Аннотация: Как отличить биоробота от человека? Человек - биоробот или существо более высокого порядка? Или более низкого?
По итогам проверки Чрезвычайная комиссия наградила всех членов экипажа "Ум, честь и совесть Галактики" срочной сверхсекретной командировкой в соседнюю туманность, из которой ещё никто не возвращался. Я был внештатником, и потому меня отправили не так далеко - в соответствующее учреждение для пожизненного перевоспитания.
Полагаю, недовоспитанность моя проявилась в идиотской привязанности к белому мышонку, которого мне подарила... впрочем, не важно кто. Седой сбежал из своего футляра за полчаса до старта корабля, на который наша фирма "Космические чистоплюи" поставляла гигиенические средства. Глупое животное упало в контейнер с салфетками и затаилось. Уговоры пискнуть "по-хорошему" растворились в тишине, и я приступил к рукоприкладству: всё, что накануне было тщательно уложено в глубокий контейнер, полетело на пол. Увы, глупыш умудрился сбежать. Седой в который раз обманул меня в лучших к нему чувствах...
- Обещай, что не позволишь мышонку манипулировать собой, - просила меня... впрочем, неважно кто.
Хорошо, что в ответ я надменно хмыкнул, и ныне не чувствую себя обманщиком.
- Седой! - призывал я дуралея к благоразумию. - Мыши не могут кататься на космическом корабле зайцами.
Из-за тупого упрямства этого балбеса меня могли уволить. Следовало бросить его и уйти, но я боялся, что космонавты обнаружат безбилетника и выпытают у него всю правду обо мне. Тогда меня точно уволят. Я уже собирался смириться с судьбой и поплёлся к выходу, но Седой, безмозглость которого в разы превышала мой IQ, шмыгнул мимо и двинул в дебри корабельного лабиринта.
- Имей совесть, - упрашивал я.
Увы, в его мелком организме для совести не нашлось уголка (увы-увы, но у меня для неё тоже нет свободных мест).
Мелкий шкет бежал впереди и часто оборачивался, словно боялся, что я упущу его из виду. В итоге я нагнал поганца у корабельной кухни. Наверное, Седой довёл меня до кормушки, потому что хотел накормить по-человечески. Он и раньше доводил меня до чего угодно - и до ручки, и до белого каления.
Как объяснить скотине, что воровать надо в местах, более для этого приспособленных? Точно не на космическом корабле, которому пора отчаливать. В назидание я взял себе лучший кусок сыра и начал разжёвывать Седому основы разумного жульничества. В этом вопросе я считал себя крупным теоретиком. Даже подумывал набрать учеников, чтобы они усвоили мою теорию мошенничества.
Пока я излагал Седому первый принцип честного надувательства, корабль взлетел. Это было больно. Больно для меня, а не для Седого - за мгновение до старта он догадался занять удобную позицию у меня за пазухой.
Вы не поверите, но Седого и, естесственно, меня обнаружили только после того, как "Ум, честь и совесть Галактики" покинул зону таможенного контроля. Всё это время я, как дурак, бегал за ним по самым потаённым закоулкам корабля. Ну, я уже упоминал о его низком интеллектуальном уровне.
После разбора моих "полётов" капитан корабля пообещал:
- Если у нас кончится даже испорченная вами еда, мы умрём с голоду. Это лучше, чем съесть такого обормота, как ты, и рискнуть прихватить от твоей печени какую-нибудь генетическую аномалию.
Я согласился с этим решением, а Седой прямо зашёлся в писке от восторга. Капитан посмотрел на него пристальней и пробурчал:
- А этого я бы без соли...
Седой нырнул, наконец, в футляр, и больше мы с ним не расставались.
Полёт проходил в обычном режиме. Если бы никто не бил меня по рукам, когда я тянул их к разным приборам, чтобы повысить свою образованность, я вернулся бы из полёта крупным специалистом чего-нибудь. Но учёные засунули мои "хваталки" в перчатки и склеили их. Против их коллективного ума даже я оказался бессилен.
