- Эй, как найти мне дом Иисуса-плотника? - обратился высокий мужчина в черной одежде бедуина к выходящему из синагоги степенному важному еврею.
- Иисуса-плотника? - переспросил человек недовольным тоном. - Иди прямо по этой улице, там увидишь дом, мимо не пройдешь. Хотя Иисус уже не плотничает, зачем он тебе, поклонник Астарты? Ты хочешь...
Человек в черном взмахнул рукой, жестом останавливая собеседника.
- Благодарю тебя, да продлятся твои дни по милости всех наших богов, - насмешливо произнес он. Слава им всем, римляне уже приучили этих евреев спокойно относиться к многобожию. - Что я хочу, то известно богу.
Он зашагал по указанной дороге, усмехаясь в бороду, когда встречные женщины торопливо отводили взгляд. Мужчины бормотали что-то неразборчивое, то ли приветствие, то ли молитву.
К счастью, дом Иисуса-плотника, большой, красивый, богатый, стоял совсем недалеко от синагоги. Понятно, такой состоятельный человек мог позволить себе обосноваться почти в самом центре.
Человек в черном остановился в нескольких шагах и посмотрел на дом, высившийся из-за забора. Детский смех доносился со двора, и пронзительный женский голос тщетно призывал к порядку: веселье не прекращалось.
Ворота отворились, и несколько человек вышли на улицу. Высокий приятный мужчина в роскошных одеждах давал последние указания:
- Проверьте, как там стада. Наймите еще работников, лучше тех, которые были в прошлый раз. Помните их? Люди они трудолюбивые и ответственные, им можно верить.
- Хорошо, хозяин, - прозвучало в ответ. - Найдем их.
- Идите. Благослови вас господь.- Благослови и тебя господь, - хором ответили слуги и поспешили по улице в сторону базара.
Хозяин мимоходом поздоровался с человеком в черном и вернулся в дом.
- Стада, стада, - ворчливо бросил человек, когда ворота закрылись. - Конечно, когда столько богатств, хорошо быть праведным. Легко славить бога, когда кругом удача валит. А простри руку свою и коснись всего, что у него, - благословит ли он Тебя? Ну, теперь посмотрим, кто кого одолеет!
***
В этот день в небесном дворце собрались почти все обитатели высших сфер. Небрежно помахивая светлыми крыльями и почесывая нимбы, они вполне неприлично сплетничали о том, о сем. Архангел Гавриил монотонно бубнил повестку дня, как вдруг запнулся на полуслове и выронил пергамент.
- Как, и ты здесь?! Сатана!
Сатана, в излюбленном черном с головы до пят, скромно улыбнулся:
- Почему бы и нет? Традиционно так сложилось, что я не слишком вхож в ваши пенаты, хм. Но официально-то это не запрещено?
- Но... разве тебе не претит тут с нами... в божественном присутствии? Не подумай, что я тебя прогоняю, ты в любой момент можешь перейти на нашу сторону...
- И организовать однополярный мир? Фи, Гавриил, о чем ты! Это дело принципа!
Сатана выдернул несколько перышек из крыла архангела. Гавриил поднял пергамент и собрался продолжить чтение повестки, благо никто не обратил внимания на маленькую паузу. Но в тот же миг за его спиной появился сам бог, похлопал архангела по плечу. В зале мгновенно воцарилась тишина.
- Сатана! Какими силами, небо, тебя занесло к нам!
- Кармическими! Славно я придумал, не правда ли? Разве я не способен на творчество? Ты, Саваоф, должен оценить. Скажем так, один ноль в мою пользу на сегодня! С учетом того, что предыдущие разы мы обнулили.
- Никак не успокоишься! В нашем состязании тебе не быть победителем!
- Дорогой Саваоф, не отклоняйся от темы. Я придумал карму, чем ты можешь ответить?
Бог молча посмотрел на безмолвных ангелов вокруг, на проекции с Земли и вздохнул.
