Афанасьев Александр : другие произведения.

Отягощенные злом ч4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:

Вот и все - я продолжаю гореть!

Ярче всех - и до конца, до конца!

Быть собой - и ни о чем не жалеть!

Вот и все - просто запомни меня!

Звери

   Отягощенные злом
   Бремя Империи - 6
   Часть 4
   Нет дороги назад
  
   Недалекое прошлое
   Джелалабад, Афганистан
   11 августа 2016 года
  

Тут идут люди всех родов и каст. Гляди! Банкиры и медники, цирюльники и банья, паломники и горшечники -- весь мир приходит и уходит

"Ким" Р. Киплинг

  
   Этот путь - воспел еще Киплинг, певец британской имперской мощи. Путь в русскую (навсегда русскую, и никогда не будет иначе!) Среднюю Азию из Индии и наоборот. Один конец этого пути - Бухара, золотой Самарканд, куда так стремился попасть и все-таки попал британский офицер Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон, следуя своей путеводной звезде и призыву стихотворных строк, начертанному на памятнике погибшим в Герефорде, в расположении двадцать второго полка Специальной Авиадесантной Службы. Другой конец - перенаселенный, расположенный на берегу океана порт Бомбей, призрачная звезда для тех, кто стремился в дальние страны за одним лакхом* в день, а возвращался порой в гробу, и хорошо, если не в цинковом. Но они шли и шли к своей далекой звезде, гонимые честолюбием и тонкой, неуловимой верой в то, что они поступают единственно правильно. И точно так же - навстречу им с севера шли казаки, солдаты, дворяне, инженеры - совсем другой страны, совсем другой империи. Шли, чтобы облагородить эту Аллахом забытую землю, а время придет - и схватиться в смертельной схватке за нее.
   Пока они ехали - делать было нечего, и на графа Сноудона нахлынули мысли, каких бы он предпочел избежать. Мысли о том, почему же все так гнило и мерзко. Вот он, британский аристократ и дворянин, в его жилах течет даже не графская кровь - княжеская по матери, его мать - происходит из древнего рода де Роанов, князей, людей почти королевской крови, имеющих хоть дальнее, но родство с Бурбонами, с Гизами - все либо французские короли, либо претенденты на Престол. В изгнании, конечно, в изгнании. Сейчас же - он служит Виндзорскому Дому, достойнейшему из достойных. Но почему, ради всего святого - почему они вынуждены раз за разом связываться с самыми мерзкими, с отребьем рода человеческого, ради чего они должны пожимать руки тех, от кого откровенно смердит. Ради чего все это?
   Он помнил свою крайнюю встречу со своим визави - князем Воронцовым, человеком, равным ему и по благородству происхождения, и по изощренности той специальной подготовки, которую они прошли, чтобы защищать свою родину. В сущности - сейчас он делает то же самое, что князь Воронцов делал против его страны много лет. Да, они проиграли, русские победили, но мяч на их на британской стороне поля, и видит Бог, они нанесут по нему достойный удар. Удар следует за ударом, по иному никак не получается. Но если даже они добьются успеха - что будет дальше? Право бить перейдет к русским. Нет никаких сомнений - они не упустят возможности отомстить, ведь загнанный в угол, униженный - смертельно опасен. Может быть, все-таки можно как то это прекратить, ведь то, что они делают - на пользу лишь, подонкам...
   Нет, нельзя...
   Ответ родился в голове сразу, как только родился и вопрос. Нет, нельзя. Это Большая Игра. Она начиналась еще Пальмерстоном и Горчаковым, и продолжается, несмотря ни на что. Поколение за поколением - сходят в могилу игроки, с тяжким бременем грехов - они предстают перед Богом, но игра продолжается. Несмотря ни на что продолжается. Она - уже сама по себе, она - самоценность, и они должны продолжать играть в нее просто, чтобы оставаться самими собой.
   В конце концов - Его Величество предложил русскому монарху план размежевания. В ответ получил письмо с недвусмысленной угрозой - картой метрополии, перечеркнутой крест - накрест. Русский монарх отказался прекратить игру, он показал свое намерение продолжать ее до полного краха Британии. Его можно понять - и его отец и его дед умерли насильственной смертью. Как впрочем и отец нынешнего Суверена - Эдуарду Девятому Виндзору тоже есть за что мстить.
   Месть, месть... Тошнит уже от этой мести...
   - Справа. Бастион.
   Они были у самой старой границы - границы размежевания, линии Дюранда. Были уже видны ворота, которыми отмечался въезд в Королевство Афганистан, теперь пограничный пост был заброшен, но тут же работал небольшой рынок. По правую руку, на невысоком холме было что-то вроде небольшой крепости, бастион, поставленный для охраны границы, здесь, до того как русские забрали эту территорию себе - был постоянный пост Пешаварского стрелкового полка. Черные тюрбаны, они набирались из дружественных Британии родов и кланов были великолепными стрелками. Пост этот - был известен в Британии потому, что его изображение - было на обложке самого известного издания собрания сочинений Редьярда Киплинга, изданного в своем последнем издании издательством "Барнс и Ноблс". Это был символ колониальной Британии, далеких берегов и таинственных земель, приключений на краю света. Увы, править, как раньше уже не получалось. Автомат Калашникова в руках дикарей - чрезвычайно грозное оружие...
   - Стоп.
   Автомат Калашникова был и у графа. Самый настоящий, калибра шесть и пять, укороченный, каким пользуются русские парашютисты. Точнее - пользовались: после первого же применения в реальных боевых действиях парашютисты пожаловались на недостаточную эффективность огня на средних дистанциях и получили свои старые "драгунские" автоматы со средним стволом. Но если сравнивать этот автомат с североамериканским Кольтом или германским МР5, который профессионалы называют просто "эмпи" - то русский автомат разительно превосходит их. Все таки промежуточный армейский патрон, как-никак, до двухсот метров - более чем. Чтобы увеличить огневую мощь - граф заменил стандартные магазины на нестандартные, пластиковые, на сорок восемь патронов и поставил прицел с красной точкой. Этого было недостаточно, чтобы сражаться - но скорее всего - достаточно, чтобы выжить.
   Их внедорожник - тяжелый канадский Форд - остановился на обочине дороги. Пыльные холмы, змеисто вихляющаяся между ними дорога. Впереди - хайберский перевал, не менее легендарное место...
   Сидевший за рулем капитан третьего ранга Британского королевского флота Эдвард Джулиус Кейн достал из-под сидения и положил на колени Armstech-53, короткоствольный автомат, производимый в Нидерландах на базе германского. Удобная передняя рукоятка и сорок патронов в изогнутом как рог магазине. В отличие от графа Сноудона - капитан Кейн оделся примерно так, как он одевался в Ирландии и на британских улицах. Не грубая, похожая на военную одежда и яркий пятнистый шемах - а крепкие джинсы и куртка - худи с капюшоном, которую обожают носить бандиты и бойцы британского спецназа. В Британии - полно камер и куртка с капюшоном хороша тем, что надежно лицо не опознать - камеры то сверху снимают. И вооружился он точно так же, как в Белфасте, во время охоты на католических фанатиков.
   - Подождем?
   - Приехали рано - недовольно сказал граф, и сунул в рот баффи, местную конфету из сухого молока с наполнителями, какие продавали на пешаварских улицах как лакомство
   Кейн недовольно посмотрел на напарника, но ничего не сказал.
   Он тоже думал. Хотя бы потому, что его местом рождения была Российская Империя, Константинополь. И он думал - что рано или поздно, во время странствий он встретит одного из тех пацанов, с которым он играл на тихих, тенистых улочках дипломатического квартала Константинополя. Или тех, с кем он входил в один отряд скаутов, с кем он учился вязать узлы и грести на лодке. Нет никаких сомнений в том, что многие из них - служат Родине, как и он сам служит. И тогда ему придется делать выбор - прежде всего нравственный выбор. А потом отвечать за него - до конца дней своих...
   Со стороны ворот - в череде разукрашенных, похожих на передвижные храмы грузовиков показалась машина. Широченный военный транспортер нового образца, североамериканцы называли его "хаммер". Русские, кажется, купили на него лицензию и наладили выпуск. Или это не Хаммер вовсе, блин**...
   Что-то похожее, по крайней мере
   - Они?
   Граф Сноудон поднес к глазам половинку бинокля
   - Похоже...
   Машина остановилась на противоположной стороне дороги.
   - Я пошел.
   - Окей. Я слежу за тобой.
   Граф Сноудон вышел из машины. Навстречу ему, выгадав момент, между грузовиками перебежал дорогу приметный, похожий на киноактера своей мужественной красотой средних лет человек с короткой бородой. Граф посмотрел ему прямо в глаза, и понял - что прислали кого-то действительно серьезного. Биография таких людей - выжжена в глазах навечно.
   - Добрый день.
   - Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон, тайный посланник Короны - представился граф Сноудон
   Русский лишь кивнул
   - Сударь, вы полагаете достоинством свою анонимность? - иронично осведомился граф, когда понял, что ответного представления не будет.
   - Анонимность и в самом деле достоинство, милорд - посланник русских перешел на английский - извольте следовать за нашей машиной. Безопасность мы гарантируем. Просто поезжайте и не задавайте лишних вопросов.
   - Извольте, сударь... - процедил граф, возвращаясь в машину
   Русский - так же перебежал на другую сторону дороги. Включил поворотник, чтобы развернуться...
   - Едем за ним. Хамло...
   Капитан Кейн ничего не ответил
   - Эй! - граф толкнул его в бок - что с тобой такое?
   - А?
   - Поехали говорю.
   - Да, поехали...
   - Приди в себя, друг. Мы вступаем в запретную зону.
   Капитан Кейн включил поворотник. Он знал этого русского... заговорщика, узнал его. И выбор, нравственный выбор - ему делать все равно придется.
  
   Джелалабад. Место, откуда британцы ушли совсем недавно. Город, где теперь хозяйничают русские. Город, где находится один из крупнейших рынков Азии, где долгие годы бесновался брат короля Афганистана, нечестивый принц наркомафии Акмаль, половой извращенец и садист. Теперь, когда пришли русские, они установили свои порядки, и видит Аллах, кому то они были по душе, а кому-то - нет. По душе - были тем, кто раз в месяц вносил подать пятнадцать процентов от дохода***, а все остальное было его, и как он этим распорядится - его личное дело. Никто не имел права взять с него что-то еще. В итоге - за десяток лет русского присутствия город изменился больше, чем за предыдущие сто, люди переезжали из нищих домов в виллы, начинали покупать себе машины, нормальную одежду, ботинки, а детей отдавали в школу, чтобы были грамотными. Не устраивало всех остальных. Мулл, которые не могли больше собирать закят как раньше - все чаще и чаще люди то говорили, что закят слишком велик, то интересовались, на какие цели его пустил мулла - грамотными стали. Полицейские, охранники - больше они не могли унижать и издеваться как раньше от имени принца. Некоторых купцов - тем, что теперь на базаре можно было торговать всем, и даже грязные хазарейцы, которые раньше лишь таскали телеги с товаром, да работали на самых черных работах - вставали на ноги. Многочисленные амиры и шейхи, командиры отрядов боевиков - они скрывались в горах и писали флешки - то есть требования уплатить деньги. Правоверный - плати закят. Неверный - тогда плати джизью. Нет - сожжем точку, потом украдем кого-то из детей. Но бывало и так, что на месте передачи денег - вместо купца была засада русских и решившие поживиться рекетиры с гор - отправлялись к Аллаху. Так и жили...
   Город разрастался. Они проехали мимо огромной стоянки машин на восточной его окраине - она же была и оптовым базаром, здесь покупали большими партиями, чтобы потом везти в хост, в Кабул или, наоборот - в Пешавар. Дальше - они прошли аэропорт... был виден поднимающийся к небесам Юнкерс... самый настоящий Юнкерс, на котором можно улететь хоть куда, хоть в Берлин, хоть в Ниццу, прямиком из застывшего в междулетье, лукавого и коварного Джелалабада. Там, где раньше были рисовые поля с гнущими на них спину рабами - здесь отрабатывали долги - теперь все было осушено и строили дома, настоящие дома, не виллы - а дома в пять этажей с широченными балконами, больше похожими на еще одну комнату, на которых можно было пить по вечерам чай как раньше - на крыше. Они ехали дальше... аэропорт был огорожен контейнерами в несколько рядов - от обстрелов, то тут то там попадались бронемашины, но было видно, что русских совсем немного - в основном смуглые бородачи с автоматами. Настороженные взгляды и старая русская форма, слишком светлая для этих гор. Порядок на дорогах здесь так и не смогли навести, бардак усилился из-за того, что стало больше машин. Все сигналили и протискивались между огромными, как слоны грузовиками и повозками, в которые были впряжены ослы или мулы. Обычный восточный город...
   Они свернули направо, потом - пересекли реку Кабул по мосту, которого раньше тут не было, невысокому и крепкому, бетонному, с невысоким ограждением. У моста стоял бронетранспортер и высокий, усатый нафар**** поприветствовал их, неуклюже отдав честь на русский манер. Они ехали дальше... это уже был район вилл, от вилл в цивилизованных странах они отличались только тем, что были окружены глухими, бетонными, уродливыми заборами, из-за которых были видны только вторые этажи вилл*****, что само по себе свидетельствовало о серьезности перемен в городе. Они увидели британский Даймлер Соверен, въезжающий в распахнутые ворота одной из вилл - и графу захотелось ущипнуть себя. Даймлер Соверен - в этом гребаном захолустье, в городе из девятнадцатого века! Самый настоящий похожий на припавшего к земле для прыжка гепарда. Понятно, что купил кто-то богатый, но все же...
   Русский посигналил. Открылись ворота - и русская машина пошла в них. За ней - свернули и англичане...
  