Пока я рвал душу и мозги в поисках просвета в мрачных обстоятельствах, Седой повадился слизывать клей и даже собирался разгрызть перчатки.
- Балбес! - остановил я тупого вандала. - Знаешь, сколько стоит любая мелочь на космическом корабле?!
Седой долго заглядывал мне в глаза, извиняясь за недомыслие, и горько вздыхал. Конечно, я простил его. И даже отвернулся: никто не докажет, что я видел, как он уничтожает казённое добро.
Пока я прикидывал, как мне отмазать оболтуса, руки мои разлепились.
- Скажу капитану, что у них клей бракованный, - утешил я малыша и поплёлся в рубку.
Увидев меня с протянутыми руками, все вскочили, в панике забегали. Кто-то с кем-то столкнулся, кто-то на что-то упал. Включились аварийные системы, и компьютер корабля, даже не разобравшись, в чём дело, изменил курс.
- Куда мы прыгнули? - суетились все вокруг и, выяснив новые координаты, вырубились.
Какие же хрупкие наши учёные. Подумаешь - некачественный клей. Седой тоже был озадачен их реакцией. Он вылез из футляра, взобрался на самую хорошенькую ассистентку и начал её кусать. Мне и самому захотелось... Жаль, что она слишком скоро очнулась. Встретившись взглядом с мышонком, девица так завизжала, что всем пришлось тоже очнуться.
- Иначе её рёв прогнул бы обшивку корабля, - объяснял капитан, выманивая зубастика кусочком сыра, но недоумок так и не вылез из футляра.
Над чем потом парилась команда тонколобиков - не знаю. Шумели, что не дотянем домой, что надо пополнить запасы. Но я не беспокоился: капитан сказал, что они не съедят меня, когда будут дохнуть с голоду, а я им ничего не обещал. От такой удачи я сидел в своём кресле в центре рубки, прикованный дюжиной наручников, и загадочно хихикал. Почему-то это всех раздражало, и они надели мне на голову шлем, только задом наперёд.
Тем временем "Ум, честь и совесть Галактики" вырулил к какой-то задрипанной планетке на краю разумного космоса. По виду вполне пригодной, чтобы притырить с неё что-нибудь полезное. Долго решали, кому отдать честь оставить следы на пыльных тропинках этой дикарки.
- Пошлём Седого, - предложил капитан.
Все поддержали шефа. Мне велели сопровождать лазутчика и держаться рядом.
Планета, на которую нас послали, показалась мне странной: ни приличной гостиницы при космодроме, ни космодрома. Захолустье. Даже Седой был удивлён недоразвитой инфраструктурой и неприветливой окружающей средой. В знак протеста он выбрался из футляра и шмыгнул в траву.
Оставленный на произвол своей суровой доли, я топтался на месте и перечил капитану, который упрашивал меня пройтись по запущенным местам. Я почти победил, но тут Седой вынырнул откуда-то, пихая перед собой серую подругу.
- Ага, - доложил я капитану, - здесь и смиренные становятся необузданными.
Пока я ябедничал, Седой дважды куснул меня и, не дождавшись внимания к своей персоне, поплёлся за серой мышкой. Видимо, на этой планете у серых мышек есть особый подход даже к инопланетянам. Я не мог оставить друга на поругание серой особы и двинул за ними. Вскоре мы оказались на месте, где явно ступала нога человека и хорошо наследила.
- Такой помойки я ещё не видел, - доложил я капитану, но он велел мне оставить восторги и держаться Седого.
- Упустишь его, сдам тебя на опыты.
Серая остановилась у какого-то дома (в самом древнем смысле этого слова). Обитатели притона встретили нас настороженно. Я обратился к ним с протокольным приветствием, но они словно окаменели. И вдруг залопотали, словно биороботы доисторические, начали шуметь какими-то металлическими игрушками...
