Меж двумя городами дымятся равнины снегов.
Низко небо провисло над ними - хоть трогай руками.
Дар бесценный, из самых бесценных даров:
то, что быть бы могло, да не сбудется с нами
(В. Арямнова)

И вроде бы зима, а снега нет.
Осенние леса застыли вдоль дороги,
подобно прошлому, что не уходит в память.
Уныл и сиротлив январский свет.
Как нищий, что толчётся на пороге,
которого ни выгнать, ни оставить.

Автобус, пролетая над шоссе,
несёт меня в неведомые дали.
А я стою на паузе, в режиме
"на низком старте белка в колесе".
Ни радости на сердце, ни печали.
Грядущее пока неразличимо,

а прошлое... Я от него устал.
Оставил в пункте А. Коробка грима,
бельё, бутылка бренди - вся поклажа.
Душа легка и голова пуста.
Вся география несётся мимо
снаружи. В самобеглом экипаже

я еду сквозь огромную страну,
смотрю в окно, а на моих коленях
свила гнездо для сонной головы японка.
Уныние пути ведёт ко сну.
Подглядываю, коротая время,
в вишнёво-рисовые сны девчонки.

Там Фудзияма, сакура, Хонсю,
принц Зигфрид, но в доспехах самурая,
Санкт-Петербург, родимая Нагоя,
battement frappe, en l'air, dessus-dessous
в подрамниках полотен Хокусая,
Басё ест рыбу-фугу вилкой... всё такое.

Дрожат ресницы, тёплый выдох, вдох.
И шёлковая кожа пахнет цедрой,
а губы так и просят поцелуя...
Гля, старый ловелас, да чтоб ты сдох!
Смотри в окно, считая километры,
и про себя тихонечко тоскуя.

Не для тебя такой цветочек рос.
Чем отличаются мечты от бредней
уж должен знать. Ты прожил много зим.
Ты, как отнерестившийся лосось.
Гляди в окно, глотай испанский бренди.
Но бренди шепчет: Можно. Ты неотразим!