   Это была обычная богатая вилла, высокий забор и решетки на всех окнах, прохаживающиеся люди с автоматами, лица закрыты, замотаны куфьями и непонятно даже, это русские или афганцы. Наверное, русские, русские скрытны саммит по себе и не любят, когда в их дела встревают чужие люди. Здесь был фонтан - каменная чаша без воды, стены были увиты плющом, вкусно пахло жареным мясом. Русские - немало позаимствовали на Востоке******, в том числе обычай жарить мясо на небольших вертелах над углями, постоянно поворачивая. Это похоже на американское барбекю - но американцы готовят мясо намного примитивнее. Прежде всего, они жарят его на решетке и до хрустящей корочки. Потом - они жарят его свежим, и только на тарелке - добавляют специи, в то же время как русские - перед этим вымачивают его в сложной смеси воды, уксуса, иногда кефира или простокваши, специй - составов таких существует огромное количество. И русские не жарят мясо до корочки, хороший шашлык - а именно так и называется это блюдо - балансирует на неуловимой грани между сырым и жареным мясом, шашлык может получиться как совсем никаким, так и - божественным блюдом, все зависит от мастерства кулинара. Граф знал, что такое шашлык и знал, что если русские пригласили кого-то отведать шашлыка - это означает проявление дружбы и сигнал, что можно беседовать в неформальной обстановке.
   Граф вышел из машины.
   - Что делать?
   - Выходи и ты. Приглашение касалось всех...
   Капитан Кейн тоже покинул машину. Навстречу им уже шли три человека, одного из них граф не знал Второго граф узнал. Он был в полной форме Казачьей конвойной страхи и с никелированным пистолетом в кобуре белой телячьей кожи. Возрастом он был около сорока, выглядел типичным восточным аристократом нового времени: сухой в кости, подтянутый, с темной от постоянного загара кожей.
   Он же первый и протянул руку
   - Ротмистр гвардейской кавалерийской бригады Саид Алим-Хан, наследный принц Бухары, генерал-губернатор Афганистана - представился он
   - Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон, князь де Роан, герцог де Субиз, посланник Суверена Английского. Со мной Эдвард Джулиус Кейн, дворянин, капитан королевского флота.
   - Полковник Василий Сухоруков
   Лжет...
   - Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон, князь де Роан, герцог де Субиз, посланник Суверена Английского. Со мной Эдвард Джулиус Кейн, дворянин, капитан королевского флота - повторил граф Сноудон, и добавил - господин Кейн ничего не понимает по-русски и потому предпочитает молчать.
   Этикет - крайне важен, равно как и традиции. Традиции - повивальная бабка могущества
   - Мы вынуждены просить прощения за столь стесненные условия и понятные предосторожности, к каким вынуждены прибегать, дабы сохранить инкогнито вас, нас и вашей встречи... - сказал ротмистр - право же, я был бы несказанно рад принять вас в моем дворце на берегу Черного моря. Или в Санкт-Петербурге, где у меня премилая квартира.
   - Сударь, характер наших отношений делает предпринятые меры предосторожности оправданными и понятными - ответил граф Сноудон - что касается стесненных условий, право же, они не оскорбляют меня. Мои предки, плывя на кораблях, чтобы вступить в бой за Святую землю находились и в большем стеснении, однако не жаловались и уповали едино лишь на Бога.
   Последними словами - наследственный потомок европейского рыцарства намекнул на то, что его предки - били предков хозяев этой виллы, и бивали крепко и брали Гроб Господень. Но хозяева этого то ли не знали, то ли не хотели знать.
   - Аминь... - подвел итог ротмистр - сейчас поедем. Здесь лучше не разговаривать, выедем на природу. Пожарим мясо и поговорим...
  
   Мясо - готовилось на огне, точнее не на огне и не на углях - а на специальном приспособлении, которое, как любезно пояснил ротмистр называлось "мангал". Это было что-то вроде коробки на ножках, из прочного железа, в которую подкладывали угли, а на стенки коробки клали мясо на железных шпажках - они назывались "шампуры". Специальный человек - следил за тем, чтобы угли поддерживали определенную температуру, для этого - он то начинал размахивать над ними большим листом фанеры, нагнетая воздух, то наоборот, если угли начинали давать открытое пламя - плескал туда из бутылки. Все это напоминало действо индейских шаманов более, чем простые кулинарные экзерциции...
   Еще двое - их роль выполняли те, кому в данный момент было нечего сказать - брали мясо из большого ведра, нанизывали его на шпажки и клали на огонь. Шпажки - шампуры с мясом - клались сначала в центр, где было горячее всего, потом раздвигались, чтобы положить новые - и таким образом, оказывались в зоне с меньшей температурой. Готовое мясо - не складывали на тарелки, его так и подносили на шампурах. Хотя желающие - могли брать мясо кусками очень тонкой, пресной, плохо прожаренной лепешки - это называлось "лаваш" и туда же, месте с мясом класть зелень. К мясу - полагался салат из помидоров, огурцов, зелени и заправки на основе ароматического уксуса с травами и приправами. Была водка, было красное вино - граф хорошо знал это вино, грузинское вино выдерживается не в бочке, а в огромном глиняном кувшине, и это вино предпочитал сам сэр Уинстон Черчилль, девятый герцог Мальборо и пэр Англии. Но к вину почти никто не притрагивался. Сидевший рядом Саид Алим-хан с извинительной улыбкой отодвинул бокал вовсе - религия не дозволяет...
   Это место - было одним из наиболее достопримечательных во всем Афганистане. Плотина Суруби, ГЭС Дарунт, одна из двух действующих гидроэлектростанций в Афганистане, построена британскими инженерами. Серые камни ущелья - и каменный вал плотины, перекрывший ее. Одно из немногих действительно серьезных капитальных вложений в Афганистане, ее строили, чтобы дать ток на горнодобычу...
   - Мы хотели предложить вам сотрудничество... - сказал тот, кто назвался "полковник Сухоруков" - да, сотрудничество.
   - Мы всегда готовы к сотрудничеству - отозвался граф, смакуя нежнейший кусок мяса. Каким то образом - русским удалось его сделать и с корочкой, и в то же время с соком, сохранившимся внутри. До этого - граф считал, что добрый хорошо прожаренный бифштекс и есть то, что можно ждать от мяса, но сейчас он понял, что ничего не знал о мясе.
   - Наши интересы, господа... - заявил Алим-Хан, покачиваясь на стуле - во многом схожи. И вы и мы - рождены для того, чтобы контролировать отсталые народы, направляя их к счастью и процветанию. Если потребуется - железной рукой. Однако, вместо этого мы воюем друг с другом, убиваем друг друга...
   А сам то ты... не представитель отсталого народа, который сидит в чужой форме и разглагольствует? Клянусь Богом, ты был бы одним из тех, кто познал пулю, кнут и праведный гнев, если бы не русские...
   Но граф Сноудон конечно не сказал подобное - все таки его миссия была более дипломатического характера, нежели военного. Вместо этого он заметил.
   - Господа, не далее как несколько лет назад вы отняли силой те земли, которыми владела британская Корона. Некоторыми из них она владела более ста лет, некоторыми около трехсот. Вам не кажется, что говорить о некоем нашем... родстве есть верх цинизма? Мяч на нашей стороне, господа, и мы не успокоимся, пока не вернем свое.
   Кто-то хмыкнул - то ли с пониманием, то ли с презрением. Один из офицеров, обгладывая мясо - его не снимали на тарелку, а прямо так и ели с металлических шпажек с огня - заявил
   -Ради Бога, Господа... зачем вам это захолустье, право. От него же одни проблемы
   Слова были ошибкой...
   - Если вам не нужно, как вы изволили выразиться это "захолустье", сударь, верните его нам - мгновенно отреагировал граф Сноудон, мельком взглянув на Кейна. Тот молча ел мясо и казалось, не слушал, о чем говорят.
   Военный, назвавшийся Сухоруковым - неприятно улыбнулся и граф Сноудон понял, что этот человек много влиятельнее чем кажется.
   - Господин полномочный посланник Короны... - сказал он - полагаю, что давние, да даже и не давние обиды не должны мешать поискам договоренностей. А договоренности нужны как нам, так и вам. Вы должны отметить для себя и осознать тот факт, что вы по-прежнему остаетесь на Индостанском субконтиненте. Но это может измениться.
   - Попробуйте это изменить, сударь
   Но "военного" было не просто пронять
   - Это можно изменить, господин посланник Короны. И очень легко. Если вы изволите полистать сводки... то вы заметите один факт. Ни в одной из них - вы не увидите следов и доказательств того, что некая сила... целенаправленно охотится на британский военный, дипломатический и ... гражданский персонал. Но все это может измениться... и очень скоро.
   - Вы поддерживаете внутренний терроризм так же как и мы.
   - Да, поддерживаем - согласился "военный" - но разница все же есть. Граф Апраксин, генерал Мадаев, господин Талейников. Все они - стали жертвами террористических атак, направленных конкретно на них. Полагаете, мы не можем адекватно ответить.
   Сноудон знал, что ни к одному из перечисленных случаев Великобритания не причастна. Более того, он подозревал конкретных людей в организации этих атак, и эти люди были не англичане. Но никто таким словам не поверит, да двенадцатый граф Сноудон и не собирался их произносить. Потому что он был дворянином и офицером, а дворянская и офицерская честь не позволяла ему оправдываться.
   Но и не выполнить поручение Монарха - она ему тоже не позволяла. А чтобы его выполнить - требовалось быть дипломатичнее.
   - Полагаю, что можете - ответил он
   - И не только в Индостане, заметьте... - перешел в атаку "военный" - возможности у нас есть по всему миру и немалые.
   - Господа, господа - Саид Алим-Хан встал - брэк. Брэк. Мы здесь не для того, чтобы предъявить друг другу... навязшие на зубах претензии...
   Навязшие на зубах... удивительно точно сказано.
   - Несмотря на пропасть, лежащую между нами, у нас все же есть общее. Мы должны взять ситуацию под контроль, пока не стало слишком поздно.
   - Объяснитесь.
   - Возьмем сеть Хаккани, которую вы выпестовали и вскормили. Насколько вы можете назвать ее... управляемой?
   Вопрос, конечно, интересный...
   - Настолько, насколько это возможно.
   - То есть, никак? - задал вопрос военный
   - Настолько, насколько это возможно - повторил граф Сноудон
   - Хорошо - сказал Саид Алим-Хан - но о полном контроле речи не идет, я правильно понимаю? Как вы гарантируете себя от того, что в случае - он запнулся и повторил с нажимом на это - в случае если мы уйдем из Афганистана, сеть Хаккани не переключится на вас?
   - Так же, как мы гарантировали это предыдущие сто лет- с высокомерием истинного имперского дворянина ответил граф Сноудон
   - То есть никак - повторил военный - не забывайте, в последние годы вы потеряли контроль над Афганистаном. Здесь была полная анархия.
   - Мы просто ждали, пока они перебьют друг друга и успокоятся. Что же касается Карачи и Гвадара - контроль над ними мы не теряли.
   - Мы взяли их силой оружия.
   - Как и потеряете!
   - Стоп... - снова включил Алим-Хан - это не разговор. Предположим - я сказал, предположим - мы сможем вести речь о возврате вам на каких-то условиях Карачи и Гвадара. Это тема для переговоров.
   - Да.
   - Речь не об этом - жестко сказал военный, показывая у кого реальная сила здесь - у нас достаточно ресурсов для того, чтобы удерживать занятые нами позиции. Речь об облегчении жизни как для вас, так и для нас. О взятии под контроль нежелательных процессов.
   - Господа, каково ваше предложение? - спросил Сноудон
   - И вы и мы берем под контроль террористическое движение. Под контроль - повторил военный - это значит, что никаких диких и неподконтрольных выходок быть не должно. Прежде всего, меня интересует проходимость караванных путей и дорог для караванов с товаром. Препятствий быть не должно. В городах - некий уровень терроризма для нас будет... даже желательным.
   - Желательным... - не поверил своим ушам граф.
   Военный - улыбнулся всепонимающей улыбкой
   - Не делайте вид, что не понимаете о чем речь. И вы и мы - зарабатываем на жизнь одним и тем же. Если не будет террористов - кого же мы тогда будем ловить? Если не будет врага - зачем тогда нужна армия? Поэтому мы... даже заинтересованы в росте вашей мощи. Но караванные дороги должны оставаться открытыми, нападения недопустимы. В городах - думаю, мы сможем договориться о некоем...
   Пустая шпажка - звякнула о фарфоровую тарелку
   - Господа, это бесчестно!
   Один из офицеров - встал, оттолкнул стул. Пошел к своей машине. Остальные - смотрели ему вслед.
   - Это проблема? - поинтересовался граф Сноудон
   - Нисколько. Баба целку один раз теряет...
   Граф несколько... не понял последнего выражения
   - Так вот... - продолжил военный - наше предложение заключается в совместном контроле над ситуацией... В обоюдных интересах. Скажу сразу - мы... позволим вам усилиться. Как - не ваше дело. Ну, а там... как рассудит Бог. Итак?
   - Тема для переговоров есть... - сказал граф
  
   Граф Сноудон - благоразумно отказался вернуться в Джелалабад и остаться на ночь, даже несмотря на настойчивые просьбы и уверения в том, что дорога по ночам опасна, и душманов в округе полно. Откланявшись, он немедленно выехал.
   Какое-то время они ехали молча. Потом - Кейн процедил сквозь зубы
   - Всего один достойный человек...
   - Да уж. Впрочем - я уже говорил тебе, что в разведке нет недостойных, в разведке есть ненужные...
   Кейна такие слова явно не устроили - он был мрачнее тучи и держал руль так, что он в любую минуту мог разломиться.
   - Уж не скучаешь ли ты по своему детству... - спросил граф
   - Да, черт возьми, скучаю - вдруг сказал Кейн - знаешь, когда я играл в переулках у Месы********, у нас была целая компания. Я, англичанин. Сын германского посла. Русские - и дворяне и нет. Дети местных торговцев. Мы даже общались на смеси языков, никто из нас не знал толком язык другого. Но знаешь что, друг мой? Почему то у нас у всех - понятие о том, что можно, что нельзя, что есть подлость, что есть предательство - были одинаковые. Моего лучшего друга тогда звали Мехмет и он был сыном турецкого моряка, перешедшего на службу русским - но клянусь, он был мне ближе чем...
   - Чем я, например?
   - Я этого не говорил.
   - Но подумал? - продолжал допытываться граф
   - Нет, черт возьми, не подумал. Предательству нет оправданий. Но знаешь что - это до чертиков мне надоело.
   - Они наши враги - сказал Сноудон - это дезинформация. Среди них есть честные и отважные люди. Но есть и такие, и мы должны этим воспользоваться. Ты думаешь, у нас все чисты? И русские не пытаются этим воспользоваться, и может быть прямо сейчас?!
   - В последние несколько недель, когда я был в России - продолжил Кейн будто не слыша - мои русские друзья пошли со мной в поход. Мы уже знали, что через некоторое время моего отца отзывают обратно в Лондон и я должен буду покинуть Россию навсегда. Это были русские мальчишки, такие же как я. Я был англичанином, можно сказать - представителем Би-Пи*********, на меня смотрели как на инструктора, и я не мог уронить честь старой доброй... А времена тогда были такие, что могла разразиться и ядерная война. Я должен был помнить о поражении, черт возьми. Об унижении нации, о Скапа-Флоу. Я должен был ненавидеть их, но вместо этого мы сидели у костра, сушили носки и жарили украденную с фермерского поля картошку, нанизанную на прутики...
   Кейн помолчал и добавил
   - И русские и мы - зовем своих матерей одинаково - "ма". Я помню об этом, друг. Не могу забыть. Я могу делать то, что я делаю - но не требуй от меня, чтобы мне это нравилось.
   - Я тоже не в восторге - холодно ответил граф Сноудон. Он глянул в зеркало заднего вида - и подобрался как перед прыжком
   - Кажется, у нас гости...
   - Ты о чем... черт.
   - Да, верно. Их машина едет за нами. Вопрос - зачем?
   - Оторвемся? - сказать было проще, чем сделать, дорога была забита
   Вместо ответа - граф достал соверен
   - Один поросенок пошел на базар, другой плача, забился в амбар...
  
