Аннотация: Еще одна встреча с Хароном. Он, как выяснилось, с прошлой встречи неплохо так устроился
Мне очень хотелось молочного мороженого. Самое смешное, что, когда оно продавалось на каждом углу при СССР, я его ненавидела, отдавая предпочтение пломбиру. Теперь ситуация прямо противоположна - на полках один пломбир, а мне хочется, как в детстве - молочного мороженого.
Здраво рассудив, что в наше время его не найти - прямо вот точно такого, как при СССР, во времена моего детства, я решила смотаться назад во времени - туда, когда это мороженое делали вот прямо по ГОСТУ. И не надейтесь, машины времени не существует, по крайней мере, в физическом ее воплощении. Я никуда не заходила, никакие кнопочки не нажимала, за пультом не стояла. Душа сама себе хронометр, а я - сплю, соответственно - равна кошке, которая, как известно, гуляет, где ей вздумается. Мне тоже - вздумалось.
Думаю, попала я где-то в 50-60-е годы, когда видов, сортов и вкусов мороженого было уже огромное количество, а вот стандарты качества еще не отменили. Точнее не скажу, да и как тут без календаря угадаешь? Только что точно могу сказать, так это был стопроцентно СССР и стопроцентно Россия. На этот раз у меня с собой и деньги были. Правда, наши, Российские, с 1997 года выпускаемые. И, удивительно, но только металлические - ни одной бумажки с собой не захватилось. Впрочем, по ценам того времени - вполне хватит, только бы не смотрели на год выпуска монеты при расчете.
На дворе было лето, все гуляли в открытых платьях и легких костюмах. Лица у людей тогда были совсем иные, чем сейчас. Не угрюмые, открытые, приятные. Никто не ходит, уткнувшись в наушники или в телефон, да и не было их тогда. Больше, почему-то, было бабушек с внуками. А хотя, чего я удивляюсь - рабочий день, все по работам, это я тут прохлаждаюсь. Первым делом, я пошла искать мороженое! Не сразу я его нашла, но нашла и, кстати, довольно быстро - видно, мое подсознание знает, куда меня выкидывать. Белая такая тележка с дяденькой, который выдает мороженку. И даже молочное мороженое было! На мои 10-ти копеечные монеты подозрительно посмотрели, но мороженое выдали. Господи божечки, это было самое вкусное мороженое, которое я когда-либо ела! Остатки мелких монет я потратила на вкусняшки - петушок на палочке, сахарную вату и конфеты. Часто в запарке очереди монеты только вскользь осматривали, убеждаясь в номинале - и отдавали требуемое. Так я от души наелась сладостей из детства. И тут увидела метро. Стало интересно, как оно выглядело - тогда? Зашла - красивый просторный, полутемный, правда, зал. А вот турникетов - нет. Вообще. Стоит будочка с тетенькой. Они и сейчас есть, но сейчас эти тетеньки безучастны, а там - они просят билет - и компостируют его! Билет, потому что, бумажный! Уже потом, проснувшись и вспоминая свой сон, ища, бывало ли когда такое, удалось узнать, что да, бывало. Совсем давно. Соотнося это с временем появления мороженого, которое, как оказалось, в СССР тоже не всегда было, пришлось чуть подкорректировать свои представления о том, куда я попала. Оказывается, мороженое в СССР начало продаваться только в 1938 году, в 1937 году только закупили оборудование. Не знаю, почему, но у меня при слове "настоящий СССР" представляются вот именно 50-е-60-е года, а оно вон куда меня забросило. Где-то в те же времена еще, действительно, были бумажные отрывные билеты в метро. То есть, попала я не в 50-60-е, а в 1938-1942 год, до введения жетонов на метро. И, стопроцентно, в Москву, причем, куда-то в центр.
Порывшись в карманах, обнаружила, что все денежки истратила на вкусняшки. Так обидно стало. И я попросила у проходящих мимо людей несколько монет на проезд. Мне в руки посыпались монеты, тяжелые, крупные. Только удивительные - на них не было цифр, на них были рисунки изумительной чеканки. С обеих сторон рассматриваемой одной монеты были выгравированы с удивительной скрупулезностью и тонкостью какие-то фигуры. Даже жалко было тратить такую красоту на оплату проезда в метро. Я собрала эти монеты в кулачок и решила, что их ни за что не отдам за проезд, во мне проснулся нумизмат - сохраню и буду любоваться. Меня пропустили в метро просто так, но полюбоваться его видами я не успела.
