Как громко сказано - крейсерская война против торговли! Хотел бы я знать, какая, прости господи, звезда посчитала, что из этого корыта можно сделать вспомогательный крейсер? Этот вопрос, уже сотый раз задавал себе лейтенант Петров-шестой, назначенный командиром вспомогательного крейсера "Неман". Да, большой пароход - 8500 тонн водоизмещением, но скорость - всего 9 узлов, а из вооружения - две семидесяти пяти миллиметровки и две двенадцатифунтовки - все, что передали с "Осляби", перед тем, как она вернулась вместе с кораблями Вирениуса на Балтику. Про команду и говорить нечего - списали всех, от кого хотели избавиться. А задачу при этом поставили - ни много не мало - нарушить торговлю с Японией в Индийском океане. И как ее прикажете нарушать?
Спрашивая себя о звезде, Михаил Антонович Петров-шестой, был недалек от истины - в появлении вспомогательного крейсера 2 ранга "Неман", который шел из Красного моря в Индийский океан, действительно была повинна звезда - звезда балета Матильда Кшесинская. Точнее сказать ее запросы, а если быть совсем точным, то стремление ее любовника, одного из Великих князей, фамилию которого мы называть не будем из воспитанности и такта, угодить прихотям своей пассии. Матильде понравилась одна очень дорогостоящая ювелирная безделушка, и ее кавалер, скупой до траты собственных денег, был вынужден срочно изобрести новый способ прикарманить государственные. Со стороны это звучало громко - крейсер 2 ранга, на самом деле - получился обычный вооруженный пароход. Вся фишка заключалась в том, что этот крейсер был якобы снаряжен на личные сбережения несравненной Матильды, на деле же - деньги были государственные, и они были большей частью потрачены на покупку украшения для звезды балета.
Но командир "Немана" этого не знал. Его волновал вопрос, как выполнить поставленную задачу, которая, по его мнению, была абсолютно невыполнимой. Вряд ли кого испугает старый ржавый тихоходный пароход с четырьмя малокалиберными пушками. А уж за Андреевский флаг на корме было и вовсе обидно - всю дорогу по Красному морю его сопровождали два английских крейсера типа "Аполло" совершая вокруг его корабля недвусмысленные маневры, и постоянно запрашивая не нужна ли русскому пароходу помощь и не терпит ли он бедствие. В Индийский океан его сопровождать не стали. В сущности это и правильно - что с такого убогого возьмешь!
* * *
Как ни пытался найти Петров-шестой ответ на вопрос, как выполнить поставленную задачу, так он его и не нашел. Третий день они находятся в Индийском океане, и пора уже браться за работу. По пути к Гонконгу можно потренировать экипаж, останавливая для досмотра встречные пароходы. Но два дня прошли в пустынном и гнетущем одиночестве. Наконец 10 марта 1904 года на горизонте показался дым, а затем мачты встречного парохода. "Неман" "рванул" на пересечение курса. Бухнул холостой выстрел носовой трехдюймовки, и встречный пароход остановился в ожидании досмотра. Француз "Эммануэль". Следует из Бомбея в Палермо. Груз - хлопок. Пришлось отпустить и следовать дальше.
11 марта 1904 года - обнаружились проблемы с котлом - текут трубки. Скорость "крейсера" придется ограничить семью узлами! Какая теперь польза от его крейсера? Михаил Антонович не спал всю ночь в поисках выхода из сложившейся ситуации. Единственный шанс - захватить какой-нибудь пароход с контрабандой и перебраться на него. Но для этого нужно, чтобы пароход шел навстречу, и чтобы он подпустил к себе русский крейсер. Что ж, попробуем использовать этот шанс!
Утро 12 марта 1904 года командир крейсера "Неман" встретил в приподнятом настроении. Его приподнятого настроения не испортило даже то, что его тихоход нагнали последовательно два парохода - английский "Шах" и голландский "Голден гульден" все они имели неосторожность поприветствовать "Неман" и все они были остановлены для досмотра, который, увы, ничего криминального не выявил. Обидно! Ну что ж поделаешь! Рано или поздно какой-нибудь контрабандист попадется, и тогда у лейтенанта Петрова-шестого появится шанс отличиться! А пока нужно набраться терпения! А еще нужно тренировать команду, чтобы к нужному моменту у него был не только новый и лучший пароход, но и способный экипаж. И ведомый честолюбивым молодым командиром "Неман" настойчиво двигался в южном направлении. Следующий день - 13 марта, ничего нового и выдающегося не принес - один голландский пароход и один английский парусник - осмотр, как всегда результатов не принес - все чисто! Но это и естественно, ибо сейчас нам встречаются пароходы перевозящие товары из Восточной Индии в Европу, на маршрут связывающий Японию с Индией выйдем через несколько дней, вот там и разгуляемся!
