, он меня за руку подтянул. Миша справился сам. По этому гребню надо было пройти до его конца и спрыгнуть на следующий камень, пройти вниз до маленького застрявшего между глыбами камня, встать на него и подпрыгнуть до следующей площадки. И все это уже на приличной высоте и без страховки. Я по гребню не шла, я по нему ползла на пузе. В остальном же так и поступила. Потом была наклонная поверхность, скатывающаяся прямо в пропасть с двумя рядам природных выемок - в нижний ряд полагалось запихивать носки кроссовок, а за верхний - держаться руками. И тоже - эти ряды находились, как им хотелось, до них еще нужно было добраться с подскока. И тоже помог инструктор. Я когда-то мечтала скалолазанием заниматься, даже на скалодром ходила, до травмы. Дура. Там была страховка и все равно было тяжело. Здесь уже было высоко, я могла с легкостью свалиться в пропасть, если меня не удержат руки или ноги и у меня уже сильно устали все конечности разом. И было пипецки страшно. Но и азартно, потому я лезла. Как сказал инструктор, до того места, куда уже добрались мы, доползают процентов 20 его поопечных. Мы - молодцы. Остановившись передохнуть на относительно безопасном участке с потрясающим видом в бездну, я достала из рюкзака инструктора, которому все было нипочем, он скакал, будто тут и родился, фотоаппарат и камеру, и все засняла. Дальше прямо надо мной была плита с небольшим наклоном и несколькими трещинами, подходящими, чтобы за них зацепиться. Миша по ним проскакал быстро. Оправившись от первого испуга, он шел вперед довольно уверенно. Но это было потом. Инстурктор велел идти первой мне, мол, у меня боевого настроя больше, а Миша видит, что я справляюсь - и тоже может продолжать путь. Первые два пролета трещин я прошла уверенно. А там наклон стал еще более вертикальным и трещины, куда ставить ноги и цепляться руками, располагались ну совсем неудобно, на высоте груди нижние. До ни х еще было надо допрыгнуть, учитывая, что я и так стояла на цыпочках, держась руками за карниз. На высоте и на почти отвесной стене. Вздохнув и поддерживаемая морально, я взметнула ногу к ближайшей трещине. Уже представляя, как моя нога туда попадает, я ощутила дикую боль в коленке. Больной коленке, со связками порванными. Неизвестным образом изменив траекторию, коленка, не долетев до необходимой точки, со всей дури долбанулась об скалу. Я взвыла и стала сползать по плите. Миша, идущий впритык сзади, подскакал, перебирая носками, по трещине и из всех сил вцепился в меня, стремясь удержать. К тому моменту в голове у меня развиднелось и я сама вцепилась в трещины, чтобы удержаться. Инструктор, показывавший нам, как и что делается и уже давно бывший наверху, услышав мой вопль, буквально скатился со скалы на наш уровень, чтобы меня тоже держать. Я стояла на одной ноге, носками в трещине и судорожно держала вторую ногу одной рукой, боясь что сейчас штанина напитается кровью и хрен отсюда слезу вообще. Штанина кровью, слава богу, не напиталась, но нога дрожала. Миша, чтобы не мешать нам, ужом вполз повыше, к следующему пункту отдыха. Инструктор убеждал меня, что это ничего страшного, что заползти я все равно смогу. Я подумала - и согласилась. Но при попытке согнуть ногу для повторения трюка снова взвыла от боли, все-таки удар был довольно силен. Тогда инструктор предложил помощь - подтолкнуть меня наверх. Подставил сложенные ладони, в которые я уперлась больной ногой (другой там просто не развернуться было) и подкинул вверх. Не хватило буквально 5 сантиметров, чтобы носок моего кроссовка дотянулся до трещины. Но сильнее оттолкнуться своей больной, да еще и ушибленной минуту назад ногой у меня просто не хватило сил - и я снова стала сползать на покинутые позиции, совсем их не видя, потому что стена была почти отвесная. Инструктор пытался меня удержать и подтолкнуть вверх, но у меня силы закончились. Так что, нащупав ногами трещину, я сказала, что все - баста, карапузики, выше я не взлезу. Меня трясло от страха и от слабости. Слабость была от усталости и от болевого шока. И я совсем не была уверена, что даже спуститься могу. Инструктор еще пытался меня уговорить лезть выше, но коснувшись меня и увидев сильную дрожь, сотрясавшую все мои конечности, и видя мое твердое решение спускаться, сдался. Миша уже давно не хотел лезть, еще с того момента на первом карнизе, так что вдвоем они дальше не полезли. Стали спускаться. Самое страшное, что при спуске все равно требовались обе ноги и обе руки, а я уже катастрофически устала и у меня все дрожало, а нога еще и болела при каждом сгибе. Более того, я понятия не имела, как я буду справляться. Но инструктор сказал мне, что думать нужно не обо всем маршруте, а об конкретном, проходимом сейчас участки, а тело само найдет нужный способ прохождения. Так и вышло, хотя проходила я тот же маршрут совсем иначе, чем делал это инструктор. Он все вприпрыжку, на ногах, по силе инерции. Я на пузе, аккуратно, предпочитая ноги не напрягать. Не спрыгивала, а сползала, приземляясь на здоровую. Опиралась на больную, только если совсем выхода не было и все время казалось, что руки или ноги не выдержат и я сорвусь. Поэтому я даже не смотрела в бездну за спиной, чтобы еще страшнее не было. Миша тот участок, что испугал его при подъеме, пролетел и не заметив, что заставило меня рассмеяться. И еще пуще, когда он сказал, что поступил так, потому что забыл про трещину, которая разделяла этот булыжник и скалу, а спуститься очень хотелось. После спуска я просто упала на глыбу камня, где, нас ожидая, распластался в удобной позе Максим Борисович. Тот и обрадовал, что обратно нам идти еще 6 километров. И очень недовольно посмотрел на мою травмированную ногу (да, я ему сказала). Мол, какого хрена ты полезла на столб, коли знала, что можешь покалечиться? Я набычилась и ответила, что не жалуюсь и не прошу снисхождения, по любому дойду, нефига на меня так осуждающе смотреть. Тот хмуро отвернулся. И мы пошли дальше. Дошли до следующих столбов - и на них забрались, и на следующие. Я молча за всеми лезла, понимая, что, стоит мне застонать, как тут же получу нагоняй и упреки, что полезла туда, куда мне лезть запрещали. И я молчала. Но, в-общем, было интересно. Оттуда, со столбов, мы увидели и длинную извивистую долину, между-холмие, которым надо будет возвращаться к людям. Мы ведь не попадем туда, откуда пришли, мы идем совершеннейшим зигзагом и выйдем в другом месте. Там же видели памятник "столбисту" (как они себя называют - людям, для которых столбы - любимое место времяпрепровождения), который сорвался и упал, расшибившись насмерть. Он забирался и спускался на столбы десятки раз, а один раз, для фотосьемки, наступил неудачно, на мокрое, его кроссовка поехала и приземлился он уже мертвым. И рассказы слушали. Про тюменских смельчаков, со страховкой решивших поставить рекорд по скоростному подъему. За 12 минут управились и, гордые, стали ходить. А один "дедок" с кепочокй (ну, вид у него такой) просился подняться по их страховке, да не пустили его - "куда тебе, дедуля, расшибешься еще". Так тот дедуля, бывший знаменитым среди своих столбистом, пожал плечами и за 40 секунд поднялся наверх безо всякой страховки. Всю гордость с тюменцев как рукой сняло. А уж когда тот спустился вообще за секунды - так те были совсем подавлены. И тихо-тихо уехали. Есть там такое место - "кожедерка" называется. Потому что очень узкое. Так вот, мажоры, прыгают с вершины именно туда, и тормозят, обдираясь об эти стенки, у самой земли. Скоростной спуск, да. Без страховок. Оглядела описываемое место - я бы туда взобралась за полчаса минимум.

