|
|
||
Я опять к тебе бегу
По тернистому пути.
Ты на дальнем берегу
Видишь то, что впереди.
Ты на звездной высоте
Видишь мириады снов.
Я блуждаю в пустоте,
В суете ненужных слов.
Видно миллионы лет
Между нами пролегли…
И меня давно уж нет.
Я стал горсткою земли.
Я опять к тебе бегу,
Став частицею пути.
Ты на дальнем берегу
Помнишь то, что впереди.
А в зеркале лицо двоится —
Насмешка с болью заодно.
И если вечности присниться,
То завтра будет все равно.
И потревоженные стекла
Лишь на мгновенье задрожат.
На дне души усталой, блеклой
Созвездья светлые лежат.
Листаю прошлого страницы,
И пью холодное вино,
И кажется, что все лишь снится…
А в зеркале лицо двоится:
Печаль с улыбкой заодно.
А вечность глядит все суровей
Сквозь тысячи дней.
Ты знаешь, она жаждет крови
Твоей и моей.
И мир этот гибнет от злобы,
В закатном огне.
И мы удаляемся, чтобы
Исчезнуть во сне.
Ведь сон одиночество прячет,
И жизни печаль…
А вечность о нас не заплачет —
Ей праха не жаль.
А на звездной высоте все та же тишина.
А на звездной высоте все те же имена.
Я не знаю, что еще сказать?
Где теперь следы свои искать?
А на звездной высоте сияют миражи.
Создают из горьких слез огни моей души.
Я смотрю, как сходятся пути,
Чтобы в бесконечность перейти.
Я на звездной высоте умру без суеты.
Я на звездной высоте припомню все мечты.
И столетья с их немой тоской
Я перелистаю вдруг рукой.
Время вечной обернется пустотой,
И не раз со мной о чем-нибудь поспорит,
И оставит вместе с легкою мечтой
Бесконечное, безудержное горе.
Ну и что, к печали долго ль привыкать?
Мне судьба еще такое приготовит…
И ее теперь не нужно отвлекать
От пролития чернил и слез, и крови.
Время замыкается в кольцо.
Звезды чертят нимб над головой.
Ты забыл любимое лицо,
Окруженный грустью мировой.
После стольких лет ты одинок,
И на всех словах лежит печать…
Тихий свет по-прежнему далек,
Но об этом лучше помолчать.
Все равно над миром веет ночь.
Все равно напрасны все пути.
Ведь никто не смог тебе помочь.
Ведь никто не смог тебя спасти.
Жизнь прожить — что воду пить горстями,
Жажды до конца не утолить.
В ночь идти с бездомными огнями,
И бездонный мир свой полюбить.
Что же, если ты судьбой отмечен,
Выбран из разлива буйных рек.
Значит, в чем-то ты, наверно, вечен,
В чем-то ты уже не человек.
Записана последняя строка,
Заполнена тетрадь моя стихами.
Бокал вина, негромкая тоска
Остались мне с ночными небесами.
Но мною каждый миг запечатлен,
Любой каприз изменчивой природы…
И я иду сквозь огненные годы,
В круговорот созвездий вовлечен.
И в двадцать лет и в тридцать лет — все тоже,
Забытое на вешалке пальто…
Вот только сны становятся все строже,
Да ближе стало дальнее ничто.
Ну что ж, мне больше спорить неохота
Ни с вечностью, ни с бесконечной мглой.
Мне быстрый ветер снова шепчет что-то…
И я лечу над гибнущей землей.
И все когда-нибудь раскроется
Перед тобой.
И утро кровушкой умоется
Твоей судьбой.
Какими б ни были прекрасными
Часы и дни,
Года становятся опасными
На них взгляни.
Душа уходит в отражения,
В узоры строк…
Душе понравилось движение,
Хоть путь жесток.
И ты выходишь ночью на балкон,
Берешь с собою звонкую гитару.
И слышатся в безмолвии времен
По струнам сердца частые удары.
Вот боль пришла холодною Луной,
Пришла к тебе тоской неотвратимой…
А жизнь уходит темной стороной,
Легко и быстро пробегает мимо.
Им бы дни переворачивать
В суетливой беготне.
Им бы вечное растрачивать
Пустяками по весне.
Жизнь ненужная и скучная
Пробегает стороной…
А тоска моя беззвучная
Остается за спиной.
Ладонью закроешь ты вехи пути,
Но крови пролитой не скрыть.