Разгуляться, увы, как потом в своих дневниках констатировал Петров-шестой, ему не удалось - 20 марта они остановили возле Цейлона пароход "Игл", который оказался почтовым, а 21 марта разыгрался шторм, который вылился в настоящее испытание для старого "Немана" и его экипажа. Они потеряли одну шлюпку, и в трюме открылась течь. Шторм бушевал трое суток, а потом все внезапно стихло, и Индийский океан вдруг снова превратился в картинку из сказок "тысячи и одной ночи". И следом за изумительной погодой потянулась полоса невезения - за три дня попались только два судна - голландец и немец, и как ни пытался Петров-шестой докопаться до содержимого их грузов, так увы ничего подозрительного не нашел. А пароходы были отменные! Пусть в шесть и пять тысяч тонн водоизмещением, но зато скорость двенадцать узлов! 27 марта пришлось пережить еще один шторм, двое суток их швыряло, потекли еще несколько трубок на котлах, но старый пароход выдержал. Сутки после этого лежали в дрейфе, занимаясь проклятыми котлами, а затем снова отправились на охоту. И снова охота оказалась безрезультатной. Не то, чтобы пароходы попались с нейтральным грузом, тут было что-то другое, вызвавшее у лейтенанта Петрова-шестого какое-то нехорошее подозрение. Может ему от всей этой кутерьмы показалось, но как-то странно себя вели встречные пароходы - едва на горизонте появлялся их дым и начинали появляться мачты, как они резко меняли курс либо на противоположный, либо на восемь-десять румбов, чтобы не встретиться с его "Неманом". В чем тут дело, командир "Немана" понять не мог. Может ему все это мерещиться? После длительных раздумий и вышагиваний по мостику Михаил Антонович, приказал лечь на сутки в дрейф, для того, чтобы в спокойной обстановке убрать стеньги с мачт, и изменить силуэт своего крейсера, тогда же в его душу закрались подозрения, что он недостаточно тщательно осматривал предыдущие пароходы и упустил уйму контрабандистов.
В чем-то предчувствия лейтенанта подтвердились, ибо на следующее день им попались парусник, а затем пароход, которые он скурпулезно подверг многочасовому тщательному осмотру. И снова осмотр оказался бесполезным. А на календаре было уже 1 апреля 1904 года! Было от чего взвыть от злости! Последующие пять дней показали что встречи с "Неманом" избегают все суда. Нужно было что-то делать, ибо моральный дух команды, поначалу поднятый попыткой активных действий стал снова падать. В лицах людей стало проскальзывать уныние, и огонь зажженный в их сердцах командиром крейсера стал угасать. Михаил Антонович, был из тех людей, у которых неудачи, приходящие в большом количестве, трансформировали первоначальное уныние в тихую ярость и активную деятельность. И если поставленная задача не решается одним способом, то ее можно решить другим. Весь день 7 апреля 1904 года был потрачен на изготовление третьей фальшивой мачты, дабы опять изменить силуэт "Немана". И утро следующего дня тут же показало Михаилу, что он на правильном пути. Он наконец таки получил первый, столь важный для него и его экипажа результат. Пускай это был парусник, но он шел с грузом хлопка в Токио, а хлопок, как известно, это сырье для пороха. Трехмачтовый барк "Ливерпуль" был потоплен артиллерийским огнем, а команда доставлена на борт его крейсера. Днем их нагнал пассажирский пароход "Мэри Пиг", на который была пересажена команда "Ливерпуля", а вечером погода снова посвежела и стало не до ловли контрабандистов.