- Воистину, кто не хочет верить, того никакими аргументами не убедить. Мой ход? Обратил ли ты внимание твое на раба моего Иисуса-плотника? Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся зла, - собравшиеся во дворце согласно закивали.
- Ха! - отчетливо произнес Сатана. - Разве даром богобоязнен он? Не ты ли кругом оградил его, и дом его, и все, что у него? И, - продолжил он, понизив голос до еле слышного шепота, - он ведь сын твой? Понятно, что ты так за него радеешь. Так что это не считается.
- Я?! - потрясенно воскликнул Саваоф.
- И не говори, что это не так, - закончил свою тихую тираду Сатана и продолжил нормальным голосом: - Но простри руку твою и коснись всего, что у него, - благословит ли он тебя?
В зале зашептались, дух сомнения заметался загнанной в угол крысой, искажая красивые лица и безупречные тела.
- Он ведь еще почти мальчик, - со слезами в голосе прошептал Саваоф. - Ему всего лишь двадцать восемь.
- Состязание есть состязание, - злорадно оборвал его Сатана.
- Нет, я в нем уверен, - твердо объявил бог. - Вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей.
С сатанинским хохотом Сатана кинулся к дверям, расталкивая по пути ангелов.
- Не бойтесь, друзья мои, я уверен в нем, - печально сказал Саваоф. - Я знаю, чем все закончится. И вы - вы тоже знаете. Продолжим...
***
Утром Иисус отправился проверить стада на дальнем пастбище. Его жена, Рахиль, вместе со старшим сыном Давидом, вышли проводить его. Трое надежных слуг уже сидели верхом на мулах на улице.
- Будь осторожен, - напутствовала его Рахиль. - У колодца говорили женщины, снова орудуют шайки разбойников.
- Не беспокойся, со мной бог, - весело улыбнулся Иисус. - Он защитит меня. Всего-то пара деньков. Береги детей. А ты, Давид, ты остаешься за старшего мужчину в доме. Ты уже взрослый.
- Конечно, отец, - кивнул подросток. - Я позабочусь о семье.
Кавалькада тронулась в путь по еще тихому городу.
- Хорошо-то как! - воскликнул Иисус. - Посмотрите! Какой красивый город, благодаренье господу!
- Да, да, - кивали слуги.
- Вот только есть нищие бедняки, которым голод не дает возможность наслаждаться этими красотами! - зло бросил прохожий в черном одеянии.
Иисус придержал мула.
- Где? Если они просто ленивы, никто не может заставить их работать. Я же раздаю еду тем, кто нуждается, и даю работу тем, кто хочет заработать. Я всегда помогаю бедным, милостыней или чем могу.
Человек в черном отвернулся и, опустив голову, торопливо зашагал прочь.
- Кто этот странный человек? Я никогда не видел его раньше, - задумчиво произнес Иисус-плотник.
- Послушай, - обратился к нему один из слуг, когда они продолжили путь, - тебя называют мудрым, объясни мне. Почему говорят, что ни один богач не может попасть в царство божье?
- Не знаю, - пожал плечами Иисус. - Как я могу судить по другим? Если судить по мне... Мне кажется, это неправда, и богатые также попадают в царствие небесное. Я соблюдаю заповеди, плачу десятину, помогаю бедным, выполняю все предписания. Бог благоволит ко мне, так что же мне еще желать?
Слуга понимающе покачал головой.
За городом дорога была на удивление безлюдна, словно наступила суббота. Впрочем, это запустение не встревожило путников. Они спокойно ехали, рассуждая о разных делах. Однако не успели они отъехать от города по проселку, как на горизонте появился оборванный человек. Он медленно двигался им навстречу, еле шевеля руками и ногами, и за несколько метров без сил свалился на землю.
Люди соскочили с мулов и бросились к нему. Грязный, испачканный кровью, избитый, он еле мог говорить.