   Большой внедорожник - остановился в пыли у самой границы, и следом за ним - встал второй...
   - А знаете... - граф прикрыл рот и нос шемахом от пыли, левой рукой подбрасывая соверен - я был уверен, что вы придете. Этот троглодит, он кто?
   Ротмистр Алим-Хан махнул рукой
   - Очень опасный человек. Но дело не в этом...
   Он не знал, как начать
   - Я вас внимательно слушаю... - подтолкнул граф
   - Мой народ... долгое время живет под пятой русских. Он лишен свободы вот уже сто пятьдесят лет. Неотчуждаемые права моей династии на престол грубо узурпированы, вместо того, чтобы править по своим законам мы правим по русским, а армии у нас нет вообще. Вы понимаете, о чем я?
   Граф Сноудон кивнул
   - То, что у вас нет армии, не так плохо, друг мой. Вы все равно не сможете создать такую армию, которая бы представляла серьезную проблему для русских. В таком случае, лучше отказаться от армии вообще.
   Ротмистр осмыслил сказанное
   - Да, вероятно вы правы. Но дело не в этом. Я хотел сказать вам... что пришел к одному важному для себя выводу. Мы не сможем сохраниться как народ... а моя власть не сможет сохраниться как суверенная будучи включенной в Российскую Империю. Британское содружество - будет намного лучше для нас.
   Граф понимающе кивнул
   - Разумно. Однако, Его Величество Эдуард Девятый, отправляя меня с миссией не уполномачивал меня принимать земли под Британскую Корону. Кроме того, вы сами не можете не понимать всю уязвимость вашего положения. Вы в центре огромного континента, окружены со всех сторон землями, которые де-юре или де-факто являются русскими. При таких условиях - мы просто не можем принять вас...
   Саид Алим-Бек сверкнул глазами, но сдержался
   - Можно ли это воспринимать как отказ?
   Граф спрятал соверен в карман
   - Видите ли, уважаемый шейх... Стремление к свободе - похвальное стремление, но свобода дается дорогой ценой. И есть два способа обрести свободу у народа, который жаждет ее. Первый - поднять восстание на окраинах Империи, где он и живет. Второй - нанести удар по центру, разрушить само ядро метрополии или ослабить его настолько, чтобы в хаосе и беспорядке заявить о своих правах***********. И если вы не знаете, как сделать это - мы можем подсказать. Итак, уважаемый шейх? Есть тема для более... подробного разговора?
   Вместо ответа - ротмистр протянул руку
  
   Здесь надо сказать несколько слов о том, почему - эти люди, потомки древнейших родов, правящих родов - умыслили на такое. Почему они умыслили на такое, живя в Империи, которая признавала их права и преимущества, их особое происхождение, которая не пыталась их изгнать, лишить имущества, низложить. Что могло не устраивать человека, который рано или поздно должен был унаследовать восемь роскошнейших дворцов не считая других, более скромных жилищ, и состояние около десяти миллиардов рублей. А что могло не нравиться человеку, которого призвал, обласкал, облек доверием и отправил своим полномочным представителем на огромной территории сам Император? Что - нужно было этим людям, что их всех не устраивало в той жизни, которой они жили?
   Ответ на этот вопрос кроется в психологии. Существует такое понятие как пирамида "Маслоу" - пирамида потребностей человека. Ее первая ступень - физиологические потребности, то есть пища и жилье, далее идет безопасность. Последние две ступени из семи - это эстетические потребности (гармония, порядок, красота), и высшая ступень - потребность в самоактуализации (реализация своих целей, способностей, развитие собственной личности). Вот на эти две ступени и надо нам взглянуть, чтобы понять - почему эти люди чувствовали себя неуютно в Империи и почему они пошли на тяжелейшие преступлений - измену Престолу и мятеж.
   К семидесятым годам двадцатого века - объединенной Империи русских и османов (арабов) удалось решить главную задачу - инфраструктурную. Инфраструктура - эта такая штука, на которую надо тратить огромные деньги, но отдачу она дает не сразу, и не прямую, а косвенную. Но без инфраструктуры - государство гибнет и распадается. К семидесятым годам - удалось завершить прокладку Стратегической железной дороги, в основном сформировать автомобильную и железнодорожную сеть по всей Империи, с запасом построить электростанции и средства передачи энергии. Дальнейшее - как например огромный мост через Керченский пролив или подземный тоннель до Сахалина, или строившийся в описываемый период времени мост на Аляску - это уже было не необходимостью, а просто вложениями для обеспечения работой людей и открытия новых возможностей в экономике.
   К девяностым годам - удалось завершить выравнивание уровня жизни на юге Империи, в бывших владениях османов. Теперь они жили не хуже русских - с поправкой на то, что не нуждались в столь капитальных жилищах и им не нужны были расходы на отопление.
   Последующие двадцать лет - были годами, когда почти весь добавочный общественный продукт, производимый Империей, был направлен на улучшение жизни людей. И это было заметно - на Востоке, например, где стоить было проще и дешевле - нормой было строительство полутора квадратных метров в год на человека, и для большой семьи квартира в сто двадцать - сто пятьдесят метров площади перестала быть мечтой. Нормой стало и владение двумя автомобилями, а не одним. Давно было забыто недоедание - заброшенные земли были окультурены и позволяли снимать по два, по три урожая в год. Даже среди нищих - не было голодных, ни на севере Империи ни на ее юге. Нищета - определялась отсутствием и машины и хоть какого-то собственного жилья.
   Несмотря на резкий рост террористических эксцессов - кардинально изменилась ситуация в области безопасности. Десятилетиями нерешенная проблема откровенно враждебной Британии была решена за девяносто часов - и Британия в этой войне потерпела столь тяжелое поражение, на восстановление от которого потребовалось бы лет двадцать. САСШ - так же потерпели поражение и переживали тяжелый внутренний кризис, в стране были сильны англофобские и русофильские настроения - в той же войне Россия первая определилась в своей позиции и выступила против Британии.
   И коли все физиологические потребности и потребности в безопасности были удовлетворены - настала пора переходить на более высокие ступени пирамиды. Вот тут то и выяснилось - что потребности в самореализации в России, в Средней Азии, на Востоке - понимают совсем по-другому. Кушать хотят все одинаково, и безопасность - это тоже понятие одинаковое для всех народов - а вот мечты разные.
   К примеру. Что могло не устраивать блестящего кавалергарда, наследника миллиардов, внешне совсем недурного собой, через постель которого прошла половина светских дам Петербурга? Что могло не устраивать генерал-губернатора Афганистана? Что вообще может не устраивать в этом случае?
   Неся (до Афганистана) необременительную службу при русском дворе, и по вечерам возвращаясь в родовой дворец, построенный в центре Петербурга, ротмистр гвардейской кавалерийской бригады Саид Алим-Хан, наследный принц Бухары в свободное время любил заниматься историческими изысканиями. И изыскания эти - он вел в строго определенном направлении.
   Сто с лишним лет тому назад - его дальний предок как и положено эмиру - имел четыре жены. Но этого ему было недостаточно, и он имел гарем, но гарем особого рода, немного не такой, как в Турции. У него было несколько доверенных лиц... все они были старухами, но старухами, искусными в любви, бывшими наложницами отца, а то и деда, отлично знающими, что нужно мужчине. Они рыскали по всему Бухарскому эмирату, прислушивались, вынюхивали. Если кто-то говорил про то, что где-то подросла красивая и добрая девушка - они моментально устремляли свои стопы туда. Бухарский эмират жил по нормам и правилам ислама, и молодые девушки на выданье носили паранджу - хотя уже тогда он был под протекторатом Российской Империи. Но эти старухи - смело входили в любой дом, задирали паранджу на девушке, и если им нравилось то, что они видели - то задирали и юбку. Потом - они забирали девушку с собой - если родители осмеливались протестовать, то убивали их самих и всю их семью. Такими вот любовницами - эмир пользовался только один раз, после чего их ждало одно из трех, Если эмиру нравилось - их выдавали за важных сановников империи, обесчещенных и часто уже с животами, все это считалось нормальным и никто не протестовал. Если эмиру не нравилось - то девушку продавали работорговцам, бухарским евреям, которые переправляли ее в какой-нибудь восточный бордель. Если же девушка осмеливалась оскорбить эмира - ее убивали, чаще всего после группового изнасилования стражей.
   Саид Алим-Хан имел несметные по русским меркам богатства. Но возродить такие традиции на земле бухарского протектората - он не мог и знал об этом. Пока тут будут русские - это невозможно. А он мечтал об этом. И дело было вовсе не в том, что он был обделен сексом.
   Если бы ротмистр гвардейской кавалерийской бригады Саид Алим-Хан взялся подсчитывать сейчас своих любовниц - всех, какие у него были, и на одну ночь, и на несколько дней и на несколько месяцев - он вскоре сбился бы со счета и пришел бы к выводу, что их было точно больше, чем у его достойного предка. Но ему было нужно не это. Эти распущенные дряни - ложились с ним точно так же, как и с другим, просто от скуки, от желания чего-то экзотического, за дорогие подарки, в глупой надежде стать любимой женой и откусить кусок от состояния - но он не был их хозяином, понимаете? И все чаще и чаще, расставаясь с очередной пассией, он задавал невыносимый для восточного мужчины вопрос - это он ее поимел или она - его.
   А его супруга и мать его детей, которая жила в Петербурге, и которую он выбрал в казанском медресе, проэкзаменовав сотню девочек на знание Корана и хадисов - относилась к нему с все менее скрываемой враждебностью. Как и положено восточной женщине она все время молчала и не смела осуждать его - но каждый раз, как только они оказывались наедине он чувствовал враждебность и отчуждение. И ничего не мог с этим поделать. Он знал и то, что если он убьет свою жену - то будь он даже эмиром, ему придется это скрывать. А если скрыть не удастся - его будет судить русский суд, как и любого другого. Двенадцать простых людей, выбранных по жребию********** - будут держать в руках его судьбу.
   Он был богат - но в то же время он был вынужден подчиняться нормам и правилам, установленным для него другими. Он не мог ехать на машине даже по Бухаре как ему хочется - полицейские если и закрывали глаза на это, все равно, и он и они знали, что он поступает неправильно. Он не мог убить своего подданного, когда ему этого хочется. Он не мог взять силой женщину, которую ему хочется. Он был сыт, богат, любим женщинами и в безопасности - но его потребность в самореализации Империя не могла удовлетворить. А ему для самореализации, для того, чтобы он мог чувствовать себя на своем месте и в мире с самим собой - нужна была средневековая исламская тирания...
  
   * Знаменитая поговорка британских колонизаторов: все - за один лакх и новую девушку каждый день. Один лакх - это 4000 рупий, по тем временам очень большая сумма
   ** Действительно не Хаммер. Модель Интернэшнл Саратога, похожая на Хаммер, полный цикл производства был налажен на Аксайском автомобилестроительном, где делали североамериканские машины для России
   *** До того, как ввели общую подать - шесть лет никаких податей не платили вообще, только акцизы с подакцизных товаров. Его Величество вполне искренне и без задней мысли считал, что людям сначала надо дать возможность встать на ноги, купить самое необходимое и лишь потом обкладывать податями. Монархия все таки сильно отличается от "демократии"
   **** солдат (афг.)
   ***** в Афганистане редко строят выше одного этажа, на Востоке предпочитают строить вширь, а не ввысь.
   ****** Конечно же, обычай готовить шашлык - русские позаимствовали на Кавказе. Но для британца Кавказ есть продолжение Востока и Британия - точно так же предпринимала попытки к тому, чтобы отторгнуть Кавказ от России.
   *******А вы думаете, почему рухнула Россия в 1917 году? Дядя, дай порулить. Конституцию требовали со времен наверное Александра Первого. Солдатиков выводили на Дворцовую под лозунгами "Константина и конституцию" - при том что солдатики думали, что Конституция - жена Константина. Потом к этому присоединилось требование "ответственного правительства" - то есть правительства ответственного перед Думой. Сначала хотели просто политических игрищ. Потом уже реального влияния. И в феврале семнадцатого - руль удалось вырвать из монарших рук. Последствия известны
   ******** Центральный район Стамбула, старый город. Меса - срединный проспект, который раньше шел через весь Константинополь. Когда русские взяли Константинополь - все старые названия сменили на новые. Потом часть старых вернули
   ********* Роберт Баден-Пауэлл, генерал, основатель движения скаутинга
   ********** Суд присяжных в России, отмененный в восемнадцатом по всем видам террористических и антигосударственных преступлений - по общеуголовным продолжал действовать. Он отличался от североамериканского, например тем, что ни защита, ни обвинение не имела права отвода присяжных. Они избирались жребием, а дальше - как пойдет.
   *********** Пример из жизни. Тем, кто хочет понять, как рухнул СССР - следует обратить самое пристальное внимание на Армению. Взятки, которые Меченому давали армянские кланы еще в Ставрополе, засилье армянских советников у трона (Аганбегян, Ситарян), громадные митинги в Армянской ССР, проблема Нагорного Карабаха, связи с армянскими террористическими организациями на Востоке, громадные армянские общины в САСШ и во Франции...
  
   Наш шейх, шейх Абд Аль-Азиз ибн Баз, да смилуется над ним Аллах сказал:
   "Тот, кто взял вымышленные законы, противоречащие Корану - это и есть великое нечестие и явный Куфр, и порочное вероотступничество, как сказал Аллах в Коране: " Но нет - клянусь твоим Господом! - они не уверуют, пока они не изберут тебя судьей во всем том, что запутано между ними, не перестанут испытывать в душе стеснение от твоего решения и не подчинятся полностью." (Ан-Ниса:65), и также сказал Всевышний: "Неужели они ищут суда времен невежества? Чьи решения могут быть лучше решений Аллаха для людей убежденных?" (Аль-Маида:50)
   Продолжая Шейх ибн Баз сказал: "И каждая страна, которая не правит по Шариату Аллаха, и не повинуется законам Аллаха, то это Невежественное (Джахилийское) государство, Куффарское Государство, Несправедливое и Нечестивое государство, ссылаясь на текст этого ясно изложенного аята. И обязанностью для Исламской уммы, является испытывание гнева на это и враждовать со всем этим, во имя Аллаха, и запрещено Исламской Умме, испытывать чувство любви к ним, и иметь связь и дружить с ними, до тех пор, пока они не уверуют в Одного Единого Аллаха и не будут править по Шариату Аллаха." На этом закончил Шейх ибн Баз.
И то, что я привел и помянул из текстов (Корана и Сунны) и из слов Ученых, этого достаточно для того, чтобы разъяснить и понять, то, что правление по выдуманным и вымышленным конституциям, является Куфром, и клянусь Великим Аллахом, что тот, кто правит по этим законам, тот тоже Кафир, и если продолжать приводить из того, что сказали ученые Уммы и Имамы этой уммы, по поводу этого вопроса, то образуется огромное количество слов, и то, что я упомянул и привел выше, достаточно для ответа вопрошающему!
  