А потом мы просто шли. И снова шли. И еще. .Дошли до совсем цивилизованных мест, с громадной удобной лестницей, .ведущей от самого низ холма, к его вершине. Если бы мы поднимались на по канатной дороге, то пешком шли бы здесь. А так мы спускались. Напились из источника. Экспедитор нам рассказывал, что городские (что московские, то казанские, что тюменские) - крайне настороженно относятся к природной воде и фиг их уговоришь попробовать. Но всегда найдется рискнувший смельчак - и за ним подтягиваются остальные, с отвращение выливая бутылочную воду, ибо она с природной не сравнится никогда. Проблема была в том, что мы еще не пришли.

Это ж заповедник, машинам сюда нельзя. Отсюда, пусть и по асфальту, идти еще 5 километров. Ну, мы и пошли. Я хромала, чем крайне раздражала Максим Борисовича. И он стал держаться в отдалении. Сначала мы пытались успеть на последний автобус и неслись лосями. В конце-концов, я не утерпела и вцепила в руку Миши, чтобы смягчить нагрузку на болевшую ногу. Потом стало ясно, что автобус мы прозевали и вызвали такси, которое все равно приедет туда же, где и автобус. И снова неслись, потому что машину могли подать раньше. Шли все вниз и вниз и я с ужасом оглядывалась, думая, как бы мы сюда поднимались бы без канатки, если и спускаться-то тяжело? Но люди нам навстречу попадались. Потом пошел дождь и шли мы уже под дождем. Вообще, с погодой нам повезло. Не только из-за клещей летом не ходят. Еще из-за жары. Вот день назад, когда мы причалили, было +32 - и на столбах мы бы спеклись. А сегодня было облачно и прохладно, поэтому прогулка была легче. Как сказал инструктор, многие не понимают, куда идут, когда собираются на столбы. Одна у него уже через километр спросила, когда закончится эта экскурсия. А столбы- это километры по холмам с физ.нагрузками в виде подъемов на сами столбы. Плюс он еще сказал, что сегодняшняя экскурсия - это из ряда вон что-то. Потому что у него экскурсий два вида - большая (по окраинным столбам) и малая (по центральным). И для каждой свои расценки. А у нас получилась сдвоенная - и как так менеджеры допустили, да еще за столь мизерную плату - он будет ругаться, и сильно. Потому что ему такая экскурсия невыгодна ни разу. И вряд ли кому еще так повезет. Но с нас он ничего дополнительно требовать не будет, мы ему понравились своим отношением к походам, упорные мы и азартные. А вообще, такие экскурсии надо заказывать не через агентства, с которыми инструктора работают за часть платы, а через Вконтакт, в группе столбов - тогда и дешевле будет, потому что напрямую, и отношение другое будет. Ведь он не знал, кого поведет и не подготовился, а во вконтакте мог бы узнать нас получше и было бы чуть иначе. Может быть, он бы даже захватил веревку для подъемов, в качестве страховки - и тогда бы я полезла дальше. А так он шел в неизвестность и совсем не был уверен, что мы вообще куда-нибудь полезем, вот ничего и не захватил. Мы сели все в такси и инструктор доехал до нужной ему улицы, а после такси привезло нас прямо к гостинице и мы, уставшие, пошли отдыхать. Ни один клещ до нас не добрался. Мы прыскались отпугивателем, заправляли брюки в носки, а всю остальную одежду носили, не снимая (несмотря на жару), включая шапочку - и чаша сия, по сниманию клещей миновала нас, что несомненно алиллуйя!

Красноярское море.

Утром мы быстро позавтракали, оставили на хранение вещи, взяв с собой только самое необходимое (сюда мы еще вернемся) - и пошли познавать красноярское море. Верхнюю часть Енисея, разлившегося до построенной ГЭС. Это мы так урвали кусок другой экскурсии у той же фирмы "Полония". Называлась параллельная экскурсия "красавицы-речки Енисея". Ну, мы и приписались туда, все равно хотели осмотреть. Само-собой, за дополнительную плату. Ехать было удобно - у нас сумок не было почти, а все сумки другой группы уместились на самых задних сидениях. С собой мы почти ничего и не брали. Так, одежду на ночь, фотики-камеры, зубные щетки. Максим Борисович взял с собой еще компьютер и зарядку для него в слабой надежде, что сможет как-то подзарядиться и словить сеть. Дело в том, что на озере нет энерго-инфраструктуры. Сплошная натур-природа. Зато березняк! Так меня и напутствовал в дорогу Максим Борисович. Ну, я собой никаких лишних предметов и не брала. Эта группа, в отличие от той, с которой мы расстались, была поменьше, 9 человек. И они уже спелись, мы там все время себя чувствовали не в своей тарелке при их дружной компании.

Сначала мы заехали на давно и безнадежно желаемую мной обзорную площадку по Енисею. Там, где царь-рыба. Я уж думала, что и не попаду туда - уж больно далеко она от Красноярска. Обзорная площадка представляет собой длинный-длинный плиточный переход от дороги до, собственно, вершины холма, который является берегом Енисея. Енисей - большая река, красивая, неспешная. Смотришь, хоть и издалека - а все равно впечатляешься. Но тут только смотреть и можно, поэтому довольно быстро надоедает. А вот фотографии получаются отменные! Говорят, когда-то в Енисее можно было выловить огроменных осетров - и их приблизительную величину и увековечили в памятнике "Царь-рыба", который на самом деле является отсылкой с соответствующему произведению Виктора Астафьева, что проживал тут, неподалеку. Ему даже отдельный музей есть, чуть дальше - в том доме. Где он жил. Большие рыбы тут водились, я бы не рискнула купаться, зная, что они где-то неподалеку плавают. Большие и усатые, хотя усы у памятника медные и их частенько обрывают, вот, как сейчас - рыба щеголяла свежевыбритой мордой. Но на память мы ее сфотографировали. Там же, неподалеку, есть вездесущий сувенирный киоск, гигиенические кабинки, кафе, но мы торопились и задерживаться не стали. Зато заехали на рыбный рынок. Он представляет собой 4 палатки в ряд с самой разнообразной рыбкой - соленой, сушеной, горячего копчения и холодного копчения - осетры, лососи, тугунки, щуки и хариусы, мелочь всякая, вроде карасей. Сами палатки - обыкновенные жестяные квадратные. Мимо проедешь -не заметишь, хотя местные отлично знают этот рыночек. Недалеко от знаменитой Красноярской ГЭС. Она там на фоне все время маячит. На саму ГЭС уже так просто не попасть - после аварии на Саяно-Шушенской, контроль везде поужесточали, и теперь это совсем закрытая территория. Только снаружи издалека и посмотреть. Что мы и сделали, пока переезжали мост неподалеку. Водяная взвесь висит туманом в низовьях ГЭС даже днем, при жарком солнышке. Эта ГЭС нарисована на 10-ти рублевой купюре и я с гордостью могу сказать, что я ее видела своими глазами. Но еще она знаменита своим лифтом для кораблей. Им редко пользуются, но он есть. Это такой бассейн, куда заплывает корабль, его закрывают в бассейне, а потом сам бассейн поднимают по рельсам в горку, к другой стороне ГЭС - и уж там выпускают корабль обратно. Выглядит, наверное, грандиозно. Зрелищнее только мосты-развязки корабельные, но их в России нет.

