Аннотация: Первая попытка заложить в текст философскую мысль... Ну вот так.
Бешеный стук сердца постепенно замедлялся, галоп плавно перешел в легкую рысь, я остановил коня и в который раз оглядел безжизненные просторы пустыни в надежде заметить хоть одного человека. Все утро я гнал жеребца на восток, где по моему расчету находился город Сахаб. Какого дьявола такой морской волк как я делает посреди пустыни?! Причина в том, что мой капитан прослышал, будто в Аммане остановился мастер-оружейник, который делает лучшие в мире пистолеты. Он послал меня через четыре моря и одну большую пустыню, чтобы заполучить себе пару таких произведений.
- Будь ты проклят, Стив Грэйверн!!! - Жалея начавшего прихрамывать коня, я спрыгнул на песок и пошел рядом.
Эта экспедиция изначально не предвещала ничего хорошего. Когда мы приближались к Тель-Авиву, нас заметил патрульный бриг. Целый день мы играли в кошки-мышки, и только по счастливой случайности книппель угодил в фор-стеньгу патрульного корабля, лишив его превосходства в скорости. Мы успели загнать наш люггер в укромную бухту, но огромная течь в корме сделала его не способным на обратное плавание. Большая часть команды осталась чинить судно, а я в компании пятерых молодцов отправился в город, где мы присоединились к торговому каравану, следовавшему в Сахаб, небольшое поселение в сорока милях от Аммана, дальше по дороге.
Я никогда не доверял мусульманам, не раз потерпев с их стороны предательства. Тем не менее, две недели, что мы шли через пустыню, немного изменили мое к ним отношение. Попутчики вели себя вполне дружелюбно, лишнего не спрашивали, но сами рассказывали много. Когда я спросил одного из купцов о пустынных разбойниках, он ответил, что таковые здесь водятся. Словно нутром чувствуя опасность, я кое-как уговорил их увеличить количество часовых на ночной стоянке.
- Тысяча акул! Этой пустыне нет конца!
Бандиты напали под утро, когда ночной лагерь начинал просыпаться. Кто знает, что случилось бы, будь у нас на пару часовых меньше. Но мы были настороже и почти мгновенно оказались на ногах.
Резаная рана на плече (у этих арабов чертовски острые сабли!), я слишком легко отделался. Мэтту повезло меньше - в него выстрелили из ружья. На моих глазах пал старина Гаррет, сущий дьявол в море и жалкая беззубая ящерица в пустыне... Одно утешает - парни успели отправить по одному пустыннику к их богу с полотенцем на голове. Нападение было хорошо спланированным, однако не неожиданным, и нас было больше. Вскоре остатки банды бросились наутек, но один из головорезов мимоходом выстрелил в уже смертельно раненного Рауля, который сидел, опершись спиной на колесо телеги. Ярость застила мне глаза, я бросился в погоню, не обращая внимания на предостерегающие крики торговцев позади.
Их было трое, больше часа мы неслись, подгоняемые северным ветром, пока я не застрелил всех. И в этот момент торжество победы резко сменилось ощущением нестерпимого одиночества. Возвращаться назад не было смысла, скорее всего торговцы без промедления двинулись дальше, поэтому я повернул так, чтобы ехать наперерез и нагнать караван через двадцать-тридцать миль.
Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы донимать меня своим жаром. Вот он, ад - сверху печет солнце, снизу - раскаленный песок. Когда перевалило за полдень, силы окончательно покинули меня, а желудок недовольно пробурчал, что последняя пресная лепешка и глоток вина надолго в нем не задержались. Все припасы мы везли на верблюдах, с собой у меня был только почти пустой бурдюк, ружье и два пистолета за поясом.
Жеребец громко всхрапнул и остановился, затем опустился на колени и лег набок. Только сейчас я заметил пулевое отверстие чуть выше ключицы благородного животного. Я сел рядом и осмотрел рану: слишком много потерянной крови не оставляло ему шансов. Несчастный сивка смотрел на меня блестящими глазами, поневоле заставляя увлажниться мои. Я всегда ценил жизнь животного выше человеческой, ведь только человек может так жестоко и бессмысленно лишать ее...
- Прости, друг, но мне надо идти. - Я снял с седла ружье и прекратил муки жеребца, потом бросил свое оружие, которое только тяготило, подобрал бурдюк и побрел дальше на восток. Но пройдя всего пару сотен шагов, я почувствовал, что ноги мои подкашиваются, а в глазах двоится. В следующее мгновение я запнулся о камень и рухнул в песок ничком.
- Вот и конец мне. - Пронеслось в голове. Я не стал даже выплевывать песок, набравшийся в рот при падении, - зачем? Осознание неминуемой гибели вселило в душу покой. Я человек одинокий, у меня нет семьи, которую надо содержать, никто не будет меня оплакивать. Я просто лежал и слушал стук сердца. Оно билось быстро, неправильно и с каждым ударом все громче.
- Эй, чужеземец! - Незнакомый голос раздался внутри моей головы, однако последовавшие слова я слышал рядом с собой. - Ты еще живой?
Невероятным усилием я заставил себя приподняться и увидел закутанного в белые одежды бедуина верхом на верблюде, топот которого я принял за удары своего сердца.
- Значит, живой! - рассмеялся он, затем заставил своего скакуна лечь на живот и спрыгнул на землю. В руках он держал кожаный мех, который незамедлительно оказался в моих дрожащих руках. Больше минуты я жадно глотал живительную влагу, а бедуин молча смотрел и улыбался в густую бороду. Когда я с благодарностью вернул ему мех, он подал мне руку и предложил залезть на своего верблюда. Я, все еще не веря в свое спасение, повиновался. Человек в белом сел спереди, верблюд встал и продолжал свой путь.