Что ж, чистеньким нынче тебе не уйти,
И добрым тебе не прослыть.
А где-то опять притаилась впотьмах,
В книгах, что ты прочтешь,
Сказка о светлых и радостных днях,
Чья-то дежурная ложь.
Тебе все равно, чьи губы опять
Шепчут ее слова…
Ведь это нельзя ни за что прощать,
Если душа жива.
Наслаждаешься зеленью мая
Или зимней холодной порой…
Все равно только бездна немая
Управляет твоею игрой.
Загораются звезды и гаснут
Так нелепо, так зло, так легко.
Все равно сожаленья напрасны —
Боль и грезы ушли далеко.
В суете все опять забываешь,
И теряешь заветные сны…
Лишь в конце узнаешь, понимаешь,
Как пророчества были верны.
Небу подвластны и сны, и слова,
Звездные тайны твоих ожиданий…
Жизнь твоя — только лишь тень волшебства,
Тонкая ниточка воспоминаний.
Сердце ее продлевает не зря,
Сердце круги снова странно выводит.
Ну а душа в безнадежность уходит,
В небо глубокое грез октября.
Так или этак — все тоже всегда.
Боже, как дни горько похожи!
Тени, тоска и опять суета —
Замкнутый круг… и никто не поможет.
Покинутый город исчезнет с карт,
О нем позабудут люди.
Ты спишь и видишь за окнами март,
В котором тебя не будет.
И снова льется слово из уст,
Такое святое слово.
Но только холодный дом твой пуст,
В нем нет никого живого.
Рванешься вперед, но нет больше сил
Смотреть, как гибнет эпоха…
Остался лишь ряд дорогих могил,
Да ветер последнего вздоха.
Покой ночной, волнения зари.
Ты смотришь в вечность… лучше не смотри!
Сто тысяч лет — один и тот же свет,
Один поэт, и лишь один сонет.
И жизнь одна, и смерть опять одна.
И боль твоя здесь больше не нужна.
Забытый сон мерцает в тишине
В твоем давно погашенном окне.
Сиюминутное желанье
Рождает горечь злых утрат.
Ах, вечность — разочарованье
Люблю твой медленный закат.
Своей тоской неторопливой
Ты вновь баюкаешь меня…
И жизнь покажется счастливой
В сиянье прожитого дня.
Когда исчерпаны мгновенья,
И больше некуда смотреть…
Приходит сон — освобожденье,
И в нем я начинаю петь.
Сквозь шелест деревьев ночной
Я годы свои отпускаю,
Как будто я больше не знаю,
Как горестен путь мой земной.
Я снова учусь понимать
Стихию беспечного лета,
Учусь различать я предметы,
Учусь имена им давать.
И сердце мое в этот миг
Не верит, что все безнадежно…
Готово отбросить мятежно,
Всю мудрость прочитанных книг.
Скоро сердце утихнет, быть может, навеки,
И тоска позабудет твои адреса.
Так легко в тишине опускаются веки —
Это вечность твои закрывает глаза.
Словно боль мимолетная странно скользнула,
И ушла от закатов и звезд, в никуда.
Словно время исчезло, а гордость уснула,
И от прожитых лет не осталось следа.
Все равно поутру ты проснешься и снова
Будешь горько шептать: "Ну, за что? Почему?"
Чтоб потом воплотиться в последнее Слово,
Разрывая на части вселенскую тьму.
Стихи полны сомнений, сожалений
О не свершенных в юности мечтах.
Ведь блеск ночной литературных чтений
Распался навсегда в пустых словах.
Но все же здесь, в разрушенной Вселенной,
Где каждый день нашел во мне врага,
Есть музыка тоски самозабвенной.
Она мне, как и прежде, дорога.
Строчки такие короткие,
Длинные, скучные дни.
Тусклые сны и нечеткие.
Яркие в небе огни.
Жизнь тяжела и загадочна.
Смерть так легка и проста…
Хочется выглядеть сказочным
В вечности, снятой с креста.
Тени вдруг поплыли,
Тени задрожали.
Тени изменили
Контуры печали.
Ветер без названья,
Сон без сожаленья.
Я — воспоминанье.
Я же и забвенье.
Через листопады,
Без надежд на чудо,
Уходить мне надо
В тень из ниоткуда.
Чтобы как в начале
Тени задрожали.
Чтобы не пропали
Контуры печали.
Шумит устало мокрая листва,
Рассыпались по небу изумруды.
Звенят легко полночные слова,
Они предвестье маленького чуда.