0x01 graphic

Наша экскурсовод рассказывала, что они как-то попытались подъехать поближе к ГЭС, рассмотреть. Переехали по мосту на другую сторону и съехали с дороги, чтобы проехаться по лесу поближе к берегу. Подъехали, стали рассматривать, а их засекли и громовым голосом из динамиков велели срочно куда-нибудь деваться. Но вот фотографии с самой ГЭС у нее есть. Она ж гид, вот и вела как-то иностранную группу высокопоставленных людей по приглашению во внутренности этого громадного сооружения. Мы с удовольствием посмотрели. Но там ничего интересного нет. Большие залы, да крышки от люков в полу. И цистерны. Всё. А я-то думала! Наша экскурсовод будет с нами до самого берега, а там ее сменит директор фирмы, которая тоже решила отдохнуть пару деньков в своей любимой деревеньке Балахтенька". Правда, этот берег нужно еще найти. Тут все застроено и к берегу просто не попасть, везде заборы и частная территория. Но дорогу показывают. Какими-то зигзагами добрались-таки до берега, только вот крутой он оказался, так что напоследок еще и покатались на американских горках внутри маршрутки. Затормозила машина буквально у самой воды. Как она будет выруливать обратно - тот еще вопрос. Мы же выгрузились и уставились на корабль. Маленький, всего с одной каютой - да и той, внизу, в трюме. Есть еще место сзади,на корме - там все свободное пространство огорожено пластиковыми шторками от дождя и ветра, а внутри этого шалаша - скамейки. Собственно, больше места для пассажиров нет. Два узеньких прохода по бокам корабля и один (удобный, не спорю) гальюн, где всегда очень жарко, потому что рядом течет жидкость, охлаждающая мотор, и сливается оная жидкость в дырку прямо в борту по сливу унитаза. Саму систему не знаю, знаю, что бачка там нет, воду для слива берут, поднимая краник из проходящей рядом трубы. И этот краник был всегда открыт, так что вода хлестала, заливая сиденье. И когда я пошла ругаться, кто не закрывает за собой слив, мне и рассказали, что закрывать его не надо, пожалуйста, а то двигатель на такой жаре перегреется. Вода, сами понимаете, там была кипяточная. Так что в гальюн я заходила, как в парную. И уж потом, свесившись с борта, увидела вытекающую из бока корабля струю - и сопоставила это с открытым краником в гальюне. Зато корабль имеет малую осадку и может причаливать прямо к берегу. А место для себя я нашла. На носу, где было свободно, постелила одеялко и лежала на нем пузом, голову свешивая вниз и рассматривая, как нос рассекает воду. Капитан ругался. Но он вообще ругался, как бы я ни села. Ни на сходнях на боку корабля нельзя было сидеть, ни спереди, на штуке, где канат наматывают, ни на борту сбоку, свесив ноги. Вообще, пассажиры должны быть сзади корабля, в месте, оборудованном для них. И только там! Я потихонечку, по сантиметрам передвигала одеялко к нужной мне позиции, чтобы капитан привыкал к моему положению и не ругался. Посижу, вижу, что молчит - и еще подвигаю, буквально на пару сантиметров. Уже потом, когда мы прощались, я попросила у него прощения за беспокойство и он мне ответил, что да, уж кому прощения просить, как не мне. Но зато я такое видела! На корабль, помимо вещей пассажиров, загрузили еще и еду, и постельные принадлежности. Ведь деревенька эта "Балахтенька" находится на острове и все, что в ней есть, привозят. Плыть нам надо было 12 часов! Сначала было интересно. Я обходила интеръеры, смотрела изрезанные берега красноярского моря, интересовалась окружающими. Нас даже кормили - и кормили вкусно. Кок на корабле готовит потрясающие котлетки и куриный суп "Походный". Куриный суп "Походный" готовится очень просто. В воду кидается много-много курицы и ждется, пока она сварится, а после туда кидается немножечко картошечки, лучка, морковки. Совсем чуть-чуть, оттенить благородный куриный вкус. Так, приправка. Но вкусно. И когда я уж совсем было взвыла от скуки - у нас была первая остановка. Когда мы заворачивали в эту лагуну, я вспоминала картинки в Вконтакте, где показывались пейзажи с надписью "вы никогда не поверите. Что это тоже Россия". Так вот, в лагуне был пейзаж, характерный, скорее, для Норвегии. Горы, вода и деревянный домик в окружении леска. Настолько пасторальная картинка, что прямо просится на рабочий стол. Но тут на другой стороне от этой картинки находятся знаменитые "Царские ворота" - арка в скале сквозная. Их тут много, на самом деле -от самых малых, до самых больших, как эти врата. Тут у нас была остановка для купания, исключительно по просьбе Максим Борисовича. Он прямо и спросил у директора, почти, как в анекдоте: "А что это мы мимо?" Та и попросила капитана притормозить на повороте. Наглость - второе счастье! Так что тут мы купались прямо с борта корабля. Сзади, на корме, открывают пластиковую шторку, спускают лестницу раздвижную и - купайся, не хочу! Мы и купались, Максим Борисович еще до берега доплывал, цветы рвал. Он может, он прямо в тапочках купается, словно приклеивал их. Я так не могу, я только в купальнике. А вода здесь теплая, на пару десятков градусов теплее, чем там, в низовьях Енисея. После купания мы развернулись и выплыли из бухты навстречу всем ветрам. Пришлось переодеваться и класть купальник сушиться на солнце.

Енисей - он разный и здесь. Если в низовьях, у Дудинки, он равнинный и широкий, сплошной лентой от горизонта до горизонта, а по бокам - тундра и тайга. А при приближении к Красноярску берега все выше, а русло все уже, да и глубина его уменьшается. То после Красноярска и после ГЭС - сплошные горы (холмы, конечно, но когда заплываешь в бухту и окружен ими со всех сторон, кажется, что горы), снова большая глубина и острова, острова, острова. Кораблей здесь ну совсем нет - за весь день я видела только байдарочников. А вот купальник сняла зря - мы еще дважды заезжали в бухты и купались. И отказаться я не смогла, даже будучи насквозь больной и чихающей - когда я еще искупаюсь в водах Енисея? Кстати, я в нем все-таки искупалась! Поздравьте меня всю! Но слепни тут просто ужас, никакого спасу от них нет. Только если занырнуть поглубже. Занырнула я, вглубь посмотрела и ужаснулась. "Посмотри в бездну - и бездна посмотрит в тебя". Там дна - не видно! А знаете, как страшно купаться, когда под тобой - глубина темная? Только слепни от этого ужаса и отвлекали. Качественно отвлекали! С усердием! В последний раз мы купались уже на закате и вода была серебряной и гладкой, как зеркало. Полный штиль.