- Я - Лот Гостеприимный, - представился он, - а тебя звать как?
- Грегори Малколм, к твоим услугам, добрый человек. - Отвечал я как можно вежливее.
Он стал расспрашивать обо мне, о моей миссии, и я все рассказал. Пока Лот слушал мое повествование, на горизонте показалась крепостная стена.
- Неужели это мираж? - бедуин, похоже, почувствовал надежду в моем голосе и рассмеялся.
- Нет, дорогой друг, это настоящий город, я в нем живу.
Лот привел меня в свой дом, приготовил горячую ванну, накормил знатным обедом, за которым я познакомился с его прекрасными дочерьми и женой. После обеда одна из красавиц врачевала мою рану, а потом мы сели за другой стол, и радушный хозяин развлекал своего гостя превосходным кальяном, терпким, душистым кофе и игрой в шахматы. Так мы скоротали время до заката, после чего Лот проводил меня в отдельную спальню и, пожелав спокойной ночи, удалился.
Я лежал в мягкой постели и предавался радужным мечтаниям. Лот пообещал проводить меня завтра утром к дороге, которая ведет в Амман. Если верить его словам, я успею туда до прихода торговцев, от которых я отбился в то злополучное утро. Несмотря на усталость, я просил своего хозяина показать мне город, но тот наотрез отказался, сославшись на беспокойство на улицах по вечерам. Наконец утомленность одержала верх, погрузив мою голову в освежающий сон.
Поспать удалось от силы часа три, меня разбудил громкий стук в дверь и непонятный гул на улице. Я открыл глаза и услышал, как Лот спускается вниз, чтобы впустить столь позднего гостя. Однако за дверьми оказалось множество горожан, они говорили на непонятном языке, но судя по повышенным тонам, назревала ссора. Я приблизился к окну и стал слушать. Хозяин пытался увещевать разъяренных соседей, но те злились все больше, угрожающе потрясая кулаками. Потом я услышал, как хлопнула дверь, и злобно взвыли столпившиеся у порога жители. Через пару мгновений в мою комнату вбежал Лот.
- Беда, друг мой! - выдохнул он. - Глупая жена проговорилась, что у нас в доме чужеземец, тебе надо бежать!
- Но что...
- Нет времени! - Хозяин схватил меня за рукав и потащил вниз по лестнице, пока я на ходу пытался надеть штаны.
Мы вышли через черный ход в стойло, где находились два жеребца, готовые к дороге. Мы вскочили на коней и галопом понеслись к городским воротам. Ощущение времени изменило мне - на востоке уже показалось дневное светило, и ворота распахнулись прямо перед нами. Погони не было. Отъехав от города на расстояние порядка полутора миль, Лот остановился.
- Здесь мы и расстанемся, друг Малколм.
- Черт возьми, Лот! Что там произошло? - Я смотрел на человека, спасшего меня дважды, и смутные догадки вились в моей голове. - Что это за город такой?
- А ты еще не догадался? - Лот обернулся и бросил взгляд в сторону ворот. - Это Содом.
Потом он посмотрел на мою обескураженную физиономию и рассмеялся.
- Ты ведь знаешь мою историю. Это тебе урок, кровожадный пират Грегори Малколм. Я желаю тебе удачи, и пусть господь направит тебя. - Видя, что я продолжаю смотреть на него выпученными глазами, Лот еще громче расхохотался. - Ступай, друг мой, твои товарищи уж заждались тебя.
Он указал рукой мне за спину, в тот же миг веки мои потяжелели, в глазах все поплыло.
- Постой, Лот! У меня кружится голова, не бросай меня сейчас! - Мне стало страшно, однако человек в белом медленно удалялся, пока не исчез, словно испарился. Вместе с ним пропал город, который он назвал Содомом.
- Господин Грег! - Знакомый голос заставил меня обернуться, но позади меня никого не было.
- Господин Грег! Скажите что-нибудь.
- Какого Черта?! - Вскричал я, взбешенный происходящим, не подчиняющимся моему пониманию. - Кто ты?! Покажись!
- Господин Грег! Вы в шатре, это я, Вахид!
Пустыня приобрела розоватый оттенок, голова закружилась так сильно, что я упал с коня.
- Вы все-таки выжили! - Голос, принадлежавший Вахиду, торговцу из каравана, вывел меня из забытья. Я обнаружил себя в шатре, на жесткой циновке. На моем лбу лежало мокрое полотенце, сам торговец сидел рядом.
- Что произошло?! - превозмогая головную боль, я приподнялся на локтях.
- Мы нашли вас посреди пустыни, в нескольких шагах от павшего коня. Еще бы немного и солнечный удар и обезвоживание убили бы вас.
- А как же Лот? А Содом?
- Простите, что?
Я обвел взглядом полутемный шатер, потом посмотрел на Вахида и покачал головой.
- ...ничего...
Оказалось, что из тех пятерых, отправившихся со мной, не выжил ни один. Восстановив силы, я не поехал в Амман, а повернул обратно в Тель-Авив и сел на первый же корабль до Катании. По прибытии я купил на заработанные пиратством деньги виноградник и сорок акров плодородной сицилийской земли, обзавелся семьей и начал мирную жизнь. Меня не страшила месть со стороны пиратов, я вспоминал происшествие в пустыне и все тверже убеждался в правильности своего выбора.
Через год до меня дошли вести, что военный флот Испании напал на остров, где скрывался Стив Грэйверн со своей эскадрой. Все пиратские корабли были потоплены, главари вместе с самим Грэйверном повешены. Похоже, что я оказался единственным, тем самым покаявшимся, который по призыву Лота покинул обреченный на уничтожение город грешников. Погибший Город.