Впрочем, борьба с волнами и текущими трубками котлов, была с лихвой, использована командиром "Немана" для интеллектуального штурма задачи захвата качественного приза. Михаил уже понял, что капитаны осматриваемых им судов, подробно рассказывают всем встречным судам о русском крейсере и его отличительных признаках. Равно как и их экипажи выкладывают все перипетии происшедшего в портовых кабаках. А это означает, что завтра-послезавтра трехмачтового парохода, возможно бояться не будут, но потом, все начнут шарахаться от трех мачт на горизонте как от чумы и придется снова что-то мудрить. Значит ему, как командиру, нужно подготовить новый сюрприз. Например опять убрать мачту и добавить фальшивую трубу, а еще можно перекрасить надстройку в другой цвет. Михаилу Антоновичу найденное им решение чрезвычайно понравилось, тем более, что все случилось так, как он и предполагал - двое суток его терпели и он осмотрел три судна, увы, опять впустую, а 12 апреля от него опять начали шарахаться в стороны. Поэтому 13 апреля "Неман" встретил одномачтовым двухтрубным пароходом и даже захватил приз бриг, груженый рисом шедший в Японию. Бриг был расстрелян и русский истребитель торговли двинулся дальше в надежде, что удача стала вновь ему сопутствовать. 14 апреля был досмотрен еще один пароход, увы снова с нулевым результатом, на осмотренный норвежский "Осло" была пересажена команда уничтоженного брига, а Михаил, ощущая, что вместе с уходящим норвежцем уходят данные о новом облике русского крейсера снова напряженно думал, как изменить облик "Немана", чтобы от него не начали шарахаться.
Облик "Немана" изменил налетевший шквал, которым сорвало за борт фальштрубу. А 15 апреля опять разыгрался шторм, продолжавшийся три дня, после которого на его крейсер обрушилась полоса невезения. Целую неделю море было пустынным, и у Перова-шестого внутри стали закрадываться мрачные предчувствия, о том, что насупил конец света, и экипаж его "Немана" - единственные, кто остался в живых в этом мире. Михаил не был религиозным человеком, не был и мистиком, но наступившая мертвая тишина была для него неестественной. Очередная поломка котла вечером 24 апреля внесла какое-то разнообразие в тягостное одиночество. "Неман" лег в дрейф и его механик начал очередной раз колдовать над изношенным оборудованием. Михаил стоял на мостике, когда случилось то, что потом вспоминалось им долгие годы. Солнце уже погружалось в море, когда на розовеющем краю горизонта появились многочисленные дымы. Спустя какое-то время появились мачты. А затем мелькнули и силуэты незнакомцев. Михаил был готов биться об заклад, что среди группы пароходов он различил силуэты японских крейсеров, но старший офицер "Немана", спорить с ним не стал, ибо видел тоже самое, а проверить увиденное в их ситуации выходило себе дороже. "Неман" лежащий в дрейфе находился на темной стороне горизонта по отношению к пришельцам, поэтому на него никто внимания не обратил и им повезло.
Михаилу было ясно, что нужно менять район рейдерства, заодно менять в очередной раз облик вверенного ему корабля. Вся ночь была проведена в авральном режиме, зато на утро двухтрубный и трехмачтовый старый пароход спешил прочь в новом, как казалось Петрову, неузнаваемом облике. Он даже не стал останавливать для досмотра шедший встречным курсом французский пароход. И как оказалось зря. Во-первых, на пароходе "Жан Жиголе" находились орудия фирмы Шнейдера, купленные Японией, в сочувствовавшей России Франции, для нужд своей армии. Во-вторых, пароход этот соответствовал мечтам Петрова - восемь тысяч тонн водоизмещений, четырнадцать узлов. Но Михаил Антонович упустил свой шанс, более того ситуация ухудшилась, так как пароход вышел в эфир растрезвонив всему миру о встрече с русским крейсером. А ночью, прямо по курсу после этой злосчастной встречи, были замечены какие-то вспышки, а запоздалый звук донес раскаты орудийной стрельбы.