Когда я спросила, долго ли нам - мне показали рукой на один из островов - мол, туда. Но все равно деревенька туристическая открылась совершенно неожиданно. Мы обплывали мыс - и берег потихоньку выползал перед нами - пустой, пустой - а вот и строения. Совершенно неожиданно. На берегу стоит столовая, советская. Веранда большая открытая - и маленький кубрик кухни. Она, кстати, и расписана по-советски, вручную - русалкой с блюдом и бокалом, и Нептуном в окружении рыбок и водорослей. Еще на берегу стоят скамеечки, пару бревен. Тут было несколько человек, которые купались или обихаживали припаркованные катера в количестве трех штук. А сама деревенька - выше, на вершине холма и до нее еще топать и топать.

Мы сошли, спустили сумки, которые погрузили для удобной доставки на трактор - и помахали рукой кораблю. Он пошел домой, на противоположный берег. А мы пошли разнюхивать окрестности. Тут туалеты простые деревенские типа "очко". В двух местах - рядом с баней, в одном конце лагуны и неподалеку от домиков, совершенно в другом конце лагуны. Если приспичит - не добежать. Так что вопросами личной гигиены лучше озаботиться заранее. Домики - как детский рисунок. Кубик с крышей и одним окошком. Внутри 4 кровати и тумбока. Парочка половичков и тумбочка, несколько крючков. Розеток - нет! Зато есть фонари над каждым домом. Тут, слава богу, есть генератор, который включают на три часа ежедневно, вечером, с 9 до 12. Чтобы люди в потемках не заблудились. Тогда же есть и электричество, которое можно использовать, воткнув зарядники в удлинители, выставленные на всеобщее обозрение в столовой. Душ здесь только банный. В смысле, идешь в баню, берешь тазик - и пользуешься. Помимо домиков есть палатки. Большие, четырехместные. Балахтенька - самая большая база отдыха на Красноярском море, сюда даже работники Газпрома приезжают на корпоративный отдых. Тут очень красиво, на самом деле. Березняк проницаем для света и по утрам выглядит потрясающе. Я наелась лесной клубникой. Не земляникой, она совсем другая, именно клубникой и именно лесной. Тут очень тихо. Настолько, что замечаешь эту тишину. В городах как-то привыкаешь, что где-то в отдалении кто-то шумит, едет машина, работает холодильник или компьютер. Тут тихо. По ночам. А вечером - лес поет. На самом деле, поет. Переливается трелями и звуками и пока наша группа купалась, я, как больная и немощная, сидела на крылечке бани, сторожа вещи Миши и Максим Борисовича, и слушала поющий лес. Потом уже спустилась к берегу и к поющему лесу добавилась звенящая тишина простора разлившегося Енисея. Там я поняла, что чувствуют каждый вечер жители Енисейских деревенек, включая Бахту. Они чувствуют покой и умиротворение. И где-то глубоко-глубоко - счастье.

А потом мне сильно захотелось в туалет. И я мучительно размышляла, влево пойти, в горку и через березняк далеко-далеко или вправо, в еще бОльшую горку, но чуть ближе. Победило вправо, исключительно по причине того, что я услышала, будто в левой стороне в кабинках закончилась очень важная вещь. Туалетная бумага. Плюс справа кабинки были неподалеку от бани, которая освещалась. А здесь водятся медведи. И я их боюсь. Так что пришлось вставать и бодро направляться в выбранную сторону. По пути озадачила своими опасениями бармена в киоске. Тут киоск есть с парой-тройкой напитков и чипсами. Получила фонарь во временное пользование, которым, дрожа, и водила во все стороны при подходе и отходе. Справившись с трудностями, долго шла к домикам и любовалась их освещением. Максим Борисович зарядил все свои устройства и был бы счастлив полностью, если бы был интернет. Но его не было. И засыпала я под его бурчание и дивный запах нелакированного дерева.

Утром нам объявили программу дня. По идее, наша программа предполагала рыбалку. Но директор фирмы считала ее делом настолько интимным, что предположила, что, захоти мы рыбалку, обязательно взяли бы свои удочки. Разве может рыбак (восклицательный знак) пользоваться чужими удочками? Ни у кого из нас удочек не было, так что рыбалка отменилась, потому что, узнав это, директор так и не смогла найти требуемое в ограниченных условиях острова и всего одного корабля с большой земли. Зато мы поплыли смотреть местные бухточки и заливы. И снова пейзаж совсем не напоминал российский, а вода была поразительно теплой. Мы причалили к берегу, но все равно купались с борта. Глубина тут начинается буквально сразу, так что я без опасений прыгала рыбкой с корабля. Плыли мы до этого места полтора часа, но нужно было еще успеть на обед обратно, так что на купание у нас было 15 минут. Да. Это при том, что в нашем договоре было написано, что обед у нас будет "на природе". А по факту мы три часа плыли и 15 минут купались, а обед был на турбазе. Чтобы затем опять плыть, к новой бухте. Бухта реки Убей. Очень красивая, с песочным пляжем, над головой кружатся беркуты. Я видела их целиком и близко, в естественной среде обитания. Они коричневые и на крыльях у них полоска более светлых перьев. Максим Борисович начал купаться раньше мени и очень ему понравился вид корабля в бухте. И решил он сфотографировать его с берега. Так мы и узнали, что не песчаный пляж, а глиняный и увязаешь там по колено! Но фотоаппарат мне все равно пришлось ему нести. Сначала доплыть до корабля, потом взять фотоаппарат и спустить ему с носа корабля, который причалил к самой кромке берега. Потом снова прыгнуть в воду и доплыть до Максим Борисовича, который из за большей массы никак не мог толком оторваться от глиняной жижи. Взять у него фотоаппарат и, чавкая ногами по колено, добраться до более-менее устойчивой поверхности. Это еще просто было, вот весело было, когда сам Максим Борисович решил преодолеть полосу глины и добраться до твердого берега! Он полз на коленях, уперев руки в тапочки! Глина тут целебная для суставов, как кричала мне с борта директор "Полонии", ну, я и намазалась. Только еще одна женщина из нашей компании решилась полу-выползти на берег для оздоровительных процедур. Максим Борисович, удовлетворившись результатами фотосессии, решил не рисковать фотоаппаратом и попросил Мишу забрать его багром с носа корабля. Кадр получился обалденный. Заходить в воду было проще, раз - и плюхнулся. Только ноги отдайте. Собственно, в поездках так день и прошел. Ну, мы еще видели сопку, близ которой был обнаружен метеорит "Палласово железо" - честно говоря, остров, как остров, ничего в нем особенного. И видели сопку "Москва", вид которой удивителен - половина ее покрыта лесом, а половина - лысая, хотя и зеленая. Никаких работ не производилось, тут просто такие ветра дуют, они все ландшафты и формируют.