- Да это же Эли! - воскликнул Аарон. - С дальнего поля!
- Вижу! - ответил Иисус. - Господи, что же с ним случилось? Дайте ему воды!
Эли сделал несколько жадных глотков и произнес слабо:
- Плохие новости, господин! Мы пахали, как вдруг на нас напали... Всех волов увели, слуг убили. Только я один спасся, просто чудом.
- Кто, кто это был? Кто напал на вас? А где была стража?
- Не знаю, какая-то шайка... или может, язычники. Не знаю, откуда они взялись. Никто не помог нам, - он закрыл глаза и потерял сознание.
- Так, - Иисус-плотник посмотрел на слуг. - Ты, Аарон, возьми его и возвращайся в город. Отвези его к лучшему врачу. И сообщи властям, пусть вышлют стражу. А мы поедем проверим, что там произошло. Вдруг там остались раненые. Торопись, видишь как ему плохо!
Они помогли посадить Эли на мула и поехали, подстегивая мулов.
- Шайки, бандиты, грабители, как же так, - бормотал под нос Иисус. - Так обойтись с человеком!
Ближе к полудню они заметили у дороги под деревом лежащего человека. Иисус направил мула к нему.
- Что за времена, совсем невозможно безопасно проехать по нашим дорогам! - воскликнул он, спешиваясь.
Они наклонились над перемазанным сажей человеком в прожженной одежде.
- Эй, путник, ты жив ли? - спросил Иисус, поливая водой на лицо человека.
Черная от сажи вода полилась на землю, и человек открыл глаза, пересохшим ртом ловя струйки.
- Господин, это ты! - прохрипел он. - Плохие вести!
- Что случилось, Натан?
- Мы пасли стада твои, господин, как вдруг на нас напали! Они налетели как ураган, увели овец, потом перебили всех пастухов и подожгли поле. Я один уцелел, затаился. Прости меня, господин! - он приподнялся на колени и припал к земле у ног Иисуса.
- Успокойся, все в руках божьих, - пробормотал Иисус. - Надо вернуться, отправить туда стражу. Пусть разбираются, что там творится. Я поеду вперед, а вы, ребята, потихоньку с Натаном следом. Осторожнее с ним, видите, как ему досталось!
- Спасибо, господин! - со слезами в голосе заговорил Натан.
Слуги засуетились вокруг пастуха, Иисус снял сумки с припасами и сложил на земле. Вода, снедь, деньги - все сейчас ненужное он оставил и помчался обратно в город, сообщить о бесчинства?
Через несколько часов он уже подъезжал в центр города.
Несколько человек, беседующих у дверей синагоги, замолчали, когда Иисус направился к ним.
- Сочувствуем тебе, уважаемый. Такое горе постигло тебя...
- Какое горе! Когда банды убивают и грабят на дорогах, так что никто не может чувствовать себя в безопасности! Надо срочно отправить солдат, уведомить римлян...
Люди переглянулись.
- Значит, ты еще не знаешь? Поспеши домой, там ждут тебя плохие вести... Наум там, Сафар там, и другие с ними.
Их слова прозвучали так тревожно, что Иисус-плотник тотчас же развернулся и побежал к дому, бросив усталого мула.
Около ворот его дома собралась толпа. Люди молча расступались перед ним, когда он шел к дому, и все более тоскливо становилось у него на душе.
Иисус вошел во двор и замер в недоумении: на месте красивого дома, который он строил своими руками и где так счастливо жил с семьей, остались развалины. Рахиль тихо плакала, сидя на земле, и несколько друзей разбирали руины, вытаскивали тела погибших и складывали под смоковницей.
- Мужайся, Иисус, - подошел к нему и положил руку на плечо Наум. - Мы скорбим с тобой! Чем мы можем помочь?
- Что случилось? - еле смог прошептать Иисус-плотник.