Летит стрелой волшебная печаль,
Ведомая высокими ветрами.
Она откроет пред тобою даль,
Сияющую вечными огнями.
Неслышные шаги, ты у окна,
За тридевять земель, у края света.
И в этот миг, как прежде, ты одна…
Ты ловишь искры тающего лета.
Ты в одиночество дальше и дальше
С грустной улыбкой иди.
Помни, как много вокруг тебя фальши.
Помни, как скользки пути.
Если окажешься в полночи звонкой,
В полночи и в тишине,
Значит, дошел ты полоскою тонкой
К вечности, скрытой во сне.
Ты прячешься от пошлости во сне,
От подлости, от суеты безмерной.
Ты жаждешь вести светлой, чистой, верной,
Хотя бы в уничтоженной стране.
И жутко, и нелепо понимать,
Что Родина теперь — набор историй…
А впереди — души безбрежной горе,
Надежд и снов сожженная тетрадь.
Унесет ли меня в бесконечное знойное лето,
Иль накроет осенней тоской непрочитанных книг —
Мне не жить без мечты, мне не жить без меча и сонета.
На другом языке я пока говорить не привык.
В суете этих дней, в суете небольших расстояний
Слышу голос опять я жестокий, холодный как лед.
Он укажет мне путь в одиночество воспоминаний.
Он очистит меня… он очистит души небосвод.
Гаснут сны, как всегда, и становятся годы помехой
Для свершенья моей незабвенной далекой мечты…
От беспечной улыбки иду я до горького смеха.
От высокого солнца до звезд у последней черты.
Чаша гнева переполнена.
(Кровью стало вдруг вино.)
И пророчество исполнено,
И судьба твоя давно.
То ли бродишь, то ли бредешь ты
Через столько долгих лет…
Не очнешься, не приедешь ты —
Нет мечты… России нет.
Черные звезды горят над твоей головой.
Черные звезды не знают, что делать с тобой.
Горе твое с каждым днем все сильней и сильней.
Ты превращаешься в тысячи странных теней.
Годы, как прежде, в безумную бездну летят.
И в никуда исчезает здесь каждый твой взгляд.
Жизнь продолжается скукою в тягостном сне.
Ветер забвенья гуляет в погибшей стране.
Что осталось от прежних улыбок?
Только пепел несбывшихся снов.
Только перечень горьких ошибок,
Да тетради ненужных стихов.
Боже, разве же это искала
В жизни странной больная душа?
Неужели бесследно пропала
Красота моего миража?
Чтобы ни было потом
Верен я своим словам,
И загадочным огнем
Я последний мир создам.
Я забуду боль утрат,
Боль несбывшейся мечты,
Чтобы стер мои следы,
И ненужные листы
Одиночества закат.
Кем-то весны сочтены.
Кто-то с грустью дарит сны,
И зовет меня с собой…
Я уйду как звездный свет.
Я уйду сквозь сотни лет,
Чтобы чьей-то стать судьбой.
Это последний твой шаг
Сквозь одиночество лет.
Вечность поднимет свой стяг.
Скажет, что большего нет.
Ты рассуждаешь с тоской
Много ль в душе пустоты…
Чертишь усталой рукой
В небе полночном мечты.
Песни летят в никуда,
Как позабытые сны.
Звезды твои, как всегда,
Здесь никому не нужны.
Это последний твой шаг
Сквозь одиночество лет.
Вечность поднимет свой стяг.
Знаешь, а большего нет.
Это тени ложатся на бледность лица.
Это звезды, зажженные чьей-то рукой.
Это вечность, которой не будет конца.
Это мудрость, пришедшая вместе с тоской.
Я опять обманулся, я этому рад.
Каждый день, как отрава, тревожит меня.
Что ж, наверное, в чем-то я здесь виноват —
Я себя создаю из ночного огня.
Только мне открываются сотни чудес
Вместе с тайной и дальней ночной стороной.
Я впускаю в себя откровенье небес,
Словно избран высокой судьбой неземной.
Это тени ложатся на бледность лица.
Это звезды моя зажигает рука.
Это вечность, которой не будет конца.
Это мудрость, с которой приходит тоска.
Это только звезды без надежды, без любви.
Это только вечность, чем-то схожая с тоской.
Ничего не ведая, клянешься на крови,
Чертишь небо черное уверенной рукой.
Продолжая битву с бесконечной суетой,
Ты еще не знаешь то, что все предрешено…
То, что было важным обернется пустотой,
Камнем упадет в ночи на мировое дно.