А вечером у нас была баня. Настоящая, деревенская. И я тоже мылась. Она сделана в виде буквы "П" Причем, перевернутой. На перекладине находится печка, которая ничем, кроме количества дров, температуру не регулирует. То есть - либо пекло адское, либо прохладненько. Там же находится раздевалка и мальчики раздевались слева, а девочки - справа. Девочкам так же была выделена комната в одной и ножек буквы "П" для помывки. Мальчики мылись как придется на переходе из перекладины на другую ножку. Потому что на другой ножке была комната для отдельной поджарки, кому было маловато предбанничка. Туда складировали камни и желающие погорячее добавляли парку. Так как я с трудом выносила адское пекло предбанника, зашла я в эту комнату вообще только посмотреть. Тут как раз и плесканули на камушки - и меня из этой комнаты просто вынесло. Очнулась я на крыльце, жадно вдыхающей воздух. А вот Максим Борисовичу повезло меньше - он себе руку сварил. Вот честно. Там два краника было - с холодной водой, подаваемой снизу, из Енисея. И с горячей - с бака сверху, над печкой. Сами понимаете, если печка греет так, что пекло адское, какая должна быть вода? Он набрал тазик холодной воды и решил добавить горячей. И проверить ее температуру рукой. Угу. Так и стоял передо мной, тряся конечностью с видом зомби, пока я осматривала повреждения. У него слезла кожа на тыльной стороне ладони. Смотрелось ужасно, да - так что тряс рукой он с обреченным видом вполне натуралистично. А так - это был поверхностный слой кожи, ничего страшного. Когда я ему об этом сообщила, ему и трясти рукой стало как-сто стыдно, он и перестал. Лекарства нашлись по частям у нашей компании, руку он охлаждал в холодной воде пока их несли. Я быстренько и без удовольствия вымылась, пока Миша бегал за лекарствами (он быстрый и ноги у него здоровые), а потом лечила максим Борисовича. И думаете, он решил поберечь руку? А вот фиг, он с тем же остервенением фотографировал вечерний костер, потому что "какие кадры", "Хоть напоследок сфотографирую". Ночь он спал спокойно, потому что перед сном здорово подзаправился "дорожным набором путешественника". А костер был замечательный. Сухие ветви перемешали со свежими и костер сыпал искрами высоко в небо, а мы пели песни и болтали ни о чем. Завтра нам уезжать.

Утром я печально сидела на крыльце и смотрела на бухту. Был дождь. Ни покупаться толком, ни клубнику пособирать. Позавтракав, мы снова завалились спать. Как сказал Максим Борисович, этот круиз был бы полным, если бы мы уехали вчера вечером после всех купаний. А так мы теряем полдня, потому что тут делать нечего, а корабль с большой земли придет после обеда. Но радость ему все же был - он интернет нашел среди берез. Там, видимо, была самая высокая точка, вот он там сидел, скрючившись, и вел репортаж. А я и Миша спали. Перед обедом освободив номера (чтобы их успели убрать перед новыми постояльцами) мы еще час сидели в столовой. Дождь закончился и мы погуляли по берегу. Потом поели и погрузились на корабль, помахав на прощание ставшей уже родной деревеньке "Балахтенька". Переправились на другой берег и уже на машине отправились в Красноярск. Нас догонял дождь. Видели медведя в клетке рядом с одним кафе, видели ремонт дороги, но большую часть времени смотрели телевизор в машине - там кино показывали. Приехали уже совсем вечером. Максим Борисович и Миша снова убежали гулять, я же осталась в гостинице.

Красноярск - 2

Вот! Мы оказались в тех же номерах, что и при первом заселении. Так что тут уже все было знакомо и привычно, даже пароль от вай-фая гостиницы. И завтрак тоже выбивал скупую женскую слезу умиления от ностальгии. А нас ждал "Роев ручей" - знаменитый Красноярский зоопарк. До него, между прочим, еще добраться надо, а это значит, что опять надо пройти несколько кварталов до остановки. Эту часть города я уже очень хорошо изучила. Думала, что изучила вообще весь центр, но когда мы проехались на такси, увидела, сколь малы мои познания. Но этот путь точно ни с чем не спутаешь. И снова мы были на Театральной площади рядом с большим зданием речного пассажирского транспорта Енисея. Там же рядом фонтан "Реки Сибири". И остановка транспортная, от которой, казалось, отходят все маршруты Красноярска. Серьезно, все места, куда мы хотели направиться, проходили именно через эту остановку. Хотя по большей части мы в одном направлении и отправлялись. На другой берег, за мост и направо. Даже проезжали вход в бобровый лог, посещенный нами ранее. Сам вход в зоопарк ничем не выделяется и если бы остановку не объявляли, фиг бы кто догадался, где сходить. От этой остановки нужно перейти дорогу, подняться по ходу движения, а оттуда уже в гору, где находится единственный вход в это обиталище зверей. У входа, как водится, всякий палатки с едой и сувенирами, но мы прошли сразу к кассе, а оттуда -ко входу. Вход через турникет, но не работает и билетики обрывает охранник, который и проворачивает турникет. А за входом - палатка с мороженым и карта-схема местности, с иконками зверей, чтобы понятно было всем, а не только умеющим читать по-русски. Территория оказалась неожиданно большой, тут можно целый день провести. Но мы были бы не мы, если бы не старались все пробежать мельком. Времени у нас, как водится, было совсем мало - на сегодня были запланированы еще музеи, а времени свободного у нас уже не будет. Но первым я увидела тапира. Давно хотела его увидеть, даже видела фотографии, но вот тут - он почти у самого входа и я сразу, как только его увидела, прямо подумала - "это тапир!" И табличка на заборе подтвердила мою догадку. Не спорю, фотографии нужны, но они как-то умудряются что-то важное упускать при запечатлевании животного. Так, я не знала, что ноги у тапира с тремя пальцами, а ушки имеют тоненькую белую полоску по самому краешку, иногда сильно заметную, иногда едва проглядывающую. Что он, как большая собака и шумно дышит. Он вытоптал всю траву в загоне и шумно тянулся носом к ограждению и посетителям, хотя везде висели предупреждающие надписи о недопустимости контакта и несанкционированного кормления. Желудки животных очень нежные, их нельзя кормить, чем попало и в киоске у самого входа даже были целые наборы для желающих обязательно что-то сунуть в пасть и так не голодающим зверюшкам. Тут о них очень тщательно заботятся. Моют, играют, лечат, чистят. Тут есть звери с очень тонкой душевной организацией и они признают только тех сотрудников, которых видели с младенчества. Ветеринар, это на всю жизнь, так просто работу не сменишь - животные. Они гораздо беззащитнее людей. И люди к животным привязываются. Прямо там, во время работы зоопарка, мы видели процесс лечения ветеринаром подотчетных ему зверей и птиц, видели, как сотрудники играются с выдрами и косулями, как фотографируют для сайта игривых животинок, как кормят и как чистят их вольеры. Тут половина вольеров бетонная, но есть и целые отдельные участки с землей, лесом и водоемами - смотрят, видимо, где какому животному как можно жить. Например, всему семейству норковых хорошо и в простой большущей клетке с бетонным полом. Выдре - то же самое, но с водоемом. А вот всяким коровьим - буйволы, олени, туры, косули козлы разных типов - те жили на огороженых участках диких зарослей. Лисьи тоже жили в клетках. Иногда на вольерах можно было увидеть надпись о покровительстве какой-то организации или человека. Например, сапсан был взят под покровительство РЖД. Снежный барс - какой-то крупной компанией, вроде газпрома. Лев - какой-то местной компанией. А есть звери, у которых имеется своя страничка в соцсетях. Например, полярная лиса Веснушка. У этого зоопарка вообще есть своя официальная страничка в соцсетях, которая так и называется "Роев ручей". И я видела, как сотрудники зоопарка фотографируют животных и потом эти же фотографии видела во Вконтакте. Очень приятно было увидеть частичку того дня в интернете. В зоопарке можно долго бродить, там кого только нету. Животные, птицы, скульптуры, аттракционы, кафе - настоящий центр отдыха. Есть даже отдельный комплекс для маленьких с детенышами животных. И, кажется, строится бассейн для водных млекопитающих. Мы покатались на колесе обозрения, чтобы увидеть окрестности и Енисей (естественно), и я увидела с высоты, как много здесь можно обойти. И это мы еще не заходили в доисторический парк с динозаврами, только рык слышали. Мы там провели три часа и, честно говоря, это преступно мало на такое большое приключение. Недаром там есть билеты на полгода посещения. Вход и выход там только один, и он жутко неудобный. До остановки еще долго-долго идти вниз с горы и вдоль дороги. Поэтому на автобус мы опоздали. Ну, собственно, опоздали мы не только поэтому - я пончиков захотела, а готовят их там только по заказу, впрок на продажу нет. Не спорю, очень вкусно и свежо, но по времени - малость долго. Так что пончики мы ели, хмуро смотря на зад уезжающего автобуса. Он тут один такой ходит и по интернету частота его курсирования составляет один раз в час. Хотя пончики того стоили. Я попросила посыпать их бОльшим количеством пудры и, крепко их изваляв, с удовольствием подкреплялась. А тут, на удивление, как раз и второй автобус подошел, вопреки всем прогнозам интернета, так что очень даже неплохо получилось.