- Сыновья твои и дочери были в доме, обедали. Потом вдруг налетел большой ветер-пустынник, смерч, и охватил дом, и дом упал на детей. Они умерли.
Иисус опустил голову. До них донеслось сдавленное рыдание Рахили. Сафар подошел ближе и тихо прошептал:
- Все здесь. Больше никого нет. Никто не выжил...
Иисус поднял голову: грязные разводы от слез избороздили покрытое пылью лицо. Друзья отшатнулись, когда он перевел на них невидящий взгляд. Он подошел к Рахили, сел на землю рядом и обнял женщину за плечи.
- Все в руке божьей, и ничего не унесет с собой человек, возвращаясь. Господь дал, господь и взял; да будет имя Господне благословенно!
***
Сатане сильно не хотелось встречаться с Саваофом, особенно сейчас, когда поражение было столь очевидным. Он лежал, зарывшись в мягкое прохладное облако, плывущее над Средиземным морем, и в полудреме строил дальнейшие планы козней. Сверху приятно грело солнце, снизу расстилался красивый вид, все располагало к отдыху и неге.
- Эй, сатана, как поживаешь?
Около облака притормозил Гавриил. Сатана смерил его негодующим взглядом.
- Издеваешься? Какая жизнь, одна работа.
Гавриил присел на облако возле него.
- Кто ж тебя заставляет? Кстати, Сам попросил передать, что ты проиграл.
- Я! - в негодовании сатана вскочил на ноги и провалился вниз, через толщу облака. Гавриил с интересом следил за его неуклюжими попытками удержаться в воздухе.
- Он уже подвел итог? - саркастически произнес сатана, снова взгромоздясь и обеими руками цепляясь за сгустки тумана. - Цыплят по осени считают, говорят. Летим к нему, хочу сам поговорить с ним.
- Как хочешь.
По мановению руки архангела облако устремилось к небесным чертогам.
- Ах, Гавриил, какой же ты все-таки! - игриво заговорил сатана, краем глаза поглядывая на Землю.
- Какой?
- Чистенький, ухоженный, добренький, совершенненький, - сатана подсел к нему поближе и взялся за крыло. - Идеальный. И перышки-то у тебя... Дай-ка я на тебе погадаю! - он выдрал одно перо и пустил на ветер, потом еще одно. - Любит - не любит, к сердцу прижмет, к...
- Но-но-но! - отдернул крыло Гавриил.
Неизвестно, чем кончилось бы их совместное путешествие, но в следующий момент они уже оказались у врат, и черная тень на облаке проскользнула внутрь.
Саваоф встретил их у порога:
- Как дела? Чем занимался?
- Я ходил по земле и обошел ее.
- Поздравляю с благополучным завершением турпохода! - ехидно заметил Саваоф. - А обратил ли ты внимание твое на раба моего? Ибо нет такого, как он на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла и доселе тверд в своей непорочности...
Он замолчал, давая сатане возможность возразить, но тот не издал ни звука в ответ. Гавриил довольно улыбнулся и поспешил заметить:
- Он не произнес ничего неразумного о Боге!
- А ты возбуждал меня против него, чтобы погубить его безвинно! Кроме того, ты нарушил условия: пострадали другие люди.
Сатана пожал плечами:
- Надо было четче обговаривать условия: мы зафиксировали неприкосновенность только самого Иисуса, про других не говорили вовсе. А что не запрещено, то разрешено.
- Оставь словоблудие, этот тайм за мной!
- Конечно! Щас! - огрызнулся сатана. - Между прочим, кожа за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него. Так что простри руку твою и коснись кости его и плоти его, - благословит ли он тебя?
Саваоф нахмурился, крылья Гавриила затрепетали, и туча перышек поплыла по воздуху.
- Вот что, он в руке твоей, только душу его сбереги.
С радостным гиканьем сатана устремился на землю.
***
- Вот, посмотри, - сказал Иисус-плотник Рахили, - дом я почти отстроил. У нас снова есть крыша над головой.