Было ясно, что кто-то ведет бой. Либо наши с японцами, либо наши с англичанами, если те вдруг объявили войну России - свежих газет на борту "Немана" увы, давно не было и последних известий никто не знал. Помочь своим, "Неман" ничем не мог - его вооружения не хватало даже для равного боя с эсминцем. Утро 26 апреля было встречено в предчувствии чего-то нехорошего. Но ничего не случилось - море было пустынным. Ночь была тягостной, в ожидании совсем уже чего-то кошмарного. И оно не заставило себя ждать. Вначале пришлось снизить ход до четырех узлов, из-за потекших трубок одного из котлов, затем на горизонте появились многочисленные дымы и мачты. Командир "Немана" понял, что это финал его рейдерства и последний день для крейсера "Неман". На сбор котла требовалось не менее двух часов, еще час требовался для того, чтобы развести пары и поднять скорость до семи узлов. За это время японские крейсера, а в том, что это они никто и не сомневался после ночной стрельбы - уже трижды успеют отправить его корыто на дно. Хрустальная мечта Михаила разбилась в мелкую пыль, осколки которой сейчас саднили его душу, по мере того, как из-за горизонта вырастали трубы и мачты. Сейчас его невезучая команда примет последний бой и погибнет в чужих водах вдалеке от берегов. Из переговорных труб машинного отделения несся сплошной мат - механики пытались выиграть хоть пару минут времени, надеясь, что их труд не окажется напрасным. Ну, что ж, бой, так бой! И на мачтах "Немана" взвились боевые стеньговые флаги. Противник приближался.
Михаил понял, что он ошибся, когда идущие на него корабли, вдруг начали разбегаться в разные стороны, а эфир переполнил треск работы беспроволочных телеграфов. Перебивая друг друга, в эфире раздавались сигналы "СОС", координаты, а также сообщения о том, что коновой атакован русским крейсером. Командир "Немана" предположил, что у него появился надежный союзник, и что именно он настигает сзади разбегающийся во все стороны конвой, поэтому изменил курс "Немана", повернув на восемнадцать румбов, и пошел навстречу разбегающимся судам. Единственное, что его смущало, так это отсутствие японских крейсеров, но если их нет, то это ему на руку. Дважды бухнула холостыми выстрелами носовая трехдюймовка "Немана", призывая разбегающиеся суда лечь в дрейф. Подчинились три судна - англичанин и два голландца. А дальше, пошла абсолютно дурная пьеса - три шлюпки с досмотровыми партиями двигались в сторону остановившихся судов, когда с борта маленького голландского парохода, детали которого трудно было рассмотреть из-за бьющего в глаза солнца прогремел выстрел и рядом с "Неманом" в полукабельтове взметнулся водяной столб от падения снаряда. "Неман" дал залп в ответ из того, что имел - носовой трехдюймовки и двух двенадцатифунтовых орудий, которые могли стрелять в нос. Залп лег с недолетом. А комендоры "Немана", не дожидаясь дальнейших команд перешли на беглый огонь, стремясь этой стрельбой загасить мучавшие их страхи. Петрову и старшему офицеру "Немана" стоило больших трудов, навести порядок и оттащить их от орудий, но полтора десятка выстрелов сделать они успели. К счастью прямых попаданий не было, хотя два выстрела легли очень близким накрытием.
А дурная комедия продолжалась - сделавший выстрел голландец стал спускать шлюпки, в которые лихорадочно стала садиться его команда. Замершая на время стрельбы шлюпка с мичманом Конрадом Ивановичем Бастионом, продолжила движение в сторону маленького парохода, но у стоявшего на мостике Перова-шестого закрылось подозрение, что мичман Бастион не успеет с осмотром, и голландцы, судя по их поведению собираются затопить пароход. Вопрос почему? Мы воюем уже и с Голландией? А где тот крейсер, который настигал конвой с кормы? Пора бы ему уже появиться! Да, слишком много вопросов и слишком мало ответов. И слишком мало времени.
Ответы вскоре появились. Правда не на все вопросы - маленький голландский пароход успел затонуть до того, как к нему приблизилась смотровая партия мичмана Бастиона. Его капитан, оказался не капитаном, а командиром голландской канонерской лодки "Вам Булит". И этот командир громко протестовал по поводу пиратского поведения русского крейсера и нападения на корабль нейтрального государства. Как выяснилось далее, действия русских крейсеров в данном регионе, поставили под угрозу морскую торговлю. Для того, чтобы избежать потерь во время морских перевозок, Японии пришлось организовать систему конвоев, для охраны которых она перебросила дюжину бронепалубных и почти столько же вспомогательных крейсеров. Позавчера ночью русские крейсера атаковали один из конвоев, а также повредили артиллерийским огнем два одиночных парохода, пытавшихся проскочить через опасный район без охранения. Поговаривают, о семи-десяти русских крейсерах, действующих в этом районе.