Автобусом мы вернулись на площадь и пошли к большому зданию с вывеской "столовая". Это, вообще-то, был банкетный зал, но ввиду нечастого его использования по назначению, днем он использовался, как самая обыкновенная советская столовая. Никаких особенных блюд тут не было, все очень привычно. Это вам не Норильск с его котлетами из оленины или деревеньки по берегам Енисея с его тугунком или жареной щучьей икрой. Но если вы думаете, что после обеда можно и отдохнуть, то вы нас плохо знаете. Мы, действительно, забежали в гостинцу скинуть с себя лишнее и чуть подзарядить аккумуляторы. Все-таки гостиница находящая в самом центре города, какой бы плохой ни была (а это неплохая гостиница) оправдывается тем, что самое необходимое для туриста обычно рядом. Так и эта столовая находилась буквально через дорогу от гостиницы, минут 7 ходу. Я уж молчу про достопримечательности, которые тоже имеют обыкновение находится неподалеку от центра города. Через 20 минут отдыха мы направились обратно на Театральную площадь, с которой утром уезжали, но на этот раз не на остановку, вдоль дороги и под мост, который обычно переезжали на автобусе. Тут, под мостом, совсем им закрываемый, есть краеведческий музей. Он уникален тем, что построен в древне-египетском стиле. Мало того, что красив снаружи, так еще и наполнение его стоит всяческого внимания. Здесь есть залы истории малых народов Севера с самых неандертальских времен, есть динозавровые останки - прямо вот кости, есть украшения одежда, сценки быта, письма и документы, иконы старинные, большой-большой деревяный корабль. Настолько большой, что складывается впечатление, что здание строили вокруг него, а не завезли после постройки. Очень наглядные пособия - и простые, бумажные, и интерактивные, электронные. Есть флора и фауна местная. Даже есть мобильный надувной планетарий. Работы мастеров и выдающихся людей. История в лицах и документах. Настоящий краеведческий музей. Отсюда я узнала, что один Сибирский край больше, чем большинство европейских государств, вместе взятых. Очень это было наглядно показано на большой карте в холле. Тоже, знаете ли, заставляет почувствовать гордость за отечество.

0x01 graphic

Здесь есть даже свой антикварный магазин, который как продает вещи, так и скупает и я с удовольствием бы там покопалась - уж очень интересные вещички там проглядывали. Очень жалко было оттуда уходить, там тоже можно провести целый день.

Но мы спустились к набережной, нам нужен был пароход (именно пароход, не теплоход) "Святитель Николай". Интернет говорил, что он совсем недалеко от краеведческого музея. На деле же мы прошли всю набережную, которая очень и очень длинная. Видели много всяческих киосков со вкусняшкой, даже яблоки в карамельной начинке, которые, после несчастного случая в Петербурге, когда я заляпала карамелью буквально всю себя и половину мамы с Максим Борисовичем, я поклялась больше в присутствии Максим Борисовича не есть. Различные пышки с начинкой, вафли, мороженое и кофе, тянучки и конфеты, киоски-бары и киоски-развлечения. Здесь тоже набережная- это не просто дорога вдоль речки - это обширное место для встреч и времяпрепровождения. Здесь встречаются, играют музыкальные группы и проводят тренинги и конкурсы, соревнования и показательные выступления, отдыхают и веселятся. А мы все шли и шли, шли и шли. Я уже устала, честно. Мы шли и сумерки постепенно догоняли нас. Мы уже прошли место причаливания Матросова по нашему прибытию, прошли торговые центры, уже знакомые по прошлым шатаниям, прошли мало-мальски знакомые места, а пароход все еще не показывался. Так что когда он выплыл из-за поворота, я просто не поверила своим глазам. Пришлось подойти и потрогать. Он даже не на воде, он стоит на земле, наглухо закрепленный, но так близко к воде, что издалека, с высоко поднятой набережной, он смотрится спущенным на воду. Пароход знаменит тем, что в 1891 году здесь была приготовлена каюта для цесаревича Николая, который проводил вояж по всей стране, знакомясь со своими будущими владениями. Конечно, цесаревич здесь не останавливался, но вот каюта для него была выделена. На том же корабле в 1897 году ехал в ссылку молодой Ленин в четырех-местной каюте с двумя двух-этажными кроватями. И мне очень бросилось в глаза, что каюта Ленина по площади была больше, чем каюта цесаревича. Нет, я понимаю, что в каюте Ленина было 4 человека, но мне казалось, что цесаревичу-то должны были выделить целые хоромы. А у него маленькая такая каютка в самом носу корабля. Пароход на теплоходы не похож даже издалека, колесо вразающееся не даст спутать. И двигатель находится не внизу, а прямо в теле корабля, посередине - и можно легко туда попасть, просто гуляя по палубе. Конечно, от того парохода, на котором путешествовал Ленин и который был спущен когда-то на воду - ничего не осталось. Этот корабль долго время просто стоял, потом использовался, как наливная баржа и даже был списан, но к какой-то годовщине со дня рождения Ленина его было решено отреставрировать. К тому моменту от парохода осталась только скорлупка, но реставрировали его всем миром и старательно. Поэтому, я думаю, вид его не сильно отличается от первоначального, ведь реставраторы использовали все исторические документы и доступные материалы от корабля. Пароход еще отличается от теплохода большим пространством на палубах, но, видимо, это от того, что обычно это место было занято дровами, ведь машина была на плаву именно от силы пара от сжигания дров. Здесь тоже были дрова, но чисто так, показательно - мол, лежало тут такое. Сам двигатель имеет по тем временам бешеную силу аж двух лошадей. Целых два вала, по лошадиной силе в каждом. Отдельные помещения для кока - натуральная кухня, вовсе не привычный камбуз и помещение для штурмана, имеющего вид сухопутного кабинета, если забыть, что заглядываешь в окно двери на корабле. Гальюн был, но вряд ли родной. Туалет типа очко, облагороженное фаянсом. Никаких стульчаков. От современного - освещение и слив. Раковина в отдельном кабинете, тоже - современная. Все же, интересно, а как оно выглядело, будучи родным. Наверняка, далеким от понятия комфортности у современного человека. Еще здесь находится музей Аркадия Гайдара и его знаменитых рассказов. "Мальчиш-кибальчиш", "Чук и Гек", "Тимур и его команда" - выдержки из рассказов на военных треугольниках были развешаны по залу, который представлял собой маленькие сценки узнаваемых фрагментов. Чердак из "Тимура", два мальчика из "Чука и Гека", повешенный за шею "Кибальчиш"... Под музей была выделена вся корма парохода. Оттуда мы уже поднялись наверх, к капитанской рубке и месту отдыха пассажиров - тоже отличие от современных теплоходов. Весь верхний этаж отдан под прогулочную палубу и посередине- капитанская рубка, по обеим сторонам которой - трубы. Можно зайти, полюбоваться большим колесом управления в рост человека, сесть на специальный стул - и погудеть. Гудок мощный. Но долго не работает - издает звук, выпуская пар. Поэтому нужно ждать, пока пар наберется, хотя бы чуть-чуть.