Женщина безучастно смотрела на него пустым взглядом. Хотя прошло уже полгода после смерти детей, она так и не смогла оправиться от горя. Ходила, говорила, готовила и стирала, словно не видя ничего вокруг.
Сейчас она выслушала его и снова перевела взгляд на землю под ногами. Сень дерева, где лежали тела детей, когда их вытаскивали из развалин дома, стала ее любимым местом. Стоило ей решить, что дела сделаны, как женщина приходила и садилась под смоковницей и погружалась в скорбное безмолвие.
Иисус подошел к ней, сел рядом, взял за руку.
- Господь благословит нас, если мы будем тверды. Да, мы все потеряли, но жизнь продолжается, и все у нас будет хорошо, если на то будет воля божья.
- Уйди! - проговорила она низким злым голосом. - Уйди! Ненавижу! Это все из-за тебя! Это ты так гордился своей набожностью. И где он, твой бог? Почему не помог? Почему допустил такое? Ненавижу тебя, ненавижу этого бога!
- Замолчи! - отшатнулся Иисус-плотник. - Замолчи, несчастная, что ты говоришь!
- Что вижу, то и говорю! - она вскочила на ноги и пошла в дом. - Ты просто дурак, если сам этого не понимаешь!
Иисус закрыл лицо руками и долго сидел неподвижно. Наконец он тоже поднялся, заглянул на минуту в дом и побрел к синагоге.
- Шалом, равви!
- Шалом! Бог в помощь. Как поживаешь?
- Слава богу! Равви, жена моя в сердцах на бога напраслину возводит, хочу я искупить ее прегрешение. Вот, возьми, - он сунул в руку раввина кисет с деньгами. - Здесь немного, но это все, что я пока могу дать. Конечно, когда я был богат, я жертвовал больше...
Священник скривился, но взял деньги.
Иисус-плотник вернулся в дом и на ночь приютился на циновке. Рахиль снова молчала, и вызывать ее на беседу ему не хотелось.
На следующее утро он с трудом смог подняться: все тело болело, мышцы ныли, словно вчера он переработал. Но, так или иначе, а дом был готов, так что легко представлялось, что теперь жизнь наладится.
- О господи! - ужасный крик Рахили застиг его врасплох, и он выронил из рук чашку с водой.
- Что случилось, почему ты так кричишь?
- Посмотри на себя! Что с тобой?
Иисус погляделся в отполированное медное блюдо. Лицо его было покрыто красными пятнами, местами превратившимися в язвы. Он закатал рукава хитона: такие же пятна и язвы покрывали всю кожу.
- Это проказа? - полувопросительно воскликнула Рахиль. - Ты прокаженный! Нечистый!
- Подожди, подожди! - Иисус-плотник протянул к ней руки, и она брезгливо отпрянула. - Это ничего, ничего...
- Не смей приближаться ко мне! - громко закричала женщина, с плачем бросилась в комнату и закрыла за собой дверь.
С тяжелым сердцем Иисус-плотник вышел во двор и присел под смоковницу. Все его тело ныло, кожа зудела, так что человек невольно скреб руки и лицо.
К вечеру Рахиль выглянула из двери и прокричала издали:
- Я ухожу к отцу и матери! Не вздумай идти за мной. И еще, я скажу властям, пусть они придут и решат, что с тобой делать!
Женщина выскочила из дома и побежала к воротам; большой тюк с вещами пригибал ее к земле, и под его тяжестью Рахиль то и дело сбивалась с шага и спотыкалась. Иисус проводил ее взглядом и не тронулся с места. Когда ворота захлопнулись с неприятным звуком, он закрыл лицо руками и так и просидел до самого утра, весь день и всю ночь.
На следующий день громкие шаги возвестили о приходе гостей. Иисус-плотник еле смог встать, чтобы приветствовать пришедших. Они же решительно направились к дому, и когда вдруг увидели его, остановились и замерли.