Ан-Накд Кавмия Аль-Арабия

  
   Время настоящее
   Афганистан, Кабул
   Отель Интерконтиненталь
   22 января 2017 года
  
   Отель Интерконтиненталь - расположен в западной части Кабула на возвышенности, к нему идет одна - единственная дорога, которую легко перекрыть. В свое время - это был лучший отель Кабула, он был построен в начале семидесятых североамериканской фирмой, владельцем сотен отелей по всему миру после того, как Кабул стал одним из мест паломничества представителей неформального движения "хиппи" привлеченного доступностью местной травы "каннабис", которая здесь лучшая в мире. Среди хиппи - попадались богатые люди, и даже очень богатые люди, наследники миллионные и миллиардных состояний. Сюда же приезжали и богатые люди, владельцы и топ-менеджеры крупных корпораций, которым благодаря движению хиппи удалось заиметь молодую подружку, раскрепощенную в вопросах секса. Полагали, что к двадцать первому веку - Кабул может стать свободным городом, этаким Сан-Франциско Центральной Азии, городом высокой терпимости, городом с многонациональным населением. Трудно было ошибиться сильнее.
   Сейчас отель - точнее его здание, коробку, с отметинами от пуль и снарядов - выкупили русские и отремонтировали. На первом этаже - открыли ресторан "Голубые купола", кто бывал в Ташкенте - тот поймет, о чем я говорю. Готовили здесь - не хуже, чем в оригинальных "Голубых куполах" и здесь была музыка, живое исполнение, пели афганские исполнители. Впервые, после нескольких лет мрака - афганский народ начал приходить в себя. Во время, пока в городе были религиозные экстремисты - за исполнение песен или музыки полагалась смертная казнь, равно как за прелюбодеяние, содержание голубей, стирку белья в реке Кабул, выливание помоев туда же или бои воздушных змеев*.
   Но сейчас - здесь, мы, русские и певица по имени Карара - сейчас поет мелодичную и чуть печальную песню о любви, красивую, хотя не все слова я понимаю. Полагаю, эту песню следовало бы петь вечером, и под нее танцевать медленный танец с очаровательной дамой... но она пела ее сейчас, навевая грусть...
   В голову лезла другая песня, которую я, с вашего позволения - приводить не буду. Страшная и грустная песня, которую я услышал в Персии, и которая говорила, что дороги назад нет, и ничего не изменишь.
   Передо мной - стояла чашка чая и симьян, местное сладкое лакомство к чаю, что-то вроде сладкой соломки, к которому я не притронулся. Ветер с гор - бил в окно, стучался, жаловался на свою нелегкую судьбу - ветер здесь тоже был неприкаянным, как и люди. В Афганистане - тоже бывает зима и зима суровая, до минус двадцати даже в ущельях. Я ждал человека, но человек не пришел...
   И глупо было надеяться, что он придет.
   Рыбалка, которую мы вели вот уже шесть месяцев начала давать свои плоды - просто по закону больших цифр. Мы нашли уже девять совпадающих точек. И это был не предел. Мы вели двойную жизнь. Занимались работой. Теряли сотовые телефоны. Изредка навещали конспиративные квартиры. Я почти перестал летать в Ташкент - не было ни времени, ни сил. Помимо этой работы мы вели обычную, выявить и уничтожить - и террористы выпустили фетву, в которой приговорили меня к смерти. На моей памяти - эта третья, одна вынесена в Бейруте, вторая - в Тегеране. Теперь - еще и в Кабуле...
   Один раз - я заметил за собой слежку. Своих же. Слежка вялая и явно дежурная - контрразведка проверяет. Сбрасывать не стал.
   Поводом навещать конспиративную квартиру - стала афганка Лайла. Сначала - просто поводом. Теперь - уже по-настоящему.
   Куда идем мы с Пятачком - большой, большой секрет. И не расскажем мы о нем - и нет, и нет, и нет...
   Я вдруг поймал себя на мысли, что в какой-то момент просто бросил поводья. По крайней мере, в своей личной жизни - точно. И куда меня несет теперь - я не знаю...
   Не знаю.
   Я посмотрел на часы. Полтора часа. Точно не придет. Точно.
   Да и было бы глупо ожидать, что придет...
   Я поднялся из-за стола, оставив на нем катеринку. Поклонился, глядя в глаза певице - обычное дело для русских дворян, проявить уважение - отчего певица сфальшивила в одной ноте. Это ничего. Пусть поет...
   Получил в гардеробе пальто, совершенно омерзительного стиля, но зато теплое. Запахнув его покрепче - вышел на улице через стальные двери, которые давно заменили здесь стеклянные, предусмотренные проектом первоначально. Ветер, несущий с гор холод и мелкий, крупкой снег - голодным зверем вцепился мне в лицо. В стороне - у костра грелись замерзшие усатые нафары.
   Зима. Холод. Никогда не любил зиму, чтоб ее...
   Нащупывая в кармане брелок противугонки - направился к стоянке, где меня ждала бронированная машина.
   - Эфенди...
   Повернулся. Молодой парень, с короткими, турецкими усиками, закутанный от холода в пуштунское бесформенное покрывало. Таксист, к гадалке не ходи. Интересно, как его сюда пустили - сюда не пускают таксистов из-за угрозы террористических актов, постояльцев привозят - развозят машины принадлежащие отелю. Наверное, родственник одного из тех замерзших нафаров, греющихся у огня.
   - Эфенди, такси совсем недорого.
   - Рахман, дост - вежливо сказал я - но у меня есть машина.
   - Эфенди... - не отставал таксист - дороги Афганистана опасны, а там, где вы хотели бы оказаться - особенно. Вам нужен провожатый, иначе вы никогда не доберетесь до своей цели. Очень недорого, эфенди...
   Я понял, кто это. И зачем он здесь.
   - Каждая работа должна быть оплачена по справедливости, мой друг. На вот, возьми. И не считай это лихвой. Своди свою девушку куда-нибудь - и с этими словами я протянул таксисту десять катеринок. Сто рублей - более чем достаточно для услуги такси, но я предпочитаю здесь не экономить. Мало ли, кто этот водитель, и что от него будет зависеть. И пусть он воспринимает меня не как неверного, приговоренного к смерти Шурой, а как человека, который дал ему неплохие деньги за услугу. Ведь в молодости денег постоянно не хватает, по себе знаю.
   Короче говоря - делай добро. Может быть, и вернется...
   Водитель явно замялся - а кто берет деньги у кяфира, тот сам кяфир - но все-таки деньги взял. Поспешно спрятал в нагрудный карман рубахи.
   - Сюда, эфенди...
  
   Буран разыгрался не на шутку - как в степях северного Туркестана. Ледяное крошево летело в стекло, было темно, фары не пробивали и на пять метров. Я начал понимать, почему афганцы выбрали именно этот день - о полете беспилотников в таких условиях не могло быть и речи.
   И мне, если честно - беспилотники тоже были не особо нужны.
   Фары - внезапно высветили надвигающуюся на нас стальную громаду, афганец выругался, вывернул руль - и мы разошлись с морским высадочным средством, на котором здесь передвигались морские пехотинцы. Колесный монстр - до крыши даже я с трудом могу достать рукой.
   Вот и еще один повод для вражды, мать ее. Один идиот не включил фары ночью, опасаясь обстрела из темноты. Другой - не успел вовремя отвернуть - могли бы и мы сейчас не успеть. ДТП, труп. Или трупы. Для афганцев - понятно кто виноват. Да и для нас тоже.
   Ненависть. Злоба. Недоверие. Груз накопленных обид. Все это довлеет над нами, мешая нормально, в мире жить.
   Мой преемник на посту Наместника (законченный придурок и мерзавец) остановил вывод войск на половине. В итоге - войск оказалось недостаточно, чтобы контролировать ситуацию, но достаточно, чтобы вызывать инциденты, наподобие этого. По-моему самое худшее дело - это дело, остановленное на половине. Лучше бы вообще не делать.
   Да, кстати, если еще не представил моего воспреемника на посту наместника - извольте. Это - Его Высокопревосходительство, Наследник Бухарский, ротмистр гвардейской кавалерии. Назначили его - в ходе кампании по "исламизации" конфликта. Кто-то умный в Санкт-Петербурге - я так и не знаю, кто этот умник, иначе наведался бы и дал пощечину - решил, что раз мусульманину харам убивать мусульманина, значит - надо наводнить Афганистан войсками, состоящими из мусульман. Я даже говорил на эту тему с Ее Высочеством - но она милостиво изволила разъяснить, что надо все попробовать. Сомнительное утверждение очень сомнительное - я могу вам назвать как минимум десяток случаев измены за последние месяцы.
   Впрочем, я не могу предпринимать ничего против моего преемника хотя бы из соображений чести. Когда на корабле раздрай и каждый - делает то, что в голову взбредет - ничем хорошим это не закончится...
   Мы, по моим расчетам - все еще находились в Западном Кабуле, в его "частном секторе". Из-за пурги - ничего нельзя было разглядеть. Одни бетонные заборы сменялись другими - но водитель вел уверенно, и явно что не первый раз. Потом - он свернул, и мы вкатились в черный провал ворот, которые за нами немедленно закрыли.
   Боевики. Их было четверо и сколько-то еще было в темноте. Автоматы Калашникова, на двух подствольные гранатометы, они стояли в темноте в одинаковой форме афганских контрактников - и теплые капюшоны делали их похожими на фанатичных монахов, которые несколько сот лет назад - жгли людей на кострах.
   Я вышел из машины.
   - Лаасуна портакра - сказал боевик, стоящий ближе всего от меня, стволом автомата подсказывая, что надо сделать
   - Тса? - я сделал вид, что не понял.
   - Руки вверх... - сказал другой боевик по-русски и каркающе засмеялся.
   Я заметил черную тень виллы в глубине сада, чахлые деревья, горящую в углу бочку, пульсирующую тревожным красным цветом - это для того, чтобы погреться около нее в ожидании чего-то.
   Один из боевиков приблизился. Положив автомат на капот такси, ловко обыскал меня. Опыт явно есть.
   - Аслиха нах**! - сказал он, и отступил в сторону
   Второй боевик - тоже шагнул в сторону, стволом указывая направление
   - Тер ша, руси***.
   Мы вошли в дом. Обычная вилла, примитивно по нашим меркам - но по местным неплохо обставленная, капитальная, теплая. На кухне горела жаровня, отчего сильно пахло перегорелым растительным маслом.
   Главный боевик - пробурчал что-то под нос и пошел на кухню. Мы остались вчетвером, в чем-то, напоминающем прихожую.
   - Снимай одежду, русский - сказал таксист
   - Это еще зачем? - резко спросил я
   - Это правило - таксист хорошо знал русский, говорил почти без акцента - нам надо быть уверенными, что ты не принес маяк. Маяк, понимаешь?
   - В таком случае, принесите другую одежду. На улице холодно.
   Последовали переговоры между таксистом и боевиками, после чего один из боевиков ушел куда-то вглубь дома и вернулся с мешком. Мешок он бросил мне под ноги от него - воняло, даже не раскрывая.
   - Вот твоя новая одежда, русский. Извини, другой нет.
   С этими словами - второй знающий русский боевик - визгливо расхохотался. Шутник, однако...
   Я начал переодеваться, свою одежду складывая в мешок. В мешке - был полный комплект одежды пуштуна, поношенный. Когда я закончил переодеваться - один из боевиков взял мешок и вышел с ним на улицу. Понятно, что он сделает - бросить в огонь. Деньги, конечно возьмет себе - я оставил сколько то в карманах.
   - И часы тоже.
   Отправляясь на дело, я предполагал такое, потому часы взял самые простые, какие у меня были. Швейцарские Traser в карбоновом корпусе, такие - выдают спецназовцам в качестве служебных. Очень точные, прочные и недорогие. Я хотел бросить их на пол, но "веселый" боевик перехватил мою руку. Забрал часы, надел на свою руку, сказал что-то довольное на пушту. Воистину, полные кретины. Часы - лучшее место, чтобы разместить там маяк. Батарейка, а таких часах как наш Авиатор или швейцарский Breitling - еще и передатчик, работающий на аварийной частоте, чтобы любой летчик, потерпевший аварию мог подать сигнал бедствия. А перепрограммировать его на другую частоту, в том числе и ту, на которую наводятся ракеты - дело пяти минут. Кретины недоделанные.
   Вышел старший среди боевиков, что-то буркнул
   - Амир Хабибулла просит присоединиться к столу. Закон афганского гостеприимства - сказал таксист.
  
   На столе было мясо. Много жареного мяса, мало риса. Один из признаков того, что это боевики - в горах куда проще украсть овцу или барана и поджарить мясо на костре, чем возиться с варкой риса. Приправа - обычный кетчуп, купленные на базаре. Я заметил, что в стороне стоит мешок, в котором виднеются пакеты быстрого питания, купленные оптом - ими то и питаются боевики в горах, эту лапшу (она пошла из Китая, ей питаются китайские бедняки) можно даже погрызть, если нельзя развести костер. Наверное, купили еще шоколадные батончики с арахисом и майонез.
   Мясо резали ножом. Брали руками, вилок не было. Рис брали тоже руками, пихали в рот. На столе была бутылка шаропа, афганского виноградного самогона - не ожидал ее здесь увидеть, выпив, могут и озвереть. Начали разливать, пластиковый стаканчик налили и мне. Я отрицательно покачал головой и отставил в сторону.
   - Харам!
   Боевики смутились. Главарь что-то рявкнул, и выпили, но двое, как я заметил - только пригубили. Понятно, эти еще не безнадежные и им стыдно. Неверный - указал мусульманам на то, что они делают харам и был прав.
   По глазам сразу было видно - захмелели, даже с учетом того, что только что поели жирное мясо, а жир частично нейтрализует алкоголь - все равно захмелели. Афганцы не умеют пить, а моджахеды еще и воздерживаются - но не в виду особой веры, а потому, что алкоголь в горах достать сложно. Здесь же - и достали, и напились...
   Амир - мутным взглядом посмотрел на меня, потом толкнул локтем сидящего рядом "веселого" боевика с моими часами на руке, пробурчал по-пуштунски
   - Амир Хабибулла спрашивает тебя, неверный, когда вы уйдете из Афганистана...
   Началось...
   - Никогда... - ответил я
   Ответ перевели. Боевик что-то прорычал.
   - Амир Хабибулла говорит, что тогда - муджахеды убьют каждого из вас.
   Я пожал плечами, мирно сказал
   - Иншалла... - пусть будет так, как угодно Аллаху
   Это не успокоило, а только разозлило пьяного боевика, и он заговорил быстро и сбивчиво, словно откашливаясь
   - Амир Хабибулла говорит, что муджахеды убьют всех вас, и ваших женщин, и ваших стариков, и ваших детей и пусть земля горит у вас под ногами. Амир Хабибулла что муджахеды любят смерть больше, чем неверные любят жизнь и никогда не прекратят убивать, потому что им в радость видеть, как горят бронемашины и укрепления кяфиров, радость видеть кровь кяфиров и гробы с кяфирами, отправляемые на погребение. Афганистан никогда не признает власти Белого Царя, потому что тот ть'агут, и правит не по шариату Аллаха. Афганистан будет свободным, сколько бы жизней не пришлось отдать за это.
   Нарывается
   - Спроси у амира, давно ли он читал Коран? - спросил я
   Переводчик перевел. Амир смутился - но ненадолго.
   - Амир Хабибулла читал Коран днем во время намаза, как и подобает правоверному мусульманину.
   - Тогда пусть амир Хабибулла принесет свой Коран и покажет мне, неверному, где в Коране написано, что правоверный должен выходить против стариков, женщин и детей. Я же - без труда покажу ему обратное.
  