Резкий скачок, темнота и я открываю глаза на пляже. Желтовато-серый песок, солнца не видно - тучи, море - удивительного лазоревого цвета. Не голубое даже, светло-светло голубое с добавлением салатового. Лазоревое. Очень теплое, еще чуть-чуть и станет горячим. Пошла по береговой полосе, оглядывая окрестности. Невдалеке от берега спустя время обнаружилась пещерка с остывшим костром перед входом. Присела на каменный валун, отдохнуть, опустила глаза и увидела, как в ногу вбуравливается какая-то хитиновая мелочь. Мелкая, круглая, с панцирем, темно-коричневая - вползла под кожу и успокоилась. Но возопила я. Попыталась вытащить - оно уперлось, только голова оторвалась. Тогда я стала выдавливать - ну, оно и вышло. На всякий случай осмотрела себя полностью - оно обнаружилось на ногах, ноги у меня были босые и когда я ходила по песку, они и вбуравливались, абсолютно безболезненно, надо признать. Штук 7 вытащила, зато ноги очистила. Самый первый вытащенный был и самым большим. Тут, кстати, были еще люди. Но они слонялись по берегу совсем потерянные, растерянные и безучастные. Кто-то обут и одет, кто-то, как и я, бос, но, либо только в меня вбуравливались эти хитиновые плюшки, либо только меня это беспокоило.
Оказалась я на острове. Большой такой остров посреди голубовато-зеленоватого океана, теплого и грязного. Были и те, кто купался в этой грязной жиже. Я не решилась к ним примкнуть, потому что у меня оказались критические дни. Не положено в это время купаться. А народу здесь становилось все больше и больше и если сначала, сразу после пробуждения, я увидела одного-другого человека, то сейчас мимо меня постоянно фланировали люди. Здесь была далеко выдающаяся в океан, на удивление, галечная, коса. Были даже остатки пирса, но это уже на островной части - остались несколько ржавых металлических столбов с перекладинами и парочку уже совсем темных, старых досок настила. Вдалеке виднелись остатки кораблей, разбившихся в незапамятные времена, потому что они были уже ну совсем никакие. Океан, судя по всему, был неглубоким, раз корабли, утонув, все равно, выступали из воды. Ну, или они были совсем циклопическими. Сам остров имел широкую береговую полосу, упомянутую косу и вполне себе нормальную растительность в глубине - насколько нормальную, не знаю, я туда не заходила. Но издалека оно было зеленым. Остров был холмист, но количество холмов не поддавалось исчислению. Странная особенность здешней местности - я то видела два больших холма, то много мелких, то вообще один и он дымился. Пожалуй, только береговая полоса и оставалась неизменной.
Однако все имеет свойство заканчиваться, даже это мое ничегонеделание. К косе, прямо к берегу, причалил теплоход. И вовсе не большой океанический, а привычный, речной. Был он чем-то знаком, но заострять на этом свое внимание я не стала. Люди грузились, освобождая территорию острова, я же ходила по пляжу и думала, что бы мне поделать? С одной стороны - я на море, когда еще удастся? Надо купаться, но сейчас нельзя. С другой стороны - море... грязное. Но, блин, это море. Под завязку набив людей, теплоход решил отчаливать. С капитанского мостика, обращаясь к девушке, которая помогала людям, слепо тычущимся во все стороны, заходить на теплоход, высунулся молодой человек в капитанском кителе и закричал:
"А ты не видела тут человека вверх тормашками? Это еще один путешественник, его вытаскивать надо"
Девушка тщательно осматривала все вокруг, но ничего не видела. А я вспомнила, как, проходя мимо толпы людей, видела чьи-то ноги, смешно, совсем по мультяшному, торчащие из ямы в земле. Дошла до того места, заглянула. Он там так и лежал. Мужчина, в кроссовках, джинсовых шортах и майке. Не шевелился даже. Я свистнула, привлекая девушкино внимание, и подвела ее к самой яме. Та так и не видела, пришлось взять ее за руку, поставить прямо на краю ямы и ткнуть рукой в мужика. Вот теперь увидела. Мужика этого лебедкой подняли. Он так и висел в той позе, что застыл в яме, не шевелился и молчал. Укомплектованный теплоход собрался и отчалил от косы. Я наблюдала за ним и думала, что через день-другой мои критические дни закончатся и я смогу искупаться. Хотя... Мне буквально через два дня на работу, а теплоход приходит один раз в день. Без теплохода я отсюда не выберусь, отсюда ничего не может выбраться, если уж попало. Это начальное место, исходная точка всех путешествий. Она же - конечная. Попасть сюда - можно, а вот выйти - нельзя. Только теплоход сюда может приходить-уходить.