- Шалом, - прохрипел плотник. - Равви, и ты, Наум, и ты, лекарь Лука.
- Шалом, - ответили они. - Ты и вправду болен, не соврала жена твоя Рахиль. Ты должен уехать из города. В селение прокаженных. Мы сожжем этот дом, чтобы зараза не распространялась. Мы будем молиться за тебя. Прощай, Иисус-плотник, ты был нам хорошим товарищем.
- Подождите, как же я уеду, здесь могилы моих детей, да и не осталось у меня денег, я не смогу добраться до селения, - слабым голосом заговорил плотник.
Они не дослушали и поспешили к воротам. Иисус обошел свой дом кругом и сел под дверью. Руки его были сплошь покрыты язвами и нестерпимо чесались, вся кожа горела. Рядом валялось медное блюдо, впопыхах оброненное Рахилью, но он не осмеливался поглядеться в него.
Когда солнце перебралось на западную половину неба и стало немилосердно жечь, человек переполз под смоковницу и забылся тяжелым сном.
О чнулся он от невыносимого жара: горел его дом. Кто-то потихоньку прокрался во двор и запалил только что построенный дом с четырех углов. Тот занялся на удивление быстро и теперь полыхал как адское пекло. Иисус-плотник молча смотрел, как в огне исчезает творение его рук, равнодушно и устало: сил что-то чувствовать уже не осталось.
К вечеру все прогорело, и никто из соседей так и не заглянул на огонек. Возможно, кто-то и останавливался на улице у ворот, но, видно, весть о проказе уже разнеслась по округе, и люди не рисковали приближаться к несчастному. Плотник добрался до горячего пепла и опустился в него.
- Эй, Иисус! - резкий голос Рахили вывел его из задумчивости.
Она стояла у ворот и недовольно осматривала двор. Вид пожарища заставил ее содрогнуться.
- Хорошо, что я ушла, - пробормотала женщина тихо. - Слушай, муж мой, посмотри на себя, во что ты превратился. Наверное, ты страдаешь заслуженно. Как же я ненавижу тебя! Из-за тебя все мои беды. И вот твой бог, которого ты так славишь и любишь, почему он не помогает тебе? Кому ты нужен такой? Ты уже потерял человеческий облик! Где он, твой безжалостный несправедливый бог?
- Не говори так! - ужаснулся Иисус-плотник.
- Буду! Наверно, он злой и жестокий, за добро платит злом, берет где не клал и вместо хлеба дает камень. Теперь, после стольких лет праведной жизни ты умираешь. И это все благодарность нам за непорочность и справедливость? О, как я ненавижу этого бога! Слышишь, оставь меня в покое! - прокричала женщина, обращаясь к небесам.
- Не возноси хулу на бога нашего! - слабо произнес плотник. - Это - смерть.
- Правда? А то, что с тобой происходит, - это не смерть? И ты все еще тверд в непорочности твоей? - язвительно бросила она. - Так похули бога и умри! Не мучаясь.
- Ты говоришь как одна из безумных; неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? - обессиленно прошептал Иисус-плотник.
Рахиль плюнула на землю и ушла.
С рассветом во двор вошли трое. Они подошли к пепелищу и сели в нескольких метрах от печальной серой фигуры. Сафар поставил перед погорельцем кувшин с водой, и плотник жадно выпил несколько глотков.
- Брат, мы скорбим с тобой, - наконец нарушил молчание один, Иоанн-пустынник. - Мы принесли плохие вести: жена твоя, Рахиль, умерла сегодня ночью.
Иисус-плотник лишь покачал головой. В городе за стеной жизнь продолжалась, и бодрые звуки повседневности доносились до них, но приглушенные и неясные, словно нереальные. Друзья Иоанн, Сафар и Вилдад безмолвно ждали.