   Амир разорался. Начал брызгать слюной.
   - Амир Хабибулла говорит, что русские самолеты сравняли с землей деревню, где жило его племя, и где жила его семья. Он имеет право взять кровь за кровь, как и положено по закону Пуштун-валлай.
   Самое ужасное - что это может быть и правдой...
   - Скажи амиру, что он должен сам для себя решить, он правоверный мусульманин или афганец, потому что это разные вещи. Если он мусульманин - то он должен подчиняться Корану и хадисам, а не приводить мне в пример джахилийские верования, оскверняя Ислам и мостя себе дорогу в огонь камнями величиной в гору. Для правоверного - нет никакого другого источника права кроме Корана, и нет никакого судьи, кроме того, что судит по шариату. Если он найдет такого сведущего в исламском праве судью и приведет доказательства - полагаю, я смогу ответить за свое государство. Но до того же - пусть не оскверняет этот стол своей бранью.
   Амир в ярости вскочил с места... но тут ноги его подвернулись, и он грузно плюхнулся обратно. И... захрапел.
   Аут. Не надо было столько пить.
  
   Поместили меня на ночлег - в одной из комнат верхнего этажа. Комната была небольшой, холодной, из мебели - только тюфяк на полу, и наверняка с вшами. Окна были заколочены досками, а у двери - моджахеды демонстративно поместили раскладушку армейского образца. Понятно, один будет караулить меня здесь.
   Мысленно пожелав всем спокойной ночи я отправился ко сну. Спал тревожно и вполглаза.
   Примерно в час ночи - по моему мнению - я проснулся. Подошел к двери, чуть толкнул... рука к изумлению не почувствовала сопротивления. Я толкнул сильнее... кушетка была пуста.
   Вышел, взяв ботинки в руки, чтобы не шуметь. Осторожно прошел к лестнице. Спускаясь вниз, услышал вполне недвусмысленные звуки... они еще и шармуту приволокли. Нет, положительно, я не понимаю, какого хрена мы еще с ними возимся. Может быть, потому что кому то выгодно, чтобы это продолжалось и продолжалось?
   Я осторожно лег на ступеньки, чтобы не засветиться. Постепенно переставляя руки, начал продвигаться вперед.
   На первом этаже - увидел такое, отчего меня чуть не вырвало, простите, прямо там. Прямо на толстом одеяле, на котором накрывали достархан - оскверняя место, где принимают пищу, проспавшийся от выпитого амир Хабибулла, который еще пару часов назад рассказывал мне, как он будут резать русских - занимался сексом. В роли женщины - выступал тот парнишка - таксист, который привез меня.
   Вот это бы вот - снять и показать по телевидению. Пусть все знают, как соблюдают Коран те, кто кичится своей набожностью и тем, что они в точности соблюдают заветы Корана. Собрать шариатский суд и спросить, как с такими поступить, если учесть, что сам Пророк Мухаммед сказал про это: "воистину, вы превзошли в мерзости все остальные народы"
   В принципе, информация о том, что большинство моджахедов содомиты, так как в горах нет женщин - известна, и Духовное Управление Мусульман уже выпустила фетву насчет этого, где признало, что они действуют не по воле Аллаха и вышли из Ислама ввиду своих действий. Но здесь этому мало кто верит. Потому что не хотят верить.
  
   Вот так то вот, господа. Если вы полагаете, что я проникся каким-то скрытым сочувствием к моджахедам, к бандитам, к ашрарам - то вы глубоко заблуждаетесь. Это гной рода человеческого. Они говорят: не прелюбодействуй, а сами занимаются друг с другом содомией, насилуют детей. Они говорят: не укради, а сами вымогают на джихад: наши ничего нового не придумали, они просто перехватили их нишу, освоили их способ заработка. Они говорят: имущество и жизнь неверного разрешены - а сами убивают мусульман, и убивают их намного больше, чем нас, неверных, потому что наша жизнь разрешена, да взять ее не так то просто. Они говорят, что они на истине, а мы на лжи, на заблуждении - но обманывают самым гнусным и отвратительным образом. Недавно - у блок-поста в Афганистане удалось перехватить пятилетнюю девочку, внимание сержанта морской пехоты привлекло то, что пятилетний ребенок без родителей. На девочке был пояс шахида. Когда ее начали спрашивать, кто послал ее сюда - она сказала, что мама погибла, а ее родной дядя одел на нее этот пояс и отправил к нам, сказав, что если она дернет за веревочку, то на русских солдат посыплются цветы. Правильно - девочка никому не нужна, это не мальчик, продавать женщин на базаре русские запрещают, кормить ее накладно - пусть хоть так послужит делу джихада. Девочку забрала одна из гражданских вольнонаемных, а сержант попал на губу на пятнадцать суток за пьянку и дебош. Хорошо, что не застрелился.
   Так что - это даже не люди. Это существа, звери в человеческом обличье. И я их давил, давлю и буду давить, пока жив. Но сначала - надо разобраться с предателями. Потому что пока они есть - ничего это не закончится. И я предпочту получить нож в живот, чем нож в спину. Вот так то вот, господа...
   Но пока они мне нужны. И потому, не подавая вида о своем присутствии - я пополз обратно в комнату...
  
   * Это было и в нашем мире - при талибах, все описано точно.
   ** Оружия нет (пушту)
   *** Двигайся, русский (пушту).
  