Нет, так я не согласная, пусть и меня забирают, а то на работу опоздаю. Честное слово, я только думала, вслух не говорила. Но теплоход остановился. И пока я смотрела на него, с капитанского мостика снова выглянул этот молодой человек и крикнул мне, что приставать к берегу он снова не будет, вышлет мне перевозчика. Ааааа, блин, да я ж его знаю! Это Харон. Даже теплоход точно такой же, с каким я его оставила в прошлый раз. Только вот тут он сильнее меня. Тут я подчиняюсь общим правилам - попасть можно, уйти нельзя. И сама бы я сюда не попала, меня притянули в это место те самые монеты, что мне отдавали люди, в ответ на просьбу поделиться денюжкой для проезда в метро. То были не деньги, то были оболы для Харона. И собранные все в одной руке, они, подобно удочке, утянули меня сюда. А те люди, выходит, отдали мне самое дорогое - свои оболы. Куда ж они после смерти-то денутся? А я даже и не знаю, что с их монетами стало, при мне их точно не было.
От теплохода, между тем, отделилась фигурка. То девушка, помощница Харона, спрыгнула с борта в море, таща на буксире небольшой матрасик с ручками. Она, пожалуй, была даже лучше катера, потому что передвигалась в разы быстрее. Менее, чем за минуту, она была у берега и приглашающе махала рукой, предлагая спрыгивать в воду и цепляться грузом за ее матрасик водный. Все-таки я искупаюсь. Прыгнула. Вода отвратительно грязная. Мутная, как бульон и воняет. Но очень-очень теплая. Улеглась животом на матрасик и ухватилась за ручки. Вы никогда не катались на море на "таблетке"? В крайнем случае, на "банане" - ощущения весьма похожие. Точно так же подпрыгивая на волнах, оставающихся за плывущей на всей скорости девушкой и судорожно вцепившись в ручки, чтобы не слететь, мы изо всех сил стремились как можно быстрее попасть на борт теплохода. Этому была очень серьезная причина.
В этом океане водились акулы. По крайней мере, плавники, разрезавшие воду, были акульи. И эти акулы, в отличие от нормальных, свою добычу не отпускали. Раз учуяв, они погони не прекращали. Чуть ли не прямо по плавникам, мы с девушкой, вернее, она с грузом в виде меня, стремились попасть на корабль. Плавники вокруг нас угрожающе сжимались, девушка вихлялась, как заправской гонщик, чтобы выиграть место для маневра и время. Выиграла. Тут даже катер, я думаю, лучше бы не справился. Закинув меня инерцией на борт главной, первой от воды, палубы, девушка птицей взлетела на борт теплохода. Приближающиеся плавники оптимизма не прибавляли, они явно не собирались останавливаться перед махиной теплохода. Я вцепилась в поручни борта и только смотрела.
И видела, как вода за бортом наваливается на корабль. Естественно, это не вода поднималась, это наклонялся на один бок, заваливаясь, сам теплоход. Не успев подумать, как я буду выплывать из под тонущего теплохода, если он тонет, заваливаясь на тот бок, где я, я увидела, как теплоход лег на воду, и продолжил поворачиваться, как ни в чем не бывало. Вместе с теплоходом, обиваясь обо все стенки, как в консервной банке, перекатывалась и я. Заняло это все не более 5 секунд. Только что за бортом была грязная салатово-голубая вода и вот, провернувшись, теплоход имел за бортом привычную ледяную и прозрачную синюю-синюю воду обыкновенного океана.
О! А дальше я могу и сама. Спасибо
И глаза мои послушно открылись, дав оглядеть спальню, в которой я и засыпала давным-давно, страшно сказать - прошлой ночью. С ума сойти, как давно это было.