От корабля было решено идти к часовне Святой Параскевы, что изображена на 10-ти рублевой купюре. Купюра эта вообще посвящена Красноярску - на одной стороне ГЭС, на другой - часть самого Красноярска. Карта города была у Максим Борисовича, но он шатался от одного объекта для фотографии до другого, поэтому я просто шла вперед, ибо устала. Я устала уже тогда. Но мне приходилось возвращаться, потому что понять мимику жестикулирующего Максим Борисовича зачастую не удавалось и мне все время казалось, что он говорит, что я неправильно пошла. А ему то сфотографироваться, то показать что-то интересное, то указать правильный путь. И я разозлилась. Я спросила куда идти и пошла .уже не обращая внимания на бегания и метания Максим Борисовича. Он мне показал, махнув рукой - "туда". Ну, я "туда" и направилась. Они там с Мишей обегали все концентрическими расходящимися кругами, а я шла прямо. Напоминаю, целый день на ногах. Я их ждала периодически, видела вдалеке - и снова шла вперед. Они ж бегают, как лоси, я для них всегда медленно передвигаюсь, вот и старалась обогнать, чтоб они не ждали. Увидела мост, что-то такое они про мост говорили. Поднялась на него, подождала их, увидела внизу, что идут к мосту - и пошла поверху на другой берег. Медленно шла, оглядывалась, чтобы увидеть их. Но постепенно дошла до другого берега и решила дальше не идти - там слишком много расходящихся дорог. Остановилась, присела на скамеечку, жду. Когда ждать реально надоело, позвонила. Выяснилось, что ПО МОСТУ ПЕРЕХОДИТЬ НЕ НАДО БЫЛО! Надо было пройти под ним до другого моста, пройти по тому второму мосту и идти дальше. "А что ж вы не звонили?" - праведно возопила я? Сказали, что звонили, но звонок не проходил. Угу. Предложили топать домой. Угу два раза. Я ж ХОЧУ увидеть эту топтанную часовню, которая изображена на 10-ти рублевой купюре. Сказала. Что иду до них, пусть ждут. И ПОПЛЕЛАСЬ ОБРАТНО! Дошла до того места, где забралась на мост, слезла, прошла под ним, прошла по нужному мосту, спросила проходящих девушек, где искомая часовня. И громко икнула. Она находилась на горе настолько далеко, что у меня остались в активном речевом обороте только русские ненормативные. Отойдя от девушек подальше, я высказала в пространство все, что накопилось и, опустив голову, со словами "глаза боятся-ноги идут" (чтобы не видеть, сколько еще идти) пошла по нужному направлению. Максим Борисович послал Мишу мне навстречу, чтоб я еще где не заблудилась. Миша попытался было подойти ко мне поближе, помочь двигаться, но испугался исходящей от меня ауры ненормативной лексики. Так и шел впереди указующим маяком, чтоб я случайно не туда не свернула. Дошли до Максим Борисовича в ожидании меня уютно свернувшегося на склоне холма и, не останавливаясь, пошли дальше в гору.

Когда я искала на яндекс-картах достопримечательности Красноярска, я снова попалась в ловушку интернет-карт, как в случае с Владивостоком и Хабаровском. Они не показывают рельеф местности наглядно. Кажется- пройти совсем немного. Ну, действительно - немного. Только в гору. И у меня даже ненормативных не осталось для освещения сложившейся ситуации, только жесты, тоже весьма неприличного содержания. А идти долго - и всё в гору. Положение осложнялось тем, что идти не по прямой. А карта - только у Максим Борисовича. А он бегает, кругами. Отходить далеко нельзя (опять заблужусь), вставать каждый раз после отдыха все тяжелее. Короче, я уже просто молча тупо шла, переставляя ноги и думала о том, что отсюда до гостиницы уже все равно столько же, сколько и до часовни. У меня даже сил не было радоваться, когда мы таки увидели эту часовню У меня был только один вопрос - "и вот ради этого я столько мучилась?" Обыкновенная часовня, вообще ничего особенного. Толпы людей, попрошайки на входе... Вот ради чего стоило идти - так это вид на ночной город с горы, где эта часовня стоит. Мы подошли уже, когда совсем стемнело и просто дух захватывало, насколько красивая оттуда открывалась панорама. Меня всегда смешили фотографии вида с горы на город (с Фудзиямы обычно любят показывать такие снимки, на Токио). Так вот вживую - залюбуешься. Даже я, уставшая в ноль, не обращающая внимания ни на что, и все равно - не удержалась, запоминая каждой клеточкой тела эту красоту. Многие, кстати, тоже приехали сюда не к часовне, а на вид полюбоваться, сидели на склоне - и молчали, наслаждаясь красотой. Обошла часовню, красиво подсвеченную, хмыкнула. Зашла внутрь, игнорируя просящих подаяние. Там внутри все, как в обычной часовне. Она маленькая, но бОльшую часть пространства занимают лотки с церковный товаром. Всего две иконы со свечницами перед ними. Лампадки не горят, а мне еще в нашей, Троицкой церкви, говорили, что от других свечек зажигать свою свечу нельзя - их проблемы на себя возьмешь. Зажигать можно только от центральной лампадки. Когда я, купив свечу, озаботилась этим вопросом в словесной форме у женщины-смотрительницы часовни, была облаяна за глупые суеверия. На мои слова о том, что эти суеверия я подцепила от батюшки нашей церкви, та недовольно пробурчала, что мало ли, что у нас там принято, а вот у них - так. Этак и не знаешь, что где можно. Вешали, что ли, инструкции перед каждой церковью? Хотя, кажется, уже где-то вешают. Как пример, особенно ржала над надписью - "свечи, купленные в другой церкви, в нашей не действительны"