   Где-то в Афганистане
   23 января 2017 года
  
   Еще ночью - буран кончился, и на черном небе - стали видны белые как снег звезды...
   Утром - пришла еще одна машина. Груженый пикап марки Атаман, дешевый и проходимый, Нижегородского завода братьев Атанасовых. У него спаренная кабина от среднего грузовика, уродливая - но места там масса. Корпус гражданской реконструкции* - а вы как думали? Джихад с доставкой на дом, твою мать. Боевики откинули заднее сидение, там был большой кофр для инструментов. Мало кто догадался бы, что он мельче, чем должен был бы быть, и у него есть двойное дно.
   - Лезь сюда, неверный - приказал мирный, опухший после вчерашнего амир
   Я скептически осмотрел предназначающееся мне место.
   - Я там замерзну. Сейчас же зима.
   - Все мы в руках Аллаха.
   - А что сделает с тобой шейх, ведь он дал слово, и мы обменялись заложниками. Не много ли ты на себя берешь?
   Амир злобно посмотрел на меня - но меня это не впечатлило. Теперь я знаю, кто он такой - он не воин веры, не аскет. Он лжец, негодяй и содомит. Отброс общества. Хоть я и неверный - но знаю, что Аллах - отвернется и плюнет, когда эта мразь предстанет перед ним. Или спросил - ради чего ты вышел на моем пути, Хабибулла. Ради меня, или ради того, чтобы делать безнаказанно харам и учить других хараму, думая, что за это не будет ответа?
   Подумав, амир решил, что рисковать не стоит. Он отдал приказание - и мне принесли тюфяк, тот самый, на котором я спал.
   - Может, тебе еще харама дать, неверный, чтобы не скучал в дороге?
   - Обойдусь - сухо сказал я и полез в свое узилище.
   За мной - закрыли второе дно, дальше - со стуком что-то положили. Наверное, инструмент. Затем - я почувствовал, как машина покачивается, боевики рассаживаются по местам, как закрываются двери...
   Заурчал двигатель. Тоже простой и примитивный - от сельскохозяйственного трактора: эта машина как раз и делалась простой, дешевой, примитивной, которую можно отремонтировать в любой деревне, а не гнать на сервис. Сначала колотило, потом двигатель прогрелся и заработал ровнее. Качнувшись на рессорах, машина тронулась...
   Удобств тут мало - но жить пока можно.
   И пока делать все равно нечего - скажу вам еще кое-что. Про афганцев.
   По-моему - главным различием между цивилизованными и нецивилизованными людьми является наличие или отсутствие веры. Цивилизованность - связана с потерей веры, ничего не принимается на веру, всему требуются доказательства. Поэтому - смешны исследования европейских геополитиков о том, что Россия изначально является дикарской, нецивилизованной страной. Весь мир пользуется таблицей Менделеева, весь мир слушает Чайковского, читает Пушкина. В двадцатом веке в России изобрели телевидение** пассажирский самолет и стратегический бомбардировщик, ударный авианосец, вертолет, еще в двадцатые годы наши ученые выполнили первые научно признанные теоретические изыскания по делению атомного ядра, внесли ключевой вклад в вопрос беспилотных и пилотируемых космических полетов. Все это стало бы невозможным без мощнейшей научной школы, и главное - без вековой тяги русских к знаниям. Она была и в восемнадцатом, и в девятнадцатом, и в двадцатом веке. Русские читали книги, даже самые бедные*** - все равно приобщались к печатному слову. И сейчас - мы ничего не принимаем на веру, мы уважаем ученых, а не фанатиков и шарлатанов, и даже мусульмане в нашей стране - поступают так же.
   А вот эти...
   Знаете, что самое страшное, почему нам так упорно противостоят эти люди, в общем-то, несчастные и бедные? Как раз вера. Если, к примеру, снять ту мерзость, которую я видел вчера, и показать ее по телевидению - удивительно, но они в это не поверят. Они поверят тому, что будет вещать полуграмотный мулла в подпольной молельной комнате. Вера не просто заменяет им разум - вера подавляет разум, заставляя не верить собственным глазам. Поэтому, если мы покажем это - те из афганцев, кто верит, заявит, что это ложь. Что это русские так подстроили все.
   Так что вера - это не всегда хорошо.
   Из этого же - проистекает, что большинство афганцев не думает и не хочет думать, не хочет делать выводы. Будучи Наместником (когда это было...), каждый четверг, я обращался к афганцам через Радио Афганистана. Довольно прилично зная фарси, я читал обращение на дари, а переводчик - синхронист переводил на пушту. Эти обращения - я построил не как зачитывание составленных кем-то в штабе инструкций - а как разговор: я понимал, что если афганцы это слушают, для них - это как голос России, далекой и непонятной. Я говорил им - посмотрите как вы живете. Посмотрите вокруг себя - что из того, что окружает вас, вы построили собственным трудом, а что - дал вам Аллах? Вспомните, когда последний раз ашрары оказали вам какую-то услугу? Когда и чем они вам помогли? Когда они просто поговорили с вами так, как я сейчас говорю, без наставлений и угроз? Что хорошего принесли ашрары в жизнь Афганистана? Какое из зданий, помимо мечетей - построено в те годы, когда в Кабуле действовали исламисты?
   Из положения афганцев вытекает еще одна бедственная их характеристика - их лень. С ней - я столкнулся впервые, и только из записок тех, кто прошел Замирение на Востоке в двадцатые - сороковые годы. Они не просто ленивы - они патологически ленивы, и это проистекает из беспредела, который происходил на их земле. Все то хорошее, что у них было - мог отобрать бай, если он начинал подозревать, что феллахи укрывают хороший урожай - то посылал нукеров перепороть их. Если один из королевских мытарей видел, что какой-то купец хорошо торгует - он просто накладывал на него налог дважды, и никто не смел пожаловаться. Да и общество - оно тоже не любило, когда кто-то начинал жить хорошо, ибо это напоминало им, что они живут плохо. Вот почему афганцы - гениальны в части придумывания отговорок, почему не сделаны те или иные вещи. Каждый раз - на совещаниях они говорили то, что им надо, что им не хватает - но сразу замолкали, как только разговор заходил о том, что они должны дать или сделать. Это больной народ. Его можно вылечить только через два поколения. И на войне - смена поколений произойдет быстрее.
   Жестоко, но это так.
   Мы уже выехали за город. Тянуло холодом, несмотря на ватник, трясло. Потом остановились - я догадался что это. Контроль - один на шоссе Джелалабад-Кабул, первом национальном шоссе, блокпост. Один из ключевых, здесь по моему даже есть рентгеновский аппарат как на таможенных пунктах пропуска. Вот только всем машины - под него не загонишь.
   Очередь. Я начал задумываться - а по мне ли эта авантюра. Мы так то до вечера ехать можем, а зимой, много часов практически без движения - не для моего возраста, скажем так...
   Машина - двигалась рывками. Я догадался, что проверяют быстро, возможно - часть сотрудников бросили на расчистку снега, в Афганистане снежный буран это настоящее бедствие, это у нас - обычная зимняя неприятность.
   Авантюра...
   Человека, с которым я должен был встретиться - звали Джелалуддин Хаккани. Старший из братьев Хаккани, лидер так называемой "организации Хаккани", по нашей оценке представляющей наибольшую опасность в приграничной зоне. Под его началом - до двадцати тысяч боевиков, как в горах - так и легализовавшихся, чтобы продолжать террористические действия. Объявлен вне закона Высочайшим решением, за его голову - назначена награда в один миллион рублей золотом. После ликвидации генерала Абубакара Тимура - самый опасный из всех террористов, действующих в нашей зоне ответственности.
   В отличие от многих других террористов и лидеров террористических групп, практически неграмотных - закончил медресе, а потом и исламский университет в Аль-Азхар, в Каире. Придерживается принципов ваххабизма - крайне агрессивного суннитского религиозного течения, созданного британской разведкой с целью дестабилизации Османской Империи, а потом применявшееся против нас. Магистр усуль аль-фикх, исламского правоприменения с правом быть кади, исламским судьей. Виновен, по меньшей мере, в двухстах террористических актах против русских, на его счету - не менее пятисот загубленных жизней.
   Просто удивительно, почему такой человек - пошел на контакт с нами.
   Его люди - установили контакт со мной, когда я покупал очередную партию мобильных телефонов. Несколько человек, двое из которых были в полицейской форме, и скорее всего - настоящей полицейской форме. Они запросто могли бы и убить меня... я бы убил двоих, возможно троих, еще менее вероятно - четверых - но их было восемь, и пятый - однозначно убил бы меня. Но вместо этого - они сказали, что один шейх желает говорить со мной и только со мной, и более ни с кем из русских. И если я желаю с ним поговорить - то они гарантируют мне безопасность, для чего несколько человек из числа крайне авторитетных в горах, представители трех разных родов - не просто гарантируют мне безопасность, а спустятся вниз и отдадут себя в руки моих людей, как гарантию моей безопасности.
   Я поверил. Потому что шейх не такой дурак, и хоть он и фанатик - он понимает, что вступать в конфликт сразу с тремя пуштунскими племенами, в том числе и со зловещими Африди, воинами и мятежниками - это уже слишком. И что если он нарушит обещание и убьет меня - Шура муджахеддинов, скорее всего, примет решение, что он действовал не по воле Аллаха, и выдаст его пуштунам на расправу. Конечно, можно было предположить, что например, у уважаемого шейха обнаружили рак и ему теперь все равно, и он перед смертью решил сделать, что еще может против русских, разменять свою жизнь на мою. Но... в общем, я поверил. И дал свое согласие.
   Мы снова поехали...
   Самое плохое - все приходилось держать внутри. Доверять - никому было нельзя, ни единому человеку, ни единому! Поэтому - официальные структуры просто не знают, где я нахожусь, и если шейх все же обманул - я погибну. Но такова плата. Такова плата за победу - по крайней мере, это более достойно.
   Мы ехали по дороге, и я знал, по какой. Шоссе на Пешавар, первое национальное. Это всего лишь дорога по русским меркам, словом "шоссе" у нас обозначается нечто другое. Его строили англичане, в шестидесятых годах - в некоторых местах оно сужалось так, что можно было пройти только одной машине в любую сторону, приходилось пропускать идущие в разные стороны машины по очереди, а высота скальных стен в этом месте достигала нескольких десятков метров, отчего становилось жутко. Британцы взорвали эти стены и создали дорогу, проходимую для бронетехники - но узким местом оставался Хайберский проход, ворота в Северо-Западную Индию. Когда мы пришли - мы расширили и проход до трех рядов в каждую сторону, и теперь - эта дорога была намного более оживленной, чем раньше. Я это понимал по гудению фур, идущих в Пешавар. Город, объявленный вольным торговым городом по условиям Бисмаркского урегулирования. Город под британской властью - но никто не вправе запретить там торговать. В том числе и русским. В этом был смысл - если мы не выбьем Британию из Индии военной силой - то рано или поздно выдавим своими товарами. Британцы просто потеряют рынок, оккупация Индии станет затратной, и будет больше забирать денег, чем приносить и тогда они уйдут.
   Вопрос в том, что дальше. Что-то мне чертовски не нравится то, в кого превратились мы, русские за последнее время. По зубам ли нам этот кусок...
   Хреново было еще и то, что стало тяжело дышать. Тут и так тяжело дышать, горы, приехавший сюда человек первое время ходит, как задыхается. А тут еще и водилы - чтобы хоть немного повысить мощность двигателя в горах, они убирают нейтрализатор и делают что-то типа прямоточной системы. Да и солярка здесь не лучшего качества. В результате - грузовики дымят как паровозы, весь этот дым, вся эта гарь скапливается в ущелье, по которому идет трасса и дышать тут чертовски тяжело. Особенно - когда лежишь без движения в сорока сантиметрах от дорожного полотна.
   Черт бы все побрал, не спать!
   Интересно, далеко ли? По моим прикидкам - километров десять от Кабула отмахали. Зона безопасности двадцать, это как раз радиус применения примитивных ракетных систем Б1****, и в этой зоне, по заверениям разведки нет и не может быть ни одного отряда моджахедов. Нет, конечно сами моджахеды есть - но поодиночке, с легальными документами и без ракетных систем. Дальше - идет зона свободной охоты, которую не удается стабилизировать даже постоянным дежурством беспилотников. Каждый месяц хоть что-то - но происходит*****...
   И интересно, в каком состоянии я буду, когда мы приедем на место? Живом - или не очень.
   Чертов холод начинал о себе знать. Самое опасное - это когда ты перестаешь чувствовать, что тебе холодно. Если ты это чувствуешь - значит, все в порядке. Если перестаешь, и при этом тебя клонит в сон - приехали...
   Чтобы не замерзнуть - я начал вспоминать, чертовы курсы. Те самые, на Балтике. Полуостров Порккалла-удд, станция торпедных катеров. Холодно-серая свинцовая вода - на Балтике она никогда не бывает по-настоящему теплой. Утренний комплекс упражнений у нас - примерно соответствовал комплексу морской пехоты, зато проводился - по пояс в воде. Потом - в мокром обмундировании мы бежали в столовку. На этой чертовой базе все приходилось делать бегом, чтобы не замерзнуть, нас приучали к холоду, к постоянном пребыванию в сырости, к переохлаждению. Сухая одежда для нас была скорее исключением, нежели правилом, мы целыми днями занимались в мокрой. Кто заболел - того отчисляли.
   Потом - нам устроили испытание. Этот хренов курс построен так: сначала физические испытания, потом огневые, потом - различные высадочные средства. Поскольку на курсы боевых пловцов записывается много идиотов, романтиков, парней желающих показать, какие они крутые - физо идет в первую очередь, потому что на нем отсеивается большинство. На моих глазах - сдался и не выдержал член олимпийской сборной по стрельбе, призер соревнований - он то думал, что если он умеет стрелять, то ему тут море по колено. Потом я его случайно встретил - он тогда уже был снайпером парашютистов, и на мой вопрос, не хотел бы он снова попробовать, он ответил - я что, псих что ли?
   А мы тогда все были сорванными.
   Так вот - нас с утра загнали в воду по грудь и сказали, что нас слишком много. По правилам - должен быть девяностопроцентный отсев, а мы не дотянули и до пятидесяти. Поэтому, мы будем стоять в воде до тех пор, пока не наберем нужного отсева. А это значило, что из каждых пятерых - трое должны были сдаться, и это после нескольких недель сырого ада, после сна днем и подъемов ночью, после "изучения рукопашного боя", когда нас просто заставляли драться толпа на толпу, после пробежек по грудь в ледяной воде, когда и дна то не чувствуешь, после отбросов, которыми нас кормили - четверо из пяти должны были сдаться и сказать - ну, все, нахрен. Я выбываю. К черту все, я пошел домой. Это не для меня.
   Если бы кто-то из нас в то время попал в ад, первое что он сказал бы - господи, хорошо, что тут можно обсушиться.
   Я кстати, потом узнал смысл этих упражнений. Флот вбивал нам в голову, что если происходит что-то нехорошее - это не значит, что мы в чем-то виноваты. Это значит, что жизнь полное дерьмо, только и всего. И ничего хорошего от жизни - боевому пловцу-ныряльщику ждать не приходится...
   И нам еще напомнили о том, что каждый из нас давал расписку в том, что если он не рассчитает свои силы и с ним на курсах подготовки произойдет что-то плохое - по этому поводу он будет иметь претензии исключительно к себе самому. Но если кто-то больше не желает играть с судьбой в орлянку - тот может просто выбраться на берег, подойти к офицерскому столику, где пили горячий кофе и чай инструкторы - и никто не будет иметь к нему никаких претензий.
   Нас учили, как не замерзнуть. Надо просто прижать все конечности к телу, ограничить движения и попытаться удержаться в сознании. Представить, что где-то в глубине твоего тела горит очаг - и удерживать это ощущение, удерживать тепло внутри себя. Здесь это было не так то просто сделать - Финский залив, волны...
   Мы стояли. Шло время, а мы стояли. Между нами - было по десять метров дистанции, и никто из нас не мог поддержать другого - даже просто повернуть голову, означало разрушить ту драгоценную пленку воды рядом с твоей кожей, которая хоть немного теплее обычной воды. Вода - плохой проводник тепла, поэтому тепло она отдает медленно, как и забирает. В нашем случае - важнее было второе.
   Когда кто-то из нас падал - инструкторы на лодке подъезжали и забирали его. Остальные продолжали стоять. Никто из нас не знал, сколько времени мы так уже простояли и сколько предстоит простоять еще, кто сдался, а кто еще на ногах. Потом - пришли сержанты из морской пехоты - морскую пехоту мы ненавидели - и стали кричать в мегафон, что мы идиоты. Что это даже хорошо, что мы такие идиоты - мы станем импотентами, и все барышни на Невском будут принадлежать им, а не нам. Что мы полные кретины, если думаем, что кто-то может быть круче разведвзвода морской пехоты.
   Через какое-то время - они закричали совсем другое. Что тот, кто продержался до сей поры - может выйти на берег и идти к ним, в морскую пехоту. Что его примут сразу, без экзаменов. И каждый из нас должен был принимать решение - стоять дальше, или послать все к чертовой матери.
   Мне было особенно тяжело. Я вырос у Черного моря. Севастополь, Ливадия, Одесса, Константинополь. Я никогда не знал, что море может быть таким чертовски холодным и не был к этому готов, как мне сказали инструкторы, против меня, дворянина - ставили семь к одному. Они еще и делали ставки - кто сдаст первым.
   Я не сдался. И уже вечером - был в больнице, откуда вышел, только через полтора месяца. Заработать одновременно цистит и воспаление легких - это суметь надо. Вот только - я был тем самым пятым, вышедшим из моря на своих ногах. И после больницы - продолжил обучение на курсах. Уже как один из своих...
   Внезапно, я понял, что машина стоит. Газует и стоит. Что я смертельно замерз. И что мы - уже не на дороге...
   Чертовы ублюдки.
   Я начал барабанить в крышку. Бить ногами, как только мог. Мать вашу, выпустите меня наконец...
   Услышали. Я услышал, как открылась дверь, как откинули диван, как начали забирать инструменты. И когда инструментов не было - я толкнул это чертово двойное дно - и оказался в месте, где было свободное пространство. Не так, как в гробу...
   И еще тут был воздух. Настоящий воздух...
   Попытался выбраться из машины - получилось, но не сразу. Ноги были как деревянные, руки тоже. Замерз.
   Те, кто не знает механизма обморожения, думают, что если замерз - надо выпить водки или спирта, и тогда согреешься. На самом деле все строго наоборот - замерзнешь еще сильнее. Алкоголь - расширяет сосуды и тепло начинает теряться интенсивнее, то что после алкоголя ты чувствуешь жар - это всего лишь видимость согревания. Выпив - ты чувствуешь, что согрелся, тебя начинает клонить в сон, ты засыпаешь - и сон плавно переходит в вечный. Надо убраться с холода и начать делать упражнения. Это самое лучшее, что можно сделать. Ну и горячее питье, если есть...
   Выбравшись из машины - я огляделся.
   Мы были где-то в горах, на перевале. Температура - градусов пять по Цельсию, с отрицательным знаком, то есть почти на грани таяния снега. Снега здесь было на удивление немного - белые проплешины на буром фоне земли. Мы были на какой-то дороге, идущей непонятно откуда и непонятно куда: здесь нет приметных ориентиров, только местные, те, кому горы эти знакомы с самого детства - могут здесь уверенно ориентироваться. Слева - была не пропасть, а чертовски коварная каменная осыпь. Неопытному человеку она может показаться неопасной, но сорвавшись - до низу только уши твои доедут, как говорили на горной подготовке по выживанию.
   Я понял и то, в чем заключается проблема боевиков. Дорога, по которой они ехали - стала слишком опасной, вдобавок - внедорожник еще и забуксовал. А тут - и сорваться недолго, поэтому дальше ехать они не решились и сейчас спорили, что делать дальше.
   Я начал разминаться - как мог. Боевики - смотрели на меня с опаской. На них - были накидки, с одной стороны - цвета овечьей шерсти, идеально подходящие по местные камни, с другой - белые. Опытные...
   Закончив с разминкой, я сунулся в салон. Увидел покрывало, разорвал его на середине, сунул голову, завязал вокруг пояса веревкой - как примитивное пастушеское пончо. Боевики смотрел на меня, и ничего не говорили.
   - Что встали? - спросил я - вот лебедка. Пользоваться умеете? Есть колышек стальной, и большой молоток?
   Один из боевиков отправился в машину...
  
   Место, в которое мы приехали - было большой деревней. Как и положено обжитым местам - оно располагалось на господствующей высоте, наверху большого то ли холма, то ли горы - и было отлично подготовлено к обороне.
   Улицы здесь такие, что неподготовленный человек будет не идти по ним, а карабкаться, бегать, как местные мальчишки - он не сможет. Когда снег начнет таять - здесь будет очень скользко, но селя, сносящего все и вся, не будет - он будет ниже, уйдет в долину, здесь самый верх. Для машин - здешние места совершенно не предназначены. Зато много живности, особенно коз. Афганцы любят коз - они прыгучие и могут объедать даже листву с деревьев.
   Примета нового времени - коровы. В Афганистане - почти нигде не держали коров, корова считалась признаком очень богатого хозяйства, молоко было столь ценным - что правоверные молили Аллаха добавить им его, если оно оказывалось на столе. Англичане ничего с этим не сделали - а мы завезли сюда кавказских коров и стали продавать. Кавказские коровы - примерно в полтора - два раза меньше обычных крестьянских коров, они могут ходить по горным тропам и подниматься на задние копыта, чтобы объесть дерево. Молока они дают меньше обычной коровы, но больше козы. Козье молоко намного ценнее и дороже, но как только русские привезли коров - их стали скупать по всем деревням. Это одно из того немного в деле "завоевания умов и сердец", что реально сработало в Афганистане.
   Мальчишки. В отличие от городских сверстников - необутые. В городе - мы гордились тем, что обули всех детей - а здесь ни один мальчишка не наденет ботинки даже если они у него и будут. Их надо шнуровать, в горах они проживут недолго - а пятки у местной детворы такие, что они могут запросто ходить по битому стеклу. Босоногие, в отличие от взрослых с непокрытыми головами, часто с прутиками - пастушата. У всех - на поясе небольшой нож, здесь нож дают ребенку, как только он начинает ходить. Они не учатся в школе, наверняка и Корану почти не учатся, растут как сорняк на поле. Как только водитель поставил нашу машину на ручной, и мы вышли - они моментально обсыпали нас. Особый интерес они проявляли ко мне, один из боевиков, охранявший меня дал особо настырному такого плесня, что тот полетел на землю - но ничуть не обиделся, вскочил и присоединился к остальным. Когда мы приходили в кишлаки - они вели себя совсем по-другому, они исподтишка следили за нами блестящими черными глазами, из которых нельзя было прочесть ничего. Когда мы давали им что-то - они брали это, но выражение их лиц при этом не менялось. Если мы забирали кого-то - любой мог схватить оружие и начать в нас стрелять, и если мы просто приходили, чтобы поговорить со старейшинами - любой из них тоже мог взять оружие и начать стрелять. Араб, когда ему было совсем плохо, вспоминал, как он убил маленькую девочку - та знала, где отец хранит автомат и открыла огонь по пришедшим в кишлак чужакам. А сейчас - это были обычные дети, и если я был с моджахедами - значит, я был одним из своих, и меня можно было не ненавидеть. И они с детской непосредственностью пытались прикоснуться ко мне, человеку из другого мира, с авианосцами по сто тысяч тонн, поездами на магнитной левитации и собираемой на околоземной орбите станцией для добычи полезных веществ из метеоритов. Пятьдесят с лишним лет назад - гауптман Люфтваффе, барон Гуго фон Лоссов первым ступил на поверхность Луны - а они здесь жили, как и несколько сот лет назад.
   Здесь были и женщины. Они не сидели по домам, благо здесь был небольшой рынок - и они тоже смотрели на нас. Все - в черных хиджабах, здесь нет и намека на кабульских красавиц, здесь достаточно что-то не то увидеть, чтобы заиметь кровного врага. Они торговали примитивной снедью и гуманитарной помощью напополам: видимо ее привозили в село по договоренности с местными жителями, что они сами распределят ее - но какой идиот будет отдавать бесплатно, что можно продать. Вон - знакомые мешки с рисом, с мукой, большие синие канистры с керосином - налетай, покупай. Еще одно мое начинание, которое нынешний генерал-губернатор спустил в сортир. Будучи здесь наместником - первым делом я отказался от поставки сюда гуманитарной помощи. По моему поставлять в зону конфликта гуманитарную помощь и раздавать ее просто так верх идиотизма. Все ценности, что получены не в качестве платы за труд - развращают и делают невозможным нормальное становление общества. Эти идиоты привезли сюда гуманитарную помощь - и шейхи торгуют ей на базаре, и будут торговать - а так как норма прибыли стремится к бесконечности - они могут себе позволить финансировать моджахедов с прибылей. Да и моджахеды - могут объявить полученную прибыль лихвой (а как не лихва?!) и конфисковать ее себе. Скажете, не так? В Персии - мы почти сразу, через месяц с небольшим единовременно выдали вспомоществование деньгами, после чего объявили, что больше никому и никакая помощь оказываться не будет. Каждый должен работать, а пока не восстановлены заводы - есть корпус гражданской реконструкции, можно работать там и получать заработную плату, на которую можно кормить семью. Да, мы завозили продовольствие - но продавали, а не раздавали его, и большей частью - привлекая к снабжению местное купечество. Вместо того, чтобы делать его своими врагами, раздавая продовольствие даром и провоцируя злоупотребления и воровство. Очень важно - не дать людям забыть, что такое работа и деньги, полученные за труд. Иначе ничего хорошего не будет - видно на примере Афганистана.
   А здесь - не слишком то дальновидные люди предпочли вступать в переговоры со старейшинами местных племен, причем разговаривать с ними как с равными. Хотя мы - держава двадцать первого века, а они - довели свой народ до века примерно семнадцатого - восемнадцатого, и держат его в нищете и убожестве. И чтобы легче было разговаривать - начали подкупать раздачей гуманитарки, точно зная, что они ее будут продавать. Раз поставляется гуманитарный рис - не надо выращивать свой. А раз не надо выращивать свой - значит, можно подработать. Фугас на дорогу подложить, обстрелять конвой. А что? Тоже деньги.
   И сейчас, идя мимо обнесенного каменной стеной по пояс рынка, я видел плоды это политики, сломать которую мне так и не удалось.
   Ну и мужчины.
   Мужчины здесь делятся на стариков и всех остальных. Старики - неспешно смотрят на текущую перед их глазами жизнь и с достоинством ждут своей кончины. Остальные мужчины - чаще всего неопределенного возраста, рода занятий, все с оружием. Все лихие - моему нраву не препятствуй. Здесь, в этих чертовых селениях - нельзя выделить боевиков, и сказать, что вот это мирный житель, а это - бандит, боевик. Здесь любой - возьмется за оружие и будет стрелять, если будет повод или достаточная сумма денег. Мирных здесь нет.
   Ворота, в которые мы зашли - были выкрашены зеленой краской - символ ислама. Во дворе - затоптанном сапогами, грязном, с глинобитными строениями - стояли несколько мужчин, без оружия. Один из них - на наших глазах зарезал овцу.
   Ясно, очередной этап пути. Сидим, едим, пьем. Хоть немного согреюсь - переход по горам я могу и не выдержать...
  