- Иногда говорят, - начал Иисус-плотник, - что Бог не дает испытания больше того, что человек может вынести. Так это неправда. То, что мне выпало, вынести нельзя. Я не могу так больше. Будь проклят тот день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: "зачался человек!" Ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня.
- Ты наставлял многих, а коснулось тебя, и ты упал духом, - укоризненно ответил Иоанн. - Человек рождается на страдание. Не из праха выходит горе, и не из земли вырастает беда. Так что прими с честью эту заслуженную участь.
- Братья мои неверны, - слабо произнес плотник. - И где все те люди, которым я помогал? С которыми мы так понимали друг друга? С которыми я проводил столько времени? Почему они говорят мне сейчас: уезжай из города, и жгут мой дом? Все против меня. Где защитник мой? Где справедливость?
- О какой справедливости ты говоришь? - вскричал Сафар. - Или ты считаешь себе безупречным? Ты сравниваешь себя с Богом? Кто может быть так же безупречен, как Бог?
- Да, сказал бы я Богу: не обвиняй меня; объяви мне, за что ты со мною борешься?
- Ну знаешь, - снова взял слово Сафар, - честно говоря, нет человека без греха, и даже ангелы небесные не совершенно чисты перед богом. Ты же возомнил о себе! Даже за одно это тебя следовало наказать... так, как ты и наказан. Так что лучше молчи и больше не гневи господа.
- Спасибо, вы умеете утешить. Ужасы устремились на меня, как ветер развеялось величие мое и счастье мое унеслось как облако. Ночью ноют кости мои, и жилы мои не имеют покоя. Моя кожа почернела на мне, и кости мои обгорели от жара. Что же я такого сделал, чем заслужил такую судьбу?
- Наверное, чем-то заслужил, - посовещавшись, вынесли свой вердикт друзья. - Мы не знаем, что еще сказать тебе. Вообще засиделись мы с тобой. Бог тебе судья. Но вечером еще мы зайдем, принесем денег на дорогу.
Они выложили перед Иисусом-плотником кусок хлеба и вяленую рыбу и ушли, каждый в душе радуясь, что не настолько прогневил господа, чтобы терпеть такие бедствия.
Плотник выпил воду и лег в золу, ожидая смерти. Неожиданно стал дуть легкий ветерок, крупицы пепла закрутились в вихре, поднимаясь выше и выше. Вскоре вокруг человека кружился высокий столб праха, вздымаясь до небес. Наверху появился круг ярко-голубого света. Иисус-плотник сел и замер, не отрывая взгляда от этого похожего на глаз кусочка неба. Хаотичное движение частичек в серой стене обладало гипнотическим воздействием, и человек уже не мог пошевелиться, просто сидел и смотрел вверх.
Громовой голос донесся до него сверху:
- Кто ты, кто сомневается в моей силе и обвиняет меня?- Нет-нет, я знаю, что ты все можешь! - воскликнул человек из последних сил. - Теперь глаза мои видят тебя, поэтому отрекаюсь я и раскаиваюсь в прахе и пепле. Прости и помилуй меня, если я согрешил перед тобой.
Иисус-плотник долго слушал ответ свыше, и каждое слово открывало ему тайны вселенной и наполняло силой изможденное тело. Затем пепельный столб обрушился на землю, рассыпался и смешался с почвой, так и что и следа не осталось.
Плотник отвел взгляд от неба: в сгущающихся сумерках в ворота входили друзья с провизией на дорогу, с ослом в поводу. Увидев возрожденного товарища посреди пустого двора, они остановились и раскрыли рты.
- Спасибо, что все-таки решили помочь мне, - растроганно сказал Иисус-плотник, направляясь к ним.
- Как, ты... излечился? Как это возможно? - смог наконец произнести Иоанн.
- Все возможно с божьей помощью. Господь услышал меня и ответил мне, и вот я перед вами.
- Подожди, - Вилдад со знанием дела принялся осматривать плотника. - Верно, ни следа. Никогда не поверил бы.