От такой информации у Петрова-шестого пошла голова кругом. Значит он не один! И можно найти наших! Сегодня счастливый день! Второго голландца придется отпустить, но вот англичанин - керосин и телеграфные аппараты - это уже контрабанда, да, и наконец можно использовать захваченный пароход, как новый рейдер! Потратить три дня на переустановку пушек и перегрузку боеприпасов, а затем снова в бой! Только теперь на тринадцатиузловом! Так Михаил Антонович и поступил. День 1 мая 1904 года выдалось солнечным и ясным. И счастливым. Где-то в районе 12 часов, на пути нового крейсера "Неман" ( старый был отправлен в Россию с призовой командой через Индийский океан), замаячил встречный пароход. Все повторилось. Бухнул холостой выстрел и встречный француз остановился. На встречу ему устремилась шлюпка под командованием мичмана Бастиона. Спустя некоторое время, на этот раз очень малое - не прошло и четверти часа, шлюпка двинулась обратно. Остановленный для осмотра, пароход под недоумевающими взглядами команды "Немана" двинулся своим курсом. Однако вскоре все прояснилось.
Михаил Антонович Петров-шестой сидел в своей каюте, и его душила обида. Все напрасно! Все, что они делали напрасно! Война закончилась! И все первые страницы газет, доставленных с француза мичманом Конрадом Бастионом, кричали об этом аршинными заголовками. Англия, обеспокоенная убытками в торговле, взбаламутила мировое общественное мнение, и, используя схожую позицию Франции, Голландии, САСШ и Германии (у которых тоже были интересы в Азии), заставила Россию и Японию прекратить боевые действия и усесться за стол переговоров. Одновременно была созвана международная конференция по вопросу изменения правил ведения крейсерской войны. Некоторые считали, что ее вообще необходимо запретить, приравняв войну на море против торговли к пиратству.
Вспомогательный крейсер 2 ранга "Неман" шел к родным берегам. Его командира душила обида, что другие в этой войне успели сделать больше, чем он, со своим тихоходным корытом. Он заблуждался. Михаил Антонович в своем честолюбии забыл, что море не любит слабых и не прощает ошибок. Каждый год, каждый день тонут корабли и суда от разбушевавшейся стихии. Тонут в Атлантике, тонут в Тихом, тонут Индийском океане. Просто, так совпало. Его попытки исполнить служебный долг совпали по времени с гибелью нескольких судов во время штормов в Индийском океане. Размер и принадлежность погибших судов значения не имели, потому что кто-то, в погоне за сенсацией или другой корыстью, объединил вместе два факта - исчезновение судов и деятельность крейсера "Неман". И родилась легенда, бурному росту которой содействовал сам Петров-шестой, меняя облик вверенного ему корабля. Матросский телеграф превратил его старый пароход в эскадру крейсеров - однотрубных, двухтрубных, одномачтовых, двухмачтовых, трехмачтовых - все эти матросские сплетни рассказанные в портовых заведениях и подхваченные дешевыми газетенками, оказались канистрой бензина, из которой плеснули в огонь. Сенсация превратилась в легенду, породив панику. Любые задержки с прибытием судов в порты - списывались на мифические эскадры русских крейсеров, и было совершенно неважно, что пароход опаздывал на сутки или на пару часов - легенда родилась и жила полнокровной жизнью, уже ни от кого не завися.
Последней каплей, оказались действия японских крейсеров, охранявших конвой с транспортами. Ночной обстрел показавшегося им подозрительным парохода, породил миф о ночном сражении с русской эскадрой. Этого, сидящие в Лондоне толстосумы, стерпеть уже не могли. Геополитика может и подождать! Они теряют деньги! Свои деньги! Много денег! Война между Россией и Японией должна немедленно прекратиться! Необходимо срочно решить вопрос, как обезопасить свои торговые интересы. Необходимо, чтобы все ведущие страны с этим согласились и подписали соответствующий документ. Ну а после этого Россия и Япония могут продолжить войну. Но не раньше!
Ничего этого Михаил Антонович Петров-шестой не знал. Он вел вверенный ему в командование крейсер к родным берегам и сожалел об упущенных возможностях отличиться. До появления схожей легенды о Бермудском треугольнике оставалось пятьдесят шесть лет, четыре месяца и десять дней.