Я грезами звездными ранен.
Я пойман печалью ночной.
И тайнами снов отуманен
Сквозь годы мой мир ледяной.
Я пью одиночества чашу,
А вечность сияет во мгле.
И ждет, что я кровью украшу
Стихи на холодном столе.
Зажигательный порыв
Все равно сменяет мука,
Но проходит, все простив,
Остается только скука.
И заветные слова
Все давно уже истлели,
Гаснут звуки волшебства,
Звуки солнечной свирели.
Тихий голос за спиной,
Словно память дней минувших,
Ты давно нашел покой,
Средь полей Его уснувших.
Звездою странной очарован,
Проходишь мимо этих дней,
Тебе чудесный мир дарован,
Среди пылающих огней.
Улыбка тронет губы снова,
И серебристая строка
Умчит опять родное слово
Туда, где полночь так легка.
Лениво дни перебираю,
Лениво забываю сны.
И незаметно умираю
В объятьях легкой тишины.
Осенней верен непогоде,
Бросаю строчки невпопад.
Смеюсь над мифом о свободе,
Холодный создаю закат.
И ветры полночи надменной
В себя впускаю, как всегда…
И где-то, на краю Вселенной
Меня приветствует звезда.
К радости иль к горю
Мне скитаться суждено.
Сбудется все вскоре,
Что предсказано давно.
Сохраню свой ветер,
Вставлю в рукоять меча.
Ведь на этом свете
Я привык рубить сплеча.
Числа, откровенья —
Это странный разговор.
Зря просил прощенья,
Не дождался, вот укор.
Злостью укрывался,
Да платил за все мечты.
Ей зачем признался
В том, что падал с высоты?
Ничего не понимаю.
В лабиринтах лет
И с улыбкой исчезаю,
Ухожу в рассвет.
Не доживешь до весны,
И не услышишь слова.
Ты помнишь только лишь сны,
От них болит голова.
Ты попадаешься вновь
Навстречу странной судьбе.
Ты понимаешь — любовь
Не то, что нужно тебе.
Скитаясь ночью и днем
Ты создаешь миражи.
И мир сжигаешь огнем
Своей жестокой души.
Лишь вечность признает поэта
И вспомнит цвет его глаз,
Бог знает, где будет это,
В какой это будет час.
Растает заветное слово,
Вернется чрез тысячу лет,
Поэту не надо иного…
Он видит, он помнит ответ.
Так пусть же исполнится Воля
Того, Кто послал нас с небес…
И скоро дойдем мы до боли,
До грустных и светлых чудес.
Теперь до смерти долго ли идти,
Когда осенний мир приносит сон.
Когда уводят вечные пути
От места, где когда-то был влюблен.
Не я один забыт, но все равно
Душа болит так ярко… Как всегда
Стихи спешат сквозь темное окно,
Поближе к звездам, прямо в никуда.
Хорошо по улицам идти
В вечера, в полночные пути.
И скользить по вечности своей
Множеством таинственных теней.
И вести нелепый спор с судьбой,
Или, может быть, с самим собой.
В прошлое задумчиво смотреть.
Боль с лица рукой легко стереть.
И печаль бессмысленной весны
Навевает медленные сны.
И глядятся в лужи фонари
Вплоть, до наступления зари.
Увенчан серебром печальный путь,
Пожалован небесною наградой.
Ты не ропщи, все будет так, как надо…
И ты найдешь звезду когда-нибудь.
Вплети и боль, и дар в ночную тьму.
Мечту свою отдай, оставь словами…
Пусть все уйдет, но не погаснет пламя,
Что зримо только Богу одному.
А небо затянуто тучами,
А в небе ветров ворожба.
И все, что здесь названо случаем
Всего лишь шальная судьба.
Не вечен покой за туманами.
Вернется назад твой огонь.
Ты снова с усталыми ранами
Посмотришь в пустую ладонь.
И ты уж зарекся отсчитывать
Шаги от последней черты…
Заря кровь твою будет впитывать,
И вновь станет светом мечты.
На дальнем берегу усну,
Забыв о горечи обид.
Увижу как огонь летит,
Услышу звонкую весну.
И снова времени вуаль
На землю полотном легла.
И снова в вечность уплыла
Моя волшебная печаль.
Скажи, чего я не могу,
Когда в глазах моих ветра?
И нет ни завтра, ни вчера…
Я сплю на дальнем берегу.
|