   Еда была хорошей, с мясным блюдом. Даже при Короле, при относительно стабильной власти - афганцы ели мясо лишь по праздникам, даже средний класс - сейчас, судя по тому, как афганцы вели себя за столом, мясное блюдо в обед было для них нормой. После чего - мы все улеглись, чтобы немного поспать перед переходом по горам. Легли в общей комнате, мне дали такую же овчину, как и всем. Зимой в горах холодно, что днем, что ночью...
   Ближе к вечеру мы вышли. Уже светила луна и на стремительно темнеющем небе - проявлялись белые, крупные звезды. Небо очистилось, буран кончился...
   Ни у одного их боевиков - не было автоматов, оружие если и было, то они несли его скрытно, скорее всего - те дешевые пистолеты, которые клепают с другой стороны границы. У всех - были одеяла, которыми они окутали себя перед переходом и большие мешки, в которых они несли купленное в городе - пакеты, майонез, чайные пакетики. Аскеров генерала Мадаева больше не было - и можно было ходить по горам относительно безопасно.
   Генерал Мадаев погиб, пополнив своей смертью длинный список подозрительных смертей, какими умерли многие из тех, кто работал в Персии или с Персией - а потом действовал в Афганистане. Никто не уверит меня в том, что это трагическая случайность. Тем более, что вскоре погиб Талейников...
   Мы уходили в горы. Я шел в середине колонны, на мне был тот же самодельный плащ-пончо. Последний из боевиков - волок за собой что-то типа мешковины с камнями, это примитивное, но действенное приспособление затирало наши следы.
   И тут - когда поселок был уже не виден - моджахеды внезапно заговорили между собой, явно встревожившись чем-то. Промелькнуло известное мне пуштунское слово "мачайс" - пчелы.
   Прислушавшись, я услышал негромкий ровный гул мотора где-то в небесной выси, отражающийся от стенок ущелья. Первый раз - я слышал это при таких обстоятельствах. Небо очистилось - и ударные беспилотники тут же вылетели на охоту. Террористы звали их пуштунским словом "мачайс" - пчелы.
   Заметил - нет?
   - Идите дальше... - сказал я, следя за голосом - они не нанесут удар. Они не видят оружия у вас, не имеют права...
   Шедший позади меня моджахед толкнул меня в спину
   - Иди...
  
   Шейх сидел у выхода из пещеры, на небольшом коврике, красочно разукрашенном, таком, какой кладут на спину верблюдов. Он сильно постарел по сравнению с теми немногочисленными снимками, которые у нас были и на основании которых велся его розыск. Борода и волосы - белые как снег, редкие, тонкие, на голове - вместе традиционного паколя или чалмы - черная спецназовская шапочка, раскатывающаяся в маску, удобная и теплая, как у рядового бойца. Я знал, что, по крайней мере, один раз - по нему стрелял снайпер, но ему удалось выжить. Как - я не знаю. Возможно, просто неправильное опознание...
   С первого взгляда я понял, что шейх болен и болен сильно. Пергаментная, нездоровая, желтая кожа, как бумага. Это от почек. Посадил почки от долгих ночевок на холодной земле, тут даже туристический коврик не спасет, и костер разжечь нельзя - беспилотник тут же увидит тепло. И теперь моча поступает в кровь, отравляя организм - это называется нефрит. Два три года максимум, после чего миллион никому платить не придется. Аллах заберет его. Для меня это плохо, возможно, что шейх и в самом деле решил разменять свою жизнь на мою.
   Рядом с ним - боевики из его личного джамаата. С первого взгляда видно - на каждом море крови. Удивительно, но многие из наиболее опасных террористов и экстремистов - бывшие королевские слуги. Экстремисты убили короля, а его слуги - перешли на сторону экстремистов и начали вершить террор. Уже одно это показывает - насколько больно афганское общество. Автоматы, пулеметы, ракетные установки РПГ-7, я заметил, что часть из них - с приваренным сзади дополнительным козырьком, чтобы стрелять под острыми углами - по вертолетам. У всех у них - большие, бесформенные накидки, как мексиканские пончо, закутывающие человека полностью, с рюкзаком и с оружием. Опытные гады. В основном - наблюдение у нас ведется с воздуха, а по правилам - нельзя открывать огонь, пока не увидел оружие у противника. А как его увидишь, если оно под такой вот попоной.
   Каждый из них смотрит на меня так, как будто я причина всех их бед, прошлых, нынешних и грядущих. Каждый - готов броситься на меня и растерзать, повинуясь единственному кивку шейха. То, что я безоружен и пришел с миром их не остановит - они озверели от крови и не знают благородства.
   - Ас саламу алейкум - сказал я - мир вам.
   Шейх смотрел на меня пожелтевшими от болезни, рысьими глазами.
   - Ва алейкум ас салам - сказал, наконец, он - мир и тебе.
   Я тайком - выдохнул. Если начал говорить - уже лучше.
   - Оставьте нас - приказал шейх
   Моджахеды неохотно повиновались - пошли вглубь пещеры. Как минимум один - будет целиться в меня из темноты, уверен...
   - Ты - Воронцов - сказал шейх, пристально смотря на меня. Убийца мусульман...
   - Я убивал бандитов - возразил я
   - Ты убивал мусульман - сказал шейх - и рано или поздно, Аллах призовет к ответу и тебя. Но именно потому - я и доверяю тебе. Как никому.
   Шейх закашлялся, кашлял нехорошо - скорее всего, еще и бронхит. Надо бы антибиотиками, антибиотики у них наверняка есть, но пещерная жизнь - не для старого человека. Возможно, он болен настолько, что умрет уже в этом году
   - Я мог бы приказать убить тебя - сказал шейх, откашлявшись и сплюнув на снег мокроту - но я не стану этого делать. Ты поможешь мне...
   Я впился глазами в комок слизи. Он был подозрительно темного цвета - возможно, внутреннее кровотечение
   - Думаешь, когда я умру? - спросил шейх
   - Всем нам - отмерено Аллахом.
   - Аллахом? Что ты знаешь про Аллаха?
   - У нас, русских, есть судьба. Мы верим в нее. А еще мы верим в Ису, пророка, предшествовавшего Мухаммеду.
   - Ты ничего не знаешь про ислам, и про веру, русский. Но так даже лучше. Так, я смогу отомстить им.
   - Кому - им, шейх?
   Вместо ответа - шейх достал из-за пазухи какой-то засаленный пакетик.
   - Приблизься. Возьми.
   Я сделал, как было сказано.
   - Это то, что мне подсыпали в еду. Таким, каким ты меня видишь, я стал только недавно, еще три месяца назад я был здоров. Теперь... хвала Аллаху, я еще достаточно жить, чтобы отомстить этим шайтанам...
   В пакетике что-то было. Я не осмелился это пробовать и даже нюхать. Одному шайтану известно, что это.
   - Кто это сделал?
   - Человек, который пришел с той стороны.
   - Из Деобанда?
   Шейх снова закашлялся.
   - Нет, из Хаккании. Вера - не всегда сила, русский, иногда это и слабость. Когда к нам приходит человек и говорит, что он вышел на пути Аллаха - кому придет в голову проверять искренность его слов?
   - Я могу поговорить с этим человеком?
   - Сможешь... - шейх сплюнул мокроту - когда Аллах призовет на суд и тебя. Этот человек в аду и смерть его была нелегкой. Но он кое-что сказал, что я хочу донести до тебя. Поступай, как знаешь с этим...
   - Что англичане и часть русских сговорились, да? - тихо спросил я
   - Встреча была в прошлом году, недалеко от Джелалабада, у плотины. Со стороны англичан там были двое, со стороны русских - намного больше.
   - Вы знаете, кто был там со стороны англичан?
   Шейх снова закашлялся
   - Мой человек наблюдал эту встречу, русский. Откуда ему знать, кого и как зовут? Он помнит только то, что видел.
   - Я могу поговорить с ним, эфенди?
   Шейх что-то хрипло крикнул вглубь пещеры. Через несколько минут - к нам выбежал подросток, лет четырнадцати, одетый как бандит. Его подбородка - не касалась бритва, но за спиной - уже автомат. На меня он посмотрел с не скрываемой ненавистью...
   - Это Салам... - сказал шейх - его так называли, потому что он появился во время, когда правоверные стояли на намазе, давая салам самому Аллаху. Его отец и все братья - стали шахидами на пути Аллаха. Но Салам - продолжает войну. Спрашивай, а я переведу, потому что я, иншалла, знаю русский, а он нет.
   - Кого ты видел у плотины рядом с Джелалабадом, этим летом, бача, опиши мне их...
   - Это были девять человек, семеро руси и двое инглизи - перевел шейх - руси приехали первыми, а потом приехали и инглизи. На машине руси. Они разговаривали за столом около часа, а потом инглизи уехали...
   - Опиши сначала инглизи, бача. Как они выглядели?
   - Один высокий, примерно как ты, русский. Второй пониже на полголовы, но крепче телом, а первый худой. Оба бериш******. У высокого лицо... как кувшин
   - Немного длинное - подсказал я
   - Да, длинное. Глаза серые, волосы до плеч - продолжал переводить шейх - Саламу он показался знатным человеком, и Салам уверен, что он инглизи.
   Еще бы не знатным... Граф Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон, князь де Роан, герцог де Субиз, егермейстер Его Королевского Величества Эдуарда Девятого, Короля Англии, Шотландии, Ирландии, и объединенных территорий. Лейтенант двадцать второго полка специальной авиадесантной службы - то ли в отставке, то ли нет. Салам алейкум, граф. Давно я пытался вызнать - куда вы пропали и чем занимаетесь. И я, кстати, предупреждал, что следующий раз не промахнусь. Так что - покорнейше простите...
   - А второй инглизи?
   - Немного ниже ростом, крепкий. Лицо широкое. Нос немного поврежден, как в кулачной драке. У него черная куртка из быка, дорогая и почти голая голова. Салам думает, что это человек его личного джамаата, телохранитель.
   Этого я не знал. Скорее всего - из САС.
   - Хорошо, Салам, я понял. Теперь опиши мне руси, которые там были.
   Салам начал описывать, я запоминал. Кого-то я узнал, кого-то нет - но это неважно. Если вернусь - посижу с базой данных. Найду всех...
   На то, чтобы описать внешность всех семерых - потребовалось больше времени, но описание было точным, почти фотографическим. Я задавал вопросы - и Салам подробно отвечал на них. Как и у всех людей, которые малограмотны - у Салама была великолепная память. В джамаате, в личном джамаате шейха - он служил разведчиком. Что мы можем сделать с четырнадцатилетним пацаном? Даже если он только и мечтает, что убивать нас.
   Одно из описаний меня заинтересовало.
   - Салим, ты хорошо сделал, что рассказал мне правду. Это хорошо. У тебя есть карандаш и листок бумаги?
   Салим закивал
   - Принеси их сюда, хорошо?
   Салим глянул на шейха, тот кивнул - и он помчался вглубь пещеры, с той же непринужденностью, с какой наши пацаны бегают по футбольному полю за гимназией.
   - Вы не опасаетесь гнева Аллаха за него? - кивнул я на шейха - он же пацан совсем еще. Где написано, что дети должны выходить на джихаде?
   - Он не бача! - резко возразил шейх - он мужчина и воин.
   - Он ребенок и вы это знаете. Сколько еще погибнет таких, а, шейх?
   Хаккани снова закашлялся, сплюнул мокроту в снег
   - Иногда я думаю про путь Аллаха, русский. Тем более, что скоро мне - предстоит встретиться с ним, дабы дать отчет в своих делах. Хоть мы говорим, что побеждаем вас в бою - шейх кивнул на черный зев пещерной утробы - я знаю, что это не так. Вы сильные воины, руси. Вы самые сильные воины из всех, кого мне приходилось повидать на своем веку. У вас есть люди, готовые несколько ночей провести на холодных камнях, только чтобы потом выстрелить. У вас есть люди, которые ничего не скажут, даже если снять с них заживо кожу. У вас есть люди, готовые несколько дней идти по горам без отдыха, только чтобы настигнуть нас. Клянусь Аллахом, вы достойные враги ислама, пусть и неверные - если бы это было не так, я бы не говорил сейчас с тобой. Но даже побеждая, вы все равно проигрываете. Сколько лет назад вы вошли в Афганистан - а ваша армия уже кишит предателями. Верно слово Книги, говорящее: а те, кто будут расходовать, чтобы отвратить правоверных от ислама, они израсходуют все, что есть, потом они потерпят убыток, потом они будут повергнуты.
   - А ваша, шейх? Ваша не кишит? - спросил я, показывая на карман, куда я спрятал пакетик с ядом
   Шейх ничего не ответил.
   Вернулся Салам. Протянул мне школьную тетрадку и карандаш фабрики Сакко и Ванцетти. Тетрадь была наполовину исписана - я понял, что это неумело составленные планы военных городков...
   Я наскоро накидал карандашный рисунок, показал его Саламу
   - Он! - радостно сказал Салам - это он, руси! Точно он...
   Шейх что-то сказал Саламу и тот - побежал вглубь пещеры
   Наследник эмира Бухарского, ротмистр гвардейской кавалерии. Генерал-губернатор Афганистана и мой восприемник.
   Что же так плохо то все, а?
   - Что им надо? - спросил я - почему они пытались убить вас?
   - Англизы очень хитры, они хитры хитростью крыс - ответил шейх - они помогают нам, потому что мы сражаемся против нас, но они и ненавидят нас. Если они перестали нам помогать и стали убивать - значит, мы им больше не нужны. Почему? Подумай над этим сам, русский, ты же умный...
   Потому что была достигнута какая-то тайная договоренность. Тайная договоренность между англичанами и какими-то представителями русского дворянства и офицерства, побывавшими на встрече. И эту договоренность - англичане восприняли столь серьезно, что начали превентивную зачистку непримиримых и практически неуправляемых лидеров бандформирований. Потому что они им больше не нужны - они убирают их пока могут в расчете на то, что Афганистан отойдет им.
   А что еще отойдет? Какие еще куски нашей Родины вы продали главному противнику, а, господа офицеры? И дорого ли дали вам за них? Гады подколодные.
   Скоты.
   - Вам не кажется, что пора все это прекратить, эфенди? - спросил я
   Шейх отрицательно покачал головой
   - У нас мало что есть, русский. Но есть вера. И мы не отдадим ее вам. Мы будем сражаться и с вами и с англизами, если потребуется.
   Идиот... Ты умрешь - а те, кто будет наследовать тебе и твоему грозному имени - бросятся на переговоры, чтобы подороже продаться, пока есть возможность...
   Если ты сеешь вокруг себя чуму - не удивляйся, если и сам заболеешь...
   - Вы тоже достойный противник, шейх. Разрешите и мне - задать вам вопрос.
   Шейх кивнул
   - О ком из русских вы знаете, как о тех, кто собирает закят с правоверных, но не направляет его на положенное, а забирает себе?
   Шейх кашлянул. Достал четки, примитивные, просто веревка с узелками и начал перебирать их.
   - Ты умнее, чем я думал, русский...
   - Я кое-что скажу вам, эфенди. Я уважаю вас и вашу веру. И считаю вас - лично вас - достойным врагом. Намного достойнее тех, кто посылает людей на смерть, сам сидя в теплом месте, попивая харам. Вы ведете войну сами, претерпевая все то же самое, что и ваши люди. Те, кто говорит про джихад по телевизору, кто призывает к джихаду в мечетях - сами не вышли на пути Аллаха. Они толкают на этот путь других. Джихад имуществом - ложь, чтобы оправдать трусость. Это про таких сказано - пусть сидят с сидящими. Но еще хуже то, когда те, кто должен воевать с вами - начинают делать то же, что и вы. Сначала они приходят и распространяют заразу - а потом предлагаю лекарство. Вы делаете это ради веры. Они делают это ради денег. Они чума. Они опоганивают все, к чему только прикоснутся. Они готовы ударить в спину своих же. Клянусь памятью отца и деда и прадеда, они мне не братья и не друзья, и не товарищи, они - худшие из моих врагов. Я не успокоюсь, пока не выведу эту заразу, раз и навсегда, пока не уничтожу их до последнего человека. С вашей помощью - или без вашей...
   - Это началось несколько лет назад... - сказал шейх - появились среди вас те, кто потерял честь. Они не только стали от нашего имени требовать закят, они стали красть людей, чтобы обвинить их в том, чтобы они ашрары и потребовать от семей выкуп. Таких - поначалу было немного, но потом становилось все больше и больше.
   - Имена?
   Шейх назвал несколько имен. Всех я знал, все - бывшие и действующие офицеры. Всех надо проверять.
   - Почему их никто не остановил? Почему об этом никому не было известно? Почему никто не пришел ко мне, черт побери, я больше года был Наместником, чтоб вас всех! Я бы эту заразу с корнем выкорчевал!
   - Тебя бы убили, русский. Как бы ты ни был храбр - отразить меч война часто легче, чем кинжал убийцы...
   Да, наверное, так. Меня бы просто убили. Крайнего короля здесь - застрелил начальник его охраны, после чего начался форменный беспредел. Его отца - взорвали на трибуне. Его деда - расстреляли "братья-мусульмане", проникшие в Гвардию - из автоматов на лестнице только что построенного Арка, после чего Арк отдали Первому министру, а для Короля поставили новый дворец на одном из окружающих Кабул холмов - Тадж-Бек. Да, наверное, меня бы просто убили.
   - Еще вопрос. Куда деваются деньги? У них должны быть громадные деньги, как и куда они деваются? Хавала?
   - Хавала... Нет, они не осмелятся пользоваться Хавалой. Там они чужие, русский как не крути...
   - Тогда как же?
   - Если в Кабуле кто-то и знает ответ на этот вопрос, так это Фархан Ширази. Он пошел в гору с тех пор, как все это началось. Кем он был до русских? Да никем, дукандором, полукровкой. Еще и стукачом, да покарает его Аллах. А сейчас он самый богатый человек в Кабуле. Если ты умный - думай, русский, думай...
   - Понял. Еще кто?
   - Аллах знает.
   - Только мне не говорит. Еще раз предлагаю - прекращайте сопротивление. Вы думаете, что воюете с нами - а воюете со своим будущим. Ради детей - прекращайте...
   Шейх махнул рукой.
   - Иди, русский. Иди, пока я не передумал и не приказал убить тебя. Мне немного осталось, ты это уже понял.
   - У меня есть предложение к вам.
   ...
   - Эти - они враги вам не меньше чем мне. Если мне потребуется помощь муджахеддинов в борьбе с этой мразью - я могу рассчитывать на вас?
   Шейх снова ничего не ответил
   - Я не жду от вас ответа сейчас. Я в Кабуле, меня несложно найти. Если ко мне придет Салам - я пойму, что он от вас. И клянусь честью, позабочусь о том, чтобы он вырос достойным человеком и воином. Если вы сами - положили свою жизнь на пути Аллаха - спасите хотя бы его. Возможно, вам это зачтется...
   Шейх ничего не ответил. Он что-то гортанно крикнул, к нему подбежали двое боевиков из личного джамаата. Он начал объяснять что-то, один переспросил. Они говорили быстро, на пушту - он мне знаком, но мне знаком "городской" пушту, а не диалект долины Сват, на котором они говорили. Шейх раздраженно накричал на переспросившего, потом показал на тропу
   - Они отведут тебя до дороги. Пусть нас рассудит Аллах...
  