Трусишка Седой от страха вскарабкался мне на грудь и случайно нажал клавишу экстренной эвакуации. Тут же нас всех (включая аборигенов) эвакуатор втянул на "Ум, честь и совесть Галактики".
- Это и есть биороботы, - заявил наш врач, заклеивая на моей оболочке дыры от мелких металлических горошин.
Да, к тому времени я уже считал этих разгильдяев за своих, хотя Седой категорически отказался относиться к ним по-человечески. Он чуял капитана за пять минут до появления и, забираясь в футляр, тщательно задраивал вход. К остальным естествопытателям он относился с тем же недоверием.
Но вернёмся к аборигенам с дикой планеты:
- Эти биороботы раньше засылались на планеты перед колонизацией. Для приведения поверхности к должному виду и истребления чудовищ, - сказал кто-то из знатоков. - Но это старая модель: каждому экземпляру этой серии необходима индивидуальная программа (по-биороботовски - "смысл жизни"). Похоже, люди, наблюдавшие за этой колонией, почему-то покинули планету, оставив бедолаг без настройки.
- Они не успели, - сказал капитан и поведал старинную легенду.
"На одной из отдалённых планет Галактики был питомник по разведению биороботов с широкой настройкой функций. Или, если хотите, талантов. Конечно, не всё получалось сразу. На то и учёные, чтобы хорошенько намудрить, прежде чем увидеть очевидное. Некоторые модели пришлось стерилизовать, другие решили натравить друг на друга для ускоренной утилизации. Для этого им усилили свойство взрывной немотивированной агрессии. Вот с этого и началось. Оказалось, что вернуть это свойство к первоначальному состоянию невозможно. Взрывная немотивированная агрессия - свойство самовозбуждающееся. Обратной дороги нет.
Легче всего агрессия возбуждалась на всё, что попадало под понятие "чужие". На всех, кто хоть чем-то отличался от них, биороботы устроили кровавую охоту. Последние работники питомника были перебиты во время инвентаризации своих питомцев. Так значилось в донесении, которое подхватил торговый корабль, но капитан-барыга куда-то спешил и отнесся к сообщению как к шутке. Он переправил его в Центр Информации без должного оформления.
В Центре к информации с отдалённых планет долгое время относились с недопустимой небрежностью. Пока навели порядок, почти все следы о планете стёрлись. Остались сплетни, которые постепенно переросли в слухи, слухи - в легенды..."
Чтобы успокоить диких биороботов, попавших на наш корабль, их приковали к креслам рядом с моим. Из соображений образованности я часто общался с ними. Вскоре мы почти подружились. Лоботрясы-ученые почти не мешали нашему взаимопониманию.
На заседании чрезвычайной комиссии по итогам полета "Ума, чести и совести Галактики" один из наших умников сказал:
- Забавно, что они считают себя людьми. Но уже давно некому вложить в них программу действий, и они всю свою короткую жизнь бьются над "тайной своего предназначения". В принципе, они могут настраивать себя и сами на что угодно. Но большинство из лени - тоже самовозбуждающегося таланта, - предпочитает оставаться в сомнениях. С тех пор, как они истребили людей, большая часть их времени посвящена программам взаимоистребления: разработка и создание оружия, подготовка провокаций для начала войн, уничтожение друг друга с монументальной верой в то, что они гибнут во имя добра. Обе стороны...
Услышав этот бред, даже Седой пару раз икнул. Биороботы тоже слушали - им транслировали информацию прямо в сознание. Сначала они смеялись, потом качали головами, а в конце один из них спросил:
- С чего вы взяли, что это мы биороботы, а не вы?
Все промолчали, и только я догадался спросить у Седого:
- И в самом деле, как это узнать?
Мышонок покрутил хвостом у виска и удалился в свой футляр.