Плотник грустно улыбнулся.
Беседу прервал шум на улице. В ворота сначала робко, потом все более смело стали входить люди. Судя по пыли на одежде, они шли долго и спешили, так что времени привести себя в порядок им не хватило. Люди удивленно оглядывались: увидеть такой разгром они явно не ожидали. Мулы, нагруженные тюками, беспокойно вздыхали и переступали у стены.
- Что здесь произошло? - спросил старший, брат Иисуса-плотника Иаков. - Голос бога был к нам, чтобы мы пришли к тебе. Как Рахиль? Где она? Все еще скорбит? Ты хотел построить новый дом...
- Брат! - Иисус-плотник подошел к нему и положил руки на плечи. - Благодарю, что вы пришли, мои братья и сестры, - несколько знакомых лиц мелькнуло рядом, - и вы, прежние знакомые, спасибо, что вы здесь, чтобы разделить мое горе. Рахиль, она возненавидела Господа нашего бога, и ее больше нет. Помолимся за нее.
Приехавшие расположились во дворе, раскинули шатры, одолженные соседями. Женщины приготовили ужин из того, что привезли с собой. Потерянные и вновь обретенные друзья плотника принесли из дома кое-какое угощенье и присоединились к семье.
Иаков сидел рядом со старшим братом и задумчиво жевал.
- Вот ведь как оно обернулось! Да, живешь-живешь, а потом раз - и ничего нет!
- Все в руке божьей. Это благословение его, - философски заметил Иисус-плотник. - Я благодарен ему за все.
- Ты серьезно? Все эти потери и разор - это благословение, за которое ты благодарен?
- Ты не понимаешь. В этом мире все взаимосвязано, так, как нам и не представляется. Даже смерть может быть звеном в цепи, необходимым для счастья. Все к лучшему.
Иаков наклонился к своей жене, сидевшей рядом, и тихо прошептал:
- Слушай, кажется, все эти несчастья окончательно сломили его, и он слегка ... э... тронулся умом. Да еще смерть жены... Он ведь однолюб. Он точно безумен.
- Успокойся, это пройдет, - невозмутимо ответила жена его Марфа. - Как ты думаешь, принести еще вина, или и так сойдет?
- Не отправить ли его к врачам, лечение оплатим?
- Нет, вина хватит, - решила Марфа. - Да и врачам платить - себе дороже. Может, он и так выздоровеет. Время-то лечит.
- Да уж, если так, не хотел бы я быть сыном божьим! - подытожил Иаков. - Лучше жить тихо-мирно, без божественного покровительства. Вон оно чем обернулось!
Иисус-плотник печально улыбался, слушая их разговор.
Родственники и знакомые долго сидели и тужили с ним, и утешали его. А утром он собрал нехитрые пожитки и ушел из города вместе с Иоанном-пустынником.
***
Сатана сидел на холме, среди невысоких кустов. В нескольких шагах от него расположился его оппонент, в поношенном хитоне, босой, исхудавший, но полный сил и радостный.
- Повезло тебе, сатана. Теперь не надо мотаться в небесные чертоги. Я ведь знаю, от тамошней обстановки тебя воротит, - спокойно сказал оппонент. - Сейчас я заменяю тебе Саваофа.
Сатана скривился и плюнул на землю.
- Зато здесь пока мне все подвластно. Слушай, последнее испытание.
- Бог не подчиняется сатане. Кто ты такой, чтобы диктовать мне условия?
- Ха! Так ты не прошел инициации и не можешь мне противостоять! Я так и знал! Между прочим, даже твой отец не уклоняется от нашего состязания. А ты пока - правопреемник. По всем юридическим нормам. Так? Если ты сын божий, то вели этому камню сделаться хлебом.
Иисус начертил рукой в воздухе формулу огненными знаками.
- Вот так это делается! Не беспокойся, я все знаю. Вот только написано, что не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим! Я - точно знаю!