   Обратный путь до деревни - прошел быстрее, потому что я знал путь и шел по нему быстрее, к тому же он шел с горы, а не в гору. Я понимал, почему один из моджахедов переспросил, и почему так разозлился шейх. Моджахед спросил, действительно шейх хочет, чтобы они отвели неверного до дороги а не убили - а шейх раздраженно подтвердил приказ. И все равно - я каждую минуту ждал выстрела, не верил, что выпустят.
   В деревне - моджахеды нашли транспортное средство. Старый трехколесный мотоцикл с большой открытой платформой сзади. Такие здесь использовались для перевозок, они проходили по дорогам, которые не выдержат давления груженого грузовика, а их двухтактные моторы питались самой дрянной соляркой. Сзади, на голый металл бросили груду тряпья - и так грузовой мотоцикл превратился в пассажирский.
   На обратном пути я замерз, как не замерзал до этого, буквально заледенел. Совершенно отмороженный мотоциклист (все мы в руках Аллаха, исламская интерпретация пословицы "кому суждено быть повешенным, тот не утонет") - гнал по узкой горной дороге на неошипованных шинах со скоростью километров сорок, вскрикивая что-то лихое на каждом повороте. От ледяного ветра - я буквально задубел и держался из последних сил. У моих провожатых заиндевели бороды, и один из них, кажется, читал ду`а, чтобы выбраться живым и невредимым из этого адского тарантаса. Если молодой наездник мотоцикла решил произвести на нас впечатление - ему, черт возьми, это хорошо удалось.
   Нас еще и трясло.
   Потом - трясти перестало и я понял, что мы выскочили на трассу. Над трассой на Кабул - постоянно висел запах дизельной гари, тоже известная примета...
   - Приехали...
   - Да спасет вас Аллах на вашем трудном пути... - проговорил я, протягивая руку своим злейшим врагам
   Моджахеды помялись. Потом - руку пожал один, затем и другой
   - Иди с миром, неверный...
   Трещащий как пулемет тарантас - местные обычно потрошили глушитель, чтобы добавить немного мощности - а я побежал (чтобы согреться, хотя бегом это можно было с трудом назвать) в другую.
   Был ли у меня жучок? А сами как думаете...
   Идущий в сторону Кабула Датсун с мощным багажником на крыше - свернул с дороги и затормозил, поднимая снежную пыль. Я побежал следом...
   - До Кабула подбросите, уважаемый?
   - Садись...
   Человеком, закутанным в яркую, клетчатую куфию за рулем - был Араб. Больше - я не мог никому довериться...
   - Назад садись.... - сказал он, управляя машиной.
   Я полез назад. Там была спортивная сумка с кучей чертовски приятных, самых лучших вещей, которые мне были нужны сейчас. Носки и варежки, связанные руками из собачьей шерсти и верблюжье одеяло. Только сейчас, оказавшись в тепле - я понял, как я замерз. Большой термос, в котором был сваренный по-бедуински крепкий соленый чай с жиром, густой как молоко - вкус отвратительный, но чай был горячий, и только жители Востока знают, насколько он полезен: мертвого поднимет. И лепешки, отличные местные лепешки из земляной печи, и большая банка с урбешем******* - три ложки которого достаточно, чтобы наесться.
   - У казаков баньку истопили... - сказал Араб, не отрываясь от руля - а мне веники прислали, с эвкалиптом. Есть или пустышка?
   - Есть... - с полным ртом, совершенно позабыв о всех правилах этикета ответил я - еще как есть. Там и поговорим.
   Где же еще говорить, как не в бане? Ни один жучок такого не выдержит...
   - А с тобой кто?
   Сидевший рядом с Арабом, на переднем пассажирском парень обернулся - и я узнал его по глазам. Они уже не были затравленными, как в горящем пламенем расового погрома Лос-Анджелесе, где он умудрился посадить себе на хвост полицию Эл-Эй, спецназ американского Морфлота, а потом еще и с десяток негритянских отморозков.
   Потом я его еще встречал, и не раз
   - Салам алейкум, эфенди - жизнерадостно сказал он - та санга ее*******?
   - За ха ям, манана... - проворчал я, отхлебывая чай - пару фраз из разговорника зазубрил и думаешь, уже аскер? Чего тут делаешь?
   Парень пожал плечами. Мы с ним не виделись - с операции по ликвидации генерала Абубакара Тимура. Он тогда вел десантную группу.
   - Стреляли... - ответил он фразой из кинофильма
   - А то, что на тебе смертный приговор Шуры за Тимура висит, это как?
   - Так все мы смертники... - беззаботно ответил он - когда кому суждено, Аллах знает. Женился, все надоело, решил это... - парень подобрал слово - поазардовать. Да и должки старые отдать не мешало...
   - Ты мне ничего не должен.
   - Должен. Так как - возьмете?
   Стервец
   - В отпуске?
   - Оно самое. За свой счет. Пока не надоест.
   - Звание? Кап-три?
   - Обижаете. Кап-два, досрочно ...
   Идет так же как и я - все звания, считай досрочно. Наверное, самый молодой капитан второго ранга на флоте...
   - Ну, пакхейр, пират. Добро пожаловать в наш дурдом...
   * Вольнонаемный корпус из местных, который за русские деньги восстанавливает инфраструктуру и занимается стройкой. Проверенным - дают легкое стрелковое оружие на случай нападения бандитов. Он создан был здесь с самого начала - но это была идея адмирала Воронцова, он начинал с этого в Персии, нанимал местных, чтобы восстанавливать дороги и дома, а не приглашал подрядчиков. Потому то и победил, замирил Персию- а не создал очаг ваххабизма из мирной страны, как американцы из Ирака в нашем мире. Вовлечение местных - ключевое условие мира, и делать это надо быстро, опережая боевиков
   ** Телевидение изобрел Зворыкин, вертолет и стратегический бомбардировщик - Сикорский. Все они после революции (в нашем мире) бежали в США и там работали. Мало кто знает, что Зворыкин уже в сороковые - изобрел управляемые авиабомбы с телевизионным наведением, а так же вооруженный беспилотник, управляемый с самолета - матки для атаки японских аэродромов. И это все было воплощено в металле и опробовано
   *** Книги выпускали тиражами в десятки и сотни тысяч, а такие нужные, как например ежегодник с агрономическими советами и календарем - миллионами, они были почти в каждой крестьянской семье. Так что утверждения о том, что до Ленина Россия в массе своей не умела ни читать ни писать - ложь.
   **** Бомбометатель 1, реально существуют. Цена на базаре - двадцать долларов за штуку
   ***** Тут надо пояснить, что ситуация все же не сравнима с тем, что была в нашем мире в 86-87 годах. Нет ни укрепленных постоянных лагерей, ни караванов с оружием - все это быстро гасится. Но террор - и городской и на дорогах - есть.
   ****** Безбородый. Для афганца это серьезное оскорбление, оно значит - "не мужчина". Бача бериш - безбородый мальчик, так называют гомосексуальных проституток
   ******* Урбеш - малоизвестное, но чрезвычайно вкусное и полезное блюдо с гор Дагестана. Это паста, полученная в результате растирания на каменных мельницах семян льна, тыквы, абрикоса, конопли - рецептов существует множество, у каждой семьи они свои, настоящий урбеш как раз мелется вручную на каменных мельницах. Это экстремальное питание известно со времен Имама Шамиля, трех ложек достаточно, чтобы выдержать трехчасовой переход по горам, намного эффективнее черного шоколада. Просто за столом его едят, смешивая с медом 1/1. Вкусное - но совершенно не дает полноты.
   ******** Здравствуйте, господин. Как дела? (пушту)
  
   Далее http://www.litres.ru/aleksandr-afanasev/net-puti-nazad/
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"