0x01 graphic

Хотя больше всего меня взбесило, когда служительницы храма свечку, поставленную перед иконой, сразу после ухода поставившего, задувают и убирают. Ведь не просто так люди ставили, значение какое-то придавали. Смотрела как-то долго, наблюдала. На самом деле, народ, который служит в церкви, по большей части сам менее всего верит в то, чему служит. Всего несколько раз встречала прямо вот верующих, но то были люди, пришедшие что-то искуплять, опаленные чем-то и они, кстати, совсем не обращали внимания на всякие условности, они жили по своему внутреннему убеждению, никому его не навязывая. Я подходила и к батюшкам, выглядывая в них крупицы веры, ими же и проповедуемой. И находила либо фанатиков, следующих букве (и только букве), либо на все уже махнувших рукой циников, либо опустошенных уставших людей, которые просто делают то, что умеют, либо (самое редкое) - еще учащихся и стремящихся что-то познать. Поэтому я не спорила с женщиной, просто отошла и попросила зажигалку у стоящих рядом. Молча зажгла, поставила у выбранной иконы, вернула зажигалку и вышла. Предстояло еще идти назад. Вообще, предполагалось, что оттуда мы уедем на автобусе, который идет прямо до гостиницы. Только вот мы не рассчитали, что будем идти так долго. Автобусы уже не ходили в этой части Красноярска. И мы пошли вниз с горы, к местам, где общественный транспорт еще ходил. С горы было идти легко, сложно было вообще идти. Я уже даже ног не чувствовала. Не интересовалась ни окрестностями, ни поворотами, ни вообще чем. Максим Борисович и Миша чувствовали себя получше. Видя мое состояние, Максим Борисович периодически вносил предложение Мише вдвоем оплатить такси, ибо я уже не жилец. Миша упорно пер вперед, к автобусу. Я молча шла, ибо даже говорить сил уже не было. Когда мы дошли вниз, к тем улицам, с которых начали подъем, автобусы уже перестали ходить и там. Миша предложит идти пешком до гостиницы. Я молчала, просто сидя и наслаждаясь уже самим этим фактом. Спас меня максим Борисович. Он сказал, что сам оплатит такси, полностью. На это Миша согласился. Так, за 240 рублей мы доехали до гостиницы.

А ночью у меня свело судорогой ноги. И утром пойти на пещеры я не смогла, проведя целый день на кровати. Зато на пещеры пошли Максим Борисович и Миша. С другой стороны, слушая их рассказы о преодоленных трудностях, я думаю, что мне еще повезло. Дело в том, что до всех посещенных пещер мы доходили быстро. Либо они находились близко к дорогам с транспортом, либо туда нас доставляли на внедорожниках. В этот раз у них все было не так. Пещера находится в холмах, вроде бобрового лога. И все вверх. Теперь уже была очередь Максим Борисовича изъясняться с Мишей нецензурно. Миша-то привычный, он много путешествует и ноги у него здоровые, а Максим Борисовичу этот поход запомнится надолго. Комары и слепни, долгий высокий и трудный подъем, осознание факта неминуемой обратной дороги... Я зловредно хихикала, слушая. Когда же они дошли, распаренные и уставшие, то нужно было спускаться под землю, в холод. Пещера "Караульная" - что-то среднее между байкальскими пещерами (полностью дикими) и Кунгурской пещерой (полностью обустроенной). Там есть освещение, кое-где ступеньки и поручни, но есть и дикие места, где нужно протискиваться или сползать, как приходится. Посмотрев фотографии, я поняла, что много не потеряла, байкальские пещеры остаются непревзойденными. Нет, ну как факт - да, обидно, что не попала.

Обратно они добирались водным транспортом. Ждали его, спустившись с горы и оказавшись ровно напротив той смотровой площадки с Царь-рыбой. Прокатились до Красноярска, пошатались еще по карте достопримечательностей, что составляла я для Красноярска. Зашли в гостиницу перекусить - и снова ринулись проходить квест по карте. Миша не выдержал первым - пришел, покушал и завалился спать. Уже совсем затемно заявился Максим Борисович, поведал форуму речных путешествий свои приключения и тоже улегся спать, завтра нам вставать в 5 утра. За это время я собрала чемоданы и сумки. С трудом передвигаясь и опасаясь снова получить судорогу, мышцы ног были просто каменные.

Утром мы сдали номера и сели в заказанное такси, номер и стоимость до аэропорта узнав у того таксиста, что подвозил нас, когда мы возвращались с часовни. Приехали в аэропорт мы вовремя, рейс наш только задержали, так что я еще поспала прямо в зале ожидания. И в самолете. Да и в такси спала, открыв глаза только один раз - когда проезжали холм со стоящей на его вершине злополучной часовней. Для того открыла, чтобы снова вздрогнуть, вспоминая этот эпический поход. Холм был немаленький и я посмеялась надо собой, сообразив, что мои наполеоновские планы в тот вечер слезть с холма по склону прямо к городу и улице, ведущей в гостиницу, были в принципе неосуществимы.

А самолет нес нас домой и мне предстояло снова учиться жить по московскому времени. Еще одна часть России теперь официально мне знакома и, видя отныне какие-то новости оттуда, я буду воспринимать их не отвлеченно, а осознавая, что эти места мне, в-общем, знакомы. Совсем другие ощущения испытываешь, понимая, что речь идет о чем-то, где ты был.

Эпилог

Это путешествие было прощанием. Прощанием с привычным укладом жизни. Моя жизнь через несколько дней после прилета делает крутой поворот. Таких путешествий больше не будет. Будут другие, когда - не знаю. Не знаю даже, когда у меня будет время реализовывать свою страсть к писательству. Надеюсь только, что оно все-таки будет. И что на просторах моей странички будут добавляться новые произведения. Пожелайте мне удачи. Ибо мне сейчас очень страшно, я начинаю новую жизнь.

Оставить комментарий © Copyright Абрамова Юлия Александровна (I-Shaki1@yandex.ru) Размещен: 08/08/2015, изменен: 08/08/2015. 204k. Статистика. Повесть: Мемуары Мемуары Иллюстрации/приложения: 4 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Поездка по Енисею от Дудинки (самого северного города мира) до Красноярска

Абрамова Юлия Александровна : другие произведения.

На долгую память, Енисей